Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
А.Е. ПОНОМАРЕВ
СОЦИОЛОГИЯ
Курс лекций
КАТЕГОРИАЛЬНО-ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ СОЦИОЛОГИИ
И МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Категория «социальное» и фундаментальные понятия
социологии
Социальные признаки, социальные группы и социальные сферы
Раскрыть значение «социальное» можно только составлением механизма его формирования в контексте структурной логики образующих элементов и указания социальной специфики.
Категория «социальное» последовательно включает:
область исключительно человеческого бытия;
взаимодействие людей на фундаменте определённых потребностей;
формирование и активизацию в результате этого взаимодействия социа- льных признаков, каждый из которых, принимая различные конкретные значения, создает таким образом позиционную иерархию;
образование на месте каждой позиции групп людей, вступающих между собой в содержательные отношения;
процесс институциональной организации этих групп как способ удовлетворения исходных социальных потребностей и выражения-защиты своих интересов в плане регулирования социальной деятельности;
создание и распределение социальных объектов как факторов социального удовлетворения.
Принципиально-связующую роль в данной логике выполняют социальные признаки и образуемые ими социальные группы.
Социальный признак – это фактор социальной активности, функционирующий исключительно в процессе социального взаимодействия людей и спо-собный формировать иерархию социальных групп.
Примеры: доход, собственность на средства производства, идеология, этничность, религиозная вера, образование. Кроме своих специфических прикладных функций все социальные признаки несут фундаментальную нагрузку – принимая различные значения, они позиционируют социальную иерархию (социально-групповое неравенство).
Типологизация социальных признаков проходит:
по сферам социальной активности: экономические, политические, рели- гиозные и т.д.;
по сложности – простые и сложные как интеграция простых;
по критерию формирования социально-груповой иерархии: количествен- ные, качественные и смешанные – количественно-качественные;
по философскому критерию: субъективные – составляющие социально-групповое неравенство, где сознание человека является фактором позиционного изменения, и объективные, в векторах которых движение или невозможно (этнос и пол), или не зависит от субъективной мысли (возраст).
Социальные группы обычно определяют единством социальных интере-сов, что не совсем точно в смысле вторичности социальных интересов по отношению к конкретной позиции социального признака. К тому же, у многих крупных социальных групп-общностей формальное единство интересов настолько нейтрализуется межличностным ценностно-идеологическим различием, что говорить о целемотивационной интегративности этих групп просто некорректно.
Таким образом, социальную группу первично следует трактовать как совокупность людей, занимающих одинаковую позицию-местоположение (статус) в социальной иерархии, сформированной определенным социальным призна-ком. Типологизация социальных групп проходит по сферам социальной дея-тельности (экономические, политические, религиозные и т.д.), численности, составу (простые и сложные), а также по критерию доступности (закрытые и открытые – легко- и труднодоступные).
Отметим наличие крупных социально-позиционных групп (именно их кон-текст присутствует в научном определении), которые в социологической литературе часто именуются социальными общностями – например, классы и нации, и микрогрупп с относительно постоянным и всеобщим межличностным контактом, где первичен узкий социальный интерес и некоторое значение получает пси-хологический фактор.
Важнейшим ролевым свойством социальных групп является их способность к организации для удовлетворения социальных потребностей и выражения-защиты своих интересов в плане регулирования социальной активности. Юридические формы таких организаций именуются социальными институтами. Хотя институты несут в себе высшее организационное социальное качество, они вторичны в отношении социально-групповой деятельности и с точки зрения формирования, и в аспекте инструментальности.
Определенные социальные группы и соответствующие институты состав-ляют активное субъектное ядро каждой социальной сферы. Часто этим термином обозначается или область бюджетного распределения, или нижний уровень экономической иерархии по признаку дохода, требующий государственной поддержки и защиты. Это скорее обиходное и прикладное понимание неправомерно сводит категорию социальной сферы к узкому, исключительно экономическому значению. В данном исследовании предлагается определять социальной сферой все области социальной деятельности – экономику, политику, религию, искусство, педагогику и т.д. Общее между ними – один и тот же механизм формирования, а принципиальное различие состоит в их конкретном содержании – каждая сфера возникает на базе специфических социальных потребностей, содержит собственные социальные признаки и групповую иерархию субъектов, свои институты и социальные объекты как фактор социального удовлетворения и результат субъектной организационной активности.
Рассмотрим в этой логике важнейшие социальные сферы – экономику и политику. Именно в этих областях будет проходить значительная часть исследования и именно здесь находятся принципиальные элементы, определяющие качество всей социальности.
Механизм формирования и специфика социального
Итак, механизм социальной генерации заключен в структуре:
человек социальные социальное социальные
потребности взаимодействие признаки
личность
общество социальные социальные
сферы институты социальные
группы
Общественная система замыкает эту логику влиянием на человека в функ- циональном аспекте формирования и удовлетворения его исходных социальных потребностей.
Личность – социальный субъект, элементарно составляющий социальные группы и институты.
Определим в этой главе самое фундаментальное знание о личности.
Если социоколлективные субъекты обладают исключительно социальными характеристиками (действительно, бессмысленно говорить об их темпераменте, эмоциональности или психологическом характере), то идеальный мир индивида имеет все три уровня существования живой материи – инстинктивный (физиологический), психологический и социальный. Выделяя в человеке высший идеально-социальный уровень, который связан потенциалом разума и формируется только как результат социовзаимодействия, наука использует термин «личность», обозначающий индивидуальный вид социального субъекта. Глядя на рассмотренную логику формирования, можно отметить, что личность – это человек, опосредованный влиянием социальных признаков. Например, местом в системе производственных отношений и идеологией, религиозной верой и этничностью, образованием и возрастом.
Так социальные признаки, составляя групповую иерархию и образуя лич-ность, выполняют в механизме социальной генерации решающую роль. И имен-но факт такого структурного генезиса всех социальных элементов является основанием и предпосылкой системного социального единства в конкретном социуме. Кроме того, социальные признаки связывают исходную социальную по-требность с её материально-практическим воплощением и могут служить иден-тификаторами социальности.
Рассмотренный механизм фиксирует также конечную специфику социаль-ного в общечеловеческом пространстве:
социальное, в отличие от инстинктивно-психологического, на коллек-тивном уровне создает реальные группы людей, способные организовать собственную созидательную активность в контексте содержательных отноше- ний;
индивидуальном уровне по мере содержательного становления личности, социальное вытесняет инстинктивно-психологическое на формаль-ную периферию идеального мира, неспособную к самостоятельной организа-ции.
Таким образом, социальное есть содержание разумной организованности.
Принцип системности и социальные структуры
в методологии социологического исследования
Объект исследования социологии – система личность – общество:
формирование
система личности система
личности общества
интеграция
личности
Личность, безусловно, является частью общественной системы и их разграничение на основании видового критерия социального сделано исключительно в целях рабочей необходимости.
Связь между обществом и отдельной личностью как процесс её социализации имеет двустороннее направление – интеграцию личности в общество и влияние коллективных социосубъектов на личностное формиро-вание с помощью определённых социальных факторов.
Диалектико-методологические принципы социологического исследования: системность, объективность, конкретность, историцизм и логичность с уче-том социальной динамики.
Основные методы исследования: анализ и синтез социального объекта с определением логики отношений между социальными элементами, экстраполяция, классификация и типологизация. Метод графа применяется в социологии для компактной наглядности самых принципиальных социальных структур.
Для решения исследовательских задач социология анализирует и синтезирует личностно-общественную систему с точек зрения основных идеологий и с учетом наличия в ней различных социальных сфер. Такой подход образует принцип системности научно-социологического познания, позволяющий также рассматривать любой социальный объект как совокупность элементов и структурных связей между ними. На логическом основании элементы системы всегда можно иерархизировать, что определено её важнейшим свойством и способом существования – централизацией. Кроме того, этот принцип учитывает, что социальный объект, как правило, является частью более масштабной системы и имеет с ней соответствующий комплекс своих внешних связей на базе форми-рующих объект факторов и интеграции. Содержательный характер интеграции объекта в систему составляет его функциональное предназначение.
По существу, принцип системности в познании разграничивает элементы социального объекта, позволяя исследовать социальную структуру по мере процесса конкретизации. Термин «конкретизация» понимается гносеологией как уточнение элементного содержания и логики связи, специфических свойств и функций социального объекта с учетом его развития и на основании аналитического метода познания.
Эти позиции соотносимы с структурно-функциональным анализом социа- льных систем, разработанным Т. Парсонсом и Р. Мертоном. Положения этого ме-тода заключены в тезисе, что системность как свойство объекта есть следствие составления его подсистем и их объединения на базе соответствия в функциона- льном плане единого целедостижения. Элементами системного социоконструирования являются социальные субъекты, объекты и социальные сферы.
В методологии социологии используются и несколько положений, имею-щих прямое отношение к формированию исследовательской логики и выводов, а также к уточнению оперативной терминологии.
Прежде всего – это связь между фундаментальными категориями социологии (социальный интерес и идеология, социальная справедливость и социальная свобода, право и социальная политика). По соответствующей структуре социального функционирования можно изучать и качественно оценивать конкретную общественную формацию и её сферы.
Социальный интерес – конкретное выражение социальных потребностей. Он существует в виде целеполагания социальных субъектов (личности и социа- льных групп), в том числе и в контексте институциональной активности.
Социальная справедливость – очень важная социологическая категория, имеющая недостаточно точную научную разработку. Например, «Российская социологическая энциклопедия» даёт определение социальной справедливости как «создание для всех членов равных возможностей для реализации своих способностей и удовлетворения своих потребностей» [105, с. 530], а социальное равен-ство трактует исключительно в марксистском понимании равенства труда на основании нейтрализации социально-классовых различий. Кстати, здесь понятие социальной свободы отсутствует. «Большой толковый социологический словарь» Джери, наоборот, определяет социальную справедливость с либеральной позиции «принципа, согласно которому индивидуумы должны получать то, что заслуживают», далее дополняя его выражением Р. Нозика – «справедливость состоит в признании и защите индивидуальных прав, включая право собственности» [35, с. 280]. Характерно, что толкование социальной свободы здесь полностью сведено к свободе торговли. То есть, каждая идеология, очевидно, имея своё понимание связки «равенство-неравенство», на базе собственного представления о социальной справедливости формирует в конкретной социальной сфере специфическую конфигурацию субъектной иерархии, а социальная свобода – это возможность мобильности социального субъекта в этой иерархии, обеспеченная определенными социальными факторами. Субъективную социальную инициативу можно объяснить как предпосылку к социальному действию в соответствии с мотивом целедостижения.
Социальное право – свод юридических законов, регулирующих (разрешение-запрещение) социальную активность социальных субъектов; социальная политика – система стратегических мер личностно-общественного строительства и управления, осуществляемая ведущим социальным субъектом в русле определенной идеологии.
Учитывая, что «идея неизменно посрамляла себя как только пыталась отделиться от интереса», следует зафиксировать логику указанных категорий:
социальный идеология социальная социальная
интерес справедливость свобода
социальная социальное социальная
политика право инициатива
Центральное идеологическое звено этой структуры связывает между собой субъективный интерес и политико-правовую практику. Соединение осуществляется посредством категориальной интерпретации справедливости и свободы в идеологическом аспекте принципа «равенство/неравенство». На данном теоретическом фундаменте юридически организуется правовое поле, легитимизирующее практику социальной политики в плане конструирования социального порядка, призванного, прежде всего, удовлетворить, выразить и поддержать исходные социальные потребности и интересы.
Структура социального функционирования имеет три важнейших свойства – универсальность, относительность и конкретность.
Её универсальность заключена в применимости ко всем социальным сферам. Относительность и конкретность выражается в том, что каждая идеология в каждой социальной сфере все указанные термины и соответствующую практику наполняет своим особенным содержанием.
Именно вне учёта этих свойств возникает логически разрыв в сознании – например, категория социальной справедливости часто ассоциируется исключительно с марксизмом и социалистической формацией, а категория социальной свободы – только с либеральной идеей и, соответственно, с капитализмом.
Рассмотренная логика не только позволяет системно исследовать и качественно оценивать общественную формацию, но указывает на важнейшие идеологические функции: идеология выступает источником-ориентиром социально-по-литического строительства, обладает связующей социальной способностью и оказывает влияние на социогуманитарную теорию.
Уточним содержание некоторых терминов в важнейших социальных сферах – экономике и политике – там, где общественная структура будет проанализирована с точек зрения различных идеологий.
Экономический интерес есть конкретизация экономических потребностей, составленная субъективным целеполаганием по отношению к потребительской триаде капитал – деньги – товар.
Экономическая справедливость как теоретическая «предтеча» экономической практики, идеологически осмысливая категорию равенства, предполагает позиционно-групповое неравенство с соответствующим распределением в трёхвекторной системе экономических признаков. А экономическая свобода обеспечивает субъекту возможность движения в экономической иерархии на определенном факторном основании.
Экономическое право – свод юридических законов, регулирующих разре- шением/запрещением субъективно-экономическую деятельность. Набор его ролевых назначений – это оформление границ экономической активности и легитимизация стратегических мер экономической политики, реализующих экономический порядок в русле установленной идеологии.
Аналогично можно выразить логику политического содержания: здесь интерес выражен целью получения власти как инструментального средства для лич-ностно-общественного строительства и управления на фундаменте необходимос- ти практической реализации идеологии. Её теория политической справедливости составляет политическую иерархию и соответствующую свободу субъектной мобильности, право и демократию.
В этой главе следует дополнить и знание о личности, которое определит её методику исследования.
Личность как фундаментальное социально-гуманитарное понятие достаточно полно разработано наукой и имеет несколько составных моментов. Во-первых, личность – лишь часть идеального мира человека. Этим термином обозначается его социальная составляющая, которая формируется и начинает выполнять первичную роль исключительно в общественной среде социального взаимодействия. Во-вторых, личность является системой, то есть имеет своё содержание в виде элементов и их логики. И, наконец, именно личность определяет интеграцию человека в общество.
«Большой толковый социологический словарь» Джери трактует личность как «характерные черты поведения отдельного человека» [36, с. 377], неправо-мерно выводя, тем самым, всё её содержание на уровень социализации. «Российская социологическая энциклопедия» также раскрывает это понятие как «целостность социальных свойств человека… и включения индивида в систему социальных отношений посредством активной предметной деятельности и общения» [105, с. 250]. Такие определения не совсем точны с точки зрения системности. Они не разделяют принципиально разнородные личностные характеристики: элементы внутреннего содержания и вторичные к ним социа-льные качества (черты, свойства), находящиеся уже на внешнем уровне интеграционной социализации. Понятно, что этот уровень является функцией внутреннего содержания. Например, это касается социальной активности – фундаментального социального качества человека, который формируется его социальными потребностями – внутренним элементом личностной системы.
Гносеологически необходимо разграничить указанные характеристики.
Конкретные интеграционные качества личности в контексте её принадлежности к важнейшей социально-позиционной группе составляют социальный тип. Именно эта конечная, совокупная личностная характеристика как прообраз социально-группового субъекта является концентрированным выражением и оценочным показателем всей социальной сущности человека.
Структура трех выделенных элементов личностной системы образует и последовательность в её исследовании: внутреннее содержание – социальные качества (свойства), составляющие процесс интеграционной социализации в общество – социальный тип как комплексный и взаимосвязанный набор этих качеств.
Далее рассмотренные общественная и личностная логики будут детально конкретизированы различными идеологическими концепциями.
СИСТЕМА ЛИЧНОСТЬ – ОБЩЕСТВО
В ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ СОЦИОЛОГИИ
1. КЛАССОВЫЙ ФУНДАМЕНТ СОЦИАЛЬНОСТИ:
марксизм и система личность – общество
1.1. Социальная эволюция и развитие капитализма
Согласно марксистской концепции каждое общество последовательно проходит в своём развитии несколько этапов – общественно-экономических формаций: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капитали- стическую, социалистическую и коммунистическую.
В основании формации социума и прогрессивных преобразований лежит логика:
труд развитие произво- производственные социальная
дительных сил отношения эволюция
Объективное изменение производственных отношений составляет содер- жание социального прогресса, а их конкретика является оценочным показате-лем качества общественной системы.
Ведущий социальный субъект, владеющий капиталом производительных сил – средствами производства и рабочей силой (её квалификацией и научной мыслью), определяет производственные отношения, конструируя общественно-экономическую формацию и направляя все важнейшие социальные инструмен-ты в русло выражения своих интересов. Развитие производительных сил приво-дит к необходимости системной трансформации общества, смене ведущего со-циального субъекта и производственных отношений.
Первый формационный переход (от первобытно-общинного строя к рабовладельчеству) происходил на базе возникновения нескольких социальных составляющих: рынка, товара, немного позже денег и социальных институтов – в первую очередь, экономических и политических (государства и юридического законодательства), а также современной формы семьи. Именно на заре рабовла-дельчества общественная система приняла свою устойчивую элементную кон-фигурацию, которая сохранилась до сих пор.
Но кроме того, новая общественно-экономическая формация характеризуется появлением частной собственности на средства производства и эксплуатацией. Именно эти качественные выражения объективного развития производи-тельных сил дополнили трудовые производственные отношения новым содер-жанием – борьбой за капитал и власть, то есть за субъективный приоритет в по-строении личностно-общественной системы и её управлении. Эта борьба стала основой социального прогресса и пронизала всю последующую историю.
Соответствующее глубокое разделение социальных интересов выразилось в принципиальном противостоянии важнейших экономических социально-пози-ционных групп, возникновение и непримиримые отношения которых определены частной формой собственности на средства производства и весь капитал. «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной …, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания…» [1. С. 9].
Высшей стадией периода социального развития с частной формой собственности является капиталистическое общество. Хотя принципиально-качест-венной разницы между рабовладельчеством, феодализмом и капитализмом Маркс не отмечает. Частная собственность на средства производства и капитал – вот база, нивелирующая все различия между этими общественно-экономичес-кими формациями. Она создаёт свой особый способ воспроизводства товара и принцип распределения доходов, характеризующийся эксплуатацией в виде экс-проприации части прибыли или всей прибыли владельцем средств производства исключительно по праву собственности. «Рабство – первая форма эксплуатации, присущая античному миру; за ним следуют крепостное право в средние века и наёмный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для великих эпох цивилизации; открытое, а с недавних пор замаскированное рабство всегда её сопровождает» [2. С. 307]. Отличие лишь во време-ни, условиях и объекте эксплуатации. В рабовладельческой формации эксплуа-тации подвергался раб – абсолютно несвободный человек, в течение всего вре-мени насильно прикованный к своему господину. Феодализм и капитализм экс-проприируют прибыль, созданную наёмным трудом формально свободного че-ловека, который, однако, объективно подгоняемый своими естественными по-требностями, всё равно приходит к средствам производства, а следовательно, к их владельцу и вынужден принимать все его условия. Главное из которых – со-гласие в обмен на труд, создание товара и зарплату отдать прибыль в пользу обладателя частной собственности и перевести самое драгоценное что у него есть – рабочую силу в состав чужого капитала.
Таким образом, эволюционное развитие периода частной собственности на средства производства определено заменой открытого и силового принуждения человека на принуждение рабочей силы – «скрытое, добровольное и оттого лицемерное». Только капитализм, в отличие от феодализма, работает в условиях промышленного роста и урбанизации за счёт мощного рывка в развитии производительных сил.
Эксплуатационная стадия человеческого прогресса впервые в социальной истории создаёт массовое явление социального отчуждения, которое в этих условиях базируется на принципиальном отторжении инструментов созидательной активности (средств производства и рабочей силы, а также главного денежного результата производства – прибыли) от их истинного хозяина и создателя – труда в форме раба или наёмного работника. Так происходит социальный процесс превращения труда в слугу капитала со всеми вытекающими отсюда по-следствиями для всей социальной системности.
Очевидно, что частная форма капитала формирует социально-позицион-ные группы, которые коренным образом отличаются друг от друга по всем экономическим параметрам-признакам и интеграционному статусу в экономичес- кой иерархии. В первую очередь – по владению собственности на средства производства и способу получения дохода, а также по самому доходу. Самые активные и деятельностные из этих групп, имеющие непосредственное отношение к производству, образуют классы, занимающие две высшие позиции в соответствующей системе производственных отношений.
Классы – результат высокого уровня поступательного социального развития. Они конкретизировали социальное пространство, расширили и разнообразили его, дополнили совершенно новыми субъектами и их коммуникационными связями. Но главное – с момента своего появления, принимая в ходе социальной истории разные формы, именно они придали ей новое содержание, явились организационным двигателем социального прогресса, дополнив количественную составляющую труда качеством социально-группового антагонизма.
Их противостояние послужило источником формирования особого вида человеческого сознания – социально-гуманитарного знания и идеологических принципов, решающее научное оформление которых произошло, конечно же, гораздо позже – в 19-ом веке.
Капитализм – наиболее прогрессивное общественное устройство с частной (личной) формой собственности на средства производства. Он формирует два класса – капиталистов и пролетариат (невладеющий средствами производ-ства и продающий свою рабочую силу наёмный труд, который создает товары-услуги, подвергается эксплуатации и получает зарплату).
Капиталист – это владелец всех составных частей капитала, в том числе физического (средств производства) и человеческого (рабочей силы наёмного труда). Историческое рождение и функционирование капиталиста образуют принципиальный интервал социальной эволюции в аспекте важнейших свойств самого капитала – предметного расширения и субъектной концентрации в процессе капиталистической экономической конкуренции.
Эти свойства в векторе развития производительных сил и превращают небольшую часть самостоятельных мастеров-индивидуалов в обладателей всего капитала. Дальнейшее историческое движение капиталистических отношений выводит эту формацию на ещё более качественный уровень, где намного усиливается роль централизации: «Капиталистический способ производства, вытеснявший сперва самостоятельных работников, вытесняет теперь и самих капиталистов, правда, пока ещё не в промышленную резервную армию, а только в разряд излишнего населения» [3. С. 138].
Современный уже К. Марксу капитализм характеризовался объединением банковской и промышленной собственности в руках единого, наиболее активно- го капиталистического субъекта. Набравший силу промышленик-капиталист не доверяет свою, освободившуюся от товарного воспроизводства на определён-ном этапе её увеличения, прибыль стороннему банку, а создаёт собственный банк для предоставления кредита. В свою очередь, финансист-капиталист, выросший на ростовщичестве и биржевых спекуляциях, начинает скупать акции промышленных предприятий. Естественно, концентрируя у себя основные экономические инструменты и имея уже свободную от экономики часть личной ко-лоссальной прибыли, такие капиталисты не могут не влиять на формирование политической власти с дальнейшим выходом на всеобщее социальное управление. В первую очередь – для создания максимально выгодных условий в сохранении и увеличении личного капитала.
Таким образом, объективное развитие производительных сил в ходе прог-ресса капиталистических отношений образует высший качественный уровень соответствующей общественной формации – олигархический со своим ведущим социально-групповым субъектом. Отсутствие олигархии говорит или о полном исключении частной формы собственности на средства производства из социа- льной жизни, или о неразвитости (возможно искусственном социал-демократи-ческом сдерживании) капитализма.
Олигархия – высший слой капиталистов, объективно рожденный личной формой стратегического капитала на основании его базовых свойств в процессе экономической конкуренции, а также в плане важнейшей системной характери-стики – централизации.
Аналогичная процессуальная логика проходила, кстати, и в других частнособственнических формациях – рабовладельчестве и феодализме. Но скрыто и менее интенсивно. Принципиальное же отличие капитализма заключается в окончательном разрыве с родо-племенной составляющей социальной истории. Его высокая стадия полностью «очищает» экономику от сторонних элементов, в частности, этнического характера, наполняя понятие класса исключительно эко-номическим содержанием системы производственных отношений, которое определяет и управляет всей социальностью.
Олигархическое становление при капитализме закономерно в свойстве и способе существования любой социальной системы – её централизации, которая выражается в субъектной концентрации всех необходимых социальных ресурсов, дающих возможность и право монопольного социально-политического строительства-управления. Сегодня этот закон составляет уже геополитику, оп-ределяя качество всего мирового социального пространства. Современный процесс глобализации, основанный на расширении и концентрации мирового частного капитала и стремлении мировой олигархии сосредоточить у себя соответствующие политические ресурсы – это высший вид объективного процесса централизации в условиях капиталистической формации.
Однако ещё одно, не менее важное свойство и жизненный способ существования системной социальности – динамичность с её неизбежными качественными изменениями, двигает дальнейший социальный прогресс, не останавливая историю на «либеральной вечности» олигархической власти.
Социалистическая революция осуществляется в критический момент несоответствия содержания капиталистических производственных отношений колоссальному уровню поступательного развития производительных сил: «Бур-жуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более много-численные и грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения вместе взятые… Современное буржуазное общество с его… отноше-ниями производства и обмена… уже походит на волшебника, который не в со-стоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями» [1. С. 13-14]. Образование социалистической формации можно искусственно затормозить на некоторое время, но нельзя остановить навсегда.
Выражая историческую необходимость, социалистическое преобразование проходит в условиях роста классового самосознания пролетариата, благодаря формированию идеологии и научного знания. Именно этот коренной признак современного социума отличает социалистическую революцию от её более ранних предшественниц и бунтов, которые преимущественно проходили только по мере катастрофического обеднения трудящихся и всеобщей пауперизации.
Сегодня знание способно уже «не только объяснить мир, но и изменить его», создавая «критическую массу» понимания отчуждённости и необходимос- ти системно-социального изменения.
Вся экономико-политическая логика и её каркас в виде связки капитал – прибыль – власть при социализме приобретают другого, качественно нового владельца по мере национализации собственности на средства производства и перехода всего капитала в общенародное владение-распоряжение.
Национализация капитала – это нейтрализация антагонистического различия в системе производственных отношений, ликвидация классов и эксплуатации. Если при капиталистическом способе воспроизводства прибыль капиталиста и зарплата наёмного труда – экономические факторы обратной зависимости, то при социализме и общенародной форме собственности зарплата является составной частью прибыли, к распределению которой имеют отношение все работники; в этих экономических условиях прибыль и оплата труда связаны прямой функцией. Такой подход снимает и важнейший производственный механизм отчуждения – антагонистическое разделение капитала и труда, возвращая последнему социальные приоритеты.
Таким образом, объективный социальный прогресс делает капиталиста – некогда значительного и первичного субъекта общественных отношений, сыгравшего огромную положительную роль в организации производства и всеобщей социальной централизации, «лишним» человеком, жалким анахронизмом, стоящим на пути дальнейшего хода социальной истории. Именно восприятие этого факта общественным сознанием является следствием становления идеоло-гии и научности социально-гуманитарного знания.
1.2. Механизм социального функционирования
и экономическая иерархия социализма
Необходимо выразить идею построения социалистического общества в известной причинно-следственной иерархии фундаментальных социологичес-ких категорий и понятий:
социальный идеология социальная социальная
интерес справедливость свобода
социальная социальное социальная
политика право инициатива
Центральным звеном данной логики является идеология, которая структурирует между собой первичный социальный интерес и вторичную политико-правовую практику. Связь осуществляется посредством конкретизации идеологией теоретического содержания социальной справедливости и свободы. Точнее: социальный интерес программирует построение идеологических принципов, в том числе и взгляды на связку «равенство-неравенство»; идеология, в свою очередь, конкретно интерпретирует теорию социальной справедливости и свободы, формирующую далее на основании права и легитимизированной им социальной политики практику социальной иерархии (социального неравенства), инициативности и мобильности в ней. Социальная политика, замыкая логику обратной связью, призвана поддерживать исходную активность субъективного социального интереса.
Рассмотрим в этой структуре экономическое построение социализма.
Экономический интерес связан с классовой целью владения капиталом и прибылью; при переходе к социализму – это определяющий интерес пролета-риата к общенародной форме собственности на средства производства.
Далее экономическая справедливость на основании марксистско-классо-вой интерпретации социального равенства составляет трёхвекторную экономи- ческую систему и, прежде всего, вектор собственности субъекта владения капи-талом.
Между либеральной и марксистской теориями существует принципиа-льное расхождение во взглядах на сам термин «владение капиталом». Либерализм отождествляет его исключительно с правом личного распоряжения (возможностью продать, купить, обменять, передать в наследство…). Следовательно, при «ничьей» общенародной собственности в этом векторе существует одна позиция – нулевая. Марксизм же, с точки зрения отношения к прибыли, которая при социализме обобществляется и распределяется по труду, видит в единой по-зиции общенародной собственности каждого человека владельцем средств про-изводства и капитала.
Вектор способа получения доходов при социализме имеет всего две по-зиции – нетрудоспособные-неработающие с гарантированным доходом от госу- дарства и работающие с доходом по труду.
И, наконец, иерархия доходов здесь принимает форму гарантированного минимума и максимума. Она характерна отсутствием людей с нулевым доходом (при трудовой обязанности для трудоспособных) и относительно небольшой по-ляризацией: в СССР, например, соотношение между полюсами дохода, в сред-нем, равнялось 5.
Можно графически изобразить трехвекторную систему социализма:
доход
max.
min.
способ получения 2 1 1 собственность на средства
дохода 0 производства
Социалистическая экономическая иерархия создается марксистской идеей экономической справедливости на основании исходного принципа равенства – одинакового положения всех людей в системе производственных отношений (абсолютное равенство в векторе собственности на капитал и равенство труда в способе получения доходов). Это и есть знаменитая социалистическая «уравниловка». А экономическая свобода социализма – возможность движения исклю-чительно в векторе доходов благодаря своему труду.
Так социализм возвращает производственным отношениям своё первоз- данное чисто трудовое содержание, ликвидирует антагонистические классы, нейтрализует все экономические предпосылки позиционно-группового противостояния и в этом аспекте впервые выводит на общесоциальное поле нового социального субъекта – народ.
Экономическая инициатива как элементарное, точечное выражение экономической свободы при социализме связана только с трудом и заключена в стремлении повысить экономический статус-доход с помощью количественно-качественного улучшения процесса воспроизводства.
Важнейшее социалистическое экономическое право – это гарантированный труд по полученной профессиональной специальности.
Соответственна здесь и экономическая политика, призванная практически зафиксировать социалистическое экономическое неравенство и движение в нем социальных субъектов: национализация капитала и формирование способа воспроизводства на базе социалистической меновой стоимости с выходом на распределение доходов по труду; ликвидация крайних полюсов роскоши и нищеты в объеме относительно небольшой поляризации доходов; социалистическое государственное ценообразование; в условиях капиталистического окружения протекционизм собственного товаропроизводителя, тотальный контроль за капиталом и прибылью с целью их социалистического функционирования, а также надзор за движением товаров с целью ликвидации их сокрытия и лишнего посредничества; полноценная социально-экономическая защита личности на базе гарантированного труда и дохода с общедоступностью важнейших услуг – жилья, медицины и образования.
Такая практика выражает вектор объективистского метода марксизма, направленного на ликвидацию общественно-экономического фундамента многих негативных явлений, массово присущих любой формации с личной формой капитала – криминала и нищеты, безработицы и проституции, а также экономического влияния на гендерные отношения и различных форм отчуждения человека. «Лишь после того как великая социальная революция овладеет достиже-ниями буржуазной эпохи, мировым рынком и современными производительны-ми силами… – лишь тогда человеческий прогресс перестанет уподобляться то-му отвратительному языческому идолу, который не желал пить нектар иначе, как из черепов убитых» [4. С. 316].
Все социальные пороки, лежащие на поверхности капитализма, – только следствие его экономического механизма, работающего исключительно в условиях денежной гипертрофии, максимальной субъектной поляризации общества и вне надёжной социальной защиты. Данные моменты, в свою очередь, есть функция распределения доходов по количеству собственности средств производства и отсутствия социалистического регулирования на причинном основании всевластия капиталистической активности:
массовый социальный негатив
экономическая поляризация отсутствие социальной защиты
распределение по количеству отсутствие социалистического
личного капитала регулирования
частная форма собственности
на средства производства
Социализм призван ликвидировать этот базис и создать принципиально другую экономическую систему. Дальнейший социальный прогресс максимально приближает социум к его «золотому веку» в виде коммунистической об-щественной формации, в которой потребление будет определяться не ограничи-тельным денежным фактором в условиях социального неравенства, а самым высоким уровнем развития производительных сил. Но это уже – область научных прогнозов марксизма.
Очевидно, что для таких общественно-экономических формаций необходима значительная степень социального развития человека. Не удивительно, что диалектическое оформление теории личностной системности состоялось благодаря марксизму и советской социологии (в частности, весомый вклад внесли А.Г. Здравомыслов и И.И. Резвицкий).
1.3. Классическая теория личностной системности
и социальные типы личности марксизма
Современное социологическое знание определяет следующую структуру личностных характеристик: внутреннее содержание – социальные свойства (или качества), составляющие процесс интеграционной социализации человека в общество – социальный тип как комплексный, взаимосвязанный набор этих качеств.
Рассмотрим внутреннее содержание личности в логике элементов.
Социальные потребности личности – её фундаментальная часть в виде внутренних сил, побуждающих человека к определённым видам социальной активности. Основные из социальных потребностей – финансово-товарные, труд, знание, творчество, общение, борьба, справедливость и свобода. Социальные потребности и их функциональность формируются исключительно в условиях социального взаимодействия, но ещё совсем не связаны с идеологическим порядком общественной формации.
Конкретное выражение социальных потребностей – социальные интересы как социальные цели личности. Здесь следует выделить приоритет экономичес-кой связки капитал (труд) – деньги – товар и политическую пару управление –власть. Социальные интересы существуют в векторе стремления к индивидуаль-ному или коллективно-общинному благу. Это соотношение, определяющее всё дальнейшее личностное содержание, уже прямо зависит от параметров конкрет-ной идеолого-общественной формации, что типологизирует социальные интере-сы не только критерием социальных сфер, но и различием смещения их целево- го центра тяжести (экономические), а также масштабностью (политические). Социальные интересы несут двойное назначение: объектное создание направле- ний социоактивности человека и роль «предтечи» ценностных ориентаций.
Ценностные ориентации личности – это система её взглядов на фундамен-тальные социальные элементы и процессы. Экономические – взгляды на труд, капитал и деньги, рынок и государство, на экономическую иерархию, экономи-ческую справедливость и свободу, на экономическую политику и экономичес-кий прогресс. Политические – система взглядов на субъект и цель управления обществом, демократию и диктатуру, на политическую справедливость и свобо-ду. Религиозные – на социальную сущность Бога и церковь, религиозную свобо- ду. Также можно выделить педагогические и художественно-творческие ценно-стные ориентации. Очевидно, что этот комплекс определяется идеологическими принципами и качеством социально-гуманитарного знания. Они критериально дополняют типологизацию ценностных ориентаций. Поэтому здесь наиболее наглядно и широко проявляется социальное различие людей и именно ценност-ные ориентации способны служить самым оптимальным объектом исследова-ния социального человека, позволяющим максимально точно и глубинно раск-рыть его содержание.
И, наконец, мотив социального действия личности в виде смысловой при-чины, непосредственно образующей субъективную социальную интеграцию и поведение. Тут необходимо вспомнить почти забытое современной либеральной социологией основание типологизации мотива на альтруистический и эгоисти-ческий. На данном уровне первичность (в определённые социальные моменты) одной из этих позиций служит принципиальным выражением конкретного об-щественно-формационного влияния на личность. Нетрудно предположить, что любая ведущая социально-позиционная группа, конструируя глобальную социа-льную систему, заинтересована в устойчивом совпадении связки интересов и ценностных ориентаций модальной личности в плане её социальной мотивации с качеством экономико-политической иерархии общества, а также его моральных канонов. В этом заключена сущность социального порядка и залог стабиль-ности любого социума.
В структурной логике рассмотренные элементы внутреннего содержания личности и её взаимосвязь с обществом формируются следующим образом:
социальные социальные ценностные мотив социаль-
потребности интересы ориентации ного действия
конкретика общественной
формации
СИСТЕМА
абстрактные общественные отношения ОБЩЕСТВА
Социальные потребности – фундамент личностной системы и источник её развития. По мере процесса социализации они конкретизируются в социальные интересы, которые задают субъекту целевые направления и служат «предтечей» ценностных ориентаций с дальнейшим образованием мотива социального действия как непосредственного смысла интеграции человека в общественное устройство.
По сути, социальные потребности человека – это выражение его первозданной родо-племенной сущности, которая, кроме социальной связи абстрактных общественных отношений, в некоторой степени ещё определена и внесоциальными, инстинктивно-психологическими моментами. Эти источники-форми-рователи несут в себе исключительно универсальный характер, порождая в лич-ности свою аналогию – универсальные социальные потребности. И только далее – на уровнях центровки социальных интересов и, главное – ценностных ориентаций, когда конструирование личности начинает составляться уже параметрами конкретной общественно-экономической формации, происходит её полноценное становление в русле отличительных особенностей. С данным переходом связана эволюционная динамика идеального, в которой центр тяжести по мере субъективной социализации постепенно смещается от инстинктивно-психологи-ческой части и абсолюта универсальных потребностей к конкретике социально-специфического отличия ценностных ориентаций. Этот процесс определяет как индивидуальный, так и коллективный прогресс. Вслед на свой качественно новый уровень выходит и социальная история.
Именно ценностные ориентации решающе образуют социальное содержание человека – их типологизацию уже можно провести по критериям идеологии и системности-глубины знания. В этом отношении ценностные ориентации – высшая часть личностной системы, к которой направлен вектор её социального развития, заключенный в причинно-следственной триаде конкретизация – идеологизация – специфика.
В своем завершении личностное развитие оформляется социальным типом – комплексом наиболее характерных интеграционных качеств человека в его принадлежности к ведущим социально-позиционным группам. Такие устойчивые черты в науке можно взаимно экстраполировать между указанным коллективным субъектом и каждой его составляющей личностью. Понятно, что основания формирования социального типа индивида и его группового аналога одни и те же. В марксизме таким инструментом социального разделения служит, естественно, классовый критерий системы производственных отношений. Далее для качественной типологизации владельцев капитала (рабовладельцев, феодалов и капиталистов в соответствующих общественно-экономических фор-мациях) используют количественное основание, а для отличия пролетариата (или рабов в эпоху рабовладения) выделяют показатель их активности в классовой борьбе за освобождение от эксплуатации.
Обладание крупным капиталом в условиях жёсткой экономической кон-куренции и отсутствия социальной защиты, огромной финансово-материальной поляризации и гипертрофии денег придаёт такому человеку уверенность в сво-их силах и завтрашнем дне, а кроме того – чувство собственного превосходства. Долговременная экономическая перспектива, стабильное развитие личного капитала и устойчивость олигархического статуса неизбежно приведут к вседозволенности. Тем более, когда их обладатель понимает, что всегда будет надежно прикрыт либеральным государством и его институтами, а предприимчивость целерационального действия обязательно оправдается законом, религией, «неза-висимой» прессой, искусством. Стремление к частной собственности законо-мерно проходит в контексте индивидуализма и эгоцентризма, а сознание своего финансово-материального превосходства рождает элитарность и цинизм. Крупный капитал предоставляет владельцу свободное время и средства для возможности получения добротного образования. Такие люди, как правило, эрудированы, обладают полноценным системным знанием, с ними можно говорить о политике и науке, искусстве, морали, эстетике, но рассуждения их холодны и полны цинизма, так как всегда обусловлены категориями личной выгоды, индивидуальной борьбы за существование, социальным дарвинизмом и необходимостью сохранить социальную порочность либеральной формации. Стратегичес-кий капитал есть капитал уже политический, вынуждающий владельца к широкой интеграции, общесоциальному творчеству на основании глубокого понимания собственных социальных интересов, своего места в социальной иерархии и эволюционной истории, заставляющий защищать личную собственность всеми средствами и до конца.
Социальный тип личности обладателя мелкого капитала – предпринимателя: отсутствие стратегическо-стабильного капитала – принципиально важный момент, который по многим фундаментальным позициям формирует портрет такого собственника иначе. Фактор неустойчивости, принуждая человека находиться под постоянной угрозой разорения, держит его в страхе, лишает уверенности в своих силах и в долговременной экономической и общесоциальной перспективе. Возможность скатиться вниз в векторах экономической иерархии при-даёт индивидуализму и эгоцентризму характер провинциальности, а цинизму – аналогию с мелким хищником, вылезающим из норки, чтобы незаметно что-ни-будь схватить и побыстрее спрятаться опять. Трагедии здесь имеют оттенок комичности, чувство элитарности выборочно и легко разоблачаемо в виду вуль-гарного экономизма предпринимательской жизни, низкой эрудиции, примитив-но-узкого понимания рынка и своих социальных интересов. Постоянная необхо- димость «крутиться», отсутствие свободного времени и средств делают невоз- можным получение системного образования, а сфера и характер деятельности исключают саму надобность глубокого, философско-социологического знания. Чтобы сохранить собственный шаткий социальный статус, этот человек способен пойти на любое преступление. Условия его существования препятствуют пониманию причин своего относительно низкого социального положения и ли-шают политически осознанной социальной активности; здесь социализация по-верхностная и чисто экономическая. Предприниматель – не Творец, а личность ведомая.
Социальный тип политически пассивного пролетария (или раба при рабо-владельчестве), неспособного по некоторым причинам к классовой борьбе, которая может привести к принципиальному улучшению его социального статуса. Факторы этой пассивности далее типологизируют данный социальный тип на подтипы. Прежде всего, надо отметить критерий научного социогуманитарного знания, определённый уровень которого всегда необходим человеку для политического противоборства. Он формируется двумя каналами – просвещением и трудовым опытом. Отсутствие таких ресурсов и составляет первый подтип. Сре-ди позиций этому способствующих следует отметить деклассирующую пропаганду и возраст. Другой же личностный подтип, обладающий достаточным знанием для понимания всего негатива системы частнособственнических производственных отношений, не склонен к классовой борьбе по причинам конформности к капиталу и гнетущего страха перед борьбой и революцией. Это сближает его с социальным типом предпринимателя почти по всем этическим показателям. Желанием приспособиться к эксплуатации, «прильнуть к пышным формам» частного капитала, а если повезёт, то и самому поучаствовать в его рабочем механизме, надеждой на случайный успех и терпеливым ожиданием малой удачи отмечена вся социальная жизнь такого человека. Этот тип личности очень точно изобразил Ф.М. Достоевский в образе раннего Раскольникова: «За что это давеча дурачок Разумихин социалистов бранил? Трудолюбивый народ… общим счастьем занимается… Но мне жизнь однажды даётся и никогда её больше не будет… я не хочу дожидаться всеобщего счастья… Мне нужно моё и сегодня» [5. С. 48].
И, наконец, социальный тип личности революционера – активного социа- льного строителя и борца против эксплуатации и несправедливости. Источником его интеграционной социализации является глубокое понимание своих интересов в классовом объёме системы производственных отношений. Марксизм всегда связывал с этим типом идеал высшей нравственности человека – открытость и честность, смелость и мужество, альтруизм и способность сопереживать социальным проблемам, стремление к знанию и принципиальность. Всё это обя-зательно присутствует в личности, которая не боится противостоять эксплуа-тационной системе и всему её аппарату социального подавления. Здесь сразу вспоминаются замечательные ленинские слова о том, что раб, восставший про-тив своего хозяина, – уже не раб, а революционер; раб покорный и бессловесный есть просто раб; раб самодовольный, самозабвенно рассказывающий «коллеге» о «добром и щедром хозяине» – хам, подлец и просто дурак.
Таковы четыре социальных типа в коммунистической идее. Два крайних из них – революционер и владелец крупного капитала – высшие с точки зрения социального творчества. Они – ведущие субъекты социального строительства и, по существу, классовое противостояние – это их борьба за сознание исходно-пассивного большинства. А Прометей – любимый герой марксизма, «самый благородный святой и мученик в философском календаре» [6. С. 9].
По причине отсутствия в социалистическом обществе частной формы соб-ственности на средства производства, ясно, что место в системе производственных отношений значительно потеряет свой потенциал ведущего фактора личностного формирования. На определённом этапе социалистического развития эту функцию берут на себя место в системе труда и просвещение.
Марксизм всегда дифференцировал труд и позицию личности в его структуре как принципиальный момент в образовании социального типа. Отмечается, что революционно-пролетарская этика свободнее развивается в стратегическом производстве в условиях рабочей творческой инфраструктуры. А сфера услуг обязательно несёт в себе некоторый вектор мещанско-мелкобуржуазного содержания. С точки зрения марксизма экономическая первичность стратегического производства должна быть учтена в тарифной сетке, а его роль нравствен- ного созидания – в политическом устройстве общества.
1.4. Политика и философско-идеологические принципы марксизма
Вся политическая логика социализма открыто базируется на честном признании невозможности мирной передачи власти идеологическому противнику, тем более на формальном основании современных либерально-демократических процедур. Политически справедливым признаётся необходимость сохранения и развития социалистического общества, прежде всего, экономического базиса, в контексте однопартийной политической системы и свободы критики недостатков в практике соответствующего социального строительства и управления.
В политике, где «одна партия уже достаточно организована, чтобы раз и навсегда положить конец игре в качели двух старых партий, сменяющих одна другую у кормила власти ради увековечивания господства капиталистов» [7. С. 400], решающую роль получает процесс формирования государства и его партийного авангарда. По сути, это самый сложный и технически малоразработанный уровень социалистического управления в аспекте поддержания классовой революционности и идеолого-нравственной преемственности власти. Тем более в условиях возможного скрытого и всемерного внутреннего противодействия, карьеризма и омещанивания трудящихся масс, а также агрессивно-внешнего капиталистического окружения и работы его агентуры под прикрытием различных «гуманитарных» оболочек. Современное разрушение социалистической си-стемы, во многом, определено именно нерешённостью этой проблематики. Во всяком случае, соответствующий анализ ведет нас к исследованию вопросов партийных льгот, дефицита, но главное – к сохранению классовой бдительнос- ти, народному просвещению и «политэкономии свободного времени».
Теперь можно составить иерархическую систему фундаментальных принципов марксистской идеологии, на основании которых формируются её теория, социальная практика и субъективное мировоззрение:
утверждение приоритета общественной коллективности;
определение класса как ведущего субъекта социальной эволюции;
установка материальной триады социальных элементов (труд – развитие производительных сил – производственные отношения) как объективного фактора в созидании общественно-экономических формаций и двигателя вектора исторического прогресса социального развития;
идея социального равенства в системе производственных отношений;
утверждение общенародной формы собственности на средства производства и принципа распределения доходов по труду;
определение народа как ведущего современного политического субъекта и управление обществом с целью развития социалистической экономики.
Социально-эволюционный ход в идеологической теории марксизма имеет спиральную форму, заключенную в движении от общеплеменной собственности средств производства первобытности к общенародному капиталу двух высших формаций через промежуточное состояние его частной (личной) принадлежности. Аналогичный путь имеет и историзм вторичных социальных элементов, на-пример, денег. Их исчезновение на коммунистической стадии социальной эволюции послужит необходимой предпосылкой к апогею модального личностного совершенства.
Свойством марксистской системы личность – общество является её замкнутость и неразрывность в виде двусторонней связи между двумя глобальными составляющими.
Марксизм очень часто упрекают в полной зависимости личности от коллективной социальности и даже в «неспособности индивида к самостоятельной активности».
Действительно, коммунистическая идея абсолютно связана с методологией диалектического материализма, который содержит в себе объективистский гносеологический подход, полагающий первичным в системе личность – общество коллективный материальный фактор. На этом основании образуются обще-ственно-экономические формации, вся социальная эволюция и личностное со-держание.
Учитывая это положение, можно конкретизировать структурную логику фундаментальных социологических категорий и понятий с точки зрения марк-систской идеологии:
социальный диалектический социальная социальная
интерес материализм справедливость свобода
и марксизм
класс, социальная социальное социальная
народ политика право инициатива
Классы, владея всеми важнейшими идеальными и материальными социа-льными ресурсами, выражают и поддерживают свои интересы непосредственно через политико-правововую активность. Конкретика формационной социально-сти и историзм эволюционных преобразований создаются и движутся на объек-тивно-материальном стержне труд – развитие производительных сил – произ-водственные отношения. На высокой стадии его социалистического прогресса «эстафету» ведущей социальной силы у класса «подхватывает» народ. Содержательно термин «народ» гуманитарная наука может употреблять только в контексте нейтрализации всех принципиальных барьеров, разделяющих общество на антагонистическо-позиционные группы. К таким социальным препятствиям, безусловно, следует отнести эксплуатацию и значительную полярность в эконо- мической иерархии, а также цивилизационную (этническую этико-религиоз-ную) вражду, сопровождающую, как правило, указанные экономические противоречия. Марксизм своим специфическим методом стремится и способен пре-одолеть этот негатив. Он выходит на формирование предельно целостной и ус-тойчивой социальной группы «народ» посредством общенародной формы соб-ственности и соответствующего равенства в системе производственных отноше-ний.
Такое общество характеризуется колоссальным материальным развитием и высокой степенью гуманизации сознания на идеологической базе научно-диа-лектического знания, массовым просвещением и высоким уровнем «политэкономии свободного времени».
В данном аспекте личность вторична и, действительно, несколько теряет-ся в коллективном объёме. Но это совершенно не значит, что она пассивна и аб-солютно задавлена общественными факторами. Для полноценного функционирования индивидуальности в плане её эволюции марксизм оставляет огромное поле деятельности, в том числе научное, трудовое, художественно-творческое, а главное – классово-политическое.
Энергия нравственного совершенства личности в условиях высшей обще-ственной формации направлена на максимальную нейтрализацию материальных потребностей, ликвидацию фундаментальных человеческих пороков – лени, алчности, зависти и формирования устойчивой модальной социальной активно-сти в векторе труд – знание – творчество. Здесь заключены самостоятельность и эволюционный смысл бытия человека. А также стратегическая социальная цель марксистской идеологии, где коллективно-классовый экономизм выполняет то-лько инструментальное назначение. Следует лишь учитывать, что любое социа-льное действие всегда проходит в рамках исторической необходимости, объек-тивно определяемых уровнем развития общества. Именно этот момент на пере-ломном этапе социальной истории должен исключить из субъективного созна- ния источник частнособственнической инициативы, что является высшим при-знаком социального прогресса и его процесса гуманизации мировоззрения.
Победившим сегодня капиталистическим классом ведётся откровенная пропагандистская война против марксизма. В ней очень часто используется отсутствие у человека глубокого социологического знания. Например, это касается вопроса отношений марксизма и религии.
Нетрудно заметить почти полное сходство марксистских социальных типов личности и основных действующих лиц христианской части Библии – Нового Завета, раскрывающего этическую сущность рабовладельческой общест-венно-экономической формации. Здесь также можно выделить четыре социаль-ных субъекта, которые, очевидно, сформированы местом в системе соответст-вующих производственных отношений. Это – Понтий Пилат – крупный рабовладелец-«капиталист» со своим нравственным содержанием. Иуда – мелкий лавочник-«предприниматель» с неустойчивым финансово-материальным положением, что, видимо, и определило весь негатив его общественной интеграции. Конечно, Христос – революционер, чей альтруизм, острое переживание несправедливости мира эксплуатации и классовая борьба за коллективный идеал социального равенства составляют в понимании марксизма основу христианства как традиционной религии. И, наконец – народ как пока пассивный социальный тип в форме ведомой толпы, которая всегда на стороне сильного и власть имущего. По существу, обе идеи говорят об одних и тех же вечных социальных проблемах. Но марксизм делает это новым научно-социологическим языком, оперируя, в отличие от абстрактных деклараций христианского мировоззрения, уже конк-ретностью идеологического содержания.
Литература
2. ЦЕЛЕРАЦИОНАЛЬНОСТЬ И СОЦИАЛЬНЫЙ ПРОГРЕСС:
система личность – общество в контексте либеральной идеологии
2.1. Мотив социального действия личности
и логика социального построения либерализма
Содержание либеральной теории и соответствующей социальной практики определено понятием «социальная свобода» (сам термин «либерализм» несёт в себе греко-латинское происхождение, значимое как «свободный»).
Социальная свобода имеет относительную природу, что выражается в обя-зательном пояснении: от чего конкретно социальный субъект не зависит. Кроме того, её значение, в некотором смысле, находится в прямом противоречии с со-циализацией: чем шире и глубже социальный субъект связан с общественной системой, тем реактивнее он в отношении фундаментальных социальных проб-лем и полнее выражает эволюционную сущность социальной истории. Один из значительных парадоксов состоит в том, что наиболее творческая в общесоциа-льном плане активность ограничена жесткими рамками момента исторической необходимости.
Конечно, либерализм никогда не имел в виду освобождение личности от общественных отношений – это ложное, гибельное для неё направление. Любая идеология никогда не станет открыто призывать Человека к максимальному раз-рыву с социальной коллективностью, обеднению личностной социализации и формированию пассивного обывателя.
Концептуальное рождение либеральной мысли связано с развитием капи-талистических отношений в Западной Европе в эпоху Просвещения. Её фило-софская субнаучность, так или иначе поддерживая новую экономическую фор-мацию, выражала соответствующие взгляды в аспекте антимонархизма и анти-аристократизма, политического равенства выборной демократии, атеизма и кри-тики традиционной церкви, а также в декларативных утверждениях о граждан-ском обществе, правовом государстве и свободе личности. Решающий же прог-ресс в научном обосновании либерального знания определен 19-м веком и ста-новлением социологии в процессе системной конкретизации социально-фило-софской абстракции.
Социологическим основателем либеральной идеологии по праву считает-ся Макс Вебер. Его работы явились на стыке веков ответом со стороны капита-листического прогресса марксизму, который в то время был чрезвычайно популярен и идейно покорял одну за другой все европейские страны. В дальнейшем либерализм дополнился новыми принципиальными составляющими, которые существенно модернизировали и его фундамент. В результате либеральная теория приняла своё относительное завершение к середине 20-ого века и получила сегодня почти повсеместную социальную практику, геополитическое выражение которой носит название «глобализации».
Либеральная мысль абсолютно противоположна марксизму. Их коренное отличие заложено не только в идеологических принципах, но уже в философской методологии. Либерализм связан с субъективным идеализмом, чей гносеологический подход в понимании и построении системы личность – общество направлен от личностного изменения в виде основополагающего прогресса социальной мотивации к вторичности общественной трансформации. Так должно двигаться и изучение либеральной идеи, не забывая о необходимости конкретного определения сущности её социального освобождения.
Можно отметить либеральную логику социального формирования известной социологической формулой:
мотив социального субъективный социальная социальная
действия личности идеализм справедливость свобода
и либерализм
социальная социальное социальная
политика право инициатива
Веберовская концепция типологизирует следующие виды индивидуального мотива социальной активности, на основании которых далее будут сформированы модальные социальные типы личности и соответствующие им общественные формации:
самое примитивное социальное действие, побуждаемое энергией психо- логических факторов – эмоциями и чувствами. Здесь мотив находится вне социальной составляющей идеального мира человека;
социальное действие, диктуемое коллективной этической нормой, её религиозным выражением и юридическим правом, выстроенном на фундаменте вековых общинных социально обязующих канонов. Мотив этого действия тоже имеет внеличностную основу, но уже внешней социально-традиционной природы по отношению к индивиду. Он всегда «подобен чисто реактивному подражанию» [1. С. 628];
социальное действие, обусловленное личностно-нравственными принципами. Так «действует тот, кто, невзирая на возможные последствия, следует своим убеждениям о долге, достоинстве, красоте, религиозных предначертаниях» [1. С. 628]. Этот личностный мотив может соответствовать общинно-тради- ционной норме, но согласован с ней уже самостоятельно;
целерациональное действие личности как высший вид социальной активности, которое, «во всяком случае, не аффективно (прежде всего, не эмоцио-нально) и не традиционно» [1. С. 629].
Социальная эволюция, очевидно, движется от самых простых, начальных видов индивидуального действия к его высшему качеству – мотивационной целерациональности с аналогией изменения и в этике модальной личности, и в об-щественном устройстве.
2.2. Целерациональность и теория социальной эволюции
Веберовская целерациональность стала базовым понятием всей либераль-ной теории, самый важный и исходный термин которой, следуя субъективному идеализму, непосредственно относится к личности и выражает определённый уровень индивидуального сознания. Это несёт в себе фундаментально-философ-ское различие либеральных взглядов от марксизма, чей диалектический материализм указывает на социальную первичность коллективно-материального фактора.
Целерациональность как мотивационный двигатель социальной активнос-ти содержит в себе три элемента общего характера: 1) субъективно-эгоистичес-кую цель, неопосредованную традиционной моралью; 2) ориентировку на действия других людей; 3) выбор адекватных инструментов для своего целедости- жения.
Уточним капиталистический формат частнособственнической инициативы, тем более, что сам Макс Вебер, по существу, представил его содержние в «Протестантской этике и духе капитализма»:
субъективно-эгоистическая цель, естественно, выражается максималь-но концентрированным стремлением к личному капиталу и прибыли. «Там, где существует рациональное стремление к капиталистической прибыли, там соот-ветствующая деятельность ориентирована на учёт капитала. Это значит, что она направлена на планомерное использование материальных средств или личных усилий для получения прибыли таким образом, чтобы исчисленный в балансе полученный доход предприятия… превышал «капитал», то есть стоимость использованных в предприятии материальных средств» [2. С. 48].
Далее уже нетрудно предположить, что:
ориентация капиталистической целерациональности в экономике сравнивает собственную социальную активность и другую в процессе конкуренции личных капиталов по плану их расширения и концентрации; а политический мо-мент здесь определен, главным образом, умением предотвратить возможную на-ционально-пролетарскую революцию и её коренную антикапиталистическую трансформацию. Таким образом, одна ориентационная часть контролирует индивидуального экономического конкурента, другая – наиболее политически грозного коллективного. Социальная история сохранила для нас иллюстрирующее высказывание, может быть, главного капиталистического «целерационалиста» и «отца»-практика «рыночной» экономики Натана Ротшильда: «Я не дове-ряю тому, кто мне должен, так как он не заинтересован в возврате долга, однако я в не меньшей степени не доверяю и тому, кому должен я, ибо он всегда стре-мится этот долг у меня отобрать» [3];
выбор адекватных орудий для достижения главной капиталистической цели полностью согласован с тезисом «цель оправдывает средства» и заключен в необходимости полной нейтрализации принципиальных экономико-политиче-ских противников.
Эти элементы прогрессивной целерациональности формируют её принципиальную способность к предельно эффективной социальной активности в самых жёстоких условиях экономической конкуренции. Они, естественно, служат критерием типологизации модальных социальных типов личности, а также соответствующих им общественных формаций.
Рассмотрим подробно либеральную историю, тем более, что там находится этическая система капиталистической предприимчивости, позволяющая получать и расширять собственный капитал.
Аграрно-традиционная община и её законы с властной целью правления во имя сохранения доминанты этико-религиозной традиции как фактора соборного объединения; глава такого сообщества – в различных формах традиционный Вождь. Модальная личность конформна к власти, выступает за национальное и трудовое регулирование экономики, безразлична к получению частной собственности на средства производства, немобильна в социальной иерархии и исправно выполняет строго фиксированные традиционные роли. Базовый экономический принцип – «минимальный, но гарантированный обществом и государством доход» при отсутствии социальной инициативы, связанной с получением собственного капитала и распоряжением прибылью. Человек аграрного общества покорён традицией и абсолютно соответствует её нормам, консервативен, не приемлет социальных новшеств, настороженно относится ко всему инородному.
Переход к индустриальному обществу – важнейший, переломный период в истории человечества. Цель управления таким обществом – капитал-деньги, когда политическая сфера полностью подчинена экономике и её новой основе – стремлению к получению личных средств производства и прибыли. Традиционный Герой уходит в прошлое, отдавая свои позиции коммерческой предприимчивости, деловитости и их приоритету торгово-финансовых социальных связей. Эти качественные изменения проходят на фоне колоссального промышленного и научно-технического подъёма, что по идее либерального субъективизма определено зарождением экономического творчества, возможного исключительно на фундаменте гипертрофированной индивидуальной тяги к материальному. Прогрессивный Человек уже не удовлетворён покорностью коллективной традиции, национальным и трудовым государственным регулированием экономики, этнической замкнутостью и пассивом лозунга гарантированного, но минима- льного дохода в области малоподвижного социального неравенства, составленного, к тому же, на высших позициях неэкономическими факторами. Он стремится к капиталистической выгоде, постепенно и навсегда уходя в своём сознании от традиционных этико-религиозных компонентов и патриархальной сенти- ментальности. Этот принципиальный момент социальной эволюции, по сущест-ву, связан с перемещением мотива социального действия из коллективно-этиче- ской сферы традиции во внутреннее содержание модальной личности с домини-рованием субъективно-эгоистического начала в материальном формате эконо-мического целеполагания.
Но индустриальное общество ещё определяется несовершенством модаль-ной личности, которое не позволяет ей поступательно двигаться к вершинам экономической капиталистической иерархии, прочно и стабильно занимать там самые высокие статусы. Человек уже способен получать капитал на основании собственной инициативы, но ещё не может эффективно распоряжаться прибы-лью в аспекте важнейшего свойства капитала – его расширения. «Рецидивы» традиционности и отсутствие самоограничения в личном потреблении не дают модальной предприимчивости индустриализма достичь полноценного качества, предельной устремлённости в будущее и максимальной концентрации капита-листической энергии в русле расширенного воспроизводства. Здесь, всё-таки, в экономической связке капитал-деньги центр тяжести сознания смещён в сто-рону последних. Это определяет нестабильное социальное положение – частые финансовые подъёмы и такие же частые кризисы, что неминуемо ведёт к страте-гическому проигрышу в капиталистической конкуренции и разорению. Высшая целерациональность полностью охватывает принципиальную экономическую пару; тот же, кто в капиталистической формации думает исключительно о день-гах, – никогда их не имеет. Кроме того, у такого человека, как правило, жизнен-ный лозунг – «менее труда – более дохода» и примитивное понимание рынка как поля только собственного благоденствия. Он не обладает системным знани-ем, удовлетворен минимальным, его эрудиция поверхностна в узких рамках компетенции маркетинга и низкого менеджмента. Такая личность, конечно, не способна к всестороннему научному анализу и творчеству в масштабном плане властной олигархической социализации.
Индустриальное общество характерно тем, что истинная целерациональ-ность пока ещё не формирует общественное содержание, её роль неочевидна и выполняет стартовую «грязную экономическую работу» в самых глубинах ка-питалистического рынка, в тени пёстрого балагана первоначального накопле-ния. Она, поступательно двигаясь на социальные вершины сквозь разнородную толпу пустых крикунов, «лишних» людей и случайных попутчиков, ещё еле от-личима в их суете интересом к фундаментальному социально-гуманитарному знанию, холодным расчётом и самоанализом, непоколебимым стремлением к постоянной максимизации капитала и прибыли на основе жизненнного лозунга «более труда – более дохода». Волевой и способный к предельной энергетичес-кой концентрации, этот человек принимает ответственность за судьбу общества, которое стабильно настолько, насколько стабилен его капитал. Он своего рода альтруист, жертвующий всем – Родиной, Другом, Женщиной, сочувствием ок-ружающих и любовью близких. Лишь потенциал потребительского самоограничения и понимание своего исторического значения выдаёт в нём абсолютного победителя в жёсткой экономической конкуренции, «высокий полет» властели-на и главного строителя будущего постиндустриального мира – стабильного ка-питалистического общества высокоорганизованной олигархической централиза-ции, которому уже не грозит возвращение к национально-социалистическому регулированию.
Подобную социологическую теорию, в основании которой лежит вектор прогрессивного развития от традиции к её экономической инверсии на стержне субъективно-идеалистического изменения, сотворил ещё один немецкий клас-сик и современник М. Вебера – Фердинанд Теннис. Только в неизбежности кол-лективного движения от традиционной этико-религиозной «общности» к ново-му порядку «общества» капиталистического экономизма он расставляет акцент не на самом рационально-мотивационном расчёте индивидуального разума, а на его психолого-волевой «предтече».
Кроме того, в русле утверждения либерального личностно-общественного развития работает ещё одно фундаментальное направление социально-гумани-тарной мысли – западноевропейский социологический позитивизм. Эта «презренная партия средины в философии» (теории О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма) в идеологическом аспекте линейного социального прогресса абсолютно равнозначна «классическому» субъективно-идеалистическому либерализму. От-личие между ними заключается «лишь» в философской основе, где объектив-ный идеализм позитивизма устанавливает вектор социальной истории не изме-нением сознания отдельного человека, а освобождением от этико-религиозной традиции совокупно-общинной идеи. Конечно, соответствующую объективист-скую методологию и её следствие в виде социальной вторичности личности «настоящая» либеральная идеология воспринимать не способна. К тому же, она, представляя личностный максимум атомизации социального, является убежден-ным сторонником философии номинализма. Позитивизм же холистически ут-верждает приоритет целостно-коллективного над индивидуально-особенным и тем самым в корне подрывает исключительно устойчивое основание либерализ- ма. Именно по этим философским причинам, несмотря на идеологическую вер-ность «идеалам свободы и демократии», западно-европейский позитивизм оста-ется «блудным сыном» либерального знания, теряет свою значимость в непри-миримой борьбе идей и постепенно уходит на теоретическую периферию.
Вся либеральная социология 19-ого века, провозглашая антитрадиционность социальной эволюции, имела в виду двухэтапное личностно-обществен-ное развитие и в качестве обозначения его высшей стадии использовала исключительно термин «индустриализм». Научное обоснование постиндустриализма как выражения практического разделения капитализма на эпоху первоначального накопления капитала и конечно-стабилизационный этап олигархической кон-центрации было разработано в середине прошлого века технократизмом, что явилось, в этом смысле, завершением логики развития либеральной мысли.
В своей социологии, правда, технократы отталкивались от философской основы диалектического материализма. Причём они разорвали классическую марксистскую связку «производительные силы – производственные отношения» и рассматривали только объективное развитие производительных сил. Воз-можно, этот переход к абсолютно чуждой либерализму методологии был вызван желанием покрыть своим знанием все социально-философское поле, но, скорее всего, его можно объяснить просто идеологической необходимостью, учитывая, что марксизм набирал второй исторический ход в послевоенные годы. В любом случае, это был последний реверанс буржуазии в сторону своего главного оппонента и если соблюдать формальности, то следует помнить такие теоретические тонкости. Однако никакого влияния на либеральную идеологию этот момент, конечно, не оказал – она не могла не сохранить свой естественный фундамент – номинализм субъективного идеализма. Сама же концепция постиндустриализма была необходима и явилась либеральной идее лишь как логичное дополнение к теории социальной эволюции, соответствующее практике развитого капитализма и историческим реалиям в его прогрессе. Технократизм разнообразил либеральную типологизацию, сделал её полной, более красочной и совершенной. И именно социальная трёхстадийность стала «визитной карточкой» всего либера- льного направления социогуманитарного знания. В этом случае идеологическая тождественность сумела нейтрализовать философскую разнородность.
В абсолютном отличии от марксизма, определяющего социальную эволюцию по спирали, а также от кругового прогресса национализма, здесь рассматривается поступательно-прямолинейное движение социальной истории, когда каждая новая стадия трёхэтапного личностно-общественного развития несёт в себе принципиально новое качественное содержание.
А вот либеральные и марксистские социальные типы личности в некоторых отношениях перекликаются. Так, высшая целерациональность, на первый взгляд, аналогична социальному типу крупного капиталиста в теории Карла Маркса. Но это поверхностное сходство обманчиво – слишком различны критерии их типологизации.
Вебер представляет обладателя крупной собственности на средства произ- водства человеком бережливым и практичным, свобода его социальной деяте- льности в собственных эгоистических интересах всегда содействует общественному процветанию. Он никогда не станет лишним и сохранит свою первичность в плане вечности постиндустриализма и олигархического «конца истории». В характере буржуа выделяются расчёт, аскетическая скромность, а ощущение бо-гатства всегда связано с пониманием хорошо выполненного долга в границах своего объективного исторического призвания. Прогрессивный социальный сдвиг осуществлён людьми образованными, сдержанными, трудолюбивыми, со строгими взглядами и принципами. Таким образом, «концепция Макса Вебера явилась важнейшей формой классового самосознания крупного капитала» [4. С. 173], – справедливо замечает А.Г. Здравомыслов. «С его лёгкой руки эта идея «облагорожения» капитализма стала общим местом всей буржуазной социологии» [4. С. 161].
Маркс же подходит к нравственной характеристике обладателя олигархи-ческого капитала совершенно с других позиций, руководствуясь иными крите-риями и вспоминая совсем другие исторические факты. «Разграбление церков-ных имуществ, феодальной собственности, мошенническое отчуждение госу-дарственных земель, расхищение общины, осуществляемое путём узурпации и с беспощадным терроризмом – таков метод первоначального накопления капи-тала. Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, пора-бощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги к завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное по-ле охоты на чернокожих – такова утренняя заря капиталистической эры воспро-изводства. За ней следует торговая война европейских наций, ареной для кото-рой служит весь земной шар. Все эти методы покоятся на грубейшем насилии и сопровождаются разгулом самых жестоких, самых грубых и низменных страс-тей» [5. С. 65].
А сегодня уже гипертрофированное чувство собственности и соответст-вующая «материализация» сознания есть эхо далёких пещерных эпох, «цивилизованный» рецидив первобытного рефлекса, который уже не сдерживается стра-хом перед Богом и оттого особенно необуздан, жесток и ужасен. Окончательно победить его агрессию может только прогресс научного социально-гуманитар-ного знания и всеобщее просвещение. В марксизме этот момент является реша-ющим фактором в закономерном эволюционном переходе к высшим общественным формациям, построенным на общенародной форме капитала.
Также очевидно и идеологическое различие в понимании социальной пассивности: у Маркса она определяется как функция исключения полноценного общесоциального (гражданского) творчества в процессе классового противо-стояния. А в либерализме социальная пассивность – это, прежде всего, отсутст- вие капиталистической целерациональности и неспособность к индивидуаль- ной борьбе за личный капитал и его прибыль.
2.3. Либеральная этика и социальная иерархия
Ещё одна фундаментальная разница между марксизмом и идеей «свободы» существует в виде парадоксального момента трансформации их теоретико-философской основы в практическое направление модального сознания. Социа-льность диалектического материализма несёт в себе классово-коллективный идеал, чей центр тяжести не только деиндивидуалистичен, но и обязательно ве-дёт к «дематериализации» вектора сознания. Высшая этика здесь определена идеей равенства общенародности и традиционной героикой самопожертвования в классовой борьбе; она только опосредована экономизмом производственных отношений.
Субъективный идеализм в своём либеральном выражении на уровне целе-рациональной личности переходит в одномерную мотивационную «материали-зацию» экономической триады капитал-деньги-товар. Далее либеральная нрав-ственность развивается по логическому стандарту, который признан всей социа-льно-гуманитарной наукой, достаточно подтвержден практически и красочно описан в мировой художественной литературе:
индивидуализм,
первичность эгоцентризм элитарность высокомерие,
личного ма- цинизм и
териального космополитизм абстрактный вседозволенность
гуманизм
В частности, высшая капиталистическая целерациональность, в основе ко-торой лежит стремление к личному капиталу и прибыли, закономерно проходит в социализации индивидуализма и эгоцентризма, что, в свою очередь, обязате-льно ведёт личность к утверждению собственного превосходства – элитарности и высокомерию. Тем более в практических условиях капиталистического нера-венства. С другой стороны, первичная «материализация» сознания не может не формировать космополитизм и вторичный к нему абстрактный гуманизм. Все эти факторы, образуя комплекс либеральной нравственности, направляют век-тор общественной интеграции человека в русло циничной вседозволенности и, наконец, нарушения традиции, исторически имеющей по всем этическим пара-метрам абсолютно противоположное содержание.
Социальная коммуникация на таком фундаменте доминирована предельно возможной закрытостью и подозрительностью субъектов общения. «Помимо почти космического начала злобы, зависти и тайного недоброжелательства, в систему либеральной нормы входит и их ближайший родственник – недоверие людей друг к другу, которому капиталистический рынок, уже на своих подсту-пах, обучает всякого самыми жестокими способами» [3]. И если следовать су-бъективно-идеалистической методологии, то вся социальная антитрадицион-ность либерализма начинается именно с позиций индивидуальной этики.
Либеральная личностная эволюция для устойчивости социального един-ства требует своего тождества и в общественном прогрессе, что следует зафиксировать экономической и политической конкретностью в известной социологической категориально-понятийной логике:
социальный идеология социальная социальная
интерес справедливость свобода
социальная социальное социальная
политика право инициатива
В основании социальной практики всегда лежит социальный интерес. Только в марксизме он сам вторичен в плане объективного развития производи-тельных сил и соответствущей исторической необходимости определённой об-щественно-экономической формации. А в субъективно-идеалистическом либе-ральном знании все составляющие неизбежного социального прогресса к капи-тализму – это лишь следствия самостоятельного движения личностного интере-са к своему апогею – мотивационной целерациональности.
Экономическое целеполагание получения собственного капитала и максимизации его прибыли конкретизирует субъективно-идеалистическую философию и составляет социальный стержень либерально-идеологического миропонимания.
Далее теория экономической справедливости конфигурирует три вектора экономической иерархии – группового неравенства, которое характеризуется максимальным разнообразием-поляризацией и конструируется частной формой капитала.
Неравенство в векторе собственности формируется нулём невладельцев средств производства и затем количественно-качественными показателями их владельцев – мелкие, средние, крупные и стратегические. Сегодня, в условиях постиндустриальной формации, «потолок» здесь уже достигает значений десятков миллиардов долларов.
Способ получения дохода определён наличием всех пяти возможных по-зиций – от неработающих без гарантированного дохода до индивидуальных работодателей, в своей высшей степени обладающих личным стратегическим капиталом и его сотнями тысяч «рабочих душ». Три промежуточных статуса этого вектора – неработающие с гарантированным доходом от работодателя, наёмный труд и самостоятельные работники – индивидуальные предприниматели.
И, наконец, иерархия доходов – это предельно различная область от нуле-вых показателей части трудоспособного населения, существующей не только вне производства, но и вне распределения (люмпен-пролетариат), до олигархического положения сверхбогатых капиталистов.
Можно согласиться – действительно, либерализм предоставляет максима-льно «широкий социальный выбор».
Такая модель экономического неравенства базируется на либеральной ин-терпретации теории экономической справедливости, провозглашающей обязате-льность построения общественной аналогии закономерному целерационально-прогрессивному развитию личности – государство должно создать максимально равные возможности (стартовые общественные условия) для свободы каждого получать-расширять личный капитал. Так возникает парадокс – один из самых значительных в социальной жизни – либеральная теория о социальном равен-стве формирует практику предельной экономической поляризации, что, конечно же, не может не отразиться негативно на реализации самого исходного принци-па либеральной справедливости.
А экономическая свобода есть движение личности в этой трехвекторной системе на основании индивидуальной способности к получению-расширению личного капитала. Мобильность здесь, в отличие от марксизма, определяется, прежде всего, капиталистической целерациональностью и возможна во всех на-правлениях. Подчинение труда капиталу при капитализме выражается, в том чи-сле, главенством целерациональности и вторичностью труда в механизме социа-льного неравенства.
Либерально-экономическая инициатива как элементарное выражение эко-номической свободы также утверждена целерациональным творчеством и в сво-ей высшей степени стратегическим стремлением к олигархическому статусу.
Вся либеральная юридическая законность призвана легитимизировать ча-стную форму капитала и её эксплуатационную активность. Основная функция государства – защита собственнического права личности, поддержка капитали-стической иерархии и предоставление для творческих возможностей целерацио- нальности либерального рынка со смещённым в сторону всевластия работодате-ля менеджментом и трудовым кодексом.
Либеральное экономическое право легитимизирует практику экономичес-кой политики (пост-) индустриализма – структура и свойства воспроизводства товара на эксплуатационном базисе частной формы собственности; распределе- ние доходов, в первую очередь, по количеству личного капитала; либеральное ценообразование и налогообложение; отсутствие государственной социальной защиты, целерациональный надзор за движением капитала, прибыли и товара.
Естественными принципиальными следствиями капиталистического эко-номизма, установленного на фундаменте всевластия целерациональной этики в социальном поле личностной атомизации, являются формальность материаль-ной престижности, «война всех против всех» и социальное разобщение в урба-низированной среде мегаполисов «жёлтого дьявола», а также равнодушие к об-щественной проблематике и масштабность всевозможного социального негати-ва – криминала и безработицы, различных видов отчуждения, экономизма ген-дерных отношений, преклонения перед пороком.
Для абсолютной свободы целерациональной активности либеральное го-сударство поддерживает в социуме необходимый психологический климат и да-же декларирует идею богосоответствия целерационального действия. Либераль-ная этика закономерно дополняется соответствующей религиозностью.
Капитализм ещё на ранней стадии своего развития создал протестантско-го Бога – всепрощающего и космополитического, провозглашающего долготер-пение и абстрактный гуманизм – безусловно выгодного в процессе эксплуата-ции и глобалистского захвата традиционных обществ. Впервые в истории хрис-тианства на основании элитарной предопределённости было объявлено о бого-соответствии капиталистической инициативы («Богатый угоден Богу») и исклю-чительного бессмертия целерациональной личности. Этот факт, кстати, спра-ведливо позволяет многим научным исследователям определять протестантизм как «иудаизированное христианство», уходящее своими корнями в идею богоизбранности и её важнейшего инструмента социального управления – власти «золотого тельца».
М. Горький поэтично описал связь протестантской религиозности и капи-талистической целерациональности в повести «Фома Гордеев», когда крупный владелец средств производства, человек «со вкусом к жизни», воспитывает сво-его молодого коллегу: «Деньги? Это, парень, много! Ты разложи их перед собой и подумай, что они содержат в себе? Тогда поймешь, что всё это сила человече-ская, ум людской… Тысячи людей в деньги твои жизнь вложили… Деньги в оборот пускают, в Дело, около Дела народ кормится, а ты над всем тем народом – хозяин… А как человек по образу и подобию Бога создан, то он власти хочет. А что кроме денег власть даёт?» [6. С. 133 – 134].
В религиозном смысле либерально-капиталистический прогресс – это все-мерная ликвидация соборной сущности традиционных конфессий и образа Про-рока-Борца за классово-национальный идеал равенства, нейтрализация понима-ния греховности богатства и активного неприятия эксплуатационной несправед-ливости. Протестантская трансформация – это оправдание вседозволенности це-лерационального действия, когда традиционное самоограничение, связанное коллективной солидарностью в социально-групповой борьбе, общинным альт-руизмом самопожертвования и равнодушным, даже презрительным отношени- ем к частной собственности, сжимается до индивидуалистической замкнутости в атомизированной экономической конкуренции и направления полученной прибыли на расширенное воспроизводство.
Таким образом, «материализованная» целерационально-капиталистичес-кая этика ради общесоциального соответствия в плане максимальной устойчивости социального порядка создает либеральную экономику и оформляет собственную протестантскую религию.
Также ей подчиняется и политика.
Либеральный политический интерес связан олигархической целью строительства и управления обществом. Сегодня уже и в геосоциальном масштабе.
Конфигурация политической иерархии составлена на основании многопартийности и свободы слова двумя векторами политических институтов – государственной власти и системы политических партий. Декларация политичес- кой справедливости либерализма – это строительство и управление обществом ведущей социально-позиционной группой, победившей в результате выборной демократии. Далее эта модель практически легитимизируется на политико-пра-вовой базе в объеме политической инициативы и мобильности.
Но не всё так просто. Дело в том, что одна из исходных позиций всей политической логики идеологических противников либеральной теории, в частности, коммунистов, состоит в утверждении, что любой ведущий политический субъект – олигархия, нация или пролетариат (народ), управляя обществом в пла-не собственных социальных интересов и провозглашая определённые политические свободы, никогда власть и стоящий за властью капитал добровольно не отдадут, тем более на основании формальных парламентско-демократических процедур. Системно-идеологическая социальная трансформация в её коренном революционном варианте, включающая смену формы собственности на средства производства и ведущего социального субъекта, осуществима лишь с помощью двух политических инструментов – военной силы или хитрости – например, внедрения агентуры в правящую партию. «Демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма, и поэтому ка-питал, овладев… этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть насто-лько надёжно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике её уже не колеблет» [7. С. 14]. А современная двухпартийная политическая система самых передовых либера-льных обществ, вообще, откровенно напоминает «старинную детскую забаву игры в качели, где две партии меняют друг друга у кормила власти ради увеко-вечения господства капиталистов» [8. С. 400].
Действительно, любое государство, утверждающее частную собствен- ность на землю и на промышленные средства производства, есть, прежде всего, государство капиталистическое. И как бы демократично оно не было, его функ- ция – это сохранение и развитие существующей личностно-общественной моде- ли на принципах либеральной идеологии. А всеобщее избирательное право, пар-ламент и провозглашаемые политические свободы – только форма, которая ни-сколько не меняет дела по существу. Там, где есть олигархия, там обязательно жестко активизировано её господство над обществом и государством, в каких бы «оболочках» оно не выражалось. «Если капиталист слаб и не уверен в успехе – он стреляет из пушек, если силён и «набрал вес» – устраивает «демократиче- ские» выборы». И при формальном следовании их декларативному руслу, даже при всём многообразии партий и мнений, у политического руля всегда оказывается сила, выражающая интересы, прежде всего, олигархического капитала и его важнейших современных экономико-институциональных инструментов – транснациональных корпораций. Настоящая практика убедительно это подтвер- ждает.
Учитывая такую позицию, либеральную политическую справедливость приходится интерпретировать как историческую необходимость безусловной власти целерациональной олигархии в контексте цензурируемой демократии, естественно определённой в своих пределах рамками текущего социального мо-мента.
Следовательно, политическую свободу либерализма следует трактовать с точки зрения его ведущего социального субъекта – как абсолютную активность целерациональной личности в строительстве и управлении обществом во имя сохранения-расширения частной (личной) формы капитала; данный экономический базис в своем постиндустриальном выражении признаётся окончательным и исторически закономерным в соответствии направлению социального прог-ресса.
2.4. Идеологические принципы либерализма
и постиндустриальное социальное управление
Можно составить иерархическую систему фундаментальных принципов либеральной идеологии, на основании которых формируются её субъективное мировоззрение, теория и социальная практика:
утверждение приоритета личностного индивидуализма;
определение целерациональной личности как ведущего социального су-бъекта в высшем эволюционном контексте социальной активности олигархии;
установка субъективно-идеалистического элемента как созидательного стержня общественных формаций и двигателя линейного прогресса трёхстадийного социального развития;
гипертрофия идеи социального неравенства и акцент на общественные обязательства перед ведущим личностным содержанием;
утверждение частной формы собственности на средства производства и закона распределения доходов, прежде всего, по количеству личного капитала;
определение олигархии как главного современного политического су-бъекта и управление обществом с целью развития культуры в формации постиндустриализма.
Последние два идеологических принципа являются непосредственным источником и основой всей практики социального строительства в установке необходимой социальной модели.
В постиндустриальных условиях монополизма, когда узкая олигархичес-кая группа концентрирует в своих руках все значительные социальные ресурсы, а электронно-техническое развитие уже способно придать пропаганде огромные силовые возможности и геополитический масштаб, либеральный порядок стре-мится достичь качества всеобщей «добровольности».
Сегодня принципиально изменилась методика социального контроля, которая выступает в парадоксальной и скрытой форме тотального принуждения к гипертрофированному потребительству. Причем само воздействие субъекту по-чти невозможно ощутить.
Как бы в поисках ещё не исчерпанных источников своей жизни капита-лизм увеличил потребительскую стоимость «психологических» товаров, удов-летворяющих всевозможные человеческие «комплексы неполноценности». Материальные потребности, концентрируясь на стадии интересов и минуя просвещение ценностных ориентаций, определяются как высший элемент личности, стереотипностью которого очень легко манипулировать современными технико-пропагандистскими средствами. Гипертрофия потребительского индивидуализма, по существу, инстинктивного уровня, ставшего «вдруг» социальным, исключает традиционную индивидуальность, всегда предполагавшую возможность самостоятельного выбора и решения фундаментальных социальных проб- лем на философско-познавательном основании. Либеральная идеология просто опускает индивидуальную свободу нецелерациональной личности до потребительской необходимости формального выбора среди беспрерывно меняющегося товарного разнообразия, часто, кстати, идентичного и низкокачественного.
Этот процесс личностной унификации, основу которой составляют потребительско-«материализующие» факторы деклассирования и денационализации, есть важнейший и глобальный способ либерального социального управления, необходимая цель в стратегическом плане формирования постиндустриально-олигархической формационной устойчивости. Именно так высокая капиталистическая целерациональность нейтрализует отчуждение низших социальных типов личности от первично-необходимого экономического качества либерального социума – способности получать и расширять личный капитал, ликвидируя революционный потенциал этой отчужденности. И делает она это сегодня легко и умело, в рамках собственной философско-методологической базы – субъективного идеализма, создавая в атомизированно-потребительском шоу-сознании толпы иллюзию «народного единства».
«Потребительское общество формирует главную интригу жизни человека бюрократически – вокруг избыточных предметов комфорта, вокруг облегчения быта, оставляя за пределами социальной активности глубинные уровни челове-ческого существования. Отождествление быта и бытия – вот состояние либера-льной имманенции» [3]. В такой социальной среде традиционное просвещение и творчество, ощущая свою чужеродность, обязательно маргинализируются и стихийно уничтожаются.
Вся либеральная этика, её элитарность и капиталистический цинизм закона «цель оправдывает средства» заключены и в том, что во имя беспрепятствен-ной социальной активности исключительной капиталистической инициативы приносится в жертву самое драгоценное качество нецелерационального боль-шинства – научно-системное знание как источник развития и творчества лично-сти. Нейтрализация отчуждения от общества достигается за счет создания от-чужденности от своих возможностей.
Главная эволюционная задача любой традиционно-общественной форма-ции – классовой или национальной – максимально возвысить социальные пот-ребности, над которыми ещё довлеет «дамоклов меч» эгоцентричной инстинктивности, к ограничивающей их либерализм традиционной этике, сдвигая личностный центр тяжести к ценностному просвещению. А либеральная идея, учитывая, к тому же, её всё более откровенный гедонистическо-фрейдистский характер, похоже идёт путём обратного социального управления, массово приспосабливая норму к поверхностной психологии «вседозволенности» потребления и её стереотипного мышления вне глубинного функционирования ценностных ориентаций.
Так либеральный социум, «лишённый статуса объективности», всё дальше удаляется от традиционной мечты модального формирования «универсального» человека, который впервые в процессе развития производительных сил освобождаясь от формальности механического труда, на диалектическом фундаменте научности и марксистской идеи «политэкономии свободного времени» может позволить себе максимально творческое самовыражение в единой системе технического и гуманитарного знания. Только такое созидание способно рас-крыть всю доброжелательную энергию социальной жизни, решить глобальные проблемы и оставляет место истинному, непридуманному чувству и его романтичности.
При капитализме же можно отметить даже определенное противоречие между техникой и социально-гуманитарной теорией. Первая, имея безусловный социальный приоритет, в пропагандистском ключе работает на максимальное исключение из общинной жизни второй.
Либеральная целерациональность как бы «прислушалась» к марксистской мысли о неизбежности просвещения-гуманизации общественного сознания и на этой основе эволюционной самоликвидации частнособственнического «хищничества», и делает все, чтобы этому помешать. Соответствующие «баррикады» в модально-потребительском сознании усердно воздвигают «свободные» средства массовой информации, либеральная педагогика и, конечно, в первую очередь, сама практика капиталистического экономизма.
Современное поп- и модерн-искусство – также один из главных инструментов в технологии создания толпы. Его фундаментальные направления:
эротика и порнография – именно фрейдизм определяет значительную часть либерального творчества;
насилие (в традиционном искусстве любовь и смерть всегда несут высо- кое таинство в своем философско-сокровенном содержании и откровенно выносить их в вульгарном виде на всеобщее обозрение считается недопустимым);
субъективная мистика, полностью безысходная, пассивная в контексте бренности и предопределённости индивидуального существования, активно трансформирующаяся сегодня в откровенный сатанизм;
сентиментализм как «обнажение» чувства вне исследования коллективно-общинной проблематики;
реклама и игровой азарт;
психологизм «глубокой философии на мелких местах»;
абстракционизм и символизм в его классическом значении погружения индивидуальной и коллективной психики в нереальный мир.
Несмотря на большое формальное разнообразие, содержание либерального искусства крайне однородно и определено всё той же идеологической установкой универсализации (унификации) социального бытия на основании социа- льной необходимости деклассирования и денационализации нецелерациональной личности. Эстетический момент художественного произведения в процессе его либерализации всё более формируется техногенной культурой посредством постановки внешних эффектов мультимедиа в русле уничтожения классической Гармонии и воздействия на универсальные человеческие инстинкты и их низменные чувства. Такое массовое искусство полностью теряет функцию просвещения и традиционного воспитания, маскирует масштабные классово-национа-льные проблемы в объёме праздной расслабленности, закономерно обретая своё функциональное назначение в получении сверхприбыли, а главное – в социальном контроле, где либеральная богема служит лишь орудием формирования гипертрофии массового потребительства и укрепления олигархического социального порядка.
Художественное творчество проходит свое развитие в соответствии с тре-мя этапами прогресса в либеральной теории – от традиции с её необходимостью выражения фундаментальной социальной проблематики к антитрадиции пост- индустриализма с главной целью социального управления. Промежуточный интервал этого процесса характерен первичностью финансовой выгоды в искусстве индустриальной стадиии товарно-денежных отношений.
Практика постиндустриальной политики нашла своё отражение в фунда-ментальной либеральной теории, когда Юрген Хабермас дополнил веберовскую типологизацию мотива социального действия двумя видами:
Драматургическое действие, целью которого является «представление самого себя» или «создание собственного имиджа». Такая PR-«драматургия» в поле современных политических технологий особенно активно применяется се-годня олигархией в управлении «электоратом демократии», где «выбирающая» толпа, по существу, обязана только подтвердить исходное целерациональное ре-шение. Уже Ленин предостерегал: «Не обманывайтесь треском и звоном предвыборно-освобожденческих речей и резолюций. Это размалёванные закулисы для «народа», за которыми идет бойкая торговля. Либеральная буржуазия умеет распределять политические роли: безответственного болтуна – на банкеты и собрания; опытного и прожженного дельца – на «подготовку почвы» среди придворной шайки» [9. С. 361]. Западная социология откликнулась на эту «демо-кратию» так называемой «игровой концепцией культуры», теоретически закреп- ляющей лицемерную неестественность всего либерального социума.
Высший тип социального действия, предназначенный, конечно, не для «политических марионеток», выводит своё качество уже на уровень коммуника-тивности в виде свободного соглашения целерациональных личностей для дос-тижения социального компромисса и координации общих усилий, где значение языка и логики аргументации трудно переоценить – «нет ничего выше демократического консенсуса свободных людей» (Ричард Рорти). Соответственно, ро-дилось целое направление либеральной субъективно-идеалистической мысли – лингвистическое, многочисленные вариации которого утверждают идею прямой зависимости социальной эволюции от развития познавательно-логической спо-собности личности. Следствиями такого прогресса являются постоянная опти-мизация лексики как важнейшей культурной универсалии и, естественно, пере-довое превосходство современной целерациональности над социальной наивно-стью мифопоэтического и религиозного сознания традиционного человека.
Последние теоретические находки либерализма и их терминология, по сути, уже откровенно намекают на существование таинств самого масонства. Философско-социологическое основание этой либерально-политической организации – субъективный идеализм с делением общества на бездушно-смертную тол-пу, исполняющую старинную роль аристотелевских «говорящих орудий труда» и посвящённо-просвещённую творческую элиту, формирующую постиндустриальность и «мастерски» управляющую «профанами» с помощью доступной то-лько ей ритуально-символической культуры. Масонская этика, конечно, владеет полным набором либерального качества – эгоцентризмом и космополитизмом, цинизмом абстрактного гуманизма и способностью к лицемерию в своих «социально-игровых» маскировках, а также вседозволенностью в стремлении к индивидуальному обладанию, в собственном целедостижении и процессе социального контроля.
Нельзя не заметить насколько принципиально современная либеральная мысль отошла от некоторых базовых установок своих ранних философско-«вольнодумных» абстракций. В первую очередь, это касается уже открытого ут-верждения идеи всемерного социального неравенства. Однако такие коренные переходы следует признать логичными: акцент на личностные приоритеты в капиталистической экономике не мог не привести либерализм в циничное лоно религиозного богоизбранничества, диктатуры жесткой социальной иерархии и социального управления на основании пропаганды массового потребительства и жажды «золотого тельца».
Целерациональная нравственность и её социальность абсолютно противоречит модальным этическим воззрениям всех предшествующих традиционных эпох. «У древних, – отмечал К. Маркс, – мы не встречаем ни одного исследова-ния о том, какая форма собственности является самой продуктивной и создаёт наибольшее богатство. Богатство не выступает как цель производства… Всегда исследуется вопрос: какой способ функционирования собственности обеспечи-вает государству наилучших граждан?» [10]. Капитализм, по существу, несмот-ря на все его декларативные заявления о личности, впервые в социальной исто-рии отделил интересы производства от традиционно-высших идеальных устре-млений человека, расставляя социальные акценты на количественно-линейном росте частного капитала, его стоимости и прибыли, с которыми ассоциируется уже не только экономическая эффективность, но и весь социальный прогресс. Философия Гегеля называла это «дурной бесконечностью». Такая формалисти-ка, устанавливающая объект в качестве социального предпочтения, критически удалена от традиционного смысла бытийности древних «Человек есть мера всех вещей».
2.5. Социальная свобода либерализма и постиндустриальное развитие
Макс Вебер писал о развитии антитрадиционализма только в экономике, когда капитализм пуританской этикой ещё поддерживал вековые нормы в других социальных сферах, что было связано с потребительским самоограничением целерационального человека, получающего максимальные прибыли в конкурен- тном плане расширения и концентрации собственного капитала. Однако, прежде всего, это определялось всё ещё огромным влиянием традиции, удерживавшей свои последние бастионы именно в формально далёких от экономики областях, например, искусстве, педагогике, гендерных отношениях, куда вектор «свободы» пока никак не мог проникнуть. Возможно, искренняя вера веберовского протолиберализма в такую половинчатость была самой великой утопией начального периода эпохи капиталистических преобразований и формирования социологии. Окончательный перелом на этом фронте произошёл к середине прошлого века, когда развитие производительных сил достигло одномоментной массовости в пропагандистском охвате средств телеинформации. Хотя либеральная мысль созрела в вопросе «всеобщего освобождения» несколько раньше.
В начале 20-ого века австрийский социопсихолог Зигмунд Фрейд пишет относительно небольшую социологическую работу «Неудовлетворённость ку-льтурой» – её решающее значение в системе либерального знания и его противоборства с традицией можно по достоинству оценить только сегодня. «Великого австрийца» уже, безусловно, наряду с Вебером, можно назвать базовым идео-логом либерализма. Именно «фрейдизм» стал тем тараном, с помощью которого сегодня «перемалываются» последние остатки «тысячелетних предрассудков» почти на всём геосоциальном пространстве.
Если веберовский субъективный идеализм определяет социальное начало личностным сознанием, то аналогичный философский фундамент психоанализа видит основу социальности в индивидуальной бессознательно-инстинктивной секс-энергии – либидо, которая, наталкиваясь на традиционные культурно-нор-мативные ограничения, преобразуется (сублимируется) в самые разнообразные формы общественного негатива, в том числе войны, политический диктат, отчуждение личности, садизм. Следовательно, необходимо изменить изменяемое и снять все «надуманные» юридические запреты, сдерживающие «природные потоки» либидо – это должно ликвидировать многие социальные проблемы. Поистине «благими намерениями вымощена дорога в ад». Сексуальная эмансипация, уже полностью противопоставляющая либеральную идеологию тради-ции в аспекте аскетизма, сегодня активно и беспрепятственно орудует в искусстве, педагогике, гендерных отношениях, декларируя социально-возрастной разрыв молодёжи с уходящим в прошлое «старомодным» поколением. А, заодно, поддерживает «генеральную линию» на создание гедонизма массового пот- ребительства.
Данным фактом капитализм, действительно, принципиально отличается от других общественных формаций, даже от своих более ранних аналогов с лич-ной собственностью на средства производства, всегда имевших нормативный комплекс «сдержек и противовесов» либерально-экономическому негативу. По-жалуй, современный целеуправляемый и всемерный личностно-общественный отход от традиционно-ментальных канонов – это самый глобальный и фунда-ментальный вид социального отчуждения.
Такая агрессивная непримиримость и страстное желание решить вопрос окончательно имеют свое философское оправдание. Целостность на основании единообразия – вот верный путь к системной устойчивости и сохранению порядка. В социуме этот закон, в первую очередь, касается экономической базы формы капитала, что следует помнить многочисленным социал-демократичес-ким «мечтателям».
В либерально-идеологическом направлении работает и микросоциология, тоже связанная субъективным идеализмом. Только она рассматривает небольшие контактные группы, содержание которых доминируется эгоистической пси-хологией каждого отдельного человека.
Таким образом, либерализм, действуя в одном антитрадиционном ключе, покрывает своим знанием всю индивидуально-идеальную систему: её крайние составляющие – разум и инстинктивность бессознательного, а также психологический промежуточный элемент, что служит для либеральной мысли критерием типологизации.
Самой характерной особенностью её личностно-общественной конструкции является незамкнутость (однонаправленность) структуры в виде отсутствия коллективных факторов, влияющих на формирование и прогресс исходного идеального субъективизма. Эта метафизика «внешнего пассива» оправдана философским фундаментом либерализма, методология социального построения которого обязательно находится в русле одностороннего движения от начала ус-тановленного индивидуально-идеального источника к соответствующему стро-ительству отдельных социальных сфер и завершающему составлению всего «общественного здания».
В плане социальной эволюции исторический путь к высшему элитарно-эксплуатационном формату постиндустриализма обеспечен причинно-следст-венной логикой триады, утверждающей социальный смысл базовой либераль-ной категории «свобода»:
освобождение личност- свобода получения и рас- свобода социаль-
ного сознания от традиции ширения личного капитала ного творчества
Данная логика выражает способность личности в жестких условиях капиталистической борьбы получать-расширять собственный стратегический капитал и заниматься политическим строительством-управлением, имея при этом полноценную воможность высшего социального творчества. А общепринятое, популярно-массовое и обыденно-примитивное товарное значение социальной свободы поверхностно и может служить только функцией главного социального механизма. «Вращение на приземлённой потребительской орбите», вне целера-ционального интереса к личному капиталу, является признаком толпы, её бездушно-смертного происхождения.
На постиндустриальном пике олигархического монополизма, когда эконо-мическая составляющая социального порядка несколько теряет свою энергию за счёт снижения роли капитализации и почти абсолютной нейтрализации конку-ренции, происходит коррекция либерального целеполагания.
В социальных условиях, по сути, автономной активности стратегического капитала его владелец уже может позволить сказать себе, что «сначала высшая идея, а потом деньги, а без высшей идеи, хоть и с деньгами, общество провалится» [11. С. 162]. Либеральная теория, погрязшая в «болоте» вульгарного экономизма, всегда с откровенной завистью смотрела на марксизм, имевший великий идеал «коммунистической утопии». И вот, наконец-то, элитарное сознание, в полном соответствии с законом «насыщения» и диалектикой перехода количества в качество, также отрывается от «капиталистической материи», получая но-вое и истинно-идеальное высокое содержание.
Этот процесс глубоко раскрыт в романе Ф.М. Достоевского «Подросток», где художественная литература намного опередила социологическую науку в анализе либерального прогресса.
Юный герой стремится стать «не просто богатым, однако именно как Рот-шильд», мечтая не о собственно «ста его миллионах», а размышляя об их потенциале в плане возможности «думать по другому»: «Я денег не боюсь – они меня не придавят… И, вообще, мне не деньги нужны и даже не могущество; мне надо лишь то, что приобретается могуществом и чего никак нельзя получить без денег: это уединённое и спокойное сознание силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так бьется весь мир! Свобода! Я начертал, наконец, это великое слово… Уединённое сознание своего могущества. У меня сила, и я спокоен. Громы в руках Юпитера, и что ж – часто ли слышно, что он гремит?» [11. С. 98].
Сравнение с Юпитером не случайно. Такой уровень организованной целерациональности доводит эгоцентричную замкнутость до совершенства и почти приближает истинно либерального Человека к протестантскому Богу. Не только политическим творчеством, но также элитарной полярностью к толпе, которая, запутавшись в собственных мелких страстях, исторически увязла в вульгарно-материалистическом хаосе низменного индивидуализма, потребности всего готового, комично-детской увлечённости «шумовыми эффектами» и блестящими формами новомодной атрибутики. Для «ординарности» в суете её жалкой борьбы за существование, неспособности к Делу и вечной необходимости «крутиться», кажется, остановилось время. Сиюминутность интереса, безразличие к социальной стратегии, высокой Идее и её фундаментальному знанию принципиа- льно отчуждают этот «бездушный объект» эволюции от «природы вещей, в которой заключено абсолютное право раба добывать себе свободу».
Толпа склонна к идолопоклонству, надеется на случайный успех, жаждет дешёвой популярности и низкой славы. А элитная целерациональность, продолжая двигать вектор самоограничения, достигает удивительных, даже парадоксальных позиций: «Будь только у меня могущество, мне и не понадобится оно вовсе; уверяю, что я сам, по своей воле, везде займу последнее место. Если бы я был стомиллионный богач, я бы, кажется, находил удовольствие ходить в самом стареньком платье и чтобы все принимали меня за человека самого мизерного, чуть не просящего на бедность, толкали и презирали меня. Тайное сознание могущества нестерпимо приятнее явного господства… Скажут, глупо так жить: зачем не иметь отеля, влияния, открытого дома, не жениться и не собирать общества? Но чем же тогда станет Ротшильд? Он станет как все. Вся прелесть идеи исчезнет, вся нравственная сила её заменится бытом» [11. С. 48].
Вот так высший интерес и его мотивация завершают трехстадийный социальный прогресс от патриархального целеполагания сохранения традиционной этики к её «материально»-экономической инверсии в виде первичности капиталистического экономизма триады капитал-деньги-товар с последующим возвращением в идеально-этическое лоно, однако уже абсолютно антитрадиционного содержания. Только элитарный статус в форме чувственного потребления господства своей социальной исключительности способен полностью удовлетворить целерациональное тщеславие-честолюбие, а также концентрированно выразить религиозно-идеологическую концепцию богоизбранности.
Но и это ещё не предел полёта «освобожденной» мысли. Здесь исследование входит в область научно-идеологического прогнозирования, рассматривая «наконечник эволюционной стрелы» либерализма, которая, пронизав социальную историю, достигает Вечности и скрывается «за горизонтом времени».
Весь либеральный каркас (субъективизм философской основы и личностные приоритеты, капиталистическая конкуренция и базовые свойства самого ка-питала – его предметное расширение и субъектная концентрация) в геополитическом плане централизации говорит об обязательном восхождении на социаль- но-мировой престол единого либерального царя – самого целерационального обладателя всех геосоциальных ресурсов. Очевидно, что в протестантизме такое событие может быть связано с социальной интерпретацией второго пришествия Христа, а в традиционных религиях, наоборот, с «печатью дьявола». Скорее всего, для значительной части «бездушных» этот «Судный день» будет действи- тельно ужасным и они выступят в необходимом качестве «отработанных ступеней» для нового реактивного импульса либеральной «ракеты». Но вот как закан- чивает свою логику Подросток: «В мечтах моих я уже не раз схватывал тот момент в будущем, когда сознание мое будет слишком удовлетворено, а могущества покажется слишком мало. Тогда, не от скуки и не от бесцельной тоски, а от безбрежного желания большего, я отдам все мои миллионы людям; пусть общество распределит моё богатство, а я сам вновь смешаюсь с ничтожеством! И не половину бы отдал, потому что тогда вышла бы одна пошлость: я стал бы только вдвое беднее и больше ничего; но именно бросил бы обществу всё, всё до ко-пейки, потому что, став нищим, я стал бы вдруг неизмеримо богаче Ротшильда! Одна мысль о том, что в руках моих были миллионы и я бросил их в грязь ценнее всех денег мира. Вот моя поэма! Мне именно нужна моя порочная воля вся, – единственно чтобы доказать самому себе, что я в силах от неё отказаться» [11. С. 100 – 101].
Этот идейный венец либеральной идеологии уже содержит в себе не толь-ко сознание элитарной исключительности, но тонкий намёк на потенциал «демократического консенсуса» между абсолютными противоположностями в со-циальном плане возможности добровольного перехода капитализма в форма-ционность общенародной собственности на основании уравнения целерациона- льного самоограничения и общинного альтруизма. Достигнув постиндустриа- льного экономического предела, «свободная» мысль с позиции силы предлагает традиционной норме, по существу, самый глобальный социальный обмен. Всю свою материю, обработанную многовековой практикой эксплуатации, она отда- ет «всего лишь» за «официальное» признание всем каноническим миром высше- го либерального Идеала, всегда тайно хранившегося в самых сакральных рели-гиозно-философских уголках «золотого Ковчега» антитрадиции. Относительность дуальной природы Добра и зла, амбивалентность Праведности и греха, виртуальность Истины, взаимозаменяемость Бога и дьявола при отсутствии жесткой границы между полюсами и ненужность общиннной борьбы – открытое утверждение данного набора, на котором базируется «всевидящее око» либера- льной пирамиды, действительно, стоит всех планетарных капиталов.
Выбор станет для традиционного социума окончательной проверкой на верность своей «абсолютной Идее». Принимая позицию либерализма и поддавшись «змею-искусителю», он совершит «иудин грех», признает стратегическую победу «силы тёмных страстей» и законно отдаст собственную судьбу практике самых реакционных социальных групп и их интересов, которые, вообще, право- мерно могут поставить вопрос о целесообразности земного жизнесохранения. На смертельную ошибку договорных соглашений с «порочной волей» указывают верные друзья традиции – гуманитарная классика и её искусство.
А вот последние постмодерн-тенденции в буржуазной философско-социо-логической науке, естественно, поддерживают вершину либеральной мысли. Их вектор сегодня приступил к теоретическому разрушению всей логики социального миропорядка, постижение которого выстрадано традиционным познанием, начиная ещё с идейной борьбы на исходных философских рубежах. Этот волюнтаризм проходит под разнообразными лозунгами «нищеты историцизма» и «пагубной самонадеянности» всесилия человеческого разума, антигуманности тоталитарной системности и желания «высшей объективности», приоритета технической мысли или, наоборот, утопичности, бессознательной хаотичности и мифологичности социальной активности, где уже нет места не только классам и нациям, идеологии и диалектике, но даже самой категории «социальное».
Акцентируя таким образом идею неспособности человека к разумной дея-тельности, либерализм пытается составить представление о безвинности греха. Действительно, разве можно судить «голый инстинкт», не имеющий потенциала огранки социальным рассудком? Так создаются предпосылки для оправдания всей истории либеральной порочности – жестокой эксплуатации и организации военных агрессий, колониализма и геноцида коренных народов, гипертрофии массовой психологии потребительства и сексуальной эмансипации. Так «отмывается» целерациональный капитал перед решающим торгом с Традицией.
Сломать идеологический ход либеральной свободы, её капиталистического стержня и скрытых философско-религиозных оснований, развеять в прах либеральную формулу бытия «к добродетели через насыщение пороком» и вернуть геосоциальность в русло традиционных канонов, ментально заложенных в культурах почти всех мировых цивилизаций, способно только народное просве- щение. И понимание необходимости революционной борьбы в плане вечной гегелевской надежды на то, что «человек сам по себе разумен; именно в знании заключены возможность равноправия и никчемность упорно отстаиваемого различения человеческих пород на привилегированные и бесправные» [5. С. 46].
Литература
Вопросы к самопроверке
3. МЕНТАЛИТЕТ И СОЦИАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ:
национальная идеология о системе личность – общество
3.1. Философия национальной идеологии
и цивилизационное основание социального прогресса
Социальность 20-ого века негативно отразилась на национальной теории. Смешались все составляющие её понятия, деформировалась конкретность и модальное сознание наполнилось примитивными социальными стереотипами. Именно национальное направление остаётся неопределённым и самым малоизу-ченным местом в научном социально-гуманитарном знании, которое, таким образом, теряет свою системность и объективность.
Это недопустимо на фоне очевидного всё возрастающего влияния на социум этноцивилизационного фактора, который постепенно, в процессе современных глобализационных противоречий, «выходит из тени» классового анта-гонизма. Тем более, что в условиях социальных преобразований социальные су-бъекты закономерно стоят перед историческим выбором идеологического пути развития на основании диалектики максимально совершенного гуманитарного знания.
Необходимо конкретно определить и разграничить все фундаментальные категории и понятия национальной теории, связать их логически и в контексте установки социальных принципов национальной идеологии синтезировать её систему личность – общество.
Прежде всего следует отметить, что идеология как инструмент гносеоло-гии начинает активно влиять на научные толкования базовых социальных эле-ментов, ещё недавно казавшиеся несомненными и абсолютно устойчивыми. Идеология возвращает, таким образом, социологическое исследование в началь-ные времена его формирования, заставляя сегодня вести дискуссии по уже про-веренной временем, почти ментальной терминологии. Нация-понятие в данном процессе – не исключение.
Сама национальная теория, естественно, следует в русле традиционного понимания нации как ведущей реальной (способной к организационно-созида-тельной активности) социально-позиционной группы с характерными этничес-кими признаками антропологического отличия. Этот объективистский подход поддерживает и коммунистическая идеология, несмотря на свою принципиаль-ную мысль о снижении роли этнического фактора по мере эволюции социально-го развития.
Современный либерализм, вступая в идеологическую борьбу с традицией уже на самых дальних и фундаментальных теоретических подступах, стремится нейтрализовать стержневые составляющие классического национального миро-воззрения.
Так, «Большой толковый социологический словарь» Джери определяет нацию «общностью чувства или воображаемой общностью, основанной на од-ном или более из следующих признаков: раса, этнос, язык, религия, обычаи, по-литическая память и разделяемый опыт другого» [1. С. 463]. Здесь очевидно влияние философского фундамента либеральной идеологии – номиналистского субъективного идеализма, который расставляет акценты на психологизме чувст-венных образов с явным намёком на возможность абсолютного исключения коллективно-национальной объективности из реально-созидательного процесса социальной активности.
С другой стороны, либерализм ведет научное наступление на исходный и принципиальный формально-отличительный национальный фактор – этничес-ко-антропологический. Здесь апогеем стала «аксиома» социального существования так называемой «американской нации», куда механически «сбрасываются» не только всевозможные народности и этнические общности, но даже раз-личные расы.
Учитывая эти разногласия, данный лекционный курс будет следовать тра-диционно-национальному категориальному пониманию нации.
Каждый этнос на фундаменте своих тысячелетних культурно-норматив-ных традиций создаёт собственную этику как эталонную систему социального функционирования. На её основе составляется религия и вся социальная практика. Соответственно формируются и цивилизации как относительно замкнутые традиционные сообщества, имеющие хронологически устойчивые этнические и этико-религиозные начала. Неудачи в экономике или политике всегда временны и их последствия относительно легко устранимы при сохранении указанного ор-ганизационного источника; уничтожение же этико-религиозного базиса сравни- мо с физической ликвидацией этноса и всегда влечёт за собой полное и безвозвратное вырождение и разрушение его социального потенциала.
Социум, согласно национальной идее, несёт приоритет коллективного противостояния,определенного борьбой этнических групп-общностей, в частности, наций. Хотя классовый антагонизм полностью не отрицается, он признается вторичным. Неизбежная цивилизационная борьба – это результат объективного стремления этносов в объёме геополитики определить личностно-общест-венное строительство на традиционной базе собственного этико-религиозного подхода.
Любая этноцивилизация, сумевшая в этих условиях отстоять своё социа- льное начало, последовательно проходит в прогрессивном развитии четыре стадии: от традиционной общины к её общественной аналогии через денационализированный и антирелигиозный экономизм капитализма и социализма.
этико-религиозная капитализм социализм этико-религиозная
традиция денационализированный традиция
и антирелигиозный экономизм
общественное сознание
Национальная идеология, в принципиальном отличии от марксовой спирали и либеральной прямой, устанавливает круговое социальное движение, в основе которого лежит трансформация общественного сознания и его неизбежная редукция к исходному соборно-традиционному этическому содержанию.
В аспекте своей философской методологии – объективного идеализма, на-циональная идея занимает промежуточный статус между объективизмом диалектического материализма Карла Маркса и субъективно-либеральным идеализ- мом – социально-формационное строительство осуществляется и социальный прогресс движется на идеальном общинно-национальном стержне.
Национальная теория в русле собственного фундаментального социального критерия не видит принципиальной разницы между либеральным капитализмом и марксистским социализмом, определяя эти стадии содержанием тупикового денационализированного и антирелигиозного экономизма. «Капитализм и социализм одинаково сопровождаются упадком и угасанием духа творчества, убылью духа в человеческом обществе… как результатом долгого исторического отпадения от духовного центра жизни, от Бога… Не церковь, а биржа стала господствующей и регулирующей силой жизни… Вот этой эпохе по многим признакам наступает конец» [2. С. 18 – 19].
Так Н.А. Бердяев в работе «Новое средневековье» писал о преодолении русским этносом экономико-материалистического этапа социальной истории и возвращении в общественное сознание религиозности православия. Об обязате- льном восстановлении русской национальной власти говорил в эмиграции и русский философ И.А. Ильин, причём в самый расцвет «Красной Империи» – в начале 50-х годов: «Когда мы смотрим вперёд и вдаль и видим грядущую, замы- кающую круг Россию, то мы видим её как национальное государство, огражда- ющее и обслуживающее русскую национальную культуру… В противовес всякой денационализации, бытовой и политической, мы утверждаем русский национализм, инстинктивный и духовный, исповедуем его и возводим его к Богу» [3. С. 155].
Вообще, начальное развитие национализма в социологии связано именно с русской мыслью. В первую очередь, со славянофильством в теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского, который вывел национальную идею с орбиты этической теологии и абстрактной философии на геополитический уровень этнообщинной борьбы, создав тем самым все предпосылки к полноценному развитию соответствующего идеологического знания. Этого не смогла сделать западная социология – её объективно-идеалистический позитивизм (О. Конт, Г. Спенсер и Э. Дюркгейм), никогда даже не акцентировавший внимание на историзме общинного антагонизма и противостояния, в русле своего социа- льного прогресса окончательно привёл общественное сознание к либерально-капиталистическому денационализированному содержанию.
3.2. Идеологические принципы и экономико-политическая практика
национальной теории
Национализм всегда опирается на патриотическое чувство любви человека к Родине. Но чувство, хотя и высокое, граничащее в данном случае с сознанием, психологично. И национальное знание в практике собственного социального строительства остановиться на этом элементе, конечно, не может.
Национальный социум начинается с наиболее общего представления о ме-стоположении нации в пёстрой этнической картине мира, а также с веры в историческую функциональность национальной культуры в аспекте политико-циви-лизационного противостояния.
Мессианство с чётким георазделением на дружественные и враждебные цивилизации является характерным признаком этноидеологии, утверждающей национальную форму собственности на капитал с социалистическим распределением доходов по труду.
Несмотря на формально-неравные, скорее декларативные этнические по-зиции в векторе собственности, все трудоспособные члены общества вне зави-симости от национальной принадлежности обязаны участвовать в общинном труде. В возможности получения образования, производственной профессии и квалификации, а также при распределении доходов национальный фактор не иг-рает никакой роли. Здесь сохраняются и все важнейшие социалистические принципы социальной защиты. Такая национальная идеология (можно обозна-чить её как национал-социализм) предполагает в своей практике и отсутствие экономической дискриминации по этническому признаку, и исключение капи-талистической эксплуатации.
Именно в принципиальном блокировании целерациональной свободы по-лучения частного (личного) капитала, что свойствено любой общественной сис-теме с коллективной формой собственности средств производства, заложена тождественность марксизма и национализма. Вся экономическая практика здесь наполняется исключительно трудовой конкретикой, стоит на фундаменте социа- листического воспроизводства и национализации всех его инструментов. Един-ственное принципиальное отличие существует в теории экономической спра-ведливости на базе понятия «национализация», которое своё чистое этимологи- ческое значение сохраняет именно в национальном знании, а в марксизме несет функцию общенародности.
Абсолютное же несоответствие между этими идеологиями, которое уже определяет и коренную разницу в их социальной практике, находится в полити-ческой сфере. Здесь национальная идея уже не разрывает собственную логику и «идёт до конца», придавая этничность всему содержанию.
Политически справедливой признается необходимость построения-управ-ления обществом коренной нацией в русле собственного традиционного уклада жизни и социальных интересов. Такая позиция составляется национальной спе-цификой понимания социального равенства.
Если либерализм в аспекте своего субъективного основания провозглашает в отдельном обществе личностно-правовое равенство по этническому приз-наку, то общинно-национальный объективизм уравнивает нации геополитичес- ки, декларируя безусловное право каждой нации строить и управлять личностно-общественной системой на своей территории с конечной целью сохранения этико-религиозного цивилизационного фундамента.
Таким образом, теория политической справедливости в векторе особенного национального понимания социального равенства приходит к необходимости этнополитической дискриминации.
Существует другое, крайнее этноидеологическое направление – фашизм, предполагающий также и экономическую дискриминацию по этническому признаку, а кроме того – геноцид и империализм на основании шовинистической идеи этнического превосходства.
3.3. Менталитет и логика социального конструирования
Теперь следует зафиксировать национальную специфику в подходе к пониманию личностного содержания.
Национальная идея почти согласна с классикой марксистского варианта в определении элементов и структурной логики личностной системы. За исключе- нием одного принципиального положения.
Национализм устанавливает ещё один личностный элемент – менталитет, который способен оказывать решающее влияние на формирование социальных интересов и ценностных ориентаций субъекта с соответствующей этической ин-теграцией в общество. Сам менталитет зависит от этнической принадлежности человека, создается нормативной традицией тысячелетиями и уже практически неподвержен хронологическому влиянию, а также внешнему воздействию.
Именно этим глубинным моментом национальная модель личности принципиально отличается от марксистской, где этнотрадиционная константа-фак-тор не фиксируется отдельно и рассматривается только в аспекте родо-племен-ной первозданности, которая постепенно нивелируется по мере объективного классового процесса в социальном прогрессе и повышения роли научного знания.
Национальная идеология определяет важнейшими составляющими традиционного менталитета следующую систему социальных характеристик:
стремление к коллективному фундаментально-стратегическому производству и к справедливости общинного распределения доходов по труду;
равнодушное отношение к получению личного капитала и прибыли, презрение к накоплению, богатству и алчности;
философское, серьёзное отношение к жизни и первичность не формы, но социального содержания;
сопереживание мировым проблемам и желание общинного счастья;
стремление активно противостоять элитарно-эксплуатационной неспра-ведливости;
альтруизм как способность жертвовать личным во имя приоритета общинной соборности;
патриотизм как высокое чувство любви к Родине.
Такое ментальное содержание наука объясняет социальной борьбой и вли-янием географо-климатических факторов. Становление, например, менталитета русской нации, цивилизация которой признается одним из основных геополити- ческих центров традиции, происходило в постоянной борьбе со стихией суровой природы и с агрессией враждебных народов.
Очевидно, что национальная идеология, учитывая традиционность и хронологическую устойчивость менталитета, придаёт ему социально-охранитель-ную функцию. Лишь активность ментального сознания способна противостоять современной всемерной либеральной агрессии и защитить традиционные цивилизации от разрушительно-чужеродного целерационального влияния.
Именно компоненты либеральной этики – гипертрофия цели индивидуа- льно-материального обладания, счастья и власти для себя, высокомерие, элитар- ность и эгоцентризм, а также космополитизм, цинизм и фрейдистско-гедонисти- ческая эстетика гендерных отношений – всегда были отчуждаемы традиционным мышлением и полярны его социальности.
На этом основании национальная идея отмечает абсолютную пагубность либерализма для любого этнотрадиционного этико-религиозного базиса и его социальной надстройки. Только жесткий национальный политический контроль способны воспрепятствовать либеральному проникновению и его разрушитель-ному действию в социально-традиционном поле.
Менталитет сегодня – одно из самых популярных понятий в гуманитарном знании и является терминологическим центром сосредоточения многих научных дискуссий.
Его позиция, кстати, иногда применяется даже либеральной теорией, где лексическое выражение «абстрактно-общечеловеческого архетипа» используется для поддержки субъективно-эгоистических факторов личностного формирования и идейно направлено против классово-национального разделения общества. Однако своё наиболее органичное содержание и социальную роль менталитет приобретает только в национальной идеологии, где он, укрепляя традицию, наоборот, является фактором этнического этико-религиозного цивилизационного отличия.
Псевдонациональные политические силы пытаются сегодня определить основной составляющей традиционного менталитета некое «заморское» образование толерантности, мягко обозначающее нейтралитет долготерпения и уважение чужого мнения. Ясно, что стратегический социально-политический смысл этого с виду благообразного контекста находится в русле непротивления и покорности целерациональному либерализму, который, в свою очередь, уже уверенно провозглашает как «экстремизм» национальную соборность и классовую солидарность, традиционное сопереживание мировым проблемам и активное сопротивление элитарно-эксплуатационной несправедливости.
Либерализм есть эгоцентричное «Я» с соответствующей борьбой за инди-видуальный социальный статус, прежде всего – экономический. Марксизм и на-ционализм – это коллективно-целевое «Мы», но с принципиальным различием в их классовом или этническом выражении, которое заложено уже в конкретнос-ти объективистского (материального или идеального) философского фундамен-та этих идеологий.
Коренная типологизация общества на либерально-индивидуалистическое и консервативно-коллективисткое соответствует двум культурам гносеологиче-ского социально-гуманитарного мышления – западно-софистскому, представля- ющему свободу субъективной воли, и научному традиционно-аристотелевско- му, утверждающему диалектическое познание объективной реальности [4].
Указанное же различие между двумя общинными социальными проекта-ми проявляется, например, в вопросах возникновения и эволюционного функ-ционирования государства, где марксизм определяет класс в качестве его исход-ного субъекта-формирователя с первичной задачей сохранения именно эконо-мического базиса общества, а также постепенное ослабление государственного контроля по мере исключения из социальной жизни капиталистической целера-циональности, гуманизации сознания и нейтрализации противоречий в системе производственных отношений – «Вместе с антагонизмом классов внутри наций, падут и враждебные отношения наций между собой» [5. С. 26]. А национальная теория, устанавливая этнический приоритет в социальном строительстве и эти-ко-религиозную социальную первичность, наоборот, видит даже усиление на-ционального государства как адекватный ответ развитию глобалистских циви-лизационных отношений.
Безусловно, это связано с идеологическим направлением вектора социаль-ного прогресса. Эволюция социума в марксизме навсегда уходит от этническо- го фактора, который составляет значительный момент лишь в родо-племенной общине, а «чистота» капиталистических экономических отношений свидетель- ствует об их высоком развитии и скором формационном падении. Национализм же посредством менталитета возвращает этнические отношения в обществен- ное сознание и именно такая редукция определяет неизбежный конец всех дена-ционализированных видов социального существования.
Теперь можно установить иерархию в системе фундаментальных принципов этнонациональной идеологии, на основе которых формируются её теория, социальная практика и субъективное мировоззрение:
Своим критерием национальная теория рассматривает два социальных ти-па личности – формируемый традиционным менталитетом консервативный тип этнонационального содержания и либерально-космополитическую эгоцентрично-денационализированную личность.
Логика социального функционирования в национальной идеологии выгля-дит следующим образом:
социальный объективный социальная социальная
интерес идеализм и справедливость свобода
национализм
нация и её социальная социальное социальная
менталитет политика право инициатива
Объективный философско-методологический базис национальной идеологии и теории заключен в первичности общинного менталитета по принципу холизма. Имея у себя в распоряжении все государственные ресурсы, он «про-буждает» к жизни свой индивидуальный аналог и человек отвечает национальному собору социальной активностью, вектор которой определен соответствием традиции и целью её всемерной поддержки.
В такой системе политика, искусство, педагогика – только инструменты этико-религиозного интереса, а экономика – всего лишь основное поле его со-циальной деятельности.
Капиталистический этап социального прогресса на некоторое время прин-ципиально деформирует эту каузальность гипертрофией экономической цели капитал – деньги – товар, что коренным образом трансформирует всё социальное пространство в сторону разрушения многих традиционно-нормативных стандартов. Именно на этой переходной стадии социальной эволюции массовый экономический вульгаризм достигает своего апогея, вступая в непримиримое противоречие с традиционной этикой, и «человек всегда будет жертвой обмана и самообмана в политике, пока за нравственной, религиозной или правовой демагогией не научится различать экономические интересы тех или иных социа- льных групп».
С этой точки зрения высшая историческая миссия традиционного мента-литета заключена в жизненной необходимости замкнуть эволюционный круг социального развития, возвратив содержание социального миропорядка в родо-вое лоно тысячелетних устоев.
Данный процесс призван практически подтвердить реальность этнонацио- нальной ментальности, ведь её теория носит пока метафизический характер и только геополитическая будущность может окончательно утвердить истинность идеально-этнической объективности или, напротив, установить субъективную надуманность её утопичности.
В теории национальной идеологии, как и в марксизме, можно отметить замкнутость-неразрывность системы личность – общество в контексте двусторонних социализационных связей, что характерно для всех объективистских социальных построений.
Сегодня национальная мысль в очень непростых для себя социальных условиях постепенно и фактически заново создаёт научную теорию собственной идеологии на геополитическом фоне всё возрастающего всемерного этноцивилизационного противостояния, когда ещё абсолютно не решён вопрос о направлении движения социальной эволюции.
Литература
Джери, Д. Нация / Д. Джери, Дж. Джери // Большой толковый социологичес- кий словарь: в 2 т. М.: Вече.АСТ, 1999. Т.1. С. 463.
Бердяев, Н.А. Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы / Н.А. Бердяев. М.: Феникс, 1991.
Ильин, И.А. Наши задачи. О русском национализме / И.А. Ильин // Собр. соч.: в 3 т. М.: Рарог, 1992. Т.1.
Чуринов, Н.М. Совершенство и свобода: философские очерки / Н.М. Чури-нов. Красноярск: СИБУП, 2003.
Маркс, К., Энгельс, Ф. Манифест Коммунистической партии / К. Маркс, Ф. Энгельс // Избранные произведения: в 2 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. М.: ГИПЛ, 1948. Т.1. С. 1 – 39.
Вопросы к самопроверке
ИДЕОЛОГИЯ И ЕЁ МЕСТО В СОЗНАНИИ
СОЦИАЛЬНОГО СУБЪЕКТА
4.1. Идеология и ценностные ориентации личности
Развитие личности, как известно, выражается движением от начала абст-рактной универсальности социальных потребностей к конкретной специфике ценностных ориентаций, где отличительная типологизация проходит уже по качественным критериям идеологии и глубине-системности знания. Это положение составляет ценностные ориентации (взгляды человека на социальные элементы и процессы) высшим этапом, апогеем индивидуальной эволюции.
Уточним их в либеральном, коммунистическом и национальном идеологических форматах.
Экономические ценностные ориентации – взгляды личности на капитал и деньги, труд и рынок, экономическое неравенство и экономическую культуру, а также на экономическую справедливость и свободу:
либеральные – признание необходимости частной формы капитала и распределения доходов, в первую очередь, по его количеству; интерпретация труда как индивидуальной борьбы за собственность на средства производства в аспекте максимизации личной прибыли; установка на либеральный рынок с минимальным государственным регулированием и снятие всех ограничений на перемещение триады экономических объектов капитал – прибыль – товар; признание экономической поляризации и её крайних полюсов роскоши и нищеты естественным явлением при отсутствии социальной защиты; формально-техно-генное понимание культуры; утверждение свободы выбора, прежде всего, в получении и расширении личного капитала на фундаменте целерациональности;
коммунистические – понимание исторической необходимости общенародной формы капитала с распределением прибыли по труду; определение первичности коллективно-стратегического труда в реальном секторе экономики; установка на социалистический рынок с государственным ценообразованием и контролем за перемещением триады капитал – прибыль – товар в соответствии с идеями протекционизма в условиях либеральной глобализации; признание необходимости экономической защиты личности при относительно неболь- шой, определяемой трудом, а не количеством личного капитала, поляризации доходов с отсутствием полюсов роскоши и нищеты; содержательное понимание культуры с классовой точки зрения; утверждение равенства в системе производ- ственных отношений и свободы экономической мобильности исключительно в иерархии доходов посредством повышения своего трудового статуса;
национальные – признание необходимости национальной формы собственности на средства производства и социалистической экономической практики (однако существует и фашистское направление национальной идеологии, а следовательно, вид экономического сознания, допускающий дискриминацию по этническому признаку при распределении доходов); понимание сущности культуроформирования в аспекте ментального антагонизма этносов.
Политические ценностные ориентации – взгляды личности на субъект и цель власти, демократию и диктатуру, политическую справедливость и свободу:
либеральные – признание необходимости олигархического управления обществом; установка на многопартийность и свободу слова, но в рамках текущего политического момента и с безусловным сохранением капиталистического экономического базиса;
коммунистические – власть труда, вне которой не может быть демо-кратии; утверждение диктатуры однопартийного управления обществом во имя обязательного сохранения и развития социалистической экономики; стремление к политической мобильности на идеологическом фундаменте пролетарской нравственности;
национальные – понимание необходимости власти коренного этноса – не может быть демократии вне диктата национального управления обществом в соответствии с национальными традициями и интересами; утверждение главной социальной целью сохранение определённого этнического этико-религиозного цивилизационного фундамента; признание необходимости политической дискриминации по этническому признаку и политической мобильности коренной национальности на ментально-идеологическом основании этической традицион- ности.
Этика ценностных ориентаций и соответствующие взгляды на воспитание и гуманитарное образование человека:
Религиозные ценностные ориентации – взгляды на социальную сущность Бога, религиозный институт и его роль в обществе, религиозную свободу:
либеральные – утверждение долготерпения, абстрактного гуманизма и всепрощения, что, безусловно, выгодно в процессе эксплуатации и геополитиче- ского формирования антитрадиционной социальности; поддержка либеральной этики в признании богоизбранности и элитарного бессмертия высшей целерациональности; установка на свободу действия любых религиозных конфессий;
коммунистические – понимание Бога и его пророка как «приносящих меч» и способных «выгнать торговцев из храма» борцов за коммунистический идеал справедливости и классового равенства; признание объективным снижение нормативной роли религиозных институтов и строгий запрет на действие всех нетрадиционных конфессий;
национальные – наполнение Бога и пророка этническим содержанием; определение религиозной функции в русле этноцивилизационного антагонизма и необходимости сохранения ментально-национальных социальных канонов; поддержка педагогико-нормативной роли института религии; установка на ликвидацию нетрадиционных конфессий.
Взгляды личности на роль нации с точки зрения социальной эволюции:
либеральные – космополитизм и денационализация сознания; стремле- ние к юридическому запрету революционной социальной активности нации с помощью демагогических обобщений и стереотипов;
коммунистические – классовый интернационализм в социальных рамках пролетарской солидарности и утверждение первичности классового противостояния – роль нации признается вторичной в эволюционном процессе снижения этнической значимости; патриотизм и национальная идентификация исключительно в аспекте классово-трудовых традиций;
национальные – мировоззрение на основании национального обособления в пёстрой этнической картине мира с чётким её разделением на дружественные и враждебные цивилизации; утверждение ведущей роли этноса в эволю- ции социального созидания и цивилизационном антагонизме; роль класса не отрицается, но признаётся вторичной.
И, наконец, взгляды личности на искусство – на свободу и функциональ-ность художественного творчества, а также на ведущего социального субъекта в процессе создания художественных произведений:
либеральные – утверждение универсального денационализированно-деклассированного искусства, управленческая роль которого заключена в разру- шении традиции, максимизации прибыли и маскировке общинной проблематики в аспекте эстетической расслабленности гедонизма; признание необходимос- ти цензуры революционного классово-национального творчества; акцентирование личности как единственного художественного субъекта;
коммунистические – утверждение искусства классовой проблематики и творческое исследование её социальных типов личности; признание художественной функцией классово-гуманитарное образование и революционно-про-летарское воспитание; понимание необходимости цензурирования самых антитрадиционных моментов либерального искусства; установка класса в качестве первичного творческого субъекта;
национальные – утверждение национального искусства, соответственно раскрывающего социальную проблематику и менталитет; признание этнопедагогической роли художественного творчества; запрет либерального искусства; определение нации исходным творческим субъектом.
Итак, либерализм есть эгоцентричное «Я» в контексте индивидуальной борьбы за собственный социальный статус, прежде всего – экономический. Марксизм и национальная идея – это коллективно-целевое «Мы», но с принципиальным различием в классовом или этническом выражении.
Идеологический формат ценностных ориентаций, таким образом, дополняет личностную типологизацию ещё и качественным критерием традиционности – консервативная личность этической тождественности с общинной, классово-национальной каноникой и либерал со «свободными от её предрассудков» взглядами.
Нельзя не отметить проникновение в современное социально-гуманитар-ное знание понятия так называемых «общечеловеческих ценностей» (видимо, имеются в виду некие универсальные ценностные ориентации личности), что, несомненно, лежит в русле либерализации науки.
Ценностные ориентации личности полностью определяются идеологией и говорить об универсализации системы субъективных взглядов можно лишь в плане идеологического однообразия, что, конечно, пока представляется идеалом в социальной практике. Можно совершенно точно вести речь о первичных абстрактных социальных потребностях, действительно одинаковых, но которые, прежде чем превратиться в мотив социального действия, полностью идеологизируются (деуниверсализируются) на стадии связки социальных интересов и ценностных ориентаций под воздействием определённых социальных факторов общественного устройства.
Например, каждый человек объективно участвует в социальной борьбе и мечтает о счастье, что формируется абстракцией его потребностных сил. Но в дальнейшем социальная борьба идеологически конкретизируется или в признание необходимости капиталистической индивидуально-экономической конкуренции, или в установку на классово-национальное противостояние. Соответственно, уточняется и стратегия социальной мечты, которая вторична в отношении представления о социальном противоборстве – либеральный идеал собственного «маленького счастья» в предельно ближнем кругу под патронажем лич-ного капитала или приоритет традиционного стремления к общинному, национально-классовому благополучию.
Совокупность ценностных ориентаций – логичная система взаимосвязанных элементов и областей личностного сознания, где, например, по экономическому или религиозному содержанию можно определить взгляды на политику или искусство. Такая целостная конструкция возможна лишь у человека, обладающего глубоким социально-гуманитарным научным знанием, когда идеология, выполняя своё формирующе-конкретизирующее назначение, связывает соответствием все составные части социального мировоззрения – индивидуального аналога общественных сфер.
Теперь следует наглядно зафиксировать все социальные факторы формирования личностной идентичности. Идеология составляет их модальность и классификацию:
ценностные ориентации и социальные интересы личности
место в СПО место в просвещение менталитет целерациональ-
системе (пропаганда) ность, эгоизм и
общественно- труда либидо
экономическая социальные общественное
формация институты сознание
политические семья,
развитие (государство, коллектив этно-
производ.сил партии) традиция
Все социальные факторы личностного формирования должны быть самостоятельно опосредованы научным просвещением и опытом. Можно, конечно, говорить о том, что каждый социальный человек является личностью, поскольку у него по мере социализации появляются определённые социальные потребности, интересы, ценностные ориентации, а на их основе – мотив социального действия и интеграция в общество. Но следует помнить, что ещё одна значительная личностная типологизация проходит в аспекте составления ценностных ориентаций или научно-системным знанием, или социальными стереотипами пропаганды.
4.2. Идеология и система личности
Идеология – система фундаментальных социальных принципов. Этот тезис содержит в себе утверждения о социальности идеологии и её решающей роли в удовлетворении политических потребностей – личностно-общественном строительстве-управлении и борьбе за власть. Функциональность идеологии оп-ределена её принципиальными свойствами: проникновением во все виды и сферы социальности (инклюзивность); интегративной направленностью на формирование и укрепление социальной целостности (холистичность); способностью к оценке конкретного социума в аспекте сравнения с эталоном.
Идеологические принципы имеют строгую иерархию:
признание в качестве социальной первичности или общинного коллективизма, или личностного индивидуализма;
утверждение в качестве ведущего определенного социального субъекта;
формирование базиса в виде социального элемента (или структуры эле-ментов), который направлен на формационное создание и типологизацию соци- ума, а также служит фактором логики системных социальных изменений;
взгляд на социальное равенство-неравенство.
Далее эти принципы предельно конкретизируются:
определение формы собственности на средства производства и закономерности в распределении доходов;
установка современного социального субъекта, осуществляющего политическое строительство и контроль, а также цели социального управления.
Фунда(ментальность) этих положений существовала и в более ранних, да-же архаичных формах сознания. Её переход в идеологическую концепцию отмечен становлением диалектической мысли, научным пониманием социального антагонизма в плане масштабности геополитики и социальной эволюции.
Последние два идеологических принципа являются непосредственным источником и основой всей практики по созданию необходимого социального порядка. Они содержат логику экономико-политических целей-объектов – пред-метный каркас всеобщего социального функционирования:
капитал товар прибыль деньги власть
Ведущий, обладающий стратегическим капиталом, социально-групповой субъект, создавая свой способ товарного воспроизводства и получая прибыль, где сосредоточены основные денежные потоки, формирует собственную поли-тическую власть, одно из главных предназначений которой – создание всех не-обходимых социальных условий для максимального расширения капитала в рамках существующей формы собственности.
Идеологические принципы, поддерживаемые философской методологией, оформляют собственную теорию, которая непосредственно детально регламентирует все социальное пространство. Далее посредством влияния на социально-гуманитарную науку идеология составляет политическую общественную практику и стержень всего мировоззрения современного социального субъекта – ценностных ориентаций и их вторичных форм (убеждений, идеалов и веры).
Ценностные ориентации определяют принципиально-отличительные каче- ства (свойства) личности, которые в виде социального типа образуют завершаю- щий комплекс её интеграционной социализации. Это – индивидуальность, нравственность и, конечно, идеологическая направленность.
Что касается понятия нравственности, то «Российская социологическая энциклопедия» раскрывает её как «форму внутреннего, личностного побужде-ния к определённому поведению» [1. С. 322]. Кажется, что здесь несколько сме-щены акценты.
Функцией нравственности является не только побуждение к социальному действию, но и, наоборот, сдерживание абсолюта социальной свободы. И толко- вать нравственность следует именно через двусмысленность личностной саморегуляции (разрешение-ограничение) как интеграционное качество личности в виде этических норм, регулирующих индивидуальную социальную активность. В коллективном сознании аналогичную роль по отношению ко всем социальным субъектам выполняет мораль. Соответствие нравственности модальной личности и доминанты общественной морали – одна из фундаментальных целей социальной политики ведущего социального субъекта в плане устойчивости его социального порядка и целостного единства в личностно-общественной системности.
А источником социального действия служат социальные потребности. Их универсальность рождает в личности соответствующие социальные качества – социальную активность и стремление к самореализации, которые далее под воздействием ценностных ориентаций уточняются в качества отличительные, социально-разделяющие.
Если структурировать все рассмотренные понятия, то специфическая конкретность системы личности выглядит следующим образом:
идеологическая
направленность
социальный
идеологические знание ценностных нравственность тип
принципы ориентаций личности
индивидуальность
Верховный элемент личностного содержания – ценностные ориентации, формируясь под влиянием социальных факторов объективного и субъективного характера, на базе определённой идеологии образуют отличительные социальные качества человека – идеологический вектор его сознания, нравственность и индивидуальность, которые, в свою очередь, находясь уже непосредственно на уровне интеграционной социализации личности, оформляют её посредством социального типа.
В русле этой системы необходимо выдерживать методологию научного личностного исследования и она, в принципе, универсальна для всех идеологических видов социально-гуманитарной теории. Только надо учитывать, что современный либерализм в целях социального управления стремится сразу вывести исходные социальные потребности нецелерационального человека, значите- льно имеющие ещё эгоцентрично-потребительскую инстинктивно-психологиче-скую природу, на социальную мотивацию, минуя стадию системной научности ценностных ориентаций и её индивидуальности.
В любом случае, теперь можно окончательно уточнить научное определение личности как социальной составляющей идеального мира человека в виде системы элементов внутреннего содержания и соответствующих интеграционных качеств, определяющей его социальную активность.
Учитывая сегодня полную зависимость этой системы от идеологии, следу- ет признать, что высшая личностная культура полностью политична и только «безграмотный человек стоит «вне политики».
Кроме генеральной идеологической линии система мировоззрения может содержать в себе и внесоциальные моменты, например, космологию и сверхестественную религиозность, а также абстрактную социальную философию, пассивную с точки зрения политической практики.
Гипертрофия этих элементов, а также процесс пропаганды и её результат в виде социальных стереотипов полностью исключают диалектику ценностных ориентаций, что не позволяет социальному субъекту быть независимым от политических манипуляций, проводить самостоятельную интеграционную социализацию и автономно влиять на общественное формирование.
Литература
Российская социологическая энциклопедия / Ред. кол. Г.В. Осипов [и др.]; отв. ред. Г.В. Осипов. М.: Норма-Инфра, 1999.
Вопросы к самопроверке
Дайте определение ценностным ориентациям личности.
Каковы критерии типологизации ценностных ориентаций?
Почему ценностные ориентации являются высшим элементом системы внут-реннего содержания личности в векторе её развития?
Существуют ли общечеловеческие ценностные ориентации? Обоснуйте ответ.
Что есть системность ценностных ориентаций? Назовите факторы формирования этой системности.
Определите в иерархическом порядке идеологические принципы и их социа- льные свойства.
Какую экономико-политическую логику содержит в себе идеология?
Какова последовательность социального функционирования идеологии?
Назовите социальные качества личности и их местоположение в личностной системе. Что такое нравственность?
Схематизируйте и объясните систему личности. Дайте её определение.
Что такое мировоззрение социального субъекта?
5. СОЦИАЛЬНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ:
фундаментальная теория
и белорусская социологическая эмпирика
Решающее составление системы идеологических принципов является результатом научного осмысления извечного противостояния классов и наций в борьбе за экономико-политическую логику и право социального конструирования как формы выражениия социальных интересов и ценностных ориентаций. Именно эти позиционные социально-групповые субъекты со времён рабовладе- льчества служат основными движущими силами социальной истории в аспекте социального антагонизма. Они способны конкретизировать идеологические взгляды и, «приватизируя» необходимые социальные ресурсы, осуществлять личностно-общественное строительство в русле определенного идеологического вектора (сегодня уже и в геополитическом масштабе).
Однако социальные возможности идеологии не исключают перспективу общенародного единства.
Современное развитие производительных сил позволяет значительной ча-сти европейского соообщества активно использовать идеи социал-демократии – единственно возможной классовой идеологии смешанного (либерально-маркси- стского) типа, претендующей на всеобщность и универсальность в плане изве-стной теории конвергенции двух систем или социальной стратификации на фун-даменте процессов классового согласия и денационализации: в экономическом поле частной собственности на средства производства инициируется государст- венное экономическое регулирование (возможно даже предоставление в лич-ную собственность только мелкого производства и услуг) с целью социальной защиты населения и снижения экономической полярности в доходах. Марксизм выходит на формирование предельно целостной и устойчивой социальной груп- пы «народ» посредством общенародной формы собственности на капитал и со-ответствующего равенства в системе производственных отношений, а социал-демократия стремится ликвидировать принципиальные разделяющие барьеры в социуме государственным регулированием смешанной экономики, «выпуская пар» целерациональной инициативы в мелком производстве и услугах.
Республика Беларусь на основании народной воли утвердила в качестве белорусской модели социального развития именно социал-демократию.
Социологической лабораторией Гомельского государственного техничес-кого университета имени П.О.Сухого (ГГТУ) в 1998 году проведено прикладное исследование ментальной самоидентификации белорусов, позволяющее опреде-лить соответствие между современной государственной политикой и вектором модальной личности, что, в свою очередь, способно вывести научное заключе-ние по предмету системного социального единства в республике. Выборочную совокупность составили респонденты Гомеля, Бреста и Добруша [1. С. 45].
Как доминирующими были оценены элементы ментальности, положите-льная оценка которых превысила 70%, а отрицательная составила менее 5%. В этот ряд вошли трудолюбие, сердечность в социальных отношениях, совестли-вость, милосердие и сострадание ближнему. Данные традиционные качества ин-терпретируются как «нерыночные» и противоположные либеральной целера-циональности. Даже гостеприимство, которое также составило группу менталь-ного доминирования у белорусов и, на первый взгляд, не коррелируется с идео-логией, можно трактовать как полюсное целерациональной закрытости, её подо- зрительности и самоограничению. Доминирующий список отмечен и стремлением к личной свободе-независимости, что, казалось бы, явно обозначает либеральные приоритеты. Но, учитывая неконкретность соответствующей вопросной постановки, её можно признать недостаточно корректной, и этот элемент не следует рассматривать как исключительно признак целерациональности (ведь ещё Карл Маркс в своей «исповеди» определял стремление к свободе как важнейший фактор личностного существования, связывая фундаментальность соци- ального подчинения с классово-национальной эксплуатацией).
Умеренную группу белорусской ментальности (положительная оценка 50% респондентов при гораздо меньшем отрицании) определили тоже «нерыночные» чувство локтя и патриотизм, а нейтральными (утвердили более 40% респондентов) признаны коллективизм (43%) и духовность (42%).
Позиции указанных последними социальных элементов удивляют – ведь до сих пор их стандартно признавали доминирующими для славянско-право-славной цивилизации. Хотя обратную отрицательную оценку коллективизму высказали всего 14% опрошенных (в производстве коллективизм необходим почти 80% респондентам), а вульгарный материализм характерен лишь для 9% белорусов. Базовая составляющая либерального мировоззрения – индивидуализм – «набрал» положительных только 19% при 41% резкого негатива.
Вместе с тем неожиданно высоких баллов сумели достичь практичность и расчетливость (61% плюсов), а также соревновательность и конкуренция (45%). При этом традиционные романтические качества созерцания и мечтательности как составляющие белорусской ментальности, не получив и 20% голосов, занимают по итогам опроса последнее место, что тоже несколько отдаляет модального белоруса от традиционной культуры славянско-православной цивилизации (правда, эти социальные свойства практичные респонденты могли примитивно интерпретировать как противоположное трудолюбию безделие).
Таким образом, учитывая социологическую эмпирику [1. С. 46 – 49], современное белорусское государство не может абсолютно игнорировать стремле- ние, пусть небольшой части населения, к целерациональной социальности и проводить жесткую социалистическую политику на основе всеобщей национализации капитала. Оптимальным вариантом с точки зрения общественной консолидации на данном этапе социальной истории, действительно, представляется классическая социал-демократия значительного государственного регулирования в экономическом пространстве частной мелкой собственности на средства производства.
Это заключение убедительно подтверждает и исследование ценностных ориентаций белорусов в контексте важнейших идеолого-экономических предпочтений.
Социологическая лаборатория ГГТУ параллельно изучила взгляды на принцип распределения доходов [1. С. 51 – 53].
Его результаты также фиксируют правильность выбранной государством социал-демократической политики. Доминирующую поддержку у респондентов нашел принцип распределения доходов в зависимости «от личной инициативы, способностей, квалификации и деловых качеств», то есть, по сути, по труду (75% положительных оценок и 12% отрицания). Однако и принцип распределения по количеству капитала обнаружил немало сторонников (свыше 50%). Правда, вторую позицию в опросе (56% одобрения при 25% негатива) занимает социал-демократическое уточнение в пользу «дележа со слабыми и бедными». Именно такое «двоевластие» является классикой социал-демократического сознания.
Эмпирика вопроса по способу выхода общества из кризисного состояния опять определяет современную потребность белорусской общественной консолидации на фундаменте поиска классового компромисса – хотя необходимость частной собственности утвердили 42% респондентов, доминирующий приори-тет по социальной стабилизации был отдан «усилению дисциплины, порядка и ответственности». Целерациональный принцип «каждый должен рассчитывать сам на себя» стал последним с положительной оценкой всего 9%, но далеко не ушел и коммунистический абсолют «устранения имущественного неравенства» – 11%.
Социал-демократическую амбивалентность модальной белорусской личности устанавливает и опрос по предмету фундаментальных ценностных ориентаций, проведенный Институтом социологии НАН Беларуси по республикан- ской выборке (2400 респондентов) в 2000 году перед парламентскими выборами.
Хотя значительная часть респодентов считает, что «экономика должна базироваться на частном предпринимательстве» (одобряют 40%; не согласны то-лько 22%), «свободную рыночную экономику» полностью поддерживают лишь 20%, но «смешанную с преобладанием государственного регулирования» – 32%. А респондентов, считающих, что в «частные руки следует отдавать исклю- чительно мелкую собственность» вообще принципиальное большинство – 57% (противников же только 15%).
Преобладание социал-демократических позиций демонстрируется и в дополнительных вопросах по экономическим предпочтениям.
С необходимостью «введения свободных цен на все виды товаров и услуг» соглашаются лишь 9% белорусов (однозначно против – 47%). О «восста-новлении социалистической социальной защиты» мечтают 55% респондентов, «беззащитными» же желают остаться только 9% белорусского населения. Даже коммунистический идеал равенства «в обществе не должно быть бедных и богатых, пусть лучше все живут одинаково средне» поддерживает неожиданно боль-шое число респондентов (40% при 32% несогласных).
Качественное исследование Института социологии обнаруживает также значительное количество «неопределившихся» (в среднем, 30%). Данный факт идеологической малограмотности и нейтрализации, по сути, даже ментальных социальных установок является результатом западной концепции теоретичес- кой деидеологизации, которая акцентированно влияла на постсоветское сознание в начале 90-х годов – у социально-гуманитарной науки огромное поле для просветительской активности.
Социал-демократическое соответствие между модальной личностью бело- руского населения и вектором современного белорусского социального строите-льства очевидно показывает генеральная совокупность респондентов в процессе выборов главы нашего государства и общереспубликанских референдумах. Пре-зидент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко имеет здесь подавляющее «электоральное превосходство» с постоянной положительной динамикой даже на самых верхних рейтинговых «этажах».
На фундаменте всех этих позиций многие ученые в социоэволюционном плане компромиссной консолидации уже однозначно ведут речь об историчес- кой необходимости всеобщего и окончательного социал-демократического построения (в научно-политологической литературе можно встретить соответствующий термин «демократический социализм», а культурология часто оперирует категорией «постмодернизм»). Тезисы о либеральном «конце истории» постепенно меняются на утверждение социальной предельности в виде социал-демократии.
Действительно, «смешанная» идеология в собственном консервативном варианте способна вывести на маргинальную периферию идеологические крайности и попытаться удовлетворить значительную часть политических субъектов социальным комплексом стратегического государственного капитала, свободой целерационального действия в мелкотоварном производстве и услугах, а также строгим этико-религиозным надзором в плане сохранения традиции.
Но и данные выводы о «социальной вечности» рискуют оказаться поспешными. Социал-демократическая модель имеет определенные слабости, которые могут стать решающими. Призванный обуздать масштабную либерально-целерациональную стихию и упокоить капиталистический интерес «минимальной выгодой», такой социальный порядок, наоборот, непрерывно раздражает социальный «аппетит» частнособственнического инстинкта, личность которого, взращённая на всевозможных услугах и мелкотоварной экономике, обязательно становится агрессивной к нейтрально-государственной стратегической собственности. Либеральная целерациональность на основе собственных нравственных качеств принципиально не согласна с социальной половинчатостью и никогда её не признает, тем более в азарте экономической конкуренции и аспекте базовых свойств самого капитала – предметного расширения и субъектной концентрации. В таких условиях социал-демократия децентрализуется, непременно теряет компромиссную потенцию, становится всё более нестабильной, превращается «в театр абсурда» в своей готовности служить всем и, обеспечивая только переходный этап социальной эволюции, обязательно когда-нибудь падёт жертвой более принципиальных и самостоятельных идеологий, создающих устойчивость социального единства социальным однообразием и подобием (на со-временном этапе социальной истории данную роль скорее всего исполнит либерализм, имеющий геополитическое превосходство и инициативу).
Кроме того, специфика социал-демократии часто заставляет её «увлекаться» исключительно экономическими инструментами, оставляя за границами государственного контроля традиционно-этическую область в искусстве, молодежной субкультуре и гендере. Это, безусловно, способно критически понизить уровень социального согласия и цивилизационное качество социального иммунитета в обществе, что тоже сыграет в пользу вектора либерально-олигархичес-кого «освобождния».
Но сам факт исторического становления социал-демократии, обращение к её практике многих современных обществ и повышенный интерес гуманитарной науки к социальности смешанного типа, всё же говорит об исчерпанности элитарно-эксплуатационного пути социального развития. И является неоспоримым свидетельством постепенного смещения прогрессивного центра тяжести в личностно-общественном построении с отрицанием крайних, антагонистически разделяющих социум идеологий фашизма и либерализма к серединным и интеграционно-консолидационным социальным вариантам, несущим эволюцию прочного социального объединения, в том числе и геополитического, на основа- нии классово-национального равноправия в созидательном векторе общинного труда.
Литература
Кириенко, В.В. Менталитет современных белорусов как фактор общественного реформирования / В.В.Кириенко // Социология.1999. № 1. С. 35 – 56.
Вопросы к самопроверке
Назовите цель и способ идеологии социал-демократии.
Какие ментальные элементы характерны для белорусской нации? Совпадают ли они с установками восточно-православной (русской) цивилизации?
Какая идеология, на Ваш взгляд, обладает наибольшим косолидирующим потенциалом?
Согласны ли Вы, что социал-демократия имеет стратегический шанс стать завершающей идеологией в эволюции социального строительства?
6. СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК И СОЦИАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
6.1. Идеология и структура социального построения
в контексте формирования социального порядка
На основании рассмотренных идеологических концепций системы личность – общество можно структурировать логику образования социума:
идеология-знание государство-власть
ведущий социальный
социал.субъект интерес капитал-прибыль эк. институты-деньги
социальный социальная этика
порядок политика и право
Ведущий социальный субъект обладает парой необходимых и первичных социальных ресурсов – материальным (стратегические средства производства и их прибыль) и идеальным (связка идеология-знание). На данном фундаменте он создает институциональный инструмент государственной власти и на правовой базе легитимизирует собственную идеологию и этику осуществлением определенной социальной политики в плане построения социального порядка, приз-ванного, в первую очередь, удовлетворить и поддержать исходный социальный интерес.
Логика этой структуры является, по существу, каркасом всего социального функционирования на целемотивационном идеологическом фундаменте.
Экономику следует признать первичной социальной сферой с точки зрения формирования важнейших социальных ресурсов (капитал-прибыль) и инст- рументов (денег), а также в аспекте создания ведущих классовых субъектов. По-литика же утверждается первичной социальной сферой по критерию главенства социальной цели (социальное строительство-управление) и тоже по ресурсно-инструментальному статусу (идеология-знание, власть).
Можно составить структурно-динамическую модель системы личность – общество, содержащую следующие социальные элементы:
всеобщее социальное пространство в координатах «социальные субъек- ты – идеология». Активизация социальных субъектов на мотивационном основании своих социальных интересов и в контексте идеолого-мировоззренческого антагонизма конструирует определенный социальный порядок в русле утверж- денного идеологического базиса.
Социальный порядок как результат социальной политики содержит:
иерархию социальных субъектов (в том числе и экономико-политичес-кую) с установлением ведущей социально-позиционной группы, обладающей всеми необходимыми социальными ресурсами для построения личностно-обще-ственной системности и её управления;
общественную культуру как совокупность социальных объектов, имею-щую свою структуру, функциональность и динамику (например, движение экономической связки капитал – товар – прибыль). Важнейшим идеальным элементом данной составляющей социального порядка является этика ведущего социа- льного субъекта, которая выходит за свои границы и становится общественной (то есть – объективизируется) в смысле социальной доминантности;
модальную систему личности, приобретающую «праксиологическую вооруженность» по мере формирования социальных интересов и ценностных ориентаций. Это происходит на поле социального порядка, где активизированы коллективно-общественные факторы субъектной социализации.
Качество социального порядка определяется структурным единством между модальной личностью (элементарным социальным субъектом) и связкой общественная мораль-социальная иерархия в аспекте их соответствия. Например, социальная политика ведущего социального субъекта состоит в формировании на базе определённых идеологических принципов экономико-политичес-кого неравенства и модального типа личности, который предельно ему соответствует своей способностью бороться и занимать там высшие позиции. С другой стороны, ведущий субъект всевозможными методами пытается нейтрализовать другие личностные типы, тоже сформированные практикой его идеологии, но несущие потенциал революционности своей социальной отчуждённостью. Это одна из принципиальных составляющих социального порядка, определяющая его устойчивость в системном единстве личности и общества.
Таким образом, идеология, являясь сегодня исходной формой выражения социального интереса, функционирует созидательным источником, а также эталоном в социально-политическом строительстве. И именно поэтому, «когда раз-рушается идеологическая основа общества, его гибель становится только делом времени, как бы внешне государство ни казалось сильным и грозным» [1. С. 5].
Если первичность идеологии в экономико-политической сфере очевидна, то её связь, например, с религией носит относительно скрытый характер. Ранее религия подчиняла себе политические принципы и знание, однако на научно-идеологической стадии социальной эволюции их причинно-следственное соотношение меняется полярно. И сегодня с именем Бога, но на идеологическом фундаменте ведут борьбу с капитализмом и стремятся сохранить традицию или, наоборот, расширяют олигархические капиталы и разрушают тысячелетние нор-мы.
Идеология создает, по существу, социальное содержание Бога, полностью исключая в нем образ, «вместивший в себя все бессилие дикаря перед Природой». Идеология окончательно «опускает» Творца на землю, делает его Человеком общественным, определяя тем самым социальную функциональность религии. Она стремится освободить социально-религиозную идею от формальной оболочки церковной институциональности, раскрывая религиозное содержание социальной конкретикой и придавая вере новый, спасающий её от автономного угасания, жизненный силовой источник – научное знание.
Свою формирующе-связующую роль по отношению ко всем видам лично- стно-общественного социума идеология способна осуществлять исключительно на основании свойств собственных принципов, которые определены в своей логике развития от фундаментальности к практической конкретике, не теряя качества всеобщности.
Социальный элемент с таким набором свойств и соответствующей функциональностью появился в социальной истории по мере развития производите- льных сил и является свидетельством значительного социального прогресса, который, по сути, с этой точки зрения вышел на свою конечную стадию. Исторические предшественники идеологии – мифология, религия и философия – таким сочетанием не обладали и не могли выполнять формирующе-структурирующее социальное предназначение полноценно.
Прогресс в развитии социально-гуманитарной мысли характеризуется постепенным и окончательным разрывом с легендарно-повествовательной героикой и сверхестествием самых ранних, архаичных форм сознания, приобретением способности его высших видов к объяснению социальных законов и рациональному прогнозированию, системной активности во всех социальных сферах, но главное – к перспективе построения максимально стабильной и устойчивой личностно-общественной системы на некоторой идеологической базе, дающей возможность создания общенародного единства социальных интересов, в том числе даже в плане геополитики.
Здесь заключена эволюционная функция идеологии. Возникшая на фунда- менте объективного социального антагонизма, она парадоксально «завершит» социальную историю всеобщим социальным объединением, предоставив, таким образом, человечеству исключительную возможность оптимального, цивилизационно взаимовыгодного творческого сотрудничества и, вообще, оставит социа- льному миру шанс жизнесохранения в консолидационном русле международной солидарности.
Такая «утопия» возможна только благодаря диалектике социально-гума-нитарного знания, особенно активности её хронологически последних принципов системности, детальной конкретизации социального и логичности централизации. Данные принципы впервые становятся определяющими инструментами познания именно на идеологической стадии социальной эволюции, трансформируя саму познавательную функциональность: если «до сих пор философы лишь различным образом объясняли мир, то сегодня дело заключается в том, чтобы его изменить».
6.2. Системная трансформация общества
и проблема индивидуальности личности
Социально-системная трансформация – это принципиально-коренное изменение всех социальных сфер общества и модального типа личности в контексте смены идеологического фундамента.
Каждая идеологическая теория признает такое преобразование необходимым и естественным только в том случае, если его причины и содержание совпадают с установленным вектором эволюции в социальном прогрессе.
Важнейшим законом марксизма и его философской основы диалектического материализма является объективное несоответствие в некоторый хронологический момент относительно стабильных производственных отношений оп-ределённому уровню постоянного развития производительных сил. Это образует историческую необходимость в эволюционной стратегии движения социума к коммунистической формации (марксистская спираль):
пер.-общин. рабовлад. феодализм капитализм социализм коммунизм
частная (личная) форма капитала социальная
эволюция
производственные отношения
развитие производительных сил
труд
Либеральная идеология и её философский стержень субъективного идеализма рассматривают в качестве причины социально-системной трансформации эволюционное изменение личностного мотива социального действия к целерациональности, что окончательно оформляет общественный прогресс в культуре постиндустриализма (либеральная прямая):
аграрный традиционализм индустриализм постиндустриализм
социальная
эволюция
мотив социального действия личности
Национальная теория и её философский фундамент объективного идеализма определяют необходимость системной трансформации в плане возвращения социальности к традиционной этико-религиозной формации на основании прогрессивной редукции общественного сознания к этническим позициям под влиянием менталитета (национальный круг):
этико-религиозная капитализм социализм этико-религиозная
традиция денационализированный традиция социальная
и антирелигиозный экономизм эволюция
менталитет общественного сознания
Социально-системная трансформация обладает рядом важнейших и обяза- тельных признаков:
смена идеологических принципов личностно-общественного строительства;
смена формы собственности на средства производства, а также ведущего политического субъекта и цели его социального управления;
появление (усиление) и исчезновение (ослабление) ведущих социальных субъектов, а следовательно, принципиальное изменение социальных отношений;
интенсивная и массовая мобильность личностей и социальных групп;
резкий рост социальной напряжённости как результат обострения классового и этнического этико-религиозного антагонизма;
интенсификация идеологического давления на личность и жесткий пропагандистский пресс со стороны ведущих социальных групп, активно участвую- щих в трансформационном процессе и стремящихся реконструировать модальную систему личности по своему идеологическому образцу.
Именно во время коренных изменений, когда социальные противоречия доходят до своего апогея, роль комплекса качественности личности становится для неё решающей с точки зрения необходимости определения исторически верного вектора социальной эволюции.
В этих условиях человек, прежде всего, должен понимать, что за каждым направлением социально-системного преобразования стоит определённая классовая или этническая группа в контексте непримиримого идеологического антагонизма и социального насилия. Содержание и смысл этого противоборства, соответствие каждого возможного идеолого-трансформационного вектора и его ведущих социальных групп исторической необходимости, а также своё место в данном социальном процессе личность обязана определить, если не хочет войти в «потерянное поколение» и быть «унесённой ветром» общественных перемен. Достичь этого можно только опираясь на энергию своей индивидуальности и стремление к глубокой и широкой социализации.
Не следует рассматривать социальную свободу как вседозволенность, независимость от общественных проблем и идеологии. Это ложное и обманчивое, примитивное и гибельное представление. Такой человек чаще всего становится орудием в руках самых реакционных социальных сил и их интересов. Вопрос, в конечном счёте, заключается в способности личности сохранить себя как полноценного идеологически активного субъекта, не «скатиться» на примитивный вульгарно-экономический или идеально-эстетический эгоцентризм, в условиях социальных трудностей и жёсткого идеологического пресса отстоять свою авто- номность как способность к анализу, самоанализу и исторически верному социальному действию. «Индивидуальность состоит не столько в том, что каждый индивид неповторим…, а в том, что каждый человек, будучи включён в окружающий его мир, в ту или иную социальную структуру, сохраняет при этом свою относительную самостоятельность… Истинный смысл индивидуальной неповторимости связан… со способом его бытия в качестве самостоятельного субъекта социальной деятельности» [2. С. 142].
Назначение индивидуальности – это предоставление личности истинной свободы социального творчества и возможности стратегического социального выбора, определенных самостоятельной социальной активностью в плане составления научной системности своих ценностных ориентаций на познавательном фундаменте просвещения и трудового опыта.
Индивидуальность служит особенной социальной характеристикой. В том смысле, что все другие личностные элементы и качества способны иметь стереотипный генезис и объективно-обязательно присутствуют в каждом общественном человеке, имеющим сознательную социализацию. И только индивидуа- льность не включается в процесс стереотипизации и может не сформироваться даже за долгие жизненные годы, проведённые в социальной среде.
Литература
О состоянии идеологической работы и мерах по её совершенствованию. – Минск, 2003.
Резвицкий, И.И. Личность Индивидуальность Общество / И.И. Резвицкий. – М.: Политиздат, 1984.
Вопросы к самопроверке
Схематизируйте логику образования социума и объясните её.
Почему экономика и политика признаются важнейшими социальными сфе-рами?
Назовите элементы социального порядка.
В чем заключена устойчивость социального порядка? Укажите причины и виды отчуждения личности от общества.
Объясните влияние идеологии на религию.
Назовите функции идеологии в социуме.
Определите последовательно этапы развития социально-гуманитарной мысли.
Объясните содержание прогресса социально-гуманитарной мысли.
Назовите основные составляющие диалектики как системы принципов науч-ного познания.
Дайте определение социально-системной трансформации.
Поясните стратегические причины социальной эволюции в марксизме, либерализме и национализме.
Перечислите обязательные признаки социально-системной трансформации.
Объясните функциональное назначение и главное свойство индивидуальнос-ти личности. На логике какого фундамента она составляется?
Абстрактный гуманизм – всеобщее человеколюбие; любовь по отношению ко всем социальным субъектам без исключения в контексте нейтрализации социальной ненависти; качество либеральной нравственности, связанное с всепрощением и долготерпением. Классово-национальная традиция рассматривает абстрактный гуманизм как утопию и лозунг либеральной пропаганды.
Амбивалентность – двойственность, дуальность.
Гипертрофия – значительное повышение функциональной роли определенного социального элемента (субъекта или объекта).
Гносеология – теория и процесс научного познания.
Имманенция – неизменное фундаментальное свойство, присущее опреде- лённому социальному элементу и исходящее из качества его системности.
Космополитизм – составляющая либеральной нравственности в виде отсутствия чувства Родины. Противоположен традиционному патриотизму.
Метафизический характер менталитета – в данном контексте имеется в виду, что существование менталитета как идеального элемента общественного сознания и личности ещё хронологически не проверено опытом. Менталитет может быть признан достаточно достоверным и зафиксирован научно лишь пос- ле выполнения своей стратегической функции по мере социальной эволюции.
Модальная личность – среднестатистический социальный тип личности, наиболее характерный для определённой общественной формации.
Номинализм – направление философской мысли, устанавливающее прио- ритет единичного и отрицающее возможность формирования нового системного качества в процессе интеграции отдельных элементов. Номинализм в социологии базируется на философии субъективного идеализма, который утверждает первичность личности в социальном строительстве и социальной эволюции. Прямо связан с либерально-идеологическим принципом атомизации социального и противоположен холизму.
Праксиологическая вооруженность личности – формирование у человека социальных интересов и ценностных ориентаций по мере его социализационного развития, а также приобретение человеком опыта и поведенческих навы- ков в социальной жизни.
Протекционизм – комплекс мер национальной и социалистической внеш-ней экономической политики по созданию льготных условий функционирования для отечественных экономических институтов.
Социальная мобильность – движение социального субъекта в социальной иерархии (в частности, экономико-политической) с помощью определенных социальных факторов.
Социальность – свойство системы личность – общество, обозначающее её конкретную идеологическую модель-формацию.
Социологический позитивизм – направление социологической мысли, представляющее либеральную социальную эволюцию в контексте объективного идеализма («неклассический либерализм»). Теории Огюста Конта, Эмиля Дюрк- гейма и Герберта Спенсера составляют движение социума к капитализму на основании качественного изменения общественного сознания от традиционности к либеральной этике. Утверждает вторичность личности и базируется на философии холизма.
Философская субнаучность – имеется в виду время приоритета абстрак-тной философской мысли в социально-гуманитарном знании. По сути, это эпоха Просвещения, когда социально-гуманитарная мысль уже значительно отошла от религиозности Средневековья, но ещё не оформилась как научная система по мере диалектического процесса социологической конкретизации.
Холизм – направление философской мысли, утверждающее образование нового коллективного качества в процессе системной интеграции единичного. Социология холизма на этом основании определяет объективный приоритет коллективно-общественного в социальной эволюции и социальном строительст-ве и в этом контексте устанавливает абсолютную зависимость личности в соци- уме. С холизмом тесно связаны марксизм, национальная идея и западно-социо-логический позитивизм. Противоположен номинализму субъективного идеализ- ма.
Тема 2. Становление и развитие социологии (семинар 1):
социально-философская абстрактность и социологическая конкретика: критерии и рубежи перехода;
классификация социологических теорий;
философско-идеологическое основание типологии социологической мысли;
логика и основные этапы развития либеральной социологии;
социологическое становление общинно-традиционалистского знания.
Тема 3. Общество, культура, личность (семинар 2):
социальные потребности и интересы личности;
ценностные ориентации как высший элемент личностной системности;
личностная мотивация и общественный прогресс в теории М. Вебера;
классическая система личности;
менталитет личности;
социальные качества и социальный тип личности;
социальные факторы формирования личности;
либидо и культура общества в социологической теории З. Фрейда;
идеология и культура общества.
Тема 4. Социальные изменения (семинар 3):
социальная эволюция в марксистской идеологии;
социальная эволюция в либерализме;
социальная эволюция в западно-социологическом позитивизме;
объективный идеализм и вектор социальной эволюции в национальной идее;
динамика развития личности и этапы её социализации;
процесс социально-системной трансформации: определение и свойства;
диалектика и эволюция социально-гуманитарного знания.
Тема 5. Социальное взаимодействие (семинар 4):
социальная связь и её типологизация;
социальное действие и социальные отношения;
социальное действие в теориях М. Вебера и Т. Парсонса;
социальная коммуникация и её виды.
Тема 6. Социальное поведение (семинар 5):
личностно-общественное единство;
отчуждение личности и его виды; девиантное поведение;
социальная аномия в теории Р. К. Мертона.
Тема 7. Социальная структура общества (семинар 6):
социальные признаки и социальные группы;
социальная иерархия общества;
социальный статус субъекта и социальная роль;
экономические признаки и иерархия экономических групп;
система производственных отношений и её группы;
политические признаки и политическая иерархия.
Тема 10. Социальное управление (семинар 7):
логика социального функционирования;
цель, ресурсы, средства и инструменты социального управления;
социальный порядок;
постиндустриализм и приоритет социального управления;
толпа и метод её формирования.
Тема 12. Методы сбора социологической информации (семинар 8):
методы сбора социологической информации;
опрос как метод сбора социологической информации;
социологическое анкетирование и интервью;
одномерный статистический анализ.
ПРИМЕРНЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ ВОПРОСОВ
ДЛЯ ЭКЗАМЕНА (ЗАЧЕТА) ПО СОЦИОЛОГИИ
Объект и предметы исследования социологии.
Организация социологического знания. Системность социологии.
Категория «социальное»: логика формирования социального и специфика.
Социальные признаки (определение, функции, классификация).
Социальные группы (определение, функции, классификация).
Социальные институты и институционализация.
Социальная сфера в контексте механизма формирования социального.
Экономические признаки и простые экономические группы.
Экономическая иерархия и экономический статус.
Собственность на средства производства как социальный признак. Капитал.
Система производственных отношений. Сложные экономические группы.
Политика как социальная сфера. Политическая иерархия. Пропаганда.
Педагогика, искусство, СМИ как социальные сферы.
Логика социального функционирования: цель, ресурсы, средства.
Социальный порядок.
Социальная справедливость и свобода.
Общество как социальная система (функция, системность, свойства).
Типологизация общества.
Социальная эволюция в марксизме. Революция.
Эволюция социально-гуманитарного знания. Диалектика.
Идеология как высшая форма социально-гуманитарной мысли.
Идеология и культура общества.
Личность как социальная система.
Система внутреннего содержания личности.
Ценностные ориентации как высший элемент личностной системы.
Система личность – общество в раскрытии личностного содержания.
Социализация личности и типологизация её мотивации.
Социальные качества личности.
Нравственность личности.
Целерациональность и социальный прогресс в либерализме.
Либидо и культура общества в социологической теории З. Фрейда.
Логика социальной свободы либерализма.
Толпа и социальное управление. Неомарксизм.
Микросоциология.
Социальный тип личности. Критерий экономического интереса.
Социальные факторы формирования личности.
Культура личности.
Отчуждение личности и его виды. Девиантное поведение.
Социальная аномия в теории Р. К. Мертона.
Социальная связь (определение и классификация).
Социальное действие в теории М. Вебера.
Социальное действие в теории Т. Парсонса.
Социальная эволюция в теории западного позитивизма.
Социальная коммуникация и её виды.
Социальная эволюция в национальной идеологии.
Социальное равенство в национальной теории и её социальная практика.
Менталитет личности.
Социологическая теория народничества.
Классификация социологических теорий.
Социальный конфликт (определение, причины, типологизация, следствия).
Системная трансформация общества.
Социальное лидерство.
Безработица и гендерная проблематика капитализма.
Социологическое исследование. Методология.
Методика и программа социологического исследования.
Методы социологического исследования.
Социологическое анкетирование и интервью.
Вопросы анкеты: требования и логика.
Вариационный ряд и одномерный статистический анализ.
Выборочная совокупность и надёжность социологической информации.
ОСНОВНАЯ
Бабосов, Е.М. Общая социология: учебное пособие для вузов / Е.М. Бабосов. Минск: Тетрасистемс, 2004.
Добреньков, В.И. Социология: краткий курс / В.И.Добреньков. М.: ИНФРА – М, 2002.
История социологии: учебное пособие / А.Н. Елсуков, А.А. Грицанов [и др.]; под общ. ред. А.Н. Елсукова. Минск: Вышэйшая школа, 1993.
Конфликтология / Хрестоматия; сост. Н.И. Леонов. М.: психолого-социаль-ный институт, 2002.
Кравченко, А.И. Социология: учебник для студентов вузов / А.И. Кравченко. М.: Академический проект, 2000.
Мысливец, М.Л. Социология: методические рекомендации и материалы к се-минарским занятиям / М.Л. Мысливец. Минск: ИСЗ, 2003.
Общая социология / Учебное пособие для студентов вузов; под ред. А.Г. Эфендиева. М.: ИНФРА – М, 2002.
Смелзер, Нейл. Социология: учебное пособие для вузов / Нейл Смелзер М.: Феникс, 1994.
Социологическая энциклопедия / Ред. кол. А.Н. Данилов [и др.]; под общ. ред. А.Н. Данилова. Минск: Беларуская энцыклапедыя, 2003.
Социологический словарь / Сост. А.Н. Елсуков, К.В. Шульга; Науч. ред. Г.Н. Соколова, И.Я. Писаренко. Минск: Университетское, 1991.
Елсуков, А.Н. Социология: учебное пособие для вузов / А.Н Елсуков, Е.М Бабосов, А.Н. Данилов. Минск: Тетрасистемс, 2003.
Тадевосян, Э.В. Словарь – справочник по социологии и политологии / Э.В. Тадевосян. М.: Знание, 1996.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ
Анурин, В.Ф. Проблема эмпирического измерения социальной стратификации и социальной мобильности / В.Ф. Анурин // Социс. 1993. № 4. С. 87 – 96.
Арон, Р. Этапы социологической мысли / Р. Арон. М.: Прогресс, 1993.
Бабосов, Е.М. Основы идеологии современного государства / Е.М. Бабосов. Минск: Амалфея, 2004.
Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогно-зирования / Д. Белл. М.: Академия, 2004.
Бессонов, Б.Н. Историческое место капитализма / Б.Н. Бессонов. М.: Знание, 1989.
Бессонов, Б.Н. Нация, государство, национализм: теория, история, практика / Б.Н. Бессонов // Социальная теория и современность / Б.Н. Бессонов. М.: Луч, 1993.
Вебер, М. О некоторых категориях понимающей социологии / М. Вебер // Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. С. 495 – 545.
Вебер, М. Основные социологические понятия / М. Вебер // Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. С. 602 – 639.
Вебер, М. Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер // Избранные произведения / М. Вебер. М.: Прогресс, 1990. С. 61 – 208.
Волков, Ю.Г. В поисках новой идеологической парадигмы / Ю.Г. Волков // Социально-гуманитарные знания. 2003. № 2. С. 80 – 100.
Всегда человек / Композиция о Карле Марксе; сост.: С.Лесневский. М.: Молодая Гвардия, 1978.
Громов, И.А. Западная теоретическая социология / И.А. Громов, А.Ю. Мацкевич, В.А. Семёнов. СПб.: Ольга, 1997.
Давыдов, Ю.Н. История теоретической социологии: в 4 т. / Ю.Н. Давыдов. М.: Канон, 2002. Т.1.
Данилевский, Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому / Н.Я. Данилевский. СПб: Глаголь, 1995.
Данилов, А.Н. Практика системной трансформации – поиск собственного пути / А.Н. Данилов. Минск: Тетрасистемс, 1996.
Данилов, А.Н. Переходное общество: проблемы системной трансформации / А.Н. Данилов. Минск: Университетское, 1997.
Дюркгейм, Э. Социология / Э. Дюркгейм. М.: Канон, 1995.
Здравомыслов, А.Г. Потребности Интересы Ценности / А.Г. Здравомыслов. М.: Политиздат, 1986.
Зиновьев, А.И. Запад. Феномен западнизма / А.И. Зиновьев. М.: Центрполиграф, 1995.
Зиновьев, А.И. Коммунизм как реальность; Кризис коммунизма / А.И. Зино- вьев. М.: Центрполиграф, 1995.
Ильин, И.А. Наши задачи. О русском национализме / И.А. Ильин // Собр. соч.: в 3 т. М.: Рарог, 1992. Т.1.
Ирхин, Ю.В. Политология: учебник / Ю.В. Ирхин, В.Д. Зотов, Л.В. Зотова. М.: Юристь, 2001.
Капустин, Б.Г. Кризис ценностей и шансы российского либерализма / Б.Г. Капустин // Полис. 1992. № 5/6. С. 76 – 83.
Кара-Мурза С. Идеология и мать её наука / C. Кара-Мурза. М.: Алгоритм, 2002.
Кириенко, В.В. Менталитет современных белорусов как фактор общественного реформирования / В.В.Кириенко // Социология. 1999. № 1. С. 35 – 56.
Косолапов, Р.И. Социализм: к вопросам теории / Р.И. Косолапов. М.: Мысль, 1979.
Краснов, Б.И. Теория власти и властных отношений / Б.И. Краснов // Соц.- полит. журнал. 1994. № 3 – 6.
Криштапович, Л.Е. Идеология в современном мире / Л.Е. Криштапович. Минск: ИСПИ, 2003.
Криштапович, Л.Е. Социалистическая идея и современный мир / Л.Е. Криштапович. Минск: ИСПИ, 1999.
Кудрявцев, Ю.А. Нужна ли образованию идеология? / Ю.А. Кудрявцев, В.Л. Уткин // Высшее образование в России. 2003. № 2. С. 56 – 60.
Ленин, В.И. Государство и революция / В.И. Ленин. М.: Политиздат, 1984.
Ленин, В.И. Социализм и религия. Об отношении рабочей партии к религии / В.И. Ленин. М.: Политиздат, 1984.
Ленин, В.И. О науке и высшем образовании: сборник / В.И. Ленин. М.: Политиздат, 1971.
Ленин, В.И. О литературе и искусстве: сборник / В.И. Ленин. М.: Политиздат, 1969.
Личность в ХХ столетии: анализ буржуазных теорий / М.Б.Митин [и др.]; отв. ред. М.Б. Митин. М.: Мысль, 1979.
Маркс, К. Наемный труд и капитал / К. Маркс, Ф. Энгельс // Избранные про-изведения: в 2 т. / К. Маркс. М.: ГИПЛ, 1948. Т.1. С. 44 – 79.
Маркс, К, Энгельс, Ф. Манифест Коммунистической партии / К. Маркс, Ф. Энгельс // Избранные произведения: в 2 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. М.: ГИПЛ, 1948. Т.1. С. 1 – 39.
Маркузе, Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого пост-индустриального общества / Г. Маркузе. М.: REFL-book, 1994.
Милова, Т.Ф. Принципы либерализма / Т.Ф. Милова. – Минск: Экоперспектива, 2002.
Модель устойчивого развития Республики Беларусь: идеология, система уп-равления, механизм реализации в союзе с Россией / М.А. Ермолицкий, Е.П. Сапёлкин [и др.]; под общ. ред. Е.П. Сапелкина. Минск: Технопринт, 1999.
Ожиганов, С. Фарсмодерн / С. Ожиганов // Завтра. 2005. Январь. № 2.
Опыт русского либерализма. Антология / ред. кол. В.М. Бакусев [и др.]; отв. ред. М.А. Абрамов. М.: Канон, 1996.
О состоянии идеологической работы и мерах по её совершенствованию. Минск, 2003.
Печенев, В.А. Социалистический идеал и реальный социализм / В.А. Печенев. М.: Политиздат, 1984.
Платонов, О.А. Русская цивилизация / О.А. Платонов. М.: Рада,1992.
Политическая энциклопедия: в 2 т. / Ред. кол. Г.Ю. Семигин и [др.]; отв. ред. Г.Ю. Семигин. М.: Мысль, 1999.
Поппер, К. Нищета историцизма / К. Поппер. М.: «Прогресс» – VIA, 1998.
Поппер, К. Открытое общество и его враги. Время лжепророков: Гегель, Маркс и др.оракулы: в 2 т. М.: Культурная инициатива, 1992. Т.2.
Пфаненштиль, И.А. Глобализация: проблемы и перспективы / И.А. Пфанен-штиль. Красноярск: ИПЦ КГТУ, 2006.
Резвицкий, И.И. Личность Индивидуальность Общество / И.И. Резвицкий. М.: Политиздат, 1984.
Резник, Ю.М. Жизненные стратегии личности / Ю.М. Резник // Социс. 1995. № 2. С. 100 – 105.
Резник, Ю.М. Введение в социальную теорию. Социальная системология / Ю.М. Резник. М.: Наука, 2003.
Рисмен, Д. Некоторые типы характера и общества / Д. Рисмен // Социс. 1993. № 3. С. 121 – 129.
Российская социологическая энциклопедия / Ред. кол. Г.В. Осипов [и др.]; отв. ред. Г.В. Осипов. М.: Норма-Инфра, 1999.
Салиев, Р.З. Идеология и ценностные ориентации молодёжи / Р.З. Салиев // Социс. 1997. № 8. С. 24 – 30.
Сорос, Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности / Дж. Сорос. М.: Инфра-М, 1999.
Тард, Г. Психология толп / Г.Тард. М.: Институт психологии РАН, 1998.
Фрейд, З. Неудовлетворённость культурой / З. Фрейд // Сборник произведений / З. Фрейд. СПб.: Алетейя, 1998.
Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабер- мас. СПб.: Наука, 2000.
Хайек, Ф.А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма / Ф.А. Хайек. М.: Новости, 1992.
Хайек, Ф.А. Дорога к рабству / Ф.А. Хайек. М.: Экономика, 2003.
Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / C. Хантингтон. М.: АСТ, 2003.
Чуринов, Н.М. Совершенство и свобода: философские очерки / Н.М. Чури-нов. Красноярск: СИБУП, 2003.
Шавель, С.А. Социальная сфера общества и личность / С.А. Шавель. Минск: Наука и техника, 1988.
Энгельс, Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства / К. Маркс, Ф. Энгельс // Избранные произведения: в 2 т. / Ф. Энгельс. М.: ГИПЛ, 1948. Т.2. С. 160 – 310.
Энгельс, Ф. Развитие социализма от утопии к науке / К. Маркс, Ф. Энгельс // Избранные произведения: в 2 т. / Ф. Энгельс. М.: ГИПЛ, 1948. Т.2. С. 83 – 145.
Предисловие .…….…………………………………………………………….. 3
Классовый фундамент социальности:
марксизм и система личность – общество …………………………………..7
1.2. Механизм социального функционирования
и экономическая иерархия социализма………………………………...12
и социальные типы личности марксизма ………………………………16
принципы марксизма…………………………………………………… 21
Целерациональность и социальный прогресс:
система личность – общество в контексте либеральной идеологии …...27
2.1. Мотив социального действия личности
и логика социального построения либерализма ………………………27
2.2. Целерациональность и теория социальной эволюции …………...29
и постиндустриальное социальное управление………………………..41
и постиндустриальное развитие ………………………………………..47
Менталитет и социальная эволюция:
национальная идеология о системе личность – общество ………………55
3.1. Философия национальной идеологии
и цивилизационное основание социального прогресса ………………55
3.2. Идеологические принципы и экономико-политическая
практика национальной теории ………………………………………...58
Идеология и её место в сознании социального субъекта ……………..66
4.2. Идеология и система личности ……………………………………71
Социальная консолидация: фундаментальная теория
и белорусская социологическая эмпирика ………………………………..75
Социальный порядок и социальная эволюция ………………………...81
в контексте формирования социального порядка ……………………..81
6.2. Системная трансформация общества
и проблема индивидуальности личности ……………………………...84
Словарь специальных терминов …………………………………………...88
Тематика семинарских занятий по курсу «Социология» ……………….90
Примерный перечень вопросов для экзамена (зачета)
по социологии …………………………………………………………………92
Литература …………………………………………………………………….94