Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Е. Л. ПОЦЕЛУЕВ
ИНДИВИД КАК СУБЪЕКТ ПРАВОНАРУШЕНИЯ:
ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ПРАВОВОЙ ДИСКУРС
Вместо введения. Без субъекта невозможно никакое правонарушение. Наличие деликтоспособного лица – важный, сущностный признак любого правонарушения, одна из четырех обязательных групп такой юридической конструкции, как состав правонарушения. Субъективная сторона состава, которая выражается в форме вины, присуща, как известно, только индивиду. Профессор С.А.Комаров справедливо называет субъективную сторону правонарушения «существенным элементом состава правонарушения, отличающим его от объективно противоправных поступков»1. Мы придерживаемся той позиции, согласно которой каждая личность является индивидом, субъектом, лицом в праве, но не каждый индивид (например, новорожденный или невменяемый) является личностью. Не всякий субъект права является нарушителем права, поэтому первое понятие является родовым, а второе – более узкое, видовым.
Субъект права. «Общежитие слагается из индивидов, - констатирует
Д. Дембский. – В свою очередь, индивида при всем своем желании- не можешь себе представить вне общежития, интегральную частицу коего он представляет»2 . Соответственно немецкий и швейцарский юристы Г.Аренс и И.Блюнчли (1808-1881) полагают, что «человек в силу самой своей п р и р о д ы необходимо является субъектом права…»3. Если встать на позицию сторонников естественного права и признать, что существуют вечные, неотчуждаемые права и свободы человека, то с данными учеными следует согласиться.
Известный русский ученый, юрист, социолог, профессор Санкт-Петербургского университета Н.М. Коркунов (1853-1904) считает, что личность - продукт общества, многих обществ, социальных групп. «Ни государство, ни церковь, ни национальность (этнос, нация . –Е.П.), ни данный общественный класс, ни община, ни семья не могут всецело подчинить себе личность именно потому, что к такому подчинению стремятся все они совместно. …Поэтому каждая личность представляет в обществе особое самостоятельное начало, никогда не прилаженное вполне к складу данного общества, никогда не гармонирующее с ним в унисон. Личность, как особое, самостоятельное начало, всегда оказывает в отношении к данному общественному порядку некоторое трение» , - замечает Коркунов.4 А трение может перерасти в юридический конфликт, в том числе в правонарушение.
«Субъектом права называется всякий, кто способен иметь права независимо от того, пользуется ли он ими в действительности или нет, - правильно отмечает выдающийся русский мыслитель, философ, юрист, ученый Е.Н.Трубецкой (1863-1920). - …субъектом прав является человек, физическое лицо. Положение, что люди являются субъектами прав, само собой очевидно и не нуждается в разъяснении» . 5
Профессор Н.С.Суворов называет правонарушение недозволенным действием , которое противоречит императивам права (положительным или отрицательным образом) и, вследствие этого именно противоречия, влечет за собой известные (в отличие от морали. - Е.П.), невыгодные для правонарушителя последствия. Ученый показывает принципиальное отличие правонарушений от сделок, а, следовательно, в целом от правомерного поведения. Во-первых, «последствия, на которые рассчитывали действующие лица, или, что тоже, цели, к которым они стремились, противоречат объективному праву», во-вторых, «последствия наступают не те, которые предполагались и желались, а другие, не предполагавшиеся и не желавшиеся». Суворов приводит следующий пример: «намерение правонарушителя состояло в том, чтобы обогатиться, причинить вред другому, а действительное последствие, которым сопровождается его правонарушительное или неправомерное действие, состоит в том, что виновный в нем подлежит ответственности».6
Выдающийся деятель русской послереволюционной эмиграции, профессор И.А.Ильин (1883-1954) называет субъектом права того, «за кем право признает известные полномочия , запретности и обязанности». Действительно, в праве закрепляются дозволения (права и свободы), запреты и обязанности, нарушение которых предусматривает негативные санкции, возможность привлечения лица к юридической ответственности. «…каждая правовая норма объявляет: тот, кто обладает такими-то внешними ( напр., физическое здоровье) или внутренними (напр., душевная нормальность) свойствами, или кто совершает таких-то запретностей или таких-то обязанностей» . И.А.Ильин прав и в том, что «каждый из нас имеет определенную правоспособность и «благодаря этому и только благодаря этому он есть субъект права».7
Субъект правонарушения. Субъект правонарушения как обязанное и управомоченное лицо. Как верно отмечает ученый-юрист Ф.В.Тарановский (1875-1936): «По отношению к праву лицо выступает в двояком качестве: либо как субъект обязанностей, либо как субъект притязания ( в современной теории права притязание рассматривается как элемент субъективного права, как «возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности»8. –Е.П.). И в том, и в другом качестве возможно уклонение лица от предписаний юридической нормы, и ,следовательно, возможно неправомерная деятельность. Неправомерным поступком субъекта обязанного будет неисполнение им лежащей на нем обязанности. Неисполнение обязанности заключается в несоблюдении в поведения, требуемого законом, - то есть в не совершении действий, требуемых юридической нормой (при обязанности делать), или в совершении деяний, запрещенных юридической нормой (при обязанности не делать или терпеть)». Итак, речь о правонарушении в пассивной форме – бездействии и активной - действии обязанного лица.9
«Что касается управомоченного, то неправомерными будут все те действия, направленные против пассивной стороны юридического отношения, которые выходят за пределы предоставленных ему юридической нормой полномочий. Совершая такое действие, управомоченный субъект не исполняет общей своей обязанности подчинения праву. Таким образом, мы видим, что во всяком неправомерном поступке, совершен ли он активной или пассивной стороной юридического отношения, имеется всегда неисполнение обязанности, - делает вывод Ф.В. Тарановский (выделено нами. – Е.П.). – Ввиду двустороннего характера юридической нормы (нормы права, как правило, обращены к неопределенному кругу лиц, неперсонифицированы, а поэтому неисчерпаемы, а вот правоотношения на их основе имеют нередко двусторонний характер. – Е.П.) всякий неправомерный поступок является не только неисполнением обязанности, но и нарушением чьего-либо субъективного права. Неправомерный поступок субъекта обязанности нарушает субъективное право активной стороны юридического отношения, так как не дает удовлетворения ее правомерному притязанию. Неправомерный поступок управомоченного субъекта нарушает субъективное право пассивной стороны юридического отношения, заключающееся в правомерном притязании на то, чтобы с нее не требовали большего, чем на нее налагает в виде обязанности юридическая норма». 10 Конечно , все субъекты, адресаты права обязаны уважать права и свободы, законные интересы других лиц, поэтому посягательство, а тем более нарушение их – это, при наличии определенных условий, правонарушение. Нормы права под страхом наказания, под угрозой привлечения к юридической ответственности запрещают подобные поступки. Управомоченные лица также, как и обязанные, должны поступать в рамках действующего права, самоуправство – это административный проступок или преступление. Нарушение норм права может выражаться в трех формах – неисполнении или ненадлежащем исполнении обязанностей, несоблюдении запретов и в определенных случаях в злоупотреблении правом (шикана).
Профессор Киевского университета Св. Владимира Н.К. Ренненкампф отмечает, что право « может подвергаться нарушениям, состоящим в простом неисполнении требований права, или во вторжении в сферу частных прав, или в нарушении целого общественного порядка. …нарушение права в смысле юридическом может быть только действие, неисполнение, упущение, происшедшие от более или менее сознательной воли человека ».11
Заслуживают внимания рассуждения на интересующую нас тему профессора Иваново-Вознесенского политехнического института Э.Э. Понтовича (род. в 1886 г. год смерти ученого нам неизвестен)12: «Понятие о человеке, как о самоцели в общежитии, есть вместе с тем понятие о нем, как о субъекте права. Понятие правового субъекта можно, таким образом, обозначить как первое из основных правовых понятий». Мы бы на первое место поставили нормы права, которые что-либо дозволяют, обязываю и запрещают лицу в праве, но, возможно, прав Понтович, так как эти правила, несмотря на их самоценность, все-таки предназначены адресату права и, в первую очередь, индивиду. «Понятие субъекта права должно быть признано понятием, без которого немыслимо никакое учение, никакая мысль о праве, - продолжает развивать свои идеи Понтович. – Оно свидетельствует вместе с тем о существовании вечных основ науки права, независящих от смены различных законодательств в исторической действительности».13
Аналогичные взгляды высказывают и современные отечественные ученые. Так, С.А.Комаров правильно указывает, что посягательство на охраняемые государством общественные отношения может осуществляться только в форме волевого поступка (действия или бездействия). «Право не регулирует мысли, чувства, рефлекторные действия человека, инстинктивные проявления, так как не в состоянии предопределить и контролировать их направленность, - констатирует исследователь. – Правонарушением может считаться только такое деяние человека, когда он в процессе достижения поставленной цели, контролирует свое поведение, выражает в нем свою волю. Поэтому не является правонарушением деяние человека, совершенное против его воли под воздействием физичического принуждения или непреодолимой силы».14
«Субъектом правонарушения признается физическое (частное) ( и должностное. – Е.П.) или юридическое лицо, а, следовательно, публичное, обладающее деликтоспособностью , т.е. возможностью отвечать за свои собственные деяния, посягающие на установленный правопорядок, существующие общественные отношения, - разъясняет С.А.Комаров. – Деликтоспособность определяется государством с учетом уровня психофизиологических возможностей личности, исходя из социальной зрелости индивида, устанавливается при достижении определенного возраста». Критерии деликтоспособности, указанные ученым, относятся все-таки к праву демократических государств и имеют в определенной мере оценочный характер. К примеру, минимальный возраст наступления уголовной ответственности в законодательстве Древней Руси вообще не был закреплен, затем равнялся – 7 годам, а в настоящее время – 14 (международный стандарт), однако в Англии, США и ряде других стран он ниже 14 лет. 15
Мотив субъекта правонарушения. «Под мотивом – в самом обширном смысле…- понимается все, что может содействовать происхождению какого-нибудь действия или даже его предотвращению, - утверждает классик западного общества И.Бентам. – Мы имеем дело только с такими мотивами, которые способны действовать на волю. Под мотивом в этом смысле надо разуметь всякую вещь, которая, оказывая влияние на волю чувствующего существа, как предполагается, служит средством 16побудить его к акту или добровольно воздержаться от акта в каком-нибудь случае» . Заслуживает внимания характеристика мотива, как одного из факультативных элементов субъективной стороны состава правонарушения Ф.В.Тарановским : «Лицо, совершившее неправомерный поступок, выходит из повиновения праву. В психике его поведения мотив подчинения праву оказался либо совершенно отсутствующим, либо действовавшим слабее других мотивов, определивших его к неправомерному действию. Так как действие права в конечном счете опирается на добровольное повиновение (…), то моральное состояние лица, совершившего неправомерный поступок, имеет важное значение» . Когда индивид совершает правонарушение, особенно преступление, он, как правило, не уважает, не ценит право или, по крайней мере, действующее законодательство, не боится привлечения к юридической ответственности или предполагает, что его противоправное деяние будет латентным17.
Приват-доцент Московского университета Е.Н. Ефимов, на наш взгляд, удачно показывает схему внутреннего мотивационного процесса: « Отдельные желания, принимающие участие в борьбе называются м о т и в а м и , а сама борьба – в ы б о р о м. Мотив, одержавший победу, иначе говоря, в ы б р а н –
н ы й человеком для осуществления, становится р е ш е н и е м, которое при посредстве нервов и мускулов переходит наконец в д е й с т в и е. …Из этой схемы совершенно ясно, что человек в своем выборе может остановиться на решении, как согласном, так и несогласном с правом. Иначе говоря, ему принадлежит с в о б о д а в ы б о р а между мотивами, которой обусловливаются нарушимость и действительные права».18
«Не признавать влияния мотивов и желать оспаривать их значение было бы грубым заблуждением, - справедливо отмечает еще во второй половине 19 века немецкий профессор И.Колер .19
Вина субъекта правонарушения. Н.К Ренненкампф различает два вида вины: умышленную и неосторожную, что не устарели и до настоящего времени. «Вина умышленная есть та, когда человек совершает действие, преступность которого он сознает, вредные последствия предвидит, или, по крайней мере, может предвидеть. В вине умышленной различают простой умысел и предумышление ( современные ученые выделяют прямой и косвенный умысел. – Е.П.), основываясь на степени близости между зародившейся в душе человека мыслью о преступлении (можно данное высказывание экстраполировать и на другие виды правонарушений. –Е.П.) и ее исполнением» .20 По мнению Н.К.Ренненкампфа, неосторожная вина « состоит в том, если человек совершает действие, нарушающее чье-либо право, или вообще вредное (хотя и без намерения нанести кому-либо вред), но которого он мог избежать, если бы соблюдал внимание и осторожность, доступные всякому благоразумному человеку. Характеристические (характерные, типичные. – Е.П.) черты неосторожных проступков заключаются в их ненамеренности и вреде, которые они вносят». 21
Ученый пишет о сочетании двух форм вины: «Иногда одно и то же действие представляет стечение умысла и вины неосторожной. Вина неосторожная и умышленная в свою очередь представляют множество ступеней, которые весьма трудно разграничить, потому что различия между ними основаны на степени желания преступника совершить известное преступление и предвидения всех происшедших из него последствий…».22 Поскольку вина это проявление субъективной стороны состава правонарушения, это его внутренняя, интеллектуально-психическая составляющая правонарушения, то, действительно, есть сложности при квалификации правонарушения в части определения прямого или косвенного умысла и т.п.
И.Колер считает, что для умысла требуется «воля, направленная на совершение действий и знание естественного результата этих действий, без такого знания нет умысла, и, в крайнем случае, может быть, речь только о неосторожности»23. Следует согласиться с исследователем, так как правонарушение проявляется чаще всего в действии, а для этого нужны интеллектуально-волевые усилия, предвидение результатов, последствий этих действий или бездействия, желание их наступления при прямом умысле или равнодушие, безразличие – при косвенном умысле. Но в любом случае знание наступления вредных, негативных последствий противоправного деяния, впрочем, как и при возможности их наступления , когда лицо проявило противоправную самонадеянность, легкомыслие.
Под неосторожностью И.Колер понимает «недостаток той внимательности, которая предписывается общими жизненными условиями или специальными условиями, проистекающими из общественного, должностного или профессионального положения данного лица. Неосторожность может распространяться на результаты совершенных действий (…), поскольку сами действия обусловливались сознанием, но она может также распространяться на самый образ действий, когда действия эти совершаются вполне или отчасти бессознательно, в особенности, если данное лицо совершает слишком много, безотчетно прибавляя что-либо к своим действиям, или же совершает слишком мало, бессознательно упуская что-либо…»24. Ученый приводит в качестве примера хирурга, который забыл вынуть нитку или удалить губку, положенную им в рану. С позиций современной теории права, перед нами яркий пример такого вида противоправной неосторожности, как халатность(небрежность): единственный случай когда лицо не предвидит наступление вредных последствий, но может и должно их предвидеть.
Современная теория права различает два вида вины: самонадеянность и небрежность. Самонадеянность заключается в том, что лицо предвидит наступление общественно вредных последствий своего поведения, но легкомысленно рассчитывает избежать их. О небрежности можно говорить в том случае, когда лицо не предвидит общественно вредных последствий своего поведения, но может и должно их предвидеть. В.Н. Хропанюк приводит соответственно пример вины в форме самонадеянности: водитель сознательно выезжает в рейс на технически неисправной машине, легкомысленно рассчитывая избежать авто происшествия, а оно тем не менее происходит. Если же перед выходом в рейс, водитель не проверил техническое состояние машины, а она оказалась неисправной, и в результате этого произошло дорожно-транспортное происшествие, то налицо вина в виде небрежности.25
Известный русский мыслитель, философ права Б.Н.Чичерин (1828-1904) полагает, что « только та воля признается отрицающей закон, которая сама себе ставит эту цель, и человек имеет право требовать, чтобы ему приписывалось только то, что он сам имел в виду. Это – право лица как разумно свободного существа. Через это юридическое отношение переходит из области внешнего, материального бытия в область внутреннюю, метафизическую, где господствует свобода воли. Она возводится к своему метафизическому источнику, и только этим устанавливается правомерное отношение между свободной волей и определяющим ее законом. …Наказание имеет целью подавление противозаконных влечений».26 Совершение правонарушения – это фактическое основание для привлечения лица к юридической ответственности. «Момент воли есть необходимый для понятия о действии. По отсутствию воли нельзя признать действием то, что проделывает человек в состоянии гипноза…., не будет действием падение человека, хотя бы оно произвело значительные уменьшения вовне, например, если в результате оказывается задавленным ребенок или разбитая посуда», - трудно не согласиться с Г.Ф.Шершеневичем.27
Существуют различные теории наказания правонарушителя ( в первую очередь – преступника). «Наказание всегда причиняет страдание, часто очень тяжкое, лицу, совершившему преступление. Отсюда возникает требование крайне осторожного, внимательного применения наказания и прежде всего, чтобы наказание падало на действительного виновника преступления (правонарушения. Е.П.) и соответствовало его вине ( вреду, ущербу, который он причинил или мог причинить. –Е.П.)», - справедливо отмечает Е.Н.Ефимов28. « С первого взгляда очевидно, что наказание необходимо для охраны общества, без него общежитие немыслимо. Законный порядок может существовать, только если пресекается всякое его нарушение. Поэтому защита общества признается достаточным юридическим основанием для наложения наказаний. Но какого рода защита? – спрашивает Б.Н.Чичерин. – Она имеет в виду не пресечение совершающегося зла, что составляет задачу полиции, и не вознаграждение потерпевшего, что составляет предмет гражданского иска, а предупреждение будущего зла. Надобно, чтобы страх наказания воздерживал самого преступника (во-первых, можно сказать шире – любого правонарушителя, во-вторых, речь идет о частной превенции и, в-третьих, - о маргинальном типе правомерного поведения. –Е.П.), та и других от совершения подобных действий (общая превенция. – Е.П.). Отсюда теория устрашения, которая долгое время господствовала в правоведении»29.
Ученый критически относится к теории устрашения (подобный подход разделяют многие современные криминологи, мы также поддерживаем их взгляды и оценки): « Но если эта теория совершенно верна в отношении к требованиям общества, то она вовсе не принимает во внимание прав преступника. Защита, очевидно, тем действительнее, чем больше внушает страх, а потому эта точка зрения последовательно ведет к безмерным наказаниям. Она породила пытку и бесчеловечные казни. …Мыслители 18 в. утверждали, что при заключении общественного договора люди отдали обществу только ту часть своей свободы, которая строго необходима для охраны общежития, а потому всякое наказание, которое идет за эти минимальные пределы, должно быть признано несправедливым. …определение этой наименьшей меры совершенно невозможно( действующая в Российской Федерации система штрафов, отталкивающаяся от минимального размера оплаты труда, минимальный размер наказаний при наличии в УК РФ относительно определенных санкций, впрочем, последнее было закреплено и в Уголовном уложении 1903 г., показывает, что на практике это вполне реально. – Е.П.). Тут нет никакого мерила, все представлено усмотрению»30. Если практически общепризнано, что разумно и необходимо наличие свободы судейского (судебного) усмотрения, то почему не должно быть свободы законодательного усмотрения. Кроме того, современный законодатель должен принимать законы, которые бы не противоречили конституции и общепризнанным нормам и принципам международного права, ратифицированным договорам (см. , например, ст.15 Конституции РФ и др. ). Так, конституционное и уголовное право демократических государств, международное и европейское право запрещает пытки, применение смертной казни, по крайней мере, в мирное время, закрепляет принципы гуманизма и справедливости .
Б.Н.Чичерин анализирует теорию утилитаристов: «Бентам утверждал, что при определении наказаний законодатель должен взвешивать с одной стороны, удовольствие, которое преступник получает от преступления, а с другой стороны: 1) страдания жертвы, 2) страдания всех других членов общества, безопасность которых нарушается безнаказанным совершением преступлений, 3)то уменьшение полезной деятельности, а вместе с тем и проистекающих от удовольствий… Избыток одних удовольствий и страданий над другими должен определять большую или меньшую наказуемость преступлений»31. Право должно быть разумным, инструментом разрешения юридических конфликтов, охраны правопорядка, поэтому прагматичными должны быть и нормы, содержащие негативные санкции. Б.Н.Чичерин аргументировано критикует утилитарную теорию. Для него очевидно, что «такая арифметическая операция не в состоянии привести ни к каким результатам, ибо все данные ускользают тут от всякого количественного определения, а именно оно-то и требуется. В иных случаях удовольствие преступника может быть несравненно больше, нежели страдания жертвы и то действие, которое преступление может иметь на других. Вообще удовольствия и страдания подлежат только субъективной оценке (неслучайно потерпевший сам определяет, оценивает размер компенсации в случае гибели своих близких в случае подачи гражданского иска, а ответчик и суд соглашаются или не соглашаются с заявленной суммой. – Е.П.), а потому не в состоянии дать никакого мерила для законодательных постановлений, которые по существу своему должно иметь объективный характер, а потому опираться на объективные начала»32. Арифметический подход имеет значение для квалификации правонарушения: совершено правонарушение ( это важно, если речь идет о преступлении) одним лицом или группой лиц (например, организованной группой, бандой, преступным сообществом и т.п.), однократно или многократно, в отношении одного лица или нескольких, многих (например, геноцид), время, которое необходимо для выздоровления потерпевшего при нанесении телесных повреждений. Автор психологической теории права Л.И.Петражицкий (1867-1931) целью наказания считал исправление преступника ( теория исправления), который становится для общества безвредным. Б.Н.Чичерин называет эту теорию педагогической, так как «она вполне применяется к детям, но именно пэтому она не может служить основанием для наказания взрослых. Для того, чтобы подвергнуть свободного человека исправительной дисциплине, надобно умалить его права, лишить его свободы (административный арест, лишение свободы были и остаются видами соответственно административной и уголовной ответственности. – Е.П.) и подчинить его опеке, а это есть уже наказание (опека в юридическом смысле в соответствии с современным правом не является наказанием, а назначается в интересах самого опекаемого лица. – Е.П.)… Цель исправления может только присоединяться к наказанию, и это обыкновенно имеется в виду при маловажных проступках, для которых устанавливаются так называемые исправительные наказания (смотри Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в том числе в редакции 1866 г. и 1885 г. – Е.П.). Но именно в важнейших преступлениях, совершаемых закоренелыми злодеями (в первую очередь, рецидивистами, совершающими самые тяжкие преступления. – Е.П.), эта цель достигается весьма редко, а потому наказание в отношении их лишается смысла. Если бы основанием наказания было исправление преступника, то неисправимых остается отсечь как вредных членов общества». Но такое отношение к человеку, как верно утверждает ученый, противоречит нравственному закону.33 Не имеет практического значения исправление лица, приговоренного к смертной казни, приговор суда в отношении которого вступил в законную силу. Минимальное опять же практическое значение имеет исправление осужденного, отбывающего наказание в виде пожизненного лишения свободы или пожилого человека, приговоренного к длительному сроку лишения свободы. В остальных случаях исправление виновного индивида важно не только для него самого, но и в целом для общества. К сожалению, успехи в деле перевоспитания правонарушителей, на наш взгляд, мизерные и эта цель больше идеальная, чем реальная. Б.Н.Чичерин считает истинной теорией наказания – теорию воздаяния, «которая отправляется от начала, составляющего самое существо права – от правды, воздающей каждому свое. Это и признается всеми законодателями в мире, которые преследуют не чисто материальные, а идеальные цели. Везде наказание преступлений считается делом правосудия. Преступнику подобает наказание, потому что он его заслужил и сам он, когда его гнетут угрызения совести нередко отдает себя в руки правосудия (явка с повинной. – Е.П.). Те, которые как Бентам, считают справедливость пустым словом, утверждают, что воздаяние злом за зло есть только прибавление одного зла к другому, а потому лишено всякого смысла. Но такой взгляд обнаруживает лишь полное непонимание дела. Преступление потому есть зло, что является отрицанием права. Наказание же есть отрицание этого отрицания, следовательно, не зло, а восстановление правильного отношения между свободой и законом. Воля, отрицающая закон, в свою очередь отрицается умалением прав. Этим самым восстанавливается владычество закона и подчинение ему свободы. …а вместе оказывается уважение к лицу: к нему прилагается та мерка, которую оно само прилагает к другим»34.
Примерно на век раньше подобные идеи высказал профессор философии Кенигсбергского университета И.Кант (1792-18040) автор абсолютной теории наказания : Итак, то зло, которое ты причиняешь кому-нибудь другому в народе, не заслужившему его, ты причиняешь и самому себе. Оскорбляешь ты другого – значит, ты оскорбляешь себя, крадешь у него – значит, обкрадываешь самого себя, бьешь его - значит, сам себя бьешь, убиваешь его – значит, убиваешь самого себя. …Если же он убил, то должен умереть ( принцип талиона. - Е.П.). Здесь нет никакого суррогата для удовлетворения справедливости. Жизнь, как бы тягостна она не была, неоднородна со смертью, стало быть, нет и иного равенства между преступлением и возмездием…»35.
По Канту субъект преступления обладает свободной волей, всякое преднамеренное нарушение прав этим лицом является преступлением, а правовым следствием его – наказание.36
Аналогичные идеи высказывал и гениальный мыслитель Г.В.Ф.Гегель (1770-1831): «Преступление и наказание сравнимы по своей ценности. …Возмездие есть внутренняя связь и тождество преступления и наказания. Возмездие, настигающее преступника, выглядит как чужое определение, ему не принадлежащее, однако наказание …есть проявление преступления (выделено мной. – Е.П.). …слово «возмездие» означает лишь обращение самой формы преступления против себя».37 Таким образом, преступник – это субъект права(обладающий разумом и волей), который наказывается в соответствии с совершенным им преступным деянием .38 Итак, можно, на наш взгляд, утверждать, что идеи Канта и Гегеля о субъекте правонарушения (преступления), о его свободной воле, о природе его неправомерного поведения и о сущности наказания оказали определенное влияние на позицию Б.Н.Чичерина по данной проблеме, хотя, как утверждают специалисты, он никогда к кантианству не примыкал .39 Суть правосудия, по мнению Б.Н.Чичерина, состоит в распределении наград и наказаний в зависимости от дел индивида. «Отсюда требование соразмерности наказания с преступлением (выделено мной. – Е.П.). …На низших ступенях развития (первобытное общество, древние государства, например, Киевская Русь в период действия «Русской Правды», Краткой редакции. – Е.П.), идеальное начало еще не выделяется из материальной оболочки, это требование понимается как материальное равенство: око за око и зуб за зуб. На высших ступенях устанавливается идеальная оценка. Права, которые нарушаются преступлением, имеют неодинаковую цену, вместе с тем и охраняющий их закон имеет неодинаковое значение, а потому неодинакова и преступность воли, нарушающей закон, - логично рассуждает ученый. – Мелкая кража менее преступна, нежели убийство. Отсюда возникает лестница преступлений и наказаний… Так как оценка важности нарушаемого права определяется не одними умозрительными, а в значительной степени и практическими соображениями, то установление этой лестницы может быть весьма разнообразно. Здесь находят себе место и соображения общественной защиты, которые не устраняются теорией воздаяния, а возводятся в ней к высшему началу. Принимается во внимание и возможное исправление преступника, которое примыкает сюда как второстепенная точка зрения»40.
Аналогичные взгляды во второй половине 19 в. Высказывает немецкий профессор И.Колер: «Наказание есть страдание ( мы придерживаемся точки зрения, что это ограничения, лишения личного, имущественного и (или) организационного характера, то есть отождествляем наказание с юридической ответственностью. – Е.П.), налагаемое на личность (на лицо – физическое, юридическое, государство и т.п. – Е.П.) за ответственное деяние (то есть за такое деяние, за которое предусмотрена юридическая ответственность. – Е.П.), оно должно быть справедливо и вместе с тем должно преследовать цель воздействовать на самого преступника, а также устрашения окружающих, для того чтобы оградить общество от повторения подобных деяний».41 Далее ученый разъясняет, что сущность идеи справедливости – воздаяние равным, установление правильного соотношения между преступлением (любым правонарушением) и наказанием. «Но вместо того, чтобы соизмерять с одной стороны вину, а с другой стороны страдание, стали уравнивать чувственно воспринимаемы внешние ощущения…Все эти стремления к достижению справедливого уравнения преступления с наказанием внешним путем, можно обозначить общим названием возмездия () )или талиона, хотя с названием талион соединяется более тесный смысл.42
И.Колер верно отмечает, что уравнение преступления и наказания может происходить двояким образом: во-первых, преступнику причиняется такой же вред, который он причиняет жертве, например, прелюбодей «наказыва43лся путем нарушения прелюбодейного нарушения супружеского союза» (принцип зеркального талиона. Е.П.), во-вторых, наказанию подвергается тот член преступника, которым совершено преступление», например, вору отсекают руку.
Мы разделяем взгляды Б.Н.Чичерина по данному вопросу, так как убеждены в том, что правом являются только справедливые, гуманные и разумные нормы, а , следовательно, и наказание правонарушителей должно базироваться на этих фундаментальных принципах права. Образцом их воплощения , по нашему мнению, служит уголовно-исполнительное право Нидерландов.
Понятие правонарушения. Нормы права не должны быть нарушаемы ни самим государством и его органами, ни частными лицами, но как известно, они нарушались, нарушаются и будут нарушаться, поэтому возникает объективная необходимость дать определение правонарушению. «Право, как порядок отношений, предполагающий в человеке известную степень свободной воли, может подвергаться и действительно подвергается нарушению с его стороны. Эти нарушения подрывая самое существование права, не могут , конечно, рассматриваться, как явление нормальное: нарушенное право должно быть восстановлено, а нарушитель его должен подвергнуться заслуженным последствиям лично или имущественно, смотря по роду правонарушения», - справедливо считает видный русский ученый-юрист, социолог, философ В.М.Хвостов (1868-1920).44
Аналогичные идеи высказывает и один из популярнейших в России профессоров юриспруденции Г.Ф. Шершеневич (1863-1912). 45 Он правильно отмечает, что возможность нарушений норм права составляет их необходимое предположение, потому что нормы права стремятся угрозою воздействовать на сопротивляющуюся волю отдельных членов. Очевидно, как мы полагаем, на волю лиц, склонных к правонарушениям, на индивидов с маргинальным правомерным поведением.
«Правонарушение есть поведение лица, которое противоречит велениям права, является несогласным с налагаемыми правом обязанностями. Так как все номы права, если даже не установлены государством, снабжены , однако, санкцией государственной власти, то развитое государство берет на себя заботу как о возможном предотвращении правонарушений, так и о восстановлении нарушенного права», - справедливо замечает В.М.Хвостов46. Действительно, если правомерное поведение – это норма, то неправомерное поведение –это отклонение от нормы(как известно, отклоняющееся поведение это асоциальное поведение, в том числе и противоправное), аномалия и в определенных случаях даже патология (наиболее общественно опасные преступления, международные преступления).
«Всякое правонарушение содержит в себе поведение, противоречащее требованиям права и, следовательно, идущее в разрез с обязанностями, - утверждает немецкий правовед, профессор Страсбургского университета А.Меркель (1836-1896).47 - …Всякое правонарушение имеет значение для интересов, требующих защиты со стороны права . …В отношении указанных интересов должно различать: 1) особенные публичные и частные интересы, затрагиваемые отдельным правонарушением и 2) общий интерес авторитета права и повиновение отдельных лиц его предписаниям.» Далее ученый аргументирует свою позицию: «Всякое правонарушение находится в связи с какими-либо особенными интересами , которым оно противодействует и, соображаясь с чем, соответствующие деяния возбраняются. Противодействие может быть действительное или предполагаемое. Упомянутые интересы могут принадлежать или к интересам, охраняемым лишь объективно (…), или получают охрану в виде субъективного права. В последнем случае правонарушение заключает в себе одновременно нарушение субъективных прав, тогда как в первом этот признак у него отсутствует. Напр., воровство содержит в себе нарушение субъективного права (права собственности и владения обкраденного), между тем как кровосмешение такового не содержит». Замечу, что право собственности, как известно, включает три правомочия: владеть, пользоваться и распоряжаться. Ученый различает две группы интересов, затрагиваемых правонарушением: посредственно (опосредованно, косвенно ) непосредственно. «Непосредственное поражение интереса указывается уже самим правонарушением соответствующего вида, непосредственно нарушается чье-либо субъективное право». Меркель приводит несколько примеров в подтверждение своей классификации. Так, по мнению немецкого профессора, «оскорбление непосредственно нарушает интерес чести, охраняемый в форме субъективного права», так как честь является ближайшим предметом нападения и лишь опосредованно данное правонарушение «нарушает интерес существования гражданского мира. Прелюбодеяние нарушает непосредственно интерес оскорбленного супруга в отношении верности другой стороны, посредственно от прелюбодеяния страдает интерес силы брачных уз, обман нарушает имущественный интерес обманутого, посредственно – публичный интерес добросовестности и доверия в гражданском обороте, убийство нарушает непосредственный интерес жизни подвершегося нападению, посредственно с одной стороны – интересы лиц близких к убитому, с другой стороны – публичный интерес телесной неприкосновенности и неприкосновенности жизни».48
Меркель прав: «Всякое правонарушение содержит в себе момент неповиновения объективному праву, его господству. Господство права представляет собою общий интерес безразлично, идет ли речь о частно-правовых обязанностях по договорам, или о нарушении публично-правовых обязательств». Ученый верно отмечает двоякое значение правонарушений на условия, при которых право может выполнять свою задачу для интересов социума: во-первых, они «вызывают бедствия и опасности (на наш взгляд, термины вред и ущерб более удачные, хотя мы до сих пор используем и другое понятие – общественная опасность. – Е.П.) и оказывают влияние
на условия, при которых право может выполнить свою задачу относительно частных или общественных интересов и удержать свое собственное господство», во-вторых, «поскольку они только выясняют бедствия и опасности, угрожающие упомянутым интересам, или представляют их в надлежащем свете». 49
С позицией А.Меркеля согласен приват-доцент Московского университета Е.Н. Ефимов: «Нарушения права опасны для государства: они колеблют внутренний порядок, нарушают правильное течение его жизни и тем подрывают устойчивость государства».50 Во-первых, устойчивость государства все-таки, главным образом, подрываю государственные ( государственная измена, шпионаж и т.п.) и военные (дезертирство, разглашение военной тайны и др.) преступления. Другие преступления, например, серийные убийства и изнасилования, похищения людей, мошенничество (финансовые пирамиды) и другие преступления против жизни, здоровья, телесной неприкосновенности …, имущественные преступления могут вызвать массовое недовольство насилия деятельностью правоохранительных органов, государственной властью. Кроме того, из российской и особенно советской истории мы знаем к чему ведет массовый правовой нигилизм, выражающийся , как раз в правонарушениях . Во-вторых, безусловно, правонарушения опасны не только для государства, но и для общества, общественных объединений, различных корпораций, социальных групп, каждого индивида.
Защиту норм права от правонарушений берет на себя государство. Эта защита, как верно констатирует Ефимов, «состоит в угрозе невыгодными последствиями – наказанием или материальным ущербом (разве это не является наказанием? – Е.П.) – в случае нарушения нормы. Таким образом, когда у человека появляется желание совершить поступок, несогласный с правом, то ему противостоит не только представления о правовой норме, но и представления о невыгодных последствиях ее нарушения». 51
Состав правонарушения. А.Меркель выделяет две стороны преступного поведения: внешнюю (она есть у любого правонарушения) и внутреннюю (она есть у всех правонарушений, совершенных индивидами, то есть, когда индивид субъект правонарушения, а не юридическое лицо). « С внешней стороны преступное поведение можно характеризовать как деятельность, противную запрету права, или бездеятельность, противную положительным требованиям права», - правильно отмечает Меркель.52 Как известно, внешняя сторона правонарушения проявляется в противоправном деянии (действии или бездействии) деликтоспособного лица. Противоправное действие, по мнению Меркеля, родственно умыслу, а противоправное бездействие (его немецкий профессор называет упущением)-неосторожности. Он утверждает, что «оба понятия родственны, поскольку в области собственного сознания воле виновного вменяется в вину при умысле активное, при неосторожности пассивное поведение» .53 На самом деле пассивное поведение типично лишь для такого вида противоправной неосторожности, как халатность или небрежность, когда лицо не предвидит наступления вредных, негативных последствий, а потому и бездействует, но может и должно их предвидеть. А при противоправной самонадеянности или легкомыслии мы имеем активное противоправное поведение, например, управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения. Н.А. Зверев и многие его коллеги - во второй половине 19- начале 20 веков , как правило, писали не о составе правонарушения, а составе преступления ( ), но их размышления можно смело экстраполировать на интересующую нас конструкцию. Юристы тогда различали общий состав преступления и особенный. Под общим составом они понимали «совокупность признаков, который должен входить в понятие всякого преступления, то есть тех признаков, которые слагают преступление, как понятие родовое». Особый состав, по их мнению, «заключает в себе признаки характеризующие лишь отдельные виды преступлений, например, специфические признаки воровства, грабежа, мошенничества…»54.
Объект правонарушений. Немецкий теоретик права и гражданского права И. Колер (1849-1919) справедливо отмечает, что не всякое деяние наказуемо, а только то, «которое затрагивает жизненные блага человечества и притом затрагивают таким образом, что все остальные способы общественной реакции (например, морально или религиозное осуждение. – Е.П.) недостаточны для подавления этого деяния (если бы их было достаточно, то право никогда бы не возникло или однажды возникнув недолго бы просуществовало и исчезло. – Е.П.). Эти жизненные блага, естественно, не остаются неизменными для всех времен, они изменяются в зависимости от жизненных отношений, от условий общественной жизни( в зависимости от развития науки, техники, например, появления атомной энергетики, космонавтики, компьютеризации, освоения континентального шельфа и дна мирового океана, нанатехнологий и т.п. – Е.П.) и от воззрений данной эпохи на эти условия ( например, изменение отношения общества и осо бенно законодателя в светских и даже в клерикальных государствах к гомосексуальным связям, к тому, что в древности и средневековье и даже позднее называлось религиозными преступлениями, к прелюбодеянию и т.д. – Е.П.). Пока не существует блага, заслуживающего охраны, до тех пор оно, разумеется, и не может быть охраняемо…» Ученый приводит удачные примеры, доказывающие его правоту: только с появлением железных дорог и применением электричества возникает потребность в уголовно-правовой их охране. На самом деле, возникает потребность и в охране административно-правовой (чтобы ,например, люди не ходили по железнодорожным путям и в гражданско-правовой, чтобы, к примеру, грузополучатель своевременно забирал груз.). 55
Виды правонарушений. Различие гражданского деликта от преступления . «Право различает двоякого рода правонарушения: ч а с т н ы е или г р а ж д а н с к и е и у г о л о в н ы е. Установить, точное различие между ними по самому их содержанию нет никакой возможности, а потому …приходится держаться формальных признаков, установляемых положительным законодательством, - предлагает Н.А. Зверев. – С этой точки зрения, у г о л о в н ы м и п р а в о н а р у ш е н и я м и или п р е с т у п л е н и я м и называются действия, запрещенные законом под страхом наказания, а г р а ж д а н с к и м и – такие действия, которые не запрещены под страхом наказания, но нарушая чье-либо право, можно быть предметом частного иска ( то есть различие в способах охраны, защиты соответствующих норм права и закрепленных в них прав, свобод, законных интересов и т.п. – Е.П.). Из этого основного различия вытекает ряд дальнейших производных различий. 1)Гражданские правонарушения, будучи действием не запрещенным совершается, обыкновенно в качестве действий дозволенных и всегда предполагают в нарушителе добросовестность. (…) Здесь, поэтому между нарушителем и потерпевшим возникает с п о р о п р а в е, разрешаемый судом. Наоборот, уголовные состоят в действиях запрещенных и поэтому всегда предполагают злую волю или н е до б р о со в е с т н о ст ь (…). Здесь нет спора о праве, а есть прямое и н а м е р е н н о е е г о н а р у ш е н и е»56.
Н.К.Ренненкампф кроме гражданских( которые от также называет частными) и уголовных нарушений права указывает еще и полицейские , которые мы сейчас называем административными. По оценке ученого это три главных вида правонарушений.57 Это бесспорно, но если гражданские деликты нарушают нормы частного права и с этих позиций они, конечно, относятся к группе частных правонарушений ( сюда, следую этой логике необходимо отнести и семейные, дисциплинарные в сфере трудовых правоотношений, банковские и т.п. проступки), то абсолютно логично выделять и публичные правонарушения ( в первую очередь – преступления, а также конституционные, административные, финансовые, налоговые, экологические , процессуальные деликты, нарушения норм уголовно-исполнительного права и др.) .
Н.С.Суворов в начале 20 века также выделяет три вида правонарушений , три неправды: гражданскую, уголовную и административную ( именно в такой последовательности), так как только они обнаруживают себя при рассмотрении процессов, как он выражается.58 Действительно, два классических процесса: гражданский и уголовный, в ряде стран есть специальные административные суды, трибуналы и там ученые естественно выделяют и административный процесс. По нашему мнению, он есть и в России, впрочем ,также, как и конституционный.
Э.Э.Понтович все неправомерные действия делит по такому критерию как наказание на уголовно-наказумые и ненаказуемые в уголовном порядке, что по своему логично, так как все правонарушения принято разделять на две большие группы: преступления и проступки. А в последней группе ученый выделяет фактически гражданские, административные и дисциплинарные деликты.59
Гражданские деликты. «Нарушение или неправо гражданское состоит в действиях, стесняющих или подвергающих сомнению и колебанию частные права другого лица, составляющие частное его достояние и принадлежащее к сфере его личной деятельности. Нарушения гражданские касаются только материальных условий частного лица, но не наносят личных обид лицу (думается, что нарушение авторских прав, распространение сведений, порочащих деловую репутацию и т.п. наносит и личную обиду, ведет к моральным переживаниям индивида. –Е.П.), не колеблют общего порядка, поэтому они возлагают на нарушителя лишь обязанность вознаградить владельца права за потери . Нарушитель частного права, препятствуя другому в осуществлении его прав, или предъявляя спор о них, действует всегда под видом и под защитой права: действуя даже недобросовестно, он обращается к суду и таким образом сохраняет видимое уважение к юридическому порядку общества, не обнаруживая внешним образом злой воли», - рассуждает Ренненкампф .60
Н.С. Суворов под гражданской неправдой понимает такое правонарушение, от которого пострадал частный интерес. «Хотя неправомерное нарушение частных интересов не может быть желательным и с точки зрения публичного порядка, т.е. интересов всего общежития, но доминирующую роль в этого рода правонарушениях играет все-таки частный интерес, - правильно отмечает ученый. - …государство принуждает нарушителя или восстановить нарушенное право, т.е. возвратить право в то состояние, в котором оно находилось до нарушения, если это возможно (напр., заплатить занятые деньги, возвратить взятую на сохранение им в ссуду вещь) или вознаградить за вред и убытки».61
Э.Э.Понтович при характеристике гражданского деликта ограничивается лишь указанием на то, что он влечет гражданско-правовые последствия: обязанность возместить вред, либо восстановить нарушенное.
Как полагает Н.С.Суворов, административная неправда – это чаще всего нарушения должностного лица, должностного органа интересов частных лиц, например. Неправильное обложение налогами и пошлинами, неправильное привлечение к отбыванию повинностей, неправильные действия полиции и т.п.62 С современных позиций такой подход кажется, во-первых, явно зауженным, а ,во-вторых, не соответствующим действительности: к примеру, в России нарушение правил дорожного движения носит массовый характер, а большинство автомобилистов, владельцев транспортных средств – это не должностные лица, а обыватели, рядовые граждане.
Э.Э Понтович к административно-правовым последствиям относит отмену неправомерного акта (сейчас специалисты относят эту санкцию к конституционной ответственности), обязанность совершить иное действие.63
Преступление как вид правонарушения. «Преступление есть совершение объективно нецелесообразных поступков (если закон и право совпадают по своему содержанию, т. е. законодательство является, в частности, разумным, то и все проступки являются с точки зрения общества, государства нецелесообразными. – Е.П.). Совершение поступков, отклоняющих нас от пути достижения предельного махимума приятных ощущений. Мы все в большей или меньшей мере преступники», - утверждает А.В. Хрущов.64 С подобным утверждением согласны некоторые американские криминологи, т.к. большинство населения совершают за свою жизнь какие-либо правонарушения, в том числе и преступления, но причине латентности или недоказанности их вины преступниками не считаются.
Н.С. Суворов под уголовной неправдой понимает такое правонарушение, «от которого может пострадать и частный интерес, но при котором, предпочтительно или исключительно, затронут интерес публичный, интерес общественного порядка. Этот интерес охраняется таким образом, что государство подвергает правонарушителя наказанию, хотя при этом не исключает возможность и того содействия, которое оказывается государством потерпевшему или вообще заинтересованным путем гражданского процесса. Так, например, вор подвергается уголовному наказанию за кражу, а украденная вещь возвращается тому, у кого она была похищена. Причинивший увечье или смерть может быть, кроме наказания , присужден к вознаграждению за вред и убытки ( убежден, что это то же наказание, но уже, носящее гражданско-правовой характер. Смотри гражданский иск в уголовном процессе. – Е.П.). ».65
По мнению Э.Э.Понтовича, любое неправомерное действие « может содержать в себе различные (мыслимо, что и все) виды правонарушений. В таком виде оно влечет за собою одновременно различного вида последствия: уголовно-правовые, дисциплинарные, гражданско-правовые, административно-правовые. Неправомерность административного акта должностного лица может, например, повлечь отмену данного акта в порядке административной юстиции, нарекание начальства по службе, требования о возмещении убытков, если таковые причинены, и, наконец, уголовное наказание, коль скоро в действии содержались признаки преступления или уголовно-наказуемого проступка. Из экономии деятельности различных органов власти установление последствий неправомерного акта может быть, правда, процессуально сокращено ( гражданский иск, например. Может быть предъявлен и в уголовном суде и т.п.), но существо дела от этого, разумеется, нисколько не изменяется. Не изменяется оно и в тех случаях, когда, за тяжестью уголовного наказания, применение, например, дисциплинарных взысканий лишается всякого практического значения». 66 Преподаватель Иваново-Вознесенского политехнического института приводит удачный пример, его последний тезис также не вызывает никакого сомнения, однако утверждение о том, что всякое правонарушение содержит все в себе все возможные виды правонарушений выглядит, наш взгляд, излишне категоричным и явно ошибочным. Например, опоздание преподавателя на лекцию к студентам бюджетного отделения без уважительных причин является дисциплинарным проступком и более ничем, превышение установленной на конкретном участке скорости владельцем транспортного средства, не повлекшее никаких последствий для участников движения - административный проступок и только. И подобных примеров можно привести немало. Таким образом, далеко не каждое неправомерное действие или бездействие содержит все виды правонарушений.
Причины правонарушений. Е.Н. Ефимов видит причины преступлений в страстях, порывах животной природы человека. Ученый в 1917 г. делает пессимистичный, но реалистичный прогноз, который, к сожалению, полностью подтвердился: «Трудно также надеяться, что настанет время, когда люди перестанут убивать друг друга». Если заповедь «не убий» говорит о том, что люди н е д о л ж н ы убивать себе подобных, то норма права не просит, не советует, а т р е б у е т соблюдать этот запрет. 67 Конечно, запрещающие нормы права, нормы-запреты в отличие от других социальных запретов (моральных, религиозных, политических, эстетических, норм моды и т.п.) носят императивный характер и их нарушение является основанием для привлечения деликтоспособного лица к юридической ответственности.
Последствия правонарушения. Э.Э.Понтович утверждает, что, хотя неправомерный акт и влечет разного рода правовые последствия, но «каждое из них должно обладать своим внутренним единством. Наказание, налагаемое на нарушителя права, может быть длительным по времени, но все же только одним. Нон бис идем! То же относится и к другим правовым последствиям неправомерных поступков».68 Не дважды за одно – это фундаментальный принцип уголовного права всех демократических стран и международного уголовного права: нельзя наказывать дважды за одно и то же преступление, да и любое правонарушение. Другое дело, когда за одно и тоже правонарушение применяется несколько наказаний, как , например, до 2004 г. по УК РФ наряду с лишением свободы могла применяться как дополнительное наказание и конфискация имущества. Как дополнительная санкция возможно лишение правительственных наград и почетных званий, запрет в течение до 5 лет занимать определенные должности или заниматься определенным родом деятельности, причем после отбытия основного наказания. Совершение ряда преступлений является основанием для увольнения индивида с работы. Сам же Понтович упоминает про гражданский иск в уголовном процессе и доказывает, что в одном неправомерном действии может содержаться несколько видов правонарушений. Поэтому абсолютно логично, что в этом случае наступает несколько видов юридической ответственности.
Злоупотребление правом. «Всякое пользование предоставленным объективным правом полномочием или возложенной обязанностью во вред другому составляет поэтому, извращение права, злоупотребление им, и должно рассматриваться, как действие противоправное», – делает вывод Э.Э.Понтович.69 На самом деле, не любая шикана является правонарушением. Например, конкуренция и соответствующие действия(строительство и затем работа аналогичного магазина с большим ассортиментом. Более низкими ценами и более высоким уровнем обслуживания) могут уменьшить доходы другого предпринимателя или вообще разорить его, привести к банкротству, но здесь нет состава правонарушения. «Доктрина, которая понятие права не отделяет от понятия полномочие (как, например, либертарная доктрина в изложении В.А.Четвернина. – Е.П.), не в состоянии дать последовательного и ясного решения вопроса о границах осуществления предоставленных лицу полномочий, - считает Понтович. – Современные руководства по общим вопросам права обнаруживают ( напомню, что эти строки написаны в 1920 г. – Е.П.), поэтому, при рассмотрении данной проблемы свою полную теоретическую беспомощность. Обычно при этом поступают следующим образом: сначала приводят формулированный еще римской юриспруденцией принцип, по которому «никому не наносит ущерба тот, кто пользуется своим правом» (…), …это начало не может иметь безграничного применения, что права должны быть осуществляемы гражданственно (…), что , согласно Цицерону, («верх права – верх несправедливости»), что другой римский юрист Ульпиан относил к числу наставлений права не только воздаяние каждому своего, но и ненанесение вреда другому, жизнь частную (…) …римская юриспруденция знала принцип
(«не следует поощрять злостность») и т.д. Не подлежит, словом, никакому сомнению, что предоставляемая той или иной личности объективным правом возможность действовать остается правовой возможностью лишь постольку, поскольку этим не извращаются начала, лежащие в основе всякого права. Отсюда, однако, вытекает, что формулированное объективным правом полномочие, раз оно нуждается в ограничении и определении его со стороны того или иного общего принципа, не есть еще право само по себе. И в рассматриваемом вопросе обнаруживается… необходимость подчинения всех эмпирических правовых понятий основным правовым началам, которые только и способны внести полную ясность во все сложные и запущенные проблемы юриспруденции».70
Э.Э.Понтович прав: «Вопрос о злоупотреблении правом интересует ближайшим образом не только науку: необходимость внесения ограничений в осуществление предоставляемых правом полномочий, ограничений, вытекающих из основных правовых начал, сознается в последнее время как законодательством (сознавать что-либо может вообще-то законодатель, а не законодательство. –Е.П.), так и судебной практикой. Германское и Швейцарское гражданские уложения устанавливают положение о недопустимости осуществления требования, если оно имеет единственной своей целью нанесение вреда другому лицу, Во Франции вопрос о злоупотреблении правом (…) широко разработан судебной практикой. Как в гражданском, так и в административном праве, Франции в настоящее время уже совершенно утвердился принцип, что всякое полномочие должно быть осуществляемо лишь в тех целях, ради которых оно объективным правом предоставлено. Всякое осуществление своего частно-правового полномочия без выгоды для себя, с единственной целью причинить вред другому не правомерно (думаю, что доказать это непросто, так как есть предпринимательский риск. Е.П.), если соответствующие действия совершаются во имя посторонних праву целей. Особенное значение имеет для французского административного права порядок, в котором французский Государственный Совет подчинил правовому контролю осуществление дискреционных полномочий, предоставленных административным должностным лицам: акты публичной власти, совершенные с нарушением цели, ради достижения которой дискреционные полномочия предоставлены, признаются извращением власти и подлежат отмене по жалобам заинтересованных лиц».71
Э.Э. Понтович делает, по нашему мнению, обоснованный вывод, что «не только наука, но и практика, не может для установления господства права во всех сферах общественной жизни, довольствоваться внешними определениями закона, но стремится проникнуть во внутренние цели объективного права (то есть в его сущность. – Е.П.), найти общие основные принципы, которыми можно руководствоваться при разрешении вопросов о праве», в том числе о злоупотреблении правом.72
1 Комаров С.А. Общая теория государства и права: Курс лекций. Изд. 2-е, испр. и доп. М.,1996. С.254.
2 Дембский Д. Философия права и нравственности проф. Л.И.Петражицкого. Право и нравственность с точки зрения исторического материализма: Этюд по философии права и нравственности. Харьков, 1909. С.3.
3 Зверев Н.А. Энциклопедия права. М.,1903. С.169.
4 Коркунов В.М. Лекции по общей теории права / Предисл. д-ра юрид. наук, проф. И.Ю.Козлихина. СПб.,2003. С.276.
5 Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб.,1998. С.127.
6 Суворов Н.С. Лекции по энциклопедии права. М.,1907. С.105-106.
7 Ильин И.А. Теория права и государства / Под ред. и с предисл. В.А.Томсинова. М.,2003. С.103-104.
8 Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Теория права и государства в схемах и определениях: Учеб. пособие. М., 1998. С. 137.
9 Тарановский Ф.В. Энциклопедия права. 3 – е изд. СПб., 2001. С.285.
10 Там же.
11 Ренненкампф Н.К. Юридическая энциклопедия. Киев,1913. С.195,196.
12 См. подробнее о Э.Э.Понтовиче: Савенко Г.В. Юристы социально-экономического факультета Иваново-Вознесенского политехнического института (1918-1922 гг.) // Иваново-Вознесенский юридический вестник. 2002.№2. С.36-37.
13 Понтович Э.Э. Философия права. Ч.1. Общее учение о праве. Кинешма,1920. С.21.
14 Комаров С.А. Указ. соч. С.253.
15 Там же. Уголовное законодательство зарубежных стран…
16 Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. М.,1998. С.121-122.
17 Тарановский Ф.В. Указ. соч. С.285-286.
18 Ефимов Е.Н. Курс законоведения. Ч.1. Элементарные понятия о государстве и праве. М.,1917. С.64.
19 Колер И. Введение в науку права ( краткий курс правоведения): Пер. с нем. В.А.Гольденберга /Под ред. Сенатора С.Ф. Платонова. СПб.,1903. С.17.
20 Ренненкампф Н.К. Указ. соч. С.198-199.
21 Там же. С. 199.
22 Там же.
23 Колер И. Указ. соч. С.181.
24 Там же.
25 Хропанюк В.Н. Указ. соч. С. 240.
26 Чичерин Б.Н. Избранные труды. Подготовка текста, сост., вступ. ст и коммент. А.В.Полякова. Коммент. к «Философии права» Е.В. Тимошиной, А.В.Полякова. СПб.,1997. С.109.
27 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.629-620.
28 Ефимов Е.Н. Указ. соч. С.127.
29 Чичерин Б.Н. Указ. соч. С.104.
30 Там же.
31 Там же. Еще Т.Гоббс (1588-1679) отмечал, что не все преступления одинаковы, что есть смягчающие вину обстоятельства, что преступления можно сравнить по вредности их последствий: 1) одно приносит вред многим, 2) другое – немногим. (Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Теория государства и права: Хрестоматия: В 2 т. / Авт. – сост. В.В.Лазарев, С.В.Липень. М.,2001. Т.2. С.410-411).
32 Чичерин Б.Н. Указ. соч. С.104-105.
33 Там же. С.105.
34 Там же.
35 Кант И. Учение о праве // Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т.3. Европа. Америка: 18-20 вв. / Нац.обществ. – науч. фонд, Рук-ль науч. проекта Г.Ю. Семигин. М.,1999. С.317.
36 Павлов В.Г. Теоретические и методологические проблемы исследования субъекта преступления // Правоведение. 1999. №2.С.157 и сл.
37 Гегель Г.В.Ф. Философия права. Пер. с нем. : Ред. и сост. Д.А.Керимов и В.С.Нерсесянц, Авт. вступ. ст. и примеч. В.С.Нерсесянц. М.,1990. С.150-151.
38 Павлов В.Г. Указ. соч. С.157.
39 Поляков А.В. Указ. Соч. С.7.
40 Чичерин Б.Н. Указ. Соч. С.106.
41 Колер И. Указ соч. С.168.
42 Там же. С.185.
43 Там же. С.185-186.
44 Хвостов ВМ. Общая теория права. М.,1914. С.242-243.
45 См. подробнее: Шершеневич Габриэль Феликсович (1883-1912) // Хропанюк В.Н. Теория государства и права: Хрестоматия: Учеб. пособие. М.,1998. С.929-930.
46 Там же. С.136.
47 Меркель А. Юридическая энциклопедия. Пер. Ф.К.Зейделя / Под ред. приват-доцента Император. С.-_Петербург. ун-та В.М.Грибовского со 2-го посмерт. изд-я д-ра Р.Меркеля проф. в Фрейбурге, в Базеле. СПб.,1902. С.77,79-80.
48 Там же. С.80.
49 Там же. С.81.
50 Ефимов Е.Н. Курс законоведения. Ч.1. Элементарные понятия о государстве и праве. М.,1917. С.64.
51 Там же. С.64-65.
52 Меркель А. Указ. соч. С.78.
53 Там же. С.79.
54 Зверев Н.А. Указ соч. С.136.
55 Колер И.Введение в науку права (краткий курс правоведения). Пер. с нем. В.А.Гольденберга / Под ред. сенатора С.Ф.Платонова. СПб.,1903. С.172.
56 Там же. С.243.
57 Ренненкампф Н.К. Юридическая энциклопедия. Киев, 1913. С.197.
58 Суворов Н.С. Лекции по энциклопедии права. М.,1907.С.109.
59 Понтович Э.Э. Философия права. Ч.1. Общее учение о праве. Кинешма, 1920. С.67-68.
60 Там же.
61 Суворов Н.С. Энциклопедия права. М.,1907.С.109-110.
62 Суворов Н.С. Указ. соч. С.115.
63 Понтович Э.Э. Указ. соч. С.67.
64 Хрущов А.В. Проблема права: Рационально-утилитарная теория права. М.,1911. С.33.
65 Суворов Н.С. Указ. соч. С.111.
66 Понтович Э.Э. Указ. соч. С.67.
67 См.: Ефимов Е.Н. Указ. соч. С.2.
68 Понтович Э.Э. Указ. соч. С.67.
69 Там же. С.73.
70 Там же. С.73-74.
71 Там же. С.74.
72 Там же. С.75.
PAGE 31