Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Виктор Паршуткин
Великий обман
или
Симон Маг
«Этот рай, где мы не согрешили,
тошен нам»
Анна Ахматова
Содержание
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: познание Бога
I. Симон Маг
Притча о добром самарянине
Отцы церкви (Евсевий, Ириней, Иустин) о Симоне Маге
Учение Симона Мага в пересказе христианских «домостроителей»
Бомба для христианства
Зарождение мифа
Змеепоклонники
Зверь Иоанна Богослова
II. «Откуда Ты произошел, что Ты такое и куда Ты идешь»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: что именем Твоим вершат
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: познание Бога
Притча о добром самарянине
Невозможно разобраться в темной истории становления христианства как ритуальной религии, не касаясь давней и ожесточенной вражды двух групп евреев – иудеев и самарян.
Самаряне считали, что они – часть еврейского народа и верили, что Тора (Пятикнижие) была завершена на горе Гаризим уже после смерти Моисея и вступления Иисуса Навина в ханаанскую землю. По самарийской традиции она и есть та самая гора Мориа, на которой библейский Авраам собирался принести в жертву богу Израиля своего сына Исаака. Это священное место когда-то объединяло всех евреев. Однако борьба кланов за первосвященство, приносящее немалые доходы и влияние, расколола народ.
«Три раза в году весь мужской род должен являться пред лице Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Он: в праздник опресноков, в праздник седмиц и в праздник кущей; и никто не должен являться пред лице Господа с пустыми руками, но каждый с даром в руке своей» – устанавливал еврейский Законодатель, детально указывая, какую часть подношения следует отдавать на прокорм и священнику (Второзаконие 17:16-17).
Со временем спор за первосвященство вылился в ярое противостояние двух лагерей, предводитель одного из которых - Эли Коэн вместе со своими приверженцами покинул гору Гаризим, прихватив с собой и скинию Завета. В последствии она была перенесена ими в Иерусалим, который с тех пор превратится в духовную и политическую столицу евреев. Сторонники Эли Коэна стали утверждать, что и гора Мориа теперь тоже находится там. «И начал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, которая указана была Давиду, отцу его» - читаем в 2 Паралипоменон (3:1).
Те же, кто сохранил верность горе Гаризим (указание на нее содержится во Второзаконии 27:12 – «сии должны стать на горе Гаризим, чтобы благославлять народ»), объединили вокруг себя десять колен и стали родоначальниками Израиля. Другие два колена - Иуды и Биньямина - укрепились в Иерусалиме и положили начало Иудее. Одно время все двенадцать колен были объединены Давидом. Но накал отчуждения был столь велик, что наследникам царя Соломона не удалось удержать вместе враждующие племена. Еврейское царство вновь раскололось надвое - на Иудею со столицей в Иерусалиме и Израиль со столицей в городе Самария.
Согласно же иудейской традиции самаряне - потомки языческих племен из Междуречья, Северной Сирии и Западного Ирана. В основном - кутейцы, покоренные царем Ассирии и переселенные им на территорию разрушенного Израильского царства - «и перевел царь Ассирийский людей из Вавилона и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и из Сепарваима, и поселил их в городах Самарийских вместо сынов Израилевых. И они овладели Самариею, и стали жить в городах ее (IV Царств 17:24). Обосновавшись на новой земле, они приняли бога иудеев, установив ему святилище на горе Гаризим.
Сторонники обеих версий едины в том, что раскол между двумя группами одного народа произошел после возвращения евреев из вавилонского плена и прибытия в Иерусалим Ездры и Неемии. Самаряне утверждают: обратившись к Неемии с просьбой позволить им участвовать в восстановлении Нового Храма, они получили от него решительный отказ по той причине, что они, мол, не евреи и поэтому не могут иметь своей доли в священнодействии.
Ездра же «по памяти» восстановил, то есть переиначил, еврейскую Библию, выгнал самарян из Иерусалима и расторг браки иудеев с иноплеменцами. Начиная с этого момента Тора (Пятикнижие Моисея) в его редакции становится основой иудейской жизни.
Танах (иудейская Библия) возлагает вину за раскол на самарян, которые, по мнению иудеев, в своей ревнивой приверженности горе Гаризим делали все, чтобы помешать возрождению Храма. Строили козни и срывали восстановительные работы. И тогда разгневанный Неемия особым указом отстранил их от участия в строительстве: «а вам нет части и права и памяти в Иерусалиме» (Неемия, 2:20).
Вскоре трещина превратилась в пропасть. Иудеи презрительно называли самарян кутейцами, подчеркивая их языческое происхождение. Первосвященники Иерусалима запрещали своей пастве вступать в браки с самарянами, делать им обрезание. Те же отвечали иудеям аналогичными запретами, досаждая своим противникам всевозможными пакостями. Иосиф Флавий, из рода иудейских священников, в своих книгах писал:
«Между самарянами и иудеями произошла распря по следующей причине: галилеяне, которые отправлялись во время праздников в священный город (Иерусалим – В.П.), имели обыкновение проходить через пределы Самарии. И вот, когда они однажды держали таким образом путь свой, из деревни Гинеи, лежавшей между Самариею и Великою равниною, на галилеян напало несколько человек и перебило множество их. Узнав об этом происшествии, именитые галилеяне явились к Куману (наместнику Иудеи – В.П.) и просили его отомстить за смерть невинно погибших. Однако Куман дал себя подкупить крупною суммою денег, полученных от самарян, принял их сторону и отказался от наказания виновных. На это галилеяне рассердились и стали уговаривать народ иудейский взяться за оружие, перебить врагов и тем отстоять свою свободу, потому что, как говорили они, рабство само по себе уже тяжело и становится совершенно нестерпимым, если связано с глумлением. Хотя начальники и пытались умиротворить их и положить предел волнениям и обещали склонить Кумана к наказанию убийц, однако они ничего не добились: иудеи взялись за оружие, призвали к себе на помощь Элеазара, сына Диная (то был разбойник, уже много лет хозяйничавший в горах), подожгли несколько самарянских деревень и предали их разграблению» (Иудейские древности кн.20, гл.6:1).
У иудеев и самарян были свои книги Моисея (Пятикнижие), которые отличались друг от друга и не признавались противоположной стороной. У тех и других было свое обиталище бога (своя гора Мориа), равно ненавистная другой стороне.
Александр Македонский, завоевав Палестину, великодушно разрешил самарянам воплотить в жизнь их давнюю мечту - построить на священной для них горе Гаризим свой Храм. Так на протяжении почти двух столетий на Святой Земле было два обиталища еврейского бога - в Иерусалиме и Самарии.
Однако с воцарением в Иудее царя Гиркона давняя вражда разразилась с новой силой. Вторгшись в Самарию (128 – 127 гг. до н.э.), он опустошил ее, дабы окончательно сломить эту «ересь». И сравнял с землей Храм на горе Гаризим, что было для самарян потрясением не меньшим, чем для иудеев - разрушение вавилонской армией их иерусалимского Храма.
С тех пор Святое место иудеев стало для самарян символом бездушия и лжи. Они называли его не иначе, как «домом стыда» и находили особое удовольствие в том, чтобы осквернять его, разбрасывая вокруг кости животных и человека. Распускали слухи, что в своем Храме они прячут человеческий скелет и тайно поклоняются ему. Из всех книг Ветхого завета самаряне признавали только Пятикнижие Моисея (в своей редакции) и Книгу Иисуса Навина, которая была совсем иной, чем у иудеев. Отвергали учение других библейских пророков, считая его спекулятивным, и талмудическую традицию.
Иудеи в своих предрассудках не уступали самарянам. Встречая их, брезгливо отворачивались. Обходили стороной и их «нечистую» Самарию, наговаривая, что те поклоняются языческому богу кутейцев Нергану и чуть ли не приносят на горе Гаризим человеческие жертвы.
Противостояние двух групп одного народа находило свое отражение и в книгах, объявляемых иудейскими священниками боговдохновенными. Так, Исайя, обращаясь к самарянам, восклицал: «вы, сыновья чародейки, семя прелюбодея и блудницы! Над кем вы глумитесь? Против кого расширяете рот, высовываете язык? Не дети ли вы преступления, семя лжи, разжигаемые похотью к идолам под каждым ветвистым деревом, заколающие детей при ручьях, между расселинами скал?» (Исаия 57:3-6).
Да, пожалуй, не было на свете более непримиримых врагов, чем иудеи и самаряне…
Драматизм этих отношений запечатлен и в новозаветных книгах. В Евангелии от Иоанна, автор которого явно симпатизирует самарянам, иудеи постоянно ищут убить Иисуса - опять они схватили каменья, чтобы побить его (10:32). Но первой в этом повествовании его исключительность признает именно самарийская женщина, черпающая воду из древнего колодца Иакова. Указав рукой на гору Гаризим, она воскликнула: «Господи! Вижу, что ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме» (4:19-20). На что Иисус отвечает: поверь мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в Духе и Истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе. Бог есть Дух (Иоанн 4:21, 23-24).
А как нелицеприятно изображает автор этого Евангелия Святое место иудеев! «Приближалась Пасха иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим и нашел, что в Храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из Храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца моего не делайте домом торговли» (2:13-16).
И, тем не менее, в современном, «отредактированном» тексте Евангелия от Иоанна мы читаем: «спасение от иудеев» (4:22).
В Евангелии от Луки на вопрос законника-иудея «а кто мой ближний», последовала знаменитая притча о добром самарянине:
«…некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лука 10:30-35).
Как видите, самаряне Луки совсем не такие разбойники, как у Иосифа Флавия.
Вместе с тем, в Евангелии от Матфея, имеющем особый авторитет среди иудео-христиан, встречаем такой антисамарийский выпад, вложенный в уста Иисуса, когда тот наставлял своих апостолов: «на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (10:5-6).
И евангельский Христос несет в себе груз непримиримой вражды еврейских кланов, активная религиозная жизнь которых подпитывалась, в основном, двумя источниками - а) духом соперничества самарян и иудеев за обладание истиной о природе Божества; б) инстинктом самосохранения, породившем сомнительную во всех отношениях идею о богоизбранности маленького народа, притесняемого и истребляемого многими завоевателями. Поэтому так часто со страниц книг Ветхого Завета веет духом вражды, злобы и проклятия - «сокруши мышцу нечестивому и злому, так чтобы искать и не найти его нечестия. Господь – царь навеки, навсегда; исчезнут язычники с земли Его» (Псалтирь 10:36-37). К сожалению, этот дух был прочно унаследован и авторами новозаветного канона, переписавшими книги философской школы Симона и усердно утверждавшими, что Отец Иисуса и гневливый, мстительный и вступающий в сделки с людьми бог Израиля – одно и то же лицо. Мифического Иисуса заставляют говорить то языком этого грозного синайского бога - «а если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома из города того, отрясите прах от ног ваших; истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Матфей 10:14-15), то он проповедует всеобщую любовь и всепрощенчество - «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Матфей 5:44).
После разрушения римлянами Второго иерусалимского Храма (70-й год нашей эры) взаимная ненависть вспыхнула с новой силой. В ходе повстанческих войн пострадали, в основном, иудеи. Потерпев сокрушительное поражение в борьбе с Римом, они были выселены с исконных территорий и в течение почти двух столетий – с конца первого по четвертое – доминирующим этносом Палестины оставались самаряне.
С тех пор как иудеи вынуждены были уживаться на новых землях среди чуждых им культур, в их среде зародилось течение, стремящееся хоть как-то сблизить, примирить рассеянную диаспору с коренными жителями – «язычниками». В области светских отношений наибольшую активность проявлял Иосиф Флавий, книги которого восхваляли иудаизм и преследовали цель защиты евреев перед лицом римской власти. Реформаторское же крыло священнических каст в борениях с экзотерическим иудаизмом занялось конструированием новой религии, способной сблизить иудеев с «язычниками» и в сфере духовной.
Но еще до разрушения Второго Храма единого для всех народов Духовного Бога проповедовал самарийский философ Симон, статуя которому уже возвышалась в «языческом» Риме. Однако сама мысль уступить пальму первенства религиозного реформаторства ненавистному Самарянину коробила иудеев. Так на авансцену мировой истории выдвигается альтернативная ему фигура ученого иудейского раввина Савла из Тарса - истинного основателя христианства, которого нарекут апостолом Павлом. А обворованного Симона подвергнут такому шельмованию, что само имя его будет вызывать лишь насмешки да издевательства последователей Павла - многочисленных христиан, принявших синайского бога и включивших «священные» книги иудеев, ненавистные самарянам, в свой церковный канон.
Однако изложенная выше канва отражает лишь внешнюю сторону конфликта. Истинная же причина вражды между иудеями и самарянами кроется в различном понимании ими природы Божества, конфликте между ритуальным иудаизмом Храма и духом восточной Каббалы, хранителем которого была, скорее всего, священническая каста самарян. Историк Иосиф Флавий отмечал, что у иудеев издавна существовали различные философские школы, число которых он сводит к трем, видимо, самым влиятельным: «Существуют именно у иудеев троякого рода философские школы: одну образуют фарисеи, другую – саддукеи, третьи – те, которые, видно, преследуют особенную святость, так называемые ессеи» (Иудейская война кн.2, гл.8:2).
Он так характеризует их:
<Саддукеи совершенно отрицают судьбу (закон воздаяния – В.П.) и утверждают, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния – ни на злые, ни на добрые. Выбор между Добром и Злом предоставлен свободной воле человека, и каждый по собственному усмотрению переходит на ту или другую сторону. Они отрицают бессмертие души и всякое загробное воздаяние>.
Эти воззрения отражены и в иудейской Библии: «Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы. Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла,…а после того они отходят к умершим.
…Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния.
…иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое.
…в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екклесиаст 8:2-3, 5, 7, 10).
<Фарисеи слывут точнейшими толкователями Закона. Они ставят все в зависимость от Бога и учат: хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но и в этом участвует предопределение судьбы. Души, по их мнению, все бессмертны. Но только души добрых переселяются по их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки.
Ессеи живут большими общинами. Всякое произнесенное ими слово имеет больше веса, чем клятва, которая ими вовсе не употребляется, так как само произнесение клятвы они отрицают больше, чем ее нарушение. Твердо веруют, что хотя тело тленно и материя не вечна, душа всегда остается бессмертной. Душа, происходя из тончайшего эфира и вовлеченная какой-то природной пленительной силой в тело, находится в нем как бы в заключении. Но как только телесные узы спадают, она, будто освобожденная от долгого рабства, весело уносится в вышину. Добродетельным назначено по ту сторону нежный и приятный эфир. Злым – мрачная и холодная пещера, полная беспрестанных мук>.
Исходя из этих слов, можно заключить: ессеи проповедовали доктрину двойной эволюции мира. С одной стороны, Душа спускается вниз, все более и более захватываема материей, пока не оказывается в заточении человеческого тела. С другой - после смерти тела она вновь «весело уносится в вышину».
Но Иосиф ни словом не молвит о духовных воззрениях самарян, или об их принадлежности к описанным системам, особо подчеркивая, что указанные им философские школы - только у иудеев.
Между тем как сами самаряне называли себя не иначе, как «хранителями» истинного духа Моисеевых книг…
Отцы церкви (Евсевий, Ириней, Иустин) о Симоне Маге
К сожалению, о Симоне Маге мы можем судить лишь по оценкам отцов церкви, в которой одержала верх иудейская партия, и по тем апокрифам, которые имели хождение с их молчаливого согласия. Другие источники просто не сохранились или пока не пущены в обиход. Начнем с капитального труда «Церковная история», написанного Евсевием Памфилом (ок. 263 – 339 гг.), епископом Кесарии. Евсевий считается первым историографом церкви. Для нее он - что Геродот для истории. «Я считаю эту работу своей насущной задачей, потому что, насколько я знаю, ни один из церковных писателей до сих пор не потрудился такое предпринять», - заявляет он в начале своего повествования (I, 1:5). Он был самым деятельным помощником императора Римской империи Константина в деле утверждения христианства в качестве государственной религии. Одним из тех, для кого бог в образе плотского человека был ближе и понятнее, чем некий невидимый и непостижимый Духовный Бог.
Существует несколько редакций «Истории», однако данный факт святых отцов нисколько не смущает - он, де мол, писал ее много лет, правя и дополняя сообразно политической ситуации.
Согласно Евсевию, Симон в дни евангельского Иисуса имел просто ошеломительную славу. Он был фигурой, которую невозможно было замолчать даже три века спустя, когда «Геродот церкви» кроил хронологию в угоду потребностям светской власти:
<Тогда же Павел разорял Церковь; врывался в дома верных и тащил мужчин и женщин в тюрьму. Филипп же, один из поставленных вместе со Стефаном в диаконы, покинув Иерусалим, пришел в Самарию. Исполнившись силы Божией, он первый проповедовал тамошним жителям Слово. Ему содействовала столь великая благодать Божия, что он увлек своими речами даже Симона Волхва и вместе с ним многих.
Симон в это время до того прославился и настолько овладел людьми, обманутыми его чарами, что его считали великой силой Божией. Тогда же он, пораженный чудесами, которые совершал Филипп, вошел к нему в доверие и притворился, будто настолько уверовал в Христа, что готов креститься> (Церковная история, кн.2, I, 9-11).
Стоп! В этом повествовании явно «выпирает» одно противоречие - Симон уверовал в Христа еще до того, как Павел начал свою проповедь. Но в Деяниях апостолов (11:25-26) имеется ясное указание на то, что само слово христиане (а, следовательно, и Христос) в приложении к новой религии впервые стало использоваться только в проповеди Павла! Но, увы, он в своих многочисленных посланиях (или в том, что от них осталось) хранит упорное молчание о Симоне, переиначив на свой лад его доктрины о раскрытии в человеке Божественного начала.
Неприязнь иудея Павла к самарянину Симону распространялась и на учеников последнего, выведенных в новозаветной традиции под именами апостолов:
«Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью своею, благоволил открыть во мне сына своего, чтобы благовествовал Его язычникам, - я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня» (К галатам 1:15-19).
Павел, так ясно изъясняющийся о духовном возрождении во Христе как Божественном принципе, в то же время называет апостолов Иисуса всего лишь «плотью и кровью», то есть духовно не возродившимися во Христе! Более того, он называет их лжебратиями. Как следует из вышеприведенных слов, Павел относил себя к богоизбранным еще «с утробы матери» и не скрывает, что свои собственные доктрины о природе Божества считает самыми превосходными.
Он не признает своего ученичества от Главы апостолов.
Вновь возвратившись в Иерусалим только через четырнадцать лет, встретил со стороны общины, еще сохраняющей память о живом Учителе, лишь неприятие и вражду: лжебратия «хотели поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились» - признается он в Послании к галатам (2:1-5). И отмечает, что ничего особенного не нашел в апостолах, в том числе в Иакове, называемом братом Господним.
Но вернемся к тексту Евсевия Памфила:
<Вера в Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа уже распространялась повсюду, когда враг человеческого спасения, задумав захватить царственный город (Рим – В.П.), привел туда вышеупомянутого Симона. Помогая ему в его искусных, волшебных проделках, он увлек в заблуждение многих жителей Рима. Об этом говорит Иустин, живший вскоре после апостолов. В Первой Апологии, обращенной к Антонину (императору Римской империи – В.П.) в защиту нашей веры, он пишет так:
"После Вознесения Господа на небо демоны побудили некоторых людей объявить себя богами. И вы не только не преследовали их, но удостоили почестей. Некий Симон, самарянин из деревни Гиттон, который при кесаре Клавдии с помощью действовавших в нем демонов проделывал в Риме, вашем царственном городе, чудеса своего волшебного искусства, был признан богом и почтен вами как бог статуей на реке Тибр между двумя мостами. На ней латинская надпись: Симону, богу святому. Почти все самаряне и кое-кто из иноплеменников исповедуют его как первого бога и поклоняются ему. Некую Елену, которая в то время всюду с ним странствовала, а раньше в Тире финикийском жила в непотребном доме, они называли первой его мыслью".
С ним согласен и Ириней, который в первой книге своего сочинения "Против ересей" характеризует этого человека и его кощунственное, мерзкое учение. Мы узнали из нее, что Симон был первым зачинщиком всех ересей. Его последователи кланяются книгам и изображениям самого Симона и его спутницы Елены. Справляют им службу с фимиамом, жертвами и возлияниями.
Что же касается их мистерий, то, говорят, впервые услышавший о них приходит в ужас. Они полны неистовства и безумия; это нечто такое, о чем нельзя не только писать, но люди здравомыслящие не смогут об этом и рассказывать - столько там гнусного и такого, о чем не скажешь. Они издеваются над несчастными женщинами, которые действительно утопают во всяческих грехах> (кн.2:13).
Как видите, Симон представлен Евсевием просто исчадием ада и распутником, первейшим врагом церкви. Но примечательно то, что он уничижает его как человека, стоящего не вовне, а внутри христианства. Более того – у его истоков.
В своем повествовании Евсевий ссылается на два источника – Иустина Философа (ок.100 – 166 гг.) и Иринея (ок.130 – 202 гг.), епископа галльского города Лугдун (ныне французский Лион).
Посмотрим, что сказали о Самарянине сами эти почтенные отцы:
<Демоны выставляли некоторых людей, которые называли себя богами. Таков был некто Симон Самарянин из села, называемого Гиттон. Он силою демонов, действующих через его посредство, во время Клавдия Кесаря (который правил в 41 – 54 гг. – В.П.) совершал волшебные чудеса в царственном городе вашем Риме. За что признан богом, и – как бог – почтен у вас статуей. Эта статуя воздвигнута на реке Тибр между двумя мостами, с такою надписью на римском языке: Симону, богу святому. И почти все Самаряне, а некоторые и из других народов признают его за первого бога и поклоняются ему. Какую-то Елену, которая везде с ним в то время ходила, а прежде жила в блудном доме, называют происшедшей от него Мыслью. Знаю еще, что некто Менандр, тоже из Самарии из села Каппаретеи и ученик Симона, был под влиянием, и в бытность свою в Антиохи многих обольстил волшебным искусством.
…все, вышедшие от таких людей, называются христианами> (Иустин. Первая Апология 26).
Иустин Философ, по времени стоящий к Симону ближе двух других отцов (Иринея и Евсевия), признается:
<Делаются ли у них те гнусные дела, которые носятся в народе – гашение светильников, взаимное совокупление и едение человеческого мяса – не знаю> (Первая Апология 26).
Тогда у кого же почерпнул историк Евсевий сведения о мистериях, полных неистовства и безумия? Да у Иринея, первого видного теолога зарождающейся ритуальной религии, очеловечившей Христоса – Божественный принцип св. апостола Павла:
<Симон Самарянин есть тот волхв, о котором ученик и спутник апостолов Лука говорит: «был некоторый муж, именем Симон, который прежде волховствовал в этом городе и увлекал народ самарийский, выдавая себя за кого-то великого; ему внимали все, от малого до большого, говоря: он есть сила Божия великая. А смотрели на него потому, что он долгое время изумлял своими волхованиями (Деяния 8:9-11). Он есть высшая из всех сил, т.е. возвышенный над всем Отец, и позволял себе называться всяким титлом, с каким бы люди ни обращались к нему> (Ириней. Против ересей. кн.1, 23:1).
Но, позвольте, Иустин Философ не упоминает Луку! А он бы не упустил возможность сослаться на апостола, чтобы придать своему повествованию большую убедительность. В связи с чем следует лишь один вывод - в то время, когда Иустин писал свою Апологию (середина второго века), этих слов в Евангелии от Луки еще не было. А, возможно, и самого Евангелия. Ириней же в конце второго века пишет, опираясь на современные ему Деяния и Луку. Примечательно и то, что он рассказывает лишь о проклятии Симона апостолом Петром (Деяния 8:20-23), но, кажется, еще ничего не знает о его раскаянии, которое в Деяниях, по всей видимости, появится позднее (8:24).
<Но так как волхв не верил в Бога, то он вступил в сильное соперничество с апостолами, чтобы и самому явиться славным, и с большею ревностью предался изучению искусства волхования, так что множество людей приводил в изумление> (Ириней. Против ересей. кн.1, 23:1).
Однако Иустин Философ, стремящийся овладеть малейшими доказательствами в пользу новой религии, ничего не говорит и о соперничестве Симона с апостолами. А ведь он жил в Риме, где, якобы, в годы правления Нерона и происходило это соперничество.
Ириней же, живя в далекой Галлии (современной Франции), с уверенностью утверждает, что Симон и его последователи – распутники и волхвы (чародеи, маги). Но в их обличении он еще не так «информативен», как творивший аж в четвертом веке Евсевий Памфил:
<Мистические жрецы этой секты живут сладострастно и занимаются делами волхвования, как каждый из них может. Они употребляют заклинания и заговоры. Любят прибегать к средствам, возбуждающим любовь и влечение, к так называемым духам домашним, и наводящим сон, и другим забавным проделкам> (Ириней. Против ересей. кн.1, 23:4).
Если Ириней в конце второго века последователей Симона называет «мистическими жрецам» некой секты и приписывает им всего лишь «забавные проделки», то Евсевий - явно вакхические мистерии - они полны неистовства и безумия, издеваются над несчастными женщинами, которые действительно утопают во всяческих грехах. Причем, судя по всему, представление об этих мистериях историк почерпнул из известной ему древнегреческой трагедии Еврипида (480 – 406 гг. до н.э.) «Вакханки», превратно поняв аллегории старого мудреца.
Итак, подытожим сказанное. Из трех почтенных отцов Иустин Философ жил и творил в более раннее время: в первой половине - середине второго века. Признание Рима, с его слов, Симон завоевал во время правления Клавдия Кесаря (41 - 54 гг.). А до этого почти все самаряне и «некоторые из других народов» уже признавали его за великую силу Божию. Его статуя возвышалась в «языческом» центре мира – в Риме. Как до, так и после него таким титлом и таким почетом никто из евреев более не удостаивался.
Возможно, это о нем писал Иосиф Флавий в Иудейских древностях: «Их (самарян – В.П.) смутил некий лживый человек (а по иному он и не мог назвать духовного вождя своих недругов – В.П.), который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших [отовсюду] самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея (Еврейская Каббала – традиция, объясняющая тайный смысл Моисеевых книг, учит: непостижимый сокровенный Бог (Эйн-соф) проявляется через свои эманации – сефирот, которые в обыденной речи называли «сосудами» Бога. Из этих слов видно, сколь далек был Иосиф от понимания доктрин, проповеданных Симоном – В.П.). Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат (прокуратор Иудеи, правил в 28 – 36 гг. – В.П.) предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен. Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов» (кн.18, гл.4:1).
Но эти события не прошли бесследно и для самого прокуратора Понтия Пилата. Самаряне, снарядив посольство к наместнику Сирии Вителлию – а Иудея была под его началом, обвинили Пилата в казни невинных. И тогда Вителлий отправил Пилата в Рим – для дачи ответа за свои действия перед самим императором Тиберием. Оттуда он в Иудею уже не вернулся.
Поэтому совсем не случайно на страницах канонических Евангелий, которые, по всей видимости, в части «страстей Христовых» писались выходцами из Самарии, иудеи подговаривают прокуратора казнить мифического Иисуса – как они подговорили Пилата растерзать самарян, внимающих на горе Гаризим пламенным речам своего духовного предводителя.
По мере формирования церковных догм Симон вызывал все большую ненависть - он явно мешал зарождающейся церкви. Но и «замолчать» его было невозможно – слишком велика была слава Симона. Поэтому «свидетели Сафроновы» ритуального христианства использовали в отношении великого Самарянина излюбленный прием фальсификаторов всех времен – его оклеветали, а проповеданные им величественные доктрины о природе Божества сознательно опошлили и изуродовали – ибо их так легче было «опровергать».
Учение Симона Мага в пересказе христианских «домостроителей»
Однако вернемся к Иринею:
< Этот Симон самарянин, от которого произошли все ереси, образовал свою секту следующего содержания. Он, выкупив в Тире, финикийском городе, некоторую женщину по имени Елена, водил ее всюду с собою и выдавал за первую Мысль - мать всех вещей, чрез которую он в начале замыслил создать ангелов и архангелов. Ибо эта Мысль, выходя из него, и зная волю своего Отца, низошла в нижние области (пространства) и породила ангелов и власти, которыми, по его словам, и сотворен этот мир> (Ириней. Против ересей. кн.1, 23:2).
В этом рассказе он, вслед за Иустином, продолжает линию грубой материализации и опошления древних доктрин. Такой символ Божественности как Мысль (или Душа) был превращен ими в «блудную Елену».
<После того как Мысль их (то есть ангелов и власти – В.П.), произвела, была она задержана ими из зависти. Его самого (то есть Симона – В.П.) они вовсе не знали; а его Мысль была удержана порожденными ею властями и ангелами и терпела от них всякое бесчестие. Так что она не возвратилась к своему отцу и даже была заключена в человеческое тело. И по временам, как бы из сосуда в сосуд, переходит из одного женского тела в другое. Она была в той Елене, из-за которой произошла Троянская война. Странствуя из тела в тело, терпя от сего всегда бесчестие, она, наконец, отдалась в развратный дом. Она-то и есть погибшая овца>, (которую пришел спасать Симон – В.П.). – Ириней. Против ересей. кн. 1, 23:2.
Как видите, Симон здесь уподоблен Спасителю, который пришел в мир в образе человека. Пришел для того, чтобы спасти «погибшую овцу» - заключенную в человеческое тело Душу (или Мысль).
А вот и контуры будущего бога - пока что мы наблюдаем лишь его зачатие Иринеем:
<Поэтому Он (то есть Симон – В.П.) пришел Сам, чтобы опять взять ее (Душу или Елену – В.П.) к себе и разрешить ее от уз. А людям доставить спасение чрез познание Его (через гносис, вследствие чего всех последователей Симона прозвали гностиками – В.П.). Так как ангелы худо управляли миром, потому что каждый из них стремился к верховной власти, то Он пришел для исправления вещей и сошел, преобразившись и уподобившись силам, властям и ангелам, чтобы явиться среди человеков человеком. Хотя Он не был человек.
…Он (Симон – В.П.) также был почитаем многими за Бога и учил, что Он есть тот самый, который между иудеями явился как Сын, в Самарию нисходил Отцом, к прочим же народам пришел как Дух Святой.
Он есть высшая из всех сил, т.е. возвышенный над всеми Отец, и позволял себе называться всяким титлом, с каким бы люди не обращались к нему.
И показался пострадавшим в Иудее, хотя он не страдал> (Ириней. Против ересей. кн.1, 23:1,3).
Угадываете будущего Христа, «богочеловека» церкви? То, что шаржировал Ириней в отношении Симона, впоследствии оказалось очень даже востребованным при составлении биографии евангельского бога – воплотившись в человека Иисуса, божественный принцип Христос снизошел на Землю, чтобы победить смерть. Богочеловек зарождающегося христианства наделялся качествами, присущими реальному человеку – Симону из Самарии, слава о котором гремела по всему Средиземноморью. Речения или притчи великого философа вкладывались в уста мифического Иисуса. Поэтому и не удивительно, что новозаветный бог оказался столь привлекательным.
В Евангелии от Иоанна по недосмотру цензоров сохранились и такие слова: иудеи, внимающие Иисусу около сокровищницы Храма, прямо спрашивают его: не правду ли мы говорим, что ты Самарянин? (8:48). И он не отрицает этого.
Проявляя изумительные способности «творить чудеса», а о них весьма красочно повествуют апокрифические Деяния св. апостолов Петра и Павла, Симон учил: для простых людей, не искушенных в философии, необходимы только вера в могущество своего духа и любовь, в том числе к истине. Только они приведут их к благоденствию и спасению души (Refutatio).
В Евангелии от Иоанна, гностическом по своей сущности, этот завет Симона, обращенный к простым людям, выражен как нельзя просто (13:34):
«Заповедь новую даю вам, да любите друг друга».
Бомба для христианства
В начале сороковых годов девятнадцатого века из православного Афона на свет Божий «выплыл» один очень «неудобный» документ. Вернее, целый летописный свод, авторство которого условно приписывают некоему Ипполиту. Труд Ипполита состоял из десяти книг, из которых сохранилось восемь. Одна из них, называемая исследователями Refutatio omnium haeresium, представляет собой краткую сводку всех «ересей».
По сути Refutatio - трактат вполне нейтральный. Его автор (или авторы) не полемизируют, не стараются кого-то в чем-то убедить. Пожалуй, это конспект различных философских систем, предназначенный для узкого круга чтения. И в нем излагается, пусть даже фрагментарно, содержание одной работы - Apophasis Megale (Великое откровение) - автором которой указан сам Симон Маг.
Как следует из Refutatio, много места в «Великом откровении» занимают толкования аллегорий Пятикнижия Моисея. Но ни слова не говорится о книгах более поздних пророков (самаряне не признавали их, кроме Книги Иисуса Навина). Более того, в представлении Симона еврейский Законодатель вовсе и не историческая личность, а мистический Логос (Божественное Слово) - в Пятикнижие на протяжении достаточно длительного времени анонимными авторами вносились устные предания евреев о природе Божества и человеческого «Я»:
<Как же и каким образом Бог создает человека? В Саду, утверждает Симон. Сад – это матка. Писание убеждает нас в истинности этого в таких словах: «Я тот, кто создал тебя в утробе твоей матери» (Исход 44: 2). Так он предпочитает понимать этот текст. Если же Бог создал человека в матке матери, то есть в Саду, то Сад – это и есть рай, Эдем – плацента, а «река, выходящая из Эдема для орошения рая» (Бытие 2: 10) – пуповина. Эта пуповина, по его словам, «разделена на четыре реки», потому что с каждой стороны пуповины идут две артерии, которые несут воздух [или дух], и две вены, несущие кровь.
Зародившись в Саду, младенец не питается через рот и не дышит ноздрями – ведь он окружен жидкостью. Поэтому немедленно бы умер, если бы вдохнул эту жидкость.
…Река, выходящая из Эдема, делится на четыре потока, четыре канала, то есть четыре органа чувств, зрительный, обоняния, осязания и тактильный. Ведь ребенок в Саду имеет лишь эти органы чувств. И это есть закон, установленный Моисеем. Каждая из книг написана именно об этом законе, как показывают их заглавия.
Первая книга называется «Творение» [Бытие], и из этого названия понятно, что книга посвящена знанию обо всем [творении]. Творение по его словам связано со зрением, первым потоком, на которые разделились реки. Ведь космос – это то, что видимо.
Вторая книга называется «Исход», ведь при рождении ребенок проходит через Красное море и попадает в пустыню. Красное море – это кровь, на вкус соленая вода. Горька, по его словам, вода в Красном море - и этим путем приходим мы к знанию болезненных и горьких событий нашей жизни. Измененная Моисеем, то есть Логосом, эта горечь становится сладкой.
…Третья книга – «Левит» – означает обоняние и дыхание. Эта книга посвящена жертвоприношениям и дарам. Во время жертвоприношения распространяется запах и благоухание, судьей которым является чувство обоняния.
Четвертая книга – «Числа» – означает осязание, где действует Логос. Так как он говорит обо всем, он называется порядком числа.
[Пятая книга] «Второзаконие» указывает на чувство осязания ребенка. Ибо осязание через прикосновение соединяет воедино и подтверждает воспринятое другими органами чувств, убеждая в том, что это [действительно] твердое, теплое или клейкое. Так и пятая книга закона – это соединение воедино всего того, что написано в предыдущих четырех>.
Как видите, Симон Маг воспринимал священные писания евреев вовсе не буквально, а лишь как аллегории, в которых зашифрованы древние знания о природе Божества и человеческого «Я». Он считал несправедливым то положение, когда эти знания были доступны лишь немногим. «Фарисеи и книжники взяли ключи от знания. Они спрятали их и не вошли. И не позволили тем, которые хотят войти» (Евангелие от Фомы 44). Кредо Симона (мифического Иисуса) в этом Евангелии изложено совершенно ясно: «То, что ты услышишь своим ухом, возвещай это другому уху с ваших кровель. Ибо никто не зажигает светильник и не ставит его под сосуд. И никто не ставит светильник в тайное место. Но ставит его на подставку для светильника, чтобы все, кто входит и выходит, видели его свет» (38). Поэтому и предпринял сей труд – Apophasis Megale, в котором срывает покров тайны с древних аллегорий.
Кажется, в этом и заключались его сокровенная цель и его трагедия – донести до как можно большего числа людей великую истину о едином для всех народов Духовном Боге, храм которого может находиться внутри каждого из нас. Мы живем в нем, а он живет в нас – в Духе. Это Бог всего человечества, а не одних только евреев.
Это его Великое откровение сохранилось и в четвертом Евангелии, которым пользуется церковь: «Бог есть Дух» (Иоанн 4:24); «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Иоанн 3:8).
А ОН ГОВОРИЛ О ХРАМЕ ТЕЛА СВОЕГО (Иоанн 2:21) – он говорил о храме Духовного Бога, который внутри него.
Автор конспекта излагает Apophasis Megale весьма выборочно, приводя лишь малые фрагменты собственных высказываний Симона (они приводятся ниже):
<Существуют два порождения эонов (небесных сфер – В.П.), все собой обнимающих, без начала и конца, происходящих из одного корня – Силы, которая есть Тишина, невидимая и непостижимая.
Одно порождение появляется в вышине, а именно - великая сила, которая есть универсальный Ум, правящий всем - мужское [начало].
Другая сила [находится] внизу - Мысль, великое женское [начало], все породившее.
Дополняя друг друга, они образуют пару. Между ними помещается [чувственно] не осязаемый воздух, безначальный и беспредельный. Внутри находится Отец, создающий и кормящий все то, что имеет начало и чему положен предел. Он и есть мужская-женская сила, подобная Предсуществующей Беспредельной Силе, не имеющей начала и существующей в одиночестве...>
Предшествующая Беспредельная Сила (Сокровенный Бог) проявляется лишь посредством «сосудов» или орудий, которые Симон называл эонами (то же самое, что сефирот еврейских каббалистов). Эоны, находясь в динамическом взаимодействии, порождают Ум или Божественный Дух, который управляет миром. И Мысль или Божественную Душу, которая порождает мир. Божественный Дух «в вышине», то есть является первым и совершенным проявлением сокровенного Бога (Предшествующей Беспредельной Силы). Но Божественный Дух сам не участвует в создании мира. Божественный Дух, снисходя в плотского человека, сохраняет свою первозданную чистоту и совершенство, не будучи замаранным материей.
Сам сокровенный Бог не управляет миром и не создает мир. Он, являясь самим совершенством, Богом богов, существует в одиночестве. Первоначало отделено от всех своих порождений и не несет ответственности за те несовершенства в мире, которые мы наблюдаем на каждом шагу.
Мысль (Божественная Душа), великое женское начало, «все породила». Но и она не участвует в создании мира. Божественная Душа, находясь «внизу», является вторым непосредственным проявлением сокровенного Бога. Душа наделена способностью лишь «зачать» мир. Способность же творить (создавать) мир может быть ею реализована только в соединении с «великим мужским началом» - Божественным Духом.
Мир создается двуполым божеством – мужедевой Отцом, который подобен сокровенному Богу.
Ириней Лионский, по-своему описывая взгляды последователей Симона, отмечает:
<Некто Керинф учил, что мир сотворен не первым Богом, но силою, которая далеко отстоит от этого превысшего первого начала и ничего не знает о всевышнем Боге> (Против ересей. кн.2, 26:1).
<Они (Валентин и его ученики – В.П.) говорят, что в невидимых и неименуемых высотах сперва существовал какой-то совершенный Эон, которого называют Первоначалом. Он – необъятный и невидимый, вечный и безначальный, существовал бесчисленные века времен в величайшей тишине и спокойствии> (Против ересей. кн.1, 1:1).
Именно эти древние доктрины, проповеданные Симоном, вызвали в богатом воображении Иустина Философа (а за ним эту «находку» охотно повторяли Ириней с Евсевием) образ «блудницы Елены» - его спутницы. Ибо в его системе Мысль (Божественная Душа) прямо названа женским началом, а Ум (Божественный Дух) - мужским. Вместе они образуют двуполое Божество – «мужедеву» Отца, Творца мира.
В Apophasis Megale Симон избегает употребление слова «Бог» применительно к какой-либо отдельной духовной субстанции. В его системе Божество многолико и многопроявляемо. Предшествующая Беспредельная Сила (сокровенный Бог) существует в одиночестве и отделено от своих порождений. Его воля – Божественный Дух. Мир же порождается двуполым божеством, подобным сокровенному Богу, которого Симон назвал мужедевой Отцом.
Симон ясно доносит до нас такое древнее знание: сокровенный Бог невыразим и непознаваем. Он - за гранью человеческого разумения. Бог существует в одиночестве, не сливаясь со своими порождениями. Вот откуда берет свои истоки упорная вера евреев в единого Бога и запрет изображать сокровенного Бога в каком бы то ни было виде.
Воля сокровенного Бога проявляется посредством Божественного Духа - его первой и совершенной эманации, который, не будучи запятнанным материей, нисходит на Землю и осеняет плотского человека. Божественная Мысль или Душа, нисходя по ступеням эволюции вниз – к плотскому человеку, напротив, трансформируется, теряя при этом свою первозданную чистоту или «непорочность». В итоге она захватывается материей в человеческое тело, которое Ириней образно назвал «развратным домом», куда была отдана «блудница Елена» (она же Душа). После смерти тела Душа освобождается от земных пут и устремляется к своему исходному «непорочному» состоянию. Но на ее пути - эволюции вверх - встает стена опыта, приобретенного ею во время земной жизни плотского человека. В итоге Душа, запятнанная материальным миром, вновь оказывается «захваченной», переходя, по образному выражению Иринея, «из одного женского тела в другое». То, что пятнает Душу – Зло. Спасение Души – в очищении от Зла. И это очищение человек должен совершить сам, во время своей земной жизни.
Вот это знание и вознамерился дать «развратному дому» Симон Самарянин.
Зарождение мифа
Ученики и последователи Симона, сохраняя наиболее важные элементы его доктрин о природе Божества, каждый в меру своего разумения популяризировал их, не всегда соблюдая заповедь: не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас (Матфей 7:6). Неизбежные в таком случае различия в толкованиях, которые определялись личностью философа-популяризатора, были представлены отцами зарождающейся догматической церкви как различные ереси, которым, следуя древней философской традиции, часто присваивались имена их авторов - наиболее ярких последователей Симона. Различия в толкованиях, свойственные свободному уму, выдвигались не терпящей свободомыслия христианской церковью в качестве основного аргумента их ложности.
С легкой руки Иринея Лионского Симон назван родоначальником всех ересей, мешающих его (Иринея) замыслу по созданию вульгарной, но понятной для невежественных масс ритуальной религии.
Учение Симона о природе человеческого «Я», исходя из Refutatio, кратко можно выразить следующими словами:
<Нерожденная Беспредельная Сила (сокровенный Бог) является началом всего. Эта сила обитает и в плотском человеке. Однако во время его земной жизни не может в полной мере раскрыться из-за тех ограничений, которые налагает материя. Только познание собственного «Я» предоставляет ключ, способный раскрыть заложенные в человеке Божественные силы. Все сущее - чувственно воспринимаемое и умопостигаемое, тайное и явное – постигаемо для человека>.
Эти идеи разделял и св. Павел: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» - вопрошал он, обращаясь к своим последователям (1 Коринфянам 3:16).
Эти идеи будут жить в христианстве вплоть до V века. Монах Пелагий (ок.354 – ок.420 гг.), родом из Британии, учил: в каждом человеке уже со дня его рождения живет сила, позволяющая воплотить волю Бога. Развивая в себе эту силу, человек может достичь вершин святости. Человек спасает себя сам, без искупительной жертвы евангельского Христа – своими делами.
Но Пелагий был человеком кротким, и после яростной атаки св. Августина (жил в 354 – 430 гг.) замолчал. Однако его сподвижник-ирландец Целестий не сдался и продолжал проповедовать. Августину, утверждавшему, что никто не может быть спасен иначе, как через искупительную жертву Иисуса Христа, понадобился целый собор епископов в Карфагене, чтобы объявить Целестия еретиком.
Доктрина раскрытия божественного начала, заложенного в человеке, кем-то из первых последователей Симона была персонифицирована в абстрактного Спасителя. В ранних гностических писаниях, а до нас дошли лишь немногие из них – в Диалоге Спасителя и Евангелии от Марии - небесный Учитель еще ни разу не назван Иисусом, ни разу не назван Христом. В этих писаниях нет и намека на «крестные муки» Учителя, якобы распятого иудеями.
Выдвинутая доктрина Спасителя была с жаром поддержана и св. апостолом Павлом. Проповедь этого ученого раввина была обращена, в основном, эллинистическому миру, что и принуждало его говорить на языке, понятном Западу. Величественные доктрины Самарянина о природе Божества были сведены им к одной единственной доктрине Спасителя, которого Павел назвал греческим именем Христос и которого фанатично проповедовал «языческому» миру. И подтверждение тому мы находим в новозаветных Деяниях апостолов: «Варнава пошел в Тарс искать Савла (св. Павла – В.П.) и, найдя его, привел в Антиохию. Целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохи в первый раз стали называться Христианами» (11:25-26).
А далее пошло-поехало - творческая мысль последователей Павла прорвала плотину благоразумия. Вот уже появилась идея материализации и доктрины Христоса - ее стремились представить в глазах западного мира, прежде всего Рима, более простой и понятной. В их воображении появился некий человек Иисус, которого соревновались наделить качествами не только реального Симона, слава о чудесах которого распространялась по всему Средиземноморью, но и свойствами Божественного принципа Спасителя или Христоса. Так бурная фантазия породила богочеловека Иисуса Христа.
Это о них потом с горечью скажет сам же Павел в том немногом подлинном, что осталось от него: открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою. Они осуетились в умствованиях своих и омрачилось их несмысленное сердце. Называя себя мудрыми, обезумели. И славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку (К римлянам 1:18-25).
Столь рьяная творческая активность еврейских реформаторов была вызвана отнюдь не «боговдохновением», а обуславливалась весьма земными причинами - инстинктом самосохранения, желанием определять и жизнь «язычников», среди которых изгнанные со своих земель вынуждены были жить.
Иудея в дни зарождения христианства представляла собой жалкое зрелище. Разгромленная Римом (война продолжалась с 66 по 73 годы), она пребывала в состоянии подавленности и горькой утраты. Иерусалим и его Храм были полностью разрушены. В последствии на его месте построят имперский «языческий» город Элию Капитолину.
Единственный из еврейского народа, который имел вес в глазах Рима и почитался победителями за бога, был Симон. Но, увы, его уже не было в живых. Апокрифические Деяния св. апостолов Петра и Павла повествуют, что он встретил свою смерть в Риме в дни царствования своего покровителя - императора Нерона (правил в 54 – 68 гг.).
За его посмертную славу, как за спасительную соломинку, и зацепились наиболее дальновидные и гибкие в вопросах веры реформаторы рассеянной диаспоры – с тем, чтобы сохранить иудеев как народ. Каким бы ненавистным Самарянин не был, его успех в «языческом» мире завораживал. Хотя это был и «сукин сын», но он был «свой сукин сын». Казалось, что его доктрины о едином Духовном Боге были способны примирить иудеев с «языческим» миром, с которым теперь приходилось уживаться. Дело оставалось лишь за «малым» - доказать, что проповеданный Симоном мужедева Отец и синайский бог евреев – одно и то же лицо. Этим то с жаром и занялся св. Павел. Но, наткнувшись на глухую стену традиционного иудаизма, потерпел едва ли не более сокрушительное поражение, чем сам Симон в своем стремлении облагодетельствовать мир вестью о едином для всех народов Духовном Боге. Хотя Храмовая культура римлянами и была уничтожена, новыми хранителями иудейских традиций стали многочисленные синагоги рассеянной диаспоры. Иудеи, сохраняя приверженность религии Храма, но уже не имеющие возможности активно противодействовать реформаторству Павла, молча дистанцировались от новой христианской ереси, которая казалась им страшнее самарийской.
Однако зерна, брошенные Павлом в выжженную землю, вскоре взошли ядовитым чертополохом. Нашлось немало евреев, для которых вопросы веры были всего лишь способом укрепления своего положения среди «язычников». Так, используя остов Самарянина, ими «языческому» миру (прежде всего Риму) был вылеплен новый бог и явлена новая ритуальная религия, имеющая лишь видимые связи с иудаизмом.
Но вскоре эстафету из их рук вырвали более агрессивные новообращенные, которым не ведом был эзотеризм (скрытый, тайный смысл) Пятикнижия Моисея. Теперь уже накал и содержание боготворчества определялись не только и не столько враждой между сторонниками ритуального иудаизма и еврейскими каббалистами (самарянами), сколько стремлением новообращенных кроить нарождающуюся религию под свою фигуру, под свои интересы и вкусы. Поклонение Божественному Духу - воле сокровенного Бога, составляющее суть всякой древней религии, было подменено слепой верой в богочеловека Иисуса Христа. Можешь сколько угодно совершать преступлений, ибо, признав его в качестве бога, тебе все простится. Душа твоя будет «спасена» одним лишь поклонением ему. Христианство последователей св. Павла, адресованное невежественным слоям народа и апеллирующее к низменным инстинктам, вызвало к жизни столь могущественные темные силы, с которыми уже невозможно было совладеть.
Трудно сказать, чего было более в мотивах первых конструкторов антропоморфизированного Бога – желания занять заметное и доходное место в «языческом» мире или же скрытого страстного чувства мести за свое унижение. Как бы там ни было, итогом всему стало то, что в начале четвертого века побежденные «вручили» победителям в качестве государственной религию, которая почитание Божественного Духа подменила поклонению идолу в образе человека. Религию, которая вобрала в себя лишь внешнюю грубую оболочку Моисеевых книг. Религию, от которой брезгливо отшатнулась и синагога.
Страшного смысла преисполнены слова, сохранившиеся в Евангелии от Иоанна:
«…один же из них (иудеев – В.П.), некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей (мифический Иисус – В.П.), нежели чтобы весь народ погиб» (11:49-50).
Весь просвещенный мир с ужасом наблюдал за фанатичной деятельностью горстки безумцев, представивших Божественный Дух в виде человеческой плоти. Но уже ничто не помогало – ни запреты и преследования властей, ни позднее раскаяние реформаторов за профанацию древних доктрин о природе Божества, ни грозные предупреждения автора Евангелия от Матфея: посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человеку, а хула на Духа не простится человекам…ни в сем веке, ни в будущем (12:31-32).
Новая ритуальная религия, зародившись после смерти Симона, описывающая Духовное и Невидимое посредством доступных образов материального мира, начала «победное» шествие, сметая на своем пути и тех, кто стоял у ее истоков…
Доктрина Христоса, рожденная св. Павлом, в той или иной мере была поддержана и многими последователями Симона, вставшими на скользкий путь упрощения или профанации учения великого еврейского философа. Среди его сторонников в память об ушедшем из жизни Учителе появилась идея о создании мифа, отражающего не только доктрины Самарянина о природе Божества, но и его этическое учение. Так среди его последователей возникла идея о создании единого Евангелия - Благой Вести о едином для всех народов Духовном Боге, центральным звеном которой стал мистический Христос апостола Павла.
Однако поданный пример оказался заразительным. Автор Евангелия от Луки признается: Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцы и служители Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен (1:1-4). Словно грибы после дождя, появляется целый ряд конкурирующих между собой христологических писаний - евангелий, посланий, деяний, откровений, отражающих интересы различных групп – как сторонников, так и врагов Симона. Некоторые из этих книг позднее подверглись оформившейся церковью безжалостной цензуре. Они то и составили канон Нового Завета. Многие, умело «подправленные» идеологами церковного христианства, имели параллельное хождение в виде «народных сказаний» - как Деяния св. апостолов Петра и Павла. Другие же, вопреки воле церкви, сохранились до сего дня в первозданном виде – как, к примеру, Евангелие от Фомы.
Один из первых теологов церкви - св. Иустин в Диалоге с Трифоном Иудеем прозрачно намекал, что имя Иисус для нового бога было выбрано совсем не случайно – в книге Исхода Моисей таинственно возвестил, что имя самого бога, которое, по его словам, не было открыто ни Аврааму, ни Иакову, было Иисус (75). Им дается объяснение и тому, почему в христианском мифе ровно двенадцать апостолов – на длинной одежде еврейского первосвященника было двенадцать звонцов (42), символизировавших двенадцать колен некогда единого народа Моисея.
В Евангелии от Филиппа, найденном в середине двадцатого века в пустыне близ египетского селения Наг-Хаммади, сказано: апостолы, которые были до нас, называли его (то есть мифическую личность, созданную воображением реформаторов) так: Иисус Назареянин Мессия, то есть Иисус Назареянин Христос. Мессия имеет два значения: и Христос, и измеренный. По-еврейски Иисус - искупление. Назара – истина. Назареянин – (тот, кто) от истины (47). Как видите, для ранних христиан селение Назарет не имело значения, если оно в то время вообще существовало.
«Рыбак рыбака видит издалека» - гласит народная поговорка. Представитель западного христологического крыла Ириней Лионский, тяготеющий к предельной материализации доктрин гностиков, прекрасно сознавал, что его соперники из восточного христологического крыла, пытающиеся сохранить ряд символов гностического мифа (к примеру, Софию – Божественную Премудрость, она же Мысль в системе Симона) занимаются тем же, что и он. То есть боготворчеством. Ярое противостояние этих партий, пришедшее на смену давней вражде самарян и иудеев, нашло свое выражение практически во всех раннехристианских текстах - как канонических, так и официально не признаваемых церковью. Откройте любую книгу Нового Завета, и вы получите образчик всякой брани, которая когда-либо существовала в споре непримиримых оппонентов.
Если ранее иудео-христианин Иоанн (автор Апокалипсиса) при помощи «видений» клеветал на самарянина Симона, то позднее таким же способом «западник» Ириней Лионский стремился вызвать чувство ненависти уже к целому восточному народу. В своей книге Против ересей он приписывает своему противнику гностику Василиду, деятельность которого проистекала, судя по-всему, в конце первого – начале второго века, следующие идеи, положившие начало христианскому антисемитизму:
Ангелы, занимающие видимое для нас небо, создали этот мир и разделили между собою землю и живущие на ней народы. Главный среди них тот, которого почитают Богом иудейским, и который хотел подчинить своему народу все другие. Но с его желанием не согласились другие ангелы, которые вследствие этого восстановили свои народы на иудеев. Нерожденный и неименуемый Отец, видя, что эти распри ни к чему хорошему не приведут, послал свою первую эманацию (Ум) – он же Христос – для того, чтобы освободить от власти мироздателей (прежде всего от власти иудейского Бога) всех верующих в него (Отца).
Но, увы! Спасителя - Христа человечества, злокозненные иудеи распяли…
Змеепоклонники
В декабре 1945 года один египетский крестьянин, копая землю неподалеку от деревни Наг-Хаммади (Верхний Египет), наткнулся на кувшин из красной глины, в котором лежали тринадцать завернутых в кожу пергаментных свитков («кодексов»). Не подозревая о важности своего открытия, он и его семья долгое время использовали большую их часть под домашние нужды. И продолжалось это до тех пор, пока о них не прослышали эксперты.
В 1952 году египетское правительство национализировало остатки рукописей, и в 1977 году появился первый английский перевод всей коллекции. Каждый "кодекс" заключает в себе множество трактатов, восходящих ко II - Ш векам. Ибо некоторые из них - Евангелие от Фомы, Евангелие Истины и Евангелие Египтян - упоминались еще такими отцами церкви, как Климент Александрийский (ок.150 – 215 гг.), Ириней (ок.130 – 202 гг.) и Ориген (ок.185 – 254 гг.).
Но, кажется, авторы этих первых христианских книг были заняты лишь тем, как бы получше сокрыть то знание, которое уже разгласил Симон Маг…
Так, в Евангелии египтян (III и IV кодексы библиотеки Наг-Хаммади) мы найдем лишь его исковерканное учение о природе Божества вперемежку с Ангелами Присутствия и нетленным человеком «Адамасом» еврейских каббалистов, да мистического «великого Христа, помазанного незримым Духом» в компании с «Иисусом животворящим, который пришел распять то, что по закону». Само Молчание безмолвное (Великая Беспредельная Сила в системе Симона) отождествляется то с великим невидимым Духом, то его называют Отцом.
От Молчания Безмолвного происходят три силы (или огдоады) – Отец, Мать и Сын. Словом «огдоады» автор (или авторы) Евангелия назвали наиболее близкие к сокровенному Богу духовные субстанции, посредством которых Бог и проявляется. Первая огдоада – мужедева Отец, который представляет собой мистическое единство Мысли (Божественной Души) и Ума (Божественного Духа). Вторая огдоада – Мать, символ вечно производящего космоса. Третья огдоада – Сын Молчания Безмолвного, который соединяет в себе славу Отца и добродетель Матери. Он то и производит из себя семь сил великого света, слово которым - полнота или плерома. Они и создают видимый материальный мир.
В этой книге антропоморфизированные боги египтян (Озирис, Изида и младенец Гор) под влиянием Симоновых доктрин трансформируются в духовные Божественные субстанции или огдоады, исходящие от Первоначала – мужедеву Отца, Мать и Сына. Но здесь Творцом видимого мира назван уже не мужедева Отец - как в системе Симона, а семь сил великого света. Позднее, когда христианство предаст забвению доктрины Симона и тоже перейдет к антопоморфизированным богам, образы этого Евангелия будут положены в основу культа Богоматери. Она, как и египетская Изида, в результате непорочного зачатия родит Сына, через которого все «начало быть».
Как у Симона, так и в Евангелии египтян сокровенный Бог сокрыт за Троицей. В доктринах Самарянина ее составляют Божественный Дух, Божественная Душа и мужедева Отец, являющийся Творцом видимого и невидимого мира. Иерархия этих Божественных субстанций в Симоновой Троице очевидна. Дух – «в вышине». Он, снисходя в плотского человека, сохраняет свою Божественную чистоту. Душа – «внизу». Она, ниспадая из неизъяснимых высот в человеческое тело, теряет свою «непорочность». Дополняя друг друга, Душа и Дух образуют третье лицо Троицы – двуполого Отца, порождения которого и вовлекают Душу в человеческое тело. Душа, оказываясь вовлеченной в материю, дает ей Жизнь. Однако наделение Жизнью оборачивается для нее потерей Божественной чистоты, которая может быть восстановлена лишь с помощью Духа.
Божественный Дух, осеняя плотского человека, наделяет последнего способностью очищать запятнанную материей Душу – он предоставляет знание о божественном происхождении человека, волю к познанию и творчеству. Человек – бог на земле. Но бог, «падший» в материю.
Существуют два полюса двойной эволюции Души – ее падения в человеческое тело и вознесения к «непорочному» состоянию. В вышине – сокровенный Бог, совмещающий в себе совершенную, Божественную Душу. Внизу – плотский человек, совмещающий в себе запятнанную материей земную Душу. Но, кажется, для Души оба эти состояния являются нестерпимыми – как блистательная чистота, так и замаранность влечениями тела. Душа олицетворяет собой изменчивость – пребывая в сокровенном Боге «бесчисленное число веков», она вырывается из него, порождая новую Жизнь. Пребывая в человеке неизмеримо меньшее время, Душа после смерти тела вновь «весело уносится в вышину». Но ее полет часто прерывается, и она вновь оказывается заточенной в материю – пока не приобретет в ней то качество, которое позволит Душе беспрепятственно вознестись до самого сокровенного Бога (Первоначала).
Но материя коварна – она придает Душе не только способность к вознесению (очищает запятнанную земную Душу), но может и обжечь ей крылья, обрекая тем самым на «вечное» прозябание вблизи материальных тел. Однако в тот момент, когда количество «неочищенной» земной Души в сферах, близких к плотскому человеку, достигает своей критической массы, тварный мир погибает.
Но вернемся к Евангелию египтян. В нем Троицу наравне с мужедевой Отцом (как и у Симона Мага) составляют Мать, олицетворяющая собой состояние «беременной» Миром Души, и Сын. Особое место занимает почитание Божественного Духа – воли сокровенного Бога. Он – над и вне Троицы.
Нарождающееся ритуальное христианство металось между доктринами Симона о Духовном Боге и вожделенным антропоморфизмом, в тяжелейших муках рождая свои основные догматы о природе Божества:
Догмат о Троице как совокупности Отца, Сына и Божественного Духа. Функции Творца были отданы всецело Отцу, который ассоциировался с самим сокровенным Богом. Божественный Дух был низведен до положения «святого Духа», который теперь также исходил от Творца. Но споры о Сыне, как наиболее туманном и неопределенном лице Троицы, еще долго будут раскалывать церковь.
Догмат о Богородице как форме почитания Божественной Души, еще не запятнанной материей.
Догмат о Спасителе как Божественном принципе, посредством которого очищается запятнанная материей земная Душа.
В пустыне близ египетского селения Наг-Хаммади было обнаружено и Евангелие от Фомы, которое авторы Refutatio называют Евангелием наасенов. В нем Симоновы доктрины о природе Божества уже обозначены лишь скупыми намеками, понятными лишь посвященным. Центральной фигурой этого Евангелия выступает мистический Иисус – как небесный Учитель, наставляющий своих учеников. Но пока еще без какой-либо «биографии» плотского человека. Вложенные в уста такого Иисуса изречения касаются лишь раскрытия Божественного начала в человеке. Связь между Евангелием от Фомы и Apophasis Megale Симона очевидна:
- царствие внутри вас и вне вас
- когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны, и вы узнаете, что вы – дети Отца живого. Если же вы не познали себя, то вы в бедности и вы – бедность.
Познай то, что перед лицом твоим. И то, что скрыто от тебя, откроется тебе. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным. Нет ничего сокровенного, что осталось бы нераскрытым (Евангелие от Фомы).
Этому учил и Симон: Божество присутствует в самом человеке, и оно постигается через познание собственного «Я» (Refutatio).
В Refutatio наасенами названы те последователи Симона, которые поклонялись Змею или Зверю (слово «наас» по-еврейски означает «змей»). Об их воззрениях автор Refutatio пишет:
<Первородный Ум (Божественный Дух – В.П.) был общим законом всего. Хаос стал вторым после него. Третьей была Душа, исполнительница закона.
Небесное царство следует искать внутри человека.
В своей доктрине они превыше всех почитают Человека и Сына Человеческого (Божественный Дух – В.П.). Человек этот двуполый и именуется Адамом (Адамом Кадмоном еврейских каббалистов – В.П.). Они разделяют его на три части: умную, душевную и бренную. Думают, что знание его есть начало способности познания Бога, говоря: «начало совершенства – это знание человека, однако полное совершенство – это знание Бога».
Все эти «умные», «душевные» и «бренные» элементы соединились и сошлись вместе в одном человеке Иисусе, рожденном Марией.
Говорит Иисус: я снизойду, проникну через все эоны, открою все мистерии и тайны. И покажу лики богов. Я покажу сокрытый доселе святой путь, называемый гносисом>.
Зверь Иоанна Богослова
Ипполит упоминает также и книгу Парафраз Сета, в которой, по его мнению, весьма полно изложены взгляды другой группы последователей Симона, которых он называет сетианами. Действительно, в седьмом кодексе библиотеки Наг-Хаммади содержится трактат под названием Парафраз Сема, имеющий много общего с описанным в Refutatio учением сетиан:
<Сущностью начал является свет и тьма, между которыми располагается чистый дух. Свет, подобно солнечным лучам, освящает тьму, а благовоние духа распространяется всюду> (Refutatio V).
<Я услышал голос, который сказал мне: "Сим, поскольку ты происходишь из несмешанной силы и первый, существующий на Земле - слушай и постигни то, что я расскажу тебе впервые о великих силах, которые были вначале, до моего появления. Это были Свет, Мрак и был Дух между ними. Так как твой корень - нерожденный Дух - впал в забвение, я открою тебе правду о силах. Свет был Мыслью, преисполненной слухом и словом, слитыми в едином образе. А Мрак был ветром в водах. У него был Ум, облаченный в бушующий огонь. А Дух, который между ними, был светом мягким, приглушенным. Таковы три корня> (Парафраз Сема 1-2).
И еврейская Каббала времен Симона Мага первую сефирот, посредством которой проявляется сокровенный Бог, называла Божественным Духом, вторую - эфиром (или воздухом), третью – водой, четвертую - огнем.
<Ум – нисшедший сверху луч совершенного света, захваченный темной, ужасной, горькой и грязной водой> (Refutatio V).
Зверь Иоанна Богослова так же, как и Ум (или совершенный Бог) сетиан, выходит из вод морских – «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря Зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу. Ноги у него – как у медведя, а пасть – как у льва. И дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть» (Откровение 13:1-2).
Но Ум (совершенный Бог сетиан) есть не что иное, как Христос зарождающейся церкви: Этот Ум есть совершенный Бог, нисшедший от нерожденного горнего света и духа в человеческую природу - словно бы в некий храм (Refutatio V).
Далее в Откровении читаем: и увидел я другого Зверя, выходящего из земли. Как увидим дальше, этот «другой Зверь» – Симон Маг. Почему он выходит из земли? Согласно букве Библии, которой придерживается и св. Иоанн, человек создан из праха: «и создал Господь Бог человека из праха земного» (Бытие 2:7). Он («другой Зверь») имел два рога и говорил как дракон. Он действует со всею властью первого Зверя и заставляет землю и живущих на ней поклоняться первому Зверю, у которого смертельная рана исцелела (так Иоанн образно представляет силу проповеди Симона, воскресившего древние доктрины Востока о природе Божества). И творит великие знамения, так что и огонь наводит с неба на землю перед людьми.
Чудесами, которые дано было ему творить перед Зверем, он обольщает живущих на земле (то же самое о чудесах Симона писали Иустин с Иринеем – В.П.). И дано ему было вложить дух в образ Зверя, чтобы образ Зверя говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу Зверя. И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело. И что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание – или имя Зверя, или число имени его (Откровение 11-17).
Вслед за этим колоритным описанием идут загадочные слова: «Кто имеет ум, тот сочти число Зверя, число его шестьсот шестьдесят шесть» (18). Св. Иоанн число 666 прямо связывает с торговлей. Ибо те, кто не имеет начертания его, не могут ни покупать, ни продавать.
Иоанн прямо дает понять, что доктрины Симона – родом из Вавилона. Аллегорически это выражено в следующих словах: «И другой ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы. И третий ангел последовал за ним, говоря громким голосом: кто поклоняется Зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, и будет мучим в огне и сере перед святыми ангелами и перед Агнцем (Откровение 14:8-10).
Хотя к Откровению св. Иоанна в церкви долгое время относились с подозрением, тем не менее, «еретическим» никогда не признавали. Этот Иоанн обнаруживает прекрасное знание восточных доктрин о природе Божества. Но их образы использует весьма своеобразно – чаще всего в целях клеветы. Приведу лишь один пример: и я увидел жену, сидящую на Звере багряном, преисполненном именами богохульными. Жена облачена была в порфиру и багряницу и держала золотую чашу, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее. И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Воды, где сидит блудница, суть люди и народы, и племена и языки (Откровение 17:3-5, 15). Как вы уже догадались, жена – это «блудница Елена» или Мысль в системе Симона Мага.
Скорее всего, Иоанн входил в круг последователей Симона, но затем покинул их и примкнул к церковной партии. Иустина также сильно увлекало Платоново учение о бестелесном, что, тем не менее, не помешало ему перейти в лагерь христианских догматиков.
Иустин автора Откровения считал человеком своей среды, равным себе: «у нас некто, именуемый Иоанном… в откровении бывшем ему предсказал…» (81).
Следует обратить внимание еще на одно, общее для этих теологов ранней церкви, свойство – оба они не придают серьезного значения апостолам Христа, не называют их по именам. Для них апостолы всего лишь символы христианского мифа. Когда в «видении» ангел вознес Иоанна на высокую гору и показал ему великий город Иерусалим, «снисходящий с неба от Бога», то увидел он, что стена этого города «имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца» (Откровение Иоанна Богослова 21:14). И об апостолах больше нет ни слова…
Но вернемся к изложению Ипполитом доктрин сетиан:
<Свет и дух оказались заключенными в нечистой, вредоносной и беспорядочной матке. Змей (то есть ветер), проникая в матку, порождает человека.
А поскольку нечистая матка не любит и не признает никакой другой формы, то совершенное Слово горнего света уподобилось Зверю, то есть Змею. И вошло в нечистую матку, обманув ее подобием со Зверем, чтобы разорвать оковы, наложенные на совершенный Ум, рожденный в нечистоте матки Зверем (змеем, ветром) (Refutatio V).
Я, Сын Величия, оказался перед Чревом (маткой), имеющим множество форм. Я облачился в Зверя. И я попросил Чрево великой просьбой, чтобы возникли Небо и Земля, чтобы весь Свет поднялся. Ибо иным способом сила Духа не смогла бы освободиться от пут, не явись я ему (Чреву или матке) в образе Зверя. Поэтому оно охотно послушалось меня> (Парафраз Сема 19).
Таким образом, Слово (Христос раннего христианства) – не что иное, как Зверь св. Иоанна. А Симон Маг представлен им как лжепророк, второй Зверь. Иоаново Откровение задумывалось как аллегория низвержения Самарянина и адресовано тем, кто знаком с Восточными доктринами о природе Божества. Не зря же он мечет громы и молнии на Вавилон - символ Восточной мудрости, давая тем самым понять, что доктрины Симона - родом оттуда.
«Благочестивый» Иоанн и не скрывает истинной цели своего труда, в конце которого Зверь (Христос, Божественный принцип раннего христианства) и лжепророк (Симон Маг) понесли наказание: «оба живые брошены в озеро огненное, горящее серой» (19:20).
Если Ириней Лионский опошлял доктрины Симона с целью отвращения от них людей Западной культуры, используя, в частности, такой понятный для них образ, как «блудница Елена», то Иоанн Богослов – людей Востока, знакомых с символизмом Чисел.
Так, число «шесть» рассматривалось в древних мистериях как эмблема физической природы человека. Шестеричность прилагалась мудрецами к физическому человеку.
Нечетные числа божественны, четные - земные. Пифагорейцы ненавидели «двойку», у них она являлась началом дифференциации, дисгармонии, зла. Все, что было двулично или ложно, называлось ими «двоичностью».
Вот почему «второй Зверь» Иоанна, т.е. Симон Маг, имеет два рога...
«Откуда Ты произошел, что Ты такое и куда Ты идешь»
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и с ветром, и водой…
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.
Анна Ахматова
Как уже убедился читатель, боготворчество первых христиан, граничащее с богоборчеством, не знало предела. Какие только образы и аллегории не рождало их буйное воображение, чтобы сокрыть непознаваемое Первоначало – Бога богов! Сама основа древних верований – почитание Божественного Духа, воли сокровенного Бога, размывалась и дробилась на множество, один другого экзотичнее, учений. И только в системе Василида (пожалуй, самого яркого последователя Симона Мага), описание которой содержится в Refutatiо, сокровенный Бог (Бог богов) все еще занимает центральное место. В этом описании - можно себе представить, сколь значительным было учение Василида в его собственном изложении - содержится изъяснение Великого закона двойной эволюции, согласно которому мир существует от «века к веку», от одного цикла бытия к последующему:
<Было время, когда ничего не было – ни материи, ни сущности, ни человека, ни ангела. А был лишь не-сущий (а по сему невыразимый) Бог, который определяется Василидом как непостижимое Первоначало - без разума, воли и без стремления к чему-либо> (Refutatio).
Физики состояние пустого (без материи) пространства-времени называют «физическим вакуумом».
Но, в отличие от материалистов, Василид картину мира описывал не столько в категориях «пространство-время», «материя», сколько в категориях «разум» и «воля». Современные научные теории не в состоянии объяснить такие явления, как парение человека над поверхностью Земли (левитация) или мгновенное перемещение тел в пространстве (телекинез). И только воля, стремление к чему-либо, заставляют тела двигаться вопреки тем законам, которые пока нам известны.
Альберт Эйнштейн, этот великий ум, потерпел поражение в своих попытках создания теории единого поля (попытках описания всех известных взаимодействий материальных тел единой математической моделью) по той причине, что исключил силы духовной природы из картины мира.
Попытку включения сил духовной природы в картину мира, хотя подчас на умозрительном, подражательном уровне, сегодня предпринимают сторонники теории физического вакуума (доктор физико-математических наук, академик Российской Академии естественных наук Шипов Г.И. и др.). Так, в своей системе они выделяют три мира, составляющие нашу реальность: грубоматериальный, тонкоматериальный и мир высшей реальности. В свою очередь, мир высшей реальности разделяют на три уровня: абсолютное «Ничто», первичный вакуум и вакуум.
Абсолютное «Ничто» описывают тождеством вида:
0 = 0
С точки зрения современной науки оно бессодержательно, поскольку не позволяет об абсолютном «Ничто» сказать что-либо конкретное. Тем не менее, именно этот уровень реальности, обладающий максимальной устойчивостью, порождает уровни первичного вакуума и вакуума.
План первичного вакуума, по мнению сторонников этой теории, представляет собой некую матрицу, по которой создается первичное торсионное поле. По своим свойствам первичное торсионное поле отличается от обычной материи тем, что не искривляет пространство, т.е. не участвует в силовых взаимодействиях. Первичное торсионное поле, рожденное из первичного вакуума, образует тонкоматериальный мир. У первичного торсионного поля энергия и импульс равны нулю с самого начала, поэтому говорить о скорости его распространения бессмысленно. Если такое поле появляется, то оно накрывает сразу все пространство - оно как бы сразу есть везде и всегда.
План вакуума также содержит информацию, в соответствии с которой из нее рождается грубая материя, которая участвует в силовых взаимодействиях.
Присутствие первичных торсионных полей в пространстве делает структуру физического вакуума неустойчивой, вызывая рождение элементарных частиц - простейших представителей грубоматериального мира. «Кирпичики» грубоматериального мира, как и видимые простым глазом тела, обладают энергией. В грубоматериальном мире, в свою очередь, также выделяют четыре уровня реальности: твердое тело, жидкость, газ и элементарные частицы.
К грубоматериальному миру, в частности, относятся физическое и эфирное тела человека. Причем эфирное тело проявляет себя, в основном, через вторичные торсионные поля, порождаемые вращением материальных частиц, составляющих физическое тело человека.
К тонкоматериальному миру относятся ментальное, астральное и призрачное тела человека. Эти тела, предполагает академик Шипов Г.И., порождаются, в основном, первичными торсионными полями, связанными с мыслями и чувствами человека.
Наконец, к миру высшей реальности относятся тела Духа и Души, определяющие сущность человека и хранящие в себе наиболее ценную для эволюции информацию.
Эфирное тело человека является чисто полевым продолжением его физического тела. Эфирное тело образуют известные науке физические поля (электромагнитное, гравитационное и т.д.). Особую роль в составе эфирного тела играет вторичное торсионное поле, которое и вызывает такие «аномальные» явления как телекинез (передвижение предметов в пространстве без прикосновения к ним другого физического тела), биогравитация (притяжение физическим телом различных предметов), левитация (потеря веса или парение над землей).
С позиции теории физического вакуума телекинез и биогравитация имеют одинаковую природу. И в том и другом случае человек использует свое эфирное тело для нарушения баланса сил инерции. Возникающая при этом некомпенсированная сила не экранируется и действует как своего рода гравитационная сила.
Если направить эту некомпенсированную силу инерции, созданную в теле самого человека, против силы тяжести, то человек может частично изменить свой вес или полностью потерять его. В этом случае наблюдается явление левитации или парение человека над землей.
Шипов Г.И. предполагает, что ментальное, астральное и призрачное тела человека порождены тонкоматериальным миром, физической основой которого являются первичные торсионные поля. Первичные торсионные поля легко проникают через грубую материю. Их скорость распространения мгновенна. Кроме того, они переносят информацию без переноса энергии.
Призрачное тело человека дублирует его физическое тело в тонкоматериальном мире.
Известно, что физическое тело человека обладает пятью органами чувств: зрением, обонянием, осязанием, вкусом и слухом. Все эти органы позволяют нам воспринимать лишь явления грубоматериального мира. Точно так же другие тела человека обладают своими, «дополнительными органами чувств», позволяющими воспринимать явления тонкоматериального мира и мира высшей реальности. У различных людей эти «дополнительные органы чувств» развиты по-разному. Но ясно одно - у большинства они практически не проявляются.
Еще более тонким восприятием реальности обладает астральное тело человека. Его иногда называю также «телом чувств». Астральное тело обладает своими специфическими «органами чувств», причем некоторые люди умеют создавать своего «астрального двойника», который отделяется от их физического тела и путешествует в тонкоматериальном мире. Такой астральный двойник наделен астральным зрением и слухом. Он может мгновенно (в понятиях грубоматериального мира) перемещаться в пространстве и времени, обладая при этом «осознанными» действиями.
Астральное тело является основой для развития ментального тела человека, которое называют также «телом мысли», продуцирующим своеобразные устойчивые сгустки первичных торсионных полей («мысли»). Можно сказать, что ментальное тело представляет собой «генератор» и «приемник» первичных торсионных полей, несущих информацию о том, как устроена реальность. Частотный диапазон первичных торсионных полей, который используется для образования ментального тела человека, выше, чем у тела астрального. Ментальное тело имеет свои собственные тонкие «органы чувств». У человека, который может использовать ментальные «органы чувств», появляется способность читать мысли других людей или осуществлять телепатию - мгновенную передачу мыслей на большие расстояния.
Ментальное тело человека развивается на основе высших проявлений тела астрального. Низшие же проявления астрального тела направлены на удовлетворение потребностей физического, эфирного и призрачного тел.
Дух и Душа относятся к миру высшей реальности. Это мир идей и законов, которым подчиняются грубый и тонкоматериальный миры. Мир высшей реальности существует до появления других миров. Отсюда следует вывод - тела Духа и Души в информационном виде (в виде потенциальной возможности) изначально существуют вне связи с другими телами человека. Тела Духа и Души не имеют какого-либо материального носителя, если под материей понимать объекты из грубо- и тонкоматериальных миров.
По настоящему «новое» в науке не выводится логическим путем из старого, а появляется в голове ученого сразу, в готовом виде. Решение задачи, физический закон или постановка и доказательство теоремы существуют до того, как человек начинает над ними задумываться. В природе существует некий банк данных, в котором хранится информация о всех явлениях и законах. Некое Поле Сознания, которое содержит в потенциальном виде всю информацию о реальности. Это Поле Сознания обычно называют Сверхсознанием или Умом.
Но вернемся из экскурса по теории физического вакуума к изложению в Refutatio системы Василида:
<Однако именно не-сущий Бог без какого-либо желания «пожелал» сотворить мир, под которым Василид понимает «мировое семя», включающее в себя все. Как горчичное зерно включает в себя и корни, и стебель, и ветви будущего растения. А также семя, которое происходит из этого семени и дает начало другому растению. Так не-сущий Бог породил не-сущий мир из не-сущего, образовав одно единственное семя>.
В Refutatio проповеданная Василидом древняя доктрина двойной эволюции изложена весьма ясно. При пробуждении непостижимое Первоначало порождает свою волю – Божественный Дух, который правит миром, и Душу, которая порождает мир. Душа, отдаляясь от своего «непорочного» состояния и ниспадая по ступеням эволюции в материю, в итоге оказывается заточенной в человеческое тело. Божественный Дух, нисходя в тварный мир с тем, чтобы вызволить из неволи незапятнанную материей Душу, сохраняет свою Божественную чистоту. Запятнанная же материей Душа может очиститься лишь посредством человеческого «Я».
Так проявляется одна линия двойной эволюции - эволюция «падения» Души от непостижимого Первоначала к плотскому человеку, который «лежит внизу».
Образ «горчичного зерна» встречается и в новозаветных Евангелиях. Приведу лишь один пример: «Он же (Иисус – В.П.) сказал: чему подобно Царствие Божие? И чему уподоблю его? Оно подобно зерну горчичному» (Лука 13:18-19).
А вот что пишет Елена Блаватская в Тайной доктрине: «Архаический манускрипт – коллекция пальмовых листьев, приведенных особым, неизвестным науке способом в состояние непроницаемости для воды, огня и воздуха, лежит перед глазами пишущей эти строки. На первой странице изображен чистый, белый Диск на черном фоне. На следующей странице тот же Диск, но с Точкою в центре. Первый, как это известно изучающему оккультную науку, представляет Космос в вечности перед новым пробуждением еще дремлющей Энергии, эманации Вселенной в последующих системах. Точка в до сих пор незапятнанном круге – пространство и Вечность в состоянии Пралайи – указывает на зарю дифференциации. Эта точка в Мировом Яйце есть Зародыш внутри его, который разовьется во Вселенную, во все Сущее».
Как видите, оба они (Василид и Блаватская) пишут об одном и том же. Когда сокровенный Бог пожелал проявить себя, то сначала образовал Точку (мировое Семя). Создав священную форму (Небесного Человека), покрыл его роскошным и великолепным одеянием – так появилась Вселенная.
Далее предполагаемый Ипполит повествует: <чтобы понять то, что Василид хотел сказать, представьте себе яйцо пестрой и многоцветной птицы, в котором уже содержится все многообразие и вся пестрота различных частей этой птицы. Так и семя, произошедшее из не-сущего, уже содержало в себе все многообразие мира>.
Отголоски «еретического» учения Василида до сих пор сохраняются Восточной церковью в виде обычая дарить на Пасху крашеные куриные яйца. И обычай этот связывается не с Христом, а его ученицей - Марией Магдалиной.
Демонстрацией куриного яйца она сопровождала свою проповедь о возникновении мира, суть которой мы узнаем из Евангелия от Марии, Refutatio Ипполита и Тайной доктрины Блаватской. Народу же в «оправдание» традиции предложили следующую легенду: святая Мария Магдалина после вознесения Иисуса пришла в Рим для проповеди Евангелия. Представ перед императором Тиберием, любезно преподнесла ему куриное яйцо и возгласила: «Христос воскрес!». От чего тот слегка оторопел. Усомнившись в сказанном, император с усмешкой заметил - «никто не может воскреснуть из мертвых, как и то яйцо, которое ты держишь в своих руках, не может стать красным». Но не успел он договорить, как яйцо в руках Марии стало превращаться из белого в ярко-красное. Так языческому правителю, утверждает церковь, было явлено чудо в правдивость свидетельства о Христе.
В Евангелии от Марии, от которого остались лишь немногие фрагменты, мы найдем много того, что проповедовал Василид. Но об этом речь ниже.
<В семени, - далее излагает Ипполит учение Василида, - содержится трехчастное сыновство, которое во всех отношениях единосущно не-сущему Богу. Из этих сыновств первое было «легким», второе – «более плотным», а третье – «нуждающимся в очищении»>.
Первое сыновство – это Божественный Дух. Второе – духовная (или очищенная) Душа. Третье – земная (или неочищенная) Душа.
Теория физического вакуума также отдает приоритет Сознанию как творческому началу всякого реального процесса. Творение миров и веществ начинается абсолютным «Ничто» из потенциального состояния материи - физического вакуума без какой-либо первоначально проявленной материи. Число возможных миров в такой ситуации может быть безграничным. Поэтому Сверхсознание (или Творец в религиозных системах), создавая наш «мир», нуждается в «помощниках». В том числе и в Человеке, которого он создает на уровне проявленной материи «по своему образу и подобию».
Эволюционная лестница Шипова Г.И., представленная на этом рисунке, построена в соответствии с предложенной им системой уровневой реальности, возникающей из абсолютного «Ничто». Эволюция же плотского человека означает в ней продвижение вверх по лестнице Сознания от грубоматериального проявленного к тонкоматериальному миру и миру высшей реальности (восхождение к Духу).
Именно Человек в процессе своих перерождений способствует эволюции всей реальности. Эта цель объединяет «помощников» сокровенного Бога (ментального, астрального, призрачного, эфирного и плотского человека), хотя они и находятся на разных уровнях эволюционной лестницы.
Плотский человек – падший в материю не-сущий Бог. Но если не-сущий или сокровенный Бог - без разума, воли и без стремления к чему-либо, то плотский человек, напротив, обладает всеми этими качествами. Так Великое Бессознательное приобретает в результате эволюции Самосознание, которое реализуется посредством плотского человека.
Если не-сущий Бог (сокровенный Бог) – это воплощение Великого Закона, вследствие чего Ему чужд всякий волюнтаризм, то плотский человек осуществляет свое бытие на Земле как в соответствии с этим Законом, так и наперекор ему. Плотский человек, в отличие от сокровенного Бога, обладает волей и желанием, и, что очень важно, свободой в их реализации. Однако эта свобода очень часто используется плотским человеком на разрушение Великого Закона.
Действия плотского (физического) человека, совершаемые на разрушение Миропорядка, порождают причины, вследствие которых человек на иных планах своего существования (на эфирном, призрачном, астральном и ментальном уровнях) несет «наказание». В конечном итоге это «наказание», в своем завершенном виде наступающее, видимо, лишь после распада наиболее устойчивого ментального тела, приводит к заточению Души, потерявшей память о былой жизни плотского человека, в новое физическое тело.
Теперь остановимся на описании в Refutatio второй линии двойной эволюции - эволюции «восхождения» заточенной в материю Души к не-сущему Богу.
<«Легкая» часть немедленно после того, как семя было образовано не-сущим Богом, выделилось и воспарило вверх, достигнув не-сущего Бога.
«Более плотная» природа, которая еще оставалась в семени, стремилась повторить этот путь. Однако не смогла этого сделать, поскольку ей не хватало легкости первой природы. Поэтому второе сыновство обзавелась святым Духом, словно крыльями. И польза от такого соединения была обоюдной. Если отделить крылья от птицы, то они не полетят сами по себе, да и птица без крыльев - тоже не птица. Так и второе сыновство было вознесено Духом как крыльями, как и сами крылья (святой Дух) при этом также вознеслись>.
В сохранившихся фрагментах Евангелия от Марии подобное восхождение Души описано весьма колоритно:
<…вожделение сказало: «Я не увидела тебя нисходящей, но теперь вижу тебя восходящей. Почему же ты лжешь, принадлежа мне?». Душа ответила и сказала: «Я увидела тебя. Ты меня не увидела и меня не узнала. Я была для тебя как одеяние, и ты меня не узнала». Сказав это, она удалилась в великом ликовании.
Снова она пришла к третьей власти, именуемой «незнание». Она спросила Душу, сказав: «Куда ты идешь? Лукавство схватило тебя. Но ты схвачена. Не суди!». И Душа сказала: «Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я была схвачена, хотя не схватила. Меня не познали, я же познала, что все подлежит разрешению – будь то вещи земные, будь то небесные».
Устранив третью власть, Душа поднялась выше и увидела четвертую власть в семи формах. Первая форма – это тьма; вторая – вожделение; третье – незнание; четвертая – смертная ревность; пятая – царство плоти; шестая – лукавство плоти; седьмая – яростная мудрость. Это семь господов гнева. Они вопрошают Душу: «Откуда идешь ты, убивающая людей?» - или: «Куда направляешься ты, поглощающая пространства?».
Душа ответила и сказала: «Что хватает меня – убито; что опутывает меня – уничтожено; вожделение мое пришло к концу, и незнание умерло. Я была разрешена (освобождена – В.П.) от мира. Отныне я достигну покоя времени, вечности, Молчания» (или Тишины у Симона Мага – В.П.).
Сказав это, Мария умолкла, так как Спаситель говорил с ней до этого места>.
Отголоски этих учений мы находимы и в канонических Деяниях апостолов: «Иоанн крестил водою, а вы…будете крещены Духом святым» (1:5).
<Но еще оставалось нетронутым семя третьего сыновства. Ему также необходимо было вернуться к первому и второму сыновствам, к самому не-сущему Богу.
Все творение, - передает Ипполит, - ждет откровений сына Бога, который есть наше духовное «Я».
Сын Бога остался здесь для того, чтобы направлять, учить, исправлять и совершенствовать человеческие души, которым суждено оставаться здесь.
И мир останется таким же, пока все сыновство, которое было оставлено ради блага душ, не преобразуется и не последует вверх, полностью очистившись. Когда все оно соберется наверху и уйдет за предел, остальное творение будет помиловано. Поскольку доныне это творение стенает, мучается и ждет откровения сына Бога (нашего духовного «Я») – чтобы люди, причастные к сыновству, могли покинуть этот мир>.
И в Послании к римлянам, которое в своей нынешней редакции приписывается апостолу Павлу, также находим слова: «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления (Богом – В.П.), искупления тела нашего» (8:22-23).
<После того, как это случится, Бог погрузит мир в великое забвение – так, чтобы каждый человек жил в согласии со своей природой и не желал ничего, ей не соответствующего.
Бессмертные души, которые по своей природе принадлежат этому миру, останутся здесь, не зная ничего о том, что существует иной и лучший мир. Никакое знание о высшем мире не будет достигать этого мира, чтобы души не мучились зря и не стремились к тому, что для них недостижимо и губительно. Все в этом мире будет вечным и неизменным, пока занимает подобающее ему место. Однако немедленно погибнет, если попытается превзойти пределы своей природы.
Так произойдет восстановление всего, как это было предусмотрено вначале в соответствии с природой мирового семени…>
И вновь обратимся к Евангелии от Марии: <Спаситель сказал: «Все существа, все создания, все творения пребывают друг в друге и друг с другом; и они снова разрешатся в их собственном Корне. Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу»>.
Вышеприведенными словами из Refutatio и Евангелия от Марии выражено то, что ныне в христианстве называют «концом века» или «судным днем» - когда всякий человек займет подобающее ему место. Причастный к сыновствам вознесется к не-сущему Богу (в представлении христиан «спасет» свою душу), не причастный к сыновствам останется в земном мире («погубит» свою душу). Так закончится один цикл человеческой истории (цикл двойной эволюции). А затем, после некоего «пассивного» периода, не-сущий Бог вновь придет в движение и наступит новый всплеск его активности, новый век человечества.
В Евангелии от Марии содержатся исполненные глубокого смысла слова небесного Спасителя, которые впоследствии христианскими редакторами были изменены - Божественный Дух был заменен ими на богочеловека Христа. В остальном конструкция сохранена: <берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем моим, и будут говорить: «я Христос», и многих прельстят…Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, - не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепрпороки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Если скажут вам: «вот, Он в пустыне», - не выходите; «вот, Он в потаенных комнатах», - не верьте> (Матфей 24: 5; 23-24; 26).
Берегитесь, как бы кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря: «Вот, сюда!» или «Вот, туда!». Ибо Сын человека (Божественный Дух – В.П.) внутри вас. Следуйте за ним! Те, кто ищет его, найдут его (Евангелие от Марии).
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Что именем Твоим вершат
Голгофа
Корабль с туристами отчалил от берегов Кипра и отправился на Хайфу. Публика была самая разношерстная: немцы, англичане, русские – всех их трудно было заподозрить в паломничестве на Святую Землю. С палубы доносилась легкая музыка, под которую народ за спиртным коротал время.
В Хайфу их посадили на автобусы и повезли в Иерусалим. Андрей был в русской группе, большинство которых составляли молодые парни и девчата из сибирской нефтяной компании, сальные шуточки которых ему вскоре порядком поднадоели. Гидом оказалась молодая женщина из Разгуляя, всю дорогу развлекавшая туристов анекдотами о жизни русских евреев. Ее самоирония, казалось, была безграничной. Первым делом им решили показать Вифлеем, по дороге в который встречались забавные надписи – «Книжная лавка Иоанна Богослова», кафе «В гостях у Марии Магдалины».
Поразило то, что территория около грота, в котором родился Младенец, была строго поделена между различными христианскими конфессиями. В самой пещере была обустроена армянская церковь, над ней – православная, а сбоку – католическая. Так и служат – непримиримо, каждый по своему чину и порядку. Вскоре в очереди за свечками образовалась огромная давка – всяк стремился растолкать толпу и побыстрее купить вожделенный «прощенческий» огонек. Однако минут через тридцать гид начала всех торопить – мол, не успеем осмотреть Иерусалим. Ее послушались, и вскоре вся группа покорно собралась в автобусе. По пути же «неожиданно» свернули в магазин, где ее соотечественники торговали предметами христианского культа – «святой землей» в мешочках, крестами и иконами. Здесь она продержала группу по времени втрое больше, чем в самой святыне. Как понял Андрей, она имела свой интерес – получала комиссионные за купленные туристами товар.
При подъезде к Иерусалиму остановились, пораженные увиденным - сверху Город казался как на ладони, весь в белом. Величественный и загадочный, он был поразительно равнодушен к христианскому богу. От стены Плача, вдоль которой молилось множество хасидов в черном, группа вприпрыжку понеслась по дороге Скорби – по ней некогда под грузом огромного Креста шел изможденный Иисус. Гидесса строго всех предупредила, чтобы покрепче держали кошельки и не останавливались около арабов-торговцев, ибо тут же ловко будут ограблены ими. Впереди неслась она, с высоко поднятым синим зонтом, следом за ней – не на шутку напуганные сибирские «паломники». Андрей, отстав от стада, стал приглядываться по сторонам и вскоре заметил, что те же самые вещицы, купленные в еврейском магазинчике, у арабов стоили вдвое дешевле…
У мраморной плиты храма Гроба Господня, над которой высилось множество светильников, опять образовалась давка – народ освещал приобретенные реликвии. По словам гидессы, Святой Дух осенял их на этой плите без посредства священника. Ибо здесь благовониями покрывали тело самого Спасителя. А далее была крутая лесенка на Голгофу, по которой уже поднимались два пацана с нахлобученными на коротко стриженые головы кепи.
Когда группа собралась у Креста, гидесса, высоко подняв синий зонт, громко призвала всех сплотиться вокруг нее, испугав своим зычным голосом молившихся рядом монахов-францисканцев.
- Видите это отверстие у подножия Креста? Туда можно засунуть свою руку и прикоснуться к камням, которые сохранились со дня Казни. Они принесут вам удачу!
И толпа хлынула к ним. Женщины стаскивали друг-друга, ибо многим казалось, что другая слишком долго держится за булыжник. Андрей, видя это помешательство, медленно сошел с Голгофы и двинулся в глубь Храма. Кругом были полумрак, тишина и удивительная легкость...
* * *
В 130 году в Иерусалим прибыл император Римской империи Андриан и взялся перестраивать город, который теперь посвятил Юпитеру, дав ему новое имя - Элия Капитолина. На месте нынешней Голгофы был построен храм в честь богини Венеры (она же Минерва). Согласно древней легенде Минерва сохранила сердце растерзанного титанами Диониса, вследствие чего бог и возродился в былой красоте. Поэтому место для главного святилища новой религии было выбрано весьма осознанно.
Новый бог Иисус Христос, растерзанный иудеями, также воскресает.
Евсевий Памфил, этот «Геродот церкви», сам присутствовал при перестройке храма Венеры в место христианского поклонения – Голгофу, на которой авторы «страстей Христовых» распяли на страницах Евангелий мифического Иисуса.
Для народа же объяснили, что место казни было определено по расщелине, раскалывающей «скорбную» скалу от ее вершины до самого основания…
Эпилог
«Еже писахъ – писахъ»
Споры о природе Сына христианской Троицы разрывали церковь. В 318 году александрийский монах Арий, которого поддержали многие восточные епископы, отказался признать Иисуса Христа за Бога. Против него выступил александрийский епископ Александр, которому историк Сократ Схоластик (ок.380 – 440 гг.) приписывает одно весьма загадочное изречение: «Святая Троица есть в Троице единица» (Церковная история. кн.1, гл.5). В своем послании Александр так излагает учение своего противника Ария:
<Бог не всегда был Отцом. Было время, когда Он не был Отцом. Не всегда также было и Слово Божие. Оно, Слово, родилось из не-бытия, потому что Бог, существуя как Бог, сотворил не-сущее Слово из не-сущего. Сын есть создание и творение - Он и по существу не подобен Отцу, и по природе не есть истинное Слово, но есть одна из тварей и порождений Отца.
Слово отчуждено, обособлено и отделено от существа Божия. Отец также невыразим для Сына; потому что Сын не может видеть Его в совершенстве. Сын сотворен для нас, чтобы чрез Него, как чрез орудие, Богу сотворить нас. Его и не было бы, если бы Бог не восхотел дать бытие нам> (Сократ Схоластик. Церковная история. кн.1, гл.6).
Как видите, Арий придерживался как доктрин самарянина Симона Мага и его последователя Василида, так и учения о Логосе иудея Филона Александрийского. Бог Ария – это Сущий Филона, которого последний отказывался хоть как-то определять. Ибо он – непознаваемое и невыразимое Первоначало, находящееся за гранью человеческого разумения. Бог Ария - невидимая и непостижимая Тишина Симона, из которого все имеет начало. Бог Ария – это не-сущий Бог Василида, который «без желания» сотворил мир, живущий согласно Великому Закону двойной эволюции:
<Было время, когда ничего не было – ни материи, ни сущности, ни человека, ни ангела. А был лишь не-сущий (а по сему невыразимый) Бог, который определяется Василидом как непостижимое Первоначало - без разума, воли и без стремления к чему-либо. Однако именно не-сущий Бог без какого-либо желания «пожелал» сотворить мир> (Refutatio).
Филон Александрийский (21/28 г. до н.э. - 41/49 г. н.э.) родился задолго до появления на свет евангельского Иисуса и умер уже после его распятия на страницах Нового Завета. Вполне понятно, почему он в своих творениях ни словом не молвит о нем – ибо миф о Христе начал складываться уже после падения Иерусалима (после 70-го года нашей эры). Филон учил – Бог непознаваем и невыразим. Он – Сущий. И это все, что только можно сказать о нем. Бог ни в коем виде не может являться человеку - как, к примеру, синайское божество общалось с Моисеем. Но есть Логос – высший посредник между сокровенным Богом и тварным миром, первая совершенная эманация Бога. Логос обособлен от Бога. Но Филон не отождествляет его с непознаваемым и невыразимым Первоначалом. По Филону Логос – это Дух Бога.
Все три философа - Филон Александрийский, Симон Маг и Василид не могли примириться с мыслью, что мир, с несовершенством и несправедливостью которого человек сталкивается на каждом шагу, мог быть сотворен тем, кто является Первоначалом всего, вечным и непреложным Законом. Ибо это Первоначало, сокровенный Бог – само непостижимое совершенство. Видимый же мир, в том числе и плотский человек, сотворен более низшими Божественными субстанциями, которые Дух Бога использует в качестве колесницы для нисхождения в тварный мир. Человек, сознавая величие и совершенство Божественного Духа - первой эманации непостижимого Первоначала, часто называет его ради возвышения самим Богом.
Учение о Логосе насквозь пронизывает новозаветное Евангелие от Иоанна, где Логос назван Словом: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через него начало быть» (1:1-3). В этих словах вся суть: вначале в одиночестве существовал сокровенный Бог; затем он пришел в движение и породил (эманировал) Слово, которое Иоанн ради возвышения называет самим Богом. Слово есть Божественный Дух (4:24), который управляет видимым и невидимым миром. Через него все получило начало.
Таким образом, Бог Иоанна, которого он прячет за Словом, сам не является творцом мира. Эта функция делегирована Слову (Логосу). Позднее - в соответствии с утвержденным в 325 году Символом веры - в это Евангелие вставят и следующее изречение: «И Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благости и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца». Но, увы, это «откровение» абсолютно противоречит главной мысли Евангелия от Иоанна - «Бог есть Дух» (4:24).
Однако вернемся к церковной драме о Христе, разыгравшейся между партиями Ария и Александра. Потребовалось аж вмешательство самого императора Константина, чтобы как-то затушить разбушевавшийся богословский пожар. В итоге под его председательством на Никейском соборе 325 года был утвержден догмат о Троице, коим были закреплены представления официальной христианской церкви о природе Божества:
«Веруем в единого Бога Отца Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и в единого Господа Иисуса Христа Сына Божия, единородного, от Отца рожденного, то есть из сущности Отца, в Бога от Бога, в свет от света, в Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, чрез Которого все произошло как на небе, так и на земле, Который для нас, людей, и для нашего спасения сошел, воплотился и вочеловечился, страдал и воскрес в третий день, восшел на небеса и приидет судить живых и мертвых; и в Духа Святого. А говорящих, что было время, когда (Сына) не было, или что Его не было до рождения, или что Он родился из не-сущего, либо утверждающих, что Сын Божий существует из иной ипостаси, или сотворен, или превратен, или изменяем - святая, кафолическая и апостольская Церковь анафемствует». (Сократ Схоластик. Церковная история. кн.1, гл.5).
В догмате церкви о Троице, как и в еврейской Библии, Богом назван Творец мира. Но обращает внимание в «священном» писании следующие изречение: «и сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Бытие 1:26). Явно под словом «Нашему» скрывается целая иерархия Божественных субстанций, которые используются в качестве проводников для нисхождения Божественного Духа и Души в тварный мир. И подтверждение тому можно найти в еврейской Каббале (традиции, объясняющей сокрытый смысл Моисеевых книг). Она учит, что мир является произведением конечных, обусловленных Божественных существ – сефирот (единственное число «сефира» часто переводят как «небесная сфера»), которые исходят из непостижимого Первоначала - Эйн-Соф каббалистов. Несовершенные труды, которые мы наблюдаем повсюду, являются незавершенной продукцией эволюции под водительством этих несовершенных творцов – сефирот, которые все вместе в еврейской Библии названы одним словом - Господь.
Посредством десяти сефирот, находящихся в динамическом единстве, проявляется сокровенный Бог - Эйн-соф (более древние предания первую сефиру называли Божественным Духом).
Эйн-соф каббалистов отделен от своих порождений. Десять сефирот (или Господь, «Единый во многих») – это всего лишь «сосуды», посредством которых проявляется сокровенный Бог. Но они, как и результаты их взаимодействий, не отождествлялись с сокровенным Богом.
В V веке спор о природе Христа вспыхнул с новой силой. Согласно официальной версии распри возобновились из-за константинопольского патриарха Нестория (правил в 428 – 431 гг.), якобы убеждавшим свою паству, что св. Дева родила не бога, а человека. А посему Марию следует именовать не «Богородицей», а «Христородицей». В одной из анафем противостоящий ему александрийский патриарх Кирилл писал: «тот, кто не исповедует, что Логос Бога Отца соединяется ипостасью с плотью и также с плотью составляет одного Христа - Бога и человека, да будет осужден». Как видно из этих слов, партии Нестория и Кирилла разделял все тот же яростный спор о природе Божества, что и во времена Ария.
Но осуждение Нестория на Эфесском соборе 431 года приведет к возникновению новой религии, имя которому - ислам.
Объявление Нестория еретиком вызвало исход его многочисленных сторонников из Византийской империи в Персию и близлежащие с ней страны, в которых были сильны позиции ранее изгнанных из империи ариан. С тех пор Византия с Символом веры Никейского собора превратится для всевозможных «еретиков», следующих духу восточной Каббалы, смертельной опасностью.
Самаряне, «хранители» истинного духа Моисеевых книг (еврейской Каббалы), к тому времени все еще продолжали жить на своих исконных землях. Но и они в 529 году поднимают восстание против христиан империи, поклоняющихся Богу в образе человека. Те, в свою очередь, оскверняют их святилище на горе Гаризим и строят на его месте свою церковь. Император Юстиниан, подавив мятеж, предпринимает против непокорного народа Симона Мага целый ряд мер. Самарянам запрещено было занимать официальные должности и получать имущество - как в дар, так и по наследству. Синагоги же их были преданы разграблению.
В начале VII века император Византийской империи Ираклий ведет кровопролитную войну уже и с Персией, в которой обосновалась церковь сторонников Нестория и Ария. На стороне персидского царя Хозроя против Византии выступили и иудеи, мечтавшие восстановить свой разрушенный иерусалимский Храм.
И в это смутное время первых религиозных войн в Аравии появился человек, объявивший себя новым пророком Бога.
Аравия – полуостров Малой Азии, омываемый Персидским заливом и Красным морем, население которого к началу VII веке составляли, в основном, арабы, произошедшие от измаильтян и мадиамитян. Они, как и евреи, относились к семитским народам, родоначальником которых считался один из сыновей библейского Ноя – Сим. И в новозаветных Деяниях апостолов упоминаются некие аравитяне, совершающие паломничество в иерусалимский Храм (2:11). Они то и есть те самые арабы, населяющие Аравию. Из их среды был и Магомет.
Согласно Библии, у Авраама с Сарой был сын Исаак. А у Исаака, в свою очередь, был сын Иаков-Израиль, ставший родоначальником еврейского народа. Но еще до Исаака у Авраама был сын Измаил от египтянки Агари, который дал начало племени измаильтян. В Аравии находилась и земля Мадиамская, где после побега из Египта нашел себе пристанище Моисей. Там он взял себе в жены дочь мадиамского священника Сепфору, от брака с которой родились двое сыновей – Гирсам и Елиезер (Исход 2).
Арабов с евреями связывали не только кровные узы, но и сходные воззрения на природу Божества - в Деяниях апостолов аравитяне почитают бога иудеев. Магомет, тонко уловив разъединяющие и соединяющие эти семитские народы элементы, выступил со своим учением о Боге, которого он назвал Аллахом, что означает Невидимый, Неописуемый. Изначально в число своих приверженцев он включил всех, кто «верил во все, что предписано Аллахом», и в книги, что были ниспосланы до него другими пророками – Тору (еврейскую Библию) и Евангелие, «поскольку у всех Посланий Аллаха одна основа» (Коран 2-я сура, 2:4). Веру в Иисуса Христа как Бога он объявляет заблуждением. Но, тем не менее, включает его, как и Моисея, в число пророков, «которые были до него».
В Коране Бог определяется так:
«Аллах один – Властелин Судного Дня – дня расчета и воздаяния. И никто, кроме Него, не властен ни над чем в этот День» (Сура 1, 1:4). Эти слова явно перекликаются с учением Василида о не-сущем Боге и «конце века», когда всякая душа займет подобающее ей место. Кого осеняет Божественный Дух – устремятся к не-сущему Богу, кто потерял с Божественным Духом всякую связь – останутся в «этом», земном мире.
«Вся слава Аллаху – Творцу и Господу обителей миров» (Сура 1, 1:2). Господь же, согласно еврейской Каббале - «Единый во многих», представляет собой совокупность сефирот. Но Господь каббалистов отделен от сокровенного Бога – Эйн-Соф. В то время как Аллах Магомета представляет собой единство сокровенного Бога и его порождений.
«Тебе одному мы поклоняемся» (Сура 1, 1:5) – монотеизм Магомета, как и иудеев, предельный. Он исключает всякие рассуждения о природе Божества, в том числе о Логосе Филона, Отце Симона Мага и Троице христиан. Но, увы, Симон и его последователи уже возвестили до этого миру, что бог иудеев выше всех богов только в глазах самого Израиля. И что в незримых высотах существует единый для всех народов сокровенный Духовный Бог, воспринимать которого Творцом – заблуждение.
Симон Маг скрывал и прятал Бога богов за посредниками-богами, которыми его окружал – мужедевой Отцом, великим женским началом Мыслью (или Божественной Душой) и великим мужским началом Умом (или Божественным Духом). Филон Александрийский прятал сокровенного Бога (Бога богов) за Логосом, христиане - за Троицей, каббалисты – за сефирот. Но иудаизм всех этих посредников-богов между сокровенным Богом и тварным миром уничтожает. В иудаизме они перестают быть просто сефирот Каббалы, эонами Симона Мага. Они все сливаются и преображаются в единое божество – в Господа, Творца материального мира. И это синайское божество стало восприниматься иудеями за самого сокровенного Бога.
Магомет не называл иудаизм и христианство ложными религиями. Но говорил, что по велению Аллаха даст миру религию более истинную – ислам, что означает «покорность воле Бога». В дальнейшем его последователей станут называть мусульманами (персидское слово «мусульман» происходит от арабского «муслим», что означает «приверженец ислама»).
Но иудеи и самаряне, видя в учении Магомета смешение известных им доктрин, поспешили отмежеваться от новой религии. В ответ на предложение Магомета объединиться под его знаменами евреи упрекнули его в слабом знании Закона Моисея и объяснили, что вера его не совсем та, которую они исповедуют. После чего тот окончательно ополчился на них и выбросил из своей системы ритуалы и обычаи, ранее заимствованные было у евреев. Вместо субботы приказал праздничным считать пятницу. А во время молитвы теперь уже следовало обращаться лицом не на Иерусалим, а в сторону Мекки – родины Магомета. Правда, новый пророк сохранил для своих приверженцев ритуал обрезания.
Иудаизм, христианство и ислам, зародившись в бурном семитском котле, подогреваемом огнем ожесточеннейших споров о природе Божества, так и существуют по сей день – непримиримо, отгородившись друг от друга своими «божественными» книгами и обрядами, которые пуще всего на свете боятся назвать магическими. И каждая из этих религий, засосав в свой омут иные народы и искоренив с лица Земли самарян – носителей еврейской Каббалы, которая, в свою очередь, является бледным отражением древней восточной Каббалы, считает себя единственно правоверной.
С искоренением публичных философских школ, в чем особо преуспела христианская церковь, дело духовного просвещения всецело перешло в руки деятелей ритуальных религий, подчас весьма смутно представляющих истинный смысл своих «таинств», «реликвий» и «священных» писаний.
И лишь возвращение к своим духовным истокам посредством возрождения публичных философских школ способно вернуть человека современного века к своему истинному предназначению – быть Храмом Божественного Духа на Земле.