Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Стабилизационные реформы в условиях нестабильности (Колумбия).
Колумбия: государство и гражданское общество. Опыт экономических и политических реформ в условиях нестабильности. М., ИЛА РАН, 1997, 293 с.
Первые образы, которые всплывают при слове "Колумбия", увы, немно гочисленны: аромат крепкого кофе, волшебный слог Габриэля Гарсиа Маркеса и, конечно, могущественная наркомафия. Признаться, стереотип ный взгляд на эту страну характерен не только для обывателя. Исследова тели Латинской Америки, политологи и экономисты, в последнее время не очень жаловали Колумбию, отдавая предпочтение радикальным экономи ческим реформам и "напряженной" демократизации в Бразилии, Аргенти не, Мексике, Чили, Боливии. Между тем Колумбия накопила самый дли тельный — ровно 40 лет! — успешный мирный опыт "двойного перехода" в Латинской Америке. Опыт этот уника лен, он не вписывается в разработан ные МВФ схемы экономических реформ, известные как "Вашингтон ский консенсус", и общие законо мерности третьей волны демократи-
зации*. Выделяясь на общем фоне многочисленных модернизационных по пыток стран третьего и второго мира, опыт Колумбии интересен и для Рос сии. И уже только с этой точки зрения книга З.В.Ивановского — событие в научной жизни.
В 1957 г. диктатор Г.Рохас Пинилья был свергнут, власть перешла к граж данскому правительству. Страна столк нулась с целым клубком политических, экономических и социальных проблем. Правительство решило, что ключом к их устранению должны стать стабили зирующие реформы, ориентированные на дальнейшее развитие страны. Исхо дя из этой главной цели были отверг-
* Под третьей волной демократизации понимается массовый переход от авторитар ного правления к демократическому в Юж ной Европе, Латинской Америке, Азии, Аф рике, Восточной и Центральной Европе на чиная с 1974 г.
Алексей Викторович Шестопал — профессор, заведующий кафедрой философии МГИМО МИД РФ, президент Иберо-американского центра МГИМО МИД РФ; Авдрей Николаевич Никитченко — аспирант кафедры политологии МГИМО.
75
путы раликальные реформы, способ ные спровоцировать насилие, как это часто случайтесь в XIX и. и первой по ловине XX-го. Начался переходный пе риод, который, как показывает автор, не закончился и по настоящий мо мент (с. 69).
В этот период одновременно про водились политические и экономичес кие реформы. В политической сфере — переходе от авторптаризма к демокра тии, З.В.Ивановский выделяет три эта па: 1. 1958—1974 it. Правление Нацио-палыгого фронта; 2. 1974—1991 it. Демон таж паритетной системы и переход к пред ставительной демократии; 3. 1991 г. — по настоящее время. Период формальной плюралистической демократии (там же).
Таким образом, этот переход, на чавшийся в Колумбии задолго до тре тьей волны демократизации, во многом отличается от сходных процессов, ко торые легли в основу транзитологии — науки о переходных обществах и со-стояниях. Мы полагаем, что эта "нети пичность"* представляет интерес для нас, россиян, особенно после того, как появились глубокие сомнения в портной применимости к России сценариев по литических и экономических реформ тре тьей волны. Мы попытались сгруппиро вать уроки Колумбии в четыре блока, не претендуя на всеобъемлемость выводов.
Во-первых, Колумбия дает интерес ный пример демократизации, смысл которой не сводился исключительно к демократии. Более того, на отдельных этапах демократизация, как это ни спайно звучит, не только не была самоцелью, по и отодвигалась на вто рой план другими политическими за дачами, главной из которых было до стижение стабильности и предотвраще-
* Подчеркивая отличительные черты пе реходного процесса в Колумбии, мы не отрицаем, что отдельные наработки транзи тологии применимы для его описания. Мы хотели привлечь внимание к тем особенно стям колумбийских реформ, которые оста лись в тени магистральных направлений политологии. но были точно описаны З.В.Ивановским.
76
ние любых форм насилия. Тень граж данской войны нависала над страной и во второй половине нашего столетия, поэтому лидеры двух крупнейших но-литичсских партий — Либеральной и Консервативной — договорились не допускать враждебных действий в отно шении друг друга и создать Националь ный фронт. Им удаюсь убедить изби рателей легитимно закрепить систему "ограниченной демократии" путем ут верждения на плебисците 1 декабря 1957 г. (с. 75).
Система "ограниченной демокра тии" устанавливала паритетное правле ние двух партий. Пост президента за нимался представителями 'только этих партий на ротационной основе каждые четыре года. Обе партии, независимо от результатов выборов, получали рав ное представительство во всех выбор ных и назначаемых органах федераль ного и местного уровней. В 1968 г. система была модифицирована, по до минирование двух партий не подверга лось сомнению.
Система "ограниченной демокра тии" была полностью отменена только Конститупией, принятой 4 июля 1991 г. Основную задачу — стабилизировать политическую жизнь страны и напра вить ее в мирное русло — она выпол нила. Однако политическая стабиль ность была не единственной целью, с которой увязывалась демократизация. Второй являлась экономическая мо дернизация. Опыт сопряжения демо кратизации и экономических реформ представляет особый интерес.
Во-вторых, уникальность опыта Ко лумбии заключается в том, что в те чение долгого периода демократизации страна не только осуществляла эконо мические реформы, но и смогла мирно сменить одну модель — неокейнсиан-скую — на другую — неолиберальную, основанную преимущественно на мо-нетаристских методах.
Колумбия — одно из немногих ла тиноамериканских государств, в кото рых, как мы уже говорили, полити ческие и экономические реформы бы ли проведены одновременно (в отли-
чис от Бразилии, Чили и Мексики, где демократизация осуществлялась после экономических реформ, или Аргенти ны, i-ле эти явления следовали в обрат ном порядке). В дальнейшем путем "диоНного" перехода пойдут страны Восточной Европы и некоторые быв шие республики СНГ.
В конце 50-х — начине 60-х, т.е. в первые годы демократи-иции, Колум бия проводила имиортзамещающую политику на основе структурализма ксйнсианского тина. В начале 70-х наблюдаются отход от данной страте гии и, что было характерно в целом для континента, смена ее на неолибе ральную моде-п» развития. Однако, в отличие от Чили, Боливии и Аргенти ны. в Колумбии не проводилось "шо ковой тсрании" — в 80-х в стране реа-ли.ювывался умеренный вариант нео либеральной модели, который в 90-х получил название "эффективная транс формация при социальной справедли вости" (с. 244).
Ее смысл состоял в сохранении па раллельности политических и эконо мических реформ, предотвращении вза имоисключающих коллизий между ни ми. С одной стороны, правительство Колумбии осознало необходимость ог раничения роли государства и дерегу--1ЯЦИИ экономики, положив в основу национального развития не идеологию, а "критерии рациональности, эффектив ности и производительности" (с. 243). Была проведена как внутренняя, так и внешняя либерализация; в перспектив ные отрасли активно привлекался ино странный капитал. Суть политики го сударства автор охарактеризовал как "национализм целей, интернапиопали-запил средств и денационализация рынков" (с. 19).
С другой стороны, правительство не желало жертвовать достижениями в де мократизации и в установлении соци альной стабильности. Социальные из держки неолиберальной модели могли вызвать напряженность в обществе, усиление левых, реакцию со стороны вооруженных сил, насилие и откат от демократии и в итоге поставить под
угрозу дальнейшую модернизацию страны. Во всей Латинской Америке Колумбия ближе всех подошла к моде ли реформ, которую в транзитологии принято называть социал-демократи ческим подходом.
Сравнительный анализ реформ в Южной Европе и Латинской Америке позволил известным западным ученым Л.Брессеру, Х.Марапалго и А.Пшевор-скому выдвинуть аргумент: если успех демократизации, начального этапа пе рехода, зависел от политических фак торов, то успех консолидации демокра тии, а, следовательно, и всего перехода, зависит прежде всего от экономических и социальных факторов. Они сформу лировали социал-демократический под ход к реформам, содержащий три глав ных постулата: 1. Реформы, входящие в стандартный набор рекомендаций — стабилизация (экономическая. — А.Ш., А.Н.) и либерализация, — необходимы, но недостаточны, чтобы восстановить экономический рост, пока они не со провождаются активной государственной политикой по накоплению и распреде лению ресурсов; 2. Без социальной по литики, гарантирующей прожиточный минимум всему населению, политичес кая консолидация демократии ставится под вопрос; 3. Технократический стиль проведения реформ не усиливает, а ос лабляет недавно созданные демократи ческие институты^.
Социал-демократический подход не направлен против необходимости ста билизационных финансовых и дере-гулирующих мер, а лишь указывает, ч-го в том виде, который является тра диционным для МВФ, эти меры при водят к продолжительной стагнации, подрывают источники будущего разви тия, вызывают неоправданные соци альные издержки и, как следствие, се рьезно осла6.1яют новые демократи ческие институты.
Любые экономические реформы — процесс продолжительный, и они не избежно ведут к временному сокраще нию потребления для значительной части населения. Даже если программы стабилизации и либерализации ориен-
77
тированы на возобновление эконо мического роста, период между окон чательной стабилизацией и началом роста достаточно длительный. По оцен кам американских экономистов С.Эд-вардса и А.Эдвардса, он составляет от восьми до десяти лет^. Все это время потребление на душу населения либо падает, либо стагнирует, а значитель ная часть жителей опускается до уров ня абсолютной бедности. Даже расши ренная социальная политика нс спо собна снять политическое напряжение, вызванное недовольством реформами. Последним рубежом демократического правительства в таких случаях служит кредит доверия населения. Он держиг-ся на методах работы властных орга нов, на том, насколько открыто, по нятно для населения, с максимально возможным учетом разных точек зре ния принимаются решения. Но по про шествии определенного времени кредит доверия уже не может апеллировать к проводимым реформам, потому что по ложение людей не улучшается.
Правительство, вступающее на путь реформ, сталкивается с дилеммой: ши рокие консультации со всеми полити ческими силами могут затянуть осу-щестатение реформ, а реформы, про водящиеся сверху, могут быстро за хлебнуться из-за политического сопро тивления и экономической нестабиль ности. Сталкиваясь с этой дилеммой, правительство вправе выбрать один из четырех стилей политики:
"декретизм" — наиболее распро страненный стиль неолиберальных реформ, когда исполнительная власть навязывает обществу заранее подго товленную схему реформы. Разрабаты вают и ведут реформы пришедшие в правительство экономисты-технократы, юридически их решения подкрепляют ся декретами президента (Аргентина, Бразилия, Перу, Польша, Россия) или диктатора (Чили при Пиночете).
"маидатизм" — сходный технокра тический стиль, но в случае, когда ис полнительная власть нс имеет возмож ности издавать декреты, а опирается на большинство в парламенте (Велико-
78
британия). В данном случае не пред усматривается никаких консультаций по формулированию или осуществле нию реформ после получения мандата на выборах;
"парламентаризм" — политика, при которой главная политическая сила периодически проводит переговоры с другими силами, представленными в парламенте, и учитывает их позиции при проведении реформ. Такой стать может быть выбран из-за необходи мости формирования коалиции боль шинства в парламенте;
"корпоратизм"* — стиль, который выводит консультации и переговоры за предеяы законодательного органа и вклю чает профсоюзы, ассоциации работо дателей и другие группы интересов^.
Брессер, Мараваль и Пшеворский утверждают, что от стиля политики зависят конечные результаты реформ, Стать политики может: а) влиять на эффективность и качество программы реформ: б) служить инструментом для построения политической базы под держки курса реформ; в) определять характер и рамки вероятных поли тических конфликтов; г) формировать общественное мнение об (не)эффек-тивности представительных институ тов, общественные ожидания и пред ставления о ценности (или ее отсут ствии) демократических институтов. Если по первому параметру "декре-тизм" и "мандатизм" могут выглядеть предпочтительнее**, то по оставшимся
* Зачастую для описания этого стиля ис пользуется не только слово corporatism, но и concertation, происходящее из испанского concertacion — согласование, упорядочение, сыгровка, настройка.
** Брессер, Мараваль и Пшеворский ос-поривают даже это положение. Они обра щают внимание на то, что "декретизм" исходит из того, что пакет неолиберальных реформ абсолютно верен, логически согласо ван и требует лишь решительности. Посыл ка, по их мнению, весьма спорная. И во многих странах мнение экономистов из оппозиции может способствовать улучшению качества преобразований.
параметрам парламентаризм и кор-поратизм" эффективнее. Таким обра зом, не существует "дилеммы между участием общества в обсуждении решений и высокими характеристи ками экономических планов"^.
Почти все страны Латинской Аме рики использовали "декретизм", а стра ны Южной Европы, достигшие большего успеха, — "парламентаризм" и "корпо-ратизм". По стилю проведения реформ Колумбия стоит где-то посредине меж /ту латиноамериканскими и европей скими государствами, что, вероятно, позволило ей сохранить баланс между различными проблемами и одновре менно продвигаться в направлении современной демократии и экономики.
В-третьих. Колумбия показа/та, что предпринимательский класс может сыг рать самостоятельную гражданскую роль не только в развитых странах Запада, но и в модернизирующейся стране тре тьего мира.
На протяжении почти всего XIX в. и в первой половине XX в., особенно во время кровавых гражданских войн ме жду либералами и консерваторами, пред принимательский класс в Колумбии дис-танцировался от обеих сторон и не вме шиваются в политику, занимаясь прежде всего экономическими проблемами.
В первой половине XX в. главными социальными силами, последовательно выступающими за демократизацию стра ны, были профсоюзные и крестьян ские организации, возглавляемые Ли беральной партией. Предприниматель ский класс, опасаясь передела собст венности, занимал консервативную по зицию. Перелом в настроении буржуа зии приходится на правление диктато ра Г.Рохаса Пинильи. Частный капитал однозначно выступил против диктату ры, объявив "предпринимательскую забастовку" (закрыл банки и основные предприятия). Такое его поведение нельзя объяснить конъюктурными мо тивами устранить непопулярного дик татора и тем самым гарантировать себе безопасность. После начала демократи зации капитал не ушел в тень и про должал играть активную политическую
роль: "После подписания пакта о соз дании паритетной системы Нацио нального фронта, когда грани между политическими партиями начали сти раться, в стране фактически образовал ся вакуум легальной оппозиции: во оруженные формирования действовали вне закона, а влияние коммунистов и других левых группировок было мини мальным.
В подобной ситуации предприни мательские организации взяли на себя специфическую роль посредника меж ду государством и гражданским об ществом. Сохраняя определенную ав тономность, деловые круги все более активно сотрудничали с политическими партиями, с исполнительной и законода тельной властью" (с. 146—147).
Частный капитал проводил полити ку "делового партнерства" с правитель ством и не препятствовал экономи ческим реформам. Причем такой принципиальный подход не менялся в зависимости от того, какое направле ние экономической политики выбира ло правительство — неокейнсианское или неолиберальное: "Критикуя от дельные аспекты экономической поли тики того или иного правительства, промышленники и коммерсанты вы ступали скорее в роли делового парт нера, чем оппонента. Крупнейшие ас социации предпринимателей стреми лись не допустить конфликтов внутри частного сектора, разработать единую согласованную политику, выражающую интересы большинства промышленни ков" (с. 151).
Последовательность позиции част ного капитала объясняется тем, что во главу угла он ставил стабилизацию социальной и политической обстанов ки. Как указывает З.В,Ивановский, "начиная с 80-х годов на своих еже годных ассамблеях предприниматель ские организации выдвигали в качестве первоочередной задачи восстановление мира и выражали готовность поддер жать любые инициативы, направлен ные на достижение этой цели... Пред ставители промышленников, выступая от имени всего гражданского об-
79
щества, отмечали, что, оказывая дав ление на правительство, АНДИ* нико им образом не должна сотрудничать с теми, кто хочет изменить националь ные структуры насильственными мето дами" (с. 153).
В условиях периодических вспышек насилия, наличия острых социальных проблем и значительного влияния ле-ворадикальных организаций частный капитал выступил в качестве конструк тивной оппозиции правительству, ратуя за эволюционный характер реформ, при этом отстаивая не только свои собственные интересы, но и всего об щества в целом. З.В.Ивановский ха рактеризует их поведение как "здо ровый консерватизм" (с. 154).
Пример Колумбии подтверждает специфику Латинской Америки. До сих пор в сравнительной политологии и международной политической эконо мии преобладало видение националь ной буржуазии развивающихся стран как монолитной группы слабых поли тических 'и экономических акторов (субъектов политики), которые зависят от авторитарных режимов, защищающих бизнес, основанный на коррупции **.
Однако новейшие исследования о бизнес-элите и демократии в Латин ской Америке, проведенные под эги дой Института международных ис следований им. Х.Келлога при Универ ситете Нотр-Дам (США)***, дали бо-
* Национальная ассоциация промыш ленников.
** Концептуальное обоснование таких взглядов уходит корнями в многочисленные политологические исследования 60-х — 70-х годов. Наиболее известная концепция бюро-кратическо-ивторнтарного государства как основного инструмента модернизации при надлежит ОДоннеллу. cm.: G. О' D onnel 1. Modernization and Bureaucratic-Authoritaria-nisin. Berkeley, 1973.
*** В исследовании принимали участие известные латиноамериканисты: К.Акунья (проект, посвященный Аргентине), Э.Бар-телл (Чили), К.Конаген (Боливии), Ф.Ду-ран (Перу), Б.Эредиа (Мексике), Л.ПэНн (Бразилии).
80
гатый материал для переосмысления взглядов на национальный капитал. Они показали, что в 90-х годах не го сударство, а национальный капитал выступал главной движущей силой экономических и политических пре образований в Латинской Америке. Новая активная роль капитала объяс няется совпадением четырех исто рических тенденций на протяжении последних двух десятилетий, а имен но: 1) провалом стратегии развития, основанной на ведущей роли госу дарства; 2) относительным успехом стратегии развития на основе сво бодного рынка; 3) отсутствием новых моделей роста при ведущей роли государства; 4) международным дав лением со стороны развитых стран с целью вызвать изменения в Латин ской Америке^.
Лидирующая роль бизнеса в ре формах привела к тому, что в обществе сменились ориентиры развития. Место дискуссий о способах экономического и социального перераспределения за няли вопросы конкурентной эффек тивности и совокупного экономичес кого роста. Новые ценности характери зуют деятельность как частного секто ра, так и государства.
Одновременный выбор бизнеса в пользу демократии и неолиберальной экономики по всей Латинской Амери ке объясняется недовольством нацио нального капитала уровнем компетент ности государственного аппарата и защиты частной собственности. Акцен ты недовольства в разных странах не одинаковы: для аргентинского, боли вийского и мексиканского капитала главными проблемами были компе тентность и предсказуемость эконо мической политики государства, для чилийского и бразильского — сохра нение неприкосновенным института частной собственности во время перехода.
Бизнес-элита рассматривала автори тарные режимы в Аргентине, Боливии, Бразилии, Мексике, Перу и их первых демократических наследников как крайне неэффективнные, исключи-
тельно замкнутые и коррумпирован ные. С этой точки зрения авторитар ный режим генерала Пиночета в Чили удовлетворял запросы капитала, но его репрессивность и нелегитим-ность в глазах многих граждан стра ны и международного сообщества оставляли острыми вопросы, что же случится после ухода генерала, на сколько сохранятся правила игры в экономике и будут ли соблюдаться права собственности. Как в первом, так и во втором случаях выход был найден в соединении демократиза ции и открытой рыночной экономи ки, но при движении с разных от правных точек. Колумбийская же бизнес-элита подняла все эти вопро сы еще в конце 50-х годов и добилась одновременного движения к демокра тии и открытой рыночной экономике.
Частные предприниматели в других латиноамериканских странах неохотно пошли на политическую либерализа цию в 80-х, при этом они жестко ого варивали гарантии своих интересов и продолжали рассматривать авторитар ное правление как наиболее удачную форму защиты социальных и эконо мических интересов^. Только в 90-х они адаптировались к демократии и ухватились за новые политические возможности, чтобы защитить свои интересы^.
Колумбийский капитал прошел этот путь гораздо раньше. В Колумбии пра вительство и бизнес установили си стему регулярного согласования инте ресов при понимании того, что "част ный сектор должен внести свой вклад в демократическую стабильность, он дол жен предстамять свои интересы спра-ве.ьтиво и беспристрастно, в соответ ствии с социальными нормами... что бизнес должен обладать постоянным доступом к процессу выработки по литики и управления без борьбы с антипредпринимательскими настроени ями в правительстве; вместе с тем, биз нес должен воздержаться от культиви рования непостоянных, льготных и коррумпированных отношений с пра вительством.
4 Латинская Америка. № 1
Для правительства такая взвешенная линия означает необходимость спра ведливости и проницательности в пере говорах с бизнесом, чтобы поддержать должный уровень игрового поля для бизнеса и также избежать уязвимости перед давлением совокупных ресурсов бизнеса"^.
В-четвертых, опыт Колумбии яв ляется еще одним примером того, что роль международного факто ра приобретает новое качество, кото рое требует глубокого теоретического осмысления.
Воздействие международных отно шений и мировой экономики на ко лумбийские реформы, как и на любые другие фундаментальные реформы во второй половине XX в., многогранно. Частично это подчеркивает и З.В.Ива новский, когда говорит, что "модер низация национальной экономики и ее интеграция в мировое хозяйство, зна чительно ускорившаяся в рассматри ваемый период, наложили заметный отпечаток на облик всего колумбий ского общества, в том числе и на поли тическую систему" (с. 10).
Механизмы влияния международ ной сферы могут быть по-разному объяснены с позиций школ (нео)ли-берадизма, (нео)марксизма и теории международных режимов^. В Колумбии неолиберализм являет собой состав ляющую часть формирования между народного гражданского общества пу тем "прорастания" социальных сил из внутригосударственной сферы в меж дународную и распространения либе ральных гражданских ценностей за падной цивилизации. Неомарксизм сделал бы акцент на формировании нового гегемонного блока во главе с США, одним из инструментов которо го является установление демокра тических режимов (воздействие, ока зываемое США на латиноамерикан ские страны, в том числе на Колум бию, по вопросам либерализации эко номики, борьбы с наркомафией, а также с левыми движениями, общеиз вестно). В рамках политической теории существует гипотеза о формировании
81
нового международного режима* — режима демократизации, подключение к которому снижает издержки переход ного периода, а выход из него значительно их увеличивает.
Нам представляется, что роль меж дународных отношений и мировой экономики в переходе к демократии недооценены в транзитологии. Влияние международной сферы обычно рас сматривается как вспомогательное в транзиторных исследованиях Латинс кой Америки и Южной Европы. При мер России и других государств Вос точной Европы говорит, что это не так. Именно поэтому для нас интересен международный опыт стран, которые уже не одно десятилетие последова тельно проводят демократизацию. Одна из таких стран — Колумбия. Но данная тема требует отдельного де тального изучения.
На наш взгляд, описанные черты "двойного" перехода в Колумбии (1957—1997) — приоритет политичес кой стабильности перед "чистотой" и быстротой демократизации, увязка пе рехода к демократии с переходом к либеральной рыночной экономике, особая роль национального капитала и его отношений с государством, очень большое значение международных
"Под международными режимами обыч но понимают принципы, нормы, правила и процедуры принятия решения, вокруг кото рых сходятся ожидания действующих сил в определенной области. (cm.: s. К rasne г. "Structural Causes and Regime Consequences: Regimes as Intervening Variables. — International Regimes? lthaca, 1983. p. 1). Таким образом, международные режимы (в торговой, финансово-валютной, нефтяной, экологической и др. сферах) состоят из фор мализованных и неформализованных норм, влияющих на поведение государств и их субъектов, предписывающих одни действия и запрещающих другие. Они также подразу мевают обязательства, которые не всегда обеспечиваются правовыми санкциями.
факторов — в той или иной степени присутствуют в России. Конечно, опыт Колумбии и России не идентичен, существуют заметные различия в про блемах, с которыми сталкиваются госу дарства, и нам не следует копировать колумбийский опыт. Однако не стоит и пренебрегать уроками Колумбии, которые носят методологический ха рактер и главный из которых, мы пола гаем, заключается в том, что, как подчеркивает З.В.Ивановский, "про цесс модернизации экономики, усиле ние глобальных тенденций ее развития, происходящие социальные сдвиги не могут не отразиться на всех элементах политсистемы, ставят на повестку дня вопрос об укреплении демократии, совершенствовании политических ин ститутов" (с. 58).
ПРИМЕЧАНИЯ
' L. В resse r, J. Maravall, A. Przeworsk i. Economic Reforms in New Democracies: A Social-Democratic Approach. Cambridge, 1993, p. 200—201.
^ Latin American Political Economy in the Age of Neoliberal Reform. New Brunswick — London, 1994, p. 192.
^ L. В resse r, J. Maravall, A. Przeworsk i. Op.cit.; Latin American Political Economy.., p. 196—197.
'* L. В resse r, J. Maravall, A. P r zeworsk i. Op.cit.; Latin American Political Economy.., p. 198.
^ L. P ayn e, E. В artel 1. Business-State Relations and Democratic Stability in Latin America. — Business and Democracy in Latin America. Pittsburgh, 1995, p. 260.
^ G. 0' D onnel I, P h. S chmitte r. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies, vol. IV. Baltimore, 1986, p. 27.
" L. P ayn e, E. В artel 1. Op. cit„ p. 268—271. * lbid.,p.283.
A. H. Никитченко. Транснационализация демократии: тре тья волна демократизации в свете теорий международных отношений. — Полис, 1996, № 5, с. 53-69.