Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Сара Дж. Маас
Стеклянный трон
Сара Дж. Маас
СТЕКЛЯННЫЙ ТРОН
Всем моим читателям с сайта FictionPress – за то, что были со мной с самого начала и остаются по сей день.
Спасибо за все.
ГЛАВА 1
За год каторги в соляных копях Эндовьера Селена Сардотин привыкла, что повсюду ее водили не иначе как в кандалах и под усиленной охраной. Тысячи других невольников пребывали в тех же условиях, но именно ее всегда сопровождали шестеро стражников. Ничего удивительного, ведь Селена была самой знаменитой во всем Адарлане женщиной-ассасином. Но сейчас наряду с конвоем за ней пришел человек в черном плаще. Лицо незнакомца скрывал капюшон.
Этот человек крепко схватил ее за руку и повел к сверкающему зданию, где проживали эндовьерские чиновники и старшие надсмотрщики соляных копей. Следом за ним Селена петляла коридорами, поднималась по ступеням, поворачивала влево и вправо. Подвернись ей возможность сбежать, она вряд ли выбралась бы отсюда сама.
Селена сразу поняла: незнакомец кружил намеренно. Сейчас они вновь оказались на лестнице, которую преодолели всего несколько минут назад, хотя здание позволяло избегать подобных зигзагов. Наверняка туда, куда они шли, можно было добраться и коротким путем. Пусть тюремщики не рассчитывают, что она разучилась соображать. Все эти «вперед-назад» и «вверх-вниз» делаются намеренно, чтобы окончательно запутать Селену. Хотя веди он ее напрямик, она, пожалуй, даже обиделась бы.
Теперь они шли по длинному-предлинному коридору, и звук их шагов тонул в тишине. Провожатый Селены был строен и высок, но его надвинутый капюшон не давал разглядеть лица. Еще одна уловка, чтобы напугать ее. Вероятно, той же цели служил и черный плащ. Когда незнакомец обернулся к Селене, она усмехнулась. Он тотчас отвернулся и еще сильнее сжал руку узницы.
Селене это польстило, хотя она по-прежнему не знала, куда ее ведут и зачем человек в черном дожидался ее у выхода из шахты. Встреча с ним после утомительного дня в недрах скалы, где узники кусок за куском вырубали киркой каменную соль, отнюдь не улучшила настроения Селены.
Но она сразу же навострила уши, услышав имя человека в черном, когда тот представился ее надсмотрщику. Шаол Эстфол, капитан королевской гвардии. В ту же секунду Селене показалось, что далекие горы обступили ее со всех сторон, небо нависло над самой головой, а земля вспучилась. Нет, Селена не испытала страха. Она запретила себе бояться. Каждое утро, едва проснувшись, твердила, как заклинание: «Меня не запугать». Ее можно согнуть, но не сломить. Эти слова различались по смыслу, не позволяя Селене превратиться в рабочий скот, подобно многим узникам. И уж если она выдержала год такого ада, тем более недопустимо показывать свой страх перед капитаном Эстфолом.
Селена бросила взгляд на его ладонь, обтянутую кожаной перчаткой – такой же черной, как ее чумазое лицо.
Свободной рукой она поправила свой рваный, грязный балахон и закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Но не от боли. Она увидела солнце! Селена отвыкла от него: каторжников уводили в копи еще до восхода, а выпускали после заката.
Корка грязи на ее лице скрывала пугающую бледность. Когда-то Селена Сардотин выглядела совсем не так. Ее даже считали красивой. Впрочем, что толку вспоминать прошлое?
Они свернули в другой коридор, и, пока шли, Селена разглядывала искусно сделанный меч своего провожатого и особенно – сверкающий эфес в виде фигурки парящего орла. Заметив ее пристальный взгляд, Эстфол опустил руку на золотистую орлиную голову. Селена вновь усмехнулась.
– Капитан, вы проделали долгий путь из Рафтхола, – прочистив горло, сказала она. – Наверное, пришли вместе с армией? Мы тут кое-что слышали.
Селена всмотрелась в темноту капюшона и ничего не увидела. Зато ощутила, как глаза Эстфола оценивающе впились в нее. Она ответила внимательным взглядом. Капитан королевской гвардии был бы интересным противником. Возможно, даже достойным.
Эстфол вдруг поднял правую руку, отчего плащ слегка распахнулся. Селена успела заметить мундир с вышитой золотой виверной.2
Такая же виверна красовалась на гербе, печати и прочих атрибутах королевской власти.
– Тебе-то что за дело до адарланской армии? – парировал капитан.
Как приятно было услышать в его голосе ту же невозмутимость, что и у нее. Впрочем, располагающий голос не делал Эстфола менее опасным.
– В общем-то, никакого, – сказала Селена, пожимая плечами.
Капитан издал нечленораздельный звук. Ее слова ему явно не понравились. А неплохо было бы окрасить мраморный пол брызгами его крови. Однажды Селена уже не сдержалась. Помнится, в тот день у нее было особенно паршивое настроение, а надсмотрщик – ее первый надсмотрщик – постоянно шпынял ее. Кончилось тем, что она с размаху всадила кирку ему в живот. До сих пор помнит, как липкая кровь засыхала на ее руках и лице. Селена мысленно прикинула: двоих ближайших стражников легко разоружить в мгновение ока. Интересно, а с капитаном будет больше возни, чем с тем надсмотрщиком? Она задумалась о возможных последствиях и снова усмехнулась.
– Не смей на меня так смотреть! – пригрозил Эстфол и сжал рукоять меча.
Селену так и подмывало фыркнуть, но она сдержалась. Капитан провел ее через несколько уже узнаваемых дверей. Если бы сейчас она решила бежать, ей достаточно было бы свернуть налево, миновать коридор и спуститься на три этажа. Все ухищрения конвоира оказались напрасными: теперь Селена хорошо ориентировалась внутри здания. Неужели капитан такой же идиот, как ее надсмотрщики?
– И сколько мы еще будем здесь ходить? – невинным тоном спросила она, откидывая с лица прядь слипшихся волос.
Эстфол не ответил. Селена пожалела о своем вопросе и решила держать язык за зубами.
Коридоры здесь были слишком гулкими. Нападение на капитана переполошит все здание. Селена не видела, куда он спрятал ключ от ее кандалов. Ничего, они ей не помешают. Шестеро тащившихся следом стражников – тоже.
Следом за капитаном она свернула в огромный холл, где ее поразило обилие тяжелых железных канделябров. За вереницей окон сгустились сумерки, зато сам коридор был освещен так ярко, что в нем просматривались все углы. Не скрыться.
Окна выходили во внутренний двор, откуда доносилось шарканье уставших ног – арестантов разводили на ночлег по деревянным строениям. Звякали кандалы, кто-то стонал. Такие же знакомые звуки, как и отвратительные монотонные песни, которые узники пели под землей, вырубая соль. Время от времени слышался свист хлыста, исполнявшего «сольную партию» в этой симфонии жестокости. Эндовьерская каторга предназначалась для опаснейших преступников и нищих подданных Адарланского королевства, а также для пленников из покоренных стран.
Но не все каторжники были убийцами или безнадежными должниками. Кого-то сюда привели занятия магией. Правильнее сказать, попытки ею заниматься, ведь в пределах королевства магию давно искоренили. А в последнее время ряды каторжников все больше пополнялись за счет пленных, в основном уроженцев Эйлуэ. Их страна еще продолжала сопротивляться адарланскому владычеству. Селена жаждала новостей и закидывала новых узников вопросами. Увы, люди глядели на нее пустыми глазами и молчали. Их уже успели сломить. Селена содрогалась, представляя, что пережили они, попав в руки адарланской армии. Наверное, они предпочли бы окончить свои дни на плахе, чем оказаться здесь. В ту ночь, когда ее предали и взяли в плен, она бы тоже предпочла быструю смерть эндовьерской каторге.
Однако сейчас, идя по ярко освещенному коридору, Селена думала совсем о другом. Неужели ее все-таки повесят? От этой мысли внутри все сжималось, словно ее обвивали змеиные кольца, и подступала тошнота. Слишком важной преступницей была Селена, раз казнь поручили не кому-нибудь, а капитану королевской гвардии. Тогда зачем он привел ее в это здание?
Наконец они остановились перед дверями. Створки из красного и золотистого стекла были настолько толстыми, что Селене не удалось ничего разглядеть. Капитан Эстфол слегка кивнул стоящим у входа караульным, и те приветственно ударили древками пик о пол.
Капитан дернул узницу за руку, стиснув ее до боли. Однако ноги Селены словно приросли к полу, и рывок чуть не опрокинул ее.
– Ты никак хочешь остаться в соляных копях? – спросил он с легким удивлением.
– Я бы не противилась, если бы знала, что меня ждет.
– Потерпи. Скоро узнаешь.
У Селены взмокли ладони. Значит, ее все-таки решили казнить.
Двери со скрипом открылись, за ними оказался тронный зал. Почти весь потолок занимала стеклянная люстра, струившая ослепительный свет. В дальнем конце зала сквозь окна проглядывала темнота, по сравнению с которой изобилие света воспринималось как пощечина. Эту роскошь оплачивал дармовой труд Селены и других узников.
– Входи, – прорычал гвардейский капитан, подтолкнув Селену и выпустив ее руку.
Мозолистые ноги Селены ступили на гладкий пол, и она едва не поскользнулась. Расправив балахон, она оглянулась и увидела в зале еще шестерых стражников.
Значит, всего четырнадцать плюс капитан: гвардейцы в черных мундирах с золотым гербом. Все они были из личной охраны королевской семьи: беспощадные, привыкшие к молниеносным действиям солдаты, которых с рождения учили убивать. Селена тяжело сглотнула комок в горле.
Голова кружилась, а ноги снова отяжелели и не желали двигаться. Селена оглядела зал. На изысканном троне красного дерева сидел красивый, статный молодой человек. Стражники и капитан поклонились ему. У Селены замерло сердце.
Она стояла перед наследным принцем Адарлана.
ГЛАВА 2
– Ваше высочество, приказ выполнен, – доложил гвардейский капитан.
Выпрямившись после низкого поклона, он откинул капюшон, обнажив коротко стриженную голову. Селена еще раз убедилась: капюшон требовался, чтобы нагнать на нее страху, пока они шли сюда. Как будто такой трюк мог ее испугать! Она ощутила не страх, а раздражение, взглянув на капитана: он оказался очень молодым, ненамного старше ее.
Капитан Эстфол не отличался обаятельной внешностью, однако в грубых чертах его лица и особенно в ясных золотисто-карих глазах было что-то весьма притягательное. Селена подняла голову, остро сознавая, в каких лохмотьях она стоит перед наследником престола.
– Так это и есть она? – спросил принц.
Селена резко обернулась и успела увидеть кивок капитана. Принц смотрел на нее, ожидая поклона. Она продолжала стоять. Капитан переминался с ноги на ногу. Принц взглянул на него и слегка вздернул подбородок.
Она что, должна ему кланяться? Даже если отсюда ее поведут на виселицу, она не станет тратить последние минуты жизни, выказывая покорность.
Сзади послышались тяжелые шаги, и чья-то рука схватила ее за шею. Селена мельком увидела пунцовые щеки и песочного цвета усы. В следующее мгновение та же рука швырнула ее на холодный мраморный пол. У нее заныло ушибленное лицо. Свет, бивший с потолка, мешал рассмотреть мучителя. Кандалы не позволяли распрямить руки. Как Селена ни крепилась, из глаз полились слезы. Ей действительно было больно.
– Вот так надлежит приветствовать твоего будущего короля! – протявкал краснолицый.
Селена по-кошачьи зашипела и оскалила зубы, затем повернула голову, чтобы получше разглядеть коленопреклоненного негодяя. По комплекции он был почти таким же, как ее надсмотрщик. Красно-оранжевое одеяние вполне соответствовало пунцовой физиономии и жидким рыжим волосенкам. Маленькие черные глазки хищно сверкали, а рука продолжала сдавливать шею узницы. Если бы Селене удалось чуть-чуть продвинуть правую руку, она бы опрокинула это чудовище и завладела его мечом… Кандалы врезались Селене в живот. От собственной беспомощности и нахлынувшей ярости ее лицо тоже побагровело.
Наследный принц не сразу нарушил молчание. Наверное, хотел насладиться этим зрелищем.
– Я не понимаю, – произнес он, – почему ты силой заставляешь людей кланяться? Ведь поклон – жест преданности и уважения.
От слов принца веяло неподдельной скукой.
Селена повернула голову, пытаясь увидеть его лицо, но поле зрения загораживали черные кожаные сапоги, вросшие в белый мрамор пола.
– Герцог Перангон, мне известно, как ты почитаешь меня. Но вряд ли стоит прилагать чрезмерные усилия, заставляя Селену Сардотин разделить твое мнение. Мы с тобой прекрасно знаем, что она не пылает любовью к моей семье. Полагаю, этим жестом ты намеревался унизить ее.
Принц умолк. Селена почувствовала на себе его взгляд.
– Она по горло сыта подобными принуждениями. – Наследный принц сделал вторую паузу, затем спросил: – Кстати, ты еще не встречался с казначеем Эндовьера? Нет? Так чего ты мешкаешь? Ты же так хотел переговорить с ним. Можно сказать, специально для этого и приехал.
Понимая, что его выпроваживают, мучитель Селены с явной неохотой отпустил ее шею. Селена чуть приподняла голову, но осталась лежать, пока герцог с кряхтением не встал и не покинул зал. Если она сумеет бежать, то обязательно выследит герцога Перангона и отблагодарит за дружеское обхождение.
Выпрямившись, Селена заметила цепочку грязных следов, оставленных ее ногами на безупречно чистом полу. Она нахмурилась. Кандалы противно клацали, и эхо добросовестно повторяло этот звук. Селена не знала иных занятий, кроме ремесла ассасина. Она обучалась ему с восьмилетнего возраста, с тех самых пор, как Предводитель ассасинов нашел ее полуживой на берегу замерзшей реки и взял под свою опеку. Унижение? Селена не знала, что это такое. И уж тем более не чувствовала себя униженной из-за рваной одежды и грязных ног. Собрав всю свою гордость, она небрежно перекинула через плечо длинную косу и подняла голову. Ее глаза встретились с глазами принца.
Его звали Дорин Хавильяр. Он одарил ее любезной улыбкой, освоенной наряду с хорошими манерами и умением нравиться. Принц сидел в непринужденной позе, подперев рукой подбородок. Свет мягко играл на золотой короне. Черный камзол был украшен той же золотой виверной, только крупнее, почти во всю грудь. Красный плащ с небрежным изяществом прикрывал колени принца и спадал на трон.
Очевидно, принц давно и безуспешно боролся со скукой. Но его пронзительно-синие глаза, как ни странно, еще не успели подернуться пеленой безразличия. Они были цвета морской воды, какую встретишь в южных странах. Синие глаза и черные волосы – редкое сочетание. Селена нехотя призналась себе, что у наследника чарующая внешность. Ему, как и капитану, нельзя было дать больше двадцати.
«Принцы не должны быть обаятельными, – подумала Селена. – Принцы – отвратительные существа, глупые, капризные и вечно хлюпающие носом. Но этот… этот… Нет, так нечестно. Наследный принц не должен быть таким красавцем».
Селена поднялась на ноги. Дорин обвел ее взглядом и нахмурился.
– Кажется, я просил тебя позаботиться о том, чтобы ее умыли и одели, – сказал он капитану Эстфолу.
Тот шагнул к трону. Селена и забыла, что в тронном зале есть кто-то еще. Она покосилась на свои лохмотья, заскорузлые руки и ноги, и ей стало нестерпимо стыдно. А ведь всего год назад ее считали красивой.
При мимолетном взгляде на Селену обычно говорили, что глаза у нее серые, голубые или даже зеленые. Все зависело от цвета ее одежды. Но, всмотревшись пристальнее, люди замечали сверкающие ободки вокруг ее зрачков. И все же чаще все обращали внимание на удивительные золотистые волосы Селены, которые даже сейчас не утратили своего великолепия. На самом деле Селена не была такой уж красавицей. Природа всего лишь одарила ее несколькими эффектными чертами заурядного в целом лица. Однако это никогда не угнетало Селену. Еще в отрочестве она познакомилась с изумительными свойствами белил, румян, пудры и прочих средств красоты и с их помощью умело скрывала свои недостатки, превращая их в наглядные достоинства.
Так было. Но сейчас, стоя перед Дорином Хавильяром, она чувствовала себя ненамного красивее крысы, вылезшей из сточной канавы.
– Я не хотел обрекать ваше высочество на ожидание, – сказал капитан Эстфол, и от его слов лицо Селены порозовело. – Если позволите, я немедленно исправлю это упущение.
Шаол протянул к ней руку, но наследный принц покачал головой:
– Ну уж теперь повремени. Я и так вижу ее возможности.
Он выпрямился и, продолжая смотреть на Селену, сказал:
– Вряд ли нас когда-то знакомили, но ты, наверное, знаешь, кто я. Дорин Хавильяр, наследный принц Адарлана, а теперь, возможно, и наследный принц большей части Эрилеи.
В душе Селены шевельнулись не самые радужные чувства, но она постаралась их погасить.
– Ты тоже не нуждаешься в представлении. Я и так знаю, что ты – Селена Сардотин, искусная женщина-ассасин. Похоже, лучшая во всей Эрилее.
Принц заметил, как Селена напряглась всем телом, и чуть приподнял ухоженные брови.
– Ты выглядишь моложе, чем я думал, – сказал он, оперевшись локтями о колени. – Про тебя рассказывают удивительные истории. И как тебе Эндовьер после столь головокружительной жизни, какую ты вела в Рафтхоле?
«Напыщенный индюк», – подумала Селена.
– Большего счастья невозможно и представить, – съязвила она.
– После года развлечений в здешних соляных копях ты не утратила живости. Меня это поражает больше всего. Насколько я знаю, обычно узник выдерживает в копях от силы месяц.
– Сама удивляюсь этой загадке.
Селена опустила ресницы и поправила кандалы, будто это были кружевные перчатки.
– А у нее острый язычок, – улыбнулся принц, обращаясь к капитану. – И речь правильная, не как у всякого сброда.
– Да уж надеюсь, – буркнула Селена.
– Ваше высочество, – сердито добавил Шаол Эстфол.
– Что? – не поняла она.
– При обращении к наследному принцу не забывай добавлять «ваше высочество».
Селена наградила его язвительной улыбкой и вновь повернулась к принцу. Удивительно, но ее поведение вовсе не рассердило Дорина Хавильяра. Он засмеялся.
– Ты знаешь, что находишься в Эндовьере на положении рабыни. Вряд ли ты будешь это отрицать. Неужели приговор ничему тебя не научил?
Если бы не кандалы, Селена встала бы сейчас в свою любимую позу, скрестив руки на груди.
– Не понимаю, как работа в соляной шахте может чему-то научить, кроме обращения с киркой.
– И ты ни разу не пыталась бежать отсюда?
Губы Селены медленно скривились в улыбке.
– Один раз.
– Мне об этом не сообщили, – вскинув брови, признался наследный принц.
Капитан виновато посмотрел на него.
– Главный надсмотрщик рассказал мне сегодня о единичной попытке ее бегства. Через три месяца…
– Четыре, – поправила его Селена.
– Через четыре месяца пребывания в Эндовьере Селена Сардотин попыталась бежать.
Селена ждала, когда он изложит все обстоятельства ее неудавшегося побега, однако капитан не собирался вдаваться в подробности.
– Это не самая лучшая часть истории, – заявила она.
– А что ты называешь лучшей частью? – спросил наследный принц, не зная, хмуриться ему или улыбаться.
Шаол Эстфол наградил ее сердитым взглядом.
– Выше высочество, бежать из Эндовьера – безнадежная затея. Ваш отец лично убедился: здесь любой часовой способен с двухсот шагов застрелить белку. Попытка сбежать отсюда равносильна самоубийству.
– Но Селена осталась жива, – заметил принц.
– Да, – тихо произнесла она, перестав улыбаться.
– И что же тебе помешало? – поинтересовался Дорин.
– Веточка под ногой хрустнула, – ответила Селена, и взгляд ее стал холодным и жестким.
– И только? – удивился капитан. – А все остальное ты забыла? Ну что ж, я напомню. Ваше высочество, прежде чем Селену поймали, она успела убить своего надсмотрщика и двадцать три стражника. Ее перехватили у самой стены. Часовой постарался: так врезал ей кулаком, что она потеряла сознание.
– А дальше? – спросил Дорин.
– Что дальше? – Селену передернуло. Воспоминания были не из приятных. – Кстати, вы знаете, какое расстояние от моей шахты до стены?
– Откуда же мне знать? – сказал принц.
Селена закрыла глаза и шумно вздохнула.
– От моей шахты до стены ровно триста шестьдесят три фута. Мне измерили.
– Ну а дальше что? – повторил Дорин.
– Спросите у капитана Эстфола, далеко ли может уйти узник, если он самовольно покинет шахту и решит бежать.
– На три фута, – пробормотал капитан. – Обычно беглец и трех футов не одолеет. Часовые скосят его раньше.
Наследный принц промолчал. Селене вовсе не хотелось произвести на него впечатление.
– Ты же знала, что попытка сбежать отсюда равносильна самоубийству, – наконец сказал он, справившись с удивлением.
– Да, – призналась Селена, жалея, что вообще сболтнула про стену.
– Тебя легко могли убить. Даже в бессознательном состоянии. Почему же не убили? – спросил Дорин.
– Ваш отец приказал как можно дольше сохранять мне жизнь. Он желал, чтобы я сполна прошла через все ужасы Эндовьера, а их тут полным-полно.
Селена вздрогнула, но вовсе не от холода. В зале было тепло.
– Я не собиралась бежать, – почти шепотом призналась она.
Наследный принц смотрел на нее с искренним сочувствием, отчего ей захотелось хорошенько ему врезать.
– У тебя много шрамов? – вдруг спросил он.
Селена пожала плечами. Принц встал с трона и улыбнулся.
– Повернись. Я хочу взглянуть на твою спину.
Она нахмурилась, но перечить не стала. Принц направился к ней. Шаол тоже подошел ближе. На всякий случай.
– Тут такая корка грязи, не очень-то и увидишь, – сказал принц, глядя на прорехи в балахоне.
Селена поморщилась. Дальнейшие слова Дорина заставили ее насупиться еще сильнее.
– Какое ужасное зловоние исходит от тебя! – простодушно воскликнул он.
– А как еще я могу пахнуть, если забыла, когда в последний раз мылась горячей водой и брызгалась духами? Вы уж извините… ваше высочество.
Наследный принц прищелкнул языком и медленно обошел вокруг Селены. Шаол и стражники напряглись, сжимая эфесы мечей. Все как положено. Зазеваешься – эта замарашка взмахнет кандалами и сломает принцу шею. В какой-то момент Селена едва сдержалась. Ей захотелось увидеть физиономию Шаола, не уберегшего наследника престола. А принц тем временем разглядывал коварную узницу. Он даже не знал, какой опасности подвергается. В прежней жизни Селена никому бы не позволила вот так пялиться на себя, сочтя это оскорблением.
– Я заметил у тебя три больших шрама и еще несколько помельче. Но ожидал, что ты в худшем состоянии. Думаю, мы закроем все это платьями.
– Платьями? – переспросила Селена.
Наследный принц был почти рядом. Настолько близко, что она различала тонкие нити вышивки на его камзоле и улавливала сквозь аромат духов запах конского пота и железа.
– Какие у тебя замечательные глаза, – улыбнулся Дорин. – И какие злые!
А ведь ей сейчас ничего не стоило задушить наследного принца Адарлана – сына того, кто обрек ее на медленную, гадкую смерть в соляных копях. Самообладание Селены балансировало на грани.
– Я желаю знать… – начала Селена, но капитан Эстфол не дал ей договорить.
Подскочив к ней, он с силой дернул ее за руку, оттащив подальше от принца.
– Полегче, фигляр! – не выдержала Селена. – Я не собиралась убивать королевского отпрыска.
– Думай, что говоришь, иначе я верну тебя туда, откуда вывел! – пригрозил ей кареглазый капитан.
– Сомневаюсь, что ты это сделаешь.
– Это почему же?
Дорин вернулся на трон и сел, глядя на них своими сапфировыми глазами. Селена поочередно посмотрела на обоих мужчин и расправила плечи.
– А потому, что вам обоим от меня что-то нужно. Что-то очень важное, иначе вы не потащились бы сюда из столицы. Я же не идиотка, хотя тогда сглупила, отчего и попалась. У вас есть какие-то тайные замыслы. Они-то и погнали вас в Эндовьер. Думаешь, капитан, я не поняла, зачем ты водил меня кругами по коридорам и лестницам? Ты же проверял, не ослабла ли я и не тронулась ли рассудком. Можешь убедиться: я в своем уме и в развалину не превратилась. То, что меня тогда зашибли у стены, – не в счет. А раз вы оба явились не затем, чтобы вздернуть меня на виселице, я требую ответа: зачем вы приехали и что вам от меня нужно?
Наследный принц и гвардейский капитан переглянулись. Дорин сцепил пальцы.
– Есть к тебе одно предложение.
У Селены перехватило дыхание. Она и мечтать не могла, что ей представится возможность говорить с Дорином Хавильяром. А ведь сейчас можно так легко его убить. И не будет этой улыбки… Она бы отплатила королю за свою многострадальную жизнь…
Но тогда убьют и ее. А предложение принца дает ей шанс на побег. Главное – оказаться по другую сторону стены и бежать, бежать. Она скроется в горах и будет жить одна, среди дикой природы, наслаждаясь ковром из сосновой хвои и звездным покрывалом. Она выдержит такую жизнь. Только бы перебраться через стену. В тот раз она была совсем близко…
– Слушаю, – тихо сказала Селена.
ГЛАВА 3
Судя по глазам принца, дерзкое поведение узницы ему даже нравилось. Зато Селене не нравилось, что он пялится на нее чуть ли не в упор. Она была готова впиться ногтями в его холеное лицо. Но ведь принц разглядывал ее такую, какая она сейчас, – в грязных, зловонных лохмотьях… Это заставило Селену слегка улыбнуться.
Принц изменил позу, скрестив длинные ноги.
– Оставьте нас, – велел он караульным. – А ты, Шаол, стой там, где стоишь.
Стражники покинули тронный зал. Когда за ними закрылись двери, Селена приблизилась к трону.
«Ну и глупо же, принц, ты ведешь себя», – подумала она.
Лицо Шаола было непроницаемым. Решись Селена на побег, он бы ничем не смог ей помешать. Она выпрямила спину. Странная беспечность принца и капитана удивляла и настораживала ее.
Мысли Селены прервал смешок Дорина.
– Тебе не кажется, что вести себя так со мной… несколько рискованно? – спросил он. – Дерзость, граничащая с наглостью. А между тем на кон поставлена твоя свобода.
Меньше всего Селена ожидала услышать это.
– Моя свобода? – переспросила она.
Перед ее мысленным взором встали сосновые леса, горы с заснеженными вершинами, скалы, выбеленные солнцем, пенные гребни морских волн. Кочки, холмики, впадины, поросшие бархатистой зеленью, в которой тонул свет. Почти забытый мир.
– Ты не ослышалась. Твоя свобода, – улыбнулся принц. – А потому я бы настоятельно рекомендовал госпоже Сардотин забыть о высокомерии, если она не желает вернуться в соляные копи.
Принц вновь переменил позу.
– Впрочем, – продолжил он, – в некоторых случаях твоя надменность будет нам даже кстати. Я не стану рассказывать о том, что империя моего отца выстроена на доверии и понимании. Ты вдоволь наслушалась этих сказок.
Селена скрестила пальцы, ожидая дальнейших слов принца, и снова встретилась с ним взглядом. Теперь он смотрел на нее совсем по-другому: пристально и испытующе.
– Отец вбил себе в голову, что ему нужен личный защитник.
Будто лакомство, смаковала она эти слова. И, откинув косу, спросила со смехом:
– Это что же, ваш отец захотел взять в свою личную охрану меня? Только не говорите, что ему удалось истребить все благородные души в королевстве! Наверняка кто-то да остался. Какой-нибудь упрямый рыцарь, какой-нибудь аристократ, храбрый и верный заветам чести.
– Думай, что говоришь, – послышалось сзади.
– Кстати, а как насчет тебя, капитан? – спросила Селена, поворачиваясь к нему.
Ее душил смех. Ничего забавнее она еще в жизни не слышала. Она, Селена Сардотин, – личная защитница короля!
– Или наш любимый король считает, что ты недотягиваешь до статуса его телохранителя?
Капитан опустил руку на эфес меча.
– Если помолчишь, услышишь все из того, что его высочество намеревался тебе рассказать.
– Молчу, – заявила Селена, поворачиваясь к принцу.
Дорин подался вперед.
– Отцу нужен тот, кто помог бы ему управляться с империей. Точнее – маневрировать в общении с трудными людьми.
– Надо понимать, вашему отцу нужен лакей для грязной работы. В данном случае служанка.
– Если грубо и прямо – да, – ответил принц. – На защитника возлагается обязанность… утихомиривать королевских противников.
– Доводя их до состояния могильной тишины, – учтивым тоном добавила Селена.
Губы Дорина тронула улыбка, но он тут же придал лицу серьезное выражение и кивнул:
– Да.
Итак, Селене недвусмысленно предложили стать верной служанкой адарланского короля. Убивать ради спокойствия и благополучия этого человека. Быть ядовитым зубом в пасти чудовища, которое уже поглотило половину Эрилеи… Она вскинула подбородок.
– И если я соглашусь?
– Тогда через шесть лет король дарует тебе свободу.
– Шесть лет! – воскликнула Селена, но слово «свобода» эхом прозвенело в ее ушах.
– А если откажешься, – продолжал Дорин, предугадав ее вопрос, – останешься в Эндовьере.
Сапфировые глаза наследного принца сделались холодными и колючими. У Селены встал в горле ком. Завершающие слова этой фразы не нуждались в произнесении. Селена и так их знала: «И здесь умрешь».
Провести шесть лет в роли королевского «щербатого кинжала»… или всю оставшуюся жизнь гнить в Эндовьере. Какую там жизнь? Ей и второго года каторги не выдержать.
– Но это еще не все, – вновь заговорил принц. – Есть маленькая особенность.
В лице Селены ничего не изменилось. Она молча смотрела, как наследник, подбирая слова, вертит кольцо на пальце.
– Видишь ли, твоего согласия стать королевской защитницей мало. Отец решил… немного поразвлечься и устроить состязание. Каждому из двадцати трех членов своего совета он повелел найти претендента на титул королевского защитника. Всех кандидатов соберут в замке, где они будут жить, упражняться и проходить испытания.
Худшие будут отсеиваться. Если тебе посчастливится победить, ты получишь официальный титул Адарланского ассасина, – с полуулыбкой добавил принц.
– Кто они, мои будущие соперники? – спросила Селена со строгим выражением лица.
Принц взглянул на нее, и его улыбка померкла.
– Солдаты, а также грабители и ассасины со всей Эрилеи.
Селена раскрыла рот, но принц не дал ей вмешаться.
– Если выйдешь победительницей и докажешь свое умение и верность, отец через шесть лет обязательно дарует тебе свободу. Он в этом поклялся. А пока будешь находиться у него на службе, тебе причитается изрядное жалованье.
Последние слова Селена почти не слышала. Поединки! И с кем! С каким-то безвестным отродьем, найденным черт-те где. Но среди соперников будут ее, так сказать, собратья по ремеслу.
– Кто эти ассасины? – спросила она.
– Сам не знаю. Впервые о них услышал. Такой славы, как у тебя, у них нет. Но я не рассказал тебе о самой сути отцовской уловки. Ты будешь состязаться не под своим именем.
– Как это?
– Имя будет вымышленное. Вряд ли тебе известно, что творилось в королевстве после суда над тобой.
– Откуда бы? Новости – редкие гости в соляных копях.
Дорин усмехнулся и покачал головой.
– Никто не знает, что Селена Сардотин – совсем юная особа, почти девчонка. Все думали, ты гораздо старше.
– Что-о? – У Селены вспыхнули щеки. – Как такое может быть?
Она всегда гордилась умением скрывать свой истинный возраст. Но гордость осталась в той, прежней жизни.
– После суда над тобой мой отец решил, что… не стоит рассказывать всей Эрилее, сколько тебе лет. Этого никто не должен знать. Представляешь, как потешались бы наши враги, узнай они, что мы не могли справиться с девчонкой!
– Выходит, даже в эту дыру меня пригнали под чужим именем? А какой меня вообще представляли? Великаншей с горящими глазами?
– Не знаю и знать не хочу. Но ты была лучшей из всех ассасинов. Люди до сих пор произносят твое имя шепотом. – Наследный принц задержал на ней взгляд. – Состязание продлится несколько месяцев. Если ты согласишься стать моей претенденткой и сражаться ради меня, я сделаю так, чтобы отец отпустил тебя на свободу через пять лет.
Селена уловила, как он напрягся всем телом. Принцу хотелось услышать от нее «да». Ему так сильно этого хотелось, что он, по сути, предлагал ей сделку.
У Селены загорелись глаза.
– Вы сказали, я была лучшей. Как это понимать?
– Год в Эндовьере бесследно не проходит. В соляных копях ты могла и утратить часть прежних навыков.
– Не беспокойтесь, ваше высочество. Свои навыки я не утратила, – сказала Селена, вдавив обкусанные ногти в мякоть ладоней.
Она ненавидела черную кайму под ногтями. И не помнила, когда в последний раз у нее были чистые руки.
– Осталось убедиться, что это так, – сказал Дорин. – Подробности состязания ты узнаешь уже в Рафтхоле.
– Ваше высочество, я понимаю: придворной знати хочется поразвлечься. Наверное, они и ставки будут делать. Но я не вижу смысла в этих состязаниях. Почему бы вашему отцу просто не взять меня на службу?
– Я уже сказал: ты должна доказать свою пригодность.
Селена уперлась кулаком в бок. Кандалы громко звякнули.
– Звание Адарланского ассасина превосходит любые потребные вам доказательства.
– Ошибаешься, – отозвался Шаол, и его бронзовые глаза вспыхнули. – Пока что для нас ты – преступница. Мы не имеем права доверить тебе важные королевские поручения.
– Я готова принести торжественную кля…
– Сомневаюсь, что король примет твою клятву. Твоя былая слава его впечатляет, но не убеждает.
– Пусть так, только я не понимаю, зачем мне тратить время на подготовку к состязаниям и все эти поединки? Конечно, в чем-то я утратила былую сноровку, но… а как ее не утратить, если вместо своего ремесла я вырубала пласты каменной соли?
Сказав это, Селена наградила Шаола презрительным взглядом.
– Так ты что, отклоняешь мое предложение? – хмуро спросил Дорин.
– Разве я сказала, что отклоняю? – огрызнулась Селена.
Кандалы так натерли ей запястья, что у нее выступили слезы.
– Я готова быть самой непревзойденной вашей защитницей, если вы согласитесь освободить меня не через пять лет, а через три года.
– Через четыре.
– Идет, – согласилась Селена. – Сделка есть сделка. Возможно, я меняю один вид рабства на другой, но я не дура и понимаю свое нынешнее положение.
Она сумеет завоевать себе свободу. Свобода. От этого слова веяло холодным воздухом широких просторов. Это слово звучало в шелесте ветра, примчавшегося с гор, чтобы унести ее далеко-далеко. Раньше она не представляла себе жизни вне Рафтхола. Оказалось, жить можно не только в столице.
– Надеюсь, ты права, – подхватил Дорин. – И надеюсь, я увижу твой триумф победительницы. Ты ведь не посрамишь своей репутации? Я жду от тебя только победы. Я бы не хотел оказаться в глупом положении из-за твоего провала.
– А если я проиграю?
Глаза принца померкли.
– Тебя вернут сюда.
Картины свободы растаяли, словно осевшая пыль из шумно захлопнутой книги.
– Тогда мне лучше выброситься из окна. Этот год мне дорого достался. Если я снова сюда вернусь… даже представлять не хочу. Второй год в Эндовьере точно станет моим последним. – Она резко тряхнула головой. – Так что ваше предложение мне подходит больше.
– Мне тоже, – сказал Дорин и подал знак Шаолу. – Отведи Селену в приготовленную ей комнату. Пусть вымоется и переоденется.
Он перевел взгляд на будущую королевскую защитницу и пояснил:
– Завтра утром мы отправимся в Рафтхол. Не хотелось бы в тебе обмануться, Селена Сардотин.
Она мысленно огрызнулась. Ее сейчас занимало совсем другое: трудно ли будет превзойти, перехитрить и затем уничтожить соперников? Эти вопросы не вызывали улыбки, ведь на кону стояла свобода. Только бы победить, и тогда откроется мир давно оставленных надежд.
Селене вдруг захотелось подхватить принца и закружиться с ним в танце. Она попыталась услышать музыку, что-нибудь веселое и праздничное. Но в ушах звенела только строчка из песни, которую обычно затягивали узники соляных копей. Песня была медленная и какая-то вязкая, чем-то похожая на мед, когда его наливают из крынки: «Ты наконец увидишь дом…»
Селена не заметила, как Шаол вывел ее из тронного зала, как они шли по коридорам.
Да, завтра она уедет отсюда. В Рафтхол, куда угодно – хоть в ад, если в аду ее ждет свобода.
«В конце концов, королевским ассасином за просто так не становятся», – сказала она себе.
ГЛАВА 4
Когда после встречи с наследным принцем Селена наконец рухнула в постель, ей было не заснуть. Она очень, очень устала за этот день, но возбуждение и телесная боль гасили сон. Горячая вода и мыло, о чем она уже и мечтать перестала, оказались сущей пыткой. Две свирепого вида служанки не церемонились, будто им приказали отскрести Селену до самых костей. После их мочалок у нее саднили шрамы на спине, а лицо казалось и впрямь стертым до черепа. Чтобы унять боль, Селена перевернулась на бок и в который раз удивилась свободе движений. Шаол снял с нее кандалы, перед тем как отправить мыться. Она прочувствовала все: вихляние ключа в замке, размыкание железных половинок и громкий стук падающих на пол оков. Однако призрачные кандалы оставались и сейчас, только не на руках и ногах, а в воздухе. И пусть каждое движение сопровождалось болью, Селена все равно с наслаждением вертела запястьями и шевелила ступнями.
Как странно было лежать на настоящей кровати с периной и шелковыми простынями. Как странно было ощущать под головой не собственную руку, а мягкую подушку. Желудок Селены давно отвык от иной пищи, кроме водянистой овсяной каши и жесткого хлеба. Ее тело забыло, что значит быть чистым и носить одежду, а не зловонные лохмотья. То, что пару лет назад она сочла бы обыденным и недостойным внимания, теперь воспринималось как совершенно незнакомое.
Возможно, на ужин подали не самую вкусную жареную курицу. Селену удивило другое: она не различала вкуса пищи. Проглотив несколько маленьких кусочков, она ощутила сильнейший рвотный позыв и до приступа едва успела выскочить из-за стола. Ей хотелось есть. Хотелось наесться досыта. Но желудок разучился переваривать нормальную еду. Ничего, в Рафтхоле она наверстает упущенное. К тому времени и желудок привыкнет.
Чисто вымытое тело заставило Селену сделать печальное открытие: она утратила свои былые формы. Остались выпирающие кости, обтянутые кожей. То, что называлось человеческой плотью, забрали месяцы работы в соляных копях. А ее грудь! Когда-то Селена гордилась своей налитой, крепкой грудью. Теперь предмет ее гордости превратился в два жалких девчоночьих бугорка. Вспомнив об этом, Селена чуть не заплакала. Она перевернулась на спину, и шрамы заныли.
Когда после мытья Селена взглянула на себя в зеркало, она чуть не вскрикнула от ужаса. На нее смотрела изможденная женщина непонятного возраста: скуластая, с выпирающей челюстью и ввалившимися глазами. Селена закусила губу. Слезы не помогут. Завтра она отправится не в шахту, а в Рафтхол. Это главное. Все еще можно вернуть. Она будет есть. Много есть. Она будет упражнять свое тело. Она обязательно станет здоровой и сильной, как прежде. Она победит во всех поединках и совершит немыслимые поступки. Она докажет, что по-прежнему достойна звания лучшего ассасина Адарланского королевства. За этими мечтами Селена незаметно заснула.
Утром ее пришел будить Шаол и обнаружил, что она спит на полу, плотно закутавшись в одеяло.
– Эй, Сардотин, пора вставать!
Селена что-то буркнула и зарылась лицом в подушку.
– Почему ты лежишь на полу?
Она приоткрыла один глаз. Странно, что капитан не сказал, как сильно она отличается от вчерашней замарашки. Поднявшись, она даже не попыталась прикрыться одеялом. Ее тощее тело вполне закрывал мешок, который здесь считался ночной сорочкой.
– Кровать попалась неудобная, – ответила Селена и тут же забыла про капитана, увидев полоску света.
Чистый, свежий, теплый солнечный свет. Она будет наслаждаться им целыми днями, когда получит свободу. Солнце пробивалось сквозь плотные шторы. Селена осторожно протянула руку.
В ее бледной, почти призрачной руке было нечто такое, что не смогла уничтожить никакая каторга. Изящество, пробужденное к жизни светом этого утра.
Селена подбежала к окну и чуть не сорвала шторы с колец. За окном серели горы и унылый пейзаж Эндовьера. Внизу дежурили стражники, которые никогда не смотрели на небо. Но Селена испытала наслаждение при виде этого голубовато-серого неба и облаков, неторопливо ползущих к горизонту.
«Я не буду бояться». Впервые за все время, проведенное в Эндовьере, эти слова обрели истинный смысл.
Губы Селены разошлись в улыбке. Капитан удивленно посмотрел на нее, но промолчал.
Она радовалась всему, каждой мелочи, сопровождавшей сборы в путь. Настроение стало еще лучше, когда служанки красиво уложили ей косу и одели в элегантный дорожный костюм, скрывший жалкое тощее тело. Селене всегда нравились ткани, нравилось ощущение шелка, бархата, атласа, замши и шифона. Она восхищалась безупречностью мелких стежков, прихотливым узором кружев и тиснением. Когда она победит в этих смехотворных состязаниях, когда станет свободной… она купит себе любую одежду, какую только захочет.
Целых пять минут Селена провела у зеркала и только посмеивалась, видя раздражение Шаола. Она восхищенно разглядывала себя в ладном дорожном наряде, и капитану пришлось почти силой вывести ее из комнаты. По коридорам она шла, пританцовывая и поглядывая в окна на небо. Но едва они вышли на главный двор, ликование Селены погасло. Знакомые горы цвета выбеленных костей пробудили в ней тяжелые воспоминания. Пещеры были входами в шахты. Возле них шевелились фигурки узников.
У каторжников уже началась работа. Она будет продолжаться, когда Селена уедет отсюда. Сегодня, завтра… до дня смерти каждого из них. У Селены свело живот. Она отвернулась и прибавила шагу, идя вместе с капитаном к каравану лошадей, ожидавшему возле высокой стены.
Послышалось веселое тявканье. Из середины каравана выскочили три черные собаки. Поджарые, похожие на стрелы, они побежали к капитану и Селене, выказывая свое дружелюбие. Породистые, явно из псарни наследного принца. Собаки окружили Селену. Она опустилась на одно колено и погладила каждую, почесала за ушами. Собаки благодарно облизали Селене лицо и пальцы, помахивая длинными, похожими на прутья хвостами.
Селена не сразу заметила пару сапог, остановившихся возле нее, тоже черных, но по оттенку больше похожих на эбеновое дерево. Собаки мгновенно затихли и сели. Селена посмотрела вверх и увидела наследного принца Адарланского королевства.
– Надо же, мои собачки приняли тебя, – слегка улыбнувшись, произнес он. – Наверное, ты их чем-то угостила?
Она покачала головой. К ним подошел капитан. Его колени почти упирались в темно-зеленую ткань ее дорожного костюма.
«До сих пор опасается неожиданностей с моей стороны, – подумала Селена. – А ведь я бы сейчас могла в два счета разоружить его».
– Ты любишь собак? – спросил принц.
Селена кивнула, удивляясь необычно жаркому утру.
– Я удостоюсь милости услышать твой голос, или ты решила молчать все дни нашего пути?
– Мне показалось, что ваши вопросы не нуждаются в словесном пояснении.
Дорин наклонился к ней и шепнул:
– В таком случае примите мои извинения, госпожа Сардотин! Представляю, как это ужасно, когда тебя принуждают отвечать. В следующий раз я постараюсь придумать более содержательные вопросы.
Сказав это, принц повернулся и зашагал к каравану. Собаки потянулись за ним.
Невинная вроде бы сцена испортила Селене настроение. Поднявшись, она заметила ухмылку капитана и поймала себя на том, что жаждет размазать кого-нибудь по стенке. Желание ослабело, только когда ей подвели пегую кобылу.
Селена уселась в седло. Небо стало чуть ближе и растянулось далеко во все стороны, готовое унести ее в неведомые края, о которых она даже не слышала. Она схватилась за седельную луку. Вчерашним утром это показалось бы ей сказкой или сном: она покидает Эндовьер. Безнадежные месяцы, наполненные тупой, изматывающей работой… пронзительный ужас холодных ночей… теперь все это в прошлом. Селена глубоко вдохнула. Если постараться, можно «выпасть» из седла, а там… Дальнейшие размышления прервал лязг железа: вокруг ее забинтованных запястий снова сомкнулись кандалы.
Глупо было надеяться, что Шаол позволит ей ехать как свободной женщине. Капитан уселся на своего черного жеребца. Цепь от кандалов тянулась к его коню и исчезала где-то под седельной сумкой. Селене захотелось спешиться и употребить цепь по другому назначению, повесив Шаола на ближайшем дереве.
Караван состоял из двадцати всадников. Впереди ехали два знаменосца с королевскими штандартами. За ними – принц и герцог Перангон. Далее следовали шестеро гвардейцев, представлявших собой довольно унылое зрелище. Взглянув на них, Селена почему-то вспомнила кашу-размазню. Это был живой заслон, оберегающий принца и герцога. Селена ударила цепью по седлу и сердито зыркнула на капитана. Шаол даже не шевельнулся.
Солнце к этому времени успело подняться еще выше. В последний раз проверив готовность каравана, всадники тронулись в путь. Почти все узники находились в шахтах. Двор был пуст, если не считать тех, кто внутри ветхих сараев очищал от грязи куски добытой соли. Подъехав к стене, Селена почувствовала, как бешено колотится сердце.
Где-то позади просвистел хлыст и почти сразу же раздался крик. Селена невольно обернулась. Всадники и повозка с припасами мешали разглядеть кричавшего. Один из сотен безликих рабов. Ни он, ни все остальные никогда не выйдут за пределы этого двора. Даже после смерти. Умерших хоронили в общих могилах, вырытых за сараями. Каждую неделю очередная могила заполнялась до краев.
Селена вновь подумала о трех шрамах на спине. Даже если она завоюет себе свободу… даже если поселится где-нибудь в тиши и глуши… шрамы всегда будут напоминать ей о прошлом. Ее случай станет редчайшим исключением из правил.
В стене открылись внутренние ворота. Усилием воли Селена прогнала тягостные мысли. Стена была не только высокой, но и массивной, проезд через ее толщу – сумрачную и влажную – занял некоторое время. В узком пространстве цокот копыт превратился в раскаты грома. С железным лязгом подались тяжелые внешние ворота. Селена успела прочитать на их створах название проклятой шахты. Караван выехал наружу. Все с тем же скрипом и стоном ворота закрылись снова. Страшный мир соляных копей остался позади.
Селена еще раз проверила крепость кандалов. Звенья цепи раскачивались и клацали. Оказалось, цепь крепится к подпруге жеребца. Селена едва не усмехнулась. Неужели капитан так беспечен? Стоит ей посильнее дернуть рукой, и седло конвоира сорвет с конской спины. Шаол загремит вниз, а уж на земле она…
Вряд ли капитан угадал ее мысли, но Селена почувствовала на себе его взгляд. Шаол Эстфол внимательно смотрел прямо на нее. Его губы были плотно сжаты. Селена насмешливо пожала плечами и уронила цепь.
Постепенно небо из серо-голубого стало пронзительно синим и безоблачным. Караван быстро миновал каменистые окрестности Эндовьера и поехал по живописной лесной дороге.
Ближе к полудню путешественники достигли пределов Задубелого леса. Он окружал Эндовьер и служил чем-то вроде пограничной полосы между «цивилизованными» странами Востока и землями Запада, которые даже еще не были нанесены на карту. В народе ходили легенды о странных и очень опасных людях, обитавших в западных землях. Это были кровожадные потомки тех, кто жил в павшем Королевстве Ведьм. Однажды Селена наткнулась на молодую женщину из тех проклятых мест. Женщина действительно оказалась жестокой, но в остальном ничем не отличалась от обычных людей. И кровь из ее ран хлестала так же, как из ран всех прочих жертв Селены.
После нескольких часов пути, проведенных в полном молчании, Селена попыталась заговорить с Шаолом.
– Ходят слухи, что, когда король закончит войну против Вендалина, он начнет освоение западных земель.
Сказано это было как бы невзначай, в расчете, что Шаол подтвердит или опровергнет ее слова. Чем больше она разузнает о замыслах короля, тем лучше. Но капитан лишь смерил ее взглядом, нахмурился и отвернулся.
– Согласна, – громко вздохнула Селена. – Там нет ничего привлекательного. Широкие пустынные равнины, какие-то жалкие горы. Меня бы тоже не вдохновляло завоевание таких земель.
Капитан стиснул зубы и вновь ничего не ответил.
– Ты и дальше будешь меня игнорировать? – не выдержала Селена.
– Я и не знал, что игнорирую тебя, – искренне удивился капитан Эстфол.
Селена сомкнула губы, сдерживая раздражение. При иных обстоятельствах ее разговор с этим капитаном был бы очень коротким. Но сейчас ей требовалось во что бы то ни стало разговорить Шаола.
– Тебе сколько лет?
– Двадцать два.
– Какой молодой! – Селена кокетливо захлопала ресницами, радуясь, что добилась хотя бы такого ответа. – Получается, ты всего за несколько лет так высоко поднялся?
Эстфол кивнул и тоже спросил:
– А тебе?
– Восемнадцать.
Это никак на него не подействовало.
– Понимаю, – сказала Селена. – Не хочешь признать, что я успела больше. А ведь я моложе тебя.
– Преступления не входят в число достижений.
– Согласна. Зато стать самым известным ассасином – это достижение, и еще какое!
Он опять не ответил.
– Наверное, ты хочешь узнать, как я это сделала.
– Что сделала? – с заметным напряжением спросил капитан.
– Так быстро стала талантливой и знаменитой.
– Я не хочу об этом слышать.
«Он, видите ли, не хочет об этом слышать!»
– Учтивым тебя никак не назовешь, – процедила Селена.
Мысленно она ругала себя за напористость, но ей очень хотелось если не произвести впечатление, то хотя бы разозлить этого надутого мальчишку.
– Что молчишь, капитан?
– Ты – преступница. Я – капитан королевской гвардии. Я вовсе не обязан проявлять к тебе учтивость или развлекать тебя разговорами. Скажи спасибо, что мы позволили тебе ехать верхом, а не запихнули в повозку.
– Могу побиться об заклад: ты вообще не умеешь проявлять учтивость. И развлекать людей разговорами – тоже.
Шаол промолчал. Селена пожалела, что все это затеяла. Теперь капитан решит, что она не только преступница, но еще и дура.
Прошло несколько минут.
– Скажи, а вы с наследным принцем – близкие друзья?
– Моя личная жизнь тебя не касается.
Селена прищелкнула языком.
– Ладно. А ты хоть знатного происхождения?
– Достаточно знатного.
– Герцог?
– Нет.
– Предводитель?
Шаол не ответил. Селена улыбнулась:
– Предводитель Шаол Эстфол.
Она растопырила пальцы, сделав вид, будто обмахивается веером.
– Представляю, как придворные дамы увиваются за тобой!
– Не называй меня так, – вдруг сказал капитан. – Мне не дарован титул предводителя.
– Значит, у тебя есть старший брат?
– Нет.
– Тогда почему ты не можешь носить титул предводителя?
Ответа снова не было. Здравый смысл предупреждал Селену: «Остановись!» Но остановиться она уже не могла.
– Наверное, причиной тому был какой-нибудь скандал. И тебя лишили права на титул. Эх, капитан, в какую же интригу ты вляпался?
Шаол настолько плотно сжал губы, что они побелели.
Селена подъехала ближе и даже наклонилась к нему, шепнув:
– Ты не находишь, что…
– Мне вогнать тебе кляп в рот, или ты замолчишь сама?
Капитан повернулся в сторону наследного принца, и его взгляд вновь стал безучастным.
– Скажи, а ты женат?
Селена едва не расхохоталась, увидев, как перекосилось его лицо.
– Нет, – выдавил из себя Шаол.
Она сделала вид, что разглядывает свои ногти, и сообщила:
– Я, между прочим, тоже не замужем.
Ноздри капитана раздулись, как у скаковой лошади.
– И сколько же тебе было, когда ты стал капитаном королевской гвардии?
– Двадцать, – буркнул он, натянув поводья жеребца.
Караван остановился на поляне. Гвардейцы спешились. Шаол ловко спрыгнул.
– Почему мы остановились? – спросила Селена.
Шаол отсоединил цепь от своего седла и довольно сильно дернул, заставляя спешиться и Селену.
– Привал, – сказал он.
ГЛАВА 5
Селена мотнула головой, отбрасывая с лица прядь волос, и послушно двинулась за капитаном. Задумай она сейчас вырваться на свободу, начинать надо было с Шаола. Возможно, у нее и возникло бы такое искушение, но поддаться ему отчасти мешали кандалы, но еще больше – вооруженные гвардейцы. Все они, как и Селена, были обучены убивать без особых раздумий…
Несколько солдат занялись приготовлением еды. На поляне быстро задымили костры. Из повозки достали мешки и сундуки с припасами. Чтобы не сидеть на траве, повалили с полдюжины деревьев, очистили стволы от сучьев и принесли к кострам. Собаки наследного принца, все это время преданно следовавшие за хозяином, обрадовались привалу. Заметив Селену, они подбежали к ней и вновь стали тыкаться носами и вилять хвостами, после чего улеглись возле ее ног.
«Хоть кому-то приятно мое общество», – с грустной усмешкой подумала Селена.
В дороге ей совсем не хотелось есть, но, увидев миску с дымящимся варевом, она ощутила голод. К голоду примешивалось раздражение. Капитан не торопился снимать с нее кандалы. Вначале он наградил Селену долгим предупреждающим взглядом и только потом освободил ей руки, чтобы защелкнуть те же кандалы на ее лодыжках. Селена едва не поперхнулась, но сделала вид, что ей все равно. Взяв кусочек мяса, она принялась медленно жевать. Только еще не хватало, чтобы ее вывернуло на глазах у принца и его свиты! Но солдаты не обращали на нее никакого внимания. Они ели и переговаривались. Селена огляделась. Кроме нее и Шаола на бревнах вокруг костра сидели еще пятеро гвардейцев. Разумеется, наследный принц и герцог Перангон расположились у другого костра, предусмотрительно разложенного на достаточном расстоянии от первого. Надменность и любопытство принца, с которыми Селена успела познакомиться вчера, никуда не делись. Однако сейчас к ним добавилась напряженность в лице и скованность в движениях. Может, он не жаловал герцога? Скорее всего, да, ибо, слушая Перангона, принц даже стискивал челюсти. Дружелюбием тут явно не пахло.
Когда Селене надоело следить за принцем, она начала разглядывать окрестные деревья. В лесу было совсем тихо. Гончие слегка шевелили ушами, но чувствовалось, что тишина их не тревожит. Даже гвардейцы постепенно умолкли. У Селены заколотилось сердце. Эта часть леса была совсем иной.
Листья на деревьях напоминали драгоценные камни, свисая маленькими рубинами, жемчужинами, аметистами, топазами, изумрудами и гранатами. Такой же богатой оттенками была и трава. Адарланское завоевание опустошило многие здешние земли, но этот уголок остался нетронутым. Здесь по-прежнему ощущались отзвуки силы, когда-то подарившей деревьям и травам столь удивительную красоту.
Селене было всего восемь, когда Аробинн Хэмел, Предводитель ассасинов, нашел ее, полуживую, на берегу замерзшей реки и привел в башню, служившую ему временным жилищем. Та башня стояла на границе между Адарланом и Террасеном. Аробинн не жалел времени, обучая Селену искусству ассасинов и преданности этому ремеслу. Вскоре они перебрались в Рафтхол. В Террасен она не ездила никогда. Таково было условие Аробинна. Да и зачем? Адарланский король приказал превратить ее родину в сплошное пепелище. Но Селена помнила красоту родных мест.
Ее наставник не отличался разговорчивостью, однако Селена научилась понимать его без слов. Откажись она тогда пойти к Аробинну, он бы не стал ее убивать. Он просто отдал бы ее в руки тех, кто мог сделать с ней что угодно, в том числе и убить. С сиротами не церемонились. По сути, Аробинн подарил ей новую жизнь. Новое имя, новую судьбу. Восьмилетняя девчонка и представить не могла, что вскоре ее новое имя будут произносить с неподдельным страхом.
– Черт бы побрал этот лес, – выругался гвардеец, сидевший напротив.
У него была кожа цвета спелых оливок.
– Я тебе так скажу: чем скорее его сожгут, тем лучше, – подхватил его сосед.
Остальные гвардейцы дружно закивали, отчего Селена сжалась.
– Вон, сколько в нем ненависти. Так в воздухе и витает, – добавил кто-то из солдат.
– А чего еще вы ждали от этого леса? – не выдержала Селена.
Рука Шаола обхватила эфес меча. Солдаты повернулись к девушке. Почти все они презрительно усмехались.
– Это не простой лес, – сказала Селена. – Это лес Бранона.
– Помню, отец в детстве рассказывал мне разные диковинные истории, – отозвался ближайший к Селене гвардеец. – Будто бы здесь когда-то жили феи. А потом исчезли.
Он звучно хрустнул яблоком и добавил:
– Исчезли вместе с этим поганым народом фэ.
– Это мы избавили здешние земли от всякой погани! – с гордостью заявил другой гвардеец.
– На вашем месте я бы прикусила язык, – сердито бросила им Селена. – Король Бранон принадлежал к народу фэ. Задубелый лес по-прежнему остается его лесом. Не удивлюсь, если эти деревья помнят его.
Солдаты громко захохотали.
– Ну ты хватила! Тогда деревьям должно быть никак не меньше двух тысяч лет!
– Фэ бессмертны.
– А деревья – нет.
Селена сердито мотнула головой и вернулась к еде.
– Ты что-нибудь знаешь об этом лесе? – негромко спросил Шаол.
Она ощутила подвох. Капитан хочет взять реванш и высмеять ее при всех? Солдаты перемигивались, предвкушая забаву. Но по глазам Шаола чувствовалось, что им движет любопытство, и не более того.
– Пока Адарланское королевство не вторглось сюда, этот лес был пронизан магией, – так же тихо ответила Селена.
Шаол ждал продолжения. Она молчала.
– И что дальше? – не выдержал он.
– И… всё. Больше я ничего не знаю, – глядя ему прямо в глаза, заявила Селена.
Забава не состоялась. Разочарованные солдаты снова уткнулись в свои миски.
Селена солгала, и Шаол это понял. О лесе Бранона она знала многое, не только то, что когда-то здесь обитали фэйри: гномы, феи, нимфы, гоблины. Сама она помнила далеко не все имена, а их было очень много. Правителями фэйри были их старшие братья – люди бессмертного народа фэ. Знала Селена и то, что фэ когда-то населяли всю Эрилею и считались самыми древними жителями континента.
Тем временем Адарланское королевство разрасталось, и его захватнические аппетиты тоже росли. Соседство с фэ всегда мешало королям Адарлана, но только правящий ныне король решил полностью истребить и народ фэ, и всех фэйри. Им не оставалось иного, как бежать в глухие места, пока еще недосягаемые для армии завоевателей. Однако и этого королю было недостаточно. Существование фэ, фэйри, а заодно и магии он объявил бредовыми сказками. Все следы магии были настолько тщательно стерты, что даже те, кто сам обладал необычными способностями, усомнились в них. Селена была одной из таких. По новым королевским законам «так называемая магия» считалась публичным оскорблением Богини и подчиненных ей богов. Магический дар приравнивался к попыткам встать вровень с Богиней, что считалось неслыханным святотатством.
Естественно, умные люди понимали: никакими указами волшебство не изгонишь. Но через месяц магия… исчезла сама, словно почуяв неладное.
Селена до сих пор помнила тяжелый запах пожаров, ознаменовавших начало девятого года ее жизни. Это горели книги, и вместе с дымом в небытие улетали древнейшие знания, навсегда потерянные для людей. Но жгли не только книги. Сжигали священные места. Сжигали выдающихся магов, провидцев и целителей. Их крики еще долго преследовали Селену во сне. Адарланский король беспощадно истреблял магию из истории континента. Уцелевших магов переловили и отправили в соляные копи Эндовьера, где многие умерли в первые же месяцы. Исчезновение магии лишило и Селену способностей, которыми она обладала в детстве. Остались только воспоминания о них, наполнявшие ее сны. Королевским зверствам не было оправдания, и все же, невзирая на чинимые ужасы, утрата магии оказалась благом. Любой здравомыслящий человек понимал, насколько опасен магический дар. Сочетание навыков ассасина и былых магических способностей Селены очень скоро погубило бы ее.
Едкий дым привальных костров напомнил Селене страшные пожары времен ее детства. Чтобы отогнать тяжелые мысли, она сосредоточилась на еде. Но память услужливо подбрасывала ей легенды о Задубелом лесе с его таинственными рощами, бездонными омутами, пещерами, полными света и необыкновенно красивых звуков. Вроде бы обычные истории, какие детям рассказывают на ночь. Однако те, кто их еще помнил, предпочитали молчать, чтобы не накликать бед.
Селена подняла голову. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь кроны деревьев, хотя ближе к земле листьев было меньше. Самые нижние ветви оставались почти голыми и напоминали длинные костлявые руки. Ветер раскачивал их, и казалось, деревья обнимают друг друга. Как люди, потерявшие почти все. Селена невольно вздрогнула. Хорошо, что никто из гвардейцев этого не заметил.
К счастью, трапеза не затянулась. Шаол вновь защелкнул кандалы на запястьях Селены. Солдаты оседлали отдохнувших лошадей. У Селены затекли ноги, и капитану пришлось подсаживать ее в седло. Продолжение пути верхом оказалось болезненнее, чем его начало. Ветер поменял направление, и теперь Селену мутило от запаха конского пота и навоза.
Караван двигался весь остаток дня. Селена больше не делала попыток заговорить с капитаном. Она молча смотрела на лесную дорогу. Тяжесть в груди не проходила. Облегчение наступило, лишь когда роща, где они останавливались, была уже далеко позади. Ко времени ночлега у Селены болело все тело. За ужином она не произнесла ни слова. Ей поставили маленький шатер, окружив его караульными. Кандалы Шаол не снял, но теперь цепь связывала ее не с ним, а с одним из гвардейцев. Селена провалилась в сон без сновидений, а когда проснулась, то не поверила своим глазам.
Возле ее койки лежали белые цветочки, а на земле виднелись следы маленьких ног, словно, пока она спала, в ее шатер без конца входили и выходили невесть откуда взявшиеся дети. Селена торопливо затерла все следы, а цветы убрала в свою сумку.
За завтраком и на привале никто из солдат больше не упоминал о фэйри, но Селена украдкой следила за их лицами. Возможно, они заметили странности, о которых не решались сказать вслух. Как и вчера, Селена ехала в напряженном внимании, держась потными ладонями за седельную луку и вглядываясь в придорожные деревья. Ее сердце гулко колотилось.
ГЛАВА 6
Их путешествие в сторону севера длилось уже две недели. Дни становились все короче, а ночи – холоднее. Целых четверо суток каравану пришлось идти под ледяным дождем. Селена успела продрогнуть до костей и стала подумывать, не броситься ли ей в ущелье, прихватив с собой и Шаола.
За что ни возьмись – все мокрое и холодное. Селена еще мирилась с влажными волосами, но хлюпающие сапоги повергали ее в ужас. Она почти не ощущала пальцев ног. Укладываясь спать, она старалась закутать ступни в любую сухую тряпку, какую удавалось раздобыть. Селене начало казаться, что ей просто заменили один вид умирания на другой, и неизвестно, какой из них мучительнее. Каждый порыв пронзительно-холодного ветра грозил разорвать ей кожу. Но поскольку там, где они ехали, была не зима, а начало осени, в один из дней дожди прекратились, и над головой вновь раскинулась безбрежная синева небес.
В полудреме Селена не сразу заметила приблизившегося к ней наследного принца. Его темные волосы развевались на ветру. Красный плащ вздымался волнами. Поверх простой, без вышивки и кружев, белой рубашки был надет красивый синий камзол, отороченный золотом. Селене хотелось найти хоть один недочет, чтобы мысленно поиздеваться над принцем, но Дорин и впрямь выглядел замечательно. А его наряд удачно дополняли высокие коричневые сапоги и кожаный пояс. Вот только охотничий нож, по мнению Селены, был слишком перегружен драгоценными камнями.
Принц поравнялся с капитаном.
– Едем, – сказал Дорин, кивнув в сторону крутого, поросшего травой холма.
Сейчас караван находился у самого подножия.
– Куда? – спросил капитан, покачав цепью от кандалов Селены, тем самым показывая, что ему не оставить бывшую узницу.
– Полюбуемся видом, – пояснил Дорин. – Это возьмем с собой.
Селена поперхнулась слюной. «Это»? Она что, тюк с поклажей?
Шаол выехал из каравана, резко дернув цепью. Селена натянула поводья. Кони принца и капитана понеслись галопом, заставив и ее кобылу скакать в том же темпе. Селена морщилась от резкого запаха лошадиного пота. Ей, как и ее кобыле, эта насильственная прогулка очень не нравилась. Животное дергалось, двигаясь зигзагами. Селена неумолимо сползала к краю седла и боялась только одного: упасть. Если такое случится, она умрет. Нет, не от ушиба. От унижения. Но в этот момент в разрыве облаков блеснуло закатное солнце. У Селены перехватило дыхание: между деревьями показался сначала один стеклянный шпиль, затем их стало три, а вскоре к ним добавилось еще полдюжины. Каждый был горделиво устремлен вверх, словно намеревался проткнуть небо.
С вершины холма открывался потрясающий вид на главный шедевр Адарланского королевства – стеклянный замок Рафтхол.
Это было гигантское сооружение. По сути, целый город из сверкающих стеклянных башен, мостов, лестниц, переходов, залов и, конечно же, бесконечно длинных коридоров. Стеклянный замок был воздвигнут над изначальным, каменным. На его строительство ушли едва ли не все деньги из королевской казны.
Селене вспомнился день, когда она впервые увидела Рафтхол. Это было восемь лет назад. Замок выглядел безжизненным и застывшим, как мерзлая земля под копытами ее толстенького пони. Однако диковина Адарланского королевства ничуть не поразила воображение десятилетней Селены. Замок показался ей безвкусным. Она думала об израсходованных попусту деньгах и напрасно потраченных силах и талантах строителей. Башни были похожи на скрюченные пальцы. Селена припомнила, как теребила тогда складки своего бирюзового плаща. Ей очень нравились ее длинные локоны, хотя они и оттягивали голову. Еще она опасалась, как бы не порвать о жесткое седло чулки и не запачкать глиной красные бархатные башмаки. Но главным было все же не это. Селена тогда беспрестанно думала о человеке, убитом ею три дня назад.
– Еще одна башня – и вся эта громадина рухнет, – сказал наследный принц.
Он остановился по правую руку от Шаола. Следом подтягивался караван.
– Остались считаные мили, но я предпочту ехать по холмам при дневном свете, – продолжил Дорин. – Ночлег устроим здесь.
– Интересно, что ваш отец подумает о ней, – сказал Шаол.
– Все будет хорошо, пока она не откроет свой ротик. Тогда начнутся вопли. Не удивлюсь, если я напрасно ухлопал два месяца, выискивая ее следы. Надеюсь только, что сейчас у отца есть дела поважнее и ее появление не станет главным событием.
С этими словами принц повернул лошадь и стал спускаться.
А Селене было не отвести глаз от замка. Даже на таком расстоянии его громада действовала угнетающе. Селена почувствовала себя маленькой и ничтожной.
Найдя достаточно ровное место для стоянки, гвардейцы принялись готовить ужин. Запылали костры.
– О чем задумалась? – вдруг спросил Селену капитан. – У тебя такой вид, будто ты собралась не на свободу, а на виселицу.
Селена рассеянно теребила поводья.
– Странно видеть все это.
– Тебе странно видеть город? – удивился капитан.
– И город, и замок, и лачуги, и реку.
Тень замка нависала над городом, словно зверь, вставший на задние лапы.
– Я до сих пор не могу понять, как же это случилось.
– Не понимаешь, как тебя захватили?
Селена кивнула.
– Знать и ассасины чем-то похожи, – сказала она. – Именитые вслух восхищаются силой империи и твердостью ее законов, а втихомолку уничтожают друг друга. Так и ассасины. Внешне все они чтут кодекс чести, но представится случай…
– Думаешь, тебя предал кто-то из своих?
– Все знали, что я получала самые лучшие заказы и могла запросить любую плату за их исполнение, – сказала Селена, издали разглядывая кривые городские улочки и изгибы реки, золотящейся в вечернем солнце. – Кто-то явно метил на мое место. Возможно, кто-то один, а может – и не один.
– Напрасно ты рассчитывала снискать уважение у такой компании.
– Я говорила не об этом. Какое там уважение! Никому из них я не доверяла и знала, что они меня ненавидят.
Разумеется, у Селены были свои догадки насчет возможного предателя. Но догадка не значит правда. А согласиться с такой правдой Селена не могла ни год назад, ни сейчас. Слишком чудовищной была эта правда.
– Представляю, каким адом показался тебе Эндовьер, – заметил Шаол.
Сказано это было без злобы или желания посмеяться над узницей. Неужели он проникся к ней симпатией?
– Да. Эндовьер был адом, – медленно произнося каждое слово, ответила Селена.
Взгляд Эстфола звал к продолжению разговора. Но стоит ли открываться гвардейскому капитану? Решив, что это никак не повлияет на ее дальнейшую судьбу, Селена рассказала:
– Когда меня туда привезли, мне обрезали волосы, одели в чьи-то грязные лохмотья и сунули в руки кирку. Можно подумать, что я умела ею работать. Рабов сковывали общей цепью. Я заняла место недавно умершего каторжника. Потянулись длинные, унылые дни. Скоро по моей спине прошлись плети – надсмотрщикам велели следить за мной с особым вниманием. И еще: раны от ударов им разрешалось лечить… втиранием соли. Той самой, что я добывала. А поскольку били меня довольно часто, кожа не успевала зарубцеваться. Спасибо узникам-эйлуэйцам. Благодаря им удалось избежать воспаления. Каждую ночь кто-то из них жертвовал сном, очищая мою спину от соли.
Шаол ничего не ответил. Он лишь взглянул на нее и спешился.
«Разоткровенничалась… дура», – ругала себя Селена.
Больше в тот вечер капитан не произнес ни слова, не считая обычных приказов.
Селена проснулась оттого, что чья-то рука сдавила ей горло. По спине и лбу струился холодный пот. Снова приснился кошмар, будто она лежит в общей могиле Эндовьера, куда ее бросили по ошибке. Пытаясь выбраться из ямы, цепляется за осклизлые руки и ноги покойников, но мертвые тела тянут ее вниз. Напрасно зовет на помощь – никто не слышит. И если прежде она не задохнется под грудой трупов, ее погребут заживо.
Она села, обхватив руками колени. Сон. Всего лишь сон. Ужасный до оцепенения, но сон. Чтобы успокоиться, Селена начала глубоко дышать. Вдох, выдох, снова вдох и выдох. Потом запрокинула голову, уперев острый подбородок в такие же острые коленки. Вечер выдался не по сезону теплым, и последнюю ночь было решено провести под открытом небом, а не в шатрах. Это позволило Селене любоваться бесподобным зрелищем столицы. Освещенный замок возвышался над уснувшим городом, словно громадная глыба льда, окутанная паром. Свет был зеленоватым и пульсирующим.
Через сутки она окажется узницей стеклянных стен. Но сегодня может насладиться тишиной, больше похожей на затишье перед бурей.
Селена вообразила, будто весь мир усыплен бледным сиянием замка. Проходят годы и века. Поднимаются горы, чтобы затем рассыпаться в прах. Ползучие растения все плотнее обвивают дома и улицы спящего города, скрывая его под листьями и колючками. И в этом мире она единственная, кто проснулся.
Так и сидела, закутавшись в плащ. Она непременно выиграет состязание. А став победительницей, будет служить королю, чтобы затем исчезнуть в никуда и не думать о замках, властителях и ассасинах. Ей уже не хотелось править этим городом. Магия умерла, народ фэ предпочел изгнание, а те, кто не успел бежать, давно казнены. Больше она никогда не ввяжется ни в какие государственные дела. Больше ее не волнует возвышение и падение Адарлана и всех прочих королевств.
И больше не надо рассказывать ей красивых сказок о ее предназначении. Она из них выросла.
Селена и не подозревала, что бодрствует не только она и караульные. Дорин Хавильяр тоже не спал. Привычно сжимая эфес меча, он издалека наблюдал за Селеной. В ее облике было что-то печальное. Она сидела неподвижно. Луна серебрила ее волосы и освещала спокойное лицо, не выражавшее сейчас ни дерзости, ни отваги. Грустные глаза поблескивали в сиянии замка.
«А ведь она красивая, – подумал принц. – Только немного странная и угрюмая».
Он вспомнил, что иногда глаза Селены вспыхивали без всякой причины. Но сейчас бывшая узница Эндовьера больше напоминала статую. Ее силуэт чернел на фоне зеленоватого зарева, повисшего над рекой Авери. Селена подняла голову к небу. Принц тоже взглянул вверх. Среди редких облаков мерцали гроздья звезд. Дорину было не отделаться от мысли, что звезды сейчас смотрят на Селену.
Нет, он не должен терять бдительность. Нельзя забывать, что эта миловидная, умная девушка – безжалостный ассасин. Ее с детства обучали искусству убивать быстро и бесшумно. Она преуспела в этом и не колеблясь убила бы и его, произнеся перед этим что-нибудь учтивое. Но судьба вынудила ее стать претенденткой наследного принца. Теперь она будет сражаться ради его славы и своей свободы. Для этого ее вытащили из Эндовьера.
Принц улегся, не выпуская меча из рук, и заснул. Ему приснилось, как прекрасная девушка смотрит на звезды и они посылают ей свет.
ГЛАВА 7
Гонец, заблаговременно посланный в Рафтхол, известил, что прибыл наследный принц. Едва караван приблизился к высоким алебастровым городским стенам, раздались приветственные звуки труб. На ветру трепетали малиново-красные флаги с золотыми вивернами. Все улицы на пути к замку очистили от повозок и прохожих. Селена, разодетая, припудренная и нарумяненная, ехала впереди Шаола. Без кандалов и цепи. Она невольно морщилась, обоняя городской воздух.
Запахи наплывали слоями. Аромат пряностей сменялся резкой вонью конского навоза, а нижние слои смердели грязью, кровью и скисшим молоком. Прилетавший от реки Авери ветер был солоноват, но по-иному, нежели соль копей Эндовьера. Ветер приносил запахи с военных кораблей и нагруженных товарами и рабами торговых судов, заходивших в гавань Рафтхола со всех концов Эрилеи. Можно было уловить и тяжелый дух полусгнившей рыбы, что устилала днища рыбацких лодок. Вдоль тротуаров теснились горожане. Бородатые уличные торговцы и хорошенькие служанки – все завороженно глазели на наследного принца. Дорин Хавильяр приветственно махал им рукой, не забывая расточать улыбки.
Принц, как и Шаол, облачился в красный плащ с приколотой на левом плече брошью в форме королевской печати. На опрятных черных волосах принца покоилась золотая корона. Дорин выглядел так, как и должен выглядеть наследник престола. Даже Селена была вынуждена мысленно с этим согласиться.
Его появления дожидалась целая толпа красиво одетых молодых горожанок. Они размахивали шляпками и чепцами, и каждая старалась привлечь к себе внимание его высочества. Дорин улыбался и подмигивал им. От глаз Селены не скрылось, с какой тщательностью эти восторженные девицы разглядывали ее, пытаясь понять, почему такая особа затесалась в свиту принца. Селена представила себя со стороны. В лучшем случае у нее был вид важной пленницы, которую везут в замок. Чтобы позлить этих напыщенных дурочек, Селена приветливо им улыбнулась и даже помахала.
И вдруг пальцы Шаола больно стиснули ей руку.
– В чем дело? – прошипела Селена.
– Ты выглядишь глупо, – почти не разжимая губ, ответил он, продолжая улыбаться толпе.
– По-моему, это они выглядят глупо, – парировала Селена.
– Успокойся и держи себя пристойно, – потребовал капитан, обжигая ее шею дыханием.
– Я вообще сейчас могу спрыгнуть с лошади и убежать, – пригрозила Селена, лучезарно улыбаясь какому-то простаку, явно принявшему ее за важную даму.
– Можешь. Только вряд ли ты далеко убежишь с тремя стрелами в спине.
– Какая у нас с тобой приятная беседа.
Процессия въехала в торговую часть города. Здесь широкие улицы были вымощены белым камнем и обсажены деревьями. Собравшаяся толпа почти полностью загораживала витрины магазинов и лавок. Селена лишь сейчас поняла, как она стосковалась по красивой одежде и роскошным вещам. Витрины дразнили изысканными платьями, замысловатыми шляпами, изящными туфельками и умопомрачительными украшениями. А над крышами возвышался стеклянный замок. Он был настолько высоким, что самые верхние башни можно было разглядеть, только задрав голову. Но почему принц не избрал короткую и удобную дорогу? Неужели ему захотелось лишний раз покрасоваться перед горожанами?
Дальше путь пролегал по набережной Авери. У причалов стояли корабли, всюду валялись спутанные сети и канаты. Матросы громко перекликались. Им было некогда пялиться на процессию. Селена залюбовалась парусниками, как вдруг услышала знакомый звук хлыста.
Она повернула голову в сторону щелчка. Невдалеке с торгового корабля по сходням на причал сгоняли рабов. Как обычно, они были скованы общей цепью и глядели под ноги, равнодушные к окружающей жизни. Таких лиц Селена вдоволь насмотрелась в Эндовьере. Большинство этих рабов были пленными, захваченными адарланской армией при завоевании очередной страны. Самых упрямых поучительно казнили, остальных же в цепях отправляли трудиться на благо королевства. Среди рабов все еще попадались смельчаки, пытавшиеся заниматься магией. И как всегда, были те, кого схватили по чистой случайности или по ошибке. Но Адарланское королевство никогда не признавало и не исправляло своих ошибок. Понаблюдав, Селена заметила, что и в гавани полно рабов. Их выдавал характерный взгляд: в землю либо в небо. И никогда – прямо перед собой.
Селене вдруг захотелось спрыгнуть с лошади, броситься к сошедшим с корабля рабам и крикнуть, что она не имеет никакого отношения ко двору наследного принца. Совсем недавно она сама была рабыней соляных копей Эндовьера и по ее спине гуляли плети надсмотрщиков. Возможно даже, в Эндовьере сейчас находились родные или друзья этих пленников. Селене хотелось сообщить несчастным, что пару лет назад ей удалось освободить почти две сотни рабов, принадлежавших Предводителю пиратов. Пусть знают: она – не из породы адарланских чудовищ.
Город куда-то отодвинулся. Люди продолжали махать руками и кланяться; они все так же выкрикивали приветствия и смеялись, разбрасывая цветы на пути процессии. Но Селена уже не замечала этого. Ей стало трудно дышать.
А потом как-то неожиданно, раньше, чем ей хотелось бы, впереди выросли массивные ворота замка. Их створы тоже были стеклянными, окаймленными для прочности толстыми железными полосами. За первыми воротами скрывались вторые, уже целиком стеклянные и больше похожие на хрупкие кружева. По обеим сторонам мощеного прохода выстроились королевские гвардейцы. В правой руке каждый держал копье, в левой – четырехугольный щит. Лица были почти наполовину скрыты бронзовыми шлемами. А из-под красных плащей виднелись потертые и помятые доспехи, которые свидетельствовали о том, что жизнь этих людей состояла отнюдь не из одних парадов и церемоний.
Проход заканчивался аркой, и дорога уходила вверх. Вдоль нее стояли золотые и серебряные деревья. На стеклянных столбах слегка покачивались шары фонарей. Сюда уже не долетал шум города. Здесь начинался совсем другой мир.
Дорога привела всадников на широкий внутренний двор. Ноги у Селены затекли, кто-то вытащил ее из седла и поставил. Повсюду сияло и сверкало стекло. Слуги проворно увели лошадей на конюшню. Селена огляделась по сторонам и заметила, что принц направляется к ней. Шаол упреждающе вцепился в ее плечо. Селена обернулась. Он взялся за полу ее плаща и почти вплотную притянул к себе.
– Подумать только: шестьсот комнат, помещения для слуг и стражи, три сада и садик для игр, конюшни и прочие хозяйственные пристройки, – вздохнул Дорин, обводя рукой свои владения. – Ну зачем мне столько пространства?
Селена улыбнулась, немного смущенная его обаянием, и сказала:
– Не представляю, как вы спите по ночам, когда всего лишь стеклянная стена отделяет вас от смерти.
Она взглянула вверх и сейчас же опустила голову. Высоты она не боялась, но от одной мысли, что под ногами нет ничего, кроме стекла, у нее свело живот.
– Значит, мы с тобой похожи, – усмехнулся Дорин. – Хвала богам, я распорядился отвести тебе покои в каменном замке. Не хочу, чтобы ты испытывала неудобство.
Эти слова можно было расценить как утонченную издевку, однако Селена находилась не в том положении, чтобы выказывать недовольство. Улыбаться принцу ей расхотелось, и она сделала вид, будто разглядывает массивные входные двери замка. Они были сделаны из дымчатого красного стекла и напоминали разверстую пасть чудовища. Но внутри Селена заметила не стекло, а камень. И кому могла прийти в голову нелепая мысль – поверх каменного замка построить стеклянный?
– А ты за время пути немного пополнела, – продолжил Дорин. – И румянец появился. Добро пожаловать в мой дом, Селена Сардотин.
Он рассеянно кивнул придворным, замершим перед ним в глубоком поклоне.
– Состязания начнутся завтра. Капитан Эстфол проводит тебя в твои покои.
Селена расправила плечи, надеясь увидеть хоть кого-нибудь из будущих соперников. Никого. Вероятно, еще не приехали.
Принц посмотрел в другую сторону и добавил:
– Мне нужно встретиться с отцом.
Произнося эти слова, он разглядывал фигуру какой-то придворной дамы. Затем подмигнул этой фрейлине, и она, закрыв лицо веером, поспешила удалиться.
– Вечером увидимся, – сказал Дорин Шаолу и, словно забыв о существовании Селены, зашагал к ступеням дворца.
Наследный принц сдержал свое слово. Покои Селены действительно находились в каменной части замка. Они оказались больше, чем она думала. В ее распоряжении были спальня с примыкавшими умывальной и гардеробной, уютная столовая и комната для игр и музицирования. Повсюду были изящно расставлены кушетки и мягкие стулья. В убранстве интерьера господствовали два цвета: малиново-красный и золотой. Спальню украшала огромная старинная шпалера. С балкона открывался вид на фонтан в саду. Все выглядело очень приятным, за исключением стражников, которых Селена заметила внизу.
Она не могла дождаться, когда Шаол наконец уйдет и оставит ее одну. Пока капитан водил ее по комнатам, она успела сосчитать количество окон. Их было двенадцать.
Единственный вход к ней тщательно охраняли. Она сосчитала и караульных: всего девять человек, и у каждого меч, кинжал и арбалет. В присутствии капитана солдаты демонстрировали бдительность и проворство. Но Селена знала: арбалет – оружие тяжелое. Постой с ним несколько часов, и захочется привалиться к стене и закрыть глаза.
Оказавшись в спальне, она, пригнувшись, проскользнула к окну, вжалась в мраморную стену и взглянула вниз. Караульные наверняка уже разрядили арбалеты и повесили себе за спину. Чтобы снова зарядить оружие, понадобится несколько секунд. За это время она успела бы завладеть мечами, перерезать глотки и скрыться. Улыбаясь своим мыслям, Селена выпрямилась во весь рост и принялась изучать сад. Дальняя его сторона граничила с деревьями садика для игр. Селена еще помнила расположение замка. Значит, ее поселили в южной его части. Если миновать садик для игр, упрешься в каменную стену. А за стеной – река Авери и… свобода.
Селена тщательно обследовала все полки шкафов и тумбочек, все ящики комода, не забыв и про туалетный столик. Разумеется, никакого оружия там не было. Из ее покоев предусмотрительно убрали даже каминную кочергу. Но в нижнем ящике комода она обнаружила несколько костяных шпилек, а в пустой корзинке для рукоделия нашла моток бечевки. Ни иголок, ни тем более ножниц. Селена перешла в гардеробную, совершенно лишенную всякой одежды. Там она опустилась на колени и, кося одним глазом в сторону двери, принялась за дело: обломав у шпилек головки, крепко связала костяные палочки веревкой. Закончив это, Селена встала и принялась разглядывать свое изделие.
Конечно, оно даже отдаленно не напоминало нож, но острыми кромками можно расцарапать горло. Селена поскребла их пальцем и нахмурилась, когда мелкий костяной осколок впился ей в мозолистую кожу. Что ж, если эту самоделку воткнуть караульному в шею, можно будет выиграть драгоценные секунды и завладеть его оружием.
Селена вернулась в спальню. Огромная кровать вызвала зевоту и желание лечь, но девушка подавила это желание. Встав на перину, она потянулась повыше и спрятала свое импровизированное оружие в складках балдахина. Потом спрыгнула на пол и еще раз внимательно оглядела спальню. Ей вдруг показалось, что за это время высота стен изменилась, однако полной уверенности не было. Главное – плотный балдахин позволял спрятать что угодно. Прежде чем привести ее сюда, Шаол наверняка велел тщательно осмотреть все комнаты. Интересно, как скоро его потянет устроить новую проверку?
Подойдя на цыпочках к двери спальни, Селена прислушалась. Никого. Она прошла по коридору в комнату для игр. Там возле дальней стены лежали три бильярдных кия, а на зеленом сукне стола – тяжелые разноцветные шары. Селена усмехнулась. Может, Шаол и считал себя предусмотрительным, но его действия доказывали обратное.
Она поборола искушение припрятать один кий и шары. Это сразу бы вызвало подозрение, хотя удар шаром по голове мог свалить с ног любого караульного. А кий еще как пригодился бы, если бы Селена твердо решила бежать. Утомившись, она вернулась в спальню и наконец-то растянулась на постели. Мягчайшая перина послушно прогнулась, и Селена опустилась на несколько дюймов вниз. Кровать была настолько широкой, что легко вместила бы троих и им не пришлось бы лежать впритык. Селена по привычке свернулась калачиком. Она еще пыталась о чем-то думать, но веки становились все тяжелее, и ее одолел сон.
Долго спать ей не дали. Через час Селену разбудила служанка и сообщила, что явился портной, которому нужно снять мерки и показать образцы тканей. Еще час ушел на нудную процедуру обмеров и разглядывание разноцветных лоскутов. Почти все они вызвали у Селены отвращение, однако когда она попробовала сказать портному, какие фасоны и цвета ей идут, тот лишь скривил губы и отмахнулся. Селене отчаянно захотелось выхватить у этого самоуверенного дурня дорогую булавку с жемчужной головкой и всадить ему в глаз.
После ухода портного ее повели мыться. За время путешествия она успела обрасти грязью почти так же, как в Эндовьере. В отличие от тех служанок здешние обращались с ней на редкость деликатно и старались как можно осторожнее тереть кожу, испещренную шрамами, многие из которых уже стали белыми полосками, зато спина… Потом Селену красиво подстригли, обработали ей ногти и осторожно соскребли мозоли с рук и ступней. Глядя на себя в зеркало гардеробной, Селена довольно улыбалась.
Только столичные слуги могли сотворить с ней такое чудо. Она разительно изменилась. Нет, просто преобразилась за эти три часа. Корсаж платья с длинными рукавами цвета индиго был расшит тонкой золотистой нитью. За спиной спадала волнами белоснежная накидка. Волосы были уложены локонами и стянуты пурпурной лентой. Но стоило Селене вспомнить, каким образом она очутилась в этих роскошных покоях, как ее улыбка сразу погасла.
Неужели защитница короля должна выглядеть так? Селене вдруг стал противен новый наряд. Так выглядят не защитницы, а королевские собачонки!
– Как красиво, – послышался сзади женский голос.
Селена обернулась и даже закусила губу. Двигаться в таком облачении можно было лишь неторопливо. Особенно мешал туго зашнурованный корсаж, впивавшийся в ребра. Вот почему Селена предпочитала балахоны и мужские штаны.
Она увидела даму, лет на двадцать с лишним старше себя. Дама была крупной, но ладно сложенной. Ее платье – изящное сочетание кобальтового и персикового тонов – говорило о принадлежности к королевским слугам. Было видно, что эта женщина умело пользуется румянами и белилами, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки лица. Впрочем, все морщины скрыть ей не удалось.
Дама поклонилась и представилась:
– Меня зовут Фалипа Спандель. Я твоя личная служанка. А ты, должно быть…
– Селена Сардотин, – выпалила Селена.
У Фалипы округлились глаза.
– Советую никому не называть своего имени, – прошептала она. – Одна я его знаю. Наверное, и твоя охрана тоже.
– А придворным и всем остальным не покажется странным, что возле моей двери стоят караульные?
Не обращая внимания на сердито пылающие глаза Селены, Фалипа подошла к ней и опытными руками начала поправлять многочисленные складки нового платья.
– К другим претендентам тоже приставлена охрана, – сказала служанка. – Так что караульные возле твоей двери никого не удивят. Возможно, кто-то подумает, что ты очередная приятельница наследного принца.
– Очередная?
Фалипа улыбнулась, но тут же вновь перевела взгляд на платье Селены и объяснила:
– У его высочества щедрое сердце.
Селену это не удивило.
– Щедрое сердце и большой успех у женщин?
– Не мое это дело – обсуждать его высочество. Да и тебе советую быть поосторожнее в словах.
– Я буду делать то, что мне нравится! – заявила Селена.
Фалипа мягко улыбнулась. Селена заметила, что служанка старше, чем она думала. И зачем ей дали в служанки такую безобидную тетку? Справиться с Фалипой было намного проще, чем разоружить караульного.
Служанка продолжала улыбаться, и Селену это разозлило.
– Запомните: я привыкла делать то, что мне нравится! – выкрикнула она.
– И ты запомни, милая девочка: это мигом приведет тебя обратно в соляные копи. И не надо глядеть на меня исподлобья. Когда ты так смотришь, твое лицо теряет всякую привлекательность.
Фалипа протянула руку, чтобы потрепать Селену по щеке, но девушка резко отпрянула.
– Вы спятили? Я – ассасин, а не придворная дурочка!
Служанка встретила ее слова коротким смешком.
– При этом ты остаешься женщиной. И пока тебя передали на мое попечение, ты будешь вести себя как придворная дама, а иначе я тебе не завидую.
Селена удивленно заморгала:
– А я-то приняла вас за безгласную рохлю. Вы что, со всеми придворными дамами так себя ведете?
– Нет. Все зависит от того, как они ведут себя со мной. Потому меня и определили прислуживать тебе.
– Тогда вам должно быть известно, что меня сюда привезли не для придворных церемоний!
– Мне это известно. Но я хочу, чтобы и ты знала: не стоит выказывать столь явное неуважение к тем, кто относится к тебе по-доброму. Не сомневаюсь, ты могла бы убить меня одним движением и даже отсечь мне голову. Только что тебе это даст? Все равно придется считаться с определенными правилами или… вернешься туда, откуда его высочество тебя вытащил.
Селена недовольно вздернула верхнюю губу.
– И пожалуйста, не надо корчить такие гримасы, – обернувшись через плечо, сказала Фалипа. – Они очень портят твой милый носик.
Селена проводила служанку взглядом и с минуту ошеломленно смотрела на закрывшуюся за ней дверь.
Наследный принц Адарлана, не мигая, взирал на отца и ждал, когда тот заговорит. Король молча сидел на стеклянном троне и тоже глядел на сына. Временами Дорин забывал, сколь мало он похож на отца. То ли дело его младший брат Холлин, унаследовавший от короля и коренастость фигуры, и круглое лицо с острыми глазками. Дорин же отличался высоким ростом и стройностью, словно родился совсем от другого отца. А его глубокие синие глаза вообще были загадкой. Таких глаз не было даже у его матери, и оставалось только предполагать, от кого из предков они ему достались.
– Вы ее привезли? – наконец спросил король.
В его жестком голосе слышался звон оружия и свист стрел. Но, зная отца, Дорин понимал: ему оказан самый теплый прием, на какой был способен король.
– Пока она здесь, она нам ничем не угрожает, – произнес Дорин, стараясь говорить с максимальным спокойствием и уверенностью.
Селена Сардотин – претендентка наследного принца. Это напоминало азартную игру с непредсказуемым исходом. Это было испытанием отцовского терпения. Само появление Селены в замке еще ничего не значило. Король мог одним словом оборвать все замыслы сына.
– Ты рассуждаешь, как все те дурни, которых она убила.
Дорин напрягся, понимая, что отцовская речь только началась.
– Эта девчонка хранит верность себе самой и больше никому. Если представится возможность, она не раздумывая ударит тебя кинжалом прямо в сердце.
– В таком случае у нее есть все шансы выиграть ваше состязание, – осторожно заметил Дорин.
Король промолчал, и наследный принц поспешил продолжить, не обращая внимания на бешено колотящееся сердце:
– Можно было бы и вообще не устраивать никаких состязаний.
– Ты так говоришь, поскольку боишься потерять изрядную сумму денежек, – ответил король.
Он, к счастью, не понимал, что поиски претендента принц затеял совсем с иной целью. Дорина интересовали не деньги и не выигрыш. Он ухватился за эти поиски, чтобы вырваться из-под отцовского гнета и на какое-то время ощутить себя свободным человеком.
Дорин внутренне собрался и произнес слова, которые мысленно повторял весь обратный путь из Эндовьера:
– Могу ручаться: она способна сразу же приступить к выполнению своих обязанностей. Ее не надо учить и готовить. Я уже говорил вам, отец: глупо устраивать эти состязания.
– Если ты не начнешь думать над своими словами, я велю отдать тебя этой девчонке… для упражнений.
– И что тогда? Холлин станет наследным принцем?
– Я знаю, что говорю, Дорин, и не тебе сомневаться в моих словах, – прорычал отец. – Ты вот думаешь, что эта… девка способна победить. Не забывай, что герцог Перангон выставил куда более сильного претендента – Кэйна. Ты поступил бы куда разумнее, если бы нашел кого-то ему под стать. Кэйн получил на полях сражений отличную закалку кровью и железом. Вот настоящий королевский защитник.
Дорин сжал кулаки, но король не заметил этого жеста, поскольку принц не вынул рук из карманов.
– Отец, а вы не находите, что само слово «защитник» звучит здесь весьма странно, учитывая, что наши «защитники» не более чем преступники?
Король поднялся с трона и указал на карту, что была нарисована на дальней стене зала для совещаний.
– Я король Адарлана, а вскоре стану правителем всей Эрилеи. Ты не смеешь сомневаться в моих решениях.
Дорин понял, что зашел слишком далеко. Существовала едва различимая граница между сыновним своеволием и открытым неповиновением. Граница, которую наследный принц всегда, при любых обстоятельствах, старался не переступать. Он торопливо пробормотал извинения.
– Мы воюем с Вендалином, – продолжил отец. – Меня повсюду окружают враги. Кто лучше сможет выполнять мою волю, как не тот, кому я дам не только шанс заново начать жизнь, но и щедро вознагражу за верную службу?
Видя, что Дорин молчит, король улыбнулся. Принцу стоило больших усилий не содрогнуться под пристальным взглядом отца.
– Перангон сказал мне, что в поездке ты вел себя достойно.
– Имея такого сторожевого пса, как Перангон, я и не мог вести себя иначе.
– Я был вынужден отправить его с тобой. Не хватало еще, чтобы потом какая-нибудь крестьянка причитала у ворот замка, что ты разбил ей сердце.
Дорин вспыхнул, но не отвел взгляда.
– Я слишком долго и тяжело трудился, создавая свою империю, и не хочу, чтобы ты осложнял мне дело незаконными наследниками. Женись на достойной девушке, подари мне пару внуков, а потом можешь путаться с кем угодно. Когда сам станешь королем, поймешь правоту моих слов.
– Когда я стану королем, я не буду утверждать, что власть над Террасеном принадлежит мне по сомнительному праву наследования.
Сколько раз Шаол предостерегал его, советуя в разговорах с отцом взвешивать каждое слово. Но порою Дорин, сам того не желая, вдруг превращался в избалованного мальчишку, которому обязательно нужно выложить взрослым свое мнение.
– Не глупи, Дорин. Рассчитываешь задобрить этих мятежников? Да ты им хоть самоуправление предложи, они все равно наколют твою голову на пику и выставят перед воротами Оринфа.
– Возможно, вместе с головами моих незаконных наследников, если мне повезет их заиметь.
Король наградил его язвительной улыбкой.
– Сын мой среброустый, твое детство давно кончилось, а ты так и не понял, что слова бывают опаснее стенобитных орудий.
Некоторое время отец и сын молча смотрели друг на друга, потом Дорин заговорил снова:
– Я знаю: наши войска несут потери, штурмуя прибрежные крепости Вендалина. Разве вы не усматриваете в этом знак предела ваших возможностей? Ну сколько можно играть в бога?
– Играть? – усмехнулся король, показав желтые кривые зубы. – Я не играю. И то, чем я занимаюсь, отнюдь не игра.
Дорин весь напрягся.
– Какой бы милашкой ни казалась тебе эта девчонка, она ведьма. Держись от нее подальше, понял?
– Вы о ком? О Селене? Я вижу в ней прежде всего искусного ассасина.
– Она опасна. Не думай, что за свое вызволение из Эндовьера она будет тебе благодарна по гроб жизни. У нее на уме только одно – сбежать отсюда. А в тебе она видит лишь средство осуществить побег, и не более того. Учти, если ты закрутишь с ней, последствия будут самыми печальными. Получишь вдвойне: и от нее, и от меня.
– А если такое случится, что вы предпримете, отец? Отправите нас обоих в соляные копи?
Раньше чем Дорин успел произнести последнее слово, отец набросился на него. Тыльной стороной ладони король отвесил сыну звонкую пощечину. Принц пошатнулся, но устоял на ногах. У него пылало все лицо. Боль и горечь унижения слились воедино, и Дорину стоило немалых усилий сдержать слезы.
– Ты не только мой сын, ты прежде всего мой подданный, – сердито отчеканил король. – Я – твой правитель. Так что изволь мне подчиняться, Дорин Хавильяр, иначе тебе это дорого обойдется. И учти, больше я не потерплю подобных разговоров!
Зная, что каждая лишняя минута, проведенная в зале, лишь усугубит его положение, наследный принц Адарлана молча поклонился и вышел, переполняемый едва сдерживаемой яростью.
ГЛАВА 8
Селена шла по мраморному залу. Длинный шлейф ее платья вздымался белыми и пурпурными волнами. Шаол шел рядом, не убирая руку с эфеса меча.
– А в соседнем зале есть что-нибудь интересное? – спросила Селена.
– Мы же там уже были, – напомнил ей капитан. – Мы и так обошли с тобой все три сада, бальные залы, комнаты исторических событий и полюбовались всеми красивыми видами, какие открываются из окон каменного замка. Если не хочешь прогуляться по стеклянному, больше здесь смотреть нечего.
Селена скрестила руки на груди. Капитан клюнул на ее уловку и всерьез поверил, что ей до чертиков надоело сидеть в роскошных покоях и она хочет, чтобы он поводил ее по замку. На самом деле Селена высматривала новые возможности для побега. Каменный замок был очень старым. На протяжении веков его достраивали и перестраивали. Неудивительно, что некоторые коридоры оканчивались тупиками, а некоторые лестницы вели лишь в пыльные, давно заброшенные комнаты. Селене хотелось как можно подробнее узнать о путях для побега. К тому же ей и впрямь было невыносимо сидеть в своей роскошной клетке, дожидаясь начала завтрашних состязаний. Она решила каждый час употребить с пользой, поскольку завтра события могли принять любой оборот.
– Не понимаю, почему ты так упорно отказываешься прогуляться по стеклянному замку, – сказал капитан. – Внутреннее убранство ничем не отличается от здешнего. Там есть на что посмотреть. А какой вид из окон!
– Только идиот отважится ходить по стеклянному зданию.
– Стекло там не уступает по прочности камню и железу.
– Сомневаюсь. Если туда войдет какой-нибудь толстяк и топнет посильнее, все это великолепие разлетится вдребезги.
– Туда входило немало толстяков, привыкших тяжело топать. Но стеклянный замок, как сама можешь убедиться, стоит целехонек.
Сама мысль идти по стеклянному полу на высоте нескольких этажей вызывала у Селены тошноту.
– Скажи, а тут нет какого-нибудь зверинца? Или библиотеки? – спросила она.
Вопрос почему-то застал Шаола врасплох. В это время они оказались возле массивных, плотно закрытых дверей. Изнутри слышались голоса и мелодичные звуки арфы.
– А там что? – спросила Селена, забыв о библиотеках и зверинцах.
– Двор королевы, – коротко ответил Шаол, торопясь увести Селену подальше.
– Двор королевы Георгины? – на всякий случай спросила она.
Неужели этот бравый капитан не понимал, какие ценные сведения он только что выболтал? Наверное, утратил бдительность и поверил, будто в пределах замка Селена не представляет опасности. Глупый мальчишка!
– Да. Там находятся покои королевы Георгины Хавильяр.
– А юный принц тоже здесь?
– Ты про Холлина? Нет, он в горной школе. Подальше от соблазнов замка.
– А он такой же обаятельный, как старший брат? – спросила Селена и мысленно усмехнулась, увидев, как Шаол напрягся.
Вопрос был задан просто так, чтобы проверить искренность капитана. Селена знала: младший брат ни внешне, ни по характеру не был похож на старшего. Коренастый, довольно толстый мальчишка, непомерно избалованный. За несколько месяцев до того, как Селена попала в плен, по столице поползли слухи о скандале, связанном с младшим отпрыском королевского рода. Повар, варивший кашу для Холлина Хавильяра, на минуту отвлекся, и еда подгорела. Никто на кухне этого не заметил, и злосчастную кашу подали на обед его высочеству. Мальчишка так разозлился, что сильно поколотил ни в чем не повинную женщину, прислуживавшую ему за столом. Ее семье щедро заплатили, но слухи о происшествии просочились за пределы замка. Высокородного оболтуса спешно отправили в горную школу, а новость пошла гулять по адарланским просторам. После этого королева Георгина целый месяц не выходила из своих покоев.
– Холлин весь в отца, – запоздало и нехотя ответил Шаол.
Несколько минут они шагали молча. Селена шла своей прежней, легкой, танцующей походкой, наслаждаясь отсутствием цепей и кандалов. Вдруг откуда-то послышался странный грохот, похожий на взрыв. Через мгновение шум повторился.
– А это что еще за кошмарные звуки? – спросила она.
Капитан проследовал через стеклянные двери в сад.
– Это бьют часы на башне, – явно довольный ее испугом, ответил он.
Селена преодолела замешательство, и, к счастью, громыхать вскоре перестало.
В этом саду они уже были, но с другой стороны, где увидеть Часовую башню мешали деревья. Теперь перед Селеной высилось угрюмое строение из черного, с чернильным отливом, камня. Все четыре циферблата были украшены парными фигурами горгулий. Их морды застыли в беззвучном крике.
– Какие страшные часы, – прошептала Селена.
Цифры на белой поверхности больше напоминали узоры боевой раскраски, а стрелки были сделаны в виде мечей.
– В детстве я боялся подходить к этой башне, – признался Шаол.
– Такое скорее увидишь у адских врат, а не в саду. И давно ее построили?
– Король приказал воздвигнуть это незадолго до рождения Дорина.
– Нынешний король? Его отец?
Шаол кивнул.
– Зачем ему понадобилась здесь такая жуть?
– Идем, – сказал Шаол, словно не слыша ее вопроса.
Селена и сама была рада поскорее уйти, однако почему-то ей захотелось еще раз взглянуть на мрачное сооружение. Она обернулась и увидела, что скрюченный палец одной из горгулий наставлен прямо на нее. Селена могла бы поклясться, что чудовище даже слегка разинуло пасть.
Торопливо отвернувшись, Селена пошла за Шаолом. Но тут ее внимание привлекла странная плитка на дорожке.
– А это что?
– Ты о чем? – не понял капитан.
Селена кивком указала на черную матовую плитку с неровными краями. На ней был нацарапан знак: круг, пересеченный вертикалью. Линия немного выступала за его пределы и оканчивалась крючками, один из которых был направлен вверх, а другой вниз.
– Что это значит? – не унималась Селена.
Капитан подошел, присмотрелся.
– Понятия не имею, – признался он.
Селена еще раз взглянула на горгулью и произнесла:
– Ее палец указывает прямо на плитку. Что означает этот символ?
– Он означает… бессовестную трату моего времени, – заявил Шаол. – Какой-нибудь ремесленник со скуки нацарапал этот знак, когда мостил дорожку. Ничего особенного.
– А на других дорожках тоже есть знаки?
– Если ты по ним поползаешь, наверняка отыщешь.
Селена не стала испытывать терпение капитана и позволила увести себя из сада, от мрачной башни и чудищ на циферблатах. Вместе с Шаолом она вернулась в мраморные коридоры замка, но, как ни старалась, не могла отделаться от ощущения, что выпученные глаза горгульи по-прежнему следят за нею.
Дальнейший путь пролегал мимо кухонных помещений. Из полуоткрытых дверей слышался лязг кастрюль и сковородок, крики и ругань поваров. Вместе со звуками в холл проникали всевозможные запахи и клубы пара. К счастью, Шаол быстро увел Селену в другой коридор, где не было никого. Пройдя несколько шагов, она остановилась как вкопанная.
– А это что? – шепотом спросила она, указывая на высоченные дубовые двери.
Глаза Селены еще более округлились, когда она заметила двух драконов, словно охранявших вход. Казалось, драконы вот-вот слетят с каменной стены. У них было по четыре лапы – не то что у злобных, отвратительных двулапых виверн, украшавших королевский герб.
– Библиотека, – ответил капитан, и это слово поразило Селену, будто вспышка молнии.
– Библио… – Селена покосилась на тяжелые железные дверные ручки в форме когтистых лап. – А туда можно войти?
Капитан нехотя толкнул массивную дверь. Селена заметила, как напряглись мышцы его шеи, словно за дверью были не книги, а вооруженные до зубов враги.
После залитого солнцем коридора Селене показалось, что они попали в ночь, но постепенно глаза привыкли к сумраку. На стенах поблескивали канделябры. В некоторых из них горело по одной свече. Полы были выложены черными и белыми мраморными квадратами. Ровными рядами стояли тяжелые столы красного дерева и такие же тяжелые стулья с красными бархатными спинками. В мраморном камине тускло светились тлеющие угли. А дальше – дальше тянулось пространство, заполненное высоченными шкафами, к самым верхним полкам которых можно было добраться только по специальным лестницам. Библиотека имела второй ярус, куда тоже вело несколько лестниц. И везде – книги, книги, книги.
Это был целый город из пергамента и кожи. Селена приложила руку к сердцу. Все мысли о побеге были тут же отброшены.
– Сколько же здесь книг? – шепотом спросила она.
Шаол пожал плечами.
– Когда в последний раз кому-то вздумалось их пересчитать, набрался целый миллион. Но это было двести лет назад. Думаю, их даже больше. Ходят легенды, будто под этой библиотекой находится другая, и в ее туннелях и катакомбах тоже хранятся книги.
– Больше миллиона? Это правда?
У Селены радостно забилось сердце, и она улыбнулась.
– Наверное, мне бы жизни не хватило, чтобы просто перелистать половину этих книг!
– Ты любишь читать?
– А ты разве не любишь?
Не дожидаясь ответа, Селена устремилась к ближайшим полкам и принялась читать названия на корешках переплетов. Все эти книги были ей незнакомы. Улыбаясь, она двинулась дальше, дотрагиваясь до фолиантов. Вскоре ее руки покрылись пылью, но это ей даже нравилось.
– Я и не знал, что ассасины любят читать, – сказал капитан.
Селена почти не слышала его. Она вдруг подумала: если бы сейчас ей пришлось умереть, она бы умерла в полном блаженстве.
– Ты говорила, что родом из Террасена. Ты когда-нибудь бывала в Главной библиотеке Оринфа? Говорят, она вдвое больше этой, и раньше там были собраны знания со всего мира.
Селена нехотя отвернулась от книжных полок.
– Да, это так. В Главной библиотеке я была всего однажды, совсем маленькой. Меня туда привели, и взрослые пристально следили, чтобы я ничего не порвала и не испортила. Мне только сказали, что на столах лежат бесценные манускрипты, и запретили к ним прикасаться.
Она вздохнула. Это было ее первым и единственным посещением Главной библиотеки. Трудно представить, сколько настоящих сокровищ знания погибло, когда войска Адарлана вторглись на ее родину и отец Дорина объявил магию вне закона. Селена заметила, что слово «раньше» Шаол произнес с оттенком грусти. Значит, все, что собиралось веками, исчезло безвозвратно? Но в глубине души у Селены теплилась надежда, что Верховные хранители знаний все же сумели спрятать самые ценные книги и рукописи. После убийства правителя Террасена и его семьи эти мудрые люди поняли: грядут тяжелые и опасные времена и нужно спасать то, что удастся спасти. Но когда речь идет о мудрости и знаниях, накопленных за две тысячи лет, как выбрать самое главное?
Селена вдруг ощутила внутри холод и пустоту. Желая переменить тему разговора, она спросила:
– А почему возле библиотеки нет караульных?
– Да потому что тут нечего охранять, – беспечно ответил Шаол.
Как же он ошибался! Библиотекари были страшнее ассасинов. Эти люди постоянно читали, и в их головах беспрестанно бродили мысли и рождались идеи. А идеи, как известно, – самое опасное оружие.
– Скажи, а придворные знают о существовании библиотеки? – спросила Селена.
– Думаю, что да.
– Тогда почему здесь пусто?
Он наклонился к столу, за который успела усесться Селена. Рука капитана по-прежнему сжимала орлиную голову на эфесе меча. Пусть эта девчонка забыла обо всем на свете, но он не имеет права забывать, что они здесь одни.
– Капитан, ты не знаешь ответа на мой вопрос?
– Почему же? Знаю. Просто чтение нынче… несколько вышло из моды.
– Замечательно. Тогда никто не будет мне здесь мешать.
– Ты собираешься приходить сюда и читать? – удивился Шаол.
– Конечно.
– Но эти книги принадлежат королю.
– Ну и что? Я же их не испорчу.
– Библиотека – собственность короля, и свободный доступ сюда открыт лишь людям знатного происхождения. Если ты хочешь, чтобы тебе позволили приходить в библиотеку, нужно получить разрешение от короля или принца.
– Очень сомневаюсь, что кто-то из них заметит временное исчезновение нескольких книг. Я же потом все верну на место.
Шаол зевнул и сказал:
– Уже поздно. Я проголодался.
– Ну так сходи поешь. Я как-нибудь сама найду дорогу.
Капитан королевских гвардейцев шутки не оценил. Он что-то буркнул и силой выволок Селену из библиотеки.
Ужинала она в одиночестве. Пока ела, снова стала размышлять о побеге и о том, из чего бы еще сделать себе оружие. После еды принялась бродить по комнатам. Интересно, в какой части замка разместили ее будущих соперников? А если им захочется почитать, их пустят в библиотеку?
Селена чувствовала себя уставшей, но не настолько, чтобы завалиться спать, тем более что было еще не поздно – солнце только-только зашло. Не получилось с чтением, можно найти себе другое занятие. Например, поиграть на клавикордах… Селена вспомнила, сколь долго ее пальцы не прикасались к клавишам, и поморщилась. Нет, даже в одиночестве ее уши не выдержат такого «музицирования». Она теребила складки платья, а мысли неудержимо возвращались в библиотеку. Столько книг, которые некому читать!
И тут у нее мелькнула мысль. Селена вскочила и подбежала к письменному столу. В ящике нашлось несколько листов тончайшего пергамента. Капитану Эстфолу нужно соблюдение формальностей? Он их получит в избытке. Селена быстро обмакнула стеклянное перо в чернила и… остановилась.
Сколько же времени прошло с тех пор, когда она в последний раз держала в руках перо? Естественно, если ты умеешь писать, разучиться невозможно. Но когда целый год твои пальцы сжимали кирку, нечего ждать, что сейчас они начнут выводить изящные буквы. Увы, упражняться было некогда. Селена попробовала писать в воздухе. Вроде получилось. Тогда она оторвала клочок пергамента… Первые буквы напоминали детские каракули. Закусив губу, Селена медленно вывела свое имя, затем трижды написала все буквы алфавита. Они получились неровными, но вполне разборчивыми. Разорвав оставшийся лист пополам, на одной половине она написала послание принцу.
Ваше высочество!
Как мне стало известно, Ваша библиотека является не библиотекой в привычном смысле этого слова, а скорее частным собранием книг, наслаждаться которыми можете только Вы и Ваш высокочтимый отец. Поскольку очень и очень многие из миллиона находящихся там книг, как мне показалось, никто никогда не брал в руки, прошу Вашего любезного позволения взять из библиотеки несколько подобных книг, дабы уделить им заслуженное внимание. Я лишена общества и развлечений, поэтому такая просьба не должна казаться Вам странной; тем более что Вашему королевскому высочеству так просто оказать столь незначительный знак внимания несчастной простолюдинке, чья свобода ограничена известными Вам обстоятельствами.
Перечитав прошение, Селена осталась довольна стилем, выдержанным в лучших традициях дипломатической переписки. Потом она открыла дверь своей роскошной тюрьмы и попросила караульных позвать служанку. К счастью, это оказалась не Фалипа, а миловидная женщина, немногим старше Селены. Селена вручила ей записку, попросив немедленно передать наследному принцу.
Через полчаса служанка вернулась, неся стопку книг, поверх которых лежала ответная записка Дорина. Селена улыбнулась и стала читать строчки, написанные изящным почерком.
Моему самому верному ассасину.
Посылаю тебе семь книг из моей личной библиотеки, которые я недавно прочитал, от чего получил громадное удовольствие. Естественно, я даю тебе позволение брать любые книги в библиотеке замка, но вначале ты должна прочитать эти, чтобы впоследствии мы могли обсудить их содержание. Обещаю: их чтение тебя не утомит, поскольку я сам терпеть не могу листать страницу за страницей, зевая над пустопорожними речами героев или длиннейшими и скучнейшими описаниями пейзажей, убранства комнат и так далее. Надеюсь, тебе понравятся сочинения этих писателей, которые сами о себе весьма высокого мнения.
Селена засмеялась, взяла у служанки книги и поблагодарила за хлопоты. Потом ушла к себе в спальню, легла и разбросала томики по малиново-красному одеялу. Названия были ей незнакомы, хотя имя одного писателя она где-то слышала. Выбрав книгу, показавшуюся ей наиболее интересной, Селена подперла спину подушкой и принялась читать.
Селену разбудил отвратительный бой часов на черной башне. Спросонок она сосчитала удары. Полдень. Она протерла глаза и села на постели. Где же Шаол? И когда начнется состязание? А может, потому он и не пришел ее будить, что состязание решили перенести на другой день?
Селена выпрыгнула из кровати, думая, что застанет Шаола в одной из комнат, где он ждет ее, привычно сжимая меч. Но капитана нигде не было. Тогда она приоткрыла дверь в коридор. Четверо караульных молча подняли арбалеты. Селена вернулась к себе и прошла на балкон. И сейчас же пятеро дежуривших внизу гвардейцев тоже наставили на нее оружие. Наградив их насмешливой улыбкой, Селена уперла руки в бока, всем своим видом показывая, что любуется осенним днем.
Зеленых листьев на деревьях почти не осталось: они либо стали золотистыми, либо побурели. Там, где проглядывали голые ветви, листья пятнистым ковром устилали землю. Однако день выдался теплым и вполне мог бы сойти за летний. Селена уселась на перила балкона и помахала караульным, стараясь не замечать наведенных на нее арбалетов. Вдали белели паруса кораблей и кипела обычная городская жизнь. По улицам спешили люди, катились повозки. Солнце играло на зеленых крышах домов, делая их изумрудными.
Селена снова взглянула на караульных внизу и, когда они опустили арбалеты, улыбнулась. Стражники не знали, что ее арсенал расширился и что тяжелой книгой, метко брошенной сверху, она могла бы сбить с ног любого из них.
Эти мысли были прерваны появлением трех женщин, вышедших из-за живой изгороди. Беспечно болтая, они направились к фонтану.
Все обрывки разговоров, подслушанных Селеной вчера, поразили ее неимоверной скукой и откровенной глупостью, и она не ожидала, что эта троица станет исключением. Женщины были почти ее ровесницами, красиво одетыми, но одна, шедшая посередине, заметно выделялась изяществом своего наряда. Ее ярко-красное платье напоминало шатер. Селену удивил плотно зашнурованный лиф. Неужели талия этой красотки не больше шестнадцати дюймов? Как бы то ни было, наряд неплохо сочетался с ее волосами цвета воронова крыла. Обе ее спутницы-блондинки, одетые в более скромные бледно-голубые платья, являлись не то служанками, не то фрейлинами. Селена спрыгнула с перил и отошла к балконной двери. Троица меж тем остановилась у фонтана.
Красотка в красном церемонно расправила подол своего необъятного платья.
– Зря я не надела белое, – сказала она так, чтобы слышали не только фрейлины, но и весь Рафтхол. – Дорин любит белое. Бьюсь об заклад: сегодня все вырядятся в белое, – прибавила она, продолжая прихорашиваться.
– Прикажете вас переодеть? – спросила одна из блондинок.
– Нет, – жеманно возразила черноволосая. – Мне нравится это платье, хотя оно далеко не новое.
– Но… – попыталась раскрыть рот вторая блондинка, тут же умолкшая после недовольного жеста госпожи.
Селена на цыпочках вернулась к перилам. Платье вовсе не показалось ей старым.
– Уверена, Дорин не замедлит позвать меня на частную аудиенцию.
Селена перегнулась через перила. Караульные забыли о ее существовании и вовсю глазели на женщин у фонтана.
– Боюсь, как бы дело не испортили назойливые ухаживания Перангона, но я все равно ему очень благодарна. Ведь это он пригласил меня в Рафтхол. Не удивлюсь, если моя мамочка переворачивается в могиле от зависти! – Черноволосая кокетливо повела плечами. – Но вот кто та…
– Вы о ком, госпожа? – спросила блондинка, стоявшая слева.
– О той девке, которую принц привез в Рафтхол. Говорят, он ездил за ней через всю Эрилею, а во время торжественной процессии по городу она красовалась рядом с капитаном королевской гвардии. Но это все, что мне известно. Я даже имени ее не знаю.
Фрейлины переглянулись. Похоже, эти слова они слышали не впервые.
– Впрочем, что я волнуюсь? – рассуждала вслух черноволосая. – Эта блудница не более чем мимолетная забава принца. Пусть не рассчитывает на радушный прием двора.
«Как она меня назвала?»
Фрейлинам явно надоели монологи госпожи, и они нашли более приятное занятие – строить глазки караульным.
Черноволосая терла себе виски и ныла:
– Где мое снадобье от мигрени? Неужели она опять уложит меня в постель? Идемте!
Она повернулась к Селене спиной, собираясь уходить.
– И все равно надо будет разузнать, что за пташку привез принц. Думаю, я даже…
Шмяк!
Фрейлины так и не узнали, о чем думает их капризная госпожа. Шум заставил караульных схватиться за арбалеты и наставить их на балкон. Но балкон был пуст… Цветочный горшок, брошенный Селеной, пролетел мимо цели. Что ж, в следующий раз она не промахнется.
Позабыв про мигрень, черноволосая отпускала такие забористые ругательства, что Селена даже зажала ладошкой рот, боясь смехом выдать свое присутствие. Фрейлины засуетились, счищая землю со складок платья госпожи и ее замшевых туфель.
– Отстаньте! – сердито потребовала она.
Стражники сделали каменные лица, стараясь не выдать своего удивления.
– Уходим отсюда!
Когда все трое удалились, «принцева блудница» вбежала в спальню и через караульных позвала служанок, велев принести ей самый красивый наряд, какой они сумеют найти.
ГЛАВА 9
Селена стояла перед зеркалом в палисандровой раме, смотрела на свое отражение и улыбалась.
Кружева воротника струились вокруг ее шеи, словно морская пена. Ниже, на уровне груди, пена уступала место зеленовато-голубому океану шелка, из которого было сшито платье. Волнорезом служил красный кушак, обхватывающий талию и отделяющий корсаж от пышного подола и шлейфа. Вся нижняя часть была щедро расшита зелеными бусинами. Они собирались в виноградные гроздья, сплетались в зеленые вихри, теряясь в складках шлейфа. Корсаж украшала затейливая вышивка мелкими стежками телесного цвета. Под корсажем Селена прятала самодельный кинжал, который накануне смастерила из костяных шпилек. При каждом движении ломаные кончики безжалостно впивались ей в грудь. Ничего, можно и потерпеть. Селена подняла руки и заколола непослушный локон.
Завершив наведение марафета, она не знала, что делать дальше. И зачем вообще нужно было наряжаться, если для состязаний все равно придется сменить одежду?
Тихо открылась дверь, и в зеркале появилось отражение вошедшей Фалипы. Селена попыталась придать лицу равнодушное выражение, но служанка сразу поняла, чем сейчас занималась бывшая узница.
– Жаль, что ты… в таком положении, – сказала она, поворачивая Селену лицом к себе. – Тебе бы ничего не стоило вскружить голову какому-нибудь молодому аристократу и выйти за него замуж. А если постараться, то и его высочеству.
Фалипа поправила складки платья и наклонилась, чтобы обтереть расшитые рубинами туфли Селены.
– Похоже, об этом уже судачат. Утром я подслушала разговор в саду. Одна особа говорила, что принц привез меня сюда ради забавы. А я-то думала, весь двор уже знает об этом дурацком состязании.
– Наберись терпения, – посоветовала Фалипа. – Через неделю все забудется. Стоит принцу обратить внимание на какую-нибудь женщину, и двор начнет шептаться о ней.
Фалипа придирчиво оглядела прическу Селены и стала поправлять непокорный локон.
– И не принимай эти слова за обиду, моя милая. Наследного принца постоянно окружают красивые женщины. Тебе должно льстить, что тебя принимают за его любовницу.
– А мне это не льстит и не польстит.
– Лучше называться любовницей, чем ассасином.
Селена хотела было нахмуриться, но, взглянув на Фалипу, засмеялась.
– Улыбка тебе очень к лицу. Ты становишься красивее. И даже моложе, хотя этого тебе вряд ли сейчас хочется. Но поверь: улыбка тебя красит, а вот насупленные брови и поджатые губки – ни в коем случае.
– Возможно, вы правы, – вздохнула Селена и плюхнулась на розовый с лиловыми полосами диван.
– Немедленно встань! – потребовала Фалипа. – Ты помнешь платье.
– Но я не могу часами стоять. Особенно в такой обуви, – снова нахмурилась Селена. – Я что, и есть должна стоя?
– Подожди еще немного. Я хочу услышать от других, как ты прекрасна в этом наряде.
– Кто вам это скажет? Никто не знает, что вы моя служанка.
– Ошибаешься, дорогая. Все знают, что меня определили прислуживать новой любовнице принца, которую он привез в Рафтхол.
Селена закусила губу и задумалась. На руку ли ей это? А как ее будут представлять будущим соперникам? Неужели в таком наряде? Нет уж, привычные балахон и штаны подошли бы ей куда лучше.
Один завиток щекотал ей лицо. Селена хотела его откинуть, но Фалипа схватила ее за руку.
– Да потерпи ты! Так и всю прическу растрепать недолго!
С шумом распахнулась дверь. Послышались знакомые шаги и не менее знакомое бормотание сквозь зубы. В зеркале отразился запыхавшийся Шаол. Фалипа проворно сделала реверанс.
– Ты… – начал он и тут же умолк, разглядывая Селену.
Он смотрел на нее дольше, чем допускали правила приличия. Потом, словно спохватившись, вскинул брови, раскрыл рот, но смог только мотнуть головой и торопливо произнести:
– Идем наверх. Быстро.
Селена тоже сделала реверанс, хотя это давалось ей хуже, чем Фалипе. Но ее забавляла игра в придворную даму.
– Я бы хотела знать, куда нам так спешно нужно идти? – церемонно спросила она, хлопая ресницами.
– Нечего со мной кокетничать, – огрызнулся капитан.
Он схватил Селену за руку, намереваясь поскорее вытащить в коридор.
– Капитан Эстфол, смею заметить, что у этого платья длинный шлейф и оно не предназначено для быстрой ходьбы. Селена может зацепиться за него и упасть. Чтобы двигаться быстро, она должна приподнимать полы обеими руками, – вежливо, но твердо выговорила Фалипа.
Служанка была права: Селена несколько раз едва не упала. Красивые туфли совершенно не годились для ходьбы. Но капитан и слушать не желал. Он молча поволок Селену в коридор. Там она учтиво улыбнулась караульным, и те наградили ее одобрительными взглядами. Капитан больно сжал ей запястье.
– Пошевеливайся, – процедил он. – Нам нельзя опаздывать.
– Что ж ты не предупредил меня вчера? Я бы пораньше оделась, и мы бы сейчас не мчались сломя голову!
Селена тяжело дышала. Этот чертов корсаж угрожал сломать ей ребра. Поднимаясь по длинной лестнице, она одной рукой придерживала волосы, боясь испортить прическу.
– У меня помимо тебя забот хватает, – огрызнулся Шаол. – Хорошо, что ты хоть догадалась одеться. Но лучше бы ты нарядилась поскромнее. Все-таки к королю идем.
– К королю? – переспросила Селена и поблагодарила судьбу, что не успела позавтракать.
– Да, к королю. А ты думала, что не увидишь его?
– Я думала, что мне сегодня придется состязаться. Так вчера сказал принц.
– Аудиенция у короля и есть официальное начало состязаний, а по-настоящему они начнутся завтра.
Руки Селены налились свинцом. Она забыла и о саднящих ногах, и о ребрах, нещадно сдавленных корсажем. Из сада донесся жуткий бой башенных часов. Селена с капитаном оказались в начале длинного коридора. Будущая королевская защитница едва дышала.
У Селены кружилась голова. Желая понять, где они находятся, она глянула в ближайшее окно. Земля была далеко-далеко внизу. Они пришли в стеклянную часть замка, и это Селене очень не понравилось. Что угодно, только не торчать в стеклянном замке.
– Ну почему ты не сказал мне раньше? – снова упрекнула она Шаола.
– Потому что король не делится со мной своими планами. Но ничего, теперь совсем недолго. Надеюсь, ты будешь не единственной опоздавшей.
Селена чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Встреча с королем…
– Когда войдешь, остановишься там же, где и я. Сразу кланяйся, и пониже. Потом, когда поднимешь голову, держи ее высоко и не сутулься. Не смотри королю прямо в глаза, он этого терпеть не может. Говори только тогда, когда он спросит, и к каждой фразе прибавляй «ваше величество». И еще: что бы ты от него ни услышала, ни в коем случае не смей возражать. Если ты ему не понравишься, он прикажет тебя вздернуть.
У Селены отчаянно заболел левый висок. Окружающее пространство вдруг показалось ей хрупким и ненадежным, ведь они забрались на такую опасную высоту… Прежде чем завернуть за угол, Шаол остановился.
– Какая ты бледная сегодня.
Лицо капитана расплывалось. Селена дышала ртом. Она ненавидела платья с корсажем, королей и стеклянные замки.
Дни с момента ее ареста и до суда вспоминались как бредовый сон. Но она хорошо помнила день вынесения приговора: темное дерево стен, жесткое сиденье стула, ноющие раны, нанесенные ей при захвате, и ужасающую тишину, которая окутала ее тело и душу. На короля тогда она отважилась взглянуть только один раз. Ей стало невыносимо тревожно. Она ерзала на стуле и была согласна на любое наказание – даже на смерть, только бы оказаться подальше от венценосной особы. Это желание поглотило ее целиком, и она едва слышала слова короля, огласившего приговор. И не сразу поняла, какое место ссылки ей определили.
– Селена, – окликнул ее капитан.
Она заморгала, чувствуя, как пылают щеки. Суровое лицо Шаола смягчилось.
– Ну что ты так испугалась? Король – всего лишь человек, но стоящий несравненно выше и тебя, и меня. Это требует особого к нему отношения.
Они пошли дальше, но уже медленнее.
– Аудиенция у короля – чистая формальность. Напоминание тебе и другим претендентам, почему вы оказались здесь, что вам надлежит делать и ради чего состязаться. Ты же не на суде и не на арене. Сегодня тебе ни с кем не надо сражаться.
В конце коридора, возле массивных стеклянных дверей, Селена заметила четверых гвардейцев. Капитан медленно подвел ее к дверям.
– Селена, – шепнул он.
– Ну что еще? – заплетающимся языком спросила она.
– Ты сегодня здорово выглядишь, – только и успел произнести Шаол.
Двери распахнулись. Капитан и бывшая узница Эндовьера оказались в людном зале.
ГЛАВА 10
Сначала она увидела красный мраморный пол. Его белые прожилки красиво светились на солнце. Но створки дверей стали со скрипом закрываться, и солнечный свет начал медленно гаснуть, пока не исчез вовсе. Ощущение сумрака было секундным, поскольку зал освещался множеством канделябров и люстр. Селена торопливо огляделась по сторонам, пытаясь представить размеры зала. Окон в нем не было, только стеклянные стены, за которыми начиналось небо.
Слева почти всю стену занимал гигантский камин. Селена старалась не смотреть на его пышущую жаром зубастую пасть. Пламя имело странный зеленоватый оттенок, от которого у Селены почему-то одеревенела спина.
Капитан остановился на открытом пространстве перед троном. Селена тоже замерла. Ей показалось, что Шаол не особо замечает весьма мрачную публику, собравшуюся здесь вместе со знатью. А может, наоборот, прекрасно замечал, но был приучен не подавать виду. Разглядывать присутствующих не было времени и у Селены. Чувствуя, сколько глаз сейчас устремлены на нее, она низко поклонилась королю, шурша подолом по безупречно гладкому мрамору.
Шаол тронул Селену за плечо, давая знак подняться, однако ноги плохо слушались ее. К счастью, капитан увел ее из центра зала туда, где стоял Дорин Хавильяр. Камзол принца повторял государственные цвета королевства – красный и золотой. Черные волосы были тщательно расчесаны и ниспадали по плечам аккуратными локонами. Увидев преображенную Селену, принц явно удивился, но стоило ему взглянуть в сторону отца, как приветливая улыбка сменилась кривой усмешкой. Селене тоже хотелось улыбнуться принцу, но сейчас все ее внимание было поглощено предательски дрожащими руками.
– Ну что ж, раз все вы наконец потрудились собраться, можно начинать, – произнес король.
Селена однажды уже слышала этот глубокий, хрипловатый голос. Она боялась, что от него у нее треснут и сломаются кости. До зимы еще было сравнительно далеко, но от прозвучавших слов повеяло ледяным холодом. Взгляд Селены остановился на уровне королевской груди: широкой, не особо мускулистой, затянутой в черно-красный мундир. На плечи короля был наброшен белый меховой плащ, а на поясе висел меч. Эфес был сделан в виде разинутой пасти виверны. Этот меч умел разить наповал. Селена знала об этом, знала и его имя – Нотунг.
– Вас собрали со всей Эрилеи, чтобы вы послужили империи.
Знать, выбиравшая претендентов для состязаний, почти сплошь состояла из морщинистых стариков, разодетых и вооруженных нелепыми церемониальными мечами. Рядом стояли их избранники разного роста и комплекции. Каждого претендента окружало не менее трех вооруженных стражников.
Двадцать три претендента – такое расстояние отделяло Селену от вожделенной свободы. Она попыталась оценить их качества. У некоторых, коренастых и широкоплечих, сразу заметила медлительность движений. Иные по скорости и ловкости не уступали ей. Потом она всмотрелась в их лица. Селену не удивили ни шрамы, ни оспины, ни просто отталкивающие физиономии. В глазах будущих соперников она не увидела живого блеска и даже намека на умственные способности. Но этих людей выбирали по силе их мускулов, а не мозгов. Троих привели в зал в кандалах. Неужели они были настолько опасны?
Ее взгляд выдержали лишь некоторые. Вряд ли они увидели в Селене соперницу. Скорее всего, посчитали любопытной придворной дамой. Кто-то глазел по сторонам, кто-то уперся в пол. Смотреть на короля не отваживался никто. Селена стиснула зубы. Ну зачем она так вырядилась? И почему Шаол еще вчера не рассказал ей о грядущей встрече? Пусть не врет, она же чувствует, что время аудиенции было установлено королем заранее.
Селена все же привлекла внимание одного из претендентов. Это был довольно приятный молодой человек. Когда его серые глаза начали разглядывать ее, она изо всех сил постаралась сохранить безучастное выражение лица. Ее соперник был высоким и худощавым, но не долговязым. Селена успела подметить важную особенность: он упирался на левую ногу. Вскоре парень отвернулся. Похоже, его больше интересовали соперники. О том, что у него может быть соперница, он даже не подозревал.
Рядом с герцогом Перангоном стоял крепыш. Казалось, все его мышцы целиком отлиты из железа, что он всячески подчеркивал, поскольку был в доспехах без рукавов. Селена поморщилась. Такие кулачищи могли запросто пробить лошадиный череп. Не сказать, чтобы у него была отвратительная физиономия. Скорее, наоборот: ровный загар придавал его лицу некоторую привлекательность. Но Селене не понравилась его манера держаться, а черные глазки и выпирающие белые зубы вызвали отвращение.
Между тем король продолжил:
– Каждому из вас предстоит состязаться за почетный титул моего защитника. Моего разящего меча в мире, кишащем врагами.
Селене стало противно. Какое лицемерие – называть защитниками безжалостных убийц! Сможет ли она служить королю, выполняя его приказы? Она нервно сглотнула. Придется. Другого выбора у нее нет.
– Состязания продлятся тринадцать недель. Днем вам надлежит упорно упражняться, а в конце каждой недели вам предстоят испытания. И всякий раз худшие и слабейшие будут исключаться из дальнейшей борьбы.
Двадцать четыре претендента и всего тринадцать недель. Селену удивил такой расклад времени.
Словно почувствовав ее вопрос, король пояснил:
– Испытания будут нелегкими, равно как и подготовка к ним. Возможно, кто-то из вас не доживет до конца состязаний. Если мы сочтем нужным, то усложним испытания, чтобы отсеять непригодных. И учтите: если кто-то из вас посмеет проявить леность и небрежение, если вы чем-то мне не угодите, то немедленно вернетесь в те зловонные дыры, откуда вас вытащили.
Какое-то время единственным звуком в зале было гудение каминного пламени, пожиравшего поленья.
– На третью неделю нового года, после празднования Ильмаса, четверо оставшихся претендентов сойдутся друг с другом в поединках. Оставшихся двоих будет ждать завершающий бой, исход которого окончательно решит, кому же достанется титул королевского защитника. Хотя при дворе и знают о некоем состязании, затеянном моими ближайшими друзьями и советниками… – массивная, обезображенная шрамами рука короля обвела пространство зала, – подробности будут держаться в тайне до названного мною времени. Советую хорошенько это запомнить. Проболтаетесь хоть одним словом – отправитесь на костер у внешних ворот замка.
Сама того не желая, Селена взглянула в лицо короля и обмерла: его темные глаза были устремлены прямо на нее. Король криво усмехнулся. У Селены все похолодело внутри.
«Убийца», – подумала она.
Этот король сам заслуживал казни на виселице. Он убил несравненно больше, чем она. Он убивал без разбору, не щадя беззащитных и непричастных. Он уничтожал древнюю культуру других стран, бесценные знания, все по-настоящему хорошее и светлое, что существовало в Эрилее. Его подданные должны были бы поднять мятеж. Вся Эрилея должна была бы восстать против этого тирана, как немногие смельчаки, не пожелавшие превращаться в рабов. Стиснув зубы, Селена не отводила взгляда от сверлящих ее королевских глаз. Отступать было некуда.
– Вам понятны мои слова? – спросил король, продолжая смотреть на нее.
Селена кивнула отяжелевшей головой. Ей не хватит времени, чтобы победить своих соперников. Одно испытание в неделю. Или больше, если одного королю покажется мало.
– Тогда я хочу услышать ваши ответы! – проревел король на весь зал.
Селена подавила дрожь.
– Разве вы не чувствуете благодарности за дарованную вам редкую возможность отличиться? Разве вам не хочется поблагодарить своего короля и заявить о вашей верности ему?
Селена уперлась глазами в пол и пробубнила:
– Благодарю вас, ваше величество, за оказанную мне милость.
Ее слова потонули в гуле голосов других претендентов.
Королевская рука опустилась на эфес Нотунга.
– Я думаю – нас ожидает тринадцать очень веселых недель.
Внимание короля по-прежнему было сосредоточено на Селене. Она скрипнула зубами.
– Говорю каждому из вас: прояви свои лучшие качества, докажи, что достоин быть моим защитником, и ты узнаешь всю глубину моей щедрости.
На завоевание свободы у Селены оставалось чуть больше трех месяцев.
– Государственные дела требуют моего отъезда из столицы, – сообщил король. – Я уеду на следующей неделе и вернусь не раньше поединков между четырьмя оставшимися претендентами. Однако не думайте, что я перестану следить за вами. Мне будут доносить о каждом вашем шаге, и если только я узнаю о малейших нарушениях или каких-то там случайностях… наказание неминуемо.
Претенденты снова закивали.
– Если вы закончили, покорнейше прошу разрешить мне удалиться, – послышался голос Дорина.
Селена инстинктивно повернулась в сторону принца, поражаясь его дерзости. Дорин поклонился отцу и кивнул молчаливым советникам. Король торопливо махнул рукой, даже не взглянув на сына. Подмигнув Шаолу, наследный принц покинул зал.
– Вопросы есть? – спросил король.
Сам его тон подсказывал, что любой, даже самый невинный вопрос может стоить отправки на виселицу. Претенденты молчали. Знать – тоже.
– Ну, раз вопросов нет, позволяю всем разойтись. И помните: вас здесь собрали, дабы приумножить мою славу и славу моей империи. А теперь – ступайте. Все прочь.
Селена и Шаол молча шли по коридору, торопясь поскорее удалиться от претендентов и их покровителей. С каждым шагом к Селене возвращалась жизнь и уверенность в себе. Только когда они завернули за угол, Шаол облегченно вздохнул и убрал руку с ее спины.
– Хоть один раз тебе удалось держать язык за зубами, – сказал он.
– Зато какими убедительными были ее поклоны и кивки, – послышалось рядом.
У стены стоял улыбающийся Дорин.
– Что вы здесь делаете? – удивился Шаол.
– Вас дожидался, больше ничего, – беззаботно ответил принц, подходя к ним.
– Вечером у вас ужин, не забыли?
– До вечера еще уйма времени, а сейчас я хочу поговорить с моей защитницей, – озорным тоном произнес Дорин.
Вспомнив, как вчера он кокетничал с придворной дамой, Селена старалась глядеть прямо перед собой. Наследный принц пошел слева от Шаола.
– Хочу извиниться за отцовскую грубость, – сказал он, обращаясь к Селене.
Она упорно не поворачивала к нему головы, глядя на проходящих слуг. Те учтиво кланялись Дорину, но он их даже не замечал.
– Черт побери! – засмеялся принц. – Капитан успел тебя вышколить!
Он пихнул локтем Шаола.
– Судя по тому, как вы оба виртуозно игнорируете мое присутствие, Селена вполне сошла бы за твою сестру! Правда, между вами нет внешней схожести, и было бы трудно убедить окружающих, что у тебя такая хорошенькая сестричка.
Селена невольно улыбнулась. И она, и принц выросли под властью строгих отцов. Хотя в ее случае это был не отец, а наставник. Ее настоящий отец был совсем другим. Впрочем, Аробинн и не претендовал на роль отца. Конечно же, в характере Предводителя ассасинов в равных долях присутствовали строгость и откровенное обожание своей самой лучшей и талантливой ученицы. Но король Адарлана вряд ли питал нежные чувства к старшему сыну.
– Ладно, Селена, прости меня за неуклюжую шутку. Мне просто хотелось проверить твое самообладание, – признался Дорин.
Он обернулся и, убедившись, что за ними никто не следит, уже своим обычным голосом продолжил:
– Думаю, Шаол не стал посвящать тебя в наш замысел раньше времени. Перед королевской аудиенцией это было бы несколько рискованно.
– Какой еще замысел? – удивилась Селена, теребя бусинки на подоле платья.
– Замысел касается твоей личности. Никто не должен знать твоего настоящего имени. Если твои соперники хоть немного пронюхают об Адарланском ассасине, это тебе только повредит.
Что ж, в этом был резон, даже если ей на несколько недель придется свыкнуться с чужим именем и научиться на него откликаться.
– И кто же я на самом деле, если не безжалостный убийца? – насмешливо спросила она.
– Для всех в замке ты – Лилиана Гордэна, – объявил Дорин. – Твоя мать умерла, а твой отец – преуспевающий торговец из Бельхэвена. Ты единственная наследница его состояния. Но у смышленой и благопристойной девушки, какой ты являешься, есть и темная сторона, которую до поры до времени ты умело скрывала. Дело в том, что по ночам ты… воровала драгоценности. Я встретил тебя этим летом в Бельхэвене, куда приехал отдохнуть. Ты пыталась меня обокрасть, но мне понравились твои задатки, и я не стал предавать эту историю огласке. Однако твой отец случайно прознал о твоих ночных забавах и от греха подальше спровадил тебя из Бельхэвена в городишко близ Эндовьера. Когда король решил устроить состязания, я специально отправился за тобой и привез тебя сюда в качестве моей претендентки. Таков основной сюжет. Недостающие подробности можешь придумать сама.
– Ну у вас и фантазия! – хмыкнула Селена. – Сделать меня… воровкой драгоценностей!
Шаол тоже хмыкнул, а Дорин спросил ее:
– Ты не находишь, что это даже мило?
Селена не ответила.
– Скажи, а отведенные покои тебя устраивают?
– Очень приятные комнатки, – равнодушно протянула Селена.
– Очень приятные комнатки? Может, мне стоило поселить мою защитницу в более просторных апартаментах?
– Если уж вы так на этом настаиваете…
Дорин усмехнулся.
– Рад, что лицезрение твоих будущих соперников не лишило тебя дерзости. Кстати, как тебе Кэйн?
Селена поняла вопрос принца.
– Спросите у Перангона, чем он кормит своего любимца, и пусть мне готовят такую же еду.
Дорин хотел услышать серьезную оценку.
– Что вам сказать, ваше высочество? Такие гиганты, как Кэйн, не отличаются ни быстротой, ни особой ловкостью. Их главное свойство – сила. Он вполне может прихлопнуть меня одним ударом, но для этого ему вначале нужно меня поймать.
Селена быстро взглянула на капитана, думая, что тот начнет возражать. Однако Дорин его опередил:
– Что ж, твои мысли совпали с моими. А что ты скажешь об остальных? Увидела среди них достойных соперников? У кое-кого из них весьма скверная репутация.
– Остальные показались мне весьма жалкими, – соврала Селена.
Принц заулыбался еще шире.
– Бьюсь об заклад: они и не подозревают, что поражение им нанесет красивая девушка.
Селена не приняла его слова всерьез и даже хотела спросить, не обучался ли он в детстве искусству говорить комплименты. Но задать этот вопрос ей помешала какая-то дама, неожиданно оказавшаяся у них на пути.
– Ваше высочество! Какой сюрприз! – воскликнула дама, делая глубокий реверанс.
У нее был высокий, хорошо поставленный голос. Взглянув на нее, Селена сразу узнала свою мишень, в которую запустила утром цветочный горшок. За это время дама успела сменить красное платье на белое, с золотой вышивкой, и Селена невольно залюбовалась ее нарядом. Да и сама воздыхательница была просто до неприличия великолепна. А вот насчет неожиданности – это она приврала. Скорее всего, знала, что принц будет здесь проходить, вот и ждала.
– Здравствуйте, госпожа Кальтена, – произнес Дорин, и от его непринужденности не осталось и следа.
– Я только что от ее величества, – сообщила Кальтена, поворачиваясь к Селене спиной.
Селена мысленно усмехнулась. Похоже, здесь у придворных существовало только две манеры поведения: подобострастие и пренебрежение. И никаких оттенков.
– Королева желает вас видеть. Я сказала ей, что его высочество находится на королевской аудиенции и потому…
– Простите, госпожа Кальтена, – перебил ее принц. – Я ведь еще не познакомил вас со своей спутницей.
Дама заметно вздрогнула.
«Совсем как лошадь, которую огрели хлыстом», – подумала Селена.
– Позвольте вам представить госпожу Лилиану Гордэну. Госпожа Лилиана, позвольте вам представить госпожу Кальтену Ромпир.
Больше всего Селене хотелось сейчас повернуться и уйти, но она заставила себя улыбнуться и сделать реверанс. Либо играть навязанную ей роль, либо возвращаться в Эндовьер. Кальтена в ответ поклонилась, сверкая золотыми узорами на платье.
– Госпожа Лилиана родом из Бельхэвена. Она лишь вчера приехала в столицу.
Кальтена окинула Селену быстрым, оценивающим взглядом и как будто забыла о ее существовании.
– Ваше высочество, долго ли мы сможем наслаждаться вашим присутствием в замке? – спросила она. – А то ведь мужчины обожают исчезать, заставляя нас, бедных женщин, скучать.
– Думаю, в ближайшие несколько лет я никуда не поеду, – вздохнул Дорин.
– Несколько лет? Я не ослышалась? Какая замечательная шутка, ваше высочество. А если это не шутка, вы делаете нам поистине королевский подарок.
Селена глядела на неправдоподобно тонкую талию Кальтены. Неужели это у нее от природы? Или она так затягивается в корсет? Но как тогда она умудряется дышать?
– Между прочим, госпожа Лилиана и капитан Эстфол – давние и очень близкие друзья, – вдруг сказал Дорин.
Селена не ожидала, что Шаол покраснеет, и ей это понравилось.
– Боюсь, я им успею намозолить глаза, – добавил принц.
– Намозолить глаза? – притворно удивилась Кальтена. – Для нас всех – великое счастье находиться в вашем обществе. А позвольте спросить, ваше высочество: наше общество не утомляет вас?
Все это было сказано игривым тоном, но под игривостью пряталось раздражение. Вероятно, Кальтена искреннее считала, что центром внимания в замке будет она.
Селена не умела поддерживать светские беседы, а то, что она могла бы сказать, вряд ли понравилось бы красотке в белом платье.
– Не знаю, как вы, а вот госпожа Лилиана успела устать от моего общества. Даже не знаю, кто из нас за время долгого пути больше устал друг от друга.
– Где вы нашли такое потрясающее платье? – проворковала Кальтена, сообразив, что дальше выказывать пренебрежение к Селене не в ее интересах.
– Я велел его сшить для госпожи Лилианы, – небрежным тоном ответил Дорин.
Он переглянулся с Селеной, и в синих глазах их обоих отразилось одинаковое намерение. Селена почувствовала, что у нее с принцем есть один общий враг.
– Сшито точно по мерке, потому так великолепно сидит. Правда, госпожа Кальтена?
Кальтена поджала губы, но тут же заставила себя улыбнуться как можно искреннее.
– Я заворожена. Вот только… этот невзрачный оттенок зеленого цвета… он усиливает природную бледность кожи.
– Между прочим, отец госпожи Лилианы чрезвычайно гордится, что у его дочери такая бледная кожа. Весьма большая редкость для уроженцев Бельхэвена.
Принц посмотрел на Шаола, не сумевшего скрыть свое удивление.
– Капитан Эстфол, вы согласны?
– С чем? – чуть ли не рявкнул капитан.
– С тем, сколь необычна наша гостья госпожа Лилиана.
– Ваше высочество, вы вгоняете меня в краску, – включилась в игру Селена. Тем не менее слова принца ей польстили. – В сравнении с госпожой Кальтеной я просто бледная копия.
Кальтена тряхнула головой.
– Вы очень добры, – пробормотала она, глядя на Дорина.
Принц переминался с ноги на ногу.
– Вы сказали, королева желает меня видеть? Тогда поспешу к ней.
Он поклонился Кальтене, затем Шаолу. Селена ждала, что Дорин поклонится и ей, но он осторожно взял ее руку и поднес к губам. Губы его были мягкими, а поцелуй – мимолетным, и все равно у Селены вспыхнули щеки. Ей с трудом удалось устоять на одном месте и подавить сильное желание влепить принцу пощечину.
– До встречи, госпожа Лилиана, – ослепительно улыбаясь, произнес Дорин.
Селене очень хотелось увидеть лицо Кальтены, однако придворный этикет требовал реверанса. Когда она поднялась, принц удалялся, засунув руки в карманы и что-то насвистывая.
– Нам тоже пора, – сказал Шаол. – Госпожа Кальтена, вас проводить?
Предложение было неискренним, и капитан даже не скрывал этого.
– Нет, – сухо ответила Кальтена, прекратив игру в учтивость. – У меня встреча с его светлостью, герцогом Перангоном. Госпожа Лилиана, надеюсь, мы с вами еще увидимся.
Произнося эти слова, Кальтена пристально следила за Селеной. Такой взгляд сделал бы честь любому ассасину.
– Нам с вами непременно стоит подружиться.
– Конечно, – сказала Селена.
Кальтена удалилась, окруженная белыми с золотым отливом волнами своего платья. Селена с капитаном нарочно пошли медленно, дожидаясь, пока звук шагов Кальтены окончательно смолкнет.
– Ну как, очарована зрелищем? – с видимым раздражением спросил Шаол.
– Необычайно. – Селена сама взяла его за руку, слегка погладив пальцы. – Теперь ты должен делать вид, что я тебе нравлюсь, иначе вся ваша с принцем затея провалится.
– Я заметил, у вас с ним одинаковое чувство юмора.
– А представляешь, вдруг мы станем с ним близкими друзьями, а тебе придется хиреть в одиночестве.
– Дорин предпочитает сходиться с женщинами более знатного происхождения и более красивыми.
Селена резко повернулась к нему, и капитан усмехнулся:
– Сколько же в тебе самодовольства, «госпожа Лилиана»!
– Просто я ненавижу дамочек вроде этой Кальтены! Они так отчаянно сражаются за мужское внимание, что готовы предавать лучших подруг и ломать жизнь другим. И мы еще утверждаем, что мужские мозги не годятся для мышления! По крайней мере, мужчины прямее и целеустремленнее.
– Говорят, отец Кальтены по богатству не уступает королю, – сказал Шаол. – Потому-то Перангон так и вытанцовывает вокруг нее. Представляешь, она прибыла в замок не верхом, не в карете, а в паланкине размером с крестьянскую хижину, если не больше. Ее несли почти двести миль.
– Какая чушь, – поморщилась Селена.
– Мне жаль ее слуг.
– А мне жаль ее отца!
Они оба засмеялись, не заметив, что за разговором дошли до покоев Селены. Она кивнула караульным, томящимся возле двери.
– Ты сегодня завтракал? Я не успела. У меня внутри все от голода сводит.
Капитан оглянулся на стражников, и его улыбка начала меркнуть.
– Меня ждут важные дела. Нужно подготовить сопровождающих, которые отправятся с королем.
Селена открыла дверь, но по-прежнему смотрела на Шаола. Улыбка снова озарила его лицо, сместив вверх маленькую веснушку на щеке.
Из покоев вкусно пахло, и у Селены потекли слюнки.
– Когда ты успел?
Шаол покачал головой:
– Я тут ни при чем. Лучший ассасин Адарлана не должна ждать, пока ей приготовят еду.
Отойдя на несколько шагов, капитан остановился и, повернувшись к ней, сказал:
– Не забывай: завтра – настоящее начало состязаний. Хотя ты и утверждаешь, что не особо нуждаешься в упражнениях, выспаться тебе нужно обязательно.
Селена выпучила глаза и шумно захлопнула дверь. Но потом, за обедом, она вспоминала слова капитана и напевала себе под нос.
ГЛАВА 11
Селене казалось, что она едва успела задремать, как вдруг чья-то рука коснулась ее плеча. Ей хотелось спать, и утреннее солнце, хлынувшее сквозь раздвинутые шторы, вовсе ее не обрадовало. Селена что-то буркнула спросонок, намереваясь повернуться на другой бок.
– Вставай, – послышался знакомый голос.
Естественно, это был Шаол.
Селена юркнула под одеяло, укрывшись с головой, но Шаол сбросил его на пол. Ночная сорочка не грела, и Селену пробрала дрожь.
– Мне холодно, – по-детски захныкала она, прижимая колени к телу.
Сейчас ее не заботило, что нужно победить свыше двадцати претендентов, а времени в обрез. Она отчаянно хотела спать. И почему бы наследному принцу не вытащить ее из Эндовьера парой месяцев раньше? Тогда бы у нее хватило времени отдохнуть и восстановить силы. Или Дорин поехал за ней сразу же, как только узнал о предстоящем состязании?
– Вставай, – повторил Шаол, вытаскивая из-под ее головы подушку. – Ты нещадно тратишь мое время.
Возможно, капитан что-то и увидел сквозь вырез ее ночной сорочки. Селене было все равно. Бормоча ругательства, она подползла к краю кровати и протянула руку, касаясь пола.
– Пожалуйста, принеси мне туфли, – попросила она. – Пол совсем ледяной.
В ответ Шаол что-то буркнул, но не сдвинулся с места. Селена сделала несколько шагов по холодному полу туда, где подошвами вверх валялись туфли. Потом, толком не проснувшись, прошлепала в столовую. Там ее уже ждал сытный завтрак.
– Ешь больше, – велел Шаол, кивком указывая на тарелки. – Через час начнутся состязания.
Все свои чувства от услышанного Селена вложила в громкий вздох. Словно молодая медведица, она плюхнулась на стул. Вилки, ложки, ложечки – и ни одного ножа. Пришлось ткнуть вилкой в целый кусок жареной колбасы.
Шаол не сел за стол, а остался стоять в дверях.
– Позволь тебя спросить, где это ты успела так устать?
Селена залпом допила гранатовый сок и промокнула рот салфеткой, вспомнив, что еще какой-то месяц назад она вытиралась грязным рукавом.
– Читала почти до четырех утра. Я послала записку его высочеству, спросив разрешения брать книги из королевской библиотеки. Он мне разрешил и передал со служанкой семь книг из своей личной библиотеки, приказав вначале прочитать их.
Шаол недоверчиво покачал головой.
– Кто тебе позволил слать принцу записки?
Селена довольно улыбнулась и взялась за ветчину, которую, за неимением ножа, тоже пришлось расковыривать вилкой.
– Неужели и на это нужно спрашивать позволение? Подумаешь, всего-навсего записка. Принц мог бы на нее и не ответить. И потом, я же его защитница. В обхождении со мной он не обязан брать пример с тебя.
– Но ты же ассасин.
– И что? Поэтому мне запрещено читать книги? А если я назовусь похитительницей драгоценностей, ты станешь относиться ко мне с большей любезностью?
Селена зачерпнула кашу, попробовала и добавила в сероватую массу четыре ложки тростникового сахара. Сейчас она думала только о соперниках. Действительно ли нужно опасаться одного лишь Кэйна? Чтобы прогнать тревожные мысли, Селена переключилась на разглядывание черного мундира Шаола.
– Тебя что, обязывают постоянно ходить в форме? – спросила она. – Неужели тебе не хочется одеться по-другому?
– Поторапливайся, – только и ответил Шаол.
Ей вдруг расхотелось есть. Она отпихнула тарелку с кашей.
– Тогда я должна одеться.
Селена оглянулась на дверь, чтобы позвать Фалипу, потом раздумала.
– Я же должна знать, каким будет сегодняшнее состязание. Вдруг не так наряжусь. От одежды многое зависит.
– Да я сам ничего не знаю. Подробностей мне не сообщали.
Селена вскочила, собираясь отправиться в гардеробную. Капитан позвал служанку.
– Оденешь госпожу в штаны и блузу. Выбери те, что посвободнее. Ничего облегающего или открытого. И накидка сверху.
Служанка молча прошла в гардеробную. Селена – следом. На пороге, видя, что Шаол наблюдает за ней, она бесцеремонно сбросила ночную сорочку, вдоволь насладившись зрелищем густо покрасневших щек капитана. Шаол поспешно отвернулся.
Через несколько минут Селена появилась уже одетой и хмуро оглядела свой наряд.
– Я выгляжу как пугало, – пожаловалась она капитану. – Ну что это за балахон? Я просто тону в этих штанах. И блуза на мне болтается.
– Хватит ныть. Там вообще никто на это не посмотрит.
Капитан открыл дверь в коридор. Караульные тут же вытянулись по стойке «смирно».
– Если тебе мешает эта одежда, на состязании можешь остаться в исподнем. Думаю, это всем понравится.
Селена забористо выругалась сквозь зубы и пошла за капитаном, кутаясь в зеленый бархатный плащ.
В коридорах замка было по-утреннему холодно. Шаол провел Селену мимо казарм. Караульные, облаченные в кожаные и металлические доспехи, салютовали им обоим. Сквозь открытую дверь Селена увидела просторное помещение, где гвардейцы сидели за завтраком.
Путь окончился на первом этаже. Зал, куда они наконец пришли, не уступал размерами главному бальному залу. Верхнюю галерею здесь поддерживали ряды колонн. Черно-белые плитки пола напоминали гигантскую шахматную доску. Стеклянные двери до самого потолка занимали почти всю стену, они были открыты. За ними находился сад, и оттуда дул холодный ветер, заставляя трепетать полупрозрачные занавеси. В зале собрались уже почти все претенденты. Не теряя времени, они упражнялись, но не между собой, а с наставниками. Скорее всего, наставников для них выбирали те же, кто выбрал их самих. Гвардейцы внимательно следили за каждым претендентом. Когда Селена появилась в зале, никто и не взглянул на нее, если не считать сероглазого парня, запомнившегося ей вчера. Он слегка улыбнулся ей и продолжил стрелять из лука по мишени. Все стрелы с пугающей точностью попадали в самый центр.
Селена внимательно разглядывала оружейную стойку.
– Думаешь, я схвачусь за булаву? В такой ранний час?
Шаол пожал плечами. Тем временем в зал вошли еще шестеро гвардейцев и присоединились к своим товарищам. Все стражники были с обнаженными мечами.
– Эти приставлены следить за тобой, – вполголоса пояснил Шаол. – Советую не пытаться устроить какую-нибудь глупость.
– Ты, кажется, забыл, что я – похитительница драгоценностей.
Селена остановилась возле оружейной стойки. Охрана охраной, но все равно глупо выставлять в зале столько оружия. Мечи основные и облегченные (для левой руки), топоры, луки, копья, охотничьи кинжалы, булавы, пики, метательные ножи, дубинки… Излюбленным оружием Селены были небольшие кинжалы с узким лезвием, но она умела держать в руках все, что здесь находилось. Она оглядела зал и постаралась скрыть презрительную гримасу. Как и вчера, большинство претендентов не казались ей серьезными соперниками. И тут краешком глаза она увидела входящего в зал Кэйна.
Он появился в сопровождении двух караульных и коренастого человека, испещренного шрамами. Похоже, это был его наставник. Селена расправила плечи. Кэйн шел прямо к ней. Его толстые губы расплывались в улыбке.
– Доброе утро, – произнес он низким, хриплым голосом.
Темные глаза Кэйна скользнули по ее фигуре, затем остановились на лице.
– А я думал, ты уже сбежала домой.
Селена тоже улыбнулась, но не размыкая губ.
– Зачем же мне домой, если забава только начинается?
Расправиться с ним было совсем просто. Груды мускулов ее не пугали. Достаточно сделать резкий поворот, схватить Кэйна за шею и точным ударом сбить с ног, чтобы он ткнулся лицом в пол. Внутри у нее закипала настоящая ярость. Шаол уловил ее состояние.
– Свой пыл прибереги для состязаний, – тихо, но твердо сказал он.
– Я убью его, – прошептала Селена.
– Ничего подобного. Даже не пытайся. Если стража не прихлопнет тебя на месте, то возвращение в Эндовьер тебе обеспечено. Не понимаю, чем он тебе так противен. Обыкновенный верзила из королевской армии. Лучше дождись поединка с ним и не растрачивай силы на ненависть.
– Большое спасибо за щедро проявляемую заботу обо мне, – выпучив глаза, огрызнулась Селена.
– Это так, подсказка со стороны.
– Все равно приятно.
– Прими еще одну подсказку: займись тем, ради чего я тебя сюда привел. – Острием меча Шаол указал на оружейную стойку. – Выбери себе что-нибудь.
Селена молча развязала тесемки плаща и сбросила его на пол.
– Я хочу убедиться, – сказал капитан, – что все твои хвастливые заявления соответствуют действительности.
Это уже не было подсказкой со стороны. Это была вызывающая издевка. Ладно, с Кэйном она успеет разобраться. Селена уже представила, как этого верзилу хоронят в безымянной могиле… А Шаол… она покажет ему, на что способна. Пусть тогда берет свои слова обратно.
Все оружие было прекрасного качества. Лезвия мечей, клинков и кинжалов приятно блестели на утреннем солнце. Селену сейчас занимало только одно: найти подходящее оружие, способное максимально попортить ухмыляющуюся физиономию капитана.
У Селены колотилось сердце. Как давно она не держала в руках оружия! Ее пальцы пробовали остроту кромок и проверяли удобство эфесов. Ее одинаково привлекали охотничий кинжал и изящная рапира с прихотливо украшенной гардой. Рапира имела длинное лезвие, что позволяло с безопасного расстояния ударить капитана прямо в грудь.
Селена выбрала рапиру. Лезвие отозвалось мелодичным звоном. Удобное оружие, сильное и легкое. Как странно: за обедом ей не дают даже тупых ножей для масла, а тут… Или его величество и его высочество надеются на бдительность и ловкость своих гвардейцев?
«Почему бы не повозиться с такой замечательной игрушкой?»
Шаол бросил свой плащ поверх ее плаща, оставшись в черной форменной рубашке.
– К барьеру! – сказал он, вытаскивая меч.
Шаол встал в оборонительную позу. Селена поморщилась.
«Что ты балаган устраиваешь? – подумала она. – Или ты не знаешь, в каких случаях говорят „К барьеру“?»
– А может, ты вначале покажешь мне, что к чему? – достаточно громко спросила Селена, поигрывая рапирой. Ее пальцы наслаждались прохладой эфеса. – Я ведь целый год проторчала в Эндовьере. Там недолго все навыки забыть.
– Я помню, скольких ты убила, когда пыталась бежать. Сомневаюсь, что ты утратила навыки.
– Убивала я не благородным оружием, а обыкновенной киркой. – Улыбка Селены становилась все более хищной. – Кому череп раскроила, кому живот располосовала.
К счастью, никто из претендентов не слышал ее слов. Все, кроме Шаола, забыли о ее присутствии.
– Если ты приравниваешь грубую расправу с надсмотрщиками к искусству поединка… какова же твоя манера сражения, капитан Эстфол?
Для большего эффекта Селена приложила левую руку к сердцу и закрыла глаза.
Капитан королевской гвардии что-то прорычал и сделал выпад.
Селена ждала этого. Услышав легкий скрип каблуков капитанских сапог, она мгновенно открыла глаза и парировала удар. Металл соприкоснулся с металлом. Ноги Селены приросли к полу. Скрежет оружия подействовал на нее сильнее, чем сам удар. Капитан нанес второй удар, и Селена легко его отразила. У нее ныли руки, отвыкшие держать оружие, и все же она не пропустила ни одного капитанского выпада.
Сражение на мечах сродни танцам. И в танцах, и в поединке за одними движениями обязательно должны следовать другие, иначе собьешься. Но если, танцуя, можно весело болтать с партнером и успевать оглядываться по сторонам, здесь ты молча следишь за его мечом, забыв про окружающий мир. Претенденты, караульные и весь зал перестали существовать, слившись в узор теней и солнечных пятен.
– Хорошо, – произнес сквозь зубы капитан, когда Селена заставила его обороняться. (Знал бы он, как сейчас горят ее ноги!) – Даже очень хорошо.
Те же слова могла бы произнести и Селена. Капитан был очень хорошим противником. Намного лучше, чем она думала. Однако говорить ему об этом она не собиралась.
И вновь металл ударился о металл. Капитан был сильнее. Селена стиснула зубы, чтобы устоять и не дать себя оттеснить. Но при всей своей силе Шаол уступал девушке в быстроте.
Селена отступила и сделала ложный выпад, сменившийся изящным пируэтом. Капитана это застало врасплох, и он едва сумел парировать удар.
Она продолжала наступать. Ее рука с рапирой то вздымалась вверх, то стремительно опускалась. Ей даже нравилась тупая боль в плече. Боль усиливалась всякий раз, когда лезвия рапиры и меча соприкасались. Движения Селены по быстроте напоминали танец храмовой жрицы во время ритуала; они были столь же быстры, как бросок змеи в Красной пустыне или низвержение потока по горному склону.
Селена наслаждалась этой игрой и еще некоторое время дразнила капитана. Шаол попытался обескуражить ее, нанеся неожиданный удар на уровне лица. Его выпад лишь разозлил Селену. Она резко вскинула локоть, заставив капитана опустить руку.
– Когда сражаешься со мной, рекомендую помнить одну мою особенность, – тяжело дыша, бросил ей капитан.
В его золотисто-карих глазах играло солнце.
– Какую же? – поинтересовалась Селена, парируя очередной его выпад.
– Я не проигрываю.
Шаол улыбнулся ей, и, прежде чем до Селены дошел смысл его слов, что-то врезалось ей в ногу и… Триумф сменился недоумением. Еще через секунду Селена оказалась на мраморном полу. Рапира выскользнула из ее пальцев. Острие меча Шаола застыло над сердцем Селены.
– Я выиграл.
Она поднялась на локтях.
– Ты подставил мне подножку. Это нельзя считать победой.
– Но не я сейчас лежу на полу, и меч направлен не в мое сердце.
Из ушей Селены словно вышибли пробки. Вокруг упражнялись, сопели и пыхтели претенденты, наполняя зал звоном и скрежетом оружия. Всем было не до нее. Всем, кроме Кэйна. Тот широко улыбался. От обиды и бессилия Селена оскалила зубы.
– Навыки у тебя есть, – сказал Шаол. – Но многие твои движения совсем расхлябаны.
Селена повернулась к нему и наградила сердитым взглядом.
– Мне это никогда не мешало успешно убивать, – процедила она.
Шаола ее взбудораженность лишь позабавила. Он усмехнулся и острием меча указал на оружейную стойку, позволяя Селене встать.
– Выбери себе другое оружие. Хочется посмотреть, как ты им владеешь. И сделай так, чтобы я попотел. Прошу тебя.
– Ты вдоволь попотеешь, когда я живьем спущу с тебя шкуру и лишу зрения, – пробормотала Селена, возвращая рапиру на место.
– Мне нравится твой азарт.
Селена, не раздумывая, вытащила из стойки пару охотничьих кинжалов.
«Мои дорогие дружки», – хищно улыбаясь, подумала она.
ГЛАВА 12
Селена уже собиралась броситься с кинжалами на капитана, когда вдруг послышались громкие удары древком копья о пол. Чей-то зычный голос потребовал тишины. Селена обернулась и увидела кряжистого лысеющего человека.
– Подойдите ближе, – велел он. – У меня ко всем вам разговор.
Селена вопросительно посмотрела на Шаола. Тот кивнул, забрал у нее оружие, после чего они присоединились к другим претендентам, окружившим пришедшего.
– Я Теодас Брулло, главный королевский оружейник и судья этих состязаний. Как вы слышали вчера, король на длительное время уезжает из Рафтхола. Так что решать, кто из вас достоин оставаться претендентом на титул королевского защитника, буду я. И делать я это буду после каждого испытания. Его величество дал мне такое право.
Теодас Брулло дотронулся до эфеса своего меча. Эфес был свит из золотых нитей.
– В этом замке я живу уже пятьдесят пять лет, из них тридцать – в должности королевского оружейника. Я обучил многих знатных господ и рыцарей, в том числе и королевских защитников. Учтите, вам будет чрезвычайно трудно чем-нибудь меня удивить.
Селена украдкой взглянула на стоявшего рядом Шаола. Должно быть, этот Брулло обучал и его. Она вспомнила недавний поединок. Если ее догадка верна, что ж, тогда главный оружейник достоин своего титула. Селена лучше, чем кто-либо, понимала, как опасно недооценивать противника, обманываясь его внешним обликом.
– Все, что вы должны знать о состязании, король вам вчера уже сообщил, – продолжил Брулло, заложив руки за спину. – Но вас, конечно, так и подмывает побольше выяснить друг про друга.
Мясистый палец королевского оружейника ткнул в сторону Кэйна.
– Вот ты. Назови свое имя, чем занимался и откуда родом. И говори правду. Я ведь знаю: среди вас нет ни пекарей, ни лудильщиков.
Кэйн снова заулыбался.
– Звать меня Кэйн. Солдат королевской армии. Родом – из Белоклычьих гор.
Он не врал. Селена слышала, что жители тех захолустных мест отличаются особой жестокостью. Нескольких она даже видела, и свирепость в их взгляде только подтверждала рассказы. Когда адарланское владычество дотянулось и туда, белоклычники стали поднимать бунт за бунтом. Мятежи нещадно подавлялись, а зачинщиков и участников казнили с привычной для них жестокостью. Что бы сказали сородичи Кэйна, доведись им узнать, где он сейчас? Подумав об этом, Селена стиснула зубы. А что бы про нее сказали жители Террасена?
Брулло, судя по всему, это ничуть не волновало. Он даже не удостоил Кэйна кивком и указал на другого человека, стоявшего рядом с белоклычником.
– А ты?
Худощавый человек с редкими светлыми волосами зачем-то огляделся по сторонам, потом усмехнулся.
– Ксавьер Форул, главный вор Мелисанды.
«И этот замухрышка – главный вор?» – недоверчиво подумала Селена.
А почему бы и нет? Главным достоинством Ксавьера была необычайная худоба, позволявшая ему легко протискиваться в самую узкую щель. Похоже, он не врал.
Опрос продолжался. Один за другим претенденты кратко рассказывали о себе. Кроме Кэйна, на титул королевского защитника претендовали еще шесть бывалых солдат. Всех их прогнали из армии за «весьма недопустимое поведение». И это в адарланской-то армии, где жестокость давно стала неписаным дополнением к уставам! Видно, каждый из шестерки натворил столько, что дальше держать его в армии было нельзя.
Было еще трое воров, в том числе сероглазый Нокс Оэн, о котором прежде Селена что-то слышала и который все утро расточал ей лучезарные улыбки. В числе претендентов оказались и трое наемников. Вид у всех был такой, что хоть сейчас сварят заживо кого угодно.
Двоих убийц считали настолько опасными, что даже здесь, среди плотной охраны, держали в кандалах. Имя первого было невыразительным, зато прозвище заставило Селену содрогнуться. Глазопожиратель. Он действительно обожал лакомиться глазами своих жертв. Вид у него был вполне заурядный: волосенки бурого цвета, загорелая кожа, средний рост. Селена изо всех сил старалась не смотреть на его обезображенный шрамами рот. Имя второго она запомнила: Нид. Он три года орудовал под прозвищем Коса, но отнюдь не потому, что заплетал свои волосы в косичку. Коса была его любимым орудием, с помощью которого он терзал и издевался над жертвами, «скашивая» куски их тел. Он предпочитал женщин и прежде всего – служительниц храмов. Странно, что обоих злодеев до сих пор не казнили. Но, судя по смуглой коже, эти красавчики несколько лет провели на каторге, под солнцем Калакуллы, находившейся южнее Эндовьера.
Затем настал черед двоих обезображенных шрамами молчаливых мужчин средних лет. Эти приехали издалека, по рекомендации какого-то тамошнего военачальника. После них шли пятеро ассасинов.
Имена первых четырех Селена тут же забыла: долговязого парня с презрительным взглядом, квадратного верзилы с приплюснутым лбом, жалкого коротышки и ухмыляющегося горбоносого идиота, утверждавшего, что у него «особые отношения» с ножами. Они даже не входили в гильдию ассасинов. Впрочем, Аробинн Хэмел их бы туда и не взял. Членство в гильдии требовало многих лет обучения ремеслу и более чем внушительного «послужного списка». Возможно, упомянутая четверка и обладала сносными навыками, но у них не было утонченности, которую Аробинн взращивал в своих учениках. На всякий случай Селена запомнила их лица, но четверка и близко не стояла с Молчаливыми – ассасинами, жившими среди барханов Красной пустыни. Вот те были бы ей достойными противниками. Они бы заставили ее попотеть. Селена вспомнила жаркое лето, когда целый месяц провела в Красной пустыне, обучаясь у Молчаливых. При воспоминании об их беспощадных упражнениях у нее и сейчас заныли все жилы в теле.
Ее внимание привлек пятый ассасин, по прозвищу Могила. Худощавый, невысокий, но с лицом, которое, увидев один раз, ни за что не захочешь увидеть снова. Сюда его привели в кандалах. Кандалы сняли только после солидного словесного внушения, сделанного пятеркой охранявших его гвардейцев. Назвав себя, Могила расплылся в масляной улыбке, показывая коричневые зубы. Отвращение Селены только усилилось, когда он скользнул глазами по ее телу. Такой ассасин не ограничится убийством, особенно если его жертва – женщина. Селена заставила себя выдержать его взгляд.
– Ну а ты кто будешь? – спросил Брулло, отвлекая ее от размышлений.
– Лилиана Гордэна, – ответила Селена, глядя ему прямо в глаза. – Похитительница драгоценностей из Бельхэвена.
Несколько мужчин презрительно хмыкнули. Селена закусила губу. Знали бы они, кто она на самом деле, у них бы мигом отшибло желание смеяться. Они и не подозревают, что эта «похитительница драгоценностей» может голыми руками спустить с них шкуру.
– Ладно, – зевнул Брулло, оканчивая опрос. – Даю вам пять минут, чтобы поставить на место оружие и передохнуть после поединков. А затем все отправятся бегать, дабы я видел, насколько вы выносливы. Побегут все. Это понятно? Те, кто не сумеет пробежать требуемое расстояние, отправятся домой или в тюрьму, откуда вас вытащили ваши благодетели. Ваше первое испытание – через пять дней. Благодарите нас за милосердие, что мы не устраиваем его раньше.
Претенденты разошлись. Селена ловила обрывки разговоров между ними и их наставниками. Каждый называл тех, кого считал наиболее опасными противниками. Кто-то остерегался Кэйна. Несколько раз она слышала имя Могилы. Похитительницу драгоценностей из Бельхэвена не испугался никто.
Шаол стоял рядом, рассеянно поглядывая на претендентов.
– Я целых восемь лет зарабатывала себе имя и еще год промучилась в Эндовьере. Если мне снова придется называть себя какой-то похитительницей драгоценностей…
– Ты ею назовешься, – спокойно докончил Шаол.
– А знаешь, как унизительно выставлять себя ничтожной воровкой из захолустья?
Шаол смерил ее взглядом.
– Неужели в тебе столько гордыни?
Селена вспыхнула, но капитан не дал ей возразить.
– Зря я устроил с тобой поединок. Ты умеешь сражаться, но из-за меня ты растратила силы. Я не знал, что Брулло заставит вас бегать. К счастью, никто на тебя и внимания не обратил. И хочешь знать почему?
Он наклонился к ее уху:
– Потому что для них ты – смазливая девчонка, а не серьезная соперница. Подумаешь, маленькая воровка из крошечного городишки! Понаблюдай за ними. Разве кто-то смотрит сейчас на тебя? Разве оценивают твою силу? Нет. Потому что никто тебя и за соперницу не считает. Ты не стоишь у них на пути к свободе, богатству и прочим благам, о которых они мечтают.
– Вот именно! – подхватила Селена. – И это меня оскорбляет!
– На самом деле тебе радоваться надо. По-моему, в твоем ремесле очень ценится неприметность. И потому на протяжении всех недель ты будешь держаться тише воды и ниже травы. Никаких выходок. Никаких попыток разделаться с этими солдатами, ворьем и твоими собратьями-ассасинами. Ты должна находиться в золотой середине, где никто не обратит на тебя внимания. Пусть как можно дольше считают, что ты для них никакая не угроза. Пусть думают, что рано или поздно тебя отсюда выпрут. И пусть сосредотачивают все свое внимание на том, чтобы избавиться от более крупных, сильных и быстрых претендентов вроде Кэйна.
Селена сопела, как маленькая девочка, которой очень не хочется признавать правоту взрослых.
– Твоя главная задача – выиграть время, – продолжил Шаол. – Пусть в одно прекрасное утро они проснутся и узнают, что ты – их соперница. Сначала они посмеются, но когда ты разобьешь их в пух и прах, посмотришь, какие у них будут лица. Это станет твоим реваншем.
Шаол протянул руку и повел ее в сад.
– Что скажешь в ответ на мои слова, госпожа Лилиана Гордэна?
– Что у меня есть собственная голова на плечах, – усмехнулась Селена, принимая его руку. – Но в уме тебе, капитан, не откажешь. Ты настолько сообразительный, что я, пожалуй, подарю тебе какой-нибудь из драгоценных камешков. Сегодня ночью я думаю немного поразвлечься и обчистить ее величество.
Шаол сдержанно засмеялся, и они пошли к месту состязаний по бегу.
В легких Селены бушевал пожар. Ее ноги налились свинцом, но она упрямо продолжала бежать, держась в середине толпы претендентов. Брулло, Шаол, наставники и три дюжины гвардейцев двигались верхом, сопровождая бегущих. Некоторых, включая Могилу, Нида и Глазопожирателя, заставили бежать на длинной цепи. Шаол оказал ей великую милость, не сделав то же самое. Но сейчас Селену больше всего удивляло, что верзила Кэйн бежит впереди, оторвавшись от всех ярдов на десять.
В теплом осеннем воздухе слышался хруст сминаемых опавших листьев и тяжелое дыхание бегущих. Селена сосредоточила взгляд на блестящих от пота волосах вора. Она старалась бежать ровно: шаг – вдох, шаг – выдох. Главное – ровное дыхание. Эту мысль Селена все время внутренне повторяла.
Достигнув поворота, Кэйн двинулся в обратную сторону, к замку. Остальные, словно птичья стая, поспешили за ним. Главное – дышать ровно; на ровном дыхании можно бежать очень долго. Пусть все следят за Кэйном. Пусть строят замыслы, как его одолеть. Ей незачем побеждать в этом состязании. Она и так знает себе цену и не нуждается в королевском подтверждении! Тщеславная мысль сбила Селене дыхание. Ноги сразу ослабели и норовили подогнуться, но она заставила их бежать. Еще немного. Еще. Скоро это дурацкое состязание закончится.
Селена не отваживалась обернуться и посмотреть, не отстал ли кто из претендентов. Она все время ощущала на себе взгляд Шаола и ловила его молчаливый приказ оставаться в середине бегущих. Он верил в нее. Хотя бы в этом.
Деревья расступились. За ними открылась широкая поляна – до самых конюшен. Там был конец пути. У Селены кружилась голова. Стежки блузы нещадно натирали кожу и в одном месте наверняка уже стерли до крови. Но Селена не смела рассеивать внимание. Сейчас это было особенно опасно. Бежать в середине. Она должна бежать в середине.
Кэйн добежал до конца и поднял руки, празднуя свою победу. Он не остановился, а пробежал еще некоторое расстояние, замедляя шаги и успокаивая дыхание. Наставник шумно приветствовал его. Для Селены состязание еще не кончилось. Оставалось несколько ярдов, но их надо было преодолеть. Трава на лужайке становилась все ярче. Потом перед глазами вспыхнули и замелькали звезды. Пусть мелькают. Она должна оставаться в середине бегущих. За годы учебы у Аробинна она выработала твердый принцип: не сдаваться до последнего.
Селена не сразу ощутила, что забег окончен. Бежавшие вместе с ней переходили на шаг, ловя ртом воздух. Ей хотелось повалиться на ковер пожухлых листьев, но она знала, что этого делать нельзя. Нужно идти. Медленно, шаг за шагом. Идти и успокаивать дыхание, даже если перед глазами продолжают плясать звезды.
– Хорошо, – лаконично произнес Брулло, останавливая лошадь и оглядывая тех, кто прибежал первыми. – Выпейте воды и переведите дух. Потом продолжим упражняться.
Сквозь пляску звезд Селена увидела Шаола. Она пошла к нему, затем дальше, в сторону ближайших кустов.
– Ты куда?
– Я, когда бежала, уронила там кольцо, – соврала Селена, изо всех сил изображая дурочку, расстроенную потерей украшения. – Я даже знаю, где это было. Но ничего, я сейчас найду.
Не дожидаясь его разрешения, Селена почти бегом направилась к кустарнику. Кто-то из претендентов, услышав ее слова, отпустил грубую шутку. Ей было не до этого. Скрывшись в зарослях, Селена услышала тяжелый топот отставшего бегуна и, немного свернув, забралась в самую гущу. Там она рухнула на колени, и ее выворотило.
Каждый новый позыв был слабее предыдущего. В это время невдалеке протопал еще один отставший бегун. Придя в себя, Селена встала, держась за куст, и поплелась на поляну. Там, прикусив губу, ее уже ждал Шаол.
Селена обтерла рот ладонью и побрела к нему.
ГЛАВА 13
К полудню Брулло объявил, что на сегодня упражнения закончены. Селена не просто сильно проголодалась. Она зверски, чудовищно проголодалась и набросилась на еду так, словно мясо и хлеб были ее противниками. В разгар этой лихорадочной трапезы дверь столовой широко распахнулась.
– Зачем пожаловал? – не слишком вежливо и не слишком внятно спросила с набитым ртом Селена.
– Зашел тебя проведать, – невозмутимо ответил капитан, усаживаясь напротив.
Он успел вымыться и переодеться. Пододвинув к себе блюдо с ломтями семги, Шаол почти все их переправил себе на тарелку. Увидев это, Селена поморщилась.
– Ты что, не любишь семгу? – удивился капитан.
– Терпеть не могу рыбу. Я скорее умру с голоду, чем притронусь к ней.
– Удивительно, – ответил Шаол, отправляя себе в рот сочный ломоть.
– Почему?
– Да потому что ты сейчас благоухаешь, как эта семга.
Такого ответа Селена не ожидала. Она даже раскрыла рот, заполненный наполовину пережеванной смесью мяса и хлеба. Шаол укоризненно покачал головой.
– Сражаешься ты хорошо, а вот манеры у тебя ужасные.
Селена думала, что капитан упомянет случай в кустах, но Шаол молчал.
– Когда мне хочется, я могу вести себя и как придворная дама.
– Пусть тебе будет хотеться этого постоянно, – посоветовал Шаол и, немного помолчав, спросил: – Как тебе твоя временная свобода?
– Ты спрашиваешь ради ехидства или по-честному?
Капитан взял еще один ломоть семги.
– Это сама решай.
За окнами неброско сияло послеполуденное небо.
– Конечно, сейчас мое положение лучше, чем в подземных дырах Эндовьера. Там я почти забыла, как выглядит небо. И даже если я заперта в пределах этих комнат, у меня есть книги. Вряд ли ты это поймешь.
– Почему же? Пусть у меня не столько времени на чтение, как у вас с Дорином, но я тоже очень люблю читать.
Селена смачно хрустнула яблоком. Оно было кисловатым, но оставляло во рту приятный медовый привкус.
– И какие же книги ты любишь?
Шаол назвал.
– Надо же! Они действительно одни из лучших. А что еще ты читал? – спросила удивленная Селена.
Разговор о литературе увлек их обоих и продолжался бы дальше, но башенные часы пробили час дня, и капитан сменил тему:
– Остаток дня – твой. Распоряжайся временем, как пожелаешь.
– А ты куда отправишься? Опять по неотложным королевским делам?
– Нет. Я намерен дать отдых рукам, ногам и легким.
– Если соберешься читать, прочти что-нибудь интересное. Будет о чем поговорить.
Капитан встал и повел носом.
– Я надеюсь, что к тому моменту, когда нам будет о чем поговорить, ты соберешься вымыться.
Когда за Шаолом закрылась дверь, Селена позвала служанку и попросила нагреть воды. Ей хотелось поскорее вымыться, а потом сесть на балконе и читать.
На следующее утро Шаолу уже не понадобилось будить Селену. Войдя в ее спальню, капитан застал бывшую узницу Эндовьера за странным занятием. Селена подтягивалась, ухватившись за дверной карниз и стремясь достать его подбородком. Ее ночная сорочка потемнела от пота. Эти упражнения продолжались уже целый час. У Селены дрожали руки, и каждый новый подход давался ей все тяжелее.
Не выделяться среди претендентов, выдерживая средний уровень, она могла бы и без этих издевательств над собой. Все ее тело ныло, требуя отдыха. За месяцы каторги в соляных копях Селена не растеряла силы – взмахи тяжелой киркой вполне годились вместо упражнений. И конечно, подтягивания не помогут ей стать выносливее соперников и обгонять их в беге. У нее и так есть преимущество перед ними. Нужно лишь чуть «заострить кромку» этого преимущества.
Появление Шаола не заставило Селену остановиться. Она подтянулась еще несколько раз, улыбаясь ему сквозь стиснутые зубы. К ее удивлению, в ответ капитан тоже улыбнулся.
В тот день разразился сильнейший ливень. Ни о каком состязании в беге не могло быть и речи, и претендентов отпустили пораньше. Потом ливень стих столь же внезапно, как и начался. Шаол предложил Селене прогуляться по садам. Капитан не был настроен на разговор, но она все равно радовалась прогулке. Ей надоело замкнутое пространство комнат. Селена нарядилась в новое шелковое сиреневое платье с бледно-розовыми кружевами, расшитыми жемчужными бусинами. Она прошла вместе с капитаном совсем немного, когда, завернув за угол, едва не столкнулась с Кальтеной Ромпир. К счастью, та была не одна, и ее спутница – эйлуэйская женщина – сразу же привлекла внимание Селены.
Высокая, худощавая незнакомка отличалась совершенными линиями тела и столь же совершенным лицом. Белое свободное платье лишь подчеркивало смуглость ее кожи. Золотое трехслойное ожерелье закрывало почти всю шею и грудь. На запястьях были браслеты из слоновой кости, инкрустированные золотом. Такие же браслеты виднелись на ногах незнакомки, обутых в изящные сандалии.
На голове у нее был тонкий золотой обруч с подвесками из драгоценных камней. Женщину сопровождали двое телохранителей, до зубов вооруженных эйлуэйскими кривыми мечами и кинжалами. Телохранители смерили взглядом Шаола и Селену, оценивая степень угрозы для их госпожи.
Эта женщина была эйлуэйской принцессой.
– Добрый день, капитан Шаол, – произнесла Кальтена, приседая в реверансе.
Шедший рядом с ней низкорослый мужчина, очевидно советник, судя по черно-красной одежде, сдержанно поклонился.
Эйлуэйская принцесса замерла. Ее карие глаза с заметной тревогой глядели на Селену и ее спутника. Селена улыбнулась. Принцесса подошла на шаг ближе, отчего ее телохранители напряглись. Движения эйлуэйки были столь же изящны, как и ее фигура.
Кальтена наспех скрыла неудовольствие, вызванное неожиданной встречей.
– Разрешите представить вам ее королевское высочество принцессу Нехемию Итгер из Эйлуэ.
Шаол низко поклонился. Принцесса ответила легким кивком. Селена уже слышала имя этой женщины. В Эндовьере рабы-эйлуэйцы с восхищением рассказывали о красоте и смелости Нехемии. Ее называли «светом Эйлуэ». Рабы верили, что однажды принцесса вызволит их из неволи. А когда она взойдет на престол Эйлуэ, король Адарлана получит грозную противницу, которая положит конец его владычеству над ее родной страной. Восторженным шепотом они рассказывали Селене, что принцесса помогает мятежным группам, скрывающимся в разных уголках Эйлуэ, поставляя им припасы и передавая сведения о намерениях адарланских захватчиков. Но что заставило эту храбрую принцессу приехать сюда, в самое сердце Адарлана?
– Познакомьтесь с госпожой Лилианой, – сказала Кальтена, с явной неохотой представляя принцессе Селену.
Селена сделала самый глубокий реверанс, на какой только была способна.
– Добро пожаловать в Рафтхол, ваше высочество, – произнесла она на эйлуэйском языке.
Принцесса Нехемия заулыбалась. Телохранители изумленно уставились на Селену. Советник расплылся в улыбке, отирая вспотевший лоб.
«Если Нехемия собиралась в Рафтхол, почему не поехала в нашем караване? – подумала Селена. – Нам было бы по пути. И почему вокруг нее отирается эта Кальтена?»
– Благодарю вас, – низким голосом ответила Селене принцесса.
– Представляю, какой долгий путь вы проделали, – продолжила Селена на эйлуэйском. – Ваше высочество прибыли сегодня?
Телохранители переглянулись. Принцесса чуть приподняла брови. Редко кто из северян умел говорить по-эйлуэйски.
– Да, – ответила Нехемия. – Я приехала только сегодня. Королева сразу приставила ко мне вот эту… – Она слегка кивнула в сторону Кальтены. – И дала в сопровождающие двуногого червяка.
Советник, не знавший эйлуэйского, глупо улыбался и без конца вытирал пот большим носовым платком. Возможно, он понимал, что Нехемия представляет собой угрозу королевству. Тогда зачем ее привезли в замок?
Чтобы не засмеяться, Селена зажала язык между зубами и сказала:
– Кажется, двуногому червяку малость не по себе.
Ее по-прежнему разбирал смех. Чтобы его погасить, Селена сменила тему.
– Как вам замок? – спросила она.
– Более дурацкого строения я еще не видела, – ответила Нехемия, искоса поглядывая на стеклянную часть замка. – Я бы предпочла замок из песка.
Шаол смотрел на них с недоумением. Чем же эта чужестранка так покорила Селену, что та обошлась без своих привычных колкостей?
– Вы меня, конечно, извините, но я не поняла ни слова, – вмешалась Кальтена.
Селена начисто забыла о ее существовании.
– А мы, – принцесса попыталась подобрать подходящее адарланское слово, – мы говорили на погоду.
– О погоде, – тоном строгой учительницы поправила Кальтена.
– Думайте, с кем говорите, – выпалила Селена и лишь потом спохватилась.
Кальтена злорадно улыбнулась.
– Если принцесса решила освоить наши манеры, то ей стоит заодно научиться правильно говорить на адарланском. Я должна ее поправлять, чтобы над ней не смеялись.
Селена очень усомнилась в желании Нехемии перенять манеры захватчиков. Но что заставило принцессу проделать далекий путь и приехать в Рафтхол? Прочесть это по ее лицу Селене не удалось: у Нехемии и грозных телохранителей был непроницаемый вид.
Шаол шагнул вперед, оказавшись между принцессой и Селеной.
– Ваше высочество, вы хотели бы совершить ознакомительную прогулку по дворцу?
Принцесса вслушивалась в его слова, не скрывая, что плохо понимает адарланский. Одновременно она поглядывала на Селену, приглашая ее сыграть роль переводчицы. Селена усмехнулась. Теперь понятно, почему «двуногий червяк» обливается потом. Красавица Нехемия являла собой ту силу, с которой поневоле приходится считаться.
Селена перевела вопрос капитана.
– Если принять это безумное нагромождение за дворец, то да, – ответила Нехемия.
– Ее высочество говорит, что да, – сказала Селена, поворачиваясь к Шаолу.
– Никогда не думала, что столько эйлуэйских слов переводится одним коротким нашим, – с фальшивой учтивостью заметила Кальтена.
Селена впилась ногтями в мякоть ладоней и подумала: «Сейчас ты у меня доумничаешься».
Шаол что-то почуял и встал между Селеной и Кальтеной.
– Ваше высочество, – церемонно произнес он, прикладывая руку к груди, – я капитан королевской гвардии. Позвольте мне сопровождать вас.
Оказывается, принцесса действительно плохо знала адарланский язык. Селена перевела ей слова капитана.
– Я хочу освободиться от ее присутствия, – без обиняков заявила Нехемия, махнув в сторону Кальтены. – У нее отвратительный характер.
– Вы свободны, – сказала Селена, награждая «учительницу» торжествующей улыбкой. – Ваше присутствие утомляет принцессу.
– Но королева… – начала было Кальтена.
– Если таково желание ее высочества, вам следует ему подчиниться, – отчеканил Шаол.
Лицо капитана оставалось бесстрастным. Сейчас он всего лишь соблюдал этикет, но Селена уловила озорную искорку в его глазах. Ей даже захотелось обнять Шаола. Селена не удостоила взбешенную Кальтену даже кивком. Принцесса, ее телохранители и советник пошли вместе с Селеной и капитаном дальше.
– У вас все придворные дамы похожи на нее? – спросила Нехемия у Селены.
– Да, ваше высочество. К сожалению, таких, как Кальтена, очень много.
Нехемия деликатно, но внимательно разглядывала Селену, присматриваясь к ее фигуре, походке, одежде. Интерес был явно не праздным.
– Но вы-то отличаетесь. Где вы научились так хорошо говорить по-эйлуэйски?
– Я всегда интересовалась чужими языками. Ваш несколько лет учила, – на ходу соврала Селена.
– Жаль только, что ваш учитель был низкого происхождения. У нас с такой интонацией говорят крестьяне. Кто же вас учил?
– Одна эйлуэйская женщина. Жила у нас.
– Ваша рабыня? – неожиданно резко спросила Нехемия.
Шаол вопросительно посмотрел на Селену.
– Нет. Швея. Ее мама наняла… когда была жива. Родители воспитали меня противницей рабства.
Селене вспомнились рабы, оставшиеся в Эндовьере, и у нее защемило сердце. Она уехала, а они остались, обреченные работать в соляных копях до самой смерти, а потом быть похороненными в общей могиле. Если она покинула Эндовьер, это еще не означало, что Эндовьер покинул ее.
– Тогда вы очень сильно отличаетесь от ваших придворных, – тихо и с внезапной теплотой сказала Нехемия.
Селена лишь кивнула. Все слуги, встречавшиеся им по пути, останавливались и глазели на чужеземную принцессу и ее грозных телохранителей.
– Позвольте спросить, что привело вас в Рафтхол… ваше высочество?
– Можете не прибавлять мой титул. Я не люблю церемоний, – сказала принцесса, вертя браслет на левом запястье. – Сюда я приехала по воле моего отца, короля Эйлуэ, чтобы учиться вашему языку, манерам и обычаям. Это позволит мне лучше служить Эйлуэ и моему народу.
Естественно, принцесса сказала только часть правды, но Селена учтиво улыбнулась и задала новый вопрос:
– А долго ли вы намереваетесь пробыть в Рафтхоле?
– Пока отец не велит мне вернуться.
За стенами замка снова пошел дождь. Его струи громко стучали по окнам. Принцесса взглянула на залитые стекла и нахмурилась.
– Если посчастливится, я пробуду здесь не дольше следующей весны. Правда, у отца есть замысел выдать меня замуж за одного адарланца. Отец думает, это сделает меня хорошей супругой. Тогда мне придется задержаться у вас… на неопределенное время.
Глаза Нехемии сердито вспыхнули. Селена мысленно пожалела незнакомого ей адарланца, определенного эйлуэйским королем в мужья своей дочери.
Неожиданная догадка заставила будущую королевскую защитницу вновь повернуться к гостье.
– Простите за любопытство, но не принца ли Дорина ваш отец прочит вам в мужья?
Вопрос прозвучал бестактно. Задав его, Селена тут же пожалела о допущенной оплошности.
Но Нехемия лишь прищелкнула языком и насмешливо вскинула брови.
– Вы про этого милого юношу? Он буквально забросал меня улыбками, но при этом не забывал подмигивать другим женщинам. Я видела, как они ловят его взгляды. Сомневаюсь, чтобы женитьба все изменила. Мне нужен муж, который согреет мою постель, и только мою.
Нехемия снова оценивающе взглянула на Селену. Конечно же, принцесса заметила шрамы на руках бывшей узницы Эндовьера.
– А вы откуда родом, Лилиана?
Селена небрежным жестом спрятала руки.
– Я из Бельхэвена. Есть такой городок в провинции Фенхару. Славится своей рыбной гаванью. Но знали бы вы, какое зловоние исходит оттуда.
Здесь Селена говорила чистую правду. Всякий раз, когда поручение приводило ее в Бельхэвен, она старалась держаться подальше от гавани и затыкала нос, если ветер дул оттуда.
Принцесса засмеялась.
– Рафтхол пахнет ненамного лучше. Может, даже хуже. Запах человеческих толп – особый. Мне он противен. В Банджали помогает солнце – оно все выжигает. А в речном дворце моего отца запах напоен ароматом цветущих лотосов.
Шаол кашлянул. Ему надоело слушать чужую речь, не понимая ни слова. Селена не удержалась от лукавой улыбки и сказала:
– Капитан, не надо дуться. Мы должны угождать принцессе.
– Хватит ехидничать, – буркнул Шаол, опуская руку на эфес меча.
Телохранители Нехемии тут же приблизились к нему. Пусть Шаол и являлся капитаном королевской гвардии, молчаливые эйлуэйцы быстро бы расправились с ним, почувствуй они угрозу для их госпожи.
– Мы сопровождаем принцессу в зал королевского совета, – тем же сердитым тоном заявил Шаол. – Я переговорю с советниками, и мы решим, стоит ли разрешать Кальтене сопровождать ее.
– Вы любите охотиться? – спросила Селену принцесса.
– Я?
Принцесса кивнула.
– Нет, – ответила Селена, вновь переходя на эйлуэйский. – Я люблю читать.
Нехемия повернулась к окну. Дождевые струи лишили его прозрачности.
– Почти все наши книги были сожжены пять лет назад, когда армия Адарлана вторглась в наши земли. Жгли все без разбору, не различая, где история, а где… – она понизила голос, хотя ни Шаол, ни советник не понимали ее слов, – магия. Библиотеки просто сжигались дотла, а с ними – университеты и музеи…
Селена ощутила знакомую боль в груди.
– Эйлуэ – не единственная страна, где это случилось.
Глаза Нехемии холодно блеснули.
– Теперь книгами нас снабжает Адарлан. Я пробовала их читать и почти ничего не поняла. Мне нужно как можно быстрее выучиться вашему языку. И еще очень много чему!
Она топнула ногой. Браслеты мелодично звякнули.
– До чего же я ненавижу эти туфли! И это отвратительное платье! Едва я его надела, ткань стала натирать мне кожу.
Нехемия окинула взглядом изысканное платье Селены.
– Как вы еще можете ходить в таком наряде?
Селена подобрала подол.
– Если честно, я так и жду, что это чертово платье сломает мне ребра.
– В таком случае не одна я страдаю от адарланских придворных нарядов.
Шаол остановился перед дверью, возле которой стояли шестеро караульных. Им он велел внимательно наблюдать за женщинами и телохранителями принцессы.
– Что задумал ваш капитан? – насторожилась Нехемия.
– Всего-навсего отвести вас в зал заседаний и договориться, чтобы Кальтена больше нигде вас не сопровождала.
Нехемия понурила плечи.
– Я здесь и дня не пробыла, а уже мечтаю вернуться домой.
Она печально вздохнула и повернулась к ближайшему окну, будто за пеленой дождя могла разглядеть свою далекую родину. И вдруг Нехемия крепко схватила руку Селены. У принцессы оказались на удивление мозолистые пальцы, причем в тех местах, где они сжимали рукоятку меча или кинжала. Глаза женщин встретились, и Нехемия опустила руку.
«Похоже, слухи были верными, и принцесса как-то связана с эйлуэйскими мятежниками…»
– Госпожа Лилиана, вы составите мне компанию, пока я здесь?
Такого вопроса Селена не ожидала, но предложение ей польстило.
– Конечно, принцесса. Когда я свободна, я всегда к вашим услугам.
– Может, вы меня не поняли? Слуг мне и так хватает. Я нуждаюсь в собеседнице.
Селена не удержалась и широко улыбнулась. В это время из двери вышел Шаол и поклонился принцессе:
– Ваше величество, королевский совет желает вас видеть.
Селена перевела.
Нехемия почти застонала, но на ломаном адарланском поблагодарила капитана и снова повернулась к Селене.
– Рада знакомству с вами, госпожа Лилиана, – сказала она, сверкая глазами. – Да пребудет мир с вами.
– И с вами, – пробормотала Селена, глядя, как гвардейцы церемонно открывают перед принцессой двери.
Подруг у Селены всегда было немного, да и те приносили больше разочарований, нежели радости. Иногда эти расставания имели катастрофические последствия, в чем она убедилась, проведя месяц с ассасинами Красной пустыни. После этого Селена поклялась больше не доверять ни девушкам, ни женщинам. Особенно тем, у кого свои цели и кто наделен властью. И тем, кто готов пойти на что угодно, только бы получить желаемое.
Но когда за принцессой закрылись двери, Селена вдруг подумала, что в установленном ею правиле могут быть и исключения.
Селену обуяло обжорство. Она лихорадочно работала челюстями, жадно поглощая еду и впиваясь в нее голодными глазами. Шаол был в недоумении. Вернувшись к себе, Селена немедленно переоделась в просторный халат, который очень ей шел.
– Какой-то ты тихий сегодня, – заметила Селена, продолжая переправлять содержимое тарелки себе в рот.
Неужели она сегодня не насытится? Среди гвардейцев Шаола были любители поесть, но даже они не накладывали себе по несколько порций каждого блюда. Тем, что стояло на столе, можно было бы накормить не менее пяти человек.
– Никак принцесса Нехемия тебя очаровала? – спросила Селена, вонзая зубы в кусок мяса.
– Эта упрямая девчонка?
Шаол мысленно отругал себя за необдуманные слова. Селену эта принцесса точно очаровала, и теперь его ждала нотация от бывшей королевы ассасинов. Капитану вовсе не хотелось сейчас выслушивать чьи-либо нотации. Его голова была занята более важными вещами. Сегодня утром, покидая дворец, король почему-то не взял с собой никого из гвардейцев, которых намеревался взять. Он не сообщил, куда едет, и наотрез отказался от сопровождающих.
Мало того, накануне из псарни пропало несколько королевских гончих. Их обыскались везде. И вдруг, тоже утром, в северной части замка караульные наткнулись на полуобглоданные трупы несчастных псов. Кто это мог сделать и зачем? Случившееся вообще не укладывалось в голове, давая простор тревожным мыслям.
– А что ты имеешь против упрямых девчонок? – начала атаку Селена. – Может, тебе больше нравятся дурочки, у которых в голове опилки? Во дворце полно таких. Только и умеют, что служанок шпынять да сплетничать.
– Мне нравится определенный тип женщин.
Хвала богам, он нашел верную фразу. Селена тут же захлопала ресницами.
– И что же это за женщины?
– Надменные ассасины к ним не относятся.
Селена надула губы.
– Хорошо, а если бы я не была ассасином? Тогда бы вошла в твой определенный тип женщин?
– Нет.
– Может, тебе приятнее общаться с госпожой Кальтеной?
– Не будь дурой! – огрызнулся Шаол.
Он умел быть жестким, но с Селеной ему было куда проще быть любезным и внимательным. Шаол взял ломтик хлеба, откусил и принялся жевать. Селена следила за ним, склонив голову набок. Порой капитан чувствовал, что она смотрит на него глазами кошки, следящей за мышью. Интересно, она до сих пор не прочь перерезать ему глотку?
Завершить свою невообразимую трапезу Селена решила яблоком. Взяв самое большое, она смачно хрустнула. В этом было что-то совсем детское. Ну почему она вся соткана из противоречий?
– Капитан, и что ты так уставился на меня?
Он уже раскрыл рот, чтобы извиниться, но не стал. Пусть эта девчонка – прирожденный ассасин. Все равно она надменная, грубая и бесцеремонная. Шаолу вдруг захотелось, чтобы поскорее пронеслись месяцы состязаний, чтобы Селена получила титул королевской защитницы и, отслужив свои четыре года, убралась бы из замка подальше. С тех пор как они взяли ее из Эндовьера, ему снились кошмары.
– У тебя мясо застряло между передними зубами, – сказал Шаол.
Селена молча поддела застрявший кусочек острым ногтем, после чего отвернулась к окну. Дождь лил и лил, погружая Рафтхол в ранние сумерки. Куда она смотрит? На дождь? Или дальше?
Шаол отхлебнул вина из бокала. Надменности у Селены не отнимешь, но ведь эта девушка умна, сравнительно добра и временами бывает просто очаровательна. И все же под добротой и очарованием, в каком-то потаенном уголке, прячется тьма. Ну почему эта тьма не прорвется наружу, чтобы он со спокойной совестью мог отправить ее в здешнюю тюрьму и просить короля остановить эти смехотворные состязания? В Селене таилось что-то большое и смертельно опасное, и Шаолу это очень не нравилось.
Ничего, он не потеряет бдительности. Он будет ждать и дождется. Вот только кто из них двоих уцелеет?
ГЛАВА 14
Все четыре последующих дня Селена просыпалась на рассвете и тренировалась, используя любые предметы, пригодные для упражнений: стулья, дверной косяк и даже бильярдный стол и шары, которые оказались изумительным подспорьем для выработки равновесия. Ей удавалось вдоволь попотеть час-полтора, затем являлся Шаол, и они завтракали. Дав пище немного улечься, капитан выводил Селену в сад для игр, и там они вдвоем бегали. После затяжного дождя заметно похолодало, и теперь вместе с остатками листьев под ногами хрустел иней. Дул пронизывающий ветер, заставляя Селену бежать быстрее, чтобы согреться. Все ее достижения и недостатки Шаол воспринимал молча. Он не сказал ни слова, когда она вдруг согнулась пополам и, как тогда, на первой пробежке, исторгла из себя весь завтрак. Молчал капитан и о том, что с каждым днем она все лучше держала дыхание и успевала пробегать большее расстояние.
После бега начинались учебные поединки. Все эти дни Селена и Шаол занимались в отдельном помещении. Но спуску капитан ей не давал. Под конец занятий Селена валилась на пол и вопила, что вот-вот помрет от изнеможения и голода. Кинжалы по-прежнему оставались ее излюбленным оружием, хотя она открыла для себя все привлекательные стороны деревянной дубинки: вот чем можно было сбить капитана с ног без риска оттяпать ему руку. После той встречи с принцессой Нехемией Селена ее больше не видела и ничего о ней не знала. Даже в сплетнях служанок не упоминалось имя принцессы.
Шаол всегда обедал вместе с Селеной, после чего давал ей короткий отдых и снова вел в зал. Там она упражнялась наравне со всеми, под бдительным наблюдением Брулло. Главному оружейнику требовалось убедиться, что претенденты владеют всеми видами оружия. Селена делала все, что положено, стараясь ничем не привлекать к себе внимания Брулло, не вызывать ни его упреков, ни похвал, которые тот расточал Кэйну.
Как же она ненавидела этого Кэйна! А Брулло почти боготворил его. Другие претенденты также стремились выказать свое почтение этому крепышу, если он оказывался рядом. Но никто не хвалил Селену. Впрочем, и у Аробинна ее тоже никогда не хвалили. Аробинн считал, что похвалы расхолаживают ассасина. Зато Кэйн постоянно за нею наблюдал: молча усмехался, хмыкал, подмигивал и ждал, когда она допустит ошибку. Селена пообещала себе: во время первого испытания ни в коем случае не отвлекаться на этого верзилу. Вот только каким будет оно, первое испытание? Брулло хранил молчание, Шаол – тоже.
За день до испытания Селена почуяла неладное. Началось с самого утра. Шаол не пришел на завтрак, а вместо этого велел караульным отвести Селену в зал, где ей предстояло упражняться в одиночку. Не пришел он и на обед. Когда стражники явились, чтобы вновь проводить ее в зал, Селену переполняли вопросы. Задать их караульным она не решилась.
Упражняться в зале без соперника – напрасная трата сил. Таких упражнений ей хватало и в комнатах. Несколько претендентов вяло сражались между собой, но большинство, как и Селена, слонялись по залу, сопровождаемые караульными и наставниками. Брулло в зале тоже не было – еще одна странность. Его отсутствие восполнялось увеличением числа караульных.
– Что у нас сегодня творится? – послышался рядом голос Нокса Оэна, юного вора из Перранта.
Убедившись, что он не бахвалится, многие претенденты были бы не прочь скрестить с ним клинки. Однако Нокс почему-то сторонился их, предпочитая тренироваться в одиночестве.
– Ничего особенного, – сказала Селена, сообразив, что вопрос адресован ей. – Капитан Шаол Эстфол сегодня занят и не смог упражняться со мной.
Вряд ли эти слова повредят капитану.
– Нокс Оэн, – представился вор, протягивая руку.
– Мне известно, кто ты, – сказала она, но руку пожала.
Рука у Нокса была сильной и мозолистой. Со шрамами. Чувствовалось, парень успел хлебнуть всякого.
– Я эти дни старался быть незаметным. Особенно вблизи этого чурбана.
Нокс кивнул в сторону Кэйна. Тот стоял посреди зала, разглядывая свои могучие мышцы. На пальце поблескивал перстень с большим черным камнем. Странно, что Кэйн не снимал перстень на время упражнений. Такие штучки только мешают. Бывало, люди и пальцев лишались.
– Видела Верина? – продолжал Нокс. – Похоже, его сейчас выворачивать начнет.
Он ткнул пальцем в сторону горластого вора, которого Селене хотелось утихомирить раз и навсегда. Обычно Верин терся возле Кэйна, поддразнивая других претендентов. Однако сегодня горластый Верин был непривычно тих. Он стоял возле окна, бледный, с выпученными глазами.
– Я слышал, как он говорил с Кэйном, – раздался сзади робкий голос Пелора, самого молодого из здешних ассасинов.
Селена полдня наблюдала за Пелором. Почти мальчишка, но есть в нем что-то опасное. Как же он здесь оказался? Даже голос еще ломается.
– И о чем они говорили? – спросил Нокс.
Он стоял, держа руки в карманах. Его одежда заметно отличалась от рванья, в которое были одеты остальные претенденты. Наверное, в своем Перранте он и впрямь был удачливым вором.
Веснушчатое лицо Пелора побледнело.
– Утром этот… Глазопожиратель… словом, нашли его. Мертвым.
Глазопожиратель? Опытный, безжалостный убийца… мертв?
– Как это случилось? – выдохнула Селена.
Пелор ответил не сразу. Огляделся по сторонам, затем проглотил ком слюны и только тогда зашептал:
– Верин рассказывал… зрелище ужасное. Его как будто кто пытался пополам разорвать. Верин наткнулся на труп, когда шел сюда.
Нокс выругался сквозь зубы. Селена оглядела зал. Похоже, о гибели Глазопожирателя знали все. В зале стояла непривычная тишина. Претенденты сбились в несколько кучек и перешептывались.
– Верин говорил… грудь в клочья была разорвана.
У Селены похолодела спина. Она тряхнула головой, прогоняя страх. В это время в зале появился еще один караульный и объявил, что Брулло позволяет им сегодня упражняться кому как нравится.
Селена живо представила себе располосованный труп Глазопожирателя и потом никак не могла избавиться от жуткой картины. Выход был только один – поскорее себя чем-нибудь занять. Не сказав ни слова Ноксу и Пелору, она прошла к оружейной стойке и взяла пояс с метательными ножами.
Место для тренировки Селена выбрала вблизи мишеней для лучников. Вскоре к ней присоединился Нокс. Он молча стал метать в мишень свои ножи. Все они попадали во второе кольцо, но никак не в середину. Метатель из него был неважный. Из лука он стрелял куда успешнее.
Селена достала первый нож. Ну кто, кто мог с такой жестокостью убить претендента? И где? Прямо в коридоре! Как убийцам удалось скрыться, если в замке полным-полно гвардейцев, караульных и прочей охраны? Но сколько ни задавай вопросов, Глазопожиратель мертв, и убили его накануне первого состязания. Что это? Страшная случайность? Или кто-то решил ускорить выбывание претендентов и это только начало?
Сосредоточившись на маленькой черной точке в центре мишени, Селена успокоила дыхание, примерилась, расслабила запястье. Все прочие звуки в зале перестали существовать. Черный кружок, похожий на бычий глаз, манил ее. Селена выдохнула и метнула нож.
Лезвие блеснуло серебристой звездочкой и врезалось в черную точку. Селена мрачно улыбнулась.
Рядом заковыристо выругался Нокс. Очередной его нож еще больше отклонился от цели, угодив в третье кольцо. Селена улыбнулась еще шире, на мгновение забыв про обезображенный труп Глазопожирателя.
Когда она метнула второй нож, ее вдруг окликнул Верин. Он сейчас упражнялся в паре с Кэйном.
– Эй, послушай, красавица. Королевскому защитнику эти балаганные трюки ни к чему.
Селена мельком посмотрела в его сторону и сейчас же снова устремила взгляд на мишень.
– У женщин есть более приятные занятия. И напрягаться особо не надо: лежи себе на спине. Если хочешь, вечером могу преподать тебе урок.
Верин залился смехом. Кэйн тоже захохотал. Селена до боли стиснула рукоятку ножа.
– Да не слушай ты их, – шепнул Нокс.
Он снова метнул нож, и снова тот впился в дерево далеко от черного кружка.
– Сплошное бахвальство. Они и не знают, с какого бока подступить к женщине, даже если она сама к ним придет и разденется.
Еще один нож Селены застрял почти рядом с предыдущим, вызвав неподдельное удивление Нокса. Селена прикинула возраст сероглазого парня. Вряд ли ему было больше двадцати пяти.
– А ты очень меткая, – сдержанно похвалил он Селену.
– Меткая для женщины? – с вызовом спросила она.
– Нет. Вообще меткая, – ответил вор.
Он бросил последний нож и попал в третье кольцо. Пожав плечами, словно успех метания от него не зависел, Нокс направился к мишени, извлек все ножи и запихнул в кожаные ножны.
– У тебя стойка неправильная, – тихо, чтобы слышал только Нокс, сказала Селена. – И пальцы ты держишь не так.
Нокс опустил руку.
– Смотри. Встаешь, как я.
Нокс послушно встал в аналогичную позу.
– Теперь слегка согни ноги в коленях. Расправь плечи и расслабь кисть. Метать нужно на выдохе. Вот так.
Селена метнула нож и опять попала в самую середину.
– Покажи еще раз, – попросил Нокс.
Она повторила. Потом бросила левой рукой и чуть не вскрикнула от радости, когда этот нож застрял в рукоятке предыдущего.
Нокс добросовестно подражал всем ее движениям, но его нож угодил выше середины.
– Бросать рядом с тобой – только позориться, – вздохнул он и негромко засмеялся.
– Кисть не зажимай, – ответила Селена. – Она должна быть свободной. Ты же не булыжник бросаешь. Потому все время и мажешь.
Нокс слушал ее с раскрытым ртом, будто добросовестный мальчишка-ученик. Он постарался в точности повторить каждое движение Селены и после выдоха метнул нож. В середину он не попал, но его нож впервые оказался во внутреннем круге.
– Ну вот, уже лучше, – обрадовался Нокс.
– Всего чуть-чуть, – охладила его радость Селена.
Она дождалась, пока Нокс освободит мишени, после чего убрала свои ножи в поясные ножны.
– Ты ведь из Перранта? – спросила она Нокса.
Сама она никогда не бывала в Перранте – втором по величине городе Террасена, но знакомое название напомнило ей о родине. Селену обожгло волной страха, сменившейся другой волной – душевной боли, не менее жгучей, чем первая. Как быстро летит время. Вот и десять лет промелькнуло с тех пор, как был убит король Террасена и вся его семья. Десять лет назад к ним вторглись адарланские захватчики, и родная страна Селены встретила их с опущенными головами и в полном молчании. Лучше вообще не заводить разговор на такие темы. Селена в который раз мысленно отругала себя за то, что слова у нее опережают мысли.
Она постаралась изобразить на лице праздное любопытство. Кажется, Нокс ничего не заподозрил.
– Да, из Перранта я. До сих пор жил там безвылазно. А ты, помнится, из Бельхэвена?
– Да. Мой отец – крупный торговец.
– И как он относится к дочке, которая зарабатывает на жизнь воровством драгоценностей?
Селена усмехнулась и опять метнула нож.
– Когда он обо всем узнал, страшно разозлился и заявил, что на порог меня не пустит.
– Может, он тебя уже и простил, – предположил Нокс.
– Не знаю.
– Повезло тебе с наставником, – завистливо вздохнул Нокс. – Тебе самого лучшего дали. Я видел, он тебя заставляет по утрам бегать.
Перрантский вор кивнул в сторону своего наставника. Тот сидел на полу, привалившись к стене, и дремал.
– Ну вот, опять дрыхнет. Он либо спит, либо пьет. Я его чуть ли не на коленях умолял вывести меня в сад.
– Иногда капитан очень докучает мне своими придирками, – сказала Селена, выбирая нож для нового метания. – Но ты прав: он действительно лучший.
Нокс помолчал.
– Знаешь, когда нам снова позволят упражняться самим, разыщи меня, и мы позанимаемся вместе.
– Зачем? – искренне удивилась Селена.
Она хотела метнуть очередной нож, но поясные ножны были пусты. Нокс метнул свой и на этот раз попал в середину.
– Я хочу, чтобы ты выиграла эти проклятые состязания, – признался вор.
– А ты что, не хочешь стать королевским защитником?
– Не потянуть мне, – со вздохом признался Нокс.
– Тогда будем надеяться, что завтрашнее испытание не окажется для тебя первым и последним, – ободряюще улыбнулась ему Селена.
Она снова, в который уже раз, оглядела зал. Никаких перемен. Не считая Кэйна и Верина, остальные молчали. Судя по мертвенной белизне лиц, жестокое убийство Глазопожирателя вогнало претендентов в ступор.
– И давай надеяться, что ни один из нас не кончит, как Глазопожиратель, – шепотом добавила Селена.
Ей очень хотелось на это надеяться.
– Ты никак готова сидеть с книгой до самой ночи? – спросил Шаол.
Осеннее предзакатное солнце, заглядывая в окно, приятно согревало лицо. И ветер сегодня был не пронизывающим, а легким. Но поздняя осень в здешних краях никогда не отличалась теплом. Еще пара дней, и начнется осенняя мозглятина.
Селена закрыла книгу и встала. Шаола не было весь день, и она никак не думала, что он появится сейчас.
– А что еще мне делать? – с некоторым вызовом спросила она. – Гулять по коридорам? Я не жажду наткнуться на труп растерзанного Глазопожирателя.
Взгляд капитана помрачнел.
– Тебя это не касается. И не пытайся приставать ко мне с расспросами, – добавил он, упреждая намерения Селены. – Что ты читаешь? «Ветер и дождь»? Я читал эту книгу. Все хотел спросить, как тебе она.
Неужели он пришел поговорить о книжке? Зачем он пытается вести себя так, будто никакого убийства в замке не было? И ведь убили не какого-нибудь слугу и даже не караульного. Убили одного из претендентов на титул королевского защитника.
– Скучноватая книга, – сказала Селена. – Подтекст, иносказания. Каждую фразу по несколько раз перечитывать нужно, пока смысл уловишь.
Капитан молчал.
– Ты же пришел по другому поводу, – не выдержала Селена.
– У меня сегодня был длинный и трудный день.
Селена растирала колено, ушибленное в зале.
– Это было связано с… ты знаешь, с чем?
– Не угадала. Принц потащил меня на заседание совета, и мне пришлось три часа там сидеть, – сказал Шаол.
Нет, он явно что-то недоговаривал.
– А я думала, вы с принцем – друзья.
– Мы друзья. Но когда принц зовет на нудное заседание, отказаться я не могу.
– И давно вы дружите?
Шаол ответил не сразу. Селена поняла: он решает, о чем ей можно говорить, а о чем нужно помолчать, чтобы она не нанесла удар его же оружием.
Молчание затянулось. Селене захотелось растормошить капитана какой-нибудь колкостью.
– Мы знакомы с детства, – вновь заговорил он. – Мы с Дорином были единственными сверстниками… по крайней мере, среди знати. Вот так и сдружились. Вместе учились, вместе играли, вместе упражнялись. Но когда мне исполнилось тринадцать, отец решил вернуться в Аньель, и наша семья покинула Рафтхол.
– Так ты из города на Серебряном озере?
Тогда, по пути в Рафтхол, она угадала верно: Шаол происходил из знатного рода. Скорее всего, его семья правила Аньелем и окрестностями. Жителей этого города называли прирожденными воинами. Десятки лет аньельцы служили живым барьером, оберегающим королевство от орд дикарей с гор. За сходство горных пиков с белыми клыками их так и назвали – Белоклычьи горы. Наверное, жители Аньеля только радовались, когда десять лет назад адарланский король решил усмирить белоклычников. Те бились до последнего и крайне редко попадали в адарланское рабство. Селене доводилось слышать легенды о непокорных белоклычниках. Не желая подчиниться адарланскому королю, они убивали своих жен и детей, а затем сами бросались в пропасть.
Селена представила, каково жить в близком соседстве с сотнями верзил вроде Кэйна, и внутренне содрогнулась.
– Отец и меня готовил к карьере советника, – продолжил Шаол. – Он мне твердил, что наступают новые времена, что с угрозой белоклычников покончено и быть советником теперь куда почетнее и выгоднее, чем военным.
Золотисто-карие глаза капитана смотрели сквозь нее, в прошлое.
– Но я скучал по Рафтхолу.
– И убежал сюда? – изумилась Селена.
Ее удивляла непривычная откровенность Шаола. Помнится, по пути сюда он напрочь отказывался говорить о своей жизни. Может, теперь стал больше ей доверять?
– Убежал? Нет, – усмехнулся Шаол. – Бегство ничего бы не решило. Дорин уговорил тогдашнего капитана королевских гвардейцев взять меня в обучение. Брулло вызвался помогать. Но мой отец отказывался. Старшему сыну всегда труднее. Я ведь должен был унаследовать титул правителя Аньеля. У меня был единственный выход: я позвал стряпчего и в его присутствии отказался от титула в пользу младшего брата. На следующий же день я уехал в Рафтхол. Отец даже не пожелал со мной проститься.
Похоже, капитан сказал ей все, что позволил себе сказать. Итак, у него есть младший брат. Есть несговорчивый отец. А про мать – ни слова. Может, умерла?
– А что ты про себя расскажешь? – вдруг спросил Шаол.
– Я думала, тебя вообще не интересует моя жизнь, – сказала Селена.
Капитан слегка улыбнулся. Он смотрел не на Селену, а на небо, где синие и голубые краски сменялись оранжевыми.
– Почему же, интересует. И больше всего мне интересно, как твои родители решились отдать тебя обучаться ремеслу ассасина. Или они гордились славой дочери?
– Мои родители мертвы. Их не стало, когда мне было восемь.
– Так значит, ты…
У Селены заколотилось сердце.
– Я родилась в Террасене, потом стала ассасином, потом оказалась в Эндовьере, а теперь нахожусь здесь. Как видишь, ничего интересного.
Селена думала, что на этом расспросы кончатся, но Шаол, помолчав минут пять, вдруг спросил:
– Откуда у тебя шрам на правой руке? Он у тебя давнишний, не из Эндовьера.
Конечно не из Эндовьера. Там ее наградили другими шрамами.
– В свои двенадцать я была еще упрямее, чем сейчас. Аробинн Хэмел – так звали моего наставника – все время твердил нам: левая рука у ассасина должна уметь то же, что и правая. В частности, владеть мечом. Поначалу он просто привязал мне правую руку к телу, заставив все делать только левой. Мне это не понравилось, и я перерезала веревку. Он завязал вторично, пригрозив, что если опять развяжу, будет хуже. Я не поверила. Тогда Аробинн сказал: «Выбирай: или ты сама сломаешь себе правую руку, или я». В тот же вечер я приложила руку к дверному косяку и что есть силы рванула дверь на себя.
Селена поморщилась. Ей и сейчас было жутко вспоминать о вынужденном членовредительстве.
– Я сломала две кости. Рука срослась только через несколько месяцев. Мне не оставалось иного, как все делать левой рукой. В том числе и упражняться с мечом. – Селена криво усмехнулась. – Надеюсь, у Брулло были другие методы обучения.
– Рук насильно он не ломал, а в остальном… Сама видела, что снисхождения от него не добьешься.
Шаол встал со стула.
– Завтра – первое испытание. Ты готова?
– Конечно, – соврала Селена.
Капитан постоял еще пару минут, глядя на нее.
– Завтра утром я приду, – сказал он и вышел.
Селена раздумывала об услышанном. Она и не предполагала, как много похожего в ее жизни и жизни капитана Эстфола. И как много совершенно непохожего.
Она вышла на балкон и встала, обхватив себя руками. Солнце садилось. Ветер становился все холоднее. Он трепал складки ее платья, студил спину и наконец заставил уйти с балкона.
ГЛАВА 15
Уверенность Селены была напускной. На самом деле ее пугала неизвестность предстоящего испытания. После пятидневных упражнений, после того, как в ее руках побывали все виды оружия, после утомительных упражнений в зале, в саду и комнатах в ее теле не осталось ни одной мышцы, которая бы не болела. Этого она тоже старалась не показывать, хотя попробуй скрыть пульсирующую боль в руках и ногах!
Когда утром Селена вместе с Шаолом пришла в знакомый зал, ее встретили недоумевающие лица претендентов. Зал был перегорожен громадным черным занавесом. Оставалось лишь гадать, что за ним скрывалось. Не так уж важно, что именно. Важно другое: сегодня здесь решится чья-то судьба, и для кого-то первое испытание станет последним.
Претенденты жались к стенам и своим наставникам. Говорили шепотом, но больше молчали. Селена стояла рядом с Шаолом. Капитан был в своем обычном черном мундире. Он не считал предстоящее испытание событием. А «благодетели» претендентов, собравшиеся на галерее, думали по-иному. Разнаряженные, они напоминали птиц, взирающих на мир с высоты насеста. У Селены сдавило горло, когда в их толпе она высмотрела наследного принца. После встречи на королевской аудиенции они больше не виделись. Она не успела прочитать всех книг, присланных Дорином, а потому у нее не было повода писать ему. Принц тоже заметил Селену и улыбнулся ей, блеснув сапфировыми глазами. Она ответила сдержанной улыбкой и отвернулась.
У занавеса стоял Брулло. Его исполосованная шрамами рука сжимала эфес меча.
«Совсем как палач», – подумала Селена и тут же постаралась отогнать эту мысль.
Слева к ней кто-то подошел. Она уже знала кто.
– Малость балаганом отдает, – шепнул Нокс.
Селена мельком глянула на него. Стоявший сзади Шаол насторожился. А вдруг у этого воришки и Селены уже и замысел готов: бежать, предварительно убив всю королевскую семью?
– Уж лучше балаган, чем тупые упражнения, – ответила Селена, понимая, что в такой тишине даже ее шепот слышен не только Ноксу. – Хоть какое-то развлечение.
Нокс затрясся от беззвучного смеха.
– И какое же? – спросил он.
Селена пожала плечами, продолжая глядеть на занавес. Кажется, собрались все. Вскоре уродливые башенные часы прогрохочут девять, и состязание начнется. Нокс был заметно взбудоражен. Но в таких состязаниях каждый сам за себя. Даже если бы она и знала характер испытания, все равно ничего бы не сказала сероглазому воришке.
– Я так думаю, за занавесом прячут стаю волков-людоедов. Нам придется душить их голыми руками.
Селена повернулась к Ноксу, улыбкой показывая вору, что шутит.
– Правда, весело?
Шаол тихо кашлянул, предупреждая Селену, что время болтовни кончилось.
– Удачи, – шепнула она вору и двинулась к занавесу, небрежно засунув руки в карманы своих черных штанов.
Отойдя с капитаном на несколько шагов, Селена не удержалась и все-таки спросила:
– Так ты не знаешь, что там, за занавесом?
Шаол покачал головой.
Она поправила плотный кожаный ремень, болтающийся на ее бедрах. К нему можно было привесить и прицепить неплохую коллекцию оружия. Ничего, через какое-то время ремень перестанет елозить по талии, а там глядишь, может, и заполнится разными полезными штучками. Гибель Глазопожирателя имела и положительную сторону: одним соперником меньше.
Селена скользнула взглядом по галерее. Дорину оттуда прекрасно видно обе половины зала. Мог бы и подсказать, если действительно хочет помочь своей защитнице.
Невдалеке от принца стоял щеголевато одетый Перангон. Видя его самодовольную ухмылку, Селена поморщилась. Герцог взирал на своего любимца Кэйна, а тот, видимо желая угодить господину, поигрывал мускулами. А может, Кэйн потому так себя и держит, что Перангон раскрыл ему секрет состязания?
Брулло шумно прочистил горло.
– А теперь внимание! – рявкнул он.
Претенденты смолкли. Каждый старался выглядеть спокойным. Главный оружейник неторопливо подошел к середине занавеса.
– Вот и настал час вашего первого испытания.
Брулло широко улыбался, словно за занавесом их ожидала чертова дюжина разных пакостей.
– Как вы уже знаете со слов его величества, один из вас сегодня покинет состязания, поскольку будет недостоин их продолжать.
«Сколько еще ты будешь нас мурыжить?» – сердито подумала Селена.
Словно прочитав ее мысли, Брулло щелкнул пальцами, и караульные возле стены взялись за складки занавеса. Гвардейцы не торопились. Занавес полз еле-еле. Наверное, не одна Селена скрежетала зубами. И вдруг…
Она закусила губу, чтобы не засмеяться. Стрельба из лука? Всего-навсего?
Когда половинки занавеса полностью разошлись, стали видны пять мишеней, поставленных на разном расстоянии.
– Правила простые, – объявил Брулло. – Каждый получит пять стрел – по стреле на мишень. Тот, кто по результатам будет признан худшим стрелком, отправится восвояси.
Претенденты зашептались: кто облегченно, а кто настороженно. Селена изо всех сил старалась спрятать торжествующую улыбку. Тут в поле ее зрения попала ухмыляющаяся физиономия Кэйна. Ну почему не он оказался на месте Глазопожирателя?
– Итак, стрелять будете по одному, – продолжил Брулло, наблюдая, как двое гвардейцев катят тележку, груженную луками и колчанами. – Подходите к столу, выстраивайтесь в очередь. Объявляю, что испытание началось.
Селена думала, что претенденты стремглав кинутся к длинному столу, куда солдаты вывалили совершенно одинаковые луки и одинаковые колчаны, заполненные одинаковыми стрелами. Нет, каждый оттягивал время. Даже самоуверенный Кэйн.
– Не торопись. Лучше, если ты окажешься в конце очереди, – шепнул ей Шаол, дотрагиваясь до плеча. – И не красуйся. Поняла?
Селена одарила его учтивой придворной улыбкой и дернула плечом.
– Постараюсь, – жеманно пообещала она и пошла занимать очередь.
Неужели все эти разряженные и напыщенные старики не понимали, на какой риск они идут, давая претендентам луки и стрелы? Наконечники стрел были намеренно затуплены. Но даже такой стрелой можно легко пробить глотку Перангону или Дорину. Стоит лишь захотеть.
Мысль приятно щекотала нервы, но Селена отогнала ее. Сейчас важно следить за претендентами. Она встала почти в самый конец очереди – за ней были еще трое. Впереди – девятнадцать человек. Каждому нужно сделать по пять выстрелов. Состязание, еще недавно пугавшее своей неопределенностью, теперь грозило превратиться в скучное занятие. Остается забавлять себя, наблюдая за чужими выстрелами. Заодно увидит, действительно ли Кэйн мастерски владеет этим оружием.
Первые же выстрелы показали Селене, что лук держать претенденты умеют. Мишени представляли собой здоровенные круги, внутри которых находилось пять цветных колец. Центр был желтым, с небольшой черной точкой в самой середине. Чем дальше мишень, тем труднее попасть не только в черный глазок, но и в желтый кружок. А зал был большим, и пятая мишень находилась на расстоянии семидесяти ярдов.
Селена провела пальцами по изгибам тисового лука. Умение метко стрелять – это азбука ассасина, первое, с чего начинается обучение ремеслу. Аробинн не был исключением; когда Селена попала к нему, он сразу же стал учить ее искусству лучника.
Глядя на действия претендентов, Селена понимала: эти двое не соврали. Судя по манере стрельбы, они действительно были ассасинами. Правда, в черные глазки не попал никто, а на дальних мишенях их результаты были более чем скромными. Тем не менее стрелять они умели, и те, кто учил их этому, свое дело знали.
Тщедушный Пелор не отличался силой. Лук был для него тяжеловат, отчего две стрелы попали в самый край мишеней, а три вообще прошли мимо. Глаза ассасина сердито пылали. В зале раздались смешки, а Кэйн загоготал во все горло.
– Послушай, парень, ты что, первый раз лук в руках держишь? – угрюмо спросил Брулло.
Пелор поднял голову и дерзко посмотрел на главного оружейника.
– А мне не было нужды стрелять. Я искусен в ядах и знаю их как свои пять пальцев, – вызывающим тоном ответил он.
– В ядах? – переспросил Брулло. – Но королю нужен защитник, а не отравитель. Ты же не способен попасть даже в пасущуюся корову.
Главный оружейник махнул рукой, буквально прогоняя Пелора. Претенденты снова засмеялись. Селене тоже хотелось посмеяться вместе с ними. Пелор шумно втянул в себя воздух, опустил плечи и поплелся туда, где стояли отстрелявшиеся претенденты. Селена была почти уверена, что состязания для парня закончились. И куда ему теперь? В тюрьму? На каторгу? Селене расхотелось насмехаться над неумелым стрелком. Потешаться нужно было над кем-то из разряженных вельмож, притащивших Пелора сюда. Впрочем, может, для парня еще не все потеряно? Отравители королям тоже нужны.
Зато ее изрядно удивил Нокс. Три ближайшие мишени он поразил в самый центр, а в двух дальних его стрелы легли в пределах желтых кружков. Пожалуй, ей бы не помешал такой союзник. Видя, какими взглядами провожают Нокса остальные претенденты, Селена поняла: эта мысль бродила не только в ее голове.
Ассасин с мрачным именем Могила тоже оказался умелым стрелком. Четыре попадания в глазок. Пятая стрела легла совсем рядом от черной точки. Где же его научили так здорово стрелять? В это время настала очередь Кэйна. Поблескивая черным камнем на перстне, он вскинул лук и… Стрелы летели одна за другой, как будто Кэйн пускал их наугад.
Когда смолкло эхо от звона последней стрелы, в зале стало тихо. Селена поняла причину этой тишины, и у нее свело живот. Все пять стрел Кэйн послал прямо в черные глазки… Нет, не совсем. Присмотревшись, Селена увидела: стрелы Кэйна ложились рядом с центром. Одна – так очень близко. Это немного успокоило Селену.
По непонятной причине очередь стала двигаться быстрее, но Селена не обратила на это внимание. Все ее мысли занимал Кэйн. Она видела, с каким жаром Перангон рукоплещет своему верзиле. Даже суровый Брулло не удержался и похлопал Кэйна по спине. Кэйном восторгались едва ли не все, и не потому, что белоклычник был горой мускулов, а потому, что он действительно заслуживал восхищения.
Занятая мыслями, Селена не сразу поняла, что теперь ее очередь. Она стояла возле белой меловой черты, один на один с пятью мишенями и пространством зала. Кто-то из претендентов захихикал. Селена даже не обернулась. Она ощупью достала из колчана стрелу и вложила в лук.
Дня три назад они упражнялись в стрельбе из лука, и Селена была довольна своими результатами. Она могла бы стрелять и точнее, но помнила требование Шаола – не привлекать к себе излишнего внимания. В прежние времена она поражала и более удаленные цели, чем мишень в конце зала. Стреляла она красиво и точно – прямо в горло жертвы.
Во рту совсем пересохло. Сейчас не помешал бы глоток воды, но воды ей никто не даст.
«Я – Селена Сардотин, лучший ассассин во всем Адарлане, – мысленно твердила она. – Если бы эти люди знали, кто я, им бы расхотелось смеяться. Я – Селена Сардотин. Я одержу победу. Я не буду бояться».
Селена взялась за тетиву. Ее руки ныли от напряжения. Усилием воли она выбросила из поля внимания все, что не было связано с луком, стрелой и мишенью. Потом глубоко вдохнула и на выдохе отпустила тетиву.
Почти в глазок!
Судорога в животе начала слабеть. Селена пригляделась к мишени. Да, могла бы послать стрелу точно в цель. Но не стоит. Она – не Кэйн и в излишнем внимании не нуждается.
Вторую стрелу Селена метила в желтый кружок. Если бы хватало стрел, она могла бы усеять ими всю границу этого кружка.
Третья стрела снова легла возле черного глазка мишени. Чуть-чуть выше. Выпуская четвертую стрелу, Селена взяла чуть ниже глазка, и стрела послушно отправилась туда.
Пятую стрелу ждала такая же участь, но тут ушей Селены достигло чье-то презрительное хихиканье. Она повернула голову. Это был рыжий наемник по имени Ренальт. Селена не знала, чем же она так его рассмешила, но хихиканье наемника почему-то ее задело. Она взяла последнюю стрелу и сильно натянула тетиву.
С семидесяти ярдов разноцветные кольца выглядели колечками, а глазок – крошечной черной песчинкой. Селена почти не различала эту песчинку. Недаром даже Кэйн не сумел туда попасть. Правая рука заныла от напряжения. Селена еще немного оттянула тетиву и выстрелила.
Стрела угодила прямо в черный глазок, и он перестал существовать. Смех прекратился.
Никто не сказал ни слова, когда Селена повернулась и швырнула лук с пустым колчаном в тележку. Шаол встретил ее хмурым взглядом. Еще бы! Девчонка, поражающая дальнюю мишень точнее, чем ближние, поневоле привлекает к себе внимание. Зато Дорин ободряюще улыбался. Она не ответила ему улыбкой, а встала поодаль.
Состязание закончилось. Брулло придирчиво сверял результаты. Худшим оказался не Пелор, а один из солдат королевской армии, который и выбыл из дальнейших состязаний. Селене хотелось насладиться своей победой, но что-то мешало. Какое-то странное чувство напрасно потраченных усилий.
ГЛАВА 16
Селена сбила дыхание и теперь была вынуждена глотать воздух ртом. Шаол бежал рядом. Он умел дышать почти бесшумно и никогда не показывал, что устал. Селена видела это по капелькам пота на лбу и темных пятнах, расплывающихся по его белой рубашке.
Они бежали к вершине холма, скрытой утренним туманом. У Селены подкашивались ноги, а живот подкатывал к горлу. Она громко выдохнула, привлекая внимание Шаола, потом остановилась и обхватила ствол дерева.
Дыхание ртом не помогало. Начались знакомые позывы к рвоте, и ее вывернуло прямо возле дерева. Селена ненавидела теплые слезы, хлеставшие из глаз. Но сейчас она даже не могла их смахнуть. Видимо, желудок вытряхнул не все, и она снова нагнулась, держась за ствол. Шаол стоял поблизости и просто смотрел. Селена уперлась лбом в ствол, пытаясь успокоить дыхание и избавиться от паршивого привкуса во рту. Прошло всего три дня после первого испытания и десять – с момента ее приезда в Рафтхол, а она до сих пор не обрела прежнюю силу. Четыре дня пролетят быстро, а там – вторая проверка, и опять кто-то покинет ряды претендентов. Упражнения продолжались своим чередом, однако Селена начала просыпаться еще раньше и до прихода Шаола успевала взмокнуть от своих упражнений. Она не позволит себе уступить ни Кэйну, ни Ренальту, ни кому-нибудь еще.
– Полностью очистилась? – спросил Шаол.
Селена подняла голову, собираясь наградить его сердитым взглядом. Не получилось: голова закружилась, а вскоре появились знакомые позывы. Третья волна.
– Говорил я тебе: нельзя есть перед бегом. Могла бы потерпеть до возвращения.
– Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной?
– По-моему, это ты издеваешься над собой, выворачивая кишки наизнанку.
– Тебе повезло, капитан. В следующий раз это может случиться так неожиданно, что меня вывернет прямо тебе под ноги.
– Ты сначала меня догони. Или ты думаешь, я буду покорно стоять рядом и ждать, когда ты осчастливишь меня этим месивом?
Селене отчаянно захотелось сбить ухмылку с капитанского лица, но едва она сделала шаг, как почувствовала слабость в коленях. Пришлось в который уже раз обхватить древесный ствол. Краешком глаза Селена заметила, что Шаол пристально разглядывает ее спину. Нижняя рубашка задралась, и часть спины была голой.
– Тебе никак нравится глазеть на мои шрамы?
Шаол слегка прикусил нижнюю губу, будто вопрос застал его врасплох.
– Когда они у тебя появились?
Селена понимала: речь идет о трех отвратительных шрамах, тянущихся вдоль спины.
– А как по-твоему, когда они могли появиться?
Он не ответил. Селена подняла голову, разглядывая последние листья, еще ухитрявшиеся держаться на ветках. Налетевший ветер качнул их, и два листочка сорвались вниз.
– Этими шрамами меня наградили в первый же день моей эндовьерской жизни.
– А что ты сделала, чтобы их заработать?
– Заработать? – грубо захохотала Селена. – Их не зарабатывают. Удары плеткой раздаются даром и в любом количестве. Скотину бьют, когда она упрямится, а рабов – просто потому, что у надсмотрщика запор, или потому, что вчера он проиграл в кости месячное жалованье.
Шаол попытался что-то сказать, но Селена махнула рукой.
– Если спросил, так слушай… Я едва успела оказаться внутри поселения, как меня поволокли куда-то и привязали между двух столбов для порки. Двадцать один удар плетьми. Для острастки.
Селена не видела ни капитана, ни пепельно-серого неба над Рафтхолом. Точнее, небо она видела, но не это, а темно-синее, почти черное небо Эндовьера. В ушах засвистел ветер, и к нему добавились вздохи и стоны рабов.
– Это случилось прежде, чем я успела познакомиться хоть с кем-то из узников.
– Подожди, тебя, что же, едва привезли в Эндовьер и сразу потащили к столбам?
Селена замялась.
– Ну, не сразу. Один слюнявый надсмотрщик увидел, что я свеженькая, и полез меня лапать. Я хоть и в кандалах была, но показала ему, что я не девка из таверны… Всю ночь я стискивала зубы, чтобы не стонать. Раны начали воспаляться. По сути, меня бросили умирать: либо от воспаления, либо от потери крови. Я это понимала.
– И тебе никто не помог?
– Только утром. Эти псы удивились, что я еще жива. Нас выстроили, чтобы отвести на завтрак. Пока стояли в цепочке, какая-то женщина незаметно сунула мне жестянку с мазью. Я ее даже поблагодарить не успела. В тот же день четверо надсмотрщиков изнасиловали и убили ее.
Селена стиснула кулаки, чувствуя, как слезы жгут ей глаза.
– Когда я решила бежать, я сначала зашла в ту часть шахты, где толкались эти четверо, и расквиталась с ними за мою спасительницу… Они не верили, что умрут. Я их убедила.
– В Эндовьере не так уж много женщин, – тихим, каким-то не своим голосом произнес капитан. – Неужели больше никто…
Он замолчал, будто не знал или боялся выговорить нужное слово.
– Ты хочешь спросить, неужели никто не пытался завалить меня, как ту несчастную? Когда я, едва появившись, сломала нос их дружку, они кое-что поняли. А после неудавшегося побега надсмотрщики не осмеливались приближаться ко мне. Одного, который пытался относиться ко мне почти по-человечески, быстро убрали. Начальство боялось моего влияния. Вдруг я сумею обмануть караульных и снова попытаюсь бежать?
Ветер набрасывал ее волосы на все еще мокрый лоб. Капитану было незачем знать о ее догадках. Селене не раз казалось, что Аробинн сумел каким-то образом подкупить стражников, и те потом больше кричали на нее, чем били.
– Каждый выживает, как умеет.
Селену удивило, с каким участием смотрел на нее капитан, молча кивая ее словам. Не особо раздумывая о причинах, Селена повернулась и побежала вверх по склону, к вершине холма, где лучи солнца разгоняли туман.
На следующий день Брулло собрал претендентов в кружок и зачем-то стал рассказывать о том, чем одни виды оружия отличаются от других. Все это Селена усвоила еще в детстве и с тех пор хорошо помнила. Тем более что Аробинн был более впечатляющим рассказчиком, нежели Брулло.
«Интересно, можно ли научиться спать стоя и просыпаться в нужное время?» – зевая, думала Селена.
Неожиданно ее внимание привлекла тень, промелькнувшая невдалеке от стеклянных дверей, что вели в сад. Может, собака забежала? Селена повернулась и увидела, как один из претендентов – разжалованный солдат – сбил с ног караульного, и тот рухнул на пол. Падая, караульный сильно ударился головой о мраморные плиты и замер. Селена не посмела шевельнуться. Остальные претенденты тоже оцепенели. Мятежник, рассчитывая на внезапность, метнулся к стеклянным дверям, намереваясь распахнуть их и скрыться в саду.
Но Шаол и его гвардейцы оказались быстрее. Беглец даже не успел выскочить в сад. Стрела застряла у него в горле, когда он распахивал дверь.
В зале установилась пронзительная тишина. Одни гвардейцы окружили претендентов, держа оружие наготове. Другие, включая Шаола, бросились туда, где почти рядом лежали бездыханный стражник и убитый претендент. На галерее поскрипывали луки. Находившиеся там караульные держали под прицелом едва ли не каждого претендента. Селена замерла. В паре шагов застыл Нокс. Сейчас это было самым правильным. Одно неверное движение – и какой-нибудь перепуганный солдатик всадит тебе стрелу в глотку. Даже Кэйн старался дышать бесшумно.
Селена видела, как Шаол склонился над раненым караульным, пытаясь понять, жив ли тот. Никто не решался дотронуться до убитого беглеца, рука которого и сейчас еще тянулась к стеклянной двери. Селена помнила его имя – Савен, но не знала, за что его выгнали из армии.
– Боги небесные, – едва слышно прошептал Нокс. – Они же его… убили.
Селена хотела сказать ему, чтобы заткнулся, но боялась шевельнуться. Остальные претенденты опасливо перешептывались, и только. Сделать хотя бы шаг не отваживался никто.
– Я знал, что караульные всегда настороже и побег отсюда невозможен, но… – Нокс выругался и искоса взглянул на Селену. – Мой благодетель обещал мне: даже если я проиграю состязание, я не вернусь в тюрьму. А ему можно верить, моему благодетелю.
Селена поняла: речь вора обращена не столько к ней, сколько к самому себе. Произнеся еще несколько бессвязных фраз, Нокс замолчал. А ей было не оторвать взгляд от убитого Савена.
Что заставило бывшего солдата так рисковать? И почему сейчас? До второго испытания оставалось еще три дня. Наверное, Савен и сам не понимал, что толкнуло его к дверям. Дурная внезапность – вот как это называется. Разве в тот день, когда Селена пыталась бежать из Эндовьера, она думала о свободе? Она что, готовила побег? Нет, все случилось неожиданно. Убив надсмотрщика, она поняла, что перешла какую-то черту. Все ее дальнейшие действия были сплошной импровизацией. Она рвалась к стене, но не верила, что побег удастся.
Сквозь стеклянные двери светило солнце, превращая брызги крови в подобие витража.
Возможно, Савен трезво оценил свои шансы и понял: ему не выиграть состязания и не стать королевским защитником. Даже такая смерть виделась ему лучшим исходом, чем возвращение в те места, откуда его доставили сюда. Если он действительно хотел бежать, он бы наверняка дождался темноты и нашел бы иное место, где меньше караульных. Нет, Савен просто хотел доказать себе, что способен на это. Кто-кто, а Селена очень хорошо понимала его отчаянный поступок. Ее ведь тоже остановили совсем рядом со стеной.
И вдруг она поняла, что двигало Савеном сейчас и ею тогда. Они оба хотели доказать себе и окружающему миру, что были и остаются людьми. Адарланский король мог отнять у них свободу, бросить на каторгу, издеваться, унижать, придумывать глупейшие состязания. Они не были невинными жертвами, но, даже будучи преступниками, они оставались людьми. Савен не захотел быть пешкой в королевской игре и выбрал смерть.
Окоченевшая рука Савена указывала на недостижимый горизонт. Селена молча прочла молитву о его душе и пожелала ему удачи в мире ином.
ГЛАВА 17
Дорин Хавильяр восседал на троне и отчаянно боролся со сном. Музыка и гул разговоров действовали усыпляюще, и наследный принц то и дело растирал отяжелевшие веки. И зачем мать требовала его присутствия на придворных ассамблеях? Хорошо, что один раз в неделю, но и эти несколько часов были для него мучительны. И все же лучше сидеть на троне, чем разглядывать труп Глазопожирателя. Шаол был вынужден заниматься этим несколько дней подряд. Спасибо капитану, а то ведь пришлось бы наследному принцу самому разбираться, что да как. Только зря Шаол столько возится. Скорее всего, Глазопожиратель нарвался на пьяных гвардейцев. Сказал им что-нибудь обидное или посмеялся. Понятное дело: никто из этих бравых ребят с повинной не явится.
А сегодня – новая история. Один из претендентов вдруг решил сбежать. Естественно, стража остановила его навсегда. Дорин мысленно представил себе картину побега, и его передернуло. Какое счастье, что опять Шаолу, а не ему приходится копаться во всей это мешанине, начиная с тяжелораненого гвардейца и кончая советником, выставившим убитого претендента. И о чем только думал его отец, устраивая свое дурацкое состязание?
Дорин взглянул на мать. Их троны стояли рядом. Королеве ничего не сообщили о происшествиях. Она бы пришла в ужас. А тут было от чего прийти в ужас. Георгина по-прежнему оставалась красивой, хотя на лице прибавилось морщин и не все их можно было скрыть под пудрой, а в каштановых волосах появились серебристые пряди. Сегодня королева нарядилась в пышное, с длинным шлейфом, платье из зеленого бархата, накинув поверх несколько золотистых воздушных шалей. Лицо Георгины скрывала вуаль. Похоже, королеве хотелось отгородиться от придворного мира, соорудив нечто вроде шатра.
А в зале, как всегда, сновали придворные: одни двигались степенно, другие – вприпрыжку, перебегая от одной группки к другой. Всё как всегда: пустые разговоры, соперничество, флирт, сплетни. Оркестр, расположившийся в углу, лениво играл менуэт. Некоторые придворные танцевали, остальные предпочитали сидеть, и вокруг них плясали слуги, порхая с серебряными подносами и хрустальными бокалами.
Дорин ощущал себя живой куклой. Еще утром мать прислала ему наряд, и он послушно облачился в голубовато-зеленый бархатный камзол с дурацкими пышными белыми рукавами. К счастью, панталоны оказались светло-серыми. А вот замшевые башмаки каштанового цвета выглядели чересчур новыми, и это несколько ущемляло мужскую гордость принца.
– Дорин, мальчик мой, ты совсем засыпаешь.
Он встрепенулся и ответил извиняющейся улыбкой.
– Вчера я получила письмо от Холлина. Он передает тебе наилучшие пожелания и пишет, что любит своего старшего брата.
– А о чем-нибудь более интересном он пишет?
– Только о том, что школа ему ненавистна, он спит и видит, как вернется домой.
– Это у него в каждом письме, – зевнул любимый старший брат Холлина.
Королева вздохнула.
– Если бы твой отец не запрещал, я бы давно вернула нашего малыша в Рафтхол.
– Школа ему на пользу. Там есть хоть какие-то вожжи.
С Холлином – как и с отцом: чем дальше они от замка, тем лучше.
– Ты, когда рос, не доставлял мне столько хлопот, – сказала Георгина, глядя на старшего сына. – Не ссорился со слугами, не дерзил учителям. Бедняжка Холлин. Обещай мне, что, когда я умру, ты будешь о нем заботиться.
– Умрешь? Мама, да тебе только…
– Я помню, сколько мне лет, – прервала его королева, взмахнув рукой, унизанной кольцами. – И потому ты должен жениться. Как можно скорее.
– Жениться? – переспросил Дорин, едва не скрежеща зубами. – Зачем мне жениться?
– Не забывай, ты – наследный принц. Тебе уже девятнадцать лет. Неужели ты хочешь стать королем, у которого не будет наследников? Согласен уступить трон Холлину?
Дорин молчал.
– Иногда мне кажется, что тебе и королем-то не хочется быть, – печально вздохнула Георгина. – Вокруг тебя столько прекрасных девушек из хороших семейств. Неужели ты не можешь выбрать себе достойную жену? Конечно, предпочтительнее было бы жениться на принцессе.
– Ты сама знаешь: принцесс не осталось, – с заметной резкостью ответил Дорин.
– Кроме принцессы Нехемии, – улыбнулась королева, дотрагиваясь до руки сына. – Не надо мне возражать. Я же не принуждаю тебя на ней жениться. Удивительно, что твой отец позволил ей сохранить этот титул. Но девчонка она высокомерная и своевольная. Я послала ей роскошное платье, а она отказывается его надевать. Слыхано ли такое?
– Наверное, у принцессы есть на то свои причины, – осторожно заметил матери Дорин, рискуя вызвать поток ее язвительных замечаний. – Я с нею немного поговорил. Знаешь, мне она не показалась высокомерной. Живая, непосредственная девушка. Не то что здешние жеманницы.
– Раз ты ее хвалишь, почему бы тебе на ней не жениться? – засмеялась королева, не дав сыну ответить.
Дорин вяло улыбнулся. Он до сих пор не понимал, почему отец вдруг согласился, чтобы дочь короля Эйлуэ отправилась к адарланскому двору изучать язык и нравы Адарлана. Судя по отзывам посланников, Нехемия была не лучшим выбором. До принца доходили слухи о ее помощи эйлуэйским мятежникам. Кроме того, Нехемия усиленно добивалась упразднения каторжного поселения в Калакулле. Побывав в Эндовьере и увидев, что соляные копи сделали с Селеной Сардотин, Дорин не упрекал принцессу за стремление помочь соплеменникам. Однако даже короткий разговор с Нехемией оставил у него ощущение, что у нее имеются и какие-то иные, тайные мотивы приезда в Рафтхол.
– Как жаль, что на госпожу Кальтену уже имеет виды герцог Перангон, – продолжала королева. – Такая замечательная девушка и такая благовоспитанная. Быть может, у нее есть сестра.
Дорин скрестил руки на груди, стараясь не показывать своего отвращения. Кальтена находилась в дальнем конце зала и оттуда пожирала глазами принца. От долгого сидения у Дорина одеревенела спина, и он стал ерзать на троне.
– А что ты скажешь про Элазу? – спросила королева, кивком указывая на юную блондинку в платье лавандового цвета. – Она такая милая, а временами бывает очень игривой.
«Это, мамочка, я и без тебя знаю».
– Элаза нагоняет на меня скуку.
– Дорин, ты рассуждаешь, словно тебе десять лет, – укоризненно покачала головой Георгина. – Только не говори, что собираешься жениться по любви. Любовь хороша в романах. Прочного и счастливого брака по любви не дождешься.
До чего же ему все это надоело! Каждый раз одни и те же разговоры с матерью под мелькание учтиво улыбающихся мужских и женских лиц. Скука, скука на каждом шагу.
Принц думал, что поездка в Эндовьер расшевелит его и он будет считать дни до возвращения домой. За эти месяцы ничего в замке не изменилось. Те же придворные дамы, которые по-прежнему смотрят на него умоляющими глазами. Те же смазливые служаночки, озорно подмигивающие ему. Те же советники, вручающие свои длиннющие законы и уложения с уничижительными просьбами «выкроить минутку» и прочесть их стряпню… И отец, одержимый завоеванием все новых и новых земель. Король не успокоится, пока над каждым континентом не будет развеваться флаг Адарлана. Даже эти состязания за титул королевского защитника превратились в тягомотину. Дорину и так было ясно, что под конец останутся только Селена и Кэйн. Все остальные претенденты его ничуть не занимали.
– Только что ты был готов уснуть, а теперь хмуришься. Мальчик мой, ты чем-то расстроен? Есть какие-нибудь известия от Рузанды? Бедный мой малыш – она разбила твое сердце!
Дорин не знал, куда сбежать от материнских причитаний и трагических жестов.
– Но ведь это случилось больше года назад…
Принц молчал. Он не хотел думать ни о Рузанде, ни о том мужлане, которого она предпочла наследному принцу и ради которого сбежала из замка.
Оркестр заиграл другую мелодию, и желающих танцевать стало больше. Придворные закружились, выделывая замысловатые па. Среди танцующих было достаточно ровесников Дорина, но ему казалось, что он смотрит на них откуда-то издалека. Нет, принц не ощущал себя ни старше, ни мудрее. Просто он чувствовал… чувствовал…
Он чувствовал, будто внутри его живет совершенно другой человек, которому претят и придворные забавы, и откровенное нежелание его сверстников что-либо знать о мире за стенами замка. Тому, другому, не было никакого дела до титула наследного принца. Подростком Дорин очень любил балы и шумные компании, но постепенно стал понимать, что живет в двух мирах. И ведь никто этого не замечал. Да, он не такой, как остальные. Но он же наследный принц… Если бы не Шаол, Дорину было бы очень одиноко.
Королева прищелкнула белыми пальцами, подзывая фрейлину, и сказала сыну:
– Я знаю: отец оставил тебе множество поручений. Но я надеюсь, что у тебя все же найдется время подумать и обо мне. И тогда ты внимательно изучишь вот это.
Припорхнувшая фрейлина сделала глубокий реверанс и подала принцу сложенный лист плотного пергамента, скрепленный ярко-красной материнской печатью. Дорин тут же вскрыл печать, и у него свело живот от длинной вереницы имен девиц из знатных семей, достигших брачного возраста.
– Что это? – спросил Дорин, борясь с желанием изорвать лист в клочья.
Королева торжествующе улыбнулась.
– Список тех, кому бы ты мог предложить руку и сердце. Каждая из них достойна руки наследного принца. И каждая, как мне говорили, способна произвести на свет крепких и здоровых наследников.
Дорин торопливо запихнул список в карман камзола. Скука, сопровождаемая непонятным беспокойством, ничуть не уменьшилась.
– Я подумаю, – бросил он матери и, не дав ей раскрыть рта, сошел с трона.
Принца тут же окружила стайка юных придворных дам. Одна предлагала ему потанцевать, другая справлялась о его здоровье, третья спрашивала, намерен ли он посетить бал-маскарад, который состоится через месяц, в ночь Самуинна. Их щебечущие голоса сливались в один. Кто эти трещотки? Дорин не мог вспомнить имени ни одной из них.
Вон, поскорее вон отсюда! Дорину стало душно. Если он сейчас же не уйдет, то задохнется. Его губы произносили заученные слова прощания, а ноги несли его прочь. Заготовленный матерью список невест казался ему головешкой, грозящей прожечь камзол и добраться до тела.
Засунув руки в карманы, Дорин бродил по коридорам замка. Псарни опустели. Часть гончих король забрал с собой, а остальных гвардейцы пустили по следу, все еще надеясь отыскать убийц Глазопожирателя. Принц хотел было зайти на псарню и взглянуть на одну из беременных сук. Но что толку смотреть на ее вздутое брюхо и гадать, каким будет помет? Раньше чем щенки родятся, этого не скажет никто. Он надеялся на чистоту помета, хотя мамаша была склонна сбегать со псарни. Дорин гордился этой гончей – самой быстрой из всех, однако никакая дрессировка так и не смогла побороть ее необузданную тягу к свободе.
Дорин не знал, куда и зачем идет. В движении ему было легче. Дурацкий камзол! Принц расстегнул верхнюю пуговицу и тут услышал звон мечей. Он сам не заметил, как подошел к залу, где состязались претенденты. Но почему они до сих пор занимаются? Неужели Брулло заставил?
Дорин остановился возле дверей и вдруг заметил Селену. Точнее, сначала он заметил колышущиеся волны ее золотистых волос. Меч казался продолжением ее руки. Селена вела поединок сразу с тремя караульными, ловко лавируя между ними.
Слева кто-то несколько раз хлопнул в ладоши, и поединок прекратился. Селена и караульные тяжело дышали. Будущая королевская защитница улыбалась. По лбу и щекам текли струйки пота, а синие глаза весело сверкали. Сейчас она была просто красавицей, но…
На мгновение принц забыл о Селене. К участникам состязания медленно шла принцесса Нехемия. Вместо привычного белого платья на ней была темная блуза и просторные штаны. В руке принцесса держала красивую резную палку.
Нехемия одобрительно похлопала Селену по плечу и что-то сказала. Селена засмеялась. Дорин взглянул по сторонам. Где Шаол? Где Брулло? Почему одна из опаснейших адарланских убийц находится здесь вместе с эйлуэйской принцессой. И почему у нее в руке меч? Им что, мало неудавшегося побега?
Дорин вошел в зал. Он с улыбкой поклонился принцессе. Нехемия ответила едва заметным кивком. Ничего удивительного. Дорин взял Селену за руку. Ладонь пахла потом и металлом, тем не менее принц поцеловал ее.
– Здравствуйте, госпожа Лилиана.
– Здравствуйте, ваше высочество.
Селена попыталась высвободиться, но принц крепко сжимал ее мозолистую ладонь.
– Позвольте вас на пару слов, – сказал принц.
Не получив ее согласия, он отвел Селену на несколько шагов.
– Где Шаол? – сурово спросил Дорин.
Селена встала в свою любимую позу – скрестив руки.
– Это вы так разговариваете со своей защитницей?
Но чувствовалось, что принцу не до шуток.
– Где капитан?
– Я не знаю. Если б мне пришлось биться об заклад, я бы поставила на то, что он сейчас разглядывает изуродованный труп Глазопожирателя или отдает распоряжение о тайном захоронении тела Савена. И потом, Брулло после занятий сказал, что я могу оставаться здесь и упражняться, сколько пожелаю. Завтра у нас – второе испытание. Надеюсь, вы помните.
Это Дорин помнил.
– А почему здесь находится принцесса Нехемия?
– Она посылала за мной. Фалипа ей рассказала, где я, и принцесса пожелала сюда прийти. Ее-то вам нечего опасаться.
Селена насмешливо глядела на него, покусывая нижнюю губу.
– По-моему, ты никогда не отличалась разговорчивостью.
– Вы же не удостаивали меня разговорами. Да и капитан не был склонен к беседам.
– А когда мне было удостаивать тебя разговорами? – усмехнулся принц.
– Пусть ваше высочество припомнит такой пустяк, как наше совместное путешествие из Эндовьера. И потом, я уже две недели нахожусь в вашем замке.
– Но я же послал тебе книги, – словно в оправдание, пробормотал он.
– И не потрудились спросить, прочла ли я их.
Дерзкая девчонка! Она что, забыла, с кем говорит?
– Постой, один раз я с тобой говорил. Вскоре после нашего приезда.
Селена пожала плечами и отвернулась, намереваясь отойти. Рассерженный и немного заинтригованный таким поведением, Дорин схватил ее за руку. Бирюзовые глаза Селены вспыхнули. Она посмотрела на свою плененную ладонь, затем перевела взгляд на лицо Дорина. У него заколотилось сердце. Даже сейчас, в этой потной блузе, Селена была прекрасна.
– Вы меня не боитесь? – спросила она, косясь на пояс с мечом. – Или вы столь же умело сражаетесь, как капитан Эстфол?
Принц шагнул ближе и еще сильнее стиснул Селене запястье.
– Еще лучше, – шепнул он ей на ухо.
Она заморгала и покраснела.
– Знаете ли, – пробурчала она, но момент был упущен.
Этот поединок принц выиграл.
– Никогда бы не подумала, ваше высочество. Приму к сведению.
Дорин церемонно поклонился.
– Делаю то, что в моих силах. Ты можешь упражняться здесь хоть до ночи, а вот принцессу я с тобой не оставлю.
– Это почему же? С какой стати мне убивать единственную женщину, у которой есть мозги? Я по горло сыта придворными дурами.
Наверное, мысленно она добавила: «И дураками». Может, и их с Шаолом эта взбалмошная девчонка считает таковыми?
– Чего вы боитесь, принц? Вы забыли о ее телохранителях? Да они измолотят меня раньше, чем я подниму руку на их госпожу.
– Это нарушает этикет. Она приехала изучать наши традиции, а не состязаться.
– Она – принцесса и может делать все, что пожелает.
– А ты, как я вижу, решила обучить ее искусству поединка.
– Вы просто меня побаиваетесь, – сказала Селена, насмешливо вскинув голову.
– Я провожу принцессу в ее покои.
– Черт вам в помощь, ваше высочество!
Дорин поправил волосы и подошел к принцессе. Нехемия стояла, уперев руки в бока. Принц подал знак ее телохранителям приблизиться.
– Ваше высочество. Мне очень жаль, но я вынужден препроводить вас в ваши покои.
Принцесса всем своим видом показывала, что не понимает его слов. И тогда Селена заговорила с ней по-эйлуэйски. Едва ее дослушав, принцесса ударила палкой о мраморный пол и начала что-то быстро говорить Дорину. Речь ее напоминала шипение рассерженной змеи. Принц с грехом пополам еще понимал медленную эйлуэйскую речь, но из этого фырканья не понял ни слова. Селена услужливо перевела ему слова Нехемии.
– Принцесса говорит, что вам лучше вернуться к вашим танцам и мягким подушкам, а мы здесь найдем чем заняться.
Дорин крепился из последних сил, сохраняя серьезное лицо.
– Объясни принцессе, что ей по статусу не положено участвовать в таких состязаниях.
Селена произнесла несколько фраз. Нехемия махнула рукой и отошла на дюжину шагов к оружейной стойке.
– Что ты ей сказала? – насторожился Дорин.
– Я сказала, что вы с радостью согласились быть ее первым партнером по учебному поединку. Ваше высочество, не упрямьтесь. Не разочаруйте принцессу.
– Я не буду с ней состязаться.
– А со мной?
– Возможно. В твоих покоях, – сказал принц. – Сегодня вечером.
– Я буду ждать, – улыбнулась Селена, кокетливо наматывая локон на палец.
Принцесса стояла, быстро и умело вращая своей резной палкой. Приемов против этого оружия эйлуэйцев Дорин не знал. Ему вдруг показалось, что изящная Нехемия не только выбьет меч из его руки, но с такой же легкостью вышибет из него дух. Дорин направился к оружейной стойке и выбрал два деревянных меча.
– А может, для начала воспользуемся этим? – спросил он.
Принцесса не упрямилась. Свою грозную палку она отдала телохранителю и взяла у Дорина деревянный меч для учебных поединков. Селене не удастся выставить его дураком!
– Вставайте там, – сказал он принцессе, а сам занял оборонительную позицию.
ГЛАВА 18
Селена смотрела, как наследный принц Адарлана показывает эйлуэйской принцессе основы сражения на мечах, и улыбалась. Принцу нельзя было отказать в обаянии. Только оно имело оттенок надменности. Впрочем, другой наследный принц, ослепленный блеском своего титула, вел бы себя гораздо хуже. Больше всего Селену смущало то, с какой легкостью Дорин вогнал ее в краску. Он был настолько хорош собой, что она не могла думать ни о чем, кроме его шарма. И почему он до сих пор не женат?
Словом, Селене хотелось его поцеловать.
Будущая королевская защитница сглотнула слюну. Естественно, к своим восемнадцати годам она знала вкус поцелуев. Они с Саэмом целовались довольно часто, и им это нравилось. Но с Саэмом она была знакома не один год. Можно сказать, они выросли вместе. Чуть больше года назад, незадолго до пленения, Селена его похоронила. С тех пор мысль о поцелуях была ей ненавистна, и потому это желание показалось странным.
Принцесса Нехемия сделала выпад и ударила Дорина мечом по руке. Селена закусила губу, чтобы не расхохотаться. Принц сейчас был похож на мальчишку, которому не повезло в драке. Он поморщился, потер царапину на запястье, но сумел спрятать обиду поглубже и улыбнулся. Принцесса злорадно ухмылялась.
«Чертово обаяние! И угораздило же тебя родиться таким красавцем!»
Селена прислонилась к стене. Это было редкое зрелище. Самое яркое за все дни ее жизни в замке.
Развлечение было прервано внезапным появлением Шаола. Капитан больно схватил Селену за руку.
– Что все это значит? – спросил он, разворачивая Селену лицом к себе.
– Что именно?
– Чем они с Дорином занимаются?
– А ты не видишь? У них учебный поединок.
– Почему у них дошло до учебного поединка? – не отставал капитан.
– Потому что принц вызвался показать принцессе, как надо сражаться на мечах.
Шаол оттолкнул Селену и подошел к высокородным противникам. Бой прекратился. Шаол отвел Дорина в угол. Оттуда донеслись обрывки торопливых сердитых фраз. Затем капитан снова подошел к Селене и сказал:
– Караульные отведут тебя в твои покои.
– Что? – Селена вспомнила их недавний, совсем дружеский разговор на балконе и поежилась. – Завтра испытание, и мне нужно еще поупражняться.
– По-моему, ты сегодня достаточно упражнялась. Ты знаешь, который сейчас час? Ваши занятия у Брулло закончились пару часов назад. Тебе нужно как следует отдохнуть, иначе завтра ты будешь ни на что не годна. И не приставай ко мне с расспросами. Я ничего не знаю про особенности завтрашнего испытания.
– Ну что за нелепица! – взвилась Селена.
Шаол больно ущипнул ее за руку, заставив умолкнуть. Нехемия настороженно поглядела в их сторону, но Селена махнула ей, предлагая продолжать урок с наследным принцем.
– Ты совсем спятил, толстокожее чудовище? Я просто стояла и смотрела. Я не знаю и не хочу знать, какие подозрения бродят в твоей голове.
– А ты наивная простушка, которая не понимает, почему мы не позволяем вам с принцессой развлекаться поединками?
– Понимаю. Ты меня боишься, вот и весь сказ.
– Ты слишком высокого мнения о себе.
– Капитан, я пока еще не рехнулась. Думаешь, я мечтаю вернуться в Эндовьер? – сердито спросила Селена. – Или ты думаешь, что я не представляю всех последствий побега? Я не хочу быть дичью и всю жизнь петлять, запутывая следы. Или ты думаешь, я не понимаю, почему меня выворачивает, когда мы с тобой бегаем по утрам? Да потому, что мое тело еще не оправилось после соляных копей. Мне надо не только есть и спать. Мне надо набирать силы и восстанавливать утраченные навыки. Тебе бы меня поддержать, а ты…
– Пусть я не знаю, как у преступников рождаются их замыслы, зато я знаю другое: преступники всегда думают о побеге.
Селене хотелось изрубить его на кусочки, но вместо этого она стала молотить руками воздух.
– До этого момента я ощущала себя виноватой. Пусть совсем немножечко, но виноватой. Ты меня избавил от этого чувства. Я ненавижу сидеть в клетке! Даже в роскошной клетке из нескольких комнат, где от скуки можно рехнуться. Ненавижу караульных и всю эту придворную чепуху. Ненавижу тебя, когда ты велишь мне не выделяться из толпы. Брулло открыто восхваляет Кэйна. Это можно. Кэйну можно показывать, на что он способен, а мне нельзя, да? Я должна сидеть в уголочке и не привлекать к себе внимания. Ненавижу ваши бесконечные «нельзя»! И больше всего я ненавижу тебя!
Капитан притопнул ногой.
– Все слова изрыгнула?
В его взгляде не было и намека на доброту. Уходя, Селена сжимала кулаки, мечтая впиться капитану в глотку.
ГЛАВА 19
Кальтена сидела в кресле у камина. Оттуда ей было удобно наблюдать за герцогом Перангоном. Герцог стоял возле тронного подиума и беседовал с королевой. Как жаль, что Дорин ушел час назад и ей не удалось переброситься с ним хотя бы несколькими словами. Кальтена досадливо кусала губы. Она почти все утро провела в приготовлениях, выбирая наряд и прическу. А как красиво ей уложили волосы! Иссиня-черные локоны окаймляли ее лицо с золотистой кожей. Естественно, кожа Кальтены не была золотистой от природы, но то, чего не существовало в природе, с лихвой возмещали всевозможные пудры, помады, румяна и прочие средства из арсенала красоты. Пусть тугая шнуровка корсажа на ее желто-розовом платье грозила сломать ей ребра, а нитки жемчуга и брильянтов сдавливали шею, Кальтена стойко выносила эти тяготы и заставляла себя непринужденно улыбаться. Хотя Дорин и ушел, зато в зале неожиданно появился Перангон. Это был поистине подарок судьбы, ибо герцог редко посещал придворные ассамблеи.
Пора напомнить о себе. Кальтена церемонно поднялась с кресла. Странно, что герцог ее не заметил. Вероятно, он куда-то спешил, потому что откланялся королеве и пошел к двери. Кальтене не оставалось иного, как оказаться на его пути. Глаза Перангона сразу стали голодными. Кальтена сжалась внутри, убеждая себя, что все мужчины одинаковы.
– Приветствую вас, госпожа Кальтена, – произнес герцог, отвесив ей низкий поклон.
– Здравствуйте, ваша светлость, – улыбнулась она, стараясь как можно глубже спрятать свое отвращение к герцогу.
– Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, – сказал Перангон, предлагая ей руку.
Кальтена снова улыбнулась и приняла его руку. Герцог имел внушительный животик, однако руки оставались сильными.
– Благодарю, ваша светлость. Ну как можно не быть в добром здравии, находясь в столь удивительном месте? А как вы? Мне кажется, я целую вечность вас не видела. Ваше появление здесь – на редкость приятный сюрприз.
Перангон одарил ее заученной улыбкой.
– И я скучал по вашему обществу, госпожа Кальтена.
Она постаралась не морщиться от прикосновения мясистых волосатых пальцев герцога к ее драгоценной коже и даже наклонила к нему голову.
– Надеюсь, что и ее величество тоже пребывает в добром здравии. Ваша беседа с нею была приятной?
Заниматься подобными расспросами было небезопасно, особенно учитывая, что ее нахождение в замке целиком зависело от милости герцога. Кальтена познакомилась с ним прошлой весной и считала это редкой удачей. Добиться от него приглашения ко двору особого труда не составило. Кальтена знала, что герцог любит прогуливаться в одиночестве, и просто попалась ему на пути, предварительно отделавшись от бдительной компаньонки, приставленной к ней отцом. Однако Кальтена приехала в замок не только ради наслаждения придворной жизнью. Ее не устраивала роль богатой провинциальной невесты, которую отец намеревался выдать замуж с выгодой для себя. Ей надоели провинциальные склоки и местные дурни, готовые исполнять любую ее прихоть.
– Хвала небесам, королева на здоровье не жалуется, – сказал Перангон, сопровождая Кальтену в ее покои.
Она шла, придумывая благовидные предлоги, чтобы расстаться с герцогом у дверей. В животе противно свербело, будто она съела что-то несвежее. Герцог не скрывал, что хочет ее. Правда, он не позволял себе загрести ее своими ручищами и завалить на постель, но привык всегда получать желаемое. Тем более что она сама ему намекнула, что отблагодарит за приглашение в столицу. Герцог сразу же понял намек и теперь дожидался случая напомнить Кальтене о данном обещании. В прошлый раз она отговорилась приступом мигрени. Что же придумать на этот раз?
– Но у ее величества есть иные заботы. Мать не может не волноваться за сына-жениха.
Кальтена заставила себя спокойно выслушать это. Прежде всего – спокойствие. Ну и вежливое любопытство, будто женитьба принца касается ее постольку-поскольку.
– Значит, в скором времени нас ждет радостное известие о помолвке его высочества?
Этот вопрос тоже был из категории опасных.
– Я искренне на это надеюсь, – пробурчал герцог, однако его лицо под копной рыжих волос помрачнело, а на щеке проступил зубчатый шрам. – Ее величество составила внушительный список претенденток на роль невесты принца. Все они – из достойных семей. Королеву устроила бы любая из них.
Герцог осекся, вспомнив, с кем ведет разговор. Кальтена захлопала ресницами, изображая полную незаинтересованность.
– Простите мое любопытство, – замурлыкала она. – Я ни в коем случае не смею вторгаться в дела королевской семьи.
Кальтена заставила себя погладить его пальцы, отчего ее сердце заколотилось еще сильнее. Что же это получается? Дорину вручен список невест, одобренных королевой? Кто входит в тот список? И как ей… Нет, об этом она будет думать потом. Сейчас нужно перво-наперво выяснить, кто стоит между нею и короной, о которой Кальтена мечтала и которая ей часто снилась.
– Тут не за что извиняться, – сказал герцог, и у него заблестели глаза. – Идемте к вам. Расскажете, чем занимались все эти дни.
– Ничего примечательного, если не считать знакомства с удивительно интересной молодой особой, – с деланым равнодушием ответила Кальтена.
Они шли по светлому коридору стеклянной части замка.
– Что за особа? – насторожился герцог.
– Новая подруга Дорина. Мне он ее представил как госпожу Лилиану.
Герцог заметно напрягся.
– Вы с нею виделись?
– Да. Она очень учтиво меня встретила.
Врать Кальтена умела гладко и складно.
– И давно принц вас с нею познакомил?
– Сегодня, – продолжила врать Кальтена. – Потом он был вынужден нас оставить, а госпожа Лилиана призналась мне, что Дорин к ней неравнодушен. Я искренне желаю, чтобы она значилась в списке королевы.
Естественно, Кальтена надеялась ненароком что-нибудь выведать о своей сопернице. Но услышанное ею заставило ее сердце забиться в третий раз, теперь уже от радости.
– Госпожа Лилиана? Нет, она в списке королевы не значится.
– Бедняжка. Представляю, как это разобьет ей сердце, – защебетала Кальтена, видя, что шея и лицо Перангона заметно побагровели, а сам он сердито запыхтел. – Еще раз говорю: не мне совать нос в подобные дела, но менее часа назад Дорин сказал…
– Что он сказал? – загремел герцог.
Его гнев был направлен не на Кальтену, а, естественно, на так называемую госпожу Лилиану. Как вовремя эта аппетитная дурочка сообщила ему столь ценные сведения.
– Дорин признался, что очень к ней привязан. Можно сказать, он в нее влюблен.
– Быть того не может!
– Прикажете считать его высочество лгуном? – Кальтена изобразила благородное негодование. – Как все это трагично! Принц должен понимать: его родители не согласятся на их брак.
– Это не трагично. Глупо это, вот что!
Они остановились напротив двери, ведущей в комнаты Кальтены. Гнев сделал герцога более откровенным, чем следовало.
– Это глупая, безрассудная и невозможная затея.
– Невозможная? Почему?
– Когда-нибудь я объясню.
Снизу, из сада, донесся прерывистый бой часов. Перангон повернулся на их звук и сказал:
– Меня ждут на заседании совета.
Потом он наклонился к уху Кальтены, обдавая ее жарким и влажным дыханием, и шепнул:
– Быть может, я навещу вас вечерком?
Прежде чем уйти, Перангон проехался рукой по ее ягодице. Кальтена проводила его взглядом и, когда он скрылся за поворотом, брезгливо передернула плечами. Она вовсе не жаждала сегодня вечером принимать у себя этого сладострастного пузана. Но если с его помощью она станет ближе к Дорину…
Кальтене еще предстояло выяснить, кто ее соперницы, но сначала нужно приложить усилия и оторвать коготки Лилианы от принца. Входит эта заносчивая девка в список или нет, а угрозу она представляет. И если герцог тоже ненавидит Лилиану, лучше не ссориться со столь могущественным союзником. Уж он-то сумеет отодрать эту пиявку от Дорина.
Идя на обед в Большой зал, Дорин и Шаол почти не разговаривали. Принцессу Нехемию благополучно вернули в ее покои, где ей ничего не угрожало. Оба согласились, что Селена повела себя глупо, толкнув принца на поединок с Нехемией. Но и Шаолу было нельзя оставлять ее без присмотра, тем более что труп претендента никуда бы не сбежал.
– Вы, кажется, сдружились с этой Селеной, – холодным тоном заметил принцу Шаол.
– А мы ревнуем? – усмехнулся Дорин.
– Меня больше заботит ваша безопасность. Она умеет быть привлекательной. Она способна поразить вас своим умом. Но при этом она не перестает быть ассасином.
– То же самое я слышал от отца.
– Вы это услышите от любого здравомыслящего человека. Хоть она и согласилась быть вашей защитницей, держитесь от нее подальше.
– Нечего мне приказывать!
– Это не приказ. Можете считать мои слова настоятельным дружеским советом.
– Скажи, ну зачем ей меня убивать? Она же прекрасно знает, чем это кончится. Думаешь, ей не хочется жить? Еще как хочется. И ей нравятся знаки внимания с нашей стороны. Если Селена до сих пор никого не убила и не попыталась сбежать, с какой стати она решится на такую глупость сейчас? Ей есть что терять. – Дорин похлопал капитана по плечу. – Ты беспокоишься больше, чем надо.
– А у меня должность такая: беспокоиться за безопасность королевской семьи.
– Тогда к двадцати пяти годам ты поседеешь, и Селена точно тебя не полюбит.
– Дорин, что за ерунду вы говорите?
– По-моему, она решила немного изменить направленность своего, скажем так, ассасинства. Зачем ломать тебе шею, если можно разбить твое сердце? И тогда тебе поневоле придется бросить ее в тюрьму или даже убить.
– Напрасно, Дорин. Такие, как Селена, не в моем вкусе.
Не желая дальше злить друга, Дорин переменил тему.
– Я тут пытался понять, кто же мог убить этого Глазопожирателя. И зачем?
Золотисто-карие глаза Шаола стали почти черными.
– Я пару дней разглядывал его останки. Очень точное слово.
У капитана побледнели щеки.
– Кто-то выдрал у него все внутренности и даже… мозги. Осталась истерзанная кожа. Я послал к королю гонца с донесением, но сам не намерен прекращать расследования.
– А я думаю, Глазопожиратель напоролся на пьяных гвардейцев. Забияк среди наших хватает. Уж не знаю, чем он их разозлил, но они решили обойтись с ним так же, как он обходился со своими жертвами.
Повторяя свою версию, Дорин и сам начал в ней сомневаться. Он видел ссоры и потасовки пьяных гвардейцев. Бывало, даже принимал в них участие. Но он не помнил, чтобы гвардейцы забили кого-нибудь насмерть да еще располосовали бы труп, вытащив оттуда все внутренности. Где-то в глубине зашевелился страх.
– Думаю, мой отец только обрадуется гибели Глазопожирателя.
– Я надеюсь.
А страх не проходил. Желая прогнать его, Дорин улыбнулся и обнял капитана за плечи.
– Ты у нас дотошный. Обязательно докопаешься. Возможно, даже завтра, – прибавил он, входя вместе с Шаолом в Большой зал.
ГЛАВА 20
Селена со вздохом захлопнула книгу. Как отвратительно все закончилось! Она встала и вышла из спальни, не зная, чем заняться. Наверное, Шаол по-своему прав, и не надо было устраивать состязание Нехемии с наследным принцем. Селене хотелось извиниться перед капитаном, но то, как он вел себя с нею… Она мерила шагами комнату. Конечно, у капитана королевской гвардии есть дела поважнее, чем сторожить самую знаменитую преступницу Адарлана. Да, она все понимает. Ей совсем не нравится быть жестокой, но… капитан заслужил такое обращение.
Селена злилась на свое поведение в зале. Вела себя как дура. Зачем-то стала объяснять капитану, почему ее выворачивает по утрам. Наговорила кучу резкостей. А он поверил ей? Или может, возненавидел после таких слов? Селена взглянула на распухшие и покрасневшие пальцы. Доупражнялась. Когда она успела превратиться из самой опасной узницы Эндовьера в столь жалкое существо?
Конечно, ей бы сейчас не себя жалеть, а подумать о завтрашнем испытании. И об убитом Глазопожирателе. Селена, как могла, согнула и расшатала все дверные петли, и теперь все двери открывались со скрипом. Если кто к ней и проникнет, она услышит заранее. Ей удалось стащить у растяпистой портнихи несколько иголок и спрятать в куске мыла. Из иголок, если их соединить, получится маленькая пика. Лучше, чем совсем ничего, особенно если убийца охотится за претендентами. Селена резко дернула руками, помогая мозгу избавиться от тревожных мыслей. Она направилась в комнату для игр и музицирования. Конечно, в карты сама с собой не поиграешь, да и гонять бильярдные шары радости мало.
Ее взгляд упал на клавикорды. Селена любила музыку. Ей нравилась власть звуков, способных разрушать и исцелять, делать достижимым недосягаемое и наполнять героизмом обыденность.
Осторожно, словно клавикорды были спящим человеком, которого она боялась разбудить, Селена подошла к громоздкому инструменту. Выдвинула деревянную скамейку. Та противно заскрипела по полу, и Селена поморщилась. Потом она подняла тяжелую крышку, села, поставила ноги на педали и слегка нажала обе. Инструмент был достаточно старым; его клавиши цвета слоновой кости успела тронуть желтизна, а черные клавиши напоминали дырки между зубами.
Когда-то она хорошо играла. Возможно, даже очень хорошо. При каждой их встрече Аробинн всегда заставлял ее играть.
Интересно, он уже знает, что ее увезли из соляных копей в Рафтхол? Если да, попытается ли он ее освободить? Селене до сих пор было страшно допускать мысли о возможном предателе. Тогда вокруг было столько зыбкого и неясного. Через две недели после гибели Саэма она потеряла свободу и частицу себя самой.
Саэм. Как бы он отнесся к ее пленению? Будь Саэм жив, он бы вызволил ее из королевской тюрьмы раньше, чем королю доложили бы о поимке опасной преступницы. Но Саэм, как и она, стал жертвой предательства. Мысль о том, что Саэма больше нет, порою ударяла ее наотмашь, перекрывая дыхание.
Селена осторожно тронула басовую клавишу, но звук получился резким, дерганым, полным гнева и боли. Тогда все так же осторожно она попробовала наиграть на высоких нотах простенькую мелодию. Из углов откликнулось эхо, принесшее с собой обрывки воспоминаний. В комнате было настолько тихо, что музыка казалась неуместной.
Потом она заиграла другую мелодию, почти целиком состоявшую из полутонов. Это был ее давний этюд на беглость пальцев, который так и назывался: «Черные клавиши». Селена вспомнила, как изводила им Аробинна, пока тот не рявкал: «Ты можешь сыграть что-нибудь другое?» Этюд она помнила, а вот прежней беглости пальцев не было. В двух местах она сбилась, с досады вдавила педаль и сняла руки с клавиш.
Но музыка не отпускала, и тогда Селена заиграла совсем другое, где уже не было бесшабашной веселости «Черных клавиш». Первые аккорды были скованными, но Селена продолжала играть, и руки двигались все увереннее. Печальная, даже скорбная мелодия, но ее звуки делали с душой Селены то же, что с телом – горячая вода и мыло. Удивительно, что ее пальцы не разучились перебегать между белыми и черными клавишами, что после месяцев тьмы и рабства музыка по-прежнему жила и дышала в ней. И где-то среди высоких и низких, быстрых и протяжных звуков был Саэм. Селена играла вещь за вещью, доверяя музыке неизъяснимое, открывая старые раны. Она играла, и звуки были ее спасением и прощением.
Дорин замер в дверях, боясь пошевелиться. Селена сидела к нему спиной и даже не подозревала о его появлении. Она продолжала играть. Принц не знал, когда же она его заметит. Наверное, когда смолкнет последний аккорд. Но Селена играла так упоенно, что музицирование могло затянуться до ночи. Против этого Дорин не возражал. Он был готов слушать ее часами. Направляясь сюда, он просто хотел выполнить данное обещание и, честно говоря, ошеломить этим Селену. Но вместо опасной убийцы, поглощенной замыслами побега (Дорину казалось, что она продолжает мечтать об этом), он увидел девушку, поверяющую свои секреты струнам клавикордов.
При всем чутье ассасина Селена обнаружила присутствие Дорина, только когда он уселся рядом с нею на скамью.
– Ты прекрасно иг…
Ее пальцы запнулись и проехались по клавишам, заставив инструмент страдать от громких диссонансных нот. Селена вскочила и бросилась к стойке с бильярдными киями. И только тогда она увидела, кто посмел вторгнуться в ее покои. Дорин мог поклясться, что ее глаза мокры от слез.
– Что вы здесь делаете? – хрипло спросила она.
Принц мысленно усмехнулся. Похоже, любого другого незваного гостя ждало бы угощение бильярдным кием.
– Я пришел один, без Шаола, – улыбнувшись, сообщил принц. – Так что можешь не волноваться. И конечно, прошу меня извинить за прерванное музицирование.
К его удивлению, щеки Селены покраснели. Слишком уж человеческая эмоция для самой знаменитой убийцы Адарлана, о хладнокровии которой ходили легенды. Его приход ошеломил Селену, но это почему-то не обрадовало Дорина.
– Ты так замечательно играла, что я не сразу решился тебя потревожить.
– Благодарю за комплимент, – сухо отозвалась Селена.
Она направилась к стулу. Принц загородил ей путь. Слухи представляли Адарланского ассасина чуть ли не великаншей. А тут – юная девушка среднего роста, но с очень привлекательной фигурой. Принц с удовольствием отметил, что за это время у Селены появились свойственные женщине округлости.
– Что вы здесь делаете? – без всякой учтивости повторила вопрос Селена.
Дорин озорно улыбнулся.
– Мы же условились встретиться вечером у тебя. Никак забыла?
– Я думала, вы пошутили.
– Я наследный принц Адарлана, – напомнил Дорин, опускаясь на стул возле камина. – Шутить меня отучили еще в детстве.
– А вам позволено здесь находиться?
– Что? Позволено? Мне? Это же мой замок, и в нем я могу делать все, что мне заблагорассудится.
– Но вы не забыли, кто я?
Даже если бы она сейчас схватила кий и всадила ему в грудь, Дорин все равно бы не испугался.
– Судя по твоей игре, ты умеешь не только быстро и хладнокровно убивать.
– Как это понимать?
– А так, – ответил принц, стараясь не затеряться в ее странных, притягивающих глазах. – Из тебя сделали убийцу. Ассасину душа не нужна. Душа только мешает убивать. Но, судя по твоей музыке, душу отобрать у тебя не сумели. И ты не просто безжалостная исполнительница заказов на убийства.
– Разумеется, у меня есть душа. Она есть у всех.
Щеки Селены оставались красными. Неужели его внезапное появление так на нее подействовало? Принц подавил улыбку.
– Забыл спросить: как тебе понравились те книги?
– Очень интересные, – тихо ответила она. – Я получила большое удовольствие.
– Рад слышать.
Их глаза встретились. Селена отошла подальше от его стула.
«Можно подумать, что ассасин здесь не она, а я!» – мысленно усмехнулся принц.
– А как твои дела в зале? Готовишься? Никто из претендентов тебя не обижает?
– Дела мои идут великолепно, – ответила Селена, но уголки ее рта опустились. – Точнее, шли. После сегодняшнего события сомневаюсь, чтобы кому-то захотелось усложнять себе жизнь.
Дорин мгновенно сообразил: она говорила об убитом беглеце. Точнее, о том, кто лишь попытался стать беглецом.
– Это Шаол приказал убить Савена? – спросила Селена, покусывая нижнюю губу.
– Нет. Это был приказ моего отца – немедленно стрелять по каждому из вас, кто попытается бежать. Сомневаюсь, что Шаол вообще отдал бы такой приказ, – добавил принц, сам не зная, зачем это делает.
Его слова немного ее успокоили. Пугающая неподвижность ее взгляда стала исчезать. Селена молчала. Тогда принц с наигранной небрежностью спросил:
– А как тебе Шаол в качестве партнера по состязаниям?
Вопрос было совершенно невинный. Селена неопределенно пожала плечами. Этот жест мог означать что угодно.
– Меня устраивает, – сказала она. – Думаю, Шаол меня малость ненавидит, но в его положении это неудивительно.
– А почему ты думаешь, будто он тебя ненавидит? – спросил Дорин.
Странно, но внутренне он соглашался с ее словами.
– Потому что я – ассасин, а он – капитан королевской гвардии и должен унижаться, возясь с претенденткой на титул защитника его величества.
– А ты хотела бы, чтобы все было наоборот?
Дорин вяло улыбнулся. Вопрос получился не таким уж невинным.
Селена приблизилась на пару шагов, и у принца заколотилось сердце.
– Кому хочется быть предметом ненависти? Впрочем, я лучше предпочту быть ненавидимой, чем невидимой, – произнесла она слова, сложившиеся в странный каламбур. – Но особой разницы нет.
– Тебе одиноко? – спросил Дорин и почти сразу пожалел о своем вопросе.
– Одиноко? – переспросила Селена.
Только теперь она решилась усесться, и то на стул, что находился подальше от принца. Дорин боролся с желанием подойти ближе и прикоснуться к ее волосам. Неужели они действительно такие шелковистые, как кажется?
– Нет, ваше высочество. Мне не одиноко. Я вполне умею себя занимать, особенно если у меня достаточно книг.
Дорин смотрел на пламя в камине, стараясь не думать о жутком месте, именуемом Эндовьер. Он представил, какое пронзительное одиночество испытывала Селена там, где не было не только книг, но и многого другого, без чего человеческая жизнь опускается до уровня скотского существования.
– И все же я сомневаюсь, чтобы тебе постоянно хватало общества себя самой.
– Вы хотите это исправить? – засмеялась она. – Меня ничуть не привлекает стать одной из ваших любовниц.
– А что в этом плохого?
– Мне достаточно известности ассасина. А прославиться тем, что какое-то время делила ложе с наследным принцем, – это не мое.
Принц выразительно кашлянул, но Селена продолжила:
– Вам нужны объяснения, почему я не стремлюсь к вам в постель, или достаточно сказать, что мои чувства не продаются за драгоценности и безделушки?
– И она еще будет рассуждать о нравственности! – не выдержал Дорин. – А людей ты убивала за деньги или из любви к ремеслу?
Взгляд Селены сделался жестким.
– Не смею задерживать вас, ваше высочество, – сказала она, указывая на дверь.
– Ты меня… прогоняешь?
Дорин не знал, смеяться ему или злиться.
– Прикажете позвать Шаола? Вряд ли он обрадуется, увидев наследного принца наедине с ассасином.
Селена торжествующе скрестила руки на груди. Она знала, что в этом поединке победа досталась ей. Ей даже нравилось смотреть на ошеломленного Дорина, которому нечего было сказать.
– Странно у нас с тобой получается. Ты обвинила меня в распутстве, и это в порядке вещей. Но стоило мне сказать правду об особенностях твоего ремесла – и ты готова меня выгнать.
Вот оно, настоящее развлечение, о котором он давно мечтал! Их стычка стоила сотен придворных ассамблей и карнавалов.
– Прогнать меня ты не можешь – замок принадлежит мне. Чем испепелять меня глазами, лучше расскажи о своей жизни. Где ты так здорово научилась играть на клавикордах? И что за вещь ты играла последней? В ней было столько печали, будто ты думала о своем тайном возлюбленном, – сказал Дорин и подмигнул.
– Меня учили играть, как учат любого ребенка. Сначала я ненавидела клавикорды. Мечтала разрубить их топором. Потом что-то стало получаться.
Селена встала и, подойдя к двери, вздохнула:
– Вы правы, я думала о нем.
– Что-то к вечеру у тебя колючки выросли, – усмехнулся принц и тоже встал.
Он остановился неподалеку от Селены.
– Днем ты была более разговорчивой, – заметил он.
– А я, ваше высочество, – не диковина, на которую вы можете глазеть! – вдруг бросила ему Селена, подходя ближе. – И не придворная дурочка, очаровавшая вас на карнавале. Должно быть, вам многое наскучило в здешней жизни. Но я не предмет для развлечений и удовлетворения вашей страсти. Уверена, это было главной причиной, почему вы отправились в Эндовьер. А титул защитницы – так, для внешнего прикрытия.
– Что? – только и мог вымолвить ошарашенный Дорин.
Селена плюхнулась в кресло.
– Неужели вы всерьез думаете, что я не догадываюсь, зачем вы сюда пришли? Поговорить о романе «Корона героя»? Вам этого мало. Вам самому хочется приключений, о которых там написано.
– Мне и без тебя приключений хватает, – пробормотал Дорин.
– Не лукавьте, ваше высочество. Не пытайтесь меня уверить, что мое присутствие в замке – заурядное событие, меркнущее на фоне придворной жизни. Вы с детства по горло сыты этой жизнью. В вашем замке все страдают от скуки. Потому ваш отец и устроил эти состязания. Я уже и так нахожусь во власти короля. Но становиться еще и вашей шутихой я не собираюсь.
Принц вдруг почувствовал, что краснеет. Кто и когда позволял себе так его отчитывать? Родители. Учителя, когда он был мальчишкой. Но потом – никто. Ни советники, ни придворные и уж тем более ни какая-то самоуверенная девчонка.
– Ты забыла, с кем разговариваешь?
– Мой дорогой принц, – спокойно ответила Селена, разглядывая свои ногти, – мы здесь одни. До внешней двери далеко. Нас никто не слышит, и я могу говорить все, что хочу.
Селена думала, что взбешенный принц сейчас набросится на нее с кулаками или выхватит меч. Но Дорин вдруг начал громко, безудержно хохотать. У Селены вспыхнули щеки, отчего ее глаза стали еще ярче. Отчаянная девчонка! Понимала ли она, как бы он мог с нею поступить, не будь она ассасином? А понимал ли он, какой гнев обрушат на него отец и Шаол, если он забудет всякую осторожность и позволит страсти руководить собой?
– Я ухожу. Но я вернусь. И скоро.
– Не сомневаюсь, – сухо ответила Селена.
– Спокойной тебе ночи, Селена Сардотин.
Дорин обвел глазами комнату и снова озорно улыбнулся:
– Но прежде чем я уйду, скажи: этот твой таинственный возлюбленный… он ведь не из замка?
Нельзя, ей нельзя было заикаться об этом. Глаза Селены мигом потухли.
– Спокойной ночи, – ледяным тоном произнесла она.
– Я не хотел тебя обидеть, – виновато сказал принц.
Селена молча махнула рукой, глядя не на него, а на огонь. Чтобы не усугублять ситуацию, принц тихо подошел к двери и взялся за ручку. Дверь скрипнула.
– Его звали Саэм, – глухо, будто издалека, послышался голос Селены.
Она по-прежнему смотрела на игру пламени.
«Его звали Саэм».
– Что с ним случилось? – все-таки спросил принц.
– Он умер, – повернувшись к нему, с печальной улыбкой ответила Селена.
– Когда?
Дорин забыл всю ее резкость. Черт побери, если бы он только знал, он бы говорил о чем угодно, только не об этом…
– Тринадцать месяцев назад, – выдавила из себя Селена.
Душевная боль, отразившаяся на ее лице, была мимолетной, но Дорин уловил это мгновение, и у него все сжалось внутри.
– Мне очень жаль, – прошептал он, понимая всю глупость этих пустых слов.
Она пожала плечами, показывая, что его сожаления не меняют и не могут изменить случившегося.
– Мне тоже… жаль, – сказала Селена, поворачиваясь к огню.
Теперь каждое слово становилось лишним. И каждая минута пребывания принца здесь – тоже.
– Удачи тебе в завтрашнем испытании.
Селена не ответила. Дорин вышел, тихо закрыв дверь.
Ее бередящая душу музыка продолжала звучать у него внутри, когда он вернулся к себе и поджег материнский список потенциальных невест. Эта музыка сопровождала его за чтением в постели и смолкла, лишь когда он уснул.
ГЛАВА 21
Селена вжалась в каменную стену замка. Ноги дрожали, но почерневшими от смолы пальцами и такими же черными ступнями она старалась зацепиться за любую выемку и трещину между каменными глыбами. Брулло что-то кричал ей и еще девятнадцати претендентам, карабкавшимся вверх по стене, но ветер относил его слова, и здесь, на высоте семидесяти футов, их не было слышно. Один претендент вообще не явился на испытание, и даже его караульные не знали, куда он пропал. Может, ему и впрямь удалось бежать. Уж лучше рискнуть, чем вляпаться в это дурацкое испытание. Скрежеща зубами, Селена чуть подтянула туловище и левой ногой нащупала расселину.
До цели этих безумных карабканий оставалось еще двадцать футов в высоту и тридцать в длину. Там, равнодушный к тяготам претендентов, развевался золотистый флаг. На словах испытание звучало просто: подняться на высоту девяноста футов и забрать полотнище. Тот, кто сумеет спуститься с флагом вниз, получит от Брулло одобрительное похлопывание по спине. Но это не избавляло остальных от свидания с местом, где находился флаг. Претендента, оказавшегося самым последним, ждало возвращение в ад, из которого его на время вызволили.
Удивительно, что никто из претендентов пока не сорвался со стены. Возможно, им помогали балконы, карнизы окон, решетки и сетки, за которые можно было ухватиться. Селена одолела еще несколько футов. У нее гудели и саднили пальцы. В таких делах лучше не смотреть вниз. Аробинн часами заставлял ее стоять на карнизе башни, приучая не бояться высоты. Обливаясь потом, Селена достигла очередного оконного козырька и подтянулась на руках. Козырек оказался достаточно широким, и это позволяло ей немного передохнуть, а заодно взглянуть на своих соперников.
Естественно, Кэйн опять находился впереди. Он выбрал самый легкий для подъема участок стены. Могила и Верин лезли следом за ним. Ниже ее находился Нокс. Почти вровень с ним лез юный ассасин Пелор. Остальные, похоже, толклись кучей, мешая друг другу. Каждому Брулло дал возможность выбрать одно вспомогательное средство: веревку, шипы, особые сапоги. Конечно же, Кэйн предпочел веревку.
Селена выбрала жестяную баночку со смолой и не жалела о своем выборе. Сейчас, когда она закончила привал и осторожно поднялась во весь рост, ее просмоленные руки и ноги послушно приклеились к каменной стене. Баночка висела у нее на поясе. Перед тем как продолжить восхождение, Селена дополнительно просмолила ладони. Внизу кто-то вскрикнул, но она подавила любопытство. Она знала, что избрала более трудный участок, зато здесь не было соперников. На легком участке претенденты буквально отпихивали друг друга.
Еще несколько футов. Руки Селены, словно щупальца, присосались к камню. Раздался новый крик, уже не сердитый, а отчаянный. Потом она услышала глухой стук. Стало тихо, но тишина продолжалась считаные секунды. Теперь закричали зрители. Кто-то из претендентов сорвался и разбился насмерть. Взглянув вниз, Селена увидела тело безжалостного убийцы по прозвищу Коса. До этих состязаний он несколько лет провел на каторге Калакуллы, куда его сослали за все злодеяния. Селена содрогнулась. Опять жертва, теперь уже жертва испытаний. Понимали ли те разряженные старикашки, что жертв сегодня может быть больше? Или им плевать? Заплатят проигрыш и забудут.
Селена обхватила водосточную трубу и стала карабкаться по ней. На Кэйна зловеще скалилась каменная горгулья, но бывшего солдата это не испугало. Он накинул на шею чудовищу веревочную петлю и перелетел через участок гладкой стены, опустившись на карниз. До флага ему оставалось всего пятнадцать футов. На Селену это подействовало угнетающе, но она заставила себя думать только о подъеме и продолжила карабкаться по водосточной трубе.
Претенденты, лезшие за Кэйном, готовились повторить его трюк. Оттуда слышались сердитые крики. Селена снова отвлеклась и увидела, что Могила устроил затор. Наверное, он не умел бросать веревку. Его петля не желала затягиваться на шее горгульи. Тогда Верин его обошел, заставив посторониться, и легко «окольцевал» изваяние своей веревкой. Нокс, оказавшийся позади Могилы, собирался сделать то же самое, но Могила стал орать на него, и вор примирительно поднял руки. Усмехаясь, Селена добралась до железной скобы, крепившей водосточную трубу. Еще немного, и будет достигнут уровень флага. А там – тридцать футов по гладкой стене.
Передохнув минутку, Селена полезла дальше. Пятнадцатью футами ниже один из претендентов – бывший наемник – цеплялся за рога горгульи, намереваясь закрепить веревку на ее шее. Похоже, он нашел путь побыстрее – через стаю каменных чудовищ. Далее ему требовалось достичь уступа, находившегося в восемнадцати футах, и потом уже перебираться к другой стае горгулий, где спорили Нокс и Могила. Наемник ничем ей не мешал. На водосточную трубу он не покушался, и Селена спокойно, дюйм за дюймом, продолжала лезть вверх. Холодный ветер трепал ей волосы.
И тут она услышала крик Нокса. Селена глянула вниз и увидела, что Могила столкнул вора с их общего пятачка на шее горгульи. Нокс повис на веревке, обвязанной вокруг туловища. Вскоре он столкнулся со стеной, и веревка туго натянулась. Селена застыла, видя, как Нокс отчаянно ищет малейшие выбоины и щели, чтобы закрепиться на стене.
Но Могиле было мало просто спихнуть соперника. Он наклонился, делая вид, что поправляет башмак, и Селена увидела блеснувший на солнце нож. Как он сумел припрятать оружие и не попасться? В другое время Селена восхитилась бы его ловкостью, но сейчас ей было не до восхищения. Она крикнула, предупреждая Нокса. Ветер отнес ее крик, и вор ничего не услышал. А Могила уже резал веревочную петлю на шее горгульи. Никто из претендентов, что находились рядом, и не подумал вмешаться. Пелор остановился, ища возможность обойти Могилу. Все понимали: если Нокс упадет и погибнет, одним соперником станет меньше, а если они вмешаются, то рискуют завалить испытание. Селена знала: ее это тоже не касается. Надо лезть дальше. Однако какая-то сила пригвоздила ее к месту.
В том месте, где оказался Нокс, ему было не за что уцепиться. Ни карниза, ни горгульи. Голая стена. Как только Могила перережет веревку, Нокс полетит вниз.
Веревка была свита из дюжины жил, и те, одна за другой, расчленялись под лезвием ножа. Ощутив странные рывки, Нокс задрал голову и теперь с немым ужасом следил за ассасином. Падение вниз означало верную смерть. Могиле оставалось перерезать еще три или четыре жилы, и он избавится от соперника.
Скрип веревки превратился в жалобный стон. И тогда Селена заскользила по водосточной трубе вниз.
Металл трубы сдирал ей кожу на руках и ногах, но она не чувствовала боли. Наемник еле успел притиснуться к стене, и Селена шумно опустилась на голову горгульи, ухватившись за ее рога. Видя, что шея чудовища уже обвита веревкой наемника, Селена схватила другой конец и обвязала вокруг себя. Веревка была достаточно длинная и прочная. Рядом с горгульей, на которую опустилась Селена, было еще четыре каменных чудовища. Это давало пространство для разбега.
– Только тронь веревку, и я тебе кишки выпущу, – пригрозила наемнику Селена и приготовилась к рискованному маневру.
Она услышала отчаянный крик Нокса, где слились страх и ярость. Веревка, на которой болтался вор, с громким треском оборвалась. Селена перемахнула через спины горгулий и бросилась вниз.
ГЛАВА 22
Ветер врезался в нее, обдавая холодными струями, но Селена этого не замечала. Все ее внимание было приковано к падавшему Ноксу. А он падал слишком быстро и находился слишком далеко от ее простертых рук.
Зеваки внизу что-то кричали. Солнечный свет плясал на стеклянной поверхности замка, мешая смотреть. Но Нокс был уже совсем рядом. Оторопелый, с широко распахнутыми серыми глазами. Он размахивал руками, словно верил, что они превратятся в крылья.
Селена упала на него и ударилась так, что у нее перехватило дыхание. Но теперь ее руки крепко держали Нокса за пояс. Вдвоем они камнем неслись вниз, к стремительно приближавшейся земле.
Нокс ухватился за веревку, однако Селене от этого легче не стало. Туго натянутая веревка скрипела, грозя оборваться. Селена буквально впилась в туловище Нокса. Удержать его, только не разжать руки и удержать. Вместе они были живым маятником, и он, качнувшись в одну сторону, теперь неминуемо отклонялся в другую – к стене. Селена едва успела повернуть голову. Удар от соприкосновения со стеной пришелся на ее плечо и бок. Но сейчас Селена думала только о своих руках, не позволяя им разжиматься. И она, и Нокс тяжело дышали. Оба взмокли. Веревка оказалась прочной и удерживала их в тридцати футах над землей.
– Лилиана, – прошептал Нокс, утыкаясь лицом в ее волосы. – Боги небесные…
Снизу их начали подбадривать криками, в которых потонули тихие слова Нокса. У Селены отчаянно тряслись руки, а все мысли были только о том, чтобы удержать спасенного вора. Ей казалось, что внутри все кишки ходят ходуном. Она очень хорошо знала, чем это кончается.
Но случившееся не освобождало Селену и Нокса от испытания. Им обоим теперь снова предстояло подняться к месту, где находился флаг, а затем спуститься вниз. Остальные претенденты, временно забыв об испытании, следили за спасением Нокса. И только один, находившийся выше всех, продолжал лезть к флагу.
Селена видела, как Кэйн схватил флаг и заорал, радуясь своей победе. Он горделиво размахивал флагом, явно наслаждаясь приветственными криками. От злости и досады Селена стиснула зубы.
Выбери она легкий участок, победа досталась бы ей. Она бы сумела добраться до флага вдвое быстрее Кэйна. Но ведь Шаол велел ей держаться в серединке и не очень-то показывать свои способности. И потом, ее подъем был куда более впечатляющим и говорил о ее навыках. А Кэйну особых навыков не требовалось. Так, как он, на стену забрался бы любой новичок, не обученный лазанью. Быть может, Селена и победила бы в этом испытании, но тогда она точно не спасла бы Нокса.
А что теперь? Хватит ли ей времени? Нокс пусть забирается по веревке, а она полезет, как лезла: намазав смолой руки и ноги. Нет ничего позорнее второго места. Селена думала об этом, глядя, как Верин, Могила, Пелор и Ренальт одолевали последние футы, дотрагивались до того места, где был флаг, и начинали спуск.
– Эй, Лилиана и Нокс! Пошевеливайтесь! – крикнул им Брулло.
Селена хмуро поглядела на главного оружейника и приготовилась к новому карабканью по стене. Кожа на пальцах и ступнях во многих местах была содрана до крови. Когда Селена нащупала выемки и ступила туда, ноги отозвались обжигающей болью. Осторожно, очень осторожно Селена полезла вверх.
– Прости. Я помешал тебе, – выдохнул Нокс, болтаясь на веревке и тоже ища, куда бы поставить ноги.
– Все хорошо, – успокоила его Селена.
Но самой ей было на редкость скверно. После недавнего напряжения она никак не могла унять дрожь во всем теле. Коченея на ветру, Селена полезла вверх. Как будет добираться туда Нокс, ее уже не волновало. Дура, какая же она дура, что вляпалась в это спасение! И о чем она тогда думала?
– Поздравляю, – сказал Шаол, отпивая глоток воды. – Восемнадцатое место – совсем неплохо. Во всяком случае, Нокса ты обскакала.
Селена не ответила. Она молча водила полусъеденной морковкой по тарелке, добирая остатки подливки. Отмыть израненные руки и ноги от въевшейся смолы оказалось не так-то просто. Служанкам пришлось дважды заполнять лохань горячей водой. Селена истратила целый кусок мыла, и все равно на ладонях оставались черные пятна. Потом Фалипа еще полчаса смазывала и перевязывала ей раны. Дрожь прекратилась, но в ушах по-прежнему стоял предсмертный крик Косы и глухой стук его удара о землю. К тому времени когда она закончила испытание, тело уже унесли. Гибель Косы спасла Нокса от выбывания. Что касается Могилы – Брулло его даже не упрекнул. В этой игре грязные приемы считались в порядке вещей. А нож, пронесенный Могилой, – это тоже в порядке вещей?
– Ты действуешь так, как мы и договаривались, – продолжал Шаол. – Хотя твое доблестное спасение этого воришки едва ли заслуживает одобрения.
– Я же все равно проиграла, – буркнула Селена.
Когда она спустилась, Дорин поздравил ее и поблагодарил за спасение жизни Нокса. Сам Нокс крепко обнял ее и долго бормотал благодарности. Только Шаол встретил ее хмурым взглядом. Она нарушила правила игры. Воровке, промышляющей кражей драгоценностей, незачем рисковать собой, спасая чужую жизнь.
В карих глазах Шаола отражалось послеполуденное солнце.
– А разве тебя не учили проигрывать красиво и с достоинством?
– Нет, – угрюмо ответила Селена. – Аробинн говорил так: второе место – это прекрасное звание для первого неудачника.
– Аробинн Хэмел? – переспросил Шаол, опуская стакан. – Предводитель ассасинов?
Селена повернулась к окну. А ведь жилище Аробинна находилось не так уж далеко от замка. Странно, что только сейчас она подумала об этом.
– А разве ты не знал, что он был моим учителем?
– Я забыл, у кого ты… училась.
Судя по тому, что Шаол слышал об этом человеке, Аробинн попросту высек бы Селену за то, что она полезла спасать какого-то Нокса, рискуя своей безопасностью и местом в состязании.
– Он что, все годы сам тебя обучал?
– Сначала сам. А потом приглашал для меня учителей со всей Эрилеи. Меня учили сражаться «учителя рисовых полей». Так их у нас называли, потому что они родом с южного континента, где растет рис. Меня учили лучшие знатоки ядов из джунглей Бугадана… Потом я уже сама стала ездить к учителям. Аробинн даже посылал меня к Молчаливым ассасинам из Красной пустыни. Он не считался с затратами и платил столько, сколько спрашивали.
Селена поддела ногтем нитку на рукаве халата.
– Я считала, что так и должно быть. Я тогда вообще ничего не понимала в деньгах. А едва мне исполнилось четырнадцать, Аробинн рассказал, в какую сумму ему обошлось мое обучение, и добавил, что ждет от меня возмещения расходов.
– Значит, сначала он тебя учил, а потом заставил за все платить?
Селена пожала плечами, однако скрыть вспышку злости, вызванную вопросом Шаола, не смогла.
– Такова судьба всех сирот, которых кто-то чему-то учит. Разве с куртизанками поступают иначе? Они попадают в «заведения любви» совсем девчонками, а потом узнают, сколько денег было потрачено на их пропитание, обучение, одежду и так далее. И становятся рабынями заведения, пока не расплатятся сполна.
– Но это же гадко! – чуть ли не плюнул капитан.
Он был сердит, однако не на нее. Редкий случай.
– И ты выплатила Аробинну все деньги?
Селена улыбнулась. Улыбка ее была холодной, едва тронувшей губы, но не достигшей глаз.
– Представь себе. Я выплатила ему все до последнего медяка. А он потом за три часа спустил мои деньги. Там было свыше полумиллиона золотых монет.
Шаол даже привстал, а Селена затолкала это воспоминание поглубже, где оно не вызывало боли.
– Кстати, ты до сих пор не извинился, – сказала она, меняя тему.
– Не извинился? За что?
– За вчерашние гадости. Ты забыл, как вел себя в зале, да еще в присутствии принцессы Нехемии?
Как Селена и думала, капитан заглотнул наживку.
– Я не стану извиняться за правдивые слова, – заявил он, сердито щурясь.
– Ты обращался со мной, как будто я не просто преступница, а еще и сумасшедшая. И это ты называешь правдой?
– Тебе напомнить твои слова? Ты заявила мне, что ненавидишь меня сильнее, чем кого-либо.
– Так оно и было, – сказала Селена и вдруг улыбнулась.
Капитан тоже улыбнулся. Он бросил в нее ломтиком хлеба, который Селена ловко поймала одной рукой и тут же бросила в него. Капитан лениво протянул руку и поймал летающий хлеб.
– Идиот, – сказала Селена, улыбаясь во весь рот.
– Свихнутая воровка, – вернул ей комплимент Шаол.
– Я всерьез тебя ненавижу!
– Это за что же? Кстати, не я занял восемнадцатое место.
Селена раздула ноздри. Капитану пришлось нагнуться, иначе брошенное ею яблоко угодило бы ему прямо в голову.
Под вечер Фалипа шепотом сообщила Селене страшную новость. Оказалось, что претендент, не явившийся на испытания, вовсе не пытался бежать. Его нашли на одной из служебных лестниц. Тело было сильно изуродовано и расчленено.
Мрачная атмосфера, вызванная этим убийством, сохранялась в течение последующих двух недель. Два испытания прошли своим чередом и как-то почти незаметно. Первое было на смекалку, второе – на умение идти по следу. Селена прошла оба, не привлекая к себе внимания и никого не спасая. Хотя ни перед испытаниями, ни во время них никто из претендентов не был убит и не погиб, Селена постоянно держалась настороже. Шаол пытался ее уверить, что два растерзанных трупа – это просто несчастные случаи, причины которых обязательно будут раскрыты.
Одной из немногих радостей были успехи Селены в беге. Она становилась все выносливее и теперь могла бежать дольше и быстрее, сохраняя ровное дыхание. А еще она научилась почти не обращать внимания на насмешки Кэйна, которые он регулярно отпускал по тому или иному поводу. Во всяком случае, у нее уже не возникало прежнего желания убить его любым подвернувшимся оружием или даже голыми руками. Наследный принц больше не заглядывал к ней. Селена видела его лишь во время испытаний. Там Дорин улыбался ей, а у Селены почему-то краснели щеки и начинало щипать в носу.
Впрочем, ей было не до мыслей о принце. Ее всерьез заботило ближайшее будущее. До завершающих поединков оставалось всего девять недель, а претендентов на заветные четыре места было больше, чем она думала. Тот же Нокс буквально дышал ей в затылок. Кэйн двигался так уверенно, что никто не сомневался: одним из участников обязательно будет он. А трое остальных?
По пути в Рафтхол Селена была твердо уверена: она непременно выиграет эти дурацкие состязания. Сейчас… сейчас ей очень хотелось вернуть себе прежнюю уверенность.
ГЛАВА 23
Селена оторопело глядела себе под ноги. Она хорошо помнила эти острые серые камешки. Помнила, как они крошились под ступнями и как пахли после дождя. А еще она помнила, что, когда ее сбивали с ног, они больно царапали кожу. Вся местность состояла из этих серых камней и камешков. Они заполняли целые мили пространства. Из них состояли горы – каменные клыки, пронзавшие облачное небо. Жалкая одежонка, ветхая и грязная, не защищала от налетавшего ветра. Селена не могла без тошноты дотрагиваться до своих лохмотьев. Что случилось? Где она?
Она повернулась, и лязг кандалов со зловещей ясностью напомнил ей где. В соляных копях Эндовьера.
Провалила испытание, вернули на каторгу. Отсюда не убежишь. Ей дали вкусить свободы. Она почти поверила, что свобода – это навсегда. А теперь…
Удара плетки она не слышала. Спину обожгло нестерпимой болью. Селена закричала и повалилась на землю. Серые камешки впились ей в колени.
– Чего разлеглась? Поднимайся! – пролаял надсмотрщик.
Слезы разъедали ей глаза. Пошатываясь, Селена встала и сейчас же увидела руку надсмотрщика с занесенной плеткой. Теперь с нею расквитаются за все. Они забьют ее прямо здесь. Во дворе, у ворот.
Плетка прорвала ей тело до костей. Перед глазами закружился огненный шар. Потом и Селена закружилась вместе с ним и понеслась к черному прямоугольнику общей могилы, еще не успевшей заполниться телами.
Первым, что она почувствовала, открыв глаза, был острый запах собственного пота.
– Ты как? – спросил кто-то рядом, и она дернулась всем телом.
Куда она попала?
– Это был сон, – сказал Шаол.
Селена очумело глядела на него, затем завертела головой по сторонам. Рафтхол. Она по-прежнему в Рафтхоле. В стеклянном замке. Нет, в каменном. В том, что внизу.
Спину покрывал густой, липкий пот. Совсем как кровь. У Селены кружилась голова, к горлу подступала тошнота. Что-то странное творилось с ощущением собственного тела: Селена одновременно чувствовала себя песчинкой и огромной глыбой. Окна в ее спальне были плотно закрыты, но откуда-то тянуло сквозняком, несущим с собой аромат роз.
– Селена, успокойся. Это был всего лишь сон, – повторил капитан королевской гвардии. – Ты так кричала. Я подумал, что тебя во сне убивали, – улыбаясь одними губами, добавил он.
Селена ощупала спину. Только старые шрамы – три крупных и несколько мелких. И больше ничего.
– Меня били плеткой, – сказала она и резко мотнула головой, прогоняя страшные воспоминания. – А ты что здесь делаешь в такую рань? Еще даже не рассвело.
Она села на постели, скрестив руки, и, кажется, слегка покраснела. С чего бы это?
– Сегодня праздник. Самуинн, – сказал Шаол. – Я отменяю наши занятия. Я зашел узнать, не хочешь ли ты сходить на службу.
Неужели состязания вытеснили из ее памяти все прочие события?
– Как ты сказал? Сегодня… Самуинн? Что же нам заранее не сообщили? Наверное, сегодня в замке будет бал?
– Бал, разумеется, будет, но тебя туда не пригласили.
– Конечно. Меня приглашать опасно. Вдруг я у какой-нибудь придворной дамы умыкну ожерелье прямо с шеи? Или браслетик с ручки. А ты, капитан, как будешь отмечать Самуинн? Вызывать духов или плясать у костра?
– Придумала тоже! – отмахнулся капитан. – Я в дурацких обрядах не участвую.
– Поумерь свою храбрость, Шаол, – усмехнулась Селена и нарисовала в воздухе какой-то знак. – В этот день боги и души умерших находятся совсем близко от нас. Не боишься, что они услышат твои оскорбительные слова?
– Люди держатся за дурацкий обычай – праздновать наступление зимы, – поморщился Шаол. – Ищут в кострах какой-то высший смысл. Ничего эти костры не дают, кроме золы.
– Это приношение богам, дабы уберечь их.
– От кого? Что это тогда за боги? Зола удобряет землю, больше ничего.
– Это ты так говоришь, – возразила ему Селена и встала.
Ее ночную сорочку можно было выжимать. А еще лучше – не раздумывая, выбросить. Вряд ли это введет в расход королевскую казну.
Селена направилась в умывальную. Капитан пошел следом.
– Вот уж не думал, что ты веришь в разные предрассудки. И как только это сочеталось с твоим ремеслом?
Она обернулась, наградив его сердитым взглядом. Ей хотелось хорошенько вымыться, а не вести пустой разговор. Она вошла в умывальную. Капитан не отставал.
– Мы теперь и мыться будем вместе? – спросила она.
Шаол смутился и шумно захлопнул дверь с другой стороны.
Когда Селена, разбрызгивая капли воды с волос, вошла в столовую, капитан ждал ее там.
– А где ты завтракал до того, как меня сюда привезли? – спросила она.
Уж если сегодня праздник, ей позволительно завтракать одной и вообще распоряжаться своим временем, как пожелает.
– Ты сначала ответь на мой вопрос, – сказал Шаол.
– На какой еще вопрос?
Селена уселась напротив капитана и наполнила тарелку кашей. Каша была вполне съедобной, однако требовала ощутимой добавки сахара и горячих сливок.
– Ты пойдешь в храм?
– Почему это мне разрешают пойти в храм, а на праздник не зовут? – спросила Селена, зачерпывая полную ложку каши.
– Право молиться сохраняется за всеми.
– А право ходить на праздники?
– Праздник, – усмехнулся капитан. – Сплошное обжорство, пьянство и распутство. Каждый год – одно и то же.
– Понятно. Королевская власть заботится о моей нравственности, – подытожила Селена.
Ну сколько ложек сахара нужно всыпать в эту кашу, пока она станет сладкой?
– Так ты пойдешь в храм? Если пойдешь, тогда ешь быстрее.
– Не пойду, – с полным ртом ответила Селена.
– Странно. При твоей-то суеверности – и рассердить богов, не пойдя на службу. Мне казалось, ассасины должны особо чтить день мертвых.
Селена выпучила глаза и надула щеки, изображая из себя слабоумную. При этом она не забывала жевать.
– У меня свои отношения с богами. Может, я успею задобрить их парочкой жертв.
Шаол встал, привычно взявшись за эфес меча.
– Постарайся обойтись без глупостей. Да, и вот еще что: ты особо не наряжайся. Брулло мне сказал, что дневных занятий он не отменял. Завтра у вас испытание.
– Опять? Прошлое было всего три дня назад, – простонала Селена.
В прошлый раз они метали копье на скаку, и ее содранные пальцы еще не зажили.
Капитан ушел, не сказав больше ни слова. В покоях Селены стало тихо. Только в ее ушах все еще раздавались глухие удары эндовьерской плетки.
Радуясь долгожданному концу службы, Дорин Хавильяр спешно покинул храм и отправился бродить по замку. Религия никогда не вдохновляла его. После нескольких часов сидения на жесткой скамье и бормотания нескончаемых молитв ему отчаянно хотелось подышать свежим воздухом и побыть одному.
У принца заныл левый висок. Стиснув зубы, Дорин стал на ходу растирать больное место. На пути ему попалась стайка придворных дам. Увидев принца, они спешно присели в реверансе, а затем так же спешно, с глупым хихиканьем, закрылись веерами. Дорин прошел мимо, ограничившись сдержанным кивком. Даже на таких службах королева не забывала показывать сыну потенциальных невест, шепотом предлагая обратить на них внимание. Дорину стоило немалых сил не взорваться и не уйти со службы раньше времени.
Решив обогнуть живую изгородь, он свернул влево и едва не столкнулся с женщиной в голубовато-зеленом бархатном платье. Такого цвета бывает вода в горных озерах. Наверное, у портных этот оттенок как-то называется, но Дорин подобных тонкостей не знал. Бархат, конечно, красивый, с переливами, напоминающими драгоценный камень, а вот фасон… был в моде лет сто назад.
С платья взгляд принца переместился на лицо женщины.
– Здравствуйте, госпожа Лилиана, – с учтивой улыбкой поздоровался принц, добавив к улыбке легкий поклон. – Рад видеть и вас, принцесса Нехемия. Ну а с капитаном мы сегодня уже встречались.
Он почему-то не мог оторвать глаз от платья Селены. Струящиеся волны бархата теперь были похожи на воды реки.
– Какой у вас праздничный наряд, – осторожно сказал принц.
Селена опустила глаза.
– Когда госпожа Лилиана одевалась, ее служанки были в храме, – пояснил капитан. – Ей пришлось надеть то, что подвернулось под руку.
Это было похоже на правду. Нынешние модные платья имели корсаж, зашнуровать который без посторонней помощи не удавалось ни одной женщине. Селена наверняка запуталась бы не только со шнуровкой, но и с многочисленными потайными застежками и крючками.
– Ваше высочество, прошу меня великодушно извинить, – покраснев и едва сдерживая гнев, ответила Селена. – Мне искренне жаль, что мой наряд не отвечает вашему вкусу.
– Нет, что вы, – пробормотал Дорин, глядя на ее ноги.
Селена была в ярко-красных туфлях. Их цвет напоминал цвет лопнувших ягод на кустах, когда их тронет морозом.
– Вы замечательно выглядите. Просто ваше платье… оно немного не из нашей эпохи.
Селена выразительно посмотрела на него.
«На тебя не угодишь!» – говорил ее взгляд.
Смущенный принц повернулся к Нехемии.
– Как поживаете, принцесса? – спросил он, стараясь тщательно выговаривать эйлуэйские слова.
Чувствовалось, корявое произношение режет ей слух, но правила приличия заставляли Нехемию одобрительно кивать.
– Хорошо поживаю, ваше высочество, – ответила она на таком же ломаном адарланском.
Только сейчас Дорин заметил в тени живой изгороди двух телохранителей Нехемии. Как всегда, внимательно наблюдающих и готовых к любым неожиданностям. У принца застучало в висках.
Уже которую неделю герцог Перангон пытался убедить советников в необходимости послать в Эйлуэ дополнительные войска. Это, по мнению герцога, позволит навсегда покончить с мятежниками и отобьет у эйлуэйцев всякое желание бунтовать. Не далее как вчера Перангон выступил с новым предложением: помимо отправки адарланских легионов, недвусмысленно заявить, что Нехемия находится в Рафтхоле на положении заложницы. Это – доказывал Перангон – охладит пыл мятежников и заставит их сдаться. Дорин еще мог понять, когда адарланцы брали заложников в пределах Эйлуэ. Но сделать заложницей наследную принцессу? Он несколько часов подряд призывал королевский совет не совершать такой ошибки, чреватой появлением в Эйлуэ лишь новых мятежников. Увы, доводы принца убедили совсем немногих. Большинству советников замысел Перангона представлялся смелым и своевременным. Все, что удалось Дорину, – это убедить королевский совет не принимать окончательного решения до возвращения короля. За оставшиеся недели принц надеялся перетянуть на свою сторону часть сторонников герцога.
Дорин испытывал неловкость и старался не смотреть Нехемии в глаза. Будь он кем угодно, только не наследным принцем, он бы обязательно ее предостерег. Но если Нехемия уедет раньше установленного срока, герцог сразу поймет, кто ее предупредил, и обо всем доложит королю. Отношения с отцом и так были отвратительными; не хватало только, чтобы на принца легло клеймо сочувствующего мятежникам.
– Вы будете на вечернем празднестве? – спросил он принцессу, стараясь придать лицу учтиво-безучастное выражение.
– А вы, Лилиана? – в свою очередь спросила Нехемия.
Улыбка Селены не предвещала ничего хорошего; во всяком случае, для Дорина.
– К сожалению, этот вечер занят у меня другими делами. Так ведь, ваше высочество?
В каждом ее слове сквозило раздражение.
Шаол вежливо кашлянул и с подчеркнутым интересом стал разглядывать ягоды на колючих кустах. Дорин остался без поддержки.
– Самое ужасное, когда хочется быть в двух местах сразу, – заученным тоном придворного начал принц. – Но дела госпожи Лилианы требуют ее присутствия. Мне тоже очень жаль, однако я уважаю ее выбор.
Если бы взгляд Селены мог превратиться в кинжал, валяться бы сейчас Дорину с перерезанным горлом. Однако принц не уступал. Ну не мог, не мог он привести ее на праздник, где будет столько любопытных глаз. Посыплются вопросы, догадки, предположения. Поползут слухи. И потом, при таком скоплении гостей Селене будет легко затеряться. Попробуй уследить за нею!
– Значит, вы не пойдете? – огорченно спросила Нехемия.
– Нет. Надеюсь, вы повеселитесь за нас обеих. – Помолчав, Селена добавила по-эйлуэйски: – Его высочество умеет развлекать женщин.
На этот раз принц понял каждое слово. Нехемия засмеялась, и Дорину стало немного легче. Эйлуэйка с Селеной составляли замечательную пару. Пусть боги помогут им.
– А теперь, ваше высочество, нас ждут важные дела, – сказала ему Селена, беря принцессу под руку.
Нет, позволять им сдружиться… это может иметь непредсказуемые последствия.
– Приятного вам дня, ваше высочество.
Селена сделала реверанс, блеснув переливами красных и голубых самоцветов на поясе. Потом наградила принца ехидной улыбкой и повела Нехемию в сад.
– Спасибо тебе за помощь, – процедил сквозь зубы Дорин.
Капитан дружески похлопал его по плечу.
– Это они еще смирные. Видели бы вы их, когда они обе в ударе.
Он поспешил вслед за женщинами.
Дорину хотелось кричать во все горло и рвать на себе волосы. Он помнил свой визит к Селене и до сих пор перебирал в памяти подробности их разговора. Но за эти недели его время и внимание были целиком заняты заседаниями королевского совета и придворной рутиной. Если бы не сегодняшний праздник, он бы обязательно навестил Селену. Он вовсе не хотел рассердить ее, сказав, что платье вышло из моды. Вырвалось само собой. И что она так разозлилась из-за этого праздника? Подумаешь, не пригласили…
Принц еще раз мысленно перечислил себе причины, не позволявшие допустить Селену на праздник. Но на душе все равно было муторно. Он повернулся и побрел в сторону псарни.
Селена вела пальцем по аккуратно подстриженным кустарникам и улыбалась самой себе. После слов принца платье ей ничуточки не разонравилось. И вид у нее в этом платье был по-настоящему праздничный.
– Нет, ваше высочество, я не солдат, – медленно втолковывал Нехемии Шаол. – Я капитан королевской стражи. Мы охраняем безопасность и покой королевской семьи.
– Это одно и то же, – сказала принцесса.
Она по-прежнему говорила с сильным акцентом, но капитан понял и закусил губу. Селена с трудом сдерживала злорадную усмешку.
За минувшие две недели они с Нехемией виделись достаточно часто. Правда, встречи были короткими: за обедом или на прогулке. Нехемия рассказывала о своем детстве, делилась наблюдениями из жизни и сообщала, какой придворный сегодня ее разозлил. А злили Нехемию чуть ли не все, с кем она сталкивалась.
– Меня не учили сражаться на войне, – сквозь зубы возразил Шаол.
– Вы убиваете по приказам вашего короля.
«Вашего короля». Нехемия хоть и плохо владела адарланским языком, но понимала силу двух этих слов. «Вашего короля» – не ее. Селена постоянно слышала гневные тирады Нехемии по поводу адарланского короля, однако сейчас они были в саду, где слова эйлуэйки могли подслушать чужие уши. Надо ее остановить, пока не вошла в раж.
– Шаол, с принцессой бесполезно спорить, – сказала Селена, подталкивая его локтем. – По-моему, ты зря уступил свой титул Питеру. Интересно, титул можно вернуть? Тебе сразу бы стало легче жить.
– Ты сумела запомнить имя моего брата?
Селена пожала плечами, не понимая, почему это так обрадовало капитана.
– Ты назвал мне его имя. Я запомнила. Что тут особенного?
Капитан сегодня выглядел просто неотразимо. Даже волосы у него красиво свисали на лоб, сочетаясь с золотистой кожей лица.
– Думаю, ты славно повеселишься сегодня. Особенно без меня, – с мрачноватой усмешкой сказала Селена.
– Неужели тебя это так раздосадовало? – искренне удивился Шаол.
– Ни капельки, – соврала Селена, перекидывая локоны через плечо. – А если честно, сама не знаю. По-моему, все любят праздники.
– Хочешь, я принесу тебе оттуда какую-нибудь безделушку?
– Безделушку не надо. Лучше принеси жареную баранью ногу.
Капитан втянул в себя прохладный, бодрящий воздух.
– Сомневаюсь, что сегодня будет нечто особенное. Бал как бал, пир как пир. Скорее всего, баранья нога окажется сухой и жесткой.
– А вообще-то, друг мой, ты должен либо взять меня с собой, либо составить мне компанию.
– Друг?
Селена покраснела.
– Наверное, правильнее будет назвать тебя «хмурым сопровождающим». Или «упрямым знакомцем», если тебе так больше нравится.
К ее удивлению, капитан улыбался.
Принцесса вдруг схватила Селену за руку.
– Научи меня вашему языку, – по-эйлуэйски сказала она, переходя на «ты». – Научи лучше его понимать. Я ведь до сих пор толком не могу ни читать, ни писать по-вашему. Меня совсем замучили скучные, тупые старики, которых мне дали в учителя.
– Я? – удивилась Селена.
Ей было неловко, что принцесса не может участвовать в общих разговорах. А было бы здорово, если бы Нехемия научилась бегло говорить на адарланском. Но как убедить Шаола? Он и так настороженно относился к их встречам и никогда не позволял им оставаться наедине. Сидеть на их уроках капитан ни за что не согласится.
– Видите ли, самой говорить на адарланском и учить адарланскому других – разные вещи. Сомневаюсь, что у меня получится, – сказала Селена.
– Получится, – не приняла возражений принцесса. – Ты будешь меня учить. После… ваших с ним дел, – уточнила она, слегка кивнув в сторону капитана. – По часу каждый день, перед ужином.
Судя по лицу принцессы, ее просьба была равнозначна повелению. Селена набрала полную грудь воздуха и повернулась к Шаолу. Капитан вопросительно поглядывал на нее.
– Принцесса желает, чтобы я каждый день, перед ужином, занималась с нею адарланским языком.
– Боюсь, это невозможно, – отрезал капитан.
Селена перевела. От взгляда Нехемии, каким она сейчас смотрела на Шаола, многих прошибал пот. Капитан оказался более стойким.
– Почему невозможно? – спросила принцесса. – Селена умнее многих ваших, которые в замке.
Шаол понял общий смысл ее цветистой эйлуэйской фразы.
– Не думаю, что такое…
– Я – наследная принцесса Эйлуэ. Или этого мало? – нещадно коверкая адарланские слова, спросила Нехемия.
– Ваше высочество, – начал было Шаол, но Селена схватила его за руку, кивком показав на странное зрелище.
Они находились неподалеку от Часовой башни. Даже в яркие солнечные дни черная башня выглядела мрачной и угрожающей. Однако странным зрелищем была не она, а стоявший на коленях Кэйн. Наклонившись к земле, он внимательно что-то разглядывал.
Услышав шаги, Кэйн повернул голову. Затем, как всегда, оскалил зубы в широкой улыбке и встал. Его руки были перепачканы землей. Не дожидаясь, когда все трое приблизятся к нему, Кэйн кивнул Шаолу и быстро пошел в сторону башни.
– Двуногое животное, – выдохнула Селена, глядя ему вслед.
– Кто это? – по-эйлуэйски спросила Нехемия.
– Бывший солдат королевской армии, – ответила Селена. – Теперь служит герцогу Перангону.
Нехемия тоже поглядела в сторону быстро удаляющегося Кэйна, и ее темные глаза превратились в щелочки.
– Не знаю почему, но мне хочется с размаху ударить его по лицу.
– Рада, что кто-то разделяет мое желание, – засмеялась Селена.
Шаол молча двинулся дальше. Селена с Нехемией пошли следом. Путь их лежал через открытую веранду, на которой стояла Часовая башня. Селена пригляделась к месту, где только что копался Кэйн. То, что она увидела, плохо вязалось с обликом и повадками Кэйна. Оказалось, этот верзила расчищал знак, процарапанный на плитке. Теперь знак был виден за несколько шагов.
– Как по-вашему, что это за знак? – спросила она принцессу. – И с чего Кэйну понадобилось его очищать от земли и сора?
– Это «знак судьбы», – сказала Нехемия.
Едва умевшая говорить по-адарлански принцесса знала такие слова! Селена наморщила лоб. В самом знаке не было ничего необычного или пугающего: треугольник внутри круга.
– Вы понимаете смысл этих знаков? – спросила Селена.
«Знак судьбы». Как странно.
– Нет, смысла я не понимаю, – торопливо ответила принцесса. – Это остатки древней, давно исчезнувшей религии.
– Какой религии? – только и успела спросить Селена, как заметила второй знак. – Смотри, а вот и еще один.
Второй знак представлял собой круг, из центра которого начиналась вертикальная линия. Выйдя за пределы круга, она раздваивалась.
– Лучше их не трогать, – резко заявила Нехемия. – И забыли их не просто так. Была причина.
Селене оставалось лишь удивленно моргать.
– О чем вы говорите? – спросил Шаол.
Селена вкратце передала ему суть их разговора. Выслушав ее, капитан выпятил нижнюю губу и не вымолвил ни слова.
Отойдя на несколько шагов, она увидела третий знак: сильно сплюснутый ромб с раздвоенными линиями по бокам. Его верхняя и нижняя части были вытянуты почти в прямую линию. Знак обладал странной симметрией. Кто приказал процарапать эти знаки на плитках? Король, когда строили Часовую башню? Или плитки появились здесь намного раньше башни?
Нехемия безотрывно смотрела на лоб Селены.
– Что-то не так? – не выдержала Селена. – Я запачкалась землей?
– Нет, – почти шепотом ответила принцесса, продолжая разглядывать ее. Лицо самой Нехемии стало настолько свирепым, что Селена, видевшая десятки злых лиц, слегка отпрянула. – И ты ничего не знаешь о «знаках судьбы»?
– Ничего, – под жуткий бой часов ответила Селена. – Иначе бы не спрашивала.
– Ты что-то скрываешь, – сказала Нехемия, но в ее тоне не было упрека. – Ты совсем не такая, какой кажешься, Лилиана. В тебе есть другой пласт, и он значительнее внешнего.
– Вы делаете мне большой комплимент. До сих пор я считала себя обычной придворной. Может, чуточку умнее других женщин.
Селена старалась говорить непринужденно, мечтая, чтобы Нехемия прекратила пристально разглядывать ее.
– Помните, в нашу первую встречу вы сказали, что я говорю по-эйлуэйски, как простолюдинка. Так научите меня говорить, как говорят у вас при дворе.
– Научу, если ты научишь меня вашему смешному языку, – пообещала принцесса.
Настороженность во взгляде Нехемии ослабла, но совсем не исчезла. Что же такого увидела принцесса, если даже изменилась в лице?
– Давайте заключим договор, – натянуто улыбаясь, предложила Селена. – Только ему не говорите. Где-то с трех или четырех часов я обычно бываю свободна. Так что за час до ужина мы вполне можем встречаться и заниматься языками.
– Тогда завтра я приду к тебе в пять, – сказала Нехемия.
Принцесса улыбнулась и пошла дальше. Ее черные глаза странно блестели. Селена сочла за благо больше не расспрашивать Нехемию и молча проследовала за ней.
ГЛАВА 24
Селена, не раздеваясь, лежала на постели, разглядывая пол, залитый лунным светом. Свет проникал во все пыльные щели между каменными плитками, делая пространство спальни голубовато-серебристым, а время – замершим. Селене казалось, будто она застыла в одном из таких мгновений.
Ночь не вызывала у нее страха, хотя такая тьма нравилась ей гораздо меньше дневного света. Порой, подстерегая жертву или возвращаясь после убийства, Селена поднимала голову к небу. Звездные россыпи восхищали ее и в то же время заставляли почувствовать себя маленькой, никчемной букашкой.
Услышав бой все тех же жутких часов в саду, Селена нахмурилась. Полночь. Завтра очередное испытание. Сейчас ей нужно было бы уже спать, но сон не шел. Может, почитать? Ей не хотелось вставать и зажигать свечу. Пойти и что-нибудь сыграть на клавикордах? Лучше не стоит, а то вдруг еще кто-нибудь явится послушать ее игру. Но еще глупее вот так лежать и представлять себе бурлящий, наполненный людскими голосами бальный зал. За весь день она так и не сменила свое зеленовато-голубое платье, отстав от моды на век или больше. Ей было лень переодеваться.
Селена смотрела туда, где лунный свет перетекал с пола на стену, завешанную старинной шпалерой. Чувствовалось, ее не очень-то берегли. Удивительнее был изображенный сюжет: лес, уходящий далеко-далеко, причудливые ветви деревьев, из которых выглядывало разное лесное зверье. Внизу, ближе к полу, находилась фигура женщины. Других людей там не было.
Благодаря размерам шпалеры эта женщина была выткана в полный рост. У нее были серебристые, как будто седые, волосы, но совсем юное и очень красивое лицо. Казалось, лунный свет играет складками ее волнистого белого платья.
Нет, не казалось! Шпалера действительно слегка подрагивала. Селена повернулась к окну. Оно было плотно закрыто. Селена вспомнила, что силы сквозняков не хватало, чтобы заставить тяжелое полотнище колыхаться.
Что же тогда она сейчас видит? Игру своего перевозбужденного ума?
В кожу Селены словно вонзилось множество крошечных иголочек. Девушка встала, зажгла свечу и осторожно подошла к стене. Шпалера перестала колыхаться. Селена отвернула край полотнища. Под ним, как и везде, была каменная стена. Селена поставила свечу на столик, подвернула нижний край шпалеры и уложила его на комод. Затем снова взяла свечу и принялась внимательно разглядывать стену. Она увидела вертикальную борозду и на расстоянии трех футов – еще одну. Борозды начинались от пола и заканчивались чуть выше ее головы, где они…
Да это же дверь!
Селена плечом уперлась в каменную плиту. Та слегка подалась, и у Селены заколотилось сердце. Глотнув воздуха, она снова надавила на камень. Дверь жалобно заскрипела. Селена надавила сильнее, и дверь открылась.
Впереди темнел коридор. Оттуда тянуло ветром. У Селены похолодела спина, но вовсе не от ветра. И почему теперь ветер дует в сторону коридора? Ведь только что он дул в обратную сторону, раскачивая портьеру.
Селена окинула взглядом спальню, измятую постель с разбросанными по одеялу книгами и шагнула в коридор.
Его стены тоже были сложены из камня и покрыты густым слоем пыли. Сделав пару шагов, Селена вернулась в комнату. Уж если она намерена исследовать коридор, не с одной же свечкой туда идти. Эх, ей бы сейчас не помешал самый плохонький кинжал или нож. Конечно, лучше бы меч. И одной свечи будет мало. Тут нужен факел, на худой конец – запас свечей. Она умела пробираться и в кромешной тьме, но была не настолько глупа, чтобы доверять темноте в королевском замке.
Дрожа от возбуждения, Селена обошла комнаты, соображая, что может ей пригодиться. В корзинке для рукоделия Фалипа очень кстати оставила два мотка пряжи. Селена взяла их, а еще три куска мела и один из своих самодельных ножей. В карманы плаща она запихнула три новые свечи, а плащ плотно подпоясала.
Она остановилась на пороге. Тьма в коридоре была действительно кромешной, но Селену почему-то тянуло погрузиться туда. Ветер снова дул вовнутрь.
Селена предусмотрительно приставила к открытой двери тяжелый стул, чтобы та вдруг не захлопнулась и не заперла ее в ловушке коридора. На спинке стула Селена пятью узлами надежно закрепила конец одного из мотков пряжи. А подумав, развернула шпалеру, замаскировав и дверь, и стул. Мало ли что.
Коридор был холодным, но сухим. По стенам и потолку тянулась пыльная паутина. Пройдя несколько шагов, Селена увидела лестницу, уходящую в темноту. Слабенького огонька свечи хватало лишь, чтобы увидеть пять-шесть ближайших ступенек. Селена напряглась всем телом, готовая при малейшем шорохе опрометью броситься обратно в комнату. Но вокруг была мертвая тишина, какую встретишь лишь в заброшенных и забытых людьми местах.
Держа свечу над головой, Селена медленно начала спускаться. Полы плаща волочились по ступеням, уволакивая за собой пыль. Селена не знала, сколько времени провела здесь. Она всматривалась в стены, надеясь увидеть какие-нибудь надписи или знаки. Ничего. А может, она попала всего лишь на старую лестницу? Когда-то здесь ходили слуги, потом перестали. В замке полно таких заброшенных мест. Наверное, лестницы и коридоры, как платья, тоже «выходят из моды». Вот ведь выдумала себе приключение! Кончится эта лестница в какой-нибудь пыльной, заваленной рухлядью кладовой с наглухо закрытыми дверями.
Но лестница привела Селену не в кладовую, а к трем массивным порталам, расположенным по одну сторону. Куда же она все-таки попала? Трудно представить, чтобы в многолюдном замке об этом месте напрочь забыли. Однако густой слой пыли на полу доказывал, что так оно и есть. Сколько десятилетий назад здесь в последний раз ступала чья-то нога?
Три портала. Врата. Не слишком-то веселый выбор. В сказках двое из них обязательно вели к верной смерти. Селена осмотрела стены, вновь пытаясь увидеть хоть какие-то предупреждения. Ничего.
Моток пряжи превратился в крошечный шарик. Селена осторожно поставила свечу на пол, достала второй моток и привязала к остаткам первого. В комнате, кажется, где-то еще была пряжа. Зря поленилась поискать, зато у нее оставалось три неиспользованных куска мела.
Селена выбрала средний портал, но лишь потому, что тот был к ней ближе всего. А лестница меж тем продолжалась, уходя вниз. Куда, в какие подземелья? Селене представлялось, что она уже и так находится под землей.
Она вошла в портал. От основного коридора отходило множество ответвлений, но Селена шла прямо, ориентируясь по нарастающей сырости. По стенам сочилась вода, а пыль и паутину сменила плесень. Становилось все холоднее. Пламя свечи недовольно шипело в сыром воздухе. Красные бархатные туфли осклизли и насквозь промокли. Селена уже собиралась повернуть назад, но звук, доносившийся из темноты, заставил ее идти дальше.
Это был звук медленно текущей воды. В туннеле становилось светлее. Теперь путь ей освещала не только грозящая погаснуть свеча, но ровный, голубоватый свет, струящийся навстречу. Лунный свет.
У Селены кончился второй моток, и она бросила нить на мокрый и грязный пол. Все ответвления тоже кончились. Селена знала, где она. Точнее, догадывалась, но все еще боялась поверить в правдивость своей догадки. Она прибавила шагу и с радостью бы побежала, но не в такой обуви. Сердце оглушительно стучало, и Селена думала, что у нее сейчас лопнут барабанные перепонки. Она пошла дальше и пару раз едва не упала. Впереди показалась сводчатая арка, а дальше, дальше…
Селена вышла к широкому каналу, вбиравшему в себя все стоки и нечистоты замка. Пахло здесь… нет, здесь не пахло. Здесь отчаянно воняло.
Она стояла, разглядывая открытые ворота и узкую площадку за ними. Все, что исторгал из себя замок, канал уносил в Авери, а может, и прямо в море. Здесь не было ни караульных, ни засовов. Только железный забор, перегораживающий вонючую реку.
У берегов покачивались на бурых волнах по четыре лодочки. На противоположной стене виднелось несколько дверей – деревянных и железных. Возможно, какая-то из них была концом потайного хода, позволяющего королю незаметно покинуть замок. Селена присмотрелась к наполовину сгнившим лодкам. Скорее всего, правящий ныне король едва ли знал о существовании этого хода.
Селена подошла к забору и просунула голову сквозь ржавые прутья. Ночной воздух был холодным, но не таким, когда промерзаешь до костей. С внешней стороны склонились над зловонным потоком черные стволы деревьев. Должно быть, Селена попала в ту часть замка, что обращена к морю…
Но может, с внешней стороны все же есть караульные? Под ногами валялся крупный камень. Обрушился с потолка. Селена подобрала камень, размахнулась и швырнула в воду за пределами ворот. Будь там часовые, она услышала бы лязг доспехов и оружия и сердитые голоса. Но она не слышала ничего, кроме шума воды. На другом конце решетки виднелся подъемный механизм. Трудно сказать, когда в последний раз давили на его тяжелый рычаг, чтобы поднять решетку и пропустить лодки.
Селена нашла выемку в стене и поставила туда свечу. Она сняла плащ и вынула все, что было в карманах. Ухватившись руками за прутья, Селена осторожно стала перебираться на другую сторону.
Ей приходилось иметь дело с подъемными механизмами. Наверное, этот ненамного сложнее. Оставалось лишь приналечь на рычаг. Селена ощущала себя зверем, у которого забыли закрыть клетку. Ее трясло от волнения. Что она делает в этом дворце? Зачем она – лучший ассасин Адарлана – тратит время на какие-то идиотские состязания? Зачем пытается доказать, что она лучшая? Вот вам доказательство!
Похоже, сегодня караульные капитана Эстфола перепили наравне со всеми. Селена могла бы сейчас выбрать лодку понадежнее и скрыться в ночи. Но для этого нужно вернуться за плащом. Плащ ей не помешает. Эти глупцы думали, что превратили ее в дрессированную зверушку!
Нога едва не соскользнула с осклизлого нижнего прута решетки. Селена вцепилась в нее, больно ударившись коленом. Бормоча проклятия, она закрыла глаза, чтобы успокоиться. Внизу – всего лишь вода. Пусть очень грязная, но вода. Это тебе не Эндовьер.
Дождавшись, когда сердце перестанет колотиться, Селена нашла другую опору для ноги. Луна даже мешала ей сейчас своим нестерпимо ярким светом. Сквозь него едва различались звезды.
Она собралась с мыслями. Конечно, ей ничего не стоит сейчас сбежать из замка, но это будет самый глупый из всех ее глупых поступков. Король не успокоится, пока не найдет ее. Шаола с позором выгонят из королевской гвардии, а принцесса Нехемия останется одна среди лицемерных врагов.
Селена гордо вскинула голову. Нет, она не убежит от них, словно жалкий воришка. Она пройдет эти дурацкие испытания и достойно завоюет себе свободу. И потом, почему бы не восстановить силы на бесплатных харчах? Почему бы не расширить свои навыки, упражняясь в зале? Побеги сломя голову не совершаются. Нужно запастись всем необходимым, на что уйдут недели. Куда ей торопиться?
Селена вернулась туда, где оставила плащ. Она победит. А когда она победит… если когда-нибудь ей понадобится бежать из королевского рабства… теперь у нее есть свой потайной ход.
И потом, нельзя переоценивать свои силы. Возвращаясь назад, Селена чувствовала, что устала. У нее гудели ноги, а ведь ей еще предстоял подъем наверх.
Тяжело дыша, она выбралась из портала и остановилась, оглядывая два других. Куда ведут они? Ей вдруг стало все равно. Недавнее любопытство погасло. Однако ветер снова подул, и теперь – в сторону правого портала. Селена шагнула туда и оторопела. Пламя свечи наклонилось вперед, указывая в темноту. Но даже среди общей темноты один участок выглядел значительно чернее остальных. В шелесте ветра слышались голоса, обращавшиеся к ней на давно забытых языках. Селена выскочила оттуда и направилась к левому порталу. Идти за шепчущими голосами всегда опасно, а в ночь Самуинна – еще опаснее.
В туннеле левого портала ветер вдруг стал теплым. Через несколько шагов Селена увидела винтовую лестницу, которая вела наверх. Забыв о гудящих ногах, она стала подниматься. С каждой ступенькой шепчущие голоса слабели, пока не стихли совсем. Теперь Селена слышала только свои усталые шаги.
Лестница вывела ее не в лабиринт переходов, а в коридор. Казалось, он бесконечен. Селена шла и шла. Ей хотелось растянуться на полу и отдохнуть. Этого делать было нельзя. Она уже собиралась повернуть назад и проделать утомительный путь в свою комнату, как вдруг услышала музыку.
Сомнений быть не могло: музыка доносилась из Большого зала. Вскоре на стенах и на полу появился слабый золотистый свет. Должно быть, он струился из какой-нибудь двери.
Завернув за угол, Селена попала на небольшую лестницу. Та вывела ее в узкий, приземистый коридор, двигаться по которому можно было только пригнувшись. Селена упрямо шла вперед. Но она ошиблась: и свет, и звуки проникали не из-за двери, а из-за бронзовой вентиляционной решетки.
Селена зажмурилась. Она находилась почти под потолком и смотрела на пирующих в Большом зале.
Только ли для вентиляции предназначался этот узкий и тесный коридор? Трудно поверить, чтобы здесь не затаивались шпионы, следя за теми, за кем было велено. Но сейчас Селена была здесь одна. А внизу более сотни участников празднества ели, пили, пели и танцевали. Вскоре она заметила Шаола. Тот сидел рядом с каким-то стариком. Они беседовали и… смеялись.
Старик находился к ней спиной. Возможно, он и не смеялся. Но Селена отчетливо видела хохочущего капитана. У нее покраснели щеки, что она тут же объяснила себе нехваткой воздуха. Селена поставила свечу на пол и оглядела дальний конец громадного зала. Там тоже были бронзовые решетки, но за ними, похоже, не прятались ничьи любопытные глаза либо прятались слишком умело. Селена перевела взгляд на танцующих. Среди них она заметила… нескольких претендентов, своих завтрашних соперников. Их приодели, но скверное умение танцевать не скроешь никаким нарядом. Нокс, с которым она теперь упражнялась каждый день, двигался получше остальных. Однако Селена все равно не завидовала дамам, которые решились с ним танцевать.
Что же это получается? Другим претендентам разрешили пойти на празднество, а ей – нет? Селена припала к просвету между прутьями решетки, чтобы получше разглядеть своих соперников. Происходящее воспринималось ею как пощечина. Сюда позвали всех… кроме нее. Вон они, расселись за столами. А Пелор осмелился сидеть возле Шаола! И капитан терпит присутствие этого недомерка! Да как они смели не позвать ее? Тяжесть в груди стала слабеть, только когда Селена убедилась, что на балу нет и Кэйна. Видно, тоже сочли опасным пускать его сюда.
Немного успокоившись, Селена стала наблюдать за наследным принцем. Дорин кружился с какой-то светловолосой дурочкой, а та заливалась смехом. Селене хотелось возненавидеть принца за такое обхождение с нею, его защитницей! Но ей было не оторвать от него глаз. Нет, Селена не хотела говорить с ним. Она даже не хотела сейчас оказаться на месте глупенькой блондинки. Ей хотелось только смотреть и восхищаться изяществом движений и добротой в его глазах. Такой же взгляд был у него тогда, отчего она, сама того не желая, вдруг рассказала ему о Саэме. Пусть он из рода Хавильяров, и все-таки… и все-таки ей отчаянно захотелось его поцеловать.
Танец закончился. Наследный принц галантно поцеловал блондинке руку. Селена нахмурилась и даже отвернулась. Всё. Тупик. В полном смысле слова, поскольку узкий коридор, больше напоминающий лаз, возле бронзовой решетки упирался в стену.
Обходя танцующих, Шаол направился к дверям Большого зала. Надо срочно возвращаться! Если капитан вздумает войти к ней и увидит, что ее нигде нет? А он обязательно войдет, поскольку обещал принести ей с бала какую-то безделушку.
Селена устала, очень устала. У нее болело все тело, не говоря уже о ногах. Но терять бдительность было нельзя, иначе завтра вместо состязания она окажется… Селена встала, взяла свечу и двинулась в обратный путь, на ходу сматывая пряжу в клубок. Дорога была легкой – все время вниз. Селена почти бежала по винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Она выбралась из портала. Теперь наверх – в пыль и тьму. Главное – успеть. Успеть раньше капитана. Очень хорошо, если по пути в ее покои кто-нибудь задержит его и отвлечет. Сейчас в замке полно пьяных, и кого-то обязательно потянет «излить душу». Но нет, лучше на это не надеяться.
Когда Селена вернулась в спальню, она еле держалась на ногах. Ей бы сейчас нужно было снять с себя промокшее платье, вымыться и переодеться. Но на это не было ни времени, ни сил. Селена торопливо закрыла дверь в стене, развернула шпалеру и поставила на место стул, а потом плюхнулась на кровать.
Наследный принц тоже устал. Он даже не мог ответить на вопрос, что заставило его идти сюда, в покои опасной преступницы Селены Сардотин. И когда? В третьем часу ночи! Голова кружилась от выпитого вина и танцев. Дорин понимал: стоит ему присесть, и он моментально заснет. Разумнее всего было бы сейчас немедленно идти к себе, но вместо этого принц осторожно приоткрыл дверь спальни Селены и заглянул внутрь.
Принца удивило, что Селена так и не сняла это странное платье. Но сейчас, на фоне красного покрывала, оно выглядело не таким уж старомодным. Селене оно даже шло. Золотистые волосы будущей королевской защитницы разметались по красным складкам. Дорина обрадовало, что от прежней бледности не осталось и следа. Даже во сне щеки Селены оставались румяными.
Рядом с нею лежала раскрытая книга. Скорее всего, Селена зачиталась и незаметно для себя уснула. Дорин не решался шагнуть внутрь, боясь, что она проснется. Ассасины спят чутко. Но ведь не проснулась же она от скрипа открываемой двери. Нет, Селена не была, не могла быть прирожденной убийцей. Всему виной – жизненные обстоятельства. Дорин вглядывался в черты ее лица, не находя в них ничего хищного и кровожадного.
Пусть и немного, но он успел изучить ее характер и почему-то чувствовал, что Селена не причинит ему вреда.
Дорин вспомнил все отцовские предостережения, все предупреждения Шаола. И все-таки после его первого вторжения сюда и их разговора, сплошь состоявшего из колкостей, он почувствовал непонятное облегчение. Должно быть, Селена – тоже, если она вдруг рассказала ему про какого-то Саэма. Сама рассказала. А теперь он явился сюда вторично, глубокой ночью. Спрашивается – зачем. Селена не знала тонкостей придворного флирта, и манеру ее разговора вряд ли можно было назвать учтивой. В прошлый раз она без всяких иносказаний заявила, что роль очередной его любовницы – не для нее. Тогда зачем он толчется на пороге ее спальни?
Сзади послышались осторожные шаги. Обернувшись, Дорин увидел Шаола. Капитан молча схватил его за руку, вытащил в коридор и остановился у входной двери.
– Что вы здесь делаете? – сердитым шепотом спросил капитан.
– А что здесь делаешь ты? – спросил принц.
Вопрос был более чем уместным. Не Шаол ли без конца предупреждал его об опасностях близкого знакомства с Селеной? А сам? Зачем капитану королевской гвардии понадобилось среди ночи появляться здесь?
– Черт бы вас побрал, Дорин! Она же не та дурочка, с которой вы танцевали на балу. Она – ассасин. Она способна убивать голыми руками. Надеюсь, это ваш первый визит сюда?
Ответом ему была глуповатая ухмылка наследного принца.
– Не надо мне никаких ваших объяснений. Уходите отсюда, и побыстрее. Такого безрассудства я от вас не ожидал.
Шаол схватил принца за воротник камзола. Рассерженный Дорин замахнулся кулаком, но капитан оказался проворнее. Не дав принцу очухаться, Шаол бесцеремонно вытолкал его в коридор и запер дверь на засов.
В эту ночь наследному принцу спалось на редкость плохо.
Шаол глотал ртом воздух. Имел ли он право так себя вести с наследным принцем Адарлана? Дорин вполне резонно задал ему вопрос: а что он, Шаол Эстфол, делает в покоях Селены? Капитан не понимал и не хотел понимать причины гнева, вспыхнувшего в нем, когда он застал здесь Дорина. Это не было ревностью; чувство, охватившее Шаола, находилось за пределами ревности, и это чувство превращало друга его детства в совершенно незнакомого человека. Да, Селена успела убить немало мужчин, но еще не отдалась ни одному. Достаточно было понаблюдать, как она держала себя с мужчинами. Знал ли об этом Дорин? Возможно, знал, и это лишь разжигало его интерес.
Шаол приоткрыл дверь чуть шире и поморщился, услышав громкий скрип.
Судя по всему, Селена опять зачиталась и уснула, не успев раздеться. Даже в этом старомодном платье она была просто прекрасна, но обаяние не делало ее менее опасной. В ней и сейчас проступали черты опытной и безжалостной убийцы. Это читалось по ее сильной челюсти, по изгибу бровей, по неподвижности позы. Селена была живым мечом, собственноручно выкованным и заточенным Предводителем ассасинов для своих целей. Наверное, вот так же спят горный лев или дракон – во время сна признаки их силы никуда не исчезают.
Шаол тряхнул головой и сделал шаг. Селена проснулась.
– Послушай, до утра еще далеко, – сонно пробормотала она, поворачиваясь на другой бок.
– Я принес тебе подарок.
Шаол понимал, что говорит какую-то чушь. Ему захотелось опрометью выбежать из ее покоев.
– Подарок? – удивилась Селена.
Она повернулась и уставилась на капитана, моргая сонными глазами.
– Ничего особенного. Это раздавали на празднике. Дай мне руку.
Капитан сказал лишь часть правды. Подарки раздавали не всем подряд, а лишь знатным дамам. Просто ему удалось запустить руку в корзинку и украсть это колечко. Большинство придворных дам с презрением относились к таким подаркам и либо бросали кольца обратно в корзинку, либо отдавали любимым служанкам.
– И что же ты принес? – зевая, спросила Селена, но руку протянула.
– Вот, – с гордостью мальчишки объявил капитан, выкладывая кольцо на ее ладонь.
Селена сонно улыбнулась, но кольцо взяла и тут же надела.
– Какое миленькое, – сказала она.
На самом деле серебряное кольцо было совсем простым. Его единственным украшением служил аметист величиной с ноготь. Круглый камешек с ровной поверхностью. Сейчас он поглядывал на Селену, словно пурпурный глаз.
– Спасибо, – сонно произнесла она.
– Ты так и спишь в этом платье, – сказал капитан, чувствуя, как краснеет.
– Заснула. Когда ты уйдешь, я переоденусь. Мне нужно… отдохнуть.
Капитан знал: переодеваться она не будет. Через мгновение Селена уже спала. Рука с кольцом была прижата к груди возле сердца. Капитан что-то пробурчал, затем сдернул с дивана накидку и укрыл ею Селену. Ему вдруг захотелось снять с ее пальца это кольцо. Желание было непонятным и откровенно глупым. Потирая пылающие щеки и шею, он тихо покинул покои Селены, думая о том, как завтра он будет объяснять все это Дорину.
ГЛАВА 25
Во сне Селена снова шла по тайному коридору, куда вела обнаруженная ею дверь. Но теперь у нее не было ни свечи, ни клубка. Спустившись к трем порталам, она выбрала правый. Из двух других тянуло холодом и сыростью, а этот привлекал теплом и необычным для портала запахом. Оттуда пахло не пылью и не плесенью, а розами. Коридор, куда попала Селена, не был прямым. Он петлял вправо и влево и привел ее к узкой лестнице. Сама не понимая почему, Селена не решалась дотрагиваться до каменных стен. Она спускалась, осторожно ставя ногу на очередную ступеньку. Винтовая лестница вывела ее на площадки, где тоже были порталы и двери. Но Селена, следуя за ароматом роз, продолжала спуск. Казалось бы, движение вниз по лестнице не требовало особых усилий, и все равно ноги у Селены успели устать. Наконец лестница привела ее к старой деревянной двери.
Вероятно, дверь изнутри запиралась, поскольку имела бронзовый дверной молоток в виде черепа. Его пустые глазницы смотрели на Селену. Ей почудилось, будто череп улыбается. Селена остановилась. Череп, пусть даже и на двери, не предвещал ничего хорошего. А вдруг сейчас откуда-то потянет холодным ветром и сыростью, и сумрак наполнится неведомо чьими стонами и криками? Но воздух оставался теплым и по-прежнему пах розами. Набравшись храбрости, Селена взялась за ручку. Дверь бесшумно распахнулась.
Селена ожидала увидеть за дверью пыльное, давно заброшенное темное помещение. В одном она оказалась права. Здесь давно никто не появлялся. Но света вполне хватало. Он лился из небольшого отверстия в потолке – серебристо-голубоватый лунный свет. Луна освещала статую прекрасной лежащей женщины. Присмотревшись, Селена увидела, что это не просто статуя, а надгробие. Каменная плита служила крышкой саркофага. Склеп! Вот, оказывается, куда привела ее длинная винтовая лестница.
Потолок склепа украшали лепные деревья. Их ветки склонялись над мраморной женщиной. Рядом с ее саркофагом стоял другой, и в нем был погребен мужчина. Но почему лицо женщины буквально купалось в лунном свете, а его лицо скрывали сумерки?
Статуи делал талантливый скульптур, поскольку даже в мраморе лицо мужчины сохраняло обаяние. Широкий лоб, прямой, волевой нос, короткая бородка клинышком. Мужчина стоял, держа в руках меч и опираясь грудью на его эфес. У Селены перехватило дыхание, когда она заметила на голове мужчины корону.
Корона была и у женщины. Легкая, изящная, украшенная единственным синим самоцветом. Ее длинные волосы вились по плечам и ниспадали на крышку. Селене вдруг показалось, что волосы эти вовсе не из мрамора, а настоящие, человеческие. Лицо статуи манило к себе, и Селена дрожащей рукой погладила мраморную щеку женщины.
Щека оказалась твердой и холодной, какие и бывают у статуй.
– Королевой какой эпохи вы были? – вслух спросила Селена.
Вместо статуи ей ответило эхо из углов склепа. Селена вздрогнула, но не отошла. Лицо статуи ее не отпускало. Она осторожно провела по мраморному лбу, затем коснулась полуоткрытых губ. И тут ее рука нащупала какой-то знак. Он почти сливался с остальной поверхностью. Лунный свет мешал его разглядеть. Тогда Селена прикрыла знак рукой. Сплюснутый ромб с двумя разветвлениями и вертикальной линией, исходящей из середины…
«Знак судьбы». Почти такой же она видела в саду, возле Часовой башни. Селене вдруг стало зябко. Она попятилась от саркофага, понимая, что попала в запретное место.
Селена едва не споткнулась, зацепившись ногой за какой-то бугорок. Это заставило ее приглядеться к полу… Она застыла с разинутым ртом. Бугорков здесь было великое множество. Пол изображал звездное небо. Селена взглянула на потолок и заметила не только деревья, но кусты, траву и цветы. Там, наверху, была земля. Но почему землю и небо поменяли местами? А на стенах что?
Селена зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть. Вся поверхность стен была в «знаках судьбы». Они тянулись линиями, составляли квадраты и завитки. Во всем присутствовала сверхъестественная последовательность и гармония. Из маленьких знаков слагались знаки покрупнее, а они, в свою очередь, образовывали еще более крупные знаки, чтобы в конечном итоге слиться в один гигантский «знак судьбы», смысл которого лежал далеко за пределами человеческого понимания.
С того места, где сейчас находилась Селена, ей была видна надпись у ног мраморной королевы. Наклонившись, Селена прочла каменные буквы.
«Разлом времен». Еще одна загадка. Наверное, в давние времена эти слова что-то значили. А может, и ничего. Сколько надгробий украшено пышной словесной бессмыслицей. Или все же…
Статуя королевы не отпускала ее. В мраморном лице было что-то успокаивающее и очень знакомое; что-то, перекликавшееся с ароматом роз.
Как же она раньше этого не заметила? У мраморной женщины были изогнутые, остроконечные уши! Уши бессмертного народа фэ. Династия Хавильяров правила уже тысячу лет, и за время их правления никто из женщин народа фэ не выходил замуж. Единственное исключение составляла… Кажется, она была фэ лишь наполовину. Но если догадка верна, значит, это…
Селена попятилась в сторону и шумно ударилась спиной о стену, подняв белое облако пыли.
Это был склеп Гавина – первого короля Адарлана. А рядом с его гробницей – гробница Элианы, дочери Бранона, наследной принцессы Террасена, жены Гавина и первой королевы Адарлана.
Селена слышала, как неистово колотится ее сердце. Бежать, скорее бежать отсюда! Но ее ноги приросли к звездному полу. Она не имела права сюда заходить. Ей, запятнанной кровью множества жертв, нельзя появляться в священных местах. Такое не остается безнаказанным. Мир мертвых жестоко отомстит ей за святотатство.
Допустим, она забрела сюда случайно. Но почему гробницы, которые должны бы почитаться как великие святыни, находятся в таком запустении? Почему в день поминовения мертвых никто не пришел сюда, не очистил склеп от пыли и не усыпал гробницы цветами? Почему люди забыли об Элиане Галатинии-Хавильяр?
Успокоившись, Селена продолжила осмотр склепа и возле дальней стены обнаружила груды драгоценных камней и оружия. Рядом с золотыми доспехами лежал меч. Селена узнала его, хотя никогда не видела и только слышала легенды о нем. Это был легендарный меч Гавина. С ним король прошел все войны, сотрясавшие тогда континент. Этим мечом Гавин убил Эравана, Повелителя тьмы. Даже сейчас, через сотни лет, на лезвии меча не было ни малейших следов ржавчины. И пусть меч утратил свои прежние магические свойства, но сила, что выковала его, продолжала жить.
– Дамарис, – прошептала Селена имя меча.
– А ты, оказывается, знаешь вашу историю, – послышался звонкий женский голос.
Селена с воплем метнулась прочь, но зацепилась за копье и свалилась в сундук, наполовину заполненный золотыми монетами и драгоценностями. Женщина засмеялась. Ярость придала Селене смелости. Она запустила руку поглубже, надеясь найти в сундуке если не кинжал, то хотя бы тяжелый подсвечник. Но стоило ей увидеть ту, кому принадлежал голос, и Селена в ужасе застыла.
Рядом с нею стояла… Элиана Хавильяр. Не ожившая мраморная статуя, а живая… или почти живая. Эта Элиана была еще прекраснее своего мраморного двойника. Серебристые волосы лунными нитями ниспадали на плечи. Ее глаза сверкали двумя синими звездами, а кожа поражала белизной. Уши Элианы были не остроконечными, а слегка заостренными.
– Кто вы? – прошептала Селена, понимая всю глупость своего вопроса.
– Ты и так знаешь, кто я, – ответила Элиана Хавильяр.
Селена лежала, скрючившись, и боялась шевельнуться. Что-то кололо ей в спину, а левая нога затекла, прижатая тяжелой шкатулкой.
– Вы… призрак?
– Не совсем, – ответила королева Элиана и протянула ей руку, помогая встать.
Рука была холодной, но вполне осязаемой.
– Меня нельзя назвать живой в вашем понимании, но я не призрак, прикованный к гробнице.
Элиана устремила глаза к потолку и нахмурилась.
– Я сильно рисковала, совершая это путешествие.
– Вы рисковали? – переспросила Селена, отодвигаясь от королевы.
– Ни ты, ни я не можем здесь долго оставаться.
Каким-то уголком сознания Селена понимала, что спит и видит более чем странный сон.
– Их удалось отвлечь… на время. Но…
Элиана Хавильяр взглянула на гробницу своего мужа.
У Селены сдавило голову. Должно быть, Гавин кого-то отвлекал. Но кого?
– Кто вам мешал появиться здесь? – спросила Селена.
– Восемь стражей. Ты знаешь, о ком я говорю.
Селена оторопело моргала, затем мгновенно все поняла.
– Это горгульи с Часовой башни?
Королева кивнула:
– Они стерегут портал между нашими мирами. Нам удалось выкроить время, и я смогла проскользнуть мимо них…
Элиана схватила Селену за руку. Больно, как прежде хватал Шаол.
– Слушай меня и запоминай. Совпадений и случайностей не существует. Все происходящее имеет свою цель и смысл. Тебе было предначертано попасть в этот замок, равно как тебе было предначертано стать ассасином и научиться ремеслу, благодаря которому ты выжила.
Селена ощутила подступающую к горлу тошноту. Она так долго запихивала эти воспоминания на самое дно памяти, так надеялась, что они сгинут в бездонных глубинах. Зачем Элиана достала их оттуда?
– В этом замке обитает чудовищное зло. Чудовищное и могущественное, способное потрясать звезды. Эхо его злодеяний откликается во всех мирах. Тебе надлежит остановить это зло. Забудь о своей дружбе, долгах и клятвах. Уничтожь это зло, пока еще не слишком поздно. Иначе оно прорвется через портал, и тогда уже ничто его не остановит.
Королева умолкла и прислушалась. Ее лицо посуровело.
– Времени почти не осталось. Ты должна выиграть состязания и стать королевской защитницей. У тебя есть понимание. Эрилея нуждается в такой королевской защитнице, как ты.
– Но что я…
Рука королевы что-то искала в карманах.
– Тебя ни в коем случае не должны здесь застать. Если тебя поймают – все пропало.
Элиана вложила Селене в ладонь какую-то металлическую вещицу.
– Это убережет тебя от опасностей.
Затем она силой потащила Селену к двери и сказала:
– Ты, наверное, думаешь, что это я тебя сюда позвала. Нет. Меня тоже сюда притянуло. Тебя направила некая сила, о которой я ничего не знаю. Кому-то надо, чтобы ты смотрела и училась…
Снаружи донеслось рычание.
– Они возвращаются, – прошептала Элиана.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Наверное, вы меня с кем-то спутали. Я совсем не такая.
Королева Элиана коснулась плеч Селены и поцеловала ее в лоб.
– Мужество сердца встречается очень редко, – с непонятным спокойствием произнесла она. – Пусть это мужество ведет тебя.
Рычание превратилось в неистовый рев, и от него задрожали стены. Селена оцепенела. Королева Элиана буквально вытолкала ее из склепа.
– Беги!
Страх погнал Селену вверх по лестнице. Снизу донесся крик, затем свирепое урчание. Забыв про усталые ноги, Селена понеслась еще быстрее. Она выскочила из портала и теперь бежала по лестнице, ведущей в ее спальню. Упустив жертву, горгульи выли в бессильной злобе. Селена знала: они далеко и барьера им не пересечь. Но это сегодня…
Она влетела в комнату. Последнее, что она видела, была ее постель. Затем все погрузилось во тьму.
Селена открыла глаза. Она тяжело дышала. Ее удивило, что на ней по-прежнему надето зелено-голубое платье. Главное, здесь она в безопасности. Ну почему ее преследуют кошмарные сны? И почему она дышит так, словно только что откуда-то прибежала? И почему у нее в мозгу звенят слова: «Уничтожь зло, притаившееся в замке»? Кажется, она их уже слышала. Во сне.
Она повернулась на бок, мечтая снова уснуть и попасть совсем в другой сон. Но что-то упиралось ей в ладонь. Так это же кольцо, подаренное Шаолом. Конечно кольцо. Только оно.
Самообман не удался. Кольцо было у нее на пальце и никак не могло свалиться оттуда на ладонь. А на ладони лежал круглый амулет величиной с монету, прикрепленный к тоненькой золотой цепочке. Внешний круг был обвит золотой филигранью. Внутри располагались, перехлестываясь по вертикали, два одинаковых круга. В их общее пространство был вставлен синий драгоценный камень, делавший срединную часть амулета похожей на глаз. Внешний круг имел зримый диаметр – тонкую вертикальную нить, центральный отрезок которой скрывался внутри «глаза».
Некоторое время Селена разглядывала амулет. Потом что-то заставило ее повернуть голову в сторону шпалеры… Селена едва не вскрикнула: дверь за полотнищем была приоткрыта!
Вскочив с постели, Селена бросилась к шпалере, но споткнулась о шлейф платья и больно ударилась плечом о стену. Разглядывать плечо она будет потом, а сейчас, стискивая зубы, она отвернула полотнище и с силой захлопнула дверь. Не хватало еще «гостей» снизу! Или второго появления Элианы.
Шумно дыша, Селена стояла, внимательно рассматривая шпалеру, прижатую к стене комодом. Только сейчас она узнала в изображенной на шпалере женщине Элиану. Фигура королевы находилась в том самом месте, где дверь. «Совпадений и случайностей не существует». Вытканная Элиана была опознавательным знаком.
Селене вдруг стало зябко. Она подбросила поленьев в камин, сняла наконец свое платье и переоделась в ночную сорочку. Потом поправила постель и забралась под одеяло, положив рядом самодельный нож. Ей снова попался на глаза амулет. «Это убережет тебя от опасностей…»
Она еще раз взглянула на замаскированную дверь. Оттуда не доносилось ни звука, словно и не было ничего. Не было? Тогда откуда эта вещица? На балу такие явно не раздавали. Селена надела амулет на шею. Он был теплым и совсем невесомым. Селена натянула одеяло до самого подбородка и крепко закрыла глаза. Она мечтала покрепче уснуть и не угодить в сон, где чья-нибудь когтистая лапа оторвет ей голову. Но ведь все, что произошло с нею за эту ночь, не было ни сном, ни наваждением…
Селена стиснула цепочку амулета и подумала, что станет королевской защитницей. Обязательно станет, поскольку иной дороги к свободе для нее нет. Но Элиане ее миссия виделась шире. Древняя королева утверждала, что Эрилея нуждается именно в такой защитнице, понимающей страдания и чаяния народа. Возможно, Элиана не знала, что у нынешнего короля – иные воззрения на миссию своего защитника: находить и уничтожать врагов короны. Жаль, она не успела рассказать древней королеве об этом.
Вторым повелением Элианы было найти и уничтожить зло, притаившееся в замке. Но как? Она же не капитан королевской гвардии.
Селена свернулась калачиком. Ну и дура же она! Открыть потайную дверь в ночь Самуинна! Еще неизвестно, какие беды она навлекла на себя своим безрассудным любопытством.
Однако сон не шел. Селена открыла глаза и в красноватых отсветах камина опять стала разглядывать шпалеру. «Тебе надлежит остановить это зло…»
Селена поймала себя на том, что ведет мысленный диалог с королевой Элианой. Допытывается, почему все обрушилось на ее плечи. Может, королева не знала, что Селену повсюду сопровождают либо Шаол, либо караульные?
Но если в замке таится неведомое зло, оно угрожает не одной Селене, а всем. Она бы не возражала, чтобы темные силы «почистили» замок, уничтожив Кэйна, Перангона, короля и Кальтену. А если вместе с ними пострадают Нехемия, Дорин, Шаол?
Селена шумно выдохнула. Похоже, ей снова придется навестить склеп и там поискать подсказки. Может, что-то и отыщется. А если нет… что ж, Элиана хотя бы узнает о ее попытке.
В спальне прошелестел ветерок. Запахло розами. Селена еще долго ворочалась, прежде чем забыться тяжелым сном.
ГЛАВА 26
Дверь в ее спальню распахнулась настежь. Селена вскочила с постели, успев схватить тяжелый подсвечник. Ворвавшийся Шаол этого даже не заметил. Селена вернулась в кровать.
– Капитан, ты мне дашь сегодня выспаться? – проворчала она, натягивая одеяло. – Или ты намерен праздновать до утра? Может, ты перепутал дверь?
Шаол молча вытащил ее из постели, больно дернув за локоть, и только тогда заговорил:
– Где ты была этой ночью?
Страх сжал ей горло. Капитан никак не мог узнать о ее прогулках по лестницам и коридорам.
– Как где? – улыбнулась Селена, хотя ей было не до улыбок. – Или ты забыл, как приходил сюда и принес мне вот это?
Она выдернула руку и пошевелила пальцами, показывая ему кольцо с аметистом.
– Я пробыл у тебя считаные минуты. Где ты была все остальное время?
– Странный вопрос. Спала.
Селена не попятилась под его сверлящим взглядом. Неужели этот Шаол несколько часов назад приносил ей кольцо? Сейчас он больше напоминал свирепого караульного. Капитан вглядывался в ее лицо, руки. Все остальное скрывала длиннополая ночная сорочка. Успокоившись, Селена тоже принялась разглядывать капитана. Его мундир был полурасстегнут и измят, а коротко стриженным всклокоченным волосам не помешал бы гребень. Капитан явно куда-то торопился и заскочил к ней, что называется, на бегу.
– Что вообще происходит? – с подчеркнутым равнодушием спросила Селена. – Ты не даешь мне выспаться, а у нас сегодня, между прочим, очередное испытание.
– Испытания не будет. Еще одного претендента убили. Ксавьера, вора из Мелисанды.
Селена подняла глаза на капитана и пожала плечами.
– Ты думаешь, это я его убила?
– Сомневаюсь. Его труп был наполовину обглодан.
– Обглодан? – Селена поморщилась и уселась на постель, уткнув подбородок в колени. – Скверная новость. Может, это Кэйн? Не удивлюсь, если он кормится человечиной.
На самом деле Селене было не до шуток. Страх сковал ей все внутренности. Вот и еще один убит. Пятая смерть с начала состязаний, и только две из них вполне объяснимы. Савена застрелили при попытке к бегству, а Коса сорвался со стены. Но остальные? Глазопожиратель, растерзанный солдат, теперь еще и Ксавьер. Слова Элианы о зле, притаившемся в замке, получили новое подтверждение. Такое уже не объяснишь зверством пьяных гвардейцев или нападением бешеной собаки, невесть как попавшей в замок. Это цепь, и никто не знает, сколько звеньев добавится к ней в ближайшие дни и недели.
– Странное у тебя чувство юмора, – угрюмо заметил капитан.
Она заставила себя улыбнуться.
– Кэйн – первый, кого я бы стала подозревать. Да ты лучше меня знаешь, какие у вас соседи живут среди Белоклычьих гор.
Шаол пригладил волосы.
– Твоя неприязнь к Кэйну – еще не повод его подозревать. Пусть он и свирепая скотина, но герцог Перангон выбрал его своим претендентом.
– Тоже мне, довод! – усмехнулась Селена. – А меня своей претенденткой… своей защитницей выбрал наследный принц! И мои обвинения не нуждаются в позволении разных там перангонов.
– Скажи мне без увиливаний: где ты была этой ночью?
Селена выпрямила спину и, глядя капитану прямо в его золотисто-карие глаза, сказала:
– Здесь, в этой постели. Мало моих слов, спроси у караульных. Если король решит меня допрашивать, я всегда могу ему сказать, что ты и его высочество готовы быть моими поручителями.
Капитан увидел подаренное им кольцо и слегка покраснел.
– У меня есть еще одна новость. Мы с тобой сегодня не упражняемся.
Селена широко улыбнулась ему, затем притворно вздохнула и улеглась, натянув одеяло до подбородка.
– Замечательная новость, капитан. Тебе осталось только покинуть мою спальню. Я хоть высплюсь. Думаю, пяти часов мне хватит.
Вранье, но капитан на него клюнул. Селена кокетливо похлопала ресницами и закрыла глаза, а потому не видела сердитого капитанского взгляда. Шаол тихо вышел. Селена дождалась, когда за ним закрылась входная дверь, и только тогда села на постели.
Ксавьера не просто убили. Кто-то успел попировать на его теле.
Ночью, в том сне… Хватит себя дурачить – это был не сон. Она находилась в склепе и слышала жуткие крики горгулий… Может, Ксавьера растерзало одно из чудовищ? Но ведь они обитают глубоко в подземелье. В коридорах замка их бы сразу заметили. Возможно даже, что сначала Ксавьера убили, а потом какая-то погань обглодала его труп. Очень, очень голодная погань.
Селену передернуло. Спать она, естественно, не собиралась. Она достала свое импровизированное оружие. Не густо, но другого у нее нет. Зато есть несколько часов свободы, которой она распорядится по-своему. Селена проверила запоры на всех дверях и окнах. Закрыть входную дверь на засов она не могла – это сразу бы вызвало подозрение. Ограничившись запертой дверью спальни, Селена отправилась вниз. В склеп.
Селена обошла все пространство склепа и сама была готова рычать от досады. Никаких зацепок, никаких знаков, чтобы яснее понять слова Элианы. Никаких намеков на источник таинственного зла. Совсем ничего.
Но сейчас склеп освещался лучами солнца, и комочки пыли, поднятые ногами Селены, кружились, как снежинки. Склеп находился глубоко под землей. Как же строителям удалось наполнять его лунным и солнечным светом? Селена подошла к решетке, закрывавшей световой колодец, задрала голову, вгляделась.
Вот оно что! Стенки колодца были выложены листовым золотом. Множество листов, отполированных до зеркального блеска. Это они ловили свет и передавали его вглубь.
Селена остановилась между саркофагами. Правая рука сжимала самодельный нож. Что-то заставило ее взглянуть на пол. На нем не было ни следов когтистых лап горгулий, ни ее собственных следов. И никаких признаков того, что ночью здесь побывала сущность Элианы.
Она повернулась к мраморной Элиане. Синий самоцвет в короне древней королевы переливался, ловя неяркий солнечный свет.
– Почему все это ты рассказала именно мне? – вслух рассуждала Селена, оставив всякую почтительность.
Эхо повторило ее вопрос, отражаясь от стен, покрытых «знаками судьбы».
– Элиана, ты умерла тысячу лет назад. Почему же судьба Эрилеи до сих пор не дает тебе покоя? – вопрошала Селена.
Почему древняя королева не пожелала явиться Дорину, Шаолу или той же Нехемии?
Селена дотронулась до вздернутого носа статуи и сообщила:
– А мы-то думали, ты наслаждаешься жизнью в загробном мире, напрочь забыв об этом.
Селене хотелось обратить свои слова в шутку, но шутки не получилось.
Пора уходить отсюда. Рано или поздно к ней в спальню начнут стучаться и, не получив ответа, взломают дверь. А если рассказать, что первая королева Адарлана минувшей ночью возложила на нее важную и ответственную миссию, ей вряд ли поверят. Селена поморщилась, представив допрос в королевском совете. Великое счастье, если ее не обвинят в государственной измене и в применении магии. Но эта прогулка в подземелье вполне может окончиться возвращением в Эндовьер.
Еще раз внимательно оглядев склеп, Селена ушла. Она надеялась прихватить с собой хотя бы маленький нож из вчерашней груды оружия, но ни оружия, ни сундука с драгоценностями сегодня не было. Дамарис тоже исчез.
И потом, Элиана Элианой, а у Селены – своя голова на плечах. И пока что она не вольна распоряжаться собой и своим временем, поэтому вначале нужно достичь первой цели – стать королевской защитницей. Вот тогда ей никто не помешает выслеживать зло, таящееся в замке. А если пытаться делать это сейчас, она существенно подпортит себе шансы на победу.
Селена торопливо поднималась по винтовой лестнице. Найденный ею факел чадил, порождая уродливые тени.
«Не разбрасываться», – твердила себе Селена.
Нужно сосредоточиться на состязаниях, на испытаниях, а мысли о неведомом зле загнать подальше. Раньше она это умела. Вот когда она станет королевской защитницей…
Если станет.
Через час Селена в сопровождении караульных шла по коридорам замка в библиотеку. Ее голова была высоко поднята. Она улыбалась молодым мужчинам, что попадались ей навстречу, и хмыкала, видя, как придворные дамы пожирают глазами ее розовое с белой отделкой платье. Платье действительно завораживало, и сама Селена была в нем очаровательной. Когда она вышла в коридор, Ресс – один из караульных – не удержался от комплимента. Селена воспользовалась этим и уговорила парня проводить ее до библиотеки.
Навстречу ей попался один из членов королевского совета. Тот удивленно поднял брови и что-то произнес. Селену поразила болезненная бледность его лица. Этикет требовал остановиться, поклониться и выслушать какую-нибудь учтивую чушь, ответив такой же чушью. Но Селена ограничилась легким кивком и пошла дальше. Она приближалась к повороту, из невидимой части которого доносились громкие мужские голоса.
Ресс и второй караульный едва поспевали за нею. Нет, Селена вовсе не собиралась бежать. Прибавить шагу ее заставил хорошо знакомый запах. Точнее, зловоние разлагающегося человеческого тела. К нему примешивался запах крови.
Увидев останки Ксавьера, Селена вспомнила слова капитана. Нет, «полуобглоданный труп» – это еще мягко сказано. Очень мягко, если посмотреть, что в действительности осталось от тщедушного тела мелисандского вора.
Напарник Ресса вполголоса выругался, а Ресс тронул Селену за плечо, требуя не останавливаться. Люди, окружившие изуродованные останки, опять говорили про бешеную собаку или даже волка. Селену они даже не заметили, зато ей хватило беглого взгляда, чтобы рассмотреть все подробности страшной расправы над Ксавьером.
Грудная клетка вора была разорвана, но ни внутренностей, ни кишок Селена не увидела. Возможно, их унес тот, кто наткнулся на труп, либо они исчезли еще раньше. С узкого лица Ксавьера лоскутами свисала кожа, и краснели впадины вырванных кусков мяса. Казалось, он и сейчас вопил от ужаса, только никто не слышал его криков.
Какая там собака! Какой волк! Убийство не было случайным. Спорившие словно не замечали дыры на макушке, откуда были высосаны или вычерпаны мозги. На стене темнели следы крови: не пятна и не брызги. Похоже, убийцы что-то написали кровью своей жертвы, а потом стерли. Но часть надписи осталась. Селена едва не вскрикнула: «знаки судьбы»! Их было три, вытянутых в изогнутую линию. Скорее всего, линия была продолжением круга, который убийца начертил возле тела.
– Боги небесные, – пробормотал напарник Ресса, когда они отошли от страшного места.
Теперь понятно, почему Шаол ворвался к ней в таком виде! Неужели он подумал, что это она убила Ксавьера? Дурак. Если бы она вздумала избавиться от соперников, она бы сделала это быстро и чисто. Она ассасин, а не потрошительница. Полоснуть по горлу, точно ударить ножом в сердце, подсыпать отравы в вино. Ассасины так себя не ведут. Но при чем тут «знаки судьбы»? Получается, убийство было ритуальным?
Им навстречу шел Могила. Селена помнила, как он тогда едва не угробил Нокса, и старалась держаться от него подальше. Его глаза – два черных лесных омута – схлестнулись с ее глазами. Рот Могилы оскалился в улыбке, обнажив гнилые зубы. Селена кивком указала на останки Ксавьера.
– Не повезло парню, – сказала она, стараясь сделать вид, что вовсе не огорчена случившимся.
Могила усмехнулся и спрятал свои скрюченные пальцы в карманах поношенных грязных штанов. Неужели тот, кто его выбрал, пожалел денег, чтобы мало-мальски одеть своего избранника? Видно, этот придворный сам не отличается умом, раз нашел себе такую шваль.
– Жаль беднягу, – без тени сочувствия отозвался Могила и пошел дальше.
Селена сухо кивнула и до самой библиотеки больше не проронила ни слова. Из двадцати четырех претендентов осталось шестнадцать. Ко дню предпоследних поединков их останется четверо. Ставки росли. Ей нужно бы благодарить высшие силы, решившие оборвать жизнь Ксавьера. Но Селене почему-то не хотелось шептать слова благодарности.
Дорин взмахнул мечом, но Шаол легко парировал и этот удар. Наследный принц выругался сквозь зубы. Он давно не упражнялся, и теперь у него болели все жилы. Принц тяжело дышал, но упрямо пытался атаковать снова и снова.
– Вот к чему приводит праздная жизнь, – усмехнулся Шаол, отходя в сторону, чтобы подловить Дорина на ложный выпад.
А ведь когда-то они оба были одинаково ловкими и сноровистыми. Но это было давно. Тогда Шаол еще спокойно говорил принцу «ты». С тех пор многое изменилось. Дорин не потерял интерес к поединкам, но книги занимали его сильнее, нежели турниры и состязания.
– У наследного принца есть обязанности. Я должен присутствовать на заседаниях и читать всевозможные законы и уложения, которые выдумывают отцовские советники.
Дорин отер с лица пот и сделал новый выпад.
Шаол парировал его удар, провел обманный маневр и пошел в контратаку. Все эти отговорки он уже слышал.
– Ваши заседания не более чем предлог для споров с герцогом Перангоном.
Меч Дорина прочертил широкую дугу, заставив Шаола немного отступить.
– А может, вы слишком заняты, навещая по ночам покои Селены? – Раздражение Шаола нарастало. – И давно это продолжается?
Дорин упустил выгодный момент, и Шаол вновь перешел в наступление. У принца болели ноги, и его оборона становилась все более вялой.
– Это совсем не то, о чем ты думаешь, – сквозь зубы процедил Дорин. – Я не провожу ночи в ее постели. Вчера я заходил к ней всего второй раз. А в первый она встретила меня холодно и даже пыталась выпроводить. Так что можешь быть спокоен.
– Хотя бы у одного из вас сохраняется здравый смысл.
Все удары Шаола были настолько точными, что вызывали невольное восхищение Дорина.
– Рад за Селену, потому что вы, ваше высочество, явно потеряли рассудок.
– А ты сам? – язвительно спросил Дорин. – Думаешь, я не знаю, как ты понесся к ней, когда узнал про убийство этого… как его… Ксавьера.
Принц хотел поймать Шаола на обманном приеме, но капитан разгадал его замысел. Он атаковал Дорина, и тот, пятясь назад, изо всех сил старался не споткнуться. Сердитый огонек в глазах капитана не предвещал ничего хорошего, и принц попробовал словесную уловку.
– Согласен, мой удар был на редкость дрянным. Но я все-таки жду твоего ответа.
– А если мне нечего ответить? Или отвечу вашими словами: это совсем не то, о чем вы думаете.
Карие глаза Шаола торжествующе вспыхнули. Не дав принцу раскрыть рта, он резко поменял тему.
– Как ваш разговор с королевой?
Дорина перекосило. Он просто убежал из покоев матери, чувствуя, что сходит с ума.
– Заткнись! – рявкнул Дорин, ударяя плашмя по мечу капитана.
– Не хотел бы я сегодня оказаться в вашей шкуре, ваше высочество. Придворные дамы прибиваются к вам, как перепуганные овцы, умоляя защитить от таинственного убийцы.
Шаол не позволил себе улыбнуться. Больше всего его удивляло, что он безропотно согласился устроить это состязание на мечах. И когда? Когда в коридоре замка валяется обезображенный труп. Дорина тоже удивляла такая жертва со стороны капитана. Он знал, насколько Шаол дорожит своим постом.
Принц поднял меч вверх, давая понять, что поединок окончен. Хватит красть время Шаола ради собственных прихотей. Капитан не возражал. Он молча убрал меч, и они оба вышли из зала для упражнений.
– Есть вести от вашего отца? – уже в коридоре спросил Шаол. – Такой внезапный отъезд.
Дорин медленно выдохнул, успокаивая колотящееся сердце.
– Вестей нет. Я сам не понимаю, куда это его понесло. По-моему, последний раз он уезжал в поход, когда мы были еще мальчишками. А с тех пор отец безвылазно сидел в замке. Не удивлюсь, если он затеял и проворачивает что-то на редкость пакостное.
– Дорин, выбирайте слова.
– А то что? Бросишь меня в тюрьму за непочтительные высказывания о короле?
Он не хотел срываться, но почти бессонная ночь и новое убийство, случившееся под утро, выбили его из равновесия. Когда капитан не ответил, принц задал другой вопрос:
– Тебе не кажется, что кто-то вознамерился убить всех претендентов?
– Возможно. Я еще могу понять, что кто-то задался целью сорвать состязания, но избрать такой жестокий способ… Надеюсь, эти убийства не связаны в цепь.
У Дорина похолодело внутри.
– Думаешь, эти злодеи попытаются убить Селену?
– Я усилил охрану ее покоев.
– Для защиты или чтобы удерживать ее внутри?
Принц и Шаол достигли места, где коридор разветвлялся. Дальше каждый из них пойдет один.
– А какая разница? – ответил капитан вопросом на вопрос. – Для вас ничего не меняется. Какую бы я охрану ни выставлял, даже самый бдительный караульный не посмеет помешать наследному принцу.
В словах капитана было что-то невыразимо печальное, и Дорину на мгновение стало не по себе. Он проникся жалостью к Шаолу. На беднягу и так столько всего навалилось, чтобы добавлять ему беспокойства. Но еще через мгновение Дорин вспомнил недавний разговор с матерью и ее список невест и проникся жалостью к самому себе.
– Мне нужно еще раз внимательно осмотреть останки Ксавьера, – сказал Шаол. – Встретимся за обедом.
Сказав это, капитан повернулся и зашагал к себе. Дорин проводил его взглядом, затем двинулся в другую сторону. Путь в его башню оказался на удивление долгим. Войдя к себе, он сбросил мокрую от пота одежду и отправился в умывальную. Принцу принадлежала вся башня, хотя его покои занимали только верхний этаж. Ему нравилась эта «небесная гавань», удаленная от всех. Но сегодня в его гавани было пронзительно пусто.
ГЛАВА 27
До темноты оставалось совсем немного. Селена смотрела на черную Часовую башню. Та становилась все темнее, будто ее поверхность вбирала в себя лучи закатного солнца. Горгульи на вершине башни были неподвижны, как и надлежит быть каменным статуям. Ни малейшего движения. Никто из тварей даже не пошевелил когтистым пальцем. Элиана назвала их стражами. Стражи чего? Ах да, перехода между мирами. Элиана их очень боялась. Если горгульи и были тем самым злом, что же древняя королева не сказала напрямую? Селена смотрела на них, хотя интуитивно чувствовала: ей лучше держаться от этих тварей – даже каменных – подальше. Сейчас не время навлекать беду на свою голову, иначе не дожить до заключительного поединка и не стать королевской защитницей.
И все-таки почему Элиана ограничилась туманными фразами?
– Да что ты приклеилась к этим уродливым тварям? – спросила стоявшая рядом Нехемия.
– Как вы думаете, они способны двигаться? – спросила Селена, поворачиваясь к принцессе.
– Сама подумай, Лилиана: ну как такое возможно? Они же каменные, – засмеялась Нехемия.
Ее эйлуэйский акцент несколько уменьшился.
– А вы делаете успехи! – воскликнула Селена. – Как мы плодотворно позанимались! Один урок, и вы уже вовсю стыдите меня на адарланском.
Успехи Селены в эйлуэйском были значительно скромнее. Нехемия останавливала ее на каждом шагу, терпеливо объясняя, чем правильный эйлуэйский отличается от простонародного говора.
– Какие они противные, – сказала Нехемия, косясь в сторону горгулий.
– Боюсь, «знаки судьбы» не помогут, – вздохнула Селена.
Один из знаков находился у ее ног. Всего же их было двенадцать, и они окружали Часовую башню. Значение каждого из них и общий смысл оставались для Селены полной загадкой. Из двенадцати знаков ни один не совпадал и даже не был похож на те, что она обнаружила возле растерзанного трупа Ксавьера. Скорее всего, количество «знаков судьбы» исчислялось десятками, если не сотнями.
– Так вы действительно не умеете их читать или не хотите мне сказать? – без обиняков спросила принцессу Селена.
– Нет, – коротко ответила Нехемия и пошла в сторону живых изгородей, окаймлявших двор. – И тебе не советую пытаться разгадывать их смысл, – добавила она, обернувшись через плечо. – Ничем хорошим это не кончится.
Селена плотнее закуталась в плащ и пошла следом. Все в природе указывало на скорую зиму. Еще несколько дней, и с неба посыплет снег. Но до Ильмаса, празднования нового года, еще полтора месяца, а до последнего поединка – два. Селена наслаждалась теплом плаща. Она хорошо помнила зиму в Эндовьере. Когда живешь, точнее, прозябаешь в тени Руннских гор, зима превращается в ежедневную пытку. Это просто чудо, что она сумела не обморозиться. Но второй зимы в Эндовьере ей точно не пережить.
– Тебя что-то тревожит? – спросила Нехемия.
– Вам показалось, – улыбнувшись, ответила Селена на своем простонародном эйлуэйском. – Зиму я не люблю, только и всего.
– А я ни разу не видела снег, – призналась Нехемия, глядя в темнеющее небо. – Я так хочу увидеть зиму. Мне она кажется волшебным временем.
– Будем надеяться, волшебство не пропадет, когда вам придется ходить по стылым коридорам, просыпаться в холодной спальне и целыми днями мечтать о солнце.
Нехемию это рассмешило.
– А давай поедем со мною в Эйлуэ, когда я буду возвращаться, – предложила она. – Там ты узнаешь, что такое испепеляющее лето. Думаю, тогда ты оценишь и стылые коридоры, и дни без солнца.
Принцесса ошибалась. Селена уже провела одно испепеляющее лето в Красной пустыне, но предпочла об этом помалкивать.
– Я бы с радостью побывала в Эйлуэ, – сказала она.
Нехемия лучезарно улыбнулась:
– Значит, ты увидишь мою родину.
Должно быть, таким тоном она отдавала приказы.
Естественно, Селена умолчала и о возможности такой поездки. Задрав голову, она смотрела на оранжево-красную громаду стеклянного замка.
– Интересно, Шаол разгадал хоть что-то в этом убийстве? – сказала она, обращаясь не столько к Нехемии, сколько к себе самой.
– Телохранители мне рассказали… этот человек был убит… очень жестоко.
– Не то слово, – пробормотала Селена.
Стеклянный замок играл переливами золотистого, красного и синего цветов. Как ни странно, эта помпезная громада иногда бывала красивой.
– Ты что, видела тело? – оживилась Нехемия. – Моих телохранителей и близко не подпустили.
Селена медленно кивнула.
– Может, и к лучшему, что не пустили. Вряд ли бы вам захотелось узнать подробности.
– Я не трусиха. Расскажи мне, – попросила Нехемия.
– Что ж, слушайте, – вздохнула Селена. – Там все было в крови. Стены. Пол. Все перепачкано кровью.
– Перепачкано? – переспросила Нехемия и тут же понизила голос до шепота. – Ты не перепутала слова? Может, ты хотела сказать – «забрызгано»?
– Нет, слова я не перепутала. Такое ощущение, что кто-то намеренно размазал кровь этого бедняги по стенам и полу. И еще. Там кровью были нарисованы «знаки судьбы». А потом их старательно затирали.
Селена зябко передернула плечами, но не от холода, а от жуткой картины, вставшей у нее перед глазами.
– И это еще не все, – сказала она. – У убитого кто-то вырвал внутренности… Нехемия, вам плохо? Зря я все это рассказала.
– Нет. Продолжай. Говоришь, у него вырвали внутренности? И только?
Селена помешкала, но решила выложить все:
– Не только. У него пробили дыру в макушке и вытрясли мозги. И вся кожа на лице была содрана и висела лоскутами.
Нехемия кивала, глядя на голый куст впереди. Принцесса закусила нижнюю губу, а ее пальцы то сжимались, стискивая полы длинного белого платья, то разжимались. Холодный ветер теребил многочисленные тонкие косички принцессы, тихо позвякивая вплетенными туда золотыми украшениями.
– Простите меня, – еще раз сказала Селена. – Зря я все это…
Сзади послышались шаги, и раньше чем обернулась, Селена услышала знакомый голос:
– Глянь-ка, кто здесь гуляет.
Селена напряглась всем телом. В тени Часовой башни стоял Кэйн. Рядом с ним был его вассал – горластый курчавый воришка Верин.
– Что тебе надо? – резко спросила Селена.
Загорелое лицо Кэйна растянулось в ухмылке. Селене показалось, что он стал выше ростом. А может, это был простой обман зрения.
– Разыгрывать из себя знатную даму – еще не значит ею быть, – сказал Кэйн.
Селена посмотрела на принцессу. Сощурив глаза, Нехемия разглядывала Кэйна. Ее рот был полуоткрыт.
Наградив странной фразой Селену, Кэйн переключился на Нехемию. Его губы разошлись в новой ухмылке, обнажая два ряда ровных белых зубов.
– И надетая корона не делает принцессой. Уже не делает.
Селена шагнула к нему и сказала:
– Закрой свой дурацкий рот, иначе я сама тебе его закрою, но вначале вышибу все твои красивые зубки.
Кэйн грубо расхохотался. Верин тоже. Но отошел подальше. Селена распрямила плечи. Неужели ей предстоит схватка с Кэйном?
– А собачонка принца, оказывается, умеет громко тявкать, – давясь от смеха, выговорил Кэйн. – Да только есть ли у нее клыки?
Нехемия положила руку Селене на плечо, но Селена убрала ее и подошла еще ближе к Кэйну. Теперь она чувствовала у себя на лице пар от его дыхания. Караульные словно куда-то попрятались. Только возле самого замка виднелось несколько лениво прохаживающихся гвардейцев.
– Есть ли у меня клыки? Это ты узнаешь, когда они вопьются в твою шею.
– А почему не сейчас? – выдохнул Кэйн. – Начинай. Ударь меня. Врежь мне со всей яростью. Ты же всегда злишься, когда заставляешь себя не попадать в глазок мишени или тянешь время, чтобы не забраться на стену наравне со мной. Ударь меня, Лилиана, – повторил он и добавил совсем тихо, чтобы слышала только она: – Посмотрим, чему ты научилась за год жизни в Эндовьере.
Ее сердце грозило выпрыгнуть наружу. Он знает! Знает, кто она и чем занималась. Селена не отваживалась взглянуть на Нехемию и надеялась, что принцесса еще не научилась понимать беглую адарланскую речь. Верин по-прежнему держался поодаль.
– Думаешь, у тебя одной благодетель готов в лепешку разбиться, только бы ты победила? Или думаешь, что, кроме принца и капитана, больше никто о тебе не знает?
Селена сжала правую руку в кулак. Два удара – и бездыханный Кэйн будет валяться на земле. Верина она успокоит и одним ударом.
– Лилиана, нам пора, – по-адарлански сказала принцесса, беря ее за руку. – Нас дела ждут. Идем.
– Вот-вот, – подхватил Кэйн. – Собачонки всегда за кем-то бегают.
У Селены дрожали руки. Если сейчас она не выдержит и ударит его… если между ними начнется стычка и караульным придется их растаскивать, тогда прощай даже мизерная свобода, которая у нее есть. Шаол запретит ей видеться с Нехемией, заставит сидеть в четырех стенах. И их упражнениям с Ноксом тоже придет конец. Нет, она не позволит себе сорваться. Она умеет выжидать.
Селена расправила плечи, улыбнулась и самым непринужденным тоном, на какой была сейчас способна, сказала:
– Поцелуй себя в задницу, Кэйн.
Кэйн и Верин снова захохотали. Селена и Нехемия ушли. Все это время принцесса крепко сжимала ее руку. Не от страха и не от гнева, а чтобы показать Селене: «Я понимаю, где ты побывала». Селена ответила тем же. О ней так давно никто не тревожился, что она не привыкла к сочувствию.
Шаол и Дорин стояли в тени галереи и смотрели, как внизу Селена лупит по тряпичной кукле, отрабатывая навыки ударов. Узнав, что сегодня она решила поупражняться сверх положенного времени, капитан позвал с собой принца. Пусть увидит, на что способна его претендентка. Может, тогда поймет, насколько она опасна для него и вообще для всех.
Кукла только с виду казалась мягкой. Внутри она была набита песком. Селена, что-то бормоча себе под нос, безостановочно молотила по ней левой, правой, левой, левой, правой. Удары сыпались непрерывно, будто внешними действиями она старалась погасить то, что бушевало у нее внутри.
– А она становится сильнее, – тихо заметил принц. – Ты хорошо постарался, занимаясь с нею.
Селена ударяла по кукле руками и ногами, затем пригибалась и отскакивала в сторону, уворачиваясь от мнимых ударов своего неподвижного «противника». Караульные у двери бесстрастно следили за ее движениями.
– Как ты думаешь, у нее есть шанс победить Кэйна? – спросил принц.
Молниеносный удар ногой пришелся прямо по голове куклы, опрокинув ее. Для живого противника последствия были бы гораздо серьезнее.
– Есть, если поединок с ним она поведет хладнокровно и не позволит злости верховодить собой. Но она… необузданна. И непредсказуема. Странно, что ее не научили управлять чувствами. В особенности внезапным гневом.
Шаол говорил правду. Он знал причину вспышек этого гнева. Возможно, сказались месяцы, проведенные в Эндовьере. А может, это свойственно всем ассасинам. Но какой бы ни была причина, держать гнев в узде Селена не умела.
– А это еще кто такой? – недовольно спросил Дорин, когда в зале появился Нокс.
Тот подошел к Селене. Она прекратила лупить куклу, отерла пот со лба и принялась разминать пальцы, обернутые лоскутами.
– Это Нокс, – пояснил Шаол. – Вор из Перранта. Избранник советника Жуваля.
Нокс что-то сказал Селене, и та засмеялась. Засмеялся и он.
– Завела себе дружка? – с легким раздражением спросил принц, видя, как Селена показывает Ноксу один из ударов. – Она что, помогает этому воришке?
– Ежедневно. Когда заканчиваются общие занятия, они остаются и упражняются вдвоем.
– И ты это позволяешь?
– Если желаете прекратить их занятия, я это сделаю, – скрывая недовольство, ответил капитан.
– Нет, – покачал головой Дорин. – Пусть упражняется с ним. Остальные претенденты либо жестоки, либо просто двуногие скоты. Союзник ей не помешает.
– Селена это тоже понимает.
Дорин повернулся и молча вышел в сумрак коридора. Вскоре красный плащ принца растворился в темноте. Шаол лишь вздохнул. Ревность. Обыкновенная человеческая ревность. Невзирая на ум и воспитание, Дорин, как и Селена, не умел скрывать свои чувства. Капитан пожалел, что позвал принца сюда. Вздохнув еще раз, Шаол отправился догонять его, надеясь, что принц не наделает сгоряча каких-нибудь глупостей.
Через несколько дней Селена объявила, что ей надо в библиотеку. Вместо караульных с нею пошел Шаол. Сейчас он сидел за соседним столом и читал какой-то роман. Селена ерзала на стуле, листая ломкие пожелтевшие страницы увесистого фолианта. Пока что она натыкалась лишь на длиннющие пустопорожние фразы. Но она упрямо листала фолиант, рассчитывая найти там изображения «знаков судьбы»: и тех, что окружали Часовую башню, и нарисованных кровью возле растерзанного тела Ксавьера. Основных вопросов было два: зачем неведомый убийца лишал жизни претендентов и как он это делал. Чем больше сведений она найдет, тем лучше. Селену тревожила реальная угроза, а не то мистическое, необъяснимое зло, упомянутое Элианой.
Пролистав пару сотен страниц, Селена почти ничего не нашла. У нее заболели глаза. В библиотеке было сумрачно. Если бы не шелест страниц книги Шаола, тишина усыпила бы ее.
Селена не решалась рассказать капитану, что Кэйн проник в ее тайну и что все злодейские убийства каким-то образом связаны со «знаками судьбы». Не сейчас. В стенах библиотеки ей незачем думать о состязаниях и соперниках. Здесь она может наслаждаться тишиной и покоем.
– Ты закончила? – спросил капитан, захлопывая роман.
– Нет еще, – буркнула Селена, барабаня пальцами по столу.
– На что ты гробишь свое свободное время? – усмехнулся капитан. – Хорошо еще, об этом никто не знает. Иначе ты угробишь и свою репутацию, а Нокс уйдет от тебя к Кэйну.
Довольный шуткой, Шаол вновь раскрыл книгу и откинулся на спинку стула.
«Идиот, – подумала Селена. – Знал бы ты, зачем я роюсь в этом старом хламе и что ищу. Тебе бы расхотелось ехидничать. Между прочим, я еще и для тебя стараюсь. За трупы не мне отвечать, а тебе».
Селена нагнулась и почесала плохо заживающую рану на ноге. Эту рану ей нанес Шаол, когда у них был поединок на дубинках. Вспомнив об этом, Селена сердито посмотрела в сторону капитана. Тот ничего не почувствовал, продолжая читать.
Во время занятий капитан был к ней беспощаден. Чего он только не заставлял ее делать: ходить на руках, кувыркаться через голову, ускользать от прямого удара, отвлекая противника впечатляющими обманными движениями… Все это было ей знакомо, но вновь чувствовать себя девчонкой-ученицей Селене очень не нравилось. Зато поведение капитана стало чуточку лучше. Саданув ей дубинкой по ноге, он потом извинился. Сказал, что собирался ударить вдвое слабее. Селена призналась себе, что капитан ей чем-то даже нравится.
Она шумно захлопнула фолиант, подняв облачко пыли. Хватит искать там, где ничего нет.
– Ты что? – встрепенулся Шаол.
– Да ничего, – угрюмо ответила Селена.
Что же такое «знаки судьбы» и откуда они появились? И вообще, почему она до сих пор никогда о них не слышала? Этими знаками были покрыты все стены склепа Элианы и Гавина. Осколки давно забытой религии? Но кому понадобилось сберегать эти осколки? И почему рядом с обезображенными трупами кто-то их кровью рисовал «знаки судьбы»? Должна же существовать какая-то связь.
Сведения, которые Селене удалось добыть из толстенных книг, были весьма противоречивыми. Автор одного трактата утверждал, что «знаки судьбы» являлись алфавитом. Селена было уцепилась за его утверждение, но еще через сотню страниц ученый муж признался: «знаки судьбы» не связаны с грамматикой ни одного древнего языка.
Автор другого труда вконец запутал Селену. Он писал, что смысл каждого «знака судьбы» определялся не только его местом в общей цепи, но и соседними знаками. Рисовать «знаки судьбы» было делом нелегким: требовалось точно выдерживать длину линий и углы, иначе смысл полностью менялся.
– Что ты все дуешься? – упрекнул ее Шаол. – Книги-то чем провинились?
Он встал, подошел к ее столу и прочитал заглавие. Естественно, оно никак не было связано с убийством Ксавьера.
– Ну и что ты в них ищешь?
– Ничего особенного, – соврала Селена, прикрывая фолиант руками.
– А если сказать правду?
Селена поняла: ей не вывернуться.
– Помнишь, меня заинтересовали «знаки судьбы» вокруг Часовой башни? Вот я и решила поискать сведения о них в книгах.
Ограничившись полуправдой, Селена ждала саркастических ухмылок и язвительных слов. Но капитан молчал. Потом спросил:
– Что ж ты такая кислая? Ответов не нашла?
– Понимаешь, все, что я раскопала, – сплошные догадки и предположения, – надув губы, призналась Селена. – Ты слышал такое словечко, как «Вэрд»? Авторы некоторых трактатов считают Вэрд силой, которая управляет Эрилеей. И не только Эрилеей, а и бесчисленными мирами во Вселенной.
– Слово это я слышал, – не сводя глаз с Селены, ответил Шаол. – Ничего загадочного в нем нет. Я всегда думал, что Вэрд – это древнее слово, означавшее что-то вроде судьбы или участи.
– Я тоже так думала. Но Вэрд – не религия. Во всяком случае, в северных частях континента. И Вэрд никак не связан с поклонением Богине и другим богам.
Шаол опустил книгу на колени.
– И почему тебе не дают покоя эти знаки вокруг Часовой башни? Неужели ты умираешь от скуки?
«Мне не дает покоя собственная безопасность. Вот так-то, господин капитан».
– Не скажу, что в замке очень весело. Особенно в моем положении. Вот и приходится заменять нехватку свободы путешествиями ума. Знаешь, я тут на интересное предположение натолкнулась. В одной книжке нашла. Там написано, что Богиня – всего-навсего дух из иных миров. Она странствовала между мирами, а потом через «врата Вэрда» попала на Эрилею и увидела, что здесь нет жизни.
– За такие слова тебя могут обвинить в святотатстве, – предостерег Шаол.
Он хорошо помнил времена, когда по всей Эрилее пылали костры, а с плах падали отрубленные головы. Ему тогда было двенадцать, и ужасы казней крепко врезались в память. Может, Селена думала, что ему было легче расти, чем ей? А каково жить в тени короля, сеявшего разрушения и горе? Шаол помнил, как лицемерный двор рукоплесканием встречал известия об убийстве чужих королей, королев и наследников. Друзья отца, попивая вино, со смехом рассказывали, как наблюдали казнь очередного мага или колдуньи. А Эрилея неотступно погружалась во тьму: затопленная кровью и слезами, отброшенная назад на целые столетия.
Предостережение не остановило Селену. Ей нужно было высказать вслух все, что скопилось в мозгу. Может, тогда все части головоломки соберутся воедино?
– А еще в одной книге сказано: жизнь в Эрилее существовала и до появления Богини. Была очень древняя цивилизация, которая потом исчезла. Может, они тоже ушли через «врата Вэрда»? Сохранились развалины, которые даже народ фэ называл древними. Представляешь?
Но как все это связано со злодейскими убийствами претендентов? И есть ли вообще тут хоть какая-то связь? Этого Селена не знала. В ее положении она цеплялась за любую соломинку.
Шаол отложил книгу, подошел к столу Селены и, наклонившись, спросил:
– Хочешь услышать правду?
Селена вытянула шею, и он прошептал ей на ухо:
– Твои слова похожи на бредни лунатика.
Селена резко откинулась на спинку стула и выпалила:
– Прошу прощения за интерес к истории нашего мира!
– Это не история. Догадки. Предположения. Ты сама их так назвала.
Шаол вновь сел и, раскрыв роман, спросил:
– Я одного не могу понять: почему все это тебя так заботит?
Селена терла глаза, боясь разреветься от досады.
– Потому что я по горло сыта догадками и предположениями. Я хочу найти простой и ясный ответ: что такое «знаки судьбы» и почему они окружают Часовую башню?
В ее вопросе был здравый смысл. Король нещадно уничтожал все следы магии. Тогда почему он не приказал уничтожить «знаки судьбы» у себя под носом? И почему кто-то нарисовал их на коридорной стене кровью убитого Ксавьера?
– Неужели тебе больше нечем заполнить свободное время? – спросил Шаол, погружаясь в чтение.
– Может, пряжу разматывать для Фалипы? Или вышивать вместе с нею? – огрызнулась Селена.
Она не понимала, зачем вообще капитан притащился сегодня в библиотеку. Обычно она ходила сюда в сопровождении двух караульных, и те скучали возле дверей, пока Селена рылась в пыльных фолиантах. Неужели ему захотелось побыть рядом с нею? Догадка была дурацкой, но у Селены почему-то екнуло сердце. Девушка улыбнулась, но тут же прогнала шальную мысль, заставив себя вернуться к поискам.
Она попробовала разложить по полочкам все, что сумела узнать. «Врата Вэрда». Несколько раз они упоминались вместе со «знаками судьбы». Впервые это понятие встретилось ей пару дней назад и показалось интересным и интригующим. Селена принялась копаться в книгах и свитках, но те разочаровали ее. Казалось, авторы трактатов соревновались между собой – кто придумает теорию позаковыристее.
Получалось, «врата Вэрда» были некими порталами, недоступными зрению обычных людей. Но с помощью «знаков судьбы» люди могли вызывать эти врата и входить в них. Значит, «врат Вэрда» было много, и одни вели в добрые и светлые миры, а другие – в темные и опасные. Все кровожадные хищники, все чудовища прорвались в Эрилею из темных миров.
Селена подвинула к себе другую книгу и широко улыбнулась. Как будто кто-то читал ее мысли. Это был увесистый черный фолиант с потускневшими серебристыми буквами названия – «Ходячие мертвецы». Хорошо, что капитан был поглощен романом и не увидел, какую книжечку она себе выбрала.
Но она ли? Селена не помнила, чтобы такое название встретилось ей на книжных полках. От книги исходил странный запах сырости, как будто та долго пролежала в земле. Морщась, Селена стала листать страницы. Естественно, она искала сведения о «знаках судьбы» и «вратах Вэрда», а наткнулась на нечто куда более интересное.
Перевернув еще несколько страниц, Селена увидела гравюру. Ей зловеще улыбалось изуродованное лицо полусгнившего трупа. На костях болтались лоскуты кожи с прилипшими кусками мяса. Селена поежилась и растерла озябшие руки. Где же ей попался этот фолиант? И как вообще его и множество подобных книг не сожгли девять лет назад? Или король считал, что в его библиотеке никаких опасных книг нет и быть не может?
Селену снова передернуло, теперь уже от ужаса и отвращения. Пустые, безумные глаза чудовища были полны злобы. Ей показалось, что нарисованный мертвец смотрит прямо на нее. Селена захлопнула книгу, отодвинув подальше. Это великое благо, что на королевскую библиотеку никто всерьез не обращал внимания, а то гореть бы ей, как Главной библиотеке Оринфа. И некому было бы прятать сокровища знаний и мудрости. Должность королевского библиотекаря упразднили еще полвека назад.
Шаол продолжал читать, забыв о ее присутствии. Селена собиралась еще раз заглянуть в жуткую книгу, но ей помешал странный звук, донесшийся из глубины библиотеки. Звук напоминал сдавленный звериный крик.
– Ты слышал? – спросила Селена, дергая Шаола за рукав.
– Ничего не слышал, – отмахнулся капитан. – Лучше скажи, когда ты собираешься отсюда уходить?
– Когда устану читать, – отрезала Селена.
Она вновь открыла черный фолиант, подвинула к себе подсвечник и принялась читать описания различных чудовищ.
Опять! Теперь уже совсем рядом, чуть ли не у нее под ногами. Вскочив, Селена попятилась и едва не ударилась о соседний стол. На пол она даже боялась взглянуть, ожидая, что сейчас оттуда высунется когтистая лапа или покажется зубастая пасть.
– А это ты слышал? – шепотом спросила она.
Шаол злорадно улыбнулся. Потом вытащил меч и поскреб им мраморный пол, воспроизведя «таинственный» звук.
– Идиот проклятый! – зарычала на него Селена.
Она подхватила две книги и пошла к двери. Черный фолиант с потускневшими серебристыми буквами так и остался лежать на столе. У Селены не хватило духу отнести его на полку.
ГЛАВА 28
Селена направила кий на белый, бойцовый шар. Кий бесшумно двигался между ее пальцами. Найдя наиболее удобное положение для правой руки, Селена слегка наклонилась и ударила по шару. Тот непонятным образом вывернулся из-под кия, откатившись влево.
Пробормотав ругательство, Селена сделала новую попытку. На этот раз кий ударил по белому шару. Шар, словно щенок, которого огрели плеткой, завертелся по зеленому сукну и ткнулся в ближайший цветной шар. Хоть какой-то удар. И то успешнее, чем ее изыскания по части «знаков судьбы».
Был одиннадцатый час вечера. Селена устала от упражнений, от сидения в библиотеке, от раздумий о туманных словах Элианы и о возможных пакостях Кэйна. Но усталость усталости рознь. Селена знала: ложиться спать бесполезно. Она будет ворочаться с боку на бок и собьет себе весь сон. Садиться за клавикорды не хотелось, а играть сама с собой в карты она не могла. Оставалось гонять шары на бильярде. Беря кий в руки, Селена искренне надеялась, что быстро освоит премудрости игры.
Она перешла на другой край стола, нацелилась и… белый шар немного повертелся на сукне и замер. Стиснув зубы, Селена едва удержалась, чтобы не переломить кий о колено. Говорят, играть в бильярд учатся месяцами. Ничего, она освоит эту дурацкую игру за час. К полуночи она будет легким движением загонять шары в лузу. А если не освоит, разломает бильярдный стол на дрова и сожжет Кэйна живьем.
Схватив кий, Селена что есть силы врезала по белому шару. Тот зигзагами покатился по поверхности, распихнул попавшиеся ему на пути три цветных шара, а третий отправил прямым сообщением к лузе. Селена затаила дыхание… Цветной шар замер на самом краю лузы.
Завопив от ярости, Селена бросилась к лузе. Она обругала шар, затем перенесла волну гнева на стол, отхлестав его кием. Этого ей показалось мало, и она запихнула в лузу сразу три цветных шара.
– Вот уж не думал, что лучший ассасин мира так скверно играет в бильярд, – сказал Дорин, входя в комнату.
Селена вскрикнула и резко обернулась к нему. Она была в свободной блузе и таких же свободных штанах. Волосы свободно лежали по плечам, отдыхая от шпилек и заколок. Видя, как мгновенно она покраснела, принц улыбнулся и наклонился к столу.
– Если хотите оскорбить меня, тогда не проще ли так?
Селена взмахнула кием, закончив фразу довольно неприличным жестом.
Не обращая внимания на ее выпад, Дорин закатал рукава и взял со стойки другой кий.
– Ты, случайно, не собираешься впиться в кий зубами? Если собираешься, подожди, пока я позову придворного художника. Такое мгновение обязательно нужно запечатлеть.
– Вы что, пришли насмехаться надо мной?
– Не надо так серьезно ко всему относиться.
Дорин прицелился, ударил по белому шару, и тот изящно покатился в сторону зеленого шара, загнав его в лузу.
– Когда ты очумело скачешь вокруг стола и еще лупишь по нему, мне не надо никаких лицедеев.
Дорин ожидал нового всплеска злости, но Селена вдруг засмеялась:
– Кому забава, а кому – хоть на стенку лезь.
Она скопировала все движения принца, но опять промахнулась.
– Позволь, я покажу тебе, как надо ударять по шару.
Принц подошел к ней, взяв ее кий и отложив свой. Потом слегка подвинул Селену, заняв ее место. Сердце у него заколотилось.
– Посмотри, как я держу кий. Большой и указательный пальцы всегда находятся у самого конца древка. Руку не зажимать. И тебе всего-навсего нужно…
Селена качнула бедрами, отпихнув принца и забрав у него кий.
– Нечего из меня дуру делать. Я знаю, как надо держать кий.
Белый шар вновь доказал Селене, что она ошибалась.
– Ты меня не дослушала. Мало уметь правильно держать кий. Нужно еще и правильно двигать туловищем. Позволь показать тебе и это.
В словах Дорина не было никакого подвоха. Когда-то точно так же учили играть его самого. Правую руку он положил поверх ее правой руки, а левую – поверх левой. Естественно, для показа движений он был вынужден почти что прижаться к Селене. Он показывал этот прием многим женщинам и никогда не краснел. А тут Дорин вдруг почувствовал, как его лицо теплеет от прилившей крови. Взглянув на Селену, он, к своему облегчению, увидел, что ее лицо такое же красное, если не краснее.
– Если вы не перестанете пялиться на меня и не начнете показывать, я вырву ваши глазки и заменю их бильярдными шарами, – пригрозила Селена.
– Смотри внимательно, – как ни в чем не бывало продолжил принц. – Никакого напряжения. Нужно только…
Держа обе ее руки в своих, Дорин слегка развернул корпус Селены и плавно ударил по шару. Шар послушно покатился к лузе и скрылся в ней. Дорин разжал руки.
– Видишь? Если все делаешь правильно и без спешки, удар получается точным. Попробуй еще раз.
Селена что-то буркнула себе под нос, затем добросовестно повторила все движения принца и ударила по бойцовому шару. Тот разметал все цветные шары, породив хаос на столе. И все равно этот ее удар был гораздо лучше предыдущих.
Дорин взмахнул деревянным треугольником, равняющим шары.
– Ну как, поиграем?
Игра продолжалась до двух часов ночи. В самый разгар бильярдного сражения Дорин приказал подать «чего-нибудь вкусненького». Селена отнекивалась, но незаметно для себя слопала большой кусок шоколадного торта, добавив к нему и изрядную часть куска, предназначавшегося Дорину.
Принц выигрывал все партии, однако Селена почти не замечала этого. Пока ее удары были более или менее успешными, она с детской непосредственностью хвасталась своими успехами. Каждый промах вызывал в ней такой приступ ярости, что адское пламя бледнело по сравнению со словесным пламенем, вырывавшимся из нее. Дорин хохотал до упаду.
В перерыве между партиями они говорили о книгах. Точнее, говорила преимущественно Селена, а Дорин лишь слушал. Наверное, ей годами приходилось молчать. Молчание вошло в привычку, и принц боялся, как бы Селена не спохватилась и не замолчала снова. Она была пугающе умна и понимала все, что он говорил об истории и политике. К его удивлению, Селена любила театр и совсем не так, как жеманные придворные дамы, обожавшие пустенькие слезливые пьески. Дорин даже пообещал сводить ее на представление, когда «все это закончится». Селена вдруг замолчала. Принц было испугался, что испортил такую прекрасную ночь, но Селена тут же заговорила о чем-то другом.
Когда они оба поняли, что больше играть не хотят, Дорин растянулся в кресле, подперев ладонью подбородок. Селена уселась в другое кресло, закинув ноги на подлокотник. Сонными глазами она смотрела на огонь в камине.
– О чем ты думаешь? – осторожно спросил принц.
– Сама не знаю, – зевая, ответила Селена, укладывая голову на другой подлокотник. – Как вы считаете, убийство Ксавьера и других претендентов было случайностью или чьим-то замыслом?
– Возможно. Разве это что-то меняет?
– Нет, – лениво взмахнула рукой Селена. – Это я так.
Не прошло и минуты, как она уснула.
Дорин сожалел, что почти ничего не знает о прошлом Селены. Да и Шаол, похоже, знал не больше. Капитан рассказывал ему, что родом она из Террасена. Рано осталась без родителей, которых убили. И никаких объяснений – почему и за что. Еще более загадочными были обстоятельства, заставившие Селену учиться ремеслу ассасина. А где она научилась играть на клавикордах? Неужели у ассасинов были уроки музыки?.. Сплошные загадки.
Дорину хотелось, чтобы Селена сама рассказала ему о себе. Может, такой момент наступит. А пока принц встал, разминая затекшие плечи. Он вернул в стойку оба кия, сложил аккуратным треугольником шары на столе, после чего возвратился к посапывающей Селене. Когда он осторожно коснулся ее плеча, она что-то возразила сквозь сон.
– Ты, конечно, можешь спать здесь, но утром у тебя будет ломить все тело.
Почти не открывая глаз, Селена встала и поплелась к двери. Видя, что она вот-вот наткнется на косяк, Дорин подбежал и осторожно взял ее за руку. Стараясь не думать о теплой ладошке, принц проводил девушку в спальню. Селена рухнула на кровать, даже не откинув покрывала.
– Ваши книги здесь, – промямлила она, указав на столик.
Дорин осторожно вошел в спальню. Селена лежала неподвижно, не открывая глаз. Пространство спальни освещалось тремя свечами: двумя на большом столике и одной на маленьком. Дорин задул все свечи и только тогда решился подойти к ее постели. Спит она или только делает вид?
– Спокойной ночи, Селена, – сказал принц.
Он впервые назвал ее по имени, и имя легко слетело с его языка. Селена что-то пробормотала и не шевельнулась. На ее шее поблескивало какое-то странное ожерелье. Интересно, откуда у нее эта вещица? Ожерелье показалось принцу достаточно знакомым, словно где-то он уже видел такое. Еще раз взглянув на спящую Селену, Дорин взял прочитанные ею книги и вышел из спальни.
Если она станет королевской защитницей, а затем получит свободу, изменит ли это ее поведение и характер? Или нынешняя Селена – не более чем маска, которую она нацепила, дабы получить желаемое? Но Дорину не верилось, что Селена способна лицемерить. Точнее, он не хотел в это верить.
Принц медленно брел к себе. В замке было темно и тихо.
ГЛАВА 29
На следующий день претенденты проходили очередное испытание. Селена стояла и смотрела на поединок Кэйна с Могилой. Итак, Кэйн разузнал, кто она и откуда. Теперь все ее уловки и игра в «госпожу Лилиану» не помогут. Кэйн наверняка думал, что получил власть над нею, и это очень щекотало его тщеславие.
Кэйн и Могила упоенно сражались. Звон их мечей заставлял Селену стискивать зубы. Само испытание ее не пугало. Между претендентами были устроены поединки. Победители могли не тревожиться за себя, а судьбу проигравших решал Брулло. Только от него зависело, кому из них сегодня придется распроститься с замком.
Надо отдать Могиле должное: он держался молодцом. Невзирая на дрожь в ногах, он упорно противостоял Кэйну. Но тот был сильнее, и сейчас его удар едва не сшиб Могилу с ног. Нокс, стоявший рядом с Селеной, что-то прошипел.
Кэйн почти не напрягался. Он даже не вспотел. Выпад, еще выпад, и меч Кэйна оказался возле горла конопатого ассасина. Тот оскалил свои гнилые зубы.
– Отлично сражался, – похвалил Кэйна Брулло, похлопывая его по плечу.
Селена старалась дышать как можно ровнее, успокаивая сердцебиение.
– Берегись, Кэйн, – послышался негромкий голос Верина.
Курчавый вор ухмылялся, поглядывая на Селену. Она вовсе не радовалась, что ей выпало состязаться с Верином. Хорошо, что не с Ноксом.
– Да, Кэйн, берегись, – повторил Верин. – Девчонка жаждет заполучить кусочек тебя.
– Прикуси язык, Верин, – предостерег его Нокс, с трудом сдерживавший ярость.
– Чего? – лениво спросил Верин.
Сказано было нарочито громко, чтобы услышали другие претенденты. Пелор, слонявшийся поблизости, отошел на несколько шагов.
– Защищаешь ее, да? – не успокаивался Верин. – У вас, поди, сделка заключена. Она для тебя ножки раздвигает, а ты следишь, чтобы девочку не обижали. Я угадал?
– Заткни свое рыло, грязный боров! – бросила ему Селена.
Стоявшие у стены Дорин и Шаол подошли ближе к месту поединков.
– А то что будет? – захохотал Верин.
Нокс напрягся. Его рука потянулась к мечу. Но Селена не собиралась отступать.
– Что будет? Язык тебе вырву!
– Прекратите! – рявкнул на них Брулло. – Следующая пара. Верин и Лилиана. Начинайте.
Верин одарил Селену змеиной улыбкой и направился в нарисованный мелом круг. Кэйн ободряюще похлопал его по плечу.
Нокс коснулся плеча Селены. Краешком глаза она заметила наблюдающих за нею Дорина и Шаола. Пусть смотрят. Хватит с нее этой дурацкой игры в неприметность. И Кэйн пусть посмотрит.
Верин мотнул головой, отбрасывая волосы со лба.
– Как мне тебя угостить? – язвительно спросил он, поднимая меч.
Селена пошла к нему, не торопясь вынимать свое оружие. Ухмылка Верина стала еще шире. Он взмахнул мечом, намереваясь закончить поединок в считаные секунды. Но Селена кулаком ударила его по руке, выбив меч. Второй ее удар пришелся по левой руке. Верин зашатался. Селена взмахнула ногой. Верин едва успел выпучить удивленные глаза, и тут же получил сильнейший удар в грудь. Его отбросило за пределы круга, где он шумно рухнул на мраморный пол. Поражение. Быстрое и сокрушительное. Зал замер.
– Если я снова услышу от тебя что-нибудь подобное, в следующий раз угощу мечом, – сказала Селена, плюнув Верину под ноги.
Повернувшись, она увидела вытянутое лицо Брулло.
– Это и для вас урок, господин главный оружейник, – сказала ему Селена. – Мне нужны настоящие противники. А так… даже меч не понадобился.
Селена молча прошла мимо улыбающегося Нокса и остановилась возле Кэйна. Она смотрела ему прямо в лицо. Принадлежи оно другому человеку, это лицо можно было бы даже назвать приятным.
– Ну вот и я, – сказала она, расправляя плечи. – Маленькая собачонка.
Улыбка Селены сочилась ядом.
Черные глаза Кэйна вспыхнули.
– Пока что я слышу только тявканье.
Рука Селены так и норовила схватиться за меч. Нет. Не сейчас.
– Интересно, какое тявканье услышишь ты, когда я выиграю поединок с тобой.
Прежде чем Кэйн сумел ей ответить, Селена пошла к столу, где стояли кувшины с водой и кружки.
Из всех претендентов только Нокс решился с нею заговорить. Даже Шаол воздержался от упреков.
Вернувшись к себе, Селена встала у окна. Над Рафтхолом шел снег. Крупные снежинки бились в стекло. Предвестницы скорой метели. Солнце не могло пробить пелену свинцовых облаков и лишь придавало им желтовато-серый оттенок, заставляя светиться все небо. Внешний мир казался продолжением стеклянного замка.
Отойдя от окна, Селена остановилась перед старинной шпалерой. Она смотрела на безмятежное лицо королевы Элианы и вспоминала свои детские мечты. Как тогда ей хотелось перенестись в ту эпоху. Хотя бы отчасти ее мечта осуществилась. Но Селена никак не думала, что к этому добавится битва за собственную свободу. В детских мечтах ей всегда кто-то помогал: верный друг, старый однорукий солдат или еще кто-то. А тут… одна. Совсем одна.
Как ей сейчас не хватало Саэма. Он всегда знал, что и как делать, всегда прикрывал ее, хотела она того или нет. Селена, не задумываясь, отдала бы все сокровища мира, только бы Саэм был рядом.
У нее щипало глаза, но слез не было. Рука скользнула ниже и нащупала амулет. Металл был совсем теплым. Прикосновение к амулету, как ни странно, успокоило ее. Она немного отошла от шпалеры, чтобы видеть полотно целиком.
В самом центре стоял рослый, зрелый олень-самец, искоса поглядывая на Элиану. В Террасене олень был символом королевского дома, основанного Браноном, отцом Элианы. Напоминание о ее корнях, оставшихся в Террасене. Селена это хорошо понимала. Куда бы ни занесла ее судьба, Террасен был и всегда останется частью ее души.
За окном выл ветер. «Найти зло, притаившееся в замке…» Но единственным злом в этом мире был человек, правивший этим миром.
А в это время в другой части замка Кальтена Ромпир вяло хлопала акробатам, закончившим свои кувыркания и танцы на руках. Наконец-то их длинное представление завершилось. Кальтена всегда считала, что подобные увеселения подходят для ярмарочных балаганов, но никак не для королевского замка. А вот королева Георгина была на этот счет иного мнения, и Кальтене пришлось сидеть возле трона и делать вид, что представление ее забавляет и веселит. Она понимала: ей оказана большая честь, за что она должна отблагодарить герцога Перангона.
Перангон домогался ее, и Кальтена это знала. В общем-то, при определенном старании она могла бы добиться брака с ним и сделаться герцогиней. Однако этого Кальтене было мало. Глупо выходить за Перангона, когда Дорин пока холост. Всю неделю мозг Кальтены бурлил от умозаключений. Естественно, такое напряжение не могло не вызвать мигрень. Никакие снадобья не помогали. В висках у Кальтены стучало: «Мне мало. Мне мало. Мне мало». Головная боль пробиралась даже в ее сны, превращая их в кошмары. Просыпаясь, Кальтена тщетно пыталась вспомнить сон и не могла.
– Ваше величество, какое редкое удовольствие вы подарили мне, пригласив посмотреть на этих изумительных акробатов, – сказала Кальтена, радуясь, что те собирают свои стойки и обручи.
– Да, они сегодня были просто в ударе.
Королева сверкнула зелеными глазами и улыбнулась Кальтене. Как назло, в это мгновение мигрень атаковала голову госпожи Ромпир. Удар был настолько сильным, что Кальтена сжала кулаки, спрятав их в складках своего пышного платья апельсинового цвета.
– Очень жаль, что с нами не было принца Дорина, – едва очухавшись от боли, принялась плести словесные кружева Кальтена. – Только вчера его высочество говорил мне, как он любит сюда приходить.
Ложь давалась Кальтене легко и каким-то непостижимым образом утихомиривала коварную мигрень.
– Дорин так и сказал? – спросила Георгина, вскинув пепельно-серые брови.
– Неужели это удивляет ваше величество?
Королева церемонно приложила руку к груди.
– Я думала, мой сын питает отвращение к подобным зрелищам.
– Ваше величество, – прошептала Кальтена, – вы поклянетесь, что не выдадите меня? Тогда я вам кое-что расскажу.
– Конечно не выдам. Говори, – шепотом отозвалась Георгина.
– Принц Дорин назвал мне причину.
– Какую причину? – спросила королева, беря Кальтену за руку.
– Причину того, почему он редко бывает на придворных собраниях. Принц сказал, что он слишком застенчив и просто теряется среди такого многолюдья.
Королева откинулась на спинку кресла. Огонь в ее глазах быстро затухал.
– Я давно знаю об этой причине. Сама постоянно слышу о ней от принца. А я-то думала, ты расскажешь мне что-нибудь интересное. Например, что принцу понравилась какая-нибудь юная особа.
У Кальтены кровь прилила к лицу, а в висках снова застучали тяжелые молотки. И как она могла не взять с собой никаких снадобий? Но ведь не прикладывать же флакон к носу, сидя рядом с королевой. Только еще не хватало, чтобы Георгина узнала о ее мигрени. Ассамблея могла продлиться еще и час, и два. Все зависело от настроения королевы. Уйти раньше Георгины значило бы серьезно подпортить себе репутацию.
– Я слышала, – почти шепотом продолжила королева, – что в замке появилась какая-то молодая особа, но кто она – неизвестно. Во всяком случае, ее имя никому ничего не говорит. Может, ты что-нибудь знаешь о ней?
– Нет, ваше величество, – ответила Кальтена, усиленно прогоняя с лица досадливое выражение.
– Как жаль. Я надеялась, что уж ты-то непременно знаешь. Ты ведь, Кальтена, такая умная.
– Благодарю вас, ваше величество. Вы очень добры ко мне.
– Чепуха! Дело не в доброте. Я умею безошибочно судить о людях. С самого момента твоего появления при дворе я увидела в тебе чрезвычайно смышленую женщину. Только такая, как ты, и может составить пару для Перангона. Очень досадно, что мой Дорин не встретился тебе раньше герцога!
«Мне мало. Мне мало», – снова заныла мигрень.
Кальтена заставила себя улыбнуться. Наступало ее время.
– Ваше величество, даже если бы Дорин встретился мне раньше герцога, вы бы не одобрили такой союз. Я ведь слишком низкого происхождения, чтобы привлечь внимание вашего сына.
Все это говорилось с почтительным прихихикиванием.
– Твоя красота и богатство восполняют этот недостаток.
– Благодарю вас, ваше величество, – снова произнесла Кальтена, у которой забилось сердце.
Если бы королева благосклонно отнеслась к ее союзу… Кальтена едва успела об этом подумать, как Георгина дважды хлопнула в ладоши. Заиграла музыка, но Кальтена ее не слышала.
Что ж, бальные туфельки Перангон ей добыл. Теперь пора танцевать.
ГЛАВА 30
– Целиться надо!
– А я, по-твоему, что делаю? – огрызнулась сквозь зубы Селена, натягивая тетиву лука.
– Тогда стреляй.
Для упражнений в стрельбе Шаол выбрал заброшенный коридор. Расстояние, с какого требовалось поразить цель, испугало бы любого, но только не ее.
– Посмотрим, сумеешь ли ты попасть.
Селена ответила ему гримасой и чуть выпрямила спину. Тетива подрагивала в ее руке. Подумав, Селена слегка приподняла наконечник стрелы.
– Задание: попасть в левую стену, – сказал капитан.
– Если не замолчишь, стрела угодит тебе прямо в голову.
Селена повернулась к нему, наслаждаясь произведенным впечатлением. Шаол ощутимо напрягся, но ничего не сказал. Продолжая глядеть на капитана, Селена злорадно улыбнулась и не глядя выстрелила.
Стрела просвистела по каменному коридору, и вскоре раздался глухой звук. Но Селена и Шаол продолжали глядеть друг на друга. У капитана были усталые и немного воспаленные глаза. Похоже, за три недели, прошедшие после убийства Ксавьера, он спал урывками.
Она и сама не могла похвастаться крепким сном: просыпалась от каждого шороха. А Шаол до сих пор так и не дознался, кому понадобилось убивать претендентов одного за другим. Селену больше волновало не это, а то, по каким признакам убийца выбирал себе очередную жертву. Взаимосвязь между пятью убийствами не прослеживалась. Единственной общей чертой было лишь то, что все жертвы являлись претендентами на титул королевского защитника. Селена не знала, были ли оставлены «знаки судьбы» и на месте двух недавних убийств. Ее туда не пустили.
Селена вздохнула и опустила лук.
– А Кэйн знает, кто я на самом деле, – вдруг призналась она.
В лице Шаола ничего не изменилось.
– Откуда? – только и спросил он.
– Ему рассказал Перангон. А он нашел удобный момент и ляпнул мне.
– Когда?
Чувствовалось, ее словесная стрела угодила прямо в цель. Капитан зримо напрягся.
– Несколько дней назад, – соврала Селена, хотя прошли уже недели. – Я гуляла по саду с Нехемией. Не волнуйся, караульные шли за мной. Вдруг, откуда ни возьмись, Кэйн. Он все знает обо мне и даже знает, что на занятиях и во время испытаний я старалась не показывать свои настоящие навыки.
– Как ты думаешь, Кэйн и другим претендентам рассказал про тебя?
– Сомневаюсь. Во всяком случае, Нокс ничего не знает.
Шаол обхватил эфес меча.
– Странный поворот. Разыгрывать посредственность больше нет смысла. Не расстраивайся. Ты все равно одолеешь Кэйна в поединках.
– Ты никак поверил в меня? – слегка улыбнувшись, спросила Селена. – Будь осторожен, капитан.
Шаол начал что-то говорить, но ему помешал топот бегущих ног, раздавшийся у них за спиной. Там коридор делал поворот. Вскоре оттуда выбежали двое запыхавшихся гвардейцев. Увидев капитана, они остановились и отдали воинское приветствие.
Капитан подождал, пока они отдышатся, и спросил:
– Что случилось?
Один из караульных – пожилой, лысеющий дядька – вновь отсалютовал и сбивчиво проговорил:
– Господин капитан… там… словом, вам туда надо.
В лице Шаола снова ничего не изменилось, но известие его насторожило.
– Что случилось? – повторил он, уже торопливее.
Селена это сразу заметила.
– Новый труп, – ответил гвардеец. – В коридоре для слуг.
Второй караульный – щупленький парнишка – был совершенно бледен, и у него тряслись губы.
– Вы видели тело? – спросила Селена.
Дядька кивнул.
– Кровь успела высохнуть или нет? – задала она новый вопрос, заработав недовольный взгляд Шаола.
– Ночью грохнули, – высказал свою догадку гвардеец. – Кровь уже наполовину высохла.
Шаол смотрел куда-то в сторону. Чувствовалось, решал, что делать.
– Хочешь взглянуть, куда попала твоя стрела?
– А нужно ли?
Шаол махнул гвардейцам, что готов идти с ними.
– Идем, – коротко бросил он Селене, едва обернувшись через плечо.
Забыв на мгновение о трупе, она довольно улыбнулась.
Прежде чем последовать за капитаном, Селена все же осмотрела место, куда ударилась ее стрела. Капитан был прав: она промазала, пустив стрелу левее на целых шесть дюймов.
Кто-то догадался навести относительный порядок и выставить оцепление вокруг убитого. И все равно капитану и Селене пришлось проталкиваться сквозь толпу слуг вперемешку с гвардейцами.
Едва взглянув на труп, Селена почувствовала, как у нее слабеют ноги и опускаются руки. Шаол свирепо выругался.
Селена не знала, на чем сосредоточиться в первую очередь: то ли на теле с разорванной грудной клеткой и дырой в голове, то ли на следах когтей, сумевших процарапать камень. Но сильнее всего ошеломили два «знака судьбы», нарисованных мелом по обе стороны от лежащего тела. У Селены похолодела спина. Вот они, следы зла, о котором говорила Элиана.
В толпе охали и перешептывались. Капитан подошел к одному из караульных оцепления и спросил:
– Кто на сей раз?
– Верин Исслик, – ответила Селена прежде, чем караульный успел раскрыть рот.
Она бы узнала Верина где угодно. Его курчавые волосы не спутаешь ни с какими другими. С самого начала состязаний он шел в числе первых. Получается, ее избавили еще от одного опасного соперника…
– Чьи же это когти могут процарапывать камень? – спросила она у Шаола.
Капитан ответил что-то невразумительное, и Селена поняла, что он сам теряется в догадках. Неизвестный зверь с когтями, которые запросто проделывают в камне борозды глубиной не менее четверти дюйма. Селена провела пальцем по выемке. Камень был шершавым, но чистым. Нахмурив брови, она стала разглядывать другие следы.
– Обрати внимание: в желобах, оставленных когтями, нет следов крови, – сказала она Шаолу.
Капитан присел на корточки рядом с нею и тоже разглядывал следы.
– Ты слышишь? Борозды чистые.
– И что? – не понял Шаол.
– А то, что зверь сначала поточил когти о пол и только потом кинулся на Верина.
– Я не понимаю, что особенного ты в этом нашла?
Селена встала, оглядела следы с высоты своего роста, потом снова опустилась на корточки.
– Зверюга никуда не торопился. Понимаешь? Он спокойно поточил коготки, а потом кинулся и растерзал Верина.
– Но зверь мог сначала поточить когти, а после затаиться и поджидать свою жертву.
Селена покачала головой.
– Взгляни на факелы. Все они догорели почти до основания. Когда факелы тушат, на стене остаются потеки грязной воды. Значит, убийство совершалось при свете факелов.
– И что? – снова спросил Шаол.
– А теперь взгляни на эту часть коридора. До ближайшей двери – футов пятьдесят, а до ближайшего угла и все семьдесят будет. Если факелы горели…
– Верин должен был бы еще издали увидеть опасность.
– Тогда почему он не убежал, а пошел навстречу верной смерти? – спросила Селена, обращаясь не столько к Шаолу, сколько к себе. – Только потому, что в тот момент никакого зверя в коридоре еще не было. Но был какой-то человек. Знакомый или незнакомый Верину – не столь важно. И этот человек вдруг накинулся на Верина, лишил его возможности убежать, а потом позвал свою зверюгу. Как тебе такой ход?
Капитан молчал.
– Посмотри на лодыжки Верина, – продолжала Селена. – Видишь следы порезов? Ему перерезали сухожилия, чтобы не сбежал.
Селена подошла к трупу, стараясь не задеть «знаков судьбы». Преодолевая отвращение, она подняла негнущуюся, холодную руку Верина.
– Взгляни, какие у него ногти. Стертые и обломанные.
В ее горле застрял комок слюны. С трудом проглотив его, Селена своим ногтем вычистила грязь под ногтями Верина и растерла ее у себя на ладони.
– Посмотри! Пыль и мелкие кусочки камня.
Она приподняла левую руку убитого и увидела слабые борозды, оставленные ногтями. Такие же борозды нашлись и возле правой руки.
– Верин отчаянно пытался уползти. Он цеплялся ногтями за пол. Зверь в это время точил когти, а его хозяин смотрел на них обоих.
– И что все это значит? – спросил ошеломленный капитан.
– Это значит, – мрачно улыбнулась Селена, – что тебе прибавилось головной боли.
У Шаола побледнело лицо. Селену трясло от собственной логики. Она бы сейчас многое отдала, чтобы ее рассуждения оказались лишь игрой испуганного ума. Но все неумолимо свидетельствовало об обратном, и вывод был страшнее рассуждений. Получалось, что претендентов убивала таинственная злая сила, о которой говорила Элиана.
Селена сидела за обеденным столом и лихорадочно листала книгу, принесенную из королевской библиотеки.
Ничего. Ну ровным счетом ничего! Селена пыталась найти хоть какой-то намек на смысл двух «знаков судьбы», оставленных возле тела Верина. Едва ли убийца хотел щегольнуть своим знанием древних символов. Должна же быть какая-то связь между этими жестокими убийствами и «знаками судьбы». Найти бы хоть малюсенькую зацепку.
Наткнувшись на карту Эрилеи, Селена остановилась. В картах было что-то колдовское; какая-то власть над пространством, когда знаешь, где находишься сам и куда хочешь отправиться. Селена осторожно повела пальцем вдоль восточного побережья. Путешествие началось на юге – в Банджали, столице Эйлуэ. Делая зигзаги и выписывая плавные кривые, палец Селены стал двигаться через весь континент к Рафтхолу. Она «проехала» Меа, потом двинулась севернее и западнее, к Оринфу. Оттуда вернулась к морю, оказавшись на Сорианском побережье. Постепенно Селена добралась до самой оконечности континента. Дальше было Северное море.
Как и положено на картах, Оринф был обозначен жирным кружком с точкой внутри. Город света и знаний, жемчужина Эрилеи, столица Террасена. Город, в котором она родилась. Не желая бередить душу, Селена шумно захлопнула книгу.
Опять знакомое состояние: клонит в сон. Но если лечь сейчас, она либо будет ворочаться с боку на бок, либо погрузится в очередной кошмар. Сны Селены наполнялись древними битвами. Ей снились глазастые мечи. «Знаки судьбы» кружились над ее головой: разноцветные, ослепительно-яркие. Она видела воинов народа фэ в сверкающих доспехах и смертных людей, которые бились с ними. Она слышала злобное рычание диких зверей и задыхалась от запаха крови и гниющих трупов. Редкий сон обходился без поля битвы, усеянного трупами. Подумав, что сегодня ей опять суждено погрузиться в эти ужасы, лучший ассасин Адарланского королевства вздрогнула.
– Хорошо, что ты еще не легла, – послышался в дверях голос наследного принца.
Селена спрыгнула со стула, но вошедший действительно оказался Дорином. Принц выглядел уставшим и немного расстроенным.
– Ваше высочество, что это вас принесло на ночь глядя? – без всякой учтивости спросила Селена. – Скоро полночь, а у меня завтра – опять испытание.
Вместе с тем она была рада появлению принца. Убийца решался нападать на претендентов, только когда они были одни.
– Смотрю, твои интересы переместились с литературы на историю? – спросил Дорин, разглядывая книги на столе. – «Краткая история современной Эрилеи», – прочел он. – А это что? «Символ и сила. Эйлуэйская культура и обычаи».
Дорин вопросительно посмотрел на нее.
– Я читаю то, что мне нравится, – пояснила Селена.
Он уселся на стул рядом, и его нога коснулась ее ноги.
– Ты выбираешь книги наугад, или между ними есть какая-то связь?
– Говорю вам: я выбираю книги по названиям, – соврала Селена.
Конечно же, в каждой книге она искала хотя бы крупицы сведений о «знаках судьбы». Книгу об Эйлуэ она взяла по той же причине.
– Полагаю, вы уже слышали про гибель Верина.
– Да, – мрачнея, ответил Дорин.
Близость его ноги настораживала Селену, но она не могла себя заставить отодвинуться.
– Неужели вас не волнует, что уже столько претендентов стали жертвами какого-то дикого и кровожадного зверя? Может, кто-то для забавы держит его в своих покоях?
– У нас насчет животных строгие правила. Если какая-нибудь придворная дама хочет завести себе собачонку, она спрашивает разрешение.
Дорин наклонился к Селене и продолжил, глядя ей прямо в глаза:
– Ты напрасно тревожишься. Все эти убийства происходили в темных, пустых коридорах, по которым, кроме слуг, никто не ходит. Тебя повсюду сопровождают караульные, а твои покои надежно охраняются.
– Я тревожусь не за себя, – не слишком искренне сказала Селена, чуть отодвигаясь от принца. – Представляю, как все это отражается на репутации вашего досточтимого отца.
– Селена, я тебя не узнаю! – удивленно воскликнул Дорин. – Когда в последний раз ты волновалась за репутацию моего «досточтимого отца»?
– С тех пор, как я согласилась стать претенденткой его сына. У вас же наверняка есть сведущие люди. Поручите расследование им. Желательно сделать это раньше, чем я выиграю заключительный поединок, поскольку тогда я окажусь последней живой претенденткой.
– Будут ли еще какие-нибудь требования? – спросил Дорин.
Его губы находились совсем рядом.
«А не укусить ли его?» – вдруг подумала Селена.
– Нет, ваше высочество. Пока это все. Если я еще что-нибудь придумаю, то непременно сообщу, – тоном придворной дамы ответила она.
Кто же он на самом деле, этот наследный принц? Селене не хотелось признаваться себе, но она радовалась, что сейчас не одна. Пусть это даже человек из династии Хавильяров, зато он рядом с нею.
Усилием воли Селена выбросила из головы мысли об отметинах когтей на каменном полу и о трупах, у которых похитили мозг.
– А почему вы в таком угрюмом состоянии? Никак госпожа Кальтена извела вас своими любезностями?
– Кальтена? Хвала богам, я целых два дня ее не видел. Но у меня сегодня выдался на редкость отвратительный день. Щенки оказались сплошными дворнягами.
Дорин охватил голову руками.
– Щенки?
– Да. Я так ждал, когда одна из лучших моих сук ощенится. И на тебе! Поначалу это бывает незаметно. А теперь они подросли… Я так надеялся на чистоту кровей.
– Простите, мы говорим о собаках или о женщинах?
– А какую тему ты предпочитаешь? – лукаво улыбнулся принц.
– Ни ту, ни другую, – нахмурилась Селена, вызвав довольный смешок Дорина.
– Позволь тебя спросить, почему ты выглядишь такой расстроенной? – Принц перестал улыбаться. – Шаол говорил, что взял тебя на осмотр трупа. Надеюсь, тебя не это встревожило.
– Это меня совсем не встревожило, – снова соврала она. – Просто в последнее время я плохо сплю.
– Какое совпадение. Я тоже, – признался Дорин. – Может, поиграешь мне на клавикордах?
Селену не раз удивляло умение принца легко менять темы разговора.
– Сегодня нет. И не просите, – сказала она, поскольку ей действительно не хотелось играть.
– Тогда ты так прекрасно играла.
– Если бы я знала, что за мною будут шпионить, я бы вообще не подошла к клавикордам.
– Тебе для игры нужно какое-то особое состояние? – спросил Дорин, откидываясь на спинку стула.
– Да. Я не могу ни слушать музыку, ни играть сама без… Не будем об этом.
– Нет, будем. Что ты хотела сказать?
– Ничего интересного, – ответила Селена, собирая книги в стопку.
– Музыка будит в тебе воспоминания? – спросил принц.
Селена смотрела на него, пытаясь уловить хотя бы малейшие следы насмешки. Но их не было. Вопрос прозвучал совершенно искренне.
– Иногда, – коротко ответила она.
– Воспоминания о твоих родителях?
Принц тоже встал и помог ей собрать оставшиеся книги.
– Не надо задавать мне таких дурацких вопросов! – отрезала Селена.
– Прости, если мое любопытство зашло слишком далеко.
Селена промолчала. Дверь в одну из комнат ее памяти, которую она всегда старалась держать крепко запертой, вдруг распахнулась, и теперь Селена отчаянно пыталась закрыть эту опасную дверь. Особенно опасную, когда Дорин совсем рядом и их лица разделены какой-то парой дюймов… Наконец дверь закрылась, и Селена торопливо повернула ключ.
Естественно, Дорин даже не догадывался, какую битву с собой пришлось ей выдержать.
– Потому и спрашиваю, что ничего о тебе не знаю, – пошел он на попятную.
– Я ассасин. В прошлом – узница Эндовьера. Сейчас – одна из претендентов на титул королевского защитника, – уже спокойным тоном ответила Селена. – Думаю, вам этого достаточно.
Принц вздохнул.
– Но почему мне нельзя узнать о тебе побольше? Например, как ты стала ассасином? И какой была твоя жизнь до этого?
– Ничего интересного.
– Я спрашиваю не из праздного любопытства.
Селена молчала.
– Хорошо, – не унимался принц. – Тогда позволь задать тебе всего один вопрос. Обещаю, он будет самым обыденным.
Селена обвела глазами аккуратную стопку книг. Что ж, на один вопрос она вполне может ответить. Или не ответить, если сочтет его новой попыткой вторжения в ее жизнь.
– Я согласна. Один вопрос.
Дорин расплылся в улыбке и сказал:
– Дай мне немного времени. Я хочу придумать стоящий вопрос.
Селена пожала плечами и села.
– Почему ты так любишь музыку? – спросил принц.
– Кажется, мы договаривались насчет обыденного вопроса, – сделала гримасу Селена.
– Ты считаешь его чересчур назойливым? Чем он отличается от вопроса о том, какие книги ты любишь читать?
– Нет. Сам по себе это прекрасный вопрос. – Она заговорила, стараясь смотреть не на принца, а на узор скатерти. – Я люблю музыку, поскольку, когда я ее слышу, я… теряюсь внутри себя. Вот так, если мои слова имеют смысл. Я одновременно становлюсь пустой и наполненной. Я чувствую биение земли. Когда я играю, я… ничего не разрушаю. Наоборот, я созидаю звуками.
Селена закусила губу, но остановиться уже не могла:
– Мне хотелось стать целительницей… Это было давно… до того, как мне пришлось учиться другому ремеслу… Но я помню: в раннем детстве я хотела лечить людей. Музыка напоминает мне об этом.
Она тихо рассмеялась. Потом, увидев улыбку принца, сказала с обидой в голосе:
– Я никому об этом не рассказывала. Не смейтесь надо мной.
Дорин сразу перестал улыбаться.
– У меня и в мыслях не было смеяться над тобой. Я просто…
– Вы просто не привыкли, когда люди раскрывают вам сердце?
– Да.
– Теперь моя очередь, – слегка улыбаясь, сказала Селена. – Или здесь существуют ограничения?
– Никаких, – ответил Дорин, закладывая руки за голову. – Я не настолько скрытен, как ты.
Селена наморщила лоб, будто подбирала вопрос. На самом деле этот вопрос давно вертелся у нее в мозгу.
– Почему вы до сих пор не женились?
– Не женился? Мне еще и двадцати нет!
– Но ведь у наследного принца есть какие-то обязательства.
Дорин скрестил на груди мускулистые руки. Селена старалась не замечать исходящей от них силы.
– Спроси о чем-нибудь другом, – сказал принц.
– А мне хочется получить ответ на этот вопрос. Думаю, ответ будет очень интересным, раз вы так сопротивляетесь.
Принц повернулся к окну, где за стеклами клубился снег.
– Я не женат, – признался он, – поскольку мне претит сама мысль жениться на женщине, которая умом и духом ниже меня. Для моей души это означало бы смерть.
– Но брак – не магический ритуал, а шаг, направленный на сохранение и укрепление власти королевской династии. Наследный принц не имеет права поддаваться романтическим порывам. А если бы отец приказал вам жениться в интересах политического альянса? Неужели бы вы предпочли начать войну, только бы сохранить ваши романтические идеалы?
– Ты это не так понимаешь.
– А как? Разве отец не может велеть вам жениться на какой-нибудь принцессе ради усиления своей империи?
– Для усиления империи у отца есть армия.
– Брак не обязывал бы вас любить только свою жену и быть ей верным. Вы могли бы полюбить другую женщину. Такое часто бывало в жизни королей.
Сапфировые глаза Дорина вспыхнули.
– Либо жениться на той, которую любишь, либо не жениться вообще.
Селена невольно засмеялась.
– А надо мной, – вспыхнул он, – значит, можно насмехаться? Ты ведь смеешься мне в лицо!
– За столь глупые мысли вы и заслуживаете насмешки. Я говорила языком сердца. А в вас сейчас говорит лишь себялюбие.
– Как ты ловко выносишь суждения!
– Зачем тогда нужен ум, если не рассуждать и не выносить суждения?
– А зачем тогда нужно сердце, если оно не уберегает других от суждений твоего ума?
– Замечательно сказано, ваше высочество!
Дорин смотрел на нее, надувшись, словно мальчишка.
– Будет вам злиться. Вряд ли я уж так серьезно вас ранила.
– Ты пыталась разрушить мои мечты и идеалы. Я и так предостаточно натерпелся от матери. Нельзя же быть такой жестокой.
– Не надо обвинять меня в жестокости. Я рассуждаю с практической точки зрения, а это совсем другое. Вы наследный принц Адарлана. У вас есть редкая возможность изменить жизнь в Эрилее к лучшему. Вы могли бы создать мир, где счастье было бы возможно и без настоящей любви.
– И какой же это был бы мир?
– Такой, где люди сами управляют собой.
– Это анархия. Более того, это покушение на основы государства. Хорошо, что нас здесь никто не слышит.
– Я вовсе не призываю к анархии. Можете называть меня изменницей. Меня уже и так судили как ассасина.
Дорин подвинулся к ней, и его пальцы коснулись ее пальцев: жестких, мозолистых, но теплых.
– Тебя так и тянет возражать всему, что я говорю.
Селену охватило беспокойство, но она не шевельнулась. Наверное, он хотел рассказать ей что-то важное, а она своими дурацкими разглагольствованиями все испортила.
– Какие у тебя странные глаза, – вдруг сказал Дорин. – Ни у кого я не видел глаз с золотыми ободками.
– Если вы льстите мне, надеясь добиться от меня известных утех, то у вас ничего не получится.
– Нет у меня таких мыслей. Я просто разговариваю с тобой.
Его рука по-прежнему лежала поверх ее руки.
– Кстати, а откуда у тебя это кольцо?
Селена высвободила руку и сжала пальцы в кулак. Пламя камина играло на аметистовом кружочке.
– Подарок, – ответила она.
– От кого?
– Вас это не касается.
Вряд ли Шаолу понравится, если Дорин узнает, что это он принес ей кольцо.
Принц пожал плечами и сказал:
– Просто мне хотелось знать, кто же одаривает кольцами мою защитницу.
Селена поймала себя на странном желании. Она смотрела на воротник его черного камзола; точнее, туда, где воротник соприкасался с загорелой кожей шеи, и ей нестерпимо хотелось нежно провести своим мозолистым пальцем по его шее.
– Сыграем в бильярд? – спросила она и встала. – Готова получить еще один урок игры.
Не дожидаясь его ответа, Селена направилась в комнату для игр и музицирования. Ей очень хотелось оказаться рядом с Дорином и ощутить на своем лице тепло его дыхания. Ей нравилось это ощущение. Но что еще хуже, она вдруг поняла: ей нравилось не только это ощущение. Ей нравился сам Дорин.
Во время обеда Шаол внимательно наблюдал за Перангоном. Когда капитан подошел и сообщил герцогу о гибели Верина, тот разве что не отмахнулся. Шаол окинул взглядом громадный, похожий на пещеру зал. Остальные вельможи вели себя точно так же. Дурачье. Если догадки Селены верны, то виновник зверских убийств тоже находится в этом зале. Но кто же из королевских советников так жаждал победы своего избранника, что с особой жестокостью расчищал ему путь? Шаол вытянул затекшие ноги и снова вернулся к наблюдению за Перангоном.
Можно сказать, Шаол вырос в тени герцога. Он видел, как тот умело пользовался своим влиянием и титулом, чтобы перетаскивать на свою сторону королевских советников и отбивать нападки противников. Но сегодня капитана королевской гвардии интересовали вовсе не придворные маневры Перангона. Казалось, с лица герцога не сходит улыбка, а сам он то и дело заливался смехом. Но Шаол уловил мгновение, когда по лицу Перангона пробежала тень. Не тень гнева или раздражения. Эта тень имела иное свойство. В это мгновение даже глаза Перангона помутнели. Зрелище было настолько странным, что Шаол решил задержаться за столом и последить, не повторится ли оно снова.
Вскоре тень вновь посетила герцога. И опять всего лишь на мгновение. Затем глаза Перангона обрели ясность и на лицо вернулась заученная придворная улыбка. Герцог словно что-то увидел, и увиденное ему совсем не понравилось. Шаол продолжал за ним наблюдать, потягивая воду из бокала.
О Перангоне он знал мало и никогда полностью ему не доверял. У Дорина герцог тоже не вызывал доверия, особенно после его замысла объявить Нехемию заложницей и тем самым положить конец мятежам в Эйлуэ. Перангон числился среди наиболее доверенных королевских советников. Если король и мог его в чем-то упрекнуть, то лишь в излишнем рвении. Никто другой не заявлял везде и всюду о безусловном праве Адарланского королевства на завоевание чужих земель.
Неподалеку сидела Кальтена Ромпир. Шаола удивило, что она тоже наблюдает за Перангоном. Но это не был взгляд влюбленной провинциалки. Кальтена следила за герцогом с холодной сосредоточенностью. Шаол потянулся и заложил руки за голову. Куда запропастился Дорин? На обед принц не явился. Не было его и на псарне, где он любил возиться со щенками.
Шаол вовремя вернулся к наблюдению за герцогом. Опять странное мгновение! Взгляд Перангона упал на черное кольцо, поблескивающее на левой руке. Капитану показалось, что зрачки герцога неимоверно расширились, во все глаза. Еще через мгновение они вернулись в обычное состояние. Шаол посмотрел на Кальтену. Заметила ли она странную перемену?
Нет. Ее лицо оставалось прежним. Ни удивления, ни ошеломления. Взгляд провинциальной красавицы был поверхностным, как будто ее больше занимало, гармонирует ли ее платье с камзолом герцога. Шаол встал, взял с тарелки недоеденное яблоко и направился к выходу. Странные мгновения, ничего не скажешь, однако капитану хватало иных, более серьезных причин для беспокойства. Конечно, герцог амбициозен, но он не представляет угрозы для замка и тех, кто здесь живет. И тем не менее по пути к себе капитану было никак не отделаться от ощущения, что все это время герцог Перангон тоже за ним наблюдал.
ГЛАВА 31
У ее постели, в ногах, кто-то стоял.
Селена почувствовала это еще во сне. Проснувшись и не открывая глаз, она осторожно сунула руку под подушку и достала нож, сделанный ею из шпилек, веревки и мыла.
– Это излишне, – произнес женский голос.
Селена рывком села на постели, услышав голос Элианы.
– А против меня еще и совершенно бесполезно, – добавила древняя королева.
У Селены кровь застыла в жилах. Перед нею, вся в призрачном сиянии, стояла первая королева Адарлана. Фигура Элианы была вполне осязаемой, но контуры ее лица и тела сияли так, словно были сотканы из звездного света. Длинные серебристые волосы обрамляли ее удивительно красивое лицо. Она улыбалась, глядя, как Селена запихивает под подушку свое оружие.
– Здравствуй, дитя, – сказала Элиана.
– Что вам здесь нужно? – угрюмо спросила Селена и тут же осеклась.
Где происходит их разговор? Во сне? А если наяву? Услышат ли их караульные? Селена напряглась всем телом, готовая выпрыгнуть из постели и побежать. Но куда? Скорее всего, к балкону, поскольку Элиана загораживала ей путь к двери.
– Хочешь знать, зачем я пришла? Просто чтобы напомнить тебе: ты обязательно должна победить в состязаниях.
– Я это и сама знаю, – огрызнулась Селена. «И ради этого она меня разбудила?» – Я намерена победить не ради вас, а ради своей свободы. Может, у вас есть какие-нибудь полезные сведения? Или только это… напоминание? Вы-то, наверное, знаете, что за злодей косит претендентов, выдирая у них внутренности и мозг. Так расскажите.
Элиана вздохнула, возведя глаза к потолку, и призналась:
– Увы, я знаю не больше твоего.
Чувствуя, что ее слова лишь сильнее раздосадовали Селену, королева добавила:
– Ты все еще мне не доверяешь. Что ж, я понимаю твои опасения. Но веришь ты мне или нет, мы с тобой находимся на одной стороне.
Переведя взгляд на хмурую Селену, Элиана сказала:
– И еще я пришла, дабы предостеречь тебя. Внимательно следи за тем, что справа.
– Что-что? – переспросила Селена. – Опять туманные слова. А понятнее можно?
– Гляди вправо. Там найдешь ответы.
Селена повернула голову вправо, но ничего, кроме шпалеры, не увидела.
– Вы меня…
Элианы в ее спальне уже не было.
Невыспавшаяся Селена разглядывала столик, уставленный чашами с разноцветными жидкостями. Со времени Самуинна пролетело почти три недели. Предыдущее испытание – метание ножей – Селена прошла легко. Снова одним соперником меньше. Но метатель-неудачник хотя бы остался жив и отправился обратно в тюрьму. А вот еще одного претендента два дня назад устранили все тем же злодейским способом.
Селена почти перестала спать. Ища разгадку «знаков судьбы», она приносила из королевской библиотеки все новые книги и листала их, засиживаясь допоздна. Нередко она вскакивала среди ночи и начинала проверять, крепко ли заперты окна и двери. Она прислушивалась ко всем стукам и шорохам, страшась услышать царапанье когтей по камню. На караульных, охранявших вход в ее покои, надежды было мало. Если чудовище сумело процарапать твердый камень, что для него четверо гвардейцев?
Посреди зала, заложив руки за спину, стоял Брулло. Он молча следил за тринадцатью оставшимися претендентами. Те замерли каждый перед своим столиком. Королевский оружейник взглянул на часы. Селена сделала то же самое. У нее оставалось пять минут. За это время она должна была не только распознать семь ядов, налитых в чаши, но и расположить их по силе действия: начиная с самого слабого и кончая самым сильным.
Однако настоящее испытание наступит по прошествии этих пяти минут, когда каждый претендент должен будет выпить зелье, которое он посчитал самым слабым. В случае ошибки… Брулло заверял, что противоядие наготове, и того, кто грубо ошибется, все равно спасут. И тем не менее…
Селена взяла одну из чаш, поднесла к лицу, принюхалась. Запах был сладким, даже чересчур сладким. Чтобы отбить этот запах, в чашу добавили пустынного вина. Селена слегка взболтала содержимое, пытаясь определить цвет, но в бронзовой чаше это было сделать трудно. Тогда она погрузила в чашу палец. По ногтю потекла пурпурная жидкость. Наверняка здесь находился раствор красавки.
А что в других чашах? Болиголов. Волчья стопа. Аконит. Олеандр. Селена переставила чаши, поместив красавку перед чашей со смертельной дозой олеандра. Оставалось три минуты.
Она взяла предпоследнюю чашу. Принюхалась. Снова принюхалась. Содержимое ничем не пахло.
Тогда Селена отвернулась от столика и несколько раз втянула воздух, прочищая ноздри. Она помнила: когда нюхаешь разные сорта духов, то вскоре перестаешь различать запахи. На этот случай у парфюмеров всегда под рукой какое-нибудь очистительное средство, восстанавливающее обоняние. Селена вновь понюхала содержимое чаши, потом опустила в жидкость палец. Похоже, что в чашу была налита обыкновенная вода…
Возможно, там действительно была вода. Селена вернула чашу на столик и взяла последнюю, седьмую. Судя по виду, там находилось вино. Вино с тонким ароматом. Закусив губу, Селена оглянулась на часы. У нее оставалось две минуты.
Кто-то из претендентов ругался сквозь зубы. Допустивший самую грубую ошибку отправится туда, откуда прибыл… если противоядие успеет подействовать.
Селена опять понюхала чашу с водой, мысленно вспоминая яды, не имеющие запаха. Но все они, если их смешать с водой, давали какой-то оттенок. Селена взяла чашу с вином, качнула, разглядывая кружащуюся жидкость. К вину можно подмешать любые сильнодействующие яды, и оно отобьет их вкус и запах. Знать бы, что подмешано сюда.
Слева от Селены стоял Нокс, теребя свои темные волосы. Он уже расставил четыре чаши и теперь мучился с последними тремя. А времени оставалось полторы минуты.
Яды, яды, яды. У Селены пересохло во рту. Если она провалит испытание, будет ли Элиана донимать ее упреками?
Повернув голову вправо, Селена наткнулась на взгляд Пелора – долговязого молодого ассасина. Он следил за нею и тоже пытался определить места чаш с вином и бесцветной жидкостью, очень похожей на воду. Селену удивило, что Пелор поставил чашу с водой в самый конец, а чашу с вином – в начало.
В глазах ассасина что-то мелькнуло. Пелор едва заметно кивнул ей. Сам он стоял, заложив руки в карманы. Он свое задание выполнил. Опасаясь, что Брулло заметит, Селена спешно перевела взгляд на свои чаши.
Яды. А ведь еще в самое первое их испытание, с треском провалив стрельбу из лука, Пелор заявил Брулло, что очень искусен в применении ядов.
Селена искоса взглянула на ассасина. Столик Пелора находился справа от нее. «Гляди вправо. Там найдешь ответы».
Селену прошиб холодный пот. Элиана сказала ей правду!
Пелор равнодушно смотрел на часы, ожидая, когда истекут пять отпущенных им минут. Но с какой стати он решил ей помочь?
Селена спешно поставила чашу с вином в самое начало. Чаша с бесцветной жидкостью отправилась в конец.
Помощь Пелора удивляла ее прежде всего тем, что после Кэйна Пелор был вторым, кто больше всех издевался над нею. Настораживало Селену и то, что с некоторых пор Брулло вдруг стал благоволить Пелору. В Эндовьере она всегда сторонилась тех, к кому надсмотрщики относились более или менее благосклонно.
Остальные претенденты молча переглядывались, не обращая никакого внимания на Пелора. Похоже, даже Брулло забыл, в чем силен этот ассасин, иначе главный оружейник наверняка усложнил бы это испытание. Скажем, отгородил бы столики ширмами.
– Время истекло. Всем окончательно расставить чаши, – приказал Брулло.
Дорин с Шаолом молча стояли у стены, наблюдая за Селеной и остальными претендентами. Интересно, заметили ли они подсказку Пелора?
Нокс заковыристо выругался и поставил свои чаши в общую очередь, даже не пытаясь менять их местами. Большинство претендентов сделали то же самое. Поэтому Брулло, подходя к претенденту и веля выпить самый слабый яд, почти каждому подавал флакон с противоядием. Очень многие посчитали вино ловушкой и поставили чашу с ним в самый конец. Ноксу тоже понадобилось противоядие: у него первым стояла чаша с аконитом.
Селена с наслаждением смотрела, как побагровело лицо Кэйна, отведавшего красавки. Верзила залпом проглотил противоядие. Селена искренне пожалела, что у Брулло не кончился запас пузырьков. До сих пор никто из претендентов не победил в этом испытании. Один выпил бесцветную отраву, посчитав ее водой, и рухнул на пол раньше, чем к нему подбежал Брулло с противоядием. Селена вспомнила название этой отравы – «поцелуй со смертью». Яд убивал очень быстро. Даже капелька его вызывала жуткие галлюцинации и утрату чувства реальности. Брулло все же успел спасти беднягу, но тот был не в силах встать. Подоспевшие гвардейцы подняли его и понесли в лазарет.
Наконец Брулло остановился возле столика Селены.
– Давай, пробуй, – безучастно глядя на нее, велел главный оружейник.
Селена оглянулась на Пелора. Светло-карие глаза ассасина вспыхнули. Она поднесла чашу с вином к губам и сделала глоток.
Ничего. Не было ни странного вкуса, ни мгновенных ощущений в теле. Но ведь и медленные яды поначалу не вызывали никаких ощущений.
Брулло протянул к ней руку со сжатыми пальцами. Селена похолодела. Неужели и ей придется пить противоядие? Но пальцы Брулло разжались, и он одобрительно похлопал Селену по спине.
– Ты права: это просто вино.
Услышав его слова, претенденты зашептались.
Последним, к кому подошел Брулло, был Пелор. Ассасин пригубил из чаши с вином. Брулло похлопал по плечу и его со словами:
– Ты тоже победил в этом испытании.
Послышались рукоплескания. Им обоим аплодировали и претенденты, и наставники, и даже гвардейцы. Селена с благодарностью посмотрела на Пелора, и тот густо покраснел.
Конечно, она слегка обманула Брулло, но она выиграла. Селена не держалась за победу и была готова разделить ее с Пелором. А вот благодарить Элиану ей не хотелось даже мысленно. Пусть королева ей и помогла, это ничего не меняло. Возможно, их пути временно переплелись. Ну и что? Селена не собиралась в дальнейшем служить туманным замыслам Элианы. Ей нужна ясность, а королева дважды ограничивалась общими фразами, не желая ничего рассказывать.
Злость на Элиану не проходила. Не будет она служить призрачной королеве, даже если та подскажет, как выиграть в завершающем поединке.
ГЛАВА 32
Сегодня Селена и Нехемия сократили свои языковые занятия и решили прогуляться по саду. Нагулявшись, они вернулись в замок и теперь неспешно брели по просторным коридорам. Телохранители принцессы и караульные Селены двигались следом. Возможно, Нехемию и удивляло, что за ее подругой повсюду следует полдюжины солдат, однако мысли на этот счет она держала при себе. До Ильмаса оставался месяц, до окончательного поединка – месяц и пять дней. Далеко не всегда Селене хотелось заниматься, но она не могла нарушить обещание, данное принцессе, и потому исправно учила Нехемию адарланскому и училась у нее эйлуэйскому. Она заставляла принцессу читать вслух, выбирая наиболее интересные книги в королевской библиотеке. Попутно Селена решила исправить весьма корявый почерк принцессы. Под ее присмотром Нехемия несколько раз переписывала какой-нибудь отрывок, пока строчки не обретали ровность, а буквы – разборчивость.
Лучше всего принцессе давался разговорный адарланский. Теперь она говорила довольно бегло и правильно. Но между собой Селена и Нехемия общались на эйлуэйском. Им нравилось смотреть на исходящих любопытством придворных, которые силились подслушать и не понимали ни слова. К тому же их не могла подслушать и охрана Селены. Вспоминая Эндовьер, Селена нехотя признавалась себе, что хоть чему-то научилась в этой жуткой дыре.
– Ты сегодня молчаливая, – сказала Нехемия. – Что-то случилось?
Селена заставила себя улыбнуться. Да, случилось. Всю ночь она опять проворочалась без сна, мечтая, чтобы поскорее наступило утро. В замке – новый растерзанный труп.
А тут еще Элиана со своими приказами! Можно подумать, служанку нашла!
– Опять зачиталась допоздна, вот и сонная немного, – соврала Селена.
Она огляделась. Коридор был незнакомым. В эту часть замка она еще не забредала.
– Внутри тебя много тревог, – вдруг сказала Нехемия. – Я слышу то, о чем ты не говоришь. Ты не решаешься рассказывать о своих заботах и бедах, но глаза тебя выдают.
«Неужели меня так легко читать?» – мысленно удивилась Селена.
– Мы же с тобой друзья, – продолжала Нехемия. – Когда тебе понадобится моя помощь, ты только скажи.
У Селены ком встал в горле.
– Меня давно никто не называл своим другом, – призналась она, кладя руку на плечо принцессы. – Я…
Слова Нехемии приоткрыли внутри Селены очень опасную дверь, и оттуда, словно черные тучи, поползли воспоминания. Селена едва сдерживала их напор.
– Внутри меня есть такие уголки, которые…
Селена умолкла. Опять этот звук, преследовавший ее во снах. Грохот десятков и сотен копыт. Неумолимо надвигающаяся стена грома… Селена резко тряхнула головой. Грохот исчез.
– Спасибо тебе, Нехемия. Ты настоящий друг, – ничуть не лукавя, сказала Селена, переходя с принцессой на «ты».
У нее колотилось сердце, но тьма внутри постепенно рассеивалась.
Нехемия вдруг поморщилась, будто тоже вспомнила что-то неприятное.
– Представляешь, королева пригласила меня сегодня посмотреть спектакль. Что-то из ее любимых пьес. Может, пойдешь со мной? Если я чего-то не пойму, ты переведешь.
Селена тоже поморщилась и сказала:
– Я… наверное, не получится.
– Не можешь пойти, – с заметным раздражением произнесла Нехемия.
Селена виновато посмотрела на нее.
– Есть определенные обстоятельства… – начала Селена, но принцесса замотала головой.
– У всех нас есть свои секреты… Вообще-то, мне любопытно, почему капитан так следит за тобой, а по вечерам запирает в четырех стенах. Будь я наивной простушкой, я бы сказала, что они тебя боятся.
– Капитан лишь выполняет то, что ему приказано, – улыбнулась Селена.
Она вспомнила слова принцессы о вечернем представлении, и утихшая было тревога зашевелилась в ней снова.
– Значит, – сказала Селена, – адарланская королева к тебе благоволит? И ты не пыталась… потихоньку высвободиться из-под ее опеки?
Принцесса слегка покачала головой и ответила:
– Отношения между нашими странами сейчас очень натянутые. Поначалу я старалась держаться от Георгины подальше, но потом изменила свое поведение. Будь я просто знатной гостьей, никто бы не заставил меня слушать длинные и пустые речи королевы. Но я принцесса и должна думать об интересах родины. И я начала чаще появляться в покоях королевы. О чем бы ни заходил разговор, я старалась показать королеве, что отношения между Адарланом и Эйлуэ можно улучшить мирным путем. И сегодняшнее приглашение я воспринимаю как доказательство моих успехов.
Вот оно, бремя рожденных в королевских семьях. Умом Селена понимала: Нехемия старается, чтобы ее замыслы достигли ушей адарланского короля.
– Представляю, как это обрадует твоих родителей, – сказала Селена и улыбнулась, хотя сама терпеть не могла дипломатию.
Из глубины коридора донесся заливистый собачий лай.
– Куда мы с тобой забрели? – спросила Селена.
– На псарню, – сообщила Нехемия. – Принц водил меня сюда вчера и показывал щенков. Для него это был удобный повод, чтобы сбежать от материнских разговоров.
Шаол явно не обрадуется, что она гуляет по таким местам. А уж визит на псарню…
– Нам можно туда зайти?
– А почему нельзя? – удивилась Нехемия, горделиво расправляя плечи. – Я эйлуэйская принцесса и могу гулять везде, где пожелаю.
Селене не оставалось иного, как последовать за своенравной принцессой.
По другую сторону тяжелой дубовой двери пахло так, что Селена поморщилась и даже хотела зажать нос. Стенные факелы освещали просторное помещение, где в клетках и на привязи обитало множество собак самых разнообразных пород.
Здесь были псы-гиганты, ростом ей по пояс. Этих держали в клетках. На цепях, прикрепленных к деревянным шестам, бегали взад-вперед длинноногие поджарые собаки. Все породы были по-своему красивы, однако искреннее восхищение у Селены вызвали гончие с изящно изогнутыми телами и такими же изящными ногами. В этих собаках сочетались красота, благородство и необыкновенная скорость. Их поведение тоже разительно отличалось от остального собачьего племени. Гончие не лаяли, не скулили и не выли. Они сидели тихо и только провожали Селену своими темными мудрыми глазами.
– И это все – охотничьи собаки? – спросила она.
Ответа не было. Принцесса успела уйти вперед и теперь с кем-то разговаривала. Второй голос тоже был очень знаком Селене. Пройдя еще несколько шагов, она увидела слева от себя нечто вроде загона с полуоткрытыми воротами. В них стоял улыбающийся Дорин. Нехемия уже находилась внутри, расположившись за изящным столиком.
– Приветствую вас, госпожа Лилиана, – церемонно произнес Дорин, опуская на пол забавного мохнатого щенка с золотисто-бурой шерстью. – Не ожидал увидеть вас здесь. Впрочем, учитывая пылкую страсть Нехемии к охоте, я не удивляюсь, что она привела сюда и вас.
На людях принц всегда держался с Селеной официально. Сначала это ее раздражало, но потом она привыкла.
– Так это и есть дворняжки? – спросила Селена, кивая в сторону четырех щенков.
Дорин поднял на руки другого щенка, погладил его по вытянутой голове и вздохнул:
– Увы, это они. Я просто ошеломлен, хотя отдаю должное их очарованию.
Щенята, почувствовав, что разговор идет о них, завизжали от радости, а двое даже прыгнули к Нехемии на колени. Селена вошла. Принц закрыл ворота.
– А почему тот щенок скучает в углу? – спросила Нехемия, указывая на пятого щенка. – Он больной?
Пятый щенок был чуть крупнее остальных и отличался от них серебристой с золотыми прожилками шерстью. Он тоже понял, что говорят о нем, и внимательно посмотрел на людей. Селена, не разбиравшаяся в собаках, подумала, что пятому повезло и он родился чистопородным.
– Нет, щенок вполне здоров, – ответил Дорин. – Просто он находится в дурном расположении духа и не желает общаться ни с людьми, ни со своими собратьями.
– Наверное, не без причины, – сказала Селена, направляясь к грустному щенку. – А почему он должен тявкать и вилять хвостом, если ему не хочется? Только потому, что вы принц?
– Я не только принц, а перво-наперво – человек, – учтиво улыбнулся Дорин. – Собаки ценны своим умением ладить с людьми и подчиняться им. Если щенок не откликается на дружелюбное отношение к нему, из него вырастает пес с непредсказуемым характером. А непредсказуемые собаки бывают очень опасны. Чтобы избежать ненужного риска, таких щенят обычно убивают.
Все это было сказано легко, с улыбкой, однако Селене стало не по себе.
– Убивают? Вы и этого убьете? Но почему? Чем он успел вас обидеть?
– Собаки ценятся тем, что они друзья и слуги людей, – повторил принц.
– Значит, вы готовы убить этого беднягу только из-за его характера? Но это жестоко. Может, он скучает без матери. Кстати, где его мать?
– Смею предположить, госпожа Лилиана, что у вас никогда не было собак. Возможно, вас удивит, что собачьи матери не дрожат над своим потомством, как человеческие. Мамаша этих щенят прибегает, только чтобы их покормить да иногда поиграть. И потом, я выращиваю собак для бегов и охоты, а изнеженные комнатные собачонки мне не нужны.
– А мне думается, вы намеренно не пускаете мать к ее малышам.
Селена сама не понимала, с чего ей вдруг стало жаль этого щенка. Она подошла и взяла его на руки. Щенок мокрым носом ткнулся ей в подбородок.
– Я не позволю вам погубить этого малыша!
Нехемия, удивленно улыбаясь, сказала Селене:
– Принц прав. Своенравные собаки не поддаются воспитанию и потом становятся тяжкой обузой.
– Обузой для кого?
– Лилиана, честное слово, я не понимаю, почему вы так разволновались из-за этого щенка. Поговорите с любым псарем, и он вам скажет то же самое. Каждый день по всей Эрилее убивают сотни и тысячи непригодных щенят. И никого это особо не волнует.
– Я не знаю про других. Не убивайте этого! – почти закричала Селена. – Отдайте его мне, если это единственный способ сохранить ему жизнь.
Дорин внимательно глядел на нее.
– Хорошо, – согласился он. – Если вам так жалко это угрюмое существо, я не стану его убивать. Я поселю его на псарне, найду угол. Я даже позову вас, чтобы вы убедились, что щенок цел и невредим.
– Вы это действительно сделаете?
– По правде говоря, я бы за этого пса и гроша ломаного не дал. Но если он вам так понравился, он останется жить.
Принц подошел к ней почти вплотную. У Селены вспыхнули щеки.
– Вы… вы обещаете? – спросила она.
Дорин приложил руку к сердцу и сказал:
– Клянусь своей короной: этот щенок останется жить.
Если бы не присутствие Нехемии, Селена бы обняла его. Или он бы обнял ее. Слишком уж близко друг к другу они стояли.
– Спасибо вам, Дорин.
Нехемия с неподдельным интересом следила за этим разговором и даже не заметила, как к воротам подошли ее телохранители.
– Принцесса, вам пора, – сказал по-эйлуэйски один из них. – Вам еще нужно успеть переодеться для визита к королеве.
Нехемия встала и, стараясь не задеть резвящихся щенят, пошла к воротам загона.
– Ты пойдешь со мной? – спросила она Селену.
Селена кивнула, повернулась к принцу и спросила:
– А вы идете с нами?
Дорин покачал головой и прикрыл ворота. Щенки теперь прыгали возле его ног.
– Возможно, вечером я вас навещу, – сказал он.
– Если вам посчастливится, – тихо проговорила Селена и пошла вслед за принцессой.
Она шла по коридорам, улыбаясь себе.
– Он тебе нравится? – вдруг спросила Нехемия.
Селена наморщила лоб и возразила:
– С чего ты взяла? Разумеется, нет.
– Вы говорили так… непринужденно. Мне показалось, вас что-то… связывает.
– Связывает? – чуть не поперхнулась Селена. – Придумаешь тоже. Мне просто нравится его дразнить.
– В этом нет ничего постыдного, если он тебе нравится. Должна признаться, сначала я была о принце совсем невысокого мнения. Он казался мне напыщенным, самовлюбленным идиотом. А он совсем не такой.
– Не забывай: он – из династии Хавильяров.
– В этой династии были разные короли. Дорин совсем не похож на своего отца.
– Мы с ним оба просто дурачимся и не более того.
– А мне кажется, ты ему очень нравишься.
Селена не думала, что невинные слова принцессы отзовутся в ней волной обжигающей ярости.
– Да я скорее вырву собственное сердце, чем полюблю человека из династии Хавильяров! – отчеканила она.
Дальше они шли молча. Селена заставила себя успокоиться. Прощаясь с Нехемией, она пожелала ей приятного вечера у королевы и пошла к себе.
Караульные, шедшие за ней, держались на почтительном расстоянии. С каждым днем это расстояние становилось все больше. Может, это был приказ Шаола?
За окнами наступали сумерки. Прежде чем почернеть, небо стало темно-синим, и его неяркий свет красиво окрашивал снег, налипший на стекла. А ведь ей ничего не стоило бы этим же вечером бежать из замка. В городе она запаслась бы всем необходимым и к утру уже плыла бы себе на корабле, идущем на юг.
Селена остановилась у окна и приникла к стылым стеклам. Караульные тоже остановились и молча ждали. Воздух, сочившийся снаружи, приятно холодил лоб. Если она сбежит, ищейки короля быстро сообразят, где ее искать. В такое время можно сбежать только на юг. Вот если бы она отправилась на север, им бы и в голову не пришло искать ее там. Но зимой на север отправляются лишь те, кто ищет смерти.
Окно отражало кусок коридора, и когда за спиной Селены что-то мелькнуло, она резко повернулась и увидела… Кэйна.
На этот раз он не скалил зубы и не ухмылялся. Лоб Кэйна покрывала испарина. Он тяжело дышал, будто рыба, выброшенная на берег. Темные глаза неистово сверкали. Правой рукой Кэйн сжимал себе горло. Казалось, он вот-вот себя задушит.
«Хорошо бы», – подумала Селена.
– Что-то случилось? – вполне дружеским тоном спросила она.
Кэйн не ответил. Селене показалось, что он даже не сразу заметил ее, поскольку взгляд его несколько секунд блуждал и только потом остановился на ней. Массивные пальцы бывшего солдата еще плотнее сомкнулись на собственном горле, как будто он боялся, что оттуда вырвутся слова. На пальце мрачно поблескивало черное кольцо. Селене показалось, что за несколько дней мышцы Кэйна еще выросли. Такое ощущение возникало у нее не впервые. Всякий раз, когда она сталкивалась с Кэйном, он выглядел все более сильным.
Зрелище было настолько странным, что Селена терялась в догадках. Вместо наглого, самодовольного и самонадеянного Кэйна перед ней был испуганный великан.
– Кэйн, что с тобой? – вновь спросила она.
И вдруг он повернулся и опрометью бросился по коридору. Он бежал с умопомрачительной скоростью, намного быстрее, чем во время состязаний. Несколько раз Кэйн оборачивался на бегу, но смотрел не на Селену и не на удивленно перешептывающихся караульных. Он смотрел мимо них, в глубину коридора.
Селена дождалась, когда стихнет топот его ног, а потом поспешила к себе. Там она написала короткие записки Ноксу и Пелору, прося их вечером никуда не отлучаться из своих комнат и никому не открывать дверей. Причин столь необычной просьбы она не указала.
ГЛАВА 33
Кальтена несколько раз ущипнула себя за щеки, придавая им румянец. Перед тем как покинуть будуар, она велела служанкам побрызгать ее духами, а сама в это время залпом проглотила бокал сахарной воды. Кальтена не была любительницей сладкого и воду выпила, чтобы отбить запах опиума, который она курила, когда к ней неожиданно пожаловал герцог Перангон.
Головные боли начали мучить госпожу Ромпир еще в отрочестве. Отец приглашал к ней лучших врачей, но их снадобья давали лишь временное облегчение, пока один старый лекарь не посоветовал давнишнее средство – курение трубки, набитой слабой смесью опиума. Кальтена помнила его предостережение: курить, только когда приступ сделается невыносимым, и ни в коем случае не пробовать более сильные смеси. Но если в родительском доме к этому относились с пониманием, при дворе такую особенность Кальтены могли бы расценить совсем по-другому. Поэтому хитрая провинциалка тщательно скрывала от всех не только свои приступы мигрени, но и странное лекарство. И уж конечно, меньше всего ей хотелось, чтобы об этом узнал Перангон.
Прежде чем выйти к герцогу, расположившемуся в ее покоях, Кальтена заставила служанок тщательно ее обнюхать. Убедившись, что духи и сахарная вода заглушили запах опиума, она прошла из гардеробной в спальню и уже оттуда, через коридорчик, в гостиную, где томился Перангон.
Вид у герцога был, как всегда, воинственный, словно из гостиной Кальтены он собирался отправиться на поле битвы.
– Здравствуйте, ваша светлость, – промурлыкала Кальтена, приседая в глубоком реверансе.
От мигрени и опиума у нее кружилась голова, а во всем теле ощущалась противная тяжесть. Кальтена протянула герцогу руку, и он не столько поцеловал ее, сколько обслюнявил своими толстыми губами. Естественно, взгляд герцога скользнул выше, и его глаза заблестели откровенным желанием. Кальтена улыбалась, прикидывая, сколько ей еще удается сдерживать напор Перангона.
– Надеюсь, я вас не потревожил, – сказал герцог, выпуская ее руку.
У Кальтены вдруг возникло ясное ощущение, что она заперта в ловушке, в красивой клетке, наполненной шпалерами, мягкой мебелью и подушками.
– А я прилегла вздремнуть, отчего вашей светлости и пришлось меня дожидаться, – с привычной легкостью соврала Кальтена.
Перангон шумно втянул в себя воздух, и она замерла. Неужели герцог учует опиум?
– Значит, я вас потревожил? – спросил герцог, заученно улыбаясь.
– Что вы, ваша светлость. Я всегда рада вашим визитам. Особенно неожиданным. Обожаю сюрпризы.
– Вас не было на обеде. Вот я и зашел проведать.
Перангон скрестил руки на груди. Кальтена вдруг подумала, что кулак герцога мог бы легко пробить ей череп.
– По правде говоря, мне нездоровится, – сказала она и присела на кушетку.
Она бы с радостью уложила голову на мягкую подушку, но в присутствии герцога это выходило за рамки приличий.
Герцог что-то говорил, но уши Кальтены перестали воспринимать звуки. Кожа на лице Перангона приобрела стеклянный блеск, а его глаза превратились в два устрашающих черных мраморных шара. Напрасно она позволила себе три лишние затяжки.
– Простите, ваша светлость. Мне действительно нездоровится.
– Принести вам воды? – спросил герцог и встал. – А может, я не вовремя?
– Нет! – чуть не закричала Кальтена, и у нее зашлось сердце. – Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы наслаждаться вашим обществом, но вы должны простить мне некоторую рассеянность.
– Только не вам, госпожа Кальтена, говорить о рассеянности, – возразил герцог и снова сел. – Мне редко встречались умные женщины, но вы – умнейшая из всех, кого я знал. Кстати, его высочество такого же мнения. Он мне вчера говорил об этом.
Кальтена сразу выпрямилась, не обращая внимания на боль в спине. Перед нею мелькнуло лицо Дорина и корона, венчавшая голову наследного принца.
– Принц это сказал? Обо мне?
Герцог коснулся ее колена и стал поглаживать его большим пальцем.
– Принц сказал бы больше, но тут его перебила госпожа Лилиана.
У Кальтены закружилась голова.
– А почему она была рядом с принцем?
– Не знаю. Я бы тоже предпочел, чтобы ее там не было.
Нет, этого допускать нельзя. Она, Кальтена Ромпир, должна прекратить подобное безобразие. Эта девчонка оказалась слишком шустрой. Но если Лилиана затащила наследного принца в свои мерзкие сети, Кальтена его освободит. Перангон мог бы ей в этом помочь. При его влиятельности… Лилиана просто бесследно исчезла бы. Вот только одно обстоятельство мешает. Эта Гордэна – знатного происхождения, а Перангон бережет свою честь и не позволит себе так обойтись с человеком благородных кровей. Или позволит?
Кальтена прикрыла глаза, и перед ней в безумной пляске закружились десятки скелетов. А если уверить герцога в том, что Лилиана – ловкая самозванка?.. От этой мысли мигрень Кальтены вспыхнула с новой силой, сдавив горло.
– Целиком с вами согласна, ваша светлость, – сказала Кальтена, растирая пульсирующий висок. – Даже не верится, что такая недостойная особа, как госпожа Лилиана, завоевала сердце наследного принца.
Кальтена вдруг подумала: находись она сейчас рядом с принцем, ее мигрень мгновенно бы прекратилась.
– Мне кажется, кому-то обязательно нужно поговорить об этом с его высочеством, – сказала она, запуская пробный шар.
– Вы назвали ее… недостойной особой?
– Я тут слышала, что ее происхождение… вовсе не такое уж знатное, как она утверждает.
– Что именно вы слышали? – насторожился Перангон.
Кальтена теребила самоцвет, свисающий с ее браслета, и спешно придумывала ответ.
– В подробности меня не посвящали, но некоторые придворные считают ее просто самозванкой, сумевшей вскружить голову принцу. Более того, она ни с кем при дворе не желает знаться. Я бы хотела подробнее разузнать об этой госпоже Лилиане. Думаю, и вы тоже. Наконец, это наш долг как верных подданных короны. Мы должны оберегать нашего принца от таких особ.
– Несомненно, – тихо согласился герцог.
Кальтена услышала душераздирающий крик. Дикий. Безудержный. Он раздался у нее в голове, отозвавшись нестерпимым всплеском головной боли. Все мысли исчезли, кроме одной. Она должна сделать все необходимое, чтобы спасти корону и… свое будущее.
Селена листала очередной древний фолиант, где излагались расплывчатые теории происхождения «знаков судьбы». Неожиданно дверь в ее гостиную приоткрылась, вызвав жалобный скрип. У Селены замерло сердце, однако она постаралась сохранить внешнюю невозмутимость. Негоже, чтобы принц увидел свою защитницу струсившей. Но на пороге стоял не Дорин и уж тем более не чудовище с железными когтями.
На пороге стояла Нехемия в удивительно красивом платье, целиком расшитом золотом. Глаза принцессы были устремлены в пол, а по щекам текли черные ручейки краски, которой она подводила брови и веки.
– Нехемия, что с тобой? – встревожилась Селена. – Это пьеса на тебя так подействовала?
Плечи Нехемии слегка приподнялись и тут же ссутулились. Потом она медленно подняла на Селену воспаленные, полные слез глаза.
– Я… я не знала, куда еще мне идти, – по-эйлуэйски прошептала она.
Селена была в полном замешательстве.
– Ты можешь сказать, что случилось?
Только сейчас она заметила в дрожащей руке принцессы кусок измятого пергамента.
– Они устроили бойню, – прошептала Нехемия, качая головой, будто не хотела верить в то, что говорит.
– Кто? – спросила Селена, холодея всем телом.
Нехемия ответила сдавленным рыданием и только потом заговорила:
– Легион адарланской армии захватил в плен пятьсот эйлуэйских мятежников. Они скрывались на границе Задубелого леса и Каменных болот.
Черные слезы текли у Нехемии по щекам, оставляя дорожки на ее изумительно красивом платье. Длинные пальцы принцессы продолжали мять пергамент. Вероятно, это было письмо, переданное ей неизвестно кем.
– Отец пишет, что пленных гнали в Калакуллу. По пути несколько человек попытались бежать и… – Нехемия тяжело дышала, с трудом выталкивая каждое слово. – И тогда адарланские солдаты убили всех. Всех, кто там был. Даже детей.
Тошнота подступила к горлу Селены. Пятьсот пленных, забитых, как скот.
Только сейчас Селена заметила в дверях телохранителей принцессы. Их лица оставались бесстрастными, но их глаза… Селена боялась встречаться с ними взглядом. Наверное, среди пленных были их друзья или даже родственники. И наверняка кому-то из убитых Нехемия помогала, кого-то оберегала.
– Какая же я наследная принцесса Эйлуэ, если мне нечем помочь моему народу? – шептала Нехемия. – Могу ли я вообще называться принцессой, если такое творится?
– Как я тебя понимаю, – в ответ прошептала Селена.
Эти слова разрушили оцепенение, владевшее Нехемией. Она бросилась к Селене, уткнулась в плечо и дала волю слезам. Селена чувствовала: любые слова сейчас бесполезны. Она просто обнимала рыдающую принцессу, сама замерев и отказываясь верить в случившееся.
ГЛАВА 34
Селена сидела у окна спальни и рассеянно следила за танцем снежинок в вечерней мгле. Нехемия давно уже вернулась к себе. От Селены она уходила, отмыв все черные полоски на щеках и гордо расправив плечи, как и полагается принцессе. Часы пробили одиннадцать. Селена встала, потянулась и тут же замерла от боли в животе. Стараясь дышать ровно, она нагнулась и подождала, когда судороги ослабнут. У нее началось это больше часа назад. Вместе с болью накатывал озноб. Тепло ярко пылающего камина сюда не доходило, и Селена закуталась в одеяло. Спасибо Фалипе, которая подала ей чашку травяного чая.
– Вот, девочка, выпей, – сказала служанка, ставя чашку на столик. – Это поможет.
Она наклонилась к Селене, опершись о спинку кресла, и почти шепотом добавила:
– Бедняги они, эти эйлуэйские мятежники. Представляю, каково сейчас принцессе.
Вместе со спазмами внутри Селены поднимался гнев.
– Хорошо еще, что у нее есть такая подруга, как ты, – сказала Фалипа.
– Спасибо.
Селена по привычке обхватила руками чашку и едва не обварила себе колени.
– А ручка у чашки на что? – усмехнулась Фалипа. – Вот уж не думала, что ассасины бывают такими неуклюжими. Если помощь понадобится, зови меня. Сама в свое время намучилась с этими женскими делами.
Селена кивком поблагодарила ее. Фалипа ушла. Селена успела сделать несколько глотков и снова скрючилась от грызущей боли внизу живота.
Эндовьер, отняв у нее почти все, освободил ее от малоприятной ежемесячной женской особенности. Но теперь, через три с половиной месяца жизни в нормальных условиях и сытной пищи, это вернулось. Селена чуть не плакала. Как в таком состоянии она будет упражняться? До завершающего поединка – всего месяц.
А снежинки, равнодушные к ее страданиям, вспыхивали в свете, льющемся из окна, и продолжали свой удивительный танец, музыка которого была недоступна человеческому уху.
Элиана призывает ее уничтожить зло в замке. А что древняя королева скажет насчет зла в других частях Эрилеи? Жертвы там исчисляются сотнями. Интересно, кто-нибудь считал, сколько людей нашли свой конец в Калакулле и Эндовьере?
Мысли Селены прервал новый гость.
– Я слышал про Нехемию, – сказал вошедший Шаол.
– Капитан, не поздновато ли для визита? – спросила Селена, кутаясь в одеяло.
– Ты что, заболела?
– Так, недомогание.
– На тебя подействовало известие об убийстве мятежников?
«Неужели он не догадывается?»
– Нет. – Она поморщилась от новой рези в животе. – Мне нездоровится.
– Тут и впрямь заболеешь, – подхватил Шаол, глядя не на нее, а на пол. – Есть от чего. А тому, кто собственными глазами видел Эндовьер…
Капитан провел рукой по лицу, словно избавляясь от воспоминаний о страшном месте.
– Надо же, пятьсот человек.
«Неужели и его пробило?» – удивилась Селена.
Шаол стал расхаживать взад-вперед.
– Послушай, я знаю, что иногда бываю строг с тобой. Ты даже жаловалась на меня Дорину. Но… – Он остановился, повернувшись к Селене. – Это хорошо, что ты подружилась с принцессой. Мне нравится твоя честность и верность вашей дружбе. Ходят слухи, будто Нехемия тайком помогала эйлуэйским мятежникам… Если бы кто-то завоевал мою страну, я бы тоже делал все возможное, только бы вернуть свободу.
Селена хотела ответить, но ей мешала боль в пояснице, добавившаяся к спазмам в животе.
– Знаешь, – вновь заговорил Шаол, вставая у окна, – я был во многом не прав.
«Ну зачем он приперся?»
Окружающий мир завертелся, словно детский волчок, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Хуже всего, если ее сейчас начнет рвать. В прошлом такое бывало.
– Шаол, – только и могла произнести Селена, поскольку из-за подступающей рвоты ей пришлось срочно зажать рот рукой.
– Я вот все время думал: неужели тебе не хотелось…
– Шао-ол, – простонала Селена.
Капитан резко повернулся к ней, и тут, не в силах сдерживаться, Селена исторгла на пол весь ужин.
Шаол поморщился и отскочил в сторону. Рот Селены наполнился едкой горечью, а хлынувшие слезы обожгли глаза. Новый спазм заставил ее опуститься на колени. Селену вновь вырвало, на этот раз желчью.
– Так ты… действительно заболела? – испугался Шаол.
Он крикнул служанку и довел Селену до стула. В голове у нее начало проясняться. Кажется, он о чем-то спрашивал.
– Тебе надо лечь в постель. Я донесу тебя на руках.
– Да я… по-другому больна, – простонала Селена.
Шаол усадил ее на постель, откинул покрывало. Появившаяся служанка хмуро покосилась на испачканный пол и отправилась за подмогой.
– Как это… по-другому? – не понял Шаол.
– Я… в общем…
Лицо Селены буквально раскалилось, грозя вот-вот растечься по полу.
«Ну и тупица!»
– У меня начались женские дела!
Лицо капитана тоже стало ярко-красным. Он смущенно провел рукой по волосам.
– Если… тогда… тогда я лучше уйду, – запинаясь, пробормотал Шаол и неуклюже поклонился.
Он стремительно вышел и чуть не споткнулся, задев за дверной косяк. Зрелище было настолько комичным, что Селена, превозмогая боль, улыбнулась.
Пришли служанки и молча стали убирать пол.
– Вы меня простите, – виновато начала Селена, но женщины отмахнулись и продолжили заниматься своим делом.
Селене не оставалось ничего иного, как забраться под одеяло и мечтать о скором сне.
Но сна не было. Селена ворочалась, ища наилучшее положение для своего взбесившегося живота. Дверь снова открылась, и на пороге появился смеющийся Дорин.
– Мне повстречался Шаол, так что я знаю о твоем… «интересном состоянии». Кажется, ты перепугала беднягу сильнее, чем все растерзанные трупы.
Селена открыла глаза. Принц бесцеремонно уселся на ее постель.
– Ваше высочество, мне действительно очень плохо, и сегодня я – никудышная собеседница.
– От этого еще ни одна женщина не умерла, – парировал ее возражение Дорин.
Он извлек из кармана новенькую колоду карт.
– Почему бы нам не сыграть? Можем прямо на одеяле, – предложил принц.
– Я вам уже сказала: мне нездоровится.
– По твоему лицу что-то незаметно.
Принц достал колоду из футляра и с ловкостью завзятого игрока перетасовал карты.
– Всего разочек. Не упрямься.
– Разве в замке мало желающих вас развлечь?
Глаза Дорина вспыхнули. Колоду он перегнул пополам.
– Тебе должно было бы льстить мое общество.
– Я буду очень польщена, если вы уйдете.
– А тебе не кажется, что странно рассчитывать на мою благосклонность и при этом вести себя столь дерзко?
– Дерзко? Я едва начала.
Живот опять схватило, и Селена подтянула колени к груди.
Принц засмеялся и убрал колоду обратно в карман.
– Кстати, если тебе интересно: спасенный тобой щенок передавал привет.
– Уходите, – простонала Селена.
– Я не позволю прекрасной девушке умереть в одиночестве, – сказал Дорин, кладя свою руку поверх ее ладони. – Хочешь, я тебе что-нибудь почитаю, чтобы скрасить последние мгновения? Какую книгу?
Селена спрятала руки под одеялом и прошипела:
– Как насчет романа о глупом принце, который, не имея ни капли сострадания, мучил своими разговорами несчастную девушку-ассасина?
– Замечательная история! Мне она уже нравится, поскольку у нее счастливый конец. Эта девушка была вовсе не несчастная, а хитрая. Она только притворялась больной, чтобы привлечь внимание принца. Кто бы мог подумать? Сия девица придумала ловкий ход. А дальше последует потрясающая сцена в спальне. Там будет столько остроумия.
– Хватит! Замолчите! Идите в другие спальни, а меня оставьте в покое!
Схватив книгу, Селена бросила ее в принца. К счастью, Дорин сумел поймать книгу раньше, чем та соприкоснулась с его носом.
– Простите! – забормотала перепуганная Селена. – Я не сообразила, что книга тяжелая. Честное слово, ваше высочество, я не хотела причинить вам увечье.
– Охотно верю. Лучший ассасин Адарлана вряд ли стала бы убивать меня столь грубым образом. Думаю, это был бы удар кинжалом или ножом и желательно не в спину.
Селена схватилась за живот и даже согнулась от боли. В такие моменты она всегда жалела, что не родилась мужчиной.
– Перестань называть меня «ваше высочество». Я для тебя просто Дорин.
– Хорошо.
– Скажи это.
– Что сказать?
– То, что уже сказала, и назови меня по имени: «Хорошо, Дорин».
Селена выпучила глаза: от боли и от его дурачеств.
– Если это приятно для ушей вашей благородной святости, я буду называть вас только по имени, – сказала она.
– Благородная святость? Великолепно. Мне это нравится.
Дорин усмехнулся, подумав, что так называется роман, который едва не соприкоснулся с его носом.
– Что-то не припомню, чтобы я посылал тебе эту книгу. Да у меня и нет таких книжонок!
Селена чуть слышно рассмеялась и отхлебнула несколько глотков целебного отвара, принесенного служанкой.
– Где же, Дорин, таким книгам быть в вашей библиотеке? Этот роман мне одолжила одна из служанок, которая любит читать.
– «Страсти на закате», – прочел он название романа, после чего, наугад раскрыв книгу, стал читать вслух: – «Его пальцы нежно ласкали ее молочно-кремовую гр…»
У принца округлились глаза.
– Черт тебя побери, Селена! Ты действительно читаешь эту чепуху? Никак «Символы и сила» надоели? И трактат по эйлуэйской культуре – тоже?
Селена допила имбирный чай. Фалипа оказалась права: животу стало легче.
– У меня, Дорин, круг чтения шире вашего. А этот роман вам тоже не мешало бы прочесть. Кстати, могу одолжить, когда дочитаю. У автора замечательный стиль. И еще, – застенчиво улыбнувшись, добавила она, – вы почерпнете там немало полезного по части обращения с вашими подружками.
– Я не стану читать такое, – процедил принц сквозь зубы.
Селена забрала у него книгу и откинулась на подушку.
– В таком случае вы уподобляетесь Шаолу.
– Шаолу? – переспросил Дорин, не догадываясь о ловушке. – Ты и ему предлагала читать эту дребедень?
– Предлагала, но он отказался, – соврала Селена. – Сказал, что капитану королевской гвардии не пристало читать подобные книги.
Принц выхватил у нее роман.
– Ах ты, демон в женском обличье! Давай сюда эту писанину! Я не позволю тебе противопоставлять нас друг другу.
Дорин снова покосился на книгу и перевернул ее, скрыв обложку с названием.
Селена улыбнулась и стала глядеть на падающий снег. В спальне заметно похолодало, и огонь в камине не спасал от сквозняков, прорывавшихся через щели в балконных дверях. Селена чувствовала: Дорин наблюдает за ней. Но без настороженности, которую она иногда замечала во взгляде Шаола. Дорин наблюдал за ней, поскольку ему это нравилось.
Нехотя она призналась себе, что ей тоже нравится наблюдать за ним.
– На что это вы так зачарованно смотрите?
Вопрос Селены вышиб принца из непонятного состояния, которое действительно походило на зачарованность.
– На тебя. Ты красивая, – вырвалось у него.
– Не говорите глупостей.
– Я что, обидел тебя?
От прилившей крови у него застучало в висках.
– Нет, – коротко ответила Селена и вновь повернулась к окну.
Дорин видел, как быстро краснеет ее лицо. Он не привык к долгим ухаживаниям. Его отношения быстро заканчивались постелью. Исключение, пожалуй, составляла Кальтена, которую он не мечтал увидеть в постели рядом с собой. А вот Селена манила его. Дорину хотелось целовать ее, гладить нежную кожу и следить, как ее тело откликается на его ласки.
Неделя, предшествующая Ильмасу, была временем отдыха, временем плотских наслаждений, помогающих людям согреться длинными зимними ночами. Женщины распускали волосы, а некоторые даже отказывались от корсетов. Это был пир, на котором не существовало запретных плодов, и каждый мог лакомиться столько, сколько позволяли силы. Естественно, принц каждый год с нетерпением ждал заветной поры. Но сейчас…
Сейчас сама мысль о празднике казалась ему кощунственной. Какое тут веселье, когда королевские солдаты – солдаты его отца – убили пятьсот эйлуэйских мятежников? Всех, даже детей. Пятьсот загубленных жизней. Как теперь он будет смотреть в глаза Нехемии? И как в дальнейшем он будет править страной, где солдат натаскивают, словно бойцовых собак, не знающих сострадания?
У Дорина пересохло во рту. А ведь Селена родом из Террасена – первого государства, завоеванного его отцом. Это чудо, что она уцелела и каким-то образом привыкла к жизни под адарланским владычеством. Или затаилась? Три шрама на ее спине – вечное напоминание о жестокости адарланского короля, хотя и не он хлестал ее плеткой в Эндовьере.
– Вас что-то заботит? – спросила Селена.
Вопрос был задан с осторожным любопытством, словно ее действительно интересовали его мысли. Не в силах смотреть на нее, принц отошел к окну. Стекло было совсем холодным, а за ним безостановочно падал снег.
– Ты должна меня ненавидеть, – почти шепотом произнес Дорин. – Меня и мой двор. Они резвятся, флиртуют и не желают знать о том, что происходит за стенами замка и за пределами Рафтхола… Когда меня известили, что королевская армия истребила пятьсот пленных эйлуэйских мятежников, я… Я не знал, куда спрятаться со стыда.
Он слышал, что Селена встала и перебралась в кресло. Что ей его признания? Но слова рвались из него, и ему было не остановиться.
– Теперь я понимаю, почему ты с такой легкостью убивала адарланцев. И я ничуть не виню тебя за это.
– Дорин, не сейчас.
Нет, именно сейчас, поскольку только в тишине спящего замка он мог высказать то, о чем не решался говорить днем.
– Бывают прирожденные убийцы, но таких немного. А с тобой… с тобой случилось что-то ужасное, когда ты была еще совсем маленькой. И скорее всего, в этом повинен мой отец. Ты имеешь полное право ненавидеть Адарлан и адарланцев. Наши ученые прихвостни уверяют, что сама Богиня повелела Адарлану распространить свою власть на все остальные государства. И на Террасен, и на Эйлуэ.
Дорин уткнулся лбом в стекло. Глаза щипало, хотя тяга в камине была исправной.
– Ты мне не поверишь, но я… не хочу быть частью всего этого, – продолжил принц. – Я не могу называть себя мужчиной, если позволяю отцу творить все новые и новые зверства. Но даже если бы я валялся у него в ногах, прося о снисхождении к завоеванным королевствам, он и слушать бы не стал. Он считает такой порядок вещей правильным и даже идеальным. Я и тебя выбрал своей претенденткой лишь потому, что знал: мой выбор рассердит отца.
Селена морщилась от его слов и возобновившихся болей в животе, но Дорин хотел высказаться до конца.
– Если бы я вообще отказался искать себе претендентов, отец посчитал бы это бунтом против него, а я еще не настолько силен, чтобы открыто ему противостоять. И потому я выбрал тебя – лучшего ассасина Адарлана. Другого выбора у меня и быть не могло.
Вот он и сказал это, и она слышала эти слова. Как она их воспримет – неизвестно. Главное, он выплеснул то, что давно носил в себе.
Дорин повернулся к Селене, их глаза встретились.
– Жизнь не должна быть такой, – сказал он. – И… мир тоже не должен быть таким, как сейчас.
Селена заговорила не сразу. Некоторое время она прислушивалась к биению собственного сердца.
– Я не испытываю ненависти к вам, – тихо, почти шепотом, произнесла она.
Дорин опустился на соседний стул и обхватил голову руками. Вид у него был совсем одинокий.
– Вы не такой, как они. И… простите, если я вас чем-то обидела. Я ведь над вами все время подшучивала.
– Ты меня… обидела? С чего ты взяла? Ты… ты сделала жизнь в замке чуточку веселее.
– Всего только чуточку? – вскинула голову Селена.
– Ну, на две чуточки, – улыбнулся принц, вытягивая ноги. – С одной стороны, жаль, что ты не сможешь пойти со мной на праздничный бал. Но с другой – это и к лучшему. Бал в ночь Ильмаса…
– А почему я не могу пойти? И чем этот бал отличается от прочих?
– На Ильмас устраивают не просто бал, а бал-маскарад. Вот, пожалуй, и все отличия. Думаю, тебе не надо объяснять, почему ты не можешь пойти.
– Вам с Шаолом нравится лишать меня развлечений. Когда я в клетке, это спокойнее, верно? А я люблю развлечения.
– Когда станешь королевской защитницей, можешь ходить на все балы подряд.
Селена поморщилась, на сей раз не от боли, а от досады. Дорин смотрел на нее, не зная, что делать. Убеждать ее, как он был бы рад появиться с нею на балу? Что он дорожит этими редкими встречами с нею? Что думает о ней постоянно? Скорее всего, Селена высмеяла бы его за эти признания.
Часы пробили полночь.
– Пожалуй, мне пора, – сказал принц и потянулся. – Завтра почти весь день придется торчать с советниками. Герцогу Перангону вряд ли понравится, если я буду клевать носом.
– Передайте герцогу мои наилучшие пожелания, – язвительно усмехаясь, попросила Селена.
Она не забыла, как герцог обошелся с нею в Эндовьере, в день их первой встречи. Дорин этого тоже не забыл, и сейчас воспоминания наполнили его холодной яростью.
Он вдруг наклонился и поцеловал Селену в щеку. Почувствовав прикосновение его губ, Селена сжалась, и хотя поцелуй был кратким, принц успел вдохнуть аромат ее кожи. Дорин едва удержался, чтобы не поцеловать ее снова.
– Спокойных тебе снов, Селена.
– И вам спокойной ночи, Дорин.
По пути к себе принц раздумывал, почему Селена так погрустнела и почему произнесла его имя не с нежностью, а с какой-то отрешенной покорностью.
Селена не могла уснуть. Она смотрела на широкую полосу лунного света, разлитого по полу. Бал-маскарад в ночь Ильмаса! И пусть адарланский двор считался самым лживым и помпезным во всей Эрилее, от самого слова «бал-маскарад» веяло чем-то романтичным. И снова, как и в ночь Самуинна, вход в бальный зал будет ей закрыт. Селена протяжно вздохнула и поправила подушку. А может, Шаол хотел тайком позвать ее на бал? Может, он об этом начал говорить, когда ее вывернуло?
Селена покачала головой. Размечталась! Дождешься от капитана такого приглашения! И потом, у них с Шаолом есть дела поважнее. Например, искать того, кто убивает претендентов. Селена пожалела, что ничего не сказала капитану о странном поведении Кэйна.
Она закрыла глаза и улыбнулась, представляя себе праздничный подарок на Ильмас. Самым лучшим подарком был бы труп Кэйна, найденный… да хоть завтра утром.
Час ночи. Два часа. Три. Время шло, а сон так и не появлялся. Селена лежала и думала. О неведомом зле, таящемся в укромном углу громадного замка. О пяти сотнях убитых эйлуэйских пленных, тела которых наверняка уже побросали в несколько больших общих ям и засыпали. Сколько еще таких ям появится по всей Эрилее стараниями его величества короля Адарланского?
ГЛАВА 35
На следующий день, ближе к вечеру, Шаол Эстфол стоял в коридоре второго этажа и глядел в пространство внутреннего двора. Там, между запорошенными снегом живыми изгородями, неспешно брели двое. Селену было легко узнать по ее белому плащу, а Дорина он и так бы заметил где угодно.
Долг обязывал Шаола идти следом за гуляющими, внимательно наблюдая и делая все, чтобы Селена вдруг не захватила принца в заложники и не превратила его в живой щит для своего побега. Простая логика и годы опыта, обретенного на гвардейской службе, требовали: «Немедленно спустись вниз! Шестерых караульных недостаточно». При хитрости и сметливости Селены что ей эти шестеро!
Но Шаол неподвижно стоял у окна. Он не мог заставить себя сделать ни шагу.
Каждый день он чувствовал, как рушатся барьеры. Он сам позволял им рушиться. Почему? Потому что ему нравился ее искренний смех, нравилось, что однажды, придя к ней, он застал ее уснувшей в обнимку с книгой. И главное, Шаол знал: она выиграет заключительный поединок.
Да, Селена Сардотин была преступницей. Гениальной убийцей, королевой «дна»… и одновременно – еще совсем девчонкой, которую семнадцатилетней бросили в Эндовьер.
От этой мысли Шаолу становилось плохо. В свои семнадцать он изнывал от муштры Брулло, но после изматывающих занятий его ждал чан с горячей водой, сытная еда и дружеская компания. Дорин тогда потерял голову от своей Рузанды и вообще забыл обо всем на свете.
А Селена в свои семнадцать оказалась в соляных копях Эндовьера. На каторге, откуда не возвращаются. И выжила.
Шаол сомневался, выжил бы он в Эндовьере, особенно зимой. Его никогда не пороли, у него на глазах никто не умирал. Он не знал, что такое холод и голод.
Селена засмеялась. Наверное, какой-нибудь шутке Дорина. Она пережила Эндовьер и не разучилась смеяться.
Шаола пугало, что Селена находится рядом с Дорином. При ее навыках ей ничего бы не стоило задушить принца или сломать ему шею. Но капитана еще сильнее пугало его собственное доверие к этой девчонке. Чем все это может кончиться для него – Шаол тоже не знал.
Они шли между убеленных снегом кустов живой изгороди. С лица Селены не сходила улыбка. Расчищенная дорожка была довольно узкой, и это заставляло ее идти почти рядом с Дорином, однако не настолько близко, чтобы его касаться. Она едва успела поесть, как он появился в ее столовой и позвал на прогулку. Судя по скорости появления (служанка только начала убирать со стола), принц пришел раньше и дожидался в коридоре.
Естественно, будь сегодня потеплее, Селена ни за что бы не позволила взять себя за руки и согревать ей ладони. Белый, отороченный мехом плащ лишь с виду казался теплым, а на самом деле ни капельки не спасал от холодных порывов ветра. Интересно, как переносит мороз Нехемия? Этого Селена не знала. После известия о казни эйлуэйских пленных принцесса почти все время проводила у себя и на все предложения погулять отвечала отказом.
Со времени последнего ночного визита Элианы минуло более трех недель. С тех пор Селена успела пройти целых три испытания, самым увлекательным из которых оказалось преодоление препятствий. Оно было далеко не легким, но Селена отделалась несколькими царапинами и ссадинами. Увы, Пелор в этом испытании оказался худшим и был отправлен «домой». Селена представляла, каково ему будет возвращаться в «родные края». Но главное – он остался жив. А вот еще трое претендентов нашли свою смерть в заброшенных коридорах замка. Их тела были растерзаны до неузнаваемости. Теперь, едва только начинало темнеть, Селена запиралась у себя. Беспокойство ее возросло настолько, что она вскакивала от любого странного скрипа и шороха.
У нее осталось пятеро соперников: Кэйн, Могила, Нокс, бывший солдат, чье имя она никак не могла запомнить, и Ренальт – подленький наемник, который стал правой рукой Кэйна, заменив убитого Верина. Ничего удивительного, что к нему перешла и «традиция» насмехаться над Селеной.
Но сейчас, идя мимо умолкнувшего фонтана, ей не хотелось вспоминать ни об убитых претендентах, ни о колкостях Ренальта. Краешком глаза Селена замечала, с каким восторгом Дорин смотрит на нее. Ну и пусть смотрит! Естественно, она совсем не думала о принце, наряжаясь в красивое платье лавандового цвета. И когда служанка укладывала ей волосы, не было ни одной мысли о нем. А эти белоснежные перчатки она выбрала только потому, что они показались ей теплее остальных.
– Куда бы нам еще сходить? – спросил Дорин. – Мы дважды обошли весь сад.
– А разве у принца нет важных государственных дел? – насмешливо спросила Селена.
Порыв ледяного ветра проник ей под капюшон. Чтобы не заморозить уши, Селена натянула капюшон поглубже и тут заметила, что Дорин внимательно глядит на ее шею.
– Что так заинтересовало ваше высочество?
– Ты всегда носишь это ожерелье. Что, еще один подарок? – спросил принц и покосился на кольцо, подаренное ей Шаолом.
Глаза у него больше не сверкали. Селена прикрыла рукой амулет.
– Нет, Дорин, все намного проще. Я нашла его в шкатулке для драгоценностей, – соврала Селена. – Поначалу надевать не решалась. А потом, когда моя шея перестала напоминать жердь, надела. Красивая штучка, правда?
– И очень старая. Уж не поживилась ли ты фамильными драгоценностями какой-нибудь придворной дамы?
Все это было сказано шутливым тоном, но уже без прежней теплоты.
– Нет, Дорин, – довольно резко ответила она. – Воровством драгоценностей у нас, если не забыли, промышляет госпожа Лилиана. У меня другое ремесло.
Селена не верила, что амулет Элианы способен защитить от убийцы. Она до сих пор сердилась на королеву за уклончивые ответы, но ожерелье не снимала. Неизвестно почему, этот амулет придавал ей спокойствия в долгие ночные часы, когда она без сна сидела на постели и глядела на дверь спальни.
А принц так и не отрывал глаз от ее шеи. Селена опустила затекшую руку.
«Пусть глазеет», – решила она.
– В детстве я любил читать легенды о возникновении Адарланского королевства. Моим героем был Гавин. Наверное, я перечитал все, что смог найти, о его битвах с Эраваном.
«Неужели он умнее, чем я думала? Неужели он сразу догадался? Нет, этого быть не может. Мало ли что он там читал в детстве!»
– И при чем тут это простенькое ожерелье? – спросила Селена, изо всех сил делая вид, что ей любопытно, но не более того.
– Да при том, что у Элианы – первой королевы Адарлана – был магический амулет. Гавин и Элиана вместе сражались против Повелителя тьмы, но никак не могли его одолеть. Впрочем, Элиана тогда еще была только принцессой. И вот, когда Эраван уже собирался убить Элиану, к ней явился какой-то дух или призрак и вручил амулет. После этого все чары Эравана потеряли над ней силу. Элиана увидела, кто он есть на самом деле, и назвала его истинным именем. Повелителя тьмы это настолько изумило, что на какое-то время он забыл о втором своем противнике. Вот тогда Гавин его и убил.
Теперь Дорин смотрел на снег под ногами.
– Тот амулет назвали «Глазом Элианы», – добавил принц. – Потом он исчез, и, скорее всего, безвозвратно.
Как странно было все это слышать от Дорина – сына короля-злодея, вознамерившегося извести магию под корень. Но Селена продолжала разыгрывать из себя любопытную дурочку.
– И вы думаете, эта безделушка – «Глаз Элианы»? – хихикая, спросила она. – Это ж сколько веков прошло! Если амулет и существовал, он давно рассыпался в прах.
– Думаю, что не рассыпался, – возразил Дорин, растирая замерзшие ладони. – Я видел картинки с его изображением. Наверное, твое ожерелье – просто копия.
– Конечно копия, – подхватила Селена и тут же переменила тему: – А ваш брат когда приедет? Вы говорили, он очень просился на праздники домой.
– Судьба мне улыбнулась, – ответил Дорин, поднимая глаза к серому небу. – Утром гонец привез письмо. Горные перевалы тонут в снегу. Он сам едва пробрался. А Холлин у нас не привык ездить верхом. Так что придется братцу сидеть в горах до весны. Представляю, как достанется и учителям, и слугам.
– А я представляю, как это огорчит вашу мать, – усмехнулась Селена.
– Погорюет, а потом отправит туда слуг, навьюченных подарками. Надо же ублажить «малыша»!
Селена слушала Дорина вполуха, поддерживая видимость разговора. Они делали третий круг по саду. Все мысли Селены были заняты легендой об амулете Элианы. Неужели древняя королева не понимала, что кто-нибудь да опознает ее амулет? Но если это действительно «Глаз Элианы», а не искусная копия… Если король узнает, он убьет нахалку на месте: и за то, что нашла потайной ход в запретный склеп, и за то, что дерзнула надеть амулет, обладающий магической силой.
И о чем только думала Элиана, вручая ей ожерелье?
Селена оторвалась от книги и в который уже раз остановила взгляд на шпалере. Вроде никаких изменений. Комод стоял на месте, загораживая вход в обнаруженный коридор. Просто из-за всех этих трупов ей мерещится невесть что. Селена встряхнула головой и вернулась к чтению. Глаза бегали по строчкам, но смысл прочитанного ускользал.
Чего добивается от нее Элиана? Умершие королевы не приходят в мир живых и не отдают приказы. Селена захлопнула книгу. Нет, она и не собиралась подчиняться приказам Элианы. Еще по пути в Рафтхол она знала, почему должна выиграть состязания. Это единственный способ вернуть себе свободу. Однако зло, о котором говорила Элиана, не просто таилось в темном углу. Оно убивало, и почему-то – только претендентов. Тут поневоле начнешь ломать себе голову над тем, где же гнездится это зло.
Скрип двери застал Селену врасплох. Книга выпала из рук. Селена схватила тяжелый медный подсвечник, готовая вскочить с постели и атаковать непрошеного гостя. Но послышался знакомый голос. Это была Фалипа. Напевая себе под нос, женщина прошла по коридору и скрылась в комнате для слуг. Селена досадливо поморщилась, ругая себя за трусость. Теперь нужно вылезать из теплой постели за упавшей книгой.
Как назло, книга залетела под кровать. Чертыхаясь, Селена опустилась на колени. Мраморный пол казался куском льда. Селена шарила рукой, безуспешно пытаясь нащупать сбежавшую книгу. Пришлось поставить подсвечник на пол. По гладким плитам книгу унесло к самой стене. Селена потянулась туда и вдруг увидела белую полосу, вьющуюся по полу как раз под кроватью.
Селена схватила книгу и поспешно поднялась с колен. У нее дрожали руки. Преодолевая дрожь, она уперлась в край кровати и надавила плечом. Громоздкая кровать двигалась еле-еле. Окоченевшие ступни Селены скользили по мраморному полу, будучи плохой опорой. Наконец ей удалось отодвинуть кровать на достаточное расстояние.
У Селены окоченели не только ступни, но и все тело.
«Знаки судьбы»!
Их были десятки, нарисованных мелом на полу. Они свивались в большую спираль, и в ее центре белел крупный, тщательно выведенный знак. Селена попятилась задом и ударилась о край комода.
Откуда это в ее спальне? Кто пробрался сюда, минуя караульных, и нарисовал эту зловещую спираль? Селена трясущейся рукой схватила себя за волосы. В центре спирали был тот же знак, какой она видела возле тела Верина.
Ей казалось, что кто-то сжимает ей кишки, завязывая их в тугой узел. Ну нельзя же так просто стоять и смотреть на изрисованный мелом пол. Оцепенение сменилось решимостью. Селена подбежала к столику с кувшином и выплеснула всю воду на пол. Затем принесла из умывальной еще воды. Когда мел немного размягчился, Селена схватила полотенце и принялась лихорадочно оттирать пол. Она скребла мрамор до тех пор, пока у нее не заболела спина и не заныли озябшие руки и ноги.
Возвращать кровать на место она не стала. Наспех одевшись, Селена выбежала в коридор.
К счастью, караульные не стали возражать, когда она попросила проводить ее в библиотеку. Придя туда, караульные уселись возле входных дверей большого зала, а Селена направилась дальше – в пыльную, заплесневелую нишу верхнего яруса. Все книги, так или иначе связанные со «знаками судьбы», были оттуда. На эту нишу Селена наткнулась случайно, хотя, как говорила Элиана, случайностей не существует. Селена с трудом переставляла ноги и постоянно озиралась по сторонам.
Что означала спираль под ее кроватью? Что следующая жертва – это она, Селена Сардотин?
До ниши и знакомых полок было рукой подать. Завернув за угол, Селена остановилась как вкопанная. За столиком, где горела одна свеча, сидела Нехемия и широко раскрытыми глазами смотрела прямо на Селену.
– Слушай, ну ты меня и напугала, – выдохнула Селена.
Сердце у нее колотилось так, что, наверное, даже караульным было слышно.
Нехемия ответила ей сдержанной улыбкой. Селена подошла ближе.
– Что привело тебя в библиотеку в первом часу ночи? – на своем родном языке спросила принцесса.
– Не спалось. Чем ворочаться в кровати, решила пойти сюда, – соврала Селена.
Ее взгляд упал на книгу, которую читала принцесса. Книга и близко не напоминала те, по которым они занимались. Это был толстый рукописный фолиант. В отличие от других старинных книг строчки в этом были довольно мелкими и плотными.
– А ты что читаешь? – спросила Селена.
– Да так, ничего особенного, – ответила Нехемия.
Принцесса захлопнула книгу и встала.
Селена удивилась надменности ее тона и насмешливо-брезгливому выражению лица.
– Я думала, ты не настолько знаешь адарланский, чтобы читать такие трудные книги.
Нехемия подхватила книгу со стола, запихнув себе под мышку.
– В таком случае, Лилиана, ты ничем не отличаешься от всех прочих невежественных дураков и дур этого замка, – на безупречном адарланском ответила ей Нехемия.
Раньше чем Селена успела раскрыть рот, принцесса удалилась.
Селена отупело глядела ей вслед. Все это напоминало нелепый, бессмысленный сон. Ну не может Нехемия читать трудные для понимания книги, да еще на старом диалекте адарланского. Она и простые-то читала со множеством ошибок в произношении.
Позади стола, на полу, валялся смятый кусок пергамента. Селена подняла его и развернула. Пергамент был испещрен «знаками судьбы». Селена почти бегом бросилась к выходу из библиотеки. Пергамент она сунула в карман и чувствовала, как «знаки судьбы» обжигают ей тело.
Сбежав по внутренней лестнице, Селена очутилась в темноте большого зала. Здесь было тихо и спокойно, как и должно быть в библиотеке. Особенно ночью.
Неужели все это время Нехемия вела с нею коварную игру? Но зачем? Селена отказывалась в это верить. К чему принцессе изо дня в день прикидываться, будто она плохо знает адарланский? Нехемия не могла оказаться искусной лгуньей… Или могла?
Селена вдруг вспомнила: а ведь не кто иной, как Нехемия, рассказала ей, что странные рисунки на садовых плитах – это «знаки судьбы». Выходит, принцесса все отлично знала. Более того, она без конца предостерегала Селену, чтобы та держалась от них подальше. Так и должен вести себя настоящий друг.
Потом Селене вспомнился вечер, когда Нехемия рыдала у нее на груди, узнав о казни пятисот соотечественников. Принцесса тогда пришла к ней, как к единственной своей подруге: одинокая, раздавленная горем.
Но нельзя забывать, что Нехемия приехала сюда из завоеванного королевства. Адарланский король сорвал корону с головы ее отца, лишив его титула. Нехемия знала обо всех зверствах и ужасах, чинимых адарланцами на ее родине. Селена о них тоже знала, от эйлуэйских каторжников. Там она впервые услышала и о том, как эйлуэйцев продают в рабство, и о принцессе Нехемии, тайно помогающей мятежникам.
Караульные у дверей библиотеки лениво ерзали в креслах, борясь с дремотой. Селена пошла к ним, продолжая обдумывать случившееся.
У Нехемии были все основания ненавидеть Адарлан, адарланского короля и самих адарланцев. Узнав о состязаниях, принцесса стала делать все возможное, чтобы их сорвать и нагнать страху на обитателей замка. И самыми удобными жертвами были, конечно же, претенденты. Ну кто они? Преступники, злодеи. Кто станет горевать об их гибели? Зато по замку расползется страх.
Но неужели Нехемия собиралась погубить и ее?
ГЛАВА 36
Шли дни. Селена по-прежнему не виделась с Нехемией. Ни Дорину, ни Шаолу она не решалась рассказать о «знаках судьбы», обнаруженных у себя под кроватью, и о внезапной встрече с принцессой в библиотеке. Она могла подозревать Нехемию, строить всевозможные догадки, однако доказательств у нее не было. Любой упрек в адрес принцессы только бы все испортил.
Свободное время Селена тратила на попытки разобраться в смысле «знаков судьбы», узнать, каким образом они связаны с убийцей и его четвероногим чудовищем. Очередное испытание промелькнуло малозаметным событием. Хуже всех показал себя солдат, чье имя Селена постоянно забывала. Теперь ему предстояло вернуться в тюрьму. Селена по-прежнему упражнялась с Шаолом и Ноксом. Через три дня пятерых оставшихся претендентов ждало последнее испытание, а еще через пару дней – предварительные поединки и потом… завершающий.
Наступил Ильмас. Утром Селена проснулась и лежала, наслаждаясь тишиной.
Она давно не ощущала такого покоя. Даже неясность отношений с Нехемией временно отступила. Мороз разрисовал оконные стекла, за которыми падал и падал снег. Если бы не треск поленьев в камине, наверное, можно было бы услышать звук падающих снежинок. Селене не хотелось нарушать умиротворение праздничного утра мыслями о Нехемии, поединках и вечернем бале, куда ее не пригласили. В это утро, утро Ильмаса, она имела право быть счастливой.
Ильмас считался двойным праздником. Он был кануном, когда из тьмы рождался весенний свет. Он был днем рождения первенца Богини. Но для многих Ильмас служил поводом проявить чуть больше внимания к близким, соседям и незнакомым, встретившимся на улице. В этот день люди очень охотно подавали нищим и вспоминали, что любовь по-прежнему существует.
Селена перевернулась на другой бок… и вдруг ее щека уперлась во что-то жесткое, с вкусным запахом…
– Сласти! – как маленькая, всплеснула руками Селена.
Рядом с нею, возле подушки, стоял большой холщовый мешок, наполненный всевозможными сластями. Однако ни записки, ни каких-либо надписей на самом мешке не было. Пожав плечами, сияющая Селена зачерпнула из мешка горсть конфет. Как она их обожала!
Смеясь от радости, Селена набила себе рот. Одни конфеты нужно было сосать, другие – жевать, а третьи сами таяли во рту. Селена перепробовала все сорта, какие были в мешке. К тому моменту, когда желудок насытился сладким, ее челюсти болели от усердного жевания. Селена перевернула мешок и вывалила остатки его содержимого на одеяло, ничуть не смутившись, что вместе с конфетами оттуда высыпалась горка сахарной пудры.
Здесь было все, что она любила: шоколадные конфеты с желейной начинкой, миндаль в шоколаде, клюква в сахаре, твердый фруктовый сахар, ограненный, словно драгоценные камни. Вафли простые и шоколадные, сахарная вата, конфеты с лакричным корнем и, конечно же, маленькие плиточки чистого шоколада. А как соблазнительно выглядели трюфели с лесными орехами! Не удержавшись, Селена схватила ближайший к ней трюфель.
– Кто-то очень добр ко мне, – жуя орехи, сказала она.
Потом она снова внимательно оглядела мешок. Кто же послал ей такой роскошный подарок? Скорее всего, Дорин. Вряд ли это могли сделать Шаол или Нехемия. И уж конечно, не зимние феи, приносящие подарки хорошим детям. Феи перестали являться к ней после того, когда она пролила первую человеческую кровь. А может, Нокс? Но при всей симпатии к ней откуда у него деньги?
– Селена, вставать пора, – послышалось со стороны двери.
Селена обернулась и увидела, что дверь открыта и Фалипа уже какое-то время наблюдает за ее пиршеством.
– С Ильмасом вас, Фалипа! Хотите конфетку?
Фалипа не подошла, а подлетела к ее постели.
– Да уж, попраздновала, девочка. Посмотри, во что одеяло превратила!
Селена поморщилась.
– А зубы! Они же у тебя все красные!
Фалипа схватила ручное зеркальце и подала Селене.
Служанка не обманула ее. Зубы Селены покрывал ярко-красный налет. Она попробовала слизать налет языком. Он не поддавался. Попыталась счистить пальцем – то же самое.
– Проклятые леденцы! – рассердилась Селена.
– А кто их сосал без передышки? – резонно спросила Фалипа. – Вдобавок у тебя все губы и щеки в шоколаде. Даже мой внук пачкается меньше, когда дорывается до сладкого.
– У вас есть внук? – удивилась Селена.
– Да. Очень опрятный мальчик. Никогда нигде не накрошит, ничего не прольет и рот себе не перепачкает.
Селена откинула одеяло, и на пол полетели крупинки сахара и глазури.
– Фалипа, простите меня. Я и впрямь как маленькая. Возьмите конфету. Или шоколадку.
– Сейчас семь часов утра, – сказала Фалипа, сметая себе в ладонь остатки сахарной обсыпки. – К полудню ты будешь маяться животом.
– Животом? Да кому бывает плохо от сладкого? – удивилась Селена, сверкая ярко-красными зубами.
– Слушай, у тебя зубки как у демона. Сегодня не вздумай рот открывать, а то придворных распугаешь.
– Да черт с ними, с придворными! – вырвалось у Селены.
К ее удивлению, Фалипа засмеялась.
– С праздником тебя, Селена.
Было удивительно приятно услышать, как Фалипа назвала ее настоящим именем.
– Тебе пора вставать. Нужно еще успеть одеться. В девять начнется церемония.
Фалипа поспешила в гардеробную. Селена проводила ее взглядом. У этой женщины было большое и доброе сердце, такое же красное, как леденцы. Селена вспомнила, как поначалу возмущалась придирками Фалипы, а ведь та никогда не оскорбила и не унизила ее, хотя и знала, откуда «госпожа Лилиана» приехала в Рафтхол. Грубоватая доброта Фалипы была для Селены гораздо дороже лживой учтивости придворных.
Селене вдруг подумалось: а ведь в каждом человеке, пусть очень глубоко, но непременно есть крупицы доброты. Должны быть.
В спальню Селена вернулась облаченной в скромное зеленое платье. Фалипа сочла его единственно достойным нарядом для храмовой службы. Красный налет на зубах не отмывался и не оттирался ничем. Мешок со сластями, теперь лежавший на столике, вызывал у Селены легкое отвращение. Но она мигом забыла и о зубах, и о сладком, увидев Дорина Хавильяра. Тот восседал в кресле. Сегодня принц был в ослепительно-белом камзоле, расшитом золотом.
– Что прикажете считать подарком: вас или содержимое корзинки возле ваших ног? – спросила Селена.
– А это на выбор. Если хочешь, можешь развернуть меня, – сказал Дорин, поднимая и ставя на стол плетеную корзину, сверху прикрытую тряпицей. – У нас до службы есть еще целый час.
– С Ильмасом вас, Дорин, – засмеялась Селена.
– И тебя тоже… Похоже, ты уже отметила праздник. Какие очаровательно красные зубки.
Селена закрыла рот и тряхнула волосами. Принц вдруг подскочил к ней и схватил за нос. Селена отбивалась, но он не отпускал. Поневоле ей пришлось дышать через рот, показывая все великолепие красных зубов.
– Между прочим, эти леденцы нужно запивать водой. Тогда зубы не покраснеют.
– Спасибо. В следующий раз обязательно учту, – пообещала Селена. – Это вы прислали? – спросила она, стараясь как можно меньше открывать рот.
– Да.
Дорин приподнял мешок и покачал головой:
– Половины содержимого как не бывало.
Селена виновато улыбалась.
– А мне нельзя было есть до вашего прихода? – спросила она.
– Я бы тоже был не прочь чем-нибудь угоститься.
– Во-первых, я не знала, что вы придете. А во-вторых, там еще хватит.
– Сласти оставим на потом. А сейчас пора завтракать, если у тебя не пропал аппетит.
Селена взяла у принца мешок и поставила на стол, но неудачно. Мешок опрокинулся, и сласти разлетелись по скатерти. В это время тряпица на корзине зашевелилась, оттуда появилась вытянутая золотистая мордочка и потянулась к ближайшей конфете.
– А это кто? – спросила недоумевающая Селена.
– Подарок для тебя. Дополнение к сладкому, – улыбнулся Дорин.
Селена откинула тряпку. Мордочка тут же юркнула обратно. В углу корзинки сидел дрожащий щенок с золотистой шерстью и красным бантиком на шее.
– Какая собачка! – воскликнула Селена, поглаживая щенка.
Щенок дрожал не то от холода, не то от страха.
– Чем вы так напугали несчастного? – спросила Селена. – Он боится вас так, будто вы его покусали.
– Кстати, это не он, а она, – пояснил Дорин. – И вообще, бояться нужно было бы мне. Видела бы ты эту красавицу, когда я запихивал ее в корзину! Она мне чуть руку не оттяпала. А потом выла на весь замок, пока я нес ее сюда. Только возле твоих дверей и успокоилась.
Щенок меж тем освоился и слизывал сахарные крошки с пальцев Селены.
– Дорин, ну что я буду делать с собакой? – воскликнула Селена. – Признайтесь, вы мне ее подарили, потому что не смогли найти ей хозяина?
– Нет! – резко возразил принц, затем, уже тише, добавил: – В общем-то, да. Я вспомнил, как она ластилась к тебе в загоне. А еще раньше меня удивило, что ты понравилась моим гончим. Там, в Эндовьере. Ты вырастишь из нее хорошую собаку. У тебя есть дар.
Селена пожала плечами. Собак у нее никогда не было. Да ассасинам этого и не позволялось. Никаких лишних привязок.
Щенок смотрел на Селену своими золотисто-карими глазами. Пока это просто забавный песик, но через год он превратится в большую, сильную и быструю собаку с крепкими лапами. Селена улыбнулась подарку. Подарок вильнул хвостом, потом еще и еще.
– Собака твоя, – сказал Дорин. – Конечно, если захочешь взять.
– А что я буду с нею делать, если меня отправят обратно в Эндовьер?
– Не волнуйся, я о ней позабочусь, – успокоил ее принц.
Селена почесала щенка за бархатными ушами и была вознаграждена искренним вилянием хвоста.
– Значит, ты не возьмешь мой подарок, – вздохнул принц.
– Почему же? Обязательно возьму, – сказала Селена, затем вспомнила, что щенок – это не просто забавная игрушка, а живое существо. – Но я хочу, чтобы она получила настоящее собачье воспитание. Иначе это очаровательное создание будет делать лужи, где вздумается, и грызть все, что попадется ей в зубы: мебель, туфли, книги. Она должна бегать наравне с остальными собаками, иначе ее лапы будут вялыми.
Дорин встал, скрестил руки и смотрел, как щенок осваивается в жилище Селены.
– Дорин, вы слышали?
– Какой длинный список требований. Лучше бы я подарил тебе что-нибудь из драгоценностей.
Щенок меж тем лизнул Селену в щеку и уткнулся носом в ее плечо.
– Нет, ваше высочество. Это скромный список моих разумных просьб. Что будет с охотничьей собакой, если она начнет целыми днями валяться на диване? Поэтому, когда я упражняюсь в зале, пусть и она упражняется на псарне. А потом я буду забирать ее на ночь.
Селена подняла подарок в воздух, чтобы собачьи глаза были на уровне ее глаз. Псина отчаянно дрыгала задними лапами.
– Запомни, дорогая: если ты вздумаешь грызть мои туфли, я сошью себе другую пару из твоей бесподобной шкуры. Понятно?
Собачий нос наморщился. Щенок тявкнул, вероятно подтверждая свое полное согласие с новой хозяйкой. Селена опустила его на пол, и он, как подобает любой собаке, принялся обнюхивать углы и закутки. Когда Дорин попытался взять щенка на руки, тот, не раздумывая, скрылся под кроватью.
– Ну вот, ваш подарок остается здесь, – сказала Селена. – Спасибо вам, Дорин. Это великолепный подарок. Осталось только придумать кличку.
«Какой же он добрый, – подумала Селена. – И отцовское воспитание не испортило его. У него есть сердце. И совесть».
Робко, как угловатая девочка-подросток, Селена подошла к принцу и поцеловала его в щеку, которая оказалась удивительно горячей. Может, принцев нужно целовать не так? Он смотрел на нее во все глаза. А вдруг ему что-то не понравилось? Скажем, губы у нее слишком влажные или липкие после конфет? Селена надеялась, что он не станет при ней вытирать щеку.
– Простите, что не приготовила вам подарка, – опустив глаза, сказала Селена.
– Я… да я и не ждал.
Дорин густо покраснел и оглянулся на часы.
– Даже позавтракать с тобой не удастся, – сказал он. – Мне нужно бежать. Увидимся в храме. А может, я зайду после бала? Я постараюсь уйти оттуда как можно раньше. Думаю, что Нехемия тоже там не задержится. Принц и принцесса имеют право уйти, когда им вздумается.
Селена впервые видела его в таком состоянии: смущенным, болтающим какую-то чепуху.
– Желаю хорошо повеселиться, – сказала она.
Дорин не хотел поворачиваться к ней спиной. Он попятился и едва не налетел на стол.
– Тогда я загляну к тебе, – снова сказал он. – После бала.
Селена поднесла руку ко рту, пряча улыбку. Неужели ее поцелуй привел его в такое смущение?
Принц подошел к двери.
– Всего хорошего, Селена, – произнес он.
Селена улыбнулась ему, блеснув красными зубами. Принц засмеялся, ответил ей поклоном и скрылся за дверью.
Оставшись одна, она решила взглянуть, как освоился живой подарок принца и нет ли первых неожиданностей. И вдруг ее пронзила мысль: «Нехемия придет на бал».
Поначалу это была просто мысль, но она потянула за собой другие, уже более тревожные раздумья. Если Нехемия и вправду причастна к убийству претендентов и если она каким-то образом сумела привезти в замок опасного, кровожадного зверя, который по ее приказу набрасывался и разрывал обезумевших от страха людей…
Ощущение утренней безмятежности напрочь исчезло. Допустим, поначалу у Нехемии были мысли просто сорвать состязания. Но после бойни, устроенной адарланскими солдатами, и гибели пятисот соплеменников эйлуэйская принцесса задумала отомстить. И лучшего места для отмщения, чем праздничный маскарад, не найти. В дни праздников люди становятся беспечными. В ответ на одну бойню устроить другую.
Селена трясла головой, прогоняя нелепые мысли. А вдруг они не такие уж нелепые? Что, если Нехемия приведет свое чудовище в зал?.. Селене не было бы жалко Кальтену и Перангона. Но ведь зверь не станет разбирать и вполне может кинуться на Дорина. Или на Шаола.
Сжимая кулаки, Селена ходила по спальне. Предупредить Шаола? Но если эта угроза лишь плод ее дурной фантазии, она бесповоротно разрушит свою дружбу с Нехемией, а заодно и все дипломатические усилия принцессы. Что же делать? Внушить себе, что это бред?
И зачем только эта проклятая мысль влетела ей в голову? Друзьям надо верить… пока они не продадут и не предадут тебя. С этим Селена тоже сталкивалась и потому привыкла обдумывать все варианты, включая и самые худшие. Возможно, Нехемия ничего не замышляет, а все это – кошмары собственного больного воображения Селены. Она бы с удовольствием посмеялась над своими идиотскими страхами. Но если этим вечером что-то случится…
Селена открыла дверь в гардеробную, окинула взглядом нарядные платья, развешанные вдоль стен. Шаол, конечно, будет вне себя от ярости, если она самовольно явится на бал, но это она выдержит. Она выдержит и застенок, если он прикажет бросить ее в тюрьму. Но вот если с ним что-то случится, этого она себе не простит. Уж пусть лучше ее риск окажется напрасным.
– Ты что, даже в Ильмас не улыбаешься? – спросила она Шаола, когда они шли к стеклянному храму, что стоял посреди восточного сада.
– Зато ты скалишь свои красные зубы, – буркнул он.
– Ладно, будем считать твою гримасу улыбкой, – заключила Селена, но тут же закрыла рот.
Обгоняя их, к храму прошли несколько придворных в сопровождении слуг.
– Удивительно, что ты сегодня не жалуешься. Помнится, в Самуинн ты мне все уши прожужжала о несправедливости.
Ну почему он не умеет шутить, как Дорин? Однажды Шаол сказал про нее, что такие женщины – не в его вкусе. Конечно, она не обязана соответствовать его вкусам, но это почему-то ее огорчало.
– А что толку жаловаться? – с наигранным равнодушием спросила Селена. – Можно подумать, от моих сетований ты растаешь и возьмешь меня на бал.
Нет, он никак не мог догадаться о ее замыслах. В них Селена посвятила только Фалипу, и та пообещала не донимать ее вопросами, когда она попросила подобрать ей соответствующий наряд и маску.
– Наверное, ты до сих пор мне не веришь, – сказала Селена.
Это было сказано беспечным тоном, даже с налетом игривости, но с плохо скрываемым сожалением. Что ж, ты сам виноват, Шаол Эстфол, если тебя интересует только мое участие в этом дурацком состязании и ничего за его пределами.
Шаол хмыкнул, и на его губах появилось подобие улыбки. Наследный принц порою говорил ей нелицеприятные вещи, но рядом с ним она никогда не чувствовала себя дурой или преступницей. Дорин мог позволить себе быть беспечным, а капитан королевской гвардии – нет. Как, впрочем, и любой ассасин. И потом, наверное, Шаол чувствует ее неприязнь к нему. Когда же она научится относиться к этому человеку с достойным равнодушием?
А за самовольное появление на балу Шаол ее точно по головке не погладит. Он ее все равно узнает, даже в самой хитроумной маске. На что же тогда она надеется? На свое умение не попадаться на глаза. И еще на то, что наказание не будет слишком суровым.
ГЛАВА 37
Внутри храм оказался просторнее, чем думала Селена. Сидя на одной из задних скамеек, она старательно сжимала губы, стараясь, чтобы никто не заметил ее все еще красных зубов.
В отличие от стеклянного замка стеклянный храм ей понравился. Узорчатые плитки известняка на полу – это все, что осталось от прежнего, каменного храма. Король Адарлана приказал его разрушить и заменить стеклянным. Стеклянный купол пропускал достаточно света, и потому свечей днем не зажигали. Поскольку сейчас купол был частично покрыт снегом, солнечный свет ложился красивыми пятнами на пол и скамьи из палисандрового дерева. Скамьи тянулись в две полосы, по сотне в каждой. Поскольку стены тоже были стеклянными, оконные витражи казались парящими в воздухе.
Селена встала. Ей хотелось разглядеть тех, кто впереди. На первой скамье расположились королева и Дорин. Несколько рядов позади них были заняты королевскими гвардейцами. Герцог Перангон с Кальтеной сидели по другую сторону прохода. Чуть поодаль от них Нехемия, а рядом с нею – придворные, имена которых Селена не помнила. Она пыталась высмотреть Нокса, Кэйна и остальных претендентов, но безуспешно. Что за нелепица? Почему ей разрешили прийти в храм, но не желают пускать на бал?
– Сядь! – сердито прошептал Шаол, дергая ее за платье.
Селена состроила ему гримасу и опустилась на мягкую скамью. Несколько прихожан обернулись в ее сторону. Все они были настолько разодетыми, что она невольно подумала, не перепутали ли они храмовую службу с вечерним балом.
В это время на каменный алтарь поднялась верховная жрица. Она встала посередине, высоко подняв руки над головой. Жрица была в темно-синей тунике, тонкой, почти прозрачной. Все пространство вокруг нее заполнилось темно-синими волнами складок. Длинные серебристые волосы жрицы ниспадали на плечи. Ни лент, ни украшений в них не было. На ее лбу синела вытатуированная восьмиконечная звезда, острые лучи которой почти упирались в волосы.
– Приветствую всех, кто пришел сюда, и да пребудет с вами благословение Богини и ее богов.
Селена подавила зевок. Она почитала богов, если они, конечно, существовали. В трудные минуты она даже обращалась к ним за помощью. Но боги – это одно, а затяжные и скучные церемонии… Селена всегда считала эти службы разновидностью пыток.
Она уже и не помнила, когда последний раз была в храме. Верховная жрица опустила руки и теперь медленно оглядывала собравшихся. Селена откинулась на спинку. Закрывать глаза она не решалась, боясь уснуть. Сейчас начнутся обычные молитвы, потом те, что читают на Ильмас. После молитв – проповедь, пение гимнов и наконец – процессия богов.
– Ну сколько можно ерзать? – шикнул на Селену Шаол.
– Который час? – спросила она.
Вместо ответа Шаол ущипнул ее за руку.
– В этот день мы празднуем окончание великого круговорота и начало нового, – торжественно произнесла верховная жрица. – В этот день Богиня родила своего первенца Лумаса, ставшего Повелителем богов. Вместе с его рождением на Эрилею пришла любовь, а хаос, сумевший проникнуть в наш мир через Врата Вэрда, был навсегда изгнан.
У Селены тяжелели веки. Она слишком рано проснулась, а после той неожиданной встречи с Нехемией она вообще спала урывками… Не в силах бороться со сном, Селена сдалась и отправилась в страну сновидений.
– Просыпайся! – прорычал ей в ухо Шаол. – Живо!
Селена дернулась и открыла глаза. Мир вокруг был полон приглушенных солнечных пятен, будто солнце светило сквозь пелену тумана. Несколько прихожан из числа мелкой знати иронически ухмыльнулись. Селена прошептала извинения и повернулась к алтарю. Оказалось, она проспала и проповедь верховной жрицы, и песнопения. Оставалось лишь высидеть процессию богов, и пытка кончится.
– Сколько я спала? – шепотом спросила она Шаола.
Капитан молчал.
– Я тебя спрашиваю!
У Шаола были слегка красные щеки.
– Ты что, тоже уснул?
– Ты спала достаточно, чтобы обслюнявить мне все плечо.
– Ах, какой ты чувствительный молодой человек, – усмехнулась Селена и получила пинок в ногу.
– Хватит болтать!
С алтаря спускались младшие жрицы. Это под их песнопения Селена так сладко спала. Она зевала и вместе с остальными прихожанами кивком отвечала на благословения жриц. Зазвучала музыка, и все вытянули шеи, чтобы получше видеть начало процессии богов.
Послышались шаркающие шаги. Прихожане поднялись со скамеек. Богов изображали дети не старше десяти лет. На глазах у каждого была повязка, символизирующая беспристрастность. Чтобы юные боги не споткнулись и, чего доброго, не растянулись на полу, в повязках имелись дырочки. Процессия отдавала ярмарочным балаганом, и в то же время в ней было что-то наивное и трогательное. Каждый год для процессии выбирали девятерых детей. Если «бог» останавливался перед кем-то из прихожан, это означало, что он дарует тому человеку свое благословение. Благословение подкреплялось маленьким подарком.
Фарнор – бог войны – вначале остановился перед Дорином, но затем повернулся, миновал проход и вручил маленький серебряный меч герцогу Перангону. Ничего удивительного.
Мимо Селены прошествовал Лумас – бог любви. К его спине были прикреплены сверкающие крылышки.
«Какая дурацкая традиция», – скрещивая руки на груди, подумала она.
За Лумасом шла Денна – богиня охоты и юных дев. Селена переминалась с ноги на ногу и ругала себя, что упросила Шаола позволить ей сесть рядом с проходом. Но что это? Девочка остановилась прямо перед нею и сорвала повязку.
Девочка была настоящим ангелочком. Ее лицо обрамляли светлые локоны. Глаза у нее были довольно редкого карего оттенка и вдобавок – с зелеными крапинками. Юная богиня улыбнулась Селене и протянула руку, дабы коснуться ее лба. У Селены мгновенно вспотела спина. Сотни пар глаз были обращены сейчас на нее.
– Денна, охотница и покровительница юных дев, дарует тебе свое благословение и покровительство на весь год. Позволь вручить тебе эту золотую стрелу – символ ее власти и благосклонности.
Девочка поклонилась и протянула Селене тонкую золотую стрелу. Селена оцепенела. Шаол слегка толкнул ее в спину. Тогда Селена взяла стрелу и тоже поклонилась девочке.
– Да пребудет с тобой благословение Ильмаса, – сказала девочка.
Селена поблагодарила ее. Конечно, из лука такую стрелу не пустишь, но эта вещица была из чистого золота.
«За нее неплохо дадут, если продать», – подумала Селена.
– Мне вряд ли позволительно держать у себя такие подарки, – сказала она Шаолу, протягивая ему стрелу.
Прихожане вновь сели. Шаол опустил стрелу ей на колени.
– Я бы не стал гневить богов.
Селена повернулась к нему. Похоже, что-то в его лице изменилось. Нет, определенно изменилось. Селена толкнула его локтем и улыбнулась.
ГЛАВА 38
Волны шелка, облака пудры, лес гребней и щеток, звезды жемчуга и бриллиантов… все это расстилалось вокруг Селены, обступало ее, блестело и сверкало. Фалипа уложила ей последний локон, затем надела маску, закрывавшую глаза и нос, и водрузила на голову хрустальную тиару. Даже если бы Селена и противилась своим ощущениям, она все равно была бы вынуждена признать: да, сейчас она выглядит как настоящая принцесса.
Фалипа, кряхтя, нагнулась, чтобы почистить хрустальные пряжки на серебряных туфельках новоявленной принцессы.
– В былые времена я бы назвала себя феей-волшебницей. Это настоящая ма…
Служанка осеклась, дабы не произнести запретное слово, которое адарланский король вытравлял огнем и вымывал кровью из лексикона своих подданных.
– Тебя просто не узнать, – всплеснула руками Фалипа.
– Прекрасно, – согласилась Селена.
Это будет ее первый бал, куда она явится без задания кого-то убить. Но и целиком погрузиться в веселье она не сможет. Нужно следить за Нехемией, чтобы принцесса не устроила сюрпризов придворным и себе самой. И все-таки бал – это не караульная служба и не сидение в засаде. Если получится, она обязательно потанцует… хотя бы чуть-чуть.
– Ты все-таки считаешь, что твоя затея правильная? – спросила Фалипа, распрямляя спину. – Капитану Эстфолу она очень не понравится.
– Я просила не задавать мне вопросов, – довольно резко ответила Селена.
– Но когда караульные выволокут тебя с бала, не проговорись капитану, что я тебе помогала, – с обидой в голосе парировала Фалипа.
Слова служанки задели Селену.
«Нам только еще поругаться не хватало», – подумала она и, сдерживая раздражение, подошла к зеркалу.
Фалипа двинулась следом. Селена не столько любовалась собой, сколько проверяла маску – не мешает ли смотреть. Но платье, принесенное Фалипой, было настолько красивым, что у Селены поневоле вырвалось:
– Таких красивых платьев я еще не носила.
Платье было белым, но с нежным сероватым оттенком. Широкий подол не стеснял движений и не мешал танцевать. Корсаж был усыпан мельчайшим стеклярусом и напоминал Селене искрящуюся поверхность моря. По обе стороны, ближе к бокам, шла искусная вышивка белым шелком, и ее узор напоминал лепестки роз. Вырез на шее и короткие рукава были оторочены тонкими полосками горностаевого меха. В ушах Селены покачивались брильянтовые серьги-капельки, а в волосы, убранные на затылке, Фалипа умела вплела нитки жемчуга. Серая шелковая маска плотно прилегала к лицу. Маску украшали затейливые узоры из хрустальных и жемчужных бусинок.
– В таком наряде ты могла бы покорить сердце короля, – сказала Фалипа. – Ну, если не короля, то наследного принца.
– Это ж, наверное, нужно было обыскать всю Эрилею, чтобы добыть такое платье, – пробормотала Селена. – Где вы его нашли?
– Я тоже прошу не задавать мне вопросов, – отрезала Фалипа.
– Значит, мы квиты, – криво усмехнулась Селена.
Ее вдруг охватила робость. Она почувствовала себя маленькой девчонкой, тайком надевшей материнское платье. И серебристые туфельки показались ей слишком просторными. Эдак и раскиснуть недолго. Селена мысленно отругала себя за слабость и напомнила, ради чего затеяла всю эту авантюру.
Часы пробили девять вечера. Фалипа повернулась к двери, и Селена быстро спрятала за корсажем самодельный нож.
– И все-таки, как ты думаешь пробраться в зал? – спросила служанка. – Сомневаюсь, что караульные позволят тебе уйти одной.
Селена усмехнулась и сказала:
– Мы разыграем маленький спектакль. Все будет выглядеть так, словно принц меня пригласил на бал, а я прокопалась со сборами. Вы начнете меня отчитывать, говорить, что нехорошо заставлять его высочество дожидаться… вы же это умеете. Словом, устроите суматоху. Караульные и опомниться не успеют, как я уже улизну.
Фалипа обмахивала веером заметно покрасневшее лицо. Селена схватила ее за руку.
– Фалипа, ну пожалуйста, подыграйте мне. Если меня сцапают, я все возьму на себя. Скажу, что наглым образом вас обманула и что вы совершенно ни при чем.
– Ты уверена, что тебя сцапают?
Селена одарила ее лучезарной улыбкой.
– Нет, конечно. Это я так сказала. Обещаю: я буду вести себя благоразумно и осторожно. Но согласитесь, обидно сидеть в четырех стенах, когда другие веселятся.
Здесь она говорила почти правду.
– Да помогут тебе боги, – шепотом произнесла Фалипа, а затем, уже во весь голос, продолжила: – Ну сколько можно смотреться на себя в зеркало! Иди! И так опаздываешь!
Возможно, служанка переигрывала. Обычно Фалипа никогда не кричала. Но поправлять ее Селена не решилась.
Фалипа взяла Селену за руку и вывела в коридор со словами:
– Слышала? Девять часов уже пробило! Когда его высочество приглашают, негоже опаздывать. Иди!
Служанка встала на пороге, шумно переводя дух. Пятеро караульных смотрели не столько на Селену, сколько на нее.
– Спасибо, что помогли одеться, – сказала чистую правду Селена.
– Говорю тебе, иди! Не прохлаждайся!
Фалипа шумно захлопнула дверь. Селена повернулась к караульным.
– Какая ты красивая, – застенчиво произнес Ресс.
– Меня бы кто на бал пригласил, – вздохнул его товарищ.
– Потанцуй там и за меня, – попросил третий.
Ни у кого и мысли не возникло, что Селена отправлялась на бал самовольно.
– Я тебя провожу, – вызвался Ресс и протянул ей руку.
«Может, оно и к лучшему», – подумала Селена.
Главное – не столкнуться по пути с Шаолом. Нет, этого не случится; капитан уже наверняка в зале.
На подходе к Большому залу, когда в коридоре стали слышны звуки музыки и гул голосов, Селена немного струсила. Ей вдруг показалось, что в животе у нее летает и жужжит пчелиный рой. Она снова напомнила себе, ради чего идет на бал. В той, прошлой жизни она являлась на балы собранной и хладнокровной. Но тогда она убивала совершенно незнакомых ей людей. Это легче, чем следить за подругой. Даже если Нехемия и замышляла что-то против нее, Селена пока не решалась вычеркнуть принцессу из своей жизни.
Впереди показались стеклянные двери Большого зала. Они были приоткрыты, и Селена увидела, что зал ярко освещен сотнями свечей и увит гирляндами. Конечно, ей было бы куда проще незаметно появиться из боковой двери. Селена представила: она бредет по темным коридорам, подметая их своим бальным платьем. Нет, о тайном выходе из ее спальни не должна знать ни одна живая душа. Может, сказать Рессу, что дальше она пойдет одна, и поискать другой вход? Тоже нет. Ресс хоть и простой парень, но может заподозрить неладное.
До дверей оставалось шагов двадцать, когда провожатый Селены остановился.
– Дальше я не пойду. Счастливо тебе повеселиться, Селена.
– Спасибо, что проводил, Ресс, – улыбнулась она.
На самом деле к горлу подступала тошнота, и Селена опасалась, как бы сейчас не исторгнуть из себя все утренние лакомства. Ей хотелось опрометью броситься обратно, захлопнуть дверь в свои покои и забраться под одеяло. Поздно.
Растерянность сменилась злостью на себя. Чего ей бояться? Нужно с изящной небрежностью спуститься по лестнице в зал, а если она сразу наткнется на Шаола, отвести его в сторонку и поговорить с ним так, чтобы он позволил ей остаться.
Ей вдруг показалось, что ее туфли недостаточно прочны. Не обращая внимания на стражников у дверей, Селена отошла в сторону и что есть силы топнула. Убедившись в надежности каблуков, она направилась к дверям. Гвардейцы приветствовали ее сдержанными кивками и пошире распахнули двери.
Самодельный нож, спрятанный под корсетом, впивался ей в кожу. Селена молилась Богине, всем известным ей богам, силе судьбы и прочим силам, чтобы сегодня этот нож ей не понадобился.
Расправив плечи, Селена вышла на площадку лестницы.
«Что она здесь делает?»
На площадке стояла… Селена Сардотин. Дорин едва не выронил из рук бокал. Маска на ее лице не помешала ему узнать свою претендентку. При всех ее недостатках Селена ничего не делала наполовину. Конечно, она не удовлетворилась бы скромным платьем, похожим на множество других. Но этим нарядом она буквально себя превзошла. И тем не менее что она здесь делает?
Дорин охотно признал бы ее появление сном наяву. Но Селену заметили. Несколько голов повернулось в ее сторону, потом еще и еще. Все, кто не танцевал, с любопытством глазели на таинственную незнакомку, которая, чуть приподняв подол, начала неторопливо спускаться в зал.
Казалось, ее платье было соткано из небесных звезд. Серая маска выглядела бы вполне заурядно, если бы не переливы драгоценных камней, в изобилии разбросанных по шелку.
– Кто это? – взволнованно прошептал рядом с принцем молодой придворный.
Селена спускалась в зал так, будто он был пуст. Она шла, ни на кого не глядя, а на нее сейчас смотрела едва ли не половина собравшихся. Даже королева привстала, решив взглянуть на опоздавшую гостью. Нехемия, сидевшая рядом с королевой, тоже приподнялась. Неужели Селена потеряла рассудок?
«Нужно подойти к ней. Взять ее за руку», – думал Дорин.
Но его ноги словно приросли к мраморному полу, и он мог лишь смотреть, как дерзкая девчонка проходит последние ступеньки. Маленькая черная маска не могла скрыть его покрасневшего лица. Дорин сам не понимал, почему при виде Селены он начинал чувствовать себя мужчиной. Не избалованным молодым принцем, а королем.
Селена сошла в зал, и Дорин шагнул было к ней. Но его опередили.
Принц стиснул зубы, видя, как она улыбнулась, а затем и поклонилась Шаолу. Капитан королевской гвардии, даже не потрудившийся явиться на бал в маске, протянул Селене руку. Ее глаза сверкали, ее длинные белые пальцы двигались навстречу пальцам Шаола. Она смотрела только на него! Собравшиеся начали оживленно переговариваться, провожая их удивленными и даже восторженными взглядами. Вскоре Селена и Шаол скрылись среди гостей. Дорин сомневался, что их разговор будет изобиловать придворными любезностями. Может, и хорошо, что он остался в стороне от ее сумасбродства.
– Только не говори мне, что Эстфол вдруг нашел себе жену, – с усмешкой сказал один из придворных.
– Капитан Эстфол? – удивился его собеседник. – Разве такое прелестное создание выйдет за этого сол…
Вспомнив, что рядом находится Дорин, молодой болтун прикусил язык. Принц по-прежнему глядел туда, где скрылись Селена и Шаол.
– Ваше высочество, вы, случайно, не знаете, кто эта очаровательная дама?
– Не знаю, – почти шепотом ответил Дорин и удалился.
Гремящая музыка и танцующие пары мешали сосредоточиться. Шаол не привел, а буквально приволок Селену в одну из боковых ниш, где было пусто и сумрачно. Представив капитана в маске, Селена мысленно усмехнулась. Глупое было бы зрелище. Уж лучше лицезреть неприкрытую ярость на его лице.
– А теперь, – прошипел капитан, больно стискивая ей запястье, – ты начнешь заговаривать мне зубы и уверять, что случайно забрела сюда? Не удивлюсь, если у тебя уже заготовлено полдюжины «убедительных причин».
Селена попыталась вырвать руку, но Шаол не разжимал пальцев. Капитан даже не заметил, куда он ее привел. На противоположной стороне как раз находились столы для самых именитых гостей, и там сидели королева Георгина и Нехемия. Королева была занята разговором, а принцесса, явно скучая, обводила глазами зал и случайно наткнулась на Селену. Вид у Нехемии был удивленный, если не сказать встревоженный.
– Отпусти мою руку. Больно, – потребовала Селена. – Я всего лишь хотела немного поразвлечься.
– Поразвлечься? Сорвать королевский бал – это ты называешь «поразвлечься»?
Спорить с Шаолом было бесполезно. Селена понимала: капитана больше всего разъярило не само ее появление на балу, а то, что она сумела перехитрить охрану и выйти за стены своей роскошной клетки. И тогда Селена решила сменить тактику.
– Мне было так одиноко, – печально вздохнула она.
– Помнится, раньше ты говорила другое. Была бы интересная книжка, и тебе не понадобится ничье общество. Я это запомнил. Так что же, интересные книжки кончились?
Селена рывком высвободила руку и зашипела:
– Я не понимаю твоей логики. Почему Ноксу позволено здесь находиться? А ведь он – настоящий вор. Представляю, как он сейчас облизывается на все это изобилие драгоценностей! Но ему можно, а мне, значит, нельзя? Почему? Как я смогу быть королевской защитницей, если ты мне не доверяешь?
Вопрос этот давно уже занимал Селену, и ей хотелось знать ответ Шаола.
Капитан прикрыл лицо и протяжно вздохнул. Почти простонал. Селена спрятала торжествующую улыбку. Она победила!
– Но учти: один неверный шаг…
– Считай это моим подарком тебе. Как-никак сегодня Ильмас, – теперь уже во весь рот улыбнулась Селена.
Шаол придирчиво осмотрел ее, потом просто махнул рукой:
– Только не заставляй меня сожалеть об этом… подарке.
Селена провела пальцами по его щеке и шепнула:
– Сама не знаю, но почему-то ты мне нравишься.
Он молча наблюдал, как она исчезает в толпе.
Селена и раньше бывала на маскарадах, и ее всегда настораживала невозможность видеть лица тех, кто вокруг. Эта настороженность вернулась к ней и сейчас. В масках были почти все, включая Дорина. Кто-то ограничился простой и скромной маской, иные стремились поразить фасоном, необычным цветом или богатством отделки. Были и те, кто выбрал себе маски зверей и птиц. Нехемия надела бирюзовую, украшенную золотом, в форме цветка лотоса. Она по-прежнему сидела рядом с королевой, ведя учтивую придворную беседу. Телохранители принцессы стояли у нее за спиной и откровенно скучали.
Стараясь, чтобы Селена не видела его, Шаол продолжил за ней следить. Найдя себе удобное место, где ее не толкали, Селена остановилась. Что ж, место для наблюдения она выбрала превосходное: отсюда просматривался подиум для именитых гостей, лестница и изрядная часть зала…
Дорин кружил в танце невысокую брюнетку с весьма пышной грудью. Естественно, принц смотрел преимущественно в вырез ее платья, а не по сторонам. Неужели он не заметил появления Селены? Даже Перангон видел, как Шаол тащил ее в нишу. К счастью, капитану удалось не допустить встречи Селены с герцогом.
Вскоре она увидела Нокса. Тот флиртовал с какой-то девушкой, надевшей маску голубки. Похоже, вор заметил Селену. Он приветственно поднял бокал, затем вновь повернулся к своей спутнице. Светло-голубая маска закрывала лишь узкую полоску вокруг его глаз.
– Хочу тебе еще раз напомнить: не заиграйся, – сказал Селене подошедший Шаол.
Она молча, скрестив руки на груди, рассматривала пеструю праздничную толпу.
Через час она начала ругать себя за глупость. Нехемия по-прежнему сидела рядом с королевой. За все это время принцесса ни разу не взглянула в сторону Селены. И как только ей в голову пришло, что Нехемия способна на кого-то напасть? Уж кто-кто, только не эйлуэйская принцесса.
Селене стало невыразимо стыдно. Нет, она не заслуживает того, чтобы называться подругой Нехемии. Убитые претенденты, таинственные злые силы и это дурацкое состязание просто помутили ей рассудок.
Левой рукой она поправила меховую кайму на вырезе платья. Шаол стоял рядом и молчал. Он не мог демонстративно вывести ее из зала, но после бала он непременно припомнит ей это своеволие. Естественно, достанется и ротозеям-караульным.
Нехемия вдруг поднялась со своего места возле трона королевы. Ее телохранители тут же встрепенулись. Селена тоже напряглась. Принцесса поклонилась королеве и спустилась с подиума. Сомнений не оставалось: она направлялась туда, где стояли Селена и Шаол.
У Селены стучало в висках. Она смотрела, как Нехемия изящно лавирует между танцующими. Телохранителям принцессы это удавалось хуже. Прошло еще несколько тяжких мгновений. Нехемия была почти рядом.
– Какой у тебя замечательный наряд, Лилиана, – сказала она на адарланском с еще более сильным акцентом, чем прежде.
Селене показалось, что ей влепили пощечину. Там, в ночной библиотеке, Нехемия говорила на безупречном адарланском. Откуда взялся акцент? Считать ли его предостережением? Запретом на упоминание о ночной встрече?
– И ты тоже великолепна, – выдавливая из себя слова, ответила Селена. – Тебе нравится маскарад?
Нехемия теребила складки платья – настоящего бального платья. Скорее всего, это был подарок королевы Георгины.
– Маскарад мне нравится, но я что-то устала, – продолжила принцесса. – Пожалуй, вернусь к себе.
Селена ответила учтивым кивком.
– Конечно. Балы утомляют. В тишине тебе станет лучше.
«Какую же я чушь несу! – подумала Селена. – Разыгрываю из себя жеманную придворную дуру».
Нехемия выразительно поглядела на нее. Селену обжег этот взгляд – столько боли и горечи было в нем. Затем принцесса молча повернулась и направилась к лестнице. Селена провожала ее взглядом до тех пор, пока эйлуэйка не скрылась за красными дверями.
– Может, расскажешь, ради чего ты все это затеяла? – нарушил молчание Шаол.
– Тебя это не касается.
Селена чувствовала: с уходом Нехемии опасность не уменьшилась. Бал – слишком удобное место, чтобы ударить исподтишка. А принцессу она зря подозревала. Нехемия – не из тех, кто станет отвечать жестокостью на жестокость. У эйлуэйки слишком высокие понятия о чести и достоинстве. Селена проглотила сладковатый комок слюны. Самодельный нож ощущался гирей.
«А что это ты нюни распустила? – одернула себя Селена. – Если на балу Нехемия никому не причинила вреда, это еще не говорит о ее невиновности».
Селена мотнула головой, прогоняя все свои далеко не праздничные мысли. Теперь, когда Нехемия ушла, она может не только нести караул, но и немного развлечься.
– Что с тобой? – допытывался Шаол.
– А ты догадайся, – огрызнулась Селена. – Когда ты стоишь рядом и хмуришься на всех подряд, меня никто не пригласит танцевать.
– С чего ты взяла, что я хмурюсь? – удивился он.
Даже сейчас, произнося эти слова, капитан мрачно глядел на какого-то придворного, позволившего себе излишне долго рассматривать Селену.
– Прекрати! – потребовала Селена. – Из-за тебя ко мне боятся подойти!
Шаол вздохнул и отошел. Селена пошла за ним до незримой границы, отделявшей танцующих.
– Изволь, я отойду. Если кто-то захочет с тобой танцевать, пусть приглашает.
Новое место тоже оказалось довольно удобным для наблюдений. Во всяком случае, она сразу заметит любого зверя, если тот выскочит в зал и начнет убивать ничего не подозревающих гостей. Впрочем, капитану это незачем знать.
Селена оглянулась на него, и ей даже стало жаль Шаола. Казалось, он случайно забрел на этот бал и теперь недоумевал: зачем?
– А ты не хочешь потанцевать со мной? – спросила Селена.
– С тобой? Нет, – усмехнулся он.
Чтобы не смотреть на Шаола, она уперлась глазами в пол. Самодельный нож противно кольнул в бок.
«Только бы не до крови».
– Шаол, ты хоть на время оставь свои суровости. Здесь же все-таки бал, – упрекнула она капитана.
– Оставить суровости? А ты забыла, что Перангон тоже здесь? Думаю, он не обрадуется твоему присутствию. Я не хочу лишний раз привлекать его внимание.
– Трус.
Глаза Шаола стали чуточку теплее.
– Если бы герцога здесь не было, я бы с удовольствием…
– Ну так я могу легко это исправить. Разрешаешь?
Шаол покачал головой и поправил лацкан своего мундира. Мимо продефилировали Дорин со своей пышногрудой партнершей. На Селену принц даже не взглянул.
– Думаю, у тебя есть более привлекательные партии, – сказал Шаол, кивком указывая в сторону принца. – Со мною ты заскучаешь.
– До сих пор не заскучала.
– Это ты так говоришь, – сухо возразил Шаол, но взгляд ее выдержал.
– Я говорю то, что думаю. Ну хорошо, не хочешь танцевать со мной, здесь же полно других женщин. Неужели ни одна не соответствует твоим вкусам?
– Скорее я не соответствую их вкусам.
Это было подано как шутка, однако Селена уловила глубоко скрытую грусть.
– Да ты что, Шаол? Разве тебя можно сравнить с этими придворными недоразумениями? И потом, ты такой обаятельный, – сказала Селена, касаясь его руки.
Она не лукавила. Конечно, в Шаоле не было того сладенького мужского обаяния, которое она так ненавидела в здешних придворных. Его красота была грубоватой, зато настоящей, как и его сила, честь и верность.
Шаол смотрел на нее, забыв про бал.
«Что ж ты раньше на меня так не смотрел?» – подумала Селена.
– Ты это серьезно? – тихо спросил он, косясь на их переплетенные пальцы.
Селена еще сильнее сжала его руку.
– А с какой стати мне…
– Почему это вы оба не танцуете? – послышалось слева от них.
Селена опустила руку. Как ей сейчас не хотелось поворачиваться и вступать в разговор с принцем!
– И с кем же мне танцевать, ваше высочество?
В своем камзоле свинцового цвета Дорин был чертовски привлекателен. Его наряд великолепно сочетался с ее платьем.
– Смотрю, ты просто сияешь от радости, – сказал он Селене. – Да и ты, Шаол, от нее не отстаешь, – добавил принц, подмигнув другу.
Селена все же заставила себя взглянуть на Дорина, и у нее почему-то застучало в висках.
– Что желаешь, красавица? Прочесть тебе нотацию о недопустимости появления в тех местах, куда тебя не приглашали? Или вместо этого пойдешь танцевать со мной?
– Сомневаюсь, что одно заменяет другое, – сказал Шаол.
– Почему? – хором спросили Селена и Дорин.
Дорин подошел к ней еще ближе. Селене опять стало стыдно за то, что пусть и в мыслях, но позволила себе возвести напраслину на Нехемию. Принцесса удалилась к себе, Шаол и Дорин стоят рядом, и никто на них не нападает. Глупо как-то все получается.
– Почему? – переспросил Шаол. – Потому что ваш танец привлечет к себе излишнее внимание.
Селена надула губы, и Шаол, словно забыв о недавнем разговоре, с прежней суровостью посмотрел на нее.
– Напомнить тебе, кто ты?
– Нет, ты и так ежедневно напоминаешь мне об этом.
Карие глаза Шаола потемнели. Селена могла поклясться, что их недавний разговор ей просто почудился. Тот Шаол был из сна. А рядом стоял настоящий Шаол, готовый бить по больным местам.
Дорин положил ей руку на плечо и благодушно улыбнулся другу.
– Успокойся, Шаол.
Его рука скользнула по ее спине. Сквозь тонкую материю его пальцы ласкали ей кожу.
– Считай, что у тебя сегодня увольнение, – продолжил Дорин, уводя Селену от капитана. – Отдохни, насладись жизнью, – добавил он через плечо, но уже не столь веселым тоном.
– Пойду промочу горло, – пробормотал Шаол и направился в другую сторону.
Селена проводила его взглядом. Если бы капитан начал относиться к ней как к другу, это было бы чудом. Ну почему он до сих пор подозревает ее в каких-то тайных замыслах?
Дорин продолжал гладить ей спину. Селена повернулась к нему, и сердце у нее понеслось галопом. Все мысли о Шаоле растаяли, как роса под утренним солнцем. Может, нельзя было так нарочито отделываться от него, но… но… Она хотела Дорина и была не в силах это отрицать. Она хотела его.
– Какая же ты красивая, – сказал Дорин, и от его чересчур пристального взгляда у нее запылали уши. – Я как увидел тебя в зале, так глаз не мог оторвать.
– Неужели? А я думала, вы меня даже не заметили.
– Шаол меня опередил. И потом, мне нужно было набраться храбрости, чтобы к тебе подойти. В тебе есть что-то пугающее. Особенно в этой маске, – с улыбкой признался принц.
«Значит, с грудастой брюнеткой ты храбрости набирался!» – засмеялся ехидный внутренний голос.
– И вам пришлось танцевать с несколькими дамами, чтобы преодолеть испуг?
– Но я все-таки осмелел, и теперь я здесь.
Ее сердце перестало колотиться и сжалось. Селена вдруг поняла, что ждала от Дорина совсем другого ответа. Какого? Чего вообще она хочет от наследного принца?
Дорин наклонил голову и протянул ей руку:
– Потанцуешь со мной?
Какой танец играл оркестр? Селена позабыла о музыке. Весь окружающий мир растворился в золотистом пламени свечей. Но оставались ее ноги, ее руки, ее рот. Селена улыбнулась и приняла его руку, одновременно продолжая наблюдать за залом.
ГЛАВА 39
Он затерялся – затерялся в мире, о котором всегда мечтал. Его пальцы касались ее тела, а оно было таким нежным. Ее мягкие пальцы сплелись с его пальцами. Он кружил ее по мраморному полу, стараясь двигаться как можно плавнее. Она не сбилась ни в одном па и совершенно не замечала сердитых женских лиц. Слыханное ли дело – ангажировать его высочество, не позволяя другим дамам танцевать с ним?
Дорин понимал: да, это неучтиво, особенно для наследного принца, обязанного быть образцом учтивости. Но после Селены он просто не мог танцевать с кем-то еще.
– Вы необычайно выносливый танцор, – сказала ему Селена.
Когда они беседовали в последний раз? Может, десять минут назад или даже час назад. Все лица в масках слились для нее в одно громадное разноцветное пятно.
– Вы так любите танцевать?
– Все гораздо проще. Вместо порки родители наказывали меня уроками танцев.
– Тогда, должно быть, эти уроки следовали почти беспрерывно.
Вспомнив, зачем она здесь, Селена оглядела зал. Со стороны могло показаться, что она кого-то высматривает.
– Тебе сегодня наговорили столько комплиментов, – сказал принц, продолжая кружить ее в танце. – Едва только ты появилась на лестнице. Собственными ушами слышал.
От каждого движения ее платье переливалось мириадами крошечных огоньков.
– Это же Ильмас, – ответила Селена. – А в день Ильмаса все добры.
В ее глазах промелькнула боль, но уже в следующее мгновение они вновь улыбались, и Дорин не знал, действительно ли он успел заметить эту боль или ему просто почудилось.
– Как поживает твой подарок? – спросил он, обнимая Селену за талию.
– Сначала прятался у меня под кроватью, потом освоил столовую. Там я его и оставила.
– Ты заперла щенка в столовой?
– А где же еще? В спальне нельзя – начнет, чего доброго, грызть ковер или намочит его. И в комнате для игр оставлять опасно. Бильярдные шары щенку не по зубам, а вот шахматными фигурами может и угоститься. Представляете, если кусок дерева застрянет у собаки в горле?
– Нужно было отослать ее на псарню.
– В такой день? Я бы не посмела отправить малышку в это жуткое место!
Дорину вдруг невыразимо захотелось поцеловать Селену. Страстно, прямо в губы. Но это было невозможно. Вокруг полно людей, а когда бал закончится, закончится и эта сказка. Селена вновь станет ассасином, состязающимся за свою свободу; он – наследным принцем, которого родная мать упорно пытается женить. Но ведь с концом бала Ильмас еще не кончится…
Дорин крепче прижал ее к себе. Окружающий мир со всеми обитателями превратился в игру теней на стене.
Шаол хмуро следил, как принц кружит Селену по залу. Надо было этого не допустить, но теперь уже поздно. Хорошо, что он сам не согласился танцевать с нею. Капитан видел, какой цвет приобрела физиономия герцога Перангона, когда тот понял, с кем это танцует наследный принц.
К Шаолу подошел придворный по имени Отон.
– А я думал, она будет танцевать с вами.
– Кто? Госпожа Лилиана?
– Так вот как ее зовут! Я ее прежде не видел. Должно быть, она недавно появилась при дворе?
– Да, – коротко ответил Шаол.
Завтра он устроит хорошую взбучку этим дурням-караульным. У них же был четкий приказ: в этот вечер ни в коем случае никуда ее не выпускать и не сопровождать. Капитан надеялся, что к завтрашнему утру он несколько остынет. Сейчас он был готов лупить по их пустым головам чем угодно.
– Как поживаете, капитан Эстфол? – спросил Отон, довольно бесцеремонно похлопывая его по спине.
От придворного разило смесью вин.
– Что-то вы перестали обедать за нашим столом.
– Отон, я уже три года как не обедаю за вашим столом.
– Ну и время летит. Жаль. Возвращайтесь. Нам так не хватает ваших умных разговоров.
Отон, конечно же, врал. Ему нужны были не разговоры с Шаолом, а сведения о прекрасной незнакомке. Любовные похождения Отона были известны всему замку. Если ему не удавалось соблазнить кого-то из вновь прибывших придворных дам, он отправлялся в увеселительные заведения Рафтхола. Отона не выгоняли из замка только потому, что он был другом детства короля.
Дорин и Селена продолжали танцевать. Шаол видел, как она улыбалась и как сверкали ее глаза от слов, сказанных принцем. Даже маска не могла скрыть счастья, написанного на ее лице.
– Так это новая подруга принца? – спросил Отон.
– Госпожа Лилиана принадлежит себе и больше никому.
– Значит, она просто танцует с Дорином?
– Как видите, – сдерживая раздражение, ответил Шаол.
– Странно, – пожал плечами Отон.
– Что странно?
Шаолу вдруг захотелось его задушить.
– Не мое, конечно, дело, что там у них, но, похоже, наш принц по уши втрескался в эту… Лилиану, – хихикнул Отон и побрел дальше.
Перед глазами Шаола появилась дымка. Он потер глаза рукой. Селена весело смеялась, а Дорин продолжал смотреть на нее. За все это время принц ни разу не отвел от нее взгляда. Что это? Радость? Удивление? Восхищение? Плечи Дорина были расправлены, он не позволял себе сутулиться. Он выглядел мужчиной. Более того, он выглядел как король.
Неужели Дорин действительно в нее влюблен? Когда это произошло? Да и можно ли доверять словам Отона? Что этот пьяница и волокита знает о любви?
Выпитое вино ничуть не успокоило Шаола. Он все так же смотрел на счастливых Дорина и Селену.
«Как этот пьянчуга Отон говорил? Принц по уши в нее втрескался. Принц. Отон ведь не сказал, что они влюблены друг в друга. Стало быть, Селена смеется и кокетничает с Дорином, но вовсе его не любит. Это Дорин влюбился в нее, как глупый мальчишка. Он и есть глупый мальчишка. И кончится все это разбитым сердцем. А Селена – она не так глупа».
Эта мысль успокоила Шаола, но не избавила от досады. Понимая, что больше ему здесь нечего делать, капитан королевской гвардии покинул бал.
Вне себя от ярости и зависти, Кальтена следила за наследным принцем и этой выскочкой Лилианой Гордэной. Чем, спрашивается, она очаровала Дорина, если уже который час он танцует только с ней, не замечая никого вокруг? Кальтена почти сразу узнала, кто скрывается за маской с безвкусными блестками. Сделать это было несложно. Ну кто еще решится прийти на бал в сером платье? Чтобы успокоиться, Кальтена перевела взгляд на свое платье и довольно улыбнулась. В ее наряде умело сочетались оттенки синего, изумрудно-зеленого и светло-коричневого цветов. Платье и маска в виде головы павлина стоили таких денег, что на них можно было бы купить неплохой домик. Разумеется, за все платила не она, а Перангон. Он же подарил ей изумительные драгоценности, сверкавшие сейчас на ее шее и руках. Тут вам не дешевый стеклярус, который наляпала на свою серятину эта самодовольная шлюха.
Герцог коснулся ее руки. Хлопая ресницами, Кальтена повернулась к нему.
– Любовь моя, вы сегодня на редкость элегантны, – сказала она, поправляя золотую цепь на его красном камзоле.
Лицо герцога быстро приобрело цвет камзола. Сможет ли она целовать его, умело подавляя отвращение? Весь этот месяц она ловко увиливала от его домогательств, но сейчас, когда Перангон успел изрядно нагрузиться вином…
Нужно как можно скорее придумать какой-нибудь повод. Эту мысль перебила другая, вернувшая Кальтену к невеселым результатам. Вот уже и новый год начался, а она все так же далека от Дорина, как и прошлой осенью. Да и Лилиану ей до сих пор не удалось потеснить.
Голову Кальтены пронзила нестерпимая боль. На мгновение она увидела разверзшуюся бездну. Потом боль стихла, и пришло решение, простое и ясное: Лилиану нужно просто убрать. Как – это уже другой вопрос.
Когда часы пробили три часа ночи, Селена решила, что ей пора возвращаться к себе. Кто-то еще танцевал, но королева уже покинула бал. Селена поискала глазами Шаола и не нашла. Когда Дорин объявил, что сейчас принесет им чего-нибудь прохладительного, Селена незаметно исчезла. По другую сторону красных дверей ее терпеливо дожидался Ресс. Караульный повел ее коротким путем – по пустым коридорам для слуг. Тем лучше, здесь им не попадутся любопытные придворные, которым она и так успела намозолить глаза. Что ж, даже если ее опасения не оправдались, она немного развлеклась, танцуя с Дорином. Более чем «немного», если уж говорить правду. Селена улыбалась, стуча каблуками по гулким плитам. А ведь Дорин вел себя с нею не как с очередной своей глупенькой подружкой. Принц забыл обо всех прочих женщинах. Он вообще забыл обо всех, кто был в зале. Но что еще важнее, он забыл, что она ассасин и что ее свобода пока остается под вопросом. Получается, совсем не зря она самовольно явилась на этот бал.
Наконец Ресс свернул в знакомый коридор, ведший к ее покоям. Там, у двери, болтая с караульными, стоял Дорин. Похоже, принц знал еще более короткий путь из Большого зала сюда. У Селены опять заколотилось сердце. Она боялась, что своим самовольным уходом все испортила, и робко улыбнулась принцу. Дорин поклонился и молча открыл дверь. Они вошли. Селене было ровным счетом все равно, как к этому отнесется Ресс и остальные караульные.
Селена торопливо сорвала маску и бросила на столик в прихожей. После жаркого зала она с удовольствием вдыхала прохладный воздух.
– Конечно, я не должна была… – пробормотала она, упираясь спиной в дверь спальни.
Дорин подошел к ней почти вплотную.
– Ты ушла, даже не простившись, – улыбнулся он, упираясь руками в стену.
– Я подумала, что дальше нельзя дразнить придворных дам, а то они растерзают меня на кусочки. Вы тоже умеете незаметно исчезать. Прекрасное качество. Из вас бы мог получиться ассасин. Я удивлена, сколь быстро вы сюда добрались, и даже без толпы охающих и ахающих женщин.
– Меня не интересуют охающие и ахающие женщины, – тихо сказал принц, откидывая с лица прядь волос.
Он обнял Селену и крепко поцеловал. У него был теплый рот и мягкие губы. Время и пространство перестали для нее существовать. Ее ответный поцелуй был медленным. Дорин чуть отстранил ее от себя, заглянул ей в глаза и поцеловал снова – теперь уже страстно, не скрывая желания.
Ее руки были одновременно тяжелыми и легкими. Стены и пол прихожей кружились, и Селене это нравилось. Она не могла остановиться. Ей нравилось, когда ее целуют, нравился запах принца, вкус его губ. Ей нравилось чувствовать его рядом.
Дорин снова притянул ее к себе, теперь уже крепче. Они самозабвенно целовались, не считая поцелуи. Неужели это тот самый наследный принц, тот Дорин, надменно поглядывавший на нее, когда они впервые встретились в Эндовьере?
Эндовьер. Селена открыла глаза, вынырнув из блаженного безвременья. Зачем она целует наследного принца Адарлана? Ее пальцы разжались, и рука, лежавшая у него на спине, опустилась.
Дорин оторвался от ее губ и улыбнулся. Желание целоваться не отпускало его. Он был готов продолжить, но Селена пальцами закрыла свои губы.
– Мне пора ложиться, – сказала она.
Дорин удивленно поднял брови.
– Одной, – добавила она.
Принц попытался снова поцеловать ее, но Селена ловко проскользнула под его рукой и схватилась за дверную ручку. Не дав ему опомниться, она вбежала в спальню. Дорин не делал попыток последовать за нею, но и не уходил. Через минуту Селена осторожно выглянула в прихожую. Дорин все так же стоял и улыбался.
– Спокойной ночи, – сказала она.
Дорин наклонился к ней.
– Спокойной ночи, – прошептал он и поцеловал ее.
Селена не противилась. Мир снова перестал существовать…
Опомнившись, Дорин довольно резко отстранился, и Селена чуть не упала. Ей удалось схватиться за косяк. Дорин тихо рассмеялся.
– Спокойной ночи, – еще раз сказала она, дотрагиваясь до пылающего лица.
Дорин молча скрылся за входной дверью.
Селена побежала к балкону, распахнула его и с наслаждением глотнула холодный воздух. Прижав руку к губам, она задрала голову и посмотрела на звезды, чувствуя, как ее сердце становится все больше и больше.
Дорину было некуда торопиться. Он брел к себе под аккомпанемент собственного сердца. Он все еще чувствовал на своих губах ее губы, вдыхал аромат ее волос и видел золотистые отблески свечей в ее зрачках.
Последствия? Плевать ему на последствия. Он найдет способ преодолеть последствия. Он изыщет возможности быть с нею. Он должен это сделать.
Обратной дороги нет. Он прыгнул со скалы, не думая, что может угодить в ловушку.
В ночном саду капитан королевской гвардии стоял под балконом Селены и смотрел, как она кружится в танце под музыку своих мечтаний. Одно он знал точно: ее мысли сейчас были не о нем.
Потом она перестала танцевать и подняла голову к небу. Даже издали Шаол видел, как раскраснелись ее щеки. Она была потрясающе юной… нет, не юной. Она была какой-то новой, незнакомой ему Селеной. Капитан ощутил непривычную боль в груди.
Он продолжал стоять и смотреть, пока она зябко не повела плечами и не ушла с балкона. Уходя, она еще раз взглянула на звезды. Смотреть вниз ей не хотелось. Да и что там может быть, кроме сугробов?
ГЛАВА 40
Что-то мокрое и холодное ткнулось ей в щеку, затем принялось облизывать лицо. Селена поморщилась и открыла глаза. На нее, повиливая хвостиком, смотрел вчерашний подарок принца. Селена приподнялась на локте. В окно вовсю светило солнце. Никак она проспала? Ей же надо упражняться. Через два дня – последнее испытание. Их останется только четверо. Затем – два предварительных поединка и один завершающий.
Селена протерла глаза. Щенок принялся лизать ей руку.
– Ты, наверное, хочешь сказать, что успела наделать на полу? – спросила Селена, почесывая щенячьи уши.
– Ни в коем случае, – послышалось за дверью.
Дверь широко распахнулась. На пороге стоял улыбающийся Дорин.
– Твоего щенка утром выгуливали вместе с другими собаками. Я позаботился.
Селена вяло улыбнулась принцу:
– Не рановато ли для визита?
– Рановато? – переспросил Дорин, усаживаясь на край постели.
Селена отодвинулась.
– Между прочим, уже час пополудни, – сообщил он. – Фалипа мне сказала, что ты спишь как убитая.
Час пополудни! Ну она и заспалась. А как же упражнения с Шаолом? Селена почесала нос, затем села и посадила щенка к себе на колени. Похоже, ночь прошла спокойно. Новых нападений не было, иначе принц рассказал бы о них. Селена облегченно вздохнула, но тут же вспомнила о своих нелепых подозрениях по поводу Нехемии. Ее снова захлестнуло волной стыда.
– Ты уже придумала ей имя? – спросил Дорин, кивая на щенка.
«Какой спокойный, собранный, хладнокровный. Неужели на балу и потом… все это было умелой игрой?»
– Имя? Еще не успела, – ответила Селена, которой от всех своих недостатков хотелось вопить во весь голос.
– Может, назвать ее… ну, скажем, Золотинкой?
– Самая дурацкая из всех собачьих кличек, – возразила Селена. – Так называют комнатных собачонок.
Она осторожно взяла щенка за переднюю лапу и стала ее разглядывать. Сейчас это не очень заметно, а ведь собака вырастет быстроногой… Вот и имя! Как просто, и голову ломать не надо.
– Быстроногая. Вот как я ее назову.
Казалось, имя давно уже пряталось внутри Селены и ждало, когда она позволит ему выпрыгнуть наружу.
– Да. Тебя зовут Быстроногая, – сказала она щенку.
– Впервые слышу, чтобы собаке давали такое имя, – удивился принц. – И что оно значит?
– А это значит, что когда она вырастет, то обгонит всех ваших чистопородных псов.
Селена поцеловала Быстроногую в нос, затем подняла и заглянула ей в глаза. Странно, но у щенка гончей были все задатки комнатной собаки. Похоже, больше всего Быстроногой нравилось ласкаться и лизаться.
– Это мы еще посмотрим, – сказал принц.
Быстроногая проворно юркнула под одеяло и затихла.
– Тебе хорошо спалось? – спросил Дорин.
– Как видите. А вам, наверное, не очень, раз вы поднялись в такую рань.
– Послушай… – начал он, и Селене захотелось прыгнуть с балкона. – Вчера ночью… Прости, если я был чересчур напористым… Селена, почему ты морщишься?
Неужели она и впрямь поморщилась?
– Извините.
– Значит, я тебя огорчил?
– Чем?
– Поцелуем!
Селена поперхнулась и закашлялась.
– Нет, что вы, – пробормотала она, колотя себя в грудь, чтобы протолкнуть этот комок. – Не скажу, чтобы я этого ждала. Но и неприязни ваши поцелуи у меня не вызвали, если вас это беспокоит.
Она сразу же пожалела о сказанном.
– То есть тебе понравилось? – спросил Дорин, лениво улыбаясь.
– Нет! Уходите!
Селена укрылась с головой. Ей стало невыразимо стыдно. Ну почему она ведет себя как последняя дура?
Быстроногая радостно облизывала хозяйку. Одеяло было плотным, и дневной свет сквозь него почти не проникал.
– Это что за девчоночьи штучки? – засмеялся Дорин. – Можно подумать, что тебя никогда не целовали.
Селена отбросила одеяло. Быстроногая залезла еще глубже. По-видимому, ей тоже был неприятен визит принца.
– Нет, меня целовали, – сердито возразила Селена, стараясь не думать о Саэме и о том, что их связывало. – Но меня целовало не напыщенное ничтожество в кружевной рубашке, не самодовольный, избалованный мальчишка королевских кровей!
Дорин вспомнил, что так и не снял вчерашнюю кружевную рубашку.
– А рубашка что-то меняет? – удивленно и в некотором замешательстве спросил он.
– Замолчите! – крикнула Селена и ударила его подушкой.
Она перелезла на другой край постели, встала и подошла к балкону, спиной ощущая, что Дорин сейчас вовсю пялится на нее. И на спину, благо вырез сзади это позволял. И на три проклятых шрама.
– Будете дожидаться, пока я переоденусь?
Дорин не отвечал. Селена повернулась к нему. Сегодня его взгляд был совсем иным, не таким, как вчерашней ночью. Сегодня его взгляд был настороженным и каким-то невыразимо грустным. У Селены кровь понеслась по жилам.
– Почему вы молчите?
– Твои шрамы… какие они ужасные, – почти шепотом ответил Дорин.
Селена остановилась возле двери гардеробной.
– А у нас, Дорин, у всех есть шрамы. Просто мои виднее. Можете сидеть здесь, если вам так нравится, а я пошла одеваться.
Кальтена шла рядом с герцогом Перангоном по бесконечно длинной королевской оранжерее. Как и многие строения замка, оранжерея тоже была целиком из стекла. Влажная духота заставляла Кальтену постоянно обмахиваться веером. Надо же было герцогу выбрать такое странное место для прогулки. Цветы и растения интересовали госпожу Ромпир не больше, чем грязные уличные лужи.
Перангон сорвал белоснежную лилию и церемонно преподнес Кальтене:
– Это вам.
Изо всех сил она старалась не морщиться при виде его покрытого оспинами лица и ярко-рыжих усов. Одна только мысль о близости с ним вызывала у нее дикое желание повырывать с корнем все здешние диковинные растения и вышвырнуть на снег.
– Благодарю вас, ваша светлость, – сипловатым голосом ответила она.
Перангон бросил на нее пристальный взгляд.
– Что-то сегодня вы не в духе, дорогая Кальтена.
– Неужели? – спросила она, заставив себя кокетливо вскинуть голову. – Сегодняшний день бледнеет в сравнении с восхитительным балом. Я получила столько удовольствия.
Черные глазки герцога так и буравили ее. Чувствовалось, Перангон не верил ее словам. Он взял Кальтену под локоть и повел дальше.
– Дорогая моя, не надо меня дурачить. Думаете, я не замечал, с какой жадностью вы следили за каждым жестом наследного принца?
Кальтена удивленно изогнула выщипанные брови.
– Ваша светлость, вам просто показалось.
Перангон провел толстым пальцем по ветке папоротника. Черное кольцо на пальце тускловато поблескивало, и каждая вспышка совпадала со вспышкой боли в голове Кальтены.
– Не надо притворяться. Я тоже за ним наблюдал. И еще больше за девчонкой, от которой он не отходил ни на шаг. Назойливая особа, не правда ли?
– Вы про госпожу Лилиану? – осторожно спросила Кальтена, не зная, радоваться ей или нет.
Главное, Перангон не заметил, как страстно ей самой хотелось оказаться рядом с принцем. А Дорин действительно не отходил от этой выскочки ни на шаг. Здесь герцог прав.
– Это она себя называет Лилианой, – пробурчал герцог.
– Так значит, у нее другое имя? – затаила дыхание Кальтена.
Глаза герцога стали такими же черными, как его кольцо.
– Неужели вы всерьез думаете, что она знатного происхождения?
– А разве нет? – разыгрывая наивность, спросила Кальтена.
Перангон криво усмехнулся и рассказал ей, кем на самом деле является вчерашняя пассия Дорина и из каких краев принц привез ее в замок.
Когда герцог закончил рассказ, Кальтена могла лишь ошеломленно смотреть на него. Так значит, Лилиана Гордэна – это… подумать даже страшно… Селена Сардотин! Самый знаменитый ассасин королевства. И теперь эта хладнокровная, безжалостная убийца готовилась вонзить свои когти в сердце Дорина. Если Кальтена действительно хочет добиться руки наследного принца, нужно действовать тонко и умно. Возможно, придворным стоит узнать, с кем они живут под одной крышей. Да и королеве не помешает сообщить. Но тут важно не допустить даже малейшей оплошности. Риск может все испортить.
В оранжерее стало тихо, будто все растения и цветы тоже затаили дыхание, ошеломленные страшной новостью.
– Разве мы можем позволить, чтобы события развивались в опасном направлении? Неужели принц не понимает, с кем он флиртует?
Лицо герцога исказилось гримасой, но это продолжалось всего мгновение, и Кальтена ничего не заметила. От услышанного в ее голове застучали молотки. Как не вовремя! И вновь ей придется терпеть, пока она не доберется до спасительного опиума.
– Мы не имеем права оставаться в стороне, – сказал герцог.
– Но как нам обезопасить принца? Может, немедленно известить короля?
Перангон покачал головой. Его рука теребила эфес меча. Это помогало герцогу думать. Кальтена разглядывала розовый куст, водя длинным ногтем по искривленным шипам.
– Селену ждут поединки с оставшимися соперниками, – наконец произнес Перангон. – Перед завершающим поединком она должна будет выпить ритуальную чашу в честь Богини и богов.
Кальтена замерла.
– Я намеревался сделать вас… посланницей Богини. Тогда вы сможете добавить в чашу Селены… чего-нибудь еще.
– Я должна убить ее своими руками? – насторожилась Кальтена.
Она была готова сделать это чужими руками, но самой…
– Нет, конечно, – покачал головой герцог. – Но король согласился: нужно действовать самым решительным образом и все обставить так, чтобы Дорин поверил, будто это был… несчастный случай. Нам незачем убивать Селену. Нужно подлить ей в вино капельку «поцелуя смерти». Умереть она не умрет, но потеряет самообладание, и победа достанется Кэйну.
– А разве Кэйн сам не может ее убить? Вы же знаете, сколько случайностей происходит во время поединков.
Молотки в голове Кальтены застучали громче и требовательнее. Каждый удар грозил расколоть ей череп. Наверное, герцог прав. С отравой меньше возни…
– Кэйн тоже думает, что справится с нею, но я не хочу рисковать.
Перангон стиснул руки Кальтены. Кольцо на его пальце было холоднее льда. Кальтена с трудом удерживалась, чтобы не выдернуть руки.
– Разве вы не хотите помочь Дорину? – спросил он. – Как только он избавится от привязанности к ней…
«Он станет моим, – мысленно договорила Кальтена. – Он станет моим, потому что он должен быть моим. Но ради этого пойти на убийство… Он станет моим».
– И тогда мы общими усилиями сумеем вернуть принца на правильный путь, – широко улыбаясь, закончил Перангон.
Интуиция кричала Кальтене: «Беги из замка. Беги немедленно, без оглядки».
Однако крик интуиции тонул в приветственных возгласах придворных, славящих королеву Кальтену. Она видела себя рядом с принцем, на троне. Корона – лучшее лекарство для ее головы.
– Говорите, что мне нужно сделать, – прошептала Кальтена.
ГЛАВА 41
На Часовой башне часы пробили десять. Селена, сидевшая у себя в спальне над книгой, подняла голову и посмотрела в темноту окна. Самое время спать или пытаться уснуть. Быстроногая, дремавшая у нее на коленях, широко зевнула. Селена почесала щенка за ушами и вернулась к чтению. С книжной страницы на нее смотрели «знаки судьбы». Их линии и изгибы, стрелы и круги обращались к Селене на языке, в котором она не знала не то что слов, но даже букв. Сколько же лет Нехемия постигала все это? Возможно, с самого детства. И как сила «знаков судьбы» могла сохраниться, если магия покинула Эрилею?
После бала Селена больше не виделась с принцессой, не искала встречи с нею и не решалась поделиться с Шаолом тем, что узнала об эйлуэйке. Скорее всего, Нехемия прекрасно говорила по-адарлански, но у нее были причины скрывать и это, и свою осведомленность по части «знаков судьбы». Селена жалела, что пошла на бал. Ее до сих пор мучил стыд: ну как она могла даже в мыслях допустить, что Нехемия способна творить зло? Нехемия высоко ценила честь. И дружбу тоже. Она бы не посмела сделать свою подругу мишенью для мести. Ведь они с Нехемией – подруги. Точнее, были подругами, мысленно поправила себя Селена, глотая горьковатый комок слюны.
Она перевернула страницу и обмерла.
С пожелтевшего пергамента на нее смотрели те самые знаки, что встречались ей возле растерзанных тел. На полях чья-то рука торопливым почерком вывела пояснение. Записи этой было несколько сотен лет: «Жертвоприношение риддераку. Кровью жертвы очертите пространство вокруг нее. Когда вызванное исчадие появится, знаки будут служить мерой обмена. За плоть жертвы риддерак передаст призвавшему его силу жертвы».
Безуспешно пытаясь унять дрожь в руках, Селена принялась листать дальше, ища хотя бы крохи сведений о знаках, обнаруженных под кроватью. Ничего. Тогда Селена вернулась к странице с заклинанием. Так вот как зовут это исчадие – риддерак. Кто он? Зверь? Звероподобное существо, имеющее некоторое сходство с человеком? И откуда, из какой глуши его вызывают этим заклинанием? Скорее всего, не из глуши, а из темного мира. И проходит он через…
Врата Вэрда! Селена поднесла ладони к уставшим глазам. Значит, кто-то с помощью «знаков судьбы» открывал портал, чтобы вызвать риддерака. Как такое возможно? Магия покинула Эрилею. Но в этой книге она прочла, что «знаки судьбы» действуют вне зависимости от магии. Действуют… до сих пор? Неужели… неужели Нехемия могла уготовить и ей участь быть растерзанной риддераком? Своей подруге? И главное, зачем? Зачем принцессе вообще убивать претендентов и забирать себе их силу? И как ей удавалось так хорошо окружать свои деяния тайной?
Селене было стыдно подозревать Нехемию. Но что она по-настоящему знает об эйлуэйской принцессе? Только то, что Нехемия ей рассказывала. А Нехемия вполне может оказаться умелой лицедейкой. Она увидела одиночество Селены, потребность в общении и умело сыграла на чувствах бывшей узницы Эндовьера. И ведь как умело все обставила! Они обе – чужие в этом замке, где столько враждебного. Им надо держаться вместе хотя бы для того, чтобы просто разговаривать. Нехемия сумела очаровать собой Селену, и та, как наивный ребенок, видела в принцессе лишь то, что хотела видеть, радуясь их дружбе.
Селена несколько раз глотнула воздух. Она боялась продолжать эти рассуждения, как дети боятся, что волшебная сказка не выдержит соприкосновения с реальным миром. Нехемия горячо любила свою родину. В этом она не лукавила. Селена видела: принцесса была готова на все, чтобы в Эйлуэ было как можно меньше потрясений.
А вдруг Нехемии мало хлипкого мира с Адарланом? Мало жалких уступок адарланского короля? Что, если принцесса замахивалась на большее – сделать так, чтобы адарланский король навсегда распрощался с замыслами покорения Эйлуэ? Конечно, этого не добьешься беседами с глуповатой Георгиной. Этого не добьешься просьбами и мольбами, обращенными к королю.
Селену пронзила мысль, от которой все внутри покрылось толстой коркой льда. А что, если Нехемия готовит… мятеж? Это слово боялись произносить вслух. Что, если принцессе недостаточно разрозненных кучек мятежников, прячущихся по лесам и горам? Вдруг она хочет, чтобы все королевства восстали против Адарлана? Когда-то умные головы именно к этому и призывали. Но каждая страна думала, что адарланский король покорит ее соседей и на этом остановится.
Только зачем убивать претендентов на титул королевского защитника? Разумнее было бы обезглавить королевский совет, и бал – самое удачное место для этого.
Селена мысленно представила покои Нехемии. Они были просторнее, чем отведенные ей, но и там принцесса не смогла бы спрятать риддерака. Это исчадие вообще было невозможно спрятать ни в одном, даже самом укромном уголке замка… Но зато под замком существовал целый лабиринт забытых и заброшенных переходов и помещений, куда десятками, если не сотнями лет не ступала ни одна нога.
– Нет! – почти крикнула Селена.
Она порывисто встала, опрокинув стул. Быстроногой удалось вовремя спрыгнуть с колен хозяйки.
Быть этого не может, потому что Нехемия, потому что…
Кряхтя, Селена отодвинула в сторону тяжелый комод и подняла нижний край шпалеры. Как и два месяца назад, из щелей потянуло холодным, влажным воздухом, но сегодня в нем не было и намека на аромат роз. Селена вспомнила странную закономерность: все убийства происходили за два дня или за день до очередного испытания. Это значит… нынешней или следующей ночью кто-то из претендентов станет новой жертвой риддерака. Глупо надеяться, что на этот раз чудовище не явится в замок. А если вспомнить «знаки судьбы», нарисованные у нее под кроватью… ближайший визит риддерак нанесет именно ей.
Выставив дрожащего и скулящего щенка из спальни, Селена взяла подсвечник с почти целой свечой, свой самодельный нож и книгу. Открыв дверь в потайной коридор, она развернула шпалеру, а книгу, будто клин, всунула между косяком и дверью, чтобы не захлопнулась. Сражаться с риддераком жалкой связкой булавок было все равно что идти на льва с соломинкой, но другим оружием Селена так и не обзавелась. В крайнем случае, пригодится и тяжелый подсвечник.
Хватит рассуждать, сидя за столом. Хватит строить догадки. Если Нехемия ей солгала, если принцесса убивала претендентов, Селена должна убедиться в этом собственными глазами. И если страшные предположения окажутся правдой, Нехемию она убьет и голыми руками.
Селена спускалась навстречу холодным потокам воздуха. В прошлый раз здесь было теплее, а сейчас у нее изо рта шел пар. Оказавшись возле трех знакомых порталов, Селена с тоской посмотрела на средний. Нет. Зачем ей бежать сейчас, когда она так близка к победе? Вот если она проиграет, то сбежит из замка раньше, чем они соберутся отправить ее в Эндовьер.
Левый портал вел наверх, в заброшенные коридоры и узкие лазы под потолком Большого зала. Правый – в забытый склеп, где похоронены Элиана и Гавин. По пути туда Селена видела многочисленные боковые ответвления.
Приблизившись к правому порталу, Селена застыла на месте, увидев цепочку следов, скрывающихся в темноте. Следы были совсем свежими, иначе ветер замел бы их пылью.
А ведь в этих подземельях можно спокойно спрятать целую дюжину риддераков. Скорее всего, и в покоях Нехемии имелась дверь, выводящая в потайной коридор. Пользуясь свободой передвижения по замку, принцесса наверняка изучила все его закоулки. И вряд ли она каждый раз призывала риддерака. Нет, она прятала свое чудовище в здешних подземельях. Селене вдруг вспомнилось, как тогда, в саду, Верин позволил себе посмеяться над принцессой. Той же ночью он погиб, растерзанный риддераком.
Селена крепче сжала в левой руке подсвечник, а правой достала из кармана свой смехотворный ножик. Спуск начинался почти сразу после портала. Шаг за шагом она начала двигаться вниз. Верхняя площадка скрылась в темноте, а нижняя никак не приближалась. Вскоре до слуха Селены стал долетать какой-то шепот. Она сразу вспомнила голоса призраков. Неужели опять они? Селена замедлила шаги и загородила рукой свечу. Нет, голоса были вполне человеческими. И даже не голоса, а один голос, торопливо, почти нараспев произносящий слова.
Это не был голос Нехемии. Это был мужской голос.
Лестница вывела ее на площадку. Ступени продолжались дальше, уходя вниз, а слева открывался проход в помещение. Оттуда пробивался зеленоватый свет. Пройдя еще несколько шагов, Селена почувствовала, как у нее встают дыбом волосы. Голос произносил не слова, а резкие, скрипучие и утробные звуки. Таких звуков не было и не могло быть ни в одном языке Эрилеи. У Селены начало холодеть все тело, словно эти бормотания отбирали у нее тепло. Вместе с жуткими звуками она слышала тяжелое дыхание того, кто их произносил. Казалось, они жгут ему горло, поскольку он шумно втягивал в себя воздух.
Потом человек замолчал. Опустив на пол подсвечник, Селена поползла к двери. Тяжелая дубовая дверь была открыта настежь. В ржавом замке торчал такой же ржавый ключ. Внутри комнатки, перед черным прямоугольником, густая чернота которого, казалось, вот-вот набросится и поглотит все вокруг, на коленях стоял Кэйн.
ГЛАВА 42
Кэйн.
Это он с каждым днем, с каждым испытанием становился все сильнее и искуснее. Прежде Селена относила его успехи на счет усердных упражнений… Нет, Кэйн избрал более легкий и зловещий путь. С помощью «знаков судьбы» он призывал кровожадное чудовище и в обмен на кровь и плоть жертв получал их силу.
Кэйн устало провел руками по полу. Его правая рука двигалась вдоль границы темноты, и темнота втягивала зеленоватый свет, струящийся из пальцев. Левая рука была вся в крови.
Селена замерла. Она боялась, что звук дыхания выдаст ее присутствие. Из темноты донеслись скребущие звуки. Чьи-то когти царапали камень. Затем послышалось шипение, похожее на шипение пламени, заливаемого водой. Наконец перед коленопреклоненным Кэйном появился риддерак.
Это не было кошмарным сном или легендой эпохи богов древности. Это была кошмарная явь. Бесформенная голова, совершенно безволосая, обтянутая серой кожей, и громадная, широко раскрытая пасть, усеянная острыми черными зубами.
Зубами, разорвавшими в клочья и пожравшими внутренности Верина и Ксавьера. Человеческие мозги, наверное, считались у риддерака лакомством. Исчадие, точнее не скажешь. Будь его облик целиком звериным, он вызывал бы меньший страх. Но тело риддерака скорее напоминало человеческое, нежели звериное. У него были довольно короткие ноги и слишком длинные руки. Явившись из тьмы, риддерак присел на корточки, вонзив когти рук в камень. Кэйн поднял голову и медленно встал. Риддерак опустился на колени и вперил в пол черные глаза. Чудовище повиновалось Кэйну.
Селена только сейчас почувствовала, что вся дрожит. Она осторожно попятилась. Только бы скорее покинуть это страшное место и бежать, опрометью бежать к себе в спальню. Ей вспомнились слова Элианы. Да, риддерак был воплощением первозданного зла. Он был создан из зла и не знал иного, как только творить зло. Амулет на шее Селены вздрагивал, как живой. Казалось, и он требовал: «Беги!» Во рту у нее пересохло, в висках стучала кровь. Шаг назад. Еще шаг.
В это время Кэйн резко обернулся и увидел ее. Риддерак вскинул голову, раздув щели ноздрей. Селена застыла, а еще через мгновение сильный порыв ветра ударил ей в спину, втолкнув обратно.
Все внимание Селены было приковано к тяжело дышащему, мокрому от пота риддераку.
– Вообще-то сегодня я собирался угостить его не тобой, – усмехнулся Кэйн. – Но грех не воспользоваться подвернувшейся возможностью.
– Кэйн, – только и могла прошептать Селена.
Глаза риддерака… она никогда не видела ничего подобного. Даже в кошмарных снах. В этих глазах отражался голод. Неутолимый, насчитывающий сотни лет. Риддерак явился сюда из иного мира. Из мира тьмы и голода. Выходит, «знаки судьбы» сохраняли свою силу, и Врата Вэрда не были поэтической метафорой. Селена достала самодельный нож. Жалкое оружие, которым не каждого человека убьешь. А тут – риддерак.
Кэйн одним прыжком очутился у Селены за спиной, успев выхватить у нее нож. Ни один человек, даже самый быстрый и проворный, не мог бы двигаться со скоростью ветра или тени.
– Сочувствую, – прошептал он, убирая ее оружие в карман.
Селена глядела то на него, то на риддерака, не в силах поверить, что все это происходит наяву.
– Может, мне стоило бы остаться и посмотреть, как он тобой закусит, – усмехнулся Кэйн, берясь за ручку двери. – Но пойду, не буду вам мешать. Прощай, Селена.
Он шумно захлопнул дверь.
На полу зеленовато мерцали «знаки судьбы», которые Кэйн нарисовал собственной кровью. Их света хватало, чтобы видеть голодные, беспощадные глаза риддерака.
– Кэйн, – пятясь к двери, прошептала Селена.
Дверь не поддавалась. Селена дернула ручку. Он запер дверь на ключ. В этой клетке – ничего, кроме камня и пыли. Каменные стены, каменный пол, откуда не выломать даже маленького кусочка. Как же она позволила Кэйну так легко себя разоружить?
– Кэйн! – теперь уже крикнула она и принялась молотить кулаками в дверь.
Дверь не поддавалась, а Кэйн давно скрылся.
Риддерак стоял на четвереньках, раскачиваясь из стороны в сторону. Селена ошиблась: его задние конечности не были короче передних. Они были одинаковой длины. Тонкие, похожие на жердинки. Но почему риддерак не бросился на нее сразу, как только Кэйн ушел? Чудовище принюхивалось и царапало пол, оставляя глубокие борозды.
Селена поняла: она нужна ему живая. Кэйн обездвижил Верина и лишь потом вызвал риддерака. Эта тварь любила пить горячую кровь. Теперь, без хозяина, риддерак, скорее всего, вначале ее просто покалечит, чтобы напиться крови, а потом…
У нее перехватило дыхание. Смерть в каменном мешке? Нет, только не здесь. Риддерак растерзает ее и вернется в свой чудовищный мир, а ее никогда не найдут. Никому и в голову не придет искать ее в подземельях. Шаол будет теряться в догадках и проклинать ее за самоволие. Она не сможет признаться Нехемии, что ошибалась. А Элиана… в последнем своем явлении Элиана сообщила: некто хочет, чтобы она спустилась в склеп и увидела… увидела что?
Селене вспомнились и другие слова древней королевы, произнесенные ранее: «Ответ ты найдешь справа». Что же здесь может находиться справа? Только стена. А если не здесь?
Ну конечно! Как она раньше не догадалась? Если спуститься ниже, на такой же площадке, справа, будет проход в склеп Элианы и Гавина.
Риддерак вновь присел на корточки, готовясь к прыжку. Замысел, мгновенно родившийся в голове Селены, был безумным и отчаянно храбрым. Она скинула мешавший плащ.
С ревом, от которого задрожали стены, риддерак бросился к ней.
Она оставалась возле двери, следя за движениями чудовища. Из-под когтей риддерака вылетали искры. Не добежав трех футов, риддерак прыгнул, намереваясь схватить ее за ноги. И тогда Селена устремилась навстречу разинутой пасти, полной черных гнилых зубов.
Маневр удался: она прыгнула и перелетела через голову риддерака, а тот, не в силах остановиться, ударился в тяжелую дверь. Слушая оглушительный треск ломающегося дерева и глухой стук падающих обломков, Селена с замиранием сердца представляла, во что могли бы превратиться ее ноги.
На какое-то время риддерак забыл о ней. Он вернулся в помещение и лихорадочно отряхивался. Этого мгновения Селене хватило, чтобы через пролом выбраться в коридор и оказаться на лестнице.
Куда теперь? Наверх? Вряд ли она доберется живой до своей спальни. А вот до склепа, если повезет, добежать сумеет.
От рева риддерака дрожала лестница. Селена бежала, не оглядываясь. Вниз, вниз, вниз. Туда, где на площадку пробивался лунный свет из склепа.
Очутившись там, Селена бросилась к двери склепа, молясь всем богам, чьи имена давно забыла. В ней теплилась надежда, что боги не забыли ее.
«В ночь Самуинна кто-то привел меня в склеп. Кто – этого не знает даже Элиана. Там я должна что-то увидеть. Возможно, это что-то спасет мне жизнь».
Риддерак ее догонял. Он был настолько близко, что Селена ощущала его зловонное дыхание. Дверь в склеп оказалась открытой настежь. Неужели кто-то ее здесь ждал?
«Помогите мне!» – снова мысленно взмолилась она, обращаясь сама не зная к кому.
Селена вбежала в склеп, выиграв несколько драгоценных секунд. Лунный свет сбил риддерака с толку, и он забежал в соседнее помещение. Это принесло Селене еще несколько секунд. Но риддерак быстро наверстывал упущенное время. Он влетел в склеп, вырвав кусок двери.
Ноги сами несли Селену между надгробиями, туда, где в лунном свете блестело лезвие Дамариса. А ведь когда она вторично, уже днем, пришла сюда, надеясь позаимствовать нож или кинжал, склеп был пуст. Наверное, и Дамарис появлялся здесь откуда-то из иных миров. Главное, что сейчас меч был на своем месте и сверкал так, словно его выковали вчера, а не тысячу лет назад.
Риддерак зарычал. Селена услышала, как он шумно втягивает воздух, готовясь к нападению. Когти скребли мраморный пол. Потом риддерак прыгнул. У Селены не было времени схватить меч правой рукой, и она схватила Дамарис левой, развернулась и взмахнула древним оружием.
На мгновение перед ней мелькнули два бездонных черных глаза и серая перепончатая кожа… Селена что есть силы всадила лезвие меча риддераку между глаз.
От ее удара они оба потеряли равновесие, влетели в стену и рухнули на пол, раскидывая драгоценности. Правую руку Селены обожгла нестерпимая боль. В лицо ей брызнула зловонная черная кровь риддерака.
Селена лежала неподвижно и только смотрела в глаза чудовища из иного мира. Они были совсем близко, в нескольких дюймах от ее лица. Ее правая рука была зажата между черными зубами риддерака, и ее кровь – красная, человеческая кровь – струилась по его подбородку. Селена тяжело дышала, по-прежнему сжимая в левой руке Дамарис, и только смотрела. Через какое-то время черные глаза риддерака помутнели, и Селену придавило его обмякшим телом.
Амулет на шее снова ожил. Теперь все зависело от последовательности и точности ее действий. Это как танец, где нельзя сбиться ни в одном па, иначе… иначе она никогда не выберется из склепа.
Перво-наперво Селена высвободила правую руку из пасти мертвого риддерака. Кисть жгло, словно рука побывала в огне. Сильнее всего досталось большому пальцу – он был весь в точечных глубоких ранках, оставленных черными зубами. После этого Селена сбросила с себя труп чудовища и, пошатываясь, встала. Удивительно, но мертвый риддерак оказался почти невесомым. Голова ее кружилась, глаза застилала туманная пелена. Каков следующий шаг? Нужно извлечь Дамарис из головы риддерака.
Селена оторвала лоскут от своей нижней рубашки и тщательно вытерла лезвие меча, после чего вернула оружие Гавина на место. Теперь понятно, почему в ночь Самуинна ее привели сюда и показали Дамарис. Показали и скрыли до поры до времени. До того момента, когда меч ей понадобится для спасения собственной жизни.
Она не стала вытаскивать труп риддерака из склепа, оставив чудовище лежать на груде драгоценных камней. Она избавила замок от зла. А уборкой пусть занимаются те, кто звал ее сюда. С нее хватит.
Но что-то все же заставило ее остановиться возле статуи Элианы.
– Спасибо, – хрипло произнесла она, глядя на прекрасное мраморное лицо древней королевы.
Селена не помнила, как выбралась из склепа, как поднималась по лестнице, прижимая к груди раненую руку. Из последних сил она закрыла дверь, опустила шпалеру и придвинула комод. Кровь не останавливалась и продолжала капать на пол. Надо пойти в умывальную и тщательно промыть руку. Правая ладонь совсем заледенела. Надо…
Ее ноги подкосились, и Селена повалилась на пол. Веки отяжелели, глаза сами собой закрылись. А почему ее сердце бьется еле-еле?
Селена заставила себя открыть глаза. Зрение по-прежнему оставалось размытым, и вместо руки она видела смешение красных и розовых пятен. Оцепенение успело распространиться по всему телу и достичь ног.
Потом она услышала шум. Громкий, даже очень. Какое-то непонятное «бум-бум-бум», сменившееся повизгиванием. В комнате стало темнеть.
Селена очнулась от женского крика. Чьи-то теплые руки обхватили ее лицо. К этому времени ее лицо стало обжигающе ледяным. Разве в спальне открыли окно?
– Лилиана, очнись! – Нехемия трясла ее за плечи. – Лилиана? Что с тобой?
Все, что происходило дальше, Селена помнила смутно. Сильные руки подхватили ее и понесли в умывальную. Нехемия раздела Селену и усадила в лохань с горячей водой. Едва коснувшись воды, правая рука отозвалась всплеском боли. Селена порывалась выбраться наружу, но принцесса крепко держала ее, произнося слова на незнакомом языке. Свет в умывальной как-то странно пульсировал. Кожу Селены кололо множество крошечных иголочек. Она вдруг увидела, что ее руки покрыты сияющими бирюзовыми «знаками судьбы». Нехемия не выпускала ее из воды и медленно укачивала, как ребенка.
Дальше Селена ничего не помнила. Она провалилась в темноту.
ГЛАВА 43
Селена открыла глаза.
Ее тело вновь было привычно теплым. Золотистыми огоньками перемигивались свечи. В воздухе пахло лотосом и слегка – мускатным орехом. Селена шмыгнула носом, несколько раз моргнула и попыталась встать. Что с нею было? Она слабо помнила, как добиралась сюда, как закрывала потайную дверь и опускала шпалеру.
И где ее блуза? Кто и когда успел переодеть ее в ночную сорочку? Но больше всего ее удивила собственная правая рука. Боль исчезла, и пальцы свободно шевелились. О ранах напоминал лишь маленький изогнутый шрам между большим и указательным пальцами и точки, оставшиеся от нижних зубов риддерака. Селена осмотрела шрам, затем снова пошевелила пальцами, желая убедиться, что кисть полностью сохранила подвижность.
Но кто же ее вылечил, да еще так быстро? Подобное возможно только с помощью магии. Подняв голову, Селена увидела, что в спальне она не одна.
Возле постели сидела Нехемия и смотрела на нее. Губы принцессы не улыбались, а в глазах отчетливо читалось недоверие. Возле ног эйлуэйки дремала Быстроногая.
– Что случилось? – спросила Селена.
– Я ждала, пока ты проснешься, чтобы задать тебе тот же вопрос, – по-эйлуэйски ответила принцесса. – Когда я тебя нашла, жить тебе оставалось считаные минуты. Если б я опоздала, ты бы умерла от укуса.
С пола были отмыты все следы крови.
– Спасибо тебе, – прошептала Селена, поворачивая голову к окну, за которым темнело небо. – Какой сегодня день?
Неужели она провалялась два дня подряд, тем самым провалив последнее испытание?
– Ты проспала всего три часа, – успокоила ее Нехемия.
Селена облегченно вздохнула. Значит, завтра она может упражняться целый день. А послезавтра – испытание.
– Я не понимаю, как ты…
– Это не столь важно, – перебила ее Нехемия. – Мне важнее знать, где ты получила этот укус? Следы крови были только в твоей спальне. Ни в коридоре, ни в других комнатах их не было.
Селена сжимала и разжимала пальцы правой руки, глядя, как растягиваются и съеживаются шрамы. Она была на грани смерти! Селена посмотрела на принцессу, затем снова на свою руку. Что бы Нехемия ни замышляла, в сговоре с Кэйном она явно не была.
– Я не та, за кого себя выдавала, – тихо сказала Селена, не решаясь смотреть подруге в глаза. – Никакой Лилианы Гордэны нет и не было.
Нехемия молчала. Селена заставила себя повернуться к ней. Принцесса спасла ей жизнь. Как в ее голове могла возникнуть дурацкая мысль, что Нехемия управляет риддераком? Самое малое, чем она могла заплатить эйлуэйке за свое спасение, – это рассказать правду.
– Мое настоящее имя – Селена Сардотин.
Принцесса раскрыла рот и недоверчиво покачала головой.
– Но ведь тебя сослали в Эндовьер. Ты находилась там… – Глаза Нехемии округлились. – Так вот где ты научилась нашему простонародному диалекту! Я знаю: в Эндовьере томится много эйлуэйских крестьян.
У Нехемии задрожали губы.
– Тебя отправили… тебя сослали в Эндовьер? Но это же каторга… место смерти. Оттуда не возвращаются. Почему… почему ты мне не рассказала? Ты мне не доверяешь?
– Доверяю, – вздохнула Селена.
Нехемия наглядно доказала свою непричастность к убийствам претендентов.
– Король настрого приказал мне молчать.
– Король? – удивилась Нехемия. – Так он знает, что ты здесь? И он отдает тебе приказы?
Селена выпрямилась и ответила:
– Король, естественно, знает, потому что я здесь по его прихоти. Это ведь он устроил дурацкие состязания за титул королевского защитника. Когда я одержу победу… если одержу… я еще целых четыре года должна буду прослужить королевским ассасином, убивая по его приказанию. Только после этого я получу свободу, и с меня снимут все обвинения.
Немехия ошеломленно смотрела на нее.
– Думаешь, я рада своей жизни в замке? – выкрикнула Селена, чувствуя, как у нее застучало в висках. – Выбор у меня был невелик: либо соглашаться на участие в состязаниях, либо гнить в Эндовьере. Я пережила там прошлую зиму, но сомневаюсь, что пережила бы еще и эту.
Нехемия молчала, и Селене в ее глазах почудился упрек.
– Прежде чем ты наговоришь мне правильных слов или убежишь отсюда и спрячешься за своих телохранителей, знай: даже победа в состязаниях не заслоняет от меня будущее. Я каждый день терзаюсь мыслями. Думаю, каково мне будет убивать по приказу короля… по приказу того, кто уничтожил все, что я любила!
Селене стало тяжело дышать. Дверь в запретное хранилище памяти то и дело открывалась, и оттуда вырывались картины былого, о котором ей хотелось забыть навсегда. Селена снова и снова захлопывала эту дверь. Она мечтала забиться сейчас под одеяло, спрятаться в темноту. Нехемия молчала. Быстроногая поскуливала. Перед мысленным взором Селены мелькали лица, места, события, а ее уши слышали давно забытые, запретные слова.
Шаги вернули Селену к действительности. Кровать скрипнула. Это Нехемия села к ней на одеяло. Еще толчок – на кровать забралась Быстроногая.
Нехемия осторожно взяла руку Селены в свою теплую, сухую ладонь. Селена открыла глаза, однако смотрела не на принцессу, а на противоположную стену.
– Селена, ты моя самая дорогая и близкая подруга, – сказала Нехемия, стискивая ее руку. – Представляешь, как больно меня ударило, когда ты вдруг стала холодна со мною. Я не могла понять, чем вызвано твое внезапное недоверие ко мне. Твой взгляд ранил меня сильнее, чем меч. Я очень не хочу… я просто боюсь когда-нибудь снова увидеть этот взгляд. И потому я намерена подарить тебе то, что дарила очень немногим.
Темные глаза принцессы вспыхнули.
– Сами по себе имена ничего не значат, – продолжила она. – Важно то, что у тебя внутри. Я знаю, через какие муки ты прошла в Эндовьере. Твоя участь была не легче участи моих соплеменников. И так – день за днем. Но соляные копи не превратили твое сердце в камень и не ожесточили твою душу.
Принцесса начертила у себя на ладони какой-то знак и сжала руку Селены.
– У тебя много имен. Я дам тебе еще одно.
Рука Нехемии коснулась лба Селены и начертила тот же знак.
– Я нарекаю тебя Элентией, – сказала принцесса, целуя ее в лоб. – Носи это имя с честью и вспоминай о нем, когда другие имена становятся слишком тяжелыми. В переводе с древнего языка «Элентия» означает «дух, который невозможно сломить».
Селена удивленно мотала головой. Новое имя окутало ее сверкающим покрывалом. Это имя было пронизано безграничной любовью. До сих пор она думала, что друзья, подобные Нехемии, существуют лишь в воображении сочинителей романов. Почему же судьба улыбнулась ей, сделав такой подарок в реальной жизни?
Нехемия улыбалась.
– А теперь расскажи мне, как ты стала Адарланским ассасином, за что попала в Эндовьер, как вырвалась оттуда и чем занималась в замке. И конечно, расскажи мне об этом нелепом состязании.
Селена тоже улыбнулась. Быстроногая улыбаться не умела, а потому просто лизала руку Нехемии.
Ей спасли жизнь. Каким образом – об этом она узнает потом. Нехемия имела право знать о ней все… или почти все. И Селена начала рассказывать.
Селена шла рядом с Шаолом, глядя себе под ноги. За окнами под утренним солнцем ослепительно искрился снег, отчего в коридоре было невероятно светло. Как ни странно, после бессонной ночи Селена не чувствовала себя утомленной. Она рассказала принцессе очень, очень многое, однако умолчала о некоторых сторонах своего прошлого. Осторожность, ставшая ее второй натурой, заставила Селену умолчать о Кэйне и битве с риддераком. Нехемия больше не спрашивала, кто покусал ей руку. Принцесса лежала рядом с нею. Они говорили и не могли наговориться. Зная о возможностях Кэйна, Селена вообще сомневалась, что сможет теперь спать по ночам, и общество принцессы было как нельзя кстати.
Яркое солнце отнюдь не наполняло коридор теплом, и Селена плотнее закуталась в плащ.
– Что-то ты сегодня тихая, – сказал Шаол, глядя не на Селену, а перед собой. – Никак с Дорином поссорилась?
Дорин. Принц вчера пытался нанести ей визит, но Нехемия выпроводила его, не пустив в спальню.
– Не угадал. Дорина я не видела со вчерашнего утра.
После ночных событий вчерашнее утро казалось утром недельной давности.
– Наверное, рада, что вдоволь натанцевалась с ним на балу?
Вопрос был вполне невинным, но Селена уловила в нем ревность.
Коридор разветвлялся, и они свернули влево, направляясь не в общий зал, а в неприметную комнатку, где обычно упражнялись.
– С кем же еще мне было танцевать? – улыбнулась Селена, пытаясь обратить это в шутку. – Ты ушел рано. А я-то думала, ты станешь стеречь меня до самого конца бала.
– Стеречь тебя? Теперь это излишне.
– Это было излишне с самого начала.
– Сейчас я знаю, что ты никуда не убежишь, – пожимая плечами, сказал Шаол.
За окнами завывал ветер, вздымая радужную снежную пыль.
– Почему же никуда? Ты забыл про Эндовьер.
– Ты не вернешься в Эндовьер.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все.
– Это придает мне целую гору уверенности.
Капитан лишь усмехнулся:
– Удивительно, как это твоя собака не увязалась за тобой. Она так скулила, даже смешно.
– Если бы у тебя была собака, тебе бы не было смешно, – хмуро отозвалась Селена.
– Я всегда великолепно обходился без домашних животных. Даже в детстве не просил их у родителей.
– Тогда я желаю тебе найти спутника хотя бы в облике собаки!
Шаол пихнул ее локтем. Селена засмеялась и ответила тем же. Ей хотелось рассказать ему про Кэйна. Это желание появилось у нее утром, едва она увидела Шаола. И про риддерака ей тоже хотелось ему рассказать.
Нет, нельзя. Селена думала об этом еще ночью. Если признаться, как она натолкнулась на Кэйна и потом сражалась с риддераком, Шаол обязательно захочет увидеть труп чудовища. Тогда придется ему рассказать и про тайный коридор. Еще неизвестно, как это подействует на капитана королевской гвардии. Одно дело оставить Селену наедине с Дорином, и совсем другое – знать, что у нее есть тайный, никем не охраняемый выход. Подвергать Шаола такому испытанию она не решалась.
«Зачем поднимать лишний шум? Все кончено. Таинственное зло, о котором говорила Элиана, уничтожено. Мне осталось победить Кэйна в поединке и навсегда забыть и о риддераке, и о склепе».
Шаол остановился перед неприметной дверью комнаты, где они упражнялись.
– Я хочу задать тебе вопрос, – вдруг сказал капитан. – Я задам его только один раз и больше не стану спрашивать.
Он так пристально смотрел на Селену, что ей стало не по себе.
– Ты знаешь, куда ведут ваши отношения с Дорином?
Селена нарочито громко расхохоталась и сказала:
– Уж не хочешь ли ты дать мне романтический совет? Кстати, это для моего блага или для блага Дорина?
– Для блага вас обоих.
– Я и не знала, что ты настолько заботишься обо мне, что влезаешь в мои отношения. Я думала, ты их даже не замечаешь.
К чести Шаола, эту наживку он не заглотнул. Достав ключ, он отпер дверь.
– Просто не забывай о существовании рассудка, – сказал Шаол и вошел в комнату.
Их упражнения на мечах длились чуть больше часа. Селена вспотела и тяжело дышала, рукавом вытирая пот со лба. Потом они вместе возвращались в ее покои.
– В прошлый раз я видел, что ты читаешь «Эльрика и Эмиду», – сказал Шаол. – Мне почему-то казалось, что ты терпеть не можешь поэзию.
– Поэзия бывает разная, – ответила Селена, беспечно размахивая руками. – Эпическая поэзия не утомляет и не вызывает раздражения своей вычурностью.
– По-твоему, поэма о многолюдных битвах и безграничной любви не может быть вычурной?
Селена игриво ущипнула Шаола за плечо, и он засмеялся. Ей было очень приятно наконец-то услышать его смех.
Подойдя к месту, где коридоры сходились в один, они удивились необычному скоплению гвардейцев. И почти сразу же Селена увидела его… адарланского короля.
ГЛАВА 44
Король. Селена почувствовала, как ее сердце издало беззвучный вопль и юркнуло в пятки. Заныли все свежие шрамы на правой руке. Король двигался прямо на них с Шаолом, и от его громоздкой фигуры просторный коридор стал тесным. Естественно, король их заметил. Селена взмокла от пота и сразу же ощутила озноб. Шаол остановился и низко поклонился королю.
Селене вовсе не улыбалось раскачиваться на виселице, поэтому она тоже низко поклонилась. Король пронзил ее стальным взглядом. У Селены волосы встали дыбом. Глаза короля сверлили ее, стараясь проникнуть в самые потаенные глубины. Король знал: в его замке что-то не так, за время его отсутствия что-то изменилось, и причины перемен связаны с нею.
Шаол и Селена почти вдавились в стену, пропуская короля и гвардейцев.
Проходя мимо, король не спускал с нее глаз. Но видел ли он то, что у нее внутри? Знал ли он о способности Кэйна открывать порталы между мирами? Настоящие порталы. Знал ли король, что вопреки его изгнанию магии «знаки судьбы» по-прежнему обладают магической силой? Невероятной силой. И король мог бы направить ее на свои страшные замыслы, научись он вызывать демонов вроде вчерашнего риддерака…
От глаз короля веяло чем-то чужим и холодным. Они были похожи на две межзвездные бездны. Способен ли этот человек уничтожить весь мир? Неужели жажда власти, снедающая его, столь безгранична? Селена смотрела на короля, и ей слышался гул и грохот сражений.
Вокруг этого человека витала опасность. Запах смерти, который она почувствовала вчера, когда оказалась перед черной пустотой, призванной Кэйном. Даже не запах, а зловоние иного мира, мира мертвых. И зачем Элиане понадобилось, чтобы Селена стала одной из главных приближенных адарланского короля?
Король прошествовал дальше. К Селене вернулась способность двигаться. Взглянуть на Шаола она не решалась, хотя и чувствовала, что капитан внимательно следит за нею. Спасибо, что молча.
Весь оставшийся путь до своих покоев Селена шла, почти касаясь Шаола плечом. Капитан молчал и по этому поводу.
Проводив Селену, Шаол вернулся к себе. Ее после отдыха ожидали упражнения в общем зале. Что ожидало его самого, капитан не знал. Перекусив с Селеной, Шаол отправился читать отчет о королевском путешествии. За десять минут он трижды прочел его и теперь мял в руках пергамент. Обтекаемые фразы и ничего по существу. Почему король вернулся один? И, что несравненно важнее, почему погибли все его сопровождающие? Обычно в таких случаях подробно писали: кто из солдат когда погиб и при каких обстоятельствах. Столь же туманно в отчете говорилось и о том, в какие места ездил его величество. Белоклычьи горы – слишком обширный край, и королю попросту не хватило бы времени побывать там везде… И все-таки почему он вернулся один?
Король вскользь сообщал о каких-то мятежниках, которым удалось отравить съестные припасы его отряда. И опять туман. Получалось, что все, кто сопровождал короля, отравились и умерли, а он чудесным образом остался жив. Обилие неясностей оставляло широкое поле для всякого рода догадок и домыслов. Скорее всего, солдаты, сопровождавшие короля, погибли при совершенно иных обстоятельствах. А чего стоила, например, эта фраза: «Я не хочу вдаваться в печальные подробности, дабы не огорчать моих подданных»? Возможно, придворным и не обязательно знать все подробности. Но Шаол – как-никак капитан королевской гвардии. Если король ему не доверяет…
Бедная Селена. Видела бы она себя со стороны, когда они наткнулись на внезапно вернувшегося короля. Перепуганный зверек, да и только. Шаолу даже захотелось ободряюще похлопать ее по спине. Селену просто вышибло из колеи. Такой он видел ее только в день королевской аудиенции для претендентов.
За эти месяцы Селена достигла потрясающих успехов. Теперь уже не ей, а ему приходилось за нею поспевать. Она с легкостью взбиралась по стенам и однажды, показывая свои навыки, без всяких веревок и смолы забралась к себе на балкон. Успехи Селены радовали и в то же время пугали Шаола. Она утверждала, что еще не вошла в прежнюю силу. Какой же тогда она была перед Эндовьером? Во время их поединков она атаковала не колеблясь, но иногда он чувствовал, что упражняется не с нею, а с ее оболочкой. Селена ускользала внутрь себя, где порою бывало спокойно и прохладно, а порою шумно и жарко. Шаол не сомневался: она способна за считаные секунды убить любого, в том числе и Кэйна.
Но если она победит в заключительном поединке и станет королевской защитницей, не опасно ли будет отпускать ее с поручениями одну? А как иначе? У ассасинов не бывает сопровождающих. И потом, Селена вряд ли решится играть с королем в рискованную игру. На эти четыре года невидимые цепи прикуют ее к замку.
Интересно, о чем король подумал, увидев их обоих смеющимися? Но даже если ему это не понравилось, их смех еще не повод, чтобы держать своего капитана в неведении о причинах и обстоятельствах гибели отряда. Королю вообще нет дела до чужого настроения. И потом, они же смеялись не на официальной церемонии.
Шаол поскреб плечо, оцарапанное Селеной во время их утреннего поединка. Он вспомнил, как она сжалась, увидев короля. Даже стала меньше ростом.
Внешне король ничуть не изменился. Да и в обхождении – тоже. Он и прежде был груб с Шаолом. Но до минувшей осени его действия были более или менее объяснимыми. И вдруг – внезапный отъезд с небольшим отрядом, полное отсутствие вестей, а теперь – такое же внезапное возвращение в полном одиночестве. И расплывчатый отчет, составленный формальности ради… Похоже, где-то кипел котел новых королевских замыслов, и король наведался туда, дабы подбросить дров и помешать свое варево. Селена это тоже почувствовала.
Капитан королевской гвардии привалился к стене, глядя в потолок. Он не вправе вмешиваться в королевские дела. Сейчас ему нужно сосредоточиться на разгадке причин зверских убийств претендентов и сделать все возможное, чтобы Селена вышла победительницей. И дело тут не в амбициях Дорина. Селене нельзя возвращаться в Эндовьер. Она там не выживет.
Сколько эта девчонка успела понатворить за каких-то три с лишним месяца жизни в замке! Шаол представил, какие сюрпризы она преподнесет им за четыре года, и усмехнулся.
ГЛАВА 45
Тяжело дышащие Селена и Нокс опустили мечи. Главный королевский оружейник крикнул пятерым претендентам, что им разрешается подойти к столу, где стояли кувшины с водой. Завтра – последнее испытание. Селена старалась держаться подальше от Кэйна и, когда тот направился к дальнему концу стола, следила за каждым его движением. Оценивала мускулы, рост, разворот плеч. Все это было следствием силы, похищенной им у убитых претендентов. А черное кольцо на его пальце – оно тоже каким-то образом связано с его жуткими способностями?
– У тебя что-то случилось? – спросил Нокс, подходя к ней.
Кэйн, Могила и Ренальт, встав в кружок, шумно пили воду и переговаривались.
– Ты сегодня малость… ну, как бы не здесь, – пояснил Нокс.
Где, у кого научился Кэйн вызывать риддерака и что это за черная пустота, из которой тот вылез? Победить в состязаниях – единственная цель Кэйна? Или риддерак был ему нужен еще для каких-то гнусных дел?
– Ты и сейчас о чем-то думаешь. О чем? – не отставал Нокс.
Усилием воли Селена заставила себя не думать о Кэйне.
– Ты что-то спросил?
Нокс глуповато улыбался.
– Теперь я понимаю, почему ты не здесь. Наверное, в мыслях ты по-прежнему на том балу и наслаждаешься вниманием принца.
– Не твое дело, – огрызнулась Селена.
– Прости, я это так. Конечно, не мое, – согласился Нокс, примирительно подняв руки.
Селена молча подошла к столу, взяла кувшин, налила себе кружку, не налив вторую для Нокса.
– А шрамы на твоей правой руке совсем свежие. Откуда? – наклонившись к ней, спросил любопытный воришка.
Селена спрятала руку в карман.
– Не твое дело, – повторила она, сердито посмотрев на Нокса.
Его такой ответ не устроил. Он схватил Селену за руку и прошептал:
– Помнишь, ты прислала мне записку с предупреждением, чтобы я никуда не выходил? А твои шрамы очень похожи на следы укусов. Говорят, Верина и Ксавьера растерзал какой-то зверь… Ты ведь что-то знаешь, – добавил он, щуря серые глаза.
Селена оглянулась на Кэйна. Тот как ни в чем не бывало перебрасывался шутками с Могилой.
– Нас осталось всего пятеро, – сказала она. – А завтра, когда кончится последнее испытание, будет четверо. Гибель Верина и Ксавьера никакая не случайность. Если помнишь, их обоих убили за два дня до испытания.
Селена вырвала руку.
– Будь осторожен, – сердитым шепотом добавила она.
– Расскажи мне все, что знаешь, – потребовал Нокс.
«Расскажи тебе все, и ты сразу назовешь меня сумасшедшей», – подумала Селена.
– Вот что я тебе скажу. Если ты еще не разучился соображать, убирайся из замка, и поскорее.
– Почему? – удивился Нокс и покосился в сторону Кэйна. – О чем ты?
Брулло допил воду и пошел туда, где оставил меч. Это означало конец перерыва и возобновление занятий.
– Я вот о чем. Будь у меня другой выбор… если б мне не пришлось выбирать: либо эти состязания, либо смерть… я бежала бы отсюда без оглядки и, скорее всего, была бы уже на другом краю Эрилеи.
– Опять ничего не понимаю, – признался Нокс, растирая затекшую шею. – Почему у тебя нет выбора? Я знаю, у тебя с твоим отцом нелады, но ведь он…
Селена выразительно посмотрела на него.
– Значит, ты – вовсе не похитительница драгоценностей? – вдруг спросил Нокс.
Она покачала головой. Нокс опять взглянул в сторону Кэйна.
– Кэйн это тоже знает? Потому он все время и пытается тебя поддеть, чтобы ты показала, кто ты есть на самом деле?
Селена кивнула. Что особенного, если Нокс об этом узнает? У нее сейчас есть заботы поважнее. Например, как дожить до завершающего поединка. Или как остановить Кэйна.
– Но тогда кто ты? – не мог угомониться Нокс.
Селена закусила нижнюю губу.
– Ты говорила, отец отправил тебя в Эндовьер. А потом принц поехал туда за тобой и привез в замок.
Говоря это, Нокс вдруг взглянул на ее спину. Вот они, свидетельства. Воришка не дурак, сумеет сложить головоломку.
– Понимаю, – ошеломленно прошептал Нокс. – Ты была в Эндовьере, но не в том. На каторге. На соляных копях. Потому ты и была похожа на жердь, когда я впервые тебя увидел.
Брулло вышел на середину зала и громко хлопнул в ладоши.
– Отдохнули – и за работу! Живее!
Нокс и Селена оставались возле стола. Глаза воришки округлились. Он догадался!
– Так значит, ты была… рабыней в Эндовьере?
Отпираться бесполезно. Нокс достаточно смышленый парень. Селена кивнула.
– Постой. Но ты же совсем девчонка. Что же ты успела натворить, если…
Нокс заметил стоящих неподалеку Шаола и нескольких караульных, но своих расспросов не прекратил.
– А я слышал где-нибудь твое настоящее имя? Я должен был его слышать.
– Да. Когда меня туда сослали, мое имя знали все.
Селена видела, как перрантский вор морщит лоб, перебирая в памяти все имена, так или иначе связанные с Эндовьером. Потом он понял. Ужаснулся. Отодвинулся от нее.
– Неужели это ты?
– Представь себе. Все удивляются. Почему-то люди думают, что я гораздо старше.
Нокс провел рукой по слипшимся темным волосам.
– Значит, тебе либо становиться королевской защитницей, либо – назад в Эндовьер?
– Да. Потому я и не могу сбежать из замка.
Брулло прикрикнул на них, требуя кончить болтовню и возобновить упражнения.
– И потому я советую тебе поскорее убраться отсюда.
Селена вытащила руку из кармана и показала Ноксу шрамы.
– Ты верно угадал. Это следы укусов. Меня укусило… Я даже не знаю, какими словами рассказать о том существе, а если бы и знала, ты бы мне не поверил. Учти: нас осталось всего пятеро. Завтра – последнее испытание. Это значит, что ночью мы можем опять кого-то недосчитаться.
– Я тебя всегда понимал, а сегодня ты как будто на чужом языке говоришь, – признался Нокс, по-прежнему не отваживаясь приблизиться к Селене.
– Тебе и не обязательно понимать. Главное – прислушайся к моему совету. Тебе же намного проще, чем мне. Я кое-что слышала о твоем благодетеле. Он человек слова. Раз он обещал, возвращение в тюрьму тебе не грозит. Давай смотреть на вещи здраво: королевским защитником тебе все равно не стать, даже если ты и окажешься в последней четверке. Поэтому тебе лучше всего исчезнуть из замка сегодня же.
– Ты считаешь, мне незачем знать, кто убивал претендентов?
Селене вспомнились черные зубы и зловоние риддерака, и она с трудом удержалась, чтобы не поморщиться.
– Да, я так считаю, – ответила она, стараясь говорить как можно убедительнее. – Это тебе ничего не даст. Просто поверь мне, поверь моему предостережению. Я вовсе не собираюсь обманывать тебя, чтобы избавиться от соперника.
Что уж там прочел Нокс на ее лице, только плечи его понуро опустились.
– Все это время я считал тебя милой девушкой из Бельхэвена, которая и драгоценности стала воровать больше от скуки, чтобы привлечь к себе внимание вечно занятого отца. Мне и в голову не могло прийти, что ты «королева дна». – Нокс грустно улыбнулся. – Спасибо, что предупредила. Ведь могла вообще ничего не говорить.
– Ты был единственным, кто принимал меня всерьез, – сказала Селена, тепло улыбнувшись в ответ. – Меня удивляет, что даже сейчас ты поверил моим словам.
Брулло рявкнул на них, и они побрели в свой угол. Селена поймала суровый взгляд Шаола. Наверняка потом будет расспрашивать.
– Селена, сделай мне одолжение, – попросил Нокс.
Ей было очень странно услышать свое имя из его уст.
– Оторви Кэйну голову, – прошептал он, наклонившись к ее уху.
Сказав это, Нокс злорадно улыбнулся. Селена ответила ему такой же улыбкой и кивнула.
Ранним вечером, не сказав никому ни слова, Нокс покинул замок.
Часы пробили пять. Кальтена отчаянно боролась с желанием повернуть обратно, лечь в постель и заснуть. Ей казалось, что опиум скопился у нее внутри и теперь струился изо всех пор. Закат окрашивал коридоры замка в красные, оранжевые и золотистые тона, смешивая их в самых невообразимых сочетаниях. Перангон попросил ее быть сегодня на обеде в Большом зале. Зная, что ей предстоит отправиться в людное место, она бы не позволила себе курить опиум. Но проклятая головная боль, донимавшая ее с утра, становилась все невыносимее.
Коридор, по которому она брела, казался уходящим в бесконечность. Кальтена старалась не замечать попадавшихся ей по пути придворных и слуг и смотрела только на игру солнечных пятен. Но навстречу ей, подминая собой золотистые и оранжевые блики, двигалось что-то черное, похожее на столб. Столб слегка колыхался, разбрызгивая тени, и они оседали на окнах, стенах и потолке, словно капли чернил.
Кальтена хотела прочистить горло, но обнаружила, что ее язык налился свинцовой тяжестью и стал совершенно сухим.
С каждой секундой столб становился все больше и выше. В ушах Кальтены стучало, но это были не молотки головной боли, а стук ее сердца. Конечно, это все из-за опиума. Она превысила свою обычную порцию и сделала больше затяжек, чем полагалось. К стуку сердца примешался другой звук – шелест крыльев.
Черный столб оказался Кэйном. Кальтена могла поклясться, что видела – пусть всего мгновение, – но видела каких-то страшилищ, кружащих над ним. Ей показалось, будто они чего-то ждут. Ждут. Ждут…
– Мое почтение, госпожа Кальтена, – поклонившись, произнес Кэйн и прошел мимо.
Она не ответила. Сжав потные ладони, побрела дальше. Постепенно хлопанье крыльев стихло, а к тому моменту, когда Кальтена уселась рядом с герцогом за стол, встреча в коридоре начисто выветрилась из ее памяти.
Селена коротала вечер, играя в шахматы с Дорином. Вспоминая, как они целовались после бала, она думала, что это было не таким уж плохим занятием. Очень даже хорошим, если бы Селена не лукавила с собой. Но сегодня принц и словом не обмолвился о тех поцелуях. Не спросил он и про шрамы на правой руке, а если бы и спросил, она бы ни за что не рассказала ему про риддерака. Ни сейчас, ни даже через миллион лет. При всех симпатиях к Дорину Селена помнила, чей он сын. Если принц расскажет отцу о «знаках судьбы» и Вратах Вэрда… При одной этой мысли у нее леденела кровь.
Да, она помнила, чей он сын. Однако сейчас, глядя на лицо Дорина в отсветах каминного пламени, она не находила в принце ни малейшего сходства с отцом. Он добр и умен. Возможно, чуть надменен… Быстроногая ткнулась ей в лодыжку, и Селена пальцем ноги почесала щенка за ухом.
Ей казалось, что, вкусив ее, принц быстро охладеет к ней и увлечется какой-нибудь новой женщиной.
«Ну что ты выдумываешь? – мысленно оборвала себя Селена. – Четверть часа поцелуев – какое же это „вкушение“?»
Дорин передвинул свою королеву.
– Вы уверены, что это правильный ход? – спросила Селена и засмеялась.
Принц пожал плечами. Тогда Селена двинула свою пешку по диагонали и легко взяла его королеву.
– Черт! – крикнул Дорин и с досады по-мальчишечьи топнул.
– Будем считать, что вы не подумали, – сказала Селена, подавая ему фигуру. – Поставьте ее на место и выберите другой ход.
– Нет. Я играю как мужчина и принимаю поражение!
Они оба засмеялись, но смех быстро стих. Селена еще продолжала улыбаться, когда принц потянулся к ее руке. Она хотела отдернуть руку, но не могла себя заставить. Дорин положил ее ладонь на стол и прикрыл своей рукой. Их пальцы переплелись. Его ладонь была мозолистой и сильной. Селена не вырывалась. Она просто не знала, как поступить.
– В шахматы играют обеими руками, – наконец сказала она, боясь, не взорвется ли у нее сердце.
Быстроногая, почувствовав, что лучше не мешать хозяйке, ретировалась под кровать.
– Шахматы – не клавикорды, – улыбнулся принц. – Мне для игры хватает и одной руки. Видишь? – спросил он, двигая фигуру.
Селена закусила губу. Ее ладонь по-прежнему оставалась в плену его ладони.
– Вы опять хотите меня поцеловать? – спросила она.
– Да, – коротко ответил принц и потянулся к ней.
Дорин был все ближе. Он навалился на стол, подминая шахматные фигуры. Его губы замерли совсем рядом с ее губами.
– А я сегодня в коридоре наткнулась на вашего отца, – выпалила Селена.
Дорин медленно опустился на стул.
– И что?
– И ничего, – соврала Селена. – Поклонилась ему и пошла дальше.
Принц сощурился. Затем пальцем коснулся ее подбородка.
– Надеюсь, ты рассказала об этом не затем, чтобы избежать неизбежного?
Нет. Ей просто хотелось, чтобы принц засиделся здесь подольше. Лучше, если до утра, чтобы не оставаться одной в эту ночь. От Кэйна можно ожидать чего угодно. И кто лучше защитит ее в ночные часы, чем наследный принц? Когда он здесь, Кэйн не осмелится напасть.
Ее мысли вернулись к риддераку. Значит, все, что она прочла в той книге, – правда? И подтверждение страшной правды – на ее ладони. И значит, Кэйн способен вызывать существ из иных миров. Быть может, и из мира мертвых тоже. Исчезновение магии разорило многих, поэтому нашлось бы немало желающих взять Кэйна к себе на службу. Да и сам король явно заинтересовался бы его способностями.
– Ты дрожишь, – сказал Дорин.
Она дрожала. Дрожала, как последняя дура.
– Может, ты простудилась?
Дорин подвинул стул и сел рядом с нею.
Нет, она не могла ему рассказать об этом. Принц не должен знать, что не далее как сегодня, заглянув в поисках Быстроногой под кровать, она вновь обнаружила там нарисованные мелом «знаки судьбы». И опять она отскребала их, не понимая, кто и когда успел пробраться в ее покои и начертить зловещие знаки. Если это Кэйн… выходит, ему тоже известен ее потайной коридор? Теперь, когда его тайна раскрыта, он особенно опасен. Что он предпримет? Явится сегодня ночью? Или затаится? Одно Селена знала наверняка: спокойный сон у нее начнется не раньше, чем ее меч вонзится ему в сердце.
– Селена, я спрашиваю: ты не простудилась?
– Нет, просто немного устала, – шепотом соврала Селена.
Она боялась настойчивых расспросов принца. Вдруг что-то в ней на мгновение утратит бдительность, и она все-таки расскажет ему?
– Ты уверена, что… – начал Дорин, но Селена потянулась к нему и заглушила слова поцелуем.
Она едва не столкнула принца на пол. Ухватившись одной рукой за стул, принц сумел удержаться. Другой рукой он обнял Селену за талию. Его прикосновения, вкус его губ заполнили ее разум, вымывая оттуда все остальные мысли и страхи. Селена целовала его, чтобы до конца раствориться в этом потоке. Вероятно, Дорин хотел того же, ибо он целовал ее с таким же неистовством.
Пробило три часа ночи. Селена сидела в постели, подтянув колени к подбородку. После нескольких часов поцелуев, перемежающихся разговорами, и разговоров, перемежающихся поцелуями, Дорин пожелал ей спокойной ночи и ушел. Ей так хотелось попросить его остаться. Пожалуй, сейчас это было бы самым разумным и здравым решением. Но если сюда ворвется Кэйн или еще один риддерак и из-за нее пострадает Дорин? Мысли о безопасности принца перевесили, и Селена, тоже пожелав ему спокойной ночи, осталась одна.
Она слишком устала, чтобы читать, но перевозбужденный мозг и страх не позволяли ей уснуть. Оставалось просто сидеть и смотреть на пламя догорающего камина. Каждый шорох, каждый звук, доносящийся из коридора, заставляли ее настораживаться и выхватывать из-под подушки новый самодельный нож. Его Селена тоже соорудила из шпилек, стащив несколько штук у зазевавшейся Фалипы.
Но если к ней вломится риддерак или иное чудовище, вызванное Кэйном, его не остановишь ни ножом, ни тяжелой книгой, ни подсвечником.
«Зря я не взяла из склепа Дамарис», – пожалела Селена.
Возможность была упущена, а идти за мечом снова… нет, пока Кэйн жив, она туда не пойдет. Селене вспомнилась тьма, откуда появился риддерак. Одно воспоминание бросило ее в дрожь, и она покрепче обхватила колени.
Должно быть, Кэйн узнал о силе «знаков судьбы» у себя на родине – в Белоклычьих горах. Проклятые эти горы служили естественной границей между Адарланом и Западным краем, куда пока еще не дотянулась властная рука адарланского короля. Поговаривали, что в развалинах Королевства Ведьм и по сей день таится зло, могильной змеей выползая оттуда. И на горных тропах нет-нет да и встретишь старух с железными зубами.
Озноб не проходил. Селена плотно укуталась в теплое меховое одеяло. Если она доживет до парных поединков и завершающей дуэли, она непременно победит Кэйна, и тогда с одним злом будет покончено. Тогда она вновь будет крепко спать по ночам… если только у Элианы не появится какой-нибудь новый, более грандиозный замысел.
Селена прижалась щекой к колену и смотрела на перемигивающиеся угли.
Всадник снова и снова хлестал лошадь, заставляя ее скакать быстрее. Лошадиные копыта ударяли по раскисшей земле, увязая то в снегу, то в глине. Снегопад прекратился, и в ночном воздухе кружились лишь отдельные запоздавшие снежинки.
Селена бежала. Бежала быстрее, чем могли выдержать ее детские ноги. У нее болело все тело. Голые ветви деревьев цеплялись ей за одежду и волосы, камни впивались в ноги. Она продиралась сквозь колючие кустарники, ловя воздух широко раскрытым ртом. Кричать она уже не могла. Да и кто услышит ее крики здесь, в лесу? Сейчас главное – добраться до моста и перебежать на другую сторону. В этом ее спасение. Демону мост не пересечь.
За спиной послышался лязг меча, выхватываемого из ножен.
Селена поскользнулась и упала в грязь, ударившись о камень. Демон ее настигал. Копыта его лошади грохотали где-то совсем близко. Селена пыталась встать, но вязкая глина ее не отпускала. Селена уцепилась за ближайший куст, обдирая руки в кровь. Демон был почти рядом, и тогда она…
Селена застонала и проснулась. Ее рука была прижата к груди. Сердце колотилось. Но это был всего-навсего сон.
В кружевах золы гасли последние угли. Сквозь портьеры пробивался сумрачный свет раннего утра. Сон. Всего лишь сон. Обычный ночной кошмар. Она все-таки заснула, но такой сон был хуже бессонницы. Селена схватилась за амулет на шее, уперев большой палец в его середину.
«Наверное, это ты меня защитил от риддерака».
Амулет молчал. Селена укутала в одеяло крепко спящую Быстроногую. Вот и рассвет. Она пережила эту ночь.
Селена легла и закрыла глаза.
Спустя несколько часов, когда стало известно об исчезновении Нокса, Селену уведомили, что сегодняшнее испытание отменяется. Завтра состоятся парные дуэли, где ее соперниками будут Могила, Ренальт и, естественно, Кэйн.
Завтра – решающий день, от которого зависит ее свобода.
ГЛАВА 46
В лесу было морозно и тихо. Лошадь Дорина ступала мягко, и все равно с деревьев слетали пушистые пласты снега. Принц всматривался в узоры ветвей, нигде не задерживая взгляд больше чем на мгновение. Ему сегодня обязательно нужно было вырваться на охоту – не столько ради добычи, сколько чтобы просто освежиться холодным воздухом.
Но стоило ему закрыть глаза, и перед ним сразу же появлялась Селена. Ею были наполнены все мысли принца. Ему хотелось в ее честь творить великие и удивительные дела. Ему хотелось стать мужчиной, достойным королевской короны.
Что чувствовала сама Селена – этого Дорин не знал. Да, ночью она страстно и неистово целовала его, однако точно так же вели себя все женщины, которых он любил. И они тоже целовали его страстно и неистово. И все же между ними и Селеной было одно существенное различие. Те женщины взирали на него с обожанием. Селена смотрела на него, как кошка, наблюдающая за мышью.
Услышав шорох в ветвях, Дорин напрягся и замер. В десяти ярдах от себя он увидел рослого оленя-самца, обдиравшего кору. Дорин остановил лошадь и ощупью достал из колчана стрелу. Потом опустил лук.
Завтра – день поединков.
Если ее покалечат… Но почему ее должны покалечить? Она умеет за себя постоять, а эти месяцы сделали ее гораздо сильнее. Она проворна, быстро соображает. Это он зашел слишком далеко. Ему вообще нельзя было ее целовать. После нее Дорину не хотелось строить свое будущее ни с какой другой женщиной. Он не представлял и не желал представлять рядом с собою кого-то еще. Только ее.
В молчаливом лесу неслышно пошел снег. Дорин посмотрел на серые небеса и поворотил лошадь к замку.
Селена стояла возле балконных дверей и смотрела на расстилавшийся внизу Рафтхол. Покрытые снегом крыши домов, золотистые огоньки в окнах. Почти сказочный город, если не знать, сколько зла и грязи скрывают тихие улочки и уютные дома. И главное зло исходило от самого короля. Селена надеялась, что Нокс уже далеко отсюда. Она попросила караульных никого к ней не пускать. Даже Шаола и Дорина. Впрочем, ее и не беспокоили. Только один раз кто-то постучался. Селена не ответила.
Она прижала руку к стеклу, наслаждаясь обжигающим холодом. Часы пробили полночь.
Завтра… нет, уже сегодня она сойдется в поединке с Кэйном. Они ни разу не встречались в учебных поединках. Брулло не ставил их в пару, а сама она, в отличие от многих претендентов, не рвалась упражняться с любимцем герцога Перангона. Кэйн отличался силой, но проигрывал ей в быстроте и ловкости. Однако Кэйн был очень вынослив, и ей придется попотеть, уворачиваясь от его атак. Селена лишь надеялась, что Шаол не напрасно гонял ее до изнеможения, заставляя бегать по утрам, и сейчас она намного выносливее, чем осенью. Но если она проиграет…
«Не смей ни секунды думать о проигрыше!» – приказала она себе.
Селена прижалась к стеклу лбом. Наверное, лучше погибнуть в поединке, чем возвращаться в Эндовьер. А что почетнее: быть убитой противником или стать королевской защитницей? Кого ей придется убивать, выполняя королевские приказы?
Будучи Адарланским ассасином, Селена могла ставить условия. Пусть Аробинн целиком управлял ее жизнью, но она всегда выговаривала себе условия. Никаких детоубийств и ни одной жертвы родом из Террасена. Но король – не Аробинн, и он может повелеть ей убить кого угодно. Неужели Элиана ожидала, что Селена, получив титул королевской защитницы, сможет возражать королю? От этих мыслей к горлу подступала тошнота. Сейчас не время думать о королевских приказах. Сейчас все ее мысли должны сосредоточиться на поединке с Кэйном.
Должны, но вместо этого она вспоминала осенний вечер, когда ее, полуголодную, утратившую все надежды, грубый капитан королевской гвардии тащил по коридорам стеклянного здания на встречу с наследным принцем. Тогда она торговалась с Дорином, сокращая срок обязательной службы у короля, и думала только о себе. А что бы она сказала, если бы знала, что в ночь перед решающим поединком ее будет волновать не только собственная свобода, но и судьбы других людей?
Селена вздохнула. Получалось, завтра она будет сражаться не только ради себя. Более того, замок, из которого прежде она была готова убежать во что бы то ни стало, почему-то перестал казаться ей тюрьмой. Селена вдруг поймала себя на том, что ей… хочется задержаться в замке, и дело не только в четырех годах обязательной королевской службы. Скажи она это Селене-каторжнице, та бы рассмеялась ей в лицо.
Но сейчас она не лукавила с собой. Она хотела остаться. И потому завтра ей будет гораздо труднее.
ГЛАВА 47
Кальтена поплотнее запахнула теплый красный плащ и туже завязала кушак. Кто только придумал зимой устраивать поединки на открытом воздухе? И почему на веранде, окружавшей Часовую башню? Кальтена нащупала в кармане пузырек с ядом и посмотрела на чаши, которые заблаговременно поставили на деревянный стол. Правая предназначалась для Селены Сардотин. Главное, ни в коем случае их не перепутать.
Кальтена оглянулась на герцога Перангона, стоявшего возле короля. Этот похотливый бык и не подозревал, что сделает она, когда «поцелуй смерти» уберет Селену с ее пути и Дорин вновь станет свободным. От этих мыслей Кальтене стало жарко.
Герцог направился к ней. Кальтена тут же опустила глаза, разглядывая плитки веранды. Перангон остановился перед нею, загородив ее от взоров остальных королевских советников.
– Холодновато для поединков на веранде, – сказал герцог.
Кальтена улыбнулась и встала так, чтобы пышные складки ее плаща заслоняли обе чаши. Герцог взял ее руку, но целовать не спешил. Другой рукой Кальтена быстро извлекла пузырек, открыла пробку и вылила содержимое склянки в правую чашу. К тому моменту, когда герцог поцеловал ей руку и выпрямился, опустевший пузырек уже лежал в кармане плаща. Доза была не смертельной, но вполне достаточной, чтобы вызвать у Селены головокружение и нарушить согласованность движений.
Из дверей замка вышли двое караульных. Между ними шла Селена. Она была в мужской одежде. Даже Кальтена нехотя призналась себе, что черный, расшитый золотом камзол выглядит потрясающе. Неужели эта девчонка и есть Адарланский ассасин?
«Она была Адарланским ассасином, – мысленно поправила себя Кальтена. – И никогда уже больше не будет».
Госпожа Ромпир дотронулась до ножки чаши и улыбнулась.
Из-за Часовой башни вышел Кэйн, претендент герцога Перангона. Неужели кто-то может думать, что одурманенная ядом Селена сумеет победить этого силача?
Кальтена отошла от столика. Перангон вернулся туда, где стояли король, советники и высшая придворная знать. Все они жаждали кровавого зрелища и с нетерпением поглядывали на последних участников сегодняшнего спектакля.
Селена стояла на широкой веранде, искоса поглядывала на Часовую башню и старалась не дрожать от холода. Как и многие, она совершенно не понимала, почему заключительные поединки вдруг перенесли сюда. Скорее всего, королю захотелось усугубить условия, в которых будут сражаться претенденты. Руки Селены уже успели окоченеть. Она засунула их в отороченные мехом карманы и подошла к Шаолу. Капитан стоял возле громадного круга, начерченного мелом на плитках веранды.
– Ну и холодина, – сказала Селена.
Воротник и рукава ее черного камзола были с подкладкой из кроличьего меха, но мех плохо согревал.
– Почему ты не предупредил меня?
Шаол покачал головой, глядя на Могилу и Ренальта – наемника из городишки с жутким названием Бухта Черепов. Селена с удовольствием отметила, что эта ехидная гадина мерзнет еще сильнее, чем она.
– Мы сами ничего не знали, – шепотом ответил Шаол. – Король в последнюю минуту решил проводить поединки здесь. Надеюсь, они не затянутся, – добавил он с легкой улыбкой.
Он ждал, что улыбнется и Селена, но она осталась серьезной.
Над головой ярко синело безоблачное небо. Кроличий мех капитулировал перед ветром, и Селена от холода скрежетала зубами. Для именитых зрителей поставили мягкие стулья. Королю принесли его стеклянный трон. По правую руку от короля сидел Перангон. За стулом герцога стояла Кальтена в красивом красном плаще, отороченном белым мехом. Их глаза встретились, и Селену удивило, что та ей улыбается. Вскоре она поняла: улыбка этой жеманницы была адресована не ей, а Кэйну.
Похоже, главный противник Селены совсем не страдал от холода. Его руки и торс превратились в горы мускулов, выпиравших из-под мундира. Но это была чужая, украденная сила.
«А если бы риддерак тогда меня растерзал, Кэйну перешла бы и моя сила», – совсем некстати подумала Селена.
На поединки Кэйн явился в красном, расшитом золотом мундире королевской гвардии. На груди изгибалась вышитая виверна. Наверняка это было сделано с позволения Перангона. Селена сразу оценила великолепный меч, висевший на поясе Кэйна. И меч – явно подарок герцога. А знает ли его светлость, какую силу успел обрести его претендент и каким образом? Говорить Перангону об этом было бесполезно: во взгляде герцога всегда сквозила ненависть к Селене. Он бы и слушать не стал, а если бы и выслушал, то не поверил бы ни единому ее слову.
К горлу подступала тошнота. Шаол взял Селену под локоть и повел в дальний конец веранды. Двое немолодых придворных из числа именитых зрителей с беспокойством поглядывали на нее. Она кивнула им, как старым знакомым.
«Что ж это вы так волнуетесь, господа Уризен и Гарнель? Это ж дело прошлое, и вы наверняка сполна получили то, ради чего пошли на убийство. Моими руками».
Два года назад они наняли Селену, чтобы убить одного человека, мешавшего им обоим. Каждый из них не знал, что он не единственный заказчик, а Селена не посчитала нужным раскрывать им эту тайну и взяла плату с обоих. Она подмигнула господину Гарнелю, и тот едва не поперхнулся, опрокинув красивую кружку с горячим напитком и попортив листы пергамента, которые лежали перед ним на столе. Напрасно он беспокоился: Селена умела хранить секреты, поскольку не желала портить себе репутацию. Но если ее свобода будет зависеть не только от королевского решения, а еще и от голосования… Она улыбнулась господину Уризену, и тот поспешно отвернулся. И тут Селена увидела внимательный взгляд короля, устремленный прямо на нее.
Король. Внутри у нее все тряслось, но она поклонилась, как того требовал придворный этикет.
– Ты готова? – спросил ее Шаол.
Селена вздрогнула, вспомнив, что он рядом.
– Да, – сказала она, хотя ощущала совсем другое.
Ветер ледяными пальцами теребил ей волосы. В ложе именитых зрителей появился Дорин, как всегда элегантный и безупречно одетый. Он весело улыбнулся ей, затем сунул руки в карманы и перевел взгляд на отца.
Последние именитые зрители заняли свои места. Остальным зрителям дозволялось стоять неподалеку от мелового круга, обозначавшего арену. В числе прочих Селена увидела Нехемию. Принцесса поймала ее взгляд и ободряюще кивнула. По элегантности Нехемия ничуть не уступала наследному принцу: облегающие панталоны, блуза, сшитая из нескольких слоев материи и украшенная металлическим орнаментом, а также высокие сапоги. В руках она держала свой деревянный посох. Вероятно, посохов у нее было несколько; этот был самым длинным, почти вровень с нею.
«Она все это сделала для меня», – подумала Селена, щурясь от обжигающего ветра.
Принцесса приветствовала ее как равную.
Король встал, и разговоры мгновенно смолкли. Внутри Селены все окаменело. Она вдруг почувствовала себя толстой и неуклюжей и в то же время – невесомой и слабой, как новорожденный младенец.
Шаол подтолкнул ее, подсказывая, что она вместе с остальными претендентами должна подойти к столу. Селена побрела туда, глядя себе под ноги и не решаясь взглянуть на короля. Хорошо, что рядом с нею шли Ренальт и Могила. Окажись рядом Кэйн, она бы сломала ему шею и сорвала бы весь этот дурацкий спектакль. От пристальных взглядов ей стало совсем тошно.
Адарланский король был почти рядом, менее чем в десяти футах от нее. И на таком же расстоянии находились ее свобода и будущее. Селена вдруг поняла: даже если она выиграет в последнем поединке, окончательное решение все равно останется за королем.
Она перевела взгляд на Нехемию и почувствовала, как пылающие глаза принцессы постепенно возвращают ей силу и уверенность в себе. Но эйлуэйка стояла в стороне, а претенденты были обязаны смотреть на его величество. Для Селены смотреть на короля означало вновь потерять всю силу, полученную от Нехемии. Тогда она чуть сместила взгляд. Внешне казалось, что она почтительно взирает на короля; в действительности же Селена смотрела на стеклянный королевский трон. Знают ли королевские советники, кто она? И почему Кальтена стоит за спиною герцога, а не там, где остальные зрители? Может, Перангон рассказал ей, кем на самом деле является Лилиана Гордэна?
Ее размышления прервал голос короля.
– Несколько месяцев назад вас собрали сюда из разных мест, где вы вели жалкую и ничтожную жизнь. Всем вам был дан редкий шанс – доказать, что вы достойны называться священными воинами короны. День за днем вы упражнялись и проходили испытания. Вас становилось все меньше и, как вам было объявлено с самого начала, до окончательных поединков дошли только четверо. Два предварительных поединка выявят тех, кто сойдется в последнем, решающем поединке. Правила таковы: победителем считается тот, чей противник обездвижен, полностью лишен возможности атаковать и находится на волосок от смерти. Но только не вздумайте нанести последний удар, – добавил король, бросив суровый взгляд на Селену.
«Не путай меня со своими головорезами!» – мысленно огрызнулась она.
– Первыми будут состязаться Кэйн и претендент советника Гарнеля. Затем состоится поединок претендентки моего сына и претендента советника Муллиса.
Король даже не потрудился узнать имена других претендентов. Зачем? Ему достаточно имени Кэйна. Селена до сих пор не понимала, ради чего король затеял эти дурацкие состязания. Взял бы и сразу объявил Кэйна своим защитником.
– Тот, кто победит в завершающем поединке, получит титул королевского защитника. Вам понятно?
Все четверо кивнули. На мгновение Селена с предельной ясностью увидела короля. Он не был сверхъестественным существом. Такой же человек, как остальные, но обладающий громадной властью. И в это мгновение у Селены исчез страх перед королем.
«Я не буду бояться», – мысленно повторила она знакомую клятву, делая из слов броню для своего сердца.
– Все поединки будут начинаться по моему приказу, – завершил свою речь король.
Селена с облегчением вернулась туда, где стоял Шаол.
Кэйн с Ренальтом поклонились королю, затем друг другу, после чего обнажили мечи. Селена окинула взглядом стойку Ренальта и прикинула его шансы. Наемник не впервые сражался с Кэйном. Прежние схватки он всегда проигрывал, однако ухитрялся продержаться дольше всех остальных соперников Кэйна. Кто знает, может, сегодня ему улыбнется удача.
Но потом Кэйн поднял свой меч, и Селена поняла: Ренальту не выстоять. Бывший солдат превосходил своего противника и качеством оружия, и ростом.
– Начинайте! – приказал король.
В воздухе сверкнул металл мечей. Ренальт парировал удар Кэйна и тут же отошел. Кэйн, казалось, выжидал, глядя, какую тактику изберет его противник. Ренальт, словно желая взять реванш за прошлые поражения, ринулся в атаку и нанес несколько ударов. Кэйн довольно легко их парировал.
Селена никак не могла избавиться от скованности. Потом она все же сумела расслабить плечи и намеренно долго выдыхала холодный воздух.
– Может, мне не повезло, что я не сражаюсь в первой паре? – шепотом спросила она Шаола.
– Думаю, лишнее время для отдыха тебе не повредит, – ответил он, не переставая следить за поединком.
Прошло еще полминуты.
– Наблюдай за Кэйном, – сказал Шаол, кивая в сторону сражающихся. – Он иногда забывает прикрыться справа.
Селена присмотрелась. Капитан был прав.
– Куда смотрит этот чертов Ренальт? – не выдержала Селена. – Приклеился к мечу Кэйна и больше ничего не видит! Вот дурак!
Кэйн парировал очередной удар Ренальта, заставив наемника отступить.
– Такой шанс упустил, – поморщилась Селена. – Второго не будет.
– Запоминай все, что видишь, – посоветовал ей Шаол, слова которого тонули в свистящем ветре.
Ренальт отступал. Каждый взмах меча Кэйна гнал его все ближе к меловому кругу. Если Ренальт забудется и хотя бы на полшага выйдет за пределы круга, ему засчитают поражение.
– Кэйн попытается тебя разозлить и вывести из равновесия. Не поддавайся злости. Следи только за его мечом и за незащищенной правой стороной.
– Понятно, – буркнула Селена.
В это мгновение Ренальт вскрикнул и потерял равновесие. Из его носа хлестала кровь. Наемник шумно рухнул на плитки веранды. Кулак Кэйна был густо перепачкан кровью соперника. Улыбаясь, Кэйн подошел к поверженному Ренальту и нацелил ему в сердце острие своего меча. Окровавленное лицо наемника побледнело. Оскалив зубы, он смотрел на победителя.
Селена взглянула на Часовую башню. Поединок длился менее трех минут.
Раздались вежливые аплодисменты. Лицо советника Гарнеля перекосилось от ярости. Видимо, Ренальт «помог» ему лишиться кругленькой суммы.
– Достойное сражение, – сказал король.
Кэйн поклонился королю и даже не помог Ренальту встать, а сразу прошел на другой конец веранды. Наемник хоть и проиграл, но не утратил достоинства. Ренальт поднялся на ноги, поклонился королю и пробубнил слова благодарности. Потом, зажимая кровоточащий нос, поплелся к дверям замка. В том, что Гарнель теперь выместит на нем всю злость, Селена не сомневалась.
А ей уже улыбался Могила, поигрывая эфесом меча. Селена едва удержалась, чтобы не скорчить гримасу. Сражаться с таким недоразумением! По крайней мере, Ренальт хоть выглядел достойно.
– Вскоре начнется второй поединок, – произнес король. – Подготовьте свое оружие.
Он повернулся к Перангону и стал что-то шептать ему на ухо.
Селена ожидала, что Шаол даст ей обычный меч, каким она привыкла сражаться в учебных поединках. Но капитан вынул из ножен свой меч, сверкнув эфесом в виде орлиной головы.
– Бери, – коротко сказал Шаол.
Селена ошеломленно посмотрела на меч, затем столь же ошеломленно – на капитана. В глазах Шаола ей виделись цепи холмов его северной родины. Он прежде всего был солдатом своей страны и лишь потом – слугой короля. Глубоко внутри Селена вдруг ощутила золотую цепь, соединявшую ее с Шаолом.
– Бери же.
Каждый удар сердца гулко отдавался у нее в голове. Селена подняла руку, готовая взять меч, но тут кто-то тронул ее за локоть.
– Позволь тебе предложить мое оружие, – по-эйлуэйски сказала ей Нехемия.
Принцесса протягивала ей свой деревянный посох, украшенный затейливой резьбой. Наконечник посоха был железным. Селена смотрела то на меч Шаола, то на оружие подруги. Меч был куда более подходящим оружием, и мысль, что она будет сражаться мечом Шаола, наполняла Селену странным ликованием. А посох…
Нехемия наклонилась к ней и прошептала:
– Победи своих противников эйлуэйским оружием. Пусть дерево из лесов Эйлуэ одолеет адарланскую сталь. И пусть защитником короля станет тот, кому ведомы страдания невинных жертв.
Не те ли слова она слышала от Элианы? Селена проглотила комок слюны. Шаол опустил меч и отошел. Нехемия продолжала смотреть ей прямо в глаза. Селена понимала замысел принцессы: стать королевской защитницей, чтобы спасать многочисленные жизни и любыми способами подрывать власть короля над завоеванными странами.
Того же, как ни странно, ожидала от нее и Элиана.
Страх перемежался у Селены с решимостью. Она боялась короля, боялась выступить против него, зная, что тем самым мгновенно обречет себя на смерть. Но она никогда не забудет и не простит трех шрамов на своей спине. Ей не забыть рабов, каждый день умирающих в Эндовьере, и пятисот эйлуэйских пленных, перебитых адарланскими солдатами.
Подумав об этом, Селена взяла у Нехемии посох. Принцесса наградила ее улыбкой. Это была улыбка мятежницы. Удивительно, но Шаол не стал возражать. Он убрал меч и кивнул принцессе. Нехемия ободряюще похлопала Селену по плечу и отошла.
Селена несколько раз взмахнула посохом, примеряясь к новому оружию. Сильный, прочный, хорошо уравновешен. Закругленным железным наконечником можно поразить противника не хуже, чем мечом.
Резная поверхность пахла лотосовым маслом – любимым благовонием Нехемии. Селена не жалела, что вместо меча выбрала эйлуэйское оружие. Верина она одолела голыми руками. С Могилой не будет особой возни, и с Кэйном она тоже справится.
Селена оглянулась на ложу для именитых зрителей. Король по-прежнему говорил с Перангоном и словно забыл о ней. Зато на нее очень внимательно смотрел Дорин. В сапфировых глазах принца отражалось небо, но они немного потемнели, когда он увидел, чье оружие выбрала Селена. При всех своих недостатках принц не был обделен умом. Наверняка он понял символический смысл предложения Нехемии. Селена поспешно отвела глаза.
Она поговорит с принцем потом. Сейчас есть заботы поважнее. Могила беспокойно расхаживал взад-вперед, ожидая, когда король прекратит разговор и подаст сигнал начинать поединок.
Селена шумно выдохнула. Сколько дней и ночей она мечтала об этом мгновении. И вот он, день последних поединков. Она сжала посох в левой руке, вбирая силу дерева и силу Нехемии. Грядущие минуты будут судьбоносными. Что бы ни случилось, ее жизнь уже не будет прежней.
Ветер слегка растрепал косу Селены, и она закинула выбившиеся пряди себе за уши.
– Как бы ни развивались события, я хочу тебя поблагодарить, – сказала она Шаолу.
– За что? – удивился он и наклонил голову к плечу.
У Селены слезились глаза – конечно же, от ветра, нещадно дувшего ей в лицо.
– За то, что я буду биться не только за свою свободу.
Шаол молча сжал ее ладонь, проведя большим пальцем по подаренному ей кольцу.
– Начинаем второй поединок! – зычно крикнул король.
Капитан еще раз сжал ей руку. Его пальцы были удивительно теплыми.
– Устрой ему тьму кромешную.
Могила вошел внутрь круга и неспешно вытащил меч из ножен. Селена распрямила плечи и тоже шагнула внутрь. Она торопливо поклонилась королю и своему противнику.
Он ухмылялся, глядя, как она слегка согнула колени, сжимая обеими руками красивую, но явно бесполезную чужеземную палку.
«Рано улыбаешься, коротышка. Скоро от твоей ухмылки не останется и следа».
ГЛАВА 48
Как Селена и ожидала, Могила бросился к ней, надеясь ударить мечом в середину посоха и сломать ее оружие. Но Селена успела отскочить, и меч Могилы рассек воздух. В это время она другим концом посоха ударила противника в спину. Могила зашатался, однако устоял на ногах. Резко повернувшись, он приготовился к новой атаке.
На этот раз Селена приняла удар, наклонив посох так, чтобы меч соприкоснулся с его нижней половиной. Крепкое дерево посоха защемило лезвие, и тогда Селена прыгнула к противнику. Могила забыл, что у посоха есть еще и верхняя половина, и когда он ударил по нижней, верхняя с той же силой въехала ему по лицу. Могила попятился назад, но тут его уже ждал кулак Селены. От боли у нее заныли костяшки пальцев. Судя по хрусту, она сломала Могиле нос. Не желая, чтобы ее забрызгало кровью, Селена проворно отскочила. Могила превратился в разъяренное животное, начисто утратив способность думать.
– Ах ты, дрянь! – прошипел он и вновь кинулся к Селене.
Она встретила его удар, держа посох обеими руками. Дерево было крепким, но все же не крепче металла, и посох издал жалобный, похожий на стон, звук.
Селена толкнула Могилу и стремительно повернулась, ударив его по голове металлическим наконечником. Могила и на этот раз устоял на ногах, хотя казалось, он вот-вот свалится. Он тяжело дышал, вытирая рукавом окровавленный нос. Глаза злобно сверкали. Его конопатое лицо сейчас напоминало звериную морду. Он и вел себя как зверь, которому нечего терять. Собрав все силы, Могила бросился к ней, целя мечом прямо в сердце. Он был слишком быстр и разъярен, и прямое столкновение не сулило Селене ничего хорошего.
И тогда она припала к плитам веранды. Меч просвистел у нее над головой, и в это время Селена что есть силы ударила Могилу по ногам. Он не успел даже вскрикнуть, как уже валялся на полу. Селена ногой придавила ему руку, сжимавшую меч, а сама склонилась над ним, держа металлический конец посоха возле самого его горла.
– Меня зовут Селена Сардотин, – прошептала она, наклоняясь к уху Могилы. – Но это дела не меняет. Я все равно разделаюсь с тобой, как бы ты меня ни называл – Селеной, Лилианой или даже дрянью.
Улыбаясь, Селена выпрямилась. Могила очумело смотрел на нее. Кровь из сломанного носа текла по щеке. Селена достала из кармана носовой платок и бросила ему.
– Это тебе мой прощальный подарок, – сказала она, покидая веранду.
Выйдя за пределы круга, Селена вернулась туда, где стоял Шаол.
– Сколько времени длился поединок? – спросила она и заметила улыбающуюся Нехемию.
– Минуты две.
Селена улыбнулась Нехемии, слегка качнув посохом, и кивнула капитану. Она ничуть не устала.
– Я справилась быстрее, чем Кэйн.
– И Могиле досталось сильнее, чем Ренальту, – улыбнулся Шаол. – А что это тебя потянуло бросить ему платок?
Селена уже собиралась ответить, но король поднялся с трона, и все замолчали.
– Вина победителям! – приказал король.
Кэйн приблизился к столу. Селена не шевельнулась, продолжая стоять рядом с Шаолом.
Король махнул рукой Кальтене, и та взяла серебряный поднос с двумя чашами. Одну она подала Кэйну, другую поднесла Селене. Затем Кальтена вернулась к столу и, драматично воздев руки, произнесла:
– В знак доброй веры и в честь великой Богини. Пусть вино в этих чашах станет вашим приношением Матери, от которой мы все родились. Пейте, и да пребудет на вас ее благословение, и да умножит она вашу силу.
Селене захотелось пихнуть ее в бок. И кто только сочинял для нее эту глупейшую речь?
Кальтена поклонилась обоим претендентам. Селена поднесла чашу к губам. Видя, как она пьет, король почему-то улыбался. Затем Кальтена взяла у нее опустевшую чашу, подошла к Кэйну, взяла его чашу, сделала реверанс и удалилась.
«Победи. Победи. Победи. Расправься с ним как можно быстрее», – твердила себе Селена.
– Приготовиться! – рявкнул король. – По моему знаку начнете поединок.
Селена вопросительно посмотрела на Шаола. Неужели ей не позволят хотя бы немного отдохнуть? Дорин удивленно изогнул брови, обратившись к отцу с немым вопросом. Однако король ничего не желал замечать.
Кэйн вынул меч и, криво усмехаясь, вышел на середину круга, где занял оборонительную позицию.
Если бы сейчас Шаол не коснулся ее плеча, Селена бы точно наговорила ему гадостей. Но он только провел рукой по плечу. Селена впервые увидела в его золотисто-карих глазах тревогу и надежду. Его грубоватое лицо излучало силу, и Селена невольно залюбовалась знакомыми чертами.
– Не проиграй, – совсем тихо прошептал он. – Мне вовсе не хочется сопровождать тебя обратно в Эндовьер.
Мир по краям подернулся туманом. Шаол отошел с высоко поднятой головой, не обращая внимания на ослепительное сияние, исходящее от короля. Селену удивили непривычные ощущения, и она отнесла их на счет выпитого вина.
Кэйн сделал несколько шагов в ее направлении. Широкое лезвие его меча сверкало, отражая солнечный свет. Селена глубоко вздохнула и вошла в круг.
– Начинайте! – прорычал покоритель Эрилеи.
Селена встряхнула головой, прогоняя туман перед глазами. Она держала посох, как меч, и следила за Кэйном. Тот начал ходить кругами. Ей до тошноты был противен вид его мускулов. Что такое? Дымка перед глазами никак не желала рассеиваться. Селена стиснула зубы и снова встряхнула головой. Пусть Кэйн и сильнее ее, она сумеет обратить против него его же силу.
Кэйн атаковал быстрее, чем она ожидала. Понимая, что меч Кэйна может перерубить посох, Селена старалась избрать как можно более щадящий угол, готовясь отскочить сразу же, как услышит треск дерева.
Но Кэйн ударил слишком быстро, не оставив ей времени для маневра. Лезвие глубоко впилось в дерево. У Селены заныли руки. Не дав ей опомниться, Кэйн выдернул меч и вновь двинулся в атаку. Селена была вынуждена отступать, отражая удары металлическим наконечником посоха. Во всем ее теле ощущалась непонятная тяжесть и медлительность. Голова кружилась. Неужели она заболела? Ощущение тошноты тоже никак не исчезало.
Призвав на помощь всю силу и умение, Селена оторвалась от Кэйна. Если она и вправду заболела, нужно закончить поединок как можно быстрее. Нечего красоваться и хвастать своими навыками. Если та книга не лжет, Кэйн забрал себе силу всех убитых претендентов.
Нельзя без конца отступать. Так недолго оказаться и за меловой чертой. Селена перешла в наступление. Без стремительности, спокойно и последовательно. И так же спокойно и последовательно Кэйн парировал все ее атаки. Каждое соприкосновение меча с посохом срезало все новые и новые стружки, пахнущие лотосом.
Ее уши глохли от ударов собственного сердца. Треск посоха становился все невыносимее. И откуда эта противная вязкость, как будто она сражается не на воздухе, а в густом киселе?
На какое-то время Селене стало легче. Ее атаки снова обрели скорость и силу. И все напрасно. Кэйн смеялся ей в лицо, а она едва не кричала от злости. Несколько раз Селена оказывалась в очень выгодном положении, чтобы подножкой опрокинуть его на пол, но по непонятной причине ее движения теряли быстроту и ловкость. Если же она подбиралась к Кэйну совсем близко для непосредственной атаки, он вдруг с усмешкой ускользал, будто наперед знал ее замыслы. Она чувствовала себя мышью, с которой играет кот. Спешить ему некуда. Игра его пока развлекает, а когда надоест, он прикончит мышь одним ударом лапы.
Селена взмахнула посохом в воздухе, надеясь ударить по незащищенной шее Кэйна. Но он в последний момент парировал удар, отщепив еще кусочек от ее оружия. Она попыталась нанести удар в живот – Кэйн снова увернулся.
– Мы плохо себя чувствуем? – язвительно спросил Кэйн, сверкая белоснежными зубами. – Может, это наказание за излишнее любопытство?
БУМММ!
Нижний конец ее посоха ударил Кэйна в бок. Противник скрючился, и тотчас же Селена добавила удар ногой, опрокинув его. Кэйн шумно рухнул на пол. Улыбаясь, она замахнулась посохом, но чуть не взвыла от судороги, охватившей все тело. Когда судорога ушла, ушли и силы.
Удар получился вялым. Кэйн играючи его отбил, заставив Селену отступить. Он встал и неторопливо отряхнулся. В это время Селена услышала смех – негромкий злорадный женский смех. Кальтена. У Селены подкашивались ноги. Она закусила губу, глубоко вдохнула и взглянула туда, где на серебряном подносе стояли две пустые чаши. Вот оно что! Ей подмешали в вино «поцелуй смерти». Яд, который во время испытания она едва не посчитала обыкновенной водой. Сколько же ей влили? Если немного… рассогласованность движений уже наступила. Потеря сил – тоже. Осталось дождаться галлюцинаций. А если Кальтена переусердствовала…
Селене вдруг стало тяжело удерживать посох. Кэйн надвигался, и она едва успевала отвечать на его удары. И все-таки какую дозу ей подмешала эта жеманная гадина? Посох трещал, грозя расколоться. От его великолепной резьбы остались лишь крошечные островки. Смертельную дозу ей дать не могли, иначе она бы уже валялась мертвая.
А такой исход был явно не нужен тем, кто помыкает Кальтеной. Им нужно, чтобы сохранялась видимость поединка. Селене было все труднее сосредотачиваться. Ее бросало то в жар, то в холод. Кэйн вдруг превратился в великана высотой с гору, а его удары… В сравнении с ними удары Шаола во время их поединков казались детской забавой.
– Уже устала? – с фальшивым участием спросил Кэйн. – Я же говорил, что твое тявканье ничем хорошим не кончится.
Он ведь знал, что ее опоили. Наверняка знал. Селена глухо зарычала и устремилась на него. Кэйн отступил, и посох рассек воздух. Еще раз и еще, пока…
Кэйн ударил ее кулаком в спину. Пол стал стремительно приближаться. Селена упала, уткнувшись лицом в плитки веранды.
– Как печально.
Его тень нависла над нею, но Селена успела отползти. Во рту было солоно от крови. Случившееся с нею казалось немыслимым. А почему? Они ведь боялись ее победы.
– На месте Могилы я бы счел оскорблением, что какая-то девчонка меня победила, – прошептал ей Кэйн.
Ее дыхание участилось и стало тяжелее. У нее ныли разбитые колени. Но Селена встала и бросилась на него. С необычайной быстротой Кэйн схватил ее за воротник камзола и отшвырнул. Селена только чудом устояла на ногах, остановившись в нескольких футах от Кэйна.
Он вновь начал ходить кругами, лениво поигрывая мечом. Его глаза, и так темные, стали еще темнее, напоминая порталы, что вели в иные миры. Он держал себя как хищник, решивший вдоволь наиграться с жертвой, прежде чем ее сожрать. Но перед этим ему хотелось насладиться каждым мгновением.
Селена понимала: ей нужно успеть раньше, чем начнутся галлюцинации. Недаром провидцы иногда пользовались слабыми дозами «поцелуя смерти», чтобы созерцать духов из иных миров. Она метнулась вперед, взмахнув посохом. Дерево в очередной раз соприкоснулось с металлом.
Посох разломился надвое.
Железный наконечник отлетел к другому краю веранды, оставив Селену с двумя короткими и совершенно бесполезными палками. В темных глазах Кэйна мелькнула злорадная усмешка, и почти сразу же он левой рукой ударил Селену в плечо.
Вначале она услышала хруст и лишь потом ощутила обжигающую боль. Селена вскрикнула и стала оседать. Кулак Кэйна вывихнул ей плечо. Теперь любимец Перангона наградил ее ударом ногой. Селена отлетела на несколько шагов, а поскольку и второй удар тоже пришелся в плечо, оно с сильным хрустом встало на место. Новый взрыв боли был еще нестерпимее прежнего. Окружающий мир потерял ясность очертаний. Мысли стали вязкими…
Кэйн схватил ее за воротник камзола, намереваясь поставить на ноги. Селена вывернулась, но ослабевшие ноги не держали, и она вновь упала.
Она все же подняла левую руку, сжимавшую обломок посоха. Кэйн ухмылялся, предвкушая скорую победу. Торопиться ему было некуда, и он лениво двинулся к своей жертве.
Дорин стиснул зубы. То, что творилось внутри мелового круга, было поединком лишь по названию. Принц почувствовал это с самых первых секунд. Селену будто подменили. Она уже несколько раз могла бы нанести победный удар и завершить поединок, но вместо этого вдруг останавливалась или, хуже того, отступала. Дорина прошиб пот, когда он увидел, как Селена глупейшим образом упустила самую блестящую возможность одолеть Кэйна. Но сейчас…
Это был не поединок. Кэйн расправлялся со своей противницей. Дорин сжался, видя, как головорез Перангона ударил ее в плечо, и она повалилась на пол. Принц боялся, что его вытошнит от зрелища этой бойни. Селена постоянно вытирала глаза. Ее лоб блестел от пота. Почему все идет не так, чудовищно не так?
Дорин чувствовал: он должен вмешаться и остановить бойню. Пусть Селена отдохнет, придет в себя и завтра выступит против Кэйна уже не с деревяшкой, а с настоящим мечом. Дорин едва удержался, чтобы не закричать, видя, как Селена безуспешно пытается встать. Лицо Шаола стало мертвенно-белым, и он что-то бормотал сквозь зубы. Кэйн издевался над ней, калеча не только ее тело, но и волю…
«Я должен это остановить», – сказал себе Дорин.
Кэйн взмахнул мечом. Селена попыталась отступить, но ей не хватило скорости. Она вскрикнула, когда лезвие распороло ткань камзола и полоснуло ей по бедру. На панталонах разрасталось красное пятно. И все же Селена встала. На ее лице не было ничего, кроме безудержной ярости.
«Я должен ей помочь!»
Принцу все же хватило здравого смысла не вмешаться, иначе у короля появился бы прекрасный повод объявить Кэйна победителем. И потому Дорин, задыхаясь от ужаса и отчаяния, смотрел, как Кэйн нанес Селене удар в челюсть.
У нее подкосились ноги, и она упала.
Когда Селена подняла окровавленное лицо и посмотрела на Кэйна, внутри Шаола что-то прорвалось, и его начала захлестывать тревога.
– Я ожидал от тебя большего, – с издевкой бросил Селене Кэйн.
Она стояла на коленях, все еще сжимая в руках бесполезный обломок посоха, и шумно дышала ртом. Из нижней губы струилась кровь. Кэйн разглядывал ее лицо, будто читал там невидимые знаки и слышал слова, недоступные Шаолу.
– А что бы сказал твой дорогой отец, если бы увидел свою никудышную доченьку?
В глазах Селены мелькнул не то страх, не то замешательство.
– Заткни свою пасть, – огрызнулась она, дрожащим голосом произнося каждое слово.
Но Кэйн продолжал смотреть на нее, и его ухмылка становилась все шире.
– А это ведь все оттуда тянется. Ты построила на этом стену и успокоилась. А оно лезет из-под стены. Я это хорошо вижу.
«Что такое он говорит?» – думал Шаол.
Он с трудом сдерживался, чтобы не броситься внутрь круга и не вцепиться Кэйну в горло. А торжествующий Кэйн поднял меч и неторопливо провел пальцем по кромке лезвия, вытирая следы крови. Ее крови.
– Расскажи-ка, каково тебе было проснуться между родителями, когда оба они лежали холодненькие, а ты – вся в их крови. Испугалась?
– Заткни свою пасть! – снова произнесла Селена, царапая пальцами пол.
Ее лицо перекосилось от гнева и боли: телесной и душевной. Есть раны, которые не заживают, а лишь покрываются коркой. Похоже, Кэйну удалось содрать корку.
– Мамочка-то твоя была совсем еще молодая и даже красивая, – не унимался Кэйн.
– Заткнись!
Она попыталась встать, но покалеченная нога не позволила. Селена судорожно хватала ртом воздух. Откуда Кэйн мог знать такие подробности о ее прошлом? Сердце Шаола бешено колотилось, но Селене он сейчас ничем помочь не мог.
Со стоном, который прорвался даже сквозь ветер, она все-таки поднялась на ноги. Боль перелилась в ярость, и Селена бросилась на меч Кэйна, размахивая обломком посоха.
– Хорошо, – похвалил Кэйн, вонзая меч в дерево. – Но мало.
С этими словами он оттолкнул Селену. Спотыкаясь, она попятилась. Кэйн ногой ударил ее по ребрам. Удар был настолько сильным, что Селена взлетела в воздух.
Шаол не помнил, чтобы кто-то падал с таким оглушительным грохотом. Ударившись о плитки веранды, Селена несколько раз перекувырнулась. Возможно, ее понесло бы и дальше, если бы на пути не оказалась Часовая башня. Селена ударилась головой о черный мрамор. Шаол стискивал зубы, чтобы не завопить во все горло. Ему оставалось лишь смотреть, как Кэйн уничтожает Селену по частям. Но почему этот поединок почти сразу превратился в бойню?
Дрожа всем телом, Селена поднялась на колени. Одной рукой она держалась за бок. Ее рука по-прежнему сжимала обломок посоха Нехемии, словно он был скалой посреди бурного моря.
Нет ничего противнее вкуса собственной крови. Эта мысль мелькнула у Селены, когда Кэйн вновь схватил ее и поволок по полу. Она не пыталась отбиваться. Кэйну сейчас предоставлялась прекрасная возможность в любой момент приставить меч к ее сердцу и закончить поединок. Но это был не поединок, а казнь. И никто не делал ни малейших попыток вмешаться и прекратить медленное убийство Селены. Они боялись, что при полной силе она победит Кэйна, и потому опоили ее. Это было нечестно, но кого в королевском окружении заботит честность?
Солнце слепило глаза. Преодолевая боль, Селена извивалась, пытаясь вырваться из хватки Кэйна. А вокруг перешептывались и пересмеивались зрители. Еще бы – такого зрелища никто из них не ожидал.
Потом все загородил подбородок Кэйна. Кэйн рывком поднял ее на ноги и буквально вмял в холодный гладкий мрамор. Первым удар приняло ее лицо. Селену окутала знакомая тьма. Голова раскалывалась от боли, но крик замер у Селены на губах, когда она открыла глаза и увидела перед собой… мертвеца.
Это был мужчина, бледный, наполовину сгнивший. Его глаза горели красным огнем. Скрюченный палец указывал на нее. Острые зубы мертвеца были настолько длинными, что торчали изо рта.
Куда исчез внешний мир? Должно быть, у нее начались галлюцинации. Потом ее ослепила вспышка света. Кэйн опять куда-то ее тащил. Нет, не куда-то, а к меловому кругу.
Чья-то тень загородила солнце. Все кончено. Она либо умрет прямо здесь, либо будет отправлена в Эндовьер. Все кончено. Она проиграла.
Селена увидела пару черных сапог. Кто-то присел над нею на корточки.
– Вставай, – прошептал Шаол.
Она не отваживалась взглянуть ему в лицо. Все кончено.
Кэйн принялся хохотать. Он расхаживал вдоль мелового круга, и каждый его шаг молотом отдавался у нее в голове.
– На этом твои удивительные способности кончились? – крикнул он, предвкушая скорую победу.
Селену затрясло. Окружающий мир снова заволокло туманом, и в надвигающейся тьме зазвучали голоса.
– Вставай, – повторил Шаол, уже громче и требовательнее.
Селена тупо смотрела на меловую линию, обозначавшую границу арены.
Все, что говорил Кэйн… откуда он мог это знать? Значит, он это увидел в ее глазах. А если он знает о ее прошлом… Селена всхлипнула, ненавидя себя за слабость. Но ей было не удержать слез, и они полились, смывая кровь с лица и капая на пол. Все кончено.
– Селена, – с непривычной нежностью произнес Шаол.
Она увидела его пальцы у толстой меловой черты.
– Селена, – шепотом повторил он, и в этом шепоте сплелись боль и надежда.
Его протянутая рука и надежда… обещание чего-то лучшего, ожидавшего ее по другую сторону меловой черты. Все, что у нее осталось.
Селена пошевелилась, и от боли из глаз сразу посыпались искры. Но она протянула свою руку навстречу его руке. Теперь их ладони разделяла лишь толстая полоса мела.
Посмотрев на Шаола, Селена увидела, что его лицо подернуто серебристой дымкой.
– Вставай, – снова потребовал он.
Его лицо – только оно сейчас еще имело для нее какой-то смысл. Селена хотела привстать, и ее тело сразу же отозвалось волной боли, вынуждая лечь. Она всхлипывала от собственного бессилия, но продолжала смотреть в золотисто-карие глаза Шаола. Его плотно сомкнутые губы прошептали:
– Вставай.
Селена отодвинула руку от меловой черты, ведя ладонью по мерзлым плитам. Каждое движение – всплеск боли. Первая попытка встать окончилась ничем – ее подвело покалеченное плечо. Тогда Селена подсунула здоровую ногу под себя. Вставая, она услышала шаги приближавшегося Кэйна и увидела широко распахнутые глаза Шаола.
Кэйн схватил ее и вновь толкнул на мрамор Часовой башни. Окружающий мир несколько раз поменял свои краски. Селена успела прикрыть глаза ладонью, и основной удар пришелся на ее пальцы… Когда она снова открыла глаза, все вокруг изменилось. Темнота. В глубине души Селена знала: это не просто галлюцинация, вызванная зельем. Мир, который она сейчас видела, существовал за завесой, разделявшей ее мир и этот. Подмешанная Кальтеной отрава убрала завесу.
Перед нею застыли два существа. То, что находилось слева, имело крылья. И ухмылялось совсем как…
Селена не успела даже вскрикнуть. Демон взмахнул крыльями, придавил ее к земле и вонзил в нее когти. Она извивалась всем телом. Куда исчез привычный мир? Где она теперь?
А обитателей этого мира становилось все больше. Мертвецы, демоны, чудовища – все жаждали ее. Они называли ее по имени. Большинство их было с крыльями, а своих бескрылых собратьев они переносили в когтистых лапах.
Всем им не терпелось поскорее унести ее в свой мир. Часовая башня служила порталом, который сейчас был открыт настежь. А там… там они ее поглотят и, скорее всего, передерутся из-за кусков ее тела. В жизни Селены бывали мгновения ужаса, но такого ужаса – всеобъемлющего и безнадежного – она еще не испытывала. Прикрыв голову руками, она отбивалась, как могла. И все-таки куда исчез привычный мир? Какую дозу отравы подмешала ей эта курица? Наверное, все-таки смертельную, но так, чтобы смерть не была мгновенной.
Однако Селена не собиралась сдаваться. Ужас сменился злостью и готовностью крушить все на своем пути. Она взмахнула свободной рукой и ударила по призрачному лицу с двумя пылающими угольками вместо глаз. Тьма рассеялась, и Селена увидела ухмыляющуюся физиономию Кэйна. Над его головой сверкало солнце. Сколько она продержится, прежде чем ее накроет новой волной видений?
Кэйн потянулся к ее горлу. Селена отпрянула, и ему удалось схватить лишь ее амулет. Цепочка под его пальцами разорвалась, словно тонкая нить, и «Глаз Элианы» соскользнул с ее шеи.
Солнце померкло. Ее разумом опять повелевала отрава. Селену окружали десятки и сотни мертвецов. Почему-то среди них находилась и сумрачная фигура Кэйна. Он поднял руку и с силой швырнул амулет.
Мертвые пришли за нею.
ГЛАВА 49
Дорин в ужасе смотрел на Селену. Она извивалась всем телом, сражаясь не с Кэйном, а с каким-то невидимым противником.
«Что происходит?» – снова и снова мысленно спрашивал себя Дорин.
Принц уже не сомневался в том, что Селене подмешали в вино какую-то отраву. Но не меньше, чем поведение Селены, его удивляло поведение Кэйна. Тот стоял и ухмылялся… Может, участники поединка действительно видели что-то, недоступное всем остальным?
Селена пронзительно закричала, и у Дорина все сжалось внутри. Он сказал Шаолу, увидев, что тот встает со своего места:
– Останови эту бойню.
Но Шаол лишь смотрел, как Селена катается по полу, и его лицо было совсем бледным.
Селена била и лягала воздух. Кэйн наклонился над нею и с размаху ударил по губам. Хлынула кровь. Это гнусное зрелище будет продолжаться, пока король не повелит его прекратить или пока Селена после очередного удара Кэйна не потеряет сознание. Или же… Но трагичность происходящего не застопорила принцу разум. Он еще раз напомнил себе: любое вмешательство – даже попытка сказать, что поданное Селене вино было отравлено, – даст противоположный результат. Селену тут же объявят «нарушившей правила», а победа достанется Кэйну.
Селена стремилась отползти подальше от Кэйна. Из ее полуоткрытого рта на стылые плитки капала слюна вперемешку с кровью.
Рядом с Дорином кто-то стоял. Обернувшись, он увидел Нехемию. Принцесса произнесла несколько эйлуэйских слов и прошла дальше, к самому кругу. Ее пальцы, почти целиком закрытые складками плаща, быстро двигались, чертя в воздухе какие-то знаки.
Кэйн, будто охотник, стал подкрадываться к побледневшей, перепачканной собственной кровью Селене. Она тяжело дышала и смотрела неизвестно куда, не замечая ни мелового круга, ни зрителей.
Она ждала Кэйна. Ждала, когда он подойдет, чтобы… убить ее.
Селене не хватало воздуха. Ей было никак не выбраться из сетей галлюцинаций в привычный мир. А здесь ее окружали мертвецы. Они ждали. Поблизости стоял похожий на призрака Кэйн и тоже ждал. Горящие глаза – единственное, что осталось в нем от прежнего Кэйна. Тьма колыхалась вокруг него, будто лоскуты на ветру.
Скоро ее жизнь оборвется.
«Свет и тьма. Жизнь и смерть. А к чему принадлежу я?»
Эта мысль встряхнула ее так сильно, что руки Селены стали искать любое подходящее оружие, которое сгодилось бы в битве с Кэйном. Нет, так просто и безропотно она не погибнет. Она найдет способ, обязательно найдет какой-нибудь способ остаться в живых. «Я не буду бояться». Эти слова она каждое утро шептала в Эндовьере, словно молитву. Но какая польза от них здесь?
К Селене подлетел демон. Из ее горла вырвался крик. Это не был крик ужаса или отчаяния. Это была мольба. Призыв о помощи.
Демон отлетел, будто ее крик испугал его. Кэйн велел демону приблизиться.
А потом произошло нечто очень странное.
Вокруг с шумом начали открываться двери. Деревянные, железные и совсем уж необычные двери, сделанные из воздуха и из магии.
Невесть откуда появилась Элиана, облаченная в золотистое сияние. Волосы древней королевы сверкали, как хвост кометы в небе над Эрилеей.
Кэйн, усмехаясь, подошел к простертой Селене и поднял меч, целясь ей в сердце.
Элиана взмахнула рукой, и золотистый вихрь разметал сонм мертвецов, заставив Кэйна опустить меч.
Вслед за вихрем налетел настоящий ветер. Он сбил Кэйна с ног. Падая, Кэйн выронил меч, и тот со звоном упал на другом конце веранды. Но Селена, запертая в этом темном, ужасающем мире, видела лишь, как Элиана подскочила к Кэйну и опрокинула его на землю. Мертвецы ринулись в атаку, но было поздно. Вокруг Элианы возник золотистый защитный кокон. Мертвецы попятились назад.
А над верандой и головами зрителей бушевал настоящий ураган, что при безоблачном небе было более чем странно. Люди закрывались плащами и просто руками, гадая о причинах появления неистового ветра.
Демоны с оглушительным ревом ринулись к Элиане.
Зловеще улыбаясь, она взмахнула мечом, и один из демонов нашел свою смерть. Он упал, обливаясь густой черной кровью. Элиана бросала им вызов, предлагая храбрецам их племени испытать на своих шкурах всю силу ее гнева.
У Селены закрывались глаза. Пересиливая себя, она смотрела на корону, что венчала голову Элианы. Корона целиком состояла из звезд. Серебряные доспехи королевы светились, как маяк, разгоняя тьму. Демоны испуганно завопили. Элиана протянула руку. Из ее пальцев вырвался золотистый свет и воздвиг стену между демонами, мертвецами и Селеной. Древняя королева склонилась над нею, взяв ее лицо в свои ладони.
– Я не в силах тебя защитить, – сказала Элиана.
От ее кожи исходило сияние. Лицо Элианы тоже стало другим: более суровым и прекрасным. Сейчас она была похожа на женщину народа фэ.
– И силу свою передать тебе я тоже не могу, – продолжила Элиана, подняв пальцы над лбом Селены. – Но зато я могу вывести отраву из твоего тела.
Кэйн силился встать на ноги. Ветер хлестал по нему со всех сторон, заставляя лежать.
Очередной порыв ветра погнал к Селене железный наконечник от посоха. Она уже обрадовалась, но наконечник ткнулся в щербатую плитку и замер в нескольких футах.
Элиана коснулась ее лба.
– Возьми, – сказала она, указывая на обломок посоха.
Селена напрягла силы, стремясь дотянуться до обломка. В глазах у нее мелькала то залитая солнцем веранда, то кромешная тьма. Каждое движение отзывалось дикой болью в плече. Наконец ей удалось схватить обструганный мечом обломок посоха. Кое-где на нем еще оставались следы резьбы.
– Когда отрава выйдет из тела, ты не увидишь ни меня, ни демонов, – сказала Элиана, чертя какие-то знаки на лбу Селены.
Кэйн потянулся за мечом, вопросительно глядя на короля. Король кивнул.
Элиана держала лицо Селены в своих руках.
– Не бойся.
По другую сторону золотистой стены, точно голодные щенята, скулили мертвецы, произнося имя Селены. Но потом Кэйн вместе с темным существом, обитавшим внутри его, легко прошел сквозь стену, и она полностью обрушилась.
– Жалкие фокусы, ваше величество, – усмехаясь, сказал он Элиане. – Очень жалкие.
Элиана вскочила на ноги, преградив ему путь к Селене. Вокруг Кэйна заклубились тени. Его глаза вспыхнули. Глядя на Селену, он сказал:
– Я знаю, почему вы обе здесь. Вы – участницы одной давней, но незаконченной игры. Мои друзья рассказали мне об этом, – добавил Кэйн, кивая на мертвецов.
– Убирайся, – приказала ему Элиана, начертив в воздухе знак.
Из-под ее пальцев вырвался голубой свет.
Кэйн взвыл, а свет, будто лента, начал опоясывать его тело. Потом оно исчезло. Мертвецы остались. Элиана – тоже. Они бросились было в атаку, но древняя королева прикрылась золотистым щитом, бормоча что-то сквозь стиснутые зубы. Затем она опустилась на колени и обхватила плечи Селены.
– Отрава почти целиком ушла из твоего тела.
Окружающий мир заметно посветлел. Появились пятна солнечного света.
Селена кивнула. Страх и отчаяние сменились болью. Тело стало чувствовать зимний холод, нестерпимо саднящую ногу и липкое тепло застывающей крови. Почему здесь Элиана? И что за странные движения делает Нехемия, стоя у самой границы мелового круга?
– Вставай, – велела ей Элиана.
Королева становилась все более прозрачной. Она убрала руки со щек Селены, и в небе вспыхнул белый свет. Отрава целиком покинула раненое тело ассасина.
Противник подошел к распростертой Селене. Прежний Кэйн, из плоти и крови.
Боль. Все тело Селены состояло из боли. Отчаянно болели голова, плечо, рука и еще…
– Вставай, – прошептала Элиана и исчезла.
Вокруг снова был привычный мир. И в этом мире, совсем рядом, находился Кэйн без всякого ореола теней. Селена сжала в руке изуродованный обломок посоха. Ее зрение прояснилось.
Дрожа и сжимая зубы, Селена встала.
ГЛАВА 50
Правая нога была сейчас скверной опорой, но Селена, сжав зубы, все-таки встала. Расправив плечи, она смотрела на остановившегося Кэйна.
Ветер приятно обдувал ей лицо и золотистым веером откидывал назад ее волосы. «Я не буду бояться». На лбу Селены ослепительно сиял голубой «знак судьбы».
– Что это у нее на лбу? – насторожился Кэйн.
Король встал и нахмурил брови. Нехемия удивленно вскрикнула.
Отчаянно болевшей, почти бесполезной рукой Селена вытерла кровь с губ. Кэйн взревел и кинулся на нее с мечом, явно намереваясь отсечь ей голову.
И тогда Селена, быстрая, как стрела Денны, рванулась ему наперерез.
Острый обломок посоха вонзился Кэйну в правый бок, который тот и не думал прикрывать. Кэйн изумленно выпучил глаза, словно это происходило не с ним.
Из раны хлынула кровь, заливая Селене руку. Она поспешно выдернула обломок. Шатаясь, Кэйн попятился назад, держась за ребра.
Селена забыла про боль, страх и даже про темные глаза тирана, сердито взиравшие на ее пылающий знак. Она ринулась к Кэйну и все тем же острым обломком посоха располосовала ему руку, повредив мышцы и жилы. Кэйн попытался достать ее другой рукой, но Селена увернулась, нанеся удар и по той руке.
Кэйн сделал выпад, однако Селена увернулась и в этот раз, а он, потеряв равновесие, распластался на веранде. Здоровой ногой Селена припечатала его к полу. Подняв голову, Кэйн увидел острый, как нож, обломок дерева, приставленный к его шее.
– Только шевельнись, и я этой деревяшкой проткну тебе горло, – пообещала Селена.
Каждое произнесенное слово отзывалось болью в ее челюсти.
Противник затих. Селена могла поклясться: на мгновение глаза Кэйна стали двумя ярко-красными углями. Может, убить его прямо здесь? Тогда он уже никому не расскажет ни про нее, ни про ее родителей, ни про силу «знаков судьбы». Если только король узнает обо всем этом… Селена едва удерживалась, чтобы не вонзить обломок в шею Кэйна. И все же что-то ее удержало. Она подняла голову и повернула израненное лицо к королю.
Советники нехотя зааплодировали. Естественно, самое впечатляющее зрелище – все мертвецы и демоны – было скрыто от них неистовыми порывами ветра. Король взглянул на нее. Превозмогая боль, Селена выпрямилась. Каждая секунда молчания была для нее ударом в живот. Неужели король ищет способ вывернуться или, хуже того, подвергнуть сомнению исход поединка?
Прошла целая вечность, прежде чем король заговорил.
– Победительницей стала претендентка моего сына, – не произнес, а прорычал он.
У Селены под ногами закружился пол.
Она победила. Победила! Она освободилась… нет, вплотную приблизилась к своей свободе. Теперь она получит титул королевской защитницы, а потом и свободу…
Селена отбросила залитый кровью обломок посоха и сняла ногу со спины Кэйна. Тяжело и хрипло дыша, припадая на одну ногу, она побрела за пределы мелового круга. Спасена. Элиана ее спасла. И она… она победила.
Нехемия стояла все там же и слегка улыбалась. И вдруг принцесса пошатнулась и стала оседать. Телохранители стремглав бросились к своей госпоже. Селена тоже хотела подбежать к Нехемии, но у нее подкосились ноги, и она повалилась на плиты веранды. Дорин, словно очнувшись от заклятия, кинулся к ней и опустился на колени, без конца повторяя ее имя.
Но Селена едва слышала его. Она скрючилась. Горячие слезы заливали ее лицо. Она победила. Слезы еще продолжали капать, а она вдруг начала смеяться.
Пока Селена тихо смеялась, Дорин внимательно осматривал ее тело. Рана на правом бедре продолжала кровоточить. Одна рука висела, как плеть, а на лице и ладонях проступал жуткий узор мелких ран и ссадин. Кэйн с перекошенным от ярости лицом стоял неподалеку и окровавленными пальцами зажимал раненый бок. Пусть помучается.
– Ей нужен лекарь, – сказал принц, обращаясь к отцу.
Король молчал. Тогда Дорин подозвал мальчишку-пажа.
– Беги со всех ног за лекарем!
Дорину самому было тяжело дышать. Почему он не вмешался и не остановил сражение намного раньше, когда Кэйн впервые ее ударил? Почему он только смотрел, понимая, что Селену опоили, подмешав в вино отраву? Если бы он оказался в таком положении, она бы не раздумывая пришла ему на помощь. Даже Шаол хоть как-то поддержал ее, подойдя к меловому кругу. Но кто посмел ее опоить?
Осторожно, чтобы не причинить Селене дополнительной боли, принц обнял ее и приподнял ей голову. Он почти догадывался, чьих рук это дело. Он повернулся в сторону Перангона и Кальтены и потому не видел, как его отец и Кэйн переглянулись, после чего проигравший схватился за меч.
Зато Шаол видел и сразу понял: король молчаливо одобрил предательский удар в спину.
Не успев подумать, не понимая, что делает, Шаол прыгнул вперед и вонзил свой меч Кэйну в сердце.
Фонтан крови забрызгал Шаолу голову, руки и мундир. Кровь Кэйна почему-то пахла смертью и гнилью. Удар оказался смертельным. Кэйн зашатался и с тяжелым грохотом упал.
Стало на удивление тихо. Шаол смотрел, как из этого страшного человека уходит жизнь. Кэйн испустил последний вздох. Когда его глаза остекленели, Шаол бросил меч и присел на корточки возле убитого. Дотронуться до него капитан не решался.
Шаолу было не оторвать взгляда от своих окровавленных рук. Что он наделал? Он убил человека. Гадкого, отвратительного, но человека.
– Шаол, – тихо позвал его Дорин, державший на руках замершую Селену.
– Что я наделал? – теперь уже вслух произнес Шаол.
Селена застонала, и ее затрясло.
Двое караульных осторожно подняли Шаола и повели в замок. Капитан глядел только на свои окровавленные руки. Дорин некоторое время смотрел ему вслед, затем повернулся к Селене. Король уже что-то кричал, но Дорину сейчас были важнее слова Селены.
Ее дрожь не унималась, а раны все так же кровоточили.
– Не надо было его убивать, – с трудом выдавливая из себя слова, сказала Селена. – Теперь Шаола… теперь его…
Она протяжно, со стоном выдохнула.
– Она меня спасла, – продолжала Селена, пряча лицо у Дорина на груди. – Дорин, она вывела из меня всю отраву. Она… она… Я даже не знаю, как все случилось.
Дорин не понимал бессвязных слов Селены и лишь крепче прижимал ее к себе.
А советники внимательно следили за ними, ловя каждое ее слово и каждое его движение. Плевать ему на советников! Дорин поцеловал ей волосы. Странный знак на ее лбу потускнел. Откуда он появился? Что вообще происходило в последние минуты поединка? Говоря о ее родителях, Кэйн ударил по очень больному месту, и тогда Селена утратила всякое самообладание. Такой дикой и неистовой Дорин ее еще не видел.
Принц презирал себя за невмешательство и трусость. Он честно признается ей в этом. Теперь он сделает все, чтобы Селена получила свободу, а потом… Потом…
Селена не противилась, когда Дорин на руках нес ее в покои, велев лекарю идти следом.
Хватит с него политики и придворных интриг. Он любит Селену, и никакая империя, никакой король и никакие земные страхи не помешают ему быть вместе с нею. А если кто-то попытается их разлучить, он голыми руками разорвет каждого. Раньше Дорин ужаснулся бы таким мыслям. Сейчас они его не пугали.
Кальтена в ужасе и отчаянии смотрела, как Дорин уносит Селену в замок. Ей до сих пор не верилось в случившееся. Почему эта девка сумела победить Кэйна? Неужели отрава ее не взяла? Почему вообще она осталась жива?
Глаза короля зловеще сверкали. Перангон был вне себя от ярости. Советники что-то строчили на пергаменте. Кальтена достала из кармана пустой пузырек. Неужели герцог напутал с дозой? Или здоровье этой чертовой Селены оказалось крепче, чем они думали?
А ведь сейчас Дорин должен был бы рыдать над трупом убитой негодяйки, и Кальтена обнимала бы его, шепча слова утешения. Герцог обещал ей такой исход. Почему он ее обманул?
Мигрень, не напоминавшая о себе все утро, теперь взяла реванш. В глазах у Кальтены потемнело, и она потеряла способность связно мыслить.
– Почему вы меня обманули? – прошипела она, склоняясь над ухом герцога. – Вы же обещали, что отрава подействует!
Король и герцог с недоумением посмотрели на нее. Советники удивленно переглядывались. Кальтена выпрямилась. Ее душила злость.
Перангон медленно встал.
– Что это у вас в руке? – громче, чем следовало, спросил он.
– А то вы не знаете! – огрызнулась Кальтена.
У нее раскалывалась голова. Мысли путались. Где-то в глубине души она понимала, что зря затеяла этот разговор, но сейчас ею управлял лишь голос собственной ярости.
– Не узнаете? Ваш пузырек с отравой, которую я подлила ей в вино, – прошептала Кальтена.
– Пузырек с отравой? – взревел герцог, и у Кальтены глаза полезли на лоб. – Вы что, ее опоили? Как вы посмели это сделать?
Он махнул троим гвардейцам, подзывая их к столу.
Но почему молчит король? Почему не вступится за нее? Перангон говорил, что король согласился на такое развитие событий. Неужели и в этом наврал?
Советники перешептывались, осуждающе поглядывая на Кальтену.
– Как я посмела? – взвилась она. – Вы же дали мне этот проклятый пузырек!
– Что за бред изливается из ваших уст? – повысил голос Перангон, удивленно изгибая свои рыжие брови.
– Мошенник! – завопила Кальтена, забыв про придворный этикет. – Сукин ты сын!
– Прошу избавить нас от ее присутствия, – твердым, спокойным голосом велел гвардейцам Перангон, словно Кальтена была какой-нибудь вздорной служанкой. Словно она была для него пустым местом.
– Я же вам говорил, – с прежним спокойствием продолжил герцог, наклоняясь к королю, – что она сделает все, только бы добиться наслед…
Гвардейцы, не особо церемонясь, повели Кальтену прочь, и окончания фразы она уже не слышала. Неужели герцог ловко ее одурачил?
– Ваше величество! – заорала Кальтена, пытаясь вырваться из рук гвардейцев. – Помогите мне! Его светлость говорил, что вы…
Герцог бесстрастно отвернулся.
– Я убью тебя! – крикнула она Перангону, бросая умоляющие взгляды на короля.
Презрительно морщась, король тоже отвернулся. И тогда Кальтена поняла: король не станет ее слушать. Ему не нужна правда, которую он и так знает. Перангон уже давно задумал такой исход состязаний, а она оказалась удобной пешкой в его игре. Его влюбленность, порывы страсти – жалкий фарс. Игра не удалась, и теперь герцог легко жертвует пешку. Зачем ему лишние свидетели?
Кальтена отбивалась от гвардейцев, но те молча волокли ее к замку. А стол, за которым сидели король, Перангон и советники, неумолимо удалялся. Когда Кальтену дотащили до дверей замка, герцог послал ей язвительную улыбку. Утро, которое должно было стать началом триумфа Кальтены Ромпир, сокрушило все ее мечты.
ГЛАВА 51
На следующее утро Дорин стоял перед отцом, изо всех сил стараясь не опускать головы. Теперь уже не будет как раньше. Он выдержит отцовский взгляд. После того, как отец позволил Кэйну истязать Селену, превратив их поединок в кровавую забаву… после того, как Селене вероломно подали отравленное вино… Это просто чудо, что Дорин вообще не сломался после вчерашнего и нашел в себе силы явиться на разговор с отцом.
– Так зачем ты пришел? – наконец спросил король.
– Я желаю знать, что будет Шаолу за убийство Кэйна.
Глаза короля вспыхнули.
– А что, по-твоему, должно ему быть за это?
– Ничего, – ответил Дорин. – Это не было убийство ради убийства. Шаол защищал Сел… ассасина.
– И ты думаешь, жизнь какого-то ассасина стоит дороже жизни храброго, опытного солдата?
Сапфировые глаза Дорина потемнели.
– Храбрый и опытный солдат не станет наносить предательский удар в спину. Особенно после того, как противница победила его. У настоящего солдата есть понятие о чести.
Во вчерашней истории Кальтена была лишь жалкой пешкой. Но если он обнаружит причастность Перангона или отца к отравлению вина… Пальцы Дорина сомкнулись в кулаки.
– О чести? – повторил король, пощипывая бороду. – А если бы на месте Кэйна был я, меня, по-твоему, тоже надлежало бы убить?
– Во-первых, вы – мой отец, – тщательно подбирая каждое слово, ответил Дорин. – А во-вторых, я уверен: вы бы себе ничего подобного не позволили.
– Ну и изворотливым же ты стал! Как будто выучку у Перангона прошел.
– Так вы не станете наказывать Шаола?
– Не вижу причины лишаться умелого капитана королевской гвардии.
– Благодарю вас, отец, – сказал Дорин и облегченно вздохнул.
Благодарность в его глазах была искренней.
– Что-нибудь еще? – равнодушно спросил король.
– Я… – начал Дорин и запнулся.
Он взглянул в окно, затем снова на отца и, собрав всю свою волю, сказал:
– Да. Я хочу знать, как вы намерены поступить с ассасином.
Король улыбнулся, и от его улыбки внутри Дорина все похолодело.
– Ассасин, – произнес король, рассуждая вслух. – Она весьма позорно вела себя во время поединка. Опоили там ее или нет, но что это за королевская защитница, у которой глаза на мокром месте, как у избалованной девчонки? А потом, будь она по-настоящему искусным ассасином, она бы сразу узнала, что вино отравлено, и не стала бы его пить. Наверное, я прикажу вернуть ее в Эндовьер.
Дорин почувствовал, как его самообладание исчезает с пугающей скоростью. Такого от отца он не ожидал.
– Вы неверно судите о ней! – выпалил принц, но тут же спохватился. – Что бы я вам сейчас ни говорил, вы все равно не взглянете на нее другими глазами.
– Какими это еще другими глазами я должен на нее смотреть? Кто такой ассасин? Чудовище в человеческом облике, обученное убивать без разбору. Я велел привезти ее сюда, чтобы она выполняла мои повеления, а не вмешивалась в жизнь моего сына и в дела империи.
Дорин оскалил зубы. Раньше он никогда бы не осмелился так смотреть на отца. Но если он струсил вчера, сегодняшней трусости он себе уже не простит. Король неспешно опустился на трон. Дорину вдруг подумалось: а может, отец нарочно говорит ему такие вещи, проверяя, насколько дорога для него Селена? И вдруг он почувствовал, что ему не хочется копаться в отцовских мыслях. Он явился сюда не для этого. Он должен уберечь Селену от возвращения в Эндовьер.
– Селена не чудовище, – сказал Дорин. – Все, что ей приходилось делать, она делала ради собственного выживания.
– Выживания? Ты что же, повторяешь мне ее вранье, которым она тебя пичкала? Есть немало способов выжить, но она почему-то избрала ремесло убийцы. И ей нравится это ремесло. Похоже, ты у нее вроде как на побегушках? Что ж, смышленая девка! Родись она мужчиной, была бы прекрасным советником!
Из груди Дорина вырвалось сдавленное рычание.
– Вы не знаете, о чем говорите! У меня нет к ней никакой привязанности!
Дорин сразу же спохватился, но произнесенную фразу обратно в глотку не запихнешь. Он сам открыл отцу свое новое слабое место. При мысли, что его могут разлучить с Селеной, у принца опустились руки.
Адарланский король испытующе взглянул на наследного принца. Дорин из последних сил выдержал отцовский взгляд.
– Я подпишу приказ, когда у меня дойдут до него руки. А пока советую тебе не болтать об этом.
Внутри Дорина поднималась волна холодной ярости. Неожиданно он ясно увидел картину из вчерашнего дня: Нехемия отдает Селене свой посох, предлагая сражаться им. Глупой принцессу не назовешь; она знала, что в знаках скрыта сила. Если Селена и станет королевской защитницей, получается, что этот титул она получит благодаря эйлуэйскому оружию. Нехемия вела игру, почти не имея шансов выиграть. И в то же время Дорина восхищала ее смелость. Одна, среди враждебного окружения.
Когда-нибудь у него хватит сил и смелости, и он потребует, чтобы отец признал все зло, причиненное народу Эйлуэ. Прежде всего – свою вину за казнь эйлуэйских мятежников. Не сегодня. Не в ближайшем будущем. Но с чего-то начинать надо уже сейчас.
Дорин поднял голову и, глядя отцу в глаза, сказал:
– У Перангона есть замысел: сделать Нехемию нашей заложницей и тем самым заставить эйлуэйских мятежников подчиниться Адарлану.
– В самом деле? – оживился король. – Интересная мысль. Ты согласен?
У Дорина взмокли ладони, но он придал лицу безучастное выражение и ответил:
– Нет, не согласен. Мы могли бы действовать по-другому.
– Могли бы? Ты уверен? А знаешь, сколько солдат, продовольствия и прочего добра я потерял из-за этих мятежников?
– Знаю. Однако превращать Нехемию в заложницы – дело слишком рискованное. Это только разозлит эйлуэйских мятежников, и они начнут искать себе союзников в других королевствах. А Нехемию ее соотечественники очень любят. Если принять замысел Перангона, это чревато восстанием, которое полностью охватит Эйлуэ. И тогда потери наших солдат многократно возрастут, да и адарланскую казну это истощит. Но всего этого можно избежать, если мы попытаемся заручиться доверием Нехемии и через нее убедим мятежников сложить оружие. Принцессу никак нельзя делать заложницей.
Стало тихо. Дорин старался стоять не шелохнувшись, выдерживая отцовский взгляд. Каждый удар сердца гулко отдавался у него во всем теле.
Наконец король кивнул:
– Ладно, я прикажу Перангону, чтобы оставил свой замысел.
Дорин чуть не подпрыгнул от облегчения, но постарался сохранить выражение лица и говорить как можно спокойнее:
– Спасибо, что выслушали меня.
Король не ответил. Не дожидаясь позволения уйти, принц повернулся и покинул отцовский кабинет.
Проснувшись, Селена закусила губу, чтобы не застонать. У нее болело все тело, но сильнее всего – плечо и нога. Вся перебинтованная, укрытая несколькими одеялами, она кое-как сумела повернуть шею и взглянуть на часы, что тикали на каминной полке. Был почти час пополудни.
Она попробовала открыть рот – челюсть тут же ответила острой болью. Но Селена и без зеркала знала, как выглядит ее исцарапанное лицо. Нет, в зеркало она еще долго не будет смотреться. Она поморщилась, и челюсть снова напомнила об ударе Кэйна. Селена попыталась сесть на постели – и получила новую порцию боли.
Одна рука была у нее в лубке, а любая попытка пошевелить ногами вызывала саднящую боль в раненом бедре. Того, что было после поединка, Селена почти не помнила. Главное, она жива вопреки всем попыткам Кэйна ее убить.
Ночью ей снились Нехемия и Элиана, но едва она пыталась с ними заговорить, как вместо них видела отвратительные морды демонов и застывшие глаза мертвецов. А еще ей снились ужасы из прошлого, о которых посмел заикнуться Кэйн. Кошмары следовали один за другим, заставляя ее просыпаться. Раны и утомление требовали сна, но задремать Селена смогла, лишь когда совсем рассвело.
Она вспомнила про амулет Элианы. Кэйн его не раздавил, а только сорвал у нее с шеи и бросил. Может, с амулетом ночь прошла бы спокойнее? Селена мысленно просила богов вернуть ей «Глаз Элианы». Даже теперь, после убийства Кэйна, амулет прибавил бы ей спокойствия и уверенности.
Дверь в спальню открылась. В проеме стояла Нехемия. Принцесса с грустной улыбкой подошла к постели Селены. Проснулась Быстроногая и сразу приветственно завиляла хвостом.
– Здравствуй, – по-эйлуэйски сказала Селена.
– Как ты себя чувствуешь? – на превосходном адарланском спросила Нехемия.
Щенок перелез через больную ногу хозяйки, намереваясь лизнуть гостью в нос.
– Да так же, как выгляжу, – ответила Селена, у которой каждое слово сопровождалось болью в челюсти.
Нехемия присела на край постели, и прогнувшийся матрас заставил Селену поморщиться. Куда ни ткни – везде болит. Сколько же пройдет времени, прежде чем она окончательно поправится? Быстроногая, по всем правилам собачьего этикета, вновь улеглась спать. Селена здоровой рукой почесывала ей за ушами и ждала, что скажет принцесса.
– Я не стану отнимать у тебя силы на пустую болтовню, – начала объяснять Нехемия. – И правду скрывать тоже не собираюсь. Пока ты сражалась с Кэйном, я спасала твою жизнь. И как видишь, спасла.
Селена смутно помнила странную картину: пальцы Нехемии, чертящие в воздухе какие-то знаки.
– Так мне это не привиделось? И ты… ты тоже все видела?
Селена попыталась сесть на постели, но не смогла приподняться.
– Тебе ничего не привиделось, – подтвердила Нехемия. – Я действительно знаю то, что и ты. Мой дар позволяет мне различать недоступное обычному зрению. Вчера Кальтена подлила тебе отравы в вино, и это временно приподняло завесу, которая отделяет наш мир от иных миров. Естественно, эта дурочка даже не предполагала, как подействует отрава на твою кровь. Магия притягивается к магии.
Последние слова заставили Селену поежиться.
– Зачем же ты все эти месяцы делала вид, что не понимаешь нашего языка? – спросила Селена.
Ей хотелось переменить тему. И потом, этот вопрос был не менее жгучим, чем ее раны.
– Поначалу мне это служило защитой, – ответила Нехемия, осторожно касаясь здоровой руки Селены. – Ты удивишься, сколько всего выбалтывают люди, когда считают, что ты не понимаешь их языка.
– А зачем тебе понадобились мои уроки адарланского?
– Потому что мне хотелось с тобой подружиться, – глядя в потолок, ответила Нехемия. – Ты мне сразу понравилась.
– Значит, тогда, в библиотеке, мне не привиделось? Ты там была и читала ту книгу?
Нехемия кивнула.
– Видишь ли, я занималась… изысканиями по части «знаков судьбы». Это адарланское название. У нас эти символы называются по-другому. Прости, в начале нашего знакомства я соврала тебе, сказав, что ничего в них не понимаю. Я знаю о них все. Я умею их читать и пользоваться их силой. И не только я. В нашей семье это умеет каждый, но мы тщательно храним свою тайну и передаем ее из поколения в поколение. Однако «знаки судьбы» – это не повседневная магия. Их применяют лишь как крайнее средство в борьбе со злом или когда нужно помочь опасно больному. «Знаки судьбы» даже нельзя считать магией в ее привычном понимании. Это иной вид силы. И тем не менее я должна оберегать свои знания от всех. Представляешь, если бы это стало известно королю или его советникам? Они бы не посмотрели, что я наследная принцесса.
Селена вновь попыталась сесть и чуть не потеряла сознание от острейшей боли.
– Так ты… твоя семья… вы пользуетесь силой «знаков судьбы»?
Нехемия перестала улыбаться.
– Да, но держим это в глубокой тайне. «Знаки судьбы» обладают неимоверной силой, и ее можно обратить как во благо, так и во зло. Человеческая природа такова, что силой знаков чаще пользовались для злых и порочных дел. Приехав в замок, я сразу поняла: здесь есть кто-то, сведущий в «знаках судьбы», и с их помощью он призывает в наш мир демонов из темных миров. Кэйн не понимал, что ему достались крохи знаний. Он умел лишь вызвать демона, но совершенно не умел ни управлять чудовищем, ни отправить назад. Все это время я без конца возвращала вызванных им монстров обратно в их мрачные миры. Тех, кого не удавалось вернуть, уничтожала. Теперь ты понимаешь, почему иногда я казалась такой рассеянной. Мне просто не хватало сил.
Щеки Селены вновь вспыхнули от стыда. Как могла она подумать, что это Нехемия убивает претендентов? Как такое вообще могло прийти ей в голову? Селена подняла правую руку, чтобы еще раз взглянуть на шрамы.
– Так вот почему ты тогда не стала спрашивать, кто меня укусил. И ты… исцелила меня с помощью «знаков судьбы».
– Я и сейчас не знаю, где и как ты натолкнулась на риддерака. Думаю, потом ты мне все расскажешь. – Нехемия прищелкнула языком и улыбнулась. – А сейчас я расскажу тебе еще кое-что. «Знаки судьбы» под твоей кроватью рисовала я.
Селена даже привскочила и тут же была снова пригвождена к постели новым всплеском боли.
– Ты думала, кто-то начертил у тебя под кроватью «знаки судьбы», чтобы приманить к тебе неизвестное чудовище? А они, наоборот, оберегали тебя. Знала бы ты, каких трудов мне стоило заново чертить их после твоих «поломойных усилий»!
Полные губы Нехемии тронула улыбка.
– А без них риддерак явился бы к тебе гораздо раньше.
– Но почему?
– Не догадываешься? Кэйн ненавидел тебя и хотел поскорее убрать из числа своих соперников. К тому же, кроме тебя, ему никто не мог всерьез противостоять. Отчасти мне даже жаль, что его убили. Я бы обязательно расспросила его о том, где он научился так грубо открывать порталы. Когда из-за отравы тебя начало раскачивать между мирами, он сразу воспользовался твоим состоянием и позвал разное отребье, надеясь быстро расправиться с тобой. Но я охотно поступлюсь любопытством. За все свои гнусные дела Кэйн заслужил смерть от меча Шаола.
Услышав имя капитана, Селена оглянулась на дверь спальни. Шаола она не видела со вчерашнего дня. А вдруг король наказал его не только за убийство Кэйна, но и за всю помощь ей?
– Этот человек заботится о тебе больше, чем вы оба думаете, – с улыбкой сказала Нехемия, вновь заставив Селену густо покраснеть.
Дав ей немного успокоиться, принцесса продолжила:
– Думаю, тебе будет интересно узнать, как мне удалось тебя спасти.
– Ну, если расскажешь…
– «Знаки судьбы» помогли мне открыть портал в другие области иного мира. Оттуда я призвала Элиану, первую королеву Адарлана.
– Так ты ее знаешь? – удивилась Селена.
– Только по книгам. Но она откликнулась на мой призыв о помощи. Иной мир многолик. Не все его пределы заполнены тьмой и смертью. Есть и такие, где обитают добрые существа. В случае крайней нужды они готовы явиться в Эрилею и помочь нам. Кстати, Элиана услышала твой крик о помощи задолго до того, как я открыла портал.
– Значит, мы тоже можем попасть… в те миры?
Селене вспомнились отрывочные сведения о Вратах Вэрда в одной из книг королевской библиотеки. Это было давно, еще осенью.
– Можем ли мы туда попасть – этого я не знаю, – вздохнула Нехемия. – Мое обучение далеко не окончено. Однако Элиана в тот момент находилась в двух мирах сразу. Точнее, в промежутке между ними. Она не могла целиком появиться в нашем мире, как не могла там появиться и вся нечисть, которую ты видела. Открытие портала требует изрядной силы. К тому же портал очень быстро закрывается, и приходится долго ждать, когда можно будет открыть его снова. Кэйн сумел открыть портал и выманить оттуда риддерака, после чего портал захлопнулся. Мне стоило немалых сил снова открыть портал и выпихнуть эту тварь обратно. Мы с Кэйном не один месяц играли в кошки-мышки.
Нехемия потерла виски, будто они и сейчас еще болели от этой игры.
– Ты не представляешь, сколько сил у меня это отнимало, – добавила она.
– Значит, в поединке со мной Кэйн не понадеялся только на свою силу и вызвал себе на подмогу демонов?
– Может, и так, – немного подумав, ответила Нехемия. – А может, Кэйн вызвал их раньше, и они дожидались своего часа.
– А я их увидела только из-за отравы, которой меня угостила Кальтена?
– Трудно сказать, Элентия, – пожала плечами Нехемия и встала. – Одно я знаю наверняка: Кэйну были известны тайные силы, которыми владеют эйлуэйцы. И вот это меня очень тревожит.
– Ты хотела сказать, тревожило, – поправила ее Селена, тяжело сглотнув. – Кэйн мертв… наконец-то. Но в том промежутке между мирами он не был похож на себя. Там Кэйн выглядел сущим демоном. Почему?
– Потому что он постоянно призывал силы зла. Они просачивались к нему в душу и накапливались там. В нашем мире его облик не менялся, а там ты увидела его истинное обличье.
– Кэйн говорил обо мне так, словно знал все о моем прошлом, – прошептала Селена, стискивая кулак здоровой руки.
В глазах Нехемии что-то вспыхнуло.
– Это излюбленная уловка зла. Силы зла намеренно говорят нам самые оскорбительные вещи, чтобы ошеломить нас. Им нужно, чтобы вся их ложь крепко застряла у нас в мыслях. Кэйн был бы рад увидеть, как его чепуха до сих пор будоражит твое сознание.
Принцесса погладила Селену по руке и посоветовала:
– Не доставляй его мерзкой душонке такого удовольствия. Выкини эти мысли из головы.
– Хорошо, что король ничего об этом не знает. Мне даже страшно представить, как бы он распорядился силой «знаков судьбы», имей он к ней доступ.
– Мне тоже страшно, – призналась Нехемия. – Скажи, тебе известен знак, который вчера сиял у тебя на лбу?
– Нет. А тебе?
– Мне тоже. Но я уже видела такой знак. Похоже, он является частью тебя. И меня очень тревожит, как к этому отнесется король. Просто чудо, что он не устроил тебе допрос с пристрастием.
У Селены все похолодело внутри.
– Не бойся, – успокоила ее Нехемия. – Если бы королю потребовалось узнать, он бы уже тебя допросил.
Селена шумно выдохнула.
– Нехемия, а зачем ты вообще сюда приехала?
Принцесса ответила не сразу.
– Разумеется, не за тем, чтобы клясться адарланскому королю в союзнической верности. Да и вряд ли ты могла бы заподозрить меня в подобном. Тебе я скажу правду: я приехала в Рафтхол с единственной целью – как можно раньше узнавать о замыслах и маневрах короля.
– Выходит, ты приехала сюда шпионить? – шепотом спросила Селена.
– Если хочешь, называй это так. Но для родной страны я готова сделать что угодно. Никакая жертва не будет для меня чрезмерной – только бы сохранить мой народ, избавить его от адарланского рабства и, конечно же, не допустить новой бойни.
У Селены зашлось сердце.
– Я еще не встречала таких смельчаков, как ты.
Нехемия задумчиво поглаживала мирно спящую Быстроногую.
– Пожалуй, дело тут не в смелости. Мне тоже знаком страх. Но моя любовь к Эйлуэ вытесняет страх перед адарланским королем. А ты не волнуйся. Какими бы ни были мои замыслы, тебя, Элентия, я в них вовлекать не стану.
Селена едва удержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением, хотя ей и было стыдно за себя.
– Наши пути переплелись… но тебе нужно и дальше идти своим путем. Теперь у тебя новое положение. Привыкай к нему.
– Можешь быть спокойна: я никому не расскажу о твоих способностях.
Нехемия печально улыбнулась.
– И пусть между нами больше не будет тайн. Когда ты окрепнешь, я очень хочу услышать, где и как ты впервые встретилась с Элианой.
За разговором обе не заметили, что щенок уже давно крутится по полу и повизгивает.
– Ты не возражаешь, если я возьму твою четвероногую подругу прогуляться? Мне хочется подставить лицо холодному ветру.
– Я буду только благодарна. Она и так, бедняжка, столько терпела.
Обрадованная Быстроногая запрыгала вокруг Нехемии.
– Элентия, я очень рада, что у меня есть такая подруга, как ты, – сказала принцесса.
– А я еще больше рада, что ты все время оберегала мою глупую спину, – призналась Селена и зевнула. – Ты дважды спасла мне жизнь… Нет, наверное, больше чем два раза. Сколько же раз ты спасала меня от чудовищ Кэйна?
– Этого я тебе не скажу, иначе ты спать не будешь.
Нехемия поцеловала ее в лоб и пошла к двери, сопровождаемая веселым тявканьем Быстроногой. Там она остановилась.
– Забыла тебе отдать, – сказала Нехемия, бросая Селене какой-то предмет. – Это ведь твое? Мой телохранитель нашел после поединка.
На одеяле лежал «Глаз Элианы».
– Спасибо, – прошептала Селена, сжимая в руке амулет.
Когда принцесса ушла, Селена, невзирая на боль и на все, что она узнала, улыбнулась и закрыла глаза. Сжимая амулет в руке, она заснула и спала гораздо крепче, чем за все месяцы ее жизни в замке.
ГЛАВА 52
На следующий день Селена проснулась и не сразу сообразила, какое сейчас время суток. Вскоре послышался осторожный стук в дверь. Селена заморгала, прогоняя остатки сна. В спальню вошел Дорин. Он остановился у порога и некоторое время просто смотрел на нее.
– Привет, – хрипло произнесла Селена, заставив себя улыбнуться.
Ей вспомнилось, как принц нес ее сюда, как заботливо придерживал, пока лекарь накладывал швы на раненую ногу.
Дорин медленно, тяжелыми шагами подошел к ее постели.
– А ты сегодня выглядишь даже хуже, – прошептал он.
Его слова заставили Селену превозмочь боль и сесть.
– Это вам кажется. Я великолепно себя чувствую, – возразила Селена.
Конечно же, это было сплошным враньем. В довершение к прочим ранам Кэйн сломал ей ребро, и теперь каждый вдох сопровождался болью в груди. Принц стиснул зубы и отвернулся к окну.
– Да что с вами? – удивилась Селена.
Она хотела схватить его за полу камзола, но принц стоял слишком далеко.
– Со мной… сам не знаю.
От пустого, потерянного взгляда Дорина у нее заколотилось сердце.
– После вашего поединка я потерял сон.
– Ну что вы стоите? Присаживайтесь сюда, – позвала его Селена, показывая на край постели.
Принц послушно уселся спиною к ней. Он обхватил руками голову и тяжело дышал. Селена осторожно тронула его за плечо. Дорин сжался, и она отпрянула. Потом спина принца слегка разогнулась, однако его дыхание легче не стало.
– Дорин, вам нездоровится?
– Нет, я вполне здоров, – промямлил он.
– Тогда что случилось?
– И ты еще спрашиваешь? – воскликнул принц, пряча лицо в ладонях. – Ты с беспечной легкостью повергла Могилу, и вдруг, через считаные минуты, тебя словно подменили. Кэйн не сражался с тобой. Он тебя медленно убивал.
– И из-за этого вы потеряли сон?
– Я не могу… не могу, – застонал Дорин.
Селена молчала, давая ему время собраться с мыслями.
– Прости меня. Я виноват, – прошептал принц, убирая ладони с лица.
Она кивнула. Не торопила его и не задавала никаких вопросов.
– Как ты на самом деле себя чувствуешь? – с заметным страхом в голосе спросил он.
– Ужасно, – призналась Селена. – Подозреваю, что и выгляжу я ничуть не лучше.
Дорин слегка улыбнулся. Он упорно старался вырваться из хватки чувств, владевших им сейчас.
– Ты никогда еще не была так прекрасна. – Он завистливо взглянул на постель. – Не возражаешь, если я прилягу рядом? Я совсем обессилел.
Селена не возражала. Принц снял сапоги и расстегнул камзол. Потом улегся, скрестив руки на животе. Селена следила за его лицом, которое постепенно становилось похожим на лицо прежнего Дорина.
– Как Шаол? – спросила она и снова напряглась.
Ей вспомнился фонтан крови и объятое ужасом лицо капитана.
Дорин открыл один глаз.
– Он оправится. Попросил пару дней отдыха. Думаю, это ему не помешает.
У Селены сжалось сердце.
– Ты не должна чувствовать себя виноватой, – сказал принц, поворачиваясь на бок, лицом к ней. – Он сделал то, что счел нужным.
– Да, но он…
– Шаол знал, что делает, – упрямо повторил Дорин и провел пальцем по ее щеке.
Его палец был холодным, как льдинка, но Селена сумела подавить дрожь.
– Прости меня, – снова сказал Дорин, осторожно убирая палец. – Я виноват, поскольку не сумел тебя спасти.
– О чем вы говорите? Неужели из-за этого вы мучаетесь и не можете спать?
– Я виноват, что не вмешался и не остановил Кэйна. Это надо было сделать сразу же, как только я заметил неладное. Я почти сразу догадался, чьих это рук дело. Кальтена опоила тебя. Я должен был предвидеть такой поворот. А когда я понял, что у тебя начались галлюцинации, я… Я виноват, что не нашел способа прекратить эту бойню.
У Селены перед глазами заплясали демоны с зеленой кожей и желтыми клыками. Ее пальцы, превозмогая боль, сжались в кулак.
– Вам не в чем себя упрекать, – сказала она.
Ей не хотелось сейчас говорить ни об ужасах, увиденных на пограничье между мирами, ни о предательстве Кальтены. И уж тем более она не была настроена рассказывать ему о том, что узнала от Нехемии.
– Дорин, вы все сделали правильно, – повторила она. – Своим вмешательством вы бы только испортили дело. Меня бы объявили проигравшей.
– Я должен был изрубить Кэйна на мелкие кусочки, едва он посмел прикоснуться к тебе. А вместо этого я сидел и смотрел. Я даже не подошел к тебе, как Шаол. Это я должен был убить Кэйна.
Демоны перед ее глазами начали меркнуть.
– Вы начинаете рассуждать, как ассасин, – поневоле усмехнулась Селена.
– Наверное, я провожу слишком много времени с тобой.
Селена оторвала голову от подушки, чтобы улечься рядом с его плечом. Ее захлестнула жаркая волна. Боль мешала двигаться, но Селена все-таки опустила свою раненую руку ему на живот. Ее волосы ловили теплое дыхание принца. Она улыбалась. Принц осторожно приобнял ее. Они замолчали.
– Дорин, – прошептала Селена, и он слегка щелкнул ее по носу. – Больно, – ойкнула она, морща нос.
Удивительно, но Кэйн не изуродовал ей лицо. Были только царапины, которые бесследно исчезнут. С раной на ноге дело обстояло хуже. Похоже, к ее шрамам добавится новый.
– Ты о чем-то хотела спросить? – поинтересовался Дорин.
Она вслушивалась в ровное биение его сердца.
– Когда вы забирали меня из Эндовьера, вы действительно верили, что я выиграю состязания?
– Конечно. Иначе зачем бы я отправился в такую даль?
Селена хмыкнула. Дорин осторожно взял ее за подбородок. Его глаза были очень знакомыми. Просто она их очень давно не видела, а увидев, сразу же узнала.
– Едва тебя привели тогда в зал, я сразу понял: ты станешь победительницей, – прошептал Дорин.
У Селены приятно зашлось сердце.
– Но должен тебе признаться: того, что случилось позавчера, я и предвидеть не мог… Мне были противны эти состязания, но я благодарен судьбе, что они привели тебя в мою жизнь. И пока я жив, я всегда буду благодарить судьбу за это.
– Ты хочешь довести меня до слез или просто дурака валяешь?
Дорин наклонился и поцеловал ее. Селена не возражала, чего нельзя было сказать о ее челюсти.
Король Адарлана восседал на стеклянном троне, постукивая по полу эфесом Нотунга. Перед ним на коленях стоял Перангон и терпеливо ждал. Ничего, пусть еще подождет.
Селена Сардотин честно выиграла заключительный поединок, но король пока не торопился составлять с нею договор и жаловать ей титул королевской защитницы. Эта девчонка свела близкую дружбу с его сыном и принцессой Нехемией. Не рискует ли он, назначая ее на столь важный пост?
Но капитан королевской гвардии доверяет этой девчонке, если не раздумывая спас ей жизнь. Лицо короля сделалось непроницаемым и неподвижным. Он и не собирался наказывать Шаола Эстфола – разве только чтобы посмотреть, как Дорин встанет на защиту своего дружка. Жаль, конечно, что принц по натуре – книжный червь, а не прирожденный солдат.
И все же он не безнадежен. В нем чувствуется мужчина, которого при надлежащем старании можно превратить в воина. Несколько месяцев, проведенных в боевых условиях, явно пошли бы ему на пользу. Шлем и меч способны творить чудеса с самыми упрямыми и неподатливыми. Сумел же Дорин показать свою силу и волю, когда они говорили в прошлый раз… Если посильнее нажать, из принца получился бы отличный генерал.
Что же касается девчонки… как только ее раны заживут… она будет послушно выполнять все его приказы. Она прекрасно сознает, чем рискует. Теперь, когда Кэйн убит, Селена Сардотин – лучший воин, который у него есть.
Король начертил знак на стеклянном подлокотнике трона. Он хорошо разбирался в «знаках судьбы», но такого, какой вспыхнул на лбу Селены, не видел ни разу. Он обязательно узнает, что это за знак. Если это указание на опасные дела или способности к пророчеству… повесить ее он всегда успеет. Видя, как ее трясло на арене, он почти склонился к мысли, что она должна умереть. Но потом, когда он почувствовал злобные, полные ярости глаза мертвых… Они бы сделали это сами, и тут кто-то вмешался и спас ее.
Получается, одни существа иного мира на нее нападали, а другие – оберегали.
Пока что Селена ему нужна. А когда он докопается до смысла знака на ее лбу… там видно будет. Сейчас у него есть более насущные заботы.
– Твое помыкание Кальтеной было интересным, – нарушил молчание король.
Перангон оставался на коленях.
– Ты применял к ней особую силу?
– Раньше. Сейчас уже нет, как вы и велели, – ответил герцог, вертя на толстом пальце черное обсидиановое кольцо. – И потом, она больше не нуждается в дополнительном подхлестывании. Бледная, обессилевшая. Добавьте к этому мигрень, приступами которой она страдает с отрочества.
Вероломное поведение Кальтены было возмутительным, но до ее выплеска король ничего не знал о замыслах Перангона. Оказывается, герцог задумал обнажить ее характер, чтобы доказать, с какой легкостью ее можно приспособить для их целей. Знай король заранее, он бы помешал этому отвратительному лицедейству, породившему весьма неприятные вопросы и еще более неприятные домыслы.
– Твои опыты над Кальтеной – умный ход. Из нее можно сделать сильную союзницу, причем она и не догадается о нашем влиянии. Я возлагаю большие надежды на особую силу, – признался король, поглядывая на свое черное кольцо. – Кэйн показал интересные свойства телесных превращений. Свойства Кальтены – иного характера. Она способна влиять на мысли и чувства других. Мне бы хотелось в полной мере проверить дар Кальтены еще на нескольких людях.
– Отчасти я сожалею, что Кальтена оказалась столь податливой, – проворчал Перангон. – Она хотела воспользоваться мною, чтобы сблизиться с вашим сыном. Однако я не желаю, чтобы под действием особой силы она превратилась во второго Кэйна. Не скрою, я очень сердит на нее за гнусный спектакль, который она себе позволила. Даже присутствие вашего величества и советников ее не удержало. И в то же время мне бы не хотелось слишком долго гноить ее в тюрьме.
– Об этом, мой друг, можешь не волноваться. Кальтена не останется в тюремной камере навечно. Когда скандал поутихнет, а моя, так сказать, защитница займется делом, мы кое-что предложим Кальтене. Отказываться в ее положении будет глупо, и она согласится. Но если ты сомневаешься, заслуживает ли она доверия, есть способы управления ею.
– Давайте вначале убедимся, что застенок повлиял на ее умонастроение, – быстро вставил Перангон.
– Разумеется, герцог. Это всего лишь мое предложение.
Король умолк. Постояв еще некоторое время на коленях, Перангон поднялся.
– Да, вот что еще…
Эхо разнесло королевские слова по тронному залу. Огонь в громадном, похожем на разверстую пасть очаге вспыхивал и угасал, и всполохи зеленого света метались по сумрачному пространству.
– Нам вскоре предстоят большие дела по всей Эрилее. Готовься. А свой замысел насчет эйлуэйской принцессы оставь. Он привлекает слишком много внимания.
Герцог молча кивнул, поклонился и вышел из тронного зала.
ГЛАВА 53
Селена уперлась в спинку стула, положила ноги на стол и принялась раскачиваться, опасно балансируя на задних ножках. Ее мышцы за это время успели одеревенеть, и качания служили ей чем-то вроде упражнения. Попутно она успевала читать книгу. Под столом мирно посапывала Быстроногая. За окнами яркие солнечные лучи частично растопили снег, и капель наполняла комнату красивыми переливами света. Раны почти уже не беспокоили Селену, но ходила она по-прежнему прихрамывая. Это не убавляло в ней решимости вновь начать бегать по утрам.
Со времени поединка прошла неделя. Фалипа хлопотала не покладая рук, освобождая в гардеробной место под новые наряды. Те самые, что Селена собиралась купить, когда сможет свободно выходить в город и тратить щедрое жалованье королевской защитницы. Но прежде требовалось подписать королевский договор… а это уже никак от нее не зависело.
Поскольку Фалипе было не до нее, большую часть времени Селена проводила с Нехемией и Дорином. Принц читал ей вслух, и чтения затягивались допоздна. Засыпала она не сразу, а когда сон наконец одолевал ее, ей снились слова древнего языка, давно забытые лица; снились «знаки судьбы», пылающие голубым огнем, адарланский король и скопище мертвецов, вызванных из глубин ада. Проснувшись, Селена старательно забывала сон и особенно все, что имело отношение к магии.
Ручка двери со скрипом повернулась. Селена замерла. Неужели ее зовут подписывать договор с королем? Но на этот раз к ней пришел не Дорин, не принцесса и даже не мальчишка-паж. В спальню вошел… Шаол.
Быстроногая радостно завиляла хвостом и бросилась ему навстречу. Селена едва не опрокинулась со стула. Ноги она, естественно, убрала, и порывистое движение напомнило ей о ране.
Получив от Шаола дружеское почесывание за ушами, щенок вернулся под стол, покрутился там и снова улегся.
Но почему капитан застыл у двери как вкопанный? Селена вспомнила, что все ее одеяние состояло из ночной сорочки, и покраснела от его пристального взгляда.
– Как твои раны? – тихо спросил он.
Только сейчас до Селены дошло, что капитан смотрит вовсе не на ее ноги, а на повязки, остававшиеся у нее на бедре.
– Почти все зажило, – торопливо ответила она. – Повязки – это так, чтобы меня жалели.
Селена попыталась улыбнуться, однако улыбки не получилось.
– Я тебя всего неделю не видела. А кажется – целая вечность прошла… Ты-то сам как?
Карие глаза Шаола встретились с ее глазами, и Селена мгновенно перенеслась во времени назад. Она чувствовала под собой холодные плиты веранды, слышала хохот Кэйна у себя за спиной, но видела Шаола, опустившегося на корточки рядом с нею. У нее перехватило горло. Тогда ее разум что-то понял, но смысл понятого ускользнул от нее. Может, и это тоже было галлюцинацией.
– Я… хорошо.
Селена шагнула к нему, ругая себя за то, что надела слишком короткую сорочку.
– Я хотел… извиниться, что не смог прийти раньше.
Селена почти вплотную подошла к нему и удивленно вскинула голову. Впервые она видела Шаола без меча.
– Тебя, наверное, дела не пускали.
Шаол продолжал стоять, не делая ни шагу вперед. Селена закинула за уши выбившиеся пряди волос. Потом сделала еще один маленький шажок. Теперь, чтобы видеть лицо Шаола, ей понадобилось задрать голову. Глаза у капитана были совсем печальные.
– Ты же спас мне жизнь. Дважды.
– Я сделал то, что должен был сделать.
– Я у тебя в долгу, – сказала Селена.
– Не выдумывай. Ничего ты мне не должна, – напряженным, не своим голосом ответил Шаол.
Селена осторожно взяла его руку в свои, но Шаол вырвался.
– Я просто зашел тебя проведать. Извини, спешу, – пробормотал он, и Селена сразу поняла, что это ложь.
– Спасибо за то, что убил Кэйна, – сказала Селена и увидела, как он напрягся всем телом. – Я до сих пор помню свое первое убийство. Мне оно тяжело далось.
Шаол опустил глаза.
– Потому его убийство и не выходит у меня из головы. Говоришь, тяжело? А мне это было легко. Понимаешь? Выхватил меч и убил его. Скажу тебе больше: я хотел его убить. Он что-то знал о твоих родителях. Откуда?
– Сама не могу понять, – соврала Селена.
Но она понимала, прекрасно понимала. Кэйну были доступны области иного мира и пограничье между мирами. Он мог проникать в ее разум, копаться в ее воспоминаниях и даже в ее душе. Возможно, Кэйн знал о ней такое, о чем она и не подозревала. Даже сейчас, зная, что Кэйна больше нет, Селена похолодела.
Лицо Шаола немного оттаяло.
– Ужасно, что они погибли… вот так.
Усилием воли Селена замкнула все свои чувства, оставив только голос.
– Это было очень давно. В восемь лет многое воспринимаешь по-другому… Они любили спать с открытым окном. А в ту ночь шел дождь, и потому было очень темно. Я почувствовала, что вокруг меня мокро, но решила… это из-за дождя. Мне очень хотелось спать, и я заснула. А утром проснулась и поняла: никакой это не дождь.
Селена глотнула воздуха. Она помнила свои локти и плечи, забрызганные кровью родителей.
– Вскоре после этого меня нашел Аробинн Хэмел.
– Все равно это ужасно.
– Говорю тебе, уже много лет прошло. Я и лиц их не помню.
Она снова соврала. Она прекрасно помнила каждую черточку родительских лиц.
– Иногда я даже забываю, что у меня были родители.
Его кивок больше означал, что он услышал ее слова. Их смысл оставался для Шаола непонятным.
– Шаол, ты очень много сделал для меня. Я не только про Кэйна. Вообще. Когда ты…
– Мне надо идти, – глухо прервал ее Шаол, поворачиваясь к двери.
– Подожди!
Селена схватила его за руку и развернула лицом к себе. Его глаза испуганно блеснули. Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Капитан пытался отстраниться, но она не отпускала его, забыв о ноющих ранах. Потом, словно опомнившись, Шаол тоже обнял ее и притянул к себе. Селена закрыла глаза и слушала его дыхание, не понимая, где кончается она и начинается он.
Его дыхание приятно согревало ей шею. Шаол наклонил голову и уткнулся щекой в ее волосы. Сердце у нее стучало очень быстро, но душу охватило странное спокойствие. Селена вдруг почувствовала: она готова стоять так целую вечность, не замечая, как окружающий мир превращается в развалины, а затем и в прах. Она вспоминала пальцы Шаола, тянувшиеся к ней через меловой круг арены.
– Как вы тут? – послышался из двери голос вошедшего Дорина.
Шаол поспешно отпрянул, едва не уронив Селену.
– Мы? Прекрасно, – с неестественной бодростью ответил он.
В воздухе сразу стало холодно. Селена зябко поежилась. Ей сделалось неуютно, словно ее из теплой постели вытащили на мороз. Шаол торопливо кивнул принцу и ушел, а с ним из души Селены ушла и легкость.
Дорин смотрел на нее, но Селена продолжала глядеть на дверь, хотя и знала, что Шаола давно уже нет в ее покоях.
– Думаю, он еще нескоро оправится после убийства Кэйна, – сказал Дорин.
– Еще бы, – довольно резко ответила Селена.
Дорин вопросительно поднял брови.
– Извините, – спохватилась Селена. – Представила, каково ему сейчас.
– По-моему, я вас застал в самый разгар… сам не знаю чего, – осторожно заметил принц.
– Вам показалось, – в очередной раз соврала Селена. – Просто мне захотелось поддержать Шаола.
– Жаль, что он так спешно удалился. Остался бы – узнал хорошую новость.
У Селены свело живот.
– Отец завершил все проволочки с твоим договором. Завтра ты его подпишешь в зале заседаний королевского совета.
– Это значит… я официально становлюсь королевской защитницей?
– Да. Выходит, отец не так уж сильно тебя ненавидит, как могло показаться. Просто чудо, что составление договора не затянулось на месяцы, – сказал Дорин и подмигнул.
Четыре года. Четыре года подневольной службы, а потом она будет свободна. Но почему Шаол убежал, как мальчишка? Селена взглянула на дверь, прикидывая, хватило бы у нее сейчас сил его догнать.
Дорин обнял ее за талию.
– А еще это значит, что мы будем вместе, по крайней мере целых четыре года.
Он наклонился и поцеловал ее, но Селена осторожно вырвалась из его объятий.
– Дорин, я же теперь королевская защитница, – давясь от смеха, сказала она.
– С этим никто не спорит, – ответил принц, снова приближаясь к ней.
Но Селене не хотелось ни новых объятий с ним, ни новых поцелуев. Она повернулась к окну, ярко залитому солнцем. Мир вновь был открыт для нее. Она сумела переступить через ненавистную меловую черту.
– Селена, а разве это что-то меняет? – искренне недоумевал Дорин. – Пожалуй, только то, что теперь возле твоих покоев не будут толкаться караульные.
– Получив титул королевской защитницы, я уже не смогу быть с вами.
– Селена, я разгадал твою шутку, – засмеялся принц. – Теперь нам будет легче держать все это в тайне.
– У меня и так хватает тайн, и еще одна мне не нужна.
– Не волнуйся, я найду способ рассказать о нас отцу. И матери, – не слишком уверенно добавил Дорин и поморщился.
– Дорин, зачем нам все это? У меня лишь титул звучит красиво. На самом деле я – подневольная вашего отца. А вы – наследный принц.
Она говорила то, что думала. Если их отношения перейдут за грань объятий и поцелуев, это только осложнит дело, когда настанет время покинуть замок. Принимать ласки Дорина, будучи служанкой его отца? В какое положение это ее поставит? И Дорина тоже. Как бы он ни восхищался ею, у наследного принца – свои обязательства, уклониться от которых он не вправе. Да, она и сейчас хотела его, ей было хорошо с ним, но она понимала: их длительные отношения все равно плохо кончатся и прежде всего – для нее.
Сапфировые глаза Дорина потемнели.
– Значит, ты больше не хочешь быть со мною?
– Дорин, давайте не загораживаться от правды. Через четыре года я все-таки покину замок. Я не знаю, каким будет конец наших отношений, если они продолжатся. Думаю, они лишь осложнят жизнь каждого из нас.
Солнце приятно грело ей спину. Селена чувствовала, как начинает уходить тяжесть, давившая ей на плечи.
– Поймите меня правильно, Дорин. Через четыре года я получу свободу. Попробуйте это понять. Я ведь и до ареста не чувствовала себя свободной. Я никогда не была свободной и очень хочу ощутить, что же это такое, когда ты по-настоящему свободна.
Селена улыбалась. Принц открыл было рот, но промолчал и лишь смотрел на ее улыбку.
– Как пожелаешь, – тихо ответил он.
Она не жалела о сделанном выборе, однако эти два слова вызвали в ней странную досаду.
– Но я хочу остаться вашим другом.
– Навсегда, – сказал Дорин, засовывая руки в карманы.
Селене стало немного жаль его. Может, взять его за руку? Или поцеловать в щеку? Но слово «свободна» колоколом звенело у нее внутри, отзываясь во всех уголках ее существа, и ей было не сдержать улыбки.
Дорин тоже улыбнулся, однако его улыбка получилась натянутой.
– Думаю, Нехемия уже спешит сюда, чтобы рассказать тебе о договоре. Принцесса сильно разозлится, когда узнает, что я ее опередил. Ты уж извинись за меня, хорошо?
Дорин взялся за дверную ручку, но мешкал уходить.
– Поздравляю тебя, Селена, – тихо сказал он.
Она не успела ответить. Дверь за принцем тихо закрылась.
Оставшись одна, Селена подошла к окну, прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу.
– Свободна, – шептала она, без конца повторяя это драгоценное слово.
ГЛАВА 54
Через несколько часов Шаол снова появился в покоях Селены и теперь стоял возле двери в ее столовую. Он сам не до конца понимал, зачем пришел сюда. Точнее, понимал, только не хотел себе признаваться. Шаол повсюду разыскивал Дорина и нигде не мог найти. Он чувствовал необходимость объясниться по поводу той странной сцены, невольным свидетелем которой оказался принц. Ведь все было не так, как Дорин мог подумать.
За минувшую неделю король едва удостоил его парой слов. Имя Кэйна вообще не упоминалось. Это Шаола не удивляло. Кто такой Кэйн? Пешка в игре. Позабавил короля, и будет с него. И нечего равнять какого-то солдата с капитаном королевской гвардии.
Но Кэйн мертв, потому что Шаол убил его. Глаза этого верзилы никогда уже не откроются и не посмотрят на мир, потому что Шаол убил его. Убил не просто так, не из-за глупой ссоры. Убил по крайней необходимости… но убил.
Рука капитана привычно скользнула к ножнам. Потом он вспомнил, что все эти дни ходил без меча. Тогда, добредя до своих комнат, он швырнул меч в угол. Спасибо, кто-то смыл с оружия всю кровь. Наверное, гвардейцы, которые увели его с веранды. Дома они налили ему большой бокал самой крепкой выпивки, какую смогли найти, и молча уселись. Потом, убедившись, что их командир не наделает глупостей, ушли, не дожидаясь, когда он их поблагодарит.
Шаол провел рукой по коротко стриженным волосам и вошел.
Селена лениво расправлялась с обедом. Капитана она явно не ждала.
– Два визита за один день? – удивилась Селена, опуская вилку. – Чем я обязана такому вниманию?
– Где Дорин? – хмуро спросил Шаол.
– Этого я не знаю. Как видишь, здесь его нет.
– А я думал, в это время он всегда бывает здесь.
– Раньше бывал. Но теперь не будет.
Шаол подошел к столу и замер с вопросом:
– Почему?
Селена скатала хлебный шарик и отправила себе в рот.
– Потому что я это прекратила.
– Что именно?
– Я теперь – королевская защитница. Осталось лишь договор подписать. Думаю, ты понимаешь, что мне было бы крайне неуместно находиться в близких отношениях с принцем.
Ее синие глаза вспыхнули. От легкого ударения, сделанного ею на слове «принц», у Шаола замерло сердце.
Капитан с трудом улыбнулся и сказал:
– А я все ждал, когда ты окончательно поправишься.
Он вдруг подумал: какие чувства испытывала Селена после очередного убийства? Мучилась ли? Вспоминала ли свои перепачканные кровью руки? Или она умела убивать, не пачкаясь в крови жертв?
Шаол вновь, в который уже раз, удивился, что судьба сделала ее ассасином. При всей ее браваде, при всем ее ехидстве и горделивых позах… ее лицо сохраняло какую-то нежность. Надежду на то, что она не успела превратиться в живое орудие убийства… Девушка, побывавшая в Эндовьере и не разучившаяся смеяться, не могла любить ремесло ассасина.
Селена смотрела на него, вертя между пальцами кончик локона. Она так и не переоделась, и слишком короткая ночная сорочка при каждом движении задиралась вверх. Но капитан смотрел не на ее ноги, а на лицо.
– Что же ты стоишь? Садись. Стыдно праздновать одной.
Селена лукаво улыбалась. То, что было на поединке, то, что было вскоре после поединка… Кэйн… это еще долго не оставит его. Но сейчас…
Шаол выдвинул стул и сел напротив нее. Селена протянула ему бокал вина.
– За четыре года, оставшиеся до моей полной свободы.
– За тебя, Селена, – ответил Шаол, поднимая свой бокал.
Их глаза встретились, и теперь ему не понадобилось заставлять себя улыбаться. Наверное, четыре года рядом с нею – это слишком мало.
Селена стояла в гробнице. Она знала, что спит. Ей часто снилась эта гробница. Иногда во сне Селена вновь убивала риддерака или оказывалась запертой внутри саркофага Элианы. Порою ей снилась золотоволосая молодая женщина с размытыми чертами лица и тяжелой короной на голове. Но сегодня… сегодня они были с Элианой вдвоем. Склеп был залит лунным светом. Останки убитого риддерака куда-то исчезли.
– Смотрю, ты быстро выздоравливаешь, – сказала королева, прислонясь к стенке своего саркофага.
Селена остановилась в дверях. Сегодня на Элиане вместо доспехов вновь было ее сверкающее платье. Черты лица утратили резкость.
– Да, выздоравливаю, – ответила Селена, но все же оглядела себя.
Во сне она была совершенно здоровой – даже следов от ран не осталось.
– А я не знала, что вы воительница, – сказала Селена, кивком подбородка указывая на поблескивающий в лунном свете Дамарис.
– Слишком многое, связанное с моим именем, было забыто или заменено глупыми сказками. – Синие глаза Элианы сверкали от гнева и печали. – Я сражалась в войнах с демонами. Мы с Гавином вместе бились против Эравана. Там мы и полюбили друг друга. А ваши легенды представляют меня изнеженной девой, которая сидела в башне и своим магическим ожерельем помогала принцу одерживать победы.
– Простите. Я не знала, – прошептала Селена, дотрагиваясь до амулета.
– Ты способна быть другой, – тихо сказала Элиана. – Великой. Ты способна превзойти и меня, и любого из нас.
Селена открыла рот, но слова не выговаривались.
Элиана шагнула к ней.
– Твоих сил хватит на то, чтобы заставить дрожать звезды, – продолжила королева. – Ты сможешь все, если только осмелишься. В глубине души ты и сама это знаешь и больше всего боишься своей силы.
Селене вдруг захотелось выскочить из склепа и бежать без оглядки. Сверкающие синие глаза древней королевы были столь же призрачными, как ее прекрасное лицо.
– Кэйн долгое время наполнял ваш мир злом. Ты сумела найти и победить это зло. Теперь ты королевская защитница. Ты выполнила мое повеление.
– Я выполняла не ваше повеление, – возразила осмелевшая Селена. – Я сражалась за свою свободу.
Элиана понимающе улыбалась, и от этой улыбки Селене хотелось кричать, но она старалась ничем не выдавать своих чувств.
– Ты права, но лишь отчасти. Помнишь, как Кэйн сорвал с твоей шеи амулет и ты почувствовала себя беззащитной? Помнишь свои призывы о помощи? Ты ведь звала и знала, что тебе ответят. Что я тебе отвечу.
– Так вы решили спасти меня ради своих целей? – спросила Селена. – Скажите, зачем еще мне становиться королевской защитницей, как не ради собственной свободы?
Элиана подставила лицо лунному свету и ответила:
– Есть люди, которые очень ждут, когда ты их спасешь. Им это нужно ничуть не меньше, чем тебе во время поединка с Кэйном. Можешь возражать. Можешь говорить, что ты не знаешь таких людей. Кого-то пока не знаешь, но здесь, в замке, у тебя есть друзья, и им очень нужно твое присутствие. В первую очередь оно нужно Нехемии. Я находилась в долгом, нескончаемом сне, но меня разбудил голос.
– Чей голос? – насторожилась Селена.
– Это не был голос одного человека. Это было множество голосов, слившихся воедино. Одни шептали, другие кричали, третьи даже не догадывались, что зовут меня. Но им всем нужна твоя помощь.
Элиана дотронулась до лба Селены, и там снова вспыхнул голубым огнем «знак судьбы». Селена его не видела, но заметила яркий голубой отблеск, озаривший лицо древней королевы.
– Когда будешь готова… когда и ты начнешь слышать этот единый голос многих, тогда поймешь, почему я пришла к тебе и почему оставалась рядом с тобой, невзирая на все твои попытки выпихнуть меня из своей жизни.
У Селены защипало в глазах. Она приблизилась к королеве. Элиана печально улыбнулась.
– Пока тот день не настал, ты находишься именно там, где и должна находиться. Будучи рядом с королем, ты увидишь, в чем нуждаются люди и что нужно делать. А пока – празднуй свою победу.
Неужели Элиана потребует от нее чего-то еще? Эта мысль приводила в отчаяние, однако Селена кивнула. Больше ничто не держало ее в склепе, и она уже приготовилась уйти, но потом оглянулась через плечо. Королева по-прежнему стояла в полосе лунного света и печально улыбалась.
– Спасибо вам, Элиана, что спасли мне жизнь, – поблагодарила Селена.
Элиана склонила голову.
– Кровные узы невозможно разорвать, – прошептала она и исчезла.
Эхо несколько раз повторило ее шепот.
ГЛАВА 55
На следующий день Селена подходила к стеклянному трону, опасливо поглядывая на короля и собравшихся. Несколько месяцев назад она, еще более робея, стояла здесь вместе с двадцатью тремя другими претендентами. Как и тогда, в очаге бушевал зеленоватый огонь, а за столом сидели тринадцать королевских советников, и каждый смотрел на нее. Однако сейчас картина существенно изменилась. Из претендентов осталась она одна; и то уже не претендентка, а победительница.
Стоявший возле трона Дорин улыбнулся ей. «Будем надеяться, что это добрый знак», – подумала Селена. Но улыбка принца и надежда не могли побороть ужас, сжавший сердце Селены, когда король устремил на нее темный взор и молча следил, как она идет к трону. Золотистый подол ее платья мягко шуршал по мрамору, и это был единственный звук в зале. Селена шла, плотно прижав руки к корсажу. Руки всегда выдавали ее волнение.
Остановившись на должном расстоянии, Селена поклонилась. Шаол, стоявший рядом с нею, тоже поклонился. Пожалуй, капитан находился к ней ближе, чем требовали правила этикета.
– Ты явилась сюда, чтобы подписать договор, – сказал король, и от его голоса у нее затрещали кости.
«Почему этот звероподобный человек обладает столь могущественной властью?»
– Да, ваше величество, – как можно более смиренным тоном ответила Селена, стараясь глядеть на королевские сапоги.
– Становись моей защитницей, и ты получишь свободу. Один год ты скостила, сторговавшись с моим сыном на четырехлетний срок. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем ему понадобилось торговаться с тобой.
Король сердито посмотрел на Дорина. Принц закусил губу, но промолчал.
Ее сердце дергалось, словно поплавок. Ей придется выполнить любой приказ короля. Самые гнусные, самые отвратительные поручения. Но через четыре года она освободится и получит право на собственную жизнь, без страха быть наказанной или отправленной в рабство. Она сможет начать жизнь с чистого листа, далеко от Адарлана. Она покинет это жуткое королевство.
Селена пока не знала, как она встретит первый день своей полной свободы. Может, просто улыбнется, а может, расхохочется во все горло или разревется. Возможно, ее потянет пуститься в пляс. Или просто встать у окна. Денег, что она скопит за четыре года службы, ей хватит до старости. Ей больше не понадобится убивать. Она сможет распрощаться с Аробинном и навсегда покинуть пределы Адарлана.
– Ты что же, даже не собираешься меня благодарить? – прорычал король.
Селена отвесила глубокий поклон, едва сдерживая радость. А ведь она победила его. Она, совершившая преступление против его империи, не сгинула в Эндовьере. Она вернулась и стала победительницей.
– Ваше величество, я преисполнена глубокой благодарности за оказанную мне честь и этот дар. Я готова смиренно вам служить.
– Ложь тебе не к лицу, – презрительно хмыкнул король. – Принесите договор.
Кто-то из советников услужливо положил на стол лист пергамента. Селена глядела на перо, чернильницу и пустое место в нижней строке, где ей надлежало вписать свое имя.
Глаза короля вспыхнули, но Селена молча выдержала его взгляд. Зная характер короля, она могла опасаться любых неожиданностей. Один лишь недовольный жест, одно движение, которое он сочтет угрожающим, и ее прямо отсюда поволокут на виселицу.
– Условия договора не обсуждаются. Когда я велю тебе что-то сделать, ты это сделаешь в точности, как я приказал. Мои приказы тоже не обсуждаются. Мне незачем объяснять тебе свои замыслы. Если же тебя вдруг схватят, ты будешь обязана до последнего вздоха отрицать, что состоишь у меня на службе. Это понятно?
– Мне все понятно, ваше величество.
Король встал, сошел с помоста. Дорин встрепенулся, однако Шаол едва заметно покачал головой.
Селена уперлась взглядом в пол. У нее не хватало смелости смотреть на короля, когда он находился рядом.
– А теперь, ассасин, слушай внимательно и запоминай то, что я сейчас скажу.
Селена вдруг почувствовала себя маленькой и хрупкой, словно прутик.
– Если ты вдруг не выполнишь хотя бы одно мое задание или вдруг «позабудешь» вернуться, тебе придется дорого заплатить за свое своеволие. – Король понизил голос почти до шепота: – Если ты посмеешь не вернуться с задания, на которое я тебя посылал, твоего дружка-капитана… – король сделал паузу, – я прикажу… казнить.
Селена округлившимися глазами смотрела на пустой трон.
– Если ты и после этого не вернешься, я прикажу казнить Нехемию. А потом, одного за другим, ее братьев. Вслед на ними я велю живьем закопать их мать. И не думай, что тебе удастся меня обмануть или перехитрить.
Селена чувствовала на себе его злорадную улыбку.
– Картина тебе ясна? – спросил король, отодвигаясь от стола. – Подписывай.
Селена посмотрела на пробел в нижней строке, затем беззвучно вздохнула, мысленно прочла молитву о своей душе и вывела свое имя. Каждая последующая буква давалась ей тяжелее предыдущей. Подписав договор, она не глядя откинула перо.
– Хорошо. Теперь можешь идти, – сказал король, кивая на дверь. – Когда понадобишься, я дам знать.
Он снова уселся на трон. Селена поклонилась, на этот раз даже глубже, стараясь не отводить глаз от его лица. Только однажды она украдкой взглянула на Дорина и успела заметить печаль в его сапфировых глазах. Но уже в следующее мгновение на лице принца появилась улыбка. Селена почувствовала, как Шаол крепко схватил ее за руку.
Король оказался хитрее, чем она думала. Теперь от ее послушания его воле зависела не только ее собственная жизнь, но и жизни Шаола, Нехемии и родных принцессы… Когда она вместе с Шаолом выходила из зала, ее ноги ощущали странную легкость и одновременно – неимоверную тяжесть.
А снаружи выл и гудел ветер, норовя опрокинуть стеклянную башню, но все его усилия были тщетны. Стеклянные стены не уступали по прочности каменным.
Каждый шаг, отдалявший Селену от тронного зала, возвращал ей жизнь. Шаол молчал до тех пор, пока они не спустились в каменный замок.
– Ну что, защитница? – спросил он.
Меча на поясе у него по-прежнему не было.
– Слушаю, капитан.
– Теперь ты счастлива? – спросил Шаол, улыбаясь уголками рта.
Селена тоже улыбнулась.
– Возможно, я только что продала свою душу, и все-таки… да. Я счастлива, насколько это возможно в моем положении.
– Королевская защитница Селена Сардотин, – задумчиво произнес Шаол.
– И как тебе?
– А что, звучит красиво, – ответил он, пожимая плечами. – Кстати, хочешь узнать о своей первой миссии?
Селена заглянула в его золотисто-карие глаза, таившие что-то, в чем она разберется потом.
– Завтра расскажешь, – улыбнулась Селена, беря его под руку.
Выражение признательности
Между замыслом «Стеклянного трона» и публикацией романа прошло десять лет. За это время у меня появилось очень много прямых и косвенных помощников, которых я считаю своим долгом поблагодарить. Поверьте, их действительно очень много, и я прошу прощения у тех, чьи имена не приведены в этом перечне.
Я бесконечно благодарна своему литературному агенту и моей персональной защитнице Тамаре Рыдзински, которая с первой же страницы поняла суть Селены Сардотин. Спасибо тебе за телефонный звонок, изменивший мою жизнь.
Сердечно благодарю моего дорогого и превосходного редактора Маргарет Миллер. У меня не хватит слов, чтобы по-настоящему отблагодарить вас, Маргарет, за веру в меня и в «Стеклянный трон». Я очень горжусь тем, что сотрудничаю с вами. Огромное спасибо Мишелл Наглер и всем остальным членам совершенно фантастической команды издательства Bloomsbury. Спасибо вам, дорогие, за вашу усердную работу и поддержку!
Я ощущаю себя в большом долгу перед Мэнди Хаббардом за то, что в свое время он бесцеремонно выставил меня за дверь. Не знаю, Мэнди, принадлежите ли вы к поклонникам «Звездных войн», но для меня вы всегда были и будете моим Йодой.
Я бесконечно благодарна моему прекрасному мужу Джошу. Ты всегда приводишь мне убедительные доводы, заставляющие меня вставать по утрам. В нашей паре ты, несомненно, лучшая половина во всех отношениях.
Искреннее дочернее спасибо вам, мои дорогие родители Брайан и Кэрол, за то, что читали мне сказки и никогда не говорили, что я уже слишком большая для «подобной чепухи». Искреннее сестринское спасибо моему младшему брату Арону. Жаль, что я не похожа на тебя.
Выражаю свою глубокую благодарность Стэнли Бримбергу и Джанелл Шварц. Вы даже не представляете, как подействовали на меня ваши ободряющие слова (хотя эта книга отчасти может служить подтверждением). Хорошо, если бы в мире было больше таких учителей, как вы.
Большое спасибо Сьюзен Деннард за невероятно ценные критические замечания и за то, что всегда поддерживала меня и в радости, и в горе. Ты пришла в мою жизнь, когда я отчаянно нуждалась в чьей-то поддержке. С тех пор мой мир стал светлее, потому что в нем есть ты.
Искренне благодарю вас, Алекс Брэкен, – удивительный критик, феноменальный писатель и еще более феноменальный друг. Словами не выразить, насколько я вам благодарна. И еще больше я благодарна за сласти, которые получала от вас вместе с критическими замечаниями.
Большущее спасибо тебе, Кэт Чжан, за то, что всегда находила время, чтобы вычитать очередной кусок романа, и за превосходную дружбу. Спасибо Бригид Кеммерер за электронные письма, помогавшие мне сохранить здравомыслие. Спасибо Биляне Ликич. Когда я говорила с тобой о героях романа, они становились реальными людьми. И конечно же, громадное спасибо Лею Бардуго, умнице и эрудиту, ходячему книжному шкафу. Без твоей помощи я бы еще долго возилась с романом.
Моя искренняя благодарность вам, Ванесса Ди Грегорио, Мэг Спунер, Элисон Мултон, Эми Картер, и прекрасным дамам из Let the Words Flow. Вы все удивительно талантливы. Я счастлива, что вы являетесь частью моей жизни.
Вот и еще одна когорта людей, которых я просто не могу не поблагодарить: Мередит Андерсон, Рэа Бьюкенен, Рене Картер, Анна Делес, Гордана Ликич, Сара Лю, Джулианна Ма, Шанталь Мейсон, Арианна Стерлинг, Саманта Уокер, Диянна Ван и Джейн Чжао. Ни с кем из вас я никогда не встречалась в «офлайне», но годы вашего неиссякаемого энтузиазма очень много значили для меня.
И наконец, моя особая благодарность всем моим читателям, приходившим на сайт FictionPress.com. Ваши письма, рисунки и слова ободрения наполнили меня уверенностью, и я дерзнула превратить электронные версии своих произведений в печатный роман. Я очень горда тем, что у меня есть такие поклонники, как вы. Но еще более я горда тем, что у меня есть такие друзья, как вы. Путешествие было долгим, но мы же его совершили! В этом и ваша безусловная заслуга!
2 Виверна – двулапый дракон. (Прим. ред .)