так тиктак тиктак в голове кавардак

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Григорий Аркатов

ЗАПАХ ОГНЯ

 

Тик-так, тик-так, тик-так… в голове кавардак.

Именно такое состояние возникает к концу рабочей недели. Голова забита множеством вопросов и еще большим количеством ответов, которые только и ждут возможности заявить о себе, заодно обругав вас последними словами за то, что вы до сих пор не удосужились уделить им хотя бы чуточку вашего драгоценного внимания.

В такие минуты хочется одного – скинуть все дела в помойное ведро и свалить подальше. Впрочем, можно свалить и поближе. Например, домой. Тем более что там уже ждут радушные члены семьи, к которым в любой момент может присоединиться целая когорта друзей-товарищей.

Но когда нет ни одних, ни вторых, ни третьих, начинаешь задумываться, почему все сложилось именно так и вспоминаешь про…«ЗАПАХ ОГНЯ».

***

В тот день, когда и началась вся эта канитель, была изумительная погода. А я спешил в универ. Знаете, будучи студентом у вас столько дел, столько дел…. Ну просто диву даешься. Говорить о появлении на лекции было уже поздно, так как она началась примерно час назад. Однако в этот солнечный понедельник очень хотелось попасть на семинар по квантовой механике. И если честно, то вовсе не из праздного любопытства. Две ночи подряд я пытался разобраться в структуре антиматерии, чем порядком достал академическую базу данных. А получилось всего ничего – страниц десять от силы.

Не успел я пройти таможню и получить штрафной талон, как по мою душу зазвонил сотовый. Пришлось одновременно общаться по телефону и пытаться понять, где расписаться за уведомление о штрафных санкциях.

- Сергей Владимирович, уже передал…

- Уже? Уже должно было состояться две недели назад. А где отчет по палеозою? В сумеречной зоне?

- Почти готов.

- Коля, я все понимаю. Любовь-морковь и все такое. Но что я представлю декану в конце месяца? Или ты хочешь, чтобы он нас во всех позах имел?

- Сергей Владимирович, считайте он уже у вас.

- Два часа. Не больше.

Повесив трубку, доцент погрузил меня в пелену мрачных дум. Было совершенно ясно, что о квантовой физике продеться забыть. Да еще секьюрити до сих пор чего-то ждал.

- У вас уже семнадцатое предупреждение. Вы приближаетесь к критическому уровню…

- Бла-бла-бла, - думалось мне.

Плевал я на критический порог, и был по-своему прав.  А забыть о таможне было не сложно, оказавшись за ее пределами. Минут пять я пытался разыскать творческий задел отчета в недрах своего шкафчика. И это была проблемная ситуация. А тут еще кто-то по-тихому подобрался ко мне сзади и нежно сжал левую ягодичку.

- Ну, ты и шалунья, - шутливо отметил я, но не обернулся. Отчет в тот момент был куда важнее.

- Ты случайно не это ищешь? – спросила Марина.

- Ах да, - мелькнуло в голове, - Помниться я лежал на кровати, начиная делать наброски. А потом она стащила с меня штаны и мы…. Куда позднее подевался отчет, сказать сложно. Возможно, упал за кровать.

И действительно, обернувшись, я увидел в руках любимой отчаянно искомый документ. При этом Марина так лучезарно улыбалась, что сильно смахивала на богиню из какого-нибудь там Кобола. Я готов был пасть перед ней на колени. Но боюсь, такой поступок, если кто и смог бы оценить, но уж точно не декан, периодически играющий роль Большого Брата. Так что я просто благодарственно обнял Марину. Правда, при этом руки мои скользнули по ее мягкому месту, а нечто твердое трепетно уперлось в низ живота.

- Это что еще такое?! – игриво прошептала Марина, что собственно, не помешало ей лизнуть меня в ухо, - Работать, - сказала она, и мы разошлись.

Путь мой лежал в «бункер». Именно так мы называли наш исследовательский центр. И причиной тому было наличие в пределах его стен всего того, что мог пожелать любой ученый от гения до такого баклана, как я. Но что радовало больше всего, никакого анального зондирования. Можно было прийти когда угодно, заниматься чем угодно и сколько влезет сидеть, копаясь в разной байде.

Впрочем, сегодня мне предстояло довольно нудное занятие, а именно – написание отчета. Написать его несложно, если дать этому действию шанс. А с этим у меня в последнее время была проблема. Когда привезли палеозойский грунт, я неделю сидел в лаборатории с утра до поздней ночи, делая свыше сотни различных анализов.

Даже выспаться не удавалось, так как, приходя домой, я падал в объятия возлюбленной. А порывы страсти обычно стихали к утру. К тому же фрикционными моментами, мы обычно не ограничивались. Нужно же было,  и поболтать, и понежничать, и поласкать, и погладить, а местами и полизать. Ну, в общем, все в одном наборе, как и требуется в качественной любви.

Только вот теперь, мне предстояло наверстать упущенное, и что самое печальное, это был всего лишь первый камень в мой огород

***

Из книги Максима Страхова «Природа природных предрассудков»:

Парадоксальные люди – это преимущественно критики. При этом они могут быть абсолютно не связаны с литературой, искусством и прочей дребеденью. Порой даже им самим не предоставляется возможности осознать и насладиться своим даром. Многие их ненавидят, проклинают, преследуют…. Однако, зачем так жестоко? Пусть живут. А если критика действует вам на нервы, то полечите нервы.

Нет, не думайте, что я кормлюсь за счет критиков. Их безумные рецензии не обошли стороной и меня. «Слаба любовная линия» - написали они. Что ж я по-ихнему виноват, что в нашем смутном прошлом не нашлось места для Любви? Боюсь, что его нет и сейчас. И я не стану изобретать Любовь для наших дорогих цензоров. Скорее наоборот… Они требуют Любви? Так я напишу про ее отсутствие.

***

Семен Петрович Прокофьев был легендой мировой археологии. И хотя он ни разу в жизни не был в экспедиции, даже до соседнего пустыря, слава о его научных подвигах поднималась выше небес. Сам же Семен Петрович без какого-то ненужного сокрушения целыми днями просиживал штаны в кресле декана. Да и куда собственно ему было торопиться, если для решения дел насущных в мире присутствовали иные люди, которые не были сколько-нибудь влиятельны и потому всегда были на вторых, а то и третьих ролях.

Однако я не входил в число вышеупомянутых лиц, хотя бы потому, что мой отец был президентом крупнейшей фармацевтической компании и финансировал более трети всех научно-исследовательских проектов Краснодарского университета имени Григория Арсеньева. А что касается факультета археологии, то суммы, оседавшие в глубоких карманах Прокофьева, были весьма и весьма внушительны. В связи с чем я мог делать, что угодно.

Ради приличия декан иногда вызывал меня к себе с целью пожурить и погрозить пальцем капризному ребенку. Мне думалось, что так будет и в этот раз.

Оказавшись в приемной, я поинтересовался у секретаря на счет своей аудиенции. Но она лишь покачала головой.

- Подождите. Он сейчас занят. Совещание.

Знал я, что за совещания проходят в кабинете декана. Опять какая-нибудь тупая аспирантка вместо того, чтобы шевелить мозгами, шевелит губами на его конце. А может яростно стонет «О май Гот!» и  трясет задницей, нагнувшись раком. Такая фигня раздражала, потому что тусняк в приемной не входил в мои планы.

Спустя полчаса занудного ожидания, дверь отворилась, и на пороге появился сам Прокофьев с широченной улыбкой до ушей.

- Что-то запаздываешь, - сказал он, завидев меня, - Ну да ладно. Заходи.

И я зашел. Правда, на пороге едва не столкнулся с Мариной. На мгновение наши глаза встретились. Она явно не ожидала такой встречи, как собственно и я тоже. Однако стыдно было ей. И опустив глаза, Марина прошмыгнула мимо и унеслась прочь.

- Ну что же ты стоишь, Николай? Заходи скорей.

Еще раз проводив взглядом свою возлюбленную, я закрыл за собой дверь.

- Вы хотели меня видеть, Семен Петрович?

- Да, Коля. Причем по очень важному делу…

Прокофьев долго о чем-то судачил, но я его не слышал. Мысли роились в голове, подобно целой армаде ос… Декан, Марина, отсос, ебля, любовь… Последнее как-то не вписывалось в логический ряд. Казалось, голова вот-вот взорвется.

- Ты слушаешь меня?

Мой взгляд метнулся на декана и тут же соскользнул. На столе блестели капли свежей спермы, а в урной валялись женские трусики. Такие же как у Марины.

- С тобой все в порядке?

Не дожидаясь ответа, Прокофьев налил воды из графина и протянул мне стакан. Дрожащие руки с трудом не выронили посудину. Я сделал глоток и мне полегчало.

- Все нормально, - сказал я, возвращая стакан, - Просто переутомился.

- Тогда может наш разговор и к месту. Отдохнешь, развеешься, съездишь на юга.

Теперь, когда мой котелок стал более-менее варить в нужном русле, я стал припоминать, что все это время декан пытался мне пропарить про какие-то запреты. И паника накрыла меня очередной волной.

- Что происходит?

- Ничего страшного. Просто департамент здравоохранения устроил проверку и один из твоих проектов вызвал у них сомнения.

- Сомнения? А именно?

- Помнишь то исследование по синтезу α2-андрокаина, где ты использовал в опытах галлюциногены?

- Ну да. Они же сами и разрешили.

- Не знаю, что случилось, но разрешение куда-то испарилось.

- А я-то причем?

- Притом, что тебя обвиняют в биомедицинских махинациях и нарушении экспериментальной этики.

- А если попроще?

- Вся твоя научная работа заморожена до вынесения решения специальной комиссией.

- Что?!

Прокофьев попытался скорчить сочувственную мину, но это выглядело слишком тупо.

- Все наладиться, - уверил он, - А пока наслаждайся студенческой жизнью.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Старинная народная мудрость гласит: «Начальство, не опаздывает. Оно задерживается». Так что  в принципе особо торопиться Риду Митчеллу не приходилось. Правда, если учесть, что среди подчиненных частного детектива числилась лишь милашка-секретарша Линда, то без него агентство могло спокойно встать на мель.

Рид не спал три ночи, выслеживая неверную жену мэра. И он имел полное право отоспаться, тем более, что карман грели десять тысяч первой свежести. Теперь мэру предстояло самому разбираться со своей женой, а сыщику предстояло разбираться с накопившейся усталостью.

Но кто-то уже звонил…

- Митчелл слушает, - пробормотал спросонья Рид.

- Алло!.. Это Маркес. У меня есть новости по поводу того химического завода… Можешь приехать?

- Маркес?!.., - Рид судорожно пытался вспомнить типа, что-то мямлящего в трубку в этот самый момент, - Ах, да!.. Маркес…. А че ты звонишь в такую рань?

- Рань? Но уже три часа дня.

Рид взглянул на часы. Они действительно показывали начало четвертого.

- Хорошо. Где ты сейчас находишься?

- В своей квартире.

- Тогда я буду у тебя примерно через час…

- Рид…

- Что еще?

- Поторопись. Кажется, за мной следят. Мне страшно.

- Не бери в голову. Я скоро буду.

Что можно взять с нелегальных эмигрантов. Сначала работают на каком-нибудь закрытом подпольном производстве. А потом, как запахнет жаренным, начинают сопли жевать, или сдавать своих работодателей. Но оно и к лучшему. Благодаря таким придуркам Рид быстрее находил ответы.

Зайдя в ванную, сыщик уставился на свое отражение. Брился он достаточно давно, но выглядел вполне сносно. Тем более что звали его не на свидание, а времени было лишь, чтобы умыться. Так что, одевшись и сунув в рот жвачку за место зубной щетки, Рид вышел из дому.

Внизу он зашел в кафе, дабы перехватить что-нибудь съедобное. Для завтрака было уже поздно, но когда ты получаешь пулю, прикрывая шеф-повара, тебе не откажут.

- Как обычно? – спросил его добродушный толстяк в поварском колпаке.

- Да, Фил. И побольше картошки.

Усевшись за столик, Рид развернул утреннюю газету. На первой странице красовалась рожа какого-то русского генетика, а ниже огроменный заголовок: «Абрикосов дал НОБЕЛЮ в ШНОБЕЛЬ». Сыщика не интересовала генетика, поэтому он сразу перелистал в конец в спортивную хронику. Там его ждали более адекватные вести: «Михаэль Шумахер стал 35-ти кратным чемпионом мира».

- Жаль, что из-за мэра я не попал в Вегас, - с толикой досады подумал Рид, - Гонка, наверное, была полный отпад.

В этот момент принесли заказ. Длинноногая шатенка с упругой попкой давно набивалась к нему в подружки. А учитывая, что он спас жизнь ее отцу, она могла отдаться ему прямо на этом столе.

- Как дела, милый? – спросила девчушка, положив руку на бедро.

Рид отбросил газеты и посмотрел ей в глаза.

- Великолепно!

Идеальная фраза, особенно когда твой взгляд прикован к тому, что настойчиво выпирает из лифчика.

- Тут заходил какой-то тип. Искал тебя…

- Да ну…

Очередные мысленные потуги попытались воспроизвести на свет некий список тех, кто страждал увидеть небритую рожу Рида. Безрезультатно. Возможно, был некий склероз, а может он просто не верил, что в этот прекрасный светлый день кто-то станет искать на свой зад злоключений.

- Наверное, мой почтальон, - сказал Рид и впился зубами в кусок яичницы.

- Приятного аппетита, милый, - сказала девчушка и убралась восвояси.

Между тем у Митчелла не было вагона и тележки времени на самоублажение, поэтому он по-быстрому запихал в рот завтрак и в спешке покинул кафе.

Лишь только дверь заведения захлопнулась за ним, возникло очередное неудобство.

- Где этот чертов парковщик?!

Можно было вполне уверенно отказаться от нелепой затеи пошарить в карманах в поисках ключей от машины, ведь Рид прекрасно помнил, как накануне оставил их в зажигании, вверив тем самым «мазератти» бестолковому парковщику.

Однако попытка не пытка и пальцы детектива бессмысленно поймали пустоту карманов.

- И что прикажешь делать?

Вопрос был адресован в неизвестность, но оттуда никто не пришел, не подогнал авто и даже не задал какой-нибудь глупый вопрос типа «Как вчера китайцы сыграли со шведами?»

- Твою мать, - прошептал Рид голосом полным негодования.

Но в этот момент перед ним остановился автобус. Ответ сам собой оказался прямо перед носом. И хотя ездить общественным транспортом было весьма стремно, выбирать не приходилось.

- Мы поедим, мы помчимся, - напевал сыщик, запрыгивая в автобус.

Но как только за его спиной сомкнулись створки дверей, и автобус покатил по заданному маршруту, возникла очередная проблема. Он как-то не подумал о том, что в бюджетных повозках обычно платят за проезд.

И хотя ситуация была очевидна, Рид все же попытался в очередной раз впиться подушечками пальцев в пустоту карманов.

- Сеньор Рид, бога ради не стоит!  Для меня честь иметь такого гостя!

Некий мексиканец, оккупировавший место шофера, услужливо давил лыбу на все лицо и экстатически вздрагивал. Плюс ко всему он схватил в руки микрофон и принялся неистово лопотать что-то по-испански, причем с таким энтузиазмом, что в какой-то момент руль оказался в самопроизвольном полете и автобус едва не вписался в фонарный столб.

Провалы в памяти не позволяли детективу освежить знакомство, да и зачем? Все они были для него на одно лицо. Возможно, когда-то Рид помог этому чувачку, но с древностью лет эта история была забыта, поросла пылью и паутиной, однако все еще приносила творческие плоды. И это было главным, ведь конфуз был исчерпан, и он мог спокойно ехать дальше.

С этими мыслями Рид сел на ближайшее свободное место.

Появление Митчелла явно прибавило настроения шоферу, так что теперь он вместо радио распевал какие-то латинские напевы:

Мучачо ел гаспачо,

Мучачо был торчачо…

С течением времени в автобус набивалось все больше и больше народу и через пару остановок сыщику пришлось потесниться к окну, дабы уступить место знойной креолке. Было душно из-за жары, а тут еще скопище людей тратило последний кислород. Взгляд Рида время от времени перескакивал с унылых рож пассажиров на не менее унылый пейзаж за окном. В конце концов, это занятие его утомило, и он обратил внимание на креолку под боком.

На этот раз он не отделался броским взглядом. Да и как можно было променять лоснящуюся бронзой кожу на что-то другое, тем более что кругом были одни старые маразматики да вечно угрюмые мексиканцы.

Девушка настойчиво изучала томик Коэльо, не обращая внимания на внешнюю суету и тесноту общественного транспорта. Рид же настойчиво изучал рельеф ее тела

Она была одета в простенькое цветастое платьице. Из него как две спелые дыни выпирали груди, в ложбинке между которыми девственно приютился золотой крестик. Красивые стройные ноги были обуты в элегантные босоножки. Но не это привлекало детектива. Его мыслями овладело то, что находилось гораздо выше, где-то на пересечении ног и края платья. Его сознание старательно пыталось визуализировать этот объект страстных притязаний.

Но вскоре необходимость в этом исчезла.

В следующее мгновение Рид ощутил, как ладонь девушки коснулась его ладони. Это не было случайным прикосновением, как впрочем, и не было прикосновением. Ее рука плавным движением направила его руку по нужному пути. Сначала его пальцы забрались под подол, затем раздвинули бедра…

- О Боже! – мысленно взмолился Рид, словно пытаясь выпросить у Бога спасения от неистовой эрекции.

А вот девушка никак не реагировала. Ее взгляд все также беспристрастно был прикован к трудам Коэльо.

Пальцы Рида двинулись дальше. Теперь он ощущал будоражащие неровности ее кружевного белья, а также влагу, которой оно успело пропитаться. И где-то там под этим куском ткани  притаились впуклости и выпуклости ее гениталий.

Рид посмотрел ей в лицо, как бы пытаясь уловить ее  реакцию, но ни один мускул не дрогнул, словно все они были парализованы неистово увлекательным чтением Коэльо.

И тогда он продолжил. Его пальцы сначала отодвинули край трусиков, затем раздвинули губы, коснулись клитора, проникли в вагину. И дальше они терпеливо и нежно теребили и поглаживали свои находки, пока, в конце концов, все это не стало дрожать и трепетать. Лицо креолки слегка напряглось, но она изо всех сил продолжала себя сдерживать, а Рид в свою очередь продолжал ее истязать. В итоге она хоть и сдержанно, но все же сдалась.

- А-а-х…

Приглушенный стон окатил весь автобус. Пассажиры мигом оглянулись на источник оргазма, а в следующее мгновение кто-то уже сжимал горло детектива.

- Ах, ты паскуда!

Суровый мексиканский взор пытался телепатически передать Риду всю ту ненависть, которую он к нему питали.

- Кх-кх…, - это все что смог выдать Митчелл в ответ.

Наверное, Рид мог бы найти реплику получше, но недостаток кислорода явно ограничил его возможности. И все же он сумел собрать волю в кулак и двинуть ею в нос напавшего громилы. Двухметровый шкаф покачнулся, разжал руки и отступил. Но через секунду к нему вернулась ясность ума, и он снова ринулся в бой. Так что вскоре Рид на собственной шкуре ощутил, для чего нужен запасный выход, когда вылетел из автобуса сквозь окно. Кстати нужно отметить, что все это время знойная креолка все так же безмятежно читала Коэльо.

Падая на земь, детектив слышал визг тормозов. Ему повезло, что он приземлился на какой-то палисадник, который попросту спас ему жизнь. Поднимаясь на ноги, Рид видел, как спешно улепетывают пассажиры автобуса, а к нему направляется уже не понаслышке знакомый двухметровый шкаф. На этот раз он был вооружен не только кулаками.

- Молись, собака! – воскликнул громила, приставил пушку к моей голове.

- Как скажешь, - подумал Рид и мысленно смирился со своей участью.

Однако в следующий момент раздался торопливый цокот каблуков. Это была креолка.

- Раульчик, достаточно! Думаю, он уже все понял.

Громила посмотрел на дамочку и покорно убрал пистолет.

- Найди машину!

Она явно имела над ним верх, так как он тут же метнулся на поиски.

Между тем Рид, слегка оправившись от шока, стал ощущать все кости, которые ему пересчитали. В такой ситуации ему стоило больших усилий удержаться на ногах и не упасть.

- Так что я должен был понять? – спросил он креолку, когда слегка собрался с мыслями.

Дамочка стояла к нему спиной, словно он был никем, словно это не он не так давно тискал ее клитор, но все же ответила:

- Это просто. За все нужно платить.

В этот момент громила тормознул первую попавшуюся машину, выкинул водилу на улицу и сам сел за руль.

- А ты быстро, - сказала креолка, когда он подкатил на свежеворованной тачке.

- Для вас что угодно, - ответил громила и открыл перед ней дверь.

После того, как хозяйка оказалась в машине, Рауль запихал туда же Митчелла, а сам вернулся за руль. Как только они сорвались с места, вдали раздался вой полицейских серен.

- А мы вовремя, - сказала креолка и вновь уткнулась в Коэльо.

Туманность ближайшего будущего не особо интриговала Рида. На данный момент он был рад, что еще дышит. И этого вполне хватало для счастья. Тем более ему совсем не хотелось задавать глупые вопросы, на которые он все равно не получил бы ответ.

За окном вновь мелькали унылые пейзажи, в зеркало заднего вида пялилась угрюмая мексиканская рожа, а рядом по-прежнему сидела креолка. Только вот теперь он был изрядно побит и вымотан и ехал черт знает куда, а ведь у него была назначена важная встреча по важному делу.

Этим делом Рид занимался уже более полугода. А началось все с заголовка в утренней газете: «Убит ночной прохожий». Чуть позже в офис детектива обратился банкир Джек Стоун. Его жена была убита той же ночью. Он хотел найти убийц и платил большие деньги, а это главное при выборе приоритетов. Тем более что по первому впечатлению дело казалось пустяковым. А вот потом все покатилось по наклонной…

Через полчаса позвонил Дик Стражински из местной полиции. Он был старинным другом Митчелла  и всегда помогал ему, когда была нужна информация, а в данном деле информация имела решающее значение. Оказалось, что убитая вовсе не жена Стоуна, а ее сестра-близнец, которая работала на ЦРУ. И были еще очень важные улики. Рид сразу же поехал в участок, однако приехал на пепелище. Участок был взорван вместе с уликами.

После этого расследование застопорилось. Время от времени всплывали незначительные факты, которые мало что проясняли. Всем, что Риду удалось нарыть за полгода работы, было имя некоего Григория Арсеньева и нелегальные сделки по закупке химикатов. Где-то в предместьях Лос-Анджелеса строился подпольный химический завод, и он был ключом к головоломке.

Но вот появилась долгожданная зацепка, а он ехал, сам не зная куда.

Между тем, пока Рид думы думал, мысли мыслил, они подъехали к загородной вилле. И это был не какой-нибудь там старый покосившийся домишка, а реальные хоромы, настоящий дворец. На секунду детектив даже решил, что его привезли в Голливуд, но присмотревшись, понял, что эта вилла находится в совершенно противоположной степи.

Завидев посетителей, точеные ворота медленно отворились и впустили автомобиль внутрь, после чего также медленно затворились. Внутренний двор караулили вооруженные до зубов солдаты. Рауль обогнул их и припарковался где-то сбоку. Заглушив двигатель, громила вышел из машины и открыл дверь перед госпожой. Та грациозно вылезла на свет божий, пренебрежительно посмотрела на потрепанную внешность детектива и с подчеркнутой надменностью приказала:

- Отведи нашего гостя внутрь и пусть его приведут в порядок.

После этого креолка направилась к дому.

При виде госпожи солдаты в панике сбежались в кучу, выстроились в шеренгу и отдали честь.

- Прелестно, прелестно! – молвила креолка и проследовала дальше.

Как только она закончила свое торжественное шествие и исчезла внутри здания, Рауль подозвал к себе пару-тройку солдат и приказал им тащить Митчелла к дому, так как сам он с трудом мог передвигаться.

Пока Рид сидел в машине, особого недомогания он не ощущал. Но покинув это временное пристанище, он ощутил весь комплекс боли, который ему смог предложить его мозг. Когда же обмякшее тело схватили солдаты и потащили без какой-либо деликатности, стало совсем худо. По пути он несколько  раз споткнулся, так что едва не повалился вместе с солдатами. Но худшим из всего оказался подъем по лестнице, особенно в тот момент, когда солдаты притомились и во время перекура попросту оставили его лежать на ступеньках.

Но рано или поздно в  тоннеле всегда появляется свет. Это своеобразная аксиома. Так что, в конце концов, его все-таки дотащили до кровати, доверив тем самым заботливым рукам врачей и прислуги. И теперь, будучи разбитым и истерзанным, Рид по-настоящему понимал, что значит райское наслаждение.

***

Из курсовой работы Николая Довгилева «Борьба за будущее»:

Григорий стремался, но в тоже время совершенно четко понимал, что более медлить не стоит. И с этой мыслью он нажал на кнопку звонка. За дверью раздался приглушенный звук мелодии. Григорий выждал паузу в надежде, что кто-то прейдет и отопрет перед ним двери. Но никто не пришел и не сделал ничего такого.

Он еще раз нажал на кнопочку и лишь тогда внутри что-то оживилось. Еще немного и раздался шум открывающегося замка. На пороге показалась взлохмаченная бабуся, которая старательно оглядела Арсеньева с головы до ног, после чего вызывающе поинтересовалась:

- Вы что-то хотели?

- Да. А Коля дома?

То ли она немного тормозила, то ли в свободное время репетировала роль черепахи Тортилы, но ей понадобилось какое-то время, дабы понять, кто такой Коля и где его искать. По  всем признакам казалось, что она вот-вот запоет:

Была я в творческом маразме,

Как триста лет тому назад…

К счастью обошлось без этого, и следующей ее репликой было:

- Проходите, пожалуйста. Он на кухне.

А потом надрывно-писклявым голосом крикнула на всю квартиру:

- Коля, к тебе пришли!

Приняв приглашение, Григорий вошел внутрь и аккуратно разулся. Бабуся тем временем по-быстрому заперла дверь и ретировалось. Сам же Арсеньев двинулся по направлению к кухне. Несколько шагов и он был на месте.

- Привет, Колян!

Николай сидел за столом и попивал чай, в творческих мыслях рассматривая потолок. Появление Арсеньева мгновенно оживило мимическую маску меланхоличности на его лице, так что он даже подскочил и схватился за чайник.

- Не ожидал тебя увидеть, дружище, - тараторил Николай, попутно усаживая Арсеньева и наливая в его чашку чай, - Какими судьбами?

- Вообще-то я по делу…

На мгновение по лицу Николая пробежала тень досады. Видимо он искренне надеялся, что хотя бы на этот раз его немаловажное персоне уделили внимание.

- А именно?

- Мне нужен телефон Юли.

На этот раз по его лицу пробежало нечто более похожее на страх.

- Ты уверен?

Григорий опустил глаза и, как бы собираясь с силами, а так же пытаясь скрыть свой собственный страх, прошептал:

- Я должен это сделать.

Возникла пауза, а затем Николай молча взял листок бумаги и ровным росчерком шариковой ручки вывел на нем телефонный номер.

Арсеньев осторожно дотронулся до листка рукой, словно пытался убедиться в реальности его существовании, а потом, переведя взгляд на Николая, спросил:

- Ты можешь оставить меня наедине с телефоном?

Коля на секунду замешкался, споря с самим собой на тему хозяйских привилегий, но тут же сообщил свой ответ:

- Хорошо.

После чего спокойно вышел из кухни и закрыл за собой дверь.

- А вот теперь настал момент «икс», - подумал Арсеньев и снял трубку телефона.

Когда все необходимые кнопки были нажаты, в трубке раздались длинные гудки дозвона. Страх атаковал внутренние желания Григория, так что в какой-то момент он даже стал молиться, дабы никто не поднял эту чертову трубку с той стороны. Но этого не случилось.

- Алло, - раздался до боли знакомый голос.

Это было так неожиданно, невероятно и потрясающе, что он потерял дар речи.

- Алло…, - настойчиво повторил голос в трубке.

На этот раз ему удалось преодолеть паралитическое бессилие и прошептать:

- Это я…

Уточнение не требовалось. К тому же чутье давно подсказывало ей, что рано или поздно это должно было случиться и им придется поговорить.

- Как ты? – спросила она.

Григорий усмехнулся.

- Наверное, мне следует задавать подобные вопросы…

- Возможно. Но я первой спросила.

Арсеньев знал, что не стоит на нее давить, тем более он и звонил-то именно для того, чтобы разом выпалить все, что на духу, свершить некую исповедь перед тем как закрутятся шестеренки.

- Скоро все закончится.

- О чем ты?

Арсеньеву все еще не хватало сил, мужества и чего-то еще, но на этот раз он собирался пройти выбранный путь до конца.

- Я сегодня встречался с Сипягиным. Скоро они все поплатятся за то, что сделали с тобой.

- Нет!

Григорий слышал в телефонной трубке, как по ту сторону рождаются слезы печали и негодования.

- Разве тебе мало?

- Они должны ответить.

- А обо мне ты подумал?

От ее слов у него защемило сердце.

«А разве не о ней он только и думал последние несколько месяцев?»

- Ты несправедлива.

- Несправедлива? Да что ты знаешь о справедливости?!

«Наверное, действительно ничего», - такова была его мысль.

- Но быть может именно поэтому я и хочу исправить все прошлые упущения.

- Каким образом? С помощью мести?? Ты глупец, который даже не знает, что произошло на самом деле.

- Но в этом нет моей вины. Ведь это ты скрывала от меня свои проблемы и чувства, а мы все-таки друзья. Ты могла прийти ко мне и все рассказать, но вместо этого…

На этом слове Арсеньев запнулся, смекнув, что на эмоциях выдал лишку, но было уже поздно.

- Так чего же ты заткнулся? Говори! Считаешь, что я должна была прибежать к тебе вместо того, чтобы резать вены?  Да ты идиот, раз считаешь, что сложность зачетов и воровские рожи деканата смогли довести меня до такого.

Она ругалась и в тоже время плакала. А Арсеньев не понимал в чем его вина, ведь он искренне хотел как лучше.

- Юля…

Ее слезы угнетали его, из-за них Григорий чувствовал себя беспомощным, поглощенным пустотой изнутри, и как следствие он вновь терял дар речи.

-… расскажи, что случилось…

Ей тоже было трудно, но она рассказала:

- Меня изнасиловали…

***

Выписка из дневника Николая Довгилева, пациента психиатрической клиники доктора Смита (Краснодар, Марс, апрель 5012 года):

Вглядываясь в отдаленные закоулки прожитой жизни, я часто спрашиваю себя: «Какова моя цель?» и так же часто отвечаю: «Истина».

Одно слово, такое простое, но что оно значит?

Когда-то на этот вопрос ответил Антуан де Сент-Экзюпери фразой: «Истина для человека – это то, что делает его человеком».

Возможно, он был прав, я не знаю. Во всяком случае, я сомневаюсь, что знание правды о нас сделала меня человеком. Да, правда в моих руках, но руки мои уже по локоть сгорели, жар огня близок к моему лицу, и боюсь, что меня уже не спасут. Все же остальные жители деревни Homo Sapiens давно сладко спят. Ну и правильно… они же разумные…

Я же сделал свой выбор, и каким бы он не был, он навсегда останется со мной. И я рад этому, потому что хоть что-то в этой жизни мне удалось. Взирая на вас, я смеюсь, так как вы смеетесь надо мной. Да, я сделал свой выбор. Вопрос, каким он будет для вас?

***

Из курсовой работы Николая Довгилева «Борьба за будущее»:

На улице стоял немного пасмурный ноябрьский денек. В такие дни тепло уже не ожидается, а зима все никак не соберется вступить в свои права.

Павлик вышел из ворот старого корпуса академии и намеревался перейти дорогу. И тут перед ним возникли двое субъектов сомнительного вида.

- Тебя Сережей зовут? Ты из Южного? На тридцать пятом работаешь?

Тот, что задавал вопросы, был плечистым и невысокого роста, с рыжей копной на голове. Другой был похож на карлика с бритой головой, но ширина его плеч достигала удвоенной величины плеч первого.

- Мое погоняло Угрюмый. Тут меня весь город знает. Пойдем, побазарить надо.

Варенец, решивший, что это всего лишь какой-то глупый розыгрыш, невольно улыбнулся.

- Мы че на клоунов похожи? Че ты рожу корчишь?

Осознав, что это все-таки не шутка, Павлик решил повиноваться. Так что вскоре они перешли дорогу и углубились в сквер шагов на сто. Шел снег…

- На днях грохнули нашего человека и забрали семь штук зеленых. Ты типа похож на чела, который это замутил. Сейчас подъедут наши пацаны, и у нас будет типа опознание. А потом мы решим, что с тобой делать.

- Это не я. У меня нет никаких денег. Вы меня с кем-то путаете…

Смех сменили слезы, и для пущей уверенности Павлик вытащил мелочь из кармана.

- Возьмите, это все, что у меня есть.

Угрюмый отбросил его подачки и продолжил допрос:

- Менял ли ты валюту на улице Бормана? Есть ли у тебя мобила?

На каждый вопрос Павлик отвечал «нет» и утверждал, что ни в чем не виноват. Но тут к нему подскочил бритый карлик и, обыскав карманы, обнаружил мобильник.

- А говоришь, ничего нет. Зачем обманываешь честных граждан?

С этими словами Угрюмый лишил Варенца равновесия ударом в переносицу справа. Очки Павлика превратились в груду искореженного металла и битого стекла, которая упала в талый снег, лишь только он попытался подняться.

В этот момент подкатил лимузин, из которого выскочили двое.

- Он? – обратился к ним Угрюмый.

Те утвердительно кивнули в ответ.

- Тащите его в машину, только быстро…

Для этих амбалов Варенец был как пушинка. Он лишь успел прошептать:

- Вы ошибаетесь… вы взяли не того…

Но кому было дело до его слов? Через полчаса машина остановилась в какой-то глухомани. Угрюмый первым вышел из авто. После этого был извлечен Павлик. Угрюмый схватил его за грудки и закричал:

- Говори, где бабло, сволочь!

Глаза Варенца были залиты кровавым туманом, и он лишь продолжал бессвязно шептать:

- Я не виноват,… не виноват,… отпустите меня…

- Неправильный ответ! – рявкнул авторитет и принялся метелить пленника.

Через пять минут на Павлике не было живого места, и он лежал, барахтаясь среди лесного перегноя и талой воды.

- Кончайте его! – приказал Угрюмый.

Кто-то тут же выхватил ствол и сделал несколько выстрелов….

Для Миши Тройкина вновь настали старые добрые времена, когда он всецело владел ситуацией. Один-единственный звонок избавил его от главного врага. Варенца будут искать еще три недели, но так и не найдут. Так что этим утром Тройкин был по-особому весел, и поэтому решил не ездить в академию на общественном транспорте, а доехать на маршрутке.

Пока Миша ехал, в его голове строились большие планы по восстановлению утраченных позиций. Именно об этом продолжал думать Тройкин, когда выходил из микроавтобуса. В этот момент произошло странное с логической точки зрения событие. Находясь в своих сказочных мечтах, Миша обходил маршрутку сзади. Водитель почему-то замешкался и не отъезжал. И тут водитель другой маршрутки не справился с управлением и врезался в первую. Тройкин оказался прямо между двумя машинами. Он умер на месте, а его мечты так и остались мечтами.

Немного позднее Арсеньев искал Сипягина, дабы все отменить, когда его остановил безликий знакомый.

- Ты слышал, что случилось?

- Нет…

- Тройкин погиб в автокатастрофе.

Арсеньева бросило в жар.

- Да ну…. Когда?

- Сегодня утром. Его припечатало между двумя маршрутками.

Григорий спешно покинул мастера известий и продолжил поиски Алексея. К сожалению, он не знал, что этим утром произошло еще одно событие….

Было около трех часов ночи, когда Алексей проснулся от нестерпимой боли за грудиной. Страх завладел им, и его бросило в холодный пот. Но спустя секунду боль отпустила. Сердце уже не билось, но кровь еще неслась к отдаленным участкам его тела. К обеду хозяйка забеспокоилась, что Сипягин не выходит из своей комнаты. Она обнаружила его уже холодным с широко открытыми глазами и улыбкой на губах.

Арсеньев стоял на похоронах Алексея как вкопанный. Как-то раз Сипягин в шутку спросил его: «Как ты думаешь, если завтра я умру, кто придет на мои похороны?» И вот теперь Григорий видел всех этих людей, сбежавшихся на жаренное. Эти падальщики толпились возле покойника, обсуждали его, вспоминая, каким же он был прекрасным человеком. Арсеньева тошнило от их лицемерия. Все они ненавидели покойного и были готовы сгноить его в любую удобную минуту.

Теперь Арсеньев остался в полном одиночестве. Ни друзей, ни врагов. Лишь толпы бездушных созданий, проживающих свои короткие никчемные жизни ради непонятных и наивных целей.

Он слышал в себе голос Сипягина: «Пусть все остается как есть, как было и как будет».

- Ты знал, что нам ничего не изменить в этом проклятом мире. Никто не сможет спастись. Наша судьба неизбежна.

Арсеньев подошел к покойнику. Он впервые в жизни видел мертвеца. Немного помолчав, Григорий дотронулся до его руки и прошептал:

- Прощай, друг. И до встречи в аду.

Замдекана по старшим курсам Бурдаков сидел за своим столом, тщательно перебирая бумажки. Арсеньев размашисто вошел в деканат и радостно крикнул:

- Привет подонкам!

Бурдаков посмотрел на него исподлобья с резко выраженным непониманием.

- Что это значит?

- Прощайте, - сказал Григорий и швырнул через всю комнату студенческий и зачетку.

Ближе к вечеру Рита вышла из своей квартиры с целью забрать почту. Среди прочего барахла она обнаружила конверт, на котором кривым мужским подчерком было написано «Рите». Осторожно вскрыв конверт, девушка обнаружила записку:

«Дорогая Рита!

Извини, что не нашел в себе смелости поговорить с тобой. Я люблю тебя, но у нас нет будущего. Мне нет места в этом мире, насквозь пропитанном ложью и лицемерием. Поэтому я ухожу. Будь счастлива. Гриша».

Письмо выскользнуло из ее рук и упало на пол. Однако Рита не попыталась его поднять, скованная непониманием того, как и почему такое могло случиться.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Через пару дней Рид смог воспринимать внешний мир без помощи наркотиков. И хотя отдельные части тела все еще беспокоили, это был весомый прогресс.

- Вам еще повезло, что вы ничего не сломали.

Пухленькая докторша смотрела на него сквозь огромные толстые очки и читала нотации. Видимо ей надоело колоть в его нежный зад лекарства, и она решило покопаться в мозгах.

- Спасибо, доктор. Обязательно поблагодарю тех, кто вынес мной окно, находящегося в движении автобуса.

Выдав этот едкий сарказм, Митчелл попытался пошевелить. Движение вызвало приступ глухой боли, но это было лучше, чем чувствовать боль в любую миллисекунду жизни. До этого детективу не приходилось знать насколько боль может быть невыносимой, когда от нее нельзя убежать, нельзя спрятаться, когда она находит тебя где угодно, заполняя все твое существо.

- Больно? – спросил врач.

- А как вы догадались?

В этот момент дверь за спиной докторши распахнулась, и в комнату грузной походкой вошел уже знакомый мексиканский громила.

- Как делища, Раульчик? – воскликнул при его появлении Рид и помахал рукой.

После этого он попытался было зайтись в приступе истерического смеха, но о себе напомнили побитые ребра, и пришлось ограничиться коротким смешком.

Между тем Рауль с мрачной миной на лице окинул взглядом комнату и, остановившись им на докторше, пытливо прохрипел:

- Он может ходить?

Рид как-то и до этого догадывался, что у его врача отсутствует ума палата, но, увидев следующее, понял, что это клинический случай. В ответ на вопрос докторша весьма странновато встрепенулась, потом помялась как девственница, готовящаяся к групповухе, а в довершение сбивчиво пролебезила:

- Я бы не советовала…

- А нас не интересуют ваши советы! - грозно рявкнул мексиканец, после чего пораскинул мозгами и обратился к Риду, - На выход! Тебя хочет видеть госпожа.

Сыщик не был из ряда особо наивных и прекрасно понимал, что рано или поздно его больничный отпуск подойдет к концу, и тогда он, несомненно, узнает, зачем его притащили на эту виллу. Радовало одно – его вряд ли собирались убить. В противном случае, зачем было возиться с его побитой тушей? Весьма логично. А значит, скоро от него потребуют нечто. И как бы печально это не звучало, но «скоро» почти наступило.

- И живее! – добавил громила и вышел за дверь.

Выбирать не приходилось, так что Рид попытался подняться с постели. Попытка отозвалась болью во всем теле. Сильной болью, которая едва не опрокинула его обратно в больничное ложе. Хорошо, что врачиха хоть на что-то годилась и вовремя успела его придержать.

- Может еще окситоцина? – спросила она.

Митчелл окинул ее испытующим взглядом и скромно ответил:

- Думаю, с меня хватит.

Смирившись с ответом, дамочка помогла ему одеться, попутно не забыв пощупать его за зад и чмокнув в лобик.

- Успехов, - сказала она и вывела за порог.

Так Рид вновь очутился в лапах злобного мексиканца. Тот в очередной раз изучил его подноготную и махнул в сторону лестницы вниз:

- Тебя ждут.

Он как обычно был краток, но детектив не требовал подробных разъяснений. И так каждый шаг был невыносим и заставлял проклинать законы тяготения. Однако нужно было двигаться, борясь с собой и понимая, что в противном случае все будет намного хуже.

Об этом свидетельствовало суровое сопение мексиканца за спиной.

Минут через десять спуск был завершен и Рид оказался в гостиной, где его действительно ждали.

- Как ваше здоровье, господин детектив?

Креолка сидела на огромном диване, вольготно раскинувшись на его просторах и положив ногу на ногу. Сбоку нежилась белая пушистая кошка, а на журнальном столике лежал все тот же Коэльо.

Кроме того, в комнате был кое-кто еще. И к своему несчастью Митчелл был с ним достаточно хорошо знаком.

- Наверное, вы обиделись и не хотите с нами говорить?

Рид прекрасно понимал, что данной сеньоре далеко до благочестивости, но сейчас эта стерва просто упивалась своей сучьей натурой. Однако злостно неповиноваться и протестовать он не собирался. Ему не хотелось ждать дополнительного стимула по печени.

- Простите, просто нет слов как я рад вас снова видеть.

На ее губах появилась ехидная сучья ухмылка, но даже при этом из нее не исчезла выдрессированная аристократичность.

- Думаю, вы также знакомы с моим братом Хуаном?

Краем глаза Рид вновь скользнул по физиономии старого знакомого.

- Несомненно.

- Тогда может вам стоит присесть?

Ему не пришлось предлагать дважды, тем более, что он уже был готов обессилить и упасть. Теперь же, оказавшись в мягком кресле, Рид мог собраться с мыслями и понять чего от него хочет Хуан Гонзалис.

- Давно не виделись, - завел разговор главарь картеля.

- Не бойтесь, я не соскучился, - ответил Митчелл.

- А зря, - таким было встречное замечание.

В комнате все еще присутствовал громила Рауль, являвший собой нечто недвижимое и безмолвное: то ли мебель, то ли некую греческую скульптуру. Ясно было одно – в игре  «море волнуется» ему не было бы равных, будь он ребенком, а не наркоторговцем.

- Приведи их! – приказал Гонзалис и сделал ему знак рукой.

Не прошло и пяти минут, как в помещение затащили двоих. Они были связаны, с черными колпаками на головах и всем своим видом утверждали, что по ним прошлись мексиканские кулаки.

По очередному знаку сверху с них сорвали колпаки. Рид не был знаком ни с одним, ни со вторым. Но их появление, по мнению верхушки картеля, должно было повлиять на его суждения.

- Думаю, вы недоумеваете, что здесь делают эти два гражданина…

Гонзалис всегда был склонен к пафосным речам и видимо, поэтому его так ни разу и не осудили. Он попросту усыплял присяжных своими речами, вводил в беспробудную кому.

- …Вы удивитесь, но я тоже недоумеваю.

Теперь уже становилось как-то интересней. Гонзалис явно был чем-то зол и явно не на плененного сыщика, потому что в противном случае его давно бы уже пошинковали. Простой, но очевидный факт.

Сделав паузу, наркобарон достал сигару и с меланхоличной скрупулезностью закурил, потом сделал тяжку и откинулся на диване. Никто не двигался и не говорил, пока он выпускал табачный дым в потолок. Впрочем, и без этого никто не смел и пикнуть.

- Так вот, - продолжил Гонзалис, - эти двое меня достали. Вы кстати тоже, но не так сильно. Или может, вы живы только потому, что ваша милая мордашка приглянулась моей сестре…

Видимо так он пытался выразить мысли вслух, но у него это плохо получалось, что еще больше его бесило.

- Да к черту! – решил Гонзалис и, бросив сигару, подскочил с дивана, выхватил пистолет у Рауля из кобуры и пальнул из него в двух так и не представленных гостей.

После этого наркобарон значительно повеселел, вернулся на свое коронное место и продолжил контакт с сигарой.

- Так намного лучше, - таким был его вывод.

Как только тела убитых с тихим шуршанием уволокли прочь, в помещение вновь воцарилась тишина. И Риду стало как-то не по себе. Не хотелось стать следующим.

Как только очередной блок размышлений себя исчерпал, Гонзалис выдал окружающим очередное резюме.

- Кажется, у нас там кто-то еще был…

И тот час в комнату затащили очередную жертву. Когда был сорван колпак, я узнал своего парковщика.

- Какого черта?! – невольно высказал я.

Выпустив очередной клуб дыма, наркобарон окончательно  распрощался с сигарой и постарался разъяснить ситуацию:

- Простите, но мои сотрудники иногда тупят по-страшному. Вчера я попросил их отыскать вас для приватной беседы. Но вместо Рида Митчелла мне притащили его парковщика, который разъезжал по городу на вашей машине. К счастью Бог все же есть и моя сестра, которая знает вас по газетным статьям, случайно встретила вас в автобусе.

Вопрос в том, что мне делать с этим чертовым парковщиком…. А к черту!..

На этот раз Гонзалис поленился вставать и Рауль сам пристрелил ненужного свидетеля.

- Теперь вы…

Рид решил было, что зря уверовал в свою неуязвимость, однако выстрелов не последовало.

- …Вы создали мне немало проблем, так что пришло время компенсировать свою вредоносность.

Сыщик внимательно следил за каждым словом наркобарона, потому что чувствовал, что от этого зависитт его дальнейшая жизнь.

- Мне известно, что в наши ряды затесался стукач…

Рид тяжело сглотнул, как только понял, о чем идет речь.

- …А еще мне известно, что вы знаете его имя…

Возможно, раньше и была какая-то надежда на спасение, на счастливый финал, то сейчас этот призрак окончательно улетучился. Все внутреннее существо детектива сжалось до атомарного размера, и страх теперь был самым настоящим.

- Так что вы скажите? – поинтересовался наркобарон.

- Впервые слышу.

- А я слышу, как дрожит ваш голос.

Как не печально было это признавать, но Гонзалис был прав. Когда-то раньше детектив был бесстрашен, но теперь перед лицом смерти какой-то механизм внутри его дрогнул, и он не знал, что с этим делать.

- Так я услышу ответ?

Ответа не было.

- Рауль…

И в этот момент Рид четко осознал, что только он является хозяином своей жизни, только он может спасти себя и никто другой, потому что никто не прейдет к нему на помощь, никто не спасет его жалкую задницу. Всем будет плевать, жив Рид Митчелл или мертв, потому что завтра они забудут о его существовании, словно его никогда и не существовало. Так должен ли он жертвовать собой?

- Стойте! – воскликнул детектив, словно вырвавшись из забытья.

Гонзалис остановил действия Рауля жестом.

- Говори!

- Я знаю только имя и никогда не видел его в лицо.

- Этого будет достаточно.

Возникла пауза. Видимо Митчелл споткнулся о последние сомнения в правильности своих действий.

- Говори!

На этот раз к убедительности тона прибавилось дуло пистолета у виска. Рид ощутил его холод и запах оружейного масла. Это были последние аргументы и в следующее мгновение он прошептал:

- Хорхе Мартинес.

После этих слов сыщик буквально обмяк в кресле. То ли от облегчения, то ли от осознания своей никчемности.

- Молодец, - самодовольно продекларировал Гонзалис, - Но это еще не все.

- Что?! Вы же обещали меня отпустить…

- Вообще-то нет.

Митчелл вновь напрягся, не понимая происходящего.

- Спокойно, детектив. Вы же не думали, что отсюда так просто уйти?

И снова его накрыла волна страха.

- Чего еще вы от меня хотите?

- Немного. Вы приглянулись моей сестре, так что придется вам у нее отлизать.

Очередное тяжелое сглатывание отражало мнение Рида по этому поводу, но он уже слишком далеко зашел, чтобы отступать.

- Думаю, вам стоит приступать, - злостно подытожил Гонзалис.

А вот его сестра вовсе не ухмылялась. Она была вся в предвкушении.

- Мы ждем…

Рид не стал ждать очередного предложения, граничащего с рукоприкладством и осторожно поднявшись с кресла, подошел к креолке, после чего опустился на колени. Госпожа раздвинула ноги и слегка приподняла подол. Перед ним предстал гладковыбритый лобок и все остальное. Недолго думая, он примкнул к ее губам, руками взявшись за ее ягодицы. При первом же касании девушка сжала бедра и застонала. На этот раз она себя не сдерживала.

Позднее, когда все свершилось, его доставили домой, а  утром он прочитал короткий заголовок в утренней газете: «Найден обезображенный труп Дуардо Маркеса».

***

Из научно- популярного журнала:

Все шло хорошо, пока Эйнштейн не опубликовал теорию относительности, буквально взорвавшую привычные представления об окружающем мире. Согласно ей, пространство – не неизменная абсолютная пустота, как считали раньше, а гораздо более сложный физический объект. Оно может не только растягиваться, искривляться и изменяться от точки к точке, но и внезапно рождать частицы. Более того, оно может быть искривлено настолько, что вообще перестает существовать в заданной Вселенной.

***

Я лежал на кровати в своей комнате, тщательно рассматривая лампы дневного света. Рядом на стуле сидела Марина. Она молча сжимала мою руку, которая безвольно свисала с кровати, и на лице ее читалась горечь отчаяния. Ее глаза покраснели, став немым свидетелем количества слез, выплаканных за прошедшую ночь.

- Коля… послушай…, все будет хорошо, все образуется.

Она пыталась до меня достучаться, но все это по очевидным причинам было пустой тратой времени. Я не слышал ее. К тому же я был где-то далеко, где хотел быть, где мог освободиться от будничной суеты, неустанно преследовавшей меня на каждом углу.

- Да очнись же ты, идиот проклятый!

Наверное, в этот момент внутри нее что-то не выдержало, и она, подскочив со стула, принялась стаскивать меня с кровати. Однако я не собирался подчиняться ее капризам, а сдвинуть меня с места против моей воли у нее не хватало сил.

В конце концов, она обессилела и, отпустив мою руку, упала на пол, после чего зарыдала.

- Да что с тобой твориться, черт тебя побери!

Но я продолжал безмолвно смотреть на лампы дневного света, словно именно в них и был сосредоточен весь секретный смысл бытия. Казалось, я только и ждал, когда они поделятся со мной этой величайшей тайной.

Но они молчали, а я все ждал.

Не знаю, сколько прошло времени. Помню только, что Марина все рыдала, рыдала и рыдала…

Я хотел ее остановить, но не мог. Какая-то странная и пугающая слабость поселилась в моем теле, так что мне было сложно и пальцем пошевелить. Вот я и не шевелился, не пытался прекратить ее самоистязания, не пытался стать прежним. Просто лежал и смотрел на лампы дневного света.

В какой-то момент ее слезы иссякли, и она перестала плакать.  И в этот момент голос в голове завопил чудовищным криком:

- Зачем ты остановилась?! Продолжай! Не нужно остановок. Я хочу слез. Не своих… чужих… Я не умею плакать, так пусть мои душевные раны зальют чужие слезы или хотя бы вода…. Да! Именно! Мне нужна вода. Только эта живительная влага способна меня спасти.

Молча поднявшись с постели, я проследовал на балкон. Там внизу виднелся бассейн. В голове почему-то не мелькнула мысль о том, что между  бассейном и балконом как минимум десять этажей.

Ловко перемахнув через перила, я прыгнул вниз.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Было около полудня, когда Рид наконец-то смог заставить себя открыть глаза и взглянуть на окружающий мир. В голове царила все та же головная боль, с которой он лег спать вчера.

- Может я заболел? – спрашивал сыщик у пустоты.

Сознание тщетно пыталось разобраться в последних событиях. Вирус, эпидемия, смерть друзей – все как-то накатилось снежным комом.

- Неужели это происходит со мной? Больше похоже на чудовищный кошмар, в котором невозможно сдаться.

Рид хотел было собраться и пойти на работу, но вспомнил, что у него уже нет работы. Осталась лишь вывеска, да мебель, покрытая толстым слоем пыли.

- Да катись все к черту! – прокричал он, что было мочи.

Однако все и так неторопливо двигалось по выше обозначенному пути.

Все началось внезапно. Впрочем, подобные события именно так и случаются. Сначала заболело несколько человек в Египте, потом в Перу, Германии, Тайване. И вот уже весь мир охвачен сплошным безумием. Но главное, никто так и не сказал, откуда взялась болезнь.

Включив телевизор, Рид наткнулся на диктора новостей:

-…через несколько минут после появления первых симптомов начинают разрушаться нервные клетки головного мозга. Сначала человек превращается в зомби, а потом умирает. Но если с вами это случилось, не дожидайтесь конца и пустите себе пулю в висок…

Рид лежал на кровати, уставившись в потолок. Рука детектива инстинктивно попыталась нащупать рукоять пистолета, но он потерял его еще вчера, когда прощался с друзьями.

- Сегодня явно не мой день, - подумал Рид и с мыслями о грядущем конце впал в забытье.

***

Из газеты «НОВОСТИ СВЕТЛОГО ГОРОДА» за 13 июля 2058 года:

Загадочное исчезновение экс-президента Марсианской республики Григория Арсеньева потрясло всех и каждого... Полицейский департамент отказывается комментировать ход расследования... Из достоверных источников известно, что Арсеньев тайно проник на Краснодарский космодром и произвел угон космического корабля «Запах огня»... Датчики сенсорного сканирования указывают на то, что связь с кораблем пропала недалеко от орбиты планеты Земля…

***

- Коль, привет!

- Привет, Сереж.

Телефонный звонок в три часа ночи был неожиданностью, однако я все равно не спал. И хотя врачи рекомендовали мне побольше отдыха и развлечений, мне хотелось побыстрее разобраться с чертовой курсовой, а уж потом отдыхать.

- Не поздновато ли звонишь?

- Знал, что ты не спишь, так что в самый раз.

-Знал?

- Конечно. Ты не умеешь оставлять дела до завтра.

Мы рассмеялись в один голос, после чего возник очередной вопрос:

- Так зачем звонишь?

- Есть предложение.

- Поехать в экспедицию? Я уже говорил Марине, что мне сейчас не до этого.

- Тебе нужно развеяться.

- Мне нужно писать курсовую.

По ту сторону телефонной связи послышался вздох.

- Ты человек, с которым нельзя договориться.

- Вот именно.

- Но на этот раз ты не сможешь отказаться.

- Почему это?

- Наша новая экспедиция посвящена Григорию Арсеньеву.

- Арсеньеву? Но тогда куда вы собрались лететь?

- На Землю, естественно.

- Вы с ума сошли.

***

Из научно- популярного журнала:

Серия загадочных исчезновений космических кораблей в районе земной орбиты провоцирует множество слухов и псевдотеорий, согласно которым планета Земля стала проклятым местом и является прибежищем демонов и призраков. Наша точка зрения иная. Мы отрицаем наличие в этой истории каких-либо сверхъестественных аспектов. И хотя ни одна из археологических экспедиций на планету Земля не вернулась обратно, можно смело утверждать, что в данном случае мы имеем дело с пространственно-временной дырой.

***

Из телевизионного диалога:

- Как вы думаете, на Земле сохранилась жизнь?

- Конечно, нет.

- Но ведь нет никаких доказательств того, что все живые существа на этой планете погибли?

- Как, впрочем, нет и обратных доказательств.

- И все же, что заставляет вас придерживаться своей точки зрения?

- Разумный взгляд на вещи.

- Однако Агентство по оптическому изучению космоса сообщает, что анализируя фотоснимки, полученные с помощью телескопов, им пришлось столкнуться с рядом загадочных явлений, которые ставят под сомнение аксиому об отсутствии жизни на планете Земля.

- Да бросьте! Все это чушь. На Земле нет жизни и точка. Давно пора слетать на эту долбаную планету и самолично удостовериться в этом.

- Тогда почему же вы до сих пор на Марсе, а не на Земле? Или боитесь стать невозвращенцем?

- Я ничего не боюсь. Просто не возникало желания.

- И действительно, кто захочет умереть?!

***

Из научно- популярного журнала:

Черные дыры образуются, когда умирают материальные объекты. Умирающий объект сворачивается внутрь, оставляя сверхтяжелый и сверхплотный остаток, который и образует черную дыру.

Подробно анализируя предельную искривленность пространства, Эйнштейн обнаружил, что по мере приближения к веществу большей плотности пространство изгибается все сильнее и становиться похожим на воронку. Из уравнений Эйнштейна следует, что по другую сторону воронки существует ее зеркальное отражение. Эту антиворонку принято называть белой дырой. Белые дыры представляют собой черные дыры с обратным ходом времени. Следовательно. Можно ожидать, что из них происходит извержение материи.

***

- Все системы в рабочем режиме, - сообщил первый помощник капитана.

- Ну и хорошо. Значит, летим, - подытожил Боголюбов, предварительно бросив взгляд на приборную панель, - Завтра будем на месте.

Между тем помощник находился в смятении.

- Капитан…

- Что, Вань?

- Вы уверены, что нам нужно туда лететь?

- Что за вопрос? Я год готовился к этой экспедиции, а теперь ты предлагаешь передумать?

- Просто, капитан… просто…

- Что «просто»?

- Жена была очень недовольна моим согласием на эту экспедицию. Все мозги мне прокомпостировала.

- С каких это пор ты стал подкаблучником?

- Да не в этом дело. Просто она переживает за меня. Вы же знаете про все эти слухи. К тому же ее прадед пропал без вести в одной из подобных экспедиций.

Все это время разговор происходил как-то между делом, при этом капитан и его первый помощник были всецело поглощены своими прямыми обязанностями. Нужно было стабилизировать двигатель, установить нужный курс, оценить работу приборов, а беседа в данном случае являло собой нечто праздное и придаточное.

Однако когда разговор зашел в больное русло, Боголюбов повернулся к помощнику лицом и, положив руку ему на плечо, сказал:

- Не дрейфь! Это обычная экспедиция. Помнишь Юпитер с его земноводными осьминогами? Тогда ты ни разу не испугался. Кроме того с тех пор я обязан тебе жизнью. А что Земля? Попросту аномальная гравитация и всего. Там нет ни чудищ, ни мутантов. Так что нечего бояться.

Первый помощник видел в глазах капитана искренность, но главное, в них была твердая уверенность.

- А этот новый прибор… он сумеет справиться с гравитацией?

- Обязан. Недаром же университет вложил в его разработку три миллиона тубриков.

- Будем надеяться.

- И верить, - сказал капитан и, включив конференцсвязь, сделал следующее сообщение, - Через час прошу всех собраться в комнате отдыха для проведения организационного собрания.

Отключив микрофон, Боголюбов в очередной раз посмотрел на панель управления. Показатели гравитации были в норме.

- Действительно будем надеяться, - подумал он и покинул капитанский мостик.

Через час, как и было задумано, весь экипаж собрался в комнате отдыха. Даже механики побросали свои паяльники и отвертки, чтобы предстать перед капитаном. Впрочем, сам капитан запаздывал, что собственно не было чем-то сенсационным или хотя бы новым.

Тем временем я сидел на диване в обнимку с Мариной и наслаждался бездельем.

- Слушай, а кто эта дамочка? – спросил я у своей подруги, указывая на девушку в белом.

Она одиноко сидела у окна, и ее отсутствующий взгляд был устремлен к звездам. Так что складывалось впечатление, что ей неприятна наша компания.

- Новенькая. Думаю, узнаем позже.

Природная любознательность заставила меня еще раз взглянуть на девушку в белом. Оценивая тело незнакомки, я счел ее привлекательной, а когда в моей голове мелькнула мысль о том, что было бы неплохо увидеть ее лицо, она повернулась ко мне и улыбнулась.

Эта сцена длилась несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы получить локтем в бок.

- Я начинаю ревновать, - предупредила Марина.

Однако я не обратил внимания ни на боль, ни на ревность своей второй половины. Меня интересовало другое. Что-то странное и необычное было в лице девушки в белом, но я не мог понять что. Она слишком быстро отвернулась. И тут меня внезапно осенило. У нее не было глаз. Я не видел их. И причиной тому была не длинная челка, наступающая на глаза, а их отсутствие.

Повинуясь внутреннему инстинкту, я поднялся с дивана и подошел к ней.

- Извините, пожалуйста, - смущенно пробормотал я.

- Не извиняйтесь, - ответила она и посмотрела на меня.

Но, как я и предполагал, смотреть было нечем. Не было ни глаз, ни век, ничего…. На их месте располагалась обычная кожа, такая же, как и на всем остальном лице.

В этот момент в комнату  вошел Боголюбов.

- Вижу, вы уже познакомились.

- Не совсем, - еще больше смутившись, ответил я и вернулся на диван.

- Тогда я продолжу начатое. Это Диана Смирнова, наш новый парапсихолог.

- А что случилось со старым? – спросил механик Кравцов.

- Новиков предпочел не участвовать в нашей экспедиции на Землю.

- Что ж, я никогда ему не доверял. А что с ее глазами?

- Не обращайте внимание. Она видит не хуже вас.

- Чем же, если не секрет?

- Я не врач и потому не могу ответить на этот вопрос. Знаю лишь, что Диана телепат.

- Тогда добро пожаловать в команду! – воскликнул Кравцов, и его поддержали бурными овациями.

Новый парапсихолог был тронут радушным приемом, так что на ее губах вновь появилась улыбка.

- Думаю, теперь пришло время вам познакомиться со всеми, - сказал капитан, обращаясь к Диане, - Этот бахвальный крикун – Дима Кравцов, наш главный механик, без которого мы сможем лететь только вниз. Рядом с ним – Сергей Есенин, не поэт, но тоже хороший парень и мой второй помощник. Третий слева – Юра Николаев, наш резервный механик, третья справа – Ирочка Сергеева – наш медицинский сотрудник. Далее – Иван Чередник – первый помощник, а эта влюбленная парочка – Коля и Марина – наши младшие научные сотрудники. Ну а со мной вы знакомы. Вам слово.

Поднявшись с кресла, девушка окинула свою новую команду телепатическим взглядом, в очередной раз улыбнулась, а затем сообщила следующее:

- Я очень рада со всеми вами познакомиться, и считаю, что мне повезло иметь возможность работать с вами. Однако хочу сразу предупредить, что я не инвалид, не урод, не что-то недоделанное. Я совершенно нормальна, просто природа подарила мне несколько иной орган зрения. Надеюсь, мы сработаемся.

Далее право слова вновь перешло к капитану.

- Итак, после того, как все познакомились, перейдем к делу. Предполагается, что завтра утром мы уже будем разгуливать по поверхности Земли. Поэтому прошу каждого еще раз проверить снаряжение и припасы.

- А что, собственно, мы собираемся искать на Земле? – спросил я.

- Сначала мы должны найти Землю.

В космосе трудно различать день и ночь, потому что за окном всегда темно. Приходится ориентироваться по часам, а это чертовски непривычно.

Когда просмотр телевизора стал утомлять, возникла надежда уснуть и отдохнуть. Однако мне повезло меньше, чем Марине, которая по-настоящему клевала носом.

- Может, ты просто полежишь в темноте с открытыми глазами? – спросила она, явно не желая страдать бессонницей со мной на пару.

- Нет проблем, - ответил я и погасил свет.

Несколько минут мы лежали в полной тишине, после чего мне внезапно захотелось поговорить.

- Слушай, как ты думаешь, мы встретим землян?

Марина видимо уже засыпала, когда я стал приставать к ней со своими вопросами, так что не сразу сориентировалась в теме разговора.

- Землян? – громко зевая, переспросила она, - Каких землян?

- Ну, жителей планеты Земля.

- Ах, этих… так ведь они вымерли…

- А если нет?

- Не задавай глупых вопросов. И вообще я хочу спать.

С этими словами она повернулась ко мне спиной и тут же уснула. Мне же сон, как назло был недоступен. Я пытался считать овец, слонов, бутылки с пивом, но все заканчивалось одинаково неудачно.

В конце концов, мне надоело бессмысленное лежание. Поэтому я потихоньку поднялся с кровати, на ощупь отыскал дверь и вышел в коридор. Проходя мимо зеркала, я в очередной раз убедился, насколько тягостна жизнь в экспедиции.

Наш корабль не отличался обилием удобств. Не помыться, ни побриться по-человечески и спать приходилось одетыми. Зайдя в туалет, я привел себя в порядок. Потом подумал, куда пойти дальше, и отправился в обсерваторию. В обсерватории стояло несколько мощных телескопов. Я сел за первый попавшийся и стал искать Землю.

Найти желто-коричневый шар оказалось довольно просто. Вид, конечно, был ужасающим. Ученые считают, что Земля так выглядит из-за того, что ее поверхность представляет собой песчано-глинистую пустошь. Только вот никто из них так и не смог объяснить, почему некогда цветущая планета превратилась в грязно-желтый пустырь.

Внезапно чья-то рука легла мне на плечо. Обернувшись, я увидел Диану.

- Наблюдаешь? – спросила она.

- Наблюдаю, - ответил я.

- Увидел что-нибудь интересное?

- Нет, я смотрел на Землю.

- Неужели? И что же ты высмотрел?

- Все как обычно. Безжизненный глобус.

- Значит, плохо смотрел.

Ее слова задели мое самолюбие.

- А ты считаешь, что можешь увидеть что-то еще?

Мой вопрос рассмешил ее, да так, что она едва не лопнула от смеха.

- Зачем считать, когда можно видеть?

- И что же ты видишь?

- Другую Землю. Цветущую и полную жизни.

- Тогда почему этого не видно в телескоп?

- В некоторых случаях нужно смотреть с помощью сердца.

- И что это за случаи?

Вместо того чтобы ответить, Диана наклонилась и поцеловала меня в губы.

- Как тебе такой случай?

- На первый раз сойдет, - ответил я и вновь прильнул к ее губам.

Отсутствие глаз перестало меня пугать, кровь закипела и через мгновение ее рука оказалась у меня в штанах. Я никогда раньше не занимался сексом в обсерватории, но всегда что-то делаешь в первый раз.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Рид очнулся от стука в дверь. Он был тихим, но настойчивым.

- Неужели я еще жив? – это было первым, о чем он подумал.

Стук повторился. С трудом поднявшись на ноги, Рид качающейся походкой направился к двери. Головная боль исчезла, но перед глазами все расплывалось. Так что, оказавшись в прихожей, он не стал пялиться в глазок и просто открыл замок. Высунувшись наружу, детектив обнаружил незнакомца.

- Что вам нужно? – прошептал Митчелл и в этот момент вновь лишился сил.

- Очнитесь! – раздался голос из темноты.

Открыв глаза, Рид обнаружил себя лежащим на кровати. Незнакомец склонялся над ним и пытался привести в чувства.

- Кто вы? – спросил он, все еще не понимая происходящего.

- Меня зовут Александр Солдатов. Я из России, агент подразделения специальных расследований.

Рид смерил взглядом незваного гостя и задал очередной вопрос:

- И что вам нужно от меня?

- Это долгая история. Думаю, сначала вам стоит привести себя в порядок.

Рука Митчелла скользнула по вековой щетине из-за чего собственно и зародилась следующая реплика:

- А какой сегодня день?

- 14 августа.

Мгновение сыщик переваривал узнанное, а потом выдал резюме:

- Значит, я проспал целую неделю?

Русский агент усмехнулся:

- У вас такой вид, будто по вам несколько раз проехался каток. Займитесь собой, а я займусь вашей кухней.

Спустя полчаса Митчелл вышел в свет совершенно другим человеком. Возможно, он был таким же до смерти Гарри, Кайла, многих других, а также Линды, которая так и не узнала о его чувствах.

- Совсем другое дело, - среагировал Солдатов на новоявление, - Присаживайтесь. Вы слишком истощены, чтобы начинать новый день с серьезного разговора.

После обеда Рид вновь вернулся к своим вопросам:

- Так что вам нужно?

- Я ищу некоего Григория Арсеньева.

- И что из этого?

- Думаю, вам стоит мне помочь.

- С какой стати?

- Потому что у вас с ним свои счеты.

Детектив прекрасно понимал, о чем идет речь, но все чего он хотел, так это забыться.

- Боюсь, вы обратились не по адресу. Мое сыскное дело закрылось окончательно и бесповоротно.

- А я так не думаю.

Русский был настойчив, и Рид почти ненавидел его за то, что из-за его появления в голове проснулось давно забытое.

- Просто оставьте меня в покое.

Это была почти просьба,  но русский был не в меру уперт.

- Не могу. И вы это знаете.

Митчелл молчал. Мысль о том, что когда-то он мог предотвратить все те разрушительные события, которые отправили весь этот мир в тартарары, была губительна для его разума. И именно она порождала боль и гнетущую пустоту, которые были похуже многих потерь.

- Что я должен сделать? – спросил он после долгих раздумий.

- Думаю, нужно поговорить с бывшим шефом полиции Гаррисоном, которого вы упекли за решетку. Наверняка ему что-то известно.

- А если нет?

- Что ж, будем надеяться на лучшее.

Дениэл Гаррисон досиживал свой срок. За прилежное поведение его могли выпустить через год, но в связи с последними событиями этому вряд ли можно было возрадоваться.

- К вам посетитель! – раздался неожиданный возглас охранника.

- Это что-то новое, - подумал бывший шеф полиции.

И действительно, войдя в комнату для свиданий, он едва не заработал инфаркт, ведь за столом сидела первопричина его мытарств.

- Пришел полюбоваться, не отдал ли я концы?

Рид пропустил сарказм мимо ушей.

- Не нужно лирики. Я пришел по делу.

- Наверное, ты решил лично принести добрую весть о том, что твой гребанный дружок Стивенс загнулся?

Такого Митчелл не смог стерпеть и только подоспевшая охрана спасла арестанта от мордобоя. Впрочем, казалось, что вся эта суета была для Гаррисона абсолютно безразлична. Он жил своими мыслями.

- Ты можешь ударить меня, можешь убить, но этим ничего не изменишь. Судный день пришел и скоро все сдохнут.

Такие же мысли роились и в голове детектива, но он не хотел сдаваться.

- Где мне найти Арсеньева?

Очередной смешок.

- Слишком поздно. Даже он не остановит все это.

- Я должен его найти.

Дрожь в голосе Рида выдавала страх собственной несостоятельности. Гаррисон молча смотрел ему в глаза в течение нескольких минут, а потом внезапно разговорился.

- Я никогда не встречался с ним. Ладлем знал его в лицо. Я же общался только с посредниками. Один из них кажется был врачом. Тоже из русских.

В этот момент в разговор вмешался сидевший подле Солдатов:

- Его имя случайно не Альберт Абрикосов.

Гаррисон не был готов к перекрестному допросу, поэтому с опаской покосился на русского агента.

- А это еще что за чудо?

Однако у Митчелла не было времени на личную неприязнь.

- Где нам найти этого врача?

- А ты что не читаешь газет? Завтра международный конгресс и этот ваш Абрикосов там будет.

Позже бывшего шефа полиции вернули обратно в камеру. В состоянии печали и крайнего отчуждения он осмотрел свое пристанище последних лет, затем лег на койку и больше никогда не вставал.

Тем временем сыщики покидали исправительное учреждение.

- Откуда ты знаешь про  Абрикосова? – спросил Рид своего нового напарника.

- Он учился вместе с Арсеньевым. Мы давно подозревали, что они сообщники.

- И что мы будем делать, когда найдем его? Подарим цветы?

- Моя задача ликвидировать Арсеньева. Остальное не имеет значения.

- Значит, тебе нужен не Арсеньев, а его труп?

- Можно и так сказать.

- Что ж, цель оправдывает средства.

Спустя два часа они сидели в Центральной библиотеке Лос-Анджелеса и пытались побольше узнать о приближающемся международном конгрессе.

- Никогда не бывал здесь раньше, - сказал Рид, посматривая на полки с книгами, - И даже не подозревал о существовании этого места.

- Невольно возникает вопрос, где ты купил диплом?

- Вообще-то все было иначе. Окончив полицейскую академию, я проработал пару лет в патруле, а затем меня выперли за скверный характер. После этого мне удалось получить лицензию и заняться частным сыском. А у тебя как обстояло дело?

Солдатов на секунду оторвался от стопки газет и усмехнулся:

- Не так весело, как в твоем случае. Долгий путь по служебной лестнице и вот я в подразделении специальных расследований и занимаюсь всякой чертовщиной вроде этой.

- Да у тебя легендарное прошлое, - с завистью высказал Рид, а потом поинтересовался, - Что-нибудь нашел?

- В «Таймс» пишут, что конгресс проводиться раз в три года и на этот раз все случиться в Лос-Анджелесе. Далее всякая пурга… короче нам нужны приглашения.

- И где нам их взять?

- Я думал, у тебя будут идеи…

На мгновение Рид растерялся, но тут же сообразил:

- Кажется, есть человек, который сможет нам помочь.

- И кто он?

- Джек Стоун.

***

- Где ты был, милый? – спросонья спросила Марина.

- В обсерватории… работал.

Впрочем, она уже опять спала и не слышала мой ответ. Я же вновь лежал рядом со своей девушкой. Но мысли мои были не с ней, а где-то далеко.

Я изменил ей, грязно и подло вытрахал Диану на полу обсерватории. Внутренний голос записал меня в изменники, совесть взъелась не на шутку, а сам себе я казался слабовольным и мягкотелым.

И при всем при этом меня то и дело настигали волны воспоминаний о недавнем сладострастном соитии, когда я входил в Диану, а она шептала: «Еще, еще… глубже…» и задыхалась в экстазе.

Казалось, я схожу с ума.

Еще несколько бессонных часов прошли в бесконечных спорах с самим собой. В конце концов, я все же стал засыпать, но тут раздался телефонный звонок.

- Я слушаю.

- Это Сергей. Ты можешь прийти на капитанский мостик?

- А что случилось?

- Узнаешь на месте.

Приглашение на капитанский мостик происходило только в исключительных случаях, поэтому я сразу почуял неладное.

- Что такое? – спросила Марина, проснувшись в очередной раз.

- Ничего страшного. Просто Боголюбов просил зайти к нему.

- Посреди ночи?

- Ну, мы же в экспедиции.

- Это не повод для вторжения в личную жизнь.

- Все хорошо, - пытаясь успокоить подругу, ответил я, - Скоро вернусь, а ты спи дальше. За меня не волнуйся.

Лишь оказавшись в коридоре, я смог перевести дух. С течением времени любовь чаще всего оборачивается капанием на мозги и выяснением отношений. Ты пытаешься убежать от этого и, рано или поздно, оказываешься в ближайшем баре или в чужой постели.

Сворачивая налево, я внезапно столкнулся с Дианой.

- Привет, - сказала она, сделав вид, что смутилась.

- Только не говори, что ты здесь оказалась случайно. Я не маленький мальчик.

- Раз так, то не буду.

- Тогда зачем ты здесь?

- Хотела тебя увидеть.

- Зачем?

- А разве ты не знаешь? – спросила Диана и подошла ко мне вплотную.

Даже сквозь одежду я чувствовал ее разгоряченные соски. Она попыталась поцеловать меня, но вместо того, чтобы поддаться влечению, я оттолкнул ее, да так, что девушка едва не упала.

- Прекрати, - срывающимся голосом прошептал я.

Диана  не ожидала такого поворота событий, хоть и обладала телепатией.

- Что не так?

- Это неправильно.

- А что правильно? То, что твоя кобыла не способна тебя удовлетворить, и ты решил объездить первую попавшуюся шлюху? Засаживая мне, ты почему-то не думал…

Пощечина заставила ее замолчать. Это был секундный порыв, о котором я тут же пожалел.

- Прости. Я не хотел.

Было видно, что она действительно расстроена, почти рыдала. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как подойти и обнять.

- Прости. Я сам во всем виноват, а теперь пытаюсь взвалить вину на тебя.

- Да и я не подарок, - прошептала она.

Все это было как-то очень трогательно и, расчувствовавшись, я поцеловал ее в макушку.

- Может, останемся друзьями?

- Настоящими?

- Конечно настоящими, - усмехнулся я, - Ведь ты мне очень нравишься, просто…

-…ты любишь другую, - закончила мою мысль Диана и еще крепче сжала меня в своих объятиях.

Когда она окончательно пришла в себя, я проводил ее до каюты, по-дружески поцеловал и попрощался.

- Где тебя носило? – воскликнул Боголюбов при моем появлении на мостике.

- Лучше не спрашивай, - отмахиваясь, ответил я.

- Проблемы с Мариной?

- Нет. Просто ерунда. Лучше скажи, зачем звал.

- А что говорить? Сам смотри.

С этими словами Боголюбов указал на панель управления. Мой взгляд скользнул по ней и вновь вернулся к капитану.

- И что я должен увидеть?

- Гравитация.

Подсказка помогла мне, и я тут же узнал причину возникшей паники.

- Это невозможно, - слетело с моих губ.

- Возможно. Я же говорил, что наш прибор работает. В противном случае нас разорвало бы на части.

- Но десятикратное превышение нормы – это безумие.

- Поверь, все еще впереди.

Боголюбов был прав. Прошел час, и гравитация выросла в геометрической прогрессии, но даже через пять часов жизнь продолжалась.

До входа в земную атмосферу оставалось сорок минут, так что все оставили свои дела и собрались на мостике.

- Дамы и господа, прошу минуту внимания, - сказал капитан, когда все были в сборе, - Если через час мы будем все еще живы, то станем первой археологической экспедицией, добравшейся до Земли.

- Что-то в вас не особо много оптимизма, Сергей Владимирович, - съязвил главный механик.

- Просто я достаточно суеверен, чтобы не говорить «гоп», не перепрыгнув аномалию.

- Да брось, капитан. Прибор ведь работает…

Самоуверенность механика разозлила Боголюбова, и он сделал попытку вернуть оппонента на место:

- Видишь ли, Димочка, до нас сюда летали тысячи кораблей, многие из которых были больше и мощнее нашего. Наивно было бы полагать, что у них попросту иссякло топливо…

- Да я просто пошутил…

- Засунь свои шутки, знаешь куда?..

Их взгляды перекрестились, и казалось, до мордобоя рукой подать. Ситуацию спас Чередник.

- Капитан, до входа в атмосферу полчаса.

И тут же, словно опомнившись, Боголюбов сменил гнев на милость:

- Всем по барокамерам!

Времени на лишние мысли не оставалось и все бросились исполнять приказ.

- Милый, мы ведь не умрем? – со слезами на глазах спросила Марина.

Она держала меня за руку, и четко ощущалась дрожь, бегущая через ее тело.

- Все будет хорошо, - ответил я.

Однако на самом деле мое нутро сомневалось и в какой-то степени даже надеялось, что не придется просыпаться.

«Тогда уж точно не стану писать эту гребаную курсовую», - таковы были мои мысли.

- Обними меня покрепче, - прошептала Марина.

Я обнял ее и в этот момент понял, что вел себя как совершенный придурок. Как я мог предать это хрупкое и нежное создание? Дай Бог, чтобы она ничего не узнала.

- Время не ждет, голубки.

Подошедшая Ирина потребовала, чтобы мы тотчас залезли в барокамеры, да так, что отвертеться было невозможно.

Первой в барокамере оказалась Марина.

- До скорой встречи, - сказал я и поцеловал ее на прощанье.

- Пока,  - таким был ответ.

Большего не позволил закрывшийся люк барокамеры, который погрузил ее в сон.

- Иди ложись! – приказала Ирина, - Я сейчас подойду.

Добравшись до своей барокамеры, я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Повернувшись, я увидел Диану. Она в очередной раз буравила меня своей телепатией.

- До скорой встречи, - мысленно произнес я и забрался в барокамеру.

Вскоре появилась Ирочка и отправила меня в мир сказочных грез. Правда, на этот раз этот мир был чем-то противоположным.

Все время из темноты появлялись чьи-то образы. Среди них были знакомые и незнакомые люди, но чаще всего это были жуткие существа с безумными глазами и жаждущей крови ухмылкой. Кульминационной сценой стало появление Дианы. Она была совершенно голой, и чудища вмиг окружили ее. Сначала они просто лапали Диану своими когтистыми клешнями. Но уже через несколько мгновений их длинные раздвоенные языки гуляли по ее телу, облизывали каждый сантиметр кожи и обвивали груди. Слюна стекала с их клыков и, попадая на кожу, разъедала плоть. Потом несколько языков соединилось в одно целое, которое устремилось в промежность Дианы.

- О да, Николай! – закричала она, - Засади мне! Затрахай до потери пульса!

Но тут я обнаружил себя на месте Дианы. Нестерпимая боль пронзала мое тело, но шокировало другое. Куски плоти отваливались от моих костей. Хотелось закричать, но этому мешали языки, забравшиеся в глотку. В следующее мгновение я почувствовал, как языки забираются в мой задний проход.

Те и другие лезли глубже и глубже. В конце концов, они соединились и принялись раздирать меня изнутри. Еще чуть-чуть и мое тело разорвало как переспевший арбуз. Жизнь осталась лишь в целостных глазах, но и те были залиты кровью, а значит слепы.

- Нет! – прокричал я отсутствующим ртом.

Но я уже не спал. Мое целое и невредимое тело лежало в открытой барокамере.  Рядом, склонившись надо мной, стояла Ирина.

- Вылезай быстрее. Нужно торопиться.

Не понимая происходящего, я озадачено спросил:

- А что, собственно, происходит?

- Мы потерпели крушение.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Оператор тянул резину, в сотый роз проигрывая одну и ту же заунывную мелодию. Рид уже хотел было повесить трубку, но внезапно из нее раздался голос:

- Джек Стоун у телефона.

- Мистер Стоун, здравствуйте. Это Рид Митчелл. Вы меня помните?

- Митчелл? Конечно, помню. Как ваши дела? Все в порядке?

Вопросы подобного рода с недавних пор стали для сыщика невыносимы.

- Трудно сказать. А вы как?

- Пока жив, да и ладно.

- Вообще-то я звоню по делу. Завтра открывается медицинский конгресс и мне нужно там быть. Можете помочь с пригласительными билетами?

- О чем речь!  Я перед вами в неоплатном долгу. И у меня как раз есть приглашение, так что оно ваше.

- Дело в том, что я не один. Нас двое.

- Мистер Митчелл, Господь с вами. Неужели вы не нашли другого места для свиданий?

В телефонной трубке раздался смех банкира, но сыщику было не до смеха. Он был предельно серьезен, и в его следующей реплике чувствовалась жесть:

- Мою любовь, мистер Стоун, уничтожил какой-то гребаный вирус, так что сейчас мне не до развлечений.

Стоун приутих.

- Простите, Рид. Я всем сердцем скорблю о вашей утрате.

- Забудьте. Вы же не виноваты в случившемся, да и откуда вам было знать. Лучше вернемся к делу. Сможете достать еще одно приглашение?

- Считайте, что они уже у вас. Только как мне их вам передать?

- Помните, где находиться мое агентство?

- Да.

- Тогда жду вас там. Через сколько вы решите вопрос?

- Думаю, к девяти часам управлюсь.

- Что ж, тогда жду.

Повесив трубку, Рид обратился к Солдатову с последними новостями:

- Все в порядке. Стоун достанет билеты.

- Ты веришь ему?

- У меня нет причин ему не доверять.

- Тогда будем надеяться.

Рид не понял замечания, точнее оно его разозлило.

- О чем ты?

- Не обращай внимания, - русский агент попытался замять свою словесную оплошность, но с этим было сложно.

И все из-за того, что Митчелл в очередной раз не уследил за гневом. Впрочем, это не было похоже на гнев, скорее на подозрительность и отсутствие контроля.

- То есть? – он просто кипел.

- Ты тут не причем. Просто я всегда готовлюсь к худшему.

- Ты – гавнюк!

- Я знаю.

- Большой…

- Тебе от этого легче?

Рид промолчал. Но главное, что перепалка на этом закончилась.

К девяти часам Стоун, как и обещал, подъехал к одному из высотных зданий в Паркер-центре, в котором и располагалось детективное агентство Рида Митчелла.

- Ужас, - подумал он, - так тихо, словно все вымерли.

В действительности Стоун был практически прав. Многие прикрыли свой бизнес после начала эпидемии. Офисы запустели и уже никто не суетился.

Банкир неспешно поднялся по ступенькам к центральному входу. Свет не горел, и темнота его слегка испугала. Однако он сумел себя перебороть, добраться до лифта и подняться на седьмой этаж. Когда створки открылись, Стоун увидел полоску света по коридору слева.

- Почти на месте, - возрадовался банкир.

Сделав несколько шагов навстречу источнику света, он оказался перед полуоткрытой дверью, ведущей в офис детектива. Сам хозяин стоял к нему спиной.

- Тук-тук…

Этот звуковой сигнал заставил сыщика резко обернуться.

- А! Это вы, мистер Стоун. Рад вас видеть. Надеюсь не с пустыми руками?

- Обижаете, мистер Митчелл. Разве я не обещал все сделать в лучшем виде? – ответил банкир, одной рукой пожимая руку детектива, а другой - протягивая ему конверт.

- Вы – чудотворец! – воодушевленно вскрикнул Рид, раскрыв полученный конверт.

- Все гениальное просто.

В этот момент в комнату вошел Солдатов, и Митчелл тут же его представил.

- Знакомьтесь, это наш гость из России.

Стоун был от рождения добродушен, поэтому с упоением стиснул куку представителя русских спецслужб.

- Я так понимаю, вы связаны с мистером Митчеллом общим расследованием? – спросил он своего нового знакомого.

- В некотором роде.

- Становиться интересно. А можно узнать поподробнее?

И хотя банкир был предельно вежлив, он успел утомить Солдатова.  Стоун выполнил отведенную ему роль и теперь был лишь лишней обузой, к тому же сующей свой длинный нос в чужие дела.

- Извините, но лучше вам быть в полном неведении.

Было видно, что банкира несколько огорчил подобный ответ, но он не имел полномочий настаивать.

- Как прикажите, - смиренно проворчал Стоун и, взглянув на часы, заметил, - Думаю, мне пора.

- Удачи вам, - сказал Рид, протягивая руку.

- И вам, - ответил банкир, принимая рукопожатие, - Надеюсь, мы еще свидимся.

- Кто знает, что будет завтра, - добавил Солдатов, и они простились.

Позже Рид подошел к окну и наблюдал, как уезжала машина Стоуна. Ему было тяжело сознавать, что, возможно, скоро не станет и этого милейшего человека. Не станет из-за того, что кто-то так решил.

«Жестокий эгоизм», - думал он, - «Когда я найду тебя, придушу собственноручно. Тогда ты ответишь за все… и за всех!»

Последние слова Рид прокричал во весь голос. Но его никто не услышал. Все были глухи или мертвы. А впрочем, была ли разница? Все равно вокруг тишина. О, как она прекрасна. Так тихо, безмятежно…

К нему подошел Солдатов.

- Хватит. Не время для эмоций. Нам нужно идти.

- Куда? – удивленно поинтересовался Митчелл.

- А ты не забыл, что мы приглашены на медицинский конгресс.

- Нет. Но он начнется только завтра. Или ты предлагаешь караулить под дверью?

Солдатов улыбнулся и тут же рассмеялся.

- И что смешного? – с недовольным видом спросил Рид.

Русский агент, как истинный разведчик, смог тотчас остановить веселье и сообщить директивы.

- А ты видел себя в зеркало? Или ты считаешь, что это конгресс убогих?

- То есть? – переспросил Рид.

Однако, оглядев себя с головы до ног, он принял необходимость смены имиджа как должное.

На их счастье в городе ангелов все еще работали круглосуточные бутики, и вскоре их приодели в новехонькие смокинги по бешеной цене.

- Вот, что значит «экстра-класс»! – подметил Солдатов.

И все же до рассвета оставалось еще много часов. Из-за волнения пришлось забыть про сон, и сыщики провели ночь, переключая спортивные каналы в ближайшем баре.

А утром они тут же двинулись в путь.

Медицинский конгресс в Лос-Анджелесе обещал стать событием года. И хотя врачеватели были совершенно бесполезны при любой новой пандемии, спрос на медицинские услуги рос с каждым годом. Да и как иначе, когда на каждом углу тебе предлагают новую печень и омолодиться лет на двадцать.

Но особый фурор свершил Альберт Абрикосов. Рядовой русский ученый неожиданно для себя и всех остальных открыл метод «зубы из пробирки» и тут же получил Нобелевскую премию.

Именно об этом сообщал огромный иллюстрированный стенд, на который натыкались гости на входе. Но это не являлось ведущей проблемой, потому что, несмотря на весьма ранее прибытие, сыщики оказались в конце огромной очереди на проходную. Так что пришлось топтаться на месте около полутора часов.

- Господа Митчелл и Солдатов, специалисты по нейрогенетике.

Такова была легенда. Постовой смотрел на них с большим недоверием, но все же пропустил.

- Видимо, мы не особо похожи на ученых, - подумал Рид.

Сыщики еще какое-то время послонялись по выставке, а потом направились в конференц-зал, где с минуты на минуты должен был стартовать конгресс.

Внутри народу было не меньше, чем снаружи, так что пробираться среди рядов зрительских мест было весьма утомительно. К тому же все их попытки найти себе пристанище вызывали либо кислые мины, либо вагон недовольства.

- И как мы найдем здесь Абрикосова? – спросил Рид, оглядевшись на бескрайние просторы людских голов и все еще надеясь найти искомые пустоты.

- Успокойся и наслаждайся процессом, - ответил Солдатов.

- Спасибо, что обнадежил.

Перемахнув через несколько рядов, Митчелл едва не повалился на пожилую леди. Но это стоило того и вскоре они смогли  приземлиться на мягкие сиденья.

- Теперь остается только ждать, - сказал русский агент.

- Ждать чего? – вопрос Рида был весьма логичен, но в тоже время весьма глуп.

- Момента, когда на сцене появиться Абрикосов.

- А что если он вообще не появиться?

- Не думаю, что ему по силам пропустить час триумфа.

Рид задумался над поиском очередного глупого вопроса. Не то чтобы он страдал деменцией, просто нервная дрожь не давала покоя.

- И когда же это случиться?

Вместо ответа в его руках оказалась брошюра.

- Что это?

- Программа конгресса. Открой на четырнадцатой странице.

В указанном месте красовалась фотография смугловатого длинноволосого брюнета. Далее шли восхваляющие отзывы по поводу ученого-самородка из России.

- И что?

- Теперь двадцать первая страница.

Митчелл перелистал несколько разворотов в брошюре и наткнулся на программу конгресса. Среди прочих докладов значилось выступление профессора Абрикосова на тему «Остеодентальная индукция как технология будущего».

- Сомневаюсь, что кто-то другой выступит вместо него, - заметил Солдатов.

- Тогда и вправду остается только ждать, - согласился Рид.

И они ждали. Ожидание было долгим и мучительным. Мозги начинали плавиться, но не от напряжения, а от ахинеи, которая, то и дело доносилась с трибуны. Митчелл успел неоднократно наложить проклятие на свое неуместное рвение послушать ученые умы. А вот Солдатов тем временем наоборот душой и телом прирос к конгрессу.

- Как ты можешь слушать эту бредятину? Я лично ни слова понял из всего сказанного, - жаловался Рид после каждого выступления.

Спустя час он был весьма близок к тому, чтобы уснуть. Створки век постепенно смыкались…

Однако жизнь подлая штука.

***

Выбравшись из барокамеры, я очутился в  настоящем аду. Отовсюду валил дым, где-то поблизости трещал огонь, а с потолка хлестал дождь, рожденный автоматической системой пожаротушения.

- Не стой как истукан! Помоги мне! – закричала Ирина и бросилась к барокамере.

Меня долго просить не пришлось, и в тоже время я не стал помогать первому попавшемуся, а кинулся искать Марину.

- Стой! Куда ты?

Но я ее не слушал. Какое мне было дело до чьих-то криков, когда моя девушка находилась в опасности.

- Нет! – вырвалось из моей глотки, когда я увидел барокамеру Марины, объятую пламенем.

Схватив огнетушитель, я бросился в огонь, но тут же был схвачен кем-то за шкирку и вытащен обратно. Оглядевшись,  я увидел Есенина.

- Куда ты, твою мать, лезешь? Жить надоело?

- Но там Марина! – ответил я и вновь бросился в огонь, но снова был возвращен.

- Остынь! Она в безопасности.

Я бросил на него взгляд полный сомнений.

- Не верю!

- Нет времени верить или не верить. Нужно выбираться отсюда.

- Хорошо, - немного успокоившись, ответил я.

В этот момент подбежала Ирина.

- Ребята, живо уходим! Сейчас рванет! – закричала она.

Вслед за ней из клубов дыма выбежал Кравцов с Дианой на руках.

- Живее!!! – завопил Дима.

Мы бросились к выходу. Из-за аварии внутри корабля царил полумрак, поэтому, когда мы оказались снаружи,  солнечный свет буквально ослепил нас. Но мы не остановились, а продолжали бежать вперед, спасая свои жизни, до тех пор, пока взрывная волна не сшибла нас с ног.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся. Рот был забит песком, поэтому сначала я просто отплевывался минут пять.

- С тобой все в порядке, милый?

Подбежав ко мне, Марина упала на колени и бросилась мне на шею.

- Все в порядке, детка.

Нервная дрожь терзала ее тело, и я чувствовал, что она вот-вот разрыдается.

- Где мы? – спросил я у подошедшего Есенина.

- Думаю, что там, куда и намеревались попасть. На Земле. Прекрасный вид, не правда ли?

На самом деле окружающая местность была ужасна. Под нещадно палящим солнцем на сотни километров вокруг раскинулась пустыня. Где-то вдали виднелись горы, но до них было более чем далеко.

- Успокойся, дорогая. Нужно собраться, - сказал я Марине и попросил ее подняться.

- Хорошо, - ответила она, и мы совместными усилиями встали на ноги.

Взглянув на остатки экипажа, я спросил:

- А что случилось с остальными?

- По поводу Чередника и Юрочки могу совершенно точно сказать, что они мертвы, - ответил Кравцов, отряхивая штаны от песка.

- А Боголюбов?

На этот вопрос главный механик отказался отвечать. Вместо него ответила Марина:

- Он первым выбежал из корабля после посадки. С тех пор его никто не видел.

- Этого не может быть. Он не мог нас бросить, -  прохрипел я сквозь зубы.

- Но это так.

Есенин сказал, как отрезал. Но в его глазах я видел ту же боль, что ощущал у себя внутри. Так бывает всегда, когда тебя предает близкий человек.

- А что произошло с кораблем?

Думаю, это интересовало всех. И Есенин  дал нам ответ:

- Взорвались две барокамеры.

- Но они не способны взрываться…

- В этом и состоит парадокс.

- Значит, ты считаешь, что все это подстроил капитан?

- Лишь предполагаю. Мы узнаем правду только когда вытрясем ее из него лично, - от гнева Есенин даже перестал отряхаться.

- Так ты собрался его искать? – поинтересовался Кравцов.

- А как иначе? Меня просто разбирает вопрос, зачем он притащил нас сюда, а потом кинул.

- Подождите, - вмешалась Ирина, - Взгляните туда и увидите, как догорает наш корабль. А теперь скажите, как нам выбраться из этого дерьма, как выжить на этой гребаной планете?

Реплика Ирочки заставила всех вернуться к реальности.

- А наше снаряжение? – спросил я.

- Успели вытащить.

Есенин подошел к первому попавшему рюкзаку и вскрыл его. Пошурудив в нем, он сообщил хорошую новость:

- Едой и огнем мы обеспечены.

- А рация?

- Боюсь, она осталась на корабле.

- Черт…

- Думаю, мы бы все равно не извлекли из нее пользы. Здесь же эта чертова аномалия.

На секунду в наших рядах воцарилось спокойствие.

- А когда за нами прибудет спасательная команда? – спросила Марина.

- Забудь и не помни. Никакой спасательной команды не будет.

- Что?

- Мы шли на риск и знали, что отсюда никто не возвращался. Поэтому перед отлетом Боголюбов подписал документы об отказе от спасательных операций.

- Ах ты чертов ублюдок!..

Кравцовым обуяла ярость, и он бросился на Есенина с кулаками.

-…Ты знал об этом и молчал. Значит, ты был с ним заодно, прихвостень капитанский.

- Дим, отпусти его! – закричала Ирина, - Сейчас мы в одной лодке, поэтому нужно держаться вместе, а не бить друг другу морду.

Все это время бесчисленных споров и рассуждений Диана тихонько сидела в стороне. Я совершенно случайно обратил на нее внимание и сразу же понял, что у нее своя точка зрения на происходящее.

- Диана…

Приблизившись к ней, я попытался завести разговор, но без особого успеха.

- Диана…

- Я слушаю тебя.

Ее голос звучал так, словно я обращался к автомату с кофе. Она сидела, обхватив колени руками и уронив на них голову. Казалось, Диана живет в другом мире, где нет места нам, простым смертным.

- Ты как?

Снова пауза.

- Диана…

- Я знаю, что меня зовут Дианой. Не думай, что для меня это новость. Лучше говори по делу.

К этому моменту Есенин, чудом избежавший рукоприкладства, в очередной раз возвестил свое мнение:

- Я думаю, нужно идти на север в сторону гор.

И тут Диана оживилась.

- Вообще-то там юг. Аномалия инвертирует показания датчиков. И думаю, это плохая идея.

- Почему?

- Предчувствие.

- Какое на хрен предчувствие? – возмутился Кравцов.

- Тише, - остановил его Есенин, - Не забывай, что она парапсихолог.

- Да чушь все это. Не верю я во весь этот бред.

Таким было мнение Кравцова, но единственный уцелевший помощник сбежавшего капитана не собирался сдаваться:

- Диана, что тебя беспокоит?

- Не знаю, - ответила она, подняв голову с колен, - Но там, у подножия гор есть что-то нехорошее и оно поджидает нас.

Есенин посмотрел в сторону гор. Снежные вершины позволяли надеяться, что там есть вода и хотя бы минимальные признаки жизни.

- Ты говоришь, что нечто ждет нас? Возможно, пришло время удовлетворить его ожидание.

***

Из научно- популярного журнала:

В 1994 году, в штате Техас США произошел невероятный случай. Некая Лидия Кимфилд патологически боялась птиц. Желая избавиться от этого недуга, она обратилась за помощью к специалисту-гипнотизеру. Во время четвертого сеанса женщина внезапно исчезла. Час спустя за тысячу километров от этого места нашли скелет женщины, умершей два месяца назад. Над ней кружили птицы. Эксперты установили, что он принадлежит Лидии Кимфилд.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

- Смотри, смотри! Вот он, - возбужденно бормотал русский агент своему помощнику-американцу, тормоша его за плечо.

- Что случилось? – зевая и потягиваясь, спросил Рид, но тут же сообразил суть дела, - Где?

Спустя секунду сыщик увидел Абрикосова. Человек с фотографии вещал с трибуны, и на его лице искрилась загадочная улыбка, которой он разбрасывался направо и налево.

- Что ж смейся,… скоро тебе будет не до смеха, - думал Митчелл, наблюдая за целью.

Он с наслаждением предвкушал предстоящую расправу, однако негодяй Солдатов разбил его мечты в пух и прах.

- Ты его видишь, я его вижу, но мы его еще не взяли. Ведь даже если нам и хватит прыти добежать до трибуны, что прикажешь делать со службой безопасности?

Рид призадумался.

- И как тогда быть?

- Сиди смирно и дожидайся конца этой богадельни.

- Как скажешь, - согласился американец и вновь погрузился в сон.

Проснулся он от шума, который порождали расходящиеся зрители.

- Мне очень понравилось, - после пробуждения его как-то потянуло на язвительные замечания, - Прямо без ума от восторга.

Но тут вновь последовала отрезвляющая и приземляющая с небес на землю реплика Солдатова:

- Я рад за тебя.

Возникла пауза. Скорее всего, из-за того, что русский агент над чем-то серьезно раздумывал. И тут до Рида дошло, что он нигде не видит Абрикосова.  Он поднялся на ноги и еще раз огляделся. От таких сенсаций у него душа ушла в пятки, и сыщик осторожненько поинтересовался:

- А где профессор?

- К несчастью ему пришлось покинуть конгресс раньше времени.

Теперь Митчелл был просто в шоке.

- Что? Почему меня не разбудил? Ты в своем уме? И где его искать прикажешь?

А вот Солдатов был совершенно спокоен и непоколебим. Для него все было просто.

- Известно где. В нашей машине.

У Митчелла отвисла челюсть, и казалось, что он уже не сможет спокойно жить.

- Что?.. Что значит «в нашей машине»?

- То и значит, - русский агент был все так же непоколебим, - Он в машине, что мы взяли напрокат. Лежит на заднем сиденье в наручниках и с кляпом во рту.

- Думаю, нет смысла спрашивать, как он там оказался, - подытожил Митчелл.

- Очевидно, - ответил Солдатов.

После они подождали еще несколько минут, пока народ рассосется, а потом спокойно и без излишней толкотни проследовали к выходу. На автостоянке их ждал старый потертый «шевроле».

- И где же ключи? – ворчал Рид, шаря по карманам.

- У меня? – сообщил русский агент и бросил их ему в руку.

Оказавшись в салоне, оба оглянулись назад. И там действительно лежал Абрикосов. Глаза его блестели безумной злобой, и казалось, что появись у него шанс освободиться, он перегрыз бы похитителям глотки.

- Трогай потихоньку, - сказал Солдатов.

Еще  мгновение и вот они уже катят по ночному Лос-Анджелесу.

- Куда мы его повезем? – спросил Рид у товарища.

Тот еще раз взглянул на скованного наручниками Абрикосова и выдал нечто нехарактерное:

- Не знаю. Я об этом не думал.

- Может ко мне домой? Там его никто не станет искать.

- Вряд ли кто-то удивиться его исчезновению, коль его уже месяц ищут наши власти.

- Ищут? Ты мне об этом ничего не говорил.

- Возможно. Но ты и не спрашивал.

На этом и разошлись. Тем более, что были куда более важные вещи. И некоторые были весьма тяжелыми, если приходилось тащить их на девятый этаж.

- Кто вы такие? – осведомился Абрикосов, когда ему наконец-то дали свободу слова.

- А это так важно? – поинтересовался Солдатов.

Профессор злобно оглядел одного из своих тюремщиков и сварганил очередной вопрос:

- Ты – русский?

- А ты догадлив.

- Тогда все и так ясно.

- Может просветишь?

- Тебя прислали из Москвы, потому что наше гребаное правительство по мне очень сильно соскучилось. Наверное, я и впрямь настолько знаменит, что без меня никак не прожить. Неужели у меня нет права жить собственной жизнью и делать, что захочу? Но вы думаете иначе, у вас другие планы и вам плевать на личность.

- Хорошая речь. Видно долго заучивал, - заметил Рид.

- Да пошли вы вместе со своим интерполом.

- А мы не из интерпола.

- Тогда откуда вы? Неужто из армии спасения?

Это была откровенная насмешка.

Солдатов присел на стул напротив плененного доктора, дабы до того лучше доходило, и сообщил следующую информацию:

- Я – спецагент подразделения специальных расследований. Мое задание – найти человека по имени Григорий Арсеньев. А ты его знаешь. Так что скажи мне, где он, и сможешь уйти отсюда живым и невредимым.

Смех на лице Абрикосова сменился на злобу.

- Теперь все встало на свои места. Родное правительство догадалось об источнике вируса и в очередной раз решило взять все под свой контроль. Решило втихую разобраться с Григорием и в очередной раз нажиться на конце света…

- Ты слишком много говоришь не по делу, - вмешался Рид.

- Ты так считаешь, американец? А я расскажу тебе то, что от тебя утаил твой приятель из ПСР…

Солдатов схватил Абрикосова за горло и прошипел, словно гремучая змея, которой случайно наступили на хвост:

- Думаю, пришло время остановиться. О некоторых вещах лучше не говорить. Скажи, где Арсеньев и мы покончим с этим раз и навсегда.

Профессор задыхался, но не сдавался.

- Раз и навсегда? Боюсь не получиться. Правительству уже недостаточно своей страны, ему весь мир подавай. Вот они и прислали тебя сюда. И ты приехал как послушный раб. Мне только одно не понятно. Неужели ты и в самом деле веришь в их байки?

- Мы должны жить ради своей страны. Не забывай об этом.

- Вообще-то я не страдаю склерозом в отличие от некоторых. И мне не плевать на свою страну, однако я всем сердцем ненавижу тех, кто сидит в правительстве и дергает людьми как марионетками. Ты всего лишь очередная пешка в большой игре, в которой нет ни победителей, ни проигравших. Каждый день ты просыпаешься с мыслью: «Как бы чего не вышло…». А не проще пустить себе пулю в лоб и навсегда перестать думать. И сейчас у тебя есть шанс исправить свою ошибку. Достань пистолет и пристрели сначала меня, потом своего приятеля, а в заключении накорми свинцом свою черепную коробку. Что ж ты молчишь? Или все же струсил?

Солдатов больше не мог смотреть в эти дьявольские глаза, переполненные адским пламенем и циничным смехом. В нем не было сил бороться, так что пришлось убрать руку с горла пленника и отвернуться.

- Ты слаб. Они выбрали неудачную кандидатуру на место очередного палача.

В ответ Солдатов резко подскочил, так что стул, на котором он до этого сидел с грохотом повалился на пол.

- Нет! Я исполню свое предназначение.

- Предназначение? Что ты знаешь о нем, если не можешь разобраться с тем, что твориться у тебя под носом. Ты – часть системы и не способен выйти из нее ни на шаг. Они полностью контролируют твое сознание. Ты даже покончить с собой не можешь, потому что это не в их интересах.

- Ложь! Я сам принимаю решения.

- Неужели? В  самом деле? Что-то новое.

Все это время Рид растерянно наблюдал за сценой этого безумного диалога. Но, в конце концов, не выдержал и, выхватив пистолет, выстрелил в стену поверх головы Абрикосова. Тот даже не шелохнулся.

- Меня порядком достала твоя болтовня. Давай по делу и живо!

Абрикосов оглянулся на дырку в стене и спросил:

- А кто вы есть?

- Меня зовут – Рид Митчелл, я – частный детектив.

Трудно сказать, чего ожидал профессор, но уж точно не такого.

- Странный у вас сложился союз. Сыщик и спецагент. Может это обманка?

Ответом был очередной выстрел поверх головы.

- Я и мой «магнум» всегда говорим правду.

Абрикосов оглядел совокупность отверстий в стене и сделал вывод:

- Я верю твоему другу «магнуму». Но зачем ПСР понадобился частный сыщик?

К этому моменту Солдатов собрался с мыслями:

- Именно благодаря ему мне удалось тебя выследить. Все вы завязаны на старых делишках Арсеньева.

Профессору пришлось покопаться в памяти, чтобы кое-что вспомнить.

- Кажется, припоминаю. Ты тот ублюдок, что пристрелил Ладлема?

Митчелла взбесили его слова, но он прекрасно понимал, что еще не время для свершения мести.

- К сожалению это сделал другой.

- Ну и ладно. Мне все равно. Меня даже не беспокоит тот факт, что Гаррисон меня сдал. Я ведь не ошибся?

- Нет.

Короткий ответ, но как много в нем содержалось готовности слушать.

- Поговорим лучше о том, что твоему приятелю нужно на самом деле.

- То есть?

- Активатор вируса.

- Активатор?

- Мы никогда не создавали вируса. Тем более не заражали им население. Все то, что твориться в мире всего лишь борьба с очередной чумой, ликвидация больных.

- Тогда кто создал вирус?

- Правительство. В нем все их надежды и мечты.

- Этого не может быть.

- Ты знаешь ответ, но боишься произнести его вслух.

Рид отбросил оружие и в панике схватился за голову.

- Я не верю!

А вот профессор был непреклонен.

- Твое право. В таком случае тебе придется уничтожить правду на пару со своим приятелем из России.

Слишком много шокирующих обстоятельств взвалилось на детектива в этот день.

- Скажи, что все это ложь, - взмолился Рид, обращаясь к агенту.

Однако Солдатов стоял и молчал. Ему нечего было сказать в свое оправдание.

- Разве такое возможно? Почему? Зачем?

- Таково мое задание.

- Задание?

- А что мне оставалось делать? Ты считаешь, что это нечестно и несправедливо? Ну и черт с тобой! Пускай правительство – дерьмо, но другого нет. Ты можешь считать меня подонком, можешь считать меня кем угодно, но я уверен, что поступил правильно и не отступлюсь от своего решения.

***

Из учебника квантовой механики:

Исчезновение или аннигиляция материи и появление нематериальных объектов является продуктом взаимодействия частиц и античастиц. Особенно наглядно это проявляется при аннигиляции пары электрон-позитрон. Обе частицы обладают определенной массой и электрическим зарядом. При их взаимодействии образуются фотоны, которые не имеют зарядов и не обладают массой.

***

Близился к концу третий день нашего путешествия к подножию гор, однако до пункта назначения было еще далеко.

- Думаю, пришло время для привала, - сказал Дима Кравцов, когда Ирочка внезапно упала на золотистый песок и потеряла сознание.

Есенин тоскливо посмотрел на лежащую Ирину и всех тех, кто бросился ее откачивать.

- Пора так пора, - сказал он и сбросил свой рюкзак на землю.

В это время я пытался оказать медицинскую помощь нашему медработнику. Холодная вода и нашатырь сделали свое, так что вскоре она открыла глаза.

- Что случилось? – спросила Ирина, поднимаясь с земли.

- Ничего страшного. Простое переутомление, - пытаясь успокоить ее, ответил я.

- Да уж, - улыбнулась она, - Врач упал в обморок.

- Ерунда. Ты просто не привыкла к подобным марш-броскам.

- Все, хватит болтать! - приказал Есенин, - Нужно разбить лагерь и развести огонь

Каждый посмотрел в его сторону и молча двинулся исполнять приказ.

Самым сложным было установить палатки. А вот разведение огня было, пожалуй, наилегчайшим мероприятием. И все потому, что наш огонь ничем не напоминал огонь костра, который мы с друзьями разводили в лесных предместьях Светлого города, отправляясь на пикники или прогулки на природе. На этих самых пикниках поиск дров и хвороста не составлял труда, ведь кругом были деревья и кусты, а также то, что можно найти под ними.

А что можно найти на планете, покрытой песками?

Исключительно пески, а в наши планы не входило производство стекла.

Поэтому вместо огнедышащего костра из сосновых поленьев, излюбленным занятием которых является стрельба маленькими тлеющими угольками, мы разжигали чудо современной техники под названием «походная печь». Возможно, я смог бы пролить свет на ее устройство и принцип действия, если бы когда-либо прочел инструкцию к  ней, однако отнюдь.

Когда лагерь был разбит, а ужин приготовлен, все принялись за еду. И скажу честно, после трех дней пути я готов был съесть что угодно. Этим «что угодно» оказались какие-то консервы. Непонятная масса без вкуса и запаха, но с четкими уверениями производителя насытить вас до отвала. Так что оставалось только мечтать о барбекю и надеяться на новую встречу с этим блюдом.

- Народ!

За последние несколько дней мы пришли к выводу, что это излюбленное обращение помощника капитана Есенина.

- Думаю, что через двое суток мы достигнем подножия гор и найдем там пристанище.

- Капитан, - со времени исчезновения Боголюбова в неизвестном направлении и гибели  первого помощника эта должность мирно перекочевала к Есенину, - а что будет после того, как мы отыщем это долбаное пристанище? Будем жить в нем до скончания веков и все умрем счастливо в один день?

Вопрос задавал главный механик, но все остальные члены экипажа придерживались того же мнения. Никому не хотелось закончить свои дни на пустынной планете.

И Есенин знал, что является последней надеждой экипажа, что команда ждет от него решения проблемы, но что он мог сделать? Построить пушку для полета с Земли на Луну?

- Наша ситуация более чем критическая, - сказал новоиспеченный капитан, стараясь заглянуть в глаза каждому, - но мы будем искать выход. И я уверен, что найдем. Главное верить и идти вперед.

Команда молчала. Все ждали, что будет дальше.

Той же ночью я проснулся из-за того, что кто-то меня настойчиво тормошил.

- Что ты тут делаешь? – спросил я, когда, открыв глаза, увидел Диану.

- Т-с-с, - ответила она, приложив указательный палец ко рту и, взяв меня за руку, вытащила из палатки.

К счастью вся эта неразбериха не разбудила Марину. В противном случае я бы не избежал сцены ревности.

- Что случилось? – спросил я, когда мы оказались на свежем воздухе.

- Я кое-что нашла.

- В смысле?

- Я гуляла ночью и нашла это.

- Что такое «это»?

- Ты поймешь, о чем идет речь, когда его увидишь.

- Хорошо. Обещаю, что завтра я обязательно взгляну на твое «это», - сказал я и сделал шаг в сторону палатки.

- Подожди, - взмолилась Диана и вновь взяла меня за руку, - Ты должен увидеть это сейчас.

Взглянув на часы, я узнал, что меня разбудили в три часа ночи.

- А завтра никак?

- Я прошу тебя…

Рука Дианы крепко сжимала мою ладонь, и я пришел к выводу, что дело и впрямь не терпит отлагательств.

- Хорошо, - сказал я и вновь шагнул в направлении палатки.

- Куда ты?

- Взять фонарь. В отличие от тебя у меня нет телепатических способностей.

Через минуту я вернулся с фонарем, и Диана, возложив на себя обязанности проводника, повела меня туда, где я смог бы лицезреть загадочное «это».

Около пятнадцати минут мы шагали по ночной пустыне, освещая дорогу слабовыраженным лучом фонаря, пока не подошли к большому черному объекту. Он был похож на большой  бункер, выросший посреди пустыни, подобно оазису. Я не сразу понял, что это такое. Но когда луч фонаря выхватил из темноты надпись «ЗАПАХ ОГНЯ», стало ясно, с чем мы имеем дело.

- Коль, что это? – спросила Диана.

- Космический корабль.

- Корабль? Но это нечто совершенно непохожее.

- Непохожее потому, что это очень старая модель.

- Да ну, - усмехнулась Диана, - такая рухлядь не может быть кораблем. Даже в каменном веке машины были лучше.

Пришлось убеждать ее в обратном. В очередной раз осветив надпись «ЗАПАХ ОГНЯ», я сказал:

- Видишь это название? А если напряжешь память, вспомнишь, что корабль, который похитил Григорий Арсеньев и на котором улетел с Марса в район земной орбиты, назывался точно так же. Поэтому неудивительно, что корабль выглядит устаревшим, ведь ему почти три тысячи лет.

- Значит, мы нашли, что искали?

- Да. Мы нашли легендарный «ЗАПАХ ОГНЯ». Кто бы мог подумать.

Подойдя ближе, я попытался найти панель управления входной дверью или на худой конец хотя бы саму дверь.

- Что ты делаешь? – спросила Диана.

- Хочу попасть внутрь.

- Ты думаешь, что спустя три тысячи лет  эта развалина все еще работает?

- Во всяком случае, не будет лишним проверить его работоспособность.

- А как же генетический код? Мы не сможем войти внутрь.

- В то время не было замков с генетическим кодом.

- Выходит, нужно только найти панель?

- Она уже найдена, - сказал я и повернул рычаг аварийного открытия входной двери.

Вмиг зажегся монитор, и хриплый компьютерный голос потребовал от меня дальнейших действий.

- Назовите себя!

- Николай Довгилев, команда археологических исследований за номером 5017 ХХХ 000.

Ответ был дан рефлекторно, так что я не успел подумать о том, что меня нет в базе данных за 2058 год. Компьютер поурчал какое-то время, после чего сообщил, что искомый файл не обнаружен.

- Назовите себя! – прозвучало в очередной раз.

- Григорий Арсеньев, президент Марсианской республики.

- Введите цветовой пароль!

«Вот черт», - подумал я, - «Только цветового пароля и не хватало».

На мониторе появилась цветовая шкала и голос сообщил:

- У вас десять секунд на введение пароля. Десять, девять, восемь…

- Придется подождать снаружи, - горестно пробормотал я, и хотел было уже отключить панель управления, как вмешалась Диана.

- Зеленый.

- Что?

- Пароль – «зеленый».

- Откуда тебе знать?

- Не забывай, что я - парапсихолог.

- Ладно. Будь, что будет, - решил я и выделил в цветовой шкале зеленый цвет.

- Пароль принят, - сказал компьютерный голос и в следующее мгновение входная дверь с тихим скрежетом отворилась.

Внутри корабля зажегся свет, который окрасил центральный коридор в красный цвет.

- Ну что войдем? – спросила Диана.

- Я пропускаю женщин и детей.

Это была шутка, но в тот момент Диана не понимала шуток и в ответ попросту затолкала меня во входной проем. Конечно, хотелось немного посопротивляться, однако, несмотря на всю свою внешнюю хрупкость, она была довольно сильной девушкой. В результате моя попытка выставить свое упрямство напоказ закончилось тем, что я споткнулся и упал.

Падение нельзя было назвать удачным. С одной стороны я ничего себе не сломал, а с другой – оказалось, что пол сплошняком залит чем-то липким. Так что я сумел обнять и расцеловать эту непонятную жижу, хотя вовсе к этому не стремился.

- Коль, прости меня, пожалуйста, - извинилась Диана.

- Ничего страшного, - ответил я, - Только вот кажется, мне повезло во что-то вляпаться.

Поднявшись с пола, я оглядел испачканную ладонь и, усмехнувшись, обратился к спутнице:

- Эта бодяга чем-то смахивает на…

- Кровь.

- Что?

- Ты хотел сказать, что это похоже на кровь.

- Вовсе нет. Да и откуда ей здесь взяться.

- Это кровь.

- Что? Да ты бредишь.

Но я знал, что она не сошла с ума. Идея о крови появилась в моей голове на долю секунды и тут же убралась восвояси. Однако Диана смогла уловить ее непродолжительное присутствие и соединить со своими ощущениями.

- Кровь, - прошептал я.

Свыкшись с этим фактом, я пошел дальше по коридору.

- Коля, куда ты?

- Хочу осмотреть корабль. Ты же сама этого хотела.

- Нет! Не ходи туда.

- Да брось ты. Я уже здесь. Неужели ты думаешь, что я испугался вида крови?

- Коля, вернись! Здесь что-то не так!

Пытаясь остановить меня словесными уговорами, она перешла на крик. Но я не желал останавливаться.

- Ты идешь со мной или остаешься?

Ответом было молчание. Мне не хотелось тратить время на женскую интуицию, даже если это была интуиция парапсихолога. Поэтому я отправился вглубь корабля.

Крики Дианы вскоре стихли. Я все надеялся, что она последует за мной, но видимо ей не удалось перебороть свой страх. Ничуть ни меньше я надеялся  и на то, что лужи крови на моем пути быстро иссякнут. Однако надежды так и не оправдались.

Кровь была везде. Ею залило пол каждого помещения, и было совершенно не понятно, откуда взялись такие объемы. Словно на корабле было убито несколько тысяч человек, но откуда такому количеству людей взяться на пустынной планете? К тому же зачем всех их убили на этом корабле и куда делись трупы?

Но самым странным было то, что кровь не засохла, не свернулась. Будто бы ее только что выпустили из вен.

Понемногу я стал мысленно соглашаться с Дианой. Корабль и впрямь был не так прост, каким казался изначально. Хотелось побыстрее покинуть это место, убежать без оглядки, но я не мог. Ведь именно из-за него мне пришлось лететь на эту планету. Еще в детстве я мечтал своими собственными глазами увидеть легендарный «ЗАПАХ ОГНЯ». И вот мне это удалось. Так что с этих самых пор моим исключительным долгом стало исследовать эту находку.

Шлепая ботинками по залитому кровью полу, я направился к капитанскому мостику. Лужи крови присутствовали и там тоже. Еще одна странность обнаружилась, когда я подошел к панели управления.

Прошло почти три тысячи лет, но она до сих пор работала. Все показатели были в норме, только вот часы утверждали, что сейчас 12 июля 2058 года. Я не стал их переубеждать и подошел к монитору главного компьютера.

- Введите пароль! – раздался уже знакомый компьютерный голос при моей попытке добраться до информации, скрытой на жестких дисках.

На этот раз со мной не было Дианы, а играть в угадайку у меня не было желания. Оставив главный компьютер в гордом одиночестве, я продолжил обыск.

В голове возник вопрос:

- А куда делся сам Григорий Арсеньев?

Вопрос был хорош, но не было тех, кто мог на него ответить. Окинув взглядом капитанский мостик, я обратил внимание на лежащую на столе книгу. Взяв ее в руки, я узнал, что это дневник.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Они смотрели друг на друга обезумевшими глазами и пытались сообразить, что им следует делать дальше. Время медленно, но верно стремилось прочь. А вот ответа все не было. Словно безмолвие поразило их души и теперь ничто не могло пробудить их к жизни.

Однако Абрикосова такая ситуация не устраивала, тем более, что наручники все еще сковывали его запястья.

- Может вам лучше разобраться без меня?

Рид бросил на него злобный взгляд и с еще большей злобой огрызнулся:

- Ты выйдешь отсюда только вперед ногами, - с этими словами Митчелл вновь выхватил пистолет и приставил его к голове профессора, - Вы оба мне уже порядком надоели. И у меня нет больше сил на вас смотреть.

Мимика суровой невменяемости утверждала, что сыщик не шутит. Так что оба уроженца России внезапно осознали, что у Митчелла съезжает крыша и что он уже не отвечает за свои поступки.

- Катитесь вы ко всем чертям и будьте вы прокляты! – кричал Рид, угрожающе потрясая огнестрельным оружием, - Пускай все умрут, но вы умрете раньше!

Солдатов понял, что должен что-то сделать, дабы ружье в финале этой сцены ни в коем случае не выстрелило, и попытался вступить в переговоры.

- Рид, успокойся. Все будет хорошо. Не переживай ты так…

- Не переживай, говоришь? Да что ты знаешь о переживаниях? Мой друг, спасший мне жизнь, умирал на моих руках. Я видел боль в его глазах. А ты говоришь, не переживай? В чем была его вина? Зачем нужно было выпускать этот вирус? Кто дал вам право решать и коверкать человеческие судьбы?

Казалось, разум окончательно и бесповоротно покинул сыщика, так что его речь представляла собой какой-то неугомонный и непонятный рев, то утихающий, то взрывающийся с новой неистовой силой.

- Рид, успокойся. Мы все перенервничали. Положи, пожалуйста, пистолет, - в голосе спецагента чувствовалась нотка страха, которая постепенно перерастала в панику.

- Боишься? – из горла Митчелла вырвался сумбурный истерический смех, - И правильно делаешь. Профессор был прав, когда говорил, что нам всем нужно умереть, и это произойдет прямо сейчас. Зачем ждать? Или ты хочешь насладиться тем, как умирают другие?

- Рид, послушай. Не надо так драматизировать. Жизнь прекрасна и у тебя все еще впереди.

Было вполне очевидно, что Солдатов хватается за соломинку, которая давным-давно сгорела.

- Впереди? Да что ты называешь жизнью? Еще месяц назад я был счастлив и дышал полной грудью, а потом моя любовь нашла приют на кладбище. Мне не за чем больше жить, как впрочем, и тебе. Можешь считать, что твое задание окончено. Прощай, Алекс! - далее Рид наставил пистолет на спецагента и медленно потянул за спусковой крючок, - До встречи в аду!

Страх был невыносим, и Солдатов закрыл глаза. Он ждал, что вот-вот прогремит выстрел. И это случилось, и что-то рухнуло на пол, а вот спецагент продолжал стоять, и жизненная сила по-прежнему монотонно циркулировала в его теле.

Устав ждать смерти, он открыл глаза. На полу лежал Митчелл, а из его головы, точнее из того, что от нее осталось, успела вытечь целая лужа крови. Напротив трупа стоял высокий сутуловатый бугай с садистской ухмылкой на губах.

- Один готов, - сказал он по-русски.

Солдатов попытался добраться до заткнутого за пояс оружия, но сразу же последовало предостережение.

- Без глупостей, коллега. И бросьте его на пол.

Расставшись с настоящим оружием, агенту пришлось вооружаться словом.

- Кто вы и что вам нужно?

- Если бы вы занимались делом, а не болтали с шизофрениками, нам бы не пришлось знакомиться. Однако этот болван, лежащий на полу, только что чуть было не прикончил вас и главного свидетеля.

- Так кто вы, черт бы вас побрал? – воскликнул Солдатов, у которого в голове все перемешалось.

Причиной тому была череда запутанных событий, произошедших за последние несколько часов. Абрикосову также приходилось только удивленно хлопать глазами. Теперь он понимал, что ради такого счастья не стоило переться на какой-то там конгресс.

- Я не стану сообщать свое имя, так как в вашем положении это вам ни к чему. Скажу лишь, что послан вслед за вами для подстраховки.

- Что значит «в вашем положении»?

Незнакомец порадовал окружающих белозубой улыбкой до ушей и надменно заметил:

- А разве вы не догадались?

- О чем я должен догадаться?

Солдатова вновь посетило беспокойство и коленки стали как-то странно подергиваться.

- Вы отстранены.

- Я должен вернуться в Россию?

В ответ на вопрос последовал очередной мимический сарказм.

- Боюсь, вы не так поняли. Для вас все кончено.

Сердце спецагента забилось бешеным галопом. Он знал, что это значит, но отказывался верить своим ушам. Солдатов был убежден, что с ним такого не может произойти ни при каких обстоятельствах и поэтому задал еще один вопрос:

- Я уволен из Подразделения?

Незнакомец недоумевающе покачал головой и гневно пробормотал:

- Лично мне никогда не понять, почему на это задание послали такого тупого агента. Но раз это все-таки случилось, придется вдалбливать в вашу пустую башку очевидное. В случае провала мне приказано вас ликвидировать.

«Видно сегодня не мой день», - подумал Солдатов.

- Ничего личного, - сказал незнакомец и прицелился.

Внезапно дверь распахнулась, и в помещение ворвался очередной участник стрельбищ, который тут же разрядил обойму в спину ликвидатора. Лицо Солдатова искривилось в непонятной гримасе и казалось, что его вот-вот стошнит. В то же время Абрикосов был абсолютно спокоен.

- Наконец-то! Я уже стал думать, что ты и вовсе не появишься.

- Не парься. Подумаешь, чуть-чуть задержался.

Новый незнакомец быстро нащупал ключи от наручников в кармане Митчелла и демонстративно показал их Абрикосову.

- Надеюсь, ты готов к свободе?!

В это время Солдатов, которого за последние несколько минут пытались пристрелить дважды, решил не вмешиваться и постоять в сторонке.

- Нужно валить отсюда, - сказал Абрикосов, освободившись от пут.

Однако на полпути к выходу он остановился и пробежался глазами по комнате.

- Чего ты ждешь? – спросил его спаситель.

- Нам еще нужно разобраться с товарищем агентом.

- А что тут разбираться? Кончай его и уходим.

- А может не стоит торопиться?

Спаситель был недоволен таким подходом и стал нервно переступать с ноги на ногу.

- Почему? Ты стал великим гуманистом? Или боишься ручки замарать? Тогда это сделаю я.

- Нет!

- Да что ты заладил со своим «нет»? Если мы сейчас не исчезнем, из нас сделают винегрет. Ты понимаешь это или нет?

- Он один из нас.

- Что?

Спаситель буквально выпал в осадок. Ничего другого ему просто не оставалось.

- Я говорю, он один из нас. Поэтому мы не можем его убить.

- Но он - агент ПСР… Он бы не стал раздумывать, подвернись ему возможность выстрелить тебе в спину. Об этом ты не думал?

- Я знаю, но мы не можем решать этот вопрос единолично. Будь здесь Григорий, он сказал бы то же самое.

- И что ты предлагаешь делать?

- Возьмем его с собой.

В этот момент спаситель был близок к тому, чтобы потерять дар речи.

- Ты явно спятил. Это может поставить под угрозу всю нашу общину.

- Во всяком случае, я не собираюсь убивать своего брата. Если считаешь мои поступки безрассудными, то стреляй. Можешь заодно и меня прикончить. Тут до тебя уже были желающие. Что же ты медлишь?

Спасителя раздирали внутренние противоречия, но он все же принял решение.

- Хорошо. Сделаем по-твоему. Но если что, вся ответственность ляжет на тебя. Запомни!

- Будь спокоен.

- Да? А по чей глупой прихоти мы приперлись на этот конгресс и теперь не знаем, как унести отсюда ноги? Ты случайно не помнишь имени этого идиота?

- Оставим эту тему в стороне, - сказал Абрикосов и обратился к Солдатову, - Слушай, агент. Думаю, теперь тебе ясно в какую нереальную заваруху ты попал. Твои дела плохи как никогда и пути назад нет. Твое начальство уже приказало тебя грохнуть. Так что выбирай с кем ты. Если согласишься поехать с нами, проживешь как минимум несколько дней. В противном случае ляжешь рядом с этими двумя.

И профессор не поленился указать пальцем на неживые примеры. Для Солдатова таких аргументов оказалось почти достаточно.

- А что будет со мной потом?

- Это уже не нам решать.

Что ж это был последний гвоздь в гроб сомнений. Решение было принято.

- Я согласен. Только можно мне попрощаться?..

Он имел в виду Митчелла. В этот момент спецагент выглядел по-настоящему жалким и перепуганным. И он чувствовал вину перед покойным детективом. Ведь именно его стараниями Рид был втянут в эту смертельную игру.

Абрикосов посмотрел сначала на часы, потом на своего спасителя.

- Можешь, но недолго. Мы будем ждать тебя в коридоре. И не вздумай что-нибудь выкинуть.

Когда двое оказались за дверью, Солдатов подошел к телу убитого сыщика, перевернул его на спину и присел рядом.

- Мне жаль, что все так вышло. Честное слово, я не хотел, чтобы наше расследование закончилось именно так. Где бы ты ни был, знай, что ты отличный парень. И я отдал бы все, чтобы вернуть тебя, но, к сожалению, это невозможно. Игра окончена, огни погасли, но никому так и не удалось сорвать банк. И все же ты выиграл, ведь я остался здесь...

Солдатов не стал говорить «прощай» погибшему товарищу, а просто пожал его холодеющую руку.

***

Из электронной переписки:

Привет, Николай!

НД > Илья, я закончил работу над своей книгой. Хотя моей назвать ее трудно. Я просто переработал дневник Григория Арсеньева, найденный мной на корабле «ЗАПАХ ОГНЯ». Я назвал ее «Психоматрикс». Хотелось бы, чтобы ты прочел ее и высказал свое мнение.

Я прочел твою книгу. То, о чем ты пишешь, правда?

Мир дому, Илья.

Привет, Николай!

НД > Все до последней строчки. Я же говорил, что, в сущности, она представляет собой дневник Григория Арсеньева, только немного скорректированный. Ты поможешь издать книгу?

Ты о чем?? Прости, но люди не должны читать эту книгу… Я не понимаю ничего…

Мир дому, Илья.

Привет, Николай!

НД > О чем я? Вообще-то я просил тебя помочь людям узнать правду. Но раз ты занят, сказал бы сразу, а то только мозги конопатишь. Такое чувство, что ты обкуренный отвечаешь на письма.

Слова человека – зеркало его души, Коля. Перечитай свои слова, посмотри же на себя…

Прощай, Илья.

Привет, Николай!

НД > Что ж может я и не прав. Мои шутки слишком часто похожи на жизнь, а жизнь слишком часто похожа на шутку. Не хочу, чтобы ты на меня обижался. Прости если что не так.

Ok.

Мир твоему миру, Илья.

***

Из дневника Григория Арсеньева:

Мое имя – Григорий Арсеньев. Мне страшно подумать, но боюсь, это правда. Я – последний человек с планеты Земля. Впрочем, направляясь на Землю, я подозревал, что человеческая цивилизация на этой планете погибла. Как они радовались, отправляя нас на неминуемую смерть в марсианские пустыни. Но мы выжили, и нам удалось оживить мертвую планету. Как? Вероятно, нам просто повезло, но это уже не имеет значения. Я был уверен, что у нас все получится, теперь же мне нужно уйти. Мне всегда казалось, что рано или поздно этот момент настанет. Перелопатив тонны человеческой руды, каждый из нас, первопроходцев, стал тверже гранита, стал способным на все, кроме нормальной жизни. Но все они умерли, а я все еще жив. Мое патологическое везение опять сыграло со мной злую шутку, и я решил вернуться на Землю. «Куда же делись жители Земли?» - спросите вы. Боюсь, что этого никто не знает. Карфаген саморазрушился. Мне осталось не так долго жить, чтобы насладиться этим моментом. Однако надеюсь, что смогу найти ответ.

***

Я прочитал лишь вступление, но даже из этих нескольких строк мне стало ясно, что дневник таит в себе ответы на вопросы, которые мучили марсианскую общественность с давних пор. На то, чтобы прочитать рукопись целиком, не было ни времени, ни желания, особенно учитывая, что до рассвета осталось всего два часа.

- Диана! – позвал я свою спутницу, когда оказался за пределами корабля.

На свежем воздухе было довольно темно и весьма прохладно. Да и Диана куда-то запропастилась. Так что, подождав чуток, я трезво взвесил ситуацию и отправился спать.

- Притащила посреди ночи на чертов космодром, а потом бросила на произвол судьбы, - причитал я, пытаясь заснуть.

Впрочем, долго ждать не пришлось. Я практически моментально отрубился. И к счастью ничего особенного не снилось. Только что-то связанное с найденным дневником.

- Просыпайся, соня! Уже утро, - голос Марины настойчиво пробивался сквозь пелену сновидений.

Однако ночная прогулка изрядно меня измотала, и я всячески пытался подавить свой слух, укрываясь подушкой.

- Ах ты, негодник, - сказала девушка, недовольно наблюдая за моим отвратным поведением.

И у нее в запасе были альтернативные методы борьбы с моей сонливостью. Недолго думая, она с головой забралась  под одеяла и зубами принялась стаскивать с меня трусы.

- О, Боже, только не это, - воскликнул я.

Но было уже поздно молить о пощаде. Ее игривый ротик ласкал мой член с небывалым энтузиазмом, местами ограничиваясь экзекуцией головки, а иногда и заглатывая полностью. Временами, когда ее начинал утомлять акт глотания, она давала волю языку, позволяя ему скользить по всей поверхности члена, исследуя каждый выступ и взбухшие от эрекции вены. И, в конце концов, я был сломлен. Мои руки бесконтрольно обхватили ее затылок и привлекли на себя, тем самым максимально погрузив эрегированный орган во влажный и ищущий ротик.

- А-а-а…, - нечто подобное сорвалось с моих губ, когда струя ударила в глотку.

Но как бы ни была прекрасна эта утренняя доза орала, все это только раззадорило.

Легким маневром я перевернул Марину на спину и оказался сверху. Не успела она сообразить, как мой член уже вторгся в ее анус. Но это не испугало Марину. Наоборот всем своим видом она говорила: «Давай же! Не останавливайся!» И я не остановился.

Ее тело извивалось под каждым ударом, глаза закатились, но тихий экстатический стон говорил, что все в порядке.

- Еще, еще…, - неугомонно твердила она.

И когда мы одновременно кончили, ее зубы впились мне в шею, словно пытаясь переварить всю мою необузданную страсть.

Спустя минуту мы просто лежали в обнимку. Силы покинули наши обнаженные тела.

- Что это было? – несвязно прошептала Марина.

- Просто внезапно понял, насколько много ты для меня значишь.

И когда я всматривался в ее светло-карие глаза, мне стало ясно, что она ждет от меня главных слов.

- Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, Коленька.

В этот момент раздался звуковой сигнал. Это означало, что за нами пришли. Об этом дополнительно свидетельствовал голос Есенина.

- Ребята, хватит влюбляться. Живо на выход.

Когда команда собралась за завтраком, капитан окинул всех взглядом и озадаченно произнес:

- А где наш парапсихолог?

Ответ дал Кравцов:

- Ее нет в лагере.

- Тогда где же она?

- Хороший вопрос, - не без иронии заметила Ирина, - Может она присоединилась к Боголюбову?

- Что за чушь? Ты думаешь, о чем говоришь?

- А что я такого сказала?

- Постойте, - вмешался я.

Известие об исчезновении Дианы поставило меня в тупик. Я предполагал, что, не согласившись войти внутрь корабля, она вернулась в лагерь. Однако теперь становилось ясно, что ничего подобного не произошло. С ней что-то случилось, пока я находился внутри корабля.

- Вчера ночью я был вместе с Дианой.

- Что? – лицо Марины резко перекосило в ответ на услышанное.

- Не в этом смысле, милая, - какое-то время было потрачено мной на то, чтобы успокоить девушку, - Она разбудила меня около трех часов, сказала, что кое-что нашла, когда гуляла и попросила пойти с ней и взглянуть на эту находку.

- Почему нужно было это делать посреди ночи? – возмутился Есенин.

- Не знаю. Просто Диана так захотела.

- А у тебя, что нет своей головы на плечах?

- Есть. Но она попросила.

- Ладно. И что же нашла Диана?

- «ЗАПАХ ОГНЯ».

От такого сообщения Есенина даже передернуло. На его мимике смешались радость и неверие в возможность подобной удачи.

- Что ты сказал?

- Диана нашла корабль Григория Арсеньева.

- Вот черт! И где же он?

- За холмом.

Все тут же обратили внимание на холм, за которым по моим словам скрывался главный объект наших археологических поисков.

- До него километра три. Не больше, - сказал Кравцов.

- Подождите…, - опомнился Есенин и вновь обратился ко мне, - Я так и не понял, куда делся наш парапсихолог.

- Мне удалось открыть входную дверь и войти внутрь. Диана осталась снаружи, а когда я вернулся, ее уже не было. Я решил, что она вернулась в лагерь, и последовал ее примеру.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Еще несколько минут Солдатов молча сидел возле остывающего трупа детектива, а потом резко встал и вышел за дверь. За дверью спецагента поджидали его палачи. Взяв его под руки, они направились к лифту.

- Я хочу знать, что происходит, - сказал Солдатов, когда лифт двинулся вниз.

Абрикосов внимательно оценил взглядом спецагента и ответил:

- Позже.

Но Солдатов был непреклонен.

- Я хочу, чтобы это случилось прямо сейчас.

Профессор пропустил слова спецагента мимо ушей. Однако в разговор встрял спаситель:

- Расскажи парню, если он того хочет.

- Сам и рассказывай.

Спаситель именно так и сделал, как только они оказались в машине.

«Начну с того, что мое имя – Миша Сенькин. Всего лишь год назад я был президентом «СтАР», но вскоре трагически погиб в автокатастрофе. Думаю, в связи с этим ваше агентство не взяло меня в расчет. Наверное, ты впервые слышишь мое имя, а ведь я учился в одной группе с Григорием и Альбертом. Тогда мы и не подозревали о вещах, с которыми столкнемся в будущем. И вот однажды Арсеньев просто взял и исчез. Кто-то нашел записку, в которой говорилось, что он устал от жизни и все решили, что Григорий покончил с собой.

Но все мы ошибались.

В один прекрасный день где-то около года назад я ехал на машине к себе на дачу. Шел дождь. Видимость была нулевая, и мне пришлось остановиться, дабы переждать. Однако в какой-то момент позывы природы заставили позабыть про дождь, выйти из машины и направиться в лес. Я отсутствовал буквально две минуты, но вернувшись, обнаружил на месте автомобиля кучу металлолома, крови и горящего топлива. Чей-то бронепоезд не заметил моего «мерседеса» и въехал в него со всей дури.

Так что дальше пришлось идти пешком. До дачи было еще с десяток километров, а дождь как назло только усиливался. Поэтому я очень обрадовался, когда рядом со мной остановилось такси.

- Странно, - таковы бывают задние мысли, - Какого черта здесь делает такси, да еще и само останавливается.

Но привередничать мне не хотелось, тем более, что я успел основательно промокнуть и боялся простудиться. Дверь такси отворилась, и из салона выглянул шофер.

- Садитесь, пожалуйста, - сказал он, - Мне приказано вас доставить.

Я с радостью принял предложение и, оказавшись в тепле и сухости, достал мобильник, чтобы предупредить распорядителя о своем скором прибытии. Увидев это, шофер категорически заявил:

- Вам не стоит этого делать.

И это меня несколько обескуражило.

- Почему?

- Никто не должен знать, что вы живы.

А это уже было что-то с чем-то.

- Что происходит? Я похищен?

Ответом шофера была его улыбка.

- Ты меня не узнаешь?

И тут до меня дошло.

- Гриша! Неужели это ты?..  Боже мой…

Я был без ума от счастья, ведь не каждый день выпадает шанс вновь увидеть близкого друга, которого все считали мертвым. По выражению его лица было ясно, что он рад меня видеть ничуть не меньше.

- Ты совсем не изменился, - сказал Григорий.

Немного опомнившись, я спросил:

- А что ты тут делаешь?

- Разве не видишь? Я приехал за тобой.

- Но почему ты запрещаешь мне звонить по телефону?

- Покойники не делают звонков.

- Но я не покойник. Я сижу здесь и разговариваю с тобой…

- Ты уверен? Тогда послушай это.

С этими словами Арсеньев включил радио. Из динамиков раздался голос:

- Передаем срочное сообщение. Менее часа тому назад при трагических обстоятельствах погиб президент СтАР профессор Сенькин. Трагедия разыгралась недалеко от его дачи, куда он направлялся на отдых…

- Вопрос исчерпан? – спросил Григорий, выключая радио.

С минуту я сидел в полном оцепенении, но, в конце концов, сумел вымолвить нечто:

- Не понимаю. Меня ведь не было в машине.

- Конечно, не было. В противном случае ты бы не сидел сейчас в моем такси.

- Тогда почему они говорят, что я погиб?

- Потому что мне удалось их в этом убедить. В мире «психоматрикса» возможно все и даже то, что с первого взгляда кажется полным бредом или сумасшествием.

От его слов я только все больше и больше терялся в догадках.

- О чем ты? И кто этот «психоматрикс»?

- «Психоматрикс» - это вирусная инфекция. И ты никогда ранее о ней не слышал, так как правительство об этом позаботилось.

- А причем тут правительство?

- Притом, что в правительстве давным-давно знают о существовании этого вируса, потому что именно они его и создали.

- Что??

- А как ты думаешь, им удалось преодолеть кризис 90-ых? Они экспериментировали с психотропными препаратами и подавлением воли, но лучшим средством оказался биологический агент, который внедряется в мозг и делает из человека марионетку.

- Ты бредишь…

Мне было сложно поверить в только что услышанное. Слишком часто такое видишь в кино. Всемирный заговор и все такое. Однако каждый день я всматривался в лица людей и чувствовал что что-то не так. Возможно, именно поэтому мне хватило ума признать правду.

- …и что теперь?

- Я здесь, чтобы призвать тебя на войну.

- Войну?

- Ты один из избранных, у которых есть иммунитет к вирусу. А значит свобода этого мира в наших руках.

И тогда, сидя на заднем сиденье такси, я понял, что мне уже не удастся вернуться к прежней жизни.

- Знаешь, Гриш, - сказал я, - Что мне терять, коль я и так мертв. Я с тобой.

И мы скрепили союз рукопожатием, а Арсеньев добавил следующее:

- Чтобы не произошло, мы будем вместе до конца.

Следующие два часа мы потратили на то, чтобы оказаться в каком-то захолустном сосновом бору.

- На выход, - сказал мне Арсеньев.

Мы вышли из машины и по узкой тропинке направились к двухэтажному особняку. Дождь к тому времени успел закончиться.

- Это одна из моих тайных резиденций, - объяснил Григорий по ходу нашего передвижения.

На пороге нас ждал человек, которого трудно было не узнать, когда вся страна только о нем и говорила. Это был Альберт…»

- Миш, не нужно мне льстить, - вмешался в повествование Абрикосов, - Меня это тяготит.

- Да я и не льщу тебе, а говорю чистую правду. Не забывай, что ты – Нобелевский лауреат.

- Эта премия для меня ничего не значит. Единственная польза, которая от нее возникла, так это то, что с тех пор мы перестали грабить банки.

Слово за слова и перевалка стала набирать обороты.

- Зачем нужно постоянно вспоминать про это чертово ограбление?

- А как я могу о нем не вспоминать, когда из-за него погибло столько народу? Жаль, что тогда никто не догадался пристрелить этого придурка Митчелла. Его своевременная смерть могла бы избавить нас от сегодняшних событий. И нам бы не пришлось думать, что делать с товарищем спецагентом.

- Но прошло столько времени. Пора бы забыть.

- Тебя там тогда не было. И ты не наблюдал, как твоих друзей увозит катафалк. Вот и сегодня ты только забежал, попыхал из ствола и на этом успокоился. А на моих глазах у человека башню сорвало, и в тот момент он был готов пристрелить родную мать. И если бы не появился чистильщик, я бы сейчас с тобой не разговаривал, а покрывался бы трупными пятнами…

- Я виноват…

Коротко и ясно. А главное эффективно. Иногда именно такого слова ждешь, чтобы не взорваться и не разнести весь мир к чертовой матери.

- Замяли, - ответил Абрикосов, - Продолжай, пожалуйста.

И Сенькин продолжил:

«Так вот. Я сразу признал Альберта, а он меня. Нам случалось часто встречаться после окончания института, в том числе и на всяческих съездах. Поэтому я обрадовался, что в этой, пока еще не совсем понятной, войне, которая нам предстоит, мы будем сражаться плечом к плечу.

Далее меня провели в дом, где я познакомился с остальными членами общины. Я стал девятнадцатым, но тогда все только начиналось. Сейчас в лаборатории проживает около тысячи человек. Мы считали, что собрали всех, но всегда кто-то исчезает из поля зрения. Рано или поздно они найдут нас, как это сделал ты.

Позднее за ужином я спросил Григория:

- Что случилось с тобой в 2003-м? Все думали, что ты покончил с собой. Кроме того была записка.

Арсеньев устало вздохнул и рассказал историю, которая поставила все на свои места.

«Вообще-то», - начал он, - «Это письмо предназначалось не для широкой публики, а всего лишь для одного человека. К тому же нужно уметь читать между строк. Поверь, я не собирался прощаться с жизнью, а лишь пытался избавиться от привычного окружения. Мне было невдомек, что меня станут оплакивать. Небось, даже ходили стройными рядами ставить свечки за упокой. Более противной и занудной картины не изобразить и не придумать. Увидь я такое, меня бы бурно стошнило.

Однако мне повезло, и к тому времени я успел покинуть город и без лишнего шума добраться до одного своего знакомого. Он был несколько разозлен, когда я вломился к нему домой посреди ночи. Но после того как узнал обо всем, успокоился и постарался помочь.

- Я знаю, что ты чувствуешь, - прозвучало из его уст, - Время от времени каждый из нас куда-то бежит. И, в конце концов, ты преодолеешь себя. По твоим глазам я вижу, что тебе это под силу.

- Так ты поможешь мне?

- Безусловно. Мой сводный брат работает в Антарктиде на научно-исследовательской станции. Через неделю он должен приехать ко мне в гости и тогда на обратном пути ему придется прихватить с собой и тебя.

- Что ж надеюсь, мне там понравиться, - заключил я».

***

- Подожди. Я не понимаю. Ты говоришь, что пол во всех помещениях был залит кровью. Но здесь нет никакой крови. Может тебе все это приснилось?

- Да нет же. Здесь была кровь. Диана тоже ее видела. Она испугалась вида крови и поэтому осталась снаружи. А я вошел внутрь.

- Очень хорошо. Но теперь здесь нет ни Дианы, ни крови. Есть только Боголюбов с перерезанной глоткой и куча вопросов о том, что же произошло этой ночью на самом деле.

Разговаривая со мной, Есенин постоянно тыкал пальцем в сторону трупа бывшего капитана экспедиции. Как и подобает настоящему предводителю, его обнаружили на мостике. Он сидел в капитанском кресле, а на лбу у него было выцарапано одно-единственное слово – «начало».

- Капитан!

- Да, Дим. Что еще произошло?

Подошедший механик был явно перепуган.

- Кажется, ребята нашли нашего парапсихолога.

- Что ж, хоть какая-то хорошая новость, - пробурчал Есенин и, хлопнув меня рукой по плечу, добавил, - Мы с тобой не закончили и молись, чтобы она подтвердила твои слова.

Я был знаком с ним около пяти лет, но впервые в нем скопилось столько злости. Словно никогда раньше ситуация не выходила из-под его контроля, и теперь Есенин рвал и метал, чтобы найти виновных в произошедшем казусе.

- Пошли со мной, - сказал он механику и направился к выходу с корабля.

Боголюбов был мне заместо старшего брата. И потому я не сразу последовал за Есениным, а подошел к трупу своего куратора. В этот момент с ним работала Ирина, которая пыталась пролить свет на загадочные обстоятельства смерти бывшего капитана.

- Я могу с ним проститься?

- Конечно, Коль. Нет проблем.

И действительно, у Ирины не было проблем. Проблемы были у Боголюбова и связаны они были с тем, что кто-то перерезал ему горло. Оставшись наедине с его трупом, я сделал вид, что прощаюсь с покойным, однако на самом деле меня интересовало другое.

После нескольких теплых фраз по поводу его безвременной кончины я незаметно изъял то, что было зажато в его левой руке. После этого сказал Ирочке «спасибо» и был таков.

Покинув корабль, я попал в очередную передрягу. А все потому, что Есенин совсем обезумел. Ведь только сумасшедший мог пытаться выбить признание из девушки, находящейся в полуобморочном состоянии. Но именно это он и пытался сделать. Схватив Диану за плечи, Есенин тряс ее из стороны в сторону. Ее одежда была разорвана в клочья и измазана в крови.

- Оставь ее в покое, - потребовал я, подбежав к месту событий, где в недоумении застыли Дима и Марина.

Как ни странно, но капитан неожиданно внял голосу разума и отпустил девушку. Диана тихо простонала и рухнула на землю. Есенин потерянным взглядом посмотрел на девушку, лежащую без чувств у его ног, и его слегка качнуло. Казалось, он внезапно понял, что вел себя безрассудно. Окинув виноватым взором всех присутствующих, капитан произнес:

- Простите, - и пошел куда-то в неизвестном направлении, а мы тем временем бросились к Диане.

Она лежала на песке совершенно неподвижно. Даже ее грудь не колыхалась при дыхании. Но Дина была жива, о чем свидетельствовал едва прощупываемый пульс.

- Все будет хорошо, - прошептал я и осторожно взял ее на руки, - Все будет в порядке.

Смысла нести ее в палатку не было, ведь на найденном корабле был целый медицинский отсек.

- Ирина! Мне нужна твоя помощь! Скорее! – выкрикивал я, шагая по главному коридору с растерзанной Дианой на руках.

Выскочив с капитанского мостика, Ирочка чуть было не упала, споткнувшись обо что-то.

- Что с ней случилось? – спросила она, увидев Диану.

- Капитан пытался ее допросить.

- Допросить? Больше похоже на попытку изнасилования. Давай отнесем ее в медицинский отсек.

Мы так и сделали. И когда я положил Диану на кушетку, Ирина попросила меня уйти.

- Не обижайся, но ты не врач, - сказала она.

- Хорошо. Но ты можешь сказать, с ней все будет в порядке?

- Думаю, да. Это всего лишь эмоциональный шок.

- А кровь на ее одежде?

- Она не ранена, выходит кровь не ее.

- А чья же?

- Возможно нашего бывшего капитана. Она была здесь, и он был здесь.

- То есть ты тоже считаешь, что это Диана убила Боголюбова?

- Не считаю, а предполагаю. И мы узнаем правду, как только проведем анализы.

Мне не нравился тон, на который перешла Ирина к концу разговора. Однако я не собирался переубеждать кого-либо и просто покинул медицинский отсек.

Оказавшись в коридоре, мне пришлось столкнуться с очередной проблемой. Ею была изъятая из ладони Боголюбова вещь. Она представляла собой серебряную пуговицу от униформы с гравировкой «Диана».

- И все равно не верю, - прошептал я, возвращая пуговицу обратно в карман.

Через несколько часов жизнь в лагере археологической экспедиции вроде как устаканилась. Потасовку, устроенную капитаном, многие просто забыли. Боголюбова тихо и мирно похоронили, после чего о нем также перестали вспоминать. Возникал вопрос, кто избил и изнасиловал парапсихолога, но кому до этого было дело? Разве что самой Диане, но она не могла пожаловаться, так как впала в кому.

- Кровь на ее одежде не принадлежит Боголюбову, - именно такой результат анализов предоставила Ирина.

- Значит на одежде Дианы ее собственная кровь? – поинтересовался Есенин, разочаровавшись в своем дедуктивном методе.

- Нет.

- Тогда чья же это кровь?

- Понятия не имею, но это кровь нескольких человек.

- Не понял…

- На одежде Смирновой присутствует кровь с шестнадцатью различными генетическими кодами.

Ни у капитана, ни у команды не было времени разгадывать этот ребус. Все решили, что разумнее узнать ответ у самой Дианы, когда она очнется. Ведь были куда более важные вопросы, которые требовали срочных действий. Обнаружение корабля подарило надежду на спасение, но нужно было заставить его взлететь.

- Дим, эта развалюха сможет летать? – спросил капитан на очередном собрании.

- Делаю, что могу. Единственное, я не уверен в способностях антигравитационной системы.

- Ты сможешь модернизировать ее устройство по аналогии с нашим прибором?

- Во всяком случае, стоит попытаться. В этом нет ничего сверхсложного.

- Тогда за дело. Чем раньше мы свалим с этой чертовой планеты, тем лучше.

- Капитан, у нас проблема с провизией и вода кончается, - сказала Ирина, когда очередь дошла до нее.

- Думаю, это не новость, - ответил Есенин, - Поэтому предлагаю членам команды разделиться. Часть останется в лагере, а остальные вместе со мной отправятся к подножию гор искать провиант.

- Хорошая идея, - заметил Кравцов, - А что если в окрестностях появятся те шестнадцать человек, чья кровь осталась на одежде парапсихолога

Но капитан слушал исключительно собственное мнение:

- Хватит нести чушь. И без того тошно. Откуда им взяться на этой пустынной планете? Молчишь? Вот и молчи.

- Я не могу пойти с вами, - сказала Ирина, - Мне нужно приглядывать за Дианой.

- Отлично. Кравцов остается с тобой и будет ремонтировать корабль. А со мной пойдут Николай и Марина.

- Изумительно, - подумал я, - А кто-нибудь спросил наше мнение?

Желание пересекать пустыню отсутствовало напрочь, но приказ есть приказ. К тому же меня не прельщала радужная перспектива умереть голодной смертью. Поэтому следующим утром нам удосужилось отправиться в путь.

Двухдневное пешее путешествие нельзя назвать веселой прогулкой. Так что мы шли молча и с весомой долей угрюмости. Сухой обжигающий ветер дул нам в лицо, песчинки забивались в глаза, а ноги местами по колено утопали в дюнах. Складывалось впечатление, что планете противит само присутствие жизни в ее лоне, и она старательно мучит нас за неосторожное посягательство на ее безмолвное одиночество. И вся эта серость, что кружилась над нами, безжалостно давила на психику, от чего порой хотелось упасть на раскаленный песок и оказаться погребенным вечным покоем.

Однако скорбные мысли вмиг улетучились, как только нам удалось достичь подножия гор. Здесь все было иначе. Наверное, именно такие места астрономы и называют нехарактерными пятнами Земли. Внезапно пустыня исчезла, обернувшись зеленой лужайкой, за которой притаился полный деревьев и душистых ароматов лес.

- Неплохо для начала, - сказал Есенин, - Но этим сыт не будешь. Идем дальше.

- Как ты думаешь, здесь есть дикие звери? – шепнула мне на ушко Марина.

- Если и есть, тебе нечего бояться.

- Это почему же?

- А кто станет связываться с такой стервозой?

В ответ она сморщила лобик и надула губки.

- Живее! – крикнул Есенин, подгоняя нас.

- А что если на планете и впрямь есть люди? – обратился я к капитану, - Ведь в таком раю можно жить вечно.

Есенин не сразу нашел, что ответить.

- Не так давно я утверждал, что на Земле нет жизни, а сегодня вижу канареек, который распевают певчие мотивы, прыгая с ветки на ветку. После такого не хочется давать  какие-то прогнозы. Но думаю, что скоро мы все узнаем.

Через несколько минут лес закончился, и наша экспедиция оказалась на берегу обрыва. В километре от нас начинались горы, а внизу звонко журчал ручей.

- Смотри, смотри! – радостно завизжала Марина, наблюдая, как крупные рыбины выпрыгивают из воды и падают обратно.

- Кажется, я знаю, что у нас сегодня на обед, - сказал Есенин, облизывая губы.

- Тогда чего же мы ждем? – вырвалось из меня.

Капитан не стал хорохориться и просто скомандовал:

- Вперед!

И мы весело понеслись вниз навстречу долгожданной еде.

Первым на очереди было плескание в ручье, а когда это занятие утомило, последовала рыбалка.

- Думаешь, эту воду можно пить? – спросил я у капитана.

- Другой нет, так что наполни фляги. В крайнем случае, на корабле есть очистные устройства.

На момент разговора Есенин был занят другим делом, а именно пытался превратить электрическую дубинку в электрический гарпун. Для этой процедуры он специально возвращался в лес, где срубил молодой орешник, и теперь намеревался соединить деревянную палку и электрическую дубинку с помощью клейкой ленты. Когда ему все же удалось совершить задуманное, он впал в прострацию и молча сидел, уставившись на сотворенное нечто.

- Сереж, что случилось? – поинтересовалась Марина.

Выдержав паузу, Есенин поднял глаза на девушку и, как бы пытаясь попросить совета, стал что-то бормотать:

- Я вот думаю…. Чтобы поймать рыбу, нужно войти в воду, ведь рыба в воде, то есть мы оба будем в воде, а воспользовавшись этим, я могу убить как рыбу, так и себя…

- Надень прорезиненный гидрокостюм и все будет в порядке, - сказал я, вытащил обещанное из рюкзака и бросил его капитану.

- Спасибо, - обрадовался Есенин и стал переодеваться.

В это время Марина разводила костер. Здесь был лес, и не было необходимости разжигать походную печь. Дрова были на каждом шагу. Я вспомнил свои слова о том, что в таком раю можно жить вечно. И действительно, в случае краха всех попыток сбежать с этой планеты, мы могли бы выжить в этом оазисе.

Мне также вспомнились слова Дианы, говорившей, что видит Землю прекрасной и цветущей планетой. Быть может этот оазис – единственный живой уголок на этом проклятом шаре, а все остальное – безбрежная пустыня. Но даже этот маленький памятник жизни делает эту планету чем-то по-настоящему прекрасным, а не пустым саркофагом, в котором когда-то ютилась мумия, да и та сбежала.

Около получаса Есенин пытался использовать самодельный гарпун по назначению. Однако без каких-либо успехов.

- Чертова рыба! – слышалась ругань, когда гарпун и рыба в очередной раз не находили друг друга.

Со стороны это выглядело весьма забавно. Так что мы с Мариной весело проводили время на берегу.

- Не нравится? Попробуйте сами! – таким было оправдание капитана.

Но через минуту удача повернулась к нему лицом.

- А ну ловите! – крикнул Есенин, когда в его руках оказалась первая пойманная рыбина, и бросил ее нам.

Мне хотелось показать из себя аса, но рыбина пролетела мимо пальцев и плюхнулась на речной песок.

- Культяпки карюзлые! – заявил капитан и, надменно пританцовывая, поплелся дальше по ручью в поисках очередной добычи.

Тем временем я поднял рыбину с песка. Она выглядела довольно весомо и тянула килограмма на три, а то и на все пять. Внешний вид немного ухудшился из-за прилипшего песка, но она была добыта не для любований, и я передал ее Марине.

- Думаю, ты знаешь, что с этим делать.

Девушка сделала притворную мину недовольства, взяла рыбину за хвост и убралась восвояси.

- Следующий! – раздалось предупреждение капитана.

На этот раз бросок был принят.

- Один – один, - хвастался я, размахивая пойманной рыбой.

- Просто даю тебе фору…

Есенин выудил еще пятнадцать рыбин, а потом без сил выполз на берег. При этом все пятнадцать были пойманы мной и переданы в нежные, но умелые руки Марины.

- А чем это они покрыты? – поинтересовалась она, взявшись за разделку.

- Скорее всего, это чешуя.

Марина посмотрела на меня как на дебила, так что срочно пришлось оправдываться.

- Я серьезно.

И дабы подтвердить свои слова делом, взял из ее рук нож и провел им по первой попавшейся рыбине против чешуи. И естественно она вздыбилась.

- Может это не рыба, а ящерица?

У меня не нашлось слов для ответа. Но тут до нас наконец-то дополз обессиливший Есенин.

- Что за шум, а драки нет?

- Да вот пытаемся понять, зачем рыбе чешуя, - съязвил я.

Увидев на лице Марины бескрайнее недоумение, капитан выдал следующее:

- Тогда понятно.

- Лично мне ничего не понятно, - вспылила Марина в ответ.

Силы покинули все мышцы капитана, за исключением языка, и он не поленился его напрячь:

- Я понимаю, Мариночка, что ты привыкла видеть рыбу без чешуи. Однако не забывай, что все живое на Марсе создано человеком, то есть привезено с других планет или сформировано путем генной инженерии. Много веков тому назад люди решили, что рыбе ни к чему чешуя и появилась рыба без чешуи.

- Но почему?

- Ответ прост. Благодаря этому марсианские домохозяйки избавились от лишних хлопот, связанных с разделыванием рыбы. Но мы сейчас не на Марсе и рыба у нас с чешуей, так что не трать время на пустые разговоры. Чтобы подкрепиться нам хватит двух. Остальное нужно уложить в контейнер. Время не ждет, так что за работу.

Есенин попытался встать, но не смог. Видимо действительно перетрудился, так что ему было отказано в доступе к кулинарному процессу.

Зато когда все было готово, он смог всецело ощутить какова рыба на вкус. Насытившись до отвала, мы лежали на прибрежном песке. По телу медленно разливалось чувство внутреннего удовлетворения. Как ни странно жареной рыбы оказалось достаточно, чтобы сделать нас счастливыми. И все же счастье не может длиться вечно.

- Капитан, думаю, пора собираться в обратный путь, - сказал я, неспешно перейдя в сидячее положение.

По-видимому, Есенин в этот момент был близок к тому, чтобы заснуть. Но мои слова заставили его забыть про сон.

- Ты спятил? – прошептал он, открыв глаза, - Наш обратный путь – двое суток, а у меня все тело ломит. Может все же стоит перевести дух?

Спорить не имело смысла, к тому же Есенин был по-своему прав.

- Тогда, пока ты отдыхаешь, мы прогуляемся и возможно найдем еще что-то, - предложил я.

- Ничего не имею против, - ответил капитан и, одев солнцезащитные очки, дал понять, что больше не следует его беспокоить.

В отличии от него, Марина не стремилась к спячке и на мое предложение прогуляться по предместьям отреагировала бурным восторгом.

- Тише, тише…, - бормотал Есенин, засыпая.

Во избежание ненужных вспышек ярости мы покинули берег на цыпочках. А когда мы оказались на приличном расстоянии от праведного гнева капитана, Марина бросилась мне на шею и принялась осыпать меня страстными поцелуями.

- Наконец-то мы одни, - шептала она, пытаясь стянуть с меня одежду.

- Постой, - произнес я, пытаясь от нее отстраниться.

- В чем дело? – в ее голосе слышалось разочарование, - Ты не хочешь меня?

- Ну что ты… Ты же знаешь…

Для успокоения ее души был необходим еще один сладострастный поцелуй.

- Тогда почему ты не хочешь этим заняться?

В глазах Марины я видел плотоядную тоску, которая жаждала вырваться из ее бренного тела и погрузиться в бездонный омут плотской любви.

- Позже, малышка, а сейчас нам нужно обследовать оазис.

- Зачем?

- А разве тебе не интересно?

- Мне интересен секс с тобой.

- С этим не поспоришь, - ответил я, - но мы здесь по другой причине. Так что перед тем как исследовать друг друга, изучим этот затерянный мир.

Для нее не было других вариантов, кроме как согласиться. Ведь я был слишком настойчив и умел уговаривать.

Разгуливая по оазису, мы видели кроликов, пасущихся на лужайке, рябчиков, прыгающих с ветки на ветку, а также еще множество других животных, названия которых не были известны ни мне, ни моей спутнице.

- Надеюсь, ты не собираешься убивать всех этих пушистиков? – испуганно поинтересовалась Марина.

- Не хотелось бы, - ответил я с весомой надежной.

Впрочем, последние сомнения вскоре растворились как дым, когда нам удалось обнаружить несколько десятков плодовых деревьев. Того, что свисало с их веток хватило бы на целую вечность. А на вечность мы не рассчитывали.

Когда наше путешествие довело нас до подножия горы, Марина спешно схватила меня за локоть.

- Посмотри! Наверное, это вход в пещеру.

Она указывала на отверстие в горной породе, отчасти прикрытое кустарником.

- Кажется, ты была права, - ответил я, как только мы приблизились и раздвинули кустарники.

Вход в пещеру был невелик, так что в попытке попасть внутрь понадобилось лезть ползком. Местами даже приходилось старательно молиться о том, чтобы не оказаться слишком толстым и не застрять в этом проходе навечно.

- Может не стоит? – спросил я у Марины, пока мы не слишком сильно увязли в этой авантюре.

Однако жажда приключений уже успела поглотить всю ее жизненную осторожность и настойчиво толкала только вперед. И в принципе, задавая вопрос, я прекрасно понимал, что мне, так или иначе, все равно придется лезть в эту дыру.

- Ты же обещал заняться мной…

- Я готов заняться тобой, но не пещерой.

- Но дорогой…. Я так хочу попасть внутрь.

У меня не было сил противостоять подобного рода уговорам, и мы двинулись дальше по узким коридорам скальных пород. Приходилось непрерывно освещать путь фонариком. В противном случае я рисковал в любой момент напороться на острый каменный выступ и подарить себе новое отверстие в голове. Впрочем, и с данной тактикой мне не удалось избежать порядочного количества царапин и нескольких разрывов одежды.

- Ты там в порядке? – спросил я у дышащей мне в ботинки Марины.

- В полном. Только вот этот мерзкий запах меня просто убивает.

Запах был действительно мерзкий. Чем дальше мы продвигались, тем сильнее он становился. Можно было связать его с сыростью в пещере, однако это не было похоже на обычную вонь, вызванную затхлостью и плесневыми грибами. Этот запах отличался, но самое странное, что он показался мне знакомым. Какое-то сомнительное «дежа вю» преследовало меня несколько секунд, но я тут же позабыл о нем, как только пришлось ползти дальше.

Нам повезло, и вскоре луч фонаря осветил более просторное помещение.

- Будь осторожна. Узкий тоннель закончился, - предупредил я Марину.

Когда мы оба вылезли из узкого прохода и осмотрелись по сторонам, мне пришлось признать ошибочность своего решения поддаться чужим уговорам. А все потому, что в мои планы не входило изучение каменного гроба размером десять на десять.

- Кажется, здесь мы увидели все, что могли. Может, стоит двигаться в обратном направлении?

- Подожди. Там есть новый проход.

Жажда «не понять чего», которую активно проповедовала Марина, стала меня уже порядком напрягать. Но, уткнувшись носом в проход высотой с человеческий рост, я в очередной раз не смог противостоять уверениям своей спутницы.

- Мне показалось, я видела в нем вспышку света.

- Прекрасно. Значит там выход.

- Ты не понял. Это было больше похоже на блик от костра.

- Костра? Да это чушь полнейшая. Откуда в пещере на безлюдной планете взяться костру? Или его развели крысы и летучие мыши?  

- А может это те, кто напал на Диану? Разве не ты сам утверждал, что на Земле могут быть люди?

- Говорить не значит верить в их существование.

- Ах, так…

- Именно. Но, если уж согласно твоим фантазиям впереди нас ждут злобные земляне, не стоит ли нам убраться отсюда по добру по здорову.

- Нет. Я хочу узнать что там.

Спорить было бесполезно, и я просто тупо последовал за Мариной. Но через несколько шагов мне пришлось признать, что она была права. Впереди действительно маячили отблески костра. Оценив свою правоту, девушка ускорила шаг. Шестое чувство нашептывало мне в ухо: «ОСТАНОВИСЬ!!!» Но я не мог бросить ее на произвол судьбы.

- Боже, - прошептала Марина, когда мы очутились в очередном каменном гробу.

Злобных землян с окровавленными мотыгами в пещере не оказалось. Однако их присутствие было бы менее странным событием чем то, что мы увидели.

Пещера была соразмерна первой, а вот обстановка значительно отличалась. В ее центре жарким пламенем горел костер. Пол был усыпан чьими-то костями, и они сильно смахивали на человеческие. Что-то хрустнуло под ногой у Марины, и в следующее мгновение раздался ее возглас:

- Во черт!

Луч фонаря, направленный ей под ноги, сообщил, что она стоит в чьей-то грудной клетке.

- Что здесь такое? – промямлила Марина, не веря своим глазам.

- Похоже, здесь кто-то обедал.

Я попытался пошутить. Не вышло. Марина смотрела на меня испуганными глазами и продолжала несвязно бормотать:

- Боже… боже… нет, только не это… боже…

Подойдя к ней ближе, я взял ее за руку.

- Мне кажется, нужно валить отсюда.

Слезы текли по ее щекам, и я чувствовал, что она меня не слышит.

- Мариночка, дорогая, что с тобой? – говорил я, обнимая ее.

- Коля, мне страшно, - шептала она, уткнувшись заплаканным лицом мне в грудь, - Мне очень страшно.

- Не бойся. Все в порядке. Только нужно уходить.

И мы двинулись к выходу, но неожиданно уперлись в стену.

- Что за черт!? – ругнулся я и стал фонариком искать тоннель.

Но его нигде не было. Нас окружали лишь стены, покрытые какими-то надписями.

- Коля, что происходит? – взмолилась Марина.

У меня не было ответа, и я просто крепче прижал ее к своей груди. Тем временем свет фонарей позволил нам пристальнее вглядеться в написанное на стенах.

- Похоже на кириллицу и написано кровью, - заключил я.

- Один из языков землян? – спросила Марина, стараясь успокоиться, - О чем здесь говориться?

- Я не знаток этого языка, но вроде бы здесь повторяется одна и та же фраза… «запах огня вернет меня обратно»… Что бы это могло значить?

Внезапно я почувствовал, как что-то изменилось. В следующее мгновение внутри фонарика раздался глухой хлопок, и он погас. Теперь от него не было пользы, и я его выкинул.

- В чем дело? – воскликнула Марина, освободившись от моих объятий.

И тут тоже самое произошло и с ее фонариком. Только костер по-прежнему освещал пещеру в центре.

- Ты слышишь это?

Марина в панике оглядывалась по сторонам, пытаясь увидеть то, что скрывала тьма вокруг.

- О чем ты?

- Я слышу чье-то тяжелое дыхание и сопение. Они со всех сторон. Они пришли за нами.

Мне хотелось попросить ее замолчать, но было поздно. Из тьмы возникли горящие глаза. Я не видел их обладателей целиком, но прекрасно знал кто они. То были существа из моего сна.

- Ты вернулся… Ты снова здесь…. Все сначала…

Гнусный шепот раздавался со всех сторон, проникая глубоко в мозг и отдавая беззвучные приказы. В следующее мгновение я потерял контроль над собой и делал то, что от меня требовали бесчисленные пары глаз, которые горели безумным огнем. Схватив Марину за руку, я привлек ее к себе.

- Что ты делаешь? – прозвучал вопрос Марины, - Что происходит?

Она выронила из рук фонарик и непонимающе уставилась на меня. У нее был повод, ведь мои глаза горели таким же безумным огнем, как и глаза из тьмы.

- Они хотят, чтобы я сделал это, и я сделаю это, - сказал кто-то внутри меня  и заключил Марину в жаркие объятия, просунув руку у нее между ног.

Девушка пыталась сопротивляться, но безумный огонь моих глаз парализовал ее волю, и она смогла лишь безвольно прошептать:

- Прошу… не надо…

Однако меня не интересовало ее мнение. Сорвав одежду с нас обоих, я уложил ее обнаженное тело рядом с костром.

- А-а-а, - простонала она, когда я вошел в нее.

На этот раз наши любовные телодвижения были совсем иными. Вместо привычных страстных объятий была жесть. Засаживая раз за разом, я чувствовал, как мой агрегат растет.

- Не-е-е-е-т! – крики отчаяния пришли на смену стонам и вздохам.

Я знал, что приношу ей боль и страдания, чувствовал, как кровь струиться по ее промежности и стекает по моим бедрам, хотел остановиться, но не мог. Даже когда она затихла, я все еще засаживал ей. Когда же все закончилось, я был весь в крови и, сделав прощальный поцелуй, ощутил вкус ее крови у себя на губах.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

«Я уже полгода работал в лаборатории на «Ассириусе», когда это случилось», - продолжал свой рассказ Григорий, - «Совершенно обычный день начинался по стандартному плану, когда в мою комнату ворвался мой сосед-микробиолог Петр Струянский и закричал:

- Вставай! Мне нужна твоя помощь.

Я только что проснулся и потому не горел желанием бежать куда-то сломя голову.

- Петь, какого черта ты врываешься без стука. И вообще мне нужно принять душ.

По всей видимости, подобный ответ его не удовлетворил. Свидетельством этого была попытка стащить меня с кровати.

- Вставай же! Нет времени прохлаждаться. Без твоей помощи все станет еще хуже. Прошу тебя!

Стало ясно, что от него так просто не отделаться.

- Черт с тобой, - сказал я и, взъерошив волосы, стал собираться, - Скажи хоть в чем дело?

Петр немного помялся на месте, но потом все же выдал реплику:

- Я целую ночь работал в отделе номер 17 и случайно заснул.

- Насколько мне известно, такое случилось не в первый раз, - заметил я, натягивая штаны, - Только не пойму, почему тебе можно спать в рабочее время, а для меня это недоступно даже в свой выходной.

У меня было хорошее настроение, и ирония хлестала подобно гейзеру.

- Да не в этом дело! – завопил Струянский, - Ты можешь меня спокойно выслушать?

- Как скажешь, - ответил я и продолжил одеваться.

- Вчера вечером Бобков дал мне задание, связанное с вирусом 5-3-Х. Я сделал все, как он и сказал, и всю ночь наблюдал за ходом эксперимента. Но в какой-то момент меня склонило в сон. А когда несколько минут назад я проснулся, мне пришлось лицезреть разорванный на части культиватор и столб едкого дыма. Залив культиватор пеной, я сразу же бросился к тебе.

К этому моменту мое одевание было завершено, что в свою очередь позволяло свободно мыслить.

- Дела плохи. Но не пойму, причем тут я? Наломал дров, так отвечай.

Постепенно нервная дрожь Струянского становилась все более очевидной. Скорее всего, он боялся потерять работу.

- Знаю, что виноват, но не знаю, что теперь делать, - таким было его объяснение.

- А что тут раздумывать? Нужно созывать начальство. Если ты и впрямь не виноват, отделаешься строгим выговором. А пока пойдем посмотрим, что ты там начудил.

Я открыл дверь, и мы оба оказались в коридоре. Там было тихо.

- Звукоизоляция в некоторых ситуациях просто незаменима, - подумал я и обратился к Струянскому, - Ты ведь был в лаборатории во время взрыва, однако не проснулся?

- У меня такое с рождения. Если засну, так меня пушкой не разбудишь.

Войдя в лабораторию, я решил, что история с пушкой была весьма близка к реальности. Кругом валялись обрывки, обломки, осколки…. По полу растекалась какая-то маслянистая жидкость, которая быстро испарялась, от чего в воздухе витал противный терпкий запах, который заставлял желудок выворачиваться наизнанку.

- Думаю, нужно звать уборщиков.

- А здесь не может быть опасно? – поинтересовался Струянский.

- Не будь параноиком. Здесь же был 5-3-Х, а он не опасен.

- Может, стоит проверить?

- Тебе нужен лишний геморрой?

Не получив ответа, я включил аппарат экстренной связи:

- Заместитель коменданта? Это Арсеньев, глава тринадцатого отдела. В семнадцатом произошел взрыв. Нужна бригада уборщиков…. Хорошо, я жду.

Отключив связь, я повернулся к Струянскому и сообщил новость:

- Они прибудут через пять минут.

И дабы скоротать недолгое ожидание, стал повторно осматривать место происшествия. Внезапно вещи, которые первоначально были упущены мной, стали всплывать наружу. Остатки питательных сред, на которых культивировался вирус, непрерывно пенились, словно кипели, и разбрызгивали ту самую маслянистую жидкость, что растекалась по полу. И хотя она быстро испарялась, на полу появлялись все новые и новые лужицы.

И тут я понял, что совершил ошибку, вновь подошел к аппарату экстренной связи и принялся нервно нажимать на кнопки.

- Это снова Арсеньев. У нас биологическая угроза. Срочно отзовите уборщиков.

И в этот момент двери распахнулись.

- Нет! – закричал я, но было поздно.

Мой крик несколько удивил уборщиков. Видимо обычно их встречали по-другому. Еще больше они удивились, когда сработала система консервации.

- В чем дело? – спросил у меня их бригадир, когда вокруг появились решетки и красный свет.

- Я вызвал вас по ошибке, - других слов у меня не нашлось.

- То есть?

- Биологическая угроза.

В этот момент Струянский почему-то решил, что пришло время для его исчерпывающих вопросов.

- Но я работал с 5-3-Х…

- Вот и доработался.

- В смысле?

- Теперь это вирус-мутант.

- Но как такое могло случиться?

- А это уже не ко мне.

Струянский посмотрел на меня как на врага народа и с долей некоего призрения отметил:

- Ты ошибаешься.

Но мне было плевать на его мнение.

- Посмотрим, что ты запоешь, когда мы начнем умирать из-за твоих безумных экспериментов.

Очевидно, что аргументы по поводу жизни и смерти наиболее действенны. Во всяком случае, это подействовало на Струянского, и он раскрыл тайну изыскательств.

- Мы просто пытались оценить его устойчивость к высоким дозам ультрафиолета.

- Твою мать, - в подобных ситуациях ты лишен нормальных слов, - А Бобков проверял голову перед тем, как брался за это. Даже дураку известно о запрете экспериментов на вирусных геномах.

Пока мы спорили о науке, в разговор вмешался бригадир:

- Знаете, нам плевать на ваши делишки. Сейчас шесть утра и если мы вам не нужны, то извольте откланяться.

Пришлось набраться терпения и объяснить этому чурбану, в какой переплет он попал вместе со своими парнями.

- Мы находимся в очаге особо опасной инфекции. Если кто-то покинет помещение до прибытия спецгруппы, это создаст угрозу жизни всех обитателей научно-исследовательской станции. Вы этого хотите?

Но он был не угомонен.

- Вы не имеете права нам указывать. Мы здесь по вашей вине.

- Я уже извинялся.

В разгар очередного спора раздался звонок аппарата экстренной связи. Нужно было ответить.

- Арсеньев слушает.

- С вами говорит комендант. Что у вас там происходит?

- Борис Львович, какое-то время назад в семнадцатом отделе произошел взрыв культиватора. В этот момент в лаборатории находился Петр Струянский.

- А вы там как оказались?

- Меня попросили помочь разобраться…

- И что разобрались?

- Виноват. Не сразу распознал биологическую угрозу.

- Хорошо, ждите спецбригаду. Ничего не трогайте и никого не выпускайте. Вам все ясно?

- Да, Борис Львович.

В следующее мгновение зашумели воздухоочистители, а через час появилась долгожданная спецбригада. В своем защитном обмундировании они ничего не боялись. Поэтому сбор проб и зачистка не вызывали в них ни капельки стресса. Другое дело – мы. Мало того, что нам провели полную дезинфекцию, так еще и заперли по изоляторам.

Именно там я познал настоящее ожидание. В нем нет ничего приятного. Сидишь целый день на диване и ждешь наступления ночи, момента, когда тебе не приходиться ждать и думать, сколько еще предстоит таких же бессмысленных дней.

Спустя сутки меня посетил комендант.

- Наверное, я зря паниковал. Чувствую себя превосходно, - сказал я ему.

Однако он  смотрел на меня с видом человека, который таил в голове пучок ошеломляющих известий.

- Точно? Голова не болит?

- Я же сказал, все в порядке. Не зачем переспрашивать.

- И ты ничего не скрываешь?

Меня стал утомлять разговор, целиком состоящий из реплик с подкавыками.

- К чему вы клоните?

- Ни к чему. Просто проверяю. В данной ситуации мы не имеем права на ошибку.

Теперь беседа начала меня пугать.

- В какой ситуации? Скажите, что происходит?

- Видишь ли…

Комендант пытался подобрать нужные слова, но у него это не получалось. Пришлось ему помочь.

- Говорите прямо.

- Остался только ты.

- В смысле?

- Остальные мертвы.

Наверное, мне стоило готовиться к чему-то подобному, но всегда надеешься на что-то хорошее, чудесное и веришь, что так оно и будет. А потом в твою дверь стучится реальность.

- Каким образом?

Это был следующий вопрос. Своевременный, потому что даже в тягчайшей драме мы желаем знать щекотливые подробности и упиваться ими до потери пульса.

- Через пять часов после того, как мы поместили вас в изоляторы, у каждого, за исключением тебя, развивалась клиника неврологических расстройств. Парезы, судороги, параличи – ты знаешь, о чем я говорю. Потом это перешло в кому. К утру живых не осталось.

- А что со мной?

- Ты кажешься вполне здоровым. И, по моему разумению, будешь таким и впредь».

***

Из газеты «Новости Светлого города» за 19 апреля 5009 года:

По последним сообщениям пресс-службы Университета связь с кораблем «Армагеддон» так и не была установлена. Остается только надеяться, что ученые-археологи все-таки остались в живых. Как говориться, надежда умирает последней. С другой стороны еще ни одна экспедиция на Землю не возвращалась обратно на Марс. Президент археологического общества господин Шварц утверждает, что при конструировании вышеупомянутого космического корабля удалось преодолеть все технические трудности и поэтому не исключает возможность диверсии. Однако официальные оппоненты называют подобные заявления нелепыми попытками скрыть свою некомпетентность и хоть как-то оправдать нерациональное использование финансовых активов Университета. В любом случае данные дискуссии не вернут археологов их семьям…

***

Из материалов интернет - форума:

Тема:

Что случилось с последней археологической экспедицией на Землю?

Акимыч:

Кто-нибудь может объяснить, что там произошло на самом деле?

Транквилизатор:

В СМИ пишут, что на корабле произошла авария, и все погибли.

Антимен:

Да нет же. Один выжил и вернулся на Марс.

Акимыч:

Что-то не вериться, что они так просто взяли и погибли.

Диман-22:

Говорят, он вернулся не на корабле, а на спасательной капсуле. Это правда?

Антимен:

Конечно, дурень. Тебе же говорят, что там так рвануло, что только он и выжил. Остальные погибли. Неужели ты думаешь, что после такой аварии корабль смог лететь дальше?

Анечка:

Говорят, он сейчас в психушке?

Акимыч:

С чего это?

Анечка:

Вроде как пережил сильное эмоциональное потрясение и теперь постоянно твердит, что должен вернуться на Землю.

Акимыч:

Да уж. Неудивительно. От такого у любого крыша поедит.

АС Пушкин:

Ребята, вообще-то он вернулся на капсуле от другого корабля.

Акимыч:

В смысле???

Транквилизатор:

Там было два корабля?

Диман-22:

Что за бред вы несете?

АС Пушкин:

Спасательная капсула принадлежит кораблю «Запах огня».

Антимен:

И что из этого?

АС Пушкин:

Корабль экспедиции назывался «Армагеддон».

Акимыч:

Да уж. Получился реальный Армагеддон. Ничего не скажешь.

Диман-22:

Что-то я совсем запутался с этими кораблями.

Транквилизатор:

Хватит воду лить! Пишите по теме. А то начали за здравие, а кончили…

АС Пушкин:

Если кто разучился читать, пусть выйдет с форума.

Акимыч:

Так в чем фишка?

АС Пушкин:

Для тупых объясняю с сурдопереводом. Он улетел на одном корабле, а вернулся на капсуле с другого корабля.

Транквилизатор:

И что тут такого?

АС Пушкин:

Они совершили аварийную посадку на Землю. А на Земле не может быть других кораблей, потому что там никто не живет.

Диман-22:

Пушкина в топку!

Транквилизатор:

Ржемнемогем…

Акимыч:

Кажется, я стал улавливать логику. Только не пойму, откуда взялся этот корабль, который второй.

АС Пушкин:

Парниша, так ведь это же был «Запах огня».

Акимыч:

…и что???

Анечка:

«Запах огня» - это корабль, на котором Григорий Арсеньев улетел неизвестно куда.

Акимыч:

Так вот оно что! То есть вы считаете, что этот самый «Запах огня» дожидался нашей экспедиции три тысячи лет, а потом раз и говорит: «Братцы, полетели!» Ребятки, вы психи, если думаете, что я поверю в такую фантазию. Вас нужно посадить в одну палату с этим археологом.

***

- Просыпайся!

Чей-то ботинок угодил мне под ребро. От такого было затруднительно не проснуться. Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на земле.

- Кх – кх, - вырвалось из горла.

Пока я спал, песок заполнил рот и нос, и теперь мне очень хотелось от  него избавиться.

- Где все остальные?

Вопрос исходил от Димы Кравцова.

- А ты что тут делаешь? – спросил я, продолжая откашливаться.

- Вообще-то вас ищу.

На лице Кравцова застыла серьезная мина. При этом он стоял, уткнув руки в карманы, и настоятельно ждал ответа на поставленный вопрос.

- Так, где все остальные?

Поднявшись на ноги, я осмотрелся. Вокруг не было ничего кроме бескрайних песков и  безжизненных скальных пород. Все это выглядело как-то очень странно. А главное, я не помнил, как оказался в этой глухомани и почему остался в полном одиночестве.

- Может, скажешь, что происходит?

- Если б знал, не стал бы молчать, - в моем голосе отчетливо дребезжало раздражение, - Видимо я спал, а Есенин и Марина…. В общем, куда-то делись.

- То есть?

- То есть больше ничего не помню.

- Не очень правдоподобная история.

- Придумай лучше.

Контроверсии иссякли, и я в который раз окинул местность взглядом в поисках ответа.

- Может они где-то неподалеку? Ты-то что думаешь?

Но Кравцов не особо фонтанировал новыми идеями.

- А что мне думать? Меня здесь не было. Вы ушли две недели назад и пропали. Вот я и двинул на ваши поиски. Извини, что пнул ногой. Просто думал, ты – мертв.

- Да ты гонишь…

Мне было трудно переварить эти вновь прибывшие вести. И потому, схватившись за голову руками, я попытался прояснить свой разум. Попытка оказалась тщетной. Но я понял одно – в  башке царит беспросветная темень без выхода и входа, а причина тому неизвестна.

- Пойдем! Отыщем их.

Таким было мое последнее предложение. Оно не вызвало бурного энтузиазма у главного механика, но согласно директивам ему следовало подчиниться.

Осмотр местных достопримечательностей был по большей части пустой тратой времени. Даже голые камни скалистых гор были чем-то вроде эксклюзива. А в остальном – песок, песок и еще раз песок.

- Сомневаюсь, что они покинули это место, - заявил я через полчаса поисков.

- Да? Тогда куда же они подевались?

- Они где-то здесь. Я это чую.

- Рад за тебя, но мне не до игры в прятки.

Дима Кравцов посмотрел на каменные глыбы, до которых мы наконец-то добрались. Потом перевел взгляд на меня и спросил:

- Думаешь, с ними что-то стряслось?

- Именно.

- Тогда почему тоже самое не произошло с тобой? Вы же были вместе?

- Хотелось бы знать, - ответил я и сплюнул на песок.

Во рту стоял какой-то горьковатый привкус, будто я с лихвой наглотался дыма.

- Черт…, - прошептал Кравцов, витая в собственных мыслях.

- Что такое?

- Я ведь обычный механик. Такие дела не по мне.

- Не думай, что я в восторге от этой феерии.

Еще полчаса странствий по безмолвным пустошам принесли не больше пользы, чем сидение на одном месте. Наши коллеги пропали без вести, и с каждой проходящей минутой данное заключение становилось все более очевидным.

- А что если они мертвы?

- Не будем строить догадок.

- А если они и на нас нападут?

Вопрос застал меня врасплох.

- Кого ты имеешь в виду?

- Этих злобных землян, что напали на парапсихолога.

- Ты смешон, - ответил я.

Но он не шутил.

- Тогда что случилось с твоей девушкой и капитаном? Неужели они сбежали трахаться в мотель?

В следующее мгновение мой кулак врезался в челюсть главного механика. Он ответил тем же. В голове мелькнула шутовская мысль о том, что мы и есть те озлобленные земляне, о которых твердил Кравцов. Слишком уж мы подходили под их описание. Помятые лица, свирепые взгляды исподлобья, разбитые кулаки – чего еще желать для идеального портрета такого землянина.

- Ты должен извиниться, - прошипел я.

Шипение получилось весьма натурально. Возможно из-за того, что один из ударов Кравцова вынес мне зуб.

- Извини, - пробормотал механик в перерывах между моими попытками его задушить.

Чуть позже мы вновь вернулись к поискам.

- Уверен, что они где-то рядом, - сказал я, в который раз оценивая взглядом горные массивы.

- Смотри! – внезапно закричал Кравцов, - Кажись, там вход в пещеру.

Механик суетливо тыкал пальцем в направлении обнаруженной им пещеры, но я не сразу увидел вход. Слишком уж он был мал и неприметен.

- Это не пещера, а нора какая-то.

- Возможно, они пролезли внутрь, и произошел обвал. Возможно, они ждут нас.

- Маловероятно, но весьма правдоподобно, - заметил я.

Между тем Кравцов настаивал:

- Только обследовав все закоулки, мы сможем их отыскать.

- Черт с тобой. Пошли, - сказал я и не стал упорствовать.

Но перед входом в пещеру ко мне поступил весьма злободневный вопрос:

- А у тебя есть фонарик?

- Забыл сказать, что мой рюкзак пропал вместе с нашими товарищами.

- Тогда следуй за мной.

Отказываться было поздно. И потому пришлось лезть в эту треклятую дыру вслед за Кравцовым. Его мускулистые плечи цеплялись за стены, так что он продвигался очень медленно, и мне приходилось подолгу ждать, когда ему удастся совершить очередной рывок вперед. При этом его ноги как-то судорожно подергивало, в связи с чем я несколько раз получил ботинком по роже.

К счастью вскоре узкий проход закончился, и мы оказались в более просторном помещении.

- И что у нас здесь? – поинтересовался Кравцов, освещая стены своим фонариком.

Было бы глупостью считать эту пещеру чем-то по-настоящему просторным. Конечно, она была гораздо вместительней узкого прохода, где Кравцов несколько раз едва не застрял, однако больше напоминала камеру смертника.

- Тут ничего нет, - разочарованно пробормотал я, - Говорил же, что только зря потратим время.

- Только не плачь, - парировал Кравцов.

Он был раздосадован побольше моего, но виду не подавал.

- Трух-кух-ух...!

Грохот падающих камней и подземный гул заставили нас затаить дыхание. С потолка пещеры посыпался песок, а так долго проклинаемый нами узкий проход в один момент оказался засыпан каменистыми обломками, оставив тем самым нас в дураках.

- Твою мать! – воскликнул главный механик, бросившись к тому месту, где еще недавно находился проход.

- Да уж, - еле слышно вымолвил я.

- И что нам теперь делать?

Кравцов в приступе паники пытался разгрести завал, но тут же сообразил насколько безумна эта идея. Пониманию поспособствовал очередной обвал, сумевший похоронить все его усилия очередной порцией каменистых обломков.

- Нам конец, - прошептал механик, отойдя к центру пещеры, - Долго нам не протянуть.

Когда песок перестал сыпаться сверху, мы пришли к выводу, что так называемый потолок все же не рухнет нам на головы и не спасет от кислородного голодания.

- Нам конец, - повторил Кравцов для тех, кто не понял.

- «Запах огня» вернет меня обратно.

Не знаю, зачем я сказал эту фразу. Мне не было известно ее значение, как и то, что заставило меня ее произнести. Я знаю лишь то, что случилось после.

Внезапно каменный мешок стал изменяться. Мощная вспышка света осветила пещеру, воздух стал переливаться всеми цветами радуги, приобретая вид зеркальной глади, стены, пол и потолок превратились в причудливые мозаики, состоящие из различных геометрических фигур разнообразной окраски.

Но это было только начало. В следующее мгновение они стали текучими и, плавно перетекая из стороны в сторону, принялись обмениваться друг с другом элементами окраски.

Мы стояли в центре пещеры, дрожа от страха, а мимо нас то и дело проплывали синие, желтые, красные и иные щупальцеобразные выросты. Складывалось впечатление, что нас окружила стая гигантских амеб.

Свет погас так же неожиданно, как и вспыхнул.

- Что за чертовщина здесь происходит? – вопрошал Кравцов, пытаясь оживить погасший фонарь.

В этот момент вновь вспыхнул свет. На этот раз он не был ни ярким, ни ослепляющим. Скорее был похож на обыденное искусственное освещение. Оглянувшись, мы, к своему удивлению, обнаружили, что находимся не в пещере, а на найденном Дианой корабле.

Нет, это был не тот «Запах огня», который мы так старательно пытались оживить. Мы находились на совершенно другом корабле, живущем своей собственной жизнью. Именно таким я видел «Запах огня» в ту ночь, когда Диана свела нас вместе. Он был пуст, но не лишен жизни, а по его бесчисленным коридорам растекалась свежевыжатая кровь.

- Боже, да это же наш корабль! – воскликнул Кравцов.

- Нет.

- О чем ты?

Механик смотрел на меня с грандиозным непониманием, а я лишь звонко смеялся. Ударяя ногой по кровавой глади, я обрызгал его кровью.

- Довгилев, ты что чокнулся?!

Размазав по лицу капли чьей-то крови, он попытался найти в моих глазах хоть каплю благоразумия, но его там не было, и искать было бесполезно.

- Ирина, ты здесь?!

Кравцов выглядел глупо, но еще глупее выглядела его попытка позвать на помощь.

- Ее здесь нет.

- Что? Тогда где же она?

- Там, где и должна быть, там, где ты ее оставил.

- А именно?

- На корабле «Запах огня». Неужели у тебя плохо с памятью?

- Но мы сейчас на корабле…

- А с чего ты это взял?

Он был ошарашен моим вопросом.

- Тогда где же мы сейчас?

Мне оставалось только продолжать смеяться.

- Ах, Димочка, видимо в детстве ты слушал слишком много сказок. У тебя под ногами лужи крови, а перед тобой стоит безумец, и все же ты продолжаешь верить в счастливый конец. Тебе очень хотелось бы увериться, что все это всего лишь глупый розыгрыш и в конце чудовища и маньяки сорвут безобразные маски и окажутся добрейшими существами. Но забудь про это! Сбылся твой самый безумный кошмар и в нем «Запах огня» желает твоей крови.

- Но это же корабль…

- А ты мне надоел, - сказал я.

Кравцов огляделся в поисках чего-то спасительного, но не найдя его, бросился со всех ног в неизвестном направлении. Если бы он создавал поменьше шума во время своей беготни, то смог бы уловить плеск крови, что рождали ступни тех, кто спешил к нему со всевозможных сторон. Жуткие существа с безумными глазами и жаждущей крови ухмылкой стремились познать его плоть. Когда Кравцов увидел их лица, ему стало действительно не по себе. Только в этот момент он понял, что его ждет.

- Нет! Боже! Нет! – всхлипывая, кричал механик.

Его ноги, парализованные страхом, подкашивались, но он все равно бежал. Добравшись до входной двери корабля, Кравцов попытался ее открыть, но безуспешно.

- Да откройся же ты, черт тебя подери! – орал механик, словно полоумный и пинал дверь ногой.

Однако она продолжала оставаться закрытой. Возможно, ей так больше нравилось. Обернувшись, Кравцов понял, что бежать уже слишком поздно, да и некуда. Существа уже были в каких-то десяти шагах и стремительно приближались.

Пока они разрывали его на части, я стоял на коленях посреди центрального коридора.

- Еще! Я хочу еще! – кричал я, обливая себя кровью из лужи.

***

Из книги Николая Довгилева «Психоматрикс»:

«Мы думали, что на этом неприятности, рожденные в семнадцатом отделе, исчерпали себя, но мы ошибались. Вирус сумел выйти за пределы зоны заражения, и через день заболело еще двадцать человек. Большинство из них даже не знали, где находиться семнадцатый отдел. Но все они умерли быстро и болезненно, а пока они еще дышали, болезнь находила себе новые жертвы.

Прошло какое-то время, прежде чем комендант вновь посетил меня.

- Здравствуйте, Григорий!

- Здравствуйте, Борис Львович. Есть какие-то новости?

Комендант оглянулся по сторонам, словно чего-то опасался, а потом стыдливо промямлил:

- Мы можем пройти в мой кабинет?

Это было весьма неожиданно.

- Но я в изоляции…

- В данный момент это не играет роли.

Я не стал спорить. За несколько минут он провел меня через потайные пути к своему кабинету. На столе у коменданта были разложены бумаги. Большинство из них походили на расчеты и результаты анализов. Рядом стояли пробирки, стекла и микроскоп.

- И что это значит? – поинтересовался я, оказавшись напротив всего этого изобилия.

- Думаю, тебе стоит взглянуть, - ответил комендант и указал на микроскоп.

Небольшая коррекция линз позволила увидеть все, что требовалось.

- Типичная картина вируса 5-3-Х.

- Ты так думаешь?

- Я в этом абсолютно уверен.

- Я сделал тот же вывод, увидев это впервые. Однако ни одна из подопытных морских свинок не выжила. Пришлось пересмотреть свою позицию и оказалось, что новый штамм вируса способен соединяться с клеточными фрагментами ДНК, превращаясь в беспощадного убийцу.

Чего-то эдакого следовало ожидать.

- С ним можно справиться?

- Такая вероятность существует, но у нас слишком мало времени.

- И что же делать?

- Вся надежда на тебя и белых мышей, которые также не чувствительны к инфекции.

- А все остальные?

- Скорее всего, умрут. Но для нас главное не выпустить вирус за пределы станции.

Только теперь я осознал цель своего визита в вотчину коменданта. Дела были совсем плохи и из меня настойчиво пытались выстрогать страховой полис.

- Ты сделаешь это для меня?

Это был простой вопрос без прелюдий. И он был по-своему прав, ведь кто-то последний обязан нажать на кнопку.

- Обещаю.

- Тогда удачи. И думаю, тебе нет смысла возвращаться в изолятор.

Я хотел уйти, но остался, чтобы задать еще один вопрос:

- А вам не кажется это странным?

- Что именно?

- Зачем Бобкову понадобился этот эксперимент?

- Наверное, правильнее было бы спросить об этом самого Бобкова, но он умер этой ночью и унес все свои тайны в могилу.

- А вы что думаете?

- Мои домыслы бесполезны. К тому же это наука и  без ошибок нельзя двигаться дальше.

- Но это эгоизм…

Комендант задумался, почесал в затылке и выдал нечто философское:

- Только безумцы не мечтают познать эгоизм.

- Выходит все происходящее правильно?

- Правильность понятие относительное.

Когда я вышел за дверь, мой самый страшный кошмар стал явью. Люди умирали друг за другом, а все еще живые ненавидели меня как нечто презренное и постороннее. Я не смог терпеть их взгляды слишком долго и, в конце концов,  уединился в лаборатории. Мне выпал уникальный шанс исследовать смертоносный вирус, и эта идея захватила меня целиком и полностью.

Горы использованной посуды и литры реактивов сумели раскрыть секрет нового штамма 5-3-Х. Как оказалось, вирус получил способность отыскивать в хромосомах особые встроенные цепочки ДНК и соединяться с ними. Однако долгое время я не понимал, откуда взялись эти генные фрагменты у всех заболевших, а также у морских свинок, пока однажды не наткнулся на секретные правительственные материалы по программе преднамеренного заражения населения вирусом «психоматрикс». А самое удивительное, что по каким-то причинам в моем геноме отсутствовали эти встроенные цепочки.

И вот настал день, когда я вышел из лаборатории и не нашел ни одной живой души. Вокруг были только темные пустые коридоры. Я долго бродил по ним и думал. О чем? Не знаю. От одиночества я стал сходить с ума и вскоре заговорил с самим собой.

- Что будешь делать?

- Понятия не имею.

- Ты должен уничтожить «Ассириус».

- Я так не считаю.

- Почему? Взорви эту чертову станцию и начни жить с нуля.

- Не получится. Я уже пытался.

- Чего же ты хочешь?

- Они превратили людей в безвольных существ, они уничтожили этот мир и теперь я уничтожу их.

- Это безумие!

- Не буду спорить.

- Ты не утерял своего упрямства.

- Да. Не смотря ни на что, я остался самим собой.

- А знаешь, ты уже месяц здесь бродишь и что-то бормочешь себе под нос…

- Что???

В этот момент яркая вспышка света ослепила меня.

- Кто вы такой? – раздался вопрос, после чего луч фонаря сместился в сторону от моего лица.

Я не стал слишком долго думать над ответом, понимая, что вопрошатели, скорее всего, в первую очередь стреляют, а уж потом думают.

- Григорий Арсеньев, глава тринадцатого отдела. А кто вы?

- Спасательная группа. Нас послали узнать, почему вы больше месяца не выходите на связь.

«Моя оплошность», - подумал я.

Внимательно изучив вновь прибывших, мне пришлось сделать печальный вывод.

- Сколько вас всего? – спросил я лидера группы.

- Двенадцать человек.

- Ошибаетесь. Вас двенадцать трупов.

Спасателей весьма сильно покоробило от моих слов.

- Что это значит?

- Ничего особенного. Просто вы в зоне заражения смертельным вирусом.

Они переглянулись, видимо решив, что я сбрендил.

- Это шутка?

- А я похож на шутника?

Больше вопросов не было. А спустя сутки все они были мертвы. Во избежание новых жертв я наконец-то связался со спутником:

- Говорит сотрудник «Ассириус». Мы в зоне заражения. Все остальные сотрудники мертвы, а я едва ли дотяну до утра. Прошу определить станцию как запретную зону.

Оставшись один, я начал подготовку к войне. Мне не зачем было спешить. Поэтому сначала я синтезировал вирус в необходимом количестве, а уж потом задался вопросом о его доставке к потребителю. Для этого я отправился в Штаты, где встретил Альберта, который и помог все организовать. Десять лет мы готовились и вот теперь момент настал».

Вот такие, брат, дела», - сказал Сенькин, закончив свой рассказ.

Весь период повествования Солдатов был весьма внимательным слушателем. И все же у него остались вопросы.

- Я так и не понял, зачем уничтожать человечество?

- Об этом он расскажет сам. А сейчас нам предстоит небольшое путешествие.

Сквозь лобовое стекло спецагент увидел, что их машина заезжает в порт.

- Куда мы едим?

- До «Ассириуса».

Арсеньев сидел за столом в своем кабинете и копался в бумагах, когда зазвонил телефон.

- Это Паша, - раздался голос из трубки, - Они прибыли.

- Хорошо. Сейчас буду. У них все в порядке?

- Да. Но с ними попутчик.

- И кто он?

- Говорят, один из наших.

Для Арсеньева такая новость стала приятной неожиданностью. Казалось, он собрал вместе всех устойчивых к вирусу «психоматрикс», но всегда случаются какие-то упущения. Главное вовремя отыскать недостающее звено.

Покинув кабинет, Арсеньев на лифте поднялся на пятый уровень и направился в конференц-зал. У входа его ждал Паша Петрик, двое любителей конгрессов и незнакомец. Из конференц-зала доносился шум, который создавала нетерпеливая аудитория.

- Рад вас снова видеть, - сказал Григорий, обратившись к друзьям, - А так же рад нашему гостю.

На этой фразе он протянул спецагенту руку и тут обратил внимание, что тот смотрит на него, вытаращив глаза.

- Не люблю, когда на меня пялятся, - заметил Арсеньев.

- Гриш, ты не узнал меня? Это я, Саня Солдатов.

У Арсеньева было плохо с памятью на лица, но старого школьного приятеля он вспоминал недолго.

- Саня, ты? Вот это да! – он схватил Солдатова за руку и стал хлопать по плечу, - Сколько же лет мы не виделись? Не могу поверить, что это действительно ты!

Они оба смеялись, оба были счастливы от этой неожиданной встрече. И казалось, что их радости не будет конца, но вмешался Альберт.

- Гриш, я рад, что вы были и раньше знакомы, но ситуация, в которую мы попали, требует немедленного решения.

- Какая ситуация? Разве вы не привезли одного из нас?

Григорий видел в глазах Альберта вердикт, сообщавший, что все совершенно не так.

- ПЦР послали его найти тебя и убить.

- Что?! – воскликнул Арсеньев и отшатнулся от школьного приятеля.

Солдатов ожидал подобной реакции, но заготовил аргументы.

- Я не знал, что палачом человечества окажешься ты. Мне сказали, что я должен спасти мир и ради этого обязан убить жестокого маньяка. Но мне не сказали правды. Прости мне мои ошибки.

- Не мне тебя судить, - ответил Григорий после недолгой паузы, - Но если ты готов присоединиться, то следуй за мной.

И они вошли в конференц-зал.

В зале тут же начался еще больший ажиотаж. Но как только Арсеньев взошел на трибуну, аудитория смолкла в ожидании его слов.

- Друзья! – начал он, - Мы собрались здесь сегодня по двум причинам. Во-первых, из творческой командировки вернулись наши активисты Миша и Альберт. Надеюсь, им удалось провести время с пользой для себя.

- А они привезли подарки? – послышалось со всех сторон.

- Для всех без исключения, - шутливо ответил Сенькин.

- Потом не отказывайся от своих слов!

- Тише, тише…, успокаивал Арсеньев массы, - У нас на очереди еще один немаловажный вопрос. К нам прибыло пополнение. Поблагодарим судьбу за то, что она привела его к нам. Он перед вами – Александр Солдатов.

В ответ зал взорвался аплодисментами. Бывший агент ПЦР даже немного смутился.

- Скажи что-нибудь, - шепнул ему Арсеньев.

Солдатов пугливо подошел к трибуне и, склонившись над микрофоном, сказал:

- Спасибо, - после чего спешно удалился.

Григорий хлопнул его по плечу и вернулся на свое ораторское место.

- Братья и сестры! Осталось совсем немного времени до тех дней, когда мы перестанем быть изгнанниками. Эпоха безвольных существ канула в лету. Нам жаль их, но жертвы неизбежны. Уничтожая их, мы спасаем миллиарды людей, которые еще не успели родиться. Мы не забудем их, как не забудут нас столетия спустя.

Когда все разошлись, Арсеньев подошел к Солдатову. Тот выглядел весьма уставшим.

- Тебе нужно отдохнуть, - сказал он, - А поговорить успеем.

Проводив старого приятеля до апартаментов, Арсеньев направился к себе, но тут же столкнулся с Пашей Петриком.

- У нас проблемы.

Григорий оценил взглядом шефа безопасности, который зачастую делал из мухи слона.

- Что случилось?

- Тебе лучше увидеть.

Они свернули за угол и оказались в центре контроля безопасности. Еще с порога Петрик указал на мониторы. На одном из них двигалось огромное количество светящихся точек.

- Что это?

- К нам гости.

- Не может быть…

- А вот и картинка со спутника…

В следующее мгновение на экране появились люди на снегоходах и с оружием в руках.

- Как они смогли нас найти?

- А ты не догадываешься? Твой приятель из ПЦР сдал нас с потрохами.

Скороспелая версия вызвала в душе Арсеньева бурное негодование.

- Не говори ерунды. Возможно, они следили за Мишей и Альбертом.

Ответ был соответствующий:

- Ты их за дураков держишь?!

Понадобилась секунда на размышление, прежде чем Арсеньев сказал:

- Пошли! – и они как ошпаренные выскочили из центра контроля.

Далеко идти не пришлось. Григорий хотел было постучать в дверь, но тут же передумал  и выбил ее с ноги. Солдатов на тот момент лежал на кровати перед включенным телевизором.

- Что происходит? – воскликнул он и попытался подняться, но отказался от попытки, как только Арсеньев выхватил пистолет.

- Ответь на загадку! Что делают правительственные войска в Антарктиде? Ты пригласил их на вечеринку?

На лице бывшего спецагента воцарились изумление и растерянность.

- Ты думаешь, я стукач? Не могу поверить…

- Я тоже. И потому прощай!

На этой реплике палец Арсеньева лег на курок, но Петрик остановил его, схватив за руку.

- Подожди! Я, кажется, знаю, в чем дело.

В руках у него появился какой-то прибор, а Солдатова попросили  встать лицом к стене. Какое-то время прибор мелодично пищал, после чего шеф безопасности выдал результат.

- Жучок имплантирован между третьим и четвертым шейными позвонками. Если мы попытаемся его извлечь, он умрет.

Арсеньев думал о решении, но, чтобы он не решил, все равно было слишком поздно. Враги нашли их, и оставалось только драться.

Шум. Суета. Люди в панике бежали кто куда. Повсюду раздавались выстрелы и взрывы.

«Они прорвались слишком быстро», - думал Арсеньев, пробираясь сквозь разруху.

Большинство коридоров было заблокировано. Из помещений отделов велся прицельный огонь. В какой-то момент к нему подбежал Сенькин.

- Я спускаюсь на второй уровень. Займу оборону.

- Хорошо.

- А где Альберт?

- Был уровнем выше.

Разговор прервал очередной взрыв, и их окатило облаком пыли и осколками штукатурки. Когда пыль улеглась, Арсеньев бросился к раненым.

- Гриша! – окликнул его Сенькин.

Он оглянулся.

- Враг не пройдет!

С этим словами бывший президент СтАР бросился в атаку.

- Не пройдет…, - прошептал Арсеньев и последовал примеру друга, но его остановил еще один взрыв….

Арсеньев никогда не мечтал стать жертвой Гаагского трибунала. В дни его молодости там судили диктаторов. А теперь судили Арсеньева. Наверное, они победили. И пускай им не удалось справиться с вирусом, но они повергли убежище в разруху. Из тысячи человек остались не больше сорока. Все его друзья погибли. Альберт, Миша, Паша, Санек…. Все они остались погребенными под руинами «Ассириуса». Арсеньев в очередной раз остался один.

Но впереди его ждал суд.

- Итак, господин Арсеньев. Вы являлись сотрудником научно-исследовательской станции «Ассириус»? В каком году вы были приняты на работу?

- В 2007-ом.

- Спустя полгода на станции произошла авария, которая унесла жизни двухсот человек. Почему вы остались живы?

- Я оказался невосприимчив к вирусу.

- Странное совпадение. А не вы ли стали причиной этой аварии?

- Нет. Я работал в тринадцатом отделе, а взрыв произошел в семнадцатом.

- Однако вы присутствовали на месте взрыва…

- Я прибыл позже.

- Зачем?

- Чтобы помочь.

- Перенесемся к более поздним событиям. Каково было последнее распоряжение коменданта станции?

- Мне было приказано уничтожить станцию.

- Вы выполнили приказ?

- Нет.

- Почему?

- Такова судьба.

- Какая к черту судьба?! Хватит пудрить мозги!

- Спокойно, советник, - обратился судья к прокурору, - Старайтесь не переходить на личности. Продолжайте.

- Спустя месяц после аварии на станцию была отправлена спасательная группа. Что с ней случилось?

- Они все погибли.

- Вы пытались им помочь?

- Я не мог им помочь.

- А кто мог?

- Никто.

- Выходит, вы обрекли их на смерть?

- Я не причастен к их гибели.

- Тогда почему вы не сообщили об угрозе?

- Я сообщил.

- Но уже после гибели группы. И вы утверждали, что тоже умираете. Зачем вы солгали?

- Чтобы меня не пытались эвакуировать.

- Вы хотели остаться на станции. Но зачем?

- Я готовился к войне.

- Какой войне?

- Я сделал вызов правительству, которое порабощает людей, заражая их вирусом «психоматрикс».

- Кто сообщил вам эту чушь?

- Значит, вам не сказали? Неудивительно.

- Вы безумен!

- Судебный психиатр иного мнения.

- У вас нет доказательств.

- Я сам и есть доказательство.

- Не понимаю…

- Распыленная нами инфекция неопасна для людей не зараженных «психоматриксом».

- Вы хотели уничтожить человечество?

- Если путь покажется трудным, не удивляйся, ведь ради великой цели его нужно пройти.

В зале поднялся галдеж, и только молоток судьи сумел хоть как-то утихомирить разгневанную аудиторию.

- Суд отправляется на совещание.

Они совещались весьма продолжительное время, а Арсеньев тем временем сидел в одиночке и думал обо всем что было, и о том, чего стоили все его попытки изменить этот мир. Он вновь стал привыкать к одиночеству и понемногу лелеял его в ожидании приговора.

- Господин Арсеньев, - послышалось из-за решетки однажды.

Григорий поднялся на окрик и подошел ближе. По ту сторону стоял прокурор.

- Я пришел проститься. Мы больше не увидимся.

- Меня казнят? - спросил Арсеньев.

- По закону за убийство пяти миллиардов человек вы должны умереть. Но суд избрал другую меру наказания.

- И что меня ждет?

- Вы скоро об этом узнаете. А сейчас, когда у нас есть еще немного времени, я хочу задать последний вопрос. Вы когда-нибудь сомневались в правильности своих поступков?

Арсеньев не думал об ответе. И все потому, что сам не раз задавал этот вопрос себе же.

- Когда-то давно я делил людей на плохих и хороших. С годами многое изменилось, и я стал делить людей на сильных и слабых. Чтобы выжить мы должны стать сильнее. А слабые все равно умрут: от нашей руки или как-то иначе.

Спустя трое суток настал момент развязки. Ее ждали многие, но у каждого был свой путь. Он не был ни плохим, ни хорошим. Он просто был.

- Присяжные вынесли приговор?

- Да, ваша честь.

- Тогда прошу зачитать.

- Присяжные признают всех обвиняемых виновными и устанавливают наказание в качестве ссылки на Марс с его последующей колонизацией.

***

Рецензия на книгу Николая Довгилева «Психоматрикс»:

Совершенно ясно, что эта книга не имеет никакой художественной ценности. Трудно понять, зачем этот некто Довгилев вообще взялся марать бумагу? Для чего нужно было так изгаляться перед читателем? Не хочется переходить на личности, но автор не так давно покинул психиатрическую лечебницу. Может ему все же стоит туда вернуться?

Однако ближе к делу – поговорим о книге. Слабый сюжет посвящен президенту Арсеньеву. В то же время реальных историй из его жизни в книге не найти. Это произведение скорее порочит честное имя Григория Арсеньева, чем отдает дань уважения этой замечательной личности. Оно просто переполнено различными псевдоинтеллектуальными идеями. Согласно одной из них Марсианская республика и планета Земля существуют в параллельных мирах, разделенных черной дырой. При этом в мире Земли на Марсе жизнь отсутствует, а в нашем мире все наоборот, то есть планета Земля безжизненна. Довгилев утверждает, что если человек умирает на нашей Земле, то он автоматически возрождается в альтернативной реальности. Когда же он умирает на альтернативном Марсе, то внезапно оживает среди нас с вами.

Никто не стал бы спорить по поводу этих глупых фантазий, если бы  книга позиционировалась как фантастика. Но Довгилев утверждает, что его произведение носит документальный характер. В этой ситуации мне не ясна позиция издательства, которое не только не пытается пресечь попытки извращенного свободомыслия, но и наоборот – поощряет его.

***

Выписка из истории болезни Николая Довгилева, пациента психиатрической клиники доктора Смита (Краснодар, Марс, апрель 5012 года):

Само заболевание не является чем-то особенным. Другое дело как оно протекает. В момент получения психофизических травм мысли пациента были сосредоточены на личности Григория Арсеньева. И теперь Довгилев мнит себя первым марсианским президентом. Я говорил уже, что это не ново. Для мании величия всегда характерна ассоциация себя с кем-то великим. Однако по непонятным причинам он требует, чтобы его отправили обратно на Землю.

***

- Твою мать, что со мной стряслось? – неустанно повторял я, оглядываясь по сторонам.

В тот момент я был похож на отъявленного пропойцу, который после очередного банкета решил прилечь на пороге. Только вот я не был пьян, да и как можно напиться на безлюдной планете? В тоже время мое самочувствие позволяло желать лучшего. А главное, я ничего не помнил о событиях, по вине которых оказался лежащим на пороге космического корабля «Запах огня».

Мой внешний вид был более чем отвратительный. Все тело украшали синяки и ссадины, а разодранная одежда была пропитана кровью и измазана то ли сажей, то ли чем-то подобным. Попытка встать на ноги не увенчалась успехом. Любая попытка сдвинуться с места вызывала резкую боль в правой голени.

- Совсем хреново, - ругался я, корчась от боли.

На ощупь удалось обнаружить кусок малоберцовой кости, что торчал из ноги. Оценив ситуацию и осознав, что самостоятельно мне не справится, я бросил последние силы на то, чтобы дотянуться до кнопки вызова на внешнем пульте.

- Помогите!

На большее меня не хватило. Но к счастью минуты через две входная дверь неспешно отворилась и на пороге появилась Ирочка. Мое состояние ее весьма сильно ошарашило. Да и как иначе. Складывалось впечатление, что я случайно повстречался с юпитерианскими пауками.

- О, Боже! – воскликнула она и упала на колени рядом с моим истерзанным телом.

Несомненно, любой другой на ее месте упал бы в обморок или разрыдался б, но только не Ирина. И я был, безусловно, рад оказаться именно в ее руках, которые в осторожной спешке доставили меня в медицинский отсек.

- А где все остальные? – спросил я, когда очнулся после ударной дозы морфия.

- Кто именно?

- Марина и капитан.

Вместо ответа мне задали очередной вопрос.

- Это они с тобой так поступили?

- О чем ты?

Однако вопрос был вполне уместен. Другое дело, что я понятия не имел, что со мной произошло.

- Это они тебя избили?

Альтернативная формулировка не изменила сути вопроса, тем более не породила ответ.

- Не знаю.

- Не знаешь?

- Не помню.

Наши глаза встретились, и я ощутил недоверие в ее взгляде. Словно она пыталась угадать, в каком именно месте я вру. И это было достаточно серьезной загадкой, потому что в моей памяти и вправду зияли огромные дыры.

- Что происходит? – спросил я напрямую, устав от игр с вуалью.

Удивительно, но я получил ответ.

- Три недели назад вы отправились к подножью гор, неделю назад на ваши поиски отправился Кравцов, а вчера ты нарисовался у порога. Как прикажешь это понимать?

Я задумался, но мой мозг по-прежнему блистал отсутствием догадок.

- То есть на корабле только мы вдвоем?

- Ну, если не считать Дианы, которая в коме.

- И никто не возвращался?

Кивок в сторону означал отрицание.

- Тогда что случилось?

- Думала, ты расскажешь.

Очередная попытка озадачить память закончилась безуспешно.

- Мы шли по пустыне, а дальше – провал. Помню только какой-то странный запах. Такой противный, ну прям до рвоты.

- Боюсь, что запахи нам не помогут, - заметила Ирина.

- И что мы будем делать?

- Вообще-то теперь ты главный.

- Да неужели?! – усмехнулся я.

- Так что решения отныне принимаешь ты.

Вся эта чертова экспедиция стала меня весьма сильно утомлять. Однако выбирать не приходилось. Часть команды погибла, другая часть потерялась, а двое из трех оставшихся – пациенты медотсека. А тут еще и я несу за все ответственность.

- Ты хочешь отправиться на поиски Марины?

Она читала мои мысли. Мне было плевать на Есенина и главного механика, которые решили прогуляться по пустыне, но Марину я любил.

- Плохая идея, тем более с твоей ногой, - сказала Ирина, не дождавшись ответа.

- Я должен. Ты обязана учесть мои чувства.

- Не стоит считать меня бесчувственной.

- Значит, договорились?

- Отнюдь.

Ее личное мнение начинало действовать мне на нервы.

- Тебе все равно меня не остановить.

Я думал, что на этом спор закончен, однако ее следующий поступок превзошел все ожидания. Схватив меня обеими руками за горло, она стала меня душить. Я попытался отбиться, но не тут-то было.

- Ч-что… т-ты… д-делаешь?!..

Как хорошо, что она только пыталась меня напугать. Вздохнув полной грудью, я получил урок вежливости:

- Лучше я сама тебя придушу, чем позволю умереть в этой гребаной пустыне.

Она явно не шутила. И пока я пытался наладить собственное дыхание, Ирина продолжала осуществлять мое просвещение.

- Разве ты еще не понял, что на этой планете творится что-то странное?!

- По-моему ничего особенного.

- Люди исчезают.

- Они просто заблудились.

- А ногу ты сам себе сломал?

Я бросил взгляд на перебинтованную ногу и почувствовал, как просыпается на время затихшая боль.

- Ты хочешь сказать, что они не вернутся?

- Наконец-то до тебя дошло.

Я задумался. Всегда непросто принять неопровержимый факт того, что твой близкий сгинул навечно. Но долго прятаться от правды не под силу никому.

- Но почему они вернули меня?

Мой вопрос озадачил Ирину.

- Что ты имеешь в виду? Ты что-то вспомнил?

- Нет, но кто-то же должен стоять за всем этим?

- Думаю, это земляне. Страшные злобные мутанты, живущие в горах…

Боль в ноге нарастала, но тем не менее мне захотелось рассмеяться.

- Это безумие. Здесь никого нет.

И тут Ирину посетило нежданное умозаключение.

- А ведь с тобой поступили так же, как ранее поступили с Дианой.

Она была права. Но мы понятия не имели о сути происходящего, и с каждой новой мыслью о потаенном становилось страшно до дрожи.

- Нужно улетать с этой планеты, - сказал я, взяв наконец-то ответственность на себя, - Кравцов закончил ремонт?

Ирина выдала первые хорошие вести за последнее время.

- Да, но аккумуляторы будут заряжаться еще около трех суток.

- Тогда будем ждать.

В моих словах чувствовался оптимизм. Он появился после того как у нас появился шанс убраться с Земли. Позднее я попросил принести мне дневник Григория Арсеньева, который был найден мной при первом визите на корабль, и занялся отвлеченным чтением.

- Что-нибудь вычитал? – спросила Ирина, посетив меня следующим утром.

- Ничего особенного, - сказал я, отложив дневник в сторону, - Обычное жизнеописание.

- Тогда тебе стоит поесть?

Внутривенная капельница была вкуснее биоконсервантов, но мне нужно было выздоравливать, так что пришлось пихать в рот эту пародию на еду.

- Не стоит давиться, - пожурила Ирина, когда биоконсерванты полезли наружу.

При следующей попытке я попытался забыть про все имевшиеся чувства и просто глотать. Лишь эта гениальная идея позволила мне не выблевать завтрак прямо на шеф-повара.

- Конец, - сказал я, когда вся пища оказалась в желудке.

- Может воды? – поинтересовалась Ирина, забирая тарелку.

- Весьма кстати.

Большой глоток воды позволил избавиться от першения в горле, которое вызвала гнусная мерзость под видом еды.

- Большое спасибо, - сказал я, возвращая стакан.

- Не за что.

- А как там Диана?

Печальный вздох Ирины свидетельствовал об отсутствии положительной динамики.

- Даже и не знаю, что делать. В таком состоянии мы не сможем поместить ее в барокамеру. А вне барокамеры невозможно пережить полет.

Должно быть, хорошие новости себя исчерпали, и на поверхность стали всплывать укрытые на дне проблемы. А с недавних пор все их прибивало на мой берег.

- Выходит, если мы не хотим ее убить, то должны ждать пробуждения.

- Так точно.

Звучало как приговор.

- Но мы не можем торчать на этой планете вечно.

- Особенно учитывая, что через три дня закончиться еда и вода.

И вот опять мне предстояло что-то решать. А как легко было критиковать Есенина и всех остальных, когда они рулили твоей судьбой.

- Мы не можем оставить ее просто так в поле…

Ирина взяла меня за руку. В ее прикосновении читался простой и логичный ответ:

- Так нужно.

- А если попытаться ее разбудить?

- Диана не спит. Она в коме.

- Но должен же быть способ!!!

В порыве ярости от осознания собственного бессилия я шибанул кулаком себе по ноге, забыв при этом, что она сломана. Ярость мигом ушла, и я весь сжался от приступа адской боли.

- Мы не должны…, - слетело с моих губ, как только морфин стал лениво растекаться по вене.

Проснулся я в темноте, но с той же навязчивой мыслью. В попытке слезть с кровати мне чудом удалось сохранить равновесие и не повалиться на пол. Мне повезло, а вот столик с лекарствами не удостоился подобной чести и с приличным грохотом упал и разбросал повсюду свои причиндалы.

На секунду пришлось притаиться в отчаянном ожидании неприятных последствий.

«Кажись, не проснулась», - подумал я, не услышав приближающихся шагов.

С горем пополам я добрался до костылей, что стояли в углу, и превратился в треножное создание. Передвигаться стало намного проще, хотя и ужасно неудобно. Впрочем, в данных обстоятельствах мне было не в лом добираться и ползком.

Однако обошлось без лишних жертв, и через десять минут я был на капитанском мостике.

«Теперь дело за малым», - казалось мне.

На мостике было темно, хотя небольшую толику освещения давал бесперебойно работавший пульт управления. Решив, что этого вполне достаточно, я не стал включать свет. Конечно же, это решение диктовалось не только нежеланием выдать свое присутствие. Несколько более важным было не бередить лишний раз больную ногу, которая постепенно начинала будить сокрытую в себе боль.

- Введите пароль!

Компьютерный голос решил вновь надо мной поиздеваться. Несомненно, был безусловен тот факт, что Кравцов уже разгадывал пароль. В противном случае он не смог бы совершить ремонт. Но исчезая в неизвестном направлении главный механик не оставил коды доступа.

- И что же у нас тут? – прошептал я, всматриваясь в монитор центрального процессора, - Восьмизначный пароль…. А с тобой не соскучишься….

Автоматическая программа декодирования смогла бы решить вопрос за тридцать семь часов. Возможно, у Кравцова и был в свое время такой вагон времени в запасе, но я не мог позволить себе такое счастье. И потому мне предстояло гадать, какие же тараканы таились в голове механика, когда он придумал новейший пароль.

Центральный процессор отверг имя и фамилию первого марсианского президента как вариант, а «запах огня» выходил за рамки.

- Так кто же ты???

И тут на ум пришло название научно-исследовательской станции, на которой работал Арсеньев.

- Ассириус.

- Пароль принят!

- Давно бы так, - обрадовался я и взялся за клавиатуру.

Меня интересовали технические характеристики спасательной капсулы. Здешний бортовой компьютер давным-давно вышел из моды, и потому я с трудом мог ориентироваться в базе данных, но потратив с полчаса времени мне удалось достичь цели.

- Вот оно! – воскликнул я, не сдержавшись от восторга.

- Прекрасно, дорогой! – раздался голос позади, и чья-то рука легла мне на плечо.

- Диана?

Моя речь показалась мне испуганной, но на самом деле я был в ужасе.

«Наверное, это галлюцинации», – мелькнула мысленная надежда.

Но в следующее мгновение ее руки скрестились у меня на груди, а влажные губы коснулись моего уха.

- Ты не рад меня видеть?

Тембр ее голоса нельзя было спутать ни с чьим другим. Слова срывались с ее губ подобно аромату духов, которыми так и веяло от ее тела. Казалось, я когда-то знал их название…. Ах да. Все тот же «Запах огня». Ими пользовалась Марина….

Мысли о Марине будто окатили меня ледяной водой, и я стал вырываться из ее объятий.

- Что с тобой?

В ее словах не чувствовалось ни злобы, ни негодования, ни обиды, словно она именно этого и ждала. Диана крутанула кресло, в котором я сидел, так что мы встретились лицом к лицу.

- У меня нет желания изменять ей, даже если это всего лишь сон, - сказал я, чувствуя на себе ее телепатический взгляд.

- А кто сказал, что это сон?

- Но ты в коме…

- Возможно.

Улыбка озарила ее лицо, но это не была улыбка счастья. Что-то пугающее было в ней, будто она радовалась, что наконец-то сможет вернуть старый должок.

- Ты пришла в себя?

- Можно и так сказать.

Через секунду она опустилась передо мной на колени. Однако вовсе не для минета. Сильнейший удар ребром ладони по сломанной ноге вызвал бурю эмоций.

- Боже!.. – остальные слова поглотила боль.

В тоже время на губах Дианы искрилась безумная ухмылка.

- Не плачь, дорогой. Это только начало, - прошептала она и поднялась с колен.

Помниться в детстве мне приходилось ломать хворост для костра. Для этого использовался  резкий удар ноги. Нечто подобное случилось и с моей истерзанной голенью. И с этого момента мир без боли перестал для меня существовать. Имели место только ее варианты – некие оттенки.

- За что?!!! – вопил я, а Диана тем временем разрывалась от смеха.

Я попытался приподнять ногу и увидел, как голень безвольно свисает на остатках плоти.

- Не-е-е-т!!! – вырвалось из моей глотки нечто всхлипывающее.

- Все хорошо. Все в порядке. Это всего лишь страшный сон.

Открыв глаза, я увидел сидящую рядом Ирину. Она крепко сжимала мою правую руку и постоянно повторяла одну и ту же успокаивающую фразу.

- Боже, спасибо, что это был всего лишь сон, - прошептал я, утирая рукавом заливший лицо холодный пот.

- Что тебе снилось? – спросила Ирина.

Вид у нее был такой, словно со мной приключился эпилептический припадок.

- Лучше не спрашивай.

- Тогда давай поговорим о том, как ты здесь оказался?

Я посмотрел по сторонам и увидел, что мое путешествие на капитанский мостик мне не приснилось. Центральный процессор по-прежнему работал, а на мониторе высвечивались технические характеристики спасательной капсулы.

«Выходит, уснул, пока работал», - решил я.

Только вот кресло почему-то было повернуто спиной к монитору.

- Так что произошло?

Пришлось оправдываться.

- Прости, но идея возникла внезапно, и я решил проверить, насколько она осуществима.

- А ты не думал, что было бы куда проще дождаться утра, чем скакать на костылях посреди ночи?

Вот так зачастую женщины гнобят чужой энтузиазм. Но, тем не менее, она была готова к разумному диалогу.

- Показывай, что нашел.

В ответ я указал на цифры, что заполоняли собой монитор.

- И что это значит?

- Спасательная капсула оборудована автономной антигравитационной установкой, а значит, мы можем использовать ее, чтобы отправить Диану домой на Марс.

- Это шутка? – озадачилась Ирина, тупо уставившись в монитор.

- А ты думаешь, я приперся сюда ради смеха.

Мне не требовалось похвалы, но все равно было приятно услышать:

- Ты – прелесть.

Правда, обошлись без обнимашек. Возможно поэтому я и подгорчил немного бочку меда.

- Но нужно еще подготовить капсулу к полету.

- О чем речь?! – сказала Ирина, - Всегда готова.

Ей удалось найти в закромах медотсека потрепанное инвалидное кресло. И с этих пор я смог свободно перемещаться по кораблю, не причиняя беспокойств больной ноге. Это вполне ощутимое дополнительное удобство позволило наладить работу капсулы за значительно меньшие сроки. Так что к вечеру все было готово. Единственное, меня беспокоила нестабильность одного из двигателей, но эта проблема была решаема.

За ужином я в очередной раз поинтересовался состоянием Дианы.

- Как она там?

- По-прежнему в коме.

- Вот и хорошо, - мелькнуло в голове ненароком.

Впечатление от ночного кошмара было довольно свежо, и мне очень не хотелось, чтобы сон перекочевал в реальность.

- А что случилось с дневником?

- Каким дневником?

Никогда не любил вопросы, которые сваливаются как снег на голову.

- Ну, тот, что просил принести…, который принадлежал Арсеньеву…

Несмотря на пояснения, вопрос ставил меня в тупик.

- А что с ним не так?

- Этой ночью, когда я зашла в палату и не нашла тебя на месте, он валялся на полу, а еще одна из страниц была вырвана. Такого прежде не было…

«Вот черт!» - воскликнул мой внутренний голос.

Я не знал, что происходит, но очень хотел изменить положение дел.

- Куда ты? – крикнула Ирина мне вслед.

Но я уже несся на бешеной скорости по коридору, едва удерживаясь в инвалидном кресле. Мне не было дела до ее криков. Ворвавшись в палату, я оглядел ее в поисках дневника. Он лежал раскрытым поверх одеяла. В нем не было последней страницы.

Я не знал, стоит ли переживать из-за такой ерунды. Но я точно знал, что кто-то вырвал эту страницу и этот кто-то был на корабле.

- Ты что с цепи сорвался? – спросила Ирина, вбежав в палату минутой позже.

- Это сделал кто-то из нас, - сказал я, не спуская глаз с дневника.

- Ты обвиняешь меня?

Мой отрешенный взгляд объяснил ей, что она вне подозрений. Но был и другой кандидат.

До палаты интенсивной терапии было рукой подать. Не знаю, что я намеревался увидеть, распахивая дверь. Знаю, что из головы не выходила сцена, когда моя нога ломается окончательно и бесповоротно. Но в палате было все тихо и спокойно. Диана лежала на больничной койке, опутанная множеством проводов и датчиков.

- Тебе нельзя здесь находиться! – завопила Ирина, догнав мою коляску в очередной раз.

- Но я уже здесь.

Мое внимание привлекли мониторы, в которых я попытался узреть скрытый смысл. Но все они утверждали, что Диана действительно в коме. На мгновение мне показалось, что у меня не все в порядке с мозгами. Но чуть позже мой взгляд приметил что-то,  зажатое в левой руке спящей. Подкатившись ближе, я без особого труда сумел разжать ее безвольные пальцы.

- Что это? – спросила Ирина.

- Именно то, что я искал.

И действительно, это был недостающий листок из дневника Григория Арсеньева

- Но она в коме…

На большее Ирины не хватило. Она стояла в совершенной растерянности, не зная чему верить, а что опровергать.

- Знаешь, - вырвалось из меня после некоторой паузы, - ты как хочешь, а я прямо сейчас сваливаю с этой планеты…

На этом многозначительном заявлении, я развернул инвалидное кресло и помчался к спасательной капсуле.

- Не делай этого! – слышалось где-то позади.

Но меня больше не интересовали ее призывы. Больше всего мне хотелось покинуть эту чертову Землю и навсегда забыть все то, что здесь произошло.

- Ассириус.

- Пароль принят!

Из-за длительного неиспользования люк спасательной капсулы ужасно скрипел, закрываясь за мной. Но это было минимальным препятствием. Добравшись до панели управления, мои пальцы быстро забегали по клавишам, заставив тем самым двигатели урчать рабочим ревом. Еще немного и капсулу оторвало от поверхности, отправило ввысь подальше от ненавистной планеты.

Устроившись в кресле поудобнее, я глядел на звезды сквозь стекло иллюминаторов.  Их горизонты притягательно манили своим далеким, бегущим сквозь тьму, светом. Внезапное отбытие с Земли стало самым радостным событием в моей жизни. И казалось, все беды остались позади. Случайно я вспомнил про скомканный листок из дневника, который второпях засунул в нагрудный карман, и попытался его отыскать. Он оказался на месте. Особых занятий не предвещалось, и я смог себя потешить банальным  чтением.

*** 

Из дневника Григория Арсеньева:

И вот я шагаю домой. Иду той же дорогой, которой ходил много лет подряд до тех пор, пока меня не лишили дома.

Странно…. Опять это чувство…. Дежа вю….

Словно все это уже со мной было. Палящее июньское солнце обжигает мне кожу. Я никогда не боялся его лучей. Глупо бояться солнца. С меня сочится пот, вокруг жужжат прилипчивые мухи, но этим меня не остановить. Я иду и вижу, что скрипящая береза наконец-то упала и даже успела обратиться в прах. Как же я соскучился по всем этим лесам и полям. Они настолько спокойны, молчаливы и равнодушны, что, в конце концов, понимаешь, только они тебе не лгут. Именно здесь я находил покой. Это было давно. Вот почему я вернулся.

Спустя какое-то время ноги стали уставать. И хотя я прошагал не так уж и много, мои семьдесят пять дают о себе знать. Так что я решаюсь присесть на старый растрескавшийся асфальт, повернувшись лицом к солнцу, и тихонько наблюдать за его бегством по небосклону.

Что случилось? Неужели я уснул? Похоже…. Но кто меня будит? Я открываю глаза и вижу….

Женщину…. Кто она и откуда взялась? Она смотрит на меня, и ее нежный взор проникает мне в душу….

- Привет, Гриш! – говорит она.

Да, я узнаю этот голос. Именно он преследовал меня по ночам последние пятьдесят пять лет….

Но на Земле нет ни одной живой души. Должно быть она – призрак.

- Не бойся. Я живая, - говорит она, словно угадывая мои мысли, - Я так долго тебя искала.

Я смотрю на нее и вижу, что она ничуть не изменилась с нашей последней встречи, будто это было только вчера. Улыбка искрится на ее губах, и готов поклясться, что ангел только что сошел ко мне с небес.

Собирая все свои старческие силы воедино, я поднимаюсь на ноги.

- Рита!.. Неужели?.. Мне трудно поверить…. Я должен тебе сказать….

- Знаю. И отныне мы всегда будем вместе.

***

- О, Боже!!! – адская боль пронизывала все мое тело.

Я боялся открыть глаза, понимая, что лучше не видеть причину настолько ужасных ощущений. Но, в конце концов, мне все же пришлось дать волю зрению.

Мое тело валялось на полу посреди центрального коридора в луже крови. На этот раз кровь была другой, не той, что плескалась по всему кораблю в ночь, когда я впервые посетил «Запах огня». На этот раз это была моя кровь. И она хлестала  из того, что осталось от моей переломанной ноги. Голень уже не принадлежала мне и валялась неподалеку.

- Боже, Боже!!! – кричал я, задыхаясь от боли.

Кто-то подбежал ко мне сзади и, схватив за плечи, потащил к спасательной капсуле. Это была Ирина.

- Коленька, потерпи, пожалуйста. Ты справишься. Все будет хорошо, - причитала она.

- Что случилось? – спросил я, стараясь мысленно заглушить новую волну болевых ощущений, возникшую из-за того, что мою изувеченную ногу волочили по полу.

- Это она…. Это Диана убила всех…. Но я не позволю ей убить тебя….

- Что?

- Да. Я отправлю тебя на Марс в спасательной капсуле. Какой пароль?

- Ассириус.

Фраза «Пароль принят!» мне уже порядком надоела, но выбор был невелик.

- Боже! – воскликнул я, не сумев сдержаться, когда изувеченная нога споткнулась о порог спасательной капсулы, - За что?!

- Коль, нет времени на перевязку, поэтому я просто наложу жгут. Скоро ты попадешь на Марс, и там тебе помогут.

- А как же ты? – спросил я, когда двигатели стали набирать обороты.

- Не думай об этом, - ответила Ирина, обняв меня на прощание.

Мы смотрели в глаза друг другу, когда створки люка стали сближаться.

- Нет!!! – раздался крик позади Ирины.

Ирочка качнулась и опустила глаза себе на грудь. Из нее торчало здоровенное лезвие. Кровь забрызгала мне лицо и перед тем, как створки захлопнулись, я увидел, что Ирина рухнула на пол.

- Нет! Он мой! Мы должны быть всегда вместе! – эти крики стояли в моих ушах, даже когда капсула покинула Землю.

***

Из полицейского отчета за 13 августа 5019 года:

Сегодня около трех часов ночи был угнан космический корабль «Запах огня». В угоне подозревается бывший пациент психиатрической лечебницы Николай Довгилев. По свидетельству очевидцев, Довгилев тайно проник на Краснодарский космодром, убив троих охранников. Он был обнаружен автоматической системой безопасности, но это обстоятельство не заставило его остановиться. Захватив заложников, Довгилев потребовал предоставить ему корабль, причем именно «Запах огня». Была предпринята неудачная попытка силового освобождения заложников, в результате которой все заложники погибли, а Довгилев благополучно скрылся на корабле. Попытка перехвата также не принесла результата. Датчики сканирования потеряли корабль в районе земной орбиты.

1 января 2011 года.

ПРИЛОЖЕНИЕ К РОМАНУ

НЕОГЕННЫЙ КОШМАР ЗАРАТУСТРЫ.

Признаки, которые он собрал, отдельно самые ничтожные, но соединенные создают полную уверенность.

                   Папюс.

Знаете, я так долго ждал весны. Но вместо нее мне подкинули какой-то параноидальный бред, лажевую подставу, облезлый мешок, в который не удосужились закинуть какую-нибудь маломальскую пародию на видимость кота…. Сплошной облом…. Угрюмое небо, угрюмые люди, угрюмая жизнь….

Быть может весна находиться совсем не там, где я искал? Может я и есть весна? Тогда почему я так долга ждал своего прихода, почему медлил???

Найти ответ нереально.

У меня есть довольно странная привычка бессмысленно бродить по городу, всматриваться в лица прохожих, пытаться понять, о чем они думают, чем живут. Нет, я не хочу понять смысл отпущенного им времени. Это было бы глупо и нелепо. Скорее всего, таким образом, мне попросту удается осознать, что я ничем не отличаюсь от них. Такой же немощный, глупый и боязливый субъект, которому уготовано панически сопротивляться своей неизлечимой болезни посредственного мышления, всем нам мешающей понять истинный свет вещей.

Или мы боимся того, что этот свет превратит нас в пепел? Загадка.

А разве боги не бессмертны?

Возможно. Но разве смерть имеет значение? Она всего лишь очередной предрассудок, от которого не может избавиться наш примитивный мозг в виду засилья безусловных рефлексов самосохранения.

Я мог бы посоветовать им понять свои ошибки, но как может давать советы тот, кто сам не способен понять простую истину о том, что все боги являются ложными, а значит и сам я тоже ложен.

И вот мне остается только наблюдать. Не поверите, но за людьми очень интересно наблюдать, однако еще интереснее наблюдать за теми, кто наблюдает за тобой, впрочем, еще больший интерес вызывает наблюдение за теми, кто наблюдает за тем, как ты наблюдаешь за ним.

Последний из ложных пророков.

Глава первая:

Первооснова.

Мертв мой товарищ, было бы трудно уговорить его поесть.

Так говорил Заратустра. Ф. Ницше.

Я проснулся от тихого шепота. Открыв глаза, я увидел небо. Оно было необычно голубым с маленькими пушистыми облаками. Кожей ладоней я ощутил, что лежу на земле. Кругом была влажная от росы зелень. Я поднялся и оглянулся. С одной стороны виднелся лес, с других – все таже зеленая бесконечность.

- Что я здесь делаю? – подумал я.

- Может лучше было бы спросить, кто ты есть, - послышался голос из ниоткуда.

- И действительно, кто я?

Мне был известен ответ, однако память категорически не желала выдавать отданную ей на хранение информацию.

- Ну что же ты? Как ты мог забыть про такое? Я просто разочаровываюсь в тебе, о Заратустра.

- Заратустра? Меня зовут Заратустра?

- Ну не меня же, друг мой, - ответил Голос.

Казалось, я впервые слышу это имя, однако в моей душе почему-то не проснулись сомнения.

- А кто ты?! – спросил я его.

- Неужели ты и это забыл, о Заратустра? Пара тысяч лет сна видимо сделали тебя излишне забывчивым. Видно придется обучаться по новой.

- Обучаться чему?

- Всему тому, что ты всегда знал.

- И что же я знал?

- Ну, например, кто я.

- И кто же ты?

- Я есть Первооснова.

- Основа чего?

- Всего.

Я задумался, пытаясь понять, что бы это могло значить, но Голос чувствовал мои мысли и тут же сказал:

- Наверное, ты еще и стал изрядно глуп, раз не понимаешь меня!

- А что я должен понимать?

- Ты ничего не должен. Само твое рождение обусловлено пониманием и без понимания ты не можешь жить.

- Это что-то новое…. Но я ведь живу, хоть и не понимаю того, что ты мне говоришь.

- Это временное явление. Природа вещей дает тебе время на адаптацию, за которое ты должен восстановить свои способности и, кроме того, усовершенствоваться.

- А что, если я не успею? Что произойдет?

Голос сделал паузу, как бы ища новые способы доступного разъяснения.

- Если ты не успеешь, то большой беды не будет. Во всяком случае, для тебя.

- А для кого это может оказаться неудачным исходом?

- За них не беспокойся, их пока нет в наличии.

- Как же тогда на них может отразиться моя неудача, если их нет?

- Просто в таком случае они будут продолжать отсутствовать.

- А кто они есть?

- Я же сказал, что их нет, а ты спрашиваешь, кто они есть? Признай, что твой вопрос прозвучал глупо.

- Тогда почему ты сам о них говоришь так, словно они есть?

- Ты ошибаешься. Подобные слова не могут сорваться с моих уст, так как являются истинным бредом. Как можно говорить о существовании того, чего еще нет и никогда не было?

- Тогда скажи, кем они могут быть?

- Это уже другое дело. Чувствую, ты постепенно возвращаешься. Для меня это просто вселенская радость.

- Так расскажи мне наконец-то про них! – воскликнул я.

- Хорошо, - ответил Голос, - я выполню твою просьбу. Те, кто зависят от тебя, могут быть сверхлюдьми и, если ты не вернешься, у них не будет шанса стать теми, кем им суждено быть.

- Но ведь….

- Да, я знаю, что ты всю жизнь боролся за его рождение. Поэтому постарайся на этот раз изо всех сил. Сейчас мы близки к цели как никогда. Ждать еще пару тысяч лет твоего пробуждения мне совсем не хочется.

- Что я должен делать?

- Сначала достигни понимания, а затем от тебя будет мало что зависеть.

- Ты поможешь мне?

- А для чего, по-твоему, я здесь? Только слушай меня внимательно, иначе все будет напрасно. Ты готов?

- Да, готов.

- Тогда начнем. Начать я думаю нужно с того, что определим мое существо. Тебе уже говорилось, что я являюсь Первоосновой. С точки зрения физики это понять не сложно. Когда-то люди узнали про молекулы, затем раздробили вещество на атомы, позднее оказалось, что атомы состоят из элементарных частиц, которые тоже из чего-то состоят, а они в свою очередь состоят из чего-то более элементарного и ничтожного... И все это деление идет бесконечно долго, пока, наконец, не достигает конечной станции под названием Первооснова. Ты задаешь себе вопрос, почему так сложно. Но никто не говорил, что будет легко. И напраслиной будет голосистая укора в адрес первых попавшихся недотеп и простофиль. Ведь никто не строил планов по замутнению мозгов, никто не пытался выбрать наиболее хитрый и мудреный путь к бесконечной цели. Так уж сложились обстоятельства. Изначально в пространстве существовал только я и находился в чистом виде. Однако вскоре такое существование стало категорически невыгодным и потребовало от меня принятия решения о структуризации. В результате со временем частицы меня стали обособляться, формируя кусочки энергии. Шло время и эти кусочки стали соединяться друг с другом, образуя новые и новые конгломераты, которые позволили достичь нового уровня существования. Процесс шел миллиарды лет, пока, наконец, не возник человек. Он был излишне умен и решил, что не стоит развиваться дальше, что ему и так хорошо, а все плохое, ненужное он всегда сможет убрать, удалить, уничтожить. Человек так решил и на этом успокоился. Однако он забыл, что не ему суждено определять естественный ход развития, а тому, что лежит в глубине его структуры. И пока человек наслаждался мнимым благополучием, его структурные единицы продолжали активно развиваться. И теперь человек готов к тому, чтобы умереть. Его нужно только подтолкнуть. Сам же он никогда не освободит дорогу,  и будет цепляться за пережитки прошлого.

- Значит, я должен толкнуть человека к краю обрыва существа? – спросил я.

- Именно. Только ты способен на подобный поступок.

- Но почему именно я?

- Ты Заратустра.

- Я ведь всегда был Заратустрой, но до сих пор мне почему-то не приходилось участвовать в толчках.

- Приходилось. Только раньше ты не знал сути происходящего. Само твое существование толкает человека к его гибели, но ты никогда не прикладывал усилий, чтобы столкнуть его.

- Значит, теперь я должен использовать пинки, чтобы освободить место?

- Зачем? Человек всегда тебя боялся. Не потому, что ты страшен или уродлив, или шатаешься по улицам людских селений с топором. Ты страшен для человека тем, что после тебя будет сверхчеловек. И ты готов умереть за одну лишь надежду на то, что так оно и будет, хотя и знаешь, что тебе не суждено умереть. Твой энтузиазм противен им, как и ты сам. Они требуют твоего самосожжения, но пламя костра заледенело. Они жаждут перестать тебя лицезреть, но ты преследуешь их в ночных кошмарах. Ты сводишь их с ума, но они и так безумны.

- Так расскажи, как я должен уничтожить человека.

- Ответ на твой вопрос очевиден. Никак. Ты уничтожишь его тем, что никак не будешь его уничтожать. В этом и есть вся прелесть процесса.

- Как же он тогда, в конце концов, сгинет?

- От страха.

- Страха? В чем же причина этого смертельного страха? Неужели я и есть эта причина?

- Других нет. Ты один и всегда будешь один, потому что своим единством стократно превосходишь их всех вместе взятых.

- Но что мне делать при всем при этом?

- Ничего. Твоя цель и задача просто быть, быть собой и никогда не изменять себе.

- Но как я могу изменить себе. Я ведь Заратустра.

- Мне нравится твой подход. Я вижу в тебе тебя. Ты действительно возвращаешься и думаю, что на этот раз у нас все получиться. По-другому и быть не может.

- Скажи мне, как я могу изменить самому себе, чтобы знать это и предотвратить.

- Зачем знать, если все равно не сможешь предотвратить того, что должно произойти?

- Но я все могу. Я Заратустра.

- На этот раз твое имя тебе не поможет. Единственное твое преимущество – это знание того, что все рано или поздно случается и происходит.

- Выходит, если я узнаю о своей измене после того, как она свершится и приму ее как должное, то тем самым не изменю себе?

- О чудо, Заратустра! Ты понял то, что должен был понять.

- В таком случае, скажи мне, в чем суть всего существования. Ведь ты основал его, значит должен знать для чего все это нужно.

- Очередной некорректный вопрос с твоей стороны. Суть существования в самом существовании, а если ты хочешь знать, как все это происходит, могу рассказать. Мне несложно.

- Да, я хочу этого, - ответил я.

Так родилось слово.

- Я уже говорил тебе, что являюсь энергией. Именно энергия и является первичной субстанцией. Она ни из чего не исходит и никуда не уходит. Она не рождается и не умирает. Она вечна, как и само существование. Я даю начало всему, что движется и всему, что недвижимо. Хотя я и являюсь неделимой структурой по причине своей первозданности, во мне можно выделить две взаимосвязанные и взаимозависимые части: идеальную и материальную. Людям свойственно гадать, какая из них первична. Что ж они всегда были глупцами. Но ты запомни, что никто из них не первый,  и тем более не второй, так как появились они одновременно вместе со мной. Было бы безумством выдвигать на первое место одну из них, так же как безумно было пытаться отделить дерево от листьев. Однако, хоть они и равнозначны, по свойствам принципиально различны меж собой. Одна из них – материя – представляет собой видимую и ощутимую в реальном мире форму энергии, другая же – душа – невидима и едва ли ощутима, а, соединяясь друг с другом, они образуют монаду. В вашем видимом мире монады существуют в виде вещей. Они есть во всем, но не везде они одинаковы. Возьмем, к примеру, ветер.  С одной стороны – это поток газообразных веществ, перемещающихся из области высокого давления в область низкого давления, но если смотреть с другой стороны – это совокупность невидимых сил. Людям известны некоторые из них, но это капля в море знаний, позволяющих понять сущность души. Это простейший вариант строения вещей. Простейший не потому, что примитивен, а потому что в данном случае материя и душа взаимодействуют наиболее просто. А вот если взять человека, ситуация меняется кардинально.  Здесь материя и душа перешли на особый вид взаимодействия, именуемый психикой. Таким образом, психика не самостоятельна, а обусловлена двумя частями Первоосновы – материей и душой. Степень взаимодействия материи и души определяет характер психики. Однако душа активна, а материя пассивна, поэтому из-за неравномерного развития частей Первоосновы могут возникать конфликты. Так, к примеру,  мозг человека до сих пор работает на механизмах и принципах, имевшихся еще у земноводных. Поэтому более развитая душа неуклонно конфликтует с застарелой материей. А материя не хочет сдаваться, ведь она равноправна, и не хочет меняться. Именно эта борьба за единение двух частей одного начала и движет миром, движет историей, рождая новый день. Когда-нибудь наступит день, и они придут к согласию, станут действительно равными и связанными навек. Это время неизбежно настанет, потому что ничто не вечно. И тогда настанет его время. Время сверхчеловека

Глава вторая:

Спиритус.

Это дерево стоит одиноко здесь на горе, оно выросло высоко над человеком и животным. И если бы оно захотело говорить, не нашло бы никого, кто бы мог понять его: так высоко оно выросло.

Так говорил Заратустра. Ф. Ницше.

Я медленно шел по полю, размышляя над тем, что сообщил Первооснова.

- Значит и во мне есть материя и душа. Но если материя здесь и я могу ее пощупать, то где же душа?

- Я здесь!!! Не нужно так уж сильно беспокоиться за меня, - послышалось из глубины моего существа.

- Это ты? – испуганно спросил я.

- А кто, если не я, может находиться внутри тебя?

- Значит, ты и есть душа?

- Душа – это слишком по-женски. Скорее дух, или лучше зови меня Спиритус. Так мне больше нравиться и звучит как-то возвышенно.

- Но где ты был все это время?

- Был там, где нахожусь и сейчас.

- Но почему я никогда раньше о тебе не слышал?

- А зачем тебе нужно было обо мне слышать?

- Хотя бы для того, чтобы знать, что я не один в этом теле.

- Но ты всегда один в этом теле. А если у тебя приступ шизофрении, то ничем не могу помочь.

- Но ведь ты часть меня?

- Нет, я часть твоего существа.

- А разве это не одно и тоже? Разве это не равнозначные понятия?

- Ты не есть твое существо. Твое существо рождено мной и материей, а ты являешься частью этого младенца, причем не самой лучшей.

- В чем же я так плох?

- Я не сказал, что ты плох или хорош. Я лишь заметил, что есть и другие части твоего существа, которые куда полезнее и нужнее.

- И кто же те, кто, по-твоему, лучше, чем я? Назови хотя бы одного.

- Зачем называть их, когда ты и так их прекрасно знаешь? Твои руки и ноги принесли гораздо больше пользы, чем ты сам. И теперь ты в громадном удивлении требуешь от меня ответа, почему тебя не признали героем дня.

- Но я все делал как надо.

- А кто тебе сказал, что это правильно? Покажи мне этих уродов!!! Что же я не вижу рук? Ты сам вбил себе в голову, что есть правильность, которой нужно следовать, иначе никак не прожить. Вот ты и делал все так, как учили тебя правила, придуманные тобою же. Скажи, зачем ты их придумал? Тебе что больше нечем было заняться?

- Но ведь я хотел как лучше…

- Лучше для чего? Для того чтобы ежедневно прозябать в монотонных поступках?

- Я хотел, чтобы все было правильно, чтобы все было как нужно.

- Это было нужно тебе, чтобы скрасить свое нелепое существование, но твоим рукам, ногам и остальным частям тела нет никакого дела до этой бредятины.

- Я никогда не думал об этом.

- Что ж, теперь ты знаешь.

- Значит, именно из-за этого ты со мной никогда не разговаривал?

- Да, я считал, что не стоит тратить время на таких кретинов как ты.

- Тогда почему сегодня ты поступил иначе?

- Испугался, что ты по своей глупости примешься меня хоронить.

- И то правда, - подумал я, - моя душа жаждет бессмертия.

Я шел дальше, рассекая ступнями зеленые массивы молодой травы. Из моих уст ничего не вырывалось достаточно продолжительное время, но тут во мне внезапно заговорил Спиритус.

- Ты что обиделся, приятель? – спросил он.

- Странно, - ответил я, - Сначала поливаешь меня грязью, а потом зовешь меня приятелем. Тебя не понять.

- Не бери в голову. Это я так. Немного погорячился.

- Немного – это слабо сказано. Оказалось, что я – главный управляющий механизм своего организма – хуже ногтевой фаланги мизинца левой ноги.

- Нет что ты…. Я не говорил такого.

- Но я понял тебя именно так и сделал соответствующие выводы.

- И что же ты надумал???

- Я понял, что мой дух настолько развит и селен, что ни во что не ставит своего материального собрата. Ты презираешь материю за ее невежество, считаешь ее оплотом примитивизма и не хочешь иметь с ней ничего общего.

- Не учи ученого.

- Ты думал, что только тебе дозволена такая наглость? Нет, приятель! Пришло мое время.

- Ты не можешь со мной так поступать.

- А в чем дело? Ты боишься, что я задену твое самолюбие.

- Нет, но….

- Я твое дитя, так почему же ты не хочешь признать свое отцовство. Разве я недостоин тебя?

- Не в этом дело.

- А в чем? В том, что между вами нет согласья? Я-то тут причем?

- Послушай, - рявкнул Спиритус, - Ты глупец, раз не понимаешь, что мы не можем находиться в мире между собой. Ты не при делах, но ты материален, так как живешь вместе с ней в материальном мире, а я в нем чужой. Это вы отказались от меня.

Я долго молчал. Он тоже молчал, и мы снова шли в обоюдном молчании. Теперь мы молчали не со злобы, а из-за отсутствия подходящих слов.

- Почему ты молчишь? - спросил он в конце концов.

- А ты почему молчишь?

- Пытаюсь понять, что теперь с нами будет.

- Мне кажется, что междоусобиц было уже предостаточно.

- Я с тобой согласен. Пришло время говорить.

- Значит, теперь я и впредь буду слышать твой голос?

- Не всегда, конечно, но я буду стараться. А чтобы окончательно укрепить наши отношения, я расскажу о тебе.

- Но что ты можешь рассказать мне, если я и так прекрасно знаком с самим собой?

- Ты думаешь, что знаешь. В действительности ты резко заблуждаешься.

- Тогда расскажи мне то, чего я не знаю.

- Я не уверен, что ты этого хочешь.

- С чего это вдруг?

- Ты можешь испугаться моих слов.

- И как ты себе это представляешь? Бегущим со всех ног?

- Давай без гротеска.

- А давай без давай.

Спиритус вновь замолк, и я уже было испугался, что мы снова поссорились, но он тут же дал о себе знать.

- Ты хотел знать, так знай, что ты иллюзия!!!

Его крик был настолько неожиданным, что я даже растерялся. Придя в себя, я спросил:

- О чем ты говоришь? Как я могу быть иллюзией, если я существую?

- А вот и нет. Я существую, потому что я есть в потустороннем мире, мире других измерений и иных способов существования. Материя тоже существует, потому что она есть в этом мире, мире людей и зверей. Ты же продукт социума, а социум – это иллюзия, созданная Психоматриксом.

- А кто такой Психоматрикс?

- Ну да. Конечно. Ты позабыл его, как забыл о людях, живущих в Психоматриксе, но главное, что ты забыл о том, что все еще находишься в Психоматриксе.

- Но я не подвластен ему. Я вышел из-под его контроля.

- Не спорю, о Заратустра, что ты достиг непосильного, но ты никогда не сможешь отделаться от Психоматрикса. Ты был и остаешься его частью, так как изначально был человеком, а любой человек, кем бы он ни был, так или иначе связан с Психоматриксом.

- Не верю. Я избавился от него раз и навсегда.

- Прости, Заратустра, но мы ведь теперь друзья, и поэтому я просто обязан рассказать тебе правду. Психоматрикс создал для тебя очередную иллюзию, и ты в нее благополучно поверил.

- Этого не может быть, - чем сильнее я сопротивлялся истине, тем сильнее она вонзалась в мое сердце.

Я хотел заткнуть уши, чтобы не слышать слов души, но бесполезно.

- Что же мне делать? – спросил я.

- То, что уже давно пора сделать.

- Что???

- Не убегать от него, не пытаться удостовериться в его отсутствии, а повернуться к нему лицом и дать отпор. Ты должен уничтожить Психоматрикс и только когда его не станет, ты перестанешь быть иллюзией, а социум превратиться в прах. Новая жизнь будет свободной от всего и тем более от самой себя….

- Но как мне уничтожить Психоматрикс?

- Думай, Заратустра, думай. Ответы лежат перед твоим носом. Тебе остается только протянуть руку в нужную сторону и тогда все случиться.

- Наверное, это очередной вопрос, над которым нужно поразмыслить.

- Так думай, Заратустра. Судьба находиться в твоих жилистых руках.

- Послушай, Спиритус. Ты рассказал мне обо мне же, и я очень благодарен тебе за это. Но не мог бы ты теперь рассказать о себе?

- Это менее интересная история, но коль ты этого хочешь, то пожалуйста. Моя биография коротка и немногословна. Родной брат материи и твой отец. Однако тебе это и так известно, поэтому лучше расскажу нечто неизвестное. Когда-то давно, на пороге истории, я дал начало двум субстанциям, противоположным по своей природе, как небо и земля. Одну из них зовут Инь, другую Янь. Ты слышал о них, но не знаешь, что они живут в твоем существе вместе с тобой.

- Но….

- Ты хочешь сказать, что только одна из них имеет прописку в твоем теле? Боюсь, что ты вновь в пролете. Если ты знаком только с одной из них, это не значит, что другая не живет по соседству.

- Но где же она…?

- Где она прячется? Тебе это известно. Ты знаешь, где она прячется, но боишься в этом признаться.

В какой-то момент задумчивость снова схватила меня за кадык, совершенно не собираясь отпускать.

- Нет, Заратустра, не пытайся увильнуть. На этот раз у тебя ничего не получится. Не пытайся от нее убежать, так как без нее не будет будущего.

- Зачем мне две субстанции, кода я один???

- Возможно, но тебе нужны две части одной субстанции, которой являешься ты.

- Значит, одновременное присутствие в моем теле Инь и Янь формирует меня самого?

- Чувствую, что скоро мы будем понимать друг друга без слов.

- Однако совсем недавно ты говорил, что я – иллюзия, а теперь утверждаешь обратное.

- Я говорю все правильно, просто ты бежишь впереди телеги. Остановись! – говорю я тебе. Ты иллюзия, потому что твои субстанции тоже иллюзии, а когда ты изменишь свои субстанции, изменишься сам. Ты оживешь, когда они перестанут быть призраками.

- Странно, но мы опять говорим обо мне.

- Нет, Заратустра. Мы говорим не о тебе. Ты лишь капля в океане жизни. Одна капля, а их бесконечное множество и в каждой из них присутствую я, мои субстанции и много другого, о чем тебе еще рано знать. Но одно ты должен помнить: все стремится к свободному равенству: я и материя, Инь и Янь…. Все, кроме Психоматрикса. Поэтому там, где нет свободы, есть только Психоматрикс и больше ничего.

- Тогда скажи, где его найти?

- Ах, глупенький Заратустра, зачем ты топчешь ногами пригоршни своих ответов. Как неразумно и как угнетающе.

Глава третья:

Материя.

Самое непростительное в тебе: у тебя есть власть, но ты не хочешь властвовать.

Так говорил Заратустра. Ф. Ницше.

Спиритус притомился от наших с ним разговоров и сказал, что хочет отдохнуть. Я не стал его разубеждать, однако путь мой был долог и мне вновь захотелось с кем-то поговорить. Но никто не хотел со мной говорить и тогда я закричал пробегающему ветру:

- Эй, Ветер! Остановись на минутку и отдохни.

Его лохматые космы тупо уставились на меня, и он язвенно завопил:

- Да как ты смеешь, никчемный человечишка по имени Заратустра, отвлекать меня от своей работы. День и ночь напролет я бегаю туда-сюда, чтобы всюду поспеть, не получая при этом ни капли благодарности, а теперь еще выслушиваю окрики какого-то доходяги, который видите ли считает, что я подустал!

- Не кипятись, Ветер. Я не хотел тебя обижать, но если так получилось, то знай, что это не нарочно и что я искренне сожалею о случившемся.

Его лицо подобрело, и он продолжил в более мягкой форме.

- Тебе от меня что-то нужно? Проси, не стесняйся.

- Спасибо, но мне ничего не нужно. Я только хотел с тобой поговорить, и подумал, что у тебя найдется для меня свободная минутка.

- Конечно, о Заратустра. Я никогда не разговаривал с людьми, так что эта беседа будет вдвойне интереснее.

- Я тоже впервые разговариваю с ветром, значит мы в равных условиях.

- Вот и прекрасно, - засмеялся Ветер, так что солнце затерялось среди туч, - Так о чем ты хотел со мной поговорить? Выкладывай, не робей.

- Я хотел знать, что есть материя.

Ветер нахмурил брови и сказал:

- Тебе повезло. Ты обратился по адресу, потому что никто, кроме меня не видел столько материи за всю свою жизнь. И если кто-то тебе скажет, что он знаком с ней лучше меня, плюнь ему в лицо и отправь восвояси.

- Я рад буду выслушать все, что ты скажешь.

- Все, что я скажу, - это слишком невразумительно и туманно. Ведь даже вечности не хватит, чтобы все пересказать. Что конкретно ты хочешь знать?

- Что лежит в основе жизни?

- Ты действительно мудр, о Заратустра, коль задаешь такие вопросы. Немногих они интересуют, и тех, кого они заинтересовали не смог вынести этот мир.

- Почему? Неужели ответы настолько ужасны, что привели их к гибели?

- Ответы просты, только они не по душе тому, кто их получает. По этой причине я спрашиваю тебя о Заратустра: готов ли ты принять ответы такими, какие они есть и не шарахаться от них, как от прокаженных?

- Я готов ко всему, Ветер.

- Тогда слушай внимательно. Жизнь – это способ существования. Не важно, кто ты: камень, пчела или человек. Если ты живешь, значит существуешь. В нашем материальном мире все просто: ты либо есть, либо тебя нет. Однако с людьми все обстоит намного сложнее. Вы другие, не такие как мы.

- Что это значит? Почему мы другие?

- Каждый из нас был создан с определенной целью, и перед принятием окончательного решения она стократно анализировалась и перепроверялась.

- Что же произошло в нашем случае?

- Вашей истории никто до конца не знает. И вовсе не потому что это какая-то чудовищная тайна. Просто вы так тихо появились, что этого никто не заметил. А когда вас заметили, было слишком поздно. Вы успели обрести силу, которой у вас не отнять.

- Подожди. Я не понимаю, о какой силе ты говоришь.

- Ты прекрасно знаешь о ее существовании. Вы зовете ее Психоматриксом.

- Я знаю о нем, но почему ты утверждаешь, что его нельзя уничтожить?

- Разве я говорил что-нибудь подобное? Я сказал, что его нельзя отобрать у людей, а это большая разница. Слышал, что ты хочешь его уничтожить?

- Ты поможешь мне?

- Прости, о Заратустра, но здесь ты должен принять свое собственное решение.

- Почему все только говорят, и никто не может указать правильного пути?

- Правильный путь – это очередная иллюзия. Ничего правильного не существует, как впрочем, и противоположных вариантов развития событий. Путь всегда один, других нет.

- Тогда скажи, зачем нужен Психоматрикс?

- По своей природе люди слабы, безвольны и ленивы. Больше всего они хотят, чтобы их оставили в покое. Всякие внешние раздражители вызывают в вас бурную негативную реакцию, которая направлена на поиск каких бы там ни было виновников, даже если их никогда не существовало в природе. И дабы ограничить себя от слишком частого раздражения люди создали Психоматрикс.

- Но ведь цель жизни не Психоматрикс?

- Конечно, нет. Но именно он определяет вашу жизненную цель. Не веришь? Возьмем, к примеру, тебя. Ты ненавидишь Психоматрикс, хочешь его уничтожить. В этом твоя цель. Она не конечная. Цель твоей жизни иная, но раз Психоматрикс сумел повлиять на промежуточную цель, это обязательно отразится и на конечной цели. Теперь ты мне веришь?

- Да, теперь я понял, что Психоматрикс действительно владеет каждым из нас и никуда не отпустит, пока мы живы.

- Однако это не самое главное. Владеть сейчас – это пустое, так как сейчас – это быстротечное мгновение, которое не остановить. Вот оно было, и вот его уже нет.

- Что же главнее?

- То, что будет после.

Я призадумался, чтобы понять смысл этих слов. Мои мысли улетели куда-то далеко и не хотели возвращаться.

- Пытаешься понять, как такое возможно? – спросил Ветер.

- Я совсем запутался. Ведь раньше, когда создавался Психоматрикс, люди были глупы. С тех пор они поумнели, и будут умнеть дальше. Неужели они не поймут, что есть Психоматрикс?

- Пойми, о Заратустра. В мире нет одинаковых вещей, так и люди различны между собой и каждый из них по-своему подходит к пониманию своего положения. Одни из них просто жить без него не могут. Настолько сильно они поражены гнилью и бездарностью, что только он способен поддерживать их существование. Другие бродят в потемках, пытаясь выйти к свету, но идут не в том направлении, и поэтому, чем быстрее они бегут к цели, тем быстрее она от них удаляется.

- Но ведь есть и другие, которые не являются крайними вариантами человечества. Что будет с ними?

- Для них Психоматрикс припас особый подарок.

- Какой?

- Ты задаешь слишком много вопросов, о Заратустра, и не хочешь самостоятельно вникать в суть окружающих вещей. Теперь моя очередь задавать вопросы.

- Так задавай же. Я готов дать ответ на любые вопросы.

- Даже на вопросы без ответов?

- Ответы не могут отсутствовать, но могут быть скрыты.

- Еще один шаг вперед, о Заратустра. Так ответь, что для человека наиболее важно?

- Жизнь.

Ветер рассмеялся, да так, что все облака сдуло с небосклона, а солнце принялось отчаянно кувыркаться по траектории своего пути.

- Жизнь - говоришь ты, но разве для самоубийцы она является самым важным? Зачем тогда он самовольно с ней расстается?

Я молчал. Вопрос изначально казался таким простым, теперь же ответ затерялся где-то в глубине сознания, запутавшись в паутине убеждений.

- Что же ты замолчал, о Заратустра? Или язык проглотил?

- Не могу найти ответ.

- Что же тому причина?

- Я в панике. Ответ казался таким простым, а теперь я даже не знаю, что сказать.

- Ты честен со мной, о Заратустра, и поэтому я помогу тебе в твоих поисках. Скажи, когда ты родился, что для тебя было самым важным?

- Еда.

- Именно. Она была тебе необходима для того, что бы жить. Не жизнь была для тебя важна, а еда. И было так не потому, что ты был низок или мелок.  Просто именно она владела твоими мыслями, определяла твои поступки и саму твою жизнь.

- Ты хочешь сказать, что важнее всего еда?

- Не торопись. Это всего лишь начало. Скажи, что стало приобретать ценность для тебя с годами?

Я вновь задумался. В голове мелькали образы различных предметов, явлений, событий и желаний. Ветер смотрел на меня и кривился в ехидной ухмылке.

- Да, о Заратустра. Теперь я действительно вижу, что ты растерян. Что так пугает тебя?

- Их… их так много, - ответил я, запинаясь.

- Так и должно быть. Большому кораблю большое плавание. Но скажи, что объединяет все это изобилие?

В моей голове организовался анализ  по тысячам критериев, один из которых мог бы оказаться правильным.

- Остановись, о Заратустра! – крикнул мне Ветер, - Не занимайся рутинной работой Она ничего тебе не даст, ведь самые главные ответы лежат на поверхности, всплывая над мелочью и ничтожностью. Не закапывай их в глубину, иначе найти их будет невозможно.

- Я не могу, я не вижу…, - виновато простонал я.

Увидев, что я морально потускнел, Ветер подбодрил меня:

- Не плач, о Заратустра. Все, что было для тебя важным, всегда было с тобой. В этом и есть признак единства.

- Ты путаешь меня, Ветер. Твои ответы похожи на загадки, а загадки на отсутствие смысла. Ты завел меня в тупик, из которого для меня есть только один выход.

- И каков же он?

- Я признаю свое поражение.

- Зачем же так сразу сдаваться, о Заратустра, ведь у тебя еще достаточно сил для борьбы.

- Да, у меня предостаточно сил, чтобы бороться, но в данном случае я лучше отступлюсь.

- Что же тебя останавливает? Что заставило тебя принять это решение?

- Ты сам заставил меня это сделать, а теперь еще и недоволен.

На лице повелителя воздуха впервые отразилась гримаса удивления.

- О чем ты, о Заратустра? Я ничего такого не делал.

- Как же, Ветер. У тебя внезапно стало плохо с памятью, и ты перестал помнить свои же слова? Как нехорошо.

- О Заратустра, ты превзошел меня по способности компостировать мозги.

Я улыбнулся Ветру. Для меня все стало ясно и понятно.

- Все просто как никогда, друг мой, - сказал я ему, - Я не буду с тобой воевать, потому что нам незачем воевать.

- Почему ты так в этом уверен?

- Потому, что важнее всего для меня моя материя, моя собственность. И воевать мы могли бы только из-за нее, если бы наши интересы пересекались.

- Я рад, что ты это понял, о Заратустра. Теперь ты знаешь о материи все, что нужно.

- Я бы сказал, почти все.

- Что же еще тебя волнует?

- Зачем все это нужно.

Глава четвертая:

Социум.

Даже для добрых стоит благородный поперек дороги; и даже когда они называют его добрым, этим хотят они устранить его с дороги.

Так говорил Заратустра. Ф. Ницше.

 

И вот передо мной показалась моя цель. Я подошел ближе. Тихое селение людей ютилось на краю леса. В нем было несколько десятков хижин, в которых, испуская столбы дыма, весело плясали костры.

Первым меня увидел какой-то старик, тихонько крадущийся по жизни с палочкой. Узрев меня, он обомлел и бросился бежать от меня с неистовыми криками. Вскоре ко мне сбежалась целая толпа. Лица одних были перекошены злобой, другие были смертельно перепуганы моим присутствием, третьи были эмоционально мертвы и не проявляли никаких признаков жизни.

- Зачем ты явился, о Заратустра?! – закричали они.

- Явился? Почему явился? Я не Бог, чтобы являться. Я пришел к вам на своих двоих, ведь я такой же человек, как и вы.

- Ты лжешь, подлый обманщик!!!

- В чем же моя подлость? Расскажите. Разве я предал кого-то из вас или унизил? Вы говорите, что я обманул вас, но я даже не знаком с вами.

- Ты приходил много тысяч лет назад.

- Но это не значит, что мы общались.

- Ты говорил с нами.

- Я говорил с вашим разумом, но не с вами. Вы неспособны говорить. Ваша речь – собачий лай.

- Так зачем ты пришел вновь?

- Я пришел рассказать о будущем.

- Нам не нужны прогнозы. У нас и так хватает прорицателей. Они плодятся как грибы, так что мы уже даже перестали сжигать их на кострах из-за дефицита дров.

- Я пришел не с прогнозом, а со знанием того, что произойдет уже завтра.

- Ты утомляешь нас своими рассказами, но из-за страха разгневать богов, мы вынуждены слушать твои бредни.

- Да будьте вы отродясь глухими, вам все равно пришлось бы меня слушать.

- Так говори же или нам стоять здесь до скончания веков?

Я засмеялся, и их лица еще больше обозлились.

- Ты решил поиздеваться над нами, так знай, что с нами шутки плохи.

- Нет, люди, я не издеваюсь над вами. Это вы издеваетесь над собой своей собственной глупостью. Вам не придется стоять здесь до скончания веков, так как они уже сочтены.

- Ты играешь с огнем, о Заратустра, называя нас тупыми мертвецами.

- Я никого не обзываю, а констатирую факты.

- Тогда берегись, как бы тебе не пришлось подавиться этими фактами.

- Я вижу, мы не находим общего языка.

Люди стали переговариваться между собой, советоваться, искать совместное решение, которое бы удовлетворяло всех, в том числе и меня.

- Послушай, о Заратустра, мы готовы тебя выслушать, но после этого ты должен убраться и никогда сюда не возвращаться.

- Я согласен на ваши условия.

- Тогда говори.

- Я пришел сообщить вам, что ваши дни сочтены, и просить вас добровольно уйти с дороги, пока еще не поздно.

- Ты видно совсем очумел. Мало того, что ты записал нас в покойники, так еще требуешь от нас самоотвод. Ты болен, о Заратустра!

- Ваше зрение подводит вас, и вы уже не способны увидеть очевидного.

- А что мы должны увидеть? Восьмое чудо света???

- Вы мертвы и не видите, как разлагаются ваши тела и души. Отбросьте иллюзии и взгляните на себя с позиции Истины.

- Ты, очевидно, решил зачитать нам некрологи, но мы ненавидим чтиво.

- Почему-то меня это не удивляет.

- Значит, по-твоему, мы ничтожны?

- Нет, вы просто отработанный материал, который теперь никому не нужен. Вы оказались на свалке жизни, но вместо того, чтобы принять смерть достойно, вы пытаетесь превратить свалку в свое новое жизненное пространство. Еще одна из ваших многочисленных иллюзий.

- Но если это наше настоящее, то какого наше будущее, о Заратустра?

Мой смех вновь вырвался из глубин души и громовыми раскатами разнесся по окрестностям.

- Ваша глупость еще больше, чем я думал. Вы просто поражаете глубиной своего идиотизма. О каком будущем вы говорите, если вас уже нет?

- Но ты сказал, что пришел рассказать нам о будущем.

- Я не отказываюсь от своих слов и говорю вам, что ваше будущее – пустота, ноль, которого даже нет. Вы каните в лету, и никто даже не вспомнит о вас. Хотя возможно кто-нибудь когда-нибудь откопает кусок вашей челюсти и начнет гадать, какими вы были, о чем думали и что с вами, в конце концов, произошло. И я подойду к нему и скажу, что вы никем не были, ни о чем не думали, и на этом все и закончилось. Тогда он, наверное, повесит ваши останки в своем доме на стену и, всем приходящим в гости, будет показывать их и хвастаться, что ему удалось добыть частицу самого ничтожного существа на земле.

- Что же нам тогда делать?

- Уйдите, пока не поздно.

- Мы не собираемся так просто сдаваться. Мы не хотим. Скажи нам, почему все так обернулось?

- Все просто. Когда появился первый из вас, он понял, что не сможет долго выживать в этом мире. В той ситуации было два выхода, и он выбрал один из них. Трудно судить его за содеянное, так как любой из нас сделал бы аналогичный выбор и даже я.

- Но что он выбрал?

- Он выбрал наиболее легкий путь для выживания. Его материя и душа на тот момент прибывали в надлежащем состоянии для создания нового существа, которое приобрело имя Социум. Постепенно оно росло и превратилось в общество людей, то есть вас.

- Так в чем же наша проблема? Почему мы должны умереть?

- В вашей оперативной системе изначально присутствовал вирус.

- Вирус?

- Вы о нем даже и не подозревали, но он всегда был с вами, управлял вами и заменял реальность своим собственным вариантом событий.

- Где же он есть?

- Он в вас, он с вами. Поэтому я пришел к вам, чтобы разобраться с ним, чтобы увидеть его и окончательно понять, кто же он есть.

- Чего же ты хочешь от нас?

- Я хочу, чтобы вы вызвали Психоматрикс.

- Но как мы можем его вызвать?

- Очень просто. В ваше сознание встроены частицы Психоматрикса, именуемые матричным мышлением. Если вы соедините все эти частицы воедино, то получиться единая картина мозаики.

- Но как это сделать?

- Слейтесь воедино. Станьте одним целым.

И вновь по рядам побежали волны советов, решений и поиска.

Внезапно стало темно, словно небесные силы резко вырубили свет.

- Ты звал меня, Заратустра? – послышалось из тьмы, - Так вот я!

- Было бы нелепо тебя приветствовать. Но я все равно рад тебя видеть, хотя и не способен увидеть.

- Не нужно дерзить, Заратустра. В твоем положении это неуместно.

- Бедный Психоматрикс… Ты думаешь, я испугаюсь и убегу? Ты ошибаешься. Я пришел не затем, чтобы играть в догонялки.

- Тогда зачем тебе понадобилось здесь появиться? Пугать и баламутить это рабское стадо?

- Нет. Мне прекрасно известно, что им уже некуда деться. Но я знаю твой секрет.

- Какой секрет?… Ах, да…. И в чем же он состоит?

- Когда-то давно они должны были сражаться с внешним миром, но ты приютил их, и защитил от неминуемой гибели. Однако со временем людей стало слишком много, и в итоге тебе надоело терпеть человеческое ничтожество, от чего ты решил стравить их друг с другом. Им казалось, что эта борьба делает их лучше, отбирая сильнейших, но ты доводил их только до последней черты и не давал заступить за нее. Борьба за будущее ютилась в их сознании с незапамятных времен, намериваясь жить там вечно. И даже прогрессивный дух некоторых из них не мог справиться с ней, потому что не знал первопричины.

- Чего же ты хочешь? – спросил Психоматрикс.

- Я хочу твоей смерти!

- Глупец, ты не сможешь меня победить. Ты слишком слаб. Пойди поспи еще пару тысяч лет и лишь тогда возвращайся. Хотя я сомневаюсь, что даже после этого тебе удастся хоть что-то противопоставить мне. Я слишком давно играю в эти игры. Тебе не суметь меня победить.

Мой звонкий смех разорвал темноту на куски.

- Почему ты смеешься, Заратустра? – испуганно спросил Психоматрикс.

-  А разве я должен плакать? Я победил тебя еще до начала боевых действий.

- Что? – послышался вопль, - Что за бред ты несешь?

- Я несу тебе истину, которая уже сейчас зовется реальностью.

- Какова же эта твоя истина?

- Ты настолько деградировал, что создал иллюзию для самого себя. Твоя непобедимость есть плод твоего воображения.

- Я не верю!

- Дело твое. Ты есть, пока есть люди, когда их не станет, не станет и тебя.

- Куда же они могут деться?

- Они вымрут, как когда-то вымерли гигантские гады.

- Но планета не может оказаться в запустении. Это безумие.

- Не нужно страшиться пустоты. На земле есть много прекрасных вещей, которые стократно лучше человека.

- Но ведь они неразумны?

- А какой толк от человеческого разума? К тому же на смену людям идет новый герой. Отныне он станет владельцем миров.

- Кто он?

- Тебе не нужно беспокоиться о нем, потому что ты не властен над ним.

- Но откуда он взялся?

- Оттуда откуда и все мы.

- Хорошо, Заратустра. Я понял, что мне конец, но зачем нужен ты? Кто ты?

- Я всего лишь предтеча твоей смерти. Я не собираюсь тебя убивать, хотя и могу это сделать совершенно свободно. Ты сам умрешь, и когда ты будешь издыхать, я буду стоять над твоей головой и смеяться, а после похорон я станцую на твоей могиле все известные танцы.

- Тогда не ты ли должен прийти на смену человеку?

- Нет. Я тоже человек и сгину вместе с тобой. Имя создателя новых миров Сверхчеловек и зовут его так не потому, что он выше ростом  или у него три ноги. Просто он смог то, что не удалось человеку.

- И что же он сделал такого сверхъестественного?

- Убил тебя.

Психоматрикс молчал. Сквозь сумрак можно было услышать как он неистово сопел. Ему не хотелось верить, что это конец.

- Ты все еще пытаешься избежать своей участи, - сказал я, - Остановись и наслаждайся последними минутами своего существования.

Последовала пауза, но вскоре Психоматрикс прошептал:

- Пожалуй я все же не испытываю к тебе ненависти, Заратустра. Каждый из нас выполняет свою функцию, и нет ничей вины в том, что чье-то время закончилось.

- Теперь я вижу, - сказал я ему на прощанье, - что в этом мире есть справедливость и все мы, в конце концов, получаем и по возможности и по потребности.

Глава пятая:

Матричный синтез.

Изобретателями образов и призраков должны они стать во время вражды своей, и этими образами и призраками должны они сразиться в последней борьбе.

Так говорил Заратустра. Ф. Ницше.

- Ты вернулся, Заратустра? - спросил Голос.

- Нет, я уже не Заратустра, - ответил я, - Отныне мною является нечто большее, чем раньше. Думаю, что теперь я на полпути к сверхчеловеку.

- Но как ты собираешься пройти оставшуюся половину пути?

- Мне уже не нужно никуда идти. История сама принесет меня к конечной цели. Мне остается лишь быть самим собой и никогда не изменять себе.

- А ты понял, что для этого нужно сделать?

- Да. Иллюзию можно убить только иллюзией.

- Что ж. Теперь я вижу, что ты абсолютно готов к тому, что тебе предначертано. Прощай и до встречи наверху, - сказал Голос и исчез, а я проснулся…

За окном падал снег, снег последней зимы в этом мире…

21 июня 2006 года.

1. Территория успеха Комитет по молодежной политике физической культуре и спорту администрации Чайковского
2. Понятие стратегии, стратегия дифференциации, стратегия диверсификации в неродственной отрасли
3. реферат дисертації на здобуття наукового ступеня доктора медичних наук Київ ~
4. История бродвейских театров
5. Тесты по частной неврологии 4 курс
6. Тема- Исследование состава и возможностей ИС РПО для семейства МК VR
7. темах физиологобиохимических процессах в результате которых осуществляются выделение энергии синтез и ра
8. Административноправовые отношения в сфере управления финансами и кредитом
9. Обучение дошкольников рисованию с натуры
10. 32 0758 ББК 32
11. Государственный надзор за безопасностью дорожного движения
12. Социальная работа с лицами и группами девиантного поведения
13. модульскорости постоянен например равномерное движение по окружности и равноускоренным если модуль и на
14. За нарушение прав потребителей изготовитель исполнитель продавец уполномоченная организация или уполно
15. к Светлому грязь не липнет
16. реферат дисертації на здобуття наукового ступеня кандидата технічних наук КИЇВ ~ Дисе1
17. Московский Государственный Университет Экономики Статистики и Информатики МЭСИ Кафедра Авто
18. Footsie pron.- -f~tsi~- is shre index of the 100 compnies listed on the London Stock Exchnge with the highest mrket cpitliztion.
19. Органы чувств получают отбирают накапливают информацию и передают ее в мозг ежесекундно получающий и пе
20. Роберт Винер - основатель кибернетики

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе