Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Макс Уорлок
«Цепная Реакция»
Пролог
Интересна ли история, финал которой известен заранее?.. С этой мыслью, я достаю последнюю сигарету и, взглянув на неё, как на старого доброго друга, аккуратно прикуриваю. Смятая пачка падает на бетон, влажный от первых шагов надвигающегося дождя. Жадно затянувшись, я поднимаю голову и смотрю на небо. Огромные свинцовые тучи лениво плывут над раскинувшимися внизу руинами мегаполиса. Им нет дела ни до мрачных зданий, пристально изучающих друг друга пустыми провалами окон, ни, тем более, до моего одинокого силуэта.
Гостиница, на крыше которой я стою, достаточно высока, чтобы помочь мне осуществить своё намерение. Выдохнув вместе с сигаретным дымом очередную порцию души, я резким движением срываю с головы капюшон и подставляю лицо под крупные холодные капли. Постояв так несколько секунд, я медленными, но уверенными шагами подхожу к самому краю крыши и, слегка перегнувшись через бордюр, бросаю вниз недокуренную сигарету. Ветер, гуляющий здесь, на высоте, тут же относит её так далеко, что она пропадает из поля зрения. Я вдыхаю полной грудью свежий прохладный воздух и поднимаюсь на бордюр. Внизу лишь пустые улицы и брошенные ржавые автомобили. Должно быть, в своё время отсюда открывался более привлекательный вид... Город тогда шевелился, дышал, жил полной жизнью. Сейчас же он мёртв. Как впрочем, и вчера, и позавчера, и на прошлой неделе. Но так уж вышло, что меня это мало заботит. Если городу на меня наплевать, то почему бы мне не сделать то же самое? На лице моём возникает некое подобие улыбки. Смачный плевок волею ветра оказывается на моей куртке. Сотрясаемый беззвучным смехом, я вытираю его краем рукава и мысленно ругаю себя за столь необдуманный детский поступок. Избавившись от пятна, я выпрямляюсь в полный рост и закрываю глаза. Осторожный шаг вперёд, навстречу долгому полёту, даётся с трудом. А может, не стоило?.. Я слышу сзади до боли знакомый голос. Широко раскрываю глаза. Анта?.. Она громко зовёт меня по имени. Я хочу повернуться, но понимаю, что слишком поздно. Мир качнулся и, сорвавшись со своей оси, завращался вокруг меня с бешеной скоростью…
Часть I
«Раздача»
Эпизод I
«Анта»
Каждый сам творит свою судьбу. Это слова моего наставника. Слова Ларго. Смелое суждение, хотя и в меру правдивое. А вот может ли человек вершить судьбы других, отнимая их жизни?.. Говорят, на это имеет право один лишь Господь Бог... Да только есть ли он? Если и есть, то занимается, похоже, гораздо более важными вещами, чем подробный разбор наших деяний. А может, он просто не видит нас?.. Что если всему виной эти проклятые тучи? Тогда почему он просто не возьмёт и не разгонит их?.. Я устремляю взор вверх, ища там подтверждение своим домыслам. Хмурое небо смотрит мне в глаза, будто пытается найти там что-то. Нечто давно позабытое, от чего оно могло бы вдруг ожить и сдёрнуть с себя этот серый смог. Но в моих глазах ничего подобного ему не отыскать.
Над городом раскатывается гулкий рокот грома, первый вестник приближающегося ливня. Я перевожу взгляд на затылок шагающего впереди Зика. Его, круглая как шар, лысая голова маячит у меня перед глазами уже добрых полчаса. Бугристая фигура, слегка покачивающаяся при ходьбе, закрывает весь обзор. Но смотреть особо и некуда – дорогу я знаю, как свои пять пальцев.
- Зик, как ты думаешь... В этом городе ещё остались праведники?
Здоровяк остановился так резко, что я едва не влепилась в него. Внимательно посмотрев по сторонам, он, наконец, соизволил удостоить меня вниманием. Переложив пистолет в левую руку, правой он задумчиво почесал щетину на подбородке.
- Праведники... Смотря, что ты понимаешь под этим словом. Если праведник – от слова «правда», тогда это точно Кейн. Тот человек честный. Пригрозил убить – убьёт. Сказал, с миром отпустит – обязательно отпустит. Заплатить обещал – заплатит…
Я не удержалась и громко фыркнула. Он невозмутимо уставился на меня.
- Что?
- Да ничего, неважно, - попыталась я отмахнуться.
- Нет, ты говори. Чего уж…
- Твоему Кейну давно забронировано место в Преисподней. Моя заветная мечта – подбрасывать дрова под котёл, в котором эта сволочь будет вариться.
- То есть, если он попадёт в ад, ты отправишься следом? – хмыкнув, Зик развернулся и продолжил свой размеренный шаг. Теперь у меня создавалось ощущение, что я веду беседу не с ним, а с его спиной. – А как же рай? Праведники, ангелы, и все дела?..
- Чего я там забыла? На небесах у меня знакомых не будет. Да и что мне там делать? На арфе бренчать целыми днями? Ну, уж нет... Эй, может, пойдём немного быстрее? Тащимся как черепахи! Мы так и за день не доберёмся…
- Не кипятись, детка. Дойдём.
- И не смей называть меня деткой, понял?
- Как скажешь, крошка, как скажешь…
Вот кретин! Стиснув зубы, я мысленно послала в его адрес пару крепких словечек. На моё предложение ускорить шаг Зик никак не отреагировал. А если и отреагировал, то я этого не ощутила. Несколько минут мы просто шли молча. Я смотрела по сторонам, с тревогой вглядываясь в окна первых этажей, черными ранами зияющие на стенах домов, мимо которых мы проходили. Разбитые витрины магазинов с торчащими по краям осколками мутных стёкол напоминали разинутые пасти чудовищ из моих ночных кошмаров. Казалось, они только и ждут момента, когда мы приблизимся к ним на расстояние пары шагов, чтобы проглотить нас и навсегда сомкнуться, обернувшись глухими бетонными стенами. Однако у нас не было нужды, да собственно говоря, и желания, сходить на тротуар, и потому им оставалось лишь жадно ловить порывы холодного ветра, в надежде набить им свои ненасытные тёмные утробы. Мы же с Зиком шли прямо посреди проезжей части, что ещё лет двадцать назад могло бы окончиться для нас весьма плачевно. Сейчас же о временах, когда город был запружен потоками движущегося автотранспорта, напоминали лишь жмущиеся к обочинам ржавые каркасы: «Шевроле», «Бьюики», «Кадиллаки». А на одном из перекрёстков замер большой жёлтый автобус. Точно такой же каждое утро отвозил меня в школу… Столько воспоминаний сразу нахлынуло… О доме, о родителях, о моей сестрёнке… Мир тогда был яркий. Играл сотнями красок… таких сочных… настоящих. На сегодняшний день в городе остались только два цвета – серый и чёрный. Все остальные давно потускнели или скрылись под слоями пыли и ржавчины. Город умирал… и происходило это отнюдь не от того, что уже много лет не горели уличные фонари. Не от того, что навеки замолкшие фонтаны в Центральном парке были полны мутной зеленоватой жижи. И не потому, что ночами по городу носились стаи одичавших собак. Он умирал от того, что все его жители сгнили. Одни в земле, куда их привели столь разные жизненные пути. Другие сгнили от Мора, в больницах, госпиталях, а то и прямо у себя в квартирах. А третьи, к числу которых, наверное, отношусь и я, насквозь прогнили изнутри… Душами… сердцами… мыслями… чувствами... До недавнего времени во мне ещё жила надежда, что это лишь поверхностный взгляд на мир. Её крохотный огонёк зажёг во мне Тайлер... Я верила ему. Я верила, что он не испорчен, как остальные. А он говорил, что и я не такая, какой привыкла считать себя. Он лгал прямо мне в глаза. А я-то… Дура. Меня ведь учили никому не доверять. Ученица из меня никакая, похоже. Впрочем... Ещё не поздно все исправить. Может, Кейн и думает, что я лишь послушное орудие его воли, но только в этот раз все иначе. Я убью Тайлера не ради того, что пообещал мне Кейн... И даже не в благодарность за то, что он сделал для меня. Никогда бы не подумала, что слова «благодарность» и «Кейн» окажутся в такой опасной близости. Я невольно усмехнулась, и заметила, что Зик сердито дёрнул плечами, решив, наверное, что я смеюсь над ним. Милый ты мой, смеяться над убогими мне совесть не позволит. Хотя, я слишком давно не испытывала мук совести, чтобы мнить, будто она ещё имеется в моем арсенале.
- Эй, Зик! Тебе не кажется, что мы опаздываем немного?
- Вовсе нет.
- Если он не дождётся, отвечать перед Кейном предстоит тебе. Не забывай.
- Не волнуйся, детка, мне не пятнадцать лет. Я всегда отвечаю и за свои слова, и за свои поступки. Так что, запомни, малышка…
Так называл меня отец. Меня передёрнуло.
- Закрой свой поганый рот, Зик! Закрой его, пока это не сделала я!..
За секунду до того как я начала говорить дуло моего пистолета уже уткнулось между лопаток громилы.
- Полегче-полегче!.. – Зик приостановился и медленно поднял руки вверх. В одной он все ещё держал ствол. – Чего ты хочешь? Не дури!
- Отдай мне пистолет.
- Ну, к чему все это... Послушай…
- Отдай мне чёртову пушку, Зик.
Здоровяк осторожно обернулся, глядя на меня со смесью страха и непонимания. Ну, ещё бы – не каждый день у людей хватает наглости перечить ему.
- Ты хоть представляешь, чем тебе эта выходка обернётся?
- Хочешь мне рассказать? – ехидно спросила я.
Он уже открыл рот, чтобы произнести очередную угрозу в мой адрес, когда иной звук донёсся до нашего слуха... По спине тотчас побежали мурашки, а кровь в жилах застыла, грозя обернуться льдом. На секунду я услышала, как в груди ритмично бухает сердце, а затем все звуки растворились, и остался только он…
Тоскливый жалостливый вой нарастал с каждой секундой, становясь все пронзительней. Звенел в ушах, отдаваясь в каждой клеточке моего тела... И тогда я увидела…
…Он идёт по улице и, заметив меня, приветливо машет рукой. На лице его счастливая улыбка. Но внезапно что-то меняется. Он с тревогой смотрит по сторонам и вынимает из кармана куртки пистолет. Как раз вовремя. Из-за угла соседнего дома выбегают три или четыре крупных черных пса. За ними показываются ещё несколько. С диким рычанием они устремляются к человеку на улице, к моему отцу... Тот прицеливается и стреляет в вырвавшегося вперёд крупного кобеля. За выстрелом следует второй, третий... Один пёс с визгом падает, и тело его некоторое время катится по земле по инерции. Остальные твари будто не замечают этого и продолжают свой жуткий бег. Отец стреляет безостановочно, но уже слишком поздно. Один из псов прыгает ему на грудь и сбивает с ног. Я не в силах помочь ему… Они яростно рвут его тело на части, вгрызаясь окровавленными мордами в неостывшую ещё плоть. Я стою у окна, не в силах отвести взгляда. Глаза мои застилают слёзы…
Моя минутная слабость перед кошмарным воспоминанием стала фатальной ошибкой. Удар Зика ускорил возвращение к реальности. Сильнейшим катализатором приклад пистолета обрушился мне на голову, и мозг тотчас отозвался вспышкой бессильной ярости. Перестав быть хозяйкой своему телу, я лишь наблюдала, как мир переворачивается вверх тормашками. Падение на асфальт превратило мой мозг в пульсирующий комок адской боли, а затем пришла темнота… Последнее, что я увидела сквозь мутную пелену, застилающую взор, это самодовольная улыбка, расплывающаяся на лице Зика. Он ещё не заметил, что на груди его с куда большей скоростью расплывается темно-алое пятно…
* * * * *
Кажется, я не слишком долго провалялась в отключке, потому что когда пришла в себя, Зик в ярости катался по земле, проклиная меня и всю мою родословную. Похоже, что падая, я рефлекторно спустила курок и, конечно, не промахнулась. Жаль, я не видела момента, когда улыбка слетела с его торжествующей физиономии. Ларго наверняка гордился бы мной…
- Ах ты дрянь! - взвыл Зик, увидев меня, и потянулся к своему пистолету. Я лёгким пинком отшвырнула пушку в сторону, и, достав наладонник, посмотрела на экран. Вот ведь чёрт! Из-за этого придурка я потеряла драгоценное время, которого и так отведено не столь много, чтобы разбрасываться им в каждого встречного. Убрав наладонник в нагрудный карман, я сняла с пояса походную аптечку. Нужно действовать. На обдумывание же действий времени не оставалось. Я раскрыла аптечку и быстро изучила её содержимое. Снабдить нас анальгетиками Кейн, конечно, не подумал. А если и подумал, то не счёл нужным. В конце концов, кто мы для него?.. Живые орудия. Машины для убийств. Он не слишком высоко ставит человеческие жизни…
- Ну чего ты там встала, сука?! – не унимался Зик. – Давай её уже сюда!
- А ты так и не научился держать рот на замке, - заметила я, вынимая из аптечки бинт, и присаживаясь на корточки. – Ну-ка, повернись немного… Так, пуля навылет прошла… Сейчас перевяжем тебя, а потом доберёмся до…
- К чёрту! Оставь меня…
- Что? – я ошалело уставилась на Зика. Только что готов был пристрелить свою «напарницу», и вот уже предлагает бросить его здесь… С чего такие резкие перемены?..
- Иди, Анта! Ты должна выполнить поручение Кейна. Иначе нам обоим хана. Ты ведь знаешь. Сама говорила… - каждое слово давалось ему с колоссальным трудом.
- А как же ты?
Странно, но в глазах его я увидела страх. Зик боится. Самоуверенный смельчак Зик боится чего-то, равно как и боится признаться в этом.
- Я справлюсь, Анта. Я…
Его последние слова утонули в нарастающем вое диких псов, звучавшем теперь гораздо ближе. Я ещё раз взглянула на рану напарника и, положив аптечку на асфальт, встала. Зик кивнул мне.
- Иди. Потом рассчитаемся…
Отступив на пару шагов назад, я развернулась и двинулась дальше по улице. Идти оставалось всего ничего – ещё могу успеть. Пройдя немного, я не выдержала и перешла на бег - оказывается, даже мои нервы не из железа выкованы. Вскоре я преодолела ещё пару кварталов и вышла к тому самому месту. Именно здесь должна была состояться намеченная встреча с Тайлером. Вот только какова вероятность, что он ещё ждёт?.. Лучше не стоит думать об этом сейчас. Сойдя с тротуара, я зашла в здание, где до Катаклизма находилась крупная и довольно популярная в городе гостиница. Нырнув в мрачный пустынный холл, миновала администраторскую стойку и начала подъем по широкой лестнице. Шаги мои заглушал толстый слой пыли на ковре.
Коридор за коридором, Дверь за дверью. Лестница за лестницей. Номера, подсобные помещения... Я чётко знала дорогу, так как уже бывала здесь. С Тайлером. Тогда все было по-другому. Тогда я ещё не знала, что именно от его рук погибли мои самые близкие люди. Всё, что у меня оставалось. Все, кто был дорог мне. А Тайлер - просто лжец. Он заслуживает смерти. И я подарю ему её. Хотя, возможно, он и не оценит мой широкий жест...
Подъем на крышу не отнял много времени, но утомил меня. Вообще-то следовало сначала позвонить Тайлеру. Мы договаривались именно так, но сейчас уже не до формальностей. Я готова разрядить обойму в грудь этого ублюдка. Слишком много всего накопилось. Чересчур много для одного человека. И теперь чаша гнева праведного зависла над его головой. Осталось лишь немного качнуть её и тогда всё закончится...
Ну, всё. Пора. Я осторожно выглядываю в дверной проем. Самой двери нет уже лет восемь - её тяжёлая и прочная обшивка не ускользнула от взгляда рейдеров или мародёров Кейна. И вот я вижу Тайлера. Он нисколько не изменился с последней нашей встречи. Растрёпанные черные волосы, намокшие под дождём. Неизменная кожаная куртка. Широкий ремень, но без кобуры - он так и не отучился носить оружие в кармане. Жаль, что не вижу его лица... Сняв пистолет с предохранителя, медленными острожными шагами выхожу на крышу. Как кошка. Как учил меня Ларго. Взяв Тайлера на мушку, я с интересом наблюдаю за ним. Его одинокая фигура застыла на самом краю бордюра. Боязнь высоты никогда не входила в список его недостатков...
И вдруг, без всякого предупреждения, навалилось осознание того, что сейчас произойдёт. Я убью любимого человека. Единственного. Нет... Нужно гнать эти мысли дальше от себя, в темноту, прочь. Палец на курке напрягся. Стоп. Не могу же я убить его выстрелом в спину. Хочу прежде увидеть его глаза. Заглянуть в эти бездонные синие... Но что это?.. Тайлер вдруг поднимает ногу и заносит её над пустотой. Шаг в пропасть. Его тело наклоняется вперёд... Из груди моей рвётся истошный вопль. Рука с пистолетом опускается, а взор прикован к телу, срывающемуся с центра тяжести и устремляющемуся в бездну. Он не издал ни единого звука, зато мой крик разрезал тишину, вспорол густой туман, что опускался с небес и заставил дрожать мириады капель дождя... Да только поздно. Все уже закончилось. Мне даже не пришлось спускать курок - он сделал все сам. Я рванулась к бордюру и, перегнувшись, попыталась разглядеть что-либо, но туман...
Тяжело опускаюсь на бетон и закрываю глаза. Струи дождя стекают по моему лицу и затекают за шиворот. Мне уже все равно. Я как сквозь сон слышу далёкие выстрелы Зика. Их дополняют короткие взвизгивания диких псов. Звуки в пустом городе слышны на многие мили... Не шевелюсь. Ничто не заставит меня открыть глаза. Ничто. Откуда-то издалека доносится назойливый сигнал наладонника. Какого чёрта?.. Нет, Зик так просто не отвяжется. Вынув из кармана вибрирующий гаджет, я вглядываюсь в экран. Ларго?! Принимаю вызов, нехотя. Шипение. Щелчок. Голос.
- Анта, приём.
- ...
- Анта, отзовись! - встревоженный голос моего наставника.
- Лар... Ларго... - мне трудно дышать.
- Где ты, Анта?
- ...
Шипение.
- Значит, слушай меня внимательно. Крису удалось добыть эти бумаги. Бумаги Кейна. Помнишь, я говорил тебе о них?
- ...
- Я изучил их. Так вот, Анта. Там все его сделки за семь с половиной лет. В том числе оплата заказов. Это что-то вроде бухгалтерской книги. Слышишь меня, Анта?
- Да... Я слышу тебя, Ларго...
- Твоих родных убил не Тайлер. Это сделал Марк, тот самый ублюдок, за которым я давно охочусь. В прошлом он был наёмным убийцей, как и ты, и некоторое время выполнял заказы Кейна. Слышишь, Анта?..
- ...
- Более того, Анта... Более того, Тайлер никогда не работал на Кейна. Ни-ког-да. Анта? Анта? Приём!..
Дрожащей рукой я обрываю вызов. Ларго перезванивает. Тогда я со всей силы разбиваю наладонник об бетонный бордюр. Куски пластмассы и мелкие детали брызгами разлетаются в разные стороны. Отбрасываю останки несчастного прибора. В ушах, словно приговор, гремит последнее слово Ларго. Ни-ког-да...
Дуло пистолета так приятно холодит висок... Мой шёпот растворяется в шуме дождя.
- Тайлер... Я иду к тебе...
Эпизод II
«Крис»
Пробираясь пустынными дворами, я все время думал о том, как поступил с Хлоей. Был ли я прав, что покинул её? Мог ли я поступить иначе?.. Эти вопросы не оставляют меня ни на секунду. И ни на один из них ответить я не в состоянии. Проходя через детскую площадку, я вспомнил день, когда встретил Хлою впервые. Они с Лиззи гуляли в Центральном парке. Муж Хлои погиб в автокатастрофе за пару месяцев до рождения дочери. Девушка тогда сумела справиться с потрясением. Сумела обуздать своё горе. Ради ребёнка. Но, безусловно, все это наложило на неё сильнейший отпечаток. Она пыталась быть сильной, но то, что произошло потом…
Я замер и прислушался. Где-то вдали залаяли псы. Этого ещё не хватало… Если я сейчас нарвусь на стаю диких собак, все мои планы полетят к чертям. Мне и так не особо верится в успех этой операции – больше похоже на самоубийство. Да только нет у меня выбора. Если уж решил во всем разобраться, нужно действовать, а не сидеть в четырёх стенах, уповая на чудо. Постояв немного, я продолжил путь к особняку Кейна. Собак я не слишком боялся, но они могли отнять у меня время, силы, патроны, а ведь от этих вещей и зависела теперь моя жизнь. Моя и Тайлера. Чёрт, до чего же будет обидно, если я все это делаю зря, и Тайлер действительно не тот, за кого себя выдаёт. Что, если Кейн был прав насчёт него? Но, дружба есть дружба… Я до последнего не стану верить в то, что этот мерзавец рассказал Анте. До последнего вздоха, если придётся. Так, ну вот я и здесь… Кладбище, что раскинулось передо мной, было не слишком большим, но сейчас, когда на Город опустились сумерки, все границы были размыты. Я не видел, как далеко уходит металлическая ограда. Лишь верхушки крестов, да высокие мраморные плиты возвышались над клубящимся среди могил серебристым туманом.
Кому-то могло бы показаться странным, что мой путь к цели пролегал именно через это место, но ответ был прост. Со стороны кладбища Кейн никого не ждёт. Знает, что большинство жителей погрязли в суеверных страхах. Знает, что бояться меньше всего нужно именно мёртвых. Да и не примет он такого наглого поступка от кого бы то ни было. Думает, должно быть, что ни одна живая душа не сунется в эти апартаменты без его ведома. Пока есть такие наглецы, как мы с Тайлером, расслабляться Кейну рано.
Толкнув скрипучие железные ворота, я зашагал по усыпанной сухими листьями тропинке, петляющей между причудливо скрюченными деревьями и мраморными изваяниями. Вид одной из неподвижно сидящих каменных фигур бросил меня в дрожь. Когда-то, это, видимо, был ангел. Задумавшийся о смерти, посланец божий. Он сидел, поставив локоть на колено и упёршись в кулак подбородком. Не знаю, что послужило причиной столь жуткой метаморфозы… Молния ли, время, или руки бездушных вандалов? Но голова у ангела была отколота, и теперь эта мрачная безликая фигура просто грозила кулаком куда-то в пустоту. Засмотревшись на статую, я не заметил, как зацепился ногой, за длинный корень, распластавшийся поперёк тропинки, и рухнул на сырую влажную землю. Твою ж мать! Ругнувшись, я тут же мысленно попросил прощения у усопших, чей покой я своим присутствием здесь нарушил, и поднялся, отряхивая с брюк прилипшую листву. Вскоре я уже вновь шагал по тропе, теперь гораздо чаще поглядывая себе под ноги. Когда из тумана на меня вдруг выплыла кирпичная стена, я едва не вскрикнул от неожиданности. Неужели я добрался… С этой стороны пятиэтажная махина выглядит неприступной, тем более что окна на эту сторону не выходят – ещё бы, кому хочется день ото дня созерцать кладбище, пусть оно даже и семейное. К слову, люди, что лежат в оставшихся за спиной могилах, Кейну такие же близкие родственники, как и мне. То есть они мне не родня, как и Кейн. Просто он облюбовал себе этот дом и, воспользовавшись суматохой, что царила в Городе во время Катаклизма, перебил его жильцов и въехал сюда со своей свитой. Хотя, не знаю, были ли у него в те дни соратники?.. Это сейчас у него три или четыре телохранителя, секретарша и десяток слуг. А тогда он был куда менее известен…
Пройдя немного вдоль стены, я обнаружил небольшую калитку, ведущую в сад. Она была заперта, но меня это не остановила. Вскарабкавшись, я перебрался через забор. Ноги мягко спружинили о пожухлую коричневую траву. Выпрямившись, я огляделся по сторонам. Было тихо. Свет в окнах особняка не горел, но я догадывался, что охрана бодрствует. Кейн, конечно, самоуверен, но не глуп, чтобы не выставлять на ночь часовых. Ухватившись за ближайший подоконник, я подтянулся и стал карабкаться вверх по решётке, плотно прилегающей к окну. Если мои надежды оправдаются, то через балкон на четвёртом этаже я смогу проникнуть в дом и не создать при этом лишнего шума. Цепляясь за решётки и упираясь ногами в едва заметные выступы в кирпичной стене, я двигался к своей цели. Медленно и упорно. Когда я уже почти добрался до балкона, наверху вдруг раздался странный шорох. Мне пришлось остановиться и прислушаться. Попасться в лапы людей Кейна – грандиознее фиаско и представить-то сложно.
Держаться здесь было практически не за что. Казалось, любой неосторожный вздох может стать катализатором для моего падения. Может стать последним вздохом. Я прильнул к стене под самым балконом и замер, уповая на чудо. Через мгновение наверху скрипнула дверь и над головой у меня раздались тяжёлые шаркающие шаги. Время шло, а человек наверху и не думал никуда уходить. Зашуршали карманы, чиркнула об коробок спичка, и послышался глубокий выдох. Он закурил. Спина заныла, но положения сменить я не мог. Нужно ждать. Вопрос лишь в том, сколько. Он ведь не может стоять тут всю ночь… Раздался сухой кашель и пространство за моей спиной рассёк пролетевший вниз плевок. Ещё немного и я отправлюсь следом, пришла мне в голову тревожная мысль. Закрыв глаза, я стал считать про себя до ста, надеясь таким образом заглушить нарастающую панику.
…Три... Четыре… Я должен держаться…
…Десять... Одиннадцать... Ради Тайлера…
…Семнадцать... Восемнадцать… Ради Ларго…
…Двадцать пять... Двадцать шесть… Ради Анты…
…Тридцать восемь... Тридцать девять… Сейчас я сорвусь…
…Сорок пять... Уходит... Ну наконец-то! Господи!..
Дождавшись, пока шаги затихнут, я оттолкнулся ногами и, не оглядываясь, прыгнул назад и вверх. Порой лучше довериться инстинктам, чем разуму. Спустя секунду я висел в воздухе, уцепившись руками за самый край балкона. Так... Теперь немного подтянуться… И вот я уже перевалился через перила и тяжело дыша рухнул на пол. Ещё даже не пробрался в дом, а уже побывал на волоске от провала. Впервые мне так не везло... Наверное, Ларго следовало самому заняться этим. Я сотни раз наблюдал, как ему удавалось бесшумно проникать в самое логово рейдерской ставки и одного за другим отправлять мерзавцев на тот свет. Иногда создавалось впечатление, что для ориентирования на местности, глаза ему не требуются. Будто зрение и слух являлись лишь дополнением к какому-то шестому или седьмому чувству, выработанному за годы жизни в Городе. А жизнь Ларго, надо сказать, значительно отличалась от жизни любого другого человека в плане его постоянных вылазок и столкновений с местными беспредельщиками. Я же пока не мог так же уверенно полагаться на интуицию и в темноте, господствующей в особняке, чувствовал себя весьма уязвимым, словно ребёнок. Едва ступив в пределы здания, я перенервничал до чёртиков. Слабое свечение из окна справа падало на сутулую человеческую фигуру, неподвижно стоящую у стены. Прижавшись спиной к косяку, я замер. Я перестал дышать. Совсем. До боли в глазах я всматривался в темноту, пытаясь разглядеть, что меня так напугало. Когда мне это наконец удалось, из груди моей вырвался вздох облегчения. Это всего лишь очередная статуя. Просто мраморное изваяние. Красивая девушка с длинными, ниспадающими на плечи и грудь кудрями, держала в руках небольшой крест. Подойди я ближе к скульптуре, наверняка увидел бы в ее глазах боль и разочарование, а на щеках застывшие навеки капельки-слезинки. Что или кто заставило её плакать, этого никто никогда не узнает. Десятки, а то и сотни лет толщей пролегли между её сотворением и распадком нашей культуры. Сейчас в Городе навряд ли найдётся хоть один художник, скульптор или изобретатель. Все они давно находятся у Бога за пазухой. Он прибрал их самыми первыми. Как самых лучших. А нам осталась только грязь. Только мрак. Только боль…
Держась вдоль стены, я бесшумно шагал по коридору, останавливаясь у каждой двери и прислушиваясь. Желая услышать чей-нибудь голос, и в то же время, надеясь не услышать ничего. Ни звука. Ни скрипа. Мёртвая тишина, будто я все ещё шёл по кладбищу. А, может, так и есть. Этот особняк просто ещё один большой склеп. Его обитатели заведомо мертвы, как и любой другой житель Города.
Впрочем, заведомо не значит уже. Расслабляться рано. Я должен найти кабинет Кейна и достать эти чёртовы бумаги. Я не должен подвести Ларго.
Разграничив для себя зоны возможного и невозможного, я почувствовал большой прилив уверенности. Плутая по коридорам и залам спящего дома, то и дело вспоминал я счастливые моменты из прошлого. Где не было Катаклизма, не было Мора, не было Кейна. Там был свет и радость. Там была Хлоя. И Лиззи, моя девочка… Я любил её как родную. Она была лучше этого мира, была лучиком света... А свету в Городе места не нашлось. Бог забрал её. Тогда я думал, что никогда не прощу его за это. Сейчас понимаю, что не простил бы обратного. Теперь меня волнует другое. Простит ли Господь меня? Позволит ли он мне встретиться с родными, когда я покину этот мир? Я не обращаюсь с такими вопросами к нему. Знаю, что это лишено смысла. Бог закрыл уши, чтобы не слышать нас. Он отвернул от нас свои очи. Он забыл нас. Возможно, теперь он занят сотворением нового мира. Где всё будет совершенно иначе. Где не будет места таким как мы. А наша история закончена. Бог давно поставил под ней точку давно, но почему-то забыл сказать об этом нам. Или просто не посчитал нужным?.. А мы… Что, мы? Мы хотим жить. Пытаемся написать продолжение его повести. Нам это удаётся. Безусловно. Но в сравнении с его замыслом, наша история выглядит такой неуклюжей и несуразной, что не стоит даже отвлекать его, ради того, чтоб показать ему наши наброски. В них все равно нет души. Он не оценит…
Поток мыслей в моей голове был непрерывен. Я будто стоял перед железнодорожным полотном, по которому мчался состав из неисчислимого количества вагонов. Думаю, у этого поезда не существовало конца. Да и как может быть конец у того, что не имеет начала? Каждый из вагонов был лишь отпечатком времени в моем сознании. Черные и белые отпечатки, но чаще просто прозрачными и тусклыми. Цветных вагонов не было вовсе. Они давно уже все проехали мимо. Серые мысли вытеснили их из памяти. Быть может, навсегда. Но ведь это не значит, что не будет таких и впредь. Тут все зависит только от меня. Если я найду в себе силы что-то изменить, хоть что-то - все будет иначе. Сейчас в моих руках судьба двух человек. Если мне удастся сберечь её... Может быть, тогда кто-то там наверху всё же заметит это. Увидит и оценит. И тогда он скажет: «Эгей! Постойте-ка! Да тут ещё не все так плохо – у этого мира есть шанс. А если и нет, то, наверное, стоит дать его?» И тогда я окончательно окреп духом. Я стал видеть чётче, слышать дальше, думать быстрее. Уже через несколько шагов я услышал голос. Это было тихое прерывистое бормотание. И шло оно, как мне показалось, откуда-то сверху. Найти лестницу труда мне составило. За пятнадцать или двадцать минут ходьбы по этажу у меня в голове вырисовался чёткий план здания. Двигаясь навстречу источнику шума, я был готов к любым неожиданностям. В душе я не боялся ничего. Но инстинкт самосохранения давал о себе знать. Он уверял, что бояться все же стоит. Холодный пот выступил на спине, несмотря на осеннюю прохладу и царящую в особняке сырость. Наверное, стоило прислушаться к инстинктам, но глас разума не давал на это времени.
Бормотание становилось все громче по мере приближения к его обладателю. Я проходил мимо огромных глиняных ваз, пылившихся на деревянных столиках с тонкими резными ножками. Мимо ржавых старинных доспехов, мрачно взирающих на меня из глубоких ниш в стене. При прежних обитателях здесь, наверняка, витали ароматы загадочности с налётом лёгкой романтики. Катаклизм стер такие вещи напрочь. Этого нельзя было заметить глазами, зато легко прочувствовать. Если хоть раз окунулся в адский котёл Города, сразу начинаешь различать такие вещи.
Вот она, дверь, из-за которой слышится тихий голос. Теперь я могу различить каждое слово, что он произносит. И понимаю, что все эти слова лишены смысла. Так разговаривают сумасшедшие наедине с самим собой, или больные в приступе горячки. Что за этой дверью? Чьи покои могут там находиться? Для меня был только один путь узнать об этом. Я легонько толкнул дверь. Не заперто. Открыв её на расстояние, достаточное, чтобы протиснуться в комнату, я вынул из кобуры свой верный «кольт» и снял с предохранителя. Пора. Проскользнув в щель, я бесшумно метнулся в ближайший угол и замер. Здесь было пусто. Огромный письменный стол у окна, задёрнутого красными занавесками. Массивное кресло, обитое кожей. Антикварный диван у стены. Канделябр в углу. Все. Разве что ещё одна дверь... Меня смущало иное. Даже пугало. Я больше не слышал голоса. Та же самая мёртвая тишина, коей я был встречен изначально. О чем это говорит? Я схожу с ума?.. Не время и не место размышлять на эту угнетающую тему. Кабинет, где я нахожусь, наверняка, принадлежит Кейну, а значит нужно найти бумаги и валить отсюда. Это царство Аида порядком действует мне на нервы...
Прокравшись к столу, я внимательно осмотрел содержимое ящиков. Всех, кроме одного. Который был заперт на ключ. А ключ, несомненно, находился у владельца. Рисковать, блуждая по апартаментам Кейна, я больше не мог. Достав из кармана глушитель, я привинтил его к пистолету и, приложив ствол к замку, нажал на курок. Дёрнул ящик, но тот не поддался. Тогда я выстрелил ещё раз. Дёрнул сильнее. Ящик с треском выдвинулся, и я стал судорожно шарить в поисках нужного мне предмета. Вытряхивая из ящика содержимое, я думал лишь об одном. Сюда, наверняка, уже идут. Даже если учесть то, что выстрелы мои смягчил глушитель, грохот с которым я открывал стол, не услышать мог только глухой. Оставалось лишь надеяться, что в доме полно крыс, и люди Кейна привыкли к подобному шуму. Но это лишь надежда. А на надежду полагаться опасно.
В ящике стола, под ворохом листов исписанных мелким аккуратным почерком, и библией в кожаном переплёте, я нахожу, наконец, то, что искал. Большая толстая тетрадь в темно-зелёной обложке. Открыв, пробегаю глазами по страницам и листаю. Да, это она. Здесь Кейн ведёт свои записи. Сделки, контракты, адреса... Закрываю и кладу тетрадь за пазуху. Теперь можно уходить. Но что это? На самом дне ящика лежат две фотографии. На первой молодая симпатичная девушка с двумя детьми. Семья Кейна? Вторая измята до такой степени, что людей, которые на ней, разглядеть почти невозможно. Но одного я узнал. Намного моложе, чем сейчас. Без шрамов. Но это, несомненно, Кейн. Его угловатые черты лица. Улыбка широкая и дружелюбная, но глаза... Именно там нашла своё отражение вся жестокость Кейна. Я видел их сотни раз. Глаза хладнокровного убийцы, беспощадного. Такие же глаза у Ларго. Только у того они серые, а у Кейна ярко-голубые. Как у сумасшедшего.
Внезапно я услышал шаги и тут дверь в противоположном конце кабинета распахнулась. Подняв голову, я встретился взором с теми самыми глазами, что только что смотрели на меня с фотографии. Дуло револьвера, нацеленного мне в голову, плавно покачивалось в такт его дыханию.
Я метнул быстрый взгляд на окно.
- Там решётка, Крис, - на лице Кейна заиграла мрачная усмешка. – Лучше не дёргайся.
Открылась дверь, через которую я проник сюда, и в кабинет вошли двое. Первого я узнал сразу - широкоплечий верзила Зик, правая рука Кейна. С ним мы виделись всего пару дней назад, и не могу сказать, что об этой встрече у меня сохранились приятные впечатления. Второй - тощий, с острыми скулами и маленькими, но злыми глазками. В руках он держал укороченный «калашников». Как зовут этого типа, я не знал, но зато видел пару раз в деле. Одно могу сказать с уверенностью. Компания у меня на сегодняшний вечер подобралась не самая удачная.
Я благоразумно положил фотографии назад в ящик и выпрямился. Тотчас Зик подошёл сзади и заломил мне за спину правую руку, прижав меня лицом к столешнице. Тощий обошёл нас и, вынув из моей кобуры пистолет, повертел его в руках.
- Хорошая машинка… - гнусаво пробормотал он. – К такой обычно глушитель полагается, не так ли? Где он, дорогуша?
- Должно быть, у тебя в заднице… – процедил я сквозь зубы, и тут же заработал мощный толчок под ребра. Зик выпрямил меня, а затем ударил в висок чем-то тяжёлым. В глазах поплыло, и я стал медленно заваливаться на пол. Отчаянно цепляясь руками за стол, я пытался удержаться на ногах. Тощий, отсоединив глушитель, с довольным видом сунул мой «кольт» в карман брюк и, подойдя ближе, с размаху ударил меня прикладом автомата в лицо. Падая, я чувствовал во рту солоноватый привкус собственной крови.
Как меня спускали с лестницы, я помнил уже довольно смутно. Зик волоком тащил меня по тёмным коридорам особняка, останавливаясь лишь для того, чтобы нанести мне пару ударов в лицо. Я не слишком удивлюсь, если там останется дюжина отпечатков его тяжёлых кожаных ботинок. С четвёртого на третий этаж меня протащили. С третьего на второй я скатился, пересчитывая ступеньки рёбрами. Как я оказался в холле, на первом этаже, не помню. Но, может, оно и к лучшему... Когда меня выволокли на крыльцо, вокруг меня столпилось человек восемь. Они разглядывали меня сонными глазами, полными удивления и непонимания. Будто пришли в цирк, поглазеть на диковинного зверя. Кто-то смотрел с сочувствием, кто-то с лютой ненавистью, но большинству было плевать на меня. Повара и уборщицы вперемешку с рейдерами и убийцами. Они ждали, когда закончится представление, чтобы разойтись по своим покоям и вернуться к сновидениям, что я прервал своим внезапным и до невозможности дерзким появлением в апартаментах. Когда люди расступились, я увидел, что ко мне идёт Кейн. Приблизившись, он немного постоял надо мной, а затем окинул толпу презрительным взглядом. Дождавшись, пока они замолкнут, он произнёс:
- Расходимся. Ничего интересного здесь не произошло. Просто ещё один охотник до чужого добра решил поживиться моими деньгами.
- Он был один? – раздался встревоженный голос молодого парня, лица которого разглядеть я не сумел.
- Не твоё дело, - недовольно буркнул тощий, стоявший у Кейна за спиной. Остальные меж тем начали расходиться.
- Он прав, Генри. Этот выродок вряд ли рискнул бы сунуться сюда в одиночку. Зик, дружище... Возьми Дэвида, и прочешите все окрестности. Ты ведь знаешь, кого искать?
- Лар…
- Зик, мать твою! Включи мозги, ради всего святого!..
- Простите, босс… Я не подумал…
- Это твоя отличительная черта, Зик – не думать. Давайте, дуболомы, пошевеливайтесь! А ты, Генри, бери это дерьмо, и тащи к клеткам.
Тощий довольно загоготал, дав фору любой гусиной стае, и отвесил мне в грудь ещё один пинок. При этом, готов поклясться, я услышал хруст ломающихся рёбер. Однако, как ни странно, боли больше не было. Она утонула в громком хоре чужих голосов, заглушивших все остальные звуки и заполнивших мою голову. Сплюнув, Генри, ухватил меня за плечи и протащил через весь двор, а я совершенно ничего не чувствовал. Даже осознание того, что мне крышка, отступило куда-то на задний план перед нарастающим гулом. И лишь когда мы оказались перед клетками, голоса стали затухать. Сквозь их тугую пелену все чаще стал прорываться озлобленный собачий лай. Около дюжины стальных клеток стояли вдоль забора. Крупные черные псы с рыжими подпалинами и острыми мордами в ярости кидались на решётки и вгрызались зубами в прутья, тщетно пытаясь достать нас. Я, превозмогая вернувшуюся внезапно боль, поднялся на ноги и слегка покачиваясь, сделал пару шагов к клеткам.
- Познакомься, Крис. Это твоя смерть. Хочешь заглянуть ей в глаза?..
Эпизод III
«Зик»
Её широкие зрачки таращатся на меня с лютой ненавистью. Два блестящих черных жука на неестественно-бледном измождённом лице. Болезненная худоба, исколотые вены, рваная грязная одежда.
- Ну, нет у меня денег! Нет! Убирайся ко всем чертям! Оставь меня, наконец, в покое!
Хлоя в ярости брызжет слюной. Я не выдерживаю этих воплей и с размаху бью её по лицу, надеясь привести в чувства. Как же хочется поскорее закончить с этим делом... Вонь в её убогой комнатушке хуже, чем в сортире, что я посетил около получаса назад. Да ещё и эта сука визжит, капая мне на нервы. Хватаю её за воротник и рывком поднимаю с пола, пытаясь поставить на ноги.
- Где деньги?
В ответ Хлоя заливается истерическим смехом. Я ещё раз бью её по лицу, наотмашь. Она валится на грязный заплёванный линолеум, но смеяться не перестаёт. Поднимается на четвереньки. Изо рта у неё стекает тонкая струйка крови. Хватаясь руками за столешницу, Хлоя медленно встаёт, корчась при этом от дикого хохота.
- Хочешь, возьми натурой... А? Что скажешь? – она начинает сдирать с себя рубашку. – Возьми меня, Зик! Давай же!..
Ребра под кожей видны так явно, что при желании их можно и сосчитать.
- Прекрати этот балаган, Хлоя. Я начинаю уставать от твоих выходок…
- Что, не хочешь меня? Не хочешь? Ну и проваливай, придурок! Катись к своему Кейну!
Боже, как у меня болит голова… Прямо таки, раскалывается. А тут ещё эта… Мне срочно нужен укол…
- Ты что, глухой? Вали, на хрен, отсюда!!!
- Пора пораскинуть мозгами, Хлоя.
- Что ты сказал?..
Я приставляю дуло к её голове и спускаю курок. «Дезерт Игл» сносит Хлое пол черепа, и тело с глухим стуком валится к моим ногам. Придётся наплести Кейну что-нибудь... Например, что бросилась на меня с ножом. Перешагнув через труп, я прохожу в дальний угол комнатушки, к столу. Один за другим вытаскиваю из него ящики, в поисках ценностей. Честно говоря, сомневаюсь, что у этой идиотки могло что-то сохраниться, но проверить стоит. Хотя бы из чувства долга. Самый нижний ящик заперт. Ключ, должно быть, у неё в кармане брюк, да только шарить по ее карманам – самое последнее, на что я хотел бы тратить своё время. Пара выстрелов по замку и я уже просматриваю содержимое ящика. Какие-то бумажки… Открытки… Ничего ценного, увы... Ага, здесь ещё что-то… Конверт. Так-с, сейчас посмотрим… Сложенная вчетверо бумажка. Что бы это могло быть… Почерк ровный…
«Здравствуй, дорогая мамочка…»
Вот дерьмо! Здравствуй, грёбаная доченька! Скомкав письмо, я со злостью пинаю стул, отшвыривая его в противоположный конец комнаты. От удара об стену бедняга рассыпается кучкой ветхих дощечек.
Сунув пистолет в кобуру, внимательно оглядываю помещение. Подхожу к кровати и, сбросив на пол грязное подобие простыни, распарываю матрас своим складным ножом. Ну, конечно. Так я и думал. Нож натыкается на плотный целлофановый свёрток, перемотанный скотчем. Мне даже не нужно заглядывать внутрь, чтобы узнать, что в нём. Догадаться о содержимом проще простого. Теперь будет, что принести Кейну. Этого, конечно, не хватит, чтобы отдать весь её долг, но, по крайней мере, лучше, чем ничего. Хлоя сама бы не отдала мне наркоту. Торчок скорее всадит тебе в печень отвёртку, чем расстанется с таким сокровищем. Хотя… я и сам, наверное, не лучше. Уже который час только и думаю, что об уколе. Да только у меня ломки иного рода. Уф… Для начала нужно убраться подальше – не самое удачное место для философских рассуждений.
Спрятав за пазуху найденный героин, я вынул пистолет и вышел в коридор. Приоткрытая дверь соседней квартиры тут же резко захлопнулась. На показавшейся в ней за секунду до этого небритой физиономии промелькнул такой ужас, будто у меня на голове росли рога, а сзади торчал хвост с кисточкой. Я пару раз пнул ту дверь, так что со стен посыпалась штукатурка и, довольно хохотнув, направился к выходу. Как же приятно было убраться из вонючего прокуренного коридора на свежий воздух... Теперь можно и Кейну звонить. Достав наладонник, я набираю его номер. Мы не храним контакты. Все нужно знать на память. Так хочет Кейн. И тут я с ним согласен…
- Зик? Я весь внимание, - мелодичный голос Кейна заставил меня вздрогнуть.
- Босс, я навестил Хлою.
- Она нашла деньги?
- Нет.
- Будь она трижды неладна... Ты прикончил эту сучку?
- Да, - с облегчением выдохнул я.
- Вот и отлично. Нашёл у неё в квартире что-нибудь?
И откуда Кейн обо всем узнает?.. Иногда, мне кажется, что у него есть третий глаз. Но он явно не на лбу, иначе я бы уже его заметил.
- Нашёл у неё в квартире героина на пару тысяч. Если, конечно, эту дыру квартирой можно назвать.
- Отлично, Зик. Сегодня вообще отличный денёк. Не находишь?
Устремив взор к небу, заволоченному грязно-серыми тучами, я отвечаю:
- Да, босс. Погодка сегодня очень даже ничего.
- Самое время для того, чтобы уладить одно дельце, Зик. Догадываешься, о чем я?
- Кажется, нет, босс.
Чего ему ещё от меня нужно? Дома меня ждёт виски… Отличное дорогое виски. Я забрал его у того черномазого, что пытался качать права в прошлый четверг. Не стоило ему махать у меня перед носом своим крохотным ножичком…
- Зик.
- Да, босс.
- Ты слышишь меня?
- Да.
- А слушаешь ли ты меня? – сухо спросил Кейн.
- Конечно, босс.
- А мне почему-то кажется, что не слушаешь…
- Я внимательно вас слушаю.
- Хорошо, Зик. Я надеюсь на твою внимательность, - голос немного смягчился. - Я очень на неё надеюсь, потому что дело тебе предстоит крайне важное. Помнишь ли ты Тайлера, Зик?
- Ещё бы, босс. Я прекрасно его помню.
- Пора убрать его, Зик.
- Но как мы его теперь найдём?
- Мы найдём не его. Мы найдём ту девчонку, что вечно около него крутилась. Как её звали-то… Альма?.. Анна?..
Терпеть не могу, когда он начинает придуриваться. Будто и в самом деле не знает, как её зовут. Я же помню, как он на неё пялился…
- Анта, босс.
- Верно. Анта. Так вот, найди мне эту Анту. Приведи её сюда. Мне все равно как ты это сделаешь. Найди и приведи.
- Но... Думаю... Она вряд ли захочет помогать нам.
- Зик.
- Да?
- Я просил тебя думать?
- Нет, босс. Вы не просили меня об этом.
- Думать у тебя все равно не получается. Ведь это нужно делать головой, а не задницей, Зик. Просто выполни мою просьбу. Большего я от тебя уже не прошу.
- А как же Ларго?
- Ларго? Что Ларго? Причём здесь он?
- Ну... Он наверняка взбесится, когда узнает.
- Да мне-то что?! – с нескрываемой злостью прошипел Кейн. - Кто он такой, этот Ларго? Никто. Мистер никчёмность. Он живёт в моем городе лишь потому, что я этого хочу. Понял, Зик? Запомни это раз и навсегда. Когда я что-то делаю, то не интересуюсь мнением всяких неудачников, вроде этого Ларго. Тебе ясно?
- Ясно, босс. Ясно как божий день.
- Чей день?
- Божий, босс.
- Ну, ты и олух, Зик... Жду тебя. И её. Конец связи.
Что это ему в голову взбрело? Причём тут Тайлер вообще? Может, Кейну просто приспичило трахнуть эту девку? Тогда почему он не сказал мне об этом прямо. Не в первый раз, и думаю, что не в последний, я бы выполнил подобное поручение. Но нет, здесь что-то другое…
Размышляя о причинах, побудивших Кейна найти девчонку, я спустился с крыльца и, взгромоздившись на мотоцикл, надел шлем. Рёв моего мотора всегда был слышен за несколько кварталов. И обычно в такие моменты жители спешили убраться по домам, так как звук этот ничего хорошего им не сулил. Выезжаю я в основном по поручениям Кейна. А это чаще всего выколачивание долгов. Чтобы стать должником, вовсе не обязательно брать у Кейна взаймы – достаточно просто родиться в Городе. Другое дело, что жителей здешних Кейн делит на два типа. Первые должны отдать долг сейчас, а вторые потом. Ко второму типу относился и Ларго. Он был в городе кем-то вроде шерифа. Большинство горожан уважали его, но в тоже время боялись. Уж больно странным он был. Я бы даже назвал его психом... Только не таким как Кейн – без жажды власти и денег.
Время от времени в городе появлялись небольшие группировки. Банды, проще говоря. Сворой всегда легче и от собак отбиться, и от другой своры защититься. Так и вырастали они как грибы после дождя. Грабили жителей, насиловали женщин, торговали наркотиками. И если слухи об этом расползались слишком быстро, то рано или поздно их район посещал Ларго. Каждое его подобное явление ознаменовывалось кучей трупов, развешанных на фонарных столбах. Если кому-то из банды и удавалось уцелеть... Да что лукавить… Никому это ещё не удавалось.
Кейну подобные чистки были на руку. Ларго почти не мешал работать, и в то же время, бесплатно избавлял его людей от конкурентов. Потому Кейн и прощал ему мелкие грешки, вроде периодической пропажи своих людей на улицах города. К тому же, Ларго время от времени занимался отстрелом диких псов, которых после Катаклизма в городе развелось много.
Найти его жилище для меня большого труда не составило. Ларго обитал в брошенной закусочной. С ним жила и эта девчонка, Анта. Говорят, он взял её на воспитание после того как кто-то пришил её опекунов, дядю и тётю. Понятия не имею, что стало с родителями Анты, но для дела мне этого знать и не требуется. Гораздо важнее, что к воспитанию девушки Ларго подошёл с огромной ответственностью. Он помог ей справиться с потерей близких и приспособиться к жизни в Городе. Будучи её духовным отцом-наставником, он многому её обучил, и к двадцати годам Анта заработала себе репутацию довольно неплохого и удачливого наёмника. И, конечно, Кейн лукавил, когда говорил, что забыл её имя. В Городе не так уж и много жителей, а наёмников и вовсе можно пересчитать по пальцам. Но таковы были правила его игры, и я должен был неукоснительно им следовать. Те, кто не хотел подыгрывать Кейну, рано или поздно навсегда исчезали из города. Довольно часто посредством моей помощи. Не могу сказать, что мне нравится эта работа, но всё лучше, чем жить в нищете. Да и не единственная это причина нашего с Кейном тесного сотрудничества…
Ещё задолго до оцепления, когда Мор в городе только начинался, в одной из крупных лабораторий талантливому молодому учёному удалось разработать лекарство. Вот только жители города в большинстве своём так и не узнали об этом. Кейн, работавший его ассистентом сразу тогда смекнул, что к чему… Учёный вскоре пропал бесследно, положив начало бесчисленным исчезновениям жителей - Кейн убирал всех недовольных. Те же, кто оказался рядом с ним, получали власть, деньги и… сыворотку. Для меня важнее всего именно последний пункт, так как Мор коснулся и меня своей чёрной иссохшей дланью.
Стоило мне вспомнить об этом, как рука зачесалась со страшной силой. Притормозив у обочины и закатав по локоть рукав, я взглянул на раздутые синие вены. Интересно… сколько я ещё смог бы продержаться без укола?
Дверь закусочной была закрыта, но свет в окнах горел. Я слез с мотоцикла и расстегнул на всякий случай кобуру. Они уже знают, что я здесь, поэтому прятаться бессмысленно, да только лучше держать ухо востро. С Ларго по-другому никак. Стучу. Прислушиваюсь – из-за двери не доносится ни звука.
- Эй, есть кто?
Стучу громче. Тишина. Это начинает меня злить. Ещё и проклятая рука, словно огнём горит. Отхожу на шаг назад и бью по двери ногой. Снова отхожу. И вдруг чувствую на плече чью-то ладонь. Рука автоматически тянется к кобуре и нащупывает приклад пистолета.
- Не стоит, это лишнее, - произносит тихий, но твёрдый и полный решимости голос у меня за спиной. В затылок мне упирается холодное двуствольное дуло. – Дай-ка его мне.
Я послушно вынимаю пистолет из кобуры и, не оборачиваясь, протягиваю его назад.
- Молодец, парень. А теперь спрячь свои ручищи за голову и медленно повернись ко мне. Постарайся обойтись без резких движений.
Поворачиваюсь. Передо мной он, собственной персоной. Темно-синие джинсы, длинная клетчатая рубаха. Пряди длинных черных, с проседью, волос ниспадают на плечи. Ничего необычного. Не считая его взгляда. Он будто видит меня насквозь. Холодные серые глаза, тонкие губы. Никаких эмоций. Словно я для него пустое место. Эх, парень… Попадись ты мне при других обстоятельствах, я бы поучил тебя вежливости. Но сейчас в руках Ларго обрез, и мне придётся сыграть в его игру. Некоторое время мы просто разглядываем друг друга.
- Слушаю тебя, - наконец произносит Ларго.
- Меня прислал босс. Он хочет видеть Анту.
- А твоему боссу интересно, хочет ли видеть его она?
- Не думаю, – пытаюсь разозлить его своей откровенностью.
Некоторое время Ларго пристально изучает меня.
- Не знал, что ты торчок, Зик.
Взгляд его скользит по моим исколотым венам. Я пытаюсь поправить рукав.
- Не дёргайся. Стой смирно. Давно ты подсел на иглу?
- Я не наркоман.
- Мои глаза говорят мне другое.
- Твои глаза врут тебе, Ларго.
- Это наглость или глупость?
- Что?.. – не понял я.
- Что угодно, только не смелость…
- Может, опустишь оружие?
- Может быть. Для чего Кейну понадобилась Анта?
- Откуда мне знать?.. Какой-то важный заказ… - нашёлся я. – Босс не шибко меня в свои дела посвящает.
- Какие тут могут быть дела? Неужели он не видит, что город издыхает? По количеству убитых людей Кейн скоро обгонит Мор. Тебе самому-то так не кажется?
- Мне все равно, - честно признался я.
В глазах Ларго на секунду сверкнула ярость. Или мне это только показалось?
- Пошёл вон, - спокойно произнёс он, глядя мне в глаза.
- Ты второй человек, который говорит мне это сегодня. Первый разрисовал мозгами стены собственной квартиры.
- Ты угрожаешь мне?
- Не так ставишь вопрос, Ларго. Я смею тебе угрожать? О, да! Мне нечего терять, врубаешься?
Опустив руки, я показываю ему омертвевшую чёрную плоть, исколотую шприцом.
- Видишь это? Знаешь, что это?
Ларго вдруг пятится назад. Да, до него, наконец, дошло. Он знает, что это. Он боится.
- Считаю до десяти. Если ты не уберёшься отсюда за это время, я разряжу в тебя оба ствола. Поверь, мне не составит труда сделать это. Р-раз... Два…
- Три… - с вызовом продолжаю я, даже не шелохнувшись.
- Четыре… - сквозь зубы произносит Ларго.
Эпизод IV
«Хлоя»
«Здравствуй, дорогая мамочка! У меня все хорошо, только очень устала от постоянных уколов. Но доктор говорит, что так надо, если я хочу поскорее выздороветь и увидеться с тобой. А я очень хочу! Я уже так соскучилась... Тут совсем не с кем играть. Со мной в палате живёт мальчик, его зовут Майкл. Но имя мне сказал не он, а медсестра. А он совсем не разговаривает. Целыми днями лежит на кровати и смотрит вверх, на потолок. И ни с кем не хочет общаться. У него на руках и на лице точно такие же черные пятнышки как у меня, только больше, размером с монетки. К нему вчера приезжал папа. Но мальчик не захотел с ним говорить. Он даже из палаты не вышел! Я бы никогда так не сделала, если бы ты приехала меня навестить. Если бы ты только приехала… Я знаю, ты много работаешь. Но, может быть, папа Крис мог бы отвезти тебя в больницу? Хотя бы на пол часика?
Кормят нас тут очень хорошо, вкусно. А с едой дают маленькие разноцветные таблетки. Доктор говорит, что это витаминки. На вкус они все разные: есть сладкие, а есть и горькие, и такие от которых во рту потом становится так странно, как будто язык немеет. В палате стоит телевизор, поэтому я не пропустила ещё ни одной серии «Серьёзного Сэма». Ну, все, я пойду, медсестра зовёт меня на уколы. Пока, мама! Целую тебя и очень-очень скучаю… Твоя Лиза».
Слезы солёными ручьями бегут по моим щёкам, и я в спешке складываю письмо, чтобы ненароком не намочить его. Это единственное, что осталось мне в память о дочери. Я так и не приехала к ней в больницу. Никогда не прощу себе этого. Да лучше бы я сгнила заживо от Мора, чем загнивать сейчас в этом богомерзком притоне, терзаясь адскими душевными муками. Когда воспоминания о прошлой жизни приходят слишком часто, свихнуться легче лёгкого. Если ничего хорошего эти воспоминания не несут, шансы сойти с ума увеличиваются вдвое. Днём - нескончаемая вереница тревожных мыслей, по ночам – сонм кошмарных видений. И неизвестно ещё, что хуже...
Кладу письмо в конверт и убираю его в нижний ящик стола. Под ключ, как самую большую ценность. Взгляд падает на фото Криса. И вновь волны памяти уносят вдаль от берега. Горькие воспоминания захлёстывают меня с головой и я, потеряв опору, погружаюсь в пучину безудержной тоски. Я тону. Мне нет спасения и нет прощения. Будущее мне тоже не улыбается. Не может быть будущего у человека, который живёт прошлым. Я жадно глотаю спёртый воздух. Кажется, началось... Вновь глаза мои наполнили слёзы. Но это уже не слёзы печали. Это грязные вестницы ломки. Если сейчас не принять очередную дозу, то дальше будет только хуже.
Дурная привычка, переросшая со временем в пагубное пристрастие, возникла у меня после смерти Лиззи. Мне нужно было как-то бороться с нахлынувшим одиночеством, и на тот момент этот способ показался мне самым действенным. Крис ушёл, когда узнал. Я до сих пор ненавижу его за это, хотя понимаю, что на его месте наверняка поступила бы точно так же. Страшно даже подумать, во что превращается мой организм с очередной порцией этой белой дряни. С каждым разом время наступления ломки приближается всё раньше и раньше. Сложно представить, чем закончится эта бесконечная пытка. Скорее всего, рано или поздно, я умру от передозировки. Сдохну. Данное слово подходит больше. Если бы я только знала способ прекратить этот кошмар... Зато мне известно другое – способа остановиться нет. Если только... Самой прекратить свои страдания. Оборвать мучительную пытку, под названием «жизнь», не долго. Только мне известно, чем это чревато.
Я уже давно перестала верить в бога. Верит ли он меня – вот в чем вопрос. Самоубийцам нет места в царствии небесном, говорят эти лицемеры-пасторы. Так сказано в их книге, написанной такими же лицемерами, только гораздо раньше. Сейчас никому нет дела до их книг. Жизнь изменилась. Однако я не могу рисковать. Если после смерти мы с дочерью окажемся в разных местах, то это будет куда хуже, чем влачение жалкого существования в Городе. Никакие одинокие вечера не идут в сравнение с Вечностью. Да, наверное, глупо даже допускать веру в загробную жизнь. Из земли мы вышли и в землю возвратимся. Но я тем не менее веду себя как человек, который не верит в приметы, но все же разворачивается и идёт домой, когда дорогу ему перебегает чёрный кот. На всякий случай. Виной этому человеческая глупость. Наша несостоятельность как Хозяев планеты.
Я больше не могу терпеть. Рывком встаю из-за стола и иду к кровати. Сложив одеяло, убираю его в сторону. Нащупываю небольшую прорезь в матрасе и по локоть просовываю туда руку. Вот он, мой желанный. Пальцы касаются целлофанового свёртка. Достаю его, кладу на кровать и аккуратно разматываю. Даже дышать перестаю, чтобы не потерять ни крупицы драгоценного порошка. Развернув свёрток, я достаю из кармана брюк замызганную чайную ложечку и оглядываюсь в поисках ковша. Он у двери, на полупустой тумбочке. Вот только вода в нём, кажется, закончилась. Иду, чтобы проверить. Нет, на самом донышке ещё есть немного. Мне этого хватит.
Трясущимися руками готовлю смесь. Тело бьётся в предсмертных судорогах. Кости трещат на каждом ударе сердца. В такт ему. Глаза вот-вот вывалятся из орбит. Нужно поторопиться. Шарю по карманам в поисках зажигалки, но вспоминаю, что оставила её вчера у Тома. Выругавшись, отпираю дверь и выхожу в коридор. Поворачиваю в замочной скважине ключ. Не нужно никому знать, что происходит в моей комнате. Моим соседям это все равно не интересно. А вот на героин позарится каждый второй из жителей Гнездилища. Так мы в шутку называем наше ветхое жилище. Ни электричества, ни воды, ни газа. Люди бы здесь жить не стали. Лишь мерзкие насекомые вроде нас сумели приспособиться к этому гадюшнику. Мы возимся в своих комнатах, потрескивая хитиновыми панцирями, и ползаем по коридору, оставляя на полу скользкие разводы. Я ненавижу наши сущности. Ненавижу себя. Если бы, кто-то могущественный мог взять в руки грёбаный тапок и передавить тут всех, он оказал бы этим неоценимую услугу в первую очередь нам самим.
Я спешу по коридору, ловко перебирая лапками. Главное – это не потерять глаза. Если они сейчас выпадут, то я уже никогда не смогу вернуться в комнату. Слепому в этом месте не выжить... Нет... Но держать себя в руках так трудно, когда этот проклятый коридор крутится все быстрее и быстрее. Очередной виток отшвыривает меня к стене, и я ударяюсь головой об чью-то дверь. Это немного приводит меня в чувство. Держась рукой за дверную ручку, я поднимаюсь с колен. Меня тошнит. Кое-как добираюсь до выхода и падаю на крыльцо. Желудок корчится в тщетной попытке выбраться через пищевод, а изо рта выползает на землю вязкая тягучая слюна. Я лежу, закрыв глаза, и глубоко вдыхаю прохладный воздух улицы. После затхлого коридора он, словно глоток воды живой, возвращает мне возможность ясно мыслить. Постепенно я прихожу в себя и начинаю чётче воспринимать окружающую меня действительность. Тело болит, будто я только что кубарем скатилась по винтовой лестнице.
Сажусь и некоторое время тупо смотрю перед собой. Почувствовав, что сил на новый рывок достаточно, встаю и возвращаюсь в дом. Прохожу по пустому коридору и останавливаюсь перед дверью Тома. Этот чёрный парень один из моих постоянных клиентов. Один из тех, кому я сдаю в аренду своё тело, чтобы получить деньги на дозу. Вчера, впрочем, он мне не заплатил. Но сейчас деньги меня мало волнуют. У меня есть порошок и этого достаточно. Стучусь. Уже через минуту Том отпирает дверь и обнажив жёлтые зубы в широкой улыбке приглашает меня внутрь.
- Как ты, Хлоя? Выглядишь неважно... Если ты за деньгами, то сейчас у меня голяк...
- Понимаю. Нет, я пришла за своей зажигалкой.
- Возьми. Она там, на тумбочке.
Обстановка его комнаты мало отличается от моей. Стол, кровать, тумбочка. Здесь у каждого так. Это место что-то вроде гостиницы. Мебель и постельное белье нам предоставляет Берта, владелица здания. Баба она суровая, недовольных и неспособных платить аренду вышвыривает на улицу так быстро, что те и пикнуть не успевают. Меня она недолюбливает, как и я её. Другое дело Том. Он хоть и рейдер, но вполне адекватный тип. Я захожу в его комнату и иду к прикроватной тумбочке, стараясь не наступать на пустые бутылки, валяющиеся на полу. Моя зажигалка лежит рядом с пепельницей, там, где я её вчера и оставила.
- Как дела, Томми?
- О, у меня всё превосходно. Есть на сегодня одно тема – собираемся с ребятами отбить ту забегаловку, что на Западной улице.
- Кто сейчас им заправляет? Кейн?
- Нет... Кейн туда пока не добрался. Владелец пивнушки – Дуг. Хромой Дуглас, знаешь его?
- Лично не знакома.
- Ты не так уж много потеряла, милая. Уже сегодня вечером этот парень будет валяться на свалке с дырой в башке.
- Хорошо, если так.
- Сомневаешься, Хлоя? – Том смотрит на меня, прищурив глаза.
- Последнее время ты чересчур самоуверен.
- Хочешь, я принесу тебе его ухо?
- Нет, его уши ты можешь оставить себе, Том. – А вот от бутылки хорошего коньяка я бы не отказалась.
- Как скажешь, леди, - хохотнул он.
Я развернулась к выходу и уже сделала пару шагов, когда на плечо моё легла широкая чёрная ладонь.
- Хлоя.
- Что, Том?
- Может быть...
- Нет, не сегодня. Мне нужно уколоться. Башка трещит...
- Ладно, дорогуша, - вздохнул Том. – А я тогда, пожалуй, напьюсь. Время до вечера еще имеется. Виски тоже в наличии.
Кивнув ему, я вышла. Перед тем как возвратиться к себе в комнату, собираюсь заглянуть к Розе. Ещё издали я услышала её надрывный плач. Недоумевая, что могло случиться, я постучалась. Плач стих.
- Кто это? – раздался из-за двери дрожащий голос.
- Открой, Роза. Это Хлоя.
- Уходи, мне не до тебя!
- Роза, открой дверь или я приведу Берту!
Имя хозяйки Гнездилища творит чудеса. Распахнув дверь, Роза смотрит на меня полными слёз глазами. Припухшие веки говорят о том, что плачет она давно. Кто мог обидеть её?..
- Может, пригласишь в комнату?
- Делай, что хочешь... – развернувшись, Роза идёт к кровати и садится на неё, закрыв лицо ладонями.
Я прохожу следом и присаживаюсь рядом.
- В чём дело, милая? Что у тебя случилось? Где Джордж?
Услышав имя мужа, Роза опять начинает плакать.
- Он избил тебя? – спрашиваю я, хоть и не верю, что такое могло произойти. Эти ребята едва ли не самые порядочные из моих соседей. Живут в мире и согласии, сколько я их помню.
Плечи Розы сотрясаются от нового приступа рыданий. На мой вопрос она отрицательно мотает головой.
- Тогда перестань распускать сопли! Немедленно! Слышишь меня? Думаешь, твоему малышу такое твоё состояние идёт на пользу?
Роза на шестом месяце беременности. Недавно ей пришлось бросить работу. Джордж теперь выкручивается как может. Целыми днями носится по городу в поисках заработка. И, конечно, Роза не может допустить, чтобы все его усилия пропали даром. Она прекращает плакать и, всхлипывая, размазывает слёзы рукавом по лицу. От этого на нём остаются грязные полоски.
- Джорджа убили... – севшим голосом произносит Роза. Я чувствую как по сердцу моему ползёт очередная трещина. Не знаю, что сказать. Не знаю, нужно ли что-то говорить. Её самый близкий, и, скорее всего, единственный близкий человек мёртв. Неважно, кто убил Джорджа. Мстить за него всё равно не станут.
Я молча подсаживаюсь к ней поближе и приобнимаю за худые плечи. Она, словно ребёнок, обнимает меня и кладёт голову мне на грудь.
- Кто мог сделать такое? – шёпотом спрашивает она. – Разве Джордж способен причинить кому-то зло? За что было убивать его?..
- Город кишит подонками, милая. Ты ведь знаешь. Смерть за каждым углом...
Мы сидим бок о бок и думаем, каждый о своём. Роза, должно быть, вспоминает мужа и мысленно готовится к жизни на ближайшей помойке. Берта ведь не знает жалости. Ей безразлична причина, по которой ты не в состоянии оплатить съём жилья. Для неё ценность имеют лишь деньги. И я не вправе осуждать её за это, ведь сейчас тех, кто мыслит иначе, чем она, единицы. Но меня волнует другое. Сквозь вчерашний пьяный угар мне припоминается разговор с Томом. С громадным трудом я извлекаю из памяти слова, произнесённые им, когда мы прикончили вторую бутылку и были готовы перебазироваться на кровать. Он рассказал мне, откуда взял деньги на выпивку. «Этот фраер, работяга, попался мне по пути домой. У него на поясе сумка есть - я видел пару раз, чисто случайно. Ну, я не будь дураком, обогнал его. Прошёл мимо, типа так и надо. А потом подстерёг в проулке и ткнул пером под рёбра. Денег не так уж много снял, но это ведь лучше, чем ничего? Правда, дорогуша?» Я, кажется, тогда кивнула. Меня не интересовали его пьяные бредни. В голове у меня было другое, совсем другое. Хотелось потрахаться и лечь спать. Всего две грёбаные вещи. И сигарета, в качестве паузы.
Я чувствую себя ещё более мерзкой, чем раньше. Лучше бы мне сдохнуть сию секунду. Прямо здесь. Зажмуриваю глаза и отчаянно призываю смерть. А она не приходит. Душа моя отвратительная, липкая и скользкая. В такие моменты я чувствую это особенно остро. У меня есть лишь одно спасение. Ещё полчаса назад всем сердцем ненавидя героин, сейчас я готова молиться на него. Стоит вкатить себе дозу и для меня на целый вечер утратят значение Роза, Джордж, Том, Крис, и… моя дочь. При воспоминании об уколе, у меня дико начинают чесаться вены. Встаю и, оставив Розу наедине с тягостными мыслями, ухожу к себе. Она даже не шевельнулась. Смотрит вперёд себя пустыми глазами и покачивается из стороны в сторону как китайский болванчик. Я не могу для неё ничего сделать. Её история закончена. Её судьба мне безразлична.
Эпизод V
«Кейн»
Десятки лиц. Сотни. Многие из них мне даже не знакомы. Таращатся на меня из темных углов комнаты и ждут, когда я усну. Все они собрались здесь лишь с одной целью. По мою душу пришли. Да только не дамся я им так просто…
Передо мной по столу вьётся тонкая ниточка белого порошка. Трясущиеся пальцы сжимают купюру, свёрнутую трубочкой. Прикрыв правую ноздрю, я возвращаюсь к привычному для меня, утреннему ритуалу.
Они не желают оставить меня в покое. Стучатся в стекло, ломятся в дверь, интенсивно дёргая ручку. Я слышу, как скрипят половицы в коридоре под их тяжёлыми размеренными шагами. Нервы на пределе.
- Нет… - шепчу я. – Не сегодня. Не сейчас. Не меня.
Иисус задорно подмигивает с деревянного распятия на стене. Чего он хочет от меня? Наверное, намекает, что я все делаю правильно? Как и было задумано. Ему-то недосуг. Он давно перестал заглядывать в этот город. Теперь я отдуваюсь за двоих. Спасаю долбаных торчков, пьяниц, проституток. Одного за другим, я отправляю их на небеса. Кого-то, возможно, отправлю прямо сегодня…
Сняв с шеи ключ на тонкой серебряной цепочке, я отпираю ящик стола. Выдвинув его, достаю револьвер и кладу на стол перед собой. Мне нужен не он. Вот… Толстая книга в матовой чёрной обложке. Жадно хватаю её и раскрываю. Буквы в строчках пляшут как ненормальные. Текст разобрать невозможно, но, да это и не важно. Ведь я знаю эту книгу наизусть. Кодекс правил, по которым должен жить наш город. По которым я заставлю его жить. Не все понимают библию правильно. Не каждому это дано. Даже мне ее истинный смысл открылся далеко не сразу.
Стук в дверь становится все более и более настойчивым. И вдруг перерастает в барабанную дробь. Моему сознанию становится слишком тесно в этой маленькой голове, и тогда я взмываю вверх, под потолок. Тело же остаётся внизу, сидеть за столом, бессильно уронив голову на руки.
* * * * *
Сознание возвращается вместе с дикой головной болью. Спикерфон на столе разрывается трелью длинных звонков. Нажимаю кнопку и, подставив стакан, дрожащей рукой наливаю себе воды из графина.
- Босс…
- Да, Генри, - хрипло отвечаю я.
- Пришёл этот сталкер, Алекс. Вы назначали ему встречу на два часа…
- Да, помню. Проводи его.
- Сказать, что вы заняты?
- Нет, идиот... Проводи его ко мне.
- Понял, босс.
За что же мне провидение такого болвана послало?! Генри, конечно, неплохой боец, но вот мозгов у него совсем нет. Могу ли я полагаться на него?.. Он верный пёс, с этим не поспоришь. Да только любой пёс может в один прекрасный день кинуться на тебя и перегрызть глотку. Стоит только забыть покормить его. Или хотя бы пообещать покормить, как в случае с Зиком. Мне безгранично повезло, что Мор задел и его. Теперь он вынужден работать на меня ровно столько, сколько хочет жить. У него болезнь, у меня лекарство – все справедливо… А когда я поступал иначе?..
Залпом выпив воду, подхожу к окну и раздвигаю занавески. Унылая картина, не меняющаяся из года в год... Небо, затянутое пеленой мрачных туч. Словно чёрный гигантский купол возвышается над городом. Я называю его Саваном. Это довольно символичное сравнение, ведь для всего остального мира мы уже лет десять как мертвы. Вряд ли там вообще вспоминают нас. Никто ведь не покидал город с самого Катаклизма. Ни одному человеку не удалось выбраться наружу с тех пор. Нас боятся. Они не хотят, чтобы зараза вышла наружу. Им проще забыть нас. Навсегда...
Дверь у меня за спиной отворяется, и в кабинет входят двое. В отражении на стекле я вижу крупную фигуру Генри и худощавый силуэт Алекса.
- Добро пожаловать, сталкер, - торжественно произношу я и возвращаюсь к столу. – Присаживайся, располагайся поудобнее. Я рад, что ты принял моё приглашение.
- Трудно было не принять его, когда твоя образина машет у меня перед носом своим пистолетом.
На лице у Генри заиграла глупая ухмылка.
- Оставь нас, - небрежно кивнув ему на дверь, я переключил все внимание на гостя. Он сидел передо мной, положив руки на стол и крепко сцепив длинные узловатые пальцы. В глазах его я видел недоверие. Но не страх. Такие как он не боятся самого чёрта. Ещё бы... То, что творится на окраинах Города, выглядит сущим пустяком по сравнению с тем, что творится в его центре. В Эпицентре, как зовём его мы. Чтобы сунуть туда свой нос, нужно быть необычайно смелым человеком. Или же просто психом. Сложно судить, к какой из этих двух категорий можно отнести Алекса.
- Зачем звал, Кейн?
- Выпить не желаешь?
- Почему бы и нет.
- Отлично.
Слегка нагнувшись, я достаю из стола бутылку крепкого шотландского виски и два небольших стакана.
- Тебя я думаю, Алекс, таким не удивишь?
- Напротив. Я редко сам пользуюсь тем, что достаю.
Убрав бутылку на место, я пододвигаю ему стакан и беру свой.
- Вот теперь можно и о деле поговорить. Помнится, ты не так давно просил у меня лекарство... Для чего оно тебе?
- Помнится, ты отказал мне, Кейн. Так не все ли равно, зачем я его просил?
- Видишь ли, мир не стоит на месте. Все меняется…
- Я так понимаю, тебе что-то нужно от меня?
- Может, и нужно. Я ещё не решил.
- И что это? Что я должен принести для тебя?
- Сначала ты должен ответить на мой вопрос... На что ты готов пойти ради того, чтобы получить панацею?
Алекс откинулся на спинку стула и задумался. Однако, я уже знал, что он согласится. Эти люди для меня просто фигуры в длинной шахматной партии, которую я выигрываю ход за ходом. Медленно, но верно. И если я делаю шаг, то просчитываю и пять следующих. Наперёд. До мельчайших деталей.
-На многое, Кейн. Практически, на все, - наконец произнёс он.
- Вот и славно. Возможно, я поручу тебе убрать кое-кого.
- Ты предлагаешь мне стать убийцей? – возмущённо вскрикнул он.
- Тебе точно нужно лекарство? – спросил я, широко при этом зевнув.
- Да, - тихо ответил Алекс.
- Тогда какого чёрта ты тут ломаешься, словно девка на выданье? Ты что, думаешь, я не смог бы найти никого лучше? Я просто хочу оказать тебе услугу. Если считаешь, что моя цена слишком высока – выход вон там. Генри проводит тебя.
- Нет-нет, я все понял. Прости, Кейн. Мне просто сложно принять это…
- Сложно ходить в Эпицентр. За хабаром. Но ведь ты справляешься, не так ли? А пришить пару-тройку ублюдков это куда легче.
- Но объясни, почему ты не поручишь это Зику? Или Генри, на худой конец?
- Это уже другой разговор. То есть, ты согласен?
- Да, Кейн, конечно, я согласен. У меня просто нет иного выбора. Я в таком положении, что…
- Меня совершенно не интересует твоё положение Алекс. Я позвал тебя не для того, чтобы слушать рассказы о нелёгкой сталкерской жизни. Мне не важно, где подцепил эту заразу ты, или твои друзья, или твоя любимая тётушка. Я просто расплачусь с тобой за выполненную работу.
- Ты дашь мне гарантию, что я получу сыворотку, если исполню то, что ты попросишь?
- Гарантию, - я усмехнулся. Алекс глянул на меня с лёгкой тревогой. – Я не дам тебе гарантию, сталкер. Я дам тебе сыворотку. Чтобы ты понял, какое доверие тебе оказано.
- Спасибо, Кейн. Я не ожидал…
- Чего ты не ожидал? Думал, что у меня нет ни чести, ни совести?
- Прости, я совсем не то имел в виду…
- Ты ведь ещё ни разу не подводил меня. Когда мне что-то нужно, ты достаёшь это. Я расплачиваюсь с тобой. Каждый раз. Плачу я, думаю, неплохо. Скажешь, нет?
- Да, конечно... Жаловаться на плату мне не пристало. Но кого я должен буду устранить, Кейн? К чему мне готовиться?
- Устранить?.. Хм… Я бы скорее назвал это «ампутировать». Больной орган удалить – всего-то лишь…
- Больной? В каком смысле?
- О, во многих смыслах. Я бы даже сказал, во всех возможных. Но не будем сейчас об этом. Мне ещё многое необходимо решить. Очень многое… Тщательно все взвесить... А тебе достаточно пока и того, что я рассказал. Те, кто знает слишком много, не живут долго.
- Ясно. Я могу идти?
- Катись. Ах да… Сыворотка…
Кажется, он все ещё не верит в своё счастье. Сидит и вертит в руках стакан, разглядывая его так, словно видит впервые. Встав из-за стола, я подхожу к стене, противоположной окну. Там у меня сейф. Маленький стальной зверь в стене. Никто не умеет так хранить секреты, как он. Но даже ему я порой не доверяю…
Привычным движением руки набираю шестизначный код и слегка приоткрываю дверцу. В дальнем углу, за аккуратно перевязанными пачками зелёных банкнот лежит самая главная моя драгоценность – мешочки с кокаином. А ещё дальше лежит упаковка небольших стеклянных ампул. Противоядие. Их у меня осталось совсем мало. Однако Зик, к счастью, об этом и не подозревает. Честно говоря, мне пришлось пойти на небольшой обман для того, чтобы «приручить» Зика. Я мог бы дать ему кое-что, что убило бы растущую в нём заразу раз и навсегда. Но вместо этого я даю ему вещество, замедляющее развитие болезни. А вещество это вызывает зависимость. Зик даже не заметил, как превратился в наркомана. Правда от обычного торчка он отличается тем, что если не примет новую дозу, Мор мгновенно съест его тело: пожрёт внутренности, разложит мозг, сгустит кровь в венах. Только так мне и удаётся держать его на привязи... Только так…
Я протягиваю руку за ампулами, и вдруг чувствую взгляд, сверлящий мне затылок. Словно в мозг вонзились тысячи тысяч острых крошечных игл. Это взгляд не Алекса. Это взгляд не человека. Это Иисус… Он смотрит на меня пристально и укоризненно качает головой. Я не вижу этого, но чувствую. И тогда я слышу, как во мне звучит его голос. Это можно было бы назвать телепатической связью, но голос его звучит не в мозгу, а прямо в сердце. Именно там он и живёт у меня. Именно там он раньше жил у каждого. «Что же ты делаешь, Кейн?» – мягко произносит он. – «Разве так ты сможешь очистить город от скверны. Как сумеют они смыть грехи свои, если не кровью? Помогая этим безбожникам, ты и сам превращаешься в одного из них. Услышь меня, Кейн…»
- Да, я слышу тебя! – звучит в тишине мой шёпот.
- Что?
Я резко захлопываю дверцу сейфа и поворачиваюсь к Алексу.
- Что ты сказал? – повторяет он свой вопрос.
- Ничего, неважно. Я просто совсем забыл, что переложил сыворотку…
Вернувшись к столу, я выдвигаю верхний ящик и достаю оттуда небольшую металлическую коробочку. Алекс не догадывается о её содержимом и это его счастье. Открыв крышку, я вынимаю оттуда стеклянный инъектор. Он заряжен серебристой полупрозрачной субстанцией. Дополна. Я протягиваю его Алексу.
- Это именно то, что тебе нужно.
Ты ведь и сам не знал, что тебе нужно… Я помог тебе. Я решил все за тебя.
- Спасибо, Кейн, - сталкер осторожно берет ее у меня и убирает во внутренний карман куртки.
- Полдозы будет вполне достаточно. Не прощаемся. Скоро ты мне понадобишься. Возможно, даже это случится скорее, чем я думаю.
Если только ты взял этот инъектор не для себя, сталкер... Иначе яд растворится в твоей крови, быстрее, чем ты успеешь сделать вдох…
Алекс молча кивнул и вышел из кабинета, притворив за собой дверь. Я тяжело опустился в кресло и, откинувшись на спинку, надавил пальцем на кнопку спикерфона.
- Дэвид?
- Да, Кейн?
- Вели Генри проводить Алекса до ворот.
- Хорошо, Кейн.
- И да... Скажи Зику, пусть заглянет ко мне на минуту. Он ведь здесь?
- Только недавно приехал.
- Вот и отлично. Жду его.
Я задумчиво покрутил стакан и, отставив его в сторону, достал из стола сигару. Щёлкнув серебряной зажигалкой, подаренной мне когда-то женой, я раскурил её и глубоко затянулся. Дерьмо, конечно, но лучше, чем эти Алекс достать пока не смог, а других толковых сталкеров в городе и нет. Обычно вылазки начинающих добытчиков заканчиваются на третьей или четвертой ходке. Чаще всего тела никто не находит. Да и кто сунется в Эпицентр искать пропавшего. К смерти в городе давно привыкли. Она живёт с нами бок о бок…
Хлопнула дверь и в кабинет ввалился Зик. Он тяжело дышал и на ходу вытирал со лба пот скомканным носовым платком. Его пиджак был весь в грязи, равно как и брюки.
- В чем дело, Зик? Ты что, по кроличьей норе сюда полз?
- Нет, босс, - хриплым голосом ответил здоровяк, вытирая платком мокрую лысину. – Я гнался за этим подонком… Крисом… Ему удалось скрыться…
- Чёрт подери, Зик! Ушам своим верить отказываюсь! Как ты умудрился его упустить? Эх... Ладно... Знаешь, что?.. Нагрянь-ка с визитом к его бывшей подружке, Хлое. У неё ко мне должок, если помнишь. Две тысячи – это, конечно, не такие уж и деньги, но спускать этому отребью всё с рук тоже не годится. Если я не ошибаюсь, Генри говорил, что она сейчас в Общинном доме живёт. Съезди туда. Горючее для мотоцикла можешь взять в гараже, ключи у Генри.
- Окей. Можно вопрос?
- Слушаю.
- Я могу получить сыворотку? Неделя прошла…
- Вернёшься и тогда получишь. Как тебе такой стимул?
Зик недовольно глянул на меня из-под бровей и провёл кончиком языка по растрескавшейся верхней губе.
- Ступай, Зик. Ступай…
Оставшись один, я положил сигару на край пепельницы и взял в руки библию, что лежала на столе с самого утра. Открыл её наугад и прочёл:
«Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас?
Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм — вы».
Эпизод VI
«Алекс»
Возвращаться – плохая примета. Возвращаться в Эпицентр – чистой воды безумие. Однако я не считаю себя сумасшедшим. Каким-то особенным я себя тоже, правда, не считаю. В меру удачлив, вот и всё. А больше ничего для ходки и не требуется. Главный противник любого сталкера - самонадеянность. Веришь в себя? Верь... Только культ из этого не делай. Расплата ждать не заставит. Город не любит глупцов. Трусов он также не любит. Но я не из таких. За семнадцать ходок я увидел ровно столько, чтобы поседеть раньше положенного срока. Вещи, что творятся в Эпицентре, любого заставят поверить не в Бога, так в Дьявола. Холодные умы тут плавятся моментально, ведь для этого созданы все условия. Кем созданы? Да если б мы только догадывались… Всех, кто знал, если таковые вообще были, давно выкосил Мор.
Иногда меня посещает мысль, что всё это один большой эксперимент. Над Городом, над людьми. Проверка на прочность, которую нам пройти не суждено. Нет, мы, конечно, ещё живы, тьфу-тьфу... Да только вот методы выживания у большинства весьма своеобразные. Если сейчас у меня в спине не торчит нож, это не значит, что его там не будет и через минуту. Рейдеры мало чем отличаются от диких псов. Хотя, пожалуй, псы имеют больше человеческих качеств, чем эти ублюдки. Беспринципные убийцы, не знающие пощады. Живущие по собственным законам. Они настолько сдвинуты, что не боятся даже людей Кейна. То и дело на окраинах Города вспыхивают конфликты между наёмниками и рейдерами, нередко заканчивающиеся в пользу последних. Кейн и его банда не многим лучше. В их словаре начисто отсутствуют такие понятия как «грязная игра» и «запрещённый приём». На войне все средства хороши, так они мыслят. Я же с ними не согласен, хотя недовольства не выражаю. Зачем мне это? Кейн – мой работодатель. Мне ведь не приходится убивать и грабить. Передо мной стоит задача куда важнее. Мало кто согласится отправиться в Эпицентр, чтобы достать хороший кофе, бутылку ликёра или десяток электрических лампочек. Такое под силу только сталкерам. За хорошую плату мы согласимся принести Кейну хоть чёрта, с рогами и копытами. Жить ведь нужно на что-то… В этот раз, например, заказ более, чем необычный. Среди стандартных вещей, вроде книг, сигарет и шампуни, в моём списке значится некий кейс из научного центра. Понятия не имею, что в нём… Да и не нужно мне это. Сумма, которую он назвал мне, достаточная цена за то, чтобы не задаваться подобными вопросами. Однако, если честно, я уже успел пожалеть, что подписался на заказ. Ну, не мой сегодня день, не мой…
А начиналось всё довольно неплохо. Я добрался до пункта назначения без помех. Не встретились мне на пути ни рейдерские банды, ни дикие псы. Псов, кстати, в Эпицентре почти нет. Они боятся заходить сюда: чувствуют, что здесь обитает нечто, на чьём пути лучше не попадаться. У людей инстинкт самосохранения работает не так хорошо. Возможно, что если бы мы могли ощущать то же, что и животные, мы и близко не стали бы подходить к границам зловещего места.
Первое, что видишь, когда входишь в Эпицентр – это туман, серой пеленой висящий в полуметре над землёй. Кое-где туман имеет зеленоватый оттенок. Причиной этому являются какие-то дьявольские испарения, поднимающиеся из недр земли и вырывающиеся наверх через канализационные люки. Последствия Катаклизма. Последствий таких изрядно набралось, целый букет. А то, что я наблюдаю сейчас – это самое любопытное аномальное явление из когда-либо виденных человечеством. А уж человечество за свою долгую историю всякого повидало.
Небеса, заволоченные грязно-серыми облаками, резко потемнели и окрестности освещались лишь редкими всполохами ярких голубых молний. Светопреставление начинается. Я знал, что последует за этим. Знал каждый этап. Только видел я всегда это со стороны. А вот, чтобы оказаться на сцене прямо во время акта – упаси, Господь. Как же…Упас.... Я в полной заднице, и мои шансы на то, чтобы выжить, с каждой секундой сходят на нет. Нарастающий гул заставляет сердце биться в тревоге. Дыхание участилось. Изо рта вырывается холодный пар. На фоне чёрного неба медленно проступает красноватое сияние. Это было бы очень красиво, не будь оно так опасно.
Я сижу на асфальте, прислонившись спиной к ржавому «Форду» и вытянув ноги. Встать у меня не хватает духу. Пытаться бежать бесполезно, я не успею выйти из Эпицентра. В воздухе висит запах озона, как перед грозой, а разреженная атмосфера ничего доброго не предвещает. Надвигается нечто. Нечто жуткое.
Инстинкт самосохранения настойчиво требовал, чтобы я обернулся. И я подчинился его зову: встал на четвереньки и выглянул из-за авто, стоящего поперёк тротуара. То, что я увидел, меня нисколько не обрадовало.
Из самого центра города в мою сторону двигалась по улице огромная стена чёрного пламени. Двигалась она достаточно быстро для того, чтобы лёгкая паника смогла перерасти в истерику, но достаточно медленно для того, чтобы успеть разглядеть все величие аномалии. Я подобрал свой рюкзак и, закинув его на плечо, наблюдал, как длинные огненные языки слизывают с проезжей части автомобили и оставляют на их месте бесформенные груды металла. Это зрелище столь захватывающее, что я позабыл цену своей жизни. Опомниться меня заставило расстояние. Стена огня подошла слишком близко, и веяло от неё не теплом, а могильным холодом. По телу пробежала дрожь. Я уже приготовился дать дёру, когда увидел, как из переулка наперерез аномалии выбежал человек.
Это определённо был ребёнок, мальчик лет семи-восьми. В лёгкой бежевой курточке, без шапки. Казалось, он даже не замечал, что его жизнь находится под угрозой. Возможно, он просто не видел движущуюся на него огненную стену. Я окликнул его и он остановился. Вместо того чтобы посмотреть туда, куда я показывал ему пальцем, ребёнок уставился на меня. И тут я почувствовал липкий холодный пот на своей спине. Ребёнок как две капли воды похож на моего сына. Нет, не так. Это именно он. У Билли никогда и в помине не было куртки подобного фасона. Да и не мог он здесь оказаться. Невозможно это. И, тем не менее… Я видел как чёрное пламя лижет асфальт за его спиной, и, что было мочи, крикнул:
- Билл, беги ко мне!!! Беги, мой мальчик!!!
Он не шелохнулся.
- Ну, что ты встал как истукан?! – я нервничал всё сильнее. - Беги оттуда! Скорее!
- Я не могу, пап, - захныкал в ответ Билли. – У меня с ногой что-то… Она сильно болит…
Я, не мудрствуя лукаво, ринулся к Билли, надеясь, что успею спасти его, но понимая, что, скорее всего, погибнем мы оба. Просто выхода другого не видел. Я швырнул на землю рюкзак, когда почувствовал, как закололо в боку. Стар я уже для этих дел, стар. Но без груза бежать стало легче. И вот я уже метрах в пятнадцати от сына. Теперь я так ясно вижу его большие испуганные глаза. Как же ты оказался здесь, сынок?.. Как?
Он не шагнул мне навстречу. Лицо его вдруг преобразилось. Исчезли из взгляда сквозившие в нём ужас и отчаяние. Заиграла на губах лёгкая улыбка. Билли повернулся ко мне спиной и шагнул навстречу аномалии, нависшей над ним, словно огромная морская волна. Тёмный огонь поглотил его, и в тот же миг земля под ногами у меня задрожала и вздыбилась. Я упал и, истошно выкрикивая имя сына, покатился по земле. Пару раз я ударился об асфальт носом, и по лицу моему потекла кровь.
Вокруг творилось что-то невероятное. Рушились здания, падали наземь электрические столбы, земля покрывалась глубокими трещинами. Краем глаза я увидел на секунду как взлетел в воздух огромный фургон и завращался, подхваченный неизвестной силой, словно жалкая соломинка. Поначалу я думал, что качусь навстречу аномальному пламени, но потом понял, что будь это так, я уже был бы мёртв. А потом я решил, что всё-таки умер и попал в ад. Раскалённый воздух, грохот, сумятица, чьи-то крики… Господи… Да это же мои крики! Мои собственные! Ох…
Когда я, наконец, остановился, что-то подбросило меня в воздух и изо всех сил швырнуло в стену дома. Я ударился головой, и с громким щелчком моё сознание отключилось.
* * * * *
Вокруг кромешная темнота и абсолютная тишина. Я лежу на спине. Мышцы затекли так, будто нахожусь уже в этом положении не один час. Что-то давит на грудь. Дышать очень трудно, не хватает воздуха. Пытаюсь пошевелить руками, но ничего не выходит. Ноги тоже не слушаются. Пробую двигать распухшим языком, но мне и этого не удаётся сделать. Жив ли я вообще? И почему, чёрт возьми, здесь так темно?! Либо я ослеп, либо… Мои глаза… закрыты! Я не могу поднять веки! Пытаюсь кричать, но крик липким комком застрял где-то в гортани... С огромным трудом мне удаётся разжать стиснутые намертво челюсти, но стоит мне лишь приоткрыть рот, как я чувствую, что в него сыпется сухая земля. Наконец крик находит выход и вырывается из моей груди на волю. Ужас наполняет меня, и страх овладевает моим разумом. Затем сознание помутилось, и я растворился в поглотившей меня панике…
* * * * *
Очнулся я около того же самого «Форда», откуда изначально наблюдал аномалию. Рядом лежал мой рюкзак. Над головой всё то же хмурое небо. Здания вокруг целы и никаких следов творившегося здесь хаоса не осталось. Если вообще, конечно, что-то происходило. В память о происшествии осталась лишь головная боль, преследовавшая меня до самого вечера.
Больше ничего значительного со мной не случилось. Я добрался до научного центра и нашёл нужное помещение, в котором наткнулся на несколько полуистлевших скелетов в грязных медицинских халатах с выгоревшими бейджами. Помешать мне забрать кейс могли разве что полчища крыс, снующие по полу, но тем я оказался неинтересен, что уже, кстати, событие довольно удачное. В прошлом месяце сталкер по кличке Глазастый стал кормом для сотни оголодавших крыс. И произошло это даже не в Эпицентре. Сунулся, дурак, в подвалы на военном полигоне в поисках каких-то документов. Видимо, Кейн был готов заплатить достаточно много, чтобы сталкер пошёл на такой самоубийственный шаг. Остальные этот полигон обходят стороной. Нечисто там, говорят. Мне тогда тоже этот заказ Кейн предлагал. Но мне моя жизнь дорога, а за деньгами большими не гонюсь - хватает и так на прожитьё. Но Глазастого я понимаю, у него трое детей. Было... А у меня ребёнок только один. Мой сынок. Как вспомню всю эту ерунду, что здесь творилась, плохо становится до тошноты... Это ж надо было, купиться на эту уловку Эпицентра! Шкурой своей рисковал ради обычной галлюцинации. Видимо, и вправду старею я. Может, чем-то менее опасным заняться? Или хотя бы на вольные хлеба уйти. Послать Кейна ко всем чертям... Жить спокойно, насколько это возможно в Городе, сына воспитывать. Да пробовал ведь уже, не вышло. Это как наркотик. Посижу дома месяц, два... А потом опять в Эпицентр потянет. Правда то, что случилось сегодня, возможно, и заставит меня завязать со сталкерством. Хороший урок Эпицентр преподал мне. Хороший…
Научный центр я покидал в спешке. Забрёл в брошенный супермаркет, забил до отказа рюкзак продуктами, и покинул наконец-таки неспокойную зону. Только тогда я достал наладонник и набрал Генри. Это один из ближайших соратников Кейна, тип крайне недоброжелательный. Через него я поддерживаю связь с Кейном. Гудки…
Хорошая вещь наладонник, удобная. Лишь благодаря штуковинам этим мы и можем на расстоянии общаться. Страшно подумать даже, случись что с антенной...
- Живой никак?! – раздался из динамика гнусавый голос Генри.
- Тебя это удивляет? Или ты не рад меня слышать?
- Я уже тебя похоронить успел в мыслях, сталкер.
- Чего так?
- Ну дык это… Над Эпицентром такое зарево висело, что даже из особняка видно было. Сначала подумал, что землетрясение, а потом на балкон вышел, а там… Ты никак мини-апокалипсис устроил?
Значит, что-то всё же произошло. Не привиделось мне, выходит.
- Это без моего вмешательства случилось. Будто сам не знаешь…
- Да мне, откровенно говоря, насрать, что и как там случается. Меня другое волнует.
- Заказ?
- Ага, именно. Босс немного обеспокоен.
- Какой же ты мелочный, Генри, - усмехнулся я. – Хоть бы здоровьем моим прежде поинтересовался…
Обожаю доводить его до белого каления. Бедняга нервничает: боится, что я не добыл кейс. Отвечать перед лицом Кейна ведь ему придётся.
- Плевал я на твоё здоровье, сталкер. Не сдох, и ладно.
- Генри, я говорил тебе, что ты говнюк?
- И не раз. Ладно, давай ближе делу…
- Ну, хорошо, раз ты настаиваешь. Касательно заказа, кейс у меня.
- Приятно слышать, сталкер, - с облегчением вздохнул Генри. - Кейна подводить не стоит, он с нас шкуру спустит, если что не так.
- Расслабься... – успокоил я его. - Всё путём.
- Отлично, отлично… А что там насчёт моей просьбы?
- Снотворное я тоже достал. Зачем тебе оно, кстати? Усыплять невинных девушек собрался?
- Невинных?! – Генри закашлялся, и мне пришлось ждать, пока он прочистит горло. - Ха! Это где же ты в нашем городе невинных девушек видал?
- Мало ли… Я-то не видал, зато, может, у тебя есть на примете парочка?
- Ага… Если бы… Нет, снотворное исключительно для личного пользования.
- Бессонница никак?
- Третью неделю маюсь.
- Ясно. Ладно, Генри, у меня аккумулятор садится. Встречаемся через час, у Хромого Дугласа. Хочу домой заскочить ещё.
- Понял тебя. До встречи.
Убрав наладонник в карман брюк, я поправил сползший немного рюкзак и зашагал к дому. Не терпелось увидеть сына. Как он там, интересно? У него последние два дня температура не спадает, захворал малыш. Ну, ничего... Как увидит сейчас, что я ему принёс…
К сожалению, он не вышел, чтобы встретить меня. Я разулся и, оставив рюкзак у порога, прошёл в его комнату. Билли спал, накрывшись с головой одеялом. У меня в детстве была такая же привычка. Я присел на край постели и прислушался к дыханию мальчишки. Оно было неровное, прерывистое. Осторожно отогнув край одеяла, я взглянул на его лицо. В этот миг я поседел окончательно. На коже моего сына начинали проступать едва заметные чёрные пятна. Лёгкий запах гниющей плоти защекотал нос. Мор дотянулся до него своими костлявыми руками. Мой Билл, мой мальчик… без пяти минут покойник…
Я уронил голову на руки и заплакал. Впервые за много лет.
Эпизод VII
«Нечто»
Я в канализации. Наверху десятки круглых отверстий, через которые просачивается отсюда зелёный туман. Раньше отверстия были запечатаны, но однажды, во время игры, я сорвал с них чугунные крышки. Они мешали мне видеть небо.
Здесь много крыс. Тысячи, десятки тысяч. Непрерывными вереницами они движутся по скользким ржавым трубам. Трутся друг об друга серыми телами, сталкиваются, попискивают. Иногда я различаю в их писке музыку. Крысы переносят заразу. Переносят болезни. Но это не страшно. Мне ещё ни разу не приходилось болеть.
Я над разлагающимся телом дикого пса, лежащим посреди дороги. Стая воронья кружит рядом, боится сесть и полакомиться мёртвой плотью. Иногда я летаю с ними, только они не знают этого. С высоты всё выглядит совсем иначе. У птиц хорошее зрение. Но они глупые.
А вот я уже под половицами. Бегу на поиски хлебных крошек вместе с рыжими тараканами. Меня не интересуют крошки. Я не бываю голоден. Но сам процесс доставляет мне удовольствие. Тараканы тоже глупые, зато очень выносливые.
Я парю над землёй, смешиваясь с серебристым туманом. Плыву вместе с тучами по ночному небу. Надо мной сияют звёзды. Когда смотришь с земли, невозможно догадаться, что они там есть. Я хотел бы увидеть звёзды ещё ближе, но пока не могу подниматься слишком высоко. Может когда-нибудь…
Уходить далеко мне также нельзя. Иначе я начинаю растворяться. Теряю себя. Однажды я едва не исчез. Больше таких ошибок не повторяю.
Я в старом разбитом автомобиле, прижавшемся к обочине. Смотрю, как десяток диких собак переходит улицу. Раньше собак здесь обитало больше. Моей любимой забавой было поймать их и загнать в угол. От моего дыхания у них вскипала кожа, клочьями слезала кожа, и тогда обнажались красные волокна мышц. Порой в своей игре я забывался и мышцы лопались. Тогда собаки умирали. Смерть – скучное состояние. Хорошо, что мне оно не знакомо.
У меня есть и другие игры. Например, я люблю строить здания. Только для этого их сначала нужно разрушить. Я встряхиваю под ними землю, и они осыпаются на асфальт стеклянными осколками и бетонной крошкой. Это тоже выглядит красиво. Раньше я довольствовался процессом разрушения. Пока не узнал, что можно играть со временем: сматывать его назад, в клубок. Оно тягучее как желе и приятное на ощупь. Дни можно растягивать бесконечно, а тысячелетия сжимать в секунды. Я не занимаюсь подсчётом времени, ибо не вижу в этом смысла.
Я умею разбивать предметы на атомы и расщеплять воздух на молекулы. Так я познаю мир. Все делают это по-своему. Вороны зрением, собаки обонянием, тараканы осязанием. У меня другие методы. Когда не имеешь органов чувств, твоим орудием становятся мысли.
Иногда на меня находит тоска. В такие моменты я задумываюсь о том, как появился здесь. Помню себя лишь с определённого момента. Я называю этот момент днём своего рождения. О том, кто родил меня, я тоже порой размышляю. Но безуспешно. Ничего, когда-нибудь обязательно пойму. Просто пока ещё я мал. Говоря о себе в мужском лице, я не уверен, что имею пол. Наверное, пол может быть только у тех, кто заключён в теле. У меня нет тела, но жалеть об этом ни разу не приходилось. Имеющий тело не может пребывать одновременно в разных местах. Я существую везде.
Мои любимые игрушки – это люди. Жаль, заходят они сюда редко. Эти двуногие существа так кичатся своим умом. Безусловно, интеллектом они превосходят ворон и крыс. Но когда они сталкиваются с моей мощью, то кажутся такими жалкими и беспомощными. Человек смешон своими пороками. Гордость, зависть, алчность. Мне это не присуще. Я свободен от людских страстей. Я выше этого.
Тот, кто видит мир лишь в трёх измерениях - слеп. Тот, кто полагается лишь на чувства – глуп. Тот, кто надеется на свою интуицию – безумен.
Раньше я убивал людей. Всех, кто осмеливался зайти на мою землю. Не из ненависти, не из опасений, а просто так. Нужно же было чем-то занять себя. Многие в страхе бежали, оставляя свои дома и пожитки. Особо упорным я посылал ночные кошмары. Раз за разом они просыпались в своих комнатах и шарили по стенам глазами, полными ужаса. Иногда им так сложно отличить реальность от иллюзии. Такие часто сходили с ума.
Люди плакались и молились своим богам. У каждого он разный. Под стать фантазии и запросам. Но боги не приходили к ним на помощь. Не могли уберечь их от моей кары. Тогда я понял, что нет никакого Бога. Что это лишь выдумка. Человеку нужно верить во что-то, за что можно уцепиться в минуту отчаяния как за спасительную соломинку. А однажды меня посетило озарение. Что если я и есть Бог? Я всемогущ, вездесущ и всеведущ. Настанет время, когда я смогу держать на ладони всю эту планету.
Осознав этот факт, я стал более милостив к людям, но опоздал и остался один. Это меня не огорчило. Так даже лучше, ведь никто больше не мог отвлекать меня от размышлений. Я с увлечением познавал мир, ожидая момента, когда смогу, наконец, познать себя самого.
Мир устроен достаточно просто. Нужно лишь разобраться в нём. Однако далеко не каждый располагает временем на это. Жизнь человека, как и любого другого существа, в этом мире ограничена определённым сроком. За такой срок можно успеть многое... Но люди растрачивают время, данное им, впустую. Их интересуют мелкие житейские заботы. Все они заняты поиском способов быстрого обогащения. Деньги, деньги, деньги... Человека ничем не исправить. Да я и не пытаюсь.
Моё рождение совпало со страшной эпидемией, свалившейся на этот город. Никто не знал, откуда появилась болезнь, названная Чёрным Мором. Кто-то считал, что это стало следствием испытаний нового биологического оружия русских. Кто-то думал, что вирус вырвался из местного научного комплекса, где таковое оружие могло разрабатываться. Другие, менее прагматичные, считали Мор божьей карой. Но не всё ли равно: Чернобыль, Хиросима или Гоморра? Урока так никто и не усвоил.
Я мог бы остановить Мор. Но не видел в этом никакого смысла. Возможно, я несправедлив. И что с того?
Зону, где я существую, называют Эпицентром. Сюда редко кто заходит. Но именно сейчас у меня гость. Не в первый раз он приходит сюда. И каждый раз ему удаётся уйти целым и невредимым. Такова моя прихоть. Мне нравится играть с ним. Как кот играет с мышью. Как шторм играет парусником. Этот человек совершает столько безрассудных поступков, не поддающихся моему пониманию. И, надо отдать ему должное, он смел. По крайней мере, пытается быть таким, лица своего не теряет. Правда, мне это не помеха. Всегда нахожу способы вывести его из душевного равновесия. Знаю все его больные точки…
Кто-то мог бы назвать меня жестоким. Но я убил бы его на месте. Не люблю лжецов. Я люблю знания, истинные. Для того, чтобы получить их, мне не нужно штудировать горы пыльных книг, как делают это люди. Я считываю знания напрямую, получая их информационной оболочки земли, где хранится всё, что было, есть и будет в истории этого мира. Будущее, прошлое и настоящее существуют одновременно. Только принять это могут не все. Оно и понятно. Как может этот человечишка, бодро вышагивающий по пустынной улице, увидеть то, что вижу я?.. Когда вся твоя жизнь проходит в бетонной коробке, ты и сам уподобляешься куску камня.
Ну, ладно. Довольно. Самое время начинать игру: возможность повеселиться выпадает не так часто.
Когда я радуюсь, облака окрашиваются багрово-алыми тонами. Когда я улыбаюсь, дрожат высотные здания. Когда смеюсь, деревья выворачиваются из земли с корнем. Люди боятся моих эмоций. Они вообще страшатся всего, что не в состоянии объяснить. Даже моему бурному веселью они придумали термин. Аномалия… Ненормальность… Люди, а сами-то вы нормальны?! Уверены?..
Эпизод VIII
«Ларго»
След в след. Главное - не отставать ни на шаг. Этот изворотливый ублюдок уже столько времени водит меня за нос… Бег через нежилые кварталы не что иное, как игра. Большая и увлекательная, но немного затянувшаяся. А затянулась она оттого, что мы до сих пор не распределили роли. Кто ферзь, а кто король. Кто охотник, а кто дичь. Кто хищник, а кто жертва. Не разобрались в запутанных правилах. Не прочли руководство, которого никто не написал. А сдавать позиции поздно. Слишком далеко зашли. На кону много жизней. В том числе и моя.
Если случится чудо и мне удастся поймать его, то я обрету покой надолго. Сейчас же весь смысл моей жизни в том, чтобы, наконец, поквитаться с ним. За тех невинных людей, которых он погубил. Мерзавцы, отошедшие на тот свет волею его руки, меня мало волнуют. Я мщу за невинные души, что он унёс на лезвии своего ножа. Невидимый кровавый след тянется за ним долгие годы. И никто до сих пор не смог пресечь его злодеяния. Никто. Жители Города напуганы и подавлены. Даже когда двери их домов заперты, они не могут уснуть, и часами ворочаются в своих воглых постелях. Мокрые от пота простыни и влажные от слёз подушки – вот их удел. Ни у кого не хватит храбрости выйти на ночные улицы и встретиться лицом к лицу со злом, орудующим здесь. Не стоит винить их, ведь даже меня действия этого дьявола во плоти порой повергают в ужас. А вот он не боится ни суда людского, ни кары божьей.
Наше с Марком противостояние началось давно. С того раза, когда он избежал моей расправы впервые. Много лет минуло, но не изменилось ровным счётом ничего. Разве что игра стала опасней, чем прежде, да ставки выросли.
На этот раз я застал его врасплох. Услышав женский крик, оборвавшийся внезапно, я бросился к старому дому, где два или три года жила молодая семья. Оба они работали в забегаловке старика Дугласа, и я знал их с исключительно хорошей стороны. Первая мысль, промелькнувшая в моей голове, была: «Рейдеры!» Однако уже с порога я почуял неладное. Слишком тихо было: ни стрельбы, ни ругани, ни даже шагов. Крадучись, я обошёл все комнаты, и когда открыл дверь в спальню, увидел такое, от чего другого человека вывернуло бы наизнанку. Кровь была повсюду. На кровати, на оконных стёклах, на двери, и даже на потолке. А к стене длинными строительными гвоздями было прибито обезглавленное женское тело. Хозяина дома я нашёл, вернувшись сюда днём позже. Аккуратными частями он был сложен в морозильную камеру. Холодильник оказался выключен, так как некому было завести генератор, стоящий в подвале, поэтому искать пришлось недолго. Запах и рой мух выдали пропавшего с потрохами. В прямом смысле этого выражения. Но осмотреть дом сразу я не успел. За моей спиной хлопнула входная дверь, и я, достав револьвер, бросился на улицу. Никого. Только ветер гнал по тёмной улице шуршащие пустые пакеты. Только угрожающе звенели насекомые в кронах деревьев. Наверху затрещала черепица и я тотчас, обойдя дом, вскарабкался по приставной деревянной лестнице. Когда моя голова поравнялась с широкой покатой крышей, я успел ухватить взглядом неясную человеческую фигуру, перескочившую на широкий балкон, стоящего рядом трёхэтажного здания. Это, вне всякого сомнения, был Марк. Я узнал бы его и в толпе, будь у меня всего один глаз. Понимая, что каждая секунда бездействия дороже любой человеческой жизни, даже моей, я начал погоню. Приподняв полы плаща, чтобы защитить лицо от ледяного ветра, я разбежался и прыгнул следом. Зацепившись за парапет, я вскарабкался на балкон и прошёл вдоль стены. Все двери были заперты, зато за углом обнаружилась пожарная лестница. Интуиция подсказывала, что наверх он не полез, поэтому я спустился в проулок. И вновь меня окружила эта гнетущая тишина. Громыхнули распахнувшиеся оконные ставни, заставив меня вздрогнуть и обернуться. Всего лишь ветер... А вот стукнула железная калитка за домом. Чутьё охотника сработало безотказно. Он там.
И вот я уже в старом саду. Детские качели на полуистлевших верёвках мерно поскрипывают в такт моему дыханию. Мраморный фонтан в глубине сада источает зловоние от застоявшейся дождевой воды. В шелесте разросшихся сиреневых кустов мне слышится звонкий детский смех. Когда-то у меня тоже был сад. А в нём стояла беседка. Не гнилой деревянный скелет с обвалившейся крышей, как тут. Моя беседка была украшена резными узорами и выкрашена яркими красками, и ни на минуту в ней не умолкали голоса моих сыновей. Когда я приходил с вечерней службы, жена моя накрывала столик в саду, и мы ужинали под открытым небом. Всей семьёй. С людьми, которых Бог забрал у меня. То, что Мор не тронул меня, я до сих пор считаю не удачным стечением обстоятельств, а проклятьем, ниспосланным свыше. Продолжать жить, когда все кого ты знал и любил, давно истлели – может ли что быть страшнее?..
Когда холодная сталь коснулась моего горла, я лишь криво усмехнулся. Наконец-то мы встретились. Посмотрим теперь, чего ты стоишь. Узнаем, чего стою я. Резким движением хватаю Марка за запястье и, с усилием, отведя его кисть в сторону, оборачиваюсь. Куртка у него скользкая и липкая от крови и ему без труда удаётся вырваться из моего захвата.
Шаг назад. Кончик лезвия чиркает по моей груди, оставив порез на кожаном плаще. Ещё один шаг назад. Не успеваю уклониться, и лезвие вспарывает кожу на моём лице. Боли не чувствую. Вместо неё меня наполняет ярость. Отступаю, скидывая на ходу плащ. Очередной выпад в мою сторону. Я успеваю освободиться от плаща, сковывавшего мои движения, и избегаю удара. Марк пытается обойти меня сзади, но я не даю ему сделать этого. Нижнюю часть его лица скрывает белая марлевая повязка. На голову накинут капюшон. Глаза горят безумием, передающимся мне как вирус. Движения Марка кажутся мне до боли знакомыми. Он будто копирует меня. Притворяется моим зеркальным отражением, сбивает с толку. Где же я мог видеть тебя? Где?..
Вновь уворачиваюсь от клинка с широким и острым лезвием, вынимаю револьвер и стреляю в упор, направив дуло Марку в грудь. Мощный удар по локтю выбивает ствол из моей руки, и выстрел уходит вправо, не достигнув цели. Лезвие со свистом рассекает воздух в миллиметре от моих глаз. Марк взбешён, и бешенство его передаётся мне. Кровь, бегущая по венам, превращается в кипяток. Я в прыжке сбиваю Марка с ног, и мы оба падаем на землю. Оказавшись сверху, я тяну руки к его маске. Хочу сорвать её и увидеть, наконец, лицо этого маньяка. Марк сжимает мои запястья и извивается всем телом, силясь вырваться. Нож лежит далеко, ему не достать. Я наклоняюсь всё ближе к лицу убийцы. Чувствую его зловонное дыхание. Руки высвободить мне не удаётся, и я в порыве злости срываю маску с его лица зубами. Марк отводит голову назад и ударяет меня лбом в переносицу. На мгновение я теряюсь, и Марк, пользуясь этим, сбрасывает меня. Пытаюсь подняться и слышу его шаги у себя за спиной...
Я спокоен. Готов встретить смерть с достоинством. Немного веселит мысль, что мне, бывшему священнику, прямая дорога в ад. Где ещё найдётся место для убийцы? Если бы я убивал лишь по необходимости, то можно было бы рассчитывать на чистилище. Но нет... Я очищал улицы от скверны, не имея на то права. Только иначе нельзя. Лучше погрязнуть в грехах, которых за мной числилось неимоверное множество, чем безразлично созерцать, как жестокость и насилие одерживают победу над справедливостью. Всех негодяев ждёт на небесах божий суд, но мне было мало осознания этого факта. Я хотел вершить свой суд. Я не мог ждать так долго. Моя вера была слишком слаба. Устало встаю на колени и обращаю взор к небу.
Судьба распорядилась моей жизнью иначе. Или Бог распорядился. Или сам чёрт. Или всемогущие мойры. После того, что произошло потом, я готов поверить во что угодно. Даже если это противоречит всем канонам христианства.
В миг, когда душа моя готовилась распрощаться с телом, а разум прокручивал перед глазами жизнь, словно киноленту, земля под ногами провалилась. Вместе с обломками гнилых досок я полетел вниз, глядя на отдаляющуюся фигуру Марка. Назвать приземление на каменный пол с такой высоты мягким, язык у меня не поворачивался. Главное, что кости были целы. Пошатываясь немного, я встал и поднял голову вверх. Сквозь неровную круглую дыру в потолке был виден приличный кусок вечернего неба, на фоне которого всё ещё маячил силуэт Марка. Тонкими струйками сыпалась на пол сухая земля. Я огляделся. Несколько рядов полок, уставленных консервными банками и прочными с виду металлическими ящиками. Что насчёт размера помещения: если измерять его длину в шагах, то выйдет около десяти-двенадцати от стены до стены. В углу небольшой деревянный стол, а на нём керосиновая лампа. Рядом лестница, ведущая наверх, к запертому люку. Темнота скрывала детали, но всё ясно и так. Такие подвалы не были редкостью в городе. Те, кто строил их, рассчитывали укрыться тут с семьёй в случае войны, или, как смешно бы это не звучало, конца света. Апокалипсис застал всех врасплох, явившись вовсе не в том обличье, что приписывали ему пророчества древних. Сейчас уже сложно сказать, что пришло в Город раньше: Катаклизм или эпидемия Мора. В одном все мнения сходились: беда нагрянула внезапно. Мало кто успел воспользоваться своими убежищами, а те, кто успел, быстро поняли, что пользы в них нет никакой. Мор выискивал своих жертв повсюду, выцарапывал из самых глубоких нор, проходил сквозь двери любой толщины.
Воспеть хвалу тому, кто выкопал тут убежище, я, к сожалению не успел. Громыхнул выстрел и в пол, в метре от меня, врезалась пуля, щедро осыпав мои ботинки каменной крошкой. Пришлось спешно отступать, скрывшись от глаз противника во мраке помещения. Вот засранец... Из моего револьвера стреляет. Достав наладонник, чудом уцелевший при падении, я незамедлительно набрал номер Криса. Ждать ответа пришлось недолго.
- Ларго, приём.
- Крис...
- Что-то случилось?
- Да, случилось. Поможешь мне?
- Я? Конечно! - в его голосе сквозит лёгкое удивление. Парень считает меня всесильным, ведь я для него авторитет, а может быть, в каком-то смысле, образец для подражания, кумир... Горько усмехаюсь. Ещё одна пуля со свистом врывается в подвал и сшибает с полки большую консервную банку. Та катится к моим ногам. Тушёная свинина. Ещё немного, и Марк меня самого закатает в десяток таких банок.
- Ларго? Ты цел?
Щёку дёрнуло от пореза, оставленного мне Марком на долгую, скорее всего, память.
- Да. Во всяком случае, пока. Мы тут с другом играем в прятки, на выживание. И ты знаешь, он меня обыгрывает...
- Особенно живучий рейдер попался? – участливо осведомился Крис.
- Живучих рейдеров в природе не существует, друг мой. На наше с тобой счастье.
- Неужели ты сцепился с наёмниками Кейна?! – голос Криса наполняется ужасом, смешанным с восхищением.
- Всё гораздо серьёзней. Мы с моим новым приятелем Марком не поделили мой револьвер.
Крис от души выругался.
- Где ты сейчас находишься?
- На пути в Преисподнюю. Если быть точнее, то на Вишнёвой улице. Помнишь, где живут Мэйсоны?
- Да, помню.
- Так вот, Мэйсоны там с сегодняшнего вечера не живут. Они прописались в загробном мире, если ты понимаешь, о чём я. А я в саду, что за соседним трёхэтажным зданием.
- Я буду минут через пятнадцать. Выстоишь?
Над моей головой слышны шаги. Затишье... Затем мощный удар по стальному люку. Тот выдерживает, но на пол с грохотом падает толстая деревянная балка. Потолок давно сгнил. У меня все шансы быть погребённым тут заживо.
- Крис, обещать я тебе ничего не могу, но поверь, направлю все усилия, чтобы сберечь свою шкуру. Мне она ещё понадобится, как думаешь?
- Держись, Ларго. Я выхожу.
- Конец связи, - мрачно произношу я, прерывая разговор. Новый удар по люку, ещё сильнее прежнего. Глаза мои совершенно привыкли к темноте и я, к вящей радости вижу, что засов, на который заперт люк, едва держится. Поле для игры сужается...
Эпизод IX
«Марк»
Часть II
«Перетасовка»
Эпизод I
«Дэвид»
Дэвид предупреждает Зика
Эпизод II
«Крис»
Крис приносит документы Ларго и умирает.
Эпизод III
«Зик»
- Прекратите! – дверь у меня за спиной распахивается.- Хватит, Ларго! Что за ковбойские выходки?!
Я оглядываюсь. На пороге стоит молодая черноволосая девушка в лёгкой осенней куртке. Анта. Она с укором смотрит на Ларго.
- Что ему нужно тут?
- Спроси его об этом сама.
Не дожидаясь, пока она обратится с тем же вопросом ко мне, я поворачиваюсь, игнорируя обрез в руках Ларго, и говорю:
- Кейн хочет, чтобы я привёз тебя к нему.
- Задание? – холодно интересуется девушка.
- Анта, ты же не собираешься… - в голосе Ларго я слышу легкую дрожь.
- Конкретней можешь сказать?
- Он ничего не объяснил. Просто попросил найти тебя.
- Хорошо. Дай только время собраться.
- Анта! – Ларго в замешательстве опускает обрез и подходит к ней.
- Ну, что? Лучше будет, если ты пристрелишь его? Ничего хорошего из этого все равно не выйдет. Я не желаю провести остаток жизни, прячась от людей Кейна!
- Но ты ведь знаешь... Со мной тебе нечего бояться, и некого.
- А с чего ты взял, что я боюсь за себя?
- Неужели ты считаешь…
- Хватит. Пожалуйста. Довольно разногласий. Я поеду и узнаю, чего он хочет. Если меня что-то не устроит... Ты ведь знаешь меня.
- Знаю, потому и не хочу тебя отпускать.
- Отпускать? Ларго, я умоляю тебя… Мне же не пятнадцать лет.
Широко зевнув, и даже не потрудившись прикрыть рот ладонью, я протягиваю Ларго руку.
- Ствол верни.
Ларго вытаскивает из-за пояса пистолет и нехотя протягивает его мне.
- Не вздумай размахивать им около моего дома. Спрячь от греха подальше...
Развернувшись, он скрылся в глубине закусочной, прикрыв за собой дверь. Убирая оружие в кобуру, чувствую, как по моему лицу расползается довольная улыбка. Ну, ещё бы... Пошатнуть самомнение нашего сдвинутого шерифа – столь же приятно, сколько непросто. И подумать смешно, что он пытался напугать меня. Мне не пристало бояться смерти, ведь я уже и так труп. Давно. С того самого дня, как на моем теле высыпали эти жуткие черные пятна…
Эпизод IV
«Хлоя»
Хлоя отдает деньги Розе
Эпизод V
«Кейн»
Кейн принимает решение
Эпизод VI
«Алекс»
Алекс встречается с Генри
Эпизод VII
«Ларго»
Ларго изучает документы и звонит Анте
Эпизод VIII
«Том»
Том устраивает разборки
Эпизод IX
«Марк»
Часть III
«Ставка»
Тайлер
Анта
Крис
Кейн
Генри
Том
Марк
Алекс
Дуглас
Часть IV
«Распасовка»
Нечто
Анта
Зик
Кейн
Алекс
Ларго
Том
Тайлер
Эпилог