Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Суворов Дмитрий Владимирович, кандидат культурологии, лауреат премии им. П. П. Бажова
СКРИПАЧ НА КРЫШЕ ИГРАЕТ ПО ТЕБЕ….
«Скрипач на крыше» Джерри Бока и Джозефа Стайна, всемирно известный американский мюзикл по Шолом-Алейхему (конкретно – по повести «Тевье-молочник»), легендарная бродвейская постановка, попавшая в книгу рекордов Гиннеса (установила мировой рекорд театрального долгожительства, выдержав со дня премьеры подряд 3242 представления)… Чтобы решиться на постановку ТАКОГО спектакля, требуется определённое творческое мужество. Тем впечатляюще становится тот художественный результат, который продемонстрировала нам труппа Екатеринбургского театра музыкальной комедии.
Во-первых, это спектакль синтетического плана: здесь музыка, драматическая игра и хореография спаяны воедино. Прежде всего, конечно, нужно отметить кардинальную роль «крестных отцов» постановки – это дважды лауреаты национальной театральной премии «Золотая маска» режиссер Кирилл Стрежнев и дирижер Борис Нодельман. Все участники спектакля демонстрируют отменные вокальные данные, а хореография мюзикла – на уровне «хай-класса» (хореографом выступил известный петербургский балетмейстер, лауреат Государственной премии РФ, лауреат премии «Золотая маска» Гали Абайдулов). Сам «скрипач на крыше» (в разных составах –Даниил Баранов и лауреат международного конкурса Аркадий Клейн) – подлинный герой происходящего, демонстрирующий великолепное инструментальное мастерство (об ответственности, которая лежит на исполнителе партии скрипки в данном мюзикле, говорит тот факт, что в известной американской записи эту партию исполнял великий скрипач Исаак Стерн!).
Во-вторых, в спектакле действует множество персонажей – зачастую откровенно эпизодических, но очень важных для создания общей картины (напомним: действие происходим в еврейском местечке Анатовка на Украине в начале ХХ века). ВСЕ участвующие в создании этих образов актёры преуспевают в решении этой сложной творческой задачи – и в результате формируется неповторимая и бесподобная по колоритности палитра образов: здесь и доводящая собеседника до обморока своей говорливостью сваха Ента (народная артистка РФ Галина Петрова), и ироничный рабби (заслуженные артисты РФ Александр Потапов и Иван Филоненко), и не лезущий в карман за остроумным словцом трактирщик Мордха (Вадим Желонкин), и смешной робкий влюблённый портной Мотл-Камзол (заслуженный артист России Александр Копылов), и грубоватая, но любящая мужа и дочерей Голда, жена Тевье (заслуженные артистки России Лариса Емельянова и Светлана Кочанова, в двух разных составах), и, естественно, трио его дочерей – Цейтл (Светлана Бережная), Годл (лауреат международного конкурса Анастасия Сутягина) и Хавы (лауреат международных конкурсов Мария Виненкова). Все артисты комплексно выстраивают амальгаму еврейского бытия начала ХХ века, пронизанного специфическим горьковатым еврейским юмором (который становится самым мощным оружием психологического выживания!) – бытия, лучшей характеристикой которого становятся слова финального хора:
Солнце встанет, солнце сядет,
Годы промелькнут,
Полные горя и лишений,
И редких радостных минут…
Особняком стоит здесь студент-революционер Перчик (в выразительном эксцентричном исполнении Евгения Толстова): он резко выламывается из привычного мира Анатовки, поскольку несёт с собой идею прогресса и обновления. Режиссёр и актёр (вместе с Тевье) готовы немного посмеяться над наивно-прямолинейным «прогрессизмом» Перчика, его «левизной» и вполне мессианскими прожектами переустройства мира (на память приходит экстравагантная сцена урока, где Перчик – цитируя Библию! – внушает дочерям Тевье, что «нельзя верить предпринимателям!»), но именно в данном контексте эта улыбка носит доброжелательный характер. В конце концов, постоянно жить в ожидании, когда «губерния» спустит очередную «патриотическую» инструкцию об образцово-показательном погроме или депортации, рано или поздно надоест любому. Такие, как Перчик, олицетворяют творческое начало своего народа – из этого немного прямолинейного и самонадеянного идеалиста может получиться и Владимир Жаботинский, и Давид Бен-Гурион, и Хаим Бялик, и Шолом-Алейхем, и Марк Шагал (и Яков Юровский, увы, тоже)…
В-третьих, и это главное, «Скрипач на крыше» (как и повесть Шолом-Алейхема) в определённом смысле также является монодрамой, «театром одного актёра», в центре которого – грандиозный образ Тевье. Здесь стоит вспомнить слова великого Соломона Михоэлса о том, что вся еврейская литература имеет своим фундаментом Библию (точнее – Ветхий Завет). Тевье-молочник Шолом-Алейхема (и Джозефа Стайна) – фигура необыкновенно многоплановая. С одной стороны это, естественно – колоритнейший характерный персонаж, несущий (как всегда у Шолом-Алейхема) множество специфических черт, типичных именно для той «местечковой» субкультуры (в мюзикле это проявляется, к примеру, в трогательно-наивной песне-мечте о богатстве и о том, как сам Тевье представляет себе богатую жизнь). Но, с другой стороны, образ Тевье при первых же дуновениях трагического ветра (не единожды пронесшегося над головой старого еврея) мгновенно перерастает характеристические рамки и вырастает в фигуру монументальную и символическую. Тевье – не кто иной, как Иов Многострадальный из известной книги Ветхого Завета (эту параллель проводил и Шолом-Алейхем, и Михоэлс, и… сам Тевье – в тексте повести). Как и свой библейский прообраз, Тевье принимает удары судьбы, гнётся и распрямляется, несёт свою ношу (в прямом и переносном смысле) и… беседует со Всевышним – то с юмором, то с до боли узнаваемой еврейской горчинкой, а иногда и гневно, почти ропща (но всегда находя философское обоснование происходящего). Его нельзя только СЛОМАТЬ – как нельзя сломать старый кряжистый дуб, корнями вросший в родную землю. Тевье – сама душа еврейского народа: до таких обобщений поднимается далеко не каждый персонаж мировой литературы…
При этом беды, обрушивающиеся на Тевье, тоже сложны и многоплановы (что ставит старого молочника перед необходимостью не только решать проблемы, но и ОСМЫСЛИВАТЬ их). Если бы всё дело ограничивалось только дискриминацией евреев со стороны государства и его слуг (хотя и этого в Анатовке хватает с лихвой), наверное, Тевье было бы даже легче. Но проблема в том, что старому молочнику приходится переживать нечто более серьёзное и грозное – крах старых (проверенных веками!) обычаев, отступающих под неуклонной пятой перемен (вторгающихся в его дом, как нарочно, с судьбой его горячо любимых дочерей – каждая из них переживает пору любви, и у каждой избранник совершенно не вписывается в жёсткую матрицу традиции, и каждая готова буквально сражаться за своё счастье!). Модернизация – процесс всегда тяжёлый и болезненный, и ломка традиций (совершенно неизбежная!) – это сродни болезни. Прекрасно и проникновенно сказал об этом великий еврей, классик российской поэзии Иосиф Бродский:
К чему близки мы? Что там, впереди?
Не ждет ли нас теперь другая эра?
И если так, то в чем наш общий долг?
И что должны мы принести ей в жертву?
Это надо ПОНЯТЬ. Это надо ПРИНЯТЬ. И Тевье удаётся и то, и другое – не сразу, не без боли и слёз, не без ощущения потерь (особенно во взаимоотношениях с Хавой, ради любви к русскому парню перешедшей в христианство). Вековая сила традиций в его душе переплавляется в понимание чего-то высшего, стоящего над национальными, религиозными и традиционалистскими различиями. Как говорил другой великий российский еврей – отец Александр Мень – «межрелигиозные перегородки до Бога не достают». Кульминация здесь – финальная сцена, когда Хава и её муж Фёдор (его играют в разных составах студенты ЕГТИ Никита Туров и Леонид Забоев) добровольно выбирают участь изгнанников (чтобы не остаться с гонителями!), а Тевье делает над собой самое большое усилие и принимает свою «блудную» дочь. Теперь впереди опять, как и тысячу раз в еврейской истории – дорога, и снова ему предстоит пустить корни в землю…
Само собой разумеется, что воплощение ТАКОГО художественного образа ставит перед взявшимся за это артистом задачи не просто сложные, но даже рискованные – здесь очень легко «недобрать», оказаться ниже материала (в искусстве нельзя представить более катастрофичной ситуации!). И заслуженный артист РФ Анатолий Бродский с блеском решает эту сложнейшую творческую задачу. Здесь – общая заслуга всех создателей этого прекрасного представления, но, безусловно, исполнитель заглавной роли берёт на себя львиную долю в реализации конечного творческого результата…
И еще. Этот спектакль – предельно актуализированный по сути своей: ведь в истории краха традиционной Анатовки, как в капле воды, отражается вся история безумного ХХ века. Выселение евреев из маленького украинского местечка – это та матрица, из которой вырастет все последующее: изгнание немцев из Пруссии, Померании и Силезии, поляков из Львова и Вильно, японцев с Курил, великий армянский исход, три эмиграции из России, раскулачивание, сталинские депортации народов, ГУЛАГ (а для евреев «Анатовка» – прелюдия к Холокосту!). Поэтому, вольно цитируя Хемингуэя, можно сказать: не спрашивай, по ком играет скрипач на крыше – он играет по тебе…