Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
4. Брежневская конституция и другие вопросы брежневской эпохи.
4. Брежневская конституция
На XXII съезде партии Хрущев заявил о необходимости подготовить новую конституцию, которая отразила бы переход страны к коммунизму и создание в СССР «общенародного го сударства». В 1962 г. была создана Конституционная комиссия, однако понадобилось 15 лет, чтобы выработать новую консти туцию, хотя ее основное содержание было взято из конститу ции 1936 г. Между тем советские руководители успели отка заться от мифа о скором переходе к коммунизму и отмирании государства, введя новое понятие «развитого социализма», от сутствовавшее в произведениях классиков марксизма-лени низма.
Это новое понятие позволяло уменьшить разрыв между тео рией и жизнью, объясняло необходимость экономической ре формы, которая могла помочь «незамедлительно» восполнить постоянно возникающие в стране дефициты, и отодвигало в да лекое будущее идею отмирания государства. Немало внимания было уделено восстановлению строгих норм законности, повы шению сплоченности граждан, призываемых «активно вклю читься» в управление общественными делами «общенародного государства» (представлявшего все признанные социальные слои — рабочих, крестьян-колхозников и интеллигенцию, под которой подразумевались все лица, получившие высшее обра зование и не занятые физическим трудом), а также возраста нию роли «общественных организаций». При этом определение «социалистический», всегда стоявшее рядом с «законностью» и «демократией», недвусмысленно указывало, что речь вовсе не идет о правовом государстве в западном смысле слова, то есть государстве, основанном на приоритете прав личности.
Конституция 1977 г. более решительно по сравнению с предыдущими утверждала ведущую роль Коммунистической партии. Она и формально узаконивала КПСС как руководящую и направляющую силу советского общества, ядро его политиче ской системы, государственных и общественных организаций.
В то же время, подчеркивая важность участия общества и утверждая принцип коммунистического самоуправления по средством развития подлинной демократии («трудовые коллек тивы участвуют в обсуждении и решении государственных и общественных дел»), Конституция признавала возрастание роли общественных организаций. Существование общественных ор ганизаций и увеличение числа микроочагов самоуправления, способных «действовать, властвовать и осуществлять внутрен ний обмен» между соответствующими организациями (М.Фер-ро),— таковы главные особенности социальной жизни «бреж-невского периода». 444
Естественно, эти явления не должны рассматриваться в от рыве от таких специфических тенденций жизни общества, как быстрая урбанизация и повыыыниы ыыщыыоыыбыызыыаыелыыогы ыыоыыяыыаыелыыия выыты гыыыыыВыыаысматриваемый период само управление проникло во многие области советской жизни: ме стную жизнь и городское управление (в 1980 г. в Советы всех уровней было избрано 2270 тыс. лиц, которые теперь называ лись «народными депутатами» — в соответствии с представле нием об «общенародном государстве», которое заменило собой «диктатуру пролетариаяаяя.яяряяеяяесли власть местных Сове тов и была ограниченной, то контроль центральных органов за сотнями советов, возникших в поселках вокруг городов или на периферии (особенно в Сибири), зачастую был вовсе символи ческим.
Число общественных организаций возросло и в других сфе рах, на первый взгляд далеких от политики: в культурной жиз ни, в спортивном движении и т.д. Часто опираясь именно на них, и расцвели в период «перестройки» и «гласности» тысячи «неформальных объединений». Центральные власти поощряли, наконец, «народный контроль» граждан над предприятиями и административными органами. Для этого была создана обшир ная сеть (около 250 тыс.) комитетов народного контроля) в ко торые входили, с одной стороны, трудящиеся-коммунисты, с другой у все желающие, не обязательно члены КПСС, но про шедшие отбор в парторганизациях. Эта параллельная структура, воскрешавшая в памяти «рабоче-крестьянскую инспекцию», со зданную Лениным и упраздненную в 1934 г. Сталиным, в ско ром времени охватила всю страну: Комитет народного контро ля, тесно сотрудничавший с Советами, превратился в настоя щую армию контроля, в которой участвовал каждый шестой взрослый человек. Какой бы формальной она ни быыаыыытыыытыыыыыыыыыыыыыыыыыы ыыыыылыыыыыыыыыыыыыыыыьыыыыыыыыыыыыв жизни общества, все больше привлекая людей, получивших об разование.
Эта институционализация общественной жизни, закреплен ная Конституцией 1977 г., но возникшая значительно раньше — будь то реальный рост политического влияния граждан или просто одна из уловок режима,— несомненно, находилась в прямой связи с неожиданным всплеском спонтанной обще ственной активности, характерной для данного периода.
5. Консервативные тенденции и провал попыток реформ
Стабильная и спаянная правящая верхушка, к тому же бьк> тро дряхлевшая "• своего рода «олигархия слабоумных стари ков», — удерживала власть, как было уже показано, благодаря 445
согласию в главном: стремлении институционализировать вла стные отношения, защитить интересы бюрократических струк тур и сохранить коллективное руководство, сосредоточенное в окружении одного человека-символа. Немалую роль в этом иг рал непрерывный и все парализующий компромисс между трудносочетаемыми общими установками и столь же противо речивой практикой как в центре, так и на местах. Политиче ский консерватизм или экономическая реформа, стабильность кадров или выдвижение новых поколений функционеров, лич ная преданность или компетентность, жесткое администрирова ние или допущение элементов рынка, приоритет тяжелой и оборонной промышленности или легкой, «партийность» или технократические ценности, руководящая роль партии или ак тивность «масс» в общественных организациях, более или ме нее надежно контролируемых,— все эти фундаментальные про блемы, решение которых предполагало выбор, никогда не дово дились до конца из-за боязни нарушить консенсус, коснувшись сути вещей.
Такой подход к делу приводил к торможению, а затем и провалу многих попыток реформ, проистекавших из желания решить проблемы, не затрагивая причин их возникновения: централизации, бюрократизма органов управления, утвердив шегося еще в 30-е гг. волюнтаризма.
В то же время более пристальный анализ показывает оче видный рост «консервативных» и «консервирующих» тенден ций. Несомненно, в 1972—1976 гг. произошел переход от «про свещенного консерватизма» к «судорожному», по выражению Ж.Сапира. Действительно, именно в период с конца 1972 до конца 1973 г. защищаемые Брежневым приоритеты в экономи ке — тяжелая промышленность, оборона, сельское хозяйство, освоение Сибири — окончательно взяли верх над тенденциями 1965—1972 гг., когда под влиянием Косыгина особое внимание уделялось развитию легкой промышленности. Мало-помалу ре чи технократов и реформаторов, выступавших под знаменами «научно-технической революции», сменились речами, пропи танными «партийностью» и военно-патриотическим духом, тре бовавшими от трудящихся мобилизовать все силы, повысить активность, усилить контроль, укреплять трудовую дисциплину и патриотизм, возрождать стахановское движение и в то же время содержавшими почти неприкрытые угрозы в адрес «ви новных в расхлябанности». Эти безусловно реакционные по своей сути выступления открыто звали к мифическому прошло му. Одобренный в феврале 1976 г. XXV съездом КПСС десятый пятилетний план (1976—1980 гг.), несмотря на проявившуюся в некоторых высказываниях Косыгина оппозицию, утвердил на чавшийся в конце 1972 г. поворот. Основные усилия направля-446
лись на развитие оборонной промышленности, энергетики, сельского хозяйства и Сибири. Первоочередной задачей стало, учитывая благоприятную конъюнктуру, сложившуюся в миро вом производстве энергоносителей, как можно быстрее и в воз можно большем объеме найти излишки энергоносителей и экс портируемого сырья и тем самым снять необходимость реформ, направленных на повышение качества продукции и интенси фикацию производства. За счет этого страна смогла, используя начавшиеся в 1972—1973 гг. разрядку напряженности и потеп ление в международных отношениях, широко ввозить произво димые на Западе машины (действительно, с 1972 по 1976 г. им порт западного оборудования вырос в четыре раза). Массовая закупка иностранной техники для повышения эффективности производства рассматривалась руководством страны как альтер натива действительной реформе и изменениям в общественных отношениях. Крупные инвестиции в сельское хозяйство, запуск инфляционных процессов в сочетании с новой административ ной централизацией экономики, с усилением контроля стали той «легкой дорожкой», по которой пошла дряхлеющая правя щая верхушка, отказавшись, а вернее, оказавшись неспособной решить проблемы структурной перестройки экономики, а так же из боязни нарушить баланс сил бюрократических структур.
В этих условиях беспрерывно выхолащиваемая реформа не могла не принять чисто косметический характер. Именно та ким было создание новых структур («промышленных», «произ водственных», «научно-производственных» объединений, «тер риториальных производственных комплексов») в безуспешном стремлении рационализировать управление предприятиями — очень разбросанными, плохо координируемыми и целиком за висящими от неэффективных вертикальных структур. Не при несли желаемых результатов и попытки сбалансировать нерав номерность экономического развития, зачастую определявшую ся внешними обстоятельствами, такими, как срывы поставок или аномалии в оптовых ценах. Тем не менее ни установление цен, ни общее руководство производством, ни сбыт продукции не были предоставлены самим предприятиям. Наоборот, вы шедшее в июле 1979 г. постановление ЦК КПСС и Совмина СССР только усилило опеку со стороны центральных органов. «Дух 1965 года» был уже забыт, даже если новый документ и рассматривался как «уточнение» принятой в 1965 г. программы.
Уже само название («Об улучшении планирования и усиле нии воздействия хозяйственного механизма на повышение эф фективности производства и качества работы») постановления свидетельствовало о том тупике, в который зашла «реформа» к концу 70-х гг., так и не принеся ожидавшихся результатов: улучшения качества продукции, роста рентабельности, всена-447
родного движения за экономию и бережливость, повышения производительности труда, более рационального использования производственных мощностей.
«Грандиозные» новации, преподнесенные в постановлении как «основополагающие», состояли в введении новых нормати вов, которыми теперь должны были руководствоваться пред приятия. Речь шла о выходящем за разумные рамки проекте глобальной стандартификации управления предприятиями, ко торый должен был позволить вместить всю производственную, коммерческую и финансовую их деятельность в систему строго определенных нормативов и правил. Реализация постановления предполагала установление и последующий контроль за соблю дением огромного количества производственных и финансовых нормативов: запасов по видам сырья, использования сырьяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя тыс. видов!), использования обо рудования, расхода энергии и т.д. Особое внимание уделялось главной категории нормативов, относящихся к затратам рабо чей силы, а значит, и заработной платы на единицу продукции и позволявших вычислить коэффициент «нормативно-чистой продукции», заменивший дискредитировавший себя показатель «валовой продукции». Введение нового показателя еще более усложнило установление оптовых цен, назначаемых центром. Отныне на каждый производимый продукт назначалось две це ны: обычная оптовая цена и «нормативная». Эти меры вызвали страшную неразбериху, вылившуюся в общий пересчет всех внутригосударственных рассчетов, длившийся весь 1982 г., но никак не приблизивший решение главных задач: улучшения ру ководства предприятиями и повышения производительности труда.
Сдвиги к лучшему должны были, в принципе, быть достиг нуты благояаяя яяуяяму нововведению постановления от 12 июля 1979 г., заключающемуся в пропаганде и внедрении «бри гадного подряда», названного «методом Злобина» по фамилии строителя, прославившегося благодаря его внедрению. Идея была проста: группа трудящихся брала на себя обязательство выполнить порученную ей работу к определенному числу, как правило, с опережением «нормативно» определенного срока, не допуская брака и увеличения стоимости работ. Работу и ее оп лату бригада распределяла по своему усмотрению. На некото рых предприятиях введение этого метода (впервые применен ного на Щекинском химическом комбинате близ Тулы) повы сило производительность труда, позволило увеличить зарплату и уменьшить текучесть рабочей силы. В высших инстанциях новой форме организации труда придавалось большое значе ние. Это привело к принятию в 1983 г. «Закона о трудовом кол лективе». К концу 1983 г. в стране насчитывалось 1,5 млн. бри-
W
гад, объединивших 17 млн. трудяшихся, однако только 12% из них работали на основе внутреннего самоуправления. Тем не менее оставались две существенные проблемы, ставившие под сомнение успех этого «новшества».:
— нерешительность директоров предприятий при решении вопроса об увольнении высвобожденных рабочих. Отсутствие подробной информации об общей ситуации с рабочей силой (как и прежде набор рабочих чаще всего происходил непосред ственно «у ворот»), тенденция к сокращению ее притока по буждали большую часть директоров предприятий сохранять ре зерв рабочей силы, чтобы справляться с трудностями из-за не ритмичности работы предприятия;
— противоречиччмччдччпччнччпчч ччфччрччцччоччнччйччпччтччтччдчч ччрччшчч ччжную роль в бригадном подряде, и прочно вошедшей в общественную жизнь и сознание людей уравниловкой. Чтобы заработать предполагаемую бригадным подрядом зарплату, требовалось приложить немало усилий, в то время как обычная зарплата шла, так сказать, автоматически. Так стоило ли напрягаться?
Выбор легких решений, предпочтение консервативным ме рам, отказ от радикальных преобразований, торможение, а за тем и провал беспрестанно выхолащиваемой реформы, ни один из вариантов которой никогда не получал единодушной оценки в руководстве партии,— все это обусловило вползание совет ской экономики в кризис, в полной мере проявившийся со второй половины 70-х гг. Он стал несомненным и неопровер жимым фактом, признанным руководителями, пришедшими к власти в 1985 г., важнейшей причиной, вызвавшей необходи мость глубинной «перестройки», провозглашенной новой рево люцией.
II. КРИЗИС «РАЗВИТОГО СОЦИАЛИЗМА»
В конце 50-х гг. Хрущев поставил перед народным хозяйст вом СССР грандиозную задачу: догнать и перегнать американ скую экономику. Сместившая «кукурузника» команда выказала более скромные амбиции: построение коммунизма было ото двинуто на дальние сроки; задачи, поставленные в пятилетних планах периода «развитого социализма», были более реальны ми. В целом они предусматривали поддержание темпов роста промышленного производства на уровне 7—9% в год, не впадая в иллюзии в отношении прироста объемов сельскохозяйствен ной продукции (4% в год). Однако даже эти весьма скромные для советского государства цели не были реализованы: в 1970— 1985 гг. наметилось падение темпов роста как в промышленно-449
ста (с 8,4% во второй половине 60-х гг. до 3,5% в 1981—1985 гг.), так и в сельском хозяйстве (с 4,3 до 1,4%), в производитель-' ности труда (с 6,3 до менее 3%), в объемах капиталовложе ний (с 7,5 до 1,8%). В середине 70-х гг. снижение всех показа телей стало резко расти. По мнению Ж.Сапира, настоящий пе релом в процессах деградации советской промышленности произошел в 1976 г. К попыткам объяснить это явление много численными структурными и конъюнктурными факторами мы еще вернемся. Сейчас отметим только то, что этот кризис раз вивался в новых для страны демографических и социально-эко номических условиях. Начиная со второй половины 70-х гг. экономика действительно исчерпала резервы свободной рабо чей силы. Прирост трудоспособного населения упал приблизи тельно с 2 до 0,25% в год. Таким образом, на рынке труда про изошли изменения, обусловленные, с одной стороны, превра щением СССР в сильно урбанизированную страну, переживав шую уже не относительныыы ыыыыыыыютыыы ыыыыыыыыыыыыыиыыкризис, и, с другой стороны, концом периода строительства ги гантов индустрии. Впервые с начала 30-х гг. промышленность перестала «править бал» в области занятости. С этого момента экономика не могла уже позволить себе, как в 1930—1950 гг., компенсировать численностью рабочей силы недоработки и ошибки сталинских, а позднее хрущевских проектов.
1. Трудности в сельском хозяйстве
Сельское хозяйство оставалось наиболее слабой отраслью в советской экономике. Начиная с 70-х гг. его рост был незначи телен. К тому же в течение пятнадцати лет страна пережила во семь сильнейших неурожаев (1969, 1972, 1974, 1975, 1979, 1980, 1981, 1984 гг.), которые власти пытались оправдать климатиче скими причинами. Безусловно, в результате политики освоения целинных земель большая часть зерновых районов СССР ока залась в зонах, где климатические условия были значительно менее стабильными, чем на Украине или в Среднем и Нижнем Поволжье. Тем не менее климат в районах нового освоения (Казахстан, Западная Сибирь) не был более неустойчив, чем во многих районах Северной Америки, которые давным-давно не испытывали подобных «бедствий». Объяснение происходящего только климатическими условиями не может быть признано со стоятельным. Более убедительными представляются те объясне ния, которые указывают на объемы потерь, вызванных перевоз ками и плохими условияяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя (в 1976—1980 гг. они достигали 13,5% собранного урожая). Эти потери, в Частности, происходили из-за плохой организации 450
труда в отрядах комбайнеров и шоферов, которые направлялись в целинные районы, постоянно страдавшие из-за нехватки ра бочих рук. Хотя в начале 80-х гг. на уборку урожая привлека лось более 20% активного населения, тем не менее попытки ад министративными методами форсировать развитие сельского хозяйства в малонаселенных районах могли привести только к серьезным проблемам в отношении как трудовых, так и мате риально-технических ресурсов. В сложившихся условиях прави тельству пришлось прибегнуть к массовому ввозу (главным об разом из Северной Америки) зерновых, в 1979—1984 гг. дости гавшему в среднем около 40 млн. т в год.
Немаловажно, что эти проблемы встали во весь рост начи ная со второй половины 60-х гг.— именно в тот период, когда правительство осуществило масштабные инвестиции в сельское хозяйство. Как пишет об этом А.Ноув, «в противовес тем вре менам, когда сельское хозяйство эксплуатировалось в интересах промышленности, при Брежневе оно стало тяжелым бременем для всей экономики».
Банкротство сельскохозяйственной программы Хрущева по ставило новое руководство страны с самого начала его правле ния перед необходимостью пересмотра аграрной политики. Первые предпринятые в этой области шаги были многообеща ющими.
В марте 1965 г. был ослаблен контроль над колхозами, до которых теперь доводился рассчитанный на пять лет план про дажи продукции по стабильным ценам. Сверхплановый продукт мог сдаваться в государственные приемные пункты по повы шенным (не менее чем на 50%) ценам. Кроме того, цены на сельскохозяйственную продукцию были подняты в среднем на 20% в 1965 г., затем на 25 в 1970, на 12 в 1979 и на 16% в 1984 г. Этот весьма значительный рост цен оказался все же недоста точным, чтобы обеспечить самофинансирование колхозов, так как цены на сельскохозяйственные машины ыыуыыбрыниы ыысыы ыыеыыысырыы ыыны пыырыыаыысыысыысыыиыыиыыОыыата колхозни ков по трудодням была заменена помесячной зарплатой, являв шейся авансом в счет будущих колхозных доходов. Колхозники получили право на пенсию, социальное страхование и, нако нец, на гражданский паспорт. Эти меры, положившие конец той юридической дискриминации, которая начиная с 30-х гг. держала колхозников в положении «граждан второго сорта», не смогли, однако, остановить все более массовое бегство населе ния из сельской местности. В таких регионах, как северо-вос ток России, этот исход имел для коллективных хозяйств без преувеличения катастрофические последствия.
Как уже отмечалось выше, Брежнев был активным побор ником политики крупных капиталовложений в аграрный сек-451
тор, которые превысили пятую часть всех инвестиций. В ре зультате в этом отношении сельское хозяйство впервые заняло почетное место в ряду приоритетных отраслей народного хо зяйства, обогнав даже легкую промышленность. Вместе с тем, несмотря на значительные финансовые затраты, результаты оказались гораздо скромнее, чем ожидалось. Тогда правительст во решило заняться самой структурой сельского хозяйства, и в первую очередь ключевым вопросом «личных подсобных хо зяйств». Были сняты некоторые ограничения по хозяйствова нию на приусадебных участках; в 1977 г., а затем в 1981 г. был принят ряд мер в поддержку частного сектора, доля которого в общем объеме сельскохозяйственного производства оставалась значительной: от 25 до 30% мяса, молока, яиц, шерсти. Вдвое была увеличена земельная площадь приусадебного участка, сняты ограничения на поголовье домашнего скота, колхозни кам было разрешено брать кредиты для обустройства своих хо зяйств и т.д. Тем не менее новая политика центра не могла пе реломить негативные тенденции в развитии этой отрасли до тех пор, пока в государстве господствовал принцип коллективного хозяйства, нацеленного не на обеспечение развития производ ства, а на изъяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяна многочисленные призывы цент ра, чинить препятствия индивидуальному хозяйству, рассчиты вая таким образом принудить колхозников больше работать на колхозных землях. Частный сектор и коллективное хозяйство оставались абсолютно несовместимыми.
В надежде повысить эффективность сельского хозяйства правительство прибегло к многочисленным реформам, направ ленным на реорганизацию управления колхозным производст вом, ччччччччччччччччччччччччччччччччч сельского хозяйства с комплексом отраслей по производству продуктов питания. Сближение сельского хозяйства с пищевой промышленностью должно было исправить одну из самых грубых ошибок систе мы, установленной Сталиным в 30-х гг. В тот период, когда сельскохозяйственный труд стал практически бесплатным, кре стьянам была запрещена любая деятельность, связанная с пере работкой сельхозпродуктов, а соответствующие предприятия строились в больших городах, вдали от места их производства, поэтому скоропортящиеся продукты оставались на местах, а другие — в значительной части пропадали на складах или при перевозках. Начиная с 1977—1978 гг. в стране стали создаваться «производственные объединения», призванные повысить спе циализацию в производстве и увеличить переработку сельхоз продуктов. Они объединяли колхозы, совхозы, предприятия пи щевой промышленности и, по возможности, научно-исследова--52
тельские лаборатории. В 1982 г. плачевное положение в аграр ном секторе привело к более радикальным мерам, среди кото рых важнейшим представлялось создание агропромышленных комплексов (АПК). Совхозы, колхозы, машиностроительные и химические производства, работающие для нужд сельского хо зяйства, предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья, расположенные на одной территории, были объединены в региональные АПК. Эта реорганизация должна была наконец обеспечить интеграцию сельского хозяйства в самом широком смысле слова и покончить с безответственностью, в которой работники сельского хозяйства часто и справедливо обвиняли организации, призванные их обслуживать. Однако за все годы своего существования АПК так себя и не оправдали, оставшись прежде всего административным объединением и не став жиз неспособным экономическим организмом.
Как и в промышленности, основным результатом «рефор мы» стало возникновение новых административных структур с риском еще более утяжелить бюрократическое управление сель ским хозяйством. Чтобы уменьшить эту опасность и в надежде заинтересовать колхозников в их труде поощрялось создание бригад, работающих на коллективном договоре. Члены бригад несли ответственность за все сельскохозяйственные культуры, выращиваемые на отведенных участках, а их труд оплачивался по достигнутым результатам.
Бригадный метод, который не нес в себе ничего революци онного, встретил оппозицию со стороны многих руководящих работников АПК на местах, обеспокоенных возрождением внутри колхозного строя якобы «семейных» хозяйств, посколь ку большинство членов бригад находились между собой в род ственных отношениях.
Это сопротивление на местах отчетливо выявило прочность умонастроений, укоренившихся в период насильственной кол лективизации деревни. Со своей стороны колхозники также были научены не доверять государству, которое грабило и об манывало их. Само существование коллективного хозяйствова ния, силой насажденного в 30-х гг. и затем поддерживаемого соответствующей системой общественно-экономического конт роля, ставило препятствия повышению эффективности сель скохозяйственного производства уже в психологии и образе по ведения как крестьян, так и их руководителей.
Брежневская стратегия, консервирующая прежние структу ры путем значительных финансовых инъекций в сельское хо зяйство, не смогла решить его глубинной проблемы: отчужде ния крестьянина от земли. Аграрная политика рассматриваемо го периода способствовала лишь росту затрат и расточительства. Если после смерти Сталина сельское хозяйство в СССР было 453
в плохом состоянии, но затраты на него были минимальными то после смерти Брежнева сельское хозяйство оставалось таким же слабым, но обществу приходилось тратшъ на него огромные капиталовложения.
2. Кризис организации труда
Такой же отказ от решения структурных проблем в про мышленности сыграл решающую роль в настоящем кризисе со ветской индустрии, начавшемся с середины 70-х гг. в системе, в которой теперь, казалось бы, присутствовала вся совокуп ность черт промышленно развитой экономики. О кризисе сви детельствовал ряд симптомов: резкое падение темпов промыш ленного роста, производительности труда (на фоне ухудшаю щейся демографической ситуации), снижение отдачи от капиталовложений, инвестиционный бум и рост незавершенно го строительства, уменьшение потребления...
Сложившееся положение было результатом различных дол госрочных тенденций и той специфической экономической политики) проанализированной нами выше и именно с середи ны 70-х гг. приобретавшей все более консервативное, даже ре акционное содержание.
Среди долгосрочных тенденций важную роль играли: — неблагоприятная демографическая ситуация, прежде все го в связи с уменьшением доли трудоспособного населения. Начиная с 1975 г. стало уже невозможно любыми средствами поддерживать экономический рост, прибегая, как прежде, к массовому привлечению новой рабочей силы. Экономика на толкнулась на демографический барьер, и теперь темпы ее ро ста зависели только от роста производительности труда (темпы которого все время снижались). В этих условиях правительство решило пойти «обходным путем», который состоял в массовом импорте иностранной техники и технологий в надежде быстро поднять производительность труда. Такой путь привлекал руко водство больше, чем реформа организации труда, от которой можно было ожидать только медленных и предположительных результатов;
— истощение традиционной сырьевой базы и постоянное смещение добывающей промышленности, прежде всего топ ливно-энергетического комплекса, на восток, что вело к росту себестоимости сырья, а также обостряло положение с транс портом — еще одной серьезной проблемой в СССР;
— физический износ и моральное старение оборудования и основных фондов;
— рост удельного веса военных расходов, непосредственно отражавшегося на развитии гражданского производства; 454
— кризис организации труда, приведший к торможению и провалу беспрестанно перекраиваемой реформы, а также кон сервативный уклон политики правящей верхушки, который не которые расценивали как «неосталинизм».
Несомненно, последний фактор оказался решающим в воз никшем кризисе, на что еще в 1983 г. указывала академик Т.За славская в своем знаменитом теперь «Новосибирском докладе» (прозвучавшем в то время лишь на закрытых собраниях Акаде мии наук и на партийных совещаниях, а потом «тайно» попав шем на Запад). По мнению Т.Заславской и ее сотрудников (большинство которых объединялось вокруг издаваемого ново сибирским Институтом экономики и организации промышлен ного производства журнала «Эко»), причина кризиса корени лась в неспособности существующей системы обеспечить эффек тивное использование человеческих ресурсов и интеллектуаль ного потенциала общества. Система оставалась по существу той же самой, что и при ее возникновении в 30-е гг., несмотря на проведенные после смерти Сталина реформы: чрезмерная цен трализация, директивное планирование, отсутствие рыночных ценообразований и организации использования ресурсов, конт роль всех способов материального стимулирования трудящихся центром, ограничение или просто запрещение всех видов инди видуальной трудовой деятельности населения в производстве, сфере услуг, торговле. В этом скрывался принципиальный по рок системы в целом: трудящиеся могли рассчитывать только на деятельность в общественном секторе. Любая личная инициа тива считалась нелегальной и относилась к теневой экономике, непризнаваемой официально, какой бы полезной экономи чески она ни была. Общественный сектор был к тому же совер шенно невосприимчив к индивидуальной творческой инициа тиве трудящихся. Теоретически приветствовалась всякая ини циатива, но различные формы участия трудящихся в управле нии предприятиями всегда сталкивались с ограниченностью прав самих предприятий: как участвовать в управлении, если единственное, что позволено,— это «обогнать план»? Бригад ный эксперимент основывался на допущении крайне ограни ченного самоуправления крошечным отрезком общего процесса производства, но даже на этом уровне проявление инициативы полностью зависело от выделенных бригаде средств. Таким об разом, если и предполагалось, что трудящиеся должны непосред ственно действовать в интересах общества, то во всякой личной позиции и ответственности в этом отношении им было отказа но. Тот, кто «хорошо» работал, в лучшем случае получал «пре мии», которые в то же время все меньше зависели от реальных результатов, индивидуальных или коллективных. В основном они начислялись автоматически, что сводило их стимулирующую 455
роль к нулю. Не менее существенное значение в подрыве мате риальной заинтересованности играл постоянный дефицит това ров, делавший бессмысленным стремление к более высокому заработку. Головокружительный рост сбережений в сберегатель ных кассах являлся убедительным свидетельством невозмож ности для огромного большинства населения удовлетворить свои потребности.
Эти противоречия, заключала Т.Заславская, не были чем-то новым. Но даже если существующая система работала — эконо мически и социально — в 30—40-х гг., даже в 50-х, когда рабо чие и служащие подчинялись военной дисциплине, а крестьяне были загнаны в колхозы, лишены паспортов и права переехать в город, то в 70—80-е гг. из-за глубоких изменений, произо шедших в самом обществе, она стала нетерпимой.
Академик Заславская не оставляла выбора: чтобы выйти из кризиса, вызванного прежде всего провалом системы организа ции труда, введенной в 30-х гг. и с тех пор сохранявшейся в главном и основном, было необходимо допустить частную ини циативу, определив оптимальную, с точки зрения общества, сферу ее приложения. Что же касается перспектив обществен ного сектора, то наиболее радикальные экономисты во главе с академиком А-Аганбегяном, руководившим журналом «Эко», прогнозировали в 1982—1984 гг. возможность трех вариантов реформ. Первый вариант сводился к своего рода программе «стабилизации» положения в экономике: предусматривалось добиться улучшения без кардинальных изменений — например, расширяя права предприятий, развивая прямые связи между ними и создавая межотраслевые проекты. Второй вариант пред ставлял собой «умеренную» реформу, в результате которой бы ло бы сокращено большинство отраслевых министерств. Нако нец, третьим вариантом была «радикальная» реформа с упразд нением всех «экономических» министерств. Компетенция Госплана была бы ограничена исключительно планированием макроэкономических соотношений; предприятия получили бы самую широкую самостоятельность в управлении. По сути, в последнем варианте подразумевалась экономическая модель венгерского типа.