Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Григорий Николаевич Охрименко родился 15 апреля 1910 г. в селе Гайворон Дмитровского района Черниговской области. В 1924-м году окончил гайворонскую сельскую 4-х летнюю школу, в 1927-м – 7-милетнюю школу в с. Голенка. После окончания школы пытался устроиться юнгой на корабли Черноморского флота, но получил отказ. 6 месяцев работал учеником матроса на рыболовецком судне «Красный кубанец» Черноморского рыбтреста.
Однажды он шел с приятелем на тузике - двухвесельном яле, и возле них взорвалась на прибрежных камнях сорванная течением мина. Гришу выбросило из лодки, ударило о воду. Первый осмотр в больнице, казалось, не оставлял никакой надежды: паралич обеих ног, глухота...
Потребовалось все искусство опытного врача, помноженное на совершенно недетскую волю больного, - и Гриша через несколько месяцев встал на ноги и продолжил нелегкий рыбацкий труд.
В 1930 г. окончил Туапсинский сельскохозяйственный техникум по специальности агронома по виноградарству и был направлен в совхоз им. С. Перовской под Севастополь. В сентябре 1932 г. был призван на действительную военную службу на Черноморский флот. С декабря 1932 г. по январь 1934 г. обучался на особых курсах учебного отряда ЧФ, с января 1934 г по январь 1936 г. – на курсах командного состава при учебном отряде ЧФ. Офицерское звание «лейтенант» присвоено приказом № 01668 Наркома обороны от 27.06.1935 г. Личный номер Д-769558.
По окончанию курсов проходил службу в должности дивизионного минера дивизиона канонерских лодок ЧФ. С октября 1936 г. по октябрь 1937 г. обучался на специальных курсах усовершенствования командного состава при ВВМУ и. М.В. Фрунзе по специальности минно-торпедное оружие. За отличные показатели в боевой подготовке по итогам 1936 г. объявлена благодарность и награжден именными часами от Народного Комиссара Обороны Маршала Советского Союза К.Е. Ворошилова. После окончания СКУКС был назначен помощником начальника отделения в минно-торпедное управление ВМФ, где служил на должностях командира-торпедиста (январь 1938 – май 1939), инженера (май 1939 – май 1940). Звание «старший лейтенант» присвоено приказом № 0418П НК ВМФ от 21.02.1939 г. За хорошие показатели в деле освоения и внедрении на вооружение новых образцов приборов управления стрельбой в июле 1939 г. объявлена благодарность и награжден именными часами от НК ВМФ. В августе 1940 г. назначен помощником военпреда на военный завод № 205 г. Москвы, где осуществлял контроль за качеством изготовления приборов управления стрельбой.
С началом Великой Отечественной войны в августе 1941 г. откомандирован на Черноморский флот для борьбы с минами противника в Севастополе и с октября 1941 г. назначен в распоряжение Военного Совета ЧФ с исполнением обязанностей младшего флагманского минера ЧФ. В сентябре 1941 г. в г. Севастополе получил общую контузию от разрыва неприятельской бомбы.
22 июня 1941 г. на Севастополь на парашютах были сброшены мины. Тральщики немедленно вышли на их поиск и уничтожение, сделали в местах приводнения десятки галсов, но мин не обнаружили. А вечером буксир потащил на внешний рейд плавучий кран для подъема сбитого накануне немецкого самолета. Как только по протраленному фарватеру они приблизились к месту падения, раздался взрыв, и буксир затонул.
По счастью, одна из мин лежала на мелководье. Её подняли и определили: неконтактная...
Здесь необходимо пояснение. Контактные мины взрываются при непосредственном соприкосновении с целью. Неконтактные‚ (они покоятся на дне) - при воздействии на взрыватель физического поля корабля. Полей этих несколько: магнитное, акустическое, тепловое, гравитационное...
Найти, от какого из них срабатывает взрыватель, - значит разгадать секрет мины. Но для этого требуется извлечь взрыватель...
Мина, о которой идет речь, была магнитной. В Севастополь прилетели ученые-физики - Александров и Курчатов. В необычайно короткие сроки был создан электромагнитный трал, оборудована станция для размагничивания кораблей.
Во всех этих работах самое деятельное участие принимал младший флагманский минер ЧФ капитан-лейтенант Охрименко.
Фашисты не успокоились. В октябре на рейд были сброшены мины, которые на электроманитный трал не реагировали. Рискуя жизнью, водолазы застропили зловещую гостью. Но едва минеры приступили к разоружению, как бурый столб гальки и развороченного песка поднялся над Константиновским равелином. Под одной из крышек горловины оказался заряд-ловушка, так называемый камуфлет. Он-то и вызвал взрыв.
В месиве окровавленных обломков Охрименко обнаружил кусок мембраны. Акустический взрыватель!
Трала для борьбы с такими минами не было, и минеры решили: пусть по минному полю пройдут быстроходные катера. От шума их винтов взрыватели срабатывают.
Следовало определить скорость, при которой мины будут рваться за кормой. Выбор пал на катер, которым командовал лейтенант Глухов.
Нетрудно вообразить, что чувствовал экипаж «охотника» и его командир, когда катер пошел по обозначенному вехами синему прямоугольнику. Труднее представить меру бесстрашия этих людей...
Мудрено ли, что вал фашистского наступления откатывался от Севастополя, как вода от бетонного мола.
Во время очередного налета авиации на внешнем рейде опять ставятся мины. На этот раз они не реагируют не только на электромагнитный трал - на катера тоже. Рейд бомбят глубинными бомбами. Безрезультатно. Мины молчат!
Тогда прибегли к оправдавшему себя, хотя и рискованному, способу: подняли мину с грунта и потащили на берег. Руководил Охрименко. Однако, как только катер-буксировщик вышел на мелководье, мина взорвалась. Подняли еще одну. Стали буксировать - и снова взрыв. На пятиметровой глубине.
Сомнений не было: в мине установлен гидростатический предохранитель - прибор, замыкающий цепь запала, едва только мина приближается к поверхности воды.
Начальник штаба Приморской армии Н. И. Крылов писал, что в случае минной блокады дни Севастополя сочтены. Теперь за всю оборону, такая блокада угрожала городу.
И тогда на КП командующего ЧФ вице-адмирала Ф. С. Октябрьского прибыл капитан-лейтенант Охрименко. Состоялся короткий разговор.
- Мину надо разоружать под водой, не поднимая ее, - твердо сказал Охрименко.
- Кто же это может сделать? Водолаз?
- Нет, товарищ командующий, водолаз это не сделает.
- Минер?
- Минер не водолаз.
- Тогда кто же?!
…Как-то уже после войны друзья спросили у Григория Николаевича:
- А что, если бы ты не пошел к командующему?
- Казнил бы себя всю жизнь, - ответил Охрименко.
Он знал, что рискует отчаянно. Не было такого, чтобы мины разоружали под водой. К тому же внешний рейд обстреливался из орудий. Достаточно было осколку пробить воздушный шланг, и тогда... Знал он и о том, что при разоружении мин погибли от фашистских «ловушек» военинженер 2 ранга М. Иванов, капитан Б. Лишневский, старший лейтенант С. Богачек, капитан-лейтенант А. Ефременко...
Правда, кое-какой водолазный опыт у него имелся. В 1936 г., когда он служил на канонерской лодке, даже опускался под воду в скафандре. Но когда это было...
Теперь ежедневно водолазный бот подходил к Графской пристани, и Охрименко уходил на внутренний рейд тренироваться. Учил богатырского сложения старшина Леонид Викулов. По нескольку часов в день, вопреки всем правилам...
Когда обучение было закончено, поступила команда: «Ждать тумана!» И как только белая пелена закрыла бухту, бот вышел на внешний рейд. Подошли к бую, поставленному над миной, старшина хлопнул по шлему: «Давай!», - и Охрименко пошел на двадцатиметровую глубину...
Мина лежала у скалы среди темных водорослей полуприкрытая парашютом. Осторожно ступая, он приблизился, отсоединил стропы, осмотрел корпус. Дернул сигнальный фал: «Поднимай!»
Во время второго спуска предстояло снять мастичные слепки с болтов и горловины. Он старался выполнить эту работу как можно аккуратней и удивился, что его вызывают на поверхность.
Что делается наверху, он не знал - телефон был отключен (опасались, что даже слабый индукционный ток может вызвать взрыв)...
В ту же минуту по шлему как будто ударила кувалда. Потом еще раз. На какое-то мгновение он потерял сознание. Очнулся: перед глазами круги, за ворот течет что-то липкое, Уже на палубе, весь в крови (она текла из носа и ушей), понял: туман рассеялся, и бот обстреливают! Припадая на правый борт, как на раненную ногу, бот уходил из-под обстрела.
...Пока катер ремонтировали, Охрименко по слепкам изготовил латунные ключи.
Под прикрытием тумана вышли в третий раз. Теперь самое главное - отдать болты, извлечь гидростатический предохранитель, запальный стакан... За стеклами шлема колышется зеленая мгла, тяжелый костюм сковывает движения. Только бы не ошибиться! поворот ключа, другой...
Тут выяснилось, что крышка горловины не выворачивается. Мешает скала. Спустился Викулов. Вдвоем они развернули мину.
Потом Охрименко остался один. Его снова ударило по голове при подъеме. Теперь он знал, что это такое: фашисты открыли огонь, в воде рвутся снаряды... Следующим спуск врачи категорически запретили: вторая контузия подряд.
- А вы сможете руководить действиями водолаза с борта?- спросил командующий.
- Смогу.
Под воду пошел Викулов. Хорошо, что туман в тот день не рассеялся.
Мину отбуксировали в бухту Песчаную. Сохранилась фотография: Охрименко в кителе, на рукавах нашивки капитан-лейтенанта. Рядом мина. Снимок не совсем точен. Во время разоружения на нем был подпоясанный бечевкою ватник (металлических пуговиц специалисты опасались тоже).
...Он опять был один на один с миной. Все укрылись в траншее, за несколько сот метров. В кромешной мгле просверлил отверстие в колпаке - приборном отсеке. Дождался рассвета и убедился, что фотоэлемента, соединенного с запалом, в мине нет. Затем поставил перед колпаком патефон, опустил мембрану на пластинку и прыгнул в окоп. Окоп, в общем-то, был открыт для видимости. Окажись в колпаке звуковая «ловушка» - Охрименко разнесло бы в клочья...
Заговорили, запели на разные голоса скрипки. Композитора он не запомнил, знал только название пластинки: «Аллегро с огнем».
Надо было вынуть из мины капсюль-детонатор, Он повернул нажимное кольцо, удерживавшее крышку горловины, - и в тот же момент внутри корпуса мины раздался глухой удар. А вслед за ним отчетливое: тик-так, тик-так, тик-так. Заработал часовой механизм!
Он встал, отряхнул песок и медленно пошел к траншее. И каждою клеткою тела, каждым нервом ощущал: сейчас за спиною рванет, и все будет кончено...
Взрыва не произошло. Убежденные, что мину нельзя поднять, фашисты не предусмотрели никаких «ловушек». Взорвался капсюль. Замыкатель сорвало со стопора, и он бил по корпусу... Когда все было кончено, когда его окружили со всех сторон, поздравляли, жали руки, капитан 2 ранга Морозов попросил: «Надень китель, я тебя для истории сфотографирую...»
...Он спал целые сутки, проснулся, стал бриться и увидел на висках седые волосы.
А мина? Выяснилось, что она имела комбинированный взрыватель, в котором было два канала: электромагнитный и акустический. Чтобы цепь замкнулась, должны были сработать оба. Следует ли говорить, что минеры-черноморцы нашли способ разгрызть и этот орешек?
Из аттестации: «Младший флагманский минер Штаба ЧФ капитан-лейтенант тов. Охрименко Г.Н. за время нахождения в этой должности с октября месяца 1941 г. в сложной военной обстановке, находясь до июня месяца 1942 г. все время в Севастополе, являясь образцом и примером военной дисциплинированности, смелости, решительности и самоотвержен ности показал исключительные энергию, способность и знания в деле освоения техники минного вооружения противника и выработки средств борьбы с ними. Тов. Охрименко в тяжелых условиях обороны Главной Базы лично разоружил несколько сложнейших мин противника, чем дал возможность быстро выработать средство и тактику борьбы с этими минами и обеспечить, таким образом, безопасность плавания ЧФ и сообщения его с Главной Базой».
Воинское звание «капитан-лейтенант» старшему лейтенанту Охрименко Г.Н. присвоено приказом № 02004 Командующего ЧФ от 3.01.1942 г.
Севастополь держался еще три месяца. И все эти месяцы удерживал у своих стен двухсоттысячную армию Манштейна. Вот как много значила мина, разоруженная Охрименко под водою!
За боевое отличие Указом Президиума Верховного Совета СССР в апреле 1942 г. капитан-лейтенант Охрименко Г.Н. награжден орденом Красного Знамени № 27792.
В феврале 1943 г. капитан-лейтенанта Охрименко приказом № 0107 Командующего ЧФ от 11.02.1943 г. назначают флагманским минером Штаба Керченской ВМБ, но уже 9.03.1943 г. этот приказ отменен и Охрименко возвращается к выполнению своих обязанностей младшего минера Штаба ЧФ. В осажденном Севастополе находился до 28 апреля 1942 г. и периодически выходил в море на кораблях флота, решавших задачу обороны Одессы.
Приказом № 0216 Командующего ЧФ от 3.03.1944 г. назначен флагманским минером Азовской военной флотилии. В этой должности принимал непосредственное участие в освобождениях городов Новороссийск и Керчь. В марте 1943 г. Указом Президиума ВС СССР «…. За храбрость и мужество, проявленные при освобождении г. Новороссийска» награжден орденом Отечественной войны 1 степени № 33672. Объявлены благодарности «За освобождение Новороссийска» и «За освобождение Таманского полуострова» в приказах ВГК Сталина от 28.08.1943 г. и 9.10.1943 г. В сентябре 1943 г награжден медалями «За оборону Севастополя» и «За оборону Одессы». Воинское звание капитан 3 ранга присвоено приказом № 02004 НК ВМФ от 6.06.1943 г. Объявлена благодарность «За освобождение г. Керчь» в приказе ВГК Сталина от 11.04.1944 г.
С момента сформирования Дунайской военной флотилии приказом № 0406 Командующего ЧФ от 19.04.1944 г. капитан 3 ранга Охрименко Г.Н. назначается флагманским минером Штаба ДВФ.
«За разоружение магнитной мины, за храбрость и мужество, проявленные при освобождении г. Керчь и за успешное проведение тральной операции на походах к Одессе» Указом Президиума ВС СССР награжден орденом Красного Знамени. Объявлены благодарности «За освобождение г. Белгород-Днестровска» и «За освобождение г. Тульча» в приказах ВГК Сталина от 23.08.1944 г. и 20.10.1944 г.
С момента переформирония Дунайской флотилии и сформирования 1-й бригады траления ДуФ приказом № 02344 НК ВМФ от 2.11.1944 г. капитан 3 ранга Охрименко Г.Н. назначается ее командиром.
Холодный ветер гулял по реке, а все вокруг, казалось, было раскалено. От орудийного грома, от огненных всполохов над островерхими горами. Войска 3-го Украинского фронта наступали. И вместе с ними шли по Дунаю корабли флотилии. Впереди - бригада траления. 20.10.1944 г. освобожден Белград (Охрименко Г.Н. «За освобождение г. Белград» объявлена благодарность в приказе ВГК Сталина от 20.10.1944 г.), наши подходят к Будапешту. Фронт требует подкрепления - их срочно перебрасывают на правый берег. Надо спешить вслед за наступающими войсками - и по реке мчатся бронекатера, торопятся, фыркая, буксиры... Гитлеровцы, отступая, взрывали мосты, разрушали железнодорожные пути. Дунай оставался единственной дорогой, но на ней то и дело попадались мины.
Набычив каменные лбы, уставились друг на друга Карпаты и Балканы в гулком коридоре Железных Ворот. А за ущельем снова простор широкого плеса. Здесь, у румынского села Молдова-Века, скопилось в конце октября 1944 г. свыше ста судов каравана, сформированного для дальнейшего следования к фронту: буксирные пароходы, баржи с горючим и боеприпасами, понтоны для наведения переправ, госпитальное судно с выздоровевшими бойцами…
Не встретив минных полей, суда благополучно прошли от болгарского Лома до румынского Турну-Северина, проскочили Железные ворота… Тральщиков с ними не было. Бригада в это время выполняла задание в районе порта Джурджу.
На рассвете 2 ноября караван возобновил движение по Дунаю. И сразу же корабли, один за другим, стали подрываться на якорных минах. Вот подорвалась баржа с горючим. По Дунаю потекло пламя, увлекая за собой горящие обломки… Начали детонировать донные мины!
Когда бригада траления подошла к Молдова-Веке, караван был разбросан, уцелевшие суда, сойдя с фарватера, жались друг к другу…
На протяжении ста двадцати километров, почти до самого Белграда, Дунай был заминирован!
Что делать? Ждать, когда тральщики очистят фарватер от мин? Но река скоро станет, и суда очутятся в ледовом плену. Идти вперед, оставляя за собой плывущие по Дунаю трупы и обломки судов?
А время торопило. Правительство Югославии обратилось к командованию фронта за помощью. Белград вот-вот погрузится во мрак, на электростанции сжигают последний уголь, в городе нет хлеба…
Командир бригады капитан 3 ранга Охрименко созвал совет лоцманов. Они были очень разными, лоцманы каравана: румыны, болгары, сербы. Объединяла их разве что невелеречивая многоопытность. Мнение совета было единодушным: зимовать.
Охрименко отправился на промеры. Методически, метр за метром, мерили моряки глубины...
Ночью лоцманов неожиданно разбудили: странный русский опять собирал их на совет! Но еще более изумились они, когда услышали, что он предлагает идти с заведенными тралами вдоль самого берега. И даже... над заливными лугами, рискуя ежеминутно сесть на мель!
Мелей лоцманы боялись больше, чем мин. В лоциях - а для лоцманов они служили настоящим карманным Евангелием - говорилось ясно: ни на метр от фарватера!
А между тем предложение Охрименко опиралось на железную логику. Немцы ставили мины летом, в малую воду, следовательно, посредине Дуная, англичане сбрасывал мины на парашютах, поэтому они были рассредоточены и гораздо менее опасны. Мели? Но ведь сейчас разлив. Комбриг показал данные промеров.
И тогда встал Танасавич, опытнейший из лоцманов, еще раз глянул на цифры и сказал: «Я согласен!»
Охрименко пошел в разведку на флагманском тральщике. Дошли почти до самого Белграда. Когда возвращались обратно, в опасной близости от тральщика взорвалась мина. «Комбриг за бортом!»
Охрименко вытащили, и вскоре его коренастую фигуру опять выдели на мостике. Как и всю показавшуюся бесконечной дорогу от Молдова-Веке до Белграда. Шли строго в кильватер, след в след. Малейшее отклонение грозило гибелью.
Комбриг следил, чтобы не ослабевало волевое напряжение у командиров, был предельно требователен. Не только к подчиненным, к себе - тоже.
...А по Дунаю, обгоняя караваи, уже неслась радостная весть: «Русские идут!» Ночью на берегу жгли костры, жители окрестных сел выходили на берег с едою и вином. В Смедереве остановились. На баржи погрузили уголь, хлеб. И снова к Белграду. Прижимаясь к спасительному берегу, следом за тральщиками...
Первый караван буксиров и барж провел сам Охрименко, следуя на головном тральщике. Бурным ликованием встретили югославы суда с драгоценным грузом. Тысячная толпа ждала их на причале. В эту ночь впервые ярко вспыхнули огни в измученном войною Белграде. А обвехованную полосу воды возле левого берега Дуная и после войны долго называли «фарватером Охрименко».
На следующий день должно было состояться чествование моряков, но пришел приказ: немедленно следовать дальше. Туда, где уже вовсю разворачивалось сражение за другую европейскую столицу - Будапешт.
Лишь полгода спустя, когда не только Дунай, но и озеро Балатон очистили от мин корабли бригады, взорвался аплодисментами зал югославского парламента. Обращаясь к Охрименко, председатель Президиума Антифашистского Веча Народного освобождения Югославии доктор Иван Рибар сказал: «В октябре прошлого года вы совершили подвиг, которым вписан золотыми буквами в историю освобождения народов Югославии. Вы и руководимые вами офицеры и матросы вернули нам то, что дороже всего югославу после свободы - реку жизни, наш Дунай!»
Капитан 3 ранга Охрименко Г.Н. награжден медалью «За боевые заслуги» (за выслугу лет) Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1944 г.
Григорий Николаевич Охрименко первым из советских моряков был удостоен звания Народного Героя Югославии и награжден одноименным орденом №183.
Воинское звание «капитан 2 ранга» присвоено приказом № 0156 НК ВМФ от 25.01.1945 г.
Объявлены благодарности «За овладение г. Будапешт», «За овладение г. Эстергом», «За овладение г Комарно», «За освобождение г. Братислава», «За овладение г. Вена», «За овладение г. Корнейбург» в приказах ВГК Сталина от 13.02.1945 г., 25.03.1945 г., 30.03.1945 г., 4.04.1945 г., 13.04.1945 г., 15.04.1945 г. «За хорошую организацию в проведении тральных операций на р. Дунай» в апреле 1945 г. Указом Президиума ВС СССР награжден орденом Адмирала Ушакова 2 степени №248.
В июне 1945 г. награжден медалью «За оборону Кавказа», в июле – болгарским орденом «За храбрость» № 3046, в декабре – медалями «За освобождение Белграда», «За взятие Будапешта» и «За взятие Вены». В январе 1946 г. – орденом «Звезда Румынии» №1567 и чехословацким орденом «Свобода Чехословакии», в мае – болгарским «Народным орденом за военные заслуги» № 3629, в июне - югославским орденом «За храбрость» № 10693, в июле «за тральные операции по очистке реки Дунай от мин и обеспечение безопасности от устья Дуная до Вены» - орденом Красного Знамени и медалью «За боевые заслуги» за выслугу лет и венгерским орденом «Знамени Венгерской народной республики» 1-й степени.
Капитан 2 ранга Охрименко Г.Н. командовал 1-й Краснознаменной бригадой траления КДуФ до октября 1946 г. и приказом № 0810 Министра Вооруженных Сил от 19.10.1946 г. назначен в распоряжение Управления кадров Военно-Морских Сил. С марта 1947 г. до ноября 1949 г. Охрименко проходит обучение в Военно-Морской Академии.
Капитан 2 ранга Охрименко Г.Н. награжден орденом Красной Звезды (за выслугу лет) Указом Президиума Верховного Совета ССССР от 24 июня 1948 г.
Воинское звание «капитан 1 ранга» присвоено приказом № 01382 Министра Вооруженных Сил от 31.08.1949 г.
По окончанию ВМА капитан 1 ранга Охрименко Г.Н. назначается командиром 1-й бригады траления ЧФ, которая с января 1951 г. вошла в сформированную 24-ю дивизию ОВР Главной базы ЧФ. В должности командира 1-й БТ ЧФ капитан 1 ранга Охрименко Г.Н. продолжал заниматься очисткой Черного моря от мин.
Награжден орденом Красного Знамени (за выслугу лет) Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 февраля 1953 г.
С мая по июнь 1953 г. капитан 1 ранга Охрименко Г.Н. находится в распоряжении ГК ВМС и приказом № 0796 ГК ВМС от 20.06.1953 г. назначается начальником минно-торпедного факультета Каспийского ВВМУ.
Приказом № 01193 ГК ВМС от 11.09.1954 г. назначен заместителем начальника ВНИИ № 3 ВМС и в этой должности служит до мая 1956 г.
Приказом № 01782 ГК ВМФ от 17.05.1956 г. назначен на должность начальника полигона № 220 ВМФ и исполняет ее до июля 1961 г. За этот период Григорий Николаевич своим непосредственным командованием представлялся к награждению орденом Ленина (за выслугу лет) – представление от 14 ноября 1956 г. и присвоению воинского звания «контр-адмирал» - представления от 18.10.1956 г., 19.11.1957 г. и 3.11.59 г. Ни одно представление реализовано не было.
С июля 1961 г. по февраль 1962 г. капитан 1 ранга Охрименко Г.Н. выведен в распоряжение ГК ВМФ, после чего в течение 2-х месяцев (26.02.1962 – 27.04.1962) исполняет обязанности начальника 6-го отдела 7-го управления 4-го ВНИИ ВМФ.
Награжден орденом Красного Знамени № 4908 Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1962 г.
С 27.04.1962 г. и по 23.09.1966 г служит начальником 2-го управления этого же НИИ. Дважды представлялся к присвоению воинского звания «контр-адмирал» - представления от 19.10.1963 г. и 12.11.1964 г. И вновь представления реализованы не были.
Приказом № 01491 ГК ВМФ от 23.09.1966 г. назначается начальником 1-го полигона ВМФ (г. Феодосия), где служит до 7.12.1970 г. Воинское звание «контр-адмирал» присвоено постановлением № 979 Совета Министров СССР от 25 октября 1967 г.
После войны он окончил академию, долгие годы продолжал служить на флоте. А выйдя в отставку в звании контр-адмирала, «бросил якорь» в Феодосии. В этом городе, который за двадцать шесть веков повидал всякое, ценят и чтят ветеранов.
На полигоне, где он служил начальником управления, его считали буквоедом. И действительно, переубедить Охрименко было трудно. Положено - и точка. Между прочим, для такого поведения порой требовалось мужество, и немалое.
Так, например, когда в конце сталинского царствия отношения наши с Югославией окончательно испортились, и Тито был объявлен фашистским шпионом, все, кто имел югославские награды, поспешили их сдать.
И только один Охрименко не сдал свою Геройскую Звезду. Его наградило Народное собрание, и только оно имело право лишить его этой награды.
А вот и другой случай. Был 1964 г., приближалось двадцатилетие освобождения Белграда. Дежурному по полигону ночью поступила телефонограмма: Москва срочно вызывает Охрименко, он полетит в Белград в составе правительственно делегации...
Дежурный доложил в Москву, что Охрименко в Кисловодске, в санатории, но голос по другую сторону был неумолим: разыскать, вызвать. Пришлось звонить на квартиру, будить Раису Трофимовну. Уже наступило утро, когда она позвонила, что от мужа пришла телеграмма: «Лететь не могу. До окончания срока лечения осталось пять суток». Вот так. Не более и не менее.
Дежурный передал все это дежурному по штабу, просил доложить адмиралу. Какое! Он отказался наотрез: «Докладывай сам!»
Пришлось со вздохом браться за «вертушку». Но если бы только это... Адмирал в выражениях не стеснялся. Словом, Григорий Николаевич остался в Кисловодске, а самолет, который летел в Белград, ударился о скалу, и вся делегация во главе с маршалом Бирюзовым погибла.
Вот после этого и гадай: достоинство буквоедство или недостаток?
Вскоре после этой истории Охрименко перевели на Балтику, там он получил контр-адмирала, и в Феодосию вернулся, только выйдя в отставку.
Однажды кто-то из бывших сослуживцев спросил у Охрименко: а почему он не едет в Белград в качестве частного лица? «Противно», - ответил Григорий Николаевич. «Я ведь нигде не работаю, а поэтому должен брать в ДЭЗе характеристику. Противно»,- повторил он.
Говорили, что ему как Народному Герою Югославии полагается там участок земли и что он, мол, передал его под детский сад. Зная характер Григория Николаевича, можно полагать, что так оно и было.
Он прожил долгую жизнь и скончался 31 марта 1996-го. А уже на следующую ночь его квартира была ограблена. В числе похищенного были, конечно, и все его награды (а их всего насчитывалось 37!) Охрименко Г.Н. Вполне возможно, что только ради них это ограбление и планировалось. Награды «всплыли» очень быстро - уже в 1997 году они были выставлены на аукционе, причем их владелец зарегистрировался как гражданин США. Дальнейшая их судьба и местонахождение на сегодняшний день неизвестно.
К 300-летию Российского флота в Санкт-Петербурге вышло в свет роскошное издание «Морской биографический словарь». Кого там только нет! Даже знатные судосборщики, даже братья-литераторы. Об Охрименко - ни слова.
А за тысячи километров от Феодосии идут Дунаем по Русскому фарватеру суда. Из уст народа это название перешло к лоцманам, от них перекочевало в лоции и карты. А еще этот фарватер называют фарватером Охрименко.
Наградные документы краснофлотца Овчинникова, подписанные командиром 1-й бригады траления Дунайской флотилии капитаном второго ранга Охрименко.