Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
PAGE 34
Уголовно-правовая характеристика аффекта: комплексный подход
Содержание:
|
[1]
[2] [3] 1.1. Понятие аффекта [4] 1.2. Медицинский критерий аффекта [5] 1.3. Юридический критерий аффекта
[6] [7] 2.1 Физиологический аффект [8] 2.2 Патологический аффект и состояние невменяемости [9] 2.3 Формы аффекта
[10]
[11] [12] Библиографический список |
Изучение аффектов в уголовном праве исторически изначально требовало межотраслевого подхода. Однако доктринальные исследования аффекта, начавшиеся в уголовном праве России в XIX в., практически не использовали научного психологического знания, опираясь только на житейское понимание человеческих эмоций. В то же время, несмотря на то, что отечественный уголовный закон не использовал термин "аффект" вплоть до принятия УК РФ 1996 г., в литературе им активно оперировали с XIX в.
Поэтому и разработчикам уголовного законодательства и тем, кто будет применять его правовые нормы, следует рассматривать факты, что в определенной мере влияют на степень свободы и осознанности действий индивидов при заключении договора, совершения деяния, в т.ч. противоправного. К таким фактам можно отнести то что называется аффектом или же состояние сильного эмоционального возбуждения (напряжения).
Однако, современная юридическая практика, равно, как и теория, не могут дать ответ на ряд важных вопросов, например, что является содержанием термина «аффект»? Или можно ли его отнести к категории не только психологических, но и юридических понятий; тождественно ли аффекту интенсивное душевное волнение; насколько сильными должны быть эмоции, чтобы можно были квалифицировать их в качестве аффекта; какие правовые последствия вытекают из правонарушения, совершенного под воздействием аффекта?
Необходимость выяснения юридической роли аффекта также возникает из потребностей совершенствования теории государства и права. Важно не только для отдельно взятых областей права, но с точки зрения межотраслевого подхода к сущности права, переосмыслить поведение субъектов охранительных и регулятивных юридических отношений. Именно общетеоретическое исследование аффекта в юридической науке и практике, позволяет одновременно используя материалы разных отраслей права, сформировать универсальные юридические рекомендации с их последующим применением в различных правовых сферах.
Следовательно, тема данной дипломной работы актуальна. Все высказанные выше соображения свидетельствуют о потребности в тщательном изучении видов и форм аффекта, их квалификации согласного уголовного законодательства нашего государства.
Степень научной разработанности проблемы. Все научные источники, занимающиеся исследованием аффекта можно условно отнести к двум категориям: первая – преимущественно психологические труды, исследующие природу и особенности аффекта, как психического состояния; вторая – труды по юриспруденции (в частности в области криминологии и уголовного права), касающиеся вопроса правовой ответственности за совершение противоправного деяния в состоянии аффекта.
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, урегулированных правом, участники которых могут действовать в состоянии аффекта.
Предметом исследования явились дискуссионные высказывания авторов относительно аффекта.
Цель данного исследования заключается в комплексном исследовании понятия «аффект» в уголовном праве.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
- определение объема и структуры категории «аффект»;
выявление медицинского и юридического критерия аффекта;
рассмотрение видов и форм аффекта;
установление проблем квалификации преступлений, совершенных в состоянии аффекта.
Методологической основой исследования служат прогрессивные методики получения знаний, анализа, выработанные различными науками, в т.ч. теорией права и государства, различными разделами права, историей, философией, социологией и испытанные юристами на практике.
Таким образом, в ходе проведения исследования нами применялись три различные методики познания: общенаучная, общефилософская и специальная юридическая.
Теоретической основой работы послужили основополагающие работы по теории права и государства, содержащие общеметодологическую информацию, необходимую для проведения исследования: С.С. Алексеева, А. Р. Лурии, А. Н. Леонтьева, Н. И. Назаренко, В. К. Вилюнас, С. А. Рубинштейна, М. М. Коченова и др. С точки зрения психологического подхода наиболее ценны труды: В.К. Васильева, И.Г. Вермеля, А.Н. Лук, Р.С. Немова, О.Д. Ситковской, Ф.О. Сафуанова, П.М. Якобсона и др.
Эмпирическую базу исследования составляют нормативно-правовые акты, существующая судебная практика РФ, затрагивающая проблемы правового регулирования аффекта.
Научная новизна данной работы заключается в комплексности исследования проблематики аффекта. Принимая во внимание современное состояние отечественного права и правоприменительной, в частности судебной практики (включая дела Верховного Суда РФ), автор данного исследования самостоятельно анализирует не только понятие, но и сущность, специфику, виды правового аффекта. Предлагается выделение в уголовном праве отдельного института – понятия аффекта.
Настоящая работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Мир человеческих эмоций очень многообразен и даже загадочен. Эмоции являются значимой функцией нервно-психической деятельности людей. Без эмоций и ощущений жизнь индивидов и общества была бы невозможной. Они играют важную роль внутренних сигналов, то есть позволяют отражать в психике явления и предметы реальности. Эмоции, как внутренний регулятор, поведения позволяют устанавливать взаимосвязь между потребностями (мотивами) человеческих поступков и деятельностью личности, направленной на удовлетворение этих потребностей, то есть на достижение успеха. При этом достигается у субъекта переживание, отражение действительности, а не рефлексия на внешние раздражители.1.
Эмоции могут иметь как положительную, так и отрицательную окраску (разное отношение индивида к объектам действительности), а следовательно способны вызывать разные типы поведения, в т.ч. противоправные поступки, исходя из чего, право обращает внимание на эмоциональное состояние личности, способное повлиять на совершение правонарушения.2.
Эмоции с точки зрения психологии – это особый класс процессов и состояний, свойственных психике человека, что выражаются в виде переживания индивидов значимости (смысла) внешних и внутренних раздражителей. Любой человеческой деятельности сопутствуют эмоции, ими проникнуты все психические состояния индивида. Как писал Рубинштейн С.Л., «целостный акт отражения всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов - знания и отношения, интеллектуального и «аффективного», из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего».3.
Для осуществления психических функций людьми эмоции очень важны как части системы отражения реальности. Переживания позволяют человеку на основе индивидуального опыта дать оценку внешним обстоятельствам, но в отличие от познавательной деятельности, они оценивают не объективные качества предметов и явлений, а их свойства по отношению к потребностям (мотивам) индивида, а также по возможности при их помощи достижения успеха, то есть удовлетворения тех самых потребностей.
Помимо этого эмоции выполняют иную важную функция – побуждают личность человека. «Эмоция в себе самой заключает влечение, желание, стремление, направленное к предмету или от него, так же как влечение, желание, стремление всегда более или менее эмоционально»4.
При помощи эмоции осуществляется не только стимуляции деятельности, но и ее энергетическое подкрепление, мобилизация всех психических и физических сил организма. Она выражается в усилении чувствительности анализаторов организма, повышении общего тонуса систем органов, возбуждении вегетативной нервной системы и раздражении функций, что подконтрольны ей: сердечнососудистой, дыхательной, секреторной, пищеварительной, мышечно и опорно-двигательной и пр. Полное функциональное объединение психических и физических процессов и реакций организма – одна из важных черт эмоций.5.
Поведение человека приобретает определённую направленность благодаря эмоциям, создаются устойчивые переживания. Так при стрессе в человеческом организме посредством эмоций происходит ряд физических изменений: изменяется сердечный ритм и артериальное давление, учащается дыхание, наблюдается отдышка, потливость или иные вегетативные реакции, при анализе фиксируются изменения биохимического состава крови. Нервная система переходит на иной режим функционирования.6. Если человек подвергается сильному стрессу (дистресс), то может измениться и его поведение, нервное возбуждение провоцирует дезорганизацию поведенческих навыков. Это предположение подтверждено опытами выдающегося учёного Павлова И.П.7. Этот физиолог проводил опыты на животных, преимущественно на собаках, так он выработал у псов положительный условный рефлекс на определенное число ударов метронома (100 ударов) и отрицательный рефлекс на чуть большее количество ударов – 108 колебаний. Когда собака слышала иное число ударов, например 104, она подвергалась стрессу, и у неё отчётливо выражалось «аффективное» реагирование: животное становилось возбуждённым, подвижным, проявляло агрессию и желание покинуть комнату, где проводился опыт. Психологическая реакция нервной системы при стрессе обусловлена нарушением сознательного контролирования при решении каких-то задач. В таком случае, индивиду сложнее сосредотачивать внимание, произвольные осознанные действия сменяются автоматическими, ухудшаются качества памяти, мышления и восприятия, нарушается восприятие времени, появляются атипичные реакции на внешние раздражители. Однако, подобные явления наблюдаются лишь при сильном и продолжительном стрессе (дистрессе), в то время как лёгкий стресс, наоборот положительно влияет на организм, мобилизует его. Тогда у людей наблюдается общая собранность, улучшения мышления, все представляется чётким и ясным, они становятся умеренно активными, способны планировать и эффективно организовывать свою деятельность. Если стрессовая ситуация повторяется то человек менее остро реагирует на неё, происходит процесс адаптации. Можно также сказать, что эмоции нельзя рассматривать изолированно, лишь как психологическое явление, т.к. они связаны с общественной жизнью человека, поэтому их следует изучать комплексно, как биологическое и социальное явление8.
Если же в сложной стрессовой ситуации человек не может принять разумное решение возникает кризисная ситуация и спровоцированный ею аффект. По своей сущности аффект выступает как стереотипные действия, сформовавшиеся в ходе эволюции человечества, и заставляющие личность действовать лишь определённым образом, а не иначе, проще говоря реагировать на опасность – бежать или бороться.9
Это эмоциональная реакция взрывного характера, протекающая очень стремительно и бурно, которой сопутствуют резкие трансформации психической деятельности. В исключительных условиях возникает чрезвычайная реакция субъекта – т.н. физиологический аффект. То есть под аффектом в психологии и медицине принято понимать очень сильные, быстро формирующиеся и протекающие, но не длительные эмоции, например, ужас, отчаяние, ярость. Все они могут продолжаться не более нескольких минут и возникают очень резко, неожиданно. При этом мышление, осознанная деятельность подавляются, и на их место приходят автоматическое действия: бурные движения, в т.ч. агрессивные, крик, беспорядочные высказывания и пр. Аффекты похожи на вспышку чувства, взрыв, налетевший шквал. Действия человека при аффекте происходят в виде «взрывов».
Некоторые практики считают, что при значительном временном разрыве после совершения потерпевшим противоправных действий возникновение аффекта у обвиняемого невозможно. Другие полагают, что аффект возможен.
Необходимо всегда учитывать индивидуальные психологические особенности личности, поскольку их особенности дают возможность восстановить картину совершенного правонарушения, давая ему юридическую оценку и определяя правовые последствия содеянного.
И все же не смотря на кратковременность аффекта, в нем удалось выделить три основные стадии (подготовительная стадия, стадия аффективного взрыва и стадия истощения).
Таким образом, проанализировав аффект с психологической точки зрения, мы можем прийти к выводу, что для него свойственны такие отличительные черты, как:
- непредсказуемость и резкость зарождения эмоционального состояния;
- большая сила протекания физиологических процессов и сильная эмоциональная напряжённость;
- глубина переживаний и бурное внешнее проявление;
- диффузность – глубокое вовлечение в процесс реагирования не только психики, но и всего организма человека;
- подавление осознанной деятельности, ухудшение качества восприятия окружающей реальности;
- кратковременность протекания.
Медицинский критерий указывает на различные формы болезненных расстройств психической деятельности. В юридической литературе указаны четыре такие формы: хроническое психическое расстройство, т.е. когда динамика болезненного процесса имеет длительный характер и тенденцию к прогрессированию, например шизофрения, эпилепсия, маниакально-депрессивный психоз и т.д.; временное психическое расстройство - кратковременное расстройство психики человека, протекающее скоротечно и заканчивающееся выздоровлением, например алкогольный психоз (белая горячка), реактивные симптоматические состояния, такие как патологический аффект, т.е. расстройство психики, вызванное тяжелым душевным потрясением; слабоумие - дефект психики, проявляющийся в слабости интеллекта, который может быть врожденным - олигофрения - или приобретенным в результате изменений мозга при различных заболеваниях - деменция; иное болезненное состояние психики - различные заболевания, которые сопровождаются временным расстройством психики, но не относятся к психическим расстройствам10.
Неосознанность зарождения аффективного поведения проявляется также в том, что даже при возвращении осознанности, человек не сразу может выйти полностью из аффективного состояния.11.
По степени снижения осознанности аффект принято делить на два вида: патологический, при котором личность абсолютно теряет способность к осознанному реагированию, то есть речь идет о невменяемости и не патологический, когда человек все же вменяем и при наличии физиологического аффекта осознает происходящее. Патологический аффект относится к числу психических нарушений – аномалий, которым уделяется особое внимание в уголовном праве. Спровоцировать аффект у субъекта правонарушения может аморальное или неправомерное поведение иных лиц – потерпевших.12
Принимая во внимание, что «аффект как психическое состояние человека относится к области психологии, и содержание этого понятия насыщается именно теми компонентами, которые выделены психологами»13, для данной работы крайне важны мнения авторитетных представителей указанной отрасли. Например, степени осознанности в состоянии аффекта трактуется различно. Некоторые учёные полагают, что физиологический аффект приводит к тому, что субъект «не помнит себя». Под этой фразой они подразумевают отсутствие сознательного контроля за действиями.14. Подавляющее большинство психологов считают, что при аффекте контроль за действиями не потерян, но «сознание, способность представлять и мыслить суживается, подавляется»15.
Знаменитый российский юрист и судья А.Ф. Кони писал: «Весьма редкие из подсудимых, совершившие преступление под влиянием аффекта, в состоянии изложить подробности решительного момента, но это не мешает им помнить быструю смену и переживание в их душе мыслей, образов, чувств до сделанного ими удара, до оскорбления, до выстрела, до расправы ножом»16. Тем не менее, ответ на психотравмирующее воздействие у каждого человека индивидуален и обусловлен темпераментом личности. Так как психика каждого из людей является уникальной системой.17. Эта уникальность обусловлена физиологическими детерминантами, а также неповторимостью социальных контактов, в которые вступает индивид в ходе своего развития. Если говорить о биологической или же физиологической обусловленности аффективного реагирования, то, прежде всего, следует сказать и темпераменте. Он как набор индивидуальных свойств психики проявляется в виде разного протекания эмоций, их интенсивности, продолжительности и глубины.
В то же время нельзя переоценивать темперамент и характер субъект преступления при оценки его деяний, что свойственно отдельным учёным18, при квалификации аффекта, в частности определения момента его наступления, отрезка времени между наступлением этого эмоционального состояния и совершения противоправных действий со стороны потерпевшего лица.
Для людей с холерическим и сангвиническим темпераментом характерны раздражительность и интенсивная реактивность, поэтому они способны в ответ на определённые поступки или слова ответить всплеском ярости даже, если имело место однократное влияние на них. В то время как флегматик, склонный к заторможенности процессов реагирования способен на бурную реакцию лишь после многократного продолжительного воздействия в конфликтной ситуации.19
Поэтому флегматики чаще всего отличаются хорошим самообладанием, выдержкой, спокойствием и терпеливостью, которыми они наделены благодаря повышенной активности, но низкой чувствительности и невысокому уровню эмоциональности. Чтобы возбудить флегматика, заставить его гневаться, потребуются длительные оскорбления или иное аморальное, отклоняющееся поведение потерпевшего. Человек с этим типом темперамента, как бы, накапливает все обиды и оскорбления, и при накоплении критической массы, возникает момент, когда новое действие потерпевшего (вербальное или невербальное) повлечёт аффективную вспышку, аналогичную «взрыву» холерика.
В состоянии аффекта человек сосредотачивает своё внимание на раздражающих факторах и своих переживаниях. Раздражитель, как бы сужает сознание, при этом прочие воздействия, обстоятельства, которые в обычном эмоциональном состоянии трезво оцениваются и принимаются во внимание, в такой ситуации уходят из «поля сознания». Поэтому человек, находящийся в состоянии аффекта не отдаёт себе полного отчёта в происходящих вокруг него событиях, своих действиях и их последствиях.
Аффект как правовое понятие является квалифицирующим признаком составов преступлений по ст. ст. 107 и 113 УК РФ, и его должен определять только суд. При наличии других признаков (субъект преступления - вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста; субъективная сторона преступления - вина в форме прямого или косвенного умысла; объективная сторона преступления - противоправное лишение жизни другого человека или причинение тяжкого либо средней тяжести вреда его здоровью; внезапность возникновения аффекта вследствие противоправного или аморального поведения потерпевшего либо длительной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с таким поведением потерпевшего; направленность действий обвиняемого только на то лицо или тех лиц, неправомерные действия которых спровоцировали возникновение аффекта и т.п.), возможна квалификация преступления по ст. ст. 107 или 113 УК РФ20.
С позиций судебной экспертологии21 оправданно выделение аффекта уже в третьем значении - как судебно-психологического экспертного понятия. Экспертные понятия являются трансформацией общепсихологических категорий и занимают промежуточное положение между общепсихологическими представлениями и юридическими терминами. Они не могут быть заимствованы прямо из теории психологии: общепсихологические понятия не содержат никакой информации об их юридической значимости, о том, какие правовые последствия могут проистекать из их диагностики.
Приведем примеры судебной практики квалификации аффекта в юриспруденции.
По приговору суда И. осуждена по ч. 1 ст. 105 УК РФ за причинение смерти своему сожителю Р. Зам. Председателя ВС РФ опротестовал приговор и потребовал применения ч. 1 ст. 107 УК РФ вместо избранной части. В областном суде президиум был вынужден удовлетворить протест по следующим обстоятельствам. При явке с повинной, на которую и опирался суд при вынесении решения о мере наказания, И. в своем заявлении написала, что на протяжении совместного проживания Р. много раз подвергал ее физическому и психологическому насилию. Он избивал ее, угрожал ей, оскорблял, пытался выгнать ее из жилища, продавал ее имущество и продукты питания, чтобы приобрести для себя алкогольные напитки. Также И. указала, что во время предшествующее совершению преступления, она не жила с ним вместе, но по возвращению домой, Р. встретил ее оскорблениями и угрозами убийства, что вызвало у И. сильный приступ гнева, и она нанесла ему удары ножом в область горла, повлёкшие смерть последнего.
Все факты заявления были подтверждены свидетельскими показаниями. Но в приговоре суда не содержалась оценка этих показаний. Одновременно с этим в судебном разбирательстве фигурировали данные о том, что Р. был судим за нанесение телесных повреждений, и при этом судим несколько раз. Ранее по решению суда Р. был обязан покинуть жилище И., но он неоднократно нарушал постановление о выселении, за что привлекался к административной отвесности, а также злоупотреблял спиртными напитками и доставлялся в вытрезвитель.
Следовательно, оценивая деяние И., суд должен был в соответствии с ч. 1 ст. 107 УК РФ, в котором содержится указание о том, что убийство, может быть совершено непреднамеренно в состоянии аффекта, сильного эмоционального волнения из-за психотравмирующей ситуации, возникшей в результате постоянного аморального и неправомерного поведения потерпевшей стороны. В данном деле имеющиеся сведения, говорили о том, что И. совершила преступление именно под влиянием эмоционального напряжения высокой интенсивности после того, как подвергалась длительным оскорблениям и грозам со стороны Р. Поэтому с учетом этих фактов деяние И. было переквалифицировано в ч. 1 ст. 107 УК РФ с ч. 1 ст. 105 УК РФ.22.
Еще один пример. Приговором суда гражданин А.Ю. Подопригора осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, т.е. за совершение преступления, предусмотренного частью четвертой статьи 111 УК Российской Федерации. При назначении наказания в качестве смягчающего обстоятельства признано совершение преступления при провоцирующем поведении потерпевшего, явившемся поводом к преступлению. Надзорная жалоба осужденного, в которой он просил изменить квалификацию деяния на часть первую статьи 107 УК Российской Федерации, оставлена без удовлетворения (письмо заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации от 19 ноября 2013 года).
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации А.Ю. Подопригора оспаривает конституционность следующих норм Уголовного кодекса Российской Федерации:
Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Часть четвертая статьи 111 УК Российской Федерации не предусматривает ответственность за причинение смерти или тяжкого вреда здоровью в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), признаки которого определены в статьях 107 и 113 данного Кодекса и, вопреки утверждению заявителя, предполагают установление не мотива преступления, а состояния внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. На такое применение оспариваемой нормы ориентирует суды и Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 года N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление", согласно абзацу первому пункта 15 которого обязательным признаком преступлений, совершаемых в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного действиями потерпевшего, является причинение вреда под влиянием именно указанного волнения.
Таким образом, оспариваемые заявителем законоположения не могут расцениваться как нарушающие его права в указанном им аспекте, а потому его жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению23.
С учетом выявленных признаков и особенностей предлагается рассмотреть аффект как психическое явление, проработанное нормами права, и в отдельных ситуациях, влияющее на правовые отношения, в виде изменения эмоционального состояния и советующих реакция человека на внешние раздражители. Аффект в праве характеризуется медицинским и юридическим критериями.
Изучение аффектов в уголовном праве исторически изначально требовало межотраслевого подхода. Однако доктринальные исследования аффекта, начавшиеся в уголовном праве России в XIX в., практически не использовали научного психологического знания, опираясь только на житейское понимание человеческих эмоций. В то же время, несмотря на то, что отечественный уголовный закон не использовал термин "аффект" вплоть до принятия УК РФ 1996 г., в литературе им активно оперировали с XIX в.
Так, при разработке новой редакции Уголовного Уложения России 1903 г. авторы-разработчики и критики спорили о том, как лучше сформулировать юридически значимые признаки аффекта в тексте уголовного закона, в частности, как отграничить аффект от страсти24. При этом симптоматично, что авторы проекта и участники дискуссии о содержании норм об аффектированных преступлениях исходили из необходимости выбрать такую формулировку аффекта, которая бы не требовала в дальнейшем проведения судебной экспертизы аффекта. Аргументировалось это тем, что экспертное заключение психиатров (психологов) не будет подкреплено точными научными данными, потому что "таковых в действительности не существует"25.
Текст комментариев к проекту Уложения не содержит информации о том, что при его разработке использовались данные научной психологии или физиологии, как утверждают некоторые авторы. К примеру, С. Шишков писал, что замена использовавшихся первоначально в Уголовном Уложении России признаков для квалификации аффекта "запальчивость и раздражение" на термин "сильное душевное волнение", появившийся в российском Уголовном Уложении 1903 г., "была во многом обусловлена научными достижениями рубежа XIX - XX в., прежде всего в области психологии и физиологии"26. Однако текст комментариев к проекту Уложения свидетельствует об обратном.
Признаки "запальчивость и раздражение" были удалены из диспозиций статей, предусматривавших привилегированную ответственность за аффектированные преступления, не из-за достижений в психологии и физиологии, а потому что старая формулировка, имевшаяся в уголовном законе, допускала ограничительное понимание аффектов. Ограничивая легальное проявление аффектов "запальчивостью и раздражительностью", закон оставлял без внимания другие заслуживающие снисхождения случаи аффектов, например, обусловленные страхом, отчаянием, стыдом и т.д. Соглашаясь с приведенными нами выше доводами профессора Легонина, редакционная комиссия поддержала также его мнение о том, что формулировка "сильное душевное волнение", использовавшаяся тогдашними уголовными законодательствами Австрии и Венгрии, отвечает задаче закрепления в уголовном законе общих признаков разных по своему происхождению аффектов, а также позволяет их отделить от страстей, "развивающихся продолжительное время и держащихся на относительно незначительном уровне"27.
Замечательный российский эксперт-психиатр А.У. Фрезе характеризовал состояние психологии в период составления и обсуждения проекта Уголовного Уложения как продукт кабинетного, умозрительного мышления, основанный на случайно собранных, отрывочных, поверхностных данных наблюдения или литературных образах, вдобавок еще и субъективно интерпретируемых. В силу скудости психологического знания в рассматриваемый период психология, по мнению А.У. Фрезе, объективно не могла стать основой для судебной экспертизы28.
Примечательно, что выдающийся русский криминалист Н.С. Таганцев в начале XX в. писал о том, что вопрос о влиянии и значении аффектов в уголовном праве представляется весьма спорным (выделено нами. - Б.Т.), как со стороны теоретической, так и практической29. Это свидетельствовало, в частности, и о том, что дальнейшее изучение уголовно-правовых аффектов требовало дополнительных, предметно ориентированных психологических исследований. Прежде чем строить правовые конструкции, надо было изучить сам предмет юридического опосредования - психологию аффекта. Вместе с тем именно потребности юридической теории и судебно-следственной практики подтолкнули и психологическое изучение аффектов.
В правовой литературе отмечалось, что "юридическая оценка преступления, совершенного в состоянии аффекта, не может ограничиваться совершением аффекта вообще, а предполагает наличие т.н. оправданного аффекта, вызванного извинительными с позиции общечеловеческой морали обстоятельствами"30. Другими словами, одним из векторов развития учения об аффекте в уголовном праве является направление по выявлению из вариантов проявления аффектов у человека юридически значимых вариантов. С точки зрения проблем судебно-психологической экспертизы, это, например, задача вычленения перечня "неизвинительных" аффектов, когда СПЭ аффекта вообще будет не нужна, поскольку в диспозициях статей об аффектированных преступлениях будет закреплено соответствующее ограничение.
Первый критерий можно назвать "нехарактерность поведения обвиняемого". Буквальная трактовка ст. ст. 107 и 113 УК РФ свидетельствует о том, что законодатель занял двойственную позицию, когда определял квалифицирующие признаки деяний, совершенных в состоянии аффекта. С одной стороны, были признаны не заслуживающими снисхождения те ситуации, когда убийство или причинение среднего или тяжкого вреда здоровью совершены не в связи с аморальным или противоправным поведением потерпевшего или длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. В действительности аффект может быть вызван и правомерными действиями личности, если они не соответствуют личным ценностям и целям преступника. Поэтому законодатель абсолютно прав, сделав такие ограничения.
Аффект - быстро проходящая эмоция, после которой быстро восстанавливается сознательная регуляция поведения. Перед виновным в убийстве возникает дилемма: сознаться или скрыть следы преступления. Решается она хотя и на фоне постаффективного состояния, но все же вполне рационально. Конечно, с моральной и правовой точки зрения социально предпочтительным выглядит поведение кающегося преступника. Поэтому для закрепления социально ожидаемого поведения в уголовном законе вполне уместна норма о том, что смягчение уголовной ответственности при совершении аффектированного убийства возможно только в случае отсутствия со стороны виновного действий по сокрытию следов преступления.
Третий критерий, который активно обсуждается в научной литературе, - это т.н. отсроченный аффект. Под указанным видом аффекта в юридической психологии, в частности, понимается вид аффекта, который возникает после того, как жертва (в итоге превращаемая в преступника) узнает о последствиях деяния виновного лица (например, убийство своих близких), но из-за отсутствия виновного в пределах досягаемости для жертвы в момент получения информации о произошедшем аффект не может разрядиться. Далее энергия аффекта накапливается и разрядка происходит в момент встречи жертвы с виновным. Здесь происходит инверсия ролей: жертва становится преступником.
Полагаем, что отсроченный аффект по нравственно-психологическим основаниям не должен учитываться в качестве смягчающего обстоятельства при совершении аффектированных преступлений. Разрыв во времени между совершением преступления в отношении близких и встречей с виновным жертва может использовать по-разному. В частности, человек может и должен прийти к выводу о недопустимости совершения ответного преступления по мотиву мести. У него есть достаточно времени для того, чтобы найти некриминальный выход из сложившейся ситуации.
Четвертый критерий - "аморальное поведение виновного". Он практически не анализируется в современной науке уголовного права, хотя активно обсуждался при общественной экспертизе проекта Уголовного Уложения в XIX в. Аргументы того времени не потеряли своей актуальности до сих пор.
Приведем пример судебной практики.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации
рассмотрела в судебном заседании апелляционные жалобы осужденного Якубова Ф.С. и его защитника - адвоката Магарамова И.Р. на приговор Верховного Суда Республики Дагестан от 25 июня 2014 года, которым
Якубов Ф.С. <...>, несудимый,
осужден по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 19 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на 1 год, с лишением права занимать какие-либо должности в правоохранительных органах Российской Федерации в течение трех лет после отбытия основного наказания.
В апелляционной жалобе защитник осужденного Магарамов И.Р. просит приговор изменить, переквалифицировать действия его подзащитного с п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 108 УК РФ и назначить наказание в пределах санкции данной статьи.
Как полагает автор жалобы, суд необъективно и односторонне подошел к оценке значимых для дела обстоятельств, необоснованно отвергнув версию защиты о превышении Якубовым Ф.С. пределов необходимой обороны. Анализируя в жалобе первоначальные показания своего подзащитного, где он изложил версию о нападении на него потерпевших и избиении, когда сложившаяся ситуация создавала реальные опасения за его жизнь и здоровье, после чего он не помнит деталей производства им выстрелов в потерпевших, адвокат обращает внимание, что иных очевидцев конфликта, кроме самого Якубова Ф.С. и свидетеля Г. не имеется, а потому именно изложенные ими обстоятельства произошедшего должны приниматься как факт без какой-либо проверки. Защитник сожалеет, что в судебном заседании Якубов Ф.С. изменил свои первоначальные показания, поясняя детали производства выстрелов, что не согласуется с позицией защиты, но считает, что это явилось следствием оказанного на его подзащитного давления со стороны гособвинителя, которое в ходе судебного разбирательства оказывалось и на свидетеля защиты Г. а потому к последним показаниям Якубова Ф.С. суду следовало отнестись критически. Защитник дает в жалобе собственную оценку доказательствам по делу, и приходит к выводу, что исходя из фактических обстоятельств рассматриваемого преступления, имеются основания для признания наличия в действиях Якубова Ф.С. признаков, указывающих на превышение пределов необходимой обороны при отражении нападения трех лиц, находившихся в нетрезвом состоянии, и посягавших на его жизнь, здоровье и достоинство.
Кроме того, адвокат считает противоречивыми выводы заключения комплексной стационарной психолого-психиатрической судебной экспертизы N <...> от 30 сентября 2013 года о наличии у его подзащитного признаков органического эмоционально-лабильного расстройства в связи с травмой головного мозга, о его индивидуально-психологических особенностях, эмоционального состояния в исследуемый момент и вместе с тем об отсутствии в момент совершения правонарушения физиологического аффекта.
Осужденный Якубов Ф.С. в своей апелляционной жалобе, не отрицая факта причинения смерти трем лицам, выражает несогласие с квалификацией его действий.
Приводя в жалобе собственную версию произошедших событий, утверждает, что А. О. и И. своими оскорблениями спровоцировали с ним конфликт, после чего втроем напали на него, стали избивать, пытались завладеть его табельным оружием и совершить насильственные действия сексуального характера, и он, реально опасаясь за свою жизнь и здоровье, вынужден был открыть неприцельный огонь. Ссылается на наличие у него заболеваний - язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, сахарного диабета 2 типа, а также травмы головного мозга, полученной на службе в рядах вооруженных сил, контузии и ранения, полученных в 2011 году, которые могли повлиять на его состояние во время произошедшего; на заключение комплексной стационарной психолого-психиатрической судебной экспертизы N <...> от 30 сентября 2013 года, согласно выводам которой у него выявлено в момент правонарушения состояние эмоционального напряжения, которое существенным образом ограничивало его способность к правильному восприятию событий непосредственно в момент правонарушения.
Просит изменить приговор, переквалифицировать его действия с п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 37 УК РФ, либо на ч. 1 ст. 108 УК РФ и снизить ему срок наказания.
Из показаний указанных свидетелей следует, что находившиеся в кафе в кабине N <...> их постоянные посетители О., И. и А. и одетый в форму сотрудника полиции Якубов вели себя спокойно, шума из их кабины не было слышно.
Причинение потерпевшим ранений в области головы при направлении раневых каналов сверху вниз исключается при производстве выстрелов из положения лежа на полу, о чем пояснил осужденный.
Принимая во внимание эти обстоятельства, а также показания потерпевших О. А. И. о характере взаимоотношений между Якубовым и погибшими, о том, что их мужья не носили при себе оружия, данные осмотра места происшествия, в ходе которого помимо следов выстрелов не было обнаружено каких-либо предметов, которые могли быть использованы для применения насилия к Якубову, суд обоснованно пришел к выводу об отсутствии со стороны потерпевших нападения на Якубова, представляющего опасность для его жизни и здоровья.
Исследованные судом доказательства свидетельствуют о том, что Якубов не имел оснований для применения огнестрельного оружия в отношении потерпевших, что производство выстрелов в них не вызывалось необходимостью защиты жизни и здоровья.
Заключением комплексной стационарной психолого-психиатрической экспертизы, согласно которому в момент правонарушения Якубов не находился в состоянии физиологического аффекта, его поведением после совершения преступления, свидетельствующем о том, что он покинул место преступления, взяв свое оружие, пришел домой, где лег спать, а когда его разбудили сотрудники полиции М. и М. на их вопросы об оружии, скрывая содеянное, пояснил, что сдал его в дежурную часть отдела полиции, опровергаются утверждения осужденного о нахождении в момент совершения преступления в состоянии сильного душевного волнения, не позволяющего ему правильно оценить создавшуюся ситуацию.
Дав надлежащую оценку всем рассмотренным в судебном заседании доказательствам, суд обоснованно пришел к выводу о том, что мотивом преступления явились личные неприязненные отношения, возникшие в ходе ссоры с потерпевшими в процессе совместного употребления спиртных напитков, и правильно квалифицировал действия Якубова по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Оснований для переквалификации содеянного им на ч. 1 ст. 108 УК РФ, о чем ставится вопрос в жалобах не имеется31.
Таким образом, физиологический аффект - это исключительно сильное, быстро возникающее и бурно протекающее кратковременное эмоциональное состояние, существенно ограничивающее течение интеллектуальных и волевых процессов, нарушающее целостное восприятие окружающего и правильное понимание субъектом объективного значения вещей.
В науке уголовного права невменяемость остается понятием спорным и недостаточно изученным32. Но от трактовки категории «невменяемости» в праве зависит понимание и квалификация многих других юридических категорий, которые являются важными и стоят на границе судебной психиатрии и уголовного права, а также других наук.
Невменяемые - это лица, совершившие общественно опасные деяния в состоянии психического расстройства хронического, временного либо иного болезненного состояния психики, вследствие которого такие лица не могут действовать осознанно либо руководить своими действиями во время совершения общественно опасного деяния.
Проблема невменяемости, занимая особое место в вопросах, связанных с применением принудительных мер медицинского характера, возникает лишь в связи с совершением общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом.
Право признания лица вменяемым или невменяемым принадлежит только суду. Подлинно научное понимание невменяемости определяет правильный подход судей к этой сложной проблеме в целом и к разрешению конкретных дел о применении принудительных мер медицинского характера.
Душевное заболевание может повлечь утрату человеком волевых и мыслительных способностей или снижение организующей функции высших отделов головного мозга. Поэтому невменяемый независимо от характера, тяжести содеянного и наступивших последствий не может быть признан виновным.
Невменяемым в уголовном праве в судебном порядке признается гражданин, к которому согласно закону за совершенное им общественно опасное деяние, в силу имеющегося у него психического расстройства или иного болезненного состояния психики, не применяется уголовная ответственность, но к нему в порядке уголовного судопроизводства могут быть применены принудительные меры медицинского характера.
Лицо с психическим расстройством (в отличие от невменяемого) - это такое лицо, которое в силу имеющейся у него болезни (психического расстройства) или болезненного состояния (слабоумия или иного болезненного состояния) и характера совершенного общественно опасного деяния нуждается в лечении амбулаторно или принудительно в психиатрическом стационаре. При этом еще раз отметим, что категория и понятие "невменяемый" в уголовном праве и уголовном процессе по своему объему и содержанию уже термина и понятия "лицо с психическим расстройством" ("психически больной"). По юридической природе категория, термин и понятие "невменяемый" юридическое, а не медицинское. Невменяемый находится вне сферы действия уголовной ответственности, тогда как лицо с психическим расстройством, не исключающим вменяемости, подлежит уголовной ответственности за совершенное преступление, и к нему согласно закону могут быть применены принудительные меры медицинского характера.
Дифференциация и реализация уголовной ответственности, связанная с индивидуализацией ответственности и наказания, в отношении лиц с психофизиологическими особенностями и психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, - это уже вопрос другого порядка, который не касается вменяемости или невменяемости субъекта общественно опасного деяния.
Уголовно-правовая характеристика невменяемого состоит в том, что он в силу имеющихся у него психопатологических (вызванных болезнью или болезненным состоянием психики) и сохраненных негативных социально-психологических и психопатологических установок является носителем общественной опасности, а сами его деяния по своему характеру представляют серьезную опасность для общества в случаях, предусмотренных уголовным законом.
Отсюда и вытекает задача предупреждения общественно опасных деяний невменяемых уголовно-правовыми средствами, предусмотренными в уголовном законе. Невменяемость определяется совокупностью условий, исключающих уголовную ответственность лица вследствие нарушений его психической деятельности, вызванных болезнью.
Формула невменяемости включает в себя два критерия: юридический и медицинский. Юридический (психологический) критерий характеризует степень расстройства сознания и воли лица во время совершения им общественно опасного деяния. Юридический критерий отражает два момента: когнитивный (интеллектуальный) признак невменяемости и волевой признак. Когнитивный признак невменяемости законодатель определяет как неспособность "осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия)"; волевой признак невменяемости обозначен как неспособность "руководить ими". В юридической и судебно-психиатрической литературе когнитивный признак традиционно именуется интеллектуальным как имеющий отношение к интеллекту. Это связано с тем, что речь идет о функционировании познавательных (когнитивных) способностей интеллекта индивида. В случае невменяемости имеет место явная патология познавательных способностей: лицо не может отдавать отчет в своих действиях, т.е. осознавать их фактический характер и социальную значимость.
В содержание медицинского критерия законодатель включает четыре формы болезненных расстройств психической деятельности: хроническое психическое заболевание; временное психическое расстройство; умственная отсталость, а также иное патологические (аномальные) психические состояния.
По результатам психиатрических исследований и наблюдений при невменяемости имеют место:
3. Снижение контрольных функций сознания по отношению к своим естественным инстинктам, в частности потеря контроля над сексуальными побуждениями (либидо), что выражается в сексуальном насилии и совращении несовершеннолетних.
4. Наличие сопутствующих эмоциональных нарушений, например эмоциональной тупости в состоянии аффекта, когда больной, например, шизофреник, посягает на чужое имущество или личность.
5. Патологическое состояние сознания (при отсутствии мотивов аффекта), например, сумеречное сознание, иные нарушения сознания, вызванные употреблением алкоголя или психоактивных веществ, вызывающие импульсивное опасное поведение индивида в обществе.
Анализируя этот перечень психиатрической характеристики невменяемости, мы можем убедиться, что лица невменяемые довольно часто осуществляют противоправные деяния, направленные против личности другого человека. Вместе с этим, исследователи из различных научных отраслей, сходятся во мнение о том, что «при всей несомненности того, что психические аномалии могут иметь криминологическое значение, они не выступают причиной преступного поведения»33, и что «прямой зависимости между характером криминального акта и особенностями психопатической структуры личности нет234.
По мнению В.Г. Павлова «невменяемость представляет собой различные виды болезненных психических расстройств лица, которые во время совершения общественно опасного деяния причиняют или могут причинить вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, и не могут осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, что исключает виновность данного лица и признание его субъектом преступления, а также привлечение к уголовной ответственности и назначение ему наказания»35. Своё мнение автор, как нам представляется, основывает на дискуссионном понимании невменяемости. Его ввёл учёный-юрист Р.И. Михеев. В соответствии его видением под невменяемостью подразумевается состояние лица, не влекущее уголовную или иную ответственность по причине отсутствия вины в меру его неспособности осознавать опасность и противоправность своих действий или бездеятельности и управлять ими.36.
Достаточно давно в мире юридической науки были высказаны предположения об ошибочности понимания невменяемости как специфического психического состояния37. И все же отдельные современные исследователи безоговорочно принимают постулат о том, что невменяемость – это исключительно психическое, биологическое, состояние, поэтому его следует рассматривать как явление медицинское, а не психиатрическое или уголовное.38 Наиболее часто такой подход встречается среди исследователей – медиков.
Для того, чтобы в этом спорном вопросе доказать наличие правовой природы невменяемости следует обратить внимание на такие особенности: данное явление в уголовном праве предполагает возникновение юридических последствий. При этом наказание или уголовная ответственность для преступника могут быть заменены иными мерами, например принудительным лечением. Кроме того, признание невменяемости лица относится к компетенции судебных органов. Также сама экспертиза невменяемости лица проводится только по инициативе правоохранительных или судебных органов, то есть на основании соответствующего документа, например, постановления. Вопрос о признании лица невменяемым поднимается не сам по себе, но всегда в связи с его противоправными и опасными действиями (в рамках уголовного права).
Если на психику человек действует очень сильный раздражитель или его влияние слишком продолжительно, то личность может испытать нервный срыв. В таком случае имеет место нарушение слаженного действия раздражителя на процессы торможения, протекающие в коре головного мозга. Торможение становится охранительным, чрезвычайно интенсивным, защищая нервные клетки от истощения и гибели, пока не произойдёт процесс их восстановления. Однако, при своем положительном характере это чрезмерное торможение обладает вредными последствиями, вызывающими сбой в работе высших психических функций. Нервные срывы наиболее часто случаются у лиц со слабо развитой, неполноценной нервной системой, хотя от него не застрахованы даже самые психологически устойчивые люди, если они подвергнутся длительному раздражающему влиянию..39
Патологический аффект в таком случае также является недлительным болезненным психическим состоянием, непредсказуемое появление которого провоцируется психотравмирующими ситуациями. При этом состоянии всегда обнаруживается нарушение в сознании.
Боткин Я.А. отмечает, что нет патологического аффекта без нарушения сознания, его развития и течения, точно так, как и при аффекте физиологическом есть три стадии, о кторых мы написали выше.40
Для первой фазы характерно сохранение осознанности, но приглушённость сознания психотравмирующими факторами. Сознание сужается до определённого раздражителя, пытается полностью его охватить и реализовать свои мотивы.
В фазе острого реагирования аффективные переживания аккумулируются. Если есть отягощающие обстоятельства, например, бессонница, усталость, то аффективная реакция возникает быстрее и протекает резче.
Вторая фаза патологического аффекта наступает, когда аффективное переживание приобретает другой характер. Происходит отреагирование. Сознание частично или полностью затмевается, у человека меняется походка, речь, нарушается ориентация во времени и пространстве, окружающей обстановке. При этом психотические симптомы выражены не ярко. Бред, как правило, нестоек, бредовые представления способны отражать реальные переживания конфликта. При второй фазе наблюдаются реакции напряжения и взрыва. При этом ответная агрессия, враждебность, гнев намного сильнее того раздражителя, что их повлекли, они неадекватны ситуации, причинам, их породившим.
Неадекватность проявляется и в том, что даже когда жертва перестаёт сопротивляться, или не подаёт признаки жизни, преступник продолжает свои действия, моторная реакция продляется. Всякая связь двигательной реакции сознания с происходящим может быть потеряна.
Значит, патологический и физиологический аффект отличаются по ряду особенностей. И главное отличие кроется не в силе аффективных переживаний, а в характере воздействия этого психического состояния на сознание человека в момент его наступления.
Различные виды негативного влияния на психику, такие как эмоциональное напряжение, дистресс, фрустрация, могут приводить к нервным срывам и эмоциональным нарушениям, разновидностью кторых выступает аффект.
Аффект (от лат. affectus - душевное волнение, страсть) - сильное душевное волнение, характеризующееся дезорганизацией сознания, резкой активизацией импульсивных, непроизвольных оборонительных и агрессивных реакций.
Диагностические признаки аффекта:
- субъективная внезапность возникновения аффекта;
- наличие непродолжительного эмоционального «взрыва», «разрядки»;
- большая сила, глубина эмоций, переживаний, что находит своё отражение в напряжении мускулатуры, моторном возбуждении, последующих стереотипных и импульсивных действиях;
- характерные нарушения сознания, «суженность», сосредоточение помыслов вокруг аффективных переживаний и факторов, их вызывающих, результатом которых становится концентрация внимания на ближайших целях и принятие неадекватных решений, которые могут идти в разрез с планами и намерениями человека, игнорирование возможных негативных последствий для себя и окружающих; последующие сожаления о содеянном;
- дисфункция когнитивных процессов (восприятие становится фрагментарным, возможна частичная потеря памяти и пр.);
- вегетативные проявления аффективного состояния: изменение мимики, изменение окраски кожи (побледнение или покраснение кожных покровов, особенно лица), сбивчивая речь с непривычной артикуляцией, нарушение голосового тембра, темпа речи и пр.);
- снижение самоконтроля, подавление воли и прочих эмоций;
- истощение нервной системы после состояния аффекта, выражающееся в остром упадке сил, пассивности, апатии, заторможенности, ощущении «оглушенности».
Для того, чтобы с точностью определить наличие о обвиняемого лица состояния аффекта нужно, кроме всех вышеуказанных признаков, попытаться установить такие обстоятельства как:
- природа и сущность ситуации, в кторой возник аффект;
- индивидуальные черты личности и психики обвиняемого или подсудимого лица;
- психофизиологическое состояние преступника перед совершением противоправного деяния;
- характер действий правонарушителя в сам момент осуществления преступного деяния;
- поведение обвиняемого (подсудимого) непосредственно после совершения противозаконного поступка, его отношение к словам и действиям других лиц, к собственному преступлению и его следствиям.
Как правило, аффектогенная ситуация носит неожиданный, остроконфликтный характер, ей сопутствуют угрозы и насилие, оскорбления, нанесение обиды другим людям. А сила отрицательного влияния раздражителей при этом заключается не в объективной их выраженности, а в субъективном смысле для лица, подверженного аффективному реагированию.
Среди индивидуальных психологических личностных черт, делающих человека склонным к аффекту, находятся: превалирование возбудимости над тормозными процессами, эмоциональная нестабильность, сенситивность или же излишняя чувствительность субъекта, его ранимость. Склонность к обидам и зацикливанию на травмирующих факторах, завышенная или неустойчивая самооценка.
Не последнюю роль в возникновении аффекта играют возраст человека, временные физиологические нарушения, негативно влияющие на психическое состояние, снижающие стрессоустойчивость и сопротивляемость аффекту, например, бессонница, утомление, дистресс, пережитая травма. О чем шла речь ранее.
Разновидности аффекта41:
1. Кумулированный (накопительный) физиологический аффект - аффект, возникающий при многократных повторениях отрицательных воздействий.
2. Аномальный аффект (аффект на почве простого алкогольного опьянения) - аффект, развивающийся на фоне алкогольного опьянения легкой степени, когда изменения восприятия и поведения не столь значительны, чтобы можно было говорить о полной деформации мыслительных процессов, о значительно искаженном смысловом восприятии действительности.
Даже если эксперты установили, что обвиняемый (подсудимый) накануне совершения преступления употреблял спиртные напитки, это не освобождает их от обязанности основательно исследовать все обстоятельства конкретной ситуации и вынести своё заключение о наличие или отсутствии аффекта.
3. У психопатических личностей аномальный эффект может также развиваться при отсутствии ярко выраженного психического нарушения, но при сопутствующих мотивационных и эмоционально-волевых нарушениях регуляции детальности человека. В каждой фазе аномального аффекта тип психопатии, корой страдает лицо. Будет накладывать свой отпечаток на эмоциональную реакцию. Психопаты с повышенной возбудимостью наиболее ярко проявляют реакцию аффективного взрыва, у лиц с тормозными процессами реакция будет идти по схеме «накопление – взрыв», истерики – проявляют демонстративное реагирование, им присуща «разрядка». Но все они схожи друг на друга тем, что очень сильно подвержены аффекты, и для его наступления этим лицам не требуются сильные раздражители. Даже самое незначительное несогласие или противоречие может мгновенно привести психопатическую личность в состояние ярости или отчаяния.
Уголовно-правовое значение аффект имеет не только при расследовании преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК, но и при оценке психического состояния виновного. Аффект также может иметь особое значение при оценке психически беспомощного состояния потерпевшей по делам об изнасиловании, а также как обстоятельство, смягчающее наказание по другим категориям уголовных дел, например, в ситуации превышения пределов необходимой обороны, по некоторым воинским преступлениям и т.д.
Диагностика аффекта имеет свои особенности, которые определяются прежде всего тем, что пережитое человеком состояние невозможно ни фактически, ни по этическим соображениям воспроизвести42. Основными методами, которыми пользуются при установлении аффекта специалисты-психологи, являются:
- психологический анализ ситуации, в которой совершено преступление, по материалам уголовного дела;
- изучение анамнестических сведений о лице, совершившем противоправное деяние;
- беседа с обвиняемым, его близкими, родными, хорошо знающими, в каких условиях он рос, жил, воспитывался;
- психологическое тестирование испытуемого с применением различных психодиагностических тестовых методик;
- ретроспективный анализ поведения испытуемого в криминальной ситуации с использованием результатов его психологического тестирования, анамнестических сведений, информации о происшедшем событии по материалам уголовного дела.
Таким образом, существует физиологический аффект и патологический. Физиологический аффект характеризуется эмоциональной вспышкой высокой степени. Он выводит психику человека из обычного состояния, тормозит сознательную интеллектуальную деятельность, в известной степени нарушает избирательный момент в мотивации поведения, затрудняет самоконтроль и критическую оценку поступков, лишает человека возможности твердо и всесторонне взвесить последствия своего поведения. От физиологического аффекта следует отличать патологический аффект, который представляет собой временное расстройство психики. Формами аффекта являются: кумулированный, аномальный аффект, аффект, развивающийся у психопатических личностей.
Преступления, совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) и при превышении пределов необходимой обороны, имеют ряд общих признаков. Изучение практики применения уголовного закона показывает, что у судебно-следственных органов возникают трудности как в квалификации означенных деяний, так и в их разрешении. Данная статья посвящена анализу возможных отличительных критериев указанных преступлений, а также проблемам их соотношения и квалификации.
Исследование составов преступлений (ст. ст. 107, 113, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ) показывает, что у них один и тот же объект и субъект преступления. Объективная сторона выражается в форме действия, которое является ответной реакцией на совершаемое (совершенное) посягательство, которое, в свою очередь, выражается в форме насилия либо иного противоправного действия. С субъективной стороны указанные составы преступлений характеризуются умышленной формой вины. Кроме того, следует отметить, что и аффект, и превышение пределов необходимой обороны - оценочные категории, данный факт также обусловливает сложности правоприменения.
При разграничении анализируемых составов преступлений в правовой литературе доминирующее значение придается мотиву действий виновного: защита правоохраняемых интересов - в случае превышения пределов необходимой обороны; месть - в случае совершения преступления в состоянии аффекта. Существует также мнение, что основное различие между составами преступлений, предусмотренных ст. ст. 107, 114 и ст. ст. 108, 113 УК РФ, должно проводиться по факту "оконченности" посягательства со стороны потерпевшего43.
Некоторые юристы44 выдвигают в качестве разграничительного критерия характер насилия, примененного потерпевшим. Другие45 - цель, т.е. достижение того результата, к которому стремится лицо: защита от посягательства в момент его совершения (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114); прекращение действий, совершаемых потерпевшим лицом (ст. ст. 107, 113 УК РФ). Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" в качестве разграничительных критериев указывает на наличие либо отсутствие состояния сильного душевного волнения и наличие либо отсутствие цели защиты (п. 15).
Однако все вышеперечисленные критерии небезупречны, не позволяют четко отграничить рассматриваемые деяния. Так, совершение преступления в состоянии аффекта далеко не всегда сопряжено с мотивом мести, ревности и т.п. Зачастую такое деяние может быть обусловлено именно побуждениями защиты от систематических побоев, издевательств со стороны потерпевшего. Равно как действия при превышении пределов необходимой обороны могут характеризоваться мотивами мести за совершенное посягательство.
Так, убийство, совершенное в состоянии аффекта относится к убийству при смягчающих обстоятельствах. Это обусловлено особым психическим состоянием виновного (у него снижена возможность руководить своими действиями), вызванного поведением самого потерпевшего. В каждом случае необходимо устанавливать, что аффект (сильное душевное волнение) был внезапным и наступил в результате насилия, издевательства или тяжкого оскорбления со стороны потерпевшего либо иных аморальных или противоправных действий (бездействия), а равно длительной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.
Насилие, вызвавшее состояние аффекта, может быть как физическим (побои, причинение вреда здоровью различной степени тяжести, похищение человека и т.д.), так и психическим (угроза убийством, причинением вреда здоровью человека, уничтожением или повреждением имущества, распространением клеветнических сведений и т.п.).
Под издевательством обычно понимают глумление, психическое и физическое воздействие, имеющее циничный характер и совершаемое в течение более или менее продолжительного времени. Тяжкое оскорбление - унижение чести и достоинства виновного со стороны потерпевшего, выраженное в неприличной форме. Оценка степени тяжести оскорбления, спровоцировавшего аффективное состояние, - прерогатива органов следствия и суда.
Иные противоправные действия (бездействие) со стороны потерпевшего - это грубые нарушения прав и законных интересов самого виновного, его близких, общества и государства. Под аморальными действиями (бездействием) следует понимать такое активное или пассивное поведение потерпевшего, которое противоречит общепринятым в обществе нормам морали и нравственности.
Аффектообразующим фактором может выступать длительная психотравмирующая ситуация, возникшая в результате систематического противоправного или аморального поведения потерпевшего. Аффект может стать результатом длительных, растянутых во времени неприязненных отношений между виновным и потерпевшим. Обстановка постепенно накаляется в результате многократного противоправного или аморального поведения. Последний по времени акт - скандал, оскорбление, побои и т.п. - становится той каплей, которая переполняет чашу терпения виновного, происходит взрыв эмоций, совершается преступление как ответная реакция на поведение потерпевшего.
Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной формой вины.
Субъект - лицо, достигшее возраста 16 лет и находящееся в состоянии сильного душевного волнения (физиологического аффекта). Физиологический аффект - это исключительно сильное, быстро возникающее и бурно протекающее кратковременное эмоциональное состояние, существенно ограничивающее течение интеллектуальных и волевых процессов, нарушающее целостное восприятие окружающего и правильное понимание субъектом объективного значения вещей.
Это состояние возникает внезапно как реакция на непосредственный раздражитель. Убийство в состоянии аффекта совершается обычно непосредственно после воздействия раздражающего фактора.
Если преступление не содержит в себе все признаки обозначенного выше состава преступления, то оно не может квалифицироваться по ст. 107 УК РФ. Об этом свидетельствует следующая судебная практика.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденного Куренкова Г.А. и адвоката Поповой Л.Ю. на приговор Тульского областного суда от 7 мая 2014 г., по которому Куренков Г.А., осужден:
- по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 17 лет лишения свободы в колонии особого режима с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев, с установлением ограничений: не уходить из дома (квартиры, иного жилища) в период с 23 до 6 часов; не посещать предприятия, осуществляющие торговлю спиртными напитками, расположенные в пределах территории муниципального образования г. <...> района <...> области, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях, не менять место жительства или пребывания, место работы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, с возложением обязанности - являться в указанный специализированный орган 2 раза в месяц для регистрации.
В апелляционных жалобах:
осужденный Куренков Г.А. выражает несогласие с приговором. Указывает, что у него не было изначально умысла на убийство, преступление совершено им в состоянии аффекта и подпадает под признаки ст. 107 ч. 2 УК РФ; потерпевшие проживали у него в квартире, отобрали от нее ключи, требовали их там прописать, угрожали в противном случае лишить его жизни, оказывали на него физическое и моральное воздействие; он опасался Г., вынужден был защищаться, что с ним произошло во время совершения убийства, не помнит; уголовное дело, как утверждает осужденный, было сфабриковано, свидетелей, которых нашло следствие, в квартире во время произошедших не было, очной ставки с ними не проводилось, половина из этих свидетелей в суд не явилась;
адвокат Попова Л.Ю. в защиту интересов осужденного просит приговор изменить, переквалифицировать действия Куренкова на ст. 107 ч. 2 УК РФ и назначить ему наказание с учетом всех смягчающих обстоятельств. Указывает, что первоначальные показания были даны ее подзащитным в состоянии душевного волнения от произошедшего, составленные следователем протоколы, он не читал; суд пришел к необоснованному выводу о том, что Куренков не находился в состоянии аффекта, а действовал осознанно, не учел показания свидетелей В. и С. которые характеризовали Куренкова с положительной стороны, и поясняли, "что Куренкова надо было сильно вывести из себя, чтобы он схватился за нож", ненадлежаще оценил показания Куренкова в суде о том, что Г. оскорбил его и набросился на него с ножом, он стал убегать к входной двери и дальнейшие события не помнит, когда пришел в себя, то увидел трупы Г. на балконе, понял, что убил их.
Проверив материалы дела и обсудив доводы, содержащиеся в жалобах и возражениях на них, Судебная коллегия находит, что постановленный судом приговор соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, предъявляемым к его содержанию. В нем отражены обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, проанализированы подтверждающие их доказательства, получившие надлежащую оценку, с приведением ее мотивов, аргументированы выводы, относящиеся к вопросу квалификации преступления, разрешены иные вопросы, имеющие отношение к настоящему делу из числа предусмотренных ст. 299 УПК РФ.
Вывод о виновности Куренкова в совершении умышленного убийства потерпевших Г. и <...> суд обосновал доказательствами, исследованными всесторонне, полно и объективно.
Из показаний Куренкова в качестве подозреваемого, следует, что разозлившись на Г. который стал угрожать ему и говорить о прописке в квартире, он взял из кладовки топор и с кухни нож, подошел к сидящему на кровати Г. и ударил его несколько раз топором в область головы, а затем один раз ножом по горлу, затем проследовал к находящемуся в ванне Г. и нанес тому удар ножом в область горла; тела Г. и <...> перетащил на балкон и оставил их там, накрыв матрасом, туда же вынес испачканные кровью подушку и два одеяла.
Об этих же по существу обстоятельствах совершенного убийства, как видно из соответствующего протокола, Куренков сообщал в своих показаниях в качестве обвиняемого, дополняя их тем, что разозлился на Г. и был в состоянии душевного волнения.
Совершенные в отношении потерпевших действия, Куренков Г.А. продемонстрировал в ходе проверки его показаний на месте.
Эти и другие более подробно приведенные в приговоре доказательства, а также заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, предметом исследования которой являлось состояние Куренкова во время совершения преступления, суд обоснованно привел в опровержение его позиции о нахождении в момент убийства потерпевших в состоянии аффекта или ином эмоциональном состоянии, способным оказать существенное влияние на его сознание и поведение.
На основе анализа объективно выполненных Куренковым действий, начиная с его прихода в квартиру и заканчивая уходом оттуда, о которых он пояснял сам при допросе и, с его слов, свидетели, а также с учетом характера примененного им в отношении потерпевших насилия, для чего были специально приисканы топор и нож, а после убийства приняты меры по уничтожению следов преступления, о чем поясняли свидетели Г. и С., суд правомерно указал, что возникновение у Куренкова умысла на убийство не было внезапным, его действия являлись целенаправленными и не вызывались необходимостью самозащиты.
На обоснованность этих выводов не влияют показания свидетелей В. и С. относительно известных им особенностей личности Куренкова, а также установленный в приговоре факт существования между осужденным и потерпевшими конфликтных отношений, поскольку сам по себе этот факт не свидетельствует о наличии в действиях осужденного состава преступления, предусмотренного ст. 107 ч. 2 УК РФ, что убедительно мотивировано судом.
Поведение потерпевших учтено судом при решении вопроса о мере ответственности Куренкова.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела судом не допущено. Исследование показаний свидетелей путем оглашения протоколов их допроса, имело место с согласия сторон. Каждый из свидетелей сообщал известные ему обстоятельства дела и источник своей осведомленности.
В приговоре дана правильная юридическая оценка действиям Куренкова, не согласиться с нею у Судебной коллегии оснований не имеется.
Назначенное ему наказание соответствует характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного, обстоятельствам дела и полностью отвечает требованиям ст. 60 УК РФ46.
Факт оконченности посягательства со стороны потерпевшего - тоже весьма спорный критерий разграничения рассматриваемых деяний. Так, указанные преступления могут быть совершены и в момент посягательства, и после его окончания. Закон не устанавливает каких-либо ограничений в этом вопросе. Действительно, как правило, при квалификации по ст. ст. 107, 113 УК РФ не должно быть разрыва во времени между противоправными действиями лица и совершенным преступлением, либо этот разрыв должен быть минимальным. Однако встречаются случаи, когда аффект и вслед за ним преступление возникают через какой-то промежуток времени или когда преступление совершается в состоянии внезапно возникшего сильного душеного волнения в процессе осуществления очередного факта противоправного поведения потерпевшего лица. Что касается временных пределов необходимой обороны, то по общему правилу общественное посягательство признается наличным с момента его осуществления до момента прекращения. Однако судебная практика исходила и исходит из того, что право на оборону может быть реализовано и в том случае, когда посягательство еще не началось, но имеется реальная угроза его осуществления; а также после фактического окончания посягательства, если обороняющемуся не был ясен момент его окончания47.
Характер насилия, примененного потерпевшим, тоже нельзя признать определяющим критерием. Данный признак оправдан в случаях, когда поводом совершения преступления, предусмотренного ст. ст. 107, 113, ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК РФ, являются различные по содержательной характеристике насильственные действия. Например, конкретные физические действия (причинение вреда здоровью) и иные случаи противоправного проведения потерпевшего (длительная психотравмирующая ситуация) позволяют в ряде случаев решить вопрос о разграничении рассматриваемых составов. Но как быть в ситуации, когда характер насилия идентичен: побои, угроза совершения изнасилования? Последняя ситуация, по мнению некоторых исследователей48, как раз и является основанием ошибок в квалификации рассматриваемых составов преступлений.
Сложным в применении является и разграничение анализируемых деяний по цели совершения. Во-первых, вряд ли можно безусловно разграничить цель защиты (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114) и цель прекращения противоправных действий (ст. ст. 107, 113 УК РФ). Во-вторых, указанный признак не является обязательным для рассматриваемых составов, а следовательно, не подлежит необходимому установлению и доказыванию.
Таким образом, каждый из рассмотренных критериев содержит рациональное зерно и может быть использован в правоприменительной практике, однако ни один из них не является безусловным и достаточным, позволяющим провести четкую грань между анализируемыми деяниями. Кроме того, как верно отмечает И. Фаргиев, "в судебной практике при рассмотрении конкретных уголовных дел недостаточно проводить грань между действиями, совершенными в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой обороны, по одному, отдельно взятому критерию"49.
Исходя из вышеизложенного, при решении означенной проблемы необходимо оценивать в совокупности и объективные, и субъективные признаки содеянного. Видится целесообразным учет и такого критерия, как обстановка совершения преступления. Во-первых, данный элемент состава выступает обязательным признаком в анализируемых деяниях. Во-вторых, указанный критерий обладает определенными разграничительными характеристиками применительно к исследуемой проблеме. Так, в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 107, 113 УК РФ, внешнее поведение потерпевшего выглядит как "провокация" преступления, которое совершается в результате фактически учиненных или уже оконченных противоправных или аморальных действий потерпевшего, перечисленных в законе. Обстановка в смысле ст. ст. 108, 114 УК РФ порождает состояние необходимой обороны, которая возможна не только при осуществлении посягательства, но и в случаях возникновения и сохранения реальной опасности нападения.
Наибольшие сложности возникают при проведении четкой границы между действиями, когда в общественно опасном поведении содержатся признаки и необходимой обороны, и состояния аффекта.
Характерно на этот счет уголовное дело в отношении гражданина Ш. Обстоятельства дела таковы: Ш. увидела, что ее муж в трусах лег на диван к дочери, стал прижиматься к ней, хватал ее руками; дочь пыталась сопротивляться. Ш. схватила рюкзак, в котором была гантель, и нанесла удары по голове мужу, от чего наступила смерть последнего. Органы предварительного расследования квалифицировали действия Ш. по ст. 105, суд переквалифицировал ее действия по ч. 1 ст. 107 УК РФ50. Вопрос о необходимой обороне либо превышении ее пределов не затрагивался, хотя Ш. своими действиями защищала свою малолетнюю дочь в момент совершения посягательства. Разумеется, Ш. не могла не испытать душевное волнение от увиденного, однако совершенно очевидно, что она действовала в состоянии необходимой обороны. Следует отметить, что подобные ситуации весьма распространены на практике: решение по делу выносится не в пользу обороняющегося. И дело здесь не столько в действующем уголовном законодательстве, сколько в практике его применения.
В другом случае один из районных судов Псковской области осудил П. за убийство К. Последний после совместного распития спиртного сделал П. предложение совершить с ним половой акт. Получив отказ, К. затащил ее в спальню, где, угрожая ножом, заставил совершить действия сексуального характера. В момент их осуществления П. схватила лежащий на столе нож и нанесла им несколько ударов потерпевшему. П. была осуждена за простое убийство. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ действия П. были переквалифицированы на ч. 1 ст. 107 УК РФ51.
В описанной ситуации ни один из судов не обратил внимание на то, что при описанных обстоятельствах может идти речь и об убийстве при превышении пределов необходимой обороны. Следовательно, по правилам квалификации П. необходимо вменить ч. 1 ст. 108 УК РФ, так как при конкуренции специальных норм, содержащих привилегированные составы, применяется норма, содержащая более привилегирующие обстоятельства52. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. прямо указывает: "Если оборонявшееся лицо превысило пределы необходимой обороны в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), его действия надлежит квалифицировать по части 1 статьи 108 или части 1 статьи 114 УК РФ" (ч. 2 п. 15).
Интересен на этот счет опыт зарубежного законодательства. Так, § 33 УК ФРГ закрепляет положение, согласно которому, "если лицо превышает пределы необходимой обороны из-за замешательства, страха или испуга, то оно не подлежит наказанию". В ст. 33 УК Швейцарии определено, что если обороняющийся превышает пределы необходимой обороны вследствие извинительного волнения или замешательства, вызванного посягательством, то его не наказывают. Аналогичные нормы закреплены в УК Польши, Латвии. Таким образом, зарубежный законодатель исключает вину лица вследствие возникшего душевного волнения при любом из перечисленных в законе видов оборонительных реакций.
На практике встречаются и случаи, когда действия, начавшиеся в состоянии необходимой обороны либо ее превышения, перерастают в преступления в состоянии аффекта. Данные действия необходимо квалифицировать следующим образом. Если одному и тому же лицу вначале причиняется вред при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ), а затем уже в состоянии аффекта причиняется смерть этому лицу, то содеянное надлежит квалифицировать только по ст. 107 УК РФ, т.е. по окончательному результату. Если же вред причиняется двум и более лицам: одному при превышении пределов необходимой обороны, другому - уже в состоянии аффекта, то такие действия следует квалифицировать по совокупности преступлений. Данный вывод основывается на правилах квалификации деяния при трансформации умысла и при совокупности преступлений. Так, в случае, когда промежуточной стадией (этапом) совершения более тяжкого преступления было менее тяжкое деяние, то последнее охватывается нормой, предусматривающей состав более тяжкого преступления. Если же лицо совершает два оконченных преступных деяния, являющихся тождественными, но содержащих ввиду учета конкретных обстоятельств разные составы, содеянное квалифицируется по совокупности53.
Для преступлений, совершенных в состоянии сильного душевного волнения, характерно причинение вреда потерпевшему не с целью защиты и, следовательно, не в состоянии необходимой обороны. Кроме того, обязательным признаком преступлений, совершаемых в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного действиями потерпевшего, является причинение вреда под влиянием именно указанного волнения, тогда как для преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, этот признак (наличие аффекта) не обязателен.
Если оборонявшееся лицо превысило пределы необходимой обороны в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), его действия надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК РФ54 .
По приговору областного суда Р. осужден по п. "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ за убийство П. Между Р. и его сожительницей П. возникла ссора, в ходе которой П. ударила Р. кухонным ножом в грудь. В ответ Р. нанес П. не менее четырех ударов молотком по голове, причинив ей черепно-мозговую травму в виде вдавленных переломов костей свода черепа, в результате чего П. скончалась на месте происшествия.
В надзорной жалобе Р. просил переквалифицировать его действия с п. "н" ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 107 УК РФ по тем основаниям, что П. внезапно нанесла ему удар ножом, причинив тяжелое ранение, и он, находясь в состоянии аффекта, убил ее.
По мнению Президиума ВС РФ, Р. совершил убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения в связи с противоправными действиями потерпевшей и причиненным ею тяжелым ранением, а не из мести, как это указано в приговоре областного суда. О совершении Р. убийства в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения свидетельствует то, что после совершения П. покушения на его убийство и причинения ему тяжкого ранения он запамятовал последующие события, находясь в тот момент в состоянии аффекта. Президиум ВС РФ изменил приговор областного суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ и переквалифицировал действия Р. с п. "н" ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 107 УК РФ55.
Приведем пример судебной практики.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации рассмотрела в судебном заседании дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Ким Ю.А. и апелляционным жалобам представителей потерпевшего Б. на приговор Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 19 сентября 2013 года с участием присяжных заседателей в отношении НЕСТЕРОВА П.А. <...> осужден по ч. 1 ст. 107 УК РФ к одному году десяти месяцам ограничения свободы; по ст. 113 УК РФ к одному году двум месяцам ограничения свободы.
На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний окончательно назначено два года десять месяцев ограничения свободы.
Судом на основании вердикта коллегии присяжных заседателей от 12 сентября 2013 года при обстоятельствах, изложенных в приговоре, Нестеров признан виновным и осужден за убийство Б. совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного издевательством и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего; за умышленное причинение С. тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное в состоянии сильного душевного волнения (аффекта), вызванного издевательством и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего.
В апелляционном представлении поставлен вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое судебное разбирательство по тем основаниям, что в судебном заседании сторона защиты не конкретизировала свою позицию, относительно направленности умысла Нестерова при совершении преступлений; при постановке частных вопросов под N 9, 12 председательствующему судье необходимо было указать, на что конкретно были направлены действия Нестерова при нанесении последним ударов потерпевшим Б. и С. (на лишение жизни либо на причинение тяжкого вреда здоровью); в нарушение требований ст. 339 УПК РФ судья сформулировал вопросы перед присяжными заседателями не в соответствии с версией защиты и без учета результатов судебного следствия.
В апелляционных жалобах и в дополнениях к ним:
- адвокат Ефимов П.М. в интересах потерпевшего Б. просит приговор отменить, дело возвратить прокурору для устранения препятствий его рассмотрения в суде, ссылаясь на то, что вердикт присяжных заседателей является не ясным и противоречивым; по второму вопросу присяжные пришли к выводу, что вина Н. в умышленном убийстве Б. не доказана, однако следующий вопрос о виновности Н. в умышленном убийстве оставлен без ответа; аналогично присяжные заседатели оставили без ответа вопрос N 7 о виновности Н. в покушении на убийство С.; в нарушение ст. 339 УПК РФ председательствующий судья сформулировал вопросы перед присяжными заседателями без учета результатов судебного следствия, тем самым не выполнил указания вышестоящего суда, изложенных в апелляционном определении от 30 мая 2013 года; по мнению адвоката, в вопросах под N 9 и 12 не отражено, что Нестеров находился в сильной степени алкогольного опьянения; не отражено каким образом у Нестерова оказался нож, а также не уточнен временной промежуток между действиями Нестерова и самим деянием; оскорбления, издевательства со стороны Б. и С. не нашли своего подтверждения во время судебного следствия; в напутственном слове председательствующий не разъяснил правила оценки доказательств в случае совершения умышленного убийства в состоянии аффекта; по мнению адвоката, после вынесения вердикта, суд должен был квалифицировать действия Нестерова по ч. 3 ст. 30 - ч. 2 ст. 107 УК РФ как покушение на убийство двух лиц, совершенное в состоянии аффекта; суд не обоснованно не признал в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, - совершение преступления с использованием оружия;
- адвокат Наумов В.С. в интересах потерпевшего Б. просит отменить приговор и дело направить на новое рассмотрение, ссылаясь на то, что вердикт коллегии присяжных заседателей вынесен с нарушением норм уголовно-процессуального закона, при этом указывается, что в ходе судебного разбирательства не были представлены доказательства о том, что Б. и С. издевались и тяжко оскорбляли Нестерова; по мнению адвоката, в вопросе N 9 отсутствует критерий убийства, совершенного в состоянии аффекта - внезапность и смысловое содержание самого вопроса ввело в заблуждение присяжных заседателей.
В возражении адвокат Баишев Д.И. в интересах осужденного Нестерова просит приговор суда оставить без изменения.
Проверив материалы дела, выслушав объяснения адвокатов Ефимова П.М., Наумова В.С., потерпевшего Б. поддержавших доводы апелляционных жалоб, по основаниям в них изложенным, адвокатов Романовой А.А., Баишева Д.И., просивших оставить приговор без изменения, судебная коллегия находит, что приговор суда постановлен в соответствии с требованиями закона, регламентирующими рассмотрение уголовных дел судом присяжных и на основании вердикта присяжных заседателей в отношении Нестерова.
Из протокола судебного заседания следует, что судебное следствие проведено с учетом требований ст. 335 УПК РФ, определяющей его особенности в суде с участием присяжных заседателей. Все представленные суду сторонами доказательства были исследованы в судебном заседании, а заявленные ходатайства разрешены в установленном законом порядке.
Данных о том, что на суде с участием присяжных заседателей исследовались недопустимые доказательства или сторонам было отказано в исследовании допустимых доказательств, не установлено.
Вопросный лист по данному уголовному делу сформулирован председательствующим судьей в соответствии с положениями ст. ст. 338, 339 УПК РФ.
Согласно ч. 2 ст. 338 УПК РФ стороны, в частности государственный обвинитель, потерпевшие и их представители, сторона защиты Нестерова в лице адвокатов Романовой А.А., и Баишева Д.И. активно участвовали в формулировке вопросного листа. Позиция подсудимого Нестерова в этой части была с защитой согласована, что подтвердил в судебном заседании сам Нестеров. Более того, судом было предоставлено всем участникам процесса время для составления предложений и замечаний по проекту вопросного листа. Замечаний по поводу внесенных в вопросный лист изменений от сторон не поступило (т. 8 л.д. 42). Вопросный лист составлен в ясных и четких выражениях, исключающих заблуждение коллегии присяжных заседателей по фактическим обстоятельствам. При этом председательствующим не были нарушены положения ст. 252 УПК РФ, определяющей пределы судебного разбирательства.
Необоснованными являются доводы апелляционного представления о неправильной постановке вопросов, а именно: не отражен умысел Нестерова при нанесении им ножевых ударов потерпевшим.
Согласно ст. 339 УПК РФ перед присяжными заседателями не могут ставиться вопросы, требующие от них собственно юридической оценки при вынесении ими своего вердикта. Исходя из требований этого закона, председательствующий при формулировании вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, и не употреблял словосочетание направленность умысла, являющееся юридическим термином.
Вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и не противоречивым. В соответствии с действующим законодательством сторонам запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями, в связи с чем доводы апелляционных жалоб о вынесении вердикта на основании предположений, о неправильной оценке доказательств не могут быть признаны состоятельными.
Из текста приобщенного к протоколу судебного заседания напутственного слова председательствующего следует, что напутственное слово соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ. При этом, вопреки доводам адвоката Ефимова П.М. в апелляционной жалобе, председательствующий разъяснил присяжным заседателям порядок оценки доказательств.
Доводы адвоката Ефимова П.М. о возвращении дела прокурору, по мнению судебной коллегии, не могут быть признаны состоятельными, поскольку в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление N 18-П от 8 декабря 2003 года) уголовное дело не может быть возвращено прокурору для устранения неполноты предварительного следствия. Судебное разбирательство, согласно требований ст. 252 УПК РФ проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.
Приговор по данному уголовному делу постановлен согласно ст. 351 УПК РФ и в описательно-мотивировочной части своей содержит описание преступных деяний, в совершении которых осужденный Нестеров признан виновным вердиктом коллегии присяжных заседателей.
Юридическая квалификация содеянному осужденным Нестеровым, в том числе совершение преступлений в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного издевательством и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, дана председательствующим судьей правильно и мотивирована в приговоре. В этой связи суд обоснованно сослался на обстоятельства совершения преступлений, признанных доказанными вердиктом коллегии присяжных заседателей.
Наказание осужденному Нестерову назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 60; 69 УК РФ, соразмерно содеянному им и с учетом конкретных обстоятельств дела. Оснований для отмены приговора, постановленного судом с участием присяжных заседателей, по данному делу не усматривается.
Исходя из изложенного, руководствуясь ст. ст. 389-13, 389-20 УПК РФ, судебная коллегия определила: приговор Верховного Суда Республики Саха (Якутия) с участием присяжных заседателей от 19 сентября 2013 года в отношении Нестерова П.А. оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Ким Ю.А., апелляционные жалобы представителей потерпевшего Б. - адвокатов Ефимова П.М. и Наумова В.С. оставить без удовлетворения56.
Резюмируя изложенное, можно сделать основные выводы:
1) преступления, совершенные в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, имеют ряд общих признаков. Для разграничения указанных деяний целесообразно использовать следующие критерии: обстановка совершения преступления; характер насилия, примененного потерпевшим; факт оконченности посягательства; мотив и цель. Означенные признаки необходимо оценивать в совокупности;
2) при конкуренции составов ст. 107 и ч. 1 ст. 108 УК РФ применению подлежит последняя согласно правилам квалификации;
3) в случае трансформации состояния необходимой обороны в состояние аффекта совершенные деяния следует квалифицировать либо по окончательному результату, либо по совокупности преступлений в зависимости от конкретных обстоятельств дела.
Следует уделять особое внимание разрешению рассмотренных проблем в целях усовершенствования практики применения уголовного законодательства, обеспечения правильной квалификации и во избежание нарушений прав и законных интересов граждан.
Таким образом, психические состояния являются фактором, повышающим либо, когда они игнорируются, напротив, понижающим результативность профессиональной деятельности.
Важную роль в развитии межличностных отношений сотрудника правоохранительных органов с различными участниками уголовного, гражданского, административного судопроизводства, в установлении с ними психологического контакта, взаимопонимания играют психические состояния. Понимание роли психических состояний у субъектов уголовного, гражданского, административного судопроизводства помогает сотрудникам правоохранительных органов наиболее эффективно, с точки зрения задач правосудия, объективно оценивать поступки людей, их мотивационную сферу, принимать правильные решения по делу.
Существенное влияние психические состояния оказывают на эффективность и качество профессиональной деятельности самих сотрудников правоохранительных органов, которые должны владеть приемами саморегуляции собственной эмоциональной сферы, уметь вовремя нейтрализовать свои отрицательные и стимулировать положительные эмоции и чувства. Сотрудники правоохранительных органов должны заботиться о том, чтобы их подчиненные и собеседники имели деловое, приподнятое настроение, создавать условия, исключающие появление у них негативных эмоций, всячески поддерживать положительные психические состояния, к числу которых следует прежде всего отнести состояние деловой, познавательной активности. Все это может способствовать качественному решению задач профессиональной правоохранительной деятельности.
Сильное душевное волнение представляет собой исключительно сильное, быстро возникающее и бурно протекающее кратковременное эмоциональное состояние, которое может быть охарактеризовано как "взрыв" эмоций в ответ на противоправное поведение потерпевшего, затрудняющее адекватное восприятие действительности и выбор лучшего варианта поведения в сложившейся ситуации. Аффект является высшим проявлением сильного душевного волнения. В судебной психиатрии аффект классифицируется на патологический, который исключает вменяемость, и физиологический, о котором речь идет в ст. ст. 107, 113 УК РФ. Эта градация основана на характере и степени влияния психического состояния на сознание и волю субъекта
Физиологический аффект - это исключительно сильное, быстро возникающее и бурно протекающее кратковременное эмоциональное состояние, существенно ограничивающее течение интеллектуальных и волевых процессов, нарушающее целостное восприятие окружающего и правильное понимание субъектом объективного значения вещей. Это состояние возникает внезапно как реакция на непосредственный раздражитель. Убийство в состоянии аффекта совершается обычно непосредственно после воздействия раздражающего фактора.
С учетом проблем, рассмотренных в настоящей работе предлагаю ч. 1 ст. 107 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: "Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, если такое деяние ранее было нехарактерно для совершившего убийство". Статью 113 УК РФ, соответственно, следует дополнить текстом следующего содержания: "...если такое деяние ранее было нехарактерно для совершившего умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью".
Нормативные правовые акты национального законодательства
Учебники, учебные пособия, научные сборники, научные статьи и другие
публикации периодических изданий
Материалы юридической практики, статистические данные
1 Леонтьев А Н Деятельность, сознание, личность. М., 2005 С. 198.
2 Коченов М.М. Введение в судебно-психологическую
экспертизу. М., 1987. С. 73
3 Рубинштейн С Л Бытие и сознание. М., 1957. С. 264.
4 Рубинштейн С Л Основы общей психологии. М., 1946 С. 489.
5 Ситковская О. Д. Судебно-психологическая экспертиза
аффекта. М., 1993. С. 89
6 Куликова ПИ Проблема эмоций в современной медицине. Н.Новгород, 2011.
С. 59.
7 Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 301
8 Якобсон ПМ Психология чувств. М., 1998. С. 25.
9 Судебная психиатрия /Под ред. Г.В. Морозова М., 2008. С. 90.
10 См.: Куракин А.В., Калинина Н.С. Административная ответственность и ее реализация в сфере обеспечения правопорядка при проведении собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования // Административное и муниципальное право. 2013. N 3. С. 15.
11 Лурия А.Р. Лекции по общей психологии. СПб., 2006. С. 192.
12 Назаренко Г.В. Уголовно-релевантные психические состояния лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния. Ось-89. М., 2014. С. 181.
13 Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. М., 1983. С. 29.
14 Игнатьев В.И., Громов М.Д., Лукин Н.С. Психология. М., 1965. С. 228.
15 Иванов П.И. Психология. М., 1959. С. 276.
16 Кони А.Ф. Избранные произведения. М.: Госюриздат, 1956. С. 138 - 139.
17 Лурия А.Р. Психология в определении следов преступления // Психологическое наследие. М., 2003. С. 107
18 Сарыев В. Ответственность за преступления против жизни и здоровья. Ашхабад, 1973. С. 94 и др.
19 Психология / Под ред. А.Г. Ковалева и др. М., 2013. С. 292.
20 Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 218
21 Винберг А.И., Малаховская Н.Т. Судебная экспертология. Волгоград, 1979.
22 БВС РФ. 2003. N 6. С. 7
23 Определение Конституционного Суда РФ от 17.07.2014 N 1793-О
24 Уголовное уложение. Объяснения к проекту редакционной комиссии. Т. VI. Главы 20 - 27. СПб., 1895. С. 81 - 84.
25 То же. С. 83.
26 Шишков С. Установление внезапно возникшего сильного душевного волнения // Законность. 2012. N 11. С. 19.
27 Уголовное уложение. Объяснения к проекту редакционной комиссии. Т. VI. ... С. 81 - 82.
28 Фрезе А.У. Очерк судебной психологии. Предисловие. Казань, 1874. С. 7, 8.
29 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. М., 2010. С. 384.
30 Сидоров Б.В. Аффект, его уголовно-правовое и криминалистическое значение. Казань, 1978. С. 5.
31 Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 04.09.2014 N 20-АПУ14-30
32 Назаренко Г.В. Уголовно-релевантные психические состояния лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния: Монография. М.: Ось-89, 2014. 74 с.
33 Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии / Под ред. В.Н. Кудрявцева. М.: Спарк, 2008. С. 23
34 Назаренко Г.В. Основы регулятивного воздействия на соцiально опасных лиц: Монография. Орел: ОРАГС, 2007. С. 47
35 Шостакович Б.В., Парфентьева О.В., Дорофеенко Г.К. Общественно опасные действия при психопатиях и некоторых психопатоподобных состояниях // Проблемы судебной и социальной психиатрии. М., 1975.С. 28
36 Михеев Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. Владивосток, 1983. С. 89.
37 Артеменко Н.В. Актуальные проблемы вменяемости (невменяемости) и возраста уголовной ответственности (сравнительный историко-правовой анализ уголовного законодательства РФ и Франции): Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2009. с.47
38 Балабанова Л.М. Судебная патопсихология (вопросы определения нормы и отклонений). Д.: Сталкер, 2008. С. 63
39 Фелинская СИ. Реактивные состояния в судебно-психиатрической клинике. -М.1986.-С.26
40 Боткин Я.А. Преступный аффект как следствие невменяемости. - М. 2013.-С. 12-14.
41 Балабанова Л.М. Судебная патопсихология (вопросы определения нормы и отклонений). Д.: Сталкер, 2008. С. 78
42 Боткин Я.А. Преступный аффект как следствие невменяемости. - М. 2013. С. 102
43 См.: Орехов В.В. Необходимая оборона и другие обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2013. С. 58.
44 См.: Чудиновских А.О., Игнатов С.Д. К вопросу об особенностях доказывания по делам о превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2011. N 23. С. 12; Питецкий В.В. Уголовно-правовое значение автоматически срабатывающих средств при осуществлении права на необходимую оборону // Российская юстиция. 2011. N 7. С. 24.
45 См.: Ефимович А.А. К вопросу квалификации общественно опасного деяния, являющегося основанием необходимой обороны // Российский следователь. 2010. N 8. С. 16; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. П.П. Кругликова. М., 2011. С. 66.
46 Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 17.09.2014 N 38-АПУ14-15
47 См.: Бюллетень Верховного суда СССР. 1984. N 5. С. 11; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 5. С. 13, 14; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 июня 2003 г. N 260п03; Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2010 г. // СПС "КонсультантПлюс".
48 См.: Фомин М.А. Соотношение и разграничение преступлений, совершенных в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны // Российский следователь. 2010. N 5. С. 32; Юсупов Р. Соотношение аффекта и превышения пределов необходимой обороны // Российская юстиция. 2009. N 5. С. 51; Бахтеева Е.И. Превышение пределов необходимой обороны: проблемы квалификации // Российский следователь. 2012. N 7. С. 21.
49 Фаргиев И. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны. Вопросы разграничения составов // Российская юстиция. 2010. N 1. С. 55.
50 Архив Верховного Суда РФ. Дело N 44-099-132.
51 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 9. С. 13.
52 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2010. С. 226.
53 Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2011.
54 п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" (БВС РФ. 2012. N 11)
55 БВС РФ. 2004. N 1. С. 5
56 Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 20.01.2014 N 74-АПУ13-31сп