то время я просто сидел устремив взгляд на горы теряющиеся в сиреневой дали.html

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Часть Первая.

Введение

Сегодня отличный день для того, чтобы оглянуться назад. Я должен рассказать обо всем сейчас, сегодня, пока время безжалостно не вторглось в мою память о прошлом. За окном становится холодно. Смена времени года. Жухлые листья, отмеченные смертью, шелестят на мраморной террасе, и чистый, золотой солнечный свет наполнен призраками. Помню: смех, страх, радость, смелость.

Я вышел на балкон. Как трудно начать. Какое-то время я просто сидел, устремив взгляд на горы, теряющиеся в сиреневой дали. Кто-то уже позаботился о фонтанах. Сады застыли в тиши.
Они как будто спрашивают меня: «Что за истории ты хочешь рассказать нам?», и я бы ответил им. «Еще, что еще? Должно быть что-то еще». Это может сложиться в хорошую историю, но помните - это будет моя история.

Глава первая (начало).

Он повернулся лицом на северо-запад, в направлении неизвестного

Меня зовут Пеллас. У меня нет возраста. Я успел умереть и родиться вновь. Все, что здесь представлено – показания о моей жизни.
До пятнадцати лет я жил в пыльном, выжженном пустыней городе, лежащем на самом ее краю. Я был сыном крестьянина, чьи предки работали на жгутовых полях семьи Ричардс в течение столетий. Собственно наш город был просто фермой, и называть ее городом означало бы незаслуженно придавать ей очарование. Хижины на красной земле, не более того. Жгутовый овощ – выносливый, волокнистый, безвкусный плод, пригодный для всего: от пищи до кроватных пружин, буйно растущий на выжженной земле. Он не тянется ввысь, а его уродливые, изъеденные паразитами плоды обычно взрываются с громкостью выстрелов, разбрасывая семена, покрытые желтой слизью, и наполняя воздух запахом гниения.
Поместье Сефтона Ричардса, хмурого мужчины с севера, чье затворничество, как предполагалось, скрывало его безумие, примостилось на довольно порядочном расстоянии от наших скромных жилищ. Каждый год, десять из нас призывались в поместье для работ по побелке наружных стен дома. Через окна мы могли видеть, что в гостиной мебель почти отсутствовала.
Мы жили в жестокое и горькое время, и было неизбежным то, что мы несли на себе его отпечаток. Только тогда, когда я покинул эту страну, я начал ненавидеть все это. В то время я был наивен и существовал, не задумываясь о мире за пределами нашей маленькой фермы, поглощенный работой на жгутовых полях рядом с подобными мне. Возможно, я даже и не старался о чем-либо задумываться. Единственное, на что я обращал внимание – это заходящее солнце, окрашивающее все вокруг в фиолетовый и розовый цвета, и дарующее земле эфемерную красоту. Даже глаз настоящего художника не способен был находить красоту в этом месте, но заходы солнца были приятно обманчивыми.

Вначале мы услышали робкое определение «непорядки» от путников, торопливо проезжающих мимо. Никто из них не стремился задержаться в этой части страны надолго, но моя семья всегда была приветливой и гостеприимной, и нашему гостеприимству было трудно противостоять. В нашей семье всегда любили гостей и угощали их щедро, и несомненно требовалось быть больше, чем грубой скотиной, чтобы противостоять их уговорам. Неприятности стали возникать на севере несколько лет назад. Никто точно не знал, когда все это началось. Разные проезжающие говорили по-разному. Некоторые объясняли это безработицей и растущей нищетой, другие продолжающейся моральной деградацией, третьи обвиняли энергетические предприятия в выбросах загрязняющих веществ в окружающую среду, что влекло за собой нарушения в мозгах. «Мир, который нам знаком, исчезает», напыщенно говорили они. «Не скорая неожиданная смерть ожидает нас всех, а медленное исчезновение». Копаясь в грязи на поле, я не чувствовал, чтобы хоть что-то из сказанного задевало меня. Я слушал те истории с каким-то удовольствием вампира, с тем же чувством я слушал истории моей бабушки о веревульфах в пустыне.
Рассказывали, что все началось с малых групп подростков. Что-то случилось с ними. Возможно, вначале это была одна небольшая группка. Возможно, однажды, в темноте улицы затхлого, слабоосвещаемого пригорода некая сущность, странная и огромная, дотянулась откуда-то до них, до той первой группы. Их скука и горечь стали катализатором, превратившим ее в дыхание, в полувидимое осязаемое. О да, они изменились. Они стали чем-то вроде веревульфов из рассказов моей бабушки, отказавшись от общества, взрастившего их, восставая, населяя города своими изможденными телами, превращая ночные улицы в засилье страха. Они одевались в странные одежды, похожие на униформу, чтобы как-то обозначить свои группы, выплевывали ругательства священным для людей вещам, жили грубой жизнью на загнивающих землях. Прелюбодеяние между собой среди грязи, созданной ими же, явилось финальным актом их ярости. Они взяли себе имя Раэтту. Для обезумевших матерей и расколотых сообществ это значило смерть, насилие и темнота. Раэту ненавидели человечество. Они были другими внутри и снаружи. Голодный, мрачный огонь тлел на их коже, он смотрел людям в глаза. Они высасывали жизнь из общества, уничтожали его неприкосновенность, безопасность, заражая других точно чумой. Поговаривали, что некоторые даже умирали от их прикосновений. Но те, кто выжил и присоединился к ним, становились сильными и гордыми. Веревульфы вернулись в пустыню.

Когда я слушал все это, мурашки не бегали по моей спине. Я не вздрагивал и не всматривался в неподвижность пустыни, задумываясь. Один человек, посетивший нас, предупредил отца, что он должен привязывать своих сыновей на ночь в доме. Мы все над ним только посмеялись. Уязвленный, мужчина сказал, что все семьи на север от нас делали тоже самое, но это не надолго отдаляло неизбежное. Я посмотрел на своего брата, Тереса, и мы покатились со смеху. Мужчина резко обернулся к нам. Он крикнул нам, что смерть смотрит в глаза человечеству, и что мы все слишком глупы, чтобы спасти себя. Буду ли я так же смеяться, когда Раэту развратят мое тело и разрушат мой разум? Буду ли я так же смеяться, когда на моих глазах убьют мать и сестер? Я отвернулся от него, и унижение на миг кольнуло меня. Нет, даже тогда я не почувствовал дыхание Рока на моем затылке. Я просто достал свой острый ножик, похожий на маленький шип, и заявил что это то, что получат от меня те ужасные создания, если случай заведет их так далеко на юг, и нанес несколько резких ударов по воздуху. Мой отец улыбнулся. Он похлопал меня по руке, но его глаза выражали тревогу.
После того как уехал наш гость, моя сестра Мима спросила отца, что он думает обо всех этих историях. Он ответил, что скорее все это преувеличение. Слухи, подобные этим, крутятся уже несколько лет. «Раэту, говорят они! Если мир тонет, то это отнюдь не по их вине!» Мима и я, должно быть, выглядели сомневающимися, потому что отец улыбнулся: - Мы далеко от северных городов, - сказал он мягким голосом. - Банда непослушных, неудовлетворенных подростков превратилась в стаю демонов где-то на пути между мозгами и языками проезжих. Они принимают нас за придурков, которых легко одурачить. Нет, сказки о Раэту – это плата, которую они платят за еду и постой. У людей на дороге обычно мало денег, но очень большое воображение, вот так-то. Нам нечего бояться. Все это очень далеко от нас.

Мима и я отправились в тот вечер на работу в поле. Закат окрасил все в красный и фиолетовый цвета, а Мима предстала передо мной как потрясающее черноволосое видение в полумраке. Мы снова заговорили о Раэту.

- Что бы ты сделал, Пелл, если бы они появились, если бы просто один из них заявился сюда...?
- ...и заколдовал бы меня? - поперхнулся я от смеха.
Мима же не смеялась.
- Ты еще не мужчина, Пелл. Ты ведешь себя иногда как мальчишка. Я знаю, что ты был бы для них уязвим.
Я чувствовал, что должен был бы обидеться на нее.
- Мима! Мне уже шестнадцать. Не такой уж я и ребенок. Так или иначе, они не появятся здесь.
- Откуда ты знаешь? Ты не можешь знать наверняка.
Она присела на корточки среди растений, ее красивые глаза наполнились слезами. Иногда мне делалось больно даже просто смотреть на нее и, тем не менее, я никогда не интересовался девчонками.
- Мима, ты слишком много навоображала себе, - сказал я.
- Как бы я хотела, чтобы ты поверил мне, - ответила она, вздохнув. На этом предмет разговора был оставлен на некоторое время.

***

Сменилось время года, был пасмурный день, когда Кэл впервые появился у нас. Я сидел на пороге дома и точил кухонные ножи. Теплый, влажный воздух наполнялся серебристый звуком трения. Я ощущал металлический привкус во рту. Было пасмурно, земля была влажной, мошкара забивалась под крышу нашего дома.

Он ехал на красивой лошадке один. Позже я узнал, что он украл ее. Я смотрел, как он медленно движется по грязной дороге ко мне; мимо хижин, откуда выглядывали люди, мимо худенькой фигурки Мимы, торопливо перебирающейся через ручей в сторону дома. Она остановилась и посмотрела на него вопросительно, но он даже не обратил внимания, просто двигался прямо ко мне. Он был одет в рыжего цвета пончо, которое закрывало его колени и спину лошадки. Внезапно я почувствовал, как отчаяние пронзило меня. Мир, казалось, менялся прямо на глазах. Все хижины вдруг стали пустыми и грустными, влажность жалила, как кислота. Я думаю, что уже тогда, в тот самый миг, я знал, что моя судьба предопределена. Эта земля уже прощалась со мной. Но внезапно это ощущение пропало, и я поднял глаза на путника, остановившегося передо мной. Когда он наклонился в седле, я заметил его загар, его буйную золотистую шевелюру, влажную от воздуха, голубые, даже скорее фиолетовые глаза. Он наклонился и протянул мне руку. Я пожал ее.

- Я – Кэл, - сказал он, и я уже знал, что он такое. Я не мог скрыть своего страха, глаза округлились как у котенка.
- Пеллас, - ответил я и добавил немного глупо: - Ты путник?
Его безрадостная улыбка сказала, что я не смог одурачить его.
- В некотором роде. Я путешествую по стране уже больше недели, я думаю. Время сошло с ума. У меня нет денег...

Это было знакомо. И я предложил ему гостеприимство нашего дома.

Пока мы ужинали, остальные члены семьи обращались к Кэлу с осторожной учтивостью. Уже одно то, что он обращался к матери и сестрам с льстившей им любезностью и обладал хорошими манерами, отличало его от других таких же путников, побывавших у нас до него. Мой отец, будучи управляющим фермой, владел домом, выглядевшем лучше, чем соседские. В доме имелись отдельные спальни и водопровод в ванной комнате.
Из-за ненастья ужин был накрыт в гостиной. Мы расселись вокруг большого деревянного стола, свет от ламп мягко освещал наши лица, на столе стояли фляги с вином. Кэл гипнотизировал меня своим голосом. Я осторожно присматривался к нему, пока он говорил. Его лицо было худым и очень подвижным, эмоции сменялись на нем быстрее движения крыльев мотылька. Он рассказывал удивительно интересные истории, говорил о том, что видел на севере. Каждый из нас стремился побольше узнать о Раэтту. И только я догадывался, что он один из них: его руки ни разу не оставались в покое, и я думаю, что половина того, что он рассказал, была выдумкой. Но это было то, что собственно мои родные и хотели услышать. Он ни разу не проговорился, зачем он путешествует и куда направляется. Он ничего не рассказал нам о себе.

Мои сестры были просто очарованы им. Он являлся типичным представителем странной, нежной и в то же время мужской красоты, которую я научился распознавать как красоту Раэту. Его образ, такой волнующий, заставлял меня чувствовать неудобство при взгляде на него. Я предполагал, что Раэту очень тщательно выбирали обращаемых.
Мой отец спросил его о семье, заставив на время обеспокоенно замолчать. Потом мягкая улыбка озарила его лицо.

- Вам очень повезло, сэр, - ответил он мягко. - Вся ваша семья рядом с вами, все веселы и здоровы, и, - его глаза стрельнули в мою сторону, - очень привлекательны внешне.

Мы все рассмеялись, уважая его нежелание говорить о своей семье.

Мима и я отнесли посуду на кухню. Из гостиной послышались приглушенные прощания на ночь. На кухне было темно, но мы решили не зажигать лампы. Только слабый свет луны освещал нас, когда мы мыли тарелки. Когда был наш черед, мы обычно мыли посуду в темноте. В полумраке легко доверять друг другу секреты.

- Я слышала, как люди называют тебя красивым, - сказала Мима с некоторым беспокойством в голосе и дотронулась мокрыми пальцами до моих волос длиной ниже плеч. - Едва ли человеческий... ты ...подмененный ребенок.

Я одарил ее улыбкой, которую она не вернула.

- Есть что-то очень странное в том мальчишке, - обратилась она ко мне, закатывая рукава мокрыми руками и посматривая на тарелки.
- В ком? В Кэле? - бросил я, не поднимая глаз.
- Ты прекрасно знаешь, о ком я, - ответила она резко, и я взглянул на нее. В полумраке ее глаза светились догадкой и презрением. В этот момент она выглядела старше своих семнадцати лет. Я пожал плечами и попробовал улыбнуться опять.
- Перестань! - отрезала она и вдруг добавила: - О, Пелл, я боюсь за тебя. Я не знаю почему. Боже, что происходит? Что-то происходит, ведь правда?
Внезапно она опять показалась такой юной, что я не удержался и обнял ее.
- Я тоже боюсь, - прошептал я, - и я тоже не знаю почему... Но это даже приятно.
Мы посмотрели друг на друга.
- Больше никто не догадывается, - проговорила она тихим охрипшим голоском. Она сейчас казалась такой потерянной: Мима всегда терпеть не могла, когда что-то не понимала. Наша мать же просто называла ее любопытной.
- Не догадывается о чем? - я хотел, чтобы она разъяснила. Я хотел услышать страшную правду.
- Этот мальчик... Кэл. Я не знаю, он так смотрел на тебя. Он не похож на человека, он очень странный. Как будто цель его путешествия здесь. Пелл, я уверена в этом. Это ты, должно быть ты – его цель. Значит все те истории – правда, они воруют людей. Но не так, как мы думали раньше, они очень умны... Я не готова. У меня нет защиты для тебя... Пелл, может, дело во мне? Может, это всего лишь мое воображение?

Я отвернулся от нее и прижался лбом к окну. Только ли это воображение Мимы? Я не чувствовал ничего. Я понимал, что моя судьба уже не принадлежала мне, и это меня уже мало заботило. Я должен был действительно испугаться, но не испугался. Некоторое время тишину нарушал только звук моющейся посуды, пока я не сказал:

- Нам нужно возвращаться, - и мой голос прозвучал как чужой.
- Ты иди, - ответила она. - Я не пойду!

Вытирая руки, она направилась в сторону маленькой спаленки, которую она делила с двумя другими нашими сестрами. На пороге она замерла. В темноте я почти не видел ее. Ее голос донесся до меня откуда-то из тени:
- Я люблю тебя, Пелл, - хриплый и несчастный голос.

Я помедлил некоторое время, прежде чем отправиться в свою спальню. Кэлу постелили на полу там же, и когда я вошел, он лежал, укрытый одеялом, с рукой, закрывающей лицо. Терес и я спали вместе на древней деревянной кровати, которая скрипела как от боли, когда кто-либо из нас ворочался во сне. Терес дождался моего прихода и потушил свет. Мы не разговаривали, потому что Кэл находился рядом. Лежа там, в приглушенных сумерках, я не решался смотреть на него. Я знал, что мог бы увидеть его глаза, поблескивающие в темноте, и если бы он понял, что я не сплю, он мог бы сказать что-нибудь. Я должен был подготовить себя к этому. Теперь я чувствовал себя испуганным. Я слышал тихое похрапывание Тереса с другой стороны кровати. Я лежал и ждал, зная, что если ничего не случится сейчас, завтра утром Кэла уже не будет, не важно, что думает Мима. Это должно исходить от меня. Иначе он не скажет ничего.
Моя правая рука лежала снаружи одеяла. Было холодно, и она покрылась гусиной кожей. На какой-то момент я сжал пальцы перед тем, как подвинуть руку к краю кровати. Я, должно быть, был околдован, потому что обычно я такой трусишка. Мы смеялись над историями, которые слышали. Теперь же я хотел стать частью этих историй. Я был возбужден и любопытен. В моем воображении я уже оставил ферму и был на пути к приключениям там, в дикой местности.

Моя рука коснулась пола. Что же мне делать теперь? Дотронуться до него? Разбудить? Что же сказать ему? Что я хочу уйти с ним? А что если ему никто не нужен? Что если он посмеется надо мной? Я сломал голову, думая об этом.

Я лежал, тихий и напряженный, мысли скакали, и, пока я искал в голове те правильные слова, его пальцы коснулись моих и нежно их сжали.

Я не посмел взглянуть на него и оставался недвижимым, казалось, часами, до тех пор, пока моя рука не онемела. До тех пор, пока Кэл не потянул меня к себе, и я не соскользнул с кровати. Он обернул нас обоих пледом и рассказал, куда мы отправимся завтра.

- Я сейчас не принадлежу ни к какому конкретному клану, - поведал мне он. -Большинство моих сородичей были убиты на севере солдатами. Только нескольким из нас удалось спастись. Путь мой лежит в Имманион. Туда, где Геламинг, клан Раэтту, строит свой город. Геламинг – очень влиятельный и сильный клан, наделенный огромной волшебной силой. Я возьму тебя с собой. Что ты слышал о нас? - он обнял меня, как раньше Мима, потому что я не мог унять дрожи. - Давай же, говори. Расскажи, что ты знаешь.

- Только то, что путешествующие уже поведали нам, - ответил я, и мои зубы застучали также громко, как камни о железную крышу. Я ощущал себя полуживым, дрожал от прикосновения его чужеродной кожи, прикосновения волка в человеческой одежде, чего-то странного, обретающегося под ней. Его запах, острый, чужой, душил мое дыхание, как кот, лежащий на лице ребенка.
- И что же путешествующие рассказывали вам?

Казалось, он зло забавлялся. Наверно думал, что я ребенок, которого нужно мучить и соблазнить.

- Они рассказывали, что это какой-томолодой культ, сплошь состоящий из юнцов, которые подверглись странной мутация. Они говорили, что Раэту обладают странной силой, но сами не очень-то верили в это... Говорили, что они хотят расправиться со всем человечеством, что это бесстрашные воины и что они убивают женщин. Много всякого такого было рассказано. Но не все было правдой... верно?
- Что ты чувствуешь к женщинам? - спросил он резко.
- Я знаю, что значит быть Раэтту, - прошептал я, надеясь, что этого достаточно.
- Отвечай! - потребовал он, и я испугался, что он разбудит Тереса.
- Я никогда не был с женщиной, - проговорил я быстро. - Я никогда не думал о таких вещах. Никогда. Это не важно. Внутри. Ничего. Это не имеет значения, - я завозился, пытаясь освободится из его рук.

- Когда-нибудь это будет иметь значение, - ответил он тихо, расслабляя объятия. - Но не сейчас, и уж точно не здесь. Ты станешь Раэтту. Возможно, ты всегда был таким, живя и ожидая здесь, на краю света. Ты просто спал все это время. Однажды наступит день, и ты проснешься.

Мы лежали молча какое-то время, прислушиваясь к Тересу, спавшему на кровати. Первый раз за все время я открыл глаза и посмотрел на Кэла. Он заметил и улыбнулся мне. Мне не казалось странным, что я лежу здесь, рядом с ним. Как будто он был моим старинным другом.

- Для начала я подарю тебе что-то очень сокровенное. Это очень ценный подарок, который не дарится просто так. Ты со временем поймешь его значение. Я же дарю тебе это, потому что ты притягиваешь меня. Потому что я чувствую что-то важное в тебе. Я пока не знаю, что это. Но знаю одно: это совсем не совпадение, что я нашел тебя, - он приподнялся на локте и потянулся ко мне. - Это называется «разделить дыхание». Это сокровенный и обладающий большой силой ритуал.

Я чувствовал себя почти больным от страха, когда его лицо, все в дьявольских тенях, склонилось над моим. Я закрыл глаза и почувствовал его дыхание на моих губах. Почувствовал его губы, сухие и жесткие, ложащиеся на мои. Я ожидал, наверно, что он как вампир присосется к моим легким, принесет мне боль. Его язык, горячий как огонь, дотронулся до моих зубов. Он назвал это «разделить дыхание». Я обнял его вокруг спины, жесткой от напряжения и развитых мускулов. Он сказал, что это «обмен дыханием». Там, откуда я родом, мы называем это поцелуем.

***


Перед самым рассветом, пока еще все спали, Кэл и я покинули ферму. Я шел рядом с лошадкой, на которой ехал Кэл. Никогда еще в своей жизни я не забирался так далеко в пустыню, и весь этот простор, покрытый камнями, потряс меня. Перед тем, как отправиться в дорогу, мы наполнили несколько контейнеров, которые смогли найти в доме, водой, а я совершил набег на кладовую матери. Я спросил Кэла, почему мы должны отправиться через пустыню, а не двигаться по дороге. Я не думал, что кто-то из домашних бросится за нами вдогонку. Я был уверен, что Мима сумеет отговорить их от этого. Кэл ответил только то, что это единственный путь, и мы должны держаться его. Он казался мрачным, его голос был серьезен, поэтому я оставил его в покое.

Где-то спустя час после того, как мы отправились в путь, я впервые остановился и обернулся назад. На горизонте возвышался огромный дом Ричардсов, весь в лучах восхода. Я не мог видеть мой дом, но думал, что Мима, наверно, уже просыпается. Поймет ли она сразу, что меня нет, что все ее страхи оправдались? Я почувствовал слабый укол раскаяния. Может, я должен был оставить ей записку с объяснением напоследок? Только мы двое умели писать в нашей семье, наш отец всегда считал, что мы самые умные из его детей. Что бы я ни написал, было бы понятно только ей одной, последний секрет, разделенный между нами. Теперь об этом было думать поздно.

- Уже жалеешь, что ушел? - резко обратился ко мне Кэл, в глазах которого отражалось удивление, но я отрицательно покачал головой.
- Скорее всего это последний раз, когда я вижу это место. Мы жили здесь всегда...- неубедительно ответил я и зашагал снова.

Пустыня обладала специфической дикой красотой. Серые валуны, как застывшие драконы, торчали из красного цвета каменистой почвы, иногда встречались кривые растения тут и там, как торчащие нити из распадающихся от времени тряпок. Ящерицы с яркой окраской разбегались с нашего пути, и высоко в небе над нами парили стервятники. К полудню стало так жарко, что двигаться уже не было сил, и Кэл достал упакованное покрывало для навеса. Я весь истекал пОтом, потому что одет был во все, что захватил с собой. Из соображений удобства легче было одеть все на себя, чем нести на руках. Из обуви у меня имелись только холщевые туфли, которые, как я подозревал, развалятся самое большее через три дня, но они оказались довольно практичными для натруженных ступней. Мы расположились в тени под натянутым покрывалом и экономно приступили к еде, которую взяли с собой: сыр, хлеб и фрукты, вода была прохладной и кислой на вкус. Голодная мошкара тут же набросилась на нас, почуяв свежую кровь.

Я все еще осторожничал с Кэлом. Большую часть время с ним было весело и легко, но иногда он затихал и напрягался, когда недвижно глядел в небеса. Я мог только гадать, что довелось ему пережить на севере. Возможно, он был свидетелем вещей, которые я даже не мог себе представить. Сообщества на севере разлагались уже давно. Даже мы, здесь, в тиши нашей фермы, знали об этом. Люди нашли себе козла отпущения – Раэту. Я мог запросто представить все те зверства, происходившие в тех страшных серых, пораженных безумием городах. Раэтту, должно быть, казались людям извращенными негодяями, затягивающими их все глубже в распад. Возможно, я тоже так думал когда-то. Паника и страх делали людей невидящими очищающего огня Раэтту. Все новое восстанет из пепла, переродившись, став не тем, что сгорело в огне.

Меня раздражало, что Кэл мало обращал внимание на меня, злило, когда он отказывался обсуждать со мной свою жизнь. Он относился ко мне как наивному, прожившему всю жизнь под защитой других, и вряд ли способному утешить его. Поначалу, я просто страшился всякого физического контакта с ним. Там в темноте, посреди ночи, его неожиданный поцелуй казался мне началом великих приключений. Здесь, среди бела дня, все выглядело по-другому. Большей частью моя замкнутость объяснялась страхом предстать перед ним дураком. Возможность секса не делала Кэла для меня ни привлекательным, ни отталкивающим. Я бы принял все необходимые ритуалы Раэтту, если хотел жить среди них, но секс не был мне совсем интересен. Возможно, Кэл понимал это. По своей наивности я думал, что хорошо понимаю значение сексуальности Раэту. Для меня было – или секс есть, или его нет, ничего по-середине. «Кэл очень странный, находиться рядом с ним так необычно, потому что, наверное, он жаждет тел подобных себе, - так думал я. - Вот и все».

Только когда солнце стало двигаться на закат к горизонту, мы упаковали свои вещи и отправились дальше вглубь пустыни. Далеко впереди, в сиреневом тумане, вставали горы со своими острыми вершинами, похожими на черные пики. Под нашими ногами земля становилась все жестче, и острые камни больно ранили мои ступни сквозь мягкие туфли. Кэл ехал впереди, уставившись в даль. Наконец раздражение и злость взяли верх надо мной. Я нес тяжелую сумку с едой, спина болела нещадно, мои поцарапанные лодыжки истекали кровью, а кожа на теле стала резко чувствительной от пота и трущейся об нее грубой одежды. Ни в коем случае я не был согласен начинать свое путешествие бесплатным прислужником Кэла. Пойманный штормом самолюбия - вот как я чувствовал себя в тот момент. В ярости я сбросил на землю свою ношу, которая покатилась по камням. Удивительно, но Кэл в тот же момент остановил лошадку и посмотрел на меня. Я говорил какое-то время о своих неудобствах, чувствуя себя безнадежно брошенным. Одна только воля удерживала меня от слез.

- Пеллас, прости меня, - прервал меня Кэл. - Иногда я просто забываю обо всем. Мы будет ехать на лошади поочередно. Иди сюда.

Потрясенный, я замолк и застенчиво стал устраиваться на спине животного, которое сразу, почувствовав новичка в седле, напрягло ноги.

Кэл перекинул тяжелую сумку с едой через плечо и, держа лошадку за повод, зашагал рядом с нами.

- Ты должен простить меня за бесчувственность, - проговорил он. - Уже много месяцев я путешествую один. Очень легко забыть, что нужно делиться.

Я находился в тот момент в стадии, когда чувствовал себя неудобно в его присутствии, что, в общем-то, случалось каждые два часа, и судорожно искал слова для ответа. Наконец-то вопрос «Откуда ты?» смог вырваться наружу. Он в замешательстве погладил шею лошадки.

- Десятью милями севернее вашего жилья я попал на ферму, огромную и явно богатую. Ну ты знаешь – пальмы, веранды, напитки на террасе и все такое. Они занимаются разведением лошадей. Я был не в лучшей форме. Бог знает, что они подумали обо мне, когда я заявился на их маленькое уютное чаепитие. У меня была сильно порезана рука до кости, от раны несло трупной вонью. Я истекал потом, сыпал проклятьями, галлюцинировал!

Он засмеялся и я засмеялся вместе с ним, но я не думал, что это было так уж смешно.

- Боже, я был почти, что труп, - продолжил он. - Два дня до этого я путешествовал с другом. Мы остановились, и я отправился в кусты по нужде. У нас была машина, ну ты знаешь, полный бензобак горючего. Так вот, я отсутствовал каких-то пару минут, а когда я вернулся, машина уже горела, а мой друг лежал на земле подле нее – ну то, что осталось от него. Мясо! Боже! Два мужчины, женщина и ребенок стояли и просто смотрели на все это, не улыбаясь. И их руки все были в крови...

Мне не нравилось то, о чем он говорил. Сердце бешено стучало, и я хотел, чтобы он замолчал. Я не желал больше этого слышать. Это заставляло меня нервничать и причиняло боль. Он рассказывал о жизни, которую теперь выбрал я. Мои чувства были такими непостоянными: сейчас меня раздражало его молчание, а через минуту я ненавидел его за то, что он доверился мне. Однако он не смотрел на меня и не видел мое смятение, просто продолжал гладить шею лошадки и думал о своих горьких призраках.

- Я бежал, бежал, бежал, - продолжал он, голос его становился все тише, - падал, поднимался и опять бежал. Вот так я и поранил свою руку. Я слабо помню об этом... - он выпрямился и улыбнулся. - Так или иначе, мне повезло, что люди на той чистенькой беленькой, процветающей ферме не страдали предубеждениями. Они знали, что я Раэтту, но их любопытство взяло верх. Прекрасные либералы. Глупцы. Они умыли меня, накормили и вылечили мою руку, а затем, поверишь ли, предложили мне работу! Быть чем-то вроде пальмы, на потеху любопытствующим о Раэтту гостям. Было бы, наверно, проще остаться, забыть на какое-то время о том, кто я и что, но мне нужно было продолжить свой путь. Я не мог остаться. Я отплатил им за гостеприимство и доброту тем, что украл их дорогую лошадку и деньги. Смотри.

Он запустил руку в рубашку и достал примятую пачку денег. Серебряные полоски блеснули на солнце.

- Ты же сказал, что у тебя нет денег! - выдохнул я, выглядя жалко наивным.
- Я знаю, - ответил он сухо, улыбаясь и пряча деньги опять. - Они нам понадобятся потом, понадобятся по-настоящему. И мне не хотелось тратить их понапрасну.

После всего этого отношения между нами значительно улучшились. Он не переплыл пролив навстречу мне, но сумел бросить мне веревку.

***


Мы двигались в сторону гор уже много дней, старательно сохраняя наши запасы и останавливаясь на отдых только тогда, когда было уже невмоготу. Нам повезло несколько раз найти воду, а наша лошадка довольствовалась скудной растительностью на протяжении всего пути. Вечером седьмого дня мы столкнулись с трудным подъемом по предгорьям скал. Растительности становилось все меньше, и мы собирали с собой столько, сколько могли унести, чтобы кормить нашу лошадку. Скальные отвесы как будто бы подбирались к нам с тыла и тянулись в молчании к темнеющим небесам. Расколотые валуны покрывали почву, и странная солоноватая, молочного цвета водичка собиралась в расщелинах среди камней. Кэл строго настрого запретил мне трогать ее.

Мы не могли зажечь огонь на ночь из-за отсутствия сушняка. Впервые с той самой ночи на ферме Кэл соизволил дотронуться до меня. Мы сидели, прислонившись спинами к скале, укутанные в плед. Я думаю, Кэл осторожно обнял меня скорее из-за того, что чувствовал себя несчастным, чем от желания держать меня в объятьях. Теперь я вспоминаю, что тогда я был сильно разочарован тем, что он ни разу не сделал попытки пойти на физическую близость. Сложно сказать, почему я изменил свое мнение на сей счет. Я думал, что отчасти очарование Раэту - в их отличии от людей, предполагал, что запрещенная скрытая чувственность, окутывающая их, - в их приверженности к ритуалам. Кэл мало говорил об этом, иногда бросал догадки, наверно, только чтобы оценить мою реакцию. Только однажды он сказал мне, когда мы остановились на ночь в одном из ущелий, что я обладаю очень редкой и потрясающей красотой. Его слова донеслись до меня из темноты, я не видел его и рассмеялся, громко и сразу, чтобы скрыть свое смущение.

- Не будь смешным! - воскликнул я, более агрессивно, чем хотел, потому что волновался и был немного испуган. Он оскалился какой-то страшной улыбкой.
- Пелл, есть только одна непривлекательная черта в тебе, - сказал он. - Ты должен знать, что ты красивый. Нет большего тщеславия, чем отрицать очевидное. Если ты думаешь, что скромность украшает, ты ошибаешься. Это так по-человечески глупо. Когда тебе говорят, что ты красив, ты не должен произносить ничего в ответ.

После этого я смущенно ежился в течение нескольких часов, молчанием наказывая его, но зная, что он был прав. Мима и я всегда считали себя выше других, и не только из-за внешности. Я всегда думал, что давать людям знать об этом – это дурной тон. Но Кэл был из другого мира. Его собратья гордятся собой, и так как никого из них действительно нельзя назвать уродливым, Раэту никогда не стыдятся признавать, что они красивы. Только в мире, где превалирует уродство, стыдно быть тщеславным, жестоко признавать красоту кого-либо.

Одно только то, что я находился рядом с Кэлом, разжигало мою сексуальность. Должен признаться, что это возбуждало меня. Была ли уже тогда во мне неосознанная мной самим тяга к другому мужчине? Или я возможно уже подвергся промыванию мозгов... И все-таки иногда, когда я тайком посматривал на Кэла, вечером, в красном свете заката, мне казалось, что передо мной стоит женщина, женщина, которая могла бы иметь зеленые волосы или крылья, в которой было что-то странное, неземное. Иногда это пугало, иногда смущало меня. Терял ли мой мозг связь с действительностью? Была ли причиной изнуряющая жара в пустыне?

Я был в ужасе от магии Кэла, той, что была на поверхности, от его точных и в тоже время вялых движений, его кошачьей уверенности в себе, которая влекла меня к нему, мягко, но настойчиво, как очарование. Его глаза отражали тайну, давно забытую, но навсегда оставившую в них свой след. В ту ночь, прислонившись на корточках к черной отвесной скале, я жаждал дотронуться до его лица, заставить его взглянуть на меня, вместо того, чтобы вглядываться вдаль, где старые события, запечатлевшиеся в его памяти, крутятся в ночи себя снова и снова. Но только я не мог заставить себя даже двинуться. Я порвал со всей своей прежней жизнью, она удалялась от меня все дальше и дальше. Лицо Мимы постепенно забывалось, а руки ее казались мне нитями, тянувшимися ко мне, но я был все еще тем испуганным, наивным мальчишкой. Зверь спал во мне, и я все еще не был готов разбудить его.

На следующий день мы поднялись в горы, следуя каменной тропке, продуваемой ветром и поднимающейся вверх. Кэл объяснил, что когда-то вода, бежавшая вниз по склонам, создала эту удобную тропинку. В те времена пустыня была пышной и плодородной. Здесь жили люди. Я задумался, сколько же прошло времени с тех пор, как кто-то до нас взбирался по этой тропинке. Должно быть, столетия.

Горы теперь изменились. Мы прошли через глубокий, как колодец, каньон, настолько глубокий, что если посмотреть вверх, можно было увидеть звезды. Склоны каньона выглядели так, как будто были вырублены гигантским топором. Огромные, худые птицы парили высоко над нами, их крики казались стенаниями.

- Это потерянные души, которые не могут оставить этот мир, - сказал Кэл. - Они никогда не окажутся по другую сторону бытия.
Я вздрогнул, даже если это и было только шуткой.
- Должны ли мы оставить Рыжую здесь? - спросил я. К этому времени наша лошадка уже обрела имя.
- О, нет, осталось не так уж далеко,- ответил Кэл неопределенно. - Посмотри сюда.

Он нашел какие-то останки в склоне каньона.

Догадка поразила меня.
- Проходил ли ты здесь раньше?
- Да, однажды.
Моя теория о тропке, нехоженой человеком в течение столетий, разлетелась в прах.
- Значит ли, что мы добрались до Имманиона?
- О, нет, совсем нет, - он был теперь занят тем, что сортировал красивые камушки, которые светились розовыми и голубыми цветами на тропинке. - Посмотри, это может быть, что угодно.
Он протянул мне необработанный кристалл. Я управлял лошадкой теперь со знанием дела и мог останавливать ее в любой момент.

- Кэл! - проскулил я. - Куда мы направляемся?
Мои штаны были порваны на коленках, потому что я умудрился сегодня упасть на тропинке. Пока я ждал его ответа, то облизывал пальцы и потирал ими коленки.

- Надеюсь, что к ночи мы достигнем конца пути. Мы придем к озеру, что выглядит как кратер, наполненный водой с разбавленной содой. На его берегу находится маленький городок Раэту, называемый Солтрок. С тех пор прошло восемнадцать месяцев, как я был здесь. У меня там друзья. Хорошие друзья, кто первыми проложили путь в это дьявольское место, чтобы построить рай. Сейчас в нем не так уж много от рая, но когда-нибудь он им станет...

Он был раздражен моими вопросами, я теперь могу понять почему, но тогда я обиделся.
- Это все, что ты хотел узнать?

Я раздраженно пожал плечами. Было ли это всем, что я хотел узнать? Я хотел знать все, а он лишь рассказал мне так мало, как только мог. Я желал быть посвященным в Раэтту, и все еще знал так мало об этом. Чужеродная странность Кэла стала мне близка, потому что я привык к нему, а не потому, что понимал.

К сумеркам откосы остались где-то под нами, и мы стояли на краю того, что когда-то давно было водопадом. Две фигуры в одежде, почти полностью покрытой песком, внезапно появились на нашем пути, вооруженные длинными ножами. Мне показалось, что мое сердце готово выпрыгнуть из груди, от страха я резко дернул поводья Рыжей. Но Кэл спокойно обратился к ним, и они опять растворились в сумерках. На этот раз я воздержался от вопросов.

Тропа перед нами была высечена из камня. Мы почувствовали странный резкий запах, когда спустились в долину. Только тогда, когда мы достигли низа, я осмелился поднять глаза. Прямо перед нами лежало широченное пятно, похожее на расплавленное золото, отражавшее заходящее солнце. Тут и там пар вырывался с его поверхности. Кругом расположилась гротескные валуны минералов, похожие на уродливые скульптуры, мне как-то не хотелось бы встретится с теми, кто послужил им «моделями». Озеро было окружено горами, и далеко-далеко я мог видеть каскады чистой воды, стекающей вниз с черной скалы. Казавшийся в сумерках рваным силуэтом, городок Солтрок освещался желтыми и оранжевыми языками пламени.

Кто-то двигался нам на встречу. Верхом на высокой худой лошади человек приближался к нам вдоль каменистого берега озера. Внезапно Кэл остановился и улыбнулся.

- Насладись экзотикой, Пелл! - воскликнул он с улыбкой до ушей.
Тот, кто скакал на худой лошади резко остановил ее перед нами. Камушки полетели из-под копыт. Когда он спрыгнул с лошади, мелькнула путаница летящих обрывков, кисточек, красных, желтых и черных прядей волос. Снова действительность сыграла со мной шутку. Было ли это создание женщиной или мужчиной или тем и другим?!

- Кэл! Мне сообщили, что это ты! - вскричало создание, и с плохо сдерживаемым энтузиазмом они обнялись.

В полумраке я мог видеть его удивительную одежду, сшитую с целью, чтобы казаться изодранной, и его необыкновенные волосы. Если Кэл мне казался чужим, то нет таких слов, чтобы описать мое первое впечатление от второго Раэтту, которого мне довелось встретить в своей жизни. Меня на миг сразил острый приступ отчаяния, и я ждал, притихший и подавленный, пока они приветствовали друг друга. Испарения поднимались из озера, и от их запаха меня тошнило.

Кэл неожиданно вспомнил обо мне. Отчасти высвободившись из объятий встречающего, он сказал, взмахнув рукой в мою сторону:

- Познакомься, Сил, это Пелл. Я украл его с крестьянской фермы.

Раздался смех. Уязвленный и чувствующий все слишком остро, я склонил голову в приветствии. Быстро окинув меня взглядом, Сил одарил меня широкой, обезоруживающей улыбкой.

- Добро пожаловать в Солтрок, - поприветствовал он меня таким тоном, который дал мне понять мою незначительность.
Мы двинулись в город. Сил взял Кэла под руку, и они говорили о вещах и людях, о которых я не имел ни малейшего понятия. Лошади тащились позади.

Сил потряс меня. Он весь светился энтузиазмом, затмевая даже Кэла с его харизмой, при этом он ростом ничуть не был выше его. Когда же он заметил, что я отстаю, он видимо решил произвести хорошее впечатление на Кэла. Я был заключен в объятия рук в кожаных и металлических браслетах.

– Ты выглядишь усталым. Это нехорошо. Обопрись на меня.
Воспоминания о том, каким я был злобным негодяем в то время, до сих пор причиняют мне боль. Только недостаток смелости удерживал меня от того, чтобы не отшвырнуть Сила c проклятьем на устах.

Солтрок стал моим первым настоящим столкновением со стилем жизни Раэту. Невозможно было отрицать, что этот город поразил меня. Я не припомню теперь, что я ожидал увидеть, но Солтрок предстал передо мной как настоящий город, довольно крупный город. Следует отметить, что все здания города были построены из широчайшего спектра материалов без какой-либо кажущейся организованности. Некоторые здания отличались огромными размерами и были построены из драгоценных пород дерева, другие - как будто сделаны из приставленных друг к другу металлических пластин или просто шкур животных. Проводниками света служили горящие факелы, отдававшие запахом горелого масла, керосиновые лампы и толстые восковые свечи. Жители, такие же потрясающие создания, как и Сил, источали силу духа и энергию. Многие узнавали Кэла, когда мы проходили мимо них. Тусклость и беспорядок скрывались везде с помощью безвкусного декорирования. Мальчики Раэту странной наружности с накрашенными косметикой лицами прогуливались по этим сумасшедшим улицам, некоторые из них шли на ночную работу. Слышался стук кувалд. Все были вооружены пистолетами и ножами. Я даже заметил в закрытом углу заржавевший силуэт роскошной машины и закрытый высоким забором загон для лошадей. Никто не обращал на меня внимания, и атмосфера хоть и казалась странной, но ничуть не была враждебной.

Дом Сила находился немного в стороне от центра города и стоял отдельно от других зданий. Вид он имел необыкновенный: огромный, построенный из дерева готический пережиток прошлого. Только самые умелые строители могли возвести такое здание. Двери не были заперты на замок. Сил, не зная о моем скромном происхождении, извинился передо мной об отсутствии электричества. Кто-то с копной торчащих вверх черных волос увел наших лошадей. Я увидел, как блестят белки его глаз, словно у сумасшедшего животного, а его усмешка, которой он одарил меня, показалась мне дикой.
Мы зашли в дом.

- В скором времени мы построим и генератор, - продолжал Сил, - но это займет какое-то время. Мы должны понемногу воровать нужные нам вещи. У нас пока очень мало того, чем можно было бы торговать.

Холл выглядел пустым, но приятно пах деревом. Лестница в центре вела на верхний этаж в галерею, находящуюся за дверьми. Три других двери выходили в холл на нижнем этаже. Мальчик, выглядевший немного моложе меня, вошел в дом через заднюю дверь, вытирая тряпкой руки. Он был очень бледный, почти что белесый, с изящным лицом эльфа. Голова его была обрита за исключением части длинных черных волос, растущих на макушке и убранных сзади в хвост, спадающий ниже плеч.

- Флик, где ужин? Кэл проголодался. Отправляйся обратно на кухню, - приказал Сил, жестом освобождая его. Юноша, пожав плечами, исчез за дверями.
- Равенство, равенство, - проговорил Кэл, закатывая глаза.
- Да знаю, я знаю. Я – ублюдок, у которого вечно в дурное настроение, живущий плодами рабства, - отшутился Сил. - Если он живет здесь, он должен работать. Половину времени он и так ничего не делает.
Он повел нас в одну из комнат.
- Мое гнездо, - объявил Сил.

Бросив в холле нашу поклажу, мы проследовали за ним.

- Сил, ты – сибарит! - воскликнул Кэл с усмешкой.
Шелка и кисточки свисали со всех стен. Тусклый уютный свет падал с потолка из металлических с великолепным орнаментом плошек. Ароматные палочки тлели в каждом углу.

- Садитесь, садитесь, - пригласил Сил нетерпеливо. Он старался не подавать вида, что гордится своим домом и рад, что Кэл восхищается им. Я с осторожностью опустился на ворох подушек черного и золотого цветов. Протестуя, сиамский кот вырвался из-под меня и кинулся из комнаты вон. Ладан, горевший позади меня, издавал такой сильный сладкий запах, что у меня разболелась голова, хотя запах соды все еще стоял у меня в горле.

- Я принесу вам что-нибудь освежиться, - предложил Сил. Пару минут спустя мы услышали, как он уже спорит с Фликом на кухне.

Оставшись наедине с Кэлом, я молчал, не зная о чем с ним говорить. Последние полчаса протекли как в каком-то тумане. Я чувствовал себя ошеломленным. Кэл выглядел неловко.

- Ну! - начал он в жалкой попытке продемонстрировать сердечность. - Сил поработал на славу с тех пор, как я был здесь в последний раз. Он тогда жил в палатке. Что ты думаешь о нем?

Он не смотрел на меня, когда спросил об этом, и поэтому не видел, как я беспомощно пожал плечами. Я задумался. «О Боже! Он жалеет теперь, что он привел меня сюда». И решив так, я понял, почему он за все это время ни разу не дотронулся до меня. Он дожидался Сила. Мне еще многому предстояло учиться.

- Сил здесь вожак стаи, - сказал он. - Только благодаря ему существует это место. - Он встал и двинулся вокруг комнаты, приглядываясь к вещам. - Господи! Как хорошо быть дома!

Сил вернулся с бутылкой, зажатой в одной руке, и тремя высокими бокалами – в другой.
- Шампанского, джентльмены? - предложил он.
- Сил, как ты умудряешься доставать все это? - спросил Кэл изумленно.
Сил подмигнул ему в ответ.
- Предательством, коррупцией и воровством конечно, как же еще?

Он подал мне фужер. Я никогда раньше не слышал о шампанском, мне не очень понравился его вкус. Было очень трудно удерживать себя от того, чтобы не смотреть в упор на Сила, но не думаю, чтобы он был сильно против. Он был одет в основном в тонкую, местами рваную кожаную одежду. Фигурой он напоминал Кэла, такой же гладкий и пригожий и с такой же меняющейся женско-мужской внешностью. Лицо его с кожей оливкового цвета было почти нечеловечески симметрично, а миндалевидные глаза подведены сурьмой. Мое отличие от них повергло меня в депрессию. Трудно было вообразить, что я могу сравниться с Раэту в их странности, страх пронизал меня. Я удивлялся: как они могли стать настолько чужыми? По-видимому, большинство из них, если не все они, произошли когда-то от таких, как я. Я сделал вывод, что что-то еще, кроме обычной человеческой крови, бежало по их венам. Эта мысль, как потом оказалось, была необычайно проницательной.

- Кольт и Стрингер могут появиться позже, - предупредил Сил Кэла. - Но если ты хочешь отправиться куда-нибудь еще, то все в порядке.
Кэл потер лицо.
- Нет, я рад буду увидеть их снова. Просто разбуди меня, если я усну.

Начинал сказываться эффект от выпитого вина, и его глаза потихоньку стали закрываться.

Сил выглядел озадаченным, как если бы он вспомнил о чем-то только сейчас.
- Кэл? - осторожно позвал он.
- Что? - напрягся Кэл внезапно.

Сил стрельнул глазами в мою сторону.
- У меня такое чувство, что тебе не понравится то, что я спрошу, но что случилось с Заком?

Атмосфера вокруг стала такой плотной, что, казалось, ее невозможно было разрезать даже ножом. Я съежился от щемящего чувства дискомфорта.
Кэл издал странный шипящий звук сквозь зубы.

- Не сейчас, Сил. Не сейчас, - ответил он напряженным и уставшим голосом. Я почувствовал себя не в своей тарелке. Не я должен был находиться здесь. Я занял чужое место.
- Дьявольщина, я знал, что пожалею об этом, - вздохнул Сил, с сожалением улыбаясь Кэлу. Он ловко сменил тему, ведя разговор остроумно и энергично о слухах в Солтроке. Я не очень прислушивался к нему, думаю, что и Кэл тоже. Зак. У меня было такое чувство, что это тот человек, чьи останки остались лежать там, у машины.

Флик наконец-то принес ужин. Я очень проголодался, но, смущаясь, ковырялся в том, что было на тарелке: куски мяса в приправе и запеченный картофель с соусом из горячего топленого масла с чесноком. Я жалел, что мне ничего не лезло в горло. Сил поглядывал на меня.

- Флик, поди, поговори с Пеллом, - предложил он через некоторое время и опять повернулся к Кэлу. Флик улегся на подушки рядом со мной. Он был одет в рваные джинсы и изодранную футболку, но при всем при этом умудрялся выглядеть абсурдно изящным. Он вначале глянул на мою тарелку, а потом на мое покрасневшее лицо.
- Допей свое вино и пойдем со мной, - прошептал он. - Тебе нужен свежий воздух.

Вино провалилось в мой желудок, словно горячий пепел. Когда я поднялся, мне показалось, что комната закачалась. Задевая мебель, я выбрался из помещения. Я был благодарен возможности выйти на воздух, но был убежден, что как только меня не будет, Кэл начнет говорить обо мне. Полупьяный, я не был уверен, что действительно нахожусь там. Может это был только сон, и мы все еще на пути в пустыне. И скоро я проснусь, и Кэл будет смотреть на звезды, вспоминая своих мертвецов.

Флик взял меня под локоть и повел наружу. Мы вышли во внутренний двор. По его краям выстроились низкие здания, я заново почувствовал запах соды. Темно-синие небеса над нами были полны звезд. Звезды – глаза мертвецов. Останки. Сны. Слева от меня крыши зданий слабо отражали свет, идущий от озера. Оно светилось каким-то тусклым фосфорным светом. Моя душа была наполнена болезненным опьяняющим страданием. Флик казался призраком и наблюдал за мной. Я тяжело опустился на песчаный грунт. Я больше не мог сдерживаться. Как созревший фурункул, мой страх и дискомфорт взорвались во мне. Я плакал и плакал, слыша эхо собственных рыданий – эхо рыданий ребенка, проснувшегося от кошмара. Я ненавидел это место. Ненавидел странность, зловоние, отчужденность здешних людей, которые собственно и не были людьми, а чем-то еще. Я был здесь одинок. Кэл оставался для меня незнакомцем, замкнутым и расчетливым. Я был дураком, что отправился с ним. Почему я сразу не подумал, во что я ввязался? Я никогда не буду таким же, как они, никогда. Я не верил Кэлу и ужасался тому, во что я могу превратиться. В останки в яме с известью. Свернувшись в клубок так тесно, насколько я мог, я выл как трясущееся животное. И вдруг почувствовал, как чужие руки обхватили меня. И ощутил тепло другого тела, живого тела, как сбывшейся мечты. И язык, который я ни разу не слышал за всю мою жизнь. Это был Флик, неожиданный утешитель, внушающий уютное спокойствие.

- Плачь, плачь, не сдерживайся, - уговаривал он меня, как больного.
Я сумел улыбнуться ему сквозь слезы. Впервые в жизни мне не было стыдно, что я плачу. Флик спросил меня, в чем дело.
- Испугался, - проблеял я, и все мои страхи полезли из меня наружу, в большинстве своем непонятные мне самому. Флик слушал внимательно, не перебивая, пока я не закончил изливать душу.
- Многие вначале чувствуют тоже самое, - сказал он. Задумчивая улыбка задрожала на его лице. - Ты отказался от всего, что имел, что знал. Это не может не быть странным. Взгляни на это так: ты приходишь в мир Раэту такой же голенький и беспомощный, как младенец. Ты будешь учиться всему постепенно, как делают дети. Не думай, что все придет к тебе сразу. На это потребуется время, и этому есть своя причина. Раэту в большинстве своем хороший народ. По крайней мере здесь, в Солтроке, тебе здесь нечего бояться. Они не обидят тебя, тем более что ты с Кэлом.

Я со злостью ударил ладонью по земле.
- Кэл! - промолвил я с горечью. - В безопасности? С ним? Он даже не живет здесь. Я почти не знаю его. Его не заботит то, что происходит со мной!

Флик озадаченно смотрел на меня. Он не знал, что сказать. Я подумал, что он предположил, будто мы с Кэлом ближе, чем есть на самом деле.
- Он и Сил смеются надо мной! - высказал я, ненавидя писклявые нотки в моем голосе, но не в силах контролировать их.
- Нет, ты не прав! - Резко ответил Флик. Его глаза выглядели больными. - Почему они должны смеяться?

Я, должно быть, казался ему идиотом.
- Потому что... потому что я никто, крестьянин. Я ничего не знаю и потому что я оказался достаточно глуп, чтобы позволить Кэлу увести меня из дома... и для чего?

Я не мог усидеть на месте от злости. Я поднялся, качаясь, чтобы вновь продолжить выкрикивать свой бред.
- Зачем ему это было нужно? Зачем он соблазнил меня уйти с ним? Я не понимаю. Что за польза ему или кому-то еще от меня? У меня нет ничего, чтобы я мог предложить вам. Кэл не слушал половину моих вопросов, не говоря уже об ответах на них. Мне нужны ответы! Что должно случиться дальше? Куда мне идти и как мне дальше жить?

Флик не стал кричать на меня в ответ.
- Ты должен больше доверять Кэлу, - сказал он мягко. - Он не оставит тебя, если тебя это так пугает. Очень многого ты не знаешь. Не думай о страхе, он ничего не значит. Я знаю Кэла лучше тебя. Он болен. Он не в себе. Дай ему время.

Я пожал плечами и с негодованием уставился себе под ноги.
- Послушай, Пелл, я не могу рассказать тебе то, о чем ты хочешь узнать. Я не имею на это права. Все, что я могу тебе сказать – это то, что Кэл не привел бы тебя сюда, не будучи уверен в правильности своего решения. Ты должен учиться быть терпеливым.

Глядя на него, я почувствовал, что моя злость прошла. Я знал, что поставил себя в дурацкое положение, и был благодарен, что только Флик стал свидетелем этого.
- С тобой все в порядке?
- Да, - мрачно пробормотал я. - Прости.
- Забудь. Ты просто устал и разбит после дороги. Начни стонать завтра, и я сверну тебе шею, - широко улыбнулся он. Я почувствовал, что слезы опять готовы политься из моих.

***


Раса Раэтту разрастается. Затевается что-то грандиозное. Все, к чему я стремился, было ошибкой. Слишком эгоистично. Я должен был учиться, нет, скорее переучиваться, видеть собственную значимость. Только тогда я смог бы прозреть и начать видеть. Только тогда Раэту смогли бы дотянуться до меня. Часть первая.

Глава вторая.

свет, падающий из-за двери

Самое сложное для человека – это уметь поддерживать самодисциплину. Второе по тяжести – терпимость, а третье – способность принять. В ту первую памятную ночь в Солтроке началось мое обучение. Нечто, сказанное Фликом, заставило меня пристально взглянуть на себя, сделать шаг к взрослению, чего я не смог бы добиться дома на ферме, работая на жгутовых полях. Поглощенные жизнью в маленьком мирке собственных иллюзий, люди легко теряют связь с действительностью, довольствуясь тем малым, что у них есть. Раэтту же имеют прямой взгляд на вещи, что окружают их. С самого своего появления они всегда стремились освободиться от ложных самоиллюзий. Как только эта цель достигнута, остаются только голые инстинкты, полностью направленные на выживание.

Первый закон Раэтту – эгоизм. Это правда, что не все могут достигнуть совершенства в вопросах эгоизма (в чем позже я убедился на собственном опыте). Однако стремиться к этому – есть главная цель каждого Раэтту. Не существует более свирепого воина перед лицом ненавистного врага, чем Раэтту. Поэтому, вторым законом Раэтту является физическое самоусовершенствование. Тело должно быть как хорошо отлаженная машина, которой доверяешь, как клинку или пуле. Кольт и Стрингер, о которых упомянул Сил, были наиболее близки к идеалу Раэтту. В то время я счастливо заблуждался, что все Раэтту похожи на тех двоих.

Когда мы с Фликом вернулись в дом, они уже были здесь. Они вели с Кэлом тихий неторопливый разговор. Совсем недавно Кэла просто трясло от усталости. Теперь же, наблюдая за его расслабленной фигурой, я со всей ясностью понял, что что-то проглядел в нем в пустыне, но это отнюдь не ускользнуло от внимания его друзей. Должно быть, целью их спокойной манеры общения было желание как-то постараться поддержать и исцелить его дух.
Я мог только догадываться, каких нервов ему стоили мои резкие смены настроения. Мне здорово повезло, что он просто не удавил самого красивого и умного из всех братьев, в котором души не чаяли ни родители, ни Мима, и который так привык быть центром всеобщего внимания, то есть меня. Теперь-то я знаю, что уважение и признание достигаются нелегким трудом. И этому мне тоже предстояло научиться.

Мы с Фликом уселись отдельно от всех. Никто из бывших в комнате не обратил на меня никакого внимания. Флик объяснил мне, что это потому, что я нехар и не являюсь членом какой-либо касты.
- Что такое «нехар»? – спросил я.
- Ты узнаешь об этом позже, – ответил он. – Я правда не имею права рассказывать тебе об этом. Скажу только, что я – хар и принадлежу к касте каймана. Мой уровень – неома, что значит «новолуние». Кэл, Сил и те двое принадлежат к более высокой касте улани. Я не уверен, но мне кажется уровень Кэла - второй по счету в касте, он называется пирализ и означает «огонь». Хар с уровнем огня зовется пирализит, то есть принадлежащий огню. Понял?
- Нет, - признался я. – Но это из-за усталости и выпитого вина. Ты расскажешь мне об этом завтра, ладно?
Флик хитро рассмеялся.
- Посмотрим, – последовал ответ.

Некоторое время спустя он предложил мне показать мою спальню. Когда мы покидали комнату, никто не удосужился пожелать нам «спокойной ночи». Кэл даже не поднял глаз, что очень разозлило меня, но я постарался об этом забыть.
- Я полагаю, ты хотел бы принять ванну перед сном. – продолжил разговор Флик, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж. – У нас пока мало удобств, но ванная с горячей водой тебе обеспечена.
Это произвело на меня впечатление.

Спальня, в которую меня поселили, показалась мне дворцовыми покоями по сравнению с тем, к чему привык я. Пол был покрыт шкурами животных, в каждом углу комнаты неярко светили резные светильники овальной формы, кровать была преогромной. Многослойные покрывала из богатой ткани падали на пол с обеих ее сторон. К потолку над кроватью был прикреплен полог для защиты от мошкары. Комната просто дышала роскошью!

-А это вход в ванную,- объяснил Флик, указывая на еще одну дверь. – Там ты найдешь полотенца и банные принадлежности. Будет ли тебе достаточно получаса на то, чтобы принять ванну? Я к тому времени приготовлю и принесу кофе, – с этими словами он вышел, а я остался разглядывать спальню.

Позже Флик принес не только черный кофе средней крепости и очень приятный на вкус, но и сигареты. Хороший табак считался большой редкостью у нас на ферме, поэтому я редко курил, но не хотел совсем отказываться от этой привычки. Посвежевший и расслабленный после ванны я сидел на кровати, пока Флик расчесывал мои влажные спутанные волосы. Я принялся рассказывать ему о жизни на нашей ферме, а он в свою очередь поведал мне, что пришел сюда из города, находящегося далеко на севере. Семья его отличалась богатством, и он принес с собой в Солтрок довольно большую сумму денег.

- Сил нашел им хорошее применение, – сказал он.
«Да», - подумал я про себя, оглядывая комнату в очередной раз.

Я очень хотел узнать, что сподвигло Флика оставить комфорт дома, присоединиться к Раэтту и вести здесь довольно тяжелую жизнь по сравнению с его прошлой. Он скривил губы, задумавшись.

- Мне казалось... ну я не знаю... словно это единственно правильно что ли. Ну как если бы у меня не было выбора, как если бы я должен был это сделать. Наверняка ты знаешь, о чем я.
Я знал.

Раэтту в Солтроке казались очень сведущими в вопросах роскоши. Флик рассказал мне, что большую часть того, что имелось в городе им приходилось воровать, часть была принесена вновь прибывающими, кто желал вступить в клан. Что-то заставило меня запинаясь рассказать о наших отношениях с Кэлом, вернее об отсутствии таковых. В противоположность тому, что я ожидал, Флик совершенно не удивился.
- Конечно, ты же нехар, - был его ответ.

Наверно дьявол заставил меня спросить:
- А Кэл и Сил... они... ну ты понимаешь?..
Флик серьезно посмотрел на меня, но не удержался и ухмыльнулся.
- А зачем тебе об этом знать, Пелл?
Я беспомощно пожал плечами, уже жалея, что открыл рот. Флик нежно потрепал меня по щеке.
- На данный момент – это закрытая информация. – Сказал он, широко улыбаясь.

Когда он ушел, а я наконец-то с удобством кота и, почти что не мурлыча, устроился на огромной кровати, мои мысли вернулись к Кэлу. Меня мучила вина, что я не замечал его усталости, его физических и душевных мучений. Возможно, думал я, как раз в это время Сил утешает его по-своему. Я едва не задыхался от ревности, думая от них. Сил и Кэл. Но я не имел никакого права ревновать, я был нехар. Просто никто.

Утром по привычке я открыл глаза вместе с восходом солнца. Солтрок только-только начинал просыпаться. Я задавался вопросом о том, что я делаю здесь. Мысли, подобные этой, потом часто посещали мою голову, но со временем я научился их отгонять.
В комнату через шторы пробивались слабые лучи солнца. Я тихо лежал, наслаждаясь теплом и комфортом. Вдруг что-то коснулось моей спины, и я повернулся посмотреть. Подпрыгнув от неожиданности, я увидел рядом с собой спящего Кэла. Два кота устроились у него на груди. Обычно я сплю очень чутко, но в этот раз я даже не заметил, когда он пришел. Он спал, нахмуривший, закинув руки за голову в обычной своей манере. В таком положении я мог отчетливо видеть шрам на его руке, который со временем уже успел побелеть. Впервые я имел возможность смотреть на него без того, чтобы он поймал меня за этим занятием. Я всегда смущался при этом, когда встречал его взгляд. Сейчас же мне страшно хотелось разбудить его. Я позвал его по имени. В ответ он вздрогнул и что-то пробормотал. Никогда он не казался мне еще таким красивым.
- Кэл, - снова позвал я, он застонал во сне. – Я вчера вечером говорил с Фликом. Послушай!
Он вздохнул просыпаясь.
– Слушаю.
- Я вел себя все это время как последний идиот. Прости меня. Флик объяснил мне, кто я такой, я – нехар, вне касты. Я - самолюбивый глупый мальчишка... О, дьявол, – я запутался в словах. Мне хотелось сказать ему столько важного, а выходили одни банальности.

Кэл задумчиво посмотрел на меня.
- Пелл, заткнись и иди сюда.
Я прижался к нему, положив голову ему на грудь. Полусонные коты недовольно завозились.
- Послушай, я не со злости держал тебя в неведении. Через два дня ты примешь харуну - обряд посвящения. Ты станешь хар и начнешь учиться. Всему должно быть свое время. - Он прижал меня крепче к себе, я чувствовал, как от напряжения дрожат его мышцы.
- Ты болен, Кэл, - я поднял на него глаза, но он отвернулся.
- Еще чего. Просто устал, вот и все. Не начинай, Пелл, мне это не нравится. Лежи спокойно, а не то я выкину тебя в окно. Лучше поспи еще.
Мы спали с ним до полудня.

***


Позавтракали мы, а правильнее будет сказать, пообедали, на кухне, в компании Сила и Флика. Под кухню была отведена темная комната с низким потолком, большую часть которой занимала черная печь. На обед нам была предложена жареная курица и салат. Мне было очень любопытно узнать, как жители Солтрока достают овощи и фрукты. Сил объяснил, что за городом есть один-два акра земли, пригодной для выращивания овощей и имеющей доступ к воде. Флик пошутил, что скорее поле выглядит как сад с экзотическими цветами и все благодаря минералам, содержащимся в почве. И правда, овощи имели странный резкий привкус. После обеда Флик предложил мне отправиться с ним на конную прогулку вдоль озера. Я с радостью согласился, теша себя надеждой, что смогу выудить из него побольше информации о Раэтту.

При дневном свете Солтрок показался более обветшалым, чем ночью. Однако каждый из жителей был занят чем-то полезным на благо городка. Бездельников было очень мало. Перед тем, как отправиться к озеру, Флик показал мне сам город. Надо сказать, что в городе отсутствовали организованные магазины и только некоторые здания, похожие на деревянные или железные хижины, предлагали небольшой ассортимент товаров для продажи: одежду, консервированную еду и посуду. Мне было интересно, какие деньги они используют, но Флик объяснил, что почти вся торговля в Солтроке основана на бартере, потому что жители очень редко отправляются куда-либо за его пределы и поэтому деньги не являются чем-то необходимым. Я с некоторой болью пожалел о том, насколько изолированно мы жили на нашей ферме на краю пустыни, совершенно не догадываясь о переменах, постепенно затрагивающих мир. Стефтон Ричардс, конечно же, понимал это. Запершись в своем огромном белом поместье он догадывался обо всем, что происходит, и наверняка знал, что однажды уже никто не захочет покупать наш жгутовый овощ. Что же тогда станет со всеми, кто живет и работает там? Я думал с болью о Миме и других, но постарался выкинуть это из головы. Мое место было теперь здесь, в Солтроке, я жил теперь другой жизнью, прошлое ушло безвозвратно.

Флик по дороге здоровался со знакомыми, которые махали ему в ответ, отрываясь от своих занятий на тот момент. Лишь несколько зданий в Солтроке были похожи на дом Сила, остальные же, одноэтажные, представляли собой бараки с большим количеством проживающих. Мы проехали мимо большого здания, похожего на церковь и находящегося в центре города. Флик отказался обсуждать со мной его назначение. Было интересно видеть на улицах большое число жителей, несущих или везущих на животных различные строительные материалы. Я все еще не был уверен - нравится мне в Солтроке или нет.

На улице было очень жарко, и дымка застилала нам глаза. Рыжая лошадка громко и тяжело дышала через нос. Но все-таки, как здорово было скакать галопом через пески! Странного вида ящерицы старались быстрее убраться с нашей дороги, с громким криком взлетали с озера испуганные птицы. Все искрилось вокруг, мои волосы покрылись кристалликами соли. Флик сказал, чтобы я наслаждался ими, пока есть возможность.
- Наслаждаться чем? – спросил я, встряхивая волосами, которые блестели на солнце.
- Волосами, павлин! Не так долго осталось!

Я резко дернул Рыжую за поводья, побуждая остановиться.
- Что?? – я автоматически вскинул руки к волосам, предмету моей гордости. – Почему не долго?

Флик разозлился сам на себя за то, что проговорился.
- Да не переживай ты так, я ничего не имел в виду, – но видимо я выглядел сильно перепуганным. Я очень боялся, что со мной что-то сделают, что изменит меня. – А, что уж теперь скрывать? Я имел в виду, что тебе придется обстричь волосы. Это часть ритуала посвящения. Не все, конечно, так же как у меня.
- Но почему? – пропищал я, ошеломленный.
- Потому что это - часть ритуала, ничего больше. Потом ты можешь отрастить их опять.
- А, понятно, – мои волосы... Я вспомнил, как дома вечерами Мима расчесывала их. «Чтобы они блестели, нужно провести по ним расческой сто раз», – говорила она. Однажды она поймала меня, смотрящего в ее карманное зеркальце и любующегося своими блестящими черными волнами, падающими на спину. До сих пор помню ее смех, и эхо ее слов все звучит у меня в голове: «Боже! Ты должен был родиться девчонкой, Пелл».

Я пришпорил Рыжую пятками. Она, прижав уши, ударилась в галоп. Атмосфера между мной и Фликом сделалась напряженной, я ощетинился в неосознанной гордыне.

В конце концов, я успокоился и спросил:
- Как давно ты принял ритуал посвящения в хар, Флик? – мой голос прозвучал чопорно и властно. Флик придержал издевательскую улыбку.
- Около года. Я вырос из уровня ара, что значит «алтарь», до уровня неома очень быстро. У меня был хороший учитель.

Я не задал вопрос о его учителе, как он, наверно, ожидал от меня. А вместо этого спросил:
- Каков этот обряд посвящения? – это видимо был один из запрещенных вопросов, потому что Флик скривил лицо и произнес:
- Пеллас, я бы хотел, чтобы ты не задавал мне таких вопросов о вещах, которые тебе еще рано знать. Я понимаю, что это ужасно - не получать ответы на вопросы. Но Сил живьем снимет с меня кожу, если я расскажу тебе.

Меня затрясло от ярости.
– Да, что же это такое! Почему все здесь покрыто такой тайной? Не говорите Пеллу это, осторожнее, не проговоритесь ему про то. Это все так глупо! – мне было противно от всех этих секретов. Я видел в этом просто позу.
- Послушай, - Флик старался быть терпеливым, - завтра ты начнешь форале. Это один день голодания перед обрядом посвящения. Сил или кто-нибудь другой проинструктирует тебя обо всем.
- Почему мне никто ничего не сказал? – продолжал беситься я. – Если бы ты не проговорился, я бы проснулся завтра утром и набил бы желудок до упора перед тем, как кто-либо успел сказать мне, что я должен поститься. Дьявольщина, кровь и ад!
- Нет, Пелл, нет. Сегодня вечером. Они бы сказали тебе сегодня вечером, - Флик не знал, как меня успокоить, мой темперамент порой может поражать своей неуправляемостью. Мне это даже нравилось.

Я попробовал представить, каким может быть обряд посвящения, и сказал об этом Флику. Он яростно стал все отрицать.
- Ну, признайся, - выпытывал я безжалостно, - это же секс, неправда ли? Я думаю, что это секс.
- Боже, Пелл, в каких облаках ты витаешь! Секс – важен, никто не отрицает, но это еще не альфа и омега всего нашего существования и точно не обряд посвящения в хар. Прекрати провоцировать меня, я все равно тебе не скажу.

Он послал своего коня в легкий галоп и ринулся прочь от меня. Впереди виднелись черные скалы, по которым стекала вниз вода. Брызги от водопада окутывали нас.
- Флик, я хочу задать тебе еще один вопрос, - прокричал я ему вдогонку. Флик скрывал лицо.
- О, нет.
- Это не запрещенный вопрос, – я погнал свою лошадку вдогонку за Фликом, чтобы не кричать. – Ты когда-нибудь встречал Зака?
Флик бросил мне один из своих странных взглядов.
– Да, а что?
- Мне просто интересно, вот и все. Каким он был? – постарался беззаботно спросить я.
- Каким он был? Диким... диким и безрассудным. Остроумным, смелым, жестоким, великолепным... хочешь, чтобы я продолжил?
- Да. Как он выглядел? – мое сердце тяжело билось. Мне не хватало воздуха. Флик же наслаждался предметом разговора.
- Он был ...ну, я не знаю, как Кэл, только темный. Высокие скулы, мрачное выражение глаз. Ты мне немного его напоминаешь, такой же характер. Поэтому Кэл так без ума от тебя. Он и Зак были «чесна».
- Флик, - я покачал головой, – что к черту все это значит? Ты же знаешь, что я не понимаю и половины из того, что ты наговорил.
Он усмехнулся.
– «Чесна»... ну это больше, чем друзья.

Наиглупейшая улыбка расплылась на моем лице. Я никак не мог от нее избавиться.
- Кэл вовсе не без ума от меня, Флик. Уверен, я бы знал, если бы это было так.
- Да, конечно, так же как ты знаешь все о Раэтту.

Я ничего не ответил. С громким криком я погнал Рыжую вскачь, будучи очень взволнован. Завтра, завтра все начнется. Нехар, которым я был, останется в прошлом. Про последствия я даже не думал, я постарался выкинуть из головы все мысли о них, как о сладких мучениях.

***


Ужин прошел в подавленном настроении. Я избегал смотреть на Кэла, а Флик постоянно следил за тем, что я делаю. Сил курил сигарету за сигаретой, я еще никого не встречал с таким явным пристрастием. Кэл выглядел очень мрачным и даже не заметил, что я сторонюсь его. Явно не праздничная атмосфера, хотя, мы должны были бы праздновать приближение дня моего посвящения. Когда ужин закончился, Флик и Кэл незаметно покинули нас и мы с Силом остались в его экзотическом «салоне».
-Пеллас, нам необходимо поговорить, - сказал он серьезно.

Я чувствовал себя на грани истерики и желал, чтобы он улыбнулся. Я догадывался, о чем он собирается говорить, но все равно чувствовал себя окаменевшим внутри. Он взял меня за руку. Его рука - прохладная и сухая, с длинными пальцами, моя же дрожала и была мокрой от пота. Он повернул мою руку ладонью вверх и принялся изучать ее между делом.
- Ты хочешь стать Раэтту, верно? – это было скорее утверждение, чем вопрос, и я не ответил, только громко сглотнул. – Завтра ты начнешь свое обучение нашему стилю жизни. Я должен предупредить тебя, это будет непросто, и ты должен быть абсолютно уверен, что хочешь этого. – Его темные глаза казались преогромными, и словно гипнотизировали меня. Казалось, они смотрели в самую суть меня, срывая покров за покровом. Я кивнул.
- Я уверен, я уже забрался так далеко...
- Это еще ничего не значит! – фыркнул он и отпустил мою руку, которая упала на стол с глухим стуком. Он опустился на подушки. Я чувствовал себя глупо. Все казалось таким нереальным. Мне хотелось смеяться, мои нервы были на взводе. – Ты почти ничего не знаешь, и совершенно ясно, что так лучше всего. Но я уверен, тебя это раздражает.
- Да, немного, – подтвердил я тихим голосом.
- Ммм. Сегодня ночью, в полночь я отведу тебя дом форале. Форале – это день поста перед обрядом посвящения. Ты пройдешь очищение и получишь все необходимые инструкции. Ты должен воздерживаться от еды. Ты понял?
- Да, - он был так холоден, совсем не похож на Сила, которого я узнал за это время.
- Все что тебе нужно знать сейчас – это то, что обряд посвящения (харун) безболезнен. Ты не должен бояться, – есть одна вещь, которую я страшусь больше всего – боль. То, что Сил упомянул о боли, расстроило меня. – Думай о том, что через несколько дней все закончится, и ты узнаешь все, что тебе необходимо знать. У тебя есть один час. Хочешь ли ты увидеть Кэла, перед тем как я уведу тебя? – его голос уже не был таким резким.

Я взглянул на него, на его непостижимое лицо со сдерживаемым выражением удивления.
- Да... пожалуйста.

Он рассмеялся и похлопал меня по плечу, доставая другую сигарету. – Будь с ним понежнее, он так же переживает, как и ты.
"Все верно, подумал я, потому что он-то уж знает, что происходит."

Кэл вошел, как побитая собачонка, и Сил оставил нас наедине. Когда наши взгляды встретились, нас словно обожгло огнем, и мы оба отвели глаза.
- Я втянул тебя во все это, - сказал Кэл в слабой попытке разрядить напряжение.

Как всегда из меня фонтаном полились совершенно не те слова, какие надо.
– Я не знаю, что происходит, но глядя, как ведут себя все вокруг меня, это что-то намного страшнее, чем я думаю. Я просто уверен, что что-то очень ужасное, нездоровое ждет меня!

Кэл присел подле меня.
– О, черт, черт, черт! – выругался он. Я никогда раньше не слышал, чтобы он чертыхался, он был всегда такой разборчивый в своих выражениях. – Наплевать, что там диктует закон, что я не должен тебе ничего говорить. Но я скажу. Да, в некотором роде это нездоровая процедура. Ты, наверное, слышал истории о том, что некоторые даже умирали... Это все не преувеличение.
- О, Кэл! – я почти задохнулся. – Спасибо, спасибо! – Закрыв лицо руками, я задрожал в шоке. Я не рассматривал смерть как возможное последствие посвящения в Раэтту.
- Ты должен это знать. Существует риск, но я думаю, знание об этом сделает тебя сильнее. Ты сильный, Пелл, – я посмотрел на него сквозь пальцы. Видно было, как он волновался. – Это необходимо сделать. Мы не можем позволить тебе быть мертвым грузом.
- Я понимаю. – Я выпрямил спину и закрыл глаза. В первый раз я почувствовал на своих плечах тяжесть волос, которых скоро не будет. – Я хочу стать Раэтту, – прошептал я.
- Я тоже этого хочу, - ответил Кэл, и мы кинулись друг другу в объятья. Каждый раз в таких случаях я прижимался к нему как ноющий ребенок. Этот раз не был исключением. Он запустил пальцы в мои волосы и гладил мою шею. Я слышал, как он вздыхал. Он пах чистотой и свежестью, как только что скошенная трава.
- Ты знаешь меня всего какую-то неделю, – сказал я.
- Неделю, жизнь, что это меняет? – Он прижимал меня к себе так крепко, что я почти не мог дышать.

Сил вошел и нашел нас в этом положении, в объятиях друг друга, как будто в последний раз. Он промолчал, но видимо, не очень доверял Кэлу, боясь, что тот проболтается. Мы были одни всего лишь десять минут.

Когда пробила полночь, Сил просигналил мне.
– Сейчас, Пелл, - сказал он.
- Верни его мне в целости и сохранности, - проговорил Кэл, не улыбаясь.
- Прекрати, Кэл, ты же там будешь, я знаю. – Сил повел меня к двери. На выходе он обернулся и через плечо бросил: – начинай думать об аруне, Кэл! – и засмеялся.
- Ты о чем? – спросил я его, не ожидая ответа.
- О наилучшем времени в твоей жизни, малыш Пеллас. Как бы я хотел быть на твоем месте.

Я не удержался, чтобы не заметить сухо.
– Если, конечно, я переживу обряд посвящения.
Сил издал звук, выражающий раздражение.
- Ты все не можешь успокоиться. Я должен был знать, что Кэл не промолчит. Он такой эмоциональный. Иногда мне кажется, что он на половину человек.

***



Всем известно, что существует незаметная грань, когда возбуждение перед долгожданным приключением перерастает в страх. Когда ты юн, ненужный и опасный героизм заменяет чувство самосохранения. Следуя за Силом в дом, в котором надлежало всему произойти, я начал сомневаться, а так ли это важно и необходимо мне проходить обряд посвящения. Я совершенно не догадывался, что должно случиться со мной в это время. Я отдал себя в руки незнакомцев без какой-либо уверенности в их заинтересованности в моей безопасности и здоровье. Кэл завлек меня сюда. Его задумчивая и преследующая мысли красота, его загадочное и возможно полное насилия прошлое привлекало меня, неопытного юношу, как истории о супергероях и их деяниях привлекали внимание юношей во все времена. Понимая все глупость моего поступка, тем не менее, я видел, что отступать уже было поздно. Я никогда не смог бы найти дорогу домой, даже если бы Раэтту позволили мне уйти. Как только Сил открыл дверь в мое будущее, все, что было интимного между мной и Кэлом, все, что я чувствовал к нему, напрочь забылось. Единственное чувство, которое осталось – неописуемый страх перед грядущим.
Свет в комнате, в которую мы вошли, был очень слабым, но я видел, что она была почти пуста, за иключением нескольких необходимых предметов мебели. Я увидел узкую кровать у противоположной от входа стены. В комнате резко пахло креозотом. Все, чего мне хотелось в данную минуту – это свернуться клубком на полу, закрыть глаза в надежде, что все исчезнет.
- Пеллас, - голос Сила и его рука на моем плече вернули меня к действительности. Я прочел в его взгляде, что когда-то он тоже был на моем месте. Когда-то давно и он стоял на пороге в неизвестность, сомневаясь в правильности своего выбора. Присмотревшись, я впервые заметил мелкие морщинки вокруг его глаз. Темные круги сказали мне все о постоянной борьбе за выживание. Кто же такие Раэтту?
- Пелл, это Мур и Джарис. Они помогут тебе готовиться к обряду, позаботятся о тебе.

Я пригляделся и увидел два силуэта, стоящих на пороге, ведущем в другую комнату. Ни один из них не смотрел на меня с симпатией, только с видом всепоглощающей скуки. Они не торопясь подошли к нам и встали по обе стороны Сила, одетые в серое. Сил поднял голову; казалось, его лицо светилось в темноте комнаты.
- Пелл – Нехар, пришло время твоего посвящения. Закон гласит, что ты должен быть готов к этому физически и духовно. Отдаешь ли ты себя в наши руки на время твоего поста?
- Да.
Что еще я мог ответить?
- Тогда мы можем начать. – Он расслабился и потер руками лицо, как будто стирая тем самым выражение присущее священникам. В нормальной обстановке я может быть рассмеялся бы всем этим высокопарным словам и казавшимся дешевыми эффектам. Сегодня же все было очень серьезно.
- Джарис и Мур помогут тебе сейчас принять ванну, - сказал Сил. – Я могу тебе обещать, что когда все закончится, ты возненавидишь водные процедуры. До завтра.

Он вышел, даже не взглянув на меня напоследок, плотно закрыв дверь за собой, подводя финальную черту моему прошлому.
- Сюда – сказал один из двух, которого звали Джарис. Он был сама серость, серые рубашка и штаны, серебряные волосы, заплетенные в косу, пришпиленную к голове заколками. Он был босым, ногти на пальцах ног были длинными и похожими на когти. Мур имел похожую внешность за исключением одной детали: его волосы были выкрашены в черный цвет, стрижены и торчали в разные стороны за исключением затылочной части головы. Там они были заплетены в тонкие косички длиной ниже плеч.
Я проследовал за ними в другую комнату, значительно лучше освещенную двумя яркими светильниками. Это была ванная комната, которая скорее выглядела как разделочная. Я увидел два стола, узкую ванну и раковину из металла. Для полной картины не хватало ножей и перчаток. Переговариваясь друг с другом, не глядя на меня, Мур и Джарис раздели меня без моего участия. Я стоял голый, дрожа от холода, пока они занимались своими делами, не обращая на меня внимания. Даже если бы они кричали во все горло: «Пелл, ты совершенное ничтожество», - было бы не так обидно. Я вернулся мыслями в свой оставленный дом, вспомнил улыбку Мимы, но все оказалось впустую. Где-то неподалеку Кэл, наверно, сидит или стоит, разговаривает, пьет, смеется. Думает ли он обо мне хоть немного? Слезы задрожали на моих ресницах, готовые скатиться по щекам.

Я позволил двум незнакомцам усадить меня в ванну. Вода с солью больно обожгла старые порезы и царапины, как будто они втирали в мою кожу разбитое стекло. Затем меня вывели из ванны, вытерли грубым полотенцем до красноты кожи, как неодушевленную куклу.
- На, надень вот это, - Джарис бросил мне сверток с одеждой. Пока я боролся с тряпками, те двое стояли и смеялись. Я не осмелился высказаться. Я ненавидел их такой ненавистью, которая буквально застилала мне глаза.
- Ты можешь отправляться в постель, – проговорил Мур, занимавшийся полотенцами, бросив на меня взгляд через плечо. Джарис, склонившись над умывальником, прихорашивал свои ногти на руках, посматривая на меня сквозь полуприкрытые ресницы. Все в нем дышало презрением ко мне. Я чувствовал себя униженным. Это так несправедливо, что они будут мучить меня еще несколько дней. Они сразу принялись обсуждать меня, как только я вышел через дверь, приподняв полы длинной хламиды, в которую вынужден был обрядиться.
- Человеческое тело такое уродливое, как и тела животных, – высказался Мур.
- Как же тебе повезло, что у тебя такого «никогда» не было, – саркастически заметил Джарис. Уродливое? Как у животного? О чем он? Я ничем не отличался от них по внешности.

Перед тем как выйти из комнаты, они погасили везде свет, не произнесли ни одного слова прощания. Я свернулся клубочком, стараясь хоть как-то сохранить тепло тела под тонким одеялом в холоде темной комнаты. Грубый материал хламиды натирал кожу, чесался. Я мог видеть звезды на ночном небе через высокое окно. Мне хотелось плакать, но я слишком устал. Почему они были так жестоки ко мне? По своей наивности я никак не мог понять причины. Никто и никогда не относился ко мне с ненавистью. Слишком устав, я не мог даже как следует разозлиться. Уснув, я видел тяжелые сны, полные кошмаров.

***


Я проснулся утром и лежал, как мне показалось, несколько часов, пока появился Сил. Он принес мне воды, даже не поинтересовавшись, как я себя чувствую. Вчера я почти ничего не ел, о чем я теперь очень сожалел, потому что мой желудок громко урчал от голода. Присев на постели, почесываясь, я потягивал воду из фляжки.
- Пелл думает, что он в аду, - констатировал Сил, пристально разглядывая меня. Я ничего не ответил. – Я помню все очень хорошо, - продолжал он. – Возможно, однажды ты будешь на моем месте. Скоро ты поймешь...
- Разве это так необходимо? – тупо поинтересовался я.
Сил задумчиво принялся жевать губу.
– Ты должен очиститься, путем унижения. Только через тернии ты можешь подняться к звездам, – процитировал он чью-то фразу.
- Это что, урок? – мой дух был очень далек от звезд.
Сил приподнял бровь.
– Можешь себе представить, да. Инструктировать тебя буду не я, а другой, относящийся в касте улани наивысшего уровня. Его имя Ориен. Не противоречь ему, Пелл, или он превратит тебя в жабу.
Я видел, как он старается быть со мной терпеливым. Предполагалось, что я должен был выражать крайнюю радость и нетерпение предстоящими событиями, но на самом деле ситуация была прямо противоположной: я не только не радовался, но, кажется, отдалялся от всех и вся.

Ориен, однако, сумел рассеять мою раздражительность. У него были хорошие манеры, и весь он словно светился добротой. На нем была изношенная одежда без каких-либо вычурностей; из волос, стянутых в хвост черным бантом, выбивались непослушные пряди. Он не переставал улыбаться. Сразу же перед тем, как начать уроки, мне было заявлено, что мы будет вместе медитировать.
- Попробуй не думать ни о чем, – сказал он, усаживаясь на пол и скрещивая ноги. Мне показалось это невозможным. Я не представлял себе, что значить медитировать, как это можно ни о чем не думать. Мысли всегда роились у меня в голове, как стая пчел. Я не мог долго оставаться недвижим. В итоге сдавшись, Ориен вздохнул и, порывшись в своей котомке, достал маленькую стеклянную баночку с какой-то пастой темного цвета.
- Положи это себе на язык, Пелл, – вкус пасты оказался горьким и противным. Меня передернуло. Ориен улыбнулся. – Ну, давай, глотай.

Мне обожгло горло, но вскоре приятная прохлада разлилась по всему телу, наполняя спокойствием мой мозг.
- Теперь давай попробуем еще раз.

На этот раз все оказалось намного легче. Меня как будто поглотила белая пустота, и я словно бы вознесся над всеми своими проблемами. Знание хлынуло в меня, мысли приобретали четкость и остроту. Я понял, что раньше был слишком приземлен в своих желаниях и бедах, был слеп в поисках истины бытия. На меня нахлынули эмоции. Вот она истина, мне стоит только протянуть руку, и я дотронусь до нее. Словно дверь открылась передо мной...
Ориен громко хлопнул в ладоши. Я почти задохнулся от резкого возвращения к действительности.
– Тебе дана привилегия, Пеллас, - сказал он, кивая. Что он имел в виду? – Но ты должен еще многому учиться. Все это, конечно же, кажется тебе странным и тебе предстоит преодолеть человеческие предубеждения, узы, жадность...
- Человеческую слабость, – я не смог не добавить то, что помнил из церковных проповедей.

Ориен ласково потрепал мои волосы.
– Милое дитя, да, это тоже, - засмеялся он. – Теперь расскажи мне, что ты знаешь о Раэтту.

Я был совершенно обескуражен его просьбой.
- Ну?
- Я... я не знаю, – это прозвучало довольно слабо.
Ориен ждал, в полной мере обладая неисчерпаемым терпением Раэтту.
– Ну, давай же. Я не поверю, что ты не задумывался об этом. Расскажи мне, что ты думаешь.
На полу рядом с ним кашлянул Сил, прочищая горло. Ему было или смертельно скучно или стыдно.
- Ну, - начал я, наклонившись и взявшись руками за пальцы своих ног. – Я думаю, наверное, что все началось с банды подростков... Не уверен... что-то вроде этого, и потом эта банда разрослась. Вы не думаете о себе как о людях, правда? Но я не понимаю, в чем разница... Вы кажетесь такими... такими старыми. Это звучит глупо, я понимаю... вы выглядите молодыми, но на самом деле вы не... – голова моя была полна образов и идей, которые я не мог озвучить словами. Я потряс головой. Ориен не настаивал на продолжении.
– Старые? Мне двадцать один, Силу – девятнадцать, да Сил?
Сил не выглядел удивленным.
– Нет, уже двадцать, если это так важно.
- Сколько было тебе... – начал я, но Ориен жестом заставил меня замолчать.
- Все вопросы потом, – сказал он. – Я собираюсь рассказать тебе о том, во что ты на самом деле ввязался.

***


Много лет назад, на севере родился ребенок. Мутант. Его тело было странным образом трансформировано в определенном смысле. Подрастая, ребенок начал демонстрировать странные способности, которые озадачивали и родителей, и докторов, с которыми они консультировались. Их сын разговаривал с людьми, которых никто не мог видеть, собаки его боялись, другие дети дрожали от ужаса, находясь рядом с ним. Его мать утверждала, что он ей просто не нравится, ребенок был замкнут, казалось, никого не любил. Даже младенцем он рычал на нее, отказываясь от груди. Однажды, несколько лет спустя, когда она готовила ужин, неожиданно вся посуда поднялась в воздух и попадала на нее. Обернувшись, она увидела его стоящим в двери, и крик замер в ее горле.

Достигнув возраста половой зрелости, мальчик исчез из дома, и несмотря на активное полицейское расследование, разгадка его исчезновения так и не была раскрыта, к вящему родительскому облегчению... До поры до времени.

Спустя месяцы, официальные лица и полиция были поражены странным убийством в Кармин Сити. Молодой мужчина был изнасилован и найден мертвым в одном из заброшенных зданий. Но все было не так просто, как показалось на первый взгляд. Внутренности юноши были разрушены какой-то сильнодействующей едкой субстанцией. Современные методы исследования показали, что это неизвестное по составу химическое вещество, похожее на кислоту, содержащееся в тканях убитого, продолжало свое разрушающее действие даже в засохнувшем виде на столе патологоанатома. Наблюдения под микроскопом показали, что субстанция очень похожа по своей структуре на сперму, однако в таком случае принадлежать она должна неизвестному до сей поры науке созданию.

Сбежавший мутант, похоже, обретавшийся где-то поблизости, был одинок и очень опасен. Он только что понял, насколько он отличается от нормальных людей. Его прикосновение означало смерть для тех, кто предлагал ему кров, кто был потерян для общества, нищих и бездомных. Он старался держаться подальше ото всех, прячась в разрушенных, никому ненужных квартирах в подлежащих сносу зданиях, дрожа от страха в ночи.

По округе в то время бродило много наркоманов, отбросов общества. Одному случилось наткнуться на него, спящего. Приподняв рубища, которыми тот был укрыт, наркоман загляделся на сияющую красоту мутанта-подростка. Вены на его шее, полные жизни, светились голубым на перламутре. Некоторые люди морально опускаются так глубоко, что могут есть и пить все, что угодно, чтобы выжить еще один день, являя собой при этом рассадник для пиршества блох, крыс, нарывов. Поэтому наркоман прикоснулся губами к вене подростка и прокусил кожу. Мутант открыл глаза и расслабился. Он, конечно, не хотел умирать. Он знал, что не может умереть.

Три дня наркоман метался в агонии на грязном полу, в бреду, иногда исходя криком от боли. Мутант пассивно наблюдал за ним со слабым интересом на его бесстрастном лице. К концу третьего дня, вся грязь отпала, и перед мутантом предстал ангел, такой же, как он, загадочный и прекрасный, обладающий теми же способностями, которые, будучи одиноким, подросток не стремился до этого познавать в себе.

Окончание той истории превратилось в мифы Раэтту, рожденных в ненависти и горечи, но расправивших свои юные сильные, как у животных, тела где-то там, в городах на севере. Непрекращавшие обучение, развивающие свои способности и хитрость. Растущие в численности. Было неизбежным, что однажды они привлекут внимание интеллигентных, ищущих знания людей. Раэтту потеряли свою первоначальную дикость, спонтанность и неуправляемость, превращаясь в культовое сообщество, жаждущее познать себя, свое предназначение. И то, что они обнаружили, потрясло их, а необъятность возможностей испугала. Это заставило некоторых отказаться от поиска истины предназначения, вернувшись на старый путь борьбы за существование. Те же, кто остался, столкнулись с неопровержимым фактом, что человечество встало на путь исчезновения, а Раэтту появились на свет, чтобы заменить людскую расу. Имя первого мутанта было забыто. Никто точно не знал, что в итоге случилось с ним, но он оставил после себя сильных вождей. Сам же он стал легендой, почитаемым всеми богом. Раэтту верили, что он не умер, а превратился в высшую форму существования, следящую за развитием этой расы и влияющую на его ход.

Раэтту разделились на кланы, каждый из которых принял свои верования, но которые были объединены между собой самим духом Раэтту. Они обладали силой изменять людей, превращая их в себе подобных. Так же как и с первым превращенным Раэтту, тела посвящаемых под воздействием крови за три дня претерпевали необходимые изменения. Многие стали обладать экстрасенсорными способностями. Но все представители объединяли в себе женские и мужские характеристики людей. Человечество само надругалось над своими сильными чертами, в Раэтту же они получили новое рождение. Раэтту также стали известны как хара, точно также как человечество известно под названием «люди». Хара не стареют. Их увеличенная продолжительность жизни еще пока точно не известна, но их тела не подвержены клеточному разрешению от времени. И так как они физически совершенны, они должны стремиться к духовному самосовершенствованию. Если богатство – это власть, то Раэтту – неисчерпаемый ее источник. Чистота духа – ключ ко всему, только немногие из Раэтту когда-либо смогли достигнуть ее. Но однажды, когда человечество станет не больше, чем воспоминание, те несколько, кто достиг совершенства духа, станут истинными Владыками земли.

Я узнал много позже, в чем же должно заключаться совершенство Раэтту как его видел Ориен. Но тогда я просто верил всему, что он говорил о потенциальном величии Раэтту, потому что Ориен казался мне намного мудрее меня. И только горький жизненный опыт показал, что он заблуждался. Ничто не может быть совершенным в этом мире.

Мне было очень интересно узнать о различных кланах Раэтту, однако знания Ориена в этой области были также далеки от совершенства. Благодаря усилению гражданской войны различным группам Раэтту было легко захватывать города у людей или занимать уже оставленные человеческие поселения. Некоторые кланы верили в оккультизм и были заинтересованы в развитии оккультных способностей своих членов, в то время как другие совершенно не заботились об этом аспекте жизни. Последних Ориен коснулся лишь вскользь. В чем они были заинтересованы, он не счел нужным рассказать.

***


Солнце достигло уже своего зенита, а я был на пути к своему. Когда Ориен прекратил свой рассказ, мне казалось, что его голос все еще звучит в тишине. Все, что я положил здесь на бумагу, - это только часть того, что он мне поведал. Я верил всему, что он говорил. Находиться здесь – значило верить. Сомнениям не оставалось места.
- Завтра, Пеллас, ожидается прибытие в Солтрок Раэтту наивысшей касты Нахир-нури. Он известен как Хайанама (священник), в его обязанности входит проводить обет посвящения таких как ты. Хайанама появляется в Солтроке два раза в год. В этот раз пройдет только одна процедура посвящения – твоя. Во время обета тебе будет влита его кровь. Вот и все. Надо добавить, что вся процедура будет сопровождаться соответствующими ритуалами в качестве спектакля для всех желающих присутствовать на посвящении, – его голос прозвучал сухо и с насмешкой. Я улыбнулся иронии, прозвучавшей в его словах. – Теперь перейдем к вопросам.

- Какую сотню мне задать первой? – ответил я вопросом на вопрос. Мы все рассмеялись, причем я громче других.
- Начни с самого первого, - предложил Сил.
- Правильно. Почему я должен поститься перед обетом? – вопрос был сопровожден громким урчанием моего желудка.
- Для того чтобы твоему телу было легче перенести переливание крови по медицинским соображениям.
- И как же я изменюсь? – я был уверен, что Ориен обрадовался этому вопросу меньше всего. Он скривил рот и посмотрел на потолок.
- Я должен признаться, что предпочитаю, чтобы ответы на такие вопросы ты получил из собственного опыта. Я не хочу раньше времени пугать тебя.

Я серьезно посмотрел на него.
– Пожалуйста, я предпочитаю узнать сейчас.
Он вздохнул.
– Ну что ж, очень хорошо. Большинство изменений внутреннего порядка. Ты уже знаешь, что Раэтту размножаются по-другому, чем люди, - я не знал. - Это проистекает через физический союз между двумя хара, но чтобы зачать, требуется больше, чем просто совокупление. Если по-существу, то только члены высших каст могут зачать. Секс важен также не только для продолжения рода. Мы даже не называем сексом сам процесс совокупления. Для получения удовольствия от процесса, обмена «жидкостями» тел двух участников. Гриссекон – это совокупление для оккультных целей, но я не думаю, что тебя это должно сейчас волновать. Внутри твоего тела появятся новые органы, и все наружные органы воспроизводства также претерпят изменения.

Я был на грани обморока. Картины кастрации пронеслись у меня в голове, я почувствовал вкус крови во рту. Ориен мрачно улыбался, глядя не меня.
– Теперь ты, видимо, жалеешь, что спросил. Но тебе нечего бояться, у тебя ничего не собираются отрезать или удалять, ничего, слышишь? Одну вещь ты должен понять, Пеллас, что ты не будешь больше человеком, а станешь чем-то другим. Понятие мужчины и женщины как отдельных сущностей должно потерять для тебя смысл. Ты должен перестать думать о себе как о мужчине.

Я почти не слышал его. Я слушал его слова, а в голове крутилось одно. «Покажи мне, покажи мне!», – но мне не хватало мужества это прокричать. Что же скрывалось под этими одеждами от меня? Тошнота подступила к моему горлу, но я подавил ее и попробовал не думать ни о чем. Для меня дорога назад была закрыта.

Стук в дверь возвестил о прибытии Мура с водой для меня. Меня так сильно трясло, что я не мог поднести фляжку ко рту. Все вопросы просто пропали. Все потеряло свою важность, мой восторг от предстоящего испарился. Мне нужно было подумать. Видя мои душевные метания, Ориен и Сил переглянулись и поднялись, чтобы выйти. Сил потянулся и зевнул, несомненно думая об обеде. В тот момент я очень завидовал ему, одновременно вспомнив его слова «однажды ты можешь оказаться на моем месте». Я не мог представить себе этого.
- Мы оставим тебя теперь, - сказал Ориен. – Думай о том, что ты узнал сегодня. – казалось, они никак не могут дождаться, чтобы покинуть меня.

Всеми оставленный, я принялся горевать. Посвящение. Раэтту. Больше, чем я мог осмыслить. Невозможно, чтобы мои горькие стенания не были слышны за дверями. Я попал в ловушку, и скоро появится охотник, чтобы забрать свою добычу. Что же ждет меня там, в темноте? Я представлял себе что, вот-вот Кэл ворвется ко мне. Он скажет, что мы уходим отсюда сейчас же, чтобы бежать дальше на юг. Но Кэл был одним из них, таким же странным, бывшим когда-то человеком. Был ли? Я дотрагивался до него, помнил его объятия (мужчина, женщина, который из них, или оба вместе?). Опять подступила тошнота. Кэл. Чудовище, приведшее меня сюда, в дом Сила. Он все знал, знал и ничего не сказал мне. Это был злой и ужасный обман. Но я отомщу за себя, отомщу за все то человеческое, которое скоро умрет во мне. Смерть. Я даже решился на нее, огладывая комнату в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне осуществить эту затею. Но они предусмотрели и это. Могли ли они быть уверены, что я не убью себя? Я свернулся клубком на полу, в темноте, в слезах.

Когда спустилась ночь, Мур и Джарис нашли меня в той же позе. Они подняли меня безучастно.
– На выпей вот это, - я проглотил, отплевываясь и кашляя, стал вырываться из их рук. Сильные руки держали мою шею. – Пей, черт тебя подери, – жидкость потекла в мое горло. Сразу же я почувствовал эффект от принятого наркотика. Я успокоился, почувствовав легкость, но не потеряв ясность мысли. Окончательно вырвавшись от них, я добрался до кровати.
Положив руки на бедра, Джарис покачал головой, глядя на меня.
– Ты можешь нас ненавидеть, маленькое животное, – сказал он.
- Заткнись, – рявкнул на него Мур. – Отведи его в ванную комнату.

Я не стал дожидаться, когда они насильно поведут меня. Я встал и прошел туда сам, подчиняясь им без сопротивления. Они не смотрели на меня, впрочем, я тоже не смотрел на них. Однако они уже больше не насмехались надо мной.

Сил пришел навестить меня немного позже. В полузабытьи от принятого наркотика я лежал на кровати. Я больше не чувствовал жалости к себе, только опустошенность. Все, что осталось у меня – это мое достоинство, которое они не могли нарушить. Гордость – вот моя сущность.

- Мы придем за тобой утром, – сказал Сил, расхаживая по комнате взад и вперед. Он пах табаком, вином и очень слабо едой.
- Я хотел убить себя этим вечером, – заявил я ровным голосом.
Сил остановился и посмотрел на меня.
– Но ты не убил.
Я отвернулся от него со злостью.
- Пелл, я все понимаю. Каждое прОклятое мгновение, которое сейчас ты переживаешь. Я прошел через это, если тебя это немного успокоит.
- Да немного, – согласился я.
- Мне было четырнадцать, - сказал он, - когда я был посвящен в грязной конуре, мне резали руки стеклом. Тебе повезло больше, чем мне!
Я ничего не ответил, мне было наплевать.
Сил решил продолжить инструктировать меня.
– Обряд посвящения пройдет в найяти. Это зал...
- Ясно, ясно. Спасибо за то, что просвятил, - прервал я его с сарказмом. Что мне за дело, как называется этот проклятый зал. Скотобойня было бы правильнее.

- Послушай, ты сам захотел этого! – прорвало Сила. Я повернулся в его сторону. На его лице было написано, что он считает меня испорченным мальчишкой. Он устал от меня.
- Разве я хотел этого? – мы уставились друг другу в глаза. Я отступил первым. – Да, да, я хотел этого.

Плечи Сила поникли, и он вздохнул.
– Не горячись, Пелл. Ты не будешь жалеть ни о чем, я обещаю тебе.

Я не понял, хотел ли он просто поддержать меня или убедить. Но как всегда, одно доброе слово, и я потерял контроль. Меня начало трясти от слез. Сил кинулся ко мне, чтобы обнять. Он, наверное, жалел, что накричал на меня. Спор не должен был быть частью ритуала.
- Сил,- сказал я, - Если ты действительно уверен, что я ни о чем не буду сожалеть... ты должен повторять мне это снова и снова. Заставь меня этому поверить. Но говори только правду.

Он держал меня в своих объятьях и говорил, говорил, говорил со мной. Я всегда жил защищенной жизнью и был еще слишком молод во всех смыслах этого слова. Трудно передать, насколько потрясен и сконфужен я был. Одно мгновение мне казалось, что Раэтту – это уличные мальчишки, просто одетые так, чтобы поражать, другое – они уже создания, которых я так боялся, нечеловеческие монстры, говорящие речи, отдающие глубокой стариной. Правда в том, что они и то, и другое. И они сами пока не знали, что они и чем станут потом. Но все, что мне нужно было в тот момент – это участие Сила. Нежность его рук и доказательство того, что Раэтту обладали кровью и телом. Он, должно быть, оставался со мной пока я не уснул. Я не просыпался до самого утра, но когда проснулся, я был уже один.

Часть первая.

Глава третья.

двери открыты, вступи на свет

Самое ценное человеческое качество – это никогда неумирающая надежда на лучшее. Я проснулся в то памятное утро полный оптимизма на то, что я выйду из предстоящей ситуации, не потеряв лицо. Моя жизнь попала под колеса Судьбы, но я был намерен смотреть в будущее с достоинством и упрямством. Я волновался, это правда, но не так сильно, потому что все еще чувствовал эффект от наркотиков, кода Мур и Джарис явились помочь мне принять ванну в последний раз перед церемонией. Сегодня уже не было соленой воды и грубых тряпок. Меня как будто всего окунули в духи, так нежно пахла моя кожа после ароматного масла, втертого в нее, и высушенная мягкими полотенцами. На плечи мне нанесли золотистую пудру, а по волосам прошлись расческой столько раз, что концы заблестели как редкий дорогой шелк. Я был обряжен в длинную новую рубаху, черного цвета, веки глаз смягчены кремом, скрывшим припухлости после вчерашних слез. Мур и Джарис, довольные своим усердием и его результатами, отступили немного назад полюбоваться выполненной работой. Я был готов к церемонии.

Появились Ориен и Сил, роскошно одетые по случаю моего предстоящего посвящения. Они мне показались даже выше ростом, чем я их запомнил, гордые и прекрасные, они вели себя со мной, как с невестой, кем я и собственно был в некотором роде. Стараясь не смотреть на меня, Сил вплел белые лилии в мои волосы и предложил мне кубок из голубого стекла. Жидкость в бокале была темного цвета и ужасно противная на вкус. Я быстро, как смог, проглотил ее. Они бы накачали меня наркотиками до бесчувственности, если потребовалось бы исключить повторение вчерашнего.

Яркий солнечный свет ослепил меня, но запах соды больше мне не мешал, я почти не ощущал его. Я покачнулся, не успев сделать первый шаг, и Ориен и Сил подхватили меня под руки. Для меня подали колесницу, украшенную цветами и лентами, запряженную светлого окраса лошадьми, также украшенными шелковыми лентами и кистями. Раэтту уже вышли на улицы, по которым мне предстояло отправиться в дом церемоний Найати. Атмосфера была наполнена ощущением праздника. Весь этот необычный и сверхъестественный народ Раэтту прямо-таки сиял от предвкушения предстоящего. Крики «аллилуйя» раздавались со всех сторон, звучали необыкновенные мелодии. Наконец гордо вышагивающие кони двинулись вперед, поднимая песок из-под копыт. Горячий пустынный воздух наполнился запахом цветочных гирлянд и лепестков, брошенных под колеса колесницы. Я стоял, выпрямившись во весь свой рост. Мои волосы, струившиеся по спине, словно черный флаг, были украшены цветками бледно-розовой, белой и желтой окраски. Все вокруг ликовали, я же чувствовал себя королем.

К главному входу в дом церемоний найати вели покатые белые ступеньки, тоже покрытые лепестками цветов, которые все продолжали падать с неба, как конфетти. В тот момент, как я ступил на землю, я испугался, что меня просто вывернет наизнанку. Удержать тошноту мне помогало огромное напряжение силы воли. Я никогда в своей жизни раньше не напивался, но думаю, что это состояние было сродни тому, в котором я пребывал в тот момент. На все наплевать, не о чем заботится и волноваться, потому что всю ответственность за церемонию взял на себя кто-то другой.

Мы торжественно вошли внутрь дома церемоний. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы мои глаза привыкли к неяркому свету. И вот уже узкий зал с высоким потолком предстал перед моим взором. Вдоль стен были расположены ряды сидений, с боковых входов в зал стали появляться Раэтту Солтрока. Тихий шепот и приглушенные голоса все же не позволяли мне избавиться от лихорадки ожидания церемонии. Я стоял на пороге зала между Ориеном и Силом. Свет в зал падал снаружи открытых дверей, делая видимой пыль, витающую в воздухе. Золотом сверкали украшения дома церемоний. Сил взял посох, стоявший подле двери, и, ударив три раза в пол, торжественно и громко произнес: «Харун! Посвящение!». Началось тихое песнопение, постепенно усиливающееся, и вот уже голоса зазвенели как трубы, заставляя покрываться мурашками мою кожу. Меня повели вперед, я двигался, словно несомый этим сильным звуком, и чувствовал себя как во сне.

Мы подошли к месту, которое было отмечено на полу причудливым узором, нарисованным мелом, и меня опустили на колени. Моя рубаха покрылась белой пылью от мела. Сил заговорил опять, его голос звучал очень мягко, но наполнял собою весь зал.
- Сегодня мы собрались здесь, чтобы свидетельствовать посвящение Пелласа-нехара. Он является достойным, что подтверждаем я, Сил Гриселминг, и Ориен Фарнелл.

Он поднял руки над головой, белая ткань рукавов скатилась вниз, обнажив узоры, нанесенные хной, сходные видом с узорами на полу под моими коленями. 
- Должно ли начать посвящение!? – спросил он. И громкое: - Да, - потрясло стены. Они благословили меня огнем, водой, землей и воздухом, разорвав рубаху на моих плечах и украсив их узорами также с помощью ароматной хны рыжего цвета. Я перестал понимать, что говорил Сил своим грудным голосом, но толпа повторяла его слова за ним, выкрикивая ответы, возбужденно приподнимаясь со своих мест. Я не хотел думать о Силе, как об одном из них, но мысль эта упорно не покидала меня. «Они все хотят моей крови, все хотят моей крови». Но все было наоборот, они хотели, чтобы я получил их кровь. Это была их церемония. Моя же еще не наступила.

Мгновения позже или часы, два молодых хара, одетые в белое и золотое, появились из темноты зала, задней его части. В этой одежде они казались мне приведениями. Один держал в руках металлический тазик, а второй – ножницы, чтобы отрезать мои волосы. Сил стоял передо мной, твердо держа мою голову в своих руках. 
- Осторожно, Пеллас, не двигайся.

Чтобы не дрожали мои зубы, я крепко накрепко сжал их. Холодный металл дотронулся до моих бровей, и я зажмурил глаза. Звук, раздаваемый ножницами, режущими мои волосы, казался ужасным, заставляющий болезненно сжиматься мой желудок. Я чувствовал, как они падали к моим ногам, слышал звук их падения. Быстро, очень быстро все закончилось.
- Открой глаза, - почти неслышно проговорил Сил.

Для меня это было равнозначно взгляду на палача. Я видел черные локоны, лежащие на полу и в тарелке, все еще покрытые лаком, с вплетенными цветами. Я боялся, что увижу кровь, и истерика начала проступать через мое бесчувствие. Было так трудно не поднять руку и не дотронуться до головы. Меня начало трясти.

Я почувствовал руки на моих плечах, теплые, успокаивающие. Мне показалось, что свет стал ярче, и в темноте наверху я отчетливо видел ужасные фигуры горгулий, навсегда запечатленные в камне. Высокие металлические чаши на подставках, наполненные курениями, образовывали проход и испускали тяжелый запах. В конце прохода находился стол из белого мрамора.

Вдруг брызнул свет, словно раскрывающийся цветок. Высокий, с нимбом ярких красно-золотистых волос, явился ангел. Или демон. Хайанама. Я услышал как Сил выдохнул: «Он? Это он?», - удивленно, и короткий ответ Ориена: «Я знаю». Собрание опустилось на колени. А хайанама протянул руки ко мне, одну прямую, а другую немного согнутую, словно призывая. Я должен был еще тогда догадаться, кто это был. Но мне потребовались годы и годы, чтобы понять это, да и то кто-то сказал мне о нем. Он никогда никого не старался обмануть, все просто не замечали очевидного. Он был больше, чем все они вместе взятые, но, как я сказал, потребовались годы, чтобы я сыграл свою партию в его пьесе.

Меня подняли на ноги, повели вперед к нему, даже скорее понесли. Мои ноги не двигались, ступни мои волочились за мной, словно были сломаны в щиколотках. По мере нашего приближения к нему, он, казалось, вырастал на глазах. Не ростом, нет, в своем величии. Фиолетовые глаза его с золотыми искорками как будто заглядывали мне прямо в душу. Огонь горел в его волосах и сполохами пробегал по его коже. Нахир-нури. В его взгляде читалось лишь сочувствие патологоанатома.

Меня подняли и положили на мраморный стол, и все, что мне оставалось - это смотреть на него. (Я чувствовал могильный холод). Совершенно невозможно описать словами голос, которым обладал священник. В нем звучала музыка, но каких-то мрачных тонов, как звук разбивающегося стекла. 
- Добро пожаловать, Пеллас. Я – Тиеди, – словно звук сгустившейся ночи или опустившихся черных занавесей. Мне показалось, что я услышал звук падающего снега, толпа больше не видела нас. Только Сил и Ориен оставались рядом. Он жестом указал им, что делать, при этом перевязывая свою руку жгутом чуть повыше локтя. Он продолжал неотрывно смотреть на меня, изучая. Я видел подобное выражение раньше, много лет назад, на лице моего отца, когда он выбирал лошадь для покупки. Не доверяя продавцу, отец не был уверен в качестве продаваемого животного. Но я сомневаюсь, что Тиеди хоть раз в жизни сделал ошибку. Он удовлетворенно покачал головой.
- Не бойся, - сказал он безразличным тоном. – Сил, подготовь его. Поторопись.
Вены выступили на моей руке, после того как Сил перевязал ее. С меня сняли рубаху, и Тиеди все также безразлично оглядел меня с ног до головы, затем улыбнулся Силу.
- Да, отлично.

Сил улыбнулся в ответ. Он совершенно не чувствовал дискомфорта. Взгляд Тиеди с проницательностью змеи вернулся ко мне. – Ты знаешь, что мы собираемся делать?

Я моргнул в ответ.
- Ты здесь по своей собственной воле?

Я умудрился произнести слабое «да».

Тиеди кивнул, массажируя свою руку. 
– Дайте ему наркотик, - сказал он, что показалось мне бессмысленным. Потом он отвернулся.

Я почувствовал, как острый медицинский инструмент вошел мне в руку, и холод потек прямо в вену. Я не ожидал этого и не испугался, был даже рад этому. Последнее, что, как мне показалось, я услышал – это «вскройте ему вены и выпейте кровь из его сердца». Думаю, что на самом деле это были другие слова. Боли я не почувствовал.

***

К вечеру третьего дня моя лихорадка пошла на спад. Я все еще был слаб, очень болели глаза, но, по крайней мере, я был жив. Мур и Джарис, опять находившиеся у меня в услужении, усадили меня в кресло напротив окна, пока перестилали мою постель. Я старался вспомнить, что же случилось со мной за эти последние три дня.

Помню, что я пришел в сознание вечером в день посвящения, не помня, кто я и где нахожусь. Я смотрел в потолок, стараясь дышать осторожно, чувствуя приступы боли, словно вспышки молний то тут, то там внутри моего тела. Красный свет струился в комнату, и темная тень маячила подле меня.

- Пелл, ты меня слышишь? – спросила тень голосом Флика.
Все закончилось, и меня видимо перенесли в дом Сила, в мою спальню.
- Пелл?

Я не мог двинуться, мое горло высохло, и я не никак не мог разлепить рот. Флик приложил к моим губам стакан с водой, сладкой на вкус и теплой. Это немного помогло.
- Как долго? – прохрипел я.
Флик протер мне лицо влажной пахнущей лимоном тряпкой. 
– Около шести часов. Тебе больно?
- Я не знаю, - я все еще ничего не чувствовал после наркотиков. Возможно, ранее я только представлял себе сполохи боли. – Я не чувствую ничего.

Флик присел рядом со мной на кровать и стал внимательно рассматривать мое лицо, приглядываясь к глазам. Мне не понравилось выражение его лица, оно было еще хуже того, что я чувствовал.
- Я видел многих, кто проходил через алтайа, - сказал он. – Не беспокойся.
Я и не беспокоился, пока он не заговорил.
- Алтайа...?
Флик снова протер мое лицо. 
– Изменение. Это займет три дня. Дело вот в чем, Пелл. Когда наркотики перестанут действовать, ты почувствуешь себя очень больным.
- И я могу умереть.

Флик принялся протирать мне руки, полностью поглощенный этим, не глядя на меня.
– Есть небольшой риск, но ты сильный. Я же сказал тебе, не беспокойся.

Мои глаза, казалось, горели. Я закрыл их и попробовал сглотнуть. Флик подал мне воды.

- Где Кэл? – внезапный иррациональный страх, что он покинул Солтрок без меня, сковал мне сердце. Я попробовал сесть, но не смог из-за сразу нахлынувшей боли.

Флик прижал меня к подушке. 
– Осторожно. Не шевелись.
Я сопротивлялся, несмотря на дискомфорт. 
– Он ушел! – полупростонал я, полупрокричал, забившись в руках Флика.
- Нет, нет, все в порядке, он здесь. Он в доме. Внизу. Он никуда не ушел. Но тебе пока рано его видеть.

Все еще в истерике, я перестал сопротивляться, упав обратно на постель под руками Флика, которые показались мне страшно горячими и дрожали. Не двигаться было также больно, как и двигаться, но я очень устал, стараясь сесть. Я закрыл глаза, и темнота вспыхнула неопределенными пульсирующими цветами.
- Ну вот, так-то лучше. Лежи спокойно, Пелл, отдыхай. Я вернусь позже.

Я слышал, как Флик очень медленно вышел из комнаты. Слышал, как он очень тихо прикрыл дверь. Он, должно быть, бежал по лестнице вниз.

Внутри моего тела начались необратимые процессы, но я все еще ничего не чувствовал, ни бульканий, ни взбалтываний, никаких странных движений. Я вздохнул, и детские воспоминания нахлынули на меня. Я вспомнил, как голышом валялся в красной земле, смеясь, вместе с Мимой. Вспомнил, какими розовыми были небеса, как символ непорочности в час заката, темнота все еще оставалась за горизонтом.

Первый приступ боли ударил, когда я почти заснул, словно нож, режа и разрывая мои внутренности. Я подскочил на кровати, комната наполнилась высоким оглушающим звуком - моим собственным криком. Полуослепленный болью, я уставился на свой живот, страшась того, что я могу там увидеть. Ничего. Ни крови, ни разрывов. Прерывно дыша, я улегся опять под одеяло. Слезы бежали по моим щекам. В комнате было тихо, не осталось даже эха от моих воплей, только прерывистое, шипящее дыхание, отдававшееся в моей голове. Стоило мне закрыть глаза, как невидимый нож опять атаковал меня с новой силой.

Я упал с кровати на пол, изгибаясь в агонии. Молнии били мне в глаза. Я карябал ногтями пол, кровать, себя, все до чего дотягивались руки. (Прекратите это! Прекратите это!) Рука ударилась обо что-то твердое с гладкой прохладной поверхностью. Я потянулся всем телом и прижался к предмету щекой. (Кто-нибудь, ну, пожалуйста, помогите!) Я открыл глаза и заметил движение уголком глаз. Я повернул в ту сторону голову и посмотрел. Посмотрел в лицо чему-то отвратительному... Чему-то. Злодею, монстру, ужасу. Закричав, я отпрянул, взмахнув руками, падая беспомощно. О Боже! Демон с серым лицом сделал то же самое, повторяя движения, издеваясь. И я понял. Это не демон, не монстр. Галлюцинация? Нет. Просто зеркало. Вот и все. Как только боль отступила, я, словно притянутый магнитом снова взглянул в зеркало. Это...? Это... Хныча, я подобрался к зеркалу поближе. Мой полуголый скальп светился белым, часть длинных необрезанных волос падала на лицо. Мое лицо вспухло и приобрело какой-то серый оттенок, глаза покраснели, рот представлял собой мокрую пурпурную дыру. Все тело было покрыто синяками, левая рука, там, куда переливали кровь, стала больше нормы в два раза.

Я не мог смотреть на себя дольше от отвращения, поэтому отвернулся и свернулся в клубок на полу от нового приступа боли. Кровь, слизь и крик раненного животного рвались из моего горла. Глаза перестали видеть, что происходит вокруг.

Внезапно я услышал, что кто-то движется в комнате.
- Поднимай его на кровать! - раздался скрипучий неузнаваемый мной голос, и потом более мягко: – Все, началось.

Меня подняли на руках, и там где они касались, казалось, кожа слезает ошметками, как обугленная бумага. На меня уставились искаженные лица с огромными глазами. Тонкая струйка горького сока потекла между моими опухшими губами. Мои зубы были сжаты так крепко, что им пришлось ударить меня по лицу, чтобы я приоткрыл их. Боль и агония были неописуемы. Смерть была бы избавлением, собственно это и была смертельная битва между моей и кровью Тиеди, и если моя кровь выиграет битву, то меня не станет.

Так же как до этого, боль неожиданно отступила, как будто спрятавшись куда-то в темную нору для подготовки к новой атаке. В глазах прояснилось, я судорожно дышал, сглатывая горечь во рту.

- Короткая передышка, Пелл, - Я видел над собой бледное без тела лицо Сила. – Это только начало, будет хуже, но мы рядом с тобой.

Запах уходящих лет, лет невинности и целомудрия вернулся ко мне, словно насмехаясь. Тишина и спокойствие осени, ее нежный свет наполнили спальню. Изменение. Оно началось. Изменение внутри меня.

Это было последним, что я запомнил отчетливо. После были только ужас, боль, лихорадка, грязь и агония. Иногда, обычно поздно вечером и ночью, я все-таки приходил в себя настолько, чтобы видеть, что происходит вокруг меня. Я плакал, лежа неподвижно, пока они меняли постель подо мной. Разные лица преследовали меня в моих видениях из прошлого и настоящего. Иногда они сражались на моей стороне, под моими знаменами, иногда оставались в стороне безучастными наблюдателями.

***

Мур натирал мою облезающую кожу мазями. Нарывы вскрывались под его пальцами. Он ни разу не открыл рта, только молча перекидывал косу за спину, если она мешала тому, что он делал, я видел складку у него между бровями. Однажды, я помню, меня рвало с такой силой, что тело выгибалось струной. Я визжал, что полон паразитов, или что-то подобное. В другой раз, я убедил себя, что комната полна летучих мышей, или чего-то похожего на них, и я страшно боялся, что они сядут на мое лицо, перекрыв мне доступ воздуха. Каждый раз, когда я просыпался, мне казалось, комната выглядит по-другому. С бредом о летучих мышах, она выглядела как пещера. Часто я бил того, кто старался помочь мне. Однажды Джарис потерял терпение, когда я наставил ему синяк под глазом, и хорошенько треснул меня по лицу. От пощечины комната взорвалась мириадами звезд, я истерически засмеялся, выкручиваясь как атом гелия в воздухе.

Иногда, когда они оставляли меня одного хотя бы на мгновение, я сползал с кровати и забивался в угол, ища защиты у стен. Они находили меня, наполовину обезумевшего, сидящего на корточках, по следам из крови и рвоты по всему полу. Вот часть того, что происходило со мной. Случалось и хуже, но к счастью теперь это во многом стерлось из моей памяти. Но я выжил, вышел из всего победителем, чтобы потом рассказать об этом, уставший, обессиленный, но живой.

Мур и Джарис перешептывались у моей постели. Они больше не презирали меня, однако их присутствие мало утешало меня. Кот запрыгнул в окно, промурлыкав свое приветствие, и взобрался мне на колени. Я напрягся, но боли не почувствовал. Маленькое животное взобралось ко мне на грудь, и потираясь головой о мой подбородок, замурлыкало. Я крепко обнял кота, он не сопротивлялся. Я осмелился подумать о том, что мучило меня: почему Кэл ни разу не приходил навестить меня? Был ли болезненный процесс изменения так отвратителен ему? С другой стороны, наверное, все-таки было лучше, что он держался подальше. Больше не было того гладкого и милого Пелласа, которого он знал по путешествию в пустыне. Я старательно избегал смотреть в зеркало, потому что был совершенно уверен в своем безобразии. Я все еще не исследовал свое тело на предмет того, что изменилось. Когда Мур или кто-нибудь еще ухаживали за мной, я держал свои глаза закрытыми. На самом деле я не чувствовал себя хоть сколько-нибудь по-другому, кроме того, что был болен. Я знал, что рано или поздно мне придется встретиться с Кэлом лицом к лицу, и это наполняло меня различными эмоциями: страхом, яростью, удовольствием и чем-то еще, думать о чем я старательно избегал.

Кресло, в котором я сидел перед окном, было ужасно неудобным, и я поежился. Мур в то же мгновение оказался подле меня. Он был добрее ко мне, чем Джарис, менее груб, но также быстр на саркастические замечания в мой адрес. Из-за моего состояния всякие ответные удары, попытки которых я предпринимал, оказывались к стыду моему очень слабыми. И хотя я знаю, что их грубое обращение со мной имело определенную цель, которая состояла в том, чтобы опустить меня на такой низкий уровень душевного состояния, из которого я мог бы подняться как феникс из пепла, свежий и готовый к новой жизни, они все равно до конца не относились ко мне тепло. Могли ли такие совершенные создания как Раэтту так вести себя? Из-за незнания природы Раэтту я никогда об этом не задумывался.

- Пеллас, постарайся привстать, - сказал мне Мур. Я глупо посмотрел на него. – Ну, давай же!

Он стоял передо мной, предлагая руку. Встать? Мои ноги совсем не держали меня, но я схватился за поручни кресла. Оно задрожало подо мной, когда я постарался подняться. Комната покачнулась перед глазами, и меня затошнило.

- Я не могу, - ответил я, обливаясь холодный потом.
- Нет, можешь. Давай же, ты должен дойти со мной до ванной комнаты.

Как всегда никакого милосердия. Он держал меня за локоть. 
– Обопрись на меня.

Я не чувствовал реальной боли, но мое состояние было болезненным. Все мои внутренности казались вывернутыми наизнанку, и страшно кололо поясницу. Мур почти потащил меня на себе через комнату, сопровождаемый злобными замечаниями Джариса.

Меня опять засунули в ванну. Мур незло рассмеялся надо мной и сказал, чтобы я открыл глаза. Но я этого так и не сделал.

- Ты можешь теперь помыться сам, - сказал он. – Перестань притворяться больным. – Он вышел, оставив меня одного в остывающей воде. – Когда закончишь, позови меня, - бросил он через плечо. – И не бойся, все выглядит совершенным.

Я покраснел, но он не заметил. Он уже был занят тем, что препирался с Джарисом в соседней комнате. 
– Помоги-ка мне! – я слышал, как шуршали простыни, сменяемые на моей кровати.

Я посидел пять минут, прежде чем решился открыть глаза. Но даже тогда я уставился в стену напротив. Темнело. Я начал покрываться гусиной кожей.
- Давай там поживей, - позвал Джарис. Я чувствовал запах пищи, готовящейся на кухне внизу, слышал ржание коней где-то поодаль. Освещение было слабым, и в воздухе чувствовался тонкий запах трав. Я осмотрелся один раз, второй, третий и не нашел ничего, никаких шрамов и повреждений, только красивый инструмент волшебства и удовольствий – мое тело, которое почти не изменилось, за исключением «орхидеи» вокруг пениса, из вельветовой на ощупь кожи. Что-то вроде того.



(примечание: присмотритесь к тени от кинжала, примерно так выглядит "цветок")

Когда я дотронулся до него, «цветок» словно бы раскрылся, но мне на сегодня было достаточно осмотра. Я поднялся на колени и позвал Мура. Когда он появился в дверях, наши глаза встретились, и узнавание поразило меня, узнавание того, что выделяет нас из людей, чье несовершенство трансформировалось в Раэтту во что-то чуждое и прекрасное. И если оно скрывается, то не из-за скромности или нежелания обидеть, а потому что в раскрытии есть свое удовольствие. Люди не понимали этого, только мы. Мур улыбнулся. И это принесло мне облегчение и растопило во мне лед.

По возращению в спальню Мур и Джарис принялись прихорашивать меня, втерли мне в кожу ароматное масло, распушили и уложили волосы, использовали духи, а на веки нанесли сурьму.
Мне все это показалось подозрительным, и я спросил: 
- Для чего это все? Новый ритуал что ли? – я думаю, Джарис еле удержался, чтобы не шлепнуть меня по губам, сильно и с наслаждением, но остановил себя и просто проигнорировал мой вопрос. Даже шикнул на Мура, чтобы тот тоже держал рот закрытым.

Упаковывая все использованные принадлежности, Мур просто сказал: 
- Ты должен отдохнуть, Пелл. Иди в кровать, ты еще слишком слаб.

Мне показалось, что он как-то старается мне дать знать, что происходит, в обход указаний Джариса, но я не смог понять о чем. Я начал нравится Муру, а может, он просто жалел меня. Он поправил подушки для меня, прежде чем вышел из комнаты.
Оставшись один, я вылез из одеяла и направился к зеркалу. В глазах на мгновение потемнело, но когда прояснилось, я смог увидеть свое отражение. Раньше я возможно бы почувствовал стыд от удовольствия, которое получал, любуясь своей внешностью, но не теперь после того, как Кэл научил меня любить себя. Я инстинктивно подтянулся, выпрямляясь, и с гордостью и высокомерием поглядел на себя в зеркале. Мне понравилась форма моей головы и новая прическа с обритыми висками, я любовался формой моего подбородка. Мне показалось, что я стал выглядеть тоньше и старше. По иронии, мое шестнадцатилетие, которое случилось два дня назад, осталось забытым. Стал ли я теперь женщиной, которой не нужна грудь, чтобы кормить новорожденных, не нужны крутые бедра, чтобы вынашивать их? Остался ли я мужчиной, которому для близости больше не нужны женщины? Я помню, как мне говорили, что мне не нужно бояться ничего. Ничего.

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я не хотел, чтобы меня застали позирующим перед зеркалом, и, в панике, быстро постарался вернуться в постель. Я уже забрался под одеяло, когда дверь приоткрылась. Я испугался и смутился, когда увидел Тиеди. Он стоял на пороге в комнату с такой очевидно и бесстыдно нечеловеческой внешностью, возвышающийся монолит огромных возможностей и силы. Он щелкнул пальцами, и Мур торопливо вошел в комнату с подносом еды. Он буквально бросил его на кровать и поспешил сразу молча исчезнуть. Тиеди закрыл за ним дверь. Я съежился под его взглядом, но не мог отвести взор. Он был, как впрочем всегда, великолепен. Он продолжал молчать, возможно специально, чтобы усилить эффект появления, пристально смотря на меня. Когда он заговорил, его голос снова заставил меня подпрыгнуть: 
- Ну, как ты, Пелл?
- Мм, хорошо, – пискляво прозвучал мой голос, я никак не мог заставить горло работать. Он кивнул без интереса, отвернулся, рассматривая комнату. Зачем ему было показывать, что он заинтересовался ею?
- Ешь, ешь, - сказал он, махнув рукой. Я посмотрел на поднос с едой с отвращением. В присутствии Тиеди я потерял весь аппетит, но послушно взял кусочек хлеба, который показался мне на вкус клеем, и мне пришлось приложить усилия, чтобы проглотить его.

- Пеллас, теперь, когда ты один из нас, остается только одна церемония, которую необходимо соблюсти. Церемония, которая по настоящему сделает тебя хар, и я должен добавить, сделает необратимыми все процессы внутри твоего организма, – мне стало интересно, к чему он клонит. – Тебя уже просветили, что такое аруна, - добавил он ровным голосом. Ужасное подозрение ослепило меня. Только не он! Он, конечно же, понял, о чем я подумал в тот момент, и поглядел на меня возмущенно.
- Не со мной, - сказал он сухо, а потом добавил с юмором, - не то чтобы я не хотел, но, учитывая твое все еще слабое состояние, не хочу брать на себя ответственность за твою смерть...

Он подошел и присел на кровать, и мне стало не по себе от такой его близости. Чувство было похоже на страх обжечься.
- Ты замолчал, Пелл, и выглядишь испуганным. Страх перед неизвестным, как я понимаю, но это красит тебя.
Он устроился поудобнее.
- Моя задача как хайанама – подготовить тебя к тому, что последует. У нас будет небольшой интимный разговор, Пеллас.

Я все еще не мог раскрыть рта. Уверен, что он прекрасно слышал, как глухо бьется мое сердце.
- Аруна – это обмен жидкостями тел. В самом начале ты примешь на себя роль суоме. Я позволю себе выразиться, роль подчинения. Прими в себя сок другого, тебе это нужно... Я доволен тобой, Пеллас, очень доволен тем, что получилось.

Он протянул руку и дотронулся до моей щеки. Я ничего не понял из того, что он мне наговорил.

- Слушай меня внимательно, - продолжил он. – Аруна или по-другому совокупление - очень важная вещь для Раэтту и обладает огромной силой. Все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Это слияние двух живых существ, соединение их внутренней силы, рисунок, который они создают вместе. Слушай внимательно, Пеллас. Однажды ты встретишь незнакомца, и вы словно узнаете друг друга. Вы оба поймете и почувствуете непреодолимое влечение друг к другу, удовлетворить которое вы сможете только занятием любовью (аруной). Но есть еще кое-что. Однажды, твое семя превратится в жемчужину, растущую в материнском органе другого. Ты станешь отцом. Но это потом... сейчас же.., – он поднялся, разгладил одежду, тряхнул своими волосами и снова поглядел на меня. – Не путай все то, что может случиться с тобой, с саморазрущающими эмоциями человека. Они называли чувство сильного влечения любовью, единственно правдивым, а на самом деле таким гнилым. Хара совокупляются друг с другом, их дружба отличается лояльностью, но им не ведома жадность и желание обладать кем-то. Никогда. Испугает ли тебя то, что я скажу, что мы никогда не влюбляемся? - я отрицательно покачал головой, желая, чтобы он ушел. – Я рад, что ты понимаешь меня. Они выбрали для тебя партнера, Пеллас. Ты будешь в хороших руках, по крайней мере, так утверждает Сил, – он больше не смотрел на меня, направляясь к двери. – Превзойди то, кем ты был, Пеллас. Живи полной жизнью, которую я даровал тебе.

Я ни разу за все время не открыл рта. Я все еще ощущал головокружение, воздух казался плотным и непроницаемым. И в следующий момент, когда я посмотрел на то место, где только что стоял Тиеди, там его уже не было, он словно испарился. Я серьезно задумался над тем, что он мне сказал, но большую часть я не мог понять, как ни старался. Я вздрогнул. Аруна – странное слово, похожее на тень, звучащее как слово, произнесенное шепотом. Я убрал поднос с едой на пол рядом с кроватью. Вечерело, комната опустилась во мрак. Никто не пришел, чтобы зажечь свет для меня и забрать нетронутый ужин. Дом казался опустевшим. Даже кот не пришел навестить меня. Я все продолжал думать о Тиеди. Внезапно я так испугался мрака, что соскочил с кровати и кинулся к столу. Трясясь, я пробовал зажечь спички, сердце бешено стучало у меня в груди. Все-таки я смог зажечь свет и с облегчением уставился на стеклянную лампу. Позади меня скрипнула дверь.

Я ожидал услышать слова: «Что ты делаешь? Ну-ка быстро в кровать!» - но они не последовали. Даже еще не повернувшись, я уже знал, что это Кэл. Его лицо – отражение моего в свете лампы.

- О, это ты, - мой голос почти не дрожал. Я не мог никак заставить себя взглянуть на него. Я направился к кровати, там, где свет был намного слабее, и присел на нее. Мы вели себя как актеры на сцене, играя написанную кем-то пьесу. Он помнил свою роль великолепно. А я не знал ни строчки из своей. Гнев наполнил меня. Я хотел посмотреть на него, приглашая взглядом, но стыд и скромность заморозили все мои другие эмоции.

- Привет, Пелл, - сказал он, и в голосе его прозвучала уверенность, что у него еще будет предостаточно со мной проблем.

Я сжал руки в кулаки на своих коленях и бросился в словесную атаку. 
– Ну, как ты видишь, я жив. Они сказали тебе об этом? Я думал, что ты оставил Солтрок, – я сидел спиной к нему, но мог представить, что взгляд его стал раздраженным. Реакции, однако, от него не последовало. Тогда я применил свое главное оружие: - Зачем ты здесь?
- Это моя комната. Пока ты был болен, я должен был спать в другом месте. Теперь я возвращаюсь на свое место, если ты не против.

Отлично отпарировано, подумал я. Его голос оставался бесстрастным. Я гадал, на сколько хватит его терпения. Было ли ему поручено проверить результаты? Он подошел к креслу у окна и картинно опустился в него, поднял руки, облокотившись на них подбородком, и принялся постукивать пальцами по губам. Он смотрел безучастно в окно на двор. Я бы все отдал за способности Тиеди видеть сущность вещей. Мысли Кэла были под таким крепким замком, что пробиться к ним у меня не было никакой возможности. Огромные белые мотыли бились в окно, стремясь на свет лампы или, может, на свет золотых волос Кэла. Я очень хотел, чтобы он пробился через мои защитные стены, которые я выстраивал, но он бы никогда не стал этого делать. Кэл, будучи тщеславным, всегда предоставлял людям действовать первыми, заставляя их работать на себя, будучи уверен, что они это обязательно сделают. (Но как я мог знать, что темные стороны души Кэла заключались не только и не столько в тщеславии?) Сидя в той комнате, споря и обидно высказываясь, мы оба прекрасно знали в чью пользу счет. Это был вопрос времени, кто первым сдастся. Эта игра могла, пожалуй, тянуться днями. Мне хотелось сказать: «Кэл, посмотри на меня, я теперь хар, я один из вас. Мы на равных, ты не можешь обращаться со мной как с низшим существом». Мои мысли разбегались, а он не говорил ничего. Мне пришлось провоцировать его снова.

- Кэл, - начал я, и его глаза поймали меня, оценивая, холодные, вызывающие. Я видел слабый намек на улыбку. Он видимо думал: «Ну, давай же, говори».
- Я .., - (боже, что же придумать?), - я все еще быстро устаю. Тиеди был здесь, и я... ну ладно, спокойной ночи, – я чувствовал, как он изучает меня, завернутого в одеяло, лежащего на постели и мысленно повторяющего детские молитвы.
Сердце бешено колотилось. Те несколько минут были самыми тяжелыми в моей жизни. Что-то упало на подушку рядом с моим носом. Одинокий цветок крокуса темного фиолетового цвета, переходящего в лиловый на концах лепестков с ярко желтым пестиком по середине.

- Где ты взял его? – спросил я. Он не ответил. «Наверно в саду Сила», - подумал я, «его ритуальные цветы». Я почувствовал как Кэл тяжело сел на другую сторону кровати, напевая тихонько какую-то мелодию себе под нос. Услышал, как его ботинки с грохотом упали на пол. Я не смог удержаться и посмотрел на него, он снимал рубашку через голову. Загорелая кожа и белая рубашка – какой контраст. Он встал, чтобы закончить раздеваться. Он стоял спиной ко мне, как вдруг по-кошачьи потянулся. Все инстинкты Раэтту внутри меня, требующие соития, сошли с ума. Он посмотрел на меня через плечо, и я зажмурил глаза. Он тихо рассмеялся. Я чувствовал себя неуютно. Я хотел убежать, но хотел Кэла. Я никак не мог совладать со своими чувствами. Он мог бы легко помочь мне одним только словом поддержки. Но он продолжал молчать. Я больше не мог терпеть и посмотрел на него: он лежал рядом со мной на постели на некотором расстоянии от меня, с руками за головой и, глядя в потолок.
- Мы когда-то были друзьями, - сказал он, чтобы начать разговор.
- Ты не пришел...
- Я не мог. Ты должен это понимать.
- Почему?

Я услышал, как он вдохнул.
- Потому что были другие ритуалы, которые я должен был пройти.
- Кэл.

Он посмотрел на меня и рассмеялся. 
- О, я знаю, знаю. Прости. Почему ты все время заставляешь меня злиться? Я понимаю. Я все время чувствую себя неадекватно рядом с тобой, веришь?
Я покачал головой, сконфуженный.
- Боже, ты бесподобен. Я никак не могу привыкнуть, что это я нашел тебя. Иди сюда.

Он стянул мою ночную рубашку мне через голову. 
– Вот, так лучше. Тело к телу, - его руки гладили мою спину, пока я прижимался к нему как обычно, боясь пошевелиться. – Это огромная привилегия разделить дыхание, Пелл, - сказал он. – Ты можешь даже таким образом получить власть над другим.

- Как? – я спрашивал и говорил только правильные вещи рядом с ним. 
- Вот так, - теперь я уже не был никем, теперь все было по-другому. Я мог почувствовать вкус его души. Я понял, что раньше мы не делили дыхание, неважно, что он говорил мне на ферме. Никакого сравнения с тем, что происходило сейчас. Мог ли он отравить меня, если бы так происходило тогда?

- Даже аруна порой не может сравниться с этим, - сказал Кэл. – Ну, что ты думаешь теперь?
- Что ты думаешь теперь!? - мы рассмеялись, обнимаясь, как дети, опять обмениваясь дыханием, растворяясь друг в друге, как смешанные цвета на палитре, пробуя друг друга. Вкусом его был вкус спелой кукурузы и нагретого на солнце меха. 
Он оторвался от моих губ, чтобы посмотреть на меня.

- Я почти взял тебя там, в пустыне, это убило бы тебя, - сказал он. – Ты такой изящный, такой необыкновенный, как цветок крокуса. Дай мне посмотреть на тебя, на всего тебя, – он откинул одеяла, и глаза его и прохладный воздух коснулись меня. – Тиеди заинтересован в тебе, - заметил он между тем. – Он знает что-то про тебя. Ты – само совершенство. Что есть ты?

- Я то, что принадлежит тебе, - ответил я, заставив его рассмеяться.
- О, нет, я не думаю, что это так. Но сейчас, хотя бы сегодня, я буду рад поверить в это.

Я спросил его: 
- Кэл, почему я сделал это? Что заставило меня? Было ли это предначертано судьбой, чтобы я стал Раэтту? Был ли у меня выбор? Буду ли я...
- Помолчи, - прервал он меня. – Тысяча ли причин или только одна – результат остается тем же.
- Это ответ?
- Нет, - сказал он, улыбаясь. – Поверь, ответ в том, что я просто захотел тебя, я заколдовал тебя, чтобы ты отправился со мной. Возможно, после этого у тебя не было выбора...
- Ты говоришь мне правду?
- Может быть, - рассмеялся он и обхватил меня крепче руками, словно крыльями.

Я больше никогда не задавал ему этих вопросов.

Нет такого совокупления во всей вселенной, которое может сравниться с аруной. Мы перестали говорить, нужды в этом не было, обмениваясь мыслями, как поцелуями. Это было похоже на сон. Боль, словно молния, пронзила меня изнутри. Его лицо стало серьезным, он ничего не сказал, только уложил меня после любовной прелюдии на спину. Я метался в агонии, но все-таки какое-то время он не трогал меня, только смотрел. Лихорадочно я потянулся к нему, зовя его имя. Прекрати эту пытку. Темный цветок. Дотронься до меня. Боль опять нахлынула и отступила. Потоки безумного океана-желания омыли меня. Глубоко внутри моего тела, ожил и запульсировал нерв, как второе сердце, требуя удовлетворения. Что-то вырвалось из цветка желания и лизнуло его как осиный язык. Словно жидкий огонь охватил нас, осушая наш пот, и я закричал. Аруна. Возбуждение, которое может убить, как ядовитый огонь, как наркотик. Я никогда бы не мог себе представить, что это будет так всепоглощающе. Наилучшее время в моей жизни? Что-то было в том, что тогда сказал Сил. Позже другие смогут зажечь свет в моих глазах, но первый раз... Я бы мог говорить о нем все время и все равно не сумел бы передать всю магию, всю силу союза, который соединил нас. Ничего похожего на секс людей.

Мы медленно после соития приходили в себя. Кэл, сияя, лениво, пассивно сказал: - Будь для меня уана, Пелл.

Мы засверкали опять, и теперь я расцвел цветком внутри него. Мы уснули с рассветом. Но даже во сне отголоски аруны горели, сверкали во мне, словно адский огонь, словно сердце вулкана, цветы и пепел. Часть Первая

Глава Четвертая

постигая науку; покидая убежище

Мне была присвоена начальная каста каймана и уровень ара. В касте каймана три уровня – ара, неома и брини. Ара, другими словами - алтарь, означает время на обучение и подготовку. Мне многому нужно было научиться, и главным образом оккультизму. Эти многочисленные и странные ритуалы интриговали меня. Я принял Клятву молчания о полученных знаниях. Существует много книг, повествующих об основах наших верований, но та, что я представляю вам на суд, не является одной из них. Я помню о Клятве, когда говорю с вами с этих страниц. Тем же, кому уже известна правда, нет нужды напоминать о ней еще раз. Во время моего обучения я также стал понимать многое о моей физиологии, о пределах возможностей и способностях моего тела. Я научился использовать те части мозга, которые раньше мне были не нужны.

Кэл и я жили в Солтроке уже около восемнадцати месяцев, и за это время я поднялся в своей касте до уровня неома. Мой терпеливый и мудрый наставник Ориен научил меня большинству знаний. Сил взял на себя объяснение таинства использования различных растений, что было поистине бесценно, в то время как Кэл, не хуже, чем в первый раз, исследовал со мной горизонты моей сексуальности. В то время я жил, словно окруженный вакуумом.
Солтрок всегда был отрезан от остального мира благодаря своему расположению. Однако бывало, что Раэтту из других мест находили путь сюда, часто покрытые телесными и душевными шрамами – отголосками войн, протекающих далеко от нас за горами. Было ясно одно: Раэтту набрали силу, и человечество отвечало сопротивлением и насилием, но старый мир неумолимо двигался к своему концу.

Иногда мы слышали истории о Геламинге. Этот клан Раэтту сражался больше других, ходили слухи о том, что Геламинг обладал одной из самых развитых технологий, известных на земле.

- В самом начале, - рассказывал мне Кэл, - Геламинг был одним из лучших, самых умнейших кланов. Долгое время человечество не подозревало о нашем существовании, пока не начались убийства. Люди, возможно, никогда и не узнают о нашей истинной природе (все казалось невероятным и для тебя когда-то, не правда ли?). Только те, кто присоединился к нам, самые удачливые, выживут в борьбе.

Имманион находился где-то далеко, великолепный и сверкающий. Однажды Кэл поклялся, что мы найдем его. Солтрок же расширялся и с каждым днем становился все более похож на большой город. Как и обещал Сил, генератор каким-то образом был доставлен в Солтрок, и скоро улицы и дома уже освещались при помощи электричества. Солтрок никогда не будет гордым и высокомерным городом, как Имманион, но он стал местом, куда каждый раз я бы возвращался в поисках спокойствия и хорошей компании.

За все время моего пребывания в Солтроке я ни разу не слышал о Тиеди. Иногда, когда я начинал задумываться о нем и обо всем, что случилось со мной за время посвящения, странное волнение и боязнь будущего охватывали меня. Тиеди не делал секрета из своего интереса ко мне, он был сильнее и более опасен, чем мы могли подозревать. Спустя несколько недель после моего посвящения я рассказал Флику о визите Тиеди в мою спальню и о том, как тот визит сильно взволновал и напугал меня. Пару секунд Флик смотрел на меня как на сумасшедшего.

- Ты должно быть все еще бредил, - заключил он. Я рассмеялся, немного обиженный тем, что он мне не поверил.
- Это правда, - настаивал я. – Тиеди приходил навестить меня и поведал мне странные вещи. Я вовсе не бредил. Спроси Мура, он тоже там был.
- Но, Пелл, - ответил Флик, его голос прозвучал странно, - мы все видели, как Тиеди покинул Солтрок сразу после церемонии. Все вышли, чтобы проводить его, он уехал верхом на великолепном белом коне...
- Тогда... – моя кожа покрылась мурашками. Флик тоже стал потирать свои руки, словно от холода.
- Тогда... он - Нахир-нури. Вот и все, что можно о нем сказать.

Но это было далеко не все. Для Тиеди существует только один закон - он сам. Влиять на него очень трудно, но возможно, однако я бы не рекомендовал это делать никому. В то время я смотрел на него как на своего рода бога, теперь же я знаю его лучше. У него свои границы возможностей, они просто раздвинуты шире, чем у других.

Однажды, молоденький истощенный, полуживой хар появился в Солтроке. Тело его было в ужасном состоянии, и те, кто понимал в медицине, были чрезвычайно озадачены причиной. Ориен всматривался в свои кристаллы, чтобы найти ответ на загадку. Человечество всегда упивалось разрушением. Оказалось, что они открыли вирус, смертельный для Раэтту, и не преминули им воспользоваться. Мне это показалось просто ужасным, я думал, что пришел конец всему.

Однако Кэл посмеялся над моими страхами.

– Это просто маленькое недоразумение для Раэтту, ничего больше, - заявил он.
Я поразился его оптимизму.
– Как же мы можем бороться с такими вещами? - спорил я с ним.
- Очень просто, - сказал он мне. – Сила нашего организма легко справится с вирусом.

Прежде чем предпринять что-либо по этому поводу, нам необходимо было выждать полторы недели до следующего полнолуния. В течение того времени еще три хара Солтрока были заражены этим загадочным вирусом. Носителя вируса спасти не удалось, он умер спустя два дня после появления в Солтроке, когда его тело на две трети разложилось.

Как-то Кэл сказал мне:
– Сегодня будет проведен ритуал Гриссекон. Ты поймешь, что мы можем справиться со всем, что люди стремятся использовать для нашего уничтожения.
Он взял меня с собой на озеро, чтобы рассказать об этом. Инстинктивно я чувствовал, что он что-то не договаривает.

- Зачем ты привез меня сюда? Чтобы рассказать это? – спросил я. Он положил руку мне на плечо.
- Я не был уверен, что ты будешь чувствовать себя хорошо. Этот ритуал исполним я и Сил, – я не сразу понял, что он имеет в виду, и, не понимая, уставился на него во все глаза. – Пелл, рано или поздно ты все равно столкнешься с этим. Мы не должны ревновать друг друга. Легко стать эгоистами здесь, в Солтроке, где каждый имеет пару... Ориен сказал мне, что только комбинация моих и Сила выделений половых желез может помочь. Ничья больше.

Он, конечно, не мог знать, что я уже какое-то время ожидал нечто подобное. Кэл часто боялся, что я могу реагировать с человеческой ревностью по отношению к разным вещам в нашей жизни, возможно, потому что он узнал мой взрывной темперамент задолго до моего посвящения: еще там, в пустыне, когда он был очень раним после того, что с ним случилось на севере. Но я изменился, теперь я почти не чувствовал эмоций. Я был и буду всегда очень привязан к Кэлу, но я совсем не думал, что единолично обладаю им. Там, за пределами нашего мира, многие Раэтту отошли от истинного духа нашей расы и стали опять подвержены ненужным и вредным эмоциям. Но в моих венах текла кровь Тиеди, его слова навсегда запечатлелись в моей голове. Незаметно для всех я стал более Раэтту, чем многие из моей теперешней расы, и я не был рабом своих эмоций, скорее наоборот - эмоции подчинялись мне. Я обнял Кэла за шею и поцеловал в щеку.

- Твои выделения обладают целительной силой, - сказал я ему. – Я знаю, они помогут уничтожить вирус.

Я почувствовал его облегчение, как чувствуешь золотой дождь на своей коже. Я буду смотреть, как он примет участие в волшебном ритуале вместе с Силом, и я буду гордиться им. Гриссеком – это магия, рожденная сексом. Результатом совокупления является сила оргазма, которая обычно не используется. Во время же ритуала у меня будет возможность увидеть своими глазами, как будет использована эта сила, как смешанные воедино выделения Кэла и Сила будут собраны в качестве источника магии и направлены на тех, кто захотел уничтожить нас. Где-то существовала группа людей, высокомерная в своем незнании, которая, намереваясь избавиться от Раэтту, не предполагала, что ответ может быть для нее сокрушительным.

***


В Солтроке существовала центральная площадь, на которой проходили все важные собрания и церемонии.
Каждый Раэтту Солтрока вышел на площадь в тот день. Я отправился туда с Фликом. Кэл и Сил отсутствовали уже два дня, проходя ритуал очищения. Все собравшиеся уселись большим кругом у огня, зажженного в центре площади. Ориен в качестве шамана начал церемонию, и мы все повторяли за ним требуемые слова и молитвы. Когда же появились Кэл и Сил, выглядевшие просто великолепно, одетые в легкие гипюровые одежды, толпа взорвалась ликованием. Все были словно пьяны от возбуждения и гордости. Волосы Сила были распущены, и, казалось, жили своей собственной жизнью, отражая свет костра. Кэл был само воплощение Раэтту: его фиолетовые глаза горели светом первой ночи в раю. В сапфировых отблесках костра, под небом, усыпанным звездами цвета индиго, они опустились на землю. Они говорили языком ангелов, их одежды сдуло ветром в огонь, который жадно спалил их. Звуки бубнов, выбиваемые руками, наполнили воздух; глубокий, чувственный гул зазвучал над толпой. Все, кто собрался на площади, выбивали ритм кулаками по земле, наши тела, казалось, звучали в унисон с теми, кто создавал сегодня магию слияния. В момент, когда должен был раскрыться «цветок», в наивысшей точке наслаждения, Сил издал крик, странный, отозвавшийся эхом, и мне показалось, что с ним Сил выдохнул струю светящегося голубого воздуха. Видел ли я это на самом деле или мне показалось? Я заметил, как Ориен поднял в руках стеклянный шар, который затянул в себя голубой пар.

Кэл поднялся. В подрагивающей от костра тени на земле Сил все еще приходил в себя после оргазма, его волосы разметались на песке и казались змеями различной окраски, злобными и готовыми напасть. Помощники Ориена кинулись к Силу собрать его выделения, перемешанные со спермой Кэла, в стеклянную колбу. Когда они протянули ее для всеобщего обозрения, я увидел, что жидкость в ней горит золотым, красным и сиреневым светом. После этого Ориен забрал колбу, чтобы использовать магию части жидкости на лечение зараженных вирусом хара, а часть силы священного семени отправить назад на битву с теми людьми, которые придумали и использовали это смертоносное оружие. Все на свете обладает живительной силой, даже смертельная зараза, которую изучают под микроскопами ученые всего мира. Однако там, на площади, мы больше не думали об этом. Сил потянул Кэла к себе, опять крепко обнимая, и тут же все хара последовали их примеру. Я посмотрел на Флика, на нежном маленьком личике которого отразилось сильное волнение. Всего несколько месяцев назад я чувствовал себя очень нервно в его присутствии. Но теперь я притянул его рукой за затылок, и он закрыл глаза.

***


К утру вируса как не бывало. Тогда я познал всего лишь малую толику того, на что мы, Раэтту, способны. В какой-то мере для меня все еще было трудно охватить умом, что все это реальность, а не плод моего воспаленного воображения. Обладаю ли я такими же способностями? Какие тайные силы скрыты во мне? Болезнь исчезла, только единственная смерть напоминала об ее былом существовании.

Как я говорил раньше, у меня не было каких-то особых способностей и опыта, которые я мог бы предложить хара в Солтроке. Хотя я мог рассчитывать на праздную жизнь в городе, я старался делать все, чтобы помочь жителям города: работал в странных пышных садах Солтрока, расположенных близко к черным скалам, где овощи и фрукты росли с удивительной скоростью и достигали огромных размеров; помогал на стройках новых зданий (постепенно палатки и лачужки сносились); пытался научиться разбираться в механизмах (у нас имелось несколько машин, но отсутствие некоторых деталей и горючего сильно ограничивали их использование). Иногда я отправлялся в горы, забирался на скалы и сверху любовался ландшафтом. Вдали можно было видеть заброшенные фермы, пересеченные дорогами. Где-то за их пределами я мог наблюдать свет в дымке и какие-то еле различимые движения. Однажды и я пройду той дорогой, думалось мне, и мысль эта заставляла меня вздрагивать.

Обычно я работал по утрам, а после обеда учился. Дом Ориена был построен из камня, небольшой и темный изнутри. Он жил один. Ходили слухи, что когда первый Раэтту появился на озере, этот маленький каменный дом уже стоял здесь. Одинокий, заброшенный. Интересно, кто жил здесь до этого? Никаких останков найдено не было, только несколько котов проживало с комфортом среди того, что осталось от мебели. Ориен сказал, что невозможно, чтобы коты сами построили этот домик. Я посмеялся над его шуткой, но у меня осталось странное чувство, что он вовсе не шутил. Ориен часто высказывал невероятные предположения, и я потом жалел, что над ними посмеялся. Так или иначе, популяция котов мистически возросла в несколько раз с момента появления города. Под словом «мистически» я имею в виду, что число их увеличилось быстрее, чем могло бы натуральным путем. Теперь они населяют Солтрок вместе с Раэтту и являются его неотъемлемой частью. Когда другие хара приводили с собой других животных, коты никогда не проявляли жестокости по отношению к новичкам на их территории. Для меня всегда оставалось загадкой, как они могли выжить в этой жестокой пустыне без достаточного количества еды, а также их удивительная терпимость по отношению к другим животным. Коты были первой темой, о которой говорили я и Ориен.

Ориен давал мне книги для чтения, а потом спрашивал мое мнение о них. Часто у меня были проблемы с пониманием, некоторые книги были написаны старинным языком. Он всегда пристально изучал мое лицо, когда я старался высказать свое мнение, я думаю, скорее присматриваясь к его выражению, чем прислушиваясь к словам. Что-то во мне озадачивало его, и он сказал мне как-то об этом.

- У меня странное чувство, Пелл. Что-то отличает тебя от других. Но что? Я обучил многих вновьпосвященных хара, но ты... Твоя красота просто поражает. И я говорю не только о внешней, но и о внутренней красоте.

Я все еще не мог принимать такие высказывания как должное.

– Нет, конечно же, нет, я ничем не отличаюсь от других, - ответил я быстро. – Что может быть особенного во мне? Я же рожден в крестьянской семье.
- Ты говоришь не как крестьянин, - высказал Ориен, ожидая моей реакции на его слова.
Что-то заставило меня ответить:
- Это Тиеди, – Ориен приподнял бровь.
- Ты так думаешь?
- Что он такое? - спросил я испуганно, как мы иногда пугаемся, когда всматриваемся в огромное черное и холодное пространство. Я был уверен, что у Ориена есть ответ на этот вопрос.
- Никто точно не знает, - ответил он осторожно. – Тиеди отличается от других нахир-нури, которых встречал я. Иногда мне он кажется чем-то большим, чем Раэтту. Но мы все еще молодая раса. Каста нахир-нури еще очень малочисленна. Когда-нибудь я, возможно, сумею разобраться, что к чему. Однако Тиеди был в Солтроке только два раза и никогда до этого в качества хайанама (священника).

Я был потрясен.
– Ты имеешь в виду, что я его первый?..
Внезапно я вспомнил изумление Сила: «Он?».
- Да, - подтвердил Ориен. – Раньше он никогда не проводил церемонию посвящения в Раэтту здесь, в Солтроке. И все же он появился словно по волшебству, когда пришло твое время. Пелл, я должен предостеречь тебя, но я не знаю от чего.

Больше по молчаливому нашему согласию мы не вспоминали о Тиеди. Сейчас я понимаю, что было бы лучше продолжать такие разговоры, возможно - ради моей же собственной безопасности.

Аспекты моего обучения оставляли у меня ощущения как после ночного кошмара. Например, когда первый раз у меня получился неожиданный умственный контакт с другим Раэтту, я впал в ужасное беспокойство. Ориен говорил со мной без слов. Он осторожно дотронулся до моей брови, и я услышал:
- Поднимись, Пелл, поднимись... – его губы при этом ни разу не пошевелились. Я попробовал мысленно сказать что-то в ответ, но он только рассмеялся и отступил назад, сказав, что мои мысли как вихри: слишком уж сконфужен я был. Потребовалось довольно много времени, чтобы я мог расслабиться и спокойно и со знанием дела дотронуться до его мыслей.
Я учился также управлять предметами одним лишь усилием воли. Такая концентрация оставляла меня почти без сил. Много раз я был почти готов бросить все, и только мягкая поддержка Ориена заставляла меня повторять тренировки снова и снова. А когда наконец-то первый раз мне мысленно удалось сдвинуть кофейную чашку, я почти расплакался от облегчения. Я учился управлять мышцами не только тела, но и воли. Отсутствие уверенности в себе было одним из серьезных препятствий на пути обучения, и это стало первым, что Ориен взялся искоренить во мне.

Благодаря его терпению и пониманию я достиг успеха. Я отдавал очень много сил моему обучению, и за шесть месяцев смог подняться до уровня неома. Тогда же Ориен сказал, что я должен продолжить свое обучение уже вдали от Солтрока, чтобы вырасти до уровня брини. В Солтроке не было никого с третьим уровнем касты улани, кто мог бы помочь мне с моим обучением и провести церемонию посвящения на новый уровень. Мне не хотелось покидать Солтрок. Мою жизнь в Солтроке нельзя было назвать иначе как блаженством. Я многому научился и обрел много друзей. Когда все мы работали вместе, меня охватывало необыкновенное чувство единства ради достижения чего-то нужного и важного. Мне не хотелось лишаться всего этого. И все же я знал, что мне необходимо было двигаться вперед. Уровня неома для меня было недостаточно. Было совершенно ясно и мне, и другим, что во мне заложен огромный потенциал, который ни в коем случае не должен быть похоронен.

Кэл все еще вынашивал идею найти Имманион. Часто, когда мы лежали в объятьях друг друга, восстанавливая силы после соития, словно переплетенные спящие змейки, он рассказывал мне все, во что верил или что знал о Имманионе - городе бесконечной красоты, покоя и симметрии, месте, где Раэтту прятались от жестокостей мира и строили мирное и богатое сообщество. Имманион был местом, где возвышались огромные кристальные башни, сверкающие в бесконечно ярком солнечном свете. Кэл считал, что все хара так или иначе должны были стремиться в Имманион. Я был достаточно проницателен, чтобы понять, что Геламинг намеренно скрывал местоположение своей столицы, потому что клан предпочитал сам находить тех хара, которых они хотели бы видеть в стенах Имманиона, и вряд ли кто-нибудь мог случайно наткнуться на него. Я, однако, посмеялся над его надеждами. Это было для меня довольно самонадеянно - противоречить Кэлу. Он отвечал на это:
- Не зарывайся, Пелл, ты еще ничего в своей жизни не видел. Солтрок –теплица по сравнению с остальным миром.

Я, однако, высказывал мнение, основанное не на моем воображении, а на знаниях, которые я получил с кровью Тиеди , на знаниях, к которым Кэл вряд ли когда-нибудь имел бы доступ. Но я скрывал это от него, и уважение к Кэлу было не самой главной тому причиной.

Однажды Сил собрался за товарами в другое поселение, и было решено, что мы с Кэлом составим ему компанию. Настало время нам отправиться в путь. Мы не планировали вернуться с Силом в Солтрок. В последнюю ночь была устроена прощальная вечеринка на площади. Сердце мое было разбито предстоящей разлукой. Вероятно, что мы могли больше никогда не встретиться с нашими друзьями, потому что всякое могло случиться там, в большом мире. Все пришли попрощаться с нами, даже Мур и Джарис, тонкие, окутанные тайной, острые, как наконечник иглы. Я обменялся дыханием с Муром. Лед и металл были его вкусом. Я крепко обнял Флика, сильно жалея, что должен покинуть его. Приветственный огонь в уютной комнате и мягкий теплый мех были вкусом Флика. Он стал мне настоящим другом, и потом, когда пришло время нужды, я перевернул весь мир, чтобы найти его.

Огонь почти догорел, и все уже разошлись по домам, когда Ориен пришел попрощаться со мной. Он подарил мне талисман священного ока, который до сих пор хранится у меня.
- Будь сильным, Пелл, - сказал он, и слезы подступили к моим глазам. Мне стало трудно говорить.
- Только ты знаешь.., - мой голос дрожал, я ничего не мог поделать. Ориен кивнул: свет костра отражался в его волосах, а лицо находилось в тени.
- Будь также мудрым, - добавил он. – Придет время...
Я кинулся к нему в объятья, мою грудь теснили рыдания.
- Я знаю, я знаю.

Ориен знал о моей судьбе больше, чем говорил мне, но даже он не мог видеть всего того, что должно было случиться со мной. Где-то, словно ядовитая мошкара, события моей жизни уже поджидали меня. Ориен позволил мне рыдать на его груди от страха перед будущим.

- Это последний раз, Пелл, когда ты показываешь свои слезы. Никогда больше ты не должен этого делать. Ты уже не ребенок.
Это был совет, к которому я прислушался всем сердцем.

В холодный предрассветный час я оседлал Рыжую перед домом Сила. Казалось, все окна потемнели от горя, чувствуя приближающуюся разлуку. Кэл купил у Сила другую лошадь, крупнее и красивее Рыжей, но не такую работягу, и, что удивительно - совсем не такую уж и быструю, потратив часть из тех денег, которые у него были отложены. Сил хотел вначале использовать пикап для поездки, но потом передумал, и решил взять повозку, запряженную двумя лошадьми. Так как путешествовать лошадьми было дольше и опаснее, он прихватил с собой еще трех хара в качестве охраны. Все прощальные слова были сказаны предыдущей ночью, поэтому мы отправлялись в полнейшей тишине.
Когда я первый раз появился в Солтроке, на мне одежды было только, чтобы прикрыть смущение юности. Теперь же, когда я поймал свое отражение в одном из окон дома Сила, я смотрел на себя изменившегося. Не стало больше невзрачного ребенка с костлявыми коленками и худенькими плечами. Я стал старше на полтора года и выше на полтора года. Мои волосы были все еще короткими по бокам, остальные длинными волнами струились по спине. Сегодня они были зачесаны и собраны вверху короной, отдельные локоны спадали на глаза. Я был одет в кожу и черный лен, серебряные колечки украшали мои волосы, а в уши были вдеты по три сережки. Я вспомнил мою семью. Узнали бы они меня сейчас? Вряд ли. Ничего не осталось от прежнего Пелласа. Все, что осталось от прежнего меня – только воспоминания.

Я должен был оставить большую часть своего скарба в Солтроке, потому что Кэл не хотел тратить деньги на вьючную лошадь, которая также могла бы существенно затормозить наше путешествие. Вещей у меня было немного, но мне все же жалко было расставаться с ними. Однако мне пришлось, хоть и с некоторым сожалением, отдать свои пожитки Флику.

Наши лошади отправились в путь оживленной трусцой по направлению к самому отдаленному берегу озера, в сторону охраняемого прохода во внешний мир за пределами долины. Встающее солнце золотило поверхность озера, полусонные птицы расселись на кристаллических валунах как огромные черные тени. Где-то позади лаяла собака, приветствуя приближающийся рассвет. Я даже не обернулся: больше никогда в своей жизни я не смотрел назад.

***


Гринлинг не был населен только Раэтту. В нем также проживали люди, заключив с хара подобие слабого, шаткого мира. Мы прибыли в этот город к полудню три дня спустя после того, как покинули Солтрок. Земля вокруг высохла, теснимая пустыней с юга, однако оставалась достаточно плодородной; местные Раэтту были приветливы и учтивы. По дороге нам на встречу шли две женщины, и одна из них узнала Сила. Она помахала рукой и побежала к нам. У всегда очаровательного Сила были легкие дружеские отношения с людьми. Женщина подбежала и запрыгнула к нему в повозку. Я с отвращением наблюдал, как они флиртуют друг с другом. Люди Гринлинга, случайно или намеренно, приняли Раэтту как нечто новое и неизбежное. И хотя человечество приближалось к своему концу, люди Гринлинга увидят свой конец в мире и старости. Даже не стоит упоминать, что это было скорее исключение, чем правило. В других областях человечество с трудом отказывалось от идеи мирового господства. Там люди и хара воевали друг с другом не на жизнь, а на смерть: за территорию, за товары, за топливо. Далеко не все города были такими, как Гринлинг с его спокойной атмосферой, где обе расы мирно сосуществовали, делясь ресурсами.

Сил подозвал меня.
– Пелл, это Кейт. Я обычно останавливаюсь у ее семьи, когда приезжаю сюда.
Она заулыбалась, но потом испуганно посмотрела на нас.
– У нас не будет столько комнат, чтобы разместить вас всех.
- Знаю, знаю, - стал подшучивать над ней Сил, - мы остановимся «У Фини». Иначе, твой отец выйдет на нас с дробовиком, если мы заявимся всей толпой. Он может выносить Раэтту только в малых количествах.
Кейт снова заулыбалась, расслабившись и гордясь, что может находиться в нашей компании.

«У Фини» представлял собой маленький и очень захудалый отель с баром. Владелец отеля - огромный засаленный мужчина, видимо незнакомый с правилами личной гигиены, заворчал от необходимости найти комнаты для шестерых человек. Пока Кэл организовывал для всех нас заселение, Кейт потащила меня за руку в бар. Она купила мне пиво (одна из тех странных вещей, которые она сделала, когда мы встретились с ней в следующий раз). Усевшись на стул, Кейт, будучи не старше меня и ведущая себя, как мальчишка, стала пристально смотреть на меня своими зелеными глазами, а потом заявила:
– Я проклинаю тот день, когда родилась девчонкой.
- Могу понять, - проговорил я сухо. Рядом с ней я чувствовал себя неуютно: она напоминала мне Миму, хотя внешне они совершенно не походили друг на друга. У Кейт были светлые волосы, бледное с какой-то голубизной, хотя и не такое костлявое, как у Мимы, лицо.
- Это так несправедливо, - продолжала она, вытирая рот обратной стороной руки (привычка любителя пива). – Я знаю, что могла быть отличным хар.
Что я мог на это ответить? Я не смог быть подшучивать над ней, как это делал Сил. Она чувствовала мой дискомфорт, и меня это раздражало. Она спросила мое имя, сколько мне лет, где я родился, и даже как были уложены мои волосы.
- Почему я? - спросил я ее в надежде прекратить поток ее вопросов. – Ты всех также допрашиваешь, как меня?
- О, нет! – воскликнула она с такой привлекательной невинностью, отрицательно замотав головой. – Только тебя, ты самый красивый!
- Тогда мне надо носить маску, - рассмеялся я. – Иначе мне грозит все время встречаться с требовательными девчонками.
- Носить маску? – она скривила лицо, взмахнув рукой и сделав еще один глоток пива. – Ты думаешь, что она скроет твою красоту?

Какая-то правда все же содержалась в ее словах. Это не была красота в ее буквальном проявлении, а что-то еще, что выделяло меня и притягивало ко мне неприятности как магнитом, когда наступало для них время.

На закате солнца хара заполнили бар. Надушенные, не слишком общительные, обвешанные побрякушками: тяжелыми серьгами, всевозможными цепочками и бусами. Сил, Кэл и я сидели отдельно от всех в углу. Завтра мы должны были расстаться, поэтому разговор не клеился. Кэл взял Сила за руку, которая лежала недвижно на столе.

– Будь с нами сегодня ночью, - попросил он и пнул меня в щиколотку, чтобы я не раскрывал рта. Сил ничего не ответил, только посмотрел на меня. Я слабо дотронулся до их переплетенных рук.
- Мы оба хотим этого, - ответил я на его молчаливый вопрос, до конца не уверенный, что это правда. Я все еще испытывал трудности в сближении с другими. Кроме Кэла, только Флик был моим партнером в занятиях любовью. Но мне нечего было волноваться. Сил хотел, чтобы мы запомнили его, и для нас всех это был единственно приемлемый и желанный путь прощания.

Было решено, что мы отправимся дальше на юг, назад, в пустыню. Где-то там, среди дюн и песков, каменистых ущелий, скрывались Раэтту, которые могли помочь мне достигнуть уровня брини. Люди пустыни, имя им было Каккахаар. Мне было известно об их осторожных манерах и предпочтении одиночества. Будет непросто найти их в пустыне, и еще труднее рассчитывать на помощь с их стороны.

Нам с Кэлом снова нужно было подумать о запасах для дальнейшего путешествия, и Сил посоветовал, что лучше купить из вещей, которые могут приглянуться Каккахаар. Мы закупили руны, парфюмерию, бисер в одном из магазинов Раэтту, расположенном в центре Гринлинга, а также оружие: очень дорогие по цене, но качественно выполненные длинные ножи у неразговорчивого продавца - лысого владельца магазина, пропахшего человеческим потом. После этого мы прохлаждались «У Фини» до полудня, пили кислый кофе и смеялись над нашими оккультными покупками. Под смехом мы старались скрыть печаль от окончательного расставания с Солтроком, ставшим нашим убежищем. Я думаю, в душе мы с Кэлом оба хотели бы сказать: «А, черт с ним со всем, Сил, мы возвращаемся с тобой». Но сделать это - означало пойти против судьбы. Пути назад не было, особенно для меня. Вернись мы в Солтрок, для Сила, великолепного и красивого, превратившегося в прекрасного лидера, тактичного и серьезного политика, будущее тоже бы непременно изменилось. Тот же день для кого-то еще был отмечен смертью.

Когда бар стал наполняться посетителями обеих рас, пришедшими на обед, мы с Кэлом должны были отправляться в путь. Снаружи яркое солнце ослепило наши глаза. Рыжая и другая лошадка Сплайс переминались в пыли с ноги на ногу, нагруженные и оседланные, также ожидая отбытия.

- Гринлинг – возможно последняя мирная остановка для вас, - размышлял вслух Сил. Кожа заскрипела на солнце, когда мы запрыгнули в седла.
- До свидания, Сил, - я потянулся за его рукой. Сплайс вскинула голову, когда Кэл натянул вожжи, заставив ее загарцевать.
- В путь, Пелл! - потребовал он раздраженно, и его лошадь понеслась галопом. Я посмотрел на Сила, и он покачал головой.
- Все в порядке, поезжай.
И мы оставили его позади на дороге. Я увидел выражение ярости на лице Кэла, гнавшего Сплайс галопом.

***


Мы уже проскакали две мили в сторону пустыни, как прямо перед нами резко вывернул и остановился джип, вздымая тучи пыли. Рыжая остановилась без звука, уши на макушке, мышцы напряжены, в то время как Сплайс устроила целое представление, дергалась и громко ржала. Кто-то выпрыгнул из кабины, оставив включенным двигатель. Это была Кейт.
- Какого хрена ты тут устроила? – взорвался Кэл, стараясь безуспешно вернуть контроль над лошадью. Кейт подошла прямо ко мне.
- Пелл, прости, я хотела найти тебя раньше. Я появилась «У Фини», но вы уже уехали. У меня есть кое-что для тебя.

Он показала на джип, и последовал за ней к машине.
– Вот, - сказала она, - пистолеты.

Она улыбалась своей невинной улыбкой, протягивая мне оружие.

- Где ты их взяла? - я никогда раньше не держал огнестрельное оружие в руках, но хорошо понимал, что пистолеты – это гарантия нашего выживания и более эффективная защита, чем ножи.
- У моего отца, - объяснила она. - Он, возможно, скоро обнаружит пропажу, ну и к черту, тогда уже будет поздно.

Кэл отобрал у нее второй пистолет и взвесил его на руке, присматриваясь к барабану. Кейт нахмурилась, не понимая его поведения, и протянула мне коробку с патронами.

- Не обращай на него внимания, - сказал я, кивая головой в сторону Кэла. – Спасибо, сколько ты хочешь за них?

Она рассмеялась.
– Что? О, ничего, совсем ничего!
- Мы будем вспоминать тебя, когда придется сражаться за свою жизнь, - пошутил я, и она кивнула.

- До встречи, - сказала она и повернула к джипу. – Я уверена в том, что мы обязательно встретимся.
- К черту, надеюсь, что нет, – ответ Кэла почти заглушил взревевший мотор джипа.

Он сказал мне, когда мы продолжили путь:
– Не будь как Сил. Не связывайся с мужиками и их суками. Помни о том, что они с радостью перебили бы нас, как только представилась бы такая возможность.
- Я буду помнить об этом, когда выпущу мою первую пулю из ее пистолета, - ответил я с сарказмом. Сил одарил меня кислой миной, но ничего не сказал.

Мне стало казаться, что мы путешествуем кругами. Земля под ногами была слишком каменистой, чтобы мы могли двигаться на лошадях быстрее, а ландшафт был таким бедным, что было сложно определить направления нашего движения. Я вспоминал Солтрок, где каждый, не торопясь, ужинал за столом после трудового дня. Кэл и я не чувствовали голода и поэтому не особо собирались останавливаться на отдых. Мы были бы отличной мишенью, если бы расположили наш лагерь на открытом месте без какого-либо укрытия. Солнце почти село, когда мы, наконец, нашли небольшую скалу для укрытия. Ворчащие и несчастные, мы постарались, как могли, устроиться под ней поуютнее.

Я чувствовал себя виноватым. Если бы я не настаивал на поисках клана Каккахаар, мы бы могли путешествовать на восток, где располагались другие кланы Раэтту, не такие многочисленные и ниже уровнем. Я сделал для себя открытие, что большинство Раэтту редко поднимались выше уровня аканта (тернистый), который являлся первым в касте улани. Я бы не смог вырасти в уровне без помощи адептов, носителей знаний соответствующего уровня. Жалея нас, я начал извиняться перед Кэлом, сказал, что это все моя вина, что мы могли бы задержаться в Солтроке подольше, что из-за меня мы можем умереть в пустыне от голода и жажды. И что-то от прежнего Кэла вырвалось наружу. Он притянул меня к себе.
- О, Пелл, не считай меня эгоистом, никогда. Когда я нашел тебя, я сразу понял, что ты – это что-то особенное. Ты достигнешь уровня брини и выше. Завтра мы продолжим наши поиски Каккахаар. И мы обязательно найдем их!

На это потребовалось немного больше времени. Мы бесцельно двигались по пустыне три дня, озабоченно оценивая наши уменьшающиеся запасы воды. Единственный ее источник, который мы нашли, был заполнен разлагающимся трупом какого-то животного. Нас сопровождали повсюду стервятники в надежде на поживу. Мошкара, неизвестно откуда берущаяся, поселилась вокруг глаз наших животных, оставляя болезненные укусы на нашей коже. Мы устали настолько, что даже не заметили, что Каккахаар двигаются вместе с нами на отдалении уже двое суток. Они показались нам вечером третьего дня.

Часть Первая.

Глава Пятая.

перевернутая пентаграмма

Они неожиданно выросли перед нами, словно из песка, и были похожи на змей в стойке, готовых напасть: молчаливые, безликие, с надвинутыми на лица капюшонами. Кэл резко натянул поводья и закусил губу. Он ни разу не встречался с Каккахаар и не был уверен в том, какой прием нам здесь окажут. У меня кружилась голова от жары и совершенно не было настроения участвовать в каких бы то ни было ритуалах.

Что-то заставило меня вытащить из-под рубашки талисман, который мне дал Ориен, и поднять его за кожаный ремешок над головой. В такой позе я понукал Рыжую медленно двигаться в направлении Раэтту. Самый ближний из них двинулся ко мне навстречу, ветер раздувал полы его плаща.

- Что за дело привело вас сюда? – спросил он низким скрипучим голосом.

Я почти не видел его лица: только рот и сильный красивый подбородок.
– Мы из Солтрока, - начал я. – Местный шаман Ориен послал нас найти клан Каккахаар.

- Для чего? Зачем вам понадобилось искать опасностей в пустыне? – он говорил таким голосом, как может звучать ледяной ветер, шелестя песком в ночи перед самым рассветом, заставляя меняться пустынный ландшафт.

- Я – неомалид, - отвечал я. – Мне надо вырасти до уровня брини. В Солтроке нет хара уровнем алгома (прим. переводчика – третий уровень касты улани, означает «аллея цветов»)...

Рыжая обнюхивала незнакомца. Я различал белки его глаз.
- Дай мне свою руку, - потребовал он, и я наклонился в седле, протягивая ему мою ладонь. Его пальцы были сухими и жесткими от мозолей. Его глаза блеснули.

- Есть еще что-то, - его голос стал не громче шепота. Сопровождавшие его Раэтту напоминали каменные статуи.

- Меня посвятил Тиеди, - у меня не было выбора, я должен был ответить ему, даже если рисковал, что эта информация может быть использована против меня. Я не мог знать, что на самом деле Каккахаар думают о Тиеди.

Незнакомец резко втянул воздух и пристально смотрел на меня некоторое время.

– Мы – кочевники, – он отступил на два шага и грациозно поднял руки, чтобы откинуть капюшон. – Наш лагерь недалеко отсюда. Добро пожаловать. Мое имя Лианвис.

Клан Каккахаар углублен в мистицизм, почти все хара клана принадлежат касте улани, за исключением единиц, однако, среди них живут и прислуживают им хара уровня ара. Я ожидал, что они ведут строгую жизнь, но оказалось, что клан любит окружать себя роскошью. Они предпочитают заставлять себя ждать, обожают комфорт и всяческие безделушки. Их прислуживающие аралиды (прим. хара уровня ара) все были одеты в великолепные шелка и увешаны золотыми украшениями. Я видел по выражению лица Кэла, что ему это не понравилось. Он считал, что Каккахаар относятся к своим аралидам как к женщинам. И хотя я не мог не согласиться с этим, однако ни увидел в лагере никого, кого бы такое отношение не устраивало.

Лианвис вежливо задавал нам вопросы, при этом не настаивая на ответах и ничего не выпытывая, ведя нас в принадлежащую ему большую украшенную палатку-павильон. Внутреннее пространство палатки напоминало гостиную в доме Сила, и все же Сил бы обзавидовался, если бы увидел убранство этого жилья. Все было выдержано в темно-бронзовой, темно-золотой и черной цветовой гамме. Перья из хвостов павлинов заполняли высокие, красиво украшенные напольные вазы. С потолка в центре свисали балдахины, сверкающие блестками. Тент был огромным и объединял под собой несколько комнат. Полуголый хар с длинными, закрывающими бедра, волосами, украшенными черными жемчужинами, поднялся с кушетки нам на встречу. На кушетке осталась раскрытая книга и недоеденное яблоко. Он поклонился Лианвису.
- Уломи, приготовь чай моим гостям. Им нужно освежиться.

Аралид, к которому обратился Лианвис, посмотрел на меня сквозь пышные длинные ресницы. Его глаза были темными, а губы полными, на лице – такое выражение, будто мысли о соитии никогда не покидали его. Еще никогда в жизни я не видел такой захватывающей дух сумрачной красоты. Лианвис проследил за моим взглядом.

– Великолепен, не правда ли? – и повел нас садиться. Я не мог не сравнивать с тем, как Сил первый раз представил нам Флика.
Огромные подушки из гладкого шелка и сатина покрывали пол. Мы опустились на них, Лианвис занял свое место, повернувшись к нам лицом.

- Я знаю вашего Ориена, - сказал он. – Очень уважаемый хар среди Раэтту, однако, прошло уже много времени с тех пор, как я последний раз встречался с ним. Как дела в Солтроке?

Все Каккахаар носили прически из очень длинных волос. Золотые локоны Лианвиса лежали на полу вокруг него, словно озеро.

- Все как обычно, взлеты и падения, - ответил Кэл. - Земля там очень скудная, но, по крайней мере, они могут выращивать кое-какие овощи и фрукты.

Лианвис, вздохнув, откинулся спиной на высокие подушки.
– Да, тяжелая жизнь в Солтроке, боюсь, не для меня. Не проходит и дня, чтобы я не возносил благодарностей за то, как хорошо мы живем.

- Как вам это удается? – спросил я, надеясь, что это не звучит неуважительно.

Лианвис улыбнулся и постучал пальцем по своей голове.
– Вот так. Мы имеем репутацию провидцев, люди и хара платят огромные деньги за предсказания будущего.
Кэл покачал головой.

– Ты удивил меня, я уважаю вашу гениальность.

- О, нет, не гениальность, скорее остроумие, хитрость и любовь к драматическим эффектам.

- Ты не обманешь меня, - ответил Кэл с улыбкой. – Каккахаар полны гениальных идей. Хитры, может быть, и очень умны.

Лианвис наслаждался произведенным эффектом, купался во внимании и комплиментах. Уломи принес чай и поднос с тонко нарезанными и сдобренными маслом ломтиками хлеба. Мы с Кэлом так сильно проголодались, что накинулись на еду, словно волки.
Лианвис извинился.

– Как же я не подумал, вы же голодны. Уломи, будь добр, принеси что-нибудь более серьезное.

Кэл стыдливо улыбнулся мне, но ничего не сказал в ответ на слова Лианвиса.

- Пустыня не может быть приятной для путешествий, если ты не достаточно снаряжен для такой дороги. Я вижу, у вас нет вьючной лошади.

Наши рты были набиты, и тишину нарушал только звук жевания. Кэл вытер руки о колени.

- Да, мы двигались налегке, - сказал он.

- О, но мы кое-что захватили с собой для вас, - поспешил добавить я. – Кэл, где те вещи?

- Позже, друзья мои, - попросил Лианвис, но его глаза зажглись интересом.

Позже, пока он удовлетворенно смотрел, как мы насыщались пищей, которую приготовил Уломи, я спросил Лианвиса, сколько времени мне потребуется, чтобы достигнуть желаемого уровня брини. Он ответил, что они решат это завтра утром.

- Все дела – завтра, - сказал он. – Вы устали и нуждаетесь в отдыхе. Уломи приготовит ванну для вас обоих. - Его замечание напомнило нам о нашей неухоженности после путешествия.

Уломи отвел нас в другую комнату. Штаны Кэла были порваны сзади, и выглядели так, что от них следовало бы избавиться. Но Уломи вырвал их из рук Кэла, пробормотав что-то о стирке и штопке. Мы залезли в огромную, вырезанную из темного дерева ванну, а Уломи продолжил с видимым отвращением инспектировать нашу оставшуюся одежду.

- Я принесу вам надеть что-нибудь другое, - в итоге сказал он, с брезгливостью собрав вещи в кучу и вынося их вон на вытянутых руках. Я засмеялся, надеясь, что Уломи не услышит. Мне не хотелось показаться грубым.

- Пелл, ты такой красивый, - приговаривал Кэл возбужденно, сидя в теплой ароматной воде. Места было мало, и много воды вытекло на пол, намочив разложенные вокруг шкуры.

Мы чуть не захлебнулись, занимаясь любовью в ванне. В какой-то момент я заметил Уломи, прятавшегося за шторами, служившими дверьми.Загадочный во всем, он поймал мой взгляд, скривил рот и затем вышел. Каккахаар и так считали нас варварами, теперь же Уломи расскажет Лианвису, что мы совокуплялись в ванне, как животные, подвластные лишь моментальному желанию. Мне потребовалось много больше времени, чтобы понять, что же на самом деле представляют собой варвары.

После купания мы провели с Лианвисом еще около двух часов, разговаривая на разные незначительные темы. Наш хозяин удивлял нас историями о людях, которые обращались за его талантами.

- Конечно, все, что хотят разузнать люди – это наши секреты. Они думают, мы пьем из фонтана бессмертия и вечной молодости, и это то, чего им хочется больше всего. Так же как высыхают со временем их женщины, должен высохнуть и источник, питающий их расу, они это знают... – легко поведал нам он. На его пальцах в слабом свете поблескивали кольца с тигровым глазом. Он спросил меня, откуда я родом, я торопливо ответил ему. Мое происхождение не являлось очень уж интересным для меня предметом разговора.

Лианвис внимательно присматривался ко мне.

– Крестьянин, хм? Странно, Пеллас, я бы поклялся, что ты получил хорошее образование.

- Мой отец учил меня разным вещам... и у нас был священник, который тоже давал нам уроки. Ну, ты знаешь, чтение, письмо и, конечно, Слово Божие. У него было очень много книг...

Я не мог понять, почему он думал, что я обманываю его о своем происхождении. Кэл сидел странно притихший, с задумчивым выражением лица, и не спускал с Лианвиса глаз.

- Для клана, который живет, продавая свои услуги людям, у вас репутация отшельников, - сказал Кэл спустя какое-то время. Лианвис переключил свое внимание с меня на него, острая настороженность промелькнула на его лице.

- Это часть нашего очарования, - сказал он. – Это делает наши предсказания более правдивыми...

Его слова заставили Кэла рассмеяться нехорошим смехом, что совершенно смутило меня и не ускользнуло от внимания Лианвиса. Потом в комнате, которую приготовили для нас по приказу Лианвиса, я высказался Кэлу о его поведении.

- Я не такой дурак, чтобы доверять первому встречному, - огрызнулся он. – Наш очаровательный хозяин не очень-то достоин нашего доверия. Ты разве этого не видишь? Он же живет обманом!
Я не стал спорить, но мысленно отринул все его обвинения.
Некоторое время спустя шторы, закрывающие вход в спальню, откинулись, и на пороге появился Уломи с двумя дымящимися кружками.

– Лианвис просил принести вам горячего вина со специями, – прошептал он, протягивая нам вино и не сводя с меня своих необычных темных, как ночная дымка, глаз.

- Поставь на стол, - сказал ему Кэл. Он восседал на низком, покрытом мехом диванчике, и даже не посмотрел на вошедшего. Уломи грациозно поставил одну кружку на стол, а другую поднес к моим губам. Я глотнул, словно околдованный.

- Я могу остаться, - предложил он мягким хрипловатым голосом. О, это обещание в его глазах! Я потянулся к нему.

- Нет, - ответил Кэл. – Это вовсе не обязательно, – его улыбка, когда он повернулся, была холодна и тверда как обработанный бриллиант.

Уломи приподнял одну из своих черных бровей, все еще глядя прямо мне в глаза.

- Тогда в другой раз, - сказал он.

К тому времени, когда я понял, что он исчез, я уже допил вино. Кэл ухмылялся моему испуганному изумлению.

– Боже, Пелл, - засмеялся он. – Ты такая легкая добыча, слишком легкая!
- Да, но он необыкновенный! - запротестовал я.
- Возможно, но он еще и вампир. Раздели с ним дыхание, и он совсем высушит тебя, превратив в сухую ветку на ближайшем дереве, – он недовольно стащил с себя одежду Каккахаар.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я, все еще глядя на голубые занавески, за которыми исчез Уломи.
- Я имею в виду, что встречаются Раэтту с разными необычными способностями. Я подозреваю, что Уломи - один из них. Совершенно ясно, что аруна для него, как пища или вода. Он – любимец Лианвиса, вот пусть тот и держит его на цепи!

Но меня это совершенно не убедило.
– Ты такой подозрительный, - проворчал я, пока он, гримасничая, ощупывал меховые покрывала.

- Поэтому я все еще жив! – бросил он в ответ. – Мы живем в ужасном мире. Боже, этот мех воняет! – он потянулся за вином, морща нос. – Вино тоже противное.

Теперь-то я знаю лучше. Теперь-то я держу такие вещи, как Уломи, в красивых клетках для забавы моих гостей. Но тогда я все еще видел кругом только хорошее.


Мы проснулись на следующий день довольно поздно и с головной болью. Простонав, я постарался поглубже зарыться в покрывала. Видимо, наше путешествие истощило нас больше, чем мы предполагали.

- Ты понимаешь, - вдруг объявил Кэл, - что мы просыпались на постели из камней, умирающие от жажды и голода, и все же чувствовали себя лучше, чем сейчас? – мы посмотрели друг на друга, думая об одном и том же.

- Конечно, какой же я глупый! – воскликнул я, садясь на кровати и хлопнув себя ладонью по лбу. – Вино! Что-то было в вине. Но почему?..

Кэл закусил губу.

– Возможно, Лианвис предпочитает, чтобы его гости спали ночью, как убитые. Свалить их от снотворного, чтобы они не покидали постели до рассвета. Возможны и другие причины... – он издал возглас отвращения, содрогаясь.

- Что если нам опять сегодня перед сном предложат вина?

- О, несомненно. Боже, Пелл, я знаю, что тебе сейчас нужны эти опасные типы, но будь осторожен. Можешь называть меня параноиком, но что-то скрывается за этим благополучным уютом.
Я снова откинулся на подушки и начал потирать виски, чтобы как-то облегчить боль.

– Мне бы здорово помогло, Кэл, если бы я знал, что включает в себя продвижение на новый уровень. Боже, это было бы так легко для них - что-нибудь сделать со мной... ну ты знаешь.

- Хмм, ничего нет невозможного. Знаешь, Пелл, я проходил через это для достижения уровня брини, я могу рассказать кое-что. Так, как было со мной, происходит не всегда, но, по крайней мере, если что-то пойдет не так, ты сможешь понять это. Только невежество делает нас легкой добычей.

Вся наша сила внутри нас. Если сказано: «магии нет», то это до определенной степени правда. Волшебство – это воля. Сила воли. Ара и неома связаны с самопознанием, что необходимо для дальнейшего прогресса. (Попробуй, используй свою волю без должной тренировки! Невозможно). Я научился контролировать свой мозг, верить в себя и свои возможности. Брини – это использование полученных до этого знаний. Память Кэла о ритуалах была слабой, но я почерпнул из нее достаточно, чтобы быть настороже. Возможно, мы были чересчур подозрительны. Я не видел, зачем было бы Лианвису изменять мою процедуру роста в уровне.

Несмотря на то, что мне было сказано, что оценка моей подготовки состоится утром, Лианвис не приглашал меня для разговора до полудня. После обеда я и Кэл отправились проведать наших лошадей. Они выглядели жалко на фоне ухоженных и лоснящихся коней клана Каккахаар. В задней части тента Лианвиса находились кухня и туалет за драпировкой, здесь же позади располагались и лошади. Я насчитал еще как минимум десять больших палаток и несколько маленьких, попроще. Для постройки лагеря использовались материалы нейтрального цвета, что помогало хорошей маскировке в пустынной местности. Было довольно тихо для такого большого лагеря. Присутствовало только смутное чувство невидимой активности вокруг нас, протекающей в полной тишине. Иногда теплый ветерок доносил до нас непонятный и неприятный запах. Оба, я и Кэл, нервничали все больше, особенно после того, как Рыжая и Сплайс в панике вскинули головы, хотя вокруг ничего не изменилось.

Я присел на корточки около Рыжей и принялся поглаживать икры ее ног для успокоения, когда вдруг моя кожа без видимых причин покрылась мурашками. Я быстро взглянул вверх и столкнулся лицом к лицу с притаившейся угрозой. Уломи собственной персоной! Он стоял, наполовину скрытый дверной занавесью, у заднего выхода палатки Лианвиса. Все, что я мог видеть – только его глаза, выражение которых мне совершенно не понравилось. Это был взгляд, который легко вызывал страх и дискомфорт даже у такого скептика, как я, и в то же время неумолимо притягивал и очаровывал. Уломи хотел меня, и потому, что я хотел его тоже, я был бессилен что-либо сделать.

- Лианвис послал за тобой, - прошептал он, и с расстояния пяти метров голос его прозвучал чисто, как колокольчик. Я поднялся, чувствуя головокружение от жара.

- Да, я иду.

- Пелл, - голос Кэла прозвучал предупреждающе. Я взмахнул рукой в его сторону, давая знать, что понял его, и проследовал за Уломи. Внутри тента было темно и душно, мы двигались бесчисленными коридорами, разделенными драпировкой. Глаза слишком медленно привыкали к темноте. Тяжелый парфюмерный аромат заглушал все другие запахи.

- Твой друг меня не любит, - пробормотал Уломи откуда-то спереди: трудно было разглядеть его фигуру, укутанную волосами.

- Он считает, что ты опасен, - ответил я, сразу пожалев, что слова все-таки сорвались с моего языка.

Уломи только посмеялся звенящим, удивленным смехом.

– Он ревнует.

- И что это значит? – спросил я резко. Ревность было чувством, удаленным из каталога эмоций Раэтту. Он, должно быть, понял свою ошибку. Я услышал шуршание одежд, и он обнял меня за шею теплыми подвижными руками: я почувствовал его дыхание со вкусом мяты на моем лице.

- Я не должен был говорить о ревности. Он прав, я опасен. Я могу быть таким. Но ты в безопасности, ты это знаешь. Я чувствую в тебе силу. Она пахнет, как пламя!

- Уломи... - я без особого старания попробовал освободиться, настроившись не поддаваться его чувственно-привлекательному мускусному запаху. Жара и мрак начинали давить на меня, пот стал сбегать струйками по телу.

- Ты на самом деле боишься разделить со мной дыхание? - он был так близко, что наши губы почти касались. Я видел его зубы, красивые и аккуратные, блестевшие, как самый дорогой перламутр, и прекрасно очерченные пухлые губы, как лепестки роз. Видел, как дрогнуло его лицо. Часть меня все еще сопротивлялась, но я уже не мог остановиться, его притяжение было слишком сильным. Он был колодцем для меня, умирающего от жажды.

Его вкус и сила хлынули в меня. Сначала - как что-то приземленное, затем - как разгоняемый жарким пустынным ветром песок с каким-то металлическим привкусом. Уломи – темный вихрь. И пока я все еще старался удержаться на краю этого водоворота, возбуждение уже потекло по моим венам. Он словно тянул меня вниз, забирая душу, но я ничуть не был слабее его. Мы сжали друг друга в объятиях, точно боролись. Он не хотел убивать меня, совсем нет, просто хотел жесткости, доминирования. Изнасиловать мою душу, наверно. Я чувствовал, как он пьет ее. Он сказал, что ощущает мою силу, но был уверен, что сильнее меня. Но он ошибался.

Я улавливал его страх, чувствовал тяжелое биение его сердца, его ногти впивались в мою грудь. Я заметил, как его длинные волосы поднялись, словно живые, и бросились на меня со злостью рептилий. Часть волос держала меня за запястье, часть остервенело хлестала меня по спине. Я с силой оторвался от губ Уломи и едва смог поднять голову. Ужас застыл в моем горле. Попав в ловушку, я стал жертвой Уломи. Мы были так близко друг к другу, словно скованные цепью, что для меня был только один единственный способ освободиться. Я взглянул в его бледное овальное лицо, на котором застыло выражение вызова, стараясь подавить в себе страх. Я собрал всю свою волю воедино и направил мысленный удар в локоны на запястьи. Освободиться! С визгом, окутанный запахом паленых волос, Уломи резко отшатнулся от меня. На моей руке от укусов волос проступили капли крови. Я слышал, как он негромко ругает, но не проклинает меня. Все же Уломи нельзя было отказать в уме.

- Змея, - закричал я и сильно хлестнул его рукой по щеке. Он зарычал, падая на четвереньки и обнажая в оскале свои красивые зубки. Он запрокинул голову назад, и я увидел его белую стройную шею. И вдруг с резким воплем Уломи растворился в вихре собственных волос, словно его и не было.

На несколько мгновений я должен был облокотиться на что-то, чтобы прийти в себя. Впервые мне пришлось применить на практике то, чему меня научил Ориен. Однако все упражнения по перемещению чашки по столу под внимательным руководством учителя были ничто по сравнению с тем, что произошло сегодня. Разница была огромной, как между хладнокровным убийством кого-то и отображением этого действия на холсте. Несмотря на то, что меня тренировали верить в свою силу, я все еще удивлялся своим способностям. Я чувствовал себя, как бегун после длительной пробежки. Рука в том месте, где волосы Уломи впивались мне в кожу, начала отдавать пульсирующей болью. Лианвис. Где же ты? Спотыкаясь и слизывая проступающую на запястье кровь, я отправился искать его.

Павильон Лианвиса представлял собой лабиринт из соединенных между собой полотен ткани. Изнутри он казался намного больше, чем снаружи. Иногда под ногами попадались темные домотканые ковры, иногда только песок. После борьбы с Уломи я потерял всякую ориентацию. У меня совсем не было опыта, как поступать в таких ситуациях, одно я понял: мне нужно было серьезнее относиться к словам Кэла. И в тоже время я был рад, что сам с этим столкнулся. Это помогло мне увидеть воочию, на что я способен. Возможно, мне было нужно это чувство опасности, чтобы начать направлять силу: или использовать силу, или проиграть.

Лианвис «предоставил» мне еще некоторое время для его поисков среди коридоров, и вот, наконец, я вышел к его внутренним покоям. Они были украшены темными драпировками с эзотерическими символами. Драпировки почти не пропускали света. Как только я вступил в покои, занавеси тяжело опустились у меня за спиной, закрывая выход. Я все еще слизывал кровь с руки, которую словно кололи иголками.

- Ты сурово обошелся с Уломи, это было довольно впечатляюще, - прозвучал из темноты голос Лианвиса. Я присмотрелся и смог увидеть его, сидящего с ногами крест на крест у противоположной от входа стены, одетого в серебряного цвета одежды. На полу вокруг него были рассыпаны его волосы, казавшиеся расплавленным металлом в свете единственной лампы, помещенной где-то позади него. На занавесках, словно дразнящие духи, плясали тени.

- Это что, была проверка? - спросил я.

Лианвис жестом поманил меня.

– Садись, – я сел.

- Проверка? Да, своего рода. Я наблюдал за тобой, Пелл, пока ты спал, и теперь, после случая с моим любимцем, я пришел к определенным выводам.

- О, ты сознаешься, что приказал опоить нас прошлой ночью?
Лианвис усмехнулся.

– О, Пеллас, не злись. Я просто говорил с тобой.

- Что-то я не помню.

Лианвис пожал плечами.

– Конечно, не помнишь. Теперь слушай. Я сделал заключение, что тебе не нужен уровень брини.

- Как это? - я не смог скрыть своего разочарования. Я так был уверен в себе, а тут вдруг такое заявление.

- Не спеши с выводами. Дело в следующем: я увеличу твой уровень до аканта, не меньше.

- Но аканта – это уровень второй касты! - воскликнул я. – Я еще не готов!

Лианвис махнул рукой, обернулся назад и достал откуда-то из-за спины длинную деревянную шкатулку. Медленно и лениво он открыл крышку и вынул из шкатулки две длинные тонкие черные сигареты, одну из которых протянул мне.

- Твои восклицания не по делу, - заявил он, прикуривая от ароматной палочки. Лианвис затянулся и затем выпустил через нос густой коричневый дым. – Я проверил тебя, и мой уровень - алгома. Поэтому я знаю, что говорю. Мы здесь очень хорошо знаем Тиеди. Мало тех, кто о нем не слышал. Он обладает огромной силой, ни темной, ни светлой, возможно обеими. И только глупец не будет бояться его. Ты сказал, что это он посвятил тебя, и из того, что я видел, я заключаю, что это - чистая правда. Ты обладаешь необычайными способностями, Пеллас, но ты должен учиться, как управлять ими и правильно их использовать. Достижения уровня брини – это напрасная для тебя трата времени. Ненужная тренировка. Ты уже и так знаешь достаточно. Немногие уровня аканта могут сделать то, что ты сделал с Уломи. А он обладает выдающимися силами, черпаемыми из четырех стихий.

- Я это почувствовал, - сказал я удивленно.

Лианвис кивнул.

– Есть еще кое-что. Иногда даже я осторожен при соитии с ним, Пеллас. Он – Колурастин, принадлежит клану Колурастес, иногда называемому кланом змей. Однако, это не верно. В них нет ничего от рептилий.

Он вспомнил о моей все еще незажженной сигарете и преподнес мне пламя, чтобы я мог прикурить. Вкус дыма был резким, и мое горло запершило, однако процесс курения доставлял удовольствие.

- Ты мне не доверяешь, - заявил Лианвис без обиняков.

- Не очень, - подтвердил я.

Он улыбнулся.

– Нет? Что ж, немного здравого смысла с твоей стороны или со стороны твоего друга Кэла никогда не помешает. Идеалы Каккахаар несколько отличаются от идеалов Раэтту Солтрока. Мы движемся разными дорогами на пути познания. Но я помогу тебе изучить наш путь, если ты изъявишь желание.

- У меня нет выбора. Ты сам сказал, что я не должен тратить время впустую. Основные ритуалы должны быть похожи...

- Верно, и они – это только формальность. Я буду инструктировать тебя настолько беспристрастно, насколько смогу, но все же, – он наклонился ко мне ближе, - я советую тебе изучить и темную сторону волшебства Раэтту, это может тебе очень пригодиться. С такими потенциальными способностями, как у тебя, любой опыт становится преимуществом.

Я не был в этом уверен.

– Ты стараешься соблазнить меня? - спросил я его.

– Пеллас, умоляю! – с деланным удивлением воскликнул он, вскидывая руки.

- Лианвис, я не дурак, по крайней мере, не совсем. Неопытен, это верно, но не настолько глуп, чтобы сворачивать с предназначенного пути. Я знаю, что темная сторона силы существует, мы все это знаем, но ты не сможешь убедить меня в том, что она может добавить мне преимуществ, – я поднялся. – Мне нужно показать мое запястье лекарю... – заключил я и направился было к выходу.

- Пеллас, сядь! – приказал он, но я остался стоять, при этом избегая его взгляда. Он вздохнул. – Ну хорошо, хорошо, садись. Я не буду тебя этому учить. Теперь покажи мне твое запястье.

Я опять сел и протянул ему руку.

- Ну вот. Так лучше?

Я посмотрел на запястье: раны исчезли.

- Да, - ответил я, разрабатывая пальцы.

- Ты мог бы сделать это сам, – сказал он мне. – Ладно, за работу. Ты должен пусть немного, но доверять мне.

Я посмотрел на него, сузив глаза.
- Послушай, твой друг – пирализит, верно? Он может наблюдать за всем ради тебя, если ты этого желаешь...
Я расслабился после его слов.
- Хорошо, я тебе доверяю вот настолько, – и я приблизил большой палец к указательному, оставив совсем маленькое расстояние между ними.
- Только-то? – удивился Лианвис. Я приподнял брови, и он произнес: - Думаю, этого достаточно.

***


Мне не нужно было много времени, что убедиться в том, что Лианвис был прав насчет моих способностей. Он учил меня в течение двух недель, и уже тогда я поражался, с какой легкостью мне удается постигать сложные науки. Казалось, мне нужно услышать слово только один раз, чтобы оно навсегда запечатлелось в моей памяти. Для меня не было никакой проблемы, если требовалось пересказать что-то, никаких трудностей в управлении и использовании моей силы. Когда-то, еще на ферме, старый священник сказал мне и Миме, что когда-нибудь все наши знания покажутся нам излишней ношей. «Где вы будете использовать все то, что в ваших головах?» - удивлялся он. Совершенно уверен, что он бы не одобрил все те знания, в поиске которых я сейчас находился, и, скорее всего, ужаснулся бы, что все те основы учений, которые он заложил в меня, теперь являются фундаментом для надстройки, преподаваемой мне Лианвисом. Но, по крайней мере, я был благодарен старику за то, что он когда-то сделал для меня. Без тех первых уроков невозможно было бы легкое усвоение теперешних.

Лианвис однажды сказал мне, что я – «основа», и произнес это таким мрачным и совершенно серьезным тоном, что я поспешил спросить его, что это означает.

- Все просто, - ответил он мне, улыбаясь. - Твоя аура изначальна... У меня такое ощущение. Вероятно, ты слышал о самом первом Раэтту, так вот, одно из его имен, используемых в обращениях к духу - Агама, что на тайном языке буквально означает «первый» или «основа». Все жидкости его тела должны быть очень сильны, потому что они чисты, изначальны. То же самое иногда я ощущаю и в тебе...

- Так значит можно вызвать дух первого Раэтту? – влез я нетерпеливо с вопросом.

Лианвис вздохнул, задумавшись.
– Все возможно, - ответил он.

Он рассказал мне, что два других Каккахаар, как и он, будут участвовать в церемонии моего роста в уровне, которая пройдет на следующую ночь после новолуния в пустыне, посреди песчаных дюн. Только одна мысль не давала мне покоя: Кэлу запретили при этом присутствовать. Лианвис отметил, что там ему не место.
За несколько дней до завершения моего обучения в лагере Каккахаар появился мужчина. Его сопровождала охрана, довольно сильные и представительные парни. Они прибыли на огромных внедорожниках. Мы занимались с Лианвисом в его внутренних покоях, когда было доложено об их приближении. Один из аралидов клана влетел в комнату (что было очень и очень необычно) и объявил: «Тиахаар Лианвис, господин Шаско опять здесь!» Выражение алчности на лице мгновенно преобразило Лианвиса из адепта в торговца. Он вскочил и ринулся наружу. Кэл и я переглянулись. Все это было очень интересно.

Снаружи металлические корпуса машин эскорта господина Шаско сверкали на беспощадном, ярком до белизны, солнце. Двигатели были выключены в попытке хоть как-нибудь заставить их остыть. Мы с Кэлом стояли на пороге палатки, прикрывая ладонями глаза от солнца. Толстый мужчина с красным лицом, одетый в хаки, отдуваясь, вылез из задней машины. Он отказался от руки помощи, предложенной одним из сопровождающих, и поспешил вперед, навстречу Лианвису, с видом агрессивного бульдога.

- Мне снова нужна твоя помощь, - резко сказал он Лианвису и двинулся в павильон, не обращая никакого внимания на нас с Кэлом.

Лианвис медленно пошагал за ним, широко ухмыляясь. Увидев нас, он сжал губы.

- Пеллас, Кэл, боюсь, у меня неотложное дело, которым я должен заняться. Продолжайте сегодня без меня.

- Но я не могу! - запротестовал я. – Я уже выучил все основные упражнения и их результаты, я не могу продолжать без тебя.

Было видно, как Лианвис сжал зубы. Я знал, что должен был ответить что-нибудь вроде: «О, хорошо, мы можем продолжить и завтра». Но я не мог удержать свое неодобрение. Мне не нравилось то, чем он занимался.

- Ступайте назад внутрь, - потребовал он нетерпеливо. – Я найду вам что-нибудь, чем вы сможете заняться.

Он торопливо провел нас мимо Шаско, неудобно раскинувшегося на полу на подушках и обмахивавшегося шляпой.

- Я вернусь через минуту, господин Шаско, - проговорил он елейно. – Уломи, принеси гостю освежиться, поторопись!

Я еще никогда не видел Лианвиса таким возбужденным. Деньги собственной персоной сидели в гостиной, обмахиваясь от жары, уж в этом я был совершенно уверен.

Во внутренних покоях Лианвиса находился большой черный, окованный железом сундук. Из него Лианвис достал внушительный старинный том со знаниями о том, как совершать чудеса и волшебство, и сунул его мне в руки. Книга была обтянута ветхой, местами облупившейся кожей.

- Третья глава, читай, потом я тебя протестирую! - объявил он с триумфом.
- Я протестирую тебя позже, - передразнил я его, после того, как он испарился, бесцеремонно передавая книгу Кэлу. Кэл обнажил зубы в волчьей усмешке.

- К чертям все это, мое сокровище, - заявил он. – Думаю, что сейчас самое время заняться старым добрым подслушиванием.

- Но он заметит нас, - возразил я неуверенно. Я все еще серьезно опасался Лианвиса, несмотря на то, что я и Кэл подшучивали над ним и его напыщенными манерами. Я не думал, что он хорошо отнесется к тому, что мы спрячемся среди занавесок с целью подслушать, как он обсуждает детали бизнеса с тучным господином Шаско. Мне казалось, он нас непременно поймает за этим занятием.

- Он не узнает, - заспорил в ответ Кэл. – Ну, давай же, где твоя храбрость? Мы, быть может, узнаем что-нибудь полезное.
- Что полезное? Размер состояния этого Шаско? - спросил я его со злостью, но последовал за ним. Мы тихо передвигались коридорами. Я до сих пор помню тот присущий исключительно павильону Лианвиса запах. Этот аромат, который источали зажженные палочки, был настолько сильным, что, казалось, он был незримо подвешен в воздухе, словно занавеси. К нему примешивался чуть различимый и не такой резкий, однако менее приятный запах нечистот из туалета, находящегося снаружи тента.

На самом деле нам даже не нужно было подходить близко к гостиной, чтобы слышать голоса. Мы различали слова Шаско:
- ...наивысшего качества. Меньшее я никогда бы не предложил. Самый лучший, крещенный, и к тому же девственник...

- И теперь о препятствии, которое ты упомянул. Я надеюсь, ты принес что-нибудь с собой, какую-нибудь безделушку, персональную вещицу? - прозвучал голос Лианвиса. Мы услышали какое-то шуршание.

- Да, - ответил Шаско. - Я знал, что тебе понадобится что-нибудь в этом роде. Вот, это подойдет?

Пауза.

- А... кольцо. Да, подойдет. Я чувствую его присутствие в нем.

- Лианвис, это вопрос жизни и смерти, так что он должен быть решен немедленно. Бог знает, что за вред уже может быть причинен, пока я тут у тебя...

Я слышал панику в голосе Шаско и представлял себе ледяное выражение лица Лианвиса.

- Да, конечно, господин Шаско, конечно. Не беспокойтесь, это совсем небольшая проблема. Могу заверить, что ваш враг больше не побеспокоит вас. Теперь давайте снова поговорим об оплате...

- Все так, как я обещал. Куда и когда мне это доставить? - голос Шаско звучал хрипло, в нем проскальзывали неприятные похотливые нотки.

- Сегодня ночью. К закату я выполню свою часть сделки. После этого... В получасе ходьбы на запад от лагеря есть место, окруженное камнями. Их можно различить издалека. Доставьте плату туда. Ждите меня там, если появитесь первыми, мне нужно подготовиться... - отрывисто прозвучало каждое слово Лианвиса.

- И вы... позволите мне присутствовать? - в голосе говорившего звучало непристойное упрашивание. Последовало молчание. Я каждым нервом чувствовал отвращение Лианвиса. Через короткое время он вздохнул и ответил:
- Хорошо.

Кэл положил мне руку на плечо, и от неожиданности я подпрыгнул. Заколыхались занавеси.

- Пойдем, Пелл, - прошептал он. – Я услышал все, что хотел.


Вернувшись во внутренние покои, мы сели на пол и посмотрели друг на друга.

- Боже, я не могу в это поверить! – воскликнул Кэл, рассекая кулаком воздух.

- Во что? - спросил я глупо. Кэл не ответил.

- Лианвис никто иной, как платный убийца, работающий даже на людей. Как он может?

- Очень просто, - ответил я. – Деньги. Экономика рушится по всей земле, но невозможно отрицать, что за деньги все еще можно купить и сделать многое...

- Очнись, Пелл! – зло усмехнулся Кэл, заставляя меня чувствовать себя глупо. – Ты иногда бываешь таким бестолковым! Что-то есть в этом еще. Ты что же не слушал? С каких это пор деньги нужно доставлять, - тут он изобразил одну из поз Лианвиса, - в секретное место на восходе луны? Деньги? Боже, какие глупости!

- Тогда что? – спросил я слабым голосом, хотя догадывался, что это может быть.

- Плоть, - заключил Кэл с гримасой. – Какая только, я не уверен, но клянусь, что это так. Шаско платит чьей-то плотью и кровью.

Было понятно, что Кэл захочет проследить за Шаско этой ночью. Я знал, что эта экспедиция будет чревата опасными последствиями, в чем поспешил его уверить.

– Это ты предупредил меня о том, как опасен Уломи. Это ты сказал, что осторожность помогала оставаться тебе в живых. И теперь это!

- Да, теперь это! - согласился Кэл с каким-то сумасшедшим блеском в глазах. (Взгляд, которого я научился бояться). – Помни, Пелл, ты будешь скоро один на один с этими змеями и в положении подчинения. Как скоро церемония твоего роста в уровне? Через два? Три дня? Может после сегодняшней ночи, ты захочешь отказаться от этой чести. А может, ты узнаешь что-нибудь очень полезное.

- Ладно, ладно, - ответил я, соглашаясь и листая книгу Лианвиса, в которой ровным счетом ничего не видел.

- Послушай, Лианвис сегодня ночью будет занят магией. Вряд ли у него будет время для нас. Я думаю, что опять будет подано вино со снотворным. Как ты насчет романтической прогулки в пустыню перед тем, как прикатит выдающийся во всех отношениях господин Шаско?

Я не мог понять горячего желания Кэла засунуть нос в дела Лианвиса. Я подозревал, что весь этот бизнес никаким образом с нами не связан, и только любопытство являлось причиной выяснять, в чем там дело.

Как и ожидалось, нам с Кэлом было объявлено, что ужин будет подан в нашу комнату. Уломи эффективно избегал меня после того инцидента между нами, но все-таки это он принес нам пищу. Кэл скучающе лежал на постели, и я увидел, как его глаза зажглись жестоким насмешливым огнем при виде вошедшего Уломи. Он наблюдал за Колурастином, задумавшись, словно подсчитывая что-то, потом сказал:
- Поди сюда, змеюка, - в голосе звук разрывающегося щелка.

Уломи поднял на него глаза, расставляя тарелки. Он все не потерял своей красоты в моих глазах. Я осторожно наблюдал за ним. Уломи даже не взглянул в мою сторону. Я чувствовал, что он боится Кэла. Уломи начал отступать к двери, но Кэл вдруг вихрем сорвался с кровати и схватил его за запястье. Уломи издал слабый звук, похожий на всхлип.

- Я сказал «поди сюда», - прошипел Кэл сквозь стиснутые зубы. – Где же теперь то твое предложение остаться? Разве ты не хочешь разделить со мной дыхание, игрушка Каккахаар?

- Нет, - выдохнул Уломи, стараясь освободиться от хватки Кэла.

- Он не Каккахаар, - сказал я. – Он - Колурастин.

- Он – Каккахаар, - ответил Кэл, словно плюнул, тряся Уломи. – Ты Каккахаар, Уломи, не правда ли? Колурастес требуют уважения к своей силе. Что сказали бы члены твоего клана, еслиузнали, кем ты стал теперь, Уломи? – Кэл снова потряс его.

- Кэл, заткнись! – заорал я, испугавшись, что он может наговорить лишнего. Мы не могли позволить себе сделаться врагами Лианвиса.

- Все хорошо, Пелл, - ответил он, не поворачиваясь ко мне, но в голосе его уже не было яда.

Я жалел, что рассказал ему о том, что произошло между мной и Уломи. Кэл в зависимости от настроения мог быть мстительным и равнодушным к чувствам других. Он взялся другой рукой за прядь волос Уломи.

- Иди сюда, гадюка. Заплети свои волосы. Они лезут порой не туда, куда нужно, не правда ли? Могут обернуться вокруг моей шеи и придушить совершенно нечаянно.

Я ожидал, что Уломи будет защищаться, используя свою силу, но Кэл был улани. И когда Кэл отпустил его руку, он покорно принялся заплетать волосы в косу. Кэл улыбнулся и лег обратно на кровать, положив руки за голову.

- Пелл, помни, что есть аруна (соитие), есть гриссекон (соитие с целью волшебства), а есть пЕлки...

- О! – Уломи сжал руки в кулаки, опустив их вниз.

- О, да. Ты думаешь, что Раэтту Солтрока простые набожные создания, не правда ли, Уломи? Но мы не из Солтрока, Уломи. По крайней мере, я. Мой клан – Уигенна. Это что-то значит для тебя? – спросил Кэл с лицом ангела и жестокостью злодея.

Уломи закачал головой.
– Нет, нет, нет, нет, - стал подвывать он.

Вся эта сцена начала действовать мне на нервы.

– Кэл, - произнес я просто. Это всегда ужасно, когда ты думаешь, что знаешь кого-то достаточно хорошо, а он оказывается совершенным незнакомцем.

Уломи посмотрел на меня, словно только что заметил мое присутствие.
– Уигенна! – повторил он беспомощно.

Я видел, как его трясет. Это слово для меня ничего не значило. Я хотел сказать «Уломи, я ничего не знаю об этом», но я молчал, понимая, что лучше оставаться в стороне, дать Кэлу доиграть начатую им партию. На некоторое время в комнате воцарилось тяжелое мрачное молчание. Кэл пристально смотрел на Уломи, а Уломи умоляюще кидал на меня взгляды. Я не понимал, как он может ожидать от меня симпатии после того, что произошло. Я смотрел то на одного, то на другого и думал, какого черта здесь происходит. Внезапно Кэл спрыгнул с кровати, и Уломи вздрогнул и закрыл голову руками.

- О, пошел вон, - сказал ему Кэл. – У меня нет на тебя времени.

Даже ни разу не обернувшись на нас, Уломи вылетел из комнаты. Я не мог смотреть на Кэла, поэтому я принялся ковыряться в еде.

- Ничего не ешь, вспомни про вино, - бросил мне он. – Помни про вино!

- Ну, тогда пошли, - я отвернулся от него, не понимая своей растущей на него злости, и потянулся за своей кожаной курткой. Ночью в пустыне холодно.

- Ты разве не хочешь знать, кто такие Уигенна? - спросил Кэл.

- Нет.

Мы вышли наружу. На горизонте проступало темное пятно камней.
- Я думаю, нам туда, - указал Кэл в том направлении. Мы молча направились в ту сторону. Кэл первым нарушил молчание.

- Ты злишься, - заявил он. Я не ответил. – Прекрати дуться, Пелл! Я бы ничего ему не сделал.

- Не сделал бы? - спросил я хриплым голосом.

- Нет, конечно, нет. Я просто пугал его. Отплатил ему той же монетой за то, что он сделал с тобой, – он обнял меня и поцеловал в щеку. – Простишь меня?

- Кэл, он ничего мне не сделал, - я не хотел так просто сдаваться.

- Боже, ты хоть кем-то когда-то бываешь недоволен? Если ты простил эту змеюку Уломи, прости и меня, – он был словно сама невинность, и мне ничего не оставалось, как подчиниться.

- Хорошо, я поверю тому, что ты говоришь.

Спустя какое-то время я спросил:
- Кэл, а что такое пелки? – я обнимал его за талию и почувствовал, как он напрягся после моего вопроса.

- Ты опять разозлишься, - пожаловался он.

- Обещаю, что нет, – однако мы оба знали, что я могу и не сдержать обещания.

- Ладно, ты сам спросил. Я тебе расскажу. Я был посвящен в клан Уигенна. Их воинственность общеизвестна. Они враждебны ко всем, кто живет на этой планете, за исключением членов клана. Пелки – это наследство, оставшееся от так называемой человеческой цивилизации. Это то, что каждый Раэтту ненавидит, запретное и ужасное. Некоторые из нашей расы отрицают, что это существует, но оно существует и это – сексуальное насилие, – он уставился в даль, избегая моего взгляда.

- И что же, Уигенна и пелки – синонимы? - осторожно спросил я. Я был не так расстроен, как предполагал до этого Кэл.

Он пожал плечами.

– Не то что бы, но я выучил это слово в моем клане. Упомяни Уигенна, и любой Раэтту будет убегать, сверкая пятками. Я был очень молод, когда меня посвятили, мне было всего тринадцать. Думаю, у меня было трудное время, но все теперь как-то забывается. Два года спустя я прибился к Уннеах. Это другой северный клан, тоже воины, но с чувством чести и достоинства. Я был слишком молод, чтобы принимать участие в бесчинствах Уигенна, но был свидетелем многого.

- Кэл, ты мне рассказываешь правду? - спросил я его, и он посмотрел на меня.

- Я никогда не лгал тебе, Пелл. Никогда. Согласен, возможно, это было ошибкой угрожать даже такой змее, как Уломи, но иногда зверь просыпается во мне, и я ничего не могу с этим поделать. Мне не понравилось, что произошло между вами, совсем не понравилось.

- Мы не должны ревновать друг друга, - напомнил я ему.

- О, Пелл, - воскликнул он, потирая мою руку. – Это не так, правда, совсем не ревность.

Я посмотрел на него, приподняв вопросительно бровь.
– О, дьявол! - произнес он и наклонился, спрятав лицо в моих волосах.

Будущее на мгновение явилось мне, но тогда я просто не понял этого.

Часть Первая.

Глава шестая.

в песках

В ночное время песок остывал быстро и уже становился прохладным на ощупь под нашими ступнями. Так всегда в пустыне: тьма и холод накатывают неожиданно и незаметно. Вроде только что вокруг тебя был приятный вечер, а в следующее мгновение ты словно оказываешься в страшном и темном месте, в котором водятся призраки и оборотни.

Скоро впереди на нашем пути показались бесформенные каменные глыбы, частично присыпанные песком. Мы, должно быть, приближались к месту, о котором говорил Лианвис. В мою кожу словно впились вдруг тысячи иголок: настолько это место казалось насыщенным темным волшебством.

- Интересно сколько лет оно существует? - словно обращаясь к самой темноте, хрипло спросил Кэл. Его слова зазвучали эхом среди камней.
- Упаси нас боже от того, чтобы это место сейчас ответило тебе! - произнес я дрожащим голосом. – Мне кажется, самое время спрятаться.
- Мы больше должны бояться живых существ, а не груду камней, - загадочно промолвил Кэл.

Я понял, что он имел в виду. Возможно, эти развалины когда-то были священными, и ощущение этого все еще витало в воздухе. Много темных расщелин вели под землю. Почти ничто не осталось здесь от прежнего святилища, стены осыпались, а песок практически полностью поглотил то немногое, что еще сохранилось. Мне очень не хотелось спускаться вниз: на поверхности можно было найти достаточно мест, чтобы спрятаться как от людей, так и от хара.

- Не смеши меня, - усмехнулся Кэл. – Все будет происходить не здесь, а там, внизу!
- Да, но мы ничего не сможем увидеть, - пробовал я протестовать. Под землей, конечно же, было темно, и все-таки слабый свет пробивался из туннелей на поверхность.
- Хорошо, пока будем ждать здесь.

Мы прислонились к одной из разрушенных стен, ощущая тепло камня, нагретого за день на солнце. Долго ждать нам не пришлось. Вскоре из сумерек на дороге появились темные фигуры, освещаемые только светом фонариков. Мы постарались пригнуться пониже. Четыре фигуры прошествовали мимо нас. Кто это были - люди или Раэтту, сказать было трудно. Однако среди них явно присутствовал Шаско. Мы поняли это по его спотыкающимся шагам и тяжелому прерывистому дыханию.

- Ждем дальше, - прошептал Кэл после того, как они исчезли из вида.

Возможно вам знакомо выражение «мое сердце билось так громко, что другим не составляло труда слышать его стук», которое кажется вам слишком напыщенным и преувеличенным производным от «я безумно испугался». Так вот, вы неправы. Так бывает на самом деле. Каждую секунду я ожидал, что Кэл скажет «Господи Боже, да прекрати же ты так шуметь!» Для нас не было ни единой веской причины находиться здесь. Если бы Лианвис вдруг обнаружил нас, у нас даже не нашлось бы никакого объяснения. Мне следовало упорнее сопротивляться решению Кэла отправиться в пустыню, и тогда, быть может, я сумел бы отговорить его от этой затеи еще в лагере. Теперь же я ругал себя за слабость.

Из темноты донесся приглушенный стук копыт приближающихся лошадей.

- По-моему двое, - прошептал Кэл, чуть-чуть приподнявшись.
- Не смотри! – прошипел я, потянув его вниз. – Это – Лианвис!

Он должен был почувствовать нас, должен! Он был алгомалид. Он наверняка должен был ощущать мой страх. Они спешились, мы слышали их голоса, но не могли понять, о чем они говорят. Одна из лошадей всхрапнула и . Зазвенела упряжь. Голоса звучали все приглушеннее, удаляясь. Мы еще какое-то время прислушивались, затаив дыхание. Мой желудок, казалось, был связан тугим узлом. Через некоторое время я вздохнул свободнее.

- Ну что теперь? – спросил я.
- Дадим им несколько минут начать то, для чего они все собрались, - сказал Кэл, поднимаясь.
- Кэл! - пискнул я, дергая его за руку.
- Все в порядке, - уверил он меня, - здесь никого нет.
Я встал рядом с ним. Лианвис и его спутник привязали своих лошадей неподалеку от нас. Испуганные животные смотрели на нас, опустив головы, прислушиваясь к звукам и принюхиваясь. Поводья свисали до самой земли.
- Как ты думаешь, в какой туннель они спустились? – спросил меня Кэл, оглядываясь вокруг.
- Кого это волнует! - ответил я.
- Где твоя сила духа, Пелл? - упрекнул Кэл, без тени страха в голосе. – Ты должен смело смотреть опасностям в лицо. Боясь всего, долго не проживешь.

«Я проживу даже дольше, если буду избегать опасностей», - подумал я.

- Вот этот туннель выглядит немного светлее остальных, - указал я Кэлу.
Стараясь держаться в тени, мы осторожно направились в его сторону. Все было тихо, слабый красноватый свет лился наружу. Мне казалось, что за нами следят из каждой расщелины. Кэл первым шагнул в туннель. Вниз вели старые полуразвалившиеся от времени и покрытые песком и пылью ступеньки. Наверное, тысячи и тысячи ног ступали на эту лестницу в течение многих и многих лет. Когда-то давно, здание высоко возвышалось над песками, возможно, это была огромная башня, пока пустыня не начала свою разрушительную работу.

Спуск занял некоторое время. Мы старались двигаться медленно и тихо. Наконец я и Кэл очутились перед длинным проходом вглубь с замазанным потолком и влажным песком вместо пола, который освещался одиноким факелом на стене. Трещины и разломы покрывали стены, однако остатков камней на полу не было, и все говорило о частном использовании этого коридора. Сквозь плесень на стенах угадывались рисунки, изображающие фигуры людей с высокомерными выражениями на лицах, которые словно бы маршировали с нами вдоль туннеля. Я ожидал, что услышу тихое пение, обычно предваряющее любой ритуал, но одинокий звук, который донесся до нас из глубины туннеля, был намного хуже, намного страшнее. Он прозвучал, как последний отчаянный крик одинокой, потерянной души человека или хара. Я замер в ужасе, схватив Кэла за руку. Он дотронулся до моих пальцев другой рукой.

– Пошли.

В конце коридора виднелись огромные деревяные двери, открывающиеся внутрь. Свет в помещении был намного ярче, чем в туннеле. Расстояние между наличниками и дверьми позволяло незаметно смотреть на то, что делается внутри. Внутреннее помещение представляло собой огромный зал с высоким потолком, разделенный колоннами и арками на меньшие отсеки.

Вокруг огня в центре собралось несколько фигур. Лианвис, вся одежда которого состояла из волос и набедренной повязки, бросал в пламя зерна растений, которые вспыхивали зеленым, фиолетовым и красным светом. Его миндалевидные белесые глаза горели по-волчьи. Уломи, одетый в серую прозрачную хламиду, с высокомерно-отрешенным выражением на лице стоял от Лианвиса по левую сторону и держал в руках металлическое блюдо. Его волосы развевались, словно от ветра. В группе Раэтту присутствовал только один человек – Шаско. Он стоял немного в стороне от других. Я насчитал шесть хара, включая Лианвиса и Уломи. Огромные свечи толщиной в мою руку стояли на каменном полу и освещали знаки, нарисованные на нем мелом.

Лианвис произнес слова заклинания, и холодный люминесцентный свет наполнил все помещение. Пламя свечей задрожало, заискрилось. Я смог увидеть то, что раньше ускользнуло от моего внимания. На полу под ногами Лианвиса свернувшись в клобочек, лежало человеческое дитя, слабо дрожавшее, как испуганный щенок. Уломи щелкнул пальцами, и двое хара шагнули вперед, чтобы поднять мальчика, который не мог сам стоять на ногах от страха. Когда же свет упал на его лицо... Бог свидетель, я никогда бы не хотел увидеть такое снова. Он знал, что умрет, безнадежность была во всей его фигуре, рот перекошен от испуга. Наверно, это его крик мы слышали раньше, когда двигались по коридору. Я спрашивал себя, что они делали с ним такое, чтобы вызвать столь душераздирающий крик. На его теле не было никаких отметин.

Лианвис шагнул вперед. Он запрокинул голову назад. Глаза его, казалось извергали пламя разрушающей силы. Уломи наклонился, чтобы развязать набедренную повязку своего хозяина. Страшная догадка поразила меня, и у меня вырвалось слабое «нет». Кэл толкнул меня локтем, чтобы я заткнулся. Мне больше не хотелось смотреть на это. Лицо Лианвиса начало меняться, предвращаясь в демоническую маску, губы оттянулись назад, засверкали длинные клыки, шея начала выкручиваться, волосы взлетели как озверелые змеи. Мальчик завыл, забился, пытаясь вырваться, застучал ступнями по песку. Я прижался лицом к плечу Кэла. Мы ничего не могли поделать, жертве ничем нельзя было помочь. Какой бы силой мы не обладали, в этот момент она не могла сравниться с силой Лианвиса. Я накрыл уши ладонями, но не смог до конца заглушить ужасные крики и утробное рычание Лианвиса.

Внезапно Кэл дернул меня. Сквозь невообразимый шум, раздававшийся в зале, я смог разобрать:
- Сейчас... сейчас... сила... ему... назад! Скорее назад!
Мы развернулись и бросились бежать. Ужасный оглушающий визг и зловоние горящей плоти преследовали нас по коридору.

Я кричал, пока мы бежали:
- Знает ли он? Знает ли? – Кэл не отвечал.

Голубая дымка уже заполняла туннель, когда мы достигли нижних ступеней лестницы. Спотыкаясь и опираясь о камень, я карабкался вверх, следом за Кэлом, который двигался уверенно и быстро. Снаружи ночная тишина поразила меня своей нереальностью. Холодный воздух свел горло судорогой, и я с трудом смог вздохнуть. Кэл почти что выдернул меня из туннеля, протащил через открытое пространство за стены, бросил меня на песок и сам упал на меня, прикрывая своим телом. Дрожащим голосом он начал шептать охраняющие заклинания. Я был не в состоянии помочь ему и только сильнее вжимался спиной в камни, стараясь изо всех сил стать невидимым. Секунду или две ничто не нарушало тишину, как вдруг ночь взорвалась звуком и светом. Кэл спрятал лицо в моих волосах. Я чувствовал, как сильно бьется в груди его сердце. Он, словно безумный, повторял одни и те же слова:
- О, Боже, о, Боже, о, Боже!

Я еще никогда не видел его таким испуганным. Мы прижимались друг к другу, крепко зажмурив глаза. Что-то огромное и бесформенное вырвалось из туннеля, яркий свет ударил в наши закрытые веки. От ужаса я сдерживал дыхание, чувствуя дьявольское напряжение в воздухе вокруг нас.

Лианвис трансформировался в одну из стихий. Нам повезло, что в этом сверхестественном состоянии ему было не до нас. С мрачным воем он взвился в небо к звездам, вспыхнув, как огромная молния. Казалось, воздух рвался на куски вокруг его фантома. Я открыл глаза и посмотрел вверх через плечо Кэла. Я не мог узнать Лианвиса, который словно заполнил собой все небо, глаза его горели, как солнца. Я чувствовал на себе их взгляд. Он мог бы дотянуться и просто стереть нас в порошок. Но он лишь рассмеялся демоническим смехом, и свет его жадной души ринулся вверх в темноту ночи. Он удалялся от нас, яркий и быстрый, как комета. Неожиданно в голове вспыхнуло воспоминанием одно единственное слово. Агама. До сих пор не знаю почему, если только это не имело отношение к последующим событиям в моей жизни.

Кэл скатился с меня и перевернулся на спину, глядя в небо.
- Это была твоя идея, - сказал я, садясь и стряхивая песок с одежды.
Кэл закрыл глаза, сглотнул, сжимая челюсти.
- Мы могли бы украсть лошадей и удрать, - добавил я, напряженно.
- Каких лошадей? - спросил Кэл тихо. Я глянул через стену и увидел трупы животных.
- Мертвых, - заключил я риторически.
Кэл вздохнул.
- На всем пути в лагерь нет никакого укрытия. Нам следует подождать, когда остальные уберутся отсюда, - сказал он.

Я не ответил, потому что также не знал, как нам незаметно попасть в павильон Лианвиса.

- Может нам взять наших лошадей и убраться по добру по здорову, - предложил я.
Кэл скривил лицо.
– Ты шутишь? У нас нет припасов, никакой идеи, в каком направлении двигаться. Если сбежим сейчас, Лианвис поймет, что мы что-то видели. Он тогда не даст нам уйти. Нет, лучше переждать, и отправиться назад в лагерь вслед за другими. Там, в лагере, мы что-нибудь придумаем, как объяснить наше отсутствие.
- Кэл, он и так знает, что мы были здесь. Он должен знать!

Он уставился на меня, потом покачал головой.
– Нет, я так не думаю.
Мы лежали в темноте, все еще тяжело дыша. Через какое-то время я нарушил молчание:
- Кэл, что это было?
- Убийство, - ответил он. – Убийство ради силы. Сперма Раэтту – яд для человека, но убийство - наслаждение для тех, кто на темном пути, сладость в возможности питаться душами жертв... – он приложил палец к губам, призывая к молчанию. Мы услышали, как из туннеля стали выходить остальные. Уломи выругался, увидев мертвых лошадей, но и только. Все хранили молчание, направляясь назад в лагерь.

Я повернулся в Кэлу и заговорил.
– Кто мы, Кэл? Часть чего? – он не ответил.
Минут пятнадцать спустя он поднялся, сказал, что все еще может видеть свет фонариков вдали, и что теперь и нам безопасно оправиться назад. Удача была на нашей стороне, нас никто не заметил.

Достигнув лагеря, мы услышали звуки попойки. Люди Шаско методично напивались, свидетели заклинания Лианвиса вскоре присоединились к ним, несомненно нуждаясь в выпивке после всего, что произошло. Неслышно пробираясь к тенту, я заметил у костра Уломи. Он стоял, прижимая жестяную кружку к груди. Даже в оранжевом свете пламени костра я видел, каким серым было его лицо.

Мне до сих пор кажется, что только чудом Лианвис не стал подозревать нас в том, что мы были в курсе событий, глядя на мое поведение на следующее утро, когда я и Кэл явились в его внутренние покои, чтобы продолжить мое обучение. Я мог тогда только вздрагивать и что-то несвязно бормотать. Все время у меня перед глазами стоял образ мальчика с перекошенным ртом, издающим жалкие, разрывающие сердце звуки. Больше всего убивало то, что весь ритуал был проведен Лианвисом лишь для получения удовольствия. Сначала я думал, что он хотел нарастить силу, но Кэл привел другие причины.

- То, что мы видели, было явным декадансом, - сказал он. – Ничем иным. Лианвис просто выпил жизнь, как мы пьем вино. Цель та же, но эффект, как ты сам убедился, - при этом Кэл улыбнулся, - намного сильнее!

Для меня было пыткой теперь встречаться с нашим «дорогим» хозяином. Лианвис, собранный и прекрасно выглядевший, сидел на подушках, но где-то внутри него бился дикий дух, как внутренний стержень, как сила самих звезд, все еще ярко сверкавших. Он научил меня, как использовать силу, больше мне нечего было делать у Каккахаар, и мне хотелось поскорее отсюда убраться. Я представлял себе символы защиты от зла у себя над головой и всегда мысленно поддерживал этот образ. Даже если Лианвис и заподозрил нас, он не подавал вида, но, зная о его силе, касте и уровне, я был уверен, что ему все известно о нашем присутствии на церемонии. Мне показалось, что он решил ускорить мое обучение, приближая его к завершению, но возможно, что все это только представлялось моему воспаленному воображению. Я и Кэл не раз обсуждали возможность покинуть лагерь до моего роста в уровне, однако, мы не хотели рисковать разоблачением перед Лианвисом. Мы боялись его, и поэтому, как это не парадоксально, страх удерживал нас подле него.

Два дня спустя я узнал, что церемония моего роста в уровне пройдет этой же ночью. Я спросил Лианвиса, где, и он ответил, что среди руин на западе от лагеря. Он спокойно рассматривал мое лицо, которое выражало полнейший ужас, однако сказал только:
- Возможно, для тебя было бы неплохо отправиться туда сегодня вечером, чтобы осмотреться. Возьми с собой Кэла.

Конечно, при свете дня все казалось тихим и спокойным, и ничего не напоминало о тех страшных событиях. Подземные туннели выглядели и пахли так, будто ими никто не пользовался уже долгое время. Паутина цеплялась нам на лица, когда мы исследовали коридоры. Возможно, мы просто выбрали другой туннель, чтобы попасть во внутреннее помещение, которое освещалось теперь солнцем, проникающим через расщелины в потолке. Нигде не было видно следов крови и меловых отметок и знаков. Пол был абсолютно чистым. Я и Кэл переглянулись, но промолчали. Не осталось даже свечей. Я не ощущал ничего, никакой остаточной энергии ритуала, это место было вычищено досконально.

Я должен был поститься в тот день. На закате Лианвис отвел меня в другую комнату. Мне было сказано, что за мной придут в полночь. Ожидая, я прилег на диван. Находиться здесь было совершенно неуютно от духоты и спертого воздуха. Я был в каком-то полузабытьи, удовольствие, гордость, возбуждение от предстоящего - все покинуло меня. Руки Каккахаар были запятнаны кровью невинных жертв. Я был убежден, что то, чему мы стали свидетелями в руинах, не было единичным случаем. Весь тот ужас стоял у меня перед глазами, и я не смог бы его забыть никогда. Одна страшная мысль не хотела покидать меня, как я не старался: мысль о том, что было бы, если Кэл, с которым я покинул свой дом и отправился в пустыню, оказался бы Каккахаар или кем-то вроде того. Перед моим внутренним взором все время вставали видения обо мне горящем, извивающемся в немыслимой агонии, который в своей глупости и наивности флиртовал с Кэлом, совершенно не догадываясь о возможных последствиях.

И вот теперь я лежал здесь, в палатке Лианвиса, ожидая церемонии. Я поклялся себе, что мы уберемся из этого места на следующий день, сразу же после того, как я отдохну. Возможно, отдых поможет забыть все мои страшные мысли. Я сжал руками глаза так сильно, что все цвета радуги заиграли у меня под веками. Я знал, что там, за пустыней, человечество все еще борется за свое первенство в мире, и хорошо понимал, что вещи, которые так испугали меня здесь, ничто по сравнению с тем, что может ожидать нас впереди.

Снаружи слышались приглушенные голоса. Должно быть солнце, огромное и жаркое, уже клонилось к закату, прячась за руинами того дьявольского места, окрашивая камни своими уходящими лучами в бронзу. Позже я отправлюсь туда и, прикусив язык, буду смотреть на Лианвиса, подчиняющего себе совсем другие, уже более спокойные силы.

Я повернулся на бок и поджал колени к груди. Украшения комнаты теперь казались мишурой, воздух отдавал тухлятиной. Мне было жарко и противно, страшно хотелось есть, и чтобы все поскорее закончилось. Последние часы перед полуночью тянулись бесконечно. Я крутился на диване, стараясь улечься поудобнее, снова и снова, до тошноты проигрывая предстоящие ритуалы у себя в голове.

Уже почти стемнело, когда я услышал шорох занавесок. Кто-то тихонько зашел в комнату, принеся с собой глоток свежего воздуха. Я быстро развернулся лицом к вошедшему. Почти невидимая темная фигура приблизилась к дивану. Все, что я мог различить – это бледную руку, придерживающую полы плаща. Я, молча, ждал продолжения. Фигура выпрямилась во весь свой рост и подняла руки над головой, при этом частично освободившись из складок одежды. Кожа в темноте засветилась фосфорным светом, но я все еще не мог видеть лица. Словно заклинание запрещало мне узнать пришедшего. Я протянул руки, и странный, молчаливый и гибкий гость шагнул в мои объятья. Поцелуй был полон желания, и из него я пил темный и таинственный вкус. В сумерках все вокруг казалось темно-синим. Соитие - словно взыв звездного света. Я был оаной, пламенеющим золотом и синевой, ищущим вторжения, покоряющим и почтительным в то же самое время. Потоки ледяного огня вырывались из моего сердца, шипели, кружились в горячем воздухе, превращаясь в пар. Может это только было во сне - искушение, иллюзия; а может в реальной, с пожирающей страстью, действительности.
Когда за мной пришел Лианвис, я крепко спал. Он потряс меня за плечо и улыбнулся, глядя на то, как я просыпаюсь. Мне страшно хотелось пить, а тело было липким от пота.

- Идем, - сказал он. Я огляделся. Диван рядом со мной был пуст, однако осталось ощущение, что кто-то только что покинул мои объятия. Я сел, потер лицо руками и потянулся за одеждой; Лианвис все это время наблюдал за мной. С таинственной улыбкой он повел меня наружу.

Если бы я лучше знал, что представляет собой внешний мир, я, возможно, так бы не торопился покинуть лагерь Каккахаар. Все в мире относительно. То, что случилось в пустыне, представляется ужасным по сравнению с жизнью в Солтроке, а то, что случится позже, заставит нас вспоминать лагерь Лианвиса с благодарностью за спокойствие и найденный в нем покой. Никогда мне здесь ничего прямо не угрожало. То, с чем мы столкнулись в пустыне, было своего рода предупреждением и уроком. Но тогда я все еще был наивным хар, воспитанным на идеалах Солтрока.

Церемония посвящения на уровень аканта завершилась с первыми лучами рассвета. Я вовсе не ощущал себя наполненным новой силой, а скорее чувствовал спокойствие и уверенность: то, на что всегда можно положиться в случае необходимости. Я возвращался в лагерь, уставший, но настроенный покинуть его как можно скорее. Лианвис настоял, чтобы я поужинал с ним. Он не видел причины в нашей спешке.

- То, что ждет тебя там впереди, никуда от тебя не денется, - сказал он, указывая рукой на восток.

- Я просто не хочу терять время, - солгал я о причине.
- Ты смог бы вырасти здесь до уровня пирализ, - продолжал он, избегая смотреть мне в глаза и ковыряясь в тарелке с едой.
- Нет! - воскликнул я слишком поспешно. – Я имею в виду... имею в виду, что нам нужно двигаться вперед.

Лианвис пожал плечами:
- Это – твой выбор, конечно. Куда вы планируете направиться?
Я глянул в сторону выхода из палатки.
- О, Кэл знает наверняка куда.

- Было бы мудро вернуться в Солтрок, - сказал Лианвис, вытирая руки салфеткой. – Здесь, в пустыне, мы ограждены от неприятностей. Нам нечего и некого бояться, впрочем, как и в Солтроке, но в других местах... - он резко втянул воздух и покачал головой. – Пеллас, стены некоторых городов на севере залиты кровью Раэтту. За границами пустыни вас ожидает ад.

Я не сказал ему, что до посвящения я никогда не был в других городах. Мой опыт не простирался дальше картинок в книгах, которые нам давал читать священник. Теперь же я хотел увидеть все своими глазами. Но я сказал ему лишь только:
- Я не хочу прятаться всю свою жизнь. Большой мир и, возможно, война ожидают нас. Раэтту несомненно выиграют эту войну, потому что сама Судьба на их стороне. Кэл и я хотим участвовать в этом...
- Зачем рисковать своей жизнью?! - воскликнул Лианвис. – Почему не переждать несколько лет в Солтроке, пока не станет спокойней...

Я не считал тогда, что он был прав, я преувеличивал нашу смелость и героизм. У нас с Кэлом не было таких планов. Все, что он хотел – это найти Имманион, а я хотел увидеть, как живут другие. Мы с ним даже не обсуждали, какое направление выбрать.

Мы были готовы отправиться в путь во второй половине дня. Лианвис позаботился, чтобы у нас было достаточно еды и воды для путешествия. Он также, несмотря на наши протесты, подарил нам вьючную лошадь. Для нас было упаковано много нужных мелочей: веревка, соль, спички, наточка для ножей и одежда. Я думал, что Лианвис старался услужить нам по какой-то известной только ему причине (и, возможно, был прав насчет этого), но был очень благодарен за его заботу. Я мало чем мог одарить его в благодарность за учение, а теперь еще он завалил нас подарками. Нам также выделили проводника из Каккахаар сопроводить нас до границы пустныни.

Когда мы тронулись в путь, Лианвис вышел попрощаться с нами. Уломи так и не появился. Провожая, Лианвис напутствовал меня:
- Ты не должен разбрасываться своими талантами, Пелл. Старайся просто остаться в живых, пока ты достаточно не созреешь, чтобы использовать их как положено.
- Я постараюсь! - ответил я и натянул поводья Рыжей. Кэл все еще разговаривал неподалеку с проводником.
- Еще одно, Лианвис, - проговорил я тихо, наклоняясь в седле. – Прошлой ночью, это ты послал Уломи ко мне?

Он засмеялся.
– Я не посылал Уломи, - ответил он: на лице его сияла хитрая улыбка. – Ты не встречался с Уломи прошлой ночью.

Я озадаченно смотрел на него.
- Но ко мне приходил кто-то...
- Это был не Уломи. Прощай, Пеллас, – он развернулся, фалды его пустынного плаща разлетелись, и он направился в сторону палатки.

Как только мы отъехали от лагеря, мое настроение стало улучшаться. Пустыня преставала перед нами во всем своем диком великолепии. Рыжая и Сплайс, хорошо отдохнувшие и отъевшиеся за все время в лагере, легко и весело бежали вперед. Лианвис снабдил нас навесом из черного холста. Когда мы останавливались на ночь, то ужином нам служили вкусно приготовленная курятина и белое вино, помогавшее хорошо уснуть. Проводник предупредил, что покинет нас завтра после полудня, а меньше, чем через день мы достигнем границ пустыни. Без проводника путешествие через пустыню скорее всего заняло бы неделю.

Лежа ночью под тентом, Кэл выспрашивал у меня про вчерашнее. Голос его звучал напряженно, он лежал на спине, не дотрагиваясь до меня.

- Я уверен, что вся церемония – не больше, чем декорация, - ответил я. – Учение – вот что важно. Полученные знания помогают расти в уровне. Вот, посмотри! – я вызвал перед нами в воздухе кристалл. Кэл смахнул его рукой, и он испарился.

- Все это понятно. Ты – Раэтту. Сила присутствует в тебе, присутствует она и в людях, просто они не замечают ее...

- Что с тобой? – огрызнулся я в ответ и заглянул ему в лицо. Его глаза отдавали холодом. Он натянул покрывало повыше, закрывая шею.

- Почему бы тебе не рассказать мне, что случилось? - сказал Кэл. – Я никогда ничего не скрываю от тебя!

- Ты о чем? - спросил я, однако, подозревал, что он имел в виду. Он взглянул на меня, и я опустил глаза. – Это вовсе не секрет, - ответил я, защищаясь. – Я просто забыл, – выражение его лица не изменилось. – Я чувствую себя, словно должен перед тобой в чем-то извиняться.

Уголки его губ дрогнули в еле заметной улыбке.
– Забыл? О, Пелл!
- Это – правда! Все это сон. Я до сих пор не уверен, что что-то вообще произошло на самом деле. А ты откуда знаешь?

Он приподнял одну бровь.

– Знаю и все. Я могу видеть это вокруг тебя, что-то темное, - холодность покинула его голос, и я лег опять, положив голову ему на грудь.
- Это было так странно. Я даже не знаю, кто это был. Я думал, что приходил Уломи, но Лианвис сказал, что нет.
Кэл молчал какое-то время, рукой поглаживая мои волосы и слегка массируя мне шею. Мы слышали, как Каккахаар покашливает во сне.
- Я знаю, кто это был, - сказал Кэл. Меня испугал его тон.
- Не говори мне, прошу, - прошептал я. – Просто верни мне свет.

Часть Первая.

Глава седьмая.

Те, кто пали

На востоке за пустыней располагалась группа из нескольких ферм, в сторону которых вела широкая прямая дорога. Часть ферм занималась земледелием, часть – скотоводством. Приближаясь к ним, мы видели дымок, поднимающийся над трубами домов.

Каккахаар дали нам совет - держаться подальше от человеческих поселений. Путешествуя вдвоем, мы могли бы стать легкой мишенью для людей с оружием. Кэл предложил забыть о дороге и выбрать направление на север. Несмотря на то, что путь на север мог оказаться довольно опасным, была высока вероятность встретить представителей нашей собственной расы. У нас все еще было достаточно запасов, чтобы спокойно путешествовать через пустыню.

Таким образом, мы опять изменили направление нашего путешествия, отказавшись от пути на юг и выбрав двигаться на север в сторону более плодородных земель. В течение нескольких дней на нашем пути нам не встречались ни люди, ни хара. Вскоре на горизонте наконец-то начали вырисовываться новые ландшафты, голубизну неба часто затягивали облака.

Кэл решил начать учить меня пользоваться оружием. Нам очень не хотелось тратить пули, однако, чтобы тренироваться, мы стреляли мелких животных, которые служили дополнительным пайком к нашим дорожным запасам. Иногда мне снилось, что на нас напали люди (серые фигуры с бледными лицами), а мы не можем себя защитить. Я все еще был очень плохим стрелком.

Наши лошади отъедались свежей сочной травой, которой становилось все больше по мере нашего продвижения на север. На ветру трава колыхалась как огромное зеленое море.

***


Первый город, который встретился на нашем пути, был заселен, казалось, только призраками. Ветер раздувал по улицам мусор и пыль, видно, что люди покинули это место уже какое-то время назад.

Кэл оставил меня с лошадьми под навесом, а сам отправился на разведку. Он долго не возвращался, я уже начал нервничать, думая о том, что могло его так задержать. Мрачные мысли лезли мне в голову, я боялся, что на него напали, и он убит, застрелен из пистолета. Он вернулся час спустя, приблизился ко мне, жуя яблоко.
- Все чисто, - сказал он. – Мне так кажется.

Я представлял, что совсем недавно, наверное, этот город процветал, но что-то случилось и заставило людей покинуть это место. Мне становилось не по себе от вида машин, оставленных жителями на дорогах. Кэл объяснил мне, что это вовсе не так уж и странно. Все дело было в горючем, вернее в его отсутствии, оно стало большой редкостью в наше время. Я заглянул внутрь одной из машин: и правда, ею давно не пользовались, однако меня это нисколько не успокоило. Было ли это место добровольно оставлено людьми или оно подверглось атаке? Мы не заметили никаких признаков нападения, а я все еще думал о причине заброшенности городка. Здания в большинстве своем оставались в хорошем состоянии, мы нигде не видели признаков битвы, не было тел ни убитых людей, ни хара.

Кэл отвел меня к яблоне, к той самой, с которой он ранее сорвал фрукт для себя. Она стояла в саду у огромного белого здания. Строение напомнило мне поместье Ричардса, которое располагалось недалеко от моего бывшего дома.

- Давай заглянем внутрь, - предложил Кэл, но мне почему-то этого делать не захотелось.

В детстве мне всегда снились огромные пустые дома, сны эти неизбежно оказывались кошмарами. Мне казалось порой, что заброшенные дома обретают свой собственный характер и начинают сопротивляться всякому вторжению непрошенных гостей. Кэл на все мои страхи только рассмеялся, однако, от попытки уговорить меня зайти в дом отказался.

Мы двигались по широкой пустой улице города, в котором когда-то процветало общество, совершенно не подозревавшее вот о таком печальном конце. Цокот копыт лошадей, казалось, звучал подобно грому, отдаваясь гулким эхом в окружающей нас тишине. Я очень надеялся на то, что город действительно пуст. Если в нем все еще кто-то обитал, то с нашей стороны было очень неосторожно так громко заявлять о своем присутствии. Слава Богу, никто так и не появился. Казалось, город или затаил дыхание или просто уснул. А может, он пристально рассматривал нас пустыми глазницами кафе и магазинов, от чего волосы шевелились у меня на затылке. За центром города мы уселись в седла и двинулись в пригород верхом.

Уже на самой окраине, как только наши страхи постепенно улеглись, в конце улицы со среднего размера одноэтажными домами мы услышали, как прозвучал громкий отрывистый звук, похожий на выстрел. Кэл среагировал немедленно, направив Сплайс с дороги в ближайшие кусты. Я держался подле него так близко, что наши колени соприкасались. Проскакав по заброшенной лужайке, мы спрятались за стволами садовых деревьев. Кэл сдернул меня с лошади на землю. Поначалу мы ничего не услышали.

- Нам нужно все время держать оружие наготове! – прошептал Кэл себе под нос.

- Что нам делать теперь? – спросил я, потирая пальцами мозоли от поводьев.

- Кто это был – люди или хара? – продолжал Кэл. - Они, наверно, следили за нами. Черт побери! Я должен был знать. Слишком все было тихо. Пелл, давай, помоги мне с зовом.

Вот и настало время проверить на практике веру Лианвиса в меня и мои способности. Человеческая наука называет зов телепатией. Для Раэтту – это просто еще один способ удобного беззвукового общения. Люди в отличие от хара никогда бы не смогли уловить зов мысли.

Мы с Кэлом соединили руки и сконцентрировались на установлении связи. Я чувствовал, как от напряжения ногти Кэла впиваются мне в ладони, его руки сильно тряслись. Мы удвоили наши усилия, однако, поначалу ответа не последовало. Затем, неожиданно, как бы нехотя, осторожный вопрос прозвучал у меня в голове:
- Что за клан?

Кэл контролировал свои мысли с холодной уверенностью.

- Солтрок, - ответил он, не задумываясь.

Лгать всегда трудно, а особенно, когда налаживаешь мысленный контакт, однако, ложь всегда удавалась Кэлу легко. Слава Богу, в его мыслях не было ни малейшего намека на клан Уннех, и тем более на клан Уигенна.

- Наш клан – Иррака, - последовал ответ. – Теперь выходите, только осторожно.
Кэл слабо улыбнулся мне.

- Пойдем, - сказал он.

Наш вьючный конь, Тенка, ускакал от нас прочь, в сад, и теперь стоял там и смотрел на нас, казалось, с некоторым вызовом. Рыжая и Сплайс, как всегда доверяя нам, находились за нашими спинами, я чувствовал на моей шее их теплое дыхание.

- Я поймаю его, - предложил я. – Ты иди вперед и познакомься с Иррака.

- Ну спасибо тебе, Пелл, - пробормотал Кэл, скривившись.

Он повел Рыжую и Сплайс за собой. Тенка решил поиграть со мной в догонялки, поэтому мне пришлось потратить какое-то время, чтобы поймать его. Когда мы вышли из сада, Кэл уже разговаривал с высоким хар с короткой стрижкой, одетым в черный кожаный плащ. У него было жесткое с резкими чертами лицо и тревожные серые глаза.

- Я – Спинел, - объявил он, скрестив руки на груди. Движение руками заставило громко заскрипеть его кожаный плащ.

- Пеллас, - ответил я, смутившись от его прямого, словно раздевающего взгляда.

- Я знаю. Твой друг сказал мне, что вы двигаетесь на север.

Я посмотрел на Кэла. На его бесстрастном лице не отражалось ни одной эмоции, словно он находился среди чужаков.
- Да, - подтвердил я.

Спинел вздохнул и пожал плечами.

- Смельчаки, - сказал он с еле заметной усмешкой. – Тем не менее, я советовал бы вам быть более осмотрительными. Мы могли бы легко убить вас.

У меня почти сорвалось с языка: «Мы думали, что здесь пусто», - однако, я вовремя спохватился и промолчал.

Спинел заговорил снова.

- Вы из Солтрока, да? Все слышали о Солтроке. Глупо было оставить такое место...
Мне стало совершенно ясно, что он нам не доверял.

- У нас дела на севере, - ответил ему Кэл.

Я старался представить, куда может завести весь этот разговор. Предложит ли Спинел нам свое гостеприимство или скажет убираться по добру по здорову. Мне было не понятно, почему он так осторожничал в отношении нас. Через какое-то время он видимо пришел к заключению, что в силу нашей малочисленности мы не представляем совершенно никакой угрозы. Поэтому он поднял руку и щелкнул пальцами. Секунду спустя дюжина хара появилась перед нами с оружием наготове.

- В оружие нет необходимости, - голос Кэла прозвучал ясно и чисто. – Дайте нам пройти, мы не собираемся причинять вам зло.

Было довольно самонадеянным заявлять такое. Двое (Кэл и я) против дюжины вооруженных до зубов воинов с пистолетами, направленными нам в головы. Что мы могли сделать против них?

- Мы должны быть осторожны, - сказал Спинел миролюбиво. – Как видите, город пуст. Здесь были Варр. В миле от города находится место, заполненное трупами. Мужчины, женщины, дети. Мы пришли сюда из Фесби, города, что располагается недалеко отсюда, потому что увидели дым и решили разведать. Варр пробовали сжечь трупы, но их слишком много, - он указал рукой в предполагаемом направлении.

- Неужели? – спросил Кэл как-то легко. – И сколько времени назад это случилось?

Я видел, куда он клонит. В воздухе не ощущалось никакой вони. Много смертей, и совершенно нет трупной вони.

- Очень умно, - усмехнулся Спинел. – Мы позаботились об этом. Запах стоял в Фесби два дня назад.

Я заметил, что бесполезный разговор начал раздражать Кэла.

– Мы не Варр, - сказал он.

- У Варр есть шлюхи, - заявил Спинел агрессивно.

Кэл только рассмеялся на это.

– Разве? Даже шлюхи из Солтрока? Хватит пороть чушь, мистер Иррака. Прощайте. Идем, Пелл, – с удивительным хладнокровием он поставил ногу на стремя, готовясь вскочить в седло. Я поторопился взобраться на спину Рыжей, надеясь, что Кэл знает, что делает.

- Вы планируете проехать через Фесби? – грубо спросил его Спинел.

- Нет, не думаю, - холодно ответил Кэл, понукая двигаться свою лошадь. Я поспешил вслед за ним.

- Они будут стрелять! – пропищал я, поравнявшись с Кэлом. Он не ответил.

Некоторое время спустя я услышал позади стук копыт и обернулся. Спинел и его воины скакали галопом в нашу сторону на огромных черных конях, которые легко догоняли нас. Его огромный и страшный конь раздувал красные ноздри, грива коня была коротко стрижена на манер прически его хозяина.

- Глупо двигаться на север прямо сейчас, - обратился Спинел к Кэлу. – У вас все шансы повстречать Варр. Мы решили, что вы можете отравиться в Фесби вместе с нами. Переждете пару дней в нашем городе.

Кэл даже не притормозил лошадь.

– Как мило, - сказал он. – Что ты думаешь об этом предложении, Пелл?

- Решай сам, - ответил я.

- Хорошо, ведите, - улыбнулся Кэл Спинелу.

Верховые обогнули нас и отправились галопом вперед. Скорость движения впечатляла, они двигались, словно были частью огромной армии. Вскоре мы могли видеть только клубы пыли.

- Интересно, что им от нас нужно, - рассуждал Кэл.

- Я бы помолчал на твоем месте! – ответил я.

- И почему же? Где твое «Кэл, ты такой подозрительный», - передразнил он меня. – Они хотят украсть все, что у нас есть, и воспользоваться нашими нежными телами!

- Почему же тогда мы следуем за ними? – спросил я в панике.

- Потому что это очень хорошо для тебя иногда «лечь на спину»! – пошутил Кэл. По крайней мере, я надеялся, что он шутит.

При подъезде к Фесби я спросил:
- Кэл, кто такие Варр?

- О, они едят Уигенна на завтрак, дорогуша, - последовал ответ.

- Ты можешь хоть раз ответить серьезно! – огрызнулся я. Ему всегда нравилось играть на моих нервах.

- Варр – еще один северный клан, - объяснил он. – Ужасно высокомерный и очень воинственный.

- Хвала Богу, что нам встретились Иррака! – воскликнул я.

Кэл скривил лицо.

- Я бы на твоем месте не упоминал его имя всуе, - сказал он.

С каждым новым кланом, встречавшимся на нашем пути, мораль, казалось, скатывалась все ниже, все меньше оставалось цивилизованности и уюта. Фесби представлял собой вонючую грязную дыру, которая возможно когда-то была процветающим сообществом. Теперь же этот город был похож на крысиную нору, наполненную пылью, мусором и ужасной вонью. Большинство зданий уже накрыла волна разрушения, крыши вместо черепицы в некоторых местах были затянуты холстиной. Удивительно, но на некоторых улицах, частично непроходимых из-за валявшегося мусора, то тут, то там пробивались поздние летние цветы. Я увидел трупы двух собак и почти разложившееся тело человека.

В центре города находилось здание, построенное в стиле рококо, которое чудом сохранилось и резко выделялось на фоне остальной разрухи. Спинел превратил его в свою резиденцию. Он ожидал нас у подножия лестницы, ведущей в здание, и выглядел представительно в своей черной кожаной униформе. Многие члены клана Иррака украсили свои тела татуировками, никто из них не носил прически с длинными волосами. Я заметил пару хара, кто обрил их совсем, нанеся на скальп узоры черными чернилами. Выражения лиц варьировались от скучающих до откровенно враждебных. Мы спешились, я не мог сдержать дрожи, глядя на такой прием. Спинел щелкнул пальцами (это все, что ему было нужно, чтобы призвать своих воинов), и худой хар с белесыми глазами спустился вниз по лестнице, чтобы забрать наших лошадей.

- Подожди! – приказал Кэл и снял с Тенки наш багаж.

Зачем испытывать судьбу или в данном случае пальцы Иррака. Мы последовали за Спинелом внутрь здания.

Внутри слабый сладкий запах разложения смешивался с дымом и запахом горящих дров. Мраморные полы были покрыты грязью и разбиты копытами. Вокруг стен были развешены тряпки без определенной, казалось, цели. Спинел изучал нас, пока мы, раскрыв рты, рассматривали окружающую обстановку.

- Мы воины, а не работники умственного труда, - заявил он прямо. – У нас нет времени заниматься украшательством, как это делают в Солтроке.

- Да, наверно, - Кэл красноречиво пожал плечами.

Мы прошли в следующую огромную комнату, которая, по-видимому, являлась одновременно и спальней, и столовой, и гостиной для Спинела и его приближенных. Комната разделялась тряпками на отдельные секции, которые, однако, давали мало уединения. В одном из таких закутков я увидел жалкую фигуру, лежащую на постеленном на полу одеяле и похожую в своей худобе на обтянутый кожей скелет. Спинел заметил направление моего взгляда.

- У него сломана нога, - объяснил Спинел. – Открытый перелом. Он может и не поправиться.

Я почувствовал себя плохо. Клан Иррака был безнадежен. У них не было целителей. Среди Раэтту найдется очень мало хара, кто совсем не имеет хотя бы слабых способностей к целительству. Отсутствие целителей означало больше, чем грязь и нищета, это означало, что клан сбился с пути. Лучше сказать, сошел с него. Я понял, что эта небольшая группа аралидов каким-то образом отстала от основного клана. Без силы других членов клана более высоких уровней все неприятности, которые выпали на их долю, потянули их вниз, к упадку. Они не занимались производством; трудности жизни погасили огонь их душ и воображение. Удивительно, что большинство членов клана были здоровы и сильны, а их животные выглядели ухоженными.

Две гончие бросились навстречу Спинелу, он с отсутствующим видом стал гладить их головы, в то время как они старались лизнуть его руки. Я с ужасом ждал, что нам предложат ужин. Один только запах уже заставлял мой желудок выворачиваться наизнанку. Я с сожалением вспомнил покои Лианвиса, наполненные парфюмерными ароматами. Почти все окна в здании были разбиты и занавешены тряпками, через которые почти не проникал свет. Постоянный чад и дым сильно закоптили потолок и стены.

Кэл бросил наш багаж на пол и присвистнул, оглядываясь. У нас все еще сохранились запасы хлеба, фруктов и сыра, которыми нас снабдили Каккахаар. Возможно было глупо разбазаривать наши запасы, но я предложил Спинелу разделить нашу трапезу, и Кэл сразу же на это согласился. Я мог только восхищаться выдержкой Спинела, когда мы разложили еду. Собаки повели себя более честно, они завыли, стараясь добраться до сыра, несмотря на то, что он засох и раскрошился.

- Как вам достался этот город? – спросил Кэл, отрывая себе кусок сладкого хлеба. Спинел, казалось, не слышал вопроса, он старательно жевал. Кэл повторил свой вопрос.

- Э? О, он вначале принадлежал Варр. Он забрали все, что смогли, и покинули его. Мы двигались в эту сторону, решили задержаться здесь. Люди, которые когда-то обитали в городе, удрали отсюда в Стур, в тот город, где вы уже были, ну ты знаешь...

- Как? Они ничего вам не сделали? – спросил Кэл удивленно.

- Нет, а что с нас возьмешь.

Я не удержался, чтобы не спросить:
- А почему вы отправились в Стур, когда увидели дым? Я имею в виду, если вы думали, что там могли быть Варр? Помогли бы вы людям, которые там жили, если бы еще не было поздно?
Спинел задумался. Он помолчал некоторое время.

- Воевать за людей? Помогать им? – он холодно рассмеялся. – Всемилостивейший Агама, люди - уже мертвецы, но Варр – это огромное зло. Они могут заставить небеса почернеть. От них надо избавиться.

Он поднялся, и собаки прижались к его ногам. У него ничего не осталось кроме гордости. Он стоял и смотрел на улицу сквозь оставшиеся кое-где оконные стекла.

- Почему вы не уйдете из этого места? – просил я его, ужаснувшись использованию им имени первого Раэтту всуе.

- Зачем? – он даже не повернулся в мою сторону.

- В других местах жизнь намного лучше, - я чувствовал себя глупо, словно говорил банальности.

- Лучше! – усмехнулся Спинел. – Где? Весь север отравлен влиянием Уигенна и Варр. Здесь нас никто не трогает. У нас ничего нет. Ничего нет, чтобы им было чем поживиться.

Лицо его дрогнуло, он быстро взглянул на фигуру, лежащую на одеяле, и снова устремил свой взор за окно.

- На юге намного безопаснее, - добавил Кэл звонким серьезным голосом. Он сидел, скрестив ноги, на голом полу и сворачивал самокрутку. Видимо Лианвис снабдил его еще и табаком. Он весь словно светился, казался неземной иллюстрацией по сравнению с грязной нищетой этого места. Спинел мрачно уставился на Кэла. Ему не нравился Кэл, потому что Кэл так отличался от него.

- Там за пустыней есть город Гринлинг. На твоем месте я... – Кэл языком провел по бумаге и свернул сигарету. – Я бы увел своих людей туда. У тебя нет огня прикурить?

Спинел проигнорировал вопрос. Кэл с приклеенной к губе сигаретой пожал плечами и принялся копаться в сумках.

- Мы не сможем пересечь пустыню из-за кланов, живущих там, – Спинел отошел от окна и снова присел на корточки рядом с нами.

- А... Ты имеешь в виду Каккахаар, - улыбнулся Кэл. – Каккахаар не так страшны, как ты себе представляешь... по крайней мере, они отличаются от Варр. У них лидер Алгомалид Лианвис, который хорошо нас знает. Сошлись на наши имена, и он возможно даже выделит вам проводников. Так вы сможете пересечь пустыню...

Спинел подозрительно посмотрел на меня. Даже если имя Лианвиса ему было не знакомо, однако, всем хорошо была известна репутация Каккахаар. Возможно мы повели себя слишком прямо. Наш снисходительный тон и явный критический взгляд на жизнь Иррака не слишком-то понравились Спинелу. Похоже, он думал: «За кого, черт возьми, они себя принимают». Кэл счастливо ухмылялся.

- Возможно, - сказал напоследок Спинел. – Возможно когда-нибудь мы так и сделаем.
Когда-нибудь. Да, Иррака будут прозябать в Фесби до тех пор, пока не вымрет весь клан.

После захода солнца кто-то из членов клана зажег огонь в огромном покрытом сажей очаге, который наполнил комнату дымом, однако скрыл тенями убожество убранства. Спинел оставил нас одних. Подозреваю, что он чувствовал себя неуютно рядом с нами. На меня угнетающе подействовала вся эта апатия и нищета. Я никак не мог понять, почему Иррака не хотят покидать это место. Ясно одно: им не нужно было просвещение. Оставалась одна вещь, которую я мог с радостью сделать. Лианвис научил меня искусству врачевания тела усилием воли. До сих пор у меня не было возможности на практике применить полученные от него знания, теперь же случай был на моей стороне.

Вблизи хар со сломанной ногой выглядел еще более жалко. Я опустился рядом с ним на колени и откинул в сторону отвратительное покрывало, которым он был накрыт. Он глянул на меня испуганно и зарычал, словно попавшее в ловушку животное. Грязь покрывала его карикатурное лицо. Я попробовал мысленно заговорить с ним, чтобы хоть как-то успокоить. Спустя некоторое время испуг и агрессия частично покинули его. Кость ноги была не просто сломана, а сильно раздроблена, и рана начала гноиться.

- Почему у вас нет целителей? - это все, что я мог выдавить из себя, трясясь от гнева.

Он с вызовом уставился на меня, в его глазах читалось только одно - желание умереть. Я возложил мою руку на рану, холод пронизал мою ладонь. Лианвис подробно объяснял мне искусство врачевания. Он был очень удивлен тем, что я почти ничего не знал об этом. Большинство Каккахаар способны лечить простые болезни даже при уровне неома. Я почувствовал присутствие Кэла у себя за спиной.

- Зачем тебе это нужно? – спросил он с жестоким безразличием в голосе. Его вопрос не заслуживал моего ответа. – Думаю тебе надо вызвать стихию воды, чтобы освободиться от всей этой грязи, покрывающей его, - продолжал он с веселым сарказмом.

Я не обращал на него внимания. Прежде всего, мне нужно было очистить рану от гноя. Кэл был прав в одном: рану было необходимо промыть.

- Есть у вас здесь вода? – спросил я медленно.

- Не трать на меня свое время! – выдавил ядовито хар.

- Найди мне воду, Кэл! – распорядился я. Он даже не двинулся. – Пожалуйста, – я услышал, как он вздохнул.

- Хорошо, хорошо, если тебе это так нужно. Только не делай из этого привычки! – с этими словами он отправился на поиски воды, все еще глубоко вздыхая.

- Есть ли в здании вода? – cпросил я еще раз. Хар отвернулся.

- Да, здесь есть вода... – он опять взглянул на меня. – Я ненавижу тебя! Ненавижу за то, что ты в силах помочь мне!

Я не стал спорить. С горечью и отсутствием надежды трудно бороться.

- Можешь ненавидеть меня столько, сколько захочешь, маленькое животное, - сказал я.

Кэл принес воды, за ним появился Спинел посмотреть, что здесь происходит. Я думал, что он начнет возмущаться, однако, он помалкивал и только наблюдал, как я промывал рану. Этот случай в моей практике был первым, поэтому я делал работу медленно.

- Кость раздроблена, - объяснил я им, говоря с ними через плечо.

- Верно, - подтвердил Спинел.

- Как это случилось?

- Он упал на одном из заводов здесь в городе – Спинел безучастно смотрел в лицо больного.

- Почему вы не помогли ему? – гневно потребовал я ответа. Я почти не мог сдерживаться.

- Это не твое дело, - Спинел даже не обиделся на меня. – Нашелся ты, чтобы помочь ему, - ответил он, и повернулся, чтобы уйти.

Я сделал все, что смог. Только время могло дать ответ, было ли этого достаточно, чтобы помочь больному. Я спросил, как его зовут, и он ответил:
- Кобвеб, Кобвеб, Кобвеб! – стараясь приподняться с одеяла, чтобы прокричать мне свое имя в лицо.

- Ты злишься, потому что находишься в этом месте! – прошипел я ему, оглядывая комнату в поисках Спинела. – Ты сказал, что ненавидишь нас. Я знаю, почему! Ты мог бы быть в другом месте, в другом нормальном клане. Этот клан уже еле волочит ноги!

Кобвеб попробовал оттолкнуть мою руку, когда я стал протирать его лицо мокрой тряпкой, но я был сильнее.

- Я не могу уйти, я принадлежу Спинелу, - сказал он.

- Что? – я не мог сдержать смеха. – Ты ничей, ты принадлежишь сам себе!

- Ты не понимаешь и говоришь ерунду, - промямлил он. – Варр бросили меня, потому что я потерял ногу. Наверно, я был все еще красив, когда появились Иррака, поэтому Спинел не убил меня. И чтобы освободиться, я должен умереть. Но теперь, благодаря тебе, я не умру!

- Я вижу, что ты не Иррака, - сказал я. Он глянул на меня своими усталыми глазами, в которых светился ум и интеллект.

- Нет, не Иррака.

Я предложил ему немного из того, что у нас осталось от еды.

- Раз я буду жить, то еда мне не помешает, - заметил он.

- Ты мог бы умереть от голода, - указал я ему, и он слабо мне улыбнулся, приподнявшись на одном локте.

- Может быть мне стоит еще пожить. Окрепнуть и вырезать у Спинела кишки. Он хотел, чтобы я вынашивал его потомство, потому что моя кровь лучше, чем их, но он низкой касты, так что, Слава Богу, он не может зачать! Он хотел, чтобы я лежал здесь, как хромая племенная кобыла...

Я все еще ничего не знал о воспроизводстве Раэтту, и хотел расспросить его об этом, но он не слушал меня и продолжал говорить. Как долго Кобвеб находился здесь во враждебной обстановке, молчаливый и страдающий?

- Вы из Солтрока, - бормотал он. – Я слышал, как они говорили, что вы из Солтрока. Проклятые идиоты, все они проклятые идиоты и уроды. Они должны бояться вас, верно? Ты вылечил мою ногу. Почему бы тебе не перебить их всех?

Я улыбнулся и покачал головой, глядя на его ногу. Я прочистил рану, наложил шину и использовал силу исцеления, но нога была еще далека от выздоровления.

- У тебя все шансы на выздоровление, - сказал я. – Но тебе еще нельзя на нее вставать.

- Нельзя как долго? – я не знал. – Как долго? – повторил он свой вопрос. – Послушай, у меня есть шанс уйти отсюда и найти свой клан.

Его лихорадочное состояние беспокоило меня.

- Ты должен хорошо есть и тренировать ногу.

Втайне я думал, что Спинел начал подозревать, что состояние Кобвеба улучшилось, в этом случае он терял бы свой шанс на свободу.

- Почему ты хочешь опять вернуться в свой клан? – спросил я. – Они же оставили тебя.

Он уродливо скривил лицо.

- Да что ты знаешь об этом?! – бросил он мне. – Терзиан не видел, как я упал. Никто не видел. Там творилось что-то ужасное, все было в дыму. Я слышал, как он звал меня. Он не знал, что я был там. Он думал, что я выбрался. Я слышал его, но не смог ответить на зов...

- Но он не вернулся.

- Нет, не вернулся, - он опять лег и застонал от боли, когда попробовал передвинуть ногу. Оранжевый мигающий свет от костра смягчил черты его тонкого лица. Теперь было легко заметить насколько оно красиво.

- Не говори Спинелу о моей ноге, хорошо?

Я кивнул.

- Хорошо, - с этим я поднялся. – Удачи тебе, Кобвеб.

- Удачи? Кому она нужна? Я и без нее вырвусь отсюда!

Я направился к Кэлу, чувствуя себя совершенно подавленно. Кэл уже навестил наших лошадей, которые располагались неподалеку в старом здании бывшего магазина. Кэл заверил меня, что все наши пожитки целы. С собой он прихватил два покрывала. Мы решили устроиться на ночь в углу подальше от Иррака. Огонь уже почти догорел, мы слышали, как кряхтят во сне хара. Одна из собак неподалеку от нас грызла кость. Я думал о ноге Кобвеба, спрятав лицо в волосы Кэла, чтобы унять тошноту.

- Завтра мы уезжаем, - высказал мне свое решение Кэл. – Надоела мне эта толпа. Варр ничуть не хуже их. Боже, я бы продал сейчас душу за ванну!

Мы не мылись должным образом с тех пор, как покинули клан Каккахаар, я понял, что он имеет в виду. В Фесби чистота превратилась в одержимость.

- Давай, начинай спорить со мной! – сказал он, но в этот раз я был с ним во всем согласен. – Удивительно! – воскликнул он. – Что сказал тот высушенный? Со стороны выглядело, что ему есть, что сказать.

- Его имя – Кобвеб. Он – Варр, пленник Спинела или, правильнее сказать, принуждаемый любовник! Он хотел умереть, теперь же решил вырваться отсюда, - я горько рассмеялся, боясь, что вина за неспособность помочь ему будет вечно преследовать меня.

- Значит, он – Варр? – произнес Кэл, серьезно задумавшись.

- Ты ничего не знаешь, Кэл! – предупредил я.

- Тут нечего знать кроме как о его жалком существовании и возможной полезности для нас, - он приподнялся на локте. Слабый свет, льющийся из окна, позолотил его волосы. – Мы должны взять его с собой, - сказал он.

- Что?! О, нет, - запротестовал я. – Нет, нет и нет!
- Если мы не возьмем его и встретим Варр на нашем пути на север? Думаешь, они пригласят нас на ужин?

- Если только они каннибалы, - ответил я. – Но это же бесполезно. Спинел не даст Кобвебу уйти. Он планирует иметь с ним потомство.
Кэл рассмеялся мне в лицо.

- Ты шутишь?! Спинел бесплоден - это факт!
Он лег и заключил меня в свои объятья.
- Предоставь все мне, - сказал он. – Наблюдай завтра за мной.

***


Ранним утром огромная комната выглядела еще тоскливее, чем вчера. Как только мы встали, то сразу принялись собирать вещи. Скоро к нам присоединился и Спинел, чтобы посмотреть, что мы делаем. Хотя уже наступило утро, приготовлением завтрака никто не занимался, не говоря о кофе. Мы не чувствовали ничего, кроме застоявшегося запаха грязи.

- Уже уезжаете? – спросил нас Спинел.

- Да, - ответил Кэл. – Мы решили попытать счастья с Варр. Мы не можем терять времени, – он сворачивал наши покрывала, сидя на корточках.

- Ясно, - в голосе Спинела прозвучало волнение.

Я пристально взглянул на него, с удовольствием заметив некоторую слабость в линиях его подбородка, в маленьких серых глазах. Он уставился на меня в ответ.

- Как его нога? Как все прошло?

Кэл не дал мне ответить.

- О, стыдно сказать, но было уже слишком поздно что-либо сделать. Извини.
Спинел крякнул, он выглядел недовольным. Я понял, что если бы Кобвеб умер, он бы винил во всем меня.

- Он хочет умереть среди своих, - Кэл быстро взглянул на Спинела, ожидая, заглотит ли тот наживку.

- Они бросили его здесь, - Спинел видимо ничего не подозревал, и я надеялся, что Кэл не будет слишком давить на него.

- Я знаю. Жалко, не правда ли? Пелл, передай мне вот ту сумку, пожалуйста. Это будет самым лучшим выходом, Спинел, если он уберется отсюда, ну ты понимаешь. Яд в его крови и все такое, он может заразить остальных.

Глаза Спинела расширились от испуга. Он, конечно же, не имел понятия ни о ядах, ни о заражении крови и был не в состоянии с нами спорить.

- Даже если он останется жив, его телесные соки будут отравлены, - продолжал мягко настаивать Кэл, занимаясь сумками.

– Вывези его из города. Может Варр найдут его, и он их перезаражает! – засмеялся Кэл. Надо отдать ему должное в том, что он сумел превратить ложь в искусство. Даже я начинал верить ему.

- Хмм, - промычал Спинел и направился к огню.

- Они собираются остановить нас, - пропел я.

Кэл поднялся, перекинул одну из сумок через плечо.

- Возможно, возможно. Возьми остальное, Пелл. Пойдем.

Наши пистолеты все еще находились на дне багажа, но мы смогли заткнуть ножи за пояс. Все Иррака носили на себе пистолеты.

- Теперь дело за тобой, Пелл, проявить все твои таланты, которые так старательно взращивал в тебе Лианвис.

- О, нет! – воскликнул я ему в спину.

Он направился в сторону группы хара, собравшихся около огня.

- Правильно. Спасибо за гостеприимство, - сказал Кэл Спинелу. – Но нам нужно уезжать.

- Вы ненормальные, - последовал ответ. – Далеко вы не уедете.

Я чувствовал растущую напряженность в воздухе, однако, не поднимал глаз.

- Не думаю, что мы рискуем. Мы сможем за себя постоять, - объяснил им Кэл. – Например, вот так!

Его мысль, словно стрела, пронзила меня: сейчас! Мы объединили наши силы. Вместе мы смогли обрушить часть потолка в углу комнаты. Иррака подпрыгнули от страха от такой демонстрации. Пыль осела, несколько запоздавших кусков штукатурки упало на пол.

- Вот видите, - пожал плечами Кэл. – Если Варр что-нибудь попробуют нам сделать, мы вывернем парочку из них на изнанку. Это поможет утихомирить их пыл, - он улыбнулся одной из своих ослепительных улыбок. – Подумай о Гринлинге, Спинел. А, да, если хочешь, мы можем вывезти покалеченного хар за город.

Спинел хотел только одного, чтобы мы поскорее убрались. Он нервно кивнул, не глядя на Кэла. Я направился туда, где лежал Кобвеб, смотревший на наше шоу с большим интересом.

- Ты сказал, что тебе не нужна удача, однако, она тебя нашла сама, - сказал я. – Давай, мы забираем тебя с собой.

Кобвеб постарался за грубостью скрыть свое облегчение и благодарность.

- Моя нога, проклятье, я не могу идти!

- Это не важно.

Он совсем ничего не весил. Я смог легко перекинуть его через плечо. Команда Спинела, словно побитые собаки, следила за тем, как мы отправляемся в путь.

Часть Первая.

Глава восьмая.

...ВЫБРАННЫЕ боги войны,
Диктат в этикете поддразнивания...

Мы снова двигались на север. Ландшафт уже поменялся с равнинного на горный, вся земля теперь была исчерчена дорогами, построенными еще людьми. За несколько дней путешествия мы оставили позади несколько городов, часть из которых все еще дымились после пожарищ. И только один или два места выглядели обитаемыми.

Кобвеб, который ехал на Тенке, все еще страдал от боли и поэтому очень капризничал. В первые пару дней он почти не говорил с нами, в то время постоянным выражением его лица была кислая мина из-за неудобства в поездке. В ярком свете солнца мы теперь могли прекрасно наблюдать, в каком жалком состоянии он находился. Нам пока еще ни разу не выпала возможность должным образом смыть с себя дорожную грязь, что также усугубляло его плохое настроение. Я проверял его ногу каждые утро и вечер, но вряд ли мог сделать что-то еще, чтобы улучшить ее состояние. Любой целитель может сделать многое для пациента в стерильных условиях. Самым необходимым в данном случае была соленая вода для промывания раны. Несмотря на то, что у нас имелись с собой как чистая вода, так и соль, Кэл запрещал мне использовать запас питьевой воды на медицинские нужды. Кобвеб сказал, что скоро мы должны были добраться до реки, и я очень надеялся, что до того момента он не почувствует себя хуже.
Кроме разрушенных и сожженных городов мы не встретили на нашем пути других следов активности Варр. Кэл продемонстрировал Иррака, что мы сможем разобраться с Варр, что было еще одной его убедительной ложью. Иррака наблюдали, как мы применяли волшебство, но Варр были истинные Раэтту. Кобвеб поведал нам, что среди них нашлось бы много хара уровня улани, и наши простенькие комнатные трюки вряд ли бы удержали их от серьезных действий на наш счет. Единственной надеждой на защиту оставался Кобвеб. Мы, собственно говоря, не знали, относятся ли Варр с враждебностью к Раэтту других кланов, но всегда лучше предполагать наихудший расклад событий, чтобы быть готовым ко всему. Я волновался про себя о том, как поведет себя хозяин Кобвеба, когда снова увидит его. Варр не казались кланом, который открыто демонстрировал сочувствие к кому-либо, теперь же и внешность Кобвеба оставляла желать лучшего. Кто знает, может быть властный Терзиан предпочел бы, чтобы он оставался мертвым.

Когда мы наконец-то добрались до реки, то увидели доказательства страшной битвы. Весь берег был устелен трупами людей. Если какие-то Раэтту и были убиты, то клан видимо похоронил или сжег их трупы в ритуальном огне. Мертвые тела находились также и в воде, поэтому нам пришлось отправиться вверх по течению, чтобы добраться до чистой воды. Я все еще не привык к смерти, поэтому вид такого огромного количества трупов задел меня до глубины души. Трудно поверить, что выглядящие как глиняные куклы тела когда-то были наполнены жизнью, думали, дышали, ели, спали. После увиденного не могло остаться никаких сомнений в реальном существовании души. Как только душа покидала тело, оно больше не выглядело человеческим.

***


В ту ночь Кэл впервые за долгое время показался очень взволнованным. Он наблюдал за мной, как я промывал рану на ноге Кобвеба, используя нашу соль и воду из реки.

- Пелл, - обратился он ко мне. – Посмотри, земля умирает, – тон его голоса заставил меня испугаться больше, чем сами слова.
- Что? Почему? – поспешил спросить я. Кобвеб закрыл глаза.
- Несколько лет назад мы проезжали эти места. Это была земля людей, они населяли ее, теперь их больше нет, - ответил Кэл.
- Тогда это умирают люди, а не земля, - заспорил я с облегчением. Он нарисовал теми словами передо мной ужасную и мрачную картину.

- Все рушится, земля забирает свое. Опять, как это было очень и очень давно. Разве ты не чувствуешь этого, Пелл? Приглядись, это же похороны человечества! Ты же чувствуешь то же самое, правда? Все они где-то здесь, вокруг нас. Здесь так пусто, и в то же время все эти люди вокруг нас.

- Заткнись, Кэл! – закричал я. Внезапно мне показалось, что на нас из темноты ото всюду смотрят глаза. Не видеть их было самым страшным.

- Я тебя напугал, верно? – он поднял палку с земли и принялся что-то чертить на земле подле нашего маленького огня. Успокаивающее потрескивание костра да отдаленные завывания какого-то зверя были единственными звуками, нарушающими тишину.

- Правда, здесь очень высокое небо? – добавил Кэл, глядя наверх.
- Кэл!
- Просто все сильно изменилось за такое короткое время. Долгие века человеческой цивилизации сметены с лица земли за два года. Непостижимо!

- Мы все знали, что так и случится! – ответил я ему раздраженно. - Ты чувствуешь вину за происшедшее, Кэл? Ты думаешь о боли и страданиях невинных, которым случилось родиться не в то время и не в том месте?

- И не в том теле, - добавил Кобвеб сухо. Я посмотрел на него, лежащего как куча тряпья не земле. Неожиданная мысль запросилась быть озвученной.

- Может быть у них есть выбор... у всех них. Возможно каждый человек может быть посвящен в Раэтту, может быть даже и женщины! Кто-нибудь знает это наверняка? Кто-нибудь хоть раз пробовал посвятить взрослого мужчину или женщину?

Кэл с отвращением посмотрел на меня.
– Ты иногда бываешь очень странным, Пелл, - заявил он.
К моему удивлению Кобвеб поддержал меня.
- Нет, Кэл, - сказал он. – Странно думать по-другому. Это просто человеческое тугодумие и боязнь рассуждать о серьезных вещах. Я знаю, ты понимаешь, о чем я.

Кэл тоже удивился, что Кобвеб решил заговорить.

- Думаю, в этом есть своеобразная привлекательность. Может нам попробовать посвятить следующую женщину, которая встретится нам на пути? – голос его звучал саркастически. Для него женщины были символом того, что в нас так ненавидят люди. Даже если бы было возможным посвятить женщину, вряд ли Кэл захотел бы ee присутствия среди нас. Однако комментарий Кобвеба поразил и меня, он прозвучал как-то отлично от того, что мы знали о Варр.

- Я думал, твой клан посвятил себя ускорению освобождения земли от людей, - сказал я.

- Они посвятили себя этому, - ответил он просто. – Для меня же все по-другому. Я – не воин. У Варр все роли четко распределены. Я – производитель. Убийства - не всегда единственно верный путь.
- И все же ты был со своим кланом в Фесби, - прокомментировал Кэл сухо.
- Да, я там был, - согласился Кобвеб.
- А... – начал Кэл, готовясь к новому словесному нападению.

Мне не хотелось, чтобы Кэл начал упражняться в своих способностях находить двусмысленность, поэтому вклинился в разговор, чтобы хоть как-то снять растущее напряжение:
- Кобвеб, ты сказал, что ты – производитель. Значит это, что ты уже.. э... ну ты знаешь... рожал?

Он посмотрел на меня без выражения. Я чувствовал раздражение, витающее в воздухе.
- Да, - ответил Кобвеб осторожно спустя какое-то время.
- У вас в клане есть хара уровня Нахир-Нури? – спросил Кэл неожиданно: его любопытство пересилило желание спорить.
- Нет, они вовсе и не нужны. В определенных условиях хара уровня пирализ и даже аканта могут оплодотворить носителя-хозяина.
- Боже, это непостижимо! – воскликнул Кэл. – Но подожди. Это должно быть открыто совсем недавно. Как долго Варр знают об этом?

Кобвеб пожал плечами.
- Я точно не знаю. Я попал к Варр из клана Салх восемь месяцев назад. Тогда уже это было распространенной практикой.
- Время бежит даже быстрее, чем мы себе представляем! – мягко произнес Кэл с какой-то еле уловимой горечью. Он посмотрел на меня.
– Боже, Пелл. Всего один год в Солтроке. Время для нас там словно остановилось, правда? Здесь же... – он покачал головой.

Я знал, что Кэл имеет также мало представления о воспроизводстве Раэтту, как и я. Когда мы встретились, все это было окутано тайной, известной только Нахир-Нури. Он был прав, все изменялось с огромной скоростью. У меня было такое чувство, что чем дальше мы двигались на север, тем больше удивительных открытий ожидало нас. Где-то там, за нашими спинами, за деревьями, за пределами нашего костра, за рекой все секреты должны были быть раскрыты. Вокруг нас все погрузилось в какую-то ожидающую тишину. Кэл расстелил на земле наши покрывала. Он молча улегся спиной ко мне. Я сидел и смотрел на пламя костра.

Я думал, что Кобвеб тоже заснул, но он вдруг заговорил:
- У меня есть сын.

Почему-то тон его голоса заставил меня опечалиться. Я ковырялся сучком в костре, заставляя его сыпать искрами в разные стороны. Кобвеб не смотрел на меня. Я подозревал, что он плачет, но все, что я мог видеть, как двигались его тонкие красивой формы губы, когда он закусывал щеку изнутри.

- Он от Терзиана? – спросил я, и он кивнул головой, уставившись на звезды.
- Мне кажется с ним все должно быть в порядке, - брякнул я, не подумав, насколько болезнен предмет разговора для Кобвеба.
- О, я знаю!

Мне хотелось задать ему огромное количество вопросов и в тоже время мне почему-то ужасно не хотелось знать ответы на них.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - продолжал Кобвеб.
- Да? – я не был уверен, что конкретно он имеет в виду.
- Я знаю о том, что случилось со мной. Я все понимаю... Мне иногда не хочется возвращаться назад, но я должен...
- При чем тут мои мысли?
- О, я легко понимаю, о чем ты думаешь, - сказал он с задумчивой улыбкой. – Когда ты занимался моей ногой, я мог слышать, как ты думал: вот тот, кто был когда-то красивым. Мы оба знаем, что это значит, не правда ли?

Он не хотел продолжать, как будто если бы он промолчал, все бы это осталось нереальным.
- Ты все еще тот же, кем и был, - сказал я.

Он скривил лицо.

- Пеллас, если бы только все хара были похожи на тебя. Но это не так, верно? Я знаю, что красота значит многое. Возможно, она не так важна в кланах, где существует равенство статуса. Варр относятся к этому по-другому.

- Ты поправишься, тебе будет лучше, - мне это все совершенно не нравилось.

Это делало общество Солтрока какой-то идеализированной утопией. Все то, что происходило сейчас, и было реальностью. Здесь быть красивым значило многое. Спинел сказал нам, что у Варр есть шлюхи, и он был прав. Где доказательства утопических воззрений Ориена? Здесь мы наблюдали только выборочную жестокость Каккахаар, полную апатию Иррака и теперь это. Что же реально изменилось с приходом Раэтту в этот мир? Одна более сильная самолюбивая высокомерная раса сменила другую, такую же, более слабую самолюбивую и высокомерную в своем незнании сути вещей. Где та раса высоких духом и благородных Раэтту, которые призваны очистить мир от скверны? С самого Солтрока нам встречались колдуны, злодеи и убийцы. Может быть и Имманион – это только фантазия затуманенного разума. Если он и существует, то где-то очень далеко отсюда, там, где вся эта грязь не может дотянуться до него. Я почти тонул в вихре разнообразных эмоций: от ярости и негодования до любви. Возможно, было бы самым лучшим сейчас вернуться назад в Солтрок. Мы могли бы забрать Кобвеба с собой, он смог бы там отдохнуть и окрепнуть душой и телом. Спокойствие, доброта и забота помогли бы ему снова воспрянуть духом и начать гордиться собой.

- Нет! – сказал он, и я поднял на него глаза. – Не думай об этом, Пеллас!
Он устало смотрел на меня во все глаза.
- Ты выглядишь удивленным. Я угадал твои мысли, не правда ли? Их так легко прочитать на твоем лице.

Я удивился, а Кобвеб вздохнул.
- О, Пелл, дело вовсе не в моем красивом личике. Терзиану нужно вовсе не это. Я – брини, и обладаю даром экстрасенсорики. Не нужно иметь особый талант, чтобы распознать, о чем ты думаешь! Ты должен понять, что тебе нельзя возвращаться назад. Спасибо за то, что ты подумал и обо мне, но нет. Я достаточно силен, чтобы не воспринимать все то дерьмо, которое может на меня вылить Терзиан. Силен, будь уверен! - он широко улыбнулся. – Знаешь ли ты, что я устал от тебя? Скажи мне, и я просто заткнусь. Не обращай внимания на мои стоны. Я знаю, скоро все встанет на свои места, мне будет лучше. У меня всегда будет Свифт, мой сын, рождение которого до сих пор не укладывается у меня в голове. Тебе хочется узнать об этом побольше, верно?.. Мой теперешний вид, наверное, испугает его. Я очень боюсь, что он не узнает меня. Почему ты не прикажешь мне заткнуться, Пелл? Свифт еще такой маленький. Как ты думаешь, он забудет меня? Я же отсутствовал не так долго, но дети - они такие странные существа... Если их дети такие странные, что уж говорить о наших... Я не знаю. Его же не будут посвящать, правда? Мне нужно будет рассказать ему о людях. Не подумает ли он, что сама идея мужчин и женщин – какое-то извращение? Только Агама, если он существует на самом деле, может мне помочь. Агама или Бог. А есть ли между ними разница?

- Кобвеб, - сказал я. – Заткнись.

Он засмеялся, немного истеричным смехом, и я наклонился к нему, чтобы завернуть его в одеяло.
- Этого не должно было случиться с тобой... - сказал я ему.
- Помолчи, Пелл. Я знаю, о чем ты думаешь. Давай лучше спать.
Я снова стал смотреть на огонь и думать о Раэтту, о моей расе. Я чувствовал себя столетним стариком.

***


Через два дня впереди перед нами показались высокие острые шпили башен нового города.

- Здесь мы и найдем их, - сказал Кобвеб. Он выглядел так, словно все его силы держатся на одном только слове.

Кэл погонял свою лошадку Сплайс рядом со мной.

- Так. Вот и все. Встреча, которую я бы предпочел избежать, - сказал он.
- Да, я тоже, - грустно согласился я.

Мы отправились в путь из Фесби с Кобвебом в качестве защиты от возможной встречи с Варр, однако, все вышло так, что теперь мы и сами искали этой встречи. Кобвеб угасал на глазах, и если мы не постарались бы найти его сородичей по клану, он непременно бы умер. Кэл всегда казался бессердечным, но я хорошо знал границы его холодности. Вся его доброта и мягкость были просто надежно закованы в прочный неразрушаемый панцирь. Кобвеб уже не мог больше вести нас, он теперь жил в уединенном кошмаре собственного бреда. Так что, даже не сговариваясь, мы начали высматривать хоть какие-нибудь знаки, позволяющие нам добраться до Варр, а не бежать от них. Ясно было, что после своей поисковой экспедиции в Стур, Варр благополучно направились домой в свой родной город. Было совсем несложно двигаться за ними, следуя дорогой разрушений, которые они оставили после себя.

Где-то примерно в миле от города мы увидели эскадрон вооруженных Раэтту на конях, двигающихся в нашу сторону. Наездники выглядели великолепно: чистые, стройные, тренированные, их скакуны были им под стать, ухоженные и красивые. Точно также как и Иррака, воины Варр были одеты в кожу, однако более шелковистую и мягкую на вид.

Мы притормозили наших лошадей и терпеливо ждали их приближения. Лидер группы сказал что-то одному из воинов, и тот подъехал на своем великолепной скакуне ближе.

- Нам нужно переговорить с одним из ваших, его зовут Терзиан, - объяснил Кэл своим спокойным звонким голосом.
- Зачем? – в голосе отвечавшего не было ни угрозы, ни сердечности.
- Вон на той лошади один из ваших, - Кэл указал большим пальцем руки на Кобвеба. – Мы нашли его довольно в плачевном состоянии, он очень нездоров. Думаю, что Терзиану интересно будет узнать новости о нем.

Воин Варр глянул в сторону Тенки и побледнел.
- О, Боже, - почти прошептал он.
Мы с Кэлом переглянулись.
- Следуйте за мной! – Варр, не дожидаясь нас, поскакал вперед и спешно о чем-то заговорил со своим лидером. Во время разговора они оба посматривали на нас с интересом и подозрением. Когда же мы поравнялись с ними, лидер группы обратился к нам:
- Я – Итиэль. Мы проводим вас к Терзиану, - он протянул нам руку в старинном жесте приветствия.
Кэл удивленно пожал его протянутую ладонь:
- Спасибо!
- Мы думали Кобвеб погиб, - продолжал Варр по дороге в город. – Это, несомненно, удача, что вы набрели на него.

У меня было такое чувство, что ему стыдно об этом говорить. Я совершенно не знал Терзиана, но почему-то не завидовал Итиэлю, когда он будет сообщать ему эту новость.

Город, переименованный Варр в Галхея, был самым огромным из всех, что мне довелось увидеть. Место выглядело чисто и ухоженно, в городе работало электричество. Подозреваю, что здесь вряд ли что-то изменилось со времен проживания в городе людей. В магазинах продолжала идти бойкая торговля, лишь поменялся ассортимент товаров, из таверн и кабачков раздавалась музыка, наполняя улицы каким-то праздничным настроением. Я и Кэл совершенно не ожидали такого от города Варр: дOма члены воинствующего клана расслаблялись и отдыхали, и, вопреки нашим ожиданиям, совершенно не выглядели воинствующе. Мы двигались вдоль улиц, усаженных деревьями, усыпанных оранжевыми цветками, в сторону резиденции главы клана. Я радовался и наслаждался тонким ароматом цветущих деревьев. Город напомнил мне о времени, проведенном в Солтроке.

К зданию, в котором располагалась резиденция Терзина, солидному, выстроенному из белого камня, вела гладкая и ровная дорога, по бокам усаженная высокими кустами рододендрона. Нас снова поразила красота и ухоженность этого места: если бы мы даже очень захотели, то не смогли бы найти ни одного упавшего листочка. Дом находился на возвышенности и когда-то принадлежал довольно богатым людям. Позади здания, окруженная красивой оградой из тонких столбиков, раскинулась ухоженная лужайка. Было самое начало осени, и дом ярко выделялся белым на фоне затянутого серыми облаками неба. Я сомневался, что внутри нас встретит разруха и грязь, которая так поразила нас в главном здании города Фесби. Я услышал, как позади меня Кобвеб зашелся от кашля, еще вчера яд от болезни достиг его легких. Он сказал мне, что у Варр есть очень умелые лекари, и теперь мне оставалось только молиться успеть передать его в их руки вовремя.
Мы обогнули здание, направляясь за Итиэлем к конюшням. Спешившись, он уверил нас, что с нашими вещами все будет в порядке. Наших лошадей увели, чтобы позаботиться о них, а мы, сопровождаемые Итиэлем и еще двумя воинами из его отряда, направились в дом. Один из воинов нес Кобвеба на руках. Он выглядел смертельно бледным, его больная нога безжизненно болталась. Я знал, как он мало весит, Кобвеб, легкий как паутинка, его имя теперь грустно оправдывало себя.

Мы двигались длинным темным коридором, который вел через кухню в жилые помещения. В доме работало много слуг.

- Пахнет приятно, - сказал Кэл.
- Точно, не так как в Фесби, - добавил я, и мы рассмеялись.
Итиэль обернулся на смех:
- Вы нашли Кобвеба в Фесби?

Кэл осторожно кивнул головой. Никто из нас не хотел вдаваться в подробности об Иррака. Будучи наслышаны о репутации Варр, но не зная ничего о Терзиане, мы только могли догадываться о его реакции на новости о том, что случилось в Фесби. Мы совсем не чувствовали симпатии к слабому клану Иррака, однако, не хотели накликать неприятности на их головы. Со временем клан исчезнет с лица земли и без мстительной помощи Варр.

Мы поднялись по высокой, укрытой темно-красным ковром лестнице и через белые двойные двери вошли в огромную комнату.
- Терзиан просил вас подождать здесь, - сказал легким тоном Итиэль.
- И роскошь встретила их в золоченых покоях императора! – сардонически заявил Кэл, трогая тяжелые вельветовые занавеси на окнах.

Преобладающим цветом в комнате был зеленый, мягкий ковер казался мхом под нашими ногами. Итиэль сообщил нам, что Терзиан примет нас после того, как мы отдохнем и освежимся после дороги.
- Где колокольчик, чтобы вызвать обслугу? – спросил Кэл.

Итиэль шумно втянул воздух, проигнорировав шутку.
- Вы найдете здесь все, что вам нужно. Скоро вам принесут пищу.
- Боже, куда мы попали на этот раз?! – воскликнул я, как только Итиэль вышел из комнаты.
- В рай? – присоединился ко мне со своим вопросом Кэл.

Я поглядел в окно на лужайку перед домом, которая горела изумрудным светом в лучах заходящего солнца. Темно-серые грозовые облака заволакивали горизонт, на востоке поднимался стеной огромный лес.
- Все время что-то происходит не так, как ты этого ожидаешь, правда, Кэл? – задумчиво спросил я.

Он вздохнул и упал спиной на огромных размеров кровать с зеленого цвета покрывалом.
- Нет. Просто Варр – очень цивилизованные убийцы, - ответил он. – Разве я такой, как ты ожидал?

Удивившись его словам, я отвернулся от окна, чтобы взглянуть на него: он говорил серьезно. Зрачки его фиолетовых глаз были расширены так, что почти закрывали радужку.

- Почему ты спрашиваешь? – мне стало как-то не по себе.
Кэл пожал плечами.
- Не знаю... иногда кажется... - он замолчал, пристально глядя на меня своим лениво-жестоким взглядом.

Я подошел и присел рядом с ним на кровать.
- В самом начале я не знал, что ожидать от тебя, - ответил я. – Иногда ты пугал меня. Иногда ты пугаешь меня даже сейчас. Мне кажется, что есть что-то в тебе, о чем ты мне никогда не расскажешь. Но ты... Кэл, что ты хочешь, чтобы я сказал?

Он потянулся ко мне одной рукой и дотронулся до моей спины.
- Ты слишком правильный, Пелл. Иногда кажется, что вместо тебя говорит маленький набожный ангел.
- Я рад, что это ты нашел меня, - ответил я, и он улыбнулся.

Тот его взгляд, лучи заходящего солнца, воздух Галхеи навсегда останутся со мной.
Я взял его прекрасное лицо в руки и посмотрел в его глаза. Оба уставшие, грязные, худые настолько, что наши тазовые косточки выпирали наружу острыми углами, мы все же смогли уловить в себе волшебные отблески далекого Солтрока. Опять мы нашли маленький оазис, чтобы спрятаться от жестокой реальности окружающего мира. В тот момент мы думали об одном и том же, что наша удача не покинула нас, когда мы нашли умирающего Кобвеба в Фесби.

***


Точно также как и Каккахаар, Варр принесли нам одежду принятого ими стиля – черные мягкой ткани рубашки, облегающие черные брюки и высокие кожаные ботинки со шнуровкой до колен. После ужина нас наконец-то пригласили к Терзиану. Мы шли к нему длинным коридором, покрытым ковровой дорожкой и освещаемым тусклым светом электрических ламп. Мы спустились вниз по лестнице и были приглашены в огромную художественную студию. Тяжелые занавеси закрывали окна. Терзиан ждал нас, опираясь на огромного размера камин и глядя на играющее внутри пламя. Я чувствовал себя смущенно.

Когда объявили о нашем приходе, он поднял на нас глаза и сказал:
- Пожалуйста, присаживайтесь.

Все в его позе и манере держаться говорило, что Терзиан был тем, кто привык к беспрекословному повиновению окружающих. Он был высок, строен, ухожен и обладал выраженной элегантностью мучителя. Было очень сложно представить его в роли простого убийцы, но легко вообразить его отдающим приказы другим.

- Я хочу выразить вам мою признательность за то, что вы вернули нам Кобвеба, - сказал он голосом, в котором не прозвучала ни одна эмоция.

Он спросил наши имена и откуда мы родом. Вполне возможно он еще не видел Кобвеба, а, может, Кобвеб отказался встречаться с ним, а может они уже виделись и говорили, но он хотел услышать о нас из наших собственных уст. Так или иначе, мы ответили на его вопросы.

- Поправится ли Кобвеб? – задал я вопрос.
- О, да. Наши целители знают, как справляться с самыми безнадежными и ужасными ранами, у них много практики. Но если бы не вы, Кобвеб мог бы умереть.

Он не спросил нас ни об Иррака, ни о том, как мы нашли Кобвеба. Мне показалось, что ему все равно. Он предложил нам шех, крепкий алкогольный напиток, который Варр готовили сами. Мы согласились и нашли его весьма приятным на вкус.

- Куда вы направляетесь? – спросил нас Терзиан.
- На север, - ответил Кэл, и Терзиан скривил лицо.
- Там нечего делать, - сказал он. – Не осталось ничего хорошего. Множество кланов распалось. Некоторые группы хара ведут себя, как стаи собак. Власть людей все еще достаточно сильна на севере. Чтобы выжить, хара приходится убивать, однако все это очень неорганизованно. Я считаю, что все Раэтту должны быть эвакуированы, а города уничтожены. Там нет ничего нужного нам.

Что мы могли на это ответить?

- А что же Уигенна? Я понял, что они обладают какой-то властью на севере, - спросил Кэл.
- Уигенна? – Терзиан хмыкнул. – Где вы так долго прятались, что не знаете ничего? У них конфликт внутри клана. Их вожди убивают друг друга, очень поучительно и развлекательно для других. Сейчас они заняты тем, что препираются между собой, создают новые яды и виды пыток для людей и непопулярных хара и очень мало вниманию уделяют порядку.

- Я и не знал, что у них когда-либо была страсть к порядку. Хаос – скорее их стиль жизни, - заметил сухо Кэл, потягивая свой напиток. Терзиан пристально посмотрел на него.
- Хотя Уигенна известны своей репутацией поступать... довольно опрометчиво, некоторая организованность в клане когда-то все же присутствовала. У нас никогда с ними не было проблем.

Я мог хорошо себе представить, что же сказал бы на это Кэл: это еще ничего не значит для Варр, однако, он, слава богам, молчал, предпочитая улыбаться.

- А как насчет Уннех? – спросил Кэл.
- Точно не знаю, - ответил Терзиан, отходя от камина. – Они покинули северные города. Не могу сказать, что обвиняю их за это. Еще шеха?
- Спасибо, - ответил Кэл, протягивая свою кружку. Моя все еще была на три четверти полной.
- Вы очень удачливы, - Терзиан в первый раз посмотрел мне прямо в глаза. – Кобвеб – ваш пропускной билет. Обычно мы не приветствуем чужаков, – мне показалось, что я уже это слышал. – Но хара из Солтрока пользуются здесь некоторым уважением. Я, правда, там никогда не был.

«Надеюсь, никогда и не будешь», - подумал я про себя.

- Расскажите мне о нем, - попросил Терзиан.

Мы нарисовали ему более привлекательную картину, чем в действительности, но Солтрок заслужил восхищение. Жестокость там никогда не приветствовалась. Солтрок не был городом для Варр и им подобных.

- Они оторваны от действительности, - прокомментировал Терзиан спустя какое-то время.
- Возможно, - ответил я, думая обо всех тех вещах, которые успели нам встретиться по пути на север. – Но их стиль жизни – это то, к чему должны бы стремиться Раэтту будущего.

Терзиан раздул ноздри и отвернулся от меня. Я мог предположить, что он думал об этом, как о скучной перспективе. Я задумался, что могло бы случиться со мной, если бы изначально я попал в руки Варр и был посвящен в их клан. Мысль заставила меня вздрогнуть. Варр жили как люди, сама их культура носила отпечатки человеческой. Они обитали в украденных ими городах, живя жизнью тех, которых изгнали.

Чем дольше мы пили шех, тем легче становилось вести разговор. Терзиан разговорился об условиях жизни на севере, месте рождения всей расы Раэтту. Люди проиграли, потому что не могли со всем их грозным оружием победить наступление неизбежного. Такие кланы, как Уигенна, обладали огромной силой и выносливостью. Под их сконцентрированной силой воли любое оружие сгорало как спички. Они обладали способностью заставлять человеческий разум поддаваться панике и страху, что нарушало всякую организованность среди людей. Кланы Варр и Уигенна обладали хара, достигших касты Нахир-Нури, которые представляли собой очень опасные создания с неисчерпаемыми амбициями. Они не обращали внимания на более мелкие и слабые кланы, считали их чем-то сродни человеческим группам.

- Мы должны избавиться от слабаков, - заявил Терзиан. Точно так же, как и Кэл, он принадлежал уровню пирализ, но в отличие от Кэла он задумывался о необходимости воспроизводства.
– Сейчас не время стенать и молиться в храмах! – говорил он убежденно. – Нам нужна новая кровь. Молодая чистая кровь Раэтту, которая больше не имеет ничего общего с человеческой, - он пристально смотрел на нас. – Вы достаточно ослабли за время своего путешествия.

***


Позже, когда мы вернулись в нашу комнату, Кэл спросил меня:
- Как ты относишься к тому, чтобы отправиться в дорогу завтра?
Я взглянул в его глаза и покачал головой.
- Нет, пока еще рано, – я отошел к окну и снова взглянул на богатую зелень лужайки перед домом. – Мне здесь нравиться, а тебе?
- Ты просто соскучился по уюту!
- А ты разве нет?

Кэл сел на кровать, массируя рукой шею и глядя на себя в зеркало, висевшее на противоположной стене.

– Просто их культура... – он дотронулся до горла, словно задыхался.
- Тут есть многое, чему можно поучиться. Может быть и правда мне больше хочется уюта, чем проводить зиму где-то на севере.

Кэл, вздохнув, откинулся на подушки и прикрыл глаза.

– Внутренний голос настойчиво говорит мне «уезжайте!», но мне не хочется. Теперь мне ясно, почему Кобвеб так стремился вернуться.
- Что нам делать на севере, Кэл? – спросил я.

- Подожди минутку, это только предположение, но Терзиан хочет, чтобы мы остались. Он уже выразил нам признательность за спасение Кобвеба, может это его дополнительная благодарность, – Кэл опять сел.

- Ты так думаешь? – спросил я резко. Кэл не стал задавать вопрос, что думаю я, он догадался.

***


Я совершенно не удивился, когда на следующее утро Терзиан пригласил нас позавтракать в его обществе. Он опять встретил нас в одиночестве. После того, как мы сели за стол, я спросил о Кобвебе.

- Он в порядке, - кратко ответил Терзиан и перестал обращать на меня внимание.
Нам принесли завтрак, состоящий из яичницы, копченой рыбы и фруктов на белой фарфоровой посуде. Я спросил Терзиана, живет ли он один. Он помолчал недолго, вытирая рот салфеткой.
- Нет, не один. У меня есть хара, которые обслуживают мои нужды, - мне показалось, что мой вопрос не понравился ему. Я хотел узнать, где сейчас Кобвеб, но не стал испытывать его терпение.

Спустя какое-то время он добавил:
- Есть и еще кое-кто.

Мы с Кэлом многозначительно переглянулись через стол. В комнате было очень светло, огромные окна, выходящие на террасу, были закрыты от прохладного утреннего воздуха, по террасе прогуливались большие черные птицы и зло поглядывали на нас. Терзиан жил, словно лорд, принц-воин, каждые прихоти которого исполнялись беспрекословно. Он незаметно наблюдал за нами и почти не поддерживал разговор.

Завтрак проходил в напряженной обстановке. Я старался есть как можно тише, как вдруг кто-то постучал в дверь. Когда Терзиан пригласил войти, дверь тихонечко отворилась, и маленький ребенок вбежал в комнату. Он, смеясь, взобрался Терзиану на колени, и я вдруг заметил, как у последнего с лица пропало задумчивое и хмурое выражение. Теперь я мог понять, почему Кобвеб так восхищался Терзианом.

- Тише, малыш! – мягко приказал он. – У нас гости.

Ребенок обернулся и посмотрел на нас своими огромными глазами, в которых светился интеллект. Он выглядел года на два.

- Это Кэл и Пеллас, - сказал ему Терзиан, поглаживая его темноволосую головку. – Его зовут Свифт.

Нет не два года, намного меньше.
- Это должно быть сын Кобвеба, - объяснил я Кэлу.
- Это мой сын, - исправил меня Терзиан.
- Сколько ему? – спросил Кэл.
- Шесть месяцев.

Я и Кэл рассмеялись. Терзиан решил проигнорировать наш неуважительный смех.

- Прости нас, - извинился Кэл. – Мы ничего не знаем о детях Раэтту. Свифт – первый ребенок, которого мы встретили.

Терзиан совершенно не выглядел удивленным, он считал, что по сравнению с Варр все остальные кланы были просто недоразвиты.

- Он само совершенство, не правда ли? – обратился Терзиан к Кэлу. – Вот наше будущее - идеальное и совершенное.

***


Днем нам как туристам было предложено осмотреть окрестности Галхеи.

- Ваш багаж в конюшнях, - напомнил нам Терзиан. – Не стесняйтесь, принесите в дом все, что вам нужно, но я бы все-таки на вашем месте оставил совсем уж грязные вещи снаружи. Слуги постирают и почистят все, что требует немедленной заботы такого рода. Вам только нужно попросить, и все будет сделано, – он поднялся из-за стола, держа Свифта на руках. – Обед в середине дня. Буду рад, если вы отобедаете со мной, однако, это можно сделать и в городе, - он склонил голову. – Увидимся позже, – Свифт улыбался нам через плечо Терзиана, когда они оба покидали комнату.

- Боже мой, что же все-таки это за место?! – воскликнул Кэл, отталкивая от себя тарелку. Я уставился глазами на скатерть.
- Прошлое, два столетия назад? – предположил я.
Кэл широко улыбнулся.
- Два? Скорее три, и не прошлое, а будущее, да кто знает! – он отклонился в своем кресле. – Мне интересно, что у них за деньги?

Мы почти не тронули денежный запас Кэла, однако, сомневались, что те деньги имеют здесь хождение.

***


Еще вчера во время нашего ужина с Терзианом слуги изъяли все наши вещи, которыми нас снабдили Каккахаар, и оставили взамен одежду, сшитую по моде Варр. Я заметил, что никто из этого клана не носил украшения, только те, кто вынашивал детей, носили прически из длинных волос.

- Значит, мужчины и женщины? – едко заметил Кэл, когда мы двигались по ухоженным улицам Галхеи. Было на то похоже.
- Они опять разделились, - продолжал он. – Появление Раэтту объединило два пола, а эти опять делятся.
- А что, это так плохо, так уж аморально? – заспорил я. – Появление Раэтту объединило пола, используя только мужчин. Существует еще очень много вопросов, на которые мы пока не знаем ответов...

Кэл глянул на меня искоса.
– Ты меня иногда беспокоишь, - сказал он. – Что за мысленные процессы протекают в твоем мозгу?

- Меня тоже кое-что беспокоит, - ответил я. – С течением времени у меня появляется все больше вопросов, ответы на которые никому не известны. Никто и не хочет их знать. Никто собственно даже не знает и вопросов, на которые хотелось бы получить эти ответы. Кто мы? Как мы появились? Зачем? Каков наш конец? Ведь не для того только, чтобы «заменить ублюдков, которые просрали мир». Должно быть что-то еще, что-то важное. Возможно, Варр в чем-то правы. Может быть нужно дать выход женской натуре... Все-таки она же присутствует в нас. О, я не знаю!

Мы дошли до кабака еще старой постройки, обшарпанного и темного внутри. Нам стало любопытно, мы вошли и оказались в огромном помещении с низким потолком, пропахшим вином и едой. Начищенные столы сияли блеском, ножки были сделаны в виде лап огромного льва. В баре Кэл спросил о валюте, которая используется в Галхеи, и можно ли нам расплатиться нашими деньгами.

- Вы остановились в Большом Доме? Все для вас за счет Терзиана, - был ответ.
- Наша слава бежит впереди нас! – заявил Кэл. Мы заказали еды и выпивки за счет Терзиана.

Меню было великолепным. Мягко и неслышно передвигающиеся хара с длинными волосами, одетые в одежды, которые пришлись бы впору прекрасным членам какого-нибудь гарема, принесли нам наш заказ. Тонкие, стройные фигуры, укутанные в шелка, их духи напоминали сладкий запах трав и цветов. Они не говорили с нами и даже не поднимали на нас глаз. Кэл недовольно покачал головой.

- Кэл, вспомни, Каккахаар тоже содержат аралидов в прислугах, - напомнил я, взмахнув рукой в направлении штор, за которыми скрылся обслуживающий персонал. – Они такие же точенные и красивые, и пользуются косметикой и парфюмерией.

- Вовсе не такие же!

Мне не удалось переубедить его, и я решил сменить тему.
- Что ты думаешь о ребенке? – спросил я его, отрезая себе на тарелку кусочек жаренной домашней птицы.

Кэл приподнял бровь и пожал плечами.
– Я бы сказал, что все это очень странно. Помнишь, Кобвеб рассказывал, что он появился здесь восемь месяцев назад? Это значит, что на все про все понадобилось два месяца... Боже! Как бы я хотел знать об этом побольше. Я не думал, что это так уж важно при уровнях улани. Мне кажется, глубоко внутри я не верил, что это даже возможно, - он все еще не приступил к еде.

- Как ты думаешь, - начал я осторожно, стараясь подавить чувство дискомфорта, - они вынашивают малышей ... живыми?
- Что? Не мертвыми что ли? Думаю, живыми! – Кэл гонял вилкой еду по тарелке.
- Ха, ха... Кэл, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! – проговорил я тихим голосом, боясь, что кто-нибудь может услышать наш разговор, несмотря на то, что кабачок был почти пустым, за исключением пары столиков.

- Извини, - он протянул руку и слегка дотронулся до моей. – Ты выглядишь испуганно, Пелл. Я только знаю одно, что это что-то наподобие устрицы или песчинки. Ты, должно быть, помнишь, как я рассказывал о жемчужине.

Я кивнул. Кэл скривил рот, потом продолжил.
- Ну в общем так, у хар, который на тот момент оана, сперма - как песок. Мягкая, пассивная впадинка или что там еще у суоми – это раковина. Что-то происходит в момент аруны и рождается жемчужина. И это не просто обычное соитие, а что-то еще... Вот все, что мне известно. Жемчужина потом вырастает в ребенка Раэтту, но как - этого я, к сожалению, не знаю.

- Почему же ты мне раньше этого не рассказывал? – спросил я резко.

Кэл опять картинно пожал плечами.

- Ты меня никогда об этом не спрашивал! Признай, Пелл, что мы до сих пор смотрим на себя, как на мужчин, только с парой приятных дополнений. Мы выглядим как мужчины, не правда ли? Мы проходим через посвящение, просыпаемся, и это опять же мы. Мы не считаем себя монстрами. Твоя голова – та же самая голова, с которой ты и родился, с теми же мыслями и воспоминаниями, что и до посвящения. Все это немного страшновато. Ну как признать себя нечеловеком. Что же на самом деле приносит нам посвящение? Все эти женские дополнительные штучки где-то внутри тела, там, где мы их не видим, но они есть! – Кэл всегда знал, как испугать окончательно, приоткрыв дверь в неизведанное.

- Ты же ругал Варр за то, что они, как ты там выразился, опять разделились. Теперь ты хочешь сказать, что ты насильно заставляешь себя забыть об изменениях, которые произошли с тобой? – я хотел, чтобы это прозвучало насмешливо, а вышло как-то грустно.

- А ты этого не делаешь? – он налил себе бокал светлого вина с лимоном. Он потирал бокал влажными пальцами. – Хорошо, Пелл, давай по-честному. Когда ты первый раз увидел меня, твоего первого Раэтту, что ты подумал? О, вот юноша, которому нравятся мальчики, наверно, что я женоподобный баловень судьбы, которому наскучила жизнь. Мне это нравиться... Да? – прошипел он сквозь зубы. – Да не смотри на меня так! Я понимаю, что это сказано резко, для тебя было все несколько по-другому. Приключения, которые ждут впереди, жизнь за пределами фермы. Но для меня это выглядело так, как я сказал. Это я! Если бы я не был хар, я был бы... Понимаешь, что я имею в виду? – я быстро закивал головой, несколько расстроившись из-за его резкости. – Никто из нас даже не задумывался о продолжении рода, правда, Пелл? Живые маленькие существа... о, Боже! – он закрыл лицо руками.

- Кэл, Кэл, ну пожалуйста, - дотронулся я до его руки. – Я не знал, что тебя это так расстроит.

Он так и не посмотрел на меня.
– Кто-то просто дал мне зеркало, и я увидел в нем будущее, - сказал он.

Мы медленно возвращались назад в резиденцию Терзиана. В моей голове все еще крутились вопросы, различные чувства обуревали меня. Кэл молчал и смотрел под ноги, пиная павшие листья. Я посмотрел вокруг. Как вышло, что у Варр такая богатая жизнь? Торгуют ли они с другими городами, другими кланами Раэтту? Если да, то тогда чем? Возможно краденым и отобранным у других во время их знаменитых рейдов по округе. Как бы я не старался заставить себя думать о предметах торговли Варр, в голове продолжала крутиться одна мысль «тебе не нужно смотреть на себя, как на монстра». Мое тело казалось мне каким-то чужим, даже Кэл не прикоснулся ко мне ни разу, пока мы добирались до дома. Над нами плыли серые облака, такие же угрюмые, как и мое настроение.

***


В тот вечер после очередного великолепного ужина Терзиан спросил нас, как долго мы планируем пробыть в Галхеи. На некоторое время за столом воцарилось смущенное молчание, потом Кэл сказал:
- Все зависит от тебя, Терзиан.

Наш хозяин улыбнулся скупой улыбкой, не коснувшейся его глаз.

- Не думаю, - сказал он. – Как там ни было, вы можете оставаться столько сколько пожелаете. Как вы уже поняли, мой дом не переполнен гостями.

- Должен признаться нам не очень-то нравится идея путешествовать на север зимой, - признался я, - и у нас пока нет других планов...
- Само собой разумеется, что мы отработаем все расходы на наше здесь проживание, - добавил Кэл. Он нервно ломал кусочек хлеба в свою тарелку.

Терзиан рассмеялся.
- В этом нет необходимости, - сказал он учтиво.
- Мы не можем оставаться здесь просто так, - продолжал настаивать Кэл.
- Почему нет? Но если это так важно для вас, я уверен, что одна из наших ферм будет рада дополнительной рабочей силе. Тут как раз есть одна совсем рядом, на север от города, – он встал, задвинув кресло под стол. – Прошу простить меня... – с этим словами, грациозно двигаясь, он вышел из столовой.

Я сказал Кэлу, что совсем не доверяю Терзиану.
- Мне кажется, он что-то задумал, или ему выгодно, чтобы мы оставались здесь, - сказал я.
- Ты первым захотел здесь остаться, - указал мне Кэл, все еще продолжая крошить хлеб на тарелку.
- Нам необходимо быть бдительными.
- Что я всегда, мой дорогой, и делаю! – он нежно похлопал меня по щеке, стараясь не показать, как он встревожен.

Как бы я хотел тогда знать, что быть бдительным – это не только периодически поглядывать через плечо.

***


На следующее утро мы отправились верхом на ближайшую ферму предложить наши услуги. Должно быть, Терзиан уже предупредил их о наших намерениях, потому что нас уже ждали. К нам отнеслись с настороженной вежливостью. Большая часть зерна уже было собрана с полей, но все же оставалось еще много работы. Все члены клана Варр – трудяги. Нам пришлось постараться, чтобы работать на уровне с ними.

Мы почти не встречались с Терзианом в течение последующих дней. Теперь, когда мы обедали и часто ужинали на ферме, у нас не было возможности видеться с ним. В выходные дни и по вечерам мы с Кэлом в основном старались оставаться в нашей комнате. Мы с Кэлом давно отвыкли от тяжелой работы, поэтому сил оставалось только отдыхать после тяжелых будней. Однако спустя некоторое время мы смогли войти в колею и начали понемногу заводить друзей среди хара, с которыми работали, а по вечерам выбирались в город. Пару раз в неделю мы отправлялись с нашими новыми друзьями в кабачок, чтобы выпить, иногда отправлялись по их приглашению к ним в гости. Большинство наших знакомых и друзей интересовались нашими историями о Солтроке и Каккахаар, особенно о пустынном народе. Всегда, стоило Кэлу вспомнить и изобразить Лианвиса во всей его демонической красе, моя кожа покрывалась мурашками. Когда он прекращал говорить, казалось, мы могли чувствовать на себе взгляд Лианвиса, и начинали дрожать от странно возбуждающего страха.

Нами было обнаружено, что вся оставшаяся часть людского населения города была превращена Варр в рабов. Их можно было увидеть очень редко, но когда они попадались нам на глаза, все их одежды и выражения лиц были угрюмыми и серыми под стать их существованию без какой-либо надежды на будущее.

В один из таких вечеров, когда мы сидели в теплом кабаке с большими кружками эля, один из наших компаньонов вдруг обратил наше внимание на то, что происходило за окном.

- Они кого-то поймали! - воскликнул он.

Мы все кинулись во двор посмотреть, что происходит. На улице несколько всадников Варр сопровождали группу оборванцев. Картина представляла собой что-то похожее на конец света. В этой части города электричество отсутствовало, и улица была освещена горящими факелами. В их неверном мигающем свете удила и стремена вспыхивали яркими сполохами. Красным горели глаза лошадей, на губах выступила пена. Безликие, все в черном, всадники выглядели как вестники Ангела Смерти. Любопытствующим, кто вышел посмотреть на процессию, было приказано убираться внутрь. Все мы отступили немного назад, но никто и не подумал вернуться в кабак. В конце улицы была расположена маленькая площадь, используемая для торговли на воздухе. Мы все последовали за процессией, которая двигалась в ту сторону. Я увидел среди всадников Итиэля. Его униформа была застегнута наполовину, что свидетельствовало о его неожиданном вызове.

- Что происходит? – спросил я кого-то рядом.
- Скорее всего, поймали воров, - ответил он, вытягивая шею, чтобы было лучше видно через головы впереди стоящих.
- Кто они, люди или хара? – продолжал выспрашивать я, дергая его за рукав, чтобы привлечь внимание.
- Трудно сказать, мне отсюда не видно.

Кэл куда-то исчез. Я пробирался через толпу поближе, чтобы лучше видеть, что происходит на площади. Пойманные издавали жалобные звуки, некоторые из них стояли на коленях. Огромные черные кони возбужденно гарцевали вокруг. Я услышал слова Итиэля: «Дайте мне взглянуть на них». Кони, постоянно двигаясь, закрывали обзор. Я видел, как нахмурился и покачал головой Итиэль.

- Ничего хорошего, - сказал он и развернул свою лошадь.

На мгновение толпа затаила дыхание. Кони отступили, и один из Варр поднял руку. Я не мог понять, что происходит, до тех пор, пока не услышал шесть выстрелов. Все вокруг начали тихо переговариваться и расходиться обратно по кабакам к ожидаемой их выпивке и незаконченным разговорам. Некоторые немногие хара оборачивались и смотрели через плечо на тех, кто остался лежать на площади. Я не мог пошевелиться, словно прирос к земле. Шесть тел распростерлось на земле грязными кучами, нет, пять. Один пробовал убежать и теперь лежал в некотором отдалении. Брусчатка была залита кровью, в воздухе пахло порохом. Всадники спешились и принялись переговариваться друг с другом. Я увидел, как вспыхнула спичка.

Так я убедился воочию, что значит суд клана Варр. Никакой суеты, спешки или дикого ликования, а просто жестокое исполнение приговора без единой капли сочувствия.

Я так и стоял, пока ко мне не подошел Кэл и не обнял меня.

- Теперь хуже смерти с ними ничего не случится, - попробовал пошутить он. Я все еще не мог говорить от шока.

Когда мы вернулись в кабак, мне показалось, что все, что произошло раньше, никаким образом не отразилось на настроении других. Один хар сказал Кэлу, что такое случается здесь довольно часто. Группы Раэтту или людей часто пробуют украсть что-нибудь с полей. Но иногда даже, когда они просто пробираются этими местами, часто попадают в руки патруля Итиэля. И если пойманные – это презентабельно выглядящие Раэтту или молодые мужчины, им достается привилегия стать рабами. Большинство ждет судьба производителей для членов элитной охраны Терзиана. Если же пойманные выглядят довольно жалко, то мы видели, что за судьба ожидает их. И хар красноречиво провел пальцем по своей шее.

- Теперь вы понимаете, как вам повезло, - добавил, смеясь, другой и похлопал Кэла по плечу.
- Повезло? – теперь начал смеяться и первый. – Повезло? Ха, да ты только посмотри на них!

***


Из-за Кобвеба, и только из-за него, мы стали гостями Терзиана. Уважение, которое всякий испытывал к нему, сделало нашу жизнь в Галхее намного легче. Оба: я и Кэл, наслаждались работой на ферме, нам нравились хара, с которыми мы работали. Конечно, никто из них не был политически активен, все они безоговорочно приняли Терзиана, как своего бесспорного лидера. Его любили и им восхищались. Терзиан должно быть считался лучшим среди всех. Средний член клана не был ни жестоким, ни воинствующим, глупо, что никто из них никогда не задумывался о методах правления их военных лидеров. Но Терзиан пользовался симпатией и уважением своих людей. Живя в его доме и пользуясь всеми его благами, было достаточно тяжело не потерять фокус и оставаться до конца объективными. Мы тоже до некоторой степени стали Варр, и их стиль жизни казался нам правильным. Иногда, вышестоящие над Терзианом засылали к нему представителей с севера, чтобы узнать, как обстоят дела в Галхее. Если кто-нибудь из них останавливался в доме у Терзиана, нас мудро держали в стороне от всего, что происходило в это время.
Иногда, малыш Свифт сбегал от своих вездесущих нянек и пробирался к нам в комнату, чтобы поболтать. Он был обезоруживающе привлекательным и рано развившимся ребенком, и никогда не раздражал своим присутствием. Кэл, однако, старался по возможности избегать его, мне же очень нравилось слушать его детскую болтовню. Я частенько сажал его себе на колени и рассказывал ему разные истории. Для меня все еще было непостижимым, что этот ребенок был рожден не женщиной, и даже не слышал о существовании людей.

Я давно уже бросил спрашивать Терзиана о Кобвебе, что толку - он никогда на них не отвечал. Мне же совсем не хотелось выпытывать что-нибудь у Свифта, боясь расстроить малыша. Наверно, я боялся худшего. Может быть Терзиан не хотел признаться, что все его замечательные целители не смогли спасти Кобвеба.

Так прошло два месяца нашего пребывания в Галхее, и вот однажды вечером мы получили приглашение от Терзиана отужинать вместе с ним. Когда мы спустились в столовую, нас обслужили все в той же уважительной манере, однако Терзиан все еще не присоединился к нам.

- Ну так что, - объявил Кэл, - давай есть.

Мы подумали, что, может быть, Терзиана задержали срочные дела, требующие его присутствия. Он довольно часто уезжал из дома по делам, известным только ему, иногда отсутствуя по нескольку дней. В тот вечер в доме чувствовалась какая-то напряженная атмосфера, о чем я не замедлил поведать Кэлу. Он потер руки и вздрогнул, несмотря на то, что в комнате был зажжен камин. Мы почти закончили наш ужин, когда неожиданно открылась дверь, и в нее вошел Терзиан. Он стоял на пороге, одной рукой держась за наличник, и просто смотрел на нас. Мы с Кэлом почти подпрыгнули в креслах от неожиданности его появления. По нему было видно, что он пил, и это испугало нас. Он всегда казался выдержанным, каждое его действие всегда было контролируемым и точным. Я не знал, что сказать, а на лице у Кэла застыло циничное выражение. Он пошевелился в кресле, отклонился на спинку и ждал, когда заговорит Терзиан. На одну секунду я страшно испугался за него. Кэл всегда словно расцветал в благоприятных условиях, но не в это время. Терзиан это прекрасно понимал, и в выпившем состоянии не мог скрыть этого. Он шагнул в комнату, облокотился на спинку стула. Я видел, как он дрожал, и мне было страшно.

- Кэл, мне нужно поговорить с тобой, - очень тихо сказал Терзиан. Голос его на удивление прозвучал трезво.

Я заметил, как напрягся Кэл, его взгляд перебегал от Терзиана к двери. Я ждал, что в любой момент он сорвется с места и бросится бежать. Видимо, Терзиан тоже догадался, о чем думал в тот момент Кэл.

- Кэл, пожалуйста, - очень тихо произнес он. – Ну почему ты боишься меня?
- Боюсь? – как-то глухо прозвучал голос Кэла. Я знал, что он боится Терзиана, вернее, того, что тот может попросить. Мне трудно было оценить в тот момент, что может произойти. Терзиан перевел свой взгляд с Кэла на меня.

- Пеллас, - сказал он с той же тихой угрозой в голосе. Я двинул свое кресло от стола и поднялся. Все еще оставался шанс, что он только хочет поговорить.
- Все в порядке, - ответил я. – Я покину вас, чтобы вы могли поговорить. Я, так или иначе, уже собирался подняться в свою комнату.

Сказанное прозвучало из моих уст в стиле Лианвиса. Кэл глянул на меня, я не смог понять выражения его лица, но мой внутренний голос сказал мне, что он ждал этого момента. Честно сказать, мы оба знали, что такой момент непременно наступит.

Я вышел, плотно закрыл дверь за собой и направился без задержки прямо в нашу спальню. Весь дом, казалось, вымер. Я продолжал повторять про себя как мантру: «Мы не должны ревновать друг друга», но это мало помогало. Кэл и я постоянно были вместе. Я вспомнил ту ночь в пустыне и демона Каккахаар, об имени которого мне было даже страшно подумать. Вспомнил, что сказал Кэл о чем-то темном вокруг меня. Трудно быть бесчувственным в таких обстоятельствах, наоборот, это против самой природы бороться с инстинктами и чувствами, с которыми ты был рожден.

Я приготовил для себя горячую ванну (в доме никогда не было проблем с горячей водой) и погрузился в нее, испытывая жалость к самому себе. До нас в свое время доходили слухи, что Терзиан собирается сделать последнюю вылазку по округе перед наступлением зимних холодов. Я так надеялся, что это скоро случится. Ему нечего было делать зимой. С приходом весны армия Варр должна была отправиться на север воевать с колониями людей, все еще упрямо державшихся своих земель. Я и Кэл слышали разговоры об этом.

У нас не разу не было возможности попасть в бараки, где жили воины, но мы были наслышаны о жизни военной элиты. Один из наших друзей, работавших с нами на ферме, рассказал нам, что армия Терзиана жили подобно королям, не знали отказа ни в чем. Тренированные машины, цель существования которых была убивать и поддерживать и укреплять власть Терзиана. Но, конечно, он старался держать нас вдали от всего этого. Какую бы цель он не преследовал, держа нас при себе, она никоем образом не была связана с воинствующей стороной жизнедеятельности клана Варр. Ему нравилась наша внешность, и думаю, поэтому ему и нравилось наше присутствие в его доме, который был полон красивых вещей. Я всегда знал, что Кэл ему нравился больше меня, он никогда, кстати, не смотрел мне прямо в глаза. Теперь видимо для Терзиана настало время показать, насколько он восхищается Кэлом. До этого он ни разу не выдал своего более чем дружеского расположения к Кэлу.

Вода начала остывать, и я выбрался из ванны. Закутавшись в огромное мягкое белое полотенце, а другим стараясь насухо вытереть волосы, я направился в спальню. Мои волосы на висках уже порядком отросли, но я все еще продолжал на тех местах подстригать их коротко. Я все еще купался в своем тщеславии, но не по причине самовлюбленности, а скорее от скуки. Присев перед зеркалом, я принялся расчесывать свои волосы, которые сзади уже достигли длины до талии. Для удобства я заплетал их в стиле Каккахаар, находясь в дороге уже порядочное время, у нас не было возможности следить, как положено, за собой. Глядя в зеркало, я думал, вот я уже и не мальчик, теперь я Раэтту, мужчина и женщина в одном теле. Тогда это казалось чем-то абстрактным, сейчас же я хорошо знал, что мы сделаны из силы женщины и слабости мужчины. Поэтому мы должны сражаться сами с собой, чтобы не быть жестокими. Жизнь в Галхее помогла моим глазам открыться, а жажда поиска ответов на вопросы только возросла. Что там происходит во внешнем мире? Смогу ли я найти знания за пределами этого города, леса, страны? Существуют ли там другие кланы Раэтту, которые сияют совершенно другим внутренним светом? Мы все созданы по образу и подобию Агамы, первого Раэтту. Если он все еще наблюдает за нами, стали ли мы тем, кем он хотел нас увидеть? Я сомневался в этом. Устав от вороха мыслей, я нырнул в постель.

Где-то посреди ночи, в самый темный ее час, час быка, когда каждая вещь окутана самой темной тенью, что-то разбудило меня. Я задержал дыхание, закутавшись глубже в одеяло и прислушиваясь к звукам этого огромного дома. Вдруг кто-то невидимый в нашей спальне мягко произнес мое имя. Я был абсолютно уверен, что это не Кэл. Я промолчал. Снова.
- Пеллас, - мягкий тихий голос кого-то, кто видел во мне испуганного ребенка, закутанного от страха с головой в одеяла.

Я почувствовал, что этот кто-то присел на кровать, по моей коже побежали мурашки. Я подумал опять о старом доме с его огромным количеством пустых коридоров. Я представил себе лицо вампира с пустыми глазами. Все лица так и выглядят, когда на них падает лунный свет.

- Пеллас, я знаю, ты не спишь, посмотри на меня.

Голос был знакомым, и я откинул покрывала. Сначала я не мог узнать, кто в моей комнате, потом он сказал:
- Да, это я. Ты выглядишь, как будто ожидал увидеть приведение.
- Похоже, что я его дождался!

Это был Кобвеб. Только сейчас я смог немного разглядеть его, потому что шторы на окнах были плотно задернуты, свет сквозь них почти не проникал. В комнате было довольно прохладно.

- Позволь мне прилечь... рядом с тобой.

Он что думал, что я ничего не понимаю, что я никогда не слышал историй о том, что ночные создания могут принести тебе вред, если ты им позволишь приблизиться к тебе? Было очень холодно и мрачно, я совершенно ему не доверял.
- Нет.

Он вздохнул и привстал с постели, чтобы включить лампу на столике подле кровати.
- Ты выглядишь намного лучше, - сказал я.
- Ммм... – я заметил, когда Кобвеб возвращался на место, что он все еще хромает.
- Почему ты здесь?

Он горько усмехнулся.
- Я так и не поблагодарил тебя за спасение моей жизни.

Его лицо все еще было худым, но кожа - белой и без изъянов, как высшего качества слоновая кость.

- Тебя послал Терзиан, - не нужно было быть детективом, чтобы догадаться.
- Да, верно.
- Ты не очень-то рад этому.

Кобвеб пожал плечами и сморщил нос, нервно перебирая руками волосы, он выглядел таким хрупким, таким ранимым.

- Тебе понадобилось много времени, чтобы выздороветь, правда?

Он кивнул.
- Да, очень много времени. Я все еще временами чувствую эту гребаную дрожь в мышцах. Ненавижу все это, - он дернул себя за волосы. – Это дом такой огромный, правда ведь? Меня он пугает ночью. Хромая сюда, мне казалось, что вещи смотрят на меня со всех сторон. Должно быть, много людей жили здесь когда-то...

Он вздрогнул.
- Ты меня пугаешь.
- Здесь легко испугаться ночью. Мне кажется порой, что часть тебя все еще живет там, в пустыне. Крестьяне верят в разные страхи, это все еще осталось в тебе.
- То есть ты видел заостренные колышки у меня под подушкой?
- И серебряное распятие!

Мы оба замолчали на некоторое время, потом я сдался и сказал:
- Ладно, залезай под одеяло.
На нем была одета только длинная ночная рубашка, он был такой холодный на ощупь.
- Я все время думал о том, как ты поживаешь, - сказал я ему. – Терзиан мне ничего о тебе не рассказывал.

Он пододвинулся ко мне поближе и лег щекой мне на грудь.
- Ты такой горячий, - пробормотал Кобвеб.
- Нет, просто это ты холодный. Ты уверен, что ты не привидение?

Он засмеялся.
- Нет, не уверен, погладь мою спину, пожалуйста.

Я чувствовал каждую косточку его позвоночника и не был уверен, нравится мне это или кажется отвратительным. Он и правда выглядел как вампир. Бледная кожа, черные, как сама ночь, глаза, но все же он уже не выглядел таким больным и исхудавшим, как раньше. Я взял его лицо в руки и попробовал притянуть его к своему, он засопротивлялся.

- Нет, пожалуйста, нет, это пугает меня.
- Почему? Мое дыхание не источает яд.
- Каждое дыхание источает яд. Яд внутренней сущности. Я всегда ощущаю себя потерянным, смешанным с кем-то еще, а не самим собой. Чужое дыхание всегда сильнее моего. Что если я не вернусь? Что тогда?

Я вспомнил Уломи и прекрасно понял, что он имел в виду.

- У Терзиана такое дыхание, - продолжал он, - как огромное темное облако, заполняющее собой небеса, похожее по форме на волка.

Я вздрогнул.
- Кэл...
- Я знаю, - в его голосе чувствовалась усталость и горечь.

Может быть я смог бы согреть его? Терзиан послал его ко мне, и я думал, что могло заставить Кобвеба подчиниться. На его месте я бы сопротивлялся приказу.

- Я же не заменитель, правда, ни для тебя, ни для него?

Он вздохнул. Я совсем забыл, что он может читать мысли других. Его подбородок дрожал.
- Ты такой красивый, - сказал я ему, - ты и твой сын, я видел его.

Хитрое выражение промелькнуло в его глазах и быстро исчезло.
- Люби меня, - попросил Кобвеб.
- Любви не существует! – ответил я.
- О, нет, она есть! – сказал он.

Мужественность в тех, кто призван вынашивать детей, не приветствуется, и они всячески стараются ее спрятать. Кобвеб был очень искусен в искусстве совокупления, он все время держал меня в сексуальном напряжении. Я не мог понять, почему Терзиан не был благодарен за то, что рядом с ним был остроумный, чувственный, грациозный Кобвеб, ну может быть чуточку худенький на мой вкус.

- Как ты очутился здесь? – спросил его я. – Тут среди Варр, с Терзианом. Как получилось, что ты оставил Салх?

Он усмехнулся.

- Все очень просто. Представь себе, что твой клан – кочевники, жестокие, сильные, но небогатые. И тебе нужно путешествовать с севера сюда, чтобы торговать с Варр. Вождь твоего клана везет сообщение от Уигенна, это и есть твой проездной билет. На севере ужасные условия жизни. Везде смерть, кровь и пожарища, черные страшные птицы пируют на трупах. А Галхея... Галхея – это рай, наполненный ангелами, темными ангелами, и среди них один – их король. Он вдруг бросает на тебя взгляд, и на следующее утро твой клан уходит из города до того, как ты успеваешь проснуться, и теперь ты живешь с хар, который как тот зверь в лабиринте. По началу тебе все равно, потому что он так хорош, такой высокий, красивый с золотыми волосами, но у него стальное сердце. Он мало говорит, но знает, как дотронуться до тебя, чтобы доставить удовольствие. Все, что ему нужно – это сыновья. Он – оана, и никто больше. Он выбирает самых красивых хар, кто будет вынашивать его сыновей, но, конечно, ты не знаешь об этом до тех пор, пока... – он вздохнул еще раз и погладил пальцами мою грудь. – Вот, Пеллас, так я, наивный, с удивленными глазами, любящий тепло и комфорт, красивую одежду и вкусную пищу, и оказался здесь... А однажды я проснулся от того, что меня ужасно тошнило, я чувствовал себя так, что словно сверху обрушились на меня небеса. Терзиан был в восторге! Меня отнесли на кухню и уложили на огромный стол, я был как в тумане, глаза застилало кровью, когда они что-то вынули из меня. Так не должно было быть, но что-то случилось, что-то пошло не так. Боже, как я кричал! Я проклинал Терзиана за все, а он говорил мне не ругаться. Я хорошо помню, что было очень много крови вокруг меня на столе, он окунул в нее пальцы, а сам велел мне не ругаться. Потом они отнесли меня в постель и выхаживали меня, потому что я впал в горячку, было много разрывов, которые они зашивали. Спустя какое-то время мне стало лучше. А потом неделю спустя, мне принесли Свифта. Сначала я даже не понял, что это мой сын. Но Боже, он был таким... Я до сих пор хорошо помню его маленьким совершенством. Он сразу ел мясо, как какая-то мини-рептилия. Ребенок-демон. Я засыпал и просыпался снова и снова, а он оставался реальностью, он был со мной. Когда-то я был человеком, мальчишкой, ребенком, и мама звала меня на ужин, гладила меня по волосам и называла «мой птенчик». Теперь же я что-то другое. Может быть я даже выгляжу по-другому. Но ты знаешь, это такое сильное чувство, когда ты способен дать жизнь другому существу... Терзиан... Если бы не он, я бы, наверно, был счастлив.

- Почему же ты не злишься на него за это? – спросил я его. – Почему ты остался здесь после всего, что случилось? С тобой обращаются, как с рабом.

Он засмеялся над моими словами.
- Ты настоящий рыцарь, Пелл. А я ленивый, очень ленивый. Не жалей меня.
- Ты одинок.
- На самом деле нет. Однажды, все вернется на свои места. Я начну бороться опять. Со временем.
- Бороться с кем за что? За Терзиана?
- За кого же еще? Он захочет еще сыновей...

Я никак не мог понять его.
- Терзиан оставил тебя умирать с Иррака, - сказал я, и он отвернулся от меня.
- Ты не знаешь, что лучше для меня, Пелл. Я единственный производитель, который живет у него в доме. Значит, он все-таки ценит меня.

Утром у меня не было никакого желания идти работать на ферму, и я остался в комнате с Кобвебом.
- Мы идем разными путями, - сказал он.
Я заплетал его волосы, такие мягкие как у ребенка.
- Ты дурак! – заявил я со всей прямотой.
Он только рассмеялся на это.
- О, отправляйся домой, Пелл. Устраивай мир!

Он принес нам еды из кухни, как будто украл ее. Мы словно прятались с ним от серьезных вещей, столкнуться лицом к лицу, с которыми у нас не хватало духа.
Он сказал, что Кэл не появиться здесь и сегодня. Я резко взглянул на него, мне стало страшно.

- О, ты сможешь скоро увидеть его тело, но мыслями он будет далеко. Я думаю, что знаю - где. Окутанный темным облаком в виде огромного волка, о котором я рассказывал тебе. Там, высоко вверху, - и он указал рукой за окно, в темные тяжелые небеса.

- Кэл не похож на тебя! – ответил я со всей своей горячностью. – Его нельзя загипнотизировать. Он не будет спать до тех пор, пока станет поздно!
- Ты не должен был оставлять его с Терзианом прошлым вечером.
- Почему ты говоришь мне все это сейчас?
- Потому что я двойной агент, - он взял мое лицо в свои руки. – Возможно, я ошибаюсь, но я хорошо знаю Терзиана. Он заманивает других в свою ловушку. И закрывает их на ключ внутри своего стального сердца.

Меня наполнила холодная концентрированная ярость.
- Ты не сможешь убить его, - сказал Кобвеб. Его прохладные нежные руки скользнули к моим плечам, на спину. – Я – чаша, наполненная водой забвения.
- Возможно, ты хотел бы быть ею! – я засмеялся. Кобвеб обладал властью заставить меня забыть. Я не мог видеть. Я должен был бы обыскивать дом, крича и разрушая чары, но Кобвеб заставил меня забыться. Он как паук опутал меня паутиной.

Когда пришел вечер, изменив тени, бросаемые вещами, мне захотелось спуститься вниз. Кобвеб задержал меня, уложив обратно в постель, смеясь и играя. Он целовал мое тело своими горячими губами, весь мир опять сузился до размеров нашей спальни.

Мы проголодались, так как не ели с самого завтрака. Кобвеб сказал, что позже он сходит за едой на кухню, принесет нам холодных закусок, которые остались от ужина. Я задумался о Кэле и Терзиане, где они сейчас, едят ли свой ужин на разных концах стола? Говорят ли друг с другом?

- Не думай о них, - прошептал Кобвеб.

Кобвеб – паутина, мой мозг был, словно затянут паутиной. Я должен был спуститься вниз, стряхнуть с себя оцепенение, сбросить магию Кобвеба. Но я не мог оставить его. Я никак не мог удовлетворить свой аппетит к нему. Мне хотелось его снова и снова. В слабом свете угасающего дня он казался мне еще более прекрасным, он снова и снова возбуждал меня, будил мою чувственность.

Ночью, когда Кобвеб уснул спокойным сном, свернувшись клубочком вокруг меня, тихо открылась дверь. Лежа с открытыми глазами, успев выспаться за день, я увидел, как Кэл тихо вошел в комнату, собранный и трезвый. Он остановился у подножия кровати, сложил руки на груди и покачал головой, глядя на меня. Он улыбнулся мне своей обычной беспечной улыбкой, он ничуть не изменился. Пару мгновений спустя я выбрался из одеял и бросился ему на шею.

- Кэл, о, Кэл, ты в порядке?
Он обнимал меня за плечи и смеялся.
- В порядке? Что ты имеешь в виду? Конечно, в порядке.

Он глянул через мое плечо на Кобвеба, который проснулся и потянулся как кот.
- Убирайся к своему хозяину, - сказал ему Кэл тихим холодным голосом.

Кобвеб поднял голову и взглянул на него.
- Ты не должен был вернуться, - произнес он.
- Но я вернулся, а теперь проваливай отсюда. Ты отыграл свою партию.

С достоинством и грацией Кобвеб поднялся с постели и направился к двери. Там он обернулся, и, глядя на Кэла, сказал:
- Я не уверен в том, что ты делаешь, Кэл, но знаю одно, что ты так легко не отвертишься. Даже если ты и сможешь уйти сейчас, но все равно сюда вернешься, я в этом уверен.

Кэл то ли засмеялся, то ли застонал и поднял свой кулак на Кобвеба, но тот уже вышел и плотно закрыл дверь за собой.

Оставшись одни, мы крепко обнялись. Я ничего не хотел знать. У нас был кризис, и мы смогли пережить его, вот и все. Никакой магии, чар, только мы и больше никто. Когда я взглянул Кэлу в лицо, его глаза были полны слез. Только два раза в своей жизни я видел его плачущим. И тогда это случилось впервые.

- Мы не можем оставаться здесь, - сказал он.
- Конечно, нет, - ответил ему я. Мой голос звучал глухо, словно издалека. Кэл отпустил меня и сел на кровать. Облокотившись на колени, он закрыл лицо руками. Его отросшие еще с Солтрока локоны скрыли лицо и руки. На его шее я видел укусы. Меня бросило в холодный пот, нежеланные картины любовной игры вставали у меня перед глазами. Я опустился позади него на колени и прижал его спину к своей груди. За окном занимался рассвет.

Спустя какое-то время Кэл поднялся, обернулся и взял меня за руку.
- Мне нужно принять хорошую горячую ванну.
- Мне начать собирать вещи?
Он задержался на пороге в ванную комнату:
- Да, пожалуйста.
- Ты думаешь, у нас будут неприятности?
Я слышал, как он открыл краны с водой.
- Нет.

Мне очень хотелось знать, что происходит, но я хорошо понимал, что всему свое время, и лучше подождать, когда Кэл будет готов рассказать все сам. С некоторой долей сожаления я доставал вещи из комода и шкафа. Терзиан был всегда к нам щедрым. Мы покинем Галхею богаче, чем появились в ней пару месяцев назад. Я подумал, что может быть лучше оставить все подарки здесь. А может быть и нет. У нас была вьючная лошадь, так что груз для нас не был проблемой.

***


Мы двигались по коридорам огромного притихшего дома. Никто нам не встретился по пути. Когда мы вышли наружу, Кэл обернулся и указал рукой на второй этаж.

- Это комнаты Терзиана, - сказал он. Шторы на окнах были плотно задернуты.

Нам потребовалось какое-то время, чтобы найти зимние попоны для трех наших лошадей, собрать и прикрепить дорожные сумки на седла.

Мы покидали Галхею и выстроенный еще людьми огромный дом Терзиана. Никто не вышел из дома, чтобы попробовать остановить нас. Казалось, здание мирно наблюдает за нами своими огромными темными глазами-окнами. Шторы на окнах комнаты Терзиана так ни разу и не дрогнули. Я все время ожидал, что кто-то все-таки появится на пороге, либо задержать нас, либо убедиться, что мы покинули это место. Выглянет ли в окно Кобвеб, чтобы помахать и улыбнуться или оскалиться на нас? Но нет, никто так и не появился. Терзиан в своем горе, ярости или ненависти повернулся к нам спиной.

Наши лошади были подкованы, и звук их копыт громко разнесся в воздухе, когда мы выезжали по дороге из ворот. Объехав здание, мы выехали на лужайку, спугнув птиц, которые, закричав, вскинулись в небо, раскидывая вокруг пух и перья. Когда, наконец, мы достигли выезда из города, Кэл вместо того, чтобы повернуть направо, направил свою лошадку налево.

- Куда мы едем? – спросил я.
- На юг, - ответил Кэл, продолжая погонять Сплайс трусцой. Он хотел поскорее убраться из Галхеи.
- На юг? Опять? Но почему? – Рыжая не давалась и старалась вывернуться боком.
- Это наш путь.
- Наш путь куда?
- В Имманион, наверное? Да какая разница, – видно было, что он злился.

Я решил больше пока ни о чем не спрашивать. Он тоже упорно молчал. На холодном осеннем воздухе наше дыхание превращалось в пар.
Часть Первая.

Глава Девятая.

Поводок отпущен, поводок натянут; ты пойман

По крайней мере, мы теперь двигались на юг - так думал я, стараясь себя хоть как-то утешить. И если бы мы проехали довольно большое расстояние, то смогли бы опередить зиму. Несмотря на то, что климат в этих местах был относительно теплым, в воздухе всегда присутствовала повышенная влажность. Поэтому мы чувствовали себя разбитыми, двигаясь верхом в течение уже порядочного времени. К середине дня небо окончательно заволокло тучами, и хлынул дождь. Нам пришлось спешиться и достать плащи, которые были подарены еще Лианвисом. Материал, из которого они были изготовлены, используя секреты Каккахаар, надежно защищал от дискомфорта и превратностей погоды, будь то удушающая жара, холод или дождь. Нам не хотелось ночевать в поле под открытым небом, поэтому мы снова взобрались на лошадей и отправились дальше. Наконец мы достигли одного из давно покинутых городов. Оставаться здесь было неприятно, но, по крайней мере, он мог обеспечить нам крышу над головой. Почти все дома были разрушены, и нам пришлось потратить какое-то время, чтобы найти что-то подходящее для предстоящего ночлега. Где-то вдалеке слышался вой животных, и, судя по звуку и громкости, довольно приличного размера, так что никто из нас не захотел выйти и посмотреть, что же творится там в темноте. Кэл занялся огнем и достал из сумки еду, которую мы захватили из Галхеи. Меня раздражала стена молчания, которую я и он выстроили вокруг себя, это могло означать многое. Я не мог больше сдерживаться.

- Кэл, - сказал я и потянулся, чтобы дотронуться до его руки. – Расскажи мне, что случилось.

Он осторожно накрыл мою руку своей. 
- Особо и нечего рассказывать, - ответил он, все еще не глядя не меня.
- Все было так плохо?
- Нет, не плохо.
- Он что хотел, чтобы ты стал, как Кобвеб? – Кэл поднял на меня глаза. В мерцающем свете костра его лицо казалось застывшей маской.
- Как Кобвеб? – резко засмеялся он. – Кобвеб - для него игрушка. Нет, ему было нужно другое...

Я почувствовал себя неуютно.
- Все понятно.
- Разве? – он мрачно уставился на меня. Он сейчас был похож на льва; волосы дыбом, дикое выражение глаз.
- Ты не понимаешь, Пелл, ты просто не можешь понять. Чего только я не навидался, не узнал... может я только один такой, кто видел многое в жизни. И мне не хочется об этом говорить, не сейчас.

Я был страшно испуган, казалось, он отдаляется от меня.

- Кэл, - опять проговорил я грустно, его имя прозвучало в моих устах вопросом.
- Все хорошо, Пелл, все хорошо, - он заставил себя улыбнуться и потер лицо руками. – Нам нужно продолжать двигаться. Мы научились кое-чему, стали мудрее. Ничего плохого не произошло.

Несколько дней он молчал и ничего не говорил мне о том, что случилось. Мы продолжали наш путь, убивая по дороге мелких животных, служивших нам пищей. В это время года можно было найти много фруктов в заброшенных садах. Рыжая однажды так объелась зеленых яблок, что мне пришлось всю ночь растирать ее живот, чтобы хоть как-то облегчить ей боль. Места, которыми мы двигались, были давно заброшены, так что нам никто не попался на встречу. Природа забирала свое, разрушая города, построенные из камня.

Один день, когда небеса над головой очистились и ярко светило солнце, а воздух наполнен был свежестью и ароматами, Кэл пел мне песни. Мне нравилось его пение, и я сказал, что у него хороший голос.

На что он ответил:
- Пелл, думаешь, мы любим друг друга?

Я с удивлением посмотрел на него, чувствуя, что краска стыда заливает мое лицо.

- Ориен сказал, что существует только одна любовь, - быстро ответил я. – Любовь к собственному народу. Все остальное – это дружба, иногда окрашенная желанием.

Кэл рассмеялся, не замечая моего дискомфорта.

- Верно, это слова Ориена!
- Но почему ты спросил меня? – я испугался, что он сходит с ума.

- Потому что... о, ну потому что... я знаю, чему учили тебя во время посвящения, что ты не должен привязываться эмоционально ни к кому, тем самым заявляя права собственности на него. Нас всегда учили быть независимыми друг от друга, верно? Раэтту должны быть свободны от всего, включая эмоции и чувства. Нам приводили примеры-предупреждения о том, что делало человечество во имя любви. Ревность – другая сторона любви, и она может убивать. Люди не были способны любить, не ревнуя. Правда? И мы все заявляем, что свободны от этого, не так ли?

Обычно Кэл не задавался такими вопросами.

- Кобвеб сказал, что любовь существует... – ответил я, не понимая смысла.
Кэл натянул поводья и остановил Сплайс.
- Ты сказал это, Пелл, ты это сказал. Кто же такие Варр? Мародеры и убийцы? Для нас они сошли с истинного пути, они не хотят духовно развиваться. Им нравится быть такими, какие они сейчас, но они не отвергают любовь.
- Ты, может быть, хотел сказать: и они не отвергают любовь! – добавил я цинично.
- В самой по себе любви нет ничего плохого, - ответил он.
- Я знаю, и Ориен это знает, - согласился я, - но то, что ты имел в виду, покрыто мраком.
- Тогда нам нужно вывести это на свет, туда, где нет тени.
- Все это звучит гипотетически, - заметил я.

Кэл засмеялся.
- А теперь посмотри на меня и скажи мне это, глядя в глаза, - потребовал он.
Выражение его лица испугало меня, заставило застыть мою кровь в жилах.
- Я не могу, ты прав, - ответил я.
- Тогда это правда, мы влюблены друг в друга, мы любим.
- Если это чувство должно иметь имя, тогда, да, - сказал я.
- Да, я так и думал. И я принял верное решение.

Я спрыгнул с Рыжей, которая сразу принялась есть траву.
- Кэл, спускайся вниз, – он улыбнулся мне. – Я хочу знать, о чем ты тут говоришь, - заявил я ему.

Он перекинул ногу и соскользнул вниз со спины Сплайс рядом, очутившись на земле рядом со мной.

Мы двигались по открытому пространству, нам негде было спрятаться. Неподалеку мы увидели группу деревьев.

- Давай пойдем туда, - предложил Кэл, - а по дороге я все расскажу.
Мы шли пешком, кони следовали за нами.

***

- Ты, конечно же, понял, что Терзиан просил меня остаться с ним, - начал свой рассказ Кэл.
- Да, я догадался, - ответил я, немного лукавя.
- И я сомневался остаться или уйти...
- Нет, не правда!
Он обнял меня за плечо.
- Не останавливайся. Идем. Да, это правда. Терзиан соблазнил меня своей огненной силой страсти.
- Да, - согласился я цинично. – Кобвеб говорил мне, что он может заставить других подчиняться.
Кэл глянул на меня.
- Да, наверно, он может, но все было не так. Ты хочешь, чтобы я продолжил?
- Если ты сам этого хочешь.

- Ну ладно. После того, как ты оставил нас в тот вечер, он сразу, недолго думая, приступил прямо к делу. Кэл, сказал он, я хочу, чтобы ты остался здесь. Но я здесь, ответил я. После этого он стал говорить. Он сказал, что давно наблюдает за мной. Он никогда не встречал никого, похожего на меня. Я понимал, что он льстит мне: слишком мало времени прошло, чтобы делать такие выводы. Он сказал, что всю его жизнь, я бы добавил жизнь в качестве Раэтту, он ждал кого-то похожего на меня. Добавил, что хотел бы разделить свою жизнь, власть и все, что у него есть, со мной. Навсегда. Все, что он говорил, было очень серьезно, совсем не похоже на попытки соблазнения. Я думаю, ему потребовалось заставить себя так раскрыться в своих чувствах передо мной. Он очень гордый, ты это знаешь, и очень закрытый. Все это было очень трудно для него. Мы ушли в его комнату, и целый день... занимались... ну это было... ну, ты понимаешь...

«Было ли ему с Терзианом лучше, чем со мной?», - подумал я, но промолчал.

- Терзиан сказал, что мы вместе сможем достигнуть многого, я и верил ему. Он был похож на пантеру, красивую и опасную кошку. Я все ждал, когда же он сделает последнее признание. Что мы все время и ожидали, правда? Все эти странные беседы. Мне было страшно, я хорошо понимал, что он может заставить меня раскрыться, оплодотворить меня. Но он этого не сделал. Он, наверно, был уверен, что я останусь, иначе он поступил бы по-другому... Когда сейчас я думаю о том, что произошло между нами, то мне кажется странным, что я решил уйти. Наверно, это была судьба. И мои мечты о Имманионе – это просто мечты. Что я ищу? Что я искал тогда на дороге вместе с Заком? - его лицо приобрело унылое выражение. Он повернулся ко мне. – Но я нашел кое-что, причину, из-за которой я сказал ему «нет» и повернулся спиной к комфорту, который он предложил мне. Я бы жалел об этом, если бы не ушел.

- И что же это за причина? – он знал, что я спрошу.
- Ты, - ответил он, - моя причина.

Я с трудом улыбнулся, потому что мне было тяжело слушать его прежнее признание о Терзиане.

- Ты знаешь, я бы потерялся без тебя, Кэл, - и это было правдой и в буквальном и эмоциональном смысле. – Скорее всего, погиб бы в течение недели.

- Возможно. Как бы там ни было, теперь все позади. Сейчас легко говорить об этом. Все произошло так быстро. И теперь я чувствую себя намного мудрее. К рождению детей-то я уж точно еще не готов. Не сейчас, может быть потом... Однажды, когда все здесь... - он показал рукой вокруг, - будет принадлежать Раэтту, когда будут построены новые города, когда придет время нормальных хара, а не сумасшедших убийц, тогда... Господи, как я хочу, чтобы мы были вместе. И если мы будем вместе, тогда мы зачнем новую жизнь. Я не хочу, чтобы это был кто-то другой, кроме тебя.

- Вот это речь, - сказал я, чувствуя стыд, но отнюдь не за него. 

Сил когда-то сказал мне, что Кэл очень эмоциональный, что порой кажется, что он наполовину человек. И он был прав. Единственное, о чем не задумался Сил, что мы собственно все наполовину люди, и всегда останемся таковыми, и даже наши сыновья будут такими же. Не все люди плохи. Я думаю, что причиной падения человечества стала их погоня за урбанизацией, что оставило их в одиночестве. Одинокие, испуганные индивидуумы, сами себя заперевшие в ловушку собственных темных мыслей, ставших жестокими из-за боязни той темноты. Они забыли, как верить друг другу, как глядеть за пределы обычного, ординарного. И поэтому, все дальше отдаляясь от истины, которую называли Богом, они же и породили Раэтту. У человечества был шанс в этом мире, они его проворонили. Теперь пришел наш черед. И чтобы использовать наш шанс до конца, среди нас не должно быть таких, как Варр или Уигенна, не должно быть жестокости и бесчувственности. С самого Солтрока, ни один клан, встретившийся нам на пути, не вселил в нас надежду на будущее, но эта страна огромна, и еще много кланов, о которых мы пока ничего не знали. Всего лишь одна страна среди многих в огромном мире.

Достигнув деревьев, я спросил: 
- Мы опять едем на юг. В этом есть смысл?
- О, да, - ответил Кэл. – Терзиан рассказал мне, что за пустыней, дальше и дальше на юг, возможно, найдется путь в Имманион.
- Ты все еще следуешь своей мечте? – с сарказмом спросил я.

Он засмеялся.
- Нам же надо куда-то идти.
- А как Терзиан узнал об этом?
- Действительно, как? Кого это волнует. На юге будет чертовски теплее, чем здесь.
- Ты кстати вспомнил Зака. Такого давно не случалось.

- Давно... Перестань выспрашивать, Пелл. Я просто хочу обо всем этом забыть.

Лес, в который мы зашли, был огромным, темным, наполненным запахом сосен и елей, но совершенно не страшным. День клонился к закату, лес наполнялся ночными звуками. Занятые анализом собственных чувств, мы не заметили, как спустилась ночь, и тьма окружила нас. Мы вышли на полянку и разожгли костер. Когда Кэл потянулся ко мне, я подчинился ему и телом, и духом, и мыслями. Мы и вправду стали единым целым, ощущая силу и власть единения. Его память – словно солнечный город, манящий исследовать все его уголки, шепчущий мне «однажды, однажды». Одинокий голос, зовущий меня на другом конце темной аллеи. Ах, если бы это никогда не кончалось. Если бы только. Не кончалось. Кэл. Я парил над землей словно птица, сгорал в горниле страсти, излучая сияние огня. Я забыл все свои страхи, отдавшись любви, постигая ее, забываясь в нем. Вот он божественный момент, когда оана может разрушить печать. Я мог бы заставить его раскрыться, войти в тот закрытый космос, в новую вселенную, но он не позволил мне. Мы горели вдвоем в огне любви той ночью в сиянии костра среди леса.


Если бы я только знал, если бы... что это будет в последний раз.

Конец первой части книги первой.

Часть вторая

Глава первая

Громоотводная башня

Утром мы упаковали наши вещи и были готовы отправиться дальше на юг. Холодный ветерок, обещающий заморозки, раздул сгоревшие остатки нашего ночного костра. Утренний свет окончательно развеял магию места, в котором мы нашли свой ночлег. Воздух был наполнен влажностью. Нас почему-то охватила печаль, и Кэл долго держал меня в своих объятиях, пока мы стояли у оседланных лошадей, готовых пуститься в дорогу. Казалось, он боялся, что наша любовь вдруг исчезнет, растворится. Как будто бы, дав этому чувству название и определение, мы осудили самих себя на забвение. В то время мы оба находились в заблуждении, причем длительное время, что оставались одни, в то время как за нами наблюдали невидимые для нас всевидящие глаза. Вот оно – наследство посвящения. Кэл тогда стал мне очень дорог. Поэтому тому, чьи таинственные глаза следовали за нами, было ясно, что я больше не принадлежу ему всецело.

К полудню нашего путешествия деревья становились все реже, и теперь там, где раньше лошадям приходилось пробираться через кустарник и высокий бурьян, их копыта ступали на песчаную почву. Осенние листья накрывали нас словно легкий дождь. Среди голых ветвей деревьев и опадающих дождем листьев мы заметили впереди деревню.

Теперь я должен приступить к самой трудной части моих воспоминаний. Я бросал и поднимал перо уже сотню раз. Даже сейчас, по прошествии времени, меня все еще бросает в дрожь, когда я думаю о том, что случилось. Я до сих пор прекрасно помню все: ощущения, запахи, звуки. Закрываю глаза, и картина снова ярко встает у меня перед глазами.

В той деревне не было ни людей, ни хара. Казалось все застыло в серой завесе дождя. То место было словно зачарованным, мирно спящим и видящим сны; дома из красного кирпича и буйная зелень. Оно ждало нас, чтобы выполнить свое предназначение, одну единственную цель своего существования. Что-то заставило меня сказать:

- Кэл, давай я поеду первым, - и голос мой прозвучал медленно и мрачно.
Он сонно ответил: 
- Там может быть опасно.
Я посмотрел на него: 
- Да, может быть...

В глазах его застыла боль. Теперь кажется невозможным, что мы не догадывались, что должно было произойти. Мы это знали и не могли бороться с неизбежным. Притихшие и серьезные, Кэл и я пробирались через деревья, которые словно окружали нас в кольцо. Рок. Великая невидимая рука судьбы. 

Я не мог двинуть ногой и поэтому издал клокочущий звук, погоняя Рыжую вперед. Рыжая ощутимо напряглась, опустив настороженно уши. Я не оглядывался, но чувствовал, как взгляд Кэла тревожно буравил мне спину.

Я первым заметил женщину, присевшую на пороге одного из домов, но не смог остановить лошадь и продолжал двигаться ей навстречу, мои ноги как будто приморозило к вспотевшим бокам Рыжей. Уже было поздно скрываться от глаз женщины, черных как ночь и ослепленных страшной ненавистью. Накрытая рубищем, подернутым нищетой, молчаливая в своей ярости, она держала в руках на уровне живота пистолет, огромный для ее размера. Наконец женщина увидела меня, жалкая и несчастная. Меня – сияющего красотой и здоровьем Раэтту. Увидела, как кровь человеческого рода, к которому принадлежала и она, словно освещала меня изнутри. Она подняла с усилием пистолет и ...

Шок наступил быстрее звука, одинокого, оглушающего, прокатившегося гулким эхом. Что-то ударило меня в голову, прямо в лоб и вышло через затылок. Не было ни боли, ни страха, одна тишина. Я словно со стороны, все еще сидя на спине моей вздернувшей уши от неожиданности лошадки, наблюдал за падением своего тела. Смутно я видел, как мимо меня красный на белом, как шелковый шарф на ветру, пролетел Кэл словно призрак, и женщина была убита в ту же секунду. Никакого сопротивления, только удивление в ее глазах, когда она увидела нож, всаженный ей в живот. Как в медленной съемке, поднят и опущен в ударе. 

Я все еще мог видеть, что происходит вокруг, цвета приобрели такую яркость, что она причиняла боль, небеса засияли ослепительно белым-белым светом. Я видел Кэла, с ранкой на щеке, склонившегося над телом, когда-то бывшим Пелласом, а теперь ставшим пустой оболочкой, бледной, покрытой кровью. Он все еще не принимал неизбежное. А потом он опустился на колени. Его теплые губы прикоснулись к моей холодеющей коже, но я не ощутил этого. Сконфуженный Кэл ничего не мог понять. Мне так не хотелось его оставлять. Кэл плакал, нежно трогая пальцами кровавую пулевую отметину у меня на лбу. Земля под его коленями стала красной. Столько много крови с одного такого маленького тела. Все красное. Кони дрожали от возбуждения, пена выступила на их боках. Кэл вскинул голову вверх и испустил страшный звериный крик. Чувства, казалось, покинули его. Он словно онемел, наполняясь яростью. Я все это видел. На какое-то время я просто игнорировал импульс исчезнуть, поддаться высшему зову. Мне просто хотелось побыть рядом с Кэлом, он так был мне все еще нужен. Мы принадлежали друг другу, и я боялся, что если оставлю его, он забудет меня. Постепенно картина вокруг становилась все нереальней и нереальней, как пленка фильма, постаревшая от времени.

Зов. Белый свет в воздухе над спинами коней превратился в звезду. Уже не я, половинка меня, ринулась ей навстречу, не имея сил сопротивляться. Глаза звезды горели странно знакомым, знающим светом. Вот тогда и мне захотелось кричать, но было поздно: у меня уже не было горла.

Что-то рванулось мимо меня, через меня. Какой-то черный дым, нити света, спиральные завитки эфира. За мной попятам несся вой моей убийцы. Душа ее, как неясный дрожащий свет, беззвучно кричала и была охвачена страхом только что умершего человека. Мы двигались с ней, с шумом падая и поднимаясь среди впадин и расщелин, среди чернеющих обсидианом скал, навечно застывших под здешним черным небом небытия; два огонька в темноте, застывших во времени, бесконечно отклонившихся от курса. 

И вдруг что-то сияющее золотом быстро ринулось нам на встречу. Мне захотелось закрыть лицо руками, которых у меня больше не было. Уже ничто не могло помочь мне оградиться от ослепляющего света. Реальность сдвинулась, перевернулась, вывернулась на изнанку. Мою сущность меняло, она принимала болезненно невозможные формы, выгибалась зигзагами в агонии. Потом меня затянуло за золотые колонны внутрь дворца света, второй выход которого был направлен в бесконечную беззвездную черноту. Второй душе, сопровождавшей меня, в доступе было отказано, и она с визгом унеслась вверх и прочь. 
Вот собственно и все, что я могу вспомнить, только то, что я запомнил за ту долю наносекунды, когда память еще оставалась со мной. Теперь это кажется таким нереальным, как будто бы все это прочитано мной в какой-то книге. Читатель, ты понимаешь, что я имею в виду? Иногда я могу проиграть это все у себя перед глазами, что собственно сейчас я и сделал. Только это, и больше ничего.

***

Первое, что мне приходит на память после всего, что случилось – это голос. Я не мог разобрать ни слова, произнесенного им, и в тоже время, я знал, о чем он говорит. Голос сказал: «Он совершенен». Ему вторил другой: «Да».
Второе, что я помню - это тело, в котором ожила моя душа. Я принял это, не задумываясь, как данное.

Потом все, что я помню – это боль, которую регистрировал мой мозг, растягивающую, режущую, жгущую боль, от которой мои невидящие глаза плакали горючими слезами. Я чувствовал жизнь и движение вокруг меня, но не видел. В глазах было пусто, не просто темно, а именно пусто. Цвета превратились в концепцию, значение которой я больше не мог уловить.

Опять голоса, звучащие громче, пронзительней: «Пеллас! Пеллас!»

Нет! Я пробовал двинуть непослушное тело.

- Пеллас, ты со мной. Не сопротивляйся!

Пропитанный воспоминанием, я знал, я знал этот голос. Мне захотелось кричать и вновь умереть.

- Открой глаза!

Не могу, не могу.

- Открой глаза!

Нет, нет, нет.

Мне просунули в рот между зубами что-то стеклянное. Кислый вкус питья опалил мое засохшее горло, я постарался проглотить. Жидкость попала не в то горло, и я закашлялся, сплевывая. Мне протерли веки грубой мокрой тканью, потом чьи-то пальцы попробовали их открыть.

- Открой их, Пеллас, ты можешь.

Ощущение от прикосновения чужих пальцев было ужасным, словно они рвали на куски мою кожу, мои склеенные веки. Наконец я смог открыть их и слезы потоком хлынули у меня из глаз, когда свет ослепил и обжег меня. Я закричал, я услышал свой собственный крик. Агония от боли была непереносима. Мне ввели в руку капельницу, и я почувствовал, как холод жидкости стал разливаться по венам. Как только он достиг моей головы, я смог успокоиться.

- Вот так. Пеллас?

Мой рот онемел, и мне трудно было пошевелить губами. Я смог выдохнуть только слабое «Тиеди»... Теперь я видел его, высокого, сияющего, с пламенем рыжих волос. Его черные глаза рассматривали меня с любопытством. Одет он был в белую рубашку, сквозь открытый ворот которой виднелись цепи с магическими фигурами. Стены комнаты были также окрашены в белый. Он придерживал рукой подбородок и постукивал, задумавшись, длинными заостренными ногтями себя по щеке.

- Тиеди, за что? – прохрипел я. Он не ответил, просто накрыл меня мягкой простынею до подбородка. Я ничего не почувствовал.

- Пока отдыхай, - он нежно улыбнулся мне своей драконовской улыбкой. – Ты должен поспать.

- Как же я могу? – мне было так больно. Ужаснее всего болело сердце. Я не знал ничего, не способен был думать, слишком устал, и все же страшно боялся заснуть.

- Прими вот это, - сказал он и протянул мне в руке глянцевую жемчужину, - это временно принесет тебе облегчение.

Пыль все падала и падала, пыль столетий. Я скатывался в легкое забытье, туда, где возможно видеть сны, из вечной темноты и бесчувственности. Я спал.

***

Тиеди держал меня в полузабытьи в течение дней, а может недель, выводя из ступора только затем, чтобы накормить. И даже тогда я был так слаб, что другие ухаживали за мной, кормили, убирали, умывали меня, помогали справлять естественные нужды, переворачивали с боку на бок, чтобы избежать пролежней тела. 

Я же не замечал ничего, мой мозг был в отключке. Мысли отсутствовали совсем, и только цвета сменяли друг друга у меня перед глазами наяву и во сне. Мне было уютно и хорошо, хотя я чувствовал, как немеют без движения мышцы. Хара массировали мои конечности нагретым ароматным маслом три раза в день, чтобы избежать мышечной дистрофии. Иногда меня приподнимали и сажали на подушках, и я мог рассматривать комнату, которая стала моей палатой. Обставлена она была скромно, но вся мебель была высоко функциональной и подобрана со вкусом. В ней правда отсутствовали зеркала, а окна были затянуты марлей, так что я не мог видеть, что делается за ними снаружи. В темное время суток комната освещалась светом настольных ламп, чтобы я не оставался один в кромешной темноте. Порой мне казалось, что я слышу однотонную музыку, которую мог бы издавать от ветра китайский колокольчик. Больше ничто не нарушало здешней тишины: ни голоса, ни другие звуки, кроме легких шагов за дверью моей комнаты.

Еда, которой меня кормили, была легка для усвоения организмом, но сдобрена какой-то добавкой, запах которой мне был незнаком. Вкус ее всегда долго преследовал меня после принятия пищи. Иногда я приходил в себя настолько, что обращал внимания на хара, которые кормили меня. Каждый вечер во время массажа меня навещал рыжеволосый Раэтту с серьезным замкнутым лицом, думаю, чтобы проверить мое самочувствие. Тиеди, в отличие от него, больше ни разу не появился. Будучи беспомощным, как ребенок, я полностью доверял моим молчаливым нянькам. В то время я ни разу не вспомнил о Кэле.

В один из таких вечеров рыжеволосый хар вошел в мою комнату, принеся с собой поднос, заставленный едой. Я принялся есть как обычно без какого-либо протеста. Он заговорил, что сильно удивило меня.

- Пеллас, тебе полегче?

Должно быть, я выглядел испуганно, вырванный из своего бездумного состояния. С момента прихода в себя в этом месте, я ни разу не задумался о своем здоровье и физическом состоянии. Он, однако, не стал настаивать на моем ответе.

- Меня зовут Вайш, - сказал он.
- Вайш, - глупо повторил я.

Мне кажется, что ему было больно улыбаться, потому что очень редко можно увидеть его улыбку, однако, он явно постарался в тот вечер смягчить ею выражение своего лица.

- Тебе нужно искупаться, - сказал мне он. В тот же момент несколько Раэтту беззвучно приблизились к моему ложу и по его сигналу подняли меня с кровати. Я почувствовал резкое головокружение, цвета опять заплясали у меня перед глазами, когда они просовывали мои руки в рукава мягкой рубашки. 

- Поосторожней! – проинструктировал их Вайш.

Ослабевшего, они вынесли меня из комнаты. Когда мое зрение немного прояснилось, я увидел ванну. Сопровождающие осторожно опустили меня в теплую воду, испускающую странный аромат и зеленоватый пар. Я подумал, что это, наверно, ритуал, все казалось таким знакомым, только комната была другой. Обрывки воспоминаний замаячили у меня в голове... Мур и Джарис... Солтрок... посвящение... Кэл... И словно нож повернулся у меня в сердце. В голове моей прояснилось, словно вуаль превратилась в стекло, тонкое как лед, и разбилась. Я начал издавать звуки, страшные стоны, и все это время молчаливые хара улыбались мне своими успокаивающими улыбками, нежно омывая мое тело, осторожные пальцы смывали грязь с моих волос. Я безучастно принимал от них водные процедуры, лежа в ванне и безнадежно проливая тихие слезы, наполняющие солью мой рот и глаза, мысленно повторяя снова и снова в темноте своего замученного сознания его имя.

Они, мягко вздыхая, осторожно перенесли меня обратно в кровать, стараясь не причинять боли, и уложили обнаженным на спину. Как же были красивы те хара, красивы и так бессердечны. В комнате было тепло и сумрачно от накинутой на лампы ткани. Вайш, одетый в фиолетовые одежды, стоял в ногах у моей постели и держал в руках пиалу из пурпурного стекла. 

- Натрите его этим очень осторожно, - и с этими словами он передал ее одному из ухаживающих за мной, затем повернулся и вышел. Я мог слышать его мягкую поступь, удаляющуюся по коридору.

Меня аккуратно положили на живот и нанесли на кожу холодную как лед мазь из пиалы. Затем опять перевернули на спину и повторили процедуру. Меня же кидало то в слезы, то в истерический смех.

- Кто это будет? – спрашивал я, на что они только отрицательно качали головами, их красивые шелковистые волосы шелестели, как падающие лепестки цветов.

Один из хара с помощью стеклянного прутика наполнил мой орган суоми смазкой, которая постепенно сделала нечувствительными мои гениталии. Возможно, эти хара просто не могли говорить, может, он отнял у них эту способность. Они распрямили мне ноги и поправили подо мной простыни. Я нервничал в ожидании предстоящего, но при этом совершенно не боялся. Хара стояли по обе стороны от моей постели в ее головах, обернувшись лицом к двери. Я ожидал, что они уйдут, но они остались.

Спустя какое-то время я услышал звук твердых неторопливых шагов, приближающихся по коридору к комнате. Казалось, ожидание их приближения длится вечно. Я знал, я все знал, мое сердце готово было выскочить из груди. Он шел сюда. Тиеди. И все же я был удивлен, когда он вошел через дверь. Он приблизился к кровати и остановился, сложив руки на груди, на том месте, где раньше стоял Вайш. Я заметил, как Тиеди старался замаскировать в своих глазах энтузиазм от предстоящего ритуала. Я произнес его имя. 

- Да, - ответил он. – Ты помнишь Солтрок, Пеллас?

Я кивнул.

- Помню.
- Как давно это было? Ты можешь сейчас вспомнить вещи, которые я сказал тебе тогда?
- Нет, не сейчас.
- И вещи, о которых я умолчал?
- Я помню все.
- Я кажусь тебе Богом?
- Нет, не Богом. Я не знаю, кто и что ты.
- Ты готов для меня?
- Разве я могу быть готовым?
- Ты понимаешь, что должно произойти?
- Мне кажется, да...

Он хотел добавить что-то еще, я думаю, ему нравилось говорить, но он передумал. Я смотрел на него, как изменялись сияющие цвета его длинной рубахи, как горели пламенем его глаза. Он открыл рот и начал... петь? Нет, это было не пение. Это был звук, похожий на нежное звучание слов, сказанных на различных языках. Он опустил руки вдоль тела и поднял голову, его глаза сияли, словно две ослепительно белые звезды. Казалось, он стал единственным источником света в затемненной комнате. Вся кровь отхлынула у меня от сердца, высушив его до конца, и рванулась мне в пах. Звук нарастал, заполняя собой комнату, становился громче, резче. Я узнал этот звук. Я знал это, знал все. Его лицо изменилось, шея выгнулась, волосы зашевелились, приподнялись и взлетели.

- Нет! - прошептал я, все еще не веря в происходящее, отказываясь участвовать в нем, но тело мое уже звало его, нуждалось в нем. 

Он становился все выше... его зубы, его сверкающие глаза, его горящие и потрескивающие пламенем волосы, все напоминало мне Лианвиса, превратившегося в одну из стихий там, под землей в пустыне. Тиеди стоял передо мной обнаженный, его тело играло такими цветами, невиданными мною до этого, что было больно смотреть на него. И вот он уже надо мной, склонился, встал на колени. Я пробовал двинуться, вырваться, но хара крепко держали меня. Я мог видеть его зубы, он улыбался. Я закричал в агонии, переросшей затем в наслаждение. Его тлеющее дымом дыхание унесло меня на самый край бездны, дно которой освещалось горящей красного цвета звездой. Я видел движение в бездне, все существа из недр горящего озера лавы: демоны, вороны, летучие мыши - рванули ввысь, запутавшись у меня в волосах, царапаясь и кусаясь, неся небывалый восторг. Я в своей животной ярости желал, нет, даже жаждал боли. Тиеди наполнил меня горячей эссенцией своего непостижимого тела, его непонятной души, которая разъедала меня, как кислота, разрывала на части мою плоть, шипела, как дождь, проливающийся из ада. Я закричал, и кричал снова и снова.

***

Это было ночным кошмаром, верно? Когда я очнулся, я был один, и первая мысль, что прозвучала у меня в голове: «приснится же такое». А потом я увидел, что комната наполнена дымом с запахом горящей плоти. И тогда я застонал, а что я мог еще делать? Я молился богу: «Помоги мне! Помоги мне...». Я был уверен, что снова умираю, и умираю медленной смертью. 

Но я не хотел умирать. Не опять. Я умолял «пожалуйста, не опять». Я чувствовал себя использованным, сгоревшим и выброшенным на помойку. Ты должен умереть! Должен! 

Вайш внезапно, словно ниоткуда появился рядом с моей постелью. Его рука потянулась к моему плечу.

- Постарайся не двигаться, - произнес он.

Я почти рассмеялся. Двигаться? Да разве эти жалкие останки могут двигаться? Вайш опустил трубочку системы питания мне в рот.

- Откройте окно! - крикнул он кому-то через плечо. Холодный воздух ворвался в комнату, раздувая дым, остужая жару.

Он присел на кровать и дотронулся до меня рукой. Я попробовал приподнять голову. Одного взгляда хватило, чтобы оценить положение. Кровать моя была залита кровью, уже подсыхающей, а тело покрыто ужасными черными и пурпурными нарывами.

- Не двигайся, - повторил Вайш. Мои глаза были сухими и страшно болели, странно, что я все еще мог видеть. Закрыть веки – уже было страшной агонией.

- Как же мне не хочется проходить через все это заново, - сказал Вайш кому-то невидимому. Я слышал отвращение в его голосе.

Мне стало плохо, я услышал, как крикнул Вайш:
- Мы теряем его!

Другой голос, спокойный, уверенный, произнес:
- Пусть все идет, как и должно.

Тиеди. Я видел его великолепие в иных сферах. Он вернул меня, вернее ту индивидуальность, что когда-то была мной, из мертвых, и искалечил, я повис на слабой ниточке бытия. Зачем он это сделал? Я знал, что он не даст мне сорваться.

Много дней я находился на пороге второй смерти. За мной теперь постоянно ухаживал Вайш. Он лечил меня и преуспел в этом. Тиеди знал и приставил ко мне одного из лучших. Я замкнулся в себе, разбитый ментально и духовно, пытаясь найти облегчение в идиотизме, в котором я пребывал в первые дни моего второго рождения. И все же я не мог отключить полностью все мои чувства. Они накачивали наркотиками мое тело, но не мой мозг, не важно, как страстно я старался забыться в себе, я все время был в курсе происходящего вокруг меня. Как же я устал, мой мозг еле ворочался, но все же работал. Я мысленно поклялся себе хранить молчание и выкинул все мысли о Кэле из головы. Это был единственный путь пережить все то, что случилось со мной. Спустя какое-то время они убрали систему питания и постарались заставить меня есть самостоятельно. Меня вырвало. Они вернули трубку на место.

В один день Вайш дотронулся рукой до моих парализованных ног и сказал:
- Завтра мы покинем это место. 

Я застонал и заплакал, а он даже не попробовал успокоить меня.

Часть Вторая.

Глава вторая.

Символизм тринадцатого ключа

Наступила зима. Мы выехали из замка морозным солнечным утром. Снег поскрипывал под копытами наших скакунов. Вайш возглавлял процессию на черном, я же был привязан покрепче к седлу серого коня. Мы двигались, оставляя позади огромный, сверкающий дворец Тиеди, распростершийся на горизонте, как крылья хищной птицы. Впереди нас виднелись темные каньоны, лежащие посреди снегов, над которыми простирались белесые небеса. Я совершенно не представлял себе наше теперешнее местонахождение, впервые за всю свою жизнь я видел снег и чувствовал мороз. Напичканный обезболивающими до бесчувственного состояния, я не знал, куда и с какой целью мы двигались. Укутанный в меха и перевязанный кожаными ремнями, я мерно и полусонно покачивался в седле на спине моей серебристого цвета лошади.

Совершенно никто не счел нужным объяснить мне, что же случилось со мной раньше и что должно было произойти в будущем. Понятно, что Тиеди имел какие-то намерения по поводу меня, но я был простым исполнителем его планов и, следовательно, ему было неважно, знаю я их или нет. Подвергнутый изменениям, я не понимал их природы. В комнате, где содержали меня, не было ни зеркал, чтобы можно было увидеть в них свое отражение, ни разговоров вокруг, из которых можно было бы почерпнуть информацию. Вайш почти не обращал на меня внимания, ведя мою лошадь за собой под уздцы. Я смотрел невидящим взглядом на его длинные ярко-рыжие волосы, присыпанные снегом и раздуваемые ветром по обе стороны его мехового капюшона. Он сидел в седле, выпрямив спину, с достоинством принца Раэтту. Тишина и спокойствие простирались над ландшафтом, кроме наших следов больше ни чьи не нарушали его девственно кристальной чистоты. Я покачивался в седле, то засыпая, то просыпаясь, пока солнце двигалось от одного горизонта к другому. К сумеркам мы добрались до деревянной избушки, спрятавшейся под скальным навесом. С крыши дома свешивались ледяные сосульки, а стекла окон заледенели, покрывшись изморозью. Вайш отстегнул меня от седла и спустил на землю. Открыв замок двери ключом, он затащил меня внутрь, а сам отправился обратно на мороз позаботиться о лошадях. На смену проходящему действию обезболивающих постепенно стала возвращаться боль, заставившая меня начать хныкать. Я чувствовал себя не в своей тарелке: уставший, отяжелевший, закутанный в меха инвалид.

Вернулся Вайш и принялся разводить огонь в старом, покрытом сажей очаге, чтобы приготовить пищу. Он прервался только раз, чтобы напоить меня холодным молоком из мензурки. Приятный запах готовящегося на костре риса со специями и чесноком наполнил мой рот слюной. Помешав рис, Вайш переключил свое внимание на меня. Я лежал на твердом деревянном полу, спеленатый и перевязанный как младенец. Вайш дернул губами в слабой попытке улыбнуться и произнес: 
- Ну что ж, давай размотаем тебя.

Впервые за весь день он обратился ко мне. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы развязать все ремни и распеленать меня, с каждой новой волной боль накатывалась на меня все сильнее и сильнее. Я стонал и пробовал вывернуться из его рук. Наконец, он раздел меня, и из того, что я смог увидеть, я уловил, что тело мое выглядит серым и деформированным, как полузасохшее пятно клея. Глядя на такого себя, я затих и замолчал. Вайш поднял меня на руки, словно пушинку, и уложил на низкую деревянную кровать с тонким матрасом. Снаряжая в дорогу, мне надели набедренную повязку, которую по причине невменяемости и нездоровья я успел основательно изгадить. Что можно взять с инвалида, который страдает недержанием? Вайш нагрел воды и подмыл меня, при этом выражение его лица совсем не изменилось, он просто концентрировался на выполнении своей задачи. Он не счел необходимым мне что-то объяснить, словно я превратился для него в ничто, такое же, как когда-то, еще до посвящения в Раэтту, но он все-таки говорил со мной. Вайш Холодный, Вайш Молчаливый, мой верный помощник, отмеченный шрамами далекой, имевшей место в прошлом боли. 

Он оторвался от своего занятия, вскинул голову и посмотрел на меня своими серьезными серыми глазами. Я в первый раз сумел хорошо разглядеть его. Задумчивое, по-детски красивое лицо всегда притягивало взор, в то время как жесткость взгляда заставляла сразу отводить его. Он выглядел таким молодым, и все же казался стариком.

- Это не займет много времени, - мягко и тепло прозвучал его по-мальчишески юный голос. – Может три дня, а может четыре, у всех по-разному.

Я все еще соблюдал верность своей клятве молчания и постарался проглотить повисший на кончике языка и готовый сорваться с него в любое мгновение вопрос. Вайш поднялся и снова направился к огню, занявшись котелком с рисовой кашей.

- Ты должен поесть хотя бы немного. Не поддавайся болезни и не усложняй мне работу, я не собираюсь с этим мириться.

Я постарался, насколько смог, повернуть голову, чтобы окинуть взглядом комнату. Она представляла собой крестьянское жилище, обставленное грубо сколоченной мебелью, но прекрасно спасала от холода и снега. Тяжелые, мрачные темного цвета занавески закрывали окна и дверь, предохраняя жилище от сквозняка. В доме от горящего очага постепенно становилось жарко.

Вайш приподнял мою голову и принялся кормить меня с ложечки рисом. Вначале я пробовал увернуться, поступая, как непослушный ребенок. Вайш, глядя на меня, склонил голову и беззлобно произнес:

- Черт! Давай ешь. Поторапливайся, я тоже голодный.

Он снова просунул ложку мне в рот.

- Ну давай же!

Я подчинился и открыл рот, каша оказалась прекрасной на вкус и легко легла на желудок, однако, осилить я смог только половину миски. Вайш уложил меня обратно и укрыл меховым одеялом, а сам присел ужинать у горящего огня. Он съел все, только что не вылизал миску. После еды Вайш с выражением глубокой задумчивости на лице вколол мне снотворное через вену на шее. Засыпая, я пробовал представить, о чем он думал.

***

Трудно сказать насколько долгим было наше путешествие, но из того, что сказал Вайш, я сделал вывод, что около четырех дней. Лошади, предоставленные нам Тиеди, казалось, ничуть не уставали, так что нам почти не приходилось останавливаться на отдых. К вечеру каждого дня, словно по волшебству, на нашем пути вырастала очередная избушка. Должно быть, люди Тиеди часто пользовались этой дорогой, которой теперь двигались мы. Я надеялся, что мое состояние улучшится, но вопреки ожиданиям с каждым днем мне становилось все хуже и хуже. На четвертый день нашего путешествия у меня не осталось сил даже на то, чтобы проглотить еду, и Вайш с сожалением оставил попытку накормить меня. Ему, казалось, было наплевать на меня. Я мысленно повторял про себя: «я в аду, я в аду...». Наверно, я должен был быть благодарен ему за то, что он заботился обо мне, спасая от боли (Тиеди снабдил его огромным запасом наркотиков и обезболивающих), но я не чувствовал никакого комфорта. Каждые несколько часов Вайш разбивал лед в кожаных бурдюках о ближайший камень или дерево, поил меня водой и протирал мне глаза.

На четвертый день мы въехали в гигантский ельник. В тишине леса можно было слышать, как на землю с ветвей падают огромные хлопья снега. Казалось, жизнь замерла в этой зачарованной снежной пустоте. 

В тот же день наше путешествие привело нас к глубокому обрыву, заглянув в который можно было видеть нагромождение черных острых валунов, остатков деревьев с искореженными ветвями и корнями, вцепившихся в скалы, и огромных, неопрятно выглядящих птиц с лысыми черепами и горящими желтыми глазами. Одна из них взлетела вверх и крикнула громко почти мне в лицо. Далеко внизу слышался рев бегущей воды, пенящейся при ударе о стены пропасти, словно под землей был запрятан огромный гудящий механизм. В середине бегущей реки из воды поднималась одинокая каменная башня, сдерживающая и заставляющая поток огибать ее, от которой по обе стороны каньона протянулись деревянные мосты, сильно качавшиеся и скрипящие от ветра. Здесь нам и предстояло перейти на ту сторону обрыва. Вайш покачал головой и издал нечленораздельный возглас недовольства. Ледяной ветер носился между скал, теребя волосы и мех на нашей одежде.

Не думаю, что любые другие кони, кроме предоставленных нам Тиеди и являющихся сверхъестественными по своей природе, рискнули бы ступить на висящий над пропастью деревянный мост. Но даже и они, дрожа мышцами на бедрах и вращая испуганно глазами и ушами, с неохотой ступили и осторожно двинулись вперед по мосту. Под нами яростно ревела река, бросая вверх брызги, как пальцы рук, словно старалась дотянуться и скинуть нас с нашего пути. Мне было плевать на опасность, потому что было безразлично, доберемся ли мы до другого конца каньона или упадем в его недра, но я видел, как Вайш с бледным от страха лицом временами оборачивался и посматривал на меня. Как только мы перебрались на другую сторону, он спешился и прислонился к дрожащему боку лошади. Я все также был привязан к седлу, чтобы не упасть. Мой конь принюхивался непринужденно к растениям, пробивающимся из-под земли вокруг тропы. Вайш недовольно глядел на меня какое-то время, прикидывая видимо, что я не стою таких вот жертв, потом резко вскочил в седло и пришпорил лошадь, послав ее легким галопом.

Дорога снова привела нас в лес, но теперь она состояла из резких спусков и крутых подъемов. Лес перед нами простирался плотными ровными рядами елей и сосен, между которыми на снегу были хорошо заметны следы от колес повозок и копыт лошадей. 

На закате мы поднялись на холм, оставив лес позади и выехав к аллее, ведущей к равнине с покрытым льдом и снегом замершим озером. На его берегах расположился небольшой городок. Среди деревьев-стражей прямо под нами на равнине вставала высокая стремящаяся в небо каменная башня.

- Башня Фэйда, - сказал мне Вайш, указывая на строение и оборачиваясь на меня, чтобы убедиться в моем внимании. – А, какого черта! – воскликнул он, увидев выражение моего лица.

Я смотрел вперед за него на озеро и золотые огни города, так напоминавшие мне Солтрок. Казалось, что все мои воспоминания обращены к нему, только теперь жара и запах соды сменился на чистоту морозной зимы, укутавшей сном белую долину. Спокойствие белой долины и мысли о нежных объятиях сугробов и бесконечном сне убаюкали меня. Все мое существование было окутано безразличием, я не чувствовал ни удовольствия, ни боли. Мне хотелось только одного: чтобы все поскорее закончилось, я был так слаб, что если бы не Вайш, у меня бы не хватило сил пошевелить ни ногой, ни рукой. Он один поддерживал во мне жизнь, и я даже не задавался вопросом, зачем. На ответ мне было совершенно наплевать.

Вайш направил свою лошадь вниз по склону, мой скакун послушно направился вслед за ней. Казалось, что окна башни Фэйда смотрят на нас своими впалыми глазницами.

***

Все говорило о том, что нас ждали. Укутанные в меха хара, державшие в руках светильники, стояли у открытых ворот. Подхватив коней под уздцы, они завели их во внутренний двор. Мрачные высокие стены башни почти закрывали небо от взора. Окна замка были занавешены тяжелыми драпировками. Внутренний двор почти не освещался, но я все равно смог разглядеть, что начался крупный снегопад. Меня отвязали от седла и спустили наземь. Я слышал голоса встречающих и голос Вайша, угрюмо отвечающий на веселые приветствия. Когда я почувствовал тепло, голоса прекратились, должно быть нас завели внутрь башни. Мой взгляд затуманился, я мог замечать лишь изменение температуры. Какой-то хар прочистил горло и спросил хорошо поставленным голосом образованного Раэтту, в котором слышались командные нотки:

- Вайш?

- Фэйд, - ответил мягко Вайш. Наверно, он также чуть-чуть склонил голову в приветствии, достаточно, чтобы это выглядело вежливым.

- Что это ты привез с собой? – кто-то убрал с моего лица мех капюшона. – О боги! Выглядит как труп, клянусь адом, и от него воняет!

- Спасибо, Фэйд, не будешь ли любезен показать нам наши комнаты? – спокойно и мягко, как падающий снег, прозвучал голос Вайша.

- Что здесь происходит, Вайш?

В ответ молчание.

- Вайш?!
- Сообщил ли тебе Тиеди о нашем прибытии?
- Да, но не сказал причины, - прозвучало с усмешкой.
- В этом весь Тиеди.
- Да, в этом Тиеди. Ну так что?
- Ты все увидишь своими глазами, когда придет время.

Я услышал, как рассмеялся Фэйд.

- Ну нет, довольно с меня всей этой бессмыслицы!
- Не будь всей этой бессмыслицы, как ты элегантно позволил себе выразиться, то не было бы здесь и тебя, если позволишь напомнить об этом, - саркастически заметил Вайш, резко оборвав сказанным смех Фэйда.
- Вайш, Вайш! Все еще без чувства юмора, холодная как лед девица!
- Я тебе не девица, Фэйд, - я мог догадаться по шуршанию одежды, что Вайш снял свой меховой плащ. – Наши комнаты, Фэйд?
- Прошу сюда.

***

Фэйд задержался на время, пока Вайш разматывал и раздевал меня. Его обуревало любопытство.

- Что с ним? Почему он так выглядит? Что случилось? Он мертв?

- Нет, он не мертв, - Вайш погладил меня тихонько по опухшей щеке. Возможно, чтобы поддержать меня, а возможно проверить температуру. Мое тело нагревалось очень быстро, мое лицо горело, а пальцы под всеми мехами, намотанными на меня, начали нещадно колоть. Вайш быстро раздел меня и, закатав рукава, приступил к неприятным обязанностям по приведению меня в порядок. Вода, которую он использовал для моего мытья, пахла хвоей.

- Мне все это не нравится. Почему Тиеди послал тебя именно сюда? – спросил Фэйд.

- Нам было по пути, - ответил Вайш.

Они продолжали тихо спорить, уверен, что Вайш ловко избегал прямых ответов на вопросы Фэйда, но я уже не прислушивался к ним. Все, что заботило меня в тот момент, это по-райски мягкая постель подо мной. Мне казалось, что я постепенно проваливаюсь в облако мягкого пуха. Я почти успел позабыть, что такое комфорт. Вайш прошептал мне в самое ухо:

- Пеллас, теперь спи, время пришло. Мы добрались сюда вовремя.

Послушно я скользнул дальше в мягкую темноту, в которой не существовало никаких голосов.

Часть Вторая.

Глава Третья.

моя истина, мое предназначение

Меня разбудил шум. Что это было, я не понял, но все прекратилось, как только я открыл глаза. Некоторое время я осматривался. Стены комнаты были выстроены из камня и увешаны гобеленами, совсем как в средневековом замке, виденном мной в одной из книг. Где-то по левую сторону от кровати трещал в камине огонь, скорее всего это и был шум, который заставил меня проснуться. Моя кожа зудела, и я вскинул руку к животу, чтобы почесаться. Я двигался! Изумившись, я сел на кровати. Вот так просто взял и сел. Мне показалось, что комнату повело, на мгновение я почувствовал сильное головокружение. Но все же я продолжал ощущать приток энергии, зрение прояснилось, и я обратил внимание на серую коросту на постели вокруг меня, сразу же распавшуюся пылью, стоило мне только до нее дотронуться. Я чувствовал себя изумительно; немного странно, но просто великолепно. Перекинув ноги с кровати на пол, мне совсем не составило труда подняться. Было приятно ощутить пальцами ног мягкий мех ковра. Я сразу же направился к зеркалу. Оно висело на стене подле кровати, вставленное в безвкусную раму, украшенную уродливыми фигурами горгулий. Когда я попробовал взглянуть на себя, яркий золотой свет ослепил меня, и я прикрыл глаза рукой, кожа которой тоже отливала золотом. Я не мог смотреть на себя, мою грудь словно стянуло тисками. Это... влияние Тиеди, он превратил меня во что-то. Золотой цвет моей кожи стал отражением золотистого огня, горевшего в его глазах. Он сделал меня... богом?!

К спальне примыкала небольшая умывальная комната, в которой нашелся для меня и кувшин с прохладной водой, и большой фарфоровый таз. Слышно было, как за окном дул сильный ветер, через щели раздувая шторы на окнах. В умывальной было довольно холодно. Я воспользовался примитивным туалетом, чтобы опорожнить мочевой пузырь, затем умылся. Туалет освещался тремя свечами, бросавшими на стены причудливые тени. Неожиданно из спальни донесся шум, там кто-то двигался. Это мог быть Вайш, а мог быть и кто-то другой, поэтому я решил не высовываться, а осторожно понаблюдать, спрятавшись за дверь. Я увидел незнакомца, который внимательно рассматривал мою постель, трогал серую пыль на ней и нюхал пальцы, морща нос от отвращения. Одет он был в кожу и мех и обладал густой черной шевелюрой. Присмотревшись к его длинному крючковатому носу и мрачным глазам, я сделал вывод, что это должно быть Фэйд собственной персоной.

- Где Вайш? – спросил я его, и он подпрыгнул от неожиданности, потянувшись за кинжалом, прикрепленным к ремню. Он прищурил глаза, глядя на меня. Я стоял перед ним, завернутый в полотенце, которое нашел в умывальной.

- Что...? Кто...? – воскликнул он, держа оружие наперевес. Я приблизился к нему, и его лицо осветилось отраженным золотым светом, исходящим от моей кожи. Он нервно взглянул на кровать, потом на меня. Затем указал на постель. Я кивнул, отвечая на его немой вопрос.

- Ты изменился, - глупо констатировал он очевидное. Затем с некоторым смущением выпрямился из своей защитной позиции и убрал кинжал в ножны.

- Что происходит? – поинтересовался Фэйд. По его голосу я понял, что он ждет от меня одного из самых диковинных объяснений.

- Я не знаю, - честно признался я, но он, не веря, покачал головой.

- Если ты не знаешь...! – воскликнул Фэйд и добавил, как будто бы это объясняло все. – Тиеди! Как только начинает казаться, что жизнь скучна, однообразна ибезопасна, вдруг как черт из табакерки выскакивает всемогущий Тиеди, и снова начинается невообразимое! – с этими словами он всплеснул руками и возвел глаза к потолку.

- Ну это, полагаю, наша судьба появиться из чего-то невообразимого!

Было ли это сказано мной? Прозвучало, словно бы Пеллас, который умер, все еще оставался частью меня, чему я несказанно обрадовался. Я усмехнулся, затем, словно подталкиваемый тысячью разъяренных нервных клеток в моем мозгу, зло сквозь зубы потребовал: - Я хочу видеть Вайша!

Фэйд кивнул, соглашаясь. Лицо его приобрело такое же выражение недовольства как и у меня, он как будто обвинял Вайша во всем, что произошло.

- Мне тоже бы этого хотелось! – заявил он. Затем направился к двери и дал поручение найти Вайша. Я услышал удаляющиеся торопливые шаги слуги, бросившегося выполнять приказание. Фэйд повернулся ко мне.

- Он использовал магию, верно! – скорее утверждая, чем спрашивая, заявил он. – Его всемогущество, великий Тиеди! Если ты – его создание, тогда он еще сильнее, чем я предполагал.

В ответ я только пожал плечами. Вопрос был риторическим.

- Всего несколько часов назад ты выглядел словно труп, а теперь, погляди на тебя,.. – он покачал головой, преувеличенно изображая испуг, - ты сияешь!

- Что-то случилось со мной, - вот и все, что я мог ответить на его слова, конечно, это прозвучало слишком жалким объяснением из уст такого совершенного создания, как я. Но это все, что я знал и совершенно не желал вдаваться в детали.

Наконец-то появился Вайш, который вошел в спальню, не постучавшись. Одет он был просто, но элегантно во что-то зеленое. Теперь я смог заметить, что красный цвет его волос был искусственным. Он даже не повел бровью, когда его взгляд упал на меня.

- В чем дело? – спросил он Фэйда. (Ему, несомненно, передали, что это Фэйд послал за ним).

Фэйд издал сердитый звук и хлопнул рукой по бедру.

- Вайш, надеюсь, мы не помешали твоему отдыху...

- Ничуть, я не спал.

- Вайш, может ты наконец соизволишь выглянуть из своей ледяной башни и обратишь внимание... твой компаньон, посмотри, вылупился! Мы подумали, что может следует тебе об этом доложить, - сарказм заявления Фэйда разбился о холодное спокойствие Вайша.

- Это ожидалось, - ответил он. – Правда, случилось часа на два пораньше, но...

- Вайш, ты должен объяснить мне все! – вмешался я. Он глянул на меня, словно обдал холодом.

- А, Пеллас, у тебя прорезался голос.

Всегда очень трудно найти силы, чтобы заставить себя ненавидеть кого-то, такого же невообразимо красивого, как Вайш, но его отрешенные и ледяные манеры облегчили мне эту задачу. Я думаю, что это эмоция отразилась на моем лице, потому что он снова обернулся к Фэйду.

- Будь любезен, оставь нас!

Было совершенно ясно, что Фэйд не привык к такому обращению. Похоже, еще никто никогда в таком тоне не приказывал ему выйти.

- Нет, не буду! Я не собираюсь выслушивать от тебя приказания, Вайш! Это мой дом, и ты здесь с моего позволения, не забывай об этом! Я тоже хочу знать, что происходит! – прозвучало из его уст довольно резонно. Вайш оценивающе оглядел нашего хозяина с ног до головы.

- Напоминать мне об этом было вовсе необязательно, - произнес он вежливо. – Я прекрасно осведомлен о твоем положении. Не хочу, однако, показаться грубым, Фэйд, но это тебя не касается.

- Я тоже не хочу показаться грубым, Вайш, но все, что происходит в моем доме, как раз меня и касается. Мы все, без сомнения, послушно танцуем под дудку Тиеди, но я хочу знать обо всем, что так или иначе задевает меня и моих людей.

- Это никоим образом вас не задевает.

- Но почему здесь? Почему? У Тиеди полно собственных замков, - помахал Фэйд перед носом Вайша пальцем. – Я подозреваю, о холодный наш, что что-то здесь не чисто. И я не доверяю ни Тиеди, ни тебе, ни одной из ваших медицинских загадок!

Вайш терпеливо вздохнул.

- Фэйд, время позднее, и ты довольно занятой хар. Это твое королевство, думаю у тебя довольно много дел и без нас, - с этими словами Вайш взял ранее брошенный на одно из кресел красный вельветовый халат и накинул его мне на плечи.

Но от Фэйда так легко было отделаться нельзя.

- Не смей со мной так разговаривать! – заявил он, хотя в голосе его звучала неуверенность.

- Тебе просто любопытно, - сказал Вайш. Ничто не могло заставить его выйти из себя. – Подозрения! Переживания! – произнес он ироническим тоном. – Тиеди помог тебе захватить этот город, без него ты бы все еще промышлял грабежами в степи. А теперь скажи, что ты не доверяешь ему! Когда я говорю тебе что то, что произошло здесь ночью, тебя не касается, я говорю это от лица Тиеди. Ты меня понял?

Минуту или две Фэйд продолжал с вызовом смотреть на него. Потом он прошипел что-то сквозь зубы и вышел, оставив дверь открытой. Вайш спокойно подошел и затворил ее.

- Пеллас, ты избран, - сказал он.

***

Было довольно поздно. Мне-то хватило времени выспаться, а Вайшу нет, но все же мы проговорили с ним до самого рассвета. Он рассказал мне все, ну почти все, бесстрастно, без навязывания своего мнения, представил только факты. Тиеди ждал этого довольно долго, рассказывал Вайш, с самого моего посвящения. Тогда-то он и решил, что будет делать со мной. Но что? Я очень хотел знать его планы.

- Ты понимаешь, кто такой Тиеди? – спросил меня Вайш.

- Нет, а должен?

- Не имеет значения.

С самого момента, когда меня уложили на ритуальный стол, Тиеди предугадал все мои скрытые возможности. Он увидел во мне потрясающее соединение силы, здравомыслия и красоты. Он поощрил все эти качества; своим собственным пусть жестоким способом он создал меня. Теперь же, как предполагалось, пришло время моего применения; я должен исполнить свое предназначение, точно также как все, что находится в сфере влияния Тиеди, исполняет свою роль. Когда он соединился со мной в акте аруны (если так можно назвать ту пытку!), он поднял меня до касты нахир-нури, избавив от необходимости последовательно проходить более низшие уровни.

- Теперь ты принадлежишь уровню эфрата, - сказал Вайш. – Все вопросы и мысли, которые рождаются у тебя в голове, ты должен озвучивать только мне и никому больше. Тебе никто не нужен. Ты теперь стоишь от других особняком; точнее от всех.

- Но в чем же цель? – спросил я его. Мне показалось, что ему не очень хочется отвечать на этот вопрос.

- Я должен отвезти тебя в Имманион, - сказал он. Одинокий укол боли словно от стрелы с серебряным наконечником пронизал сердце, мои конечности разом похолодели. Вайш отрешенно смотрел мне в лицо; подозреваю, что он был наслышан обо мне и о Кэле. Все те, кто находился в белом храме утраты видели все: мои слабые попытки овладеть силой, доступ к которой мне открыл Тиеди; мой безнадежный идеализм и, наконец, мое открытие любви. Для Вайша я был в некотором смысле подопытным животным, за которым он вел наблюдение до тех пор, пока все повадки последнего не становились хорошо понятны его наблюдателю. Все его поведение говорило о том, что он и Тиеди знали меня лучше, чем я знал самого себя. Вайш просто сказал мне: «я здесь, чтобы служить тебе», он понимал, что в этом и состоит его цель во всей цепочке событий и схем, но в нем трудно было найти что-то от подчиненного. Кто-то (Тиеди?) когда-то стерилизовал его душу. Внутри прекрасной оболочки теперь был заключен монстр, и только лишь глаза иногда выдавали его присутствие. Он прекрасно понял, что я вспомнил о Кэле, и мягко повторил:

- Да, в Имманион. Раэтту - твой народ, Пеллас. Тиеди отдал его тебе, а тебя он отдал им. Ты станешь королем Раэтту.

Я уставился на него, как на ненормального. Вдруг позабылись все вопросы, которые роились у меня в голове. «Ты станешь их королем» прозвучало окончательно и бесповоротно, аргументы были излишни. Так вот для какой цели готовил меня Тиеди, совершенствовал мое тело и испытывал мой дух. Через испытания он постарался возвысить меня над другими; он прекрасно знал меня, мой ум, мои чувства, сильные и слабые стороны моего характера. Мне хотелось спросить «почему?», но я не смог произнести ни звука. Возможно, Вайш и не знал ответа на этот вопрос. Решил ли Тиеди, что делать со мной, потому, что он сам посвятил меня, или это все случилось по странному мистическому стечению обстоятельств? Теперь же я был переделан, смоделирован заново, улучшен и бесспорно превращен в совершенный механизм услужения. Больше всего страшила во всей этой схеме загадка: что осталось из чувств и эмоций во мне моего, а что являлось чистейшим созданием Тиеди, заложенными им в меня достоинствами? Не могу поклясться, что хорошо помню каким я был раньше: слишком много всего произошло с тех пор. Удивительно, что при всех обстоятельствах и испытаниях, выпавших на мою долю, я все еще находился в здравом рассудке. Что-то застыло и окаменело внутри меня. Трудно сказать, обрадовало или огорчило меня все то, что поведал мне Вайш. Я повторял про себя только лишь: «Ну вот и все, это и есть моя судьба». За время рассказа эта мысль посещала меня несколько раз. Я чувствовал дыхание рока у себя на затылке уже давно. Я должен был бы почувствовать облегчение, что в конце дороги меня ждала не просто смерть, а что-то еще.

- Ты в шоке? Озадачен? – спросил меня Вайш голосом, в котором совершенно не было интереса в ответе, не было даже зависти. Возможно он должен был отправить отчет своему господину. (Да, Тиеди, он принял известие хорошо.)

- Но почему?

- А почему нет? Это то, чего хочет Тиеди, и это единственная причина, которую я назову тебе.

- А если я не хочу..?

Вайш рассмеялся. Впервые хоть что-то не оставило его равнодушным.

- Святой Агама! Как же ты жалок! – видимо в этом было и, правда, для него что-то смешное. – У тебя нет выбора, Пеллас. Разве ты не видишь? Это твоя цель и судьба, над которой ты не властен. Я сомневаюсь, что он бы убил тебя, если бы ты попробовал отказаться. Он так хорошо тебя знает. Ты безнадежен, Пеллас.

А разве нет?

- Хорошо, я отправлюсь в Имманион, - заявил я, вдруг страшно в своем одиночестве заскучав по Кэлу. Но почему все склонно исчезать? Почему реальность существует только в данный текущий момент? На самом деле мы даже не можем доказать, что наши воспоминания когда-то были реальностью. Когда что-то происходит, проходит время, где гарантии, что все это просто не привиделось нам?

Вайш поднялся и направился к зеркалу, занявшись прической. Я думаю, в другой жизни он наверняка стал бы женщиной-легендой. Вполне возможно он мог бы быть и на моем месте. Думаю, я тогда же догадался, что процесс перерождения не всегда заканчивался успешно, и мой случай вовсе не был первым. 

- На чем мы отправимся в путь? – спросил я, и он оторвал глаза от зеркала.

- Верхом, как и прежде. В этой местности трудно найти горючее и кстати... мир изменился, Пеллас. Ты должен догадываться об этом сам. Кони Тиеди отличаются от лошадей, используемых людьми, как мы Раэтту отличаемся от человечества...

- Он вывел их?! – прервал я его. Казалось, уже ничто, касающееся Тиеди, больше не может удивить меня.

- Не совсем. Он привел их из... вообщем они... ты скоро узнаешь сам. Путешествие не займет много времени.

Я наблюдал за ним и удивлялся.

- Какого ты уровня, Вайш?

Он улыбнулся одной из своих самых редких замороженных улыбок.

- О, я не знаю. Не думаю, что у меня есть какой-то определенный уровень, где-то между улани... и нахир-нури, - он обнял себя за плечи. – Уже почти рассвет. Мне нужно поспать. Скорее всего мы отправимся в путь только завтра.

- Я не устал, - заявил я.

- Скоро появятся люди Фэйда. Прикажи им сменить постель, - мы оба глянули на серый порошок, рассыпанный по постели и ковру. Вайш направился к выходу, но я окликнул его.

- Что это? – ему не терпелось уйти.- Неужели я буду сиять все время?

Он взглянул на мое горящее лицо. 

- Ты имеешь в виду снаружи? Нет, это уже постепенно проходит.

Немного позже после ухода Вайша в дверь постучали. Один из служащих Фэйда зашел, не поднимая на меня глаз. Должно быть Фэйд уже рассказал о том, что видел.

- Лорд Фэйд пригласил Вас присоединиться к нему за завтраком, - доложил слуга.

Так же, как происходило и во всех предыдущих кланах, он принес мне одежду: у Раэтту это всегда похоже на своего рода фетиш. Где бы ты не появлялся, твоя одежда заменялась на новую, по местной моде. Слуга молчаливо дожидался, пока я оденусь. Я все еще ощущал скованность; время от времени, правда, чувство спокойствия сменялось бесконтрольным ужасом. Только из вызова я решил заплести свои волосы в стиле Каккахаар, хотя сомневался, что кто-то может заметить. Я находился теперь совсем в другой стране, далеко от места моего рождения, где меня уже скорее всего забыли.

Я ожидал увидеть огромную гостинную с богато накрытым столом, но нашел Фэйда, ожидающего завтрак, в довольно маленькой, но уютной комнате на первом этаже башни. Он сидел, протянув ноги к огню. Увидев меня, он встал и улыбнулся.

- Это честь для меня! – сказал он и картинно поклонился.

Я вздохнул.

- Это твой замок, Лорд Фэйд, так что, я не должен удивляться или быть оскорбленным, что ты имеешь привычку подслушивать под дверьми твоих гостей.

- Кто? Я? - воскликнул он, а я приподнял бровь. – Для этого у меня есть другие.

- Хм..

- Прошу, садись и располагайся как дома. Я уже не уверен, как мне следует обращаться к тебе!

Я сел, облокотившись на стол.

- О, перестань! Для меня это такой же шок, как и для других. Мне вовсе не нужно пресмыкание. Предпочитаю по возможности избегать этого.

- Вам придется привыкать к этому, не так ли, Ваше Величество! – он приятно рассмеялся. Все это было похоже на глупую детскую игру в королей и королев. Меня передернуло.- Что Тиеди сделал с тобой? Ты выглядел ужасно, когда появился здесь, - продолжил выспрашивать Фэйд.

- Пожалуйста, не пытайся выпытывать, - ответил я. – Мне не хочется говорить об этом.

- Боже упаси! – воскликнул он. Я очень хотел бы знать, на сколько Тиеди доверял ему. Он вспомнил манеры хозяина и постарался перевести разговор на другую тему. – Нас так и не представили друг другу. Как ты знаешь, я – Фэйд, но формально ты - гость клана Олопэйд.

- Тиеди привел вас сюда? – мой желудок урчал, я начал чувствовать голод, позабыв, когда ел в последний раз.

- Можно сказать и так. Люди, которые жили здесь, отличались мудростью и здравомыслием. Городок этот, Сэмвэй, - местечко довольно отдаленное, и жители его совсем не похожи на жителей других так называемых продвинутых населенных пунтов. Он сражались с нами своими довольно странными методами с использованием (он постучал себя по лбу) ментальных сил. Тиеди хорошо подготовил клан Олопэйд для таких вот драк. Когда мы здесь появились, люди бежали в леса. С тех пор мы их больше не видели. Тиеди, возможно, последовал за ними...

В этот момент принесли завтрак, чему я несказанно обрадовался. Фэйд спросил меня, что я думаю о Тиеди, и я ответил правдиво, хотя и с некоторой неохотой:

- Думаю, он один из самых могущественных Раэтту, он также очень пугает, но я считаю, что мы нуждаемся в нем. Нам нужен порядок, и Тиеди это прекрасно знает. В нем есть жестокость, но он готов полностью искоренить это качество в Раэтту. Ему хорошо известна истина.

Фэйд кивнул, соглашаясь.

- Отлично сказано! – заявил он.

- Надеюсь, Тиеди тоже так думает, - ответил я сухо.

Фэйд рассмеялся.

- Ты должен учиться жить с этим, разве короли могут назвать себя свободными? – заметил он, и я пожал плечами.

- Я возможно и заблуждался на счет того, что свободен, но, по крайней мере, меня это устраивало.

- Верно говорят, меньше знаем лучше спим! – вздохнул Фэйд и занялся ветчиной.

- Ты встречал Вайша и раньше, верно? – спросил я с полным ртом.

Так как нам за столом никто не прислуживал, то Фэйд сам налил мне кофе в огромный бокал.

- О да, - ответил он твердо. – Он – правая рука Тиеди, и иногда появляется по поручению своего хозяина, чтобы навести здесь шорох. Уверен, что он считает меня чем-то похожим на слякоть.

- И не только тебя, - добавил я. – На меня он просто смотрит как на неприятность.

- Но каков вызов – пробиться сквозь всю эту толщу льда! – заявил он с энтузиазмом. – Ты разве так не думаешь? Может за всем этим все же скрывается хар из плоти и крови?

- Может быть, а может быть за толщей льда ничего и нет, - ответил я, и Фэйд рассмеялся.

- Вайш скорее всего посчитает мои мысли богохульством!

Покончив с едой, мы остались за столом, продолжая наслаждаться кофе.

- Иногда здесь довольно одиноко, - сказал Фэйд. 

- И слишком холодно, по крайней мере, для меня. Я прибыл из других мест, где очень тепло.

Сквозь окна в комнату ярко светило солнце, несколько хара чистили во дворе снег.

Фэйд неожиданно произнес совершенно другим тоном: 

- Ты знаешь, что ночью твоя кожа словно светилась. Возможно, мне так показалось в темноте... – он потянулся, чтобы подтронуться до моей руки.

- Нет, не показалось, но это уже проходит.

- Вы едете завтра?

- Да, завтра.

Он сложил пальцы в воздухе над моей ладонью.

- Пеллас, - медленно проговорил он, как будто боялся произнести мое имя, которое вовсе не является трудным в произношении, с ошибкой. Я внимательно посмотрел на него.- Иногда с тобой очень трудно говорить... нормально, - сказал он, и я отчасти догадался, к чему он клонит.

- По-моему до этого момента все было довольно легко, - ответил я едко.

- О некоторых вещах... – он сжал руку в кулак. Я хорошо понимал его. Очень редко такие хара как Вайш и я навещали его.

- О некоторых вещах, - повторил я его слова и посмотрел ему в лицо, на его волосы и на руку, одетую в темную кожу. Некоторые вещи... Все люди имеют свой вкус и свой уникальный запах, которые окружают их. Я всегда чувствовал рядом с собой присутствие Кэла, помня его аромат. Возможно, я просто боялся, что вкус и запах другого лишит меня Кэла, и я останусь ни с чем.

- Пеллас, я хочу... – с усилием начал фразу Фэйд.

- Провести ночь с королем Раэтту, - закончил я за него.

Он с сожалением улыбнулся и сказал: - Я понял твой ответ.

- Надеюсь, что да. Есть причины...

- Или ты - еще одно ледяное искушение как Вайш? 

Я подумал, что возможно он пробовал соблазнить и Вайша.

- Жаль, такая красота пропадает!

Я не обиделся на покровительственный тон его замечания, как мог бы. Я знал место Фэйда. Он всегда будет оставаться здесь в тени на задворках мира, в то время как я буду сиять, как звезда. Мне было жаль его. Если бы не Кэл, возможно, я бы... Фэйд тоже был очень красив.

***

Я провел остаток дня в библиотеке Фэйда. Она появилась здесь задолго до появления Раэтту, но он был очень горд огромной коллекцией книг, собранных в ней. Он показал мне тома, которые вызывали у него наибольший интерес: тяжелые пыльные книги о магии, памфлеты о травоведении и гомеопатии, прекрасно иллюстрированные акварелью. В библиотеке можно было найти и фото-альбомы с зарисовками разных уголков мира. Я перелистывал их, надеясь найти то место, откуда я родом. Фэйд помогал мне.

- Скорее всего это здесь, - сказал он, указывая на фотографии песочных дюн, красно-глинянных земель и улыбающихся людей, работающих на полях. Все те, кого я знал раньше, где-то продолжают свое существование (но почему я больше не мог вспомнить их лиц?), смеются, говорят, живут. Возможно, что кто-то другой вместо меня теперь гуляет каждый вечер с Мимой среди жгутовых полей. Рассказывает ли она ему о том, как Раэтту забрали с собой ее самого любимого брата? Отказался ли от меня мой отец? Они теперь где-то там, за океаном, на другом континенте. Когда я очнулся в замке Тиеди, я оставил навсегда свое детство и юность позади. Огромное количество воды, так никогда и неувиденное мной, разделило нас. 

Я перевернул страницу. На следующей картинке я увидел белый особняк, возвышающийся на вершине зеленого холма, окруженный разноцветными цветами, повернувшими к нему свои сияющие головки и зеленые листки. Мне показалось я узнал этот дом, и все же он был не тем, где я побывал. Тоскует ли все также Кобвеб о потерянном внимании Терзиана? Тоскует ли Терзиан о потере... ? Открыты ли шторы на окнах? Я резко закрыл глаза и опять перевернул страницу.

Он смог бы легко вернуться назад. Потерянный, одинокий, ищущий комфорта. Или он все еще странствует в поисках Имманиона? Если так, то встречу ли я его на улицах города?

- Возможно это не самая лучшая идея – оглядываться на прошлое, Пеллас, - сказал Фэйд. Уверен, что он заметил, насколько я был расстроен.

- Я, конечно, могу заставить себя думать о чем-то другом, но от прошлого не убежишь. Будущее – это запутанная шерсть, в то время как прошлое – уже сплетенная нить.

Фэйд положил мне руку на плечо, но я не хотел его сочувствия и жалости. Я принес себе новую клятву, которую был намерен обязательно сдержать. У меня не будет другой любви кроме Кэла, и я непременно найду его. Я хорошо понимал, что со временем буду искать и находить себя в объятиях других, в конце концов соитие для Раэтту – это жизненная необходимость, альфа и омега существования расы, но сердце мое всегда будет принадлежать ему одному. 

***

К ужину нас почтил своим присутствием Вайш, все такой же холодный и бледный.

- Надеюсь гроб, который мы предоставили тебе, удовлетворил твои требования комфорта? – пошутил Фэйд, заставив меня рассмеяться. Вайш неодобрительно посмотрел на него.

- Что разве это стало традицией для клана Олопэйд хоронить мертвецов в кроватях? – спросил он невесело.

Фэйд дотронулся до его бледной руки, которую Вайш сразу отдернул.

- Ты сам напросился, Вайш, - ответил Фэйд. – С каким же трудом тебе, наверно, дается сохранять такую холодную манеру поведения. Почему бы тебе хоть раз не расслабиться? Обещаю, что Тиеди ничего не узнает.

Могу с уверенностью сказать по тому, как Вайш перекладывал столовый прибор, уставившись на скатерть, что он смутился. 

- Не понимаю, что ты имеешь в виду, - сказал он, напрягшись.

Фэйд посмотрел на меня, и мы ухмыльнулись друг другу. Из-за поведения Вайша трудно избежать искушения поддеть его хотя бы раз. Делая так, ты всегда ожидаешь реакции. Почти невозможно найти бреши в защите Вайша, и только тот, кто знает его достаточно хорошо, может пробиться сквозь ее стены. Так что ужин мы провели насмехаясь над Вайшем. Он все прекрасно понял, но не подал и виду. Обозлившись на его безразличие, Фэйд начал высказываться резче. Я тоже стал задумываться о том, а что же на самом деле скрывается внутри ледяной крепости под именем Вайш.
Часть Вторая.

Глава четвертая.

к постижению натуры Вайша и другим приключениям

Завтра мы оставим замок Фэйда и отправимся в дорогу. Похоже, что я провожу большую часть своего времени в дороге. Порой кажется, что мне будет довольно неуютно долго находиться в одном месте. Если такое случится, и я решу где-нибудь остаться навсегда, боюсь, что воспоминания о прошлом нахлынут с необычайной силой, чтобы вновь преследовать меня. Иногда мне кажется, что что-то такое глубоко запрятано в самых дальних уголках моей памяти, поджидая подходящего момента появиться и разрушить то недолгое счастье, которое я возможно обрету. Может, безопаснее всегда оставаться несчастливым? Кому захочется отбирать у тебя несчастье.

После ужина я извинился и направился в свою комнату. Из окна в спальне я мог наблюдать невинную чистоту снежной равнины, протянувшейся через лес до серых горных вершин. Отправимся ли мы тем путем? Я бы с радостью покинул эти места. Я всегда ненавидел холод, и теперь охотно задернул шторы и вернулся к огню. Слуги Фэйда уже приготовили мне ванну, однако отсутствие отопления в умывальной комнате определяло мое нежелание там раздеваться. Переодевшись в теплую ночную рубашку в спальне, я присел у камина. Мои руки лежали на подлокотниках кресла, и я принялся внимательно их рассматривать. Они уже не были похожи на руки, натруженные работой на жгутовых полях и поводьями лошади. Они не были руками, согретыми теплом рук другого, моего Кэла. Те руки разлагаются где-то по другую сторону. Под землей? Похоронил ли Кэл мои останки? Он верил, что я погиб. Да я и сам этому верил. Я не представлял себе ни то, как Тиеди умудрился вернуть меня в этот мир, ни то, как я выгляжу. Я просто не мог вспомнить себя прежнего! Может случится, что если я когда-нибудь снова встречу Кэла, то он, возможно, посмотрит на меня, как на чужого. Но в душе я все тот же Пеллас, не правда ли? Как же все смешалось. Сконфуженный, я не понимал, что происходит. (Вот граница. То, что ты оставил позади, когда перешел ее, больше тебя не касается. Ты принадлежишь этой стороне, Пеллас...) Теперь даже воспоминания о моей прошлой жизни стали терять свою яркость, особенно о том, что было до моего посвящения. Начали забываться лица - теперь я мог припомнить только волосы Мимы. Мне вдруг стало страшно, что даже образ Кэла может стереться из моей памяти. Я всегда дорожил всем тем, что узнал, всеми, кого я успел повстречать. Нам нужны наши воспоминания, всем без исключения. Я боялся, что однажды только Вайш останется моей реальностью. Создание Тиеди, мой слуга и защитник. О, Ориен прекрасно преподал свой урок, я до сих пор помнил его слова, которые вряд ли когда-нибудь забуду: никогда не показывай слез, Пеллас. Я всегда следовал его советам, но в ту ночь я оставался один. Ветер за окном выл, как потерянная душа, ищущая тепла. Никто не слышал моих рыданий.

***

Вайш, уже одетый по-дорожному и принесший на руке теплый меховой плащ, разбудил меня на рассвете. Все время, пока он ждал, когда я оденусь и позавтракаю молоком и овсянкой, я вел себя мрачно и раздражительно. В тот момент мне было совершенно наплевать, отправься он в путь без меня. Пусть он бы занял мое место на троне Раэтту. Я бы продолжил покрываться плесенью в башне Фэйда, замерзая и ненавидя холод. (Интересно, бывает ли здесь лето?) Кроме того, я очень хотел вернуться назад. Прошлой ночью мне приснился Солтрок, город ярких огней, полный очарования. Во сне это был не Кэл, а Сил, кто изнывал от желания подле меня, но это ничуть не испортило общее впечатление от сна.

- Поторопись, я хочу убраться отсюда! – подбадривал Вайш.

Я обувался, сидя на кровати, челка, упавшая мне на лицо, закрывала глаза. 

- Отвали, Вайш! - ответил я, ядовито и медленно растягивая слова, фразой, которая показалась самой подходящей. Вайш захлопал ресницами и шумно задышал.

- Нас ждут дела, да и проехать предстоит немалое расстояние, - сказал он.

- Мне плевать! – проворчал я раздраженно.

- Ты все время такой по утрам, Пеллас? – по идее, такой вопрос должен был бы сопровождаться улыбкой, но когда я поднял на Вайша глаза, лицо его как всегда ничего не выражало. Мне захотелось заставить его разозлиться.

- Что ты знаешь о том... что сделал со мной Тиеди? – спросил я. Вайш отвернулся, чтобы я не видел его лица.

- Что я знаю? Может быть больше тебя. Важно ли это? Что случилось, то случилось. Или ты предпочел бы умереть?

Его ответ привел меня в ярость. Я встал и грубо схватил Вайша за плечи. Он сразу же постарался обернуться и, ударив меня по запястьям, откинуть мои руки. Казалось, его кожа расползается у меня под ладонями.

- Не смей! – вскрикнул он, и я сразу же отпустил его. Глаза у Вайша потемнели от ярости, чего я собственно и добивался.

- Моя память... Я забываю многие вещи, - сказал я ему. Вайш постарался взять под контроль свои эмоции.

- Забываешь вещи? Какие вещи? – прошипел он и отступил от меня на три шага, потирая плечи. Казалось, что даже собственные прикосновения ему неприятны.

- Вещи, которые случились со мной раньше! – взревел я, потом спокойнее добавил. – Когда я был жив.

- Те вещи теперь неважны, - ответил Вайш.

Мне захотелось ударить его.

- Для тебя может быть и нет, а для меня важны! Я должен спать, не правда ли? Как же я могу спокойно наслаждаться сном, если моя память ускользает от меня? Это происходит на самом деле? Это правда?!

Вайш пассивно рассматривал меня.

- Я не обязан тебе ничего объяснять, Пеллас. Я должен только доставить тебя на место в целости и сохранности. Мне наплевать, что ты думаешь или чувствуешь... Мне плевать на твое драгоценное прошлое. Не думаешь ли ты, что может быть он уже забыл тебя...

Он мог бы добавить что-нибудь еще, но я от ярости уже потерял над собой всякий контроль. В секунду Вайш оказался на полу, откуда смотрел на меня вверх сконфужено, возможно, стараясь понять, как он там оказался. Он трогал пальцами губы. Я разбил их ему, крепко ударив кулаком.

- Я не могу, - снова начал я терпеливо, – заставить тебя переживать за меня, Вайш. Да я и не хочу, но мне нужны ответы. Попробуем еще раз. Итак, что же с моей памятью?

Вайш поднялся на ноги, прижав руку к разбитым губам, и медленно направился к огню. Я молчал, позволив ему прийти в себя.

Через некоторое время он произнес: 

- У меня есть кое-что твое, - и вышел из комнаты. Меня затрясло. Очень редко мой темперамент заставлял меня прибегать к жестокости, и всегда это пугало меня. Я разбил пальцы о его зубы, и если меня трясло, то происшествие не оставило равнодушным и его.

Когда он вернулся, то протянул мне золотой священный глаз на вытертом от долгого использования кожаном ремешке, ярко сияющий в свете огня. Я долго не мог заставить себя его взять.

- Как он у тебя оказался? – удивленно спросил я.

- Он был с тобой...

Со мной? Я уставился на кулон, медленно вращающийся на ремешке.

- Это Ориена... Ориен дал его мне.

Трудно сказать, понял ли Вайш, о ком я говорил. Он прятал от меня глаза и трогал пальцами рану на губе. Я забрал у него кулон, он был теплым на ощупь. Но как? Как этот талисман смог проделать со мной весь тот невозможный путь?

- Кто-то сделал его по-настоящему твоим. Тиеди снял его с твоей шеи. Ему не хотелось, чтобы талисман оставался у тебя... – сказал Вайш, словно отвечая на мои мысли.

- Но тогда зачем он отдал его тебе?

Вайш пожал плечами и сложил руки на груди. 
- Это особый подарок. Даже Тиеди осторожен насчет оберегов. Он отдал мне его на сохранение. Мне было сказано, чтобы я вернул его тебе, если ты спросишь о талисмане.

- Но я же не спросил о нем! – запротестовал я.

- Разве нет?!

Я повесил кулон на шею, было приятно снова ощутить его знакомую тяжесть.

- Это мое прошлое, - вопросом прозвучало утверждение из моих уст.

- Прошлое? Да, скорее всего. У тебя новое тело, которое не имеет никакого отношения к твоему прошлому. Зачем ему держаться того, что его не касается? Талисман вернет тебе память о прошлом, в этом его цель, - уныло прозвучал голос Вайша.

- Но как?

Он снова пожал плечами. 

- Только Ориену было известно.

Моя кожа покрылась мурашками.

- Значит ли... значит ли это, что Ориену все было известно?!

- Возможно, - вздохнув, ответил Вайш. – Тиеди уважает Ориена. Это уже говорит о чем-то.

- Вайш, я должен знать, - потребовал я, шагнув к нему и заставив его попятиться.

- Знать? Знать что?

- Все. Как Тиеди удалось сделать это? Где он взял тело? Оно выглядит как я, не правда ли? 

- Да, оно выглядит как ты, - ответил Вайш, проигнорировав два первых вопроса. Его голос прозвучал уже не так резко.

- Ты видел меня до этого?

- Да, - он направился к кровати и принялся паковать одежду, которой снабдил нас Фэйд.

- Где, Вайш? – он оглянулся на меня. - Где ты видел меня раньше?

Он вернулся к прежнему занятию.

- Везде, Пеллас, везде. Я видел тебя глазами Тиеди...

Меня пронзил холод, рука сама собой ухватилась за талисман Ориена. Глазами Тиеди. Моя жизнь – спектакль. Я уставился на тяжелый оловянный кувшин, стоящий на столе подле кровати, и подумал о его тяжести и эффекте, который он может произвести при ударе о склоненную голову Вайша. Я представил себя сбегающего из башни куда глаза глядят. Хорошо, что я ни на что не решился.

Вайш закончил паковать вещи и разогнулся.

- Нам пора, - сказал он. – Ты готов?

Мы переглянулись друг с другом без особой теплоты. Вайш понимал, что у меня есть возможность и желание убить его, но он также знал обо мне и то, что заставило Тиеди выбрать меня. Я закрыл глаза, потому что не хотел его видеть.

- Готов, - ответил я.

Снаружи солнце отражалось от яркой белизны снега. Только центр двора был расчищен от сугробов. Фэйд, закутанный в волчий полушубок, стоял рядом с лошадьми и потирал руки от холода. Теперь я был в состоянии оценить красоту и величие этих созданий. Узкие длинные морды, умные глаза, изящные копыта. На них были наброшены красные попоны, с уздечек свешивались кисточки. Я не заметил никакой поклажи.

Подошел Фэйд, чтобы пожать наши руки.

- Было приятно познакомиться, - обратился он ко мне.

- Мы можем встретиться опять, - ответил я.

- Что? Когда ты станешь королем и призовешь меня как своего подданного? – засмеялся он.

- Возможно.

Фэйд весело кивнул и обратил свое внимание на моего компаньона.

- До свидания, Вайш, пусть твои припорошенные снегом штанишки никогда не растают! – он смачно шлепнул Вайша по заднему месту, когда тот уже почти наполовину взобрался в седло. Животное испуганно отпрянуло, а Вайшу пришлось сильно натянуть поводья, чтобы удержаться на спине у лошади. Он выглядел разъяренно.

- Ты видел, Пеллас? – заржал Фэйд. – Эмоция. Чистая и неприкрытая ненависть!

Он снова рассмеялся и направился в сторону башни, все еще махая нам на прощание рукой.

Мы, не спеша, двинулись от башни в сторону леса, на ходу вдыхая свежий морозный воздух. Мне было интересно, куда мы держим путь, и как мы будем питаться, потому что съестных запасов упаковано не было. Когда мы отъехали от башни примерно на три мили, оставив позади городок на берегу озера, Вайш внезапно остановил лошадь. Мы достигли тропинки, покрытой снегом, почти не отмеченной следами. Тяжелые облака в небе над головой, казалось, приглушали наши голоса.

- Почему мы остановились? – спросил я.

- Потому что я собираюсь научить тебя управлять лошадью, - как всегда невозмутимо ответил Вайш.

Я рассмеялся: 

- Что?

- Просто слушай. Имя твоего коня Перидот. Он не похож на других лошадей, которыми тебе доводилось управлять. Поговори с ним!

- Вайш!

- Делай, как я тебе говорю! Скажи «Перидот» и думай, как будто зовешь его.

- Перидот, - я послушно направил мысль с именем и почувствовал, что она наткнулась на необычную мысленную преграду. Конь вскинул голову и заводил ушами. Я почувствовал отдачу, и после начального шока, попробовал позвать его еще раз. Мои мысли достигли интеллекта животного. Это было так странно и страшно. Мысленный процесс животного отличается от нашего. Мы встретились, я и Перидот. Животные смотрят на мир по-другому. Это был странный способ понять, как они видят вещи вокруг себя.

- Мы должны сформировать связь, - продолжал Вайш. – Я знаю путь, которым нам необходимо ехать. Общение между нами необходимо, чтобы ты смог управлять Перидотом.

Мне это совершенно не понравилось. Я боялся, что мысли Вайша окажутся холодной, темной, неприветливой территорией.

- Я также рад этому, как и ты, - сказал он холодно. – Но ты должен мне доверять. Просто принимай от меня информацию. Перидот знаком с таким способом путешествия, он знает, что делать.

- Хорошо, - пробормотал я, почувствовав холод.

- Сейчас... – Вайш закрыл глаза, и мгновение я просто смотрел на него, перед тем как осторожно открыть ему доступ в свое сознание. Когда наши мысли встретились, нас словно ударило током, и я отпрянул. Вайш ждал с горьким терпением. Его мысли хорошо охранялись, он приоткрыл только информацию, которая нужна была для путешествия. Я увидел место, куда мы должны были направиться, почти почувствовал его тепло, вдохнул воздух того места...

- Свяжись с Перидотом! – прошептал Вайш у меня в мозгу где-то в районе глаз.

Я почувствовал, как подо мной задрожал серебристый конь. Он тоже мог вздохнуть соленый, влажный воздух более теплого климата. Я соединился с ним мысленно, два совершенно разных интеллекта, превратившись на половину в лошадь, наполовину оставшись хар. Я ничего не видел, но смог почувствовать, как Перидот двинулся вперед; огромный выброс белой энергии. Связь с Вайшем давала чувство комфорта. Я четко сознавал ускорение, крадущее дыхание, ощущение полета, которое бодрило. Воздух, пар, бесформенный шум и треск продирались сквозь мою кожу. Я перестал чувствовать в руках поводья, превратившись в само движение. Мне больше были не нужны глаза, чтобы видеть. Две лошади, два хара, единое целое. Вместе мы летели через невиданные просторы, звезды путались у нас в волосах. Мы слышали за спинами смех чужих созданий, которые не могли угнаться за нами. Цветные волны на черном шелке пустоты сверкали передо мной, проникали в меня, танцевали вокруг. Огромное количество миров висело, словно сверкающие бусины, в бесконечной темноте вселенной. Я увидел своего отца, который шел по пурпурному небу впереди меня, таща за собой охапку жгутовых растений, вместо корней у которых светились хвосты комет. Видение отца задрожало, и превратилось в образ Сила, подводящего глаза сурьмой, за отражением которого в глубине зеркала можно было увидеть Солтрок. Затем опять темнота и пульсирующие звездные точки на границах моего зрения. Казалось, мы двигались вечно, а может быть наше путешествие заняло только минуту.

Внезапно мысль Вайша: давай вниз! Со скоростью света я подчинился, и мир вокруг нас замерцал, расплескивая брызги и смех. Мы мчались галопом по коричневой дороге, ведущей вниз, красное солнце светило нам в спину, от теплого воздуха растаял весь иней у нас на губах. Лед на попонах лошадей треснул и отвалился, пропав где-то по дороге. Вайш улыбался. Взглянув на него, и я расплылся в улыбке.

Впереди, серея на фоне заката, перед нами вставал стенами город. Все казалось таким нереальным, как будто мы очутились на другой планете. Воздух, наполненный пылью, щекотал мне горло.

- Это Имманион? – спросил я.

- Нет, что ты, нет! – выкрикнул в ответ Вайш, все еще улыбаясь.

- Тогда что?

- Ферелития!

Вайш придержал поводья, заставив свою лошадь двигаться шагом, и Перидот легко догнал их, всхрапнув носом и выгнув шею. Он не мог говорить, но я понял его мысль, он поздравлял меня с успешным окончанием моего первого путешествия на его спине. Я с благодарностью почесал ему шею.

- Теперь нам нужно отдохнуть, - сказал Вайш. – Слишком опасно двигаться долго таким вот путем.

- Вайш, это было необыкновенно! – воскликнул я, и он кивнул, соглашаясь.

- И это только начало, Пелл. Впереди у тебя еще много открытий. Нам досталось жить в мире волшебства.

Впервые он назвал меня Пелл.

Мы двинулись в сторону города, и Вайш принялся рассказывать о нем. Я узнал, что наш прыжок в пространстве растянулся на сотни миль к югу, однако же, мы все еще оставались на том же самом континенте.

- Ты увидишь, что Ферелития отличается от большинства поселений Раэтту, в которых ты уже успел побывать, - продолжал рассказывать Вайш. – Это дом клана Ферелит. Они любят производить эффект и некоторым образом тщеславны, но более развиты по сравнению, например, с Варр...

Я скривил лицо от неприятных воспоминаний.

- Полагаю, это было неудачное сравнение, - добавил Вайш, когда я резко взглянул на него. Его возбуждение после стремительной поездки уже начало проходить, он снова вернулся к своему невозмутимому «я». – Я лично нахожу Ферелитов несколько фривольными и раздражающими, но думаю, тебе они понравятся. 

Его замечание сопровождалось таким выражением презрения на лице, что это заставило меня обидеться. Но, взглянув на разбитую губу Вайша, которая все еще выглядела опухшей, я почувствовал себя несколько лучше.

***

Мы, должно быть, выглядели смешно, двигаясь по улицам города, закутанные по самые уши в теплые меховые накидки. Воздух был таким теплым, что и Перидот, и я начали потеть. Вайш, однако, выглядел как всегда холодно в прямом и переносном смысле этого слова, тем не менее, его черный скакун стряхивал с шеи капельки влаги. Все улицы города освещались мириадами цветных огоньков, кругом из каждого открытого окна или двери звучала громкая музыка стилей, которые мне еще не доводилось слышать, везде раздавался смех и шумело веселье. Цветущие растения с сильным сладким запахом обвивали низкие здания, выкрашенные белой известкой и украшенные крышами из красной черепицы. Вайш принялся расстегивать ворот своего плаща, с высокомерным выражением поглядывая на шагающих и громко переговаривающихся прохожих, выбравшихся в этот наполненный ароматами вечер на улицу. Через сильные цветочные ароматы пробивался запах моря.

Мы еще какое-то время ехали вдоль улиц в поисках подходящей таверны. На несколько попавшихся нам на глаза и казавшихся мне довольно подходящими Вайш отрицательно покачал головой. Я не был уверен, на что он настроен: на экономию или на уют. В конце концов, он решился на одну слабо освещенную гостиницу, расположенную на одной из тихих улочек города. 

- Нам нужен хороший сон, - заявил он. – В любой другой гостинице было бы слишком шумно. В Ферелитии никто никогда не спит!

Я тоже довольно устал после нашего путешествия, которое вытянуло из меня все силы, однако с сожалением подумал обо всех тех веселых огнях и радостной музыке на центральных улицах города. Я не знал, как долго Вайш планирует пробыть в Ферелитии, но успел увидеть достаточно, чтобы захотеть исследовать этот городок.

Мы привязали наших лошадей подле входа в таверну и направились внутрь. Сияющий выложенными красными керамическими плитками пол вел в сторону низкого с каменной стойкой бара. Слабый свет падал на группу Раэтту, сидевшую у стола возле окна. Когда мы вошли, они все подняли на нас глаза, а один из них встал нам навстречу.

- Вы хозяин этого заведения? – спросил высокомерно Вайш. Хар усмехнулся и направился в нашу сторону.

- Да, я владелец гостиницы, если вы это имели в виду. Вам нужен номер?

- Два номера, - уточнил Вайш.

Хозяин таверны с интересом рассматривал нашу одежду.

- Прибыли издалека?

Вайш недовольно взглянул на него.

- Мы останемся здесь дня на два, - сказал он.

Мы заказали ужин, и Вайш предупредил владельца, что мы перекусим в номерах.

- Внизу нам не дадут покоя, - мрачно обратился он ко мне, затем приказал хозяину заняться нашими лошадьми. Я был рад, что высокомерные манеры Вайша вызвали здесь только удивление. У двери в свою комнату я остановился и пригласил его разделить ужин со мной. Он ненадолго задумался над моим предложением и ответил согласием. Бог его знает, зачем мне потребовалась его компания, и я был сильно удивлен, что он согласился разделить мою. Нам принесли прекрасный ужин из копченого мяса, риса и салата, а также светлого пива. В комнате находился стол, но мы предпочли ужинать на кровати. Вайш пребывал в хмуром настроении, и, казалось, поглощал пищу совершенно без удовольствия.

- Я прошу извинить меня за то, что ударил тебя, - обратился я к нему, надеясь немного разрядить обстановку.

Он скривил лицо.

- Не думаю, что ты жалеешь об этом. Ты, наверно, все еще мысленно поздравляешь себя за то, что сделал!

- Ты странный, - заметил я, - и, подозреваю, ужасный, – мне страшно нравилось доставать его по поводу его замкнутости. – Что ты такое, Вайш? В чем причина такого твоего поведения?

Он отодвинул от себя тарелку с наполовину съеденным ужином. 

- Мы можем остаться здесь на несколько дней, - сказал вместо ответа он.

- Что случилось с тобой? Это был Тиеди?

Он поднялся.

- Я очень устал после нашего путешествия, пойду спать.

- О, Вайш, сядь, пожалуйста, - попросил я его масленым голосом. – Ты еще не закончил ужинать.

Он помедлил минуту, сжимая и разжимая пальцы. Потом произнес: 

- Пеллас, я понимаю, что иногда веду себя по отношению к тебе нехорошо, бесчувственно, но я такой, какой есть. Кроме того, я предпочитаю не говорить о себе, никогда!

- Хорошо, - мирно согласился я. – Я больше не буду задавать вопросы о вашем недоступном величестве. Садись, ешь, и расскажи тогда мне обо мне.

Он сел.

- О тебе? Что ты хочешь знать?

Я рассмеялся.

- Боже, Вайш, все!

- Все, что мог, я уже рассказал, - ответил он. – Я больше ничего не знаю. Только Тиеди знает ответы на все остальные вопросы.

Он глядел не на меня, а в тарелку, потом что-то заставило его стиснуть зубы, и он отшвырнул вилку.

- Пеллас, я понимаю, что ты стараешься подружиться со мной, но это невозможно!

Я сдержал желание отпрянуть, когда он уставился на меня своим замороженным взглядом.

- Ты очень заинтересован узнать о том, что случилось с тобой, это понятно. Кроме того, тебе хочется выспрашивать о будущем. Но, Пеллас, ты должен понять: то, что так интересно тебе, не больше чем скука для меня!

Полагаю, я должен был после этого дать ему уйти, потому что, останься он, ничего хорошего из этого бы не вышло. Но всегда трудно поступать в соответствии с логикой, когда сталкиваешься с мучительным безразличием. Поэтому я догнал его у двери.

- Ты можешь только силой покинуть эту комнату! – радостно выкрикнул я. Вайш поднял руку на уровень плеча, складывая пальцы в кулак, и открыв рот.

- Только попробуй! – прорычал я. Слова, которые были готовы слететь с его языка, замерли на полпути. Он почувствовал мое настроение и решил воздержаться от какого-либо противостояния, опустив руку.

- Я надеюсь, Пеллас, что ты откажешься от привычки мучить меня, - сказал Вайш. Я наблюдал, как он жалко рухнул на кровать, запустив руки в волосы.

- Давай, задавай свои вопросы!

Его покорность сбила меня с толку.

- Надо подумать... ну, хорошо, что произошло... что стало с прежним телом?

Вайш поперхнулся звуком, который похож был на грустный смешок.

- Играешь с дьяволом? – сухо спросил он, откинувшись назад на локти. По тону я понял, что баланс сил сместился.

- Просто ответь на вопрос, - пробормотал я, отвернувшись, потому что не хотел смотреть ему в лицо.

- Оно было сожжено.

Меня затрясло. Я знал вопросы, которые действительно хотел задать, но не мог заставить себя это сделать.

- Расскажи мне, что случилось с ним после... после того, как меня не стало.

Я услышал его смех.

- А, понятно, ты хочешь, чтобы я стал твоим хрустальным шаром. Хорошо, я буду щедрым. Ты готов? Повернись ко мне, я хочу видеть твою реакцию.

Я подумал про себя: «Это еще одно наблюдение, которое он должен провести. Неизвестная реакция».

Как бы мне хотелось, чтобы вы тоже могли видеть его тогда. Очарование любопытствующего мертвеца, вампира на охоте за свежей кровью.

- Он рыдал о тебе, Пеллас. В течение нескольких дней он лежал, не вставая, в луже твоей крови. В грязи, под дождем, он потерял рассудок. Неприятная картина. Спустя какое-то время он очнулся от истерики и сжег твои останки. Потом он уехал...

Мои челюсти словно заморозило. Я не мог заставить себя спросить куда. Вайш, конечно, знал ответ.

- После этого он перестал быть нам интересен. Он мог отправиться назад на север, а может быть и нет. Я не знаю, – с этими словами он поднялся. – Полагаю, я должен теперь позаботиться о тебе, не правда ли? Скорее всего, на это рассчитывает Тиеди, но...

Я отступил от двери, чтобы дать ему дорогу.

- Зачем ворошить прошлое? – сказал он. – Забудь о нем.

Теперь я уверен, что ему нравилось по причинам, известным только ему, наблюдать, как я страдаю. Я дал ему уйти, чтобы предаться жалости к самому себе. Спустя какое-то время, я был уверен, произошедшее уже не будет таким болезненным. Время лечит даже самые глубокие раны.
Часть Вторая.

Глава Пятая.

новые связи и ожидания; встреча со старым другом

На следующее утро я завтракал один в общей зале внизу. Хозяин дождался, пока я покончу с едой, прежде чем присоединиться ко мне за столиком. Он предложил мне сигарету. Дым обжег мне легкие, и я вспомнил, что я закурил впервые, будучи в новом теле. Я стал объектом осторожного допроса, который сумел тонко избежать. Хозяин рассмеялся и назвал меня шутником.

- Ваш компаньон оставил вам деньги, - добавил он, убедившись, что не сможет добиться от меня ответов.

- О, так значит, он уже ушел? – спросил я резко. (Я не мог себе представить, что он покинул меня).

- Он сказал, что вернется к обеду. Почему бы Вам не прогуляться по городу? Здесь есть, на что посмотреть и... где потратить деньги. Я был бы счастлив сопроводить вас.

- Нет, - ответил я. – Спасибо за предложение, но я смогу найти дорогу.

Хозяин гостиницы, видимо, обиделся на мой отказ, потому что грубо сунул мне деньги в руки.

Снаружи уже было довольно жарко. Я остановился на пороге таверны на какое-то время, купаясь в лучах солнца, уже позабыв, что такое холод.

Обычный среднестатистический ферелит – это любящее общество и всем удовлетворенное существо. Это отнюдь не явилось для меня сюрпризом после двухчасового обследования города. Процветающие рынки с их разнообразными товарами несомненно указывали на богатство, и по количеству баров и музыкальных клубов, носящих яркие экзотические названия, я мог судить, что жители Ферелитии большую часть времени уделяли отдыху. Незнакомцы останавливались и заговаривали со мной, обращая внимание на новое лицо, появившееся в городе. Уличные лавки зазывали меня делать покупки – яркую дешевую бижутерию и цветастые газовые шарфы. К тому времени, как я достиг центра города, мое настроение граничило с эйфорией; в Ферелитии можно было легко завести друзей, поэтому у меня не было желания провести еще один грустный вечер в компании Вайша. Меня заинтриговало большое количество людей на улицах города, заметное большинство которых являлось женским полом. Некоторые из них имели лавки и занимались выгодной торговлей наравне с хара. Неужели две расы научились жить в гармонии в этой части мира?

Как раз на рынке я и увидел ее, сразу узнав по внешности. То, что эта женщина находилась здесь, уже само по себе являлось необыкновенным и слишком уж непохожим на обычное стечение обстоятельств совпадением. Часть моего прошлого здесь, в Ферелитии. Она, сдвинув сосредоточенно брови, что-то выбирала среди цветных лент и бантов, лавочник упорно уговаривал ее сделать покупку. Я поспешил в ее сторону, боясь, что она может исчезнуть в любую минуту, и похлопал ее по плечу. Она выглядела сильно загоревшей, так что ее кожа местами все еще облезала.

- Привет, Кэйт, - обратился я.

Она с улыбкой обернулась, и я удивился тому, насколько она повзрослела, Увидев меня, женщина открыла рот от удивления. Понимая, что мы уже когда-то встречались, она все-таки не могла вспомнить, где и когда.

- Ты что, не узнаешь меня? – спросил я, и она отрицательно покачала головой.

- Простите...

- Гринлинг. Вместе с Силом. Ты еще отдала нам оружие...

Ее лицо осветилось узнаванием.

- Пеллас! Это же ты, Пеллас? Боже мой, как ты изменился! Прости, я имею в виду...

- А, не переживай. Я знаю. Но что ты делаешь здесь?

- Что, в данный момент? О, навещаю друзей. Я некоторым образом переезжаю... жду лодку... ищу работу... ну, ты знаешь, туго с деньгами. Ну а ты как? Боже, до сих пор не верится! Никогда не думала, что встречу тебя здесь!

- Я просто здесь проездом. Надо же, какое совпадение... Я толком и не знаю, насколько долго пробуду здесь, - сказал я.

Она рассмеялась.

- Достаточно долго, чтобы пропустить по стаканчику со старым другом, или лучше сказать - знакомым?

- Да на это времени хватит, - подтвердил я.

Она повела меня в таверну на пристани, где мы могли наблюдать за снующими по морю элегантными кораблями Ферелитии. Мы выбрали столик снаружи под навесом, при этом Кэйт отказалась от моего предложения платить.

- Нет. Я угощаю. У меня есть деньги.

Кэйт была одета как мужчина, закрепив золотыми заколками свои длинные волосы высоко на макушке. С ее почти неразвитыми грудями она легко могла бы сойти за Раэтту. Она уселась в кресло, вытянув ноги в сторону и постоянно теребя руками свои браслеты. Я не помнил, чтобы она была раньше такой нервной, но уже прошло какое-то время с тех пор, как мы виделись последний раз. Когда были сказаны все приветственные слова, стало трудно отыскать предмет для разговора, интересного для нас обоих. Я решил начать с самого очевидного.

- Я удивлен повстречать здесь женщин...

- Это почему же? – огрызнулась она. – Я не ссорилась с Раэтту, да и другие женщины тоже...

- То есть ваше присутствие здесь терпят?

Кэйт закатила глаза и откинулась в кресле.

- Слава богу, мы не дома, Пеллас! Здесь довольно много женщин. Ферелиты к нам относятся хорошо, наш вид их развлекает, мы дружим. Всем известно, что женщины относятся также к мужским капризам, как и Раэтту. Я так поняла, что ты только что приехал?

- Ммм... вчера.

Она кивнула головой, выставив вперед нижнюю губу. 

- У тебя есть сигареты? – спросила Кэйт.

- Первый раз за все время. Да, есть, - ответил я, порадовавшись, что решился на их покупку.

- Ты откуда, Пеллас? – продолжала она. – Ты же не провел все это время дома?

- Нет, не все время, - что-то в том, как она сказала «все это время», насторожило меня, и я спросил: - Как долго мы не виделись, Кэйт?

Она улыбнулась, щелкнув по столу и покрутив в пальцах сигарету.

- Как долго? Бог мой... – она подняла глаза к потолку. – Два года в Тахралане, несколько месяцев в Липфорте... Боже, не знаю... Пять лет? – она вопросительно подняла на меня брови.

- Пять лет!? – я почти выронил свой бокал с пивом, который громко стукнул по столу.

Кэйт потерла рукав в том месте, где попали брызги.

- Хорошо, хорошо, ну может быть не так долго... может быть года четыре... Что с тобой, Пелл?

Я взглянул на нее; как же я мог ей объяснить?

- Я не знал, что прошло так много времени, - ответил я. – Оно всегда бежит очень быстро, верно?

- Ну когда развлекаться...

- Это не всегда.

Пять лет. Я просто не мог поверить. Сколько же из них я провел у Тиеди? Я не мог посчитать.

- А где твой друг? – спросила Кэйт, и на секунду я подумал, что она имела в виду Вайша. Затем я вспомнил события прошлой ночи, и знакомый холод охватил меня.

- А, ты имеешь в виду Кэла... – его имя принесло с собой печаль. - Мы расстались, - объяснил я, теперь было легко находить слова. – Вот тогда-то я и появился здесь. Где он теперь находится, я не уверен... (Теперь - пять лет спустя).

- Я ему не нравилась, не правда ли? – спросила она, задумчиво уставившись в кружку с пивом и втянув губу.

- Он ненавидел всех женщин. Так что ничего личного... Боже, ну почему я говорю о нем, словно его больше нет?

Даже под этим жарким солнцем я никак не мог согреться. Меня трясло от нахлынувшего холода, зубы мои стучали. Кэйт уставилась на мои руки и видимо заметила, что моя кожа вся покрылась мурашками.

- Ты скучаешь по нему? О, черт, конечно, скучаешь. Кэйт, тебе лучше заткнуться, - пробормотав, она сделала большой глоток пива. – Он был обалденно красив. Могу я так сказать?

Я грустно рассмеялся.

- Ты только что все равно сказала. Дьявол, это теперь не имеет значения. Мне бы очень хотелось тебе все рассказать, но я не могу. По крайней мере, я не должен рассказывать...

- Куда ты направляешься? – спросила она, чтобы сменить тему разговора.

Я задумался над тем, должен ли я промолчать, но все же ответил:

- В Имманион.

Она удивленно подняла брови, потягивая пиво.

- Ну-ну, какая привилегия.

- Да уж. Ты должна навестить меня как-нибудь, - бросил я ей саркастически.

- Не обижайся, я просто завидую, - ответила она с улыбкой. – Я понимаю, что это страшно неучтиво, но мне нужно идти. У меня, однако, есть предложение: почему бы нам не встретиться вечером? Ты в свою очередь угостишь меня выпивкой. Она мне может понадобиться, если сегодня я не получу работу, которую жду.

- Было бы здорово, - сказал я. – Я надеялся занять себя вечером чем-нибудь. В моем друга, с которым я путешествую, веселья столько же, сколько в потрошителе. Где мне тебя ждать?

Кэйт допила одним глотком оставшееся пиво и вытерла рукавом рот.

- Тут неподалеку есть место для проведения досуга...

- Что?

- Ну место, где можно выпить, послушать музыку, потанцевать. Оно называется «Сияющий Храм», совсем рядом. Вот там, ладно?

Я смотрел, как она смешалась с толпой, торопливо пробираясь на пристань. Я даже не спросил, как она попала в этот город.

Вайш дожидался меня в моем номере.

- Ты пропал сегодня надолго, - заметил он без особого интереса. Мне совершенно не светило испортить из-за него хорошее настроение.

- Я повстречал на рынке знакомую, - ответил я. – Из Гринлинга. Ты же помнишь Гринлинг, Вайш!

Он проигнорировал мой намек.

- Что ты ей рассказал? – вместо этого спросил он зловеще.

- Ничего, что не должен был рассказывать! – огрызнулся я. – Я был удивлен повстречать ее здесь. Это судьба, Вайш, или это организовал для меня Тиеди?

- Заткнись, идиот, - пробубнил Вайш.

- Что, все Раэтту в этих краях так добродушно настроены по отношению к женщинам? – спросил я, оглядывая себя в зеркало. Я видел в отражении, как он прищурил глаза.

- Некоторые из женщин также как и мы рады видеть увядание мужчин, - ответил он. – Однако, это жалкая перспектива для них и угнетающая картина для нас. Мы должны наблюдать, как они одиноко стареют на наших глазах. У меня когда-то были друзья среди женщин... 

- Вайш, еще одно слово, и я подумаю, что у тебя прекрасный характер, - пошутил я, заставив его кисло скривить лицо. Благо таких выражений лиц у него в запасе было множество. Я все еще наблюдал за ним в зеркало. Иногда, очень редко, можно было почти дотянуться до настоящего Вайша, но в следующую секунду он опять прятался за воздвигнутыми им стенами холодности. Он недовольно промычал что-то, когда я сообщил ему о том, что собираюсь встретиться вечером с Кэйт, и настоял сопровождать меня.

- А, ты хочешь насладиться вечером, - проговорил я. – Ты будешь танцевать и выпьешь, не правда ли?

- Вовсе нет! – ощетинился Вайш. – Я буду следить за тобой.

Мы поужинали в гостинице, и Вайш демонстративно отказался от бокала вина. Он, не переставая, бурчал себе под нос все время, пока я собирался на встречу. Последний раз я появлялся в обществе в Галхее и не собирался из-за Вайша портить сегодняшний вечер.

- Переоденься и расчешись, - потребовал я.

- Мне это не нужно, - высокомерно проговорил Вайш, что было правдой. Во время прогулки по городу я купил несколько браслетов ручной работы и предложил ему один из них из жалости. (Чувство юмора всегда помогало открыть новые стороны моей натуры). К моему удивлению, он согласился надеть браслет. Я также потратил довольно внушительную сумму денег на то, чтобы проколоть уши. Полдюжины золотых колец теперь украшали каждое из них.

- Все равно деньги твои, - сказал на это Вайш. – Трать их, как тебе заблагорассудится.

***

«Сияющий Храм» оказался местом, которое следовало посетить в Ферелитии. Меня поразило, как дорого стоило заплатить только за вход. Внутри клуба было очень темно, помещение освещалось только фиолетовым и темно-зеленым светом. Громко звучала скрипучая ритмичная музыка, которая оставляла странное ощущение, немного неприятное.

- Закрой рот, - обратился ко мне Вайш.

- Я еще не видел ничего подобного, - пробормотал я. Вайш принюхался.

- Я любил бывать здесь... раньше.

Несколько проходов разной степени освещенности вели в главное помещение. Вся мебель была обита черным вельветом, сделана из кожи и винила. Черная сеть с прикрепленными к ней выкрашенными в черный цвет костями свисала с потолка. Вайш повел меня в комнату, которая носила название Ад. Должен заметить, что это заставило меня некоторым образом напрячься на входе. Посетители, по крайней мере, те, которых я мог разглядеть, очень подходили под антураж и название комнаты.

- Проходи вперед, Пелл, закажи себе выпить, - посоветовал мне Вайш, при этом стреляя своим холодным взглядом по сторонам на тех, кто смотрел на нас.

- Где же Кэйт?

- Сначала закажи выпивку, - нетерпеливо проговорил он.

Я не знал, что выбрать, поэтому Вайш заказал нам два фужера, наполненные чем-то неоново-пурпурным, которое вначале на вкус показалось похожим на кислоту, но после первого глотка оставило довольно приятное ощущение.

Ферелиты были без сомнения одним из самых колоритных и экзотических кланов, которые мне доводилось встречать. Все, что касалось их: волосы, одежда, осторожные манеры и особенности поведения - создавало захватывающее дух очарование.

- Прекрати таращиться! – повторил Вайш.

Я пригляделся и увидел несколько женщин, которые выглядели точно так, как хара; вполне возможно, что кто-то из них и был Раэтту. Было довольно тяжело определить разницу. Вайш указал на нескольких Раэтту из других кланов, большинство которых были мне не известны. Вдруг кто-то дотронулся до меня теплой сухой рукой.

- Пелл, ты пришел, - с удивлением в голосе произнесла Кэйт.

- Я же обещал.

- Да, я знаю, но... пойдем.

Она взяла меня за руку и повела куда-то в темноту. Я не стал оборачиваться, чтобы убедиться, что Вайш следует за нами. Кэйт и ее друзья заняли круглый столик прямо перед танцевальной площадкой, в этом месте музыка была просто оглушающей. Разноцветные сполохи света зигзагами пробивались через сигаретный дым. Я видел движения ее губ и сделал вывод, что Кэйт представляет нас другим. Она не могла отвести глаз от Вайша. Он опять поражал своим виртуозным представлением полнейшего безразличия к происходящему вокруг. Он, скучая, сидел за столом, поставив локти на его поверхность и опираясь подбородком на руки. Кэйт изо всех сил старалась развлечь нас, хотя я был бы счастлив просто наблюдать за танцующими. Было тяжело продолжать разговор, стараясь перекричать шум.

- Я получила работу! – прокричала Кэйт и настояла на покупке нам выпивки. Все такая же беспокойная, она часто покидала столик, чтобы потанцевать. Ее друзья быстро поняли бесполезность завести с нами близкое знакомство, так что я постоянно оставался за столиком наедине с Вайшем. Он выглядел сумрачно и прекрасно, и, видимо, потому что я уже довольно много выпил, я все старался завлечь его разговором.

- Ты пьян, - заявил он.

Когда наконец-то приглушили музыку, передо мной на столе уже стояло пять пустых бокалов. В ушах у меня гудело, а голова приятно кружилась от выпитого. 

Кэйт наклонилась ко мне.

- Скоро ты услышишь настоящую музыку, - заявила она. Лицо Кэйт покраснело и покрылось капельками пота. – Тебе здесь нравится?

Я улыбнулся и кивнул, спиной чувствуя нахмуренный взгляд Вайша. Кэйт махнула кому-то рукой.

- Пелл, будь теперь повежливее. Здесь Ру, и я хочу познакомить вас, - сказала она и заговорщически подмигнула. 

Тот, кого она назвала Ру, подошел к нашему столику; белый свет сцены осветил его волосы. 

- Подожди, скоро кое-что увидишь, - процедила Кэйт сквозь зубы. – Привет, Ру, снизошел до нас, сброда? Я хочу познакомить тебя с моим другом...

В тот самый момент все и Кэйт словно перестало существовать, быстрее, чем даже ожидала она сама. Я в этом совершенно уверен. Трудно дать определение, что такое настоящий магнетизм, но у Ру его было в избытке. Вот он настоящий классический пример внезапного влечения, о котором мне когда-то рассказывал Тиеди. Мне кажется, что не последнюю роль в этом сыграло то, что Ру напомнил мне внешностью Кэла, те же светло-золотистые волосы, правда, несколько длиннее. По привлекательности Вайш безусловно затмил бы его, если бы не пребывал все время в мрачном настроении, однако, исходящая от Ру чувственность и уверенность в своем шарме легко компенсировали некоторые недостатки его внешности. Я мог почти представить, о чем в эту минуту думает Вайш: «Ах, какой заурядный!», что еще больше возбудило меня.

- Присаживайся, Ру, - предложила Кэйт и отодвинулась, чтобы освободить место, с интересом посматривая на нас.

- Я не могу, - ответил он и взглянул на меня. – О, привет, - добавил он беззаботно. Должно быть я пробормотал в ответ какие-то глупости, потому что он улыбнулся, уходя. Он легко запрыгнул на сцену и исчез в ее глубине за занавесями.

- Он поет, - объяснила Кэйт и посмотрела на меня. – Тебе он понравился?

- Ммм... – был мой уклончивый ответ.

Кэйт рассмеялась.

- Ты не можешь страдать вечно, - резко заявила она.

- Кэйт, заткнись.

- Нет, не можешь, я не экстрасенс, конечно, но...

- Кэйт, я же сказал, заткнись.

- А чего же ты тогда ржешь?

- Кэйт!

- Пеллас, сколько ты еще хочешь быть здесь? – спросил Вайш своим обычным холодным тоном. Он почти не притронулся к своему первому фужеру с коктейлем. Я напрочь забыл, что он здесь.

- Ты можешь вернуться в гостиницу, если хочешь, - заявил я, и какое-то короткое время мы пристально посмотрели друг на друга.

- Даже не думай наделать глупостей, - проговорил он угрожающе.

- Что ты имеешь в виду под глупостями? – спросил я осторожно, но он не ответил. – Тогда оставайся, - сказал я тихо. Он опять промолчал. Вокруг нас приглушили свет, и я чувствовал, как нарастает в темноте напряжение. Вайш осторожно поерзал на месте, его браслет ударился о поверхность стола. Звук, похожий на шипение, пронизал мою кожу. Он медленно нарастал, становясь все громче и громче, и толпа разразилась выкриками и свистом. Возбуждение толпы было заразительным, потому что Кэйт начала подпрыгивать на своем месте. На какое-то мгновение все стихло, а затем темноту прорезал вспыхнувший яркий белый свет и струи горячего пара, звуки ударников наполняли воздух, словно раскатами грома, а в центре сцены, освещенной прожекторами, появился Ру. Я вскочил с места. Дикий и возбуждающий ритм наполнил все мои чувства. Ру метался по сцене от одного музыканта к другому, металл их инструментов ярко вспыхивал искрами света. Пение Ру менялось с крика на рычание, он тянулся, дразня поклонников у сцены, чтобы потом резко отпрянуть. Он извивался и двигался словно змея. Кэйт наклонилась ко мне и обняла за шею.

- Потанцуй со мной, - сказала она.

Нас окружало тепло других тел. Я на миг крепко прижал ее к себе. Она засмеялась мне в лицо насмешливо-грустным смехом, потом отпрянула.

- Демон! – воскликнула Кэйт, а затем прошептала мне на ухо. – Но какова была бы смерть!

Я танцевал как ребенок из моего детства на песке. Моя мать всегда задавалась вопросом: «Что он видит такого, чего не видят другие? Для кого он танцует?» А я танцевал для небес, стараясь до них дотянуться, чувствуя, как огромная и возбуждающая пустота тянется в ответ ко мне. Как это было давно, но я все еще помню. Сегодня я чувствовал себя так же, как тогда. В самом начале музыка звучала у меня в голове, теперь же она пронизывала все мое существо, захватила меня в свои объятия и унесла, и я смог дотянуться до неба.

Когда композиция закончилась, мы все веселились, визжали и аплодировали, требуя повторения. Однако снова включился свет, и Кэйт повела меня обратно к нашему столику. Мы с ней оба вспотели и выдохлись, готовые тут же рухнуть от усталости. Меня удивило, что Вайш все еще сидел на своем месте. Я мысленно напрягся, готовый к словесной атаке, но он неожиданно просто сказал: «Ты танцуешь очень хорошо».

- Купи Кэйт выпить, - попросил я. Его расположение ко мне напугало меня. Он кисло улыбнулся и с чувственной грацией направился в сторону бара. Кэйт присела рядом со мной, стараясь хоть как-то привести в порядок свои растрепавшиеся мокрые от пота волосы.

- Мне этого и правда не хватало, - сказал я ей, и Кэйт быстро взглянула на меня.

- Похоже на то, - ответила она. – Твой друг кажется странным, правда?

- Он мне не друг! – заявил я немного резковато, и она спросила:

- Неужели?

Спустя довольно длительное время после окончания шоу, Ру, как я и предполагал, все-таки подошел к нашему столику. Внешне спокойный, я внутренне вел невыносимую борьбу между желанием и виной. Как же я мог забыть его так быстро? Мое влечение к Ру было противно мне самому, но я все равно не мог отвести от него глаз. Он сидел напротив меня, свет, который бил ему в спину, оставлял его лицо в тени.

Вайш, словно мое самосознание, наклонился ко мне и прошептал в ухо: «Ты об этом пожалеешь, Пелл, поверь мне».

- Пожалею о чем? О чем это ты?

- Ты знаешь, о чем я.

- А тебе-то что за дело? – бросил я ему в ответ.

- Помни, кто ты, - сказал он. – Кроме того, слишком рано. Если бы ты не был пьян, ты бы это прекрасно понял. Ты помнишь, прошлой ночью...

Я резко повернулся к нему лицом.

- Тебе нравится унижать меня, не правда ли?!

Он покачал головой.

- Вовсе нет.

Я тяжело вздохнул. Ру был занят разговором с Кэйт, но продолжал посматривать на нас.

- Послушай, Пелл, - прошипел Вайш, прекрасно зная о том, что Ру наблюдает за нами. – Мы здесь всего на несколько дней, подумай хорошенько об этом.

Я взглянул на Ру. Он почувствовал мой взгляд, повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Меня словно разрывало на части - так тяжело было на сердце.

- Хорошо, Вайш, пошли.

Вайш тут же вскочил на ноги.

- Вы уже уходите? – испуганно спросила Кэйт, видимо мы нарушили ее планы, каковыми бы они ни были.

- Да, - ответил я, но не смог не сдержаться и добавил: - Где ты будешь завтра вечером?

Мне показалось, что она расслабилась.

- Скорее всего в баре на пристани. Рыжий кот, где мы были сегодня.

- Хорошо. Тогда до завтра.

Это было сказано не только для нее, хотя я даже не смотрел в сторону Ру. Мы добрались с Вайшем до гостиницы в полном молчании.

***

Итак, важное решение принято. В ту ночь я сидел один в своем номере, курил, пил холодный кофе и пробовал думать рационально. Ночь стояла теплая. Все окна в комнате были открыты настежь. Я долго глядел из окна в сад, который наполнял воздух волшебными ароматами. Меня снедали сомнения. Ферелития представлялась миром ночи и сумасшедших фантазий. Все вокруг было новым, нераспробованным, возбуждающим. В течение совсем недолгого времени я просто наслаждался собой. Жизнь с Кэлом всегда была тяжким бременем, наполненным холодными ночами без уюта и комфорта. Теперь же я находился в месте, наполненном представителями новой расы, одетой в красивые одежды и жадной до жизни, плоти, сияющей волшебной красотой Раэтту. В большинстве своем я почти не обращал на это внимание, но сегодняшней ночью попал под ее обаяние. Глаза Ру... Что-то внутри меня, слабое и чопорное, все еще протестовало против возрастающего возбуждения. Разве я не обязан быть верным Кэлу? Неужели я так быстро забыл собственные клятвы? Ах, да, все объясняется моим рвением, но я же не давал клятву безбрачия, не правда ли? Это был слишком чувствительный вопрос. Я отдал свое сердце Кэлу, только это было священным. «О, пожалуйста! -бормотала моя чопорность. - Ты увидел в толпе привлекательного хар, в шумном месте, где все стимулирует к чувствительности: новая музыка, спиртное, беззаботные Раэтту, жизнь которых со стороны видится необычайно легкой. Не мудрено, что тебе все это показалось соблазнительным. Это такая атмосфера». Я поднялся и принялся мерить шагами комнату. Одна вещь не оставляла сомнений, в ней я был уверен еще со своего посвящения: Раэтту нуждаются в аруне. Совокупление – это важная часть их существования, которую ни в коем случае не следует стыдиться. Возможно именно поэтому Раэтту не принимали понятия человеческих отношений. Любовь приносит чувство вины и означает проблемы. Это становилось уже смешным, прошло ведь пять лет. Об этом рассказала мне Кэйт, мне было страшно даже подумать об этом. Пять потерянных лет. Никто ничего не знал, даже те, кому я когда-то был дорог. Они все считали меня мертвым, давно оплаканным и забытым. Эта мысль холодила меня. Смертные останки сожжены, погребены и давно разложились: зубы, волосы, кожа, кости. Я взглянул на свои руки. Узнали ли о моей смерти в Солтроке, в Галхее, в клане Каккахаар? Говорили ли они обо мне? 

Я представил себе лицо Ру и вздохнул. Он желал меня, для него я был живым. Скорее всего Кэл уже позабыл обо мне, что было неизбежным, если, конечно, он давно не погиб. Я боялся, что в объятиях другого я буду думать только о нем. «Пеллас, ты почти что король! - убеждал я себя. - Пеллас, ты хар. Как истинный хар ты должен подчиняться своим инстинктам». Но я никак не мог отделаться от чувства вины. Кроме того, рядом находился Вайш – молчаливый цензор моих поступков. Для него, заключенного в ледяной башне собственной гордыни, совокупление будет равносильно в лучшем случае подчинению, в худшем случае - оскорблению. Так что я не мог рассчитывать на его совет. Завтра будет ясно. Что будет, то будет. Я крепко накрепко завяз в сетях судьбы. Выход только один: не сопротивляться ей.

***

После завтрака я решил отправиться с Перидотом на прогулку. Мрачный, почти серого цвета Вайш присоединиться отказался.

Перидот всем видом показал, что рад меня видеть. Я почувствовал себя виноватым, что не навестил его вчера. Лошадь Вайша мрачно проводила нас взглядом, когда мы отправились на встречу восходящему солнцу. Зная как, я мог теперь легко общаться с Перидотом, делясь с ним своими мыслями о Ферелитии. Ему же она казалась сгустком суматохи, ярких цветов и приятных запахов. Хаос моих мыслей немного раздражал его. Я направил его к берегу и позволил ему пробежаться трусцой по влажному песку, навстречу волнам. Ферелития нашла свою дорогу у меня в сердце, я мог бы с радостью остаться здесь и жить счастливо.

К обеду голод заставил меня вернуться в гостиницу. Я с неприятным чувством думал о кислом выражении лица, которое скорее всего встретит меня в таверне, и был приятно удивлен, когда увидел поджидающую меня у бара Кэйт.

- Как ты меня нашла? – спросил я, и она постучала себя по носу и рассмеялась.

- Я должна была тебя увидеть. Мне очень неловко за прошедшую ночь, - сказала она.

- Тебе неловко? – накинулся я на нее, не думая, что слишком агрессивно.

- Прости меня, Пелл. Я малость перепила, и... – она пожала плечами, - ну ты понимаешь. Я не должна была толкать тебя в объятия Ру. Это ужасно с моей стороны после всего того, что ты рассказал мне о Кэле, и о чем умолчал. Поэтому ты так рано ушел?

- О, Кэйт, ты ничего плохого не сделала, - ответил я, чтобы немного облегчить ее чувство вины. – Я ушел не потому, что ты что-то натворила. Мне просто надо было побыть одному и подумать.

Она кивнула головой: 

- Я понимаю, - затем более весело поинтересовалась: – Ну, что ты думаешь о "Сияющем Храме"?

Я всплеснул руками и рассмеялся.

- Точно, - воскликнула Кэйт. – В первый раз у меня было такое же чувство. Все потому, что в нас с тобой отголоски крестьянского происхождения. Я так думаю.

- Говори за себя! – весело упрекнул я. – Я понял, чего мне не хватало в последнее время. До последнего времени все было в жизни слишком серьезным.

Мы заказали легкий обед и уселись за один из низких столиков подле пустого очага. Я все еще продолжал думать о будущем женщин, о том, что сказал мне Вайш. Одинока ли Кэйт? Если бы я знал ее поближе, я возможно спросил бы ее, но вместо этого решил выяснить, как она очутилась в Ферелитии. Она смущенно улыбнулась и сказала, что ей пришлось сбежать из дома. В Гринлинге для нее не было будущего, кроме как выйти замуж. Все преимущества, которые от этого могли иметь место в прошлом, теперь казались бессмысленными.

- Мне хотелось насладиться тем, что еще оставалось от нашего мира, - сказала она, рукой показав вокруг. – Тем, что, по крайней мере, в нем осталось для меня. Все скоро будет принадлежать Раэтту и, даже несмотря на то, что я уже не буду частью вашего мира, я все еще смогу наслаждаться его отголосками.

- Ты когда-нибудь задумывалась, Кэйт, над тем, что возможно женщины могли бы разделить будущее вместе с нами? – спросил я.

- Ну ты-то по-видимому задумывался, - ответила она уклончиво, и я почувствовал ее стыд. – Ты затронул больное место, Пелл.

- Для меня иногда это кажется непонятным.

- О, да. В этом есть причины, Пелл. Серьезные, теологического характера. Человек перед грехопадением и все такое. Я же просто от ребра его и мне страшно, Пелл, очень страшно. А ты знаешь, в тебе говорит женщина.

- Ты как будто знаешь об этом даже больше меня, - заметил я.

- Да, похоже на то. Тебя на самом деле никто не заставляет задавать такие вопросы, ты их просто задаешь. Поначалу меня это очень злило. Все это казалось такой несправедливостью. Мужчины, эти ужасные создания, смогли избежать возмездия за все плохое, совершенное ими по отношению к женщинам, и счастливо пережить их благодаря мутации!

- Должен заметить, что и я так думаю, - согласился я.

- Ну все не совсем так, - продолжила она. – Это все на уровне биологии. Мужчинам, мне кажется, проще мутировать, в них есть женское начало. Оно не заметно, но оно присутствует.

- Почему же мы тогда называем себя в мужском роде «он»? – заспорил я.

- О боже, я не знаю! – рассмеялась Кэйт. – Если тебя это так напрягает, придумай что-нибудь другое. Только представь, как легко было бы к этому привыкнуть!

- Кто-нибудь хоть раз пробовал посвятить женщину, как ты думаешь? – спросил я.

Она глубоко вздохнула и уставилась в стол. 

- О, да, - ответила Кэйт. Ее голос прозвучал тихо и мягко. Я не стал выспрашивать. – Когда я умру, Пелл, - продолжила она, подняв на меня наполненные грустью глаза, – вот тогда у меня и появится шанс. Ты один из всех должен это понимать.

Я вздрогнул. Кэйт приняла вещи с присущей философу неизбежностью и постаралась сама найти всему объяснения. Она увидела то, что проглядел я. Мы все едины. Различаемся только телами, но тело можно изменить. А вот душа остается вечной.

Вайш пришел навестить меня и сел на кровать, когда я собирался на вечер. Было совершенно очевидно, что он этого не одобряет. Я хотел бы только понять, почему. Я не был так глуп, чтобы думать, что его заботит мое благосостояние. Он не задавал мне вопросов, просто внимательно следил за мной серьезным взглядом. Иногда я чувствовал себя сильнее его, а иногда он заставлял меня ощущать свою слабость. Между нами текла постоянная борьба за превосходство, хотя для Вайша она еще сопровождалась глубокой боязнью этой самой слабости. Я просто хотел победить в этой борьбе, чтобы только она закончилась. Я выбрал в качестве одежды черную кожу и белый мягкий лен, а на глаза щедро нанес черную подводку.

- Тебе это вовсе не нужно, - холодно заметил Вайш. Священная жемчужина

Когда я появился, "Рыжий кот" уже был забит под завязку. Яркие краски заката отражались на спокойной глади моря; несколько хара сидели снаружи, в сумраке был слышен смех и звон бокалов. Не заметив никого знакомого, я купил кружку пива и сел у двери. Помещение было намного больше, чем это могло показаться снаружи, однако не было никакого намека на присутствие Кэйт. Проигрывая в голове варианты беседы, я долго не замечал друзей Кэйт, пока за соседним столиком, где они расположились, не воцарилось молчание. Но один из них узнал меня и позвал по имени. Его волосы были выкрашены в фиолетовый цвет и украшены перьями, а серьги в ушах длиной доставали плеч. Фактически все они были увешены безвкусными украшениями. Двое из них были музыкантами в группе Ру со странным названием "Гардероб Эмили Чайлд". Они представились как Фарис и Аморэль, хара с фиолетовыми волосами звали Карн. Я должен был парировать остроумные замечания, а также непристойности, высказываемые в адрес Вайша, на вопрос Амореля "Где он?" 
Я ответил:
- Еще не вечер, не правда ли?
- Просто...
- Тогда он у себя в спальне. Спросишь позже.

Я не видел Ру, пока он не приблизился к Аморэлю и не обнял его за шею. Ничего удивительного не было в том, что его появление обрадовало всех. Здешнее освещение, которое было намного ярче, чем в Сияющем Храме, выгодно подчеркивало его красоту. Он совсем не воспользовался косметикой. Его длинные начесанные волосы золотистой волной спускались на спину. Белый свободный жилет выгодно смотрелся в сочетании с его загорелой кожей и черными кожаными брюками, красиво облегающими его узкие бедра. Глядя на него, я буквально пускал слюни. Он заметил мой пристальный взгляд, кто-то из его друзей обратил на меня внимание и рассмеялся. Я жалел, что Кэйт не было рядом. Ру все ещё стоял позади Аморэля. Он немного прищурил глаза, потом улыбнулся. Позже я узнал, что у него было плохо со зрением.

- Ру - сокращение от Каэру, но мы никогда не зовем его так, - заметил Фарис.
- Он хорошо поет, - сказал я.

Я предположил, что Ру был Улани, но не был уверен в его уровне; скорее всего Аканта. После того раза он больше не смотрел на меня. Кейт появилась полчаса спустя. Я выпил несколько кружек пива к тому времени и чувствовал себя более раскованным. Фарис осторожно пробовал расспросить меня, а я забавлялся тем, что ускользал от прямых ответов, и это, безусловно, только сильнее заинтриговало его. Я говорил с Фарисом, флиртуя и дразня, но все это было ради Ру. Мы все еще не говорили друг с другом и взгляды, которыми мы обменялись, были скрытыми. Кэйт подняла свой бокал и улыбнулась мне. Когда Фарис встал, намереваясь пойти в бар, Ру проскользнул на его место, заставив мое сердце подскочить.

- Что ты думаешь о вчерашнем представлении? - спросил он.

Я почувствовал, что мне снова пятнадцать, и молился, чтобы это было незаметно, бормоча какую-то глупость и стараясь напомнить себе "ты не идиот, а король, помнишь?!"
Ру показал мне шрам на его руке:
- Последствия посвящения. А где твой?

Я закатал рукав, обнажая руку, но вспомнил, что у меня более не было шрама. Но если и был, то там, где я не мог показать. 
Ру подозрительно посмотрел на меня.
- У тебя нет шрама.
Я отрицательно покачал головой.
- Больше нет.
- Но почему?
- Это секрет.
Ру положил голову на руку.
- Ты не такой, как все.
- Все разные.
- Не такие, как ты.
Он легко пробежал пальцами по моей руке.
- Ты ведь не останешься здесь надолго?
- Нет.
- Куда ты направляешься?
- В Имманион.
- Я должен был догадаться.
Он взял мою руку и проследил за линиями на ладони: "что за судьба!". Он мог только догадываться. Снаружи было розовое небо и прохладный воздух. Но там, где мы сидели было жарко и шумно. Нас не замечали.

- Я собираюсь вернуться в гостиницу. Не хочешь пойти со мной?

Я колебался, но Ру улыбнулся и встал.
Мы шли вдоль гавани, и я не мог придумать, что сказать. Ру бросал камни в море. Ферелития, любовница городов Раэтту. Ее атмосфера наполнена 
ленивой чувственностью, и ее жители отражают эту черту. Мы подошли к месту под цветущим апельсиновым деревом. Ру сел, а я наклонился к морской глади и пристально смотрел на горизонт. Я нервничал, и на то были причины. Ру присоединился ко мне, и наши руки соприкоснулись.
- Кейт рассказала мне кое-что о тебе, - сказал он. 
- Правда? - я, должно быть, выглядел рассерженным.
- Да. Я тоже пережил потерю и знаю, каково это. Ты не должен делать того, что не хочешь...
- Кэйт не имела права что-либо говорить! - раздраженно проворчал я. Ру вздохнул, я любовался его профилем. - Ру, если я кажусь осмотрительным, это - не из-за того, что... это потому... это было давно.
Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня, и я обнял его. Его волосы пахли мускусом и табачным дымом. Было невероятно хорошо обнимать его, что-то давно забытое. Тепло и дружба. Я отчаянно просил небеса, чтобы Вайша не было в комнате, когда мы вернемся. Несколько хара прошли мимо нас. Это было место и время для близости, и я не хотел, чтобы наше объятие закончилось. Но мы стали замерзать, и Ру отстранился. Я мог бы прочесть в его глазах: "Я знаю, что ты другой, и я дам тебе лучшее, что у меня есть. Я хочу оставить часть тебя здесь, в Ферелитии".
Что ж, я использовал это в своих интересах.

Казалось атмосфера моей комнаты шептала: "То, что должно здесь случиться, будет святым". Как всегда окна были открыты на ночь, тяжелый запах разливался в воздухе. Мы взяли кувшин с горячим кофе из бара. Не было и следа Вайша, даже слабого холода его присутствия. Мы сидели, курили и пили кофе. Я рассказал Ру о Кэле вплоть до того, что я теперь называю "первая смерть". В свою очередь Ру поведал мне о себе. Он пришел с севера около двух лет назад, Ферелития, казалось, была целью большинства Раэтту. Более доступная, чем Имманион, и очень богатая. Она специализируется на производстве ткани и выращивании специй. На западе города начинала процветать металлургия. Жители были обеспечены работой и деньгами, на улицах Ферелитии не было нищих. В ответ на мой вопрос об отношениях между людьми и хара в городе, Ру объяснил, что соседями ферелитов главным образом были женщины. Ферелиты не ссорились с теми, кто не был настроен враждебно по отношению к ним. И их поначалу натянутая терпимость к людям сменилась благожелательностью. Для женщин наступили трудные времена, множество человеческих поселений разделились из-за гражданской войны, лишив их сверхцивилизации, к которой они привыкли. Регресс характера и образ жизни походили на Средневековье. То, чем раньше наслаждались женщины, было отнято у них грубой силой. Я мог бы симпатизировать тем, кто воспротивился искоренению простых механизмов и прочих удовольствий мужчин. Поэтому неудивительно, что многие женщины предпочли присоединиться к Раэтту. 
Ру признался, что не любит рутинную работу, но так как.Бог наградил его хорошим голосом, он получил возможность петь в группе. Я спросил о названии.

- Это аллегория, - загадочно ответил Ру, - означает множество вещей; выбери свое собственное значение.

Мне нравится думать, что ему было ведомо больше, чем я сказал. Он знал, что я иду в Имманион не как посетитель. Часть меня хотела рассказать ему все, но это было бы неблагоразумно. Ру выглядел задумчивым, когда я уходил от ответов. Он хотел, чтобы я доверял ему, что я и делал, даже при столь коротком знакомстве, но доверия было недостаточно.
Время пришло, когда наша беседа завершилась. В тишине Ру смотрел на меня. Мы сидели за столом.

- Рад был встретить тебя, - заметил он и встал, снимая белый жилет.

Я сказал ему, что он красив, и Ру протянул ко мне руки. Мы были приблизительно одного роста. Разделение дыхания никогда не было таким легким. Я думаю, Ру испугало то, что он почувствовал во мне, он пытался отстраниться, но я не позволил ему. Мне было слишком приятно впитывать его тепло, его туманные, вздыхающие волны. Его вкусом была лень, я хотел, чтобы мы соединились, хотел увидеть его сущность. Когда он оторвался от меня, то продолжал повторять мое имя, наполовину со страхом, наполовину с желанием. Избавившись от одежды, я сказал: "Это тело девственно для тебя!". Он улыбнулся, думая, что я был романтичным глупцом, но это была правда. Он был суоме; самоотверженное согласие, это было похоже на глоток из прохладного темного водоема после бесконечного мучения в жгучей пустыне. 

Я хотел в полной мере насладиться каждым мгновением; мое тело возродилось. Я подумал: "После этого я никогда не смогу смотреть на Вайша серьезно". Возможно, он знал это; испытывая то, что он никогда не мог, я избавился от его давления на меня. Его слова больше не могли меня ранить.

В какой-то момент я осознал свою цель, цель, которая должна была осуществиться здесь, в Ферелитиии, и не имело значения, что она была предначертана. Замысел Тиеди. Ру напрягся. Он мог бы сказать, что что-то происходило, но он не знал что именно. "Пелл! Пелл! Что?.."

Я положил ладонь на его лицо. "Тише... расслабься". Надеюсь, я не причинил ему боли. Вероятно, ему показалось это странным - обнаружить в себе новые стороны, о которых он не подразумевал. Я прорвался через печать, и его лицо вздрогнуло на мгновение, но после этого... Действительность исчезла. Нашим единством мы могли бы взорвать мир. Микромир вспыхивал в теле Ру, и я был богом, который направлял его.

Глава 7

Конец путешествия. Сияющий город.

Я постоянно спрашиваю себя, что заставило меня сбежать так быстро, предпочитая думать, что у меня были на то веские причины, хотя если это и так, то я их не помню.
Это была инстинктивная реакция. Я не хотел сложностей и избегал обязательств такого рода. В конце концов, меня ждали более великие вещи. Я уверен, что мой отъезд - план Тиэди. Я не сомневаюсь, что именно он ответственен за то, что со мной произошло, и еще произойдёт, хотя и не за все. Тиэди стал моим собственным (и зачастую удобным) воплощением судьбы. Все события подчинялись ему. Я мог поступать, как хочу и после заявлять: « О! Это не я, это он!», настаивая на своей невиновности, обвиняя его. Я мог бы так делать, если бы захотел. Люди всегда будут верить мне, предпочитая видеть в Тиэди только худшее. Это его вина. В действительности он никогда не боролся ни за славу, ни за доверие.

Этим утром я проснулся и, посмотрев на волосы Ру, рассыпавшиеся по белым подушкам, спутанные, все еще влажные на шее, сразу понял, что хочу покинуть Ферелитию. Этим утром. Сейчас. Подальше от Ру. Это было не то, о чем предупреждал Вайш – сожаление. Нет. Я ни о чем не жалел. Я чувствовал, что завершается особенный период в моей судьбе, и именно это его конец. Ру не проснулся ни пока я одевался, ни когда опустошал ящички от своих вещей. Мы спали совсем недолго. Вайш спрятал сумки под кровать, и я в спешке сложил все свои вещи и убрал их из виду, обратно. Мне не хватало смелости взглянуть на Ру. Я боялся разбудить его и не доверял самому себе. Невозможно было игнорировать тысячи голосов кричащих хором у меня в голове: «Беги!!!», но Ру отдал мне себя в эту ночь блаженства, сделал меня счастливым.
Я не думаю, что он понял, что произошло. После он смеялся и хвалил мою удаль, хотя его глаза застилала тень сомнения. Теперь он все прекрасно понимал. Я стоял, смотря на его дикую красоту, и говорил себе: « Ру, я тебя не забуду». Это меня не оправдывает, но так и есть. Я так легко мог снова коснуться его, но что-то останавливало мою руку. Так не должно быть. Возможно, он возненавидит меня или будет рад и вспомнит меня с теплом. Он не знает еще что плоды нашей страсти останутся здесь, в Ферелитии, после того как я уеду. Ру получил, чего хотел, хотя и не ожидал что таким образом. Он носил жемчужину, которая станет моим сыном.

Вайш еще спал, поэтому мне пришлось подождать, пока он ответит на мой стук. Он окинул меня сонным, презрительным взглядом из полуоткрытой двери.

« Одевайся, Вайш, и приготовь лошадей к отъезду!» - я распорядился и ушел, не дождавшись его удивления.
Внизу хозяин уже готовил завтрак. Никто из постояльцев еще не спустился. Я заказал кофе с булочками и попросил бумагу и ручку. Сидя напротив окна, смотря в утренний туман, я писал.

Дорогая Кейт,
Я не сомневаюсь, что ты придешь искать меня сюда и будешь задавать вопросы. Не злись на то что я не попрощался и не осуждай за то что я сбежал от Ру. Тебя смутит то, что я скажу, но позже ты поймешь, что я имел ввиду. Знаю, у тебя были свои планы на будущее и, возможно, в них входило уехать из Ферелитии, но если ты сможешь, я бы хотел, чтобы ты осталась на пару месяцев и присмотрела за Ру. Мне больно просить тебя об этом, но помнишь, однажды я сказал тебе, что ты знаешь о Раэтту больше чем я. Ну….Есть кое-что чего ты еще не видела раньше, поэтому, я думаю, ты будешь не против остаться. Прошлой ночью Ру и я зачали новую жизнь. Боюсь, он еще не знает. Поэтому только от тебя зависит, как и когда рассказать ему об этом. Я должен уехать, у меня нет времени. В конечном счете, я хочу чтобыы ты знала, что я буду рад видеть тебя в своем новом доме. Приезжай в Имманион, Кейт и расскажи мне о том что произошло после того как я уехал.
Оставляю тебе деньги у хозяина гостиницы, надеюсь ему можно доверять. Я знаю, что это звучит высокомерно и загадочно, но я объясню всё, когда мы встретимся в следующий раз. Думаю, ты с легкостью найдешь меня в Имманионе.
Твой друг, Пеллаз.

Я переписывал эту записку три раза, прежде чем меня устроил результат. Моя сентиментальность, или что-то вроде этого заставило меня сохранить копии. Одну из них я и воспроизвел сейчас. Возможно, там было что-то еще, но я этого не помню.
Мы с Вайшем ехали вдоль берега, по дороге из Ферелитии. Справа желтые пляжи, оживленные криками птиц, летящими вниз, к морю. Слева покрытые травой холмы, скрывали лежащие за ними поля. Будет ли Имманион таким же красивым и гостеприимным как те места, которые мы покидаем. На сердце у меня было тяжело, но я давно научился не оглядываться назад, и не повернулся в седле, чтобы последний раз взглянуть на сонный белый город, аромат цветов которого преследовал нас в утреннем бризе. Имманион был за три сотни миль к юго-востоку от Ферелитии, меньше чем, тот путь из Самвея. Вайшу не терпелось пересечь границу. Он хотел поскорее закончить нашу поездку, а мне требовалось время, чтобы осмыслить последние события и я мог сделать это только на твердой почве. Вайш неохотно согласился дать мне полчаса на передышку, и обиженно ехал впереди. У меня было такое ощущение, что я уже покинул этот мир: я чувствовал эйфорию, и в тоже время грусть. Скоро наше путешествие закончится. По ту сторону границы меня ждет Имманион. Давным-давно глупый крестьянский мальчик (который слишком много о себе возомнил) пустился в странствие в неизвестный мир. С тех пор столько произошло. Этот мальчик умер. Я думал о том времени когда , лежа рядом со своим братом, я решился на тот судьбоносный шаг навстречу прекрасному незнакомцу, которого считал обычным человеком , захваченным пленительным, возможно временным сумасшествием. Что бы я делал сейчас, если б тогда мне не хватило смелости дотронуться до него? Моя жизнь устроилась бы со временем. Я уверен в этом, но в любом случае она была бы связана с Раэтту. Возможно, я был бы посвящен другой расой. Но мне предложили лучшее. На моем пути были и страдания, но хорошее все же перевешивало.
Мы ехали по дороге, и мое сердце ликовало от ощущения едкого морского запаха и ветра в волосах. Я благодарил Бога за все: за Солтрок, за Кэла, за Ру. Я не хотел, чтобы моя жизнь сложилась по-другому. Возможно, мы не так сильно отличались от людей, как привыкли думать. Многие Раэтту пошли по пути эгоцентризма и алчности. Даже в себе я видел частицы этих неотъемлемых черт. Я всегда буду бороться с ними, даже для того чтобы просто с чем-нибудь бороться. Я должен работать для своей расы, для мира, и теперь действительно готов взять на себя эту ответственность. О, Вы вопросительно подняли бровь….? Думаете, я просто хотел сбежать от ответственности? В свое оправдание могу сказать только то, что у меня не было времени мешкать. Ру был подходящим человеком, просто место было не то. Я всего лишь плыл по течению своей судьбы, которая вела меня в океан безграничных возможностей. 
Перед тем как мы покинули Ферелитию, я попросил Вайша забрать мои вещи из комнаты. Он окинул меня понимающим взглядом, но не спросил ни о чем. Не сомневаюсь, что он думал, будто я утопаю в сожалении, как он и предупреждал. Я не стал ничего объяснять. 
Он самодовольно сообщил, что Ру проснулся, когда тот вошел. Никто из них ничего не сказал. 
— Кажется, он не удивился, обнаружив, что ты ушел. — Заметил Вайш спокойно, естественно думая, что мы провели бесцветную, скучную ночь, лишенную страсти и вдохновения. Я не хотел, чтобы он думал подобным образом.
—Ты должен знать кое-что о Ру, Вайш. — сказал я. — Он чувственный, горячий и очень опытный.
—Мне не нужны подобные поучения! — вспылил Вайш, и я успокоился, увидев его самодовольное лицо.
После все произошло так быстро. Соприкосновение разумов, трепет силы, белым льдом проходящей по спинному мозгу, и мы поднимались , поднимались и соскальзывали за грань неземной ночи. Смертельный холод сковал мои легкие, тысячи криков отзывались эхом у меня в голове, осталась только память. В другом мире, таком далеком, земля уплывала от нас сияющей лентой, проносились мили, время стало расстоянием, пространством. Иногда я чувствовал присутствие других, кого именно таких же путешественников или мореплавателей, я не мог сказать. Светящиеся башни под бархатной тьмой, картины прошлого застыли навсегда, как фотографии, но они были просто воспоминаниями. Я чувствовал Перидота своими ногами, но не видел его. Он превратился в сияющую пыль. Вайш в извивающуюся спираль, окруженную ореолом рыжих волос. Один раз он обернулся, и я увидел две звезды, сияющие как ярчайшие бриллианты, это были его глаза.
Когда мы появились снова, в полуденной жаре еще не знакомой земли, мы обнаружили что несемся вниз по пологим, поросшим травой склонам. Высокие белоствольные деревья с гибкими ветвями и острыми листьями, раскачивающимися как волосы на ветру, теснились друг к другу. Трава была усыпана маленькими белыми цветами. Там, где земля выравнивалась, белокаменная дорога разделяла на две половины освещенный солнцем лес. Вдоль нее, между деревьев, будто стража, стояли статуи. 
— Вот, — сказал Вайш к которому снова вернулось хорошее настроение, после сводящих его с ума чужих земель, — дорога на Имманион, Пэлл. 
Лошади замедлили ход почти до шага, и мое сердце гулко забилось. Я понятия не имел, как меня встретят в городе. Знают ли они о нашем прибытии? И надеялся что мы сможем зайти в город тихо и нас не встретят толпы обрадованных хара, подбрасывающие в воздух лепестки цветов. Я не был готов к выходу на публику.
Имманион был не так близко, как представлялось. Мы проехали еще более часа, прежде чем деревья расступились и показались поля и фермы. Слабый запах моря доносился с ветром откуда-то издалека.
—Ты нервничаешь, — отметил Вайш и натянутая улыбка застыла в уголках его рта.
—Да, —я вздохнул . ¬— Это казалось таким нереальным до сих пор.
—Ты был слишком занят, — едко заметил Вайш. Знакомая нотка в голосе заставила меня взглянуть на него.
—Почему это тебя беспокоит? — спросил я. ¬— Полагаю, ты имеешь в виду Ру?

Вайш начал перебирать волосы руками – это всегда сигнализировало о том, что он нервничает. ——Если быть честным, Пелл, — тут он остановился и его лицо дернулось от отвращения. Я испугался того, что он может мне сказать. — Думаю это потому что я нянчился с тобой, боролся за твою жизнь. Ты всегда хотел знать это, так вот. Тиэди материализовал твоё тело силой мысли. Точно и идеально. Он запомнил тебя хорошо, не так ли? Есть небольшие отличия – он убрал недостатки. Тиэди показал мне свое творение и сказал: «Вайш, теперь это твое бремя. Это Пеллаз. Он будет твоим королем и твоей жизнью». Я был так зол на него. Так долго мой дом был возле Тиэди. А теперь он прогнал меня от себя прочь. Я был недостаточно хорош для его целей: теперь у него есть ты. Его не волновали мои чувства. «Ты должен всегда быть рядом с Пеллом. Ты должен быть предан ему.» Он не сказал при этом, что мы должны быть близки, именно в отношении той близости, о которой ты думаешь; это не мое место. Я должен был ухаживать за тобой как слуга, когда тебе это было необходимо. После должен был быть твоим напарником, твоим другом. Теперь у меня такое чувство, что это я создал тебя. Как будто ты часть меня самого…

Я не мог найти подходящих слов для ответа. Вайш открылся передо мной. Ему как будто достаточно было моего молчания, но я знал, что подобное отношение заслуживает ответа.
—Вайш, я… Почему ты не говорил об этом раньше? Я никогда не понял бы …почему ты так поступаешь.

Его темные глаза смотрели на меня с упреком.
¬— Ты знаешь меня; я почти мертв внутри. Эти чувства тревожат меня. С тобой все не так. Тиэди создал тебя намного лучше, чем всех остальных. Ты для него как сын или Бог. Все хотят тебя по-своему, все! Ты пользуешься этим, маленький негодник…!
—Вайш! — я не мог перестать смеяться. Его мнение о Ру, несмотря на жестокость, не было неправильным.
Он ответил мне своей фирменной улыбкой. 
—Да, я удивил тебя , правда? Все это время я ревновал; к твоей великолепной теплоте, твоей божественности и красоте; которая иногда мне кажется отвратительной, но я ревную тебя; Все, что у тебя было с этим бесподобным Кэлом, а потом с этим….ну, у меня на это нет слов. Что тебя еще держит на Земле?

Я почувствовал, что сейчас не лучшее время говорить что Ру, несмотря на все его недостатки, носит сейчас моего сына. 
Вайш связал мое молчание с чем-то другим. 
—Я понимаю. Сейчас ты выше всего этого. Я хочу сказать « можешь взять меня», но я не могу. Все это в прошлом.
—Почему, Вайш? — сказал я тихо, — что Тиэди сделал с тобой?

Он грустно улыбнулся. 
—О, Пеллаз. Ты знаешь. Ты подозревал, не так ли? Я выжжен насквозь. В лучшем случае пуст, в худшем полностью бездушен. О, нет, ты был не первым...

В моем животе все скрутилось и перевернулось. Только благодаря Богу, или Судьбе…. 
—Я рад, что ты рассказал мне это, — я сказал. Это был неподходящий ответ, но я не мог ни о чем тогда думать.
—Конечно, — ответил с горечью Вайш.

Я только начинал понимать ту невыносимую боль, крушение надежд, панику и беспомощность, которые чувствовал Вайш, но был слишком зациклен на своих проблемах, чтобы полностью все осознать.
Затем перед нами возникли белые стены, украшенные кристаллам башни, и сам город, вздымающийся, как морская пена, в лазоревое небо. Башни, колонны и минареты поражали своей чистотой и величием. Имманион - первый город Раэтту.

Огромные ворота из черного агата были открыты. Не было никакой стражи. Когда я заметил это, Вайш издал сухой смешок. Имманион не нуждается в защите такого рода. Перед тем, кого не ждут, они всегда закрыты. Я подумал, сможет ли Кейт найти сюда дорогу. 
Улицы были заполнены самыми изящными и неземными хара, из тех что я видел. Если человеку посчастливится найти сюда дорогу, он поверит, что попал в рай и находится в компании ангелов. Величественная атмосфера спокойствия умиротворяла мое гулко бьющееся сердце. Трудно представить, что Раэтту принимали всех. Мы въехали в город на прекрасных, волшебных лошадях, с изогнутым шеями и гордой поступью, и те хара, которых мы встречали вежливо склоняли головы. Я уверен, что многие из них ( если они конечно знали кто мы) по ошибке принимали Вайша за своего короля, а меня за его сопровождающего. Он ехал впереди меня и выглядел впечачатляюще царственно. Имманион был огромным городом, по всем меркам, особенно для меня в то время. Проезжая по огромным, широким улицам, я был очарован симметрией и величием белоснежных зданий, заворожен спокойствием и ароматом воздуха. Мечты Кэла оказались реальностью, в подтверждение этого я сейчас ехал вдоль улиц, которые он когда-то мне описывал. Казалось Имманион стоит тысячу лет, хотя настоящий его возраст намного меньше. Как Тиэди создал это? 
Рядом с морем, в сердце города на холме, окруженном лесом ( что придавало этому месту особое уединение) стояло наполовину видимое здание.
Вайш указал на него:
— Смотри, Пеллаз. И забудь хижины Солтрока, палатки Какхаар, даже оставшиеся от людей, замки Варов; это твой новый дом. 
Трудно описать, трудно оценить. Следующие слова скажут сами за себя: изящность, пространство, высота, эхо, золото, черные и белые кристаллы, тишина и музыка. Террасы и ряды стройных колонн. Внутренний двор из черного и белого мрамора. Как и у всех сказочных мест, у дворца было имя - Фаоника. Гордая женственная обстановка. Было легко говорить с Вайшем без слов: «Я думаю, что буду очень счастлив здесь.» Мы поднимались на холм через фантастические навесные сады, минуя шумящие фонтаны, предназначенные только для украшения. Хара, охранявшие эти земли опускали глаза, когда мы проезжали мимо. Я был дома.
Моя прислуга уже ожидала меня. Без лишней суеты, наших лошадей увели прочь, и мы с Вайшем вошли в Фаонику. Вверх по белоснежным ступеням, между затененными колоннами, вдоль по длинным коридорам, и снова вверх. Мне было трудно принять все это. Это было сказочное место; мрачное, но не давящее, тенистое, но не темное. Естественно, первое, о чем мы попросили слуг – это приготовить для нас ароматические ванны, которые сотрут с наших тел память о путешествии. Вайш разместился в нескольких комнатах, внутри моих апартаментов, с собственной ванной, так мы разделились. Двое моих слуг были странными, похожими на эльфов существами с разукрашенной кожей, возможно татуированной, и густыми черными волосами. Они представились как Клеис и Аттика. Я в удивлении посмотрел на них, но они уклонились от каких либо объяснений. Опустив взгляд, они унесли мои одежды и добавили в воду благоухающие масла. Дизайн комнат был прост: высокие потолки и украшенные стены. Преобладали оттенки темно-красного, коричневого, золотого. 
—Что вам сказали про меня? — спросил я хара, который расчесывал мне волосы. Сначала он не знал что ответить. 
—Наш господин пришел и сказал приготовить эти комнаты. Он держал их пустыми с того времени, как дворец был построен.Он сказал нам: «Ваш король едет. Я выбрал его.» Вот и все.

Я не стал интересоваться, кто их господин. 
— Он здесь? — спросил я. 
—Мы не видели его — тихо ответил хар. Они одели меня в изящный костюм из черной газовой ткани. Мои волосы были завиты горячим металлическим предметом, и когда они спросили какую косметику я предпочитаю, я отрицательно затряс головой.
—Никакой, спасибо. 
—Какую еду ? 
—Без разницы. 
—Вина? 
—Да, любого. — Они смутно напоминали мне Мура и Джариса. Может я почувствовал тень насмешки в их ухаживаниях? Ни с одим из них мне не было уютно. Тиэди сказал им: «Ухаживайте за ним хорошо». Это они и делали, было ясно, что именно он отдавал приказы. Я почувствовал себя разодетой куклой, которую он выставил на всеобщее обозрение. «Ах, да, это моё последнее творение.» - Говорил, наверное, Тиэди своим товарищам нахир-нури. Но ведь я тоже был нахир-нури, не так ли? Хоть и чувствовал себя по-другому. Я решил что мне необходимо поговорить с Тиэди как можно скорее. Моя роль была слишком туманна. Что мне делать теперь? Мне необходимо было поупражняться со своей силой, поэтому я попросил Аттику и Клеиса оставить меня одного. Я был удивлен, когда они без слов подчинились и, пятясь, ушли прочь. Какое-то время я потратил на изучение комнат. В них было все необходимое. Я обнаружил спальню, которая как будто сошла со страниц мифов, две приемные, библиотеку, с прекрасно подобранной литературой людей и Раэтту и еще несколько комнат, предназначения которых я не понял. Стеклянные двери из моей спальни выходили на террасу, с видом на море. Я пошел вдоль нее, слева она вела к другой двери в белой стене. Было открыто. Внутри я увидел Вайша, расчесывающего свои волосы у зеркала. Должно быть он увидел меня в нем и не повернулся.
—Как ты думаешь, Тиэди здесь? — я спросил его, садясь на кровать.
—Не будь невоспитанным, Пеллаз. А что до твоего вопроса, то я не знаю. Но если его еще нет, то он скоро будет. — Стальная защита Вайша отступила.
—Ты выглядишь прекрасно.
Он взглянул на меня с привычным презрением и сказал: 
— Я всегда выгляжу прекрасно.
Я все больше и больше начинал думать как Фейд, страдая от непреодолимого желания растопить этот лед. Вайш бессознательно притягивал своей холодностью, но так же он был единственным знакомым лицом в Имманионе. Я чувствовал себя неуверенно и нуждался в тепле. Поведение Вайша утомляло меня. Я не понимал, почему он продолжает вести себя подобным образом, после разговора на дороге.
—Мне казалось, что ты хотел быть мне другом. — Подразнил я его. Вайш отрицательно покачал головой, закрывая лицо волосами, чтобы я не мог видеть, как он улыбается.
—Помни, кто ты есть. — Он взглянул на меня и мысленно сказал: «Все это будет обнародовано, Пэлл. Это мир Тиэди. Мы все танцуем под его дудочку».
(Фэйд говорил тоже самое). 
—А что если нам не понравится эта музыка? — спросил я.
Вайш сел рядом со мной. 
— Не говори так, у нас нет выбора.
Он снова был в зеленом. Я положил свою руку ему на спину- ткань была теплой, это меня удивило. Вайш позволил мне погладить себя, как кошка, когда она в настроении. Можно было сделать вид, что это не так, но я был достаточно благоразумен, чтобы не завести все слишком далеко. Невозможно было понять, нравятся ли ему мои прикосновения, или нет.
—Что Тиэди задумал, насчет меня? — поинтересовался я .
—Спроси его об этом сам.
—Это я и собирался сделать. Думаешь он сейчас наблюдает за нами?
Вайш посмотрел на меня из-за плеча.
—Лучше не думать об этом, Пелл.
—Тогда заставь меня думать о чем-нибудь другом. — Эти слова вылетели из меня прежде чем здравый смысл смог закрыть мне рот. Вайш посмотрел на меня, подняв шею, но я все еще не мог понять, о чем он думает.
—Я полагал, что у тебя траур. — заметил он. Может хотел заставить меня почувствовать вину, может чтобы я сказал ему, что Кэл для меня больше не важен. В любом случае причина была не так важна после того что он знал о Ру.
—Если честно, — сказал я — скорблю… в темноте ночи, когда думаю или остаюсь в одиночестве. Никто никогда не займет место Кэла. Никто. Я не хочу, чтобы меня считали бездушным,только потому что мне нужна компания. Я - хар, и этим все сказано.
Я почувствовал пальцами как он вздохнул. 
—Ничем не могу тебе помочь. Я не уверен, что хочу этого. О, Пеллаз, я думал, что смогу держать себя в руках. Что ты со мной делаешь?
—Я не считаю, что ты такой холодный и бесчувственный, как хочешь чтобы о тебе думали, — сказал я тихо. Он ничего не ответил. 
— Возможно, — продолжил я — то, что ты жил с Тиэди, я понимаю что ты был…

Он все еще не двигался, хотя я ожидал этого после каждого сказанного мной слова. Я уже отчаялся увидеть настоящего Вайша, но мои мотивы не были такими уж эгоистичными. Я чувствовал его смущение, и просто лежал рядом, не скрывая всей чувственности, которую Тиэди дал мне.
—Я не знаю, — прошептал он, сжав свои руки на коленях. — Я не знаю… 

Я тогда не мог понять как сильно он был напуган. Обойдя вокруг кровати, я взял его руку. Он одернул их и посмотрел на меня сквозь волосы.
—Какой их натуральный цвет? — спросил я, запустив пальцы в его локоны.
Лицо Вайша было каменным.
—Светлые.
—Как свет…
—Нет, желтоватые, и немного темнее…
Заходящее солнце окрасило его лицо. Он погладил меня по щеке своими холодными, белыми руками. 
—Не надо, Пелл, — он сказал своим мягким и в тоже время каменным голосом. Я закрыл глаза и улыбнулся.

Глава 8

Я проснулся в одиночестве, и, смотря на раскачивающийся балдахин над кроватью, поначалу не мог понять, где нахожусь. Кто-то открыл окна, потому что до этого они были закрыты и комнату наполнил самый свежий и чистый воздух, что мне когда-либо приходилось вдыхать. Какое-то время я просто лежал, глядя на подрагивающие складки балдахина. В комнату не проникал солнечный свет (упущение?) и терраса снаружи была в тени. Каково бы мне было, если бы Кэл сейчас оказался рядом. Вряд ли он смог бы чувствовать себя уютно в этих обстоятельствах. Я понимал, что когда придет время нашей встречи, мне будет стыдно признаться в том, что Тиеди сделал со мной. Я боялся его презрения.
Аттика или Клеис (трудно сказать кто из них кто, потому что для меня они выглядели одинаково) постучал в дверь и вошел, не дождавшись моего ответа. Завтрак уже ожидал меня, и я, накинув на голое тело халат, вышел впереди него. 
Стол был украшен цветами, запах которых заполнял всю комнату. Сев во главе стола, я потребовал, чтобы Вайш составил мне компанию. Как и ожидалось, еда была изысканной - прекрасно приготовлена и тщательно сервирована. Через какое-то время, когда я уже ел, Вайш вошел и сел рядом, он был одет в свой любимый зеленый цвет и выглядел сонным. Ему всегда требовалось некоторое время, чтоб проснуться до конца.
— Думаю, Тиеди вызовет тебя сегодня. 
Я положил свою руку ему на запястье, и он с интересом посмотрел на меня.
— Ты больше не запрещаешь мне трогать себя?
Он улыбнулся:
— Я доверяю тебе. Интересно, что скажет Тиеди?
— Меня больше беспокоит, что сказать ему… — ответил я с горечью.
Прежде чем мы успели насытиться Клеис и Аттика принесли нам кофе в узком металлическом чайнике и убрали всю еду.
— Кажется, они спешат,- заметил Вайш. Его тарелка была только наполовину пуста.
Как по сигналу, дверь открылась и мои слуги пали ниц. Тиеди, одетый в черное и волчью шкуру прошел мимо них.
— Доброе утро, Пеллаз, Вайш, — сказал он— Мммм…, кофе, хорошо.

Тиеди сел за стол и размял пальцы. Слуги двигались, как тени, подавая в его протянутую руку до краев наполненную чашку, окруженную ореолом пара.
— Тебе нравится твой новый дом, Пеллаз? — он оглянулся вокруг. — Я доволен этими апартаментами. Все прекрасно устроено. 
Я молчал, слишком хорошо помня обстоятельства нашей последней встречи. Трудно сравнить того Тиеди, с тем что сейчас сидел рядом. Он не выглядел так божественно, спрятав внутри свою ужасающую силу. Нелегко чувствовать себя раскованно, скрывая свой настоящий облик. Но даже так, воспринимать его целиком было невыносимо, поэтому я решил смотреть на что-то одно - на нос, орлиный, с плавно расширяющимися ноздрями, на его желтые глаза, или на жестокую улыбку. Он был выше большинства хара, и его пламенеющие рыжие волосы казались окрашенными, хотя это было не так. Проанализировав историю человечества, могу сравнить его лишь с, объединенными в одном теле Соломоном и Александром Великим, с энергией Медеи и магией Мэрлина. Смертоносный, но прекрасный, немного сумасшедший, но умный. Самые сообразительные хара никогда не оскорбляли его, прощая ему редкие проступки.
Вайш встал и, извинившись, удалился. Оставшись наедине со мной, Тиеди несколько мучительных минут задумчиво смотрел мне в глаза.
— Я очень доволен тобой, — сказал он.
— Ммм… хвалишь сам себя.

Тиеди запрокинул голову и засмеялся. 
— Да, есть в этом доля правды, Пеллаз. На девяносто процентов это ты, а на десять, если не больше – я. Мне казалось, что ты будешь злиться, от того что я взял под контроль твою судьбу…
Тиеди посмотрел на меня с насмешкой. Я ничего не смог ответить.
— Необходимо назначить коронацию. Взамен пропущенных праздников. Ты ведь любишь праздники, да? Твой титул будет – Тигрон; Тигрон Имманиона и Раэтту — говорил он, активно жестикулируя руками.
— Прости мне мое невежество, Тиеди, но какова моя цель? Всем ясно, что в действительности ты правишь Раэтту. Зачем тебе нужен я?
С его лица не сходила улыбка 
—Ты необходим мне, потому, что ты будешь править хорошо. А я не хочу посвящать все свое время решению проблем маленьких хара. Ты ведь видел – они в грязи. Им нужна власть, центральная власть.
Я ничего не ответил, хотя считал, что он слишком упрощает ситуацию.
— Тиеди, не хочу показаться пессимистом, но не случится ли так, что большинство племен Раэтту, которые больше всего нуждаются в контроле, станут фанатично сопротивляться тем, кто попытается отобрать их независимость?
Он подался вперед и сжал мою руку.
— О, Пеллаз, я так и думал – твой маленький рациональный ум уже начинает бороться с проблемами управления.
—Тиеди, существуют сотни Геламингов более способных и образованных, которые достойны занять место Тигрона. Не понимаю, почему я? И вся эта суета вокруг меня… Для чего все это?
— Пеллаз, что будет, если вся власть окажется у одной группы людей? Если хочешь, назови это прихотью, но именно тебя я сделал тем, кто ты есть. Я мечтал о новом начале, новом, никому не известном короле. О ком-то вроде тебя. Ты все еще молод, но я всегда видел твой потенциал.
Я отклонился назад в своем стуле. 
— Это разумно. Надеюсь, ты был прав насчет меня.
— Я всегда прав. Теперь, что касается проблем, которые ты упомянул. По большей части мы установим свою власть силой. Хоть это и не самая любимая мера Геламингов, но есть ужасные вещи, которые необходимо искоренить, и быстро. Под твоим контролем будет впечатляющей силы армия, с генералами которой ты встретишься позже. Естественно, важнейшие решения насчет стратегии боя ты должен доверить им. Большинство племен с радостью присоединятся к нам. Все должны остаться довольны. — Смотря в окно, он сделал несколько глотков кофе. — А мне придется провести больше времени в Имманионе. Бриллиант городов Раэтту.
— Тиеди — начал я, подумав об этом пару минут — Как много ты знаешь о моей жизни?

Он аккуратно поставил кофе на стол:
— Ты не куришь? Одно из преимуществ твоего чувствительного тела – оно очищается от всего, даже от смолы, — достал тонкую сигарету из пачки и предложил мне. 
— Ну, эта роскошь не всегда была мне доступна, — я взял одну и наклонился к пламени, — Почему ты не отвечаешь мне?
Тиеди заерзал на стуле. — В твоем положении приходится чем-то жертвовать, Пеллаз.
— И первое- это личная жизнь, я полагаю?
— Первое и самое главное. — Он глубоко затянулся и выпустил пару идеальных колец дыма. — Я должен был изучить тебя, чтобы быть уверенным.
— А потом?
Он протянул руку и похлопал меня по щеке. — Не всегда, мой милый, не всегда. Прошлой ночью ты приручил даже Вайша своей великолепной чувственностью. У тебя есть талант в общении с людьми…Ты заставляешь всех любить тебя. Я очень горд.
— Тиеди, не присматривай мне никого, — настаивал я — Сейчас в этом нет необходимости.
В ответ на мою реплику он только поднял бровь. — Правда, правда, но мне это нравится. А Вайш интересное создание. Почему же ты не захотел растопить его жалкую холодность блаженством аруны? Он не так уж безразличен к этому, как любит показывать.

Я все еще не мог понять, почему все сказанное Тиеди до сих пор шокирует меня.
— Я не собираюсь обсуждать Вайша с тобой. В любом случае то, что ты сделал с ним это мерзко и жестоко…
— Откуда ты узнал?
— Он рассказал мне кое-что. 
Тиеди кивнул: 
— То что произошло с Вайшем- случайность, но все-таки… Теперь он твой, Пеллаз. Делай с ним все что хочешь. Будь великодушным в своих исцеляющих прикосновениях, и внимательности. Приятное испытание, я уверен, — он встал, — отдохни пока этим утром. Буду ждать тебя на обед в своих апартаментах. Там я смогу представить тебя твоим подданным.
—Всем сразу? — воскликнул я.
—О, Пеллаз, Пеллаз, ты моя плоть, моя кровь, моя сущность. Все хара принадлежат тебе и ты должен верить в это. Они беспокоятся, но я уверен, что ты сможешь их завоевать. До встречи.
После того, как он покинул меня, Вайш вернулся обратно в комнату. 
— Я подслушивал под дверью, — сказал он.
— В этом вы с Тиеди очень похожи, — ответил я резко, хоть и не чувствовал к нему злости. Теперь необходимость пересказывать весь разговор отпала, хотя были вещи, которые Вайшу слышать не следовало. — Я не такой, как говорит Тиеди.
— Мысли позитивно, — ответил Вайш, — иногда безопаснее притвориться, что Тиеди прав.
Мои слуги появились снова, чтоб узнать, не хочу ли я одеться? Ну…почему бы и нет.
Мне всегда ужасно нравилось, когда меня балуют.
— Это у тебя с рождения, —с сарказмом сказал Вайш.
У себя в ванной я нашел шкатулку с украшениями и подарил Аттике и Клеису разные серьги. Теперь я мог распознавать их по ушам. Они восторженно отблагодарили меня. Но это было меньшей моей удачей. Дорогие или дешевые, все украшения выглядели для меня одинаково. Аттика был более разговорчивым из этих двоих. Обрадованный подарком, он дал мне совет.
— Возможно я не тот, кто может говорить Вам такие вещи, но присмотритесь лучше к одному хара, его зовут Ашмаель, он будет стараться подставить Вам подножку.
— Даже так?
Аттика не улыбнулся. — Это противоречит тому, что сказал Вам Тиеди. Конечно, это только слухи, но многие думали, что именно он метил на место Тигрона Имманиона. Не посчитайте это за неуважение, мой Господин, но многие считают, что Ашмаель достоин этого титула. Он популярен.
— Спасибо, Аттика, — смущенно сказал я . Безусловно, мои слуги – богатый источник информации, но я не был настолько слеп, чтоб не понимать, что он может работать в двух направлениях. Поэтому необходимо было держать все под контролем. Я спросил об их обязанностях и где они живут. 
Оказалось, что со времени моего приезда их единственной обязанностью было обслуживать меня. Теперь они жили в скромном уголке дворца.
— Я думаю, будет удобнее, если вы переедете сюда и займете пустые комнаты. — Они обменялись испуганными взглядами.
— Вы считаете, что так будет проще нас вызывать, мой господин? — воскликнул Аттика.
— Именно. Так в любом случае будет лучше, — сказал я.
Остаток утра я провел, исследуя мои комнаты. Вайш сопровождал меня, заглядывая в каждый ящичек и шкафчик.
— Это удивительно, здесь есть все, как будто кто-то жил здесь до этого.

К ланчу меня препроводили в столовую Тиеди. Я сильно нервничал, не представляя чего мне ожидать. У него явно были свои причины, чтоб не инструктировать меня. Возможно, он хотел, чтобы я сам поднялся со дна. Апартаменты Тиеди были похожи на мои, хоть и были более неопрятными. Полдюжины Геламингов уже ждали тут, и вошли в комнату после меня. Тиеди стоял во главе стола. Одет он был просто, но выглядел как всегда обворожительно.
— Тиахара! — торжественно объявил он — Я представляю вам Пеллаза!
Повисла тишина. Все удивленно смотрели на меня, никто не улыбался. Тиеди это никоим образом не поразило.
— Пеллаз, ты должен знать этих хара. Они будут работать вместе с тобой.
По их виду нельзя было сказать, что они рады. Он представил мне всех присутствующих: Цедони, Термафикс, Дри, Эира, Глэйв и Кризм. Ашмаеля не было. Я сел, вынуждая себя попробовать поесть… Более чем вероятно, что они были на стороне Ашмаеля, поэтому получить их признание было не просто.
— Как много ты знаешь об управлении государством? — спросил тот, кого представили Термафиксом. У него были розово-черные волосы, которые резко контрастировавшие с его кротким нравом.
— Абсолютно ничего, — я ответил, полагая, что честность - лучшая политика. Тиеди посмотрел на меня, сощурив глаза и подперев голову рукой. Молился ли он о том, чтоб я его не подвел? Или он доверился мне необдуманно. Это было испытание, которое он мог мне облегчить, если бы захотел.
— Абсолютно ничего? — заметил Дри, бросая утомленные взгляды на Тиеди.
— Он научится. Никто из нас вначале не обладал необходимыми знаниями, но мы их приобрели. Нам нужен свежий ум. А именно этот ум обладает выдающимися способностями.
— Потому что он твой? — спросил, кто-то, кто именно я не заметил. Тиеди театрально засмеялся.
— Это даст вам дополнительную возможность понять мои мотивы.
— Я постараюсь выполнить все, что от меня требуется, — сказал я, со стыдом осознавая каким юным и малозначительным звучит мой голос.
— Но ты вообще хоть знаешь, о чем говоришь? — сказал Цедони, наклоняясь к столу. Я посмотрел на Тиеди, но наши взгляды не встретились. Термафикс повернулся ко мне. В силу своей доброты он понимал, как мне тяжело.
— У нас бесконечное количество нерешенных проблем, — сказал он, пытаясь не показаться мне невежливым.
— Тиеди рассказал мне кое-что о внешних планах, касающихся объединения Раэтту. Это возможно? — Слуга Тиеди налил мне пурпурно-багрового вина. Я нервно глотнул.
— Да, это наша основная цель, — согласился Термафикс, — Но мы не сможем ничего сделать без кооперации с другими племенами. Как единой расе нам крайне необходимо объединение. Если не сделать этого сейчас, то потом может быть поздно. Раэтту - молодая раса, и поэтому раньше нас некому было направить. Необходимо определиться как можно быстрее.
— Я путешествовал, поэтому немного понимаю какие проблемы вы имеете ввиду. И прекрасно осознаю, что другие племена не встретят эту идею с энтузиазмом.
— Мммм…должен подчеркнуть, что мы не поддерживаем идею абсолютной власти Геламингов. Все беды заключаются в том, что на землях Альмагабры и Мегалитики, образовались и долгое время наращивали силы несколько беспринципных племен. Они не осознают, что являются угрозой для существования Раэтту. Геламинги же не собираются идти по стопам человечества.
— Прошло то время, когда можно было посвящать себя эгоистичным и рискованным предприятиям. Тот мир должен быть забыт. Человечество требует внимания, но не должно становиться обузой. — После этих слов мне вспомнились Варры, хотя было ясно, что речь шла не только о них.
— Мы хотим собрать совет племен, хотя эта идея немного рискованна. Имеется ввиду наша собственная страна и западный континент. На этих землях обитают сильнейшие племена Раэтту. На данный момент у нас нет лучшего плана. Чтобы достичь желаемого результата нам требуется больше чем дипломатия и планирование. Но если у нас получится, то основа будет заложена.
Нам подали первые блюда - рыбный суп и свежий горячий хлеб.
— Как вы предполагали это осуществить? — я спросил у Тиеди.
— Ну, зависит от того сколько времени у нас займет организация всей кампании. У меня есть другие причины беспокоиться об этом… Дри, где Ашмаель?
Повисла неудобная тишина.
— О, я понял…Он наказывает меня своим отсутствием. Если бы я был более недоверчив, то усомнился бы в его вере в мою власть.
—Тиеди, — заелозил Дри, — Ты ведь знаешь, что Ашмаель подчиняется только самому себе.
— Да, — сухо прокомментировал Тиеди, — Его напускное непослушание не обошло и меня. 
Тиеди взглянул на меня. — К сожалению Ашмаель прекрасный стратег, бесстрашный воин и искусный дипломат. Тебе понадобятся его таланты, Пеллаз. Несмотря на то, что он, по-видимому, не собирается позволить тебе использовать его.
— Мммм…наслышан об этом… — сказал я.
— Уже? — усмехнулся Термафикс. — Забавно будет посмотреть, как вы скрестите свои мечи.
—Я надеюсь, что ты говоришь образно — заметил Тиеди, — Я поговорю с ним.
—Снова!? — спросил Кризм. Про себя я отметил, что он меньше всех симпатизировал Ашмаелю. — Он невозможный эгоист. Ты будешь постоянно мириться с его абсурдными выходками только потому что он оказался полезен тебе в прошлом? 
Кризм был моложе остальных. Они посмотрели на него с явным недовольством, отчего тот залился краской.Тиеди посмотрел на Кризма, затем улыбнулся мне. 
—Ах, хватит, — это был явный намек, что пора сменить тему разговора. — У меня для тебя хорошие новости, Пеллаз. Скоро сюда приедет твой старый друг.
У меня в животе все перевернулось, но я должен был спросить.
— Кто?
— Сил из Солтрока. Я всегда восхищался им. У него сильный дух, за несколько лет он собирался дойти до последней касты. — Хоть я и не считал, что Сил слаб духом, но все же удивился выбору Тиеди.
— Сил? Странно, я думал, что ты пригласишь Ориена.
Тиеди сделал глубокий вдох и опустил взгляд. — Да, ты конечно прав. Но к сожалению Ориена больше с нами нет. Он умер.
Если вы когда-либо получали подобные новости, то вы поймете, что я почувствовал. Невозможность вздохнуть, холод.
— Как? — я воскликнул, — Что произошло? — У меня в глазах проплыло видение дымящегося Солтрока.
— Ну, я не знаю точно, — сказал Тиеди, все еще глядя на меня (как будто о чем-то предупреждал). — Сил сам тебе все расскажет. — Хотя мне показалось, что он имел ввиду: «Меня это не интересует. Сил расскажет тебе сам».
— Почему он покинул Солтрок? — я спросил очень настойчиво.
— Он не хотел этого делать, я заставил его. Там он просто тратил свое время. Нам нужны такие как он, здесь в Имманионе. В любом случае, он не хотел приезжать сюда, до этого времени.
— Мы возобновили связь с Солтроком. — добавил с нетерпением Термафикс, я даже подумал, что у него для этого свои личные причины. Определенно, раньше с Солтроком были какие-то проблемы.
— Если тебе известно, Тар наши технологи работают над этим, — Тиеди сказал это так выразительно, что казалось, будто он повторил эту фразу сотни раз.
Термафикс бросил на него злобный взгляд.
—Это было сказано, чтоб объяснить все твоему протеже, которого ты метишь на сан Тигрона. Думаю ему необходимо знать такие вещи.
«Пожайлуста, продолжай….» мысленно сказал с сарказмом Тиеди, затем откинулся назад на стуле и посмотрел в окно. Термафикс несколько минут не отводил от него взгляда, прежде чем повернулся ко мне.
— Для того чтоб объединить племена Раэтту нам необходимо создать надежную, масштабную систему коммуникаций, — он начал, —Война, беспорядки, полный крах; эти факторы способствовали уничтожению аналогичной системы, созданной людьми, в некоторых областях нет электроэнергии, для ее работы, поэтому нам необходим совершенно новый тип коммуникаций. Думаю, мне не стоит рассказывать, о том, что у нас нет времени на оценку сохранившихся технологий и ресурсов. Досадно так же и то, что многие из новопосвященных хара пренебрегли образованием . Последние события в мире не на их стороне. Вероятно, они считали, что смогут использовать старые знания, в то время, как сами они были полны огня нового мира. В это можно было верить, когда Раэтту только делали первый шаг к свету, но не сейчас. В любом случае, ситуация сложилась так, что мы можем надеяться только на самые светлые и лучшие умы Раэтту, которые вскоре будут приглашены в Имманион. Геламинги разыскивали их несколько лет…
—Следующий важный пункт после коммуникаций - образование, — добавил Дри, — но об этом позже.
Термафикс кивнул. — Ну, к счастью мы считаем возможным использовать наши естественные силы, те вещи которые большинство хара может открыть в себе и развивать, чтоб достичь того же, что человечество достигло с помощью науки и машиностроения. А именно наши природные возможности – телепатия и телекинез. Наши технологи работают над проектом общения посредством силы мысли. Основными проблемами являются большое расстояние и то, что такое общение может быть неэффективен для хара низшей касты. Поэтому необходимо организовать вашу встречу с технологами как можно скорее.
— Представители Олопад, Уннеах, Сулх, Колурастин и Смалт прибудут сюда скоро для переговоров, — сказал Тиеди, чтобы подстегнуть Энтузиазм Термафикса, — Когда мы окончательно обозначим наши планы и будем уверены в их помощи, сможем начать исполнение программы мирового господства, — он засмеялся. Мне же осталось надеяться, что он шутил. — Не стоит, Пелл, — продолжил он, указывая на меня длинным когтем, — недооценивать наш проект. Он широкомасштабен, отнимет много времени и жизней. Как Геламинги, мы не одобряем убийства, но наивно полагать, что мы не станем сражаться за нашу веру. Как и все к чему прикасаются Геламинги, наша армия самая сильная, лучшая, крупнейшая, достойнейшая, бесстрашная из всех, что мы могли собрать под нашим знаменем.
Термафикс неожиданно рассмеялся. — Ну, если наш господин Тиеди завел такую речь, то мы можем быть уверены в нашей готовности и в том что нас ждет. Но мне бы хотелось уделить больше времени твоему образованию, Пеллаз. Для этого нам нужны годы, но в действительности у нас есть только пара месяцев…
— Ты шутишь? — воскликнул Тиеди, — у тебя будет достаточно времени, чтоб обучить его, Тэр и ты знаешь это.
— Я знаю только то, что мы готовились к этому годами, и тем не менее у нас нет уверенности, что Вары и им подобные позволят это.
— Поверь мне, Тер мы будем удерживать их сколько нужно. Не бойся Мегалитики из-за ее размеров, там царит беспорядок.
Термафикс забеспокоился и решил не продолжать дальше этот разговор. Мне показалось, что подобные споры у них не редкость.
— Ты должен будешь вести переговоры с представителями племен, если ты конечно знаешь, о чем говорить, — сказал Термафикс, — Я дам тебе несколько дней, чтобы прийти в норму. После этого мы продолжим наше обучение.
Пока мы ели, я анализировал все сказанное и решил, что из всех присутствующих Термафикс и Кризм больше всего мне симпатизируют.
Остальные редко говорили, и я опасался того, что они просто внимательно изучали меня. Кризм напомнил мне Сила, они были похожи глазами. Термафиксу я не нравился, но он был готов ждать того момента, когда я смогу показать себя. Позже я узнал, что он давний друг Тиеди, поэтому и согласился с его решением. Остальные были верными последователями Ашмаеля. Геламинги жили здесь с тех пор, как было основано их государство, и Ашмаель принимал в этом большое участие. Альмагабра была небольшим государством (то, что оно так называется, я догадался из разговора), ограниченным с севера, востока и запада горами, а на юге открывалось на море. Геламинги были одной из первых рас, и поэтому более чувствительной к настоящей природе Раэтту, поэтому людское население не боролось особенно за свои земли, обескураженные суеверным страхом и более ничем. Ашмаель собрал выживших (их было много) и отдал им контроль над северными землями. Они совещались с Раэтту, но правили согласно своим собственным соображениям.
— Их женщины бесплодны, поэтому мы дождались времени, когда их стареющее население не стало для них обузой.
— Каким образом их женщины стали бесплодны?
— Ну, этот вопрос в компетенции Бога…
Я посмотрел на Тиеди, который отвел взгляд и стал посвистывать. Технология Геламингов - это не что иное, как союз дикой, великолепной, продвинутой науки и пара науки. Их архитектура была классической, ритмичной, масштабной, напоминающие древние времена мировой истории, включающая в себя любовь к рациональным приспособлениям, что иногда даже…
Как и все цивилизованные Раэтту, Геламинги отличались любовью к красоте и гармонии во всем, что их окружало, так же и во всех ритуалах и церемониях. Казалось, что все говорят длинными, грамотно построенными предложениями. Сленг почти не использовался. Кэл осудил бы их чрезмерную эстетичность, и ему очень понравилась бы их разнообразная внешность.
Я провел в столовой Тиеди несколько часов, смотря, слушая. Я обдумывал все это, пока шел в сопровождении его слуги к своим апартаментам. Я встретил столько людей в такой короткий отрезок времени, и был так плохо подготовлен к дискуссии, в тех вещах, что их интересовало. Какие мысли были у них в голове? Где был Ашмаель? Почему он не участвовал в разговоре?
В отличие от Геламингов я понимал почему. Тиеди было бы тяжело контролировать Ашмаеля как Тигрона. В любом случае он лгал мне, убеждая в том , что я единственный, кто подходит на эту роль. Но я знал правду. Он хотел чтобы место Тигрона занял тот, кем можно манипулировать, тот кого он сам слепил, сформировал, кого-то очень близкого к себе. Я отпустил слугу Тиеди у своих дверей. Хоть они и были огромными, но открывались тихо. За ними темный коридор, который вел в главную залу, отделенную дверями от других комнат. Пол был выложен бледно-зеленым мрамором. В углублениях в стене стояли огромные, сияющие, украшенные орнаментом вазы, в которых были перья и растения. Мне не терпелось обсудить все, что я услышал в Вайшем. Я мог доверить ему свои мысли и получить от него что-то вроде подсказки. Он планировал провести день в главной зале, за чтением, поэтому я ожидал застать его там. В низком кресле я увидел какого-то хара, лениво перелистывающего одну из книг Вайша, но это был не Вайш. Заметив что я вошел, он прекратил свое занятие, и лишь через какое-то время взглянул на меня. В бесстрастном выражении его утонченного лица читался вызов.
— Ты должно быть Ашмаель? — я подошел к креслу так, чтобы смотреть на него сверху вниз. — Что ты делаешь здесь? — спросил я, прекрасно понимая, как глупо звучит этот вопрос.
— Я здесь, чтоб увидеть тебя, разумеется, — он ответил спокойным голосом, но с каким-то неуловимым акцентом, который я не мог понять.
— Тебя ожидали на ланч к Тиеди. Я только что оттуда.
— Я знаю, — сказал Ашмаель и положил книгу на стол. — Ходят слухи, что Тиеди создал тебя. Это правда? — Он старался не выдавать себя, пряча свое презрение.
—Думай как хочешь. Меня не волнует ничье мнение.
— А ты хорошенький, да…очень хорошенький. Только этого не достаточно. — Он встал и теперь был выше меня на пару дюймов. — Не думай, будто я не знаю, зачем Тиеди привез тебя сюда. Он слишком эгоистичен и алчен, чтобы потерять хоть крупицу своей власти. Не ты будешь Тигроном, а Тиеди. Править будет он, используя тебя как куклу, чтоб подманить к себе тех, кто не хочет следовать за ним. Но с твоих уст будут звучать только его слова.
— Послушай, — сказал я, понизив голос и инстинктивно отойдя от него на шаг, — Я не собираюсь играть ни в одну из ваших чертовых игр.
Незаметно для меня его лицо стало суровым. — Откуда ты пришел? Какое допотопное племя породило тебя? — Казалось, воздух вокруг был наэлектризован. Ашмаель неотрывно смотрел мне в глаза - это была самая простая и примитивная техника оккультной атаки. 
Я повернулся к нему спиной. — Если тебя не устраивает такой расклад, я не стану тебя осуждать. Просто думай о том, что во мне тебе нравится, и наслаждайся этим. А теперь пошел вон!
— Я уйду тогда, когда сам сочту нужным, — огрызнулся он.
Я собрал свои силы в кулак и повернулся к нему лицом. — Нет, не ты…Аттика!
Я прекрасно знал, что он не станет спорить перед слугами и поэтому с замиранием ждал, пока они подойдут ко мне. Аттика застыл передо мной в нерешительности. 
— Проводите тиахара Ашмаеля к двери, — приказал я.
—Ты пожалеешь об этом, — тихо сказал Ашмаель.
— Оставь свои угрозы для Тиеди, я уверен, что ему будет интересно послушать, —прошипел я с улыбкой.
Ашмаель фыркнул от ярости и вышел. Аттика заметно вздрогнул, когда тот пронесся мимо него. Возможно, потому что я проявил излишнюю агрессию Ашмаель посчитал, что победа осталась за ним. Мне нужно было вести себя по-другому. Он был сильным оппонентом, очень сильным. Ашмаель показал мне мою слабость, и я потерпел поражение. Дрожа, я опустился в то самое кресло. Мне было необходимо научиться контролировать себя, подчинить свои внутренние силы. Если я не смогу, то буду разгромлен. Это не было светскими играми, от меня зависело будущее моей расы. Я должен был попробовать утвердить себя. Тигрон обязан быть сильнее остальных. Я не был настолько наивным, чтоб не разглядеть правды в словах Ашмаеля. Я был юн, мое положение было слишком неопределенным, возможно Ашмаель не единственный, кому придется противостоять, я еще так мало знал. Все что я мог - это быть наготове и воспринимать все, что вокруг меня происходит. Вайш выглянул из-за двери, его лицо было бледным. Я подумал, что знаю причину.
— Он ушел, — сказал я.
— Слава Богу! — Вайш зашел в комнату и присел на край стула, напротив меня. —Должен признать , я был огорчен, увидев его здесь и надеялся, что он сам уйдет.
— Ты знал его раньше? — Я не ожидал, что это так потрясет Вайша.
— Да, когда-то… — ответил он, перебирая руками волосы. — Это было давно… я сам был тогда другим. Мне было так трудно видеть его тут.
Я подошел и сел на колени перед стулом Вайша. — Интересно. Ты не хочешь рассказать об этом? — Он отодвинулся от меня.
— Ты говоришь так же, как они.
—Вайш, на тебя это не похоже.
—Ты расскажешь мне?
— Нет…не сейчас, — он сжал челюсти и вздохнул, — Как прошла встреча?
— Трудно сказать…— ответил я, вставая с колен, — Кого из этих Геламингов ты знаешь?
Вайш пожал плечами. — Не многих. Термафикс – с ним все в порядке, Цедони- немного мечтательный, преклоняется перед Ашмаелем, но держится от всех в стороне. Остальных я знаю плохо. Дри - сочетает в себе черты тех двоих - имеет на все свое мнение, но в то же время с ним легко поладить. О, и Ашмаель, естественно. Извини, Пелл, ты нуждаешься в нем. Если он не успел уйти далеко…ну…
—Хм… ты видел, как мы столкнулись?
— Нет, но я бы не беспокоился на твоем месте. Он не умеет долго хранить обиды.
—Это больше, чем обида, — я не уступал.
— Нет, конечно, но это был его первый, поверхностный взгляд на тебя. Ты не такой, как он считает. По крайней мере, не такой, каким мог бы быть.
— Я в этом не уверен.
Вайш удивленно поднял брови. — Он не сможет долго держаться в стороне, придет время, и он тоже полюбит тебя. Это неизбежно…
— Я думал, что он тебе не нравится.
— Я не говорил этого, Пелл. Он не ангел Имманиона. Ему больно, что Тиеди не захотел назначить его Тигроном. Будет тяжело, но со временем ему надоест строить тебе козни; я знаю его.
—Как хорошо?
—Достаточно.
Что-то странное было в голосе Вайша. Может он был слишком взволнован.
— Он твой Кэл, Вайш? — Он быстро заглянул мне в глаза, затем отвел взгляд. 
— У вас все было так же?
Он не знал продолжать, или нет. Я мог его понять. Рассказывая свои мысли, как будто снова все переживаешь. Поэтому некоторые вещи должны оставаться невысказанными. Он встал и зашагал по комнате, поднимая руки в беззвучном отчаянии. Отшвыривал попадавшиеся под руку вещи, смотрел на них, ставил обратно. Он пытался что-то сказать, но не находил слов. Я пытался представить себя на его месте, но не смог. Паника Вайша была заразительна. Внезапно он остановился посреди комнаты.
— Пелл, я не должен говорить тебе. Ты итак обо всем догадываешься. Пусть все останется как есть. — Его лицо, белое как мел заметно контрастировало с волосами. Мне стало страшно за него. 
— Все в порядке, — сказал я мягким голосом, — Не говори ничего сейчас, если потом у тебя возникнет желание все мне рассказать, то я всегда готов тебя выслушать…— Мне казалось, что на этом все должно закончиться, но Вайш подошел и сел рядом со мной. Он выглядел нездоровым. Я не был уверен, что смогу утешить его.
Во мне боролись две противоположности. Одна из них – мой эгоизм - готова была встать и молча уйти.
— Пелл, мне страшно, — прошептал Вайш, — Мне очень страшно. — Ненавидя самого себя за недавние мысли, я обнял его обмякшее, дрожащее тело. Это был не тот Вайш, которого я знал.
—Боишься чего?
— Не выдержать, сломаться…— Он издал звук, напоминавший не то стон, не то смех.
—Что ты имеешь ввиду?
Он поднял голову и взглянул мне в глаза. — Я жил на севере и был таким же холодным. Все что со мной происходило раньше, не трогало меня. Я старался быть сильным. Теперь меня вернули в реальность, ко всем тем вещам, которые я так старался забыть, и к самому себе. И знаешь, в этом виноват именно ты, Пелл.
— Вот дерьмо…— сказал я и почти рассмеялся.
—Я имею ввиду…
—Нет, нет... Все в порядке. Я сам хотел растопить твой лед, увидеть настоящего тебя. Помнишь, что говорил Тиеди утром? Лед ведь действительно был твоей защитой…
Он положил свою голову мне на грудь, играя прядью моих волос, обдумывая мои слова.
—Вайш, что сказал Ашмаель, когда увидел тебя? —спросил я. Его стеклянные глаза смотрели не моргая.
— А что по твоему мнению он мог сказать? Когда-то давным-давно я умер у него на руках.

Глава 9

После того вечера я не видел ни Ашмаеля, ни других участников гегемонии, только Термафикс зашел ко мне один раз. Вайш сидел у себя в комнате, без конца слушая траурную музыку, поэтому большую часть времени я проводил с Тиеди. Он уделял мне все свое внимание. Мы гуляли по городу, рассуждая о том, где будут построены новые великолепные здания и мечтали, что среди Раэтту воцарится мир. 
— Ты многое пропустил, Пелл, — говорил Тиеди, когда мы шли среди деревьев, — Весь ужас, самое страшное происходило до твоего рождения. Но я видел все это - паника, алчность, страх… Мальчики, выходившие из почерневших руин своих домов, отблески огня на стальных лезвиях и крики… когда кровь Раэтту впервые потекла по их венам. Многие умирали, не выдержав. Посвящение по своей сути требует особого ритуала, опытного жреца. Другие методы неправильны, но, как правило, использовались чаще из-за нашей ненависти.
— Я не представляю тебя молодым.
— Наверное, потому что я никогда им не был…
Мне нравилось разговаривать с Тиеди, и хотя мои мнения часто забавляли его, он всегда внимательно все выслушивал.

В разговоре мы никогда не упоминали о том времени, что я провел в других странах. Мне хотелось расспросить его о многих вещах, но эта тема была запретной. Я надеялся, что с приездом Сила все изменится.
Термафикс сделал мне подарок – большого пятнистого кота, размером с собаку. Он сказал, что ему нравятся кошки. Они всегда свободны.
Термафикс не любил Тиеди и не желал разговаривать о племенах, живущих за морем. Геламинги называли эту страну Мегалитика. 
Когда я упомянул об этом, он нахмурился.
— Время идет. Однажды такие племена, как Варры истребят всех людей и слабых Хара со своих земель и задумаются о том, что делать дальше. И тогда один из них объединит воинственные племена и обратит свой взор на восток, Альмагабру, Имманион.
— Почему некоторые Раэтту такие?
— Мы родились, чтобы изменить этот мир, но многие Хара до сих пор идут по пути человечества. Для того чтобы понять это, надо пояснить кое-что о природе человека. Люди разделены на два пола, но мужчины сочетают в себе как женскую суть, так и полную ее противоположность. В древние времена не пренебрегали женской мудростью, и поэтому человечество жило в мирную и счастливую эру, Эру Воды. Но все изменилось, когда к власти пришли мужчины и основали жесткую патриархию. Все, что почиталось раньше, стало считаться « не мужским», и все стали избегать этого. Настала Эра Огня. Так они похоронили в своих душах женскую сущность. Мужчины отобрали власть и подчинили себе женщин, которых очень боялись. Те, в свою очередь тоже стали думать как мужчины. Многие женщины относились к материнству, как к последней возможности для тех, кто не имеет образования, или не способен заниматься чем-то другим. Лишь материальная сила отождествлялась с Богом, и все религии меркли перед ней. Любовь между мужчинами считалась отвратительной, потому что в их душах могла проснуться женская суть. Именно этого воители боялись больше всего. Женщин, которых считали бесполезными, не осуждали за любовь к себе подобным (если, конечно, это не мешало им превозносить мужчин!). Они не смогли разрушить мифы Бога Огня. Люди не понимали истину – силу сексуальности и ее значения. Потенциальная мощь превратилась во что-то животное, что-то граничащее с виной. Жестокость стала единственной их силой.

«Война – это странная вещь, Пелл. Порой она идет рука об руку с жадностью. Большинство Раэтту, приняв посвящение, изменились. Физически, они больше не мужчины, но эта мутация не затронула их разум. Это мы должны знать. Так будет до тех пор, пока не вырастет новое поколение детей Раэтту.»
— Но ведь у Тиеди есть силы, чтобы справиться с этим?
— Да, но мы хотели избежать конфликта, насколько это возможно.
— А люди? Они нам больше не угрожают?
— Мир огромен, Пелл, — таинственно ответил Термафикс, — Нам удобно воспринимать человечество как блох на спине Раэтту. 
Мне иногда казалось, что они перестали существовать. Тиеди и вовсе их не замечал.
— В Мегалитике, на многие и многие мили нет людей. Только заросли населяют их города. Что с ними случилось?
— У смерти много лиц, Пелл, — таинственно ответил Термафикс.
— Их убили Раэтту, другие Раэтту?
Он кивнул.
— Да, они были истреблены, но не только мы ответственны за это. Паника, болезни, безысходность и многое другое уносило бессчетные человеческие жизни. Но ты ошибаешься, думая, что они повержены. На востоке Альмагабры и в северной части Мегалитики люди все еще держат под контролем свои земли. Они очень живучая раса. Сейчас люди все еще дезорганизованы и сильно напуганы, но однажды они закончат зализывать свои раны, возродятся и подумают о завоевании мира. Мы должны помнить о том, что произошло, когда Раэтту были совсем молодой расой. Человечество не замечало нас, пока мы не стали слишком сильными, и было уже поздно. Именно поэтому не стоит их недооценивать, Пелл. Они крепкие и живучие. Нам повезло, что люди были в упадке, когда мы появились на свет. Это дало нам возможность для роста. Теперь необходимо объединить все племена Раэтту. Если этого не сделать, то однажды люди разгромят нас.
В свое время Тиеди вовлек почти все население Альмагабры в строительство Имманиона, хотя Термафикс говорил мне, что некоторые здания просто появлялись под утро там, где еще вечером были скалы и развалины. 
— Имманион возвели на удивление быстро. Самые лучшие люди-архитекторы работали над этим. Был один человек, я не помню его имени, который говорил мне, что камень, из которого построены многие здания, не похож на то, что он видел раньше. Этот камень выглядел искусственно выращенным и светился ночью мягким волшебным светом. Удивительный город Тиеди!
Мы рассмеялись, но в этом было зерно истины. С того момента как был заложен последний кирпичик города, Тиеди не собирался делить Имманион с людьми, поэтому к тому времени, когда я приехал сюда, их уже отослали на северные земли. 

Альмагабра была окружена горами со всех сторон, кроме юга, где граничила с морем. Эту границу Геламинги усердно охраняли. На востоке располагалась неизвестная и опасная территория. Говорили, что темные облака закрывают солнце и люди, обитающие там сошли с ума. Раэтту, которые попадали туда были странными и мутировали настолько, что потеряли человеческий облик. Я не сомневался в том, что Тиеди знал ответы, но он концентрировал все свое внимание на западе. Поэтому при обсуждении этой темы не хотел забегать вперед и решал только насущные проблемы. Раэтту Мегалитики - Варры и Уигенна были главной задачей, и тайны востока отходили на задний план.
Представители дружественных племен должны были приехать ко времени моей коронации. « Они увидят новое начало», — сказал Термафикс, и я подумал — знает ли Сил кто будет коронован в Тигроны, если нет, то, какое удивление будет на его лице, когда увидит, что это я! Он будет спрашивать меня о Кэле, а я об Ориене. Но я чувствовал, что наша встреча не простое совпадение.
До меня донеслись слухи о заявлениях Ашмаеля в мою сторону. Гегемония заседала в большом здании, рядом с Фаоникой, и называлось это место Хегалион. Я не имел права присутствовать там до коронации. Аттика рассказывал, что Ашмаель встал и начал публично спорить с Тиеди, обвиняя его в неправильном выборе, и в том, что тот назначает меня Тигроном из своих корыстных целей. « Ты смотришь на нас сверху вниз, » — заявил Ашмаель, — « По-твоему, никто из нас не сможет управлять Раэтту, кроме тебя одного?». Тиеди воспринял его вспышку с удивительным спокойствием. Но в ответ воскликнул, что если они дадут мне шанс, то я с легкостью докажу что действительно достоин этого. Гегемония негласно разделилась во мнении, но публично все согласились с Тиеди. Однажды я сказал ему, что боюсь, того, что соперничество Ашмаеля нанесет слишком большой вред моей репутации раньше, чем я смогу показать себя на деле. Но Тиеди не воспринял это серьезно.
— В глубине души, они все знают, что я прав, и даже Ашмаель, хоть ему и больно в этом признаться. 
Я не был настроен столь же оптимистично. 
« Ни от кого, кроме Ашмаеля, я не слышал о Вас ничего плохого,» — признался мне Аттика, — «Они считают, что не прав Тиеди и не винят Вас ни в чем.» Мне же казалось, что единственным, кто поддерживает меня был Термафикс. Кризм держал нейтральную позицию. Я просил Тиеди взять меня на следующее собрание в Хегалионе, но он не согласился.
— Позволь им поговорить со мной, узнать меня…
— Нет, мы должны выждать время и не паниковать. Только так можно развеять их сомнения. Ты пока не должен присутствовать в Хегалионе. Ашмаель будет стараться выманить тебя туда, а уж на собрании собственноручно сделает из тебя фарш.

Однажды утром, когда я сидел, изучая последние новости, ко мне, в сопровождении Аттики, пришел неизвестный мне хар. Он просил поговорить наедине. Я согласился и отослал Аттику принести нам чего-нибудь освежиться. В последнее время приказы давались мне очень легко.
Мой гость отказался присесть, но назвал свое имя. Филакс. 
— Меня послал Ашмаель.
— С какой целью?
Он выглядел сконфуженно, стоя передо мной в полной неуверенности сможет ли Ашмаель заставить меня прийти.
— Он приглашает Вас на ужин этим вечером.
С одной стороны, любопытство убило кота, но в тоже время оно открывает множество дверей. После некоторой паузы я согласился. Когда я рассказал обо всем Вайшу, он назвал меня дураком. 
— Ашмаель хочет унизить тебя. Прошло слишком мало времени.
Тиеди зашел ко мне в полдень, и я решил не рассказывать ему о приглашении Ашмаеля, потому что был уверен, что он не разрешит мне пойти.
Филакс зашел за мной на закате. Ашмаель жил в жилом районе Имманиона, где селились в основном высокопоставленные хара. Дом, окруженный вечнозелеными растениями, был низким и красивым. Мы подъехали к нему дивным благоухающим вечером. Ночные мотыльки то и дело рассекали воздух. Всю дорогу Филакс молчал, не зная чего от меня ожидать, и был изрядно напуган. Ашмаель встретил меня один, хоть я и ожидал увидеть комнату, полную его дружков, готовых выставить меня на посмешище. Трудно как-то описать его внешность. Он обладал изяществом, изысканностью Терзиана и в тоже время циничностью и чувством юмора Кэла. Естественно, Ашмаель был одним из красивейших Раэтту и прекрасно знал об этом. Он вежливо предложил мне выпить. Филакс тем временем сел у двери.
— Термафикс хорошо отзывается о тебе, — сказал Ашмаель.
— Не думаю, что это сильно изменило твое мнение,- ответил я и он сделал удивленный вид,- Ашмаель, я прекрасно понимаю твои чувства насчет меня и моей позиции. В любом случае это не было несправедливым. Ты и сам прекрасно знаешь, зачем Тиеди сделал это, ведь ты не дурак.
Он издал тихий смешок. 
— О, Пеллаз, ты думаешь, что это был первый мой удар, правда? Но я привел тебя…..
Извини, пригласил тебя не для того чтоб спорить. Термафикс раскритиковал мое поведение. Я понял это и поэтому должен все исправить. 

Нет, это было слишком легко. Хоть меня и переполняли сомнения, я ничего не ответил.
Мы ужинали на террасе перед домом и вначале механически говорили о всякой ерунде. Затем вино развязало нам языки, и я решил поупражнять свою эрудицию в разговоре. Филакс беспокойно сидел за столом. Я не знал для чего он здесь присутствует и это более, чем что-либо беспокоило меня. Зачем Ашмаель позвал его сюда?
— Я хочу поболтать с тобой, — сказал он и поднял бокал. Я улыбнулся.
— Ашмаель, возможно я слишком много времени провел, оглядываясь по сторонам, но все же не могу избавиться от ощущения, что ты что-то задумал.
Он засмеялся чересчур громко.
— Я сделал все, что мог…, был вежливым. Правда?
Я ничего не ответил, но посмотрел вопросительно.
— Ну хорошо, Пеллаз, Тигрон Имманиона, или кто там еще.… Буду говорить прямо. Не знаю, такой ли ты жалкий, трусливый идиот, каким я тебя представляю, или спасительный ангел, каким Тиеди заставляет тебя считать. Но мне не нравится, когда он говорит о тебе. Я знаю, что мы не можем быть идеальными, и сомневаюсь, было ли правильно дать тебе шанс показать себя. Но, только работая с нами, через время ты покажешь свои настоящий облик.
Он налил себе еще вина.
— Ты не думаешь, что через время, даже если твои опасения подтвердятся, будет слишком поздно избавляться от меня?
Он пожал плечами и отмахнулся.
— Термафикс не полный дурак. Если он хочет дать тебе шанс, то я с ним соглашусь. Я выступал с речью против тебя. Но сейчас успокоился. В любом случае есть одна вещь, которую я хочу обсудить с тобой…
Он посмотрел на Филакса свирепо. Тот скорчился, как от боли. 
— Иди внутрь. Ты знаешь, о чем дальше пойдет разговор, и не хочешь слышать этого, правда? — процедил он с яростью.
— Это было жестоко, — я сказал, когда Филакс ушел. 
Ашмаель наклонился ко мне через стол. Я чувствовал запах вина от него. По-моему, он выпил слишком много.
— Нет, не жестоко. Просто он хочет, чтоб некоторые вещи, из моего прошлого оставались забытыми.
— Понимаю…
Я подумал, что возможно это и есть причина смены его настроения. Ашмаель положил подбородок на скрещенные руки и посмотрел на меня.
— Да, понимаешь…. Он говорил тебе?
— Ашмаель… Правильно ли я тебя понял? Ты хочешь спросить меня – своего соперника, политического оппонента… и… просто чужака о Вайше?
— Ну, будет о чем поразмыслить, правда?
Я посчитал последнюю фразу риторической и оставил ее без ответа. 
— Ты можешь спросить об этом Тиеди.… Почему я? 
Ашмаель отклонился назад на стуле и положил одну ногу на стол.
— Ты действительно хочешь услышать об этом. Я уже достаточно пьян.
— Хочу.
— Ну, спасибо тебе, Пеллаз. Как хорошо, что мы всегда можем прийти к нашему Тигрону со своими проблемами! Итак,… Я был шокирован, когда зашел в твои покои и увидел там Вайша. Наверное, ты знаешь почему. Вы с ним любовники? Или это слишком низко для тебя? — спросил он скороговоркой.
Я покачал головой.
— Нет на оба вопроса.
— Я должен был спросить. Во всяком случае, тогда я не сказал ему ничего ,кроме: « Где твой господин?». Или что-то вроде этого.… Вначале я не понял происходящего. Помню только, что подумал: « Боже, как же он похож на Вайша» Понимаешь,… прошло несколько лет. Естественно, он вылетел из комнаты, как дьявол, а я остался дожидаться тебя. Потом я много думал об этом и рассказал все Термафиксу. Я не мог ни о чем спросить Тиеди. Что если это не Вайш? Не хочу, чтоб он думал, что я сломался. Сейчас не лучшее для этого время.
— Это сказал тебе Термафикс?
— Все что он знает…. ужасно, отвратительно…
Ашмаель закрыл лицо руками и выпил еще вина.
— Что бы ты не думал, это не единственная причина, по которой я позвал тебя сюда. Пока ты не приехал я запрещал себе вспоминать Вайша. 
— А сейчас вино развязало тебе язык?
Ашмаель фыркнул.
— И это тоже, я думаю. Термафикс говорил о тебе решительно. Со мной и с гегемонией. Тиеди ничего не сказал – в его манере.… Думаю, он знал обо всем заранее.
— Вайш говорил, что ты изменишь свое мнение,- сказал я, чтоб вернуть его к предыдущей теме.
— О, да, о Вайше…,— лицо Ашмаеля дернулось, — Он помнит меня? Он тот же? Я могу поговорить с ним?
Я выдержал красноречивую паузу, и только потом сказал.
— Он помнит тебя.
Ашмаель окинул меня холодным взглядом.
— Ты ответил не на все вопросы…,— сказал он с горечью в голосе.
— А у тебя действительно острый ум, — сказал я и улыбнулся.
Лицо Ашмаеля осталось неподвижным.
— Почему я не могу с ним поговорить? Он был,…он был моим.
— Я не советую тебе.…Не сейчас, - сказал я успокаивающе, — Думаю, что он не выдержит этого.
Позже я понял, что мои слова были чистой ложью. Не знаю, зачем сказал это. Вайш хотел поговорить с Ашмаелем, но я был против.
— Боже, Тиеди бывает просто монстром, — прошептал он.
— Это была случайность.
Для меня это было все равно, что наблюдать свое будущее. Наверное, все будут так же стараться удержать Кэла подальше от меня.
— Ашмаель, ты сказал, что прошли годы… Что ты сейчас чувствуешь к Вайшу?
Он пожал плечами.
— Что чувствую? Я до сих пор помню запах его крови. Все обожали его. Он был таким красивым, таким живым. Потеряв его, я как будто потерял жизнь. 
Я похолодел, несмотря на то, что ночь была теплой.
— Но сейчас, что ты чувствуешь сейчас?
— Сейчас? — Ашмаель поднял бровь, — Что-то живет в теле, похожем на Вайша. Но он ли это? Я видел, как он погиб, и год провел в трауре. Что теперь я могу чувствовать? Вайш умер.
Будет ли так, когда Кэл узнает, что я жив? Разозлится, что его печаль и гнев были напрасны, или почувствует себя обманутым?
Этой ночью я не мог заснуть. Мысли мучили меня. Пару раз я собирался встать и пойти к Вайшу, но мысль о том, что он будет спрашивать об Ашмаеле, останавливала меня. Печаль солеными каплями текла из глаз. Я так ясно видел Кэла. Ни время, ни смерть не стерли его лицо из моей памяти. Я вспоминал те времена, когда мы делили наше тепло друг с другом, в темноте, в опасной открытой стране, у чужого очага. Вспомнил его бархатную кожу, огонь фиолетовых глаз. Все это потеряно для меня. Никто, кроме него не тронул мою душу. Красота некоторых хара не оставляла меня равнодушным, но в самой глубине моей души был только он. Возможно, думая подобным образом, я сам обрекал себя на одиночество. Так оно и было бы, если бы я перестал верить.

Сил приехал раньше, чем ожидалось. Тиеди привел его в мои апартаменты в то время, когда мы с Вайшем изучали старые карты в библиотеке. На них были обозначены места, где водятся драконы. Мы долго смеялись над тем, что одно из них напоминало замок Фейда. 
Постепенно мы налаживали отношения. Порой Вайш был таким же холодным и недоступным, но тот жестокий мучитель, которым он был во время нашего путешествия, исчез. В его едких замечаниях больше не было ненависти. О том, что было раньше, мы не вспоминали.

Сил совсем не изменился. Хотя, если вспомнить, что Раэтту не стареют, это не удивительно. Наша встреча прошла так, как будто мы никогда раньше не были знакомы. Но стоило мне обнять его, как лед растаял. 
Он засмеялся и сказал.
— Ну, Пелл, кто бы мог подумать, что все так обернется?
Этим же днем, на ужине в апартаментах Тиеди, я спросил его о Солтроке.
— О, теперь город стал больше и красивее, — ответил Сил на мой вопрос, — Хотя теперь я понимаю, что мог бы и лучше. Тиеди просто потряс меня. Сколько тут проделано работы!
Тиеди улыбнулся, заметив холод в его голосе.
Сил не задавал вопросов о Кэле. Я дождался момента, когда разговор стал подходить к концу и спросил, что случилось с Ориеном. «Его убили» — единственное, что он ответил. Это все больше интриговало меня. Я подозревал, что он просто не хотел говорить об этом при Тиеди.
В Имманионе время текло медленно. Каждый день был золотом. Меня пригласили на ужин в дома Термафикса и Дри (насчет последнего я думал с опаской). Представители разных племен начали прибывать в Имманион. Их было легко распознать по выражению озадаченности и удивления на лицах. Для большинства хара великолепие Имманиона было мечтой. До моей коронации оставалось два дня. После этого переговоры пойдут всерьез, но пока в воздухе царила атмосфера праздника. Костюмеры пришли ко мне, чтобы сделать последние замеры для великолепного одеяния, отделанного черными и лазурными перьями. Украшения для меня были сделаны из бирюзы и серебра. Сил зашел ко мне, куря черную сигарету, и встал напротив окна.
— Ты чудо, Пелл! И все-таки для меня ты всегда будешь глупым мальчишкой, прицепившимся к Кэлу.
Я не мог пошевелить головой, чтоб оглянуться на него.
— Я надеялся, что ты возьмешь Флика с собой.
— Правда? — в его голосе прозвучала боль.
Я резко повернулся к нему, опасаясь худшего.
— С ним все в порядке?
— Не знаю. 
Сказал он и со злостью кинул окурок в пустой бокал.
— Не знаешь? В каком смысле? Вы поссорились?
Сил сделал глубокий вдох, и что-то в его выражении лица разозлило меня. 
— Пелл, есть кое-что, что тебе следовало знать, но я не хочу ничего говорить до коронации.
— Почему? — спросил я после долгой паузы.
Плохое предчувствие закралось в мой мозг и мурашки поползли по телу. Я уже знал о ком пойдет разговор.
— Отошли этих павлинов, Пелл. Нам нужно поговорить. Сейчас или никогда.
Галантерейщики посмотрели на него с явным недовольством, но молча стали собирать свои вещи. Я переоделся в свободную робу и попросил зайти их позже.
— Садись, — сказал Сил. Он знал, где я храню спиртное, и пошел в кабинет.
— Выпей это. 
Это была крайняя мера.
— Зачем все это, Сил, — спросил я, еле сдерживая дрожь во всем теле. Но его лицо ничего не выражало.
— Кэл вернулся в Солтрок…

Если бы я мог вжаться в кресло и исчезнуть, то сделал бы это. Если бы мог заткнуть уши. Но сначала я должен был узнать.

— Он тогда не сказал ничего, кроме того, что ты умер,- продолжил Сил, не переставая ходить по комнате, — Мы старались сделать для него все, что возможно. Он был не в себе, потерял много веса. Выпивка, наркотики и прочее. Я знал, что рано или поздно печаль изживет себя, и помогал ему как мог. Флик воспринял эти новости очень тяжело. Он любил тебя. А состояние Кэла еще больше угнетало его. Однажды ночью Ориен был рядом с нами, он сказал, что тебя втянули в то, чего никому из нас не понять. Может все должно было звучать по-другому….
Дурак! Лицо Кэла на глазах изменилось. Он посмотрел на Ориена так, будто тот собственнолично убил тебя .
«Что ты знаешь об этом, Ориен?».
В ответ Ориен только мотал головой, бормотал что-то в свое оправдание. Потом Кэл стал просто диким - он схватил его и прижал к стене. Говорил, что с него хватит жестокости и магии, обвиняя во всем, что с тобой произошло Ориена и Тиеди. Ну,…в этом он был прав. Мы с Фликом оттащили Кэла, и он казалось, успокоился. 
Когда Ориен ушел к себе, Кэл попросил у меня прощения и сказал, что знает, будто что-то произошло на твоем посвящении. Это стало своего рода меткой и, ответственны за это Ориен и Тиеди. Спрашивал, знаю ли что-нибудь об этом. Я сказал, что не знаю, и это действительно так. Тогда у нас у всех были свои подозрения. Кэл пару минут смотрел на меня тяжелым взглядом, но все же поверил. Он говорил, что любит тебя. Любит….
Я чувствовал себя ужасно…. Его глаза… Он был как призрак. Никогда не видел ничего подобного. Кэл попросил оставить его одного, поэтому я ушел к Флику. Мы ничего не слышали. А следующим утром, его уже не было. Он ушел, а Ориен умер. Его повесили, предварительно выпотрошив, на крыше Наяти.

— Это я во всем виноват, — прокричал я, закрыв лицо руками.
Сил сел передо мной на корточки и обнял.
— Нет, не ты.… Это Сумасшествие, которое заставляет людей убивать. Одержимость.
— Кэл называл это любовью.
— Это одержимость, болезнь. Хотя, может, он никогда и не был здоров, после Зака.
Я знал, что это не так.
— А Флик?, — спросил я, страшась того, что Сил мне ответит.
— Флик.… Ну, несколько дней он был таким тихим, безразличным. Как будто внутри у него ничего не осталось. Я старался сделать что-нибудь, чтоб ему стало легче, говорил с ним. Но этого было слишком мало. Он покинул Солтрок, оставив мне записку. Очень хорошую.… Но все-таки он ушел. А я остался один, разбираться со всей этой шумихой. Все были потрясены, напуганы. Раньше в Солтроке такого никогда не происходило. Конечно, через некоторое время все забылось. Жизнь продолжается.

Моя кожа ощущала тепло талисмана Ориена. Я должен был знать, что он умер. Должен был.
— Сил, мне холодно. 
Он обнял меня, шептал, что мне нужно поплакать и станет легче. И у него получилось.
— Я не хотел говорить тебе. 
Мои слезы были беззвучными.
— Ты ненавидишь Кэла?
В ответ Сил крепче обнял меня.
Вайш, зайдя в комнату и застав нас в таком положении, поначалу не так все понял. Я отступил, а Сил обернулся. Увидев мое лицо, Вайш испугался. 
— Сил, расскажи ему все за меня,- попросил я и пошел в спальню.
Звучал его голос, но слов было не слышно. Занавеси качались под теплым летним бризом. Я просто лежал на кровати. После потрясения и слез боль чувствуется еще острее. За моим окном пели птицы, терраса была залита светом. Но для меня этот день был черным. 

Глава 10

Даже если вы думаете, что находитесь в безопасности, это не так. Тьма везде. Мы с Вайшем стали жертвами тяжелых потрясений, как только добрались до Имманиона. Следующие два дня мы просто пили, образно говоря, зализывая свои раны. 
— Ты должен забыть об этом, Пелл, — советовал Вайш, — Теперь ничего нельзя сделать.

Ничего? Но как прогнать ярость и разочарование, которые, как тогда казалось, переполняли меня? Второе я твердило мне: «Нет, это не мог быть Кэл!»
Как перестать об этом думать? 
Возможно, это очередная игра Тиеди. Но мог ли Сил играть настолько убедительно, говоря мне, что хар, которого я люблю, убил моего наставника и друга? Предчувствие подсказывало, что нет. Тиеди способен на такую ложь, но не Сил.
Я проклинал и оплакивал свою судьбу, но несмотря ни на что, происходящее не затронуло моей сути - холодной и рациональной. Эта часть меня затаилась в ожидании того, что боль исчезнет. Особенно по ночам я ощущал, как она прячется в моей душе, это ужасало меня. 
На утро Вайш принес горячее питье. Два прошедших дня просто опустошили меня. Терпение и вера полностью иссякли, но в глубине, меня переполняла целительная сила, помогая мне выжить и не сойти с ума.
Коронация была назначена на полдень. Подготовка к церемонии началась утром. Атмосфера была напряженна до предела, как в ночь перед великой битвой. Мы с Вайшем переглянулись, и наши глаза сияли возбуждением. Темные секреты, таившиеся в душах, только увеличивали нашу силу. Нас выделяли знание и величие, поэтому мы не имели права дать волю эмоциям. Никто из нас не винил Тиеди. Он связывал нас родственными узами. Контролировал нас. Теперь у нас было все, теперь у нас не осталось ничего.
Я вышел на солнце, и на короткий момент тень Солтрока встала у меня перед глазами. Торжественно возвышающийся впереди храм превратился в крытую деревом Наяти, а ангелы, что выстроились вдоль улиц Имманиона стали новопоселенцами с радостными, испуганными лицами. Мы ехали в роскошной карете, запряженной восьмью серебряными лошадями. Вайш, одетый в белоснежные одежды, ярко выделявшие его рыжие волосы, сидел рядом и держал мою руку. 
Среди серебрящегося между колоннами дыма благовоний я приносил присягу перед жителями Имманиона, гегемонией и жрецами. Священную клятву, которая свяжет нас навсегда.
Тиеди смотрел на меня змеиным взглядом, полным гордости и ликования. Он знал о том, что Сил рассказал мне, но не подавал вида. Я стал Тигроном. Сильным и беспристрастным. Он говорил мне: « Ты должен прислушиваться к своей мудрости, Пеллаз. Посмотри на этот мир! Мы должны искоренить все темные и гнилые места!»
Тиеди – мой родной отец. Великодушие никогда не было его чертой. Перед ним стояла Великая Цель, а жалость была лишь мелкой помехой у него на пути. 
Я поднялся с самого низа, где трудятся и копошатся маленькие хара, не понимая, кто они на самом деле. Я шагнул вперед и занял свое место на троне Знания и Силы. Нищета и страх теперь не для меня. Я жил, умер и воскрес, чтоб обрести неизмеримую силу. И именно поэтому я не имею права прислушиваться к голосу своей страсти и боли.

Последние слова были произнесены. Тиеди молча подошел ко мне и взял мое лицо руками. Я уже не дрожал, чувствуя, как его дыхание входит в меня. На этот раз мы были равны. В голове эхом зазвучали его слова: «Я пронесу тебя через боль, отдай мне часть того, что я оживил». Уверен, это не было запланировано. Среди собравшихся сгустилась тишина. Я чувствовал на себе их взгляды. 
Сила ярко красным пламенем витала вокруг, и рыжие волосы падали мне на лицо. 
« Пеллаз, драгоценность моя!»- никогда не слышал такой интонации в голосе Тиеди. 
Как и во всех храмах, место посвящения закрывалось от любопытных глаз. Черная сияющая занавесь упала на пол, создавая ощущение уединенности. Термафикс заглянул внутрь, и мы обернулись с пугающей синхронностью. Он молча задернул занавесь и вышел. Алтарь в самом священном храме Раэтту был украшен золотом. Забравшись на него, я скинул с себя перья. Избранник. Тиеди подошел ко мне, и его жар казался мне обычной страстью. Как у всех хара, не больше. За все время я закричал лишь один раз, но не от боли. Он до самого конца смотрел в мои глаза, желая прочесть в них все, и когда подошел этот момент сила, как электричество поразила меня, разжигая, открывая великий поток силы. Волосы Тиеди затрещали, как от статического тока и его лицо стало таким беззащитным в экстазе. Я сделал это. Бог сам попал в ловушку. На этот раз я мог контролировать его, заставляя извиваться в моих руках от наслаждения. 

Мы с Тиеди вернулись в Фаонику. Улицы Имманиона переполнялись радостными хара. Специально по такому случаю многие приехали издалека. Этот день стал великим праздником для всех. Сплетни и разговоры про меня стихли, и я бесстыдно наслаждался всеобщим восторгом. Это мой дом, мои люди. И все до одного счастливы.

Когда стемнело, Тиеди привел меня к себе. Я был пьян от радости и немного от спиртного.
—Пелл, — начал он, — Ты, конечно, подумаешь, что слишком рано затрагивать подобную тему, но это очень важно. Особенно если учесть то, что нам придется покинуть Имманион по очень опасным делам.
Я слушал, все еще улыбаясь. Тиеди усадил меня в кресло и встал передо мной.

— Ты знаешь, что мы должны выбрать тебе партнера. Того, кто родит тебе сыновей. Ты думал об этом?
— Нет, но это естественно….
— Ты же понимаешь, что многие хара изо всех сил начнут подлизываться к тебе, чтоб стать твоим избранником.
Я не смог сдержать издевки в голосе.
—Мммм… Думаю, я подозревал об этом.
Тиеди кивнул.
— Тебе нужен партнер, который станет для тебя соуми, по крайней мере, публично и будет носить твое семя. Это должен быть надежный хар, на которого можно оставить управление, в твое отсутствие.
Я засмеялся.
— Что ты предлагаешь, Тиеди? Звучит так, будто ты заставляешь меня жениться…
Тиеди не улыбался.
— Так и есть. Тебе нужна пара, с которым вы объедините свою кровь в храме и покажете всему народу ваше единство во всем.
— И кто это будет? — воскликнул я.
— Я еще не решил.
На этот раз злость пересилила эффект алкоголя. Я чувствовал, что горю. Больше не казалось, что Тиеди пытается управлять моей судьбой. Так оно и было! Он хотел, чтоб я объединил свою кровь с кем-то в магическом действии, но я знал, что не смогу сделать этого. Такой союз будет ложью!
— Мы что, люди?! — вспыхнул я, — Что все теперь обязаны пережениться друг с другом!?
Тиеди хлопнул в ладоши у меня перед лицом.
— Успокойся, Пеллаз! Я же не сказал, что ты обязан быть ему верен. Это лишь политический шаг.
— Это дико! — прокричал я, — Не могу поверить, что ты мне это говоришь! И сколько же любовников мне позволено иметь? Может в Фаонике даже имеется половина для моего гарема?
— О! Не воспринимай все так эмоционально! Завтра ты увидишь в этом смысл. Нет причины отказываться.
В его глазах ясно читался вызов. Возможно, на этот раз мне следовало промолчать.
— О…. Я понял! Ты испытываешь меня…мое отношение к Кэлу. Правда?
Он молчал.
— Надо же, это действительно беспокоит тебя, — сказал я с горечью.
— Пеллаз, он не достоин тебя. Я должен был разорвать ваши отношения еще давно. И сделал бы это, если бы знал, насколько сильны твои чувства. Ты постоянно должен ожидать от него… Он был Уигенна когда-то. Результат этого посвящения никогда не стереть.
— Почему ты говоришь мне это сегодня?
Я не чувствовал боли, лишь злость. Тиеди не забыл.
— Знаю, я долго ждал. Но я надеялся, что ты не вспомнишь о Кэле…
—Тиеди, это ложь!
— Что если твоим партнером станет Вайш? — сказал он хитро. — Ты будешь так же злиться?
— Мы оба знаем, что это не может быть Вайш.
— Да, к сожалению.
— Но даже если бы мог, я не согласился бы. Не могу. Мне очень жаль, если ты не понимаешь. Я позволю тебе выбрать мне партнера, который родит мне сыновей. С радостью передам ему часть силы. Но я не смогу смешать с ним свою кровь в ритуале, не смогу дать ему клятву. Это мое последнее слово.
Он позволил мне дойти до двери. 
— Пеллаз, все, что я дал тебе…. Это так легко отобрать…..
Его слова были настолько тихими, что я засомневался, действительно ли слышу их. 
— Тиеди, — сказал я устало, — Ты способен на компромисс?
Он засмеялся.
— Компромисс? Ты шутишь!? О, Пелл,….. убирайся! По-моему мы зашли в тупик…. Поговорим об этом завтра.

Я вернулся к празднующим, но сердцем я был не здесь. Призрак Кэла снова вторгся в мою жизнь. Я почти видел его, стоящего в углу комнаты, среди высоких растений. Он улыбался, его волосы были в крови. Чья она? Моя или Ориена? Я хотел выкинуть эти мысли из своей головы. Сейчас я почти ненавидел его. Неужели он считал, что в его руках мой убийца? Чувствовал ли восторг, когда отбирал жизнь Ориена? Того, кто дал мне первую мудрость… помог не забыть прошлого…. 
Мои руки бессознательно гладили амулет. «Кэл, ты идиот! Слепой глупый идиот!»
Все думали, что он сошел с ума…. Но я знал. Когда-то мы вместе подглядывали под дверями Какхаар в пустыне, видели, как Лианвис убивал, чтоб забрать жизненную силу. О, да, мы-то знаем, что скрывается в тени сознания Раэтту. Кэл убил ради меня…. 

Звуки веселья доносились через открытые окна. Я чувствовал усталость и грусть. Алмазная ночь. Прохлада. Позади печально звучала музыка. Что-то закончилось сегодня, но что именно - я не мог объяснить. Завтра будет другим. Тьма накрыла сад, но то и дело звучал чей-то приглушенный смех. Дверь в комнату Вайша была открытой, и тусклый свет лился из нее. Он лежал в полусознательном состоянии. Две пустые бутылки стояли рядом с ночным столиком. Почему-то меня ничто не удивляло.

—Вайш! — я подошел и потряс его за плечо, — Вайш!
Он открыл глаза, и я увидел какие они красные.
— Пелл, уйди…
— Нет, нет…
Я взял его на руки и он снова заплакал. Он был соуми, больше, чем кто-либо… Женская суть была настолько сильна в нем, что казалось, он просто создан быть моим любовником. Если бы только Тиеди не сделал его таким… Несправедливо.
—Что случилось? — спросил я
—Его глаза…. Что я, Пелл? Почему я до сих пор жив?
—О, Вайш, Вайш…,— сказал я и поцеловал его сухой горячий лоб.
—Я чудовище!
Он попытался отстраниться от меня. 
—Ты хочешь, чтоб мне стало лучше, но я знаю, что безнадежен. На что надеяться тому, кто умеет лишь отпугивать от себя других, заставлять их отворачиваться от отвращения?
—Это неправда, — говорил я, гладя его прекрасные волосы, шею.
—Неужели?
Второй раз за ночь в глазах, смотрящих на меня, я видел вызов. Но в этот раз настолько нерешительный, что казалось еще момент и он исчезнет.
—Ты прекрасен, Вайш! И бесстыдно пьян, поэтому я позабочусь о тебе сегодня.
Снаружи стихла музыка. Горизонт окрасился розовым и золотым в обещании рассвета. Мы откинули одеяло и подставили наши нагие тела утренней прохладе. Я думал, что Вайш уснул, но он положил мне руку на лицо.
— Пелл, я хочу рассказать тебе кое-что. Этого никто не знает…ну или почти никто. Это не говорит ни о чем и в то же время объясняет все. Я хочу рассказать кое-что о Тиеди.
Я приподнялся на локтях и лег на него.
— И что же это?
Вайш улыбался в предвкушении. Его одновременно переполняло желание обо всем рассказать, но в тоже время он боялся. 
— Возможно, мне не стоит говорить….
Я взял его руку.
— Неужели все так плохо?
— Нет, не плохо, просто я предам его доверие. Хотя, возможно, он сам хочет, чтобы я рассказал тебе. Помнишь, я однажды спросил, знаешь ли ты кто такой Тиеди?
—Смутно.
—Он единственный Раэтту, которого знают абсолютно все.
Мне это ничего не сказало.
— Это правда? Тиеди знают все?
—Да!
—Что ты имеешь в виду? Почему это так важно? Я всегда знал, что он пользуется плохой славой….
— Больше чем! Он… он Агама, Пелл! Подумай об этом!
Я засмеялся.
— Агама? Что?
— Пелл! – ногти Вайша впились мне в плечи, — Не смейся! Неужели ты сам не видишь!? Он самый сильный! Первый, единственный, вечный! С него началось все, Пелл, Все! Раэтту это Тиеди! Мы молекулы, атомы его тела. Агама! Подумай об этом….

Какое-то время я молчал. Только скрип стен замка и крики первых птиц нарушали тишину. Казалось, стихло даже дыхание Вайша. Я думал о деревянной хижине Солтрока, которая называлась Форал. Солнечные лучи проникали через окно и падали на Ориена, где тот сидел, скрестив ноги на полу. Он мысленно рисовал мне картины…. Серый каменный город - темный и бездушный. Ребенок мутант, карабкающийся среди руин, озирающийся, напуганный, одинокий. Может ли столь мудрое существо быть таким беспомощным? Первый Раэтту. Но кем еще он может быть? Мы родились через страдания. Какой я идиот, что не догадался сразу…. Знал ли об этом Ориен? Тиеди создал новую расу. Как он мог остаться неизвестным? (Изменил имя? Может внешность? Но ведь кто-то должен знать его?) Наверное, он устал. Требовалось время, чтобы восстановить силы, все обдумать. Или может ему просто стало скучно? Тиеди никогда не показывал своих чувств. Иногда Раэтту говорили об агаме, но редко, в неясных чертах. Возможно, этот ход необходим, чтобы управлять всеми. Туманная фигура - наполовину Бог, наполовину чудовище. Они не ошибались в одном. Агама исчез из ада Мегалитики и построил свое государство, здесь, в Имманионе. Этот город стал мозгом, сердцем Раэтту. Линии коммуникаций расползающиеся от него - вены и артерии, наши мысли - кровь. Нужен ли ему мир? Была ли в этом его цель? Ведь Тиеди никогда не был человеком.

Я лег на подушки и обнял Вайша. Теперь я мог слышать его дыхание. Небо за окном стало розовым и золотым. Сегодня я расскажу ему все, что знаю. Не могу предвидеть его реакции, но представляю облегчение в его глазах. Вместе с ним мы выйдем отсюда и смело взглянем вперед, в небо, в свое будущее. Так и будет.
Я хотел знать все. Видеть прошлое глазами Тиеди. Его чистая кровь течет в моих венах. Его дух - мой дух. Он может видеть все в мире, и я буду смотреть его глазами. Я точно знаю, что хочу увидеть.

Глава 11

У меня ушло много месяцев, чтобы завершить свое повествование. Когда я думал, что уже закончил, происходило еще что-то…. Кое-что я переписал. Вайш помогал мне, если мои описания были слишком туманными, или беглыми. Если честно, изливая все это на бумагу, я ощущал облегчение. Весь день я проводил в предвкушении того, что сяду за рукопись вечером, несмотря на то, что мне не хватало времени, чтобы описать все.

Прошел год с того момента, как Вайш рассказал мне о Тиеди. Теперь тот Пеллаз, который начал повествование, кажется мне таким юным и глупым…. За это время я доказал свою силу всем – своему народу и в Хегалионе, несмотря на то что остались те, кто все еще называет меня марионеткой Тиеди. Я получил хорошее образование и изо всех сил стремился стать настоящим Геламингом. Ничто не могло проскользнуть мимо моих ушей (хотя, позже мне раскрыли глаза на некоторые вещи, происходящие в Фаонике.). Вайш говорил, что я стал выше. И действительно, я чувствовал себя выше! Призраки прошлого не исчезли, но теперь я умел их усмирять.
Тиеди оказался прав насчет того, что нам потребуется время для подготовки к походу против Варр. Теперь уже не ставился вопрос об оправданности этой кампании, о том, к чему это могло привести. Стало известно, что их главнокомандующий, Понкласт, развернул свою армию назад. Слабость Варр всегда была их недостатком. Теперь его лазутчики пытаются исправить положение. Эта новость не была радостно встречена в Гегемонии. С этого момента нам следовало быть осторожней. Ашмаель предложил перебросить три дивизии Геламингов в Мегалитику и выстроить гарнизон на юге.
Вокруг базы будет сооружен барьер, который врагу не преодолеть – силовой щит. Важно то, что в Мегалитике у нас есть сторонники, которые нуждаются в помощи, поэтому наша армия будет иметь дополнительную поддержку.
Последнее время все чаще упоминали о Терзиане. Но когда я слышал его имя, меня пробирал холодный пот. Не смотря на то, что я старался не думать об этом, инстинкт подсказывал мне, что Кэл в Галхее. Он с Терзианом. Я чувствую это даже сейчас, и меня переполняет ярость. Тиеди прекрасно знает об этом, пройдет время, и он расскажет всё… Он все еще беспокоится о моих чувствах к Кэлу, хоть я и стараюсь прятать их как можно тщательнее. Меня злит, что я до сих пор люблю его. Это слабость, а я не могу позволить себе слабости. Надеюсь, что после всего прочитанного вы поймете меня. 
Чувства подсказывают мне, что мы с Кэлом еще встретимся, но не уверен, чем это обернется. Я сильно изменился и боюсь, что время, проведенное с Варрами, изменило и его. Если Тиеди когда-нибудь прочтет эти строки, то будет просто в ярости, и мы опять поссоримся. Возможно, он с радостью бы собрал какую-нибудь конференцию, чтобы подобрать мне консорта, но сейчас все заняты более насущными проблемами. Я все больше убеждаюсь, что эта тема будет поднята очень скоро.
Вчера мы с Тиеди совершили небольшое путешествие через границу в маленький городок Раэтту, севернее Имманиона. Не помню его названия. Видимо Тиеди посчитал, что я заслужил тихий обед после «весело» начавшегося утра. В Хегалионе я успел поспорить с Ашмаелем по поводу того, что мы слишком медлили с передвижением наших людей в Мегалитику. Порой Ашмаель бывает очень нетерпеливым. Признаюсь, я тоже был не в настроении позволять ему разглагольствовать, поэтому дебаты переросли в спор, и я отпустил резкую шуточку в его адрес.
Когда мы уходили, атмосфера в Хегалионе была довольно мрачной, поэтому мы нашли тихое кафе и сели снаружи, на солнышке, попивая терпкое игристое вино. Тиеди рассмешила статуя, установленная в сквере, которая изображала Агаму. Она совсем ничем не напоминала оригинал. 
Хар, подносивший нам заказ, видимо решил, что мы всего лишь иногородние чиновники и не отказался поговорить с нами. У Тигрона, по его мнению, было больше духа, чем ожидал Тиеди. Шли разговоры, будто они постоянно ссорились. Тиеди поймал мой взгляд и улыбнулся. Мы ничего не отрицали и ни с чем не соглашались. И хар ушел обратно в кафе. 
—Ну…. Это правда?
Тиеди пожал плечами.
— Иногда ты говоришь слишком много, но не настолько, чтобы отказать мне в решении привести тебя сюда. 
— Мы выдвигаемся в Мегалитику?
— Не ты, Пелл,— сказал он, отведя взгляд.
— Почему?
— В этом нет нужды….
Возникло неловкое молчание, которое, казалось, никто не осмелится прервать. Тиеди задумчиво смотрел на сонный сквер, теребя стакан в руках. 
— Не потому, что я так хочу,— сказал он, подразумевая совсем другое.
— Конечно…,— ответил я, имея в виду еще больше…
Он выпил и засмеялся.
— Предполагаю, ты и это опишешь в своей книге?

Я опишу всё, Тиеди, всё.




Выдержка из « Имманион Энкваер», еженедельной газеты, вышедшей через пять недель после окончания рукописи Пеллаза.

Пресс-релиз новостей из Фаоники за неделю!
На трон Имманиона, в качестве Тигрины, консорта Тигрона, взойдет ранее неизвестный никому хар. Ни у кого не остается сомнений, что это было решением Господина Тиеди, однако настораживает то, что это предложение было единогласно принято Гегемонией.
Сообщалось, что хар из Ферелитии, Каэру Мевени, приехал в Имманион вместе с харлингом неопределенного возраста и женщиной после длительного путешествия через море. Дворцовые источники подтверждают, что Ферелитиец будет коронован в месячный срок и свяжет себя кровными узами с Тигроном. Ни от него, ни от Тиеди никаких комментариев на этот счет не поступало, но этот жест ясно дает нам понять, что с этого времени Тигрон не собирается ничего выносить на обсуждение, и не допустит вмешательства в это дело третьей стороны. 
Так же не поступило никакого подтверждения распространенному мнению, что Тигрон является отцом ребенка, а его хостлинг явился с целью признания его харлинга законным сыном.
От лица общественности мы просим Тигрона как можно скорее внести ясность в происходящее и сделать публичное заявление.

1. олеонафтов Он состоялся благодаря подвижнической деятельности Виктора Рагозина предпринимателя технол
2. Система управления персоналом предприятия ООО МОК
3. 30 Содружество независимых государств 410
4. Алтайский государственный технический университет им
5. Доверенность- форма, содержание, виды
6. Доклад- Существует ли тринадцатая планета солнечной системы
7. ЛЕКЦИЯ 12 Экономический рост До настоящего момента мы рассматривали макроэкономику а также макроэкономи
8. Столярные работы УСТАНОВКА ОКОННЫХ БЛОКОВ Состав операций и средства контроля
9. Если хочешь быть богатым и счастливым не ходи в школу
10. Преимущества агропромышленного интегрирования
11. Системы двух линейных уравнений с двумя неизвестными имеют вид- где b c d e f ~ заданн
12. Теория государства и права
13. З КУРСУ МЕНЕДЖМЕНТ Тернопіль ~ 2013 Менеджмент
14. ВВЕДЕНИЕ Переход к рыночной экономике юридическое признание собственности вызвали к жизни и возродили в
15. Письма в Европу 19351938 Рерих Елена Ивановна 16
16. Підприємство і його продукція 2.html
17. Ешь с хлебом А хлеб ведь невкусный
18. тематичних дисциплін Кафедра іноземних мов Рослинні жири- проблемні питання виробників і
19. Лабораторная работа ’2 Тема- Фазовое управление тиристора Цель работы- Измерение и изучение свойства тири
20. деструктивных организаций в российском обществе и мире еще не была достаточно рассмотрена в контексте рад

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе