Механизм индивидуального поведения Массив правонарушений складывается из многочисленных индивидуальны

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Индивидуальное поведение и правонарушения. 28

1. Механизм индивидуального поведения

Массив правонарушений складывается из многочисленных индивидуальных актов, конкретных поступков. Чем вызваны эти конкретные поступки людей? Как влияют на их поведение факторы объективной действительности и внутренние причины? Для ответа на эти вопросы необходимо проанализировать механизм индивидуального, в том числе и антиобщественного, поведения, рассмотреть, из чего состоят акты поведения, как они образуются, т. е. выяснить их структуру и генезис.

Структура конкретного поведенческого акта может быть проанализирована с разных точек зрения. Его можно характеризовать как деяние, состоящее из четырех элементов: объекта, т. е. того, на что направлено деяние; объективной стороны, т. е. способа совершения деяния; субъективной стороны, т. е. отношения лица к деянию и его результату; и субъекта, т. е. лица, совершившего деяние. Для криминологии, социологии и психологии продуктивен динамичный подход, позволяющий изучать поведение человека в развитии. С этой точки зрения конкретное правонарушение есть процесс, развертывающийся как в пространстве, так и во времени. Поскольку же нас интересуют причины определенного поведения, необходимо учитывать не только сами действия, образующие запрещенный законом поступок, но и некоторые предшествующие им события. Тем самым раскрывается генезис

151

противоправного поведения, т. е. его происхождение и развитие.

При изучении причин поведения возникает важный, пожалуй, центральный вопрос, который можно сформулировать так: чем именно антиобщественное, противоправное поведение отличается от поведения, одобряемого социалистическим обществом? С этим связан и другой вопрос: почему тот или иной конкретный субъект совершает именно преступление, а не действие, полезное для общества? Ответы на эти вопросы в значительной степени связаны и с выявлением роли социальных и биологических факторов. Заметим также, что эти ответы вряд ли могут быть однозначными. Слишком разнообразны люди и их поступки, как и те условия, в которых осуществляется социальное поведение. Необходимо помнить и об известной условности понятия преступления (о чем уже говорилось) и, соответственно, понятия личности человека, совершившего преступление.

(Сложность проблемы личности преступника вызвала в лиТературе обилие различных мнений, прежде всего по решающему вопросу: отличается ли преступник от человека, соблюдающего закон, по каким-либо психологическим, социальным, физиологическим или другим признакам или нет? Иными словами, имеется ли что-либо специфическое в так называемой личности преступника? ^Одна группа ученых отвечает на этот вопрос поло-

'Жl?f?'Tgнo: «Личность преступника — по своей социальной сущности антиобщественная личность»'; «Личностная установка лиц, совершивших преступления, отличается от установки законоисполнительных граждан»^; в лич-

' Сахаров А. Б. Актуальные вопросы учения о личности преступника.—Теоретические проблемы учения о личности преступника. М„ 1979, с. 12.

" Волков Б. С. Криминологическое исследование личности преступника в советском праве,— Теоретические проблемы учения о личности преступника, с. 23.

постной позиции преступника имеется комплекс деформаций, «отклонений по сравнению с позицией обычного члена общества»'; особенность личности преступника «выражается в наличии негативных социальных качеств, свидетельствующих о десоциализации личности и вызывающих выбор и реализацию ею негативных социальных ролей» ^;1«...системным качеством личности преступника, определяГОЩим ее особенности как социального типа, является антисоциальность личности, ее общественная опас-

ность» -

Hucib» -.

Другая группа авторов высказывает обоснованные сомнения в том, что всех без исключения лиц, совершающих преступления, можно охарактеризовать одним и тем же качеством, сконструировав универсальное понятие ---•-лп 1тпппнмрп и для

например, и для движения,

«личность преступника», подходящее, напрю убийцы, и для нарушителя правил дорожного и для вора, и для сторожа, уснувшего на посту. Критикуя такое общее понятие, Ю. Д. Блувштейн отмечал, что «здесь имеет место известная логическая ошибка — порочный круг: с одной стороны, постулируется, что всем преступникам свойственны какие-то специфические личностные особенности, выступающие вместе с иными (внешними по отношению к личности) факторами в качестве причин противоправного поведения, с другой стороны, наличие этих личностных особенностей постулируется на основе противоправного поведения этих лиц» *.

' Миньковский Г. М. О некоторых общих положениях криминологического изучения личности.— Теоретические проблемы учения о личности преступника, с. 28.

" Стручков Н. А. Криминология и проблема личности преступника.—Теоретические проблемы учения о личности преступника, с. 47.

" Волженкин Б. В. Общественная опасность личности как криминологическая и уголовно-правовая категория.—Теоретические проблемы учения о личности преступника, с. 73.

" Блувштейн К). Д. О содержании понятия «личность преступника».— Теоретические проблемы учения о личности преступника, с. 50—51,

153

Действительно, у многих, а возможно, у большинства, 'преступников можно найти указанные выше признаки: деформации ценностных ориентаций, нравственных и правовых представлений и установок. Однако не у всех. Как справедливо полагает Г. Л. Смирнов, «некоторые преступления, совершенные по неосмотрительности, неосторожности, халатности, слабоволию, наказываются в уголовном порядке, хотя за этими преступлениями не стоят антиобщественные устремления человека» '.^роме того, и существующие деформации личности далеко не однородны. В этой связи можно высказать сомнение в ценности общего определения личности преступника и даже в самой возможности дать такое определение^ Это не значит, что преступник не является личностью. Всякий преступник, как и любой вменяемый человек, несомненно, есть личность, обладающая своеобразием, неповторимостью. Применительно к разным категориям преступников можно указать на более или менее характерные для них, статистически распространенные черты, но если объединить весь массив лиц, совершающих преступления, то, по сути дела, кроме вменяемости и возрастных границ у них будет лишь одно общее свойство, притом юридического порядка: каждый из них так или иначе нарушил уголовный закон.

Столь же разнообразны ,и разновидности механизма преступного поведения. (Их/анализ показывает, что преступление, как правило, не происходит спонтанно; если не считать «случайных» правонарушений, (.'«) почти всегда подготовлено более или менее длительным процессом формирования личности, принятия решения и выбора средств для его осуществления. Ему, следовательно, предшествует ряд этапов психической деятельности субъ-

' Смирнов Г. Л. Советский человек. Формирование социалистического типа личности. М., 1980, с. 324—325. ^ См.: Карпец И. И. Проблема преступности, с. 102.

екта, которые постепенно формируют антиобщественную направленность поступка и его фактическое осуществление. Именно в этом процессе и происходит вычленение антиобщественного поведения из более широкой системы социально полезных действий, повседневно совершаемых тем же субъектом. Постепенно, «по крупицам» складываются элементы будущего антиобщественного поступка, образуются его основные черты. Это нарастание незначительных отступлений от позитивного (в социальном и нравственном смысле) развития психического процесса, приводящее затем к прямым антиобщественным поступкам, может сопровождаться различными отклонениями, колебаниями, возвратом к исходной точке, а может и вообще приостановиться и вновь вернуться в позитивную форму. Такая гибкость процесса формирования антиобщественного поступка дает основу лля, успешного проведения профилактических мероприятий./

Специфика антиобщественного noaeACHiro заключается вовсе не в том, что в этом поведении участвуют (или не участвуют) какие-то особые психические или ^физиологические механизмы, не характерные для поведения общественно полезного,— механизмы одни и те же. Специфика состоит не в форме, а в содержании функционирования этих механизмов, и это убедительно доказано многочисленными исследованиями.

У Для последующего анализа механизма поведения расчленим процесс формирования антиобщественного поступка на основные этапы. Исходя из того, что поведение человека, в том числе ^и антиобщественное, есть форма взаимодействия личности со средой, мы можем выделить следующие этапы, или звенья, такого взаимодействия: а) формирование личности с антиобщественной ориентацией; б) мотивация антиобщественного поступка; в) принятие конкретного решения о совершении такого поступка; г) реализация этого решения, включая совершение поступка и наступление вредных последствий.<г

155

Условия, способствующие совершению правонарушений

-Социальная действительность-

условия жизни и воспитания

Конкретная ситуация

Личность

Поступок

Мотивация и решение

На каждом из этапов взаимодействие личности с внешней средой различно/Впроцессе формирования личности среда оказывает длительное мощное воздействие на установки и ценностные ориентации личности/В условиях гn^^wя.nw•^uя^Qj^^uшlЈ3'nг^ дти\_воз^рйртний ппчнтяв-но; субъект в подавляющем большинстве случаев воспи-'гslSaeтcя в духе соблюдения принципов -социалистическо-i'q общества. Однако применительно к тем случаям, когда имеет" место преступление, субъект находится в неблагоприятной жизненной ситуации и формирование его личности, включая самовоспитание, складывается противоречиво, с преобладанием влияния негативных сторон жизни и в результате — отрицательно.

На втором этапе — связанном с мотивацией —выявляются потребности и интересы личности, оцениваются возможности их удовлетворения.

Третий этап — выработка решения совершить антиобщественный поступок — характеризуется тем, что взаимодействие со средой происходит в виде осознания окружающей личность обстановки; субъект создает мысленные модели среды и собственного поступка, на основе оценки которых и приходит к определенному решению.

На последнем этапе субъект выступает как активное, действующее начало; при этом он воздействует на среду

в негативном, нежелательном для общества направлении.^ Совершается аморальный поступок, правонарушение или преступление, что вызывает ответную реакцию общества: привлечение к ответственности, наказание.

Названные этапы формирования антиобщественного поступка различны по продолжительности. Уголовная статистика показывает, что антиобщественная направленность личности складывается в течение более или менее длительного времени, обычно исчисляемого месяцами и годами. Мотивация поступка и принятие решения требуют гораздо меньше времени. Здесь оно исчисляетсяяуже днями, а то и минутами. Это зависит и от особенностей поступка, и от ситуации, и от самой личности. Так же разнообразна и продолжительность последнего этапа — физического совершения поступка: от нескольких секунд, необходимых для прицельного выстрела, до нескольких лет, требующихся для сложного хозяйственного преступления.

Следует заметить, что здесь приведена лишь самая общая схема формирования и реализации антиобщественного поступка, преступления. В действительности перечень основных этапов может быть иным, более или менее развернутым. Так, первое звено—неблагоприятное нравственное формирование личности — в некоторых случаях может практически отсутствовать, если, например, речь идет о незначительных отклонениях от нравственных и правовых норм. Весьма различна продолжительность процесса выработки и принятия решения. Здесь также возможен широкий диапазон — начиная от длительной разработки хитроумных планов и кончая мгновенно принимаемыми решениями в состоянии аффекта. Более того, этап принятия решения о совершении противоправного поступка может и вовсе отсутствовать, когда речь идет, например, о правонарушении по неосторожности (здесь принимается решение о нейтральном или даже общественно полезном действии, но не учитываются

157

все ^го косвенные результаты). Разумеется, может отсутствовать и последний этап—само правонарушение; это именно тот вариант, к которому стремится юстиция, предупреждая реальное совершение преступлений.

Какова же роль социальных и биологических факторов в формировании механизма антиобщественного поведения? Для ответа на этот вопрос следует более подробно рассмотреть каждое звено этого механизма. Здесь мы остановимся на некоторых гипотезах.

Очевидно, могут существовать самые различные предположения по поводу взаимосвязей механизма преступного поведения с генетическим фактором, с одной стороны, и социальным — с другой. Поскольку некоторые исходные положения, относящиеся к данной области, уже стали достаточно общепризнанными, мы не будем останавливаться на опровержении идей индетерминизма, согласно которым воля человека не обусловлена ничем, или же на доказательстве несостоятельности точки зрения о предопределенности поведения человека свыше. Не вызывает сомнения то, что поступок — это результат взаимодействия внешнего и внутреннего, личности и среды, социального и биологического. Вопрос лишь в том, каково соотношение между ними, каково место генетических, наследственных факторов в этом взаимоотношении. Этот вопрос и требует более тщательного анализа.

Гипотетически можно представить себе несколько вариантов ответа на данный вопрос. Так, можно предполагать, что генетический фактор: а) действует на всех этапах формирования и осуществления антиобщественного поступка; б) действует лишь на некоторых этапах; в) не влияет на поведение вообще. Эти гипотезы и должны быть проверены, для чего необходимо сопоставить их с имеющимися на сегодняшний день эмпирическими данными. Следует учитывать и то, что сами понятия «влияние», «действие» неоднозначны. Требуется раскрыть конкрет-

ную роль генетического (а равно и социального) фактора в каждом звене процесса формирования и совершения преступления.

2. Формирование личности: биологическое и социальное

Рассмотрим теперь подробнее процесс формирования личности человека, совершившего антиобщественный поступок. Обширная литература по этому вопросу, основанная на эмпирических исследованиях, дает достаточно материалов для определенных выводов.

/Результаты исследований указывают на то, что личность человека в единстве ее социальных, нравственных и психологических свойств и признаков формируется в процессе всей его жизни и деятельности^Вступая во взаимосвязь с окружающими^юдьми, человек усваивает нормы поведения, нравственные и правовые понятия и представления, социальные и культурные ценности, у него постоянно возникают новые потребности, интересы и стремления. Вместе с тем он отнюдь не является игрушкой в руках судьбы, пассивным объектом, воспринимающим воздействие окружающих условий; человек сам в тех или иных пределах формирует условия своей жизни, а следовательно, и собственную личность. Формирование личности — сложный, противоречивый и в то же время закономерный процесс, развивающийся «по спирали», т. е. такой процесс, который сам подготавливает условия для своего последующего развития и служит в некотором . роде причиной собственного самодвижения. . ^Каковы основные, непосредственные источники нрав-• ственного формирования личности? Это, во-первых, сама личность со всеми ее изменяющимися \ свойствами; во-вторых, малые социальные группы — семья, школа и т. д.; ^в-третьих, производственный коллектив; в-четвертых, в

169

более общем плане, нация, класс и общество в целом, осуществляющие политическое, идеологическое, культурно-воспитательное и иное воздействие через средства массовой информации и другие каналы. Политические, экономические и социальные условия жизни членов данного общества, их жизненный опыт, формы поведения и представления оказывают огромное влияние на поведение и взгляды человека, 1@ряд ли вообще^можно назвать такую сторону жизни общества, коллектива, которая была бы нейтральна для формирования личности. К этому следует добавить, что биологические и другие естественные процессы также играют свою роль в развитии личности, взаимодействуя с процессами социальными.

Формирование личности как объект генетического изучения представляет собой весьма сложную область для исследователя. Очень нелегко отличить фенотипи-ческую изменчивость, возникающую под влиянием воспитания, образования, всего комплекса социальных условий, от влияния^генотипа.                           ^

Например^от факт, что дети воспроизводят формы поведения родителей, еще мало говорит о роли биологической наследственности, поскольку родители регулируют воспитание детей, а те сами подражают родителям, испытывая при этом влияние семейной среды в ц^ц^Ц В свое время проводились обширные исследования' родословных семей, члены которых на протяжении ряда поколений были нищими, проститутками и т. д. Казалось, что эти факты можно считать доказательством биологической, наследственной обусловленности социальных пороков. Но в наши дни подобные генеалогические объяснения не могут быть приняты. Установлено, что в таких случаях имеет место не биологическая «порочная» наследственность, а вредные влияния, сохранение дурных традиций в повторяющихся неблагоприятных социальных условиях. Это убедительно подтверждено исследованиями личности людей, совершивших преступление.

Приведем «жизнеописание» преступника-рецидивиста Р. Родился он в семье в общем благополучной, был третьим ребенком. Отец его был сначала рабочим, а потом квалифицированным краснодеревцем, мастером. Мать, воспитывая детей, одновременно работала в одном из учреждений общественного питания. В семье господствовала атмосфера труда, и Р. воспринял необходимость трудиться как неотъемлемую черту человеческого существования. Однако отец был не прочь выпить и с каждым годом пил все больше. На предприятии это ему прощалось, так как он слыл «мастером золотые руки». Он опускался все ниже, что сказывалось на отношениях в семье: стал поднимать руку на жену, чего никогда раньше не делал, а самого Р. втягивать в выпивки. Но пить с отцом Р. не стал, а начал уходить из дому. В уличной компании Р. познакомился с человеком, оказавшимся неоднократно судимым, который выразил ему сочувствие и вскоре стал для него непререкаемым авторитетом. Никаких попыток втянуть Р. в какое-либо незаконное дело новый знакомый на первых порах не предпринимал.

Затем произошел случай, резко изменивший жизнь Р. Пожаловавшись новому знакомому на недостойное поведение отца после очередной пьянки, он получил совет: «А ты проучи его, дай ему так, чтобы запомнил». И Р. «дал», причинив отцу тяжкие телесные повреждения. В местах лишения свободы Р. получил от своего «друга» письмо, содержавшее обещание помощи. Когда он вышел на свободу, то его «друг» уже не скрывал своего обличья, и для Р. началась жизнь, состоящая в постоянной борьбе с законом. Достаточно сказать, что после нескольких осуждений, тяжелых жизненных испытаний, в том числе смерти матери, в значительной степени из-за его поведения, Р. задумался над тем, как он живет. Первая попытка вырваться из того круга, в который он попал, кончилась неудачей. Вторая же попытка, предпри-

II    Заказ 2343                                                    161

нятая с помощью работников органов внутренних дел и коллектива, где он работал после освобождения из мест лишения свободы, привела к отрыву его от преступной среды.^Психологически важное значение имело то, что он понШГ подлость и жестокость того, кого он считал своим кумиром и кто толкнул его на путь совершения преступлений.

Очевидно, что такие колебания в поведении Р. никак не могут быть объяснены с позиций генетики, равно как и его возвращение на путь честной жизни.

В процессе работы над этой книгой под руководством авторов, использовавших метод отобранных групп, в ряде исправительно-трудовых учреждений было проведено исследование, имевшее целью установление связи между преступлениями родственников разной степени родства, в том числе и связи генетической (исследование провели сотрудники отдела ВНИИ МВД СССР, руководимого И. В. Шмаровым). Были изучены личные дела осужденных, проведены опросы как осужденных, так и представителей администрации, анкетирование. Всего обследовано 200 человек, причем материалы, на основании которых можно делать определенные выводы, касаются 140 человек.

Исследованием было охвачено 10 исправительно-трудовых колоний. В них содержалось около 9 процентов осужденных, имевших ранее судимых родственников. Среди обследованных лиц (выбирались те, у кого родственники были судимы) имели судимых родителей 60 процентов, братьев — 35 и детей — 5 процентов. 60 процентов случаев совместного участия родственников в преступлениях составляют хулиганство и хищения государственного и общественного имущества. Генетическое происхождение этих деяний не доказано.

На вопрос о том, проживали ли осужденные совместно с родственниками на момент осуждения, получены следующие ответы (в процентах).

В 75 процентах случаев осужденные не признают •наличия взаимосвязи между их преступлениями и преступлениями родственников. Представители администрации исправительно-трудовых учреждений указывают на эту зависимость чаще, объясняя это тем, что они наблюдают, как более опытный в жизни (и более социально запущенный) родственник в специфических условиях места лишения свободы подавляет волю более слабого. Кроме того, нередко сказывается влияние ранее судимых, но находящихся на свободе родственников, которые вступают в контакты с осужденными при свиданиях. Бывает, что после таких свиданий осужденные ведут себя хуже.

Обычно влияние родственников на преступную деятельность тех, кто длительное время совместно с родственниками не проживал, но, оказавшись вместе, встал на преступный путь, объясняется примерно так: приехал в гости (или пожить вместе), «отметили» встречу, поговорили «за жизнь», почувствовали, что «как раз друг друга им и не хватало», и договорились о том, что надо «делать дела» вместе. При этом заинтересованность в совместном совершении преступлений в основе своей имела удовлетворение самых примитивных потребностей обеих сторон (пьянство, разгульная жизнь).

Следует отметить, что исследователи не имели единых критериев установления наличия или отсутствия связи между преступлениями родственников. Поэтому выводы о наличии или отсутствии такой связи являются лишь предположительными. Чаще признавалась эта связь при

163

совершении преступлений, носящих длительный характер, причем явно не «генетического» происхождения (самогоноварение, хищения и т.п.).              ll

В то же время было выявлено следующее^Ьольшая часть преступников упоминала не столько о связи с родственниками, совершившими преступление, сколько о влиянии образа жизни и поведения их друзей, соседей, сослуживцев, знакомых. Иными словами, очевидными на всех уровнях были не физиологические и тем более не генетические связи между преступниками, а связи социальные, в которых родство выступало лишь как часть социальных связей человека с окружающим его миром и. имело меньшую притягательную силу, чем социальные связи не родственного характера. /

В этой же связи следует сказать и о повторяющемся преступном поведении — рецидиве. Криминологические исследования показывают, что подавляющее число рецидивистов начинало свою преступную деятельность в молодом и даже в подростковом возрасте. Среди них есть люди чрезвычайно социально запущенные, у которых сложился за многие годы отрицательный взгляд на жизнь, направленный против элементарных правил, существующих в обществе. Та среда, в которую эти люди попали, выработала свои нормы поведения и обычно крайне нетерпима к тем, кто не подчиняется им, причем способы принуждения бывают нередко весьма жестокими. В этих условиях кроме «подогревания» таких черт человека, как непомерное честолюбие и самолюбие, господствуют жестокость и страх. И если человек долго подвергается подобному воздействию, это создает огромные трудности для его возвращения на путь честной жизни. Специфические условия, влияние «двойного», противоположно направленного воздействия — преступной среды и персонала исправительного учреждения, социальная запущенность и незрелость приводят к колебаниям в поведении. Одни люди исправляются (хотя о полной нравственной

переориентации говорить не приходится, это процесс длительный) и больше не совершают преступлений. Другие «держатся» какой-то период, но потом вновь возвращаются на преступный путь. Третьи совершают преступления, практически не успев даже понять, что такое жизнь на свободе: уже в поезде, увозящем человека из места лишения свободы, а иногда и по пути на поезд.

Жизнь в обычных условиях тоже связана с определенными испытаниями для тех, кто привык нарушать закон н отбывать за это наказание. Человек адаптируется к конкретным социальным условиям, привыкает к ним и не так-то просто приспосабливается к новым, даже если прежние условия объективно непригодны для нормальной человеческой жизни, а новые открывают простор для утверждения человеческой сущности. При этом в случаях преобладания отрицательного влияния происходит не только привитие человеку антисоциальных правил^ .поведения, но и подавление его интеллекта, психики, осуществляется психологическое давление на него, принижение его человеческого достоинства, выработка безоговорочного подчинения «лидерам» преступного мира.

Попадание после осуждения в непривычную среду, даже объективно полезную, переживается человеком болезненно; груз прошлого тянет его назад, тем более что новая среда предъявляет к нему ряд непривычных и часто трудных требований. Криминологическое исследование группы лиц, неоднократно совершавших преступления, показало: 9 процентов изученных лиц не адаптировались после освобождения из мест лишения свободы потому, что не преодолели отчуждения, сложившегося в отношениях с новым коллективом; II процентов—из-за «непомерно высоких требований к ним» (между тем эти требования были обычными: соблюдать дисциплину труда, быть корректными в общении, не пьянствовать, не лодырничать, не отлынивать от общественных поручений); 7 процентов не адаптировались из-за неудовлетворитель-

165

но сложившихся по их же вине отношений в коллективе; 13—из-за сугубо формальных, холодно-безразличных отношений в коллективе и 14—потому, что считали свою работу временной. Остальные 46 процентов адаптировались в новых условиях и больше преступлений не совершали.

/Приведенные данные свидетельствуют о том, что воспитательная работа с лицами, совершающими преступления, трудна и ее результаты оказываются весьма неоднозначными. У многих лиц становление на путь честной жизни проходит через ряд этапов, например вслед за первым преступлением они сразу же могут совершить второе, после этого несколько лет не совершать нового преступления, а затем вновь его совершить и, наконец, окончательно порвать с преступным прошлым. Вряд ли можно представить себе в подобном случае какое-либо генетическое воздействие. Генотип не может меняться столько раз, сколько изменений происходит в поведении человека, и говорить о том, что причины преступного поведения (и исправления) имею^ генетическое происхождение, конечно, не приходится./

На психологию и поступки человека, особенно молодого, оказывают серьезное влияние объективные противоречия, существующие в реаль'ной жизни. Едва ли, например, сформируется у человека устойчивость взглядов, если он видит противоречия между тем, чему учит его воспитатель, и тем, что этот воспитатель делает на самом деле, особенно тогда, когда провозглашаемые «истины» изрекаются как нечто непреложное и общеобязательное. Разочарование от таких «уроков жизни» оставляет глубокий след в душе человека, и он чаще всего приходит к выводу, что удобнее жить, исповедуя двойную мораль, демонстрируя себя «для всех» как общественно активного и сознательного, а «для себя» являясь таким, каким это ему выгодно. Очевидно, что разрыв между обещаемым и исполняемым, провозглашаемым и существующим на

деле — явление социальное. И антиобщественное, преступное поведение, вызываемое таким разрывом, тоже имеет социальный характер.

Важную роль в процессе формирования человеческой личности играют так называемые критические периоды. Советский психолог Л. С. Выготский впервые попытался систематизировать и истолковать критические периоды в психологическом развитии человека *. Они длятся сравнительно недолго, однако в это время происходят крупные перестройки в психике, биологическом и социальном развитии. Известны критические периоды в возрасте 2—3,5 лет (парапубертатный), в 12—15 лет (пу-бертатный), затем—климактерический. Согласно Выготскому, перестройки, происходящие в критические периоды, особенно опасны в психологическом отношении, ибо социальная среда запечатлевает в личности человека в это время как положительные, так и отрицательные воздействия.

^Соотношение биологического и социального в формировании личности еще не раскрыто во всех своих тонких/; взаимосвязях. С одной стороны, в процессе формировав ния личности в качестве основного фактора выступает ^ социальное в виде всего комплекса чисто человеческих ^ воздействий. С другой стороны, при этом действуют и /^ биологические (а не только генетические) факторы—   \ такие, как особенности нейродинамических процессов, безусловные реакции, инстинкты, темперамент и др. Постепенно складывающееся в человеке социальное мобилизует биологические особенности личности, необходимые для осуществления дифференцированного поведения. ^Данные генетической науки убедительно свидетельствуют о том, что наследственных социальных программ поведения человека не существует; речь может идти лишь о

^ См.: Выготский Л. С. Проблема возрастной периодизации детского развития.—Вопросы психологии, 1972, № 2.

167

предпосылках поведения; реализуется же оно посредством социальных механизмов

Французский философ Л. Сэв, говоря о недопустимости биологизаторского подхода к человеческой личности, замечает: «Стремление дать личности как общественно-историческому образованию теорию с биологической основой является одним из тех заблуждений, устойчивость которых, а лучше сказать— относительная критическая безнаказанность — ясно показывает, что психология не совсем еще достигла научной зрелости» '. Подчеркивая социальный характер поступков личности, особенностей ее формированияДЛ. Сэв высказывает следующую важную мысль: «...ни один~(ризиолог никогда не обнаружит стоимости рабочей силы в нервной клетке и ни один генетик никогда не найдет ее источника в хромосомах»'. Как не найдет он там и источника преступности, добавим мы.\^

Как же формируется человеческая личность в онтогенезе? Рассмотрим вкратце этот процесс.

Как известно, уже с момента образования зиготы из двух родительских клеток начинается реализация генетической информации, полученной от родительских особей: «С этого же времени зародыш подпадает под влияние внешней среды, передаваемое вначале через материнский организм, а затем действующее непосредственно» ^ Взаимодействие генотипа и среды продолжается и в дальнейшем, «в результате чего поведение организма на каждом этапе онтогенеза представляет собой сплав (фенотип) из врожденных и приобретенных компонентов» •*.

Наиболее пластичным, особо восприимчивым к воздействию среды возрастным этапом является период детства. Именно в этом периоде происходит морфофункцио-

' Сэв Л. Марксизм и теория личности. М.., 1972, с. 314. 2 Там же, с. 329.

^ Развивающийся мозг и среда. М„ 1980, с, 73. * Там же.

нальное (биологическое) развитие человека и начинает осуществляться восприятие им социального опыта. Хронологическое совпадение оптимального срока усвоения социальной программы с биологическим развитием человека — яркое свидетельство диалектического единства этих двух программ.

Период детства или, вернее, период достижения социальной зрелости— понятие сложное. Здесь выделяется ряд этапов: грудной, ясельный, дошкольный и т. д. Каждый из них характеризуется некими оптимальными возможностями социализации.

После рождения у человека в мозгу формируются специфические человеческие функции. На это время приходится более 80 процентов роста и развития нижнетеменной области'. Данная область мозга развивается только в социальных условиях. Длительно развиваются поля лобной и височной долей. Что же касается коры человеческого мозга, то она развивается всю жизнь. В течение первых 10 лет вес мозга увеличивается от 300 граммов у новорожденного до 1300 граммов.

Опыт свидетельствует о необратимости развития ребенка на разных этапах. Показательны в этом отношении судьбы тех детей, которые с раннего возраста воспитывались в джунглях (эффект Маугли), и детей, лишенных таких важных органов общения с миром, как слух и зрение. И те и другие дети находились в полной изоляции от людей. Изучение и детей-«Маугли», и сле-поглухих (без патологии мозга) показывает, что, чем раньше они приобщаютсяяк человеческому обществу, тем более податливы, чувствительны они к факторам воспитания, образования. Так, пятилетняя девочка, выросшая в изоляции, затем вполне удовлетворительно социально развивалась в обществе людей, а восьмилетняя девочка

' См.: Дубинин Н. П., Шевченко 10. Г. Некоторые вопросы биосоциальной природы человека, с. 135.

после изолированной жизни в течение последующих шести лет, проведенных среди людей, с трудом адаптировалась к человеческому коллективу (словарный запас ее составлял всего 30 слов). Точно так же, чем раньше слепоглухой ребенок подвергается специальному обучению, тем более успешно он осваивает социальный опыт, обучается речи, вырабатывает навыки познавательной активности, овладевает формами общественного поведение.

/Генетиччская программа человека обеспеччвает развитие целого ряда глубинных структур и функций, служащих предпосылками для развития тех черт, которые свойственны ему как социальному существу. Характерной чертой этих глубинных, врожденных особенностей служит их универсальность, т. е. возможность приобретения ими разных направлений раз^тия в зависимости от действия социальной программы./

Это хорошо видно на примере развития языка. Ребенок выделяет из своего окружения звуки и другие признаки речи и, чтобы выразить мысль, строит вначале простые грамматические формы. Оказалось, что обычно используемые элементы этой грамматики универсальныы одинаковы для всех языков. Это говорит о том, что механизм, посредством которого зачаточная мысль исходно облекается в упорядоченные символы, имеет прямую связь с глубинной структурой мозга, т. е. с теми его мор-фофизиологическими, типовыми для всех людей особенностями, без которых не может реализоваться мышление. Однако на каком языке будет говорить и думать ребенок и каково будет содержание его мыслей, зависит только от его общения с людьми. Путь от первых простых грамматических фраз до абстрактного мышления проходит через воспитание, обучение и саморазвитие. Различие объективных жизненных условий, внешних по отношению к структуре"языка и мышления, объясняет широкую изменчивость речевых и интеллектуальных свойств людей.

Конечно, генетическая изменчивость касается и глубинных структур. Это доказывается появлением мутаций, деформирующих мозг, что приводит к психозам и к смерти.

Однако установить и количественно учесть изменчивость глубинных структур в пределах нормы очень трудно. Дело в том, что их реализация в процессе развития не выявляет прямой связи между геном и признаком. Для них нет адекватной зависимости от наличия мутационных генов малого действияя Это обусловлено тем, что мозг, будучи целостной системой, длительно развивается после рожденияяребенка и способен компенсировать малые уклонения, обусловленные такими мутациями. Под формирующим влиянием социальной программы мозг исправляет те возможные генетические отклонения, которыы совершались в пределах нормы. Поэтому генетические вариации мозга в пределах нормы можно трактовать как нейтральную изменчивость, при которой малые отклонения компенсируются в процессе развития.

Такая характеристика типологического признака не содержит в себе чего-либо исключительного. Например, известно, что типологическим признаком человека является симметрия правой и левой стороны, которая закладываетсяяна первых этапах дробления оплодотворенного яйца. Этот типологический признак развивается по принципу: «Все или ничего». При некоторых мутациях наступает гибель зародыша или морфологическаяядеформация новорожденного. Все же мелкие генетические вариации компенсируются в процессе развития, не нарушая симметрии при развитии плода. Благодаря механизму компенсации возникает замечательная картина устойчивой исходной универсализации человеческого мозга — самой сложной системы на свете. Причина различий интеллекта коренится не в «генах интеллектуальности», а во внутренних и внешних факторах развития индивида.

При таком подходе изменчивость интеллекта в пределах нормы следует рассматривать как фенотипическую, не наследуемую изменчивость, возникающую под влиянием различий в общей жизнедеятельности и под влиянием социальной программы развития ребенка и взрослого. Мозг как морфофизиологическая система испытывает крупныы преобразования и до, и после рождения. Процесс формирования социальной сущности человека накладывает на развитие мозга печать индивидуальности.

С возрастом возможности усвоения социального опыта людей, связанные с развитием психической деятельности и особенно интеллекта, ограничиваются. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что 14—15-летние слепоглухие дети с большим трудом поддаются специальному воспитанию. Они остаются неспособными к интеллектуальному труду, и помимо однообразных и несложных трудовых операций ничему другому их обучить не удается '.

Темпы биологического и социального развития в онтогенезе неравномерны. Такая же неравномерность обнаруживается и внутри этих процессов, отдельно взятых. Периоды усиления как биологического, так и социального развития сменяятся периодами замедления. Каждая из черт человека имеет оптимальные сроки своего развития. В связи с этим действие различных социальных факторов (например, воспитания и образования) также неравноценно на разных возрастных этапах.

Оптимальные сроки развития определенных психических функций, лежащих в основе социализации человека, несомненно предполагают существование соответствующей биологической базы, т. е. соответствующего уровня морфофункционального развития, прежде всего мозга. Динамика развития функциональных систем мозга свя-

См.: Мещеряков А. И. Слепоглухонемые дети. М„ 1974.

зана с различчями во времени появления психиччских функций.

На разных возрастных этапах на переднем плане оказывается та или иная психическая функция. Так, у двухлетних детей доминирует аффективное восприятие, через которое проявляютсяяи память, и мышление. Иными сломи, эти дети мыслят лишь до тех пор, пока воспринимают, тогда как мышление взрослых может осуществляться и без непосредственного восприятия. В дошкольном возрасте доминирует память, в школьном — мышление. При этом развитие психических функций в онтогенезе происходит, как показал Л. С. Выготский, по принципу динамической системы со структурой, меняющейся на каждой ступени развития. Филогенетически более древняя психическая функция формируется у детей в процессе общения с людьми раньше, чем филогенетически более молодая. Кроме того, раньше вызревают более простые функции, например восприятие—раньше памяти и мышления, ориентировка в пространстве—раньше ориентировки во времени '.

Указанные закономерности психического развития в раннем онтогенезе служат одним из доказательств единства биологического и социального в человеке и неправомерности противопоставления и отрыва их друг от друга. Не вызывает сомнений, что необходимым условием развития психики субъекта и усвоения им социального наследия его предшественников является наличие коллектива, общения с людьми. При этом даже серьезные сенсорные нарушения, фактически изолирующие человека от внешнего мира, перестают быть непреодолимым препятствием для превращения его в полноценную личность. Ярким примером этого может служить выдающееся достижение советской педагогической науки — получение

' См.: Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960; Он же. Умственное развитие детей в процессе обучения. М-Л., 1935.

высшего образования группой слепоглухих—С. Сиротки-ным, Ю. Лернером, А. Суворовым, Н. Корнеевой, а еще раньше—защита диссертации О. И. Скороходовой*. В случаях же стойкого поражения мозга у таких слепо-глухих не удается сформировать даже простейшие адекватные поведенческие акты.

Как утверждает английский педагог У. Ричмонд, вся история педагогики — это многовековой спор между «экстерналистами» и «интерналистами»^. По мнению «экстерналистов», формирование личности определяется средой, воспитанием, поэтому цели и задачи воспитания и образования необходимо формировать в свете требований общественного развития. «Интерналисты» же считают, что исходным в педагогических воздействиях должно считаться не общество, а интересы и потребности самого ученика. Анализируя эти два направления, Ричмонд показывает, что теоретическая позиция педагога, его точка зрения на решающий фактор развития ребенка определяет цели, содержание, методы педагогических воздействий.

В конечном счете то или иное решение проблемы «биологическое и социальное» обусловливает создание определенной системы образования: это либо элитарная, либо единая демократическая система.

С самого начала возникновения образования как способа передачи социального опыта и тем самым как социального фактора указанная проблема и отношение к ней общества играли решающую роль в определении воспитательных, педагогических мер, призванных воздействовать на подрастающее поколение. Идеологи имущих классов пытались закрепить существующую социальную иерархию ссылками на биологические различия людей и на генетическую обусловленность классовых различий.

* См.: Ильенков Э. В. Становление личности: к итогам научного эксперимента.—Коммунист, 1977, № 2, с. 69—70. " См.: Ричмонд У. Учителя и машины. М„ 1988.

/"Платон писал, что тем людям, которые способны начальствовать, бог от рождения «примешал золота», а землевладельцам и мастеровым—«железа и меди». Соответственно он предлагал в корне различные меры и цели воспитания и обучения для тех и других^та мысль Платона по сути своей сохранилась в последующих классовых обществах, хотя и в модифицированном виде.

В современной буржуазной педагогике имеет место крайняя биологизация проблем образования. Используя новейшие достижения смежных наук и прежде всего генетики для обоснования социального неравенства, реакционные ученые в капиталистических странах стремятся свести социальные противоречия к биологическим особенностям человека, к фатальной наследственности, которая якобы заранее определяет возможности, свойства и качества личности, социальная же среда не в состоянии что-либо изменить. По мнению этих ученых, основным фактором, наследственно зафиксированным в генетической программе и определяющим неравномерность развития людей, является интеллект.

Со времен Ф. Гальтона в буржуазной педагогике и психологии произошли некоторые сдвиги в понимании природы интеллекта. Так, в 20—30-х годах интеллект понимался как врожденное, генетически детерминированное качество, не зависящее от обучения и воспитания '. В настоящее время даже самые крайние сторонники подобной концепции, исходящие из того, что в основе интеллекта лежит наследственность, признают и влияние среды. Так, американский психолог А. Дженсен утверждает, что умственные способности человека определяются на 80 процентов генами и на 20—средой^ Называются и другие цифры: соответственно 76 и 24, 75 и 25 и т.д. Эти цифры показывают, что основной тенден-

' How the Mind Works? L„ 1933.

" fensen A. The Philogeny and Ontogeny of Intelligence.— Perspectives of Biology and Medicine, 1971, v. 15, № 1.

цией биологизма по-прежнему остается признание фатального предопределения развития интеллекта все теми же генами.

i А. Дженсен, иянрр.-гнии^гдпими янтцдемократическими ^дасистсюим^вАглядя мд^касаясь результатов «компенсирующего образования», введенного в ряде штатов США с середины 60-х годов с целью подготовить детей к начальной школе и компенсировать недостатки их семейного воспитания и отрицательного влияния среды негритянских и других обездоленных районов, заявил, что причины отставания этих детей надо искать не в условиях среды, а в генетической программе черной расы. Он и его Д10ронники_считают, что генетически запрограммирова-^ы^два уровня^интёллектаг^ссоциативньГйГ^шособНОсть— к простому~заучй5анйю,~запоминанию) и высший, «концептуальный» (способность создавать концепции, понимать и решать проблемы). По их мнению, первый уровень присущ низшим расам и трудящимся слоям общества, а второй—^лсшим расам и представителям обеспеченных классов./Соглашаясь с Дженсеном, английский психолог Айзенк утверждал, что рассуждать о трансформациях системы образования, абстрагируясь от возможностей детей и их способностей, которые в большинстве своем врожденны и наследуются, бессмысленно.

Широкое распространение в буржуазной педагогике получило измерение интеллекта с помощью тестов с целью определения «коэффициента интеллектуальности». На основе такого тестирования во многих капиталистических странах функционирует «селекционная» структура народного образования, предусматривающая дифферен-цировку детей на «одаренных», «обычных» и «отстающих». При этом в число «одаренных», как правило, попадают дети из обеспеченных классов, имеющие более высокий коэффициент умственного развития. Содержание и методы обучения, а также цели воспитания в каждой из этих групп школьников различны.

Однако при решении конкретных вопросов теории и практики воспитания и образования среди буржуазных педагогов и психологов возникают разногласия. Прогрессивные ученые капиталистических стран приближаются к признанию единства биологического и социального. Так, западногерманский ученый X. фон Брекк:ен в результате фундалдентального анализа 1200 работ по психогенетике прищел к выводу, что прошло то время, 'когда считалось, что индивидуальное «Я» человека определяется исключительно генетическими факторами. Чем глубже изучалась проблематика этой области, тем яснее, по его мнению, становилось, что дальнейшее развитие невозможно, если не уделять внимания условиям среды и ее многообразным столкновениям с генетическими факте)/ рами.                                        —-^

Прогрессивные зарубежные ученые стремятся пересмотреть педагогические концепции, препятствующие созданию единой школы. Ряд исследователей из Американского общества психологических основ социальных исследований в коллективном письме выступили против попыток А. Дженсена делать далеко идущие социальные и политические выводы, основанные на извращении полученных психологами данных. Авторы письма указывали, что статистические результаты тестирования не могут служить достаточным основанием для утверждения о наследовании интеллекта. Опровергается и мнение, что для черных рас якобы «непосильна ноша, возложенная на них цивилизацией». При этом справедливо отмечается, что для обоснования вывода о неравенстве рас по интеллекту следует создать одинаковые условия для развития хотя бы нескольких поколений белых и черных. Известный английский генетик Ш. Ауэрбах также возражает против примитивного подхода к вопросу о наследовании интеллекта'. Она утверждает, что корреляция между

' New Scientist, 1969, 19 May, p. 491—492. 12    Заказ 2343

генами, определяющими цвет волос, кожи и иные биологические качества, и уровнем интеллекта неправдоподобна и ненаучна.

В настоящее время одно лишь «внешнее» образование не может обеспечить должной квалификации ни одного рабочего, земледельца, инженера, ученого. Наряду с обучением огромное значение имеет активность личности. Возросший объем знаний, творческое отношение к ним требуют активности со стороны подрастающего поколения. Более того, развиваясь в недрах образования, самообразование приобретает значение самостоятельного фактора и продолжается в течение всей жизни человека.

Выступая на XXV съезде КПСС, министр просвещения СССР М. А. Прокофьев заявил, что советская общеобразовательная система на практике доказала «антинаучность представлений о наличии якобы наследственных ограничений в развитии интеллекта человека—представлений, взятых на вооружение буржуазным обществом в обоснование классовой образовательной политики в угоду правящей элите. Советская наука противопоставила этому лженаучному утверждению единственно верное материалистическое положение о безграничной возможности развития человека в благоприятных социальных условиях. Именно этот вывод и реализуется в нашей стране» '.

Процессы отражения, творческого создания социальных программ длятся всю жизнь человека, что ведет к постояннбму обогащению его личности, поведения, знаний, мировоззрения, к возрастанию его участия в жизни общества^назвитие человека при взаимодействии генетической программы с социальными условиями, справедливо отмечает советский исследователь, «предполагает устойчивое отражение всех воздействий окружающей среды в особенностях внутреннего развития. Способность

' XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М„ 1976, т. 2, с. 179.

организма к такому отражению не постоянна. Она изменяется в онтогенезе. Взаимодействие названных программ обеспечивает относител^ую независимость онтогенеза человека от генотипа» ^f

Каждый этап в развитии человека формирует в нем новые качества, которые служат основой дальнейшего онтогенеза. Для успешного воспитания необходимо не только подготовить ребенка к обучению, но и знать те периоды, когда он наиболее способен положительно воспринять данный вид обучения. В течение критических периодов интенсивно проявляется единство созидательных и разрушительных процессов, которые при неблагоприятных социальных воздействиях деформируют личность. Поэтому в такие периоды требуется особое внимание к детям, сознательное предотвращение отрицательных воздействий, мешающих формированию положительных качеств личности человека. Критические периоды — это этапы целостного онтогенеза, сопровождающиеся бурными перестройками. В остальное время происходит более плавное развитие. Таким образом, весь жиз-1аЈ^ыи_цикл человека от рождения до смерти представля-етТ^ВйГпостоянное самосовершенствование, становление и обогащение его социальной сущности на базе все усложняющегося отражения социальных условий жизни.

/Генетическое разнообразие создает уникальность, неповторимость биологической индивидуальности каждого из людей. Однако эта биологическая уникальность, накладывающая свой отпечаток на нейродинамические основы и чувственно-эмоциональную окраску личности, се темперамента и характера, не входит в нее как «вторая» сущность наряду с сущностью социальной. В процессах онтогенеза, под которым подразумевается весь жизненный цикл человека, благодаря наличию генетически

' Карсаевская Т. В. Прогресс общества и проблемы целостного биосоциального развития современного человека. М., 1978. с. 123.

детерминированной способности к универсализму, усвоению социальной программы человек выступает как открытая социальная система, творчески отражающая воздействие окружающей действительности. /

3. Мотивация поведения: потребности и интересы

/Чтобы глубже разобраться в механизме антиобщественных поступков, рассмотрим ряд вопросов, связанных с -•мотивацией поведения^ Именно на этом этапе нередко за-рождается конфликт личности со средой, выражающийся затем в противоправном поведении^ Следует заметить, что, трактуя природу человеческих потребностей, представители западной психологии и социологии часто прибегают к биологическому упрощению проблемы. Известный психолог У. Мак-Дауголл утверждал, например, что человеческие поступки определяются такими инстинктами и влечениями, как драчливость, самоунижение, воспроизводство, стадность и т. ^Однако концепции подобного рода противоречат исторической практике. Потребности человека и способы их удовлетворения «сами представляют собой продукт истории и зависят в большой мере от культурного уровня страны, между прочим в значительной степени и от того, при каких условиях, а следовательно, с какими привычками и жизненными притязаниями сформировался класс свободных рабочих» '.

Потребности человека служат основой для формирования целей поведения и познания тех объектов, на которые оно направлено. Многие из потребностей имеют биологическую природу, например потребности в самосохранении, питании, размножении. Следует, однако, иметь в виду, что все потребности человека социализированы.

' Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 182.

Так, потребность в самосохранении трансформируется в представление об общественной безопасности, возникают новые потребности: в труде, общении, познании окружающего мира, развитии мировоззрения. /"^Б некоторых случаях потребности могут деформиро-^ваться и даже деградировать. Анализ потребностей и интересов, характерных для лиц молодого возраста, нарушивших закон, показывает, что у большинства из них 1 преобладают элементарные органические потребности, духовная их сфера неразвита, интересы в большинстве случаев примитивны и односторонни, потребности творческого характера редки. У молодых преступников, совершивших кражи, хулиганские,действия, грабежи и другие преступления, были отмечены такие черты, как жадность и корысть (23,2 процента обследованных), бедность духовных интересов (38,9), индивидуализм (47,2), привычка к алкоголю (57,1 процента) '. Уровень духовных потребностей несовершеннолетних преступников характеризуется хотя бы тем, что всего 10—13 процентов из них более или менее систематически читают художественную литературу, в то время как у подростков контрольной грудпы этот показатель доходит до 60 процентов.

/при изучении преступного поведения важное значение имеет анализ извращенных потребностей. Многие из них входят в те же группы, что и нормальные потребности, но отличаются от них по содержанию или интенсивности. »Так, извращенными потребностями в сфере материаль-тТых интересов являются стяжательство, накопительство; в сфере социального общения — стремление к превосходству над окружающими, честолюбие, карьеризм, насилие над личностью; в мировоззренческой сфере—эгоцентризм, фанатизм. Специфическими извращенными потребностями становятся у некоторых лиц алкоголизм и наркомания.^

' См.: Игошев К.- Е. Психология преступных проявлений среди молодежи. М„ 1971, с, 152. 181

^Изучение причин преступлений свидетельствует о том, что в наших условиях стремление к удовлетворению минимально необходимых жизненных потребностей довольно редко служит стимулом для нарушения закона^ В одном из исследований по вопросам мотивации преступного поведения было установлено, что только 2 процента из числа подростков, совершивших грабежи и разбойные нападения, и 9 процентов из числа совершивших кражи сделали это с целью приобретения средств на питание, одежду или на проезд в связи с материальными затруднениями. С другой стороны, потребностью в алкоголе руководствовались 48 процентов обвиняемых, стремлением получить одобрение группы сверстников, доказать свою «взрослость»—19, желанием иметь деньги на развлечения—10 процентов. До 40 процентов взрослых, осужденных за хищение социалистического имущества, объяснили свое поведение склонностью к пьянству, стремлением к разгульной жизни.

Что касается духовных потребностей, в особенности познавательного и творческого содержания, то они практически не встречаются в качестве субъективных причин преступного поведения. Однако нередко такой причиной становятся потребности, входящие в комплекс потребностей в социальном общении, стремление к признанию со стороны группы, личный престиж, самолюбие, ложно понимаемое чувство товарищества нередко играют негативную роль, особенно у молодежи и подростков.)

Среди потребностей, наиболее тесно связанных с физиологическими процессами организма и имеющих базовое значение для продолжения человеческого рода, часто называют сексуальную потребность (влечение). Генетическая обусловленность сексуально ориентированных поступков многим представляется если не очевидной, то во всяком случае гораздо более вероятной, чем, например, такая обусловленность применительно к потребностям в знаниях, творчестве, социальном общении.

/Проведенные исследования не.

подтверждают врожденного происхождения так называемого сексуального пове-д1^я./Группа американских психологов под руководством профессора Г. Харлоу изучала обезьян (макак-резусов), изолированных от матери и своих сородичей другого пола. Когда спустя определенное время исследователи захотели получить потомство от этих животных, оказалось, что обезьяны—как самцы, так и самки—не способны к сексуальной активности. Лишение животных контактов с другими особями делало их психическими инвалидами и исключало возможность осуществления, казалось бы, врожденной, чисто инстинктивной деятельности. Что касается человека, то нет таких действий, которые он мог бы выполнять без соответствующего опыта. По существу, все формы эмоционального поведения человека являются продуктом развития и научения.

/Данные многочисленных исследований свидетельствуют о том, что для большинства правонарушителей характерны: 1) нарушение равновесия между различными видами потребностей; 2) общая бедность потребностей и интересов; 3) извращенный характер некоторых из них; 4) аморальность способов их удовлетворения '.довольно <асто примитивные и извращенные потребности правонарушителей по степени своей интенсивности существенно превосходят нормальные потребности этих лиц и в случае борьбы мотивов могут «перевесить», отрицательно повлияв на выбор целей и средств деятельности.

^Как уже отмечалось, ряд потребностей человека имеют биологическую основу. И. П. Павлов, разбирая книгу Э. Кречмера, заметил: «Мы теперь очень стоим на том, что имеются врожденные качества человека, а с другой стороны, привитые ему обстоятельствами жизни... Если речь идет о врожденных качествах, это будет тип нервной

' Си.: Джекебаев У. С. О социально-психологических аспектах преступного поведения. Алма-Ата, 1971, с. 67.

системы, а если идет дело о характере, то это будет смесь прирожденных наклонностей, влечений с привитыми в течение жизни под влиянием жизненных впечатлений» '. Влечения — это и есть потребности биологического уровня, которые, разумеется, проявляют себя через сложную систему ценностных ориентаций, взглядов, привычек человека, действующего в социальной среде./

Указывая на значение потребности для человеческого поступка, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей и ради органа этой потребности...»^ Это, однако, не означает, что потребность всегда является непосредственной, ближайшей субъективной причиной преступного поведения/Между потребностью и поступком в большинстве случаев стоит интерес, т. е. осознание человеком как своих потребностей, так и общих условий и средств, способствующих их удовлетворению. «Именно интересы лежат в основе мотивации деятельности, определяют ее цели, а также мир ценностей и ориентаций, присущих данной личности или группе лиц»^./

Суть интереса заключается в удовлетворении потребности. При этом интерес включает осознание не только потребности, но и того более или менее длительного и сложного пути, который необходимо пройти до стадии ее удовлетворения. Этот путь зависит от характера потребности, социального статуса личности, внешних и внутренних условий поведения и многих других факторов. Кроме того, непосредственные интересы человека могут состоять в том, чтобы устранить объективно сложившиеся препятствия к удовлетворению тех или иных потребностей. Если, например, удовлетворение потребности лица в со-

Павлов И. П. Избр. произв. М., 1951, с. 540. " Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 245.

' Шляпочников А. С. Значение категории интереса в криминологии.—Советское государство и право, 1972, № 10, с. 88.

184

циальном общении, в признании и одобрении со стороны ближайшего окружения затруднено из-за неприязненных отношений с каким-то членом коллектива, то интересы субъекта могут быть в этом случае направлены на устранение указанного препятствия, в том числе и неправомерными средствами.

Таким образом, преступное поведение может преследовать следующие цели:

а) непосредственное удовлетворение какой-лияо потребности (это характерно, например, для многих имущественных преступлений);

б) осуществление более отдаленных жизненных планов, лишь в конечном счете направленных на удовлетворение какой-то потребности (например, взяточничество, злоупотребление служебным положением, приписки к государственной отчетности, подлог документов, клевета);

в) разрешение личных конфликтов и устранение препятствий к удовлетворению актуальных или потенциальных потребностей (например, преступления против личности, против общественного порядка).

Не все эти формы поведения одинаково распространены. Преступление как реализация более или менее далеко идущих жизненных планов наблюдается на практике сравнительно редко. По данным К. Е. Игошева, твердая жизненная цель отсутствует в среднем у 54,5 процента молодых преступников. Не удивительно поэтому, что преобладают ситуативные, большей частью весьма примитивные «планы» преступной деятельности, цели которой носят непосредственно потребительский характер: достать деньги для выпивки, отомстить обидчику, «показать себя» окружающим и т. п.

Напротив, конфликты как непосредственные причины преступного поведения довольно часты: почти каждый девятый из молодых преступников находился в момент совершения преступления в остром конфликте с окружающими; среди лиц, совершивших убийства и изнасилова-

185

ния, эта цифра еще выше—28,1 процента'. Это не случайно. Ведь сами свойства личности правонарушителей и их поведение, предшествующее преступлению, во многих случаях создают противоречия в ближайшем социальном окружении, вызывают ссоры в семье и на производстве, неприязнь со стороны окружающих. Потребности и интересы, попытки удовлетворения которых служат впоследствии источником преступления, уже во время своего формирования не соответствуют общепринятым нормам, противоречат им, создавая неизбежные для данного лица трудности в его социальном общении.

Формирование общественно полезных потребностей — не менее важная задача, чем обеспечение всесторонних экономических, социальных и духовных возможностей для их удовлетворения. Необходимо ясно представлять себе механизм человеческого поведения в тех случаях, когда образуется расхождение, разрыв между потребностями лица и возможностями их удовлетворения в данных конкретных условиях. Это может объясняться рядом причин: экономическими, организационно-управленческими, социально-психологическими, в том числе связанными и с особенностями личности данного субъекта. В некоторых случаях указанный разрыв существует лишь в воображении субъекта, но тем не менее непосредственно определяет его поведение.

Механизм дальнейшего поведения заключается в том, что на основе потребностей и интересов намечаются цели поступка и средства, пригодные для достижения этих целей. Как видим, от потребности до правонарушения, преступления—большая дистанция. Даже в том случае, если потребность является негативной, социально неодобряемой (например, корысть), это еще не значит, что будет совершено преступление.

^ См.: Игошев К. Е. Психология преступных проявлений среди молодежи, с. 65.

Тем более велика дистанция от генетически заданных предпосылок той или иной потребности (например, самосохранения) до конкретного акта поведения, направленного на ее удовлетворение. У человека все потребности находятся под контролем сознания и воли, и их реализация предполагает всякий раз выработку и принятие решения. Этот процесс мы рассмотрим далее. А пока несколько конкретизируем проблему мотивации применительно к так называемому агрессивному поведению.

1. Бухгалтерский учет, анализ и аудит
2.  ВИДЫ ОСВЕЩЕНИЯ Устройство рабочего освещения обязательно во всех случаях независимо от наличия аварийно
3. Казань Факультет сервиса туризма и технологии продуктов общественного питания Кафедра гостин
4. Реферат- Экология Нижнего Тагила
5. Российский Император Николай I объявил войну Турции ввиду отказа Порты выполнять прежние двухсторонние дог
6. Финансы и кредит Дистанционное
7. го июня Несколько дней подряд были какието нервные
8. Буддистская традиционная сангха России Дамба Аюшеев
9.  20г. Республиканское государственное предприятие на праве хозяйственного ведения Казахский н
10. Статья- О переоформлении прав постоянного (бессрочного) пользования земельными участками
11. жизненный цикл ЭИС Перечислите модели ЖЦ с названием и последовательностью этапов
12. Реферат- Квантовая природа света
13. ТЕМАТИЧНЕ ПРОГРАМУВАННЯ Модуль 1 Робочий зошит для вивчення дисципліни студентами економічного факу
14. Царювання та політика Павла І
15. Хворий з простудним захворюванням страждає від нестерпного кашлю з погано відділяємим харкотинням
16. К описанию поэтики стихотворения Марины Цветаевой Пела рана в груди у князя
17. Основные функции службы управления персоналом
18. Subjective The informtion formerly conveyed by hving distinct cse forms is now mostly provided by prepositions nd word order
19. Сахюртинская средняя общеобразовательная школа
20. Mil мобильный.Город- Москва

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе