Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ПЕРВОБЫТНОЕ ИСКУССТВО
Поиски начала – едва ли не самые трудные поиски, в которые пускается пытливый человеческий ум. Любое явление когда–то и где–то началось, зародилось, возникло – это кажется нам очевидным. Но, шаг за шагом добираясь до его истоков, исследователь находит бесконечную цепь превращений, переходов из одного состояния в другое. Оказывается, что всякое начало относительно, оно само является следствием долгого предшествующего развития, звеном бесконечной эволюции.
То же можно сказать и об искусстве.
Когда, где и почему оно “началось” точный и простой ответ невозможен. Оно не началось в строго определенный исторический момент – оно постепенно вырастало из неискусства, формировалось и видоизменялось вместе с создающим его человеком.
В изучении его древнейших форм историки изобразительного искусства находятся в более благоприятном положении, чем историки искусства слова, музыки и театра. Последние могут судить о первобытных песнях и зрелищах только по косвенным данным, по аналогии с творчеством ныне живущих народов, задержавшихся вплоть до 19 и даже 20 века на стадии первобытнообщинного строя. Эти аналогии приблизительны: каким бы ни был архаическим общественный строй народов, оттесненных с магистрального пути истории, все же протекшие тысячелетия не могли оставаться для них неподвижным временем без развития. Время само есть движение и развитие. И современное (то есть относящееся к последним двум столетиям) искусство коренных австралийцев или африканцев все же совсем иное, чем у людей каменного века.
Примерно с середины 19 века началась серия открытий, ставших возможными благодаря развитию научной археологии. Чуть не во всех концах земли были обнаружены и раскрыты очаги материальной культуры незапамятных времен: стоянки пещерного человека, его каменные и костяные орудия труда и охоты – копья, палицы, дротики, рубила, иглы, скребки. И во многих стоянках найдены предметы, которые мы не можем назвать иначе как художественными произведениями. Силуэты зверей, узоры и загадочные знаки, вырезанные на кусках оленьих рогов, на костяных пластинках и каменных плитах. Странные человеческие фигурки из камня и кости. Большие скульптуры животных. Рисунки, резьба и рельефы на скалах. В потайных скалистых пещерах, куда археологи проникали с трудом, ощупью, иногда вплавь – через подземные реки, им случалось обнаруживать целые «музеи первобытной живописи и скульптуры.
Общепринятая периодизация первобытного общества.
Палеолит – древнейший этап развития первобытной культуры, древнекаменный век,приблизительно 40 – 12 тысячелетия до н.э.
Мадленский период 25 – 12 тысячелетие до н.э. – высший расцвет ис–ва эпохи палеолита.
Мезолит – среднекаменный век, 12–8 тысячелетие до н.э.
Неолит – новокаменный век, 8–4 тысячелетие до н.э.
Эпоха бронзы – начало 3 и 2 тысячелетие до н.э.
Эпоха железа – конец существования первобытного общества, начало 1 тысячелетия до н.э.
Первые произведения искусства каменного (первобытного) века были созданы около 25 тыс. до н. э. Это примитивные человеческие фигурки, преимущественно женские, вырезанные из бивня мамонта или мягкого камня. Нередко их поверхность испещрена углублениями, означавшими, вероятно, меховую одежду. Помимо "одетых" статуэток встречаются обнаженные женские фигурки с непропорционально широкими бедрами и огромной грудью. Это так называемые “Венеры каменного века”. На их бедрах можно различить небольшой поясок наподобие набедренной повязки, а иногда и татуировку. Интересны прически статуэток, порой достаточно сложные и пышные. К этому же периоду относятся вырезанные из кости или камня фигурки животных. Есть и скульптуры из глины, причем на них запечатлелись следы ударов копьем.
В пещере Монтеспан (Франция) открыли “израненную” глиняную фигуру медведя без головы; у ног этой статуи лежал череп настоящего медведя. Очевидно, к ней приставляли окровавленную голову убитого зверя. На стенах и потолках пещер – многочисленные изображения, большие и маленькие, частью вырезанные, а частью исполненные минеральными красками. Это тоже почти сплошь изображения животных – олени, бизоны, кабаны, дикие кони; среди них и такие, которые ныне на земле уже не водятся – длинношерстые мамонты, саблезубые тигры. Лишь изредка попадаются абрисы человеческих фигур и голов, вернее, ритуальных масок.
Для произведений искусства раннего каменного века, или палеолита, характерна простота форм и расцветок. Наскальные рисунки представляют собой, как правило, контуры фигур зверей, выполненные яркой краской — красной или желтой, а изредка – заполненные круглыми пятнами или полностью закрашенные. Такие “картины” были хорошо видны в полумраке пещер, освещавшихся только факелами или огнем дымного костра.
В начальной стадии развития первобытное изобразительное искусство не знало законов пространства и перспективы, а также композиции, т. е. намеренного распределения на плоскости отдельных фигур, между которыми обязательно существует смысловая связь.
Первые образцы наскальной живописи – росписи в пещере Альтамира (Испания), относящиеся примерно к 12 тыс. до н. э., — были обнаружены в 1875 г., а уже к началу первой мировой войны на территории Испании и Франции насчитывалось около 40 подобных “картинных галерей”. Подобные памятники не сконцентрированы где–нибудь в одном месте, а широко разбросаны по лицу нашей планеты. Их находили в Испании (знаменитые пещеры Альтамиры, которые один исследователь шутя назвал “первобытной Сикстинской капеллой”), во Франции (пещеры фон де Гом, Монтеспан и др.), в Сибири, на Дону (Костенки), н Италии, Англии, Германии, в Алжире. Вплоть до недавно открытых и произведших сенсацию во всем мире гигантских многоцветных росписей горного плато Тассили в Сахаре, среди песков пустыни. Можно думать, что еще много находок предстоит впереди.
Рисунки хорошо сохранились благодаря особому микроклимату пещер. Как правило, они расположены на стенах, удаленных от входа. Например, чтобы увидеть росписи в пещере Нио (Франция, около 12 тыс. до н. э.), нужно преодолеть расстояние в 800 м. Иногда в пещерные “галереи” пробирались сквозь узкие колодцы и щели, часто ползком, переплывали подземные реки и озера.
По данным современной науки, человек верхнего палеолита являл собой homo sapiens – то есть по своей физической конституции был вполне подобен современному человеку. Он владел членораздельной речью и умел выделывать довольно сложные орудия из камня, кости, дерева и рога. Родовые коллективы жили охотой на крупного зверя. Роды начинали объединяться в племена, где возникал матриархальный уклад.
Казалось бы, у этого примитивного человеческого общества, которое даже еще не возделывало землю и не приручало животных, не должно бы быть никакого искусства. Между тем оно было – доказательства налицо.
Значит искусство один из самых древних атрибутов человеческого существования. Оно старше, чем государство и собственность, старше всех тех сложных взаимоотношений и чувств, в том числе чувства личности, индивидуальности, которые складывались позже, в развитом и расчлененном человеческом коллективе; оно старше земледелия, скотоводства и обработки металлов. Но тогда это искусство было, вероятно, до крайности примитивным? Не видя его и рассуждая отвлеченно, мы могли бы предположить, что это были беспомощные каракули, вроде каракулей двухлетнего ребенка. Так ли это на самом деле?
Вот рисунок на потолке Альтамирской пещеры – одно из изображений бизона. Он относится к так называемому мадленскому периоду, то есть к концу эпохи верхнего палеолита, ему не менее 15–20 тысяч лет. Экономными, смелыми, уверенными штрихами, а сочетании с большими пятнами краски, передана монолитная, мощная фигура зверя с удивительно точным ощущением его анатомии и пропорций. Изображение не только контурное, но и объемное: как осязателен крутой хребет бизона и все выпуклости его массивного тела! Рисунок полон жизни, в нем чувствуется трепет напрягающихся мускулов, упругость коротких крепких ног, ощущается готовность зверя ринуться вперед, наклонив голову, выставив рога и исподлобья глядя налитыми кровью глазами. Рисующий, вероятно, живо воссоздавал в своем воображении тяжелый бег бизона сквозь чащу, его бешеный рев и воинственные крики преследующей его толпы охотников.
Нет, это не элементарный рисунок. Его “реалистическому мастерству” мог бы позавидонать современный художник–анималист.
Предположение о “детских каракулях” первобытного человека решительно не подтверждается. В конце концов, это не должно нас удивлять. Ведь в пределах своего образа жизни, своих занятий, своего кругозора первобытный человек должен был быть великим мастером – иначе как бы он смог выстоять в условиях жесточайшей борьбы за существование, окруженный враждебными силами природы, слабый, без когтей и клыков, почти безоружный? Некоторые способности, именно те, которые нужны были ему в борьбе за жизнь, должны были развиться у него до самого изощренного умения. 0 тысячах вещей, сейчас доступных любому ребенку, он не имел никакого представления, тысячи способностей были у него совершенно не развиты, зато те, которые были тогда жизненно необходимы, – развиты намного лучше, чем у современного цивилизованного человека. Разве современный человек смог бы охотиться на свирепого носорога или мамонта с помощыо кремневого копья? Разве современный человек обладает таким знанием, таким чутьем лесной, дикой, звериной жизни, такой ориентацией среди шорохов, следов, запахов леса?
Навыками, жизненно необходимыми человеку каменного нека, были и навыки ручного труда – искусных манипуляций руки. Если присмотреться К орудиям труда пещерного жителя, хотя бы к его костяным иглам, то видно, какая это была утонченная и искусная работа голыми руками, с помощью кремневых скребков, выточить тонкую, крепкую заостренную иглу да еще проделать в ней ушко. Рука такого мастера была уже поистине мудрой: она прошла великую школу труда.
Необходима была и острая наблюдательность, развитая, правда, в узком, определенном направлении, – во всем, что касалось звериных повадок и привычек. Зверь был источником жизни, средоточием помыслов, врагом и другом, жертвой и божеством. Искусность руки и меткость глаза дали возможность создавать великолепные, мастерские изображения.
Постепенно человек не только овладевал новыми способами обработки мягкого камня и кости, что способствовало развитию скульптуры и резьбы, но и стал широко использовать яркие природные минеральные краски. Древние мастера научились передавать объем и форму предмета, применяя краску различной густоты, изменяя насыщенность тона.
Сначала животные на рисунках выглядели неподвижными, но позднее первобытные “художники” научились передавать движение. На пещерных рисунках появились фигуры животных, полные жизни; олени бегут в паническом страхе, лошади мчатся в “летучем галопе” (передние ноги поджаты, задние выброшены вперед). Кабан страшен в ярости: он скачет, оскалив клыки и ощетинившись. Пещерные росписи имели ритуальное назначение - отправляясь охотиться, первобытный человек рисовал мамонта, кабана или лошадь, чтобы охота была удачной, а добыча – легкой. Это подтверждается характерным наложением одних рисунков на другие, а также их многочисленностью. Так, изображение большого количества быков в росписях Альтамиры не какой – либо художественный прием, а просто результат многократного пририсовывания фигур
Но сказать, что они ни в каком отношении не примитивны, было бы тоже неверно. Примитивность сказывается, например, в отсутствии чувства общей композиции, согласованности. На потолке Альтамирской пещеры нарисовано около двух десятков бизонов, лошадей и кабанов; каждое изображение в отдельности превосходно, но как они расположены? В их соотношении между собой царит беспорядок и хаос, некоторые нарисованы вверх ногами, многие накладываются одно на другое. И никакого намека на “среду”, “обстановку”. Тут действительно возможна какая то аналогия с рисунками маленького ребенка, которые он наносит вкривь и вкось и не пытается согласовать их с форматом листа.
Видимо, само мышление первобытного человека, очень натренированное в одном отношении, беспомощно и примитивно в другом – в осознании связей. Он пристально вглядывается в отдельные явления, но не понимает их причинных связей и взаимозависимостей. А если не понимает, то и не видит – поэтому его композиционный дар еще в зачатке. Но главным образом примитивность сознания первобытного “художника” проявляется в чрезвычайной ограниченности сферы его вляния. Он изображает только животных, и то только тех, на которых он охотится (или которые охотятся на него самого), то есть лишь то, с чем непосредственно связана его борьба за жизнь. А как он изображает самого себя?
В искусстве палеолита изображений человека вообще сравнительно мало. Но все–таки они встречаются. В самых различных местах земли найдены статуэтки женщин – “палеолитические Венеры”, как их шутя называют. И в этих произведениях нам тоже бросается в глаза одновременно и мастерство и примитивность, только на этот раз примитивность очевиднее. Мастерство – в том, как цельно и сильно почувствована пластика объемов тела: в этом смысле фигурки выразительны и, при своих малых размерах, даже монументальны. Но в них нет проблеска духовности. Нет даже лица – лицо не интересовало, вероятно, просто не осознавалось как предмет, достойный изображения. “Палеолитическая Венера” с ее вздутым животом, громадными мешками грудей – сосуд плодородия, и ничего сверх этого. Она более животна, чем сами жинотные, как они изображаются в искусстве палеолита.
Любопытный парадокс этого искусства: отношение к человеку – преимущественно животное, в отношении к зверю – больше человечности.
В изображении зверей уже заметно, как сквозь глубокую кору инстинктивных, элементарных чувств просвечивали и прорывались “разумные” эмоции существ, начинавших мыслить и чувствовать по–человечески. Тут не просто отношение к зверю как к добыче, источнику питания, – тут восхищение его силой, восторг перед ним, почтение к нему как покровителю рода и существу высшему. А как многозначительна, например, такая “жанровая” сцена, начертанная на скале в Алжире: слониха хоботом загораживает своего слоненка от нападения львицы. Здесь уже сочувстние, сопереживание, какая–то эмоциональная просветленность взгляда. Человек формировал свой духонный мир через познание и наблюдение внешней природы, мира зверей, который он тогда понимал лучше, осознавал яснее, чем самого себя.
Вместе с тем уже в то время в наскальных “картинах” появились первые признаки повествовательности – групповые изображения животных, означающие стадо или табун. Например, скачущие друг за другом лошадки на рисунках в пещере Ласко (около 12 тыс. до н. э., Франция). Интересна красочная “картина” из пещеры Фон де Гом (около 12 тыс. до н. э., Франция). На ней изображен табун лошадей, их головы повернуты в сторону льва, который готовится к прыжку. Большую часть времени первобытные люди посвящали добыче пропитания. Об этом свидетельствует обилие рисунков со сценами охоты: раненые бизоны с вонзенными в них дротиками или гарпунами; умирающие хищники, у которых из раскрытой пасти льется кровь; мамонт, попавший в ловчую яму (первобытные “художники” накладывали изображения зверя и ямы одно на другое – иначе передать способ охоты они не умели). В пещере Ласко найдены рисунки зверей, пронзенных множеством дротиков; рядом – условные изображения копьеметалок, охотничьих изгородей, сетей.
Наиболее яркие образцы живописи среднего каменного века, или мезолита, – наскальные рисунки на восточном и южном побережье Пиренейского полуострова, в Испании (между 8 и 5 тыс. до н. э.). Они расположены не в темной труднодоступной глубине пещер, а в небольших скальных нишах и гротах. В настоящее время известно около 40 таких мест, включающих не менее 70 отдельных групп изображений. Эти росписи отличаются от изображений, характерных для палеолита. Большие рисунки, где животные представлены в натуральную величину, сменились миниатюрными: например, длина изображенных в гроте Минатеда носорогов – около 14 см, а высота фигурок людей – в среднем всего 5 – 10 см. “Художники “ использовали, как правило, черную или красную краску. Иногда они применяли оба цвета: например, закрашивали верхнюю часть туловища человека красной краской, ноги – черной. Характерная особенность наскального искусства – своеобразная передача отдельных частей человеческого тела. Непомерно длинное и узкое туловище, имеющее вид прямого или слегка изогнутого стержня, как бы перехвачено в талии; ноги непропорционально массивные, с выпуклыми икрами; голова большая и круглая, с тщательно воспроизведенными деталями головного убора. Как и изображения, найденные ранее в Испании и Франции, росписи периода мезолита полны жизненной силы: животные не просто бегут, а словно летят по воздуху. Люди, изображенные на светло – сером фоне скал, также полны стремительной энергии. Их обнаженные фигуры очерчены с той же изящной четкостью, что и силуэты зверей. Подлинного мастерства “художники” этого периода достигли в групповых изображениях. В этом они значительно превосходят пещерных “живописцев”. В наскальной живописи появляются многофигурные композиции, в основном повествовательного характера: каждый рисунок представляет собой поистине рассказ в красках.
Шедевром наскального изобразительного искусства периода мезолита можно назвать рисунок из грота в ущелье Гасулья (испанская провинция Кастельон). На нем – две красные фигуры стрелков, целящихся в горного козла, который прыгает сверху. Поза людей очень выразительна: они стоят, опираясь на колено одной ноги, вытянув назад другую и наклонив туловище навстречу животному.
Отличительная особенность наскальной живописи этого периода состоит в том, что центральное место в ней занимает человек. Люди, коллектив охотников становятся главными действующими лицами художественного рассказа.
Наскальная живопись позволяет представить, как выглядел первобытный человек. Мужчины на рисунках изображены, как правило, обнаженными. Лишь изредка на них короткие, выше колен, штаны. С особой тщательностью нарисованы бахрома или шнуры на поясе и у колен, Интересны разнообразные прически мужчин; иногда их головы украшены перьями, воткнутыми в волосы, На женщинах – длинные, напоминающие колокол юбки; грудь обязательно обнажена.
В живых и выразительных образах встает перед нами история жизни первобытного человека эпохи каменного века, рассказанная им самим в наскальных росписях. По–прежнему основным занятием людей являлась охота на диких животных. Лук – главное изобретение этого периода каменного века – стал основным оружием. На первом плане рисунков всегда изображен охотник, вооруженный луком. В то же время люди не перестали использовать и метательные дротики. Пучки таких дротиков наряду с колчанами, полными стрел, можно видеть в руках у охотников и воинов. В охоте участвовали и собаки, одомашненные в то время.
Сохранились рисунки, посвященные различным приемам охоты: выслеживанию, облаве и т, д. Древние «художники» подчеркивали, что охота – опасное и нелегкое дело. На одном из рисунков изображено, как разъяренный бык, вероятно легко раненный стрелами, преследует убегающих охотников.
Наскальная живопись рассказывает и об отношениях между отдельными общинами. На рисунках нередки изображения битв; яростные схватки, убегающие от преследования воины.
Одна из больших композиций в ущелье Гасулья удивительно правдиво изображает сражение древних людей. Одна группа воинов, вооруженных луками и стрелами, теснит другую: справа – нападающие, слева обороняющиеся. Нападающие неудержимо мчатся вперед, осыпая своих врагов тучей стрел из туго натянутых луков, Среди обороняющихся видны раненые, пораженные стрелами, страдающие от боли, но не сдающиеся врагу. На переднем плане отряд из четырех стрелков с отчаянным упорством сдерживает натиск противника.
В навесе Мола Ремигия (ущелье Гасулья) уцелел превосходный рисунок со сценой военного танца. Пять обнаженных воинов бегут друг за другом цепочкой. Их тела одинаково наклонены вперед. Каждый держит в одной руке пучок стрел, в другой – лук, воинственно поднятый кверху.
В период нового каменного века, или неолита (около 4 тыс. до н. э.), пещерная живопись отходит на второй план, уступая первенство скульптуре – глиняным статуэткам. Началось более или менее массовое производство однотипных изделий, в частности скульптурных изображений животных и людей, особенно женщин. Археологи находят их на огромном пространстве: от Средиземного моря до Байкала.
Но все же чем руководствовался первобытный “художник”, создавая все зти произведения, иногда очень трудоемкие? Почему он тратил на них время и труд? Возможность их для нас объяснима, но в чем была их необходимость для самого человека? Очевидно, это была необходимость в познании, в освоении мира. Она толкала человека к определенным действиям, которые он сам для себя объяснял как–то иначе и, конечно, фантастично, потому что и все его представления о причинных связях были достаточно фантастическими. И познание и упражнение в охоте (вспомним глиняного медведя, пронзенного копьями) были для первобытных людей магическим актом, священным и вместе с тем вполне утилитарным. Даже именно потому священным, что они верили в его немедленный практический результат, в его прямое действенное влияние. Убивая глиняного зверя, верили, что таким способом овладеют его живым “двойником”. Надевая на себя звериные маски и исполняя “танец буйволов», считали, что это послужит призывом и привлечет буйволов в их края. Изображая лошадь с отвисшим животом и налитыми сосцами, надеялись повлиять на плодородие лошадей.
Это еще не было собственно религией, собственно искусством и собственно познавательной деятельностыо (как мы теперь их понимаем), но было первоначальным единством всех этих форм сознания. Причем более всего походило все–таки на искусство – по характеру и результатам действий, по силе эмоций, по специфическому чувству целесообразной и выразительной формы, которое в этом процессе вырабатывалось. Вероятно, можно в этом смысле сказать, что искусство старше религии и старше науки.Но оно моложе труда.
Труд – отец всего человеческого, в том числе и искусства. Самые древние из найденных рисунков и скульптур относятся не к раннему детству человечества, а, скорее, к его отрочеству. Элементарные орудия труда (кремневые скребки) человек начал изготовлять, выделившись из первобытного стада, – то есть сотни тысяч лет тому назад. Сотни тысяч лет должны были пройти, чтобы рука и мозг созрели для творчества.
Впрочем, и в этих примитивных орудиях, в этих обточенных осколках камня, уже таилось будущее искусства, как дуб таится в желуде. Всякое более или менее развитое искусство есть одновременно и созидание (“делание” чего–либо), и познание, и общение между людьми: этими своими гранями оно соприкасается и с наукой, и с языком, и другими средствами общения. Значит, производстно, делание (старейшая из этих функций) в возможности, в принципе содержит в себе зачатки искусства.
По мере того как производство орудий формировало интеллект человека и пробуждало в нем волю к познанию, он начинал создавать вещи, все более похожие на произведения искусства в нашем смысле. И эти “познавательные вещи” обособлялись от других, становились скульптурами и рисунками, какие мы находим в верхнем палеолите. Первоначальный, слитный комплекс разветвлялся, одной из его ветвей было искусство, хотя все еще очень тесно сращенное с зачатками других форм общественного сознания. Постепенно в нем кристаллизуется и третья функция – общение людей, все более сознающих себя членами достаточно уже сложного коллектива. Она проступает более отчетливо в искусстве неолита, когда человеческое общество становилось обществом земледельцев и скотоводов.
В эту эпоху содержание искусства становится шире, разнообразнее, а в его формах происходят знаменательные перемены. Это был, конечно, прогресс, но прогресс противоречивый и двойственный: что-то очень важное приобреталось, зато что-то и утрачивалось - утрачивалась первозданная непосредственность видения, свойственная искусству охотников. Выражаясь привычным нам языком, искусство неолита более “условно”, чем палеолитическое.
В неолите преобладают не разрозненные изображения отдельных фигур, а связные композиции и сцены, где человек наконец занимает подобающее ему главное место. Таких сцен много среди наскальных росписей в Африке, в Испании. Их динамика и ритм иногда поразительны, захватывающи. Стрелки с луками настигают бегущего оленя; на другом рисунке они сражаются, стремительно мчась, припадая на колени, сплетаясь; на третьем — летят и кружатся танцующие фигуры.
Но сами фигуры – это, собственно, знаки людей, а не люди: тощие черные силуэтные фигурки, которые только благодаря своей неистовой подвижности создают впечатление жизни. В упоминавшихся росписях в Сахаре много загадочных сцен ритуального характера: здесь фигурируют люди с шарообразными головами, напоминающими скафандры, – что дало повод исследонателю назвать эти изображения “марсианскими”. Какая–то чуждая, бесконечно далекая жизнь отразилась в этих росписях, почти не поддающихся расшифровке. Они полны дикой и странной выразительности.
Есть и такие неолитические произведения, где полностью торжествует некая геометрическая схема – изображение – значок, изображение – иероглиф, изображение – орнамент, только отдаленно напоминающее человека или животное.
Орнаментальный схематизм - оборотная сторона прогресса обобщающего мышления и видения. Животные, как правило, изображаются более реально, чем человек, но, во всяком случае, уже не встречаются столь живые, непосредственные “портреты”, с таким чувством осязаемой формы, как альтамирские бизоны или “Олени, переходящие через реку” (резьба на куске кости из грота Лортэ во Франции).
Здесь лежат истоки пиктографии – рисуночного письма.Схематизируя и обобщая видимые предметы, человек неолита делал огромный шаг вперед в развитии своего умения абстрагировать и осознавать общие принципы формообразования. Он составляет представление о прямоугольнике, круге, о симметрии, замечает повторяемость сходных форм в природе, структурные сходства между разными предметами.
Все это он применяет к тем вещам, которые изготовляет сам. Он видит, например, что форма тела водоплавающей птицы очень удобна для конструкции ковша, которым черпают воду, – и делает ковш с головой лебедя (древний - древний мотив, зародившийся в каменном веке и до сих пор применяемый народными мастерами). Так развивается искусство, где утилитарная конструкция предмета, изображение и узор представляет нечто единое. Изображение превращено в орнамент, орнамент — в изображение, и этот художественный оборотень в свою очередь выступает как нечто третье, как утилитарный предмет: сосуд – рыба, гребень – человек и т. д.
Прикладное искусство такого рода зарождалось и в палеолитическую эпоху. Но в неолите оно развивается гораздо шире, а затем, в эпоху бронзы, на поздних стадиях первобытнообщинного строя, становится господствующей формой изобразительного творчества, почти совсем вытесняя “самостоятельные”, не включенные в предметы обихода, живопись и скульптуру. Последние получают новое могущественное развитие уже в зпоху цивилизации, в больших древних государствах.
.
МЕГАЛИТИЧЕСКАЯ АРХИТЕКТУРА
Самым важным явлением, характеризующим поздний неолит и эпоху бронзы была монументальная архитектура, связанная с развитием религиозных представлений, с культом предков и природы, то есть духовными потребностями общества. Грандиозные, простые по формам сооружения из камня возводились трудом всей первобытной общины и были выражением единства рода, его мощи.
К мегалитическим сооружениям (то есть выстроенным из громадных камней – по–гречески “мег” – большой, «лит» – камень) относятся. менгиры, дольмены и кромлехи, найденные в различных странах Европы.
Менгиры – примитивные каменные столбы высотой от 2 м и более.
Дольмены – столовидные конструкции из больших каменных глыб.
Кромлехи – сложные сооружения округлой формы из грубо отесанных каменных блоков, на которых лежат перекрывающие их плоские каменные плиты.
Одинокие сигаровидные каменные столбы – менгиры, доходящие порой до 20–метровой высоты (менгир в Бретани, Франция, 21 м.), несут в себе черты и архитектуры и скульптуры. Иногда на них высекались рельефы, иногда их формы сближались с человеческой фигурой. Менгиры являлись предметом поклонения, возможно, служили надгробиями. Они возводились на возвышении, были центром округи. Сила воздействия на зрителя достигалась контрастным сопоставлением гордо поднимающейся ввысь вертикальной массы мощного монолита с окружающими его небольшими деревянными хижинами или землянками.
Величественный характер архитектуры этого времени выразился в аллеях менгиров – вертикально поставленных огромных отвесных камнях, количество которых доходит до тысячи. Равномерно расположенные параллельными рядами на обширной территории, они ритмически упорядочивали торжественное религиозное шествие, придавали ему общественный характер. Аллеи менгиров встречаются в Закавказье, в Армении («Каменное войско»), в Западной Европе, по побережью Средиземного моря и Атлантического океана. Особенно знаменита своей грандиозностью аллея менгиров у Карнака в Бретани (Франция). “На Карнакском поле стоят ....расположенных в одиннадцать рядов одиннадцать тысяч таких менгиров – целая армия немых свидетелей мощного проявления сил, которыми двигало нечто высшее, чем ежедневные потребности человека, и которые переносили его в духовный мир неземных представлений”(Карл Вёрман, 1896, Ист. иск.)
Архитектурное начало сильнее выражено в дольменах. Это довольно сложное сооружение,своеобразное в разных районах, но всегда с ясно выраженными несомыми и несущими частями, образующими стоечно-балочную конструкцию. Простейший дольмен - это два вертикально поставленных необработанных камня, перекрытых третьим (Франция). Законченный по форме и обработке дольмен состоит из четырех хорошо отесанных и плотно пригнанных плит, поставленных вертикально и образующих в плане четырехугольник. Стены перекрыты пятой, также хорошо обработанной плитой, в несколько тонн весом. Дольмены бывают многогранными и круглыми в плане с несколькими камерами. Порой к дольмену вел коридор, состоящий из наклонных плит или небольших менгиров. В некоторых дольменах внутренние стороны плит покрыты символическими знаками, часто это спиралевидные линии, нанесенные краской или сделанные врезанной линией. Дольмены - это погребальные сооружения, внутреннее пространство которых служило для родовых захоронений. Дольмены широко распространены в Западной Европе, в Северной Африке, в значительном числе встречаются на Кавказе.
На современного человека они производят впечатление не только своими размерами, виртуозностью обработки каменных плоскостей и точностью их соединения, но и удивительно найденными пропорциями, красотой и монолитностью объемов, ясно выявленной конструкцией.
Более сложные мегалитические постройки – кромлехи. Самый грандиозный из них возведен в Стоунхендже(начало 2 тысячелетия до н. э., Южная Англия графство Уилтшир). Кромлех состоит из 125 огромных, грубо обтесанных четырехгранных глыб синего камня, каждая из которых весит примерно 25 т. Любопытно, что горы, откуда доставили эти “камешки”, находятся в 280 км от Стоунхенджа. В плане – это круглая площадка диаметром в 30 м, замкнутая четырьмя кольцами вертикально поставленных камней. Кольцо внешнего круга из тридцати каменных столбов, соединенных лежащими на них балками, образует подобие гигантского хоровода. Внутреннее кольцо, в центре которого находилась большая каменная плита – возможно алтарь,– составлено из невысоких менгиров. Второе – сооружено из гигантских семиметровых блоков синего цвета, попарно поставленных и перекрытых плитами.
Архитектурный замысел кромлеха исполнен символического смысла. Он, очевидно, был святилищем Солнца и Луны. Есть предположение, что этот кромлех служил чем-то вроде астрономического наблюдательного пункта, т.к. по расчетам современных специалистов установлено, что вертикально стоящие пары больших камней образуют пространство,сквозь которое легко наблюдать в определенные периоды движение Солнца, Луны и других планет.
Точно не известно кем были “строители мегалитов”, однако исследования показали, что их язык не был близок ни к одному из древних индоевропейских языков и их духовная культура также была весьма своеобразна. Эти древние культы могли послужить источником для возникновения религигиозных представлений друидов, не имеющих прямых параллелей в других индоевропейских традициях.
Похожие архитектурные сооружения широко распространены в Европе: например, только во Франции их насчитывается около 4 тыс.
Кромлех в Стоунхендже – решение сложного пространственного построения, имеющего значение для дальнейшей эволюции архитектуры. Здесь впервые рождается центрическая, упорядоченная композиция, выявлены основные принципы тектоники – взаимоотношения опоры и тяжести. В ритмическом чередовании пролетов и подпор внешней ограды намечается прообраз колоннады и аркады. Вид через пролеты на окружающий пейзаж связывает архитектуру святилища с природой.
К концу существования первобытного общества, в эпоху железа (начало 1 тысячелетия до н. э.) появился новый тип архитектуры – крепости, оборонительные сооружения, сложенные из огромных каменных глыб на территории современной Франции, Балканском полуострове, Закавказье. Эти и некоторые другие памятники, например специальные погребальные сооружения – большие камеры в курганных погребениях вождей племени,– свидетельствуют о наступающем распаде первобытного общества.
В первобытном обществе существовало только безымянное художественное творчество, принадлежащее всему обществу, единство которого основано на кровнородовых отношениях.
Искусство каменного века имело огромное положительное значение для истории древнейшего человечества. Закрепляя в зримых образах свой жизненный опыт и мироощущение, первобытный человек углублял и расширял представления о действительности, обогащал свой духовный мир.