Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Л.Н.Тарасова
Основы психологии субъекта
Саранск, 2004
УДК 159.923 (075.8)
ББК Ю9
Т 191
Рецензенты
доктор психологических наук, профессор Н.И. Мешков
кандидат психологических наук, старший преподаватель Р.Д.Чуманина
Издание осуществлено при финансовой поддержке по проекту
научной программы «Университеты России» УР.10.01.017
Тарасова Л.Н.
Основы психологии субъекта. – Саранск, 2004. - 92 с.
В учебном пособии излагается одно из наиболее перспективных и динамично развивающихся направлений в современной отечественной психологии – субъектный подход, который пришел на смену господствующим долгое время когнитивистским и бихевиористским ориентациям. Представлены основные методологические положения субъектного подхода в сравнении с традиционными методологиями. Субъект рассматривается в целостности и системности своих структурных характеристик. Излагаются современные представления о психологии познания. Анализируются проблемы психологии понимания и интерпретации.
Пособие предназначено для студентов и аспирантов, специализирующихся в области психологии, педагогики, философии и других гуманитарных наук.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Современная отечественная психология переживает этапный момент своего развития. Идет интенсивное проникновение психологии в различные области человеческой деятельности – в политику, образование, бизнес, управление, рекламу и т.д.; стремительно оформляются различные виды практико-психологической помощи населению. Психология перестает быть просто академической наукой, областью занятий сравнительно немногочисленного профессионального сообщества. Она все более обретает облик массовой деятельности, становится подлинно практико-ориентированной наукой, призванной решать конкретные человеческие проблемы в различных сферах жизни.
Интерпретация психики в классической психологии сводилась, как правило, к двум основным моментам: она понималась, во-первых, как механизм отражения объективной, противостоящей человеку реальности, и, во-вторых – как механизм адаптации индивида к этому миру. Сдвоенная работа именно этих двух механизмов как раз и задает все содержание психического – ее структур, функций, свойств, процессов. Подобная интерпретация фактически и определяет облик – как называют ее ряд авторов – «психологии психики» (К.А.Абульханова, А.В.Брушлинский, В.В.Знаков, В.И.Слободчиков, Е.И.Исаев и др.).
В.П.Зинченко еще в 90-ых гг. обратил внимание на необходимость смены парадигмы в изучении сознания: «нужно бодрствующее сознание, а не только бодрствующий мозг». Психология, как указал еще С.Л.Рубинштейн «не может ограничиться абстрактным изучением отдельных функций; она должна, проходя через изучение функций, процессов и т.д., в конечном счете приводить к действительному познанию реальной жизни, живых людей».
Понимание и практической востребованности психологического знания, и необходимости обращения психологии к человеку вообще, а не только к его отдельным психическим свойствам, процессам, функциям и т.д., привело к кардинальным, затрагивающим сами основы научного знания – изменениям в системе ориентаций современной психологии, что привело к постановке принципиально новых теоретических проблем. Речь идет об особом типе научности психологических знаний, который должен позволить нам вообще выйти за пределы плоскости «представлений о…», – а именно – о принципиальном антропоцентризме психологических знаний, делающих их, по замечательному выражению В.П.Зинченко, «живым знанием, которое только и способно удержать и воспроизвести саму возможность человеческой реальности во всей ее полноте и целостности».
Авторитетный отечественный психолог В.А.Пономаренко много сил отдавший психологии летного дела, в результате пришел к выводу о необходимости перехода от традиционного изучения психических свойств, функций, профессионально-важных качеств летчиков-испытателей к целостному исследованию личности, осуществляющей полет, ищущей и находящей смысл своей профессии, своей жизни, борющейся за свободу, честь, достоинство, духовно совершенствующейся. В 2001 году он написал: «Мне очень жаль себя и психологов, обездоливших науку психологию своим пренебрежением к исследованиям души».
В отечественной психологии и философии неоднократно делались и делаются до сего дня попытки вырваться из узких пределов «психического вообще» к полномасштабной интерпретации категории «человек», чтобы понять и само психическое. Интерес к «человеку экзистенциальному» сегодня является одной из самых заметных тенденций современного человекознания. Здесь важны прежде всего работы, выполненные в русле гуманитарно ориентированной психологии, экзистенциальной и религиозной психологии. В психологии это, главным образом, исследования К.А.Абульхановой-Славской, А.Г.Асмолова, Б.С.Братуся, А.В.Брушлинского, Ф.Е.Василюка, Л.С.Выготского, В.В.Давыдова, В.П.Зинченко, Л.Ф.Обуховой, А.Б.Орлова, А.А.Пузырея, В.М.Розина, С.Л.Рубинштейна, В.И.Слободчикова и других.
Становится все более очевидным, что существующее кризисное состояние современной психологии в большой степени обусловлено безликой естественнонаучной методологией психологических исследований, теряющих сущность человека в биологических и социальных факторах. Развитие психологии немыслимо без целостного осмысления образа человека, без построения концепций, учитывающих всю полноту его духовной жизни. Происходящий парадигмальный сдвиг в системе ориентаций современной психологии связан с акцентуацией на интегративность и целостность психических явлений, переходом от максимально обобщенных проблем к проблемам индивидуального развития человека, конкретных ситуаций бытия человека и целостного их понимания, сдвигом исследований с объекта к субъекту, В этом преодолеваются недостатки «бессубъектной» психологии. На актуальность специальной разработки данных проблем указывает все более возрастающий поток публикаций, в том числе работы А.В.Брушлинского, В.П.Зинченко, В.В.Знакова, В.В.Давыдова, К.А.Абульхановой-Славской, В.А.Пономаренко, В.Д.Шадрикова, В.И.Слободчикова, П.Козловски, Е.Б.Старовойтенко, В.А. Барабанщикова, Б.Нечипорова, С.С.Хоружего и многих других.
Глава 1. Методологические основы
субъектного подхода
§ 1.1. От когнитивистского подхода – к экзистенциальному
Сегодня поиск детерминант психики человека осторожно перемещается от всеобщей природной обусловленности к социальным и общекультурным детерминантам, а также и в область духовных детерминант психического. Эти искания всегда обнаруживали, по меткому выражению В.И.Слободчикова, «нищету психологии», не способной выстроить свои собственные основания, свою хотя бы относительную самодостаточность. Проблема психологии человека, тем более развития человека не может сводится ни к проблемам происхождения и развития психики, ни к проблемам становления ее структур и функций, которые всегда изучала классическая общая психология как естественнонаучная дисциплина. Если человеческая психика – это одно из свойств человеческой реальности вообще, то для понимания этого свойства (выражения его в научных понятиях) необходимо иметь хотя бы минимальное представление о сущности того, свойством чéго оно является (т.е. об этой самой человеческой реальности) (2). Предмет изучения психологии человека не может также сводиться ни к множеству функций и свойств психики, ни к многообразию психических процессов и структур. До сих пор остается верной оценка психологии, данная русским историком В.О.Ключевским в начале XX в.: раньше психология была наукой о душе, а теперь стала наукой об ее отсутствии. Психология должна строить собственное представление о сущности человека, чтобы иметь возможность говорить о его свойствах, в том числе и о психических. Слово «псюхе» в переводе с греческого означает «душа», и В.П.Зинченко справедливо указывает на то, что в результате изгнания души из психологии мы получили бездушную психологию.
В отечественной психологии и философии делались попытки преодоления узости пределов «психического вообще» к полномасштабной интерпретации категории «человек». В психологии экзистенциальная направленность выражена в исследованиях К.А.Абульхановой-Славской, А.Г.Асмолова, Б.С.Братуся, А.В.Брушлинского, Ф.Е.Василюка, Л.С.Выготского, В.В.Давыдова, В.П.Зинченко, Л.Ф.Обуховой, А.Б.Орлова, А.А.Пузырея, В.М.Розина, С.Л.Рубинштейна, В.И.Слободчикова и др.
В конце XX в. наметилось смещение интересов многих психологов с когнитивной парадигмы на экзистенциальную, переход от изучения отдельных психических процессов и явлений к анализу целостных ситуаций человеческого бытия. Когнитивисты в традициях естественно-научного эксперимента выявляют общие закономерности психического развития человека, факты и правила. Такой подход основан на «вертикальном мышлении», предписывающем «сверху» открытые общие закономерности как обязательные для всех членов сообщества законы. Экзистенциально ориентированные психологи предпочитают специфические детали обобщенным признакам, ориентируясь не столько на поиск фактов, событий, явлений, сколько на то, какой смысл они имеют для конкретного субъекта, на выявление ценностно-смысловой позиции субъекта, оказывающей решающее влияние на формирование индивидуальных смыслов. Этим демонстрируется «горизонтальный» способ мышления, фокусирующийся на взаимоотношениях конкретных людей в определенных отражаемых, переживаемых ими ситуациях.
В качестве примера такого «горизонтального» способа понимания можно привести следующую притчу. При дороге стоял ствол засохшего дерева. Ночью прошел вор и испугался: он подумал, что это стоит полицейский. Прошел влюбленный юноша – и сердце его радостно забилось: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный страшными сказками, расплакался: он подумал, что это привидение.
Описанный в этой притче тип восприятия выходит за рамки когнитивистского подхода, направленного на исследование того, чтó объективно отражается в сознании субъекта (ствол дерева), т.е. на обобщенные характеристики объекта. В экзистенциальном подходе акцент смещается на то, кáк интерпретируется объект в индивидуальном сознании субъекта, т.е. субъективно-специфические характеристики объекта. В исследовании мышления, например, как пишет М.А. Холодная, акцент переносится с изучения того о чем человек думает к тому, как он думает.
Человек зарождается, рождается и живет в системе реальных (а не просто абстрактно-общественных) разнородных связей с другими людьми, не в качестве отдельного тела в пространстве тел физической реальности, а в культурно-историческом поле наличной социальности, наличных форм деятельности, наличных форм сознания. Он всегда существует и развивается в со-обществе и через со-общество, преобразуя жизнедеятельность других в способ («орган») своего существования. Сознание и деятельность, мысли и поступки оказываются не только средствами преобразования бытия, в мире людей они выражают подлинно человеческие способы существования. Другой человек – это не просто персонификатор культуры и источник общественно выработанных способностей, а фундаментальное онтологическое основание самой возможности возникновения человеческой субъективности, основание нормального развития и полноценной жизни человека. М.Хайдеггер заметил, что человек есть не только «бытие-в-мире», но что он, по самой своей природе есть «бытие-с-другим», «бытие-для-других». Проблема общности поэтому не только социально-историческая, но и глубинно экзистенциальная.
В отечественной психологии систематически разрабатывались разные варианты теории деятельности, и центральным для них неизменно оказывались категория отражения и действия (чаще всего – познавательного, когнитивного). Вместе с тем в субъектно-деятельностной концепции С.Л.Рубинштейна (5) явно просматриваются экзистенциальные тенденции изучения психики. Субъектно-деятельностный подход стал методологической основой нового понимания человека и психического. Её основателями считаются В.Франкл и С.Л.Рубинштейн, несмотря на принадлежность к совершенно различным социальным мирам и научным школам, высказывавшие сходные суждения о психологии человека: С.Л.Рубинштейн говорит о проблемах взаимодействия субъекта с объективной действительностью, с другими людьми и его отношения к себе. В.Франкл, наперекор традиционной «глубинной» психологии, основанной на системе потребностей, выводит на первый план «вершинную» психологию, основанную на ценностях и уникальных смыслах. Он описывает три класса ценностей – смысловых универсалий, обобщающих опыт человечества, делающих жизнь человека осмысленной: ценности творчества, переживания и отношения. Эти ценности проявляются в индивидуальном сознании как соответствующие смыслы, а именно: 1) в ценностях творчества выражается для нас смысл того, что мы осуществляем или даем миру как свои творения; 2) в ценностях переживания – смысл того, что мы берем у мира в форме встреч и опыта; 3) в ценностях отношения выражается смысл нашей позиции по отношению к событиям, которые мы не можем изменить, например, к страданиям (13)
В противовес физиологическому редукционизму, сводящему богатство внутреннего мира к функционированию мозга, С.Л.Рубинштейн выдвинул принцип субъектности: «Мозг – только орган, служащий для осуществления взаимодействия с внешним миром организма, индивида, человека ... Мозг – только орган психической деятельности, человек – ее субъект» . В противовес новоевропейскому субъективизму, восходящему к Декарту, Рубинштейн разрабатывал новые методологические принципы исследования индивидуального сознания.
«Осознание переживания, - пишет С.Л.Рубинштейн, - всегда и неизбежно - не замыкание его во внутреннем мире, а соотнесение его с внешним, предметным миром. Вне отношения к фактам, лежащим вне внутренней сферы сознания, переживание не может быть определено; вне отношения к этим фактам невозможно определить, что мы испытываем...». Действительно, человеку, не знающему заранее, что такое деньги, они покажутся разрисованным листком бумаги. И никакое субъективное переживание или мышление не скажут ему, чем этот листок бумаги отличается, например, от открытки.
Таким образом, собственное переживание познается и осознается человеком лишь через посредство его отношения к внешнему миру, к объекту. Сознание субъекта несводимо к голой субъективности, извне противостоящей всему объективному. Сознание – это всегда единство субъективного и объективного, которое выступает в сознании как единство переживания и знания, осознанного и неосознанного.
Подход С.Л.Рубинштейна к пониманию психического проявляется в его критике традиционного субъективистского противопоставления субъекта и объекта. "Сознание - это специфическая форма отражения объективной действительности, существующей вне и независимо от него, поэтому психический факт не определяется однозначно лишь одним отношением к субъекту, переживанием которого он является. Он предполагает отношение к объекту, который в нем отражается. Будучи выражением субъекта и отражением объекта, сознание – это единство переживания и знания. Сознание человека - не замкнутый внутренний мир. В собственном внутреннем содержании оно определяется посредством своего отношения к объективному миру ... Сознание - это осознанное бытие, единство субъективного и объективного».
Преодолевая вытекающую из субъективистского подхода рационалистическую трактовку сознания, Рубинштейн выдвигает на первый план практическое отношение субъекта к объекту. Сущность сознания не только в восприятии, мышлении и прочих традиционно изучаемых психологических процессах, функциях и состояниях. Оно невозможно без оценки, стремления и отвержения, утверждения и отрицания.
Мы никогда не воспринимаем и не мыслим вещи абстрактно. Любая вещь всегда имеет для нас ту или иную ценность и смысл, вызывает определенные, только наши, эмоции, переживания, оценки. Дом может быть «родной», «чужой», «отчий», «уютный», «гостеприимный» и пр. Его можно любить, ненавидеть, скучать по нему или хотеть вырваться из него, но он никогда не бывает для нас абстрактным объектом стерильного процесса восприятия или мышления.
Психологические процессы (морально, эстетически, политически и пр.) всегда ценностно окрашены. При этом ценности не «мыслятся», ни чувствуются, по словам Б.П.Вышеславцева. однако такое «чувствование» не есть расплывчатая сентиментальность или субъективная фантазия, но некая особая способность суждения. Подобные суждения имеют свою очевидность, они могут быть своеобразно доказаны. Французский философ XVII в. Блез Паскаль (почему-то более известный из школьного курса физики) писал, что «доказательства эти иного рода, чем те, которые применяются в геометрии. Сердце имеет свою логику, свой собственный порядок идей, отличный от формально-логического» .
По С.Л. Рубинштейну, отношение субъекта к действительности проявляется как типичный, преобладающий для него способ отношения к другому человеку, людям, миру и соответственно, к самому себе. «Первейшее из первых условий жизни человека - это другой человек. Отношение к другому человеку, к людям составляет основную ткань человеческой жизни, ее сердцевину». «Сердце» человека все соткано из его человеческих отношений к другим людям; то, чего он стоит, целиком определяется тем, к каким человеческим отношениям человек стремится, какие отношения к людям, к другому человеку он способен устанавливать (5).
Психологический анализ жизни, направленный на раскрытие отношений человека к другим людям, составляет ядро подлинной психологии. Рассматривая психику в единстве субъект-объектного отношения, С.Л.Рубинштейн в качестве «единицы» психического (сознания) выдвигает целостный акт отражения объекта субъектом. Психические процессы выступают при этом в целостном единстве своих познавательных и аффективных аспектов. Введение С.Л.Рубинштейном категории «мир» в контекст психологического анализа соотношения бытия и сознания стало новой вехой в развитии методологических оснований психологии. Сознание и деятельность, мысли и поступки оказываются не только средствами преобразования сущего, в мире людей они выражают подлинно человеческие способы существования субъекта, который, находясь внутри бытия и обладая психикой, сам творит свою жизнь в мире и понимает его. Приоритетным становится изучение специфики понимания мира субъектом, о чем говорят многие исследователи. Еще В.Н.Лосский заявлял в свое время о способности человека «персонализировать» мир: «Уже не человек спасается вселенной, а вселенная человеком, потому что человек есть ипостась всего космоса, который причастен его природе». По словам М. Шелера, «животное живет в среде, человек обладает миром». Как пишет М.А. Холодная, кто-то смотрит на мир сквозь узкую щель, кто-то через раскрытое настежь окно, кто-то видит мир широко и ясно до самого горизонта, наконец, кто-то может увидеть даже то, что находится за горизонтом (гении).
В то же время следует разграничивать экзистенциально-ориентированные направления в современной психологии от собственно экзистенциальной психологии. Предметная область экзистенциально-ориентированных подходов во многом совпадает с традиционной экзистенциальной психологией в таких её проблемах, как жизнь и смерть человека, свобода и детерминизм, выбор и ответственность, общение и одиночество, смысл существования, однако подходы к их решению существенно различаются.
Во-первых, это касается проблем обусловленности человеческой психики. В традиционной экзистенциальной психологии на первый план выступают внутренние мотивы человеческого поведения, только субъективное преломление требований жизни в индивидуальном сознании. Сами по себе эти объективные требования жизни, объективно-жизненные взаимосвязи, а не только индивидуальные «переживания», их объективная значимость для субъекта не привлекают внимания экзистенциальных психологов.
Образно выражаясь, если больной принимает горькое лекарство, то экзистенциальных психологов интересует прежде всего, то, что оно переживается субъектом как «горькое». Объективная полезность и необходимость «горького» лекарство остается вне сферы интересов экзистенциальной психологии. Л.Н.Толстой, критикуя сущность такого подхода, писал, что прежде, чем говорить о благе удовлетворения потребностей, нужно решить, какие потребности составляют благо.
Экзистенциальные психологи исследуемые психические взаимосвязи сводят к внутренней (субъективной) причинности, этим указывая на наличие непреодолимой пропасти между собственно объективной «внешней» причинностью и связями, устанавливаемыми в сфере психического. В экзистенциально-ориентированных направлениях психологии субъект является органической и неотъемлемой частью мира, и потому внешние и внутренние условия его существования включены как во внешние (объективные), так и во внутренние связи и отношения, которые имеют взаимодополнительный характер.
Во-вторых, согласно экзистенциалистскому пониманию, основной функцией объекта является «существовать», а субъекта - «переживать», Тут акцентируются сиюминутные субъективные эмоции и чувства («здесь и сейчас»), пассивно переживаемые человеком непознаваемые внешние стимулы, сами субъективные размышления человека о своей экзистенциальной ситуации, а осуществление человеком жизни как активно познающим, действующим и преобразующим объективный мир ответственным субъектом забывается.
Игнорируется то, что, с одной стороны, сиюминутные переживания должны изучаться не только в их субъективной значимости, но и в их объективной отнесенности к конкретному субъекту в определенной ситуации его жизни. Без этого оценка любого сиюминутного переживания теряет смысл.
Антоний Сурожсский вспоминал о том, что в детстве он страшно завидовал своей бабушке, у которой была вставная челюсть, и мечтал о том, что когда-нибудь он тоже сможет по своему желанию класть зубы в стакан с водой.
С другой стороны, в экзистенциальной психологии игнорируется роль переживания в становлении субъекта, накоплении и осознании им опыта, формировании ценностно-ориентационной сферы и связанной с этим ответственности человека за свой жизненный выбор.
В.С.Мерлин приводит результаты обследования ослепших после ранения на фронте. Одни из них со временем озлобились, замкнулись, деградировали морально, спивались. Другие - наоборот, становились отзывчивыми, общительными, активными, изменялись и расширялись их интересы. Причем направление изменений во многом зависело от того, решался ли больной на переход на полную инвалидность или стремился приобрести новую профессию, доступную для слепого. Первый поступок приводил к отчужденности, озлобленности. Второй – к расширению профессиональных и трудовых интересов, к активизации деятельности, инициативности и расширению межличностных связей и отношений. Разумеется, поступок человека в критических обстоятельствах во многом зависит от всего предшествующего воспитания. Однако, даже при наиболее благоприятных условиях один и тот же человек мог решиться на очень разные поступки .
В.С.Мерлин, исследуя факторы, влияющие на формирование характера, сделал вывод о том, что наибольшее влияние на него оказывает жизненный выбор человека, его действия и поступки в критических ситуациях. Он справедливо замечает, что критические обстоятельства повторяются в течение всей жизни человека. Мы теряем своих близких, подвергаемся несправедливым обидам, попадаем в сложные производственные ситуации и т.п. В любом случае, от того, на какой поступок решится человек, зависит, как сложится его характер и дальнейшая жизнь. Важно не переживание, а поступок в конкретной жизненной ситуации. Мы сами создаем свой характер своими поступками на протяжении жизни.
С позиций экзистенциально-ориентированных подходов задача психолога состоит не в констатирующем описании сиюминутных переживаний, влечений, мотивов наличного бытия человека, а в анализе их причинно-следственных отношений, взаимосвязи внутренних и внешних детерминант развития; оценке реального бытия с позиций идеальных представлений о нем, что позволяет, выражаясь словами В.В. Знакова, «…понять психику субъекта не как данность, определенный временной срез, а как динамическое, процессуальное образование. В этом плане человека следует рассматривать не только как телесное существо, но и как духовное». Субъектно-деятельностные основания психологии человеческого бытия изначально построены на представлении о том, что развитие человеческой психики происходит в общении людей, диалоге субъекта с существующим независимо от его сознания миром, в со-бытии с ним и вместе с ним. Экзистенциальная же психология есть психология индивидуализма, т.к. изучает отдельного человека, противостоящего враждебному ему миру и одинокому с собственными неизбежными жизненными противоречиями (экзистенциальная изоляция по И.Д. Ялому), когда индивиды изолированы от других или от частей себя, даже при удовлетворительном общении, изолированы от бытия, от Мира.
Вопросы
Литература
§ 1.2. От элементов – к структуре
Субъект – изначально философское понятие, в концепции Гегеля обозначавшее внутренне присущий источник активности, в гуманистической психологии К.Роджерса – ценностный подход к личности, пациенту. В отечественной психологии категория субъекта разрабатывается в 20-е гг. XX в. в контексте философской антропологии С.Л. Рубинштейна, теории установки Д.Н.Узнадзе, отчасти в трудах Б.Г.Ананьева и некоторых представителей гуманистической психологии. Одновременно С.Л.Рубинштейн выдвигает принцип единства сознания и деятельности, в котором под деятельностью подразумевалась не внутренняя психическая (идеальная) деятельность, а реально-практическая, раскрывалась специфическая сущность, структура и функции сознания: в деятельности оно проявляется и развивается, но с ней не совпадает. За связью сознания и деятельности уже реально стояла личность, которая и в которой осуществлялась эта связь. Развивая идеи о самодеятельном субъекте, о его самодетерминации и саморазвитии, о детерминации, идущей от субъекта, принцип единства сознания и деятельности одновременно вбирает в его определение понимание детерминизма как диалектики внешнего и внутреннего, т.е. утверждает специфичность его организации, избирательность, активность; выдвигает понимание человека как субъекта – центра бытия, обладающего специфическим способом осуществления своей сущности, и философско-психологическую концепцию личности как субъекта жизненного пути. Здесь понятие субъекта определяется через способность ценностным образом регулировать, направлять и осуществлять свою жизнь и объективировать себя в ней, причем постоянно совершенствуясь, развиваясь.
Позже Б.Г.Ананьев, раскрывая понятие субъекта в его дифференциальном значении, опираясь на него, выявил отличия, специфику субъекта деятельности от субъекта общения, а последнего – от субъекта познания. Б.Г.Ананьев и В.Н.Мясищев понимали под деятельностью реальную деятельность человека (последний специально ставил вопрос о положительном или отрицательном отношении к деятельности, прежде всего, к труду субъекта, т.е. изменении им окружающей действительности).
На современном этапе проблема субъекта является центральной в работе Института психологии Российской Академии наук, где проводят свои исследования А.В.Брушлинский, В.В.Знаков, К.А. Абульханова-Славская, Л.И. Анцыферова, К.В.Бардин, В.А. Барабанщиков, А.Л. Журавлев, В.В.Селиванов, Е.А.Сергиенко, Т.А.Ребеко, А.Н.Славская и др.
Главные отличия субъектного подхода от традиционного когнитивистского состоят в следующих положениях: 1) переход от микросемантического к макроаналитическому методу познания психологических феноменов; 2) расширение представлений о содержании активности как фактора детерминации психики; 3) целостный системный характер исследования динамического, структурного и регулятивного планов анализа психологии субъекта.
Первое из этих трех положений раскрывается в следующем. В психологической науке общая тенденция дифференциации фундаментальных наук (1960-1970 гг.), отразившаяся в формировании инженерной, социальной, педагогической, юридической и других отраслей, привела к изучению отдельных сторон психики человека (памяти, мышления, свойств личности). Но в конце XX в. растущее в науке стремление к целостности привело к осознанию психологами необходимости гармоничного сочетания анализа разнообразных психологических феноменов с их синтезом.
В современной научной методологии наблюдается тенденция преодоления картезианской картины мира с ее противостоянием человека и дискретных объектов, событий и ситуаций, подчиняющихся законам классической механики, путем включения в познаваемую объективную ситуацию познающего и оценивающего ее человека. «Воздействие любой «объективно» стимулирующей ситуации зависит от личностного и субъективного значения, придаваемого ей человеком. Чтобы успешно предсказать поведение определенного человека, мы должны уметь учитывать то, как он сам интерпретирует эту ситуацию, понимает ее как целое» (Л.Росс, Р.Нисбетт).
Базовым принципом исследований В.М.Бехтерева, Б.Г.Ананьева, Б.Ф.Ломова являлась комплексность: человек, включаясь в разные связи и отношения с окружающей действительностью, открывается как бы разными гранями, каждая из которых (или их совокупность) может стать предметом изучения специальных наук. Фиксируя качественное многообразие объекта исследования, комплексный подход предполагает выход исследований на междисциплинарный уровень, позволяющий избежать простого суммирования методов и результатов, учесть качественное своеобразие и степень развития наук, преодолеть различие в способах анализа одного и того же материала. Синтез разнородного знания о человеке возможен при понимании человека и его психики как системы, качественного единства, тогда изучаемые явления рассматриваются с точки зрения целого и обладают интегральными (эмерджентными) свойствами, невыводимыми из его фрагментов или частей. На передний план выдвигаются логика целостности, синтеза, взаимопереходов и взаимовключений. Принцип системности по своему содержанию представляет собой конкретизацию и развитие принципа детерминизма и интегративного механизма «анализ через синтез», сформулированных С.Л.Рубинштейном и разработанных А.В.Брушлинским.
Длительное время психология была ориентирована на поиск простейших, далее неразложимых элементов психики (единиц психики). Изучались отдельные психические процессы, действия, операции, функции. При этом предполагалось, что сумма изученных элементов психики даст в результате представление о психики в целом. Такая методологическая установка называется элементаризмом. При этом психический объект описывается через совокупность своих отдельных свойств. Но понять целое на основании изучения отдельного измерения так же невозможно, как невозможно восстановить сложное объемное тело по изображению одной-единственной его проекции на плоскость, когда, к примеру, цилиндр в проекции видится либо как круг, либо как прямоугольник. Так и односторонний взгляд на человека не способен раскрыть его сущность. Как пишет В.Франкл: «В плоскости каждого из научных подходов мы имеем дело с многообразием, но упускаем единство человека, потому что это единство доступно лишь в человеческом измерении» (9).
Неправомерность сведения целого объекта на совокупность своих свойств можно показать на примере следующей притчи.
Человеку, который много лет искал Истину, предложили пойти в одну пещеру, разыскать там колодец и спросить у него, что он и сделал. Из глубины колодца пришел ответ: «Иди в деревню, и там на перекрестке дорог найдешь то, что тебе нужно». В деревне человек нашел три лавки. В одной торговали кусочками металла, в другой – тонкой проволокой, в третьей - какими-то деревяшками. Рассердившись, что его оставили в дураках, - а именно так он и подумал, - искатель отправился дальше в поисках Истины.
Шли годы, история с колодцем забылась, когда однажды ночью тот человек услышал звуки ситара . Глубоко тронутый прекрасной музыкой, искатель Истины направился в игравшему на ситаре. Рассматривая инструмент, он неожиданно вскрикнул от радости: ситар был сделан из таких же металлических и деревянных деталей, какие он видел однажды в трех лавках, не придав им тогда никакого значения. Наконец, он понял, что поведал ему колодец: нам уже дано все, что нам нужно, наша задача – собрать это воедино и использовать по назначению.
В этой притче есть и другой смысл, а именно: суть музыкального инструмента – играть прекрасную музыку – не сводится ни к какой-то из его частей, ни к их совокупности. Рассматривая или изучая строение ситара, его невозможно понять. Лишь в музыке раскрывается смысл музыкального инструмента. Таким образом, изучение целого не может сводиться к изучению его отдельных свойств, как это делается в элементаризме.
Противоположный принцип называется интегратизмом. Категория интеграции, по словам М.А. Холодной, предполагает, с одной стороны, что существуют специфические законы целого, а также его свойства, которые в принципе нельзя объяснить на языке составных частей (элементов): из свойств частей принципиально не выводимы свойства целого (10).
Рассматривая строение ситара, невозможно понять, какую прекрасную музыку на нем можно играть, если заранее этого не знать. Понять строение и назначение элементов ситара – деревяшек, тонкой проволоки и металлических частей – может только тот, кто уже хорошо разбирается в смысле ситара как целого. А этот смысл выражается в его цели – играть прекрасную музыку.
С другой стороны, категория интеграции предполагает, что у частей, из которых собрано целое, имеются специфические свойства, обеспечивающие возможность возникновения между ними определенных связей. Эффект интеграции проявляется, во-первых, в том, что часть, входящая в состав нового, утрачивает некоторую долю своих первоначальных свойств либо они изменяются. Еще Гераклит писал, что черные пятна на картине сами по себе некрасивы, но в целостности картины они теряют свою некрасивость и смотрятся как часть прекрасного пейзажа. Во-вторых, у самой новой целостности появляются новые свойства, порождаемые теми связями, которые возникли при вхождении частей в образовавшееся целое. Примерами являются такие свойства целого, как «музыкальность» ситара, «элегантность» или «обаяние», «домашний уют», «шикарность» автомобиля. Эти свойства именно потому и трудно объяснить, что они не сводятся к отдельным частям целого и являются свойствами именно целого как такового.
Таким образом, интегративный процесс, идущий «внутри» структуры сложного объекта, является, во-первых, механизмом его существования, а во-вторых, - условием появления у него качественно новых признаков.
Далее, важным положением структурно-интегративного подхода является признание ведущей роли структурных характеристик объекта относительно тех конкретных свойств, которые он обнаруживает в тех или иных условиях. В свойствах целостного объекта важны не только характеристики составляющих его элементов, но и то, как они взаимосвязаны, т.е. структура, их упорядочивающая. Например, в часах важны не только сами по себе его элементы – пружины, стрелки, циферблат (в разобранном виде они представляют собой не часы, а бесформенную груду деталей) – а их структурная упорядоченность в целостном механизме часов.
В психологии это приводит к выводу о том, что объяснить человека, исходя только из анализа его психики, невозможно, ибо психика – лишь одно из проявлений человека. С другой стороны, сама психика как целое не сводима к составляющим ее отдельным психическим функциям. Следует переходить к анализу особенностей внутри структурной организации психики, которая предопределяет ее итоговые свойства. Такой метод анализа А.В.Брушлинский назвал «анализ через синтез», означающего познание анализируемого объекта через его включение в новые связи и отношения (4, 5).
В качестве примера приведем китайскую притчу. Жил в одной деревне старик. Был он очень беден, но все императоры завидовали ему, потому что у него был прекрасный белый конь. Императоры предлагали хозяину коня все, что бы он ни пожелал. Но старик, не смотря на свою бедность, не продавал коня. Однажды коня не оказалось в стойле, и соседи говорили старику: «Ты – глупец! Мы все заранее знали, что такого драгоценного коня украдут. Лучше бы ты продал его. Какое несчастье!». Но старик не унывал: «Откуда вы знаете, что коня украли и как вы можете судить, что счастье, а что несчастье? Коня нет – это факт, но кто знает, что будет потом?». Люди подумали, что старик – сумасшедший, однако, в один прекрасный день конь неожиданно вернулся вместе с дюжиной диких лошадей, и люди сказали: «Какое счастье!». Но старик и тут оставался равнодушным: «И это лишь маленький эпизод». У старика был единственный сын, он начал объезжать диких лошадей и сломал ногу. И снова собрались люди и стали жалеть старика: «Какое несчастье!». Но старик оставался спокоен: «Жизнь идет отрывочно, а судить можно лишь о целом». И так случилось, что вскоре началась война, все молодые люди деревни ушли в армию, и только сын старика остался дома, т.к. не мог ходить. Вся деревня плакала, и люди говорили старику: «Да, это было благо, что твой сын сломал ногу – хоть калека, да с тобой». Но старик все так же спокойно призывал их не судить ни о чем .
В этом примере есть два плана анализа каждой ситуации: субъективный, с точки зрения старика, и объективный смысл ситуации последующих событий. Как видим, объективный смысл ситуации в совокупности невозможно понять изолированно от ее места и роли в целостной взаимосвязи событий. Чтобы адекватно проанализировать ситуацию, в начале нужно синтезировать целостное событие, в которое она включена.
С позиций системного подхода свойства человека организованы в некоторое целое, напоминающее по своему строению пирамиду: на вершине размещаются общие свойства, в основании – раскрывающие их специальные свойства, грани пирамиды символизируют различные категории свойств.
В качестве систем полагаются не только психические явления, но и способы их функционирования и развития. Такие модусы психического, как многомерность, многоплановость, многоуровневость, выражают множественность детерминант психики, действие, состав и структура которых также меняются. Регулируя поведение, деятельность и общение человека, психика сама становится детерминантой, обусловливающей течение тех или иных событий.
Согласно Б.Ф.Ломову, именно в развитии выражается способ существования психического как системы. Это проявляется в том, что в процессе развития индивида в психике формируются, возникают новые, системные качества – целостность и дифференцированность. Психическое развитие характеризуется движением его оснований, сменностью детерминант, возникновением, формированием и преобразованием новых свойств и качеств под воздействием многообразных источников и движущих сил. При этом возникают противоречия между разными свойствами, уровнями, основаниями, факторами и т.д. Любой результат развития (когнитивный, личностный, операциональный), достигнутый на той или иной его стадии, в свою очередь, включается в совокупную детерминацию психического, становясь внутренним фактором, предпосылкой, либо опосредствующим звеном по отношению к результату следующей стадии, обеспечивая тем самым возможность перехода на новую ступень развития. Т.о., динамика стадий психического развития выражает движение всей системы детерминант, которая непрерывно доопределяется в самом процессе и потому никогда не может быть предсказана полностью.
Б.Ф. Ломов в понятие категории отражения ввел онтологический план анализа психики. При этом психические явления исследуются с точки зрения непременной включенности психики во всеобщую взаимосвязь явлений материального мира, обусловливающую объективный смысл того или иного события. Здесь можно привести замечание Л.М.Векслера о том, что задача психологии сейчас – показать не только то, в какой мере познавательный образ зависит от субъекта (субъективное значение ситуации), но и то, в какой мере он от него не зависит (объективный смысл события) (10, с.74).
Вспомним начало романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита». К Берлиозу и Бездомному подходит странного вида иностранец и сообщает им о скорой смерти Берлиоза. «Вам отрежут голову!» – заявляет он. Вот какой диалог у них состоялся после этого известия:
— Гм... — промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, — ну, это, извините, маловероятно.
— Прошу и меня извинить, — ответил иностранец, — но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будет делать сегодня вечером, если это не секрет?
— Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в Массолите состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.
— Нет, этого быть никак не может, — твердо возразил иностранец.
— Это почему?
— Потому… что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится.
В этом странном для Берлиоза и Бездомного диалоге содержится два плана анализа ситуации: субъективный, с точки зрения Берлиоза, который предполагал пойти на заседание в Массолит, и объективный, онтологический – Берлиоз не пойдет на заседание, потому что попадет под трамвай, поскользнувшись на подсолнечном масле, который пролила Аннушка, что и произошло в дальнейшем.
Отражая действительность, человек получает возможность ориентироваться в ней, выражать себя как целостность и регулировать свое поведение, будучи носителем отражения как собственного свойства. Субъективность раскрывается и как активность, и как неадекватность образа, и как направленность личности, и как интегральная характеристика нейродинамики, которые объединяются позицией субъекта в мире и общностью содержания его отражения. Поэтому адекватное понимание субъективной формы отражения возможно лишь на пути анализа развивающейся системы связей человека с окружающим миром, в ходе которого субъективность раскрывает себя как развивающаяся органическая целостность (3, 4).
Рассмотрим пример. Допустим, вы с друзьями поехали на машине в какой-то город и сбились с пути. У вас нет карты, и вы начинаете обсуждать, по какой дороге вам нужно ехать дальше. У каждого из вас свой субъективный образ цели (города) и задачи (дороги, которая к нему ведет). Это психологический план анализа ситуации. Но, независимо от вашего субъективного мнения и решения, к которому вы придете, к городу объективно ведет только определенный правильный путь: если вы его выберете, вы доберетесь до цели и решите задачу, если не выберете – еще больше заблудитесь. Нельзя попасть в город, если вы выбрали дорогу, которая к нему не ведет. Это онтологический (укорененный в бытии) план анализа события.
Человек свободен, он волен по своему выбирать путь своей жизни, но при этом он всегда подчинен онтологическому, независимому от его субъективного мнения, различию между истиной и заблуждением. Он может заблуждаться, и тогда он погибнет. Утверждать свою жизнь он может, только подчиняясь требованиям объективных, не им придуманных законов бытия.
С необычной выразительностью эту идею выразил английский историк Карлейль: «Самая лучшая избирательная система не поможет кораблю обогнуть Мыс Горн. Экипаж корабля может голосовать как угодно, самым гармоничным и идеально конституционным путем; но корабль, чтобы обогнуть Мыс Горн, найдет совокупность условий, уже установленных с алмазной крепостью древними силами стихии, которые нисколько не заботятся о вашем голосовании. Если вы можете – с вашим голосованием или без него, признать эти условия и мужественно согласиться с ними, вы обогнете мыс; если же вы не сможете – береговые ветры будут отбрасывать вас назад, неотвратимые айсберги ударят вас, вы будете выброшены на скалы и никогда не обогнете Мыс Горн. Чтобы преуспевать в этом мире, чтобы достигнуть счастья, победы и успехов – идет ли речь об отдельном человеке или народе – нужно всегда одно: человек или народ должны разобраться, каковы истинные правила Вселенной, касающиеся его и его начинаний, и должен уметь точно и твердо согласоваться с ними» .
Человек не есть свободный хозяин своей жизни, он – свободный исполнитель объективных законов бытия, которые вместе с тем являются вечными условиями его жизни. Человек является хозяином своей личной и социальной жизни в такой же мере, как и своей физической жизни. Чтобы сохранить здоровье и тем самым свободу, человек должен подчиняться независимым от его желаний правил гигиены, вытекающим из его физиологической природы. Точно также, чтобы сохранить свободу в своей личной жизни, человек должен подчинить свою волю объективным онтологическим законам бытия. Однако, понять эти законы человек не всегда способен и тогда вынужден их принимать как данность. У каждого человека (также как и у животного) есть свой «горизонт» понимания (термин Э.Гуссерля). Может ли ребенок понять «мир» взрослых, например – истинный смысл того, о чем ссорятся родители в его присутствии?
Вот какой пример приводит В.Франкл: «Возьмем обезьяну, которой делается болезненная инъекция с целью получения сыворотки. Может ли она понять, ради чего ей приходиться страдать? Исходя из своей среды, она не в состоянии понять соображения человека, подвергающего ее своим экспериментам. Ей не доступен мир человека, мир смысла, он не постижим для нее, она не может войти в это измерение» .
Часто бывает, что человек ошибочно оценивает ситуация, исходя из своего «горизонта понимания». При этом он редуцирует онтологический смысл ситуации к психологическому и принимает свое субъективное мнение за объективную истину, тогда он в своих оценках меняет местами объективное благо и благо сиюминутное, поскольку всегда удобнее и приятнее, чтобы хорошо было «здесь и сейчас».
Несколько лет назад мир был потрясен аварией Боинга над Индией, повлекшей за собой сотни человеческих жертв. Позже стало известно одно обстоятельство. Одному мужчине срочно нужно было попасть в Индию, и он любыми средствами пытался приобрести билет именно на этот Боинг. Он был огорчен, взбешен тем, что ему не хватило билета. Действительно, в данный момент, «здесь и сейчас» эта ситуация несостоявшимся пассажиром была воспринята как зло и несправедливость. Однако, позже, узнав о том, что Боинг разбился, он расценил эту ситуацию как несомненное благо и дар судьбы, ведь в итоге он все-таки остался в живых.
В одном из романов Генриха Бёлля солдату-новобранцу, едущему в поезде на фронт, цыганка нагадала, что он погибнет через 24 часа. И далее в течение романа анализ происходит в двух планах. На первом – психологическом – герой романа описывается автором как участник психологических ситуаций, сменяющих друг друга: он едет на поезде, встречает друзей и врагов, радуется, ссорится, тревожится о будущем, любит и ненавидит. На втором, более высоком – онтологическом – он описывается как участник событий, имеющих объективный смысл: он неумолимо движется к смерти, что в конце концов и происходит. Психологическое значение ситуаций определяется через героя романа и зависит от его характера, активности, личностных свойств, от того, как он сам мыслит и воспринимает эти ситуации. Но онтологический смысл событий объективен, он не зависит ни от героя, ни от того, как он к ним относится и понимает ли их смысл вообще. Онтологический смысл надситуативен, но именно он определяет истинную психологическую оценку той или иной ситуации. На онтологическом уровне анализа обыденные ситуации – разговаривать, смеяться, строить планы на будущее – приобретают совершенно иную ценностно-смысловую окраску. Банальная ссора приобретает совершенно новый смысл, если она происходит в день смерти. И то, что в сознании героя, т.е. на психологическом уровне анализа, было просто чередованием случайных ситуаций, на онтологическом – становится осмысленной последовательностью упорядоченных событий, ведущих его к целесообразному концу.
Структурно-интегративный подход вводит в сферу психологического анализа содержательные (субстратные) характеристики изучаемого объекта. Например, в психологии понимания – это проблема психического материала, из которого выстроены компоненты (части, элементы) интеллектуальной структуры. Когнитивистские подходы ограничивались, главным образом, изучением научного мышления, а именно его формально-логической стороны (форм, действий, операции мышления). Но, помимо формальной стороны в структуре понимания присутствуют содержательные характеристики. И.Кант говорил, что из песка веревку свить невозможно. Мало уметь вить веревку, нужно иметь подходящий материал – пеньку. Известную фразу о том, что вместо того, чтобы дать кому-то рыбу, лучше научить его ловить ее, можно дополнить. Чтобы поймать рыбу, недостаточно уметь это делать. Нужно еще, чтобы в реке водилась рыба.
То же самое касается акта понимания, в котором существенно не только формально-логическое единство высказывания, но и его материальное содержание (субстратный компонент). Например, если судят кого-то за кражу, то суд никогда не ограничивается формальной логикой статьи уголовного кодекса, а принимает во внимание личность преступника – то, что у него много детей, больная жена, он безработный или долгое время не получал зарплату, – т.е. чисто содержательные, ситуационные характеристики объекта. Не учитывая эти содержательные характеристики объекта, мы можем о нем логично мыслить, но не можем его адекватно понять.
По Б.Ф.Ломову, в качестве механизма психического отражения выступают не отдельные звенья воспринимающей системы (рецепторы, эффекторы, центральные структуры), а вся совокупность развертывающихся в ней процессов. Отвергая «моторный» вариант гипотезы уподобления, тесно связанный с представлениями теории деятельности А.Н.Леонтьева, Ломов высоко оценивал ее общую идею: уподобление динамики процессов в воспринимающей системе свойствам воспринимаемого объекта (понять музыкальный инструмент может только тот, кто умеет на нем играть). Т.о. понятие отражения фиксирует важный для психологии момент бытия: представленность одной реальности в другой, в том числе мира в человеке, включающей психику во всеобщую взаимосвязь процессов явлений материального мира. Внутри бытия субъект и объект – это всегда единая нераздельная система, они соотносительны и не существуют друг без друга.
Вопрос о соотношении психики и деятельности решался Ломовым с позиции единства «внешнего» и «внутреннего», сформулированной и обоснованной С.Л.Рубинштейном (7). Б.Ф.Ломов пишет: «Любое внешнее действие опосредствуется процессами, протекающими внутри субъекта, а внутренний процесс так или иначе проявляется вовне. Вместе с тем, под влиянием внешнего изменяется и внутреннее». С данной позиции психика не может рассматриваться как интериоризированная внешняя деятельность. «Задача психологии, – по Б.Ф.Ломову, – разобраться в той специфической структуре психических процессов, которая характеризует некоторую определенность деятельность, а не сводить одно к другому».
Общение, также выступая в роли основания психических явлений, определяет развитие познавательных, эмоциональных и ролевых процессов, формирование личности, овладение индивидом общественно-историческим опытом. Психика, в свою очередь, регулирует процесс общения и является условием его развития. По Б.Ф.Ломову, единство общения и деятельности не означает их отождествления, т.к. деятельностных схем недостаточно для анализа субъект-субъектных отношений. Реальный процесс общения развертывается как бы в надындивидуальном плане (хотя и через отдельных индивидов) и несет дополнительные (по сравнению с индивидуальной деятельностью) моменты: взаимоотношения мотивов, целей, программ участников общения, сопряжение их действий, дифференцирование позиций и функций в сообществе и т.д. Процесс общения имеет собственные, отличные от деятельности, функции, структуру и динамику. Б.Ф.Ломов дифференцирует информационно-коммуникативную, регуляционно-коммуникативную и аффективно-коммуникативную (изменение эмоционального состояния коммуникантов) функции общения. Общение рассматривается им как сложное организованное подвижное целое (открытая система), по-разному раскрывающееся на уровнях макро-, мезо- и микроанализа. В процессе непосредственного общения происходит обмен результатами психического отражения: идеями, замыслами, образами, планами и т.д. При этом в качестве центрального в исследованиях Б.Ф.Ломова рассматривался вопрос о влиянии общения на формы, уровни и динамику психического отражения. Сравнивая процессы восприятия, мышления, памяти, представлений, воображения в условиях индивидуальной и совместной деятельности, Б.Ф.Ломов показал, что непосредственное общение является важной детерминантой познавательных процессов на всех уровнях. «Эффект общения» проявляется в способах организации, селекции, оценки и коррекции воспринимаемой информации; в выборе системы отсчета и трансформации образов: в расширении базы общения и абстрагировании при усвоении понятий; в изменении стратегии решения широкого класса задач и т.д.
В свете вышесказанного, в качестве основных единиц анализа психического (которыми в разное время выступали ощущение, рефлекс, действие, отношение, значение и т.п.), сегодня следует рассматривать более интегративные образования, основанные на трансформации структур индивидуального опыта человека, к примеру, события и ситуации.
Любая ситуация-событие включает в себя воспринимающего, понимающего и оценивающего ее человека, в зависимости от чего события приобретают разные значения и смыслы. Восприятие, выражаясь словами В.А. Барабанщикова, – это «непрекращающаяся связь индивида со средой, человека с миром, в рамках которой среда, мир непосредственно открывается человеку и оказывается доступным ему». Предметом восприятия являются события жизни человека – фрагменты или эпизоды его бытия; восприятие осуществляется в форме события (конкретного эпизода) этой жизни. Существовать – значит участвовать в процессах жизни: рождаться и умирать, переходить из одной формы в другую, влиять на смежные процессы и испытывать их влияние на себе, тем самым онтологизироваться, становиться причастным реальности. Т.о. субъект восприятия и понимания выражает определенный уровень организации бытия, является необходимым условием его существования и развития, это – «центр его возмущения или перестройки» (В.А.Барабанщиков). По словам В.В. Знакова, «человек парадоксальным образом и противостоит как нечто внешнее объективным обстоятельствам совей жизни, и сам является их внутренним условием». Видоизменяя мир, действуя практически, индивид впитывает в себя открывающееся содержание, преобразуя его согласно собственным потребностям, целям, и ценностям и превращая его в мир внутренний.
Изменение научных представлений о единицах психики в методах исследования привело к расширению традиционных микросемантического, микрогенетического подходов к анализу психики макроаналитическим методом познания психического, который позволяет вычленить интегративные образования, отражающие обобщенные схемы трансформированного в течение жизни индивидуального и коллективного опыта человека, целостные фрагменты человеческого бытия.
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
§ 1.3. Расширение представлений: личность как субъект активности
Второе основное положение субъектного подхода состоит в том, что по сравнению с «классическим» вариантом субъектно-деятельностного подхода С.Л.Рубинштейна в психологии субъекта существенно расширены представления о содержании активности как фактора детерминации психики. А.В.Брушлинский субъектом называл человека, рассматриваемого на высшем для него уровне активности, целостности, автономности: «Важнейшее из всех качеств человека – быть субъектом, т.е. творцом своей истории, вершителем своего жизненного пути. Это значит инициировать и осуществлять изначально практическую деятельность, общение поведение, познание, созерцание и другие виды специфически человеческой активности (творческой, нравственной, свободной) и добиваться необходимых результатов» (4).
Любой человек не рождается, а становится субъектом в процессе своей деятельности, общения и других видов активности. «Субъектом является не психика человека, - подчеркивает А.В. Брушлинский, - а человек, обладающий психикой, не те или иные психические свойства и виды активности, а сам человек – деятельный, общающийся и т.д.». Человек и его психика – это одна единая система, в которой субъект объективно является основанием всех психических процессов, свойств и состояний, вообще всех видов своей активности (деятельности, общения и т.д.).
Для субъекта окружающая действительность выступает не только как система раздражителей, но, прежде всего, как объект действия и познания, как «мир», которому субъект не только противостоит, но онтологически принадлежит. Субъект есть «живая часть бытия, отделенная и вместе с тем сращенная с ним» (В.А.Барабанщиков).
Другие люди выступают для него тоже как субъекты. Субъект, по А.В.Брушлинскому, – это «наиболее широкое, всеохватное понятие человека, обобщенно раскрывающее неразрывно развивающееся единство всех его качеств: природных, социальных, общественных, индивидуальных и т.д.». Психологические исследования, проводимые К.А.Абульхановой, Е.А.Сергиенко, В.И.Слободчиковым и др., показывают, как конкретно разные типы личностей и группы становятся субъектами (1, 3, 7).
В новейшем издании психологического словаря зафиксированы два определения: «Личность – 1) человек как субъект социальных отношений и сознательной деятельности; 2) определяемое включенностью в социальные связи системное качество индивида, формирующееся в совместной деятельности и общении». Иначе говоря, обычно на передний план выдвигаются социальные, а не природные свойства людей как личностей. Понятие субъекта дает возможность шире и глубже раскрывать психологию человека. Целостность (системность) субъекта поэтому и составляют основу единства всех видов его активности и, в частности, неразрывных взаимосвязей теории, эмпирии (наблюдения, эксперимента, опросов и т.д.) и практики в процессе развития познавательной деятельности.
Личность (в разных теориях) всегда представлялась наделенной теми или иными психическими свойствами: характером, волей, способностями, сознанием и т.д. Наукой фиксировались их индивидуальные особенности и – в той или иной мере – степень развития, но не рассматривались с точки зрения того, насколько личность успешно, осмысленно использует их, превращая их в жизненные ресурсы. Субъект есть носитель своих психических свойств как жизненных возможностей. «Наиболее важное системное качество человека как субъекта заключено в его способности распоряжаться собственными функциональными ресурсами и благодаря этому строить отношения с действительностью, миром» (В.А.Барабанщиков).
Схожие с субъектными представления были развернуты в концепции личности В.Н.Лосского, указавшего на неверность снижения личностного уровня существования к индивидуальному: «Индивид означает извечное смешение личности с элементами, принадлежащими общей природе, тогда как личность, напротив, означает то, что от природы отлично». Личность же «есть свобода человека по отношению к своей природе». Личность всегда единственна, несравнима и «бесподобна». Человек «утверждает себя как личность, как собственник собственной своей природы, индивидуальных свойств, которую он противополагает природам других как свое «Я».
Категория субъективности – это всеобщий способ и фундаментальный принцип, позволяющий рассматривать человека, становящегося и определяющегося в мире, во времени, в личной биографии, существующей культуре и мировой истории, в бытии во всех его измерениях. Именно субъективная реальность («внутренний мир», «индивидуальность», «самость» и др.) является ключом в поиске оснований и условий становления «собственно человеческого в человеке» в пределах его индивидуальной жизни. Субъективность (самость) обнаруживает себя в главной способности человека: способности превращать собственную жизнедеятельность в предмет практического преобразования, что и позволяет ему быть (становиться) действительным субъектом (автором, распорядителем) собственной жизни.
Субъективное – это: 1) принадлежащее субъекту, субъектное и 2) неадекватное, субъективистское (когда субъект односторонне выявляет лишь некоторые свойства и отношения познаваемого объекта). У человека психическое объективно существует только как субъективное. Психология, таким образом, изучает объективные закономерности субъективного, «как, зачем и почему индивид и индивиды формируют и развивают в ходе деятельности, общения и т.д. психическое». Только будучи субъектом, человек может стать объектом и предметом психологии: «Для психологии он – не субъект и объект, а объект лишь постольку, поскольку субъект» (А.В.Брушлинский). Субъект, становясь объектом познания, самопознания, воспитания, самовоспитания и т.д., не перестает быть субъектом, т.е. продолжает в частности, осуществлять деятельность, общение, созерцание и т.д., в процессе которых человек и его психика формируются, развиваются и проявляются, и в этом качестве изучаются.
Недооценка субъекта характерна для функционализма в психологии, приводящего к редукции психики к сумме обособленных самоосуществляющихся функций (сенсорных, мнемических, мыслительных и т.д.). Альтернативой функционализму и является субъектный подход, позволяющий психологии выступить единой наукой. Например, в субъектной психофизике главную роль играет не доминирующий в классической психофизике количественный анализ сенсорных характеристик в зависимости от внешних факторов, а уже качественное исследование обусловленности этих характеристик собственной активностью человека как субъекта сенсорных измерений. Психологический анализ взаимодействий субъекта и объекта наиболее детально разработан в психологии мышления, выступающего не только как деятельность субъекта (система действий, операций и т.д.), но и внутри нее как психический процесс, обеспечивающий максимально оперативный контакт человека с миром.
Традиционно источниками активности индивида принимались следующие: 1) от социального к индивидуальному, 2) от внешнего к внутреннему, 3) от общественного (совместной деятельности) к психическому (интериоризация). Эти подходы критикуются А.В.Брушлинским как исключающие изначальную активность субъекта, без участия которого совместная деятельность происходить не может.
Помимо бесспорно деятельностных оснований в психологии субъекта уделяется внимание и другим проявлениям человеческой активности: общению, созерцанию, бессознательной психической жизни – видениям и переживаниям во время сна и т.д., поскольку «целостность субъекта означает единство, интегративность не только деятельности, но и вообще всех видов его активности» – пишет В.В.Знаков. Человек является субъектом как в случае сознательной активности, так и в случае неосознанного поведения (7).
Возможное основание для типологии видов активности субъектов, по мнению Брушлинского, может быть найдено в многозначном соотношении между деятельностью и трудом. Труд может быть деятельностью (творческий труд), но может и не быть ею, если труд принудительный, монотонный и т.д. В этом обнаруживается субъектная, предметная сущность деятельности, в той или иной степени самостоятельной, творческой и т.д. Одно из таких исследований выполнено Г.Э.Белицкой вместе с польскими психологами. Оно выявило три типа личностей, различающихся по способу осознания своего соотношения с обществом: 1) считающие себя и общество в целом суверенным субъектом, осознающие ответственность за поступки; 2) рассматривающие общество как субъекта, а самих себя лишь как объектов, от которых якобы ничто не зависит; 3) считающие себя субъектами, хозяевами, общество – объектом для извлечения собственной выгоды.
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
§ 1.4. Динамика, структура, регуляция субъекта: анализ через синтез
Третье основное положение субъектного подхода заключается в целостном, системном характере исследования основных аспектов субъекта – его динамической, структурной и регулятивной сторон.
В динамическом аспекте на первый план выступает процесс формирования субъекта. У А.В.Брушлинского, В.В.Знакова, К.А.Абульхановой-Славской и др. основополагающей является мысль о том, что человек не рождается субъектом, а становится им в процессе деятельности, общения и других видов активности.
Так, детские психологи, в качестве основного определяющего признака субъекта вводят понятие жизненного выбора. До тех пор, пока ребенок не может совершить выбор между разными желаниями или влечениями, он живет только в поле побуждения – либо влечения (есть, пить, играть, спать), либо указания или требования взрослого. Но когда влечения ребенка приобретают способность отрываться от текущего момента, и он становится в силах предвидеть последствия своих действий, строить (хотя и кратковременные) планы, он оказывается перед необходимостью выбора. Собственные желания, намерения ребенка соподчиняются в систему предпочтений: что-то оказывается более важным, а что-то приобретает второстепенное значение. В одном из экспериментов А.Н.Леонтьева дошкольникам предложили достать удаленный от них предмет, не вставая со стула. Успешно справившемся детям обещали в награду конфету. Затем экспериментатор выходил из комнаты, наблюдая за поведением детей через специальное отверстие. Оказывалось, что подавляющее большинство детей под влиянием ситуативного влечения (съесть конфету), легко нарушали требование, вскакивая с места, чтобы достать предмет. Но вот как описывает дальнейшее А.Н.Леонтьев: «Экспериментатор похвалил ребенка и дал ему конфету. Ребенок, однако, отказался от нее, а когда экспериментатор стал настаивать, то малыш тихо заплакал» .
Совершая собственный осознанный выбор, ребенок становится субъектом, творцом собственной деятельности. Личность – это субъект поступков, который видоизменяет реальность и сопротивляется тому, чтобы быть пассивным объектом влияния.
В клинической психологии описываются случаи «полевого» поведения, когда человек не может отделить своих поступков от наличной ситуации. например, он может громко смеяться просто потому, что ему хочется, невзирая на неуместность этого, может вести себя навязчиво и фамильярно по отношению к малознакомым людям и т.д. Эти феномены связаны именно с утратой личностью функции субъекта.
С другой стороны, у невротиков могут существовать внутриличностные конфликты, обусловленные тем, что такая невротическая личность неспособна выбрать между двумя противоречивыми влечениями. Это может в конце концов привести к расщеплению личности. Утрата личностью способности к выбору в этом случае также говорит о снижении функции субъекта. однако, сам факт возможности выбора подразумевает некоторый уровень развития сознания и самосознания личности.
В динамическом плане А.В.Брушлинский изучал, прежде всего, проблему критериев субъекта, раскрывая онтогенетические корни формирования субъекта в процессе познания, действия, созерцания, индивидуального развития (как особого качества способа подлинно человеческого существования). Кроме временной составляющей онтогенеза психики, важной оказывается конкретная динамика протекания психических процессов, реализации знаний, умений и т.п. в ситуациях, в которых человек проявляет себя как субъект. Первый такой критерий – выделение ребенком в возрасте 1-2 лет в результате предшествующих сенсорных и практических контактов с реальностью наиболее значимых для него людей, предметов, событий и т.д. путем обозначения их простейшими значениями слов. Второй – это выделение детьми в возрасте 6-9 лет объектов в форме простейших понятий (числа и т.д.) на основе деятельности и общения благодаря их обобщению. Третий, по В.В.Знакову, – сформированность способности осознавать совершаемые им поступки как свободные нравственные деяния, за которые он несет ответственность перед собой и обществом. Четвертый критерий – развитость навыков самопознания, самопонимания и рефлексии, обеспечивающие человеку взгляд на себя со стороны (3).
Другой автор, В.В.Селиванов выделяет следующие критерии стадий развития субъекта: возникновение способности личности отражать мир в качестве познаваемого объекта, степень овладения различными видами деятельности и психической активности (процессов, переживаний), характер связи между личностными структурами и особенностями взаимосвязи познавательной и аффективной сфер личности и др. В ходе исследований им выделено 9 стадий развития субъекта в онтогенезе: предсубъектную, аморфной субъектности, парциальной субъектности, познавательной субъектности, противоречивой субъектности, личностной субъектности, полноценной субъектности, воплощенной субъектности, угасающей субъектности (4).
В современном понимании развитие, во-первых, это объективный факт, реальный процесс в ряду других жизненных процессов; во-вторых, это объяснительный принцип многих явлений объективной реальности; в-третьих, это цель и ценность европейской культуры, которые с разной степенью отчетливости вошли в категориальный строй наук о человеке. Такая тройственная интерпретация, как указывает В.И.Слободчиков, необходима при построении и анализе психологии развития человека (5).
Со стороны структурного плана анализа исследуется содержание субъектных характеристик, направленных на различные виды активности: деятельность, общение, созерцание, преобразовательная активность человека, направленная на создание и изменение обстоятельств своей жизни и жизни других людей. Эти характеристики органично соединены в определении А.В.Брушлинского: субъект есть «индивид, находящийся на соответствующем своему развитию уровне преобразовательной активности, целостности, автономности, свободы, деятельности, гармоничности и отличающийся своеобразной целенаправленностью и осознанностью». «Преобразовательная активность» позволяет квалифицировать любого человека в качестве субъекта, имеющего характерный для его уровня развития вид, качество, форму, способы, средства активности (2). При этом в поле зрения психологии попадают проблемы, мало изученные в традиционных подходах, а именно – нравственная сфера личности: свобода, долг, ответственность, истина и ложь, ценности и смыслы. А.Н.Леонтьев свое время писал: «Традиционная психология вообще не располагает понятиями, в которых этические категории могут быть раскрыты». Субъектный подход выдвинул эти проблемы на первый план. При этом на смену изучению отдельных психологических функций приходит исследование интегральных, системных свойств субъекта в единстве их функциональных и содержательно-оценочных компонентов. В.Франкл справедливо пишет о том, что нельзя исследовать агрессивность самое по себе, вне ее конкретного содержания. Агрессивность маньяка и борца за свободу – это принципиально разные свойства личности. Немецкий ученый П.Козловски приводит пример, как вне конкретного содержания поступков, деятельность надзирателя концентрационного лагеря сводится к простому исполнению профессиональных обязанностей. Любая психологическая функция, свойства или процесс должны изучаться как принадлежащие субъекту: не от функции к личности, а наоборот – от личности к функции.
Вот портрет : хороший семьянин, образованный, эрудированный, любитель классической музыки и знаток литературы, общительный, обходительный, джентльмен. Это Геббельс – один из лидеров и идеологов нацизма, правая рука Гитлера… Как видим, вполне положительные личностные свойства могут быть у одиозной личности, которая использует их для достижения отнюдь не благих целей.
Агата Кристи говорила, что было бы ошибкой считать, что преступления совершают плохие люди. Преступления часто совершают хорошие люди.
В человеческом бытии разнообразные виды активности реализуются, по С.Л.Рубинштейну, во взаимоотношении субъекта с объектом, человека с объективной действительностью, с другими людьми – субъектами и в его отношении к себе. Субъект, личность нельзя отождествлять ни с сознанием, ни с самосознанием, т.к. это «конкретный, исторический, живой индивид, включенный в реальные отношения к реальному миру» (С.Л.Рубинштейн). Не существует «Я» вне отношений к «Ты», и не существует самосознания вне осознания другого человека как самостоятельного субъекта. Реализация междусубъектности зависит от свободного выбора человеком своей судьбы, т.е. – от его самоопределения, что наполняет ее ценностным содержанием. Через других людей субъект со-причастен всему бытию, т.е. можно говорить об «укорененности индивидуального сознания в личностном бытии субъекта» (И. А Ильин).
По словам С.Л.Рубинштейна, человек не просто деятель, исполнитель функции или социальной роли. Он всегда творец, который к любой вещи, роли и себе самому относится не как бездушный функционер, а как художник к своей картине, архитектор – к своему зданию, внося в них свою личность и свое «Я». В любой вещи выражается личность творца. Дом, автомобиль, огород, даже надпись на заборе или сломанная скамейка в парке говорят о своем хозяине, авторе, творце. Творчество выступает как изначальное онтологически заданное свойство человека, определяющее его отношение к миру и себе самому. Человек в творчестве не только интериоризует внешние предметные формы, но и творит самого себя и свой судьбический путь, т.о. речь идет не о преобразовании социальных объектов-вещей посредством изменения людей, но, напротив, о сугубо субъектном изменении и самоформировании посредством также и предметных изменений.
В. Франкл рассматривает духовное в человеке как высшее измерение, в противоположность психофизическому уровню. Он противопоставляет глубинной психологии психологию вершинную, которая распространяется на человека во всей его целостности и носит не только психофизический-организмический, но и духовно-личностный характер. Вершинная психология не забывает за соматическим и психическим в человеке также духовное в нем, стремится быть психотерапией духа и в этом смысле знает о существовании духовного измерения – высшего измерения человеческого бытия. Глубинная психология в чести, но «лишь вершина человека – это человек» (Парацельс). В.Франкл говорит о важной задаче психотерапии: «…сквозь клинический случай разглядеть человека, раздвинуть рамки картины болезни до картины человека. Ведь картина болезни – это лишь шарж, тень собственно человека… проекция измерения человеческого бытия, которое расположено по ту сторону невроза и психоза…». И еще: «Если бы обстояло иначе, то не стоило бы быть психиатром ни ради испорченного «психического механизма», ни ради разрушенного душевного «аппарата», ни ради сломанной машины, - лишь ради человеческого в больном, которое скрывается за всем этим, и ради духовного в человеке, которое возвышается над всем этим, стоит быть психиатром». Выделяя особое фундаментальное стремление – стремление к смыслу, а также особые типы невротического расстройства и переживания, возникающие при деструкции такого стремления, - ноогенный невроз или экзистенциальный вакуум, В.Франкл разрабатывает и практикует специфический тип «духовной психотерапии» - логотерапию, которая направлена на поддержание стремления человека к смыслу и научению его тому, как он может найти и осуществить смысл своей жизни.
Регулятивный план анализа психологии субъекта неразрывно связан с проблемой детерминации психики. Современное научное познание выявляет два основных типов закономерностей, определяемых двумя группами законов: 1) описывающие законы, выявляющие причинно-следственные связи и устойчивые отношения, характерные для естественных наук, например: вода закипает при температуре 1000С; 2) законы, регулирующие и предписывающие, законы долженствования, нормы, характерные для гуманитарных и общественных наук, например: Пушкин – гений, демократия – это социальная ценность, убийство – зло. Отличие первых от вторых состоит, прежде всего, в том, что первые можно проверить и доказать логическим или экспериментальным путем, вторые не поддаются доказательству. Первые преобладают в естественных науках, вторые – в гуманитарных. Научная психология представляет собой неразрывное единство естественнонаучного, социального и гуманитарного знания, потому и в решении фундаментальной проблемы детерминизма психики человека (первичности бытия или сознания) указывается на более перспективный «третий путь», заключающийся в непротиворечивом взаимодействии и диалектической связи законов первого и второго рода. С позиции субъектно-деятельностной теории нет противостояния психического и бытия, существующих сами по себе: «Субъект, находящийся внутри бытия и обладающий психикой, - вот та «точка схождения» идеального и материального, в которой реально осуществляется детерминация поведения и развития психики» (В.В.Знаков).
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
§ 1.5. Личность как субъект деятельности, общения
и жизненного пути
В рамках субъектного подхода были разработаны концепции субъекта деятельности, общения и жизненного пути.
Понятие субъекта деятельности предполагает не просто автора, инициатора, организатора деятельности, способного выделять в ней из совокупности условий и требований определенные задачи, выстраивать их последовательность, иерархию и решать. Субъект деятельности характеризуется ответственностью, заключающейся в «гарантировании достижения результата своими (или коллективно) организованными усилиями при непредвиденных трудностях и препятствиях, сохраняя заданный качественный уровень деятельности и обеспечивая заданный срок ее завершения» (К.А.Абульханова). Деятельность определяется не только как реально-практическая, но как предъявляющая требования к субъекту, соответствующие ее нормам, режимам, профессиональной специфике. Становясь субъектом деятельности, личность изменяет свою организацию, а не только использует способности, выдвигает цели и опирается на свои мотивы (1, 2).
Для субъектного подхода принципиально положение, что основой саморазвития субъекта является изначально практическая, а затем теоретическая, но в принципе единая деятельность (игровая, учебная, трудовая и т.п.), осуществляемая на различных уровнях общения. И активность, и практическая деятельность субъекта всегда целенаправленны и ведут к развитию взаимодействия с миром, что, в свою очередь, развивает, изменяет и перестраивает ментальный опыт субъекта, способы реализации целей и задач. Развитие активности предшествует развитию практической деятельности и подготавливает ее.
К.А.Абульханова-Славская выделяет три основные функции субъекта: 1) способность связывать свои возможности, мотивы, способности, притязания с требованиями деятельности, разрешая противоречия между ними; 2) способность на основе саморегуляции и самоорганизации использовать свои психические и личностные возможности как ресурсы оптимальным для личности и эффективности деятельности способом; 3) способность к самосовершенствованию и саморазвитию.
А.Н.Леонтьев, следуя моноцентристской методологии с ее одной ведущей категорией деятельности, максимально сближал понятия деятельности и общения. Б.Ф.Ломов доказал, что общение и деятельность различны по своей структуре. Деятельность имеет предметный характер, т.е. она имеет свой объект (предмет), на который она направлена. Общение направлено не на объект (предмет), а на другого субъекта – партнера по общению, участника общения. Результат общения – не изменение объекта, а установление и (или) реализация конкретных отношений между людьми, их взаимодействие. Подобно деятельности, общение выступает в роли основания психических явлений. Реальный процесс общения развертываясь как бы в надиндивидуальном плане, определяет развитие познавательных, эмоциональных и ролевых процессов, формирование личности, овладение индивидом общественно-историческим опытом.
В понятии субъекта общения подобные представления позволили преодолеть представление о личности как единственном инициаторе общения, раскрыв взаимность, встречный характер отношений общения субъектов с их разными намерениями, притязаниями, целями, стратегиями взаимодействия и разных типов отношений, которые они способны установить. Проведенные В.В.Знаковым исследования показали, что стремление хотя бы одного из партнеров обращаться с другими не как с субъектом, а как с объектом, которым можно манипулировать, отрицательно сказываются на успешности достижения взаимопонимания.
Необходимо отметить двузначность современного понимания субъекта: в вышеизложенном это понятие предполагает межличностные отношения, но возможно значение субъекта, который представляет собой «общность», т.е. коллективного субъекта. В таком случае возникает ряд проблем места данного субъекта в общности, его развития в ней, его с ней идентификации и т.д. А.Л.Журавлевым были развиты и разработаны проблемы коллективного субъекта совместной деятельности.
И.Г.Мид, З.Фрейд, К.Юнг, С.Л.Рубинштейн предполагали наличие в самой личности не просто того, что сегодня называется коммуникативными качествами, общительностью и т.д., а некоторую глубинную структуру Я-концепции, гармонично или противоречиво включающую «Мы» («республика Мы», республика субъектов по Рубинштейну, «Те» по Г.Миду и способность к кооперации по Ж.Пиаже и т.д.).
Выделяются две формы общения – субъект-объектное и субъект-субъектное. В первом случае другой человек воспринимается не как уникальная целостная личность, а как пассивный объект воздействия, носитель определенных, нужных субъекту свойств и качеств. Например, не важно, честен человек или нет, важно, что его честность можно использовать. Другой человек – это в данном случае лишь средство для достижения собственной цели. Именно поэтому его тут и называют объектом: объект – это то, что не обладает собственным отношением к миру.
В субъект-субъектном общении другой человек воспринимается как равноправная личность, обладающая своими правами и своим взглядом на мир. Другой человек здесь выступает не средством, а целью. В основе субъект-субъектного общения лежит идея диалога, позволяющего уйти от фиксации на себе к установке на партнера по общению. Диалогу субъект-субеъктного общения противопоставляется монолог как характеристика субъект-объектного общения. В монологе человек не взаимодействует с миром, а накладывает на него свою оценочную сетку.
В. Соловьев приводит пример такой оценочной сетки. Дикаря спросили, что такое зло. Он ответил: «Зло – это когда сосед у меня украл жен и скот». – «А что такое добро?». – «Добро – это когда я у соседа украл жен и скот» .
К.Г.Честертон писал, что мировоззрение должно подходить не только субъекту, оно должно подходить миру. Монологическое субъект-объектное общение отказывает миру в праве влиять на субъекта, оно обращено не к реальным людям, а к одной из субличностей человека.
Способность к диалогическому общению требует высокой степени личностного развития человека, его внутренней готовности к этому общению и соответствующей ситуации. Субъект-объектная форма общения осуществляет функцию оптимизации взаимодействия в процессе достижения индивидуальной цели субъекта, когда цель реализована, это приводит к прекращению взаимодействия. Диалог же, осуществляющийся в субъект-субъектном общении, служит не только решению прагматических задач, он всегда имеет побочное действие, которое оказывается более важным, чем та прагматическая цель, ради которой общение инициировалось. Вспомним известное высказывание Антуана де Сент-Экзюпери о «роскоши человеческого общения».
Диалог открывает человека миру, гармонизируя их взаимоотношения. Эгоцентрический субъект в своем монологе противостоит миру, являя собой фигуру, для которой весь остальной мир – это лишь фон, на котором осуществляется его самореализация. Его девиз: «Я – хозяин мира» (независимо от того, насколько удачно, с точки зрения субъекта, это реализуется). Диалогически обращающийся к миру субъект стремится не контролировать, управлять и владеть миром, а скорее изменить себя и занять в мире место, подходящее только ему. С такой точки зрения, у мира, у всех людей и объектов есть объективный, независимый от субъекта (т.е. онтологический) смысл, цель и собственное право. Задача человека – понять этот объективный смысл и объективные законы бытия и реализовать их в своей уникальной жизни.
Таким образом, способность к субъект-субъектному общению, которое раскрывается в диалогическом общении с миром, снимает вопрос о противопоставлении мира и человека, общества и личности. С.Л.Франк говорит о вечном противоречии между личностью и обществом. С одной стороны, человек – существо социальное, и поэтому интересы общества выступают как высшая цель, которой должны подчиняться интересы его членов. Но и личность осознает себя абсолютным началом. Весь мир, в том числе и общество, выступают для личности как среда и средство ее самоосуществления, и поэтому личность никогда не может примириться с ролью средства или орудия общественного блага. Это сознание не тождественно эгоизму: «Я» осознает в своих глубинах, в своей уникальности некую высшую ценность, от которой оно не может и не вправе отказаться.
Разрешение этого противоречия С.Л.Франк видит в том, что ни права отдельного человека, ни воля общества не абсолютны сами по себе. Оба эти начала лишь производны и утверждены в третьем, подлинно-абсолютном начале, для которого в русском языке есть слово «правда». Абсолютна сама правда, т.е. абсолютное Добро как объективная основа бытия. Поэтому человеческое поведение, индивидуальное и коллективное – определяется не правами, а обязанностью служения Добру. Противоборство между «Я» и «Мы», между свободой личности и социальной солидарностью существует постольку, поскольку между ними идет борьба за власть, самоутверждение каждого из них; но сменяется согласованностью и сотрудничеством, когда каждое из этих начал воспринимает свою жизнь как служение объективной правде жизни. Право не существует отдельно от обязанностей, свобода – от ответственности. В.Франкл говорит, что, кроме статуи Свободы на восточном побережье США, на западном нужно поставить статую Ответственности.
А.Ф.Лосев пишет о героях Шекспира, что при всем их благородстве, каждая трагедия Шекспира заканчивается горой трупов. Отчего погибает Гамлет? Гамлет – это прежде всего вера в свободного и разумного человека. Это ученый и философ, он привык думать, что для человека вполне естественно быть справедливым и разумно пользоваться своей волей. В его венах бьется титаническая кровь благородной эстетика Ренессанса, привыкшей возвеличивать отдельную личность, прославлять ее ум, храбрость, мужество, защищать все благое и справедливое в человеческой жизни. Ему никогда не хотелось кого-нибудь убивать, так как в душе его заложены благородные возрожденческие идеалы, и он точно не хотел бы быть рабом своих страстей, но титаном, который защищает все благое и справедливое в жизни. Тем не менее, Гамлет убивает и гибнет сам в результате бури собственных страстей. Причину этого А.Ф.Лосев видит в том, что герои Шекспира – Гамлет, Отелло, Макбет – это титаны, для которых индивидуальное право преобладает над обязанностью, свобода – над ответственностью, индивидуальная истина – над объективными законами. «Каждый титан хочет быть хозяином жизни. Но в этом стремлении он наталкивается на других титанов, каждый из которых тоже хочет владеть всем. А так как все титаны, вообще говоря, равны по свое силе, то и получается, что каждый из них может только убить другого. Вот почему гора трупов, которой заканчивается каждая трагедия Шекспира, есть ужасающий символ полной безысходности и гибели титанической эстетики Возрождения» .
Во многом человек может существовать, не выходя на собственно человеческий уровень. Достаточно общения по принципу анонимной стаи, чтобы решать многие жизненные задачи, и этот уровень тоже достоин изучения, поскольку сам по себе не прост. Однако, сущностные особенности человека проявляются в диалоге между частным «Я» и «Ты» (т.е. другим «Я», отличным от меня, но равным мне по своим правам, уникальности, обязанностям, ответственности и пр.), где на месте «Ты» оказывается весь мир. Этот диалог единственно может приподнять каждого над плоскостью индивидуального бытия и привести в масштаб вечности.
Понятие жизненного пути позволило изменять масштаб рассмотрения самой личности, не ограничиваясь ее структурой, ее «здесь и теперь» существующими качествами, взглянуть на нее исторически, в изменении и развитии. С.Л.Рубинштейн выявил в личности способность изменять и направлять ход жизни, событий, подчеркнув радикальный для всего жизненного пути характер этих изменений (возведя ее тем самым в «ранг» субъекта), при этом подразумевался прогрессивный характер и развития личности, и способа ее жизни (1).
Школой С.Л.Рубинштейна (К.А.Абульханова-Славская, Л.И. Анцыферова, С.В.Григорьев, В.Ф.Серенкова и др.) субъект жизненного пути был определен как способный разрешать противоречия, возникающие в процессе объективации, воплощения личности в формах жизни и деятельности, как организатор, координатор и регулятор жизненных этапов, решаемых на каждом из них задач и проблем, как обладающий способностью планирования не только деятельности, не только будущего, но времени жизни, выявления современности (своеобразной «сензитивности»), оптимальности своей активности тому или иному этапу, моменту жизни. Субъект «размещает» и смысловым образом связывает в ходе жизни деятельность, познание, общение, которые представлялись самостоятельными сферами жизни или раз и навсегда определенными последовательностями (например, игра, учение, труд).
Субъектом жизни человек становится на пути работы сознания, рефлексии, нравственной ответственности, приобретая способность противостояния воздействиям среды. В таком понимании субъекта жизни заложена идея восходящего развития личности как субъекта и потребности в самосовершенствовании и оптимизации своей жизни. Проблема оптимальности, подлинности жизни, предполагающая полноту реализации личности, в жизни воплощена в категории «стратегия жизни», позволяющей понять развитие и совершенствование не абстрактно, а как соответствие данного типа личности ее способу жизни и самореализацию на основе возможностей этого типа.
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
Глава 2. Психология познания: от познавательных процессов – к познающему субъекту
§ 2.1. Личность как субъект познания
Потребность психологической науки в развитии общей теории на современном этапе очевидна. Хотя теория деятельности А.Н.Леонтьева, доминировавшая в российской психологии до 80-ых гг., объясняла целый ряд феноменов и реализовала принцип деятельностного опосредования в анализе внешней и внутренней активности человека, однако в последние десятилетия российские психологи обратились к новым методологическим подходам, с целью преодоления недостатков и ограничений этой теории.
Включаясь во всеобщую взаимосвязь событий материального мира, психика объективно выступает в виде многомерного, иерархически организованного, развивающегося онтологически нераздельного целого. Акцентуация на интегративность и целостность психических явлений позволяет рассматривать и психические процессы, и деятельность (либо поведение, общение, игра) в соотнесенности с тем, кому они принадлежат, преодолевая жесткое разделение когнитивной и личностной сфер психики. Субъект выполняет роль стержня, интегрирующего звена, объединяющего различные проявления (компоненты) психики и уровни ее организации. Так, современные исследования показали, что решение моральных проблем осуществляется на уровне всей личности, а не отдельно в когнитивной или моральной сферах.
Субъектный подход позволяет перейти от интеллектуального понимания человека, при котором человек рассматривается как личность, тождественная совокупности своих личностных и психологических свойств (которые и являются объектом изучения психологии), к онтологическому пониманию субъекта как реального человека, взятого во всем многообразии его свойств, связей и отношений с объективным миром. Субъективное выступает здесь как необходимый момент объективного, не растворяемый в нем, но и не поглощающий его, а объективные связи и отношения открываются как условия и инструмент познания субъекта.
В рамках теории познании системного подхода познающий субъект рассматривается в неразрывной связи с объектом жизнедеятельности – функциональным целым, включающим не только элементы (свойства, вещи, события) и отношения среды, но и самого субъекта жизнедеятельности, объединяющего их в систему. Онтологически целостное единство субъекта и объекта проявляется как событие, включающее психические явления в единстве с условиями их существования и развития, а субъект познания – не просто познающий, но живая часть бытия, отделенная и вместе с тем сращенная с ним. Субъект выходит за свои рамки в среду, видоизменяя и структурируя ее.
Согласно принципу комплексности, человек, включаясь в разные связи и отношения с окружающей действительностью, открывается как бы разными гранями: как вид Homo sapiens и отдельный организм, как личность и социальная группа, как общество в целом и субъект познания, общения, труда.
В отличие от механического внешнего соединения частей, система представляет собой качественное единство, обладающее интегральными свойствами, не сводимыми к сумме качеств ее составляющих. Познание не может рассматриваться отдельно от источника собственного движения – «производящего» его субъекта, определяющего будет ли воспринято то или иное событие, как это произойдет и т.д.
К. Поппер выделял 2 типа систем: очень точные и предсказуемые («часы») и неопределенные, непредсказуемые («облака»). Применительно к психологии это обнаруживается в двух типах детерминизма, т.е. причинно-следственной обусловленности психических феноменов.
Первая – линейный детерминизм, устанавливающий универсальную детерминанту психического (социогенетическая или биогенетическая), обеспечивающую переход новообразования с одной стадии на другую. Такой тип детерминации проявляется, например, в кривых научения (или забывания), в стадиях возрастной периодизации, в развитии потребностей согласно иерархической системе А.Маслоу. Личность рассматривается тут как «закрытая система» – внутренне организованное целое с замкнутым границам психических состояний, редуцирующееся к «индивидному контуру». Системность знания при этом является важнейшим научным принципом: «истина есть система». Однако, любое системное научное знание не обеспечивает познание истины, т.к. исключает личность самого строящего систему, ее автора, который принципиально не может быть систематизирован. По словам П.П.Гайденко, человек производит все, но не производит своего собственного способа производить – здесь лежит его граница, которую ему не дано переступить. Античность создала Платона, Апулея и Софокла, но вот Толстого или Фрейда она породить не могла, потому что каждый автор – продукт своей эпохи и может мыслить и творить только в рамках этой эпохи. Известна фраза: «творец научной системы – это арестант, который имеет привычку освещать мир лампой своей темницы».
С другой стороны, мотивация человеческих поступков, решений, намерений далеко не всегда может быть однозначно выведена из каких-либо доступных наблюдению причин. Человек – существо, не поддающееся прогнозированию. В одной и той же ситуации люди ведут себя по разному. В.Франкл пишет о том, что выбирая автомобиль какой-то определенной марки, вы можете прогнозировать его возможности. Поведение собаки также можно прогнозировать: пудель будет иметь совершенно определенные черты и определенные наклонности, у волкодава они будут существенно другими. Только в случае с человеком такие вещи «не проходят», его поведение нельзя вычислить, исходя из его типа (личности). «Такой расчет никогда не будет точным, никогда не сойдется «нацело» – всегда обязательно будет какой-то остаток. Этот остаток и выражается в свободе человека избегать ограниченных рамок собственного типа. Ибо только там, именно в этой свободе, в ощущении своего свободного и ответственного бытия возникает подлинный человек».
Аналогичное высказывание есть и М.М.Бахтина: «Человек никогда не совпадает с собой. К нему нельзя применить форму тождества: «А есть А» .
В.Франкл спорит с детерминистским настроем З.Фрейда, который писал, что если поставить некоторое количество самых разных людей в ситуацию голода, то со временем индивидуальные различия между ними сотрутся, и все они превратятся в однородное стадо животных, влекомых лишь одним мотивом самосохранения. Это положение Фрейда было опрокинуто в «полевых условиях» концентрационного лагеря, узником одного из которых три года был В.Франкл. Люди перед лицом смерти не стали одинаковыми, они стали более различными. Маски были сорваны, по словам Франкла, с животных и со святых. «Голод был одним и тем же, но люди были различны. В счет шли не калории» . В отличие от животного, чья психика жестко детерминирована системой потребностей, человек всегда может занять ту или иную позицию по отношению к потребности, сказать ей «да» или «нет». Человек свободен по отношению к любому причинно-следственному детерминизму физического, психологического или морального свойства. Именно поэтому мы не осуждаем голодную кошку, стянувшую колбасу со стола (вспомним Крылова – «А Васька слушает да ест!»), но если заглянувший гость украдет колбасу с хозяйского стола, ссылаясь на то, что он голоден, вряд ли это будет воспринято столь же снисходительно. В отличие от животного, человек всегда может выбирать тот или иной поступок, а значит – и ответственен за свой выбор. Именно поэтому мы и подвергаем поступки людей моральной оценке, а животных – нет.
В отличие от линейно-детерминированных систем, в нелинейных (индетерминированных) системах человек рассматривается как открытая, обращенная к миру система, взаимодействующая с последним в уникальном и неповторимом событии, способная к «жизненному выбору».
Любой результат развития (когнитивный, личностный, операциональный) становится достоянием субъекта и включается, в свою очередь, в совокупную детерминацию психического в роли внутренних факторов. Динамика стадий (этапов, фаз, ступеней) психического явления отражает движение всей системы детерминант, непрерывно доопределяющейся в самом процессе развития и потому никогда не может быть предсказана полностью. Психическое развитие не просто многосторонно, но и многовариативно. Оно представляет собой процесс, включающий прогрессивные и регрессивные качественные преобразования, возможность стагнации и тупиковых линий движения, трансформации или разрушения неэффективных форм психической организации либо поведения человека.
В соответствии с принципом единства функционирования и развития любое взаимодействие субъекта с объектом (функционирование, деятельность) включает момент развития самого субъекта. Вспомним известную поговорку: посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу. Это позволяет объединять макро- и микрохарактеристики психического развития.
Традиционное психологическое понимание природы субъекта часто связывалось лишь с предметной деятельностью, при этом субъектность (как овладение деятельностью) выступала лишь одной из многообразных характеристик личности, являясь менее общим образованием по отношению к личности, индивидуальности и т.д.
Однако, для исследования человека как субъекта необходимо учитывать: 1) способность осознания человеком собственных поступков и ответственности за них как свободного нравственного деяния, когда проблемы не отчуждаются, а осознаются в их объективности и сложности и ответственностью усилием воли разрешаются, становясь неотъемлемой частью субъекта. 2) Особенности самопознания, самопонимания и рефлексии, обеспечивающие человеку взгляд на себя со стороны, что является основой взаимосвязи субъекта с миром, т.к. умение увидеть в частных проявлениях своей личности общие черты, присущие и другим людям, это уже обобщение, делающее человека частью Вселенной, экзистенциальным субъектом самопознания.
Т.о. понятие «субъект» является обобщением высокого уровня, включающим различные уровни проявления активного, инициативного, интегративного, системного начала с многоуровневой природой и множественностью конкретных проявлений. В связи с этим полноценный анализ субъекта предполагает выделение таких аспектов: 1) рассмотрение человека как субъекта различных деятельностей; 2) раскрытие субъекта как основы разнообразных форм осуществления им психической активности (процессов, свойств, состояний); 3) анализ субъекта в качестве участника, инициатора и организатора системы межличностных взаимодействий с другими людьми; 4) изучение субъекта как источника, составляющей и преобразователя общественных и социальных отношений («социальной ситуации развития») и др. (9)
Категория субъекта в психологической теории позволяет разрешить ряд противоречий и методологически грамотно обозначать фундаментальные психологические проблемы. Прежде всего, субъектом выступает не психика, но человек как носитель психического: сознание не может осознавать, мыслит не мышление, направляет не направленность, испытывает тягу к прекрасному или голод не потребность. В противном случае, приобретенные свойства, мотивы, состояния, приобретают «надличностное» существование и распоряжаются человеком (что характерно для функционализма) (3).
Субъект – это носитель психического отражения действительности, отношения к ней и соответствующих форм активности. Субъект познания выражает особое качество, которое приобретает индивид, включаясь в систему жизненных связей и отношений. Как функциональное образование, субъект познания складывается, развивается и проявляется в самом процессе смыслового взаимодействия индивида с действительностью, и вне его не существует. Способность отражать мир как объективную самодостаточную и относительно независимую от личности реальность сущее предопределяет появление субъекта, являющегося генетически исходным, предшествующим по отношению к формированию (возникновению) личности в онтогенезе.
Субъектные параметры относятся не к частным психическим определениям, свойствам, а к личности в целом. Субъект объединяет в себе человека во всех его конкретных проявлениях и психическое в единую систему, это более высокий уровень обобщения, чем психика, который позволяет рассмотреть деятельностную, активную, творческую, пластичную, свободную, регуляторную природу человеческой психики. Субъект не может быть сведен к сознанию как форме идеального познавательного отношения к сущему, он выступает живущим, действующим существом, сознательно перестраивающим бытие и самого себя. Целостность, единство, интегральность являются важными свойствами субъекта, выступающими основой системности всех его психических качеств, часто весьма противоречивых и трудно совместимых.
Введение категории субъекта в гносеологию приводит к тому, что «проблемы теории познания оказываются поставленными не «безлично», не в виде абстрактных, отвлеченных от познавательной деятельности субъекта истин, а онтологически и субъективно…» .
Соотношение категорий «субъект» и «индивидуальность» требует специального анализа. Любое психическое явление (свойство, процесс, состояние) осуществляется в индивидуальной, своеобразной форме и уникальном содержании. Каждое психическое образование существует лишь здесь и сейчас, точное его воспроизведение и повторение в сознании невозможно в прошлом или будущем.
В традиционной психологии индивидуальность считается более поздним продуктом онтогенетического развития, чем индивид и личность. Однако, индивидуальность психического изначальна, а не возникает на определенных стадиях развития. А.Ф.Лосев называет это свойство неповторимостью личности, В.Н.Лосский – бесподобностью. В. Франкл пишет: «Существование человека как личности означает абсолютную непохожесть его на других. Ибо своеобразие (уникальность) каждого означает, что он отличается от всех других людей» . Человек уже рождается индивидуальностью (реально и потенциально), т.е. неповторимым существом, в ходе онтогенеза только разворачивает свою сущность. В.Н.Лосский писал, что конкретного человека очень трудно описать словами, он вырывается за рамки любых понятийных определений. Гораздо легче человека описать музыкой, но и в этом случае он неисчерпаем. Понятие «индивид», таким образом, оказывается флуктуирующим, оно может характеризовать и индивидуальность, и личность (как представителей вида человека разумного). Индивидуальность в этом случае не сводима к индивидуальным различиям и особенностям, а уже есть «определенный уровень организации своеобразных черт, их индивидуального состояния и уникальной иерархии» (В.В.Селиванов). Индивидуальность психики наследуется лишь в определенной степени, в целом она есть продукт и следствие бытия человека в мире. Ребенок рождается общественным существом во всех отношениях, потому что его «биология» также детерминирована историей человечества, как и психика. НО ребенок рождается также индивидуальностью, изначально включенной в систему субъект-объектных взаимоотношений, отношений между другими индивидуальностями. Согласно принципу индивидуализации, психологические свойства изначально возникают и формируются как неповторимые и своеобразные, принадлежащие отдельной конкретной личности как субъекту жизнедеятельности. Психическое, будучи уникальным, не только своеобразно преломляет в себе внешние воздействия, но и своеобразно воспринимает внешние стимулы. Индивидуальность при этом становится необходимой категорией психологии, объясняющей и простейшие психологические процессы, и высшие формы проявления сознания личности.
Таким образом, субъект и индивидуальность являются еще одним фокусом (наряду с личностью), преломляющим внешние воздействия человеческого бытия: всякая индивидуальность есть субъект, а каждый субъект является индивидуальностью. Онтогенетически индивидуальность существует уже с рождения, а субъект формируется, развивается (примерно с 1 года вместе с появлением внешнего объекта, означенного словом). Предпосылки субъекта появляются уже в раннем онтогенезе, в младенчестве, а многие из них имеют генетические основания: «на каждом уровне базовой субъектности мы видим проявление интегративности, целостности, социальности и личностного ядра в развитии ребенка», которые хотя и неотрефлексированы самим ребенком, но впоследствии составят основу субъекта» (В.В. Селиванов).
Психика формируется в субъектной активности, которая есть внутреннее условие развития, осуществляемое не только от социально-общественного к индивидуально-личностному, но и в обратном направлении. Основанием развития является то, что внешнее всегда опосредствуется внутренним (активностью субъекта). Т.е. субъект есть самоорганизующаяся система, личностно-избирательно относящаяся к внешним воздействиям. «Ребенок – это подлинный субъект, опосредующий своей активностью любые педагогические влияния, а потому сугубо избирательно к ним восприимчивый, открытый для них, но не «всеядный» и не беззащитный» (А.В.Брушлинский) (5).
Субъект познания не может быть отождествлен ни с организмом (его органами чувств, ЦНС) ни с «чистым восприятием», ни с так называемым «внутренним наблюдателем» или «абсолютным Я». По Словам С.Л.Рубинштейна «познает действительность не глаз и не мозг, и не самоё познание, а человек посредством своих глаз и мозга; последние суть органы познания, воспроизводящие в формах своего функционирования объективные свойства и индивида, и среды». Отражая действительность, субъект привносит в нее собственное содержание, наделяя ее смыслом и ценностями.
Субъект познания – грань, срез или форма субъекта жизни. Реализуя широкий спектр отношений индивида со средой, человека с миром, субъект познания также выступает как сложное многомерное целое, включающее в себя разнообразные качества и свойства: от задатков и познавательных способностей до направленности личности и черт характера. Каждое из них, в свою очередь, является многокомпонентным целым – функциональной подсистемой или органом субъекта, образуя потенциал и ресурсы понимания человеком действительности]. Таким образом, субъект является необходимой предпосылкой познавательного процесса; сам же этот процесс открывается как реализация потенциала и ресурсов субъекта познания.
В каждой из сфер человеческого бытия, - физической, биологической и социальной – субъект проявляет определенный ряд свойств и качеств. В физической системе отношений субъект выступает как телесное существо, «погруженное» в вещно-оформленную абиотическую среду, как «мыслящая вещь» (Р.Декарт). В рамках биологической системы отношений субъект познания выступает как организм, реализующий наряду с обменными, трофическими и др. жизненными процессами ориентировочную и регуляторную функции. Действительность открывается ему тут не в форме предметов созерцания, а в форме предметов и потребностей действий, что определяет значимость (полезности или вреда) элементов среды и направленность субъекта, избирательность и анизотропность (оперативность) чувственных данных.
В социальной системе субъект открывается как познающая мир личность. Существование и развитие индивида и общества обусловливают отношения между людьми, формирующие личностные свойства субъекта (его направленность, способности, характер), определяющие специфические человеческие способы его взаимоотношений с действительностью (деятельность, общение, игра и др.) и видоизменяющие объект познания, включающий других людей (их поведение, состояние, отношения, роли, занимаемые позиции и т.п.), а также предметы и события культуры. Исключительного развития достигает коммуникативная функция человека, а взаимодействие субъекта с миром подчиняется законам общественной жизни. Познание мира опосредствуется знаковыми системами, действительностью, культурой в целом и включает в себя символическое содержание. Особое значение имеет не столько полезная информация, сколько ее интерпретация – включение в смысловые контексты познающего субъекта. Потребности и способы их удовлетворения наполняются социальным содержанием, усиливается волевой компонент, чувственный образ становится осознаваемым, появляется ценностная составляющая восприятия, нравственно-этический и эстетический моменты. Принимая ценности, нормы и интересы референтной группы, индивид воспринимает мир «глазами» коллективного субъекта; чувственное восприятие человека представляется как результат его культурно-исторического развития.
Разные типы отношений в разных сферах бытия (телесность, организмичность и социальность) предполагают и взаимоопосредствуют друг друга. Действительность изначально включается в характеристику субъекта познания, причем не только в виде отраженного содержания, но и как состояние субъекта, форма его активности и сфера контроля. При этом субъект выходит за пределы своей «телесной оболочки» и текущего момента, проникая через установившиеся связи и отношения в окружающий его мир и занимая в нем уникальную позицию по отношению к предметам или событиям, – начало многомерной системы координат организации информационно-смысловой данности среды и активности индивида. Позиция поворачивает индивида к миру определенной стороной, актуализируя необходимые качества и свойства. «Личность, – пишет К.А.Абульханова, – шире каждой конкретной осуществляемой ею деятельности и по-разному (творчески или функционально) проявляет себя в ней в зависимости от своего к ней отношения».
Субъект познания выражает определенный уровень организации бытия, его часть, «центр его возмущения или перестройки», необходимое условие его существования и развития. Действуя практически, индивид впитывает в себя открывающееся содержание, преобразуя его согласно собственным потребностям, целям, и ценностям и превращая его в мир внутренний.
Все, что мы мыслим, воплощается в наших действиях, актах поведения, жизненном пути и, в свою очередь, определяется ими. Вплетаясь в ткань реальной жизни, мышление само выступает как феномен жизни, задающий ее течение и смысл. И понятие, и мыслительный процесс принадлежат конкретному индивиду и открываются как его способности или проявления его личностных качеств, свойств, возможностей. Субъект представляет собой основу такого способа объединения относительно простых психических функций в некоторое сложное целое, при котором возникает новое качество. Такое новое качество целого, отсутствующее в отдельных элементах этого целого, называется, как мы уже знаем, целостным, эмерджентным. Примером эмерджентных качеств являются, как уже об этом говорилось ранее, музыкальность ситара, которой нет ни в одной из его частей, уют дома, задушевность пейзажа и т.д. Или, скажем, такие понятия, как «куча» или «толпа». Свойство кучи или толпы не находятся ни в одном из элементов, их составляющих, это свойство именно целого. Так же и субъект, с его способностью к жизненному выбору, свободой в выборе жизненных ценностей и одновременно ответственностью за их реализацию является эмерджентным качеством по отношению к психике, ее функциям, процессам и состояниям. Относительно психологии познания это означает, что ментальное восприятие одного человека никогда не совпадет с восприятием другого, каждый человек видит мир через призму своего уникального мировоззрения. Неслучайно мы говорим о «своих взглядах»: «мои взгляды переменились», а не «мое мышление переменилось». «Взгляд» - это свойство субъекта, который может «посмотреть» на проблему так или иначе (и ответственен за это), в то время как мышление относится к психике, сознанию.
Таким образом, можно говорить о творчестве даже в самом обычном функционировании мышления. Мыслительные процессы являются эмерджентными, в них порождаются не только когнитивные конструкты, но и новые личностные образования. Холизм, т.е. целостный характер, мышления проявляется через его основной механизм (анализ через синтез), изначально направленный на творчество, на производство новых структур, новых способов обращения с объектом и рефлексии, что происходит, как правило, без специальной, сознательной цели субъекта.
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
§ 2.2. Объект познания в субъектном подходе
Перенос в субъектном подходе познавательных акцентов с объекта познания (элементов, структуры, функции, свойств) на его субъекта вводит в психологическое исследование ряд принципиальных моментов:
Объект познания принадлежит бытию и его сущностные, смысловые характеристики выделяется в акте познания конкретным субъектом в соответствии с его опытом, навыками и установками. В качестве объекта познания выступает система объективных обстоятельств, непосредственно определяющая актуальное поведение, деятельность и общение субъекта и включающая в себя последнего. Объектом познания становится непосредственное (наличное) бытие данного индивида, воздействующее на его органы чувств и так или иначе влияющее не его жизнедеятельность: физико-географические и экологические условия существования; социокультурные факторы среды; предметы и средства деятельности, игры, познания и общения, другие люди, а также сам познающий человек.
Объект познания – интегральное образование, включающее разнородные элементы индивида и среды, объединенные общностью места и времени их существования, объективными связями (причинно-следственными, генетическими, структурными, функциональными и др.) и отношениями, в том числе, потребностями субъекта и возможностями их удовлетворения. Это единство человека и среды, определенное С.Л.Рубинштейном как «мир», К.Левиным как «жизненное пространство», рядом современных психологов как «ситуация». Эти термины выражают способ объединения разнонаправленных сил и потенций в некоторое целое со связеобразущей ролью и инициативой субъекта. Таким образом, объект познания субъектоцентричен и приобретает свои характеристики только относительно субъекта познания в его индивидуальном сознании. Рассмотрим пример.
Как-то по телевизору прошло сообщение о том, что в маленьком городке в Белоруссии была найдена ранняя картина известного художника Казимира Малевича, который, как известно, родился и вырос в Белоруссии, а затем эмигрировал во Францию. Так вот, картина, оцененная позже экспертами в несколько десятков тысяч долларов, была найдена в доме у старухи, которая накрывала ею помойное ведро. Для старухи гораздо важнее был холст, на котором была написана картина, чем она сама. В картине она видела лишь запачканный краской холст, который может служить удобной крышкой для помойного ведра. Сама по себе картина не представляла для нее никакой ценности, она на нее просто не обращала внимания, и вряд ли она сама смогла бы (или сможет) когда-нибудь понять, за что именно ее холстина была оценена так дорого. Вряд ли ей это можно как-то логично объяснить. Для этого нужно было посмотреть на холст иными, не старухиными глазами.
В любом случае, объект познания открывается конкретному взгляду конкретного субъекта, задающему этому объекту вполне конкретный вопрос. В акте познания свойства объекта раскрываются не как отвлеченно-абстрактные, а как ответ на поставленный вопрос.
При таком понимании субъект-объектных отношений в центре внимания оказывается не отдельный феномен или аспект познания, а онтологическое событие, реализующее онтологическую связь субъекта со средой, предполагающую и разделенность существования, и встречу различных начал, их со-бытие. Событие – акт бытия, в котором порождается и познавательный процесс, и его носитель, и само бытие.
Познание не только отражает, но и творит мир.
В качестве примера можно привести античный миф об Эдипе, использованный З.Фрейдом в названии известного комплекса. Царь Эдип, по предсказаниям оракула, должен убить своего отца и жениться на своей матери. Желая избежать этого, он покинул места, где живут его родители, не зная, что он – приемный сын. Т.е. субъективно, желая уйти от от беды, объективно он идет ей навстречу. Но затем Эдип действительно убивает своего отца, ошибочно принимая его за разбойника, а потом женится, не зная, что его женой стала его мать, ведь он продолжает считать своей настоящей матерью приемную мать. Как видим, в основе поступков Эдипа, приведших его к роковому концу, лежит именно то, как он понимал события своей жизни. Его познание сформировало его действительность. В известном фильме Пазолини, узнав правду, он ослепляет себя со словами: «Зачем мне глаза, если я ими все равно ничего не вижу?».
Обобщая, можно утверждать, что менталитет формирует действительность человека, социальной группы, той или иной культуры или эпохи. Социальные нормы и представления, определяющие мотивацию поступков субъекта, складываются в рамках конкретного мировоззрения.
Сравнивая рационалистический менталитет модерна и субъективистский – постмодерна, французский философ и психолог Мишель Фуко заявляет, что если в первом случае человека понимали как сознание, то во втором – как биологическое тело. При этом «юридическая» картина мира уступила место «биологической». Это проявляется, в частности, в отношении к психическим отклонениям: то, что раньше называлось безумием (т.е. отсутствием ума), теперь стало называться психическим заболеванием . Современное субъективистское мировоззрение «функционирует не на праве, а на технике, не на законе, а на нормализации, не на наказании, а на контроле… Вот уже несколько веков как мы вступили в такой тип общества, где юридическое может все меньше и меньше поддерживать власть или служить для нее системой представлений… Наша скользкая дорожка все дальше и дальше уводит нас от царства права» . И еще: «Западу удалось … почти целиком и полностью поставить нас, наше тело, нашу душу, нашу индивидуальность, нашу историю – под знак логики вожделения и желания. Именно она служит нам универсальным ключом, как только заходит речь о том, кто мы такие»
Таким образом, объект познания оказывается и детерминантой, и результатом активности субъекта. Объект-ситуация включает в себя воспринимающего субъекта и одновременно противостоит ему как нечто внешнее, иное. Объект познания не может быть отождествлен ни со средой в целом, поскольку ей присуще автономное существование, ни с ее отдельным элементом, поскольку он дан субъекту только в ситуации и через ситуацию, ни со стимуляцией (хотя конечно, предполагает ее), поскольку последняя соотносима не с субъектом, а с органом восприятия либо сенсорной системой. Объект-ситуация становится альтернативой объекту-элементу (вещи), познание которого принято изучать. Объект выражает не просто обстоятельства, в которых оказывается индивид, а пространство его отношений в действительности (зависимость от нее, предпочтение или отвержение ее элементов), отражаемое в образах и переживаниях и реализуемое в активности человека.
Однако, включенность познающего в объект-ситуацию не превращает последний в интеллектуальную конструкцию, порожденную только индивидуальным познанием субъекта. В.Франкл писал: «Проект мира (в индивидуальном сознании) в действительности не является субъективным проектом субъективного мира, а фрагментом, хоть и субъективным, но фрагментом объективного мира… познание никогда не создает мир, даже среду, но оно лишь постоянно их фильтрует» .
Для пояснения того, что сущность познаваемого объекта объективна – независимо от того, что этот объект познания отражается в чьем-то субъективном сознании, В.Франкл приводит следующий пример: «Когда мы все смотрим на часовню, стоящую в университетском дворе, то каждый видит ее по-своему, субъективно. Но уменьшает ли хоть сколько-нибудь объективность самой часовни? Нет, сама часовня существует объективно и независимо от человеческого сознания, несмотря на то, что в каждом индивидуальном сознании она отражается субъективно… Смысл – это нечто, что нужно скорее найти, чем придумать… На вопрос: Чему равно семь плюс один? каждый волен дать любой ответ, какой ему вздумается, но только один ответ правильный. «Требуемость» такого рода – объективное качество» .
Субъект познания – реальная практическая личность, вносящая изменения в процесс жизни и преобразующая ее, а ее связи и отношения со средой, в том числе и познавательный процесс, столь же объективны, как объективна сама среда. Взаимодействие индивида со средой раскрывает лишь особый срез материальной действительности – наличное бытие данного индивида. Элементы ситуации, их свойства и отношения, непосредственно отвечающие текущей потребности или намерению субъекта, образуют актуальный предмет познания; это функциональный центр объекта, компонент (свойство, отношение), получивший мотивационное значение и возможность так или иначе влиять на взаимодействие индивида со средой.
Объект-ситуация познания отличается целостностью физических, географических, экологических, социокультурных детерминант, ведущими среди которых являются намерения и цели субъекта, определяющие тип ситуации, ее структуру, предмет познания и стратегию активности. Объект познания характеризуется динамикой, развитием: он никогда не дается заранее, а, побуждая и направляя активность субъекта, сам преобразуется под ее влиянием. Любое изменение состояния, позиции или ориентации индивида в среде меняет их соотношение, а, следовательно, и объект познания.
В.Франкл задавал вопрос: «Каким видит город чистильщик канализационных стоков? Он не видит ничего, кроме водопроводных и газовых труб и электрических кабелей. Это все, что он видит в городе, культурная жизнь города ему недоступна, но это вовсе не означает, то ее нет, и что вся жизнь города сводится к функционированию канализационных стоков».
Таким образом, объект познания – это уникальная система обстоятельств, сконцентрированных и увязанных на индивиде в некоторый момент времени. Разнообразие подобных обстоятельств и создает полноту человеческого существования, множественность ее измерений и линий развития. Объект-ситуация выступает источником чувственного содержания и полем отношений и активности человека, предлагая возможные пути и способы познания, выбор которых осуществляет субъект познания.
Психологическая теория ситуации предполагает исследование и объяснение трех основных реалий: 1.Психологических особенностей естественных ситуаций жизни человека во взаимосвязи ситуативных и личностных переменных. 2.Субъективной интерпретации ситуаций, их когнитивно-эмоциональных репрезентаций в сознании человека. 3.Поведенческих стратегий и других форм активности в рамках конкретных ситуаций.
В процессе жизни человек переживает бесчисленное множество различных ситуаций, событий, причем значимая, уникальная для одного человека ситуация будет закрыта для восприятия другого. Другой не может, а часто и не хочет «это» понять, потому что он «это» не пережил, а рассказ о событии воспринимается им как «чужое», не «свое». Как говорил в свое время В.Ф.Одоевский, если бы рыбы умели писать, то они, наверное, доказали бы, что птицы никак не должны существовать, ибо не могут плавать в воде.
В структуре субъект-объектных отношений можно выделить несколько принципиальных моментов. 1. Поведение является функцией непрерывного процесса взаимодействия личности и ситуации. 2. Личность в этом интерактивном процессе выступает в качестве активного, целенаправленно действующего субъекта. 3. Существенными личностными поведения являются когнитивные и мотивационные особенности. 4. Существенными ситуационными детерминантами поведения являются психологические значения ситуации.
Ситуация может быть определена на разных уровнях, от микро – к макро: стимулы – отдельные объекты или действия; эпизоды – особые значимые события, имеющие причину и следствие; ситуации – их восприятие и интерпретация придает значение стимулам и эпизодам; окружение – обобщающее понятие, характеризующее типы ситуаций; среда – совокупность физических и социальных переменных внешнего мира.
При определении ситуации акцент ставится на ее внешнем характере, включающем в себя предметы окружающего мира, действующих лиц, их деятельность, общение, взаимоотношения, происходящие события, пространственные и временные ограничения. Среда может быть и внесубъектной, например, когда речь идет о «среде обитания» или системе «человек – машина – среда». В отличие от среды, ситуация субъективна: это всегда «чья-то» ситуация. В этом четко выражен такой существенный признак понятия ситуации, как «выделенность» из макромира и «отграниченность» от него, что требует решения вопроса о «границах» ситуации. Так, среда определяет место, время событий, их участников и пр.; границы задаются также через содержание происходящих событий: эмиграция, безработица, конфликт, болезнь и пр.; важнейшую роль в определении границ играет и сам человек, принимая данную ситуацию как «свою», «значимую» для себя и отвергая другие ситуации как «чужие», «незначимые». Границы ситуации могут быть четкими, явно выраженными и расплывчатыми; ситуации могут наслаиваться друг на друга, терять свои очертания. Динамика ситуации может быть обусловлена объективным развитием событий и быть результатом активности самого субъекта. Американские психологи Л.Росс и Р.Нисбетт для объяснения ситуативной динамики вводят понятие «напряженная система», определяемое как непрерывное динамическое противоборство противостоящих друг другу сил внутри ситуации.
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
§ 2.3. Ценностно-смысловая позиция
как отношение субъекта и объекта
Субъективное отражение мира, «картина мира» вызывает все больший интерес психологов. Субъективная представленность ситуации в индивидуальном сознании называется когнитивной репрезентацией. Когнитивные репрезентации могут искажать внешнюю ситуацию, поскольку они возникают в конфронтации не только с внешним, но и внутренним миром личности. Форма репрезентаций выражается в понятиях «конструкт», «схема», «скрипт», а также в традиционных понятиях «образ», «представление», «переживание». Когнитивные репрезентации обеспечивают субъективное жизненное пространство человека и обеспечивают поведение в данной ситуации, занимая место «после восприятия», но «до поведения». Их психологическая характеристика проводится по ряду параметров: тематическое структурирование репрезентаций; центрация и децентрация содержания; степень абстрактности содержания; представленность субъективных убеждений; выраженность настроений, эмоциональных состояний; наличие субъективных предположений, надежд, опасений. Выделяется несколько общих качественных параметров: положительные – негативные репрезентации; дружелюбные – враждебные; надежные – ненадежные; ясные – смутные, неясные; доверительные – отчужденные и пр..
Т.о. субъект-объектные отношения, которые формируют субъективное пространство, определяются особой позицией субъекта в мире. Так, В.А.Лефевр предположил наличие у живых существ фундаментального свойства, которое он назвал установкой к выбору. Д.Н.Узнадзе разработал представления об установке как готовности к действию, к восприятию и т.д., а также схему возникновения таких установок, ставшая в теории В.Я.Ядова основой механизма образования диспозиций личности.
В современной психологии существуют представления о системе диспозиций личности, регулирующих его поведение и деятельность на разных уровнях социальной действительности. Диспозиции личности представляют собой зафиксированные в социальном опыте предрасположенности воспринимать и оценивать условия деятельности, собственную активность индивида и действия других, а также предуготовленность действовать в определенных условиях соответствующим образом.
Например, русский ученый Г.Г.Шпет, в своей концепции культурно-исторической обусловленности поведения человека, проявляющейся в его отношении к смыслу культурных явлений, языку, мифам, нравам, науке, выдвигает на первый план «типические коллективные переживания», которые он не сводит только к эмоциям или когнициям. Коллективные переживания в концепции Г.Г.Шпета это, скорее, то, что в науке сейчас называют ментальностью, когда понимают ее не просто как социальные представления, а как эмоционально окрашенную систему миропонимания, присущую той или иной общности людей.
Именно переживание, отнесенное к объекту и ситуации, является силой, активизирующей соответствующий диспозиционный «блок». При этом человек далеко не всегда адекватно осознает свое поведение. Зато, если ситуация этого требует, когнитивные компоненты диспозиции легко «всплывают» в сознании, и мы можем объяснить себе свое поведение, детерминированное целой системой знаний и поведенческих планов, которые были усвоены в опыте и как бы «сработали» в ответ на эмоциональное возбуждение. При этом, в силу незримого (или явного) присутствия социального контроля, из информационного поля могут быть извлечены элементы, которые в подобных ситуациях социально одобряются. В диспозиционной системе эмоции поддерживают систему ценностей (например, когда ценности открыто игнорируются другими). Сила эмоций детерминирована жесткостью когнитивной системы. В когнитивно-эмоциональных компонентах низших уровней, напротив, относительно слабый эмоциональный импульс может разрушать когнитивную согласованность (12).
С.Л.Рубинштейн прямо связывал активность сознания с эмоциями как видом отражения действительности, присущим именно личности. Если знание возможно без переживания, то эмоция в силу ее личностного характера непременно содержит переживание знания относительно объекта эмоции: «осознать свое чувство – значит не просто испытать связанное с ним волнение, неизвестно чем вызванное и что означающее, а соотнести его надлежащим образом с тем предметом или лицом, на которое оно направляется. Таким образом, наши собственные переживания познаются и осознаются опосредованно, через отношение их к объекту».
Можно сказать, что диспозиционная регуляция социального поведения есть в то же время и диспозиционная мотивация, т.е. механизм, обеспечивающий целесообразность формирования различных состояний готовности к поведению на определенном уровне не только в виде предрасположенности к содержанию поступков и их последовательности, но и в виде эмоционального переживания значимости этих действий для субъекта. При этом регуляция социального поведения должна быть истолкована в контексте всей диспозиционной системы личности, а не только со стороны той или иной диспозиции, относящейся к данной ситуации или объекту (4, 5).
К.Муздыбаев рассматривает как диспозицию личности надежду, т.е. готовность к оценке возможного, возникающего при ожидании какого-то важного и труднодоступного блага, а также готовность к последовательному поведенческому акту ради достижения этого блага. Обнаруживается тесная корреляция между диспозиционной надеждой и уровнем оптимизма, локусом контроля, верой в справедливый мир, самоуважением. Диспозиционная надежда является мощнейшим адаптивным механизмом, позитивно ориентирующим человека даже в труднейших обстоятельствах (9).
Таким образом в отношениях субъекта и объекта субъект изначально проявляет специфическую и индивидуальную предрасположенность восприятия, понимания и т.д. Тип субъект-объектного отношения выступает в индивидуальном сознании как его порождающая модель (парадигма) и на каждом уровне духовного развития проявляется как ценностно-смысловая позиция (далее ЦСП), выступающая со стороны мышления как личностное смысловое понимание. ЦСП проявляется в сознании как диалектическое единство его трех сторон - логической, этической и эстетической, содержательно выступая в целостности ценностной сферы личности в единстве структуры ее ценностных представлений - идеалов, убеждений, принципов, норм и т.д. На каждом уровне духовного развития личности эти сферы сознания соотносятся, выступают в единстве либо же атомизируются, расчленяясь на совокупность назависимых и лишенных внутренней связи систем ценностей.
В.П.Пономаренко пишет, что субъектность реализуется в отбираемых субъектом ценностях, смыслах, проявляясь в надежности, порядочности, совестливости и пр. или в отсутствии нравственных качеств.
К.А.Абульханова определяет ЦСП как жизненную позицию – «осуществление субъектом интеграла своего опыта, своих жизненных достижений, гармонически соответствующих его притязаниям и реальным личностным возможностям, способностям, индивидуальности» (1, с.19). В этом воплощаются достижения человека в объективном и в субъективном смысле, то, как он этого добился – в смысле моральной цены и личностных усилий. Потому жизненная позиция одновременно является финишной (по Б.Г.Ананьеву) и «стартовой», поскольку, этот интеграл открывает человеку дальнейшие приоритеты.
Истоки подобных представлений обнаруживаются в философии И.Канта в понятии умопостигаемого характера, определяющего действия и поступки человека. «В своей совокупности, пишет П.П.Гайденко, - поступки человека имеют смысловую связь, которую нельзя рационально выявить в понятиях рассудка, и эта-то связь обусловлена умопостигаемым «Я» индивида, его личностью. … Личность человека со всеми ее поступками, склонностями, страстями, радостями и страданиями прочерчивает как бы некоторую целостную смысловую линию, называемую судьбой».
ЦСП как личностный семантический интеграл определяет интерпретацию сложившегося отношения личности с жизнью и непосредственное основание ее сознания, включает в себя динамические тенденции и личностные механизмы притязания, саморегуляцию и удовлетворенность. Являясь основой сознания, она определяет реальную интерпретацию, расстановку и композицию различных жизненных ценностей: в притязаниях воплощена ценность собственной личности, ее индивидуальность, в саморегуляции подтверждается ценность достигнутого «своими силами», выявляется соотношение ценности и усилий, затрат, «цена» достижений и потерь (3).
ЦСП, по А.Н.Славской, отличается от отдельных субъективных интерпретаций, оценок, ценностей, смыслов, это «собственная концепция, в которой главное – установление семантики составляющих. В этой концепции личность произвольно соединяет разные области жизни, разнородные оценки, наблюдения, смыслы». В.В.Знаков также пишет о роли ценностно-смысловой позиции субъекта, «оказывающей решающее влияние на формирование смысла фактов, событий и т.д.».
В структуре жизненного пути К.А.Абульханова выделяет понятия стратегии жизни, жизненной линии, перспективы и смысла жизни. В частности, основными признаками стратегии жизни являются: 1) выбор основного для человека направления, способа жизни, определение ее главных целей, этапов их достижения и соподчинения этих этапов; 2) решение противоречий жизни, достижение своих жизненных целей и планов способами, выработанными процессе жизни и являющимися особыми жизненными качествами личности. Жизненная задача человека не только в проявлении себя, но и в решении возникающих противоречий, определении путей самореализации, создании для этого условий, которых нет в наличии; 3) творчество, созидание своей жизни, соединение своих потребностей со своей жизнью в виде ее особых ценностей. Ценность жизни, выражающаяся в интересе, увлеченности, удовлетворенности и новом поиске, и есть продукт способа жизни, индивидуальной стратегии жизни, когда они определяются самим человеком (3).
Жизненная линия, прочерчивая непрерывную или прерывистую траекторию (представляя единую «логику» жизни конкретного человека или радикальные смены его жизненного курса), имеет всеобразный (означающий многогранность жизни) или однолинейный характер, поступательный или регрессивный, линейный или восходящий.
Выстраиваемая субъектом единая жизненная линия состоит не просто «в отделении значимого от незначимого, а в определении меры и масштаба значимости (по критерию достойного или не достойного себя в целом)», происходит самоопределение по отношению к жизни в целом. Ценностный аспект отношения человека к жизни в целом, состоит в том, что личностью разрешается противоречие, равное смыслу жизни, жизненно-мировоззренческого масштаба.
В отличие от традиционных критериев дифференцированности и отдаленности жизненных перспектив, К.А.Абульханова подразделяет их на когнитивные, личностные, собственно жизненные перспективы. Первые обозначают четкую представленность в сознании будущего и планов на будущее, без гарантии их реализации, вторые – при отсутствии когнитивных проектов обеспечиваются мотивацией достижения личности, ее реальным потенциалом, который служит гарантом его реализации. Жизненные перспективы представляют собой приоритетные социальные, жизненные позиции, объективно дающие личности большие шансы оптимальной самореализации в будущем (достигнутый социальный статус, образование, материальная обеспеченность и т.д.).
Понятие смысла жизни в концепции К.А.Абульхановой представляет собой ценностно-смысловое обобщение личностью субъективных и объективных составляющих ее жизни (и позиции, и линии и перспективы жизни); она – основа оценки субъектом своих возможностей самореализации, соотношения притязаний и результатов самореализации, соответствия ее уровня способу реально достигнутого в жизни. Чем более глубок и масштабен жизненный проект, тем более в одних случаях она может быть не удовлетворена и побуждаться этой неудовлетворенностью, а в других случаях удовлетворена, но эта удовлетворенность – через самооценку, повышая ее, повышает побудительную силу – стремление достичь еще большего. Предполагается существование высших жизненных особенностей (способностей) личности, складывающиеся в ходе типичного для каждого человека способа взаимодействия с условиями жизни. К их числу относятся активность (соотношение инициативы и ответственности), способность к организации времени, а также социальное мышление личности, представляющее функциональный аспект ее сознания (3, 4, 7).
Л.С.Выготский указывал, что «существует динамическая смысловая система, представляющая собой единство аффективных и интеллектуальных процессов». А.Н.Леонтьев определял «личностный смысл» «как отношение мотива к цели», считая, что это важнейшая образующая сознания, а его Д.А.Леонтьев рассматривает личность как многокомпонентное смысловое образование. Психологи нередко говорят о смысловом характере аффективности: «единицей анализа деятельности является смысл как отражение жизненных отношений субъекта, а эмоции (переживания) являются компонентом смысла, выполняющим определенную функцию в его формировании и последующем развитии. Эмоции ставят «задачу на смысл»». Ф.В.Бассин предложил идею «значимого переживания» как смыслового эмоционального способа психического отражения: «фундаментальное представление об управляющих функциях смыслов раскрывается… в условиях не противопоставления «смыслов» и «переживаниям», а интеграции обоих этих понятий в рамках идеи «значимого переживания»» (4).
Смысл жизни обладает огромной движущей силой. Эмпиричность жизни (по С.Л.Рубинштейну) не дает личности возможность выделить главное в жизни и в себе, что ведет к господству и смене частных смыслов. Наконец, неуспешность самореализации, превышение трудности жизни личностным ресурсам, социальным умениям, зрелости, разрушает смысл жизни механизмами защиты или проекции, что приводит к пессимизму, пассивности, размыванию чувства субъектности по отношению к собственной жизни. И.С.Кон отмечает практическую значимость для человека потребности «мыслить свою жизнь не как серию случайных, разрозненных событий, а как целостный процесс, имеющий определенное направление, преемственность и содержание». Б.С.Братусь пишет о поиске смысла жизни как насущной потребности, основанной на фундаментальном противоречии ограниченности индивидуального бытия и всеобщей родовой сути человека.
В.Э. Чудновский выделил характеристики смысла жизни: масштабность, инертность, а также динамику и иерархию смыслов. Смысл жизни может сжиматься до примитивного стремления выжить и подниматься до вершин подвига и самопожертвования. Г.А. Вайзер рассматривает смысл жизни как динамическую иерархическую систему, в которой наряду со множеством так называемых малых смыслов существует и большой, главный жизненный смысл, как бы своеобразное ядро (6).
«Смысл жизни, - пишет Абульханова, - это одновременно ее личностный итог, состоящий из соотношения притязаний, усилий и результатов (стоило ли достигнутое такой цены, затрат?), и побудительная, проективная, превышающая все мотивы движущая сила, связанная с обобщающей все жизненные ценности целью». Смысл жизни не пропорционален ни прожитому, ни достигнутому. Чем меньше лет остается жить, тем сильнее может быть желание самореализации, тем выше требования к ее уровню.
Мир для человека становится значащим благодаря тому, что человек способен к его осмыслению. Смысл есть исключительно прерогатива человеческой психики, смысл сам себя не обнаруживает. Как писал философ М.К.Мамардашвили, «смысл – не есть предмет, необходимый в мире… он никогда не исполняется в виде какого-нибудь события или состояния».
Смысл не складывается по частям, если он есть, он дан целиком: смысл фразы не состоит из значений слов, ее составляющий, смысл текста не сводится к сумме значений его частей. Как указывает А.Ю.Агафонов, «в сознании не существует локальных обособленных смыслов. Понимание связано не с пониманием отдельных смысловых образований, а с раскрытием смысла всего текста как нерасчлененной смысловой констелляции (сумма понимания частей не дает понимания целого)».
Например, в известной пословице «Яблоко от яблони недалеко падает» с точки зрения буквальных значений слов речь идет о яблоках, но всем понятно, что смысл тут совсем иной, выходящий за рамки непосредственного содержания как отдельных элементов этой фразы так и их суммарного содержания. Другой пример-ирония. Когда мы иронически говорим своему знакомому, у которого синяк под глазом: «Какой ты красивый!», тут опять-таки иронический смысл высказывания выходит за рамки понятийного содержания. При этом смысл обоих высказываний дан целиком, это эмерджентное свойство, относящееся к фразе как целому, а не к их частям или сумме частей.
Смысл может быть обнаружен только в ходе процедуры понимания. Сознание в своем функциональном качестве и есть механизм понимания (гносеологический план сознания). Продукты психической активности, как интегральные результирующие психических процессов, даны в сознании только через их обнаружение самим же сознанием. Поэтому, в соответствии с высказыванием А.Ю.Агафонова, в онтологическом плане сознание – это «актуальный текст, который есть единство взаимосвязанных смыслов, а в гносеологическом аспекте сознание – это механизм понимания, понимания собственного текста». М.М.Бахтин, описывая понимание текстовых сообщений, выделял в едином, целостном процессе понимания его отдельные аспекты-составляющие: «В действительном реальном, конкретном понимании они неразрывно слиты в единый процесс понимания, но каждый отдельный акт имеет идеальную смысловую (содержательную) самостоятельность и может быть выделен из конкретного эмпирического акта».
В концепции Л.С.Выготского сознание также имеет смысловое строение. Смыслы не только укоренены в бытии, но и опредмечиваются в действиях, в языке – в отраженных и порожденных образах, в метафорах, в символах. Сознание – это эмерджентное свойство, оно несводимо к своей структуре, иначе им бы обладали и автоматы, имеющие структуру, но не имеющие определенной задачи. Однако, из структуры выводятся важнейшие функции и свойства сознания, которые А.Ф.Лосев называл «интеллигибельной материей».
В.П.Зинченко описывает двухуровневую структуру сознания: бытийный уровень (биодинамическая ткань живого движения и действия и чувственная ткань образа) и рефлексивный слой (значение и смысл). Значение есть форма, «единица», факт индивидуального сознания, осознания своего бытия. Последовательно в онтогенезе возникают различные виды значения: операциональные связывают значение с биодинамической тканью; предметные – с чувственной; вербальные – преимущественно со смыслом. Имеются данные о формировании каждого из видов значений, правда, наиболее детально изучено формирование житейских и научных понятий (значений) (7, 8).
Понятие смысла в равной степени относится и к сфере сознания, и к сфере бытия, указывая на несводимость индивидуального сознания к безличному знанию. В силу принадлежности живому субъекту и реальной включенности в систему его деятельностей сознание есть не только знание, но и отношение. Как указал В.П.Зинченко, «понятие смысла выражает укорененность индивидуального сознания в бытии человека, а понятие значения – подключенность этого сознания к сознанию общественному, к культуре». Пути изучения смыслов связаны с анализом процессов извлечения смыслов из ситуации (10).
По В.В.Знакову, «смысл жизни представляет собой такое ценностно-эмоциональное образование личности, которое проявляется не только в принятии одних ценностей и отрицании других, но и в саморазвитии, самореализации личностных качеств субъекта, ищущего и находящего «запредельный» смысл своего бытия». В.А.Пономаренко определяет смысл как «высшую ценность» и отграничивает его от традиционного понятии цели. Он отмечает, что «цель как психическое образование имманентно присуще личности, отбирается, управляется ею.. А «смысл» формируется верой». Цель как внутреннее психологическое образование по своей сути динамично, ситуативно, чаще детерминировано конкретно решаемой проблемой, смысл же более устойчив: «В целях – мягкий компромисс, в смыслах – твердая нравственность». «Человеческий дух, - пишет В.П.Пономаренко, - это реальный опыт возвышенного психического состояния, возникающего не столько в результате действия, сколько в процессе постижения смысла своей деятельности. Само понятие «смысл» включает цель в ее духовном обрамлении». Тогда дух – это «исторический опыт культуры семьи, общества, этноса, данный нам в чувственных переживаниях по отношению к другим людям, событиям, явлениям». Такие отношения направляются «духовным вектором», определяющим понимание субъектом своего места в создании ценностей (11).
Таким образом,. человеку свойственно стремлению к смыслу, который может быть отражен как построенная субъектом познания картина мира – «психическая проекция феноменов действительного мира, который репрезентрирован носителю сознания через формы психического отражения… есть модельное знание субъекта о том, как устроен мир, какие свойства имеют объекты действительного мира, какие отношения существуют между этими объектами, чем детерминировано то или иное явление». Сознание, по А.Ю.Агафонову, в каждом акте познания стремится проверить построенную ранее картину мира. В психологии это выражается в разнокачественных эффектах последствий памяти, начиная с эффектов влияния установки на восприятие, эффектов константности, эффектов инерции поведенческих стереотипов и заканчивая эффектами фантомных конечностей и даже фактами сохранения автором научной теории ее базовых положений путем «защитного пояса» в ответ на логические или эмпирические опровержения (4).
Смысл жизни не может быть вне идеализации бытия, которая центрирует личностный смысл цели как организующее начала поведения и поступков. По В.Розанову, «мысленное отношение к своему назначению и есть первое содержание жизни, в окружении смыслов-помыслов достижений истины, добра и свободы». Добро – источник влечения к идеалу нравственного, справедливого и прекрасного. Но главное, как отмечает В.П.Пономаренко, «выйти на разработку проблемы смысла с позиций рефлексирующего сознания в направлении осмысления своего отношения к жизни как долгу и личному праву, не подверженному чужой цензуре».
С.Л.Рубинштейн выделяет два основных способа существования человека и, соответственно, два отношения его к жизни. В первом случае «человек весь внутри себя, всякое его отношение – это отношение к отдельным явлениям, но не к жизни в целом». Второй способ связан с рефлексией, трансцендированием: «С появлением рефлексии связано философское осмысление жизни». Известны слова Л.Н.Толстого, что люди только делают вид, что воюют, торгуют, строят, главное же, что они делают всю жизнь – это решают нравственные проблемы. При этом возникает проблема непосредственного отношения и осознанного человека к окружающему и людям, формируется обобщенное отношение к жизни, отражающее взаимосвязь настоящего, прошлого и будущего в жизни человека. Это отношение позволяет реализовать смысл человеческой жизни – «быть центром превращения стихийных сил в силы сознательные», «быть преобразователем жизни», «непрерывно ее совершенствовать».
Таким образом, в процессе психического развития происходит иерархизация мотивов, возникает рефлексия, складывается обобщенное отношение к жизни, расширяется ценностно-смысловое пространство личности, выстраивается единая жизненная линия и выявляются противоречия между нею и жизненными обстоятельствами, создается направленность на цели, связанные с отдаленным будущим. К подростковому возрасту создаются предпосылки для проявления психического новообразования – смысла жизни, которое развивается на основе становления главного мотива (жизненной цели), выявления противоречия жизненно-мировоззренческого масштаба, выделения и формулирования главной задачи, связанной с отдаленным будущим. Смысл жизни в процессе возрастного развития облегчает межфазовые переходы; его ломка, сужение негативно сказывается на целостности личности, ведет к ее деградации. Смысл жизни «возникая в результате сложного взаимодействия внешних и внутренних факторов, вместе с тем, эмансипируется от того и другого и начинает действовать как «буферный механизм», как система сдержек и противовесов, не допускающих одностороннего подчинения внешнему, и, вместе с тем препятствующая превращению человека в раба собственных потребностей, влечений, своих сиюминутных интересов» (6).
Единство личности как сознательного субъекта, по С.Л.Рубинштейну, не являясь изначальной данностью и появляясь в растущей реальной самостоятельности индивида, выражающейся в изменении его взаимоотношений с окружающими, не исчерпывается способностью выполнять те или иные задания. Она включает более существенную способность самостоятельно, сознательно ставить перед собой те или иные задачи, цели, определять направление своей деятельности. Это требует большой внутренней работы, предполагает способность самостоятельно мыслить и связано с выработкой цельного мировоззрения.
А.А.Бодалев отмечает, что из нескольких возможных способов поведения человек обычно в состоянии реализовывать только какой-то один способ в зависимости от его способности оценить ситуацию, предвидеть последствия своих действий, и, конечно, от склада его личности, который всегда делает его более склонным к одним решениям и менее склонным к другим. Эту мысль экспериментально доказали А.В. Брушлинский и В.В.Знаков, указав, что, несмотря на множественность способов решения экспериментальной задачи, человеку свойственен единственный, только ему свойственный способ, путь решения задач. Т.о. процесс мышления всегда представляет собой диалектическое единство устойчивых и меняющихся свойств, всегда индивидуален, характеризуется достаточно сложным сплетением различных ответвлений мысли.
По В.Франклу, быть человеком – это находиться в отношении к чему-то, трансцендировать, т.е. выходить за рамки непосредственно-данной фактической реальности на смысловой уровень, от вопроса почему «что это?» к вопросу «ради чего это?». Это высшее измерение жизни называется им духовным, ассоциируемым с духовной реальностью, духовным сущим, духовным бессознательным, духовной личностью и т.д. Свобода в отношениях означает их преломление через личностную позицию, состоящую в том, что человек сам решает и контролирует их воздействие на собственную жизнь, придавая им значение. Занять или сменить позицию – это и есть априорное человеческое качество, его самотрансцендированность. Человек несет ответственность «за осуществление смысла и реализацию ценностей» (10).
В.В.Знаков, говоря о системе ценностей, пишет о «мировоззренческой позиции субъекта, определяющей понимание мира, поиск и порождение разнообразных смыслов», раскрывающейся как способ приобщения к бытию.
Е.Б.Старовойтенко понимает ЦСП как жизненное отношение и предлагает концептуальную модель развития индивидуальных жизненных отношений посредством «духовных влияний» на субъект самопознания, самодеятельности, самоизменений. «Человек лишь в обществе осуществляет полноценные, зрелые связи с миром: интеллектуальную, предметно и социально преобразующую, нравственную, эстетическую, рефлексивную. Каждую связь можно трактовать как определенную линию всечеловеческого, общественно-исторического и индивидуального становления, причастности бытию. Реализация этих линий отдельным субъектом означает построение им «своего мира». В нем узнается, понимается, объясняется и общечеловеческое; личность вопрошает и самостоятельно судит о бытии, осваивая, овладевая вещно-социальным миром и изменяя его» (14).
Для субъективности невозможно указать совокупность порождающих ее внешних причин, условий, обстоятельств, ибо ее природа и специфическое отличие от других явлений объективного мира состоят именно в отношении к ним, ко всему внешнему; специфика субъективности состоит в самопричинении, в самообусловленности. Построение субъектом «своего мира» происходит, когда субъективируются (воспроизводятся, усиливаются или разрушаются) общественные отношения в зависимости от исторически заданных форм, ограничений, противоречий индивидуальной жизни, от присутствующей в каждом человеке внутренней расположенности к преимущественному осуществлению той или иной линии развития. Личность познает и судит о бытии, осваивая, овладевая вещно-социальным миром и изменяя его, постигает и выражает мир эстетически, приходит к рефлексии, разумному отношению к себе. Осуществляя линии человеческого становления активная, сознательная личность исходит из представлений о «Я» как о субъекте, автономном и целостном, эволюционируя в субъективных отношениях к миру, жизни, бытию.
«Относящаяся» личность обнаруживает духовность как индивидуальное искание, открытие, воплощение и приближение к истине, в таком качестве развиваясь в личностном измерении.
Помощь, посредничество других в обретении личностью исходного «Я» могут быть определены как воспитание личности, целью которого является «вера человека в свою исполняемость в мире, стремлении к полноте своего бытия, завершаемость в созданном, сделанном, достигнутом». Такие «духовные влияния», развивающие воздействия других, «события полной самоотдачи других людей данной личности» обусловлены формами, в которых они передаются и принимаются. Последние проявляются как логически построенные знания, интуитивно найденные идеи-символы, метафорические образы, обобщенные «техники» действования, высшие чувства. Они пробуждают, изменяют и развивают жизненные отношения личности. Наиболее благоприятные для духовного влияния непосредственное общение, совместное действование, включающие моменты сопереживания, созерцания, совещания и соревнования.
Мысль о том, что духовное развитие личности осуществляется в общении, через усвоение ценностей как аффективно-смысловых образований разработана в работах М.М.Бахтина и В.П.Зинченко: «Душа – дар моего духа другому человеку». Л.С.Выготский и Д.Б.Эльконин называют эти образования, существующие до и вне развивающегося индивида, идеальной формой, усваиваемой и субъективируемой в процессе индивидуального развития, становясь реальной формой психики и сознания индивида. В частности, А.В.Запорожец описывал эволюцию поведения детей-дошкольников в театре как «со-присутствие, сочувственное содействие, со-чувствие, со-переживание. В итоге со-присутствие превращается в симпатическое со-участие или со-причастие, из которых может вырасти со-мыслие и эстетическое отношение к происходящему на сцене».
Согласно В.П.Пономаренко, «движущий вектор» смысла жизни – это понимаемая, прочувствованная Свобода (онтологически заданная), когда нельзя лгать самому себе и отвечать за свои поступки приходится самому и немедленно; это Нравственность как база человеческого в человеке; это Красота, «которая пробудила внутренний смысл жизни соединится с тем, о ком ты не знаешь, а лишь догадываешься».
А.Н.Славская важнейшим параметром смысловых систем сознания считает его ценностный или оценочный план: «Ценность и есть важнейшая характеристика сознания в отличие от познания. Если продукты культуры зафиксированы в их ценностных значениях, и в функциональных способах употребления, то отношения людей – в ценностях. Смысл есть переживание ценности, и в этом отношении он принадлежит не рациональному, а «пристрастному» сознанию». В.Франкл и Б.П.Вышеславцев поясняют, что ценностям нельзя научиться, ценности нужно пережить.
К.А.Абульхановой выделены три типа ЦСП. Для первого типа успех и деятельность оказываются самоценностью, поглощая саму личность, приводя к получению удовольствия от самореализации; субъект ориентируется лишь на настоящий момент. Второй тип – душевный – это актуализация субъектом сил бессознательного, которое не заявляет о себе, пока сама личность благополучна и функционирует, а также сил коллективного бессознательного, глубинного российского архетипа. Духовный тип направлен на расширение субъектного пространства, субъект в своей трансценденции обретает свою определенность и переосмысливает жизнь, открывая горизонт и перспективу.
Поступки играют важную роль в становлении и проявлении ЦСП, являясь условием роста и обогащения духа, образуя опыт человека. Точно также как совершаемые предметные действия ведут к фиксации перцептивных или моторных установок, совершаемые поступки ведут к фиксации социальных, точнее личностных, установок (А.В.Запорожец и А.Г.Асмолов). Согласно Д.Н.Узнадзе эти установки представляют собой целостную модификацию личности, что созвучно тезису М.М.Бахтина о единственности поступка.
Сознание может быть целостным и разорванным, деятельным или быть «тенью деятельности», но порождаемые сознанием поступки всегда целостны. Поступок подготовлен всем опытом сознательной жизни и деятельности, т.е. он представляет собой нечто готовое. Но его комбинация всегда осуществляется средствами импровизации, которые могут делать поступок также неожиданным для совершающего его субъекта.
Поступок несводим к деятельности и невыводим из ее функционирования. Это результат развития. Деятельность регламентирована, а поступок свободен, хотя он находится в контексте деятельности; поступки могут прерывать деятельность, а иногда и жизнь. Поступки придают деятельности нравственный смысл, значение, социальное и историческое звучание, делают деятельность осмысленной, этим модифицируя личность, поднимая ее над деятельностью, над самосознанием и сознанием, расширяя степень свободы. В поступке выступает «неслиянное единство» онтологического и феноменологического планов развития; оно не дано изначально, а задано, должно постоянно строиться и поддерживаться человеческим усилием, выражающимся в движениях, действиях, поступках, во внутренней борьбе с самим собой. Поступок соединяет также сознание, имеющее смысловое строение, с личностью, понимающей свое место в истории. Личность, перенимая на себя опыт целостных свободных актов, сама становится целостной. Введение поступков в контекст психологического знания, как отмечает В.П.Зинченко, обеспечивает определенный динамизм в познании феномена человека, которого психология слишком долго познавала как «остановленный текст природы» (7, 8).
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
§ 2.4. Психология понимания: от понятий – к смыслу
Понятие субъекта представило альтернативу трактовке познания как простого отражения действительности и его безсубъектного безличного характера. Критика когнитивизма совпала с развитием П.Фейерабендом понятия «мнение», работой М.Полани о личностном знании и Т.Куна о структуре научных революций. Так была преодолена трактовка познания как характеристики изолированного абстрактного субъекта, достигающего истины лишь логическими средствами.
В советской психологии теория познания была непосредственно перенесена на особенности познавательной деятельности ребенка и рассмотрена в качестве одного из видов деятельности. Но до последнего времени непреодолимым противоречием такого подхода является положение о том, что познание является идеальным преобразованием объекта, не изменяющим сущности этого объекта. Однако, выше мы неоднократно приводили доказательства того, что сущность объекта открывается лишь познающему субъекту и выступает в его индивидуальном сознании как субъектоцентричная, хотя и существует объективно. Согласно субъектному подходу, напротив, хотя познание направлено на максимальное раскрытие сущности объекта, познавательная деятельность изменяет сущность для удовлетворения определенных потребностей и целей человека. В психоанализе это убедительно показано в механизмах психологической защиты, когда в индивидуальном сознании невротика меняется именно сущность познаваемого объекта.
В субъектном подходе на первый план выдвигаются проблемы, связанные с пониманием субъектом мира и себя в мире, решением которых занимается новое перспективное и динамично развивающееся направление психологического знания – психология понимания.
Методологический анализ показывает два главных подхода к изучению понимания – познавательный (когнитивный, парадигматический) и экзистенциальный (нарративный). С точки зрения психологии субъекта, в этой проблеме воплощается взаимодополнительный характер микро- и макроанализа психического, а также регуляции реальных ситуаций человеческого бытия законами и первого, и второго типов.
В традиционном когнитивном подходе понимание рассматривалось лишь как частный случай мышления, как феномен «осмысленного отражения разных сторон явлений, событий, ситуаций». Х.Г.Гадамер, П.Рикер и др. стали интерпретировать понимание как содержательно более объемную категорию, чем познание и мышление. В субъектном подходе в психологии понимание рассматривается как «мыслительная процедура, направленная не на получение нового знания, а на смыслообразование, приписывание смысла знанию, полученному в процессе мыслительной деятельности. Посредством понимания субъект не только познает окружающий мир, но и выражает свое отношение к социальной действительности»; осмысливая моральные, правовые и др. ценности изменяющегося мира, формирует личностные способы мышления. Понимание, по В.В.Знакову, есть «осмысленный результат наблюдения и объяснения человеком своих мыслей и чувств, мотивов поведения; умение обнаруживать смысл своих поступков; способность отвечать на причинные вопросы о своем характере, мировоззрении, отношении к себе и другим людям, а также о том, как другие понимают его». Понимание представляет собой есть «универсальную способность человека, реализующуюся в его способах бытия» (6).
Различные теоретико-экспериментальные исследования внесли существенный вклад в раскрытие психологических механизмов понимания, показав недостаточность детального исследования разных аспектов, сторон понимания и необходимость изучения его как феноменологически целого. В.В.Знаков поясняет: «Изучая понимание с позиций когнитивного подхода, мы в конце концов узнаем «все ни о чем». Осознание этой проблемы привело к смещению фокуса научных интересов из когнитивной плоскости анализа психических явлений в экзистенциальную, предполагающую изучение конкретных ситуаций бытия человека и целостного их понимания.
Дж. Брунер выделяет основные типы понимания мира: 1) парадигматический , основанный на непосредственном восприятии окружающего мира, ориентирующийся на логичность рассуждений и результаты строгих эмпирических исследований с причинно-следственными связями, дающий определения и стремящийся к контролю реальности, и в итоге выдающий найденные знания за непреложною истину; 2) нарративный (повествовательный) – имеет дело с человеческими желаниями, потребностями, целями и предполагает, что человек всегда потенциально способен сказать больше, чем осознает. Повествование – это процесс понимания и выражения субъективно значимых связей событий. Эти способы познания и понимания мира указывают на факт существования реальностей, соответствующих двум группам законов: отражаемой людьми и порождаемой ими. Отражение невозможно без порождения психических новообразований, а мысленное конструирование нового подчиняется законам материального мира. Эти два способа представляют собой два несопоставимых подхода к познанию. Один, научный, – рассматривает знание в свете его универсальной и неотъемлемой валидности и проверяемости; для другого знание – всегда частный, конкретный, определяемый контекстом жизненный опыт конкретного человека. Один подход изучает мысль в ее законополагающем и объяснительном проявлении, другой – в описательном и интерпретационном.
В психологии субъекта эти два способа познания принимаются как взаимодополнительные и взаимозависимые: мышление понимающего субъекта направлено, с одной стороны, на познание причинно-следственных связей объективной реальности и поиск истины, с другой – на конструирование субъективного опыта, через интерпретацию жизненных событий в индивидуальном сознании, порождение и развитие индивидуального смысла событий.
Парадигматический способ дает возможность видеть в окружающем мире проблемы и задавать информативные вопросы. Прежде всего, этот метод относится к естественным наукам, изучающим природу в ее многоликих проявлениях. Неотъемлемым свойством такого значения является его положительный характер, т.е. надежность, очевидность, неопровержимая достоверность. Данные парадигматической науки всегда можно проверить посредством наблюдения, эксперимента, математических выкладок и таким образом убедиться в их точности. Равным образом предстают перед нами социальные науки, в которых результаты исследования опять-таки обладают непосредственной опытной наглядностью, доступны проверке и, следовательно, вполне очевидны и обязательны для всех.
Нарративный подход ориентирован на выявление целостных ситуаций человеческого бытия: субъект задает себе и другим смыслопорождающие вопросы. В самой гуще нашей рассудочно устроенной жизни нас подстерегают вопросы, не укладывающиеся в рамки парадигматического мышления. Во-первых, подобные вопросы возникают в связи с нашим восприятием искусства. Что отличает полотно Рембранта от картины Ван Гога, музыку Баха от музыки Моцарта? Почему художественное творчество человека сопротивляется любому внешнему анализу и «объективной» классификации? Можно доказать, что вода закипает при 1000С, но нельзя доказать, что Пушкин - гений, хотя второе утверждение так же верно, как и первое. Каким образом в красках, словах может быть запечатлена и навеки сохранена личность творца в ее неповторимом своеобразии?
Подобные же вопросы, не находящие ответа в парадигматическом мышлении, рождает в нас созерцание природы. В чем начало, смысл и цель окружающего нас мира? каков бы ни был ответ, с точки зрения парадигматического знания он всегда будет произвольным и недоказуемым. Где найти критерии для рационалистического истолкования красоты и гармонии мира, его упорядоченности и функциональности?
Обратимся к человеческой жизни. В какой-то момент мы сталкиваемся лицом к лицу с болезнью, дряхлением, смертью. Тогда-то и встают перед нами во всей неумолимой ясности вечные вопросы. В чем логика нашего эфемерного биологического существования? В чем смысл человеческого взгляда, улыбки, жестов, слов, смены выражений лица? В каждом человеке есть нечто, что делает его единственным, не похожим ни на кого другого: это его собственная манера радоваться, любить, страдать; его собственная манера жить. Человека мы понимаем иначе, чем научные истины.
Все эти проблемы относятся к нарративному типу понимания. В психологии нарративная парадигма является конкретным выражением макроаналитического метода познания психического, ориентируясь на выявление психологических особенностей интерпретации людьми разных (существующих и конструируемых) социальных реальностей. Последними могут быть целостные ситуации человеческого бытия, отраженные в рассказываемых людьми историях о своей жизни. Задача интерпретации – описание способов воздействия реальностей на формирование жизненных смыслов людей. При этом, хотя интерпретированная социальная реальность объективна и потому интерпретация не может быть произвольной, опираясь на достоверное истинное знание, однако центральным в нарративном подходе оказывается не категория истины, а понятие смысла.
Рассмотрим пример того, как жизненное событие для субъекта получает смысл именно вследствие его интерпретации в том или ином ракурсе.
Два морехода потерпели крушение и были выкинуты на пустынный остров. Оба едва не погибли от голода и ужаса, ибо считали себя навсегда оторванными от мира. Корабль подобрал их, и на острове был сооружен прочный маяк. Те же мореходы остались смотрителями при маяке, чтобы служить спасению погибающих. Теперь настроение их изменилось. Они были счастливы, считая себя спасителями, давая свет и не чувствуя себя оторванными от мира.
Из этого примера ясно, что для мироощущения первостепенное значение имеет не само событие, а его интерпретация в индивидуальном сознании и отношение к нему, определяемое ценностно-смысловой позицией.
Важные методологические основы психологии понимания определяются философско-психологической концепцией интерпретации, разработанной в трудах Х.Г.Гадамера, М.Хайдеггера, П.Рикера, Э.Гуссерля, М.Шелера, С.Л.Рубинштейна, А.В.Брушлинского, В.В.Знакова, В.П.Зинченко, М.М.Бахтина, А.Ф.Лосева, П.П.Гайденко, А.Н.Славской и др.
По определению А.Н. Славской, интерпретация – наиболее динамичный механизм сознания и мышления, нацеленный на придание определенности мнению, выражающему отношение субъекта. Речь идет о выражении субъективной «логики» субъекта, базирующейся на его ценностно-смысловой позиции. В процессе интерпретации субъектом интерпретируются не только тексты, но и события, личности людей, их поступки, собственная жизнь. Вырабатывая свое отношение к действительности, личность, во-первых, определяется в своем мнении. Во-вторых, интерпретация есть создание личностью собственной концепции, в которой главное – установление семантики компонентов, соединяющей разные области жизни, оценки, наблюдения, смыслы. При этом могут возникать сомнения правомерности того или иного способа соединения разнопорядковых данных, «версии», гипотезы об ином способе связи, в поиске которых привлекаются и комбинируются различные данные. И в этом проявляется свобода, авторское право личности (13-16).
С.Л.Рубинштейн, рассматривая субъект в многообразных гносеологических, так и онтологических отношениях, определил сознание как способность регулировать эти отношения, тем самым открыв перспективу психологическому исследованию «сознания как жизненной способности личности», т.е. субъективного, относящегося к субъекту. Это позволило включить в число его процедур интерпретацию и подойти к изучению ее психологической сущности и жизненных функций. В отличие от познания, которое раскрывает логику объектов, в отличие от деятельности, которая их изменяет, субъект своим созерцанием особым образом относится к бытию, выражая самого себя, свою «логику», т.е. свою ценность, культуру, интенциональность. В созерцании субъектом создаются идеальные модели отношений действительности – это способ фиксации смысла как особой субъективной реальности.
Предметом интерпретации становятся различные социальные объекты: социальная и личная жизнь, взаимоотношения, поведение, поступки людей, жизненные события, научные концепции: позитивное или критическое отношение к ним может способствовать появлению новых концепций и знаний. Субъект интерпретации, чтобы выработать свое мнение, либо дистанцируется от объектов интерпретации, разрушая или переструктурируя авторское целое, либо, напротив, максимально идентифицируется с логикой и точкой зрения автора.
В.Дильтей обосновал качественное отличие методов гуманитарных наук от естественнонаучных: «природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем, потому понимающая психология отличается от психологии естественно-научной». Понимание, согласно П.Рикеру, отличается от простого сопереживания психического акта. Непосредственное переживание психических состояний не может быть названо пониманием; неосмысленное, чувственное переживание само по себе непонятно (см. пример на стр. 13). Понять можно только то, что имеет смысл, а чувственно-психическое переживание, как таковое, смысла не имеет – последний вносится в него извне. По Рикеру, невозможно понимать говорящего, но можно понять сказанное им. Понимание есть интеллектуальное переживание, а не сопереживание психического акта, процесс духовный, а не душевный. Необходимым условием понимания является общий мир смысла, к которому принадлежит и говорящий и слушающий. Такой общий смысл – это тот средний термин, который связывает двух субъектов и делает их открытыми друг другу на уровне смысловом (12, 13).
В качестве примера можно привести следующую притчу. Однажды глухой от рождения пришел на бал. Играл оркестр, под музыку танцевала масса людей. Глухой смотрел, дивился, и спрашивал себя: «Что это значит? Неужели потому только, что те люди проделывают со своими инструментами разные штуки, наклоняют их то туда, то сюда, поднимают, опускают и тому подобное, все эта толпа людей дурачится, прыгает, производит разные странные телодвижения и вообще приходит в такой азарт?». Для глухого смысл происходящего был принципиально непонятен, потому что музыка не входила в его смысловое поле, и объяснить ему смысл происходящего невозможно, так же как невозможно объяснить слепому от рождения, чем красный цвет отличается от желтого, или – человеку никогда не пробовавшему меда – каков он на вкус.
У Г.Г.Шпета выделен особый рода познания в человеческих отношениях – симпатическое понимание, которое есть психологическое узрение чужой индивидуальности в ее «целом». У М.М.Бахтина аналогом является понимание сочувственное, «целое взаимодействие нескольких сознаний, из которых ни одно не стало до конца объектом другого». Другая личность «не узнается и не познается мною, а единственным образом признается и утверждается». Личность отличается от вещи, определяемой понятием, тем, что она трансцендентна всякому понятию, до конца непознаваема. В.П.Зинченко пишет о том, что содержание личности «не может быть рассудочным, но лишь не посредственно переживаемым в опыте само-творчества, в деятельном само-построении личности». П.А.Флоренский писал о том, что личность «есть для каждого Я лишь идеал – предел стремлений и самопостроения». Психология же до сих пор изучает субъекта, точнее его отдельные характеристики, абстрактно от реальной жизни. Бездушный субъект, по выражению В.П.Зинченко, «уже привычно блуждает по страницам нашей психологической литературы… а душевный, совестливый, одухотворенный субъект – совершенно непривычен».
XX в. дал слишком много явных примеров и методов превращения личности в вещь, в «предмет практической заинтересованности», пассивный объект понимания и воздействия со стороны оценивающего и формирующего ее субъекта, низводящего личность к той или иной функции в соответствии с целью субъекта. Эти методы «формирования» личности делают ее наличностью того, кто ее формировал.
Значителен тезис М.М.Бахтина о том, что, имея дело с познанием личности, мы должны вообще выйти за пределы субъект-объектных отношений, какими субъект и объект рассматриваются в когнитивистском подходе.
По Л.А.Гоготишвили, если к другому человеку подходить как к познаваемой «вещи», то он во многом будет зависеть в своих качествах от оценивающего субъекта. Но если к предмету подходить именно как к другой, независимой «личности», то образ познающего и познаваемого как сделанных из «одного куска» (по М.М.Бахтину) теряет силу: познающий человек и познаваемый человек не идентичны, но равны в своей уникальности, неповторимости, в своих правах и обязанностях и пр. М.М.Бахтин и Г.Г.Шпет говорят не о единстве, не об «общем», а об общном, проистекающем из общения, что объясняется наличием способности к интерпретации всего этого единства.
Объективный мир находится вне и независимо от сознания человека, но он становится миром человеческим, интериоризируясь, войдя в круг, континуум бытия-сознания, в мир человеческой деятельности, где объекты объективного мира очеловечиваются, вочеловечиваются. По П.А.Флоренскому: «Познание не есть захват мертвого объекта хищным гносеологическим субъектом, а живое нравственное общение личностей, из которых каждая для каждой служит и объектом, и субъектом. В собственном смысле познаваемы только личность и только личностью. Другими словами, существенное познание, разумеемое как акт познающего субъекта, и существенная истина, разумеемая как познаваемый реальный объект, - оба они – одно и то же реально, хотя и различаются в отвлеченном рассудке». Это же выражено в идее М.М.Бахтина о причастности (участности) психики, мышления, сознания бытию и причастность бытия разумности. Это способ приобщения к бытию, осуществляемый в межличностном общении и раскрываемый в ЦСП субъекта.
В интерпретации самой себя, других людей, поступков и событий, личность выступает своеобразной «точкой отсчета», что определяет духовное содержание человеческого бытия. М.Вебер сказал, то человек живет в паутине смыслов, которую он сам же сплел, а В.П.Зинченко добавляет: «…и сквозь которую смотрит на мир» (4, 5).
Интерпретационные координаты, составляющие конструкт внутреннего мира, имеют ценностный характер. По способу интерпретации они могут достигать различных уровней смысловой обобщенности: сугубо личностные ценности, общечеловеческие ценности, объективные смыслы. Для определения уровня необходим анализ самого способа интерпретации, заключающего особое соотношение ценностей и реальных конкретных жизненных ситуаций.
Герменевтическое понятие интерпретации на основе раскрытия ее психологического содержания и личностной функции преобразовалось в понятие субъекта интерпретирования, что позволило учесть и ввести в контекст рассмотрения задач интерпретирования способ жизни субъекта. По А.Н.Славской, «субъект интерпретации – это субъект и сознания, и деятельности, и общения, и именно эти векторы образуют контекст его интерпретации и понимания», а интерпретация – «функция субъекта, проявляющего особую интеллектуальную и личностную активность». Герменевтика, как ее понимал Фр.Шлейермахер – это искусство понимания не самих содержательно-предметных мыслительных образований в их всеобщности, а искусство понимания мыслящих индивидуальностей (15).
Способность субъекта ценностно-мировоззренчески интерпретировать действительность, отношения, ситуации и других людей обеспечивается особенностями не только его сознания, но и экзистенциальности, которая есть душевно-чувственное воспроизводство, выражающееся в непосредственном способе жизни субъекта, ее процессе, способе приобщения к бытию, проявляющемся в его ценностно-смысловой позиции. При этом на уровне сознания ценности выступают не в самих интерпретациях, а в способах связей интерпретируемых явлений (людей, событий, поступков, слов) в индивидуальном сознании. Экзистенциальность исторически и онтогенетически первична, но вся она интерпретирована и функционирует у взрослого субъекта способом, типичным для ее национального типа (и архетипа) и индивидуальностно-личностных особенностей. Т.о., интерпретация (как и понимание вообще) является функцией не только сознания, но субъекта в целом.
Особую активность субъекта попытался вобрать в свое понятие контекста М.М.Бахтин. Личность как субъект интерпретирования не произведения, а собственной жизни и судьбы в социуме вправе сама определить, какой контекст, какого масштаба она включит в процесс выработки своего мнения и вывода. Она может совершенно произвольно соединять взятые из разных областей жизни события, фрагменты, факты, смыслы, оценки. Она имеет право исходить из критериев (соображений) престижа, материальной обеспеченности, собственного достоинства или даже здоровья, создавая композицию интерпретации или интегральную концепцию. Важнейшей функцией интерпретации, по А.Н.Славской, является «создание личностью своего внутреннего субъективного мира, который принимает форму ценностно-смыслового конструкта, выражающего понимание субъектом мира и самого себя».
Сходство интерпретации и понимания состоит в том, что в обоих случаях происходит соотнесение субъектом информации, текста, его значений и т.д. к конструктам своего сознания и жизни в целом, к своему бытию, «руководство» в его соотношении с объективной действительностью. В то же время между ними существуют различия. Интерпретация есть выработка своего субъективного отношения к воспринимаемому событию или тексту и выражение этого отношения во мнениях и взглядах субъекта. Понимание направлено на постижение, раскрытие объективного смысла события или авторского текста. Таким образом, отличие интерпретации от понимания в том, что интерпретация не предполагает достижения идентичности с воспринимаемым событием или текстом. Интерпретация более субъективна, чем понимание, и одновременно более привязана к тем основаниям и контекстам, в которых она осуществляется субъектом. В вышеприведенном примере глухой на балу интерпретирует ситуацию, но не понимает ее (14, 15).
В понимании А.Н.Славская выделяет три стороны: во-первых, отношение субъекта к знанию, во-вторых – к субъекту, являющемуся автором этого концепта, заключенного в знании, в-третьих – к объекту, описываемому этим знанием. Поэтому понимание рассматривается и как познавательный процесс и как познавательная категория. Однако, в понимании есть существенный момент раскрытия смысла и значения знания для субъекта, который включает это знание в свои познавательные структуры, и здесь его дополняет интерпретация, включающая оценки, мнения, взгляды субъекта.
Субъект не статично, а динамично самоопределяется в своих изменяющихся отношениях с миром. Личностный смысл не является отдельным образованием, это процесс и результат интерпретирования личностью своего способа связи с миром, с другими людьми, с деятельностью. Интерпретация, по А.Н.Славской, оказывается «проявлением способности сознания, которая самым непосредственным образом обеспечивает ее «Я», «самость» и именно в момент их активного проявления, самовыражения личности». Показателем степени определенности, которую может дать личности интерпретация, – это удовлетворяющая личность степень ее уверенности в себе и жизни (14).
Рассмотрим функции интерпретации. Во-первых, осуществляясь на разных уровнях, интерпретация всегда выполняет функцию связующего звена личности в окружающей действительности, «переводчика» внешних впечатлений, событий на язык внутреннего мира личности – и – в обратном направлении, выражая о внутреннем – побуждениях, чувствах, мыслях, – на «языке» ценностей, общепринятых понятий, критериев поступков, оценок людей и т.д. Целью этой функции интерпретации является достижение определенности.
Во-вторых, интерпретация ориентирует личность в изменяющейся действительности. Она направлена на выявление и понимание, осмысление и переосмысление изменяющегося мира, подтверждение идентичности личности в этих изменениях, а также изменений самой личности в стабильной действительности. В отличие от установки, готовности, целеустремленности, интерпретация обеспечивает встречу с неожиданностью, вырабатывая отношение к ней (в отличие от установки, представляющей готовность к известному, и ожиданий – экспектаций ожидаемого).
В-третьих, интерпретация выполняет функцию осознания субъектом своего внутреннего мира, ценностно-смыслового понимания и объяснения самого себя, определяемого обычно в категориях идеального и реального, понятийного, логического или иррационального, интуитивного. Внутренний мир – это «принципиальная обобщенная интерпретация своего «Я», своей тождественности и изменчивости жизни, обстоятельств и ситуаций». Интерпретация выражает единство личности: согласованность, координированность уровней ее существования (бессознательного, неосознаваемого и осознанного, сознательного) и способов объективаций, самовыражений и самоосуществлений.
С.Л.Рубинштейн говорил о том, что предметом психологии человеческого бытия является направленность познавательной, этической и эстетической активности общающихся субъектов не только друг на друга, но и на себя. В отличие от рефлексии, при которой личность превращает себя в объект анализа и осмысления, самоинтерпретация (в терминологии П.Рикера) придает определенность самому интерпретирующему субъекту, при этом личность утверждает свою идентичность, сохраняя свои интерпретационные конструкты, концепты. Применяя их к опознанию новых ситуаций, она утверждается в своей правоте и в праве на собственное мнение.
Ряд авторов различают самопознание и самопонимание. Результатом самопознания которого являются новые знания о себе самом, в то время как самопонимание приводит к появлению нового смысла этого знания, понимания причин собственного поведения, эмоций и т.п. в акте рефлексии. Человек может знать, но не понимать сам себя. Именно поэтому так часто обречены на провал очередные попытки «начать новую жизнь с понедельника». При этом мы знаем о своих недостатках и искренне хотим себя переделать, но у нас ничего не выходит из-за того, что мы не понимаем причин своих недостатков. В психиатрии отмечаются случаи, когда больные обладают большими знаниями о своих невротических механизмах, но не способны их преодолеть. Это еще раз подтверждает, что понимание – это функция не сознания, а субъекта. Рефлексивное понимание, углубляясь в сущность предметов и явлений, всегда изменяет психику получающего это знание субъекта, одновременно углубляющегося в себя и возвышающегося над собой (6, 7).
В традиционной психологии познания самопонимание рассматривалось либо как особая форма самосознания, либо как самопознание. В нарративной психологии проводится аналогия между пониманием текста и пониманием человеком самого себя, собственного поведения и событий своей жизни, и самопонимание, таким образом, рассматривается как создание «текста» о самом себе, его непрерывная самоинтерпретация, самоистолкование. При этом Я-концепция объединяет в себе систему знаний, верований, мнений и убеждений субъекта, интегрируя классические понятия «me» и «self» в единой модели ментального опыта, регулирующей процессы самопонимания, принятия решений и деятельности. Основной вопрос при этом заключается в том, каким образом человек взаимодействует со своим опытом во время рассказа о нем, его интерпретации.
Первично ЦСП проявляется в сознании личности в процессе обощенного понимания ею жизненных событий как некоторое доминирующее в ансамбле других чувство, простая или сложная «интонация» (по С.Л.Рубинштейну), лежащая в основе интенционального акта субъекта. Это обобщение осуществляется интерпретацией, включающей множество отношенческих, деятельных, поведенческих, событийных, эмоциональных составляющих. В случае, если интерпретация происходит бессознательно, основой обобщения может стать достаточно частная составляющая, одно событие, одно (сильнейшее) впечатление. Бессознательно субъект выбирает как наиболее ценное, желательное (нежелательное) именно это переживание, создавая тем самым определенную проекцию, интенцию (16).
В современных психологических исследованиях личностный аспект понимания проявляется в изучении соотношения категорий истины и правды (В.В.Знаков, И.А.Романова, Т.Н.Ушакова, В.В.Латынова и др.).
В данной проблеме важно, во-первых, какой смысл имеет само понятие истины; какие суждения являются истинными и какие ложными, а также какие психологические факторы это определяют. Во-вторых, в психологии понимания исследуются интенциональные аспекты понимания правды, а также когнитивная и моральная оценка сходства и различия содержания истины и правды.
Поскольку человек включен в мир человеческих отношений, то онтологический аспект истины неизбежно включает в себя и этический смысл, который и придает истине статус правды. Истина начинает выступать как оценочное суждение, выражающее не только гносеологическое отношение познания к действительности, но и нравственное отношение человека к человеку. С.Л.Рубинштейн писал: «Истина – это не только правильности, но правда, справедливость, способность принять то, что есть, как оно есть (на самом деле), смотреть в глаза действительности, вскрывать ее».
В субъектном направлении психологии категорически не принимается традиционный когнитивистский, констатирующий подход к определению истины. Субъективно высказывание всегда принимается и оценивается говорящими не как истина, а как правда: это не буквальная передача случившегося, а иногда осознанная, но чаще неосознаваемая мысленная трансформация образов, реконструкция опыта, конструирование новых его элементов. В мире человека конструируемые реальности представлены в основном жизненными историями, которые люди рассказывают, интерпретируя, познавая, развивая их содержание и приписывая им смысл: история всегда в явном или скрытом виде включает рассказывающего ее субъекта. Рассказывая о себе, своих поступках, субъект выделяет в жизненном потоке и по-новому видит события своего прошлого, оценивает их и придает им соответствующий данному времени и месту смысл. Для психолога истории, ситуации оказываются единицами макроанализа, включающего и конструктивное описание событий, из которых состоит история, и самого «конструктора» - рассказчика.
В современной психологии понимания анализ категорий истины и правды осуществляется в контексте изучения истинностных и ценностно-смысловых компонентов знания как психологических предпосылок и основания формирования понимания. Для научного анализа понимания наиболее существенными являются две характеристики знания – его истинность и ценность для субъекта.
Мотивация, интенция является одним из необходимых компонентов понимания, называемым в психологии понимания аффективно-интенциональным. В отличие от истинности высказывания, независимой от канала коммуникации, степень правдивости сообщения для общающихся людей всегда обусловлена целями говорящего и слушающего. Мы понимаем правду, а не познаем ее именно потому, что делаем вывод о правдивости или лживости высказывания только в результате понимания его смысла, мотивов и целей партнера по общению. Таким образом, любое понимание включает в себя: 1) мышление, 2) личностную оценку (смысл, контекст, интерпретацию).
В социальном познании правдивыми считаются только такие сообщения о поведении людей, в которых отражены три составляющие любого поступка – действие, его цель и внешние условия. Для психолога важно не столько установление соответствия суждения действительности, сколько выявление цели говорящего, степени осознания им намерения выразить отношение к человеку, о котором говорит, а также мотивации говорить правду.
Для человека правдой является только та истина, в которую он верит, в противном случае это только «состояния ума того или иного человека». «Истина есть нечто, о чем можно мыслить, только будучи в этом убежденным». Правдоподобие события, истинность которого субъекты не могут проверить, определяется на основе их моделей мира, представлений о действительности. Если вера в правдоподобие отсутствует, то даже истинные факты воспринимаются людьми как небылицы. (Примером тому служит открытие и последующие события в жизни Джорджано Бруно).
Исследования показали, что люди считают основным признаком правдивости суждений о поведении людей их соответствие требованиям справедливости. При этом главным оказывается вопрос не о том, верно ли в суждении отражена действительность, а насколько оно согласуется с представлением о правде как некотором идеале, основанном на справедливости отношений между людьми.
Таким образом, «истина» связывается в сознании людей с отражением реальности, т.е. того, что вне человека и независимо от него. Однако в процессе познания, взаимодействия субъекта с объектом вследствие конкретизации, индивидуального осмысления истины, включения ее в контекст личностного знания гносеологическая истина превращается для него в психологическую правду. Превращению объективной истины в правду способствует соотнесение мотивов и целей высказывания с ценностно-смысловой сферой понимающего высказывание субъекта, на основе чего осуществляется определение правдоподобности сообщения; соотнесение с представлениями о должном (этическими, социальными и другими нормами), соответствием сказанного требованиям справедливости; убеждение в тождестве истины и искренности; временная динамика переструктурирования и схематизации образа истинных событий. Все эти характеристики выражают содержательный аспект понимания субъектом не логики, а смысла высказывания.
Таким образом., в структуре понимания выделяются формальный, соответствующий мыслительным характеристикам и содержательный аспекты, причем последний оказывается весьма значительным. Содержательный аспект понимания разрабатывается, в частности, относительно научного познания М.Полани, а относительно обыденного сознания, он обстоятельно исследуется в теории социальных представлений С.Московичи, в соответствии с которой любые социальные явления субъект оценивает, соотносит с неким идеальным образом-идеалом, представляющим собой субъектные отражения той или иной ценности в индивидуальном сознании. Социальное представление выступает как фактор, конструирующий реальность индивида и группы. Д.Жоделе говорит, что социальное представление – это «общее видение реальности», ориентирующее групповое действие и взаимодействие, само, в свою очередь, формируясь на базе групповых коммуникаций.
В концепции С.Московичи под социальными представлениями понимается система понятий, утверждений и объяснений, рождающихся в повседневной жизни в ходе межличностной коммуникации. Представление не сводится к значению понятия, не может быть представлено как звено от восприятия к мышлению, но есть осмысленное знание, являющееся в современном обществе эквивалентом тому, что в традиционном обществе понимается как миф или верование. Потому социальные представления могут быть названы словами самого С.Московичи «современной версией здравого смысла».
Таким образом, социальное представление, выступающее как форма познания социальной действительности, рождается в обыденном сознании, повседневном мышлении с целью осмыслить, понять окружающую человека социальную реальность. Именно через социальное представление, посредством его, человек и осуществляет познание мира.
Становление личности осуществляется в ее свободном выборе определенного типа ценностей в том или ином жизненном событии. В структуре социальных представлений существует не только когнитивная, но и аффективная составляющая – все факты подвергаются не только трансформации в убеждения и мнения в сознании, но и эмоциональной оценке. Знание становится эмоционально окрашенным. Любые социальные явления субъекта оценивает, соотносит с неким идеальным образом – идеалом, который представляет собой субъективное отражение той или иной ценности в индивидуальном сознании. Социальное представление выступает как фактор, конструирующий реальность индивида и группы.
На основе теории социальных представлений проведен ряд исследований в отечественной психологии. В частности И.Джидарьян в исследовании счастья пишет о том, что на уровне обыденного сознания существует некая эталонная система социальных представлений о счастье – «идеале, в соответствии с которой происходит оценка не только себя, но и других людей по критерию «счастливый-несчастливый». Влияние социальных представлений на понимание надежды исследовал К.Муздыбаев, на понимание прощения – Э.А.Гассин, влияние содержательных аспектов понимания структур сознания исследовано А.А.Пископпелем.
ВОПРОСЫ
ЛИТЕРАТУРА
содержание
|
ПРЕДИСЛОВИЕ |
3 |
|
Глава 1 Методологические основы субъектного подхода |
|
|
1.1. От когнитивистского подхода – к экзистенциальному |
5 |
|
1.2. От элементов – к структуре |
13 |
|
1.3. Расширение представлений: личность как субъект активности |
26 |
|
1.4. Динамика, структура и регуляция субъекта: анализ через синтез |
30 |
|
1.5. Личность как субъект деятельности, общения, жизненного пути |
36 |
|
Глава 2 Психология познания: от познавательных процессов – к познающему субъекту |
|
|
2.1. Личность как субъект познания |
43 |
|
2.2. Объект познания в субъектном подходе |
53 |
|
2.3. Ценностно-смысловая позиция как отношение субъекта и объекта |
60 |
|
2.4. Психология понимания: от понятий – к смыслу |
74 |
Бумага газетная. Формат 60х84 1/16. Гарнитура Таймс.
Печать способом ризографии. Усл. печ. л. 5,3. Уч.- изд. л. 6,2.
Тираж 100 экз. Заказ № 092.
Отпечатано с оригинала-макета заказчика
в копи-центре «Референт». ИП Тимошкина Л.В.
430000, г. Саранск, ул. Полежаева, 49.
Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание.- М.: Политиздат,1957.- с. 5,7
Б.П.Вышеславцев. Этика преображенного Эроса. – М.: Республика, 1994. – С.295.
Мерлин В.С. Структура личности: характер, способности, самосознание. – Пермь: ПГПИ, 1990. – С.24-26.
ситар – музыкальный инструмент
Притчи человечества. – Мн.: Лотацъ, 2002. – С.140-142.
Цит. По С.Л.Франк. Духовные основы общества. – М.: Республика, 1992. – С. 34.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогрес, 1990.- С. 335.
цит. по Нартова-Бочавер С. Психология личности и межличностных отношений. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001, с.15.
Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. Т.1. – М.: мысль, 1990. – С. 98.
.
Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. Исторический смысл эстетики Возрождения – М.: Мысль, 1998. – С. 621-623.
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: Советский писатель, 1963. – С.100.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990. (Б-ка зарубежной психологии). – С. 77-78.
цит. по Селиванов В.В. Свойства субъекта и его жизненный цикл// Психология индивидуального и группового субъекта/ Под ред. А.В.Брушлинского, М.И. Воловиковой. – М.: ПЭРСЭ, 2002. – С.316.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогрес, 1990. (Б-ка зарубежной психологии). – С.200.
М.Фуко. История безумия в классическую эпоху. – СПб., 1997.
М.Фуко. Воля к знанию// М.Фуко. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. – М., 1997. – С.189-190.
там же. С. 177.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогрес, 1990. (Б-ка зарубежной психологии). – С. 110.
Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Пргресс, 1990. - С. 291-294.
парадигма – форма, образец (греч.)
наррацио – рассказ (лат.)