Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ 2003 №1
Л,Л. АНДРЕЕВА
Процесс дехристианизации в России
и возникновение квазирелигиозности в XX веке
Российская империя вступила в XX век страной, где законодательно была закреп лена государственная религия - православие. Согласно переписи населения 1897 го да, численность православных составляла 87,3 млн человек или 69,5% населения. [Русское... 1989, с. 380]. Отчеты синодальных прокуроров по ведомству православ ного исповедания свидетельствуют о том, что за десятилетие с 1880 но 1890 год в среднем за год в России прибавлялось по 251 церкви. Росло число монастырей. Так, с 1840 по 1890 год практически удвоилось количество женских обителей (с 112 до 228). Число особ архиерейского сана увеличилось за эти 50 лет с 70 до 103 [Отечест венная... 1897, с. 20, 14, 12J. Синод в отчете за 1902 год констатировал: "Православ ный русский народ, по природе глубоко верующий, рассматривает все явления жиз ни не только семейной и общественной, но и государственной не иначе как в свете веры" [Персиц, 1965, с. 23]. Однако уже в 1916 году Синод в определении № 676 при знал, что началось массовое отпадение от веры. А еще через год "народ глубоко ве рующий" предаст свою иерархию и в массе своей с энтузиазмом воспримет коммуни стическую идеологию, провозглашавшую религию "опиумом народа". При этом ес ли "страдальцев за веру были тысячи, то отступников - миллионы" [Русская... 1995, с. 22]. Дехристианизация произошла при массовой неграмотности населения, кото рая по переписи 1897 года составляла 76%.
Секуляризация и дехристианизация
Чтобы понять, что свершился кажущийся внезапным массовый отказ населения от многовековой государственной религии, и какие последствия это имело для воз никновения квазирелигиозной коммунистической идеологии, необходимо, прежде всего, остановиться на самих понятиях "секуляризация" и "дехристианизация". Эти аналитические термины и категории являются ключевыми для характеристики и описания трансформационных процессов эпохи модерна. Целесообразно следующее дефинирование и разграничение данных категорий. Секуляризация понимается как ослабление ориентации индивидов, групп и всего общества на сверхъестественные инстанции и силы, что означает отказ от религиозного миропонимания и мироори-ентации [Liibbe, 1965, S. 23]. Замечу, что речь идет о секуляризации на уровне созна ния, т.е. в рефлексивной части человеческой ментальности. Сознательный разум в отличие от подсознания содержит воспоминания, текущий опыт и мысли, непосред-
Андреева Лариса Анатольевна - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Центра цивилизациониых и региональных исследований РАН.
90
ственно доступные для понимания. Смысл категории "дехристианизация" - в отказе от христианских вероучения и культа, от христианского образа повседневной жизни и поведения [Lehmann, 1997].
Процесс дехристианизации может являться составной частью процесса секуляриза ции, т.е. следствием отказа человека от ориентации на сверхъестественное на созна тельном уровне. Дехристианизация бывает более или менее органичной, т.е. весьма вероятно сохранение стихийной ориентации на сверхъестественное на подсознатель ном уровне. Однако дехристианизация - не всегда следствие секуляризации. Иногда она проявляется в форме стихийного отпадения от церкви при сохранении сознатель ной ориентации на сверхъестественное. В начале XX века в России, на мой взгляд, на блюдались оба этих типа дехристианизации.
Дехристианизация как отказ от ориентации на сверхъестественное на уровне созна ния происходила в России вследствие распространения естественно-научных знаний, научных идей и философских систем, основанных на критическом, систематическом мышлении. Однако этот тип дехристианизации затронул лишь представителей обра зованных слоев населения.
Русская разночинская интеллигенция (революционно-демократическая - В. Белин ский, А. Герцен, Н. Огарев. Н. Чернышевский, Н. Добролюбов, Д. Писарев, народни ческая - М. Бакунин, П. Лавров, П. Ткачев, Н. Михайловский и социал-демократичес кая, ориентированная на марксизм, - Г. Плеханов, В. Засулич, В. Ульянов, А. Потре-сов) стала той средой, где ярко проявился этот тип дехристианизации. Укажу на такой феномен, как "многослойность" сознания человека, в том числе представителей раз ночинской интеллигенции. В результате этой "многослойности" отказ на сознатель ном уровне от ориентации на сверхъестественное не приводил автоматически к подав лению глубинных (подсознательных) религиозно ориентированных ментальных структур. Здесь одна из причин восприятия леворадикальной интеллигенцией марк сизма как новой религии "человекобожества" [Элбакян, 1996, с. 314J.
Черты формирующейся квазирелигиозности впервые отчетливо проявляются уже в 60-е годы XIX века. Известно, что роман Чернышевского "Что делать?" был настольной книгой нескольких поколений русских революционеров. В характере и поведении главного героя - Рахметова уже явственно просматриваются черты но вой революционной квазирелигиозности. Воспринимая знания как ключ к спасе нию, он целенаправленно читал только литературу, базирующуюся на материалис тическом мировоззрении (Л. Фейербах, Л. Бюхнер, К. Фогт). Именно в материализ ме виделся ключ к постижению абсолютной истины, своего рода новая "благая весть". И Рахметов становится ее адептом. Его облик внешне строится по канонам христианской аскетики: сон на гвоздях, отказ от личной жизни и общения с женщина ми. Рахметов представляет собой квазирелигиозный тип нового социалистического "святого". Кстати, когда речь заходит о революционерах, обильно используются поня тия "святой", "пророк". Эту новую квазиреволюционную святость Чернышевский вос певает в религиозных выражениях - "это соль соли земли" [Безансон, 1998, с. 119]. Во круг Рахметова возникает своеобразная секта приверженцев новой "благой вести" -социализма и материализма.
Любопытны свидетельства о том, что облик самого Чернышевского воспринимал ся некоторыми его современниками в категориях "святости". Например, солдаты-кон воиры, препровождавшие его в Сибирь, были поражены: "нам говорили, что мы бу дем охранять страшного злодея-преступника, а это святой" [Дунаев, ч. 1. 1997, с. 139].
70-80-годы XIX века в России уже не на страницах романа, а в жизни начал прояв ляться квазирелигиозный культ революционных мучеников. Это особенно наглядно видно на примере процесса над народниками-пропагандистами по "делу 193-х". Раз бирательство шло открыто, с участием присяжных, т.е. правительство как бы деле гировало третьим лицам право определить меру наказания арестованным. Револю ционеров защищали В. Спасович, Д. Стасов, П. Александров, Е. Утин, В. Герард и др. - цвет русской адвокатуры. Суд оправдал 90 участников "хождения в народ", от-
91
бывших в предварительном заключении по 3-4 года, а для половины обвиняемых ходатайствовал о сокращении сроков наказания (включая приговоренных к катор ге) [I марта... 1991, с. 197-198]. Судьи, по сути, встали на сторону революционеров, а обвиняемые взяли на себя роль обвинителей. Для просвещенной России народники превратились в революционных святых: "Это святые... Они проповедовали любовь, равенство и братство" [Mathieu, 1974, р. 181].
Неслучайно, что именно разночинская интеллигенция впоследствии составила ко стяк РСДРП, как и других леворадикальных партий. Однако вряд ли большевики смогли бы взять и тем более удержать власть без массовой поддержки населения. К 1913 году из 155,5 млн населения Российской империи (без учета Польши и Фин ляндии) в городах проживало около 23,3 млн человек, следовательно, 85% составля ло сельское население. Общая численность рабочих на фабриках и заводах к этому времени едва достигала 3,1 млн человек, а вместе с фабрично-заводскими служащи ми - не более 3,3 млн человек, т.е. всего около 2% от общего населения страны. Гра мотность не превышала 28% [Рашин, 1956, с. 24-25, 88, 62-63]. Каким образом пар тия, имевшая программной установкой борьбу с религией, смогла получить под держку в массе своей аграрного и неграмотного населения православной империи? Одним из факторов, способствовавших такому развитию событий, стал, на наш взгляд, процесс дехристианизации народных масс.
Дехристианизация народа
Первые признаки возникновения такого явления, как индифферентное отноше ние к православию, проявились уже в событиях на Сенатской площади в декабре 1825 года. Высшие иерархи православной церкви оказались абсолютно беспомощ ными в своих попытках утихомирить восставших, а ведь перед ними были право славные, в большинстве своем не ведавшие никаких "заграничных" просветитель ских теорий. Царь отправил к народу двух митрополитов - Санкт-Петербургского Серафима и Киевского Евгения. У последнего народ изорвал облачение, пытаясь удержать его и не допустить на площадь. По свидетельству сопровождавшего цер ковных иерархов дьякона, Серафим, поднявши крест, громко возопил у первой ше ренги солдат: "Воины! Успокойтесь... вы против Бога, Церкви и отечества посту пили: Константин Павлович письменно и словесно трикраты отрекся от российской короны, и он ранее нас присягнул на верность брату своему Николаю Павловичу, который добровольно и законно восходит на престол... Синод. Сенат и народ при сягнули; вы только одни дерзнули восстать против сего. Вот вам Бог свидетель, что есть это истина, успокойтесь, присягните" [Декабристы... 1998, с. 243].
Другой свидетель этой сцены Л. Бутенев вспоминал, что, "заслышав дерзкие на смешки, хохот войска и взбалмошной толпы пастырь душ отложил миролюбивые намерения, а срамные ругательства, угрозы солдат, в цепи находящихся, побудили 68-летнего старца в страхе скрыться за забор, где он и простоял до получения дозво ления возвратиться назад" [Декабристы... 1998, с. 212-213].
В середине XIX века на закате царствования Николая I статистика Святейшего синода стала фиксировать факты массового отпадения от веры. Процент «не быв ших у исповеди "по нерадению" православных из года в год возрастал. В 1852 году 9,1% православного мужского населения и 8% женского игнорировало выполнение этой важной религиозной обязанности (в эти цифры не включены зарегистрирован ные раскольники)» [Русское... 1989, с. 337]. Во второй половине XIX века процесс распространения индифферентного отношения к православию неграмотного сель ского населения стал нарастать. Вот два примера конца 1870-х годов. Из общего числа прихожан села Дмитровского Звенигородского уезда Московской губернии из 580 человек на годовой исповеди побывало лишь 214. В селе Архангельском Верей ского уезда Московской губернии 580 прихожан не явились на исповедь [Русское... 1989, с. 373].
92
Обер-прокурор Синода К. Победоносцев так оценивал религиозную ситуацию среди простого населения: «Наше духовенство мало и редко учит, оно служит в церкви и исполняет требы. Для людей неграмотных Библия не существует, остается служба церковная и несколько молитв, которые, передаваясь от родителей к детям, служат единственным соединительным звеном между отдельным лицом и Церко вью. И еще оказывается в иных, глухих местностях, что народ не понимает реши тельно ничего ни в словах службы церковной, ни даже в "Отче наш", повторяемом нередко с пропусками или с прибавками, отнимающими всякий смысл у слов молит вы» [Победоносцев, 1996, с. 138]. Следовательно, обер-прокурор Синода признавал, что для подавляющей массы населения страны православие существовало только в обрядовой форме. Стремясь переломить наметившуюся тенденцию роста индиффе рентного отношения населения к православию, правительство усиленно развивало сеть церковно-приходских школ, которые были призваны дать не столько образова ние, сколько религиозное воспитание. В 1880 году церковно-приходских школ было 4,4 тыс., а в 1893 году уже почти 30 тыс. [Отечественная... 1897, с. 82]. Однако гу бернский предводитель московского дворянства заявлял, что "священники в боль шинстве случаев посредством долбни преподают своим питомцам не веру, а что-то другое" [Церковно-Общественный... 1875].
В 90-е годы XIX столетия официальная статистика фиксирует факты массового отказа от такого церковного таинства, как брак. Абсолютное сокращение числа церковных браков на долю православного населения, учитывая темпы демографи ческого прироста, с 1880 по 1890 год составил 100 тыс. человек. В этом отношении первенствовала столица - Санкт-Петербург. Если в среднем по империи один цер ковный брак приходился на 101 человек в год, то в столице - на 156 человек [Отече ственная... 1897, с. 70].
Кризис православной церкви
Несмотря на прирост населения и массовое строительство новых храмов за пери од с 1867 по 1891 год число желающих обучаться в духовных учебных заведениях со кратилось с 53,5 тыс. до 49,9 тыс. человек. Громадный отток наблюдался в духовных училищах, особенно в начале 70-х годов XIX века [Отечественная... 1897, с. 168]. О низком престиже служителей православного культа красноречиво свидетельст вуют следующие факты: в 1863 году учащимся духовных семинарий разрешили по ступать в университеты, и уже к 1875 году среди студентов университетов страны 64% составляли бывшие семинаристы (в 1879 году церковное ведомство добилось отмены этого разрешения) [Русское... 1989, с. 357]. В отчете за 1911-1912 годы обер-прокурор Синода констатировал: "Очень многие преосвященные отмечают в своих отчетах трудность замещения освобождающихся вакансий богословски-обра зованными пастырями, объясняемую замечаемым в течение уже целого ряда лет движением воспитанников духовных семинарий в сторону от пастырства" [Всепод даннейший... 1913, с. 162]. Так, например, в отчете за 1911-1912 годы отмечалось, что в Пермской епархии процент священников с полным богословским образовани ем снизился с 80% до 30% и часто был ниже, чем в 1905 и 1906 годах [Всеподданней ший... 1913, с. 162]. Движение "в сторону от пастырства", во многом объясняемое нищенским существованием сельского духовенства, достигало таких размеров, что в Архангельской епархии из числа окончивших курс семинарии в 1915 году только один человек принял сан [Обзор... 1917, с. 50]. На низкий образовательный уровень даже высших иерархов православной церкви указывала последняя русская императ рица Александра Федоровна: "Я многих знаю, но все они какие-то странные, очень малообразованные" [Жевахов, 1923, с. 85].
В православной церкви как социальном институте в начале XX столетия все явст веннее проступали черты нарастающего кризиса. Весьма примечательны методы, ко торыми искореняли среди монахов на Афоне ересь "имебожников". 5 июля 1913 года
93
архиепископом Никоном была произведена экзекуция иноков Пантелеймонова мо настыря: «Безоружных, совершающих церковное служение иноков подвергли не слыханному истязанию - их в продолжении целого часа окатывали в упор из двух шлангов сильнейшей струей холодной воды, сбивая с ног, поражая сильнейшими ударами как лицо, так и тело. Эта неслыханная, беспричинная, беззаконная экзеку ция и насильственный вывоз ничем не опороченных и имеющих право беспрепятст венного жительства за границей русских людей, была произведена русской воинской силой, противозаконно привезенной для этого на чужую территорию. Для насильст венного вывоза были поставлены два пулемета: из солдат выбрали "охотников бить монахов", которых предварительно игумен Мисаил приказал за обедом усиленно на поить вином и, наконец, полупьяных, осатаневших солдат бросили на безоружных иноков по команде "бей штыками и прикладами". Били беспощадно. Хватали за воло сы, бросали на землю. Сбрасывали по мокрым лестницам с четвертого этажа! Били прикладами по голове и по чем попало. Если не было заколотых насмерть штыками, то только благодаря крайнему непротивлению и незлоблению иноков, которые, скре стив руки, не оказывали никакого сопротивления. Однако было 46 раненных с коло тыми, рваными и штыковыми ранами, которых зарегистрировал судовой врач» [Быч ков, 1998, с. 272].
"Распутинщина" захватила в предреволюционные годы многих высших иерархов. В конце царствования Николая II Синодом фактически руководили Г. Распутин и императрица Александра Федоровна. 16 февраля 1916 года французский посол в Пе тербурге М. Палеолог занес в дневник: «Распутинская клика в Синоде ликует ввиду растущего расположения императрицы к Штюрмеру и доверия, оказываемого ему Николаем. Митрополит Питирим и архиереи Варнава и Исидор уже чувствуют себя главами церковной иерархии; они говорят о предстоящей радикальной чистке высше го духовенства; это означает изгнание всех игуменов и архимандритов, которые еще не преклонились перед покровским эротоманом-мистиком и считают его антихрис том. Несколько дней, как по рукам ходят списки расстригаемых и увольняемых и даже списки намеченных к ссылке в те дальние сибирские монастыри, откуда нет возвра та... Отставной министр А.В. Кривошеий говорил мне вчера с отчаянием и отвраще нием: "Никогда не падал Синод так низко... Если кто-нибудь хотел бы уничтожить в народе всякое уважение к религии, всякую веру, он лучше не мог бы сделать... Что вскоре останется от Православной Церкви? Когда царизм, почуяв опасность, захо чет на нее опереться, вместо Церкви окажется пустое место (курсив мой. -Л.А.)... Право, я сам порой начинаю верить, что Распутин - антихрист"» [Палеолог, 1991, с. 26-27]. Последний протопресвитер армии и флота о. Г. Шавельский свиде тельствовал, что митрополит Петербургский Питирим "держался Распутина; пе чального же будущего и для России, и для себя от этой истории он не подозревал" [Егоров, 1998, с. 571.
Некоторые иерархи церкви, осознавая кризис, пытались переломить ставшие очевидными негативные тенденции. Группа во главе с митрополитом Санкт-Петер бургским Антонием выдвинула проект преобразований. 17 марта 1905 года в "Цер ковном вестнике" появилась записка группы 32 столичных священников, где говори лось, что "только свободно самоуправляющаяся Церковь может обладать голосом, от которого горели бы сердца человеческие. Что же будет, если свободою религиоз ной жизни, исповедания и проповедования своей правды будут пользоваться все ви ды большего или меньшего религиозного заблуждения, все религиозные общества и союзы - и только Православная Церковь, хранительница подлинной Христовой ис тины, одна будет оставаться лишенною равной и одинаковой с ним свободы? [Оль-денбург, 1992, с. 255J.
22 марта 1905 года Синод единогласно высказался за восстановление патриарше ства и созыв в Москве Всероссийского собора для выборов патриарха. Синод дол жен был стать совещательным органом при патриархе, каковым предполагалось из брать митрополита Антония (позже он заявит черносотенцам, что не сочувствует
94
программе правых партий и считает их террористами, выразив, тем самым, свое от ношение к о. Иоанну Кронштадтскому, вступившему в ряды Союза русского народа) [Политическая... 1993, с. 342].
Однако Николай II наложил на доклад Синода следующую резолюцию: "Признаю невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время столь великое де ло, требующее и спокойствия и обдуманности, каковое созвание Поместного Собо ра представляю себе, когда наступит благоприятное для сего время, по древним при мерам православных императоров (курсив мой. -Л.Л.), дать сему делу движение и созвать Собор Всероссийской Церкви для канонического обсуждения предметов ве ры и церковного управления" [Политическая... 1993, с. 255-256].
В царствование Николая II "благоприятное" время так и не наступило, и он, как "наместник Христа", не склонен был уступать религиозную власть патриарху. Сино ду отказали, и тот более не настаивал, поскольку в России никакие силы - ни левые, ни правые - не были заинтересованы в восстановлении патриаршества. Попытка от дельных представителей церковной иерархии начать реформирование церкви про валилась. В то же время в недрах самой православной церкви возникло движение "обновленцев", образовавшееся осенью 1905 года на базе "группы 32-х" - Союз рев нителей церковного благочестия [Русское Православие... 1989, с. 388].
Неудовлетворенность официальным православием породила и феномен "нового религиозного сознания", представленного концепциями Д. Мережковского, В. Роза нова, Н. Минского, Н. Бердяева. Истоки неохристианства крылись в неприятии и критике официальной православной церкви, "исторического христианства" и "ста рого религиозного сознания". В центр "нового религиозного сознания" была постав лена человеческая личность, пытающаяся раскрыть тайну своей религиозной судьбы [Элбакян, 1996, с. 313]. Однако эти идеи "богоискательства" не получили распростра нения за пределами узкого круга либерально-религиозной интеллигенции. Леворади кальная интеллигенция была охвачена процессом дехристианизации.
Накануне войны и революции
Накануне Первой мировой войны на страницах прессы стали появляться статьи, в которых дехристианизация населения подавалась как очевидный факт. Так, "Рус ское богатство" опубликовало в 1912 году художественный очерк с весьма характер ным названием "Без огня", где один из главных героев - сельский священник о. Ми хаил следующим образом описывал религиозную ситуацию в стране: "Никогда не было такого ужасающе спокойного, молчаливого отпадения от Церкви, как ныне. Точно дух жизни угас в Церкви. Повторяю: не одна интеллигенция ушла - народ ушел... надо в этом сознаться, - я, ведь, два года был сельским священником" [Рус ское... 1912, с. 172]. Обер-прокурор Синода в отчете за 1911-1912 годы подтверждал тенденцию нарастания процесса дехристианизации: "Как черная туча, надвигается на родную нашу Церковь и силится затмить ея вековечную истину неверие. Разлива ясь широкою волною в интеллигентских кругах, оно проникает и в народные массы. Наряду с неверием под вековечные устои Церкви подкапывается социализм, отри цающий Бога и Церковь, вместо благ небесных сулящий земныя. Везде, где успела сложиться крупная промышленность, социализм пленяет себе в послушание множе ство трудящихся. Не ограничиваясь классом фабричных рабочих, социалисты стре мятся оторвать от Церкви и крестьянство. Борьба против вечного и идеального за временное и материальное ведется всюду планомерно, с напряжением всех сил, - и эта цель в некоторой степени уже достигается" [Всеподданнейший... 1913, с. 152].
Тем самым отпадение от православия связывалось, в первую очередь, с социаль ным протестом против существующего строя. Зафиксированный в отчете обер-про курора факт отпадения от церкви фабрично-заводских рабочих важен. Однако эта категория составляла всего 2% от общей численности населения. Учитывая его со циальный состав, решающим представляется отношение к государственной религии
95
подавляющего большинства -- сельских жителей, составлявших 85% населения. Для продолжения анализа важно констатировать и тот факт, что к 1917 году в европей ской части России 28,7% крестьянских хозяйств были безлошадными, а 47,6% имели по одной лошади, т.е. 76,3% хозяйств относились к бедняцким и едва сводили концы с концами [Егоров, 1998. с. 35].
Екатеринославский епископ Агапит, характеризуя православное сельское населе ние своей епархии по состоянию на 1911-1912 годы, выделял три группы. К первой, очень малочисленной категории "принадлежат люди русско-православного миро воззрения и старинного домостроевского уклада жизни". Они соблюдают все посты, праздники и обряды и почитают духовенство. Проповедей "на современные вопросы и темы они не уважают", т.е. не критикуют социальный строй.
Вторая категория - самая большая по численности. Все свои религиозно-церков ные обязанности эти люди отправляют без увлечения, как-то холодно, равнодушно, исполняют только потому, что так нужно и так делают соседи и чтобы не навлечь на себя нарекания начальства. "С утра до вечера и в будни, и в праздники, они всегда в труде, в хлопотах, в суете и заботе... К духовенству относятся почтительно, но официально. Частых и близких встреч с духовными обыкновенно стараются избе гать и являются к священнику только по неотложной и крайней нужде". Эта группа сельских прихожан, согласно характеристике Агапита, воспринимает религию ис ключительно в культовой форме. При этом даже обряды совершаются ими не по внутренним религиозным убеждениям, а в силу привычки и боязни мер внешнего принуждения. Эта самая массовая по численности группа населения не чувствует не обходимости в православии в своей повседневной жизни.
И, наконец, третья категория - в большинстве своем молодое поколение - совер шенно индифферентна к религии: «Не хочет верить ничему святому, духовному, вечному, считая все это "выдумкою попов" и правительства, ради корыстных целей и порабощения простого темного народа. Над духовенством смеются и издеваются, при встрече с ним демонстративно не желают поклониться и вообще стараются дер жать себя вызывающе... Мечтают о новой революции... По их вине с обществом, как целым, в настоящее время положительно нельзя иметь никакого дела. По их на стояниям общества отказывают храмам и в найме сторожей, и в отоплении, и в не обходимых ремонтах храмов и церковных школ. Никакая просьба или заявление священника, по их вине, не проходит теперь на общественных сходах» [Всеподдан нейший... 1913, с. 153-157].
Если резюмировать Агапита, то вторая и третья группы охвачены процессом дех-ристианизации. Вторая - исподволь, а третья - не таясь демонстрирует отпадение от православной церкви, которое мотивируется исключительно социальными причина ми. При этом вторая группа поддерживает третью практически открыто, в резуль тате чего "с обществом как целым уже нельзя иметь дело". Следовательно, вторая группа разделяет и мировоззренческую мотивацию поведения "молодежи". Основ ной лейтмотив индифферентного отношения к религии назван Агапитом предельно четко - это протест "против порабощения". Учитывая, что около 80% крестьян ских семей в европейской части России были бедняцкими, то протест "против пора бощения" имел веское основание. Очевидно, что для этих двух категорий дехристиа-низация не являлась следствием секуляризации. Отпад от веры в данном случае не был связан с ослаблением ориентации сознания сельского населения на сверхъесте ственное, а был детерминирован протестом против социального строя.
Обер-прокурор Синода констатировал, что описанное Екатеринославским епис копом положение дел "имеет не местный лишь характер, а обнаруживается, к сожа лению, повсеместно" [Всеподданнейший... 1933, с. 157]. Однако царское правитель ство предпочло не реагировать на очевидные признаки кризиса. Возобладало мне ние, сформулированное епископом Антонием Волынским: "Будем же, братие, хвалиться Христом, а духом века сего пренебрегать" [Прибавления... 1905, с. 1077].
96
Переломным этапом в процессе дехристианизации стала Первая мировая война, когда "вторая категория", согласно классификации Екатеринославского епископа, открыто присоединилась к "третьей категории". Приблизительно на рубеже 1915-1916 годов в донесениях и отчетах духовенства начали преобладать панические наст роения. В подобном духе выдержана записка думского духовенства обер-прокурору Святейшего синода А. Самарину: "Не только в образованных слоях, но и в сфере простого народа, искони бывшего верным началам Православия и церковности, за мечается ныне охлаждение к Церкви, оскудение религиозного духа... Авторитет ду ховных пастырей... падает все больше и больше, так что даже самые лучшие, самые энергичные из них иногда в бессилии и как бы в отчаянии опускают руки... Народ все больше и больше удаляется от храма" [Записка... 1916, с. 3, 7]. Стоит заметить, что в 1915 году было построено 425 новых церквей, а всего их существовало около 46,5 тыс. [Обзор... 1917, с. 43].
В подавляющем большинстве отчетов епископов о состоянии благочестия в епар хиях в 1916 году указывалось, что "среди прихожан увеличивается число лиц, которые только по имени носят название христиан... редко или совсем не посещают храмы, по несколько лет не причащаются... подчас насмехаются над церковными установления ми". Сибирский епископ Вениамин доносил: "Религиозный индифферентизм отзыва ется на всей жизни народной и в будущем, сохрани Бог, может повести к серьезным осложнениям. Конечно, это явление началось давно, но в 1916 году почему-то оно особенно ярко обнаружилось". Архиепископ Нижегородский и Арзамасский Иоаким писал: "Замечается в народе, особенно среди мужского населения, упадок веры, раз вивается опасное состояние духа - религиозный индифферентизм". Он же доносил, что в 1916 году отдельные местности епархии дали 83% православных, не явившихся на исповедь и причастие [Емелях, 1972, с. 47-49]. Подобные тенденции наблюдались, например, в Московской, Архангельской, Вятской епархиях. Так, в Московской епар хии в 1916 году "по нерадению" не явилось на исповедь 8,9 тыс. мужчин и 4,7 тыс. жен щин, из них 8,5 тыс. крестьян и 4,4 тыс. крестьянок. В Архангельской епархии не было на исповеди "по опущению" 24,7 тыс. мужчин и 19,7 тыс. женщин, в Вятской епархии, соответственно, не было на исповеди "по опущению" крестьян: 18,8 тыс. мужчин и 14,4 тыс. женщин [Емелях, 1972, с. 47].
В отчетах указываются и причины подобного положения дел. Это прежде всего протест против социального строя. В отчете Тверской епархии говорится: "Простой народ всю свою желчь, обиду, озлобление, накопившееся веками под гнетом нужды, лишений и всяческой неправды, изливает на того, что первый перед глазами, кто осо бенно часто мозолит ему глаза и надоедает своим попрошайничеством. Не столько со знавая, сколько чувствуя, ощущая тяжесть своего положения, крестьянство, по неспо собности видеть глубочайшие причины его, останавливает свой взор, свое внимание на ближайшей, каковой как раз оказывается духовенство" [Емелях, 1972, с. 49-50].
Ускорение процесса отпадения от церкви в 1916 году среди сельского населе ния совпадает с резким ростом крестьянских волнений по экономическим моти вам. В 1916 году официально было зафиксировано 294 случая крестьянских вол нений, 91 раз вводились в деревни для усмирения отряды стражников и воинские команды [Крестьянское... 1965, с. 513-514].
Мощным фактором, способствовавшим дехристианизации, была затяжная вой на - огромные потери на фронтах, слабая социальная защищенность вдов и сирот. Процесс дехристианизации явственно начал проявляться и в армии. Архиепископ Симбирский и Сызранский уведомлял, что "замечено и еще одно новое явление - это настроение некоторых наших воинов, являющихся домой в отпуск по разным причи нам. Дома ведут себя дерзко, вызывающе, с грубой критикой начальства". В отчете Вологодской епархии значилось: "Побывши на войне, некоторые солдаты являются на родину совершенно холодными к Церкви, не питают уважения к своему приходско му священнику, а относятся к нему скорее скептически" [Емелях, 1972, с. 56].
4 ОНС, № 1 97
Революция и становление квазирелигиозности
Февральская революция "легализовала" процесс дехристианизации. Крах само державия стал и крахом государственной религии, поскольку прежний социальный строй оказался нерасторжимо связанным в народном сознании с православием. Многовековой союз трона и алтаря привел к тому, что в массовом сознании право славие переродилось в "цареславие", что отмечалось даже в выступлениях на Поме стном соборе Российской православной церкви в 1918 году [Деяния... 1918, с. 351].
В апреле 1917 году на Марсовом поле в Петрограде состоялись похороны "мучени ков свободы", павших в революционные дни. Провожающих было около 900 тыс. че ловек. «Великий национальный акт свершился без участия Церкви. Ни одного свя щенника, ни одной иконы, ни одной молитвы, ни одного креста! Одна только песня: рабочая "Марсельеза"... Всего несколько дней тому назад эти тысячи крестьян, сол дат, рабочих, которых я вижу проходящими теперь передо мной, не могли пройти ми мо малейшей иконы на улице без того, чтобы не остановиться, не снять фуражки и не осенить груди широким крестным знаменем. А какой контраст сегодня?» - писал по раженный происходящим посол Франции Палеолог [Палеолог, 1991, с. 292].
Сходная ситуация сложилась и в крестьянской по своему составу армии. В "Очер ках русской смуты" генерал А. Деникин писал: "Голос пастырей с первых же дней революции замолк, и всякое участие их в жизни войск прекратилось. Мне невольно приходит на память один эпизод, весьма характерный для тогдашнего настроения военный среды. Один из полков 4-й стрелковой дивизии искусно, любовно, с боль шим старанием построил возле позиций походную церковь. Первые недели револю ции... Демагог-поручик решил, что его рота размещена скверно, а храм - это пред рассудок. Поставил самовольно в нем роту, а в алтаре вырыл ровик для... Я не удив ляюсь, что в полку нашелся негодяй-офицер, что начальство было терроризировано и молчало. Но почему 2-3 тысячи русских православных людей, воспитанных в мис тических формах культа, равнодушно отнеслись к такому осквернению и поруганию святыни?" [Деникин, 1990, с. 123]. Священник 113-й бригады государственного опол чения уведомлял весной 1917 года Синод: "В марте вход священнику с беседами в ро ты стал невозможен, оставалось только молиться в храме. Богомольцев вместо 200-400 человек стало 3-10 человек. Не редкость при случайной встрече были насмешки и хулы по адресу священника и офицера" [Емелях, 1972, с. 66]. В этом донесении от четливо видно, что отпадение от культа произошло именно в его обрядовой сторо не, при этом священнослужитель в солдатском сознании являлся, подобно офице рам, представителем враждебного социального класса. В появившейся тогда "Дек ларации прав солдата" посещение богослужения в храме и казарме было признано необязательным.
Массовое отпадение от веры с первых дней революционных событий 1917 года привело к тому, что образовавшийся вакуум был заполнен коммунистической идео логией - своеобразной формой квазирелигиозности со всеми внешними признаками религии, кроме веры в Бога как в сверхъестественную силу и сущность. Успеху ком мунизма как квазирелигии способствовал процесс дехристианизации, который у большинства населения не был связан с отказом от ориентации на сверхъестествен ное на уровне сознания.
Вместе с тем, среди интеллигенции процесс дехристианизации оказался следстви ем именно отказа на уровне сознания от ориентации на сверхъестественное, т.е. следствием секуляризации. Однако секуляризованное сознание не могло подавить глубинные религиозно ориентированные ментальные структуры. В этом новая ком мунистическая квазирелигия также обрела почву для развития.
Большевики грезили воображаемым будущим - коммунизмом и созданием нового совершенного "сверхчеловека". Настоящее и прошедшее отрицалось во имя утопи ческого "завтра". Советская власть придала мировоззренческую законченность ква зирелигиозному культу, который начал складываться в России с 60-х годов ХТХ ве-
98
ка. Образ В. Ленина еще при жизни пролетарского вождя стал обретать признаки сверхчеловека - божества с типичными чертами цикличности: мессианская цель -страдание за народ - победа, которая сформирует новую общность. Был создан ква зирелигиозный культ Ленина, И. Сталин по "должности" унаследовал сакральную природу Ленина как своего первообраза, согласно формуле: "Сталин-Ленин сего дня" (см. также [Коваль, 1997]).
Эта формула явилась коммунистической интерпретацией базовой христианской оп позиции "образ-первообраз", когда православный царь воспринимался как образ сво его небесного первообраза Иисуса Христа. Иоанн Кронштадтский проповедовал, что "царь самодержавно правит народом, как образ Царя Царей" [Отец... 1909, с. 92]. Христианская оппозиция "образ-первообраз", имевшая своей базой неоплатоничес кую онтологию бытия, возродилась в квазирелигиозном культе Ленина-Сталина. В рамках квазирелигиозной коммунистической идеологии провозглашалась новая мораль, новые культовые обряды - октябрины вместо крестин и т.д. Была сфор мулирована и новая мессианская идея, которая воплощалась через Третий Интер национал.
ф >? Ф
Возникновение коммунистической квазирелигиозности в России в начале XX ве ка нерасторжимо связано с особенностями процесса дехристианизации и секуляриза ции. Массовое отпадение от православия у значительной доли населения не было следствием секуляризации сознания, которое по-прежнему ориентировалось на сверхъестественное. При дехристианизации как следствии секуляризации глубин ные ментальные структуры оставались религиозно направленными. В этом контек сте встает вопрос о самой сущности секуляризации. Хотя мы и наблюдаем феномен секуляризации общественных структур, но при этом не можем говорить о секуляр-ном индивидууме как таковом, поскольку он имеет двойственную природу: секуляр-ное сознание соседствует с религиозно ориентированным подсознанием.
Именно несекулярное сознание большинства дехристианизированного населения и религиозно ориентированное подсознание дехристианизированного секулярного меньшинства определило возникновение и развитие коммунистической квазирели гиозности в Советской России.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Безансон А. Интеллектуальные истоки ленинизма. М., 1998.
Бычков С. Русская Церковь и императорская власть. М., 1998.
Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1911-1912 гг. СПб., 1913.
Декабристы в воспоминаниях современников. М., 1998.
Деникин А.И. Очерки русской смуты // Вопросы истории. 1990. № 3.
Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви. М.-Пг., Кн. II. Вып. 2.
Дунаев ММ. Православие и русская литература. В 5 ч. М., 1997.
Егоров В.К. Многоликая Россия: XX век. М., 1998.
ЕмеляхЛ.И. Крестьяне и церковь накануне Октября. Л., 1972.
Жевахов Н.Д. Воспоминания товарища обер-прокурора св. Синода. В 2 т. Т. 1. Мюнхен. 1923.
Записка думского духовенства, поданная в августе 1915 г. обер-прокурору Св. Синода А.Д. Самарину. Пг., 1916.
Коваль Т.Б. У развалин Вавилона // Мир России. 1997. № 4.
Крестьянское движение в России в годы Первой мировой войны. Июль 1914 г. - февраль 1917 г. М., 1965.
Обзор деятельности ведомства православного исповедания за 1915 г. Пг., 1917.
Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. М., 1992.
Отец Иоанн Кронштадтский. СПб., 1909.
4* 99