Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1
Ксенофан
Ксенофан Колофонский, сын Дексия или, согласно Аполлодору, Ортомена. Его хвалит Тимон, который говорит: "И Ксенофана, почти свободного от бреда, бичевателя гомерообмана". Покинув отечество, он жил в Занкле сицилийской, а также в Катане. Некоторые полагают, что он ни у кого не учился, некоторые — что у Ботона Афинского или, по другим — у Архелая. По словам Сотиона, он был современником Анаксимандра. Писал эпические стихи, элегии и ямбы против Гомера и Гесиода, бичуя сказанное ими о богах. Но и сам в качестве рапсода декламировал собственные стихи. Он полагает, что элементов сущего — четыре, а космосов — бесконечное число, но неразличимо сходных. Облака образуются, когда пар под воздействием солнца поднимается наверх и вздымается в окружающее пространство. Сущность бога шарообразна и ничуть не схожа с человеком: он весь целиком видит и весь целиком слышит, но не дышит, и всецело — сознание, разум и вечен. Он также первым сказал, что все возникающее подлежит гибели и что душа — дыхание.Еще он сказал, что большинство хуже ума и что тиранов надо либо пореже посещать, либо почаще услаждать.
Учение:
1)Если нечто есть, — говорит Ксенофан, имея в виду бога, — то оно не могло возникнуть. В самом деле, необходимо, чтобы возникшее возникло либо из подобного, либо из неподобного, но ни то, ни другое невозможно, так как: (а) быть порождением подобного подобному подобает не больше, чем породить его (у одинаковых вещей все свойства тождественны и они одинаково относятся друг к другу); (б) неподобное не может возникнуть из неподобного.
2) Последнее потому, что если бы из более слабого возникало более сильное, или из меньшего — большее, или из худшего — лучшее, или же, наоборот, из лучшего — худшее, то тогда сущее возникло бы из не-сущего, что невозможно. Стало быть, в силу этого бог вечен.
3) Далее, если бог — самое могущественное из всех существ, то ему подобает быть одним, говорит он. Ибо если бы богов было два или больше, то он уже не был бы самым могущественным и самым лучшим из всех существ. В самом деле, каждый из многих, поскольку он бог, равным образом был бы таким. В том-то и суть бога, и сила бога, чтобы господствовать, а не подчиняться, и быть самым могущественным. Следовательно, поскольку он не обладает превосходством, постольку он не бог.
4) Допустим, что богов много. Если при этом они в одном будут превосходить друг друга, в другом — уступать, то они не будут богами, потому что божество по своей природе не терпит над собой господства.
5) Если же они равны, то не будут обладать природой бога, потому что бог должен обладать превосходством над всеми, а равное не лучше и не хуже равного. Поэтому, коль скоро бог есть, и коль скоро он таков, то он должен быть только один. Кроме того, будь их много, то он не обладал бы силой совершить все, что пожелает. Следовательно, он только один.
6) Но коль скоро он один, то должен быть повсюду подобен: повсюду видящим, повсюду слышащим и повсюду обладающим прочими чувствами. В противном случае части его, притом что они — части бога, находились бы между собой в отношениях господства и подчинения, что невозможно.
7) А коль скоро он повсюду подобен, то должен быть шарообразным, ибо дело обстоит не так, что он здесь таков, а там нет, но так, что он повсюду таков.
8) Коль скоро он вечен, один и шарообразен, он и не бесконечен и не конечен. В самом деле, бесконечно — не сущее, так как именно оно не имеет ни середины, ни начала, ни конца, ни какой-либо другой части, а таково бесконечное. Однако сущее не могло бы быть таким, как не-сущее. С другой стороны, бог и не конечен, ибо граничить друг с другом сущие могли бы только в том случае, если бы их было много, а бог один. Между тем одно не подобно ни несущему, ни многому; поскольку оно одно, ему не с чем граничить.
9) Такое одно, каким он полагает бога, и не движется и не неподвижно. В самом деле, неподвижно — не-сущее, так как ни в него не может переместиться другое, ни оно — в иное. Движется же то, что числом больше одного, так как двигаться должно одно в другое. Следовательно, ничто не может передвинуться в не-сущее,
10) ибо не-сущего нет нигде. А если бы происходил переход одного в другое, то единое числом было бы больше одного. Стало быть, вследствие этого двигаться могут два сущих или больше одного, а покоиться и быть неподвижным — ничто.
11) Но единое и не покоится и не движется, ибо не подобно ни не-сущему, ни многому. Согласно всем этим аргументам, бог, поскольку он вечен, один, однороден и шарообразен, не может быть ни бесконечным, ни конечным, ни покоющимся, ни движущимся.
Итак, учением Ксенофана, каким бы несовершенным не являлось оно, все-таки была раскрыта недостаточность развитого милетцами понятия о первоначале. В смене единичных вещей или за ней должно было искать порождающую их всех, остающуюся, однако, при этом одинаковой, мирооснову. Но как только эту последнюю представляли себе в самом деле вполне неизменяемой и смотрели на нее в то же время, как на единственную, всеобъемлющую действительность, то становилось непонятным, как она могла быть способной к такому безостановочному превраще ию в единичные вещи. Таким образом разъединились те умственные мотивы, которые, оба сразу, лежали в основании понятия первоначала: это — с одной стороны, размышление об основном факте происхождения, изменчивости, бывания, с другой — основное предполоивние пребывающего, неизменяемо определенного в себе, бытия. Чем труднее казалось их соглашение, тем более понятным является, что юная наука, в распоряжении которой еще не находилось обилия посредствующих форм отношения, и которая, с другой стороны, действовала еще с наивной необдуманностью, прежде всего напала на выход — продумать каждый из обоих мотивов в отдельности до конца, не принимая другой во внимание. Эта смелость односторонности, которая не отступала и перед парадоксальными выводами, породила обе большие метафизические системы, противоположность которых определила последующее мышление: учения Гераклита и Парменида.
Эмпедокл (ок. 492 – ок. 432 до н.э.)
Эмпедокл, как говорит Гиппобот, был сын Метона, сына Эмпедокла, акрагантец. По словам же Сатира в «Жизнеописаниях», Эмпедокл был сыном Эксенета и тоже оставил сына Эксенета, и причем в одну и ту же Олимпиаду сам одержал победу в скачках верхом, а сын его — в борьбе, или, как говорит Гераклид в «Эпитоме», в беге. Вообще, по его словам, он писал и трагедии, и политические речи, но Гераклид, сын Сарапиона, приписывает трагедии другому Эмпедоклу. Гиероним говорит, что читал сорок три трагедии Эмпедокла, а Неанф —что трагедии Эмпедокл написал в молодости и что из них он читал семь. Сатир в «Жизнеописаниях» утверждает, что, помимо всего прочего, он был врачом и великолепным оратором, поскольку его учеником был Горгий из Леонтин — выдающийся оратор, оставивший после себя руководство по риторике и проживший, как говорит Аполлодор в «Хронике» сто девять лет.
Как мыслитель Эмпедокл испытал влияние предшествующей натурфилософской традиции (Милетская школа), пифагорейской философии и математики, а также религиозных культов. Его плюралистическая система первоначал, с постулированием четырех основных элементарных форм материи, явилась философским ответом на критику монистических космогоний со стороны Парменида, как и все позднейшие системы подобного типа. Она была призвана прежде всего объяснить наблюдаемое разнообразие и подвижность природы (вопреки тезису Парменида о едином неподвижном бытии).
В учении Эмпедокла в качестве начал космоса были названы четыре традиционные стихии ионийской физики – огонь, воздух, вода и земля, именуемые им «корнями всех вещей». Эти начала вечны и неизменны, все же изменения видимого мира происходят благодаря их сочетанию друг с другом под воздействием двух фундаментальных сил притяжения (Любви, «Филии») и отталкивания (Вражды, «Нейкос»). Таким образом, как и Парменид, Эмпедокл полагал, что переход из небытия к бытию (и обратно) невозможен, «рождение» и «гибель» – лишь неточные имена, за которыми стоит механистическое «соединение» и «разъединение» вечных элементов. Для обозначения элементов, как и движущих космических сил, у Эмпедокла используется мифологический язык: огонь – Зевс, воздух – Айдоней, вода – Нестида, земля – Гера.
В космогонии Эмпедокл был сторонником теории циклов, в которых сменяется то господство «любви», то господство «вражды». Отдельный космогонический цикл имеет 4 фазы: 1. эпоха «любви» – все элементы слиты воедино, образуя однородный неподвижный «шар»; 2. «вражда» проникает в «шар» и вытесняет «любовь», разъединяя разнородные элементы и соединяя однородные; 3. «любовь» возвращается, постепенно соединяя разнородные элементы и разъединяя однородные; 4. фаза возникновения живых существ, в свою очередь, распадается на 4 ступени: 1) отдельные члены, неспособные соединиться в организм; 2) неудачные соединения членов – монстры; 3) бисексуальные существа, неспособные к половому размножению; 4) полноценные животные. Согласно этой теории происхождения видов, каждая новая ступень «вырастает из земли».
Большое влияние на последующую греческую философию (особенно, на атомизм) оказала теория ощущений Эмпедокла: от воспринимаемого объекта непрерывно отделяются материальные «истечения», проникающие в «поры» органов чувств. Теория «пор и истечений» имела у него универсальный характер и объясняла также физические и физиологические процессы.
Зенон Элейский (около 336—264 до н. э.)
Аполлодор в "Хронике" говорит, что он был родным сыном Телевтагора, а приемным — Парменида (а Парменид — сыном Пирета). Зенон был учеником Парменида и его любовником. Как говорит Платон в "Пармениде", он был высокого роста. Тот же Платон в "Софисте" называет его "Элейским Паламедом". По словам Аристотеля, он был изобретателем диалектики, как Эмпедокл — риторики. Был он человеком исключительных достоинств и в философии, и в политической жизни, сохранились его книги, полные большого ума. А что касается его политической деятельности, то он вознамерился свергнуть тирана Неарха (по другим — Диомедонта) и был арестован, как говорит Гераклид в "Сокращении Сатира".
Учение Зенона, складывавшееся в условиях формирования могущественных эллинистических государств, характеризуется преимущественно вниманием к обоснованию внутренней независимости личности. Зенон строит этику на основе физики, т. е. учения о природе. Вслед за Гераклитом основой сущего Зенон провозглашает огонь, который он отождествляет с божественным логосом. Над миром господствует необходимость, или фатум, однако сам мир — живое целое, пронизанное божественным дыханием (пневмой). В человеческом поведении первичным является влечение, движение души, определяющее причины отдельных человеческих действий. Учение о влечении предшествует у Зенона учению о добродетели. Цель разумного влечения — добродетельная жизнь, которую Зенон , в согласии с киниками, определял как жизнь, сообразную с природой. Добродетель есть устойчивое, самотождественное состояние познающего разума — вслед за Сократом Зенон отождествлял добро с разумом, знанием, внося в этику сильную струю рационализма (в пороках Зенон видит лишь недостаток знаний). В учении Зенона о доблестных и дурных поступках выступает важное для стоиков понятие о долге — неписаном законе, с которым отдельное лицо сообразует свои действия и в котором сказывается общая зависимость всего от объективных закономерностей природы. Напротив, страсть — чрезмерное влечение, свершающееся наперекор природе и разуму. Мудрец добровольно стремится исполнять всевластную необходимость; он добродетелен и, в силу разумности, бесстрастен.
В учении об обществе Зенон развивал космополитическое воззрение, отразившее процесс становления мирового государства. Зенон распространяет на государство закон, общий для всех народов и обнимающий весь мир; благо всех выше блага отдельного лица. Политический закон совпадает для Зенон с нравственным. В педагогических идеях Зенон намечены предпосылки учения о характере. Вера Зенон в определяемость нравственного поступка мышлением связывала Зенон с сократовской традицией и оказала значительное влияние на развитие психологии и этики.
Фалес Милетский (640/624 — 548/545 до н. э.)
Итак, Фалес, как говорят Геродот , Дурис и Демокрит, происходил от отца Экcамия и матери Клеобулины, из рода Фелидов, а Фелиды — финикийцы, благороднейшие из потомков Кадма и Агенора. Он принадлежал к числу семи мудрецов, как среди прочих говорит Платон, и первым был назван “мудрецом” в архонтство Дамасия в Афинах, при котором были названы “мудрецами” и семеро, как говорит Деметрий Фалерский в “Списке архонтов”. Милетское гражданство Фелиды получили, когда — изгнанные из Финикии — прибыли в Милет вместе с Нейлеем. По словам же большинства, он был коренной милетец и знатного рода. После государственных дел он предался изучению природы. И согласно некоторым, не оставил ни одного сочинения.
Считается, что Фалес «открыл» для греков созвездие Малой Медведицы как путеводный инструмент; ранее этим созвездием пользовались финикийцы.
Будучи военным инженером на службе у царя Лидии Крёза, Фалес, чтобы облегчить переправу войска, пустил реку Галис по новому руслу. Неподалеку от г. Мител он спроектировал плотину и водоотводный канал и сам руководил их постройкой. Это сооружение значительно понизило уровень воды в Галисе и сделало возможной переправу войск. Свои деловые качества Фалес доказал, захватив монополию на торговлю оливковым маслом; однако в биографии Фалеса этот факт имеет эпизодический и, скорее всего, «дидактический» характер. Фалес был сторонником некоего объединения ионийских полисов (наподобие конфедерации, с центром на о. Хиос), как противодействия угрозе со стороны Лидии, а позже и Персии. Причем Фалес, в оценке внешних опасностей, видимо считал угрозу со стороны Персии большим злом, чем от Лидии; упомянутый эпизод со строительством плотины имел место во время войны Крёза (царя Лидии) с персами. В то же время Фалес выступил против заключения союза милетян с Крёзом, чем спас город после победы Кира (царя Персии).
Сочинения Фалеса не сохранились. Традиция приписывает Фалесу два сочинения: «О солнцеворотах» и «О равноденствиях»; их содержание известно только в передаче более поздних авторов. Сообщается, что всё его наследие составляло всего 200 стихов, написанных гекзаметром. Впрочем, возможно, что Фалес вообще ничего не писал, и все известное об его учении происходит из вторичных источников. По Фалесу, природа, как живая, так и неживая, обладает движущим началом, которое называется такими именами как душа и бог.
Началом всех вещей он полагал воду, а космос — одушевленным и полным божественных сил. Еще говорят, что он открыл времена года и разделил год на триста шестьдесят пять дней. Наставников у него не было, за исключением жрецов, с которыми он общался во время путешествия в Египет. Иероним говорит также, что он измерил пирамиды по их тени, подметив момент, когда наша тень равна нашему росту.
Как считается, Фалес заложил теоретические основы учения, имеющее название «гилозоизм». Утверждение основано главным образом на комментариях Аристотеля, который однозначно указывает, что именно ионийские «физиологи» первые отождествили материю с движущим началом. («По-видимому, и Фалес, по тому, что о нём рассказывают, считал душу способной приводить в движение, ибо утверждал, что магнит имеет душу, так как движет железо… Некоторые также утверждают, что душа разлита во всем; быть может, исходя из этого и Фалес думал, что все полно богов».)
Помимо положения одушевленности материи, в представлении о замкнутости мироздания (все возникает из воды и в неё превращается [снова]) Фалес придерживался воззрений, которые встречаются в ионийской мысли его периода вообще. Именно — мир возникает из первоначала и вновь в него возвращается периодически. Но конкретных указаний самого Фалеса относительно способов, которыми, по его мнению, совершается это мирообразование, мы не имеем.
Ценность философии Фалеса заключается в том, что она фиксирует начала философской рефлексии о физическом мире; трудность её изучения — в том, что из-за отсутствия достоверных источников Фалесу легко приписать мысли, свойственные раннему периоду греческой философии вообще. Уже Аристотель сообщает о Фалесе не на основании чтения его произведений, а по косвенным сведениям.
Предание донесло следующие изречения Фалеса: Старше всех вещей — бог, ибо он не рожден. Прекраснее всего — космос, ибо он творение бога. Больше всего — пространство, ибо оно вмещает все. Быстрее всего — мысль (nous), ибо она бежит без остановки. Сильнее всего — необходимость, ибо она одолевает всех. Мудрее всего — время, ибо оно обнаруживает все.
Он сказал, что смерть ничем не отличается от жизни. “Так почему же, — спросил кто-то, — ты не умираешь?” “Именно потому, что разницы никакой”, — ответил он.
На вопрос, что возникло раньше, ночь или день, он ответил: “Ночь — одним днем раньше”. Его спросили, может ли человек тайком от богов совершить беззаконие. “Не только совершить, но и замыслить не может”, — ответил он. На вопрос прелюбодея, не дать ли ему на суде клятвы в том, что он не прелюбодействовал, Фалес ответил: “Клятвопреступление не страшнее прелюбодеяния”. На вопрос, что трудно. — “Знать себя”. Что легко? — “Наставлять другого”. Что всего слаще? — “Успех”. Что есть божество? — “То, у чего нет ни начала, ни конца”. Какую невидаль ему довелось увидеть? — “Тирана, дожившего до старости”. Как легче всего переносить несчастье? — “Если видишь, что врагам приходится еще хуже”. Как нам прожить самую лучшую и самую праведную жизнь? — “Если сами не будем делать того, в чем упрекаем других”. Кто счастлив? — “Кто телом здоров, натурой богат, душой благовоспитан”. Он говорит, что о друзьях надо помнить как в их присутствии, так и в их отсутствие. “Не красуйся наружностью, но будь прекрасен делами”. “Не наживай богатства нечестным путем”. “Да не настроит тебя никакой слух против тех, кому ты доверяешь”. “Какие взносы внесешь родителям — такие взымай о детей”. Нил, по его словам, разливается потому, что этесии, дующие в противоположном направлении, отбрасывают его потоки назад.
Анаксимандр (ок. 610 — после 547 до н.э.)
Анаксимандр, сын Праксиада, Милетец. Он утверждал, что начало и элемент — бесконечное, не определяя это бесконечное как “воздух”, “воду” или какой-нибудь другой определенный элемент; что части изменяются, а Целое неизменно; что Земля покоится посредине космоса, занимая центральное местоположение в силу шарообразности, а также что Луна сияет ложным светом и освещается Солнцем, а Солнце по величине не меньше Земли и есть чистейший огонь. Он первым изобрел гномон и, как говорит Фаворин в “Разнообразных рассказах” , установил его на циферблате в Лакедемоне, чтобы он указывал солнцевороты и равноденствия, а также соорудил часы. И контуры земли и моря он также начертил первым, а также соорудил сферу. Он сделал суммарное изложение своих воззрений, которое, судя по всему, попало среди прочих в руки Аполлодора Афинского. Последний как раз и говорит в “Хронике”, что во второй год 58-й олимпиады ему было 64 года и вскоре после этого он скончался. Учеником его был Пифагор, расцвет которого примерно совпадает с тиранией Поликрата Самосского. Говорят, что, когда Анаксимандр пел, ребята подняли его на смех, а он узнал и сказал: “Ну что же, ради ребят нам следует петь лучше”.
Суть учения Анаксимандра о первооснове всех вещей можно свести к следующему: ни один из видимых четырёх элементов не может претендовать на звание первоосновы. Первоэлементом является находящийся вне восприятия наших органов чувств апейрон («бесконечное»), вещество, среднее между огнём, воздухом, водой и землёй, в котором содержатся элементы всех этих веществ.
В нём заключаются все свойства других веществ, например, тепло и холод, в нём едины все противоположности (позднее Гераклит развил это положение Анаксимандра в закон единства и борьбы противоположностей, унаследованный от него Гегелем и Марксом). Неотъемлемым свойством апейрона является бесконечное движение, в первую очередь круговращательное. В качестве примера круговращательного движения древним представлялась смена дня и ночи, объясняемая ими как вращение солнца, луны, звёзд вокруг Земли. Под влиянием этого вечного движения бесконечный апейрон разделяется, противоположности выделяются из существовавшей ранее единой смеси, однородные тела движутся друг к другу. Самые крупные и тяжёлые тела при вращательном движении устремляются к центру, где сбиваются в комок, так образуется находящаяся в центре Вселенной Земля. Она недвижима и находится в равновесии, не нуждаясь ни в каких подпорках, так как равноудалена от всех точек Вселенной (у Фалеса Земля опирается на воду. Но тогда возникает вопрос, на чём покоится вода, и вопрос об опоре становится неразрешимым. Анаксимандр же попросту устраняет данный вопрос). В подтверждение своей мысли Анаксимандр приводит два примера:
1) если поместить просяное зерно в надувной пузырь, а затем надуть его, то зерно окажется неподвижным во взвешенном состоянии в центре пузыря; «так и земля, испытывая толчки воздуха со всех сторон, пребывает неподвижно в состоянии равновесия в центре космоса».
2) Если к одному времени привязать верёвки и тянуть их с равной силой в разные стороны, то тело окажется недвижимым. Таким образом, Анаксимандр как бы предвосхищает закон всемирного тяготения, понятие тяжести для него вовсе не означало падение вниз.
Более лёгкие частицы воды, по мнению Анаксимандра, ранее окутывали Землю единым водяным покровом, который в настоящее время значительно уменьшился вследствие испарений. Воду опоясал воздушный слой, которую в свою очередь обняла собой огненная сфера. Последняя не представляет собой единого целого, так как раздробилась в силу круговращения. Такова картина мироздания. Кроме того, всё материальное обречено на гибель вследствие всё того же вечного движения. Невозникшей и неуничтожимой Анаксимандру представлялось только первовещество апейрон, из которого всё возникло и в которое всё должно вернуться. Возникновение и развитие мира Анаксимандр считал периодически повторяющимся процессом: через определённые промежутки времени мир поглощается окружающим его беспредельным началом, а затем возникает вновь. Позднее стоики, унаследовавшие многие положения учения Анаксимандра через посредство Гераклита, добавили, что Вселенная через определённые участки времени должна сгорать в огне, образующем её внешний слой.
Учение Анаксимандра аналогично гипотезе Канта – Лапласа о возникновении небесных тел из туманностей благодаря вращательному движению. Анаксимандр не был свободен от мифологических корней, от идейного наследия своего времени. Как в учении Фалеса о происхождении мира налицо параллели с мифом, изложенным в «Илиаде», так и учение Анаксимандра сходно с космогонией только не Гомера, а с «Теогонией» Гесиода.
Пример заимствования Анаксимандром идей из мифологической базы народов Востока можно найти в Библии. В книге Иова содержится постулат, может быть заимствованный из вавилонской или какой-либо другой древневосточной космологии, о том, что Земля не покоится ни на какой основе, а повешена «ни на чём», парит в пространстве. Однако в Библии этот постулат приводится бездоказательно. Анаксимандр приходит к такому же выводу, но разворачивает при этом систему доказательств, обосновывая своё положение с помощью рациональных доводов. Ему недостаточно воспринимать то или иное положение на веру, требуется их переосмыслить, отнестись к нему критически.
По мнению Анаксимена, также существует неограниченная во времени и пространстве материя, что все вещи созданы из одного первовещества, в которое они, в конечном счёте, снова преобразуются. Только этим веществом является вовсе не апейрон, который никто и никогда не видел. Анаксимандр напрасно изобретал что-то несуществующее, первооснова всех вещей реально существует, каждый может её наблюдать, это один из четырёх первоэлементов, им является воздух. Находясь в однородном и недвижимом виде, воздух, как и апейрон Анаксимандра, неосязаем. Но стоит ему прийти в движение, и мы ощутим его в качестве ветра. Вращение небесных тел, которое Анаксимандр называл причиной возникновения всех вещей, Анаксимен признавал («небо – это вращающийся свод» ), хотя и считал его вторичным, говоря, что «светила совершают повороты, отбрасываемые вспять сжатым и сопротивляющимся воздухом» . Непонятно только, почему светила движутся по кругу, а не взад-вперёд.
Анаксимен Милетский (585/560 — 525/502 до н. э.)
Анаксимен, сын Эвристрата, Милетец, был слушателем Анаксимандра (некоторые говорят, что он слушал и Парменида). Он считал началом воздух и бесконечное. Светила, по его мнению, движутся не под Землей, но вокруг Земли. Писал на ионийском диалекте, слогом простым и безыскусственным. Был в расцвете, как говорит Аполлодор, во время взятия Сард, скончался в шестьдесят третью олимпиаду .
Учение:
Дыхание и воздух объемлют весь космос. Из них всё возникает и в них всё разрешается.
Воздух – начало души, богов и божеств – прозрачная, невидимая субстанция.
Воздух порождает все вещи, или своих «потомков», путём сгущения и разрежения. И хорошо работающий пример-образ здесь - пример валяния.
Воздух однороден, недоступен чувствам и беспределен. Воздух не производил бы превращений, если бы не двигался, и обнаруживался только потому, что может быть холодным, тёплым, влажным и упругим.
При разрежении воздух становится тёплым, и из него получается огонь, а при сгущении – холодным, и из него получаются воды и камни. То, что это так, показывает ежедневное наблюдение: человек выпускает из своего рта только воздух, и, тем не менее, - и тепло, и холод: сдавленный губами воздух охлаждает дыхание, а открытый рот утепляет «начало» и разрежает его. Это наблюдение, разумеется, ошибочно, что было отмечено уже Аристотелем. Однако оно соответствует духу доктрины Анаксимена: ведь при предельном разряжении воздух становится горячим огнём; в то же время одной из наиболее плотных его модификации является лёд. Если бы Анаксимен обнаружил, что при замерзании вода расширяется, а при быстром расширении воздух охлаждается, он был бы весьма озадачен.
Небесные светила, в круговороте вокруг Земли, проходят не под Землёй, а вращаются вокруг неё, подобно поворотам шапочки вокруг нашей головы, и если не видно этого, то из-за того только, что скрываются они возвышенными частями земной тверди.
Гуляя в тенистой роще, Анаксимен беседовал со своим учеником. «Скажи мне, - спросил юноша, - почему тебя часто одолевают сомнения? Ты прожил долгую жизнь, умудрён опытом и учился у великих эллинов. Как же так, что и для тебя осталось столь много неясных вопросов?»
В раздумье философ очертил посохом перед собой два круга: маленький и большой. «Твои знания – это маленький круг, а мои большой. Но всё, что осталось вне этих кругов, - неизвестность. Маленький круг мало соприкасается с неизвестностью. Чем шире круг твоих знаний, тем больше его граница с неизвестностью. И впредь, чем больше ты станешь узнавать нового, тем больше будет возникать у тебя вопросов».
Гераклит Эфесский (544—483 гг. до н. э)
Гераклит, сын Блосона (или, как говорят некоторые, Геракионта), эфесец. Он был в расцвете в шестьдесят девятую олимпиаду. Он был высокомудрым, как никто, и всех презирал, как это явствует из его сочинения, где он говорит: “Многознание уму не научает, а не то научило бы Гесиода и Пифагора, равно как и Ксенофана с Гекатеем” Ибо “Мудрым Существом" можно считать только одно: Ум, могущий править всей Вселенной” Гомер, по его словам, заслуживал того, чтобы его выгнали с поэтических состязаний и высекли, да и Архилох тоже. Он говорил также, что “своеволие надо гасить пуще пожара” и что “народ должен сражаться за попираемый закон как за стену города”.
Политическое мировоззрение Гераклита отразилось в некоторых его произведениях. Он враждебно относился к демократической власти, которая пришла в город на смену власти старинной родовой аристократии. По мнению Гераклита властью должно обладать меньшинство "лучших". Не лестно он отзывается о руководителях своего города : "Каков же у них ум и рассудок? Они верят народным певцам и учитель их - толпа. Толпа же набивает брюхо, подобно скоту. Ибо не знают они, что много дурных, мало хороших". Большинство жителей было не на стороне аристократии, поэтому его произведения носили духовный, а не политический оттенок.
В отличие от милетских ученых-материалистов, Гераклит был не столько "физик" или "физиолог", сколько "богослов". В уединении, питаясь быльем и травами, он написал свою книгу "О природе". Она состояла из трех частей. В первой речь шла о самой природе, во второй рассказывалось о государстве, а в третьей о боге.
До нас мало дошло отрывков первой части, но есть утверждения, что мышление Гераклита о физической природе светил и их движении, имеют большое сходство со взглядами древних египтян. Египтяне были не только богословами, но также астрономами и математиками.
Чрезвычайно важная и оригинальная по своему содержанию, во многом трудная для понимая (отсюда прозвище Гераклита "темный") эта книга высоко ценилась поздними античными писателями и часто цитировалась ими.
Невозможность повлиять на общественную политическую жизнь родного города, где торжествовала власть демоса (т.е. народа) привела Гераклита к явному пессимизму во взглядах на жизнь. Отсюда древние дали ему второе прозвище - "плачущий", в отличие от Демокрита, который звался "смеющийся". По-видимому Гераклит смотрит на рождение, как на несчастье: "Родившись, люди хотят жить и умереть или, скорее, найти покой, и оставляют детей, чтобы и те умирали".
Ни пессимизм, ни политическая борьба не ослабили проницательности, с которой Гераклит наблюдал и постигал изменения в жизни людей и в природе. Оценка этих наблюдений была отрицательной, мрачной, но роль этих изменений для человека и для природы он понял очень глубоко.
По Гераклиту - движение - общий процесс мировой жизни. Оно распространяется на всю природу, на все ее предметы и явления. "Всё движется и ничто не покоится и уподобляясь течению реки, невозможно дважды войти в ту же самую реку".
Первоначалом Гераклит считает огонь. "Этот мировой порядок не создал никто из богово, ни из людей, он всегда был, есть и будет вечно живым огнём мерами вспыхивающим и марами угасающим". В этом тексте древнегреческий философ утверждает, что всё возникает из одного и что всё возникшее становится одним. Это "одно" первовещество - огонь. Из этого утверждения можно сделать вывод, что Гераклит по существу - материалист.
Бытие, по Гераклиту, имеет три важные характеристики:
Огонь - это наиболее подвижное, изменчивое явление в природе.
Отрицание того, что мир сотворён кем-либо из богов или людей.
Вечно живой огонь пламенеет не беспорядочно, а мерами. То есть существует строгая ритмичность мирового процесса, строгий правильный порядок мирового строя.
"Холодное становится теплым, теплое - холодным, влажное - сухим, сухое - влажным".
Гераклит понимает относительность качеств вещей наблюдая за людьми и животными. "Ослы солому предпочли золоту". Стало быть ценность золота относительна. В глазах людей оно представляется высочайшим богатством, но для ослов ценнее солома, корм. "Бессмертные - смертны, смертные - бессмертны: жизнь одних есть смерть других и смерть одних есть жизнь других". Относительность свойств распространяется на эстетические оценки и на оценки, касающиеся человеческой мудрости и нравственных качеств. Гераклит проявлял большой интерес к проблеме познания. В отличие от Ксенофана, он подходит к вопросу о познании более глубоко. Высказываясь о душе человека, Гераклит подчеркивает ее неисчерпаемость, безграничие. В познании природы Гераклит утверждает, что : "Природа любит скрываться". Это означает, что если мы хотим получить ответы на вопросы, касающиеся природы, то должны приложить некоторые усилия, познания не лежат на поверхности. Проблема истинного знания не сводится к количеству накопленных знаний. Конечно философы обязаны обладать большими познаниями. Мудрость, в понимании Гераклита, не совпадает с многознанием или эрудицией, "Многознание не научит уму". Какова у человека душа, таковы и его знания. Но чувства, по Гераклиту, не могут дать полного знания о природе вещей. Такое знание дает нам только мышление. Мышление и чувства неразрывны и дополняют друг друга, помогая нам в познании существующего мира. Гераклит уверен, что всем людям дано познать себя и быть разумными.
Парменид из Элеи (ок. 540/520 до н. э. — ок. 450 до н. э.)
Учеником Ксенофана был Парменид, сын Пирета, элеец. Теофраст в "Сокращении" говорит, что он был учеником Анаксимандра. Но хоть он и учился у Ксенофана, а последователем его не стал. По словам Сотиона, он примкнул к пифагорейцу Аминию, сыну Диохета, мужу бедному, но добропорядочному собств. "обладавшему калокагатией". Его-то последователем он и предпочел стать, а после его смерти воздвиг ему усыпальницу как герою, ибо был знатного рода и богат; и именно Аминием, а не Ксенофаном был обращен к созерцательной жизни. Он первым выдвинул утверждение, что Земля шарообразна и находится в центре Вселенной. Элементов, по его учению, два: огонь и земля, причем первый имеет статус демиурга, а вторая — материи. Первоначально люди произошли из ила, сам же человек представляет собой смесь горячего и холодного, из которых состоят все вещи. Душа и ум тождественны, о чем упоминает и Теофраст в "Физике", где он излагает учения почти всех физиков. Философия, по его словам, двояка: одна согласно истине, другая согласно мнению. Поэтому он и говорит в одном месте. Он тоже философствует в стихах, подобно Гесиоду, Ксенофану и Эмпедоклу. Критерием истины он считал разум , а ощущения— недостоверными.
Парменид доказывал, что существует только вечное и неизменное Бытие, тождественное мысли. Основные его тезисы таковы:
Помимо Бытия нет ничего. Также и мышление, и мыслимое есть Бытие, ибо нельзя мыслить ни о чём.
Бытие никем и ничем не порождено, иначе пришлось бы признать, что оно произошло из Небытия, но Небытия нет.
Бытие не подвержено порче и гибели, иначе оно превратилось бы в Небытие, но Небытия не существует.
У Бытия нет ни прошлого, ни будущего. Бытие есть чистое настоящее. Оно неподвижно, однородно, совершенно и ограниченно, имеет форму шара.
Парменид выступает против учения Гераклита.
Учение Парменида изложено в его поэме "О природе". Он считает чувства обманчивыми и рассматривает множество чувственных вещей как простую иллюзию. Единственное истинное бытие - бесконечное и неделимое "Единое". Оно не является, как у Гераклита, единством противоположностей, поскольку никаких противоположностей нет. Например, он, вероятно, думал, что "холод" означает только "не горячее", что "темное" означает только "не светлое". "Единое" понималось Парменидом не так, как мы понимаем Бога; он, по-видимому, мыслил его материальным и протяженным, ибо он говорит о нем как о шаре. Но Единое не может быть разделено, потому что оно в своей целостности находится всюду. I Парменид делит свое учение на две части, которые он соответственно называет "путь истины" и "путь мнения". Парменид утверждает, что, поскольку мы можем теперь знать то, что обычно считается прошлым, оно на самом деле не может быть прошлым, но в определенном смысле должно существовать и настоящее время. Отсюда он делает вывод, что не существует такой вещи, как изменение.
Последующая философия, включая и философию самого новейшего времени, восприняла от Парменида не учение о невозможности всякого изменения которое было слишком невероятным парадоксом, но учение о неразрушимости субстанции. Слово "субстанция" еще не употребляется его непосредственными преемниками, но соответствующее ему понятие уже присутствует в их рассуждениях. Под субстанцией стали понимать постоянный (persistent) субъект различных предикатов.
Тезис. «Бытие есть, а небытия — нет».
Небытия нет, так как про него нельзя мыслить, так как такая мысль была бы противоречива, так как это сводилось бы к: «есть то, чего нет».
Бытие одно, и не может быть 2 и более бытий.
Иначе они должны были бы быть отграничены друг от друга — небытием, его нет.
Бытие сплошно (едино), то есть не имеет частей.
Если имеет части, значит части отграничены друг от друга Небытием. Его — нет.
Если нет частей и если бытие одно, то нет движения и нет множественности в мире.
В противном случае, одно Бытие должно двигаться относительно другого.
Так как не существует движения и множественности и Бытие одно, то нет ни возникновения, ни уничтожения.
Так при возникновении (уничтожении) должно быть Небытие, но Небытия нет.
Бытие вечно пребывает на одном и том же месте
Гекатей Милетский
Гекатей, сын Гегесандра, Милетец. Жил во времена Дария, царствовавшего после Камбиса, в одно время о Дионисием Милетским, в 65-ю олимпиаду, историограф. От него зависит Геродот Галикарнасский, который жил позже. Гекатей был учеником Протагора. Он первым обнародовал историю в прозе, а прозаическое сочинение — Ферекид (книги Акусилая считаются не подлинными).
Можно сказать, что прозаическая речь, по крайней мере художественно отделанная, есть подражание поэзии. С самого начала на сцену вышел и прославился поэтический жанр словесности. Затем, подражая ему, упразднив размер, но сохранив другие поэтические особенности, писали Кадм, Ферекид и Гекатей и иже о ними. Последующие писатели, постоянно устраняя из прозы остатки поэзии, привели ее к нынешнему виду, словно спустив с некой высоты. Так и комедия, которая образовалась из трагедии, можно сказать, спустилась с трагической высоты к нынешнему так называемому прозаическому виду.
Вот пример непериодического стиля: “Так говорит Гекатей Милетский: я пишу это так, как мне представляется истинным, ибо рассказы эллинов многоразличны и смехотворны, как мне кажется”. На мысу Тенар стоит храм в виде пещеры и перед ним — статуя Посейдона. Кто-то из греков сочинил, будто Геракл поднял здесь наверх пса Аида, хотя через пещеру нет никакой дороги под землю, и кроме того, нелегко поверить в то, что существует некое подземное жилище богов, в которое собираются души умерших. Но Гекатей Милетский “нашел правдоподобное объяснение”, по его словам, “на Тенаре выросла ужасная змея, а "псом Аида" ее прозвали потому, что ужаленного ею ждала немедленная смерть от яда, и вот эту-то змею Геракл и отвел к Эврисфею”. Гомер — а он первым назвал существо, приведенное Гераклом, “псом Аида” — не дал ему никакого имени и не присочинил деталей внешнего облика, как в случае с Химерой, а последующие поэты назвали его Кербером и говорят, что у него три головы.
Гекатей Милетский говорит так: “Думаю я, что змея эта была не такая большая и не огромная, а просто пострашней других змей, и поэтому Эврисфей приказал привести ее, думая, что к ней не подступиться...”
Гераклит и Гекатей считают солнце умным воспламенением из моря.
Анаксагор (500/497г. до н. э.)
Анаксагор, сын Гегесибула или Эвбула, клазоменец. Он был слушателем Анаксимена и впервые присоединил к материи ум, начав свое сочинение — а оно написано приятным и исполненным величия слогом — так: «Все вещи были вперемешку, затем пришел ум и их упорядочил». Поэтому его прозвали «Умом». Тимон в «Силлах» говорит о нем так: "Анаксагор, отважный герой, — Умом его звали ибо учил он, что Ум, от спячки внезапно проснувшись, все воедино связал, что прежде в смешении было". Он отличался не только знатностью рода и богатством, но и высокомудрием, поскольку отказался от наследственного имения в пользу родственников. Те обвиняли его в том, что он о нем не заботится, а он им и говорит: «Ну так позаботьтесь вы», — и в конце концов удалился от дел и предался умозрению природы, не интересуясь общественными делами, а в ответ на чей-то упрек: «Тебе нет дела до родины» — сказал: «Типун тебе на язык! Мне до родины еще как есть дело!» — и указал перстом на небо. Начал философствовать в Афинах при Каллии в возрасте двадцати лет — так говорит Деметрий Фалерский в «Списке архонтов», — где и провел, говорят, тридцать лет.
Он учил, что Солнце — раскаленная глыба, по величине больше Пелопоннеса (другие приписывают этот взгляд Танталу), а на Луне есть поселения, равно как холмы и овраги. Начала —гомеомерии: подобно тому как из «крупиц» (как их называют) составляется золото, так из подобочастных маленьких телец образовалась Вселенная. Движущая причина — Ум; тяжелые тела, как земля, при возникновении мира заняли нижнее место, легкие, как-то: огонь, — верхнее, а вода и воздух —среднее. Так на плоской земле возникло море, после того как солнце выпарило влагу. Звезды первоначально двигались куполообразно, так что постоянно видимый поюс находился в зените, но впоследствии их орбиты наклонились. Млечный путь — отражение света звезд, не освещаемых Солнцем, кометы — скопление планет, испускающих языки пламени, мелькающие «падающие» звезды — как бы искры, выбрасываемые из эфира. Ветры возникают от того, что воздух разжижаетея и течет под действием солнца. Гром — столкновение облаков, молнии — сильное трение облаков, землетрясение — опускание воздуха в недра земли. Животные рождаются из влажного, горячего и землистого начал, а затем друг от друга, причем самцы—справа, а самки — слева. Говорят, что он предсказал падение камня, случившееся у Эгоспотамов: он сказал, что камень упадет с Солнца. Придя в Олимпию, он сел на стадионе в кожаном плаще, как если бы должен был пойти дождь — что и произошло. Еще говорят, что на чей-то вопрос, станут ли когда нибудь горы в окрестностях Лампсака морем, он ответил: «Станут, нужно только время». Как-то его спросили, чего ради он родился на свет, на что он ответил: «Ради созерцания Солнца, Луны в неба». «Ты лишился афинян», — сказал ему кто-то. «Нет — ответил он, — это они меня лишились». Увидав гробницу Мавсола, он сказал: «Роскошная гробница — призрак богатства, обращенного в камень». Страдавшему от того, что умирает на чужбине, он сказал: «Спуск в Аид отовсюду одинаков».
По словам Фаворива в «Разнообразных рассказах», он считается первым, кто высказал мнение, что поэзия Гомера — аллегория о добродетели и справедливости; с еще большим рвением защищал этот взгляд его ученик Метродор из Лампсака, который первым стал заниматься также и физическим учением поэта. Анаксагор же впервые обнародовал книгу с прозаическим сочинением. Силен в первой книге «Истории» сообщает, что при архонте Демиле с неба упал камень, а Анаксагор объяснил это тем, что все небо состоит из камней: оно удерживается от распада благодаря быстрому вращению, а если замедлится, то упадет. Сотион в «Преемствах философов» говорит, что он был обвинен в нечестии Клеоном за то, что утверждал, что Солнце (Гелиос) — раскаленная крица железа. Поскольку с речью в его защиту выступил Перикл, его ученик, то его присудили всего лишь к штрафу в пять талантов и изгнанию из Афин. По словам Сатира в «Жизнеописаниях», судебное дело против него было возбуждено политическим противником Перикла Фукидидом, причем не только по обвинению в нечестии, но и по обвинению в персофильстве, и он был заочно приговорен к смертной казни. Оба известия — и о его осуждении и о смерти его детей — дошли до него одновременно; об осуждении он сказал: «И моих судей, и меня природа и так уже давно приговорила к смерти», — а о детях: «Я знал, что родил их смертными» (иные приписывают эти изречения Солону, иные — Ксенофонту). Он сам и похоронил их своими руками, как говорит Деметрий Фалерский в своей книге «О старости». Гермипп в «Жизнеописаниях» говорит, что он был заперт в тюрьме в ожидании казни; тогда Перикл обратился к народу и спросил, есть ли им хоть в чем-нибудь упрекнуть его самого в его жизни. «Не в чем», — ответили те. «Ну так вот, — сказал он, — а я его ученик. Так не поддавайтесь же клевете и не убивайте человека; послушайтесь меня и отпустите его!» И eгo отпустили, но он не вынес такого глумления и покончил с собой. Иероним во второй книге «Разрозненных записок» говорит, что Перикл привел его на суд и показал судьям: он был таким изможденным и похудевшим от болезни, что его отпустили скорее из жалости, чем на основании оправдательного приговора. Вот то, что сообщают о его процессе.
Космос поражал Анаксагора совершенной разумной организацией,которая,как ему представлялось,не могла быть результатом действия слепых,беспорядочных сил.В мире должно существовать некое организующее и упорядочивающее начало,которое приводит в действие весь ход мирового процесса и определяет устройство космоса как единого развивающегося целого.Впоследствии он обозначит это начало термином nous, т.е. Разум. Физическая теория Анаксагора,явившаяся предметом особого внимания Аристотеля, с одной стороны, а с другой - современных исследователей античной философии, была разработана, по-видимому, была разработана в поздний период жизни философа. Весьма необычным, с точки зрения греков, было у Анаксагора отсутствие узкого патриотизма,приверженности к родному полису. Вторая черта Анаксагора как человека - равнодушие к материальным благам. Еще одна черта Анаксагора, отмечавшаяся древними авторами, - твердость духа в любых, даже самых тяжелых для него обстоятельствах. Известны слова Анаксагора,сказанные им при получении известия о смерти сына: "Я знал, что родил его смертным".
Подобно некоторым своим предшественникам Анаксагор считал, что мир получил развитие из неопределенного и бесформенного состояния. Первичное состояние мира, по Анаксагору, представляло собой смесь всех веществ, которые потом обнаруживаются в этом мире, или "всех существующих вещей".