Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Оглавление
Введение
1. История создания Ветхого Завета
2. Композиция книги «Числа», основные сюжеты и персонажи
3. Значение Книги Чисел в мировой культуре
Заключение
Список литературы
Введение
Очевидно, что наиболее читаемой книгой на протяжении последних тысячелетий является Библия. И эта же книга сыграла одну из решающих ролей в рождении современных западной и российской цивилизаций, оказала огромное влияние на Коран и Священные Писания других, более поздних религий. Исторически более древней частью Библии считается Ветхий Завет, текст которого считается священным не только в иудаизме, но и в христианстве. Ветхий Завет – основной памятник древнееврейской литературы, датируемой периодом 12 – 2 веков до нашей эры.
В частности, первая часть Ветхого Завета, Пятикнижие Моисеево, в иудейской традиции называется Тора – Закон. Тора представляет собой пять хроникально-законодательных книг[1]. Авторство Торы в иудейской традиции приписывается самому Моисею, соответственно период ее создания можно определить концом второго тысячелетия до новой эры. Но вероятно, что Моисей все же не был автором этого собрания, а сама Тора была записана гораздо позднее по сохранившимся устным преданиям о событиях времен Моисея, уже в период Израильского Царства.
Пятикнижие состоит из пяти отдельных книг, события в которых изложены в хронологической последовательности «от сотворения мира». Это книги Бытия, Исхода, Левит, Чисел и Второзакония. Основное содержание Пятикнижия – это религиозно-юридические нормы, долженствующие регулировать жизнь каждого человека и народа в целом. Изложение заповедей, канонов и уставов составляет почти исключительный предмет книг Торы. Лишь временами нарративно-эпическая хроника приобретает первенствующее значение[2].
В остальном же эпос уступает место разъяснению норм сакрального и мирского права, впрочем, само это разъяснение в каждый момент готово соотнести себя с эпическим воспоминанием о «начале», от которого оно получает свой авторитет[3].
Четвертая Книга Моисеева, Книга Чисел, именуется в иудейской традиции «Бамидбар» — «В пустыне», поскольку начинается словами: «И сказал Господь Моисею в пустыне Синайской…». В Септуагинте – первом «священном» переводе на греческий язык – эта книга названа «Аритма» — «Исчисления», или «Числа», поскольку в ней приводится целый ряд исчислений: всего народа и отдельных его колен[4]. Аналогичные названия давались книге и в переводах на другие языки. Собственно говоря, именно тем, что при переводе православной Библии на древнерусский язык использовался греческий перевод с иврита, и вызвано расхождение названия одной и той же книги в иудейской и православной традициях.
Основное содержание этой книги — жизнь народа в пустыне, пред лицом Создателя и «наедине» с Ним; а также те последствия, которые вызывают повиновение и противление Господу. Именно в Книге Чисел происходит окончательное разделение праведников, долженствующих обрести землю Ханаанскую, и грешников, которые обречены погибнуть в пустыне[5]. И именно факт того, что в этой книге реальные события служат подтверждением законов, обеспечивает большее значение нарративно-эпической хроники в книге Чисел, чем в остальной Торе[6].
Какова же значимость этой книги? В первую очередь, это неотъемлемая часть Ветхозаветного канона. Также, это один из примеров классической древнееврейской литературы, отличающийся характерной стилистикой, тематикой, языком – все это обеспечивает ее литературную и культурную ценность.
Так же не следует забывать, что Книга Чисел – практически единственный источник по кочевому периоду истории евреев, периоду после исхода из Египта. Это тот период, когда сложились основы древнееврейского общества, его каноны, общественное устройство и культура. Книга Чисел, при всей своей легендарности и мифологизированности, является весьма спорным источником, что, однако, не умаляет ее ценности в силу ее уникальности.
1. История создания Ветхого Завета
Один из главных вопросов библейской истории – точное время и авторство создания Священного Писания, и в особенности наиболее древней его части – Пятикнижия. Иудейская традиция упирает на то, что Пятикнижие создано непосредственно Моисеем в период блужданий по пустыне, то есть датирует Пятикнижие 13-12 веками до нашей эры.
В Новом Завете Закон определенно называется Моисеевым, поэтому православная Церковь с древнейших времен признавала Моисея автором Пятикнижия. Предание о Моисеевом авторстве отстаивается с полным правом и основанием. Другое дело – как понимать это авторство. "Приписывание отдельных библейских книг определенным авторам, – указывает академик Б. А. Тураев, – во многих случаях надо понимать не в нашем, а в восточном смысле. Восток не знал литературной собственности; индивидуальность творчества и авторов в почти современном смысле с достаточной ясностью проявляется лишь в книгах пророков. Нет никаких сомнений, что основы ветхозаветного Закона и учения восходят к Моисею, хотя Тора и не могла быть написана им[7].
Ветхозаветный период знает три торжественные кодификации Моисеева Закона. Первая совершилась у Синая, когда народ получил Декалог на скрижалях и устные наставления от Господа через Моисея. Вторая произошла в 621 году до нашей эры при царе Иосии. Сам царь при чтении Книги закона "разодрал одежды свои" в знак покаяния, а весь народ "вступил в завет", то есть торжественно обещал соблюдать заповеданное. Третья – и окончательная – относится к середине пятого века до Рождества Христова, когда священник Ездра принес из Вавилона все Пятикнижие в его нынешнем объеме и прочел его перед собранием жителей Иерусалима. Давая обет соблюдать Закон Моисеев, народ каялся и постился. Итак, общецерковное принятие таких частей Закона как Книга Завета, Левит и законодательные части Чисел, произошло только после вавилонского плена. Этим частично объясняется отсутствие у пророков и в исторических книгах ссылок на многие ритуальные обычаи Пятикнижия[8].
Но, если израильский народ вошел в историю, заранее оснащенный всем духовным богатством, преподанным ему богом через Моисея непосредственно вслед за его исходом из Египта, то есть за сорок лет до вступления в землю обетованную, то в дальнейшем ему ничего больше не оставалось, как в этой земле следовать всем предписаниям, зафиксированным в «законе». Вся последующая жизнь евреев в Ханаане должна была, видимо, соответствовать установлениям Пятикнижия, весь жизненный уклад людей должен был бы отражать порядки, зафиксированные в Пятикнижии. Но ученые, изучающие историю Древнего Израиля, отмечают то кажущееся почти невероятным положение, что все дальнейшие книги Ветхого завета — Судей, Царств, ряд книг пророков до Иеремии — фактически ничего не знают об установлениях Пятикнижия, и в частности о его законодательстве. Предпринимались разные попытки как-нибудь объяснить столь странное положение[9].
Может быть, книги Пятикнижия были затеряны? Невозможно представить себе, что весь народ, в том числе сословие жрецов, мог забыть документы, регулирующие именем бога всю жизнь людей. Так или иначе, многое должно было сохраниться в устной традиции. Что же касается возможности намеренного сокрытия, то она абсолютно невероятна. Все установления Пятикнижия или подавляющее большинство их были выгодны жрецам, ранним пророкам, да и вообще сильным мира сего — родовым старейшинам, «судьям», а потом и царям. Никакого смысла для них скрывать священные книги, если бы они к этому времени существовали, не было.
Остается одно решение проблемы: в то время, к которому относятся «исторические» книги Ветхого завета и большая часть пророческих книг, Пятикнижия еще не было, и, стало быть, его происхождение — весьма позднее. Его надо датировать целым тысячелетием позже, чем это делали до сих пор синагога и церковь. Моисей в качестве автора Пятикнижия отпадает, так же как и Иисус Навин в качестве автора книги, названной его именем. То есть, наиболее вероятен следующий сценарий: устные предания о временах Моисея были записаны по указанию жрецов, с целью кодифицировать сказания и установить эти законы.
Так кто же, если не Моисей, написал Пятикнижие, и когда это было сделано? Чтобы ответить на этот вопрос, понадобилось не одно столетие. Наиболее древние фрагменты ветхозаветного текста относятся еще к доцарскому периоду, вероятно, существовали еще в устной традиции, восходящей к тринадцатому веку до нашей эры. Ряд других фрагментов ветхозаветного повествования, прежде чем быть зафиксированными в письменных документах, также существовали в более ранней устной традиции.
Отдельные элементы Библии возникли задолго до того, как сложились библейские книги, и даже до того, как возникла древнееврейская письменность. Они сначала бытовали в устной форме, передавались из поколения в поколение, видоизменяясь в зависимости от изменения жизни народа. Древнейшим фрагментом во всей Библии следует считать победную песнь Деворы из книги Судей. В каноническом тексте Ветхого Завета она вместе с сопровождающим ее повествовательным текстом вмонтирована в рассказ, относящийся к значительно более позднему времени[10].
В царствование Давида появились придворные писцы. После постройки Иерусалимского храма при царе Соломоне, их деятельность получила особо важное не только государственное, но и религиозное значение: началась запись тех преданий, мифов, песен, которые до сих пор хранились в устной традиции и передавались из поколения в поколение, а потом вошли в состав книг Ветхого завета. Сначала это были отдельные документы, зафиксированные разными писцами, имевшие каждый самостоятельное хождение и лишь впоследствии объединенные в рамки тех книг Пятикнижия, которые были приписаны Моисею.
Таким образом, наиболее вероятной версией представляется создание Пятикнижия в период 4-2 веков до нашей эры.
2. Композиция книги «Числа», основные сюжеты и персонажиПамятник древнееврейской литературы книга «Числа», как и остальные книги Пятикнижия Моисеева, композиционно представляет собой сплошной текст, разбитый на тридцать шесть глав. Но можно определить разделение книги на три основные части:
Первая часть – повествует о пребывании израильтян у Синая, об исчислении их, об обязанностях левитов и назореев, о второй Пасхе после исхода. Вторая часть – рассказывает о странствиях по пустыне от Синая к Кадешу и потом к равнинам Моава. Третья часть касается событий, происходивших в Заиорданье, в области Моава. Все три части включают ритуальные постановления[11].
Книга повествует о событиях, следующих за исходом евреев из Израиля. События в книге изложены в прямой последовательности, в хронологическом порядке. Числа – книга, в которой именно нарративно-эпическая хроника приобретает большее значение, чем в остальных книгах Торы[12].
Первая глава начинается фразой «и сказал Бог Моисею в первый день второго месяца во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: исчислите все общество сынов израилевых ... поголовно от двадцати лет и выше, всех годных для войны у Израиля, по ополчениям их исчислите их – ты и Аарон, с вами должны быть из каждого колена по одному человеку, который в роде своем есть главный[13]». Далее следует полное перечисление всех мужей народа старше двадцати лет возрастом всех колен народа израилева. Подсчет выявил, что двенадцать колен состоят из 603500 мужей. По этим данным можно определить приблизительную численность всего народа евреев в 1-1,4 миллиона человек. В конце главы говорится: «и сказал Господь Моисею, говоря: только колена Левина не вноси в перепись, но поручи левитам скинию откровения и все принадлежности ее, и все, что при ней[14]». Приказ исчислить всех воинов предсказывает обретение земли в боях.
«Служение в Скинии», то есть непрестанная молитва и служба Всевышнему, долженствовала сделать для победы много больше, чем физическое участие. Именно от молитвы Моисея, сопровождаемой воздеванием рук, зависел исход войны между Израилем и Амаликом в книге Исхода, поэтому колену Левиина оставлена особая роль[15].
Во второй главе Бог устами Моисея устанавливает порядок постановки станов народа на ночлег: двенадцать станов колен устанавливаются вокруг главного стана левитов в середине лагеря. Это крайне важное повеление: каждый израильтянин должен точно знать свое место в ополчении Господнем, исполняя именно ту миссию, которая ему предназначена: «Сыны Израилевы должны становиться каждый в стане своем и каждый при своем знамени, по ополчениям своим…».[16]
Но, таким образом, колено Левиина властью Господней и словом Моисеевым ставится во главе народа Израиля. В родовом, патриархальном обществе евреев, выделяется замкнутая наследственная каста жречества.
В третьей главе Бог указывает Моисею: «отдай левитов Аарону и сыном его в распоряжение: ... Аарону же и его сыном поручи, чтобы они наблюдали священническую должность свою, а если приступит кто посторонний, предан будет смерти[17]». И здесь же исчислено колено Левиина «мужеского пола от 1 месяца ... всего 22000[18]». Обязанности людей колена Левиина распределены по работе при скинии собрания навечно – их религиозная служба становится наследственным долгом. Левиты отдаются в помощь Аарону, будучи одного с ним колена, а Аарон становится первосвященником народа. Недаром глава начинается словами: «Вот родословие Аарона и Моисея…» Аарон здесь назван первым, потому что именно ему должны прислуживать левиты, которые являются «элитой» народа – жречеством. Народ Израиля в этот период управляется посредством религии. Таким образом, левитам надлежит хранить все «сосуды» Скинии и «быть на страже». «Сосуды» Скинии — ковчег, менора, стол для хлебов предложения, курительный жертвенник — вмещают нисходящий свыше благодатный свет и освещают весь мир посредством Богослужения.[19]
Четвертая глава окончательно распределяет обязанности по службе скинии, закрепленные за родами колена Левиина наследственно: сыны Каафовы обязаны носить Святая Святых, причем перед этим Аарон и его сыны покрывают все предметы синим и пурпуром, чтобы никто не видел Святая Святых, а сыны Каафы забирают ее, чтобы нести на переходе. И только семейства Каафы не имеют права на переходе использовать ездовых животных, так как Господь заповедовал им нести Святая Святых на плечах. Семейства Гирсоновы должны носить и хранить покровы скинии, а сыны Мерарины переносят брусья и шесты скинии. В этой главе определен порядок исполнения обязанностей по службе храму при отправлении народа в путь.
Все это указывает на незыблемость духовной иерархии, установленной в обществе, и на недопустимость даже для избранных и призванных служителей претендовать на большее, чем им поручено.[20] Характерно, что любое установление Моисея освящается «волей Господа».
Пятая глава начинается с повеления Моисея: «Моисей повелел сынам израилевым выслать из стана всех прокаженных и всех, имеющих истечение, и всех, осквернившихся от мертвого[21]». Далее начинается перечисление заветов, по которым следует жить народу: «если мужчина или женщина сделает какой-либо грех против человека и чрез это сделает преступление против Господа, и виновна будет душа та, то пусть исповедаются в грехе своем ... и возвратит сполна то, в чем виновны, и прибавят к тому пятую часть и отдадут тому, против кого согрешили[22]». Один из наиболее серьезных конфликтов между людьми — это конфликт семейный, связанный с ревностью. Поэтому устанавливается порядок Божьего суда, в том случае, если есть подозрения в измене жены мужу: по обращению к священнику, тот обязан дать женщине выпить «горькой воды», и, если женщина виновна, то эта вода наложит на нее проклятие, если невиновна – то с ней ничего дурного не произойдет.
В шестой главе описываются правила, которым должны следовать принявшие обет назорейства. «Назорей» означает «освященный», «воздерживающийся». Дававший временный обет назорейства посвящал определенный период жизни важным, требующим самоотдачи делам во имя Бога и народа. В течение всего этого срока он считался «освященным», то есть отделенным от обыденной жизни, и должен был воздерживаться от соприкосновения с любой нечистотой[23]. Назорей обязуется не пить крепких напитков, не стричь волосы и не подходить к мертвому. Запрет стричь волосы, очевидно, обусловлен необходимостью выделения назореев из народа. По выполнении обета назорей обязан принести жертву богу и этим завершить исполнение обета.
Седьмая глава уделяет большое внимание вопросам культа и перечисляет обильные жертвы, которые каждый из родов должен приносить Господу.
В восьмой главе устанавливаются цензы на службу Господу в скинии собрания для колена Левиина: «от двадцати пяти лет и выше они должны вступать в службу для работ при скинии собрания, а в пятьдесят лет должны прекращать отправление работ и более не работать[24]».
В девятой главе Господь совершает чудо, чтобы направить путь евреев по пустыне: днем скинию покрывало облако, светящееся подобно огню ночью, которое указывало им, когда идти, а когда становиться станом на ночлег: «по указанию господню отправлялись в путь: следовали указанию Господню по повелению Господню, данному через Моисея[25]». И в десятой главе евреи отправляются в дальнейший путь, начинается второй год странствований от дня Исхода.
В одиннадцатой главе повествуется о том, как среди народа израилева появляются первые ропщущие против Моисея. Недовольство вспыхивало всякий раз, как только люди не могли мгновенно удовлетворить свои желания, в большинстве случаев — материального характера. Прошлое, которое было сопряжено с беспросветным рабством и угрозой смерти, представляется теперь неким подобием рая.
Так описывает эти события, и особенно последовавшее наказание, одиннадцатая глава: «Народ стал роптать вслух на Господа, и Господь услышал, и воспламенился гнев его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана[26]». Чтобы спасти народ от кары Господней «помолился Моисей Господу и утих огонь[27]». В этом моменте обнаруживается, что в чертах и свойствах Яхве остается что-то от образа стихии огня[28], пережиток «высшего» язычества – поклонения стихиям и светилам.
Народ роптал, ибо в пустыне не могли они есть мяса, которого было в достатке в Египте. И Господь вновь разгневался и пообещал их кормить мясом целый месяц, чтобы отвратно оно им стало – таково было наказание за недоверие Господу для всего народа.
В стане евреев появляются пророки Елдад и Модад, которые пророчествуют против Моисея. «И поднялся ветер от Господа и перенес от моря перепелов и набросал около стана на путь дня по одну сторону и на путь дня по другую сторону около стана, на два почти локтя от земли. И поразил Господь народ весьма великою язвою[29]». Единственным, кто смог спасти народ евреев от мора, оказался Моисей, что укрепило его право властвовать. Здесь видна другая стихийная метафора Яхве – ветер. И это никоим образом не просто ветер, но и проявление «духа» Яхве[30].
В двенадцатой главе раздоры в стане евреев продолжаются – Мариам и Аарон упрекают Моисея, за то, что в жены тот взял ефиоплянку: «и сказали [они] – одному ли Моисею говорил Господь? Не говорил ли он и нам?»[31]. Но Моисей устроил Божий Суд: он, Аарон и Мариам вышли к скинии собрания, и тогда Господь снизошел к ней. Мариам покрылась язвами на семь дней и была изгнана из стана народа Израиля, так как запрещено им было общаться с оскверненными. Прокаженный подобен мертвому: прикосновение к нему оскверняет, его все сторонятся. Видимо, поэтому сам Аарон как первосвященник избежал подобной кары: иначе ему пришлось бы отстраниться от Богослужения.
Почему же их наказание было меньшим, ведь иные ропщущие были поглощены разверзнувшейся землей? Утверждение Мариам и Аарона касательно Господа: «Не говорил ли Он и нам?» — было истинным: ведь они были подлинными пророками! Лишь неведение о той наивысшей ступени пророчества, на которой стоял Моисей, побудило их говорить безрассудно.[32]
В тринадцатой главе в путешествии через пустыню наступает новый период: «И послал их Моисей высмотреть землю Ханаанскую и сказал им: ... осмотрите землю, какова она, и народ, живущий на ней, силен ли он или слаб ... и какова земля, на которой он живет, хороша она или худа?»[33]. Возвратившиеся разведчики известили: «в ней [земле] подлинно течет молоко и мед, ... но народ, живущий на земле той силен, и города укрепленные[34]». Среди еврейского народа начинается оживленный спор, идти ли воевать эту землю, или же отступить и искать другую. Противники войны заявляют: «не лучше ли вернуться в Египет, чем пасть от меча?» [35]. Но возражает Моисей: «только против Господа не восставайте, и не бойтесь народа земли сей, ибо он достанется нам на съедение, защиты у них не стало, а с нами Господь[36]». Но в споре все же преобладают настроения, способствующие отказу от войны. Этот ропот был признан «решающим», определившим судьбу всего поколения, вышедшего из Египта. После стольких милостей и чудес люди не пожелали довериться Богу.
Развязка этого спора описана в четырнадцатой главе, где в него вступает Бог: «и сказал Господь Моисею: доколе будет раздражать меня народ сей? И доколе будет он не верить мне при всех знамениях, которые делал я среди него?» [37]. После этого выносится пророчество о том, что все роптавшие падут в пустыне, за исключением невинных детей, а сыны их будут кочевать в пустыне в течение сорока лет и нести наказание за злодейство отцов. И вышли хананеи из земли своей на евреев, и были евреи разбиты ими и амаликитянами. В результате странствования евреев по пустыне продолжились, так как любая сила без Божьего содействия становится бессилием.[38]
В пятнадцатой главе приводятся подробные указания, как следует приносить жертвы в благодарность Господу после вхождения в новую землю. Также в этой главе приводится страшный пример судьбы нарушителя «божественных заповедей»: по указанию Моисея забит был камнями до смерти человек, собиравший дрова в священный день – субботу.
Шестнадцатая глава повествует о том, как «Корей ... и Дафан и Авирон ... восстали на Моисея и с ними из сынов Израилевых двести пятьдесят мужей[39]». Бунт вызван недовольством против власти Моисея, уходом из благословенной земли и долгим блужданием по пустыне. Моисей предложил совершить им обряд Божьего суда, чтобы определить правого. И Господь явил знамение, разверзнув землю под станом бунтовщиков: «и сошли они со всем, что принадлежало им, живые в преисподнюю[40]», а далее сожжены были те, кто пошел за предводителями бунта. Тем не менее, ропот продолжился, и Господь вынужден был поразить весь народ мором, который был остановлен только Моисеем. От мора умерло четырнадцать тысяч семьсот мужей.
В семнадцатой главе повелел Господь сложить все жезлы начальников родов в скинии собрания, а после исполнения указания явил чудо – заставил расцвести жезл наиболее угодного Богу Аарона. Так указывал Господь достойных править народом израилевым. Расцветший жезл — мертвое дерево, вновь обретающее жизнь,— может рассматриваться как центральный символ всей Библии. Ибо это — знак воскресения из мертвых и Мессии, и народа Божьего, и, наконец, души каждого человека[41]. Расцветший жезл Аарона должен был храниться в Скинии, дабы напоминать о свершившемся чуде, унимать ропот непокорных и утверждать незыблемость священства.
В восемнадцатой главе продолжается раздача указаний народу – была установлена обязательная выплата десятины в пользу скинии собрания, а в девятнадцатой главе указывается обряд очищения тех, кто осквернился прикосновением к мертвому.
В двадцатой главе неразумным евреям вновь явлено чудо – силой Господа Моисей открыл источник воды из скалы. В продолжение странствований израильтяне подходят к царству Едома, от которого вынуждены отступить, так как царь Едом отказался пропустить их сквозь свои земли и выступил с войском против евреев. Также еще одно бедствие постигает евреев – на горе Ор умер Аарон, его жезл и власть первосвященника передана его сыну Елиазару.
В двадцать первой главе ханаанский царь Азада вступает в сражение с израильтянами, а ропот еврейского народа против действий Моисея все усиливается и усиливается. Чтобы устранить ропщущих, на евреев силой Господа насланы ядовитые змеи. Царь аморрейский Симеон объявил о том, что не пропустит народ евреев сквозь свои земли, и выступил с отрядом воинов против народа Израиля, но Израиль его поразил мечом в открытой битве и взял во владение землю его. Так описывает эти события Библия: «и поразили они его и сынов его, и весь народ его, так, что ни одного не осталось, и овладели землею его[42]».
Двадцать вторая глава продолжает историю евреев, которые остановились станом против Иерихона. Валак, царь моавитян, послал послов к Валааму за помощью против нашествия евреев. Валаам слыл великим колдуном, чье проклятие действовало безотказно[43]. Мы не знаем, была ли возложена на Валаама миссия возвещать имя и волю Господа; однако в своем ответе послам он вполне определенно дает им понять, что именно от Господа получает все указания. Господь объявил Валааму, чтоб не проклинал тот народа Израилева, ибо люб тот народ Господу. Валаам отказался, но Валак отправил второе посольство с дарами. Тогда Господь объявил Валааму: «пойди с ними, но делай, что я буду говорить тебе[44]». Но когда Валаам отправился на войну, Ангел Господень отправился препятствовать ему, и трижды останавливал ослицу, на которой ехал Валаам, а после, когда разъяренный Валаам начал бить упрямую ослицу, явился ему и повторил наказ Господа следовать только Господним указаниям.
В двадцать третьей главе продолжается история Валаама: подчиняясь слову Господа, он при исполнении ритуалов благословляет народ евреев, что возмутило царя Валака. И в двадцать четвертой главе благословил Валаам евреев три раза с различных святых мест, на что Валак разгневался и решил изгнать Валаама, которого призвал для помощи. Валаам же в ответ сказал, что сгинет народ Валака, а также произнес много запутанных пророчеств о судьбе народа евреев и других народов мира.
В двадцать пятой главе повествование возвращается к судьбе народа Израиля. Повествуется о том, как «начал народ блудодействовать с дочерями Моава ... и воспламенился гнев Господень на Израиля[45]». И повелел Господь Моисею взять всех начальников народа и повесить их в наказание за блуд. И когда исполнил Моисей поручение Господне, тогда утих гнев Господа.
В двадцать шестой главе начинается повесть о повторном исчислении народа Израиля, мужчин от двадцати лет возрастом и старше, тех, кто был годен для войны. И оказалось таких во всех коленах народа 601730. И указал Моисей разделить завоеванные земли среди родов, по численности каждого из родов.
Двадцать седьмая глава повествует о назначении Иисуса, сына Навина, одним из предводителей народа евреев. В двадцать восьмой и двадцать девятой главе повторно устанавливается порядок жертв, приносимых Господу, особенно на Пасху, а датой Пасхи установлен четырнадцатый день первого месяца.
В тридцатой главе Господь устанавливает правила о произносимых обетах и правилах их выполнения.
В тридцать первой главе Господь устами Моисея указал пойти войной на мадианитян. Велено было выделить по тысяче воинов из каждого колена народа, всего двенадцать тысяч воинов в поход. Далее Библия так повествует о событиях: «и пошли войной на Мадиама, как повелел Господь Моисею, и убили всех мужеского пола ... а жен мадиамских и детей их сыны израилевы взяли в плен, и весь скот их, все стада их и все имение их взяли в добычу, и все города их во владениях их и все селения их сожгли огнем[46]». Но прогневался Моисей на своих военачальников: «[для чего] вы оставили в живых всех женщин? ... и так убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе убейте, а всех детей женского пола, которые не познали мужского ложа, оставьте в живых для себя[47]». Далее в главе описывается добыча, захваченная в этом походе.
В тридцать второй главе походы евреев продолжаются, колена Гада и Рувима отправились в поход за Иордан. В тридцать третьей главе повторяется описание всего пути народа евреев по пустыне.
Тридцать четвертая глава посвящена разделу земли Ханаанской, отданной Господом евреям. Указано, что землю делят первосвященник Елиазар и Иисус, сын Навин, а также по одному представителю от колена. А в тридцать пятой главе Господь указал левитам, служащим ему, выделить города, в числе сорока восьми с полями при них на две тысячи локтей вокруг. Так же установлено, что при наличии одного свидетеля, человек не может быть осужден на смерть - для этого нужно не меньше двух.
Тридцать шестая глава завершает книгу: «Сие суть есть заповеди и постановления, которые дал Господь сынам израилевым на равнинах моавитских у Иордана против Иерихона[48]».
3. Значение Книги Чисел в мировой культуреВ первую очередь стоит отметить то, что Книга Чисел входит в состав Священного Писания двух мировых религий. Причем она является их неотъемлемой частью, что само по себе обеспечивает ее огромную культурную ценность для верующих этих религий. Несомненно, что для иудея Книга Чисел, как неотъемлемый элемент Торы, является священной и непогрешимой. Из поколения в поколение эти тексты воспринимались в иудаизме прежде всего как действующая норма вероучения и культа. Соответственно, практически не рассматривались и остальные стороны этого памятника – его эстетическая, литературная и историческая ценность. Эти памятники воспринимались как литературные и культурные, но не рассматривались подробно. А в этих отраслях памятники древнееврейской литературы также имеют немаловажную ценность, отражая культуру и представления евреев о мире. Пятикнижие самой своей структурой, стилистикой, используемым словарным запасом, дает большой запас материала для филологического и литературоведческого исследования.
В частности, в Пятикнижии могут быть найдены отрывки древних фольклорных текстов. Так, повествование Книги Чисел, рассказывая о временах завоевания Палестины, приводит отрывок из древней народной песни-заклинания:
«Кладезь, излейся! Пойте ему!
Кладезь – князья ископали его,
Добрые из народа изрыли его,
Посохами своими, своими жезлами[49].»
Даже то, что по приведенным в Пятикнижии отрывкам, можно получить некоторое представление о древнем фольклоре народа Израиля, обеспечивает литературную ценность Пятикнижия, как переносчика этих народных песен до наших времен: ведь очевидно, что, не будучи записанными в каноне, они бы оказались утеряны или в значительной мере искажены.
Также все Пятикнижие, и Книга Чисел в частности, являются практически единственными источниками по ранней истории народа Израиля, по истории всего Палестинского региона, и держав, соседствующих с ним. Пятикнижие – далеко не беспристрастный и не всегда достоверный источник, в значительной мере сакрализованный, мистифицированный и легендаризированный, но, тем не менее, неоценимый своей уникальностью в отражении исторической действительности древнейшего периода истории Палестины. В частности, по Книге Чисел можно определить функции еврейского жречества, их социальный и духовный статус.
Языческие жрецы рассматривались как существа, одаренные магической властью, происходящие от богов, владеющие сокровенными знаниями и силами. Иначе понимается священство в ветхозаветной Церкви. Потомки Аарона и все прочие левиты предлагаются Богу как жертва и дар, как замена первенцев, посвященных Творцу. Поскольку весь Израиль еще не в состоянии быть "царством священников", некая часть народа (левиты) замещает его перед лицом Яхве. Тем самым левиты становятся предстоятелями народа, совершителями жертвы, трапезы и других видов богослужения. Такое понимание священства удержалось и в новозаветной Церкви, но с одним важным изменением[50].
Историческая судьба Торы – застывание в каноне – судьба довольно обычная для древневосточных культур[51]. В этот период культура народа евреев однозначно относится к древневосточному типу, что отражается в их литературе.
Уже сама трехчастная структура Ветхозаветного канона отражает принцип традиционалистской циклизации, когда каждая последующая стадия литературного развития представляется комментированием памятников предшествующей стадии, апеллируя к их авторитету[52]. Книга Чисел, как часть первичного Пятикнижия, является одним из первоисточников для таких «отсылок» в последующих книгах, но при этом и сама не избежала повторения элементов трех предыдущих книг – Бытия, Исхода и Левит.
В Пятикнижии выявляется многообразная связь с древними культурными традициями Египта и Месопотамии, Ханаана и Финикии. Но древнееврейская литература выработала и развивала совершенно новый тип идеологии, принципиально отличный от мифологических систем других народов[53].
Монотеистический принцип оказывал неизбежное воздействие на коренной склад воображения, на общий характер литературной топики. Главным является общая проблема взаимоотношений человека и Яхве – союза и спора[54].
Специфически религиозное истолкование политических и социальных проблем, содержавшееся ранее в проповедях пророков, теперь, с созданием единого канона, становится особенно последовательным[55]. В Книге Чисел, как и в остальном Пятикнижии, любая народная катастрофа интерпретируется как наказание, наложенное богом Яхве за недостаточную верность ему, но и как обещание тем более великих благ и в будущем, если верность будет проявлена[56]. Примерами, явно доказывающими предыдущую сентенцию, могут служить следующие эпизоды из Книги Чисел:
«Народ стал роптать вслух на Господа, и Господь услышал, и воспламенился гнев его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана[57]».
«Корей ... и Дафан и Авирон ... восстали на Моисея и с ними из сынов Израилевых двести пятьдесят мужей[58] ... и сошли они со всем, что принадлежало им, живые в преисподнюю[59]»
Но наиболее важным доказательством может служить тот факт, что, несмотря на многочисленные проявления неповиновения и ропота со стороны народа, Господь все же стремится ввести их в землю Ханаанскую, и в конце, после каждого наказания являет чудеса – расцветающие жезлы «избранных», успешные военные походы с богатой добычей и иные «явления божественной воли». Подобные ситуации напоминают воспитание методом «кнута и пряника», и не только создают определенный менталитет у всего народа и впечатление о его «богоизбранности», но и формирует дух беспрекословного подчинения правящим, власть которых обоснована «велением бога».
Книга чисел отражает как раз события тринадцатого века до новой эры. Это тот период, когда еврейские племена, роды, сплотившиеся культа бога Яхве, вторглись в Палестину. Изложенные в Книге Чисел библейские легенды повествуют о периоде окончания блуждания народа евреев по пустыне.
Нарративно-эпическая традиция в Книге чисел приобретает первенствующее значение. Здесь она используется для укрепления послушания устанавливаемым правилам и канонам, действует как пример. Так, в Книге Чисел на страх всем будущим отступникам и нечестивцам рассказан цикл историй о том, как бывали наказываемы хулители Моисея и его миссии: люди, брезговавшие манной в одиннадцатой главе, Аарон и Мариам в главе двенадцать, лазутчики Моисея, стращавшие народ паническими слухами в главах тринадцатой и четырнадцатой, первый осквернитель священной субботы в главе пятнадцатой и мятежники в шестнадцатой главе[60].
В целом же, этот памятник особенно ценен не только своими литературными достоинствами, но и тем, что передает нам не только культурные и религиозно юридические нормы и каноны общества древних евреев, но и тем, что является в какой-то мере летописным источником, непосредственным повествованием о событиях тринадцатого века до нашей эры.
заповедь религиозный пятикнижие завет
Заключение
Итак, что же представляет собой такой памятник древнееврейской литературы, как Книга Чисел. Это – хроникально-законодательная книга, одна из частей Пятикнижия Моисеева. Период ее создания точно не установлен, но вероятно это 5-3 века до нашей эры. От остальных книг Пятикнижия Книга Чисел отличается несколько большим значением нарративно-эпической хроники в повествовании.
Каково же значение этого памятника в мировой истории? Его проявления очень многообразны. В первую очередь – это неотъемлемый элемент Библии и Торы. Именно за счет этого другие достоинства Пятикнижия в целом и Книги Чисел в частности долгое время оставались незамеченными.
Тем не менее, Книга Чисел ценна своими литературными достоинствами – специфическими чертами, характерными для древнееврейской литературы, элементами народного творчества и общей тематикой и стилистикой. В Пятикнижии выявляется многообразная связь с древними культурными традициями Египта и Месопотамии, Ханаана и Финикии. Но при этом оно, несомненно, обладает уникальными особенностями.
Эти особенности стилистики, канона, литературной традиции отражают особенности культуры, традиции и обычаи древних евреев. Древнееврейская литература выработала и развивала совершенно новый тип идеологии, принципиально отличный от мифологических систем других народов. Эта система явилась уникальной в культуре всего Древнего Востока, первой системой, основанной на монотеистическом принципе. Каноны, заложенные в Пятикнижии, создали такую систему.
Также все Пятикнижие, и Книга Чисел в частности, являются практически единственными источниками по событиям ранней истории народа Израиля, по истории всего Палестинского региона, и держав, соседствующих с ним. Пятикнижие – далеко не беспристрастный и не всегда достоверный источник, в значительной мере сакрализованный, мистифицированный и легендаризированный, но, тем не менее, неоценимый своей уникальностью в отражении исторической действительности древнейшего периода истории Палестины.
Список литературы
1. Аверинцев С. С., Древнееврейская литература // История Всемирной литературы в 9 т., т. 1., 1983.
2. Библия, М., 2006.
3. Крывелев И. А., Книга о Библии, М., 1958.
4. Мень А., Исагогика. Ветхий Завет., 1992.
5. Щедровицкий Д. В., Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония., М, 2003.
[1] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 272
[2] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 282
[3] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 283
[4] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 751
[5] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 751
[6] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 272
[7] Мень А., Исагогика. Ветхий Завет 1992
[8] Мень А., Исагогика. Ветхий Завет 1992
[9] Соловейчик М. Основные проблемы библейской науки. СПб.,1913, с. 44.
[10] Крывелев И. А., Книга о Библии М., 1958
[11] Мень А., Исагогика. Ветхий Завет
[12] С. С. Аверинцев Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 282
[13] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 1.
[14] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 1.
[15] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 753
[16] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 754
[17] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 3.
[18] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 3.
[19] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 758
[20] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 760
[21] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 5.
[22] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 5.
[23] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 770
[24] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 8.
[25] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 9.
[26] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 11.
[27] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 11.
[28] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 275
[29] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 11.
[30] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 275
[31] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 12.
[32] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 802
[33] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 13.
[34] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 13.
[35] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 13.
[36] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 13.
[37] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 14.
[38] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 752
[39] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 16.
[40] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 16.
[41] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 820
[42] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 21.
[43] Щедровицкий Д. В. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево. Том 3: Книги Левит, Чисел и Второзакония. с. 844
[44] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, глава 22.
[45] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 25.
[46] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 31.
[47] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 31.
[48] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 36.
[49] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 278
[50] Мень А., Исагогика. Ветхий Завет.
[51] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 272
[52] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 273
[53] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 274
[54] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 275
[55] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 273
[56] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 273
[57] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 11.
[58] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 16.
[59] Библия, Ветхий Завет, Книга Чисел, гл. 16.
[60] С. С. Аверинцев, Древнееврейская литература // История всемирной литературы. Том 1. с. 283