Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Б.Н. ЗАНЕГИН
РОССИЯ В ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ КООРДИНАТАХ
(к отношениям с США и КНР)
Выделившись из союзного государства, бывшая Советская Россия в новом своем социальном и геополитическом качестве оказалась в новой международной среде, в новом окружении. Второпях сформулированные к началу 1993 г. внешнеполитичес кие принципы и идеологические императивы (ориентация на западный либерализм во всех его проявлениях в комбинации с ортодоксальным антикоммунизмом), жела ние приспособиться к новым реальностям очень быстро доказали свою оторванность от жизни и непрактичность. Вопреки ожиданиям либеральная солидарность Запада с демократической Россией не вышла за пределы свойственной ему жесткой реальной политики, материализующейся в мероприятиях, проводимых железной рукой, игно рирующей интересы и возражения российской стороны (решение о расширении НАТО на восток — всего лишь свежий этому пример).
С другой стороны, обнаружилось, что коммунистический гигант, соседствующий с Россией на востоке, — желанный партнер дезорганизованной и ослабевшей держа вы, впавшей в зависимость от не слишком доброжелательного Запада. Будучи не в силах разорвать физические и идеологические путы этой зависимости. Кремль по вернулся на восток, но лишь вполоборота. Именно поэтому и привлекают внимание изменения в российской дипломатии на этом втором из двух главных стратегических направлений. Китай, третировавшийся как коммунистическая страна, отношения с которой требовали определенных ограничений в связи с различиями в идеологии и политических системах^ уже с 1994 г. стал объектом широкомасштабного диплома тического наступления.
Со своей стороны Пекин, постоянно испытывая давление со стороны США и по-новому ощущая уязвимость своих континентальных границ в связи с социально-политическими переменами в России и пограничных с Китаем республиках СНГ, по шел навстречу российским инициативам. Развитие отношений между новой Россией и КНР получило существенный импульс.
В 1994 г. лидер Компартии Китая Цзян Цзэминь стал гостем Кремля, а через пол тора года Пекин принимал российского президента.
Обмен визитами на более низком уровне стал повседневной рутиной, причем львиная их доля приходится на контакты военных. Если отвлечься от хорошо изве стных деталей и выделить существенные стороны развивающегося российско-китай-
'ЗАНЕГИН Борис Николаевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИСКРАН.
Концепция внешней политики Российской Федерации. Основы военной доктрины. МИД РФ. М., 1993.
ского взаимодействия, то нужно отметить масштабность и долгосрочность совмест ных экономических и научно-технологических проектов, разносторонность и объем военного сотрудничества, включающего, помимо поставок оружия, технологическое содействие (линия для сборки истребителей СУ-27), подготовку технических и ко мандных кадров. Обращают на себя внимание также серьезные заявления лидеров обеих стран о необходимости развития доверительных отношений, построении "стра тегического партнерства, направленного в XXI в.", о консультациях по международ ным проблемам с очевидной целью согласования внешнеполитических позиций.
При всей очевидной пользе такого развития событий для обеих сторон нельзя все же не заметить, что новый подход России к отношениям с Китаем оказывается в явных неладах с российским внешнеполитическим курсом — его продолжающейся ориентацией на США и идеологическими установками. Это еще раз подтверждают обстоятельства, сопутствовавшие последней российско-китайской встрече в верхах в апреле 1997 г. Визит лидера КНР Цзян Цзэминя в Москву выглядит как новый шаг к более тесным отношениям, которые теперь выводятся на уровень мировой политики (см. Московскую декларацию "О многополюсном мире и формировании нового меж дународного порядка"^). Однако устранить этим двусмысленность из внешнеполити ческого курса России не удалось: история еще раз проявила свою склонность к иронии, совместив во времени яркую демонстрацию российско-китайского единоду шия о недопустимости гегемонизма в международных отношениях с усилиями российской дипломатии в ходе переговоров с США о НАТО сохранить и укрепить стратегическое партнерство с заокеанским претендентом на мировое лидерство.
Иногда российская политическая мысль, пытаясь найти выход из этого противо речия, обращается к психологически комфортной и легкой для восприятия идее рав ноудаленных (равноблизких) отношений России с ныне более, чем она, благополуч ными партнерами - Соединенными Штатами и Китаем. Причем вполне возможное "неравновесие", в случае его возникновения, предполагается устранять за счет Китая, что уже разрушает эту удобную схему.
Полезно вспомнить также, что моменты гармонии между великими державами фиксировались в истории международных отношений редко и, как правило, в тех случаях, когда возникала потребность в соединении сил против общего противника. К тому же Китай, США и Россия входят в малое число государств, образующих кар кас современной геополитической структуры мира. Это значит, что на каждой из этих держав замыкаются интересы других государств. Так, вокруг стран-лидеров формируются крупные межгосударственные массивы, которые составляют в сово купности общую картину геополитического устройства мира. Это обстоятельство и превращает Соединенные Штаты, Китай и Россию в сверхдержавы, отношения меж ду которыми реализуются в рамках общемировых процессов и под влиянием устой чивых тенденций, господствующих в мировой политике.
Автор ставит задачу показать, как исторические события и некоторые глобаль ные (экологические) проблемы на исходе XX в. влияют на существенные стороны внешнеполитического взаимодействия России, США и Китая.
Геополитическая катастрофа
Дезинтеграция советской сверхдержавы и ее исчезновение из глобального геопо литического уравнения взорвало сложившийся после второй мировой войны миропо рядок, который опирался на равновесие сил (стратегический паритет, в особенности) между двумя основными центрами силы - Советским Союзом и Соединенными Штатами. Вопреки представлениям о том, что прекращение борьбы двух социальных систем с ее проекцией на все стороны международной жизни якобы положило
^"Российская газета", 24.04.97.
начало конструктивному, упорядоченному мирному этапу международной жизни, годы после окончания холодной войны характеризуются вспышкой разрушительных международных процессов, вползанием мира в турбулентную фазу хаотического и непредсказуемого развития.
За короткое время была дезорганизована и в значительной мере разрушена сис тема международного взаимодействия во всех ее аспектах. Прежде всего изменилось положение в структурообразующем секторе мировой политики: США, лишившись противовеса в лице СССР, оказались в положении единственной сверхдержавы; Ва шингтон укрепил свое лидерство в западном мире и получил на какое-то время возможность навязывать свою гегемонию мировому сообществу; Китай занял место Советского Союза как оппонент Соединенных Штатов в социальном плане и как геополитический противовес, привлекая в этом качестве государства и народы, инте ресы которых ущемляются диктатом со стороны индустриально развитой части ми рового сообщества. Что касается России, то, объявив себя правопреемницей Совет ского Союза, она не смогла и, кажется, не пожелала сохранить за собой в полном объеме функции одной из несущих конструкций миропорядка.
Из межгосударственных отношений как бы исчезли сдерживающие начала, ос лабла или вовсе перестала действовать коалиционная дисциплина и идеологическая солидарность, получил полную свободу национализм, принимающий нередко край ние формы. Он немедленно дал о себе знать распадом федеративных государств и появлением на их развалинах новых суверенных государственных образований, не редко разделенных национальными, этническими, конфессиональными предрассуд ками и грузом проблем и обид, накопившимся за годы сосуществования в границах единого государства. Стиснутые в узких пространствах между более крупными и сильными соседями, зависимые от прежних хозяйственных связей, как правило не обладающие опытом современной государственности, лишенные инструментов меж дународного влияния и не способные защитить благоприобретенный суверенитет, эти новые члены международного сообщества легко становятся пешками в большой игре великих держав. Хотя причины крутого перелома, таившиеся в межсистемных отношениях, проявились в первую очередь в отношениях между сверхдержавами, ос новные события, затронув в немалой степени республики Советского Союза и Балка ны, развернулись в основном на геополитической периферии сверхдержав, в третьем мире. Он охвачен волной насилия и пылает очагами вооруженных конфликтов, кото рые сопровождаются проявлениями невиданной жестокости. С 1990 по 1996 г. на планете отмечено 45 вооруженных конфликтов: на Балканах, в Индии, Турции, Афга нистане, Мексике, в Албании. Их география охватывает все континенты^. В "цивили зованной" и благоустроенной Европе наблюдатели отмечали в конце 1991 г. девять "горячих точек"^. Каждый день информационные агентства сообщают о все новых кровопролитиях. Локальные конфликты, гражданские войны, межплеменные распри, конфликты "малой интенсивности" и т.д. дополняются "большими коалиционными войнами" с участием крупных держав и с применением регулярной армии и всех средств вооруженной борьбы, разве что за исключением оружия массового поражения.
В этих конфликтах и войнах более всего несет потери мирное население. Многие сотни тысяч гибнут, миллионы, спасаясь от ножей и пуль соплеменников, бомб и ракет "умиротворителей", срываются с родных мест, пополняя толпы беженцев, блуждающих по планете. По данным на середину 1995 г., их количество достигало 40 млн. человек, но на сегодня эта цифра вряд ли соответствует реальному положе нию дел. Идет процесс пауперизации громадных масс населения: на 50% самых бедных приходится лишь 2% мировых доходов. Копится горючий материал для новых
"Независимое военное обозрение" (еженедельное приложение к "Независимой газете", 15-21.02.1997. "•"Известия", 27.09.1991. 71
социальных потрясений, уже опрокинувших национальные границы и обретающих характер международного, более того, глобального явления.
По странному стечению обстоятельств, которому еще предстоит стать предметом внимания исследователей, с геополитической разрухой совпал кризис в равновесии "человек - природа". Именно в последние годы приходит во всей остроте понима ние того факта, что биосфера Земли более не в состоянии выдерживать возрастаю щую нагрузку, связанную с научно-техническим прогрессом, масштабами промыш ленности, объемом вредных промышленных отходов, ростом населения. Осознание ограниченности, более того предсказуемость исчерпанности ресурсов природы ста вит остро проблему выживаемости человечества. Сама природа становится в связи с этим предметом социальных и геополитических противоречий, и вопрос в целом приобретает политическое измерение. Вполне очевидно, что рост цен на сырье, вво зимое в индустриальные страны, может стать причиной существенного падения жиз ненного уровня и привести к социальным потрясениям в потребительских обществах Запада, которые многие десятилетия подкармливались за счет неэквивалентного об мена с бывшими колониями. По этой же причине вполне вероятен рост напряжен ности между индустриальными и сырьевыми странами. Вместе с тем в западных странах наблюдается тревога населения по поводу ускоряющихся темпов разруше ния среды обитания человека в результате анархии, господствующей в рыночной (капиталистической) экономике, и масштабов милитаризации промышленности. Хо рошо известные цифры показывают на примере Соединенных Штатов, как в этом смысле обстоит дело; США, крупнейшая, наиболее развитая и наиболее милитаризо ванная страна, имея лишь 5% населения планеты, потребляет 40% добываемых в мире ресурсов и сбрасывает 70% промышленных отходов. Протест против хищнического отношения монополий и правительств к природе выливается в массовые, как прави ло, хорошо организованные радикальные движения, выступающие с политическими требованиями.
Исчерпав свои собственные ресурсы и законсервировав то немногое, что оста ется на собственных территориях, страны Запада переходят в этом отношении на полное иждивение менее развитых, в основном бывших колониальных стран. Соблю дая интересы монополий и пытаясь предупредить падение уровня жизни и неизбеж ную в этом случае политическую нестабильность, западная элита возвращается к колониальному мышлению и колонизаторским стереотипам отношений со странами третьего мира, предусматривая применение силы для подавления бунта против коло низаторов. На встречах "большой семерки" неизменно присутствует вопрос о меро приятиях индустриальных стран против так называемого терроризма, под который подводятся любые формы вооруженного сопротивления народов третьего мира про тив наступления колониализма.
В США борьба за ресурсы нашла выражение в определении военно-политиче ских задач на 90-е годы: при пересмотре стратегии по результатам войны в Пер сидском заливе в число стратегических целей включено обеспечение свободного доступа к мировым рынкам, минеральным ресурсам, океанам и космическому прост ранствуй. Новая волна колониализма наступает в таких формах, как закрепление неэквивалентного обмена (требование "справедливых" цен на сырье), вывоз в страны третьего мира экологически вредных производств и промышленных отходов, исполь зование технологических преимуществ для эксплуатации "общего достояния челове чества", например глубоководных ресурсов Мирового океана, и др.
Между тем в "южной половине" мира, взбудораженной геополитическими катак лизмами последних лет, ускоренными темпами формируется, не без влияния пред ложенной Китаем модели развития, национальное, антиколониальное мышление, и
^См.: Тимохин П.П. Военная стратегия США — новый этап, — "Военная мысль", 1992, №8-9, с .64.
на первый план выходит борьба за справедливый экономический порядок и защиту национального достояния от разграбления транснациональными монополиями. (Не трудно прийти к выводу, что эта борьба имеет общечеловеческое значение.) Этот во многом стихийный и разрозненный процесс медленно, но верно входит в органи зованное русло, а в лице КНР формируется центр притяжения обездоленного боль шинства населения планеты.
В процессе сливающихся воедино последствий геополитической катастрофы и разрушения природы проявляются и приобретают доминирующее значение новые тенденции в структуре миропорядка; смещаются социальные и геополитические во доразделы, а борьба за сбережение природы от ее разрушителей и расхитителей превращается в условиях надвигающейся всемирной экологической катастрофы в казус белли между держателями ресурсов и их обанкротившимися западными потребителями.
"Политектоника" мира
Так же как геологические катастрофы приводят к разломам земной коры и изменениям очертаний земной поверхности, геополитическая катастрофа 90-х годов повлекла образование новых "политектонических зон"^ и разломов между ними.
Изменения в социальной картине международного мира и перегруппировка сил послужили прологом для активизации некоторых международных тенденций, нахо дившихся до этого в латентной фазе. В результате крушения государственно-органи зованного социализма в Европе мировой промышленно-финансовый капитал (его ли деры, политики, идеологи) впервые после 1917 г. получил возможность беспрепят ственной реализации своих представлений об устройстве мира. На этой основе уско рился процесс консолидации Запада в политектоническую зону, отражающую сово купные интересы индустриально развитых государств.
Процесс этот можно было заметить давно, в событиях 20-летней давности. Он начался в конце 60-х — начале 70-х годов с создания "мозговых центров": Римского клуба для разработки стратегии развития в интересах "золотого миллиарда" и Трех сторонней комиссии, где формировался общий подход трех центров мирового капи тала (США, Западной Европы и Японии) к проблеме социализма. В частности, шли поиски способа предупредить или хотя бы ограничить распространение на третий мир его влияния, которое воспринималось как угроза сырьевой, главным образом энергетической, безопасности индустриальных стран. В 1975 г. начала функциониро вать "большая семерка" как механизм согласования экономической политики, а с началом перестройки в Советском Союзе — разработки общей политической стратегии.
С середины 90-х годов "большая семерка" приобретает черты олигархии, присва ивающей себе функции управления миром. На первый план ее деятельности выходит задача освоения советского наследства, установление контроля над социально-эконо мическими и политическими процессами в бывших социалистических странах, над их экономикой и ресурсами, а также подавление сопротивления народов третьего мира новым формам колониальной эксплуатации. Блок промышленно развитых стран взял под едва ли не полный контроль важнейшие экономические учреждения ООН (МВФ, МБ), подчинив их деятельность социально-политическим целям "боль шой семерки", а также Совет Безопасности ООН, миротворческие функции которого нередко сводятся к легализации жандармских операций Вашингтона ("Буря в пусты не", Гаити, Сомали, Ливия и др.). Добившись привлечения НАТО к миротворческим
^Политектоника, политектонические зоны — понятия, введенные американским геополити-ком Р.Клайном для обозначения крупных межгосударственных геополитических массивов. — Cline R. World Power Trends and U.S. Policy for 1980s. Boulder, 1980.
операциям ООН, "большая семерка" лишила ООН универсальности. Теперь решаю щая роль в ее полицейских мероприятиях может быть передана социально и геопо литически ориентированному военно-политическому блоку узкой группы государств. (То, что наблюдается в этом смысле в развитии современного капитализма, напоми нает о тенденции к его трансформации в суперимпериализм, почти 100 лет назад подмеченной К.Каутским и примерно в то же время описанной в художественной форме американским социалистом, писателем Джеком Лондоном в его известном романе-утопии "Железная пята".)
Сходный по существу, но по понятным причинам менее выраженный процесс консолидации происходит на другом полюсе — в колоссальном по пространственным параметрам и населению и разнородном по уровню экономического, социального и политического развития массиве менее развитых сырьевых стран, лишь недавно из бавившихся от колониальной зависимости. Особенность взаимодействия между быв шими колониями и бывшими метрополиями в десятилетия холодной войны состояла в том, что этот пласт противоречий охватывался основным противоречием того вре мени — противоречием между социализмом и капитализмом. Кризис социализма в Европе и особенно крушение Советского Союза лишили третий мир идеологической ориентации, политической и материальной поддержки, но вместе с тем поставили его перед необходимостью самостоятельного отпора новому, экологическому колониализму.
По мере ослабления идеологической конфронтации и геополитического соперни чества по линии капитализм — социализм значение главного противоречия приоб ретает конфликт между индустриальными капиталистическими странами и развива ющимися странами третьего мира, между Севером и Югом. В этом отношении суще ственную роль сыграла война в Персидском заливе 1990—1991 гг. — первая колони альная война нового поколения: она обозначила конец холодной войны, присоединив к коалиции колонизаторов бывшие социалистические страны (внешняя политика СССР к этому времени уже утратила социалистический характер), и положила начало формированию новой политектоники мира. На геополитическом уровне этот процесс выражается в перегруппировке сил между основными субъектами геополи тического взаимодействия.
Геополитика: структурообразующие величины
КНР - сверхдержава XXI в. В отличие от России и США — мировых держав, соединяющих в единую систему атлантический и тихоокеанский субрегионы мировой политики, Китай целиком лежит в Восточной Азии, причем из 40 тыс. км его границ половина приходится на береговую линию морей Тихого океана, а другая — отделяет Китай от континентальных, как правило, дружелюбных соседей. В связи с особенностями своего географического положения и размерами, устойчивостью государственности, высоким уровнем культуры, оказавшей влияние на ряд соседних народов, Китай еще в глубокой древности занял уникальное положение в Восточной Азии как центр силы и культурного ареала. Среди восточноазиатских народов сложилось и сохраняется до сих пор харизматическое отношение к Китаю. С сере дины XIX в. и до образования КНР геополитический потенциал Китая был в значи тельной мере скован кризисом государственности и колониальной экспансией Запа да. В это время в общественном сознании прочно закрепилось представление о мор ских границах как воротах агрессии заморских стран, угрожающих целостности страны и самобытности жизненного уклада народа. Консолидация китайского обще ства и развитие страны после победы народной революции вернули Китаю его гео политический вес в Азиатско-тихоокеанском регионе, а затем подняли его до гло бального уровня.
В настоящее время Китай не только одна из крупнейших, но и наиболее мощных стран мира: по численности населения он занимает первое, а по размерам терри тории — третье место, по совокупной мощи входит в первую пятерку. После своего образования КНР, освободившись от полуколониальной зависимости, становится в полной мере самостоятельным субъектом международных отношений, а с конца 70-х годов, преодолев ряд трудностей, вступает в фазу интенсивного и устойчивого раз вития. По темпам экономического роста страна занимает в мировом сообществе ведущее место (среднегодовой рост ВНП за последние десять лет составляет в среднем около 10%). Ожидается, что по объему экономики Китай выйдет на первое место в мире к 2010 г. Успехи в экономическом строительстве позволяют правитель ству КНР повысить внимание к укреплению обороноспособности. Испытав в 1964 г. ядерное устройство, Китай освоил в начале 70-х годов серийное производство балли стических ракет и ядерных боезарядов, вступив в клуб ядерных держав и заняв место среди ведущих военных держав. По пекинским прогнозам, к началу следую щего столетия Китай достигнет стратегического паритета с США.
Помимо особенностей нынешней китайской государственности и силовых пока зателей страны международное значение Китая определяется его местом в политек тонической зоне развивающихся стран. Китайский народ более 100 лет был объек том колониальных домогательств Запада, а его революция нанесла наиболее мощный удар по колониальной системе империализма и предопределила ее разрушение; Ки тай до сих пор осознает себя антиподом стран, проводящих империалистическую политику, а правительство КНР официально относит Китай к числу развивающихся стран и следует на мировой арене соответствующим курсом. Это в сочетании с успе хами социального эксперимента в стране делает КНР признанным лидером третьего мира, выразителем интересов бывших колониальных народов.
В связи с этим кажется полезным отбросить все еще бытующие представления, заимствованные, кстати сказать, из заокеанской политологии, о Китае как о "регио нальной" державе. Еще на рубеже 60—70-х годов нормализация отношений с КНР, предпринятая администрацией Никсона — Киссинджера, означала признание гло бальных интересов и глобальной роли КНР. Тем более странно, что подобные пред ставления нет-нет да и находят место в писаниях российских экспертов, которым надлежало бы "чувствовать" Китай куда более непосредственно, чем это дано американцам.
Конфигурация геополитических факторов, устойчивое значение которых под тверждается историческим материалом, накладывает существенный отпечаток на от ношения Китая с заморскими и континентальными странами, в том числе с Россией. Становление отношений с нашей страной происходило в процессе встречного движе ния на общем континентальном пространстве. Активная территориальная экспансия двух великих народов свела их в восточной части Евразии. В ходе соприкосновения, принимавшего иногда форму вооруженного соперничества, сформировалась, преиму щественно по естественным рубежам, континентальная граница, определившая на века поле развития каждого из народов.
Во время обострения отношений между СССР и КНР в 60-70-е годы в амери канской литературе получила распространение концепция геополитической несовме стимости Китая и Советского Союза (России). Именно из этого исходили исследо ватели, пытаясь объяснить происхождение всех когда-либо возникавших между дву мя государствами трений — от споров по поводу роли Коминтерна в китайской революции до вооруженных стычек на границе. Действительно, отношения между Китаем и Россией не всегда были ровными, но верно и то, что за три столетия (первый договор между Китаем и Россией был заключен в 1689 г.) между ними, несмотря на протяженную сухопутную границу, не случалось не только войн, но и мало-мальски серьезных военных столкновений. Более того, помимо равноправия и добрососедства, примечательная сторона китайско-российских отношений состояла в
том, что случавшиеся осложнения совпадали с периодами сближения той или другой стороны с третьей державой и наоборот, китайско-российские отношения укреп лялись перед лицом агрессивной активности внешних сил^. Даже в годы наиболее благоприятных отношений между 'Китаем и США голосования в ООН в большинстве случаев (76% — в 1981 г.) демонстрировали совпадение международных позиций КНР и Советского Союза^. Думается, что даже при всей противоречивости китайско-рос сийских отношений в последнее десятилетие во взаимном восприятии господствуют представления о необходимости для обеих сторон устойчивого, конструктивного взаимодействия.
Перестройка геополитической структуры, перегруппировка международных со циальных сил, сдвиги в стратегии США на более агрессивные позиции и, более все го, социально-политические перемены в России и ее проамериканская ориентация (особенно в первое пятилетие после распада СССР) — все это осложняет стратегиче ское положение Китая, который оказался перед возможностью формирования аме рикано-российского альянса, способного блокировать страну со стороны морских и континентальных границ. К тому же демонстративная и достаточно глубокая соли дарность России с Западом расширила возможности американского давления на КНР, способствовала накоплению напряженности в китайско-американских отношениях.
Вряд ли, однако, есть основания предполагать, что даже при подобных обсто ятельствах и растущем осознании в Пекине своего веса в соотношении сил китай ская сторона, при наличии предпочтительных отношений с Россией или без таковых, сочла бы целесообразным вернуться к конфронтации с Соединенными Штатами и внести этим затруднения в поступательное развитие страны. Беда в том, что инициа тива в этом вопросе принадлежит Вашингтону, для которого после дезинтеграции Советского Союза и социальной контрреволюции в России Китай превратился в ос новной объект американского антикоммунизма и в главного из вероятных против ников США.
Судя по всему, в Пекине должным образом оценивают и угрозу со стороны США, и значение китайско-российского добрососедства для ее нейтрализации. Здесь, похоже, играют роль представления об объективном характере совпадения интере сов Китая и России в подходе к американскому экспансионизму, т.е. независимо от того, как в данный момент строятся отношения между Москвой и Вашингтоном. Ви димо, этим можно объяснить заметную готовность Пекина идти дальше в отноше ниях с Россией, чем это наблюдается со стороны Москвы и, в частности, его боль шую последовательность в оценке НАТО и планов альянса. Об этом свидетельствует содержание и определенность заявления Цянь Цичэня — вице-премьера Госсовета и министра иностранных дел КНР (конец 1996 г.). Резко осудив усиление военных сою зов под эгидой США, Цянь Цичэнь дал понять, что опасность не только в расши рении НАТО на восток — неприемлема политика, содействующая укреплению воен но-политических блоков. В заявлении Цянь Цичэня в поддержку китайско-россий ского стратегического партнерства можно найти намек на альтернативу компромис сам с США и НАТО.
США: на тропе войны. Отношения между Соединенными Штатами и Китаем формировались по классическому сценарию взаимодействия между морской и кон тинентальной державами. С первых шагов Вашингтона на международной арене им перативом американской политики становится приобретение заморских владений в тихоокеанской Азии. К этому новая держава шла, осваивая континентальные терри тории, лежащие между Атлантическим и Тихим океанами. К началу XX в. во владе-
Я ковлев А.Г. Российско-китайский узел в мировой политике, — "Обозреватель", 1993, № 22 (26), с.80.
^См.: Garthoff R. Detente and Confrontation. American- Soviet Relations from Nixon to Reagan. Wash., 1985, p.l046. 76
нии или под контролем Вашингтона оказалось тихоокеанское побережье Северной Америки почти на всем его протяжении от тропиков (Панама) до арктических широт (Аляска). Одновременно шло выдвижение форпостов американского колониализма за пределы континента (Гавайи, Филиппины, Самоа). Однако главную цель экспансии, неоднократно провозглашавшуюся, составлял Китай. С начала XX в. США играли существенную, а с 30-х годов — главную роль в истории западного колониализма в Китае.
После победы китайской революции в 1949 г. и заключения Советско-китайского договора о дружбе, союзе и взаимной помощи в 1950 г. США распространили на КНР стратегию "сдерживания и изоляции", придав холодной войне глобальный ха рактер. К началу 70-х годов Вашингтон, воспользовавшись трениями между СССР и КНР, улучшил отношения с Пекином, причем настолько, что возникло впечатление о возможности американо-китайской коалиции. Однако это была всего лишь иллюзия. Уже вскоре после исчезновения СССР из мировой политики в Вашингтоне обнару жили, что его место готов занять Китай, который за годы реформ обзавелся всем необходимым для утверждения своего влияния на мировой баланс сил. Стало очевид ным, что Китай идет в XXI в. с потенциалом развития, могущим поставить под сомне ние способность Соединенных Штатов удерживать доминирующее положение.
Вашингтон, затративший миллиарды долларов на подавление китайской револю ции и борьбу с коммунистическим режимом в Китае, с тревогой присматривается к превращению этой в недалеком прошлом полуколониальной, беднейшей страны в первоклассную мировую державу. Для США, поставивших перед собой задачу утвер ждения американской гегемонии и реализации новой стратегии — стратегии "расши рения" и взявших на себя непомерный груз обеспечения, в особенности военного, этих экспансионистских задач", появление динамично развивающейся новой комму нистической сверхдержавы грозит вхождением в очередной тур изнурительной хо лодной войны. Ведь совершенно очевидно, что стратегия США, очерченная в новой концепции безопасности, исключает возможность бесконфликтного развития отно шений Вашингтона с любой державой, имеющей или могущей иметь геостратегиче ский вес общемирового порядка. В этом качестве среди "опасностей, угрожающих миру", в США выделяют Россию в связи с неопределенностью ее будущего и Китай. В отличие от России оценка Китая лишена двусмысленности: Вашингтон обеспокоен тем, что Китай, в котором сохраняется "репрессивный" режим, играет при этом воз растающую роль в мировой экономике и политике, превращаясь в угрозу интересам и планам США, в частности в АТР. Складывается ситуация, что обе стороны видят друг в друге противника при возможном столкновении.
Разумеется, вряд ли возможно предвидеть, какие именно формы может принять фатально вызревающий конфликт между США и КНР, тем более, что стороны явно заинтересованы в том, чтобы в данное время негативные тенденции в их взаимоот ношениях не вышли из-под контроля. И тем не менее и та и другая стороны столь же явно готовятся к худшему. Привлекает внимание, например, военно-штабная игра, проведенная в 1993 г. в военно-морском колледже США по заказу Пентагона с целью моделирования на ЭВМ "большой войны" XXI в. В качестве противника во оруженных сил США в этой гипотетической войне 2030 г. был взят именно Китай.
Существенную часть американской политики по отношению к Китаю составляет сумма мероприятий, направленных на снижение сопротивляемости китайского обще ства попыткам навязывать либеральную модель развития страны ("вовлечение в ми ровое сообщество"), а также на ослабление общественной поддержки установкам КПК на самостоятельность и независимость внешней политики и укрепление оборо-
том.; Стратегия национальной безопасности США. - "США- ЭПИ", 1994, № II; № 12; 1995, № 1; №2; Л е и к А. Новая стратегия США: от "сдерживания" к "расширению". — "США— ЭПИ", 1994, № 3; Стратегия национальной безопасности США (1996). — "Независимая газета", "Сценарии" (ежемесячное приложение) 23.05.1996. 77
носпособности на случай агрессивных действий против КНР. Сюда относятся: анти коммунистическая пропаганда, распространяемая в КНР американскими средствами массовой информации, подрывные действия, в частности поддержка антиправитель ственного подполья, дипломатическое давление (права человека), экономическое дав ление (контроль над экспортом в КНР, протекционистские меры против китайского импорта в США), различного рода демонстрации силы (систематическая отработка боевых действий против КНР на многочисленных совместных с союзниками военных учениях) и, наконец, военные мероприятия, прямо угрожающие безопасности КНР, в частности поставки на Тайвань американских вооружений.
В марте 1996 г. Вашингтон пошел на прямое военное давление, направив к бере гам Китая две ударные авианосные группы для противодействия мерам китайского правительства по обеспечению территориальной целостности страны в связи с про явлениями сепаратистских тенденций в политике проамериканской администрации Тайваня. Смысл американской акции был очевиден: дать понять китайскому прави тельству и населению, равно как и союзникам США, что Вашингтон не остановится перед военными действиями, если Пекин предпримет шаги по восстановлению своей юрисдикции над этой отложившейся китайской провинцией. Понятно, что этим был бы поставлен под вопрос контроль США над островом, который будет иметь ключе вое стратегическое значение в случае войны США против Китая. Предпринимая эту акцию, Вашингтон как бы перенес имитацию американо-китайской войны с дис плеев ЭВМ на реальный театр военных действий.
Существо политики Вашингтона по отношению к КНР позволяет прийти к выво ду, что противостояние между США и Китаем может стать кардинальным фактом международных отношений в первой половине XXI в., не исключая при этом и воз можность большого вооруженного конфликта. Учитывая вместе с тем нарастающую напряженность между мировой финансовой олигархией, организованной в "большую семерку", и миром развивающихся стран, можно допустить и то, что такое проти востояние выйдет за пределы американо-китайских отношений и приобретет обще мировые масштабы.
Между тем уже сейчас достаточно ясно, что США, теряющим темп под грузом международных амбиций, не под силу конфронтация один на один с набирающей силу КНР. Очевидно, этим объясняется оживление в последние 3—4 года американ ской дипломатии и всякой иной деятельности в государствах по периметру китай ских границ, на Корейском полуострове, во Вьетнаме, в Казахстане и Монголии. При нынешних обстоятельствах подобная активность может означать желание обзавес тись косвенными (геополитическими рычагами) влияния на Китай и геостратегичес кими позициями на случай открытого конфликта.
Если это так, то центральным звеном такого плана неизбежно станет Россия. Это объясняет видимое стремление американской стороны не допустить сближения Ки тая с Россией и при всех нынешних сложностях вокруг НАТО сохранить Россию в орбите американской стратегии в качестве партнера по "сдерживанию" Китая и со юзника на случай вооруженного столкновения. Такое развитие радикально решило бы проблему Китая в американской стратегии.
Что касается России, то ее структурообразующий потенциал на какое-то время вышел из поля соизмеримости с двумя другими структурообразующими субъектами. Новая Россия приняла от Советского Союза иностранные дела и вошла в ряды меж дународного сообщества с уже урезанными геополитическими показателями. Терри тория России сократилась по сравнению с СССР на четверть, а население — наполо вину. К России перешло из союзного государства лишь несколько более половины производительных возможностей (ВНП РСФСР составлял 60% союзного), В дальней шем кризис государственности и хозяйственная разруха сократили до минимума и полупарализовали все материальные атрибуты государства (экономика, вооруженные силы), определяющие уровень возможностей его влияния на мировую политику. Од-
нако дело не только и, пожалуй, не столько в этом: торопясь войти в число "ци вилизованных" стран, Россия, оставаясь вопреки всем трудностям первоклассной гео политической и стратегической величиной и располагая возможностями для защиты своих международных позиций, тем не менее отказалась от ближних и дальних опорных пунктов своей геостратегии в пользу недоброжелателей, отказалась от союзников и старых друзей, не приобретя новых, и свела свою самостоятельность в области внешней политики к поддержке внешних сил, нередко в ущерб своим государственно-национальным интересам.
В поле виртуальной реальности
Дипломатия новой России с первых самостоятельных шагов была ориентирована на достижение предпочтительных отношений с США, нередко ценой тех или иных односторонних уступок и появления элементов неравноправия и зависимости рос сийской стороны. Быстро развившиеся на этой основе российско-американские свя зи охватили достаточно широкий круг вопросов, в их числе военные и военно-политические аспекты взаимодействия. На региональном уровне, в зоне АТР, разви тие отношений отстало от трансатлантического направления, но и здесь перед дип ломатией поставлены задачи, тревожащие некоторые тихоокеанские страны. Их недавний опыт заставляет опасаться исчезновения факторов, сдерживающих амери канский экспансионизм и склонности Вашингтона к применению силы.
Между тем российская сторона при определении образа действий в АТР подчер кивала целесообразность российско-американского "стратегического партнерства", а среди направлений сотрудничества выделяла "налаживание мониторинга за действия ми амбициозных и непредсказуемых режимов" (читай - КНР, КНДР, СРВ). Интере сы безопасности Китая затрагивает самым непосредственным образом политика Рос сии на Корейском полуострове. Она выражается в констатации "неизбежности отда ления от КНДР" и развития полномасштабных связей с Южной Кореей, с которой, отмечалось в документе "Концепция внешней политики Российской федерации", "нас связывает сегодня общее понимание основных ценностей мировой цивилиза ции"^. Реализация этих установок включает недавний отказ России от продления на очередное пятилетие Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, заклю ченного между СССР и КНДР в 1961 г. и, одновременно, решение развивать военное сотрудничество с Южной Кореей, предусматривающее поставки Сеулу современных вооружений. Эти действия опасным и непредсказуемым образом изменили военно-политическую обстановку на Корейском полуострове, где КНДР и американо-южно корейский военный альянс юридически находятся в состоянии войны.
Соединенные Штаты получили свободу рук, сложились предпосылки для перехо да Южной Кореи и США к агрессивным формам давления на КНДР. Обоснованность такого предположения подтверждается официальным признанием Вашингтона в том, что в конце лета 1994 г. Соединенные Штаты были готовы к "столкновению с Север ной Кореей"^. И это при том, что сухопутные и морские границы Кореи находятся в непосредственной близости от столицы Китая, его промышленных районов и основ ных транспортных терминалов северной части страны, а Пекин и Пхеньян связаны договором о военном союзе.
К этому нужно добавить, что США сохранили в неприкосновенности созданную в АТР в годы холодной войны военно-политическую и военную инфраструктуру стратегии "сдерживания" — военные союзы с Японией и Южной Кореей, развет вленное военное сотрудничество с рядом других стран, систему военных баз, 100-ты-
Концепция внешней политики Российской Федерации (раздел VI — Отношения с государ ствами Азиатско-тихоокеанского региона). МИД РФ, 1993. ^Стратегия национальной безопасности США (1996). — "Сценарии", 23,05.1996.
сячную группировку войск (около 40 тыс. в Южной Корее), самый сильный в США 7-й флот. Вся эта мощь, вынесенная далеко за пределы национальных границ США, к берегам Азиатского континента, теперь, с окончанием конфронтации между США и Россией, предназначена в основном для "сдерживания" вероятного противника в регионе — Китайской Народной Республики.
Судя по китайской прессе и официальным заявлениям, в КНР далеко не безраз личны и к европейским делам, особенно к тому, как развивается в Европе сотрудни чество России с США на двусторонней основе и в рамках программ, придуманных Североатлантическим альянсом для "сочувствующих" стран Восточной Европы и рес публик СНГ ("Партнерство во имя мира" и др.). Китайское правительство поддержи вает твердую позицию России по поводу решения НАТО расшириться на восток, но угрозу для себя, похоже, видит не столько в экспансии блока, сколько в неустойчи вости Кремля, его готовности пойти на компромисс, который приведет к более тес ным отношениям между Россией и НАТО и неизбежному в этом случае втягиванию России в систему стратегического мышления США.
Сближение России с НАТО грозит Китаю неблагоприятными геостратегическими последствиями — превращением российской территории в оперативное пространст во идеологически ангажированного военного блока, его выходом при содействии или даже участии России к континентальным границам Китая ^. Видимо, в Пекине не ис ключают возможность такого развития событий. Масштабные учения войск НОАК, проведенные в 1996 г. на территории автономного района Внутренняя Монголия с очевидной целью отражения возможного вторжения в КНР с российской террито рии, можно понять как реакцию Пекина на неблагоприятные для КНР тенденции сближения в отношениях между Россией и Североатлантическим альянсом.
Еще одну чувствительную сторону российско-китайских отношений составляет идеологическая жесткость внешнеполитических установок России. Как известно, в Китае у власти находится Коммунистическая партия. В Основном законе КНР (1982 г.) в качестве ключевой конституционной нормы записаны так называемые Четыре принципа, определяющие социальную природу и идеологию современной китайской государственности, — социализм, диктатура пролетариата в форме демократической диктатуры народа, руководящая роль КПК, марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна. При этом, однако, придерживаясь скрупулезно принятых принципов общения с иностранными государствами, китайское руководство ограждает внешнюю политику и дипломатию от идеологического влияния. Этого нельзя сказать о России, где идеологический (антикоммунистический) элемент введен как на концептуальном, так и на практическом уровне в саму ткань внешней политики.
В тех случаях, когда идеологическая жесткость демонстрируется в Вашингтоне или поблизости от Пекина, например в Сеуле, она приобретает политическое зву чание и адресный характер. Положение российской дипломатии, направляющей свои усилия на то, чтобы растопить лед недоверия, накопившийся в КНР по отношению к России с 1991 г., осложняется еще и тем, что в данном случае также имеет место совпадение позиций Кремля и Вашингтона. Учитывая, что неприятие американской элитой коммунизма в Китае реализуется в гласных и тайных операциях с общей целью расшатывания социализма в КНР и замены существующей власти приемле мым для США демократическим режимом, "стратегическое партнерство" России с Вашингтоном приобретает для КНР зловещий характер.
Изложенные факты и оценки свидетельствуют, что в отношениях между Россией и США углубляются связи, характер которых указывает на сближение и даже сов мещение внешнеполитических, идеологических, стратегических целей. В том полити-
Подробный анализ этой проблемы, отражающий одну из точек зрения, см.: Боголю-б о в Г.А. Проблема расширения НАТО на восток и КНР. В кн.: Китай в мировой и региональной политике. М, (Институт Дальнего Востока РАН), 1996, с.72-»101.
ческом и идеологическом контексте, в котором эти связи развиваются (и с учетом элементов зависимости России от США), они не только способны вызвать тревогу в Пекине, но и дать повод признать их противоречащими принципу неучастия в сою зах, направленных друг против друга, естественными в отношениях между "страте гическими партнерами" и уже по одному этому враждебными интересам КНР. В этих условиях предпринимаемые Кремлем шаги, направленные на утверждение взаимного доверия с Пекином, выглядят иллюзорно. Впечатление такое, будто российская вне шняя политика действует в поле виртуальной реальности, отражающей действитель ность с обратным знаком.
Так, оценки международной и стратегической обстановки, сделанные советским руководством во второй половине 80-х годов ("новое политическое мышление") и воспринятые в основном политической элитой России, удивляют своей неадекват ностью, несоответствиями очевидным реальностям мира. Прекращение идеологичес кого противостояния принимается за прекращение соперничества между великими державами и исчезновение противоречий, вытекающих из несовместимости интере сов по главным, иногда жизненно важным проблемам. Это наглядно видно на приме ре отношений России с США или Японией: у нас игнорируется военно-политическая консолидация промышленно развитых (капиталистических) стран; наращивание ими военного потенциала; повышение удельного веса силовых решений и упрощение их принятия; расширение контроля над миротворческими операциями ООН в интересах узкой группы государств.
Остались незамеченными возвращение Запада к колониальной политике и тот факт, что Россия с ее колоссальными ресурсами и пространствами, удаленными от Западной Европы, Соединенных Штатов и Японии, оказалась в сфере колониальных интересов Запада. Кремль словно не замечает, что во внешней политике США и Запада в целом неизменно присутствуют недоверие и враждебность к России. В част ности, хотя основной мишенью американской стратегии в АТР остается Китай, воен ные планы и мероприятия США в этом регионе, равно как и на глобальном уровне, строятся из возможности неблагоприятного для Вашингтона развития ситуации и в России. То же самое можно сказать о Японии, где в последнее время военное строи тельство и обновленная стратегия исходят из вероятности угрозы со стороны России.
Придерживаясь внешнеполитического курса, основанного на искаженных пред ставлениях о международных реальностях и проводимого без учета тенденций миро вого развития, политический истэблишмент России загоняет страну в геополитичес кий тупик. На западном направлении завершается формирование единой, организо ванной в военный блок атлантизированной Европы. Ее традиционная неприязнь к России и небескорыстный интерес к ее богатствам теперь дополняется возрождаю щимся тевтонским экспансионизмом в славянские земли, где есть, кажется, все необ-'ходимое, чтобы продлить благополучие западных обществ; на востоке, над Забай кальем, Амурской областью и Приморьем нависает громада 1,5-миллиардного эконо мически мощного, хорошо вооруженного Китая, встревоженного нарастающей зави симостью России от США и раздраженного внешнеполитическим двуличием Кремля; за океаном Америка, запутавшаяся в противоречиях между непомерными междуна родными амбициями и сокращающимися внутренними возможностями, готовится к большой войне против Китая, в которой она не сможет обойтись без поддержки со стороны континента. При сохранении такого внешнеполитического курса Москвы это может означать инкорпорацию России и ее потенциала в систему стратегичес кого планирования США и вероятность втягивания нашей страны в военно-политиче ские авантюры против соседей на дальневосточном и южном направлениях. Кон фликт между двумя сверхдержавами в случае его обострения почти неизбежно ста нет прологом к новой мировой войне. Ее контуры сейчас едва просматриваются, но очевидно, что в ходе ее будет решаться судьба России и российской государ ственности.