Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
1) Не русская – абсолютное большинство – переводы (90/99%) многие оригинальные произведения были общими для Руси и православных южных славян (для Древней Руси, средневековой Болгарии и Сербии). отличия не осознавались книжниками в качестве главных: несоизмеримо важнее для них была общность веры. Итальянский славист Р. Пиккио предложил рассматривать книжность трех этих стран - “Литература православного славянства”. 2) Не древняя – с XI в. до рубежного XVII 3) Не література – т.к. изящная словесность, эстетическая функция - главная, доминантная. Это были произведения традиционалистские, ориентированные не на принципиальную новизну, а на воссоздание образцов, канонов, диктуемых правилами. Памятники более ранних текстов – кирпичики более поздних. 5) Отсутствие художественного вымысла. Практическая – не теоритическая. Характерен историзм. 6) Рукописный хар-ер 7) Религиозный характер |
3. Жанровая система древнерусской литературы. 4. Основные темы и жанры переводной литературы XI-XII в Главным в определении жанра – его «практическая цель», предназначение. 1. Об истории мира рассказывали хроники («Х. Георгия Амартолы», «Х. иудейской войны Иосия Флавия»); 2. Летописи (повествование по годам о событиях русской и мировой истории). 3. Жития святых, или агиография. (нравоучительных биографий ) + сборники коротких рассказов о жизни монахов (патерики – «Синайский»). + в день памяти святого (пролог) + помесячные чтения (Четьи-Минеи) 4. Апокрифы («Как бог сотворил Адама», «Хождение Богородицы по мукам») 5. Ораторская проза - Слова и поучения – жанры торжественного и учительного красноречия. В торжественных словах, произносимых в церкви во время службы, прославлялись христианские праздники. В поучениях обличались пороки, прославлялись добродетели. («Слово о законе и благодати» Иллариона Киевского) 6. Хождения - о путешествиях на святую землю Палестину. 7. Повести – т.е. рассказ, повествование («Александрия», 8. Естественно-научные сочинения («Физиолог», «Шестоднев») Произведение — это и летопись, и входящие в нее отдельные повести, жития, послания. Отдельные части произведения могли принадлежать разным жанрам. Особое место среди образцов мирских жанров занимают «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве», «Слово о погибели Русской земли» и «Слово Даниила Заточника». Они свидетельствуют о высоком уровне литературного развития, достигнутом Древней Русью в XI–первой половине XIII веков. Развитие древнерусской литературы XI–XVII веков идет путем постепенного разрушения устойчивой системы церковных жанров, их трансформации. Жанры же мирской литературы подвергаются беллетризации2. В них усиливается интерес к внутреннему миру человека, психологической мотивировке его поступков, появляются занимательность, бытовые описания. На смену историческим героям приходят вымышленные. В XVII веке это приводит к коренным изменениям внутренней структуры и стиля исторических жанров и способствует рождению новых, чисто беллетристических произведений. Возникают виршевая поэзия, придворная и школьная драма, демократическая сатира, бытовая повесть, плутовская новелла. |
Фолькло́р (англ. folklore — «народная мудрость») — народное творчество, чаще всего именно устное; художественная коллективная творческая деятельность народа, отражающая его жизнь, воззрения, идеалы, принципы. Т.е. отражает художественную и материальную культуру народа. Письменные источники свидетельствуют о богатстве и разнообразии фольклора Древней Руси[1]. Значительное место в нем занимала календарная обрядовая поэзия: заговоры, заклинания, песни, являвшиеся неотъемлемой частью аграрного культа. Обрядовый фольклор включал в себя также предсвадебные песни, похоронные плачи, песни на пирах и тризнах. Широкое распространение получили и мифологические сказания, отражавшие языческие представления древних славян. На протяжении многих лет церковь, стремясь искоренить остатки язычества, вела упорную борьбу с «поганскими» обычаями, «бесовскими игрищами» и «кощунами». Однако эти виды фольклора сохранились в народном быту вплоть до XIX-ХХ веков, потеряв со временем свой начальный религиозный смысл[1], обряды же превратились в народные игры[2]. Существовали также такие формы фольклора, которые не были связаны с языческим культом[1]. К ним относятся пословицы, поговорки, загадки, сказки, трудовые песни. Авторы литературных произведений широко использовали их в своем творчестве. Письменные памятники сохранили многочисленные предания и легенды о родоначальниках племен и княжеских династий, об основателях городов, о борьбе с чужеземцами. Так, народные сказания о событиях II-VI веков отразились в «Слове о полку Игореве»[1]. В IX веке возник новый эпический жанр — героический былинный эпос, ставший вершиной устного народного творчества[3] и следствием роста народного самосознания[2]. Былины – устные поэтические произведения о прошлом[1][3]. В основу былин легли реальные исторические события[3], прототипами некоторых былинных героев являются реально существовавшие люди. Так, прообразом былинного Добрыни Никитича был дядя Владимира Святославовича – воевода Добрыня, имя которого неоднократно упоминается в древнерусских летописях[1]. В свою очередь, в военном сословии, в княжеско-дружинной среде существовала своя устная поэзия. В дружинных песнях прославлялись князья и их подвиги. В княжеских дружинах были свои «песнотворцы» — профессионалы, слагавшие песни-«славы» в честь князей и их воинов[1]. Фольклор продолжал развиваться и после распространения письменной литературы, оставаясь важным элементом древнерусской культуры. В последующие столетия многие писатели и поэты использовали сюжеты устной поэзии и арсенал ее художественных средств и приемов[1]. |
6. Характер представления русской истории в «ПВЛ» В этом течении летописного повествования соединились многочисленные притоки — произведения разнообразных жанров, слившиеся здесь в единое и величественное целое. Тут и предшествующие летописи, и сказания, и устные рассказы, и исторические песни, созданные в различной среде: дружинной, монастырской, княжеской, а порой ремесленной и крестьянской. Из всех этих истоков — «исходищ мудрости» — родилась и «Повесть временных лет» — создание многих авторов, произведение, отразившее в себе и идеологию верхов феодального общества, и народные воззрения на русскую историю, народные о ней думы и народные чаяния, произведение эпическое и лирическое одновременно — своеобразное мужественное раздумье над историческими путями нашей родины. «Повесть временных лет» с ее всемирно-историческим введением, с ее широким стремлением обосновать место русского народа среди других народов мира, с ее особым вниманием к героическому, к военным подвигам, к славе русского оружия вводит нас в атмосферу эпического народно-песенного отношения к русской истории. Перед нами в «Повести временных лет» в значительной мере эпическое, поэтическое отношение к родной истории. Вот почему «Повесть временных лет» — это не только произведение русской исторической мысли, но и русской исторической поэзии. Поэзия и история находятся в ней в неразрывном единстве. Перед нами произведение литературное и памятник исторической мысли. Однако, как мы увидим в дальнейшем, летописец выходит за пределы эпического сознания. Наряду с военной славой он отмечает мудрое управление князей, расширение ими границ Русской земли, широко оценивает всю государственную деятельность князей — вплоть до насаждения книжности и строительства зданий,— в песнях не закреплявшуюся. С другой стороны, летопись поднимается до критического отношения к деятельности князей. Летописец взял лучшие стороны народно-поэтического отношения к русской истории, но присоединил к нему, как увидим ниже, и первые проблески критического отношения к своим источникам, первые проблески восприятия истории как связного причинно-следственного ряда, оценивал события с сословных позиций. Язык летописи в значительной степени зависит от языка устного. Отражая действительность, летопись отражает и язык этой действительности, передает речи, которые были на самом деле произнесены. В первую очередь это влияние устного языка сказывается в прямой речи летописей, но и речь косвенная, повествование, ведущееся от лица самого летописца, в немалой степени зависит от живого устного языка своего времени — прежде всего в терминологии: военной, охотничьей, феодальной, юридической и т. д. Таковы были те устные основы, на которых зиждилось своеобразие «Повести временных лет» как памятника русской исторической мысли, русской литературы и русского языка. |
|
7.Повесть временных лет» как жанр-ансамбль жанровом отношении русская летопись не является чем-то единым. Кроме кратких записей событий (погодных записей) Нестор ввел в летопись различные жанры литературы, создав тем самым жанровое многообразие - (повести, послания, жития), деловые документы, произведения устного народного творчества. Несмотря на различие жанров, входящих в летопись, она представляет собой единое образование, потому что жанры летописи составляет некий ансамбль. Для каждого жанра вырабатывалась определённая стилистическая манера изложения, литературный этикет. Сообщения о военных походах князей занимают более половины летописи. За ними следуют известия о смерти князей. Важную группу летописных известий составляют сведения о небесных знамениях – затмениях солнца, луны, землетрясениях и т.д. Многожанровая природа летописи обусловила и разнообразие художественно-стилистических средств ”Повесть временных лет”. Велика роль устного народного творчества в формировании стиля летописи. Летописец широко использует топонимистические легенды и родовые предания, обрядовую поэзию и народные сказания, легенды пословицы и поговорки. Рассказывая о первых русских князьях, он прибегает к отдельным приёмам устного народного эпоса / предельная обобщённость, гиперболизм, строгая объективность, повторы. Господствующим стилем в летописи, как и вообще в русской литературе XI-XIII вв., является стиль монументального историзма. Летописец пишет только в тех исторических личностях, которые занимают высокое положение в системе феодальной иерархии. Ведущим принципом изображения человека в литературе этого времени становится принцип средневекового историзма, согласно которому в летопись заносятся события сугубо официальные, имеющие историческое значение для государства. Частная жизнь человека, его быт остаются вне поля зрения летописца. Наиболее ярко принципы средневекового историзма представлены в исторических повестях и сказаниях , вошедших в состав «Повести временных лет» : «Сказание 1015 г. об убийстве Святополком братьев Бориса и Глеба и мести Ярослава» ; «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского». Язык «Повести временных лет» отражает устную разговорную речь своего времени. Прямая речь исторических лиц занимает существенное место в стиле летописи. С речами обращается князь к своей дружине, послы ведут дипломатические переговоры. Они свидетельствуют о высоком ораторском мастерстве. В «Повести» широко представлена специальная терминология: юридическая, церковная, военная, охотничья. «Повесть временных лет» сыграла важную роль в развитии областных летописей и в создании летописных сводов XV-XVI вв. Летопись не потеряла своего историко-познавательного и воспитательного значения в наши дни. |
8.Повесть временных лет» и фольклор Летопись вполне может выступить как хранитель ранних памятников фольклора поскольку древнерусский книжник не делал различий между источниками своей информации. Поэтому в «По-вести временных лет» представлены как данные, вычитанные из письменного текста, так и сведения полученные из устных сказаний. Причем сам спектр жанров, к которым принадлежат памятники фольклора, представленные в древнерусских летописях, отличается необычайным многообразием: песни скальда, поговорки, топонимические легенды, былички или просто рассказыо случившемся 1 обращение к топонимической легенде - стремление выявить названия славянских племен: радимичи и вятичи - выходцы из ляхов 2 наличие эпического числа 3 - три брата. отражает взаимоотношения феодальной городской республики с князьями 3 сказания обоснования киева 3 братьями 4 связьс древней обрядовой поэзии: древний брачный обряд похищения девиц у воды, погребальный обряд - сожжение трупов и многое прочее |
|
9.Типологические связи «Повести временных лет» с хрониками и историческими сочинениями Востока и Запада. Основные черты сходства «Повести временных лет» со средневековыми европейскими хрониками. Наиболее очевидной из них является хронологический принцип изложения. Эпизоды, нарушающие этот принцип, вводятся или заключаются фразами-клише «но мы на предня возвратимся». И в летописи, и в хронике краткие записи чередуются с подробными рассказами. И летопись, и хроника характеризует события и личности кратко, схематично, зачастую однообразно, в соответствии с литературным этикетом того времени. Излагаются прежде всего события государственного значения: вражеские нашествия, междоусобные брани, браки государей, рождение наследников, церковные и монастырские происшествия, небесные знамения и т.д. Более сильный акцент на политической или религиозной стороне событий позволяет говорить о двух типах исторических сочинений. В восточных литературах представлены наиболее чистые их образцы: первый – в Китае и других странах, где получило распространение конфуцианство, второй – в тибетской литературе, понимавшей под историей лишь историю распространения буддизма. В качестве довольно механистического соединения этих типов исследователь называет «Церковную историю народа англов» Беды Достопочтенного, в первой части которой излагается в основном политическая история Британии, а во второй – история распространения христианства в различных графствах Англии. С этой же точки зрения можно взглянуть и на древнерусское летописание, если вспомнить гипотезу Д.С. Лихачева о существовании «Сказаний о первоначальном распространении христианства на Руси», вошедших в состав «Повести временных лет». И летописи, и хроники представляют собой своды. Повествование об отдаленных временах обычно ведется по преданиям и изобилует фольклорными вкраплениями, в дальнейшем все чаще привлекаются отдельные письменные источники и показания очевидцев. Отсюда - чрезвычайно сложный жанровый состав хронографических сводов. Часто автор вставляет в свой рассказ различного рода поучения, письма, стихотворные «эпилоги», песни, диалоги, анекдоты и дает развернутые красочные картины сражений...». Еще одна общая для исторических произведений разных народов черта – их полемичность и злободневность. Параллель к антивизантийской направленности «Повести временных лет» можно найти в «Летописи попа Дуклянина». Из необходимости фиксации событий, приуроченных к определенным датам, вытекал погодный принцип построения исторического повествования, который мы находим даже в китайских летописях, начиная с «Весен и Осеней», приписываемых Конфуцию. В то же время в ряде византийских хроник повествование построено по иному принципу: исторический процесс членится по царствованиям или индиктам. Общим принципом для историографии разных регионов является обобщенное изложение событий, их описание как бы с высоты птичьего полета. Основным отличием славянских хроник от «Повести временных лет» был язык: хроники католических стран были написаны на латыни. Общим для исторических произведений разных народов был принцип «начала с начала». Традиционным началом для памятников христианского мира были сотворение мира (византийская «Хроника Георгия Амартола», Х в.), всемирный потоп или Вавилонское столпотворение. Именно с одного из этих событий обычно начиналось повествование в европейских (в широком смысле этого слова) хрониках. С разделения земли между сыновьями Ноя и появления 72 «языков» (народов) после Вавилонского столпотворения начинается «Повесть временных лет». Может быть и другая точка отсчета: например, «Хроника Иоанна Малалы» начинается с изложения античных мифов и истории Троянской войны. Этот же принцип характерен и для восточных памятников. Так японский свод «Кодзики» (VIII в.) начинается с повествования о появлении вселенной, в которой действуют божества, скрытые от взоров. Действие первых мифов происходит даже не на земле, а на «Равнине Высокого Неба», и лишь потом описываются события, происходящие на земле, рассказы об отношениях между племенами, древних культах и обычаях. два типа исторических сочинений: «всемирные хроники, описывающие события «от сотворения мира» до периода, близкого к жизни автора, и истории – отдельных царствований или, например, войн, - охватывающие короткий промежуток времени». например, в Китае, где встречаются и сводные летописи, и династийные истории, совсем нетипично стремление «вписать» свою историю в мировой исторический процесс (весьма характерное, как представляется, и для древнерусской, и для европейской историографии). Это связано с особенностями конфуцианского учения, рассматривающего другие народы как «варваров», не знающих истинного пути и потому недостойных подробного исторического описания. Ряд общих моментов прослеживается и на уровне жанров, составляющих единое целое в контексте летописного повествования. Наиболее яркий пример – топонимические предания Можно выделить общие моменты и в последующей истории летописной формы в различных странах. Беллетризация летописи привела к появлению в России жанра исторической повести. Аналогичные процессы произошли в восточных литературах: в Китае под влиянием летописной формы изложения появляется первый роман-эпопея «Троецарствие» Ло Гуань-чжуна (XIV в.), в Корее – «Записи событий года им-джин» (XVII в.), в Японии на базе соединения эпических сказаний и летописи рождается жанр воинской повести (гунки), во Вьетнаме в XVIII в. был написан первый роман «Император Ле – объединитель страны», в котором описание современных автору событий давалось как имитация исторического повествования. |
10.«Слово о Законе и Благодати» Илариона: основные идеи, композиция, особенности стиля. Политические идеи Ярослава Мудрого получили наиболее яркое воплощение в «Слове о законе и благодати» Тема «Слова» - тема равноправности народов, резко противостоящая широко распространенным в средневековье теориям вселенской церкви (теориям всемирной власти императора «Священной римской империи», византийского императора или папы). Иларион указывает, что евангелием и крещением бог «все народы спас», прославляет русский народ среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном праве на вселенское господство Нового Рима – Византии. «Слово» написано между 1037 – 1050 годами. Композиция «Слова» трехчастная. Первая часть произведения касается основного вопроса исторических воззрений средневековья: вопроса взаимоотношения двух заветов – Ветхого и Нового – «закона» и «благодати». Взаимоотношение это рассматривается Иларионом в обычных символических схемах христианского богословия, в последовательно проведенном символическом параллелизме. Но подбор этих традиционных символических противопоставлений оригинален – Иларион создает собственную патриотическую концепцию всемирной истории. Он настойчиво выдвигает вселенский, универсальный характер христианства, Нового завета, «благодати», сравнительно с национальной ограниченностью Ветхого завета, «закона». Подзаконное состояние при Ветхом завете сопровождалось рабством, а «благодать», Новый завет – свободой. «Закон» сопоставляется с тенью, светом луны, ночным холодом; «благодать» - с солнечным сиянием, с теплотой. Взаимоотношение людей с богом раньше, в эпоху Ветхого завета, устанавливалось началом рабства, несвободного подчинения – «закона». В эпоху же Нового завета – началом свободы –«благодати». Время Ветхого завета символизирует образ рабыни Агари, время Нового завета – образ свободной Сарры. В этом противопоставлении особенное значение Иларион придает моменту национальному – Ветхий завет имел временное и ограниченное значение. Новый завет вводит всех людей в вечность. Ветхий завет замкнут в одном народе, а Новый завет имеет всемирное распространение. Иларион доказывает, что все народы равны в своем общении с Богом.Во многих укорах Ветхому завету можно видеть прямые укоры Византии, стороннице не свободного, а рабского наделения христианством. Прямою угрозою по адресу Византии (Константинополя) звучали напоминания Илариона о конечном разорении Иерусалима за стремление замкнуть в себе дело религии. Подчеркнув значение новых народов в истории христианского учения, Иларион свободно и логично переходит затем ко второй части своего «Слова», сужая тему, - к описанию распространения христианства на Русской земле. Иларион отмечает, что Русь равноправна со всеми странами и не нуждается ни в чьей опеке. Русскому народу принадлежит будущее, принадлежит великая историческая миссия. Патриотический и полемический пафос «Слова» растет по мере того, как Иларион описывает успехи христианства среди русских.Патриотическое воодушевление Илариона достигает высшей степени напряжения в третьей части, посвященной прославлению Владимира Святославича. Органическим переходом от второй части к третьей служило изложение средневековой богословской идеи, что каждая из стран мира имела своим просветителем одного из апостолов. Есть на Руси кого хвалить, кого признавать своим просветителем. Иларион высоко ставит авторитет Русской земли среди стран мира. Он описывает военные заслуги Владимира, силу и могущество русских князей, славу Русской земли, чтобы показать, что принятие христианства могущественным Владимиром не было вынужденным, что оно было результатом свободного выбора Владимира и руского народа. Подчеркивая, что крещение Руси было личным делом князя Владимира, так как это позволяло ему соединение в нем «благоверия с властью», Иларион явно полемизирует с точкой зрения греков, приписывавших себе инициативу крещения «варварского» народа.Затем переходит к описанию личных качеств и заслуг Владимира. Патриотический пафос достигает сильнейшей степени напряжения, когда, пространно описав просветительство Владимира, новую Русь и «славный град» Киев, Иларион обращается к Владимиру с призывом восстать из гроба и посмотреть на плоды своего подвига. Далее следует заключительная часть – молитва к Владимиру, пронизанная тем же патриотическим подъемом, патриотическою мыслью.В стиле «Слова» Иларион использует метафорические сравнения, риторические вопросы и восклицания, повторения, прибегает к ритмизации речи. Благодаря этому «Слово» исполнено ораторской патетики, пафоса. Высокое художественное мастерство обеспечило «Слову о законе и благодати» большую популярность в средневековой письменности. Оно становится образцом для книжников XII –XV веков, которые используют отдельные приемы и стилистические формулы. |
|
11. Памятники борисоглебского цикла: состав, основные идеи, особенности воплощения идеала. Святые Борис и Глеб — традиционные персонажи литературных произведений агиографического жанра, среди которых особое место занимает «Сказание о Борисе и Глебе», написанное в середине XI века в последние годы княжения Ярослава Мудрого.[11] Позднее «Сказание» дополнилось описанием чудес святых («Сказание о чудесах»). Существует также «Чтение о Борисе и Глебе», написанное преподобным Нестором Летописцем. По мнению ряда исследователей, «Чтение» было написано раньше «Сказания», созданного, по их версии, после 1115 года на основе «Чтения» и летописного материала.[11] В отношении рассказов об убийстве Бориса и Глеба в древнерусских летописях существует мнение, что все они являются более поздними вставками, сделанными не ранее перенесения мощей братьев. Это связано как с началом зарождения культа святых братьев, так и с осмыслением в середине — третьей четверти XI века истории их смерти в контексте библейской заповеди «не убий» после отмены на Руси кровной мести. Есть мнение, что «Чтение» и «Сказание» являются результатом творческой переработки общего протографа, которым, по его мнению, является «Древнейший киевский летописный свод» второй четверти XI века. Из произведений Борисо-Глебско-го цикла наиболее близка к "С." "Летописная повесть об убиении Бориса и Глеба" из "Повести Временных лет". интерпретации Сказания о Борисе и Глебе. В отечественной медиевистике советского времени господствовала идея об утверждении принципа подчинения старших князей младшим как о лейтмотиве Борисоглебских памятников[13]. Сторонники противоположной точки зрения интерпретировали Борисоглебский культ и тексты (в том числе Сказание о Борисе и Глебе) как воплощение мотива о добровольной жертве в подражание Христу[14]. Непротивление старшему брату Святополку действительно присуще и Борису, и Глебу. Текст обнаруживает соответствия с евангельским повествованием о распятии Христа. Ночное уединенное моление Бориса[16] соотнесено с молением Христа о чаше; слова Бориса убийцам, выражающие приятие горестного и вместе с тем радостного жребия, напоминают о Христе, приемлющем предуготованное; Борис молится перед иконой Христа, прося его сподобить такой же смерти. Тело умершего Христа пронзено копьем, убийцы копьями пронзают тело Бориса. Борис уподобляет себя овну. Глеба убивает ножом, как агнца, собственный повар Горясер; эти именования Бориса и Глеба уподобляют их Христу - Агнцу Небесному. Роль повара-предателя похожа на роль отступника Иуды. Глеб, обращающий слова моления к убийцам, именует себя молодой лозой - а ведь виноградной лозой называет себя Иисус Христос. гр. многочисл. пам. Борисоглебского цикла "С." — самое совершенное в лит. отношении произв. Борьба идей разрешается через образы гл. героев, столкновение к-рых достигает трагической высоты. Плачи, молитвы превращаются во внутренние монологи, в к-рых автор мастерски раскрывает все оттенки душевного состояния своих героев. Высокие худож. достоинства "С." обусловили его неизменную популярность на протяжении всего др.-рус. периода. В 1072 мощи братьев были торжественно перенесены в новую ц., построенную сыновьями Ярослава. С этого времени был установлен "новый праздник Русской земли" — память первых рус. нац. св. Бориса и Глеба. Их культ стал основным в Др. Руси. С ним была связана идея единства всей Руси, разделенной между многочисленными потомками Владимира Святого. |
12. «Житие Феодосия Печерского»: особенности композиции, источники, принципы создания образа святого. Житие имеет характерную трехчастную композиционную структуру: авторское предисловие – вступление, центральная часть – повествование о деяниях героя – и заключение. Главная, повествовательная часть распадается на ряд завершенных эпизодов, связанных не только центральным героем, но и другими персонажами, его сподвижниками. Цель жития – «похваление» героя. В соответствии с этим Нестор и отбирает лишь те факты, которые «достойны», т.е. способствуют прославлению героя. Собранный материал Нестор излагает в «Житии» «по ряду», т.е. придает ему строгую временную последовательность, постоянно оговаривая свои отступления от принятого порядка. «Житие Феодосия Печерского содержит богатый материал, позволяющий судить о монастырском быте, хозяйстве, характере взаимоотношений игумена с монахами, великим князем, боярами и простыми мирянами. Следуя традициям византийского преподобнического жития, Нестор в своем произведении последовательно использует символические тропы: Феодосий – «светильник», «свет», «заря», «пастух» и т.д. По жанру «Житие Феодосия Печерского» можно отнести к житийной повести, состоящей из отдельных эпизодов, объединенных главным героем и автором-повествователем. Оно отличается от византийских произведений своим историзмом, патриотическим пафосом и отражением особенностей русской политической и монастырской жизни 11 в. В дальнейшем развитии древнерусской агиографии «Житие» служило образцом для создания житий Авраамия Смоленского и Сергия Радонежского. Неоспоримы признаваемые всеми исследователями соответствие ЖФ (за малыми исключениями, к числу которых обычно относят прежде всего образ матери Феодосия) агиографическому канону и ориентация Нестора на переводные греческие жития и патериковые рассказы. Сам Нестор в ЖФ сравнивает Феодосия с Антонием Великим и ссылается на Житие Саввы Освященного, составленное Кириллом Скифопольским. Для древнерусской словесности характерны традиционность, подчинение автора определенным литературным канонам. Однако следование житийному канону в таком высокохудожественном произведении, как ЖФ, должно быть творческим: в равной мере и обращение Нестора к греческой агиографии должно проявляться не в простых заимствованиях, но в переосмыслении включаемых в ЖФ фрагментов из житий-образцов. К некоторым эпизодам ЖФ, напротив, могут быть приведены дополнительные параллели, помимо указанных исследователями; это позволяет говорить, что ЖФ включает преимущественно не переклички с конкретными текстами, не заимствования в собственном смысле слова, но топосы – «общие места», характерные для агиографии как жанра. (как мотив быстрого постижения грамоты) Совершенно верно замечено, что агиография призвана была воплотить в литературе христианское учение об идеальном человеке, святом подвижнике. Главные содержательные черты житийного жанра составляют «развитое христианской антропологией учение «об образе и подобии Божием» и закрепившиеся в теории и практике христианского аскетизма представления о путях достижения этого идеала» [22. С. 11]. Но неясно, на основании чего делается вывод о «более человечной» и «более обмирщенной» русской святости, отразившейся в преподобническом житии, ведь не было дано общего понятия о том, что есть святость. Несомненно, идя от византийской традиции, авторы агиографических текстов утверждали мысль о «совершенстве Бога» и «несовершенстве человека». Бог отождествлялся с концептами Благо, Любовь, Слово, Разум, Истина и т.д. Богу противостоял Дьявол, с которым связывается концепт Зла, темных сил, противостояния Богу и т.д. Автор текста подчеркивает свое несовершенство по сравнению с совершенством святого аскета, который также воплощает Истину, Волю, Разум, Совершенство. Именно эти параметры являются смыслообразующими факторами текстов христианской литературы. Адресат жития должен следовать заветам Евангелия и через веру устремляться к духовному совершенствованию как единственному средству спасения живой души. |
|
13 «Поучение» Владимира Мономаха: история создания, основные темы, образ идеального князя. сын великого князя Всеволода и внук Ярослава Мудрого -- Владимир Мономах. Сочинения Владимира Мономаха написаны в XI–начале XII века и известны под названием "Поучение". Они входят в состав Лаврентьевской летописи. "Поучение" — это своеобразное собрание сочинений князя, включающее само Поучение, автобиографию и письмо Мономаха князю Олегу Святославичу, в которых затронут большой круг вопросов: объем полномочий великого князя, взаимоотношения церкви и государства, принципы отправления правосудия в стране. Политическое содержание его взглядов наиболее отчетливо представлено в “Поучении”, где ведущее место занимает проблема организации и осуществления верховной власти. Моно- мах советует будущим великим князьям все дела решать совместно с Советом дружины, не допускать в стране “беззакония” и “неправды”, правосудие вершить “по правде”. Судебные функции Мономах предлагал осуществлять князю самому, не допуская нарушения законов и проявляя милосердие к наиболее беззащитным слоям населения (бедным смердам, убогим вдовицам, сиротам и т. д.). Отрицание кровной мести - неприятие смертной казни. проблема ответственности великого князя перед подданными. О ней он говорит при разрешении вопроса об управлении страной, организации правосудия и необходимости военных действий. Во всех спорных случаях он советует отдавать предпочтение миру, так как не видит причин для братоубийственных войн, поскольку всем народам уготовано место на земле, а правителям следует направить усилия на поиски путей достижения мира. Все споры возможно разрешать “добром” в том случае, если недовольные князья напишут “грамоту” со своими притязаниями. месть не должна быть определяющим мотивом в политике. При решении вопроса о взаимоотношениях светской и духовной властей Мономах отводит церкви почетное, но явно подчиненное место. Перед ними воплотился идеал князя. моральные наставления, высокие нравственные заветы, которые имеют непреходящее значение и ценны по сей день. Они заставляют нас задумываться о взаимоотношениях между людьми, совершенствовать свои нравственные принципы. Автор "Поучения" выступает перед нами как высокообразованный книжный человек, эрудированный, прекрасно разбирающийся в литературе своего времени, что видно по многочисленным цитатам, которые он приводит. Свою жизнь он старался строить по тем же правилам, о которых пишет сыновьям. Мономах предстает в своем сочинении человеком необычайно деятельным, ревностным поборником просвещения. Третье произведение Владимира Мономаха — письмо к двоюродному брату Олегу Святославичу, написанное по поводу гибели своего родного сына Изяслава, убитого Олегом в бою. Письмо мудро и спокойно. Горько сожалея о смерти сына, князь тем не менее готов все понять и все простить. Война есть война. Сын его погиб, как погибают многие в бою. Беда не в том, что на поле брани погиб еще один князь. Беда в том, что княжеские распри и усобицы губят Русскую землю. Мономах считает, что пора прекратить эти братоубийственные войны. Князь предлагает Олегу мир. письмо Мономаха поразительно. Я не знаю в мировой истории ничего похожего на это письмо Мономаха. Мономах прощает убийцу своего сына. Более того, он утешает его. Он предлагает ему вернуться в русскую землю и получить полагающиеся по наследству княжества, просит забыть обиды" В целом "Поучение" окрашено личным чувством, написано в исповедальном, элегическом тоне4, а также отражает видение житейского быта и эпохи. Вопреки литературным канонам изображения князя, Владимир наделен индивидуальными человеческими чертами. Это не только воин, государственный деятель, но и чувствующий, страдающий, остро переживающий жизненные события человек. Для него важно, чтобы дети и другие люди, к которым обращены его слова, приняли наставление "в сердце свое". Его волнует проблема этической ответственности человека, сохранение таких чувств и качеств, как сострадание, справедливость, честь, трудолюбие.Сам же Мономах эмоционально поглощен религиозными чувствами, воспевая божественную гармонию всего сущего, провозглашая человеколюбие, милосердие Бога, сотворившего своей милостью множество великих чудес и благ, подарившего людям землю и весь окружающий мир. .Лирическое начало в послании приближает его к народной поэзии, к песенной лирике, придает эмоциональность повествованию. Так, уподобление тела сына цветку, впервые распустившемуся, или сравнение снохи, захваченной в плен Олегом Святославичем, с горюющей горлицей на сухом дереве, предвосхищающее плач Ярославны в "Слове о полку Игореве", соотносятся с элементами народной поэзии. А молитва Мономаха, включенная в "Поучение", по своей художественной сути близка к песенной лирике, к народным плачам. " КРАТКО: Поучение относится к 1117-1125; оно дошло в единственном списке-ПВЛ в лаврентьевской летописи. Под этим заглавием объединяются и самостоятельные произведения: А)Поучения чадам:обращение к детям и к слышащим Б)Автобиография В)Письмо Олегу святославичу, который был виновен в смерти младшего сына Мономаха- Изяслава Г)Молитва Поучение построено: Вступление(обращение к детям), самоуничижение --Центральная часть(дидактическая), включает в себя О милосердии Бога, О необходимости победы добра над злом, О необходимости покаяния, слёз и милости, О красоте мира, О пользе молитвы. Практические наставления: что должен делать князь—заботиться о государстве, его единстве и мире, соблюдать клятвы и договоры, заботиться о благе церкви, заботиться о сиротах убогих и вдовах. Нравственный человек должен трудиться, т.к. лень – главный порок. Мономах предостерегал от лжи, блуда и пьянства, говорил что князь должен быть щедрым. Автобиография – подкрепляет личным примером свои взгляды, идеи; рассказывает, что он участвовал в 83 военных походах. Не следует бояться смерти и смело исполнять мужское дело. Письмо: мономах верен принципам братолюбия и миролюбия и призывает к примирению, демонстрирует великодушие и гос. мудрость. Он оплакивает сына как отец и просит освободить сноху, чтобы оплакивать смерть мужа. Выводы: мономах выступает высокообразованным человеком, цитирует Псалтырь, сочинения Василия Великого, деяния апостолов. Владеет разными стилями, употребляет их в зависимости от жанра и темы. Так в Поучении исп-ся высокая лексика, а в автобиографии -- разговорная |
14. «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю и особенности жанра хожения в древнерусской литературе ХОЖДЕНИЯ — жанр древнерусской литературы. X. назывались произведения, в которых описывались путешествия-паломничества в Палестину, Византию, страны Востока. Главной целью паломников было поклонение христианским святыням в Вифлееме, Иерусалиме, Константинополе и в других восточнохристианских центрах. X. совершались как официальными представителями русской церкви, так и по собственной инициативе или обету паломников (их называли “калинами перехожими”). Они жаждали увидеть место рождения Иисуса Христа, описанные в Евангелиях холмы, сады, здания, колодцы и т. д., пройти “крестный путь” Христа до Голгофы, посетить храм Гроба Господня. Подобные X. совершались на протяжении всего средневековья; некоторые из путников сочетали благочестивые цели С. торговыми и дипломатическими интересами. Известно более 70 произведений, написанных в жанре X., они составляли заметную часть в круге чтения Древней Руси. Среди X. известны так называемые “путники” — краткие указатели маршрутов, содержавшие только перечень пунктов, через которые пролегал путь паломника из Руси в Святую землю. чаще всего X. содержали не только описание маршрута, но и сведения географического и этнографического характера, а самое главное — личные впечатления паломников от увиденного (описания соборов, их росписи и утвари, богослужения и т. д.) и пересказ сюжетов Священного писания или апокрифических легенд, соотносимых С. посещенными паломником достопримечательностями.Наиболее известны и распространены в древнерусской книжности были X. Даниила игумена(нач. XII в.), Антония Новгородского ( нач. XIII в.), Стефана Новгородца, Игнатия Смольнянина (XIV в.), иеродиакона Зосимы (XV в.), купца Василия Познякова, Трифона Коробейникова (XVI в.), монахов Арсения Суханова, Ионы Маленького (XVII в.), Ивана Лукьянова (1702 г.) и некоторых др.Авторы X. нередко проявляют книжную образованность, начитанность в Священном писании, агиографии, исторических повестях. Некоторые X. представляют ценность как исторические источники: так, Антоний Новгородский описал Царьград до его разграбления в 1204 г. крестоносцами; Зосима, Стефан Новгородец и анонимный автор видели и описали конную статую византийского императора Юстиниана в Константинополе незадолго до ее гибели и т. д. В жанре X. написано и сочинение Афанасия Никитина, но оно существенно отличается от других X., как отличается сама судьба тверского купца, по роковому стечению обстоятельств оказавшегося в далекой стране, чуждой по языку, обычаям ивероисповеданию.В XVI и XVII вв. в России учащаются посольства и иные дипломатические миссии в европейские страны. Создается особый жанр “отписок”, “статейных списков” — отчетов о поездках в Англию, Францию, Испанию, Китай и др. страны. Эти “отписки”, как правило, излагаются деловым языком и редко наделены литературно-художественными достоинствами. КРАТКО: часть: Рассказ Даниила о пребывании в Святой земле многоаспектен. Во-первых, он тщательно описывает различные архитектурные сооружения: храмы с их росписями, военные фортификации, гробницы персонажей Священной истории. Во-вторых, он характеризует природу Палестины, которая интересует его и как место, где произошли разные исторические события, и как проявление величия Бога-Творца, и как реальные условия его путешествия. В-третьих, он обращает внимание на хозяйственную жизнь страны, на особенности земледелия, скотоводства, садоводства, рыбного и других промыслов. Наконец, Даниил вспоминает о своих встречах с самыми разными людьми - католиками, мусульманами, православными, и при этом проявляет удивительную религиозную веротерпимость. В заключение Даниил рассказывает о том, как усердно он молился за своих князей и за весь русский народ. Эта молитва была одной из целей его путешествия. 18. Образ князя в «Слове о полку Игореве»: идеальное и негативное. Автор «Слова...» осуждает эгоизм русских князей, раздоры и местническую политику. На примере похода на половцев Новгород-Северского князя Игоря показано, к чему приводит их нежелание отстаивать общерусские интересы. Игорь идет в поход на половцев один, никого не слушая, а потому и терпит поражение. Он самостоятельно отправляется в поход из-за славы, князь, безусловно, любит свою родину, но желание личной славы правит им, несмотря на то, что с самого начала его предупреждают о поражении многочисленные «знамения»: Солнце ему тьмою путь заступало… Но все же автор симпатизирует Игорю, ведь он действительно отважный, храбрый, настоящий воин, который готов умереть за землю русскую. Но эгоизм и безрассудство князя, привели к междоусобной борьбе, поскольку князь заботится о своей чести больше, чем о чести родины. В конечном результате это привело к междоусобицам, к раздорам, к потере единства Руси как государства и к нашествию половцев на русскую землю. Однако центральный эпизод даёт иной поворот - плач Ярославны юной, жены Игоря, которая представляет собой образ идеальной русской женщины, она оплакивает пленение мужа, скорбит о павших русских воинах. В песне она призывает на помощь силы природы: «ветер, ветрило», Днепр Словутич, «светлое и присветлое солнце» - ее плач - олицетворение плача всей земли русской. И все же когда Игорь вернулся в Киев, к тому моменту в душе героя происходит переворот, он осознает гибельность подобных необдуманных походов, он готов принять участие в совместной битве против половцев, а значит, эгоистические стремления Игоря оказывается побеждены разумом. Именно потому и завершается все повествование радостным приветствием не только князю Игорю, но и всем князьям и дружинам, сражающимся за русскую землю. Этим автор выражает мысль о необходимости единения. Святослав — идеальный князь, бескорыстный защитник общерусских интересов. Вот почему в его «золотое слово» автор вложил собственные мысли, призывая русских князей (он называет многих из них) преодолеть междоусобицы, проявить настоящую государственную мудрость. |
|
15. История открытия, публикации и изучения «Слова о полку Игореве». «Слово о полку Игореве» и скептики. История открытия и публикации. «Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святославля, внука Ольгова» — таково полное название величайшего памятника древнерусской литературы, созданного не ранее 1185-1187 г. и не позднее начала XIII века, но дошедшего до нас в составе сборника XVI века, принадлежавшего библиотеке Спаса-Ярославского монастыря. В конце 1780-х — начале 1790-х годов «Слово» было обнаружено известным собирателем древнерусских рукописей графом А.И. Мусиным-Пушкиным в приобретенном им у монахов сборнике рукописей. В 1795-1796 г. была сделана копия с рукописи «Слова» для императрицы Екатерины II, а в 1800 г. рукопись была переведена, снабжена вступительной статьей и примечаниями и опубликована. После гибели подлинника «Слова», сгоревшего во время пожара Москвы 1812 года вместе со всей библиотекой Мусина-Пушкина, именно это издание и царская копия стали единственными источниками сведений об этом памятнике. Уже в XVIII веке были сделаны и другие переводы «Слова», постепенно совершенствовавшие первый, в котором было много ошибок из-за трудности понимания древнерусского текста (сборник был написан скорописью, при которой не разделялись слова и строки). Дальнейшее изучение и переводы «Слова» продолжались в XIX и XX вв. (особое место среди исследователей памятника в XX веке принадлежит академику Д.С. Лихачеву) и породили массу вопросов, некоторые из которых остались не решенными до сих пор. Выдвигались различные версии по поводу авторства (среди предполагаемых авторов назывались киевский князь Святослав, Кирилл Туровский, сподвижник Игоря Петр Бориславович и сам князь Игорь). Подвергалась сомнению сама подлинность «Слова». В конце XIX в. сомнения в подлинности «Слова о полку Игореве» были заявлены французским славистом Луи Леже Лучший ответ скептикам прошлого и нынешнего времени дал Пушкин: «Подлинность самой песни доказывается духом древности, под которого невозможно подделаться». |
16. Историческая основа «Слова о полку Игореве». Исторические отступления и их роль в «Слове». С 1061 г. юго-восточные границы Киевского государства начинают подвергаться опусто-шительным набегам степных кочевников-половцев. Русские князья в междоусобных войнах сами наводят «поганых» на Русскую землю. В начале XII в. Владимир Мономах совершил ряд крупных походов против половцев, в результате которых враги были отброшены далеко за Дон.После смерти Мономаха процесс феодального дробления Киевского государства усилился, и половцы начали регулярно совершать набеги на южные и юго-восточные земли Руси. Это заставило южнорусских князей принять срочные меры по борьбе со степными кочевниками.В 1170 г. состоялся съезд князей, на котором Мстислав Изяславич говорил: «Половцы отнимают Греческий путь (по Днепру), Соляной (по Дону) и Залозный (по Дунаю)».Святославу Всеволодовичу, великому князю киевскому, удалось в 1183 г. создать небольшую коалицию южнорусских князей, которые приняли участие в летнем походе против половцев1184 г. Поход прошел успешно: половцы были разбиты, хан Кобяк захвачен в плен. Успех окрылил князей, и Святослав стал готовиться к летнему походу 1185 г. В походе 1184 г. должны были принять участие новгород-северские князья во главе с Игорем Святославичем. Однако дружина Игоря не могла поспеть вовремя из-за гололедицы.Выступая весной 1185 г. в поход против степных кочевников, новгород-северский князь понадеялся на удачу, мечтая о своей собственной славе и желая, возможно, поискать древнего Тмутараканя, которым некогда владели черниговские князья, и, в частности, дед Игоря Олег. Однако поход закончился страшным разгромом русских войск. Впервые в истории военных столкновений с половцами русские князья были захвачены в плен, а из всего войска остались в живых лишь 16 человек.Исторические события, связанные с походом и поражением северских князей – Игоря Святославича, его брата Всеволода из Курска, сына Владимира из Путивля и племянника Святослава Ольговича из Рыльска, – и легли в основу «Слова о полку Игореве«Слово о полку Игореве» было написано между 1185 и 1187 гг. Эти даты устанавливаются на основании самого текста произведения. В «Слове» говорится о переяславльском князе Владимире Глебовиче как о живом, а в 1187 г., по сообщению летописи, он умер.Игорь Святославич бежал из плена в 1185 г., следовательно, до его возвращения на Русь «Слово» появиться не могло. В 1187 г. вернулся из плена Владимир Игоревич вместе с молодой супругой Кончаковной и маленьким сыном, а «Слово» в заключительной части провозглашает здравицу и в честь этого князя. Этими данными и определяются хронологические рамки написания «Слова о полку Игореве» |
|
17. Изображение природы в «Слове о полку Игореве». Соотношение языческих и христианских элементов в «Слове». Образ природы в «Слове о полку Игореве»: а) Стиль монументального историзма характеризуется прежде всего стремлением рассматривать предмет изображения с больших дистанций: пространственных, временных, иерархических. В «Слове» развито «панорамное зрение», стремление подчеркивать огромность расстояний. Каждое действие воспринимается как бы с огромной высоты, Благодаря этому битва Игоря с половцами приобретает всесветные размеры: черные тучи, символизирующие врагов Руси, идут от самого моря, хотят прикрыть четыре солнца. Дождь идет стрелами с Дона великого. Ветры веют стрелами с моря. Битва как бы наполняет собою всю степь. Таким образом, как единое целое выступает для автора вся русская природа. Ветер, солнце, грозовые тучи, в которых трепещут синие молнии, вечерние зори и утренние восходы, море, овраги, реки составляют тот необычайно широкий фон, на котором развертывается действие «Слова», передают ощущение широких просторов Родины, огромного и живого существа. Пейзаж «Слова» воспринят как бы с огромной высоты. «Горизонты» этого пейзажа раздвинуты и позволяют видеть не участок природы, а страну, область. б) влияние человеческих чувств на природу Представления «Слова о полку Игореве» и других древнерусских произведений 11-13 вв. о печали, тоске, туге или веселии, как о неких пространственных явлениях, распространяющихся вне человека, в природе, сами по себе глубоко архаичны. Они ведут свое начало еще от того времени, когда личность человека слабо отделялась от окружающего мира. Печаль, горе, веселие представлялись человеку охватывающими не только его, но и окружающий мир. Они казались существующими, как бы разлитыми в природе. в) Единство людей и природы в «Слове»: Природа в «Слове» введена в события. Она участвует в них, то замедляя, то ускоряя их ход. Она активна и в этой своей активности наделяется почти человеческими качествами. Она сочувствует русским, стремится предупредить их об опасности, помогает Игорю в его бегстве из плена; у нее ищет сочувствия и помощи Ярославна. Когда Игорь двинулся в свой несчастный поход, свет солнца померк: ночь, «стонущая грозою», стремится остановить Игоря на его гибельном пути. Даже степные звери и птицы предчувствуют поражение русских. Вместе с половцами надвигаются от моря на войско Игоря синие тучи. Битва с половцами переносится и в природу, приобретает черты борьбы силы зла с силой добра во всей природе. Трава и деревья от горя приклоняются до земли или роняют листву. Автор «Слова» отмечает те изменения в природе, которые вызываются в ней ходом человеческой истории. Междоусобные войны Олега приводят к запустению пашен. В судьбах русского народа принимают участие и реки, то зовущие князя Игоря на победу, то сочувствующие и помогающие ему, то «затворяющие» в своих струях юношу князя Ростислава. Между природой и человеком стираются границы. Образ Обиды - девы с лебедиными крыльями, образы языческих богов стоят где-то между природой и людьми. Люди постоянно сравниваются и с птицами и со зверями: с турами, соколами, галками, воронами, «лютым зверем», кукушкой и т.д. и т.п. Игорь выступает в разговор с Донцом и получает от него помощь. Ярославна ищет помощи у ветра, солнца и Днепра. Трудно назвать другое какое-либо произведение, в котором события жизни людей и изменения в природе были бы так тесно слиты. И это слияние, единство людей и природы, усиливает значимость происходящего, усиливает драматизм. Все события русской истории получают резонанс в русской природе и тем самым оказываются удесятеренными в силе своего звучания. г) Природа как одно из главных действующих лиц Система образов включает в себя образ природы, который играет существенную роль в жизни людей и является одним из главных действующих лиц, роль которого - ввести читателя в события, помочь реальней, точней представить все переживания и чувства героев произведения. Затмение солнца - воля Игоря как бы противопоставляется судьбе, воплощенной с природой, с окружающим. Автор рисует тревожную картину, как хищные звери и птицы следуют в походе за войском Игоря в ожидании человеческой добычи. Все бесповоротнее надвигается поражение. Изображение надвигающейся грозы (поднявшийся ветер, отдаленный гул, пыль, стяги развеваются по ветру, и замутившиеся реки) сливается с изображением наступления войска половцев. Природа помогает Игорю: река Донец вступает в разговор с пленником, дятлы своим стуком в густых зарослях вокруг запрятанных в глубоких долинах рек указывает Игорю путь к рекам, где он мог спрятаться от погони. Таким образом, природа постоянно «следит» за русским войском и представляет собой необъяснимую силу добра, которая пытается предупредить Игоря о беде и позднее исправить его ошибку. Хотя во всем тексте «Слова о полку Игореве»» ни разу не упомянуто имя христианского Бога, но явно заметно влияние христианской веры. Зато широкое употребление русской и церковно-славянской лексики говорит само за себя. в самом конце произведения автор прямо указывает на то, что в ХII веке на Руси господствовало христианское мировоззрение: «Игорь едет по Боричеву ко святой богородице Пирогощей». Пирогощая – название церкви в Киеве, Названа так по находившейся в ней иконе богородицы, «Пирогощей»,привезенной на Русь из Византии.Автор прямо указывает, что и Игорь, и его войско, и сам автор – христиане. Поэтому вполне понятно, что заканчивается произведение словом «аминь», которое происходит от греческого слова «да будет так, истинно». |
19. Проблема автора «Слова о полку Игореве». «Слово о полку Игореве» имеет предположительно южнорусское происхождение, возможно даже киевское. Подобные предположения вытекают из заключения «Слова», из восторженного отношения автора к великому князю киевскому Святославу, из любви к Киеву, к его горам. Поэтические описания природы степей у Дона и Донца (современные Северский Донец и Уды) создают впечатления о близком знакомстве автора с этими местами. Текст «Слова» говорит также о том, что автор хорошо знаком не только с Киевом, но и с другими русскими землями — княжествами. На протяжении всех двух веков со времени публикации «Слова» выдвигаются гипотезы о том, кто (конкретное лицо или круг лиц) мог бы быть его автором. Практически все известные по летописи деятели конца XII века назывались в качестве возможных кандидатур. В СССР со своими версиями выступали не только филологи и историки, но также и многочисленные любители (писатели, такие как Алексей Югов, Олжас Сулейменов или Игорь Кобзев, и популяризаторы). «Слово» — слишком необычный и сложный текст, чтобы по нему можно было уверенно судить о тех или иных свойствах его автора или сравнивать его с другими текстами той эпохи. Одни исследователи считали, что тон обращений автора к князьям указывают на то, что он сам был князем или членом княжеской фамилии (в частности, назывались имена самого Игоря, Ярославны, Владимира Игоревича и ряда других князей, включая крайне малоизвестных); другие, напротив, утверждали, что князь не мог называть князя «господином». По-разному оценивались и политические симпатии автора (одни считают, что он воспевает Игоря и принадлежит к его черниговскому клану, другие — что он осуждает его авантюру и симпатизирует потомкам Мономаха), и его территориальное происхождение (псковские черты в языке «Слова», скорее всего, говорят не об авторе, а о переписчике XV века). Выдвигалась версия, что часть текста написана одним автором, другая часть — иным. Особую линию рассуждений на эту тему составляют попытки поиска прямо названного или «зашифрованного» имени автора в тексте, вычленение акростихов (так как первоначальная рукопись утрачена, такие реконструкции крайне уязвимы). Б. А. Рыбаков, атрибутировав бо́льшую часть Киевской летописи XII в. (известной в составе Ипатьевского списка) фигурирующему в ней киевскому боярину Петру Бориславичу и учитывая давно известные лингвистам нетривиальные сходства между Киевской летописью и «Словом о полку Игореве», допустил, что «Слово» написал тоже Пётр Бориславич. Эту гипотезу он подкрепил анализом политической концепции обоих текстов. Однако атрибуция летописания указанного периода боярину Петру сама по себе гипотетична, а сходства между произведениями светской «княжеской» культуры одного времени не обязательно говорят о едином авторстве. Существует версия исследователя Юрия Сбитнева о том, что автором летописи является дочь князя Святослава Всеволодовича, которую звали Болеслава[3]. Высказывалось предположение об авторстве Кирилла Туровского, не нашедшее поддержки у историков[4]. При известном на сегодня корпусе источников установить имя автора «Слова» не представляется возможным. 20. Проблема жанра «Слова о полку Игореве». После опубликования «Слова о полку Игореве», жанровую природу этого литературного памятника определяли по-разному: песня, поэма, героическая поэма, «трудная», т.е. воинская повесть, былина, ораторская речь («слово») и т.д.Уже первые издатели «Слова» параллельно с названием оригинала «Слово о полъку Игоревъ, Игоря сына Святославля, внука Ольгова» напечатали: «Пъснь о походе Игоря, сына Святославова, внука Ольгова».В 1797 году Н.М.Карамзин, сообщая миру об открытии в России нового литературного памятника, говорил о нём, как об «отрывке поэмы». Позже, В.Г.Белинский отрицал возможность отнесения «Слова» к жанру героической поэмы . Ф.И.Буслаев, наоборот, считал «Слово» исторической поэмой с элементами древней мифологии. М.А.Максимович везде называл «Слово» песней , а С.П.Шевырёв подчёркивал, что это произведение представляет собой повествование, «переход от песни к повести» . В новейшее время А.И.Никифоров рассматривал «Слово» как былину , И.П.Ерёмин - как «произведение ораторского искусства»Неоднозначность мнений указывает на то, что «Слово» - очень своеобразное литературное произведение среди всех других памятников Древней Руси. Итог двухвекового изучения «Слова о полку Игореве» подвёл фундаментальный коллективный труд учёных во главе с академиком Д.С. Лихачёвым. Д. С. Лихачев отмечает: «„Слово“ очень близко к плачам и славам (песенным прославлениям). И плачи и славы очень часто упоминаются в летописях XII—XIII веков. „Слово“ близко к ним и по своей форме и по своему содержанию, но в целом это, конечно, не плач и не слава. Народная поэзия не допускает смешения жанров. „Слово“ — произведение книжное, но близкое к этим жанрам народной поэзии. Это, по-видимому, особый род книжной поэзии, может быть еще не успевший окончательно сложиться» («Слово о полку Игореве» — героический пролог русской литературы, с. 37). Этой точки зрения придерживается большинство соврем. исследователей памятника, т. к. в нем имеются черты ритмичности, стихового строя и др. признаки поэтич. организации текста. |
|
21. Типологические связи «Слова о полку Игореве» со средневековыми эпосами других народов. Хорошо известно, что средневековые эпические сказания наиболее часто обращались к «пограничным» ситуациям, рисуя столкновение разных культур. Для произведений христианских стран типичны описания сражений между христианами и мусульманами. в странах мусульманского востока воинская повесть будет проникнута идеей газавата – священной войны за торжество ислама, а героем будет ревнитель веры, сражающийся с неверными – гяурами. Таков Баттал из воинской повести «Баттал-намэ»: он обращает христиан в ислам, разрушает церкви и строит на их месте мечети, а известия о своих победах посылает багдадскому халифу – главе мусульман. В связи с этим следует отметить, что постоянный эпитет, применяемый неизвестным авторам «Слова о полку Игореве» к половцам – «поганые» (т.е. язычники) следует воспринимать в контексте этого традиционного эпического противопоставления. Отражение феодальных усобиц – тема, чрезвычайно актуальная для средневековых эпических сказаний. Так, в японских историко-героических повестях, записанных в XIII в. («Сказание о доме Тайра» и «Записи о расцвете и упадке Минамото») рассказывается о борьбе Тайра и Минамото – усобице, всколыхнувшей всю Японию, когда самураи собирались в конные отряды под знаменами борющихся князей, в пешие отряды сгонялись крестьяне, в огне пожаров сгорали хижины и засаженные поля вытаптывались конями. Кровные распри между родственниками составляют предмет древнегерманского сказания о Нибелунгах (XIII в.) Осуждение междоусобиц и прославление единодержавия определяют пафос монгольского «Сокровенного сказания» и малых книжноэпических сказаний о Чингизе (XIII-XIV вв.) Действия всех героев эпических произведений средневековья оцениваются с точки зрения представлений о кодексе чести, бытовавшем в каждой конкретной стране. Действия Игоря и Всеволода Буй-Тура, при известной симпатии автора к ним как к храбрым воинам, также подвергаются осуждению именно с точки зрения представлений о чести. Герои эпических поэм средневековья постоянно говорят о славе, часто противопоставляя ей позор поражения. Знаменитому обращению Игоря к дружине: «Луце жъ бы потяту быти, неже полонену быти» - вторят герои «Витязя в тигровой шкуре» (кон. XII – нач. XIII в.): Наряду с основным героем эпического сказания обязательно фигурирует его сюзерен, как правило, верховный правитель той или иной страны. он практически «не принимает никакого участия в действии, не имеет своего сюжета, не совершает богатырских подвигов и является в этом смысле ярким примером совершенно пассивного эпического монарха». Наиболее «активным» эпическим монархом оказывается Карл Великий «Песни о Роланде» Святослав Киевский в «Слове о полку Игореве» сам говорит: «Се ли створисте моей сребреней седине». При этом исследователи неоднократно отмечали, что эта эпическая модель подчас вступает в противоречие с реальными историческими фактами: если Святослав Всеволодович на самом деле был на тот момент старшим в роде, то «эпически старый» Карл Великий оказывается на самом деле ровесником «эпически молодого» Игоря. Рядом с героями эпических поэм всегда стоят героини – жены, матери, дочери. О сочетании плача и похвалы как о сущности жанровой природы «Слова о полку Игореве» плач русских жен и плач жены Игоря Ефросиньи Ярославны на крепостной стене города Путивля представляют собой самые лирические фрагменты памятника. Общим местом эпических произведений средневековья является обилие устойчивых поэтических формул. Исследователи европейской литературы неоднократно отмечали общность формулировок, описывающих вооружение героя, седлание коня, скачку и т.д. Важна для средневековых эпических поэм солнечная символика: если в «Слове о полку Игореве» рассказывается о неожиданно исчезнувшем с небосклона солнце, то в «Песни о Роланде» Карл просит солнце задержаться в небе, чтобы он успел закончить битву и окончательно отомстить за смерть Роланда. Картины боевых сражений перемежаются в эпических произведениях с не менее традиционными картинами богатырской охоты и пиров. Образы соколиной охоты достаточно часто встречаются в «Слове о полку Игореве» большую роль примет и предсказаний в эпических поэмах средневековья. “Слово о полку Игореве” основано на мысли о свершившемся предсказании, которое Игорь увидел в затмении солнца». В качестве разновидности примет им был выделен вещий сон, который играет важную роль в целом ряде произведений: вещие сны видит Карл в «Песни о Роланде», Кримхильда в «Песни о Нибелунгах», Гаген в поэме о Вальтере Аквитанском, Святослав в «Слове о полку Игореве». А в русском духовном стихе «Голубиная книга» сон о борьбе белого и серого зайцев видит князь Владимир, и ему открывается вещий смысл увиденного: сходилася правда с кривдою, правда кривду переспорила: кривда осталась на сырой земле, а правда пошла на небо. Чрезвычайно большую роль в рассматриваемых произведениях играет голос автора. При оценке настоящего автор обращается к прошлому, противопоставляя его тому, чему является свидетелем. Важную роль в эпических сказаниях играет образ певца или сказителя. В ряде произведений он выдвигается на первый план. Основные черты такого певца – мудрость и способность к прорицательству – отражает эпитет «вещий», который автор «Слова о полку Игореве» неоднократно применяет к Бояну. |
22. Ораторское наследие Кирилла Туровского. Идейно-художественное своеобразие «слов на праздники». Наиболее талантливым и плодовитым представителем торжественного церковного красноречия был у нас во второй половине XII в. Кирилл Туровский, обнаруживший себя как очень незаурядный поэт и в сочинённых им молитвах. Кирилл, сын богатых родителей, родился в Турове, стольном городе Туровского княжества, соседившего с Киевским. Рано он стал монахом-аскетом и усиленно предавался книжному чтению и изложению «божественных писаний». Слава о нём распространилась по всей Туровской земле, и, по настоянию князя и народа, он поставлен был туровским епископом. Несомненно принадлежащими Кириллу Туровскому могут считаться восемь «слов», написанных на различные церковные праздники, три поучения, 30 молитв и два канона 2. «Слова» Кирилла Туровского известны главным образом в составе так называемых «Златоустов» и «Торжественников» — сборников, заключающих в себе проповеди и поучения, приуроченные к особо торжественным праздникам и принадлежащие преимущественно византийским отцам церкви — Иоанну Златоусту, Григорию Богослову, Фёдору Студиту, Кириллу Александрийскому и др. Сочинения Кирилла Туровского также известны были и у южных славян. Кирилл Туровский в своих произведениях, дошедших до нас, почти совершенно не откликался на современную ему злобу дня и не обнаружил в себе публицистических склонностей в такой мере, как Иларион. Все проповеди Кирилла Туровского представляют собой лирически и часто драматически окрашенную похвалу празднику, в которой путём аллегорий и символических параллелей и сближений уясняется религиозный его смысл. Испытав на себе в этом отношении влияние со стороны главным образом византийских отцов церкви и ораторов, Кирилл Туровский не был, однако, простым подражателем, усваивавшим чужие образцы; у него сказываются подлинный творческий талант и несомненное поэтическое одушевление. Для проповедей Кирилла Туровского характерны символика и аллегоризм, а также значительная насыщенность их тропами и фигурами — метафорой, олицетворением, антитезой, риторическими вопросами и восклицаниями. Кирилл Туровский в своих проповедях сплошь и рядом от лирической похвалы празднику переходит к повествованию о самом событии, связанном с праздником, драматизуя это повествование введением монологов, диалогов, поэтических плачей и изображая самые события как бы происходящими в настоящее время. Такая драматизация повествования особенно сильна в «Слове о расслабленном», где приводится диалог Христа с исцелённым им расслабленным. Пользовался Кирилл Туровский в своих проповедях и приёмом иносказания— притчи («Притча о человечестей души и телеси» и «Притча о белоризце-человеце»). 24. «Слова» Серапиона Владимирского в русле развития древнерусской риторической традиции. Жанр ораторской прозы — один из основных в системе жанров древнерусской литературы в XIII в. представлен «словами» Серапиона. О Серапионе нам известно очень немногое. До 1274 г. он был архимандритом Киево-Печерского монастыря, затем — епископом Владимирским. Серапион относится к кругу тех деятелей XIII в., которые в своем творчестве осуществляли связь культур Юго-Западной и Северо-Восточной Руси. Он был близок к митрополиту Кириллу, сыгравшему значительную роль в создании «Летописца Даниила Галицкого» и «Жития Александра Невского». До нас дошло пять «слов» Серапиона, бесспорно принадлежащих ему. Но им было написано гораздо больше и «слов» и поучений. Основная тема сохранившихся «слов» Серапиона — ордынское иго. Все «слова» пронизаны мыслью, что покорение Русской земли монголо-татарами — божья кара за грехи людей. Единственное средство избавления от этой кары — покаяние, нравственное самоусовершенствование. Однако наглядность описанных в «словах» Серапиона бедствий, постигших Русскую землю, глубина чувств автора, переживающего со всем народом тяготы своей родины, придавали его «словам» более глубокое значение. В первом «слове», «О казнех божиях и о ратех», Серапион говорит о землетрясении. Вероятнее всего, Серапион имел в виду землетрясение в Киеве в 1230 г. Но в центре внимания этого «слова», как и остальных, — переживаемые русскими людьми беды монголо-татарского нашествия и ига. Видимо, Серапион, вспоминая о землетрясении, видел в событии 1230 г. божественное предзнаменование последующих бед монголо-татарского завоевания. Надо полагать, что это «слово» было написано после похода Батыя на Южную Русь, когда был захвачен и разгромлен Киев. Остальные четыре «слова» Серапиона были созданы им во Владимире. Все «слова» Серапиона представляют как бы единый цикл, в котором автор с болью в сердце описывает бедствия монголо-татарского нашествия и призывает людей перед лицом грозной опасности оставить внутренние распри, освободиться от собственных пороков и недостатков. Такой призыв в годы ордынского насилия имел большое патриотическое значение. «Слова» Серапиона носили и просветительский характер. При этом он не только обличал социальные пороки (Серапион осуждает «вражду», под которой имеет в виду междоусобия князей, «несытство имения» — стремление к наживе, «резоимство» — ростовщичество, и «всякое грабление»), но и боролся с невежеством и суеверием. И общая, центральная для всех «слов» Серапиона тема — ордынское насилие, и частные вопросы, на которых он останавливается в своих «словах», раскрываются им не в отвлеченных, риторических рассуждениях, а в жизненно-убедительных конкретных зарисовках. Вместе с тем всюду видна высокая книжная культура автора, его писательское искусство, литературный талант. Пафос, торжественность, драматичность тех частей «слов», где Серапион говорит о бедствиях русских людей, достигаются чередованием синтаксически кратких предложений, составляющих длинный синонимический ряд, построением фраз в виде вопросов, что придает его «словам» особую ритмичность. Общая мысль и общий смысл нарисованных Серапионом картин сходны, но конкретные образы, подбор сильных деталей всюду варьируется. Не менее ярки и живы пассажи Серапиона, в которых он останавливается на вопросах нравственного характера, говорит о невежестве и суеверии. Так, например, осуждая жестокие расправы над людьми, заподозренными в колдовстве, Серапион убедительно, с сарказмом высмеивает бессмысленность таких действий. «Слова» Серапиона — образец высокого литературного искусства. Они продолжают традиции таких мастеров этого жанра древнерусской литературы, как Иларион и Кирилл Туровский. В отличие от «слов» Илариона и Кирилла Туровского в «словах» Серапиона сильнее выражены непосредственные человеческие чувства, им присуща большая простота и ясность изложения. 25. «Житие Александра Невского» как образец княжеского жития. «Житие Александра Невского», написанное вскоре после смерти князя (ум. в 1263 г.), создает идеальный образ правителя, защитника своего отечества от военных и идеологических посягательств внешних врагов. Оно не укладывается в каноны житийной литературы, и это понимали древнерусские книжники, внесшие его прежде всего в состав летописей . это рассказ о жизни, главным содержанием которой явились подвиги «храбрости». Основу жития Александра Невского составляют две воинские повести о битве на Неве и на Чудском озере.Врагом Русской земли выступает в житии «король части Римьскыя от полунощныя страны»; тем самым автор подчеркивает, что русскому православному князю предстоит вступить в борьбу с римско-католическим западным миром, ставящим целью захват «земли Александровой». Уверенный в правоте своей борьбы, Александр воодушевляет войска и с «малой дружиной» устремляется на врагов. В бой он идет с верой «к святыма мученикома Борису и Глебу». Подробно описывается в житии ход сражения 15 июля 1240 г., большое внимание уделяется подвигам Александра и его храбрым «шести мужам» – богатырским ратникам. Сам Александр проявляет необычайное мужество и бесстрашие в бою, он «возложи печать на лицы шведского короля острым своим копией». Битва на Чудском озере с немецкими рыцарями 5 апреля 1242 г. изображена в традиционной стилистической манере воинских повестей Прославлению Александра – защитника православия – посвящен в житии рассказ о приходе на Русь папских послов. Завершается житие сказанием о смерти Александра (он был отравлен в Орде) в Городце и его погребении во Владимире. Народ оплакивает любимого князя. Характерной особенностью жития является постоянное присутствие автора-рассказчика. Он спешит заявить о своем смирении во вступлении к житию. Его присутствие постоянно ощущается в отборе и интерпретации материала. Александр в изображении автора является средоточием лучших качеств прославленных героев ветхозаветной истории: красота лица его подобна красоте Иосифа, сила – часть силы Самсона, премудрость – Соломона, а храбрость – римского царя Веспассиана. Так с помощью ретроспективной исторической аналогии житие прославляет красоту, силу, мудрость и храбрость Александра. Интересно, что среди этих качеств не нашлось места христианским добродетелям – кротости и смирению.Автор восхищается героем, гордится им, сочувствует ему. Эмоциональное напряжение достигает высшей точки в конце жития. Он гиперболизирует чувство скорби и горя. Таким образом, «Житие Александра Невского» обнаруживает тесную связь, как с агиогра-фической литературой, так и с воинскими повестями. Исследователи установили связь стиля жития с Галицкой летописью, «Девгениевым деянием», «Историей Иудейской войны» Иосифа Флавия, «Сказанием о Борисе и Глебе» и паремийным чтением.«Житие Александра Невского» становится образцом позднейших княжеских жизнеописаний, в частности жития Дмитрия Донского. Имя Александра Невского пользуется популярностью в Московском государстве. Он оказывает помощь (уже в качестве святого патрона Русской земли) Дмитрию Донскому в победе над монголо-татарскими завоевателями, Ивану Грозному при осаде Казани, а Петр I делает Александра Невского патроном Петербурга. |
|
23. Цикл повестей о татарском нашествии в русской литературе XIII в. В первой четверти XIII в. Русь постигла национальная трагедия — вторжение орд монголо-татар. О нашествии кочевников, о разрушении городов, гибели или угоне в плен населения, а также о запустении Руси после нашествия врага, когда города лежали в развалинах Рати Батыя опустошили огромную территорию: во время его похода (1237-1241) были взяты, разрушены и сожжены Рязань, Коломна, Москва, Владимир, Суздаль, Юрьев-Польский, Ростов, Кострома, Ярославль и др Трудно представить общие масштабы бедствия, исчислить людские жертвы — число погибших или угнанных в плен. Непоправимый урон был нанесен и русской культуре. Достаточно выразительным свидетельством является тот факт, что во второй половине XIII в. на Руси почти не ведется каменное строительство, тогда как количество церквей и каменных построек XII и начала XIII в. исчислялось тысячами. Литературное развитие в XIII — первой половине XIV в. существенно замедляется, и на долгое время, по крайней мере до середины XV в., одной из центральных в русской литературе становится патриотическая тема — прославление подвигов русских воинов, доблести русских князей в годы нашествия Батыя и побед русского оружия во времена Дмитрия Донского. Летописи XIII-XV вв. обстоятельно и взволнованно рассказывают о важнейших эпизодах борьбы с монголо-татарским нашествием: о битве на Калке (в 1223 г.), о Батыевом нашествии (1238-1240), о победе над Мамаем на Куликовом поле (1380), о захвате Москвы Тохтамышем (1382), о нападении Темир-Аксака (1395), о приходе на Русь Едигея (1408) и, наконец, о «стоянии на Уфе» русского войска, возглавляемого Иваном III, и татарской рати хана Ахмата в 1480 г. — событии, которое считается историческим рубежом, знаменующим конец монголо-татарского ига. Помимо всех этих кратких и подробных, драматических и торжествующих летописных повествований, событиям вражеского нашествия посвящены и такие выдающиеся литературные памятники, как «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище». Рати Батыя опустошили огромную территорию: во время его похода (1237-1241) были взяты, разрушены и сожжены Рязань, Коломна, Москва, Владимир, Суздаль, Юрьев-Польский, Ростов, Кострома, Ярославль, Переяславль-Залесский, Чернигов, Переяславль-Южный, Владимир-Волынский, Галич. Памятники литературы XIII вв. которые рассказывают о важнейших эпизодах борьбы с монголо-татарским нашествием являются ценным памятником, историческим источником, который демонстрирует своеобразие данного периода. «Повесть о битве на Калке» была написана в традициях русских воинских летописных повестей XII в. В очень небольшом по объему тексте автор повести сумел передать все обстоятельства сборов русских князей на войну, переговоров их с половцами и послами монголо-татар, рассказал о том, как шли к Калке русские воины, красочно описал подробности злополучного сражения/ «Слово о погибели Русской земли» исполнено высокого гражданского патриотического звучания. В центре - образ Русской земли, «светло-светлой» и «украсно-украшеной». Неизвестный автор слагает гимн родине. Он говорит о природных красотах и богатствах родной земли. Неотъемлемой ее частью, ее гордостью являются города великие, села дивные, сады монастырские, дома церковные (храмы). Славу Руси составляли князья грозные (могущественные), бояре честные, вельможи многие. Повесть о разорении Рязани Батыем» — одно из лучших произведений древнерусской литературы. «Повесть» условно выделяется исследователями из цикла сказаний о Николе Заразском. В цикл входят рассказ о перенесении иконы Николы из Корсуни (Херсонеса) в Рязань, собственно повесть о захвате Рязани Батыем и рассказ о чуде, происшедшем от иконы Николы Заразского в Коломне, куда она была перенесена в 1513 г. И сам цикл, и даже его компонент — «Повесть о разорении Рязани» — складывались постепенно. В основу его легли, видимо, легенды и предания, возникшие непосредственно после изображаемых событий. 26. Жанровое своеобразие Галицко-Волынской летописи. Образ князя-воина. Галицко-Волынская летопись. Наиболее тесно связанной с традициями литературы Киевской Руси является Галицко-Волынская летопись, входящая в состав Ипатьевской летописи и следующая там непосредственно за Киевской летописью. Галицко-Волынская летопись делится на две части: первая (до 1260 г.) посвящена описанию жизни и деяний Даниила Галицкого и истории Галицкого княжества, вторая повествует о судьбах Владимиро-Волынского княжества и его князей (брата Даниила Василька Романовича и сына Василька Владимира), охватывая период с 1261 по 1290 г. Как первая, так и вторая части Галицко-Волынской летописи представляют собой самостоятельные тексты, отличающиеся друг от друга идейной направленностью и стилем. Первую часть Галицко-Волынской летописи принято называть «Летописцем Даниила Галицкого». В центре внимания автора Летописца галицкий князь Даниил Романович, к которому он относится с большой любовью и уважением. Автор Летописца не скупится на похвалы своему герою. Заканчивается же Летописец кратким сообщением о смерти князя и очень сдержанной похвалой ему. Основная идея этой летописи, посвященной галицкому князю Даниилу, — борьба князя с мятежным боярством, обличение боярской крамолы. Вторая центральная тема - славы русского оружия и Русской земли. Автор «Летописца Даниила Галицкого» значительную часть своего повествования отводит перипетиям борьбы Даниила с галицким боярством, с польскими и венгерскими феодалами за Галицкий княжеский стол. среди его рассказов мы встречаем подробное описание битвы на Калке, нашествия Батыя в 1237–1240 гг. Рассказывая о Калкской битве, автор летописи уделяет много внимания геройству и отваге Даниила, но он отдает должное и другим участникам сражения и с горечью восклицает о беде, постигшей всех русских князей. Особо остро боль и обида за порабощенную Русскую землю звучат в рассказе о хождении Даниила на поклон к Батыю в Орду. Тот контраст, с каким предстает здесь перед читателем Даниил по сравнению с эпизодами, в которых он выступает мужественным и отважным воином придает этому рассказу особую силу и значимость. (про черное молоко) «Летописец Даниила Галицкого» отличается особой красочностью описания битв, своеобразным рыцарским колоритом. Любовь автора к воинской тематике, к батальным сценам проявляется в той тщательности, с какой он описывает воинское убранство, доспехи, оружие, в том, как он изображает общий вид войск, их движение. Лихачев относит «Летописец Даниила Галицкого» к особому жанру древнерусских литературных произведений — к княжеским жизнеописаниям. В отличие от других летописей в «Летописце Даниила Галицкого» не было характерной для летописей погодной сетки: это цельное историческое повествование. В дошедшем до нас тексте Летописца погодная сетка есть, но, даты (произвольные и, как правило, ошибочные) были проставлены позже. В Волынской летописи наибольшее внимание уделяется волынскому князю Владимиру Васильковичу. В литературном отношении особо примечательно описание последних дней жизни и смерти Владимира Васильковича. Описание это производит на читателя сильное впечатление и своими фактическими подробностями, и удачно найденными литературно-повествовательными деталями. Заканчивается описание последних дней жизни князя Владимира Васильковича похвалой ему, в которой подчеркивается высокая образованность князя, его человеческие достоинства. Об авторе Волынской летописи уверенно сказать можно только то, что он был горячим сторонником князя Владимира Васильковича, был в курсе всех событий его княжения и лично его знал, что человек он был начитанный, хорошо усвоивший практику и традиции летописного дела, — видимо, местный монах или священник». |
|
|
28. История создания Киево-Печерского патерика. Основные темы патериковых легенд. В первой половине XIII в. было положено начало формирования «Киево-Печерского патерика».Основу патерика составила переписка между суздальским епископом Симоном и монахом Киево-Печерского монастыря Поликарпом, а также послание Поликарпа к игумену Акиндину. Эта переписка завязалась в начале 20-х гг. XIII в. Недовольный положением простого монаха, Поликарп мечтал о епископской митре, пытался же он получить высокую церковную должность через жену князя Ростислава Рюриковича Анастасию – Верхуславу. Происки и «высокоумие» Поликарпа вызвали возмущение епископа суздальского Симона. В своем послании к Поликарпу он называет его «санолюбцем» и говорит о святости Киево-Печерского монастыря. Симон сам готов променять епископский сан на тихое и безмятежное житие в святой обители. Святость монастыря настолько велика, что только простое погребение и его стенах, по словам Симона, искупает все грехи.Симон подчеркивает культурное значение Киево-Печерского монастыря для всей Русской земли: из его стен вышли знаменитые деятели христианского просвещения, и Симон перечисляет славные имена.Свои мысли Симон подкрепляет «Сказанием о святых черноризцах печерских», в котором содержится девять «достоверных» повестей «о божественнейших отцах». Под влиянием послания Симона Поликарп в обращении к игумену Киево-Печерского монастыря Акиндину сообщает еще одиннадцать рассказов о «подвигах» тридцати монахов, дабы и другие узнали «святое житие преподобных отец».Позже сказания Симона и Поликарпа были объединены вместе, дополнены «Житием Феодосия Печерского», написанным Нестором, «Сказанием о черноризцах печерских», помещенным в «Повести временных лет» под 1074 г. В таком виде дошла до нас древнейшая рукопись патерика, относящаяся к 1406 г., созданная по инициативе тверского епископа Арсения. Возникновение Печерской церкви легендарное сказание патерика связывает с варягом Шимоном, пришедшим на службу к киевскому князю Всеволоду Ярославичу. Образ будущей церкви дважды является и видении Шимону: во время бури на море и во время битвы с половцами. Размеры церкви указаны Шимону Богородицей. Она же посылает из Царьграда зодчих и живописцев. Место строительства церкви определяется самим Богом, посылающим знамения: росу, столп огненный, небесный огонь. Мерой церкви становится золотой пояс, украшавший распятие в варяжской земле и привезенный с собой Шимоном. Все эти многочисленные чудеса подчеркивали особое положение Киево-Печерского монастыря, находящегося якобы под непосредственным покровительством самого Бога и Богородицы.Основное содержание патерика составляют рассказы-новеллы о «подвигах» благочестия печерских монахов – этих «храбрых божиих». Созданные на основе устных монастырских легендарных преданий, эти рассказы наполнены религиозной фантастикой, описанием чудес, видений, борьбы с бесами. В то же время под этой фантастикой нетрудно обнаружить и реальные, теневые стороны монастырского быта. Патериковая легенда сохраняет ряд интересных исторических подробностей и касается вопросов политических.Большое место в рассказах патерика занимает изображение взаимоотношений монахов с великим киевским князем. Как правило, при столкновении монастыря со светской властью победа остается всегда за монахами. Так, старец Прохор, умевший превращать золу в соль, посрамляет Святополка Изяславича. В рассказе о Прохоре-лебеднике в фантастической форме ярко отражены реальные отношения: монастырь был серьезным конкурентом великого князя и киевских купцов в торговле солью, и в этой борьбе он одерживает победу. Кара постигает всякого, кто не почитает монастырь и его старцев,– такова мораль рассказа об иноке Григории, которого приказал утопить в Днепре князь Ростислав. За это последний жестоко расплачивается, – он сам тонет в реке, спасаясь от преследования половцевС явной симпатией в патерике изображаются князья Святослав, Всеволод и его сын Владимир Мономах. «Благоверный» князь Святослав своими руками «нача копати» основание для Печерской церкви и на ее строительство дал «100 гривен золота». Почитают монастырь и его иноков Всеволод и Владимир Мономах. Последний, «не смея прислушаться чернъца» Агапита, исцелившего его, раздает свое имущество нуждающимся.Много места патериковая легенда отводит рассказам о борьбе иноков с бесами. Бесы выступают олицетворением низменных побуждений, страстей и помыслов. Они принимают различные обличия: собаки, иноземца-ляха, монаха и даже ангела. Борьба обычно заканчивается торжеством благочестивых монахов и посрамлением бесов, которые вынуждены работать на святую обитель: молоть зерно, печь хлебы, таскать тяжелые бревна. В последнем случае нанятые монастырем извозчики обращаются к судье, который за данную истцами мзду решает дело не в пользу монастыря. Так сквозь религиозную фантастику просвечивают черты реальных отношений. Монахам, оказывается, свойственны и лицемерие, и зависть, и корыстолюбие, и стремление вернуться к прежней мирской жизни.Славу монастыря, подчеркивает патерик, создали его монахи не только своими аскетическими подвигами, но и своим искусством чудесного врачевания (Агапит), писательским мастерством (Нестор), умением творить каноны (Григорий), знанием текста «писания» (Никита), иностранных языков (Лаврентий – говорил по-латыни, по-еврейски, по-гречески), искусством живописи (чудесный иконописец Алимпий, которому в его искусстве якобы помогали сами ангелы), слава о них «промчеся» «по всей земли Русьской».В условиях феодальной раздробленности, когда Киев утратил значение политического центра, патерик напоминал о матери градов русских, о былой славе, величии Киева, говорил об общерусском значении Киево-Печерского монастыря – символа единства Русской земли.«Прелесть простоты и вымысла» патериковых рассказов восхищала А.С. Пушкина |
|