Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Уголовный суд России
Бурмагин С.В.
ISBN 978-5-93295-750-9
Настоящая монография посвящена процессуальной деятельности суда в современном российском уголовном процессе. В ней на основе изучения и сравнительно-правового анализа прежних и действующих уголовно-процессуальных норм и правоприменительной практики проведено комплексное и системное исследование правового положения (статуса) суда в уголовном процессе Российской Федерации, всех направлений его процессуальной деятельности. В работе раскрыты основные задачи суда при осуществлении правосудия по уголовным делам и особенности его уголовно-процессуальной деятельности, показана роль суда в современном уголовном судопроизводстве, вскрыты проблемы правовой регламентации и практической реализации судебных полномочий и сформулированы предложения по их разрешению. Особое внимание автором уделено функциональной характеристике уголовного суда и особенностям реализации судебных полномочий в условиях развития состязательных начал уголовного судопроизводства.
Книга представляет интерес и предназначена для научных работников, судей и других практикующих юристов, адресуется также преподавателям, аспирантам и студентам юридических вузов, всем читателям, интересующимся проблемами отечественного уголовного судопроизводства.
Год издания 2010
Объем 392 стр.
Бурмагин Сергей Викторович - кандидат юридических наук, заместитель председателя Архангельского областного суда (в отставке), председатель Совета судей Архангельской области, профессор кафедры уголовного права и процесса Поморского государственного университета имени М. В. Ломоносова
Рецензенты: Гаврилов Б.Я. - доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой управления органами расследования преступлений Академии управления МВД РФ, Заслуженный юрист Российской Федерации
Кириллова Н.П. - доктор юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
Бурмагин С.В.
Уголовный Суд России : монография. - М.: Издательство «Юрлитинформ», 2010. - с.
ISBN
Настоящая монография посвящена процессуальной деятельности суда в современном российском уголовном процессе. В ней на основе изучения и сравнительно-правового анализа прежних и действующих уголовно-процессуальных норм и правоприменительной практики автором проведено комплексное и системное исследование правового положения (статуса) суда в уголовном процессе Российской Федерации, всех направлений его процессуальной деятельности. В работе раскрыты основные задачи суда при осуществлении правосудия по уголовным делам и особенности его уголовно-процессуальной деятельности, показана роль суда в современном уголовном судопроизводстве, вскрыты проблемы правовой регламентации и практической реализации судебных полномочий и сформулированы предложения по их разрешению. Особое внимание автором уделено функциональной характеристике уголовного суда и особенностям реализации судебных полномочий в условиях развития состязательных начал уголовного судопроизводства.
Книга представляет интерес и предназначена для научных работников, судей и других практикующих юристов, адресуется также преподавателям, аспирантам и студентам юридических вузов, всем читателям, интересующимся проблемами отечественного уголовного судопроизводства.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Принятые сокращения……………………………………………………………..
Введение
Глава 1. Роль и место суда в уголовном процессе состязательного типа
§ 1. Уголовный суд в системе судебной власти
§ 2. Эволюция уголовного суда и его роль
в исторических формах уголовного процесса
§ 3. Генезис процессуального положения суда в российском уголовном судопроизводстве……………………………………………………………...
§ 4. Суд в современном состязательном уголовном процессе
Глава 2. Правовое положение суда
в современном уголовном процессе России
§ 1. Предназначение суда в уголовном судопроизводстве…………………
§ 2. Суд как субъект уголовно-процессуальных отношений
и уголовно-процессуальной деятельности
§ 2. Сущность, содержание и виды судебной деятельности
§ 3. Функции суда в уголовном процессе
§ 4. Судебные полномочия: понятие, виды, пределы
Глава 3. Роль суда в процессе доказывания
и обеспечении состязательности сторон
§ 1. Обеспечение судом состязательности и равноправия сторон
§ 2. Участие суда в процессе доказывания по делу
§ 3. Проблемы пределов активности суда:
теоретический и практический аспекты
Глава 4. Правовое регулирование и реализация
контрольных полномочий суда
§ 1. Сущность и содержание судебного контроля
в уголовном процессе
§ 2. Проблемы правового регулирования
контрольной деятельности суда на досудебных стадиях
и пути их разрешения
§ 3. Особенности судебного контроля за законностью
предварительного расследования в судебных
стадиях уголовного процесса
§ 4. Деятельность суда в контрольных стадиях уголовного процесса…….
Заключение
Приложения………………………………………………………………………...
Библиографический список
Принятые сокращения
Нормативно-правовые и судебные акты:
Конституция - Конституция Российской Федерации 1993 г.
ФКЗ - Федеральный конституционный закон
ФЗ - Федеральный закон
УПК РСФСР - Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г.
УПК РФ - Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001 г.
Постановление КС РФ - постановление Конституционного Суда Российской Федерации
Определение КС РФ - определение Конституционного Суда Российской Федерации
Органы власти:
КС РФ - Конституционный Суд Российской Федерации
ВС РФ - Верховный Суд Российской Федерации
ВС РСФСР - Верховный Суд Российской Советской Федеративной Социалистической Республики
ЕСПЧ - Европейский Суд по правам человека
Официальные издания:
Ведомости СНД и ВС СССР - Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик
Ведомости ВС СССР - Ведомости Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик
Ведомости СНД и ВС РСФСР - Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики
Ведомости ВС РСФСР - Ведомости Верховного Совета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики
Ведомости СНД и ВС РФ - Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации
СЗ РФ - Собрание законодательства Российской Федерации
Светлой памяти
Ананьина Александра Геннадьевича,
Заслуженного юриста Российской федерации,
опытного и справедливого судьи, мудрого учителя,
верного товарища и прекрасного человека
посвящается
ВВЕДЕНИЕ
История общественного развития показывает, что суд как государственный орган, осуществляющий специфическую деятельность по отправлению правосудия, всегда занимал особое место в системе государственной власти, а его деятельность имела большое значение в правовом механизме регулирования общественных отношений.
В демократическом правовом государстве, каковым Конституция 1993 года провозгласила Российскую Федерацию, суд выступает надежным противовесом законодательной и исполнительной ветвям власти, и ему принадлежит особая роль в их взаимодействии друг с другом. Посредством судебной правоприменительной деятельности государством достигаются оптимальный баланс и равноценный учет публичных (общественных) и частных интересов, реализуется взаимная ответственность государства и личности. Механизм судебной защиты представляет собой основной и наиболее эффективный способ обеспечения верховенства права, защиты прав и свобод человека и гражданина.
В русле проводимых общественных преобразований, направленных на построение гражданского общества, развернувшаяся в России в 90-е годы прошлого столетия судебно-правовая реформа привела к модернизации всех форм правосудия, в том числе уголовного процесса, в наибольшей степени затрагивающего общественные и личные интересы, права и свободы граждан. Реформирование уголовно-процес суального законодательства в силу объективных предпосылок пошло по пути развития и усиления состязательных начал, которые нашли отражение в принципиальных нормативно-конституционных предписаниях и воплотились в конкретных судебных процедурах и процессуальных правилах, установленных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации 2001 г. (далее - УПК РФ).
Состязательность сторон как принцип и форма уголовного судопроизводства корректирует назначение процесса и по-новому определяет роль субъектов уголовно-процессуальной деятельности, в том числе суда, которому отводит в уголовном процессе центральное место. В общем объеме дискуссионных вопросов дальнейшего развития российской модели правосудия наиболее важными и актуальными представляются вопросы определения места, роли и полномочий суда, его функций в современном уголовном процессе.
Глобальное изменение роли суда в жизни российского общества обращает на себя пристальное внимание и вызывает постоянный интерес правоведов к сферам его деятельности, включая уголовный процесс. При этом устоявшиеся в советский период научные взгляды на роль и место суда в системе органов правоохраны и его задачи в уголовном процессе, базирующиеся на во многом устаревших, не отвечающих требованиям времени представлениях о российской государственности, природе и назначении судебной власти, требуют критического переосмысления.
Новый взгляд на положение и роль суда в состязательной модели судопроизводства подразумевает вскрытие сущности, целей и определение направлений уголовно-процессуальной деятельности суда, изучение особенностей его правового (процессуального) статуса, освещение вопросов взаимодействия с другими участниками уголовного судопроизводства, раскрытие содержания и пределов судебных полномочий. Выяснение всех этих вопросов крайне важно для понимания истинного назначения суда в современном уголовном процессе и построения на его основе единой научно обоснованной концепции дальнейшего развития отечественного судопроизводства, повышения его эффективности.
С момента введения в действие УПК РФ (1 июля 2002 г.) в уголовном судопроизводстве начали применяться новые судебные процедуры, существенно изменились круг и содержание полномочий суда. Вследствие их новизны и одновременно несовершенства процессуального законодательства на практике перед субъектами правоприменительной деятельности встало множество неясных процедурных и содержательных вопросов. В целях устранения возникших проблем и выработки соответствующих рекомендаций для правоприменителей и, прежде всего, судебных органов, необходимо не только изучать действующее нормативно-правовое регулирование, но и исследовать процесс реализации судебных полномочий в новых условиях состязательного построения уголовного судопроизводства.
В свою очередь, состояние судебной практики, рассматриваемой через призму реализации состязательных начал судопроизводства, так же представляет повышенный интерес для науки уголовно-процессуального права, а ее критический анализ является предпосылкой и необходимым условием успешности теоретических изысканий.
Процессуальная деятельность суда и его роль в уголовном процессе освещались в работах многих российских ученых-процессуалистов ХIX–XX столетия: В.П. Божьева, А.Д. Бойкова, С.И. Викторского, Л.Е. Владимирова, Э.Ф. Куцовой, П.А. Лупинской, Ю.В. Мещерякова, И.В. Михайловского, Я.О. Мотовиловкера, В.С. Нерсесянц, И.Л. Петрухина, Н.Н. Полянского, Н.В. Радутная, В.А. Рязановского, В.М. Савицкого, Ю.И. Стецовского, М.С. Строговича, И.Я. Фойницкого, М.А. Чельцова и др. Эти авторы, как правило, рассматривали судебную деятельность в контексте общих вопросов уголовного процесса.
На современном этапе развития науки уголовно-процессуального права на уровне монографий, диссертаций и других научных работ исследуются общие и частные вопросы становления и реализации судебной власти, в том числе в уголовном судопроизводстве (А. В. Аверин, Л. Б. Алексеева, Л. А. Воскобитова, В. В. Ершов, В. М. Жуйков, Н. А. Колоколов, В. А. Лазарева, В. М. Лебедев, Л. Н. Масленникова, В. А. Михайлов, Т. Г. Морщакова, И. Л. Петрухин, В. М. Радченко, В. А. Ржевский, Н. М. Селезнева, Д. В. Фетищев, Н. М. Чепурнова), рассматриваются место и положение суда в исторических типах уголовного процесса (Т. Т. Алиев, Н. А. Громов, О. Б. Семухина, А. В. Смирнов, В. П. Смирнов, С. Д. Шестакова), освещаются проблемы участия суда в процессе доказывания и его роль в руководстве состязанием сторон (Е. А. Карякин, О. Д. Кузнецова, Н. А. Лукичев, И. Б. Михайловская, А. В. Пиюк, М. Е. Пучковская, Н. С. Соколовская), исследуются понятие и содержание правосудия по уголовным делам и функции суда в уголовном процессе (А. П. Гуськова, Э. Г. Дусейнова, Н. П. Кириллова), основательно проработаны вопросы истории и теории судебного контроля за законностью досудебного производства по уголовным делам (В. Н. Галузо, Н. Н. Ковтун, Н. А. Колоколов, Н. Г. Муратова, А. С. Сбоев, А. В. Солодилов, О. В. Химичева, И. Ю. Таричко, Е. З. Трошкин, А. В. Шилов, В. А. Яблоков и др.).
Вместе с тем следует отметить недостаточность комплексных научных исследований правового положения суда в современном уголовном процессе России и различных направлений его процессуальной деятельности.
В контексте раскрытия содержания состязательности уголовного процесса в научной литературе обычно затрагиваются вопросы взаимодействия суда и сторон, проблема пределов активности суда в ходе разбирательства дела, но при этом недостаточно проработанными остаются вопросы содержательной стороны деятельности суда по руководству судебным процессом и обеспечению состязательности и равноправия сторон. Большинством авторов процессуальная функция суда (функция правосудия) традиционно рассматривается исключительно с позиции концепции трех основных процессуальных функций (обвинения, защиты и разрешения дела), в рамках которой невозможно выявить все направления судебной деятельности, раскрыть назначение каждого из них, а значит, показать во всей полноте действительную роль суда. По этой же причине в теории уголовного процесса многие ученые традиционно и безосновательно сужают понятие правосудия по уголовным делам до рассмотрения уголовного дела по существу, не охватывая им судебно-контрольную деятельность, ставшую на современном этапе наиважнейшим средством реализации судебной власти.
Кроме того, многие теоретические положения, касающиеся статуса и роли суда в уголовном процессе, а также выработанные ранее на их основе практические рекомендации не в полной мере учитывают современное состояние судебной практики. Отдельные судебные процедуры, видоизмененные либо впервые введенные в УПК РФ, изучены либо только на общетеоретическом уровне, либо в плане отдельных проблемных вопросов.
Настоящая работа посвящена процессуальной деятельности современного российского уголовного суда и нацелена на устранение указанных пробелов. В ней на основе анализа правовых норм и правоприменительной практики автором предпринята попытка комплексного и углубленного системного исследования правового положения (статуса) суда в постреформенном уголовном процессе России, всех направлений его процессуальной деятельности, выявления основных задач и определения действительной роли суда при осуществлении правосудия по уголовным делам. Особое внимание в работе уделено функциональной характеристике уголовного суда и особенностям реализации судебных полномочий в условиях развития состязательных начал уголовного судопроизводства.
В предлагаемом вниманию читателей монографическом исследовании использованы теоретические концепции и научные взгляды, содержащиеся в трудах известных право ведов и авторитетных специалистов по теории государства и права, теории судебной власти, уголовного процесса и судебного контроля: А. И. Александрова, Л. Б. Алексеевой, С. С. Алексеева, В. П. Божьева, А. Д. Бойкова, А. Б. Венгерова, С. И. Викторского, Л. А. Воскобитовой, Б. Я. Гаврилова, А. П. Гуськовой, В. В. Ершова, В. И. Зажицкого, Ц. М. Каз, В. В. Кальницкого, В. П. Кашепова, Н. Н. Ковтуна, Н. А. Колоколова, О. Е. Кутафина, В. А. Лазаревой, В. М. Лебедева, В. З. Лукашевича, П. А. Лупинской, Ю. В. Мещерякова, И. В. Михайловского, Я. О. Мотовиловкера, В. П. Нажимова, В. С. Нерсесянца, И. Л. Петрухина, Н. Н. Полянского, Р. Д. Рахунова, В. А. Рязановского, В. М. Савицкого, А. В. Смирнова, А. В. Солодилова, Ю. И. Стецовского, М. С. Строговича, И. Я. Фойницкого, О. В. Химичевой, М. А. Чельцова-Бебутова, С. А. Шейфера, С. П. Щербы, М. А. Якуба и других.
В процессе проведенного исследования были востребованы касающиеся затронутой проблематики диссертационные работы последних лет (1998–2008 гг.), а также посвященные деятельности суда научные статьи в периодических изданиях и другая юридическая литература. При написании работы широко использованы результаты обобщения и анализа практики Конституционного и Верховного судов РФ, судебной практики Архангельской, Мурманской, Псковской, Новгородской областей и других регионов России, а также собственный практический опыт автора, приобретенный в работе в органах прокуратуры и судебной власти.
Автор надеется, что публикуемая книга будет интересна и полезна для широкого круга юристов: ученых-правоведов, судей и других практических работников, преподавателей и студентов юридических вузов, понимает, что многие изложенные в работе вопросы, позиции и взгляды представляются дискуссионными и требуют дальнейшей научной проработки и уточнения, поэтому будет признателен читателю за критические замечания и высказанные конструктивные предложения.
Глава 1. Роль и место суда в уголовном процессе состязательного типа
§ 1. Уголовный суд в системе судебной власти
В соответствии с ч. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть в Российской Федерации осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Это означает, что правосудие по уголовным делам в России является разновидностью судопроизводства, формой реализации судебной власти, составной частью общей системы правосудия страны. Как часть общего целого уголовное судопроизводство подчиняется общим началам, принципам, лежащим в основе деятельности по отправлению правосудия.
Соответственно и судебная деятельность в каждом из видов судопроизводства имеет много общего, схожего и, прежде всего, единое назначение – разрешение различных социальных споров и конфликтов, связанных с действительным или предполагаемым нарушением норм права. Еще в начале ХХ в. профессор Рязановский, выделяя общие черты трех процессов – гражданского, уголовного и административного (единая юридическая конструкция процесса, применимая ко всем ее видам, совпадение основных принципов судопроизводства, идентичность юридической природы права на иск и др.), отметил, что «задача суда (уголовного, гражданского, административного) одна и та же – установить право, осуществить и охранить его»1.
В то же время для любого вида судопроизводства, в том числе уголовного, ввиду специфики предмета и методов правового регулирования, а так же стоящих перед ним конкретных задач присущи свои характерные черты, отличающие его от других видов судебного процесса и которые проявляются, помимо прочего, в особенностях правового статуса суда, его роли в процессе, характере и объеме судебных полномочий.
Термин «уголовный суд» вошел в юридическую лексику в XIX в., в современной научной литературе применяется нечасто, а само понятие уголовного суда недостаточно разработано и четко не определено. Обычно под уголовным судом подразумевают суд, действующий в уголовном процессе, т. е. рассматривающий и разрешающий уголовные дела. Как орган правосудия суд осуществляет разнообразную деятельность, в том числе и в судопроизводстве уголовном, но основной задачей суда в уголовном процессе является разрешение уголовно-правового конфликта посредством применения уголовно-правовых норм, которое выражается, главным образом, в объявлении виновного и назначении ему уголовного наказания. Исходя из этих соображений, для целей настоящего исследования можно с определенной корректировкой, исключающей идеологическое наслоение советских времен, взять за отправную точку суждение Чельцова-Бебутова о сущности уголовного суда, которая, по его мнению, состоит в применении мер уголовного наказания как метода правового регулирования общественных отношений2.
Для уяснения роли уголовного суда и правильного определения места, которое он занимает как в общей системе правосудия, так и среди участников уголовного судопроизводства, рассмотрим, прежде всего, общие черты и признаки судебной власти, которые роднят уголовный суд с судами, действующими в гражданском и административном процессах, и позволяют объединять их в единую систему судебной власти.
Под судебной властью в широком смысле понимаются «предоставленные судам как специальным органам государства полномочия по разрешению отнесенных к их компетенции вопросов, возникающих при применении права, и реализация этих полномочий путем конституционного, гражданского, уголовного, административного и арбитражного судопроизводства с соблюдением процессуальных форм, создающих гарантии законности и справедливости принимаемых судами решений»3. В правовой науке чаще всего выделяют следующие существенные черты (признаки) судебной власти: 1) это вид государственной власти, 2) принадлежит только судам, 3) обладает исключительностью, 4) характеризуется независимостью, самостоятельностью и обособленностью, 5) осуществляется в строго процессуальных формах (в процессуальном порядке) путем судопроизводства, 6) имеет подзаконный характер, 7) ее реализация связана с применением норм права и их толкованием4.
Российская Федерация в ст. 1 Конституции РФ объявлена демократическим правовым государством. В самом общем виде к правовому государству можно отнести государство, обеспечивающее господство права, отличающееся верховенством правового закона, реальностью прав и свобод граждан, организацией и функционированием суверенной государственной власти на основе принципа разделения властей5.
Судебная власть в современной России согласно конституционному устройству страны представляет собой одну из самостоятельных и независимых ветвей государственной власти. Правовая концепция разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную первоначально была выражена в п.13 Декларации о государственном суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 г.6, а затем в 1993 г. закреплена в ст.10 Конституции. Она сочетает в себе идею разделения власти на три самостоятельные ветви с признанием единства государственной власти, исключительным источником которой является многонациональный народ Российской Федерации (ст.3 Конституции)7.
Носителями судебной власти в Российской Федерации являются только суды (ч. 1 ст. 11, ч. 1 ст. 118 Конституции РФ), представляющие собой совокупность специальных государственных органов, объединенных в единую судебную систему (ст. 2 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»8). По мнению некоторых ученых-юристов реальность воплощения провозглашенного в законе принципа единства российской судебной системы поставлена под сомнение тем, что в действительности в России созданы и действуют три достаточно самостоятельные и не связанные между собой судебные системы конституционных судов, арбитражных судов и судов общей юрисдикции9. Но, в любом случае, компетенция уголовного суда полностью сосредоточена в судах общей юрисдикции, которые и организационно и процессуально сохраняют свое традиционное единство.
Поскольку государственная власть едина, а суды хотя и самостоятельны, но являются разновидностью государственных органов, не вызывает сомнений, что функции судебной власти вытекают из функций государства10. Одной из самых важных внутренних функций современного Российского государства является функция защиты прав человека, охраны прав и свобод граждан, обеспечения законности и правопорядка11, иными словами, правозащитная (правоохранительная) функция, которая осуществляется многими государственными органами, но, прежде всего, судами. Предусмотренную ст. 2 Конституции РФ обязанность признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина, которые в правовом государстве являются высшей ценностью, государство выполняет с помощью всех ветвей власти, но при этом «в защите прав и свобод судебной власти отводится особая, главенствующая роль»12.
Правозащитная функция суда нормативно закреплена в ряде статей Конституции РФ: статьей 18 определено, что права человека и гражданина обеспечиваются правосудием; статьи 22, 23, 25 допускают ограничение основных прав и свобод только по судебному решению; в ст. 46 провозглашено, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, и что решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд; статья 52 гарантирует потерпевшему от преступлений и злоупотреблений властью доступ к правосудию; статьей 120 предусмотрена судебная защита от противозаконных актов государственного или иного органа, а статьей 125 – от неконституционных законов и иных нормативных актов. Судебная функция защиты права находит свое отражение и в отраслевом законодательстве, в том числе в процессуальных кодексах. В частности, в УПК РФ при определении целей (назначения) уголовного правосудия на первое место поставлена защита прав и охраняемых законом интересов (ст. 6).
Защита права является главной конституционной функцией судебной власти, ее основным предназначением и охватывает не только случаи нарушения правопорядка гражданами, но и случаи, «когда его ущемляют должностные лица государства, обладающие властными полномочиями, а также государство в целом»13. В научной литературе помимо термина «правозащитная функция» употребляются и иные наименования основной функции судебной власти. Так, например, А. П. Гуськова в качестве таковой называет «правоохранительную функцию»14, Л. Ф. Мартыняхин - «обеспечение прав и свобод»15, а Д.В. Фетищев - «конституционную функцию судебной защиты»16, однако при всем терминологическом разнообразии обозначения возложенной на судебную власть основной функции все авторы вкладывают в ее содержание одинаковый смысл - защита права, который все же, по нашему мнению, требует некоторого уточнения.
Понятие правозащитной функции судебной власти нередко ограничивается защитой конституционных прав и свобод человека и гражданина17, в то время как очевидно, что при осуществлении правосудия (в любом виде судопроизводства, в том числе в уголовном процессе) судебной защите подлежат не только субъективные права личности, но и права и законные интересы юридических лиц (учреждений и организаций), а также интересы государства и общества в целом (публичное право)18. Исходя из этого, в понимании содержания правозащитной функции судебной власти автор придерживается смысла, заложенного в определении, данном Н.Н.Ковтуном, согласно которому «конституционной функцией судебной власти является судебная защита (обеспечение), восстановление или компенсация нарушенных или оспариваемых прав личности; защита законных интересов личности, государства и общества посредством разрешения социально-правового спора (конфликта) сторон»19.
Таким образом, судебная власть как разновидность государственной власти, выполняющая конституционную правозащитную функцию, реализует себя, главным образом, посредством разрешения правовых конфликтов и правовых ситуаций. В уголовном судопроизводстве это выражается в рассмотрении уголовных дел по существу предъявленного обвинения и в решении других правовых вопросов, возникающих в ходе производства по делу, в том числе и на стадиях досудебного производства (так называемый судебный контроль над законностью действий и решений органов предварительного расследования).
Среди правоведов, изучающих природу судебной власти, нет единства ни по количественным, ни по качественным составляющим функциональной характеристики судебной власти. Критически анализируя научные взгляды по проблеме функций судебной власти, Н.А. Колоколов резонно замечает, что «наряду с правосудием в механизме государства суды вынуждены выполнять и иные функции», и в конечном итоге обосновывает вывод о наличии у судебной власти совокупности основных функций, которые «нельзя сводить лишь к функциям суда в процессе»20. В. И. Анишина, также указывая на многофункциональность судебной власти, выделяет две группы функций: общие, на выполнение которых направлена деятельность всех органов государственной власти, и специальные, осуществляемые только судами. Последние в свою очередь делятся на основные и вспомогательные21. Ряд авторов (О. Е. Кутафин, В. М. Лебедев) выделяют в качестве отдельной функции такое важное направление судебной деятельности как контроль за правовым содержанием нормативных актов (нормоконтроль). В сфере уголовного судопроизводства он реализуется в форме опосредованного контроля, когда суд при разрешении конкретных дел, придя к выводу, что подлежащий применению закон или иной нормативный акт не соответствует Конституции или общепризнанным принципам и нормам международного права, либо нормативному акту более высокого уровня, разрешает дело на основании установленной Конституцией РФ соподчиненности нормативных актов, не принимая при этом решения о признании того или иного нормативного акта юридически недействительным, т. е. осуществляет нормоконтроль «попутно» с рассмотрением конкретного дела22.
Не вдаваясь в существо данной полемики, следует заметить, что иные государственные функции (политические, идеологические, нормотворческая и пр.), выполняемые российскими судами как органами государственной власти, непосредственно не вытекают из уголовно-процессуальной деятельности и уголовно-процессуальных отношений, не определяют правового статуса суда в уголовном процессе. По этой причине, сообразно теме нашего исследования, остальные функции судебной власти, помимо правозащитной, не представляют интерес с точки зрения освещения роли и правового положения уголовного суда, поэтому в данной работе не рассматриваются.
Основным способом реализации судебной власти, средством ее осуществления является правосудие. Правосудие есть часть, разновидность правоохранительной деятельности государства, представляющей собой форму осуществления государственных функций посредством властной работы государственных органов по охране норм права от нарушений23. Правосудие направлено не только на разрешение социальных споров и конфликтов, но и обеспечение режима законности и правопорядка, соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Осуществление такой деятельности позволяет отнести суд к правоохранительным органам в широком смысле этого понятия.
В широком смысле под правоохранительными органами следует понимать совокупность как государственных органов (суд, прокуратура, уполномоченные по правам человека и т.д.), так и негосударственных организаций (адвокатура, нотариат и др.), призванных обеспечивать защиту прав и свобод личности, правопорядка в целом, объединяемых целью своей деятельности, а не характером и способами осуществления, в единую систему правоохраны.24
К правоохранительным органам относятся и так называемые органы борьбы с преступлениями и иными видами нарушений права, которые представляют собой специфические, «силовые», контрольно-надзорные государственные органы, наделенные функциями исполнительной власти (органы внутренних дел, органы федеральной службы безопасности, таможенные органы и др.), призванные охранять правопорядок, прежде всего, путем предотвращения, выявления и пресечения правонарушений и привлечения нарушителей закона к установленной юридической ответственности, т. е. посредством совершения активных, инициативных действий, направленных в первую очередь на предупреждение нарушений режима законности и правопорядка.
Зачастую под правоохранительными органами как раз и подразумевают государственные органы борьбы с преступностью. Но употребление термина «правоохранительные органы» применительно только к этим государственным структурам допустимо лишь с оговоркой, что данное понятие применяется в узком смысле. При противопоставлении судам и негосударственным правозащитным организациям более точным и правильным представляется обозначение указанной совокупности правоохранительных государственных органов как органов борьбы с преступностью и правонарушениями.
К данному виду государственных органов относится и прокуратура, которую обособляют от органов исполнительной власти, отмечая, что согласно ст. 1 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 (в ред. закона от 10 февраля 1999 г. № 31-ФЗ) «О прокуратуре Российской Федерации»25 она осуществляет надзор за соблюдением Конституции и исполнением законов. Тем не менее, осуществляя надзор за законностью, уголовное преследование и координацию деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью (ч. 2 ст. 1 ФЗ «О прокуратуре РФ»), прокуратура, как и другие правоохранительные органы, борющиеся с преступностью, должна действовать на основе собственного почина, самостоятельно выявлять и пресекать нарушения закона, не дожидаясь обращений заинтересованных лиц (государственных органов, организаций и граждан), выполнять свою надзорную функцию на постоянной основе, непрерывно.
В советские времена в соответствии с господствовавшей партийной идеологией незыблемым было представление о суде как государственном органе борьбы с преступностью, который «борется со всякого рода бесхозяйственностью, расточительством, непроизводственными затратами государственных средств, должностными преступлениями и хищениями, принимает меры к возмещению материального ущерба, причиненного государственным и общественным организациям»26. На суд возлагались обязанности бороться с преступлениями, проявлять активность и инициативу в их обнаружении, устанавливать виновных, возбуждать уголовные дела, а в годы перестройки судебные органы были включены в составы комитетов по борьбе с преступностью27. Судей периодически призывали «решительно усилить борьбу с преступностью», «с максимальной строгостью рассматривать случаи разбойных нападений, грабежей, хищений и краж, изнасилований, торговли наркотиками, спекуляции, браконьерства и других преступлений», «не допускать никаких послаблений опасным преступникам»28.
В современном понимании сущности судебной власти предназначением суда является защита права и обеспечение режима правопорядка, а не борьба с преступностью. Суд призван быть гарантом прав личности, а не выступать в качестве органа уголовной расправы. Помимо различий по целям, задачам и назначению наиболее существенное отличие суда от правоохранительных органов борьбы с преступностью заключается в том, что его правозащитная деятельность всегда производна от активности других субъектов права, является следствием инициативного обращения в судебные органы соответствующих заинтересованных лиц, которые путем выдвижения перед судом своих требований в различных формах (обвинение, иск, жалоба, заявление, ходатайство, представление) «включают» механизм судебной защиты, приводят в действие судебные процедуры, позволяют суду, используя свои полномочия, применить власть для защиты права от противоправного посягательства либо для восстановления нарушенного права. Эту особенность («бездействие судебной власти» до прямого обращения в суд управомоченного субъекта) Л. А. Воскобитова относит к специфическому свойству судебной власти, обозначая его как «ситуационный характер судебной власти»29. Другой отличительной чертой судебной деятельности является ее преимущественно правовосстановительный характер, тогда как деятельность правоохранительных органов борьбы с преступностью и другими правонарушениями направлена, прежде всего, на предупреждение и предотвращение преступлений и других нарушений закона.
Исходя из этих соображений, трудно согласиться с некоторыми уважаемыми авторами, до сих пор утверждающими, что «объективно суд не может не являться органом борьбы с преступностью»30. Борьба подразумевает активность, инициативность в действиях, в противном случае лишена смысла и приводит к поражению. «Бороться» означает сражаться, состязаться с противником, врагом, стремиться победить его31, а применительно к преступности – стремиться уничтожить, искоренить ее. Очевидно, что суд ни с кем не состязается и никому не противостоит. У него нет и не может быть «врагов», он должен быть нейтрален по отношению к «сражающимся», иначе правосудие утратит качества независимости, объективности и беспристрастности, без которых обречено превратиться в произвол.
Широкий в современных условиях диапазон реализации правозащитной функции судебной власти имеет тенденцию к дальнейшему расширению, а это приводит к последующему возрастанию, как в количественном так и в качественном плане, роли суда в правоохранной деятельности государства и повышении его значения как гаранта соблюдения конституционных прав и свобод граждан. Так, в сфере уголовного судопроизводства суду стали подведомственны не только вопросы виновности и наказания лиц, обвиняемых в совершении преступлений, но и вопросы законности и обоснованности действий и решений должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование преступлений.
При функциональной характеристике суда как субъекта права, необходимо разграничивать конституционные функции судебной власти как организованной системы специально созданных государственных органов с их исключительными полномочиями и особым предназначением от функций судов как субъектов процессуальной деятельности, осуществляющих тот или иной вид судопроизводства. В каждом из видов судопроизводства «органы судебной власти (суды) наделены как общими полномочиями, вытекающими из их особого статуса и принадлежности к судебной системе, базирующейся на единой системе конституционных принципов ее организации и деятельности, так и правомочиями, отражающими специфику отраслевого судопроизводства»32.
Если основной конституционной функцией судебной власти является защита права, то, например, в рамках уголовного судопроизводства данная функция, проявляясь в конкретно-определенной судебно-процессуальной деятельности, преобразуется (трансформируется) в различные процессуальные функции суда как участника уголовного судопроизводства (функции разрешения дела, охраны и восстановления конституционных прав и свобод личности и др.33) и конкретизируется в них.
Функции судебной власти реализуются через деятельность конкретных судебных органов, непосредственно осуществляющих правосудие. Суд как государственный орган является составной частью государственного аппарата и в качестве такового наделен властно-принудительными полномочиями для осуществления своих функций, имеет свою сферу, свою область занятий, именуемую предметом ведения, наконец, имеет свою компетенцию, понятие которой охватывает «взятые в единстве круг и объем полномочий и обязанностей», принадлежащих государственному органу, а также предмет его ведения, и используется для функциональной характеристики государственного органа34. Суд реализует свою компетенцию путем совершения определенных процессуальных действий и принятия конкретных процессуальных решений, которым присущи все признаки государственно-властных актов.
Судебная деятельность – это правоприменительная деятельность, правовая форма осуществления правозащитной (правоохранительной) функции государства. В результате этой деятельности издаются акты применения норм права (применительно к уголовному судопроизводству – приговоры, определения и постановления по уголовным делам). В теории правоприменения судебная власть понимается как «государственно-властная сила, способная на правовых началах с помощью индивидуальных предписаний провести заложенную в правовых нормах программу функционирования общественных отношений в реальную жизнь» и, кроме того, имеющая возможность «судить не только о правомерности поведения участников общественных отношений, но и о правомерности самих законов», что значительно повышает самостоятельность и независимость суда и предполагает у него дополнительные существенные полномочия35.
При этом суд значительно выделяется из ряда других властных субъектов индивидуально-правовой деятельности. По самой направленности судебной деятельности, ее организации и формам именно суды призваны и способны «судить о праве», т. е. «о самой правомерности поведения участников общественных отношений, с введением в действие всех вытекающих отсюда государственно-правовых последствий, в том числе назначением наказания за преступление, принудительным изъятием имущества и т. д.»36. Поэтому индивидуально-правовая деятельность воплощается, прежде всего, в правосудии, в судебной деятельности. «Как показывает многовековой опыт, именно с помощью судебных процедур удается наиболее справедливо определить меру свободы и меру ответственности гражданина в его сложных отношениях с другими людьми, обществом и государством»37.
Правосудие как одна из форм государственно-властной правозащитной (правоохранительной) деятельности отличается от законодательной и управленческой деятельности рядом существенных признаков. Во-первых, необходимо отметить, что правосудие осуществляется исключительно специально созданными компетентными государственными органами – судами, и поэтому правосудие – деятельность судебная. Во-вторых, правосудие реализуется строго установленным законом способом и только в определенной процессуальной форме, нарушение которых недопустимо и влечет неправосудность судебных решений. В-третьих, задачей отправления правосудия является разрешение конкретных правовых вопросов, поставленных перед судом. В отличие от деятельности законодательной, предназначенной для «крупномасштабного планирования общественно-политических процессов» и деятельности исполнительной власти, осуществляющей текущее повсеместное управление общественными процессами, «цель судебной деятельности куда более конкретна и прозаична: она основывается на точном установлении фактов и их правовой оценке и лишь применительно к данному конкретному случаю, по поводу которого в суд поступает заявление или ходатайство»38. В дополнение сущностной характеристики судебной власти уместно привести изложенные в одной из работ известного дореволюционного процессуалиста И. В. Михайловского признаки судебной власти, которые обозначены как основные и сформулированы следующим образом: «1) эта власть выступает на сцену только тогда, когда возникает спор о праве; 2) по своей природе эта власть пассивная, без инициативы; она действует лишь тогда, когда в ней обратится заинтересованная сторона и 3) решения ее всегда относятся лишь к частным, конкретным случаям»39.
Одной из важных особенностей судебной деятельности является также ее исследовательский характер, обусловленный необходимостью достоверного установления фактов и их точной правовой оценки на основе изучения сложного, разветвленного законодательства и анализа действующих правовых норм. В этом аспекте судебную деятельность следует рассматривать как разновидность познавательной, мыслительной деятельности, которая хотя и имеет свои характерные особенности, но все же подчинена общим и специфическим закономерностям познания и поэтому должна изучаться не только в русле сугубо правовых наук, но и с применением достижений гносеологии.
Судебная власть обладает рядом важнейших свойств: полнотой, самостоятельностью и независимостью. Эти признаки (свойства) являются одновременно и необходимыми условиями эффективного функционирования судебной власти, и характеристиками судебной деятельности. Их содержательная сторона достаточно широко, полно изучена в правовой науке, однозначно воспринимается правоведами и не требует дополнительного детального освещения, а обширность и многоаспектность вопросов полноты, самостоятельности и независимости судебной власти не позволяют автору подробно и всесторонне изложить их в настоящей работе без ущерба для ясного и последовательного освещения избранной нами темы исследования40. В русле поставленных в монографии вопросов указанные качественные признаки судебной власти анализируются в последующей главе в их процессуальном аспекте с позиции правового статуса суда в уголовном процессе и его процессуальной деятельности.
Как известно, в судопроизводстве, в том числе уголовном, суд занимает центральное место и выполняет главенствующую роль среди других участников судебного процесса. Действия суда имеют ключевое значение для хода процесса, его процессуальные решения венчают любую судебную процедуру, подводят черту под рассматриваемых спором, конфликтом. Поэтому принципы судопроизводства в большей степени относятся именно к судебной деятельности, находят в ней наибольшее выражение и во многом определяют ее характер, содержание и направленность. К принципам правосудия, распространяющим свое действие на все виды судопроизводства относятся конституционные принципы: равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции), уважения и охраны достоинства личности (ст. 21), свободного доступа к правосудию (ст. 46, 47), осуществления правосудия только судом (ст. 118) независимости судей (ч. 1 ст. 120), законности (ч. 2 ст. 4, ч. 1 и ч. 2 ст. 120), гласности, устности и непосредственности судебного разбирательства (ч. 1 и ч. 2 ст. 123), осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123). С учетом вышесказанного, приведенные принципы судопроизводства можно рассматривать и в качестве принципов судебной деятельности в том смысле, что деятельность суда в процессе подчиняется этим общим началам.
Рассмотренные в настоящем параграфе общие и основные черты, признаки и свойства судебной власти, особенности ее реализации в судебной деятельности в полной мере относятся к ее носителям – судебным органам, осуществляющим правосудие в сфере уголовного судопроизводства, и присущи их процессуальной деятельности. Таким образом, действующий в российском судопроизводстве уго ловный суд можно определить как совокупность компетентных специальных органов государственной власти, предназначенных для отправления правосудия по уголовным делам, т. е. осуществления в сфере уголовного судопроизводства специфической деятельности по реализации правозащитной функции государства, наделенных для этого властными полномочиями по рассмотрению уголовных дел и разрешению иных правовых вопросов, возникающих на различных стадиях уголовного процесса и отнесенных законом к ведению судебной власти.
Раскрывая понятие уголовного суда, необходимо отметить, что институционально уголовный суд в России не существует в том смысле, что в структуре судебной системы не имеется организационно обособленных судебных органов, специализирующихся только на уголовном правосудии. Рассмотрение уголовных дел и разрешение других правовых споров, возникающих в сфере уголовной юстиции, законодательно возложено на мировых судей, районные (городские) суды, верховные суды республик, краевые и областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной области и автономного округа, гарнизонные военные суды, окружные (флотские) суды и Верховный Суд Российской Федерации (статьи 19-22, 28 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», ст.31 УПК РФ), т.е. на суды общей юрисдикции, в компетенцию которых входит также рассмотрение гражданских дел и дел об административных правонарушениях. Хотя в судах областного звена и в Верховном Суде предусмотрены структурные подразделения в виде судебных коллегий по уголовным делам, а среди судей большинства федеральных судов существует определенная специализация по категориям рассматриваемых дел, на сегодняшний день нет достаточных правовых оснований вести речь о специализированных уголовных судах как отдельных судебных учреждениях.
В связи с этим под уголовным судом следует подразумевать не институциональные образования в системе судебной власти, а совокупность всех органов, уполномоченных осуществлять правосудие по уголовным делам, которая выступает как некий собирательный (обобщенный) субъект уголовно-процессуальной деятельности, реализующий полномочия судебной власти в сфере уголовно-процессуальных отношений. Именно в таком значении термин «уголовный суд» применяется нами в настоящей работе.
Для более полного уяснения и правильного понимания значения, роли и правового положения современного уголовного суда необходимо обратиться к истории его возникновения и развития, которая неотделима от истории уголовного процесса в целом, проследить исторические и современные тенденции в развитии уголовного судопроизводства, изменении статуса суда, его полномочий и задач.
§ 2. Эволюция уголовного суда и его роль
в исторических формах уголовного процесса
Суд как специально созданный и работающий по установленным правилам орган появился на этапе становления раннеклассовых государств и входил в тот самый специальный аппарат, который характеризует государство как организацию, способную принудить к исполнению установленных норм и правил поведения с помощью государственного насилия41.
Многовековое развитие уголовного судопроизводства продемонстрировало многообразие форм и видов уголовного процесса, возникавших в различные исторические эпохи в разных странах и у разных народов. Вполне естественно, что в условиях непрерывного изменения и развития форм уголовного судопроизводства суд как неизменный участник уголовного процесса не мог пребывать в статическом состоянии. В ходе эволюции уголовного процесса изменялись и задачи уголовного суда, его положение среди других участников процесса и характер взаимоотношений с ними, процессуальные функции суда, объем и характер судебных полномочий, пределы судейского усмотрения и другие важные элементы правового положения суда, определяющие в итоге его роль в процессе. Данные элементы (компоненты) правового статуса суда различным образом проявлялись и сочетались в разных видах и формах уголовного процесса, и в немалой степени в зависимости от особенностей правового положения суда в процессе определяется его типология.
В теории уголовного процесса нет единой, общепризнанной типологии процесса. Существовавшие ранее и предлагаемые в настоящее время классификации уголовного процесса подразделяют его на типы, виды и формы по различным критериям и основаниям42, но при этом большинством процессуалистов признается наличие двух основных типов процесса: розыскного и состязательного, которые как совокупность взаимосвязанных признаков (элементов) представляют собой идеальные модели, не существующие в реальной действительности в чистом виде, но в основе которых лежат логические абстракции, отражающие объективные закономерности процесса. В конкретных уголовно-процессуальных системах элементы (признаки) состязательности и розыска присутствуют в различных сочетаниях и пропорциях и нередко тесно переплетаются. По мнению И. Я. Фойницкого, «всякий положительный процесс есть продукт исторических наслоений, совмещающий в себя оба порядка, и в чистом виде действительности неизвестен ни розыскной, ни состязательный порядок, так как всякий положительный процесс складывается из институтов того и другого»43.
Соответственно этому в идеальных моделях процесса при высокой степени обобщения во многом абстрактными представляются и элементы (компоненты) статуса суда, которые выступают здесь лишь в общих чертах, а конкретизируются и наполняются реальным содержанием уже в конкретно-исторических формах процесса.
В современной науке уголовно-процессуального права принято считать, что состязательному типу уголовного процесса помимо наличия двух противоположных противоборствующих сторон обвинения (уголовного преследования) и защиты, их процессуального равенства присуще независимое от сторон положение суда, чья функция разрешения дела отделена от процессуальных функций обвинения (уголовного преследования) и защиты. Суд в состязательном процессе не может и не должен принимать на себя осуществление ни обвинительной, ни защитительной функций, приступает к разбирательству дела лишь при наличии обвинения, выдвинутого стороной, осуществляющей уголовное преследование, и разрешает его в пределах этого обвинения44. Судебные функции не могут осуществляться другими участниками процесса. За судом признается руководящее положение в уголовном судопроизводстве и исключительное право принимать решения по делу45.
К состязательному типу обычно относят: обвинительный процесс46, присущий судопроизводству стран Древнего Востока, античным государствам в период их становления, и который наиболее ярко и полно проявился в эпоху европейского средневековья (время «варварских Правд») и классического феодализма («суд равных»); и исковой47, получивший развитие в античных республиках Греции и Рима, а в Европе в эпоху позднего средневековья пришел на смену обвинительному процессу и закрепился в Англии.
В обвинительном процессе, представлявшем собой спор сторон (обвинителя и обвиняемого) перед судом, когда производство по делу начиналось по жалобе обвинителя, в качестве которого выступал потерпевший, роль суда была исключительно пассивной. Судья не собирал доказательства, не производил розыск, а лишь следил за соблюдением сторонами определенных формальных условий состязания (поединка). Поскольку считалось, что истина исходит от бога, перед судом не ставилась цель установления истины, и доказательства в современном их понимании не применялись, а в качестве средств доказывания для выяснения воли Божей использовались присяга, поединок и различного рода ордалии (испытание огнем, раскаленным железом, водой и т.д.), применявшиеся как к обвиняемому, так и к обвинителю. При формальной состязательности сторон в обвинительном процессе для суда значимы были лишь внешние, не имеющие отношение к существу дела факторы (случай, соблюдение обряда, физические данные соперников). Суд обязан был определить победителя в судебном поединке в соответствии с заранее строго установленными правилами и вынести приговор не на основании собственного убеждения в правоте той или иной стороны, а по результатам поединка или испытания. Решение не зависело от суда – суд только регистрировал итог испытаний. По точной оценке А.В.Смирнова, «формальность обвинительного процесса есть суррогат правосудия, символ недоверия к способности самого суда установить истину».48
При исковом построении процесса суд так же пассивен, является «третей стороной», независимой от истца и ответчика и не влияющей на движение дела, не занимается собиранием и проверкой доказательств, предоставляя это делать сторонам, на которых лежит бремя доказывания, в силу чего, стремясь к победе в судебном споре, они активно участвуют в процессе. Суд не уполномочен возбуждать дела по собственной инициативе без наличия жалобы обвинителя, а обязан приступить к разбирательству дела при предъявлении надлежащего обвинения и прекратить процесс в случае отказа истца от поддержания своих требований. Существенным отличием в деятельности суда при исковом производстве от обвинительного процесса является то, что суд оценивает представляемые сторонами доказательства, которые приобрели в исковом процессе содержательное значение, и делает это свободно по своему внутреннему убеждению.
Так, например, в суде гелиастов (Афинская республика) судебное разбирательство проходило устно и публично после предварительной подготовки процесса специальными должностными лицами и принятия мер к обеспечению и закреплению представленных сторонами доказательств. Судьи внешне безучастные, абсолютно пассивные в процессе являлись сторонними наблюдателями происходившего спора между сторонами, которые активно в пределах равноустановленного им времени проводили судебное следствие, состоявшее из речей, допросов свидетелей, чтения законов, и всеми доступными способами стремились убедить судей в своей правоте. При этом гелиасты никоим образом не вмешивались в состязание сторон, решение по вопросу о виновности ответчика принимали путем голосования и строго индивидуально. В случае обвинительного вердикта при необходимости назначения наказания, когда оно было не определено законом или не согласовано сторонами, судьи разрешали этот вопрос так же путем голосования, но уже после предварительного совещания между собой. По аналогичной схеме происходило разбирательство уголовных дел в римских постоянных комиссиях - квестиях, в которых после выслушивания доказательств перед голосованием по вопросу о виновности допускалось совещание судей49.
В английском судопроизводстве, которое, как считается, наиболее соответствует «чистой» состязательной модели, и которое приобрело свою преимущественно состязательную форму к концу XVII века, мы видим, что суд уже не довольствуется ролью праздного наблюдателя спора сторон, а осуществляет довольно разнообразную и сложную по своей направленности и задачам процессуальную деятельность. В частности, в предварительном слушании дела особый следственный судья (мировой судья, магистрат) рассматривает вопрос предъявления первоначального обвинения, выдвинутого стороной обвинения, и разрешает вопросы о допустимости положенных в основу обвинения доказательств, о возможности продления ареста обвиняемого, о предании его суду. И в так называемом суммарном производстве, и в получившем развитие к этому времени суде присяжных судья (в суде присяжных – коронный судья) руководит судебным разбирательством, обеспечивает порядок в судебном заседании и соблюдение правил судопроизводства, входит в сношения со сторонами и разрешает возникающие по ходу дела процедурные вопросы. Привнесение в состязательный процесс публичного начала и его усиление возложило так же на суд задачу по созданию условий для спора сторон и оказанию им помощи в истребовании доказательств.
Наравне с состязательными формами уголовного процесса в ходе общественного исторического развития появлялись, видоизменялись и процессуальные виды розыска. В общих чертах розыскной тип процесса характеризуется тем, что «задачи уголовного преследования, защиты и принятия решений по делу сливаются в компетенции одного государственного органа», который «сам возбуждает уголовное преследование, расследует обстоятельства дела, собирает доказательства, заботится о мерах по обеспечению законных интересов лиц, участвующих в производстве, и принимает все решения по делу»50. Таким образом, в розыскном процессе при фактическом отсутствии процессуальных сторон уголовный суд помимо непосредственно судебных функций наделен полномочиями и следователя, и уголовного преследователя, и защитника, он – безраздельный «хозяин процесса».
Наиболее ярко и полно черты розыска проявились в его основной разновидности – инквизиционном процессе, сложившемся к XV в. в Западной Европе. На первом месте в инквизиционном процессе стоит публичное начало, и перед судом как проводником единой публичной политики и выразителем государственной воли, направленной на укрепление государственных устоев, ставится задача установления материальной истины по уголовному делу. Но, хотя суд уже отделен от администрации, но ответственен перед ней, и его усмотрение сведено к минимуму, поскольку вся процессуальная деятельность суда подробно урегулирована законом. При отсутствии предварительного расследования суд самостоятельно собирает и непосредственно исследует доказательства в ходе судебного разбирательства, но в то же время, как и в обвинительном процессе, остается регистратором событий и установленных фактов, поскольку при разрешении дела связан системой формальных доказательств, устраняющей из деятельности суда оценку доказательств по внутреннему убеждению. Таков, например, германский процесс по Уголовному уложению императора Карла V («Каролина», 1532 г.), который содержит подробные разъяснения суду о том, «когда и каким образом подозрения могут образовать доброкачественное доказательство» (статья XXV), заранее устанавливает для суда ценность доказательств, определяет их перечень и достаточность для применения допроса под пыткой либо для вынесения приговора (статьи XXVII, XXIX - XLIV, LXVII и др.), а так же указывает суду на то, что «окончательное осуждение кого-либо к уголовному наказанию должно происходить на основании его собственного признания или свидетельства» (статья XXII)51.
Как указывал И.Я.Фойницкий, в инквизиционном процессе произошло не только отрицание частного произвола в уголовных делах, но и совершенное устранение личной деятельности в процессе, ее замена «безличной, всеопределяющей волей закона». В таком процессе нет не только сторон, но и «личного судьи», которого сменил «орган, применяющий наперед установленные правила о силе доказательств». Подавление человеческой личности, применение к ней грубых мер насилия мешало установлению истины и не обеспечивало интересы правосудия. Суд, превратившись в «орган механического, формального применения закона», был обречен на судебные ошибки52.
Развитием инквизиционного порядка судопроизводства явился следственный процесс, в котором появилось предварительное следствие, предназначенное для подготовки дела к судебному разбирательству (например, немецкий уголовный процесс по Баварскому уложению 1813 г. и российский уголовный процесс, нашедший выражение в Своде законов Российской империи 1832 г.). Все следственные действия в условиях строгой регламентации, тайны и письменной формы выполнял один из членов суда (следственный судья). Суд разбирал дело на основе письменных доказательств без допроса свидетелей и в отсутствие самого обвиняемого, поэтому судебная процедура отличается письменностью, безличностью и опосредованностью исследования доказательств. Под воздействием гуманистических идей Просвещения пытка как способ получения признания была удалена из уголовного процесса, однако материальная истина была по-прежнему малодоступна суду, которому, как и в инквизиционном процессе в качестве орудия познания истины предоставлена все та же легальная система доказательств, хотя и претерпевшая существенную модернизацию. Следственный суд «из регистратора полученных под пыткой фактов (каковым был его инквизиционный предшественник) … превращался в счетчика, складывающего дроби неполных доказательств для получения доказательства полного», не неся при этом никакой ответственности за результаты своих вычислений53.
На последующих этапах истории и в настоящее время розыскной процесс в чистом виде практически не встречается, но его элементы широко присутствуют и используются во многих современных уголовно-процессуальных системах, особенно на стадиях досудебного производства, что позволило большинству процессуалистов выделить в отдельный тип (вид) судопроизводства так называемую смешанную форму уголовного процесса (смешанный или следственно-состязательный процесс)54, когда судебное производство строится на началах состязательности, но существующее предварительное расследование дела проводится по правилам, присущим розыскному (инквизиционному) процессу, в условиях почти полного отсутствия гласности, ограниченных возможностей обвиняемого защищаться, письменности производства и т. д. Наиболее типичным историческим примером смешанной конструкции процесса являлся порядок судопроизводства по уголовным делам, установившийся во Франции на основании Кодекса уголовного следствия 1808 года (уголовно-процессуальный кодекс Наполеона), характерной особенностью которого является наличие следственного судьи, принадлежащего к судебному корпусу, но осуществляющего предварительное следствие. Статус следственного судьи двойственен, он сосредоточил в одних руках обязанности собирать доказательства по делу, проводить их исследование и «право постановлять необходимые при этом определения судебного свойства (о задержании обвиняемого, об обысках и т.п.) не только тогда, когда оно производится следственным судьей, но и тогда, когда оно … вверяется иным чинам судебной полиции или даже прокуратуре»55. При этом имелась значительная зависимость следственного судьи от прокурора, который назначал следственного судью для участия в деле, давал ему обязательные указания по ходу следствия, мог налагать на него дисциплинарные взыскания. Фактическое совмещение в деятельности следственного судьи функций расследования и правосудия приводит к положению, когда «следователь неизбежно становится сначала уголовным преследователем и только потом – судьей»56.
Независимо от форм и видов судопроизводства общими направлениями в эволюции процессуальной деятельности уголовного суда явились ее формализация и усложнение как следствие развития уголовно-процессуальных отношений, совершенствования и дифференциации процессуальных форм, появления новых судебных процедур, а также изменения общественно-правовых взглядов на роль суда и сущность судебной власти.
Такое усложнение выразилось не только в расширении системы судебных органов, но и в разграничении компетенции между различными судебными инстанциями и между различными категориями судей (в частности, между коронными судьями и судьями «от народа»: присяжными заседателями, шеффенами и т. д.), расширении круга судебных полномочий, разнообразии процессуальных и следственных действий, возлагаемых на суд.
До периода буржуазно-демократических преобразований предназначение уголовного суда заключалось единственно в признании (объявлении) виновного в совершенном преступном деянии и назначении ему соответствующей меры уголовного наказания. Постепенно, по мере развития общественного правосознания в направлении признания прав и свобод личности и осознания необходимости их действенной защиты, в органах судебной власти, и, прежде всего в суде уголовном, стали видеть не только воплощение карательной политики государства, но и реальный механизм защиты личности от произвола властей (в первую очередь от всевластия центральной администрации), а судебную деятельность начали рассматривать как необходимое правовое средство обеспечения прав и свобод человека и гражданина.
В Англии, наиболее глубоко впитавшей состязательные формы уголовного судопроизводства и распространившей их практически на все страны так называемой англо-саксонской системы права, сравнительно рано произошло отделение судебной власти от власти монарха и исполнительных органов и формирование исключительных полномочий суда. Великая хартия вольностей 1215 года провозгласила принцип законности в деятельности властей и фактически изъяла из компетенции монарха задержание, аресты, обыски и конфискацию имущества, которые стали прерогативой судебных органов. В частности, в статье 39 Хартии говорится: «Ни один свободный человек не будет арестован, или заключен в тюрьму, или лишен имущества, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо [иным] способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его или по закону страны»57. В этот же период в Англии зародилась процедура судебной проверки ареста, которая состояла в выдаче судом приказа шерифу о расследовании правильности ареста и предусматривала возможность освобождения заключенного на поруки (статья XI Первого Вестминстерского Статута 1275 г.)58. Данный правовой институт достиг своего полного развития в конце XVII в., когда Актом для лучшего обеспечения свободы подданного и для предотвращения заточений за морями, принятым в 1679 г., была узаконена обязанность выдачи судами известного приказа Habeas Corpus Act, суть которого заключалась в требовании доставления любого задержанного или арестованного («доставить тело лица») в судебный орган, под контролем которого «указанный приказ должен быть выполнен, и должны затем удостоверить истинные причины его задержания или тюремного заключения» (статья II Акта)59. Выслушав жалобу задержанного или арестованного, суд мог отменить эту меру пресечения или заменить ее залогом, поручительством.
В эпоху революций XVII-XVIII веков английские ростки правозащитной функции суда пропитались идеями о независимости и самостоятельности судебной власти в русле общей концепции разделения властей (Дж.Локк, Ш.Монтескье) и о роли суда как гаранта неприкосновенности свободы человека (Ж.-Ж.Руссо) и выросли в одно из приоритетных направлений деятельности судебной власти в сфере уголовного судопроизводства, называемое в современной науке судебным контролем за законностью деятельности органов уголовного преследования.
В целом исторический экскурс позволяет увидеть, что уголовный суд в своем развитии прошел долгий и сложный путь: от отстраненного и безвольного созерцателя судебных поединков до активного участника процесса, наделенного широчайшим кругом властных полномочий, позволяющих влиять на ход процесса; от безвольного вершителя судеб, зависимого от системы формальных доказательств, до исследователя события преступления, оценивающего обстоятельства по внутреннему убеждению; от бездумно карающего орудия, зависимого от господствующей политической воли, до независимого и объективного вершителя правосудия, сознательно применяющего нормы права; от органа уголовной репрессии до гаранта соблюдения прав и законных интересов всех лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.
§ 3. Генезис процессуального положения суда в российском
уголовном судопроизводстве
Российский уголовный процесс в своем развитии прошел те же ступени, что и западноевропейские формы правосудия, и эволюция российского уголовного суда протекала в русле общих закономерностей, «по мере развития общества и государства, исторических трансформаций правовой культуры, возрастания роли личностных начал в правовом пространстве Российского государства»60, но, безусловно, имела и свои национальные особенности.
В ранний период российской истории (период «Русской правды») отечественный уголовный процесс носил ярко выраженный обвинительный характер и назывался «тяжебным»61. Пострадавшая от преступления сторона возбуждала перед судом уголовное преследование путем подачи жалобы («поклепа», «челобитной») и самостоятельно без участия органов власти, в том числе суда, производила следствие, используя такие специфические средства отыскания преступника как «свод» и «гонение следа». Суд в процессе выступал в качестве арбитра: рассматривал дело в состязательном и гласном судебном разбирательстве и только следил за состязанием сторон (наблюдал за ходом поединка и применением ордалий – испытаний железом, водой) и представлением ими доказательств (выслушивал свидетелей), а своим решением констатировал результат состязания и объявлял победителя в споре. В литературе отмечается, что при этом судья «мог при определенных условиях оказывать истцу содействие»62.
В ходе эволюции состязательной формы российского судебного процесса положение суда изменяется, его роль в процессе становится более активной. Так, по Судебнику 1497 г. при получении от истца челобитной судебный орган принимал меры к доставлению ответчика в суд63. По Псковской судной грамоте (1462 г.) суд ведет следствие, посылает своих людей для расследования обстоятельств дела, вызывает ответчика, вручает повестки – «позовницы», выдает «грамоту на виноватого», предоставляющую истцу право на его привод к судье64. В соответствии с правовыми нормами Судебника 1550 г. суд также требует от сторон доказательств и сам принимает меры к их отысканию, а в судебном обиходе расхожей формулой становится выражение «сыскати всякими сыски накрепко»65. Судебник 1589 г. предоставлял суду право по собственной инициативе назначить поединок сторон («поле»). Соборным Уложением 1649 г., сохранившим для менее значительных уголовных дел, не затрагивающих государственные интересы, состязательный тип процесса, именуемый «судом», продолжена практика вызова судебным органом ответчика посредством посылки ему через пристава «зазывной памяти» и предусмотрено новое судебное полномочие – отобрание с истца и ответчика через пристава «справочных поручных записей о том, что им «до вершения судного дела без указу с Москвы не съежжати» (ст. 123 гл. X «О суде» Уложения)66, которое, по сути, представляло собой применение судом своеобразной меры пресечения, сходной с современным ее видом – подпиской о невыезде.
На изменении роли суда в сторону повышения его активности в состязательном виде судопроизводства, по мнению Чельцова-Бебутова, сказалось расширение розыскного начала, зародившегося на Руси вначале в форме расправы над политическими врагами (например, княжеская «опала»)67 и развившегося к концу XV в. из экстраординарного порядка судопроизводства в самостоятельную легальную форму судебного процесса, так называемый «сыск».
Впервые четко определенный как разновидность процесса в Судебнике 1497 г. «сыск» мог начаться по инициативе судебного органа, доносу, «язычной молвке», и ответственность за его дальнейшее проведение целиком ложилась на государственный (судебный) орган. Только суд мог прекратить дело, рассматриваемое в розыскном порядке (по соглашению сторон производство по делу не могло быть прекращено), и приговоры по этим делам обжалованию не подлежали. За розыск отвечал входивший в штат судебных работников недельщик, который расследовал обстоятельства дела (устанавливал по делу «правду»), доставлял в суд ответчика и был вправе арестовать его (ст. 35 Судебника), разыскивал и хватал «злодеев», допрашивал их, собирал доказательства, искал поручителей, получая за розыск определенное вознаграждение68.
По Судебнику 1550 г. судебные органы (губные старосты) одновременно выполняли функции расследования преступления, уголовного преследования, разрешения дела и исполнения наказания. Деятельность суда при производстве «сыска» выражалась в самостоятельном поиске правды, а судоговорение превращалось в допрос и «очную ставку» (обвиняемый выступал в качестве объекта исследования). Судьи добивались признания обвиняемого, которое являлось основным доказательством вины, используя такие средства как расспрос и пытка. Суд мог подвергнуть пытке и лицо, возбудившее дело.
В результате судебной реформы, проведенной Иваном Грозным и закончившейся принятием Судебника 1550 г., была создана система новых выборных судебных органов - губных старост, задача которых состояла в том, чтобы «порученные их ведению дела «сыскивать и доведши (т.е. собрав доказательства виновности) наказывать»69. Власть губных старост была обширна и распространялась на все без исключения сословия, их обязанность в целом состояла в том, чтобы «разыскивать» разбойников, судить и казнить их70. Таким образом, судебный орган одновременно выполнял функции расследования преступления, уголовного преследования, разрешения дела и исполнения наказания. Деятельность суда при производстве «сыска» выражалась в самостоятельном поиске правды, а судоговорение превращалось в допрос и «очную ставку» (обвиняемый выступал в качестве объекта исследования). Судьи добивались признания обвиняемого, которое являлось основным доказательством вины, используя такие средства как расспрос и пытка. Суд мог подвергнуть пытке и лицо, возбудившее дело.
В последующем розыскной (инквизиционный) порядок судебного процесса постепенно распространяется на все большее число уголовных дел71, получает дальнейшее нормативное закрепление и развитие, и соответственно этому все более увеличиваются обязанности губных старост, расширяется их компетентность. В этот период вопросам судопроизводства были посвящены Судебник 1589 г., Сводный Судебник 1606г., Соборное Уложение 1649 года, а так же такие ведомственные акты как Приговор о разбойных делах от 18 января 1555 г. входивший в состав Уставной книги Разбойного приказа 1555-1556 г.г., Уставная книга Разбойного приказа 1616-1635 г.г., которые более тщательно регулировали розыскную деятельность губных органов. Согласно правилам, содержащимся в последнем из указанных актов, важнейшей задачей губных органов являлось производство следственно-судебных действий по подведомственным им делам, включая предъявление конкретного обвинения подозреваемому с указанием содеянного, получение оговора от обвиняемого, сбор возможных порочащих данных от повального обыска, отыскание поличного, выявление оговоренных обвиняемым лиц. При этом «предъявление обвинения становилось основой инициирования розыскного судопроизводства, начинающегося задержанием и допросом»72.
В царствование Петра 1 розыскной (инквизиционный) порядок уголовного судопроизводства почти полностью вытеснил состязательную форму. Именным Указом от 21 февраля 1697 г., которым было постановлено, что «суду и очным ставкам не быть, а ведать все дела розыском», отменен состязательный процесс и на все дела распространен розыскной (инквизиционный) порядок судопроизводства. Изданный 5 ноября 1723 г. Указ «О форме суда», который формально отменял розыск и объявил «суд» единственной формой процесса, фактически ограничил свое действие гражданскими делами. По уголовным делам применялся прежний инквизиционный порядок, дополненный в 1716 г. «Кратким изображением процессов или судебных тяжб» - процессуальным разделом Воинского устава73.
Согласно «Краткому изображению процессов или судебных тяжб» во всем судебном производстве на первом месте стоит почин суда: «Процесс есть, когда судья ради своего чина по должности судебный допрос и розыск чинит, где, каким образом, как и от кого такое учинено преступление» (ст.2 главы II «Краткого изображения»)74. Изгнание непосредственности и состязательности из судебного процесса сочеталось с установлением формальной силы каждого из видов доказательств, допускаемых в суде. После рассмотрения доказательств, сила и правила оценки которых была определена законом, суд переходил к постановлению приговора, «который излагался письменно, со всеми обстоятельствами дела и мотивами».75 В процедуре пересмотра приговоров преобладал ревизионный порядок, когда приговоры пересматриваются вышестоящей судебной инстанцией либо по инициативе суда, либо в силу прямого указания закона.
На протяжении следующего столетия, отмеченного в истории российского уголовного процесса частыми, но сумбурными и зачастую противоречивыми изменениями правил судопроизводства, инквизиционная форма процесса эволюционировала в другую разновидность розыска – следственный процесс по немецкому образцу, нашедший наиболее четкое выражение в Своде законов Российской Империи 1832 года. По «серьезным» делам судебные органы были отделены от органов следствия,76 которые начинали расследование по собственной инициативе без формальной жалобы потерпевшего, проводили его бессрочно, при полном отсутствии состязательности и права обвиняемого на защиту, тайно и письменно в два этапа (предварительное и формальное следствие). Суд по окончанию расследования проверял, правильно ли учинено следствие, дополнял его справками и сведениями, а в случае явной неполноты мог постановить произвести дополнительное расследование. Дело разрешалось судом без устного и гласного разбирательства, заочно и лишь на основании собранных следствием письменных материалов. При этом ознакомление членов суда с делом происходило не непосредственно каждым из них, а путем зачитывания «выписок из дела» (извлечений), подготовленных одним из членов суда или канцелярией. Суд был вправе в случае необходимости вторично допросить обвиняемого, но это не вменялось ему в обязанность. Передопрос обвиняемого судом производился с целью склонения к признанию вины, но пытать «запирающегося в преступлении» подсудимого запрещалось. Более того, суд обязан был выяснить, не подвергался ли обвиняемый на следствии «преступным допросам» или иным противозаконным воздействиям, рассмотреть жалобы обвиняемого на учиненные при следствии упущения, предоставить подсудимому все возможные средства к его оправданию. Основной задачей суда при рассмотрении дела являлась правильная оценка доказательств, но судейское усмотрение в значительной степени было ограничено разработанной в законе системой формальных доказательств. «Самое решение судей не основывалось на убеждении в доказанности того или иного факта, а на подсчете установленных доказательств по правилам, предписанным в самом законе77». Характерным для следственного процесса полномочием суда являлось право по результатам рассмотрения дела (помимо вынесения обвинительного или оправдательного приговора) «при недостатке полных доказательств, но при наличии «некоторых улик», исходя из обстоятельств дела, оставить подсудимого в «простом» подозрении или в подозрении, сопряженном с отдачей на поруки (ст.1177 т.XV Свода)78. Основным видом пересмотра приговора оставалась ревизия.
Положение российского уголовного суда и его роль в уголовном процессе наиболее глубоко и существенно были изменены проведенной в 60-е гг. XIX в. судебной реформой79, установившей в России так называемый смешанный тип уголовного судопроизводства. Судебные органы были отделены от администрации и образовали самостоятельную независимую систему власти. Было произведено отделение обвинительной власти от власти судебной в плане разграничения соответствующих процессуальных функций между судом и органами уголовного преследования. Судебное разбирательство приобрело значение основной стадии процесса, и, соответственно этому значительно повысился процессуальный статус суда, который занял центральное место среди других субъектов судопроизводства и стал выполнять в процессе главенствующую роль. Критерием оценки доказательств было принято внутреннее убеждение суда, не связанное никакими доказательственными правилами. Реформенным законодательством была введена новая для российского процесса форма судопроизводства – суд присяжных - с разделением состава суда на коллегию коронных судей и коллегию присяжных заседателей, обладавших при рассмотрении и разрешении дел различным объем полномочий. Ревизионный порядок пересмотра судебных решений был заменен апелляцией и кассацией.
В условиях состязательной конструкции судебного разбирательства, построенного на принципах гласности, устности, непосредственности и равноправия сторон, суд был наделен широким кругом полномочий по преданию обвиняемого суду и совершению «приготовительных к суду распоряжений», проведению судебного разбирательства, обладал исключительной прерогативой прекращать уголовное дело, рассматривать его по существу и выносить приговор. Состязательность судебного разбирательства, установленная по французскому образцу, предусматривала самостоятельность суда в применении закона и принятии решений и его независимость от позиции сторон («юридическая квалификация принадлежит суду»80), предполагала активную, инициативную роль суда в доказывании по делу, сочеталась с задачей суда установить по каждому делу материальную истину. И. Я. Фойницкий по этому поводу писал: «Суд уголовный может и даже обязан употребить все находящиеся в распоряжении его средства для полного разъяснения себе дела. Роль уголовного судьи в процессе далеко не пассивная: он по своей инициативе может вызвать нужных по делу свидетелей и вытребовать иные доказательства»81. Аналогичное суждение высказано С. И. Викторским: «…сам, помимо ходатайства того или другого участника процесса, суд должен собирать доказательства, если наличных недостаточно для раскрытия истины»82. В издании «Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны» (ч. II. Cпб., 1866. С. 244) соответствующие положения Устава уголовного судопроизводства комментируются следующим образом: «Задача уголовного суда есть открытие в каждом деле безусловной истины. В стремлении к этой цели суд уголовный не может принимать в уважение желания сторон – ни того, что сам подсудимый не хочет оправдывать свою невинность, ни того, что сам обвинитель потворствует виновному»83.
Предварительное следствие было вверено судебному следователю, организационно относящемуся к судебному ведомству и приравненному по правовому статусу к остальным судьям, но процессуально поднадзорному прокуратуре. Следователь сочетал в своей деятельности обязанности по возбуждению и расследованию уголовного дела (собирание доказательств), привлечению в качестве обвиняемого, применению мер процессуального принуждения и непосредственно судебные полномочия84. В фигуре судебного следователя «были смешаны судебные и административные функции, и задача розыска оттесняла в деятельности следователя задачу объективной проверки обстоятельств, говорящих в пользу обвиняемого»85.
В рассматриваемый исторический период (XIX в.) у российского суда стали появляться полномочия, напрямую не связанные с разбирательством дела по существу, и которые можно обозначить как контрольные по отношению к действиям и решениям следственных органов. Этот факт позволил ряду исследователей небезосновательно утверждать о том, что с принятием Устава уголовного судопроизводства за досудебным производством был учрежден судебный контроль86.
Справедливости ради следует отметить, что еще дореформенному законодательству был известен «русский «инквизиционный» вариант знаменитого института habeas corpus», предусматривавший право лица, заключенного под стражу, которому в течение трех дней не объявлено, за что он содержится в тюрьме, или не допрошенного в этот срок, обратиться в совестный суд, куда заключенного были обязаны доставить. Суд по результатам изучения оснований заключения под стражу либо освобождал подсудимого на поруки, отсылая дело в тот суд, который «самим подсудимым избран будет» либо возвращал дело обратно и оставлял подсудимого под стражей, если тот «учинил ложное показание» или «не представил порук» (ст.1062-1065 по «продолжению» к Своду законов)87. Однако, это правило не распространялось на большинство преступлений, таких как: государственные, смертоубийство, поджигательство, разбой, кража и мошенничество.
По Уставу уголовного судопроизводства окружной суд рассматривал вопрос о задержании и заключении под стражу обвиняемого по требованию прокурора в случаях несогласия следователя с таким требованием, контролировал осмотр и выемку корреспонденции из почтово-телеграфных учреждений, рассматривал жалобы на следственные действия (ст. 491–509), разрешал вопрос об отводе следователя (ст. 274), рассматривал вопрос о законности и обоснованности мер судебного следователя по обеспечению заявленного гражданского иска или возмещения конфискованного имущества (ст. 268), был вправе налагать наказания на служащего полиции «за упущения и беспорядки по следственной части» (ст. 485, 486, 488). Примечательно, что ст.491 УУС предусматривала право участвующего в деле лица обжаловать всякое следственное действие, нарушающее или стесняющее их права, в связи с чем Н. А. Колоколов делает вывод о том, что российская модель судебного контроля 19-го века за деятельностью судебного следователя отличалась полной «беспробельностью» как по перечню обжалуемых действий, так и по кругу участников судопроизводства88. Данный автор в своих работах утверждает о более высокой оперативности и большей эффективности существовавших ранее в российском уголовном процессе судебно-контрольных процедур, в сравнении с современной системой судебного контроля, однако при этом указывает, что судебно-контрольные действия не носили массового характера и в подтверждение, со ссылкой на А. Д. Попову, приводит данные о том, что окружными судами центральной России в год удовлетворялось всего лишь несколько десятков жалоб89, тогда как только в 2009 г. районными судами Российской Федерации рассмотрено 105 583 жалоб на действия (бездействие) и решения органов уголовного преследования, из которых 16 729 жалоб (15,8 %) удовлетворено (приложение 1, таблица 6).
Советский период истории отечественного уголовного судопроизводства отмечен новыми существенными и неоднократными изменениями правового положения уголовного суда, его процессуального статуса и роли в уголовном процессе, происходившими одновременно и взаимосвязано с трансформацией форм и правил судопроизводства по уголовным делам на фоне известных исторических событий, происходивших в нашей стране.
В условиях низвержения самих основ права, полного уничтожения прежних судебных учреждений, при формировании принципов нового права, создании системы органов социалистического правосудия и многократных ее реорганизаций в уголовном судопроизводстве вплоть до 60-х гг. прошлого столетия наблюдалась борьба состязательных и розыскных начал, обусловленных в большей степени политическими и идеологическими факторами. В этот период суд являлся инструментом классовой борьбы и с легкостью менял статус вершителя правосудия, каковым выступал в состязательном процессе (например, по Декрету о суде №2 от 22 февраля 1918 г. и по УПК РСФСР 1923 г.) на роль карательного органа, выполняющего заказ власти на ужесточение уголовной репрессии, приобретая это качество в облике различных революционных трибуналов и внесудебных органов уголовной расправы.
Формально суд по-прежнему был призван разрешать уголовные дела, однако в условиях воцарения приоритета государственно-партийной идеологии над законностью перед судом даже на законодательном уровне были поставлены в большей мере не правовые, а политические цели. Например, в п. 1 Положения о революционных трибуналах, утвержденного Декретом ВЦИК от 12 апреля 1919 г., указано: «Революционные Трибуналы учреждаются со специальной целью рассмотрения дел о контрреволюционных и всяких иных деяниях, идущих против всех завоеваний Октябрьской Революции и направленных к ослаблению силы и авторитета Советской власти. В соответствии с этим Трибуналам предоставляется ничем не ограниченное право в определении меры репрессии»90. Согласно ст. 1 Положения о судоустройстве РСФСР, утвержденного Постановлением ВЦИК от 11 ноября 1922 г., созданная система судебных учреждений РСФСР действует в целях ограждения завоеваний пролетарской революции, обеспечения интересов государства, прав трудящихся и их объединений91. Помимо непосредственных судебных органов в стране была создана и отлажена разветвленная система репрессивных органов «внесудебной юстиции» (Военно-революционные комитеты, Всероссийская чрезвычайная комиссия, Особые совещания и «тройки» при ОГПУ, НКВД, МГБ и др.), осуществлявших уголовно-административную расправу и значительно сузивших сферу деятельности уголовного суда, что существенно принижало его значение.
По УПК РСФСР 1922 г. под судебный контроль был поставлен ряд процессуальных решений, принимаемых следователем (о задержании, о приостановлении и прекращении предварительного следствия), а так же разрешение отводов, заявленных следователю, споры о подследственности. Кроме того, суд был уполномочен рассматривать жалобы на действия следователя. Однако данные полномочия по контролю над органами следствия вскоре отошли к компетенции прокурора (в 1923 году), и «фактически произошло включение следователя в состав органов уголовного преследования»92.
Справедливости ради следует отметить, что вопреки расхожему мнению о том, что в периоды массовых репрессий роль уголовного суда в нашей стране была низведена до безвольного орудия в механизме государственного принуждения, полностью подчиненного уголовно-репрессивной политике авторитарной власти и неспособного защитить личность от произвола властей, судьи (возможно единственные из властных структур) все же в определенной степени противостояли натиску государственно-правового беспредела и нередко отстаивали в уголовном судопроизводстве права и свободы граждан, добиваясь своими решениями торжества идеалов правосудия. В подтверждение этому в архивных документах содержится немало фактов. В контексте сказанного любопытен сохранившийся в Государственном архиве Архангельской области (фонд 2712, опись 3, дело 2, листы 106-113) доклад председателя Архангельского областного суда А. В. Рябова от 25 июня 1940 г. «О работе Архангельского областного суда по делам о контрреволюционных преступлениях на 15 июня 1940 г.». Из данного документа следует, что в течение 1939 г. и 5 месяцев 1940 г. в областной суд поступило 1122 уголовных дела о контрреволюционных преступлениях, из которых 174 дела (15,5 %) «с нарушениями УПК и с некачественными материалами расследования» суд возвратил на доследование, а 101 дело (9 %) - прекратил по тем же причинам. По остальным делам было вынесено 255 оправдательных приговоров, что составило 22,7 % от общего количества дел данной категории (!)93. Критически оценивая качество предварительного расследования по уголовным делам, председатель суда в своем докладе указывает, что основная причина большого процента оправдательных приговоров «заключается в том, что органы предварительного расследования не объективно ведут следствие; извращают показания свидетелей, игнорируют доказательства, оправдывающие обвиняемого и не верят показаниям обвиняемого, который иногда указывает на существенные моменты для дела». Приведенный пример показывает, что суду органически присуще вытекающее из его социально-правовой природы стремление основывать свою деятельность на принципах законности и справедливости, которое невозможно полностью искоренить даже насильственными методами управления. Этим, видимо, и объясняется, что в 30-40-е годы ХХ века массовые репрессии не обошли и судей и работников судов, а господствовавший в стране тоталитарный политический режим всячески стремился к сужению сферы действия судебной власти и к широкому внедрению в практику квазисудебных, репрессивных процедур.
С принятием Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (1958 г.)94 и Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (1960 г.)95 (далее - УПК РСФСР) в стране установился смешанный тип уголовного процесса, сочетающий в себе «следственно-розыскное с точки зрения соотношения процессуальных функций предварительное расследование» и «внешне облеченные в состязательные формы судебные стадии»96. В этом процессе суд занимает привычное для себя место органа правосудия, и функция разрешения уголовного дела стала исключительной прерогативой суда (ст. 7 Основ гласила: правосудие по уголовным делам осуществляется только судом, аналогичная норма содержалась и в ст. 13 УПК РСФСР). Суд обладает полновластием в судебных стадиях (ст. 243, 263 УПК РСФСР), он независим в своей процессуальной деятельности и принимаемых решениях (ст. 10 Основ, ст. 16 УПК РСФСР), беспристрастен, в противном случае подлежит отводу (ст. 18 Основ, ст. 59 и 60 УПК РСФСР), рассматривает дело в пределах предъявленного обвинения (ст. 42 Основ, ст. 254 УПК РСФСР), доказательства оценивает свободно по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности (ст. 17 Основ, ст. 71 УПК РСФСР).
В то же время характерной чертой советской состязательности являлась активность и инициативность суда, который не являлся пассивным наблюдателем спора сторон, не был связан их мнением, доводами и соображениями, а принимал их в меру обоснованности и убедительности. Суд не был ограничен доказательствами, представленными сторонами, и мог истребовать по своей инициативе новые, если они способствуют разрешению дела (ст. 70, 276 УПК РСФСР). Более того, суд был обязан принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также отягчающие и смягчающие его вину обстоятельства (ст. 14 Основ, ст. 20 УПК РСФСР).
Приведенные положения закона соответствовали советской правовой доктрине, отводившей уголовному суду место одного из органов государственной власти по борьбе с преступностью, призванного на этом поприще действовать совместно с прокуратурой, органами внутренних дел и другими правоохранительными органами государства и имеющего с ним и единую цель - искоренение преступности. Именно такие общие задачи ставились перед судом как на уровне законодательства, так и партийными органами.
В русле этих представлений о назначении судебных органов суд по закону был наделен рядом полномочий обвинительной власти: обязанностью возбуждать любые уголовные дела (ст. 3 Основ, ст. 3 УПК РСФСР ), обязанностью самостоятельно восполнять неполноту предварительного расследования (ст. 14 Основ, ст. 20 УПК РСФСР) либо направлять с этой целью дело на дополнительное расследование (ст. 232 УПК РСФСР), правом инициировать уголовное преследование подсудимого по новому обвинению, а равно в отношении нового лица, не привлеченного в качестве обвиняемого (ст. 232 УПК РСФСР), обязанностью продолжить судебное разбирательство при отказе прокурора от поддержания обвинения (ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР), обязанностью выявлять причины и условия, способствующие совершению преступления (ст. 21 УПК РСФСР) и др. В то же время на стадии предварительного расследования участие суда устранено вовсе, и полномочиями по текущему судебному контролю за расследованием дел суд не обладал.
С принятием Верховным Советом РСФСР 24 октября 1991 г. Концепции судебной реформы97 начался новый этап развития уголовного процесса в России, столь бурный со второй половины 1990-х гг. и значительный, что дал основание охарактеризовать состоявшиеся за десятилетие перемены и преобразования как революционные. Концепция судебной реформы в области уголовного судопроизводства предполагала построить уголовный процесс на началах подлинной состязательности с последовательным разделением и персонификацией функций обвинения, защиты и разрешения дела98, обеспечением равноправия сторон и предоставлением им равных возможностей по воздействию на окончательное решение суда, а в числе ключевых решений судебной реформы наряду с ведением суда присяжных предлагала установить судебный контроль за законностью и обоснованностью производства на ранних стадиях процесса, всемерное развитие принципа состязательности на досудебных стадиях процесса и в судебном разбирательстве, лишение правосудия обвинительных черт путем ликвидации таких «рудиментов обвинительной роли суда» как право возбуждать уголовные дела, обязанность суда направлять подсудимому копию обвинительного заключения, обязанность восполнять пробелы предварительного расследования за счет самостоятельного поиска доказательств, оглашение судом обвинительного заключения, право первого допроса подсудимого и сторон, обязанность продолжать процесс при отказе прокурора от обвинения, обязанность направлять уголовные дела на доследование при неполноте расследования, право председателей вышестоящих судов приносить протесты против интересов осужденного по мотивам необоснованного оправдания, применения закона о менее тяжком преступлении, излишней мягкости назначенного наказания (п. 3 разд. 12 Концепции).
В соответствии с положениями Концепции еще в период действия УПК РСФСР 1960 г. в России были восстановлены такие формы судопроизводства, как суд присяжных99, производство у мирового судьи и в суде апелляционной инстанции100, существенно преобразован институт направления дел на дополнительное расследование, установлены различные виды судебного контроля за законностью и обоснованностью производства на стадиях возбуждения уголовного дела и производства предварительного расследования, суд избавлен от многих несвойственных органу правосудия обязанностей: возбуждать уголовные дела, направлять уголовные дела на доследование по причине неполноты расследования, продолжать процесс при отказе прокурора от обвинения, и других обвинительных по своему характеру полномочий.
§ 4. Суд в современном состязательном уголовном процессе
Историко-правовой анализ показывает, что роль суда в уголовном судопроизводстве во многом зависит от формы построения уголовного процесса, от преобладания состязательных или розыскных начал в судопроизводстве.
В период распада общественно-государственного строя с авторитарным политическим режимом (в 90-е гг. XX в.) вполне закономерным явилось привнесение в уголовное судопроизводство России состязательных начал, основанное на положении Конституции РФ 1993 г. об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123). Этот процесс, получивший развитие главным образом на основе известных решений Конституционного Суда РФ101, был неоднозначно воспринят отечественными процессуалистами, многие из которых высказывались против усиления и расширения состязательных начал в отечественном уголовном процессе102.
Подобные взгляды имеют место и после вступления в действие нового УПК РФ 2001 г., который, закрепив в ст. 15 принцип состязательности уголовного судопроизводства, казалось бы, поставил точку в длительном споре о том, является ли состязательность принципом российского судопроизводства и нужна ли она отечественному правосудию. Отчасти превратно истолковывая историческую действительность и опираясь на факт принадлежности России к континентальной системе права, ряд авторов пытаются доказать, что состязательность чужда российскому судебному процессу, что она несовместима с началом публичности и высокими целями правосудия103.
Анализ научной литературы, посвященной проблемам состязательности уголовного процесса, показывает, что большинство противников последовательного расширения состязательных начал в российском судопроизводстве не приемлют состязательность в ее классическом изложении, что называется «в чистом виде». Аргументы противников состязательности связаны с опасением того, что в судебном процессе, построенном по типу английской состязательности, суд превратится в безучастного арбитра, пассивного наблюдателя за противоборством сторон, чьи интересы зачастую противоречат общественным и не основаны на праве, а «в пущенном на самотек» и движимом усмотрением сторон судебном разбирательстве истина по делу станет недостижимой, что приведет к вынесению необъективных, несправедливых судебных решений и выхолащиванию самой сути правосудия, превратив его в поединок, в котором торжествует не правда и право, а субъективные способности сторон. Но имеются ли основания для такого опасения?
Как уже было отмечено, чистой, идеальной состязательности в конкретно-исторических уголовно-процессуальных системах никогда не существовало и существовать не может. Данное утверждение особенно справедливо применительно к настоящему времени, когда современные европейские конструкции судопроизводства в большей степени являют собой сложное сочетание различных процессуальных форм, смешение как состязательных, так и розыскных элементов.
Практически во всех странах континентальной Европы, имеющих смешанную форму судопроизводства по уголовным делам, состязательность признают в качестве принципа уголовного процесса104, отмечая, что в полной мере данный принцип проявляет себя на судебных стадиях. При этом в смешанной модели суду, как правило, отводится достаточно активная роль при рассмотрении дела. Так, во Франции наиболее широкими полномочиями при разбирательстве дела наделен председатель суда ассизов, который не только принимает меры к поддержанию порядка в зале суда (ст. 309 УПК Франции) и руководит ходом судебного разбирательства, определяя порядок исследования доказательств, но и наделен особыми «дискреционными полномочиями», в соответствии с которыми «вправе принять любые необходимые меры с целью установления истины» (ст. 310 УПК Франции)105.
В странах англосаксонской процессуальной системы действительная роль суда (председательствующего судьи в суде присяжных) также далеко не так пассивна, как представляется в идеале. Например, в США нормативные предписания предоставляют судье достаточно широкие полномочия по активному влиянию на исследование доказательств в ходе судебного следствия. В частности, суд осуществляет контроль за способом и порядком допроса свидетелей и представления доказательств с тем, чтобы сделать такой допрос или представление эффективными для установления истины, избежать ненужных затрат времени и оградить свидетелей от назойливых наскоков и недопустимого сбивания с толку, может, руководствуясь дискреционным усмотрением, разрешить исследование дополнительных вопросов по правилам проведения главного допроса (ч. «а» и «б» правила 611 «Способ и порядок допроса или представления доказательства» Федеральных правил доказывания), а также вправе по собственной инициативе вызвать свидетеля, допрашивать свидетеля, независимо от того, кем он вызван (правило 614 «Вызов и допрос свидетелей судом» Федеральных правил доказывания). А в комментариях к Своду законов США подчеркивается, что «судья не является узником того дела, которое сотворено сторонами», а разрешает многие возникающие в судебном разбирательстве вопросы «только на основе здравомыслия и беспристрастности» с «учетом конкретных обстоятельств» и несет «безусловную ответственность за эффективную реализацию состязательной системы»106.
Известный исследователь правовой системы США У. Бернам отмечает, что в последние годы в США предприняты попытки сдержать некоторые «эксцессы состязательного судопроизводства» и сделать судебный процесс более действенным», приводит ряд вводимых в федеральных судах новелл, призванных «подвигнуть судей на более активное управление движением дела» и на осуществление контроля над процессом установления фактов. Данные меры, как указывает автор, «являются частью наблюдаемой в США общей тенденции последних лет, направленной на упрочение «управляемого судопроизводства»107.
Сравнительно-правовые исследования порядка судопроизводства различных зарубежных стран, проводившиеся российскими процессуалистами (К. Ф. Гуценко, О. Б. Семухина, Н. С. Соколовская, Н. Г. Стойко и др.) выявили устойчивую тенденцию к сближению содержания и формы институтов уголовного процесса и их гармонизации108, происходящие в русле сближения национальных правовых систем в целом109.
Проанализировав романо-германскую («обвинительную») и англо-американскую (состязательную) модели процесса на предмет различий в их целевой направленности, О. Б. Семухина убедительно обосновывает вывод о наметившемся в обеих моделях стремлении «к разумному сочетанию удовлетворения общественных и частных интересов как альтернативно конкурирующих, но объективно необходимых целей правосудия»110.
Данная проблема в настоящее время актуальная и для российского правосудия. Не случайно А. И. Александров в качестве одного из направлений уголовно-процессуальной политики российского государства выделяет и обосновывает гуманизацию уголовного процесса, которая сопровождается поиском «оптимального соответствия общественных и личных интересов, потребностей граждан»111.
Н. Г. Стойко в своей работе приводит примеры взаимопроникновения континентальной и англосаксонской систем судопроизводства112, а К. Ф. Гуценко дополнительно ссылается на мнение западных юристов, которые говорят о «продвижении к европейской модели уголовного процесса» и о «начавшейся и происходящей уголовно-процессуальной конвергенции»113.
Обозначенные тенденции вызваны многими факторами общественного развития, в том числе международно-правовым сотрудничеством, обусловленным процессами социально-экономической и культурной интеграции стран и народов. Сближение и унификация уголовно-процессуальных норм и институтов зарубежных (прежде всего, европейских) стран основаны на уяснении общечеловеческих ценностей, осознании и признании в XX в. основополагающих прав и свобод личности, необходимости обеспечения их соблюдения средствами судебной защиты. Очевидно, что в сфере уголовной юстиции государства сталкиваются с одинаковыми и, зачастую, общими проблемами, решение которых побуждает их к сотрудничеству и согласованности национальных законодательств.
С 90-х гг. прошлого века в процесс правовой интеграции вовлечена и Российская Федерация, которая установила приоритет общепризнанных принципов и норм международного права, подтвержденных ее международными договорами (ст. 15 Конституции). В связи с этим для российского правосудия стали актуальны международно-правовые нормы, устанавливающие общие принципы, стандарты и правила в сфере уголовного судопроизводства.
К основополагающему международному документу, повлиявшему на принятие последующих правовых актов, содержащих решение проблем, связанных с производством по уголовным делам, следует отнести Всеобщую декларацию прав человека, одобренную Генеральной Ассамблеей ОНН 10 декабря 1948 г. Статья 10 Декларации провозгласила, что «каждый человек для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом»114.
Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый Генеральной Ассамблеей ООН в 1966 г. и вступивший в силу в 1976 г., также закреплял право каждого при рассмотрении любого уголовного обвинения на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основе закона (ст. 14)115. Приведенные правовые положения воспроизведены в ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.116 и получили свое развитие в прецедентах Европейского суда по правам человека (далее: ЕСПЧ).
Применительно к теме диссертации особый интерес представляет содержательная сторона права на справедливое судебное разбирательство, которое «занимает особое место в системе международного права в области прав человека, поскольку выступает в качестве зашиты всех остальных прав и свобод»117. По точному замечанию Л. Б. Алексеевой, «из всех возможных способов защиты человеком своих прав и свобод защита в рамках справедливых судебных процедур является наиболее эффективной, а в сфере уголовно-процессуальных отношений – безальтернативной»118.
Интерпретация права на справедливое судебное разбирательства дается в решениях ЕСПЧ, который характеризует его как один из основополагающих принципов всякого демократического общества. Согласно правовым позициям ЕСПЧ, право на справедливое судебное разбирательство включает в себя «следующие аспекты надлежащего отправления правосудия»: 1) право на доступ к правосудию; 2) право на судебное разбирательство в присутствии обвиняемого; 3) свободу от принуждения к даче невыгодных для себя показаний; 4) равенство сторон; 5) состязательный характер судебного разбирательства; 6) обоснованное судебное решение119. При этом принцип состязательности трактуется исключительно с позиции обеспечения равенства сторон в предоставлении и использовании доказательств, а проблема активности суда не затрагивается вовсе. Как отмечает в своем исследовании Л. Б. Алексеева, «Европейский Суд, толкуя принцип состязательности, равно как и принцип объективности и беспристрастности суда, в целой серии решений, ни разу не упомянул о том, что указанные принципы предполагают пассивную роль суда в установлении истины по делу»120.
Таким образом, мы видим, что при всем различии подходов в решении задач уголовного судопроизводства, дифференциации существующих процессуальных форм в каждой развитой стране судебное разбирательство построено на состязательных началах с различными вариациями и особенностями. В любой цивилизованной стране одинаково большое внимание уделяется обеспечению права на судебную защиту, гарантиям эффективного и справедливого правосудия в соответствии с выработанными и общепризнанными международным сообществом стандартами и правилами.
Необходимо понимать, что на сегодня для правового государства альтернативы состязательному судопроизводству нет. История показывает, что принцип состязательного построения уголовного процесса – глубоко демократичный. Состязательность всегда присутствовала в уголовных процессах государств с демократическим режимом, когда общество построено на равноправии граждан, обладающих реальными экономическими правами и политическими свободами, которые защищены от произвола государственной власти. Альтернативой состязательности являлся розыскной, репрессивный порядок судопроизводства, который выходил на передний план в периоды усиления авторитарной власти, опирающейся как правило на силу бюрократического государственного аппарата, независимого от воли народа и интересов отдельных членов общества. Отход от состязательных начал приводит к развитию и углублению розыскных элементов. Суд, становясь частью механизма борьбы с преступностью, превращается в проводника государственной воли, игнорирующего интересы личности, что приводит к его вырождению в орган уголовной расправы, чинящий массовые репрессии на основе возведенного в закон государственного произвола, которые ничего общего с понятием «осуществление правосудия» не имеют.
Оценивая в целом современное российское уголовное судопроизводство и определяя его место в типологии уголовного процесса, следует признать, что оно построено по смешанному типу. К такому выводу склоняются большинство российских процессуалистов121. Помимо формального провозглашения состязательности уголовного судопроизводства в ч. 1 ст. 15 современный УПК РФ, раскрывая ее содержание, отнес участников судопроизводства, заинтересованных в исходе дела, к сторонам обвинения и защиты, наделив их совокупностью процессуальных прав и обязанностей для отстаивания своих интересов (гл. 6 и гл. 7 соответственно), закрепил их равноправие перед судом (ч. 4 ст. 15 и ст. 244), регламентировал особый статус суда и наделил его исключительными полномочиями по отправлению правосудия (ст. 29), нормативно закрепил разделение процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела, установив запрет на их совмещение в деятельности одного и того же участника процесса (ч. 2 ст. 15).
Вместе с тем состязательность сторон в полной мере реализуется лишь в стадиях судебного производства, в то время как досудебное производство по-прежнему осуществляется стороной обвинения при юридическом и фактическом неравенстве сторон обвинения и защиты в условиях тайны и письменности производства по делу, то есть с преобладанием розыскных начал. Но и на стадиях досудебного производства, безусловно, присутствуют элементы состязательности, которые в новом УПК РФ значительно усилены, в основном за счет состязательного построения судебно-контрольных процедур.
Как видно из проведенного историко-правового анализа, российский уголовный суд издревле всегда, даже и при состязательном построении судебного разбирательства, проявлял активность и стремление к истинному, справедливому правосудию. Именно суд, чья деятельность собственно и образует отправление правосудия, должен обеспечить реализацию задач уголовного судопроизводства.
С уяснением положения о том, что российский уголовный суд – участник состязательного процесса, действующий на основе гласности, открытости, равенства всех перед законом и других демократических принципов судопроизводства, обеспечивающий сторонам равноправие и возможность реализации предоставленных им прав, можно перейти к непосредственному анализу правового статуса суда в современном российском процессе.
Глава 2. Правовое положение суда в современном уголовном процессе России
§ 1. Предназначение суда в уголовном судопроизводстве.
Под статусом (от лат. status - состояние, положение) уголовного суда следует понимать установленное нормами уголовно-процессуального права правовое (процессуальное) положение суда как субъекта уголовно-процессуальных отношений и уголовно-процессуальной деятельности, которое определяется его предназначением, совокупностью процессуальных полномочий, принципами и направлениями процессуальной деятельности, мерой ответственности за ее осуществление, положением среди других участников уголовного процесса и характером взаимодействий с ними. Из данного определения следует, что основными элементами правового статуса уголовного суда являются: 1) цели и задачи суда в уголовном судопроизводстве; 2) положение суда среди других субъектов процесса и характер взаимоотношений с ними; 3) процессуальные функции суда; 4) принципы, содержание и особенности судебно-процессуальной деятельности; 6) совокупность процессуальных полномочий (прав и обязанностей) суда
Среди элементов правового положения суда первичными, детерминирующими все остальные составляющие его статуса, очевидно, являются цели и задачи, которые в виде нормативных предписаний ставятся перед судом при отправлении правосудия по уголовным делам. Как бы не была разнообразна и многогранна процессуальная деятельность суда, она обусловлена его предназначением и направлена на решение поставленных перед судом задач. Под предназначением в русском языке понимается то, что предопределено, предначертано кому-нибудь, роль, выпавшая на чью-нибудь долю122. Суду предначертано вершить правосудие, одной из форм которого является уголовное судопроизводство. Поскольку деятельность суда по осуществлению правосудия составляет основу всей уголовно-процессуальной деятельности в целом, ее сердцевину, можно утверждать, что цель уголовного суда вытекает из назначения уголовного судопроизводства, которое согласно ст. 6 УПК РФ состоит в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, а также в уголовном преследовании и назначении виновным справедливого наказания, отказе от уголовного преследования невиновных, освобождении их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ч. 2 ст. 6 УПК РФ).
По высказыванию одного из авторов УПК РФ, Е. Б. Мизулиной, цель действий суда как субъекта, объединяющего цели остальных участников процесса, «состоит из двух частей: недопущения необоснованного осуждения невиновного или справедливого наказания виновного»123.
По мнению И. Б. Михайловской цели уголовного судопроизводства соответствуют «иерархии социальных ценностей», защищаемых процедурой судопроизводства, и состоят в следующем: защита невиновного от уголовного преследования и осуждения; достоверное установление вины лица в совершении преступления и назначение ему справедливого наказания; соблюдение процессуальной формы как самостоятельной социальной ценности124. На эту точку зрения И. Л. Петрухин резонно замечает, что такая социальная ценность как процессуальная форма не является целью уголовного процесса, а служит средством, обеспечивающим ее достижение125. Невозможно не согласиться и с другим замечанием авторитетного ученого-правоведа относительно того, что, выстраивая иерархию целей уголовного судопроизводства, И. Б. Михайловская безосновательно сужает круг лиц, права которых подлежат защите при производстве по уголовным делам126.
По нашему убеждению, цели суда в уголовном процессе (предмет его стремлений, то, что суду необходимо осуществить) состоят: 1) в защите, а по возможности и в восстановлении, нарушенных преступлением прав и законных интересов; 2) в защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, а равно любого иного ограничения ее прав и свобод в процессе производства по делу.
Первая цель достигается судом путем осуждения виновных, назначения им справедливого наказания и возмещения причиненного преступлением ущерба, вторая - путем оправдания невиновных, освобождении их от наказания и реабилитации, а так же путем охраны и восстановления прав и свобод участников уголовного судопроизводства и иных лиц, вовлеченных в сферу уголовного правосудия. В уголовно-процессуальной деятельности суда, в равной степени нацеленной как на защиту нарушенного преступлением правопорядка, так и на охрану прав и свобод личности от незаконного ущемления их в процессе производства по уголовному делу, реализуется правозащитная функция судебной власти. Поэтому представляется, что противопоставление целей правосудия до уровня конкуренции, антагонизма недопустимо. Перед судом они не имеют приоритетов друг перед другом, должны выступать равнозначными ценностями и сливаться в двуединую цель в соответствии с общеправовым (конституционным) предназначением судебной власти.
К задачам уголовного суда следует относить то, что ему требуется исполнить, разрешить127 при осуществлении производства по делу. Очевидно, что суд как единственный носитель судебной власти в уголовном процессе имеет и исключительные задачи, существенно отличающиеся от задач сторон по делу128. Задачами уголовного суда в общем виде являются: 1) разрешение конкретных уголовных дел и различных процессуальных вопросов, отнесенных к его компетенции; 2) обеспечение законности производства по делу и создание необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 3 ст. 15 и ст. 29 УПК РФ).
Л. А. Воскобитова к задачам суда относит также обеспечение справедливого судебного разбирательства; тщательное исследование и проверку заявленных сторонами обстоятельств дела и представленных ими доказательств; принятие мер к устранению выявляемых противоречий или сомнений в представленных доказательствах; установление значимых обстоятельств, необходимых для вынесения законного, обоснованного и справедливого решения по делу; принятие законного и справедливого решения по делу129. Не имея принципиальных возражений против приведенного перечня задач, хотим пояснить, что под обеспечением законности производства по делу мы подразумеваем и обеспечение судом справедливого судебного разбирательства, поскольку требование справедливости судебного производства носит нормативно-правовой характер. Остальные, перечисленные Л. А. Воскобитовой задачи, на наш взгляд, выступают составными элементами первой задачи по разрешению дел, и могут рассматриваться не как общие, но более конкретные (частные) задачи, стоящие перед судом на определенных этапах его процессуальной деятельности, в частности, в процессе доказывания.
Вместе с тем, мы солидарны с суждением указанного автора, что «эти задачи, с учетом особенностей процедуры и предмета судебного разбирательства, реализуются судом не только при разрешении дела по существу, но и при осуществлении судебного контроля на досудебных стадиях, и при проверке судебных решений в вышестоящих судебных инстанциях, и при решении вопросов в стадии исполнения приговора»130. Совершенно справедливым представляется и окончательный вывод о том, что «посредством решения этих задач суд достигает целей производства по конкретному делу и обеспечивает реализацию назначения уголовного судопроизводства в целом»131.
Цели и задачи суда, выражающие его предназначение в уголовном судопроизводстве, задают направления процессуальной деятельности суда и определяют ее структуру, а последние в свою очередь диктуют и предопределяют совокупность полномочий суда, необходимых для его успешного и эффективного функционирования в процессе.
§ 2. Суд как субъект уголовно-процессуальных отношений
и уголовно-процессуальной деятельности
Как известно, уголовное судопроизводство (уголовный процесс)132 представляет собой систему установленных нормами уголовно-процессуального права, последовательных и взаимосвязанных между собой действий и решений государственных органов и должностных лиц, осуществляющих расследование и разрешение уголовного дела, а также действий других лиц, привлекаемых к участию в уголовном деле, направленных на достижение целей и выполнение задач уголовного судопроизводства133. Одновременно уголовный процесс есть система правовых отношений, возникающих между субъектами уголовного судопроизводства134.
Уголовно-процессуальная деятельность – явление социально-правовое, а это значит, что субъекты этой деятельности осуществляют ее не иначе, как вступая в отношения с другими субъектами. При этом сами отношения между субъектами возникают на основе уголовно-процессуальных норм, которые определяют круг этих субъектов и устанавливают их права и обязанности. Используя субъективные права и исполняя юридические обязанности, должностные лица и граждане выполняют определенные действия, совокупность которых и составляет уголовно-процессуальную деятельность, которая, таким образом, является фактическим содержанием уголовно-процессуальных отношений. Вне процессуальных отношений, вне установления различных общественных связей с другими субъектами уголовно-процессуальная деятельность того или иного лица немыслима, т. к. определяется совокупностью прав и обязанностей соответствующих участников и ограничена их пределами. Исходя из понимания сути уголовного судопроизводства как системы уголовно-процессуальных отношений, содержанием которых являются действия их участников, можно утверждать, что уголовный процесс есть результат целеустремленного взаимодействия всех его участников135.
По причине отсутствия в действовавшем до УПК РФ 2001 г. уголовно-процессуальном законодательстве России (Основах уголовного судопроизводства СССР, УПК РСФСР) четкого определения участников уголовно-процессуальной деятельности и использования законодателем различной терминологии для обозначения одних и тех же субъектов процесса в отечественной научной литературе длительное время сохранялась дискуссия о субъектах уголовно-процессуальной деятельности и их терминологическом обозначении в зависимости от процессуального статуса, характера и направленности их деятельности и роли в процессе136. В основе имевшихся разногласий лежали, как видится, различные взгляды на сущность уголовного процесса, неоднозначное понимание сути и содержания уголовно-процессуальной деятельности и ее соотношения с уголовно-процессуальными отношениями. При этом большинство процессуалистов (В. П. Божьев, Л. Д. Кокорев, Я. О. Мотовиловкер, Н. Н. Полянский, Р. Д. Рахунов, В. М. Савицкий, П. С. Элькинд и др.) обоснованно придерживались мнения, что понятия «участники уголовного процесса» и «участники уголовно-процессуальной деятельности» равнозначны и охватывают собой всех лиц, принимающих участие в судопроизводстве, «всех без исключения субъектов уголовно-процессуальной деятельности, начиная с судьи и кончая понятым, которые постоянно или эпизодически осуществляют свои права и обязанности в конкретных уголовно-процессуальных отношениях» (В. М. Савицкий), а различия между участниками процесса по правовому статусу, выполняемым функциям и преследуемым целям служат основаниями для последующей их классификации137.
Разделяя данное суждение, мы также принимаем во внимание, что в настоящее время правовых оснований для отрицания единого понятия участника уголовного процесса не имеется. Согласно п. 58 ст. 5 УПК РФ участники уголовного судопроизводства – лица, принимающие участие в уголовном процессе. В разделе втором УПК РФ к участникам уголовного судопроизводства отнесены практически все должностные лица государственных органов, осуществляющих производство по уголовным делам, лица, вступающие в процесс для отстаивания своих интересов или привлекаемые к участию в деле по тем или иным основаниям, и лица, оказывающие содействие правосудию. С учетом изложенных соображений преобладающее мнение о тождественности понятий «субъект уголовного процесса», «участник уголовного судопроизводства», «участник уголовно-процессуальной деятельности», «субъект уголовно-процессуальной деятельности»138 следует считать правильным, а их взаимозаменяемость в научной литературе – допустимой.
Итак, под участником уголовного процесса следует понимать всякого субъекта уголовно-процессуальных отношений, обладающего совокупностью прав и обязанностей и выполняющего на их основе определенную процессуальную деятельность в соответствии со своей процессуальной функцией и предназначением.
Суд как действующее лицо уголовного процесса, безусловно, является участником уголовного судопроизводства, т. е. осуществляет определенную нормами права процессуальную деятельность, выполняя возложенные на него процессуальные функции, и является субъектом уголовно-процессуальных отношений, в которые вступает с другими участниками процесса в ходе выполнения тех или иных действий. Как и другие субъекты правоотношений, суд в уголовном процессе наделен правовым статусом, т.е. конкретными процессуальными полномочиями, включающими в себя круг предоставленных законом прав и возложенных обязанностей, которые в совокупности с предметом ведения образуют компетенцию суда в уголовном судопроизводстве. Устанавливая для суда права и обязанности, закон тем самым определяет его процессуальное положение и характер его деятельности.
Наряду с приведенными общими чертами участника процесса суд обладает множеством индивидуальных черт, существенных характеристик и особенных свойств, которые значительно выделяют его из общего ряда субъектов уголовно-процессуальной деятельности и ставят на особое место в процессуальных отношениях. Особое положение суда как субъекта уголовно-процессуальной деятельности вызвано, прежде всего, его исключительной ролью в уголовном процессе как органа правосудия. По этой причине в разделе втором УПК РФ, посвященном участникам уголовного судопроизводства, суд обособлен как от участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и со стороны защиты, так и от иных участников уголовного процесса.
Исходя из того, что суд, как и любой другой участник процесса, выступает одновременно в качестве и субъекта процессуальной деятельности и субъекта правоотношений, логичным представляется рассмотреть присущие ему черты в двух аспектах: исследовать особенности его процессуальной деятельности и раскрыть характер взаимоотношения с другими субъектами процесса.
Прежде всего, следует отметить, что в правовых нормах, регламентирующих уголовный процесс, понятие суда выступает категорией собирательной, охватывающей в своем значении как судебные учреждения, так и судей – носителей судебной власти. В п. 48 ст. 5 УПК РФ суд определен как любой суд общей юрисдикции, рассматривающий уголовное дело по существу и выносящий решения, предусмотренные настоящим Кодексом. Согласно ч. 3 и 4 ст. 4 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» в систему судов общей юрисдикции входят: Верховный Суд РФ, являющийся высшим уголовным судом страны, верховные суды республик, краевые и областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной области и автономных округов, районные суды, военные и специализированные суды, относящиеся к категории федеральных судов, а также мировые судьи, являющиеся судьями общей юрисдикции субъектов Российской Федерации. Из содержания ст. 30 и 31 УПК РФ видно, что рассмотрение уголовных дел в соответствии с правилами предметной (родовой) подсудности распределено именно между перечисленными судебными органами.
В ряде уголовно-процессуальных норм обозначены не только судебные органы различных звеньев судебной системы (Верховный Суд, краевые, областные суды и т. д.), но и их структурные подразделения (судебные коллегии, президиумы) (ч. 3 ст. 355, ст. 403 УПК РФ). Но во всех этих случаях подобное упоминание связано с разграничением между различными звеньями судебной системы не процессуальных полномочий, а лишь предмета ведения, что позволяет определить компетенцию конкретных судебных органов.
В УПК РФ помимо обобщающей категории суда фигурируют должностные лица судебных органов: мировой судья, судья, председатель суда, заместитель председателя суда. Все они могут рассматриваться в качестве самостоятельных субъектов процессуальных правоотношений, поскольку являются носителями судебной власти и в законе определены их конкретные правомочия. Согласно п. 54 ст. 5 УПК РФ судья – должностное лицо, уполномоченное осуществлять правосудие. Председатель суда и его заместители принадлежат к числу судей139 и наравне с ними в качестве таковых участвуют в уголовном процессе, но помимо общих с судьями полномочий наделены дополнительными правомочиями, например, по рассмотрению вопроса об изменении территориальной подсудности уголовного дела (ст. 35 УПК РФ). Из числа судей уголовно-процессуальный закон выделяет также председательствующего, который является не должностным лицом судебного органа, а сугубо процессуальной фигурой. Как определено в п. 26 ст. 5 УПК РФ, председательствующий – это судья, который руководит судебным заседанием, и его процессуальное положение и роль в судебном разбирательстве при коллегиальном рассмотрении дела несколько отличаются от положения и участия других судей, поскольку деятельность председательствующего содержит в себе организационную составляющую, что обуславливает наличие у него дополнительных процессуальных полномочий по организации и проведению судебного процесса (руководство судебным заседанием).
Важной субъектной характеристикой суда, отличающей его от всех других участников процесса, является его инстанционность. Действующий уголовно-процессуальный закон предусматривает три судебные инстанции. Судом первой инстанции в соответствии с п. 52 ст. 5 УПК РФ является суд, рассматривающий уголовное дело по существу и правомочный выносить приговор, а также принимать решения в ходе досудебного производства по делу. Ко второй инстанции относятся суды апелляционной и кассационной инстанций, рассматривающие жалобы и представления на не вступившие в законную силу судебные решения (п. 53 ст. 5 и ст. 354 УПК РФ). Под надзорной (последней) инстанцией подразумевается суд, рассматривающий в порядке надзора уголовные дела по жалобам и представлениям на вступившие в законную силу приговоры, определения и постановления судов (п. 16 ст. 5 УПК РФ). По делам, подсудным мировым судьям, рассмотрение дела во второй инстанции разбивается на два самостоятельных этапа: разбирательство дела в районном суде (апелляция) и разбирательство дела в судебной коллегии по уголовным делам областного и приравненных к нему судах (кассация), в связи с чем применительно к данной категории дел правомерно говорить о наличии четырех судебных инстанций. Примечательно, что судебные полномочия в процессе распределяются именно между судебными инстанциями, а не между судебными органами, относящимися к различным звеньям системы судов общей юрисдикции. Данная особенность присуща не только уголовному процессу, а свойственна также гражданскому и административному судопроизводству и является общей для системы правосудия. В то же время судебные инстанции организованы и построены в соответствии с системой судов общей юрисдикции, они как бы «накладываются» на ее структуру, проникают на все ее уровни, и, воспринимая логику связей между различными звеньями судебной системы, выстраиваются в конечном итоге с учетом существующей «судебной иерархии». Благодаря этому распределение в уголовном процессе компетенции между отдельными судебными органами таково, что обусловливает движение любого дела в направлении от одной инстанции к последующей и одновременно обеспечивает переход дела от нижестоящего суда к вышестоящему, что исключает попадание дела хотя и в последующую инстанцию, но относящуюся к нижестоящему суду (например, дело, рассмотренное Верховным Судом РФ по первой инстанции, ни при каких условиях не может перейти в кассационную или надзорную инстанции областного суда). В фактические правоотношения с другими участниками судопроизводства вступают конкретные судебные органы и судьи, а не абстрактные судебные инстанции, однако в каждом конкретном случае, в каждом процессуальном действии подразумевается, что судебный орган или судья в соответствии со стадией уголовного процесса, на которой они осуществляют производство по делу, выступают в качестве вполне определенной судебной инстанции. Инстанционность присуща всем звеньям судебной системы кроме мировых судей, которые, являясь низшим звеном системы судов общей юрисдикции, рассматривают уголовные дела всегда только в качестве суда первой инстанции.
Еще одной существенной характеристикой суда как участника судопроизводства является понятие состава суда, обозначающее количественную и качественную совокупность лиц, уполномоченных осуществлять правосудие от имени судебного органа. Статьей 30 УПК РФ регламентировано, что рассмотрение дел в уголовном судопроизводстве осуществляется судом коллегиально или судьей единолично, и, исходя из этого, предусмотрены конкретные виды судебных составов, которые дифференцируются в зависимости от категории дел и вида судебного органа и установлены в законе либо строго определенно, либо альтернативно в зависимости от волеизъявления обвиняемого.
Особенностью действующего правового регулирования уголовного процесса является присутствие суда на всех стадиях уголовного судопроизводства. По ранее действовавшему УПК РСФСР 1960 г. суд тоже осуществлял некоторую деятельность на досудебных стадиях. До 1996 г. суд возбуждал уголовное дело (ст. 112, 418 УПК РСФСР)140 либо направлял материалы проверки в компетентный орган (ст. 114 УПК РСФСР). На стадии предварительного расследования участие суда не предусматривалось. С 1992 г. суд стал осуществлять проверку законности и обоснованности ареста и продления срока содержания обвиняемого под стражей141, а затем с 1995 г. – рассматривать жалобы на постановления о прекращении уголовного дела142 и другие процессуальные решения органов предварительного расследования. В большинстве своем такое участие на досудебных стадиях было основано не на уголовно-процессуальном законе, а на прямом применении ст. 46 Конституции в соответствии с решениями Конституционного Суда РФ 143.
Действующий УПК РФ прямо предусматривает участие суда как на стадии возбуждения уголовного дела (возбуждение уголовных дел частного обвинения путем подачи заявления мировому судье, направление судом имеющихся заявлений о преступлении по подведомственности, рассмотрение в порядке ст. 125 УПК РФ жалоб на постановления о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, а также на действия и бездействия органов должностных лиц, совершаемых на стадии возбуждения уголовного дела), так и в ходе предварительного расследования (все разновидности судебного контроля за законностью действий и решений органов предварительного расследования, применение мер процессуального принуждения).
Хотя суд всегда особо выделяют из числа участников судопроизводства, он, тем не менее, с учетом некоторых существенных признаков относится к группе субъектов процесса, объединяющей государственные органы и должностных лиц, осуществляющих производство по делу, на которых возложено выполнение задач уголовного судопроизводства. Как государственный орган, ведущий дело, в отличие от иных участвующих в судопроизводстве лиц, привлекаемых к участию в деле или вступающих в него из собственного интереса (обвиняемый, его защитник, потерпевший и его представитель, эксперт, свидетель и т. д.), суд:
В силу того, что деятельность суда носит государственно-властный характер и в ней проявляется публичное начало судопроизводства, она регулируется в основном императивными нормами – предписаниями. Здесь проявляется действие разрешительного принципа правового регулирования: запрещено все, что не разрешено. По общему правилу суд вправе в пределах своей компетенции выполнять действия и принимать решения только те, которые предписаны ему законом. Исключение из этого правила представляют случаи пробелов законодательного регулирования, которых, необходимо отметить, в действующем УПК РФ предостаточно. В этих случаях суд, разрешая конкретную правовую ситуацию, не урегулированную в достаточной степени законом, применяет процессуальную аналогию (аналогию процессуального закона, аналогию права), на основании которой распространяет свои правомочия на процессуальные отношения, требующие его участия.
В то же время суд в системе субъектов уголовного судопроизводства занимает центральное, главенствующее положение. Это обусловлено тем, что уголовное судопроизводство – сфера приложения судебной власти, а суд единственный из государственных органов является носителем этой власти, и осуществление им правосудия составляет основу уголовно-процессуальной деятельности. В уголовно-процессуальном законе воспроизведены важнейшие конституционные положения о том, что правосудие по уголовному делу в Российской Федерации осуществляется только судом, и никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда (ч. 1 и ч. 2 ст. 8 УПК РФ). В соответствии с этим основополагающим законодательным установлением суд как орган правосудия наделен в уголовном процессе исключительными полномочиями по рассмотрению и разрешению уголовных дел (ч. 1 ст. 29 УПК РФ). Кроме того, суд обладает так же исключительной компетенцией по принятию процессуальных решений, затрагивающих конституционные права и свободы личности (ч. 2 ст. 29 УПК РФ), что является одной из важнейших гарантий их соблюдения и правомерности ограничения при производстве по делу.
Властные полномочия суда распространяются на всех без исключения участников процесса, включая государственные органы и должных лиц, осуществляющих производство по делу (прокурора, следователя, дознавателя). Каждый из участников процесса обязан подчиняться требованиям суда, а вступившие в законную силу судебные решения имеют обязательный характер для всех субъектов процесса, подлежат неукоснительному исполнению на всей территории страны (ст. 392 УПК РФ) и могут быть отменены лишь вышестоящей судебной инстанцией (п. 1 ч. 1 ст. 29 УПК РФ). В УПК РФ не содержится нормы, устанавливающей обязательность требований суда, помимо распоряжений председательствующего в судебном заседании (ст. 243, 258), однако ч. 1 ст. 6 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» предусматривает правило, носящие общий характер и распространяющееся на уголовно-процессуальные отношения, согласно которому законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие обращения суда (судей) также являются обязательными для всех без исключения и подлежат неукоснительному исполнению. Суд вправе оценивать правомерность действий любого участника процесса, признавать незаконными действия и решения органов уголовного преследования, давать прокурору обязательные для исполнения указания об устранении допущенных нарушений уголовно-процессуального закона (ст. 125, 237 УПК РФ).
Важно отметить, что суд – единственный субъект правоприменения, который в процессе своей деятельности применяет не только уголовно-процессуальные нормы права, но и в полном объеме – нормы уголовного права. Так, при вынесении итогового акта правосудия по уголовному делу (обвинительного приговора, кассационного определения, постановления суда надзорной инстанции и т. д.) суд применяет не только диспозицию уголовно-правовой нормы, но так же и ее санкцию145.
В состязательном процессе, каковым является уголовное судопроизводство Российской Федерации, участники процесса, заинтересованные в исходе дела, разделены на две стороны обвинения и защиты в соответствии с выполняемыми ими процессуальными функциями. К стороне обвинения относятся органы уголовного преследования (прокурор, следователь, руководитель следственного органа, дознаватель, начальник подразделения дознания, орган дознания), а также потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец и представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя (ст. 37–45 УПК РФ), а к стороне защиты – подозреваемый, обвиняемый, законные представители подозреваемого и обвиняемого, защитник, гражданский ответчик и его представитель (ст. 46–49, 54, 55 УПК РФ). Наличие определенного процессуального интереса, удовлетворение которого в конечном итоге зависит от решения основного вопроса об уголовной ответственности обвиняемого за вменяемое ему деяние, отличает стороны от других участников процесса. В одних случаях процессуальный интерес отражает законное стремление участника уголовного судопроизводства добиться такого судебного решения, которое удовлетворило бы его материально-правовое притязание, в других – продиктован служебным или общественным положением, определяющим круг обязанностей участника процесса. Суд же никакого заранее определенного интереса не имеет, кроме интереса вынести законное и обоснованное решение по делу. Это означает, что суд в отличие от сторон не стремится к конкретному возможному результату судебного разбирательства, изначально безразличен к его исходу. При условии обеспечения законности судебного разбирательства и судебного решения для суда желаем любой итог разбирательства дела в том смысле, что является выполнением стоящей перед ним ближайшей задачи – разрешить конкретное дело, правовой спор.
Отличительными чертами суда как субъекта уголовно-процессуальной деятельности являются также его независимость и полная процессуальная самостоятельность. Эти качества, закрепленные в Конституции и конкретезированные в уголовно-процессуальных нормах, являются основополагающими для правового статуса суда. Самостоятельность уголовного суда, его «самодостаточность» отражают действие в уголовном судопроизводстве общеправового принципа разделения властей, составной частью которого является самостоятельность судебной власти. Самостоятельность и определенная независимость в уголовном процессе присущи и другим участникам уголовного процесса (например, прокурору, следователю, защитнику), однако данные качества применительно к этим участникам процесса менее выражены и в значительной степени ограничены властью других субъектов процесса и, прежде всего, властью суда. Самостоятельность же суда в уголовном процессе ничем и никем не ограничена и проявляется в первую очередь в полноте его власти.
В уголовном процессе суд обладает всеми необходимыми для осуществления правосудия властными полномочиями, включая меры процессуального принуждения к участникам судопроизводства, позволяющими ему выполнять поставленные перед ним задачи. Власть суда распространяется на всех участников процесса, включая государственные органы и должностных лиц, и в то же время сам суд никому из них не подчиняется, его деятельность другими государственными органами не контролируется. В советский период отечественной истории прокуратура как надзирающий за законностью государственный орган была уполномочена осуществлять надзор за исполнением законов при рассмотрении дел в судах в целях выполнения требований закона о всестороннем, полном, объективном и своевременном разбирательстве дела во всех судебных и инстанциях и вынесения законных и обоснованных решений и наделялась для реализации этой деятельности широкими полномочиями, включая право приостанавливать исполнение вступившего в законную силу опротестованного приговора, определения и постановления суда до разрешения дела в порядке судебного надзора, а так же правомочие генеральных прокуроров вносить в соответствующий законодательный орган представления на постановления Пленумов Верховных Судов при несогласии с содержащимися в них разъяснениями 146. По действующему российскому законодательству никто не вправе направлять судебную деятельность либо давать суду указания по поводу совершения отдельных процессуальных действий. Никакие процессуальные решения других государственных органов, участвующих в уголовном процессе, не имеют преюдициального значения для суда. Суд самостоятелен в принятии процессуальных решений, которые не требуют согласования или утверждения со стороны других субъектов процесса и подлежат безусловному исполнению. Кроме того, судья свободен в понимании и толковании правовых норм, применяет их самолично, не обращаясь за разъяснениями к другим государственным органам, и не связан в этом вопросе позицией других участников процесса.
Под процессуальной независимостью суда следует понимать свободу судей в осуществлении своих полномочий, их неподверженность неправомерному воздействию со стороны кого-либо с целью достичь желаемого исхода судебного разбирательства дела, и отсутствие негативного влияния на судебную деятельность субъективных (внутренне-психологических) и других действующих в уголовном процессе факторов, могущих породить пристрастность и предвзятость судей. Таким образом, в судейской независимости просматривается несколько сторон (аспектов).
Во-первых, независимость суда означает, что судья свободен от личных пристрастий и не имеет в деле собственного интереса. Во-вторых, суд независим от других участников процесса, прежде всего от сторон, отстранен от их интересов, безразличен к ним. В-третьих, в соответствии с состязательным построением уголовного процесса (ст. 15 УПК РФ) суд занимает нейтральное положение по отношению к сторонам, «не выступает на стороне обвинения или стороне защиты» и, как правило, не связан их мнением при принятии процессуальных решений. В-четвертых, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы, судья оценивает доказательства и принимает на их основе решения по своему внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью (ст. 17 УПК РФ). В-пятых, судья при рассмотрении дела внутренне свободен от собственного предубеждения, которое может сложиться в результате предшествующего участия в производстве по делу и вынесения по нему решения, т. к. закон, как правило, в этом случае исключает возможность повторного участия судьи в производстве по делу. В-шестых, формально суд не связан позицией вышестоящих судебных инстанций, которые при возвращении дел на новое судебное рассмотрение не вправе давать суду первой инстанции обязательные указания по вопросам о доказанности или недоказанности обвинения, о достоверности или недостоверности доказательств, о преимуществе одних доказательств перед другими и о мере наказания, устанавливать или считать доказанными факты, которые не были установлены в приговоре или были отвергнуты им, принимать решения о применении судом первой или апелляционной инстанции того или иного уголовного закона (ч. 2 ст. 386, ч. 7 ст. 410 УПК РФ).
Процессуальная независимость суда в уголовном процессе обеспечивается запретом осуществления других, не свойственных суду процессуальных функций, в частности функции уголовного преследования (например, суд не вправе возбуждать уголовное дело, не может возвращать уголовное дело прокурору для восполнения пробелов предварительного расследования), запретом на требование от судьи отчета и объяснений по существу рассматриваемых им дел и вынесенных решений (ст. 10 Закона РФ «О статусе судей в РФ»), уголовной ответственностью за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда и оказание на судей насильственного и иного противоправного воздействия (ст. 294–298 УК РФ), реализацией института отвода и самоотвода судей (ст. 61–65 УПК РФ) и многими другими гарантиями, которые непосредственно не являются составной частью уголовно-процессуальных отношений, а заложены в организации и функционировании системы судебных органов, социальном и материальном обеспечении судей, их должностном статусе (запрет на совмещение профессий, несменяемость, личная неприкосновенность, особый режим государственной охраны личности и имущества и т.д.) и носят общеправовой характер.
Согласно ч. 1 ст. 61 УПК РФ судья не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он ранее осуществлял производство по этому делу в качестве дознавателя, следователя, прокурора, являлся или является одной из сторон по делу, а также участвовал в качестве присяжного заседателя или иного лица, чьи обязанности связаны с оказанием содействия правосудию (эксперта, специалиста, переводчика, понятого, секретаря судебного заседания), является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному делу. Наличие любых иных обстоятельств, дающих основание лишь полагать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе уголовного дела, также влечет отвод судьи от производства по делу (ч. 2 ст. 61 УПК РФ).
Кроме указанных оснований отвода, являющихся общими для всех должностных лиц государственных органов, осуществляющих производство по делу, включая прокурора, следователя и дознавателя, законодатель дополнительно в ст. 63 УПК РФ установил запрет на повторное участие судьи в рассмотрении дела. В соответствии с положениями данной статьи закона судья, принимавший участие в рассмотрении уголовного дела по существу, не может участвовать в дальнейшем его рассмотрении в судах как вышестоящих, так и нижестоящих инстанций, а равно участвовать в новом рассмотрении дела в суде той же инстанции после отмены вынесенного с его участием приговора, а также постановления, определения о прекращении уголовно дела (судья, рассматривавший дело по первой инстанции) либо приговора и любого определения, постановления (судья, рассматривавший дело в суде второй инстанции).
При наличии оснований для отвода судья обязан устраниться от рассмотрения дела путем самоотвода либо путем удовлетворения отвода, который может быть заявлен судье любым участником процесса, являющимся стороной по делу. Решение об удовлетворении заявленного отвода выносится судом в форме постановления или определения (ч. 1 ст. 64 УПК РФ)147. Рассмотрение дела судьей при наличии обстоятельств, исключающих его участие в производстве по делу, признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона и на основании п. 2 ч. 2 ст. 381 УПК РФ влечет безусловную отмену всех состоявшихся судебных решений как вынесенных незаконным составом суда, независимо от времени установления таких обстоятельств.
Властный характер отношений суда с другими участниками процесса не означает ничем не ограниченного всевластия суда, его произвольности. Как и на других субъектов правоотношений на суд законом возложены определенные обязанности, которые корреспондируют правомочиям и субъективным правам участников судопроизводства, вступающих в отношения с судом. Характер взаимоотношений суда с другими участниками процесса во многом обусловлен их положением, правовым статусом и выполняемыми функциями, а все эти факторы (элементы) влияния определяются состязательным порядком построения процесса.
Уголовно-процессуальным правоотношениям с участием суда свойственна многосубъектность, которая наиболее выражена при проведении судебного разбирательства. «Специфика многосубъектных правоотношений состоит в том, что все они представляют собой сумму двусторонних отношений, в которых один участник – всегда представитель власти»149. Например, в проведении отдельного судебного действия в рамках судебного заседания кроме суда всегда участвуют стороны, секретарь судебного заседания, а также могут участвовать другие субъекты: свидетель, эксперт, переводчик и т. д. Но все они, наделенные соответствующими правами и обязанностями, вступают в правоотношения с судом. В результате в многосубъектном судебном действии возникают отношения между судом и государственным обвинителем, судом и подсудимым, судом и секретарем судебного заседания, судом и экспертом и т. д.
Поскольку в состязательном судопроизводстве движущей силой процесса является спор сторон по поводу обвинения, взаимоотношение суда со сторонами представляет наибольший научный интерес и имеет важное практическое значение. В соответствии с принципами независимости суда и равноправия сторон перед судом, образующими в совокупности «несущую конструкцию состязательного процесса»150, суд в отношениях со сторонами соблюдает нейтралитет, проявляет к ним одинаково уважительное и внимательное отношение, обеспечивая сторонам в судебном разбирательстве равные возможности для реализации своих прав, создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ст. 15 УПК РФ). Последнее положение воплощается в многочисленных обязанностях суда: своевременно и надлежащим образом известить заинтересованные стороны о судебном заседании, разъяснить им регламент судебного заседания, их процессуальные права, предоставить возможность заявить суду ходатайства, выслушать их мнения по каждому вопросу, требующему судебного решения, оказать сторонам содействие в получении доказательств (вызвать дополнительного свидетеля, истребовать документы, назначить судебную экспертизу), принять и направить в вышестоящую судебную инстанцию жалобу (представление) на судебное решение и т. д.
Стороны как активные участники процесса, преследующие определенные цели и стремящиеся к конкретному результату судебного разбирательства, определяемому их интересом, в свою очередь, существенно влияют на судебную деятельность: инициируют отдельные судебные действия и целые судебные процедуры, а, отстаивая перед судом свою позицию, представляя доказательства и приводя правовые аргументы, помогают суду установить факты, уяснить обстоятельства дела, разобраться в юридических вопросах, разрешить правовые коллизии, и в конечном итоге оказывают воздействие на формирование судейского убеждения и принятие судебного решения. Суд исследует представленные ему доказательства, выслушивает соображения сторон, не вступая с ними в спор и полемику, а «проверяет все данные дела с тем, чтобы свое слово сказать в приговоре, который он выносит на основании своего свободного, сложившегося в результате рассмотрения всех обстоятельств дела внутреннего убеждения»151.
Помимо сторон суд при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности вступает в отношения и с другими субъектами уголовного процесса, выполняющими функцию содействия правосудию, часть которых отнесена в законе к группе субъектов, именуемых «иными участники уголовного судопроизводства» (гл. 8 УПК РФ)152. Одни из них привлекаются в качестве носителей доказательственной информации (свидетель, эксперт, специалист), другие выполняют в процессе роли вспомогательные (переводчик, педагог, психолог, судебный пристав, представители специализированных государственных учреждений для несовершеннолетних и других учреждений) и технические роли (понятой, секретарь судебного заседания, помощник судьи). Этих субъектов уголовного процесса суд привлекает к участию в деле не произвольно, а в строго определенных случаях, при наличии предусмотренных законом оснований либо по собственной инициативе и инициативе сторон (свидетель, эксперт, специалист), либо в силу прямого указания закона об обязательном их участии (например, секретарь судебного заседания при проведении судебного заседания, педагог или психолог при допросе несовершеннолетнего подсудимого, не достигшего шестнадцатилетнего возраста). Перед каждым из них суд несет определенные, хотя и меньшие по количеству, чем перед сторонами и другими заинтересованными лицами, обязанности. В частности, суд должен разъяснить иным участникам процесса их процессуальные права в судебном заседании и не вправе требовать от них выполнение действий, выходящих за пределы возложенных на них законом обязанностей.
§ 3. Сущность, содержание и виды судебной деятельности
Судебная деятельность в уголовном процессе – есть осуществление правосудия в сфере уголовного судопроизводства. Она представляет собой совокупность процессуальных действий и процессуальных решений суда как участника уголовного процесса, осуществляющего производство по делу. Деятельность эта не хаотична и не произвольна, а упорядочена нормами уголовно-процессуального права и совершается в установленных законом процессуальных формах. Составляющие ее элементы (действия и решения) взаимосвязаны и целенаправленны на выполнение поставленных перед судом задач, образуют в совокупности единую систему уголовно-процессуальной деятельности суда, которая представляет собой составную часть (подсистему) всей уголовно-процессуальной деятельности, являющейся системой более высокого порядка.
Все процессуальные действия и решения, составляющие содержание уголовно-процессуальной деятельности суда, прочно связаны между собой, выглядят как цепь, последовательность сменяющих друг друга в определенном порядке юридических актов, взаимосвязанных между собой и обуславливающих последующие акты суда. Так, назначение по уголовному делу предварительного слушания влечет необходимость уведомления сторон о вызове в судебное заседание и обязывает суд провести предварительное слушание в установленное время, которое без вынесения постановления о назначении предварительного слушания не может состояться (ст. 227 и 234 УПК РФ).
В судебной деятельности153 проявляются, «оживают» установленные законом конкретные правомочия и обязанности суда, поэтому судебную деятельность можно рассматривать как способ, средство реализации судебных полномочий. В то же время ввиду того, что суд осуществляет свою деятельность, не иначе как вступая в процессуальные правоотношения с другими участниками процесса и реализуя свои полномочия, его деятельность, как в целом, так и при совершении отдельных действий взаимосвязана с действиями и решениями участвующих в деле лиц. Эта связь обоюдная, так как не только инициатива и активность сторон во многом направляют судебную деятельность и определяют ее содержание по конкретному делу, но и судебная деятельность (в особенности судебные решения) влияет на процессуальное поведение сторон, выбор ими последующих действий и таким образом в целом «корректирует» их деятельность. В частности, заявленное стороной ходатайство о производстве повторной экспертизы имеет своим последствием проведение судом процедуры его рассмотрения, включающей выслушивание мнений других участвующих по делу лиц, проверку и оценку ходатайства с точки зрения фактической и юридической обоснованности и вынесение решения. В свою очередь, судебное решение, например, об отказе в удовлетворении такого ходатайства, обуславливает корректировку позиции стороны, лишенной возможности получить и использовать новое доказательство, влияет на дальнейшее планирование и тактику участия стороны в судебном следствии, может явиться побудительной причиной совершения ею других процессуальных действий (заявление новых ходатайств, обжалование судебного приговора по мотиву нарушения процессуальных прав стороны и т. п.).
Судебная деятельность не может начаться и закончиться по инициативе самого суда (по произвольному усмотрению и желанию судьи), вызывается к жизни инициативой сторон при наличии прописанных в законе условий и оснований, а завершается в любом деле принятием судебного решения, содержащего, как правило, разрешение поставленных перед судом вопросов. Эта существенная особенность - ситуационный характер процессуальной деятельности - коренным образом отличает деятельность уголовного суда от деятельности других участников производства по уголовному делу, в ней проявляется состязательное начало уголовного судопроизводства. Отдельные судебные действия и судебные процедуры могут инициироваться судом, но только в рамках уже возбужденного судебного производства и в связи с возникающими по ходу судебного производства вопросами, как правило, процессуального характера, требующими судебного разрешения. Схематично ход судебной деятельности можно представить следующим образом: обращение в суд заинтересованной стороны – возбуждение (начало) судебного производства – вступление суда в правоотношения с участниками судебного разбирательства – реализация судебных полномочий – возникновение новых правоотношений – продолжение судебных действий – вынесение судебного решения, разрешающего правовой вопрос, поставленный перед судом в обращении – окончание судебной деятельности.
Судебная деятельность имеет и ряд других важных признаков. Как уже было отмечено, деятельность современного российского уголовного суда весьма разнообразна, многогранна и распространяется на все стадии уголовного процесса154. Помимо стадий судебного производства, которые не мыслимы без деятельности суда и традиционно были сферой его компетенции, суд по действующему УПК РФ значительно усилил свое влияние на производство дел в стадиях досудебных. Но при этом важно отметить, что вся судебная деятельность в уголовном процессе связана с производством по уголовному делу. Любой вопрос, поставленный на разрешение суда, хотя бы он и рассматривался в рамках отдельной судебной процедуры, всегда вытекает из уголовного дела.
Наиболее значительная часть судебной деятельности представляет собой разбирательство судом конкретных дел (судебное разбирательство), которое проходит в судебном заседании, являющемся основной формой уголовно-процес суальной деятельности суда. Законодатель поставил знак равенства между понятиями «судебное заседание» и «судебное разбирательство», определив, что судебное разбирательство есть судебное заседание судов первой, второй и надзорной инстанций (п. 51 ст. 5 УПК РФ). Однако данные понятия не являются синонимами. На наш взгляд, понятие «судебное разбирательство» отражает сущность судебного заседания, его содержание, а под понятием «судебного заседания» следует понимать совокупность процессуальных действий его участников, совершаемых при рассмотрении дела, и решений суда. Поэтому представляется более верным соотносить указанные понятия как форму (судебное заседание) и содержание (судебное разбирательство).
Из приведенного законодательного определения судебного разбирательства следует, что судебное разбирательство есть разбирательство любого дела, любого представления, ходатайства, заявления или жалобы, с которой заинтересованное лицо обратилось в суд. С этим следует согласиться, и поэтому в тексте настоящей работы термин «судебное разбирательство» используется в значении разбирательства судом любых дел и материалов.
Осуществление основной, большей части судебной деятельности в рамках (форме) судебного заседания представляет собой еще одно коренное отличие функционирования уголовного суда от деятельности других участников процесса. Совершение судом отдельных процессуальных действий до либо после судебного заседания (вызов участвующих лиц в судебное заседание, направление сторонам различных уведомлений, вручение копий судебных решений, ознакомление с протоколом судебного заседания), а также принятие судьей вне судебного заседания отдельных решений (например, постановления о принятии по поступившему в суд делу одного из решений, предусмотренных ст. 227 УПК РФ, постановление по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания – ст. 260 УПК РФ) являются исключением из общего правила и допускаются в целях процессуальной экономии и ввиду того, что не затрагивают вопросов, связанных с рассмотрением дела по существу. Указанные действия и решения суда носят обеспечительный характер, т. е. выполняют второстепенную, подчиненную по отношению к судебному разбирательству роль, при этом сами обеспечительные (подготовительные и исполнительные) действия выполняются не судьей, а секретарем судебного заседания или другими работниками аппарата суда и фактически входят в круг их должностных обязанностей. Разбирательство же дел судом, в соответствии с принципом состязательности уголовного судопроизводства, в обязательном порядке проходит в судебном заседании и, как правило, при участии заинтересованных лиц, которым предоставляется возможность путем реализации своих процессуальных правомочий или субъективных прав отстаивать свой интерес, влиять на ход судебного разбирательства и добиваться предоставленными законом средствами желаемого ими решения.
Деятельность суда является основной частью всей уголовно-процессуальной деятельности, вершиной уголовного процесса и в стадиях судебного производства превалирует над деятельностью других участников процесса. Там, где действует суд (в судебном заседании), проявляя свою власть, полномочия других государственных органов теряют свой властный характер, поскольку перед лицом суда все равны и все ему подвластны: и наделенный государственной властью прокурор и находящийся на скамье подсудимых обвиняемый. Деятельность органов уголовного преследования, относящихся к стороне обвинения, протекающая в досудебных стадиях судопроизводства, хотя и является важной и необходимой составляющей уголовного процесса, но по отношению к судебной деятельности носит подчиненный характер. В досудебном производстве создаются условия и предпосылки для успешного состязательного судебного разбирательства дела: проверяются версии, выдвигается обвинение, собираются доказательства, письменные материалы дела оформляются в единое производство, принимаются меры, направленные на сохранность вещественных доказательств и документов (например, наложение ареста на имущество), на обеспечение явки обвиняемого в судебное заседание (меры пресечения), другие меры процессуального принуждения, которые в совокупности призваны обеспечить надлежащее, своевременное и результативное рассмотрение дела судом.
В процессуальной деятельности суда, в судебных процедурах наиболее рельефно и полно проявляется действие основополагающих принципов уголовного судопроизводства: законности, осуществления правосудия только судом, уважения чести и достоинства личности, охраны прав и свобод гражданина, состязательности сторон, презумпции невиновности, обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту, свободы оценки доказательств, права на обжалование процессуальных действий и решений и другие. Само судебное разбирательство проходит в условиях гласности, равенства сторон, устности и непосредственности, подчеркнуто уважительного отношения не только к самому суду, но и участвующим лицам, при наличии в судебном заседании элементов торжественности и некоторой ритуальности. Все это придает судебной деятельности демократичный характер, вызывает у граждан чувство доверия к уголовному суду, способствует законному и справедливому разрешению уголовных дел.
В то же время по своей структуре судебная деятельность не однородна, она разбивается на многочисленные юридические акты, которые, как известно из теории права, являются разновидностью юридических фактов и представляют собой действия, целенаправленные на достижение правового результата155. Акты суда разделяются на процессуальные действия и процессуальные решения, которые на основе существующей между ними связи группируются в более крупные блоки, образуя отдельные судебные процедуры, которые возникают по поводу постановки перед судом того или иного правового вопроса, требующего разрешения суда и находящегося в его компетенции. Поэтому судебную процедуру можно определить как совокупность последовательных и взаимосвязанных между собой судебных действий и решений, предназначенных для решения одной локальной, промежуточной задачи. К таким судебным процедурам относятся, например, деятельность суда по возвращению уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом (ст. 237 УПК РФ), рассмотрение судом ходатайств сторон о дополнении судебного следствия (ст. 291 УПК РФ) разрешение отводов (ст. 65 УПК РФ) и т. п. Отдельные судебные процедуры объединяются в более крупные и организационно законченные образования – судебные производства. Каждое судебное производство соответствует определенному виду судебной деятельности. Уголовно-процессуальные нормы, регулирующие отдельные судебные процедуры и судебные производства, образуют процессуально-правовые институты (институт возвращения дела прокурору, институт судебного обжалования действий (бездействия) и решений органов предварительного расследования).
Общепризнано, что основным предметом уголовного судопроизводства является предъявленное обвинение в преступлении и связанный с ним материально-правовой вопрос о виновности или невиновности лица, привлеченного по уголовному делу в качестве обвиняемого, который красной нитью проходит через весь уголовный процесс. Поэтому значительную часть судебной деятельности занимает деятельность по рассмотрению и разрешению по существу уголовных дел, направленная на обеспечение одной из главных задач уголовного суда. Так, согласно данным судебной статистики, в 2009 г. в Архангельской области судами первой инстанции рассмотрено 11 227 уголовных дел (в 2006 г. – 12 400 дел) (приложение 2, таблица 2). В целом по России в 2009 г. рассмотрено 1 113 409 уголовных дел (в 2006 г. - 1 224 839 дел) (приложение 1, таблица 1).
В то же время, как нами установлено, разрешение уголовного дела – не единственная задача суда в уголовном процессе. Она охватывает значительную часть, но не всю судебную деятельность. Перед судом ставятся не в меньшем количестве, а даже в большем, и иные, как материально-правовые вопросы, так и сугубо процессуальные, разрешение которых не связано с применением уголовного права. Большое количество таких вопросов встает перед судом в процессе непосредственного рассмотрения уголовного дела (об изменение меры пресечения, о прекращении уголовного преследования в части, о признании доказательства недопустимым и т. д.), и в этом случае их разрешение выглядит как неразрывная составляющая судебного разбирательства по уголовному делу, предстает в виде судебной процедуры в рамках единого судебного производства, направленной на урегулирование возникших промежуточных вопросов, корректировку хода судебного разбирательства, и, следовательно, носящей вспомогательный характер. Но подобные вопросы могут быть поставлены перед судом и в отдельных обращениях заинтересованных лиц, когда производство по уголовному делу непосредственно судом еще не осуществляется (например, при возбуждении следователем перед судом ходатайства об избрании обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу в порядке ст. 108 УПК РФ). В этом случае деятельность суда по рассмотрению такого вопроса обособляется в отдельное судебное производство. Для сравнения можно указать, что всеми судами первой инстанции Архангельской области в 2009 г. в порядке уголовного судопроизводства было рассмотрено 35 027 судебных дел по представлениям, ходатайствам и жалобам, т. е. в 3,1 раза больше чем уголовных дел за этот же период (приложение 2, таблица 4)156.
Сгруппировав такие однородные судебные производства по предмету судебного рассмотрения, получим предусмотренные УПК РФ отдельные виды судебной деятельности, к которым, в частности, относятся:
1) контроль за законностью досудебного производства, представляющий собой судебно-контрольную деятельность по проверке соблюдения конституционных прав и свобод личности органами и должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование по уголовным делам. Данной деятельностью охватываются:
2) рассмотрение и разрешение уголовных дел, включающее:
3) разрешение вопросов, связанных с исполнением приговора и иного судебного решения, в которую входят:
Судебное рассмотрение вышеперечисленных вопросов обусловлено тем, что они отнесены законом к компетенции суда и другие государственные органы как ведущие предварительное расследование, так и осуществляющие исполнение приговора либо другого судебного решения не вправе их разрешать.
Перечисленные виды деятельности (помимо разрешения уголовного дела), хотя и проходят в рамках уголовных дел и в связи с их производством, для суда абсолютно автономны и организационно обособлены от рассмотрения дела по существу. Значительное число уголовных производств оканчиваются отказом в возбуждении уголовно дела, а возбужденное и затем расследуемое дело так же может не попасть в суд, например, при прекращении производства по делу, однако по многим из них судебную деятельность нельзя не признать состоявшейся (в случаях, когда судом рассмотрена жалоба на отказ в возбуждении уголовного дела, дано заключение о наличии признаков состава преступления, рассмотрены и удовлетворены ходатайства следователя о производстве следственных действий, о применении мер процессуального принуждения и т. д.). В судебном производстве, возникающем на стадии исполнения приговора, основной вопрос уголовного процесса о виновности обвиняемого перед судом не стоит, он уже разрешен в приговоре суда, а возникшие вопросы появляются из других правоотношений (уголовно-исполнительных), упорядочение или изменение которых требует вмешательства суда. Такие вопросы не вытекают неизбежно из рассмотренного дела, они могут возникнуть, а могут быть и не поставлены перед судом.
Далее, каждая из таких разновидностей судебной деятельности «вызвана к жизни» не поступлением уголовного дела на рассмотрение суда, а отдельными обращениями в суд заинтересованных лиц (следователя с ходатайством о производстве следственного действия, потерпевшего с жалобой на действия прокурора, учреждения, исполняющего наказание, с представлением об изменении осужденному вида исправительного учреждения). Деятельность по рассмотрению подобных вопросов - судебное разбирательство в широком смысле этого понятия - протекает в форме отдельного судебного заседания с участием своего круга заинтересованных лиц. Например, следователь участвует в разрешении его ходатайства об избрании меры пресечения обвиняемому, орган, исполняющий наказание – в рассмотрении представления об отмене условного осуждения и направлении осужденного к отбыванию наказания, в то время как при рассмотрении уголовного дела по существу следователь и орган, исполняющий наказание, не являются участниками судебного разбирательства, наделенными процессуальными правами для отстаивания в суде своих требований. Каждый из перечисленных видов судебной деятельности имеет свое особое назначение и направлен на достижение конкретных, но различных задач, вытекающих из общих задач и целей уголовного суда. Наконец, отдельные виды деятельности (отдельные производства) могут рассматриваться различными судьями, т. е. не тем судьей, и даже не тем судом, который будет рассматривать или уже рассмотрел уголовное дело по существу, а в случаях экстрадиции уголовное дело по существу вообще предстоит рассматривать суду иностранного государства.
В то же время всем разновидностям судебных производств присущи общие черты. В каждом из этих случаев суд, рассматривая обращение, проверяет заявленное перед ним тезис-утверждение (о виновности подсудимого, о наличии оснований для условно-досрочного освобождения, о незаконности совершенного следственного действия), исследует представленные доказательства, документы и иные материалы, проверяет обоснованность притязаний обратившейся стороны, выслушивает, как правило, противную сторону, и на основе установленных фактических обстоятельств применяет нормы права (материального, либо процессуального, либо и те и другие в совокупности) и выносит решение. При этом судебные процедуры, несмотря на их неполную правовую регламентацию, достаточно унифицированы на основе сложившейся судебной практики. Общие требования к порядку судебного разбирательства и условиям его проведения (ведение протокола, разъяснение прав участникам процесса, последовательное выступление участвующих в судебном производстве лиц, начиная с обратившейся стороны) de-facto распространены судами на все виды судебных производств157.
По каждому обращению в суд разбирательство заканчивается разрешением поставленного вопроса по существу (аналогично разрешению уголовного дела) в отличие от порядка разрешения процессуальных вопросов, возникающих в ходе разбирательства уголовного дела. Так, по окончании рассмотрения ходатайства следователя об избрании обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу мы получаем итоговое судебное решение, т. е. тот результат, ради которого проводилась судебная деятельность, к чему стремился заявитель ( в данном случае - следователь), ради чего он обратился в суд. В уголовном деле аналогичное решение по ходатайству государственного обвинителя не венчает судебное разбирательство, а является промежуточным, не основным решением, поскольку сторона обвинения обращается в суд все же не ради ареста обвиняемого (это ее промежуточная цель, средство реализации своего интереса), а для того, чтоб добиться осуждения лица, виновного по ее мнению в совершении преступления.
Нельзя не отметить и структурного единства всех судебных производств. Каждое из них разбивается на одинаковые, идентичные по содержанию этапы: подготовка к рассмотрению поставленного перед судом вопроса, содержащегося в конкретном обращении (представлении, ходатайстве, жалобе, обвинительном заключении), рассмотрение этого вопроса в судебном заседании, вынесение итогового судебного решения, обеспечительные действия по завершению производства в суде первой инстанции и по подготовке дела к направлению в вышестоящую судебную инстанцию, рассмотрение и разрешение апелляционных или кассационных жалоб, обращение судебного решения к исполнению.
Все изложенное приводит к выводу, что совокупность судебных процедур по рассмотрению отдельно поставленного перед судом правового вопроса, оканчивающихся его разрешением по существу и приводящих к завершению судебной деятельности на определенном этапе производства по делу, образует самостоятельное судебное производство, которое в смысле его письменного оформления можно именовать общим термином – судебное дело, охватывающим и уголовные дела, и любые, так называемые судебные материалы по различным ходатайствам, представлениям и жалобам, рассматриваемым в порядке уголовного судопроизводства.
Сходное суждение высказал В. Золотых, который, проанализировав судебную деятельность по рассмотрению ходатайств об избрании меры пресечения, пришел к верному выводу, что «разрешая ходатайство об избрании подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, судья, по сути, разрешает дело, которое, как и любое другое судебное дело, состоит из вопросов права и факта»158.
С учетом высказанных соображений следует признать, что любое судебное дело заканчивается актом правосудия. Однако данное мнение разделяется далеко не всеми процессуалистами, и вызвано это тем, что в науке российского уголовно-процессуального права на настоящий момент не только не существует общепризнанного определения правосудия, но и не достигнуто единого взгляда на его сущность.
Различные суждения по этому вопросу159 в обобщенном виде можно свести к пониманию правосудия как особого самостоятельного вида (направления) правоохранительной правоприменительной государственной деятельности, осуществляемой судом в установленных законом процессуальных формах и направленной на разрешение социально-правовых споров в целях защиты нарушенного права и охраняемого законом интереса. Но применительно к теме настоящего исследования нас в большей степени интересует, что вкладывается в понятие правосудия в уголовном процессе, как соотносятся правосудие и судебная деятельность, какая часть судебной деятельности охватывается правосудием?
Из приведенного общего определения правосудия важно подчеркнуть, что правосудие – это процессуальная деятельность суда, и данное утверждение у подавляющего большинства процессуалистов возражений не вызывает. Относительного того, вся ли судебно-процессуальная деятельность является правосудием или только ее часть (отдельные виды), имеются существенные расхождения во взглядах.
Согласно первой, достаточно распространенной, точки зрения, правосудие включает в себя лишь осуществляемую в судебном разбирательстве деятельность суда по рассмотрению и разрешению уголовного дела по существу и не охватывает иную судебную деятельность в уголовном процессе160. Крайним проявлением такой позиции является утверждение, что «применительно к сфере уголовно-процес суальных отношений правосудие может связываться лишь с необходимостью получения судом ответа на основной, главный вопрос всего производства по уголовному делу, каковым является вопрос о виновности (невиновности) определенного лица в инкриминируемом преступлении», и вытекающий из такого суждения вывод, что «ни в каком ином (помимо приговора. – С. Б.) процессуальном решении суда, рассматривающего уголовное дело по первой инстанции, акта правосудия нет»161.
Другая часть процессуалистов считают, что «понятие правосудие значительно шире, нежели разрешение уголовного дела по существу» (Э. Г. Дусейнова, А. С. Сбоев)162, высказывают мнение, что правосудие – это судебная деятельность по рассмотрению любых вопросов, связанных с производством по уголовному делу (П. А. Лупинская, В. Н. Бибило, Ю. К. Якимович)163, причем на любой стадии процесса (В. М. Бозров)164, что «любая деятельность суда отвечает всем признакам правосудия», и понятием правосудия полностью охватываются полномочия суда в досудебном производстве (И. Жеребятьев, А. Шамардин)165. Приверженцы расширительного понимания категории правосудия в уголовном процессе говорят о тождественности судебного контроля за законностью предварительного расследования и правосудия по уголовным делам (В. С. Лазарева)166, рассматривают контрольную деятельность суда на досудебных стадиях процесса как особый вид правосудия (В. М. Лебедев)167, относят к правосудию и разрешение вопросов, вытекающих из исполнения судебных приговоров и постановлений (В. М. Фокин)168, отмечают, что судебный контроль в досудебном производстве, как и разрешение уголовного дела по существу, есть способ реализации судебной власти посредством правосудия (А. П. Гуськова)169, но некоторые из них уточняют, что к правосудию следует относить только такую деятельность суда, которая связана с разрешением социально-правового конфликта, спора (Э. Г. Дусейнова, А. В. Солодилов)170. Давалась в литературе и более сдержанная оценка судебно-контрольной деятельности, характеризующая ее как предусмотренную законом процессуальную деятельность, «примыкающую к правосудию»171.
Разделяя вторую точку зрения на понимание правосудия, полагаем необходимым остановиться на критическом анализе аргументов, высказываемых оппонентами, которые в обобщающем виде можно свести к следующему.
Осуществляя иные виды процессуальной деятельности, в частности, реализуя контрольные полномочия на стадиях досудебного производства по делу, суд не рассматривает и не разрешает уголовное дело по существу (не входит в сущность обвинения, не исследует обстоятельства совершенного преступления, не касается вопросов доказанности обвинения и квалификации), а решает только вопросы ограничения прав граждан (в судебном контроле). Судебный контроль представляет собой другою, вспомогательную по отношению к правосудию форму осуществления судебной власти, имеет отличный от деятельности по разрешению уголовного дела предмет рассмотрения, осуществляется на иной стадии процесса в «упрощенной процедуре» и не подкрепляется государственным принуждением.
Невозможно не заметить, что ошибочность данной позиции обусловлена старыми представлениями о сущности судебной власти, ее предназначении и задачах в уголовном процессе, основана на существовавшем длительное время и казавшемся незыблемом узком взгляде на правосудие, сводившем его лишь к деятельности суда по рассмотрению и разрешению уголовных и гражданских дел. Не случайно, что приверженцы этой позиции зачастую ссылаются на определения правосудия, сформулированные известными и авторитетными процессуалистами советских времен. Однако подобные взгляды, являвшиеся адекватными общим положениям правовой науки и состоянию законодательства в советский период отечественной истории, не соответствуют современной концепции российского правосудия и теоретическим взглядам на природу и назначение судебной власти. Видимо, следует признать, что в 90-е гг. прошлого столетия бурные изменения уголовно-процессуального законодательства и судебной практики были настолько стремительны и неординарны, что «наука уголовно-процессуального права не подготовила достаточно прочной теоретической базы для объяснения специфики правовых отношений, возникающих между субъектами уголовно-процессуальной деятельности при обжаловании в суд действий и решений должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование преступлений»172.
Из того, что судом при разрешении уголовного дела осуществляется правосудие, логически вовсе не следует, что признаки правосудия не содержатся в иной процессуальной деятельности суда. К чертам (свойствам) правосудия, если их сформулировать в сжатом виде применительно к уголовному процессу, следует отнести следующие:
Из проведенного выше анализа различных видов судебной деятельности следует, что все они обладают перечисленными признаками и, следовательно, соответствуют понятию правосудия.
Отмеченный Н. А. Колоколовым вспомогательный (по отношению к судебному разбирательству уголовного дела) характер судебного контроля, «призванного обеспечить оптимальные условия для осуществления правосудия»173, есть лишь одна его грань, характеризующая этот вид судебной деятельности только со стороны взаимосвязи с последующим судебным разбирательством по уголовному делу, но нисколько не умаляющая его самостоятельного значения. В судебно-контрольной деятельности воплощается основная, правозащитная функция судебной власти, достигается одна из главных целей, стоящих перед судом в уголовном судопроизводстве, – защита конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства и других лиц, вовлеченных в сферу правосудия. Несостоятельными и не основанными на знании судебной практики являются высказывания об упрощенности, «неполноценности» судебных процедур в иных видах судебной деятельности, а утверждение о том, что в судебном контроле «применение государственного принуждения не предусмотрено»174 вовсе противоречит действующему правовому регулированию. Недостатки законодательного регламентирования судебно-контрольных процедур и реализуемых в их рамках судебных полномочий в ближайшие годы действия УПК РФ достаточно успешно преодолены судами в процессе правоприменения путем распространения на дела судебного контроля общих правил и условий состязательного правосудия, а также вынесения решений на основании аналогии уголовно-процессуального закона175. Следует также заметить, что производство по уголовным делам в кассационной и надзорной инстанциях, где судебная процедура, действительно, значительно упрощена по сравнению со стадией судебного разбирательства, никем из приверженцев первой точки зрения на исследуемый вопрос не отстраняется от понятия правосудия. Напротив, даже наиболее ревностные из них признают, что «элементы содержания правосудия имеют место и в деятельности судов кассационной и надзорной инстанций»176. Что касается принудительного исполнения решений суда по делам судебного контроля по проверке законности деятельности органов уголовного преследования, то действие общих уголовно-процессуальных норм об общеобязательности судебного решения и порядке его исполнения в уголовном процессе (ст. 392 и 393 УПК РФ), подкрепленных уголовно-правовым запретом (ст.315 УК РФ), никто не отменял. На сегодняшний день сложно представить себе, чтоб кто-либо из должностных лиц государственных органов, на которых возложено исполнение таких решений, осмелился бы вопреки постановлению суда не заключить лицо под стражу либо напротив немедленно не освободить его, либо не отменил бы признанное незаконным постановление о прекращении уголовного дела и т.д. Если и случаются подобные единичные факты злонамеренного либо вследствие служебной халатности неисполнения или ненадлежащего исполнения судебного решения, то они устраняются достаточно жесткими правовыми средствами, которые сопровождаются служебной проверкой и привлечением виновного к дисциплинарной, а при наличии оснований и к уголовной ответственности.
На основе анализа действующего законодательства необходимо констатировать, что для понимания правосудия «в узком смысле» на сегодняшний день нет и правовых оснований. Используемые рядом авторов ссылки на п. 2 ст. 4 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР» от 8 июля 1981 г.177, гласящий, что «правосудие в РСФСР осуществляется путем рассмотрения в судебных заседаниях уголовных дел и применения установленных законом мер наказания к лицам, виновным в совершении преступления, либо оправдания невиновных», выглядят не корректно. Во-первых, данный закон принимался в период действия прежнего процессуального законодательства (как уголовного, так и гражданского), в соответствии с которым, как уже было замечено, иных функций, кроме как разрешения дел, у судов не имелось. Во-вторых, действие указанного Закона ограничено действующим законодательством, вступившим в действие в более позднее время178, а содержание ст. 11 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» в совокупности с положениями ч. 3 ст. 1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» указывают, что законодатель иной деятельности, помимо осуществления правосудия, на судей не возлагает, следовательно, все судебные полномочия относит к сфере правосудия. Другим Федеральным конституционным законом от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» определено, что военные суды осуществляют правосудие, рассматривая подсудные им дела, к которым отнесены и материалы судебно-контрольной деятельности (ст. 3 и 7). Наконец, в п. 50 ст. 5 УПК РФ судебное заседание определено как процессуальная форма осуществления правосудия в ходе досудебного и судебного производства по делу, тем самым на законодательном уровне признается, что правосудием является и деятельность суда в досудебных стадиях уголовного процесса.
Конституционный Суд РФ, расценивая возможность подачи жалобы на действия и решения органов предварительного расследования в качестве доступа к правосудию, фактически утверждает о том, что деятельность суда по рассмотрению жалоб на данном этапе есть правосудие179. Верховный Суд РФ занимает аналогичную позицию: в п.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст.125 УПК РФ» судам предписано иметь ввиду, что исходя из общих положений уголовно-процессуального законодательства рассмотрение жалоб в порядке ст.125 УПК РФ происходит в форме осуществления правосудия по правилам состязательного судопроизводства в открытом судебном заседании, за исключением случаев, предусмотренных ст.241 УПК РФ180.
Таким образом, приведенные соображения приводят нас к однозначному выводу, что любая уголовно-процессуальная деятельность суда, направленная на разрешение входящих в компетенцию суда вопросов, требующих установления фактических обстоятельств и применения к ним норм права, являет собой правосудие, а завершающее такую деятельность судебное решение есть акт правосудия. «Какую бы деятельность ни выполнял суд при производстве по уголовному делу, он всегда выступает как орган судебной власти, и сама судебная власть реализуется, таким образом, в уголовном судопроизводстве»181.
Помимо вышеприведенной дифференциации судебной деятельности на виды в зависимости от предмета судебного рассмотрения (содержания судебного дела) и определяемых им задачах судебного производства, процессуальная деятельность уголовного суда различается по субъектам ее осуществляющим (деятельность суда, деятельность судьи (мирового судьи), председателя суда и его заместителей, деятельность судебных коллегий по уголовным делам и президиумов судов, деятельность суда с участием присяжных заседателей, деятельность председательствующего по делу) и подразделяется в зависимости от стадии уголовного процесса, в которой судебная деятельность протекает (деятельность на стадии возбуждения уголовного дела, деятельность в стадии предварительного расследования, в стадии судебного разбирательства и т. д.). По характеру и объему полномочий можно также разграничить процессуальную деятельность, осуществляемую различными судебными инстанциями (судом первой инстанции, судами апелляционной и кассационной инстанций, судом надзорной инстанции), для которых характерна строго определенная последовательность: дело не может находиться в производстве в вышестоящей судебной инстанции, если оно не рассматривалось судом первой инстанции, а по делам, подсудным мировым судам, дело поступает на кассационное рассмотрение после обязательного рассмотрения его судом апелляционной инстанции. Дальнейшая классификация судебной деятельности (более детальная и по иным критериям и основаниям) возможна, но думается, лишена практического смысла.
§ 4. Функции суда в уголовном процессе
Важным компонентом правового положения суда являются выполняемые им процессуальные функции, которые при изучении содержательной стороны данного понятия всегда связывают с судебной деятельностью и ее направлениями. Термин «функция» имеет много значений182, но применительно к человеческой деятельности функцию можно определить как «специфику или характер деятельности», которая «является выражением сущности той или иной системы» и «определяется целевым назначением или предписаниями, задающими эталоны этой деятельности»183. В уголовном судопроизводстве, образующем целую систему уголовно-процессуальной деятельности, также проявляются всевозможные функции, как отдельных ее элементов, так и общего порядка, именуемые уголовно-процессуальными функциями. Следует согласиться с высказыванием, что «это именно те стержневые положения, которые определяют правовую природу и социальную направленность всего уголовного процесса. Они (уголовно-процессуальные функции) не стоят где-то над практической деятельностью … а непосредственно реализуются в этой деятельности, выражая ее надлежащее направление и правовую сущность»184.
В отечественной науке уголовно-процессуального права вокруг учения об уголовно-процессуальных функциях продолжительное время, главным образом в советский период, проходила бурная дискуссия по вопросам о понятии, правовой природе, разновидностях и содержании уголовно-процессуальных функций и субъектах их выполняющих. По обозначенным вопросам в теории уголовного процесса сформировались два основных направления, в которых выразились различные подходы к определению уголовно-процессуальной функции как к виду, направлению уголовно-процессуальной деятельности (1) и как к функции конкретных участников уголовного процесса (2). В юридической литературе излагалось и иное понимание процессуальной функции как части уголовно-процессуальной деятельности185, однако данный взгляд подвергся аргументированной критике186 и не получил широкого распространения и развития в науке.
Ученые-процессуалисты первого направления (Л. Д. Кокорев, Я. О. Мотовиловкер, В. П. Нажимов, В. М. Савицкий, М. С. Строгович, М. Л. Якуб)187 понятие, виды и содержание уголовно-процессуальных функций связывают с задачами, стоящими перед уголовным судопроизводством и выступают против подмены понятия функции понятиями процессуальной обязанности или самой деятельности, приводящей к утрате понятием процессуальной функции самостоятельного процессуально-правового содержания. На основе такого подхода строится концепция разделения трех основных процессуальных функций (обвинения, защиты и разрешения дела), имеющая основополагающее значение для состязательной конструкции уголовного процесса188.
Приверженцами второго направления (В. Г. Даев, В. С. Зеленецкий, М. А. Чельцов, В. В. Шимановский, В. Н. Шпилев, П. С. Элькинд, Н. А. Якубович)189 само понятие функции увязывается с конкретным участником уголовного процесса и его деятельностью, а под процессуальной функцией участника процесса понимается сочетание нескольких составляющих – направления деятельности, специального назначения участников процесса и целей уголовного судопроизводства, процессуальной обязанности. При этом количество функций определяется по количеству участников процесса, каждый из которых «осуществляет свою, присущую только ему процессуальную функцию»190.
В процессе научного спора пришло понимание того, что основные уголовно-процессуальные функции и функции отдельных участников уголовного процесса – это «категории, которые нельзя смешивать», поскольку в них «речь идет о явлениях, хотя и сходных, но разного уровня»191, что оба эти понятия – «два взаимосвязанных, но тем не менее разных аспекта рассматриваемой проблемы», каждый из которых «имеет свой смысл и свои основания»192.
Дальнейшее развитие учения об уголовно-процессуальных функциях связано с их системным анализом. В результате применения к проблеме функций теории систем было выявлено, что система уголовно-процессуальных функций, будучи компонентом общей системы процессуальных функций, превращается «в самостоятельную (более низкого уровня) систему уголовно-процессуальных функций, компонентами (элементами) которой являются функции отдельных участников уголовного судопроизводства», и в рамках этой же системы уголовно-процес суальных функций выделяется подсистема «основных уголовно-процессуальных функций, в которой, как системе еще более низкого уровня, минимальными компонентами являются функции обвинения, защиты и разрешения дела»193. Несколько иной взгляд на структуру уголовно-процессуальных функций заключается в том, что они существуют внутри функции уголовно-процессуальной системы, представляющей собой совокупность участвующих в уголовном процессе органов, лиц и их групп (отдельные элементы системы), находящихся друг с другом в функциональной связи, взаимодействующих друг с другом и воздействующих друг на друга194. Если функция всей уголовно-процессуальной системы отражает в себе уголовно-процессуальную деятельность в целом, направленность которой задана единой для всех субъектов процесса системой ценностей – общими задачами уголовного судопроизводства, то уголовно-процессуальные функции, осуществляемые элементами уголовно-процессуальной системы (органами, лицами и их группами) представляет собой модель их взаимосвязанных и взаимообусловленных процессуальных действий (процессуальной деятельности), направленных на решение одной из задач, поставленных перед ними уголовно-процессуальным законодательством195.
Попробуем применить приведенные достижения учения об уголовно-процессуальных функциях к деятельности интересующего нас субъекта уголовного процесса – суда и рассмотреть судебные функции в различных аспектах и на разных уровнях.
В недалеком прошлом преобладало мнение, что суд в уголовном процессе выполняет единственную функцию – разрешения дела, именуемую также «функцией правосудия», а иногда – «функцией юстиции»196. С возникновением и развитием в досудебном производстве контрольно-проверочной деятельности уголовного суда появились утверждения о сформировавшейся самостоятельной процессуальной функции судебного контроля197. Высказывались мнения и о многофункциональности уголовно-процессуальной деятельности суда, регламентированной новым УПК РФ198.
На конституционном уровне в системе государственной власти субъектом деятельности выступает не уголовный суд, а вся система органов судебной власти в целом. Основной функцией судебной власти, под которой следует понимать главное направление ее реализации, отражающее ее социальную роль и предназначение199, как уже было отмечено в настоящей работе, является защита права посредством отправления правосудия (правозащитная функция).
При переходе к конкретной форме правосудия – уголовному судопроизводству – мы видим, что на этом уровне перед судом ставятся не общие для судебной власти, а вытекающие из общего назначения уголовного процесса задачи, которые определяют направления судебной деятельности, а уголовный суд наделяется конкретными полномочиями, которые придают его процессуальной деятельности специфические черты и свойства.
В рамках концепции трех основных процессуальных функций функция разрешения уголовного дела («функция правосудия») выступает не как функция суда, а как определенное законом самостоятельное направление уголовно-процессуальной деятельности в целом, т. е. системы процессуальных действий всего уголовного процесса, ориентированное на разрешение уголовного дела по существу обвинения (последнее заключается в проверке и оценке собранных по делу доказательств и принятии на их основе решения). В совокупности с двумя другими основными функциями (обвинения и защиты) функция правосудия составляет в состязательном процессе содержание основного уголовно-процессуального отношения между сторонами и судом, складывающегося вокруг главного вопроса (основного предмета уголовного процесса) о виновности и ответственности обвиняемого. Отделение функции разрешения уголовного дела от функций обвинения и защиты является необходимым и обязательным условием состязательного построения уголовного процесса, поэтому такое разделение уголовно-процессуальных функций нормативно закреплено в законе, согласно положениям которого они (эти функции) не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ч. 2 ст. 15 УПК РФ).
При состязательной конструкции процесса единственным субъектом – носителем функции разрешения уголовного дела (в отличие от функций обвинения и защиты) выступает суд в том смысле, что только по приговору суда лицо может быть признано виновным и подвергнуто уголовному наказанию (ч. 2 ст. 8 УПК РФ). Это положение позволило Я. О. Мотовиловкеру именовать рассматриваемую функцию функцией правосудия и определить как «регламентированное законом направление деятельности суда, обязанного всесторонне, полно и объективно исследователь обстоятельства и вынести решение по вопросу, составляющему основной предмет процесса»200.
Функция правосудия, рассматриваемая в системе трех основных процессуальных функций, характеризует лишь роль суда в состязательной конструкции уголовного судопроизводства и выражает отделенность судебной деятельности от процессуальной деятельности сторон, но не передает всей ее сущности, специфики и свойств. В рамках рассматриваемой системы трех основных процессуальных функций у суда не может быть иной помимо разрешения уголовного дела функции, иное означало бы выполнение судом обвинительной или защитной деятельности, свойственной сторонам, что влечет нарушение состязательных начал правосудия. Но если рассматривать процессуальную деятельность суда всесторонне (во всех аспектах) и в полном объеме, а не только во взаимоотношениях со сторонами, то мы выявим у него и другие процессуальные функции, поскольку судебная деятельность, как и процессуальная деятельность многих других субъектов процесса, направлена на решение нескольких задач и поэтому многофункциональна. Как показано выше, судебная деятельность не ограничивается разрешением только уголовного дела, перед судом в уголовном процессе стоят и другие задачи, и он рассматривает также иные судебные дела. В связи с этим верным представляется замечание М. Л. Якуба о том, что «если определенный вид процессуальной деятельности может осуществляться различными субъектами процесса, то, наоборот, один и тот же орган или лицо вправе выполнять различные функции»201.
Понятие процессуальной функции суда, рассматриваемой на уровне субъекта уголовно-процессуальной деятельности, имеет важное значение для характеристики суда, определения его назначения, места и правового положения в уголовном процессе. В этом аспекте под процессуальной функцией субъекта процесса (по В. А.Чернышеву) подразумевается «модель деятельности», которую должен осуществлять субъект, и которая направлена на решение одной из поставленных перед ним законодательством задач»202. По мнению Ф. А. Абашевой, «под уголовно-процессуальными функциями следует понимать относительно самостоятельные направления уголовно-процессуальной деятельности участников уголовного процесса по решению стоящих перед ними задач, осуществляемые в установленном уголовно-процессуальным законом порядке и формах»203.
Неверно, на наш взгляд, понимать под процессуальной функцией суда вид его деятельности, основную обязанность, поскольку в этом случае процессуальные функции отождествляются с разновидностями судебной деятельности (приведены в предыдущем параграфе), и самостоятельная категория функции суда утрачивает свой особенный смысл. Функции не связаны только с каким-нибудь одним видом судебной деятельности, а характеризуют ее в целом, в разной степени проявляясь в различных видах судебных производств, поэтому их нельзя смешивать с видами процессуальной деятельности.
На основе проанализированных положений теории уголовного процесса для получения сущностной характеристики судебной деятельности и выявления ее наиважнейших свойств представляется необходимым сформулировать следующее определение. Процессуальные функции уголовного суда как субъекта уголовно-процессуальной деятельности есть урегулированные нормами права и обусловленные назначением суда самостоятельные направления уголовно-процессуальной деятельности, которые должен осуществлять суд для решения поставленных уголовно-процессуальным законом задач.
В современном российском уголовном процессе судом выполняются следующие функции:
Обоснуем и проанализируем каждую из них.
1). Функция разрешения дела означает, что вся процессуальная деятельность суда направлена на разрешение того или иного поставленного перед судом вопроса, вытекающего из реального социально-правового конфликта либо потенциального спора о праве. Функция разрешения дела, на наш взгляд, реализуется в каждом судебном деле, закончившемся вынесением судебного решения по существу поставленного перед судом вопроса, а не только в уголовном деле при вынесении приговора. По каждому делу, рассматривая ли предъявленное обвинение либо иное обращение в суд заинтересованного лица в форме представления, ходатайства, заявления, жалобы, суд нацелен именно на такое завершение производства по делу. Любое разбирательство дела судом устремлено на то, чтоб изучить притязания обратившегося лица, всесторонне и полно исследовать представленные в судебном заседании доказательства и материалы, установить на их основе фактические обстоятельства дела, проанализировать их в совокупности с доводами сторон, дать им юридическую оценку и на основе применения норм права разрешить поступившее уголовное дело, представление, жалобу или иное обращение путем вынесения соответствующего судебного решения (приговора, определения, постановления).
Функция разрешения дела проявляется не только в деятельности суда первой инстанции, но и в судебной деятельности на последующих контрольных стадиях уголовного процесса. Ввиду оспаривания состоявшихся решений нижестоящих судов вышестоящие судебные инстанции в особых, присущих им процессуальных формах, с помощью предоставленных им правовых средств (путем отмены или изменения оспоренных судебных решений) принимают участие в разрешении поставленного перед судом первой инстанции вопроса.
Разрешение дела по существу является исключительной прерогативой суда. Это основополагающее законодательное установление вслед за ст. 8 УПК РФ, воспроизводящей конституционное положение об осуществлении правосудия только судом, нашло свое выражение в ст. 29 УПК РФ, регламентирующей полномочия суда как участника уголовного судопроизводства. Часть 1 ст. 29 установила исключительную компетенцию суда по вопросам, связанным с разрешением уголовных дел, а ч. 2 и ч. 3 ст. 29 УПК РФ определила перечень вопросов, разрешаемых только судом в ходе досудебного производства. В ст. 397 УПК РФ приведен круг вопросов, подлежащих рассмотрению судом при исполнении приговора. Хотя в законе прямо не указано, что разрешение этих вопросов находится в исключительной компетенции суда, отсутствие у других государственных органов и должностных лиц предоставленных законом правомочий рассматривать какие-либо из вопросов, связанных с исполнением приговора, не позволяет сомневаться в том, что только суд в порядке ст. 399 УПК РФ вправе рассматривать ходатайства и представления, в которых ставятся вопросы подобного рода.
2).Контрольная функция выражается в проверочном характере уголовно-процессуальной деятельности суда. Контроль («проверка, наблюдение с целью проверки»204) осуществляется судом на всех стадиях уголовного процесса и представляет собой проверку законности и обоснованности процессуальных действий и решений государственных органов, а также судебных решений, как не вступивших, так и вступивших в законную силу.
Оценивать деятельность других органов и нижестоящих судебных инстанций на предмет их законности суду приходится при разрешении многих вопросов, встающих перед судом в уголовном судопроизводстве. В одних случаях такая проверка составляет суть судебной процедуры и является главной задачей суда (рассмотрение судом жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ, рассмотрение апелляционных, кассационных и надзорных жалоб), в других – является средством достижения иных целей. Так, при рассмотрении уголовного дела главной задачей суда является правильное разрешение вопроса о виновности подсудимого (обоснованности предъявленного ему обвинения), что предполагает помимо прочего непосредственное исследование и оценку представленных суду доказательств на предмет их допустимости. А в основе этой деятельности лежит обязательная проверка отсутствия нарушений органом предварительного расследования порядка получения доказательств, т. е. соблюдения требований уголовно-процессуального закона при производстве конкретных следственных и иных процессуальных действий, в результате которых были получены исследуемые доказательства. На приведенном примере видно, что контрольная (проверочная) деятельность суда не всегда имеет ближайшей целью охрану либо восстановление прав граждан, но в каждом случае направлена на обеспечение законности процессуальной деятельности государственных органов, участвующих в производстве по делу. Из этого следует вывод, что контрольная функция не совпадает по своему содержанию и сфере действия с правоохранной и правосстановительной функциями и имеет самостоятельный смысл и значение.
Получившее распространение в научном обиходе применение термина «судебный контроль» к обозначению процессуальной функции суда выглядит неудачным, поскольку под судебным контролем общепринято подразумевать саму контрольно-проверочную деятельность суда в уголовном процессе и, кроме того, контрольная составляющая присутствует и в иной судебной деятельности, не охваченной понятием судебного контроля. Намерение избежать возможной терминологической путаницы и подмены понятий предопределило выбор автором названия рассматриваемой процессуальной функции – контрольная функция суда. Представляется, что предложенное название отражает то общее свойство, которое присуще не только всем разновидностям и формам судебного контроля, но и другим видам судебной деятельности, в которых эта функция реализуется.
3). Правоохранная функция заключается в обеспечении соблюдения конституционных прав и свобод любого лица, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства.
В любом судебном производстве суд, так или иначе, ограждает субъективные права граждан от незаконного и (или) необоснованного ущемления. Так, при рассмотрении уголовного дела суд охраняет свободу подсудимого, его честь и доброе имя, и в случае недоказанности вины своим решением оправдывает его, избавляя от ложного или необоснованного обвинения. При разрешении вопросов, связанных с исполнением обвинительного приговора, указанных в ст. 397 УПК РФ, суд также упреждает нарушение субъективных прав осужденных, когда в случае отсутствия достаточных оснований отказывает органам, исполняющим наказание, в отмене условного или условно-досрочного освобождения, в переводе осужденного в исправительное учреждение с более строгим режимом содержания, в замене неотбытого наказания более строгим и т. д.
Наиболее ярко, полно и явно, правоохранная функция реализуется при осуществлении судом предусмотренных ч. 2 ст. 29 УПК РФ полномочий по принятию решений, связанных с ограничением основных конституционных прав и свобод граждан. Не являясь ни инициатором проведения следственных действий и применения мер процессуального принуждения, ограничивающих права и свободы, ни их исполнителем, суд своим решением лишь дает согласие на выполнение конкретных процессуально-следственных действий следователю или дознавателю. При разрешении соответствующего ходатайства суд проверяет законность и обоснованность намерений органов уголовного преследования ограничить права обвиняемого либо другого лица, и, тем самым выступает гарантом того, что ограничение охраняемых законом прав и свобод граждан в соответствии с требованиями ст. 55 Конституции РФ будет применено только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При отсутствии законных оснований для совершения процессуально-следственных действий, ущемляющих конституционные права и свободы граждан, суд отказывает органу уголовного преследования в их проведении, не дает разрешения на это, и, значит, запрещает, чем обеспечивает соблюдение прав и свобод, ограждая их от незаконного посягательства со стороны государственных органов правопорядка.
4). Правовосстановительная функция также в значительной степени связана с досудебным производством, в ходе которого суд на основании ч. 3 ст. 29 УПК РФ уполномочен рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя. Здесь мы вновь видим, что предметом судебного рассмотрения является вопрос о соблюдении прав и свобод граждан органами уголовного преследования. Однако в отличие от рассмотренной выше процессуальной функции деятельность суда в рамках процедуры рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ не носит упреждающего (предупредительного) характера. Непосредственной целью судебного производства по такого рода жалобе является восстановление прав и свобод гражданина, уже незаконно нарушенных или ущемленных должностными лицами органов уголовного преследования. Судебное производство по восстановлению прав и свобод возбуждается не во всех случаях их нарушения, а только тогда, когда об их ущемлении в своей жалобе заявит заинтересованное лицо и выдвинет перед судом просьбу (требование) о восстановлении необоснованно нарушенного права или устранении незаконных препятствий для пользования ими.
Правовосстановительная цель преследуется и достигается и во многих других судебных производствах и отдельных судебных процедурах, в основе которых лежит обращение заинтересованного лица за судебной защитой (заявление по делу частного обвинения, гражданский иск о возмещении причиненного преступлением имущественного и морального вреда, апелляционная или кассационная жалоба на незаконное судебное решение, требование реабилитированного о возмещении имущественного вреда и т. д.)
5). Правообеспечительная функция вытекает из предназначения суда в процессе, которое заключается не только в рассмотрении и разрешении дела, охране и восстановлении прав и свобод личности, но и в создании надлежащих условий объективного судебного разбирательства, обеспечении гарантий законного и справедливого судебного решения. Статья 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод провозгласила право каждого человека на справедливое судебное разбирательство, которое включает в себя помимо прочего право на доступ к правосудию, равенство сторон и состязательный характер судебного разбирательства, и в судебном заседании именно «судья обязан обеспечить, чтобы «разбирательство было справедливым» в отношении всех сторон, участвующих в споре, в соответствии с правом, предоставляемым им Конвенцией»205. Отечественное законодательство также возлагает на суд разнообразные «обеспечительные» обязанности: разъяснять участникам судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав (ч. 1 ст. 11 УПК РФ), создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ), разъяснять подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивать им возможность защищаться всеми не запрещенными законом способами и средствами (ч. 2 ст. 16 УПК РФ), обеспечить в предусмотренных законом случаях участие в деле защитника и законного представителя (ч. 3 ст. 16), разъяснять и обеспечивать лицам, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по делу, право использовать в процессе родной язык и бесплатно пользоваться помощью переводчика (ч. 2 ст. 18 УПК РФ), рассмотреть и своевременно разрешить каждое ходатайство, заявленное участником процесса (ст. 121–122 УПК РФ), вручить либо направить заинтересованным лицам копии судебных решений и многие другие.
Совершая подобные процессуальные действия, суд предоставляет всем участникам процесса, и, прежде всего, сторонам, равную возможность в полной мере реализовать свои процессуальные права, создает необходимые условия для полноценного гласного состязательного поединка сторон, не допускает нарушения «равновесия» сторон, устраняет из процесса все, что влечет ущемление процессуальных прав участников процесса, и в итоге обеспечивает право каждого на справедливое судебное разбирательство дела.
Правообеспечительная функция суда реализуется и в действиях председательствующего судебного заседания, на которого законом возложены особые обязанности по руководству судебным заседанием, по ознакомлению участников судебного разбирательства с регламентом судебного заседания и по обеспечению соблюдения всеми участвующими в деле лицами распорядка судебного заседания (ст.243 УПК РФ).
6). Превентивная (профилактическая) функция. Прежде всего, следует отметить известное превентивное значение обвинительного приговора – наиболее значимого акта правосудия, в котором при решении вопросов виновности и назначения наказания находят непосредственное применение нормы уголовного права, устанавливающие основание и меру ответственности за совершение преступления. Приговор – реализованная государством посредством правосудия угроза применения уголовного наказания к лицу, нарушившему уголовно-правовой запрет. Как наличие этой угрозы – заложенной в уголовно-материальных правовых нормах возможности применения карательных мер, так и ее реальное осуществление на основании приговора суда нацелены на предотвращение преступного посягательства, подавление побудительных мотивов к совершению преступления, а в конечном итоге – на защиту прав и законных интересов личности и организаций, общественных интересов, охрану правопорядка и обеспечение режима законности в стране.
Тем же целям на уровне уголовного процесса служат судебные процедуры по применению мер уголовно-процессуального принуждения, предусмотренные гл. 13–14 УПК РФ, которые направлены на обеспечение установленного законом порядка производства по делу и необходимых условий для его надлежащего проведения. Принимая решения о приводе не явившихся в судебное заседание лиц (ст. 113 УПК РФ), о наложении денежного взыскания штрафы за ненадлежащее исполнение участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей либо нарушения ими порядка в судебном заседании (ст. 117 УПК РФ), об избрании меры пресечения (ст. 97–108 УПК РФ) и т. д., суд не только добивается требуемого в соответствии с законом поведения участников процесса в конкретной ситуации, т. е. обеспечивает надлежащее рассмотрение и разрешение конкретного дела, но и предупреждает как повторные противоправные действия со стороны тех же участников процесса, так и возможные аналогичные правонарушения со стороны других лиц и по другим делам.
Важным проявлением превентивной функции суда является применение предусмотренных ч. 4 ст. 29 УПК РФ полномочий по вынесению частных постановлений (определений). В частном определении либо постановлении суд обращает внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, обстоятельства и факты нарушения прав и свобод граждан, других нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Сущность этих судебных актов заключается не в разрешении дела по существу, не в восстановлении нарушенных прав и не в их обеспечении, а в предупреждении и предотвращении повторных аналогичных преступлений и иных нарушений права. Деятельность суда, связанная с вынесением частных постановлений (определений), нацелена на самостоятельное под воздействием авторитета суда устранение нарушений закона лицом, его допустившим, направлена на побуждение государственных органов, различных организаций и лиц воздержаться впредь от действий (бездействия), получивших негативную оценку суда, носит в определенной мере воспитательный, а в целом – профилактический характер.
В рамках советской доктрины уголовного процесса суду отводилась роль органа борьбы с преступностью, в соответствии с которой предупредительная составляющая процессуальной деятельности суда традиционно сводилась к предупреждению (профилактике) преступлений, а вынесение частных определений рассматривалось как одно из уголовно-процессуальных средств борьбы с преступностью206. К этому имелись не только идеологические, но и правовые основания.
Статья 2 УПК РСФСР к задачам уголовного судопроизводства относила способствование предупреждению и искоренению преступлений, а согласно ст. 21 УПК РСФСР суд наравне с другими государственными органами, осуществляющими производство по уголовным делам, был обязан выявлять причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и принимать меры к их устранению. В соответствии с этими законодательными установлениями нормативные предписания ст. 21.2, введенной в УПК РСФСР Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г.207, определяли полномочие по вынесению частных определений (постановлений) по фактам нарушений закона, причинам и условиям, способствовавшим совершению преступления, как процессуальную обязанность суда.
Хотя суд вправе был выносить частные постановления (определения) и по другим поводам и основаниям, наиболее распространенным их видом, как показывали результаты некоторых исследований, являлись частные определения, связанные с необходимостью принятия мер по устранению причин и условий, способствовавших совершению преступлений, на долю которых приходилось почти до четырех пятых всех постановленных судами частных определений по уголовным делам208.
Современная концепция судебной власти, реализованная в российском законодательстве, включая УПК РФ, существенно изменила взгляды на роль суда в системе профилактики правонарушений. Несмотря на утверждение некоторых уважаемых авторов о том, что «объективно суд не может не являться органом борьбы с преступностью»209 и обладает «универсальной компетенцией» в этой сфере210, действующее правовое регулирование не позволяет включать суды в систему органов борьбы с преступностью и рассматривать эту борьбу в качестве задачи судебной деятельности211.
Более того, следует согласиться с мнением Н. Р. Косевича, что «сложившиеся в прошлом представления об идентичности задач суда и правоохранительных органов (в частности, органов предварительного расследования), об ответственности суда за состояние преступности, должны быть отвергнуты как противоречащие самой идее судебной власти», но в то же время отнесение или не отнесение суда к правоохранительным органам (органам борьбы с преступностью) не предопределяет решение вопроса о его профилактической роли212.
Не углубляясь в дискуссию по вопросу места суда в системе органов правоохраны и пределов его участия в профилактике преступности, необходимо для правильного понимания профилактической роли суда обозначить следующий важный момент. Деятельность суда по предупреждению (профилактике) преступлений, безусловно, носит межотраслевой характер и имеет не только уголовно-процес суальный аспект, но включает в себя и иные, не процессуальные, меры (как правовые, так и иного рода). В то же время превентивная функция суда в уголовном процессе по своему содержанию намного шире традиционно очерчиваемых для нее рамок предупреждения преступлений.
Как можно убедиться на основе анализа судебной практики, частные постановления (определения) выносятся судами не только и не столько по поводу обстоятельств, способствовавших совершению преступления, сколько по другим указанным в законе основаниям, и не только по уголовным делам, но и в рамках иных уголовно-судебных производств. Так, согласно данным судебной статистики из 3724 частных постановлений (определений), вынесенных судами всех инстанций Архангельской области по всем делам, рассмотренным в течение 2002-2009 годов в порядке уголовного судопроизводства, только 356 или 9,6 % касались причин и условий, способствовавших совершению преступления, а остальные выносились по поводу иных нарушений закона (приложение 1, таблица 14, диаграмма 23)213. При этом, как показало непосредственное изучение частных постановлений (определений), направленных судами в 2005 году, на долю уголовных дел пришлось 76,6 % судебных актов, а остальные были вынесены по результатам рассмотрения: материалов по заявлениям о возбуждении уголовных дел частного обвинения (1,6 %), дел судебного контроля (10,2 %) и материалов по вопросам исполнения судебных решений (12 %) (приложение 3, таблица 22).
В указанных случаях профилактическое воздействие частного постановления (определения) направлено на предупреждение и предотвращение не преступлений, а нарушений права иного рода, допускаемых не только в сфере уголовных и уголовно-процессуальных правоотношений. Поэтому нам представляется более правильным рассматривать уголовно-процессуальную по своему характеру превентивную функцию суда в широком смысле, подразумевающем предупреждение любых правонарушений. Одной из форм реализации этой функции и является вынесение судом частных постановлений (определений).
Предложенный нами перечень процессуальных функций суда не претендует на признание его исчерпывающим и очевидно может быть дополнен. Однако следует заметить, что он включает наиболее важные, существенные функции, и дальнейшая их конкретизация аналогично классификации видов судебной деятельности (например, разбивка контрольной функции на функции контроля за законностью предварительного следствия, контроля за судебными решениями и т. д.), по нашему убеждению, не имеет большого познавательного значения для уяснения процессуального положения уголовного суда и его роли в процессе, но может привести к «размыванию» содержательной составляющей понятия процессуальных функций суда и выхолащиванию их сути.
§ 5. Судебные полномочия: понятие, виды, пределы
Суд как участник уголовного процесса и субъект уголовно-процессуальных отношений обладает собственным правовым статусом, под которым понимается (в узком смысле) совокупность всех его прав и обязанностей, установленных нормами уголовно-процес суального права и отвечающих выполняемым им процессуальным функциям. В УПК РФ применительно к суду говорится о его полномочиях, правомочиях, употребляются выражения: «суд вправе», «суд может», «суд правомочен», «суд решает», «суд обязан», «суд не вправе» и др. Подобным образом в законе формулируются процессуальные права и обязанности судебных органов.
Из теории права известно, что «субъективное право определяется как гарантированная законом мера возможного (дозволенного, управомоченного) поведения субъекта, а субъективная юридическая обязанность – это мера предписанного законом необходимого (должного) совершения обязанным лицом определенного действия (или воздержания от такового) с целью соблюдения субъективного права»214.
Для суда мера возможного зачастую есть мера необходимого (должного) поведения, т. е. сформулированное в законе право на совершение определенного процессуального действия как потенциально допустимое поведение при конкретно разрешаемой правовой ситуации трансформируется в обязанность суда. В этих случаях реализация судом своих правомочий происходит, как правило, не по его свободному усмотрению и не на основе договоренности с другими субъектами процесса, а на основании предписаний уголовно-процессуального закона в силу публичного характера деятельности суда. Так, например, согласно ст.25 УПК суд вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести в случаях, предусмотренных ст.76 УК РФ, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Однако в действительности право прекращения дела при соблюдении приведенных условий одновременно является и обязанностью суда, поскольку закон не допускает иного решения суда и предусматривает правовую санкцию в виде отмены судебного приговора за неисполнение данной обязанности (п.1 ч.2 ст.381 УПК).
Для обозначения права государственного органа обычно употребляется термин «правомочие», под которым понимается предусмотренная законом или иным источником права возможность участника правоотношения осуществлять определенные действия или требовать известных действий от другого участника этого правоотношения, и который является синонимом субъективного права216. Именно в таком значении для обозначения субъективного права суда в уголовном процессе данный термин применен законодателем и используется в настоящей работе.
Из анализа уголовно-процессуального законодательства следует, что под полномочием суда подразумевается совокупность определенных взаимосвязанных его правомочий и обязанностей, установленных для выполнения им конкретных единичных процессуальных действий, принятия отдельных процессуальных решений или комплекса объединенных единым назначением процессуальных действий и процессуальных решений. Следует отметить властный характер судебных полномочий и их обусловленность выполняемыми судом функциями. Полномочия суда должны находиться в согласии с его процессуальными функциями, вытекающими из задач, стоящих перед судом в уголовном процессе, соответствовать требованиям состязательного построения уголовного судопроизводства. Наделение суда несвойственными ему полномочиями приводит к дисбалансу процессуальных интересов, нарушению равноправия сторон перед судом и является неправомерным.
В понятийном аппарате юридической науки также присутствует термин «компетенция суда». Понятие компетенции охватывает совокупность юридически установленных полномочий государственного органа, которыми он наделяется для осуществления своих функций и решения задач в определенной сфере деятельности217, в нашем случае – в сфере уголовного судопроизводства. Категория компетенции применяется для определения места суда в системе государственных органов, а применительно к сфере уголовного судопроизводства – для отграничения судебных полномочий от компетенции других действующих в уголовном процессе государственных органов, а также для разделения сфер действия (предмета ведения) между различными звеньями государственных органов, на которые возложено осуществление правосудия по уголовным делам. Поэтому корректнее вести речь о компетенции не уголовного суда вообще, а раздельно о компетенции мирового судьи, компетенции районного (городского) суда, компетенции окружного (флотского) военного суда и т. д.
Основываясь на изложенном в § 1 взгляде на уголовно-процессуальную деятельность как содержание уголовно-процессуальных отношений, можно вслед за В. П. Божьевым прийти к суждению, что установленные нормами уголовно-процессуального права «дозволения и запреты (правомочия и обязанности) находят реализацию в правоотношениях через совершенные действия»218. А это значит, что суд в процессе реальной деятельности достигает своих целей и задач, как промежуточных, так и конечных, благодаря тому, что фактически действует в соответствии с установленным уголовно-процессуальным законом полномочиями. Таким образом, правомочия и обязанности суда выступают в качестве внутренней формы уголовно-процессуальных отношений, участником которых является суд. Многогранность и объемность процессуальной деятельности суда вызваны именно обширностью круга судебных полномочий в уголовном процессе, которые можно сгруппировать и классифицировать по множеству оснований, на некоторых из которых следует остановиться ввиду их теоретического интереса и практической значимости.
Судебные полномочия, прежде всего, разделяются по видам судебной деятельности, т. е. в зависимости от разновидности судебного производства, для которого они предназначены219:
В литературе предложено также выделять: а) юрисдикционные полномочия, направленные на разрешение основных вопросов, поставленных перед судом в обращении инициирующих судебное производство субъектов, и б) организационно-руководящие процессуальные полномочия суда, подчеркивая вспомогательно-обеспечительный характер последних220.
Полномочия суда можно разграничить по стадиям уголовного процесса, в которых они реализуются, а также различать по субъектному составу. В последнем случае наблюдается пересечение и наложение полномочий, поскольку одни понятия, обозначающие субъектов процесса – носителей судебной власти, являются понятиями более высокого порядка и соотносятся с другими как категории общего и частного. В УПК РФ выделены полномочия суда, судьи, мирового судьи, председателя суда и его заместителей, председательствующего. Анализ содержания судебных полномочий позволяет утверждать, что полномочия судьи охватывают все полномочия, именуемые как «полномочия суда», т. к. под именем суда в уголовном процессе выступает как коллегия, состоящая из нескольких судей, так и единолично судья. Полномочия председательствующего шире полномочий судьи в судебном заседании в случае коллегиального состава суда, но не охватывают их полностью, поскольку судья наделен полномочиями, которые реализуются и вне судебного заседания, например, на стадии его подготовки.
Разграничение полномочий между судебными инстанциями наиболее существенно, оно определяет переход судебного дела в последующую судебную стадию процесса, ориентирует участников судопроизводства на выполнение определенных процессуальных действий. Объем и характер полномочий каждой из судебных инстанции отражают специфику уголовного судопроизводства на соответствующей стадии уголовного процесса, задают особенности процессуального поведения не только суда, но и участников судопроизводства. Наиболее характерными отличиями полномочий вышестоящих судебных инстанций являются их контрольно-проверочный характер и наличие правомочий по отмене или изменению судебных решений нижестоящих судебных инстанций. В свою очередь, существуют различия в полномочиях и между вышестоящими судебными инстанциями. Так, кассационный и надзорный суд в отличие от суда апелляционной инстанции правомочны рассматривать дела лишь в коллегиальном составе, не несут обязанности непосредственно исследовать доказательства и не уполномочены разрешать дело по существу по правилам суда первой инстанции и выносить приговор.
Из общего объема судебных полномочий часть их можно выделить в категорию исключительных. Надо признать, что такое обозначение, введенное законодателем в ст. 29 УПК РФ, носит несколько условный характер, поскольку по большому счету все полномочия суда являются исключительными в том смысле, что они не могут исполняться никакими другими участниками судопроизводства. На той стадии, в тех процедурах, для которых они предусмотрены, никто не вправе совершить никаких действий и принимать какие-либо решения наравне с судом или вместо суда. Исключительность судебных полномочий по смыслу, который вкладывается в это понятие законодателем, подразумевает только то, что принятие аналогичных по сути процессуальных решений другими государственными органами, осуществляющими производство по делу, на соответствующих стадиях процесса не предусмотрено вовсе. Например, суд при рассмотрении уголовного дела по первой инстанции вправе приостановить производство по уголовному делу (ст. 253 УПК РФ), назначить по нему судебную экспертизу (ст. 283 УПК РФ). Аналогичными правомочиями при сходных процессуальных условиях обладает следователь (ст. 195, 208 УПК РФ) и дознаватель (ст. 41, 223 УПК РФ), но только при производстве ими предварительного расследования уголовного дела. А такое процессуальное решение, как постановление об избрании обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, вправе вынести только суд, независимо от того, кто и на какой стадии (этапе) процесса осуществляет производство по делу.
Существенным представляется разделение судебно-процессуальных полномочий по категориям судебных актов (разновидность юридических актов), являющихся результатом их реализации. По этому основанию судебные полномочия можно разделить на две группы: первая дозволяет суду или обязывает его принять определенное процессуальное решение, вторая – совершить конкретное, предусмотренное законом процессуальное действие.
Процессуальные действия суда подразделяются:
Наиболее важным судебным актом является процессуальное решение. П. А. Лупинская в своей известной работе определяет решения в уголовном судопроизводстве «как правовые акты, выраженные в установленной законом процессуальной форме, в которых государственный орган (в нашем случае - суд - автор.) или должностное лицо в пределах своих полномочий в определенном законом порядке дает ответы на возникшие по делу правовые вопросы, основанные на установленных фактических обстоятельствах дела и предписаниях закона, и содержащие властное волеизъявление о действиях, направленных на достижение назначения уголовного судопроизводства»221.
Именно в судебном решении в наибольшей степени выражается волевой характер деятельности суда, в нем проявляются все усилия и устремления участников процесса, воплощаются задачи уголовного судопроизводства, оно определяет движение и судьбу дела, венчает отдельную судебную процедуру либо судебное производство в целом, ставя точку в социально-правовом конфликте, поэтому всегда значимо для сторон. Судебные решения не требуют согласования или санкционирования иных органов власти, они обязательны для всех участников процесса и «обеспечивают индивидуально-поднормативное регулирование общественных отношений»222.
Ввиду особо важной роли судебных решений в уголовном процессе законодатель в целях обеспечения их законности и справедливости установил серьезные требования как к форме, так и содержанию судебных решений.
По форме судебные решения разделены на приговоры, постановления и определения. Приговор есть судебное решение о невиновности или виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания, выносимое судом первой или апелляционной инстанции (п. 28 ст. 5 УПК РФ). В форме постановления выносится любое единоличное решение судьи, за исключением приговора, а так же решение президиума суда о пересмотре соответствующего судебного решения, вступившего в законную силу (п. 25 ст. 5 УПК РФ). Определение представляет собой любое решение, за исключением приговора, выносимое судом первой инстанции коллегиально при производстве по уголовному делу, а также решение суда кассационной инстанции223 (п. 23 ст. 5 УПК РФ). Помимо указанных основных форм судебных решений уголовно-процессуальным законом предусмотрены также: заключение, даваемое Верховным Судом РФ в единственном случае – в отношении Генерального прокурора РФ либо в отношении Председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ по вопросу наличия-отсутствия в действиях указанных должностных лиц признаков преступления, поставленному перед судом в представлении Президента Российской Федерации при принятии решения о возбуждении в отношении кого-либо из них уголовного дела (п.2, 2-1 ч.1 ст.448 УПК РФ), и вердикт, который есть решение о виновности или невиновности подсудимого, вынесенное коллегией присяжных заседателей (п. 5 ст. 5 УПК РФ). Отнесение вердикта присяжных к категории судебных решений может показаться спорным, поскольку его вынесение является правомочием присяжных заседателей, которые, строго говоря, не являются судьями, а выступают в уголовном процессе в качестве лиц, привлеченных в установленном порядке для участия в судебном разбирательстве и вынесения вердикта (п. 30 ч. 5 УПК РФ)224. Однако другими правовыми нормами присяжные заседатели включаются в состав суда (п. 3 ч. 2 ст. 30 УПК РФ) и управомочены участвовать в этом качестве в судебном разбирательстве уголовного дела, т. е. в судебной деятельности, суть которой – отправление правосудия. Кроме того, ч. 1 ст. 1 ФКЗ «О судебной системе в РФ» гласит, что судебная власть осуществляется судами в лице не только судей, но и привлекаемых в установленном порядке к осуществлению правосудия присяжных заседателей.
Наиважнейшими с позиции соблюдения в судебной деятельности принципа законности являются положения ст. 7 УПК РФ, устанавливающие общие требования к процессуальным решениям, в том числе судебным. В соответствии с этими требованиями определения суда и постановления судьи должны быть законными, обоснованными и мотивированными (ч. 4 ст. 7 УПК РФ). Как следует из содержания приведенной правовой нормы, не все формы судебных решений в ней упоминаются, однако это не дает оснований считать, что на другие виды судебных решений эти требования не распространяются. Приговор суда в первую очередь должен обладать такими качествами: быть законным, обоснованным, мотивированным и справедливым. Эти правовые требования содержатся в специальных нормах, закрепленных в ст. 297, 305 и 307 УПК РФ, их содержание раскрыто в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ, изложенных в постановлении от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре»225.
Сложившейся судебной практикой положения ч. 4 ст. 7 УПК РФ обоснованно признаются универсальными и их действие распространено на все виды судебных решений без исключения.
Из общего, разнообразного перечня судебных решений наиболее значимыми являются итоговые (окончательные) решения, которыми завершается то или иное производство по делу. Обычно таким решением разбираемое судом дело разрешается по существу, а это значит, что в нем излагаются окончательные выводы суда по поставленным перед судом правовым вопросам, содержащимся в соответствующем обращении, и отражается результат разбирательства дела: формулируется обращенное к определенным органам и лицам веление (требование) суда, содержащее в себе меру должного поведения, необходимого для восстановления нарушенного права, либо констатируется отсутствие правонарушения и не принятие правовых санкций, установленных законом. По каждой разновидности судебных дел суд уполномочен выносить строго определенные по своей сути итоговые решения. Например, по уголовным делам с обвинительным заключением к таковым относятся: обвинительный приговор, оправдательный приговор, постановление о прекращении уголовного дела, постановление о прекращении уголовного преследования в части предъявленного обвинения, постановление об освобождении лица от уголовной ответственности и применении к нему принудительной меры медицинского характера, постановлении об освобождении лица от уголовной ответственности и применении к нему меры воспитательного воздействия. Наиболее важным из перечисленных решений, относящихся к компетенции суда первой инстанции, является приговор суда – центральный акт правосудия в уголовном судопроизводстве.
Для вышестоящих судебных инстанций законодатель установил свои виды итоговых судебных решений, которые в отличие от решений суда первой инстанции подразделяются не по видам судебных дел, а в зависимости от существа принимаемого судебной инстанцией решения, отражающего результат рассмотрения жалобы или представления (ст. 367, 378, 408 УПК РФ).
К иным, промежуточным судебным решениям относятся различные подготовительные, обеспечительные и организационно-распорядительные постановления и определения, которые не касаются существа дела, не влияют напрямую на принятие решения по существу поставленного перед судом вопроса, а носят вспомогательный характер и направлены на организацию разбирательства по делу и обеспечение надлежащих условий его проведения. К этой группе можно отнести постановления судьи о назначении судебного заседания, об отложении судебного разбирательства, о приводе свидетеля и т. п. Некоторые промежуточные решения могут касаться в определенной мере основного предмета судебного рассмотрения и влияют в той или иной степени на принятие итогового решения. Это постановления (определения) по вопросам истребования и исследования в судебном заседании доказательств, об исключении доказательств из перечня допустимых и т. п.
Особым видом судебных решений являются частные постановления и определения, выносимые всеми судебными инстанциями. В них не разрешаются никакие вопросы, встающие перед судом в процессе производства по делу. Видимо поэтому их принятие законодатель определил как дискреционное полномочие суда, т. е. зависящее от усмотрения судей. Согласно ч. 4 ст. 29 УПК РФ суд не обязан, но вправе выносить частное определение в случаях выявления обстоятельств, способствовавших совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а так же других нарушений закона, допущенных при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом. Частные определения и постановления суда представляют собой специфическую форму реагирования судебных органов на такие нарушения закона, которые не являлись непосредственным предметом судебного рассмотрения, не устранены к моменту окончания судебного разбирательства либо носят типичный и распространенный характер, а также на условия, способствовавшие правонарушению, которые, как правило, созданы действиями либо бездействием конкретных должностных лиц, государственных органов, организаций или граждан. В частном определении либо постановлении суд обращает внимание соответствующих организаций и должностных лиц на выявленные обстоятельства и нарушения закона и предлагает принять соответствующие меры по их устранению.
Анализ практики реализации судебных полномочий по вынесению частных постановлений (определений) позволяет сделать вывод о том, что институт частных постановлений (определений) продолжает оставаться важным инструментом профилактики (предупреждения) нарушений права. Однако изменение роли суда в уголовном судопроизводстве на основе расширения и укрепления его состязательных начал не могли не повлиять на структурное соотношение оснований вынесения частных постановлений (определений).
В процессе проведенного нами исследования были изучены 304 дела, по которым в 2005 г. судами Архангельской области выносились частные постановления и определения. Результаты данного исследования показали, что путем вынесения частных постановлений (определений) суды реагируют на причины и условия, способствующие совершению преступления, лишь по 0,2–0,3 % рассмотренных уголовных дел. Аналогичные (соотносимые) данные (0,5–0,6 %) получены при изучении практики судов Тюменской области228 и в результате других исследований (по данным С. И. Герасимова – 0,4 %)229. Из 304 проанализированных частных постановлений (определений) наибольшее число – 141 (46,4 %) – вынесено по фактам нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных органами уголовного преследования, 87 (28,6 %) – по поводу нарушений закона нижестоящими судами, 27 (8,9 %) – по обстоятельствам, способствовавшим совершению преступления, и 45 (14,8 %) – в связи с иными нарушениями закона. Соответственно выявленным нарушениям частные постановления и определения адресовались прокурору и органам предварительного расследования в 206 случаях, нижестоящему суду – в 87 и иным органам и должностным лицам – в 68 случаях (приложение 3, таблица 23)230.
«Существенному ослаблению деятельности судебных органов по предупреждению преступлений», по мнению А. Н. Величко и С. Н. Шатиловича, способствовали распространение «конъюктурных представлений о месте и роли суда в системе правоохранительных органов, осуществляющих борьбу с преступностью» и нежелание судей «обременять себя вопросами предупреждения преступлений»231. На наш взгляд, снижение в последние годы количества частных постановлений (определений), касающихся обстоятельств, способствовавших совершению преступлений, вызвано не только и не столько субъективными причинами, но является результатом действия объективных факторов.
Во-первых, действующим уголовно-процессуальным законодательством предупреждение преступлений прямо не провозглашено в качестве задачи уголовного судопроизводства, соответственно такая цель не стоит и перед судом. Отсюда следует, что для суда превентивная процессуальная деятельность, направленная на предупреждение преступлений, является все же не главной, а факультативной. Во-вторых, в состязательном судопроизводстве собирание доказательств – прерогатива сторон, а не суда. Выявлять в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 73 УПК РФ обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, является обязанностью прокурора и органов предварительного расследования, отвечающих за состояние преступности и ее предупреждение. Утверждать, что аналогичная обязанность возложена на суд, значит, выдавать желаемое за действительное.
В-третьих, суд в ходе судебного разбирательства в силу требований объективности и мотивированности судебных решений (ч. 4 ст. 7 УПК РФ) способен прореагировать только на такие обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, которые были достоверно установлены и в достаточной степени подтверждены на основе исследования представленных суду доказательств. Практика последних лет показывает, что органы предварительного расследования редко утруждают себя выявлением причин и условий совершения преступлений, а государственные обвинители при представлении доказательств обвинения не ставят задачи высветить эти обстоятельства в судебном заседании. В таких условиях суды реагируют лишь на очевидные факты и обстоятельства, которые «лежат на поверхности» доказательственной базы и не требуют отдельного (дополнительного) изучения.
Приведенные соображения приводят к убеждению, что в целях более полной реализации в уголовном процессе, безусловно, немалого профилактического потенциала судебных органов необходимо не только «судьям пересмотреть свои устоявшиеся представления об отсутствии в их деятельности предупредительной функции»232, но и создать для этого надлежащие процессуальные условия. Одним из главных условий увеличения количества и повышения эффективности частных постановлений (определений), направленных на устранение причин и условий, способствовавших совершению преступлений, является активизация деятельности органов уголовного преследования по выявлению этих обстоятельств и доказыванию их в ходе судебного разбирательства.
Некоторые процессуалисты предлагают путем внесения соответствующих изменений в ч. 4 ст. 29 УПК РФ трансформировать предусмотренное данной правовой нормой правомочие суда вынести частное постановление (определение) в процессуальную обязанность выполнить указанное действие233. Полагаем, что подобное совершенствование института частных постановлений (определений) является бесперспективным. Как уже было отмечено выше, профилактика преступлений не основное направление процессуальной деятельности суда, и вынесение частного постановления (определения) обусловлено доказанностью в судебном разбирательстве обстоятельств, выступающих фактическими основаниями для частного постановления (определения). Кроме того, любая юридическая обязанность должна сопровождаться определенной ответственностью за ее неисполнение, в противном случае она неизбежно превратится в фикцию. Уголовно-процессуальным законодательством никакой ответственности суда за невынесение частного постановления (определения) не предусмотрено и установлено быть не может, поскольку суд не уполномочен выносить какие-либо процессуальные решения по поводу неустановления причин и условий, способствовавших совершению преступления, либо отсутствия других нарушений закона. Соответственно отсутствует и процессуальный контроль вышестоящего суда за такого рода «бездействием», а проверить другим способом правильность внутреннего убеждения судьи по вопросу отсутствия оснований для вынесения частного постановления (определения) и определить меру ответственности за неисполнение обязанности невозможно.
Практикующим юристам хорошо известно, что и содержавшееся в ст. 21.2 УПК РСФСР предписание выносить частное постановление (определение) во всех случаях обнаружения обстоятельств, способствовавших совершению преступлений, и фактов нарушения закона фактически являлось правом, а не обязанностью суда, поскольку его неисполнение не влекло никаких юридических последствий.
Более актуальным с точки зрения повышения эффективности института частных постановлений (определений) представляется внесение дополнений в ч. 4 ст. 29 УПК РФ, предусматривающих право суда выносить частное постановление (определение) не только по уголовному, но и по любому другому судебному делу (материалу), рассматриваемому в порядке уголовного судопроизводства, а также обязанность органов и лиц, которым направлено частное постановление (определение), в месячный срок принять необходимые меры и о результатах сообщить суду, вынесшему соответствующий судебный акт. Необходимость последнего дополнения вызвана следующими ми обстоятельствами.
Часть 4 статьи 29 УПК РФ в отличие от статьи 21.2 УПК РСФСР не содержит прямого указания на обязанность принятия в месячный срок необходимых мер по частному постановлению (определению) суда и сообщения о результатах суду, вынесшему частное постановление (определение). Как показало изучение судебной практики, данный пробел правового регулирования дает повод отдельным руководителям государственных правоохранительных органов (прокуратуры, органов внутренних дел), ошибочно полагающим, что частное постановление (определение) суда носит не обязательный, а информационный характер, игнорировать данный судебный акт либо направлять в суд формальный ответ, не содержащий сведений о принятых по частному постановлению (определению) мерах.
Между тем, не закрепленная в ч. 4 ст. 29 УПК РФ обязанность принимать меры по указанным судом фактам нарушения закона и извещать о них суд вытекает из общих положений законодательства (в том числе уголовно-процессуального) о всеобщей обязательности любого судебного решения, о неукоснительном его исполнении, о полномочиях судов по контролю за исполнением судебных решений, об ответственности за неисполнение судебного решения. Придание судебному решению (частное постановление (определение) - его разновидность), декларативного характера противоречило бы природе и назначению судебной власти, не соответствовало бы задачам, возложенным на судебные органы Конституцией и российским законодательством.
Частью 2 ст. 6 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» определено, что неисполнение постановления суда, равно как и иное проявление неуважения к суду, влечет ответственность, предусмотренную федеральным законодательством, и такая ответственность за неисполнение частного постановления (определения) суда законом установлена. Согласно ст. 17.4 КоАП РФ (в редакции ФЗ от 22 июня 2007 г. № 116-ФЗ234) оставление должностным лицом без рассмотрения частного определения суда или представления судьи либо непринятие мер по устранению указанных в определении или представлении нарушений закона влечет наложение административного штрафа в размере от 500 до 1000 рублей.
Таким образом, законодатель наложил запрет на бездействие при поступлении частного постановления (определения) суда, тем самым обязал соответствующий орган (должностное лицо) рассмотреть данный акт и принять меры по устранению указанных в нем нарушений закона. Поскольку контроль за исполнением судебных решений по уголовным делам законом возложен на судебные органы (ст.393 УПК РФ), они вправе требовать уведомления о принятых по частному постановлению (определению) мерах, а соответствующие органы, организации и должностные лица обязаны извещать их о результатах рассмотрения частных постановлений (определений).
На практике при определении сроков исполнения частного постановления (определения) суды ориентируются на месячный срок, исходя из требований ведомственных нормативных актов235. Органы и должностные лица, в адрес которых направляются частные постановления (определения), в большинстве случаев этого срока придерживаются, следуя требованиям судов, но зачастую не воспринимают его в качестве нормативно установленного. Так, например, по 10,2 % частных постановлений (определений) из числа вынесенных судами всех уровней Архангельской области в 2005 г. сообщения о принятых мерах направлены суду в более длительные сроки (в отдельных случаях — спустя 3–5 месяцев и более), и нередко только после напоминания со стороны суда. В тоже время многолетняя практика исполнения частных постановлений (определений) показывает, что месячный срок для их рассмотрения является наиболее оптимальным: привычен для всех правоприменителей и достаточен для принятия необходимых мер.
Исходя из приведенных соображений, представляется целесообразным изменить ч.4 ст.29 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Если при судебном рассмотрении уголовного дела, а так же представления, ходатайства, жалобы будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а так же другие нарушения закона, допущенные при производстве дознания, предварительного следствия или при рассмотрении уголовного дела нижестоящим судом, то суд вправе внести частное определение или постановление, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер. Суд вправе вынести частное определение или постановление и в других случаях, если признает это необходимым. В течение месячного срока по частному определению или постановлению соответствующее должностное лицо обязано принять необходимые меры и о результатах сообщить суду, вынесшему частное определение или постановление».
При сравнительном анализе правовой регламентации судебной деятельности по УПК РСФСР 1960 г. (на момент его отмены) и УПК РФ видно, что полномочия российского суда при переходе к новому уголовно-процессуальному закону существенно изменились, и изменения эти были вызваны, прежде всего, начавшемся еще в период действия УПК РСФСР развитием состязательных начал уголовного судопроизводства и общим направлением в правовой реформе на укрепление судебной власти и усиление правозащитной роли судов. На основе закрепления и последовательного проведения принципов процессуальной независимости суда, равноправия сторон и разделения основных процессуальных функций (обвинения, защиты и разрешения дела), составляющих основу состязательной конструкции уголовного процесса, законодатель значительно расширил полномочия уголовного суда, введя в уголовный процесс новые судебные процедуры, изменил прежние полномочия, наполнив их новым содержанием. Наиболее значимыми существенными переменами в правовом статусе российского уголовного суда, отразившими трансформацию его роли в уголовном процессе, явились:
Заметным и вполне объяснимым с позиции укрепления состязательных начал правосудия является ограничение объема полномочий суда по принятию процессуальных решений без ведома сторон. По действующему процессуальному закону все без исключения «значимые» решения, затрагивающие права и интересы сторон, а так же определяющие движение и направление производства по делу, принимаются судом в судебном заседании при участии сторон посредством предварительного обсуждения разрешаемых вопросов.
По УПК РСФСР 1960 г. суд (судья) в судебном заседании в отсутствие сторон по делу (участие прокурора и адвоката не было обязательно по всем делам) и, следовательно, без учета их мнения мог прекратить дело, приостановить производство по нему, изменить подсудимому меру пресечения, в том числе и на заключение под стражу и т. д. Более того, решение о прекращении дела по любому из оснований, о приостановлении производства по делу, о возвращении дела прокурору для розыска обвиняемого, об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, а также о возвращении дела для производства предварительного расследования, судья был вправе принять самолично по собственной инициативе до начала судебного разбирательства без назначения по поступившему делу судебного заседания (ст. 221 УПК РСФСР). Из содержания ст. 227 УПК РФ видно, что такими полномочиями в настоящее время судья не обладает. При наличии повода и оснований для возвращения дела прокурору, прекращения дела, приостановления производства по нему и избрания в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу судья должен назначить предварительное слушание, в ходе которого вынести указанные вопросы на обсуждение сторон, принять к сведению их мнения и, если позиции сторон обоснованны, учесть их при принятии соответствующего решения.
Состязательное построение уголовного процесса предопределило еще одну важную особенность правового статуса суда – зависимость реализации судебных полномочий от позиции сторон, их активности и инициативы, которая является «пусковым механизмом» большинства судебных процедур, а для некоторых из них – единственно допустимым основанием. В зависимости от субъекта инициирования судебных процедур принимаемые по их результатам судебные решения разделаются: 1) на решения, принимаемые по инициативе суда без предварительного обсуждения сторон (о назначении по делу судебного заседания в порядке ст. 227 УПК РФ, наложении денежного взыскания за нарушение порядка в судебном заседании, частное постановление (определение) по фактам нарушения закона или обстоятельствам, способствующим совершению преступления, и т. п.)236; 2) решения, инициатором принятия которых могут выступить как суд, так и стороны (о направлении поступившего в суд дела по подсудности или о назначении предварительного слушания, изменении в судебном заседании меры пресечения, о назначении подсудимому защитника, отводах, отложении или приостановлении судебного разбирательства и т. д.); 3) решения, которые не могут быть приняты по инициативе суда, а обусловлены исключительно позицией стороны (о вызове дополнительных свидетелей обвинения, о прекращении уголовного дела ввиду примирения подсудимого с потерпевшим, о рассмотрении уголовного дела в особом порядке судебного разбирательства).
В весьма существенном усилении по сравнению с прежним уголовно-про цессуальным законом, влияния волеизъявления сторон на процессуальные действия и решения судьи проявляется связанное с реализацией концепции состязательного построения уголовного процесса стремление законодателя к расширению пределов действия диспозитивного правового регулирования, «когда характер принимаемого судом решения, реализация прав и обязанностей судьи ставится в зависимость от выбора обвиняемого, потерпевшего, гражданского ответчика, гражданского истца»237.
Как правило, зависимость от позиции сторон отражается не на существе принятого решения, при вынесении которого суд всегда руководствуется требованиями закона и основывается на собственном внутреннем убеждении (влияние сторон на формирование внутреннего убеждения судьи безусловно присутствует), а предопределяет лишь обязанность суда рассмотреть и разрешить, не оставляя без внимания, любое обращение (ходатайство, жалобу, заявление, представление) стороны (ст.119 - 122, 271 УПК РФ). Однако отдельные судебные решения (третья группа) могут не соответствовать внутреннему убеждению судьи и даже приниматься вопреки такому убеждению. К последним, например, относятся решения: об оглашении показаний потерпевшего или свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования либо в суде, при наличии существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде (ч. 3 ст. 281 УПК РФ), о прекращении уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей части по основаниям, предусмотренным пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ вследствие полного или частичного отказа государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства (ч. 7 ст. 246, п. 2 ст. 254 УПК РФ).
Важной чертой, характеризующей любое судебное полномочие, являются пределы его реализации, которые обусловлены следующими факторами: 1) предназначением конкретного полномочия, определяющим к какой конкретно судебной процедуре относится то или иное полномочие суда и на какой стадии (этапе) производства по делу оно может быть применено (реализовано); 2) предметом судебного рассмотрения, т.е. характером и содержанием правового вопроса, поставленного на разрешение суда в обращении заинтересованной стороны; 3) требованиями сторон, сформулированными как в первоначальном обращении в судебный орган (в заявлении, жалобе, представлении, обвинительном заключении), так и в многочисленных заявлениях и ходатайствах, возникающих по ходу судебного разбирательства, и обязывающих суд к определенным процессуальным действиям, а в ряде случаев и к принятию решений.
Предмет судебного рассмотрения и требования сторон определяют пределы судебного разбирательства по конкретному делу, которые непосредственно и определяют пределы полномочий суда в рамках осуществляемого уголовного производства, очерчивают границы и устанавливают меру их реализации. В этом смысле пределы полномочий суда по конкретному судебному производству (судебному делу) производны от пределов судебного разбирательства. Осуществляя свои полномочия, суд (судья) всегда должен соизмерять свои действия и решения с пределами судебного разбирательства, удалять из судебного процесса все, что не относится к делу, направлять свою деятельность и действия участников процесса на выполнение своей главной задачи – законного, объективного и справедливого разрешении конкретного дела.
Применительно к уголовному делу уголовно-процессуальным законом установлено, что судебное разбирательство в суде первой инстанции проводится только в отношении обвиняемого и только по предъявленному обвинению, изменение которого допускается лишь в случае, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту (ст. 252 УПК РФ), суд второй инстанции проверяет законность, обоснованность и справедливость судебного решения лишь в той части, в которой оно обжаловано (ч. 2 ст. 360 УПК РФ), при рассмотрении уголовного дела в порядке надзора суд не связан доводами надзорных жалобы и представления и вправе проверить все производство по уголовному делу в полном объеме (ч. 1 ст. 410 УПК РФ).
Для других видов судебных дел подобные правила прямо не установлены в законе, но приведенные законодательные установления о пределах рассмотрения уголовных дел по аналогии распространены на все виды судебных производств и применяются в судебной практике как правила общего действия. Нарушение уголовным судом пределов предоставленных законом полномочий, применение их в запрещенных законом случаях, вопреки своему предназначению как органа судебной власти либо несообразно возложенным на него процессуальным функциям, расценивается в правоприменительной практике как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущего в соответствии со ст.381 УПК РФ отмену состоявшегося судебного решения.
В упрощенном виде можно утверждать, что суд рассматривает только то обращение (обвинение в уголовном деле, представление, заявление, ходатайство, жалобу), которое подано в суд, и по общему правилу разбирает его в тех границах, которые очерчены обратившейся в суд стороной, устанавливает только те обстоятельства, которые лежат в основе фактов, событий, поступков, указанных в обращении или непосредственно связанных с ними, разрешает только те правовые вопросы, которые поставлены в требовании заинтересованного лица. В связи с этим в юридическом обиходе употребляется специальный термин «не относящиеся к делу обстоятельства», т. е. не имеющие никакого значения для разрешения поставленного перед судом вопроса. Подобные обстоятельства суд не вправе устанавливать в судебном заседании и не должен позволять сторонам их исследовать. Изложенный подход применим не только к установлению пределов разбирательства судебного дела в целом, но и к уяснению пределов использования судом своих полномочий в отдельных судебных процедурах, например, при рассмотрении и разрешении того или иного ходатайства в судебном заседании.
Однако следует не забывать, что для всякого правила существуют исключения, вызванные действием других правил и принципов, имеющих приоритетное значение. Так, согласно ч. 2 ст. 360 УПК РФ, если при рассмотрении уголовного дела в суде второй инстанции будут установлены обстоятельства, которые касаются интересов других лиц, осужденных или оправданных по этому же уголовному делу и в отношении которых жалоба или представление не были поданы, то уголовное дело должно быть проверено и в отношении этих лиц, но при этом не должно быть допущено ухудшение их положения. Исходя из смысла приведенной нормы, во взаимосвязи с положениями ст. 6 УПК РФ, Верховный Суд РФ сделал вывод, что суд апелляционной или кассационной инстанции может выйти за пределы апелляционной или кассационной жалобы либо представления и проверить производство по уголовному делу в полном объеме (п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 2008 г. № 28 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций»241).
На практике данное право ревизии судебного решения за пределами жалобы или представления воспринимается именно как правомочие, а не обязанность суда второй инстанции, и применяется, главным образом, в случае неправильного применения уголовного закона в части квалификации преступления (п. 2 ст. 382 УПК РФ) либо обнаружения существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора в соответствии с положениями ст. 381 УПК РФ. Однако следует отметить, что в последнее время взгляды на характер полномочия суда по ревизии пересматриваемого дела подвержены изменению, во многом вследствие позиции Верховного Суда РФ, согласно которой при кассационном рассмотрении уголовного дела независимо от доводов жалобы или представления суд обязан проверить, не имеется ли нарушений уголовно-процессуального закона, предусмотренных ст. 381 УПК РФ (п. 15 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ).
Следует отметить также, что районные суды не ограничивают проверку действий и решений органов предварительного расследования доводами жалобы, рассматриваемой в порядке ст. 125 УПК РФ, а исследуют их на предмет соответствия всем требованиям закона, в том числе и тем, о нарушении которых в жалобе не указано242.
Допускаемые в законе и на практике отступления от общего принципа разбирательства дела в пределах заявленных требований есть в известной степени отход от традиционно понимаемой роли суда в состязательном уголовном процессе, который объясним отчасти действием в уголовном процессе принципа «преимущества защиты», а также правозащитной ролью судебной власти, поставленной на стражу прав и интересов личности. Лишение суда возможности реагирования на очевидные, «лежащие на поверхности» нарушения закона, ущемляющие права и свободы личности, обнаруженные в рамках рассматриваемого дела, хотя бы о них и не заявляли заинтересованные стороны, в значительной степени умаляло бы его значение как органа правосудия, превращало бы суд в орудие манипуляций правом со стороны недобросовестных участников судебного разбирательства.
Пределы реализации судебных полномочий также во многом определяются выполняемыми судом функциями, которые, как мы помним, вытекают из задач и назначения уголовного суда. Это означает, что суд применяет свои полномочия в русле своих процессуальных функций, и не должен их использовать в целях, расходящихся с назначением суда как органа правосудия. Так, суд наделен правомочием истребовать новые доказательства (вызвать свидетеля, назначить экспертизу), однако оно не может истолковываться как право или обязанность суда собирать по собственной инициативе доказательства обвинения. В целом не только уяснение пределов, но и понимание самого содержания конкретного судебного полномочия должно происходить путем сопоставления его со всей совокупностью уголовно-процессуальных принципов и общих начал судопроизводства.
Проанализировав правовой статус уголовного суда, можно сделать однозначный вывод о том, что суд в уголовном процессе России наделен широчайшим спектром полномочий, достаточных для эффективного выполнения возложенных на него функций и задач, о чем свидетельствует и судебная практика. Имеющиеся пробелы и недостатки правового регулирования полномочий уголовного суда зачастую создают серьезные проблемы в правоприменительной практике, однако сегодня они во многом преодолены судебными органами на основе комплексного толкования правовых норм и применения аналогии закона и не могут существенно повлиять на высокую оценку выполняемой судом роли вершителя правосудия по уголовным делам. Сравнительный анализ субъектных признаков и характеристик уголовного суда и оценка характера его взаимоотношений с другими участниками уголовного процесса показали, что в российском уголовном судопроизводстве суд среди субъектов процесса занимает центральное место, являясь «полновластным хозяином» процесса, выполняет в нем главенствующую роль и своей деятельностью обеспечивает достижение целей уголовного судопроизводства, реализацию другими участвующими в деле лицами своих полномочий и субъективных процессуальных прав, ограждает участников процесса и других лиц от неправомерного ограничения и ущемления конституционных прав и свобод личности. Без суда невозможно завершить уголовный процесс – разобрать и разрешить дело, осудить виновного и назначить ему наказание, а значит, и реализовать в полной мере нормы уголовного права.
Глава 3. Роль суда в процессе доказывания
и обеспечении состязательности сторон
§ 1. Обеспечение судом состязательности и равноправия сторон
Проведенный анализ правового (процессуального) положения суда в современном уголовном процессе России приводит к выводу, что одной из общих задач уголовного суда, наравне с разрешением конкретных судебных дел, является обеспечение законного и справедливого разбирательства дела, основным и неизменным атрибутом которого выступает равенство сторон и состязательный характер судебного разбирательства.
Правообеспечительная функция свойственна всей судебной деятельности, проявляется и реализуется во всех видах судебных производств и на всех стадиях уголовного процесса. О некоторых особенностях состязательного построения судебных процедур в досудебном производстве и возникающих в нем проблемах обеспечения судом процессуальных прав участвующих в деле лиц речь пойдет в главе четвертой, а в данной части нашей научной работы проследим, каким образом суд выполняет обозначенную задачу в судебных стадиях производства по уголовному делу.
Состязательное построение российского уголовного процесса предопределяет, что основу судебной деятельности, направленной на успешное выполнение обеспечительной задачи, составляет обеспечение судом состязательности и равноправия сторон, которая одновременно является необходимым условием и одной из гарантий надлежащего, законного и справедливого, разрешения дела. Эта деятельность не однородна и включает в себя следующие элементы: информирование о юридически значимых фактах, разъяснение правовых вопросов, создание условий для равноправного состязания, предоставление возможности действовать, содействие активности сторон, руководство процессуальной деятельностью сторон и контроль над ней, разрешение правовых споров.
1. Информирование сторон о юридически значимых фактах включает в себя их уведомление о назначении предварительного слушания и судебного разбирательства, извещение о времени и месте судебного заседания, о движении дела (отложении судебного рассмотрения, приостановлении и возобновлении производства по делу), объявление судом перерыва и времени продолжения и окончания судебного заседания и его отдельных этапов, извещение о принятых судебных решениях и их оглашение в судебном заседании, уведомление о поданных другими участвующими в деле лицами ходатайств, заявлений, жалоб и представлений.
2. Под разъяснением правовых вопросов подразумевается следующий перечень действий: разъяснение сторонам их прав, обязанностей и ответственности, общих правил и порядка судебного производства (регламента судебного заседания), порядка и сроков производства отдельных следственных и иных процессуальных действий, в том числе разрешения заявленных ими ходатайств, значения и юридических последствий тех или иных процессуально-следственных действий, выполняемых в ходе судебного производства по делу судом и другими участниками процесса, а также порядка и сроков обжалования судебных решений.
3. Создание условий равноправного состязания подразумевает такие действия суда, которые направлены на обеспечение сторонам равных возможностей в отстаивании своих законных интересов, реализацию ими в полном объеме процессуальных прав и устранение из судебного процесса любых неблагоприятных для состязания сторон (объективных и субъективных) факторов либо их преодоление. К таким факторам можно отнести: неспособность кого-либо из сторон самостоятельно (ввиду малолетнего возраста, болезненного состояния, наличия физических недостатков или психического состояния) либо полноценно и эффективно (неготовность к судебному заседанию ввиду недостаточного ознакомления с материалами дела, несвоевременного извещения о судебном заседании) участвовать в судебном разбирательстве, противоправное воздействие одной из сторон на другую участвующую в деле сторону, создание ею либо третьими лицами препятствий для осуществления противоположной стороной процессуальных прав, нарушение кем-либо из участников судебного процесса либо присутствующими лицами порядка судебного заседания, нарушение одной из сторон установленных порядка и правил предоставления и исследования доказательств.
Необходимым условием достижения реального равноправия сторон в процессе выступает также беспристрастное, непредвзятое и справедливое отношение суда к каждому субъекту уголовного судопроизводства, относящемуся к той или другой стороне процесса. «Беспристрастность предполагает, что судья при рассмотрении материалов конкретного уголовного дела субъективно свободен от личных предубеждений или пристрастий в отношении участников процесса, его действия должны исключать какие-либо обоснованные сомнения в этом отношении, то есть должен быть объективно беспристрастным»243.
4. Предоставление возможности действовать означает предоставление сторонам возможности реализовать свои права и обязанности и тем самым состязаться друг с другом. Это имеет особо важное значение, поскольку производство по делу осуществляется судом и стороны не вправе совершать процессуальные действия в судебном заседании без его ведома и разрешения. Данный элемент обеспечительной деятельности суда охватывает такие действия, как своевременное объявление сторонам о возможности заявления отводов и различных ходатайств; опрашивание сторон, имеются ли у них такие отводы и ходатайства; предложение другим участвующим в деле сторонам высказать мнение (возражения) по заявленным отводам и ходатайствам и другим рассматриваемым судом вопросам; выслушивание таких заявлений, ходатайств и возражений на них; принятие письменных заявлений; предоставление сторонам возможности представить суду собранные ими доказательства, активно и непосредственно участвовать в исследовании доказательств и делать заявления по поводу исследуемых доказательств; выяснение у сторон желания дополнить судебное следствие и выслушивание соответствующих ходатайств; предоставление слова для выступления в прениях, а подсудимому также – последнего слова; предоставление заинтересованным лицам протокола судебного заседания для ознакомления; принятие от участвовавших в деле сторон замечаний на протокол судебного заседания, а также жалоб (представления) на вынесенные по делу судебные решения; недопущение судом необоснованного ограничения сторон в осуществлении их субъективных прав или полномочий.
5. Содействие активности сторон никоим образом не означает подмену сторон судом, не допускает смешение их уголовно-процессуальных функций, компенсирование инициативной деятельностью суда пассивности и бездеятельности отдельных представителей сторон, а предполагает оказание судом необходимой помощи в использовании процессуальных средств доказывания и отстаивании своей позиции перед судом тем участникам судопроизводства, которые в силу различных причин не в состоянии в полной мере реализовать свой состязательный потенциал.
Главным образом содействие суда касается процесса доказывания и состоит в осуществлении по ходатайству (просьбе) стороны властных полномочий, направленных на собирание новых доказательств (вызов свидетелей, назначение экспертизы, производство иных следственных действий, истребование дополнительных документов: характеристик, справок, копий судебных актов и т. п.), а так же способствующих их представлению и исследованию в судебном заседании (привод свидетелей, уклоняющихся от явки в судебное заседание, оглашение поступивших по запросу суда документов). В этой связи В. П. Смирнов обоснованно указывает на наличие у суда обязанности «помогать сторонам привлекать для исследования в заседании доказательства, на которые они указали», будучи не в состоянии представить их самостоятельно244.
Содействие суда проявляется и в такой форме, как требование о назначении по просьбе обвиняемого (подсудимого, осужденного) защитника из числа профессиональных адвокатов и производство оплаты труда такого защитника за счет государственных средств. Вступление в дело адвоката на стороне обвиняемого, безусловно, повышает его способность активно защищаться и противостоять стороне обвинения.
В силу действия принципов состязательности и диспозитивности правосудия, оказание судом содействия активному использованию сторонами средств судебной защиты допустимо лишь по инициативе сторон и при условии, что такое способствование не создаст противоправных преимуществ одной стороны перед другой.
6. Руководство процессуальной деятельностью сторон и контроль над ней обусловлен общей руководящей, организующей ролью суда в уголовном процессе. Суд как орган, осуществляющий правосудие, отвечает за режим законности при рассмотрении дела и, организуя судебный процесс, обязан обеспечить в отдельных судебных процедурах и судебном производстве в целом соблюдение принципов уголовного судопроизводства и других требований уголовно-процес суального закона, а значит, и соответствие этим требованиям процессуального поведения других участников процесса.
Важно отметить, что суд не обязан удовлетворять каждое ходатайство, заявленное стороной обвинения или защиты, а должен проверить их обоснованность и законность и, исходя из этих критериев, принимать по ним процессуальное решение. Такое положение суда, по точному высказыванию Е. А. Карякина, «демонстрирует его руководящую роль в судебном заседании»245.
Состязание сторон в уголовном процессе нередко протекает на фоне крайне обостренных, конфликтных ситуаций, сопровождающихся нескончаемой чередой взаимных претензий, обвинений, грозящих выйти за пределы допустимого поведения. В подобных случаях противоборство сторон теряет конструктивную основу и не только не способствует достижению целей уголовного судопроизводства, но и способно нанести вред интересам правосудия и привести к нарушению прав личности, поэтому поставлено под контроль суда.
Осуществляя руководство всем ходом судебного заседания и отдельными процессуальными действиями, суд контролирует деятельность сторон, ограничивает ее пределами судебного разбирательства и направляет в конструктивное русло, предупреждает и пресекает неправомерные действия данных участников процесса с тем, чтоб состязание между ними протекало в установленных законом процессуальных формах, устраняет из процесса любые элементы унижения чести и достоинства личности.
7. Разрешение правовых споров есть логическое продолжение руководящей деятельности суда. Любые спорные вопросы, возникающие между сторонами в процессе состязания, своевременно разрешаются судом, который подводит черту, итог в споре сторон, в определенной степени своим решением примиряет стороны и позволяет им перейти к освещению и обсуждению следующего вопроса, встающего по ходу разбирательства дела.
Первые три элемента структуры судебной деятельности по организации состязания и обеспечению равноправия сторон создают конкретные предпосылки для эффективного участия сторон в судебном рассмотрении дела, последующие четыре отражают степень (характер и пределы) участия суда в процессе состязания сторон.
Субъектом рассматриваемой деятельности, как правило, выступает председательствующий по делу, который при единоличном рассмотрении уголовного дела самостоятельно выполняет весь объем обеспечительной деятельности, в частности: руководит судебным заседанием, принимает все предусмотренные УПК РФ меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон, обеспечивает соблюдение распорядка судебного заседания, разъясняет всем участникам судебного разбирательства их права и обязанности, порядок их осуществления, а также знакомит с регламентом судебного заседания (ст.243 УПК РФ). При коллегиальном составе суда часть действий по руководству состязанием сторон, а именно – принятие любых процессуальных решений - совершается коллегией судей. Действия технического характера (оформление и направление повесток, извещений, уведомлений, запросов, копий судебных документов и т. п.) выполняют работники аппарата суда, например, секретари судебных заседаний.
Для обеспечения состязательности и равноправия сторон суд, как и для осуществления любой иной деятельности, наделен УПК РФ достаточными полномочиями, для реализации которых предусмотрены следующие процессуальные формы:
Важное место в обеспечительной деятельности суда занимает подготовка судебного разбирательства. В Постановлении от 22 декабря 2009 г. № 28 «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству» Пленум Верховного Суда РФ разъяснил судам, что они «вправе приступать к судебному рассмотрению уголовных дел только после выполнения всех необходимых процессуальных действий и принятия процессуальных решений по их подготовке к судебному разбирательству, предусмотренных главами 33 и 34 УПК РФ» (п.1)246. Помимо общих (традиционных) подготовительных действий, предшествующих проведению судебного заседания (назначение времени заседания, вызов участвующих в деле лиц, рассмотрение поступивших заявлений и ходатайств и т.д.) Верховный Суд РФ предлагает судам в порядке подготовки судебного заседания принимать такие обеспечительные меры, как направление сторонам копий постановления о назначении судебного заседания, вызов кандидатов в присяжные заседатели, меры по доставке в суд лиц, содержащихся под стражей, привлечение к участию в деле переводчика, распоряжение о подготовке зала судебного заседания, направление службе судебных приставов поручения об обеспечении мер безопасности и создания условий для их применения, решение вопросов, связанных с присутствием в зале судебного заседания представителей средств массовой информации.
Широкий спектр судебных полномочий по организации и обеспечению равноправного состязания сторон и разнообразие форм их реализации позволяют сделать вывод, что обеспечение механизма действия в судопроизводстве принципа состязательности занимает одно из главных мест в системе уголовно-процессуальной деятельности российского уголовного суда. Ключевая в комплексе обеспечительных мер обязанность по созданию необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 3 ст.1 5 УПК РФ) задает конкретное направление судебной деятельности и очерчивает правообеспечительную роль суда в уголовном процессе.
Обеспечение законности при рассмотрении уголовного дела в целом и строгое соблюдение гарантированных законом процессуальных прав участников судопроизводства, в частности, всегда рассматривались как важная задача уголовного суда247, невыполнение которой приводит к неправосудным судебным решениям и влечет их отмену. В соответствии со ст. 345 УПК РСФСР существенными нарушениями уголовно-процес суального закона, влекущими отмену приговора, помимо прочих признавались нарушения, связанные с лишением или стеснением при рассмотрении дела гарантированных законом прав участников процесса, которые помешали суду всесторонне разобрать дело и повлияли или могли повлиять на постановление законного и обоснованного приговора. На практике круг таких нарушений обычно ограничивался различного рода нарушениями права обвиняемого на защиту248. Еще в 1995 г. Пленум Верховного Суда РФ указал на обязанность судов в силу конституционного положения об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон обеспечивать по каждому делу равенство прав участников судебного разбирательства по представлению и исследованию доказательств и заявлению ходатайств249.
С расширением состязательных начал уголовного судопроизводства правообеспечительная роль суда еще более усилилась и приобрела качественное иное значение, что обусловлено изменением целей уголовного процесса и соответствующей корректировкой задач суда как органа правосудия.
В настоящее время состязание сторон рассматривается не только как способ реализации сторонами процессуальных прав для отстаивания в процессе своих либо публичных интересов, но и как форма справедливого судебного разбирательства, эффективный метод установления истины по делу, позволяющие всесторонне и полно исследовать обстоятельства дела и вынести по нему правосудное решение. В условиях снижения активности суда в процессе доказывания и расширения действия принципа диспозитивности усилилось влияние сторон на ход судебного разбирательства, а результатов их состязания – на вынесение судом законного и справедливого приговора. Поэтому обеспечение судом равноправного состязания сторон приобрело значение гарантии полного, всестороннего и справедливого осуществления правосудия по уголовным делам.
Значимость данного направления судебной деятельности высоко оценивается отечественными процессуалистами. Так, например, С. Б. Ромазин предлагает рассматривать обеспечение сторонам их процессуальных прав в собирании и исследовании доказательств как особую роль суда250, Н. С. Соколовская считает, что «деятельность суда, выражающаяся в руководстве состязанием, является определяющей при реализации судом функции разрешения дела»251.
Большое внимание вопросам обеспечения в судебных процедурах состязательности и равноправия сторон уделяется в решениях Конституционного Суда РФ. В частности, Конституционный Суд неоднократно разъяснял, что осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих прав и законных интересов, включая возможность заявления ходатайств, обжалования действий и решений суда, осуществляющего производство по делу252, указывал, что необходимой гарантией судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно предоставляемая сторонам на каждой стадии судебного процесса реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда, поскольку только при этом условии в судебном заседании реализуется право на судебную защиту, которая в соответствии с конституционным и международно-правовым регулированием должна быть справедливой, полной и эффективной253.
Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ суд второй инстанции обязан проверить, соблюдены ли судом первой (апелляционной) инстанции гарантированные законом права участников процесса и обеспечены ли их права в период подготовки дела для соответственно апелляционного либо кассационного рассмотрения254. В соответствии с требованиями законодательства и правовыми позициями Конституционного Суда РФ строится и судебная практика, согласно которой необоснованное ограничение (ущемление) процессуальных прав участвующих в деле лиц, а равно непредоставление им (необеспечение) реальной возможности активно участвовать в состязательном процессе признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим на основании ст. 381 УПК РФ отмену или изменение состоявшегося судебного решения.
Очевидно, что состязательность не является самоцелью. Деятельность суда по обеспечению состязательного построения судебного разбирательства взаимосвязана с участием суда в процессе доказывания, тесно переплетается с этим направлением судебной деятельности. Данная связь выражается в том, что установление и доказывание обстоятельств, необходимых для правильного разрешения уголовного дела, суть судебного следствия, являющегося основой всего судебного разбирательства. Доказывание по уголовному делу проходит в строго определенных процессуальных формах (в установленных законом судебных процедурах), которые построены на началах состязательности. Таким образом, доказывание в российском уголовном процессе проходит в форме состязания сторон на основе их равноправия, и обеспечение состязательности означает, прежде всего, обеспечение надлежащей формы процесса доказывания.
§ 2. Участие суда в процессе доказывания по делу
Роль и место современного российского суда в процессе доказывания по уголовному делу неоднозначно оценивается отечественными правоведами, что объясняется различиями в определении целей и задач судебных органов и уголовного судопроизводства в целом, разным отношением к вопросам реализации состязательных начал в современном уголовном процессе и дальнейших перспектив его развития258.
Для уяснения этой роли попытаемся на основе выработанных наукой уголовно-процессуального права теоретических положений, путем анализа действующего уголовно-процессуального законодательства, регламентирующего судебные полномочия, а так же правоприменительной практики ответить на вопросы: является ли суд субъектом доказывания, каковы его цели, задачи и степень участия в процессе доказывания?
Под доказыванием обычно подразумевается урегулированная законом деятельность по установлению и обоснованию обстоятельств дела, служащих основой для разрешения вопроса об уголовной ответственности. Понятие доказывания в уголовном процессе имеет два значения: 1) осуществление познавательной деятельности по установлению и исследованию обстоятельств дела (доказывание-познание) и 2) логическое обоснование определенного тезиса-утверждения (доказывание-обоснование)259.
Общепринято под доказыванием в первом (широком) значении понимать осуществляемую в предусмотренном законом порядке деятельность органов дознания, следователя, прокурора и суда при содействии других участников процесса, состоящую в собирании, проверке и оценке доказательств (иными словами – познании обстоятельств исследуемого события)260.
В структуре процессуального доказывания-познания выделяются три основные, диалектически взаимосвязанные, осуществляемые в определенном единстве элемента: собирание доказательств (поиск, обнаружение и рассмотрение относимых к делу данных и сведений; их сохранение, закрепление и фиксация в установленных законом процессуальных формах), проверка доказательств (анализ и синтез собранных доказательств, их сопоставление с уже собранными доказательствами и проверка путем сбора дополнительных доказательств), оценка доказательств (логико-мыслительная деятельность по формированию суждения об относимости, допустимости, достоверности каждого из доказательств, о достаточности их совокупности для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, и нацеленная в конечном итоге на формулирование выводов по вопросам, лежащим в основе того или иного процессуального решения по делу). Некоторые процессуалисты выделяют большее число элементов доказывания. Так, М. С. Строгович называл четыре элемента, отделив обнаружение доказательств от их рассмотрения и процессуального закрепления261, а Ф. Н. Фаткуллин говорил о пяти элементах, определив построение следственных версий и обоснование выводов по делу как самостоятельные элементы262. Подобные различия в характеристике структурных элементов процессуального доказывания не являются принципиальными и не влияют на определение содержательной стороны процесса доказывания в целом, поэтому следует согласиться с мнением Е. А. Карякина о нецелесообразности выделения в отдельный элемент доказывания действий, являющихся органичной частью одного из общепризнанных элементов процесса доказывания263.
Доказывание в узком смысле этого понятия состоит в деятельности по обоснованию выдвигаемых доводов и возражений, по убеждению в их истинности субъектов, уполномоченных принимать процессуальные решения, а также в деятельности последних по обоснованию и мотивированию принимаемых ими процессуальных решений. «Соответственно этим представлениям обязанность доказывания принято также трактовать в двояком смысле – как обязанность собирания, проверки и оценки доказательств в целях установления истины, и как обязанность обосновать свои выводы с помощью доказательств»264.
Процессуальное доказывание – это деятельность не только государственных органов, осуществляющих производство по делу, но и других участников процесса, прежде всего, относящихся к той или иной процессуальной стороне. Как и прочая уголовно-процессуальная деятельность доказывание представляет собой совокупность действий всех субъектов уголовного процесса, вступающих друг с другом в процессуальные отношения, возникающие в ходе процесса доказывания, независимо от выполняемой ими в уголовном процессе роли. Поэтому правильным, на наш взгляд, относить к субъектам доказывания (в широком значении) всех участников данного вида процессуальной деятельности, но дифференцировать их по характеру (обязанность или право) и степени участия в процессе доказывания (объем выполняемых действий и полнота охвата компонентов доказательственной деятельности). В свете сказанного представляется неприемлемой позиция В. Джатиева, полагающего, что «субъектом доказывания может считаться лишь тот, кто берет на себя ответственность в силу своего процессуального положения утверждать, что обвиняемый является именно тем лицом, которое совершило преступление»265. Такое представление о субъекте доказывания основано на сведении уголовно-процессуального доказывания к обоснованию перед лицом суда истинности вывода о виновности обвиняемого в совершении преступления. Подобное сужение содержания доказывания до пределов обоснования выдвинутого обвинительного тезиса («функционального компонента обвинения») подвергнуто в науке уголовно-процессуального права обоснованной критике266.
Суд, бесспорно, является участником процессуального доказывания, поскольку на основе доказательств устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст. 74 УПК РФ), но его участие в доказывании достаточно специфично и «отличается своеобразием, обусловленным особым положением в состязательном процессе»267.
В силу принципа публичности уголовного судопроизводства обязанность по осуществлению доказывания по уголовному делу возложена на властных субъектов уголовно-процессуальной деятельности, которые вне рамок доказывания не в состоянии реализовать возложенные на них функции и обеспечить решение задач судопроизводства. Применительно к суду это означает, что при производстве по делу суд не может без ущерба для правильного и законного разрешения дела уклониться от деятельности по доказыванию и в отличие, скажем, от подсудимого и потерпевшего, для которых участие в доказывании есть право и определяется их усмотрением, обязан при наличии нормативно-определенных условий выполнить все предписанные ему законом процессуальные действия, связанные с доказыванием, включая следственные действия, направленные на получение и проверку доказательств. В то же время содержание обязанности суда по участию в доказывании отлично от аналогичной обязанности других органов государства.
1. Осуществление судом доказывания-познания.
Действующим уголовно-процессуальным законодательством суд наравне с дознавателем, следователем и прокурором уполномочен собирать доказательства путем производства следственных и иных, предусмотренных УПК РФ, процессуальных действий (ч. 1 ст. 86 УПК РФ), проверять доказательства путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство (ст. 87 УПК РФ), оценивать доказательства с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела (ст. 17 и 88 УПК РФ).
Собирание доказательств. В определенной степени уже на стадии предварительного расследования суд начинает участвовать в собирании доказательств по делу. Это происходит, главным образом, путем разрешения ходатайств следователя о производстве следственных действий, затрагивающих конституционные права и свободы личности (ч. 1–4 ст. 165 УПК РФ), а также рассмотрения вопроса о законности производства такого следственного действия без предварительного судебного разрешения (ч. 5 ст. 165 УПК РФ). Реализуя данные полномочия, суд «санкционирует» конкретную деятельность следователя, направленную на поиск, собирание и фиксацию доказательств либо признает легитимность уже совершенных следственных действий, позволяя тем самым следователю приобщить полученные в результате их производства данные (сведения либо материальные объекты) к материалам дела и придать им статус доказательств, т. е. завершить процесс сбора конкретных доказательств.
Ряд судебных полномочий на данной стадии процесса направлен так же на создание определенных условий, необходимых для результативного выполнения следственных действий и включающих в себя элементы принуждения, а потому требующих участия суда как гаранта их законности. К таковым, в частности, относятся: выдача следователю разрешения на проведение эксгумации в целях осмотра трупа в случаях, когда близкие родственники или родственники покойного возражают против эксгумации (ч. 3 ст. 178 УПК РФ), принятие решения о помещении подозреваемого или обвиняемого, не содержащегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы (ч. 2 ст. 203 УПК РФ).
Принятием решений в рамках указанных судебных процедур и ограничивается роль суда в собирании доказательств на досудебном этапе производства по делу. Важным моментом, отражающим состязательное построение уголовного процесса, является то, что рассмотренные полномочия суда по участию в собирании доказательств в ходе предварительного расследования дела касаются ограниченного круга процессуально-следственных действий и инициируются исключительно субъектом, осуществляющим уголовное преследование. На данном этапе процесса основное содержание судебной деятельности составляет не доказывание, а проверка законности и обоснованности ограничения конституционных прав и свобод личности. Причастность суда к собиранию доказательств выступает как бы побочным эффектом судебно-контрольной деятельности, обусловленным не столько стоящими перед судом на данном этапе производства задачами, сколько характером предмета судебного разбирательства.
Полномочиями, нацеленными на собирание доказательств, суд в большей степени наделен в судебных стадиях уголовного судопроизводства, в полной мере – на этапе судебного следствия. Участие суда в собирании доказательств в судебных стадиях проявляется в обнаружении и закреплении доказательств. Обнаружение судом доказательств происходит: 1) в результате непосредственного (чувственного) восприятия новых фактических данных в ходе исследования собранных и представленных сторонами доказательств (при допросе свидетелей, осмотре вещественных доказательств, при предъявлении документов и т. д.); 2) посредством производства различных судебно-следственных действий, выполняемых с целью получения новых доказательств (допрос дополнительных свидетелей, назначение дополнительной или повторной экспертизы и т. п.).
Из содержания гл. 37 УПК РФ следует, что суд правомочен производить большинство предусмотренных в российском уголовном процессе следственных действий: допрос подсудимого (обвиняемого) (ст. 275), допрос потерпевшего и свидетелей (ст. 277–280), допрос эксперта (ст. 282) и производство судебной экспертизы (ст. 283), осмотр вещественных доказательств (ст. 284) и документов (ст. 285–286), осмотр местности и помещения (ст. 287), следственный эксперимент (ст. 288), предъявление для опознания (ст. 289), освидетельствование (ст. 290).
Необходимо отметить, что в соответствии с исключительным назначением суда как органа правосудия в его деятельности по собиранию доказательств отсутствует такой (первоначальный) ее этап как поиск доказательств, который содержит в себе элементы розыска и может осуществляться в оперативном порядке исключительно сторонами по делу. Не случайно, поэтому такое оперативно-следственное по своему характеру и содержанию действие как обыск не предусмотрен в судебном следствии, и полномочиями по его проведению суд не наделен268.
Собирание доказательств суд осуществляет двумя способами: 1) путем истребования доказательств (например, различного рода документов) посредством письменных запросов и 2) путем непосредственного их получения в судебном заседании при выполнении процессуально-следственных действий.
Как правило, собирание доказательств осуществляется судом по инициативе сторон, выраженной в соответствующих ходатайствах (о вызове дополнительных свидетелей, о назначении экспертизы, об истребовании документов и т. д.), которые суд начинает рассматривать и разрешать уже на стадии назначения судебного заседания, в частности, в ходе предварительного слушания (ч. 6 и 7 ст. 234 УПК РФ). Такие ходатайства могут быть заявлены (неоднократно) на протяжении всего судебного разбирательства (ст. 271 УПК РФ), а также в ходе апелляционного производства по делу (ч. 5 ст. 365 УПК РФ).
В то же время (это особо важно отметить) особенностью российской состязательности, сближающей ее с процессуальными формами, присущими странам континентальной системы права, является сохранение за судом права собирать доказательства по собственной инициативе. Уголовно-процессуальные нормы прямо предусматривают возможность осуществления по инициативе суда ряда следственных действий: вызов и допрос эксперта (ст. 282 УПК РФ), назначение судебной экспертизы (ст. 283 УПК РФ), истребование документов (ст. 286 УПК РФ). В отношении таких следственных действий, как осмотр местности и помещения, следственный эксперимент, предъявление для опознания и освидетельствование законодатель допустил неопределенность, не конкретизировав по чьей инициативе могут проводиться эти судебно-следственные действия.
С учетом проанализированных нормативных положений нельзя в полной мере согласиться с мнением М. С. Коровиной о том, что «роль суда в собирании доказательств сводится в основном к принятию доказательств, представленных сторонами»269.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, «собирание доказательств не только является прерогативой сторон, но и входит в число полномочий суда, реализуемых в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством для производства судебного следствия»270. По мнению судей Верховного Суда РФ, опирающемуся на приведенную правовую позицию, закон не содержит никаких ограничений для производства судом по собственной инициативе указанных в ст. 285–290 УПК РФ следственных действий, а равно и допроса дополнительных свидетелей271. Иную точку зрения высказывает И. Б. Михайловская, которая, опираясь на положения ч. 3 ст. 278 УПК РФ, полагает, что «закон не предусматривает ситуации, при которой свидетель был бы вызван по инициативе суда»272. Полагаем, что сформировавшееся в судебной практике толкование правомочий суда на инициативное производство судебно-следственных действий не противоречит принципам российского уголовного судопроизводства и отвечает задачам, стоящим перед уголовным судом, но с определенной оговоркой о целевом использовании судом данного права. По нашему мнению, использование судом полномочий по самостоятельному собиранию доказательств должно быть ограничено целями проверки представленных сторонами доказательств и восполнения неполноты данных о личности обвиняемого и других обстоятельств, не относящихся к вопросу о его виновности и квалификации преступления 273.
В настоящее время не имеется правовых оснований считать, что правомочие суда по собственной инициативе собирать доказательства в ходе судебного следствия является одновременно и его обязанностью. На практике суды крайне редко прибегают к производству процессуально-следственных действий для собирания доказательств, что подтверждается исследованиями В. П. Смирнова и Н. С. Соколовской274. Поскольку в условиях состязательности суд не вправе подменять стороны и присваивать себе их процессуальные функции, следует согласиться с характеристикой российского суда как «ограниченного субъекта собирания доказательств»275.
Закрепление (фиксация) доказательств как заключительный этап их собирания осуществляется судом в двух процессуальных формах: 1) составление протокола судебного заседания, в котором согласно ст. 259 УПК РФ отражается не только ход судебного разбирательства, но и подробное содержание показаний допрошенных лиц, результаты произведенных в судебном заседании осмотров и других действий по исследованию доказательств; 2) приобщение к делу полученных (истребованных или представленных) в судебном заседании вещественных доказательств, образцов для сравнительного исследования и документов (ст. 286 УПК РФ).
Исследование (проверка и оценка) доказательств. Известные нормативные предписания о подчинении суда закону (ст. 120 Конституции) и соответствии судебных решений требованиям законности, обоснованности и мотивированности (ст. 7 УПК РФ) не позволяют судьям произвольно применять правовые нормы и решать поставленные перед ним вопросы, не сообразуясь с конкретными обстоятельствами дела. Законное и справедливое разрешение дела означает правильное и точное применение норм права к реальной действительности (к установленным обстоятельствам конкретного уголовного дела). Фактические обстоятельства уголовного дела познаются судьей посредством исследования полученных доказательств, результаты которого затем кладутся в основу выводов любого принимаемого судом решения.
Исследование доказательства включает в себя, прежде всего, чувственное восприятие судьей фактических данных, составляющих содержание доказательства, и их осмысление. Такое восприятие и осмысление происходит в процессе и в результате выслушивания показаний допрашиваемых лиц, оглашении письменных материалов дела, визуальном осмотре вещей, предметов и документов и завершается предварительной (промежуточной) оценкой каждого из доказательств. Поскольку судья свободен в оценке любых доказательств, которые не имеют для него заранее установленной силы (ст. 17 УПК РФ), он обязан убедиться в относимости, допустимости и достоверности каждого из доказательств, и с этой целью, не полагаясь только на мнение сторон, проанализировать каждое доказательство и прийти к самостоятельному выводу о его качественном состоянии. Возникающие сомнения в доброкачественности какого-либо из представленных сторонами доказательств понуждают суд (судью) проверить его путем сопоставления с другими безупречными доказательствами либо путем собирания (истребования) новых доказательств. В процессе изучения (установления) юридически значимых обстоятельств, суд наравне с доказательствами, собранными и содержащимися в материалах направленного в суд дела, исследует в полной мере и доказательства, дополнительно поступающие в ходе судебного заседания.
Исследование доказательств в судебном заседании, как и их собирание, производится как по воле сторон, поочередно представляющих суду собранные ими доказательства (ст. 274 УПК РФ), так и по собственной инициативе суда. Однако в этой части процесса доказывания активность (инициативность) суда ограничена. При отсутствии ходатайств сторон и независимо от их согласия суд правомочен: огласить показания потерпевшего и свидетеля, ранее данные ими в ходе предварительного расследования или судебного разбирательства, в случаях, указанных в ч. 2 ст. 281 УПК РФ; огласить и исследовать протоколы следственных действий, заключение эксперта, данное в ходе предварительного расследования, а также документы, приобщенные к делу или представленные в судебном заседании либо истребованные судом (ст. 285–286 УПК РФ); исследовать результаты следственных действий, проведенных в соответствии со ст. 282–283, 287–290 УПК РФ в судебном заседании. В то же время суд не вправе по собственному усмотрению осматривать вещественные доказательства (ст. 284 УПК РФ), оглашать ранее данные показания подсудимого (ст. 276 УПК РФ), а в определенных случаях также и показания потерпевшего и свидетелей (ч. 1 и 3 ст. 281 УПК РФ), если об этом ни сторона обвинения, ни сторона защиты не ходатайствует.
Отмеченный дифференцированный подход в регламентации судебных полномочий в сфере доказательственного права оптимальным не представляется. Если запрет произвольно оглашать письменные показания ранее допрошенных лиц, установленный для суда, объясним с позиции требований непосредственности исследования доказательств, то логика законодателя в недозволении суду исследовать по собственной инициативе направленные в суд вещественные доказательства при наличии такого права в отношении других (письменных) доказательств, осталась для правоприменителей не ясна.
По действующему УПК РФ сведено к минимуму влияние суда на определение порядка и установление очередности исследования доказательств, он лишен возможности менять по ходу судебного разбирательства порядок исследования доказательств, исходя из собственных соображений (собственного усмотрения).
Исследование доказательств судом, по общему правилу, проводится на основе принципов непосредственности и устности исследования доказательств в условиях гласного (открытого) судебного разбирательства (ст. 240–241 УПК РФ) при активном участии сторон, обладающих в доказывании равными процессуальными правами (ст. 244 УПК РФ). Значение исследовательской (познавательной) деятельности суда отражена в нормативном предписании ч. 3 ст. 240 УПК РФ, согласно которой приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. Разъясняя требование закона о непосредственном исследовании доказательств, Верховный Суд РФ указал, что суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания (пункт 2 Постановления Пленума ВС РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре»). Судебная практика распространила это требование на все виды судебных решений, выносимых в рамках уголовного судопроизводства.
Суд оценивает доказательства во всех видах судебных производств и на каждой стадии уголовного процесса, когда вступает в дело, хотя при этом пределы и цели этой деятельности различны, как различен и объем доказательств, подвергающихся судебной проверке. На досудебных стадиях в рамках судебно-контрольных процедур суд оценивает представляемые органами дознания, предварительного следствия и прокурором доказательства и иные собранные материалы лишь с позиции их достаточности для выводов о законности и обоснованности проверяемых процессуальных действий или решений либо выводов о наличии законных оснований для разрешения производства требуемых процессуально-следственных действий или применения мер процессуального принуждения. Относимость и достоверность доказательств, а также их достаточность для разрешения уголовного дела по существу предъявленного обвинения не являются предметом оценки суда на данном этапе судопроизводства. В ходе предварительного расследования суд целенаправленно не проверяет доказательства и на предмет их допустимости. При проверке соответствия проведенного следственного действия установленной законом процедуре, например, в ходе рассмотрения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, суд оценивает совершенное следственное действие с точки зрения соблюдения конституционных прав граждан и недопущения их незаконного ущемления. Вопрос о том, насколько (в какой степени) несоблюдение уголовно-процессуального порядка при производстве следственного действия повлияло или могло повлиять на достоверность его результатов, здесь перед судом не встает. Конечно, нельзя не отметить, что, признавая совершенные следственные действия, результаты которых имеют определенное доказательственное значение, незаконными ввиду противоправного ограничения конституционных прав личности, суд тем самым во многом предрешает и вопрос о допустимости полученных в результате этого следственного действия доказательств.
Всесторонне и в полном объеме суд оценивает доказательства при разбирательстве уголовного дела в суде первой инстанции, когда стороны в стремлении добиться желаемого результата и выиграть правовой спор, используя весь комплекс правовых средств доказывания, представляют суду в полном объеме арсенал собранных доказательств, открыто высказывают свои доводы и выдвигают аргументы, предлагают свою версию исследуемого события и убеждают суд в правильности собственной оценки совокупности собранных доказательств. Именно в ходе судебного разбирательства суд исследует любые сведения, облеченные в установленную законом процессуальную форму, на основе которых устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ), причем делает это активно: задает собственные вопросы допрашиваемым лицам, непосредственно осматривает вещественные доказательства и документы, производит в судебном заседании вышеперечисленные судебно-след ственные действия. При этом судом проверяется и оценивается не только относимость, допустимость и достоверность каждого из доказательств, но и достаточность всей их совокупности для разрешения дела.
Важной и необходимой с точки зрения обеспечения изложенных в ст. 297 УПК РФ требований законности и обоснованности судебного приговора является правильная оценка судом достоверности доказательств. Согласно ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если виновность подсудимого в совершении преступления доказана. А это означает, что обвинительный приговор должен быть постановлен только на достоверных доказательствах (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре»).
В силу конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции), а также в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 75 УПК РФ, согласно которой доказательства, полученные с нарушением закона, не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ), рассмотрение вопроса о соблюдении требований УПК РФ при получении того или иного доказательства (вопрос о допустимости доказательства) также занимает в современном процессе доказывания по уголовному делу ключевое место, что находит отражение и в полномочиях суда.
По инициативе сторон суд исследует то или иное доказательство на предмет его допустимости уже на этапе предварительного слушания, одним из оснований проведения которого в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 229 УПК РФ является заявленное стороной (как правило, стороной защиты) ходатайство об исключении доказательства. В целях проверки законности производства следственного действия, в ходе которого получено оспариваемое доказательство, суд производит определенные процессуальные действия по исследованию иных доказательств и материалов дела (ст. 235 УПК РФ). Придя к выводу о недопустимости доказательства, суд принимает соответствующее процессуальное решение, которым исключает доказательство, и последнее вследствие этого утрачивает юридическую силу, не может быть положено в основу судебного решения, а также исследоваться и использоваться в ходе судебного разбирательства (ч. 5 ст. 235 УПК РФ). В суде присяжных, кроме того, никто из участников процесса не вправе сообщать присяжным заседателям о существовании такого доказательства (ч. 6 ст. 235 УПК РФ). Аналогичные решения суд правомочен принимать и в ходе судебного следствия, т. к. закон предоставляет суду право неоднократно возвращаться по инициативе сторон к рассмотрению вопроса о допустимости или недопустимости конкретного доказательства (ч. 7 ст. 235 УПК РФ).
Вопрос о допустимости конкретного доказательства суд имеет возможность разрешить и независимо от позиции сторон, на основе собственной оценки имеющихся сведений о порядке его получения. Суд вправе самостоятельно (по собственной инициативе) отвергнуть недопустимое доказательство, но правомочен сделать это только при принятии окончательного решения по делу. Исключение из этого правила составляет предусмотренное ч. 5 ст. 335 УПК РФ правомочие председательствующего по собственной инициативе исключить из уголовного дела недопустимые доказательства в ходе судебного следствия при рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей, что объяснимо и оправдано спецификой судопроизводства в суде присяжных, в частности, разграничением полномочий между профессиональным судьей и присяжными заседателями (ст. 334 УПК РФ). Указанное право одновременно является и обязанностью суда, которую он при наличии к тому оснований должен выполнить независимо и даже вопреки позиции сторон, не ставящих доброкачественность доказательства под сомнение.
Для сравнения можно отметить, что в американском судопроизводстве суд не обязан проводить исследование качественности доказательств, если на основания их дефектности не укажут стороны. Вместе с тем в целях защиты общественных интересов в практике судов возникло следующее правило: «если по уже принятым в качестве доказательств материалам стороны не заявили ходатайства об исключении при условии, что дефект доказательства очевиден для суда из материалов дела, то по окончании судебного следствия суд может вынести определение об исключении данного доказательства с указанием мотивов» (правило 90.106 разд. «Доказательственное право» Свода законов штата Флорида)278.
Наиважнейшее место в доказательственной деятельности суда занимает окончательная оценка совокупности доказательств, что обусловлено содержанием его главной задачи в процессе – разрешить уголовное дело. Такая оценка находит свое выражение в итоговом судебном решении по делу, например, в приговоре, лежит в основе содержащихся в нем выводов по вопросам, подлежащим разрешению судом.
Как уже было отмечено, важным правовым принципом, реализуемым в российском уголовном процессе, является свободная оценка судьей доказательств по своему внутреннему убеждению (ч. 1 ст. 17 УПК РФ), что обеспечивается самостоятельностью органов судебной власти и независимостью судей. В то же время свобода оценки заключается не в абсолютной ее произвольности, а в независимости внутреннего убеждения судьи относительно вопросов качественного состояния доказательств и установления того или иного обстоятельства (факта) от мнения (оценки) любого из участников процесса, выраженного в любой процессуальной форме (при обосновании ходатайства, в процессуальном решении, в высказываниях в ходе прений сторон и т. д.). Уголовно-процессуальные нормы предопределяют, что оценка доказательств по внутреннему убеждению должна иметь объективную основу – изученные в судебном заседании доказательства в их совокупности – и производиться в соответствии с установленными законом правилами и критериями (ч. 1 ст. 17 УПК РФ).
Общепризнанным в судебной практике правилом является запрет суду (судье) до окончания судебного разбирательства и разрешения поставленного перед судом правового вопроса выражать в своих промежуточных решениях, а также устных высказываниях мнение по вопросу установления (доказанности) обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу, и предрешать окончательную оценку собранных доказательств, которая должна быть произведена на заключительном этапе доказывания. Данный запрет вытекает из требований соблюдения судом объективности и беспристрастности при рассмотрении дела и необходимости разрешения любого социально-правового спора на основе всестороннего и полного исследования всех представленных доказательств, с учетом всех достоверно установленных по делу обстоятельств.
Особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (гл. 40 УПК РФ), и особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (глава 40-1 УПК РФ281), которые подразумевают проведение судебного заседания без проведения судебного разбирательства и, следовательно, без исследования доказательств виновности лица в инкриминируемом ему преступлении, также не исключает оценку судом собранных доказательств.
Во-первых, при проведении судебного разбирательства в особом порядке должны и, как правило, исследуются в полном объеме обстоятельства, характеризующие личность подсудимого и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (ч. 5 ст. 316, п.5 ч.4 ст.317.7 УПК РФ), что означает анализ и оценку соответствующих доказательств. Об этом в п. 10 Постановления от 5 декабря 2006 № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» указал Верховный Суд РФ282, разъяснив при этом, что, поскольку порядок такого исследования гл. 40 УПК РФ не ограничен, оно может проводиться всеми предусмотренными уголовно-процессуальным законом способами, в том числе путем исследования дополнительно представленных материалов, а также допросов свидетелей по этим обстоятельствам. В особом порядке, предусмотренном гл.40.1 УПК РФ, суд для правильного разрешения дела так же обязан установить широкий перечень дополнительных обстоятельств, указанных в пунктах 1-4 ч.4 ст.317.1 УПК РФ, что возможно лишь на основе исследования соответствующих доказательств, содержащих сведения о перечисленных в законе обстоятельствах.
Во-вторых, при рассмотрения дела в порядке гл.40 УПК РФ судья не проводит в обычном порядке исследование и оценку доказательств в том смысле, что не исследует доказательства непосредственно, не проверяет их всесторонне в ходе судебного следствия в условиях состязания сторон и не оценивает их с точки зрения достоверности и допустимости. В то же время в силу ч. 7 ст. 316 УПК РФ вынесение обвинительного приговора и назначение подсудимому наказания в этом случае возможно лишь при условии, что суд придет к выводу, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно и подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу. Очевидно, что такое убеждение может появиться у судьи лишь в результате ознакомления с письменными материалами дела в особом (вне судебного заседания) порядке и на основе собственной фактической и юридической оценке собранных доказательств. При возникновении сомнений в обоснованности и доказанности предъявленного обвинения судья, несмотря на позицию подсудимого и других участников процесса, обязан на основании ч. 6 ст. 316 УПК РФ по собственной инициативе прекратить судебное разбирательство в особом порядке и назначить рассмотрение дела в обычном порядке. Такое понимание судебных полномочий прочно закрепилось в судебной практике федеральных судов.
Исследование доказательств имеет место и в последующих судебных стадиях: наиболее широко в апелляционном производстве и в очень усеченном варианте в суде кассационной инстанции. Установленный законом порядок апелляционного производства предусматривает судебное следствие, ведущееся по правилам судебного разбирательства в суде первой инстанции (ст. 365 УПК РФ), и предполагающее проверку судом апелляционной инстанции доказательств, в том числе путем передопроса потерпевших и свидетелей, допроса новых свидетелей, производства судебной экспертизы, истребования вещественных доказательств и документов.
В кассационном порядке суд оценивает исследованные в суде первой или апелляционной инстанции доказательства, как правило, опосредованно, путем изучения коллегией судей письменных материалов дела вне судебного заседания и лишь в необходимых случаях по ходатайству стороны или по собственной инициативе истребует либо оглашает представленные сторонами дополнительные материалы (характеристики, копии судебных решений и другие документы), которые подлежат оценке в совокупности со всеми другими материалами дела284. В то же время, согласно ч. 4 ст. 377 УПК РФ, суд кассационной инстанции вправе по ходатайству стороны исследовать содержащиеся в материалах дела доказательства в соответствии с требованиями гл. 37 УПК РФ непосредственно в судебном заседании. Реализация данного положения закона означает внедрение элементов судебного следствия со всеми их обязательными правилами и условиями в деятельность суда кассационной инстанции. На практике это нововведение не прижилось (УПК РСФСР такое правомочие, оно же - обязанность, для кассационного суда не предусматривал), и суды всячески уклоняются от непосредственного исследования доказательств в кассационной инстанции, удовлетворяя ходатайства сторон об исследовании лишь письменных доказательств, содержащихся в материалах дела. Сложившуюся судебную практику до недавнего времени поддерживал и Верховный Суд РФ. Как разъяснил Пленум ВС РФ в постановлении от 23 декабря 2008 г. №28 «О применении норм УПК РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций», под исследованием доказательств, применительно к ч.4 ст.377 УПК РФ, следует понимать проверку имеющихся в уголовном деле доказательств, исследованных судом первой инстанции, в ходе которой суд кассационной инстанции не вправе производить допрос свидетелей, назначать судебные экспертизы и совершать тому подобные процессуально-следственные действия (п. 14 Постановления). Однако вскоре, 30 июня 2009 г., Пленум Верховного Суда РФ изменил свою позицию по данному вопросу и своим решением исключил п.14 из вышеуказанного постановления285, тем самым ориентировал суды на буквальное толкование ч.4 ст.377 УПК РФ. Каким образом в такой ситуации будет складываться дальнейшая судебная практика - покажет время.
В надзорной инстанции возможность непосредственного исследования доказательств формально отсутствует вовсе, но в этой контрольной стадии так же, как и во всех предшествующих, в обязательном порядке присутствует оценка судом доказательств (на основе опосредованного их изучения) как непременное условие надлежащей проверки законности и обоснованности состоявшихся судебных решений. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, постановление (определение) суда надзорной инстанции должно соответствовать требованиям, предусмотренным ст. 388 УПК РФ, и содержать выводы о правильности или ошибочности обжалованных судебных решений, при этом суд надзорной инстанции обязан привести фактические и правовые мотивы принимаемого решения, предварительно оценив в совокупности имеющиеся в уголовном деле доказательства и дополнительные материалы, поступившие с жалобой или представлением либо представленные сторонами подтверждение их доводов (пункты 14 и 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих производство в надзорной инстанции»286).
Несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре (равно в любом ином судебном решении, вынесенном в ходе уголовного судопроизводства) фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 369, п. 1 ч.1 ст. 379, ч. 1 ст. 409 УПК РФ является основанием для отмены или изменения приговора или иного судебного решения (включая решения судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанции) в последующих судебно-контрольных стадиях процесса. При этом, как следует из ст. 380 УПК РФ, под несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела (иначе – необоснованность судебного решения) законодатель подразумевает случаи, когда: 1) выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании (неверная оценка доказательств); 2) суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда (неполнота оценки доказательств); 3) судом не мотивировано предпочел доказательства, существенным образом противоречащие другим доказательствам (нарушение требования всесторонности оценки доказательств); 4) в выводах суда имеются существенные противоречия (несоблюдение правил логики).
2. Реализация судом доказывания-обоснования.
В отличие от иных государственных органов, осуществляющих производство по делу и выступающих на стороне обвинения, суд как субъект, разрешающий дело в окончательной форме (орган правосудия), не несет обязанности доказывать перед кем-либо выдвигаемые в ходе производства по делу утверждения правового характера (будь то предъявленное обвинение в совершении преступления либо тезис о законности оспоренного процессуального решения). В состязательном уголовном процессе обоснованием своих позиций, отстаиванием (доказыванием) своей правоты перед лицом суда занимаются стороны. При этом в соответствии с принципом презумпции невиновности бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого (подсудимого), лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). Суду же в процессе убеждать некого и незачем.
Тем не менее, в российском уголовном процессе обязанность обосновать свои выводы с помощью доказательств возложена и на суд, процессуальные решения которого в соответствии с этой обязанностью должны иметь описательно-мотивировочную часть, содержащую анализ доказательств, основания и мотивы принимаемых решений по каждому из вопросов, требующих разрешения суда (таковы, например, требования ст. 305 и 307 УПК РФ к описательно-мотивировочной части приговоров). Исключение из этого правила – вердикт присяжных заседателей о виновности или невиновности обвиняемого (ст. 343 УПК РФ), который не содержит обоснования даваемых присяжными заседателями ответов. Однако, постановляемый на основе вердикта присяжных заседателей приговор, в соответствии со ст. 351 УПК РФ, также содержит описательно-мотивировочную часть, в которой приводятся основания и мотивы принятия решения по вопросам, находящимся в компетенции председательствующего (профессионального судьи).
Обязанность суда по логическому обоснованию своих решений не вытекает из его функционального назначения и процессуального положения, как это наблюдается у сторон, которые находятся в роли «просящих», «убеждающих» в своей правоте субъектов, а обусловлена общенормативными требованиями законности, обоснованности и мотивированности судебных решений как гарантии их правомерности и правосудности, а также наличием последующих судебно-контрольных стадий производства по делу. Характерной особенностью последних (за исключением апелляции) выступает оценка законности и обоснованности судебных решений не на основе непосредственного (повторного) исследования доказательств, а в результате проверки соответствия судебных решений и, прежде всего, изложенных в них выводов, содержанию имеющихся в деле доказательств в том виде и качестве, как они отражены в письменных материалах дела. При отсутствии мотивировочной части судебного решения оценить его обоснованность в условиях такого (опосредованного) порядка контрольно-проверочной деятельности невозможно.
Таким образом, можно констатировать, что суд не ограничивается только познанием обстоятельств дела, но и осуществляет доказывание-обоснование, которое по своему содержанию и назначению отлично от аналогичной деятельности сторон, вызвано необходимостью обосновать свои выводы и мотивировать принимаемые решения и протекает в единственно возможной форме – в форме процессуальных решений.
3. Руководство процессом доказывания.
Другой существенной характеристикой суда как субъекта доказывания является осуществляемое им руководство процессом доказывания в судебных стадиях производства по делу. Эта сторона судебной деятельности органично переплетается с деятельностью суда по обеспечению равноправного состязания сторон, входит в ее основное содержание, имеет, соответственно, одинаковые с общеобеспечительной деятельностью процессуальные формы и состоит из тех же элементов (рассмотрены в предыдущем параграфе). Руководство процессуальным доказыванием со стороны суда есть отражение его общеруководящей роли в уголовном процессе. Оно подчеркивает главенствующее, центральное место суда среди других участников процесса. Такое руководство осуществляется в двух направлениях: 1) организация процесса доказывания и 2) контроль над ним.
Организация процесса доказывания – сугубо обеспечительная деятельность, направленная на создание необходимых условий для эффективного осуществления доказывания с соблюдением предусмотренных законом процессуальных форм. Эта деятельность заключается, главным образом, в предоставлении сторонам возможности активно и полноценно участвовать в процессе доказывания, а так же в координации усилий сторон в направлении наиболее полного и всестороннего установления обстоятельств дела.
Контроль над процессом доказывания заключается как в оценке его результатов, так и в слежении за соблюдением другими субъектами процесса нормативно установленного порядка доказывания, устранении и предупреждении любых нарушений регламентированных законом правил и условий собирания и исследования доказательств. В судебном заседании такой контроль реализуется в полномочиях председательствующего, обязанного обеспечить своей властью соблюдение законной процедуры судопроизводства, в том числе и судебно-следственных действий, а также в промежуточных судебных решениях по вопросам относимости и (или) допустимости тех или иных доказательств. Контроль над доказыванием необходимым образом дополняет организационную составляющую руководящей роли суда, способствует организации процесса доказывания в установленных пределах судебного разбирательства и в направлении достижения положительных результатов – цели доказывания.
Председательствующий и суд в целом должны следить, чтоб стороны сознательно или непроизвольно не уводили познание в сторону от предмета судебного разбирательства, не сбивались на не относящиеся к делу либо не имеющие значения для разрешения дела обстоятельства. Такая обязанность лежит на суде не только в рамках реализации познавательной составляющей процесса доказывания, но и в ходе осуществления сторонами доказывания-обоснования. Так, суд вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а так же доказательств, признанных недопустимыми (ч. 5 ст. 292, ч. 2 и ч. 3 ст. 336 УПК РФ). Председательствующий также вправе остановить и подсудимого, если он в последнем слове излагает не имеющие отношения к рассматриваемому делу обстоятельства (ч. 2 ст. 293 УПК РФ).
В досудебных стадиях влияние суда на процесс доказывания хотя и велико, но носит опосредованный, косвенный характер, поскольку на данном этапе судопроизводства перед судом не стоит задача контролировать качество доказывания. В то же время в любом судебно-контрольном производстве в рамках доказывания обстоятельств, установление которых необходимо для разрешения отдельно поставленного перед судом правового вопроса, суд выполняет те же организационную и контрольную роли, что и при разрешении уголовного дела по существу предъявленного обвинения.
Главная задача, стоящая перед судом в организационном руководстве процессом доказывания, состоит в обеспечении справедливого равноправного состязания сторон с тем, чтоб добиться всестороннего исследования всех собранных и представленных суду доказательств, полного и максимально возможного достоверного установления на их основе обстоятельств дела, т. е. достичь объективного рассмотрения дела и вынесения по нему обоснованного решения.
4. Цель процесса доказывания.
Как и любая человеческая деятельность, процессуальное доказывание не может проходить бесцельно, иначе становится безрезультативным и утрачивает всякий смысл. Целенаправленным является как уголовно-процессуальное доказывание в целом, так и участие в нем отдельных субъектов доказывания, в том числе и суда.
В последние годы (постсоветское время) казавшийся незыблемым продолжительный период истории отечественной процессуалистики постулат о том, что целью уголовно-процессуального доказывания является достижение объективной истины, вновь подвергнут серьезным сомнениям и критике. В науке по-прежнему преобладает мнение, что доказывание как часть процессуальной деятельности совершается в целях установления истины по уголовному делу288, хотя иногда указывается, что оно осуществляется для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для дела289. Но при этом остро дискуссионными стали как само понятие и содержание истины в уголовном процессе, так и вопрос о средствах ее установления290.
В научных трудах процессуалистов XIX–XXI вв. говорится об абсолютной и относительной истине, формальной и материальной, объективной и процессуальной (судебной), и даже конвенциальной291. Обстоятельный и критический анализ всех существующих понятий истины в уголовном процессе, подходов к пониманию ее содержания, трансформации научных взглядов по вопросу, какая истина достижима в судебном процессе, и их обусловленности политико-социологи ческими и идеологическими факторами, а также правовых доктрин различных зарубежных моделей уголовного процесса достаточно подробно приведен в научных работах многих авторов, касавшихся вопросов доказательственной деятельности292, и поэтому широко известен. Это избавляет автора от необходимости углубляться в такой анализ в настоящей работе и позволяет на основе его результатов обозначить свою собственную позицию по проблеме истины в уголовном процессе и средств ее достижения в русле освещения вопроса о роли и месте уголовного суда в современном процессе доказывания.
Очевидно не вызывает возражений суждение о том, что «понятие правосудия выражает идеал суда правого, устанавливающего своими решениями истину, т. е. правильное, соответствующее действительности познание обстоятельств дела»293. Сходные представления в свое время выражал В. А. Рязановский, когда писал, что «целью (постулатом)… всякого процесса является достижение материальной истины, т. е. соответствие решения норме права (правомерность) и действительным обстоятельствам дела (материальная правда в узком смысле)», что суд «должен быть поставлен в такое положение, чтобы он мог достичь этой цели» при условии сохранения прав личности. И далее: «Плохо то правосудие, которое ограничивает свои задачи достижением формальных результатов, такое положение граничит с сознательным допущением неправосудия»294. В идеале уголовное судопроизводство должно быть нацелено на истинное познание и проходить в формах, обеспечивающих в процессе доказывания достижение именно такого результата, поскольку, как верно отмечает И. Л. Петрухин, достижение истины является условием «существования справедливого правосудия, отвечающего интересам каждого»295. Но к глубокому сожалению приходится констатировать, что этот идеал далек от реального воплощения.
В правоприменительной деятельности на пути установления истины возникают немалые трудности, которые не только обусловлены субъективными факторами, но и в значительной мере носят объективный характер296. Достижению истинного и полного знания о предмете доказывания по конкретному делу препятствуют и различные условности правового характера, присущие процессуальному доказыванию: юридические фикции, презумпции, свидетельский иммунитет, процессуальные сроки и прочие. Поэтому ни для кого не секрет, что на практике истина раскрывается далеко не по каждому уголовному делу и зачастую не в полном объеме.
Установление объективной истины никогда прямо не указывалось российским (советским) законодателем в качестве цели уголовно-процессуальной деятельности. В советский период правоведы выводили именно такое содержание цели доказывания из совокупности правовых норм. Напомним, что по ранее действовавшему УПК РСФСР перед государственными органами, ведущими производство по делу, в том числе перед судом, ставилась задача принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления и лиц, виновных в совершении преступления (ст. 3 УПК РСФСР). К суду, как и к прокурору, следователю, дознавателю было обращено требование всестороннего, полного и объективного исследования доказательств, под которым понималась обязанность принять для этого все предусмотренные законом меры, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также отягчающие и смягчающие его вину обстоятельства (ч. 1 ст. 20 УПК РСФСР). В полномочия председательствующего в судебном заседании входило «принятие мер к… установлению истины» (ч. 2 ст. 243 УПК РСФСР). Если предоставленных суду правовых средств оказывалось недостаточно для восполнения в ходе судебного разбирательства пробелов и недостатков предварительного расследования суд в целях установления (доказанности) истинных обстоятельств дела был обязан в силу п. 1 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР направить дело для производства дополнительного расследования, и это судебное полномочие присутствовало на всех судебных стадиях процесса (ст. 258, ч. 2 ст. 348, п. 2 ст. 378 УПК РСФСР).
Приведенные обязанности были подкреплены и соответствующей ответственностью за их неисполнение, заключающейся в наступлении негативных юридических последствий в виде отмены или изменения приговора. Так, согласно п. 1 ст. 342 УПК РСФСР одним из оснований отмены и изменения приговора в кассационном порядке являлась односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия. В соответствии с ч. 1 ст. 343 УПК РСФСР односторонним или неполно проведенным признавалось дознание, предварительное или судебное следствие, которые оставили невыясненными такие обстоятельства, установление которых могло иметь существенное значение при постановлении приговора. Односторонность или неполнота предварительного расследования и судебного следствия в период действия УПК РСФСР являлись весьма распространенным и нередко превалирующим основанием отмены приговоров. Так, согласно статистическим данным кассационной и надзорной практики Архангельского областного суда количество отмененных по указанным причинам приговоров районных судов составляло: в 1999 г. в кассационном порядке – 72 (38 % от общего количества отмененных судом судебной коллегией по уголовным делам приговоров), в надзорном – 16; в 2000 г. в кассационном порядке – 29 (17,3 %), в надзорном – 11 (29,7 % от общего числа отмененных президиумом областного суда приговоров); в 2001 г. в кассационном порядке – 81 (32,3 %), в надзорном – 20 (62,5 %); в 2002 г. в кассационном порядке – 53 (34,9 %)297.
Действующий УПК РФ подобных норм не воспроизводит, обязанностей восполнить пробелы предварительного расследования и установить истину по делу на суд не возлагает. Односторонность и неполнота дознания, предварительного или судебного следствия в перечень оснований отмены или изменения судебных решений не входят (ст. 379 УПК РФ). Тем самым с суда снята ответственность за полноту, объективность и всесторонность установления имеющих значение для дела обстоятельств. Суд может ограничиться исследованием только представленных сторонами доказательств и в зависимости от степени их полноты вынести соответствующий приговор.
Не следует так же забывать, что в современном российском процессе существует и широко внедрен особый порядок принятия судебного решения (глава 40 УПК РФ), предусматривающий при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением принятие судебного решения без проведения судебного следствия. По данным судебной статистики доля приговоров, выносимых российскими судами в особом порядке, из года в год неуклонно растет и в 2009 г. достигла 65,6 % от общего числа дел, рассмотренных с вынесением приговора. В абсолютных цифрах количество дел, по которым суды не исследовали и не проверяли в установленном порядке с соблюдением существующих правил доказывания собранные в ходе расследования доказательства, а вынесли приговор, полагаясь на признание обвиняемого и собственное впечатление от прочтения материалов дела, составило астрономическую цифру - 534 247 (приложение 1, таблица 3, диаграмма 4).
Кроме того, нельзя не принять во внимание, что в силу действия принципа презумпции невиновности закон предъявляет различные требования к обвинительному и оправдательному приговору. На предположениях не может быть построен вывод о виновности обвиняемого, но эти же, не достигшие степени достоверности предположения (вероятностные знания) вполне достаточны для оправдания лица, обвиненного в совершении преступления. Поэтому, как верно замечает П. А. Лупинская, «по существу об истине, понимаемой как соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имело место в действительности, можно говорить лишь применительно к обвинительному приговору»298. Аналогично высказывается по этому поводу И. Б. Михайловская, когда пишет: «Принцип доказанности обвинения означает, что истинность (или, что то же самое, достоверность) выводов суда о фактических обстоятельствах уголовного дела является требованием только к тем судебным решениям, которые констатируют виновность лица в совершении преступления»299. В связи с неоднозначным нормативно-правовым регулированием данного вопроса В. В. Коряковцев высказывает мнение о том, что УПК предусматривает возможность проявления в судебной деятельности как «материальной», так и «формальной» истины300. М. К.Свиридов также пришел к выводу, что «в новом УПК получили закрепление две тенденции: и потребность установления материальной истины, и возможность использовать формальную истину»301. Возможно ли при таком состоянии правого регулирования вопросов доказывания утверждать, что объективная истина в том смысле, который вкладывался в это понятие советской уголовно-процессуальной наукой, продолжает оставаться целью уголовно-процессуального доказывания? Думается, что нет.
УПК РФ не указывает, какую именно истину нужно установить в уголовном процессе, какого уровня выводом – объективно (материально) либо формально (юридически) истинным должно закончиться процессуальное доказывание. В нормах УПК РФ истина не упоминается вообще, но говорится о достоверности, которая противопоставляется предположению, вероятностному знанию (ч. 1 ст. 88, ч. 4 ст. 302). В процессуальном доказывании под достоверным выводом следует понимать его соответствие обстоятельствам, бесспорно установленным с помощью (на основании) доброкачественных неопровержимых доказательств. Достоверность знания об исследуемом факте (объекте) означает отсутствие у познающего субъекта объективных данных для сомнений в их истинности.
В уголовно-процессуальном доказывании-познании мерой истинности устанавливаемых фактов и обстоятельств (критерием истины) выступает внутреннее убеждение судьи – субъекта, который констатирует доказанность того или иного факта (обстоятельства), делает окончательные выводы и на их основе разрешает дело по существу. При этом во избежание ошибочности выводов суда и трансформации убеждения в субъективное заблуждение нормативно определено правило (ч. 1 ст. 17 УПК РФ), в соответствии с которым внутренняя уверенность судьи в достоверности того или иного факта (обстоятельства) должна базироваться на совокупности доказательств, собранных и исследованных в установленном законом порядке, т. е. иметь некую объективную основу.
Таким образом, под истинностью результатов уголовно-процессуального познания нужно понимать достоверность (неопровержимость) фактов и обстоятельств как они установлены в процессе судебного разбирательства. Иными словами, «под истиной в уголовном процессе следует понимать доказанное знание»302.
Если в понятие истины вкладывать приведенное содержание и иметь ввиду, что судопроизводство по каждому делу осуществляется, как говорит закон, для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, то можно сделать вывод, что такая истина является целью уголовно-процессуального доказывания.
Наиболее точной с позиции принципа состязательности уголовного судопроизводства представляется формулировка, данная Е. А. Карякиным, предложившим под целью уголовно-процессуального доказывания понимать «достижение истинности в форме достоверной доказанности обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу»303.
Безусловно, результатом доказывания в уголовном судопроизводстве должно быть установление действительных обстоятельств, необходимых и достаточных для правильного разрешения дела, и судопроизводство должно быть нацелено на получение достоверных сведений по делу. Формальная (процессуальная) истина как основа итогового судебного решения допустима лишь в случаях, когда материальная (объективная) истина оказывается недоступной, несмотря на все принятые меры, предписанные законом, и использованные сторонами средства доказывания.
Однако необходимо отличать цель доказывания, присущую этой части уголовно-процессуальной деятельности (цель процесса) от цели, преследуемой в ходе доказывания конкретным участвующим в доказывании субъектом (цель субъекта), а последнюю – от содержания обязанности субъекта доказывания.
Ни стороны, ни суд в состязательной модели процесса не имеют непосредственной цели установить истину по делу. Стороны озабочены не поиском истины, а желают, прежде всего, удовлетворить свой процессуальный интерес, а через него – собственные материально-правовые притязания. Процессуальный интерес стороны, составляющий суть мотивации ее процессуального поведения, зачастую не совпадает с интересами правосудия и направляет в этом случае доказательственную деятельность в направлении не истинного, но желаемого для нее знания. Стремиться к истине априори должна сторона обвинения, поскольку только достоверное установление обстоятельств преступления позволяет признать совершившее его лицо виновным и применить к нему меры уголовно-правовой ответственности. В ходе судебного разбирательства именно прокурор (по делам частного обвинения – частный обвинитель) должен доказать суду истинность предъявленного обвинения, в противном случае обвиняемый будет оправдан. «При неумении прокурора доказать истину суд не должен приходить ему на помощь, так как в этом случае он возложил бы на себя функцию обвинения»304, в то время как «его предназначение в уголовном процессе – не доказывать, а разрешать дело по существу»305.
Суд в процессе познавательного доказывания стремится не к установлению истины в смысле полного и точного отражения реальной действительности, по крайней мере, не к самостоятельному ее установлению, а к обеспечению ее достижения средствами состязательного доказывания, т. е. посредством активного представления и исследования доказательств стороной обвинения и стороной защиты. Как отмечено в одном из решений Конституционного Суда РФ, суд должен создавать условия для всестороннего и объективного рассмотрения дела306, Однако обращенное к суду требование создать условия для всестороннего и объективного разрешения дела по существу не есть обязанность установления объективной истины по делу, как об этом ошибочно, на наш взгляд, полагает Н. С. Соколовская307. Это все же различные по своему содержанию правовые категории.
Поскольку суд не обязан доказывать факт преступления и виновность подсудимого, равно как и его невиновность (в этом нет необходимости – она презюмируется), не обременен необходимостью восполнять пробелы в доказывании, не несет ответственности за неполное или неправильное установление действительных обстоятельств дела, следует признать, что обязанность устанавливать истину на него не возложена. «Истина – это тот результат, который достигается в итоге состязательности… И если истина – цель состязательного процесса, то состязательность – необходимое условие и средство его достижения»308. Поэтому усилия суда следует направить на поддержание состязательной структуры, в пределах которой должны действовать стороны, на обеспечение равноправия сторон и создание им благоприятных условий для исследования обстоятельств дела.
Таким образом, перед судом в процессе доказывания стоят следующие задачи: 1) организовать и обеспечить посредством властных полномочий справедливое, т. е. построенное на началах равноправного состязания сторон и протекающее с соблюдением всех процессуальных форм, доказывание; 2) создать в процессе надлежащие условия для активного использования сторонами всех предоставленных им правовых средств для судебной защиты отстаиваемых ими интересов; 3) оказать сторонам необходимое содействие в наиболее полном и всестороннем исследовании доказательственного материала; 4) путем исследования имеющихся доказательств тщательно проверить и должным образом оценить обоснованность выдвинутого обвинения и тем самым сформировать фактические и юридические предпосылки для надлежащего разрешения уголовного дела. Выполняя эти задачи, суд вносит свой вклад в достижение истины по делу, которая как результат объединяющей и направляющей деятельности суда достигается в итоге состязания сторон.
Проведенное на основе анализа судебных полномочий исследование позволяет нам сделать следующие важные выводы. Современный российский уголовный суд является активным участником процесса доказывания во всех его аспектах и выполняет руководящую (организационно-контрольную) роль в этой сфере уголовно-процессуальной деятельности. Участие суда в доказывании касается всех элементов познавательной деятельности: собирания, проверки и оценки доказательств (за исключением этапа поиска доказательств), а так же охватывает обоснование выводного знания в итоговом процессуальном решении по всем вопросам, требующим судебного разрешения. Непосредственно участвуя в собирании и исследовании доказательств, как по ходатайствам сторон, так и по собственной инициативе, суд влияет на формирование доказательственной базы по уголовному делу для будущего вывода по основному вопросу уголовного процесса.. Взвешивая и оценивая аргументы заинтересованных сторон, суд самостоятельно формирует свою позицию по делу, основываясь в итоге на своем внутреннем убеждении. В то же время суд не несет обязанности устанавливать истину по делу и обосновывать выдвинутые перед ним сторонами тезис-утверждения, главным из которых является предъявленное обвинение, поэтому в данном аспекте не является субъектом доказывания (субъектом доказывания в узком смысле этого понятия).
Далее от уяснения особенностей правового положения суда как участника уголовно-процессуального доказывания перейдем к освещению вопроса об активности уголовного суда и определению ее возможных пределов.
§ 3. Проблемы пределов активности суда: теоретический
и практический аспекты
Под активностью суда следует понимать самостоятельное, инициативное использование предоставленных законом полномочий. Активность суда есть его качество (черта) как субъекта уголовно-процессуальной деятельности, которому в науке (теории) уголовного процесса противостоит категория пассивности суда. Процессуальным способом выражения активности является собственная инициатива суда, которую он может проявить по своему дискреционному усмотрению309.
Степень активности суда – сущностная характеристика его процессуальной деятельности, она имеет решающее значение в определении роли суда в процессе доказывании и его места в уголовном судопроизводстве в целом, соотносится с определенными типами (моделями) уголовного процесса и является одним из критериев их различения. Поэтому в условиях становления российской состязательности проблема поиска оптимального, в наибольшей степени отвечающего целям и задачам уголовного судопроизводства, соотношения компонентов активности и пассивности в судебной деятельности (теоретический аспект) и его адекватного отражения в сферах правового регулировании и правоприменения (практический аспект) приобрела особую актуальность и остро дискуссионный характер310. По верному замечанию А. С. Емузова «сам законодатель не до конца определился в вопросе о пределах активности суда в условиях состязательности»311.
Активность суда можно и нужно рассматривать в двух направлениях: активность в процессе доказывания-познания обстоятельств дела и активность в организационном руководстве процессом доказывания как частном проявлении общего процессуального руководства суда. Идеальная классическая модель состязательного уголовного процесса предусматривает пассивное положение суда, разрешающего спор активно состязающихся друг с другом сторон. Но изучение исторических и реально существующих в мире национальных форм судопроизводства приводит к выводу, что абсолютной пассивности суда в процессе нет и быть не может, как не может быть воплощена в жизнь и идея «чистой состязательности». В любой конкретной конструкции уголовного процесса наблюдается различное соотношение компонентов активности-пассивности суда, обусловленное целями процесса и назначением судебных органов. А. В. Смирнов справедливо отмечает, что «судебная активность практически во всех развитых демократических странах, в том числе англосаксонских, где состязательность – почти религия, в ХХ в. только возрастала»312.
Из сказанного следует, что концепция состязательности в современном ее понимании не отвергает идею стремления к истине и не предопределяет абсолютно пассивного положения суда в уголовном процессе. В проведенном О. Б. Семухиной исследовании убедительно показано, что, в состязательных конструкциях судопроизводства стран англосаксонской системы права, в которых приоритет отдан удовлетворению частноправового интереса, заключающегося в наиболее быстром и безболезненном разрешении уголовно-правового конфликта, пассивность суда представляется как пассивность в собирании и проверке доказательств и не распространяется на его деятельность по процессуальному руководству, которая протекает в активных формах («принцип верховенства суда в процессе»)313. Для уголовного процесса континентального типа, основанного на приоритете публичного начала и к которому относится и российское уголовное судопроизводство, напротив, характерно вовлечение суда в процесс доказывания, в котором он (суд) выступает активным субъектом, нацеленным на достижение истины. При активном суде в более полной мере осуществляется достижение тех целей правосудия, которые заключаются в удовлетворении публично-правового интереса.
Как отмечает О. Б. Семухина, в русле общей тенденции сближения англо-американской и континентальной уголовно-процессуальных систем, происходящих на почве трансформации целевых приоритетов, происходит постепенный переход в рамках континентальной модели состязательности от принципа «абсолютной активности суда» к принципу «ограниченной активности», содержательной стороной которого «должно стать сохранение активности суда в деятельности по руководству процессом и ограничение активности суда в деятельности по собиранию и оценке доказательств», и напротив – замена «модели полного удовлетворения частноправовых целей в уголовном процессе» моделью «ограниченного удовлетворения частных интересов при необходимости учета публичных начал» в современной англо-американской системе права, где институционная пассивность суда перестала быть абсолютным началом, и «в отдельных случаях закон допускает инициативу суда там, где по каким-либо причинам стороны не могут осуществлять свои права по сбору и проверке доказательств и где цели достижения истины требуют подобных доказательств»314.
Поиск разумного сочетания публичного начала и частного интереса актуален и для отечественного судопроизводства. По убеждению А. И. Александрова, «должен быть найден и внедрен в жизнь оптимальный баланс интересов: максимально возможного сохранения неприкосновенности частной жизни и в то же время очевидной необходимости борьбы с преступностью»315, М. В. Парфенова предлагает избавиться от необоснованного противопоставления публичного и личных интересов и считает целесообразным «идти не по пути противопоставления этих интересов в уголовном процессе, а добиваться их сбалансированности, исходя из того, что каждый из них является самостоятельной, охраняемой законом ценностью и лишь их диалектическое единство может способствовать реализации назначения уголовного судопроизводства»316.
Представляется, что на фоне происшедшего в России изменения общественных взглядов по вопросу соотношения публичных и частных интересов в русле реализуемой концепции правового государства и в соответствии с признанием на конституционном уровне прав и свобод человека и гражданина высшей ценностью совершенствование роли уголовного суда должно идти по пути более глубокого и полного обеспечения в уголовном процессе частноправового интереса. А подобное преобразование требует определенного ограничения активности суда. Попробуем разобраться, каковы же пределы такого ограничения?
Как уже было отмечено в настоящей работе, в современном российском уголовном процессе усилилась организационно-руководящая роль суда, что обусловлено задачами обеспечения надлежащего порядка судопроизводства, который значительно усложнился ввиду появления новых судебных процедур, и создания необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, чему в состязательном процессе придается особое, повышенное значение. Поэтому вполне естественна, правомерна и ни у кого не вызывает неприятия активность суда в процессуальном руководстве, включающем в себя организацию процесса доказывания и контроль над ним.
Суд (председательствующий) должен самостоятельно вести судебный процесс и обеспечить при этом установленные законом порядок и правила судопроизводства, принять независимо от инициативы сторон все предусмотренные законом меры по соблюдению их процессуальных прав и прав других участников процесса, реализовать весь комплекс предоставленных полномочий по совершению процессуальных действий, направленных на создание необходимых условий для полноправного и активного участия сторон в процессе.
Активная роль суда проявляется также в контроле за процессом доказывания, который осуществляют стороны в ходе судебного заседания. В ходе судебного следствия суд (председательствующий) направляет процесс познания по пути достоверного установления фактических обстоятельств дела, следит за тем, чтобы стороны не выходили за пределы судебного разбирательства, т. е. за рамки предъявленного обвинения, не допускает необоснованно затягивания процесса, препятствует предъявлению явно недопустимых либо не относящихся к делу доказательств. В этих целях суд может, например, отклонять наводящие вопросы и вопросы, не относящиеся к делу, отказать стороне в удовлетворении ходатайства о допросе дополнительного свидетеля, об оглашении протокола допроса обвиняемого, проведенного с нарушением его права на защиту, в приобщении к делу ненадлежащим образом оформленного и заверенного документа и т. д. В свете сказанного нельзя согласиться с Н. С. Соколовской, которая считает, что судья должен удовлетворить любое ходатайство защиты и «при отсутствии уверенности в том, что оно как-то повлияет на уже сформировавшееся мнение по уголовному делу»317. По нашему убеждению, судья вправе отказать в удовлетворении любого необоснованного ходатайства стороны, полагаясь не на «сформировавшееся мнение», а на объективные данные, позволяющие судить, могут ли обстоятельства, к установлению которых стремится сторона, иметь отношение к делу и быть получены в результате удовлетворения ходатайства. При этом отказ суда возможен только при очевидности отрицательного результата, а также несоответствия требований стороны установленному законом порядку судопроизводства.
Более сложным представляется вопрос об определении допустимых пределов (степени) активности суда при осуществлении полномочий по участию в познавательном доказывании. Прежде всего, необходимо обратить внимание на очевидно существующую корреляцию между активностью–пассивностью суда и аналогичными компонентами деятельности сторон: степень активности сторон обратно пропорциональна активности суда. Активное участие суда в процессе доказывания порождает пассивное поведение сторон, и наоборот, пассивность суда побуждает стороны к активным действиям по отстаиванию своих интересов, стимулирует их инициативу в сборе и исследовании доказательств. Эта взаимосвязь отмечена многими процессуалистами и отражена в различных, справедливых по сути, высказываниях. Например, А. А. Шамардин: «Усиление роли суда в доказывании может парализовать состязательность, инициативу сторон»318; Н. С. Соколовская: «Суд берет инициативу в свои руки, тем самым активность сторон неизбежно умаляется» и «Чем активнее суд, тем меньший простор остается для сторон»319; О. Б. Семухина: «Суд, осуществляя права в той или и ной области, тем самым ограничивает реализацию прав сторон, если стороны имеют права в той же области процесса»320; В. П. Смирнов: «Активность суда и активность сторон при исследовании обстоятельств дела – взаимоисключающие правовые явления»321
Данный фактор - обратная взаимозависимость между активностью суда и сторон - должен непременно учитываться в процессе поиска и установления оптимальных пределов активности суда в отечественном судопроизводстве. По мнению В. В. Ершова и Л. С. Халдеева, сохранение активной роли суда в сборе доказательств, хотя бы и рассматриваемой с позиции права, а не обязанности суда, сведет состязательность не к разделению «труда» сторон процесса, а «в лучшем случае к выполнению судом функций «дополнительного» прокурора и защитника, в худшем же… к замещению того и другого»322. С. А. Шейфер, хотя и считает, что «суд играет в доказывании достаточно активную роль», отмечает, что «эта активность не может быть беспредельной, она ограничена тем, что состязательное судебное следствие мыслится как попеременное представление доказательств сторонами (ст. 274 УПК РФ), которые и должны в этом проявлять активность»323.
Чрезмерная (абсолютная) активность суда в собирании и исследовании доказательств чревата не только неправомерным ограничением инициативы сторон, снижением уровня состязательности процесса и ослаблением (вплоть до полного исчезновения) диспозитивных начал, но и влечет куда более негативные последствия. Исторический опыт свидетельствует, что неограниченная активность суда в доказывании, пусть и оправдываемая благими намерениями установления объективной истины по делу, в конечном итоге неизбежно приводит к господству в уголовном процессе обвинительного уклона. В свое время еще И. Я. Фойницкий заметил, что «в сколько-нибудь спорных случаях у судьи, на которого возлагаются обязанности доказывания, такое доказывание наклоняется в сторону обвинения, а не оправдания».
Как считают И. Трунов и Л. Трунова, суд не должен собирать доказательства, поскольку инициативное использование судом предоставленного ему права самостоятельно, независимо от участников процесса, добывать дополнительные доказательства, означает, что «суд фактически начинает решать задачи обвинения»324. Резник Г. М. отмечает, что «если суд начинает вторгаться в сам ход состязания весьма активно, в таком случае он неизбежно утрачивает то качество беспристрастности, которое должно быть ему свойственно»325.
Действительно, активная реализация судом полномочий по сбору и исследованию доказательств всегда может обернуться добыванием обвинительных доказательств и грозит суду оказаться в плену чужих предвзятых суждений или собственных версий (гипотез), что повлечет утрату судейской беспристрастности и объективности. На психологический аспект негативного влияния собирания судом доказательств на выполнение им функции принятия решения указывает У. Бернэм, когда пишет, что «на этапе сбора информации существует сильное стремление сразу же приступить к определенному осмыслению и систематизации информации, а так же построить свою теорию о значении полученных доказательств, то есть еще в процессе сбора информации созревают гипотетические теории о сути дела», которые опасны тем, что первые впечатления, часто самые сильные, впоследствии трудно изменить326. Данное явление, полагаем, знакомо каждому практикующему юристу, будь он следователь или судья.
С другой стороны, «нельзя полностью лишать суд всякой инициативы, превращать его в немого регистратора «судебной дуэли»327, поскольку пассивный суд не в состоянии выполнить предписанную ему Конституцией РФ правозащитную роль и обеспечить достижение целей правосудия. По мнению Б. Я. Гаврилова, «превращение суда в пассивного наблюдателя за состязанием сторон правомерно рассматривать как нарушение гарантированного ч.1 ст. 46 Конституции РФ права участников процесса на судебную защиту»328. Абсолютно прав Н. Н. Ковтун, когда заявляет, что «цель деятельности суда… заключается в том, чтоб средствами правосудия максимально обеспечить, защитить права, свободы и имущество граждан, юридических лиц, государства в целом, правомерно обратившихся в суд за законным и обоснованным разрешением правового спора, за восстановлением нарушенных прав, в том числе и с требованием справедливого воздаяния за содеянное средствами уголовной юстиции»329. Конституционное регламентирование назначения судебной власти не допускает низведение уголовного суда до положения молчаливого созерцателя, когда «суд, полностью отдав инициативу в процессе сторонам, должен быть лишь пассивным статистом, взирающим на тезисы и аргументы сторон и отдающим предпочтение тому, чьи аргументы оказались весомей»330.
Путь разрешения обозначенной дилеммы видится в установлении такого положения суда, при котором за ним сохраняется роль организатора процесса доказывания, стимулирующего активность сторон по представлению и исследованию доказательств в ходе судебного следствия, но существенно ограничена его инициатива в собирании и исследовании доказательств. Такое ограничение деятельности суда в сборе доказательств как условие возможного обеспечения частного интереса диктуется потребностью гармоничного сочетания публично-правовой цели российского уголовного процесса с необходимостью удовлетворения частноправовых интересов личности, их учета как «субсидиарной цели процесса»331.
В настоящее время в русле отмеченных тенденций в сфере практической реализации судебных полномочий, как показано в предыдущем параграфе, наблюдается фактическое ограничение активности суда в собирании и исследовании доказательств при сохранении и некотором расширении активной роли в организационном руководстве процессом, которое определено О. Б. Семухиной «как принцип ограниченной активности суда»332. Попробуем разобраться, какое содержание следует вкладывать в обозначенное понятие.
Не вызывает сомнений постулат, что «в рамках состязательного процесса суд не должен быть обременен обязанностью собирания доказательств»333. Придание полномочиям суда по самостоятельному собиранию и исследованию доказательств значения обязанности как это имело место при практической реализации положений ст. 20 УПК РСФСР, свело бы на нет состязательное построение процесса, означало бы вмешательство суда в деятельность сторон и подавление их инициативы, привело бы к подмене судебной функции разрешения дела функцией обвинения. Знание практики применения УПК РСФСР, когда суд был вынужден восполнять не собранные следователем доказательства, позволяют автору согласиться с мнением М. К. Свиридова о том, что в современном судопроизводстве «нельзя допускать, чтобы суд сам собирал недостающие доказательства, тем самым, продолжая работу сторон»334. В русле данных рассуждений, представляется логичным и обоснованным вывод А. И. Александрова, считающего, что «за судом должно оставаться право (но не обязанность!) самостоятельно получать новые доказательства, необходимые для правильного разрешения дела»335.
По утверждению В. Зыкина, до настоящего времени при неудовлетворительном уровне проведения предварительного расследования суды нередко вынуждены фактически собирать доказательства и обвинения, и защиты, де-юре оформляя эту деятельность как способствование собиранию доказательств336. Данное высказывание вызывает недоумение. С позиции нормативно-правовых требований ничто не вынуждает суд собирать доказательств обвинения, равно как и оправдательные доказательства. Подобное явление, если имеет место, возможно лишь в результате ошибочного понимания судьей своей роли в состязательном процессе и является следствием неправомерного и бесплодного стремления судьи в своей деятельности воплотить задачи всех иных участников судопроизводства. Судья в этом случае предстает в образе упорного следопыта, ищущего истину там, где она никому не нужна.
Конституционный Суд РФ неоднократно однозначно высказывал правовую позицию о том, что согласно действующему нормативно-правовому (конституционному) регулированию суду запрещается восполнять неполноту произведенного дознания или предварительного следствия337. Столь же категорично высказывался и первый заместитель Председателя Верховного Суда РФ В. И. Радченко, когда утверждал, что в целях обеспечения подлинной состязательности, в основе которой – принцип диспозитивности, «суд должен исходить из тех доказательств, которые представлены сторонами, не выходя за их рамки»338.
Личный опыт практической деятельности и достаточное знание состояния судебной практики позволяют нам утверждать, что в действительности судьи достаточно быстро восприняли состязательную конструкцию построения судебного следствия, предусмотренную новым УПК РФ, и, как правило, не «злоупотребляют» своими правами по собиранию доказательств. Подтверждение сказанному находим и в результатах проведенного О. Д. Кузнецовой исследования. Из изученных ею 150 уголовных дел лишь по одному суд использовал свое право устанавливать обстоятельства, имеющие значение для дела, и по собственной инициативе назначил экспертизу для исследования вопроса об ограниченной вменяемости подсудимого. Других случаев самостоятельной, помимо инициативы сторон, реализации судами полномочий по получению новых доказательств выявлено не было339. По данным Н. П. Кириловой, 85 % опрошенных ею судей не осуществляют вызов и допрос свидетелей без инициативы сторон340.
Более того, ограничение судейской инициативы в исследовании доказательств фактически распространено и на определение круга подлежащих исследованию доказательств. Имеется ввиду, что суды, как правило, воздерживаются от самостоятельного исследования собранных и содержащихся в деле доказательств (показаний допрошенных лиц, протоколов следственных действий и т. д.), если эти доказательства не представляются (не заявляются) сторонами в ходе судебного следствия в порядке, установленном ст. 274 УПК РФ. Подобная «неполнота» судебного следствия, обусловленная в первую очередь позицией сторон, свободно распоряжающихся предоставленными им правовыми средствами отстаивания своих интересов, не влечет неправосудности судебных решений, принятых по результатам исследования очерченного сторонами фактического материала.
Напротив неоправданная с позиции роли независимого и беспристрастного арбитра инициатива в самостоятельном исследовании собранных на предварительном следствии доказательств (как правило, доказательств обвинения) может быть признана неправомерной.
Поскольку право суда собирать и исследовать имеющиеся доказательства по собственной инициативе все же имеется, на практике встает вопрос: как и для каких целей этим правом пользоваться? По мнению многих процессуалистов (М. К. Свиридов, А. В. Пиюк, М. Е. Пучковская, С. П. Гришин и др.), которое мы разделяем, данные полномочия могут и должны использоваться судом в целях проверки наличных, представленных суду доказательств342. Аналогичной точки зрения придерживается и Конституционный Суд РФ, согласно правовой позиции которого, осуществление судом в публичном по своему характеру уголовном процессе функции правосудия не исключает наличия у него права в рамках предъявленного подсудимому обвинения истребовать и исследовать доказательства, необходимые для проверки приводимых сторонами в обоснование своих позиций доводов, оценивать значение тех или иных обстоятельств для правильного разрешения уголовного дела и принимать на основе такой оценки соответствующие решения. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость суда при отправлении правосудия343.
На практике в подобных случаях суды чаще всего прибегают к производству дополнительной или повторной судебной экспертизы, допросу эксперта, вызову и допросу в качестве свидетелей лиц, являвшихся понятыми при производстве следственных действий, результаты либо законность проведения которых оспариваются сторонами. Кроме того, на наш взгляд, не нарушающим принципа состязательности и потому допустимым, а в ряде случаев и необходимым представляется самостоятельное истребование судом доказательств, содержащих сведения, необходимые для разрешения вопросов, касающихся освобождения виновного от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, назначения наказания осужденному или освобождения от него. К таким сведениям относятся факты, свидетельствующие о примирении потерпевшего с обвиняемым, о деятельном раскаянии последнего, обстоятельства, смягчающие либо отягчающие наказание, данные о судимости, о служебном положении обвиняемого, о наличии и размере неотбытого наказания по предыдущему приговору, о семейном положении, иные данные, характеризующие личность обвиняемого, и т. д. Эти обстоятельства могут устанавливаться судом как на основании оглашения письменных доказательств, проигнорированных сторонами в ходе судебного следствия, так и путем истребования новых доказательств в форме запроса документов (различного рода справок, характеристик, копий судебных решений и т. п.), вызова в судебное заседание дополнительных свидетелей.
Исследовательская активность суда проявляется и в его способности самостоятельно восполнить неполноту исследования конкретного доказательства, вызванную пассивностью сторон при его представлении и исследовании в судебном заседании, путем более тщательного, всестороннего изучения доказательства и фиксации результатов в протоколе судебного заседания. Например, суд может более досконально осмотреть представленный суду предмет или документ и зафиксировать отдельные детали, оставленные сторонами без внимания, задать допрашиваемому свидетелю дополнительные, уточняющие вопросы. Рассматривая подобную ситуацию, Е. А Карякин убежден, что при исследовании представленных сторонами доказательств «суд, как правило, имеет целью не получение новых доказательственных фактов (в интересах определенной стороны), а упрочение (или опровержение) формирующегося внутреннего судейского убеждения по делу», и поэтому предлагает суду руководствоваться правилом «минимальной достаточности» в проявлении активности, необходимой для принятия законного, обоснованного и справедливого приговора»344, а В. М. Бозров настаивает на том, что «вопросы суда должны носить сугубо уточняющий характер, дабы исключить смешение процессуальных функций … чтобы в итоге не утратить беспристрастность и не свести к нулю принцип состязательности»345
В любом из описанных (допустимых) случаев инициатива суда в собирании и исследовании доказательств должна сдерживаться двумя факторами. Во-первых, собирание и (или) исследование судом дополнительных доказательств не должно быть направлено на восполнение пробелов обвинения в доказательственной базе по основному вопросу уголовного дела и приводить к усилению обвинительных аргументов. Как отметил Конституционный Суд РФ, суд обязан в своей деятельности использовать только те предоставленные ему законом полномочия, которые обеспечивают разрешение уголовного дела по существу, не связывая при этом свои действия с выполнением функций обвинения или защиты (пункт 2 Определения Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 № 104-О). В практической деятельности суду очень сложно удержаться в этих рамках, поэтому подобные действия должны производиться в исключительных случаях, когда наличие и качественное состояние доказательств таково, что не дают возможность судье избавиться от глубокого сомнения в доброкачественности какого-либо важного доказательства, в наличии или отсутствии того или иного факта, обстоятельства, имеющего существенное значение для разрешения дела (положение «пятьдесят на пятьдесят») и не позволяют прийти к тому или иному выводу, без которого невозможно разрешение дела. Схожее суждение находим у Е. А. Жегалова, по мнению которого, активная самостоятельная роль независимого суда в ходе судебного следствия «заключается в возможности суда самостоятельно, по собственному усмотрению получать и исследовать доказательства, организовывать и проводить судебные действия, когда по представленным сторонами доказательствам нельзя сделать обоснованный вывод о наличии или отсутствии состава преступления»346.
Во-вторых, инициатива суда не должна подменять или подавлять самодеятельность сторон, без активного участия которых в доказывании не может быть подлинной состязательности. Задавать вопросы допрашиваемым лицам (подсудимому, потерпевшему, свидетелю) с целью уточнения их показаний и установления обстоятельств, оставленных без внимания сторонами, суд вправе только по окончанию допроса соответствующего лица стороной обвинения и стороной защиты (ч. 3 ст. 275, ч. 3 ст. 278 УПК РФ). Аналогичные требования должны предъявляться к суду и в рамках собирания и исследования других доказательств. Оглашать письменные материалы дела, запрашивать дополнительные документы, вызвать дополнительных свидетелей и т. д. суд может лишь в конце судебного следствия, когда стороны исчерпали свои возможности и аргументы и не заявляют ходатайств о дополнении судебного следствия347.
Отсутствие у суда ответственности за полноту, всесторонность и объективность исследования обстоятельств дела не снимает с суда обязанности всесторонне, полно и объективно (беспристрастно) оценить представленные сторонами и исследованные в судебном заседании доказательства и установленные на основании их обстоятельства. Напомним, что игнорирование судом обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда, а также отсутствие критического анализа противоречивых доказательств, немотивированное предпочтение одних и отвержение других влекут отмену и изменение приговора или иного судебного решения (пп. 2 и 3 ст. 380 УПК РФ).
Активная роль суда в собирании новых доказательств по ходу судебного разбирательства проявляется не только в случае, когда суд действует по собственной инициативе, но и когда об этом просят стороны, обращаясь за содействием суда. Определенный ряд доказательств в соответствии с правовым регулированием порядка производства следственных действий изначально не может быть получен сторонами иначе как при участии и руководстве суда (следственный эксперимент, осмотр местности, опознание или освидетельствование в процессе судебного следствия). При представлении иных доказательств стороны, в том числе и государственный обвинитель, также могут испытывать трудности, порой непреодолимые, и поэтому нуждаться в помощи суда. Так, например, правовой статус обвиняемого, потерпевшего не позволяют им беспрепятственно получать в государственных органах и учреждениях необходимые им официальные документы и их копии; приглашаемый сторон свидетель может уклоняться от явки в судебное заседание, и для его принудительного привода необходимо соответствующее судебное решение. Во всех подобных случаях инициатива в таком способствовании должна исходить исключительно от сторон. Суд не обязан и не должен решать за того или иного участника судебного разбирательства, какие дополнительные доказательства ему необходимо и целесообразно представить.
В литературе нередко высказывается позиция, согласно которой суд призывается к инициированию активности сторон, к «воздействию» на стороны с целью побудить их восполнить недостающие доказательства. При этом суду предлагается использовать следующие методы и средства.
В. П. Смирнов полагает возможным ввести такой порядок, когда «придя к выводу о необходимости истребования доказательств, которые не были представлены и заявлены сторонами, суд обязан поставить этот вопрос на обсуждение сторон», решение об истребовании новых доказательств оформить «своим определением (постановлением) как ходатайство той стороны, которая поддержала его инициативу», а в случае игнорирования инициативы суда – вынести решение на имеющихся доказательствах349.
М. К. Свиридов, а вслед за ним и Н. С. Соколовская, не видя других реальных способов воздействия на стороны, предлагают на случай необходимости получения доказательств, требующих производство следственных действий, реанимировать институт дополнительного расследования350. При этом предполагается, что судья должен сообщить сторонам «об имеющемся пробеле в доказательственной базе» и выяснить у сторон желание заявить соответствующее ходатайство, а при проявлении пассивности сторон (читай – нежелании обращать дело к дополнительному расследованию) «иметь возможность самостоятельно отправить дело для производства дополнительного расследования».351
А. В. Пиюк видит пути преодоления недостатка доказательств и возможного «достижения истинного знания при осуществлении правосудия на началах состязательности» в направлении судом в адрес сторон требований о предоставлении дополнительных доказательств в подтверждение либо опровержение каких-либо конкретных обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК РФ)352.
Аналогичную позицию высказывает Л. А. Воскобитова, предлагая предоставить суду полномочие «при отсутствии ходатайств, но выявлении судом существенной неполноты исследования обстоятельств дела, препятствующей вынесению законного, обоснованного и справедливого решения, в целях устранения сомнений… потребовать от сторон предоставления дополнительных материалов, указав, какие обстоятельства дела он считает недостаточно исследованными (выделено нами. – С. Б.)»353.
Однако предлагаемые способы «руководства процессом» есть не что иное, как лукаво обличенное в иные процессуальные формы самостоятельное собирание судом недостающих доказательств, которое явно противоречит роли нейтрального арбитра, отводящейся суду в состязательном судопроизводстве и за которую ратуют указанные авторы. Если доказательств недостает с позиции обоснования выдвинутого обвинения, то не дело суда инициировать активность государственного (частного) обвинителя. Он не вправе подменять последнего и озабочиваться недостаточной доказанностью выдвинутого обвинения. Недостаток доказательств защиты также не предмет беспокойства и внимания суда, поскольку невиновность подсудимого презюмируется и не требует доказывания. И в том, и в другом случае инициирование активности сторон по поиску и представлению доказательств означает преждевременное и публичное выражение судом своего мнения (оценки) по вопросам установления либо неустановления (доказанности или недоказанности) тех или иных обстоятельств, имеющих значение для разрешения дела. С позиции требований объективности и беспристрастности суда подобное является недопустимым.
В итоге можем констатировать, что проблема определения пределов активности уголовного суда в процессе доказывания должна решаться в соответствии с общеотраслевыми целями и задачами уголовного судопроизводства, а также исходя из конституционного статуса суда как независимого органа правосудия, призванного на основе состязательности и равноправия сторон разрешать социально-правовые споры. Парадигмой дальнейшего развития современного российского уголовного процесса должно являться снижение процессуальной активности суда в сфере собирания и исследования доказательств и сохранение активности суда в сфере организации процессуальной деятельности и создании условий реализации прав участников судопроизводства354. Практическое воплощение принципа ограниченной активности суда, на наш взгляд, должно выражаться в следующем:
Для более четкого и последовательного разграничения ролевых установок сторон и суда в процессе доказывания и выработки однообразного решения обозначенной проблемы в правоприменительной деятельности представляется целесообразным и необходимым законодательно закрепить ограничение в использовании судом полномочий по собиранию и исследованию доказательств вышеуказанными целями. В связи с этим предлагается дополнить УПК РФ следующей нормой: «Статья 290.1. Пределы полномочий суда по истребованию и исследованию доказательств.
1. Суд может истребовать доказательства по собственной инициативе после завершения их представления стороной обвинения и стороной защиты.
2. Суд не вправе по собственной инициативе собирать и исследовать доказательства в целях установления обстоятельств, указанных в пунктах 1–2 и 4 части 1 статьи 73 настоящего Кодекса».
Глава 4. Правовое регулирование и реализация
контрольных полномочий суда
§1. Сущность и содержание судебного контроля
в уголовном процессе
Как показывает историко-правовой анализ уголовно-процессуального законодательства, судебный контроль в уголовном процессе относительно новое явление российской правовой действительности, бурно развивающееся с момента принятия в 1993 г. Конституции Российской Федерации.
Ввиду того, что контрольно-проверочная деятельность суда многогранна, имеет множество аспектов, направлений, форм и этапов, ее полное и всесторонне освещение в пределах одной научной работы затруднительно, а, кроме того, не представляется целесообразным, поскольку судебный контроль в последнее время являлся предметом значительного числа научных работ, в которых подвергся обстоятельному изучению и всестороннему анализу как на уровне комплексного, системного теоретического исследования данного правового феномена355, так и при изучении его отдельных многочисленных сторон (аспектов) и процессуальных форм356 и вопросов практической реализации357.
Результаты приведенных исследований подтверждают обоснованность вывода, к которому пришли многие процессуалисты, что судебный контроль представляет собой сложную многофункциональную систему уголовно-процессуальной деятельности суда. При всем многообразии изложенных в литературе суждений (зачастую противоположных и нередко дискуссионных) о сущности и правовой природе судебного контроля исследователи, определяя его значение, сходятся во мнении (оно разделяется и автором), что судебный контроль выступает в уголовном процессе важным средством обеспечения законности производства по уголовному делу и надежной гарантией защиты прав, свобод и законных интересов лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. Для более глубокого уяснения роли суда в уголовном процессе, полного и правильного раскрытия ее содержания полагаем возможным и необходимым использовать некоторые наработанные и, по нашему мнению, наиболее обоснованные и верные, концептуальные положения теории судебного контроля.
Не вызывает сомнений, что «контрольно-проверочный элемент изначально и органично присущ всей уголовно-процессуальной деятельности» и имеет своим содержанием «проверку и оценку управомоченным субъектом уголовно-процессуальной деятельности качества и результатов предшествующего расследования либо разрешения дела по существу»358. В работах ученых-процессуалистов (Т. Г. Морщакова, И. Л. Петрухин, Н. Н. Ковтун и др.) убедительно показано, что процессуальный контроль представляет собой сложную систему сменяющих друг друга процедур, состоящую из деятельности различных субъектов судопроизводства, имеющую характер постоянного сравнения всех процессуальных действий и решений (на всех стадиях и этапах производства по делу) с требованиями закона359. Одной из разновидностей процессуального контроля в уголовном судопроизводстве выступает контрольно-проверочная деятельность суда.
Системный подход к исследованию судебного контроля позволяет прийти к выводу, что «контрольно-проверочный элемент» пронизывает всю судебную (процессуальную) деятельность и присутствует во всех судебных производствах на любой из стадий процесса. Какое бы судебное дело не рассматривал суд (уголовное дело с обвинительным заключением, дело по жалобе на незаконное постановление следователя, представление об изменении осужденному вида исправительного учреждения, дело по кассационному представлению на постановление суда первой инстанции и т. д.), перед ним всегда стоит задача (главная или промежуточная) проверить законность и обоснованность предшествующих процессуальных действий и решений и оценить с этих позиций представленные ему материалы и содержащиеся в них доказательства. Данный (неоспоримый) факт и привел автора к убеждению о наличии у суда контрольной функции, которая реализуется в его деятельности по рассмотрению любого дела.
В то же время необходимо отметить, что контрольная функция различным образом проявляется в деятельности суда в зависимости от того, какую роль выполняет «контрольный аспект уголовно-процессуальной деятельности (проверка и оценка)»360 в достижении поставленных перед судом целей. В одних случаях процессуальный контроль суда за основаниями, ходом и результатами предшествующего производства по делу объективно составляет сущность (основу) уголовно-процессуальной деятельности суда на определенном этапе производства по делу либо всей судебной деятельности в рамках отдельного судебного производства, выражает ее предназначение и входит в содержание основной задачи, решаемой на данном этапе процесса (по Н. Н. Ковтуну – контроль-задача). В других случаях элементы контрольной деятельности (проверка и оценка) также объективно присущи судебной деятельности, но служат лишь одним из (вспомогательных) средств для решения другой (основной) задачи, реализуемой в деятельности суда на данной стадии (этапе) производства по делу и имеющей определяющее значение (по Н. Н. Ковтуну – контроль-средство)361. Контроль-средство обычно выступает в качестве элемента процесса доказывания и проявляется в отдельных судебных действиях, направленных на собирание и оценку доказательств по делу, либо как вспомогательный элемент судебной деятельности, направленный на проверку соблюдения уголовно-процессуального закона органами уголовного преследования, осуществляемую судом в судебных стадиях процесса, например, при разрешении дела по существу, а в конечном итоге – на обеспечение качества и эффективности правосудия.
Собственно же судебным контролем в науке уголовного процесса принято считать такую контрольно-проверочную деятельность суда, в которой контрольный элемент (аспект) судебной деятельности выступает в качестве ее главной задачи. К таковой следует отнести: проверку судом законности действий и решений органов предварительного расследования и прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса, а также всю деятельность, осуществляемую в контрольно-проверочных стадиях уголовного судопроизводства: апелляционное, кассационное, надзорное производства и производство по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. Н. Н. Ковтун относит сюда и контроль за законностью и результатами досудебного этапа производства по делу, осуществляемый судом на стадии назначения судебного разбирательства (гл. 33–34 УПК РФ)362, а Н. Г. Муратова в систему судебного контроля включает (на наш взгляд ошибочно) так же и деятельность суда по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора (гл. 47 УПК РФ)363. Не раскрывая содержания судебных (процессуальных) полномочий на стадии исполнения приговора и иных решений суда, данный автор не объясняет, по каким критериям (признакам, основаниям) относит их к категории контрольных и, недостаточно корректно обращаясь к нормам уголовно-исполнительного права, подменяет уголовно-процессуальный контроль другими видами контрольной деятельности, выходящими за пределы собственно уголовно-процессуальных отношений. Например, рассмотрение жалоб осужденных и иных лиц на действия администрации учреждений и органов, исполняющих наказания (ч. 2 ст. 20 УИК РФ), включаемое Н. Г. Муратовой в содержание судебного контроля, в реальности к уголовно-процессуальным полномочиям суда не относится, а осуществляется в общем порядке гражданского судопроизводства. Н. А. Колоколов основной формой судебного контроля за действиями и решениями органов предварительного расследования считает обычный (ординарный) отложенный судебный контроль, осуществляемый судом в процессе рассмотрения уголовного дела по существу предъявленного обвинения и одновременно с разрешением «основного вопроса уголовного процесса - вопроса о доказанности, и противопоставляет ему оперативный (экстраординарный) судебный контроль, реализуемый не только в судебном производстве, но и на стадии предварительного расследования, сущность которого состоит в том, что «субъект управления (суд соответствующей инстанции) своевременно осуществляет проверку того, как управляемый объект (орган предварительного расследования, прокурор, суд низшей инстанции) выполняет требования и предписания закона»364. Большинство же процессуалистов сферой судебного контроля признают только досудебное производство по уголовному делу (судебный контроль в узком смысле).
По нашему мнению, наиболее глубокий и всесторонний анализ всех существенных признаков судебного контроля как особой формы реализации правосудия дал Н. Н. Ковтун. Согласно выдвинутой им концепции судебный контроль – это строго регламентированная законом деятельность суда, направленная на разрешение отнесенного к компетенции суда социально-правового спора сторон по существу, сущность которой составляет контроль (проверка и оценка) законности и обоснованности действий и решений публичных процессуальных органов (органов уголовного преследования или суда) в целях судебной защиты конституционных прав и свобод личности, а «результатом (деятельности) является вынесение общеобязательного, обеспеченного принудительной силой государства судебного акта (акта правосудия), призванного к правовому разрешению спора сторон365.
Единственное замечание, которое напрашивается в отношении изложенных Н.Н. Ковтуном признаков судебного контроля, заключается в уточнении объекта судебного контроля. Из предложенной уважаемым автором формулировки следует, что объектом судебного контроля выступают конституционные права и свободы личности, нарушенные (подлежащие ограничению) посредством процессуального действия или решения. Однако, поскольку рассматриваемый контроль (судебный контроль в широком смысле этого понятия) охватывает не только действия и решения органов уголовного преследования, ограничивающие конституционные права и свободы граждан, но и процессуальную деятельность нижестоящих судов, приходится констатировать, что очерченные границы объекта судебного контроля явно заужены. В вышестоящих судебных инстанциях, в силу ст.123 УПК РФ, обжалуются, а значит, и контролируются (проверяются, оцениваются) судебные действия и решения, содержащие в себе любые нарушения закона, включая неправомерное ущемление различных прав участников судопроизводства и иных лиц, а не только конституционных прав и свобод личности. Осуществляя контроль за предшествующей судебной деятельностью, суд вышестоящей инстанции защищает и личные (субъективные) права, и общественные (публичные) интересы, и закон в целом, поэтому в понятие объекта судебного контроля следует включить и иные (не только конституционные) права граждан, права и законные интересы юридических лиц, а так же основанные на праве интересы общества и государства.
В целях более полного выявления сущности судебного контроля, определения средств и способов его осуществления рядом авторов с использованием различных критериев и оснований эта судебная деятельность дифференцирована на виды и формы366. Согласно существующей классификации судебный контроль в уголовном процессе реализуется в двух основных видах: 1) контроль за действиями и решениями органов предварительного расследования и прокурора (за досудебным производством); 2) контроль за действиями и решениями нижестоящих судебных инстанций367, осуществляемый судом сугубо в контрольно-проверочных стадиях.
Контрольно-проверочная деятельность суда на досудебных стадиях за процессуальными действиями и решениями органов, осуществляющих уголовное преследование, в последнее десятилетие вызывала повышенный научный интерес и в настоящее время имеет особое социально-правовое значение, поскольку в этой разновидности судебного контроля на уровне уголовно-процессуальных отношений со всей очевидностью проявляются конституционный принцип разделения властей, составным элементом которого выступает система контроля суда за законностью деятельности других ветвей власти, и конституционная правозащитная функция судебной власти, имеющая своим назначением, прежде всего, охрану прав и свобод личности и их восстановление в случае незаконного ограничения. Каковы же основные черты (свойства) и признаки судебного контроля за досудебным производством?
Судебный контроль на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования («непосредственный судебный контроль», судебный контроль в узком смысле), по верному утверждению О. В. Химичевой, «состоит в осуществлении судом системы проверочных мероприятий, носящих предупредительный и правовосстановительный характер, в целях обеспечения законности и обоснованности решений и действий органов предварительного расследования, ограничивающих конституционные или иные права и свободы граждан»368. Аналогичное по существу и содержанию определение судебного контроля находим и у других авторов369.
Недопущение неправомерного ограничения конституционных прав и свобод личности в процессе возбуждения и расследования уголовного дела и восстановление этих прав и свобод в случае, когда они незаконно и необоснованно нарушены органами досудебного производства есть главные составляющие назначения судебно-контрольной деятельности на досудебных стадиях уголовного процесса.
Вопрос о правомерности или неправомерности ограничения прав и свобод личности в ходе возбуждения уголовного дела и его предварительного расследования возникает перед судом, как правило, в форме правового спора между должностным лицом, осуществляющим производство по делу и гражданином (лицом), чьи права и свободы подверглись ущемлению или поставлены под угрозу нарушения. Разрешение данного правового вопроса, поставленного перед судом в соответствующем обращении заинтересованного лица (ходатайстве следователя, жалобе участника процесса и т.д.) является главной и непосредственной задачей, стоящей перед уголовным судом на данных этапах движения дела.
В отличие от процессуального контроля и частичного процессуального надзора руководителей следственных органов, прокурорского надзора и контрольной деятельности суда на стадиях судебного производства (при назначении судебного разбирательства, при рассмотрении апелляционных, кассационных и надзорных жалоб (представлений) и т. д.) судебный контроль за законностью досудебного производства предназначен исключительно для защиты прав и свобод личности и не имеет целью обеспечение законности производства по делу во всех ее аспектах (законности «самой по себе»). В частности, несоблюдение процедуры производства следственного действия имеет значение для суда на данном этапе только применительно к решению вопроса, привело ли это несоблюдение к нарушению прав личности, к их необоснованному ограничению. В рамках процедур судебного контроля на досудебных стадиях суд «безразличен» к нарушениям закона другого рода. Они (эти нарушения) будут иметь значение для суда и приниматься им во внимание на последующих этапах судопроизводства (в ходе судебного разбирательства уголовного дела и в последующих контрольных стадиях процесса) при оценке доказательств и разрешении вопросов о виновности и наказании.
Таким образом, объектом судебного контроля за досудебным производством (то, на защиту чего он направлен) выступают конституционные права и свободы личности, нарушенные или подлежащие ограничению посредством процессуальных действий (бездействия) или решений. В конкретном судебно-контрольном производстве объект контроля всегда индивидуализируется применительно к субъекту – носителю подлежащих защите прав и свобод, т. е. «сужается» до прав и свобод конкретной личности. Такое понимание объекта судебного контроля за досудебным производством, отличающее его от объекта судебного контроля за деятельностью нижестоящих судов, вытекает из анализа предмета судебной проверки. Все процессуальные действия (бездействие) или решения органов уголовного преследования, подлежащие критической оценке при осуществлении судом контрольных полномочий, предусмотренных ст. 106-109, 114-118, 125, 165, ч.2 ст.203, ч.2 ст.435, 463, ч.2 и 3 ст.448 УПК РФ, непосредственно затрагивают те или иные конституционные права и свободы личности, предусмотренные главой 2 Конституции, и именно в связи с этим обстоятельством поставлены законодателем под контроль судебной власти.
Предметом контроля (судебной проверки) является процессуальная деятельность органов уголовного преследования, а точнее - должностных лиц эти органов (прокуроров, следователей, дознавателей), при осуществлении ими досудебного производства по уголовным делам. В рамках конкретного уголовного дела предметом судебного контроля становятся конкретно-идивидуальные процессуальные действия (бездействие) или решения должностного лица, осуществляющего производство по делу, затрагивающие права и свободы конкретного индивида, вовлеченного в производство по делу.
Сущность судебного контроля заключается в проверке и оценке законности и обоснованности действий (бездействия) и решений органов уголовного преследования, т. е. их соответствия нормам уголовно-процессуального права, регулирующим порядок и основания ограничения конституционных прав и свобод личности при производстве по уголовному делу, а содержание судебно-контрольной деятельности представляет собой совокупность регламентированных уголовно-процессуальным законом отдельных процессуальных действий и решений, объединенных единым предназначением в судебные процедуры, образующие различные виды судебно-контрольных производств.
Как и любая иная процессуальная деятельность, судебный контроль за досудебным производством имеет свои пределы, равно как и реализуемые в нем контрольные полномочия суда ограничены несколькими факторами:
1) данный судебный контроль реализуется в рамках досудебного производства, т.е. на стадиях возбуждения и расследования уголовного дела, и, соответственно, ограничен по времени продолжительностью досудебного производства по конкретному делу;
2) пределы судебного контроля определяются его объектом и предметом, устанавливающими такой круг действий и решений, подлежащих судебной проверке, который охватывает не любые действия и решения должностных лиц, осуществляющих досудебное производство по делу, а лишь их процессуальные действия и решения, и только такие из них, которые способны ограничить (нарушить) конституционные права и свободы личности;
3) контрольно-проверочная деятельность суда ограничена требованиями сторон, изложенными в их обращениях в суд;
4) наличие элемента познания судебно-контрольной деятельности позволяет говорить о пределах исследования (познания) обстоятельств, необходимых для разрешения дела (правового конфликта, спора сторон).
Нормативное регулирование и правоприменительная практика не оставляют сомнений в том, что при реализации любой формы судебного контроля суд обязан на основе самостоятельного познания фактических обстоятельств дела проверить законность и обоснованность оспоренных (или запрашиваемых) процессуальных действий или решений органов и лиц, осуществляющих досудебное производство по делу.
Проанализировав указанные признаки, приходим к следующему определению рассматриваемого нами понятия. Судебный контроль за досудебным производством по уголовным делам – это строго регламентированная уголовно-процессуальным законом деятельность суда, осуществляемая на досудебных стадиях производства по уголовному делу и направленная на разрешение по существу отнесенного к компетенции суда социально-правового спора сторон по вопросу правомерности ограничения индивидуальных прав и свобод, сущность которой составляют проверка и оценка законности и обоснованности действий (бездействия) и решений органов уголовного преследования в целях судебной защиты конституционных прав и свобод личности, и результатом которой является вынесение общеобязательного, обеспеченного принудительной силой государства судебного акта.
УПК РФ не содержит положений, регулирующих общие вопросы осуществления судебно-контрольных производств, однако анализ частных норм, на основе которых реализуется та или иная разновидность судебного контроля, позволяют выделить некие общие моменты в судебно-контрольной деятельности, или иначе - общие условия (правила), при которых эта деятельность протекает: 1) осуществляется только судом, а точнее - строго определенными судебными органами; 2) начинается по инициативе сторон либо иных лиц и протекает в пределах, обусловленных их требованиями; 3) по сути, представляет собой судебное разбирательство по существу поступившего в суд обращения (представления, ходатайства, жалобы); 4) проходит в определенные законом сроки, в строго определенном порядке, в форме специального судебного заседания с участием заинтересованных лиц; 5) во всех случаях завершается общеобязательным судебным решением, которое может быть обжаловано в установленном порядке в вышестоящий суд.
Судебной практикой на судебно-контрольные производства были распространены и общие условия судебного разбирательства по уголовным делам, установленные главой 35 УПК, например, требование непосредственности и устности судебного разбирательства, гласности (за некоторыми изъятиями), неизменности состава суда, равенства прав сторон. В процессе рассмотрения дел судебного контроля суды руководствуются общими правилами ведения судебного заседания (регламентом), участия в заседании заинтересованных лиц, составления протокола судебного заседания, вынесения постановлений по ходу судебного заседания и другими. Судебный контроль, как и вся прочая процессуальная деятельность суда, подчиняется известным принципам уголовного судопроизводства, которые позволяют правильно толковать спорные либо противоречивые положения закона и устранять пробелы в правовом регулировании судебных процедур.
В то же время судебный контроль очень специфичен. Помимо отличий по объекту контроля он существенно отличается от процессуального контроля руководителей органов предварительного расследования и прокурорского надзора тем, что осуществляется исключительно по инициативе сторон и других заинтересованных лиц, за которыми законодатель закрепил право выбора форм контроля, и в строго очерченных в обращениях сторон границах, т. е. имеет характер не сплошной, а конкретно-определенной, «точечной» проверки. Каждая процедура судебного контроля также имеет свои процессуальные особенности, наличие которых подтверждает известный постулат о единстве и дифференциации процессуальной формы в уголовном судопроизводстве.
Судебный контроль привнес элементы состязательности в досудебное производство. Там где действует суд, там всегда есть противостоящие друг другу стороны, и логика их взаимоотношений требует соперничества, противоборства и состязания. В суд с определенным требованием обращается всегда одна сторона, противоположной стороне предоставляется возможность возражать и активно противодействовать, отстаивая свои интересы, которые затронуты заявителем. Особенность действия принципа состязательности в судебно-контрольных производствах заключается в том, что участники процесса не всегда выступают в своем привычном амплуа, в качестве той стороны (стороны обвинения или защиты), к которой они отнесены законодателем. В делах судебного контроля нередко сторона обвинения противостоит стороне обвинения, например, в случае обжалования потерпевшим постановления следователя о прекращении уголовного дела. Но в любом случае в деле судебного контроля выступают две противоположные стороны (как бы их не называли), имеющие конкурирующие интересы и требующие построения судебного разбирательства на началах состязательности и равноправия сторон. Отсюда вытекают обязанности суда обеспечить в рамках судебного контроля справедливое состязание и равные возможности всем участникам по реализации предоставленных им процессуальных прав и использованию имеющихся в их распоряжении правовых средств для отстаивания ими своих интересов. Обязанность доказывания фактических обстоятельств по делу возлагается на стороны, но, поскольку во всех разновидностях судебного контроля стоит вопрос о законности и обоснованности принятых органами уголовного преследования решений либо совершенных или запланированных ими действий, то бремя доказывания по делам судебного контроля в большей степени ложится на должностных лиц, осуществляющих производство по делу и прокурора. Такое построение судебно-контрольных процедур накладывает отпечаток и на полномочия суда, для которых характерно следующее:
В деятельности суда по контролю за законностью действий и решений органов, осуществляющих уголовное преследование, реализуются не только функции контроля и разрешения дела (социально-правового конфликта), но наиболее ярко и очевидно, в сравнении с другими судебными производствами, проявляются в соответствии с ближайшей целью суда такие судебно-процессуальные функции, как правоохранная (суд не допускает незаконного ограничения прав личности органами, ведущими предварительное расследование) и правовосстановительная (судебное решение обязывает соответствующий орган или должностное лицо устранить нарушение закона, ущемляющее права личности).
Согласно существующей классификации судебно-контрольная деятельность на досудебном этапе производства по делу дифференцируется по видам судебных производств и предмету судебного рассмотрения, по органу (должностному лиц), чьи процессуальные действия и решения проверяются, в зависимости от характера подконтрольного акта, по видам проверяемых действий и решений, по инициатору судебно-контрольной деятельности, по виду защищаемого конституционного права, по способам защиты права, по признаку обязательности и другим критериям370. Наиболее значимым с практической точки зрения является разделение судебного контроля на предварительный и последующий, предупредительный и восстановительный, диспозитивный и статутный.
Предварительный, предупредительный контроль заключается в проверке судом законности и обоснованности намерений органа, осуществляющего уголовное преследование, совершить перечисленные в ч. 2 ст. 29 УПК РФ процессуально-следственные действия, направленные на ограничение конституционных прав и свобод личности (меры процессуального принуждения) либо неизбежно сопровождающиеся таким ограничением (следственные действия, направленные на отыскание и сбор доказательств по делу). Такое намерение органа предварительного расследования всегда выражено в соответствующем процессуальном решении (представлении или ходатайстве в форме постановления), которое по своей сути представляет обращение (просьбу) должностного лица к суду разрешить произвести по делу необходимое с его точки зрения процессуально-следственное действие. При этом судебная проверка (судебный контроль) предваряет процессуальные действия и тем самым ограждает (предохраняет) поставленные под угрозу ограничения права и свободы личности от незаконного их ущемления. В этих случаях лицо, осуществляющее производство по делу, обращается за судебным решением не из собственных соображений, а в силу прямого указания закона об обязательности такого решения для того или иного вида процессуально-следственного действия. Поэтому предварительный, предупредительный (превентивный) судебный контроль всегда является и статутным (обязательным) контролем, то есть обусловленным нормативными предписаниями.
Другая разновидность судебного контроля – последующий – заключается в проверке судом законности и обоснованности уже совершенных органом предварительного расследования действий или принятых решений и направлен не на предупреждение нарушений прав и свобод личности, а на устранение неправомерного ограничения прав и восстановление возможности пользоваться ими. Такой контроль по отношению к защищаемым правам и свободам всегда является восстановительным. Осуществляемая в его рамках контрольно-проверочная деятельность суда чаще инициируется заинтересованным лицом, чьи права, свободы и законные интересы нарушены или поставлены под угрозу нарушения, и реализация судебно-контрольных полномочий в каждом случае зависит от желания заинтересованного лица прибегнуть к судебной защите (диспозитивный судебный контроль).
В то же время нельзя не отметить, что, стремясь усилить влияние суда в обеспечении законности досудебного производства и повысить судебные гарантии защиты прав личности, законодатель в УПК РФ предусмотрел и форму последующего статутного судебного контроля за следственными действиями, затрагивающими наиважнейшие права личности. Таковой в настоящее время является проверка законности производства осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, личного обыска, выемки заложенной или сданной на хранение в ломбард вещи, наложения ареста на имущество, указанное в ч. 1 ст.104.1 УК РФ, выполненных без предварительного судебного решения (ч. 5 ст. 165 УПК РФ в редакции федеральных законов от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ и от 3 декабря 2007 г. № 322-ФЗ371).
Судебно-контрольная деятельность на стадиях досудебного производства со времени принятия УПК РФ постоянно расширяется372 и на современном этапе развития уголовного судопроизводства занимает значительное по объему место в процессуальной деятельности уголовного суда. Например, в 2009 г. судебно-контрольные производства (8272 дела) составили 29 % от общего числа судебных дел, оконченных районными судами Архангельской области по первой инстанции, и в 1,6 раза превысили количество рассмотренных этими судами уголовных дел (5277). Отмечается также постоянный рост дел судебного контроля, поступающих в суд кассационной инстанции, и увеличение удельного веса этих производств в общем количестве кассационных дел, рассматриваемых судебной коллегией по уголовным делам Архангельского областного суда - в 2009 г. их количество достигло 23 % (приложение 2, таблица 5, диаграммы 11 и 14).
В связи с этим необходимо заметить, что характеристика судебного контроля как особой формы правосудия не совсем точна. Термин «особая» подразумевает исключительность, неординарность. Однако как нами установлено, судебно-контрольная деятельность по своей сути является правосудием (имеет все признаки правосудия), протекает в общеустановленной форме судебного разбирательства, проводимого в рамках судебного заседания, в количественном отношении занимает большой объем судейской работы, имеет наиважнейшее с точки зрения реализации правозащитной функции судебной власти и вполне самостоятельное по отношению к разбирательству уголовного дела значение.
Правовое регулирование в рамках нового УПК РФ и судебная практика применения процедур судебного контроля позволяют утверждать, что из экстраординарной, а на начальном этапе развития (в период действия УПК РСФСР) и весьма эпизодической деятельности, судебный контроль стал наиважнейшей с точки зрения целей уголовного процесса и самостоятельной частью уголовно-процессуальной деятельности суда, а потому равноценной и самодостаточной составляющей правосудия по уголовным делам наравне с традиционной его формой – рассмотрением уголовного дела.
Судебно-контрольные полномочия – важнейший и необходимый элемент всей системы судебной защиты, в них проявляется и реализуется полновластие суда, его самостоятельность и независимость от других ветвей государственной власти. Судебный контроль – наиболее действенное средство обеспечения прав и свобод личности в правовом государстве, необходимая правовая основа гражданского общества. Практика применения судебно-контрольных полномочий показывает, что, хотя и имеются значительные недостатки правового регулирования рассматриваемого процессуального института, судебный контроль в действительности, а не формально стал эффективным средством правозащиты и, вопреки нередко встречающимся скептическим высказываниям и опасениям о его неэффективности, формальном характере и даже негативном воздействии на предварительное расследование373, доказал свою живучесть, «дееспособность» и необходимость. Через реализацию института судебного контроля усилилось влияние судебных органов на законность предварительного расследования в целом, и в значительной степени, в соответствии с потребностями общества, возросла правозащитная роль суда в уголовном судопроизводстве.
§2. Проблемы правового регулирования контрольной
деятельности суда на досудебных стадиях и пути их разрешения
Согласно статистическим данным работы районных судов Архангельской области, в структуре судебного контроля за досудебным производством главное место занимают такие его виды как избрание меры пресечения в виде заключения под стражу (21,2 %), продление срока содержания под стражей (15,7 %), дача разрешения на производство следственных действий (45,6 %), разрешение жалоб на процессуальные действия (бездействие) и решения должностных лиц, осуществляющих досудебное производство по делу (17 %) (приложение 2, таблица 8)374.
Практика по применению норм УПК РФ, регулирующих контрольную деятельность судов, выявила немало проблемных вопросов реализации судебно-контрольных полномочий в досудебном производстве, некоторые из которых так или иначе освещались в юридической литературе или поднимаются в настоящее время375. Остановимся на наиболее существенных проблемах применения норм института судебного контроля, решение которых связано с уяснением ролевого назначения уголовного суда в процессе и общих принципов его функционирования.
Проблема установления пределов контрольной деятельности суда и пределов судебно-контрольных полномочий.
Некоторые отечественные процессуалисты, как будет показано ниже, ратуют за «беспробельный» контроль за деятельностью органов уголовного преследования, уповая, в частности, на возможность обжаловать в порядке ст.125 УПК РФ любые действия (бездействия) и решения прокурора и должностных лиц, производящих расследование уголовного дела. Однако, ознакомление с состоянием правового регулирования судебно-контрольной деятельности и практики ее реализации не оставляет сомнений в утопичности таких ожиданий. Вероятно, такого эффекта можно достичь при кардинальном, принципиальном реформировании предварительного расследования путем полного включения этой деятельности в компетенцию судебной власти и введения на досудебные стадии новой процессуальной фигуры - следственного судьи (судебного следователя), однако подобные предложения, раздающиеся в юридической среде, далеки от реального воплощения. В настоящий момент, как было отмечено в предыдущем параграфе, суд сплошной текущей ревизии досудебного производства по уголовным делам не осуществляет, и поэтому, вследствие недостатков правового регламентирования судебного контроля, остается актуальной проблема установления его пределов, имеющая несколько содержательных элементов (аспектов).
1) Основные виды и формы судебного контроля за досудебными этапами производства по делу (ч. 2 и ч. 3 ст. 29 УПК РФ) на судебных стадиях процесса не применяются.
Такой вывод следует из положений УПК РФ, в котором соответствующие нормы, регулирующие те или иные судебно-контрольные процедуры, размещены в разделах и главах, посвященных возбуждению уголовного дела и предварительному расследованию. Большинство судебно-контрольных производств реализуются в режиме предварительного, статутного контроля, инициируются только органом предварительного расследования в рамках уголовного дела, и поэтому их возбуждение и осуществление за пределами предварительного расследования невозможно ни при каких обстоятельствах. Проблема ограничения судебного контроля досудебными стадиями актуальна для такой его разновидности как последующий, диспозитивный контроль, осуществляемый в форме рассмотрения в порядке ст.125 УПК РФ жалоб на действия (бездействие) дознавателя, следователя, прокурора, и вызвана отсутствием в уголовно-процессуальном законе временных ограничений для подачи в суд таких жалоб.
На практике обозначенный пробел правового регулирования порождает судебные ошибки, заключающиеся в том, что районные суды нередко принимают и (или) рассматривают жалобы на действия (бездействие) и решения органов, осуществляющих уголовное преследование, в период, когда уголовное дело поступило в суд на рассмотрение по существу. В результате процессуальная деятельность органов предварительного расследования становилась одновременно предметом изучения и оценки разных судей или даже нескольких судебных органов, действующих в рамках различных судебных производств. Данная проблема, возникшая в правоприменительной практике судов различных регионов376, по нашему мнению, должна решаться, исходя из следующего.
С учетом стадийного построения уголовного процесса проверка процессуальных актов и других материалов досудебного производства, по общему правилу, осуществляется судом в процессе судебного разбирательства при рассмотрении по существу поступившего с обвинительным заключением (обвинительным актом) уголовного дела, включая проверку законности действий и решений органов предварительного расследования, связанных с ограничением прав и свобод граждан. Такая проверка осуществляется судом помимо прочего и по жалобам (заявлениям, ходатайствам) заинтересованных участников уголовного судопроизводства, поданным в ходе судебного разбирательства.
Проверка же судом законности действий и решений органов предварительного расследования при рассмотрении жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, составляет суть конкретной формы (разновидности) судебного контроля, имеющей свои собственные задачи и предназначение, и не должна подменять собой проверку в ходе судебного рассмотрения уголовного дела, «смешиваться» с последней, дублировать ее. Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно признавал недопустимым проведение такой проверки в рамках самостоятельной процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК РФ, параллельно судебному разбирательству377. Аналогичный подход использован при разработке Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 УПК РФ, регламентирующих производство в надзорной инстанции», в котором Верховный Суд разъяснил, что вступившие в законную силу судебные решения, вынесенные в ходе досудебного производства, могут быть пересмотрены в порядке надзора лишь до передачи уголовного дела в суд первой инстанции для рассмотрения по существу (п. 4)378. Данную позицию (о невозможности проверки отдельных процессуальных действий и решений органа расследования после поступления уголовного дела на рассмотрение в суд) Пленум Верховного Суда РФ подтвердил и в принятом 10 февраля 2009 г. Постановлении №1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ»379.
Нормативно-правовая регламентация конкретных судебно-контрольных полномочий так же не позволяет распространять их на судебные стадии процесса. Согласно ч. 3 ст. 29 УПК РФ рассматривать жалобы в случаях и порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, суд правомочен в ходе досудебного производства, которое, как известно, заканчивается с момента направления дела в суд для рассмотрения по существу. Установленное законодателем ограничение рассматриваемой судебной процедуры моментом перехода производства по делу от органов предварительного расследования к суду не означает ущемление гарантированного Конституцией РФ права на судебную защиту, поскольку на стадиях судебного производства участники уголовного процесса обладают иным комплексом процессуальных прав и правовых средств защиты своих интересов. Реализация этих прав осуществляется заинтересованным лицом в рамках судебных процедур, установленных законодателем для соответствующей стадии судебного производства.
Кроме того, удовлетворение жалобы не ограничивается признанием оспоренного процессуального акта незаконным или необоснованным, а согласно ч. 5 ст. 125 УПК РФ должно сопровождаться возложением на соответствующее должностное лицо обязанности устранить нарушение закона. Между тем, при поступлении дела в производство суда устранение нарушения закона путем реализации прокурором или руководителем следственного органа своих властных полномочий, предоставленных им на стадиях досудебного производства, становится невозможным, судебное решение остается не исполненным, а вся судебно-контрольная процедура в этом случае утрачивает свой смысл, поскольку заведомо не достигает поставленной перед ней правовосстановительной цели.
В русле рассматриваемой проблемы перед судом встает вопрос, как поступать (какое решение принимать) в случаях, когда жалоба в порядке ст. 125 УПК РФ подана после окончания предварительного расследования и направления дела в суд, либо когда производство по такой жалобе не завершено к моменту поступления дела на рассмотрение суда. Прямого ответа УПК РФ не содержит, а ч. 5 ст. 125 УПК РФ предусматривает только два вида судебных решений в рамках рассматриваемой судебной процедуры: 1) признание оспариваемого процессуального акта незаконным и 2) оставление жалобы без удовлетворения.
В Мурманской области жалобы, поданные в порядке ст. 125 УПК РФ по делам, поступившим на судебное рассмотрение, суды рассматривают в общем порядке и принимают по ним решения об отказе в удовлетворении жалобы с указанием, что «доводы заявителя о нарушении его права на досудебном производстве подлежат проверке в ходе судебного разбирательства»380. Такой вариант разрешения проблемы представляется не совсем правильным и корректным. Предлагаемый вид судебного решения подразумевает предварительное рассмотрение жалобы по существу и выносится, как гласит ч. 5 ст. 125 УПК РФ, по результатам рассмотрения жалобы. Однако, как мы установили, разрешение жалобы в этих случаях бессмысленно с точки зрения невозможности устранить средствами судебного контроля нарушение закона и восстановить нарушенное право, и недопустимо с позиции соблюдения требований закона о нераспространении данной формы судебного контроля на стадии производства по делу.
На основе анализа уголовно-процессуального законодательства и изучения судебной практики, автор пришел к выводу о невозможности начала или продолжения отдельного судебного производства по жалобе в указанных случаях, и о необходимости возвращения жалобы заявителю без рассмотрения, когда о переходе дела в судебную стадию известно на момент ее подачи, либо прекращении производства по уже принятой судом жалобе, если оно не окончено на момент поступления уголовного дела на рассмотрение суда381. Правильность изложенной позиции нашла подтверждение в упомянутом выше Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ», в котором дано разъяснение о том, что в рассматриваемом случае, в зависимости от того, на какой стадии находится производство по жалобе, суду надлежит выносить постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению или о прекращении производства по жалобе (п. 9 Постановления).
В то же время из общего круга процессуальных действий или решений должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, следует выделять такие действия и решения, которые: 1) в ходе судебного разбирательства не могут являться предметом проверки суда при рассмотрении уголовного дела по существу вследствие установленных законом пределов судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ) либо 2) были направлены на собирание доказательств, не представленных суду стороной обвинения, но при этом сопровождались нарушением конституционных прав и свобод лиц, не являющихся участниками судебного разбирательства.
К первой группе относятся: постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, постановление о прекращении уголовного дела, постановление о прекращении уголовного преследования в части предъявленного ранее обвинения (по отдельному преступному деянию, по отдельной статье УК РФ) либо в отношении другого лица, по обвинению которого дело в суд не направлено, и т. п. Жалобы на такого рода решения допускаются судами к рассмотрению в порядке ст. 125 УПК РФ, и такая позиция представляется правомерной, т. к. судебные производства по одному и тому же предмету (правовому вопросу) в этом случае не дублируются, уголовное дело в части его прекращения либо в части прекращения уголовного преследования в судебные стадии не переходит, и поэтому при рассмотрении жалобы установленное ч. 3 ст. 29 УПК РФ ограничение контрольного правомочия суда не нарушается.
По второй группе действий и решений ситуация представляется сложнее. В этом случае заинтересованное лицо, не будучи участником судебного разбирательства (например, гражданин, в квартире которого произведен необоснованный обыск, не принесший никаких положительных результатов) не имеет иной возможности обжаловать процессуальное действие помимо как путем использования судебно-контрольной процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК РФ. Судебной практике по данному вопросу еще предстоит сформироваться, но представляется, что, исходя из приоритетов защиты прав личности, указанная категория жалоб также должна приниматься и рассматриваться судом в порядке ст. 125 УПК РФ, несмотря на то, что производство по уголовному делу перешло в судебные стадии383.
2) Пределы судебно-проверочной деятельности определяются объектом и предметом уголовно-процессуального судебного контроля, а это значит, что суд в рамках досудебных контрольных процедур правомочен проверять законность и обоснованность только процессуальных действий и решений органов предварительного расследования и только тех из них, которые затрагивают конституционные права и свободы личности.
В научной литературе дан достаточно глубокий и обстоятельный анализ крайних позиций в определении круга действий и решений органов уголовного преследования, которые могут быть охвачены судебным контролем в процессе возбуждении и расследования дела (от полного отрицания идеи судебного контроля на досудебном этапе до отстаивания его «беспробельности»), что позволяет автору без подробного изложения и дополнительного анализа этих позиций в настоящей работе согласиться с выводом Н. Н. Ковтуна об их несостоятельности384.
Рассматриваемый вопрос (как и предыдущий) в виде правовой проблемы вновь встает только применительно к рассмотрению жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ и является для практики применения этой судебной процедуры наиболее важным и одновременно сложным в разрешении. По общему правилу, сформулированному в ст. 123 УПК РФ, действия (бездействие) и решения государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по делу, могут быть обжалованы участниками уголовного судопроизводства, а так же иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы. Данная уголовно-правовая норма носит общий характер. Судебный порядок обжалования решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора непосредственно регулируется ст. 125 УПК РФ, которая, по сути, значительно сужает в сравнении со ст. 123 УПК предмет обжалования и говорит не о любом действии (бездействии) и решении, затрагивающих чьи-либо интересы, а о тех из них, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.
Отдельные ученые-процессуалисты и практики предлагают допустить к обжалованию в судебном порядке любые процессуальные действия и решения субъектов, осуществляющих досудебное производство по делу,385 но большинство ученых придерживается взвешенной позиции, согласно которой судебный контроль должен распространяться только на такие процессуальные действия, которые существенно ограничивают конституционные права и свободы человека и гражданина386. Такая точка зрения представляется обоснованной и с позиции анализа правового регулирования рассматриваемой судебной процедуры, и с позиции необходимости определить разумные пределы судебного контроля «при одновременном соблюдении судебной защиты прав и свобод граждан, а также самостоятельности органов следствия при расследовании уголовных дел»387, иными словами, для обеспечения оптимального баланса интересов в уголовном процессе: как публичных интересов и связанного с ними стремления к эффективному расследованию дела, так и законных интересов лиц, вовлеченных в производство по делу.
Судебная практика многих судов общей юрисдикции (например, судов Архангельской, Мурманской и Псковской областей, а также республики Коми) развивается по пути отказа в рассмотрении тех жалоб на действия и решения органов предварительного расследования, которые не связаны непосредственно с нарушением или ограничением конституционных прав граждан388.
Конституционный Суд РФ в ряде своих решений сформулировал дополнительный критерий относимости подаваемых жалоб к предмету разбирательства в рамках изучаемой судебно-контрольной процедуры389. Согласно позиции Конституционного Суда РФ, на стадии досудебного производства в судебном порядке могут быть обжалованы лишь такие решения и действия (бездействие), которые не только затрагивают собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, и при этом отложение проверки законности и обоснованности таких решений и действий (бездействия) до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. Как считает Конституционный Суд РФ, решения и действия органов предварительного расследования, затрагивающие собственно уголовно-процессуальные отношения и не порождающие последствий, выходящих за их рамки (например, решения об отказе в удовлетворении ходатайств участников процесса об исключении из материалов уголовного дела доказательств, полученных с нарушением требований уголовно-процессуального закона, и о дополнении предварительного следствия), судебному обжалованию в порядке ст. 125 УПК РФ не подлежат. Проверка законности и обоснованности таких решений после завершения расследования (в стадии судебного разбирательства) достаточна для исправления ошибок следствия и не ограничивает конституционное право заинтересованных лиц на судебную защиту.
Таким образом, на основе комплексного анализа уголовно-процессуальных норм через призму правовых позиций Конституционного Суда РФ можно сделать вывод о том, что в порядке ст. 125 УПК РФ помимо постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела, прямо указанных в законе, судебному обжалованию подлежат процессуальные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, затрудняющие доступ граждан к правосудию либо способные иным образом причинить такой ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства и иных лиц, который в ходе судебного разбирательства может оказаться невосполним в полном объеме. При этом судебная проверка законности и обоснованности таких решений и действий (бездействия) не должна быть связана с предрешением вопросов, затрагивающих существо уголовного дела, на что обратил внимание и Пленум Верховного Суда РФ390.
Дальнейшая конкретизация предмета судебного контроля в форме судебного обжалования действий и решений органов уголовного преследования возможна по трем взятым в единстве направлениям (аспектам): по перечню должностных лиц, чьи действия и решения подлежат обжалованию, по видам самих действий и решений и по кругу субъектов обжалования391.
Важным критерием относимости действий (бездействия) и решений должностных лиц к предмету обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ является их уголовно-процессуальный характер. Это значит, что судебному обжалованию подлежат лишь действия и решения, предусмотренные уголовно-процессуальным законом, и которые соответственно совершены или приняты в связи с производством по уголовному делу на стадиях досудебного производства. Иные действия и решения органов предварительного расследования и прокурора могут быть обжалованы только в общем порядке, предусмотренном гл. 25 Гражданского процессуального кодекса РФ.
Результаты изучения судебной практики Архангельской области показали, что наиболее часто в суд обжалуются постановления следователей и дознавателей об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела (66,2 % от общего числа жалоб), т. е. процессуальные решения, которые затрудняют заинтересованным лицам доступ к правосудию (приложение 3, таблица 5). Данные о преобладании жалоб такого рода получены и при анализе практики судов Самарской и Мурманской областей, республики Коми, а также в результате иных научных исследований393.
По буквальному толкованию ч. 1 ст. 125 УПК РФ суд вправе принимать к рассмотрению жалобы на нарушение прав лишь участников уголовного судопроизводства, а от иных лиц – только в случае, если обжалованное действие (бездействие) или решение затрудняет им доступ к правосудию. Однако на практике суды Архангельской области не руководствуются этим ограничением, а исходят из положений общей нормы, содержащейся в ст. 123 УПК РФ, распространяя право обжалования процессуальных действий и решений органов, осуществляющих уголовное преследование, на любых лиц, в том числе юридических, чьи права и законные интересы нарушались либо могли быть нарушены обжалованным процессуальным актом. Такое расширение предмета судебного контроля по кругу субъектов обжалования представляется правомерным, поскольку основано на положениях ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод в полном объеме, независимо от того, является ли он формально участником уголовного судопроизводства (перечислены в гл. 6–8 УПК РФ), а также на положениях ч. 1 ст. 56 Конституции РФ, не допускающей возможности ограничения предусмотренного ст. 46 права гражданина на судебную защиту. Сложившаяся судебная практика согласуется с позицией Конституционного Суда РФ394 и Верховного Суда РФ395 по данному вопросу и не позволяет признать приемлемым предложение некоторых авторов нормативно запретить судам рассматривать в порядке ст. 125 УПК РФ жалобы заинтересованных лиц, не являющихся участниками уголовного судопроизводства396. В ходе проведенного автором исследования установлено, что к защите своих прав посредством судебного контроля чаще прибегают лица, заявлявшие о совершенном в отношении них преступлении, которые обжалуют постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (42,2 %), а также обвиняемые (подозреваемые) по уголовному делу и их защитники (22,4 %) (приложение 3, таблица 6).
Недостаток (нечеткость) правовой регламентации предмета судебного контроля проявился так же применительно к такой его форме как рассмотрение ходатайств о производстве процессуально-следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы личности. Так, ст. 165 УПК РФ в качестве лица, уполномоченного возбуждать перед судом ходатайство о производстве следственного действия, называет только следователя. Между тем анализ норм уголовно-процессуального права, в частности содержащихся в ст. 39, 40, 40.1, 41, 223 УПК РФ, позволяет однозначно утверждать, что постановление о возбуждении перед судом ходатайства на производство следственного действия вправе выносить не только следователь, но и любое иное лицо, наделенное уголовно-процессуальным законом полномочиями производить предварительное расследование по уголовному делу, а именно: следователь-криминалист, дознаватель, руководитель следственного органа и начальник подразделения дознания, а также их заместители397. На практике суды в порядке ст. 165 УПК РФ проверяют законность и обоснованность ходатайств не только следователей, но и других расследующих уголовное дело лиц. По изученным нами делам в суды за разрешением на производство следственного действия обращались в 92,5 % случаев следователи (включая начальников следственных отделов и их заместителей, исполнявших по конкретным делам полномочия следователей), а в 7,5 % случаев – дознаватели.
3) При осуществлении контрольных полномочий в рамках любой из форм судебного контроля судья обязан проверить законность и обоснованность оспоренных или запрашиваемых процессуальных действий и решений органов, ведущих досудебное производство по делу (пределы познания).
Такое обращенное к суду требование прямо содержится в процессуальных нормах, регламентирующих некоторые формы судебного контроля (ст. 125 и 463 УПК РФ), но не конкретизировано применительно к другим судебно-контрольным процедурам (ст. 107, 108, 109, 114, 115, 118, 165, 203, 448 УПК РФ). Однако в наличии этой обязанности легко убедиться на основе системного анализа действующего уголовно-процессуального законодательства.
Принцип законности уголовного судопроизводства предписывает строгое соблюдение всеми публичными процессуальными органами требований закона в ходе производства по делу, в том числе положений УПК РФ. Уголовно-процес суальным законом для каждого процессуального действия и решения предусмотрены конкретные юридические основания, условия и процессуальная форма. В силу требований ч. 4 ст. 7 УПК РФ любое процессуальное решение суда (судьи), прокурора, следователя, дознавателя должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Поскольку судебное решение в рамках судебно-контрольного производства принимается не по инициативе суда и основано не на собственно полученных данных, а на процессуальном решении органа уголовного преследования и представленных им материалах, законность и обоснованность судебного решения зависят от качества проверки и правильности оценки законности и обоснованности проверяемого процессуального акта. Как неоднократно отмечал в своих решения Конституционный Суд РФ, обязанность проверять законность и обоснованность обжалованного решения предполагает установление как юридических, так и фактических оснований, обуславливающих принятие процессуальных решений, связанных с ограничением прав и свобод граждан398.
В начале действия нового УПК распространенной, в том числе и среди судей, была точка зрения о том, что при разрешении производства следственного действия суд может и должен ограничиваться проверкой формальной стороны принятого следователем решения, т. е. установлением факта соблюдения процессуального закона в части процедуры возбуждения ходатайства и требований к его форме и содержанию. В процессе совершенствования практики рассмотрения судебных дел в порядке ст. 165 УПК РФ окончательно возобладала позиция, согласно которой суд, прежде чем дать разрешение на производство следственного действия, ограничивающего права и свободы человека и гражданина, обязан проверить не только законность, но и обоснованность ходатайства следователя, убедиться в наличии как юридических, так и фактических оснований для проведения требуемого следственного действия399.
Проверка законности вынесенного решения или совершенного (запрашиваемого) действия подразумевает их оценку на предмет соблюдения следственными органами всей совокупности уголовно-процессуальных норм, регламентирующих порядок и условия проведения процессуального (следственного) действия, применения меры процессуального принуждения или принятия иного процессуального решения, ограничивающего конституционные права и свободы личности. Контроль за обоснованностью действий и решений предполагает проверку и оценку наличия по делу достаточных сведений (фактических данных), которые подтверждают реальность предусмотренных процессуальным законом юридических оснований для производства процессуально-следственного действия или принятия процессуального решения в условиях конкретного уголовного дела. Необходимые же суду для проверки обоснованности процессуального акта фактические данные (сведения) содержатся, прежде всего, в собранных по делу доказательствах, поэтому при осуществлении контрольно-проверочной деятельности суд не может избежать их оценки. Е. Н. Никифоров считает недопустимым оценку доказательств либо обстоятельств по делу при рассмотрении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, смешивая, на наш взгляд, контроль за обоснованностью действия и решения с контролем за доброкачественностью полученного в результате следственного действия доказательства400.
Следует согласиться с мнением М. Селезнева и Н. Н. Ковтуна о том, что пределами оценки доказательственного материала, послужившего или могущего послужить основанием для принятия процессуального решения, ограничивающего права личности в процессе, охватывается оценка доказательств на предмет относимости, допустимости и достаточности содержащихся в них сведений401. При этом следует уточнить, что в рамках судебно-контрольной деятельности суд оценивает доказательства только с позиции проверки наличия фактических оснований для оспариваемого (запрашиваемого) действия или решения и только в объеме, требуемом для правильного разрешения жалобы (ходатайства). По смыслу закона суд на данной стадии процесса не должен вникать в вопросы о степени доказанности самого факта преступления, причастности к преступлению, виновности или невиновности подозреваемого (обвиняемого), т. е. всех тех вопросов, которые подлежат разрешению при рассмотрении уголовного дела по существу в суде первой инстанции.
Разъяснение Пленума Верховного Суда РФ о том, что при рассмотрении ходатайства об избрании подозреваемому, обвиняемому в качестве меры пресечения заключения под стражу, судья не вправе входить в обсуждение вопроса о виновности лица в инкриминируемом ему преступлении (п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 29 октября 2009 г. №22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»402), вполне распространимо и на все другие формы судебного контроля за досудебным производством. Не случайно в п.1 Постановления от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ» Пленум Верховного Суда РФ констатировал, что, разрешая жалобу, судья не вправе делать выводы о фактических обстоятельствах дела, оценке доказательств и квалификации деяния. Судебная практика по данному вопросу достаточно устойчива и однообразна: предрешение в актах судебного контроля вопросов виновности расценивается как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену судебного решения.
По нашему мнению, суд не должен оценивать совершенное или запланированное следователем следственное действие (принятое решение) с точки зрения его необходимости, целесообразности и эффективности (результативности). В литературе высказано и иное мнение по этому вопросу. Например, Е. Н. Викторова и Л. Н. Викторова считают, что судья должен проверять, не является ли обыск «избыточным» следственным действием, когда для подтверждения искомого факта по делу уже собраны достаточные доказательства, и убедиться, что другие способы получения объектов неэффективны404. Однако следование этим рекомндациям означало бы необоснованное ограничение свободы действий следователя (дознавателя), вмешательство в его полномочия, выполнение судом деятельности, присущей должностным лицам (прокурору, руководителю следственного органа, начальнику подразделения дознания), осуществляющим функции уголовного преследования и руководства предварительным расследованием, надзора и процессуального контроля за его проведением. Кроме того, подобная практика вовлекала бы суд в преждевременное разрешение правовых вопросов (о достаточности и достоверности доказательств), являющихся предметом судебного исследования на стадии судебного разбирательства дела. Как показало изучение судебно-контрольных дел, суды не допускают неправомерного вмешательства в компетенцию следователей (в рамках проведенного исследования таких фактов не выявлено).
В случаях, предусмотренных ч. 5 ст. 165 УПК РФ, следователь помимо уведомления о производстве следственного действия, являющегося актом информационного характера, направляет в суд свое постановление о производстве следственного действия без получения судебного решения. Именно законность и обоснованность принятия данного постановления подлежат судебной проверке прежде всего, т. к. от результатов этой проверки зависит вывод по главному вопросу, стоящему перед судом: на законных ли основаниях ограничены конституционные права и свободы человека и гражданина при производстве следственного действия? В дополнение к кругу обстоятельств, обычно подлежащих выяснению при рассмотрении ходатайства о производстве следственного действия, суд, очевидно, должен проверить наличие данных, указывающих на исключительную безотлагательность производства следственного действия и не позволивших получить судебное разрешение на его проведение в обычном порядке. Для правильного разрешения всех обозначенных вопросов суду явно недостаточно тех процессуальных документов (уведомление, постановление о производстве следственного действия и протокол следственного действия), которые указаны в ч. 5 ст. 165 УПК РФ как обязательные для представления в суд. На практике судьи не довольствуются приведенным в законе перечнем, а следователи, следуя предъявляемым судами требованиям, направляют в судебные органы и другие материалы, необходимые для правильной оценки законности и обоснованности произведенного вне предварительного судебного контроля следственного действия. Из 102 поступивших во втором полугодии 2004 г. в районные суды Архангельской области таких материалов лишь в 24 случаях (22,2 %) следователи ограничивались направлением в суд уведомления, постановления о производстве следственного действия и соответствующего протокола, во всех остальных представили и другие процессуальные документы и материалы. В тех случаях, когда в трех вышеназванных процессуальных документах не отражены все необходимые фактические данные для вывода суда о законности и обоснованности следственного действия, суды признают такое следственное действие незаконным.
4) В силу действия принципа состязательности уголовного судопроизводства масштаб и пределы контроля по конкретному ходатайству (представлению, жалобе) определяются также требованиями сторон.
В статутных формах контроля орган расследования изначально решает, какое конкретно следственное действие необходимо совершить либо какую из мер принуждения необходимо применить для достижения целей расследования, и это решение (волеизъявление) фиксируется в соответствующем обращении – процессуальном акте (ходатайстве, представлении, постановлении о возбуждении ходатайства). При рассмотрении такого обращения суд связан волей (инициативой) органа обвинения, не вправе «корректировать» его намерение, не правомочен разрешать производство иного, не требуемого органом обвинения процессуально-следственного действия, принимая на себя инициативу по сбору доказательств обвинения, и также не вправе применять меру принуждения, о которой сторона обвинения не просит. Поскольку направление предварительного расследования всецело находятся в компетенции следователя (дознавателя), у суда нет правовых оснований своим решением самостоятельно изменять вид следственного действия (вместо выемки разрешить обыск), его содержательные компоненты (изменить место проведения, заменить лиц, чьи конституционные права и свободы ограничиваются), а также расширить объем следственных действий в сравнении с тем, как их определил следователь (дознаватель).
Исключение составляет процедура рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, в рамках которой предусмотрено правомочие суда, в случае отказа заключить обвиняемого (подозреваемого) под стражу, избрать по собственной инициативе при наличии предусмотренных законом условий и оснований другую меру пресечения: в виде залога или домашнего ареста (ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ). Однако данное отступление от состязательных основ судопроизводства является во всех отношениях исключением, подтверждающим общее правило. Судебная практика свидетельствует, что суды крайне редко реализуют указанное правомочие (например, в практике судов Архангельской области со времени введения последнего УПК РФ таких случаев до 2008 г. не наблюдалось).
В диспозитивных формах реализации судебного контроля (ст. 125 УПК РФ) его пределы зависят от усмотрения заявителя (заинтересованного лица), который волен определять какие действия или решения ему обжаловать, и суд не вправе выходить за пределы требований жалобы и проверять законность и обоснованность других процессуальных актов, хотя бы они и нарушали (со всей очевидностью для суда) конституционные права заявителя либо других лиц.
Судебная практика показывает, что распространенным фактом является содержание в жалобе просьб о совершении судом действий или принятии решений, не входящих в компетенцию суда и не предусмотренных ст. 125 УПК РФ. Зачастую податели жалоб просят суд отменить обжалуемое решение, возбудить уголовное дело или возобновить производство по делу, побудить органы уголовного преследования совершить те или иные процессуальные действия или принять нужное заявителю процессуальное решение и т. п.
Районные суды Архангельской области в большинстве случаев, принимая такие жалобы к производству, «не обращали внимания» на не подлежащую удовлетворению просьбу, не считали препятствием признать обжалуемое действие или решение незаконным или необоснованным отсутствие такой просьбы в жалобе заявителя, а рассматривали жалобу по существу, разрешая вопрос о законности и обоснованности предмета обжалования. Между тем правильным представляется своевременное разъяснение заявителю (например, в судебном заседании) полномочий суда по разрешению жалобы и уточнение содержащихся в жалобе требований. Такой подход в большей степени согласуется с ролью суда в состязательном судопроизводстве и его обязанностью обеспечить реальную возможность и создать необходимые условия для реализации сторонами их процессуальных прав и обязанностей, в том числе путем разъяснения положений процессуального закона.
Последовательное претворение состязательного начала в судебном разбирательстве любого судебного дела подразумевает ограничение пределов контрольной деятельности не только требованиями сторон (разрешить конкретное процессуальное действие либо признать уже состоявшееся конкретное действие или решение незаконным), за которые, как показывает практика, суды, как правило, не выходят, но и доводами и мотивами, содержащимися в адресованном суду обращении. По утверждению Н. Н. Ковтуна, субъективное усмотрение судьи о пределах проверки возможно «лишь в плане формирования внутреннего убеждения о достаточности (доказанности) фактических и правовых оснований для подобного (законного и обоснованного) ограничения прав личности либо от отсутствии такого основания»406. С позиции теоретической концепции состязательного построения процесса с этим мнением сложно спорить, однако на практике дело обстоит несколько иначе.
Ограничение пределов проверки обжалованного в порядке ст. 125 УПК РФ процессуального акта доводами жалобы на практике означает, что суд, придя к выводу о необоснованности, ошибочности или юридической несостоятельности доводов заявителя, обязан оставить жалобу без удовлетворения, несмотря на то, что имеются иные причины и основания для признания действия (бездействия) или решения незаконным или необоснованным, на которые заявитель не ссылается в своей жалобе и которые не приводит в своих объяснениях по ходу судебного заседания. Анализ судебной практики показал, что районные суды не ограничивают проверку действий и решений доводами жалобы, а исследуют их на предмет соответствия всем требованиям закона, в том числе и тем, о нарушении которых в жалобе не указано. Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда также придерживается позиции, что при рассмотрении жалобы суд не связан ее доводами и вправе проверить законность и обоснованность обжалованного действия или решения в полном объеме. Ни по одному из дел, по которым при проверке законности и обоснованности обжалованного действия (бездействия) или решения суды выходили за пределы доводов жалобы, кассационная инстанция не указывала данное обстоятельство в качестве основания для отмены судебного решения.
Занятая судами позиция, хотя и противоречит изложенному в ст. 15 УПК РФ принципу осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон в его общепринятом (классическом) понимании, но отвечает интересам заявителей, которые вследствие недостаточной юридической грамотности нередко испытывают затруднения при аргументации жалобы, и поэтому оправдана с точки зрения достижения цели данной судебной процедуры, которая заключается в восстановлении незаконно нарушенных прав и защите интересов лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.
Результаты проведенного нами исследования также свидетельствуют, что суды позитивно относятся к расширению заявителем или его представителем доводов жалобы в судебном заседании и при разрешении жалобы принимают во внимание любое дополнительное ее обоснование, излагаемое в устных выступлениях в ходе судебного заседания.
Нечто похожее происходит и в рамках другой судебно-контрольной процедуры – даче разрешения на производство следственного действия, ограничивающего конституционные права и свободы личности. На практике перед судами возник вопрос, связан ли суд мотивами и обстоятельствами, указанными в ходатайстве следователя или вправе самостоятельно по собственной инициативе устанавливать (фиксировать в своем решении) действительные, упущенные следователем из виду фактические обстоятельства, а также дополнительные обстоятельства, недостающие для признания следственного действия законным и обоснованным, упуская те приведенные в ходатайстве сведения, которые не имеют значения для его разрешения? Суды заняли позицию, согласно которой, если следователь ошибочно сослался на данные, которые не подтверждают наличие предусмотренного законом юридического основания производства следственного действия, либо указал не все необходимые данные, но при этом такие отсутствующие или недостающие данные содержатся в материалах, представленных суду и исследованных в судебном заседании в установленном порядке, суд вправе привести их в своем постановлении в обоснование вывода о наличии основания для производства следственного действия. Иллюстрацией служит следующий пример из судебной практики.
В приведенных правовых ситуациях мы вновь наблюдаем корректировку «чистой модели» состязательности в пользу удовлетворения публичных интересов в соответствии с правозащитными целями суда и уголовного судопроизводства в целом, которые в подавляющем большинстве случаев невозможно достичь при абсолютно пассивной роли суда в процессе.
Проблема отсутствия развитой процессуальной формы судебно-контрольной деятельности.
Данная проблема, возникшая вследствие нечеткой и поверхностной регламентации в законе судебно-контрольных процедур, породила на практике неясность в вопросе, каков порядок (форма) деятельности суда в ходе досудебного производства, и позволила некоторым процессуалистам усомниться в принадлежности судебного контроля к деятельности по отправлению правосудия, в эффективности и целесообразности его отдельных видов408.
В отличие от УПК РСФСР действующий уголовно-процессуальный закон для большинства видов судебного контроля прямо установил в качестве процессуальной формы их реализации судебное заседание. Отсутствует такое указание лишь в нормах, регулирующих судебно-контрольные процедуры, предусмотренные ст. 114 и ч. 5 ст. 165 УПК РФ, однако применительно к последним суды руководствуются общими положениями процессуального закона (пп. 50 и 51 ст. 5 УПК РФ), установившими, что правосудие по уголовным делам (любые его виды), в том числе в ходе досудебного производства, осуществляется в единственной процессуальной форме – форме судебного заседания, содержательной стороной которого является судебное разбирательство.
Определенные вопросы возникают у судов по структуре и содержанию судебного заседания, т. е. по порядку проведения судебного разбирательства, кругу процессуальных прав участников судебного разбирательства, характеру их участия (роли) в судебном заседании. Данные проблемные вопросы обусловлены тем, что порядок судебного заседания в рамках судебно-контрольного производства либо вовсе не определен (ст. 114, 115, 118, 165, 203, 448 УПК РФ), либо установлен лишь в общих чертах, структурно (ст. 107, 108, 109, 463 УПК РФ).
На основе проведенного нами исследования судебной коллегией по уголовным делам Архангельского областного суда разработаны и внедрены в практику районных судов области следующие рекомендации по обозначенным вопросам.
На судебно-контрольные процедуры досудебного производства распространяется действие ряда процессуальных норм, регулирующих общие условия судебного разбирательства по уголовному делу (гл. 35 УПК РФ), которые устанавливают основные принципы судебного разбирательства (неизменность состава суда, равенство прав сторон, пределы судебного разбирательства и др.), регламент судебного заседания, определяют полномочия председательствующего и секретаря судебного заседания, регламентируют участие в деле защитника, специалиста, устанавливают основания и порядок отложения судебного разбирательства, вынесения постановления, меры воздействия за нарушение порядка судебного заседания, устанавливают обязательность ведения протокола судебного заседания, порядок его изготовления (оформления), ознакомления с ним сторон и принесение замечаний.
Порядок судебного заседания в судебно-контрольном производстве представляет собой симбиоз применяемых непосредственно либо по аналогии закона правил, содержащихся в статьях 108 и 125 УПК РФ, а также в гл. 36 УПК РФ (подготовительная часть судебного заседания), для каждой разновидности судебно-контрольных производств он имеет свои особенности, но в целом (схематично) выглядит следующим образом:
Анализ различных уголовно-процессуальных норм, регулирующих права и обязанности участников уголовного судопроизводства позволяет установить единый (минимальный) перечень процессуальных прав участников судебно-контроль ных производств (их круг для каждой формы судебного контроля индивидуален), который должен обеспечиваться судом в ходе судебного разбирательства. Представляется, что участвующие в судебно-контрольных процедурах лица, во всяком случае, вправе: знать существо поданной в суд жалобы (представления, ходатайства), иметь защитника (для подозреваемых, обвиняемых) или представителя (для других субъектов, не осуществляющих досудебное производство), заявлять отводы судье, секретарю судебного заседания и прокурору, делать заявления, заявлять ходатайства, представлять документы в подтверждение своих доводов, высказывать свое мнение по существу жалобы (представления, ходатайства), обжаловать решение суда по существу обращения409. Инициатор судебно-контрольного производства (следователь, заявитель), кроме того, вправе поддерживать свои требования, изложенные в поданному в суд обращении (ходатайстве, жалобе) либо отказаться от них.
Проблема обеспечения судом реальной возможности (создания необходимых условий) сторонам активно защищать свои законные интересы
Данный вопрос возникает в ходе производства по рассматриваемым судом жалобам, представлениям, ходатайствам и не менее актуален, чем предыдущие проблемы. Наибольшую долю в общей массе судебно-контрольных производств занимает такая ее разновидность как судебное разрешение производства следственных действий. Так, в 2009 г. в целом по России районными судами рассмотрено порядка 383 835 ходатайств о даче разрешения на производство следственного действия (больше, чем ходатайств о заключении под стражу – 208 416) (приложение 2, таблица 6:). При этом установленные уголовно-процессуальным законом правила (ч. 3 ст. 165 УПК РФ) не предусматривают возможности участия в заседании суда, рассматривающего ходатайство следователя о производстве того или иного следственного действия, заинтересованного лица, чьи конституционные права затрагиваются планируемым следственным действием. Более того, в отношении самого заинтересованного участника процесса – обвиняемого – в законе особо подчеркнуто отсутствие права на участие в рассмотрении судом ходатайств о производстве следственных действий (п. 16 ч. 2 ст. 47 УПК РФ). В данном случае наблюдается явное ограничение пределов состязательности, вызванное необходимостью обеспечения публичных интересов.
Согласно позиции Конституционного Суда РФ такое положение не противоречит Конституции поскольку, «рассмотрение судом вопросов, связанных с проведением в стадии предварительного расследования следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан, еще не является судебным разбирательством по существу уголовного дела, в связи с чем требования открытости, гласности и состязательности сторон в этом производстве могут быть реализованы не в полной мере. В противном случае следственные или иные процессуальные действия, достижение позитивных результатов которых в значительной степени обусловлено их внезапным и конфиденциальным характером, при уведомлении о предстоящем их проведении заинтересованных лиц могли бы утратить всякий смысл»410.
Ограниченное предоставление законодателем заинтересованному лицу превентивных средств судебной защиты в известной степени компенсируется распространением на данную судебно-контрольную процедуру права любого лица обжаловать затрагивающее его интересы судебное решение в вышестоящий суд (ст. 123 УПК РФ) с момента, когда ему станет известно об этом решении (обычно – перед началом проведения следственного действия). Так, в течение 2004–2005 гг. судебной коллегией по уголовным делам Архангельского областного суда рассмотрено 10 кассационных жалоб на постановления районных судей, разрешающих обыск в жилище граждан и 5 – на судебные решения о наложении ареста на имущество.
По-иному в судебной практике решается вопрос об участии заинтересованного лица в проверке законности следственного действия, произведенного без судебного решения (ч. 5 ст. 165 УПК РФ). По мнению Конституционного Суда РФ, ч. 5 ст. 165 УПК РФ, регламентирующая порядок производства следственных действий в условиях, не терпящих отлагательств, а также последующую судебную проверку законности такого следственного действия, не содержит каких-либо предписаний, которые лишали бы заинтересованное лицо возможности участия в такой проверке в случае заявления им ходатайства об этом. Предоставление такому лицу возможности участвовать в судебном заседании обуславливается, в частности, самим характером осуществляемого судебного контроля, предполагающим проверку соблюдения следователем требований закона как относительно уголовно-процессуальной формы, так и в части, касающейся установления оснований для производства следственного действия, в том числе обосновывающих его безотлагательность411.
Согласно изложенной позиции суд обязан в случае заявления заинтересованным лицом соответствующего ходатайства обеспечить право этого лица участвовать при рассмотрении вопроса о законности произведенного следственного действия, уведомив его о дне, времени и месте судебного заседания. Вместе с тем положения ч. 5 ст. 165 УПК РФ не исключают право суда в случае неявки заинтересованного лица в судебное заседание по неуважительной причине рассмотреть данный вопрос в его отсутствие. Под заинтересованным лицом в данном случае признается лицо, чьи конституционные права были непосредственно затронуты следственным действием, независимо от того, являлось ли оно формально к этому моменту участником производства по делу412.
Изучение практики применения судебной процедуры рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ показало, что суды нередко нарушают процессуальные права заинтересованных лиц, которых вопреки предписанию ч. 3 ст. 125 УПК РФ не привлекают к участию в судебном разбирательстве по жалобе: не уведомляют о ее поступлении и (или) не вызывают заинтересованное лицо в судебное заседание. Подобное нарушение было выявлено нами по 82 судебным производствам (22,2 % от общего числа изученных дел). Судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда расценивает рассмотрение жалобы без участия заинтересованного лица, которое не было своевременно извещено о времени рассмотрении жалобы либо настаивало на рассмотрении жалобы с его участием, как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену судебного решения. По этим основаниям кассационная инстанция неоднократно отменяла постановления районных судов.
На недопустимость подобных нарушений указал и Пленум Верховного Суда РФ в вышеуказанном Постановлении № 1 от 10 февраля 2009 г.
Пробелы в нормативной регламентации судебно-контрольных процедур при установлении перечня судебных решений, принимаемых в процессе и по итогам контрольно-проверочной деятельности.
Данный недостаток поставил перед правоприменительной практикой ряд серьезных проблемных вопросов. Как уже было отмечено выше, в соответствии с ч. 5 ст. 125 УПК РФ по результатам рассмотрения жалобы судья выносит одно из следующих постановлений: 1) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и о его обязанности устранить допущенное нарушение; 2) оставлении жалобы без удовлетворения.
Судебная практика показала, что предусмотренные законом два вида судебных постановлений предназначены только для случая, когда жалоба является допустимой и подлежит рассмотрению судом по существу, и не охватывают весь спектр возможных ситуаций, возникающих в ходе судебного разбирательства по жалобе. В связи с этим суды испытывали значительные затруднения в выборе вида судебного решения, который должен быть принят в случае установления или возникновения в ходе судебного разбирательства следующих обстоятельств: обжалованные действия (бездействие) или решения не относятся к предмету обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ, заявитель не является субъектом обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ, жалоба подана ненадлежащим (неуполномоченным) лицом, не соблюдены правила подсудности при приеме жалобы, производство по делу перешло в судебную стадию; заявитель отказался от жалобы («отозвал» жалобу), обжалуемое решение на момент судебной проверки отменено прокурором414. На этапе принятия жалобы при наличии указанных обстоятельств, а также по причине ненадлежащего оформления жалобы (отсутствие в ней всех необходимых для ее рассмотрения сведений) суды чаще всего возвращали жалобу заявителю сопроводительным письмом с указанием причин, препятствующих ее принятию и рассмотрению415.
Более правильным представляется вынесение мотивированного постановления о возвращении жалобы заявителю (об отказе в принятии жалобы) по аналогии с ч. 1 ст. 319 УПК РФ (возвращение мировым судьей заявления по делу частного обвинения) либо по аналогии с ч. 2 ст. 363 и ч. 3 ст. 375 УПК РФ (возвращение апелляционной и кассационной жалоб), которое не означает отказа гражданину в правосудии, не препятствует повторному обращению в суд в порядке ст. 125 УПК РФ после устранения препятствий в принятии и рассмотрении жалобы и в тоже время предоставляет возможность обжаловать такое судебное решение в вышестоящие судебные инстанции. Именно такие рекомендации даны в настоящее время Пленумом Верховного Суда РФ (п. 7 Постановления от 10 февраля 2009 г. №1).
При установлении или возникновении перечисленных обстоятельств в судебном заседании возвращение жалобы, оставление ее без рассмотрения, «снятие с рассмотрения» после фактического принятия жалобы к производству, по сути, является отказом суда от ее разрешения, что нельзя признать допустимым на данном этапе производства по жалобе. Решение суда об оставлении жалобы без удовлетворения предполагает, что суд рассмотрел ее по существу и пришел к выводу о ее необоснованности, ошибочности или юридической несостоятельности изложенных в ней доводов. Данный вид постановления к рассматриваемым случаям, очевидно, не подходит.
Рассмотрение жалобы по существу с проверкой обжалуемого действия и решения в случаях отказа заявителя от жалобы или отмены обжалуемого решения прокурором, как это делали суды в ряде случаев, лишено смысла. В первом случае заявитель снимает претензии по поводу нарушения его прав и интересов, что приводит к отсутствию необходимого условия (инициативы заинтересованного лица) для предусмотренной ст. 125 УПК РФ судебной процедуры. Во втором случае прокурор фактически признает жалобу заявителя и без судебного вмешательства устраняет допущенное нарушение путем отмены обжалованного постановления по собственной инициативе416. Признанное незаконным, пусть и по иным основаниям, но в любом случае отменное, а, следовательно, и не имеющее юридической силы решение нет необходимости повторно признавать незаконным. Нарушение закона, устранение которого и является целью процедуры судебного обжалования, уже устранено, нарушенное право восстановлено. В обоих случаях прекратился спор между заявителем и органом уголовного преследования относительно законности и обоснованности обжалованного действия или решения, а при отсутствии спора отсутствует и повод (причина) для данного вида контрольно-проверочной деятельности суда, проходящей в состязательной форме судебного разбирательства.
При выявлении в процессе рассмотрения жалобы вышеперечисленных обстоятельств, препятствующих рассмотрению ее по существу, единственно верным решением остается прекращение производства по жалобе, оформленное соответствующим постановлением. Постановление о прекращении производства по жалобе в наибольшей степени соответствует существу принимаемого решения, в котором не дается оценка обжалуемым действиям или решениям, а на основе установленных обстоятельств констатируется невозможность дальнейшего рассмотрения жалобы судом.
Вынесение подобного решения допустимо путем применения аналогии закона. Подобное (сходное по существу) решение предусмотрено в УПК РФ для уголовных дел при наличии обстоятельств, препятствующих дальнейшему производству по делу (п. 5 ст. 24 , п. 4 и 5 ст. 27 УПК РФ), а также в случае отказа обвинителя от обвинения (ст. 246 УПК РФ). Кроме того, по аналогии может быть применена и ч. 3 ст. 375 УПК РФ, предусматривающая прекращение кассационного производства при наличии препятствий для рассмотрения уголовного дела в кассационном порядке. У данной позиции имеются противники. Так, П. Морозов полагает недопустимым вынесение судом иных, не предусмотренных ч. 5 ст. 125 УПК РФ, решений. В то же время, признавая «необходимость скорейшего совершенствования УПК в направлении конкретизации видов процессуальных решений, принимаемых судом по поступающим жалобам на действия и решения должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование», данный автор также пришел к логическому выводу о целесообразности и необходимости наделения суда полномочиями по отказу в принятии жалобы и прекращении производства по жалобе 418. Точку в споре по данному вопросу, думается, поставил Верховный Суд РФ, который признал правильной практику прекращения судом контрольного дела в подобных случаях (пп. 8,9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. №1).
Иным должно быть решение в случае неподсудности жалобы конкретному суду, в производство которого жалоба поступила, при наличии возможности определить районный суд, которому она подсудна. В этой ситуации возможно и представляется более правильным на основе применения (по аналогии) положений ст. 34 УПК РФ вынесение постановления о направлении жалобы по подсудности в конкретный районный суд, уполномоченный ее рассматривать.
Противоречивые формулировки в ч. 5 ст. 165 УПК РФ, касающиеся опять же пределов судебно-контрольных полномочий, порождают неопределенность в характере принимаемого судом решения. В начале данной нормы указано на то, что прилагаемые к уведомлению о произведенном без судебного решения следственном действии копии процессуальных документов представляются в суд для проверки законности решения о производстве следственного действия, а далее установлено, что суд проверяет законность произведенного следственного действия и выносит постановление о его законности или незаконности.
Следование второму предписанию побуждает суд проверять процедуру проведения следственного действия, соблюдение всех требований процессуального закона при его производстве и, по мнению А. Соловьева, оценивать допустимость полученных доказательств419, что весьма затруднительно, а порой и невозможно в рамках данной судебной процедуры в отсутствие заинтересованных лиц. Принятие решения о законности произведенного следственного действия порождает различные правовые коллизии (в оценке допустимости доказательств) и в связи с этим создает трудности для судебного разбирательства уголовного дела в суде первой инстанции. По нашему убеждению, законность произведенного следственного действия должна проверяться в рамках другой судебно-контрольной процедуры, предусмотренной ст. 125 УПК РФ, и только по жалобе лиц, чьи конституционные права и свободы затронуты этим действием. В порядке же ч. 5 ст. 165 УПК РФ суд способен всесторонне проверить и оценить лишь решение следователя произвести соответствующее следственное действия без получения от суда предварительного разрешения, поэтому его полномочия должны быть ограничены вынесением постановления о законности или незаконности решения следователя420.
Содержание правовых норм, изложенных в ч. 5 ст. 165 УПК РФ, позволяют толковать их именно таким образом, а логика предусмотренных законом форм последующего судебного контроля и практическая необходимость четкого разделения между ними предмета контроля требуют развития судебной практики именно по этому пути. Как показывает судебная практика, судьи, исходя из приведенных соображений, в большинстве случаев уклоняются от проверки и оценки законности производства самого следственного действия: из 108 судебных производств данной категории только по 24 делам (19,8 %) судьи рассматривали вопрос о соблюдении установленной законом процедуры при проведении следственного действия, а в остальных случаях (80,2 % дел) ограничились проверкой законности постановления следователя (дознавателя) о производстве следственного действия.
Изложенные автором предложения по обозначенным проблемам практического применения основных судебно-контрольных процедур на досудебном производстве нашли поддержку судебной коллегии по уголовным делам и получили одобрение президиума Архангельского областного суда, в большинстве своем внедрены в практику районных судов и органов предварительного расследования Архангельской области. Однако восполнение пробелов и преодоление недостатков в правовом регулировании уголовного судопроизводства средствами судебной практики (ее корректировки) и мерами организационного характера не способно полностью и полноценно заменить законотворческий путь их устранения. Поэтому предлагаем законодателю внести следующие изменения в УПК РФ:
- в ст. 125 УПК РФ: а) установить требования к содержанию подаваемой жалобы; б) предусмотреть полномочие суда по возврату жалобы в случае ее несоответствия предъявляемым требованиям, а также по направлению жалобы по подсудности в иной суд; в) дополнить порядок судебного заседания указанием на обязательное исследование представленных суду материалов; г) конкретизировать формулировку решения, принимаемого в соответствии с п. 1 ч. 5 ст. 125; д) наделить суд правом прекращать производство по жалобе в случаях, когда жалоба подана ненадлежащим лицом, обжалованы действия и решения, не указанные в ч. 1 ст. 125, дело поступило на рассмотрение суда, обжалованное решение отменено в установленном законом порядке, заявитель отказался от жалобы;
– в ст. 165: а) наравне со следователем, правомочным обращаться в суд с ходатайством о производстве следственного действия, указать дознавателя, действующего с согласия прокурора; б) предусмотреть, что вместе с постановлением судье должны направляться материалы, подтверждающие законность и обоснованность заявленного ходатайства, а к уведомлению о производстве следственного действия без судебного решения (ч. 5) помимо копий постановления о производстве следственного действия и соответствующего протокола – прилагаться иные материалы, необходимые для проверки законности и обоснованности решения о его производстве; в) ограничить полномочие суда в рамках данной судебной процедуры проверкой законности и обоснованности постановления о производстве следственного действия без получения судебного решения, исключив проверку судом законности производства самого следственного действия;
В законе эти предложения могут быть воплощены в нижеприведенной формулировке:
«1. Внести в статью 125 УПК РФ следующие изменения и дополнения:
1) Дополнить статью частью 3 следующего содержания:
«Жалоба должна содержать:
2) Дополнить статью частью 4 следующего содержания:
«Если поданная жалоба не соответствует вышеуказанным требованиям, а так же в случаях, указанных в абзаце втором части 8 настоящей статьи, судья возвращает жалобу заявителю, о чем выносится мотивированное постановление».
3) Дополнить статью частью 5 следующего содержания:
«Если поданная жалоба подсудна другому суду, судья в случае, когда наименование этого суда известно, выносит постановление о направлении жалобы по подсудности, в иных случаях возвращает жалобу заявителю».
4) Части 3, 4, 5, 6 и 7 считать соответственно частями 6, 7, 8, 9, 10.
В части 7 второе предложение после слов «заслушиваются другие явившиеся в судебное заседание лица» дополнить словами: «и исследуются представленные суду материалы».
6) Пункт 1 абзаца первого части 8 изложить в следующей редакции:
«1) о признании обжалованного действия (бездействия) или решения незаконным или необоснованным и о возложении на компетентное должностное лицо обязанности устранить допущенное нарушение;»
7) Дополнить часть 8 абзацем вторым, изложив его в следующей редакции:
«Суд прекращает производство по жалобе в случаях если:
2. Внести в статью 165 УПК РФ следующие изменения и дополнения:
1) Часть 1 изложить в следующей редакции:
«В случаях, предусмотренных пунктами 4-9 и 11 части второй статьи 29 настоящего Кодекса, следователь с согласия руководителя следственного органа, а также дознаватель с согласия прокурора возбуждает перед судом ходатайство о производстве следственного действия, о чем выносится постановление. К постановлению прилагаются материалы, подтверждающие законность и обоснованность заявленного ходатайства.»
2) Часть 5 изложить в следующей редакции:
«В исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, личного обыска, а так же наложение ареста на имущество, указанное в части первой статьи 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя или дознавателя без получения судебного решения. В этом случае в течение 24 часов с момента начала производства следственного действия о его производстве уведомляется судья и прокурор. К уведомлению прилагаются копии постановления о производстве следственного действия, протокола следственного действия и иные материалы, необходимые для проверки законности и обоснованности решения о его производстве. Получив указанное уведомление, судья в срок не позднее 24 часов с момента поступления уведомления проверяет законность и обоснованность постановления о производстве следственного действия без получения судебного решения и выносит постановление о его законности или незаконности. В случае, если судья признает постановление о производстве следственного действия без получения судебного решения незаконным, все доказательства, полученные в ходе такого следственного действия признаются недопустимыми в соответствии со статьей 75 настоящего Кодекса.»
§ 3. Особенности судебного контроля за законностью
предварительного расследования в судебных стадиях
уголовного процесса
В судебных стадиях производства по делу вследствие специфики уголовно-процессуальной деятельности вообще и судебной, в частности, судом любой инстанции реализуется в основном так называемый «косвенный контроль» за законностью досудебного производства, который собственно контролем не является, а представляет собой элемент познавательной деятельности суда в процессе доказывания (проверки и оценки доказательств), и поэтому его не следует относить к судебному контролю, понимаемому нами как самостоятельная форма правосудия, как особый уголовно-процессуальный институт. Тем не менее и после перехода уголовного дела в производство суда в деятельности последнего присутствуют сугубо контрольные по своему содержанию и направлению полномочия, которые достаточно явно проявляются на этапе принятия дела судом к своему производству.
В юридической литературе традиционно отмечалась контрольно-проверо чная направленность такой стадии уголовного процесса как назначение судебного разбирательства (по УПК РСФСР до 1992 г. – предание суду)421, наличие которой позволяет некоторым исследователям (Н. Н. Ковтун) рассматривать деятельность суда на данной стадии в качестве самостоятельной формы реализации судебного контроля. Разделяя в целом эту точку зрения, считаем необходимым остановиться на существенных особенностях контрольно-проверочной деятельности суда на данном этапе производства по делу.
Прежде всего, следует отметить, что стадия назначения судебного разбирательства не является сугубо контрольной, как, например, кассационное производство, а имеет двойное назначение. Общепризнано, что на этом этапе производства по делу суд: 1) проверяет качество расследования дела и соблюдение требований закона в досудебном производстве и 2) осуществляет необходимые подготовительные действия для рассмотрения дела в судебном заседании, направленные на обеспечение надлежащего судебного разбирательства и создание условий для его успешного проведения422. Оставим в стороне обеспечительные и распорядительные действия и решения суда, которым посвящен § 1 главы 3, и сконцентрируем внимание на контрольно-проверочной составляющей судебной деятельности на данном этапе судопроизводства.
Необходимо признать, что в сравнении с ранее действовавшим УПК РСФСР судебный контроль в стадии назначения судебного заседания за качеством предварительного расследования в современном российском уголовном процессе значительно сужен, хотя и не столь радикально, как это предлагалось Концепцией судебной реформы в РСФСР. В советский и постсоветский периоды (до принятия УПК РФ 2001 г.) главная цель, которая ставилась перед судом (судьей) в стадии предания суду, состояла (в общем виде) в определении достаточности оснований для рассмотрения дела в судебном заседании (ч. 1 ст. 221 УПК РСФСР). При этом суд должен был проверить как достаточность фактических данных, так и юридических оснований для рассмотрения дела в судебном заседании423, а именно: содержит ли деяние, вмененное обвиняемому, состав преступления; не имеется ли обстоятельств, влекущих прекращение дела; собраны ли по делу достаточные доказательства (следует понимать – доказательства обвинения), правильно ли применен к деяниям, вменяемым обвиняемому, уголовный закон (ст. 222 УПК РСФСР).
Перечисленные судебные полномочия воспринимались как обязанность суда, которая включала в себя проверку достаточности собранных доказательств, обоснованности квалификации и правильности применения норм Общей части УК РФ, более того, предписывала суду проверить, все ли преступные деяния, о которых идет речь в деле, вменены обвиняемому и все ли лица, причастные к преступлению, привлечены к уголовной ответственности424. Такой «полномасштабный судебный контроль», включавший в себя проверку не только формальных оснований, но и качества расследования, и поэтому требовавший от судьи тщательного изучения дела, неизбежно приводил к формированию у судьи внутреннего предубеждения по вопросам виновности-невиновности обвиняемого и квалификации вмененного деяния, которое было трудно преодолимо и мешало судье сохранять беспристрастность в процессе судебного разбирательства.
Произошедшие изменения в регламентации уголовно-процессуальной деятельности суда на стадии назначения судебного заседания в наибольшей степени вызваны и объяснимы расширением начал состязательности и диспозитивности российского судопроизводства, стремлением законодателя оградить суд от несвойственных органу правосудия элементов обвинительной деятельности, минимизировать влияние предварительного изучения материалов дела на формирование у судьи внутреннего убеждения по вопросам, подлежащим разрешению в судебном разбирательстве.
Судебный контроль на данной стадии утратил характер сплошной ревизии досудебного производства и имеет ограниченные пределы. В соответствии с действующим правовым регулированием контрольно-проверочная деятельность суда лимитирована вопросами соблюдения требований уголовно-процессуального закона в досудебном производстве, законности и обоснованности привлечения лица к уголовной ответственности, и поставлена в строгие рамки процессуальной формы судебного заседания (предварительного слушания). В отличие от УПК РСФСР действующий УПК РФ вне судебного заседания (предварительного слушания) разрешает судье рассмотреть и положительно решить только вопросы по назначению судебного заседания либо по направлению дела по подсудности в другой суд.
Кроме того, следует отметить, что большинство полномочий в стадии назначения судебного заседания осуществляется судом исключительно по инициативе сторон (действие принципов состязательности и диспозитивности). В настоящее время судья не правомочен самостоятельно выявлять отсутствие оснований для привлечения лица к уголовной ответственности и по собственной инициативе (на основе собственного убеждения) принимать решения о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по реабилитирующим основаниям, об уменьшении объема обвинения и изменении квалификации вмененного деяния, даже и тогда, когда в результате изучения дела придет к убеждению в необходимости этого. В соответствии с ч. 1 ст. 239 УПК РФ такие юридические последствия наступают только в случае отказа прокурора от обвинения в порядке, установленном ч. 7 ст. 246 УПК РФ. При этом прекращение уголовного дела (уголовного преследования), изменение обвинения, по сути, не являются волевыми актами судьи, а в основе своей имеют реализацию правомочий прокурора как стороны обвинения по распоряжению предъявленным обвинением («уголовным иском») по своему усмотрению, независимо от отношения к нему суда или сторон по делу. Но, поскольку прокурор на данной стадии не осуществляет производство по делу, его решение изменить обвинение либо отказаться от него облекается в форму судебного постановления, которое выносится судом в безусловном порядке («автоматически»), в каждом случае и при любых обстоятельствах, и своим содержанием имеет лишь констатацию отказа прокурора от выдвинутого обвинения и невозможность в связи с этим дальнейшего производства по делу, а не отражает отношение судьи к позиции стороны обвинения.
В связи с этим на практике неоднократно вставал вопрос о том, как и в какой форме суду следует реализовать предусмотренную ч.4 ст.236 УПК обязанность отражать в постановлении о назначении судебного заседания факт изменения прокурором обвинения в ходе предварительного слушания. Вполне очевидно, что малейшие неясности и неточности в формулировке предъявленного обвинения, искажения его смысла затрудняют судебное разбирательство, нарушают право обвиняемого на защиту, порождают правовые споры и ставят под сомнение правосудность состоявшихся на основе такого «порочного» обвинения судебных решений по делу. Между тем при устном оглашении прокурором вносимых в обвинение изменений и последующем их опосредованном переложении в тексте судебного постановления такие неясности и искажения весьма вероятны. По ряду дел во избежание неопределенностей и ошибок в этом вопросе суд предлагал прокурору в письменном виде сформулировать (форма в законе не определена – поэтому произвольна) новое, измененное обвинение, которое приобщалось к делу в качестве документа и в точности переносилось в текст постановления судьи. При этом в описательно-мотивировочной части постановления приводилась фактическая составляющая обвинения и формулировка обвинения с юридической квалификацией вменяемого деяния, а в резолютивной части указывалась только юридическая формула обвинения (пункты, часть, статья УК РФ). К сожалению, Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 22 декабря 2009 г. № 28 не затронул этот важный вопрос и не дал на основе складывающейся судебной практики никаких разъяснений и рекомендаций, поэтому в целях более четкого регулирования полномочий прокурора и суда по изменению и формальному закреплению в процессуальных документах изменений, вносимых в формулировку предъявленного обвинения, предлагаем дополнить ст.236 УПК нормативным предписанием, возлагающим на прокурора обязанность составить и представить суду в письменной форме формулировку нового (измененного в сторону смягчения) обвинения, копия которого тут же в предварительном слушании должна вручаться обвиняемому, а по требованию и другим сторонам по делу.
Прекращение судом уголовного дела и (или) уголовного преследования по собственной инициативе в случаях, предусмотренных пп. 3–6 ч. 1 ст. 24 и пп. 3–6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, а также по ходатайству одной из сторон в случаях, предусмотренных ст. 25 и 28 УПК РФ (нереабилитирующие основания) далеко не всегда является следствием процессуальных нарушений, допущенных органами уголовного преследования, а зачастую вызвано обстоятельствами, возникшими по окончанию досудебного производства по делу. Данное правомочие суда является по своему содержанию не столько контрольной мерой, сколько актом разрешения дела, т. к. связано с применением уголовно-правовых норм и изменением уголовно-правовых отношений.
Другое полномочие суда в стадии назначения судебного заседания, реализуемое исключительно по инициативе сторон, заключается в проверке допустимости доказательств. Такая проверка есть составная часть познавательной, по своей сути, деятельности суда по участию в доказывании по уголовному делу, схожа по своему содержанию с аналогичной деятельностью суда в судебном разбирательстве, но имеет и свои особенности. На данном этапе производства по делу проверка доказательств на предмет соответствия процедуры их получения требованиям уголовно-процессуальных норм носит в большей степени обеспечительный характер, направлена на исключение из доказательственной базы заведомо «негодных» доказательств, недопущение их исследования в ходе судебного разбирательства, а в конечном итоге - на создание надлежащих условий для справедливого состязательного разбирательства дела в суде на основе «законных» доказательств. Нельзя не обратить внимание так же на то, что качественное состояние доказательств не интересует суд на рассматриваемом этапе судопроизводства, вопрос о допустимости того или иного доказательства рассматривается судом лишь по ходатайству стороны и в объеме заявленных требований (претензий), а при отсутствии возражений противной стороны в соответствии с ч. 5 ст. 234 УПК РФ ходатайство удовлетворяется автоматически без проверки его обоснованности. Хотя в целях выяснения всех обстоятельств получения оспоренного доказательства суд и наделен правомочиями по изучению конкретных письменных материалов дела, исследованию представленных сторонами дополнительных документов и даже вправе допросить по этому вопросу свидетелей, такая проверка в рамках предварительного слушания обычно не носит сплошного и всестороннего характера, а осуществляется лишь в пределах доводов инициативной стороны. Судебная практика показывает, что на данной стадии судом исключаются только явно недопустимые доказательства, полученные при очевидных либо легко устанавливаемых (проверяемых) нарушениях закона, а разрешение более сложных ситуаций, требующих всестороннего анализа доказательственной базы, переносится, как правило, в стадию судебного разбирательства (в судебное следствие). В связи с этим представляется абсолютно неприемлемым предложение О. В. Судаковой предоставить суду на данной стадии процесса «право по собственной инициативе ставить и решать вопрос о допустимости доказательств»425. Подобное правомочие очевидно будет не востребовано самим судом, а превращение его в обязанность суда (как это несложно предположить, произойдет в процессе толкования) явно не вписывается в модель поведения уголовного суда в состязательном процессе, определенную российским законодателем.
Все сказанное приводит автора к выводу, что в перечисленных судебных процедурах судебный контроль не присутствует «в чистом виде», а растворяется в другой основной деятельности и проявляется лишь в качестве отдельных ее компонентов. Внимания с точки зрения контрольной деятельности суда заслуживают, на наш взгляд, судебные полномочия по возвращению уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом (далее – возвращение дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ), осуществляемые в рамках нового для российского судебного процесса одноименного уголовно-процессуального института, вошедшего в практику с принятием УПК РФ 2001 г.
Несмотря на достаточно продолжительный период применения указанных полномочий, судьи по-прежнему испытывают сложность в оценке нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных органами предварительного расследования, с точки зрениях того, препятствуют ли они рассмотрению дела судом и являются ли основанием для возвращения дела прокурору. Нередко у практикующих юристов, в том числе у судей, проявляется неверное представление об идентичности процедуры возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ упраздненному институту направления уголовных дел для дополнительного расследования (ст. 232 УПК РСФСР), недопонимание различия в их предназначении и сущности.
Нами проведено исследование данных вопросов путем непосредственного изучения 158 уголовных дел, направленных районными судами Архангельской области на дополнительное расследование и для производства дознания в период 2000–2001 гг., и 249 уголовных дел, возвращенных прокурору судами области в период 2002–2003 гг.426
До 1999 г. в условиях УПК РСФСР, в котором не содержалось понятия принципа состязательности и не раскрывались его основные признаки и элементы, судебная практика направления уголовных дел на дополнительное расследование основывалась на толковании предусмотренных ст. 232 УПК РСФСР судебных полномочий как обязанности суда во всех указанных в законе случаях обращать уголовные дела к доследованию и продолжала складываться без учета конституционных положений о построении судопроизводства на началах состязательности (ч. 3 ст. 123 Конституции). Существенные изменения в правоприменительной практике произошли на основании вышеупомянутых Постановлений Конституционного Суда от 20 апреля 1999 г. № 7-П и от 14 января 2000 г. №1-П, а также Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 8 декабря 1999 г. № 84 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования427.
После принятия высшими судебными органами страны указанных решений правоприменительная практика, прежде всего судебная, стала исходить из запрета суду принимать на себя не свойственную ему обвинительную функцию и по собственной инициативе направлять дела для дополнительного расследования по основаниям, указанным в пп. 1, 3, 4 ч. 1 ст. 232 УПК РФ. Направление дел на дополнительное расследование по указанным основаниям стало возможным лишь при наличии об этом ходатайства стороны (п. 4 Постановления Пленума ВС РФ). При этом суд должен был выяснить мотивы заявленного ходатайства, которое не обязан удовлетворять, и принять решение исходя из интересов всесторонности и объективности исследования обстоятельств рассматриваемого дела (пп. 4 и 7 Постановления Пленума ВС РФ).
В этот период (после 1999 г.), как нами установлено, в Архангельской области значительно снизилось как абсолютное количество направленных на доследование дел, так и их удельный вес (относительное количество) в общем числе рассмотренных районными судами области уголовных дел (приложение 3, таблица 1, диаграммы 1 и 2), Данная тенденция была отмечена и в целом по России: в 1997 г. судами страны возвращено для производства дополнительного расследования 102 790 уголовных дел, в 1998 г. – 95 253 дела, в 1999 г. – 80 374 дела, в 2000 г. – 72 049 дел, в 2001 г. – 80 999428. Доля дел, возвращенных на дополнительное расследование, от числа направленных в суд также сокращалась: с 4,6 % в 1998 г. до 3,2 % в 1999 г. и до 2,9 % в 2000 г.429 Также произошло изменение в количественном распределении случаев обращения дел к доследованию по основаниям принятия такого решения. Если до 2000 г. большинство дел возвращалось для дополнительного расследования ввиду неполноты предварительного расследования, которая не могла быть восполнена в судебном заседании (п. 1 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР), а также в связи с наличием оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающее по фактическим основаниям от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении (п. 3 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР), то в 2000–2001 гг. превалирующим основанием к доследованию (более чем по 60 % дел) выступает существенное нарушение уголовно-процессуального закона органами дознания или предварительного следствия (приложение 3, таблица 2)430.
Упразднив уголовно-процессуальный институт возвращения уголовного дела для дополнительного расследования, законодатель в новом УПК РФ вооружил суд другим принципиально иным правовым средством контроля за досудебным производством – правомочием возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, предусмотренных пп. 1–5 ч. 1 ст. 237 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ)431.
Для правильного понимания сущности такого вида судебного решения как возвращение дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ следует иметь в виду, что целью данной судебной процедуры является не восполнение неполноты и пробелов предварительного расследования, и не устранение любых недостатков и упущений органов уголовного преследования, что было характерно для правового института направления дел для дополнительного расследования, а устранение только таких нарушений, которые препятствуют рассмотрению дела судом. К последним по смыслу закона (ст. 381 УПК РФ) относятся существенные нарушения требований уголовно-процессуального закона, допущенные органом предварительного расследования, которые путем лишения или ограничения гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства либо несоблюдения процедуры досудебного производства или иным путем влекут признание незаконности производства по делу или привлечения лица в качестве обвиняемого, ставят под сомнение законность предъявленного обвинения или направление дела в суд, что в итоге приводит к невозможности рассмотрения дела по существу и принятия судом законного решения.
Поэтому с учетом положений ч. 1 ст. 237 УПК РФ, определившей конкретную цель судебной процедуры, следует признать, что указанные в пп. 1–5 данной статьи нарушения УПК РФ могут явиться основанием для возвращения дела судом прокурору только при условии, что по конкретному уголовному делу, в рамках которого допущены, они создали реальное препятствие для рассмотрения делам судом. Как показали результаты исследования, судьи не всегда принимают во внимание данное требование закона и зачастую формально подходят к оценке оснований для возвращения дела прокурору, что влечет вынесение необоснованных судебных решений432.
На протяжении периода действия нового УПК РФ динамика возвращений дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ претерпела изменения: после постоянного, до 2005 г., роста количества возвращенных дел, как в абсолютном, так и в относительном исчислении, на протяжении 2006–2009 гг. в Архангельской области наблюдается его существенное уменьшение (приложение 2, таблица 3, диаграммы 8 и 9)433. Данное обстоятельство объясняется большей сбалансированностью судебной практики и уменьшением случаев неоправданных возвращений дел судами.
Наибольшее количество дел возвращается прокурору по основанию, предусмотренному п.1 ч.1 ст.237 УПК, по изученным делам – 85,8% (приложение 3: таблица 14). Об этом же свидетельствует и практика судов других регионов страны, например, Республики Карелия434 и Республики Башкортостан435. Такое положение объясняется, прежде всего, невысоким уровнем предварительного расследования уголовных дел и допускаемыми при этом нарушениями уголовно-процес суального закона, которые по-прежнему распространены в практике органов предварительного расследования. Данный фактор указывает на важное значение судебных полномочий по возвращению дел прокурору для обеспечения законности уголовного судопроизводства и необходимость дальнейшего совершенствования судебной процедуры, предусмотренной ст. 237 УПК РФ.
В сложившейся судебной практике выделяются два вида оснований применения п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ: 1) нарушения требований закона непосредственно при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта; 2) иные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в ходе досудебного производства.
В соответствии с разъяснениями, данными в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1, под допущенными при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения изложенных в ст. 220 и 225 УПК РФ положений, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения или акта (п. 14 Постановления). К таким нарушениям Верховный Суд РФ относит случаи, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; когда обвинительное заключение или обвинительный акт не подписан следователем, дознавателем либо не утвержден прокурором; когда в обвинительном заключении или обвинительном акте отсутствуют указание на прошлые судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу и другие. Аналогичное разъяснение Пленум Верховного Суда РФ дал в более позднем постановлении от 22 декабря 2009 г. № 28. На практике суды возвращают дела прокурору так же ввиду иных нарушений, во множестве допускаемых при составлении обвинительного заключения (обвинительного акта).
Значительное число нарушений ст. 220 УПК РФ представляют собой не собственно нарушения, вызванные несоблюдением правил составления обвинительного заключения, а такие упущения, которые дублируют нарушения УПК РФ, допущенные при вынесении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, когда недостатки содержания постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, касающиеся изложения обстоятельств преступного деяния, сущности и формулировки обвинения, а также юридической квалификации вместе с текстом предъявленного обвинения переносятся в текст обвинительного заключения. Аналогичные нарушения, вызванные недостатками изложения обстоятельств инкриминируемого деяния и формулировки обвинения, достаточно распространенны и в практике составления обвинительных актов. Вышеперечисленные нарушения, послужившие причиной возвращения дел прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ (всего по 223 случаям из 260 изученных), можно объединить в следующие группы:
Иные, не связанные с составлением обвинительного заключения или обвинительного акта, нарушения УПК РФ в качестве самостоятельного основания возвращения дела прокурору в ст. 237 УПК РФ не указаны, что на первоначальном этапе действия нового УПК РФ не безосновательно толковалось судами как запрет возвращать дела прокурору по этой причине (например, ввиду нарушения органом предварительного расследования права обвиняемого на защиту). Между тем нарушение права на защиту всегда признавалось существенным нарушением уголовно-процессуального закона, препятствующим вынесению обвинительного приговора по делу, и продолжает оставаться достаточно распространенным нарушением, допускаемым органами предварительного расследования (в 7,2 % от общего числа дел, возвращенных прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ). Постепенно по мере развития судебной практики иные нарушения УПК РФ, препятствующие судебному рассмотрению дела, в интересах правосудия стали восприниматься судами в качестве повода и основания для возвращения дел прокурору, хотя при этом зачастую суды мотивировали свои решения, ссылаясь на составление обвинительного заключения или обвинительного акта с нарушением закона.
Самыми распространенными нарушениями УПК РФ в ходе предварительного расследования дела, препятствующими его рассмотрению в суде, продолжают оставаться нарушения и недостатки при вынесении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. Значительная часть ошибок и нарушений, связанных с формулированием обвинения и составлением соответствующего процессуального документа (постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительного акта) неустранимы в суде, их наличие исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе заключения или акта по такому делу.
На основе судебной практики сфера реализации полномочий суда по возвращению уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом расширилась так же за счет стадии судебного разбирательства, хотя это прямо и не предусмотрено действующим УПК РФ. Так, согласно результатам проведенного нами исследования, из 260 изученных дел, возвращенных судами прокурору, 121 дело (46,5 %) было возвращено со стадии судебного разбирательства437.
В настоящее время такая практика поддержана высшими судебными органами страны, которые в определенной мере «узаконили» ее своими решениями438, благодаря чему суды имеют возможность применять п.1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, прямо ссылаясь на иные нарушения УПК РФ. Более того, Верховный Суд РФ занял позицию распространения данной судебной процедуры и на последующие судебные стадии уголовного процесса, разъяснив, что суды апелляционной, кассационной и надзорной инстанций по ходатайству стороны или по своей инициативе, руководствуясь положениями п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, вправе одновременно с отменой итогового судебного решения возвратить уголовное дело соответствующему прокурору439.
В то же время необходимо отметить, что право суда возвратить дело прокурору существенно ограничено требованием того, что иные процессуальные нарушения, подлежащие устранению по решению суда органами уголовного преследования, не должны касаться ни фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации действий и доказанности вины обвиняемых, а их устранение не должно предполагать дополнение ранее предъявленного обвинения (п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г.). Так, возвращение дела прокурору в связи с необходимостью перепредъявления обвинения ввиду нарушения ст. 171 УПК РФ возможно лишь при следующих условиях: во-первых, выявленное нарушение не может быть устранено самостоятельно судом; во-вторых, недостатки предъявленного обвинения исключают возможность постановления законного приговора; в-третьих, устранение этих нарушений и недостатков не предполагает дополнение ранее предъявленного обвинения, расширение его объема, а также изменения квалификации деяния на более тяжкую.
Результаты анализа правовой регламентации судебных полномочий в рассмотренных процедурах через призму их реального применения в судебной практике позволяет констатировать, что на стадии назначения судебного разбирательства российский уголовный суд не проверяет качество предварительного расследования в смысле обоснованности обвинения, достаточности и достоверности доказательств для рассмотрения дела судом, и такое ограничение контрольных полномочий суда находится в согласии с его предназначением и отведенной законодателем ролью в уголовном процессе, предписывающей суду не вмешиваться в вопросы уголовного преследования. В то же время, выступая гарантом соблюдения конституционных прав и свобод личности, а также обеспечения процессуальных прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, а это, как мы помним, входит в число приоритетных целей суда в уголовном процессе, суд не может и не должен безучастно взирать на те неустранимые в судебном заседании процессуальные нарушения, которые влекут лишение или стеснение гарантируемых законом прав участников уголовного судопроизводства, препятствуют справедливому судебному разбирательству, а вследствие этого исключают возможность постановления законного и обоснованного приговора и фактически не позволяют суду осуществить правосудие.
По мнению Конституционного Суда при возвращении уголовного дела прокурору для устранения таких процессуальных нарушений, не касающихся ни фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации действий и доказанности вины обвиняемых, устранение которых не предполагает дополнение ранее предъявленного обвинения, суд не подменяет сторону обвинения, а лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие права участников уголовного судопроизводства, требуя их восстановления441.
По поступившему в суд уголовному делу судья на предмет соответствия процедуры предварительного расследования требованиям, установленным уголовно-процессуальным законом, проверяет все досудебное производство, начиная с постановления о возбуждении уголовное дела и заканчивая обвинительным заключением. Проверка такого рода, результатом которой является судебное постановление, обязывающее прокурора устранить выявленные процессуальные нарушения, препятствующие рассмотрению дела судом, либо констатирующее отсутствие таких нарушений, безусловно представляет собой последующий правовосстановительный контроль за законностью досудебного производства. В рамках этого контроля нарушения закона устраняются традиционными (обычными для судебного контроля) средствами: суд признает конкретные процессуальные действия или решения незаконными, а прокурор на основе властного решения органа судебной власти эти нарушения устраняет путем реализации (применения) своих процессуальных полномочий.
Но в отличие от различных форм судебного контроля, реализуемых на стадии предварительного расследования, контроль-проверка законности предварительного расследования в стадии назначения судебного заседания нацелена не только на защиту прав участников процесса и других лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, но в первую очередь – на обеспечение судебного разбирательства, поскольку без устранения имеющихся существенных процессуальных нарушений нельзя рассмотреть дело и вынести законное и справедливое решение.
Данный вывод (о двойственной цели судебной процедуры возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ) подтверждается тем фактом, что суд в рамках данной процедуры реагирует далеко не на каждое нарушение конституционных прав личности. Если допущенные при производстве конкретных процессуально-следственных действий нарушения прав личности не препятствуют рассмотрению дела в суде (например, необоснованный отказ в удовлетворении ходатайства защитника о переквалификации вмененного обвиняемому деяния на менее тяжкое преступление, незаконное изъятие имущества в ходе обыска), суд на них «не обращает внимание», не реагирует возвращением дела прокурору, а пропускает дело с такими нарушениями в последующую стадию процесса – судебное разбирательство, даже если на это нарушение жалуется заинтересованное лицо либо указывает кто-либо из участников процесса. Кроме того, судебная процедура возвращения дела прокурору применяется не только по поводу нарушения конституционных прав конкретных лиц при производстве по делу, но и в случаях процессуальных нарушений общего характера (например, несоединение уголовных дел при наличии предусмотренных ст. 153 УПК РФ оснований). Таким образом, мы видим, что в деятельности суда по возвращению дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ наравне с контрольной функцией в равной степени реализуется и функция правообеспечения.
Другой существенной особенностью рассматриваемой судебно-контрольной деятельности суда по проверке соблюдения процедуры досудебного производства является инициативная роль суда. Проведенное нами исследование показало, что более половины дел возвращаются прокурору в порядке ст.237 УПК по инициативе суда (приложение 3, таблица 16, диаграмма 4)442. Ни одна из других судебно-контрольных процедур не может осуществляться без инициативы сторон либо иных заинтересованных лиц, вовлеченных в производство по делу. Данная особенность связана с первой и объясняется именно наличием у суда ближайшей цели обеспечить надлежащее (законное и справедливое) разбирательство уголовного дела, устранив из процесса все, что этому препятствует. Содержание норм института возвращения уголовного дела прокурору не оставляет сомнений в том, что они предписывают суду возвращать дело прокурору в каждом случае при наличии указанных в ст. 237 УПК РФ условий и оснований, не дожидаясь ходатайств сторон и вне зависимости от их волеизъявления. Данное правомочие есть одновременно и обязанность суда, несоблюдение которой в силу положений ст. 381 УПК РФ влечет отмену приговора или иного судебного решения, вынесенного по результатам последующего рассмотрения дела.
Таким образом, контрольную по своему характеру и обеспечительную одновременно, деятельность суда по проверке материалов поступившего в производство суда дела на предмет соблюдения органами предварительного расследований требований уголовно-процессуального закона при возбуждении и расследовании дела следует считать особой формой статутного судебного контроля за законностью досудебного производства.
С учетом высказанных соображений можно предложить следующие меры по совершенствованию уголовно-процессуального закона:
Реализация данных предложений, на наш взгляд, нормативно закрепит сложившуюся де-факто практику реализации судебных полномочий по возвращению дел прокурору в порядке ст.237 УПК РФ и в значительной мере оптимизирует данную форму судебно-контрольной деятельности.
§ 4. Деятельность суда в контрольных стадиях уголовного процесса
Процессуальная деятельность уголовного суда не исчерпывается вынесением приговора или иного итогового решения по уголовному делу. Согласно УПК РФ судебное производство предусматривает следующие за судебным разбирательством контрольные стадии процесса: апелляционное (гл. 43-44 УПК РФ), кассационное (гл. 43 и 45 УПК РФ) и надзорное (гл. 48-49 УПК РФ) производства, которые, являясь логическим продолжением судебного разбирательства в суде первой инстанции, имеют свое особенное значение, собственные задачи и отличные от суда первой инстанции процедуры, что обуславливает появление у суда на этих стадиях особых контрольных полномочий, необходимых для пересмотра состоявшихся судебных решений, и наполняет функции уголовного суда новым содержанием.
Право на обжалование и пересмотр любого судебного решения по уголовному делу, как не вступившего, так и вступившего в законную силу, является одним из основных прав человека, закрепленных в Конституции РФ и нормах международного права. Согласно ч. 3 ст. 50 Конституции каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, а также право просить о смягчении наказания. Правовые положения, содержащиеся в п.1 ст. 2 Протокола № 7 от 22 ноября 1984 г. к Конвенции о защите прав человека и основных свобод также устанавливают, что «каждый человек, осужденный за совершение уголовного преступления, имеет право на то, чтобы его приговор или наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией»443. Аналогичное право предусмотрено и п. 5 ст.14 Международного Пакта о гражданских и политических правах.
Данное право тесно связано со свободой обжалования процессуальных действий и решений суда и является одним из проявлений общего конституционного положения о праве граждан обжаловать действия государственных органов и должностных лиц, закрепленного в ст.46 Конституции. Право на обжалование процессуальных действий и решений суда носит абсолютный характер, достигает уровня принципа уголовного судопроизводства (ст.19 УПК РФ) и одновременно выступает важной правовой гарантией защиты прав и законных интересов участников процесса.
Деятельность судей по разрешению уголовных и иных судебных дел в рамках уголовного судопроизводства, хотя и должна строиться на принципах законности и справедливости судебного разбирательства и призвана обеспечить соблюдение прав и законных интересов личности, в том числе в ходе предварительного производства по делу, тем не менее, как и любая другая человеческая деятельность, сопровождается ошибками и в силу различных объективных и субъективных причин подвержена (пусть и нечастым) отклонениям от нормативных требований, а, следовательно, далека от идеала. Между тем, «каждое неправосудное решение - прямой удар по авторитету судебной власти, государства в целом444».
В связи с этим контрольные производства (апелляционное, кассационное, надзорное), осуществляемые судом, имеют в уголовном процессе особое значение, которое состоит в следующем:
1) вышестоящие суды, проверяя по жалобам граждан и представлениям прокурора законность, обоснованность и справедливость решений нижестоящих судов, реализуют предоставленную законом возможность исправления судебных ошибок и нарушений закона, допущенных судами нижестоящих инстанций, тем самым вносят существенный вклад в достижение целей уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ);
2) контрольная деятельность вышестоящих судов охраняет права и законные интересы участников процесса и других заинтересованных лиц, которые посредством подачи жалоб на приговор или иное решение суда нижестоящей инстанции могут защитить свои права и интересы, по их мнению, нарушенные или неправомерно оставленные без судебной защиты в ходе предшествующего производства по делу.
«Благодаря возможности обращения в вышестоящий суд лицо, интересы которого затрагивает вынесенное судом решение, не утрачивает надежду на справедливость. В то же время пересмотр судебных решений не только обеспечивает конституционные права потерпевших, подсудимых и иных лиц, вовлеченных в сферу судопроизводства, но и служит публичным интересам, т. е. интересам правосудия»445.
3) последующее судебно-контрольное производство является одной из форм надзора вышестоящих судов за деятельностью нижестоящих судов, реализацией которого обеспечивается возможность совершенствования их работы, повышения качества и эффективности правосудия в целом;
4) решения судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций по конкретным делам имеют в определенном смысле прецедентный характер и способствуют установлению единообразной судебной практики, поскольку становятся предметом изучения других судей и работников правоохранительных органов, что помогает им избежать аналогичных правоприменительных ошибок и нарушений закона при расследовании и разрешении других уголовных дел.
Следует согласиться с мнением А. С. Червоткина, что «принцип свободы обжалования судебных решений, предполагающий наличие у широкого круга лиц права на обжалование любых судебных решений и действий суда, уже само по себе оказывает воздействие на судей и других правоприменителей, побуждая их тщательно выполнять требования закона»446.
Большая значимость судебно-проверочной деятельности, осуществляемой в контрольных стадиях судебного производства по уголовному делу, подтверждается и непрестанно возрастающей активностью участников уголовного процесса, все чаще прибегающих к данному средству правовой защиты своих интересов, что подтверждается данными общероссийской судебной статистики. Согласно статистическим сведениям, в 2009 г. апелляционные суды России рассмотрели 39 792 дела по жалобам и представлениям на решения мировых судей по уголовным делам, суды кассационной инстанции - 300 360 кассационных дел, а в порядке надзора пересмотрено 18 264 дела. При этом с 2002 по 2009 гг. количество апелляционных дел возросло в 5,5 раз, количество кассационных дел - в 1,5 раза (приложение 1, таблица 1). Снижение количества уголовных дел, рассмотренных в порядке надзора, не отражает возрастающего потока обращений граждан в надзорные инстанции, поскольку в это число входят только дела, переданные на разрешение судов надзорной инстанции, тогда как общее количество рассмотренных в надзорном порядке жалоб значительно (в десятки раз) выше. Так, только Верховным Судом РФ за один 2008 г. было принято и рассмотрено 111 400 жалоб на приговоры и определения нижестоящих судов, вступившие в законную силу447.
Все изложенное раскрывает возросшую роль форм судебной проверки предшествующей уголовно-процессуальной деятельности нижестоящих судов в общем механизме судебной защиты права, в котором данные формы выступают действенным средством исправления допускаемых судами ошибок и нарушений, служат дополнительной гарантией охраны и восстановления прав и свобод личности, защиты интересов общества и государства.
Обращаясь к природе судебного производства по пересмотру решений суда нижестоящей инстанции по уголовным делам, следует отметить, что, несмотря на длительное существование и действие в отечественном правосудии институтов пересмотра судебных решений, в науке уголовно-процессуального права до сих пор нет единой точки зрения по этому вопросу. Приводя и анализируя в своей статье взгляды различных процессуалистов, сводящиеся к трем позициям, согласно которым деятельность по пересмотру решений нижестоящих судов представляет собой 1) правосудие, 2) судебный контроль, который в свою очередь является формой правосудия, 3) судебный контроль как отдельный способ реализации судебной власти, отличный от правосудия, М. Т. Аширбекова и Н. В. Стус приходят к неожиданному и оригинальному выводу о том, что «деятельность суда вышестоящей инстанции, являясь формой осуществления судебной власти, ни правосудием, ни судебным контролем не является»448.
Основываясь на ранее обоснованной (в § 2 гл. 2) позиции об идентичной природе любой уголовно-процессуальной деятельности суда, в основе которой лежат полномочия по разрешению поставленных перед судом и входящих в его компетенцию правовых вопросов, требующих установления фактических обстоятельств и применения к ним юридических норм, считаем, что и после перехода уголовного дела в стадии контрольного производства уголовный суд продолжает осуществлять правосудие, хотя и наделяется при этом специфическими правовыми методами и средствами.
Предметом судебного контроля (проверки), осуществляемого вышестоящими судебными инстанциями, в общем виде являются процессуальная деятельность (действия и решения) нижестоящего суда и все предшествующее производства по делу. Б. Я. Гаврилов дал более развернутое понятие предмета судебной проверки в суде апелляционной и кассационной инстанции, составными элементами которого, по его мнению, являются:
- «законность, обоснованность и справедливость приговора, постановления, определения, вынесенных по результатам рассмотрения дела в суде первой (а при кассационном пересмотре - и апелляционной) инстанции»;
- «доказательства, на основе которых был постановлен приговор или иное судебное решение»;
- «процессуальная форма всех (отдельных) действий суда и сторон как в части, касающейся соблюдения условий, порядка и последовательности их проведения, так и самого существа, а также досудебного производства по уголовному делу как в части, касающейся соблюдения порядка, условий и оснований его производства, так и самого существа»449.
Полагаем, что такое понимание предмета судебной проверки вполне соотносится с предметом проверочных действий суда, осуществляемых в стадии надзорного производства, и поэтому может быть распространено и на данную форму судебного контроля за предшествующим судебным производством.
Сущность деятельности суда в последующих стадиях судебного производства заключается в проверке и оценке законности, обоснованности и справедливости вынесенных по уголовному делу решений и соответствия требованиям уголовно-процессуального закона всего предшествующего производства по делу (соблюдение процедуры судопроизводства, его принципов, обеспечение гарантированных законом прав участников процесса и т.д.). При рассмотрении дела по жалобам и представлениям на решения нижестоящих судов перед судом вышестоящей инстанции ставятся следующие задачи: 1) обеспечить законность контрольного производства по делу и создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав; 2) проверить соблюдение судом первой и последующих инстанций установленной законом процедуры судебного разбирательства, правил и условий судопроизводства, включая процессуальные права сторон и других участвующих в деле лиц; 3) проверить наличие фактических и юридических оснований принятия нижестоящим судом обжалованного приговора или иного процессуального решения по делу и оценить оспоренный судебный акт; 4) разрешить жалобу (представление), по поводу которой ведется контрольное производство, и вынести по делу законное, обоснованное и справедливое решение.
Таким образом, становится ясно, что в деятельности уголовного суда, осуществляемой в проверочных стадиях, превалирует контрольный элемент, который задает главное направление осуществляемой судом деятельности. Поэтому можно утверждать, что в эти моменты судебной деятельности главным образом и в полной мере реализуется контрольная (процессуальная) функция уголовного суда. В то же время на данных этапах производства по делу (в контрольных стадиях) суд продолжает осуществлять и функцию разрешения дела.
Во-первых, при переходе дела в контрольную стадию судебного производства спор сторон по делу нельзя признать оконченным. Подача стороной, несогласной с решением суда, жалобы на приговор или иное судебное решение в апелляционном (кассационном, надзорном) порядке означает продолжение спора и перевод подлежащего урегулированию спорного вопроса (в том числе основного вопроса о наличии или отсутствии оснований для уголовной ответственности и наказания) для окончательного разрешения в суд вышестоящей инстанции.
Во-вторых, при проверке судебных решений вышестоящий суд знакомится с делом, выслушивает участников процесса, исследует доказательства непосредственно (апелляция, частично - кассация) либо путем изучения письменных материалов дела (кассация, надзор), анализирует их в отдельности и оценивает в совокупности, сопоставляет выводы оспоренного решения с фактическими обстоятельствами дела, дает оценку законности действий суда и обоснованности применения нижестоящим судом материальных и процессуальных норм права, т.е. исследует и разрешает вопросы факта и права. В этой части деятельность суда по рассмотрению жалоб (представлений) на приговор и решения суда первой инстанции во многом схожа с разбирательством дела по существу, в ходе которого также происходит проверка законности предшествующего (досудебного) производства по делу и устанавливается фактическая основа для последующего (окончательного) решения по делу.
В-третьих, по результатам рассмотрения жалобы (представления) суд правомочен отменить состоявшееся судебное решение либо внести в него изменения, например, признать осужденного невиновным и прекратить уголовное дело, изменить квалификацию либо снизить наказание, т. е. вмешаться в разрешение любых вопросов, которые образуют решение суда первой инстанции по существу предъявленного обвинения либо иного вопроса, поставленного перед судом в рамках того или иного вида судебного производства (например, решение о законности или незаконности обжалованного в порядке ст.125 УПК РФ действия следователя, решения об условно-досрочном освобождении осужденного и т. д. ). В дополнение приведенных рассуждений следует отметить, что большинство решений обжалуется до вступления их в силу, а в этом случае обжалованное решение не приобрело качество обязательности, не порождает еще никаких правовых последствий, для наступления которых оно предназначалось, и не может исполняться до тех пор, пока его правомерность (законность и обоснованность) не будет подтверждена решением суда соответствующей инстанции.
Все перечисленные моменты указывают на то, что вышестоящие суды самым непосредственным образом участвуют в разрешении уголовных и иных дел, а в ряде случаев выносят по делу совершенно новые решения, зачастую противоположные по содержанию отменяемым решениям нижестоящих судов, и именно эти новые решения окончательно фиксируют сложившиеся по поводу совершенного преступления уголовные и иные правовые отношения (гражданско-правовые, уголовно-процессуальные) и ставят точку в имевшемся правовом споре сторон.
Субъектами контрольно-проверочной деятельности выступают судебные инстанции, вышестоящие по отношению к суду первой инстанции:
В тексте УПК РФ перечисленные судебные инстанции чаще именуются как «суд апелляционной инстанции», «суд кассационной инстанции» и «суд надзорной инстанции». Как было отмечено выше, инстанционность - отличительная черта суда как участника уголовного судопроизводства, она отражает четкую судебную иерархию между различными звеньями судебной системы, разграничивает сферы влияния между судебными органами, обладающими полномочиями и компетенцией в уголовном процессе, и определяет движение дела в направлении от нижестоящей судебной инстанции к вышестоящей. В п.2 Постановления от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 УПК РФ, регламентирующих производство в надзорной инстанции» Пленум Верховного Суда РФ особо подчеркнул, что производство в суде надзорной инстанции осуществляется с соблюдением установленного статьей 403 УПК РФ требования инстанционности, в соответствии с которым надзорные жалоба или представление, равно как и уголовное дело, вначале рассматриваются в нижестоящем, а затем в вышестоящем суде надзорной инстанции. При этом, как разъяснил Верховный Суд, по смыслу статьи 406 УПК РФ предварительное производство по жалобе или представлению в каждой надзорной инстанции осуществляется в два этапа: вначале ходатайство рассматривается судьей, а затем, если в удовлетворении жалобы или представления отказано, постановление судьи может быть проверено лицом, указанным в части четвертой статьи 406 УПК РФ. В связи с этим надзорные жалоба или представление могут быть приняты к производству судьи вышестоящего суда лишь в тех случаях, когда постановлением судьи нижестоящего суда надзорной инстанции в удовлетворении жалобы или представления отказано и председатель этого суда, проверив постановление судьи по жалобе или представлению, согласился с решением судьи либо когда состоялось решение этого суда, вынесенное в порядке, установленном статьями 407, 408 УПК РФ450.
Согласно действующему уголовно-процессуальному закону суды различных (контрольных) инстанций различаются по компетенции, содержанию, объему и пределам полномочий, а их деятельность - по очередности следования относительно стадии судебного разбирательства, по предмету судебного рассмотрения и по процессуальной форме, в которую эта деятельность обличена. Для каждой судебной инстанции предусмотрен свой одноименный процессуальный порядок производства, имеющий свои отличительные особенности.
Так, судом апелляционной инстанции по жалобам (представлениям) участников судебного разбирательства проверяются (пересматриваются) не вступившие в законную силу приговоры и постановления мирового судьи, вынесенные по уголовным делам и иным судебным производствам в качестве суда первой инстанции. В кассационном порядке рассматриваются жалобы (представления) на решения, как суда первой инстанции, так и суда апелляционной инстанции, а в порядке надзора могут быть пересмотрены любые решения нижестоящих судов, вынесенные в качестве любой из существующих инстанций, включая надзорную.
В отличие от надзорного производства в суде второй инстанции (апелляционной и кассационной) «действует деволютивный порядок обжалования, при котором жалоба (представление) является достаточным поводом к возбуждению апелляционного или кассационного производства и подлежит обязательному рассмотрению»451. В надзорном производстве более сильно чем при производстве в суде второй инстанции выражен ревизионный порядок проверки подлежащего пересмотру судебного решения.
Производство в суде апелляционной инстанции за некоторыми исключениями, установленными гл. 44 УПК РФ, осуществляется по правилам судебного разбирательства в соответствии с главами 35-39 УПК РФ. При этом порядок апелляционного производства предусматривает судебное следствие, включающее в себя непосредственное исследование судом имеющихся доказательств, в том числе допрос свидетелей, а также получение и исследование новых доказательств, которыми не располагал суд первой инстанции (ст. 365 УПК РФ). По результатам пересмотра уголовного дела суд апелляционной инстанции вправе самостоятельно вынести новое решение по существу дела, полностью заменяющее или изменяющее решение суда первой инстанции, подвергнутое контролю (ст. 367 УПК РФ). Подобными полномочиями суды кассационной и надзорной инстанции не располагают и в случае отмены обжалованных решений нижестоящих судов вынуждены возвращать дела на новое судебное рассмотрение в суд нижестоящей инстанции (п. 3 ч. 1 ст. 378, пп. 3-5 ч.1 1 ст. 408 УПК РФ).
В то же время деятельность уголовного суда в контрольных стадиях процесса имеет общие черты и закономерности, одинаково проявляющиеся в любой из форм контрольного производства по пересмотру судебных решений. Это обстоятельство обусловлено действием ряда правовых принципов, распространяющих свое действие на все уголовное судопроизводство в целом. Так, рассмотрение апелляционных, кассационных и надзорных дел происходит устно, путем судебного разбирательства поступивших в суд жалоб (представлений) неизменным составом суда в форме открытого судебного заседания с участием заинтересованных лиц (сторон), обладающих в судебном заседании равными правами. К общим началам проверки судебных решений в судах вышестоящих инстанций можно так же отнести:
Суды вышестоящих инстанций, как и суд первой инстанции при осуществлении производства по делу наделены совокупностью полномочий по обеспечению надлежащей процедуры судопроизводства, созданию сторонам необходимых условий для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав с тем, чтоб добиться качественной проверки обжалованного решения, максимально полного выявления допущенных нижестоящим судом ошибок и нарушений закона и на основе этого, в свою очередь, вынести законное и обоснованное решение. Обеспечительная составляющая процессуальной деятельности судов второй и надзорной инстанций реализуется посредством исполнения ими следующих закрепленных в законе обязанностей: в ходе апелляционного производства - известить стороны о месте, дате и времени рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции (ч. 2 ст. 364 УПК РФ), принять все меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон, предусмотренные порядком судебного разбирательства (главы 35-39 УПК) (ч. 1 ст. 365 УПК РФ), по окончании судебного следствия выяснить у сторон наличие ходатайств о дополнении судебного следствия и разрешить эти ходатайства (ч. 1 ст. 366 УПК РФ), рассмотреть замечания сторон на протокол судебного заседания (ст. 372), принять кассационную жалобу, рассмотреть заявление стороны о восстановлении срока на апелляционное обжалование, известить стороны о принесенных кассационных жалобах (представлении) и разъяснить им право и срок подачи возражений на жалобу (представление), направить дело с принесенными жалобами (представлением) и возражениями на них в установленный срок в суд кассационной инстанции и известить об этом стороны (ст. 355, 357-359 УПК РФ); в ходе кассационного производства - не позднее 14 суток до дня судебного заседания известить стороны о дате, времени и месте рассмотрения дела судом кассационной инстанции (ч. 2 ст. 376 УПК РФ), обеспечить участие в заседании суда кассационной инстанции осужденного (обвиняемого), содержащегося под стражей, по его ходатайству (ч. 3 ст. 376 УПК РФ), обеспечить осужденному (обвиняемому) защитника по его просьбе (ч.2 ст. 50 УПК РФ), в заседании объявить состав суда, представить участвующие в заседании стороны, выяснить у сторон наличие отводов и ходатайств и разрешить их, определить последовательность выступлений сторон с учетом их мнения, заслушать выступления стороны, подавшей жалобу (представление) и возражения другой стороны, предоставить сторонам возможность представить дополнительные материалы (ст. 377 УПК РФ), разъяснить сторонам право обжаловать в надзорном порядке вновь вынесенное кассационное определение, если оно противоречит ранее вынесенному (ч. 2 ст. 389 УПК РФ); в ходе надзорного производства - известить стороны о времени, дате и месте заседания суда надзорной инстанции (ч.1 ст. 407 УПК РФ), предоставить сторонам возможность ознакомиться с надзорной жалобой или представлением (ч. 2 ст. 407 УПК РФ), обеспечить участие в судебном заседании осужденного (обвиняемого), находящегося под стражей или в местах лишения свободы, при наличии его ходатайства (п.16 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), обеспечить участие в судебном заседании защитника по просьбе осужденного (обвиняемого) (ч.2 ст. 50 УПК РФ), выслушать лиц, участвующих в заседании суда надзорной инстанции (ч. 5 и 6 ст.497 УПК РФ).
В силу действия принципов осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, а так же обеспечения обвиняемому права на защиту особое внимание в последние годы при пересмотре дел в кассационной и надзорной инстанциях стало уделяться вопросам участия обвиняемого (осужденного) в судебных заседаниях и предоставления ему защитника по его ходатайству.
Действующие уголовно-процессуальное нормы, регулирующие порядок производства по делам в судах кассационной и надзорной инстанциях не гарантируют лицам, содержащимся под стражей либо отбывающим наказание в местах лишения свободы, возможность участия в контрольной проверке затрагивающих их интересы судебных решений, помимо приговора, поскольку не возлагает на суд соответствующей обязанности (ч.3 ст.376, ч.2 ст.407 УПК РФ). На практике длительное время этот вопрос разрешался не в пользу лица, чья свобода передвижения была ограничена, что лишало его возможности самостоятельно явиться в судебное заседание. Распространенной так же была практика, когда суды кассационной и надзорной инстанций не считали себя обязанными предоставлять таким лицам защитника (адвоката) за счет государства в тех случаях, когда осужденные (обвиняемые) ходатайствовали о назначении защитника, не желая или не имея возможности самостоятельно заключать соглашение с адвокатом.
Корректировка судебной практики в сторону расширения и усиления правообеспечительной роли судов контрольных инстанций произошли вследствие ряда решений ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ. Еще в Постановлении от 10 декабря 1998 г. № 27-П по делу о проверке конституционности части второй ст.335 УПК РСФСР в связи с жалобой гр. М. А. Баронина454 Конституционный Суд РФ высказал позицию, согласно которой реализация конституционных гарантий судебной защиты предполагает, что осужденный, если он изъявляет желание участвовать в судебном заседании суда кассационной инстанции, не может быть лишен возможности заявлять отводы и ходатайства, знакомиться с позициями выступавших участников судебного заседания и дополнительными материалами, если таковые представлены, давать объяснения, в том числе в связи с заключением прокурора. Это - те необходимые гарантии судебной защиты и справедливого разбирательства дела на стадии кассационного производства, которые должны быть обеспечены и осужденному, содержащемуся под стражей. При этом конституционно значимым является то, что в интересах правосудия осужденному, изъявившему желание участвовать в судебном заседании, должна быть обеспечена реальная возможность изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда. Указанные гарантии могут быть реализованы не только предоставлением осужденному возможности личного участия в судебном заседании, но и иным образом - в частности, поручением осужденным осуществления своей защиты избранному им защитнику, представлением осужденным своих письменных возражений на доводы, приводимые в кассационных жалобах, протестах и выступлениях лиц, участвовавших в заседании суда кассационной инстанции.
Впоследствии в Определении от 10 декабря 2002 г. № 315-О по жалобе гр. Худоерова Д. Т. на нарушение его конституционных прав статьей 335 УПК РСФСР455 Конституционный Суд РФ, по сути, признал, что право путем личного участия или иным способом изложить суду кассационной инстанции свое мнение по существу рассматриваемых вопросов принадлежит не только осужденному, но любому другому лицу, содержащемуся под стражей, чьи права затрагиваются проверяемым решением, включая так называемые промежуточные решения по делу. При этом личное участие в заседании суда кассационной инстанции должно обеспечиваться обвиняемому по его ходатайству во всяком случае, если в этом заседании принимает участие прокурор.
На практике, в соответствии с положениями ч.3 ст.376 УПК РФ, суд кассационной инстанции обеспечивает личное участие лица, содержащегося под стражей, в кассационном рассмотрении дела путем его конвоирования и непосредственного участия в судебном заседании либо посредством использования системы видеоконференцсвязи. Последний способ получает все большее распространение и становится востребованным и при производстве в суде надзорной инстанции. Например, в 2009 г. из 4197 дел, рассмотренных судебной коллегией по уголовным делам Архангельского областного суда в кассационном порядке, по 1017 делам (24,2 %) участие лиц, содержащихся под стражей (обвиняемых, осужденных), обеспечивалось посредством применения системы видеоконференцсвязи.
По вопросу участия защитника в заседании суда кассационной инстанции Конституционный Суд РФ неоднократно высказывал позицию, согласно которой бесплатная юридическая помощь при разбирательстве дела в суде кассационной инстанции предоставляется на тех же условиях, что и на предыдущих стадиях судебного производства, и является обязательной в случаях, предусмотренных в ст. 51 УПК РФ, а так же подчеркивал обязанность судов обеспечить участие защитника (адвоката) в стадии кассационного разбирательства при наличии указанных в законе обстоятельств и в предусмотренном им порядке456.
Особую роль в решении вопроса об обеспечении осужденного (обвиняемого) защитником при производстве по делу в стадиях кассационного и надзорного обжалования сыграло Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 июня 2008 г. по делу «Шулепов (Shulepov) против Российской Федерации» (жалоба № 15435/03)457, которое достаточно оперативно было распространено Верховным Судом РФ по областным и приравненным им судам с соответствующими рекомендациями. Напомним, что заявитель жаловался на то, что ему не был предоставлен защитник при рассмотрении его дела в кассационной инстанции. ЕСПЧ признал, что по делу Шулепова было допущено нарушение требований пункта 1 и подпункта «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции по защите прав человека и основных свобод. Несмотря на то, что Шулепов прямо не просил назначить ему защитника (хотя определенно и не отказывался от своих прав на защиту), учитывая серьезность обвинений против него и суровость наказания, которое ему грозило (по совокупности преступлений Шулепову могло быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок более 15 лет), ЕСПЧ посчитал, что интересы правосудия требовали, чтобы в целях обеспечения справедливого судебного разбирательства заявитель пользовался услугами адвоката в ходе заседания суда кассационной инстанции, и указал, что, поскольку согласно УПК РФ бремя обеспечения юридической помощи путем назначения защитника возлагается на соответствующих должностных лиц на любой стадии судопроизводства, судебные органы были обязаны назначить заявителю защитника, чтобы обеспечить эффективное использование им своих прав, хотя бы заявитель прямо не просил об этом.
С 2009 года в соответствии с правовыми позициями ЕСПЧ, Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ судебная практика складывается таким образом, что суд кассационной инстанции обеспечивает участие защитника, в том числе за счет государства, каждому обвиняемому (осужденному), содержащемуся под стражей и заявившему об этом ходатайство, а так же в случаях обязательного участия защитника (адвоката), предусмотренных ч.1 ст. 51 УПК РФ. Если ходатайство о предоставлении защитника заявлено непосредственно в судебном заседании, суд кассационной инстанции откладывает рассмотрение кассационной жалобы (представления), принимает меры к назначению защитника из числа профессиональных адвокатов и обеспечивает ему условия для надлежащей подготовки к судебному заседанию и осуществлению эффективной защиты обвиняемого (осужденного). Данные правила начали применяться и судом надзорной инстанции.
Другим новшеством, существенно изменившим процедуру пересмотра дел в кассационной и надзорной инстанциях, явилось введение в 2009 г. (опять же по неофициальной, но настойчивой рекомендации Верховного Суда РФ) практики составления протокола судебного заседания в ходе разбирательства кассационных и надзорных жалоб (представлений). Данный проблемный вопрос ранее неоднократно поднимался в науке и на практике, однако правовая регламентация процедур кассационного и надзорного пересмотра уголовных дел по УПК РФ, как и по ранее действовавшему законодательству, не предусматривает ведение протоколов судебных заседаний в данных стадиях производства по делу.
Негативную оценку такому положению вещей давал еще в советское время известный российский процессуалист М. С. Строгович458. Действительно упрощение процедур пересмотра состоявшихся судебных решений в порядке кассационного и надзорного производства, что имеет место по действующему законодательству, вряд ли оправдано с позиции возросшей правообеспечительной роли уголовного суда, подразумевающей создание в кассационном и надзорном производстве необходимых условий участникам процесса для защиты своих прав и отстаивания законных интересов, качественной проверки оспоренных действий и решений, а в конечном итоге - обеспечение эффективного восстановления в правах.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 г. № 6-П по делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 УПК РФ в связи с запросом президиума Курганского областного суда459 отмечено, что гарантируемое Конституцией право на судебную защиту подразумевает создание государством необходимых условий для эффективного и справедливого разбирательства дела прежде всего в суде первой инстанции, где разрешается все существенные для определения прав и обязанностей сторон вопросы; ошибки же, допущенные судом первой инстанции подлежат исправлению судом второй инстанции в процедурах, наиболее приближенных к производству в суде первой инстанции». В другом решении Конституционный Суд указал, что отсутствие в ст.377 УПК РФ и иных статьях УПК РФ прямого указания на необходимость протоколирования заседания суда кассационной инстанции не ограничивает право заявителя ходатайствовать об исследовании в заседании суда кассационной инстанции доказательств и участвовать в их исследовании, а также не исключает необходимости отражения имеющих значение для оценки законности и обоснованности принятого судом кассационной инстанции кассационного определения как действий участников судебного заседания, так и действий и решений суда в самом кассационном определении или в протоколе судебного заседания460.
В связи с изложенным представляется целесообразным юридически закрепить сложившиеся на практике правила об обязательном составлении протоколов судебного заседания судов кассационной и надзорной инстанции в случаях, когда в рассмотрении жалоб (представлений) участвуют стороны либо иные заинтересованные в исходе дела лица, и внести соответствующие дополнения в ст.377 и 407 УПК РФ.
Определенное внимание вопросам подготовки судебного заседания в суде апелляционной и кассационной инстанции, а так же обеспечения процессуальных прав участников судопроизводства Пленум Верховного Суда РФ уделил в ранее указанном Постановлении от 23 декабря 2008 г. № 28, в котором указал на обязанность суда второй инстанции проверить, извещены ли стороны в соответствии с требованиями ст. 358 УПК РФ о принесенных жалобах или представлениях, и направлены ли их копии осужденному или оправданному, его законному представителю, защитнику, обвинителю, потерпевшему, его законному представителю, представителю и иным лицам, чьи законные интересы затрагивают жалоба или представление, с разъяснением им права подачи возражений в письменном виде с указанием срока их подачи (п.6 Постановления). Верховный Суд РФ также ориентирует, что несвоевременное (менее чем за 14 суток) извещение сторон о дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции, в соответствии с требованиями ч.1 ст.381 УПК РФ, может повлечь отмену определения суда кассационной инстанции (п.7 Постановления).
Таким образом, мы видим, что значительная часть деятельности уголовного суда в контрольных стадиях процесса отводится обеспечительным (подготовительным, распорядительным) мерам. Но главные усилия вышестоящих судов все же направлены на тщательную проверку доводов и мотивов, изложенных в жалобах и представлениях сторон, и оценку на основе результатов этой проверки законности и обоснованности обжалованных решений нижестоящих судов. Правомочия по пересмотру судебных решений, их отмене или изменению в любом из видов контрольных производств входит в объем исключительных полномочий органов судебной власти (п. 4 ч. 1 ст. 29 УПК РФ) и реализуются в процессуальной деятельности вышестоящих судебных инстанций.
При отмеченной выше существенной разнице в полномочиях судебно-контрольных инстанций и в видах решений, принимаемых ими по результатам пересмотра дел (ст. 367, 378, 408 УПК РФ), закон предусматривает единые для всех видов порядка проверки предшествующего судебного производства основания для отмены или изменения неправосудных приговоров и иных судебных решений. Такими основаниями, согласно ст.369, 379, 409 УПК РФ, являются допущенные при постановлении приговора или иного решения: 1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре (постановлении, определении) установленным в суде фактическим обстоятельствам дела; 2) предусмотренные в ст.381 УПК РФ нарушения уголовно-процессуального закона 3) неправильное применение уголовного закона в предусмотренных ст.382 УПК РФ случаях; 4) несправедливость назначенного наказания (критерии несправедливости сформулированы в ст.383 УПК РФ).
Дополнительно законодатель предусмотрел, что в порядке надзора определения или постановления суда первой и надзорной инстанций, а так же определения суда кассационной инстанции могут быть так же отменены в случаях, когда а) определение или постановление суда первой инстанции незаконно или необоснованно; б) определение или постановление вышестоящего суда необоснованно оставляет без изменения, отменяет или изменяет предшествующие приговор, определение или постановление по уголовному делу, в) определение или постановлении вынесено с нарушением требований УПК РФ, которое повлияло или могло повлиять на правильность вынесенного судом определения или постановления (ч.2 ст.409 УПК РФ).
Об эффективности применения вышестоящими судами своих полномочий по корректировке судебных решений можно судить по следующим цифрам. В 2008 г. по Российской Федерации доля отмененных в апелляционной инстанции обвинительных приговоров мировых судей составила 14% (в отношении 3,7 тыс. лиц) от числа лиц, в отношении которых рассмотрены апелляционные жалобы и представления, а доля измененных обвинительных приговоров - 28% (в отношении 7,2 тыс. чел.), так же отменено 16% и изменено 7% оправдательных приговоров. Кроме того, суды апелляционной инстанции вмешались в 40,3% постановлений мировых судей от числа обжалованных участниками процесса. В этот же период судами кассационной инстанции при пересмотре решений районных судов, вынесенных по первой инстанции, отменены обвинительные приговоры в отношении 12,4 тыс. чел., изменены обвинительные приговоры в отношении 15,7 тыс. чел., а в отношении 1,0 тыс. чел отменены оправдательные приговоры461.
Как в любой другой судебной (процессуальной) деятельности в различных видах производства по пересмотру судебных решений реализуется и превентивная функция уголовного суда. Известно, что решения судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций, которыми отменяется или изменяется решение нижестоящего суда всегда содержат в себе негативную оценку тех или иных процессуальных действий или решений, имевших место в предшествующем судебном производстве, акцентируют внимание судей на допущенных ошибках в применении права либо очевидных промахах и упущениях. Решения вышестоящих судов, помимо того, что ориентируют и нивелируют судебную практику в вопросах применения права, придавая ей единообразие и стабильность, еще и помогают судьям избежать повторных, однотипных ошибок, тем самым предупреждают новые нарушения закона.
Кроме того, суды в контрольных стадиях процесса, так же как и суд первой инстанции, активно реагируют на различного рода нарушения права путем вынесения частных постановлений (определений). Например, в 2009 г. апелляционные инстанции районных судов Архангельской области вынесли 64 частных постановления (по 10,5 % рассмотренных дел), судебная коллегия по уголовным делам Архангельского областного суда по результатам рассмотрения кассационных дел - 103 частных определения (по 2,5 % дел), президиум Архангельского областного суда в порядке надзора - 9 частных постановлений (по 6,8 % дел) (приложение 2, таблица 13). Любопытно, что вышестоящие судебные инстанции, в отличие от суда первой инстанции, главным образом выявляют нарушения, допускаемые нижестоящими судами. Согласно данным судебной статистики Архангельской области, на нарушения подобного свойства суды апелляционной инстанции «откликались» в 60 % случаев вынесения частных постановлений, кассационная инстанция - в 80 % случаев и президиум Архангельского областного суда в качестве суда надзорной инстанции - в 78 % случаев (приложение 1, таблица 14). Данное обстоятельство не вызывает удивления и вполне объяснимо тем, что предметом судебной проверки в контрольных стадиях движения дела является именно законность производства по делу в нижестоящем суде, и поэтому в первую очередь и в большем объеме вышестоящими судами выявляются различного рода нарушения и недостатки, допускаемые судами, а иные нарушения закона для них менее очевидны и зачастую непосредственно не являются объектом их внимания.
Проанализировав сущность и содержание контрольной деятельности суда по пересмотру состоявшихся по уголовному делу судебных решений, приходим к выводу, что эта деятельность является, хотя и факультативным, но важным звеном в структуре уголовного правосудия, позволяющим судебной власти устранить собственные ошибки и недостатки, тем самым повысить качество и эффективность правосудия. Доступ к производству в судах апелляционной, кассационной и надзорной инстанций предоставляет сторонам дополнительные рычаги активного, путем реализации их дискреционных прав на обжалование судебных приговоров, определений и постановлений, воздействия в условиях состязательности на формирование окончательного решения поставленных перед судебной властью в рамках уголовного дела правовых вопросов. В ходе пересмотра решений нижестоящих судов формируются стандарты доказывания по уголовным делам, определяется их уровень, задаются ориентиры правильного, высокопрофессионального толкования и применения норма права.
Не случайно в свете практики Европейского Суда по правам человека контрольным стадиям российского уголовного процесса в последнее время в процессуальной науке уделяется все больше внимания. Акцент реформирования и совершенствования уголовного судопроизводства постепенно смещается в стадии проверки и пересмотра судебных решений, которые подвергаются критическому анализу с точки зрения эффективности и соответствия мировым стандартам отправления правосудия. Высказываются предложения о замене кассационного производства на апелляционный, об упразднении надзорного порядка пересмотра уголовных дел, о существенной корректировке полномочий суда апелляционной инстанции, имеющих существенные изъяны в правовой регламентации. Разрешение этих, весьма актуальных для российского правосудия вопросов, безусловно, требует их детальной, тщательной и взвешенной проработки на глубоко научном, концептуальном уровне.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Настоящее исследование показало, что современный российский уголовный суд как носитель судебной власти обладает исключительной компетенцией по отправлению правосудия и призван разрешать уголовно-правовые конфликты между государством или гражданином с одной стороны и лицом, совершившим преступное посягательство на охраняемые уголовным законом общественные отношения, с другой стороны, а также рассматривать иные правовые споры, возникающие в сфере уголовного судопроизводства.
Суд является основным субъектом уголовно-процессуальных отношений и уголовно-процессуальной деятельности, без которого невозможно осуществление правосудия по уголовным делам. Наряду с общими чертами участника процесса суд обладает множеством индивидуальных черт, существенных характеристик и специфических свойств, которые значительно выделяют его из общего ряда субъектов уголовного судопроизводства и ставят на центральное место в процессуальных отношениях. Главенствующее положение суда как субъекта уголовно-процессуальной деятельности вызвано, прежде всего, его исключительной ролью в уголовном процессе, в соответствии с которой суд наделен особым статусом, обладает полнотой власти и выступает в качестве самостоятельного и независимого органа правосудия, способного обеспечить достижение целей и задач уголовного процесса и разрешать поставленные перед ним правовые вопросы на основе социально-правовых принципов законности, объективности, беспристрастности и справедливости.
Цель суда в уголовном процессе состоит в защите и восстановлении нарушенных преступлением прав и законных интересов путем осуждения виновных, назначения им справедливого наказания и возмещения причиненного преступлением ущерба либо путем реабилитации невиновных, а также в защите конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства и других лиц. Через уголовно-процессуальную деятельность суда реализуется правозащитная функция судебной власти. Непосредственными задачами уголовного суда являются разрешение конкретных уголовных дел и различных процессуальных вопросов, отнесенных к его компетенции, а также обеспечение законности при производстве по делу и создание необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Российский уголовный суд – участник состязательного процесса, действующий на основе гласности, открытости, равенства всех перед законом и других демократических принципов судопроизводства, обеспечивающий сторонам равноправие и возможность реализации предоставленных им прав. Процессуальная деятельность суда многогранна, имеет широкую сферу применения и охватывает все стадии уголовного процесса, что обусловлено не только назначением суда разрешать социально-правовые споры, но и его способностью выступать надежным гарантом обеспечения конституционных прав и свобод личности. Проверенная и подтвержденная общемировой практикой высокая эффективность средств судебной защиты в деле восстановления нарушенных прав и охраны объективного и субъективного права в процессе производства по уголовному делу предопределила развитие, расширение и усиление контрольно-проверочной роли суда в российском уголовном процессе.
Любая уголовно-процессуальная деятельность суда, направленная на разрешение входящих в компетенцию суда вопросов, требующих установления фактических обстоятельств и применения к ним норм права, являет собой правосудие, а завершающее такую деятельность судебное решение есть акт правосудия. При этом наблюдается диалектическое сочетание единства и дифференциации судебно-процессуальной деятельности, имеющей разграничение на различные виды и процессуальные формы.
Уголовно-процессуальная деятельность современного российского суда полифункциональна и имеет несколько самостоятельных направлений, обусловленных его предназначением. У суда как субъекта уголовно-процессуальной деятельности выделяются следующие уголовно-процессуальные функции: разрешения дела, контрольная, правоохранная, правовосстановительная, правообеспечительная и превентивная.
Круг судебных полномочий, установленных уголовно-процессуальным законом, детерминирован целями и задачами, стоящими перед уголовным судом, и достаточно широк и разнообразен для эффективного осуществления правосудия и выполнения возложенных на него процессуальных функций. На современном этапе характер, объем и пределы реализации полномочий суда в уголовном процессе во многом обусловлены состязательным построением уголовного процесса и изменением уголовно-процессуальной политики государства в сторону гуманизации уголовного судопроизводства и обеспечения высокой степени защиты конституционных прав и свобод личности от произвольного и неправомерного ограничения (ущемления). В связи с этим значительно усилилась правообеспечительная роль суда в уголовном процессе, в рамках которой главное значение придается деятельности суда по обеспечению состязательности и равноправия сторон.
По-прежнему важнейшей частью судебной деятельности остается участие в процессуальном доказывании, в котором суд в целом сохраняет достаточно активную роль в собирании, проверке, исследовании получаемых доказательств и обладает правом на свободную оценку доказательств, что соответствует исторической традиции российского правосудия. Однако в условиях существующей состязательной модели процесса инициатива суда в собирании и исследовании доказательственного материала ограничена, суд не вправе восполнять неполноту предварительного расследования и не несет обязанность устанавливать истину по делу и обосновывать выдвинутые перед ним сторонами тезис-утверждения, в частности, предъявленное обвинение.
В соответствии с изменением целей отечественного уголовного процесса осуществлен, как на законодательном уровне, так и в правоприменительной практике, переход от «принципа абсолютной» к «принципу ограниченной активности» суда. Содержание последнего предполагает ограничение активности суда в собирании и исследовании доказательств при сохранении и некотором расширении активной роли суда в организационном руководстве процессом с тем, чтоб не подавлять, а стимулировать и дополнять активность сторон.
В современном уголовном процессе России важное и самостоятельное значение приобрела судебная деятельность по контролю за законностью досудебного производства, осуществляемого государственными органами уголовного преследования. Судебный контроль на сегодняшний день представляет собой высокоэффективное средство обеспечения прав и свобод личности в российском государстве, необходимую составную часть его общей системы правоохраны и служит одной из основных предпосылок построения гражданского общества. Через реализацию судебно-контрольных полномочий усилилось влияние судебных органов на законность предварительного расследования и законность функционирования государственного аппарата в целом, а также существенно возросла правозащитная роль суда в уголовном судопроизводстве.
Практика реализации судебных процедур и отдельных судебных полномочий выявила некоторые недостатки правого регулирования и возникшие в связи с этим проблемные вопросы правоприменения. Автор надеется, что проведенный анализ особенностей правового положения российского уголовного суда и правильное понимание его действительной роли в уголовном процессе позволят выработать на их основе действенные и научно-обоснованные способы и методы решения этих проблем, в том числе путем совершенствования действующего процессуального законодательства.
Приложение 1. Судебная статистика Российской Федерации
Таблица 1. Количество уголовных дел, рассмотренных судами
Российской Федерации
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
1 047 508 |
969 919 |
1 042 882 |
1 148 205 |
1 224 839 |
1 188 801 |
1 166 238 |
1 113 409 |
|
-мировые судьи |
235 300 |
287 886 |
318 206 |
420 911 |
482 794 |
485 680 |
511 100 |
** |
|
-районные (городские) суды |
805 000 |
675 674 |
718 933 |
722 135 |
736 891 |
698 773 |
651 400 |
** |
|
-суды областного уровня |
7 200 |
6 365 |
5 742 |
5 166 |
5 151 |
4 342 |
3 735 |
** |
|
-Верховный Суд РФ |
8 |
3 |
1 |
5 |
3 |
6 |
3 |
6 |
|
суд апелляционной инстанции |
7 230 |
11 077 |
15 766 |
23 110 |
29 212 |
33 469 |
39 907 |
39 792 |
|
суд кассационной инстанции, в том числе: |
195 889 |
208 041 |
308 949 |
268 937 |
275 804 |
277 548 |
287 310 |
300 360 |
|
-суды областного уровня |
189 700 |
201 614 |
303 828 |
264 549 |
271 102 |
272 942 |
282 819 |
295 628 |
|
-Верховный Суд РФ |
6 189 |
6 427 |
5 121 |
4 388 |
4 702 |
4 606 |
4 491 |
4 732 |
|
суд надзорной инстанции в том числе: |
24 121 |
25 948 |
* |
25 315 |
30 626 |
37 201 |
25 362 |
18 264 |
|
-суды областного уровня |
21 300 |
23 365 |
22 862 |
23 165 |
28 179 |
35 390 |
23 941 |
17 365 |
|
-Верховный Суд РФ |
2 821 |
2 583 |
* |
2 150 |
2 447 |
1 811 |
1 421 |
899 |
* Данные показатели в изученных источниках не приводятся.
** На момент составления таблицы эти данные Судебным департаментом при Верховном Суде РФ в официальных источниках не опубликованы.
Диаграмма 1. Динамика рассмотрения уголовных дел
судами первой инстанции
Диаграмма 2. Распределение уголовных дел между судами первой инстанции
Таблица 2. Количество уголовных дел, рассмотренных судами первой инстанции Российской Федерации в коллегиальном составе
|
период (год) составы |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
|
коллегия из трех судей в том числе: |
количество дел |
1 014 |
1 099 |
1 008 |
939 |
880 |
777 |
|
% от общего числа рассмотренных дел |
0,10 % |
0,10 % |
0,08 % |
0,08 % |
0,08% |
0,07% |
|
|
-районными судами |
количество дел |
850 |
947 |
885 |
812 |
818 |
* |
|
% от общего числа дел, расс-ных райсудами |
0,11 % |
0,13 % |
0,12 % |
0,12 % |
0,13% |
||
|
-судами областного уровня |
количество дел |
164 |
152 |
123 |
127 |
62 |
* |
|
% от общего числа дел, расс-- ных облсудами |
2,86 % |
2,94 % |
2,39 % |
2,92 % |
1,66% |
||
|
с участием коллегии из присяжных заседателей |
количество дел |
631 |
617 |
707 |
606 |
535 |
608 |
|
% от общего числа дел, расс-ных облсудами |
11 % |
11,9 % |
13,7 % |
13,9 % |
14,5 |
* |
* На момент составления таблицы эти данные Судебным департаментом при Верховном Суде РФ в официальных источниках не опубликованы.
Диаграмма 3. Динамика рассмотрения уголовных дел
коллегиальным составом суда
Таблица 3. Количество уголовных дел, рассмотренных судами первой инстанции Российской Федерации в особом порядке
судебного разбирательства
|
период (год) уровни судов |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
|
мировые судьи |
кол-во дел, рассм-ных с вынесением приговора |
119 600 |
133 800 |
192 300 |
230 000 |
250 800 |
287 500 |
* |
|
количество приговоров в особом порядке |
17 100 |
35 500 |
72 000 |
108 000 |
145 500 |
207 700 |
||
|
% от общего числа дел с вынесением приговора |
14,3 % |
26,5 % |
37,4 % |
47,0 % |
58,0 % |
72,2% |
||
|
районные суды |
кол-во дел, рассм-ных с вынесением приговора |
527 700 |
538 000 |
564 300 |
570 400 |
556 600 |
537 790 |
* |
|
количество приговоров в особом порядке |
45 500 |
117 700 |
168 100 |
213 800 |
238 300 |
268 500 |
||
|
% от общего числа дел с вынесением приговора |
8,6 % |
21,9 % |
29,8 % |
37,5 % |
42,8 % |
49,9% |
||
|
суды областного уровня |
кол-во дел, рассмр-ных с вынесением приговора |
5 600 |
4 800 |
4 300 |
4 360 |
3 750 |
3 200 |
* |
|
количество приговоров в особом порядке |
38 |
54 |
103 |
172 |
238 |
289 |
||
|
% от общего числа дел с вынесением приговора |
0,6 % |
1,1 % |
2,4 % |
3,9 % |
6,3 % |
9,0% |
||
|
итого по всем судам |
кол-во дел, рассм-ных с вынесением приговора |
652 900 |
676 600 |
760 900 |
804 760 |
811 150 |
828 490 |
813 892 |
|
количество приговоров в особом порядке |
62 638 |
153 254 |
240 203 |
321 972 |
384 038 |
476 459 |
534 247 |
|
|
% от общего числа дел с вынесением приговора |
9,6 % |
22,7 % |
31,6 % |
40 % |
47,3 % |
57,5% |
65,6% |
* На момент составления таблицы эти данные Судебным департаментом при Верховном Суде РФ в официальных источниках не опубликованы.
Диаграмма 4. Рост количества приговоров, вынесенных в особом порядке судебного разбирательства
Таблица 4. Количество рассмотренных в порядке уголовного судопроизводства представлений, ходатайств и жалоб (иных судебных дел) судами первой инстанции Российской Федерации*
|
период (год) уровни судов |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
мировые судьи |
49 600 |
147 000 |
239 100 |
320 000 |
412 400 |
485 600 |
506 100 |
** |
|
районные суды |
759 300 |
840 000 |
1 620 400 |
1 293 600 |
1 438 600 |
1 400 700 |
1 532 760 |
** |
|
суды областного уровня |
56 000 |
63 000 |
81 000 |
111 400 |
139 400 |
158 900 |
182 700 |
** |
|
итого по всем судам |
864 900 |
1 050 000 |
1 940 500 |
1 725 000 |
1 990 400 |
2 045 200 |
2 221 500 |
2 390 225 |
* Включая материалы об ограничении конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий на основании ст. 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»
** На момент составления таблицы эти данные Судебным департаментом при Верховном Суде РФ в официальных источниках не опубликованы.
Диаграмма 5. Динамика рассмотрения иных судебных дел
судами первой инстанции
Таблица 5. Количество иных судебных дел по представлениям, ходатайствам
и жалобам, рассмотренным в порядке уголовного судопроизводства районными судами Российской Федерации
|
период (год) характер дел |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
|
судебно-контрольные производства* |
422 600 |
403 600 |
** |
828 400 |
878 300 |
892 300 |
1 055 900 |
|
по вопросам исполнения судебных решений |
224 400 |
423 100 |
** |
387 000 |
387 000 |
460 600 |
499 600 |
|
иного характера |
112 300 |
13 300 |
** |
78 200 |
173 300 |
47 800 |
22 800 |
|
всего |
759 300 |
840 000 |
1 620 000 |
1 293 600 |
1 438 600 |
1 400 700 |
1 532 700 |
* Включая материалы об ограничении конституционных прав граждан при проведении ОРД
** В изученных источниках приведены данные, не сопоставимые с данными за другие годы
Диаграмма 6. Динамика рассмотрения районными судами
иных судебных дел и соотношения их видов
Таблица 6. Количество и результаты рассмотрения районными судами Российской Федерации некоторых видов дел судебного контроля
|
период (год) виды судебных производств |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
|
об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу |
количество дел |
243 700 |
277 200 |
273 200 |
244 800 |
230 269 |
208 416 |
|
из них ходатайства удовлетворены, в % |
90,8 % |
92 % |
91,3 % |
90,7 % |
90,1 % |
90,1 % |
|
|
о продлении срока содержания под стражей |
количество дел |
99 200 |
179 200 |
213 000 |
195 000 |
201 700 |
* |
|
из них ходатайства удовлетворены, в % |
* |
98,5 % |
98,5 % |
98,5 % |
98,1 % |
||
|
по жалобам в порядке ст.125 УПК |
количество дел |
44 800 |
52 600 |
60 300 |
68 800 |
85 488 |
105 583 |
|
из них жалобы удовлетворены, в % |
* |
* |
25 % |
23 % |
18,6 % |
15,8 % |
|
|
о производство следственных действий в порядке ст.165 УПК |
количество дел |
* |
230 500 |
266 800 |
260 000 |
329 831 |
383 835 |
|
из них ходатайства удовлетворены, в % |
* |
* |
* |
* |
97,3 % |
97,2 % |
* Данные в изученных источниках не приводятся
Диаграмма 7. Динамика рассмотрения районными судами ходатайств о заключении под стражу и продлении срока содержания под стражей
Диаграмма 8. Динамика количества и результатов рассмотрения районными судами жалоб в порядке ст.125 УПК РФ
Диаграмма 9. Динамика рассмотрения районными судами в порядке ст.165 УПК РФ ходатайств о разрешении производства следственных действий
Таблица 7. Количество уголовных дел, возвращенных судами
Российской Федерации прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ
|
период (год) уровни судов |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
мировые судьи |
4 300 |
5 800 |
6 900 |
6 600 |
6 800 |
6000 |
** |
|
районные суды |
23 800 |
35 000 |
32 500 |
28 100 |
24 800 |
19 015 |
** |
|
суды областного уровня |
295 |
563 |
516 |
476 |
349 |
246 |
** |
|
Верховный Суд РФ |
0 |
* |
1 |
1 |
1 |
0 |
1 |
|
всего |
28 395 |
41 363 |
39 916 |
35 177 |
31 950 |
25 261 |
21 325 |
* Данные в изученных источниках не приводятся
** На момент составления таблицы эти данные Судебным департаментом при Верховном Суде РФ в официальным источниках не опубликованы.
Диаграмма 10. Динамика возвращения уголовных дел прокурору
в порядке ст. 237 УПК РФ
Приложение 2. Судебная статистика Архангельской области
Таблица 1. Общее количество дел, рассмотренных судами
Архангельской области в порядке уголовного судопроизводства (оконченных судебных производств)
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
22 795 |
22 496 |
38 942 |
36 527 |
41 302 |
41 780 |
44 091 |
46 254 |
|
мировые судьи |
5 074 |
5 712 |
10 132 |
12 070 |
14 722 |
15 400 |
16 789 |
17 066 |
|
районные суды |
17 240 |
16 369 |
28 052 |
23 953 |
26 035 |
25 815 |
26 716 |
28 106 |
|
Архангельский областной суд |
481 |
415 |
758 |
504 |
545 |
565 |
586 |
1082 |
|
суд апелляционной инстанции (районные суды области) |
194 |
194 |
296 |
492 |
455 |
488 |
611 |
607 |
|
суд кассационной инстанции (судеб. коллегия по уг. делам) |
2 545 |
2 696 |
4 645 |
4 359 |
3 837 |
4 184 |
3 910 |
4 197 |
|
суд надзорной инстанции |
1 841 |
1 840 |
1 387 |
1 710 |
2 232 |
2 616 |
2 297 |
2 364 |
|
всего |
27 375 |
27 226 |
45 270 |
43 088 |
47 826 |
49 968 |
50 909 |
53 422 |
Диаграмма 1. Динамика общего количества судебных производств, оконченных судами Архангельской области по первой инстанции
Диаграмма 2. Динамика общего количества судебных производств, оконченных судами апелляционной инстанции (районные суды Архангельской области)
Диаграмма 3. Динамика общего количества судебных производств, оконченных кассационной инстанцией Архангельского областного суда
Диаграмма 4. Динамика общего количества судебных производств, оконченных надзорной инстанцией Архангельского областного суда
Таблица 2. Количество уголовных дел, рассмотренных судами
Архангельской области
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
9 105 |
7 301 |
8 961 |
11 075 |
12 400 |
11 902 |
11 795 |
11 227 |
|
мировые судьи |
3 258 |
2 767 |
3 522 |
4 817 |
5 796 |
5 440 |
6 125 |
5 907 |
|
районные суды |
5 743 |
4 490 |
5 376 |
6 178 |
6 529 |
6 406 |
5 630 |
5 277 |
|
Архангельский областной суд |
104 |
44 |
63 |
80 |
75 |
56 |
40 |
43 |
|
суд апелляционной инстанции (районные суды области) |
194 |
189 |
296 |
488 |
402 |
446 |
526 |
513 |
|
суд кассационной инстанции (судеб. коллегия по уг. делам) |
2 545* |
1 764 |
1 838 |
2 280 |
2 015 |
2 259 |
1 979 |
1 876 |
|
суд надзорной инстанции (президиум областного суда) |
280 |
156 |
91 |
63 |
92 |
97 |
86 |
99 |
* В статистических отчетах 2002 года (форма № 6) количество уголовных дел не выделено из общего объема дел, рассмотренных в кассационном порядке.
Диаграмма 5. Динамика рассмотрения уголовных дел судами первой инстанции
Диаграмма 6. Распределение уголовных дел между судами первой инстанции
Диаграмма 7. Динамика рассмотрения уголовных дел
в контрольных судебных стадиях
Таблица 3. Количество уголовных дел, возвращенных судами
Архангельской области прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ
|
период (год) уровень судов |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|||||||
|
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
количество дел |
% от общего числа рассмотренных дел |
|
|
мировые судьи |
26 |
0,9 |
40 |
1,1 |
67 |
1,4 |
61 |
1,1 |
44 |
0,8 |
41 |
0,67 |
24 |
0,41 |
|
районные суды |
181 |
4,0 |
353 |
6,6 |
358 |
5,8 |
249 |
3,8 |
225 |
3,5 |
94 |
1,67 |
90 |
1,71 |
|
областной суд |
4 |
9,1 |
16 |
25,4 |
5 |
6,3 |
4 |
5,3 |
7 |
12,5 |
0 |
0 |
4 |
9,3 |
|
всего по области |
211 |
2,9 |
409 |
4,6 |
430 |
3,9 |
314 |
2,5 |
276 |
2,3 |
135 |
1,14 |
118 |
1,05 |
Диаграмма 8. Динамика возвращения уголовных дел прокурору
в порядке ст. 237 УПК РФ судами первой инстанции
Диаграмма 9. Изменение удельного веса дел, возвращенных прокурору
в порядке ст. 237 УПК РФ, в общем объеме оконченных
уголовных дел по первой инстанции
Таблица 4. Количество рассмотренных судами Архангельской области
в порядке уголовного судопроизводства иных судебных дел (материалов) по представлениям, ходатайствами и жалобам
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
13 690 |
15 191 |
29 981 |
25 452 |
28 902 |
29 878 |
32 296 |
35 027 |
|
мировые судьи |
1 816 |
2 945 |
6 610 |
7 253 |
8 926 |
9 960 |
10 664 |
11 159 |
|
районные суды |
11 497 |
11 875 |
22 676 |
17 775 |
19 506 |
19 409 |
21 086 |
22 829 |
|
Архангельский областной суд |
377 |
371 |
695 |
424 |
470 |
509 |
546 |
1 039 |
|
суд апелляционной инстанции (районные суды области) |
- |
5 |
- |
4 |
53 |
42 |
85 |
94 |
|
суд кассационной инстанции (судеб. коллегия по уг.делам) |
* |
932 |
2 807 |
2 079 |
1 822 |
1 925 |
1 931 |
2 321 |
|
суд надзорной инстанции (президиум областного суда) |
20 |
37 |
85 |
63 |
64 |
79 |
29 |
33 |
* В статистических отчетах 2002 года (форма № 6) количество уголовных дел не выделено из общего объема дел, рассмотренных в кассационном порядке.
Диаграмма 10. Динамика рассмотрения иных судебных дел (материалов)
судами первой инстанции
Таблица 5. Количество оконченных судами Архангельской области
дел судебного контроля (судебный контроль за досудебным производством)
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
1 669 |
3 137 |
5 923 |
7 052 |
7 840 |
7 317 |
8 718 |
8 274 |
|
мировые судьи |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
|
районные суды |
1 669 |
3 137 |
5 917 |
7 046 |
7 837 |
7 316 |
8 714 |
8 272 |
|
Архангельский областной суд |
0 |
0 |
6 |
6 |
3 |
1 |
4 |
2 |
|
суд апелляционной инстанции (районные суды области) |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
0 |
|
суд кассационной инстанции (судеб. коллегия по уг. делам) |
* |
587 |
608 |
708 |
778 |
767 |
835 |
973 |
|
суд надзорной инстанции (президиум областного суда) |
5 |
1 |
3 |
2 |
8 |
3 |
3 |
13 |
Диаграмма 11. Динамика рассмотрения дел судебного контроля
Таблица 6. Количество оконченных судами Архангельской области судебных производств по рассмотрению вопросов, связанных с исполнением судебных решений
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
6 607 |
5 891 |
14 603 |
7 409 |
8 272 |
8 416 |
8 174 |
9 376 |
|
мировые судьи |
180 |
203 |
203 |
245 |
419 |
311 |
438 |
588 |
|
районные суды |
6 427 |
5 688 |
14 400 |
7 164 |
7 852 |
8 098 |
7 729 |
8 781 |
|
Архангельский областной суд |
0 |
0 |
0 |
0 |
1 |
7 |
7 |
7 |
|
суд апелляционной инстанции (районные суды области) |
0 |
5 |
0 |
4 |
4 |
9 |
7 |
2 |
|
суд кассационной инстанции (судеб. коллегия по уг.делам) |
* |
345 |
2 199 |
1 371 |
1 044 |
1 158 |
1 096 |
1 348 |
|
суд надзорной инстанции (президиум областного суда) |
9 |
33 |
80 |
58 |
56 |
76 |
26 |
20 |
Диаграмма 12. Динамика рассмотрения дел по вопросам исполнения
судебных решений
Таблица 7. Количество рассмотренных судами Архангельской области ходатайств о проведении оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права и свободы личности (судебный контроль за оперативно-розыскной деятельностью)
|
период (год) уровни судов |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
районные суды |
575 |
769 |
1 191 |
1 891 |
2 195 |
2 727 |
3 639 |
4 338 |
|
областной суд |
377 |
371 |
689 |
418 |
466 |
493 |
512 |
1 008 |
|
всего |
952 |
1 140 |
1 875 |
2 300 |
2 661 |
3 220 |
4 151 |
5 346 |
Диаграмма 13. Динамика рассмотрения ходатайств в порядке
судебного контроля за оперативно-розыскной деятельностью
Диаграмма 14. Удельный вес различных видов судебных производств
в общем количестве дел, рассмотренных судами первой инстанции Архангельской области в 2009 году
Диаграмма 15. Удельный вес различных видов судебных производств
в общем количестве судебных дел, рассмотренных вышестоящими судебно-контрольными инстанциями Архангельской области в 2009 году.
Таблица 8. Количество и структура рассмотренных районными судами Архангельской области дел в порядке судебно-процессуального контроля за досудебным производством
|
период (год) вид контрольного производства |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
|
Рассмотрение жалобы на заключение под стражу |
377 |
- |
- |
- |
- |
- |
- |
- |
|
|
Рассмотрение жалобы на продление срока содержания под стражей |
27 |
- |
- |
- |
- |
- |
- |
- |
|
|
Заключение о наличии признаков преступления в действиях лица (ст.448 УПК) |
- |
- |
2 |
2 |
22 |
4 |
0 |
0 |
|
|
Избрание меры пресечения в виде заключения под стражу |
787 |
1891 |
2275 |
2551 |
2964 |
2452 |
2126 |
1755 |
|
|
Продление срока содержания под стражей |
373 |
857 |
1027 |
1486 |
1665 |
1436 |
1238 |
1302 |
|
|
Избрание меры пресечения в виде домашнего ареста |
- |
- |
1 |
1 |
0 |
0 |
0 |
0 |
|
|
Временное отстранение подозреваемого или обвиняемого от должности |
- |
- |
11 |
2 |
6 |
10 |
3 |
9 |
|
|
Помещение лица в медицинский или психиатрический стационар |
- |
- |
28 |
31 |
45 |
35 |
34 |
29 |
|
|
Рассмотрение ходатайств о производстве следственного действия: |
осмотра жилища, обыска или выемки в жилище |
- |
- |
1751 |
1845 |
1617 |
1567 |
1500 |
1641 |
|
личного обыска |
- |
- |
0 |
10 |
0 |
11 |
194 |
14 |
|
|
выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках |
- |
- |
36 |
124 |
240 |
275 |
489 |
611 |
|
|
наложении ареста на корреспонденцию, ее осмотр и выемку в учреждениях связи |
- |
- |
22 |
47 |
29 |
35 |
75 |
123 |
|
|
контроля и записи телефонных и иных переговоров |
- |
- |
292 |
460 |
703 |
713 |
1782 |
1322 |
|
|
наложении ареста на имущество |
- |
- |
40 |
36 |
51 |
63 |
86 |
62 |
|
|
Рассмотрение жалоб на действия должностных лиц, осуществляющих досудебное производство (ст.125 УПК) |
106 |
387 |
432 |
457 |
495 |
715 |
1187 |
1404 |
|
|
Общее количество |
1670 |
3135 |
5922 |
7052 |
7837 |
7316 |
8714 |
8272 |
Таблица 9. Количество и результаты рассмотрения районными судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения
под стражу и о продлении срока содержания под стражей
|
вид ходатайства период (год) |
о заключении под стражу |
о продлении срока содержания под стражей |
||||||
|
общее количество |
удовлетворено |
отказано |
общее количество |
удовлетворено |
отказано |
|||
|
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
|||||
|
2002 год |
787 |
749 |
95,2% |
38 |
373 |
347 |
93,0% |
30 |
|
2003 год |
1891 |
1789 |
94,6% |
102 |
857 |
835 |
97,4% |
22 |
|
2004 год |
2275 |
2137 |
93,9% |
138 |
1027 |
1007 |
98,1% |
20 |
|
2005 год |
2551 |
2374 |
93,1% |
177 |
1481 |
1464 |
98,9% |
17 |
|
2006 год |
2964 |
2603 |
87,8% |
361 |
1665 |
1636 |
98,3% |
29 |
|
2007 год |
2452 |
2183 |
89% |
269 |
1436 |
1416 |
98,6% |
20 |
|
2008 год |
2126 |
1949 |
91,7% |
177 |
1238 |
1221 |
98,6% |
17 |
|
2009 год |
1755 |
1602 |
91,3% |
153 |
1302 |
1282 |
98,5% |
20 |
Диаграмма 16. Динамика количества и результатов рассмотрения районными судами ходатайств о заключении под стражу
Диаграмма 17. Динамика количества и результатов рассмотрения районными судами ходатайств о продлении срока содержания под стражей
Таблица 10. Количество и результаты рассмотрения Архангельским областным судом в кассационном порядке дел по ходатайствам об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей
|
вид производства период (год) |
по ходатайству о заключении под стражу |
по ходатайству о продлении срока содержания под стражей |
||||||
|
общее количество |
постановление оставлено без изменения |
пост. отменено |
общее количество |
постановление оставлено без изменения |
пост. отменено или изменено |
|||
|
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
|||||
|
2002 год |
93 |
91 |
97,8% |
2 |
46 |
43 |
93,5% |
3 |
|
2003 год |
267 |
261 |
97,8% |
6 |
154 |
151 |
98,1% |
3 |
|
2004 год |
283 |
274 |
96,8% |
9 |
160 |
157 |
98,1% |
3 |
|
2005 год |
333 |
314 |
94,3% |
19 |
144 |
133 |
92,4% |
11 |
|
2006 год |
384 |
357 |
93,0% |
27 |
218 |
210 |
96,3% |
8 |
|
2007 год |
346 |
327 |
94,5% |
19 |
174 |
168 |
96,6% |
6 |
|
2008 год |
302 |
294 |
97,4% |
8 |
143 |
141 |
98,6% |
2 |
|
2009 год |
256 |
242 |
94,5% |
14 |
195 |
192 |
98,5% |
3 |
Диаграмма 18. Динамика количества и результатов кассационного рассмотрения дел по ходатайствам о заключении под стражу
Диаграмма 19. Динамика количества и результатов кассационного рассмотрения дел по ходатайствам о продлении срока содержания под стражей
Таблица 11. Количество и результаты рассмотрения районными судами Архангельской области в порядке ст. 165 УПК РФ
ходатайств о производстве следственных и иных процессуальных действий
|
период (год) кол-во и результат |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
||||||
|
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
|
|
общее количество |
2141 |
100 |
2522 |
100 |
2640 |
100 |
2664 |
100 |
4126 |
100 |
3773 |
100 |
|
удовлетворено |
2069 |
96,6 |
2449 |
97,1 |
2536 |
96,1 |
2546 |
95,6 |
4020 |
97,4 |
3666 |
97,2 |
|
отказано |
72 |
3,4 |
73 |
2,9 |
104 |
3,9 |
118 |
4,4 |
106 |
2,6 |
107 |
2,8 |
Диаграмма 20. Динамика количества и результатов рассмотрения районными судами ходатайств в порядке ст. 165 УПК РФ
Таблица 12. Количество и результаты разрешения районными судами Архангельской области дел по жалобам в порядке ст. 125 УПК РФ
|
период (год) количество жалоб |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
||||||||
|
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
количество |
% от общего числа |
|
|
общее количество |
106 |
100 |
387 |
100 |
432 |
100 |
457 |
100 |
495 |
100 |
715 |
100 |
1187 |
100 |
1404 |
100 |
|
удовлетворено |
49 |
46 |
150 |
39 |
211 |
49 |
218 |
48 |
241 |
49 |
266 |
37 |
271 |
23 |
280 |
20 |
|
оставлено без удовлетворения |
57 |
54 |
237 |
61 |
221 |
51 |
239 |
52 |
254 |
51 |
449 |
63 |
916 |
77 |
1124 |
80 |
Диаграмма 21. Динамика количества и результатов рассмотрения районными судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ
Таблица 13. Количество дел, рассмотренных в порядке уголовного судопроизводства, по которым судами Архангельской области вынесены частные постановления (определения)
|
период (год) судебная инстанция |
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
суд первой инстанции в том числе: |
101 |
117 |
114 |
179 |
390 |
629 |
522 |
774 |
|
мировые судьи |
3 |
6 |
3 |
20 |
43 |
43 |
52 |
98 |
|
районные суды |
90 |
111 |
109 |
150 |
345 |
580 |
465 |
664 |
|
Архангельский областной суд |
8 |
0 |
2 |
9 |
2 |
6 |
5 |
12 |
|
суд апелляционной инстанции (районные суды области) |
5 |
3 |
18 |
9 |
26 |
40 |
30 |
64 |
|
суд кассационной инстанции (судеб. коллегия по уг.делам) |
74 |
108 |
83 |
77 |
80 |
59 |
92 |
103 |
|
суд надзорной инстанции |
0 |
0 |
1 |
0 |
7 |
5 |
5 |
9 |
|
всего |
180 |
228 |
216 |
265 |
503 |
733 |
649 |
950 |
Диаграмма 22. Динамика вынесения судами частных постановлений (определений) при осуществлении уголовного судопроизводства (по количеству дел)
Таблица 14. Основания вынесения частных постановлений (определений) судами Архангельской области на протяжении 2002–2009 годов
|
частное постановление (определение) по вопросам: |
категория судов |
общее число по всем судам |
|||||
|
мировые судьи |
районные суды |
областной суд |
|||||
|
первая инстанция |
апелляция |
первая инстанция |
кассация |
надзор |
|||
|
причин и условий, способствующих преступлению |
19 |
320 |
3 |
13 |
1 |
- |
356 |
|
нарушений закона в ходе дознания и следствия |
155 |
1578 |
23 |
24 |
24 |
2 |
1806 |
|
нарушений закона в суде |
- |
- |
117 |
- |
538 |
21 |
676 |
|
другого характера |
94 |
616 |
52 |
7 |
113 |
4 |
886 |
|
всего |
268 |
2514 |
195 |
44 |
676 |
27 |
3724 |
Диаграмма 23. Соотношение оснований частных постановлений (определений), вынесенных в 2002–2009 годах
Приложение 3. Результаты исследования практики судов Архангельской области
Таблица 1. Совокупное количество дел, направленных для дополнительного расследования Северодвинским городским судом, Октябрьским
и Ломоносовским районными судами г. Архангельска
|
период (год): |
1998 |
1999 |
2000 |
2001 |
|
абсолютное число дел |
238 |
219 |
136 |
115 |
|
% от общего числа рассмотренных дел |
9,8 |
5,8 |
3,8 |
4,2 |
|
количество дел по лицам |
386 |
298 |
203 |
180 |
|
% от общего числа подсудимых |
9,7 |
6,8 |
4,5 |
5,5 |
Диаграмма 1. Динамика возвращения уголовных дел для дополнительного расследования в 1998–2001 годах
Диаграмма 2. Динамика удельного веса дел, возвращенных для дополнительного расследования в 1998–2001 годах,
в общем количестве рассмотренных уголовных дел
Таблицы 2–3. Распределение дел, возвращенных Северодвинским городским судом и Ломоносовским районным судом г.Архангельска для дополнительного расследования в 2000 году и в первом полугодии 2001 года, по предусмотренным законом основаниям (ст. 232 УПК РСФСР) и по субъектам процесса – инициаторам судебной процедуры
|
основания направления дел для дополнительного расследования |
количество дел |
% от общего числа дел, направ-ных на доп. расследование |
|
|
п.1 ч.1 ст.232 УПК |
неполнота произведенного дознания или предварительного следствия |
26 |
26,8 |
|
п.2 ч.1 ст.232 УПК |
существенное нарушение УПК |
59 |
60,8 |
|
п.3 ч.1 ст.232 УПК |
основания для предъявления другого обвинения или изменения обвинения |
10 |
10,3 |
|
п.4 ч.1 ст.232 УПК |
основания для привлечения к уголов. ответственности других лиц |
1 |
1,03 |
|
п.5 ч.1 ст.232 УПК |
неправильное соединение или разъединение дела |
1 |
1,03 |
|
всего |
97 |
100 |
|
инициатор судебная стадия |
суд |
прокурор |
защитник (адвокат) |
подсудимый |
потерпевший |
всего |
|
на стадии назначения судебного заседания |
23 |
- |
- |
- |
- |
23 |
|
в стадии судебного разбирательства |
25 |
20 |
17 |
4 |
8 |
74 |
|
общее количество |
48 |
20 |
17 |
4 |
8 |
97 |
Диаграмма 3. Инициаторы возвращения дел для дополнительного расследования
Таблица 4. Распределение количества жалоб, поданных в порядке ст. 125 УПК РФ и рассмотренных в 2003 году районными судами
Архангельской области, в зависимости от категории должностных лиц, чьи действия и решения обжалованы
|
должностное лицо |
количество жалоб |
% от общего числа |
|
прокурор |
61 |
16,5 |
|
следователь* |
135 |
36,4 |
|
дознаватель** |
99 |
26,8 |
|
иные должностные лица |
75 |
20,3 |
|
всего |
370 |
100 |
*Включая начальников органов предварительного следствия и их заместителей, осуществлявших полномочия следователя.
** Включая исполняющих обязанности дознавателя.
Таблица 5. Количество жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ
по видам обжалованных процессуальных действий и решений
|
виды обжалованных действий и решений |
абсолютное количество жалоб |
% от общего числа |
|
постановление об отказе в возбуждении уголовного дела |
204 |
55,1 |
|
постановление о прекращении уголовного дела |
41 |
11.1 |
|
постановление о возбуждении уголовного дела (в том числе – в отношении конкретного лица) |
25 (18) |
6,8 |
|
постановление прокурора об отмене постанов-ления об отказе в возбуждении уголовного дела |
5 |
1,4 |
|
постановление прокурора об отмене постановления о прекращении уголовного дела |
6 |
1,6 |
|
постановление об отказе в удовлетворении ходатайства |
21 |
5,7 |
|
иные процессуальные решения (постановления) |
28 |
7,6 |
|
процессуальные действия |
23 |
6,2 |
|
бездействие |
17 |
4,6 |
|
всего |
370 |
100 |
Таблица 6. Субъекты обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ по изученным судебным производствам, оконченным районными судами Архангельской области в 2003 году
|
податели жалоб |
количество жалоб |
% от общего числа |
|
|
обвиняемый, подозреваемый |
60 |
16,2 |
|
|
защитник |
23 |
6,2 |
|
|
законный представитель обвиняемого |
2 |
0,5 |
|
|
потерпевший |
32 |
8,6 |
|
|
представитель потерпевшего |
4 |
1,1 |
|
|
гражданский истец |
1 |
0,3 |
|
|
иные лица |
заявители о совершенном в отношении них преступлении |
157 |
42,4 |
|
заявители о преступлении в отношении других лиц и объектов |
16 |
4,3 |
|
|
представители лиц, заявивших о преступлении |
41 |
11,1 |
|
|
лица, в отнош. которых отказано в возбуждении уг. дела и их представители |
10 |
2,7 |
|
|
другие заинтересованные лица |
24 |
6,5 |
|
|
общее число иных лиц |
248 |
67 |
|
|
всего |
370 |
100 |
Таблица 7. Участие в судебном разбирательстве
по жалобе в порядке ст. 125 УПК РФ
|
категория участников судебного разбирательства |
число участий в рассмотрении жалоб |
% от общего числа судебных производств |
|
заявитель |
275 |
74,3 |
|
представитель (защитник) заявителя |
147 |
39,7 |
|
прокурор |
345 |
93,2 |
|
заинтересованное лицо |
82 |
22,2 |
|
представитель заинтересованного лица |
7 |
1,9 |
|
должностные лица, чьи действия обжалованы |
141 |
38,1 |
|
свидетели |
11 |
3 |
Таблица 8. Результаты рассмотрения жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ
судом первой инстанции
|
сущность судебного решения |
количество судебных производств |
% от общего числа |
|
жалоба удовлетворена |
145 |
39,2 |
|
жалоба оставлена без удовлетворения |
192 |
51,9 |
|
иное решение |
33 |
8,9 |
|
всего |
370 |
100 |
Таблица 9. Кассационное обжалование судебных постановлений по жалобам, рассмотренным в порядке ст. 125 УПК РФ
(по характеру обжалованных процессуальных решений
или действий органов расследования)
|
разновидности судебных производств, по которым обжалованы судебные постановления |
количество обжалованных постановлений |
% от общего числа |
|
по жалобам на постановления об отказе в возбуждении уголовного дела |
66 |
55 |
|
по жалобам на постановления о прекращении уголовного дела |
15 |
12,5 |
|
по жалобам на иные процессуальные решения и действия (бездействие) |
39 |
32,5 |
|
всего |
120 |
100 |
Таблица 10. Кассационное обжалование судебных постановлений
по жалобам, рассмотренным в порядке ст. 125 УПК РФ
(по субъекту обжалования)
|
субъекты обжалования судебных постановлений |
количество обжалованных постановлений |
% от общего числа |
|
заявители и их представители |
89 |
74,2 |
|
прокуроры |
27 |
22,5 |
|
иные заинтересованные лица |
4 |
3,3 |
|
всего |
120 |
100 |
Таблица 11. Результаты рассмотрения судебных дел по жалобам, поданным
в порядке ст. 125 УПК РФ, судом кассационной инстанции
|
результаты кассационного рассмотрения |
количество кассационных определений |
% от общего числа |
|
судебное постановление оставлено без изменения |
70 |
58,3 |
|
судебное постановление отменено с направлением дела на новое рассмотрение |
41 |
34,2 |
|
судебное постановление изменено |
8 |
6,7 |
|
кассационное производство прекращено |
1 |
0,8 |
|
всего |
120 |
100 |
Таблица 12. Соотношение видов отмененных кассационной инстанцией судебных постановлений, вынесенных по жалобам
в порядке ст. 125 УПК РФ
|
характер отмененного судебного постановления |
количество отмененных постановлений |
% от общего числа |
|
постановление об оставлении жалобы без удовлетворения |
25 |
61 |
|
постановление о признании обжалованного действия или решения незаконным |
16 |
39 |
|
всего |
41 |
100 |
Таблица 13. Распределение уголовных дел, возвращенных федеральными судами Архангельской области прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ во втором полугодии 2002 года и в 2003 году, по видам органов, осуществлявших предварительное расследование
|
органы, производившие предварительное расследование дела |
количество возвращенных дел |
% от общего числа |
|
органы прокуратуры |
36 |
13,8 |
|
следственные органы и подразделения МВД |
203 |
78,1 |
|
органы дознания УВД |
20 |
7,7 |
|
следственные подразделения УФСНП |
1 |
0,5 |
|
всего |
260 |
100 |
Таблица 14. Распределение уголовных дел, возвращенных федеральными судами Архангельской области прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ во втором полугодии 2002 года и в 2003 году, по видам оснований
|
основания возвращения дел прокурору |
число дел |
% от общего количества возвращенных дел |
|
|
п.1 ч.1 ст.237 УПК |
обвинительное заключение (обвинительный акт) составлено с нарушением УПК, исключаю- щим возможность постановления приговора |
223 |
85,8 |
|
п.2 ч.1 ст.237 УПК |
обвиняемому не вручена копия обвинительного заключения (обвинительного акта) |
27 |
10,4 |
|
п.3 ч.1 ст.237 УПК |
необходимость составления обвинительного заключения по делу с постановлением о приме- нении принуд. меры медицинского характера |
1 |
0,4 |
|
п.4 ч.1 ст.237 УПК |
имеются предусмотренные статей 153 УПК основания для соединения уголовных дел |
7 |
2,7 |
|
п.5 ч.1 ст.237 УПК |
обвиняемому при ознакомлении с материалами дела не разъяснены права, предусмотренные ч.5 ст.217 УПК |
2 |
0,8 |
|
всего |
260 |
100 |
Таблица 15. Категории (группы) нарушений, послужившие основанием для возвращения дел прокурору по п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ
|
группы нарушений |
количество возвращенных дел |
% от общего числа |
|
неправильное указание в обвинительном заключении (акте) данных об обвиняемом, потерпевшем и других участниках |
14 |
6,3 |
|
недостатки изложения в обвинительном заключении (акте) фабулы, существа и формулировки обвинения |
46 |
20,6 |
|
нарушения, связанные с изложением доказательств в обвинительном заключении (акте) |
23 |
10,3 |
|
иные нарушения, допущенные непосредственно при составлении обвинительного заключения (акта) |
17 |
7,6 |
|
нарушения и недостатки, допущенные при вынесении постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого |
99 |
44,4 |
|
нарушения права обвиняемого на защиту |
16 |
7,2 |
|
иные нарушения уголовно-процессуального закона |
28 |
12,6 |
|
всего |
223* |
100 |
*Сумма дел, указанных в каждой из групп, (243) превышает общее количество возвращенных дел (223) ввиду того, что некоторые дела возвращались прокурору из-за наличия разнохарактерных нарушений.
Таблица 16. Разграничение уголовных дел, возвращенных федеральными судами Архангельской области прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ во втором полугодии 2002 года и в 2003 году,
по субъектам процесса – инициаторам судебной процедуры
|
инициаторы возвращения дела прокурору |
число дел |
% от общего числа |
|
суд |
146 |
56,2 |
|
прокурор |
105 |
40,4 |
|
защитник |
6 |
2,3 |
|
другие участники процесса |
3 |
1,2 |
|
всего |
260 |
100 |
Диаграмма 4. Инициаторы возвращения дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ
Таблица 17. Количество обжалованных судебных постановлений районных судов Архангельской области о возвращении дела прокурору
в порядке ст. 237 УПК РФ и результаты рассмотрения жалоб (представлений) судом кассационной инстанции
|
субъекты обжалования и результаты кассационного рассмотрения |
число дел |
% от общего числа |
|
|
обжаловано в кассационном порядке |
прокурором |
20 |
12,8 |
|
защитником |
10 |
6,4 |
|
|
подсудимым |
5 |
3,2 |
|
|
всего |
32* |
20,5 |
|
|
судебное постановление отменено с направлением дела на новое рассмотрение |
21 |
13,5 |
|
|
судебное постановление изменено |
2 |
1,3 |
|
|
судебное постановление оставлено без изменения |
9 |
5,8 |
|
|
дело направлено прокурору после вступления судебного постановления в силу |
135 |
86,5 |
|
|
всего |
156 |
100 |
*По 3 делам судебные постановления обжаловались несколькими участниками процесса.
Таблица 18. Разграничение судебных дел по ходатайствам о производстве следст венных действий, рассмотренных в порядке ст. 165 УПК РФ районными судами Архангельской области во втором полугодии 2004 года,
в зависимости от вида испрашиваемого следственного действия
|
вид рассмотренного ходатайства |
число дел |
% от общего числа |
|
об осмотре жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц |
5 |
0,4 |
|
о производстве обыска в жилище |
975 |
85,2 |
|
о производстве выемки в жилище |
22 |
1,9 |
|
о производстве личного обыска |
1 |
0,1 |
|
о выемке предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках |
14 |
1,2 |
|
о наложении ареста на корреспонденцию, ее осмотр и выемку в учреждениях связи |
4 |
0,3 |
|
о наложении ареста на имущество |
28 |
2,4 |
|
о контроле и записи телефонных и иных переговоров |
96 |
8,4 |
|
всего |
1145 |
100 |
Таблица 19. Результаты рассмотрения районными судами Архангельской области во втором полугодии 2004 года в порядке ст. 165 УПК РФ ходатайств о производстве следственных действий и уведомлений об их проведении без судебного решения
|
характер судебных постановлений |
количество дел |
% от общего числа |
|
|
по ходатайствам о производстве следственного действия |
производство следственного действия разрешено |
997 |
97,4 |
|
в производстве следственного действия отказано |
27 |
2,6 |
|
|
общее число |
1024 |
100 |
|
|
по уведомлениям о проведенном следственном действии |
следственное действие признано законным |
112 |
92,6 |
|
следственное действие признано незаконным |
9 |
7,4 |
|
|
общее число |
121 |
100 |
Таблица 20. Показатель соблюдения органами предварительного расследования предусмотренного ч. 5 ст. 165 УПК РФ
срока направления в суд уведомления о производстве следственного действия
|
общее количество уведомлений, рассмотренных в порядке ч.5 ст.165 УПК |
количество случаев нарушения срока уведомления суда |
|
|
абсолютное число |
% от общего числа уведомлений |
|
|
121 |
30 |
24,8 |
Таблица 21. Соотношение количества частных постановлений (определений), вынесенных судами Архангельской области в 2005 году, по видам (категориям) судебных органов
|
вид судебного органа |
количество частных постановлений |
% от общего числа |
|
мировые судьи |
22 |
7,2 |
|
районные суды |
191 |
62,8 |
|
Архангельский областной суд |
91 |
29,9 |
|
всего |
304 |
100 |
Таблица 22. Количество частных постановлений (определений),
вынесенных судами Архангельской области в 2005 году,
по категориям судебных дел
|
категория судебных дел |
категория судов |
общее по всем судам |
||||
|
мировые судьи |
районные суды |
областной суд |
||||
|
первая инстанция |
апелляция |
первая инстанция |
кассация |
|||
|
Материалы по заявлениям о возбуждении уголовных дел частного обвинения |
3 |
- |
2 |
- |
- |
5 |
|
Материалы судебного контроля |
- |
18 |
- |
- |
13 |
31 |
|
Уголовные дела |
19 |
148 |
8 |
10 |
48 |
233 |
|
Материалы по вопросам исполнения судебных решений |
- |
15 |
- |
- |
20 |
35 |
|
всего |
22 |
181 |
10 |
10 |
81 |
304 |
Таблица 23. Количество направлений частных постановлений (определений), вынесенных судами Архангельской области в 2005 году, по группам органов и должностных лиц
|
частное постановление (определение) направлено в адрес: |
категория судов |
общее по всем судам |
||||
|
мировые судьи |
районные суды |
областной суд |
||||
|
первая инстанция |
апелляция |
первая инстанция |
кассация |
|||
|
прокуроров |
7 |
99 |
1 |
1 |
3 |
111 |
|
органов дознания и следствия |
13 |
76 |
3 |
2 |
1 |
95 |
|
районных (городских) судов, мировых судей |
- |
- |
6 |
3 |
78 |
87 |
|
других государственных органов |
1 |
25 |
- |
3 |
1 |
30 |
|
иных организаций и лиц |
5 |
31 |
1 |
1 |
0 |
38 |
|
всего |
26 |
231 |
11 |
10 |
83 |
361* |
* Значительное количество частных постановлений (определений) вынесено в адрес нескольких органов и должностных лиц.
Библиографический список
I. Официальные документы и нормативные акты
II. Монографии, учебники, учебные пособия
III. Статьи, лекции, диссертации, авторефераты диссертаций
IV. Судебная практика и судебная статистика
Бурмагин
Сергей
Викторович
кандидат юридических наук,
заместитель председателя Архангельского областного суда (в отставке),
председатель Совета судей Архангельской области,
профессор кафедры уголовного права и процесса
Поморского государственного университета им. М. В. Ломоносова
1 Рязановский В. А. Единство процесса : учебное пособие. М., 2005, С. 37, 77. Данная работа впервые была напечатана в 1920 г. в «Трудах профессоров Иркутского университета» (вып. 1).
2 Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. СПб., 1995. С. 51.
3 Организация деятельности судов : учебник / под. общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2008. С.
4 Там же. С. 24-29.
5 Нерсесянц В. С. Концепция Советского государства в контексте истории учений о государстве и праве // Социалистическое правовое государство. М., 1989. С. 51.
6 Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 2. ст. 22.
7 Анализируя данное конституционное установление, председатель Верховного Суда РФ Лебедев В.М. дает следующую научную трактовку основного положения указанной концепции: «Единство и неделимость народа как источника государственной власти не позволяет рассматривать указанные ветви власти как действующие параллельно и абсолютно независимо друг от друга. В настоящее время разделение властей понимается скорее как их обособление и взаимодействие» (Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001. С. 28-29.)
8 СЗ РФ. 1997. № 1, ст. 1.
9 См.: Бородин С. В., Кудрявцев В. Н. О судебной власти в России // Государство и право. 2001. № 10. С. 22–23.
10 Некоторые исследователи природы судебной власти убеждены, что «функции судебной власти не только напрямую производны от функций государства, но и в своем содержании базируются на функциях права» (Фетищев Д.В. Судебная власть в механизме государства: вопросы теории и практики: Монография. М., 2007, С. 54.; Анишина В.И. Основы судебной власти и правосудия в Российской Федерации : курс лекций. М., 2008. С. 62.).
11 См.: Венгеров А. Б. Теория государства и права : учебник для юрид. вузов. М., 2004. С. 281 ; Общая теория государства и права : академ. курс / отв. ред. М. Н.Марченко. М., 2000. Т. 1: Теория государства. С. 204–205.
12 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Судебная власть в России: история, документы. М., 2003. Т. 6: Российская Федерация. С. 26–27.
13 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 6. С. 26–27.
14 Гуськова А. П. К вопросу о судебной защите прав и свобод человека, гражданина в российском уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2005. № 6. С. 12–13.
15 Мартыняхин Л. Ф. О процессуальных функциях судебной власти и судов, ее осуществляющих // Проблемы теории и практики уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете нового российского законодательства. Томск, 2004. С. 43.
16 Фетищев Д.В. Судебная власть в механизме государства: вопросы теории и практики: Монография. М., 2007, С. 41, 44.
17 См.: Лазарева В. А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 45.
18 Н. М. Чепурнова и Д. В. Белоусов так же рассматривают основную (правоохранительную) функцию судебной власти «в широком значении этого понятия, когда объектом охраны являются права и свободы, закон и Конституция РФ как самостоятельные социальные ценности» (См. : Чепурнова Н. М., Белоусов Д. В. Судебная защита в механизме гарантирования прав и свобод. Конституционно-правовой аспект: монография. М., 2010. С.116.
19 Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России : Монография. Н.Новгород, 2002, С. 23.
20 Колоколов Н. А. Судебная власть: о сущем феномена в логосе // Колоколов Н. А. О праве, суде и правосудии (избранное). М., 2006, С. 170-195.
21 Анишина В. И. Указ. соч. С. 62-66.
22 См.: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 6. С. 50–51.
23 Общая теория государства и права / отв. ред. М. Н. Марченко. Т. 1. С. 210. Иногда правосудие выделяют в особую государственную функцию, осуществляемую особым государственным органом государства – судом (См.: Строгович М. С. Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности. М., 1939. С. 18; Петрухин И.Л. Правосудие в системе государственных функций // Правоведение. 1983. № 3. С. 36-43.).
24 См. об этом: Трунов И.Л. Защита прав личности в уголовном процессе. М., 2005. С. 14.
25 Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 8, ст. 366 ; СЗ РФ. 1999. №7, ст. 878.
26 Суд и правосудие в СССР : учебник. М., 1974. С. 12.
27 См.: Стецовский Ю. И. Судебная власть : учебное пособие. М., 1999. С. 62–65.
28 См., например: Постановление Верховного Совета СССР от 4 августа 1989 г. № 327-1 «О решительном усилении борьбы с преступностью» // Ведомости СНД и ВС СССР. 1989. № 9. ст.222.
29 Воскобитова Л. А. Механизм реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 12, 27.
30 Наумов А. Суд как орган борьбы с преступностью, а прокуратура – как институт общего надзора // Российская юстиция. 2002. № 1. С. 25.
31 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1985. С. 50.
32 Мартыняхин Л. Ф. Указ. соч. С. 43.
33 Подробно об этих функциях изложено в § 3 гл. 2.
34 См.: Теория государства и права / под общ. ред. А. Б. Венгерова. М., 1995. Ч. 1: Теория государства. С. 159.
35 См.: Лебедев В. М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001. С. 35.
36 Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1981. Т. 1. С. 325.
37 Судебная система России : учебное пособие. М., 2001. С. 17.
38 Там же. С. 16.
39 Михайловский И. В. Основные принципы организации уголовного суда. Уголовно-политическое исследование. Томск, 1905. С. 53-54.
40 Подробно о различных аспектах содержания признаков полноты, самостоятельности и независимости судебной власти см., например: Михайловский И. В. Указ. соч. С. 96-129 ; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб, 1996. Т. 1, С.145-194; Стецовский Ю. И. Указ. соч. С. 54-94 ; Лебедев В. М. Указ. соч. С.35-56 ; Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). СПб, 2007. С. 46-69; Анишина В. И. Указ. соч. С. 148-171; Правоохранительные органы: учебник / отв. ред. Ю. К. Орлов. М., 2010. С. 70-74.
41 Теория государства и права / под общ. ред. А. Б. Венгерова. Ч. 1. С. 56.
42 См. напр.: Мещеряков Ю. В. Формы уголовного судопроизводства. Л., 1990. С. 65–83 ; Нажимов В. П. Типы, формы и виды уголовного процесса. Рига, 1975. С. 63–64 ; Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2002 ; Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000 ; Строгович М. С. Уголовный процесс. М., 1946. С. 33–58 ; Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 19–21 ; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 1. С. 59–66 ; Шестакова С. Д. Состязательность уголовного процесса. СПб., 2001. С. 8–39.
43 Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 61. Аналогичного мнения придерживается и А. В. Смирнов (Смирнов А. В. Указ. соч. С. 14).
44 См.: Смирнов А. В. Состязательный процесс. СПб., 2001. С. 18–19.
45 См.: Шестакова С. Д. Указ. соч. С. 43.
46 Строгович М. С. Уголовный процесс. С. 33–37 ; Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 27; Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Уголовный процесс : учебник для вузов. СПб., 2005. С. 61.
В научной литературе имеются и иные взгляды на обвинительный процесс: ряд авторов придерживаются мнения, что обвинительный процесс является не разновидностью состязательного, а самостоятельной формой (типом) уголовного процесса (Мещеряков Ю. В. Указ. соч. С. 16 ; Полянский Н. Н. Указ. соч. С. 21–24 ; Уголовный процесс : учебник / под ред. К. Ф. Гуценко. М., 2000. С. 19 ; Уголовный процесс : учебник / под ред. И. Л. Петрухина. М., 2001. С. 43).
Появилась и иная классификация, согласно которой «обвинительным» именуется современный процесс, построенный на началах публичности с преобладанием государственного обвинения и который противопоставляется состязательному типу (Семухина О. Б. Указ. соч. С. 11–13).
47 В зависимости от степени социальной свободы индивидов в обществе, уровня развития социализации субъекта судебной процедуры А. В.Смирнов подразделяет исковое судопроизводство на частно-исковой и публично-исковой уголовный процесс. Характерным признаком последнего является выполнение функции обвинения постоянными государственными органами (Смирнов А. В. Состязательный процесс. С. 37–55).
48 Смирнов А.В. Модели уголовного процесса … С.32.
49 Подробнее об этом см.: Боботов С. В. , Чистяков Н. Ф. Суд присяжных: история и современность. М., 1992. С. 7-10 ; Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 99-108 , 140-151 ; Омельченко О. А. Всеобщая история государства и права: Т.1. М., 1999, С. 209-211.
50 Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Уголовный процесс ... С. 66.
51 См.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Т.1: Древний мир и Средние века / Отв. ред. Н. А. Крашенинникова. М., 2004. С. 688-714.
52 Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 26-27.
53 Смирнов А.В. Модели уголовного процесса … С.120-122.
54 Викторский С. И. Русский уголовный процесс : учебное пособие. М., 1997. С. 15 ; Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Уголовный процесс западных государств. М., 2001. С. 7–8 ; Стецовский Ю. А. Указ. соч. С. 138–139 ; Уголовный процесс : учебник / под ред. В. П. Божьева. М., 2002. С. 16 ; Уголовный процесс / под ред. К. Ф. Гуценко. С. 21–22 ; Уголовный процесс : учеб. для вузов / под общ. ред. А. С. Кобликова. М., 2000. С. 6 ; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации : учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. М., 2004. С. 25–26 ; Шестакова С. Д. Указ. соч. С. 28, 36.
55 Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.2 . СПб., 1996. С.363.
56 Смирнов А .В. Состязательный процесс … С.169.
57 См.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Т. 1 …С. 516-517.
58 Подробнее о возникновении процедуры судебной проверки ареста в английском уголовном процессе см.: Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 354-356.
59 См. : Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Т. 2: Современное государство и право / Отв. ред. Н. А. Крашенинникова. М., 2004. С. 26-38.
60 Александров А. И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы. СПб., 2003. С. 128.
61 И. Я. Фойницкий определял этот процесс как частно-исковой (Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 32).
62 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 1: Начала формирования судебной власти. С. 59.
63 История отечественного государства и права : учебник / под ред. О. И. Чистякова. М., 2001. Ч. 1. С. 170.
64 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 1. С. 71.
65 Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 667.
66 Цит. по: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 1. С. 427–462.
67 Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 632–633, 645–646, 667.
68 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 1. С. 21–22, 127–128.
69 Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства … С. 33.
70 Александров А. И. Указ. соч. С. 135, 141.
71 Розыскной процесс применялся по всем делам о наиболее серьезных преступлениях (убийствах, разбоях, грабежах, религиозных и политических преступлениях), а состязательный порядок использовался лишь при рассмотрении «мелких» дел о менее тяжких преступлениях (См.: Исаев И. А. История государства и права России: учебник. М., 2001. С. 159, История отечественного государства и права. Ч. 1. / Под. ред. О. И. Чистякова. М., 2001. С. 170, Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. С. 225, 321).
72 Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. С. 141, 146-151, 226-227, 321.
73 См. об этом: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Судебная власть в России … Т.II.: Период абсолютизма. М., 2003. С. 145-149).
74 Цит. по: Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 709.
75 Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 709, 712.
76 Предварительное следствие осуществлялось полицией, которая, однако, была вправе самостоятельно разрешать маловажные дела.
77 Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 739.
78 «В эпоху «сводного законодательства» 87,5% приговоров были именно такого рода (См.: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Судебная власть в России … Т.III.: От свода законов к судебной реформе. М., 2003. С. 277).
79 Правовую основу судебной реформы составили: Учреждение судебных следователей (1860 г.), Основные положения уголовного судопроизводства (1862 г.) и изданные 20 ноября 1864 г. Судебные уставы (Учреждение судебных установлений, Устав уголовного судопроизводства, Устав гражданского судопроизводства, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями).
80 Приводя указанную формулу, И. Я. Фойницкий пояснял, что суд применяет закон «по его точному значению», «не стесняясь в этом отношении теми толкованиями, которые исходят от сторон», и «во всяком положении дела суд по собственной инициативе может и должен устранить неправильное применение закона, им установленное, хотя бы стороны того не требовали» (Фойницкий И. Я. Указ. соч. Т. 1. С. 64).
81 Там же.
82 Викторский С. И. Указ. соч. С. 71–72.
83 Цит. по: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 3: От свода законов к судебной реформе. С. 588.
84 Судебные следователи имели право участвовать в судебном заседании наравне с другими членами суда, за исключением дел, по которым сами производили расследование.
85 Чельцов-Бебутов М. А. Указ. соч. С. 783.
86 Напр.: Химичева О. В. Концептуальные основы процессуального контроля и надзора на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. М., 2004. С. 11.
87 См.: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т.3. С. 284-285.
88 Колоколов Н. А. Оперативный судебный контроль в уголовном процессе. М., 2008. С. 20-21.
89 Колоколов Н. А. Указ. соч. С. 21-24.
90 Цит. по: Кутафин О. Е., Лебедев В. М., Семигин Г. Ю. Указ. соч. Т. 5: Советское государство. С. 88–89.
91 Там же. С. 206.
92 Смирнов А. В. Эволюция исторической формы советского уголовного процесса и предварительное расследование // Советское государство и право. 1990. № 12. С. 59.
93 Для сравнения: в течение 2008-2009 гг. по уголовным делам в отношении 26 540 лиц, рассмотренным всеми судами Архангельской области, оправдательные приговоры вынесены лишь в отношении 219 лиц (0,83 %). При этом Архангельским областным судом за указанный период оправданы два обвиняемых (1,5 %) из 131 лица, в отношении которых дела поступили на рассмотрении суда (Отчеты Архангельского областного суда о работе суда первой инстанции по рассмотрению уголовных дел за 2008-2009 гг. (форма №1) //Архив Архангельского областного суда. 2008-2009 гг. ; Отчеты управления судебного департамента в Архангельской области о работе по рассмотрению уголовных дел судов первой инстанции (форма №1) за 2008-2009 гг. // Архив управления Судебного департамента в Архангельской области. 2008-2009 гг.).
94 Об утверждении Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик : Закон СССР от 25 декабря 1958 г.// Ведомости ВС СССР. 1959. № 1, ст. 15.
95 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, утв. Верховным Советом РСФСР 27 окт. 1960 г. // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40, ст. 592.
96 Смирнов А. В. Состязательный процесс. С. 212.
97 О Концепции судебной реформы в РСФСР : Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г. №1801-1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 44, ст. 1435.
98 Иначе «сама идея правосудия превращается в фикцию, когда закон возлагает на суд выполнение хотя бы некоторых, пусть даже второстепенных вроде бы технических обязанностей, связанных с осуществлением обвинения» (Савицкий В. М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации // Государство и право. 1994. № 6. С. 102).
99 О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях : Закон РФ от 16 июля 1993 г. № 5451-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 33, ст. 1313.
100 О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР : Федеральный закон от 7 августа 2000 г. № 119-ФЗ // СЗ РФ. 2000. № 33, ст. 3345.
101 См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 28 ноября 1996 г. № 19-П, 15 января 1999 г. № 1-П, 20 апреля 1999 г. № 7-П, 14 января 2000 г. № 1-П, 14 февраля 2000 г. № 2-П и др.
102 Напр.: Божьев В. Тихая революция Конституционного Суда в уголовном процессе Российской Федерации // Российская юстиция. 2000. № 10. С. 9–11 ; Васильев О. Л. Отечественное правосудие на перепутье // Журнал российского права. 2001. № 5. С. 54–61.
103 Напр.: Барабаш А. С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление. СПб., 2005.
104 В определенной степени исключением является германское правосудие. В уголовном процессе Германии принцип состязательности отрицается, положение судьи приближено к статусу следователя (в российском представлении), и сами немецкие процессуалисты относят свой процесс к особому типу, именуя его как «обвинительно-следственный» (См.: Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 402–405.).
105 Там же. С. 370–371.
106 Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 270–271.
107 Бернам У. Правовая система США. М., 2006. С. 223–224.
108 Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 34–43.
109 Стойко Н. Г. Уголовный процесс западных государств и России: сравнительное теоретико-правовое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем. СПб., 2006. С. 5–21.
110 Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса : дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2002. С. 27.
111 Александров А. И. Указ. соч. С. 414–415.
112 Стойко Н. Г. Указ. соч. С. 13–16.
113 Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Указ. соч. С. 39.
114 Международное публичное право : сборник документов. М, 1996. Т. 1. С. 460–464.
115 Ведомости ВС СССР. 1976. № 17, ст. 291.
116 СЗ РФ. 1998. № 20, ст. 2143.
117 Алексеева Л. Б. Право на справедливое судебное разбирательство: Реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права : дис. … д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 6.
118 Там же. С. 9.
119 Моул Н., Харби К., Алексеева Л. Б. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: Статья 6. Право на справедливое судебное разбирательство: Прецеденты и комментарии. М., 2001. С. 60.
120 Алексеева Л. Б. Указ. соч. С. 33.
121 Напр.: Химичева Г. П. Принцип состязательности сторон и его роль в совершенствовании УПК Российской Федерации // Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Год правоприменения и преподавания : материалы междунар. науч.-практ. конф.. М., 2004. С. 91–94 ; Кирилова Н. П. Процессуальные функции профессиональных участников состязательного судебного разбирательства уголовных дел : монография. СПб., 2007. С. 13, 38.
122 См.: Ожегов С. И. Указ. соч. С. 501.
123 Мизулина Е. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тарту, 1991. С. 34–35.
124 Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С. 20-21.
125 Петрухин И. Л. Оправдательный приговор и право на реабилитацию: монография. М., 2009. С.15.
126 Там же. С.15.
127 Толкование термина «задача» см.: Ожегов С. И. Указ. соч. С. 175.
128 Иная точка зрения высказана Ф. Кобзаревым, утверждающим, что «для взаимоотношений прокуроров и суда характерно взаимодействие, построенное на оказании взаимной помощи, встречном содействии в достижении общих целей правосудия» (См.: Кобзарев Ф. Об общности целей и задач прокуратуры и суда как основы их взаимодействия в уголовном судопроизводстве // Уголовное право. 2004. №3. С.122 -124).
129 Воскобитова Л.А. Проблемы понимания назначения, целей и задач современного уголовного судопроизводства // Актуальные вопросы применения уголовно-процессуального и уголовного законодательства в процессе расследования преступлений (к 90-летию со дня рождения профессора И. М. Гуткина) : Сб. матер. межвуз. науч. -прак. конф: В 2-х ч. М., 2009. Ч. 1. С. 65.
130 Там же.
131 Там же.
132 С учетом лингвистических и правовых оснований термины «уголовный процесс» и «уголовное судопроизводство» в настоящей работе используются как равнозначные. Синонимичность этих словосочетаний, их близость по значению, на что указывает П.А.Лупинская (Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 21), дополняется отождествлением понятий уголовного судопроизводства и уголовного процесса на законодательном уровне: согласно п. 56 ст. 5 УПК РФ уголовное судопроизводство есть досудебное и судебное производство по делу, т. е. охватывает весь процесс производства по уголовному делу.
133 Понимание уголовного процесса как деятельности, представляющей собой совокупность и результат действий не только органов, ведущих производство по делу, но и всех иных субъектов процесса, является в настоящее время общепринятым в науке уголовно-процессуального права (Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Указ. соч. С. 28–29 ; Уголовный процесс / под ред. В. П. Божьева. С. 6–7 ; Уголовный процесс / под ред. И. Л. Петрухина. С. 7 ; Уголовный процесс России: Общая часть : учебник / под ред. В. З. Лукашевича. СПб., 2004. С. 16–17 ; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 18–19).
134 См.: Строгович М. С. Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности. С. 68–75 ; Уголовный процесс / под ред. В. П. Божьева. С. 7–8 ; Уголовный процесс / под ред. К. Ф. Гуценко. С. 10–11 ; Уголовный процесс / под ред. И. Л. Петрухина. С. 7.
135 См.: Божьев В. П. Уголовно-процессуальные отношения. М., 1975. С. 28.
136 Напр.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968. С. 203–204 ; Уголовный процесс / под ред. М. А. Чельцова. М., 1969. С. 9 ; Советский уголовный процесс / под ред. Д. С. Кареева. М., 1975. С. 69 ; Джатиев В. С. О подготовке нового уголовно-процессуального законодательства // Научные и практические проблемы уголовного судопроизводства в свете судебно-правовой реформы : материалы науч.-практ. конф. Ижевск, 1989. С. 25 .
137 См.: Божьев В. П. Уголовно-процессуальные отношения. С. 169–172 ; Кокорев Л. Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж, 1971. С. 5–18 ; Мотовиловкер Я. О. Основные уголовно-процессуальные функции. Ярославль, 1976. С. 13–16 ; Полянский Н. Н. Указ. соч. С. 45–51 ; Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности. М., 1961. С. 9–37 ; Савицкий В. М. Язык процессуального закона. Вопросы терминологии. М., 1987. С. 236–240 ; Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963. С. 29–36.
138 См.: Уголовный процесс / под ред. И. Л. Петрухина. С. 89 ; Попов В. Ф. Суд и стороны как участники состязательного судебного следствия // Юрист. 2000. № 5. С. 35.
139 Данный вывод не вызывает сомнений и основан на положениях законодательства о единстве статуса судей, порядке их назначения, полномочиях председателей судов и их заместителей, содержащихся, в частности, в ст. 1, 2, 6, 6.1 и 6.2 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» (в ред. Федерального закона от 5 апреля 2005 г. № 33-ФЗ) (Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 30, ст. 1792).
140 Постановлением от 28 ноября 1996 г. № 19-П «По делу о проверке конституционности ст. 418 УПК РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края» Конституционный Суд РФ впервые признал неконституционными положения уголовно-процессуального закона, наделяющие судью полномочиями возбуждать уголовные дела или отказывать в их возбуждении (СЗ РФ. 1996. № 50, ст. 5679.). В Постановлении от 14 января 2000 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гр. И. П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ» Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что суд не только не обязан, но и не правомочен возбуждать уголовное дело (СЗ РФ. 2000. № 5, ст. 611).
141 Регулировавшие эту деятельность статьи 220-1 и 220-2 были введены в УПК РСФСР Законом РФ от 23 мая 1992 г. № 2825-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 25, ст. 1389.
142 В соответствии с решением Конституционного Суда РФ о несоответствии Конституции РФ положений ст. 209 УПК РСФСР, ограничивающей возможность судебного обжалования постановлений о прекращении уголовного дела (постановление КС РФ от 13 ноября 1995 г. № 13-П // СЗ РФ. 1995. № 47, ст. 4551) законодатель внес соответствующие изменения в ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР, предусмотрев судебный порядок обжалования постановлений о прекращении уголовного дела (О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР в связи с принятием Уголовного кодекса РФ : федеральный закон от 21 декабря 1996 г. № 160-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 52, ст. 5881).
143 См.: По делу о проверке конституционности положений статьи 113, части первой статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан В. К. Борисова, Б. А. Кехмана, В. И. Монастырецкого, Д. И. Фуфлыгина и ООО «Моноком» : постановление КС РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П // СЗ РФ. 1999. № 14, ст. 1749 ; Определение КС РФ от 17 февраля 2000 г. № 84-О // Там же. 2000. № 28, ст. 2999 ; Определение КС РФ от 21 декабря 2001 г. № 298-О // Там же. 2002. № 9, ст. 962. и др.
144 Александров А. И. отмечает, что для государственных органов и должностных лиц – представителей власти – «способность иметь права и обязанности неотделима от способности осуществлять эти права и обязанности своими действиями, сливаясь в единое понятие правосубъектности», в то время как «для физических лиц способность быть субъектом процессуальных отношений не исключает необходимости определения их право- и дееспособности», и «в случае пороков дееспособности отдельных лиц она восполняется деятельностью их законных представителей» (Уголовный процесс России: Общая часть / под ред. В. З. Лукашевича. С. 30).
145 Подробнее о различиях в применении уголовно-материальных норм судом и другими государственными органами (прокурором, следователем, дознавателем) по характеру, порядку, объему, целям и правовым последствиям этой деятельности: Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2002. С. 70 ; Уголовный процесс / под ред. В. П. Божьева. С. 102–103.
146 гл. 3 Закона СССР от 30 ноября 1979 г. «О прокуратуре СССР» (с изм. и доп., внес. Указами Президиума Верховного Совета СССР от 3 декабря 1982 г., от 16 июня 1987 г. и от 7 января 1988 г.) // Ведомости ВС СССР. 1979. № 49, ст. 843 ; 1982. № 49, ст. 935 ; 1987. № 25, ст. 349 ; 1988. № 2, ст. 21.
17 января 1992 г. Верховный Совет РФ ввел в действие новый Закон РФ «О прокуратуре РФ», а Закон СССР «О прокуратуре СССР» признал не действующим и тем самым лишил прокуратуру полномочий по надзору за деятельностью суда (О порядке введения в действие Закона РФ «О прокуратуре Российской Федерации» : постановление Верховного Совета РФ от 17 января 1992 г. № 2203-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 8, ст. 367).
147 На практике самоотвод судьи нередко также оформляется судебным постановлением или определением, если этот вопрос возник в ходе судебного заседания. Но чаще самоустранение судьи из процесса происходит во внепроцессуальной форме путем передачи дела другому судье или выведением его из состава суда (при коллегиальном рассмотрении дела) по распоряжению председателя суда.
148 Постановление Президиума ВС РФ от 16 ноября 2005 г. № 748-П05 // БВС РФ. 2006. № 9. С. 4.
149 Уголовный процесс / под ред. В. П. Божьева. С. 109.
150 Смирнов А. В. Состязательный процесс. С. 58.
151 Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М., 1970. С. 229.
152 Законодатель не включил (по нашему мнению, совершенно необоснованно) в перечень иных участников уголовного судопроизводства многих субъектов процесса, например, педагога, психолога, судебного пристава, помощника судьи и даже секретаря судебного заседания. Однако данный факт с учетом изложенной в работе концепции уголовно-процессуальных отношений не влияет на правовой статус этих лиц, которые, как любые участвующие в деле лица, выступают участниками судопроизводства и, поскольку не являются заинтересованными в исходе дела субъектами, относятся к категории иных участников процесса.
153 Далее в работе при применении термина судебная деятельность каждый раз подразумевается уголовно-процессуальная деятельность суда. Случаи, когда под этим понятием следует иметь в виду другие или все виды судебной деятельности (например, организация работы судов, контроль за деятельностью нижестоящих судов, изучение и обобщение судебной практики и т. д.), будут оговорены особо.
154 С судебной деятельностью (по ее объему, многообразию целей и задач, многофункциональности) в некоторой степени сопоставима лишь процессуальная деятельность прокурора, которая также охватывает все стадии уголовного судопроизводства.
155 См.: Общая теория государства и права / отв. ред. М. Н. Марченко. Т. 2: Теория права. С. 285.
156 По России в 2009 г. превалирование иных судебных дел (2 390 225) над уголовными делами (1 113 409) в судах первой инстанции составляло 2,15 раза (приложение 1, таблицы 1 и 2).
157 См.: Бурмагин С. В. Судебное рассмотрение жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ (Комментарий к обзору практики судов Архангельской области) // Юридический мир. 2004. № 12. С. 81–86 ; 2005. № 1. С. 80–87 ; Его же. Рассмотрение судом ходатайств о производстве следственных действий и уведомлений об их проведении (комментарий к судебной практике) // Российское правосудие. 2006. № 2. С. 75–77.
158 Золотых В. Заключение под стражу по решению суда. Обобщение практики применения ст. 108 УПК РФ // Российская юстиция. 2002. № 11. С. 13.
159 Всесторонний и обстоятельных анализ этих суждений дан в работах: Чарыев М. Р. Правосудие – как одна из основных функций судебной власти в современной России // Российский судья. 2000. № 4. С. 6–9 ; Попов В.Ф. Судебное следствие в системе уголовно-процессуальной деятельности: понятие, значение, сущность и содержание // Российский судья. 2000. № 4. С. 39–47.
160 Напр.: Азаров В. А., Таричко И. Ю. Функция судебного контроля в истории, теории и практике уголовного процесса России. Омск, 2004. С. 135–136 ; Зинатуллин З. З., Зезянов В. В. Судебная власть и правосудие по уголовным делам: соотношение с судебным контролем // Российский судья. 2005. № 5. С. 18–20 ; Леончиков Н. С. Судебная власть и конституционное обеспечение прав человека и российском уголовном процессе // Учен. зап. Ин-та гос-ва и права. Тюмень, 2002. Вып. 3. С. 74–75 ; Соколовская Н. С. Уголовно-процессуальная функция, осуществляемая судом в состязательном уголовном процессе // Проблемы теории и практики уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете нового российского законодательства. С. 191 ; Чарыев М. Р. Функции судебной власти // Российский судья. 2002. № 3. С. 10 ; Шилов А. В., Трошкин Е. З. Судебный контроль на стадии предварительного расследования в уголовном судопроизводстве Российской Федерации. Минск, 2004. С. 30–31 ; и др.
161 Зинатуллин З. З., Зезянов В. В. Указ. соч. С. 19.
162 Дусейнова Э. Г. Функция суда по разрешению уголовных дел в системе уголовно-процессуальных функций России и Казахстана : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2004. С. 13 ; Сбоев А. С. Механизм судебного контроля в досудебном уголовном судопроизводстве России : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2004. С. 13.
163 Лупинская П. А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство, практика. М., 2010. С. 48 ; Бибило В. Н. Судебная власть в уголовном судопроизводстве. Минск, 2001. С. 81 ; Якимович Ю. К. Понятие правосудия и принципы его определения // Избр. статьи (1985–1996). Томск, 1997. С. 25.
164 Бозров В. М. Современные проблемы российского правосудия по уголовным делам в деятельности военных судов (вопросы теории и практики). Екатеринбург, 1999. С. 18, 32.
165 Жеребятьев И., Шамардин А. Некоторые вопросы правосудия в уголовном судопроизводстве // Уголовное право. 2004. № 3. С. 82–84.
166 Лазарева В. А. Судебная защита в уголовном процессе РФ: проблемы теории и практики : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 8.
167 Лебедев В. М. Судебная власть на защите конституционного права граждан на свободу и личную неприкосновенность в уголовном процессе : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 6, 15.
168 Фокин В. М. Правоохранительные органы Российской Федерации : учебник. М., 1999. С. 31.
169 Гуськова А. П. Указ. соч. С. 14.
170 Дусейнова Э. Г. Указ. соч. С. 14 ; Солодилов А. В. Судебный контроль за проведением следственных действий и решениями прокурора и органов расследования, ограничивающими конституционные права и свободы граждан в уголовном процессе России : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 1999. С. 49–50.
171 Кашепов В. П. Институт судебной защиты прав и свобод граждан и средства ее реализации // Государство и право. 1998. № 2. С. 70–71.
172 Лебедев В. М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. С. 72.
173 Колоколов Н. А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования: реальность и перспективы // Государство и право. 1998. № 11. С. 33.
174 Свиридов М. К. Соотношение функций разрешения уголовных дел и судебного контроля в деятельности суда // Правовые проблемы укрепления российской государственности: cб. ст. Томск, 2001. Вып. 7. С. 6.
175 Более подробно о судебной практике, направленной на решение проблем правового регулирования судебно-контрольной деятельности на стадиях досудебного производства, изложено в § 3 гл. 4.
176 Зинатуллин З. З., Зезянов В. В. Указ. соч. С. 19.
177 Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1981. № 28, ст. 976.
178 Согласно Федеральному конституционному закону от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» (СЗ РФ. 1999. № 26, ст. 3170) и Федеральному конституционному закону от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР» применяется в части, им не противоречащей.
179 По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 113 УПК РСФСР в связи с запросом Костомукшского городского суда Республики Карелия : постановление КС РФ от 29 апреля 1998 г. № 13-П // СЗ РФ. 1998. № 19, ст. 2142.
180 Российская газета. 2009. 18 февраля.
181 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 83.
182 В русском языке функция – это и работа, производимая органом, значение чего-нибудь, и обязанность, круг деятельности, и назначение, роль, и явление, зависящее от другого (Ожегов С. И. Указ. соч. С. 746). В философии функция (лат. functio – исполнение, совершение) понимается как внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений (Философский словарь / под. ред. И. Т. Фролова. М., 1987. С. 526).
183 Чернышев В. А. Проблема функций в российской науке уголовного процесса : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ижевск, 1999. С. 10.
184 Кудербаев Е. Ф., Отческая Т. И. Учение об уголовно-процессуальных функциях // Учен. зап. Ин-та гос-ва и права. Тюмень, 2002. Вып. 3. С. 44.
185 См.: Рахунов Р. Д. Указ. соч. С. 37 ; Выдря М. М. Расследование уголовного дела – функция уголовного процесса // Советское государство и право. 1980. № 9. С. 78–83).
186 См.: Нажимов В. П. Об уголовно-процессуальных функциях // Правоведение. 1973. № 5. С. 73.
187 Кокорев Л. Д. Указ. соч. С. 50–52 ; Мотовиловкер Я. О. Указ. соч. С. 5–11 ; Нажимов В. П. Об уголовно-процессуальных функциях. С. 73–82 ; Савицкий В. М. Государственное обвинение в суде. М., 1971. С. 86–98 ; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 188–189 ; Якуб М. Л. О понятии процессуальной функции в советском уголовном судопроизводстве // Правоведение. 1973. № 5. С. 83–89.
188 См.: Смирнов В. П. Разделение основных функций и равноправие сторон – принципы уголовного процесса // Правоведение. 1999. № 3. С. 171–178.
189 Элькинд П. С. Указ. соч. С. 54–55 ; Шимановский В. В. К вопросу о процессуальной функции следователя в советском уголовном процессе // Правоведение. 1965. № 2. С. 175 ; Уголовный процесс / под ред. М. А. Чельцова. С. 11 ; Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве // Правоведение. 1974. № 1. С. 64–78 ; Шпилев В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974. С. 56–68.
190 Шимановский В. В. Указ. соч. С. 175.
191 Нажимов В. П. Психологические основы учения об уголовно-процессуальных функциях // Правоведение. 1983. № 5. С. 52–58.
192 Якуб М. Л. Указ. соч. С. 84.
193 Мотовиловкер Я. О. Указ. соч. С. 12–13.
194 Чернышев В. А. Указ. соч. С. 19.
195 Там же. С. 20–21.
196 Шестакова С. Д. Указ. соч. С. 84.
197 Напр.: Химичева О. В. Указ. соч. С. 27
198 См.: Бурмагин С. В. Расширение функций суда в состязательном уголовном процессе // Право и общество : сб. науч. тр. Архангельск, 2002. С. 4–10 ; Муратова Н. Г. Система судебного контроля в уголовном судопроизводстве: вопросы теории, законодательного регулирования и практики : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 22.
199 Сбоев А. С. Указ. соч. С. 12.
200 Мотовиловкер Я. О. Указ. соч. С. 71.
201 Якуб М. Л. Указ. соч. С. 89.
202 Чернышев В. А. Указ. соч. С. 15.
203 Абашеева Ф. А. Профилактика (предупреждение) преступлений как уголовно-процессуальная функция : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1991. С. 9.
204 Ожегов С. И. Указ. соч. С. 251.
205 Моул Н., Харби К., Алексеева Л. Б.. Указ. соч. С. 60.
206 См.: Абашева Ф. А. Указ. соч. С. 12–13.
207 Ведомости ВС РСФСР. 1983. № 32, ст. 1153.
208 Абашева Ф. А. Указ. соч. С. 14–15.
209 Наумов А. Указ. соч. С. 25.
210 Величко А. Н., Шатилович С. Н. Профилактическая деятельность суда и ее место в системе предупреждения преступлений // Российский судья. 2006. № 1. С. 16.
211 Анализ действующего законодательства по данному вопросу приведен в работе: Косевич Н. Р. Роль суда в профилактике преступности несовершеннолетних // Российский судья. 2005. № 12. С. 4–5.
212 Косевич Н. Р. Указ. соч.
213 По России данные за 2009 г. выглядят следующим образом: всеми судами первой инстанции при рассмотрении (только) уголовных дел вынесено 25 249 частных постановлений (определений), из которых 5502 (21,8%) были направлены на устранение причин и условий, способствовавших преступлению (Отчет Судебного департамента при Верховном Суде РФ о работе судов первой инстанции по рассмотрению уголовных дел за 2009 г. (форма №1) - Режим доступа: http://www.cdep.ru (2010. 20 июня).
214 Венгеров А. Б. Указ. соч. С. 469.
215 Надзорное определение ВС РФ от 24 мая 2006 г. №57-Д05-9 // Архив Верховного Суда РФ. 2006 г.
216 Юридический энциклопедический словарь / под ред. В. Е. Крутских. М., 2001. С. 312 ; Большой юридический словарь / под ред. А. Я.Сухарева. М., 2001. С. 467.
Правомочие может также являться одним из компонентов субъективного права, однако это значение нами упускается, поскольку в уголовно-процессуальном праве применительно к суду оно не употребляется.
217 Большой юридический словарь С. 264 ; Венгеров А. Б. Указ. соч. С. 468 ; Юридический энциклопедический словарь. С. 170–171.
218 Уголовный процесс / под ред. В. П. Божьева. С. 105–106.
219 Это разграничение в общем виде, но не полностью осуществлено законодателем в ст. 29 УПК РФ.
220 См.: Воскобитова Л. А. Указ. соч. С. 31.
221 Лупинская П. А. Решение в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство, практика. М., 2010. С. 26.
222 Воскобитова Л. А. Указ. соч. С. 32.
223 Определение суда кассационной инстанции именуется также кассационным определением (ст. 388 УПК РФ ). На практике распространение получило именно это наименование.
224 Согласно п.1 ст. 11 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» судьями являются только лица, исполняющие свои обязанности на профессиональной основе.
225 БВС РФ. 1996. № 7.
226 Постановление от 22 декабря 2004 г. по делу № 44-у-215 // Судебные постановления Архангельского областного суда : сб. судеб. актов. Архангельск, 2005. Вып. 3. С. 662–664.
227 Судебный вестник : сб. судеб. решений по уголов. делам судов Северо-Запада России. Петрозаводск, 2005. Вып. 6. С. 122–123.
228 См.: Величко А. Н., Шатилович С. Н. Указ. соч. С. 16–17.
229 Там же.
230 Более подробно результаты данного исследования приведены в работе: Бурмагин С. В. Частное постановление (определение) как форма осуществления превентивной функции суда // Уголовный процесс. 2006. № 11. С. 44–59.
231 Величко А. Н., Шатилович С. Н. Указ. соч. С. 16–17.
232 Величко А. Н., Шатилович С. Н. Указ. соч. С. 18.
233 Напр.: Шилов А. В., Трошкин Е. З. Указ. соч. С. 21–22.
234 СЗ РФ. 2007. № 26. ст. 3089.
235 Согласно правилам судебного делопроизводства копия частного постановления (определения) регистрируется в специальном журнале учета исполнения и после вступления в законную силу направляется в соответствующие организации или должностным лицам. До поступления сообщения о принятых мерах частное постановление (определение) находится на контроле у работников аппарата суда, которые о непоступлении сообщения докладывают председателю суда или судье, вынесшему частное постановление (определение) (п.п.9.1.6. и 9.2.32. Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде, утв. Приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29.04.2003 г. №36 ; п.п. 12.2 и 12.19. Инструкции по судебному делопроизводству в верховных судах республик, краевых и областных судах, утв. Приказом Судебного департамента при Верховном суде РФ № 161 от 15.12.2004 г.).
236 Строго говоря, принятие таких решений может быть инициировано и сторонами путем заявления перед судом соответствующих ходатайств. Нормы процессуального права не запрещают никому из участников судебного разбирательства, относящихся к той или иной стороне, просить суд принять меры процессуального воздействия к нарушающим порядок судебного заседания лицам, подвергнуть не явившегося свидетеля приводу или штрафу, вынести частное постановление (определение) по фактам выявленных в ходе судебного разбирательства нарушений закона. Подобные заявления на практике иногда делаются сторонами, но при этом нередко высказываются в судебных прениях, поэтому часто не обсуждаются другими участниками процесса.
237 Кашепов В. П. О преобразовании статуса суда в уголовном судопроизводстве // Журнал российского права. 2002. № 12. С. 25–32.
238 Кассационное определение от 12 сентября 2003 г. по делу №22-1988 // Судебный вестник: приложение. Архангельск, 2003. № 4. С. 18.
239 Кассационное определение от 10 января 2003 г. по делу №22-32 // Судебный вестник: приложение. Архангельск, 2003. № 2. С. 44-45.
240 Кассационное определение от 28 января 2006 г. № 22-401 // Судебный вестник: приложение. Архангельск, 2006. № 2. С. 46.
241 Российская газета 2009. 14 января. Аналогичное разъяснение содержалось в признанном утратившим силу п. 22 Постановления Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса РФ» (БВС РФ. 2004. № 5).
242 Подробнее об этом изложено в § 2 гл. 4 работы, в котором рассмотрены проблемы регулирования и реализации судебно-контрольных полномочий суда на досудебных стадиях процесса.
243 Моисеева Т. В. Объективность и беспристрастность суда первой инстанции : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2004. С. 14.
244 Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции : дис. … канд. юрид. наук. М., 2003. С. 65.
245 Карякин Е. А. Проблемы процессуального доказывания в российском уголовном процессе на основе принципа состязательности : дис. … канд. юрид. наук. Оренбург, 2002. С. 101.
246 БВС РФ. 2010. № 2.
247 См.: О дальнейшем укреплении законности при осуществлении правосудия : постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 декабря 1986 г. № 15 // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам. М., 2003. С. 330–335 ; О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел : постановление Пленума ВС РСФСР от 17 сентября 1975 г. № 5 (в ред. от 21 декабря 1993 г.) // Там же. С. 382–387.
248 См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. А. М. Рекункова и А. К. Орлова. М., 1981. С. 414–419.
249 См.: О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия : постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. № 8 // БВС РФ. 1996. № 1.
250 Ромазин С. Б. [Выступление] // Проблемы реформы уголовно-процессуального законодательства в проектах УПК РФ. М., 1995. С. 6–7.
251 Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации : дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2005. С. 93.
252 См.: По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а так же глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан : постановление КС РФ от 8 декября 2003 г. №18-П // СЗ РФ. 2003. № 51, ст. 5026.
253 См.: По делу о проверке конституционности части второй статьи 335 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина М. А. Баронина : постановление КС РФ от 10 декабря 1998 г. № 27-П // СЗ РФ. 1998. № 51, ст. 6341 ; По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина М. А. Клюева : постановление КС РФ от 15 января 1999 г. № 1-П // СЗ РФ. 1999. № 4, ст. 602 ; По делу о проверке конституционности положений частей третей, четвертой и пятой статьи 377 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан А. Б. Аулова, А. Б. Дубровской, А. Я. Карпинченко, А. И. Меркулова, Р. Р. Мустафина и А. А. Стубайло : постановление КС РФ от 14 февраля 2000 г. № 2-П // СЗ РФ. 2000. № 8, ст. 991.
254 См.: О применении норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций : постановление Пленума ВС РФ // Российская газета 2009. 14 января.
Аналогичные разъяснения содержались в Постановлении Пленума ВС РСФСР от 23 августа 1988 г. № 5 «О повышении роли судов кассационной инстанции и обеспечении качества рассмотрения уголовных дел» (с изменениями, внесенными Постановлениями Пленумов ВС РФ от 21 декабря 1993 г. № 11 и от 25 октября 1996 г. № 10) (Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам. М., 2003. С. 419–423).
255 Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 октября 2003 г. №55-003-4 // Судебная практика по уголовным делам / Под общ. ред. В. М. Лебедева. М, 2004. С.103.
256 Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 апреля 2003 г. № 36-003-4 // Там же. С. 119–120.
257 Кассационное определение от 26 ноября 2004 г. по делу №22-4139 // Судебные постановления Архангельского областного суда: Сб. судеб. актов. Вып.3. –Архангельск, 2005. С. 655-656.
258 См.: Галоганов Е. А. Роль суда как субъекта доказывания в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2003. № 1. С. 36–38 ; Ковтун Н. Н. О роли суда в доказывании по уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности процесса // Государство и право. 1998. № 6. С. 59 ; Ромазин С. Б. [Выступление], Бойков А. Д. [Выступление], Шейфер С. А. [Выступление], Темушкин О. П. [Выступление], Алексеева Л. Б. [Выступление], Кореневский Ю. В. [Выступление], Халдеев Л. С. [Выступление] // Проблемы реформы уголовно-процессуального законодательства проектах УПК РФ. М., 1995. С. 7, 22–23, 49–50, 74–75, 81, 85, 114.
259 См.: Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Уголовный процесс России : лекции-очерки. М., 1997. С. 98 ; Савицкий В. М. Государственное обвинение в суде. С. 156–158 ; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 298–299.
В науке существует и иной взгляд на содержание и структуру уголовно-процессуального доказывания. Так, А. А. Давлетов считает, что доказывание – часть познания по уголовному делу, связанная только с обстоятельствами дела, а вторую часть уголовно-процессуального познания составляет исследование доказательств (Давлетов А. А. Системность теории уголовно-процессуального познания // Правоведение. 1991. № 6. С. 87–93).
260 См.: Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Указ. соч. С. 98 ;; Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Указ. соч. С. 179–181 ; Уголовный процесс / под ред. И. Л. Первухина. С. 161 ; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 242.
261 Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 302–303.).
262 Фаткуллин Ф. Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань, 1976. С. 11–13.
263 Карякин Е. А. Указ. соч. С. 32
264 Шейфер С. А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9. С. 60.
265 Джатиев В. О некоторых вопросах теории доказательств, обвинения и защиты // Российская юстиция. 1994. № 8. С. 16).
266 См.: Ковтун Н. Н. Спорные вопросы в теории доказательств (об устранении действительных и мнимых противоречий в уголовном процессе) // Государство и право. 1997. № 6. С. 70–75.
267 Шейфер С. А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М., 2008. С. 31.
268 О невозможности производства обыска в условиях судебного разбирательства: Кореневский Ю. В. Судебная практика и совершенствование предварительного расследования. М., 1974. С.77 ; Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции. С. 159.
269 Коровина М. С. Проблемы доказывания по уголовным делам в суде первой инстанции : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владимир, 2007. С. 15.
270 Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 г. №104-О. Документ опубликован не был. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
271 См.: Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / под ред. В. М. Лебедева. М., 2004. С. 91–125 ; Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: актуальные вопросы судебной практики, рекомендации судей Верховного Суда РФ / под. ред. В. П. Верина. М., 2007. С. 250–251, 254, 286.
272 Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С.18.
273 Подробнее об этом см. § 3 настоящей главы.
274 См.: Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции. С. 45 ; Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации. С. 116–117.
275 См.: Пиюк А. В. Роль суда в собирании доказательств по уголовному делу на стадии предварительного расследования и при рассмотрении дела в суде первой инстанции : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2004. С. 9–10, 16 ; Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса : дис. … канд. юрид. наук. С. 162.
276 Кассационное определение от 30 августа 2002 г. №22-1756 // Судебные постановления Архангельского областного суда и Арбитражного суда Архангельской области : сб. судеб. актов. Архангельск, 2003. Вып. 2, т. 2. С. 221–223.
277 Кассационное определение от 10 июня 2005 г. по делу № 22-2119 // Судебный вестник: приложение. Архангельск, 2005. № 3 С. 51.
278 Цит. по кн.: Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса : дис. … канд. юрид. наук. С. 148–149).
279 Кассационное определение от 22 июля 2003 г. по делу №22-1609 // Судебный вестник: приложение. Архангельск. 2003. № 4. С. 20.
280 Кассационное определение от 6 июля 2004 г. по делу № 22-2424 // Судебный вестник: приложение. Архангельск. 2004. № 4(13). С. 28.
281 Введена Федеральным законом от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ // СЗ РФ. 2009. № 26. ст. 3139.
282 БВС РФ. 2007. № 2.
283 Постановление Президиума Архангельского областного суда от 6 апреля 2005 г. по делу №44-у-42 //Архив Архангельского областного суда, 2005 год.
284 См.: п.13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 декабря 2008 г. «О применении норм УПК РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанции» // Российская газета. 2009. от 14 января.
285 См.: Постановление Пленума ВС РФ от 30 июня 2009 г. № 12 // БВС. 2009. № 9.
286 Российская газета. 2007. 20 января.
287 Постановление от 22 декабря 2004 г. по делу № 44у-215 // Судебные постановления Архангельского областного суда. Архангельск, 2005. Вып. 3. С. 662–663.
288 Напр.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. С. 302–303 ; Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Указ. соч. С. 83–85 ; Уголовный процесс / под ред. К. Ф. Гуценко. С. 155 ; Уголовный процесс / под ред. В. П. Божьева. С. 152 ; Уголовный процесс России: Общая часть / под ред. В. З. Лукашевича. С. 178 ; Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции. С. 46.
289 См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 242 ; Овчаренко Е. И. Понятие доказывания в уголовном судопроизводстве и его основные признаки // Проблемы теории и практики уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете нового российского законодательства. С. 59.
290 См.: Балакшин В. Истина в уголовном процессе // Российская юстиция. 1998. № 2. С. 18–19 ; Быков В. М., Печников Г. А. Об установлении истины в уголовном судопроизводстве // Журнал рос. права. 2004. № 3. С. 48–53 ; Зажицкий В. И. Истина и средства ее установления в УПК РФ: теоретико-правовой анализ // Государство и право. 2005. № 6. С. 67–74 ; Зайцева С. А., Седова Г. И. Закон и установление истины по делу в свете современной российской уголовной политики // Уголовно-правовая охрана личности и ее оптимизация. Саратов, 2003. С. 175–178 ; Карякин Е. Взгляд на состязательное уголовное судопроизводство сквозь призму процессуальной формы // Уголовное право. 2005. № 4. С. 68–71 ; Петрухин И. Л. Истина, достоверность и вероятность в суде // Юридический мир. 2003. № 8. С. 17–25 ; Реховский А. Ф. Отношение к истине в современном уголовном процессе // Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Год правоприменения и преподавания : материалы междунар. науч.-практ. конф. М., 2004. С. 55–58 и др.
291 Напр.: Орлов Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе : науч.-практ. пособие. М., 2000. С. 8.
292 К последним из них можно отнести: Горбачев А. В. Признание доказательств недопустимыми в уголовном судопроизводстве : дис. … канд. юрид. наук. М., 2004 ; Карякин Е. А. Проблемы процессуального доказывания в российском уголовном процессе на основе принципа состязательности ; Его же. Формирование истинности приговора в состязательном судебном производстве: вопросы теории и практики / под науч. ред. А. П. Гуськовой. М, 2007 ; Кореневский Ю. В. Доказывание в уголовном процессе (закон, теория, практика) // Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / под ред. В. А. Власихина. М., 2000. С. 7–167 ; Лукичев Н. А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве : дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2003 ; Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве : учеб. пособие / Т. Т. Алиев [и др.]. М., 2003. С. 51–66 ; Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации.
293 Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Указ. соч. С. 81.
294 Рязановский В. А. Единство процесса. С. 34.
295 Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 23.
296 Подробнее об этом: Кореневский Ю. В. Доказывание в уголовном процессе (закон, теория, практика). С. 143–152.
297 Обзоры кассационной и надзорной практики судебной коллегии по уголовным делам Архангельского областного суда за 1999, 2000, 2001 и 2002 гг. // Архив Архангельского областного суда. 2000–2003 гг. ; Сведения о качестве работы районных судов Архангельской области по уголовным делам за 1999, 2000, 2001 и 2002 гг. // Там же).
298 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 221.
299 Михайловская И. Б. Указ. соч. С. 18.
300 Коряковцев В. В. Доказывание в уголовном процессе // Уголовный процесс России: Общая часть. СПб., 2004. С. 183
301 Свиридов М. К. Установление истины и активность суда в состязательном уголовном процессе // Проблемы теории и практики уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете нового российского законодательства. С. 184
302 Петрухин И. Л. Указ. соч. С. 19.
303 Карякин Е. А. Проблемы процессуального доказывания в российском уголовном процессе на основе принципа состязательности. С. 59.
304 Петрухин И. Л. Состязательность и правосудие (к 100-летию М. С. Строговича) // Государство и право. 1994. № 10. С. 130.
305 Бозров В. «Тактика судьи» в прошлом и настоящем уголовном процессе // Российская юстиция. 2003. № 10. С. 32.
306 Постановление КС РФ от 8 декабря 2003 г. № 18-П // Российская газета. 2003. от 23 декабря.
307 Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуаль ному законодательству Российской Федерации. С. 150
308 Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции. С. 45–46.
309 См.: Жидков В. И., Аширбекова М. Т. О публично-правовой природе активности суда в уголовном процессе // Российский судья. 2004. № 9. С. 38.
310 См.; Балакшин В. Состязательность или оптико-акустический обман? // Законность. 2001. № 12. С. 12–23 ; Володина Л. М. Состязательность в уголовном процессе // Учен. зап. Ин-та гос-ва и права. Тюмень, 2002. Вып. 3. С. 30–36 ; Гришин С. П. Активность суда и состязательность уголовного процесса // Российский судья. 2006. № 1. С. 9–10 ; Кузнецова О. Д. Роль суда в состязательном процессе и проблемы практической реализации функции разрешения дела // Там же. 2004. № 8. С. 17–21 ; Ромазин С. Б. [Выступление], Бойков А. Д. [Выступление], Шейфер С. А. [Выступление] // Проблемы реформы уголовно-процессуального законодательства проектах УПК РФ. М., 1995. С. 7, 22–23, 49–50.
311 Емузов А. С. Особенности процессуального доказывания в условиях состязательности по УПК РФ // Российский судья. 2005. № 3. С. 25.
312 Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 6.
313 См.: Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса : дис. … канд. юрид. наук. С. 53–59.
314 Там же. С. 27, 56, 58.
315 Александров А. И. О задачах и принципах отечественного уголовного процесса: в поисках утраченного // Правоведение. 2008. № 3. С. 20.
316 Парфенова М. В. Охрана конституционных прав подозреваемого и обвиняемого в досудебных стадиях уголовного процесса России : науч.-метод. пособие. М., 2004. С. 64.
317 Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации. С. 100.
318 Шамардин А. А. Частные начала обвинения и становление принципа диспозитивности в уголовном процессе России : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Оренбург, 2001. С. 20;
319 Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации. С. 109, 111.
320 Семухина О. Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса. С. 64–65
321 Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции. С. 37–38.
322 Ершов В. В., Халдеев Л. С. Проблемы рассмотрения уголовных дел судом присяжных // Государство и право. 1994. № 2. С. 78.
323 Шейфер С. А. [Выступление]. С. 29–30.
324 Трунов И., Трунова Л. Суд не должен добывать доказательства // Российская юстиция. 2001. № 9. С. 56.
325 Резник Г. М. [Выступление] // Проблемы реформы уголовно-процессуального законодательства в проектах УПК РФ. М., 1995. С. 101.
326 Бернэм У. Суд присяжных. М., 1995. С. 94–96.
327 Александров А. И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности. С. 280.
328 Гаврилов Б. Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства: Автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 34.
329 Ковтун Н. И состязательность, и поиск истины (О роли и месте суда в доказывании по уголовному делу) // Российская юстиция. 1997. № 7. С. 11–12.
330 Попов В. Ф. Суд и стороны как участники состязательного судебного следствия. С. 38.
331 Семухина О. Б. Указ. соч. С. 56.
332 Данный принцип сформулирован О. Б. Семухиной как сохранение активности суда в деятельности по руководству процессом и ограничение активности суда в деятельности по собиранию и оценке доказательств (Там же).
333 Жидков В. И., Аширбекова М. Т. Указ. соч. С. 37.
334 Свиридов М. К. Установление истины и активность суда в состязательном уголовном процессе. С. 186.
335 Александров А. И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности. С. 280.
336 Зыкин В. К вопросу о полномочиях суда по устранению обстоятельств, препятствующих законному и обоснованному разрешению уголовного дела // Российский судья. 2006. № 1. С. 6.
337 См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. № 7-П и от 8 декабря 2003 г. № 18-П ; а так же Определение Конституционного Суда РФ от 3 февраля 2000 г. № 9-О // СЗ РФ. 2000. № 13, ст. 1428.
338 См.: Шадрин В. С., Овчинникова Г. В. Актуальные проблемы создания нового УПК и роль прокурора в уголовном процессе // Тр. С.-Петерб. юрид. ин-та Ген. прокуратуры РФ. 2000. № 2. С. 25–26.
339 Кузнецова О. Д. Указ. соч. С. 17–21
340 Кирилова Н. П. Указ. соч. С. 139.
341 Уголовное дело № 1-196-05 // Архив Вельского районного суда Архангельской области. 2005 г.
342 Свиридов М. К. Установление истины и активность суда в состязательном уголовном процессе. С. 185 ; Пиюк А. В. Указ. соч. С. 10 ; Пучковская М. Е. Исправление судом следственных ошибок на стадии предварительного расследования и при производстве в суде первой инстанции : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2004. С. 4, 23 ; Гришин С. П. Указ. соч. С. 10.
343 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 23 января 2001 г. № 21-О.
344 Карякин Е. А. Формирование истинности приговора в состязательном судебном производстве: вопросы теории и практики. С. 203–204.
345 Бозров В. «Тактика судьи» в прошлом и настоящем уголовном процессе. С. 32
346 Жегалов Е. А. Роль суда при производстве судебного следствия // Публично- и частноправовое регулирование в России: Теоретические и практические проблемы : материалы Всерос. науч. конф. Барнаул, 2003. С. 320–321.
347 Данная позиция находит поддержку у ряда процессуалистов. Напр.: Лазарева В. А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 127 ; Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации. С. 113.
348 Кассационное определение от 29 ноября 2005 г. № 22-4056 // Судебный вестник: приложение. Архангельск, 2006. № 1(18). С. 70– 71.
349 Смирнов В. П. Состязательное начало по уголовным делам в суде первой инстанции. С. 66.
350 Свиридов М. К. Установление истины и активность суда в состязательном уголовном процессе. С. 187 ; Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации. С. 151.
351 Соколовская Н. С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2005. С. 21.
352 Пиюк А. В. Указ. соч. С. 26–27.
353 Воскобитова Л. А. Указ. соч. С. 47–48.
354См.: Семухина О. Б. Указ. соч. С. 58.
355 Напр.: Азаров В. А., Таричко И. Ю. Указ. соч. ; Изотова О. В. Проблемы судебного контроля при возбуждении и предварительном расследовании уголовных дел : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1996 ; Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России : монография. Н. Новгород, 2002 ; Колоколов Н. А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования преступлений: важная функция судебной власти (проблемы осуществления в условиях правовой реформы) : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998 ; Муратова Н. Г. Указ. соч. ; Сбоев А. С. Указ. соч. ; Солодилов А. В. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. Томск, 2000 ; Химичева О. В. Указ. соч. ; Шилов А. В., Трошкин Е. З. Указ. соч. ; Яблоков В. А. Реализация судебной власти на досудебных стадиях уголовного процесса России : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2001.
356 См.: Галузо В. Н. Судебный контроль за законностью и обоснованностью содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых на стадии предварительного расследования : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1995 ; Лазарева В. А. Судебная защита в уголовном процессе РФ: проблемы теории и практики : автореф. дис. … д-ра юрид. наук ; Лебедев В. М. Судебная власть на защите конституционного права граждан на свободу и личную неприкосновенность в уголовном процессе ; Магизов Р. Р. Судебный контроль за законностью и обоснованностью применения мер процессуального принуждения : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2004 ; Муратова Н. Г., Чулюкин К. Д. Понятие и правовая природа судебного контроля по уголовным делам // Российский судья. 2004. № 3. С. 15–17 ; Пучковская М. Е. Указ. соч. ; Резепкин А. М. Элементы состязательности в российском досудебном производстве : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2005 ; Серебров Д. О. Судебный контроль за законностью и обоснованностью производства следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы личности : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2004 ; Слепнева И. Е. Проверка судом законности и обоснованности процессуальных решений органов предварительного расследования в досудебных стадиях : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 1998 ; Судебный контроль в уголовном процессе: учебное пособие / [И. А. Давыдов и др.] / под ред. И. А. Колоколова. М., 2009.
357 Напр.: Бурмагин С. В. Судебное рассмотрение жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ ; Его же. Рассмотрение судом ходатайств о производстве следственных действий и уведомлений об их проведении (комментарий к судебной практике). С. 66–84 ; Жеребятьев И. Судебный порядок выдачи разрешения на производство отдельных процессуальных действий // Уголовное право. 2005. № 2. С. 84–86 ; Его же. Предмет судебного контроля на досудебных стадиях уголовного судопроизводства // Уголовный процесс. 2005. № 10. С. 33–39 ; Золотых В. Указ. соч. С. 10–13 ; Измайлов И. В. Судебный контроль при производстве следственных действий без судебного решения // Уголовный процесс. 2005. № 5. С. 33–36 ; Кальницкий В. В. «Санкционирование» и проверка судом законности следственных действий в ходе досудебного производства не эффективны // Уголовное право. 2004. № 1. С. 73–75 ; Колоколов Н. А. Методика проведения основных судебно-контрольных действий в стадии расследования : науч.-практ. пособие. М., 2004 ; Ярцев Р. В. , Ковтун Н. Н. Субъекты обжалования на досудебном этапе: понятие, характеристика процессуальных прав и обязанностей // Уголовный процесс. 2007. № 10.
358 Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 7–8.
359 Подробнее об этом: Морщакова Т. Г., Петрухин И. Л. Оценка качества судебного разбирательства (по уголовным делам). М., 1987. С. 15–24 ; Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 7–11.
360 См.: Ковтун Н. Н. Указ. соч. С. 13.
361 Там же. С. 13–14.
362 Там же. С. 29, 329.
363 Муратова Н. Г. Понятие и правовая природа судебного контроля по уголовным делам. С. 39–41.
364 Колоколов Н.А. Оперативный судебный контроль в уголовном процессе. М., 2008. С. 12-17.
365 Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 327.
366 Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 28–29, 328 ; Колоколов Н. А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования преступлений: важная функция судебной власти (проблемы осуществления в условиях правовой реформы). С. 18 ; Его же. Методика проведения основных судебно-контрольных действий в стадии предварительного расследовании. М., 2004. С. 12–15 ; Лопаткина Н. А. Становление института судебного контроля в УПК РФ: его преимущества и недостатки // УПК РФ – проблемы практической реализации : материалы Всерос. науч.-практ. конф. (11–12 окт. 2002 г., г. Сочи). Краснодар, 2002. С. 165 ; Муратова Н. Г. Указ. соч. С. 25 ; Устимов М. А. Судебный контроль на стадии предварительного расследования : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саранск, 1999. С. 7–8 ; Фоков А. П. Проблемы судебного контроля за исполнением законов на стадии предварительного расследования (сравнительный анализ российского и французского законодательства) : автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2000. С. 14 ; Шилов А. В., Трошкин Е. З. Указ. соч. С. 43–45 ; Яблоков В. А. Указ. соч. С. 11–12 .
367 Н. Н. Ковтун не бесспорно изначально разделяет осуществляемый в сфере уголовного судопроизводства судебный контроль на два вида: конституционный судебный контроль за конституционностью нормативных актов, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, и уголовно-процессуальный контроль судов общей юрисдикции за действиями и решениями органов и лиц, ведущих уголовный процесс (Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 328). Поскольку предметом данного исследования является процессуальная деятельность уголовного суда, нормоконтроль в сфере уголовного судопроизводства, относящийся к сфере конституционного правосудия, нами не рассматривается и не анализируется.
368 Химичева О. В. Концептуальные основы процессуального контроля и надзора на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. М., 2004. С. 210–211.
369 См., например: Солодилов А. В. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. С. 22.
370 Подробнее см.: Бурмагин С. В. Роль и правовое положение суда в современном российском уголовном процессе: дис. … канд. юрид. наук. Владимир, 2009. Т. 2. С. 11-19.
371 СЗ РФ. 2006. № 31, ч. 1, ст. 3452 ; 2007. № 50, ст. 235.
372 Согласно статистическим данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, количество судебно-контрольных производств, рассматриваемых районными судами Российской Федерации, с 2002 по 2009 г. возросло в 2,5 раза, а их доля в общем количестве иных судебных дел (судебных материалов) за это время увеличилась с 48 до 69 % (приложение 1, таблица 5, диаграмма 6).
373 Напр.: Багаутдинов Ф. Н. О содержании судебного контроля на предварительном следствии // Журнал российского права. 2002. № 12. С. 50–58 ; Кальницкий В. В. Указ. соч. С.73–75 ; Куцова Э. Ф. Уголовно-процессуальные гарантии прав и законных интересов личности : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1986. С. 39 ; Свиридов М. К. Соотношение функций разрешения уголовных дел и судебного контроля в деятельности суда. С. 5–6 ; Федоров И. З. Применение в досудебных стадиях уголовного процесса конституционных норм, допускающих ограничение прав и свобод человека и гражданина : дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 267.
374 Здесь приведены данные за 2009 г.
375 Напр.: Кальницкий В. В. Обоснованность производства следственных действий как предмет судебной оценки // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 27–28 ; Никифоров Е. Н. Пределы судебного обжалования решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя и прокурора в ходе досудебного производства // Российский судья. 2005. № 5. С. 20–24 ; Семенцов В. А. Судебный контроль при производстве следственных действий // Там же. № 12. С. 26–30 ; Фурменков Ю. О некоторых вопросах практики рассмотрения судами материалов в порядке части 2 статьи 29 УПК РФ // Уголовное право. 2005. № 5. С. 86–88 ; Ярковой В. А. Пределы судебного контроля в досудебном производстве // Уголовный процесс. 2005. № 8. С. 21–26 ; Ярцев Р. В. , Ковтун Н. Н. Субъекты обжалования на досудебном этапе: понятие, характеристика процессуальных прав и обязанностей // Уголовный процесс. 2007. № 10. C. 7-13 ; Их же. Практика функционирования судебного контроля, реализуемого в порядке статьи 125 УПК РФ // Уголовный процесс. 2007. № 11. С. 22-37, № 12. С. 22-29.
376 См.: Обзор судебной практики по рассмотрению жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ судами Мурманской области за 9 месяцев 2004 г. // Юридическая практика. 2005. № 1. С. 289 ; Обзор практики рассмотрения судами жалоб на действия органов расследования и прокурора в порядке ст. 125 УПК РФ (Псковский областной суд) // Там же. 2006. № 1. С. 371–379 ; Колоколов Н. Н. Прекращение незавершенных своевременно оперативных судебно-контрольных производств // Уголовный процесс. 2006. № 5. С. 7.
377 Определения Конституционного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. № 369-О и от 20 октября 2005 г. № 381-О. Документ не опубликован. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
378 БВС РФ. 2007. № 4.
379 Российская газета. 2009. 18 февраля.
380 См.: Обзор судебной практики по рассмотрению жалоб в порядке ст.125 УПК РФ судами Мурманской области. С. 291.
381 Изложенная позиция нашла отражение в практике судов Архангельской области (См.: Информационное письмо Архангельского областного суда от 20 ноября 2003 г. URL: htth://www/arhcourt.ru/Доку менты/Уголовное судопроизводство/Обобщения судебной практики (2010. 1 июня) ; Справка по результатам обобщения судебной практики районных судов Архангельской области по рассмотрению жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ в 2003 году // Судебный вестник. Архангельск. 2004. № 4(13). С. 14–40).
382 Уголовное дело № 3/7-54 // Архив Ломоносовского районного суда г. Архангельска. 2006 г.
383 Аналогичный вывод сделан в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1.
384 См.: Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 80–83.
385 См.: Виноградов О. Судебная реформа: соотношение целей и методов // Законность. 1995. № 9. С. 16 ; Лазарева С. Судебная власть и уголовное судопроизводство // Государство и право. 2001. № 5. С. 53–54 ; Фоков А. Судебный контроль в проекте УПК РФ // Российская юстиция. 2000. № 9. С. 44 ; Шестакова С. Д. Указ. соч. С. 74–79.
386 См.: Артамонов А. Н. Обжалование в суд действий и решений следователя и прокурора // Подходы к решению проблем законотворчества и правоприменения : межвуз. сб. науч. тр. Омск, 2002. Вып. 8. С. 96–98 ; Кашепов В. П. Институт судебной защиты прав и свобод граждан и средства ее реализации. С. 71 ; Колоколов Н. А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования (реальность и перспективы) // Государство и право. 1998. № 11. С. 31–39 ; Таричко И. Ю. Исторические предпосылки и современные условия возрождения функции судебного контроля в уголовном процессе России // Подходы к решению проблем законотворчества и правоприменения. С. 94 ; Халиков А. Особенности института судебного обжалования в досудебном производстве // Российская юстиция. 2003. № 7. С. 52–54.
387 Дорошков В. Судебный контроль за деятельностью органов предварительного расследования // Российская юстиция. 1999. № 7. С. 26–28.
388 См.: Бурмагин С. В. Судебное рассмотрение жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ ; Марков О. Н. Обжалование в суд действий, бездействия и решений должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство на досудебных стадиях : науч.-практ. пособие. Сыктывкар, 2004. С. 7–20 ; Обзор судебной практики по рассмотрению жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ судами Мурманской области. С. 291 ; Обзор практики рассмотрения судами жалоб на действия органов расследования и прокурора в порядке ст. 125 УПК РФ (Псковский областной суд). С. 371–374.
389 Постановления Конституционного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. № 13-П и от 23 марта 1999 г. № 5-П ; Определение Конституционного Суда РФ от 17 февраля 2000 г. № 84-О // СЗ РФ. 2000. № 28, ст. 2999 ; Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2001 г. № 298-О // Там же. 2002. № 9, ст. 962 ; Определение Конституционного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 300-О // Там же. 2003. № 3, ст. 267 ; Определение Конституционного Суда РФ от 18 декабря 2003 г. № 498-О. Документ не опубликован. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» ; Определение Конституционного Суда РФ от 22 января 2004 г. № 119-О // СЗ РФ. 2004. № 23, ст. 2333.
390 Пункт 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1.
391 Подробнее об этом: Бурмагин С. В. Судебное рассмотрение жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ.
392 Дело № 9-29 // Архив Каргопольского районного суда Архангельской области. 2003 г.
393 См.: Бабенко А., Яблоков В. Рассмотрение судом жалоб на действия и решения органов расследования // Российская юстиция. 2001. № 8 С. 57–59 ; Марков О. Н. Указ. соч. С. 15 ; Обзор судебной практики по рассмотрению жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ судами Мурманской области. С. 271 ; Химичева О. В. Указ. соч. С. 231–232.
394 Конституционный Суд РФ Постановлением от 23 марта 1999 г. № 5-П признал противоречащими Конституции РФ и международным нормам положения уголовно-процессуального закона, препятствующие лицам, не являющимся участниками уголовного судопроизводства, обжаловать в суд процессуальные действия и решения, затрагивающие их конституционные права (обыск в жилище гражданина, сопровождающийся изъятием материальных ценностей; арест принадлежащих коммерческому предприятию денежных средств, находящихся на счете в банке), а в Определении от 22 января 2004 г. № 119-О указал, что обеспечение гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по делу, а наличием определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права.
395 Пункт 5 Постановления Пленума ВС РФ от 10 февраля 2009 г. № 1.
396 Напр.: Пиюк А. В. Указ. соч. С. 20.
397 До вступления в силу Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ таким правом обладал и прокурор.
398 Пункт 5 Постановления КС РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П.
399 В последнее время в юридической литературе данную правовую позицию под разными углами зрения выразили ряд авторов: Измайлов И. В. Указ. соч. С. 33–36 ; Кальницкий В. В. Обоснованность производства следственных действий как предмет судебной оценки. С. 27–28 ; Сбоев А. С. Указ. соч. С. 20 ; Серебров Д. О. Указ. соч. ; Соловьев А. В. Обеспечение обоснованности проведения осмотра жилища, обыска и выемки в жилище в исключительных случаях, не терпящих отлагательства // Уголовное право. 2004. № 2. С. 103–104.
400 См.: Никифоров Е. Н. Указ. соч. С. 24.
401 См.: Селезнев М. Процессуальные вопросы судебной проверки законности и обоснованности арестов // Законность. 1993. № 7. С. 45.; Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 85–86.
402 Такое же разъяснение дано в п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применении судами норм УПК РФ».
403 Кассационное определение от 25 марта 2005 г. по делу № 22-988 // Судебный вестник: приложение. Архангельск 2005. № 2(15). С. 27.
404 См.: Викторова Е. Н., Викторова Л. Н. Особенности тактики обыска, произведенного по судебному решению // Уголовный процесс. 2005. № 3. С. 62–64.
405 Дело № 3-98-03 // Архив Северодвинского городского суда Архангельской области. 2003 г.
406 Ковтун Н. Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. С. 86–87.
407 Дело № 3/3-54-04 // Архив Исакогорского районного суда г.Архангельска. 2004 г.
408 См.: Кальницкий В. В. Судебное заседание как процессуальная форма деятельности суда в досудебном производстве по уголовному делу // Проблемы теории и практики уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете нового российского законодательства. С. 131–137.
409 Право обжаловать судебное решение (отказ в производстве следственного действия либо в применении меры процессуального принуждения) не признается за следователем (дознавателем), поскольку в соответствии со ст. 37 УПК РФ возглавляет органы уголовного преследования и осуществляет надзор за их процессуальной деятельностью и, следовательно, представляет в суде интересы государства прокурор, который и правомочен обжаловать судебные решения, вынесенные на стадии досудебного производства.
410 Определение Конституционного Суда РФ от 25 марта 2004 г. № 124-О. Документ не опубликован. Доступ из СПС «Консультант Плюс».
411 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 марта 2005 г. № 70-О // СЗ РФ. 2005. № 20, ст. 1917.
412 На практике существует проблема реального обеспечения права заинтересованного лица участвовать в судебном рассмотрении уведомления следователя о производстве следственного действия. О сути этой проблемы и способах ее разрешения: Бурмагин С. В. Рассмотрение судом ходатайств о производстве следственных действий и уведомлений об их проведении. С. 83–84.
413 Дело № 3/7-4-03 // Архив Котласского районного уда Архангельской области. 2003 г.
414 В подобных случаях суды Архангельской области помимо решения об отказе в удовлетворении жалобы заявителя выносили постановления: о прекращении производства по жалобе, оставлении жалобы без рассмотрения, снятии жалобы с рассмотрения, «приятии судом отзыва жалобы», возврате жалобы заявителю, удовлетворении жалобы частично. Всего таких, не предусмотренных ч. 5 ст. 125 УПК РФ, решений в 2003 г. принято районными судами по 33 делам (8,9 % от общего числа изученных производств).
415 Поступать таким образом судам рекомендовали судьи Верховного Суда РФ (См.: Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : практ. пособие / под ред. В. П. Верина. М., 2007. С. 140).
416 С 7 сентября 2007 г. в соответствии со ст. 37 и 39 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ) полномочие прокурора отменять незаконные и необоснованные постановления следователя переданы руководителю следственного органа.
417 Дело № 3-103-03 // Архив Северодвинского городского суда Архангельской области. 2003 г.
Президиум Псковского областного суда придерживается аналогичной позиции, согласно которой в случае, если на момент судебного разбирательства обжалованное решение отменено, производство по жалобе подлежит прекращению (постановление от 10 февраля 2006 г. по делу № 4-у-63 по жалобе Шустова // Обзор практики рассмотрения судами жалоб на действия органов расследования и прокурора в порядке ст. 125 УПК РФ (Псковский областной суд). С. 373–374.).
Президиум Владимирского областного суда имел иную позицию, отменив решение районного суда, которым было прекращено производство по жалобе, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ неуполномоченным лицом, полагая, что такое решение не предусмотрено законом (Постановление от 19 апреля 2004 г. по делу Пономаренко // БВС РФ. 2005. № 2. С. 24–25).
418 Морозов П. Нормы УПК о порядке рассмотрения судом жалоб в досудебном производстве требуют совершенствования // Уголовное право. 2005. № 4. С. 76–78.).
419 Соловьев А. В. Указ. соч. С. 103.
420 К аналогичному выводу пришли и другие процессуалисты, изучавшие данный вопрос. Напр.: Кальницкий В. В. «Санкционирование» и проверка судом законности следственных действий в ходе досудебного производства не эффективны. С. 73–76.; Фурменков Ю. Указ. соч. С. 87.
421 Напр.: Лукашевич В. З. Гарантия прав обвиняемого в стадии предания суду. Л., 1966.
422 См.: Пучковский А. Е. Пределы судебного контроля на стадии назначения судебного разбирательства в рамках состязательного уголовного процесса // Проблемы теории и практики уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности в свете нового российского законодательства. С. 179 ; Рябинина Т. К. Стадия назначения судебного заседания в свете нового уголовно-процессуального закона: проблемы теории и практики, пути их решения // Российский судья. 2004. № 7. С. 6–11 ; Уголовный процесс / под ред. К. Ф. Гуценко. С. 323–324 ; Уголовный процесс / под ред. И. Л. Петрухина. С. 332 ; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. С. 441 ; Уголовный процесс России. Особенная часть : учебник / под ред. В. З. Лукашевича. СПб., 2005. С. 310–315.
423 См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. А. М. Рекункова и А. К. Орлова. С. 280.
424 См.: «О практике применения судами законодательства при придании обвиняемого суду : постановление Пленума Верховного Суда СССР от 28 ноября 1980 г. № 8 // БВС СССР. 1981. № 1.
425 Судакова О. В. Процессуальный контроль в судебных стадиях уголовного процесса : автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2007. С. 15.
426 Подробно результаты данных исследований изложены в работах: Бурмагин С. В. Направление уголовных дел для дополнительного расследования в условиях развития состязательности судопроизводства (обзор судебной практики районных судов Архангельской области) // Юридическая практика. 2002. № 1. С. 33–65 ; № 2. С. 79–94 ; Его же. Возвращение уголовных дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ (комментарий судебной практики) // Российская юстиция. 2005. № 1–2. С. 59–73.
427 БВС РФ. 2000. № 2.
428 Указанные цифры со ссылкой на данные Судебного департамента при Верховном Суде РФ приведены в работе: Ефимичев С., Ефимичев П. УПК Российской Федерации нуждается в уточнении // Уголовное право. 2003. № 1. С. 66.
429 См.: Гаврилов Б. Я., Гаврилов Д. Б. Институт судебного доследования: пора расставить все точки // Российская юстиция. 2005. № 12. С. 25–32.
430 Подробнее о количественных и структурных изменениях в судебной деятельности по возвращению уголовных дел на дополнительное расследование: Бурмагин С. В. Направление дел для дополнительного расследования в условиях развития состязательности судопроизводства. С. 35–39.
431 СЗ РФ. 2003. № 27, ч. 1, ст. 2706 (с учетом поправки, опубликованной: СЗ РФ. 2003. № 34).
432 Подробнее об этом: Бурмагин С. В. Возвращение уголовных дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ (комментарий судебной практики). С. 59–73.
433 Общероссийские статистические показатели несколько отличаются: в целом по России тенденция снижения количества случаев направления дел на дополнительное расследование наметилась уже с 2005 г. (приложение 1, таблица 7, диаграмма 10).
434 См.: Обзор судебной практики возвращения уголовных дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ в 2005 г. // Юридическая практика. 2006. № 1. С. 11.
435 См.: Ежова Е. В. Институт возвращения уголовного дела прокурору. М., 2007. С. 64.
436 В данную группу не включены случаи, когда аналогичные нарушения содержались в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого.
437 Схожие данные (41 %) были получены Е. В. Ежовой при изучении уголовных дел, возвращенных прокурору судами Республики Башкортостан (Ежова Е. В. Указ. соч. С. 60).
438 См.: Постановление КС РФ от 8 декабря 2003 года № 18-П и Постановление Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 г. № 1.
439 См.: п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 УПК РФ, регламентирующих производство в надзорной инстанции»; пп. 17–18 Постановления Пленума ВС РФ от 23 декабря 2008 г. № 28 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций».
440 Дело №2-20-04 //Архив Архангельского областного суда, 2004 год.
441 Данная правовая позиция впервые изложена Конституционным Судом в Постановлении от 4 марта 2003 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 2 части первой и части третей статьи 232 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Л. И. Батищева, Ю. А. Евграфова, О. В. Фролова и А. В. Шмелева» (СЗ РФ. 2003. № 12, ст. 1176) и подтверждена в Постановлении от 8 декабря 2003 г. № 18-П.
442 По делам, изученным Е. В. Ежовой, этот показатель также составил значительное число – 40 % (Ежова Е. В. Указ. соч. С. 90).
443 СЗ РФ. 1998. № 31. ст. 3835.
444 Колоколов Н. А. Пересмотр судебных решений в порядке надзора // Уголовный процесс. 2006. № 2. С. 30.
445 Разинкина А .Н. Апелляция в уголовном судопроизводстве. М., 2004. С. 6.
446 Червоткин А. С. Апелляция и кассация. Пособие для судей. М., 2010. С. 3,
447 Обзор статистических данных о рассмотрении уголовных, гражданских и административных дел в Верховном Суде Российской Федерации за 2008 год - Режим доступа: http://www.vsrf.ru (2010. 20 июня).
448 Аширбекова М. Т. , Стус Н. В. О природе судебного производства по пересмотру приговора в суде вышестоящей инстанции // Российский судья. 2007. №10. С. 25-27.
449 Гаврилов Б. Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства. С. 36.
450 БВС РФ. 2007. № 4.
451 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская. М., 2009. С. 819.
452 Подробнее об этих началах (принципах) см. : Червоткин А.С. Указ. соч. С. 12-24.
453 Постановление Президиума ВС РФ № 931п2004пр // Документ не опубликован. Доступ из СПС «Консультант Плюс».
Подробнее о судебной практике по этому вопросу см. так же: Фомин М. А. Обеспечение права на защиту в суде кассационной инстанции // Уголовный процесс. 2007. № 11. С. 44 - 52.
454 СЗ РФ. 1998. № 51. ст.6341.
455 СЗ РФ. 2003. №5. ст.502.
456 См. : Определение КС РФ от 18 декабря 2003 г. № 497-О // Документ не опубликован. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» ; Определение КС РФ от 8 февраля 2007 г. № 251-О-П // Документ не опубликован. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
457 Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. № 6.
458 См. : Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С. 516.
459 СЗ РФ. 2007. № 22. ст.2686.
460 Определение КС РФ от 12 июля 2005 г. № 335-О «По жалобе гражданина Дикина А.В. на нарушение его конституционных прав положениями статей 377 и 388 УПК РФ» // Документ не опубликован. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
461 Обзор деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2008 году (уголовные дела) // Российская юстиция. 2009. № 7. С. 62-64.
Бурмагин С. В. Уголовный суд России: монография
Приложение 1
Бурмагин С. В. Уголовный суд России: монография
Приложение 1
Бурмагин С. В. Уголовный суд России: монография
Приложение 2
Бурмагин С. В. Уголовный суд России: монография
Приложение 3
Бурмагин С. В. Уголовный суд России: монография
Приложение 3
PAGE
Бурмагин С. В. Уголовный суд России: монография
PAGE
PAGE 408