Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Кузнецов В.В.
Тема Философия истории
Вопрос 41. Историческая закономерность и сознательная деятельность людей. Свобода и необходимость.
СЕМИНАР
Философия: Учеб. пос. / В.Ф. Берков, П.А. Водопьянов, Е.З. Волчек и др.; под общ. ред. Ю.А. Харина. – Мн., 2000.
Понятие закона общества
Понятия "человек", "человеческая деятельность", "общественные отношения", "законы общества" не относятся к однопорядковым, но они взаимопроникают и взаимодополняются, обозначая субстанциональную характеристику общества.
Развитие социально-философских представлений о законе вообще и законах общества в особенности охватывает исторический путь от древнекитайских представлений о "дао" и "логосе" Гераклита до идеи Гегеля и Сен-Симона о закономерности исторического процесса и суждений Смита и Рикардо об экономических законах, а от них к материалистическому пониманию истории как естественноисторического, закономерного процесса в марксистской теории.
Ныне широкое признание получило понятие закона общества как философско-социологической категории для обозначения существенных, общих, необходимых, устойчивых, системных отношений социального бытия, формирование, функционирование и воспроизводство которых совершаются в процессе человеческой деятельности.
Законы общества, как и законы природы, объективны по своему характеру; их качественное отличие в том, что они есть законы человеческой деятельности и общественных отношений.
Законы общества прежде всего различаются по степени охвата сфер общественной жизни (социальное пространство) и степени продолжительности функционирования (социальное время). В связи с этим выделяются три основные группы законов. Это наиболее общие законы, они охватывают все основные сферы жизни общества и функционируют на протяжении всей человеческой истории (например, закон обусловленности способом производства материальной жизни существования и развития общества, закон взаимодействия экономического базиса и надстройки). Далее, это общие законы – они функционируют в одной или в нескольких сферах и на протяжении ряда исторических этапов (закон стоимости, закон соответствия производственных отношений производительным силам и др.). Наконец, это специфические, или частные законы, присущие отдельным сферам жизни общества и действующие в рамках исторически определенной ступени развития общества (закон прибавочной стоимости и др.).
Известны и другие подходы к пониманию и типологии законов. Так, в широко распространенном и наиболее известном на Западе, а теперь и у нас, учебнике "Экономика" лауреата Нобелевской премии П. Самуэльсона в качестве законов рассматриваются повторяющиеся, необходимые связи, отношения в реальном экономическом процессе жизнедеятельности любого общества, решающего триаду проблем: Что производить, Как и Для кого. Исследуется закон убывающей доходности, закон выбора между относительно редкими товарами (закон редкости), закон взаимосвязи выпуска продукции и затрат и др.
Проблема закономерностей общества и их использования продолжает оставаться в ряду наиболее актуальных. Однако здесь встречаются и противоречивые ситуации. Так, значительная часть политологов, политэкономов, социологов, философов на Западе сейчас предпочитает не пользоваться понятиями "закон общества" или отрицает его научный статус. В то же время многие из них профессионально анализируют существенные, необходимые, повторяющиеся отношения в различных сферах общественной жизни (т.е. фактические законы общества) и завершают исследования рекомендациями не столько апологетического характера, сколько имеющими теоретическую и практическую ценность. Об этом, к примеру, говорят работы Дж. Кейнса, В. Леонтьева, Дж. Гелбрейта, П. Сорокина, Т. Парсонса, Д. Белла, А. Тоффлера, доклады Римского клуба и др.
Человек как субъект проявления законов общества
В современной социальной философии все еще встречаются рецидивы длительное время широко распространенных рассуждений по типу ложной альтернативы: либо историю творят люди (под ними понимается "элита") – и тогда нет места объективным законам общества; либо ход истории определяют социальные законы и тогда нет места свободной деятельности людей. Итак: или человек с его свободой и интересами, или законы общества, и тогда человек становится-де "винтиком" проявления "бездушных" законов, "пешкой" в руках строго детерминированного социального fatuma и т.д.
В чем же проявляются односторонность и категоричность приведенных выше суждений? Прежде всего в том, что с тех пор, как завершилось превращение антропоида в человека, в истории человечества не было и не может быть такой ситуации, когда бы более или менее значительные социальные группы людей являлись только объектом проявления законов общества. Общественный человек выступает в той или иной степени субъектом своей истории и ее законов потому, что вне и помимо его деятельности законы истории не могут иметь места. Так, действие любого закона общества представляет собой вполне определенные стороны стихийной или сознательной деятельности людей, которая творит и воспроизводит существенные, устойчивые, системные отношения между определенными общественными структурами, процессами. В более узком смысле суждение о человеке как субъекте законов общества означает, что определенная социально-историческая общность людей является активным творцом именно этих конкретных общественных действий, посредством которых прокладывает дорогу используемый социальный закон или система законов.
Механизм проявления законов общества
Если раскрытие механизма явлений вообще составляет одну из самых сложных задач науки и практики, то возникает вопрос о возможных подходах и целях раскрытия механизма законов общества, своего рода "сущностей из сущностей". Что касается целей, то исторический опыт показывает, что успешное использование социальных законов в интересах общества и человека предполагает более глубокое раскрытие взаимосвязи законов общества и человеческой деятельности посредством познания механизма проявления социальных законов.
При этом усилия отнюдь не следует растрачивать на создание такой идеальной модели законов общества, которая будет "работать" с регулярностью движения планет на орбите и с точностью часового механизма. Социальная философия не занимается поисками вечного двигателя. Существует немало суждений относительно исследования механизма действия и использования законов общества. На пути решения этой задачи представляется одним из перспективных такой методологический подход, когда изучение механизма проявления закона общества как сложного системного объекта прежде всего направляется на то, чтобы раскрыть взаимосвязь и движение его внутренних сторон (противоположностей), обнаруживающих себя в более конкретных общественных процессах, явлениях, отношениях.
В качестве исходной категории правомерно рассматривать требования закона. Они концентрированно выражают объективную необходимость воспроизводства прежних или создания новых общественных отношений, форм, условий. В свою очередь требования проявляются в определенных социальных интересах. При всей многоплановости социальных интересов они включают те из требований законов общества, которые прямо или опосредованно входят в социальную среду данной общности людей, выступающей субъектом именно этих интересов. Социальные интересы как могучий двигатель, импульс вызывают определенные формы, потоки массовой человеческой деятельности, посредством которой происходит функционирование (непосредственное действие, использование) закона общества. В ходе функционирования в той или иной степени реализуются требования закона и происходят изменения данной конкретно-исторической среды.
Итак, механизм проявления закона общества включает его объективные требования, их проявления в определенных интересах общностей людей, функционирование закона посредством соответствующих форм человеческой деятельности.
В чем же состоит эвристическая новизна и практическая ценность изложенной выше модели механизма проявления законов общества?
Прежде всего в том, что определенные интересы общностей людей рассматриваются не как нечто внешнее по отношению к законам общества, а как проявление их соответствующих требований, с одной стороны, и с другой – как связующее звено между требованиями и функционированием законов. Это означает, что успешная плодотворная реализация объективных требований законов общества не может иметь место вне учета и осуществления определенных видов и форм интересов людей. В практической деятельности не всегда учитывается данное положение. Нередко пытаются реализовать требования законов в обход социальных интересов. Разве не об этом свидетельствует так называемый "остаточный принцип" выделения средств на социальные нужды? Но получить желаемый народнохозяйственный результат в обход объективного механизма законов невозможно, а кратковременные "успехи" и "победы" на таком пути обманчивы и неизбежно оборачиваются серьезными издержками и деформациями, кризисом всей системы.
Человек является субъектом деятельности во всех сферах жизни общества. Однако, если определенные формы материально-производственной, экономической, социально-политической деятельности прямо включаются в механизм действия законов общества, то феномены духовной жизни, например, мораль, оказывают на него опосредованное действие. Так, в теснейшем взаимопроникновении с интеллектуальным потенциалом и политическими убеждениями общественного деятеля, предпринимателя, ученого, управленца, инженернотехнического работника неизбежно сказывается оценочно-императивная направленность его морального сознания на выборе объекта познания или практического действия, способа и методов использования объективных закономерностей в данной конкретной ситуации. К тому же моральные стимулы могут стать одним из "пусковых механизмов" для начала деятельности по реализации вполне определенных требований законов общества.
Свобода и необходимость
Как показано выше, человеческий фактор не в силу чьих-то пожеланий, а самим историческим процессом включается в механизм проявления законов общества. Г.В. Плеханов писал: "К сожалению, не всем еще ясна нелепость... противопоставления личностей – законам общественной жизни; деятельности людей – внутренней логике форм их общежития". Именно диалектико-материалистическое понимание места и роли человеческого фактора в механизме проявления законов позволяет преодолевать односторонние представления, абсолютизирующие автоматизм их действия и однонаправленность реализации требований, игнорирующие альтернативные возможности их использования.
В таком подходе заложены исходные посылки для решения старой и всегда новой социально-философской проблемы соотношения свободы и необходимости, свободы и детерминированности воли.
Концентрированным выражением исторической необходимости определенных социальных действий в каждую данную эпоху являются требования объективных законов общества, сформировавшиеся в "лоне" общественных отношений, присущих определенной ступени развития материального и духовного производства, социально-политических структур. Тогда свобода для человека (индивидов, их общностей, масс населения) будет проявляться в практической деятельности, соответствующей познанной исторической необходимости. Но это абстрактная констатация. И, иногда ссылаясь на нее, заявляют о фаталистической (роковой) детерминации общества. Как видно, здесь необходимы пояснения.
Во-первых, неправомерно ставить вопрос о детерминации воли и поступков человека законами общества уже потому, что способом его бытия и развития является не что иное, как человеческая деятельность. Что касается детерминации обществом жизнедеятельности вступающих в жизнь новых поколений, то она неоднозначна, включает и альтернативные возможности.
Во-вторых, на любой ступени развития общества сосуществуют не один-два, а многие объективные законы с требованиями, векторы которых характеризуются и совпадением, и различиями, и противоположностью. Более того, помимо закономерных связей, имеется неизмеримо более обширная сфера несущественных, случайных, единичных связей и отношений. А это оставляет за человеком, осмыслившим историческую необходимость и свои интересы, свободу выбора и форм социального действия.
В-третьих, не кто иной как человек есть субъект использования законов общества. Человеку присуще сознание, оно уникально и у каждого индивида, и у сообществ людей. Это проявляется в особенностях их интеллекта, воли, способностей, страстей и также в специфике так называемого ценностного сознания, существующего в виде образов, норм и ценностей, ценностно-целевых структур. Им присущи подвижность и многообразие, что предполагает различные подходы к практическому действию. При таких обстоятельствах сделанный выбор представляет собой производное от противоречивого воздействия на поведение индивида социальной детерминации и собственных сформировавшихся ценностных ориентиров. Но тогда закономерности общественной жизни прокладывают себе путь через цепь случайностей.
Следовательно, историческая необходимость не исключает свободу выбора. Человек, и только общественный человек, творя историю своей практически преобразующей деятельностью, является субъектом исторической действительности.
Так, в XX в. мир встал перед необходимостью разрешения конфликта между общественным характером производительных сил и частнокапиталистическими производственными отношениями.
Свой выбор революционная Россия совершила в 1917 г., встав на путь конфискации и национализации собственности буржуазии, помещиков, коллективизации крестьян и создания государственной собственности. Были сделаны первые шаги по осуществлению социальных программ. Однако в результате последовавших деформаций политической надстройки и массового насилия утвердилась тоталитарная государственная собственность в форме ведомственных супермонополий (наркоматы, министерства, военно-промышленный комплекс). Фактически сохранилось и углубилось отчуждение трудящихся от средств производства и результатов труда. Народное хозяйство вступило в полосу застоя, а затем и кризиса, что явилось следствием несоответствия производственных отношений потребностям развития производительных сил, особенно самого человека в условиях научно-технической революции. Как видно, выбранные средства и формы социального действия не привели к желаемой цели. На рубеже 80–90-х гг. страна оказалась снова перед выбором. Необходима была всесторонняя демократизация общества, рывок к новейшим технологиям, гласность, дедогматизация духовной жизни.
Но далеко не все политические и экономические действия были адекватными социальным потребностям. То, что назвали "перестройкой", привело в итоге к разрушению единого государства, к глубочайшему экономическому кризису, политическим коллизиям и национальным конфликтам, к духовному помрачению. Возникло состояние, именуемое социальным цвишенизмом (от нем. Zwischen – между), "междубытием". К подобным состояниям следует относить формационные и цивилизационные разломы, эпохи революций и контрреволюций, социальную маргинальность (статусная неопределенность групп и слоев общества), кризисы, войны, периоды резкого обострения социальных противоречий (демографических, межэтнических, конфессиональных, классовых, экологических и др.).
Философские и социальные измерения цвишенизма дополняются обозначенными в терминах синергетики характеристиками. Состояния цвишенизма непременно содержат в себе моменты хаоса, нестабильности и неравновесности, флуктуации и бифуркационные эффекты, нелинейность и непредсказуемость, вариативность и эмерджентность, случайность и дезорганизацию. К тому же социальный цвишенизм означает доминирование спонтанности в человеческих действиях, существенное ослабление управленческого начала, возрастание девиации (проявлений отклоняющегося поведения) и криминализации; возможное возникновение очагов харизмы с выполнением ими "аттракторных" функций разнородной кристаллизации и конфликтной институализации.
В подобных условиях формируются и проявляются в качестве личностной доминанты особые свойства человека, позволяющие в своей совокупности охарактеризовать его как Homo zwischens. Мы допускаем тут некую лингвистическую вольность. Обычно человек наделяется латинскими предикатами – Homo sapiens (человек разумный), Homo ludens (человек играющий), Homo pulcher (человек прекрасный), Homo negans (человек отрицающий), Homo esperans (человек надеющийся) т.п. В данном же случае человек конкретизируется немецкой номинацией. Однако важно существо дела. А оно в том, что среди десятков и сотен общелюдских образов становится особо актуальным в кризисные периоды познание цвишенистской ипостаси человека.
Существенный штрих внес М. Бубер, отметивший, что состоянием "между" порождается сам человек. Ведь фундаментальным фактом человеческого существования является ситуация "человек с человеком". "Между" – это не вспомогательная конструкция, но истинное место и носитель человеческих событий.
Цвишенизм постсоветских реалий порождает необходимость непростого социального выбора в современных альтернативах: "Запад – Восток", "Золотой миллиард – остальное человечество", "техногенная цивилизация – традиционное общество", "цивилизация – варварство", "капитализм – социализм", "тоталитаризм – демократия", "стихия рынка – плановое регулирование", "экономический рост экология", "региональный эгоизм – глобальный гуманизм" и др.
Времена цвишенизма – нередкое явление в человеческой истории. Так, США в силу глубинных имманентных причин, а также под воздействием Октябрьской революции и экономического кризиса 1929 г., потрясшего всю систему монополистического капитализма, сделали выбор, встав в 30-е годы на путь качественных эволюционных преобразований экономического строя. Вот некоторые из них: проводилась, хотя и непоследовательно, антитрестовская политика; стимулировалась коллективная (акционерная и другие формы) собственность, удельный вес которой возрастал; осуществлялись государственные социальные программы; складывались механизмы государственного регулирования (посредством экономических методов) развития отдельных отраслей и программ народного хозяйства. В результате в системе производственных отношений США выявились достаточно эффективные факторы для стимулирования научно-технического прогресса, осуществления НТР на деле. Однако глубинные противоречия между производительными силами и производственными отношениями, хотя и были смягчены, но не получили разрешения. А в международном срезе США развивающиеся страны (Латинская Америка и др.), они еще более обнажились.
Историческая действительность включает также опыт Западной Европы, Китая, Японии и других стран, совершающих свой выбор того или иного способа и форм социального действия по обновлению производственных и всей системы общественных отношений в связи с объективной необходимостью их соответствия развитию производительных сил, разрешению глобальных проблем человечества.
Социальная синергия и человеческие действия
Одним из важнейших аспектов проблемы свободы и необходимости является вопрос о социальной синергии.
Термином "социальная синергия" обозначается вся совокупность объективных и субъективных явлений общественной формы движения материи, обеспечивающих в конечном счете жизнь человека в условиях некоего "порядка", но не "хаоса". Социальная синергия – это пространство самоорганизации людей в их совместных действиях. Общество посредством социальных человеческих взаимодействий предстает в существенной мере как спонтанно самообразующаяся суперсистема. И в этом обстоятельстве просматривается фундаментальное противоречие социума – противоречие между объективным и субъективным, сознательно регулируемыми и самовоспроизводящимися процессами.
Трудности "схватывания" данного противоречия в логике понятий явились причиной возникновения различных подходов к осмыслению социальной синергии. В конечном итоге они оказываются выражением уже известного философского противостояния социального детерминизма и индетерминизма, фатализма и волюнтаризма, рационализма и иррационализма. Ныне все четче в трактовке социальной синергии можно обнаружить абсолютизацию одной из ее сторон. Звучат, например, призывы к отказу философии от попыток "изменения мира". Популяризуются сейчас воззрения о спонтанной (стихийной) самоорганизации общества и практически будто бы невозможности сознательными действиями людей существенно "переломить" ход истории то ли в силу каких-то трансцендентных причин, то ли из-за отсутствия вообще объективных социальных законов.
Но, вопреки подобным воззрениям, в современной философии вовсе не отвергается идея сознательного человеческого усилия в глобальной духовной ориентации социальной синергии, направленных на перспективу целерациональных действий. В истории наступает стадия, когда, как верно выразился американский философ Эрих Фромм, "первостепенной задачей для человеческого бытия стала проблема организации социальной жизни", рационализации человеческого бытия на принципах гуманистически и подлинно демократически ориентированного социального взаимодействия. И даже безотносительно к марксизму, во многих философских концепциях прослеживается озабоченность необходимостью планомерного регулирования современного общества как "целого". К этому, в первую очередь, побуждают размышления над глобальными проблемами – экологическими, демографическими и др. Неудивительно, что социальную синергию все чаще стали сейчас рассматривать сквозь призму теории "универсального эволюционизма" – необходимости организации коллективных действий, способных гармонизировать взаимодействие человека и окружающей среды, когда "человечество как единое целое должно подчиняться условиями экологического императива" (H.H. Моисеев); с привлечением идеи "устойчивого развития" (когда фиксируется невозможность самосохранения биосферы на основе естественных механизмов саморегуляции и говорится о необходимости перехода на развитие, управляемое на основе эволюционных законов природы и общества); и т.п. Все подобные концепции исходят из того, что социальная синергия в ее поддающейся регулированию части должна представлять особую органическую взаимосвязь между информацией, экологизацией и гуманизацией общества.