Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
PAGE 99
Джейми Макгвайр: «Эдем»
Scan, OCR, ReadCheck - Марфушка; Conv - Изольда
«Джейми Макгвайр "Эдем"»:
Азбука-Аттикус; СПб; 2013; ISBN 978-5-389-05036-5
Перевод: Евгения Бутенко
Она повидала неописуемое. Она познала необъяснимое. А теперь ей предстоит схватка с неодолимым. Джаред Райел не тот мужчина, за которого Нине Грей следовало бы выйти замуж и от которого следовало бы зачать ребенка. Задача отразить натиск ада и предотвратить исполнение пророчества даже ему, наполовину ангелу, едва ли по силам; малейшая ошибка будет стоить жизни его семье. Поэтому необходимо во что бы то ни стало добраться до храма Гроба Господня, куда нет доступа демонам, и там дождаться появления на свет ангельского младенца – в надежде, что он спасет и своих родителей, и весь мир.
Мими с благодарностью за то, что была с нами, знала, чем помочь, и дарила улыбки, а также Бет, которая всегда говорила, что я справлюсь, и так и вышло.
Герои и события этого романа являются плодом вымысла.
Любое сходство с реальными людьми, живыми и покойными, не было предусмотрено автором.
И жили они долго и счастливо. Так должен звучать хороший конец, верно? Трудные времена остались позади, теперь влюбленные безмятежно плывут по течению жизни.
Я лежала в постели, рядом – мой прекрасный принц, небесное очарование. Сквозь тростниковые шторки в карибскую хижину проникал морской ветерок. Когда взойдет солнце, я встану и будет день моей свадьбы.
Забавно, что «жили они долго и счастливо» – это еще не окончательный финал… По крайней мере, не в том случае, когда ад пытается тебя убить.
Такой пустяк легко забыть под стук теплого дождя по металлической крыше, под трение пальмовых листьев о стенки домика, под мягкий шелест ветра среди деревьев.
На потолке нашей каситы заиграли отблески зари, как рябь теплого прибоя. Эти дрожащие светлые пятна – первое, что я заметила, открыв глаза. Вторым был Джаред Райел. Он улыбался и ждал, когда мой взгляд прояснится.
– Вот и завтра, – шепнул Джаред.
Сквозь окна пробились сполохи розового и лилового, дождь переместился на большой остров, осталась только кап е ль с листьев. Меркнущие багряные пятна на лбу, щеках и подбородке Джареда вызывали воспоминания о недавно минувших днях.
Мы с ним пережили невозможное – встречу лицом к лицу с одним из самых ужасных созданий ада и несколькими сотнями его прислужников, людей и демонов. Для радости хватало уже того, что мы видим свет нового дня. Когда я вдруг прочувствовала это, в глазах Джареда заплясали озорные огоньки – его веселило, как меняется выражение моей заспанной физиономии.
– Сегодня? – тихо спросила я, протянула руку и прикоснулась к лицу Джареда, погладила пальцами отметины, оставшиеся на коже после схватки с Шахом.
Джаред оперся на локти и нагнул голову к моему животу.
– Доброе утро, Горошинка.
– Горошинка? – спросила я, удивленно вскинув бровь.
– Да, она не больше горошины. Так сказано в книге.
– В книге?
Джаред поднял с пола толстый том: обложка в ужасных пастельных тонах и как будто изрисована детскими каракулями.
– Думаю, мне надо быть готовым ко всему.
Джаред пролистал страницы, после чего воззрился на меня, ожидая одобрения.
– Там есть что-нибудь о нарушающих Равновесие детях ангелов? – спросила я, с ухмылкой наблюдая, как брови Джареда сползаются к переносице.
Он швырнул книгу на пол и пристроился рядом со мной, игриво тычась носом мне в шею.
– Джаред! – взвизгнула я, предпринимая безуспешные попытки оттолкнуть его. – Прекрати!
– Я прекращу, если ты скажешь, – не переставая щекотать меня, приглушенным голосом произнес Джаред.
– Что скажу? – извиваясь, хохотала я.
Джаред поднял голову и повторил:
– Горошинка.
В голубовато-серых глазах застыла нежность.
Я сжала губы, изображая суровость, но, когда он снова поводил носом по моей шее, не выдержала.
– Ладно! Ладно! – молила я о пощаде. – Горошинка!
Джаред широко улыбнулся.
– Почему я три года назад не знал, как хорошо срабатывает эта тактика убеждения! Жизнь была бы намного легче.
Я шлепнула его, зная, что он увернется.
– Это нечестно.
Джаред поцеловал меня в губы. Тепло поцелуя впиталось в кожу – ощущение было не таким ярким, как обычно, но я приписала это тропической жаре.
– Знаешь, что действительно нечестно? Я не увижу тебя до вечера.
Джаред оставил меня одну в кровати и натянул белую футболку.
– Ты о чем это? – спросила я, приподнимаясь на локтях.
– Лучше бы ты оделась, дорогая. Через пять минут у нас будут гости.
– Гости?
Джаред бросил на кровать светло-коричневое летнее платье, и я, не вставая, начала надевать его, потому что знала лучше других: Джаред никогда не ошибается в том, что касается времени. Я кое-как завязала волосы в хвост и неуклюже выбралась из постели, а Джаред уже открывал металлическую дверь. К домику приближалась процессия жителей деревни во главе с измученной жарой и тяжкой ношей Бет. Она держала в руках белый чехол для одежды. Встретившись со мной взглядом, носильщица улыбнулась своей самой широкой улыбкой.
– Бет! – радостно крикнула я и бросилась ей навстречу вниз по ступенькам.
Под босыми ногами хлюпнула грязь, и вот я уже заключила подругу в объятия. Ее темно-рыжие волосы намокли и прилипли ко лбу и щекам. Она раскраснелась и вспотела. Чед забрал у нее чехол, а она все не могла отдышаться.
– Бет никому не позволяла нести его.
Он покачал головой и передал ношу Джареду. Однако Бет быстро забрала чехол обратно, шлепком отстранив уже протянутую было руку, и сказала:
– Джаред не должен это видеть!
Бет подняла руку с чехлом, чтобы не запачкать бесценный груз, и закинула ношу на спину, дабы уберечь от Джареда.
Моего жениха это позабавило:
– Я не буду смотреть, Бет. Мы с Чедом сейчас пойдем в церковь. У вас с Ниной впереди целый день.
Мне не стоило удивляться – Джаред мог организовать что угодно, и все же я онемела. Бет с Чедом приехали всего через восемь часов после нас!
– Как вы?.. – начала я.
Джаред улыбнулся шире:
– Мы обо всем позаботились. Я не хотел, чтобы ты волновалась.
– Мы?
Я нахмурилась, приходя в еще большее замешательство.
– Мама ждет меня в церкви. Увидимся там.
Мой жених улыбнулся от уха до уха. Никогда еще я не видела его таким счастливым. Он наклонился и поцеловал меня в щеку, а потом сделал знак Чеду, чтобы тот шел за ним.
– Ты раньше ездил на мотоцикле?
Чед помедлил:
– Да. А что? Там управляться-то не с чем.
Джаред похлопал Чеда по плечу, побуждая идти. Бедняга Чед оказался не в своей тарелке. Хотя мужчины не были особенно близки, я не сомневалась, что мой будущий супруг сумеет успокоить Чеда. Эта дополнительная ответственность поможет и Джареду: больше дел – меньше времени на переживания.
– Жди, пока не увидишь платье, – крикнула Бет и затолкала меня в домик.
Она повесила чехол на перекладину в шкафу и потерла натруженное плечо:
– Ну и прогулка была – грязи по колено.
– Да уж, понимаю, – кивнула я. – Хочешь, приложу тебе лед к плечу?
Глаза Бет засверкали. Она расстегнула молнию на чехле и повернулась ко мне.
Я недоуменно моргала:
– Это… мм…
От возбуждения Бет дико вытаращилась:
– Платье из журнала, который ты смотрела два года назад? Да!
– Но… откуда оно здесь? Как он сумел…
Бет не дала мне договорить:
– Оно хранилось у меня целую вечность! Можешь в это поверить? Лиллиан принесла его к нам на квартиру, Джаред купил, и они заставили меня молчать об этом два года! Кошмар! Ты думаешь, почему я тебе прохода не давала с вопросами, когда свадьба?
– Но… почему?
– Мне все известно, – заявила Бет. – Я же тебе говорю. Мать Джареда сказала, что он страшно хочет сделать тебе сюрприз и все такое прочее. Лично я думаю, он просто хотел помучить меня, потому что это был ад.
Я не могла оторвать глаз от белого шелкового чуда, которое слегка колыхалось передо мной. Я вспомнила, как сидела на диване в нашем лофте, когда выздоравливала после ранения, листала журналы с Лиллиан и зависла на одной картинке, не в силах перевернуть страницу. Прошло всего несколько дней с момента выписки из больницы. Клер тогда отправилась расправляться с людьми, которые нам угрожали. И вот точно такое же платье, как то, которое я втайне хотела надеть на свадьбу, висело на вешалке у меня в комнате.
– Бет, – сказала я.
– Да?
– Ты немного сбавь обороты, а то я не могу прийти в себя.
Бет закивала, а потом села в уголке. Глубоко вздохнув, она взялась за свое:
– Оно прекрасно.
Я едва не спросила, почему Лиллиан не оставила платье у себя дома, но это был глупый вопрос. Никто не стал бы вламываться в квартиру Бет через окно посреди ночи, а у Джареда появлялся еще один сообщник в подготовке свадьбы.
– Он неподражаем, – восхищенно произнесла я.
– Что?
– Ничего.
Бет обхватила руками колени и закусила губу, каждая секунда ожидания была для нее мучением:
– Ну что, ты успокоилась?
– Да, мне уже лучше.
Бет подалась вперед, ей недолго удавалось сохранять невозмутимый вид:
– Я притащила две полные сумки косметики, лаков для волос и щипцов для завивки. Думаю, у меня есть все известные миру типы и размеры. Могу сделать тебе крупные кудри или мелкие спиральки. Если не хочешь завиваться, у меня есть утюжок для распрямления волос…
– Бет?
– Прости.
– Прими валиум. А я схожу в душ… погоди. Разве не странно, что я не знаю, когда начнется моя свадьба?
– В час. У нас уйма времени.
Я взяла халат и полотенце. Трудно представить, каких усилий стоило Бет ожидание. Ее нетерпение и умиляло, и раздражало.
Под теплыми струями простенького душа в скромном домишке нетрудно было избавиться от всякого недовольства. В ветвях пальм перекликались птицы, шум прибоя не давал забыть о близости океана. Чувствовать раздражение в раю – удивительно, до чего это невероятно.
– А хочешь, уберем все волосы назад? – крикнула Бет. – У меня есть шпильки и невидимки!
– Не слышу! – отозвалась я.
Намыливая волосы шампунем, я размышляла про себя: наверное, Бет любопытно узнать, откуда на лице Джареда следы синяков и ссадин. Кстати, заметила ли она их? Чед-то наверняка обратит внимание. Они все утро проведут вместе, как тут не разглядеть друг друга во всех подробностях. Джаред, конечно, придумает объяснение, но если меня спросит Бет и я расскажу ей другую историю, это может все запутать. Убедить ее в том, что мне был нужен телохранитель, не составит труда – она сама видела мою стычку с мистером Доусоном. Можно, конечно, соврать, мол, синяки Джаред набил на тренировке, но, вообще-то, они выдавали, что я подвергалась опасности. Двухлетний опыт общения с Бет подсказывал: мою подругу больше всего волнует свадьба, поэтому я задвинула беспокойство по поводу возможных расспросов в дальний угол сознания.
Размышления о следах ссадин на лице любимого вызвали в воображении весь его облик, и меня вдруг охватила досада: как долго мне еще ждать встречи с ним?
Завернувшись в полотенце, я забежала в каситу. С волос текла вода. Я сунула руки в рукава халата.
– Что ты делаешь?
– Собираюсь прогуляться, – ответила я, обувая сандалии.
– О нет. Сегодня такой день, когда стоит потратить время на наряд и прическу, а у нас всего пара часов. Так что садитесь-ка на стул, юная леди!
– Скоро вернусь, – бросила я, отмахиваясь от подруги, распахнула двери и обнаружила стоящего на пути Бекса.
– Доброе утро, – улыбнулся он. – Куда ты собралась?
– Пройтись, – пожала плечами я.
– А тебе разве не нужно заняться кое-какими девчачьими делами? Ты выходишь замуж через пару часов.
Я сдвинула брови:
– Ты явился сюда, чтобы держать меня пленницей?
Бекс повторил мою мимику:
– Нет. Параноидальная шизофреничка. Твой изрезанный вдоль и поперек муж-телохранитель на другой стороне острова, а за тобой и твоим нерожденным ребенком охотятся все силы ада. Я здесь, чтобы защищать тебя. Если хочешь идти – иди, проваливай. Хотя мне придется пойти с тобой.
– Ох, – вздохнула я, чувствуя себя глупо. – Ну ладно. Я все-таки пойду.
Бет, держа в одной руке фен, другой схватила меня за запястье.
– Я прыгнула в самолет по первому требованию, переплыла на лодке морскую пучину под проливным дождем. У меня грязь под ногтями, а я ведь их только что накрасила, и птичка наделала мне на голову, пока я шла сюда. Я вынесла все это ради того, чтобы помочь тебе подготовиться к свадьбе, которую два года держала в секрете. Можешь ты уделить мне два часа времени?!
– Хорошо! Ты права, прости меня, – сказала я и вместе с Бет вернулась в каситу, где села на стул, который моя подруга поставила перед столиком нашего импровизированного салона красоты.
– Ну и ну! – воскликнул Бекс, садясь на кровать. – Все девчонки какие-то чокнутые.
Столик был покрыт сетью спутанных проводов, которые тянулись ко всяким утюжкам, щипцам, завивалкам, электрощеткам, расческам и прочим приспособлениям для укладки волос. Черные вилки были воткнуты в оранжевый удлинитель, который соединялся с генератором на солнечной батарее. Его установил во дворе Джаред. Смотреть на эту паутину проводов было неприятно, но зато у нас имелось электричество без раздражающего гула газового генератора. Бет принесла несколько ламп, чтобы компенсировать недостаток естественного освещения, а также наборы для маникюра и педикюра. Посреди всего этого хаоса на столе стоял еще и фотоаппарат с двумя упаковками чистых карт памяти.
– Спасибо, Бет, – сказала я. – Только продумывание всего этого заняло, должно быть, массу времени.
– Именно так и поступают настоящие друзья.
Несколько часов она меня причесывала, оттирала скрабами, пудрила, полировала мне ногти, и вот наконец я была готова облачиться в подвенечное платье.
– Я выйду наружу, – сказал Бекс, – мне нужно глотнуть свежего воздуха.
– Отличная идея, – улыбнулась я. – Неизвестно, что может случиться с легкими юного существа от такого количества лака.
Бет подождала, пока Бекс выйдет, а потом вздохнула.
– Нам придется повременить с надеванием платья, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу.
– Ты шутишь?
Я не поверила своим ушам и сделала шаг по направлению к платью. Однако Бет обежала меня и остановилась, вытянув руки вверх и вперед, будто защищая наряд:
– Нет. Я не шучу. Мы подождем.
Я нахмурилась и сказала, тяжело опускаясь на стул:
– И ты туда же, Бет.
– Выглядишь просто ослепительно, – улыбнулась Бет.
– Я привыкла держаться в тени, но в день свадьбы хочу, чтобы все узнали, какова я на самом деле.
– Понимаю, – сказала Бет, полная сочувствия. – Просто…
Тут раздался стук в дверь, и настроение моей подруги моментально изменилось.
– Входите! – крикнула она с видимым облегчением.
На пороге стояла Синтия. Лицо ее было, как обычно, бесстрастным.
– Да, – произнесла она, обращаясь к кому-то у себя за спиной. – Отнесите мои вещи в соседний дом. Благодарю вас.
Тон, каким это было сказано, противоречил словам, впрочем, тоже как обычно.
– Мама, – выпалила я.
Вот так сюрприз.
Синтия была в облегающем платье цвета шампанского. Даже после прогулки под тропическим ливнем, по грязи, на высоченных каблуках ее одежда и обувь выглядели безупречно. Волосы, как всегда, зачесаны назад и закручены в кичку, отчего глаза Синтии, когда она сняла солнцезащитные очки и стала отдуваться, показались мне еще более строгими.
– Нина, дорогая, прости, что я опоздала. Мне слишком поздно сообщили, что мое присутствие здесь необходимо, так что пришлось даже отложить несколько важных дел.
– Мне очень жаль, – сказали мы с Бет в один голос.
– Ну что ж, – вздохнула Синтия. – Ты моя единственная дочь. Мы делаем то, что обязаны.
Я улыбнулась, а Синтия подошла ко мне, развела руки и холодно обняла меня. Кроме этого неловкого жеста, она ничего не могла мне предложить. Я это очень хорошо понимала и оценила по достоинству, чего, вероятно, не могли сделать посторонние. Синтия поспешила разнять руки и вежливо улыбнулась:
– Ты выглядишь великолепно, дорогая.
– Спасибо. Я как раз собиралась надеть платье…
– О. Тогда ладно. Я удаляюсь.
Я замялась:
– Ты не откажешься помочь мне?
Синтия колебалась с ответом:
– Э-э-э… Разве не для этого здесь Бет?
– Нет, – с улыбкой ответила Бет. – Мы ждали вас.
Синтия окинула быстрым взглядом ворох белого шелка – мое платье, и ее глаза затуманились слезами.
– О боже, – шепнула она, доставая из сумочки носовой платок.
Я онемела. Синтия редко плакала. Точнее говоря, за всю мою жизнь она нашла всего два повода для слез, причем оба были связаны, скорее, с моим отцом.
– Мама, все хорошо.
Я не знала, как прикоснуться к ней, чтобы выразить сочувствие. В результате я положила руку ей на плечо и неуверенно похлопала по нему.
Синтия всхлипнула, приподнимая подбородок, чтобы оградить себя от нежданных эмоций:
– Знаешь, шелк-шармез так легко мнется.
– Знаю, – кивнула я.
Промокнув глаза салфеткой напоследок, Синтия отвернулась:
– Бет лучше справится, дорогая. Позови меня, когда оденешься.
С этими словами она закрыла за собой дверь.
– Прости меня, – шепнула Бет. – Я думала… Я ждала ее, потому что думала, она захочет поучаствовать. Надо было раньше догадаться. А то вы обе почувствовали себя неловко.
– Стоило попробовать. Никогда не знаешь, как поведет себя Синтия. Она могла обидеться, если бы я ей не предложила, так что ты все сделала правильно.
– Да?
Я улыбнулась:
– Да. А теперь помоги мне надеть эту штуку так, чтобы ничего не помялось. Не хочу расстраивать маму.
Бет осторожно сняла платье с вешалки:
– Я тоже.
– Она была права, – сказала Бет со слезами на глазах. – Ткань мнется.
Я кивнула, глядя на себя в высокое зеркало, которое для этого случая принесла моя подруга. С зеркальной поверхности на меня смотрела взрослая женщина, очень нежная, окруженная мягким сиянием шелка и шифона. Бет – настоящая волшебница: только магия могла превратить меня в это элегантное, грациозное создание.
Мягкие светлые завитки едва касались плеч, а о том, что я накрашена, напоминал только легкий румянец на щеках и розовый блеск на губах. Бет потратила несколько часов на то, чтобы я выглядела естественной и как будто вне времени.
Бет хлопнула в ладоши и прижала руки к груди. Собственные старания впечатлили ее не меньше, чем меня.
– Джаред точно обделается!
Я засмеялась:
– Я знала, что рано или поздно Оклахома пробьется сквозь профессионального стилиста с Восточного побережья, которого ты из себя разыгрывала!
Бет собрала инструменты, с помощью которых производила мое преображение, смотала провода и распихала косметички по коробкам, их принесли в каситу жители деревни. И тут меня поразила мысль: ведь церковь далеко, и идти до нее надо по джунглям, а я вся в белом.
– О господи. Синтия будет в ярости, если я запачкаю платье до свадьбы.
– Если она сама сумела добраться сюда без пятнышка грязи даже на обуви, уверена, она сможет и тебя доставить в церковь в полном порядке.
– Возможно, ты права.
Я постаралась расслабиться.
– Хотелось бы мне, чтобы тут была Ким, – сказала Бет, качая головой. – Я ей звонила, но ее не было в городе.
Понимаю. Все случилось так внезапно. Противно врать Бет, тем более что она всегда была образцовой подругой, таких только для рекламы снимать, но я уже знала, что Ким не приедет на мою свадьбу. Она лежала в больнице, через палату от Райана, – залечивала раны, которые получила, когда Айзек отшвырнул ее и она пролетела через весь собор Святой Анны. Это нечестно: Ким спасла мне жизнь, а я, вместо того чтобы сидеть у ее больничного одра, наряжаюсь тут в тропическом раю.
– Она просила передать, чтобы ты за нее не беспокоилась. Сказала, что с ней все в порядке и она хочет, чтобы ты насладилась этим днем… А почему ты должна о ней беспокоиться? – спросила Бет.
Казалось, эта мысль только сейчас пришла ей в голову.
– А когда я за нее не переживала? – ответила я вопросом на вопрос, возясь с платьем.
Бет немного подумала и согласилась:
– Верно.
Она продолжала наводить порядок в комнате.
– Ладно, пойду приведу твою маму, а потом сама соберусь. Если тебе что-нибудь понадобится, я в соседнем домике.
– Бет? – позвала я.
– Да? – отозвалась она и обернулась.
– Спасибо тебе, – улыбнулась я. – За все.
Бет ответила мне улыбкой:
– Не за что.
– И, Бет…
– Да?
Было видно, что ей не терпится уйти к себе.
– Как думаешь, я могу немного посидеть?
– Ох! – воскликнула подруга и быстро принесла мне стул. – Вот. У этого есть спинка, и ты сможешь расслабиться. Хочешь пить?
– Пока нет. Ты лучшая на свете подружка невесты.
– Еще бы, – лучась от удовольствия, сказала Бет.
Она вышла, пятясь задом, и за дверью скрылись ее широкая улыбка и невероятно довольная физиономия.
Бет ушла, и в комнате стало как-то слишком тихо, но я не чувствовала себя одинокой. Я посмотрела на живот. Горошинка была невидимой, она спряталась под складками платья, которое я надела, чтобы выйти замуж за ее отца. Положив на живот обе руки, я улыбнулась. Знает ли Горошинка, он или она, что будет гостем на свадьбе? От мысли о маленьком человечке внутри меня, одетом в волшебное платьице или смокинг, я захихикала.
– Чему ты смеешься? – спросила Синтия, входя в комнату. – Конечно, не тому, как выглядишь. Ты как прекрасное видение.
Я улыбнулась и встала, чтобы мама могла лучше рассмотреть меня.
– Я договорилась насчет машины. Ну, это не совсем машина, скорее обшарпанный грузовик, но он отвезет нас в церковь.
– Я беспокоилась, как смогу добраться туда и не запачкать платье.
Синтия нахмурилась:
– Разве я говорила, что это будет просто? Я даже раздумывала, не обернуть ли тебя пленкой. Это потребует от всех нас концентрации усилий, но сделать можно.
– Спасибо тебе, – улыбнулась я. – Я так рада, что ты здесь.
И вновь наплыв чувств застал Синтию врасплох; она сердито порылась в сумочке в поисках салфетки. Не успела первая слезинка скатиться с ресниц, как она уже стерла ее.
– Я никогда еще… – раздраженно сказала Синтия. – Надеюсь, это не будет продолжаться весь день.
Я опустилась на стул, а Синтия присела на кровать. Видно было, что ей не по себе, и все же она сохраняла спокойствие и обычную ледяную вежливость. Она заговорила о таком безопасном предмете, как погода, и старалась держаться подальше от всего, что могло вызвать новый приступ слезливости. Мы несколько раз вместе вежливо посмеялись, а я про себя молилась, чтобы поскорее вернулась Бет.
– Дин-дон! – произнес Бекс, открывая дверь. – Грузовик меньше чем в миле отсюда. Ты готова?
– Вроде того, – вздохнула я.
Следом за Бексом в комнату влезла Бет. От ее улыбки в домике стало светлее. Обалдеть, как она выглядела в голубом платье для коктейля. Впервые с тех пор, как я познакомилась с Бет, она оправдывала звание королевы красоты, каковой на самом деле являлась. Губы накрашены помадой цвета вина, а короткие рыжие волосы уложены мягкими волнами, а не торчат во все стороны.
– Отлично! – воскликнула Бет, услышав шум мотора приближающегося грузовика. – Он похож на «форд-бронко»! У него есть задние сиденья!
– Это здорово, – сказала я, подбирая юбки и одновременно следя за выражением лица матери.
Путь от стула до двери я проделала без приключений, приготовления к выходу наружу – в мокрые джунгли – строго контролировала моя мать. Синтия отдавала приказания Бексу, Бет и водителю. Бекс поднял меня и держал на вытянутых руках, подальше от своего тела – по требованию Синтии, – чтобы платье не мялось больше, чем уже смято. Бет и Синтия придерживали все свисающие части, пока Бекс шел к грузовику, а потом, когда он усаживал меня на заднее сиденье, помогали расправлять ткань. Тактика Синтии сработала. Меня усадили на чистое одеяло, джунгли не прикоснулись к моему платью.
Бекс ехал на грязном мотоцикле и указывал нам путь к церкви, Синтия заняла командный пост на переднем пассажирском сиденье, а Бет вжалась в дверцу справа от меня, чтобы оставить больше простора платью.
– Вся эта возня вокруг платья выглядит довольно нелепо, – сказала я. – Как только я вылезу из грузовика, складки сами расправятся.
– Возможно. Но что ты будешь делать, если запачкаешься грязью? – спросила Синтия. – Ты присмотрела на острове химчистку?
– Это верно.
Через полчаса грузовик уже трясся по знакомым, вымощенным булыжником улочкам. Сердце у меня в груди заколотилось – над кронами пальм показалась колокольня церкви. Я едва удержалась от того, чтобы не выскочить из машины и не побежать туда. Но тут я увидела фонтан и двойные деревянные двери. За ними скрывался Джаред; ожидание стало суровой проверкой моего терпения на прочность.
Бет легко коснулась моей руки, и только тут я заметила, что барабаню пальцами по ее коленке.
– Мы на месте, – сказала подруга и взялась за ручку дверцы.
На дорожке, ведущей к церкви, стоял Бекс и широко улыбался:
– Выглядишь хорошо.
– Спасибо, – сказала я, тронутая его чуткостью.
– Ну, хватит болтать, – прервала нас Синтия. – Мы еще не в церкви.
Организуя следующий этап перевозки, она подобрала с одной стороны мои юбки, а Бет приказала сделать то же самое с другой стороной платья. Таким манером мы втроем поднялись по лестнице.
Там нас дожидалась Лиллиан. Увидев меня, она всплеснула руками и быстро поднесла их ко рту.
– О боже мой, – сказала она, и у нее на глаза навернулись слезы. – Ты еще прекраснее, чем я думала.
Лиллиан взглянула на Синтию:
– Как хорошо, что ты приехала.
С этими словами она обняла свою давнюю подругу.
– Я тоже рада тебя видеть, – ответила Синтия с теплой, но сдержанной улыбкой.
Лиллиан мазнула по глазам платком и покачала головой, глядя на меня с обожанием. Она всегда относилась ко мне с любовью, которой я никогда не могла понять до конца, но сейчас в ее глазах появилось какое-то новое выражение.
– Могу я проводить вас на место? – обратился Бекс к Синтии, предлагая ей руку.
– Да, благодарю, – ответила она и пошла с Бексом в церковь.
Лиллиан подождала, пока они скроются за дверями, а потом наклонилась ко мне и шепнула на ухо:
– Ты не представляешь, как долго я ждала этого момента. Ты всегда была частью нашей семьи, Нина. Я не могу этого объяснить.
У нее вырвался тихий невинный смешок.
– Иногда по вечерам, когда Джек и Синтия забирали тебя домой после ужина, я едва не плакала.
Мои брови скакнули вверх. Лиллиан всегда была откровенна в выражении своих чувств ко мне. Но я все равно удивилась.
– Гейб, бывало, только головой качал. Он всегда считал, что я теряю рассудок, когда дело касается тебя. Но всякий раз, когда ты уходила из моего дома, я чувствовала себя так, будто отпускаю родную дочь к чужим людям. Должно быть, это напоминает бред сумасшедшего. Глупо говорить такое вслух. Я… просто хочу сказать тебе, какое это для меня счастье, что после сегодняшнего дня я смогу называть тебя доченькой.
Я прижала Лиллиан к себе. Эмоции переполняли меня. Нет, это не бред сумасшедшего. Слова Лиллиан были выражением настоящей любви.
– Нет, нет, нет, нет… – вмешалась Бет, вытаскивая из сумочки платок. – Только не плачь. Тушь, конечно, водостойкая, но не волшебная. Может размазаться.
И подруга осторожно промокнула мне глаза.
– Ты всего лишь выходишь замуж за мужчину своей мечты. О чем тут плакать?
Я улыбнулась.
– Один-ноль!
Зазвучала музыка. Бет протянула мне изысканный букет розовых и белых тюльпанов, подмигнула и скрылась за двойными дверями. Я стояла в вестибюле совсем одна, в прекрасном платье и держала в руках любимые цветы – такие же подарил мне Джаред в день нашего первого свидания. Тогда это совпадение меня восхитило, сейчас – вызвало лишь легкую улыбку. Загадка, почему Джаред сомневался, влюблюсь ли я в него. Из всех, кого я знала, он был самым внимательным, самозабвенно преданным и любящим человеком, мало того, ему было известно все о моих предпочтениях и о том, что мне не нравится. Он был во всеоружии, чтобы завоевать меня, и имел больше шансов, чем любой другой мужчина по отношению к любой другой женщине. Тюльпаны были великолепны. Джаред присылал мне такие букеты много раз, пока длились наши отношения. Только сейчас я сообразила, что такие же цветы я получала и раньше – на дни рождения, окончание школы; помнится, и в день похорон отца стало как-то легче на душе, когда я увидела в одном из траурных венков белые и розовые тюльпаны. Джаред никогда не упоминал об этом, но я знала, что те цветы были от него. От этой мысли я улыбнулась. Джаред так давно любил меня, и вот сейчас я войду в нашу церковь на нашем острове, чтобы поклясться ему в вечной любви. Никогда еще жизнь не казалась мне такой правильной.
Я подумала об отце: хотелось бы, чтобы он был рядом. Я представила его в смокинге и со слезами на глазах, как он восхищается моим платьем и тем, какой красавицей я выросла. Когда я была маленькой, то воображала, как папа будет вести меня к алтарю на свадьбе, а теперь ему придется делать это с небес.
– Знаю, ты меня видишь, папочка, – прошептала я и закрыла глаза.
И вдруг мое одиночество было нарушено. Кто-то появился у меня за спиной и взял под локоть:
– Надеюсь, ты не станешь возражать против случайного гостя на свадьбе? Меня послал Джек.
Эли подмигнул и крепче сжал мою руку.
– Н-нет, – ответила я и покачала головой. – Конечно нет.
– Мне всегда хотелось это сделать. – Эли вытянул шею и расправил плечи. – Похоже, будет весело.
– Спасибо тебе, – сказала я под первые аккорды свадебного марша, которые раздались из церкви.
– Готова, малышка?
Я улыбнулась и сделала глубокий вдох:
– Готова.
Двое местных мальчуганов открыли двери, немногочисленная публика встала с мест.
Эли склонился к моему уху:
– Между прочим, ты выглядишь потрясающе.
Он двинулся вперед, я последовала за ним. Мы медленно шли по проходу.
В церкви было сумрачно; солнечные лучи проникали сквозь окна и выхватывали из темноты лица друзей и родных. Пылинки парили в потоках света, изящно вплывая в солнечные полоски и улетая из них. Раньше других я увидела Люка, дядю Джареда, и удивилась. Наверное, это было заметно, потому что он и его жена Марис тихонько хмыкнули. Приятно было смотреть на Чеда, сидящего рядом с моей матерью, хотя она сама, похоже, ничего такого не чувствовала. Что ж, просто мне не хотелось, чтобы мама была одна. Лиллиан, Люк и Марис сидели рядком на первой из тяжелых деревянных церковных скамей, по другую сторону от Синтии с Чедом. Люк шепнул что-то на ухо сестре, и Лиллиан, удовлетворенно вздохнув, кивнула.
А потом я увидела его. В глубине церкви, рядом со ступеньками, которые вели к кафедре священника и алтарному возвышению, стоял Джаред, а сбоку от него – Бекс. Эли, почувствовав, что я остановилась, немного помедлил, прежде чем сделать следующий шаг. Джаред был одет в костюм цвета хаки и белую рубашку. Верхняя пуговица расстегнута, галстук не повязан. Он выглядел бесподобно. Взгляд блестящих серо-голубых глаз прикован ко мне, на губах – улыбка, правда немного нервная.
Я машинально сделала шаг вперед – больше, чем когда-либо, мне хотелось оказаться рядом с Джаредом. Ноги сами несли меня к человеку, которого я любила больше жизни, и Эли пошел быстрее. Любовь к Джареду пересилила стремление к нормальному существованию, ее хватило, чтобы одолеть судьбу, победить саму смерть. В тот момент я не могла постичь, почему так долго откладывала, мне не хотелось ничего иного, кроме как, находясь в этой церкви, принести обет вечной любви Джареду.
Священник был маленького роста. Облачение скрывало его почти целиком. Загорелое, но матовое, все в морщинках лицо освещала добрая улыбка.
– Здравствуй, Нина. Я – отец Джулиан.
Глядя на Джареда, я кивнула.
– Мы собрались здесь, перед лицом Господа и людей, чтобы Джаред и Нина сочетались священными узами брака. Мы присутствуем здесь, чтобы стать свидетелями и соучастниками славного деяния, которое готов совершить Господь, – превращения их взаимной любви в освященный Богом брачный союз. Брачные отношения почетны и святы; они установлены Создателем ради благополучия и счастья людей. Апостол Павел одобрил их как наилучшие для всех представителей рода человеческого. Они призваны объединить приязнь и надежды двух душ в единое целое и покоятся на обоюдном доверии и преданности мужа и жены. Отношения, в которые вы готовитесь вступить, не могут исполниться без глубокого уважения, обдуманности и упования на небесное водительство.
Джаред не сводил с меня глаз. Отец Джулиан подошел ко мне, посмотрел на Эли и произнес с сильным акцентом:
– Будучи уверен в том, что ваша любовь взаимна, что вы выбрали друг друга в качестве спутников жизни по воле Божьей и что родные благословили ваш союз, я теперь спрашиваю: кто отдает эту женщину в супруги этому мужчине?
– Мы, – уверенно ответил Эли за моего отца и за Синтию.
Он, вероятно, мог бы ответить и за Гейба, но это уже вызвало бы улыбку кое у кого на небесах.
Эли поднес мою руку к губам и поцеловал костяшки пальцев, а потом соединил наши с Джаредом ладони. Слегка сжав наши руки, Эли оставил нас одних у подножия лестницы, а сам скрылся за двойными дверями, через которые только что ввел меня в церковь.
Джаред удивленно вскинул бровь; с его лица не сходила улыбка.
– Не ожидал.
– Его послал Джек, – шепнула я и почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
Джаред погладил меня по щеке, и тут снова заговорил священник. На этот раз его речь звучала неразборчиво, как фон, а я неотрывно смотрела в глаза Джареда – в них вспыхивали голубые и серые искорки, каких я никогда не видела прежде. Лицо было спокойным и напряженным, счастливым и озабоченным одновременно. Противоречивые чувства сталкивались в душе Джареда, и это чудесным образом отражалось в том, как едва заметно подрагивала кожа вокруг глаз и рта. Никто, кроме меня, этого не замечал, а я могла прочесть за каждым из этих мельчайших мимических движений всю его жизнь, полную борьбы и тяжелого труда, а также предвкушение облегчения, которое он испытает, когда я поклянусь ему в верности.
– Джаред Райел, – произнес отец Джулиан, – готов ли ты вступить в брак с Ниной Грей, уверен ли, что ваша любовь и вера друг в друга способны вынести любые испытания?
– Да, – просто ответил Джаред.
– Нина Грей?
– Да!
Немногочисленная публика засмеялась моей поспешности. Джаред тоже хохотнул.
Отец Джулиан выдержал паузу, после чего закончил свою партию:
– Готова ли ты вступить в брак с Ниной Грей, уверена ли, что ваша любовь и вера друг в друга способны вынести любые испытания?
Я подождала, пока священник исправит свою ошибку, но он этого не сделал.
Я отрывисто кивнула.
– С Джаредом Райелом. Да. Я готова.
Отец Джулиан нимало не смутился.
– Нина, берешь ли ты в мужья Джареда? Обещаешь ли любить его, уважать и заботиться о нем в радости и печали, болезни и здравии и быть для него хорошей и верной женой, что бы с вами ни происходило, пока вы оба живы?
– Да.
Отец Джулиан повторил обеты Джареду. Чем ближе подступал конец церемонии, тем крепче Джаред сжимал мои пальцы. Когда настало его время отвечать, он не колебался.
– Да, и, кроме того… – сказал Джаред, – тысячу лет и еще одну… я буду любить тебя.
Я засияла улыбкой. Рука Джареда снимала мою уж слишком крепко, он тянулся ко мне всем телом. Он так долго ждал этого момента и как будто хотел вобрать его в себя целиком и одновременно проскочить побыстрее, чтобы нас больше ничто не сдерживало. Этот миг во времени был как свет, включенный в темной комнате, как дверь из страшного лабиринта – спасительный исход для всех и каждого.
Отец Джулиан закрыл глаза:
– Отец Небесный, Ты установил брачный союз для своих детей, Ты даровал нам любовь. Вот перед Тобой стоят Джаред и Нина, они пришли сюда сегодня, чтобы вступить в брак. Пусть этот договор любви будет благословлен истинной преданностью и исполнен духовности. Мы просим Тебя, Господи, чтобы Ты дал им сил исполнить соглашение, которое они заключили. Когда проявится себялюбие, даруй им щедрость души; когда возникнет искушение недоверием, исполни их моральной силы; когда появится непонимание, награди терпением и смирением; если страдание станет частью их жизни, укрепи их веру и любовь. Аминь.
Я открыла глаза и увидела Джареда. Он смотрел на меня со всепоглощающей любовью и преданностью; даже во взгляде моего отца, гордившегося своей дочерью, эти чувства проявлялись не так сильно.
– Какой залог выполнения обетов ты дашь?
Бекс раскрыл ладонь, и Джаред взял с нее кольцо из белого золота.
– Нина, – тихо произнес он, на мгновение прикрыл глаза и задумался, а потом поймал мой взгляд. – Что нового я могу сказать тебе? Что могу дать, чего еще не дал? Разве у меня есть еще что-нибудь, кроме того, что уже принадлежит тебе? Мое тело, сердце, разум, даже моя душа – все, что составляет мое существо, отдано тебе задолго до этого дня и будет принадлежать вечно. Я последую за тобой, куда бы ты меня ни повела. Я буду защищать тебя и тех, кто будет создан нашей любовью, от всех зол. С этого дня и навеки я беру тебя, любимая, себе в жены, чтобы жить с тобой и радоваться, всегда быть рядом и засыпать в твоих объятиях, выявлять в тебе лучшее и самому становиться лучше. Я обещаю смеяться вместе с тобой в хорошие времена и бороться с напастями в плохие, утирать твои слезы, утешать тебя словами, жить с тобой душа в душу и наслаждаться каждым мигом, радостным или печальным, нашей совместной жизни до конца дней и дальше.
Последовала долгая пауза. Никто не шевелился. В церкви стояла полная тишина; публика была ошеломлена этим захватывающим дух обещанием. Джаред взял мою руку и надел кольцо на палец. Оно скользнуло по коже и устроилось рядышком с украшенным бриллиантами кольцом, подаренным в честь помолвки, как будто всегда там и было.
– А т-ты, – запинаясь, произнес отец Джулиан, – Нина. У тебя есть залог исполнения обетов?
Я повернулась к Бет, тушь у нее под глазами размазалась. Подруга раскрыла ладонь – на ней лежало простое обручальное кольцо для Джареда. Я взяла кольцо и посмотрела на любимого.
Он улыбался в ожидании моих обетов. Я много думала о том, что скажу, после того как мы решили составить собственные клятвы. Наши отношения всегда были особенными, поэтому мы предпочли и обеты друг другу дать особые. Я сделала глубокий вдох. Мои слова не будут так прекрасны и выразительны, как речь Джареда, что бы я ни сказала, но я точно знала: ему понравится каждый слог.
– Джаред, – шепотом начала я, взяла его руку и надела кольцо на кончик пальца. – Я выбрала тебя как лучшего друга и любимого мужчину на всю жизнь. Я обещаю любить тебя самой глубокой любовью и посвятить тебе всю жизнь, заботиться о тебе со всей возможной нежностью… несмотря на сложности в настоящем и неизвестность в будущем, я обещаю хранить верность тебе. Только сейчас я наконец поняла: это не случайное совпадение и не тяжелая борьба. Мы всегда были предназначены друг для друга. Любовь послана нам небом, и я клянусь, что буду чтить этот дар вечно. Отныне и навсегда ты не останешься один. Мое сердце будет прибежищем для тебя, а мои объятия – домом.
На лице Джареда теперь отражалось только одно чувство – бесконечное счастье. Сомнений не осталось. Я протащила кольцо через сустав пальца, и Джаред сжал мою руку.
Отец Джулиан накрыл ладонью наши сцепленные руки:
– То, что соединил Господь, да не разведет в стороны ни один человек. Джаред и Нина дали обоюдное согласие на вступление в священный брак, засвидетельствовали это перед Богом и людьми, поклялись в любви и верности друг другу и подтвердили это, обменявшись кольцами. От имени штата я объявляю их мужем и женой.
По церкви пронесся единодушный легкий вздох. Джаред с облегчением выдохнул и робко улыбнулся.
– Поцелуй свою жену, – сказал довольный отец Джулиан.
Джаред взял в ладони мое лицо, заглянул в глаза, а потом притянул меня к себе и тихонько прикоснулся губами к моим губам. Сначала он поцеловал меня нежно, а потом обхватил руками и отдался на волю чувств, забыв обо всем на свете. Мы женаты. Он мой муж, а я – его жена.
Джаред отстранился от меня. В его глазах стояли слезы, счастье переполняло его, так же как и меня. Я потянула его к себе, чтобы поцеловать еще раз.
– Представляю вам мистера и миссис Райел, – провозгласил священник.
Улыбка Джареда поблекла, он скрежетнул зубами и, закрыв глаза, произнес:
– Не сегодня.
В церкви сгустилась тьма. Солнечный свет, проникавший сквозь окна, померк, хотя день едва начал клониться к вечеру. Воздух стал холодным и тяжелым. Волоски у меня на шее встали дыбом. Опасаясь худшего, я искала простое объяснение.
– Гроза?
Глаза Джареда помрачнели.
– Прости.
Обычно здесь, в тропиках, всегда слышно, как ветер с шумом проносится между зданиями. Но сейчас он отсутствовал. Единственным освещением в церкви осталось тусклое пламя свечей в канделябрах вдоль стен. Я бросила испуганный взгляд через плечо – на наших родных и друзей. Они все замерли в полной неподвижности.
Я быстро спустилась по ступенькам, Джаред – следом. Мои движения не произвели на публику никакого впечатления. Я изумленно раскрыла рот и опустилась на колени.
– Лиллиан? – позвала я, наклоняясь вперед.
Ее руки были изящно сложены на коленях, на лице застыла умиленная улыбка. Я встала и подошла к следующей скамье, с ужасом замечая, что глаза этих живых статуй прикованы к тому месту, где только что стояли мы с Джаредом.
– Бет? – позвала я и прикоснулась к щеке подруги.
Кожа была теплая.
– Она не дышит, – сказала я, оглядываясь на своего новоиспеченного мужа.
Рядом с Джаредом стоял Бекс. Он хмуро глянул на брата. Зачарованными были только люди.
– Должно быть, он подал жалобу, – сказал Бекс.
– Шах? – спросила я.
Джаред покачал головой:
– Михаил… за убийство сына.
Он закрыл глаза, взял мою руку и прижал к груди:
– Что бы ни случилось, Нина, оставайся с Бексом.
– О чем это ты? – забеспокоилась я. – Куда ты собрался?
Джаред сделал шаг в сторону дверей, а я свободной рукой схватила его за пиджак и шепнула:
– Джаред.
Настроение мужа приводило меня в ужас.
Вдруг двойные двери церкви распахнулись. На пороге стоял Эли. Лицо его было абсолютно спокойным.
– Сожалею, Джаред. Дело неотложное.
Джаред склонил голову набок и процедил сквозь зубы:
– Ничего не говори, Нина. Я сам со всем разберусь.
Я молча согласилась. Джаред провел меня к выходу, и мы оказались на площадке возле церкви. Небо было черным, темнота окутывала здание. У подножия лестницы выстроились несколько темных фигур. Джаред двинулся дальше. С каждым шагом мы приближались к неизвестному. У меня было такое ощущение, будто сердце ударяется о грудную клетку. Наконец я встала лицом к лицу с обвинителями Джареда, но кто они, оставалось загадкой. Лица были скрыты капюшонами накидок. Если это ангелы, то такие грозные, каких я никогда прежде не встречала.
Сбоку от Джареда стоял Эли. Он терпеливо чего-то ждал, но я понимала – лучше не задавать вопросов. Через некоторое время темные фигуры разделились, и две из них, сильно отличающиеся по размеру, двинулись вперед. Эли едва заметно повел рукой – воздух около собравшихся у церкви фигур сам собой засветился. Я глянула на ангела краешком глаза, Эли подмигнул мне. Только я одна не обладала способностью видеть сквозь тьму. Эли осветил все вокруг исключительно для моих человеческих глаз.
От его заботливости мне стало немного легче. «Пока Эли рядом, с нами ничего не случится», – подумала я.
Однако успокоения, вызванного любезностью Эли, хватило ненадолго. Теперь уже можно было распознать, кто эти две фигуры. У меня комок подступил к горлу: я разглядела Клер, с очень решительным видом она шагала рядом с Самуэлем.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я. – Где Райан?
Джаред сжал мою руку, и я вспомнила, но слишком поздно, установленное им правило – хранить молчание. Мужчина, возглавлявший группу наших противников, сорвал с головы капюшон. Мы увидели пылавшие яростью глаза.
– Тебе не позволено говорить! – громогласно заявил он, сотрясаясь всем телом.
Самуэль и Клер заслонили нас с Джаредом и приняли оборонительные позы. Джаред снова сжал мою руку, на этот раз, чтобы успокоить. Он поднес мои пальцы к губам и поцеловал их. Мне ужасно захотелось плакать. Хоть я умоляла саму себя не делать этого, глаза наполнились слезами и по щекам потекли тонкие соленые ручейки.
Эли небрежно оттолкнул Самуэля и Клер в сторону, чтобы они были поближе ко мне.
– Смотрите, что вы наделали, – сказал ангел, поднимая мой подбородок и стирая со щек большими пальцами две одинаковые мокрые дорожки. – Расстроили невесту в день свадьбы.
Эли обернулся:
– Извинись, Михаил, и веди себя достойно, пока мы здесь.
Михаил стоял, горделиво выпрямившись.
– Приношу свои извинения, – произнес он одними губами, тело не шелохнулось, будто одеревенело, арх с трудом подавлял ярость.
Я кивнула и спряталась за спиной Джареда. Рядом с моим супругом встал Самуэль, а сбоку от меня оказалась Клер. Эли вернулся на свое место. Теперь он находился прямо в центре, между двумя группами. Он склонил голову и закрыл глаза. Брат и сестра Райелы, Самуэль и все мужчины в накидках сделали то же самое. Я поспешила повторить их движения, размышляя про себя: выгляжу ли глупо, или мне тоже надо было так сделать? Джаред ничего не подсказал, так что мне оставалось одно – быть как все.
Через некоторое время Эли начал говорить в своей обычной бесстрастной манере:
– Хвала Господу, ибо это Его суд и Его царство. Я буду использовать обычный язык, чтобы Нина все поняла. Я, Элиас, ангел Божественного плана, буду действовать от имени Всевышнего. Мое решение окончательное.
Эли обратился к Джареду и Михаилу:
– Никакая агрессия недопустима.
Джаред и Михаил кивнули.
Эли посмотрел на меня, и его взгляд смягчился.
– Михаил подал жалобу на Джареда из-за гибели своего земного сына Айзека.
Мне тут же захотелось раскрыть рот, но после публичного порицания, высказанного Михаилом, я удержалась.
Эли почувствовал, что мне страшно, и сказал с улыбкой:
– Не бойся, Нина. Ты можешь говорить.
– Хм…
Я озадаченно взглянула на Джареда, который всего несколько минут назад приказал мне молчать. А сейчас не подавал знаков, что нужно соблюдать осторожность.
– Джаред не убивал Айзека, – тихо, но твердо заявила я.
Джаред не должен отвечать за мои поступки, пусть я даже наведу подозрение на себя.
Эли кивнул, терпеливо и понимающе:
– Мы собрались здесь, Нина, чтобы разобраться в том, как погиб Айзек. Ты вскоре сможешь представить свои доводы. Поверь мне, мы проведем дознание по всем правилам.
– Тогда почему Джаред и Клер так нервничают? – спросила я, намеренно не упоминая Бекса. – Это непохоже на обычное расследование.
– Ты права. Обвинения против Джареда очень серьезны. Прервана жизнь. Архам не позволено убивать людей, чтобы защитить своих талехов. Полукровки не обязаны следовать нашим правилам, потому что они наполовину люди и обладают свободой воли. Однако, так как им известны эти правила, важно, чтобы они не пользовались своими преимуществами. Ты понимаешь?
– Д-да, – ответила я, боясь произнести еще хоть слово. Может, Эли и обладал бесконечным терпением, но мне не хотелось проверять, так ли это. – Но… Джаред не убивал Айзека.
Михаил вздрогнул и заговорил на том прекрасном языке, который я знала как язык неба. Эли перебил его:
– По-английски, Михаил. Это простая вежливость.
Михаил раздраженно вздохнул и сказал Эли:
– Зачем ты тратишь время? Мы не должны объясняться с ними.
– Терпение, – просто ответил Эли и посмотрел на меня. – Все деяния, приведшие к смерти Айзека, должны быть учтены. В данном случае то, что Джаред открылся тебе, тоже сыграло свою роль. Обычно мы разматываем клубок до самого конца и находим того, кто в ответе. Здесь таким лицом является отец Джареда Габриэль, который открылся Лиллиан Ван Барен. Этот поступок в конце концов привел к смерти Айзека. Но так как Габриэль уже был осужден за это деяние, ответственность падает на Джареда.
Я нахмурилась. Мне это было не вполне ясно.
Эли понимающе улыбнулся:
– Вспомни райский сад. Наш Господь разбирает прегрешения, исходя из цепной реакции. Это в порядке вещей.
– То есть Он злопамятен, – сказала я.
– Нет. – Эли едва заметно усмехнулся. – Я не о том. Он доискивается до корней проблемы, когда принимает решение.
– Это что-то вроде расплаты за грехи отцов?
– Трудно объяснить это на языке людей, Нина. Короткий ответ – да.
Джаред сделал выбор, но я не могла согласиться с тем, что его винят за любовь отца, за меня, за смерть Донована. Он мой муж, и я обязана защищать его. Я гордо выпрямилась:
– А как насчет меня?
Джаред напрягся и с укором в голосе произнес:
– Нина…
Я глянула на него, но не обратила внимания на предупреждение.
– На основании того, что мой отец совершал поступки, которые могли стать причиной всего случившегося, а также принимая во внимание тот факт, что я убила талеха Айзека… не стоит ли привлечь к ответственности меня?
– Да, – прорычал Михаил сквозь зубы.
Эли прикоснулся к моему плечу.
– Да, Нина. За каждое твое решение. Он сделает это позже. К Джареду применяются иные стандарты, он отделен и от земли, и от небес. Для таких, как Джаред, установлены особые правила, и ему об этом известно. А теперь… – Эли улыбнулся по-доброму и, может быть, немного весело. – Если ты удовлетворена, мы продолжим.
Да, мне все стало понятно, но согласиться с этим? Никогда. Тем не менее я одобрительно кивнула. Выражение лица Эли подсказало мне, что он прекрасно понимает мои чувства и благодарен за то, что я позволила ему продолжить.
Всех вновь охватило нервное напряжение – всех, кроме Эли, который, казалось, был неподвластен эмоциям. Грудь Михаила тяжело вздымалась, он готовился взять слово и отомстить за гибель Айзека. Когда он сделал шаг вперед, члены его маленького войска открыли лица. Не стоило удивляться, но я была удивлена. Я думала, они все будут похожи на Михаила – темные глаза и волосы. Ничего подобного. Все они больше походили на Клер. Одни посмотрели на меня с любопытством, другие с отвращением. Но и те и другие, казалось, явились сюда не по зову долга и не по личному побуждению. Это наблюдение противоречило логике: почему тогда Клер и Самуэль выглядят такими встревоженными?
Эли заговорил:
– Михаил…
– Айзек не имел выбора! Он был наделен талантами, как никто другой из полукровок, и он был ценен. Поступки талеха не оправдывают смерти Айзека.
Эли кивнул.
– Джаред…
– Поступки талехов никогда не оправдывают наших смертей, но это наш долг и наше проклятие – послушно сносить все, – спокойно ответил тот.
– Что ты знаешь о долге, полукровка? – произнес Михаил.
Кровь прилила к моим щекам, и я не сдержалась:
– Как вы смеете?!
– Нина, – попытался остановить меня Джаред.
– Ваш сын – наделенный такими способностями – тоже был наполовину человек. Вы что же, считаете, раз Джаред охраняет талеха, который не ведет преступную жизнь и не служит демонам, значит ему неизвестно, что такое долг? – выпалила я, постепенно входя в раж и вовсе переставая заботиться о собственной безопасности.
Глубокая складка залегла между бровями Михаила, глаза заблестели от ярости.
– Да, мой сын оказался не таким счастливчиком, как сынок Гейба. Он не противился судьбе, а честно выполнял свой долг. Мы не можем вмешиваться, когда люди пользуются свободой воли. Это нарушает Его волю.
– Как и служение противной стороне, – буркнула я.
– Нина! – рыкнул Джаред.
Михаил дернулся вперед, но из длинных рукавов черных накидок у него за спиной взметнулись руки и удержали его. Самуэль заслонил собой Джареда. Он принял оборонительную позу, но не на полусогнутых ногах, как много раз делала Клер, защищая меня. Самуэль не собирался драться со своими братьями, но и им не позволил бы напасть на нас.
Клер прислонилась к моему плечу и шепнула в ухо:
– Молчи, дура. От твоих слов только хуже.
– Она не должна говорить здесь! – сказал Михаил, вырываясь из рук помощников.
– Довольно, – спокойным, ровным голосом произнес Эли. – Тут затронута судьба Нины. Она имеет право высказаться.
И добавил, обращаясь ко мне:
– Твое мнение принято во внимание. Так будет и дальше.
Впервые я не ощутила, что Эли на нашей стороне. Чтобы выказать послушание, я склонила голову и сделала шаг назад.
– Клер… – произнес Эли, продолжая разбирательство.
– Айзек и Донован работали на Шаха, это правда. Они собирались убить Нину, чтобы вызвать смерть Джареда, – по-деловому высказалась Клер. – Эли, речь шла о том, кто погибнет – Донован или Нина, Айзек или Джаред. Если ты спросишь мое мнение, вот оно: победил лучший.
Слова Клер уязвили Михаила, но он смолчал.
Эли обвел взглядом светящиеся фигуры ангелов за спиной Михаила:
– Кто-нибудь из твоих сторонников желает высказать свое мнение?
Михаил покачал головой:
– Это моя претензия.
– А в чем именно она состоит? – спросил Бекс.
Михаил, прищурившись, посмотрел на младшего брата Джареда:
– В том, что он убил моего сына.
Тут вперед выступила Клер:
– Твой сын убил отца Нины.
Когда я осознала, что Клер говорит о моем отце, у меня подогнулись колени, и Джареду пришлось подхватить меня, чтобы я не упала.
– К-как? – едва слышно произнесла я.
Джаред уткнулся носом мне в ухо:
– Донован застрелил твоего отца, а Айзек был с ним.
Я уставилась на Михаила:
– И ты хочешь обвинить Гейба и Джареда? Ты явился сюда, прервал нашу свадьбу, кричишь на меня, обвиняешь нас в убийстве, когда твой сын способствовал тому, что стало причиной всех событий?
Взгляд темных глаз Михаила метнулся от меня к Эли.
Эли пожал плечами:
– В ее словах есть смысл.
У Михаила отпала челюсть.
– Айзек не заслуживал смерти. Он был хорошим сыном. Он нес на себе проклятие и с честью выполнял свой долг.
– Михаил, – произнес Самуэль низким и твердым голосом.
Михаил сделал шаг к Эли:
– Сын Габриэля должен быть наказан! Он позволил своему талеху убить моего сына! Сына Ребекки!
Эли задумчиво смотрел себе под ноги:
– Ребекка страдала из-за поступков Айзека, разве не так?
Михаил окинул быстрым взглядом каждого из нас:
– Я требую, чтобы Джаред был наказан за гибель Айзека.
Самуэль снова подал голос:
– Михаил…
– Джаред должен был погибнуть, а своего талеха оставить дикарям, – заявил Михаил, тыча пальцем в Джареда.
– Михаил… – повторил Самуэль, на этот раз с угрозой в голосе.
– Око за око, Эли! – закричал Михаил, сжимая кулаки. – Я настаиваю!
– Ми-ха-ил! – прогремел Самуэль.
Земля вздрогнула, а мои руки мигом взлетели к ушам.
Эли некоторое время молча следил за перепалкой между Самуэлем и Михаилом, а потом вмешался:
– Хорошо. Я выслушал достаточно слов с обеих сторон. Остался только один довод.
Мы все посмотрели друг на друга, ища того, кто еще не высказался.
– Мои извинения, – раздался мягкий голос.
Как давно я его не слышала. Это был голос из детства.
Рука Джареда лежала в моей руке, и, когда послышался голос, она обмякла.
– Папа? – произнес Джаред.
Я обернулась и увидела на верхней ступеньке каменной лестницы, ведущей в церковь, Гейба Райела. Он был таким, каким я его помнила: высокий, со светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами, которые сверкали так, что было видно даже с расстояния в несколько футов. Какая-то вспышка метнулась из толпы вверх; и в следующий миг Клер уже оказалась в объятиях отца и безвольно залилась слезами. Она прижималась щекой к его груди, шептала что-то, чего я не могла разобрать. Гейб склонил голову и говорил что-то в ответ, а потом поцеловал дочку в лоб. Они вместе спустились и подошли к Бексу.
Гейб улыбнулся младшему сыну, а тот припал к груди отца.
От удивления я раскрыла рот и поискала глазами Джареда. Как он? Никакой реакции.
На лице Гейба было написано раскаяние и сострадание.
– Мне очень жаль твоего сына, Михаил. Мы с тобой в особом положении… нам известно, что такое любовь к ребенку. Ты согласишься со мной: если бы мы могли менять исход дел, мы бы так и поступали.
Эли обратился к Гейбу:
– Важно помнить, что перед лицом врага мы должны сплачиваться. Михаил, ты потерял сына. Твоя вдова потеряла мужа и сына. Это большое несчастье.
Михаил повесил голову.
Гейб подошел к Михаилу и заключил его в объятия:
– Нужно, чтобы ты остался на нашей стороне, брат.
Михаил вывернулся из объятий Гейба и взмолился:
– Эли!
Тот улыбнулся.
– Ты сам знаешь ответ.
Михаил бросил обвинительный взгляд на Джареда. Тот хмуро сказал:
– Я не желал смерти Айзека, Михаил. Клянусь тебе, я бы хотел, чтобы этого не случилось.
Михаил сделал знак рукой ангелам в накидках, и они все исчезли в темноте.
Эли соединил руки и переплел пальцы:
– Непревзойденное чувство времени, Габриэль, как всегда.
Гейб кивнул, на мгновение задержался взглядом на мне, а потом остановился на Джареде:
– Это не твоя ошибка, Джаред.
Тот не отвечал. Лицо напряженное, темные глаза неотрывно смотрят на отца – Джареда будто парализовало. Эта сцена вызвала воспоминание о том моменте, когда я в последний раз видела отца, и мне стало больно за Джареда. Ему придется прощаться с Гейбом навеки второй раз.
– Джаред, – снова заговорил Гейб, – это не твоя ошибка. Ты все сделал правильно.
Голова Джареда склонилась.
– Сынок… – Гейб положил руки на плечи Джареда. – Я горжусь тобой.
Джаред поперхнулся, его тело обмякло, и он прислонился к отцу. Я прикрыла рот ладонью – непривычно видеть, как Джаред поддается эмоциям. Отец и сын крепко обнялись. У Джареда даже костяшки пальцев побелели, когда он держал Гейба в объятиях. Когда отец отпустил его, Джаред большим и указательным пальцем быстро вытер влажные глаза, а потом сказал со слабой улыбкой:
– Приятно снова повидаться с тобой, папа.
Гейб засветился от радости:
– Ты молодец, сынок. Ты молодец.
– Я старался, – ответил Джаред.
Слова отца сняли напряжение. Джаред взял меня за руку:
– Ты помнишь Нину.
Гейб наклонился и поцеловал меня в лоб:
– Конечно.
Эли поднялся по ступенькам, с довольной улыбкой наблюдая, как Клер и Бекс сгрудились вокруг отца.
– Габриэль…
– Я знаю, – отозвался он, казалось, немного грустно. – Еще одно дело.
Он обнял Бекса и Клер и пошел вслед за Эли в церковь через двойные двери, а потом вдоль прохода. Лиллиан сидела неподвижно все с той же ласковой улыбкой на лице.
Габриэль встал перед ней на колени и накрыл ладонями изящно сложенные руки жены.
– Она так же прекрасна, как в тот день, когда я ее встретил, – улыбнулся Гейб.
Он погладил двумя пальцами щеку Лиллиан, а потом наклонился и поцеловал в губы. Гейб продлил поцелуй на несколько мгновений и закрыл глаза, впитывая в себя этот последний миг общения с женой.
Клер утерла невольную слезу, но ее щеки были еще мокры от прежних соленых ручейков.
– Эли… – прошептала она.
– Очень жаль, но нет, – ответил ангел.
– Мы и так нарушили правила, не обездвижив Нину, не говоря уже о том, что мне позволили находиться здесь, – сказал Габриэль, не отводя взгляда от нежного лица Лиллиан.
– Это не то же самое, что пробираться в сны, чтобы донести свою точку зрения… – сказал Эли и театрально отвел взгляд.
– В сны, – повторила я.
Произнеся эти слова, я пожалела о сказанном. Отвлекать Гейба, когда он прощался с женой, было глупым эгоизмом. Несмотря на это, Гейб еще раз прикоснулся губами к губам Лиллиан, после чего встал, обернулся ко мне и со вздохом произнес:
– Да, в сны.
Я помедлила, но потом все-таки решилась спросить:
– Зачем вы приходили ко мне во сне, ведь в книге не было ничего, что могло бы помочь нам?
Гейб опустил взгляд, потом посмотрел на Джареда:
– Сперва мы надеялись, что пророчество не скажется на вас сразу и Нина не забеременеет при первой представившейся возможности.
Мои щеки вспыхнули, а Джаред прочистил горло:
– Все произошло не совсем так, папа.
Гейб отрывисто кивнул:
– Книга у тебя?
– Да, – ответил Джаред.
– Раз так, нелишним будет сказать, что тебе следует помочь Поллокам подменить ее. И станет одним поводом для беспокойства меньше. Ты не согласен?
Джаред нахмурился:
– Но… если из-за этого мы подвергаемся опасности, зачем ты вообще забирал ее у Поллоков?
– Отвечаю. Джек с момента рождения Нины опасался, как бы она не оказалась женщиной из пророчества. Когда ты влюбился в нее, сынок, мы поняли: речь идет о том, «когда», а не «если». Нам противостояли время и судьба… не поддающаяся решению задача. И все же Джек любил свою дочь и хотел сделать все, что было в его силах, чтобы попытаться удержать от этого пути. Мы знали: есть шанс, что книга подскажет нам лазейку, как выйти из ловушки, поэтому мы ее и взяли.
Джаред недовольно переступил с ноги на ногу:
– Но… в то время, когда ты являлся Нине во сне, ты уже знал, что никакой лазейки нет. Зачем ты подверг ее такому испытанию? К чему эта театральность? Ты хоть понимаешь, через что ей пришлось пройти? И мне?
– Послушай меня. Мы старались найти способ сделать так, чтобы пророчество не начало сбываться.
– Но было уже слишком поздно, – встрял Бекс.
– Это точно, – буркнула Клер.
Гейб покачал головой:
– Не совсем. У нее еще есть время.
Я огляделась:
– А где Самуэль?
Клер засунула руки в карманы куртки. На ней был спортивный костюм: серые брюки длиной чуть ниже колена, присобранные на талии и по низу штанин, и такого же цвета куртка с капюшоном, надетая поверх белого топа. Было ясно, что ее вызвали неожиданно.
– Нянчится с Райаном, пока я не вернусь. Разбирательство закончено, и Райан теперь уязвим.
– Как они? – спросила я.
– Ким возвращается домой завтра. Отец Фрэнсис в норме, но будет некоторое время лежать на вытяжке.
Бекс нахмурился:
– Такого не должно было случиться. Духовным лицам нужна более серьезная защита.
– Защитник отца Фрэнсиса – арх, Бекс, – объяснила Клер. – У него были связаны руки, когда Донован напал на его талеха.
– И что теперь? – спросил Гейба Джаред.
– Шаху нужна его книга, – сказал Гейб. – Ад не хочет, чтобы родился ребенок. Многое против тебя, Джаред. Разбирайся со всем по порядку.
– Со всем по порядку, – повторил Джаред, будто впитывая совет отца.
Гейб еще раз обнял детей и пошел к двери:
– Пройдет еще много времени, пока она родит ребенка, Джаред. Мы будем следить за событиями на земле, но и ты не зевай. Небеса не вступят в игру, пока ты не дашь предлога.
– То есть не начнут войну, – уточнил Джаред.
– Разберись с предлогом, сынок.
С этими словами Гейб вышел.
– Ух, – выдохнул Бекс. – Странно.
У Клер поникли плечи.
– Он больше никогда не вернется?
– Вероятно, – сказал Джаред с извиняющейся улыбкой.
Клер села на ближайшую скамью рядом с матерью, прислонилась к плечу Лиллиан и закрыла глаза, из-под ресниц потекли слезы.
– Мне так жаль, что ты не увидела его, – прошептала Клер.
– Она об этом узнает, – сказал Бекс. – Она всегда все знает.
Окна начали светлеть, по стенам заплясали яркие пятна, как на восходе солнца.
Эли улыбнулся и поцеловал меня в щеку:
– Мои поздравления, малышка. Двойные. Увидимся.
– Скоро?
Ангел улыбнулся.
– Как я уже сказал, когда останется только один нерешенный вопрос.
– Но… Что это значит? Какой вопрос?
Но я обращалась в пустое пространство. Эли исчез.
Клер встала и глубоко вздохнула.
– Мне пора возвращаться, – сказала она и оглянулась.
В дверях стоял Самуэль и протягивал ей руку.
– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он мне с улыбкой.
Клер не спеша пошла по проходу. Стоило ей коснуться руки Самуэля, и она исчезла.
Бекс хохотнул и покачал головой:
– Круто.
Джаред взял меня за руку и отвел на наше прежнее место в церкви. Бекс занял пост рядом с братом. Мы смотрели друг на друга. А солнце разгоралось все ярче, медленно освещая лица гостей. Уголком глаза я заметила движение – отец Джулиан пошевелился, это был знак всеобщего пробуждения.
Священник улыбнулся и жестом показал, чтобы мы повернулись лицом к родным и друзьям, потом положил руки нам на плечи и произнес:
– Представляю вам мистера и миссис Райел.
Все заулыбались, и церковь наполнилась аплодисментами. Несмотря на только что случившиеся грозные события, меня охватила радость. Джаред держал меня за руку, мы вместе спустились с помоста и пошли вдоль прохода. Как странно было возвращаться на место суда над Джаредом при солнечном свете, под пение птиц, которые беззаботно качались на колышимых ветром ветвях деревьев. Маленькая площадь перед церковью купалась в тепле и ждала, когда ее займут наши друзья. Меньше десяти минут назад здесь стояла грозная армия Михаила. А сейчас подступы к площади заполонили жители городка, били вверх струи фонтана. При виде всего этого меня слегка затошнило.
– Как ты? – спросил Джаред, останавливаясь и широко улыбаясь Бет, которая нас фотографировала.
– Хорошо. Только… мне немного не по себе.
– Перемещаться между планами бытия неестественно для людей. Вот почему обычно такое не допускается.
– Это многое объясняет, – сказала я и остановилась, позируя фотографу, пока Лиллиан, Синтия, Чед, дядюшка Джареда Люк и тетушка Марис выходили из церкви. – А это… не скажется на ребенке?
Я улыбнулась.
– Нет, – ответил Джаред и поцеловал меня в лоб.
– Откуда ты знаешь?
Он погладил меня по щеке:
– В противном случае Эли не допустил бы этого.
– О, конечно, – сказала я.
Лиллиан обняла сына и меня. Ее радостная улыбка заряжала энергией весь остров. Я наблюдала за ней и ждала намека, догадалась ли она, что пару минут назад рядом с ней был Гейб.
– Что такое? – спросила Лиллиан не то смущенно, не то весело.
– Ничего, – улыбнулась я. – Просто радуюсь, что ты здесь.
– Не так сильно, как я, – подмигнула Лиллиан.
Мы с Джаредом обменялись взглядами и подумали: был ли это намек?
– Синтия! – окликнула мою мать Бет. – Встаньте рядом с Ниной. Я сфотографирую молодых с мамашами.
Синтия поправила прическу и встала сбоку от меня, приняв приличествующую случаю позу. Я обняла ее за талию и придвинула к себе. Она напряглась.
– Улыбочку! – Бет щелкнула камерой.
На улице собралось несколько местных жителей; их довольные, улыбающиеся физиономии смешались с лицами наших родных и друзей. Островитяне начали петь и прихлопывать в ладоши, а одна старушка помахала нам, подзывая к себе. Джаред взял меня за руку, и мы пошли к ней. Местные потянулись следом, хлопая в такт веселой песне. Я удивилась и обрадовалась, а потом засмеялась. Бледные лица наших друзей были рассеяны среди коричневых, зацелованных солнцем горожан, которые шли следом за нами к центру городка, где небольшая группа мужчин играла музыку.
– Ты организовал это? – спросила я Джареда.
Он довольно улыбнулся:
– Нет. Это единственное, чего я не делал.
Мы рассмеялись, радуясь импровизированному празднеству, которое разрасталось вокруг нас. Джаред вывел меня на середину улицы, и мы танцевали под переборы гитар и отбиваемые руками ритмы барабанов. Чед и Бет присоединились к нам, их примеру последовали Люк и Марис, а потом и Бекс пригласил свою мать станцевать на пыльной улочке. Я бы переживала за Синтию, если бы не знала лучше других, что она предпочитает оставаться в стороне от любых безрассудств, сохраняя полное спокойствие.
Вечер выдался душный, а мое подвенечное платье не было приспособлено к карибской жаре и влажности. Джаред уловил мои ощущения и предложил посидеть в тени. Какая-то пожилая женщина принесла веер и протянула мне с понимающей улыбкой. Музыканты продолжали играть, и наши гости вместе с горожанами отплясывали до самого вечера. Когда зажглись уличные фонари и подвесные лампы замигали огоньками в ночи, веселье еще продолжалось.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джаред, протягивая мне очередной стакан воды.
– Хорошо. – Я улыбнулась и отпила глоток. – Я чувствую себя хорошо.
– Так хорошо, что готова танцевать? – спросил Джаред и сделал, знак музыкантам, чтобы те сыграли медленную мелодию.
Я охотно позволила мужу взять себя за руку и вывести в центр танцевальной площадки, обвила его шею руками и прижалась щекой к груди любимого. Небесный запах Джареда унес меня в заоблачные выси – далеко-далеко от судебных разбирательств и войны, которую нам придется вести, чтобы остаться в живых. Только теперь я заметила, что его кожа не такая горячая, как обычно.
– Что-то не так? – спросил Джаред.
– Я не чувствую, что ты горячий.
– Возможно, это потому, что ты сама перегрелась в этом платье. Надо было предусмотреть возможность переодеться.
– Мне хорошо. Не суетись.
Джаред положил подбородок мне на голову, и мы медленно двигались в такт музыке. Легкий ветерок пробирался между деревьями, выстроившимися вдоль мощенной булыжником улочки в центре городка. Я прильнула к груди Джареда и утонула в его объятиях. Впереди – пугающая неизвестность, однако никогда еще я не ощущала такого полного и всепоглощающего спокойствия. Передряги, которые ожидали нас в Провиденсе, показались мне мелочью в сравнении с величием этого момента.
Я подняла взгляд. На лице Джареда играла довольная улыбка.
– Ну как, оправдались твои ожидания?
– Вроде того, – проворковал он. – Даже более чем.
У меня отяжелела голова, и я прислонилась к плечу мужа. Обвела взглядом окрестности и увидела танцующих Чеда и Бет. Они не разговаривали, но улыбались – для обоих это был сладостный момент. Я вспомнила наше с Джаредом первое посещение Литтл-Корна. Сердце радовалось при виде Бет и Чеда, на которых остров произвел такое же впечатление, как и на нас.
Солнце село. Островитяне зажгли лампы вдоль тротуара. Мы с Джаредом и Бет стояли и слушали, как Синтия и Лиллиан обсуждают церемонию венчания. Обе сходились в том, что она прошла прекрасно. Я ждала от Лиллиан подтверждения, знает ли она, что в церкви побывал Гейб. Увы. Даже если ей об этом известно, виду она не подала.
– Ну, дочь моя, – сказала Синтия, вытирая мне лоб платком. – Завтра рано утром у меня важная встреча. Джаред обещал ее устроить. Так что я удаляюсь.
– Спасибо, что приехала, мама, – сказала я и потянулась к ней, чтобы обнять.
Неожиданно для меня Синтия не ограничилась обычным неловким объятием. Она прижала меня к себе и шепнула на ухо:
– Будь осторожна, дорогая. Я люблю тебя.
Синтия быстро развернулась на каблуках и пошла к ожидавшему ее грузовичку. Она ни разу не оглянулась, пока машина медленно скрывалась в темноте тропического леса. Когда затих шум мотора, я повернулась к Джареду. Он улыбнулся:
– Она любит тебя.
– Это я слышала, – произнесла я, не переставая изумляться. – То есть, конечно, она меня любит. Но она никогда… У нее правда встреча?
– Да, я все подготовил, – ответил Джаред. – Бекс сейчас на лодочной станции. Он поедет с Синтией на главный остров и посадит ее в самолет.
– Отлично. Напомни мне, чтобы я поблагодарила Бекса.
– Ох, он рад это сделать. – Лиллиан обвила тонкой рукой мою талию. – Я собираюсь уехать с Чедом и Бет. Она такая милая девушка.
– Да, очень, – с улыбкой согласилась я.
– Увидимся дома. Приходите к нам обедать, хорошо?
– Обещаем, – сказал Джаред и поцеловал мать в лоб.
– Я люблю вас обоих!
Лиллиан помахала рукой и пошла вслед за Бет и Чедом к другой ожидавшей седоков машине.
– А на чем поедем мы? – спросила я Джареда.
– Оседлаем мой мотоцикл.
– Ты шутишь.
Я показала на свое платье.
Джаред рассмеялся:
– Нет. Вовсе нет.
Он присел, собрал в охапку подол платья и приподнял его.
– Прекрасная ночь. Будет весело.
Я затрясла головой и пожала плечами:
– Почему бы и нет? Синтия уехала, так что некому будет сходить с ума из-за этого.
Я зажала собранный в комок тюль и шелк под мышкой и взяла Джареда за руку. Он провел меня через толпу музыкантов к маленькому грязному мотоциклу. Мы проехали проселками через пару деревушек. Было так темно, что я не могла понять, едем мы мимо жестяных домишек или это тени от деревьев. Не прошло и получаса, как Джаред сбавил ход и остановился. Невдалеке послышался шорох волн, нежно трущихся о берег.
Рука об руку с Джаредом мы пошли по тропинке. И вот под подошвами сандалий заскрипел мокрый песок. Половинка луны упрямо светила сквозь тонкий, дырявый покров облаков. Мы добрели до границы, где океан встречается с песком, и двинулись дальше по пляжу. Не говоря ни слова, мы просто шли, держась за руки, вслушиваясь в Литтл-Корн.
Наконец луна избавилась от облачного налета, серебристый свет заплясал на воде. Мы добрались до большого плоского камня. Джаред предложил мне сесть.
– Ты, наверное, устала, – сказал он, устраиваясь рядом.
– Я устала, но у нас всего один день на свадьбу. У меня открывается второе дыхание.
Джаред ласково посмотрел на меня. Его взгляд задержался на моих губах.
– Мне хотелось немного побыть наедине с тобой и с островом.
Глаза Джареда сверкали в лунном свете, и я вдруг занервничала. С чего бы это? Глупость какая. Я ведь уже ношу ребенка. Но под впечатлением от этого дня – дня нашей свадьбы – я почувствовала, будто у нас все в первый раз. Мы не стеснялись друг друга, не боялись, что я забеременею или что нас застанут. Дело было в нас самих и в том, что впереди первая брачная ночь – подтверждение того, что мы супруги. Какие объяснения ни придумывай, но я ужасно разнервничалась, это факт.
– Что с тобой? – спросил Джаред.
Понимая, что объяснить вразумительно свои чувства и не впасть в смущение мне не удастся, я притянула Джареда к себе и прикоснулась губами к его губам.
Он засмеялся и отстранился от меня:
– Мне что-то не по себе из-за сегодняшней ночи. Глупо, правда?
– Нет, – сказала я, теребя его рубашку. – Я тоже так себя чувствую.
– Да? – с облегчением вздохнул Джаред.
Я кивнула и посмотрела назад, потом вернулась к супругу и, покусывая губы, спросила:
– Мы далеко от каситы?
– Наш домик прямо там, – ответил Джаред и кивнул мне за спину.
– Может быть, нам… Я не знаю, подходят ли тут слова «разделаться с этим поскорее».
Джаред откашлялся и криво усмехнулся:
– Разденемся догола и расслабимся по полной?
Я разинула рот и громко захохотала:
– Джаред!
Он засмеялся, поднял меня на руки и пошел по направлению к касите.
– Я не сказал, что это была плохая идея.
Джаред пронес меня на руках по лесу, и вот мы уже в знакомых окрестностях каситы. Мой муж отодвинул легкую раздвижную дверь, внес меня в комнату и мягко опустил на матрас. Лунный свет померк, поднялся ветер. Положив руки мне на плечи, Джаред склонился надо мной. Над океаном пронесся раскат грома, и, как только первые капли дождя застучали по жестяной крыше нашего убежища, Джаред прикоснулся губами к моим губам.
Его губы совершили путешествие по моей шее. Твердо упершись в матрас коленом, Джаред приподнял меня одной рукой, а другой расстегнул у меня на спине молнию свадебного платья. Я сняла с него пиджак, стянула с рук рукава его белой рубашки, а потом расстегнула две ее верхние пуговицы. В нетерпении я взялась за низ рубашки и сняла ее через голову любимого.
Я увидела рельефные мышцы, игравшие под гладкой кожей, и не почувствовала никакого нервного напряжения. Обычно, когда мы с Джаредом занимались любовью, я наслаждалась состоянием расслабленности и покоя. К чему отказываться от такого удовольствия на этот раз? Я сосредоточилась на процессе раздевания: разобралась с пуговицей на брюках и резким движением расстегнула молнию.
– Я сказал, что это хорошая мысль, но не обещал, что не стану наверстывать упущенное, – сказал Джаред, сбрасывая брюки.
Он согнул руки в локтях и лег на меня всем телом.
– Времени хватит, – отозвалась я, – у нас вся ночь впереди. Думаю, если мне удастся пережить начало, то смогу расслабиться.
С этими словами я положила ладони на спину Джареда.
Он засунул руку под юбку моего платья и стянул вниз по бедрам, потом по коленям, икрам, лодыжкам тонкие кружевные трусики. Через мгновение они оказались на полу.
Ладонь Джареда пробралась обратно вверх по моей ноге и исчезла под слоями шелка. Ноги у меня напряглись, я быстро втянула в себя воздух. А потом мне ничего другого не оставалось, как закрыть глаза и утонуть в матрасе.
– Рад признаться тебе, – жарко дыша, прошептал Джаред, – что я рассчитываю на всю ночь.
Я сидела на пляже и слушала шум прибоя. В предыдущий приезд на остров я притворялась миссис Райел. Теперь это превратилось в реальность. Вздохнув, я положила руку на живот. Хотелось бы мне, чтобы обстоятельства сложились иначе и чтобы я, как любая другая новобрачная, могла спокойно наслаждаться красотой окружающего пейзажа в первый день после свадьбы. Что толку в желаниях, они ничего не меняют; я это знала. Была бы у меня другая жизнь, в ней не было бы Джареда. Если бы мы не встретились, порядка в моем существовании было бы куда больше. Самым худшим в таком сценарии стало бы открытие, что мой отец вовсе не тот человек, каким я его себе представляла. Кроме этого разочарования, меня ждала обыденность усредненного бытия. Я бы вышла замуж за Райана, работала бы в «Титане», родила бы ребенка, а может, трех. Так мы и жили бы в любви и согласии, изо дня в день сталкиваясь с обычными жизненными проблемами.
Я сморщила нос. Жизнь без Джареда непредставима. Я даже думать о таком не хотела. Хаос, постоянная тревога и неуверенность в будущем – это достойная расплата за любовь вроде нашей. Но ведь и Джаред на такое не напрашивался. Чтобы быть вместе, нам пришлось пройти через опасности, и он считал, что это не напрасно. Джаред никогда не сомневался в этом, а я с ворчанием, но принимала все как есть. Зачем подвергать себя таким испытаниям? Любому здравомыслящему человеку это показалось бы неуместным. Но что они могут понять, эти здравомыслящие люди. Никто из них не переживал того, что выпало пережить мне. Я ждала этого, страстно желала долгие годы. Рядом с Джаредом я чувствовала себя в безопасности и покое, и это не сравнить ни с чем. Никто другой на свете не мог подарить мне таких ощущений. Ни один супруг не относился к своей жене с таким благоговением, как Джаред ко мне. Разве могут они понять, на что можно с готовностью пойти, чтобы сохранить такие отношения. Наша любовь, несмотря на все ее несовершенства, была совершенной.
И тут я наконец поняла, поняла с полной ясностью: с того момента, как я узнала правду, мне было страшно распрощаться с нормальной жизнью, но без Джареда она не имела смысла. Конечно, я была полноценной, сложившейся личностью. Мне не нужен другой человек, который дополнял бы меня, но с Джаредом я гораздо счастливее, чем без него. Я была больше, чем просто счастлива. Стоит ли тратить время на доказательства, что я была свободна? Была и с ним, и без него. Остаться с ним означало сделать выбор в пользу взаимной любви, сказать «да» совместной жизни с кем-то. То, что творилось вокруг нас, можно назвать хаосом, и все равно никогда в жизни я даже не надеялась на такое. И большинство людей не надеются. Любовь Джареда – выражение самых чистых чувств, какие один человек может испытывать к другому. Чем больше я взвешивала в голове все «за» и «против», тем менее привлекательной становилась пресловутая нормальная жизнь. Само сравнение причиняло боль. Я не могла вспомнить, что заставляло меня сомневаться, и ругала себя, ведь из-за моей неуверенности Джаред мог подумать, что мне не так уж и хорошо с ним. А я была благодарна ему за каждый миг, который он провел со мной.
– Как ты себя чувствуешь, любимая? – раздался из-за спины голос Джареда.
Он принес мне стакан воды со льдом.
К чему спрашивать. Мне хорошо. Кажется, мне с каждым днем лучше и лучше. Это нормально? Разве я не должна чувствовать тошноту или постоянную усталость? Или то и другое вместе?
– Необязательно, – сказал Джаред и сел рядом со мной. – Что считать нормальным, когда ты носишь нашего ребенка?
Мы вместе смотрели на гладь океана. Шторм бушевал над водой всю ночь до утра… Я это точно знала, и тому была причина. Джаред сдержал обещание наверстать упущенное. Я спала всего час или два, после того как солнце взломало линию горизонта и вторглось на пляж. Пространство океана тянулось в бесконечность, пока не соединялось с небом. Отличить их друг от друга можно было только по небольшой разнице в оттенке синевы. Я глубоко вздохнула и прижалась к мужу.
– Что с тобой?
Он поцеловал меня в лоб.
– Неважно, – ответила я и закрыла глаза.
Мне хотелось получать удовольствие от шума волн, набегавших на берег, и дуновений ветра, который играл с моими волосами. Я бы так и сделала, если бы могла выбросить из головы тревожные мысли. А еще я притворилась бы, что события, которые мне пришлось пережить за последние годы, – нереальны. Но нет, все это было, и по возвращении домой нас ждало продолжение этого непостижимого ночного кошмара. С такими мыслями трудно расслабиться и наслаждаться медовым месяцем, несмотря на беспрестанные усилия Джареда. Я наконец приняла свою жизнь такой, какая она есть, но от этого будущее не стало менее пугающим.
– Смотри, – сказал Джаред и кивнул в сторону какого-то пятна на пляже.
Ярдах в двухстах от нас стоял Самуэль. Моим человеческим глазам было не под силу на таком расстоянии различить, смотрит он на нас или на океан.
Джаред потерся носом о волосы у меня над ухом:
– Его только что временно назначили на новую должность.
– Присматривать за нами? – спросила я. – Наверное, он в ужасе.
Джаред хмыкнул:
– Что-то вроде того. У гибридов нет архов. Я говорил тебе об этом?
– Нет, не говорил.
– У нас нет. Наша работа – защищать людей, прибавь к этому наши знания и способности, ясно, что приставлять охрану к нам самим излишне. Не говоря уже о проклятии…
– Но тебе все-таки нужна защита? – спросила я.
Джаред задумался:
– Мы рождены для того, чтобы защищать. Я думаю, он смотрит на это как на неразумную трату ресурсов.
– Понимаю, – кивнула я.
Джаред сдвинул брови и поднял голову:
– Ты сегодня выглядишь по-другому.
– Я? Что со мной не так?
Джаред засмеялся.
– Не внешний вид, уверяю тебя. Но поведение. Кажется, ты не так близка к отчаянию. Почему?
От удивления я приподняла брови и пожала плечами:
– Не потому, что перестала беспокоиться, уж поверь. Мне еще год учиться в колледже, после этого я приму в управление «Титан»… и я жду ребенка. Лично меня больше всего заботит, что нужно быть настороже девять месяцев, чтобы остаться в живых и родить нашего ребенка, уповая на добрую волю Создателя. Пусть Он вопреки собственным правилам поможет нам.
– Десять.
– Что?
– На самом деле десять месяцев. Сорок недель – это десять месяцев.
– Еще не легче, – хмуро сказала я.
Джаред выдавил улыбку:
– Я гордился тобой, пока слушал.
Я не ответила, и тогда он развил мысль:
– С Михаилом. Ты здорово говорила. Может быть, благодаря твоим словам я избежал серьезных проблем.
– А что могло случиться? Если бы Эли принял решение не в твою пользу?
– Наихудшим наказанием была бы смерть.
– Но… ты не можешь умереть, если не умру я.
– Или если меня признают виновным в нарушении Равновесия. Небеса не проявляют снисхождения в обоих случаях.
– Предполагается, что наш ребенок может нарушить Равновесие, – сказала я, прикасаясь к животу.
Джаред положил руку поверх моей:
– Не Бог создал этого ребенка, а мы, Нина. Свободная воля и Закон находятся на противоположных концах вселенной. Я мог бы объяснять тебе это до конца жизни, и ты все равно не поймешь. Я и сам не до конца это понимаю. Знаю только, что Закон неизменен, а Равновесие меняется. В нашем случае Равновесие находится в зависимости от свободной воли, и это все меняет.
– У меня голова болит, – сказала я.
– Сочувствую. Еще воды?
Я посмотрела на стакан. Он был пуст.
– Я даже не заметила, что прикасалась к нему.
Джаред провел рукой по моему предплечью, нажимая пальцами на кожу в разных местах.
– У тебя температура, думаю, это из-за беременности.
Я кивнула, глядя на океан.
– Это когда-нибудь кончится, Джаред? Когда ребенок родится, нам тоже придется бороться за каждый прожитый день?
– Нет. В какой-то момент небеса должны решить, что с нас достаточно. И тогда мы или будем спасены, или умрем. Как только решение будет принято, мы окажемся под защитой.
Я посмотрела на небо:
– Почему Он не сделает это сейчас?
Джаред не отвечал, но так и должно быть. Я не ждала, что он даст ответ.
– Джаред…
Я замолчала в нерешительности. Не хотелось портить это прекрасное утро.
– Думаю, мне надо продолжить тренировки.
– Хорошо.
– Хорошо?
Джаред обхватил меня руками и положил подбородок мне на голову.
– Ты права. Мы должны быть готовы ко всему. Начнем. Как только вернемся.
– Спасибо, – с улыбкой сказала я.
Джаред отстранился и посмотрел мне в глаза:
– Ты должна относиться к этому спокойно, вот что.
– Я буду. Обещаю.
Довольный, Джаред взял у меня из рук стакан и вскоре вернулся с новой порцией льда, плававшего в воде. Я сделала глоток и вздохнула, чтобы расслабиться.
Мы сидели обнявшись под утренним солнышком и следили, как оно карабкается вверх, время от времени скрываясь за блуждающими по небу облаками. Какое наслаждение! Нечасто выдавались в нашей жизни такие моменты тишины и покоя.
В конце концов мой желудок начал выражать протест. Я посмотрела вниз, потом на Джареда:
– Думаю, нам надо чего-нибудь поесть.
– Странно, что ты до сих пор не заикалась об этом. Ты не ела со вчерашнего дня.
– Странно, что малыш не намекнул раньше, – сказала я, протянула руку Джареду и встала.
– Вижу, мне нужно лучше заботиться о вас.
Мы пошли в домик, который служил столовой. Там сидели несколько постояльцев. Я запустила руку в вазу с фруктами и с нетерпением стала ждать официанта.
Через час наш стол был уставлен пустыми и полупустыми тарелками из-под морского окуня, печеных моллюсков, каллялу и прочих карибских блюд. Тому, кто не голоден, я могла показаться поистине ненасытной.
Я собрала пальцами последние крошки бананового хлеба, который мы заказали на десерт, и слизнула их с рук.
– Вау, – сказал Джаред.
– Что?
– У тебя всегда был здоровый аппетит, но сегодня я поражен.
Он ухмыльнулся.
– Еще бы, – улыбнулась я.
Мы оба знали, что заказанное нами и поглощенное мной невероятное количество пищи превосходило все поставленные до сих пор рекорды. Наш стол выглядел так, будто мы устроили обед с голодными волками.
– Готова ко сну? – спросил Джаред и положил на стол длинный счет.
– Пойдем исследовать остров, – улыбнулась я, – или плавать с маской и ластами.
– Плавать с ластами? Ты не устала?
– Нет. Я чувствую себя превосходно.
На мою усмешку Джаред отреагировал хмуро.
– Что? Мне не положено чувствовать себя превосходно?
– Нет. Мне кажется, ты устала. Ты хотела есть за час до того, как у тебя заурчало в животе. И вот я не могу решить: это я теряю чувствительность или твое тело реагирует не так, как обычно, из-за Горошинки. Если причина в этом, мне бы не хотелось, чтобы ты переутомлялась.
– Ладно, я посплю. Или хотя бы немного отдохну, если не смогу уснуть.
– Правда?
– Правда. А что?
Джаред замялся:
– Просто ты… редко бываешь такой сговорчивой. Я начинаю сомневаться, уж не попал ли в другую реальность.
– Ну, прости, я бываю такой занозой в заднице. Думаю, супружеские пары не должны ссориться во время медового месяца.
– Так вот в чем дело? – удивленно произнес Джаред. – Ты хочешь быть милой?
– Нет. Я тебе доверяю. Ты знаешь мое тело лучше, чем я сама, и я не хочу делать ничего такого, что может повредить ребенку.
Джаред сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:
– Приятно слышать от тебя такие слова.
Я нахмурилась, и Джаред покачал головой:
– Нет. Я серьезно. Иногда ты меня удивляешь.
– Ты считаешь, что я наврежу ребенку?
– Нет! – воскликнул Джаред, обнимая меня и хохоча. – Нет, своим доверием.
– А как же иначе, – сказала я, дыша ему в грудь. – Пойдем в каситу и полежим немного.
Джаред кивнул и взял меня за руку. Он зашагал по тропинке. Всю дорогу до нашего затейливо разрисованного домика мы шутили и смеялись. Глаза Джареда светились радостью, как никогда прежде, – в них не было ни облачка. Мы дошли до двери дома, Джаред поднял меня на руки, отнес на кровать и осторожно положил на спину.
– Знаешь, – сказал он, отодвигая волосы от моего лица. – Я всегда считал, что ты невероятно красива, но теперь…
Джаред прикоснулся к моему округляющемуся животу:
– Я не могу отвести от тебя глаз. Ты ослепительна.
Кончиками пальцев он зачесал назад мою челку, мягко и нежно. Мне было так приятно, я блаженствовала, но спать не хотела.
– Я не рассчитываю, что ты будешь повторять это, когда я стану огромной, как дом, и мне понадобится моральная поддержка, чтобы показаться на людях.
– Не могу дождаться этого момента. Я объездил весь мир, но это будет самым прекрасным зрелищем, какое я когда-либо рассчитывал увидеть.
– Кроме нашего ребенка, – заметила я.
Джаред засветился от радости:
– У меня впереди много приятных моментов.
Я сцепила пальцы за головой Джареда и притянула его к себе, пробуя на вкус его губы:
– У меня тоже.
Я стащила с Джареда рубашку, и он прижался ко мне теплой грудью. Я вздохнула. По крайней мере, в этой части наша жизнь вошла в норму.
– Тебе надо отдохнуть, – шепнул Джаред, обдавая мою кожу теплом дыхания.
– Я отдохну.
Не успела я закрыть глаза, и вот они уже снова открылись. Солнце еще светило. На краю кровати сидел Джаред и надевал футболку. Он обернулся ко мне. На лице озадаченное выражение.
– Ты обещала поспать, если мы…
– Я поспала, – сквозь зевоту ответила я. – И так хорошо. Сколько времени? Мне кажется, будто я проспала целый день.
– Нина, не прошло и двадцати минут.
– Ты шутишь.
Джаред нахмурился:
– Не морочь мне голову.
– Что ты? Я никогда не была соней.
– Да, но когда ты засыпала посреди дня, то отключалась часа на три.
Джаред нагнулся и тихонько прижался ухом к моему животу, задержался на некоторое время, а потом вздохнул:
– Что-то изменилось. Я не могу ухватить суть. Ты стала другой.
– Нет. Я же тебе говорила, что не хочу спать. Пошли поныряем. Мне скучно.
Я встала с кровати, взяла из чемодана пляжный набор и стала поторапливать Джареда: хватит рассиживаться. Я тычками погнала его на пляж, мне не терпелось плюхнуться в воду. Мы ныряли с ластами и маской, плавали, брызгались и обследовали самые отдаленные уголки острова. Вечером мы мылись вдвоем под душем на улице, а потом нырнули в постель. Если бы я уже не была беременна, то к концу медового месяца наверняка стала бы. Джаред был ненасытен, а я в каждый миг затишья шептала ему на ухо распаляющие желание двусмысленности.
Как и в прошлый наш приезд на Литтл-Корн, неделя подошла к концу слишком быстро. Джаред заметил в моих глазах знакомую печаль, когда я собирала вещи.
– Мы можем вернуться сюда. Когда закончишь колледж, когда родится ребенок, мы приедем и останемся, на сколько захочешь.
– Я должна управлять компанией, ты не забыл?
– Все будет идти прекрасно, если ты решишь взять отпуск.
Я пожала плечами и повторила скучный процесс зачехления свадебного платья.
– Может быть.
Джареду, казалось, тоже не по себе. Пока команда грузчиков укладывала наши вещи в грузовик, мы не разговаривали, в лодке тоже. Когда судно подпрыгивало на волнах по пути к главному острову, Джаред молча обнимал меня, а в ожидании самолета для вылета из Никарагуа мы обменялись всего несколькими фразами. Это было похоже на расставание навсегда со старым другом. Я чувствовала себя потерянной. На этот раз не будет никакого кольца, чтобы поднять мне настроение, только угрюмые мысли о том, что ждет нас дома.
Сказка закончилась.
Как только мы попали в воздушное пространство США, я позвонила Бет, чтобы выяснить ситуацию в «Титане». Саша делала все, чтобы жизнь никому не казалась сладкой, а Грант не мог дождаться моего возвращения, чтобы самому взять отпуск. До конца занятий – несколько недель, потом наступит лето.
Райан был все еще в больнице. Бет сообщила, что Клер ни на минуту не оставляет его одного. Эти слова заставили меня вспомнить о том времени, когда я навещала Райана, и я подумала: интересно, научил ли он Клер играть в слоганы. Я не могла представить себе, как Клер сидит у его постели, хихикает и дурачится. Она, скорее, устроилась где-нибудь в углу и пытается делать вид, что не замечает его попыток обратить на себя внимание, игнорирует бесчисленные вопросы и хмурится. Надеюсь, я ошибаюсь.
Пилот объявил по громкой связи, что мы скоро приземляемся. Джаред затянул мой ремень безопасности и поцеловал меня в щеку рядом с ухом, шепнув, что все будет в порядке. Я не особенно нервничала из-за посадки, поэтому решила: он имеет в виду жизнь в Провиденсе. Столько всего произошло на Литтл-Корне, что легко было потеряться в этом ином мире и начать считать жизнь на Род-Айленде дурным сном. Однако этот дурной сон и есть реальность, и мы близки к тому, чтобы снова окунуться в него.
Спуск по трапу самолета, проход по площадке перед ангаром к ожидающей нас машине – все это до боли знакомо. Асфальт мокрый – недавно прошла гроза. Поздней весной это случается. Воздух влажный и тяжелый, почти осязаемый. В сотне ярдов от нас стоял Самуэль, он держался на заднем плане, но так, чтобы мы его видели. Джаред и так знал о его присутствии, значит, Самуэль показался ради меня. Правда, на этот раз Джаред не подошел к Самуэлю. Он провел меня к машине и кивком приветствовал нашего водителя Роберта, который придерживал дверь.
Зазвонил мобильник. Я ответила. Грант не терял времени, составляя для меня расписание. Он намекнул, что было бы неплохо, если бы я заехала прямо сейчас. Важная встреча намечена на завтра, как раз когда у меня занятия в колледже. Кроме того, Грант хотел обсудить со мной несколько неотложных вопросов, которые накопились за время моего отсутствия.
Я нажала на отбой и вздохнула:
– Может быть, мне…
– У тебя впереди несколько дней подготовительных занятий и контрольных, и не забудь: на носу выпускные экзамены. Грант сам разберется.
– Ты прав. Встречусь с ним вечером. У него есть час, а потом возьмусь за книги.
Джаред покачал головой.
– Что? Что я такого сказала?
– Ты. Ты согласилась со мной без всяких возражений. Я к такому не привык.
Я сжала губы, пытаясь не рассмеяться. Какой же занудой я была раньше. Надо продлить Джареду отдых от моего упрямства.
– Не могу поверить, что я так ужасно вела себя с тобой. Прости.
Джаред взял меня за руку и посмотрел прямо в глаза:
– Ты вовсе не была ужасной. На тебя навалилось столько проблем, и поступать в соответствии со своим пониманием было крайне важно. Делать выбор самостоятельно в такой безумно запутанной ситуации – это единственный способ хоть как-то контролировать ход событий. Я никогда не сердился на тебя за это. На самом деле упрямство – одно из качеств, которые я люблю в тебе.
– Ну, все равно, считай, что его заметно поубавилось.
Джаред улыбнулся:
– Не стоит извиняться за то, что ты пыталась справляться с ситуацией. Любому было бы трудно. Проблем действительно хватало. Тем не менее не хочу обманывать тебя и говорить, что мне не доставит удовольствия твое новое настроение.
Я поцеловала любимого в уголок рта:
– Скоро ты увидишь во мне много нового. Я больше не хочу быть жертвой. Теперь я стану активным участником того, что происходит со мной и моей семьей. Либо мы пройдем через это вместе, либо никак.
Джаред засиял:
– Ты удивляешь и радуешь меня каждый день.
– Ладно, если ты закончил изумляться, мне нужно заняться кое-какими делами. Роберт, нам понадобится «эскалада».
Роберт посмотрел на меня в зеркало заднего вида добрыми глазами, окруженными мелкими морщинками.
– Да, мэм.
Машина развернулась, и Роберт помчал нас к дому. Лофт больше не был нашим жилищем, и это единственное, что отличало наш нынешний приезд с Литтл-Корна от предыдущего.
Шины заскрипели по гравиевой подъездной дорожке, и Роберт остановился рядом с внедорожником Джареда. Дверца открылась. Роберт протянул мне руку:
– Как хорошо, что вы вернулись, мисс…
Водитель на мгновение замялся, а потом продолжил:
– Приношу свои извинения. Миссис Райел.
Я улыбнулась:
– Вот за это, Роберт, вы получите прибавку к жалованию.
Водитель кивнул Джареду, открыл багажник и вытащил из него наши сумки:
– Отнесу вещи в стирку, а потом доставлю в вашу комнату.
– Благодарю вас, Роберт, – сказал Джаред.
Муж взял меня-за руку и повел к «эскаладе». Он открыл дверцу, поднял меня на руки и усадил на пассажирское сиденье.
– Раз у меня нет возможности перенести тебя через порог дома, соблюдем формальность хотя бы так.
Я засмеялась и сказала, положив ладони ему на щеки для быстрого поцелуя:
– Сойдет.
Провиденс выглядел по-другому. Недавно прошел дождь, и с деревьев капало; внешнего вида домов сырость не испортила, а вот пешеходам приходилось несладко: движение на улицах напряженное, попробуй тут пройти по тротуару и остаться сухим. В некотором смысле Провиденс стал для меня чужой территорией, хотя всегда был и останется домом. Но сейчас он превратился в поле битвы с теми, кто хочет навредить моему ребенку. В течение нескольких месяцев до родов я буду ходить по улицам под охраной, с подозрением относясь к каждому встречному, обходя стороной темные закоулки. Мы не знали, когда ад начнет действовать и что нам уготовлено, а значит, важно быть начеку. Пусть так, все равно я рада, что мне выпала такая участь. Мои предки – не просто жители Род-Айленда. Я из рода нефилимов. Мы пережили царя Давида, потоп и желтую лихорадку 1797 года. Мой муж наполовину ангел. Я вынесу все, что бы со мной ни случилось. Буду твердить это неустанно, повторять самой себе снова и снова. Какой смысл дрожать от страха в предчувствии того, что может произойти?
– Что с тобой? – спросил Джаред.
Он ощутил, какое на меня нашло настроение.
Я пожала плечами и ответила:
– Думаю, это кураж. Мы справимся. Я верю в тебя и в нас.
Глаза Джареда слегка потемнели. Он взял меня за руку, на скулах ходили желваки, пальцы переплелись с моими и напряглись.
– Мне определенно нравится твое новое настроение.
Сложенный из бетонных блоков фасад здания «Титана» возвышался над «Флит Ринк». Скоро лето, и каток превратился из ледового развлечения в притягательную площадку для любителей роликов. Джаред припарковался на обычном месте и поцеловал меня в губы. Я ступила на тротуар и направилась к главному входу.
Первые шаги без Джареда показались мне трудными, и я замешкалась. Кроме нескольких часов подготовки к свадьбе, мы с Джаредом проводили вместе все время – двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Меня охватили неуверенность и легкое раздражение, как будто я оставила дома мобильник или забыла ключи в машине, захлопнув дверцу.
Я толкнула входную дверь и пошла по холлу, борясь с неуверенностью. Джаред не выходил из машины. Это означает, что все в порядке. Если бы он почувствовал мельчайший намек на опасность, тут же очутился бы рядом.
«Соберись, Нина», – шепнула я самой себе, нажала на кнопку нужного этажа в лифте и, пока двери съезжались, набирала в грудь воздуха. Когда двери открылись, я облегченно выдохнула – запас храбрости не понадобился.
– Смотрите, кто пришел, – сказала Саша.
Одну руку она положила на бедро, а в другой держала тощую стопку бумаг. Длинные рыжие кудри удачно оттеняли резкие черты лица девушки. Человек с наметанным глазом признал бы Сашу красавицей, но я давно поняла, что внутри этой милашки сидит упрямый, злой ребенок.
– О боже. Ты сделала завивку, пока меня не было? Похоже, восьмидесятые возвращаются.
Я протиснулась боком мимо Саши, решив, что лучше не задевать плечом ее костистую руку.
– Горячие бигуди. Грант тоже сегодня отметил мои кудряшки.
– Где Грант?
– В своем кабинете. Он ждал у тебя полчаса. Ты опоздала.
– Я приехала прямо из аэропорта. А ты почему еще здесь?
Саша пожала плечами:
– Я здесь, пока Грант здесь.
Округлив глаза, я протянула руку:
– Это для меня?
– Да, – сказала Саша, передавая мне бумаги. – Я собиралась сделать копии.
– Это не нужно. Спасибо, что осталась, а теперь можешь отправляться домой.
Я взяла документы и пошла в кабинет Гранта. Хозяин помещения сидел, закинув на стол ноги в жутких носках с рисунком из зеленых и бежевых ромбов.
– Вот и она, миссис Арахис.
– Не начинай, – отрезала я и положила документы на стол. – Я говорила тебе, что вернусь вовремя. Зачем ты послал Сашу делать копии этого?
Грант закрыл лицо ладонями:
– Саша милая девушка, по-моему, но она делает больше, чем от нее требуется. Я изобретал, чем бы еще ее занять.
Что тут скажешь? Я хихикнула.
– Она хочет получить работу ассистента. Вот и насела на тебя.
– Да, она повсюду – у меня в голове, в кабинете, в столе, на глазах, на пути. Она неутомима. У меня, честно, не хватало для нее работы. Она отказывается помогать в других отделах и не уходит, пока я здесь.
– Грант. Она практикантка и не должна отказываться ни от какой работы.
Грант на минуту задумался над моим комментарием, а потом кивнул:
– Это верно. Можешь дать ей новое задание утром.
– О нет. Ты не переложишь это на меня. Саша – твоя проблема.
Грант откинулся на спинку стула:
– Не хочу ее расстраивать, а тебе, кажется, все равно. Я думал, ты с радостью это сделаешь.
– И как только эта компания просуществовала столько времени с таким мямлей во главе, – сказала я, просматривая документы. – А это что за… ключевые пункты?
– Я попросил Сашу напечатать их, чтобы ничего не забыть.
Я скривилась, а Грант пожал плечами:
– Час ее не видел. У нее проблемы с выравниванием полей.
– Грант, ты знаешь все эти расчеты вдоль и поперек. Тут больше нечего обсуждать со мной. Просто добейся подписания этого чертова соглашения и запускай дело.
Я стояла, раздражаясь, что он отнимает у меня время.
– Я так и планировал. Проблема в том, что эта сделка в будущем может привести к тому, что «Титан» начнет развиваться не в том направлении, которое наметил для него твой отец.
– Джек наметил выкачивание денег. Заключай сделку.
У Гранта опустились плечи, и он уныло упер взгляд в стол.
– Подожди-ка минутку… – сказала я, указывая пальцем на Гранта.
Он тут же напрягся. Все ясно. Грант попался.
– Ты вообще не собирался обсуждать со мной дела! Просто хотел, чтобы я избавила тебя от Саши!
Грант потянулся ко мне:
– Ты не поняла! Она каждое утро переставляет все у меня на столе! Она составляет списки списков моих дел!
– Ясно, ты не женат. Не могу поверить, что ради этого ты вызвал меня сюда в день возвращения домой после медового месяца.
Грант удивленно вскинул брови:
– Как же так? Ты была где-то в тропиках, загорела. Никогда бы не подумал, что ты сбежишь, чтобы тайком выйти замуж. Джек не одобрил бы этого.
– К нашему случаю выражение «пожениться тайком» не подходит. Мы уже давным-давно помолвлены. А решилось все в последнюю минуту. Завтра в перерыве между занятиями позвоню тебе узнать новости.
– Да, мэм, – отозвался Грант, глядя на папки у себя на столе.
Нет сомнений, на неделе Саша поработала над ними. Папки были подписаны разными цветами и расставлены в алфавитном порядке.
– Она считает, если написать на папках названия, их будет легче отличать друг от друга. Каллиграфическим почерком.
– Она каллиграф?
Грант подпрыгнул на стуле.
– Она решила нанять каллиграфа для этой работы.
У меня вспыхнули щеки. Грант уже позволяет Саше использовать средства компании на какие-то дурацкие затеи!
– Завтра я поговорю с Сашей. Бет упоминала, что надо бы навести порядок в картотеке.
– Будь с ней поласковее.
Я закатила глаза:
– Слюнтяй.
В моем кабинете все было так же, как неделю назад, перед отъездом. Бет немного похозяйничала здесь, но главное осталось неприкосновенным. Я села на отцовский стул и, чтобы успокоиться, глубоко вздохнула. Предполагалось, что я начну руководить компанией по окончании колледжа, и вот вопрос: как мне справиться с учебой в Брауне, беременностью и обязанностями по управлению «Титаном»? Я стану матерью раньше, чем закончу учебу. Все происходило так быстро.
Вдруг мне на шею сзади легли знакомые руки. Джаред большими пальцами разминал напряженные мышцы. Я машинально наклонила голову и вздохнула. Не говоря ни слова, Джаред опустился на колени у меня за спиной и прошелся губами по линии плеча к шее. Чтобы облегчить ему путь, я склонила голову набок.
– Ты никогда сюда не входил, – улыбаясь, сказала я. – Должно быть, я слишком напряжена.
Джаред провел рукой по моему плечу, предплечью, потом неспешно перебрался на бок, остановился на животе и сжал его пальцами, будто ухватил ладонью баскетбольный мяч. Этот крепкий захват оказался для меня неожиданным, и я невольно сдвинула брови, удивляясь, что он задумал. Губы Джареда были не такими мягкими, как обычно, наоборот, я ощущала их сухость и шершавость.
– Ты давно не пользовался бальзамом для губ, любимый, – шепнула я.
– Тебе это неприятно? – раздался хриплый голос.
Я опустила взгляд. Пальцы сжимавшей мой живот руки были одутловатыми и необыкновенно длинными, с грязными, заостренными ногтями.
Повернув голову, я увидела бледное лицо и черные глаза. Существо улыбнулось, обнажив два ряда неестественно крупных, острых как бритва зубов.
Я села прямее и моргнула. В кабинете было тихо и темно, только в ушах у меня отдавался стук сердца. Я дышала часто и неглубоко. Страшный человек больше не стоял у меня за спиной; вместо него на зеленом стуле по другую сторону стола появилась какая-то фигура. Я ахнула.
Джаред потянулся ко мне:
– Все в порядке, все в порядке. Это я.
– Ох, – выдохнула я и прижала к груди кончики пальцев.
– Ты дрожишь.
– Дурной сон. Должно быть, я задремала.
– Неделя была длинная, – сказал Джаред, натянуто улыбаясь. – Это был не мой отец?
– Нет. – Я старалась успокоиться. – Нет, я не знаю, кто это был. Кто-то сильно зубастый.
Джаред коротко кивнул:
– Я мог бы почувствовать присутствие посторонних.
– А может, это из-за беременности. Я читала, что у беременных женщин иногда учащаются ночные кошмары.
Джаред нахмурился. Он всегда был склонен предполагать худшее. Хорошо, когда на то имелась причина, но как было бы здорово, если бы хоть иногда находилось нормальное, простое объяснение происшествий. Я встала, подняла с пола портфель и всунула ноги в туфли. Не помню, чтобы я их снимала, наверное, устала.
– Звонила Клер, – сказал Джаред.
– Что-нибудь случилось?
– Райан поправляется. Они интересуются, не придем ли мы к ним на ужин?
– В больницу?
– Им скучно.
Я провела рукой по волосам и потерла под глазами на всякий случай – вдруг тушь размазалась.
– Есть хочется. Это прекрасный повод отведать больничной пищи, правильно?
– Думаю, мы можем принести что-нибудь с собой.
– Еще лучше, – сказала я, открывая дверь. – Пойдем, я тут знаю одно подходящее местечко.
Джаред положил руку поверх моей на ручку двери, наклонился ко мне и поцеловал в губы. Мне сразу стало лучше. Губы Джареда были, как обычно, мягкими и гладкими, хотя не такими теплыми.
Сделав глубокий вдох, я улыбнулась. Вокруг не свистели пули, не гремели взрывы, незнакомые люди не вламывались в здание с автоматическими винтовками. Первый день дома прошел без эксцессов. У меня возникла надежда, что ад подождет с угрозами до рождения ребенка. Наши враги чересчур самоуверенны и заносчивы. Это даст нам время построить план и найти сторонников во вражеском лагере.
Мы ехали по улицам Провиденса, и мне вдруг стало казаться, что город ничем не отличается от того, каким я знала его в детстве; я почувствовала, что это мой дом. Угроза не таилась за каждым углом; город не выглядел темным и зловещим. Это был живописный, бурлящий жизнью, загруженный транспортом город, который я помнила, где родилась, где появится на свет мой ребенок и по улицам которого я сама гуляла за руку с отцом. Провиденс был фоном, на котором разворачивалась история нашей с Джаредом любви. Он все равно оставался и останется для меня домом.
– Ты что-то на удивление спокойна сегодня, – сказал Джаред.
– Не знаю, – вздохнула я. – Кажется, все идет правильно.
– Это вдохновляет.
Мы набрали еды для ужина и отправились в больницу. Когда лифт открылся, Джаред взял меня за руку и повел в палату Райана. Дверь была распахнута, но изнутри не доносилось ни звука.
Клер сидела у изголовья кровати Райана, оперевшись подбородком на кулаки, и улыбалась. Райан бессмысленно теребил край одеяла рядом с руками Клер. Казалось, они увлечены милой беседой ни о чем. Я вспомнила, как сидела на таком же стуле и смеялась над абсурдными шутками Райана. Как приятно было тогда видеть веселые огоньки в глубине его глаз.
Капельницы и провода от разных мониторов больше не опутывали тело Райана. Он выглядел очень довольным близостью Клер. Я потянулась за рукой Джареда, костяшки его пальцев скользнули по моим, и наши пальцы переплелись. Я посмотрела на мужа. Он улыбался младшей сестре, радуясь, что наконец-то видит ее довольной.
Райан перевел взгляд на дверной проем, где стояли мы. Клер медленно повернулась в нашу сторону и слегка улыбнулась.
– Тук-тук, – сказал Джаред и поднял в вытянутой руке пакет с едой. – Чизбургеры. Нина сказала, ты их любишь.
Райан широко улыбнулся, откинул голову и произнес:
– О, слава богу! Я уж думал, что умру от голода.
Жуя кусок гигантского чизбургера, Райан говорил:
– Ох, в «Ред страйп» самые лучшие бургеры. Серьезно. Не стоило приносить их ко мне в больницу, а то я могу подумать, что умер и оказался на небесах.
У Клер округлились глаза:
– Зачем столько драматических переживаний из-за чизбургера?
Райан перестал жевать и стер запястьем каплю кетчупа из уголка рта:
– Не стоит ревновать меня к бургерам, милая.
– Вот, братец, – сказала Клер, указывая на Райана. – Ты видишь, с чем мне приходится иметь дело? Кто-нибудь может позвонить в департамент по охране труда?
– Ну не знаю, – откликнулся Джаред. – Когда мы вошли, ты выглядела сказочно довольной.
Райан откусил еще кусок и улыбнулся:
– Она изображает серьезность всякий раз, когда кто-нибудь приходит. Но меня не проведешь.
– А кто еще приходил? – спросила я.
– Мама, Ким, Бет, Чед, Джош… Да. Вот что. Нет, погодите…
– Как прошло? – поинтересовалась я. – С мамой?
Клер нахмурилась, а Райан подмигнул ей:
– Прекрасно. Она выстроила теорию. В прошлый раз, когда я оказался в больнице, пришла ты, а теперь здесь Клер. Мама решила, я страдаю из-за девушек.
– А разве это не так? – спросил Джаред с кривой усмешкой.
– Прекрати, Джаред, – предупредила Клер.
Я подала Райану стакан содовой:
– Знаешь, это превращается в привычку.
Усы у Райана отросли до такой степени, что их уже нельзя было назвать легкой небритостью; изрядно растрепанные волосы тоже требовали стрижки. Он выглядел намного старше, чем в тот последний раз, когда я навещала его в больнице. От морячка с фотографий, которые присылал мне с письмами Райан, не осталось и следа.
– Расскажи мне об этом. По-моему, две госпитализации назад я говорил, что теперь твоя очередь?
– Я ее не упустила.
– Ну да, ты едва не истекла кровью, это было. Три-один в мою пользу.
– Я беременна, так что в этом году мне придется оказаться в больнице, – говорила я, тщательно подбирая слова.
Райан засмеялся.
– Погоди… что? – озадаченно переспросил он, и на лице вместо веселья изобразилась серьезность.
– Ты ему не сказала? – спросила я у Клер.
Она пожала плечами, качнулись платиновые пряди волос.
– Это твое дело – огорошить его такой новостью.
Я нахмурилась. Райан повторил мою мимику и выдавил из себя:
– Поздравляю.
Он оглянулся на Джареда, метнул в него презрительную молнию взгляда, а потом повернулся ко мне и сел в кровати попрямее.
– Выскажись, – обратился к нему Джаред.
Клер недовольно наблюдала за этим обменом любезностями. Не уверена, почувствовала ли она изменение в настроении Райана, или это была ее собственная реакция на неприятный оборот разговора.
– С чего это я должен что-нибудь говорить, – сказал Райан.
– Я тебе разрешаю, – произнес Джаред и сделал жест, побуждая Райана к откровенности.
Тот посмотрел на Клер, выразительно округлив глаза.
– Разве тут есть кто-нибудь, кто не хотел того, что произошло?
Клер было неприятно отвечать за брата, но она быстро справилась с собой и сказала:
– И да и нет. Теоретически было бы безопаснее не подтверждать предсказание из книги Шаха, однако ад, скорее всего, продолжает рассчитывать на исполнение пророчества. А раз оно исполнилось, значит мы получили средство довести дело до конца. Теперь нам легче привлечь небеса на свою сторону.
Правильно, что Райан обратился с вопросом к Клер. Джаред пустился бы в долгие объяснения. А его сестренка сразу добралась до сути.
– Как ты? – спросил меня Райан.
Я пожала плечами:
– Отлично. Просто фантастика. Я чувствую, что способна пробежать марафон.
Райан улыбнулся.
– Это хорошо. – Он повернулся к Клер: – Это здорово, правда?
Клер наморщила нос:
– Почему ты меня спрашиваешь?
– Не знаю, – пожал плечами Райан. – Я думал, может, ты знаешь больше, чем другие.
Клер со смехом встала:
– Едва ли я в этом эксперт. Меня это никогда не интересовало, и я не расспрашивала маму о деталях.
– А почему бы и не поинтересоваться?
Клер возмущенно вытаращила глаза:
– Потому что я занята.
– Чем же это? – с сомнением в голосе спросил Райан.
Клер оперлась ладонями о кровать и посмотрела на пациента:
– Сохраняю тебе жизнь.
Райан медленно скользнул рукой по одеялу и накрыл ладонью руку Клер:
– А если бы мы были вместе? Тогда ты стала бы интересоваться?
Клер быстро выпрямилась и скрестила на груди руки:
– Размечтался!
Уголки рта Райана поползли вверх. Ему нравилось выводить из себя Клер ради собственной выгоды.
– Я не прав?
– Прежде всего, – начала она, переступив с ноги на ногу, – этого никогда не случится. Второе, мне будет трудно защищать тебя, если я стану круглой, как шар для боулинга.
– Обещаю, ты справишься, – сказал Райан. – Я могу не ввязываться в истории в течение девяти месяцев.
Клер вскинула бровь:
– Ты можешь не ввязываться в истории в течение девяти месяцев?! За три года ты трижды попадал в больницу, переносил хирургические операции и нуждался в интенсивной терапии.
Взгляд Райана смягчился.
– Я смогу, если понадобится. Сделаю это ради тебя.
Клер приложила ладонь к его рту:
– Заткнись.
Джаред мялся, чувствуя себя ненужным свидетелем.
– Ух… мы лучше пойдем.
– Нет! – воскликнула Клер, отняла руку и вытерла ее о штаны. – Нет, вы должны остаться. Я принесу еще стульев.
– Я помогу тебе, – сказал Джаред и, быстро поцеловав меня в щеку, вышел за Клер в коридор.
– Вау, – сказала я, садясь на стул рядом с кроватью. – Тебе удается очистить комнату от посторонних лучше, чем мне. А это о чем-то говорит.
– Она крутая. Круче, чем ты.
– Без сомнения, – кивнула я.
– Нет… то есть да, но не в физическом смысле. Она находится здесь постоянно, пока я выздоравливаю. Я знаю, что она обязана присматривать за мной, но не должна сидеть у моей постели и держать меня за руку.
– Она держит тебя за руку?
Райан скупо улыбнулся:
– В первое утро, когда я проснулся, она держала мою руку в ладонях. Как только я открыл глаза, она отпустила ее. Но да, это было.
– Пусть так, но ты не должен ее мучить. Судя по ее поступкам, она неравнодушна к тебе. Но это Клер, и тебе придется иметь с ней дело, с такой, какая она есть. Ты не сможешь быстро изменить ее.
Райан повернулся на бок и оперся на локоть.
– Нина, ты ждешь ребенка. Скоро все это дерьмо закончится. Может быть, завтра. А может, когда ты произведешь на свет Лил Битти Сан Райел. – Он указал на мой живот. – Но думаю, все мы согласимся, что тратить время попусту – неосмотрительно.
– Неосмотрительно, – повторила я. – Ты меня удивляешь.
– Не удивляйся, – ухмыльнулся Райан. – Я люблю ее. Я хочу быть с ней, а не только рядом с ней. Знать, что она не здесь, но всегда где-то близко, – от этого только хуже.
– Знакомое чувство, – сказала я.
В не столь отдаленном прошлом я боролась с собой, сидя за книгами в своей комнате в Эндрюсе и зная, что Джаред где-то рядом. Я вспомнила, как говорила в микрофон, свешивавшийся с потолка, как стояла под ледяным дождем, зная, что Джаред обязательно придет.
– Думаю, я ей тоже нравлюсь. Просто она не хочет признаваться. Мне нужно расколоть этот орешек.
Голос Райана вернул меня к реальности.
– Удачи, – сказала я.
Вернулись Клер с Джаредом, неся в руках стулья.
– Я люблю тебя, – сказал Райан, глядя на Клер в упор.
Она замерла, потеряв дар речи.
– Молодец, – одобрительно кивнула я.
– Я… это… – проговорила Клер, оглядываясь вокруг.
Она поставила стулья и посмотрела на брата:
– Может, зайдет кто-нибудь еще… Принесу стульев.
Когда дверь за Клер закрылась, Райан невесело засмеялся:
– Такая упрямая.
– Больше чем упрямая, – сказал Джаред.
Райан вскинул голову:
– Прости?
– Пусть она выполняет свою работу, – ровным голосом произнес Джаред.
– От кого я это слышу? С ума сойти!
Воздух в комнате стал плотным от напряжения.
– Ну хватит, ребята, – сказала я.
Джаред смотрел непроницаемым взглядом, и Райан слегка подался вперед. Вежливость между ними всегда выглядела натянутой. Рано или поздно они начинали выражать свои чувства прямее.
– Что это значит, а, Райан?
– Ты, кажется, забыл, из-за чего началась вся эта неразбериха. Если бы ты выполнял свою работу, как написано в книге, ничего этого не случилось бы. Так, может, позволишь нам всем делать выбор без твоих замечаний?
Джаред застыл на месте, сжав зубы. Я ждала, что Райан сейчас получит одну из его логически неопровержимых отповедей, но этого не произошло. Не говоря ни слова, Джаред покинул комнату.
– Наконец-то… он не нашел что сказать, – довольно заметил Райан и расслабленно откинулся на подушку.
– Не надо было так поступать, – сказала я.
Райан нахмурился:
– Почему нет? Потому что он Джаред? Он, не стесняясь, говорит всем и каждому, что те сделали неправильно, но сам-то вовсе не безгрешен. Разве он сам всегда принимает правильные решения? Он полагает, что я не даю Клер выполнять ее работу, хотя сам не так давно находился в точно такой же ситуации.
– Я знаю.
– Тогда почему ты его защищаешь? Почему бы тебе просто не сказать: «Райан, ты прав, а Джаред нет»?
– Потому что он старается сделать как лучше. Потому что он всегда стремится поступать правильно и так, чтобы всем было хорошо. Он любит меня, а ты бросаешь ему в лицо такие упреки. Это жестоко.
– Пусть держит свое мнение при себе, – сказал Райан и скрестил на груди руки.
– Он пытается взять под контроль ситуацию, над которой не властен, и у него есть на то причины. Клер – его младшая сестра. Он любит ее гораздо дольше, чем ты, и у него есть свое, выстраданное понимание того, как это трудно – влюбиться в собственного талеха. Джаред просто пытается уберечь сестру от того, что пережил сам. Подумай об этом.
Райан вскинул бровь:
– Значит, ты уже жалеешь?
– О чем?
– Жалеешь, что влюбилась в него, зная все?
– Нет и еще раз нет! Конечно нет. Просто это трудно, и только.
– А что не трудно?
– Иметь нормальные отношения.
– Какие это, к примеру?
– У нормальных людей.
– А что ты знаешь о нормальных людях?
– Кое-что! – сказала я.
Райан пытался подавить улыбку. Ему нравилось доставать меня. Бедная Клер. Ее не назовешь человеком терпеливым, и надо же – в нее влюбился самый язвительный и доставучий парень на свете, которого хлебом не корми – дай поспорить, настырная задница, как однажды сказал про него Бекс.
– Чему ты улыбаешься? – спросил Райан.
– О, просто так. Поправляйся, – ответила я и, помахав ему рукой, открыла дверь.
– Погоди! Ты собираешься оставить меня одного?
– Мы никогда не остаемся одни, – улыбнулась я.
В коридоре стояли Джаред и Клер. Клер смотрела на брата снизу вверх и шептала что-то, будто успокаивала. А он, кажется, немного поутих и внимательно слушал каждое слово сестры.
– Он весь твой, – с улыбкой сказала я Клер.
– Вот как?
Я взяла Джареда за руку:
– Райан знает, как разозлить тебя, а ты и попался.
– У меня к нему особое отношение. Не могу объяснить это ничем другим, кроме чистой ненависти.
– Когда-то он ухаживал за мной, а теперь тебя почти так же раздражает, что он привязался к твоей сестре.
– Вот именно.
– А если бы он не был?
– Что «не был»? – спросил Джаред, не понимая, к чему я клоню.
Меня окатило волной веселья. Приятно было видеть Джареда сбитым с толку.
– Влюблен в Клер, дорогой, – пояснила я и привстала на цыпочки, чтобы обхватить любимого руками за шею. – Это ведь здорово.
– Для тебя, может быть, – проворчала Клер.
– Ты забыл, что это значит: он любит ее? Они предназначены судьбой друг для друга, а не я для него. Куда лучше? Тебе пришлось бы иметь дело с Райаном в любом случае, но раз он любит Клер, то и бесить тебя будет не то, что он достает меня, а то, что он не дает покоя Клер.
Я позволила себе гордо улыбнуться, хотя и видела, что Клер готова проломить кулаком стену вместо моего лица.
Напряжение сошло с лица Джареда, и он улыбнулся.
– Правильно. – Он наклонился и поцеловал меня. – Могло быть хуже, намного хуже.
Джаред взглянул на Клер:
– Прости. Удачи.
Клер смотрела нам вслед, а мы шли по коридору.
– Э… эй, Нина? – позвала она.
Я обернулась и вновь обратила внимание, какая же она маленькая. Голубые леггинсы в обтяжку и огромная, сползавшая с плеч футболка делали Клер еще меньше с виду. Она подошла, топоча ботинками по больничному полу.
– Да?
Клер обхватила голову руками, растопырив пальцы. Это был жест отчаяния.
– Ты правда считаешь, что я зря упираюсь? Ты думаешь, он мой талех, потому что мы предназначены друг для друга?
– Да, – ответила я. – Он тебе нравится, разве нет?
– Не знаю.
Клер пожала плечами, а потом опустила одну руку вниз, а другую прижала ко рту.
– Похоже, что да.
Я посмотрела на Джареда и показала ему глазами на Клер. Джаред нахмурился, но я настойчиво кивала в сторону Клер, и он заговорил:
– Ничего, Клер. Не скажу, что мне нравится этот парень, но, раз так случилось, я не вижу иного объяснения. А ты? Если ты назовешь другую причину, я с удовольствием послушаю, мм-да… – промычал он напоследок и вздрогнул, потому что я ткнула его локтем под ребра.
Конечно, ему не было больно, и я продолжала наслаждаться его замешательством.
– Нет, – прошептала Клер. – Я не вижу никакой другой причины.
В глубокой задумчивости она медленно подошла к двери в палату Райана, нажала на ручку и покачала головой:
– Но это не значит, что я должна мутить воду.
Мы вошли в комнату следом за Клер и обратили внимание, что она отставила стул подальше от постели Райана и молча ест бургер. Райан некоторое время наблюдал за ней, а потом опустил взгляд, поняв, что не дождется реакции, на которую надеялся.
Мне стало жаль его. Я слишком хорошо знала, что значит любить человека, который настойчиво старается сохранить дистанцию.
– Так, значит, тебе лучше? Когда ты вернешься на работу?
– Мне дали отпуск на неделю. Плохо, что я не был на службе, когда это случилось. Сэкономил бы кучу денег.
– Не беспокойся о счете, Райан, – сказала я. – Он оплачен.
Райан открыл было рот, чтобы возразить, но понял – это бесполезно. Его крошечной страховки не хватило бы, чтобы покрыть все расходы. Парень угрюмо кивнул.
– Уж это в последний раз. Теперь очередь кого-нибудь другого. Я не шучу, решено и подписано.
Клер перестала хмуриться, уголки ее рта едва заметно приподнялись. Выражение лица Клер напомнило мне Джареда, когда он, скрипя зубами, пытался скрывать свои чувства и держаться вдали от меня. Клер, очевидно, тоже вела трудную борьбу. Райан упирался гораздо меньше, чем я.
Мы с удовольствием поужинали, обмениваясь шутками и подтрунивая друг над другом, вспоминали те несколько дней, которые провели вместе перед нашим с Джаредом отъездом на Литтл-Корн. Райан рассказывал, как идет выздоровление, а Клер не вполне искренне жаловалась на свою участь быть его сиделкой. В процессе разговора вдруг всплывали упоминания о демонах, Шахе и Айзеке. Обсуждать паранормальные явления моей жизни с кем-то, кроме Райелов, было, с одной стороны, странно, а с другой – приносило облегчение. Но так было: мы сидели кружком в комнате и вспоминали тошнотворный запах, который исходил от сотен уродливых тварей, размазанных по стенам церкви Святой Анны.
– Что ты знаешь об отце Фрэнсисе? – спросила я.
– Он дома, – сказала Клер. – Первая ночь была критической, а потом он резко поправился. Врачи очень удивились.
Джаред прикоснулся к моей руке. Райан заметил это движение.
– Итак, – сказал он, – я слышал, вы оба уезжали из города. И вы… загорели.
– Да, – откликнулась я. – Мы ездили на Литтл-Корн.
– Опять? – спросил Райан.
Клер неотрывно следила взглядом за Райаном: не промелькнет ли на его лице обидное для нее выражение.
Джаред сжал мою кисть:
– Мы решили пожениться там, в маленькой церкви.
Райан кивнул. Было видно, что он погрузился мыслями во внутренний монолог. Клер не шевелилась. Она молча ждала, но я не могла понять, чего именно.
– К чему такая спешка? – наконец спросил Райан.
– Ты разве не слышал, что она ждет ребенка? – с отвращением спросила Клер.
Райан дернулся в ее сторону:
– Ну? И что?
Я пожала плечами:
– Мы все равно были помолвлены. Какой смысл ждать.
– Ты вышла замуж. За Джареда.
Глаза Райана округлились, а брови взлетели вверх выше некуда; он был потрясен. Клер напряглась и не сводила глаз с больного. В следующий миг лицо парня осветила широкая улыбка.
– Мои поздравления, Най! Это клево, просто потрясно!
Клер ожила и глубоко вздохнула, а потом с робкой улыбкой посмотрела на меня. Если бы я не видела такого же молящего выражения на лице Джареда год назад, то могла бы ничего не заметить. Клер переживала, а вдруг Райан все еще любит меня.
– Спасибо, – сказала я.
Весь прошедший год отношения между нами четырьмя развивались так, что другого исхода быть не могло. Казалось, что каждое произнесенное слово, каждое принятое любым из нас решение приближало всю четверку к этому моменту. Райан смотрел на Клер с обожанием, а Джаред протянул руку и положил ее на мой живот.
Этот счастливый момент оборвал внезапный стук в дверь.
– Ким! – воскликнул Райан.
Одежда нашей подруги была испачкана грязью, волосы растрепаны. На плече висела маленькая коричневая сумочка, зажатая под мышкой. Я решила, что в ней книга. Ким приходилось носить ее с собой постоянно; только эта девушка могла уберечь «Происхождение демонов», оно же «Нессанс де Демониак», от рук Шаха и его прислужников.
Ким была сама на себя не похожа.
– Ты! – Она указала на Джареда. – Ты дал мне слово, полукровка, и ты сдержишь свое обещание.
Ким тяжело дышала; она протянула руку и тыкала пальцем почти прямо в нос Джареду. Воздух в комнате стал спертым, волоски у меня на шее вздыбились. Другие следовали за Ким по пятам и ждали только одного: когда же она совершит ошибку. Шах пребывал в аду, где ему самое место, но неудача лишь придала ему решительности в намерении вернуть себе собственность, прежде чем Ким и Джаред передадут ее в храм Гроба Господня в Иерусалиме, откуда ее уже не извлечь.
Жизнь в постоянной опасности сделала свое дело. Под глазами Ким залегли глубокие тени. Да и характер изменился: за два года от беззаботной, ничем не пробиваемой девчонки не осталось и следа. Как подросток, она сохранила способность забирать силу у демонов. Ад этого не принимал в расчет, и в результате у вожделенной книги появился идеальный страж, который будет исполнять обязанности до тех пор, пока предмет исканий служителей ада не окажется там, куда Шаху не добраться. Однако Ким так же сильно хотелось избавить свою семью от «Происхождения демонов», как Шаху не терпелось заполучить книгу.
Вошла медсестра. Она заметила странную позу Ким, но ничего не сказала, а вместо этого принялась мерить давление и прослушивать Райана.
Когда сестра вынула из ушей стетоскоп, вид у нее был удовлетворенный.
– Доктор сказал, что тебя можно выписывать, но сегодня уже поздно, поэтому он хочет оставить тебя в больнице на ночь, а утром уйдешь первым.
Ким опустила руку.
– Ага… – уныло вздохнул Райан и скривился.
Клер возмущенно округлила глаза:
– Всего-то одна ночь. Перестань хныкать.
Райан улыбнулся уголком рта:
– Знаешь, когда я окажусь дома, ты заходи в квартиру. Нечего сидеть снаружи в своем «лотусе».
– Нет, спасибо. Я не смогу выполнять свою работу, слушая, как ты всю ночь чмокаешь губами.
– Нам не придется разговаривать, – ухмыльнулся Райан.
Джаред встал.
– На этом разрешите откланяться. – Он посмотрел на меня. – Лучше уйдем, пока меня не стошнило чизбургером на колени Райана от его намеков на интимную близость с моей младшей сестрой.
Клер молчала, а я сдвинула брови:
– Райан. Правда.
Он истерически расхохотался.
Джаред быстро повел меня за руку к лифту. Он хотел избавиться от общества Райана как можно скорее. Следом за нами по коридору шла Ким. Джаред нажал на кнопку и стал ждать, что скажет Ким.
Та скрестила на груди руки, без слов говоря то, ради чего пришла. Она выжидательно смотрела на Джареда.
Он вздохнул:
– Мне нужно время.
– Ты обещал. Чего ты ждешь? Нина в положении. Пророчество исполняется. Осталось всего два возможных исхода.
– Я хочу отвезти книгу в Вунсокет на пару дней и пообщаться с отцом Фрэнсисом. Вместе мы отыщем слабое место и найдем способ, как избежать противостояния.
– Это достижение, даже для тебя, – сказала Ким.
Ее бледные щеки слегка порозовели. Печальная Ким – это зрелище было для меня настолько необычным, что я никак не могла свыкнуться с ним.
– У вас с Ниной осталось всего несколько недель до летних каникул. Нина не должна пропускать занятия, а я не могу уехать без нее.
Ким прищурилась:
– Думаешь, меня заботит учеба? Серьезно, Джаред. Ты обещал: если я помогу тебе получить книгу, ты поможешь мне вернуть ее в Иерусалим. Ты обещал.
Джаред потер шею сзади; он был расстроен. Открылись двери лифта, и он затащил нас обеих в кабину. К лифту подошла пожилая пара. Старый джентльмен поднял руку, давая знак, чтобы мы задержали лифт, однако Джаред быстро нажал на кнопку, и двери закрылись.
– Джаред! – в ужасе воскликнула я. – Объясни мне, почему мы не можем просто отдать Шаху эту чертову книгу?
Ким бросила на меня пронзительный взгляд.
– Потому что в этом случае Шах обретет невероятную силу. Еще во времена Иисуса кое-кто так боялся всесилия Шаха, что рискнул забрать у него книгу. В наши дни Шаха обдурил твой отец. Так вот, если мы отдадим ему книгу, первой, кого он уничтожит с помощью своей силы, станешь ты.
Джаред расправил плечи.
– Я понимаю, ты хочешь вернуть книгу, причины мне тоже ясны. Поверь, это так. Но когда мы… когда мы сделаем это, Ким… этого нельзя не сделать. У меня никогда больше не будет такого шанса.
Ким встретилась с ним взглядом:
– Так сделай это.
Двери лифта открылись, и Ким вышла в главный вестибюль больницы. Она больше не сказала ни слова, а на меня вообще не обратила внимания.
Мы с Джаредом молча пошли к «эскаладе». У каждого была своя правда. И возможно ли принять чью-то сторону, когда и Джаред, и Ким старались защитить тех, кого они любят? Моим первым побуждением было настоять на том, чтобы Джаред исполнил свою часть сделки. Но он защищал меня, а значит, нашего ребенка. Горошинка стояла для меня на первом месте.
Джареда, похоже, противоречия раздирали еще сильнее. Он был хорошим человеком, и его волновала необходимость нарушить слово. Он прав: нужно испробовать все ключи, изучить все возможные иносказательные или буквальные значения каждого параграфа пророчества. Сталкивать небеса и ад на поле брани – последнее средство, и мы не должны прибегать к нему, пока не исследуем все прочие ходы.
В эту ночь я спала беспокойно. Мне снились войны, демоны и Горошинка. Мозг работал безостановочно, зациклившись на одной и той же последовательности шагов: я то просыпалась от страха, то снова засыпала, чтобы увидеть во сне очередной ужасный сценарий. В больнице, в церкви Святой Анны, в лофте мы снова и снова сражались с демонами, но каждый отрывок сна заканчивался одинаково: вот Горошинка у меня на руках, а в следующий миг ее уже нет. Я впадаю в панику, но мы все понимаем, что слишком поздно и сделать ничего нельзя. Меня охватывает жуткое отчаяние, я молю Джареда, чтобы он что-нибудь придумал, а потом чувствую невыносимую печаль – все кончено… и тут открываю глаза.
– Нина, – шептал Джаред и добавлял какие-то нежные слова на французском.
Не знаю отчего, но этот язык всегда успокаивал меня, и Джаред это чувствовал. Он расчесывал пальцами мои волосы и пощипывал губами край уха.
Стены спальни были залиты солнечным светом. Я заморгала, пытаясь прозреть после сна и одновременно вспомнить, какой сегодня день. Пришлось убеждать себя: то, что казалось горестью длиной в жизнь, было всего лишь сном.
Джаред чмокнул меня в щеку, и я повернулась лицом к нему:
– Это была тяжелая ночь.
По виску потекла слеза, скатившаяся из уголка глаза.
Джаред стер рукавом мокрую полосу:
– Я заметил.
Я посмотрела в окно:
– Знаешь, от чего мне станет лучше?
– От чего, дорогая?
– От тренировки.
Джаред кивнул:
– Я так и думал, что ты это скажешь. Когда хочешь начать?
– Вечером, после того, как сделаю кое-какие дела в «Титане». Бекс занят?
– Не думаю. Я спрошу его, но он всегда готов к спаррингу с тобой.
Я сонно улыбнулась.
– Ты должен тоже иногда участвовать. А то ему станет скучно со мной до смерти.
– Посмотрим. А пока я мигом приготовлю оладьи с черникой.
– А я быстренько приму душ. У нас осталась сальса?
Джаред слегка отклонил назад голову:
– Думаю, да. А что?
– Буду макать в нее оладьи.
Джаред наморщил нос и высунул язык:
– Не лучше ли взять кленовый сироп?
– Нет. Сироп я тоже возьму.
С этими словами я поплелась в ванную. Я не оборачивалась, чтобы посмотреть на изумленное лицо Джареда, а он не вставал с постели, пока я не включила душ.
Вероятно, он почувствовал отвращение, но идея прозвучала недурно. Что такого неаппетитного он нашел в смеси острого томатного соуса, кинзы, лука, черники и оладий, смоченных в кленовом сиропе? У меня заурчало в животе. Я голодна как волк.
Быстро справившись с обычными утренними процедурами, я натянула джинсы и пуловер с капюшоном, украшенный надписью «Университет Браун». Пуговица не застегивалась, я втянула живот. Не помогло. Я легла на кровать. Эта мера вместе с подобранным животом дала результат – пуговица наконец была застегнута. Я спустилась по лестнице, неловко и напряженно.
– Кажется, вместо спарринга нам сегодня вечером придется пройтись по магазинам, – сказал Джаред, приближаясь ко мне.
– Мы можем сделать и то и другое, – отозвалась я. – Только не води меня в магазин для будущих мам. Я еще к этому не готова.
– Понял. – Джаред пожал плечами. – Я просто хочу, чтобы вам обоим было удобно.
Я оглядела комнату:
– Ты что, съел мои оладьи с сальсой?
Джаред хохотнул:
– Еще чего. Синтия отогнала меня от буфета.
– Она готовит оладьи?
– Нет, но и сальсу не дает.
Я нахмурилась:
– Не знаю, чего и ждать.
Синтия с подносом в руках процокала высокими каблуками по кафельному полу и опустила свою ношу на стол. Передо мной она поставила пустую тарелку, а на нее водрузила высокий стакан с каким-то невероятным ледяным коктейлем, плошку со свежими фруктами, маффин с отрубями и кусочек помидора.
– Что в стакане? – спросила я.
– Свежие фрукты, йогурт и арахисовое масло.
– Звучит ужасно, – простонала я.
– А оладьи с сальсой аппетитнее? – встрял Джаред.
Я бросила на него сердитый взгляд.
– Это вкусно, – сказала Синтия, кивая на мой завтрак. – Уверяю тебя. Не могу связать себя обязательством делать это каждое утро, но я настаиваю, ты должна хорошо питаться.
Я обалдела:
– Ты знаешь?
Синтия снисходительно улыбнулась:
– Я знаю все, Нина, дорогая. А теперь накорми моего внука. Увидимся за ужином.
Она развязала завязки передника, повесила его на спинку стула и зацокала каблуками в сторону фойе.
Я уставилась на странное месиво в стакане.
– Заявляю официально: я не знаю и никогда не узнаю, чего можно ожидать от моей матери.
– Полностью присоединяюсь.
Я выпила фруктовый смузи, который, кстати сказать, оказался довольно вкусным, и собрала вещи для занятий. Джаред довел меня до «эскалады», но не успели мы выехать на шоссе, как я положила ладонь на его руку со словами:
– Совсем забыла. Мне же надо заехать в «Титан» и поговорить с Сашей.
– О да. Чтобы сослать ее в картотеку.
– Ее глупые затеи стоят мне денег, – проворчала я. – Она наняла каллиграфа, чтобы написать имена новых клиентов на папках с их делами!
Джаред сделал странное лицо, не зная, как реагировать, а потом крутанул руль и повез меня к «Титану». По дороге я репетировала, что скажу Саше. С одной стороны, мне хотелось растоптать все ее надежды и мечты, как она того заслуживала; но с другой – я понимала, что такие новости надо преподносить человеку осторожно. Джаред подъехал к поребрику. К этому моменту я отказалась от подлого плана мести и решила прибегнуть к спокойной беседе. Такой исход раздумий привел меня в почти доброжелательное расположение духа.
– До скорого, – сказал Джаред и поцеловал меня в щеку.
Найти Сашу удалось не сразу. Заглянув куда только можно было, я отправилась в картотеку, которая размещалась в полуподвальном этаже. В комнате перегорели почти все лампочки. Светила только одна, да и та подмаргивала. Я вошла, от бетонного пола эхом отразился звук шагов.
– Саша?
Я медленно шла по проходу, поглядывая то направо, то налево. Из дальнего угла комнаты раздался какой-то сдавленный писк. Волоски у меня на шее встали дыбом. Я была одна, но в этой комнате вместе со мной находилось что-то еще.
Затаив дыхание, я пошла по проходу тихо-тихо, прокралась до конца и заглянула в ту сторону, откуда донесся шум. Спиной ко мне, ссутулившись, сидела какая-то темная фигура. Несмотря на тусклое освещение, я заметила, что человек дрожит.
– П… привет.
Фигура замерла. Последовал выброс адреналина в кровь, и в памяти немедленно всплыло каждое защитное движение, разученное на тренировках. Я сжала кулаки и приготовилась к схватке.
– Уходи, – прошипела Саша, судорожно схватила ртом воздух и снова задрожала.
Каждый мускул в моем теле, напрягшийся было, расслабился, и на смену испугу пришла ярость.
– Какого черта ты тут делаешь?
Саша повернулась, вытирая глаза.
– Питер сказал, что Гранта не будет весь день и чтобы я отправлялась сюда, пока ты не приедешь. Он что, считает меня дурой?
Она встала:
– Зачем мне работать с тем, кто меня не ценит? Я не стану. Нечего ссылать меня в картотеку. Я способна на большее.
– Саша, ты пустила на ветер деньги компании.
– Я получила одобрение!
– Ты стажер. Стажеры не вправе нанимать каллиграфов или заказывать кофемашины.
– Но Грант любит капучино!
– Вот пусть сам и купит себе в кабинет.
– Но он главный исполнительный директор!
– Нет, – выдохнула я. – Он не главный исполнительный директор. Когда закончишь с картотекой, отчитайся перед Питером, и он даст тебе список новых задач. Будешь работать в его отделе, так что теперь он – твой непосредственный начальник, и оценку тебе давать тоже будет он. Если тебе что-нибудь понадобится, Питер с радостью удовлетворит твои нужды.
– Нина!
Я вышла из подвала, сделала глубокий вдох и почувствовала, как наполняются воздухом легкие. Такое ощущение было мне незнакомо. Заметив нового молодого стажера, который шел по коридору, я окликнула его.
– Да, миссис Райел.
– В помещении, где картотека, проблема со светом. Позвоните в техническую службу и замените лампочки, или пусть отремонтируют светильники немедленно. И пожалуйста, помогите Саше, если ей что-нибудь понадобится. Вы найдете ее в конце третьего прохода. И ни при каких обстоятельствах не оставляйте ее одну.
От смущения стажер нахмурился:
– Да, мэм.
Он немного постоял, каждая мысль, проносившаяся в голове, отражалась на его лице.
– Ну, что же вы? Идите.
Парень кивнул и торопливо пошел в помещение картотеки, а я остановилась, встревоженная: говорила таким тоном, как Синтия, право слово.
Я быстро взбежала по ступенькам и прищурилась от яркого света, который проникал в вестибюль с улицы. Когда я подошла к «эскаладе», Джаред искоса посмотрел на меня.
– Какие-то проблемы?
Я взяла его за руку и сказала:
– Они были там.
– Кто?
– Они, Джаред.
Я вздохнула, поставила локоть на подлокотник и прикрыла пальцами глаза:
– Я их почувствовала.
Джаред молчал, поэтому я мельком взглянула на него. Он выглядел смущенным.
– А ты нет?
– Почему ты думаешь, что они там были?
– Ну, у меня, например, мурашки бежали по телу. Я провела немало времени в окружении созданий ада и знаю, какие при этом возникают ощущения. Саша там внизу плакала; в воздухе негативная энергия; было холодно.
Джаред ухмыльнулся одной стороной рта:
– Это не обязательно означает, что…
– Только, – раздраженно выдохнула я, – в этот единственный раз поверь мне. Я не гибрид, но они там были. Не много, но я их чувствовала.
– Но… я их не чувствовал. Этого не может быть, чтобы ты чувствовала, а я нет.
Я покачала головой:
– Не понимаю.
Подумав немного, я добавила:
– А меня ты чувствовал?
– Да. С тобой все было хорошо.
– Со мной не было все хорошо. Я действительно поверила, что на меня собираются напасть. Ты этого не ощутил?
Джаред неловко повернулся ко мне, лицо его потемнело от тревоги.
– Ты испугалась.
Слова прозвучали как утверждение, а не как вопрос.
– У меня адреналин чуть из глаз не посыпался! Я думала, у тебя тоже чувства обострились.
Джаред обвел взглядом кабину «эскалады», пытаясь осмыслить новые обстоятельства, но не пришел к окончательному выводу. Он посмотрел вперед и завел мотор.
– Джаред, – позвала я его мягким голосом, пытаясь утешить.
Это не сработало.
Он выключил зажигание и схватился за голову, потом ударил по рулю:
– Только я подумал, что справился с чем-то… тут новая напасть!
– Милый, мы с этим разберемся.
Я потянулась, чтобы прикоснуться к его руке.
Джаред обхватил руль.
– Как мне защитить тебя от происков ада и не быть твоей тенью, если я не могу полагаться на свои чувства? Если я не могу полагаться ни на что?
В его глазах застыло отчаяние.
– Так будь моей тенью.
Джаред засмеялся и покачал головой:
– Я не могу сидеть с тобой за партой, не могу ходить за тобой по пятам по «Титану», Нина.
– Ты можешь находиться в пределах слышимости. Ты же сам говорил, что услышишь меня даже сквозь рев толпы на суперкубке.
Джаред снова завел мотор, но на мои доводы не ответил. Он без усилий преодолел улицы с односторонним движением в центре Провиденса и припарковался у Ист-Эндрюс-холла, потом открыл дверцу и жестом показал, чтобы я переходила дорогу.
– Что мы делаем?
– Я провожаю тебя в класс. Осталось всего несколько недель учебы. Я подожду тебя в коридоре.
– Ты действительно считаешь, что это необходимо?
– Я реагирую быстро, но наши враги тоже не из медлительных. За те несколько секунд, что потребуются мне, чтобы добежать до тебя отсюда, они способны натворить много чего. Раз я не чувствую угрозы на расстоянии, значит лучше держаться поблизости.
Немного подумав, я согласилась. Любой довод был правильным, если от этого мне становилось спокойнее за Горошинку.
Последние недели учебы прошли без приключений. Джаред ждал меня в коридоре во время занятий, а потом мы вместе с Бет и Чедом шли обедать. Райана не было, поэтому Джош ел за другим столиком, а Ким так злилась на Джареда, что не могла выносить его присутствия.
Мой предпоследний год в Брауне подходил к концу. От зимних холодов остались одни воспоминания. На лужайке Мэйн-Грин было полно студентов. Они валили толпой к воротам Ван Винкля, чтобы поглазеть, как сквозь них торжественным маршем проходят закончившие обучение.
Бег, Чед, Джаред и я не стали дожидаться отставших, а вместо этого, чтобы избежать толкотни, когда все начнут расходиться, пошли к Колледж-Хиллу. Бет без умолку трещала о том, как ее родные умоляют их с Чедом приехать к ним летом. На перегруженные транспортом улицы она не обращала ни малейшего внимания. Бет превратилась в настоящую женщину с Восточного побережья. Даже акцент стал почти незаметен. Теперь она говорила скорее как Райан, чем как ее родственники.
– Может, пообедаем где-нибудь? – спросила я, похлопав Бет по руке.
Джаред сжал мою ладонь:
– Я думал, мы навестим то место, где прошло наше первое свидание.
Бет сунула мне в руку коробочку размером чуть больше, чем ее ладонь. Я перекинула коробочку Джареду. Мне нравилось бросать ему разные вещи, потому что он всегда ловил их. Это стало нашей тайной забавой.
– Что это?
– Подарок на день рождения.
– На мой день рождения?
– Сегодня девятое или нет? – с озорной улыбкой сказала я. – Хотела сделать тебе сюрприз.
– Тогда, думаю, все правильно, – согласился Джаред, поцеловал меня в щеку и потянул за конец ленточки. – Книга?
Он пролистнул страницы.
– Ненаписанная книга?
– Дневник. В твоем пустые страницы почти закончились. Вот я и решила, не пора ли начать новый.
Джаред поднял меня на руки и сказал:
– Самое время.
Чед изумленно вытаращился, а Бет со вздохом произнесла:
– Я это помню.
Она унеслась мыслями в воспоминания о волшебных первых днях моего знакомства с Джаредом.
– Ну хватит, Райел, – остановил Джареда Чед. – На твоем фоне я плохо выгляжу.
Мы прошли через университетский двор, впитывая атмосферу праздника. Казалось, воздух был заряжен электричеством и пропитан запахами лета. Разговоры звучали громче обычного; лица студентов были более оживленными. Все они скоро разъедутся на каникулы – кто-то отправится домой, кто-то проваляется все лето на пляже или у бассейна. Я же, скорее всего, проведу лето, осыпая ударами шурина или наблюдая, как Джаред изучает «Происхождение демонов». Пляж, конечно, привлекательнее.
Вдруг Джаред остановился.
– О нет, – выдохнула Бет.
Я посмотрела на подругу, а потом проследила за направлением ее взгляда.
– «Шанхай»? Ты же сказал, что хочешь сходить в «Блейз»?
Джаред, обеспокоенный, выпустил мою руку и обратился к Чеду:
– Ты знал об этом?
– Нет, – ответил Чед, качая головой. – Но я и в «Блейзе» никогда не ел.
Мы стояли перед зданием, где когда-то располагался ресторан «Блейз». Места нашего первого свидания больше не существовало. Теперь здесь было заведение, где продавали суши навынос. У меня отпала челюсть.
– Серьезно? – сказала я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Бет разочарованно скривилась:
– А я так хотела попробовать их волшебную картошку фри.
У меня от возмущения глаза полезли на лоб.
– Джаред!
Чед фыркнул.
– У них осталось еще одно место где-то в восточных районах, думаю, на Хоуп-стрит.
– Не могу в это поверить. Просто не могу поверить, что они…
Мой голос оборвался, от расстройства я не могла договорить фразу.
Бет погладила меня по плечу:
– Конечно, это неприятно. Я тебе сочувствую, дорогая.
Чед схватил Бет за руку и потопал вверх по лестнице.
– Это не трагедия. Конечно, ваши сентиментальные чувства подпорчены, но здание ведь то же самое. Давайте создадим себе новые воспоминания. Я голоден.
Джаред прижал меня к себе:
– Это неприятно, но Чед прав. Мы с этим ничего не можем сделать. Если у нас настроение поесть картошки фри, можем поехать, куда сказал Чед.
Я кивнула.
– У них есть еще одна точка в центре, на улице Кубинской Революции.
Джаред повел меня вверх по ступенькам. Я плелась следом, не желая избавляться от разочарования.
Мы встали в очередь за Бет и Чедом. Джаред напомнил мне, что, так как я беременна, лучше воздержаться от суши, и я стала сердито высматривать что-нибудь другое, втайне надеясь, что Бекс вечером не будет занят. Мне вдруг ужасно захотелось врезать кому-нибудь.
И вот мы в «Шанхае». Тот же вид на Тайер-стрит, который я помнила, и осталось кое-какое освещение от «Блейза». Бет смеялась над Чедом, как тот жадно заглатывает еду. Джаред с улыбкой наблюдал за ними и под столом прикасался к моей коленке. Все проблемы отошли на второй план. Единственное, что вызывало мое недовольство, это закрытие нашего с Джаредом любимого ресторана. От воспоминания о «Блейзе» уголки моего рта поползли вверх, и я продолжила хлебать тайский суп с курицей и креветками. Злость побуждала меня ненавидеть в этом «Шанхае» все подряд, но еда была вкусная. Настолько вкусная, что моя тарелка опустела раньше, чем Чед успел опорожнить свою.
Бет уставилась на меня:
– Надо было раньше сказать, что ты хочешь есть, Най. Мы бы не стали ждать, пока ты умрешь с голоду.
– Я не чувствовала, что голодна, – сказала я и откинулась на спинку стула, посмотрела вниз и заметила: а животик-то уже начал выпячиваться.
Бет округлила глаза:
– О, пожалуйста. Только не начинай говорить, что ты толстая…
Слова застряли у Бет на языке, когда она обратила внимание на мой округлившийся живот:
– Кормишь ребенка?
Я посмотрела на Джареда и кивнула:
– Настоящего ребенка.
– Что-о-о? – взвыла Бет.
– Продуктивный был медовый месяц, – сказал Чед.
– И когда ты собиралась сообщить об этом мне? Я твоя лучшая подруга и должна узнавать обо всем, когда уже стало видно? Ты давно знаешь?
Бет расстроилась, ее пронзительные вопли привлекли внимание всех, кто находился в ресторане.
Джаред склонился к ней и, понизив голос, сказал:
– Всего несколько недель, Бет. Ты узнала одной из первых, клянусь.
Бет сдвинула брови:
– По ней уже видно, а ты в курсе дела всего пару недель? Не верю. У вас всего лишь будет какой-то ребенок. К чему мне знать такие тривиальные вещи? Это ведь не то что приготовить что-нибудь по работе.
Я улыбнулась. Бет ворчала себе под нос.
– Ну, я должна была сказать тебе раньше, Бет. Ты права. Прости меня.
Бет не удержалась от улыбки и положила подбородок на кулак:
– Ты прощена. Когда пойдем по магазинам? Ты уже знаешь, это будет мальчик или девочка?
Я не разделяла рвения Бет, напротив, ощутила тошноту… Такое же чувство охватило меня, когда два года назад Лиллиан стала атаковать меня со свадебными журналами.
Джаред шумно втянул ноздрями воздух:
– Мы не знаем. Нина все еще не привыкла к своему новому положению, так что лучше всего не напоминать ей о реальности.
– О, верно, – сказала Бет, небрежно махнув рукой. – Ты прав. Мы поговорим обо всем этом позже.
Мы закончили с едой и вышли. Через минуту мы остановились у светофора, где Джаред вскоре после нашего знакомства сигналил мне и напугал чуть не до смерти. Бет прибегла к новой тактике: чтобы не сболтнуть лишнее, она решила не говорить вовсе. Чед пытался отвлечь ее посторонними вопросами, но она в ответ лишь кивала или качала головой.
Загорелся зеленый, мимо меня протянулась чья-то рука и схватила Джареда за локоть.
– Давно не виделись, – сказала Ким.
Бет заулыбалась, но Ким была не в благодушном настроении.
– Я же сказал, что позвоню тебе, – отозвался Джаред.
Ким вскинула бровь:
– Знаю, что ты это сказал. Три дня назад. Я не собираюсь больше ждать, Джаред.
Если бы я не знала, как она утомлена, то решила бы, что Ким сломала нос. Лиловые круги под глазами выглядели как синяки-близнецы. Белки глаз покраснели, плечи опустились. Мне все было ясно с первого взгляда, я понимала: Ким на пределе.
– Мне очень жаль, но тебе придется подождать.
Ким сделала шаг к нему:
– Кажется, ты меня не услышал. Я. Не. Собираюсь. Больше. Ждать.
Джаред вздохнул, но не отвел взгляда:
– Мы уже обсуждали это.
– Да, и не раз.
У Бет вырвался нервный смешок, и она переступила с ноги на ногу:
– А чего подождать?
Джаред и Ким посмотрели на Бет, после чего Ким бросила на Джареда игривый взгляд:
– Скажи ей.
Джаред нахмурился:
– Ты поступаешь безрассудно.
– Чего мы опять ждем? А? – неуверенным голосом повторила Бет.
Ким скрестила на груди руки:
– Я потомок рыцарей-крестоносцев и унаследовала обязанность стеречь книгу, которую мой тысячу раз прапрадедушка забрал из церкви в Иерусалиме.
– Она стоит кучу денег? – спросил Чед.
Бет ткнула его локтем в бок.
– Ким, – предостерегающим тоном сказала я.
– Вот этот Джерри – наполовину ангел, и он один обладает достаточной силой, чтобы помочь мне вернуть ее и остаться в живых. Только он эгоист, и хотя я помогла ему спасти Нину, он не собирается помогать мне вернуть книгу. Получил, что хотел, а свою часть сделки выполнять не хочет.
– Ким! – крикнула я.
Бет залилась истерическим хохотом.
– Ох! Ну и вранье! – От избытка чувств вернулся оклахомский акцент. – Где ты набралась этой чуши, Ким?
Та со слезами на глазах смотрела на Джареда.
– Тебе нужна моя поддержка. Не забудь об этом.
Ким ушла, мы стояли молча. Все были крайне расстроены.
Джаред смотрел, как Ким устало бредет к своей «сентре».
– Наше время истекает.
Мы укрылись от вечернего солнца под тенью большого дуба. Легкий ветерок шевелил нескошенную траву, заставляя крохотные цветочки дерена танцевать с фиалками. Я лежала на одеяле с Джаредом под дубом, на коре которого вырезаны наши имена, – вот райское блаженство. Небеса никогда не казались мне ближе, чем в такие моменты.
Горошинка спокойно росла во мне уже много недель, но мы с Джаредом были не настолько глупы, чтобы думать, что проживем все лето без приключений. Мы пользовались моментом и наслаждались покоем, пока возможно. Таким был и этот вечер.
Джаред углубился в чтение книги Шаха – согнулся над ней, колени смотрят вверх, одна рука с древним томом в кожаном переплете отставлена в сторону, а другая лежит у меня на животе. Книга казалась лишней в обстановке этого прекрасного тихого вечера.
Зазвонил телефон Джареда. Увлеченный чтением, Джаред едва глянул на него и не ответил. Он часто так делал, когда звонила Ким. Лучше пропустить звонок, чем снова объяснять ей, почему он не хочет отдавать книгу. Я понимала, как страдает Ким. И все же предпочитала отвернуться, пока Джаред выискивает ответы. Признаваясь в этом, я чувствовала себя ужасно, но что поделать – это необходимое зло. Выбор между тем, быть ли примерной матерью или верной подругой, – это и не выбор вовсе.
Вдалеке затарахтел мотор.
– Может, тебе обуть кроссовки? – сказал Джаред. – Бекс приехал.
Сегодня Бекс привез огнестрельное оружие. К нашей ежедневной практике в единоборствах прибавится стрельба в цель. Мотоцикл Бекса остановился у края одеяла.
– Это одеяло дороже твоего мотоцикла, – заявила я.
Бекс снял шлем и фыркнул:
– Ничего подобного.
– Это оценка из области чувств, – сказал Джаред, не отрывая глаз от книги.
Бексу уже почти четырнадцать, он сильно вырос и был на дюйм выше Джареда; его можно принять за молодого человека, которому за двадцать. В глазах еще сохранялась ребяческая шаловливость, да иногда Бекс проявлял юношескую неопытность в житейских делах, а в остальном… Невозможно поверить, что это тот же самый человек, с которым я познакомилась несколько лет назад, когда ему было одиннадцать. Меня это беспокоило.
Одетая в черные леггинсы и белую футболку, из-под которой шариком выпирала Горошинка, я приняла боевую стойку на полусогнутых и собралась противостоять взрослому с виду мужчине. Со стороны это, должно быть, выглядело диковато. Бекс и раньше мог скомкать меня, как листок бумаги. А теперь? Если бы кто-нибудь увидел беременную женщину, которая обменивается ударами с противником вдвое большим по размеру и весу, чем она сама, то наверняка вызвал бы полицию.
– Бекс, – призвал брата к осторожности Джаред.
Райел-младший сморщил нос. Его раздражали наставления брата.
– Я знаю. Легкое утолщение в средней части ее фигуры – постоянное напоминание не перестараться. Я не причиню вреда твоему мессианскому отпрыску, Нина.
Я стукнула Бекса в живот основанием ладони и сама испугалась, хотя мой противник едва заметил этот удар.
– Кто-то снова перечитывал список умных слов?
Бекс схватил меня, прокрутил вокруг себя энергичнее обычного и прижал спиной к своей груди, крюком руки захватив мою шею.
– Что теперь?
Я наступила ему на ногу, ударила локтем под ребра и резко откинула назад голову. Бекс дернулся, будь он человеком, я бы расквасила ему нос.
– Хорошо, – похвалил меня учитель.
Мы десятки раз повторяли все те же старые движения, а потом Бекс показал мне кое-что новенькое. Это было скорее нападение, чем защита. Бексу нравилось показывать мне эти приемы, да и мне самой доставляло большее удовольствие учиться нападать, а не освобождаться от нападающего.
Через час Джаред принес сумку с оружием и подал мне наушники для стрельбы и защитные очки. Мы поднялись на невысокий холм, где Бекс установил несколько мишеней. Он был возбужден не меньше, чем я, но спрашивать о причине такого волнения я не стала.
Я стреляла из пистолета, винтовки и дробовика. Когда Джаред и Бекс удовлетворились точностью моих попаданий, Райел-младший привязал к ветке дуба веревку и подвесил к ней большое полено. Потом развернул бумажную мишень и прилепил ее липкой лентой к полену. Толкнул его, и деревяшка закачалась, описывая широкую дугу взад-вперед.
Джаред протянул мне пистолет, который всегда носил на боку.
– Менее одного процента твоих целей будут неподвижными. Надо научиться попадать в движущиеся мишени.
Я подняла «глок», зажав двумя руками, и посмотрела вдаль.
– Предвидение – ключ к успеху, – сказал Джаред.
Мгновение я следила взглядом за поленом, а потом нажала на спуск. Бекс с визгом отскочил назад.
Я выронила пистолет и зажала рот рукой:
– О боже! Прости!
Джаред, стараясь сдержать улыбку, поднял брошенное оружие. А Бекс катался по земле с истерическим хохотом.
Я хмуро взглянула на него:
– Ничего смешного, маленький червяк! Я могла родить прямо здесь на газоне!
Бекс тут же принял серьезный вид и посмотрел на брата, ища подтверждения моих слов.
Джаред засмеялся:
– Она слегка преувеличивает.
– Еще раз, – сказала я и нацелила пистолет.
После шести попыток я раздраженно выпустила воздух, сорвала с головы наушники и бросила их на землю.
– Ты слишком много думаешь, – прокомментировал мою неудачу Бекс.
Он вытащил из-за пояса джинсов пистолет и взвел курок, не отводя взгляда от меня. В центре мишени появилась дырка от пули.
Я сдула с лица челку:
– Нельзя ничего предвидеть, если не думаешь об этом.
Бекс поднял пистолет и наставил его на меня, я повторила его движение. Мы стояли друг против друга, как на дуэли.
Бекс улыбнулся:
– Ты можешь.
Джаред положил ладонь на мою руку и медленно опустил ее:
– Это называется «инстинкт». Это у тебя в крови, Нина. Надо только отдаться ему.
Я посмотрела на полено и повторила, поднимая оружие:
– Отдаться ему.
Бекс снова толкнул деревяшку.
Я заставила себя отключиться от всего – не замечать ни ветра, ни пения птиц, ни надоедливых волос, липнувших к блеску на губах. Отключила все, даже мысли. Ум сосредоточился на мишени, и я будто слилась со всем вокруг – ощущала качание полена, натяжение веревки, ее трение о ветку дерева и как все это соотносится с полетом пули. Сделав вдох, я выстрелила. Бекс остановил полено.
– Отлично!
Пуля впилась в дерево парой дюймов выше пули Бекса. Я улыбнулась, а Джаред прижал меня к себе и поцеловал в макушку.
После этого Бекс снял с задка «эскалады» запасное колесо и прикрепил по центру мишень, после чего взошел на вершину холма. Я стояла на середине склона. Бекс отпустил колесо, и, пока оно скатывалось сверху вниз по траве, я сделала несколько выстрелов. У подножия холма шина свалилась набок.
Бекс сбежал вниз, перевернул колесо и, широко улыбаясь, поднял вверх большой палец.
– Ты сегодня хорошо поработала, – похвалил меня Джаред.
– Знаю.
Джаред положил ладони по бокам моего живота и сказал:
– Мамочка сегодня была молодцом, правда, Горошинка?
Выждав немного, он продолжил:
– Кажется, все в порядке. Твой пульс и пульс ребенка, давление, дыхание – в норме. Думаю, Горошинка ничего не заметила.
– Значит, мы можем продолжать?
– Да, – согласился Джаред.
Я указала на книгу, зажатую у него под мышкой:
– Ты что-нибудь нашел?
– Кажется, придется ехать в Вунсокет, – без тени улыбки ответил Джаред.
Бекс помог нам загрузить вещи в «эскаладу», помахал рукой и, запрыгнув на мотоцикл, покатил домой к Лиллиан.
Мы поехали на север. Прошло минут двадцать. Джаред молчал. Он уставился прямо вперед и не замечал невероятно яркой летней зелени по сторонам шоссе. А я отдалась созерцанию. Тем временем Джаред мысленно готовился к разговору с отцом Фрэнсисом. Подбирать слова, формулировать вопросы, когда сам не знаешь, чего ищешь, – это раздражает. Я положила руку на подлокотник, и Джаред почти инстинктивно накрыл ее ладонью.
Мой муж был по-прежнему прекрасен, треволнения тех лет, что прошли с момента нашего знакомства, сказались только на его глазах. Он выглядел усталым и встревоженным, но не собирался отступать. Он поднес мою руку к губам и поцеловал, а потом отпустил ее и положил ладонь мне на живот. Казалось, это его немного успокоило.
– Может быть… может быть, ты вообще действуешь неправильно? – предположила я.
– Я весь внимание.
– Что, если ты читаешь не ту книгу? Остановить пророчество уже невозможно. Ты ищешь способ привлечь небеса на нашу сторону?
– Верно.
– Ты не найдешь ответа на вопрос о небесах в книге об аде.
Джаред обдумал мои слова, но ничего не ответил, только кивнул, дав понять, что принял к сведению. Я накрыла его руку своей, и Джаред вернулся к размышлениям.
Мы миновали зубчатую стену. Нас приветствовал Вунсокет. Теперь – к Святой Анне. Церковь окружена желтой лентой. В окнах, прежде украшенных витражами, стекол не было; осколки аккуратно вынули, а дыры заколотили досками или затянули пленкой.
Джаред припарковался, и мы поднялись по ступенькам. Попытка войти в дверь не увенчалась успехом, Джаред попробовал открыть еще одну и еще – заперто. Летний ветер трепал пленку, и она громко хлопала. В остальном было тихо; городок будто вымер.
Джаред огляделся и заметил одинокого прохожего.
– Простите, – обратился он к незнакомцу, – эта церковь закрыта?
Мужчина пожал плечами:
– Отец Фрэнсис не открывал ее после взрыва и служб не проводил.
С этими словами прохожий пошел своей дорогой.
Взрыв. Шах и его прихвостни едва не развалили церковь во время нашего последнего «свидания». Святая Анна выглядела теперь так, будто находилась в зоне боевых действий. Кое-что подремонтировали, но Вунсокет уже давно перестал быть бурно развивающимся индустриальным центром. Здешние жители, которые однажды совместными усилиями собрали средства на украшение центра общественной жизни росписями и витражами, теперь были заняты борьбой с экономическим спадом. И вообще, их приоритеты изменились.
Мы подошли к боковому входу в храм. Джаред потянул за ручку двери – результат прежний, заперто.
– Не хочу уезжать, не поговорив с ним, но и вламываться тоже не хочется, – поделился мыслями Джаред.
– Позвони ему.
Только мы отступили от двери, как услышали знакомый голос.
– Стойте! – окликнул нас отец Фрэнсис.
Он появился откуда-то из-за церкви. Быстрым шагом подходя к нам, он кричал:
– Я здесь, парень!
Священник остановился перевести дух:
– Извините меня. Я молился в доме позади церкви. Раньше там была школа.
Он изменился в лице:
– Стыдно сказать, но теперь я чувствую себя спокойнее там.
Джаред взял священника за плечи:
– Я понимаю, отец. Есть такие вещи, на которые невозможно закрыть глаза.
Отец Фрэнсис кивнул и знаком пригласил нас следовать за ним. Мы пошли, потом терпеливо ждали, пока он поднимется по ступенькам к боковым дверям Святой Анны.
Внутри было холодно, сквозило отовсюду. Деревянные скамьи и мраморные статуи были покрыты холстиной. В стенах церкви поселился страх; мне было ясно, почему священник не хочет оставаться тут один.
На нас сверху вниз взирали лица нарисованных ангелов и святых. Я невольно подумала, что вид у них грустный: пока еще они дождутся доброхота, который вернет их дому былое величие.
– Отец, – начала я, доставая из сумочки чековую книжку. – Это я навлекла на вас несчастье. Позвольте мне помочь вам.
Я нацарапала на бланке шестизначное число.
Отец Фрэнсис взял у меня из рук листок:
– Благодарю тебя, дитя мое. Ты даже не представляешь, как сильно мы нуждаемся в помощи.
– Отец, – произнес Джаред, вынимая из-под мышки книгу Шаха.
Глаза священника округлились, и он отвернулся:
– О нет! Нет, нет. Нет. Вы не должны были приносить сюда это!
У меня в ушах зазвенело, звук едва заметно усиливался, напоминая панический шепот. Оглядевшись, я никого не обнаружила. В церкви находились только мы да несколько сотен людей, нарисованных на стенах и сводах.
Я подняла взгляд. В сцене, где Бог изгоняет восставших ангелов, художник изобразил отверженных так, что они как будто выпадали из картины, сыпались прямо с потолка. Я посмотрела на другую фреску: моряков несет по штормовому морю, они беспомощны и в отчаянии простирают руки к святой Марии. Вдруг я услышала их крики, всех до единого. Они все заголосили на разные лады при виде книги, из-за которой их дом подвергся разрушению.
Я зажмурилась, заткнула уши. Вопли стали такими громкими, что я уже не различала отдельных голосов, осталась только паника – всеобщая, неудержимая паника.
Джаред прикоснулся пальцами к моей руке:
– Нина?
В один миг все прекратилось. Я открыла глаза и огляделась. Это сумасшествие – вот что первым делом пришло мне на ум.
Однако отец Фрэнсис понимающе качал головой:
– Я иногда тоже не могу это выносить – слишком громко.
Пребывая в замешательстве, я обводила взглядом нарисованные на стенах лица.
Священник посмотрел на книгу, а потом на Джареда:
– Это не должно здесь находиться.
– Но мне все равно нужна ваша помощь, отец.
– Я уже сделал все, что мог.
Джаред покачал головой:
– Простите, но я не могу с этим согласиться.
Отец Фрэнсис ушел куда-то в дальнюю часть церкви. Джаред потащил меня следом. Мы быстрым шагом дошли до покоев священника, и он первым делом налил себе выпить. Опрокинул стопку и трясущимися руками налил еще; горлышко бутылки звякало о край стакана.
Священник прикрыл глаза и проглотил новую порцию янтарной жидкости. Стакан выпал у него из рук и разбился о пол. Несколько крупных осколков отскочили прямо мне под ноги. Мгновение я пристально смотрела на них, а потом произнесла, поднимая взгляд:
– Отец. Скоро все закончится. Я знаю, вы сильно напуганы, но мы вот-вот вернем книгу.
– В храм Гроба Господня? – хмуро спросил священник.
– Да, – ответила я, прикоснулась к его руке, и он накрыл мою руку своей.
– Вы этого не сделаете, – печально сказал он.
Джаред недовольно переступил с ноги на ногу:
– Давайте разберемся в ситуации. Я прошу вас только об одном: попытаться еще раз все обдумать, чтобы найти выход. Сидеть сложа руки и ждать, пока родится ребенок и небеса вступят в игру, – это, конечно, не единственное возможное решение.
Священник пренебрежительно мотнул головой:
– Мы проверили каждую строчку. Там ничего нет.
– Попробуем еще раз. Прошу вас. Прежде чем я повезу жену и неродившегося ребенка в Иерусалим, мне нужно убедиться, что другого выбора нет.
Отец Фрэнсис глянул на кожаный переплет и вздохнул.
– Ладно, ладно. – Он надел очки с круглыми стеклами и посмотрел на нас поверх них. – После этого вы уйдете и никогда больше не появитесь с этой вещью в доме Божьем.
– Даю слово, – сказал Джаред.
Священник принес еще один стул и вместе с Джаредом углубился в изучение книги. В комнате стало холодно. Я обхватила себя руками. Другие знали, что мы здесь и книга у нас. Джаред давно ничему не удивлялся; он невозмутимо обсуждал с отцом Фрэнсисом разные отрывки текста. Когда святой отец ухватывал суть, то переходил к предсказанию, изложенному на других страницах, показывая Джареду, что все можно толковать и по-другому. Так они перелистывали книгу, то перескакивая вперед, то возвращаясь назад, спорили и соглашались друг с другом, но каждая новая идея приводила их к еще большему непониманию и досаде.
Минуты перетекали в часы, а они все повторяли слова пророчества на разные лады, так что в конце концов стало казаться, будто они заучивают стихи, а не беседуют. В углах заколоченных оконных проемов забрезжил тусклый свет. Уже утро. Мы провели в Вунсокете всю ночь, а у меня даже веки не отяжелели.
Джаред в первый раз отвлекся от книги, потому что я заерзала на стуле.
– Проголодалась? – спросил он так, будто только что вспомнил о моем присутствии.
– Дохожу до кондиции, – ответила я, кладя подбородок на кулак.
Джаред швырнул книгу через всю комнату. Она врезалась в стену и с глухим стуком шлепнулась на пол. Несмотря на почтенный возраст, ни один лист не выпал из переплета.
Я встала и пошла на маленькую кухоньку, взяла стакан и открыла кран. Тут только я начала чувствовать усталость во всем теле, да и нервы были измотаны от царившего в комнате священника напряжения. На столе лежал экземпляр Библии короля Якова. Корешок был истерт настолько сильно, что от него почти ничего не осталось, и книга скособочилась – ей было трудно без поддержки «позвоночника» сохранять форму параллелепипеда. Я откинула обложку и пролистала кончиками пальцев несколько страниц.
– Надо накормить тебя чем-нибудь, – сказал Джаред.
– А что говорит об этом ваша Библия? – обратилась я к священнику.
Отец Фрэнсис немного подумал:
– Ну, в ней нет собственной версии последних дней. Говорится о женщине с ребенком.
– Я говорила Джареду, что мы не там ищем. Если ответа нет в Библии ада, почему бы не заглянуть в Библию небес?
Священник пожал плечами.
– Это разумно. – Он подошел к столу и взял книгу. – Стоит попробовать. Библия на треть состоит из пророчеств.
Я предложила Джареду свой стакан, он сделал глоток воды и вернул стакан мне, сопроводив поцелуем в щеку. Потом мужчины вернулись на свои места, на этот раз открыв Библию неба.
Отец Фрэнсис перелистнул страницы:
– Начнем с тех мест, где говорится о женщинах с детьми в последние дни.
Джаред кивнул и стал ждать, пока священник найдет первый подходящий отрывок. Они поговорили о трубном гласе, потом о печатях. Я представила себе ангелов, вскрывающих запечатанные сургучом конверты, как делают знаменитости на вручении премий. Потом речь зашла о драконе и женщине с ребенком. Я попыталась отключиться, потому что слушать было страшно. Однако такая роскошь – забыть о зловещем пророчестве – оказалась мне не по карману. За последние два года со мной чего только не происходило, так что я доподлинно знала: пророчества очень часто сбываются. Мне хотелось с криком убежать, и единственной защитой было просто не вникать в смысл слов. Священник среди прочих рассуждений вворачивал объяснения буквальных значений и символические интерпретации, отчего я невольно вздрагивала. Не могу сказать точно, что было причиной: усталость, мое твердое намерение не слушать разговор или то, что беседа мужчин была выше моего понимания. В любом случае беременность и общая усталость привели меня в весьма раздраженное состояние.
– Не могли бы вы оба перестать говорить обо мне так, будто меня здесь нет, – недовольным тоном сказала я.
– Прости, любимая, – нежно произнес Джаред. – Мы торопимся, но должны быть предельно точны. Это наш последний шанс.
– Почему это? – спросила я.
– Ким нужно вернуть книгу в Иерусалим. По моей вине она ждет так долго.
Уже не раз я думала о неизбежной поездке в Иерусалим. Шах и его приспешники едва ли допустят, чтобы мы запросто вернули книгу туда, куда Шаху нет доступа. Храм Гроба Господня воздвигнут над могилой Иисуса; созданиям ада туда вход закрыт. Даже бесконечное терпение небес истощится, если возникнет угроза осквернения этого храма. Война может начаться в момент приземления самолета, либо слуги Шаха помешают нам взойти на борт. Никто не знает, как будут разворачиваться события. И это хуже всего.
Отец Фрэнсис поднял от книги рассеянный взгляд; он углублялся все дальше в собственные мысли.
– Есть один еврейский апокрифический текст, который называется Четвертая книга Ездры. Архангел Уриэль описывает многое, что случится в последние дни.
Джаред нахмурился:
– Я знаю, что вы сейчас скажете, и знаком с Уриэлем. Гавриил – самый яростный противник гибридов, Уриэль – следующий.
– Тем не менее в его пророчестве есть кое-что заслуживающее внимания. Он говорит…
– Отец, – оборвал священника Джаред.
Мое любопытство и чувство самосохранения пересилили все остальное.
– Скажите мне, отец. Я хочу знать.
Джаред вздохнул, и священник продолжил:
– Он особо упоминает беременных женщин в Четвертой книге Ездры, говоря: «Беременные жены будут производить на свет чудовищ».
Джаред негодующе округлил глаза:
– Уриэль считает меня чудовищем?
Я нерешительно спросила:
– Каких… каких именно чудовищ?
Священник посмотрел на Джареда, потом на меня:
– Он много пророчествует в духе Откровений Иоанна Богослова и говорит об этом как о «начале великих скорбей». Иисус подтверждает это: «Горе тем, кто носит ребенка или вскармливает грудью в эти дни».
– Это ничего не значит, – протестовал Джаред.
– Лучше послушай, – сказала я. – Может быть, ты не в состоянии разобраться в этом, потому что не хочешь слышать правду. Может быть, здесь мы не властны.
– В этих пророчествах утверждается, что гибриды будут рождаться во множестве. Если бы что-нибудь подобное происходило, мы бы уже знали об этом. Кроме того, Горошинка не гибрид.
Отец Фрэнсис сдвинул на лоб очки; он был заинтригован.
– Тебе это известно точно?
– Да. Ребенок, вызывающий такую бурную реакцию со стороны ада, способный нарушить Равновесие, должен быть больше чем просто гибридом.
– Ваш ребенок не человек?
Я обхватила руками живот, защищая Горошинку:
– Вы говорите так, будто это не ребенок, а какая-то гадость.
– Да или нет? – повторил вопрос отец Фрэнсис.
– Нет. Это ребенок. Наш ребенок.
Джаред встал и взял меня за руку; я поднялась следом за ним.
– Простите меня, – сказал священник и тоже встал. – Я не хотел вас обидеть. Мы живем в странное время – опасное время. Я поддался панике. Просто не понимаю, как такое может быть.
– Нина происходит из рода нефилимов, – твердым голосом произнес Джаред.
Священник пришел в замешательство:
– Но ведь это и к вам относится. Нефилимы – дети ангелов, рожденные земными женщинами.
Джаред покачал головой:
– Я сын арха. А от нефилимов родятся такие, как Голиаф. Нефилимы ни с кем не смешиваются. Эти ангелы скитаются по земле. Они ведь… восстали.
Глаза священника округлились, мои тоже. Я схватила Джареда за рубашку:
– О чем ты говоришь? Что я – потомок демонов?
– Этого я не говорил. Нина, мы рассуждаем о том, что происходило тысячи лет назад. Тогда многое было иначе.
– Восставшие ангелы были изгнаны, Джаред.
Джаред взял мои ладони в свои:
– Моя мать – потомок кельтов. Они были дикарями, Нина, пили кровь мертвецов. И что теперь? Я ведь не такой.
– Но почему ты мне раньше не сказал?
Я закрыла лицо руками, стыдясь смотреть в глаза Джареду. Он наполовину ангел, а я ношу в себе гены ада. Неудивительно, что наш ребенок – такое исключительное создание.
– Ты давно это знал? – спросила я, и мои глаза наполнились слезами.
– Нет.
Щеки у меня вспыхнули, как будто их обдало огнем. Я колебалась, задавать ли вопрос, который возник в голове. Все равно задам. Я всегда так поступала. И неважно, насколько ужасный можно получить ответ.
– Ты теперь относишься ко мне по-другому?
Джаред мягко взял меня за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
– Конечно нет, Нина. Как ты могла такое подумать?
– Теперь я сама не знаю, как к себе относиться.
Джаред обнял и поцеловал меня. Это была последняя тайна моего отца, последнее, от чего Джаред старался меня оградить. Но теперь, когда тайна раскрыта, вся картина приобрела ясные очертания. До сих пор мне не удавалось составить ее целиком из отдельных кусочков.
И все же я ощущала… Не могу подобрать других слов, я чувствовала себя грязной, нечистой. Кроме всего прочего, мы ни на шаг не приблизились к ответу. С чем приехали сюда, с тем и остались.
– Уриэль именно это имел в виду, когда говорил о чудовищах. Каким будет ребенок?
– Наш ребенок, – с улыбкой произнес Джаред. – Горошинка будет нашим ребенком, ничего больше. Знаешь, что тебе нужно?
– О чем ты? – не поняла я и промокнула платком нежную кожу у себя под глазами.
– Надо, чтобы кто-то поделился с тобой опытом. – Джаред потянул меня за руку. – Давай пригласим на ужин Лиллиан.
– Но мы ведь еще не закончили, – сказал отец Фрэнсис.
– В этих книгах ответов мы не найдем, – хмуро заметил Джаред. – Даже не знаю, что делать дальше.
– Ответ всегда в этой книге, – заявил отец Фрэнсис, потрясая Библией.
Прижав книгу к груди, он добавил:
– Мы просто что-то упустили.
– Ничего мы не упустили. Я надеялся, что Он приведет вас к ответу, отец, но нет – Он не снизошел до того, чтобы шепнуть вам на ухо нужные слова.
От сказанного Джаредом у меня в голове закружились мысли. Мы что-то упустили? Ответ был у нас перед глазами? Будто переключая каналы, я мысленно проскакала по всем отрывкам текста, которые обсуждали мужчины. Но каждое рассуждение приводило меня обратно к книге Шар и необходимости вернуть ее в Иерусалим.
– Может быть, Он шептал не мне на ухо? – сказал священник.
Джаред помахал ему рукой на прощание:
– Нина устала и хочет есть. Из-за этого у меня нет ясности мысли. Я думаю только о возвращении этой проклятой книги туда, где ее не достанет Шах. Тогда можно будет сосредоточиться на Нине, чтобы с ней все было хорошо.
– Погоди, как это? – не веря своим ушам, спросила я.
– У меня в голове одна только поездка в Иерусалим. Не могу думать ни о чем другом. Это сводит меня с ума.
– Он нашептывает, – сказала я.
– Что? – удивленно вскинул бровь Джаред.
Отец Фрэнсис, прихрамывая, подошел к нам:
– Она права.
Я схватила Джареда за рубашку:
– Храм Гроба Господня. Единственное место, которое они не могут осквернить. Единственное место, куда не дотянутся руки ада, чтобы заполучить книгу.
Глаза Джареда вспыхнули, как два костра.
– Там ты будешь в безопасности.
Бекс поставил на стол последние приборы и вернулся на кухню. На одном конце длинного, привезенного Синтией из зарубежной поездки стола восседала счастливая Лиллиан, на другом – не такая счастливая моя мать. Я сидела с ними в нетерпеливом ожидании и все время беспокойно ерзала на стуле. Синтия ритмично посылала мне неодобрительные взгляды. Она терпеть не могла, когда я делаю лишние движения, но теперь я замужняя дама, и Синтии было неловко отпускать мне материнские замечания. Бекс с Джаредом яростно гремели посудой на кухне. Оттуда доносились обрывки их разговора и смех, а также упоительный запах пряных трав.
Бекс появился снова с подносом горячих хлебцев и блюдцем масла. Он бросил взгляд на входную дверь и сказал:
– Самое время.
Дверь открылась, и я услышала ворчливый голос запыхавшейся Клер. Они с Райаном шли к столу, как лето и зима: Райан улыбался вовсю, а Клер, как обычно, хмурила брови – упражнялась в выражении недовольства.
Бекс принес в одной руке блюдо с отварными овощами, а в другой – миску риса. Райан отодвинул стул для Клер, а потом хлопнул в ладоши и энергично потер руки.
– Могу помочь, – сказал он.
Бекс отрывисто кивнул в сторону кухни:
– Возьми там что-нибудь и принеси на стол.
А сам снял передник и занял место рядом с матерью.
– Лучше бы оставил, – сказала Клер. – Тебе идут розовые полосочки.
Бекс показал сестре язык и положил на колени салфетку. Лиллиан взглянула на Клер, улыбнулась Бексу и сказала:
– Еда выглядит аппетитно, как всегда, сынок.
Райан вернулся с керамическим подносом, полным волнистой картошки фри, а Джаред принес огромный окорок. Они над чем-то смеялись. Я не удержалась и украдкой бросила взгляд на Клер, как она реагирует. Та позволила себе легкую улыбку, которая исчезла, как только Райан сел рядом.
Джаред занял место около меня, и мы начала передавать друг другу блюда и наполнять тарелки. Все весело подшучивали друг над другом, Джаред выглядел оживленным. Кажется, тяжесть полученного ответа была наконец осилена, и он снова обрел надежду.
Синтия, едва закончив есть, посмотрела на часы:
– Джаред. Бекс. Большое спасибо за ужин. Прошу прощения, но у меня назначена встреча.
– Конечно, Синтия, – кивнул Джаред. – Спасибо, что побыла с нами.
Синтия остановилась за моим стулом, положила руки мне на плечи и поцеловала в щеку:
– Рада была увидеться с тобой, дорогая Нина.
Я кивнула, и мама зацокала каблуками к входной двери.
Райан удивленно поднял брови:
– Семейные отношения не для нее, да?
– Да, это так, – сказала я.
– Свои человеческие качества Синтия проявляет в деле благотворительности, – вступила в разговор Лиллиан. – Она очень занятой человек и уже помогла многим людям.
– Что есть, то есть, – подтвердила я. – А пирог будет?
Джаред засмеялся, и Бекс вскочил с места:
– Нет, но есть торт.
– Пища ангелов? – спросила я.
– Само собой, – ответил он и ушел на кухню.
Райан убрал ото рта вилку, приготовившись к десерту.
– Так что у нас за повод? – спросил он.
Бекс вернулся с тортом и поставил его прямо передо мной:
– Пытаемся накормить беременную женщину. Тут нужна целая деревня, знаете ли.
– Очень смешно, – сказала я и отрезала большой кусок, не удержалась.
Беременность – отличный предлог для обжорства.
– Райан дело говорит, – с улыбкой заметила Лиллиан. – У вас что-то настроение изменилось.
Джаред улыбнулся в ответ:
– Я возил книгу к отцу Фрэнсису.
– Опять? – удивилась Клер.
Я прожевала и проглотила кусок вкуснейшего воздушного торта.
– Мы пробыли там всю ночь.
Райан отрезал себе кусок торта, но передал его Клер.
– Нашли что-нибудь?
– Ни черта не нашли, – с улыбкой ответил Джаред.
Райан отрезал еще кусок, чем вызвал широкую улыбку у Лиллиан. Клер округлила глаза и сказала:
– Я не понимаю этого.
Джаред попытался отделить вилкой кусочек от моего торта, но я отставила локоть, чтобы защитить тарелку. Все, включая Джареда, засмеялись. В конце концов он бросил свою затею и отрезал себе торта.
– Мы с Ниной были очень расстроены, думали только о том, как ради Ким вернуть книгу Шаха в Иерусалим.
Райан указал на меня вилкой:
– Она звонила мне сегодня. Она потеряла терпение, кричала. Никогда не слышал, чтоб она так орала.
– Тогда сегодня для нее счастливый день, – сказала я.
– Да? С чего бы это? – жуя, поинтересовался Райан.
Джаред положил локти на стол и скрестил руки:
– Потому что на следующей неделе мы уезжаем в Иерусалим.
– Что ж, это мудро, – сказала Клер. – Мы с Райаном с осени начнем учиться в Брауне, у Нины будет последний год. Хорошо бы избавиться от лишних проблем.
Лиллиан, помолчав, спросила:
– Ты поступаешь в Браун?
Клер пожала плечами:
– Райан хочет начать снова… и я подумала…
– Нет, я в ужасе! – сказала Лиллиан, лучась от радости.
– Мы не вернемся, пока не родится Горошинка, – сообщил Джаред.
Все, кто сидел за столом, замолчали. Никто не шевелился, взгляды обратились на Джареда.
– Ответ был у нас перед глазами все время. Храм Гроба Господня – единственное место, где Нина будет в безопасности, пока не родит.
Клер нахмурилась:
– Ты собираешься жить в Иерусалиме девять месяцев?
– Не девять, – заметила Лиллиан. – Насколько я могу судить, ей осталось всего месяца два.
Джаред побледнел:
– Что?
Лиллиан теребила салфетку.
– Я должна сказать тебе кое-что, сынок. Мне очень жаль, у Нины, конечно, другая ситуация. Но беременность в случае с гибридами длится от шести до семи месяцев. Я полагаю, что с Горошинкой будет так же, а может быть, еще меньше.
Бекс заулыбался:
– Вот ты и проговорилась. Этот бедный ребенок никогда не получит настоящего имени.
Я посмотрела на свой живот. Так случилось, что мы не обращались за консультациями по поводу беременности, я считала, что у меня все будет идти как положено. Конечно, я прибавляла в весе немного больше обычного, но не сверх меры. Джаред решил, это из-за моего хрупкого телосложения.
– Значит… Июль? Август? – предположила я.
– Вероятно, – ответила Лиллиан.
– Тогда решено, – сказал Джаред. – Чем ближе роды, тем больше опасности для Нины. Надо уезжать скорее.
Я покачала головой:
– У меня еще есть дела в «Титане».
Джаред вздохнул, но согласился:
– Хорошо. Всем неделя на подготовку. Мы уезжаем в воскресенье.
– Отлично! – воскликнул Бекс.
– Остынь, – оборвала его Клер. – Ты останешься с мамой.
– Что-о-о? – заскулил Бекс.
Джаред глянул на него:
– Мы не можем оставить ее одну.
– Но я должен поехать. Вы сами это знаете!
Лиллиан нахмурилась:
– Джаред, это нелепо. Тебе нужно, чтобы рядом были все, только так можно сохранить Нину живой и невредимой. Как только самолет приземлится, на тебя посыплется со всех сторон. Они сделают все возможное, чтобы не пустить Нину туда, куда потом им будет не добраться.
Я сглотнула. Развязка была близка. А я все время чувствовала себя так, будто у нас еще уйма времени до того, как начнется ад.
Клер вздохнула:
– Но мы не можем оставить тебя без защиты, мама.
– А как насчет Гранта? – сказал Бекс.
– Бекс! – крикнул Джаред; его голос громом разнесся по всему дому.
Бекс покраснел и опустил глаза.
– Грант? – в замешательстве спросила я. – Грант Бристол?
Никто не произнес ни слова. Никто не смотрел на меня, все уперлись глазами в стол, а я переводила взгляд с одного из присутствующих на другого.
– Грант из «Титана»? Он… гибрид?
– Нет, – сказала Лиллиан, беря Бекса за плечи. – Он арх.
Вилка выпала у меня из руки и стукнулась о тарелку.
– Я в это не верю.
Лиллиан попыталась утихомирить Джареда одной из своих сладчайших улыбок, потом сказала:
– А что, неплохая идея.
Я повернулась к Джареду и, отметая усилия Лиллиан, обрушилась на него:
– Ты не считаешь, что меня нужно было поставить в известность об этом? Ты что, шутки со мной шутишь?
На лице Джареда отобразилось смятение.
– Не могу же я сообщать тебе о каждом ангеле или демоне, который промелькнет поблизости.
– Я с ним работаю, Джаред. Я… просто уму непостижимо, почему ты решил не говорить мне! Это уже второй раз за сегодня!
– О чем еще он ей не сказал? – спросил Райан, наслаждаясь этим шоу.
Джаред метнул в сторону Райана убийственный взгляд.
– Это его тайна, Нина, и тебе действительно совершенно не обязательно было знать об этом. В общей схеме событий это настолько незначительно. Ты ведешь себя неразумно, Нина.
– Незначительно! – Я встала со своего места. – Не думаю, что рассчитывать на доверие или ожидать, что с тобой не будут обращаться как с посторонним в собственной компании или семье, – это неразумно. Я также не считаю, что обижаться на то, что узнаешь последним о моей беременности, это неразумно. Ты постоянно решаешь, что мне нужно, а чего не нужно знать; мне надоело узнавать что-то случайно. Для меня это всякий раз как пощечина!
Джаред опустил взгляд в пол. Я бросила салфетку на стол и сердито потопала вверх по лестнице. За такой артистизм дают «Оскара». Я села на кровать, а внутри все кипело. Раздался тихий стук в дверь, отчего моя ярость только усилилась.
– Уходи, Джаред.
– Это Клер.
– С тобой я тоже не хочу разговаривать.
Однако Клер – это Клер. Она все равно вошла, уселась на кровать рядом со мной и сложила на груди руки. Довольно долго она молчала, потом вздохнула и начала:
– Я все понимаю, ты знаешь. Мне тоже не сообщают несущественную информацию. Это чепуха.
– Это унижение, вот что это такое. – Я сердито сдвинула брови. – Я его жена. Понятно, я была каким-то человечишкой, который ничего не смыслит в устройстве Вселенной, но, ради всего святого, теперь-то я знаю достаточно. Он должен мне доверять.
– Он тебе доверяет. Просто хочет, чтобы твоя жизнь была как можно более нормальной. Он ведь знает, как это важно для тебя.
– Теперь это спорный вопрос, ты не согласна?
– Согласна, но я не люблю тебя так сильно, как он.
Я криво усмехнулась. Клер пользовалась запрещенными приемами. Джаред любил меня, и временами чувства затуманивали его способность рассуждать здраво. Но нельзя же злиться на него за это. Не сказать мне о Гранте – это противоречит логике. Тут просто нет никакого смысла.
– Чтобы утаивать от меня такие вещи, надо иметь основательные причины. А у Джареда их нет, ни одной.
– Причины вполне человеческие.
– Просвети меня.
– Грант давно влюблен в тебя. Как ты думаешь, почему Джек все время подталкивал его к тебе?
– В этом тоже нет смысла. Джек не хотел, чтобы я сблизилась с Джаредом из-за пророчества. Он точно так же не желал бы и моей близости с архом.
– Как поступают девочки-подростки, когда родители им что-то запрещают? – спросила Клер. – Если бы Джек настаивал, чтобы ты держалась подальше от Гранта, то ты бы прямиком побежала к запретному плоду.
– Блин, кто может быть таким упрямым?
– Ты.
Я вздохнула.
– Почему Джек не применял такой же метод с Джаредом?
– Ему это было не нужно. Он приказал Джареду оставаться в тени. Это решало проблему. А Грант не подчинялся Джеку.
– Да как же. Я видела это много раз.
– Ты видела то, что они хотели тебе показать.
– И все равно это не объясняет, почему Джаред мне не сказал, – пыхтела я.
– Джаред может казаться верхом совершенства, но и человеческое ему не чуждо, Нина. Из страха, что ты уйдешь к другому, он способен принимать неверные решения, как любой сомневающийся в себе парень. Это же не в первый раз.
– Но он теперь не просто мой парень.
– Однажды он уже выжидал время, чтобы сказать тебе кое о чем, держал это в секрете, пока не стало поздно, не так ли?
– Ты права.
– Конечно, я права, – сказала Клер.
Она подняла меня на ноги и, дружески хлопнув по спине, добавила:
– Иди поцелуй своего мужа и помирись с ним, а то он наверняка сейчас клянет себя на чем свет стоит.
Я подошла к двери, помедлила, а потом все же открыла ее. В коридоре, держа руки в карманах, стоял Джаред.
Я скрестила руки на груди:
– У тебя такой вид, будто ты потерял лучшего друга.
– А я его потерял? – грустно спросил он.
У меня поникли плечи.
– Прости меня, – сказал Джаред. – Клянусь, это все. Больше у меня нет секретов.
– Кажется, я уже это слышала. – С этими словами я подошла к нему близко-близко.
Джаред положил ладони по бокам моего живота и посмотрел вниз; глаза его были темны от чувства вины и беспокойства. Я обхватила любимого за шею и прижалась щекой к его щеке. Так мы стояли очень долго, пока он не почувствовал себя так же хорошо, если не лучше, чем в первый раз. Электрическое напряжение от близости никуда не исчезло, и мне так же нестерпимо хотелось быть еще ближе к нему. Он пах так же волшебно, и кожа осталась такой же мягкой. Прошло много месяцев с тех пор, как мы в последний раз улучили чуточку времени для себя, чтобы просто побыть вместе. Я старалась впитать этот миг, запечатлеть в памяти все нюансы. Через восемь дней мы уедем. Нас ждет борьба не на жизнь, а на смерть. Кто знает, когда такой момент повторится.
Джаред скользнул рукой к моей спине и прижал меня к себе крепче. Я приподняла подбородок, и любимый прикоснулся губами к моим губам. Обняв его за плечи, я ощутила пальцами упругость мышц. Язык Джареда пробрался ко мне в рот, но только на мгновение.
– Кхе-кхе, – подал голос Райан.
Я обернулась: прервавший нас стоял рядом с Клер у лестницы.
– Явился, – буркнул Джаред.
Мы вместе спустились в фойе к Бексу и Лиллиан. Я обняла свою свекровь на прощание; ее ответное объятие было чуть-чуть слишком энергичным и долгим, что вызвало у меня улыбку.
– Я люблю тебя, – сказала она и поцеловала меня.
Потом посмотрела на Джареда:
– Не ссорьтесь.
Джаред кивнул, и Лиллиан помахала рукой – пока, пока.
Я вошла в столовую. Джаред, Клер и Райан – следом.
Райан и Клер начали убирать со стола. Райан подтолкнул Клер локтем и, улыбаясь, сказал:
– Твоя мама меня любит.
– Она всех любит, – презрительно заметила Клер. – Ты не исключение.
– А ты не всех любишь. Значит, это делает меня особенным… если ты…
Клер в смущении посмотрела на нас с Джаредом.
– Ишь чего захотел!
– Просто скажи это.
– Перестань указывать, что мне делать, – резко ответила Клер.
Райан скрестил руки:
– Это потому, что я человек?
Клер прищурилась:
– Ты серьезно? А разве не может быть, что ты мне просто не нравишься?
– Я? – переспросил Райан, тыча пальцем себе в грудь.
И решительно отверг предположение Клер:
– Нет. Ты сильная женщина. Я принимаю это. Не многие способны смириться с тем, что девчонка может надрать им задницу. Еще меньше таких среди солдат, и еще меньше среди спецназовцев. Но я согласен, и я могу тягаться с тобой, как никто другой. Я прошел тренинг… а сколько раз Создатель Вселенной говорил нам, что мы должны провести остаток дней вместе. Какие еще доказательства тебе нужны?
Клер развернулась и сделала Райану подсечку, так что парень повалился на пол, опрокинувшись на спину.
– Прежде всего, ты неспособен тягаться со мной. Второе…
Райан прыжком вскочил на ноги. Клер приняла защитную стойку. Райана эта реакция развеселила.
– Я могу с тобой тягаться.
– Сомневаюсь.
– Испытай меня. Если не справлюсь, оставлю тебя в покое.
Клер исподлобья глянула на Райана льдисто-голубыми глазами убийцы, но за грозным взглядом читалась озорная улыбка.
Я нахмурилась:
– Вы сдурели?
– Поздно, – отрезала Клер.
Она согнула колено и пнула Райана ботинком в живот. Парень отлетел на другой конец комнаты, стукнулся о стену и распластался на полу. С трудом поднявшись на ноги, Райан втянул в себя воздух, а потом шумно выдохнул.
Я скривилась:
– Скажи спасибо, что она не носит туфель на шпильке.
Райан бросил на меня раздраженный взгляд и закашлялся. Стоя на трясущихся ногах, он поднял руки, открытыми ладонями к Клер.
– Тебе пора бы знать, что я так просто не сдаюсь.
Клер ухмыльнулась, затевая недоброе:
– Ты меня очень этим порадуешь.
– Не так сильно, как меня, – сказал Джаред.
Я посмотрела на него, а он непонимающе пожал плечами.
– Что?
Клер атаковала. Райан увернулся. Имей он другого противника, наверняка успел бы избежать удара, но Клер действовала быстрее сверхбыстрого, и она отдавала предпочтение ударам ногой.
Девушка сделала оборот вокруг себя, и ее пятка вошла в контакт со спиной Райана. Парень, чтобы удержать равновесие, скакнул вперед, а потом развернулся и нанес удар кулаком, но угодил в стену из гипсокартона. Вокруг кулака образовался пролом.
– Лучше бы научился, как это отремонтировать, – проворчала я.
Клер нагнулась и ударила Райана локтем по затылку. Райан, поворачиваясь, обхватил ее руками за талию, перешел в наступление, и оба они врезались в стол.
– Хватит! – крикнула я, увидев, как привезенный из Англии стол моей матери разваливается на куски.
Клер немедленно вскочила, схватила Райана обеими руками за рубашку и вытолкала в фойе.
– Мне нравится, когда ты действуешь грубо! – крикнул Райан из соседней комнаты.
Клер утерла кровь с губ и облизала алую жидкость с пальцев.
– Ты еще не видел грубости.
Она скрылась за дверью, и я зажмурилась, услышав вопль Райана.
– Это нечестный прием! – снова закричал он.
– Лучше пойдем последим за ними, – сказал Джаред и втащил меня в фойе.
Клер держала Райана вверх ногами за щиколотку, делая вид, что очень ему сочувствует, а тот без всякого успеха махал кулаками, пытаясь дотянуться до обидчицы. Потом обвел взглядом комнату, выгнул спину, поднял с пола большую деревянную статую и ударил ею Клер по коленям.
Девушка рухнула на пол, а Райан со стуком приземлился прямо на голову. Когда он встал на ноги, по лицу его из-под волос текла тонкая красная струйка.
– Это того стоило, – сказал он и бросился к Клер.
Та отодвинулась назад и вытащила пистолет.
– Не смешно, – предостерегающе сказал Джаред.
Раздался выстрел, Райан дернулся и прикрыл голову одной рукой, а промежность другой. Пуля врезалась в стену, пропоров прямо по центру подлинного Ренуара Синтии.
– Кажется… кажется, я сейчас упаду в обморок, – сказала я, почувствовав головокружение.
Когда я взяла Джареда под руку, он решил, что обязан вмешаться:
– Остановить их?
– Они не остановятся, пока не перестанут быть детьми! – сказала я. – Выстави их на улицу!
Райан указал на Клер:
– Ты… ты в меня стреляла!
– Не глупи, – фыркнула Клер. – Пуля даже рядом не прошла.
– Она прорезала воздух прямо у моего глаза! – сказал он, сопроводив эти слова драматической жестикуляцией.
– Отлично, – выпуская пар, ответила Клер. – Я уберу его, чтоб ты не обмочил штанишки, великий спецназовец.
Райан расслабился и встал прямо, а потом снова кинулся на Клер. Та, выпучив глаза, схватила его за горло и тем остановила порыв противника.
– Ты только и делаешь, что бросаешься на меня. Мне это наскучило.
Райан махал кулаками, производя какие-то харкающие звуки.
Я подошла к ним, посмотрела на Райана, потом на Клер.
– Он уже синеет.
Клер занесла кулак, будто собиралась ударить беднягу, но передумала и, словно так и было задумано, поднесла руку ко рту и стала обкусывать ноготь.
– Клер, – прорычал Джаред.
Она посмотрела на Райана и прищурилась:
– Выдохся.
Райан пытался что-то ответить.
– Нет, – наконец выдавил из себя он.
Глаза закатились, и он потерял сознание.
Я нахмурилась:
– Ладно, хватит. Джаред, пожалуйста, останови ее.
Джаред сделал шаг, Клер указала на него пальцем:
– Джаред Габриэль, ты не смеешь.
– Клер, – начал он, но она выставила руку раскрытой ладонью вперед.
Я взглянула на Райана, потом на Клер:
– Это уже совсем не смешно.
– Не знаю, – ответила она, – вроде смешно.
Я взяла одной рукой сжимавшее горло Райана запястье Клер, а другой обняла синеющего вояку. Бесполезно. Но я надеялась, Клер сбавит обороты и осознает, что она вытворяет. И вдруг они расцепились, как будто сами собой.
– Спасибо, – поблагодарила я Клер.
Я помогла Райану опуститься на пол и, хлопая его по щекам, сказала:
– Рай, дыши глубже.
Я хотела бросить на Клер неодобрительный взгляд, но выражение ее лица меня обезоружило.
– Что?
– Я его не отпускала, – обалдело произнесла драчунья.
Джаред смотрел на каждого из нас троих по очереди.
– Что ты имеешь в виду? Как это не отпускала?
– Она оттолкнула меня от него.
– Сейчас не время для шуток, – сказала я. – Ты зашла слишком далеко.
Клер покачала головой.
– Как ты это сделала?
Она была абсолютно серьезна. Я вызволила Джареда из ее цепкого захвата без всяких усилий. Я даже не напрягалась, полагая, что Клер сама решила отпустить его.
– Я… я… не знаю, – проговорила я, ожидая объяснения от Джареда, но он безмолвствовал.
Райан зашевелился:
– Я выиграл?
Клер нахмурилась:
– Конечно нет, придурок. «Я выиграл?», – передразнила она низкий голос Райана, потом вдруг округлила глаза и засияла. – Вставай, Нина.
– Зачем?
– Просто встань.
Я встала, и Клер приняла защитную стойку. В следующий миг между нами оказался Джаред:
– Ты совсем спятила!
– Только один раз! – взмолилась Клер. – Обещаю, ей это не повредит!
– О чем мы говорим? – вмешалась я, переводя взгляд с сестрицы на брата.
– Это сделаю я, – сказал Джаред.
– Сделаешь что? – спросила я.
Джаред вывел меня на середину комнаты и встал прямо передо мной.
– Что он делает? – спросил Райан у Клер.
– Ш-ш-ш. Отключись снова, – ответила она, с нетерпением ожидая, что будет дальше.
Я сдвинула брови:
– Что ты собираешься делать?
Джаред уперся ногами в пол и расправил плечи. Глаза его потемнели, он опустил подбородок, но в следующий миг расслабился и откинул голову назад.
– Я не могу. – Он вздохнул и уставился в потолок.
– Вот размазня! – захохотала Клер.
Открылась входная дверь. Я закрыла глаза, ожидая услышать истошный вопль своей матери. Не услышала.
– Ух… что тут случилось? – спросил Бекс.
Я открыла глаза и увидела застывшего в дверях Райела-младшего с надкушенным яблоком в руке.
– Нина оттолкнула меня от Райана, – с дрожью в голосе объяснила Клер.
– Ясно. А что ты делаешь, Джаред? – продолжил расспросы Бекс.
– Ничего, – ответил Джаред, с трудом скрывая смущение.
– Он собирается проверить теорию, – пояснила Клер.
Джаред покачал головой:
– Нет, ничего подобного.
Я скрестила руки на груди:
– Как именно ты собирался это сделать?
Джаред потер загривок:
– Я собирался бросить эту затею. Я не хотел…
– Ударить ее? – спросил Бекс.
Джаред хмуро глянул на брата, а потом, будто извиняясь, на меня.
– Что-о? – взвыла я.
Джаред выставил руку:
– Я не собирался задевать тебя! Просто хотел посмотреть, успеешь ли ты перехватить мою руку.
– Пфф, – разочарованно выдохнула Клер, – ее собиралась ударить я.
Я раскрыла рот.
Бекс как ни в чем не бывало прошелся по комнате и остановился в паре футов от меня. Мое внимание отвлек на себя Джаред. Он снова потянулся ко мне:
– Ты же не думаешь, что я стал бы бить свою беременную же…
Не успел Джаред закончить фразу, как на меня с молниеносной скоростью обрушился кулак Бекса. Тело среагировало, и внезапно кулачище Джаредова братца оказался зажатым в моей руке.
– Я не сдерживался, – ворчал Бекс, продолжая попытки дотянуться кулаком до моего лица.
Джаред попробовал было заговорить, но только открывал и закрывал рот.
Бекс расслабился и опустил руку, а потом наклонился и поцеловал меня в лоб.
– Она такая уже несколько месяцев. Ты не заметил? – спросил он у Джареда.
– Я… я заметил, что что-то изменилось. Я решил, это из-за ребенка.
– Это и есть из-за ребенка, – улыбнулся Бекс. – Горошинка поделилась с Ниной ангельской силой. Мне в последние недели трудно было работать с ней в паре.
– Что? – спросила я.
– Что? – повторил за мной Джаред.
Бекс округлил глаза:
– Помнишь тот день, когда она положила меня на лопатки?
Джаред метнулся взглядом ко мне:
– Она это правда сделала?
Бекс нахмурился:
– Было больно. Я ничего не сказал. Думал, ты сам знаешь и это из тех вещей, о которых ты не хочешь говорить.
– На него это так похоже, – сказала Клер.
Джаред вдруг разозлился:
– Ты работал с ней на своем уровне? Она беременна, Бекс. Ты сошел с ума? Что, если ты повредил ребенку?
Я посмотрела на свой выступающий живот и робко погладила его пальцами:
– Горошинка дает мне новые возможности?
Бекс пожал плечами:
– Горошинка – настоящий ангел. У тебя теперь больше возможностей, чем у нас, отвечаю. Вот почему ты могла летать во сне, взбираться на отвесные стены и прочее. Ты ведь уже тогда была беременна?
Райан хохотнул:
– Что? Она теперь Человек-Паук, что ли?
– Ну, я же говорю! – Бекс сиял от радости. – Любимый Человек-Паук.
– Ты должен был хотя бы намекнуть, – хмуро сказал Джаред.
Бекс невесело засмеялся.
– Она твой талех… не говоря уже о том, что она твоя жена. Я думал, ты знаешь!
– А ты не думал, что я сказал бы об этом, если бы знал?
– Нет! – огрызнулся Бекс. – Это совсем на тебя не похоже!
– Он прав, – сказала Клер. – Ты никогда не славился особой откровенностью.
Джаред развернулся на каблуках и скрестил руки; на плечах четко вырисовывались бицепсы.
– Полагаю, ты тоже знала?
– Вот уж нет! – ответила Клер. – Стукнуть ее – моя идея.
– Ну давай еще похвастайся этим, – ровным голосом сказала я.
В комнате наступила тишина. Все пытались свыкнуться с новой реальностью. Джаред блуждал взглядом по полу, пока у него в голове прокручивался миллион мыслей в секунду.
Вдруг в комнате что-то грохнуло, пол задрожал. Клер лежала на спине и ошалело смотрела на Райана.
Тот скалился во весь рот:
– Я же говорил тебе, что не сдамся.
Клер покраснела. Я ждала, что она опять отшвырнет Райана на другой конец комнаты. Но щеки постепенно приобрели естественный цвет, а глаза потеплели. На губах заиграла робкая улыбка. Райан без предупреждения опустился рядом с ней на колени и, впившись взглядом в губы Клер, наклонился к ней. Я подумала: вот сейчас она вцепится ему в горло или пнет в причинное место, но она медленно закрыла глаза.
– Какого черта, что тут происходит? – раздался визг Синтии, и дверь за ней с шумом захлопнулась.
Внезапное появление матери отвлекло мое внимание только на секунду, но когда я вернулась взглядом к парочке на полу, то увидела в глазах Райана знакомое выражение досады.
Я улыбнулась.
– Лучше пусть кто-нибудь мне ответит, – сказала Синтия.
В глазах Клер промелькнуло осознание ситуации, и она поискала взглядом меня.
– Карма, – ответила я на ее взгляд и понимающе усмехнулась.
Прерывать нас с Джаредом, когда мы валились в постель, стало у Клер своеобразным хобби. Приятно было увидеть ее реакцию, когда подобное случилось с ней самой.
– О, заткнись, – сказала она, поднимаясь.
Потом протянула руку Райану и помогла встать ему.
– Прошу прощения, миссис Грей.
– Это ты сделала, – сказала Синтия.
Слова прозвучали обвинением, а не вопросом.
– Надеюсь, к завтрашнему утру все будет на своих местах.
С этими словами она удалилась в спальню.
Клер обозревала разрушения.
– Ночь предстоит долгая.
– Я тебе помогу, – предложил свои услуги Райан.
Клер пошла на кухню и вернулась с большой урной для мусора. Она держала ее в одной руке, а другой собирала с пола деревянные щепки.
– Повеселимся, – с улыбкой произнес Джаред и взял меня за руку. – С рассветом мы будем под дубом.
– Ого! – улыбнулась в ответ я.
Джаред взглянул на младшего брата.
– Ты тоже пойдешь.
– Я? – не поверил своим ушам Бекс.
Недоверчиво сдвинув брови, он переводил взгляд с меня на Джареда и обратно. Я бы сказала, он колебался, радоваться ли.
– Зачем? Разве это не ваше гнездовье?
– Что?! – возмутился Джаред. – Я хочу проверить, на что способна Нина.
– Отлично! – обрадовался Бекс и хлопнул в ладоши. – Готова к спаррингу, сестренка?
Он весело потер руки.
Я расплылась в улыбке:
– Конечно.
Мы с Джаредом поднялись по лестнице. Я в полусне проделала обычные вечерние процедуры, пытаясь свыкнуться с новыми обстоятельствами. Утром придется доказывать, на что я способна, оттого и уснуть было трудно. Наконец я заставила свой ум успокоиться и сомкнула глаза на несколько часов, пока солнце не вскрыло линию горизонта.
Как только веки мои задрожали, стало ясно: сна больше не будет, в постели не поваляешься. Я совершенно проснулась, тело само так и выпрыгивало из кровати, чтобы поскорее идти к нашему дубу. Душ принимать я не стала. Зачем? Через час все равно буду вся в поту и в грязи. Огромного размера футболка Джареда едва натянулась на мой живот, и ладно. Теперь уже ничего не скроешь. Ну и видок у меня будет: толстая, неуклюжая, а Бекс нападает со всех сторон, демонстрируя изящество отточенных движений.
Мы встретились с Джаредом внизу. Уборка все еще продолжалась. Слышались шутки по поводу вчерашнего вечера; не до смеха было только Райану.
– Что? – с ухмылкой спросил Джаред. – Думаешь, Нина не справится с Бексом?
Райан указал на меня, но смотреть продолжал на Джареда.
– Она все-таки в положении.
Бекс коротко рассмеялся:
– Не беспокойся. Горошинка круче меня.
Тем не менее Клер считала, что мне лучше начать с Райана. Тот поднял руки:
– Зачем это? Пусть вытряхнет дурь из старика Райана?
– Я думала, ты не станешь возражать, раз уж всегда сам настаиваешь на госпитализации, – сказала Клер.
Райан скривился от отвращения:
– Я на это не напрашивался.
– Правда глаза режет, детка.
Райан улыбнулся:
– Если будешь разговаривать со мной так, валяй, можешь доставать меня весь день.
Клер вынула из кармана ключи от машины и потянула Райана за руку:
– Я имела в виду, что ты маленький. Это не было ласковое слово.
– Да, верно.
Джаред сжал мою руку:
– Итак, нас ждет наш дуб. Ты уверена, что не против этого?
– Это имеет значение?
– Конечно. Я бы хотел проверить твои способности. А ты разве нет?
Я задумалась. Меня всегда восхищали таланты Райелов, но чтобы мне самой обладать ими, я о таком даже не мечтала. Я уже не была девицей, попавшей в полосу житейских неудач, с меня и этого хватало.
– Если я справлюсь с Клер, то смогу выстрелить в тебя?
Джаред пожал плечами:
– Конечно, но…
– Тогда да.
Джаред притворился обиженным:
– Это было не слишком приятно, дорогая. Даже совсем неприятно.
Я взяла мужа под руку и прижалась к нему. Мы пошли к «эскаладе».
– Немного домашнего насилия в исследовательских целях – это не значит, что я люблю тебя меньше.
«Эскалада» подпрыгивала на ухабах неровной дороги, которая вела к нашему дубу. Конечно, Бекс и Клер поостерегутся наносить мне удары в живот, но материнские инстинкты обострились, а нервы были напряжены до предела. Я убеждала саму себя, что уже делала это: мы с Бексом проводили спарринги неоднократно, и несколько раз я его побеждала. Тогда я считала, что он поддается, чтобы я чувствовала прогресс, но теперь все изменилось.
Райан, щеголявший в футболке местного полицейского управления и кепке с надписью PPD,1встал в стойку напротив меня.
– Пока я не узнаю, на что способна, – сказала я ему, – постарайся, очень-очень постарайся не попасть куда-нибудь рядом с Горошинкой.
Райан нахмурился:
– Для протокола замечу, что чувствую себя так, будто получаю какой-то внетелесный опыт, а мое рациональное «я» рвется похитить тебя и увезти подальше от этого безумия, пока ты не пострадала.
– Начнем потихоньку, а там посмотрим, что будет.
Райан поморщился:
– Я собираюсь драться с беременной женщиной. Это во многих смыслах неправильно.
– Да хватит вам сопли распускать! – крикнула Клер. – Мы не можем торчать тут целый день!
– Я не распускаю сопли, – процедил сквозь зубы Райан.
– Распускаешь, если боишься девчонки!
Райан раздраженно взглянул на Клер, и я улыбнулась:
– Ты знаешь, что отговорки не помогут.
– Ладно, давай сделаем это, пока моя девчонка не разочаровалась во мне.
– Я не твоя девчонка! – взвизгнула Клер.
Я закусила губу:
– Начнем с этого.
Я ударила Райана с таким расчетом, чтобы оттолкнуть его от себя на несколько футов, но вместо этого парень отлетел назад, перевернулся в воздухе, упал и покатился по земле.
Райан посмотрел на меня в изумлении:
– Это нечестно!
– Я к тебе едва прикоснулась.
– Правда?
– Правда.
Райан поднялся на ноги и трусцой подбежал ко мне; его слегка потряхивало.
– Не могу позволить, чтобы за двадцать четыре часа меня побили две девушки.
– Терпи, – ответила я и приняла стойку на полусогнутых.
Райан переступал с ноги на ногу, раскачивался, делал замахи раз десять, пока я в свою очередь не попыталась ударить его. Кулак попал в низ живота, и мой противник отлетел примерно на то же место, что и в первый раз. Райан встал, но тут же согнулся пополам, хватая ртом воздух. Потом попробовал сделать шаг, но снова скрючился и поднял указательный палец.
– Прости! – крикнула я.
– Моя очередь! – сказал Бекс.
Он не тратил зря времени, по его взгляду я поняла, что игры кончились.
Он кинулся на меня, я увернулась. Блокируя удары, я использовала подсечку Клер, чтобы сбить противника с ног. Он подпрыгнул, прорезал кулаком воздух, а потом попал в цель. Было больно, но так, будто я случайно натолкнулась на дверь, а не получила удар в челюсть от гибрида, причем нанесенный в полную силу.
– О! – взвыл Джаред, обхватил руками голову и сцепил пальцы, ненавидя все это.
Всю жизнь он защищал меня, а теперь, когда мы поженились и я носила его ребенка, допустил, чтобы я превратилась в боксерскую грушу.
– Ты в порядке? – тяжело дыша, спросил Бекс.
Я нахмурилась.
– О, прости. Я поранил тебя? – спросил Бекс, поднимая мое лицо за подбородок, чтобы оценить последствия удара.
– Еще раз, – сказала я и приняла защитную стойку.
– Нет! – крикнул Джаред. – Нет, мы уже поняли, на что ты способна. Этого достаточно.
Я покачала головой и тихо сказала:
– Я дерусь с подростком, Джаред. Это не так уж сложно.
Бекс согнул ноги в коленях.
– Это вызов.
Он снова набросился на меня, и хотя человеческий глаз с трудом мог бы различить отдельные движения, мне удавалось контролировать ситуацию без труда. Каждая попытка удара со стороны Бекса выглядела для меня как в замедленной киносъемке. Через пару секунд Бекс взлетел в воздух и распластался на спине.
– Теперь я! – сказала Клер, натягивая кожаные перчатки без пальцев.
Я собралась с духом. Клер всегда пугала меня. С Бексом мы вместе тренировались. Я знала его приемы. Но с Клер мы не практиковались уже несколько месяцев, с ее стратегией я была и вовсе не знакома. К тому же я не хотела, чтобы Джаред за меня переживал, поэтому решила немного прибавить. Я не допущу, чтобы Клер меня ударила. Джаред и так сгорает от стыда. Да, вот еще что: сейчас-то Клер меня любит, но ведь было время, когда она только и мечтала, что о таком моменте.
Клер глянула на меня исподлобья. Она всегда так делала, чтоб устрашить врага. Эта часть шоу не была мне в новинку. Клер не станет сдерживаться и причинить мне боль не побоится. Хорошего от нее не жди.
Бекс помог Райану доковылять до того места, где стоял Джаред. Там мой бывший противник упал на колени, полностью раздавленный.
– Сделай ее, Най, – крикнул Райан.
– Эй! – отозвалась Клер. – Ты на чьей стороне?
Я собралась. Клер Райел была лучшей из лучших. Ее боялись демоны. Она считалась самым смертоносным орудием земли. До сих пор никто не мог одолеть ее; это собиралась сделать я. Как только Клер уставилась на меня, я качнулась и нанесла удар. Клер приняла его и чуть не свалилась с ног. Она посмотрела на Джареда, потерла щеку и улыбнулась, показав окровавленные зубы.
– Она меня ранила!
Я не ослабляла внимания ни на секунду, зная, что Клер просто так не сдастся. Ее льдисто-голубые глаза прищурились, злой взгляд сфокусировался на мне.
– Я люблю тебя, и мне жаль, что сейчас придется надрать тебе задницу.
– Не придется.
– Ты права. Это я просто из вежливости.
Клер видела, что в двух предыдущих схватках я ждала, пока противник бросится в атаку. Зная это, я решила нанести удар первой. Клер отскочила, но в следующий миг моя нога пришла в соприкосновение с ее грудной клеткой, и Клер отлетела футов на сорок, прямо в лужу посреди поля. Мокрая, грязная и униженная, она выбралась из лужи и выставила вперед руки, чтоб стекла лишняя грязь.
– Ты и правда это сделала.
– Да, – улыбнулась я.
Клер подбежала ко мне и схватила за футболку. Я взлетела в воздух, но приземлилась на ноги, совсем рядом с лужей.
– Удачная попытка, – весело прокомментировала я.
Клер не везло. Она пыталась ударом, толчком или пинком свалить меня в грязь, но я либо блокировала удары, либо макала в лужу ее саму. Через полчаса платиновые волосы Клер стали коричневыми и все спутались, обе мы были выпачканы в грязи и тяжело дышали, высунув языки, как собаки. Клер вымоталась и перемазалась больше, чем я. Невозможно оставаться чистой, когда контактируешь с кем-то, кто покрыт грязью с головы до пят, а Клер была в высшей степени контактным противником.
– Хватит, – сказал Джаред, подходя к нам.
Он вытер грязь с лица Клер.
– Ты уже все проверила.
– Я… еще… с ней… не закончила, – задыхаясь, проговорила Клер.
Бекс хохотал и не мог остановиться с тех пор, как его сестра угодила в лужу, но стоило Клер грозно взглянуть на него, смех затих.
– Ладно, – сказала я, тяжело дыша. – Теперь ты?
– Нет.
– Нет? – переспросила я.
– Куренок! – сказал Райан.
Джаред нахмурился:
– Мы увидели все, что нам было нужно увидеть, я не хочу, чтобы ты переутомлялась. Может быть, по твоим жилам и течет кровь ангелов, но ты все-таки человек. Пока мы не поймем, как ты справляешься со стрессом, я не стану двигаться дальше.
Я кивнула.
– Ты прав. Я могу навешать тебе тумаков в любое время.
Джаред засмеялся, обнял меня и повел к «эскаладе». Он наслаждался новыми для меня ответами в смысле: «Да, дорогой». А правда состояла в том, что я не смогла бы жить, если бы что-нибудь случилось с нашим ребенком.
Райан снял куртку и набросил на плечи Клер, а потом соскреб остатки грязи с ее лица. Никакая проигранная битва не обрадовала бы ее, но она разделяла общее потрясение от открытия моих новых способностей. Это было видно по глазам.
– Я потребую повторить поединок, после того как родится Горошинка! – крикнула Клер.
– Ни за что! – отозвалась я и посмотрела на Джареда. – Она шутит?
Джаред пытался подавить улыбку:
– Конечно нет.
Его внимание привлекла «сентра» Ким, которая летела к нам по дороге на полной скорости.
Машина резко остановилась, из нее вышла Ким и громко хлопнула дверцей.
Джаред поднял руки:
– Я знаю, ты потеряла терпение, Ким. Мы уезжаем на следующей неделе, ты рада?
Когда Ким приблизилась к нам, я ахнула. Вся одежда у нее была в крови.
– Что ж, это просто отлично, Джаред. К несчастью для моего дядюшки, уже поздновато.
– Что случилось? – встревоженно спросил Джаред.
Бекс, Клер и Райан собрались рядом.
Райан взял Ким за руку, но она ее отдернула.
– Ким, что с тобой? – спросил он.
Ким не отрывала взгляда от Джареда. Глаза ее сверкали.
– Я говорила тебе, говорила, что надо вернуть книгу.
– Прости, Ким, – сказал Джаред.
– Твои извинения его не воскресят. Я помогла тебе, а когда настала твоя очередь, ты медлил, пока не убили того, кого я любила.
Она повернулась и пошла к машине.
– В воскресенье, Ким! – крикнул ей вслед Джаред. – Мы уезжаем в воскресенье.
Ким вскинула руку и ткнула средним пальцем в небо. Через мгновение она укатила.
– Бедная Ким, – сказал Райан. – Как вы думаете, что произошло?
Клер скрестила руки, провожая взглядом удаляющуюся «сентру».
– Они посылают знак. Демоны в своем истинном виде не смогли бы до него добраться. Должно быть, они спрятались в ракушки.
– В ракушки? – не поняла я.
– Они принимают человеческий облик, – пояснил Джаред.
Райан кивнул.
– Присваивают себе.
– Нет, надевают как панцирь, – хмуро сказала Клер. – Чтобы достичь цели, они вселяются в чье-нибудь тело на короткое время. Человек после этого ничего особенного не ощущает и даже вспомнить ничего не может.
Джаред потер шею сзади.
– Началось.
– Такое по силам только аду.
С этими словами Клер пошла к своему «лотусу».
– Хорошо, что я решил вернуться в колледж, – сказал Райан и направился следом за Клер. – Если бы мне пришлось просить лишние дни, чтобы съездить в Иерусалим, меня точно уволили бы.
Клер положила руку на плечо Райана:
– Тебя все равно уволили бы.
Райан мотнул головой:
– Да?
– Потому что ты сопляк.
Райан скинул с плеча руку Клер, а потом толкнул ее что было силы. Она не шелохнулась, только обернулась с довольной улыбкой.
– Я не сопляк. Это ты соплячка, – ворчал Райан, залезая в машину Клер.
Так много дел. Слишком много, слишком много. Я ворчала себе под нос и шипела, мечась по дому. Неделя – это мало, чтобы привести мою жизнь в порядок. Я носилась по комнатам, вниз и вверх по лестницам, стараясь маневрировать так, чтобы не задевать ни за что растущим животом. Он становился круглее и толще день ото дня. Я паковала вещи, а Агата оставалась сверхурочно, чтобы справиться со стиркой. Джаред сновал туда-сюда, приносил одежду и всякие медицинские приспособления. Я не отдавала себе отчета в том, что мой ребенок родится не в больнице и даже не дома, пока Джаред не позвонил одному приятелю и не попросил об одолжении – достать пакеты с физраствором, капельницы, иглы и препарат против свертывания крови. Горошинка появится на свет в темной пещере под Иерусалимом, вдали от современной медицины, зато вне достижимости для сил ада.
Семь дней – недостаточный срок, но мы знали, что демоны перевоплощаются, а значит, семь дней – это очень много. Любой, с кем мы входили в контакт, мог попытаться убить нас. В каждом человеке таилась угроза. Бет, Чед, даже Райан или моя мать – все опасны. От мысли, что в мою мать может вселиться демон, холодела кровь. Она и в человеческом обличье была страшна.
Надо сообщить Гранту, что скоро я уеду и буду какое-то время отсутствовать. Но что-то удерживало меня от звонка. Теперь я знала: он арх, отпавший арх, и от этого чувствовала неловкость. Я иногда обходилась с ним грубо, обижала его. Кажется, пребывать во тьме неведения – это основной сюжет всей моей жизни, но на этот раз я ощущала себя так, будто меня предали все. Не говоря уже о том, что существовавшее между нами вечное соперничество закончилось навсегда. Он выиграл. Каждый его укол в мою сторону, каждая попытка флиртовать со мной подстегивали меня, и я играла ему на руку. Осознание этого делало дальнейшие разговоры с Грантом очень непростыми. Придется признать поражение, и это станет последним моим унижением. Ну уж нет. Этого не будет. Джаред его лучший небесный друг. Вот пусть и поговорит с Грантом.
– Любимая? – позвал меня Джаред из прихожей.
Я засунула в чемодан еще что-то из одежды и застегнула молнию.
– Я здесь.
Он кашлянул.
– Знаю. Звонил Бекс. Грант позаботится о маме. Он сказал, что хочет поговорить с тобой.
– Говори с ним сам. Тебе известны подробности о нашей поездке.
– Но мне неизвестны подробности о «Титане». Грант просил, чтобы ты заехала вечером. Я отправлю с тобой Бекса, а сам пока съезжу к другу в клинику и заберу то, что просил у него, а потом буду рядом.
– Джаред…
Муж прижал меня к себе, обнял. Только сейчас я поняла, почему его кожа не казалась мне такой теплой, как обычно: видимо, я сама приобрела это свойство гибридов – слегка повышенную температуру тела. Когда родится Горошинка, от этой особенности мне бы хотелось избавиться, исходившее от Джареда тепло всегда меня так успокаивало. А теперь это ушло, и мне стало немного грустно.
Бекс влетел во входную дверь, взбежал по лестнице и остановился прямо перед нами.
Джаред встревожился:
– Что? Что-то с мамой?
– Нет. С чего ты взял?
– С того, как ты ворвался в дом и несся по лестнице.
Бекс пожал плечами:
– Я не знаю. Просто мне хотелось пробежаться. Что тут такого?
– А то, что человек, которого мы любим, может погибнуть в любой момент. Не поступай так со мной.
– Хорошо, хорошо, – ответил ошеломленный Бекс. – Извини меня.
Джаред, громко топая, спустился по лестнице и закрыл за братом дверь.
– Я ничего плохого не хотел, – пожаловался Бекс.
Положив руку ему на плечо и легонько сжав ладонь, я сказала:
– Ничего, Бекс. Думаю, он забывает, что ты еще ребенок. Ты все делаешь правильно.
Наполовину обиженная, наполовину благодарная улыбка Бекса показала, что мое сюсюканье его приободрило. Он подождал, пока я оденусь, а потом сел за руль и подвез меня на моем «бимере» до Кеннеди-Плаза.
– Ты очень похож на своего брата, – сказала я Бексу, когда он открыл для меня дверцу машины.
– Хотел бы я, чтобы и он это замечал.
– Он замечает.
– Я провожу тебя до дверей. Раз они влезают в чужие тела, никакие предосторожности не будут лишними.
Я кивнула. Хоть мне и не нравилось, что Бекс опять нянчится со мной, я была рада, что он рядом. Путь по тротуару оказался серьезным испытанием: я, как всегда, не угадала с обувью. Высокие каблуки подкашивались на покрытом трещинами асфальте, да и тело подводило – беременность, хоть подкрепленная ангельской кровью, хоть нет, сделала меня не слишком грациозной. Если бы не крепкие руки юного Бекса, я бы подвернула оба голеностопа, это как минимум.
– Ну вот. Ты сделала это. Я подожду Джареда в твоей машине.
– Неплохой план, малыш, – одобрительно кивнула я.
– Нина.
– А?
– Не пора ли перестать называть меня так? Мне через пару недель будет четырнадцать, просто неудобно, когда люди тебя слышат. Я выгляжу старше, чем ты.
– Не выглядишь.
– Выгляжу.
– Ладно, – буркнула я. – Мои извинения, мистер Райел.
– Можно Бекс.
Я прошла через стеклянную дверь, очень хмурая. И когда только Бекс успел вырасти? Меня это тревожило. Стук каблуков по кафельному полу затих, я подошла клифту. В здании было тихо, и от этого я еще больше нервничала перед встречей с Грантом.
Двери лифта открылись, и я шагнула в темный коридор. Полная тишина – ни гудения ксероксов, ни телефонных звонков, ни стука пальцев по клавиатурам, ни разговоров. Переживания по поводу предстоящей беседы с Грантом перекрыло нечто другое. Я насторожилась. Кажется, началось.
Из-под двери моего кабинета просачивалась тусклая полоска голубоватого света. Я выдохнула воздух, который удерживала в груди. Соберись, Нина. Ты сегодня победила Клер. Что бы ни было за этой дверью, ты справишься.
Я взялась за ручку и повернула ее, стараясь удержать в разумных границах приступ страха. Увидев, кто сидит за моим столом, я впала в ярость.
Откинувшись на спинку стула и положив скрещенные ноги на мой стол, в кабинете сидела Саша. Одной рукой она держала у уха трубку телефона, а пальцем другой крутила прядь волос имбирного цвета.
– О, перестань, – со смехом говорила она и слегка покачивалась взад-вперед в моем изготовленном на заказ кресле.
Я резко распахнула дверь с намерением напугать Сашу до такой степени, чтобы она упала со стула. Вместо этого наглая девица мельком взглянула на меня и, не прервавшись ни на секунду, продолжила разговор:
– Угу, а ты видела, какие туфли она носит? Я подумала, не толкнуть ли ее в лужу из сострадания, чтоб их хоть грязью прикрыло!
– Саша, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие. – Повесь трубку, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Саша сделала большие глаза:
– Мне надо идти, мамочка. Кому-то в первый раз за неделю понадобился ее кабинет, и именно в тот момент, когда я говорю по телефону. Ладно. Пока.
Она закончила разговор и положила трубку на рычаг.
– У тебя одной во всем здании остался проводной телефон.
– Он принадлежал моему отцу.
– И что?
Первым порывом было подбежать к ней и вытряхнуть эту костлявую задницу из кресла на пол. Тогда она, сидя на моем стуле, не станет жаловаться, что он не удовлетворяет ее стандартам.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и начала сначала:
– Я ничего не меняю в этом кабинете. Мне он нравится… потому что… это просто мой кабинет. А отсюда возникает вопрос: что ты тут делаешь в десять вечера?
– А что ты тут делаешь?
– Отвечай на вопрос, Саша, – гневно бросила я.
– Я работала, – резким тоном ответила Саша, взяла со стола какую-то папку и, прижимая ее к груди, пошла ко мне.
Я собралась было скрестить руки, но удержалась и оставила их опущенными.
– Чего ты надеешься добиться, оскорбляя главного управляющего компании? Как далеко ты собралась зайти, Саша?
Позвучало высокомерно. Самой противно. Но я была вне себя.
– Насколько нам обеим известно, главный управляющий – Грант.
– Тебе стоит подумать о том, в какую компанию ты обратишься в поисках работы, когда закончишь учебу. Кто, по-твоему, будет подписывать твои рекомендательные письма? Кто скажет последнее слово, когда тебе понадобится отзыв от прежнего работодателя?
– Ну уж не ты.
У меня брови подскочили.
– Ты с первого дня делала из меня врага. Не думай, что я буду жалеть о том, что…
– Грант может сказать много хорошего о моей работе здесь.
– Гранту нравятся твои короткие юбки и кофе, который ты готовишь ему каждое утро еще до того, как он появится в офисе. Даже если он обратил внимание на незначительные задания, которые ты выполнила от и до, то уж наверняка заметил и то, сколько ошибок ты допустила. Хоть ты и считаешь себя бесценным сотрудником, это не так; ты вообще…
Я остановилась, чтобы не наговорить лишнего.
– Что я «вообще»? – нарывалась на резкость Саша.
– Не умеешь соблюдать границы.
Она прищурилась:
– Я знаю, что ты принцесса «Титана». Но это не означает, что ты получаешь все.
– О чем ты вообще толкуешь? – спросила я.
Саша уперла руки в бока:
– О, достаточно того, что общий порядок не для тебя. Ты можешь одурачить кого угодно, только не меня.
Саша ткнула себя кулаком в грудь.
Она меня утомила. Я закрыла глаза и вздохнула:
– Если не хочешь разобраться до конца, так тому и быть. Но не смей заходить в мой кабинет без разрешения.
Я открыла дверь и жестом показала, чтобы она ушла.
Саша скрестила на груди руки и с вызовом вздернула подбородок:
– Правда глаза режет?
– У меня, честно, нет на это времени.
– Ты пригрозила разрушить мою карьеру, – сказала Саша. – Подожди.
– Какую карьеру?
– Не такую фальшивую.
– Ты серьезно? Злишься из-за того, что я займу в компании место отца? Как будто ты сама не поступила бы так же, будь у тебя возможность! Какой отец не хочет, чтобы его ребенок унаследовал семейный бизнес?
– Тебя здесь даже нет никогда!
– Чего ты на самом деле хочешь, Саша? Занять мою должность?
– Нет! Это абсолютная глупость, что у тебя такой огромный кабинет прямо рядом с Грантом, а тебя в нем никогда нет! Какая неразумная трата средств компании! Грант ведет все дела, пока ты находишься неизвестно где и непонятно чем занимаешься со своим мужем тире преследователем… Это отвратительно.
Она скривилась.
– Отвратительно?
– Да! Когда ты решаешь, что пора показаться на работе, ты так занята шашнями с Грантом, что до дела все равно не доходит. Что случится с этой компанией, если Грант вдруг уйдет? Она обречена!
От слов Саши в голове у меня прояснилось, я потрясенно прошептала:
– Ты влюблена в него.
– О, пожалуйста, – сказала Саша. – Ты опять потеряешь сон.
– Ты влюблена в Гранта.
Саша раскрыла рот.
– Я – нет.
Я указала на нее пальцем.
– Ты в него влюблена и злилась на меня все это время, потому что он заигрывал со мной!
– Думаешь, я ревную? Это самая большая глупость…
Потом лицо Саши залилось краской, она сделала шаг вперед:
– Не понимаю, почему от тебя все с ума сходят. У тебя ни талантов особых нет… ни сообразительности, внешность не слишком привлекательная, в моде не сечешь, и натура у тебя непробиваемая.
– Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, – потребовала я, теряя терпение. – Мне дела нет до того, что видит во мне Грант. Я замужем за самым совершенным, изумительным и прекрасным мужчиной на свете.
Хоть это и правда, но прозвучало как-то глупо и напыщенно, про себя я даже поморщилась.
– Тебе нет дела? Тогда зачем ты сослала меня в картотеку? Я знаю, ты хотела убрать меня с дороги!
Меня так и тянуло сказать ей, что это было сделано по просьбе Гранта, но на такую жестокость я была неспособна.
– Можешь забрать Гранта себе, – сказала я. – Мне он никогда не был нужен.
Одна мысль о Гранте, обо мне и Гранте… ой-ей-ей…
– Он не твоя собственность, чтобы выбрасывать его! – гневно выкрикнула Саша. – Хочешь знать, что я не выношу в тебе больше всего? Это! Вот это самое! Этот снобистский, высокомерный, самоуверенный тон, на который ты не имеешь никакого права, потому что не обладаешь никакими качествами, которые оправдывали бы его. Твой отец готов был для тебя достать луну с неба, Грант считает, что ты всегда права, твой лучший друг тире помощник относится к тебе, как к королеве, а муж, наверное, ни разу не пренебрегал тобой. И вот теперь ты ждешь ребенка и находишься на верху блаженства. Я не завидую, Нина, во мне все восстает против этого! Ты не заслуживаешь ничего из того, что имеешь!
– Может быть, ты и права.
– Что? – тихо переспросила Саша.
Очевидно, я ее обезоружила.
– У меня нет никаких выдающихся качеств, говорить не о чем. Я не знаю, почему Грант липнет ко мне, если это вообще так, и я первая признаю, что не заслуживаю Джареда. Вероятно, он полюбил меня просто потому, что это была его работа – находиться рядом со мной по двадцать четыре часа семь дней в неделю, и у него не было времени на свидания с другими девушками. Он с этим не согласен, но я всегда думала…
– Ну ладно, – Саша прочистила горло, – ты не так уж плоха. То есть ты совсем не забавная, но иногда умеешь рассмешить Гранта. И я видела, как ты была добра к Бет. Один раз. Нет, ты действительно не обладаешь выдающимися качествами, но с каких это пор они нужны, чтобы быть любимой? Большинство людей вполне себе средненькие. Не я, конечно, но ты-то точно, это совершенно ясно.
Я набрала в грудь воздуха:
– Могу понять, почему ты так недовольна мной. Я вела себя неправильно. Нужно было поговорить с тобой. Я не понимала… То есть, оглядываясь назад, могу сказать, что знала о Гранте. Но я думала, тебе нужна работа, а не обязательно он. Теперь мне все ясно. Не думаю, что Грант настолько привлекателен, но понимаю, почему другие его таким считают.
– Он такой милый, – проскулила Саша. – По-настоящему заботится и о компании, и о сотрудниках, и он такой умный и приятный. Когда он не занят тем, что бы придумать, как удержать «Титан» наверху, то всегда говорит о тебе. От этого взбеситься можно. А ты вечно ругаешься с ним.
Я нахмурилась:
– Это правда. Попытаюсь поработать над этим.
– Нет! Не делай этого! – качая головой, попросила Саша. – То есть я хочу сказать… Не надо менять свои правила из-за меня.
– Извини. Мне бы хотелось, чтобы в будущем мы лучше ладили, – сказала я.
Теперь, когда я знала причину Сашиного презрения ко мне, стало проще понимать, что стояло за ее обидными замечаниями в мой адрес.
– Однако ноги на мой стол ты все равно не клади.
– Ты права. Я перешла всякие границы. Прошу прощения.
Я не знала, что говорить дальше. Мы никогда не были вежливы друг с другом, а теперь, когда пришли к взаимопониманию, вроде и сказать было нечего, наступило неловкое молчание.
– Я… э-э-э… как раз собиралась приготовить кофе. Хочу остаться тут на ночь, чтобы переделать картотеку. Она в ужасном виде. Так что… будешь кофе?
– Кофе?
– Да, – сказала Саша, пытаясь улыбнуться.
– Вот, – сказала я, доставая из кармана бумажку в двадцать долларов. – Кофе мне нельзя, особенно ту пакость, которую пьют в нашей комнате отдыха. Я возьму тебе кофе, а себе яблочный сидр в кафешке на Спрус. Это мое любимое место.
Саша выхватила бумажку у меня из рук:
– Я принесу. Все равно мне нужно немного прерваться. Только мне нужен фонарик.
– Зачем?
– Из-за стройки пришлось оставить машину в парковочном гараже за четыре квартала отсюда, а там нет освещения.
– Почему бы тебе не взять мою…
Тут я сама себя остановила и задумалась. Джаред, конечно, уже вернулся, но отвезти Сашу на «эскаладе» он не сможет по многим причинам. Моя машина припаркована у тротуара прямо перед входом. Я позволяла водить свою машину только Джареду и Бексу, да и то лишь потому, что оба обладали сверхъестественной аккуратностью и молниеносной быстротой реакции. Но отступать было поздно. Первое слово уже произнесено, и стоило мне сделать шаг назад, как наше хрупкое перемирие рухнуло бы. Придется разрешить Саше сесть за руль машины, которую подарил мне отец.
– Почему бы тебе не взять мой «бимер»? – выдавила я, едва не поперхнувшись словами.
– Ты не шутишь?
– Нет, – сказала я и протянула Саше ключи. – Только, пожалуйста, будь осторожна.
Саша улыбнулась:
– Что тебе взять?
– Большой горячий яблочный сидр с карамелью. Да, и кусок торта «Лимонный бархат».
– Сейчас лето, может, лучше я привезу тебе холодный кофе со льдом? Не хочешь?
Я покачала головой, и на Сашином лице тут же сменилось выражение: вместо смущения появилось понимание.
– О, правильно. Ребенок. Ладно. Вернусь через двадцать минут.
– Буду здесь, – улыбнулась я.
Ключи от моей машины звякнули у Саши в руке, когда она скрылась за дверями лифта. Я прислонилась к стене и подумала: неужели я только что совершила самую страшную ошибку в своей жизни? Как можно было доверить Саше мою самую ценную вещь? Ведь она ненавидела меня.
Кусая ноготь большого пальца, я прошлась взад-вперед по комнате. Я думала о нескольких вещах, которые остались в машине. Заметит ли их Саша? Лежит ли там что-нибудь компрометирующее Джареда, и догадается ли Саша, чем он занимается? Зазвонил мобильник, я быстро выудила его из кармана.
– Со мной все хорошо.
– Тогда почему у тебя давление подскочило выше крыши? – спросил Джаред. От его голоса сердцебиение сразу утихло. – Могу остановить ее, если ты не хочешь, чтобы она брала твою машину.
Я прошла по кабинету к большому окну и посмотрела вниз, на улицу.
– Да потому, что это не будет выглядеть подозрительно.
Яркие огни катка «Флит ринк» освещали весь квартал, и мне было прекрасно видно, как Саша шла по тротуару к «бимеру». Рыжие волосы задорно болтались на фоне шелковой блузки оливкового цвета. Вот «бимер» моргнул фарами и пикнул, когда отключилась сигнализация.
– У нее самой машина в порядке, – говорил Джаред, стараясь меня успокоить.
Он сидел в «эскаладе» на противоположной стороне улицы, прижимал к уху телефон, а сам поглядывал вверх, на меня.
Я сделала глубокий вдох:
– Не знаю, что меня так беспокоит. Это всего в миле отсю…
Мои слова прервал страшный грохот. В тот же миг моя машина превратилась в огненный шар. Стекла в окнах здания дрогнули, но не разбились. Окнам «эскалады» пришлось хуже. Я видела ошарашенное лицо Джареда, который сидел на месте водителя. Горящие обломки взлетели в воздух и попадали на асфальт.
– О боже мой! Помоги ей, Джаред! Помоги ей! – кричала я.
– Оставайся внутри! – перекрикивал шум Джаред.
Он выскочил из «эскалады» и кинулся к ревущему пламени. Прикрывая лицо согнутой в локте рукой, он пытался подобраться к машине с какой-нибудь стороны. С третьего этажа мне было хорошо видно: сквозь огонь ему не пробиться. Даже если бы он смог, Саши уже не было.
Джаред в ужасе смотрел на огонь, вцепившись в свои светлые волосы. Он потряс головой, согнулся и оперся руками о колени, а потом вдруг побежал к «эскаладе», рванул с места и умчался на полной скорости. Колеса скрипнули по асфальту.
Я кинулась к столу и трясущимися руками схватила трубку телефона. Надо набрать 911, но пальцы так дрожали, что мне никак не удавалось попасть на нужные кнопки. После третьей попытки у меня за спиной уже стоял Джаред.
Я рухнула в его объятия, из глаз покатились слезы.
– Что случилось? – сквозь рыдания спрашивала я. – Куда ты ездил?
– Я хотел, чтобы они подумали, что я запаниковал и уехал. Это была бомба, Нина. Они подложили в твою машину бомбу.
– Я убила ее. Дала ей ключи от своей машины и послала на смерть! Джаред, она погибла! Ей всего двадцать два года! Полчаса назад она разговаривала по телефону со своей мамой!
С каждой фразой мой голос повышался.
Джаред прижал меня к себе, не находя слов для утешения.
– Я должен был это почувствовать. Ощутить запах или еще что-нибудь.
– И ничего не почувствовал? – спросила я, глядя на него мокрыми от слез глазами.
Он покачал головой.
– Этого следовало ожидать. Ребенок и то, как он влияет на твое тело, – все это полностью поглотило мое внимание. Бомбу могли подложить только после того, как ты приехала на работу. Я не понимаю. Ведь я находился совсем рядом и должен был все видеть.
– Надо вызвать полицию, – всхлипывая, говорила я.
– Пусть это сделает кто-нибудь другой. Если тот, кто подложил бомбу, принял Сашу за тебя, мы можем выгадать время. Поэтому я и устроил это представление на улице. Вероятно, они наблюдают, что будет дальше.
– Кто?
– Не знаю. Они должны быть в чужом обличье. И невозможно сказать, сколько их.
Я кивнула, Джаред взял меня за руку и подвел к двери на черную лестницу. Приложив палец к губам, он открыл дверь. Мы спустились на четыре этажа и оказались на подземном уровне здания, откуда выскользнули через запасной выход в переулок.
Каблуки стучали по асфальту, с плеском опускались в лужи. Мокрая мостовая блестела под лунным светом. Джаред вел меня лабиринтом улиц и закоулков, заставленных зелеными мусорными баками и пакетами с не попавшими в баки отходами, пока наконец мы не подошли к «эскаладе».
– Это не твоя ошибка, – шепнул мне муж.
– Тогда чья же? – Я всхлипнула и стукнула по дверце кулаком. – Я хочу знать! Хочу, чтобы они рассчитались за то, что отняли жизнь у невинного человека! Она была злая и противная, но у нее впереди была вся жизнь! Это несправедливо!
– Справедливость тут ни при чем. Это небрежность. Они раньше никогда не совершали таких ошибок.
– Ты считаешь, это была ошибка? – шмыгнула носом я.
– Так или иначе.
Я снова скисла.
– Она была влюблена в Гранта и ничего ему не говорила.
Джаред нахмурился:
– Мне очень жаль Сашу. Я сочувствую ее родным. Каково им будет, когда они узнают обо всем. Но у нас есть и другие проблемы. Мы уезжаем через неделю, и тебя не выпустят из страны, если ты будешь вовлечена в расследование. Нам придется как-то объяснить, почему Саша оказалась в твоей машине и почему машина стояла там, когда тебя самой в ней не было. Это после того, как полиция установит, что в машине была не ты, а это займет какое-то время.
– Подожди, – сказала я.
Джаред немного подумал:
– Нам нужно уехать. Напиши записку Бет, объясни, что мы ненадолго уезжаем и ты оставляешь ключи от машины на столе на случай, если она ей понадобится. Я попрошу Бекса, чтобы он положил записку под стол у тебя в кабинете, как будто она оттуда упала.
– Постой, Джаред.
– Мы уедем на несколько дней. Придумай куда.
Я крепко зажмурила глаза.
– Прекрати это!
– Что?
– Этого не будет.
Джаред взял мое лицо в ладони и повернул к себе.
– Не делай этого. Ты не можешь бросить все. – Одна рука переместилась на мой живот. – Сейчас причин бороться у нас больше, чем когда-либо.
В кармане куртки Джареда зажужжал телефон.
– Райел. С ней все хорошо, это была машина. Нет, ее машина взорвалась. В нее подложили бомбу. Я пока не уверен. Она разрешила Саше съездить за кофе. Нет, – низким голосом говорил Джаред. – Мы собираемся на несколько дней уехать из города, выиграть время. Пришли Бекса. Нужно, чтобы он подкинул записку в кабинет Нины. Пока.
В отдалении заголосили сирены. Джаред убрал телефон и положил руки мне на плечи:
– Ты со мной?
Я кивнула.
– Мне нужны ручка и бумага.
Джаред похлопал руками по куртке и вытащил из кармана ручку, а потом умчался куда-то. Через несколько мгновений он вернулся с розовым блокнотом в руках. Я нацарапала несколько строчек Бет о нашем внезапном отъезде в отпуск, объяснила, где оставлю ключи от машины на случай чего, и подписалась. Через пять минут в переулок въехал мотоцикл.
Бекс опустил ноги на землю и поднял щиток шлема:
– Че надо?
– Положи это в кабинете у Нины под стол, как будто случайно упало. Надо все это как-то объяснить.
Бекс надвинул шлем и схватил листок:
– Вы, ребята, остаетесь тут или…
– Нет. Мы на пару дней уедем из города. Я позвоню тебе, когда доберемся до места.
– До какого места?
– Пока не знаю, – сказал Джаред. – Сделай все незаметно и возвращайся домой, к маме.
Бекс покатил по переулку в сторону «Титана». Вой сирен приближался. Джаред сжал мою руку и поцеловал меня в щеку. Открыл дверцу со стороны пассажира, смахнул с сиденья осколки стекла, а потом повторил ту же процедуру на месте водителя. Мы двинулись на юг и остановились сразу, как только выехали из города. Клер и Райан поджидали нас, сидя в «тундре» Райана.
– Я подумал, вам понадобится транспортное средство с целыми окнами для длительной поездки, – с улыбкой сказал Райан и протянул Джареду ключи.
– Спасибо, – ответил Джаред.
Клер мотнула головой в сторону кузова грузовичка:
– Мы захватили ваш багаж. Хорошо, что вы как раз собирались в дорогу.
Я кивнула, ощущая легкую растерянность. Клер посмотрела на меня с сочувствием и обняла:
– Очень жаль Сашу. Ты пока погреешься на солнышке, а я тут поищу того, кто пытался тебя убить. Хоть они люди, хоть кто, больше тебя не побеспокоят.
На глазах у меня выступили слезы и покатились по щекам. Я крепко обняла Клер.
– Не беспокойся, – сказала она и многозначительно посмотрела мне в глаза. – Скоро все это закончится.
На юг по девяносто пятому шоссе, что соединяет штаты. Уткнувшись лбом в боковое стекло, я следила за белыми столбиками вдоль дороги, как они приближаются и исчезают. Тело потеряло чувствительность, в голове полная пустота; я даже не понимала, сплю или бодрствую. Травмирующие психику события происходили так часто. Мне ли к ним привыкать. Может быть, поэтому я не рыдала безостановочно и не превратилась в трясущуюся развалину. Я не то чтобы привыкла к постоянным стрессам, а может, и привыкла. Вероятно, я просто стала принимать все без эмоций, но как это тяжело: знать и ничего не чувствовать.
Джаред убрал прядь волос с моего лица:
– Почему бы тебе не поспать?
– Не знаю, смогу ли.
– Попробуй, – сказал Джаред и растер мою руку.
Это был просто утешительный жест; мы оба знали, что мне не холодно. Скорое появление на свет Горошинки принесет облегчение. Для любой женщины в положении лето – невыносимое время, а у меня к тому же повышенная температура. Это может стать проблемой. Джаред выпустил мою руку и положил ладонь мне на живот.
Когда мы въехали в Бронкс, я наконец сомкнула веки и не открывала глаз, пока мы не оказались у южных границ Филадельфии. Было еще темно. Я проснулась; волосы прилипли к щекам, приборная панель нагрелась и стала влажной от соприкосновения с моим лицом. Джаред проехал весь путь за половину времени, которое, вообще-то, на это требуется.
Как только я осознала, где нахожусь и почему, на глазах выступили слезы.
– Ох, – выдохнула я, вытирая щеки.
Ощутив неустроенность и печаль, я почувствовала странное облегчение. Значит, я все-таки нормальная.
– Все будет хорошо, дорогая, – сказал Джаред и потянулся ко мне, чтобы поцеловать.
– Есть какие-нибудь новости?
– Клер прислала сообщение. Огонь потушили, тело нашли. Думают, что это ты. Утром, вероятно, узнают все.
– Моя мать…
– Клер уже поговорила с ней. Она разыграет перед полицейскими невменяемость, вызванную потрясением. Она знает, как все будет происходить.
Я с облегчением выдохнула:
– По крайней мере, она не будет думать, что я погибла.
– До утра понедельника никто не заметит исчезновения Саши.
– Не уверена, – сказала я, пощелкивая ногтями. – У меня в кабинете она говорила с матерью. Кажется, они очень близки. Сашины родные могут подать заявление о пропаже человека сегодня или завтра.
Джаред глубоко задумался.
Правильно ли, что я не сообщила никому о смерти Саши? Это вызывало у меня сомнения. Если Саша разговаривала с мамой каждый день, естественно, мама будет ждать ее звонка, беспокоиться, беспокойство перерастет в панику. Я провела рукой по груди и остановилась на выпуклости, которая защищала нашего ребенка. Саша была чьей-то дочерью. Мама принесла ее домой из роддома, учила ее ползать, ходить, вырастила из нее взрослую женщину, какая она есть, то есть была. Эта женщина, любившая Сашу больше всего на свете, спала спокойно последний раз. Стоит ей только вспомнить о Саше и решить, что надо бы ей позвонить, и этот момент станет первым из многих тысяч, когда она будет ощущать жуткую тошноту, поднимающуюся к горлу откуда-то из желудка. Меня охватило чувство вины.
– Остановись, Нина, – сказал Джаред. – Это не твоя ошибка.
– Думаю, нам не стоит предупреждать Бет? – спросила я, зная, какой будет ответ.
Джаред посмотрел на меня с извиняющимся выражением на лице.
Мы заехали на заправку, уже второй раз за поездку. Любой другой водитель дважды подумал бы, прежде чем останавливаться в таком подозрительном месте да еще в столь ранний час. Окна закрыты ставнями, у входа толкутся несколько мрачных личностей, готовых на все. Несмотря на это, Джаред выбрался из машины и прошел мимо них так, будто находился в оживленном торговом центре.
Я ждала в грузовичке, надеясь, что никто из этих типов – а все они пялились на меня – не заинтересуется мною настолько, чтобы подойти к машине. Джаред пробыл на станции всего минуту, и вот он уже появился с бутылкой воды и пакетом, в котором обнаружилось нечто сильно зажаренное и наполненное сыром и курицей.
Передавая мне еду, Джаред хмуро сказал:
– Конечно, это не самое здоровое питание, но ты продержишься, пока мы не найдем приличный ресторан.
Я откусила кусочек. Восхитительная мерзость.
Джаред как раз выруливал с заправки на шоссе, когда у меня зазвонил мобильник. Экран засветился, и я напряглась.
– Это Бет.
Джаред вздохнул:
– Не отвечай, пусть звонит.
– Она, наверное, с ума сходит от беспокойства. Я не могу допустить, чтобы она думала, будто я погибла.
Джаред забрал у меня телефон:
– Я ей сочувствую, очень сочувствую. Бет этого не заслужила, но у нас нет выбора.
Я покачала головой и уставилась в окно. Джаред прав: Бет не заслужила такой подруги, как я. Она всегда была терпелива, честна, добра, верна и опекала меня, как могла. Даже представить себе не могу, в какое отчаяние я впала бы, если бы в ответ на свой звонок услышала, что машина Бет взорвалась и внутри обнаружено обгоревшее тело. У меня защемило сердце, было больно за Бет. До сих пор я не чувствовала особой вины перед ней, но теперь мне стало невыносимо стыдно. Слезы выступили на глазах и покатились по щекам. Если Бет когда-нибудь узнает, что я сознательно заставила ее страдать из-за своей мнимой смерти, она мне этого никогда не простит. Я даже рассчитывать на прощение не посмею.
Телефон перестал звонить, раздался сигнал голосовой почты. Значит, Бет оставила сообщение. Я протянула руку, но Джаред покачал головой:
– Ты и правда хочешь услышать тревогу в ее голосе? Тебе и без того несладко.
Я закрыла лицо руками и покачала головой:
– Это ужасно, Джаред. Так поступать нельзя.
Джаред наклонился и поцеловал меня в висок.
– Что делать, Нина. Мне очень, очень жаль.
Подняв на него взгляд, я увидела, что он переживает не меньше моего. Если бы он мог найти какой-то другой выход, обязательно нашел бы, но стоит кому-нибудь узнать, где мы, и этому человеку пути назад не будет. Такой участи для Бет я тоже не хотела.
Мы продолжали движение на юг и на рассвете добрались до Мэриленда. Утреннее солнце ярко освещало табличку с надписью «Эдем Поп. 793». Посреди дороги появилась полоса, засаженная деревьями, а за ней – железнодорожные пути. Кроме нескольких рекламных щитов и участка, отведенного для продажи тракторов, других признаков Эдема я не обнаружила.
– Интересное название, – заметила я.
– И подходящее к тому же, – с непроницаемым видом откликнулся Джаред. – Этот городок так же трудно найти, как и сад.
– Ха-ха, – едко сказала я. Шутка меня совсем не впечатлила. – Так мы наконец решили, куда едем?
Джаред улыбнулся:
– Теперь решили. Когда мы оказались на шоссе, ведущем к океану, я вспомнил об одном прекрасном месте.
– О каком же?
– Вирджиния-Бич.
– Никогда там не была, – с улыбкой сказала я.
Джаред поймал мой взгляд и ответил улыбкой на улыбку:
– Я решил, что здесь ты сможешь побыть некоторое время в спокойной обстановке, пока дознаватели разберутся в деталях происшествия. Когда они с нами свяжутся, а это обязательно произойдет, мы вернемся расстроенные и взволнованные.
Я нахмурилась. План Джареда не сработает. Что бы там ни было, но если полиция Провиденса клюнет на ту жалкую приманку, что мы ей оставили, подозрение на нас же и падет. Лофт Джареда уже один раз фигурировал в деле о пожаре, и полиция пришла к выводу, что виновник поджога – сам хозяин. Доказательств не было, поэтому никаких реальных обвинений тогда не выдвинули. Теперь под прицелом оказалась моя машина, так что Джареду снова придется объясняться с полицией. Если следователи узнают, что в момент взрыва мы находились рядом, они могут задержать нас по целому ряду причин. С каждой новой мыслью моя тревога усиливалась.
– Мне не впервой объясняться с полицией. Обещаю, тебе не о чем беспокоиться. Мы расскажем им свою версию и уедем в Иерусалим, как и планировали. Если я смог убить дюжину грязных копов за одну ночь и наши имена в этом деле не упоминались…
– Но ее семья. Пусть полиция не станет докапываться до самой сути происшедшего, но родственники Саши захотят получить ответы.
– Об этом позаботятся Райан и Клер. Родственники получат ответы, но такие, в которых не будет упомянуто ни обо мне, ни о тебе. Все знают, что у тебя есть личный охранник, Нина. Теперь всем станет ясно почему. Ты – главная мишень, а гибель Саши – побочное явление. Это на самом деле так. Единственная разница состоит в том, что нам не придется объяснять, почему мы скрылись с места преступления.
Джаред взял мою руку и поцеловал пальцы, а потом прижал к своей груди:
– Мне очень жаль Сашу. Она не заслужила смерти, но ты не должна обвинять в ее смерти себя. Если уж кто тут и виноват, так это я.
Я замерла:
– Как ты можешь такое говорить? Ты не мог знать…
– Я должен был знать. На ее месте могла оказаться ты.
От этой мысли мой муж помрачнел.
– Я рад, что это была Саша, а не ты. Понимаю, ты чувствуешь себя виноватой, мучаешься от мысли: а что будет с родными Саши, когда их известят о ее гибели. Но я хочу, чтобы ты вспомнила момент взрыва. Если бы в машину села не Саша? Милая, я бы увидел гибель своей жены и ребенка одновременно. Ты не можешь желать мне такого.
Джаред выпустил мою руку и утер слезы большим и указательным пальцем, а потом вздохнул:
– Я просто рад, что это была не ты.
Он покачал головой.
– Нам надо выявить всех, кто знает хоть что-то о чертовой взрывчатке, это уж точно. – Джаред отрывисто засмеялся, он выглядел измученным. – Я так сосредоточен на тебе и Горошинке, что упускаю из виду важные вещи, например бомбу в твоей машине. Бомба была связана с двигателем, то есть она не могла появиться в машине раньше, чем ты ушла в «Титан». Ее должны были установить, когда ты находилась в офисе. Бекс почувствовал бы опасность. Единственная возможность появилась у убийц, когда приехал я.
– Как это возможно? Ты сидел в «эскаладе» в нескольких футах от моей машины.
– Вот именно, – сказал Джаред, сильно нервничая. – Было трудно сфокусироваться, до того как…
– До того как что? – спросила я, догадываясь об ответе.
Джаред натренировался вызволять меня из разных передряг и не привык ошибаться. На мой вопрос муж ответил лишь вздохом, но вид у него был убитый. В этот момент я приняла решение. Я больше не хотела оставаться во тьме. Я уже мать. На кону стояло слишком многое, пришло время и мне взяться за дело во спасение наших жизней.
– Рассказывай, – сказала я.
– После того как мы… Я сильнее настроился на тебя. И только начал привыкать, что приходится пробиваться сквозь неразбериху, чтобы вернуться к тем основным ощущениям, которые были у меня, когда ты… когда мы…
– Сейчас подходящее время забыть о привычке давать объяснения не меньше часа и прямиком дойти до голой правды.
– Ребенок. Его я тоже чувствую. Это прекрасно, но отвлекает. Очень отвлекает.
– Ты чувствуешь ребенка? – с улыбкой спросила я. – Значит, Горошинка тоже твой талех?
Джаред нахмурился:
– Вся эта ситуация беспрецедентна. Это означало бы, что наш ребенок – человек, а это, очевидно, не так. Может быть, причина в том, что ребенок – часть тебя. Просто не знаю.
Джаред больше не говорил со мной, за исключением нескольких случаев, когда мы заезжали перекусить. На закате мы добрались до окраин Миртл-Бич. Я не смогла удержаться от мысли, что Сашина мама не дождалась звонка от дочери в течение дня, в любой момент родственники могут пойти домой к Саше, и начнется паника. Сашу объявят пропавшей без вести. Чувство вины снова встало вокруг меня такой плотной стеной, что трудно было заметить окружающие нас красоты.
Пока мы доедали поздний обед, Джаред позвонил и снял квартиру в самой северной точке Миртл-Бич, рядом с большими дюнами прямо у океана. Когда мы подъехали к дому, я раскрыла рот от изумления – ну и ну, вот это роскошь. Чувство вины усилилось.
– Что с тобой? – спросил Джаред.
В его глазах я видела надежду. Он хотел, чтобы это место помогло мне забыться, но я была не в состоянии наслаждаться массажами и косметическими процедурами, зная, что мои друзья и родные Саши проходят сквозь адовы муки.
– Я ценю твою заботливость. Правда ценю. Но это ведь не долгожданный отпуск. Мы прячемся, большинство моих знакомых думают, что я погибла, а родные Саши отчаянно пытаются найти ее.
Джаред кивнул и сжал мою руку:
– В том и состоит моя идея, но я не собираюсь ставить палатку на пляже для своей беременной жены. Ты будешь переживать за всех с удобствами.
– С удобствами – это в пятизвездочном отеле у дороги. Джаред, мы же на курорте.
– Мы на побережье. Океанский воздух прочистит тебе мозги. Пошли.
Пока Джаред регистрировался, я пыталась делать вид, мол, нет ничего особенного в том, что, приехав всего на пару дней, мы захватили с собой два больших чемодана вещей. Сотрудники гостиницы были что-то слишком любезны, прямо сами не свои от счастья, что мы приехали. Это показалось мне странным по двум причинам: во-первых, Джаред сделал заказ всего несколько часов назад; и, во-вторых, мы же не какие-нибудь знаменитости. Поведение персонала навело меня на мысль, что все они – ракушки и в любой момент могут атаковать нас.
– Дорогая, – обратился ко мне Джаред.
Я посмотрела на девушку за стойкой администратора: полные розовые щечки, рядом с которыми весело подпрыгивают светлые спиральки кудряшек; теплые карие глаза, а в них – маслянистая очарованность Джаредом. Я вспомнила это чувство. Джаред необыкновенно красив, один только его взгляд плюс уверенность в себе могли создать впечатление, что он человек известный в какой-то мере. Ладно, может, они и не демоны в человеческом обличье, но эта девица уставилась на моего мужа так, будто хотела его слопать.
– Все в порядке, – отозвалась я с фальшивой улыбкой, самой лучшей из всего имевшегося про запас набора.
Почему у меня такое мерзкое настроение? Непонятно. Да, совсем недавно коллега, которую я знала три года, прямо у меня на глазах превратилась в обугленного цыпленка. Вполне объяснимое поведение девиц вроде этой никогда меня особо не задевало. Не припомню, когда я в последний раз выказывала недовольство при виде официантки или студентки из моего колледжа, которые пускали слюни, глядя на Джареда. Причины могли быть разные, но главная – это мои округлившиеся формы.
Джаред вернулся ко мне и нашим чемоданам. В номере он положил багаж на кровать и огляделся. Комната была просторной и светлой, в отличие от других гостиничных номеров, в которых мне приходилось проводить время.
– Тут мило, – сказал Джаред.
– Я никогда не говорила, что тебе не удаются пустые разговоры?
Подойдя к Джареду, я улыбнулась и уткнулась лбом в его грудь.
Джаред рассмеялся и поцеловал меня в щеку:
– Нет.
Я пошла в ванную и сполоснула лицо. Пушистое полотенце пахло чистотой и цветами – слабое утешение тому, что мы не дома. Я застонала и потянулась. Живот, образно выражаясь, в полном расцвете плюс долгая поездка в машине – это не слишком удачное сочетание. Меня слегка пошатывало, все тело было напряжено.
– Поспишь или пойдем на пляж? – спросил Джаред, снял ботинки и сунул босые ноги в кожаные сандалии.
– Привлекательно и то и другое, но прогулка на пляж после безвылазного сидения в машине, пожалуй, лучше.
– Согласен.
Джаред протянул мне руку, и мы лениво побрели к уединенному пляжу у больших дюн. Нас обдувал летний ветерок. Пейзаж как на открытке: именно таким я представляла себе идеальный пляж. Джаред выбрал место и расстелил одеяло, сел, положив локти на колени, и уставился на океан:
– Как будто мы вернулись на Литтл-Корн.
– Почти.
Джаред глянул на меня снизу вверх:
– Посиди со мной.
Я замялась, решив поиграть в детскую неуверенность в себе:
– Они были хорошенькие.
– Кто?
– Девушки за стойкой.
Джаред хохотнул и встал на колени, положил ладони мне на живот и сказал:
– Нина, в тебе всегда было нечто такое, от чего я никак не мог отмахнуться. Даже когда я не хотел любить тебя, меня к тебе так и тянуло, я не мог думать ни о ком другом. Теперь ты моя жена и носишь нашего ребенка. Нет ничего прекраснее этого. Когда ты покрываешься потом оттого, что тебе тяжело носить Горошинку, это самое прекрасное зрелище из всего, что я когда-либо видел. А когда мы отправим Горошинку в детский сад и в первый день я увижу слезы на твоих глазах, это станет самым прекрасным из самых прекрасных зрелищ, какие я когда-либо видел. Потом мы будем отправлять детей в тренировочные лагеря, ты будешь утешать меня; и в каждую годовщину нашей свадьбы, и когда твои волосы поседеют. Каждый из этих моментов станет самым прекрасным из всех, что я когда-либо видел.
Он ткнулся носом мне в живот и обхватил меня руками за талию, а я шепнула ему, теребя его уши:
– Ты всегда говоришь именно то, что надо сказать.
Джаред поднял на меня взгляд.
– Если случится невозможное и на свете появится нечто более прекрасное, я не замечу. Все мое внимание, постоянное и нераздельное, направлено на тебя. Всегда и только на тебя.
– Только потому, что я плачу тебе, – с улыбкой ответила я.
Широкая белозубая улыбка ярко выделялась на загорелом лице Джареда.
– Отныне это не так. Когда женишься на своем начальнике, начинаешь платить себе сам.
Я игриво ткнула его локтем под ребра, а он не отпускал меня. Устроившись на одеяле, мы следили, как солнце медленно растворяется в оранжево-лиловых облаках и уходит за океан. Интересно, на другой стороне мира небо выглядит так же? А когда мы приедем в Иерусалим, увидим ли солнце до того, как родится ребенок?
Лежа на спине, я смотрела в небо. На востоке появились звезды, но солнечный свет, лившийся с запада, все еще затмевал их, не давал разгореться ярко. Джаред приподнял мою руку, я замерла.
– Что случилось?
Джаред улыбнулся и вытащил свой «глок»:
– Ты всегда устраиваешься на моем оружии.
– Ты взял пистолет? Боишься, что песчинки могут превратиться в ракушки? – улыбнулась я.
– Когда Другие начинают одеваться в панцири, невозможно узнать, кто представляет угрозу, а кто нет. Поэтому мы и не можем попасть в храм Гроба Господня так быстро, как хотелось бы. Я даже думаю, не взорвали ли твой «бимер» намеренно. Если им известен наш план – а я уверен, что это так, – и раз тебя не убило взрывом, они решат, что это происшествие отсрочит наш отъезд. Бексу придется поднапрячься, чтобы улавливать присутствие чужих, а то с моей… рассеянностью у нас могут возникнуть проблемы.
Я кивнула.
– Это нечестно, – хмуро сказала я. – У нас и так уйма проблем, а тут еще у тебя переизбыток чувств. Впрочем, если подумать, ничего нет честного.
– Судя по всему, у нас есть поклонники. Думаю, это очевидно. За нас борются Эли и Самуэль. А это само по себе большое преимущество.
– Что-то я этого не чувствую, – буркнула я.
Зазвонил мой мобильник. Снова Бет. Я зажмурилась.
Джаред взял телефон и отключил звук звонка. Потом сунул мобильник в холщовую сумку, которую я взяла с собой на пляж, и прижал меня к груди:
– Ты с ней попрощаешься перед отъездом. Она будет беспокоиться всего несколько дней. А потом ты ее утешишь. Она поругает тебя и забудет обо всем этом.
– Нет, не забудет.
Джаред глубоко вздохнул и обнял меня крепче:
– Я просто пытаюсь помочь.
– Знаю. Знаю, что пытаешься. Просто мне кажется, что я причиняю ей боль намеренно. Она единственная из всех близких друзей, кто не в курсе дела. Это несправедливо.
– Ты действительно хочешь посвятить ее во все подробности? И что еще более важно, считаешь ли ты, что она сможет это переварить?
Я покачала головой:
– Нет. Я знаю, что ты прав. Говорить ей я ничего не хочу, просто чувствую себя тряпкой. Хотя «тряпка» – это еще слабо сказано. Я плохая подруга, никчемный человек.
– Бет сможет спокойно спать по ночам, не дрожа от страха: что это там прячется в темноте? Так-то, Нина. Я бы сказал, ты проявляешь доброту по отношению к подруге.
– Возможно. Представляешь себе реакцию Бет, когда она узнает, что мы через несколько дней уезжаем в Израиль? Она может что-нибудь выкинуть. Я не знаю, как это-то ей объяснить.
– Вот и не объясняй. Вовсе не обязательно говорить Бет, что мы собираемся в Иерусалим. Скажи – на Восточное побережье или еще куда.
Я сжала губы:
– Я устала врать ей, Джаред.
– Понятно.
Звезды заполонили небосвод, не оставив и следа от света закатного солнца, океан стал таким же темным, как небо над ним. Пару месяцев назад, сидя ночью у воды, я могла бы замерзнуть, но сейчас, в объятиях Джареда да еще со своей повышенной температурой, я была как на солнцепеке.
С воды потянуло ветром. Пряди моих волос откинуло назад, прямо в лицо Джареду. Он отвернулся и стал выдувать одну прядь изо рта.
Я улыбнулась, но веселье быстро сошло на нет.
– Кстати, об Иерусалиме…
– Да?
– Если им известно, что мы едем, разве они не попытаются нас остановить? Может, займут нас чем-нибудь пострашнее бомбы в машине. Что, если они заложат взрывчатку в самолет? – Я невесело засмеялась. – Или собьют его?
– Это возможно. Но мы готовы к такому повороту событий.
Меня охватил ужас. Даже в воздухе мы не будем в безопасности, а лететь-то десять часов.
– Мы приземлимся, доставим тебя и книгу в храм Гроба Господня и будем ждать под землей, пока ты родишь.
– Тебя послушать, все так просто. Но ты забываешь об одном: демоны сделают все возможное, чтобы остановить нас.
– Мы просто должны доставить тебя в храм. А потом все пойдет как по маслу.
– Надежда умирает последней.
Джаред прищурился:
– Я хочу перед отъездом заглянуть на склад, переговорить с Эли.
– Помнится, он сказал, чтобы мы к нему пришли, когда у нас останется всего один нерешенный вопрос.
Джаред смотрел на океан.
– Не думаю, что вопрос будем задавать мы.
Мы приходили на пляж, на то же самое место много раз в течение следующих дней. Джаред сидел рядом со мной и смотрел, как волны набегают на берег, а по воде далеко на самом горизонте медленно проплывают корабли. Мы обсуждали скорую поездку в Иерусалим, но конкретные детали Джаред оставлял при себе. Он не хотел беспокоить меня и говорить всю правду о том, какие трудности предвидел. Хотя я и стала за последнее время намного сильнее, чем была, это не отменяло факта, что я ношу ребенка.
Кроме шума ветра и тихого шипения попеременно захватывающих песок и отступающих волн, других звуков не было, зато в голове у меня гудело. Время от времени я закрывала глаза и пыталась отделаться от сотен переполнявших сознание мыслей, одна ужасней другой, но тогда перед внутренним взором вставал образ Саши. Не имело значения, насколько крепко прижимал меня к себе Джаред или как сильно я притворялась, что мы с ним на Литтл-Корне, мысли о демонах, Саше и бомбах заполонили мой ум.
Несколько раз звонил мой мобильный. В списке вызовов чаше других появлялся номер Бет, а в голосовой почте – ее отчаянные мольбы. Саша не пришла на работу, и стало ясно, что она пропала. Через некоторое время начали звонить и другие люди. Даже Синтия, хотя я решила, что это было сделано, чтобы отвести глаза полиции. Ведь, по мнению полицейских, моя мать боялась, что я погибла или пропала неизвестно куда.
К концу второго дня зазвонил телефон Джареда.
– Райел.
Послушав пару секунд, Джаред сказал короткое «да» и отключил вызов.
– Следователи с минуты на минуту ожидают поступления отчета о результатах исследования зубов. Это не затянется надолго.
– Полагаю, это хорошая новость.
Едва ли родные Саши обрадуются, узнав, что в моей машине полицейские нашли ее останки, однако это приближало скорый конец всей истории. Еще немного, и я смогу позвонить Бет, вот что было по-настоящему хорошей новостью.
Клер не ошиблась в ожиданиях. Не прошло и часа, как она прислала эсэмэску с подтверждением прогноза. Джаред разрешил мне действовать, и я набрала номер Бет.
– Куда ты, черт возьми, пропала? – заверещала Бет. – Я думала, ты погибла!
Ее дыхание участилось, к горлу подступили рыдания, потом последовала пауза, заполненная какими-то сдавленными всхлипами. Трубку взял Чед.
– Эй… привет.
– Как ужасно вышло, – сказала я. – Я оставила записку, думала, все знают, что я уехала. Нам с Джаредом нужно было уединиться на некоторое время, поэтому я отключила телефон. Я чувствую себя ужасно.
Последнее было правдой. На дальнем плане слышались всхлипы Бет. Чед пытался успокоить ее, и от этого мне становилось еще хуже. Между словами утешения, обращенными к Бет, Чед вставлял отрывистые фразы, рассказывая мне, что произошло. Он описал сцену в «Титане»: полицейские натянули полосатые ленты, сотрудники выстроились в очередь на допрос; черное пятно на асфальте в том месте, где сгорела моя «БМВ».
Вскоре трубка снова перешла к Бет. Приложив телефон к уху, она заговорила:
– Моя жизнь превратилась в кошмар. В «Титане» все питались слухами, то бросались в слезы, то впадали в раздражение, то прямо в открытую ругались. Ты знаешь, что Саша тоже пропала? Это какое-то безумие!
– Пропала? – переспросила я, стараясь сдержать дрожь в голосе.
Чем больше я лгала, тем сильнее давил на меня стыд.
– О боже… боже мой, Нина. Последней с Сашей говорила ее мама. Она сказала, что Саша задержалась допоздна в «Титане» в тот вечер, когда не вернулась домой. Как ты думаешь, это Саша была в твоей машине? То есть… если это не ты, тогда кто?
– Я… Я не знаю. Может быть, стоит сказать что-нибудь следователям.
Бет снова заплакала:
– Бедная девочка. Позвони маме, а потом в полицейское управление Провиденса и скажи, что с тобой все в порядке. Вероятно, тебе придется вернуться прямо сразу.
Она снова всхлипнула:
– Прости меня заранее, если я дам тебе подзатыльник за то, что ты до ужаса меня напугала.
Я усмехнулась:
– Ты прощена.
– Я так рада, что с тобой все в порядке. Хоть я и недолюбливала Сашу, все-таки надеюсь, это была не она. Ужасно умереть вот так… Нина?
– Да?
– Кто-то подложил бомбу в твою машину.
– Похоже на то.
– Но… разве тебя… тебя это не беспокоит?
Решившись выдать подруге правду хотя бы частично, я вздохнула и сказала:
– Я к этому привыкла, Бет. Ты думаешь, почему мой отец нанял Джареда?
Бет долго молчала, а потом перешла на шепот:
– Я как-то об этом не задумывалась. Вот глупая. Конечно, я помню мистера Доусона, но я… я не считала, что для тебя все это так страшно.
– Бет, я на пляже и вышла замуж за своего телохранителя. Так что не волнуйся за меня, ладно? Поговорим, когда я вернусь.
Бет протяжно, с облегчением вздохнула в трубку телефона:
– Приезжай скорее, пожалуйста. Мне нужно тебя увидеть.
– Джаред уже собирает вещи.
Я села в грузовичок. Предстоящая долгая поездка домой страшила меня. Джаред уладил все дела с выездом из гостиницы, трусцой подбежал к «тундре» и забрался на место водителя. А потом поцеловал меня и сказал:
– Знаю, ты сильно переживала, но для меня это были прекрасные три дня. Когда мы с тобой куда-нибудь уезжаем, так легко забыть обо всем на свете.
Я взяла руку мужа и крепко сжала ее. Он понимал, что своим возвращением мы разворошим осиное гнездо. Мне это тоже было яснее ясного. Только что мы наслаждались покоем, но это были последние мирные дни, теперь нам придется вступить в схватку за жизнь. Я прикоснулась к животу, Джаред положил свою руку поверх моей. Его серо-голубые глаза потемнели, а брови сдвинулись к переносице. Я поняла, о чем он подумал, и кивнула, а он наклонился и прикоснулся губами к моим губам плавно и медленно, как в первый раз, когда мы встретились, и одновременно так, будто этот раз был последним. Оторвавшись от моих губ, Джаред прислонился лбом к моему лбу. Так мы и сидели в тишине, окутанные облаком взаимных чувств. Ни у меня, ни у Джареда не хватало смелости сказать хоть слово или заплакать, чтобы не нарушить идиллию.
Потом Джаред положил руку на руль и завел мотор.
– Ну что ж, – вздохнул он, – назад в Провиденс.
Поездка домой заняла, как показалось, меньше времени. Джаред заставлял меня снова и снова повторять историю, которую мы расскажем полиции. Я проделала это дюжину раз, когда вдруг у меня схватило живот.
Джаред бросил на него быстрый взгляд, а потом встретился со мной глазами:
– Ты как?
Я поморщилась:
– Может, остановимся на минутку? Думаю, мне надо немного пройтись.
«Тундра» мягко свернула влево, на заправку, где мы останавливались по пути к Вирджиния-Бич. На парковке слонялась без дела знакомая группка хмурых мужиков. Джаред открыл дверцу с моей стороны и держался рядом со мной, пока мы брели к магазину. Проходя мимо незнакомцев, чтобы не встречаться с ними взглядом, я опустила глаза и смотрела себе под ноги. На асфальте виднелись какие-то жирные пятна и растоптанные шарики жвачки. Не знаю, в чем была причина – в присутствии посторонних или в чем-то другом, но я почувствовала неладное и, могу утверждать, Джаред тоже.
Джаред открыл для меня дверь, я наконец-то вздохнула свободнее, хотя до тех пор едва дышала. Однако тяжелое чувство не отступало, а, напротив, усилилось. В магазине, кроме нас и кассира, никого не было, но я не могла успокоиться.
Бродя по проходам без особой цели, я, чтобы размять шею и спину, протягивала руки и брала с полок то одно, то другое, а потом ставила на место. Из-за пачки крекеров выполз таракан и тут же смылся. Я отдернула руку и огляделась. Не припомню, чтобы в этом магазинчике в прошлый раз стояла такая тошнотворная тишина. Тем временем в памяти промелькнуло воспоминание о поспешном бегстве в ванную.
Над головой моргала и жужжала люминесцентная лампа. Боковым зрением я заметила, что мужчина за кассой пялится на меня. Худосочный коротышка с темными глазами, волосами и смуглой кожей следил за мной с бесстрастным выражением на лице. Это заставило меня занервничать. Такой взгляд я уже видела.
Я услышала хлопок закрывающихся дверей холодильной камеры. Из-за угла вывернул Джаред с двумя большими бутылками воды. Он поднял свободную руку и поманил меня к себе, дважды согнув все пальцы. Воздух вокруг нас был пропитан напряжением; сердце бешено заколотилось о грудную клетку.
– Тебе немного осталось, – сказал мужчина за конторкой, глядя на мой выступающий живот.
Я инстинктивно прикрыла его свободной рукой.
Джаред осторожно приблизился к кассе, оставив меня позади на безопасном расстоянии. Он сделал еще шаг и остановился:
– С вами все в порядке?
Мужчина за стойкой тяжело дышал, его тело ритмически извивалось, пот крупными каплями скатывался с лица на шею – ворот белой рубашки поло промок насквозь. Под запавшими глазами кассира появились темные круги, отчего лицо стало казаться еще более страшным.
Ответа на вопрос Джареда не последовало. Тогда мой спутник немного отступил назад и бросил на прилавок десятидолларовую купюру:
– Этого должно хватить.
Мужчина посмотрел на сложенную бумажку и прикрыл веки. Потом уперся пальцами в прилавок, его тело еще несколько раз конвульсивно дернулось, после чего он вытянулся в струнку и замер. Кассир перевел взгляд на Джареда. Его глаза изменились – теперь это были огромные обсидиановые шары, будто вылезавшие из глазниц.
– Нам пора уходить, – сказал Джаред, упираясь рукой мне в грудь и подталкивая к выходу.
Я попятилась, вслепую нащупывая за спиной стеклянную дверь. Вдруг коротышка подпрыгнул и приземлился на прилавок, пружиня на полусогнутых:
– Сейчас я выпотрошу ее, как рыбу.
Какой ужасный голос! Смесь детского писка и шипения змеи.
Я распахнула дверь и вылетела наружу головой вперед. На пути стоял одетый в кожаные штаны громила с длинной седой бородой – это был один из байкеров, которые толклись на стоянке. Забыв о своей вновь обретенной силе, я с разбегу врезалась в мужика и свалила его на землю. Бородатый посмотрел на меня с недоумением, а через мгновение лицо его потеряло всякое выражение, чернота зрачков разлилась по радужной оболочке глаз, а потом перешла и на белки.
Опираясь на руки, я на четвереньках отползла от байкера. Джаред схватил меня за руку, поднял и потащил к «тундре». Мы бежали во всю прыть. Дверь со стороны пассажира чуть не припечатала меня по физиономии, в следующий миг Джаред уже сидел рядом, на месте водителя.
– Ремни! – скомандовал он.
Я тыкала пряжкой ремня в защелку, безуспешно стараясь сохранить спокойствие. Чернявый коротышка несся к нам во весь опор. Джаред надавил на педаль газа. Машина рванула с места. Насадка топливного шланга оставалась в отверстии бензобака, естественно, стоило машине дернуться, шланг оторвался от колонки и потащился вслед за нами. Виляя им, как рыба хвостом, «тундра» вырулила на шоссе.
Я опустила окно.
– Что ты делаешь? – заорал Джаред.
– Дай пистолет! – бросила ему я; а сердце так и колотилось под ребрами.
– Вот!
Он вытащил откуда-то из-за спины «глок» и положил на сиденье между нами. Я схватила пистолет и высунулась в окно. Джаред сгреб в кулак юбку моего платья, чтобы удержать меня от падения на дорогу. Коротышка стоял на парковке с отвисшей челюстью и смотрел неестественно черными глазами, как мы улепетываем. Я выставила вперед руки с пистолетом и навела дуло на него, целясь прямо в лоб.
– Что ты делаешь? – Джаред дернул меня за юбку и втащил обратно в кабину. – Ты не можешь его убить!
– Какого черта! Почему нет? Он хотел убить нас!
– Как только демон покидает тело, ракушка снова становится человеком. Он не виноват, Нина.
Джаред нажал кнопку на дверце, и окно с моей стороны поползло вверх. Ветер перестал дико трепать и перепутывать мои светлые волосы.
Я повернулась, чтобы бросить взгляд на ракушек. Как знать, сколько из этих парней – перевоплощенцы. Мое внимание отвлек топливный шланг, волочившийся по асфальту. Насадка наконец отцепилась от «тундры» и укатилась в кювет. Вдруг раздался взрыв, в воздух взлетел шар дыма и огня. Грузовичок вздрогнул всем корпусом. Маленький человечек продолжал стоять на улице и таращиться на нас, а прямо у него за спиной ревело пламя.
– Джаред! – крикнула я.
– Это уж слишком, – хмуро сказал он и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы оценить масштаб разрушений.
Из колонки бил столб огня. Если хоть кто-то из оставшихся на заправке выжил, это настоящее чудо.
– А как же те люди, – простонала я, прижимая ладонь ко лбу.
Глаза наполнились слезами, я отвернулась и стала смотреть вперед. Через пару миль нам навстречу попались две большие пожарные машины, передвижная насосная станция и «скорая помощь». Все четыре машины мчались на полной скорости, мигая огнями и завывая сиренами. «Скорая» держалась в хвосте. Когда ее задний бампер поравнялся с нашим, машина резко развернулась на полоборота.
– Джаред?
– Я видел.
С этими словами он сунул за пояс лежавший на сиденье пистолет. Потом затянул потуже мой пристяжной ремень. Не сбавляя скорости, Джаред крутанул руль вправо и развернул «тундру» на сто восемьдесят градусов, так что мы оказались лицом к лицу с сидевшими в кабине «скорой» темноглазыми людьми. Джаред выставил в окно руку с «глоком», прицелился и выстрелил по шинам. «Скорую» занесло, а Джаред совершил еще один резкий разворот, и мы снова поехали на север. «Скорая» осталась у нас за спиной. Она подпрыгнула, нырнула вперед, опрокинулась и кувырком перекатилась на другую сторону дороги и дальше в поле.
Мне казалось, что все происходит будто в замедленной съемке, но с момента, когда мы увидели машины спасательных служб, прошло всего несколько секунд, а Джаред уже успел повредить передние шины «скорой» и направить грузовик по старому маршруту. Я не успевала следить за тем, как разворачивались события, только сердце так и рвалось из груди.
– Ты же сказал, их нельзя убивать!
Джаред положил пистолет на сиденье и пристально посмотрел в зеркало заднего вида:
– Надеюсь, они живы.
Он взял телефон и прижал его к уху:
– Клер. Они перевоплощаются. Мне нужно прикрытие.
Он резко захлопнул крышку телефона и подсунул его под бедро.
– Она едет?
Джаред кивнул.
– Все едут. Нам бы только добраться до них.
Джаред надавил на газ. «Тундра» ринулась вперед. Стрелка спидометра вскарабкалась с семидесяти пяти к восьмидесяти пяти, потом к девяноста пяти. Мотор визжал оглушительным сопрано, а Джаред отчаянно рвался навстречу сестре.
– Может, мы от них оторвались, – сказала я, пытаясь скорее успокоить себя, чем убедить мужа.
Джаред протянул руку, положил мне на предплечье и сжал его. Мы были уязвимы, и он это знал. От любого встречного исходила угроза.
– Не могу решить, свернуть мне с шоссе на дорогу, где не такое напряженное движение, или остаться здесь и сократить время до встречи с Клер.
– Да, в общем, и здесь было не так много транспорта, когда мы ехали туда. Может, нам повезет. Я вот насчет городов переживаю.
За следующие десять минут нам встретились всего одна или две машины. Замечая что-нибудь в отдалении, я всякий раз напрягалась и начинала ждать неприятностей. Но вот машина промчалась мимо, водитель махнул нам рукой, и только. Уровень адреналина приходил в норму. Через час такой езды меня затошнило, голова закружилась, но я знала, что останавливаться нам нельзя.
– Они что-то замышляют, – сказал Джаред, щурясь и пытаясь разглядеть приближающуюся опасность как можно раньше.
– Когда мы уже встретимся с Клер?
– Я не знаю, когда они выехали. Думаю, сразу. Судя по времени звонка и по скорости, с которой водит машину Клер, могу предположить, что нам осталось меньше часа. Может быть, даже полчаса.
Я быстро кивнула, как будто это известие меня ободрило:
– Тридцать минут. Столько времени мы продержимся. Что такого они могут предпринять, с чем мы не справимся за полчаса?
Джаред молчал целую минуту, пристально вглядываясь в дорогу впереди. Наконец он сфокусировал взгляд на маленькой точке, видневшейся вдали. Лицо мужа помрачнело, он перестал дышать:
– О боже.
Мои человеческие глаза не различили бы ничего – какое-то темное пятно, и только. Однако Горошинка придала моему зрению остроту, которой раньше не было. Вдоль дороги, будто приплясывая в исходившем от асфальта мареве, к нам двигались длинные темные тени.
Я порывалась произнести хоть что-нибудь и тут только поняла, что сижу с отвисшей челюстью.
– Что нам делать?
Джаред выпустил мою руку и достал из-под сиденья еще один пистолет, а потом взялся за руль.
К нам на большой скорости приближалась колонна армейского транспорта: военный внедорожник, три джипа и огромный грузовик с боеприпасами. Кузов грузовика напоминал крытую повозку, только в качестве чехла была использована маскировочная ткань.
– Ничего себе шуточки, – сказала я, едва дыша.
– Возможно, они держат путь к Форт-Стори, – сказал Джаред.
– Мне все равно, куда они едут. Вот почему вокруг стояла такая тишина, Джаред. Аду известно об этой колонне. А план такой: стоит только ей поравняться с нами, и в ту же секунду в каждого солдата вселится демон. Сворачивай скорее с дороги.
– Они поедут за нами.
Я раздраженно вздохнула и посмотрела на часы:
– Может, они без оружия.
– У этого внедорожника бронированная кабина. Он расплющит «тундру», если я подпущу его близко.
Я повернулась к мужу и нервно улыбнулась:
– Пожалуйста, не подпускай его.
Джаред улыбнулся мне, потом кивнул и крепче взялся за руль. Он нажал на газ. Не знаю, на что он решился, но у него точно созрел какой-то план. Может, эти люди и не перевоплотятся и мы проедем мимо без проблем, как случилось с десятком предыдущих машин. Но это, конечно, пустые надежды. Я ощущала в костях странное жжение. Во всех этих солдат уже вселились демоны.
Первым нас миновал джип, за ним внедорожник. Во мне уже затеплилась надежда, но тут грузовик выполз на нашу полосу. Джаред не вздрогнул, только поехал быстрее. Стрелка спидометра дрожала у отметки сто миль в час. Я вцепилась в ручку на дверце, аж костяшки пальцев побелели. В то, что у Джареда есть план, я верила, однако лететь на всех парах навстречу бронированному грузовику, чтобы столкнуться с ним лоб в лоб, – это не казалось мне здравой идеей.
– Приготовься, дорогая, – низким голосом сказал Джаред. – Когда я выйду, хватай руль.
– Когда ты выйдешь? – в панике повторила я.
Мягким, будто отработанным у хореографического станка движением Джаред вильнул вправо и тут же вывернул руль в противоположную сторону. «Тундра» описала вокруг армейского грузовика почти идеальный полукруг и вернулась на свою полосу. Джаред распахнул дверцу, выскочил из машины и сделал несколько выстрелов по шинам грузовика. Я услышала похожие на громкие хлопки звуки, но все мое внимание было приковано к рулю и тормозам. Хоть я и испугалась до смерти, все было сделано без особых усилий. Не успела я запаниковать, как «тундра» уже остановилась на обочине.
Взглянув поверх руля, я увидела, что грузовик остановился. Все шины были прострелены. Джаред схватил солдата за шею крюком руки. Когда тело противника обмякло, Джаред уложил его на землю. Я насчитала еще двенадцать тел, лежавших рядком; все без сознания.
Джаред встретился со мной взглядом, после чего оглянулся и увидел, что остальные машины из колонны разворачиваются. Он сорвался с места и побежал ко мне, указывая на что-то у меня за спиной. Я повернулась и заметила вдалеке две светящиеся точки. Силясь разглядеть, что это, я прищурилась: ага, мотоцикл и черная спортивная машина. Это Клер на своей «эксидж» неслась к нам на скорости, подвластной лишь самому отмороженному гибриду на свете.
Я вывернула руль и надавила на газ, по пути подбирая Джареда. Педаль была вровень с полом, пока мы мчались навстречу семье.
Джаред только слегка вспотел.
– Ты в порядке? – спросила я.
– Да. Ракушки не обладают силой демонов, потому что демоны не имеют над ними такой власти, как в том случае, когда у них есть время полностью завладеть человеком. Я не хотел убивать их, поэтому просто обезвредил.
– Они снова погонятся за нами, когда очнутся?
– Это возможно, – ответил Джаред, глядя назад. – Быстрее, дорогая.
Джипы и внедорожник сокращали разрыв. Прикинув про себя, я решила: нам очень повезет, если мы соединимся с Клер, когда нас нагонят армейские машины.
Джаред высунулся из окна и прицелился в шины джипа, ехавшего первым. Пистолет щелкнул, Джаред вынул пустую обойму, перегнулся через спинку сиденья, вытащил сзади сумку и бросил себе под ноги. В ней было полно всякого оружия и боеприпасов.
– Откуда все это взялось?
– Клер помогала мне собираться.
Джаред заправил новую обойму в пистолет. Сделав несколько выстрелов через окно, он нырнул обратно в кабину. «Эксидж» съехала на обочину с одной стороны дороги, мотоцикл Бекса – с другой; они как будто расчистили для нас путь. Я посмотрела направо, и все переключилось со сверхзвуковой скорости на улиточью. Вот мимо проплыла Клер, на лице у нее кривая усмешка. Она подмигнула. На месте пассажира сидит Райан – рот раскрыт, язык высунут; он показывает мне кулак, подняв мизинец и указательный палец вверх.
Когда они проехали, я подрулила к обочине шоссе и сделала широкий разворот. Солдат вытащил на крышу пулемет и наставил его на Бекса.
– Что мне теперь делать?
Джаред выключил зажигание.
– Подождем.
Клер ехала вперед, пока не оказалась в хвосте колонны, а потом резко развернулась и покатила бок о бок с джипом. Из окна высунулась тонкая рука с зажатым в ней пистолетом. Нажав на курок всего раз, Клер прострелила переднюю шину. Джип перестал слушаться руля, завилял по дороге, перевернулся и покатился кувырком в сторону «тундры».
– Джаред?
Муж держал меня за руку.
– Ничего страшного.
Джип перевернулся еще раз и еще…
– Джаред!
Я выхватила у него ключи и вставила в замок зажигания, но остановилась, увидев, как джип, последний раз перевалившись набок, замер в паре дюймов от нашего бампера. Сердце у меня снова забилось, а из груди вырвался облегченный вздох.
Откуда-то с дороги раздались выстрелы. «Эксидж» сидела на хвосте у того, что осталось от армейской колонны. Машина некоторое время ехала на приличной скорости как-то подозрительно прямо, а потом из двери со стороны пассажирского сиденья высунулась Клер. В следующее мгновение рядом с ней на своем «дукати» оказался Бекс. И как будто они отрабатывали этот маневр тысячи раз, Клер перескочила на мотоцикл Бекса, устроившись спиной к его спине, с двумя пистолетами в руках.
Бекс покрутил запястьем, и мотоцикл рванул с места, как ракета. Платиновые волосы хлестали Клер по щекам, пока она дырявила выстрелами шины следующего джипа. Но тут в них стал стрелять солдат из третьей машины.
Бекс подъехал близко к джипу, высоко подпрыгнув, соскочил с сиденья и приземлился в кузов прямо за спиной у стрелка. После недолгой борьбы солдат вылетел из джипа и укатился в кювет. Клер повернулась лицом вперед и подрулила к внедорожнику. Она на ходу вырубила всех, кто сидел в машине, вцепилась в водителя и вышвырнула его из кабины на дорогу. Машина завиляла, кувыркнулась шесть раз и врезалась в дерево.
Клер резко затормозила и спрыгнула с мотоцикла. Она вытащила остальных солдат из кузова, проверила у каждого пульс, а потом подняла с земли «дукати» и покатила его к «тундре». Райан остановил «эксидж», не доезжая до нас нескольких футов, и вышел из машины.
– Рада, что тебе так весело, – сказала я.
Райан сразу бросил взгляд на мой живот:
– Ну и ну, Най, давно ли ты уехала? Кажется, ты готова лопнуть.
Я возмущенно округлила глаза и отвела взгляд от Райана. Сзади к нам медленно приближался джип. Машина остановилась. Из нее вышел Бекс и сердито произнес:
– Ты его поцарапала?
Клер пожала плечами.
– Это введет кое-кого в заблуждение.
Картина у них за спинами напоминала поле брани после сражения.
– Может, нам вызвать «скорую»? – спросила я.
– Я уже вызвал, – ответил Райан и скрестил руки на груди.
Клер возилась с волосами, закручивая кичку.
– Никто из них ничего не вспомнит, так что нам лучше убраться отсюда, пока не приехали спасатели.
Она протянула Джареду ключи:
– «Эскалада» на ходу, забери ее у мамы.
Джаред обхватил рукой голову сестры – зажал сгибом локтя, будто поймал в ловушку, и быстро поцеловал:
– Спасибо, малышка.
Клер с улыбкой отстранилась и пренебрежительно махнула рукой:
– Не за что, мы все равно скучали без дела.
Джаред ткнул Бекса кулаком в плечо:
– Отличная партия, братишка.
Бекс задрал нос и гордо улыбнулся:
– Я свирепею. Подожди, что будет в Иерусалиме.
Мы с Джаредом вернулись к «тундре». Муж сел за руль. Выстроившись в колонну – позади «эксидж», впереди «дукати», – мы вернулись в Провиденс. Зажатая между братом и сестрой Райел, как начинка сандвича, я почувствовала себя гораздо лучше, чем час назад, откинулась на спинку сиденья и глубоко вздохнула. Джаред улыбнулся и протянул ко мне руку. Наши пальцы переплелись. За окном сменялись пейзажи, и меня вовсе не волновало, что там впереди. Я знала, что нахожусь в безопасности, и в тот момент это было самым главным.
Уже в сумерках мы подъехали к дому Лиллиан. Бекс первым вкатился во двор. Он открыл для меня калитку. Следом шла Клер. Они с Райаном вместе ступили на тротуар, счастливые и возбужденные, подталкивали друг друга локтями и пересмеивались. Кажется, недавнее приключение совсем не подействовало на Райана. Я окончательно убедилась: Клер и Райан созданы друг для друга.
Проходя мимо Бекса, Джаред похлопал его по плечу, а потом взял меня за руку и отвел в столовую. Лиллиан ждала нас, стол был уже накрыт. Хозяйка принесла большое блюдо с грудинкой и поставила его в центр стола. Клер скрылась на кухне, Бекс последовал за сестрой.
Лиллиан сняла кухонные рукавицы и положила руки мне на плечи:
– Дай посмотреть на тебя, дорогая. Выглядишь прекрасно. Как ты себя чувствуешь?
– Чувствую себя большой, – ответила я полушутя.
– Ну, это не продлится долго, – сказала Лиллиан и улыбнулась тепло и лучисто, как солнышко.
В присутствии Лиллиан я всегда чувствовала себя любимой и желанной. Как жаль, что ее не будет рядом, когда родится Горошинка.
– Ой, что такое? – спросила Лиллиан и потрепала меня по щеке.
– Мы скоро уезжаем.
Она утешительно улыбнулась:
– Я знаю. Но в следующий раз, когда мы увидимся, ты будешь уже не просто моей любимой невесткой. Ты станешь матерью моего внука.
Я прислонилась к плечу Лиллиан, и она крепко обняла меня:
– Ты, наверное, не ела домашней еды уже несколько дней. Давайте-ка перекусим.
За столом Клер и Бекс возбужденно обсуждали столкновение с армейской колонной, а Райан сосредоточенно набивал себе рот. Лиллиан аккуратно отрезала маленькие кусочки мяса и с улыбкой слушала, как ее дети рассказывают о событиях прошедшего дня.
Джареда забавляло, как Клер и Бекс перехватывают друг у друга инициативу и, меняясь ролями, дополняют рассказ. В одной руке Джаред держал вилку, а другой прикасался к моему Колену. Я заметила, что на противоположном конце стола стоит еще один прибор, и шепнула на ухо Джареду:
– Лиллиан ждет еще кого-то?
Джаред пожал плечами:
– Э-э… мам? Кто-то еще придет к нам на ужин?
Глаза Лиллиан засияли.
– Да. У меня было мало времени, и я послала приглашение поздновато.
Зазвонил дверной звонок. Все сидевшие за столом переглянулись. Лиллиан наскоро вытерла рот салфеткой и отодвинула свой стул.
По полу прихожей зацокали знакомые каблучки, звук переместился в коридор, потом в столовую.
– О, Нина, дорогая! – сказала Синтия, протягивая ко мне руки.
Я встала, немного напуганная, и она заключила меня в объятия.
– Привет, мама.
Синтия ослабила хватку и отодвинула меня от себя на расстояние вытянутой руки:
– Я слышала, что произошло. Надеюсь, с тобой все в порядке?
Я кивнула, и она продолжила:
– А с ребенком?
Я еще раз кивнула, и мама с новой силой прижала меня к себе:
– Это очень хорошие новости. Очень хорошие.
Странно было сидеть за одним столом с Синтией в этом доме и слушать, как Клер с Бексом во всех красках расписывают свои подвиги. Хотя на Синтию это, кажется, не произвело впечатления.
Бекс подал десерт, и тут я вдруг осознала: Лиллиан и Синтию я не увижу несколько месяцев. Все старались сделать вид, что не чувствуют тяжести на душе, хотя это было не так. Семья Райел привычна к таким оборотам событий, но мне было трудно скрывать печаль. Я заметила, что Синтия бросает взгляды в мою сторону. Не знаю, интересовал ли ее мой живот, или она хотела получше запечатлеть в памяти мое лицо на случай, если мы больше не увидимся.
Пообщавшись со всеми после ужина достаточное количество времени, чтобы не показаться невежливой, Синтия собралась уходить, используя в качестве предлога ранее намеченную встречу. Я проводила ее до дверей и смотрела с улыбкой, как Роберт вышел из машины и предупредительно открыл для Синтии заднюю дверцу.
Синтия посмотрела на свои дорогущие туфли и коротко рассмеялась.
– Я была не такой хорошей матерью, Нина, дорогая.
Эти слова застали меня врасплох. Я не знала, что ответить, а если бы даже знала, Синтия не дала мне возможности сделать это.
– Мне всегда это давалось с трудом. Я никогда не была, как это обычно называют, прирожденной матерью. Эти инстинкты, о которых толкуют люди… Я их полностью лишена. Твой отец всегда так здорово умел обнять и поцеловать. Меня всегда зависть брала.
Синтия вытерла кончик носа бумажной салфеткой и посмотрела на меня:
– Я люблю тебя. Если ты когда-нибудь в этом сомневалась, прими мои самые искренние извинения.
Я взяла ее за руку и улыбнулась, хотя сама готова была расплакаться:
– Я тоже тебя люблю. Мы скоро увидимся.
Синтия обняла меня. Глядя поверх ее плеча, в свете фар я видела изумленное лицо Роберта. Синтия отпустила меня и ушла не оглядываясь; каблуки цокали по мостовой, пока она не села в машину.
Мне не хотелось отвечать на удивленные взгляды оставшихся в столовой. Поэтому я обошла дом и прислонилась к перилам заднего крыльца. Мое внимание привлек приглушенный разговор: на качелях, глядя в небо, сидели Райан и Клер.
Девушка хихикала, а парень как бы невзначай закинул руку ей за спину и оперся о качели. Клер не отстранилась, и это заставило меня улыбнуться.
– Я сегодня повеселился, – произнес Райан, следя за реакцией Клер.
– С чего бы это?
Она сделала большие глаза, но не могла сдержать улыбку.
– Больше всего мне понравилось, когда мы менялись местами в машине.
– Кто бы сомневался.
Они припоминали разные моменты из столкновения с ракушками, смеялись и поддразнивали друг друга. Каждый раз, как Клер попадала в поле зрения Райана, его глаза загорались, а улыбка была такой невинной и оживленной, что невозможно было не ответить на нее.
Райан отодвинулся немного назад, и они снова замолчали, только несколько смешков потревожили тишину ночи. Клер вытянула ноги: загорелые икры прекрасно дополняли шорты, сделанные из обрезанных джинсов, и простой розовый топ. А тяжелые черные ботинки не давали забыть, что все-таки это Клер.
Райан почесал затылок и сказал, как будто между прочим:
– Знаешь, я немного нервничал из-за этой поездки.
Клер повернулась к нему и расправила плечи:
– Ты испугалась, девочка моя?
Райан хмыкнул, отмахиваясь от насмешки:
– Испугался. Пшш. Я в состоянии справиться со страхом. А вот насчет того, как все может обернуться, я действительно переживал. Что, если случилось бы несчастье?
Игривая улыбка сошла с лица Клер. Девушка посмотрела вперед:
– Ничего не случилось бы.
– А если бы случилось?
– Я бы разобралась, как всегда.
– А если что-нибудь случилось бы и ты бы не разобралась?
– Не знаю, – сказала Клер. – Такое произошло только однажды.
Райан расправил плечи и повернулся лицом к Клер:
– Ты имеешь в виду своего отца?
Клер кивнула.
– Ты когда-нибудь сталкивалась с чем-то подобным?
Клер долго молчала. Мне хотелось увидеть выражение ее лица. Не знаю, была ли она раздражена прямолинейностью Райана или боялась отвечать.
– Эй, – окликнул подругу Райан.
Она не отозвалась, тогда он похлопал ее по плечу:
– Э-эй.
Клер посмотрела на него.
– Я буду всегда рядом. Не думай, будто я считаю, что ты не можешь сама о себе позаботиться. Всем известно – ты на это способна. Просто знай: если что-нибудь случится, я не уйду, можешь на меня положиться.
Клер вздохнула:
– Я только подумала, ты все знаешь, но теперь вижу, что нет. Джаред – последняя линия обороны, так что если мы потеряем их, то даже не узнаем об этом. Понимаешь?
Немного помолчав, Райан кивнул.
Клер продолжила:
– Ребенок, которого носит Нина, – это самое важное. Мы должны защищать его, сколько сможем.
– Конечно, ребенок важен, – согласился Райан. – Но для меня самое важное – ты.
Клер пристально посмотрела на него, а потом ее взгляд сосредоточился на губах Райана. Взгляд парня потеплел, и он склонился к Клер.
Наблюдать за ними дальше было неудобно. Я повернулась в поисках пути к отступлению. Лучшим выходом показалось уйти так же, как я пришла сюда, и я шагнула назад.
Клер улыбнулась:
– Ты следила за нами все время, так что можешь остаться и посмотреть, что из этого выйдет.
– Я… извините меня, – сказала я и покраснела.
Широко раскрылась задняя дверь, из нее вышел Джаред:
– Все в порядке?
Райан засмеялся и покачал головой:
– Было.
– О, – смущенно сказал Джаред.
Мы переглянулись и ретировались.
Клер хихикнула и ткнула Райана кулаком в бедро.
– Ой!
– Погоди!
Клер побежала за мной на главный двор. Меньше чем через секунду она была рядом и взяла меня под руку:
– Я говорила о том, что ты, наверное, знаешь.
– О чем именно?
Клер остановилась – лицо растерянное – и опустила подбородок, чтобы я могла смотреть ей прямо в глаза.
– Не знаю, что из всего этого получится. У Джареда, конечно, есть планы Б, В и Г, но, если что-то пойдет не так, мы найдем другой вариант. Единственный выход – это не выход вовсе.
Я покачала головой, а Клер прижала меня к груди крепко-крепко и предложила:
– Кусочек торта?
Джаред стоял у «эскалады» и держал в руке ключи.
– Нам надо ехать. Мы еще должны побывать на складе.
Я кивнула и помахала рукой Клер. Райан подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи. Они стояли рядом, и это выглядело так естественно, как будто и не было того времени, когда Райан не знал секрета семьи Райел, и они с Клер не проводили вместе каждую минуту, когда не спали.
– Увидимся в самолете, – с натянутой улыбкой сказал Райан.
Я помолчала.
– Я пойму, если ты не захочешь ехать.
Райан покачал головой:
– Я же моряк, Най. И живу ради этого дерьма. Джаред потянул меня за руку. Когда мы дошли до «эскалады», он вздохнул.
– Ты беспокоишься о них.
– Нет, – ответил Джаред, заводя мотор. – Я беспокоюсь о нас и о том, что нам придется вытерпеть, когда отступит угроза и этой парочке нечем будет развлечься.
Джаред проехал по городу и свернул на шоссе, которое привело бы нас к складу. Когда мы покинули главную дорогу и попали на пыльный проселок, я поняла: мы у цели. Ночное небо было чистым, казалось, все звезды во Вселенной собрались на небосводе посмотреть на нас. Ни ветерка, ни стрекота сверчков – пока мы парковались и шли по гравиевой дорожке, стояла полная тишина. Джаред отпер большой ржавый замок на воротах. Следом за мужем я пошла к боковому входу. Джаред нажал на кнопку звонка и ждал ответа.
Привычная к тому, что ждать приходилось минут десять, а то и двадцать, я прислонилась к стене, но дверь открылась немедленно и Джаред втащил меня внутрь.
– Вот это сервис, – улыбнулась я.
– Он нас ждет, – ответил на мою улыбку Джаред.
– А раньше не ждал?
От лунного света на цементе растянулись длинные тени. Подошвы сандалий шаркали по шершавому, грязному полу. Здание оглашалось эхом наших шагов. Джаред остановился в центре помещения.
Этот визит отличался от всех предыдущих. Сейчас я чувствовала присутствие Эли. Даже ощущала его запах. Казалось, ангел приближается к нам и подает сигналы, что он уже рядом, из соседней комнаты. Однако никаких реальных звуков не было – только ощущение.
Энергия Эли усиливалась, и вот он появился перед нами – в том же виде, как всегда. Потертые сандалии на босу ногу вызвали у меня улыбку. Я едва удержалась от порыва обнять Эли. При последней нашей встрече он действительно спас нас от больших неприятностей, но сейчас я не знала, какой реакции ждать.
Эли улыбнулся непосредственно и искренне:
– Привет, Нина! Ты прямо вся светишься. Правда, Джаред, она излучает сияние?
– Правда, – согласился Джаред.
– Время течет так по-разному на разных планах бытия. Кажется, я ждал вас целую вечность. Надеюсь, в семье все хорошо?
– Пока да, – сказала я.
Эли обхватил себя одной рукой, а другой прикрыл рот, будто задумавшись о чем-то:
– Хмм… Так, значит, вы скоро уезжаете? В эти выходные?
Джаред кивнул.
– Я слышал, – сказал Эли. – Вы ведь не дадите темным силам разгуляться?
– Ты, похоже, совсем не обеспокоен, – заметил Джаред.
Эли хохотнул:
– А чего тревожиться, когда все предрешено. Мне только раз захотелось произнести: «О мой бог!»
Я засмеялась, а Эли улыбнулся, довольный моей реакцией.
Джаред выпустил мою руку и потер загривок:
– Это не поездка по дороге. Нам нужно прикрытие в воздухе.
Эли криво усмехнулся:
– Он не станет вмешиваться.
Джаред нахмурился:
– Как я смогу защитить Нину, если самолет упадет? В воздухе возможных опасностей станет больше. Отключится электричество, заглохнет мотор… если мы упадем в воду, можем попасть в шторм с пятидесятифутовыми волнами. Ничего нельзя гарантировать.
– Верно, – кивнул Эли. – Я поручу это Самуэлю. Пусть присмотрит, чтобы все прошло гладко. Договорились?
– Очень хорошо, – согласился Джаред. – Еще одна вещь…
– О, ты уже готова? – задорно вскинув брови, спросил Эли.
Я не удержалась от улыбки:
– Боюсь, это для меня самой станет сюрпризом.
Улыбка Эли растянулась от уха до уха.
– Похоже на то. Может, мне стоит еще раз сказать: «О мой бог!», чтобы соблюсти формальности? О мой бог! Ты готова?
Джаред улыбнулся и опустил взгляд:
– Мы готовы.
– К чему? – спросила я.
– Последний вопрос, – отставив в сторону игривость, мягко начал Эли. – Этот ребенок особенный, Джаред. Первый ангел, который родится на земле. Как вы уже знаете, этот младенец способен на многое, его силы выходят за пределы вашего понимания, но за свою жизнь вы отвечаете сами.
Джаред сосредоточенно сдвинул брови, силясь постичь, что хочет сказать этим Эли.
Взяв мужа за руку, я сказала:
– Я думала, когда ребенок родится, он будет защищен. Разве не так?
Джаред накрыл ладонью мою руку.
– Задавай свой вопрос, Эли. Спрашивай, что еще осталось неясным?
– Ты в нее веришь?
– В Нину? – не понял Джаред и смущенно посмотрел на меня.
Эли заговорил тихо и медленно:
– Материнская любовь – это все, Джаред. Благодаря ей ребенок приходит в мир; она влияет на все его существование. Когда мать видит своего ребенка в опасности, она в буквальном смысле способна на все. Матери поднимали машины, чтобы спасти детей, и разрушали целые династии. Материнская любовь – это самая мощная сила, известная людям. Ты должен верить в эту любовь и в эту силу. Справишься?
– Да, – не сводя с меня глаз, ответил Джаред.
Эли кивнул:
– Это даст тебе уверенность, чтобы выполнить задуманное.
Я посмотрела на Эли, хотела сказать ему «прощай!», но ангел исчез. Глубоко вздохнув, я обняла своего супруга:
– Ну, теперь тебе легче?
– Не то чтобы я не верил в твои способности, просто не овладел искусством оставаться сторонним наблюдателем.
– Эли сказал, что мы сможем спокойно добраться до Иерусалима! Он только что заверил тебя: все будет в порядке! Ты его слышал?
Джаред нахмурился.
– Я слышал, как он сказал, чтобы я не оставлял тебя ни на секунду.
– А я слышала, как ты подтвердил, что так и сделаешь, – с улыбкой произнесла я.
Джаред кивнул, но на лице его было написано недовольство.
– Знаю. И сделаю.
Он взял меня за руку и повел к «эскаладе». Я бросила на мужа предупреждающий взгляд. Джаред поморщился и добавил:
– Клянусь.
– Не думаю, что он имел в виду, будто я должна возглавить операцию. Моя любовь к ребенку обеспечит его безопасность. По-моему, это здорово и очень просто.
– Слишком просто. Мне бы не хотелось, чтобы ты настраивалась так: вот мы приземлимся, возьмем такси, поедем в храм Гроба Господня и все пройдет как по маслу. Все наши планы могут рухнуть в одночасье.
Я сжала руку мужа:
– Мы можем это сделать. Мы просто обязаны.
Джаред взял мое лицо в ладони и прижался губами к моим губам. Я схватила его за футболку и притянула к себе. Живот не давал нам сблизиться, но тела наши соприкоснулись.
– Ой! – вскрикнул Джаред и отпрянул.
Я взялась руками за живот и засмеялась:
– Ты почувствовал?
– Конечно. Думаешь, Горошинка пытается нам что-то сказать?
– Что его от нас тошнит?
Джаред открыл для меня дверцу и помог сесть в машину.
– О, теперь это уже он?
– Я не знаю. Меня забавляют обе мысли.
Джаред захлопнул дверцу и в следующее мгновение уже сидел за рулем. Он сунул ключ в замок зажигания и тронулся с места. На его лице играла легкая улыбка.
Я прислонилась к плечу мужа и обвила руками его руку. Впервые за долгое время завтрашний день не предвещал угрозы. Эли послал нам всем лучик надежды.
Зазвонил мой мобильник, я выудила его из сумочки и прочитала строчку на экране.
– Привет, Бет.
– Вы давно приехали?
– Несколько часов назад. Знаю, я обещала заехать к тебе, но мы должны были сперва повидаться с Лиллиан и Синтией.
– Ладно, это я понимаю, но ты бы хоть позвонила!
Я сдвинула брови – опять у меня дружба побоку.
– Хорошо. Лечу к тебе. Встретимся в пабе через двадцать минут.
– В пабе? Ты серьезно?
– Да. Уверена, тебе надо выпить. Я позвоню Райану и Клер. Они тоже придут.
– Прямо как в старые времена! – взвизгнула Бет. – Я скажу Чеду!
Положив телефон в сумочку, я улыбнулась:
– Она меня не дослушала.
– Думаешь, это нормально – встречаться в людном месте после такого тяжелого дня? – хмуро спросил Джаред.
Я посмотрела в окно:
– Это мой город. Пусть только попробуют.
Джаред хмыкнул, взял мою руку и поцеловал пальцы:
– Ты такая прелестная, когда ершишься.
Этот комплимент вызвал у меня усмешку. Пока мы ехали к пивной, я смотрела на мелькавшие за окном улицы Провиденса и изредка украдкой поглядывала на Джареда. Нет, он совсем не изменился с момента нашей встречи. Все тот же высокий блондин, красивый, как кинозвезда. Таким же он был, когда сел рядом со мной на скамейку три года назад. Я все так же любовалась мышцами его груди и рук, когда они при движениях вырисовывались под рубашкой, а его серо-голубые глаза заставляли меня смущенно замолкать. Бывало, жизнь закручивалась крутыми виражами, но я ни за что не променяла бы ее на другую. Да, очень скоро нам придется вступить в смертельную схватку, но у меня было все, чего я хотела, я жила с мужчиной, которого безумно любила. Стоило ли ради этого подвергаться опасностям, бояться, пребывать в постоянном стрессе? Да, черт возьми.
Дома вокруг пивной изрядно обветшали по сравнению с тем, как выглядели, когда я училась на первом курсе. Улицы казались более темными, а вместо веселых студентов у входа в паб толкались какие-то мрачные личности вовсе не студенческого возраста и, судя по лицам, изрядно потрепанные жизнью. Джаред заехал на стоянку и припарковался на противоположной стороне улицы.
Я проскакала между луж, как при игре в классики, и, не отвечая на взгляды дышавших свежим воздухом завсегдатаев пивной, затащила Джареда в зал. Тоззи уже не стоял за стойкой. Его место заняла высокая женщина с длинными желтыми волосами. Приветствия мы от нее не дождались.
– Похоже, управляющий сменился, – сказал Джаред, когда мы сели за столик. – Думаю, Бет тоже давненько тут не бывала, иначе она предупредила бы.
– Стыдно признаться, но некоторые из моих приятных воспоминаний о Брауне связаны с этим местом.
Джаред положил локти на стол и, устроившись поудобнее на стуле, с улыбкой произнес:
– Ты о том вечере, когда мы в первый раз танцевали?
Я подперла рукой щеку и, послав собеседнику игривую улыбку, ответила:
– Да, именно это я и имела в виду.
Орала музыка, поэтому я решила послать Бет сообщение. Надо узнать, не хочет ли она изменить место встречи. С Джаредом я всюду чувствовала себя в безопасности. Чед тоже не салага, но вот Бет едва ли будет уютно здесь.
Только я отправила эсэмэску, в двери паба ввалились Бет с Чедом. Бет оглядывалась вокруг, широко раскрыв глаза. Когда она узнала нас с Джаредом, то немного успокоилась. Она помахала нам рукой и подтолкнула Чеда, чтобы поскорее оказаться в нашем укромном уголке.
– Что вообще случилось с этим местом? – удивлялась Бет.
Я наклонилась над столиком:
– Хочешь уйти?
– Зачем? – возмутился Чед, дуя себе на грудь. – Я готов выпить пива.
Мы сделали заказ, тут появились Клер с Райаном.
Какой-то мужик присвистнул и хлопнул Клер по спине. Девушка вздрогнула и замерла, а потом пнула туфлей на шпильке ножку стула, на котором сидел обидчик. Ножка подломилась, и мужик съехал на пол. Ни Клер, ни Райан даже не взглянули на него. Они просто прошли к нашему столику, как будто ничего не случилось.
Поднялся один из собутыльников неудачливого ухажера. Джаред отодвинулся от стола и медленно встал в полный рост. Шесть футов и два дюйма – это не шутки. Тут любой дрогнул бы, хотя соперников разделяла вся комната. Приятель пострадавшего быстро сел на место. Джаред сделал то же самое.
– Умеешь ты эффектно войти, – ворчливо бросил Джаред сестренке.
– Мне теперь не отстирать отпечатки его жирных пальцев.
– А ты не носи кожзаменитель, – пошутил Райан.
– Это не кожзаменитель, – прошипела Клер.
Она мотнула головой, чтобы откинуть челку со лба. Голубые глаза ярко сверкали в обрамлении почти белых волос, я молчаливо надеялась, что Горошинка будет похожа на Клер. Не характером, конечно, но в физическом отношении Клер – само совершенство.
Бет в подробностях рассказала нам, какие страсти бушевали в «Титане», какие ходили слухи и как здорово справлялся с ситуацией Грант. Чем дольше говорила Бет, тем жарче становилась обстановка в пивной. В дверь один за другим вплывали немытые байкеры и прочие потертые жизнью субъекты. Чеду становилось все труднее слышать слова Бет сквозь нарастающий шум, но мы с Джаредом только притворялись, что напрягаем слух. Казалось, Бет говорила мне прямо в ухо.
Завязалась драка, и Джаред встал с места. Он был настороже: вдруг посетители пивной превратятся в ракушек. Я тревожно следила за потасовкой, пока драчунов не выставили за дверь, и только после этого облегченно вздохнула. Джаред прав. Я слишком самоуверенна. Пусть с нами были Клер и Райан – а это дополнительная гарантия безопасности, – все равно Бет с Чедом могли пострадать, если бы демоны вселились в пьяных буянов и нам пришлось бы с боем пробиваться к выходу.
– Может, найдем другое место? – предложила я.
– Я «за», – не задумываясь, поддержала меня Бет.
– Я расплачусь, – сказал Джаред.
Клер округлила глаза:
– Да что вы, как маленькие.
Мы с Бет оставили Клер и Райана за столиком и пошли к выходу. Остановившись у дверей, мы ждали, пока Джаред и Чед рассчитаются. Чед смеялся над какими-то словами Джареда. Я улыбнулась. Так приятно было видеть, как мой муж общается с кем-то не из нашего ближнего круга. Это делало его более… похожим на человека.
Для меня провести время с людьми, которые не знали наших секретов, – хороший отдых. Кажется, Джаред чувствовал то же самое, и тут я поняла: не говорить всей правды Бет – это правильное решение. И не только ради ее безопасности, но и для моего душевного здоровья.
– Ну ты и раздулась! – сказала Бет, указывая на мой живот.
Я инстинктивно прикрыла его рукой:
– С ума сойти, правда? Выглядит так, будто все случится этой ночью.
Тут началась новая потасовка. Парни пинали и колотили кулаками один другого, тела сталкивались и отскакивали друг от друга, как шары в бильярде. В этом хаосе я тревожно искала глазами Джареда, но, когда поле зрения расчистилось, на прежнем месте у стойки бара я его не увидела.
Понимая, что для нас самое безопасное – это оказаться на улице, я сгребла в охапку Бет, открыла дверь и вытолкала подругу наружу. Драка вслед за нами выкатилась на тротуар, пришлось отступить дальше от пивной. Я старалась оградить подругу от опасности и все оттаскивала ее в сторону от дерущихся, пока мы не очутились в переулке.
– Довольно странно, но в темноте мне спокойнее, – шепнула Бет.
Из-за угла доносились крики и звон разбитого стекла. Я решила оставаться на месте. Мы ждали Джареда с Чедом. Минуты шли, я боролась с приступами паники, убеждая себя, что они пытаются вырваться из пивной и вот-вот покажутся из-за поворота.
В узкий проход между двумя зданиями свет почти не проникал. У меня по спине пробежал холодок, и волоски на шее встали дыбом. С обоих концов переулка из темноты на нас плыл шепот.
Я сжала руку Бет:
– Надо посмотреть, что их задержало.
Мы сделали шаг и замерли на месте. Перед нами стоял здоровенный мужик с огромными черными глазами навыкате. Я видела этого типа в пабе. Его губы шевелились, но говорил он на каком-то непонятном языке. Я такого никогда не слышала.
Бет тихонько ахнула, отступила назад и потянула меня за собой. Открылась металлическая боковая дверь, из нее вышла хозяйка бара. Лицо бесстрастное, глаза как две черные дыры – явные признаки, что она тоже стала оболочкой для демона.
– О-о-о-о, – затянула было Бет, но я прижала ее к кирпичной стене прямо за мусорным баком.
– Все в порядке, – сказала я. – Джаред и Чед появятся с минуты на минуту.
Я повернулась лицом к противникам, держа руки поднятыми и готовясь защищаться.
Демоны, облекшиеся в человеческую плоть, двинулись на меня. Женщина зловеще скалилась и держала в руке нож.
– Чед! – закричала Бет. – Мы в переулке!
– Помогите! – присоединилась я к подруге.
На тротуаре перед пабом драка не прекращалась. Такие звуки ни с чем не спутаешь. Кто мог меня услышать? Тем более прийти на помощь? Джаред бьется с перевоплотившимися демонами. Тут сомневаться нечего. В противном случае он уже был бы с нами. Ракушки подходили ближе, я собралась с духом:
– Ну, держитесь.
Женщина бросилась на меня, я отскочила в сторону и поставила подножку. Демоница впилилась головой в кирпичную стену в нескольких футах от ног Бет. Та взвизгнула и зажала рот рукой. Барменша встала на ноги. По ее лицу текла кровь, она сделала шаг по направлению к Бет. Я подобрала с земли за мусорным баком какую-то палку и с размаху рубанула ею барменшу по спине. Женщина упала. По асфальту звякнул нож.
Бет наклонилась, подняла оружие и, держа нож перед собой в трясущихся руках, выкрикнула:
– Не подходи к ней! Она беременная!
Мужчина улыбнулся, снова произнес что-то нечленораздельное и кинулся на меня. Я перескочила через него. Противник на полной скорости врезался в стену и, пошатываясь, стал пятиться. Тут перешла в нападение я – сжав кулаки, несколько раз ударила врага по лицу, а потом схватила за кожаный пиджак и швырнула на землю. Он уцепился за мою лодыжку, дернул, сбивая с ног, но уже через секунду я стояла, готовая отразить новую атаку.
Все чувства обострились, улавливая опасность, но было поздно. Кто-то выскочил из темноты и обхватил меня сзади за шею.
– Оставь ее! – крикнула Бет, подбегая к нам с ножом.
Я выставила руку ладонью вперед.
– Стой у стены, Бет!
Она замерла на полушаге, а я резко откинула голову; нападавший получил удар затылком по носу. Обернувшись, я разглядела своего врага. На земле лежал мужчина, худой и долговязый, по его лбу и щекам размазалась кровь.
На меня с палкой в руке попер первый громила. Я предплечьем выбила у него оружие и ударила основанием ладони в горло. В манере Клер с разворота нанесла удар по голове. Противник упал на колени, я размахнулась и саданула его кулаком по скуле. Бедняга отключился.
Тут меня толкнул в спину долговязый, я повалилась на землю, но успела подставить руки, чтобы не упасть плашмя.
– Нет! – взвизгнула Бет. – Нина!
Я поднялась, развернулась и набросилась на этого дохляка, колотя руками и ногами куда попало. Мы оказались в середине проулка, когда он наконец ухитрился попасть мне по лицу. Слегка удивившись, что ему это удалось, и обрадовавшись, что мне совсем не больно, я остановилась. Долговязый воспользовался паузой и замахнулся на меня; он метил в живот. Не тут-то было. Материнские инстинкты и гнев поднялись во мне с новой силой. Я быстро увернулась, и удар кулака пришелся в кирпичную стену.
Видя, что противник не защищен сбоку, я отреагировала мгновенно и ударила его локтем в шею, а другой рукой схватила за шкирку, приподняла и со всей силы швырнула о противоположную стену, сопровождая это диким воплем.
Дохляк сполз на землю и больше не вставал.
Бет подбежала ко мне и обхватила руками. Я слышала, как колотится сердце у нее в груди, она не могла отдышаться.
Из-за угла появились Джаред и Чед, оба изрядно потрепанные. Испуганное выражение на лице Джареда сменилось облегчением, плечи опустились.
У Чеда глаза вылезали из орбит, он тяжело дышал. С криком «Бет!» он перепрыгнул через валявшиеся на пути тела.
Бет выпустила меня и побежала к Чеду, бросилась ему на грудь и залилась слезами. Только теперь Чед обратил внимание на наших поверженных противников. Встретившись со мной глазами, он спросил:
– Какого черта? Что тут произошло?
Бет выставила руку ладонью вперед.
– Не говори ничего, – сказала она, всхлипывая. – Я люблю тебя, но, пожалуйста, не говори мне, как ты все это сделала. Честно, я просто не хочу ничего знать.
– Зато я хочу, – вмешался Чед.
– Лучше тебе этого не хотеть, – сказал из-за спины Чеда Джаред.
Он подошел ко мне, и я прислонилась к его плечу.
– Перевоплотились все до единого, я пробирался к выходу целую вечность.
– Стыдно сказать, но мы никогда больше не пойдем в этот паб, – качая головой, пробасил Чед. – Его захватили какие-то отморозки.
– А где Клер и Райан? – спросила я.
– Делают уборку, – выразительно округлив глаза, сказал Чед. – Думаю, они собой довольны.
Мы вышли из проулка и увидели Клер. Она стояла, скрестив руки, а Райан схватил за шкирку мужика вдвое больше себя по габаритам и ударил его головой.
– Сейчас приедет полиция, – сказал Джаред.
– Знаю, – бросила Клер, – но он мне сейчас уж-ж-жасно нравится.
Джаред неодобрительно глянул на сладкую парочку и повел меня по улице. Бет с Чедом пошли следом за нами. Когда мы оказались на стоянке, Чед глубоко вздохнул. Руки у него тряслись, у Бет тоже. Мне было так жаль их. За что им такое испытание?
– Бет, – сказала я и облизнула окровавленную нижнюю губу, – мы уезжаем.
– Опять? Но вы ведь только что вернулись.
– Я хочу, чтобы ты подменила меня в «Титане». Нас не будет все лето. Поработаешь с Грантом?
Бет обняла меня за шею:
– Мне нужно знать только одно: с тобой все будет в порядке?
– Да, – улыбнулась я.
Она кивнула и облегченно вздохнула:
– Хорошо, я подменю тебя.
– Я знала, что ты не откажешься.
Руки у меня дрожали. Четвертый раз я пыталась застегнуть пряжку пристежного ремня, но она только звякала. В двух шагах от меня стояла Клер. Она запихивала на полку ручную кладь. Джаред был на улице – распоряжался погрузкой багажа и проверял тщательность предполетной подготовки. Все вещи были досмотрены не менее трех раз. Сзади доносился низкий голос Бекса; он перешучивался с Райаном. По тону чувствовалось, что паренек на взводе, хоть и старается напускной веселостью побороть волнение.
Солнце село. Легкий летний дождь, прошедший незадолго до отлета, навел глянец на асфальт площадки перед ангаром. Джаред с суровым лицом раздавал указания, размахивая руками в разные стороны, отвечал на бесконечные вопросы. Я радовалась, что, режиссируя отлет, мой муж снимал с себя часть напряжения.
– Ох, Нина. Да вот так же, – сказала Клер и застегнула пряжку моего ремня.
Я вздохнула и поблагодарила ее кивком. Клер оставила меня на попечение Бекса и Райана. Я откинула голову на спинку кресла и глубоко вдохнула. Вид деловито снующего на улице Джареда успокаивал меня, поэтому я постаралась не отрывать взгляд от окна.
К Джареду приблизилась какая-то темная фигура. Ким. Вид у нее был несчастный. Когда я поняла, что все время пути до Иерусалима она проведет с нами, моя нервозность удвоилась. Мы все ее покинули, отправили в автономнее плавание; она не получила поддержки даже после того, как ей посулили, что скоро станет легче. Ким помогла нам, а мы, когда она потеряла покой, а потом и любимого дядю, закрыли глаза и сделали вид, что все в порядке. Чего мне теперь от нее ждать? Времени у нее достаточно, чтобы заставить меня корчиться от мук совести или даже призвать к ответу.
Ким вытянула руку. Благодаря способностям, которыми наделила меня Горошинка, я услышала скрипучий голос:
– Книга.
Джаред вложил в протянутую длань «Происхождение демонов».
– Я знаю, ты мне не веришь, но мне правда очень жаль, что все так случилось.
– Я тебе верю, – устало ответила девушка.
От прежней Ким, той, что мы знали раньше, не осталось и следа, как и от нашей прежней жизни. Ким прижала книгу к груди, а потом вынула из кармана мобильный телефон. Когда она поднималась по трапу, я услышала тихие слова:
– Пап. Книга у меня. Мы вылетаем через десять минут.
Она захлопнула телефон.
Я вытерла собравшийся над бровями пот.
– Как дела? – спросил Бекс и похлопал меня по плечу. – Тошнит? У тебя такой вид…
– Мне нехорошо.
Бекс сдвинул брови. На лбу залегла глубокая складка, такая же, как у моего мужа. Бекс сел на место Джареда и легонько постучал пальцами по моей руке.
– С тобой на борту Ким – противодемоническое средство в человеческом обличье, три гибрида и парень из спецназа. Не говоря уже о том, что ты и сама надерешь зад кому угодно.
– Бекс, – с укором сказала я.
– Прости. Не говори маме.
Ким взошла на борт. Грязная, мятая одежда болталась на исхудавшем теле. Землистого цвета лицо, темные круги под светло-карими глазами – все равно что синяки. Кроме книги и телефона, других вещей при ней не было. Перед Ким стояла только одна задача. Все остальное не имело значения.
Наши глаза встретились, и Ким замерла. Райан прошел мимо моего кресла и приблизился к ней. Они обменялись взглядами, но не проронили ни слова. Райан чмокнул Ким во впалую щеку, и девушка привалилась к нему всем телом. Парень поддержал ее, чтоб не упала, крепко прижал к себе и отпустил. Подойдя ко мне, она оперлась на подлокотники кресел и произнесла с хрипотцой:
– Привет!
Мои глаза наполнились слезами. Что ей сказать? Какие слова подобрать? Нет таких.
Бекс встал и уступил Ким свое место. Она обернулась ко мне и сказала:
– Я тебя не виню.
Я сжала губы. Начнешь извиняться, станет только хуже: я в глаза-то ей с трудом могла смотреть.
– Не виню. Просто хочу, чтобы ты знала, понимаешь… на случай, если мы упадем и разобьемся.
Я смотрела на Ким, не в силах поверить в чудо, и тут уголки ее рта приподнялись, она подмигнула и отвела взгляд.
Вернувшись в прежнюю позу, я вздохнула; улыбка Ким успокоила меня, хотя и не до конца. Рабочие, загружавшие багаж в самолет, разбрелись кто куда. Джаред в последний раз огляделся и стал подниматься по трапу.
– Вот и все, – сказал он, обращаясь ко всем нам. – С момента взлета и до самой посадки мы не властны над ситуацией.
Муж сел в кресло рядом со мной, взял мою руку, поднес к губам и поцеловал, а потом закрыл глаза. Я немного подождала, Джаред молчал и не шевелился. Я обернулась к Бексу и Клер. У обоих глаза закрыты. Бекс шевелил губами, беззвучно произнося молитву.
Меня окатило волной стыда. Они-то почему должны сидеть в этом самолете? А Бекс чем виноват? Если ад исхитрится сбить самолет, мы ничего не сможем сделать. Я знала, что ни один из тех, кто взошел на борт, не отказывался лететь, но от этого чувствовала себя только хуже. Либо все, либо никто. Наша разношерстная семейка на поверку оказалась такой сплоченной, что у меня на глаза навернулись слезы.
Джаред утер влагу с моей щеки:
– Готова?
Я кивнула и через силу улыбнулась:
– Я ведь рождена для этого, правда?
– Как и все мы.
Загудел мотор. Сигнальные огни на крыльях замигали, бросая красные взгляды на фюзеляж в удвоенном ритме биения моего сердца.
– Попытайся расслабиться, – шепнул Джаред.
Нет, он не уговаривал меня – сам понимал, что это просто слова.
Мы все ожидали смертельной угрозы: если в небо поднимется второй самолет, наши шансы невелики. Полет в Иерусалим долог, слишком долог, особенно когда находишься в постоянном страхе и готовишься к тому, что любой толчок или посторонний шум может оказаться сигналом – самолет падает.
Я оглянулась и посмотрела на своих родных. Клер и Райан увлеченно беседовали о чем-то. Бекс сидел рядом с Ким и покусывал розовый ноготь, а Ким пустым взглядом смотрела в пространство перед собой. Мотор взвыл, колеса шасси завертелись. Пилот вырулил на взлетную полосу. Короткая пауза, и самолет с места рванул вперед. От внезапного ускорения меня вжало спиной в кресло. Чтобы не ощущать каждой неровности на взлетной полосе и сопротивления воздуха, разрезаемого крыльями, я закрыла глаза. Новые способности восхищали меня, о да, временами они даже спасали мне жизнь, но вот сейчас я впервые пожалела, что не имею возможности отключать их по своему желанию.
Мы катились все быстрее и дальше по взлетной полосе. Я представила себе маленькие колесики. На такой скорости самолет легко может вылететь на траву или врезаться в какое-нибудь здание. В голове пронеслось все, что может случиться плохого за те мгновения, пока мы еще не оторвались от земли. Сердце бешено колотилось. Оно так стучало в грудную клетку, что я испугалась, как бы не умереть от сердечного приступа раньше, чем мы покинем Провиденс.
– Нина, – ласково произнес Джаред и склонился к моему уху.
Губы щекотнули по коже. Муж закинул мою руку себе на плечи и поцеловал меня в шею. Я вцепилась в его рубашку так, что пальцы побелели. В объятиях мужа я почувствовала облегчение.
– Мне страшно, – дрожа, произнесла я.
– Знаю. – Муж нежно взял мое лицо в ладони, склонил голову и заглянул мне в глаза. – Мы сделаем это. С тобой ничего не случится. Я гарантирую.
– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.
Джаред поцеловал меня крепко и со значением. В другое время от такого поцелуя я потеряла бы голову, но сейчас колеса самолета отрывались от земли, и мы превращались в крупную и удобную мишень.
– Нина, ты должна верить.
Мои брови сползлись к переносице.
– Кому-то придется дать мне повод для этого. Пока что я далека от веры.
Самолет слегка клюнул носом, прежде чем заложить крутой вираж.
– Смотри, как далеко мы уже зашли, – сказал Джаред.
Он хотел успокоить меня, но в глазах его стоял страх. Этого нельзя было не заметить. Я уткнулась носом в шею мужа и прижала его к себе. Крепко зажмурившись, я пыталась прогнать захватившее меня целиком чувство: нас обманули, заманили в смертельную ловушку – в то единственное место, которое Джаред не мог контролировать.
Самолет выровнялся и без усилий стал подниматься в ночное небо. Огни города сжались до крошечных точек и напоминали скопления светлячков. Все остальное на земле выглядело темным и враждебным.
Джаред разворачивал карту Старого города и расправлял ее у себя на коленях. Он чертил пальцем разные маршруты до храма Гроба Господня, потом вздохнул.
– Жаль, у нас не было времени послать кого-нибудь туда раньше, чтобы провести рекогносцировку на местности.
Я прикоснулась к свободной руке мужа:
– Не знаю, о чем ты, но мы разберемся.
Джаред помолчал.
– Прости за военную лексику. Просто я сейчас в состоянии боевой готовности.
– Понимаю.
Тяжесть ответственности так угнетала Джареда, что он едва справлялся. Это бросалось в глаза. Медленно переведя взгляд на то место, где лежала моя рука, Джаред прикрыл веки, сделал долгий неуверенный вдох и выпустил из легких воздух.
– Я ужасно боюсь потерять тебя. Столько раз прокрутил в голове все эти маршруты, возможные изменения в планах, все; что может пойти не так… Наверное, никогда этого не забуду. Я люблю тебя, Нина. Люблю нашего ребенка. Страх совершить роковую ошибку давит на меня с такой силой, что, кажется, я сойду с ума.
Повернувшись в кресле, я посмотрела на мужа. Глаза наполнились слезами. Слишком много чувств кипело внутри.
– Если я когда-нибудь по-настоящему верила в тебя, так это сейчас, Джаред. Что бы ни случилось, какие бы ни возникли непредвиденные ситуации, я знаю, ты сделаешь правильный выбор. – Я приложила его ладонь к своему животу. – Мы оба в тебя верим.
– Клер провела там довольно много времени.
Джаред жестом пригласил сестру присоединиться к разговору, указывая точку на карте:
– Мы приземлимся в аэропорту Бен-Гурион.
– Оттуда до центра Иерусалима примерно сорок один километр, – сказала Клер. – Здесь мы поедем на восток, по направлению к Нешеру, а потом свернем направо, вот здесь, и поедем по шоссе сорок пять ноль три.
Джаред прочертил маршрут пальцем и покачал головой:
– Но это главная дорога. Может, лучше поехать по какой-нибудь второстепенной?
Клер пожала плечами:
– Я говорю, как добраться до места, Джаред. А дерьмо из нас выкачать могут на любой дороге.
– Мне от этого не легче, – хмуро вставила я.
– Нина, ты должна приготовиться, – убеждала меня Клер. – Вспомни все военные фильмы, какие только видела по телевизору. Грохот, крики, выстрелы и взрывы вокруг. На нас накинутся со всех сторон, как только мы приземлимся. Придется удирать от погони и драться за свою жизнь. Ты должна слушаться, выполнять команды, быть собранной, в противном случае ничего у нас не выйдет. Поняла?
Я качала головой, пытаясь представить описанную Клер зону боевых действий, а она отвела от меня взгляд и вернулась к изучению карты.
– Вот в этом туннеле нас наверняка ждут проблемы. Можем объехать его тут. – Клер ткнула в карту. – И окажемся на главной дороге, пропустив платную.
– Нам бы только добраться до Старого города, и можно считать, дело сделано, – сказал Джаред.
Он пальцами сжимал в утиный клюв и растягивал в линию губы. Сотни разных решений роились у него в мозгу. Брат с сестрой склонились над картой, обсуждая маршруты, здания и слепые зоны. Хоть на этот раз они и были настолько добры, что вели разговор на английском, смысл половины выражений, вроде «отставить» и «schwerpunkt»,2оставался для меня неясным. И при чем тут черный лебедь?
– У меня с собой новая винтовка, – сказала Клер. – Мы с Райаном останемся позади и прикроем вас.
Джаред немного подумал, но покачал головой:
– Слишком рискованно. А если ты попадешь в ловушку?
Клер сдвинула брови:
– Обижаешь.
– Речь не только о тебе, Клер. Ты отвечаешь и за Райана тоже.
– Знаю, но он…
– Клер?
Плечи девушки обреченно поникли.
– Не будем никого оставлять для прикрытия. Держимся вместе.
– Заметано.
Еще час Джаред и Клер обсуждали планы Б, В и Я. Если что-нибудь непредвиденное случится на этом углу, мы свернем в переулок, прижмемся к этому зданию, перескочим через эту крышу. Густонаселенных районов нужно избегать любой ценой, но храм Гроба Господня – в самом центре Старого города, и там полно паломников, а сражение не прекратится, пока мы не окажемся в самой гробнице.
У меня мурашки побежали по коже. Как можно чувствовать себя в безопасности, находясь в гробнице? Это выходило за пределы моего понимания. Но это единственное место, куда силы ада не сунутся. Залог чего – книга. Я повернула голову и взглянула на Ким. Та держала в руках книгу и не отрывала от нее глаз.
Ким почувствовала мой взгляд и быстро подняла глаза. Я смутилась, но она выказала былое дружелюбие и вяло улыбнулась. Казалось, это простое действие было для нее непривычным. Улыбка освещала лицо какое-то мгновение, после чего оно снова стало бесстрастным, и Ким опять уставилась на книгу.
Клер встала и скрестила на груди руки:
– До прилета шесть часов. Пойду готовить оружие.
Не прошла она и половину длины прохода, как вдруг самолет задрожал мелкой дрожью, а потом резко дернулся. Джаред взглянул на меня, бросил взгляд назад. Клер держалась за спинки кресел.
– Может, просто порыв ветра, – предположил Райан.
В этот момент самолет подскочил вверх так сильно, что с полок посыпались вещи. Лампочки замигали, я прикрыла живот одной рукой, а другой вцепилась в Джареда. Мимо промелькнула Клер, она летела в кабину пилота.
– Это турбулентность? – крикнула я.
Моторы взвыли. Я такого звука никогда раньше не слышала. Самолет быстро пошел на снижение, нырнул, потом слегка выровнялся.
– Джаред?! – завопила я.
– Клер разберется, – ответил муж и накрыл ладонью мою руку.
В салоне стало темно, только красные аварийные огни отбрасывали ужасные тени. Еще один нырок, и сверху выпали кислородные маски.
– Это значит, что кабина разгерметизировалась? – в панике спросила я.
Джаред потянулся вперед, чтобы выглянуть в окно. Я сделала то же самое. Внизу была полная темнота – никаких мерцающих светлячков городских огней или тонких линий автомагистралей, по которым движутся машины. Мы летели над океаном: я видела отблески лунного света на поверхности воды, до которой оставалось всего несколько тысяч футов.
– Нина! – расстегивая пряжку моего ремня безопасности, сказал Джаред. – Пошли. Я открою аварийный выход, и, когда скомандую, мы с тобой прыгнем.
– Что? Выпрыгнуть из самолета? Ты спятил?
В глазах Джареда застыл ужас. Я поняла: впервые в жизни он принял решение от безысходности.
Клер высунулась из кабины пилота, посмотрела на Джареда и покачала головой.
Муж крепко сжал мою руку и потянул вверх, чтобы я вставала. Не успела я и слова сказать, как мы уже стояли у аварийного выхода. Джаред схватился за рычаг обеими руками, но я остановила мужа.
– Мы должны сделать это сейчас! – крикнул он.
– Не могу.
– Можешь!
Я огляделась и увидела испуганные лица Бекса, Ким и Райана, а после всех Клер.
– Чего ты сидишь там? – закричала она. – Помоги нам, черт возьми!
Джаред напрягся, чтобы преодолеть сопротивление моей руки, но я не давала ему повернуть рычаг.
Я закрыла глаза и, пытаясь отстраниться от шума, царившего вокруг, прошептала:
– Помоги нам. Нам нужна твоя помощь.
Самолет задрожал, будто на борту происходило землетрясение. Моторы визжали, кислородные маски отклонились вперед, лайнер несся навстречу черной воде.
Клер резко вскрикнула. Мне было страшно открыть глаза. Стоит ли видеть тот неописуемый ужас, который спровоцировал истошный вопль Клер? Помедлив мгновение, я открыла один глаз, потом второй. В тусклом красноватом свете я легко различила тонкие руки Клер, обвившиеся вокруг огромной темной фигуры. Загорелось обычное освещение, тряска прекратилась, самолет выровнялся, а визг моторов утих и превратился в привычное мерное гудение.
Джаред оставил попытки открыть аварийный люк и просто стоял, покачиваясь. Постепенно мышцы его тела расслаблялись.
Бекс вскочил на ноги.
– Мы были на грани! – крикнул он и хлопнул ладонью по спинке переднего кресла.
Немного успокоившись, он повернулся к Ким:
– Ты как?
Лицо девушки сохраняло невозмутимое выражение.
– А что?
Она подмигнула мне, и я заулыбалась во весь рот. Кажется, начинаю узнавать свою прежнюю подругу.
В начале прохода между креслами стоял Самуэль. На темном лице ярко выделялась широкая улыбка.
– Прошу меня извинить. Лучшее объяснение происшедшего: мне пришлось прорываться сквозь красную ленту.
Клер выпустила Самуэля и игриво стукнула его кулаком в предплечье.
Джаред быстро прошел по проходу, но вдруг остановился. Самуэль широко раскрыл объятия, и Джаред пал ему на грудь, в свою очередь обнимая друга. Самуэль засмеялся. Весь салон лайнера наполнился раскатами его оглушительного хохота. Райан заговорил мне прямо в ухо. Я подпрыгнула от неожиданности и только тут поняла, что все еще зажата тисками страха и напряжения.
– Его ведь не было на борту?
Я с улыбкой покачала головой:
– Не-а.
Самуэль хлопнул Джареда по спине; звук эхом прокатился по салону.
– Мне позволено появляться не дальше предместий Иерусалима, но туда я намерен сопровождать вас, если не возражаете.
Джаред засмеялся:
– Ни в коей мере.
Я подошла к мужу, обняла его и со вздохом сказала:
– Вот и хорошо. Я испугалась до смерти.
Джаред покачал головой:
– Я был готов спрыгнуть с падающего самолета со своей беременной женой. Думаю, на этот раз я выиграл.
– Один-ноль, – без промедления согласилась я.
Самуэль некоторое время перемещался по проходу вперед-назад. Мы все молча наблюдали за ним, но страх и предчувствие недоброго развеялись. Всякий раз, когда Самуэль проходил мимо наших кресел, Джаред крепко сжимал мою руку. Я намеревалась использовать свои вновь приобретенные способности, чтобы распознать присутствие темных сил. Однако то ли я сосредоточивалась как-то неправильно, то ли суровое предостережение Самуэля подействовало, но я ничего подозрительного не ощущала.
Через некоторое время дыхание Джареда выровнялось, пальцы расслабились и перестали судорожно вцепляться в мою руку.
Вскоре я задремала. Во сне, сидя в тени нашего дуба, я держала на руках крошечного мальчика, завернутого в мягкое голубое хлопковое одеяльце. Малыш довольно улыбался, его серо-голубые глаза сверкали в свете летнего солнца. Розовые пальчики были длиной не больше моего ногтя, я целовала и целовала крошечные ручонки, не в силах оторваться.
К концу дня он уже ползал, а потом достиг школьного возраста. Он не казался старше своих лет, как Бекс, и безупречной красотой походил на отца. Ко времени, когда тень под дубом слилась с темнотой ночи, мой сын превратился в зрелого мужчину, высокого и привлекательного, как Джаред. Я следила за этими переменами в полном восхищении, но мне было немного грустно. Все произошло слишком быстро. Мне хотелось провести с сыном больше времени, начать все сначала. Странное смешение чувств – гордости и печали – пронзило меня насквозь. Я вспомнила, что всего несколько часов назад носила его у себя под сердцем.
В сгустившейся тьме сын подошел и протянул мне руку. Он был так похож на своего отца.
– Пришло время, – сказал он с улыбкой, моей улыбкой.
– Для чего?
– Для окончания.
Я распахнула глаза. Джареда в соседнем кресле не было, я не слышала, чтобы он разговаривал с Бексом или Ким где-нибудь в задней части салона. Протерев глаза, я посмотрела в другую сторону. Напротив меня, через проход, едва помещаясь в кресле, сидел Самуэль.
– Хорошо спалось? – спросил он.
– Очень хорошо.
Арх улыбнулся.
– Сам знаю. Это я просто из вежливости.
– Ох. Верно.
Я кое-как вылезла из кресла и потянулась.
Джаред поймал мой взгляд и встал, наклонившись вбок.
– Опять? – ехидно сказал Бекс.
– Да, Бекс. Я ношу ребенка. Если бы младенец делал стойку на руках у тебя на мочевом пузыре, я бы посмотрела, как часто ты бегал бы в туалет.
Я проковыляла по проходу мимо Райана и Клер. Эта парочка, кажется, вообще меня не заметила. Райан уцепился мизинцем за мизинец Клер, и надо же, она не стала за это превращать парня в кровавое месиво. Я улыбнулась и пошла в уборную.
Открыв дверь, я нахмурилась, почувствовав себя Винни-Пухом, который пытается влезть в пчелиное дупло за медом. Я обернулась и встретила внимательный взгляд мужа.
– Всегда боялась застрять в этих дверях.
– Если это случится, я тебя спасу, – со смехом сказал Джаред.
Бекс поднял вверх белую бутылку:
– У меня есть масло. Должно помочь.
Сердито округлив глаза, я предприняла попытку вписаться в узкий дверной проем.
Все окончилось без приключений, и масло не понадобилось. Я вернулась на место. За спиной противно хихикали Бекс и Ким. Это раздражало.
– Заткнитесь, – грубо бросила им я, прекрасно понимая, что моя пингвинья походка вызовет еще более бурный взрыв хохота, а потом перенесла внимание на Джареда.
– Не думаю, что ты позаботился о мелочах.
– Каких, например?
– Туалет? Постель? Возможность уединиться?
– Это все роскошь, которая нам недоступна.
– Не поняла? – удивленно сказала я, брови подскочили дюйма на два. – Я на последнем месяце беременности, и там нет туалета?
Джаред нервно заерзал:
– Есть.
– О, хвала Всевышнему, – с облегчением выдохнула я и уставилась в потолок.
– Но… не такой, как дома.
Я воззрилась на своего супруга.
Он снова заерзал:
– Он больше похож на… на… дырку… в земле. Но там есть проточная вода, так что все не так плохо.
Я изобразила на лице гримасу отвращения и спросила, выразительно указывая на свой живот:
– Ты рассчитываешь, с этим богатством я смогу сохранить равновесие над какой-то дырой?
– Тебе помогут Клер и Ким.
Я скрестила руки на груди и уставилась в стену:
– Не смешно.
– Ничем не могу помочь.
Я расслабилась и закрыла лицо руками:
– Прости. Я веду себя как капризная девчонка. Просто…
Глаза обожгло слезами.
– Знаешь, обычно женщины представляют себе беременность совсем не так. Нет, я вообще об этом раньше не задумывалась. Но провести последние недели до родов в сырой норе с удобствами на уровне Средних веков и там же родить… Я боюсь. Мне будет больно, и я доверяю тебе, но… рожать не в больнице и даже без акушерки… Боюсь, я этого не вынесу.
Джаред крепко обнял меня:
– Все так, кроме одного: мы с Клер изучили этот предмет в деталях, получили все возможные рекомендации от всех известных нам профессиональных медиков и запаслись всем необходимым.
– И все равно мне страшно, – сказала я; по щеке потекла слеза.
Джаред прижался губами к моим волосам:
– Я проведу тебя через это своей любовью.
Я уткнулась лицом ему в грудь.
Клер похлопала Джареда по плечу:
– Нам надо подготовить оружие и боеприпасы.
Джаред отпустил меня. Все посмотрели на него, а он пересчитал нас и сказал:
– Надо протащить по городу уйму всякого снаряжения. Самые важные вещи – это оружие, медицинские принадлежности и продукты. Это берут на себя Клер, Бекс и я. Ты, Райан, приглядывай за книгой, но держись поближе к Клер.
Райан кивнул.
Джаред продолжил:
– Ким, ты будь поблизости от Бекса. Если кто-то отобьется от группы, пусть стоит на месте. Мы отыщем его по следам. Ни при каких обстоятельствах никто не должен уходить куда-то один. Меня не интересует, впали вы в панику или увидели более удобный путь. Если группа рассыпается, мы все подвергаемся опасности, так что держимся вместе. Ясно?
Все подтвердили.
Пилот объявил о начале снижения. Клер и Бекс принесли оружие и боеприпасы. Мы приготовились пробираться к ожидающему нас транспорту.
Джаред нервничал, а вот Самуэль, похоже, ничуть не беспокоился.
Я ткнула мужа локтем:
– Самуэль сказал, что доедет с нами до Старого города. Значит, все будет спокойно, пока он с нами?
– Не знаю. Надо быть готовыми ко всему.
Я кивнула и вытерла вспотевшие руки о штаны.
Клер и Райан забросили за плечи АК-47, загрузили пистолеты в карманы походных брюк и вставили в уши наушники переговорных устройств. Клер еще два раза подходила к Бексу и Джареду. Они тихо переговаривались, проясняя последние детали и проверяя, правильно ли поняли друг друга.
Чем больше они сновали по салону, готовясь к выгрузке, тем страшнее становилось мне. Клер достала бронежилет, предназначенный для меня. Джаред помог надеть его. Такое же обмундирование Клер предложила Ким, Бексу и Райану. Мой броник оказался на удивление легким.
Джаред нагнулся и проверил, хорошо ли у меня завязаны шнурки.
– Что ты? Я же не младенец.
– Просто я по привычке проверяю все, что важно, дорогая.
Ким и Самуэль ничего не делали, им было без разницы, пускай все вокруг суетятся.
– Райан, – рявкнула Клер. – Передай мне пятидесятку. Гранатомет во втором мешке.
Райан зарылся с головой в один из самых больших походных мешков и вынул оттуда нечто похожее на тяжелый рюкзак.
Когда колеса коснулись посадочной полосы, Клер и Райан надели солнцезащитные очки и встали по сторонам от двери, держа на изготовку штурмовые винтовки. Я расстегнула ремень безопасности. Джаред взял меня за руку. Мы с Ким оказались в середине колонны, Клер и Райан – впереди, а замыкал шествие Бекс.
Подойдя к двери, Самуэль закрыл глаза и прошептал что-то. Прозвучало красиво, но устрашающе. Потом арх открыл дверь, вышел и, скрестив на груди руки, остановился на трапе сбоку от люка.
– Все спокойно, – пробасил он. – Можете не беспокоиться.
Эхо повторило слова арха. Кроме ожидавшего нас военного грузовика, на площадке перед ангаром никого не было. Видавшая виды светло-коричневая машина, вся в пулевых отметинах, была взята напрокат.
Клер сняла очки и восхищенно посмотрела на Самуэля:
– И так будет, пока мы не доберемся до Старого города?
– Если нет, я возьму проблему на себя. Врагам не стоит соваться раньше, только зря потратят время.
Клер ткнула Самуэля локтем в живот, тот даже не вздрогнул.
– И ты смотрел, как я наряжаюсь почем зря.
Самуэль улыбнулся:
– Думаю, ты будешь счастлива. «Хамви» идеально подходит к твоей одежде.
Клер оглядела себя – оливковый топ и светло-бежевые туристские штаны, – после чего изобразила недовольство.
– Ну не так чтобы очень.
Самуэль ухватил гигантской лапой плечико Клер:
– Когда доберемся до Иерусалима, ручаюсь, твой волшебный бронежилет пригодится тебе больше, чем хочется.
Клер и Джаред обменялись взглядами.
– Говорите, будто о вечеринке, – с ухмылкой сказал Райан.
За несколько минут мы загрузились в «хамви» и покатили по шоссе, лавируя между попутными машинами. Бекс сидел за рулем, рядом с ним на пассажирском сиденье – Клер, остальные плотным рядком втиснулись на заднее. Джаред отдавал Бексу резкие команды, куда ехать, одновременно распихивая по салону вещи, чтоб не мешали, и заряжая оружие. Он отдалился от меня, потому что полностью посвятил себя роли защитника. Я знала, что это будет продолжаться, пока мы не окажемся в безопасности под крышей храма Гроба Господня. Грустно, но что делать. Мой любимый должен сосредоточиться на деле. Чем больше миль оставалось позади, тем ближе подступал страх, так трудно противостоять ему.
Ким придвинулась ко мне и взяла за руку. Я робко взглянула на нее:
– Тебе страшно?
– Боюсь, как бы не обмочить штаны.
Я кивнула, радуясь, что не мне одной перспектива предстоящего побоища, мягко говоря, не мила.
Райан мычал себе под нос какую-то песенку, которая звучала у него в голове, и отбивал пальцами ритм на прикладе штурмовой винтовки.
– Ты говорил не в шутку, – сказала я.
Он поднял взгляд.
– О чем?
– О вечеринке.
– Что тут скажешь? – улыбнулся Райан. – Я соскучился по вечеринкам.
Ким скептически усмехнулась. Неожиданная реакция.
– Ох, да бросьте, – сказал Райан и указал на нас. – Вы обе в первый раз увидите меня в деле. Кто может сказать: «Мой друг ушел на войну», а потом увидеть, как этот друг сражается? Из гражданских никто – гарантирую.
– Но тебе будет несладко, – сказала я.
Райан покачал головой и улыбнулся:
– На это я и рассчитываю.
Как обычно, беспечная небрежность Райана разозлила меня: гнев закипел внутри и готов был выплеснуться наружу.
– А если с тобой что-нибудь случится? Ты хоть знаешь, что это означает для Клер?
– Это не первое мое родео, малышка.
– Но и не лучший момент, чтобы распушать перья перед девчонками, – вставила Ким. – Это серьезно. Перестань выпендриваться и соберись, пока нас всех из-за тебя не перебили.
Райан и Ким пререкались, тем временем я высунулась в окно. Что там? Да ничего особенно необычного. Магазины, машины, пешеходы. О том, что мы не дома, напоминали только пальмы и солнце. Вообще местность была похожа на Калифорнию. Я откинулась на спинку кресла. Не могу объяснить почему, но от вида более-менее знакомого пейзажа мне стало легче.
«Хамви» сделал резкий поворот, и меня швырнуло на Ким.
– Бекс? – раздался окрик Джареда.
– Вокруг полно ракушек, но они держатся на расстоянии. Я пытаюсь не попасть в «коробочку».
– Терпение, – сказал Самуэль.
Джаред кивнул и закрепил на талии еще один пояс с патронами. Я подобралась к боковому зеркалу и следила, как наш «хамви» со всех сторон обступают легковушки и пикапы.
Бекс вильнул вправо и спихнул какую-то машину с дороги. Клер взяла оружие на изготовку.
Подожди, – ровным голосом произнес Самуэль, отчего всем стало спокойнее.
Немного понаблюдав за архом, я спросила:
– Почему ты не можешь остаться с нами до самого храма?
– Потому что вы должны сами выиграть битву. И еще потому, что таков уговор. Я буду сопровождать вас до Иерусалима, а потом – дело за вами. Только преодолев все трудности самостоятельно, вы сможете по-настоящему оценить обретенное. – Он пожал плечами. – Таков удел человеческий. Был и будет.
Я не совсем поняла, о чем он, но расспрашивать дальше не хотела. Что касается отношений между людьми, Самуэль так же глубоко проник в их суть, как Эли. Я почувствовала, что, какие бы пространные объяснения Самуэль ни привел, мне от этого яснее не станет, наоборот, я только больше запутаюсь.
Тут Ким шепнула мне на ухо:
– Он имеет в виду, что не может просто так выдать нам счастливый билет, избавить от всех проблем, ведь для закалки характера нужно бороться, чтобы победить. Бог справедлив, и Его справедливость в том, чтобы не вмешиваться.
– А ад – его полная противоположность, – буркнула я.
Новый резкий разворот, и я опять наваливаюсь на Ким.
– Как хорошо, что ты здесь, – говорю я, садясь прямо.
Ким улыбнулась уголком рта:
– А мне не очень.
– План «Б», – сказал Бекс. – Сворачиваю на следующем повороте!
Самуэль поднял руку:
– Держись прежнего курса. Считай, что это эскорт.
– Какой-то неправильный.
По мере приближения к городу машины и грузовики вокруг нас становились все более однотипными. Ясно, что в них сидели перевоплощенцы. Я глянула в окно. Бок о бок с нами мчался седан. За рулем женщина лет двадцати пяти или тридцати, сзади на сиденье – пустое детское автомобильное кресло.
Я закрыла глаза. Когда мы останемся без Самуэля, нас атакуют, и придется убить их всех.
– Джаред?
– Да? – отозвался он, занятый мыслями о своем.
– Женщина в той машине. – Я кивнула в сторону седана. – У нее есть ребенок.
Джаред едва взглянул на нее.
– И что?
– Мы не можем ее убить.
Женщина посмотрела на меня выпученными черными глазами.
Джаред отвлек меня от нее, взяв за подбородок и повернув лицом к себе:
– Она тоже может тебя убить. В ближайшее время нам придется принимать много суровых решений. Давай не будем зацикливаться на ракушках. Это невозможно.
Я кивнула. Райан посмотрел на женщину в машине и смутился. Это было видно.
Джаред взялся за ствол винтовки Райана и дернул.
– Любой может стать оболочкой для демона и нести угрозу. Демоны на это и рассчитывают: вы увидите перед собой людей и не сможете решиться на быстрый ответ. А промедление вас погубит. Ясно?
– Пять минут! – крикнула Клер.
Все напряглись. Бекс летел вперед, пытаясь оставить позади преследователей, бравших нас в кольцо, но стоило ему хоть немного оторваться, как едущие впереди тоже превращались в ракушек. Дома на склонах невысоких холмов, казалось, громоздились друг на друга. Многие здания, особенно старые, были построены из прямоугольных каменных блоков или походили на замки. Везде росли деревья, хотя я ожидала увидеть голую пустыню.
Солнце светило ослепительно ярко, заливая сиянием дорогу и дома. Ким сжала мою руку. Мы проезжали мимо двух статуй: восседавшие на конях рыцари держали в руках знамена и провозглашали победу. Голова кружилась от мысли, сколько завоевателей пыталось подчинить себе эти земли и как много крови было пролито ради этого. Наша битва станет одной из многих в этом святом городе, но не ради обладания им, а ради его спасения.
Джаред глянул на меня:
– Держись рядом, от меня ни на шаг, что бы ни случилось. Держи ухо востро.
Я кивнула и сказала:
– Я люблю тебя.
Джаред слегка улыбнулся и покачал головой:
– Я люблю тебя.
С этими словами он прижал меня к себе и быстро поцеловал в губы. «Хамви» остановился.
– Километр до Дамасских ворот! – крикнула Клер.
Джаред посмотрел на Самуэля, ища совета, но тот исчез.
Бекс повернул к нам напряженное лицо:
– Ракушки спускаются с холма!
Джаред снял пистолет с предохранителя и схватил меня за бронежилет:
– Началось! Мы одни!
Первыми из «хамви» выскочили Райан и Клер, за ними – мы с Джаредом. Засвистели пули. Они врезались в песок у моих ног. Мы нырнули в узкий проулок, зажатый с двух сторон скалами, и подождали Ким и Бекса, а потом Джаред тихо скомандовал: «Вперед!»
Клер махнула рукой в ту сторону, куда мы собрались двигаться.
– Дамасские ворота. Магазины и пешеходы. Плохое место.
Джаред отрывисто кивнул, и мы развернулись в обратном направлении. Клер высунулась на улицу и, отстреливаясь, перебежала в следующий узкий проулок. Шедшие по дороге люди бросились было за ней, но вдруг прекратили преследование. Джаред вывел меня из-за угла. К нам подскочил крупный мужчина в военной форме. В ту же секунду Клер влепила пулю ему в голову. Джаред даже не сбавил хода. Мы перепрыгнули через труп и догнали Клер.
Тем же манером, пригибая головы и отстреливаясь, мы преодолели следующие две улицы. Кажется, это входило в наши планы. Старый город представлял собой лабиринт из узких, мощенных камнем улочек и переходов между ними, увешанных безделушками и коврами на продажу. Добравшись до конца одной улицы, мы очутились на рынке. Клер замерла, мы резко остановились у нее за спиной. Около сотни людей медленно обернулись к нам. Глаза этих мужчин, женщин и детей были темны как ночь и выпячивались из глазниц.
– Назад, – скомандовала Клер и сделала знак рукой.
Джаред развернулся на каблуках и метнулся в ближайшее здание, таща меня за собой вверх по ступенькам. Мы вскарабкались на крышу. Бексу и Ким дышала в спину толпа преследователей. Джаред разбежался, сделал несколько широких шагов – и мы перепрыгнули на соседнюю крышу. Муж хотел двигаться дальше, но я настояла, чтобы мы дождались Ким. И вот Ким и Бекс показались на верхней ступеньке лестницы, затем я увидела множество рук, тянущихся к ним. Ракушки готовы были растоптать друг друга, лишь бы добраться до нас. Бекс выглядел собранным, а вот у Ким глаза от ужаса были навыкате.
– Держись за него, и все! – крикнула Клер.
Бекс на бегу подхватил Ким, и когда его ноги оторвались от крыши, он прижал к себе подругу, как футбольный мяч. Приземление было мягким, но Ким требовалась передышка, а времени у нас не было ни секунды. Толпа напирала, многие падали при попытках перепрыгнуть на соседнюю крышу.
Я зажала рот рукой. Среди упавших и разбившихся насмерть были дети.
Четыре раза мы совершали отчаянные прыжки, а потом спустились по лестнице, которая вывела нас в другой квартал.
Джаред присел на корточки, чтобы дать Ким отдышаться.
– Мы в христианском квартале. До храма километра два. Мы обойдем его с запада. В этом месте много туристов. Дорога ограждена по бокам высокими каменными стенами, так что придется прокладывать себе путь.
– Заметано, – сказал Райан и вскинул винтовку.
Джаред начал говорить снова, но тут нас стали обстреливать сверху какие-то молодчики. Мы побежали. Бекс был замыкающим, он оборачивался и отстреливался на бегу. Райан и Клер шли впереди: приклады винтовок прижаты к щекам, а стволы поворачиваются вслед за направлением взглядов. Именно так я себе и представляла, что значит находиться на поле сражения. Треск автоматной стрельбы и визг пуль, рикошетом отлетающих от стен и камней мостовой, заставляли меня бежать быстрее.
Ким устала и с трудом поспевала за нами. Каждые несколько секунд мы укрывались за мусорными баками и припаркованными машинами; шум вокруг стихал, когда мы садились на корточки. Все это происходило в определенном ритме: перебежка – стрельба, нырок в укрытие – тишина.
Клер и Райан перезаряжали оружие почти одновременно, и все начиналось заново. Джаред вставлял новые обоймы на ходу, Бекс тоже. Один раз он задержался, чтобы достать второй пистолет и усилить огонь прикрытия. Джаред крикнул, чтобы брат не отставал, и уже через секунду Бекс был рядом с Ким.
Ракушки, не имевшие оружия, пытались просто схватить нас. Хоть в них и сидели демоны, перевоплощенцы оставались людьми, и Райан быстро научился их обезвреживать. Он использовал для этого локоть или рукоять пистолета, а в тех, на кого не хватало времени, стрелял. Я заметила, что выпущенные Райаном пули попадали в основном в коленные чашечки или плечи, и надеялась, это даст бедолагам шанс выжить, когда демоны покинут их тела.
Во дворе храма Гроба Господня огромная толпа преграждала путь к гигантским деревянным дверям. Люди стояли как статуи; руки опущены по бокам, кожа землистого цвета и черные глаза навыкате подтверждали, что ими овладели демоны. Некоторые были в штатском, но большинство – в военной форме и с АК-47 в руках. Сложенное из камня здание храма оказалось по размеру гораздо большим, чем я предполагала. Перспектива пробыть в нем два месяца вдруг перестала приводить меня в ужас, но высокие каменные стены не оставляли иной возможности попасть туда, кроме как осуществив прямое вторжение.
– Может, подождем до темноты? – предложил Бекс.
Я прижала ладонь к его окровавленному плечу:
– Ты ранен.
Бекс поморщился:
– Это ничего. Так что? Подождем?
Джаред покачал головой:
– Нам нужно попасть в храм.
– Но как? – со вздохом спросила Ким. – Тут несколько сотен людей.
Клер вырвала чеку из фанаты и бросила снаряд в толпу:
– Вот так.
Граната покатилась по земле, и через пару секунд раздался мощный взрыв: куски человеческих тел разнесло в разные стороны. Над двором повисло огромное облако коричневого дыма, Райан и Клер на полной скорости кинулись в него.
Джаред схватил меня за рукав, и мы рванули следом за ними. Не успели мы сделать и пяти шагов, как нас осыпало градом пуль. Несколько осколков попало в Джареда. Он споткнулся. Пуля продырявила мне руку. Сначала даже не было больно, но чем ближе мы подбирались к храму, тем сильнее становилось жжение, боль будто распространялась по сосудам с током крови. В памяти всплыло воспоминание о ранении в ногу в японском ресторане в Провиденсе. Джаред развернулся и разрядил обойму в расплывающееся облако дыма, потом толкнул меня вперед. Райан и Клер подхватили меня и втащили в церковь.
– Она ранена! – сказал Райан.
Главную комнату они уже зачистили. Райан намотал мне на руку кусок ткани, а Клер тем временем обыскивала церковь, не укрылись ли где ракушки, и запирала все входы и выходы. Маленькой шеренгой вошли Джаред, Ким и Бекс. Ким упала и дальше ползла на коленях. Бекс запер на засов дверь и немедленно прикрыл окно.
Слышались одиночные выстрелы. Потом появилась Клер:
– У нас всего несколько минут, пока они снова соберутся с силами. Наши баррикады долго не продержатся. Надо спускаться под землю.
Джаред затянул наложенный Райаном жгут. Я поморщилась от боли и сказала:
– Я думала, они сюда входить не могут.
Глядя, как пропитывается кровью повязка у меня на руке, Джаред нахмурился:
– Это в гробницу им нет доступа. А нападение на церковь и базилику не запрещено.
Бекс посмотрел на нас со своего поста у окна:
– Что бы мы ни делали, давайте решаться быстрее.
Дым от гранаты рассеялся. На земле лежали несколько десятков искалеченных тел. Осаждающих храм прибыло. Они пытались вскарабкаться на стены или вышибить двери.
Джаред поднял Ким с пола:
– Книга у тебя?
Она кивнула, тяжело дыша.
– Ты готова сделать то, ради чего пришла сюда?
– Да, Райел, черт возьми, время настало, – сказала Ким, крепко сжимая пакет с книгой.
Мы пошли вглубь церкви, украшенной золотом, мрамором и росписями. У алтаря и распятия рядами стояли свечи. Прежде чем войти в гробницу Христа, мы увидели несколько сходившихся в одном месте лестниц. Клер остановилась.
– Куда они ведут? – спросила я.
– Должно быть, это путь на Голгофу, – сказал Джаред. – По этим ступеням поднимался Христос, когда шел к месту, где его распяли.
Мы пошли дальше, миновали один сводчатый зал и оказались в следующем. В нем была заключена еще одна комната. Ее можно было обойти по кругу снаружи, но Клер собралась зайти.
– Это то, что мы искали? – спросила я.
Джаред сжал мою руку:
– Храм Гроба Господня.
Мы вошли и скинули рюкзаки. Меня охватило смущение. Украшения храма напоминали о том, что это святое место. А я? Мысли о святости до сих пор не приходили мне в голову, я все время представляла себе какую-то мрачную пещеру, и только.
– Это не может быть то самое место. Как мы будем защищаться здесь?
Клер вздохнула:
– Не здесь.
Она отодвинула в сторону алтарь, и под ним обнаружился спуск – древние ступени.
– Настоящая гробница там. Она скрыта от людей.
– Я рожу ребенка в норе.
Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Бекс засмеялся:
– Эй… Есть номер в гостинице?
У меня резко дернулся живот. Я схватилась за Джареда.
– Что, Нина? – обеспокоенно спросил муж.
Подхватив живот обеими руками, я застонала и сказала, тяжело дыша:
– Дай мне минутку.
Клер спустилась на несколько ступенек.
– У нас нет времени.
– Давайте отведем Нину вниз, – сказал Бекс после того, как выглянул наружу и осмотрелся. – Они приближаются.
Клер прицепила фонарик к винтовке и, пригнув голову, стала спускаться. Райан пошел за ней, следом Джаред, я и Ким, Бекс был замыкающим; он закрыл за нами вход в подземелье. Спустившись по лестнице, мы оказались в узком проходе, который привел нас в просторную пещеру. Сырость, темнота, сверху капает. Все как я и представляла.
– Тебе лучше? – спросил Джаред, прикасаясь к моему выпяченному животу.
Я кивнула, продолжая оглядывать пещеру. Огни фонариков освещали гигантские каменные арки, обрамлявшие пространство. За ними виднелись боковые пещеры.
– Что там? – спросила я.
– Туннели. Тянутся метров на сто. Мы их не перекроем. Так что, хотя враг сюда не сунется, ты все-таки туда не ходи.
– Не буду.
Ким вынула из пакета «Происхождение демонов» и обыскала пещеру лучом фонарика. Она остановила луч на странном сооружении, напоминавшем алтарь, который, видимо, уже давно не использовался для служб. Ким медленно приблизилась к нему. Даже в тусклом свете мне было видно, что она дрожит всем телом и не в силах унять эту дрожь. Мы с Райаном подошли сзади. Ким держала книгу в вытянутых руках.
– Я сделала это, – благоговейно произнесла Ким. – Мы свободны.
Райан положил руку на плечо Ким, после того как она поставила книгу на алтарь. Ким опустилась на колени, мы все тоже. В следующее мгновение земля задрожала, сверху посыпались мелкие камушки. По пещере эхом разнесся оглушительный рев. Мы все заткнули уши. Это был один голос, но в нем будто бы слилось множество голосов – завывавших, кричавших, изрыгавших проклятия… и вдруг все прекратилось. Тишина.
Ким взглянула на Джареда. Тот многозначительно улыбнулся. Миссия Ким была выполнена; она освободила свою семью от обязанности охранять «Происхождение демонов» от посягательств врагов.
– Думаю, теперь я могу вернуться домой? – спросила Ким.
– Можешь, – ответил Бекс. – Но тебе придется идти одной, а тут полным-полно демонов в чужом обличье.
– Здесь для тебя найдется дело, – сказал Джаред. – Поможешь во время родов.
Ким улыбнулась ему. Каким облегчением для всех было видеть, что Ким и Джаред наконец-то пришли к согласию, напряжение спало и в воздухе перестали сверкать искры.
– Интересно узнать, сохранила ли ты свою сверхъестественную силу? – поинтересовался Райан.
Ким ударила его кулаком в живот. Райан согнулся пополам.
– Скоро станет ясно.
– Я не это имел в виду, – откашливаясь, произнес Райан.
Трудно уследить за сменой дня и ночи, когда живешь под землей. Если бы речь не шла о семействе, состоящем почти из одних гибридов, наверное, мне пришлось бы в одиночку осваиваться с этим странным распорядком. Не знаю, был ли тому причиной ребенок, или не слишком удобный надувной матрас, на котором мы спали, или звон падающих с потолка капель, постоянно раздававшийся на заднем плане, но уснуть было невозможно. Тем не менее мне удавалось вздремнуть несколько раз в течение суток.
Райан и Ким, кажется, не страдали бессонницей. Матрас Райана лежал рядом со спальным местом Клер. Несмотря на это, девушка подчеркнуто сохраняла дистанцию, раз мы теперь в безопасности. Дни проходили за днями, и Райана все больше огорчала холодность Клер; его недовольство вскоре вылилось в открытую ссору.
Подготовка к отъезду, трудности в пути, уход от погони – такая напряженная жизнь. А теперь приходилось просто сидеть и ждать. Это было трудно. Мы потратили уйму сил на планирование того, как попадем в пещеру, и никто, кажется, не подумал об удушающих днях, которые нам придется провести под землей.
Мы с Джаредом старались не терять времени даром: разговаривали с моим животом, общались между собой, обсуждали роды. Я не могла разобраться, как отношусь к тому, что Джаред будет принимать ребенка, но из всех, кто был заперт с нами в гробнице, ему я доверяла больше других.
После тридцати дней сидения в потемках и поедания безвкусной пищи в одной и той же тесной компании такая жизнь всем нам порядком осточертела. Даже Бекс, всегда улыбчивый и оптимистичный, и тот приуныл. Покер и кункен развлекали нас недолго, а поймать какое-нибудь радио в глубине израильской горы было невозможно. Вечерами мы рассказывали разные истории, и я с нетерпением ждала этих моментов, когда можно лучше узнать друг друга.
– Вот так я в первый раз превзошел отца, хотя почти уверен, что он поддался, – с широкой улыбкой сказал Бекс.
– Я это помню, – включилась в разговор Клер. – Отец не поддавался. Иначе он не стал бы говорить о твоей победе весь вечер, когда ты уже лег спать.
– Правда? – сияя глазами, сказал Бекс.
– Правда.
Улыбка Бекса померкла.
– Через четыре дня он умер.
Все опустили головы, не зная, как продолжить разговор.
Наконец Джаред подал голос:
– Должно быть, ты, Бекс, сильно переживал. Кажется, я никогда не спрашивал, как ты с этим справился.
Бекс пожал плечами:
– Как-то справился, иначе и быть не могло.
– Было больно, – сказала Клер. – Мы все погрузились в свои переживания и даже не пытались помочь справиться с горем тебе.
– Я скучал по отцу… А потом по вам, ребята. Когда Джаред привел Нину, я очень обрадовался. Тогда показалось, что семья снова собралась вместе. А теперь с нами Райан.
– Райан не с нами, – сказала Клер.
Он бросил на нее сердитый взгляд, а потом дружелюбно посмотрел на Бекса:
– Я с тобой, парень. И останусь здесь, если нужен тебе.
Клер выкатила глаза:
– Для чего это ты ему нужен? Разобраться со школьными хулиганами?
– Чтобы было с кем поговорить, – сказал Райан. – Ты знаешь, как мы проводили время, пока ты не стала такой злобной.
Клер обхватила руками колени и тихо пробурчала:
– Ты не оставил мне выбора.
– Что? – едким тоном спросил Райан.
У Клер загорелись глаза.
– Ты не оставил мне выбора!
– Перестаньте, – сказала я.
Не хватало еще, чтобы в этой тесноте – пусть пещера и просторная, но нас-то сколько – кто-то вздумал драться.
Райан встал:
– Какой еще выбор тебе нужен? Целыми днями изводить меня молчанием? Или жить в ладу?
– Мы не можем жить с тобой в ладу, когда ты пытаешься заарканить сногсшибательную блондинку.
У Райана отпала челюсть.
– Ты думаешь, я это пытаюсь сделать?
Клер встала и встретилась с ним взглядом:
– Просто… уйди.
Райан сделал шаг вперед:
– Я люблю тебя. Я тебя люблю, а ты ведешь себя так, будто я какой-то случайный приятель из колледжа, рассчитывающий на легкую поживу.
Джаред вздохнул:
– Надо было взять беруши. И уйти-то ведь некуда.
– Ты просто… – Клер замолчала.
Я знала, что она неравнодушна к Райану. Клер прикусила язычок, чтобы не задеть чувства парня, чего раньше никогда не делала.
Райан сделал еще шаг вперед и оказался лицом к лицу с Клер:
– Договаривай.
– Я уже говорила тебе. Миллион раз! Ничего не получится.
Райан покачал головой:
– Нет, скажи, что ты меня не любишь. Скажи, что не видишь меня рядом с собой, что для тебя я всего лишь беспомощный человек. Скажи, что ненавидишь меня! Скажи что-нибудь! Мне надоели твои расплывчатые оправдания!
– Мне ни к чему оправдываться! – крикнула Клер. – Я не хочу этого!
Она указала на нас:
– Не хочу такой семьи, какая была у меня или как у них! Ты хочешь завести детей, иметь нормальную жизнь, Райан. Я не такая!
– Я просто хочу тебя! Мне все равно, как это будет, я этого хочу!
Клер сдвинула брови. Она тряслась всем телом от злости и схватила Райана за воротник обеими руками. Парень слегка отстранился и поморщился, ожидая, что Клер сейчас ему вмажет. Но она выпятила губы, притянула Райана к себе и звонко чмокнула его.
– Упс, – сказал Джаред и обернулся.
Райан замер на миг от неожиданности, а потом расслабленно навалился на Клер, обхватил ее руками, прижал к себе, и она сцепила пальцы сзади у него на шее. Они слились в поцелуе таком страстном, что казалось, им обоим должно быть больно.
Бекс захихикал, но занятая делом парочка его не слышала. Прошла минута или две, нам всем стало неудобно смотреть на них, и мы отошли в противоположную часть пещеры. Джаред был не в духе. Меня это беспокоило. Почему он был так настроен против Клер и Райана, оставалось загадкой. Они идеально подходили друг другу и, очевидно, испытывали обоюдные сильные чувства.
– Сомневаюсь, что со мной такое случится, – сказал Бекс, оглядываясь назад.
– Не смотри. И ни слова о том, что там происходит, – сказал Джаред, поднял с земли камешек и бросил его.
– Ничего страшного, – улыбнулась я. – Не слушай Джареда. Он знает, что я – это лучшее, что случилось с ним в жизни.
Джаред взял меня за руку и сжал ее:
– Конечно, это так. С чего ты взяла, что я думаю иначе?
Я пожала плечами.
– Ты настроен против них. – Я указала назад. – Как моя мать была против нас. Потому что это усложняет жизнь.
Джаред привлек меня к себе:
– Просто мне не нравится Райан. К тебе и к нам это не имеет никакого отношения.
Я повела бровью:
– А с чего это он тебе не нравится?
Джаред нервно заерзал:
– Из-за него я чуть не потерял любовь всей своей жизни. Это нелегко забыть.
Я прикоснулась к лицу мужа:
– Я люблю тебя. Райан любит Клер. Смирись с этим.
Джаред рассмеялся и посмотрел на Бекса:
– Надеюсь, с тобой это тоже случится. Не отвертишься.
Бекс сделал большие глаза, встал и подошел к алтарю, на котором лежала книга. Ким проводила там много времени, даже спала рядом. Бекс сел рядом с ней, и рекой потек тихий разговор.
Я балансировала на четырех точках опоры, пытаясь привести свое массивное тело в вертикальное положение. Стоило мне оторвать руки от каменного пола, как схватило живот, и я покачнулась. Джаред поддержал меня, но я не могла распрямиться.
– Схватки? – тревожно спросил муж.
– Не… не… не знаю, – произнесла я, тяжело переводя дыхание.
Рядом с нами немедленно появились Бекс и Клер, а за ними стояли Ким и Райан.
– Ребенок? – спросил Бекс. – Начать приготовления?
– Нет, – ответил Джаред. – Пусть она отдохнет. Посмотрим, может, отпустит.
Клер помогла Джареду отвести меня к нашему импровизированному ложу. Задрав ноги кверху, я попыталась расслабиться и не думать о том, вернется ли боль. Роды превратятся в кошмар, если я буду много часов жить в предчувствии очередного приступа. Я надеялась, что мои новые способности хоть немного облегчат родовые муки, но если первые схватки говорили хоть о чем-то, значит надежды оказались напрасными.
Боль скрутила меня снова, поглотила целиком, как волна.
– Дыши, дорогая.
Я втянула воздух носом и выдохнула через рот, но боль это не сняло. Будто огромная пятерня вцепилась в матку и давила пальцами со всех сторон, и я мучилась, как при самом страшном из всех когда-либо описанных пищевых отравлений. Вот что я чувствовала.
– Начать готовиться? – снова спросил Бекс.
– Нет, – твердо ответил Джаред. – Сперва последим за частотой схваток.
Мы подождали несколько минут, и я ощутила очередной приступ боли, но уже не такой сильный. Схватки становились более редкими и менее болезненными, а потом прекратились совсем. Все облегченно вздохнули. Джаред объявил, что это была ложная тревога. Но садиться он мне не разрешил и от постели больше не отходил. Он сам или Клер провожали меня до дырки в полу, если мне надо было облегчиться. Я чувствовала себя униженной и испуганной. Уже давно я не ощущала тело полностью своим, однако теперь совершенно утратила контроль над ситуацией.
О том, что происходит в мире наверху, мы не имели ни малейшего представления. Хотелось бы узнать, как поживают Бет с Чедом, беспокоятся ли о нас, и о Синтии с Лиллиан тоже. Поддерживают ли они друг друга в ожидании вестей о рождении внука и благополучном исходе для их детей. Хотя я понимала, что нужно сохранять бодрость духа в эти последние, самые трудные дни, но лежание в постели и перечитывание одних и тех же старых журналов ужасно надоело, и мой ум искал более интересные занятия.
Шашки и шахматы больше не развлекали. Смотреть, как другие играют в карты, и то приелось. Приближался конец июля, и меня уже так разнесло, что я едва могла самостоятельно передвигаться. Приходилось убегать мыслями из пещеры, заставлять себя вообще забыть о том, что мы сидим в гробнице, и о капели. Ради всего святого, эта капель! Один этот звук сводил меня с ума.
Я закрывала глаза и представляла себя в Брауне на лужайке Мэйн-Грин. Вот мы лежим с Джаредом на одеяле, а в ветвях деревьев шелестит ветер. Прочь бормочущее эхо гробницы, вместо него я слышала смех и радостные крики футбольных болельщиков в теплый день, ощущала восхитительные запахи, которые лились из дверей ресторана «Гейт». Даже комната в общежитии и та казалась мне теперь желанным убежищем. Чаще всего я представляла себе наш любимый дуб и лофт. В памяти наше первое жилище осталось нетронутым, хотя я все еще оплакивала его. Только воспоминания о тех местах, где мы бывали вместе с Джаредом, позволяли мне сохранять ясность рассудка в эти дни. А еще Клер и Райан, их любовь. Их милое воркование и наслаждение, которое они получали от каждого момента, проведенного вместе, выводили меня из мрака.
Прошло первое августа. Получать удовольствие от воспоминаний становилось все труднее. Память насмехалась надо мной. Над нами. Наши лица побледнели от недостатка солнца. Даже вожделенная безопасность не стоила этого. Проводить время с Джаредом в тишине и покое – это то, чего я всегда хотела, но не в тюрьме же. Не в гробнице, где я уже чувствовала себя мертвецом.
Слегка схватило живот, и я задержала дыхание. Все прошло, однако вскоре боль появилась снова, потом еще раз. Схватки становились сильнее, и чем больше я надеялась, что они прекратятся, тем чаще и больнее они повторялись.
Я пыталась глубоко дышать, но воздух был такой затхлый. Когда я сосредоточивалась на дыхании, чтобы не замечать боли, обострялся слух и начиналась назойливая капель. Непрекращающаяся капель. Это сводило с ума. У меня начались роды, и я должна родить в сырой, холодной норе под землей.
– Нет, – прошептала я.
Джаред читал книгу, сидя рядом с моим матрасом. Он ждал, что я пожалуюсь на плохое самочувствие. Мне не хотелось ничего говорить. Стоит только сказать, и все станет реальностью. Все сразу кинутся к сумкам и начнут распаковывать медицинские принадлежности, а мне совсем не хотелось их видеть.
Прежде чем снова начались схватки, я встала с постели:
– Мне нужно выйти отсюда.
Джаред отложил в сторону истрепанный томик «Над пропастью во ржи» и повернулся ко мне. Увидев, что я встала, он поднялся тоже:
– Нина, тебе нужно лежать.
– Не могу. – Я мотнула головой. – Хватит, Джаред. Я не могу здесь больше оставаться. Надо найти другое место.
– Другого места нет.
Я согнула колени и неловко наклонилась, чтобы подобрать свои вещи, лежавшие рядом с постелью.
– Ну все равно, мы не можем здесь оставаться. Я не могу… Я не могу рожать здесь.
Джаред вздохнул:
– Нина, остановись. Ты поступаешь неразумно.
– Ладно. Я неразумна. Но я собираюсь быть неразумной снаружи, где смогу дышать.
Джаред попытался взять меня за руку, но я не далась…
– Ты знаешь, это невозможно, – сказал муж.
– Возможно, и я ухожу.
– Уходи, – сказал Райан, скрестив на груди руки.
– Что? – прошипел Джаред.
– Она сильнее нас всех. Если она не хочет сидеть здесь, мы не сможем ее удержать силой.
– Видишь? – сказала я Джареду. – Он меня слышит, а ты нет!
– Дорогая, – начал Джаред, держа руки перед собой. – Ты знаешь, что ждет нас там, наверху. Нас атакуют со всех сторон, как только мы покажемся на верхней ступеньке лестницы.
– Только на минуточку, – сказала я, пытаясь непринужденно пройти мимо мужа, и, слегка нагнувшись, подхватила руками живот, чтобы справиться с очередным приступом схваток.
Райан прикоснулся к руке Джареда:
– Джаред, мы проехали через весь город, где было полно воплощенных демонов. Если Нина хочет подышать свежим воздухом после почти шестидесяти дней сидения в пещере, я бы ей это позволил.
– Тебе слова не давали, так что заткнись, – процедил сквозь зубы Джаред.
– Мне тоже не давали? – спросила я и потащилась к выходу, но Джаред шел за мной по пятам.
– Ну что ты, – сказал он. – Только… дай мне минутку подумать.
Я сомкнула веки. Они вздрагивали всякий раз, как капля воды сползала по своду и падала на пол.
– Вот в чем проблема. Я не могу думать здесь. Не могу дышать. Не могу спать. Я чувствую, что умираю!
– Джаред, – начал Райан.
– Заткнись, черт тебя возьми!
– Может, нам всем стоит глотнуть свежего воздуха, – сказал Бекс.
Джаред и Клер осуждающе посмотрели на младшего брата.
У Джареда желваки ходили под кожей. Он старался успокоиться, чтобы не наорать на меня.
– Нина, насколько нам известно, там наверху скопище дьяволов. Теперь их ничто не остановит.
Райан пожал плечами:
– Иногда приходится плясать с чертями, чтобы выбраться из ада.
Чем ближе мы подходили к выходу, тем темнее становилось вокруг. По всему периметру пещеры Бекс установил двухламповые производственные светильники на стойках. Сначала, когда их все зажигали, становилось светло как днем. Но сейчас длинные тени, которые они отбрасывали, превратились в еще одно напоминание о том, что мы заперты в подземелье.
Я быстро двигалась к дверям. Клер схватила меня за запястье:
– Может, дать ей успокоительного?
Я выдернула руку и, легко отодвинув Клер плечом, прошла мимо.
– Вы не удержите меня здесь против воли! Знаю, я говорю безумные вещи! Но я спятила от сидения здесь! Я не собираюсь уходить отсюда насовсем. Просто хочу побыть несколько минут на солнышке, почувствовать себя снова живой хоть на мгновение.
Передо мной появился Райан. Он выставил вперед руки и сказал:
– Вот что, дружище. Ты совсем выдохлась.
Райан говорил, нервно посмеиваясь. Он пытался разрядить обстановку.
– Тебе нужно остановиться и немного подумать вот о чем. Никто не собирается силой удерживать тебя, но, может быть, если ты еще немного обо всем подумаешь, то изменишь свое решение.
Джаред с надеждой в глазах смотрел на меня.
– Я думала, ты на моей стороне, – сказала я.
– Так и есть, Най. Я всегда был на твоей стороне.
– Никто не на моей стороне! Никто меня не слышит!
Райан немного расслабился.
– Попытайся прочистить мозги и подумай об этом. Ты здесь не в тюрьме. Ты здесь для того, чтобы сохранить ребенка, пока он не родится.
– Хорошо, я подумала. Я не могу больше этого выносить. Кто хочет родить ребенка в гробнице? Не я. Это была плохая идея. Мне просто нужно уйти отсюда. Я должна уйти.
Я двинулась к выходу, но мне преградил путь Джаред. Он вцепился мне в плечи и заговорил:
– Я не могу позволить тебе уйти, любимая. Если ты поднимешься наверх, тебя убьют.
– Но мы… ты… ты должен увести меня отсюда, хорошо? Я больше не хочу здесь оставаться.
Джаред кивал и говорил спокойно и уверенно:
– Я понимаю. Как только родится ребенок, мы уйдем отсюда. Обещаю.
Я покачала головой, слезы потоком лились по щекам. Отступив назад, я сказала:
– Нет. Нет. Я не хочу рожать ребенка здесь. Я не останусь здесь на ночь. Вообще ни на секунду больше.
– Зачетный закидон, – бесстрастно произнесла Ким. – Самое время взбрыкнуть.
Джаред поморщился.
– Это не поможет, Ким. Слушай. – Он повернулся ко мне.
Меня затрясло. Ситуация вышла из-под контроля. Я не справлялась со своим телом, не могла даже сама дойти до уборной или просто прогуляться. Это уже слишком, слишком.
– Вы не можете удержать меня здесь. Я уйду, когда захочу.
– Ты права. Ты можешь уйти, когда захочешь, но… Я хочу, чтобы ты осталась. Как только ты выйдешь из-под земли, Нина, ты пожалеешь о своем решении. Просто… поверь мне. Пожалуйста. Потерпи еще немного. Ты можешь побыть со мной еще чуть-чуть?
Тоненькими ручейками с подбородка на грязную рубашку потекли слезы. Я закрыла глаза и опять услышала звон падающих со сводов пещеры капель. Чертова капель. Она не прекратится.
– Нет, – прошептала я и кинулась к двери.
Клер и Джаред схватили меня за руки. Прилагая все силы, я упорно делала шаг за шагом и неуклонно приближалась к выходу.
Клер, пыхтя, проговорила:
– Нина, стой!
Бекс пришел на помощь брату и сестре – он сначала вцепился в мои щиколотки, а потом, сидя на земле, обхватил мои ноги своими. Я вполне могла вырваться, но не хотела поранить Бекса. И никому другому не хотела причинять боль, мне просто нужно было выйти на волю, вдохнуть свежего воздуха, ощутить тепло солнца на коже, услышать свой голос – хоть один раз – без сопровождения гулкого эха.
– Нина, посмотри на меня! Посмотри на меня! – кричал Джаред, стараясь поймать мой взгляд. – Ты должна остановиться. Иначе тебя убьют, и наш ребенок погибнет. Ты меня слышишь? Мы все погибнем!
Я прекратила сопротивление, тело обмякло. Всхлипывая, я опустилась на землю рядом с мужем и прислонилась к нему. Борьба за выживание, обдуманная или неразумная, превратила меня в чудовище.
Клер и Бекс, тяжело дыша, отступили от меня. Да уж, задала я им троим работу.
Джаред встал и поднял меня на ноги:
– Ну, все?
Я кивнула, глядя, как он идет вглубь гробницы:
– Простите меня.
Я взбежала по лестнице, отпихнула с пути алтарь – выбралась из норы и сощурилась от яркого света солнца, проникавшего сквозь круглое отверстие в потолке.
Легкие наполнились теплым свежим воздухом. Я купалась в нем, впитывала каждую каплю, пока Джаред не утащил меня обратно под землю. Через несколько секунд о теплом воздухе остались одни воспоминания. Меня снова окружили могильный мрак и холод. Я едва успела сделать один полный вдох, как Джаред заставил меня вернуться в темницу.
Я открыла глаза и обнаружила себя все там же – в храме Гроба Господня. Вокруг полно ракушек, готовых броситься на меня и разорвать на части. Я слышала шаги Джареда. Он карабкался по лестнице и звал меня по имени, но тут меня атаковали. Я разделалась с одним из нападавших, потом с двумя и с тремя одновременно. Когда Джаред оказался наверху, я уже расквиталась с половиной ракушек, рвала и метала. Сама не догадывалась, что способна на такое. Ко мне кинулась какая-то маленькая женщина, молотя руками куда попало. Джаред обезвредил ее одним мощным ударом. Из пещеры выбрались Клер и Райан, за ними Бекс, толпа ракушек в храме быстро поредела. Но на смену выбывшим из строя пришли новые, и мы стали отступать.
– Назад! – командовал Джаред. – Спускайтесь!
Стены содрогнулись. Едва сумев втиснуть уродливые тела в дверной проем, в храм ввалились две темные фигуры. Это были уже не ракушки, а настоящие демоны – огромные, с серой кожей, сопливыми носищами, похожими на свиные рыла, и зубастыми пастями.
Тот, что стоял справа, схватил Джареда, второй сгреб за шкирку меня и прижал спиной к противоположной стене.
– Эй! – крикнула Ким. – Исчадия ада, убирайтесь отсюда!
Хотя чудовища были выше ее на две головы, Ким, казалось, вовсе не испугалась. Демоны взвыли, повернулись к ней вполоборота, пытаясь закрыться плечами, но не отступили.
Демон, с которым бился Джаред, рыкнул на своих черноглазых подчиненных, лезущих в храм, и не успели мы и глазом моргнуть, как полдюжины ракушек кинулись на Ким и затолкали ее обратно вниз. Крик Ким замер, она скатилась в подземелье.
Бекс нырнул в гробницу, а Клер и Райан пришли на помощь Джареду.
Я попыталась разорвать на себе рубашку, чтобы выскользнуть из лап чудовища, но мне это не удалось. В храм вошел какой-то тип в военной форме, приблизился ко мне и без колебаний приставил пистолет к моему виску.
Державший меня демон подал знак напарнику, что привлекло внимание моих друзей. Джаред молниеносным движением выхватил пистолет и направил его на ракушку. Все замерли.
– Не двигайся, – произнес Джаред.
Я кивнула, понимая, что он зол на меня. Глаза Джареда сверкали, он скрежетал зубами от ярости.
Целившийся в меня военный заговорил:
– Мы заберем ее отсюда. Не преследуйте нас, иначе мы вспорем ей живот прямо на улице.
Джаред, дрожа от бешенства, не отводил дуло пистолета от противника. Наконец он слегка опустил оружие.
– Я люблю тебя.
С этими словами мой муж снова взял врага на прицел.
– Все в порядке, – с улыбкой сказала я. – Ты спасешь меня, как всегда спасал, правда?
– Правда. Только дождись меня.
– Я буду ждать тебя.
Полный сомнений и раздираемый противоречивыми чувствами, Джаред опустил пистолет. В ту же секунду меня дернули назад с такой силой, что мне показалось – я лечу. Мимо промелькнули пространства храма Гроба Господня, и вот я уже на солнышке. Меня повезли по улицам Старого города, которые все слились для меня в одну. Через несколько минут меня втащили в какое-то старинное здание.
Демон толкнул меня, и я отлетела на середину комнаты. Вокруг царил такой разгром, что я не сразу различила кипу грязного белья. Видимо, это была кровать, на которой я рожу. Никаких медицинских принадлежностей или детских одеялец.
– Что вы сделаете с ребенком? – спросила я, не осмеливаясь встретиться взглядом с этой кучей гнилого мяса, стоявшей в дверях.
– Он ждет не дождется, когда сможет проглотить его.
Я застонала. Тело пронзила боль, но я понимала: нужно успокоиться, если я хочу отсрочить схватки. Чем больше времени будет у Джареда, чтобы добраться сюда, тем выше наши шансы. Я забралась на кровать поверх кучи белья и отклонилась назад, опираясь на руки.
В комнату впустили женщину, в ней тоже сидел бес. Я приготовилась к атаке, но она сгребла в кулак мои мокрые от пота волосы и подняла меня на ноги, а потом свободной рукой сорвала с меня одежду. Она накинула мне на голову ночную рубашку огромного размера и заставила меня опуститься на пол. Я подняла руки, чтобы защититься, но женщина только связала мне запястья веревкой, прикрепленной к металлическим кольцам. Эти толстые кольца были привинчены к цементному полу болтами. Выполнив свою работу, женщина оставила меня наедине с демоном.
Слева от меня по стене тянулся ряд грязных окон. Сквозь мутное стекло проступали очертания фигур множества обуянных демонами людей. Я подумала, смогу ли справиться с гигантом, стоявшим на страже у дверей. Помнится, у Клер и Джареда возникли с ним проблемы, и я не проходила тренировку, как игнорировать родовые муки, когда атакуешь врага. Я тихонько подергала болты. Кажется, они завинчены прочно, но я не сомневалась, что смогу освободиться, когда придет время. Проблемой может стать то, что здесь только один выход и неизвестно, чего ждать снаружи. Вероятно, придется выбить окно, но тут опять начались схватки…
Я напряглась и попыталась дышать ровно, чтобы не замечать боли.
– О… Боже мой!
Глубокое дыхание стало похоже на одышку. Пот со лба заливал глаза. Когда я подумала, что сейчас развалюсь надвое, схватки утихли. Я расслабилась и привалилась к стене, подложив под спину старую подушку.
– Дайте мне воды, – попросила я.
Демон метнул на меня недовольный взгляд, заворчал и снова уставился в пространство перед собой.
Схватки усилились и стали напоминать судороги, а потом я почувствовала, как ноги обдало потоком теплой жидкости. Я посмотрела на мокрые простыни и поняла: воды отошли. Боль ненадолго отпустила, но тут же случился такой сильный спазм, что я едва не потеряла сознание.
Взвыв от боли, я вжалась в стену. Ничто не избавляло меня от мучений.
– Пожалуйста, – хныкала я между вдохами, – помогите.
Меня снова скрутила боль, и по комнате разнесся мой душераздирающий вопль, который повторило эхо. Частое дыхание не давало облегчения, вообще ничто не снимало боли. Я сжала трясущиеся руки в кулаки, так что пальцы побелели.
Когда на минуту или две пытка прекратилась, я откинулась на подушку. Чувствуя полное изнеможение, я понимала: нас может спасти только Джаред, если он не придет на помощь, все мои способности будут бесполезными.
Следующий приступ застал меня врасплох. Я села прямо и раздвинула согнутые в коленях ноги. Не понимая сама, что говорю, я изрыгала все известные мне проклятия и ругательства. Когда боль отступила, я распласталась на кровати, ревела ревмя и звала мужа. Возникло какое-то странное напряжение в промежности. Я сунула туда руку: из меня слегка выпирало что-то мягкое и мокрое, покрытое волосами. Это показалась головка младенца. Я взглянула на демона. Кажется, он не чуял угрозы. Значит, Джаред еще далеко.
Я закрыла глаза и сосредоточенно старалась расслабить все мышцы. Даже когда снова пришли схватки, я отказывалась поддаваться им и тужиться. Боль стала невыносимой, но я удержалась от крика. Стоит мне напрячься, и ребенок выскочит наружу, а этого никак нельзя допустить, пока я не увижу мужа. Я закусила губу и уставилась в противоположную стену. Я. Не. Буду. Тужиться.
Тело непроизвольно дернулось, боль утихла, и мое внимание привлекло какое-то движение за окном. Стражник подал голос и занервничал. Джаред здесь.
Замелькали тени одержимых демонами. Раздался мощный взрыв, по окнам растеклись красные пятна, подсвеченные огненным шаром. Стекло разлетелось вдребезги, и в комнату ворвался мой муж. В глазах – сосредоточенная ярость. Он выпустил в голову стоявшего у дверей стражника целую обойму пуль. Как только демон рухнул на пол, сквозь разбитое окно в комнату пролезла Ким. Она подбежала к двери и заперла ее изнутри, упираясь ладонями в металл.
– Дело сделано! – крикнула она.
Ким была вся в крови. Очевидно, ее ранило.
– Ты в порядке? – крикнула я подруге.
Ким улыбнулась:
– У меня все отлично. Ты лучше думай о ребен…
Не успела она договорить, как через окно в комнату влетел одержимый и наставил на Ким пистолет. Она повернулась, сверкая глазами.
– Нет! – крикнула я.
Джаред заметил врага, но было поздно. Пули пробили грудь Ким, и девушка отлетела спиной к двери.
– Ким! – завопила я, глядя, как обмякшее тело подруги сползает по двери.
Глаза девушки были открыты, но она умерла раньше, чем опустилась на пол.
– Ким!
– Нина!
Джаред кинулся ко мне, упал на колени и снял с меня путы. Потом скинул с плеч рюкзак, открыл его и стал быстро вынимать медицинские принадлежности.
Я не успела ничего сказать. Меня скрутил новый спазм. Я взвыла, но тужиться не стала.
Джаред заглянул мне между ног, и его глаза округлились.
– Головка показалась, дорогая. Тужься.
Я покачала головой:
– Она мертва.
– Знаю, но ты должна тужиться.
– Не могу.
Джаред улыбнулся:
– Можешь. Ты все делала так хорошо.
Я взглянула на Ким.
– Они там ждут его.
Джаред прикоснулся к моей щеке:
– Я здесь. С ребенком ничего не случится.
– Они бросили нас, – крикнула я.
– Кто? – спросил Джаред, раскладывая стерильную ткань.
– Небожители! Где они? Где Самуэль?
Тут снова пришла боль.
– Нина, тужься! – приказал Джаред.
– Они убьют его!
Джаред взял меня за руку и крепко сжал ее.
– Посмотри на меня, – сказал он, следя за мной глазами. Я часто дышала. – Я не допущу этого. Мы защитим ребенка. Вместе.
У меня в глазах стояли слезы.
– Не знаю, смогу ли я.
– Сможешь и сделаешь это. А теперь тужься!
Я приподнялась, опираясь на руки. Началась схватка, и я натужилась что было сил и зарычала.
Через окно в комнату впрыгнули Клер и Бекс. Увидев тело Ким у дверей, они замерли, а потом подошли к ней. Клер закрыла Ким глаза и бросилась ко мне. Она встала на колени у меня за спиной и подхватила меня сзади под руки.
Я глядела на Ким, но Клер заслонила ее от меня:
– Не смотри, дорогая.
Я тихо заскулила, оплакивая подругу. Клер обхватила меня крепче.
– Мне так жаль ее, так жаль, – твердила она.
Райан с винтовкой в руках прислонился к противоположной стене. Из глаз его текли слезы, прочерчивая чистые дорожки на испачканном лице.
– Возьми, пожалуйста, салфетку и протри ей лицо, – попросила Клер.
Райан порылся в сумке и промокнул мне лоб. Потом зачесал рукой назад мои мокрые волосы и поцеловал меня в щеку:
– Ты молодец, Най. Держись.
Я хотела что-то сказать, но пришла новая схватка, и надо было натужиться. Казалось, крик поможет мне, поэтому я закричала – орала, вопила и плакала. Плакала из-за Ким, и от боли, и от страха, что будет с Горошинкой, ребенок ведь так беззащитен.
Джаред не давал мне сдвинуть колени.
– Ты почти справилась, Нина.
Только он произнес это, как ребенок выскользнул из меня прямо ему в руки.
Джаред громко засмеялся. С ошалелым видом он держал в руках окровавленное тельце своего ребенка.
Клер уложила меня на подушку, после чего помогла Джареду обтереть ребенка и перерезать пуповину.
Бекс прижался спиной к дверям:
– У нас на пути какие-то мерзкие уроды! Они прут на нас прямо из ада!
Райан схватил винтовку. Клер выпрямилась.
– О боже, – прошептала она. – Они послали целый легион.
Способность дать жизнь и внутренняя потребность сохранить ее – разные вещи. Именно из-за этой потребности любовь превращается в долг, а ее непосредственным результатом становится пренебрежение всеми опасностями во спасение порожденной жизни.
Мать, которая бросается под колеса давящей ее ребенка машины, растягивает на целый день банку консервированных персиков, когда нечем кормить малыша, ходит на работу в обносках, чтобы купить ботиночки на бесценные ножки своего карапуза… вот что такое материнская любовь: это самопожертвование.
Как только я услышала тоненький плач склизкого младенца, лежавшего на руках у Джареда, все остальное потеряло смысл. Даже я сама не значила больше ничего.
– С ним все в порядке? – спросила я.
– Ух… да. Она в порядке.
– Она? – не веря своим ушам, переспросила я.
Я приготовилась ко всему, что может случиться после родов. Но не к тому, что родится девочка.
– Это девочка?! – взвизгнула Клер.
– Это девочка? – простонал Бекс.
Джаред завернул ее в чистое одеяло и осторожно повернул к себе маленький сверток, чтобы заглянуть малышке в глаза. На его лице сияла легкая улыбка. Джаред перевел взгляд на меня, а потом положил кулек мне на руки с таким благоговением, будто это было самое хрупкое и бесценное сокровище на всем белом свете.
Я уложила малышку на сгиб локтя, и все перенесенные страдания показались мне такой ерундой. Все отступило на второй план – вся прежняя жизнь, все люди, которых я знала. Моя жизнь стала продолжением этого крошечного, мягкого, невинного чуда. Я знала, что и до меня миллионы других женщин проявляли чудеса храбрости, всепрощения или эксцентричности. Отныне мое сердце находилось не в груди – оно лежало у меня на руках.
– Джаред? – обратился к брату Бекс.
Одной рукой он удерживал закрытой дверь, а другой отодвигал от нее безжизненное тело Ким.
Стену сотряс мощный удар. Бекс отскочил. Дверь слетела с петель, и в комнату ввалилась толпа разномастных созданий. Ни секунды не медля, они перешли в нападение. Комната наполнилась отвратительным запахом. Я прижала к себе ребенка. Джаред стоял рядом и яростно защищался, расшвыривая в стороны демонов, которые осмеливались приближаться к его семье.
Вдруг разом вылетели все стекла в окнах противоположной стены. Джаред прикрыл нас своим телом от осколков. Когда пыль осела, в комнату вошел Самуэль. Рядом с ним мы увидели знакомую фигуру в доспехах и при оружии.
– Михаил, – выдохнул Джаред.
Это был отец Айзека, а за ним – целое войско ангелов.
Демоны взвыли, завизжали.
– Вы не тронете этого ребенка, – произнес Михаил, обнажая длинный меч.
– Ну же, давайте! – воздевая руки, вызывал врагов на бой Самуэль. – Мы готовы принять на себя всю ярость ада.
Демон, который забрал меня из храма, поднял голову и заблеял, а потом повел свое войско на улицу.
Бекс и Клер стояли по сторонам и наблюдали, как мимо них проходят сотни демонов; в комнате поднялся ветер, будто по ней медленно проехал товарный поезд.
На улице завязалась жаркая схватка между силами ада и неба. Снаружи доносились звуки, каких я никогда не слышала раньше, и вдруг все смолкло, наступила тишина, как будто планы бытия поменялись местами.
Сияя, Джаред взял в ладони мое лицо:
– Мы сделали это, Нина! Небеса будут защищать ее!
Я облегченно вздохнула и прижала дочку к груди. Это мгновение тишины замерло в вечности. Война, которая велась вокруг нас, внезапно стихла. Бекс, Райан, Клер и Джаред в восхищенном изумлении смотрели на мою маленькую девочку. Она лежала, спокойно поглядывая вокруг большими, круглыми, будто затянутыми облачной дымкой глазенкам и, и моргала от яркого света.
Джаред опустился передо мной на колени. Он еще не успел отдышаться, лицо его было красным, по щекам и лбу размазались кровь и грязь. Это были следы того, как он с боем пробивался к нам. Райан и Клер подошли поближе, беспокойство на их лицах сменилось умилением при виде ребенка у меня на руках.
– Ты восхитительна, – сказал Джаред.
Голос у него едва заметно дрогнул, но я не могла оторвать взгляд от малышки, чтобы посмотреть, какое у него было лицо. Крошка, лежавшая у меня на руках, была прелестна.
Клер сделала несколько бесшумных шагов и оказалась рядом со мной. Она вытерла ладонь о джинсы и протянула свою маленькую ручку, выставив указательный палец, чтобы потрогать мизинчик младенца.
– Она… здесь, – благоговейным шепотом произнесла Клер.
– Ты сделала это, – улыбнувшись, сказал Райан.
Джаред подполз ко мне с другой стороны от Клер и положил одну руку мне на шею, а другой нежно погладил дочурку по щечке большим пальцем. Он поцеловал мои волосы, наклонился к самому уху и прошептал:
– Я не думал, что могу любить тебя сильнее, чем уже любил.
Заглянув в глаза мужу, я улыбнулась:
– Ты сделал это, Джаред. Ты спас нас.
Серо-голубые глаза Джареда заблестели от слез. Муж прижал меня к себе, и мы втроем слились в нежном объятии.
Прошло несколько мгновений, и вдруг руки Джареда напряглись. Он посмотрел в сторону двери. Клер прыжком развернулась и сжала кулаки. Бекс, стоявший в ногах моей импровизированной постели, принял защитную стойку на полусогнутых.
Райан быстро вскинул винтовку и взял на прицел вход, приготовившись не отставать от гибридов.
– Что еще? – спросил он, не отводя взгляда от того места, куда смотрели все.
Клер оттолкнула Райана к стене и, ткнув в него пальцем, приказала:
– Стой здесь. Не двигайся.
Райан опустил оружие и принял выжидательную позу.
Дверь медленно открылась. Мужчина в белом костюме изящно переступил через порог. У него были блестящие черные волосы и спокойные, глубоко посаженные глаза. Незнакомец был красив, но проглядывало в нем и что-то гротескное: супермодель с лицом младенца, по жилам которого целую вечность текут желчь и ненависть.
Бекс шагнул вперед, однако Клер выставила руку, уперлась ладонью в грудь брата и остановила его:
– Встань рядом с Райаном.
– Но… – запротестовал Бекс.
– Выполняй! – рыкнула Клер.
Я никогда не слышала, чтобы она разговаривала с младшим братом таким тоном.
Незнакомец, не поворачивая головы, метнул быстрый взгляд на Райела-младшего. Это выглядело неестественно и пугающе. Бекс медленно отошел к стене. Пара глаз, следившая за каждым его движением, не давала покоя.
Я крепче прижала к себе свою малышку, слегка развернувшись, чтобы заслонить ее плечом. Движение было инстинктивным, я сама заметила его только потому, что оно привлекло к нам внимание вошедшего в комнату мужчины.
– Осквернение, – выдохнул незнакомец. Голос был похож на шипение змеи. – Больше, чем твой отец.
– Не говори с ней, – низким, угрожающим голосом проговорил Джаред.
Райан взглянул на Клер. Ему было не по себе, но он не двигался.
Незнакомец сделал еще один шаг.
Джаред встал и поднял руку, указывая на темноволосого мужчину:
– Она принадлежит Ему. Ты ее не тронешь. Ты можешь убить нас всех, но она будет жить – так распорядился Всевышний.
Мужчина втянул ноздрями воздух, при этом глаза его закатились, веки задрожали, и вдруг незнакомец широко распахнул глаза и уставился на ребенка. Он заговорил, и мне показалось, что зазвучало сразу несколько голосов, громких и тихих, далеких и близких.
– Разве ты не заметил, что мне доставляет наслаждение делать то, что запрещает Он?
– Может, подстрелить его? – уголком рта спросил Райан.
– Нет, – напряженным голосом сказала Клер. – Не шевелись.
Райан нахмурился:
– В чем дело?
– Дьявол, – сказал Бекс.
От темных зрачков незнакомца по белкам глаз разбежались красные черточки налившихся кровью сосудов. Отблески пламени, бушевавшего снаружи, отражались в темных колодцах глаз. Мужчина сделал еще шаг. На его бледном лбу вздулась жила, когда он устремил расчетливый взгляд на мою дочь.
Джаред не стал дожидаться следующего шага. Он кинулся вперед и вдруг резко остановился, потому что дьявол вцепился ему в горло. Клер отреагировала немедленно: с ошеломляющей скоростью она бросилась на врага. Но ее хрупкое тело отлетело к стене. Райан вздрогнул.
Клер подняла руку и встала на ноги.
– Не суйся, – сказала она.
Джареду удалось высвободиться, и он снова обрушился на врага. Противники обменялись ударами, и Джаред оказался прижатым к земле. Клер снова ринулась на Сатану, но была отброшена назад. На этот раз невидимая сила пригвоздила ее к стене под потолком. Она вскрикнула от боли, из дюжины глубоких порезов на лице, шее и теле медленно потекла кровь. Она сочилась из ран, заливала одежду и капала с ботинок на пол.
– Нет! – закричал Райан, поднимая оружие.
Бекс неохотно остановил его.
Райан схватил Бекса за воротник:
– Помоги ей!
Джаред встал на четвереньки и вновь атаковал князя ада. Он ревел от каждого удара, которым награждал его Сатана, и вскоре обессилел и повалился на пол. Мужчина в белом вскинул голову и отпихнул тело Джареда к стене, где висела Клер. Кровавая капель с тела сестры упала на плечи Джареда.
Клер закрыла глаза, ее губы трепетали.
– Помоги нам. Разве ты не видишь? Помоги нам, – шепотом молила она.
Дьявол сделал еще шаг. Он стоял всего в нескольких футах от моей постели. Я прижимала головку дочери к плечу и прикасалась губами к светлым тонким волосикам. Она пахла так же, как ее отец, но слабее и чище. Я исподлобья взглянула на убийцу; мне было страшно, я чувствовала себя беспомощной, вся съежилась от его присутствия.
Джаред предпринял новую попытку вмешаться. Он действовал так быстро, что отдельных движений было не различить. Противники сцепились и, молотя друг друга, перемещались из одного конца комнаты в другой, останавливаясь на мгновение и тут же продолжая драку. Очень скоро Джаред оказался в прежнем положении: лежал на полу и истекал кровью.
Сатана склонился надо мной, упиваясь моим страхом.
– Помоги ей, – тоненьким голоском заклинала Клер.
Райан двинулся было ко мне с отчаянным выражением на лице, но Бекс схватил его за плечо.
– Пусти меня! – попытался вырваться Райан.
Бекс обхватил моего друга обеими руками, не позволяя ему вмешаться.
Бекс и Райан будут смотреть, как мы все умрем. Если бы Бексу удалось как-нибудь убежать отсюда, прихватив Райана, Клер была бы спасена, но мой ребенок остался бы беззащитным. Туча мыслей пронеслась у меня в голове, последней была надежда, что, если меня убьют, Джаред успеет унести нашего ребенка в безопасное место.
В этот момент на смену страху пришла ярость. Я вспомнила слова Эли, и во мне закипела храбрость, какой я в себе никогда не подозревала.
– Ты ее не получишь, – процедила я сквозь зубы и с вызывающим видом приподняла подбородок. – Я тебя не боюсь.
Глаза от злости затуманились слезами.
Сатана усмехнулся и спросил, глядя на безжизненное тело Ким:
– И что ты сделаешь?
Мгновение – и Ким оказалась у него на руках. Он качал ее, будто баюкал, смотрел почти по-отечески и гладил темными пальцами ее щеку. С печальным выражением вглядываясь в лицо девушки, он нагнулся и вдохнул запах ее волос.
– Не прошло и часа с тех пор, как в ее груди билось сердце. Мечты. Надежды. А теперь, – сказал он и отшвырнул обмякшее тело на другой конец комнаты, – ничего.
Я закрыла глаза, чтобы страх не мешал мне мыслить рационально. До того как стать матерью, я могла бы выбежать из комнаты, но я взращивала в себе материнское чувство большую часть года, и раньше мне удавалось выжить под натиском ада. Что-то внутри подсказывало: ребенок в безопасности, пока я держу его на руках. Надо верить в то, что говорил мне Эли, и я буду стоять на своем. Сильнее материнской любви ничего нет на свете, даже Сатана тут не властен.
Клер упала на пол, и Райан бросился к ней. Джаред попытался подняться, но сил у него не было, и он пополз ко мне. Вот он приблизился к своей семье, медленно встал на колени, покачиваясь от изнеможения. И уже снова стоит на ногах – между нами и смертью.
Сатана схватил Джареда за горло и приподнял над полом. Джаред вцепился в руку врага и пытался разжать пальцы, болтая ногами в воздухе. Сатана отвел руку в сторону, чтобы лучше видеть развязку схватки.
Длинные темные пальцы потянулись к ребенку. Не размышляя, я переложила дочурку на другую сторону, а свободной рукой ухватила дьявола за запястье. Оно оказалось холодным и тонким. Кожу будто обожгло этим холодом.
– Не тронь ее, – выдохнула я.
Сатана нахмурился, сконфуженный. Попытка дотянуться до ребенка не увенчалась успехом, он вообще не мог шевельнуться.
– Ты зашел слишком далеко, Люцифер, – раздался голос Самуэля.
Как обычно, он появился на нашем плане бытия без предупреждения, но на этот раз с ним был Эли.
– Что такое? – возмущался Люцифер, пытаясь схватить ребенка.
Он напрягал все силы, но не мог вырваться из моего захвата.
– Папочка сказал «нет», – с улыбкой произнес Эли.
Люцифер вывернул и отдернул руку, глаза его дико вращались от бешенства.
– Он позволил этой… этой смертной… одолеть меня? – взвыл дьявол и выпустил Джареда.
Тот упал на пол.
– Ты понимаешь, что это означает?
– Войну? – ухмыльнулся Самуэль. – Слишком поздно.
Сатана начал говорить, но Эли поднял руку:
– Довольно, Люцифер. Все кончено. Он решил пощадить этого ребенка.
Люцифер бросился на нас с малышкой – дрожащие скрюченные пальцы вот-вот разорвут младенца-ангела, лежащего у меня на руках. Но дьявол не сумел дотянуться, его отбросило к стене, будто сильным порывом ветра. Огромные длинные пальцы обвились вокруг его шеи. Глаза Люцифера округлились. Князь тьмы испугался.
– Габриэль? – удивленно пролепетал Люцифер.
– Он сказал достаточно, – прогремел Габриэль. – Убирайся в свою преисподнюю, Сатана. Он больше от тебя ничего не потребует.
– Отец! – воскликнул Бекс с надеждой и восторгом на лице.
Такое же выражение было и у Клер.
Через разбитое окно в комнату кто-то вошел. Это был Михаил, утомленный битвой, но имевший вид победителя.
– Хватит.
Самуэль, скрестив на груди руки, встал рядом с Михаилом, перед воителями возникла фигура Эли. Его безупречно чистая белая рубашка контрастировала с тяжелыми латами архангелов. По осколкам разбитых оконных стекол прошла еще одна незнакомая фигура, за ней другая, и вскоре в комнате собрались все двадцать солдат армии Михаила.
– Пришло время страшных страданий, – просипел Люцифер и отступил в сторону, подальше от жарких объятий Габриэля.
Эли сказал твердым голосом:
– Ты оставишь эту семью в покое. Ад не тронет детей Габриэля и детей их детей. Он так приказал. Этот ребенок получил Божественное благословение.
– Это не человек! – прошипел Люцифер.
Габриэль сделал шаг, сжав кулаки.
– Она моя внучка. – Голос звучал громоподобно, но Габриэль не кричал. – Клянусь Всевышним, если ты станешь снова угрожать ей, тебя постигнет такая страшная кара, что ты сам запросишься в преисподнюю.
– Это подло! – завопил дьявол. – Гадко! Несправедливо!
После этой вспышки гнева он улыбнулся:
– Наконец-то Он снизошел до моего уровня. Как мило.
– Богохульствуешь! – гаркнул Самуэль, шагая вперед.
Эли остановил его, но не успел отдать распоряжение. Сатана испарился.
Я глубоко вздохнула и всхлипнула. Джаред подполз к нам и обхватил нас с дочкой потными, запачканными кровью руками. Я плакала и, содрогаясь всем телом, целовала крошечный лобик своей малютки, а Джаред целовал мой.
– Клер? – держа любимую на руках, звал ее Райан.
Эли спокойно прошелся по комнате и опустился на колени рядом с ними:
– Выглядишь жутковато.
Клер через силу тихо засмеялась.
– Правда? Я подумала было причесаться, но пришлось полетать с помощью дьявола.
К ним подошел Гейб. Оценив серьезность ранений, он сказал:
– Плохо дело, малышка.
Эли кивнул Самуэлю. Арх мигом оказался стоящим на коленях рядом с Эли и забрал Клер из рук Райана.
– Подожди, – сказал Райан.
Самуэль проигнорировал просьбу и поставил Клер на ноги. Одежда девушки оставалась разорванной, а вот порезы с лица и тела исчезли.
Гейб протянул одну руку Райану и помог ему подняться, а другой обхватил за шею Бекса.
– Спасибо Тебе, – сказал Гейб, как будто самому себе.
Но я поняла, что он обращается к Богу.
Райан поднял Клер на руки и стал страстно целовать ее в губы, просто не мог оторваться.
– Как ты? – наконец спросил он с озабоченным видом.
– Да ну, обычный рабочий день.
Райан крепко прижал Клер к себе, по его грязной щеке скатилась одинокая слеза.
– Если я тебе не говорила раньше, приятель, – сказала Клер, отклоняясь назад, – я тебя типа люблю.
Райан хохотнул:
– Запомни, кто сказал это первым.
Клер пихнула его локтем, и они вместе повернулись в сторону Бекса. Он медленно приближался к телу Ким. Чтобы не поддаваться острому чувству горя, которое переполняло нас всех, Бекс сурово сдвинул брови.
Бекс поднял с пола тело Ким и положил его на простыню, принесенную Райаном откуда-то из угла, распрямил согнутые ноги и сложил руки покойницы на груди.
Эли стоял рядом с Райаном.
– Прими душу Ким, Отче. Открой ей путь в Твое царство. Даруй покой ее родным и друзьям, и пусть они помнят, что ее самопожертвование было совершено из любви и во имя любви.
– Прости, – сказал Бекс, накрывая лицо Ким краем простыни.
Райан кашлянул, и они с Клер обнялись.
Я была эмоционально выпотрошена, у меня даже слез не осталось. Я смотрела на очертания тела Ким под простыней и не могла поверить своим глазам. Она действительно ушла. Я представила, что мне предстоит выполнить ужасный долг – сообщить о смерти Ким ее отцу и Бет. Как мы объясним, при каких обстоятельствах она погибла?
– Мы позаботимся обо всем, – сказал Джаред. – Она будет похоронена с почетом, какого заслуживает.
– Хочу, чтобы она вернулась, – тихо сказала я. – Это моя вина. Мне не надо было выходить. Мы все были бы в безопасности, если бы я осталась в храме.
Джаред погладил меня по щеке:
– С тревогой бороться трудно. Ты сделала то, что должна была сделать. Ты так считала в тот момент. Инстинкт самосохранения почти невозможно игнорировать, даже если ты гибрид. Ты не хотела, чтобы так случилось, и Ким это знала.
Я кивнула, понимая, что чувство вины будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Угроза, которую я ощущала в гробнице, тогда была абсолютно реальной. Но, оглядываясь назад, я вижу, что поддалась страху, и это стоило Ким жизни. Тяжесть ответственности за смерть подруги я буду нести до конца дней.
Гейб встал на колени рядом со мной, чтобы лучше рассмотреть внучку.
– Она идеал красоты, – сказал он и погладил маленькую ручку девочки.
– Спасибо, – произнесла я, и наконец мои глаза наполнились слезами.
– Ты сама не знаешь, что здесь только что произошло благодаря тебе, – сказал Гейб и вытер мне слезы. – Ты спасла ее, а она спасет нас всех.
– Для маленькой девочки это серьезная задача, – сказал Джаред, глядя на бесценный сверток у меня на руках. – Хорошо, что она такая же сильная, как ее мама.
Джаред прикоснулся губами к моим губам. Впервые за долгие месяцы его губы оказались теплее моих. Запах Джареда смешался с запахом малышки, и я ощутила отдаленно знакомую легкость на душе. Чувство безопасности воспринималось как забытое воспоминание, тем более что оно пришло ко мне таким невероятным образом. Я сомневалась, а можно ли вообще доверять этому чувству? Но наша семья была в безопасности. Мы заслужили возможность начать все сначала, мы все. Небеса благословили нас. С этой мыслью я посмотрела на драгоценное сокровище, лежавшее у меня на руках, и прошептала:
– Эдем.
– О чем ты? – переспросил Джаред, близкий к эйфории.
– Ее будут звать Эдем.
Ладони все время были мокрыми. Я вытирала их о платье, но они немедленно становились влажными снова. «Ты можешь это сделать, – подумала я про себя. – Это пустяк. Тебе приходилось переживать и кое-что похуже». Это правда, но на меня сейчас смотрели сотни людей. И ждали.
Я повернулась и поискала глазами мужа. Зрение уже не было таким острым, как во время беременности. Возвращаться к обычным человеческим способностям не слишком приятно, когда попробуешь, что такое способности сверхъестественные. К хорошему привыкаешь быстро. Кто-то помахал мне рукой поверх моря людских голов. Это Лиллиан. Вон она – улыбается от уха до уха. Рядом с ней Синтия, Бекс, Клер. По другую сторону от моей матери сидели Райан и Джаред с возбужденной, непоседливой Эдем на руках. Малышке было десять месяцев – ручки-ножки в пухлых складочках, волнистые светлые волосы, а щеки такие полные, что свешивались вниз, как брыли у бассет-хаунда. Ярко-голубые глаза дочери я видела даже отсюда. Эдем стояла на коленях у Джареда, подпрыгивала и вихлялась из стороны в сторону, показывая всем два верхних зуба и зиявшую между ними дырку. Джаред не мог отвлечься от дочурки, она занимала все его внимание, а большой коричневый бант прочно перекрывал поле зрения. Глядя на попытки мужа оглядеться и увидеть что-нибудь, кроме этого банта, я не могла удержаться от смеха.
Последние десять месяцев мы провели превосходно. Несмотря на наличие мужа и ребенка, я завершила учебу в Брауне, как обычная студентка. Мне больше не приходилось оглядываться, бояться. Жизнь была нормальной, даже лучше. Наконец-то мы зажили счастливо, и наша дочурка наблюдала за нашей абсолютной радостью от обретенной свободы.
– Нина Грей Райел, – объявил ведущий.
Я поднялась по ступенькам, прошла по сцене, взяла диплом у президента. Она поздравила меня, и я пошла обратно, пожимая руки каких-то незнакомых людей, с которыми никогда раньше не встречалась. Очевидно, это были важные начальники в Университете Брауна.
Вместе со мной учебу закончили Бет и Чед, Такер, Джош и Лиза. Мы радовались и печалились, что наконец-то получили дипломы. После церемонии мы под музыку и с талисманами Брауна в руках, приплясывая, прошли под знаменитыми воротами Ван Винкля. Я всю дорогу смеялась и скакала. В конце пути меня дожидалась семья.
И вот я потонула в море объятий и поцелуев родственников, даже Синтия не осталась в стороне. Эдем потянулась ко мне, и Джаред передал ее с рук на руки, чтобы она тоже облобызала меня. Эдем обняла меня за шею пухлыми ручонками, уцепилась пальцами за волосы и, широко раскрыв рот, запечатлела на моей щеке влажный детский поцелуй.
– О, спасибо большое! – улыбаясь, сказала я.
– Я подумала, не встретиться ли нам за ужином, – прочирикала Лиллиан.
– А то, – кивнула я. – Принести что-нибудь?
– Не-а. – Лиллиан подмигнула. – Я занималась этим все утро.
Она поцеловала меня еще раз, потом пощекотала носом щечку Эдем и чмокнула на прощание своих детей.
– Увидимся в шесть.
Джаред засунул руки в карманы:
– Мы, может быть, немного опоздаем, мама. Нам надо кое-куда заехать.
– О? – удивилась я.
– За подарком по случаю получения диплома.
– И что это за подарок? – спросила я, загораясь от любопытства.
Джаред засмеялся:
– Ты ведь знаешь, что я не скажу!
Я изобразила разочарование:
– Ненавижу сюрпризы!
– Ничего подобного, – сказал Джаред и прижал меня к себе.
Клер подмигнула Джареду:
– Увидимся за ужином. Мои поздравления! Пока, Эди!
Она поцеловала толстые пальчики Эдем, и они с Райаном, обнявшись, пошли к машине Клер. Бекс сделал большие глаза и неохотно пошел следом за ними.
– Мне надо переодеться, – сказала я.
– Ладно. Это мы тоже можем сделать.
Джаред повез нас на окраину города. Мы находились на дороге, которая вела к складам, поэтому я ерзала от нетерпения на сиденье, надеясь, что Джаред везет меня на встречу с Эли. Но мы остановились далеко от склада – в нескольких сотнях ярдов. Я едва могла видеть дом с этого расстояния.
Джаред свернул на подъездную дорожку, которая вела к двухэтажному дому.
– Где это мы?
– Дома, – улыбнулся Джаред.
– Да? – обалдело сказала я и снова посмотрела на дом: белые стены, зеленые ставни, крыльцо с качелями, все в стиле Нормана Рокуэлла.
– Пошли, – сказал Джаред, вышел из машины и открыл заднюю дверь, чтобы отстегнуть Эдем и забрать ее из детского кресла.
– Пошли! – командовал он, едва справляясь с бурей восторга, которая грозила вот-вот вырваться наружу.
Я взяла мужа за руку, и мы подошли к входной двери. Джаред вынул ключ, открыл замок, толкнул дверь. Я не могла поверить своим глазам. Внутри все было как в лофте. Те же картины на стенах, те же украшения, даже такая же планировка. Единственная разница – второго этажа снизу совсем не видно.
– Это наше? – ошеломленно спросила я.
– Да. Наша спальня наверху, рядом со спальней Эдем. Комната для гостей тоже имеется.
Я крепко обняла мужа и уткнулась лицом в его грудь:
– Джаред! Мне так нравится! Не могу поверить, что ты это сделал!
Джаред подавил улыбку:
– Синтия недовольна.
– Переживет! – сказала я, оглядываясь вокруг в полном восхищении.
Мы протопали вверх по лестнице, и, увидев спальню, я просто ахнула: как будто с нашим лофтом ничего не случилось, спальня была точь-в-точь как там. Мне не терпелось увидеть что-нибудь новенькое, и я побежала в спальню Эдем. Джаред постарался оформить все точно так же, как было в доме Синтии. Он усадил Эдем в кроватку, где лежало несколько игрушек, и повел меня за руку в гостиную. Она была пуста – голые белые стены.
– Ты оставил это для меня? – спросила я и сжала руку мужа.
– Я не знал, какой ты захочешь сделать столовую, поэтому оставил пока так. Чистый холст.
– Мне нравится. Мне все тут нравится. Сегодня я буду снова спать так же хорошо, как когда-то спала в нашем лофте. Ты вернул мне наш дом. Я даже не могу сказать тебе, как много для меня это значит.
Джаред сдвинул брови:
– Это не значит и крошечной доли того, что значишь для меня ты.
Я встала на цыпочки и обняла мужа за шею, прикоснулась губами к его губам и улыбнулась, почувствовав исходящее от него тепло. Я соскучилась по этому ощущению. Джаред положил руки мне на спину и сильным движением привлек к себе. Все свои чувства ко мне он вложил в поцелуй.
– Я счастлива. Я так счастлива… – шептала я, касаясь губами губ любимого. – И все это благодаря тебе.
Я должна сказать спасибо той, кто подговорил меня написать «Легенду об ангеле». Она же на каждом шагу размахивала помпонами, подбадривая меня и в процессе работы над книгами, и в промежутках. Бет, как я тебе благодарна! Поддержка, энтузиазм, настойчивость моей лучшей подруги – вот чему «Легенда» обязана фактом своего существования. А я обязана Бет всем хорошим, что случилось в моей жизни за последние три года.
Также хочется адресовать теплые слова моей маме Бренде – она никогда не отказывала мне в помощи.
Спасибо и писателям Джессике Парк, Таммаре Веббер, Эбби Глайнс, Лиз Рейнхардт, Эль Джеймс – за ободряющие слова и мудрые советы. Я обожаю вас всех и каждую; счастлива, что наши пути пересеклись.
Благодарю Джима Томсена за терпение и опыт и доктора Росса Ванхузера за то, что поверил в меня и не побоялся пойти на риск.
Спасибо Хармони Хемпфлинг, лучшей в мире слушательнице и фантастической бета-читательнице.
А еще Maryse и Nikki Estep с сайта Maryse.net. Ваш энтузиазм – орудие моего успеха.
Спасибо и моему замечательному мужу Джеффу. Ты бесконечно заботливый, терпеливый и любящий, хотя порой я игнорирую тебя, увлекшись вымышленными людьми. Ты настоящий спутник жизни; ты для меня все, и без тебя, конечно, эти книги не появились бы на свет. Как чудесно, что ты у меня есть.
1 Providence Police Department, полицейское управление Провиденса. (Прим. перев.)
2 Schwerpunkt — основная задача (нем.). (Прим. перев.)