Шел снег мокрый словно замерзший дождь

Работа добавлена на сайт samzan.net:

Тетрадь

На улице была самая настоящая непогода. Шел снег, мокрый, словно замерзший дождь. По улице шла Ната — миловидная девушка, с чудесными рыжими волосами и зелеными глазами. Нос, несколько курносый, забавно смотрелся у нее на лице. Шла девушка медленно, не торопясь — дома ведь все равно никого нет. Унылые и пустые комнаты — это все, что осталось от прежнего дома. Жила девушка одна — ее не определили в приют потому что она в суде смогла добиться независимости от взрослых людей — стабильный заработок через компьютер и отличная учеба в этом поспособствовали.
Родителей не было с Натой уже около года. Сначала было тяжело — найти деньги на похороны. Хорошо, что помогли люди, которым небезразлично.
Теперь Ната жила в отдельном доме, у нее были все блага, которые может желать девушка. Но вот это ее ни капли не радовало. Теперь ее ничто не радовало, рядом не было человека, который бы стал ей близким.
Ключ повернулся в замке, немного скрипнул, и дверь распахнулась. Как-то сразу повеяло одиночеством. Это одиночество шло отовсюду, а главное — из самой Наты. Девушка стянула с себя верхнюю одежду, ботинки и положила ключи на столик. Не желая есть, Ната поднялась к себе наверх. Она до сих пор жила в своей комнате, хотя могла бы переместиться в родительскую, ведь там очень просторно. Но Ната просто не смогла. Это было не по ней. Она повалилась на кровать и задумчиво уставилась в окно. Пасмурно, не единого пятнышка чего-то яркого.
Вдруг Ната заметила, что что-то летит по воздуху похожее на черную птицу. Но присмотревшись, Ната поняла, что это тетрадь черного цвета. И кому понадобилось ее бросать?
Ната почему-то заинтересовалась и решила сбегать за тетрадкой. Она выбежала на улицу через окно и спустилась по лестнице. Тетрадь лежала на глазах, ее мог взять любой человек. Ната взяла ее. На ней было написано "Тетрадь смерти".
— Тетрадь смерти? — сама у себя спросила Ната. — И что же это значит? Чья-то дурацкая шутка? Ну и прикол — хуже некуда, полный отстой...
Но почему-то Ната ее взяла, и вернувшись, открыла ее. На первых страницам были написаны какие-то правила.
Человек, имя которого записано в тетради смерти, умрет.
Смерть человека, который был записан в тетради смерти умрет через сорок секунд, если причина смерти не указана.
Если в тетрадь смерти записаны время и причина смерти, то дается еще шесть минут сорок секунд, чтобы написать ее обстоятельства.
— Вот чушь, — пробормотала Ната. — Но ведь... можно просто попробовать.
Девушку неведомо как тянуло написать чье-то имя в тетради. Человек подходящий на эту кандидатуру есть, можно ведь просто испробовать, невозможно ведь, что это правда...
Ната достала ручку и задумалась. Этот преступник сидит в тюрьме, но этого не достаточно. Хотелось его наказазать...
"Павел Смирнов" — Ната вывела имя. Она решила еще что-нибудь написать.
"Умрет от того, что воздух перестанет попадать в легкие. Будет долго мучиться и в конце концов умрет от остановки дыхания"
Почему-то Ната испытала какое-то жуткое удовлетворение от того, что она написала имя убийцы ее родителей в тетради, будто отпустив всю злость, что накопилась в душе. Хотелось конечно самой его прикончить, ну да ладно. Хотя она просто не смогла бы.
Немного расслабившись и укутавшись в плед, Ната уснула.

Новый Кира

Солнце немного слепило глаза. Неприятно щипало, потому что почти всю ночь Ната проплакала. Плакала за то, что ничего все-таки она не может сделать и пытаться даже не стоит. Дурацкая тетрадь. Чья-то глупая шутка и не более. Если бы она была настоящей, то ею еще можно было бы воспользоваться, а так... лишь глаза будет мозолить.
Завтракать совершенно не хотелось, но пришлось запихать в себя хлопья и залить всю эту муть апельсиновым соком. Ситуацию спасла бы плиточка шоколада, но шоколада не было. Жаль...
После того, как Ната сделала все свои дела, пришла в комнату, села за стол перед тетрадью и молча смотрела на нее. И кто мог сделать такую тетрадь и почему именно такую? Девушка открыла ее, пролистала "правила" и теперь перед ее глазами начали мелькать записи. Как их тут много! Кажется это просто имена, даты и какие-то события. Очень похоже на ежедневник. И как же я вчера их не заметила? — спросила сама у себя Ната. — Их определенно вчера не было... Ладно, проехали. Последним теперь стояло имя убийцы ее родителей. Но вчера оно стояло первым.
Да, здесь определенно записаны имена, хоть и на совершенно других языках. Больше всего здесь было японских. Если судить по количеству записей, люди верили в действие тетради смерти. И это значит, что люди продолжали записывать имена сюда, потому что надеялись на ее действие или еще хуже, были уверены в ее действии.
Ната, немного подумав, включила компьютер и зашла в интернет. Решившись, она ввела "Павел Смирнов убийца". Сразу же выплыло слишком много лишней информации, но Ната сразу же нашла нужную.
Павел Анатольевич Смирнов задержан по подозрению в убийстве 14 человек, из них 7 взрослых, 5 подростков и 2 маленьких детей в возрасте семи и пяти лет.
Осужден на 34 года, отбывает срок в колонии строгого режима.
Ната просмотрела, есть ли новые записи и нашла:
Вчера, 17 ноября в 13:32, умер в своей одиночной камере от остановки дыхания. Эксперты не могут установить причину того, почему у Павла остановилось дыхание.
— Что? — не поверила своим глазам Ната и покосилась на тетрадь, которая мирно лежала перед ней. — Разве такое может быть? Если бы можно было попробовать еще раз, то тогда я бы все поняла, но людей убивать не хочется...
Нет, убивать нельзя. Это потом останется на совести огоромным черным пятном. Нату бы точно мучала совесть, но не в случае убийцы ее родителей. Здесь все было на эмоциях — презрении, желании отомстить.
Ната снова задумалась. — Может ли быть такое, что тетрадь вообще действует или это только совпадение, пусть и такое странное?
— Видимо, тетрадь настоящая, — вслух проговорила Ната.
— Конечно настоящая, я бы не был здесь, если бы это была обычная тетрадь! — послышался голос сзади. Ната круто развернулась в кресле и чуть с него не упала. По дому пронесся такой крик, будто кого-то режут. Ната так и сидела на стуле, боясь пошевелиться и истошно визжа.
— Да что ты так орешь? Я ведь не ем тебя! — сказал монстр и его глаза еще сильнее засияли красным светом. На кровати Наты сидел огромный жуткий монстр, похожий на скелета, на нем была одежда черного цвета, а в ухе серьга в виде сердца.
— Кто ты? — тихо спросила Ната.
— Я бог смерти, — представился тот. — Меня зовут Рюук. Я хозяин этой тетради.
— Ты пришел ее забрать? — сглотнула девушка.
— Вечный вопрос, он меня просто убивает, — вздохнул Рюук. — Ничего я не собираюсь делать, тетрадь принадлежит тебе.
— И все так просто? — не поверила Ната. — А я ведь записала одно имя...
— Именно поэтому я и пришел — ты записала имя. Теперь я буду с тобой везде, буду твоей тенью так сказать.
— Этот человек, которого я записала, умер спустя несколько минут после записи обстоятельств его смерти, — сказала Ната. Она вроде бы уже перестала так сильно бояться этого бога смерти, но все-равно была настороже. — Так всегда будет, тетрадь всегда действует?
— Человек обязательно умрет, если его имя записано в тетрадь смерти, — ответил Рюук. — Это самое первое правило.
— Просто хотела убедиться. А кто был хозяином тетради до меня? Я знаю, что он был японцем, но как его звали.
— Еще одна отличница? — ответил вопросом на вопрос Рюук. — Ты права — хозяином был японец. Ягами Лайт. Жаль парнишку. Отличный был парень. Хоть и с приветом.
— С приветом, — повторила Ната. — Слишком много записей в тетради... От этого как-то зависит психическое здоровье человека, владеющего тетрадью.
— Думаю, что да. Он возомнил себя богом. Дурак. Его же стратегия обратилась против него самого и я записал его имя в свою тетрадь.
— Отчасти жаль его, хоть я его и не знала, — пробормотала Ната. — А давно это было?
— Я не знаю, как это по вашему, — признался Рюук. — Но если подумать... лет восемь.
— Ух ты! Восемь лет уже прошло! А почему тетрадь оказалась именно здесь?
— Я выронил ее. Она упала сюда не по какому-то промыслу, а просто так. Так получилось.
— Ладно, будем считать, что мне просто повезло, — кивнула Ната. — А ты ничего, Рюук. Вполне милый.
— Спасибо, конечно, — нахмурился синигами. — А у тебя яблоки есть?
— Конечно, есть, — кивнула Ната. — На кухне, около окна. Можешь взять себе.
— А если кто увидит? Яблоки не должны летать по воздуху.
— Дома никого нет, я одна, — ответила Ната и вздохнула.
— И часто ты одна?
— Всегда одна. Мои родители, как ты знаешь, умерли. Но я осталась жить в этом доме. Кроме меня здесь никогда никого не бывает.
— Печально, — сказал Рюук. — И давно так?
— Год, кажется. Рюук, ты, кажется, хотел яблоко.
— Да, да, — согласился тот, и просочившись сквозь дверь, понесся на кухню.
И чего ему от меня надо? Зачем распрашивать? Хотя он ведь ничего не чувствует. Наверно.
Ната вновь уставилась на тетрадь, но уже точно зная, что она действует. И что же с ней делать? Убедившись, что умер тот человек, которого она ненавидела, желание испробовать ее пропало.
— Яблоки у тебя просто обалденные! — заявил Рюук, снова появившись в комнате. — Зеленые, желтые, красные, большие и маленькие. Объеденье!
— На здоровье, — пожала Ната плечами. — Можешь есть спокойно, я завтра еще куплю.
— Ты лучше, чем Лайт. С ним у меня иногда ломка начиналась, яблок не давал...
— Не жалуйся. Думаю, тебе совершенно не обязательно есть одни лишь яблоки или вообще есть.

— Ты права, кстати, — признал Рюук. — Нам, богам смерти, есть совершенно не обязательно. Пища для нас — совершенно ненужная вещь. Но я очень люблю яблоки.
— А зачем этот Лайт убивал так много людей? Он так развлекался?
— Он убивал опасных преступников. Но его жертвами становились и обычные люди. По крайней мере некоторые умирали именно из-за Лайта.
— Это очень жестоко, все-таки, — призналась Ната. — Некоторые преступники, конечно, заслуживают смерти, но... я не поддержала бы его. Но я ведь тоже убийца... я убила человека.
— Всего одного, — рассмеялся Рюук. — Это по масштабам тетради — ноль. Я просто сравниваю тебя с предыдущими хозяевами тетради. Ты — настоящий ангелочек по сравнению с ними. Но хотя все еще только начинается.
— Да уж, — нахмурилась Ната. — Большое спасибо за такое милое сравнение, Рюук.
— Я сегодня в хорошем настроении.
***
Прошло двенадцать дней.
Ни одного имени не было записано с того момента, как тетрадь попала в руки Наты. Рюук немного загрустил.
Девчонка живет, как жила, тетрадью не пользуется. Лучше бы просто отказалась от нее и дело с концом.
Сам того не замечая, Рюук начал привязываться к Нате, хотя признаваться в этом самому себе не хотел. Это было не в его правилах. Девчонка нравилась ему, ведь он впервые видел настолько живого человека. "Слишком живая... даже для человека" — думал про себя Рюук.
Однажды, когда Ната уже отучилась, и сделав уроки, работала за компьютером, Рюук задумчиво сказал:
— Знаешь, Ната, — обратился он к ней. — Я думаю, что ты слишком долго не пользуешься тетрадью.
— И что с того? — отозвалась та. — Не хочу и все. Может, когда-нибудь воспользуюсь. Вдруг произойдет что-то очень страшное, например захват здания или террор?
— И ты используешь тетрадь?
— Скорее всего.
Рюук подумал и снова заговорил.
— Я хочу сделать тебе небольшой подарок, Ната. Может быть он тебе пригодится.
Он вытянул вперед две руки, сжатые в кулак. Ната удивленно посмотрела на него.
— Я должна выбрать?
— Угадала.
Ната задумчиво посмотрела на огромные кулаки и указала на левый. Рюук разжал его. Ната увидела обыкновенный ластик белого цвета.
— Это... ластик? — разочарованно пробормотала она. — Спасибо за подарок.
— Это не просто ластик, — сказал Рюук. — С помощью него ты можешь стирать записи в тетради смерти и человек записанный в нее, оживает, если не успел разложиться.
— Ух ты! — воскликнула Ната. — Это все меняет. Интересная вещица. Спасибо Рюук.
— Да не за что, — буркнул тот.
Ната раскрыла тетрадь и начала просматривать последние записи. Их было слишком много и хотелось попробовать ластик, но так, чтобы сразу узнать результат. А как это возможно? Это невозможно, если не убить какого-нибудь человека... Ладно, что-нибудь придумаю.
***
Ната вышла на улицу и направилась к бару, в котором обычно заседали люди, любящие как следует напиться и подебоширить. Она взяла тетрадь собой... и ластик тоже.
— Что ты собираешься сделать? — спросил Рюук, который летел рядом.
— А разве не ясно? — удивленно отозвалась Ната. — Я собираюсь испробовать твой подарок.
— Даже если ты и собираешься кого-то убить, то как ты узнаешь имя этого человека? У тебя ведь нет глаз бога смерти!
— Надо знать, какая система оплаты в этом баре, — проговорила Ната тихо. — Я зайду в бар, возьму себе сока, а еще подслушаю имя.
— Я все-равно не понимаю.
— Самые заядлые пьяницы записывают своим имена, чтобы расплатиться потом. Это значит, что я услышу имя, если мне повезет, и запишу имя в тетрадь смерти, а спустя 30 секунд воспользуюсь ластиком.
— Хитрюга, — рассмеялся Рюук. — Эти жалкие людишки даже не подозревают, что кто-то из них умрет на несколько секунд.
— Это просто эксперимент, — напомнила Ната. — Я оживлю человека, ластик ведь работает также четко, как и тетрадь?
— В этом я точно уверен, — задумчиво проговорил Рюук.
Ната подошла к бару и уже издалека слышала чей-то пьяный разговор.
— Вот и наш бар, — ухмыльнулась Ната. — Можешь побыть здесь если хочешь.
— Я пойду с тобой. Я ведь всегда должен быть рядом.
Ната пожала плечами и вошла в бар. Здесь было не так много народу, но как обычно, большинство уже пьяные. Несколько человек сидели подальше от них и пили обычную минеральную воду. Девушка прошла по бару и села за барную стойку.
— Мне колу, — заказала она бармену. Тот кивнул и удалился. Остался только один, который разливал текилу.
— Вы будете платить? — спросил он одного из них. Это был большой мужчина, накаченный, но, видимо, давно не следивший за собой. Жалкое зрелище.
— Запишите на счет Михаила Суханкина, — проговорил он. — Я все завтра отдам.
Ната выпила свою колу и удалилась из бара, встав у входа так, чтобы ей было все видно, а она никому.
— Тебе повезло, — хихикнул Рюук. — И как он умрет?
— Я не собираюсь мудрить, Рюук, — покачала Ната головой и просто написала имя. — Теперь должно пройти сорок секунд.
Эти секунды были настолько долгими, что Нате даже показалось, что тетрадь не действует. Но вдруг мужчина закорчился, закричал, захрипел и в судорогах упал на пол. Бармены зашумели, подбежали к нему, пытаясь привести в чувство. Но мужчина уже умер. Один из барменов звонил в скорую.
— Прошло двадцать секунд после смерти, — подсказал Рюук.
— Думаю, уже можно пробовать, — Ната достала ластик и стерла последнее имя. Теперь она в упор смотрела на мужчину. Прошло примерно десять секунд и он вдохнул воздух, зашевелился. Ната от волнения даже побелела, но кровь снова прилила в лицо. Ната развернулась и направилась к своему дому.
— Все прошло как по маслу, — пробормотала Ната. — Жаль, что этому мужчине пришлось сделать больно, но он ведь жив.
— Так я и думал. Ты больше не собираешься пользоваться тетрадью!
— Я не знаю. Может быть. Меня не прельщает пользоваться тетрадью смерти, но и отказываться я от нее не собираюсь.
— Мне попадаются слишком странные люди, — пробормотал Рюук. — Сначала Лайт, затем Эл, потом ты...
— Кто такой Эл? — удивленно спросила Ната. — Ты ничего не говорил про него.
— О! И правда ничего. Этот парень был просто гениальным, но слегка того.
— Как это?
— Ну... сидел странно, ел странно, все у него было странно. Я хоть и не говорю обычно такого, но тебе скажу: он был хорошим человеком.
— А какие люди по твоему хорошие? — улыбнулась Ната.
— Он делал добро, — просто пробормотал Рюук. — Именно настоящее.
— Он вероятно был милым человеком, — заключила Ната.
— Вы бы с ним поладили, — сказал Рюук.
— Я знаю. Я ведь тоже со своими тараканами в голове.

Ошибка

Снова школа. Хорошо, что получается учиться нормально. Столько всего навалилось... Лучше бы я вообще ее просто бросила и начала по-настоящему работать. Столько бы сил сохранялось. А тут еще эта тетрадь и желание записать туда еще какое-нибудь имя... Жуть.
— Школа — это жутко скучное место, я в этом убедился окончательно, — проворчал Рюук. — Лучше уж вообще никогда не учиться, лишь бы не терпеть все это.
— Ты прав, — согласилась Ната тихо, чтобы не слышал никто вокруг. В классе математики было несколько человек, но и они могли заметить, что Ната болтает сама с собой. — Но здесь есть чему научиться и можно отвлечься от плохих мыслей. Тебя одолевают плохие мысли?
— У меня всегда плохие мысли, — посмеялся Рюук. — Плохое для меня...
— Не надо врать, ты тоже способен на хорошие мысли, ты тоже любишь.
— Я не люблю...
— Любишь яблоки, — прошептала Ната и синигами громко рассмеялся.
— Ты права.
— Хорошо, что тебя никто не слышит, так бы все оглохли от такого скрипа.
— У тебя слишком остренький язык, — подметил Рюук. — Его бы укоротить на пару сантиметров...
— Ты ничего не сможешь со мной сделать... пока. Я ведь права?
— Но я знаю, когда ты умрешь.
— И ты мне не скажешь, — догадалась Ната. — И хорошо. Не хочу знать, когда я умру.
— Это похвально, — хмыкнул Рюук. — Ну да ладно. Я пойду поищу немного яблок. Что-то опять захотелось.
Ната ухмыльнулась и осторожно достала тетрадь и ластик из портфеля. Надеюсь, что это не будет ужасной ошибкой...
Но какое же имя выбрать?.. Можно ведь просто попробовать. Если человек мертв давно, ластик просто не подействует.
На глаза попалось имя "L Lawliet". И кто это? Почему-то в голове что-то промелькнуло на секунду. Возможно я что-то знаю, — подумала Ната. — Нужно будет повспоминать...
И даже не задумываясь, Ната воспользовалась ластиком. Имени теперь не было. И что же дальше? Не совершила ли я ошибку?
— У тебя есть ручка? — вдруг раздался голос очень близко. Ната оглянулась и облегченно вздохнула. Это Был Андрей Иванов — ее одноклассник.
— Конечно, есть, — Ната достала ручку из потрфеля и протянула ему.
— Спасибо, — поблагодарил он. Андрей как-то нехорошо побледнел и присел рядом.
— Тебе нехорошо? — спросила Ната. — Ты слишком... бледный.
— Ничего, — отмахнулся он. — У меня никогда такого не было?
— Иди в медпункт, — предложила Ната. — Я скажу, что тебе стало плохо. Тебе ведь правда плохо?
— Сам не знаю, — покачал головой Андрей.
Он, немного покачиваясь и сильно сутулясь, вышел из класса. Ната удивленно посмотрела ему вслед. И что это с ним произошло? Может быть он чем-то болеет? Ната покосилась на парту, за которой он сидит. Его рюкзак остался в классе. Девушка вздохнула и подойдя к парте Андрея, взяла его. Сегодня придется отнести — он все-равно недалеко живет.
***
— Куда мы направляемся, Ната? — спросил Рюук. — Пойдем домой. Я хочу яблочко.
— Потерпи немного, Рюук, — попросила Ната. — Я просто занесу сумку к своему другу. Он сегодня ее забыл в классе.
— Забыл в классе? — удивленно переспросил синигами. — Вот непутевый.
— Ему стало плохо, видимо настолько, что он забыл свои вещи, — объяснила Ната. — Не называй его непутевым. Хотя он и правда не очень умный.
Ната зашла в подъезд и поднялась на пятый этаж. Она позвонила в квартиру 37. Очень долго никто не подходил, но потом дверь открылась. Ната даже вздрогнула — она совершенно не узнала Андрея.
Он стал слишком бледным, волосы растрепаны. Он совершенно не был похож на того красавчика, который только вчера красовался перед девчонками. Он был очень хмурым, во рту был чупа-чупс, который он время от времени перегонял от одного уголка рта к другому.
— Привет, — просто сказал он.
— Ааа... — не нашла, что ответить Ната. — Я принесла твой портфель. Ты забыл его вчера.
Она протянула его парню, тот взял его всего лишь одним указательным пальцем, повертел немного и бросил в сторону.
— Тебе уже лучше? — поинтересовалась Ната. — Где твоя сестра?
— Она уехала вчера... вечером, — нахмурился Андрей. — Проходи.
Ната покосилась на Рюука, тот лишь пожал костлявыми плечами. Ей ничего не оставалось — лишь войти внутрь.
Света в комнатах не было — лишь в зале работал телевизор и компьютер. Андрей сидел за компьютером в странной позе — он сидел на корточках. Вокруг него было столько всего сладкого, что даже у Наты что-то неприятно заворочалось в животе. На столе лежал шоколад, конфетки, чипсы, кукурузные палочки и чай в большой кружке.
— Ты в норме? — еще раз поинтересовалась Ната.
— Кажется он слегка не в себе, — рассмеялся Рюук. — Может, к нему лучше не подходить близко. А вдруг он набросится на тебя?
— Садись, — Андрей указал на компьютерный стул рядом с собой. — Если хочешь.
— Да, — согласилась Ната и приземлилась рядом. Она посмотрела на Андрея. Он так изменился всего за день... Под глазами залегли тени, лицо было бледное, будто он очень сильно болел. Весь вид вообще был болезненным.
— Ты завтра придешь в школу? — спросила Ната. — Или лучше дома посидишь?
— Лучше дома посижу, — кивнул Андрей и пробежался пальцами по клавиатуре.
— Я принесу тебе домашнее задание, — предложила Ната.
— Спасибо, — Андрей повернул лицо к Нате и в упор уставился на нее, смотря прямо в глаза. Зрачки у Андрея были расширенными, но не пустыми, в них будто было полно всяких мыслей и идей. Никогда Ната не видела таких глаз.
— Знаешь, что? — спросил Андрей. — У меня в голове вертится какое-то странное воспоминание... Будто я лечу куда-то, тепло так... Не могу вспомнить.
— Ну, это ты должен понять сам, — улыбнулась Ната. — Я ведь не знаю, что ты можешь помнить.
— Ладно, — согласился Андрей. — Приходи ко мне завтра в гости. Я буду тебе рад.
— Хорошо, — кивнула девушка. — Но сейчас я пойду. Мне... нужно уроки делать... Можешь не провожать.
— Тогда пока, — попрощался он. — До завтра.
— До завтра, — И Ната пулей вылетела из квартиры.
Ей Андрей показался очень странным сегодня, никогда он таким не был. Рюук полетел следом за ней.
— Что-то я не понял, — воскликнул он. — Кто это такой?
— Парень из моего класса, — ответила Ната, ускоряя шаг. — А что?
— Ты не пользовалась больше ластиком?
— О чем ты? Я же не идиотка!
— Видимо идиотка, — заключил Рюук. — Теперь говори, кого ты оживила?
— Его имя было записано как L Lawliet, — проговорила Ната, всхлипнув. — Это моя ошибка. Кажется это был тот парень, о котором ты говорил!
— Эл? — заверещал Рюук. — Ну вот! Я думал, что ластик не действует на тех, кто давно умер.
— Значит он может действовать по-другому, — предположила девушка. — Тебе не кажется, что душа Эла вселилась в человека, который находился ближе всех ко мне в то время, когда я стирала имя Эл?
— Об этом я вообще ничего не знаю, но когда я увидел этого парня... У меня появилось неприятное ощущение.
— Значит я права. Но только вот он почему-то все знает о жизни Андрея, отвечал уверенно, будто все знает.
— И что же? — не понял Рюук.
— А то, что скорее всего душа внутри, но тело-то не его! Он не может им управлять. Но это пока... Я не знаю, что будет дальше.
— Может запишешь имя Андрея в тетрадь? — предложил синигами.
— Еще чего!? — ужаснулась Ната. — Я лучше подожду, а потом что-нибудь придумаю. Если Эл — это Андрей, я не смогу его убить. Мне он... понравился именно таким, каким я видела его сегодня.
— Ты в конец чокнутая, — прокомментировал Рюук.
— Пусть и так, — вздохнула Ната. — Но в любом случае Эл не умрет во второй раз. Я не позволю.

Мысли

Ната сидела за компьютерным столом, тупо уставившись в тетрадь. Куда она смотрела и что там хотела увидеть было непонятно даже ей самой.
— Что ты все-таки делаешь? — нервно спросил Рюук.
— Смотрю на тетрадь, — тихо ответила Ната.
— На нее не смотреть надо, а пользоваться! — ехидно пошутил синигами. — Ты ведь знаешь, что тебе нужно писать имена каждые тринадцать дней?
— Да, — кивнула девушка. — Я недавно прочитала это в интсрукции.
— И что же дальше? Последнее имя ты написала дней пять назад. Я прав?
— Да, Рюук. Ты как всегда прав. Я придумаю, кого можно будет записать в тетрадь. Но пока я не хочу этого делать. У меня такое ощущение, что эта тетрадь — абсолютное зло. Это ведь не так, Рюук?
— Не совсем, — задумчиво проговорил Рюук. — Это просто ничто. Ни добро, ни зло. Это пустота.
— Как глубокомысленнно, — улыбнулась Ната себе под нос. — Не думала, что ты способен на такие интересные мысли.
— Хоть я и бог смерти, но и о жизни я тоже думаю, — усмехнулся Рюук. — По крайней мере о том, какого бы человека записать в свою тетрадь и продлить свою жизнь.
— Хоть это и плохо, но по крайней мере честно. Но я не такая хладнокровная как ты. Я просто человек.
— Знаешь что, Ната, — обратился к девушке Рюук и она развернулась к нему лицом. — Ты говоришь, что ты просто человек, но такие как ты — люди, просто обычные люди, записывали имена в эту тетрадь без зазрения совести. Вот так вот. Например Лайт. Совесть ни разу не постучалась в его голову. Вот за это он мне и нравился — хладнокровный убица. И очень смышленный.
— Ты очень непонятный, Рюук, — заключила Ната. — Мне как-то даже странно с тобой разговаривать. То ты говоришь о том, как люди иногда убивают не задумываясь, а через секунду уже со смехом говоришь, что такие люди тебе интересны.
— А что ты от меня хочешь, девочка? Я бог смерти, а что смерть может еще думать о людях? Я просто убиваю их, чтобы продлить себе жизнь. Вот так все просто. Я никогда не заботился о людях и заботиться не собираюсь.
— Ладно, — согласилась Ната. — Мне пора к Андрею. Я обещала принести ему домашнее задание.
— А не легче позвонить? — хихикнул Рюук.
— А если я хочу именно сходить к нему? Я хочу проверить свои догадки насчет него? А тебе не интересно?
— Если это тот человек, о котором ты думаешь и думаю я, то он вмиг узнает, что у тебя новая тетрадь.
— Как это?
— Ну откуда я знаю? Я тебе не энциклопедия — я бог смерти! Он ведь как-то узнал, что Лайт был Кирой.
— Кем-кем? — рассмеялась Ната. — Что это значит?
— Это означает убийца, — видимо Рюук не догадывался, чем вызвано веселье Наты. — А что такого?
— В России Кира — это женское имя.
— Не люблю путешествия из страны в страну, — нахмурился Рюук. — Я сбиваюсь.
***
Ната боролась уже пару минут с нерешительностью — она никак не могла позвонить в звонок квартиры. Она то подносила руку и уже почти нажимала кнопку, но через мгновение убирала ее и поджимала губы.
— Ты почему не звонишь? — поинтересовался Рюук. — Долго мы так стоять будем? Мне интересно, что будет дальше!
— Отстань, Рюук! — зашипела Ната. — Не мешай мне.
— Какие же вы люди нерешительные! — хихикнул Рюук так, что волосы у девушки встали дыбом от этого неприятного звука. — Были бы вы такими перед тем, как записывать имя в тетрадь смерти!
Ната позвонила в дверь и вздохнула, будто решалась нырнуть в холодную воду. И чего так волновать? Разве он тебя съест?
У Наты случилось дежавю, когда дверь открылась. Опять Андрей с чупа-чупсом во рту и со странным выражением лица. Ната еще раз вздохнула. Ей показалось все это настолько безумным, что захотелось тот час развернуться и пойти домой. Но она этого не сделала.
— Привет! — улыбнулась она. — Я принесла тебе домашнее задание по алгебре, биологии и химии. Тебе не помочь с уроками?
— Не думаю, что мне нужна помощь, — ответил Андрей. — Заходи.
Ната незаметно посмотрела на Рюука, который оскалился в интересе — что же произойдет дальше? Видимо, ему все это очень нравилось.
Казалось, что со вчерашнего дня ничего не изменилось, но так было только на первый взгляд. На компьютерном столе теперь был жуткий беспорядок — куча тетрадей, каких-то папок. Сладостей стало еще больше. От мармелада, который Ната увидела, слегка затошнило. Андрей взобрался на свое кресло, а Ната будто по привычке села рядом.
— Давай сюда задание, — попросил он и протянул руку. Ната пошарилась в кармане джинс и отдала ему листочек с заданием. Андрей взял его за кончик и внимательно посмотрел. Затем открыл учебник по алгебре, нашел задание и начал записывать что-то в тетради.
— Я правда могу тебе помочь, — напомнила Ната. — Я ведь хорошо учусь.
Но Андрей ничего не ответил. Он продолжал писать, изредка поглядывая в учебник. Ната решила немного побродить по комнате. Она обратила внимание, что до этого книг на полке было намного меньше, чем сейчас. Очень много книг, глаза разбегаются.
— Ты вчера выходил из дома? — спросила Ната.
Андрей отовался от своих записей и взглянул на нее из-за компьютера.
— Да. Как ты узнала?
— Книг у вас до этого было меньше. Ты и твоя сестра не очень-то любите читать, разве нет?
— Никогда не думал об этом, — пожал Андрей плечами и снова начал строчить. У него было удивительно спокойное лицо, будто он делает что-то на удивление легкое и не требующее особенных размышлений. Через минуту он отбросил тетрадь в сторону и она упала на пол. Ната нахмурилась и подняла ее. Наверно лицо ее сейчас обрело очень странное выражение — в тетради было сделано домашнее задание. Полностью и идеально.
— Кажется, ему не нужна твоя помощь, — съехидничал Рюук.
— И давно ты стал таким умным? — спросила Ната удивленно.
— А я разве был глупым? — вопросом на вопрос, ответил Андрей. — Эти примеры — пустяк. Даже особого внимания не требуют.
Ната с сомнением посмотрела на сложные триганометрические уравнения и неравенства и с таким же недоверием на Андрея. Но так, чтобы он не заметил.
— Я не замечала на уроках, что ты настолько умен! — проговорила она, скрывая свои настоящие чувства. — Я приятно удивлена, Андрей.
Тот искоса посмотрел на нее и еле заметно кивнул. Видимо, так он соглашается. Другой Андрей бы начал хвалиться и выпендриваться. Видимо, это уже не Андрей вовсе. Но ведь воспоминания до сих пор при нем!
— Ты оказалась права, Ната, — сказал Рюук прямо над ухом. — Ты оживила Эла, а его ангельская душонка попала в этого ничего не подозревающего парнишку!
— Я поменяла мнение о тебе, — словно не обращая на синигами внимания продолжала Ната. — Ты, видимо, скрывал свои блестящие способности.
— Спасибо, — снова кивнул Андрей. — Ты... милая.
Ната улыбнулась себе под нос. Это точно не Андрей. Андрея тут и в помине нет — лишь его память. Привычки, манеры разговора и поведения будто взяли у совершенно другого человека!
— Тебе тоже спасибо, — отозвалась Ната спустя минуту.
— Будешь? — Андрей протянул Нате кусочек молочного шоколада. Ната замялась немного от неожиданности — так глубоко она была в своих мыслях. Но шоколад взяла и с удовольствем съела.
— Ты, видимо, очень любишь сладкое, — словно бы мимоходом сказала девушка.
— В сладком содержится глюкоза, а это самое лучшее вщество, воспринимаемое мозгом.
— А если потолстеешь?
— Если одновременно думать и есть сладкое, то не потолстеешь, — улыбнулся Андрей и съел еще кусочек шоколада.
— Никогда об этом не думала, — нахмурилась Ната подозрительно. — А кроме сладкого ты что-нибудь ел?
— Лапшу. Но она не заменит сладкого.
— Но сильно много сладкого нельзя есть. Это очень вредно для здоровья. Ты можешь даже умереть, если заболеешь!
— Не волнуйся, — покачал тот головой. — Смерти я не боюсь.
***
— Если он и правда Эл, то тогда все понятно, — рассуждала Ната, сидя в своем любимом кресле перед компьютером. — Он очень сильно меняется. Прошло два дня, а он уже стал совершенно другим человеком. Ведь люди не могут так быстро менять свои привычки.
— Знаешь, Ната. Я и не такое видел. Эти людишки такие лживые и двуличные создания, что даже мне иногда не хватает слов, чтобы что-то насчет этого сказать. А я ведь смерть!
— Видимо, ты давно живешь, — заключила Ната. — СКолько тебе лет, кстати.
— Ооо! — задумчиво протянул Рюук. — Я точно не знаю. Я пока не разбираюсь в вашем времени. Я появился тогда, когда появился этот мир и люди. Я ведь смерть, а люди должны умирать в свое время.
— Ты такой старый! — поморщилась Ната. — Старикашка в квадрате!
Рюук снова рассмеялся, да так громко, что в ушах заложило. Нате показалось, что его все-таки могут слышать люди.
— Давай о чем-нибудь другом поговорим, — предложила Ната.
— Давай, — кивнул Рюук. — Что ты собираешься делать с этим пареньком? Все-таки воспользуешься тетрадью и посмотрим, что будет? Очень интересно...
— Но не для меня, — перебила его она. — Я собираюсь познакомиться с ним поближе. Если это Эл, то он мне нравится больше, чем Андрей. Он... милый.
— Не думаю, что твои чувства взаимны. Эл вроде никогда никого не любил.
— Как девушку? Ведь не мог же он совсем не любить!
— Да, хорошее уточнение, — кивнул Рюук. — Девушки у него не было. Да это и понятно. Дикий он какой-то. Хотя я тебе это уже говорил.
— Мне самой интересно, что произойдет дальше, — призналась Ната. — И скоро нужно будет воспользоваться тетрадью смерти. Мне осталась неделя, чтобы сделать запись или я просто умру.

Записать имя

Ната раскручивалась в своем кресле, пытаясь сосредоточиться на главном — ей осталось всего несколько часов, чтобы записать имя в тетрадь смерти. Рюук стоял рядом и выжидательно смотрел на нее.
— Я ведь могу пользоваться ластиком, — пробормотала она очень тихо. — Я могу убить, а потом оживить! Это ведь...
— Нельзя слишком часто пользоваться ластиком, — вдруг грубо отозвался Рюук.
— Но почему? — пораженно спросила она. — Разве...
— Если ты слишком часто будешь пользоваться ластиком, то однажды, когда будешь стирать очередное имя, оно заменится твоим.
— Моим? Но ведь это обман! Ты меня обманул!
— Учти, девчонка! За ластик я мог бы забрать твой голос или слух, а лучше зрение! Такова обычная цена. А я тебе его просто так отдал. Никакой выгоды!
— Значит, ты мог забрать какой-то орган чувства у меня взамен на ластик? Но почему не забрал?
— Просто я в этот день был добрее обычного... и вообще! Я не обязан тебе что-то говорить, Ната!
— Мне просто непонятно, Рюук! Если ты не хочешь говорить, ну и ладно. Я не обижусь.
— Ты не отвлекайся. Пиши имя! Или умрешь.
— Я не знаю, какое имя написать! — развела руками Ната. — Я просмотрела имена преступников, но мне нужно что-то посерьезнее, чем банда хулиганов, которая разбила витирину в ювелирном магазине и вынесла оттуда половину драгоценностей. Ну, даже если бы я нашла какого-нибудь урода... у меня и духу не хватит.
— Но ты ведь спокойно записала имя убийцы твоих родителей в тетрадь! Что здесь такого?
— Это была месть, просто месть за убийство дорогих мне людей. А сейчас... Я не знаю. Видимо я просто слабая.
Она посмотрела на часы, которые стояли у нее на столе и тяжело вздохнула. Осталось полчаса.
— А я почувствую, что умру? — вдруг спросила она.
— Это будет всего лишь несколько секунд. Боль в сердце, а потом оно остановится и ты умрешь.
— Всего несколько секунд...Ой, я не хочу умирать. Мне страшно.
— Все вы люди одинаковые! — рассмеялся Рюук. — Трясетесь от страха, когда нужно сделать настоящий выбор. Ты ничем от них не отличаешься.
— Это не выбор! Это просто несправедливость! Я не хочу убивать.
— Тогда откажись от тетради. Ты все забудешь и с тобой ничего не случится.
— Но... тогда я забуду про тебя и про Эла! — потрясла Ната головой. — Я не хочу этого забывать.
— Тогда пиши имя, Ната! — требовательно сказал Рюук. — Запиши любого преступника, неважно каков масштаб его преступлений. Пиши имя!
— Ладно! — воскликнула Ната и села за стол. Тетрадь так и лежала, открытая, будто маня написать в ней заветно имя. Ната взяла ручку и посмотрела на время — в прошлый раз именно в это время она и написала имя. Но почему все так сложно. Ей осталось несколько минут...
— Почему ты не пишешь? — поинтересовался Рюук.
Ната вздохнула и отложила ручку, закрыла тетрадь. Рюук очумело посмотрел на нее.
— Я не буду писать имя в тетрадь, — проговорила она твердо. — Я лучше умру. Это не по мне — писать имена через каждые тринадцать дней. Я хотела дождаться чего-то страшного, например терракта. Тогда я бы еще могла записать имена.
— Ты ждала нападения на мирных граждан? Это жестоко... А ты говоришь, что я такой.
— Я просто не знаю, как выразить свои мысли на этот счет. Просто... я не хочу этого делать. Я одна и мне не страшно, что кому-то моя смерть причинит горе. Мои родители не будут по мне горевать.
Ната согнула ноги к колени и закрыла лицо ладонями. Сердце билось как бешеное. Сейчас я умру, — думала она. — Вот так просто умру? Без особенных мучений, если верить синигами. Но даже самых заядлых преступников мне трудно убить. Не знаю почему.
Ната посмотрела на время. Дыхание слоно остановилось, но никак не наступал момент, когда сердце сдавит будто в клещах. Сколько же еще ждать? СКолько еще ожидать смерти? Скорее, пока я еще не сошла с ума...
— Ната! — вдруг позвал ее Рюук. Девушка подняла голову, очень медленно. Она боялась шевельнуться.
— Чего тебе?
— Ты не умрешь, — проговорил он и подмигнул левым глазам.
— Почему? Ты ведь сказал, что я умру, если не буду писать имена каждые тринадцать дней!
— Это ненастоящее правило тетради смерти, — покачал Рюук головой. Он махнул своей огромной рукой в сторону тетради и она раскрылась на первых страницах, где были записаны ее правила.
— Но...
— Это постарался сделать Лайт, — пояснил синигами и во второй раз махнул рукой. Одно правило словно слетело с листка, будто песок рассыпалось по полу.
— Но почему ты мне сразу не сказал, что правило фальшивое?
— Я хотел посмотреть на твое поведение, — признался Рюук. — Сначала я подумал, что ты как и все люди морально слаба и не способна жертвовать своей жизнью ради своих принципов. Но я ошибся, видимо.
— Господи, — пробормотала Ната и сердце перестало так быстро биться. — Я так боялась, надеялась, что это произойдет быстро и я даже ничего не пойму...
— Трусиха, — рассмеялся Рюук. — Ты бы видела себя со стороны. Белая, как смерть! Хотя о чем это я? Неуместное сравнение в твоем случае.
— Ужас какой, я думала, что умру. Кстати, зачем Лайт записал это правило?
— Ну... такие были обстоятельства. Ему нужно было, чтобы имена точно продолжали прибывать. Он еще написал правило, что...
— Тетрадь ни в коем случае нельзя уничтожать или ты умрешь, — догадалась Ната. — Вот негодяй. Хоть он и мертвый, но будь моя воля, я бы оживила его и убила бы снова! Я знаю, что это плохо, но мысли же я могу свои озвучивать!
— Конечно можешь! — расхохотался Рюук. — Мне так даже нравится. Кстати, ты когда-нибудь злишься?
— Тебе не рекомендую злить меня, — пробормотала Ната тихо. Тебе я, конечно, ничего не сделаю, но...
— Я все пркрасно понял.
— Ты бы знал, что я испытала сегодня! Мне никогда не было так страшно... ну, кроме того дня, когда умерли мои родители.
— Я и не так пугать умею, — заявил Рюук. — Жаль, что люди меня не видят. Так бы я пугал их... я был бы ужасом, который пугал бы весь город.
— Это твоя сокровенная мечта? Ужас какой-то. Даже ни капли не интересно.
— Ну и ладно, девочка! Мне твое мнение как-то параллельно.
— Лады, — отозвалась Ната. — Ладно. Пора в магазин за продуктами.
— Зачем? Какими продуктами? Яблоками? Скажи, что за яблоками
— Схожу за яблоками и тортом. Мне кажется, что у меня сегодня второй день рождения.

Важное решение

— Привет, Андрей, — пробормотала Ната в телефонную трубку. — Что ты сейчас делаешь?
— Я? Я... Сижу за компьютером, — ответил тот.
— А я тоже! — сама себе улыбнулась Ната. — Давай пообщаемся немного, а то мне скучно!
В трубке послышался вздох, немного смущенный. Ната снова улыбнулась. Видимо Андрею (или уже Элу немного неловко)
— Хорошо, — ответил он.
— Почему ты никогда не начинаешь разговор первым? Мне ведь хочется, чтобы ты что-то спрашивал!
— Ладно. Как у тебя дела?
Господи! Он что, с девушками никогда не разговаривал? Бесполезное дело — общение с ним, кто бы он не был. Ната еще немного хотела помучать бедного парня, но сжалилась.
— Знаешь что? — предложила она. — Давай лучше не будем общаться по телефону, а встретимся у кафе "Северное" сегодня в... семь тридцать?
Сначала в трубке повисло неловкое молчание. Да уж. С этим парнем все обстоит еще сложнее, чем думалось до этого...
— Хорошо, — наконец-то отозвался Андрей. — Отличная идея. Я буду тебя ждать.
— Отлично! — воскликнула Ната. — Можешь не переодеваться для случая, но обязательно одень обувь!
— Спасибо за напоминание. До свидания.
— До свидания!
Ната радостно положила трубку и откинулась на спинку дивана.
— Почему ты такая радостная? — спросил у нее Рюук. — Повод есть?
— Ты ведь слышал! — прищурилась она. — У меня сегодня свидание!
— С этим парнем? — ужаснулся Рюук. — Он же!.. Он же!... Даже у меня слов нет. Я не хочу идти на свидание!
— Придется, Рюук, — уже серьезно сказала Ната. — Я хочу познакомиться с ним получше. Я общаюсь с ним, разговариваю... Но так ничего о нем нового и не узнаю!
— Но ведь ты умная, — хмыкнул Рюук и задумчиво почесал голову. — Ты все можешь узнать сама.
— Никак я не узнаю этого! Если он так скрывался, то и фотографий его нет!
— А тебе обязательно нужны фотографии? Можно ведь просто узнать, что он за человек! И зачем я тебе все это говорю? Я что-ли обязан тебе все подсказывать? Я теряю свой профессионализм...
— Какой еще профессионализм? — скривилась девушка. — Тебе ведь просто нужно записывать имена в свою тетрадь.
— Вроде да, — задумался Рюук. — Но это мое дело.
— Ну а как же тетради, которые попадают в мир людей, те, что находятся у людей?
— Это как бы... Хоть я людей и не люблю — они гадкие и жадные, но человеку нельзя убивать других людей по собственной природе. Это звери могут убивать друг друга — это их инстинкт. Человек, несущий смерть другому человеку — хуже зверя.
— Значит, я хуже, чем животное, — заключила Ната. — Я и не отрицаю этого! Ладно уж! Если ты намекаешь на это, то можешь сказать напрямую!
— Насчет тебя я ничего не говорю, — заявил синигами резко. Его красные глаза якро засветились жутким светом. Нате показалось, что это искры, которые прожигают ее насквозь, видят изнутри все ее сокровенные и тайные мысли.
— Но я тоже убийца, — поджала Ната губы. Ей самой было тошно от этой мысли, чувство вины жгло как накаленный добела металл. — Я убиваю людей.
— Ты слишком много копаешься в себе, Ната, — Рюуку почему-то было весело и это выводило ее из себя. — Расслабься и получай от жизни удовольствие. Ведь она так коротка! Так коротка.
— Особенно по твоим меркам. По моим... вообще-то тоже. То, что жизнь такая короткая ощущается лишь тогда, когда смерть совсем рядом с тобой. Умирают все близкие люди, о тебе никто не заботится и ты остаешься одна... Совсем одна.
Ната поджала губы и со всей силой сжала их. Даже больно стало. Слеза капнула на стол. Этот звук так отчетливо прозвучал в комнате, что даже Ната удивилась и быстро вытерла мокрое лицо футболкой.
— Ты плачешь? — удивленно спросил Рюук. — Почему?
— Вспомнилось кое-что... Просто мне в последнее время очень одиноко. Хоть это и не так заметно со стороны.
— Поэтому ты так цепляешься за него, да? Господи, как же это... Я думал дело в банальном интересе.
— О чем ты? Ты совсем сдурел?
— Никакого уважения к богу смерти, — вздохнул Рюук. — И куда катится мир?..
— Туда, куда его пустили катиться, — ухмыльнулась Ната.
***
Темнело как-то медленно. Солнце садилось тихо и спокойно, освещая закатное небо золотом и кровью. Тени теперь казались большими и несколько жутковатыми. Ната шла по дороге, внимательно смотря по сторонам. Не хочется опаздывать...
***
Как-то странно. Этот мир кажется каким-то другим, не таким, как раньше. Все слишком новое. Шаги какие-то неловкие, руки совсем не сильные, ноги не быстрые.
— А разве я был когда-то таким? — сам себя спросил Андрей. — Странное какое-то чувство.
Никогда он не был сильным, хотя старался таким казаться. И почему так все быстро поменялось? Привычки дурацкие, какая-то непонятная ненависть и горечь внутри... Почему так?
И почему ко мне так Ната подваливает? Она симпатичная, даже очень, но... А что я должен к ней чувствовать. Я сейчас вообще не понимаю ничего, что происходит вокруг, — снова подумал Андрей. — Как же все это...
Почему в теле такое странное ощущение? Будто бы истощение сил какое-то! Упадок сил, которых и не было!
Ну да ладно, не сейчас об этом думать.
Андрей шел к кафе, которое указала Ната. Ноги сами шли, будто зная, куда идти. Я здесь часто бываю? Или нет? Господи, как меня это достало...
Темный переулок. Неприятное какое-то ощущение. Шаги эхом прокатывались по переулку, словно других звуков здесь и вовсе не было.
Но не тут-то было. Какие-то посторонние звуки. Еще шаги. Мозг Андрея сам насчитал, что шаги эти принадлежат трем людям. И как это получается? Только вот сейчас совсем не до этого.
***
— Ну и где его носит? — спросила Ната у Рюука, хотя прохожим казалось, будто она болтает сама с собой.
— Знаешь, Ната. Люди думают уже, что ты псих, — веселился Рюук, паря поблизости в позе лотоса.
— Уже минут пятнадцать прошло, а его нет, — забеспокоилась девушка. — Может быть, он забыл?
— Забыл, думаешь? — рассмеялся Рюук. — Ну тогда иди его искать!
— Ну и пойду!
— И поведешь себя как...
— Знаю, знаю! — отмахнулась Ната, срываясь с места. — Так ведут себя дурочки с переулочка на полминуточки.
Рюук рассмеялся — шутка ему понравилась. Ната с обеспокоенным видом шла к дому Андрея, подозревая что-то неладное. И почему это "неладное" случается именно в самый неподходящий момент!?
— Что-то мне как-то страшно, Рюук! — вдруг пробормотала Ната, ускоряя шаг. — Мне правда страшно!
— Да не боись ты! — махнул на нее рукой Рюук, да так, что Нате пришлось увернуться. — ВСе с твоим... Андреем будет в норме.
Словно бы в ответ на все вопросы, Ната нашла тот самый переулок, в который зашел до этого Андрей. Ната осторожно шла вперед, словно на инстинкте сжавшись и прижав к себе сумочку. Вдруг что-то привлекло ее внимание. Это было что-то странное. Лежало посередине дороги. Да ведь это человек!
Ната подбежала к нему и с ужасом посмотрела на лицо. Это был Андрей. Глаза плотно закрыты, а на футболке огромное красное пятно.
— О Господи! — воскликнула Ната. — Кто это сделал?
— Ну и неожиданность, — сказал Рюук на ухо Нате. Он как бог смерти оказался в двоякой ситуации. Он вроде бы и бог смерти — смерть людей ему по барабану. Но смотря на Нату, у него в голове мелькнуло что-то типа... жалости? Жалость? Жалость!?
— Он ведь нет, Рюук? — спросила Ната у него.
— Я не могу сказать.
Ната подняла футболку и чуть не закричала — рана в груди настолько глубокая, что даже видны кости.
— О Боже мой, — пробормотала она. — Он ведь умрет! Что мне делать?
— Ладно, — вдруг сказал синигами. — Андрей должен умереть именно сейчас. Эх! Я не должен был этого говорить!
— Но... но ведь... я только оживила Эла! Почему? — Ната приложила к ране Андрея ладонь.
— Тут все очень сложно, — ответил Рюук. — Они умрут оба, если ты кое-что не сделаешь.
— Что? Что я должна сделать?
— Запиши одного из них в тетрадь — другой будет жить. Но не забудь, что один из них и так умрет.
— Записать в тетрадь? — ужаснулась Ната. — Я не могу!
— Да ведь он и так умрет! Пойми же это! Я никогда не помогал людям, владеющим тетрадью. Ты — исключение. Значит ты должна меня слушать!
Ната посмотрела на Андрея и поняла, что не его она хочет спасти. Ведь не он ей так нравится. а кто-то совершенно другой, непохожий на него.
Девушка вздохнула и достала из сумочки тетрадь и ручку. Открыв ее, она как струна задрожала и записала имя:
Андрей Иванов
Ната сжалась, дрожа от страха и ужаса. Начинался дождь и улицы начинало заливать холодной ночной водой. Нату поливало ею, словно специально. На нее будто выливалось большое всего — так ей и надо. Пусть она тяжело заболеет и умрет.
Вдруг Андрей раскрыл глаза и тяжело вдохнул воздух. Глаза выглядили испуганными, уставшими и болезненными. Карие глаза постепенно тускнели. Сил у него на стоны не осталось и он просто тихо закрыл их. Ната прижала ухо к его груди — ни звука.
Она убила еще одного человека. Убила. Вот так просто? Из-за того, что наговорил этот синигами Рюук!?
Но внезапно в груди послышался понятный любому человеку звук — бьющееся сердце... Это стучало сердце! Андрей тихо зашевелился. Веки его задрожали и глаза как ни в чем не бывало открылись. Но это были совершенно другие глаза. Серые и такие... странные. Будто глаза безумного человека. Но они также быстро закрылись как и в прошлый раз. Но он оставался жив.
— Вот это да! — воскликнул Рюук. — Как интересно!
— Рюук, — обратилась Ната к синигами. — Я могу тебя кое-о чем попросить?

Пробуждение. Часть 1

Прошло два дня. Ната совершенно забросила школу и отдалась тому, что заботилась о человеке, который теперь валялся у нее в кровати. С того вечера он ни разу не вставал — лишь изредка бормотал что-то во сне. С каждым днем он выглядел только хуже и это беспокоило Нату.
— Что же с ним? — спросила как-то раз Ната у Рюука. — Он совершенно измотан. У него температура под сорок и я ничего не могу с этим поделать!
— Дай ему яблоко. Яблоко — это панацея, — усмехнулся Рюук.
— Я пихала в него все эти таблетки, микстуры и тому подобную гадость, но ему это вообще не помогает — только хуже становится. Вчера пыталась влить ему немного супа. Лучше бы я этого не делала.
Вот тогда и проявилась первая активность больного. Только ложка с супом попала ему врот, он начал брыкаться и плеваться. В конечном итоге суп оказался на Нате, а не в желудке того, о ком она заботилась.
— От тебя приятно пахло зеленью! — рассмеялся Рюук.
— Может... У меня есть идея! — Ната выбежала из своей спальни и понеслась вниз. Через минутку она снова была в конмате, но уже с абрикосовым вареньев в руках.
— Как же! Ты хочешь его вареньем накормить?
— Но ведь... он любит сладкое, верно? — пожала Ната плечами. Она развернула спящего к себе лицом, зачерпнула немного варенья и отправила ему в рот. Тот вроде не начал буянить, да вот только и ложку не отпускал. Нате пришлось зажать ему нос и только тогда он отпустил.
За все эти дни Ната усвоила одну вещь — нельзя оставлять больного одного и без присмотра. Но смотреть за ним постоянно она не могла и пришлось... привязать его к ножке кровати. В первый день разбилась настольная лампа, а Нате она очень нравилась.
Вдруг парень зашевелился, начал хмуриться и открыл глаза. Новые глаза смотрели на Нату как-то диковато. У девушки поползли мурашки по спине. Парень часто-часто заморгал, будто отгоняя наваждение. Ната улыбнулась и поставила варенье на тумбочку.
— Привет, — сказал она ему. — Как ты себя чувствуешь?
Тот не ответил. ЕГо глаза начали блуждать по комнате, изредка задерживаясь на каком-нибудь предмете. В конечном итоге он снова уставился на Нату и слегка наклонил голову влево, будто в немом вопросе.
— Я Ната, а это Рюук.
Парень непонимающе и как-то недоверчиво посмотрел на нее.
— Он меня не видит, — намекнул синигами.
Ната кивнула и достала из кармана уголок листочка из тетради. Она вложила его в руку парню. Наверно прошла ничтожная доля секунды, когда он увидел Рюука. В лице не особо изменился, но в глаза появился интерес, но и не понимание.
— Где я? — выговорил он, наконец. — Почему я его вижу?
— Ты помнишь, как тебя зовут? — спросила Ната.
— Да, — ответил тот. — Меня зовут... Рюузаки.
— Меня не обманешь, — покачала Ната головой. Тот вылез из-под одеяла и сел на корточки.
— В каком смысле?
— Тебя ведь зовут Эл, — пояснила она. — Мне Рюук все рассказал.
— Если я вижу этого Рюука, а он синигами, — задумчиво пробормотал Эл. — Это ведь значит, что у тебя есть та тетрадь... Тетрадь смерти, которая убивает людей. Но ведь я... Со мной ведь... Я помню странное чувство, меня словно уносит куда-то...
— Поясняю, — вздохнула Ната. — Ты умер, а я оживила тебя с помощью ластика тетради смерти. Но только вот...
— Что?
— Ты на себя совсем, наверно непохож.
Эл нахмурился и посмотрел на свою ногу, которая была привязана к кровати. Он с легкостью развязал узел, встал с кровати и подошел к зеркалу.
Знаете. Этот крик... уши просто заложило. Рюук хохотал, Эл кричал, а Ната сидела как по голове ударенная.
— Что ты со мной сделала? — причитал Эл, уже сидя на кровати. — Кто я? Где я нормальный? И на каком языке я говорю?
— На русском, — ответила Ната. — Ты в России.
— Да как такое могло произойти? Я ведь умер, я помню. Помню его лицо. Он улыбался, он был доволен тем, что я умираю...
— Успокойся, Эл, — попросила Ната. — Тебе надо поесть.
— Я доем это, — и он указал на варенье.
— Ну уж нет! — воскликнула Ната, выхватывая банку из его рук. — Сначала я накормлю тебя нормальной едой!

Пробуждение. Часть 2

Спрятав все сладкое, Ната принялась за дело. Сначала поставила перед Элом тарелку с докторским супом.
— Что это такое? — с расстановкой спросил тот.
— Это суп, конечно, — довольно улыбалась Ната. — Прости, я сегодня докторский сделала. Я его очень люблю.
Парень меланхолично посмотрел на тарелку, потом на Нату и отодвинул суп в сторону. Ната надула губы.
— Ты меня этим обижаешь! — взорвалась она. — Я не позволю тебе есть только сладкое! Его ты получишь после того, как поешь суп.
— Мне уже не обязательно есть что-то кроме сладкого. Мой организм не нуждается ни в чем кроме него.
— Так ведь это просто невозможно, — проговорила Ната, пододвигая к нему тарелку. — Ты заболеешь, если будет есть одно сладкое! Любому человеку нужен набор определенных витаминов.
— Слушай, ты! — Рюук, стоявший рядом, обратился к Элу. — Если ты не будешь ее слушать, то я...
— Спасибо, Рюук, — поблагодариал его Ната. — Это было совсем лишним. Ведь Эл как хороший и большой мальчик съест все до последней ложки.
— Я лучше пойду и почитаю что-нибудь, — сказал Эл. — Можно я пойду?
Ната безнадежно и расстроено посмотрела на него и вздохнула.
— Иди, — пробормотала она.
Эл подскочил с места и быстро слинял с кухни. Ната беспомощно приземлилась на стул. Его поведение очень ее обижало.
— Не обращай на него внимания, — проговорил Рюук. — Он сам не понимает, как ему повезло.
— Спасибо тебе, — поблагодарила Ната и улыбнулась синигами.
***
Ната поднялась наверх. к себе в комнату. Эл сидел за компьютером и что-то строчил на клавиатуре.
— Что ты там сочиняешь? — спросила она. — Компьютером я тебе не разрешала пользоваться. Ты меня обидел.
— Я тебя не обижал, — просто ответил тот, не отрываясь от компьютера. — Прости, но я сейчас занят.
Он снова уставился в компьютер. Складывалось такое ощущение, будто он всю жизнь провел за компьютером, не отходя от него. Глаза сосредоточенные, в них просто мелькакли мысли, которые не отражались на его бледном и немного грустном лице.
— Мне пора посмотреть твою рану, — Ната подошла к нему и развернула стул с Элом, который теперь немного раздраженно смотрел на нее. — Вставай.
Тот встал только когда Ната сама стащила его со стула и поставила перед собой. Ната начала поднимать его футболку, он отошел от нее на шаг, не позволяя осмотреть рану.
— Это совершенно не обязательно, — пробормотал он. — Всего 13 процентов вероятность того...
— Эл, — обратилась она к нему тихо. — Позволь мне о тебе позаботиться.
Тот нахмурил брови, но все-таки позволил посмотреть рану. К удивлению Наты, она затягивалась вполне быстро, словно по волшебству. Уже не кровоточила, не выглядела так, будто со дня ранения прошло всего два дня. Немного странно. Да нет, не немного — даже очень!
— Все в порядке, — заключила Ната. — Ты здоров!
— Примерно на 75 процентов, — добавил он. — У меня аллергия.
— Правда? — удивилась Ната. — На что?
— На клубнику, — ответил тот. — Хоть я ее и очень люблю.
— Сегодня я сделаю шарлотку, — улыбнулась Ната. — Ты такое ешь?
— А что это такое? — подозрительно прищурился Эл.
— Это пирог с яблоками.
— С яблоками! — восхищенно воскликнул Рюук. — Я тоже сегодня ужинаю!
— Хорошо. Но только сначала ты должен будешь съесть немного супа, Эл. И не надо капризничать, ты ведь уже взрослый и должен все это прекрасно понимать!
— Если я съем этот твой суп, то мне можно будет есть сладкое? — Ната чувствовала себя как-то странно. Эл не очень-то сильно менялся в лице во время разговора и его лицо походило на маску без эмоций.
— Ты всегда такой? — спросила она.
— Какой? Ты что имеешь в виду?
— Ну... не эмоциональный, слишком сдержаный что-ли...
— Не думаю, что слишком много эмоций пойдут на пользу мне самому, не то, что другим людям. Но если я и проявляю эмоции... значит они чего-то стоят.
И он улыбнулся, мило так. На эту улыбку было невозможно не ответить и Ната улыбнулась ему.
— Это, конечно, все очень мило, но как насчет пирога? — встрял Рюук.
***
— А ты помнишь свой родной язык? — спросила Ната за обедом. Суп, кстати, с горем пополам был съеден. Причем общими и многочисленными усилиями. В конце концов Эл заявил, что Ната неплохо готовит, но такая еда не по нем.
— Помню, — кивнул Эл прожевав кусочек пирога. — Но... как-то так странно. Когда хочу говорить что-то на японском, то как-то так уныло и грустно становится. Я будто потерял что-то. Надо будет подумать над этим.
— Ты очень умный, — вдруг пробормотала Ната.
— Откуда такая уверенность?
— Мне Рюук сказал, — Ната указала на синигами, который "порхая" по комнате, поедал четвертый кусок шарлотки.
— Ну если смерть так обо мне думает, то я наверно неплохо соображаю, — кивнул Эл. — Ну а ты умная?
— Ну... я хорошо учусь и разбираюсь в компьютере. Я хакер.
— Это интересно, — задумчиво проговорил Эл. — И не сразу поверишь...
— Чего? — снова начинала злиться Ната. — Я кажусь тебе глупой?
— Ты немного не так меня поняла, — покачал он головой. — Ты слишком симпатичная для того, чтобы быть умной. Сочетание встречается редко.
— Спасибо, — успокоилась Ната. Ей было приятно, но она не показывала этого.
— Можно у тебя кое-что спросить? — Эл в упор смотрел на нее.
— Спрашивай, — кивнула Ната.
— Почему ты воспользовалась ластиком именно в моем случае? — спросил он. — Почему я?
— А ты не доволен? Хочешь быть мертвым?
— Ты не ответила на вопрос.
— Ну... я как-бы... Мне просто твое имя понравилось...
— Понравилось имя, — Эл задумчиво посмотрел в сторону и начал грызть ноготь большого пальца. — А ты пользовалась им еще?
— Да, — кивнула Ната. — Я хотела проверить его действие.
— Сколько людей ты убила со времени получения тетради?
— Двоих, — проговорила Ната удрученно. — Одного ведь я оживила.
— Кто был первым?
— Убийца моих родителей.
— А вторым?
— Это что, допрос? — вскипела Ната. — Я не обязана отвечать!
Эл прищурился слегка, будто и не обратил внимания на ее крики. Его мысли витали где-то далеко.
— Я просто думаю... Я просто проверял свои догадки. И я оказался прав.
— Догадки? — Ната почему-то взглянула на Рюука, который продолжал уплетать пирог, заедая еще и яблоками. Внимания он на них не обращал. — Ты знал, что я отвечу?
— Ну да, — кивнул Эл и продолжил кромсать пирог. — Я спросил тебя, почему ты выбрала именно мое имя. Я так и догадывался, что умысла здесь не было — это была случайность и не более. Скольких людей ты убила — совсем немного. Ты не похожа на человека, который особенно страдает или мучается угрызениями совести. Третий мой вопрос: кто был первым? Это и так понятно. Обычно первые — это те, кто причинил боль или кого человек вероятно ненавидит или презирает. В общем — отпетый урод. Но ты не ответила на последний мой вопрос: кто же был вторым?
— И кто же? — насмешливо спросила Ната.
— Скорее всего мужчина средних лет. Ты его не знаешь, но слышала его имя соответственно. Я сразу понял, что вторым в твоем списке был подопытный. Ты просто испытывала ластик, который дал тебе Рюук...
— Но ты не совсем прав, — перебила его Ната. — Я убила одного человека, который не заслуживал смерти... совсем, ни капли. Это был мой одноклассник. Это был человек, чье тело ты так неудачно занял.
— Она говорит неправду, — вдруг встрял Рюук. — Этому парню и так было суждено умереть через пару часов. Она просто облегчила его муки с помощью тетради смерти.
— Облегчила его муки? — переспросил Эл. — Видимо, я послужил катализатором всего этого.
— Да нет, — пожала Ната плечами. — Если человеку суждено умереть, ничто ему не поможет... разве сама смерть.
Эл посмотрел на нее немного странно, от его взгляда у Наты по спине поползли мурашки. И ведь совершенно непонятно, о чем он думает...

Вторая тетрадь

Одиноко, пусто, жутко. Злоба ужасная... На весь мир и на тех, кто так близко. Родители... Да какие это родители? Родители не буду так относится к своему ребенку. Зачем же так издеваться?
Постоянные пьянки, незнакомые люди, страшные вещи, которые просиходили в доме, где жила Марго — постоянная и обычная вещь.
Марго взяла свою маленькую куколку с черными аккуратными губками и прижала к себе. Единственный друг. Иногда девушке казалось, что и куколка тоже так думает, как и она. Мир — жестокий, люди злые, зачем они вообще нужны... Зачем нужны такие люди? Зачем миру нужны мои родители?
Рядом с Марго никогда не было человека, который бы ее поддерживал. И как так получилось, что она смогла вырасти или хотя бы выжить?
Именно поэтому Марго была по-настоящему злым человеком, именно злым, не знающим хорошего. Жалость... что-то непонятное, ведь она этого никогда не знала.
Школа вообще отдеьный случай. Только благодаря службе опеки и попечительства удалось устроить ее в школу, ведь родители были против — еще деньги на обеды давать, да школьные принадлжености покупать!
Но и школа не спасла Марго. Из-за нее все стало еще только хуже. И зачем такие мучения?
Ну я когда-нибудь отомщю за свою испорченную жизнь, — говорила себе перед сном Марго. — Я обязательно отмщу за себя.
***
Марго сидела на расшатанном подоконнике, смотря в окно. За окном дождик, холодно, противно. Лишь бы не снег. Станет совсем ужасно. Ненавижу снег, дождь и эту тусклую погоду. На балкон даже не хочется выходить...
Вдруг на балкон что-то упало сверху.. Марго даже дернулась от неожиданности. Это уже наш балкон сыпется? — подумала она и вышла наружу.
Подойдя к тому месту, куда упал неизвестный предмет, Марго немного разочаровалась в увиденном. Это оказалась всего лишь черная тетрадь с надписью Тетрадь Смерти. Прикольная штучка, — подумала девушка и взяла ее с собой. — Видимо, чья-то очередная глупость. Но все-равно прикольная.
Марго зашла в комнату и положила тетрадь на стол. Теперь здесь было прохладно и как-то сыро. Марго поежилась и хотела было закутаться плед, но подняв взгляд, больше не могла пошевелиться. На нее смотрел человек с жуткими черными глазами, он был похож на скелет. Он ухмылялся и ухмылка была далеко на добрая.
— Кто ты такой? — еле выговорила Марго.
— Я синигами Лайт, — ответил тот. — Тот, чье имя будет записано в тетрадь смерти, умрет.

Маленький монстр

Марго с восхищением смотрела на тетрадь и благодарила то, что послало ей этот чудесный, по ее мнению, подарок.
— Она всегда действует? — спросила Марго у Лайта.
— Всегда, — ответил он. — Ты собираешься записать имя?
— Конечно, — довольно проговорила она и открыла тетрадь. — Только с кого начать? Может быть, с наших дорогих гостей начать?
Марго взяла ручку и начала писать имена всех товарищей-выпивал ее родителей, которые знала.
Светлана Морозова
Георгий Данилов
Михаил Гаврилов
Алексей Литвинов
— И теперь они умрут? — тихо поинтересовалась Марго.
— Да, через сорок секунд, — кивнул синигами. — Можешь сама в этом убедиться. Иди на кухню.
Марго послушно встала и отправила на кухню. Все сидели, как и до этого, будто ничего не происходило. Марго спряталась за дверью и смотрела за происходящим в щелочку.
Вдруг люди начали один за другим падать со своих мест и корчиться, словно в каком-то приступе. Остальные начали кричать что-то, не понимая почему один за другим падают и больше не встают.
Марго слепо смотрела на это, будто в страхе, свойственный каждому ребенку, который видел такое. Но через несколько секунд ее губы растянулись в улыбке. Это была даже не улыбка, а скорее оскал. Довольный оскал лисицы, которая зацапала маленького пушистого зайчика. Марго тихонько убежала в свою комнату. Из кухни доносились возгласы: Вызывайте скорую и нужно здесь убраться. Быстро! Марго!
Она послушно пришла на кухню, где на полу так и продолжали лежать четыре мертвых человека. Ее позвал отец и теперь смотрел на нее красными и испуганными глазами.
— Быстро приберись здесь! — кричал он. — Поживее!
Марго также послушно кивнула и начала разгребать завал на кухне. Она терпеливо собирала бутылки по полу, стаканы мыла и составляла в шкаф. После всего этого было даже непонятно, что тут до этого происходило.
Через полчаса скорая уже выгребала с кухни четыре трупа. Марго все это время сидела в своей спальне в кресле, изображая испуг на лице, хотя внутри у нее все горело огнем.
— Четыре человека за раз, — задумчиво проговорил Лайт. — Ты молодец, девочка. Будем продолжать?
— Будем, — улыбнулась Марго и снова взяла тетрадь.
***
За следующие два дня погибло несколько одноклассников Марго — и все от сердечного приступа. Никто не мог понять, чем вызвана обвальная смертность именно от сердечной недостаточности.
Марго продолжала писать имена пьяниц, которые заседали у ее родителей. Постепенно ее мать и отец боялись даже небольшую рюмку опрокинуть, не то, что напиться. Марго довольно улыбалась смотря на их страх и думала про себя, что их можно отучить от их пагубных привычек также просто, как щелкнуть пальцами.
— Никогда не думала, что все проблемы можно так просто решить! — улыбнулась Марго. — Это ведь настоящее лекарство от таких людей, как мои родители! И никто мне не будет указом!
— Чье имя ты хочешь написать? — спросил Лайт.
— Пока не знаю, — ответила Марго. — Хотя... У меня в школе есть один парень, он из одиннадцатого класса и вечно прикалывается над младшими, да так жестоко. Вот он и будет следующим!
Марго красиво вывела в тетради: Дмитрий Козлов.
Девочка с радостной улыбкой посмотрела на запись. Теперь-то он не будет причинять детям страдания. Тупая орясина!
— Жаль, что нельзя посмотреть, как он умирает, — сожалела Марго. — Вот чему бы я порадовалась!...
Лайт смотрел с нетерпением на этого маленького монстра с некоторым чувством исполненного долга. Жаль, что она, конечно, пользуется тетрадью иначе, чем он в свое время... Но ведь так даже интереснее!

Непонятные чувства.

Эл целую ночь сидел за компьютером, изредка погружаясь в некое подобие сна минут на пятнадцать. Ната знала, что скорее всего он просидит всю ночь и наготовила ему булочек со сгущенкой. Только вот приходилось постоянно спускаться вниз за чаем, что очень выводило Эла.
В комнате было настолько тихо, что он слышал, как дышит во сне Ната, да бормочет что-то неразборчивое. Эл нахмурился и встал со стула. Сам не понимая, что его конкретно интересует, он подошел к кровати Наты и сел перед ней на корточки.
Лицо у девушки было спокойным, таким милым, что у Эла что-то екнуло внутри. Никогда он не видел девушку так близко и в таком беззащитном состоянии. Интерес к девушке тоже ощущался впервые. Именно настоящий интерес. Эл рассматривал лицо Наты очень подробно, он запоминал каждую ее черту, вбирая в память, сам не понимая зачем это делает. Ее маленький милый носик, губы нежного кораллового цвета, легкий румянец на щеках. Весь ее вид был таким привлекательным, но Эл и понять не мог, как именно истолковать все своим мысли насчет Наты. От нее приятно пахло шоколадом и еще чем-то сладким. Странное ощущение, хочется прикоснуться. А вдруг проснется? Но она спит так крепко...
Эл осторожно протянул ладонь к лицу Наты. Обычное тепло человека, ничего особенного... А почему тогда так волнуешься?
Ната вдруг нахмурилась и зашевелилась. Эл отскочил от нее к стене, будто испугавшись чего-то. Девушка продолжала спать, раскинув руки, рыжие волосы растрепались по подушке и походили на пламя огня. Красиво так, прелестно.
Могу сказать, что она на тридцать пять процентов чудесная, на шестьдесят пять процентов... очаровательная.
Впервые Эл хотел чего-то сильнее, чем скушать мороженое... или даже пирожное с клубникой! Но мысли у него были не совсем собранные, по обыкновению. Он совершенно не мог признать себе, что в его жизни появился кто-то, кто может оторвать его от привычной ему жизни.
Нет, не думайте, что он совсем не понимал, что с ним происходит. Просто он боялся себе в этом признаться. И кому нужны все эти чувства? Только глупым и недалеким людям!
Так значит и я недалекий! Я тоже глупый, я просто человек, обыкновенный... А она необыкновенная! Самая милая и желанная на свете.
Но как я могу признаться ей в этом? Я никогда не скажу ей об этом — она не примет этого. Кто она и кто я? Она такая красивая и умная, а я... видимо обыкновенный псих. Она ничего не может ко мне чувствовать.
Эл снова приблизился к Нате и осторожно взял ее руку и зажал между своими ладонями. Она была слегка прохладная, но приятно прохладная. Маленькие пальчики изредка шевелились в ладонях Эла, будто стараясь интуитивно освободиться.
— Что ты делаешь? — спросил Рюук, который вернулся с кухни после поедания остатков яблок.
— Ничего особенного, — ответил Эл и выпустил руку Наты. — Просто... спать не хочется.
— Тебе она не безразлична, — догадался Рюук. — Наш гениальный детектив влюбился!... Смешно как-то даже.
— Я не влюбился, — нахмурился парень. — Я просто...
— Я тебя прекрасно понимаю, — усмехнулся Рюук. — Тяжело, когда ты просто не в состоянии быть с тем, кого любишь.
— Она тоже тебе... нравится?
— Даже очень, — признался Рюук. — Но только попробуй ей об это рассказать! Я тебя тогда...
— Не беспокойся, — отозвался Эл и снова сел за компьютер, стараясь не смотреть на Нату. — Она ничего не узнает.
— Ни обо мне, ни о тебе, — уточнил синигами. — Жестоко, конечно. Но ты не пытайся меня обмануть, парень. Я вижу тебя насквозь, твои мысли далеко не непорочны и чисты, каким кажутся на первый взгляд.
— Ты ошибаешься...
— Вам, людям, подавай самое лучшее, — прошептал Рюук жутким голосом, похожим на скрип двери. — Я прекрасно вижу все твои желания на ее счет. И только попробуй их осуществить против ее воли. Я не боюсь смерти, я сам смерть, Эл.
— Не волнуйся, Рюук, — ответил тот. — Я не собирался даже рассказывать ей о... ну в общем... сам знаешь.
— Ладно, — кивнул Рюук. — Ну даже при таком раскладе событий я все-равно тебе завидую. Ты МОЖЕШЬ надеяться на взаимное чувство.
— Думаешь? Посмотри на нее и на меня.
— Ты не забывай, что находишь не в своем теле, — напомнил синигами. — Ты сейчас вполне ничего. Но скоро ты постепенно будешь походить на себя прежнего. Сколько проблем, правда? Но ты должен быть благодарным Нате за то, что она дала тебе второй шанс.
— Второй шанс, — повторил Эл. — Я благодарен ей за это. Жить хорошо. Жаль, что моя прошлая жизнь также далеко, как сейчас моя голова. Я давно уже не думаю, как обычно. И где моя логика?..
— Привыкай быть нормальным человеком, — хмыкнул Рюук. — Может быть тогда у тебя что-то да выйдет. Хотя я в этом сомневаюсь.

Страшные новости

Ната сидела на диване, укутавшись в теплый плед, и смотрела дневные новости. Эл сидел рядом и ковырялся ложкой в банке с вареной сгущенкой.
— Вчера вечером в доме 15 по улице Муссы Джалиля было найдено четыре трупа. Личности установлены — Светлана Морозова — 34 года, Михаил Гаврилов — 40 лет, Георгий Данилов — 37 лет, Алексей Литвинов — 35 лет. Обстоятельства гибели четырех человек неизвестны. Все умерли в одно время от сердечного приступа...
Эл вдруг рванул к телевизору и сделал звук громче. Все это произошло так резко, что Ната даже дернулась от неожиданности.
— Господи. Эл! — воскликнула она. — Что с тобой?
— Дай послушать! — перебил он ее. — Это важно.
Ната пожала плечами и замолчала.
— Возбуждено уголовное дело, но версия убийства почти ничем не обоснована.
Также недавно сообщили о таких же случаях среди школьников. Причина смерти та же — сердечный приступ. Вероятно дело в жутком совпадении, но другие версии тоже рассматриваются. От инфекции до массового убийства неизвестным пока способом...
— Как же! — тихо пробормотал Эл. — Что-то мне не верится в то, что это не убийство...
— Ты о чем? — не понимала Ната. — Это же совпадение, по новостям так и сказали.
— Тебе напомнить про ту вещь, которая лежит у тебя вместе с учебниками на второй полке? — спросил он, усаживаясь рядом.
— Так ты думаешь, что у нас в городе еще одна тетрадь смерти есть?! — с ужасом поняла Ната. — Да что же это за монстр, который убивает всех подряд. Это возможно, Рюук?
— Запросто, — ответил Рюук. — Это вполне реально. Даже очень.
— Этот человек, который владеет тетрадью смерти, очень неопытно действует, — задумчиво проговорил Эл. — Будто ему ничего не грозит... Даже если обо всем узнают.
— И что ты об этом думаешь? — поинтересовалась Ната.
— Ну... 15 процентов — это уверенность в том, что этому человеку очень тяжело живется в этом мире. 30 процентов — этот человек весьма жесток и озлоблен на людей и 50 процентов — это ребенок.
— Ребенок?! — ужаснулась Ната. — Ребенок на такое не способен! Ведь столько человек погибло! Не мог же он ие всех убить.
— Откуда ты знаешь, что на уме у этого человека? — поинтересовался Эл, в упор посмотрев на Нату. Той снова стало как-то неловко. — Похоже на какую-то... месть.
— Думаешь, что этот ребенок за что-то мстит?
— Думаю, что да, — уверенно кивнул парень и съел ложку сгущенки.
В его голове металось очень много мыслей. Уверенность в том, что у этого человека есть тетрадь была обоснована тем, что люди умирают от сердцечных приступов. Так много людей, умерших в промежутке небольшого времени от одинаковой причины — подозрительно, причем очень. Никто не догадывается о причине этих смертей, значит убийства сразу же отсекут и займутся тупиковым делом — будут думать, что по городу гуляет какая-то инфекция или вирус, который останавливает сердце. Дебилизм для уважающих себя людей. Хотя откуда им знать про тетрадь смерти? ТОлько если она сама однажды свалится кому-нибудь на голову... Только в этом случае. Смешно до ужаса.
И ведь ребенка никто не накажет. Может быть им движет обида или какая-нибудь глубоко затаенная злоба? На кого же? Возможно на детей, которые достают или на родителей, которые не обращают внимания? А возможно на всю свою жизнь в общем?
Так или иначе, можно сделать вывод — ребенок этот глубоко несчастен. Злоба и выход эмоций через такую ужасную вещь, как убийство с помощью идеального оружия.
— За два дня — тринадцать смертей от сердечного приступа, — задумчиво пробормотала Ната. — И никто ведь не узнает правды!..
— Ты права, — кивнул Эл. — Вероятность того, что найдут убийцу мала — всего 3 процента.
— А по моему еще меньше! — воскликнула Ната. — И что нам делать-то?
— У меня больше нет тех возможностей, что были раньше, — ответил Эл и вздохнул. — В моем распоряжении была полиция, Интерпол и много людей, которые верили моим словам.
— А тебе так важно, чтобы в твоем распоряжении был Интерпол? — нервно отозвалась Ната. — Ты не хотел бы еще и Пентагон в распоряжение?
— Не думаю, — без иронии отозвался Эл, соскабливая остатки вареной сгущенки со стенки банки. — Я попробую обойтись на этот раз без всего этого. Хотя будет тяжело.
— Я бы хотела узнать, что за монстр выделывает все это? — сквозь сжатые зубы пробормотала Ната. — Ох, я бы и места живого не оставила, не смотря на то, что это возможно ребенок!..
— Я еще не совсем уверен в своих догадках, — остановил ее Эл. — И у меня закончилась сгущенка.

Одиночество

Ната вышла из дома, дул пронизывающий ветер, солнце спряталось за сизые тучи, увлеченно пряча его от людских глаз. Ей было как никогда одиноко и тоскливо. Девушка оделась потеплее, чтобы не замерзнуть на равнине, она собиралась побыть там дольше обычного.
Только Ната спустилась по лестнице перед домом, послышался звук открывающейся двери и звон ключей. Девушка удивленно обернулась и уставилась на Эла, который закрывал на ключ дом и теперь шел к ней навстречу. Ната заметила, что он все-таки одел новую одежду, которую она ему недавно купила. Эта мысль немного смягчила ее грустное настроение.
— Я же сказала, что могу и одна туда съездить, мне не превыкать, — пробормотала она.
— Ничего страшного не случится, если мы сходим туда вдвоем...
Именно вдвоем. Ната попросила Рюука остаться дома или пролететься по городу.
— Спасибо, — кивнула Ната. — Ты бы знал, как это для меня важно.
Эл не улыбнулся, но лицо несколько смягчилось.
Дорога была длинная, очень долгая и каждый шаг причинял какую-то странную боль. По дороге к месту, Ната купила на рынке цветы — красивые белые лилии и пионы. Запах цветов окружил ее будто коконом знакомых ароматов, сразу же столько всего вспомнилось...
Раннее утро, на улице почти никого. Какой нормальный человек будет блуждать по городе в такую рань? Такая тишина, лишь изредка где-то далеко пронесется машина или послышется голос неизвестного человека, возмущающийся из-за чего-то совершенно неважного, чего-то мелочного.
Сухая трава, местами снег или неглубокие лужи, затянутые тонкой коркой льда. Ветер здесь дул еще сильнее, чем до этого. Будто погода тоже в печали, чувствует всю эту боль.
Ната сама не видя куда идет, брела и брела — ноги сами вели к этому месту. Вокруг — одно и то же.
Кресты, памятники, могильные плиты. На них — улыбающиеся лица разных людей. Женщины, мужчины, дети. Совсем молодые или уже старые. Они даже и не догадывались о том, что ждет их так скоро, а возможно кто-то давно знал и ждал, когда все случится.
Все смешалось у Наты в душе. Жалость, злоба, страх, отчаяние и... жуткое одиночество. Сердце сжалось — она увидела это место.
Один памятник на двоих, черный мрамор и надпись, которую Ната придумала сама:
Горе нежданное, горе не мерено,
Самое важное в жизни потеряно.
Как жаль,что жизнь нельзя еще раз прожить,
Чтобы вам ее подарить.
Она в который раз прочитала надпись, будто видела ее впервые. Руки онемели, она не могла даже положить цветы на плиту, сказать что-то или хотя бы подумать. Время совсем не лечит — это все пустые слова, без смысла. Это так говорят люди, которые ничего не теряли в своей жизни и лишь снисходительно смотрят на таких непонятных им людей — на совершенно других.
— Давай сюда, — тихо сказал Эл и осторожно разжал пальцы Наты и взял цветы. Он расправил лепестки очень аккуратно и положил букет на плиту. Цветы очень странно смотрелись на черном мраморе — как-то беспомощно. Они скоро завянут, как и все остальные, которые носила Ната сюда. Но только в одиночку. Стоять одной было даже как-то тяжелее. Теперь рядом был кто-то еще не до конца понятный, немного странный, но почему-то именно сейчас он казался Нате куда реальнее, чем все остальное, что ее окружало.
Ната посмотрела на лицо мамы. Веселое, немного худощавое. Глаза даже выбитые в мраморе сияют приятным и мерным светом. Улыбка приятная, такая любимая. Как же Нате ее не хватало... Папино лицо тоже кажется таким живым, будто он просто смотрит на нее и улыбается немного удивленно: "Почему же она так грустит?" Но мама будто понимает, почему ее дочка грустит. Даже иногда слышен голос: "Не грусти, малыш! У тебя все будет хорошо". Мама часто так говорила, если Ната грустила. Это давало какую-то надежду, веру, что и правда, все будет дальше хорошо.
— Я никогда не думала, что так может произойти, — вдруг сказала Ната. — Что такое вообще возможно. Я думала, что они будут со мной всегда... А вот как случилось.
— Я не знал своих родителей, — ответил на это Эл. — Мне не по кому плакать. Но смотря на них, мне становится грустно. Будто это относится и ко мне. Наверно, они были отличными людьми — тебя такую вырастили.
— Спасибо тебе, — Ната смахнула с щеки слезу. — Они и правда были очень хорошими.
Вдруг Эл почувствовал, что теплые пальцы сжали его руку, словно в замок. Он слегка дернулся от неожиданности, но через секунду нежно сжал маленькую ладонь и отпускать в ближайшее время не собирался.

Ангел-хранитель

Часы тихо тикали в комнате, стояла мертвая тишина. Лишь за окном шумел ветер и трепал бедную березку, которая росла напротив окна комнаты Марго. Небо было темное, скорее всего ночью будет снег, а на утро все станет белым вокруг, что даже глаза будут слепнуть, если выглянуть в окно и посмотреть на улицу. Родителей Марго не было дома — их затаскали от милиции до морга как свидетелей . "Так им и надо, вообще-то. Пусть их как следует проберет."
Марго ходила по комнате, ничего перед собой не видела. Ее мысли были поглащены новостями, которые недавно она видела по телевизору. Все люди, которых она записала в тетрадь смерти, умерли от сердечных приступов, почти друг за другом. Слишком подозрительно, хотя никому и в голову не придет такое, что дело совершенно не в каком-то неизвестном науке заболевании, а в чем-то сверхъестественном. Люди слишком тупы, чтобы придумать что-то поинтереснее, чем то, в что им так хочется верить. Слепые, как новорожденные котята, ни на что негодные, совершенно ни на что...
Так ведь эта человеческая глупость и отрицание чего-то странного только на руку Марго. Она спокойно может продолжать писать имена и ничего ей не будет, совершенно ничего.
— Лайт, — обратилась она к синигами, который навис над ней, когда она снова села за стол и открыла тетрадь. — Как насчет еще поразвлечься?
— Я не против, — улыбнулся тот злобно. — С кого начнем?
— Как насчет этих тупых учителей из моей школы? — также улыбнулась она. — Запишу-ка я учителя физкультуры.
Марго очень не любила Сергея Викторовича, учителя физкультуры и ОБЖ. Тот часто ругал ее из-за того, что у нее много чего не получалось на физкультуре. Например эти дурацкие лыжи. Как-то случилось так, что она перепутала левую лыжу с правой и неправильно их поставила на место. Сергей Викторович не нашел ничего лучше, чем отругать и ударить Марго по голове лыжной палкой. После этого она стала презирать его и ненавидеть. Он и до этого совершенно ей не нравился как учитель, но никому позволять себя бить ей не хотелось. Марго с особой радостью записала его имя.
Сергей Светлов.
Марго задумалась и решила записать еще кое-что. Надо как-то менять способы убийства, ей не хотелось продолжать светиться.
Покончит жизнь самоубийством — повесится, а до этого напишет записку с текстом: Не хочу больше жить, мне все надоело. Жизнь не имеет смысла.
— Немного глуповато, — заметил Лайт. — Мужчина может такое написать?
— Не важно, — скривила губы Марго. — Никто даже не догадается, что это даже не его слова. Он напишет их нормально, аккуратно, словно бы он уже давно планировал повеситься. Это отличная идея. Мне нравится.
— Делай, как хочешь, — пожал плечами Лайт. — Тетрадь ведь твоя.
Марго знала, что скоро жена этого урода придет домой и увидет своего любимого муженька висящим под потолком с опухшим лицом, а на столе будет лежать записка... Идеально. "Так ему и надо. Со мной нельзя было так поступать и теперь он получит наказание." — подумала она. — "Он сам во всем виноват — пусть сам и отвечается за свои поступки."
Следующими в списке жертв стали учитель истории и литературы.
Ольга Соколова. Прыгнет из окна сегодня в 18 часов 12 минут
Надежда Снигирева. Пойдет на улицу завтра в 20 часов 34 минуты. Ее убьет первый проходящий мимо мужчина. Причина смерти — удушение.
— А тебе не жаль того, кто станет ее убийцей? — поинтересовался Лайт. — Он ведь ни в чем виноват.
— Все люди так или иначе в чем-то виноваты, — пожала плечами Марго. — У каждого человека есть злоба внутри.
Марго с упоением ждала вечерних новостей на следующий день, чтобы услышать заветные имена так ненавистых ей людей. И дождалась:
— Вчера вечером в доме 12 по улице Карла Маркса в квартире 74 был найден труп мужчины, — начала ведущая. — Прична смерти — самоубийство через повешение. Найдена предсмертная записка. Погибшим является учитель физкультуры и ОБЖ в 11 школе Сергей Викторович Светлов. Следователи будут проверят другие причины смерти, так как может быть возможным психологическое давление на человека, повлекшее его самоубийство.
— Все прошло как по маслу, — прошептала Марго. — Версия такая, как и планировалась. Другие варианты скоро отойдут на второй план и нашего дорогого учителя сочтут обыкновенным самоубийцей, который разочаровался в своей ничтожной жизни.
— Ты талантливая девочка, — проговорил Лайт. — Твои убийства теперь не причислят к предыдущим.
— Ты прав, — кивнула Марго. — Завтра найдут остальных. Одна окажется такой же самоубийцей, как и Сергей Светлов, а другую сочтут несчастной жертвой маньяка, которого в скором времени поймают. Кстати, на следующих людей у меня еще много чего интересного припасено. Скоро никто не будет сомневаться, что во всех смертях от сердечного приступа виноват все-таки человек.
— С тобой интересно иметь дело, Марго, — искренне восхитился Лайт. — Ты быстро учишься.
— Мне приятно это слышать, — улыбнулась Марго, но уже не злобно, а милой улыбкой ребенка, который искренне радуется похвале. — Ты мой ангел-хранитель Лайт. Если ты что-то мне скажешь, я это сделаю. Ты ведь умный, правда?
— Ты очень мила, Марго, — отозвался тот. — Я буду тебе помогать. Кстати, забыл тебе сказать. Хочешь я кое-что тебе предложу?
— Что же это? — с интересом спросила девочка.
— Синигами отличаются от владельцев тетради смерти тем, что мы видим имена людей и дату их смерти просто посмотрев на них. Ты этого видеть не можешь. Но я могу сделать так, чтобы могла.
— Правда? — восхитилась Марго. — И что же я должна сделать?
— Я дам тебе глаза бога смерти. если ты отдашь половину оставшейся жизни.
Марго задумчиво посмотрела в сторону. В ее голове заметались мысли.
"Мне еще долго жить, значит я могу спокойно отдать половину жизни за глаза бога смерти"! — думала она.
— Ну так что? — поинтересовался Лайт. — Ты согласна на такую сделку?
— Согласна! — кивнула Марго. — Я хочу глаза бога смерти.

Отойдем на миг

Ната собиралась домой после музыкалки. В здании не было почти никого — только горстка людей, которые все еще не боятся выходить на улицу. Все уже друг другу наболтали, что все дело в жуткой эпидемии, страшный вирус ходит по городам. Какой же это бред! Все новости передаются как в игре сломаный телефон — информация искажается до неузнаваемости, становится огромным комом сплетен и слухов, сшибая все на своем пути. Люди до ужаса странные создания...
— Ты бы торопилась домой, — предупредил Рюук. — Вдруг эпидемия и до тебя доберется!
И он нагло расхохотался над своей шуткой. Ната выдавила улыбку, хотя ей ни капли смешно не было. Скорее немного беспокойно. Она ведь не знает, кем может оказаться владелец тетради смерти. Вдруг это кто-то из знакомых?
— Ната! — позвал сзади знакомый голос. Девушка обернулась. К ней шел парень, который занимался вместе с ней в классе фортепиано.
— Привет Стас, — кивнула она. — Ты чего-то хотел?
— Нет, ничего особенного, — покачал тот своей белобрысой головой. — Давай я тебя провожу до дома? Ты ведь не против?
— Да нет, — пожала та плечами. — Пошли.
Ната шла, не останавливалась и слушала болтовню Стаса на протяжении всего пути до дома. Ей он начал немного надоедать, но вцелом, Стас был весьма милым и добродушным.
— Ты ведь слышала, что по городу ходит какой-то страшный вирус, который сердце останавливает? — спросил он вдруг.
— Слышала, — вздохнула Ната. — Но мне не кажется это правдоподобным. Глупо как-то. Скорее всего очередная утка.
— Ну, возможно, — парень поджал губы, будто сомневаясь, говорить ли ему об этом дальше или нет. — Ну все-равно... Страшновато как-то.
— И до этого страшно было. Ты не заметил, но жизнь вообще штука страшная. Даже не знаешь, чего бояться будешь завтра или через неделю. Так что, лучше не заморачиваться насчет всего этого.
Ната обрадовалась, когда они подошли к дому и начала копаться в кармане, ища ключи. НО только их нигде не было.
— Вот черт! — пробормотала она. — Я ключи, кажется, дома оставила.
Она позвонила в дверь. Стас стоял немного удивленный, но спрашивать долго не решался.
— Я думал, что ты одна живешь! — наконец-то решился он спросить. — Я не ошибаюсь?
Словно в ответ на его вопрос, дверь открылась. На пороге он увидел парня, весьма хмурого на вид, с немного безумным видом.
— Привет, Ната, — улыбнулся он. — Это кто?
И он без малейшего стеснения указал на Стаса. Тот слегка опешил.
— Я Стас, — представился он. — Мы вместе с Натой ходим на фортепиано. Стой-ка! Кажется я где-то видел твое лицо!
Стас пытался вспомнить, но это у него никак не получалось. Он был готов поспорить, что его лицо ему известно.
— Что?! — махнула рукой Ната. — Да нигде ты не мог его видеть! Это мой... троюродный брат! Он приехал ко мне в гости... надолго. У него... проблемы с семьей.
— Ясно, — кивнул Стас. — Ну я пошел. Пока... всем.
— Пока-пока! — Ната помахала рукой и захлопнув за собой дверь, облегченно вздохнула. Девушка стянула с себя ботинки и куртку и молча прошла мимо хмурого Эла. Тот поплелся за ней следом.
— Что это за перец? — спросил он, когда она упала в изнеможении на кровать в своей спальне.
— Он тебе ответил, вообще-то, — пробормотала она. — И было очень невежливо ТАК его спрашивать! Ты вообще понял, где он мог тебя видеть?
— Да понял, — ответил он и приземлился рядом с ней, сев на корточки. — Тело Андрея так и не нашли. А я на него очень похож.
— Вообще-то уже не очень, — заметил Рюук, который появился из стены. — Ты ведь меняешься. Больше похож на себя прежнего, чем на Андрея.
— Надеюсь, что это правда, — Ната начала кусать нижнюю губу. — Если кто-то что-то заподозрит... Я не представляю, что будет.
— Кстати, почему именно троюродный брат? — недовольно спросил Эл. Рюук довольно захихикал.
— Мы разве чем-то похожи? — напомнила Ната. — В таких ситациях я говорю то, что первым придет в голову! Мог бы и сам что-нибудь сказать... Вся гениальность, видимо, куда-то делась!
— Не я вожу непонятных людей к себе домой, — ответил Эл спокойным голосом. — И не строю им глазки.
— Я не строила ему глазки! — возмутилась Ната. — Как ты мог такое вообще про меня подумать?!
— Ты бы не стала приводить домой парня, если бы он тебе не нравился!
— Если ты не заметил — в дом я его не приглашала! С чего ты вообще взял, что он мне нравится? Он просто предложил проводить меня. Я не обязана общаться только с тобой, дорогой мой мистер Гениальный!
— Дорогие молодожены! — встрял Рюук. — Может быть перестанете перекидываться фразочками и будете вести себя, как нормальные взрослые люди? Я просто предлагаю, ничего личного.
Ната посмотрела сначала на синигами, затем на Эла, который в упор смотрел на нее.
— Ты прав, Рюук, — кивнула она. — Я не из детского сада "Солнышко" пришла. Я взрослый человек и первая закончу эту глупость.
— Я даже не начинал, кстати! — Эл встал с кровати и сел за компьютерный стол.
Ната сначала слегка опешила. "Ну и наглость"! — подумала она. — "Просто невероятный бред. А я часть этого бреда."
— Ты нарываешься! — проговорила она сквозь зубы. — Я тебе как...
— Ну что ты мне сделаешь? — снисходительно спросил он. — Ты слишком... маленькая.
— Я маленькая? А ты великовозрастный бугай! Малыш-переросток! Кто тебе есть готовит? Кто стирает твою одежду?
— Это еще не показатель, что я маленький! — Эл подскочил со своего места и встал во весь свой рост. Ната немного опешила — он был выше ее больше чем на одну голову.
— Ладно-ладно! — замахала она на него руками. — В плане роста ты меня опережаешь. Ну возможно еще ты немного умнее меня... Но в бытовых вопросах ты полный нолик! Бедная женщина, которая свяжет себя с тобой узами брака... Я ей не завидую!
— Я пока и не собираюсь жениться? Зачем мне это?
— Ах! Да неужели!? А я тут уже платье приготовила! Ты мне весь праздник обломал!
Эл слышал в ее словах издевательскую нотку, такую немного снисходительную. Но в голосе почему-то заметил немного... сожаления? Ей жаль, что он такой?
— Ладно, — кивнул он. — Ты права. Я совсем не подготовлен к жизни, а ты куда взрослее меня. Я признаю.
— Правда? — видимо Ната даже не ожидала, что Эл так легко отступится. Она даже недоверчиво посмотрела на него, думая, что он сейчас опять что-нибудь скажет, но этого не случилось. — Ну ты тоже не такой уж и маленький. Ты очень умный...
— Не отказывайся от своих слов, — прервал он ее. — Если ты, конечно, так думаешь на самом деле. Ты ведь сказала мне все, что обо мне думаешь?
— Да, — уверенно ответила Ната. — Ты иногда просто невыносим. Ты как большой ребенок!
— Ну а ты как слишком заботливая мама, — улыбнулся Эл. — Но... я не могу сказать, что это меня раздражает. Я свою маму не знал, а ты заменяешь мне ее. Я тебе за это очень благодарен.
Рюук молча взирал на всю эту сцену и вся его гниль и язвительность испарялась куда-то. И почему эти двое не видят, как они подходят друг другу?

Откровение

Часы тихо тикали, время тянулось от скуки. Ната лежала на кровати, глядя в потолок и думала обо всем, что ее сейчас тревожило.
Убийца людей не давал ей покоя, потому что ей казалось, что она виновата во всех смертях больше всех и ей хотелось все свои ошибки исправить. Но с чего начать?
"Жаль, что я не такая умная, как Эл." — думала она про себя. — "Тогда я бы нашла выход из всех своих проблем."
Эл сейчас вроде бы спал. Ну, так казалось. Он сидел в кресле с закрытыми глазами, было слышно как он совсем тихо дышет. Ната укрыла его пледом, а сама решила не вертеться поблизости, чтобы случайно не разбудить. Ната засыпала — он бодрствует, просыпалась — бодрствует. "И как ему это удается"? Только спустя три дня он уснул. Темные круги под глазами стали еще темнее, а вид еще более болезненным. Нате почему-то было его жаль, хотя Эл и не выглядел обделенным или несчастным.
— Рюук, — обратилась она к синигами. — А ты случаем не знаешь: боги жизни существуют?
У того морда вытянулась даже от такого вопроса. Чего-чего, а этого он не ожидал.
— Я не знаю, — покачал он головой. — Но не уверен, что такие могут существовать.
— Но если существуют боги смерти, значит и боги жизни могут быть. Значит и тетрадь жизни тоже. Интересно даже стало...
— Не задумывайся над этим, девочка — дольше проживешь.
— Не пугай меня, — отмахнулась Ната. — Со мной круглосуточно рядом сам бог смерти. Чего уж тут бояться?
— Потерять что-то очень важное? — предположил Рюук ехидно.
Ната удивленно округлила глаза и поднялась с кровати.
— То есть? — спросила она. — Ты это о чем?
— А что будет, если умрет ОН? — спросил синигами и указал на спящего Эла. Глаза его вновь засияли неприятным светом.
— Но ведь он не умрет, — пожала Ната плечами. — Официально его не существует, значит владелец тетради не сможет записать его имя...
— Я не о том, — остановил ее Рюук. — В жизни смерть случается и не по воле богов смерти. Люди умирают от несчастных случаев, от болезней. Или решают, что можно покончить с собой... Так много вариантов ухода из жизни, чем люди и пользуются с завидным постоянством.
— Ты издеваешься? — разозлилась девушка. — Зачем ты мне это говоришь?! Да, мне будет очень плохо, если он умрет! ТЫ СВОЕГО ДОБИЛСЯ? ДОБИЛСЯ?
— Ты не мне это говори, — пожал Рюук плечами. — Скажи ему.
— Ты что, в купидоны заделался? С чего это я должна ему говорить? — шепотом спросила Ната. — Ему от меня этого не нужно. Он считает меня... маленькой.
— Ох уж этот гений... Вечно у него все не так, как у нормальных людей... Сделала бы шаг первой, например.
— Зачем тебе это? — поинтересовалась Ната. — Тебе от этого какая-то выгода?
Рюук задумчиво уставился на Нату. Да какая ему здесь выгода? Просто ему впервые хотелось, чтобы у какого-то человека уж точно все было хорошо. Рюук сам себе, наконец, признался — он полюбил эту девчонку. За что? Да просто так. За то, что она просто есть.
— Просто хочу посмотреть, чем все это закончится! — усмехнулся Рюук. — Люблю посмеяться от души!
— Но ты зря надеешься. Я никогда ему об этом не скажу, понял! Он просто посмеется надо мной... Он ведь такой умный, просто замечательный... А я? Я не подхожу ему по уровню развития. Да и по всем остальным критериям.
— С чего взяла, дуреха? — усмехнулся Рюук. — Я хоть и не разбираюсь в человеческой красоте, но по моему мнению ты очень красивая и довольно умная. Ты ведь еще не показывала ему, на что ты способна! Когда-нибудь ты еще сделаешь его!
— Ты правда так думаешь? — восхищенно спросила Ната. — Рюук! Я обожаю тебя! Почти также, как и... его в общем.
— Так я оказался прав, все-таки?
— Да. Ты абсолютно прав. И за что мне все это?
— Сама стерла его имя, — напомнил ей Рюук. — Вот и расплачивайся за это, так сказать.
— Забота о нем для меня совсем не обуза, если ты об этом. И если я хочу произвести на него должное впечатление, я должна что-то сделать!
— Что именно?
— Залезу в базу данных полиции, — пожала Ната плечами, достала из-под подушки ноутбук и включила его. — Для меня это проще простого. Это даже интересно. Нужно просто зайти на нужный сайт и ввести пароль...
— И ты знаешь этот пароль?
— Я его подберу, — улыбнулась Ната. Она встала с кровати и подошла к своей тумбочке, которая была закрыта на ключ. Внутри была куча всяких проводов, дискет и тому подобной мелочи. Ната выудила из всего этого маленькую дискетку красного цвета и с довольным видом снова села за ноутбук. Она вставила дискету и на экране появилась совершенно другая заставка. Это была полицейская система.
— Что именно ты хочешь найти? — поинтересовался Рюук.
— Подробности смерти этих людей, возможные версии и тому подобное, — ответила Ната, вводя пароль. — Сейчас главное не ошибиться...
Через секунду на экране появился список убитых в последнее время. Ната пробежалась глазами по нему.
— Рюук, — задумчиво пробормотала она. — Они скрывают убитых! Смертей в два раза больше!
— И кого же они скрывают?
— Убийцы, — проговорила Ната. — Убивают преступников.

Экстренные меры

— Эл! Вставай! — шептала Ната ему на ухо. — Ну, вставай же!
— Думаю, что нужно будить немного по-другому, — подметил Рюук. Он подошел к спящему Элу, прокашлялся и заорал: Вставай!!!
Тот мигом открыл глаза, да еще в придачу с жутким ором упал на пол со стула. Рюук довольно захохотал, а Ната хмуро уставилась на синигами. Она подошла к Элу и помогла ему встать.
— Прости меня, — извинилась она. — Это Рюук... я так тебя будить не хотела...
— Да ладно, — отмахнулся тот и снова запрыгнул на стул. — Я слишком долго спал... Сколько я спал?
— Около четырнадцати часов, — пожала Ната плечами, подсчитав в уме время. — Ты даже ни разу не пошевелился во сне. Ты монстр, я это знала... Ну да ладно! У меня для тебя ценная информация.
Ната схватила ноутбук и поставила его на стол перед Элом. На нем сразу высветились имена. Эл внимательно посмотрел на данные, которые нашла Ната, задумчиво погрыз ноготь на указательном пальце и вздохнул.
— Это странно, — заключил он. — Я думал, что Кира действует немного по-другому. Я думал, что он убивает из желания защититься, так примерно. А теперь... совершенно другой человек... Но хотя из этого тоже можно кое-что заключить.
— Что же? — удивленно спросила Ната.
— Что Кира скорее всего девушка или девочка, — ответил тот. — Смотри, сколько насильников. Мне кажется, что это не просто так. Ты бы хотела убить того, кто убивает таких как ты? Отомстить?
— Думаю, что да, — согласилась Ната. — У тебя нет ощущения, что ей кто-то помогает?
— У меня тоже сложилось такое ощущение. Смерти стали слишком разнообразными, а имена серьезными. Кира убивает преступников... Это похоже на...
Он круто развернулся к Рюуку, который грыз очередное яблоко. Ната сначала не поняла, причем тут Рюук, но спорить и перебивать не стала.
— Рюук, — обратился Эл к синигами. — Что случается с тем, кто серьезно использовал тетрадь? Куда он попадает?
— Ну... В мир богов смерти, — без колебаний ответил тот. — ЕСли не отказываешься от тетради, то ты становишься синигами.
Эл кивнул и задумался над чем-то. Его глаза стали стеклянными, он даже не шевелился. Ната почему-то тоже перестала двигаться, словно копируя Эла, хоть и непроизвольно.
Тот думал очень долго, Нате показалось, что прошло больше часа. Она успела сходить на кухню и съесть два куска творожного торта с киви и немного мороженого с орешками. Она побродила вокруг Эла еще минут пятнадцать и, наконец, он ожил.
— Мы должны кое-что сделать, Ната, — сказал он тихо. — Это будет проверка нового Киры. С помощью этого я узнаю, кто он.
— И что нам нужно сделать?
— Я уже делал так когда-то. Мы начнем общаться с Кирой. И будем это делать с помощью видеозаписей, которые отправим на телевидение.
— На телевидение? — удивилась Ната. — А его покажут?
— Не думаю, что на телевидении упустят такую отличную возможность повысить рейтинг. Всем хочется узнать хоть немного о том, что происходит. Этим и воспользуются работники канала, а этим воспользуемся уже мы. Как тебе?
— Можно попробовать, — согласилась Ната. — С чего начнем?
— Сначала запишем наше обращение к Кире. Говорить будешь ты. Затем изменим голос, я думаю, что ты это умеешь. Отправим диск на студию и посмотрим, ответит ли этот новый Кира нам или проигнорирует.
***
Марго записывала имена в тетради без перерыва уже целый час. Рука у нее уже очень устала, но она не хотела останавливаться. Лайт стоял за ней, будто тень и с ухмылкой смотрел на ее работу с великим удовольствием. Девчонка слушалась его без малейших колебаний и сомнений, подчиняясь любым приказам. Жаль, что при жизни таких людей рядом не было.
— Ты всех записала? — спросил он как можно более ласково.
— Да, — кивнула она. — Но зачем это нужно? Убивать преступников — это, конечно, хорошо, но я хочу убивать других людей!
— Немного позже, Марго, — сказал Лайт. — Ты просто должна оказать мне эту маленькую услугу — только и всего. Тебе сложно записывать имена или как?
— Нет-нет! — помотала Марго головой. — Я буду делать, как ты скажешь. Ты ведь не желаешь мне зла, правда?
— Конечно нет, — пожал тот плечами. — Я тебе добра желаю. Ты ведь сама сказала, что я твой ангел-хранитель. А теперь включи телевизор. Посмотрим, есть ли кто-нибудь новенький. Сразу записывай, если кого-нибудь покажут.
Марго кивнула и включила маленький телевизор. Полистав немного каналы, она, наконец-то, нашла канал с новостями. Знакомая ведущая снова читала свой текст. Даже скучно как-то...
— Найден убийца трех человек — двух женщин и одного мужчины. Напомним, что тела их были найдены неделю назад, в колодце на окраине города. Самойлов Ринат признался в содеяном и теперь его ждет суд.
— Записывай имя, — напомнил Лайт. Марго кивнула и хотела было уже записать имя, но ее внимание привлекли слова ведущей новостей.
— Только что нам на студию пришел интересный материал, который связан со странными смертями, которые происходили втечении этого месяца, — объявила она.
— Что? — удивленно спросила Марго и посмотрела на Лайта. — Кто-то что-то узнал!
— Скорее всего чья-то шутка, — отмахнулся Лайт.
Экран стал белым и на нем появилась две буквы — Na. Лайт застыл от удивления, в памяти шевельнулось что-то и заставило заволноваться.
— Здравствуйте, — голос, конечно же, был изменен. Даже непонятно, кто говорит — женщина или мужчина. — Я Нэй. Я занимаюсь расследованием дела о странных смертях, которые произошли недавно в нашей области, параллельно с полицией. До меня дошли сведения, что полиция скрывает некоторых убитых от общественности. Имена называть ни к чему, но скажу, что это имена известных преступников. А теперь я обращаюсь к убийце всех этих людей... Кире.
Лайт вздрогнул. Неужели? Да не может такого быть! Откуда этот фигов детектив знает, что давным давно убийц звали Кирой? Марго тоже сидела как громом пораженая. Она дрожала всем телом — видимо очень напугалась.
— Кира, — продолжил голос. — По твоим первым убийствам я понял, что ты всеми своими поступками доказываешь, что можешь противостоять миру, который тебя, очевидно, не принял. Ты ненавидишь людей, которые причиняют тебе боль. Позже я понял, что ты, скорее всего, еще ребенок. После того, как ты начал убивать преступников, я понял еще одну важную вещь. Ты девушка или девочка, я пока точно не знаю твоего возраста, но будь уверена, что узнаю. И предупреждаю: я знаю как ты убиваешь. Орудие убийства лежит прямо перед тобой, а сзади твоя персональная тень. Я не могу в открытую сказать, кто именно, но ты прекрасно меня поняла. Запомни — я узнаю, кто ты. Я знаю, как ты убиваешь — так попробуй убить и меня. До свидания, Кира.
И белый экран с именем потух — вместо него теперь снова появилась ведущая новостей.
— Мы не знаем, кто прислал нам на студию это видео, но теперь мы знаем, что кто-то помогает полиции в нахождении причины смертей стольких людей...
И она начала свою болтовню. Марго еле дышала от страха и ужаса. Как же так? Кто смог ее вычислить? Этому Нэю откуда-то известен способ убийства людей...
— Лайт! — воскликнула она. — Кто это? Ты знаешь? Что мне теперь делать?
— Я не могу понять... Этого просто не может быть!
Глаза Лайта засияли красным светом, что очень напугало Марго. Она отшатнулась и села от него подальше — лишь бы не видеть его страшных глаз.
"Кто этот Нэй? Как же все это знакомо... Но Эл мертв. Этим все сказано. Значит есть кто-то еще в этом духе. Надо узнать — кто. Кто?"
***
Ната и Эл смотрели новости в это время. Девушка грызла ноготь на безымянном пальце левой руки — она почему-то жутко волновалась. Ей все это казалось таким странным. И куда она вляпалась? Ну да ладно... Начала — нельзя останавливаться.
— Кажется, все удалось на славу, — заключил Эл после просмотра новостей. — Теперь общественность начнет гудеть и требовать больше информации. Я думаю, что Кира не заставит себя долго ждать. Я уверен, что он ответит. Кстати, ты все очень хорошо сказала. Мне даже не пришлось тебе что-то подсказывать!
— Ой, да ладно! — махнула она рукой, хотя была очень довольна его словами. — Болтать любая девушка может.
— И все же, — улыбнулся Эл. — Я рад, что работаю над этим делом не один. Но мы только начали. Впереди еще очень много проблем.
— Ты не боишься? — спросила у него Ната. — Я имею в виду смерти.
Эл очень внимательно посмотрел на нее. Его взгляд остановился на ее глазах.
— Я тебе вот что скажу. Мысль о смерти куда страшнее, чем сама смерть. Нужно иметь мужество жить. Умереть может любой.
— Значит ты не боишься смерти?
— Зачем бояться того, что пережил однажды? — спросил он с улыбкой. — Я думаю, что у меня слишком много дел, чтобы умирать так рано. Умирать — это последнее дело, которое я сделаю в своей жизни. Я надеюсь, что ты тоже.

Умер? Нет...

Я Л. Это моя история. История, в которой я умер.
Меня убила синигами Рэм по плану Киры.
Я начал расследование еще в Лос-Анджелесе, заинтересовавшись этим делом, как никакими другими до этого. Я с самого начала знал, что оно будет сложным. Но я решился на это. И это дело стоило мне жизни.
Прошло время, пока я не определился с тем, кто на самом деле является Кирой. Все привело меня в Японию и в конечном итоге, к Лайту. Я в скором времени понял, что Кирой может быть Лайт. Но доказательств у меня не было. Я и не мог их найти — я имел дело со сверхъестественными вещами, которые умеют стирать за собой следы. Но несмотря на все это, я был доволен тем, что нашел настоящего Киру, хоть и не мог этого доказать остальным. Жаль, что я все-таки не успел.
После дела о ББ мне было полезно немного отвлечься на что-то соврешенно другое. Я никогда до этого не расследовал более кровавого преступления. Но я не об этом. Дело Киры стало для меня совершенно новым уровнем, некоторым повышением моей профессиональности.
Когда я следил за Лайтом, догадываясь, что он Кира, то был поражен его невозмутимостью и полным спокойствием. На этом я не мог его подловить, хотя надеялся на банальный человеческий фактор.
Я понял, что Лайт действительно Кира на полные сто процентов только перед смертью. Почти все мои сомнения опроверглись после того, как я предложил Лайту вытереть ему ноги. Настоящий друг просто не позволил бы мне этого сделать.
Спустя несколько часов я решил проверить правило тринадцати дней. Оно сразу вызвало мои подозрения и я не был в нем уверен. Оно опровергало мои подозрения насчет Лайта. Но так было бы, если бы я верил в это правило.
Жаль было Ватари. Рэм убила и его. Всего за несколько секунд до того, как записала в тетради мое имя. Жаль ее. Бедная, уставшая синигами Рэм. Она стала жертвой Киры — только и всего.
И все-таки я не ожидал этого настолько сильно. Сначала я испугался — признаюсь.
Сердце больно кольнуло, настолько больно, что было страшно даже вдохнуть немного воздуха. Голоса, все эти голоса раздавались в моих ушах как-будто из тоннеля, я почти их не слышал. Я уже не мог держаться и упал. Я сначала даже не понял, почему не ударился, но потом до моего сознания дошло, что Лайт подхватил меня перед самым моим падением на пол.
Он смотрел на меня так странно, будто не веря. Я уже подумал, что он искренне сожалеет о том, что со мной случилось. Но его губы растянулись в довольной улыбке, а глаза... зачем вам про это рассказывать — это не главное. Даже перед смертью я был расстроен. Я был расстроен, что Лайт никогда не был моим другом.
Я слышал, как бьется мое сердце. Один удар, второй, третий. Все медленнее и медленнее. Я не могу сказать, что вся жизнь пронеслась перед моими глазами, но я видел что-то. Яркие вспышки, краткие воспоминания. Они проносились в моей голове моментально, я даже не успевал их разобрать. В ушах громкий и красивый звон, настолько оглушительный, что я оглох бы, если бы был жив. Но я уже умер, дыхание уже остановилось и дышать я не мог.
Вспышки света. Они были короткими и очень яркими. Но они не слепили мне глаза. Этот свет был приятным.
Спокойно так, тихо. Ни о чем не думаю... Впервые так со мной. Где я сейчас? Кто я? Это все было так неважно, так глупо. Мне совершенно не хотелось думать о чем-то серьезном.
Дальше я не помню ничего, честно. Даже вспоминать не хочется. Слишком мне было жаль возвращаться назад. Меня будто затянуло в трубу и понесло куда-то далеко от того места, где я находился.
Стало больно и очень тяжело. Мне было жарко и душно. Я думал, что умру во второй раз. Единственной моей мыслью было: Господи! За что? Верните меня назад! Пожалуйста...
А потом я открыл глаза. Я чувствовал свое тело, неимоверно тяжело было его ощущать. Я не хотел этого, совершенно не хотел.
Но передо мной появилось лицо. Девушка... Рыжие, словно огонь, волосы щекотали мое лицо, зеленые глаза смотрели на меня взволновано и очень серьезно. Не знаю почему, но они были похожи на глаза матери, которая волнуется за своего заболевшего ребенка. Во рту ощущался приятный вкус. Что-то очень вкусное и сладкое. Но в этот момент мне было это совершенно не важно.
Она была для меня важным. Я даже не знал тогда ее имени, не знал вообще кто она такая. Видимо девушка поняла, что я очнулся и улыбнулась. На щеках появились ямочки — она была рада тому, что я в сознании.
— Привет. Как ты себя чувствуешь?
Голос у девушки был приятным и ненавязчивым, его хотелось слушать.
***
Единажды умерев, нельзя начать жить еще раз. Но мне дали второй шанс. И кто же? Неужели ОНА?

Семейное фото

Что я подумал, когда впервые рассмотрел ее как следует? Я даже и не знаю, как это описать. Да, она казалась мне очень интересной — ее необычная внешность была для меня чем-то новым, таких девушек я видел лишь на картинках и по телевизору. Огненные волосы, очень длинные, глаза зеленые, немного больше, чем нужно, хотя я и не видел в этом изъяна — даже наоборот. Ната очень редко моргала. Может быть она забывала, что нужно моргать, потому что лицо ее очень часто было задумчивым, брови нахмуренными, она во время своих непонятных раздумий очень часто кусала губы. Я сделал заключение, что она весьма нервная, но после не особо замечал за ней особой беспокойности или нервозности. Она могла немного покричать, если ей этого уж очень сильно, но потом она быстро остывала и становилась такой же спокойной, как и до этого.
Находясь рядом с ней, я никогда не видел, чтобы она совершенно ничего не делала. Она могла часами просматривать все свои книги или перебирать диски, расставляя по понятной только ей классификации. Книг у нее было очень много — занимали отдельную комнату. Они были самыми разнообразными — от классики до современного фентези и милых детективчиков, которые она по видимому даже не раскрывала.
Когда она читала свои самые любимы книги — потрепанные и местами даже порванные, она выглядела по-настоящему счастливой, глаза сияли, улыбка иногда играла на лице. Ее глаза... Иногда они отражали все эмоции до единой, а иногда я ничего не мог по ним понять.
Я знаю, что я странный. Так мне часто говорили и я с этим даже не собираюсь бороться. Для себя я самый обыкновенный. Но если бы вы посмотрели или понаблюдали за Натой, то поняли бы, что эта девушка куда непонятнее, чем я. Я следил за ней, пока она не видела. Ее привычки, повадки, какие-то тайные мысли — все это стало настолько для меня принципиально важным, что я не мог просто так успокоиться, если бы не узнал ее еще ближе. Иногда я видел, как она украдкой смотрит на меня. В ее глазах я видел грусть по чему-то далекому, но я не понимал, какое я имею к этому отношение.
Пока она была в музыкальной школе, я осматривал ее комнату. На полке стояли самые любимые ее книги, ноты, которые мне были не особо понятны, тексты песен на разных языках. Личный дневник она вела на французском языке, который я в общем-то знал. Я смог побороть себя не читать его, но это далось мне с трудом — я весьма любопытный человек.
В столе я увидел многочисленные стихи, записанные на разномастных листочках, разным почерком и разными ручками. Видимо, эти стихотворения приходили ей в голову в самых непредвиденных обстоятельствах и Ната быстро старалась их записать, чтобы не забыть. Там же я обнаружил и ее рисунки. Сначала это были не совсем понятные мне каракули маленького ребенка. Скорее всего Нате тогда было не больше двух лет. Следующие картинки были немного аккуратнее, даже симпатичными. На других Ната начала рисовать лица людей. Здесь был неизвестный мне старик с очень морщинистым, но приятным лицом, затем женщина, очень красивая и напоминающая мне кого-то. Тот же взгляд грустных глаз, милая, но немного печальная улыбка. Это ее мама... На памятнике она выглядела немного иначе. Ну хотя что взять с человека, который наносит изображение на мрамор, совершенно не зная и не понимая этого человека? А на этом рисунке было все так четко показано, с такой невероятной любовью, которую я к своему сожалению, не почувствую никогда.
Я положил рисунки на место и закрыл ящик. Мне было немного стыдно, что я без разрешения шарюсь в чей-то комнате, но я нуждался в чем-то новом, в каком-то знании.
И я быстро нашел то, что мне поможет увидеть все это, все, что от меня каким-то образом скрывается. То, о чем мне важно знать.
Я нашел семейный альбом. Он был в красном красивом переплете, с золотистой нитью по краям. Я открыл его и первой же фотографией был семейный портрет. Трое красивых и веселых людей. Мужчина с приятным мужественным лицом, темными волосами и знакомыми зелеными глазами. Рядом женщина с ярко-рыжими волосами, голубые глаза даже на фотографии блестели, словно именно в этот момент она была так счастлива, как никогда на свете.
А позади них, обняв обоих за плечи своими маленькими ладонями, стояла Ната. Она улыбалась также светло, как и ее мама. На лице ни капли грусти или какого-то скрытого беспокойства — лишь счастье.
— Это наша последняя фотография, — услышал Эл голос за спиной. Он обернулся — в дверях комнаты стояла Ната. Она не злилась, но лицо ее было несколько печальным. Рюука с ней почему-то не было.
— Прости, — извинился я. — Но мне хотелось посмотреть на твою семью. Твоя мама была очень красивой.
— Я знаю, — улыбнулась Ната. Она подошла ко мне, взяла альбом и присела на кровать. Я сел рядом с ней, потому что чувствовал, что сейчас услышу что-то очень важное для меня. — Она, наверно, и сейчас красивая. Я надеюсь на это.
— Ты на нее так похожа, — добавил я. — Только глаза...
— Да, — кивнула Ната. — Папины глаза. У мамы голубые. Я в детстве так мечтала о таких глазах, как у нее, чтобы быть такой же, как и она.
Ната перелистнула страницу и теперь я увидел Нату вместе со своей мамой в обнимку. На фотографии Ната была младше, чем сейчас. Они стояли на фоне множества воздушных шаров, в кадр попали и другие люди, но на фоне матери и дочери они казались безликими и совершенно незаметными.
— Здесь мне четырнадцать, — ответила она на незаданный вопрос. — Это мой день рождения. Мне подарили этот альбом и мольберт. Тогда я была так счастлива, что вспоминаешь и на душе сразу так приятно... Тогда рядом были все, кого я люблю. Мои мама и папа, бабушка, самые лучшие друзья. Этого очень не хватает. Семьи нет, друзья разъехались куда-то. Странно как-то.
— У тебя больше нет родственников? — спросил я.
— Есть. конечно, — улыбнулась Ната. — У меня есть двоюродная сестра и тетка. Я должна была поехать к ним жить, но... я не могла оставить этот дом... и родителей.
— Ты молодец, — похвалил я. — Мне до тебя далеко. Жить одной, наверно, очень тяжело.
— Да, — кивнула Ната. — Очень трудно и морально и физически. Все делать самой, заботиться о себе, проблемы... Все это так банально, что даже противно. Когда родителей убили я только и мечтала поскорее забыться и ни о чем не думать, но заботы не позволили мне этого сделать. Похороны — это было тяжело. Но я благодарная своей тете. Она все организовала.
— А ты не почувствовала облегчения, когда записала имя убийцы твоих родителей в тетрадь?
— Нет, — покачала головой Ната. — Да, я отомстила за них, но это не дало мне того эффекта, на который я расчитывала. Я желала ему смерти и думала, что успокоюсь, если с ним что-то случится. Но этого не случилось и я до сих пор думаю: а нужно ли мне было все это? Может, я совершила самю ужасную ошибку в своей жизни?
— Если ты так думаешь, то скорее всего все совершенно наоборот, — сказал я. — Если бы я знал, кто мои родители... возможно мне было-бы куда тяжелее жить. Я их не знаю, не мучаюсь над вопросом, кем они были. Как они умерли? ИЛи умерли вообще?
— Ты мог бы попробовать что-то узнать о них, когда... все это закончится.
— А закончится? И чем же?
— Конечно закончится, — пожала Ната плечами. — Все рано или поздно заканчивается.
— Ты права. Спасибо тебе за откровение. Для меня это важно.
— Тебе спасибо, — улыбнулась Ната. — Спасибо, что выслушал.
Она поцеловала меня в щеку и положив альбом на место, вышла из комнаты.
Это был обычный поцелуй в щеку, дружеский. Но сердце у меня забилось как бешеное. Я улыбнулся себе под нос и понял, что впервые не особо хочу чего-то сладкого, а хочу совершенно иного, до этого мне неизвестного.

Безумие

Ната и Эл шли по мокрой улице и ели мороженое. Ната взяла себе клубничное, а Эл фисташковое. Сейчас они решили отложить все раздумия о новом Кире хотя бы до вечера и развеяться немного на свежем воздухе. Мимо проходили самые разные люди — смешные и грустные, красивые и не очень. Ната рассматривала лица внимательно — вдруг найдется подходящее для нового рисунка?
— Смотри-ка на того парня, — тихо сказал Эл и указал на того, кого имел ввиду. Ната посмотрела на него внимательно. Вроде бы ничего особенного.
— И что с ним такого?
— Посмотри на его глаза, — пояснил Эл. — Они "бегают", он волнуется, кусает нижнюю губу. Спасибо, конечно, моему отличному зрению.
— А что это может значить? — хмыкнула Ната.
— Скорее всего он пытается разглядеть кого-то в толпе людей, — пожал Эл плечами и откусил маленький кусочек от мороженого. — А вот никак не получается.
— Откуда ты это знаешь? Это обычный парень, ты не можешь говорить о нем наверняка!
— Да и ладно. Я просто предположил. Я прав процентов на 47. Да, так примерно.
— Ладно, — кивнула Ната. — А что ты скажешь о той дамочке в красном?
Ната кивком показала на женщину в ярко-красном пальто и таких же сапогах и шапочке. Губки у той были словно у куколки — в форме сердечка. В руке сигарета, которая неприятно дымила и дым этот доносился даже до Наты и Эла.
— О, ну это обыкновенная одинокая женщина, — заключил Эл. — У нее дрожат руки — сигарета дергается вверх-вниз, она топчется на месте, словно бы мерзнет. Она, скорее всего, нормально зарабатывает. У нее на указательном пальце очень красивое золотое кольцо. Мужчины, наверно, пугаются ее самодостаточности и независимости.
— Ух ты, — улыбнулась Ната. — Думаю, что ты прав. Она, кстати, очень красивая. Хоть и одевается несколько... черезчур в общем. Не люблю красный цвет.
— Что-то я немного замерз, — пробормотал Эл. — Наверно, это мое мороженое было лишним...
— Конечно, столько мороженого съесть! — рассмеялась Ната. — Это уже какое? Четвертое?
— Да, — кивнул парень. — Но я бы не отказался и от пятого.
— Мы скоро будем на главной площади, — заметила Ната. — Там большой фонтан, но он сейчас не работает. А еще огромный экран. На нем иногда показывают клипы разных певцов или объявления всякие. Обращение президента 31 декабря по нему тоже транслируют. Здесь зимой очень красиво. На деревьях горят фонарики, статуи из льда, большая елка... Скорей бы Новый год! Это мой любимый праздник...
— А мой любимый праздник — день рождения, — проговорил Эл. — Я родился 31 октября.
— Ой! — воскликнула Ната. — А сколько тебе лет исполнилось?
— Не пытайся подловить — не скажу, — улыбнулся Эл. — Но могу сказать, что я весьма стар для тебя. Хотя... я чувствую себя несколько младше, чем есть на самом деле.
— Так ты что, совсем что-ли взрослый?
— Для меня да, — кивнул Эл. — Мозг в полную силу работает в раннем возрасте. Чем дольше человек живет, тем больше он перестает понимать этот мир таким, какой он есть на самом деле. А я скорее всего так и остался в том возрасте, который является для меня самым подходящим. Мальчишка совсем...
— Мальчишка? — переспросила Ната. — Ты мальчишка... Но уж очень взрослый.
Эл на это ничего не ответил. Он просто немного расправил плечи, а потом снова опустил их по привычке. Он смотрел себе под ноги, которые будто бы сами куда-то шли и он не отвечал за их действия.
— Я что-то тоже замерзла, — согласилась с Элом Ната. — Ветер такой неприятный, даже мурашки по коже...
— Вот это точно, — рассмеялся Эл. — Я покрылся гусиной кожей... Может зайдем в кафе. Я бы не отказался от чая... Ната!
Но девушка словно бы не обращала внимания на его слова. Ее глаза были обращены к большому экрану. Другие люди тоже смотрели на него. Эл поднял взгляд и мозг сразу начал лихорадочно работать.
На экране появилась большая надпись: Kira.
Эл вздохнуть не мог, он понимал, что это все не сулит ничего хорошего. И зачем ему или ей (скорее всего) транслироваться именно так? Почему не по телевизору, чтобы не привлекать лишнего внимания?
"Не буду начинать свое обращения с приветствия — здороваться мне не с кем", — голос, конечно же, был изменен. Как банально — повторять за тем, кто начал первым, — подумал Эл про себя.
— Зачем это ей? — шепотом спросила Ната. — Люди ведь все-равно ничего не поймут.
Те и правда ничего толком не понимали. У всех удивленные лица, у некоторых даже разозленные. Видимо считают, что все это глупая шутка.
— Это ведь тот, про кого по новостям говорили! — вдруг воскликнул тот парень, про которого совсем недавно говорил Эл. — Это типа тот, кто виноват во всех смертях!
— Ох, что за глупости? — отозвалась на его слова какая-то тетка. — Чья-то шутка... Что вы встали все?
"Я собираюсь действовать еще решительнее, чем до этого. Мне нужна смерть лишь того, кто отправил мне прошлое сообщение. Мешать мне — значит умереть. Мне все-равно кого убивать.Я обращаюсь к Нэю... Лучше не лезь в мои дела. Иначе пострадает много людей и это все будет на твоей совести."
— Что за бред? — рассмеялся мужчина с усами как у моржа. — И правда, что вы все остановились? Это очередная шутка подростков, не более...
— Молчите лучше, — предупредил Эл его очень тихо. — Он, и правда, может убивать.
— Видимо кому-то нужно обратиться к врачу, — ответил на это мужчина.
Он уже зашагал прочь от сборища недоумевающих людей, как вдруг остановился и хрипло вскрикнул от боли. Его колени подогнулись и он упал ничком на мокрую землю. Он шевельнулся всего раз и затих. Люди все разом перестали шуметь и разговаривать — они просто уставились на мертвого, не понимая до конца того, что произошло на самом деле. Ната тоже была в каком-то оцепенении — неужели эта девочка может так просто убивать?
Вот тогда все и началось. Люди все еще не веря, но в инстинктивном желании уберечься от этого, начали метаться, сбивать друг друга с ног. Узкая улица не выдерживала натиска стольких человек. Они давили друг друга в панике.
— Черт возьми! — прошипел Эл и схватив Нату за руку, потащил ее сквозь толпу. — Давай, Ната, быстрее!
Ната подумала, что никогда она не бежала так быстро. Наверно этот страх подгонял ее. Ей не хотелось упасть, как тот человек, и больше не встать.
— Я не понимаю, зачем это ей? — спросила Ната на бегу. Она все время ударялась о вперед бегущих людей и бежать от этого было весьма тяжело. — Она хочет показать насколько сильная?
Где-то в толпе раздались душераздирающие крики. Видимо, умер кто-то еще.
— Надо просто побыстрее отсюда слинять, — ответил Эл. — Хотя бы уйти подальше, чтобы не было видно наших имен.
— Думаешь это глаза синигами? Господи, где Рюук? Почему его нет, когда надо?
— Не думаю, что он нам сейчас поможет! Вот идиот! Смотри куда бежишь, придурок!
Мужчина, бежавший навстречу, сбил Нату с ног. Она скривилась — видимо больно ударилась о землю. Эл помог ей встать.
— Нормально все, — кивнула Ната, отряхнувшись от снега. — Просто упала, бывает.
Они поспешно убежали с площади, которая теперь была пуста — ни души. Все люди в панике разбежались, боясь стать следующими убитыми с легкой руки Киры.
— Ну и ну! — удивленно пробормотала Ната. — Даже никогда не сталкивалась с такой паникой. Всегда видела такое только по телевизору. Не думала, что мне придется с таким в реальности столкнуться...
— Да, — кивнул Эл. — Теперь пошли домой. Только не оглядывайся, хорошо?
Ната его, конечно же, не послушалась и оглянулась. На дороге лежало около дюжины трупов. Тонкой полоской от нескольких бежала алая кровь. Она зловеще сверкала на тусклом солнце, которе вылезло из облаков и теперь освещало весь этот кошмар.Ната тяжело вздохнула. Эл понял, что она его не послушалась и сильнее схватил за руку, тащя ее за собой.
— Я же ведь просил, — он недовольно посмотрел на девушку. — Не вспоминай об этом, мы их не знаем...
— Но ведь... у них есть семьи, — пробормотала Ната. — А теперь их нет... Мы обязаны найти убийцу, Эл.
— Это даже не обсуждается, — согласился тот. — Это мое призвание — искать виновных.
— А я должна тебе помогать, если уж я тебя вернула к жизни.
— А ты жалеешь об этом?
— Нет, ничуть, — покачала Ната головой. — Я и не буду никогда об этом жалеть. Если я помогла кому-то начать жить заново... Для меня это очень важно, знаешь ли.
***
— Что мы знаем о Кире? — спросил Эл. Он сидел в своей привычной позе у экрана телевизора. Он ждал вечерних новостей — вдруг что-нибудь покажут насчет недавних событий. Рюук снова был в доме, после своего загадочного отсутствия. Ната сначала хотела его распросить об этом, но это было просто бесполезно — синигами просто ничего не говорил, молчал как рыба.
— Это ребенок, девочка скорее всего, из неблагополучной семьи... ну я так думаю.
— Ну да, вообще-то, — пожал плечами Эл. — Хотя предыдущий владелец тетради был из благополучной семьи, хоть и стал самым жутким бедствием этого мира.
— Ты прав, — кивнула Ната.
— Но эту версию мы не убираем далеко. Она оправдывает себя. Эта девочка жестокая, злая, обиженная. И еще она, видимо, очень одинока. Это все мы знаем. Но нам нужно что-то еще.
— А что ты предлагаешь? Не можем же мы следить за каждым ребенком в этом городе, пусть даже список сокращается до девочек! Это просто нереально.
— Тебе нужно подумать, — предложил Эл. — Возможно ты знаешь кого-нибудь и круг подозреваемых сузится до минимума. Но это если нам повезет.
— Даже не знаю, — задумалась Ната. — У нас очень много неблагополучных семей...
— Ты можешь повспоминать как-нибудь, а потом написать мне небольшой списочек? Просто попробуй.
— Хорошо, — кивнула Ната. Она взяла блокнот и ручку. Мозги ее сразу закипели. Ей казалось, что она знает, кто в этом городке плохо обращается со своими детьми, а теперь всех напрочь позабывала. В таком месте как этот город от других скрыть что-то очень трудно, но и это возможно.
— Сегодня на главной площади нашего города произошло страшное событие. Оно повлекло за собой смерть тринадцать человек по непонятной на то причине. Эксперты установили, что девять человек умерли от сердечного приступа, три человека скончались от ран, которые нанесли себе осколками от бутылок, которые были обнаружены недалеко от места гибели людей. Еще один человек умер от ран, которые были нанесены другим погибшим. Самое странное, что порезы были в виде двух букв — Na. Очевидно, что происходит что-то странное и мы будем следить за дальнейшими событиями, — ведущая закончила эту новость и перешла к менее значимой.
— Она психопатка, — прошептала Ната. — Творит что-то в стиле сатанистов! Я не понимаю логики ее действий...
— Которой в ее действиях почти нет, — перебил ее Эл. — Лишь изредка я замечаю за ее поступками что-то... совершенно другое. Будто делает другой человек. Причем очень умный и рассудительный, хитрый. Он словно каждый свой ход просчитывает и знает наперед, что произойдет через несколько ходов. А потом я снова вижу неразумного ребенка. Мне нужно понять, что за синигами находится рядом с ней и это развяжет мне руки... Я подозреваю, кто это, но не могу быть точно уверен.
— И кто же по-твоему им является? — на это раз спросил Рюук. Он с интересом уставился на Эла. Тот хмуро и без малейших эмоциий смотрел уже на него, словно думая, говорить или обойдется.
— Я думаю, что это тот, кем раньше был Ягами Лайт.

Кира теряет конфиденциальность.

— Эта девчонка просто безумна, — Эл ходил из стороны в сторону. – Она убила столько людей… Интересно знать, задумывалась ли она вообще над тем, что делала?
— Я подготовила список семей, которые как мне кажется, не очень благополучные, — Ната подошла к нему и показала вполне такой большой список фамилий и имен. – Это бедные семьи, пьющие, а еще те, где присутствует деспотизм.
— А откуда ты все это знаешь? Мне просто нужно точно знать, что все это – истинные факты.
— Вообще-то я некоторое время занималась с отстающими детьми и чаще всего это были дети из вот таких семей, либо хулиганье, что во много раз хуже…
— Ладно, — кивнул Эл. – Я все это сейчас посмотрю. Мальчиков сразу отсекаем… девушек после шестнадцати можно тоже убрать… Хм…Все-равно еще много.
— Ну, я могу тебе помочь. Эта девочка, например, точно не злая. Она никогда ни на кого не злилась, спокойная, тихая… Хотя в тихом омуте черти водятся.
— Ладно… кстати, отойду от темы… ты очень вкусно пахнешь, — проговорил Эл. Ната не сразу сообразила, что он сказал, но когда поняла, ее брови поползли вверх от удивления.
— Ты, правда, серьезно отошел от темы нашего разговора, — улыбнулась она. – Но спасибо.
— Карамель… и шоколад? – продолжал тот. – Так и хочется от тебя кусочек откусить…
И он продолжил рассматривать список, оставив Нату в полном смущении. Она пыталась отвлечься на что-то другое, пока Эл занят, но не могла себя заставить что-то сделать. Она дала Рюуку пакет с яблоками, и теперь он с довольной миной поедал их в сторонке.
— Пора бы тебе попробовать что-то новое, Рюук, — заметила Ната. – На одних яблоках сидеть…
— Я пока доволен и этим, — отозвался тот между двумя яблоками. – Я только недавно был в человеческом мире. Мне очень повезло…
— Если бы счастье заключалось в яблоках… — задумчиво проговорила Ната, косо посмотрев на синигами. – Значит я одна из самых счастливых людей на планете!
— Это твое дело – думать, что ты несчастна, — тихо сказал Рюук. – Посмотри на парня!
Он указал на Эла, который продолжал просматривать список с большим увлечением – его глаза внимательно вглядывались буквально в каждую строчку. Он не обращал сейчас внимания на то, что перед ним на столике стояло блюдце с шоколадным тортиком.
— И что с ним? – не поняла Ната.
— Ну ты даешь, Ната! – тихо захихикал Рюук. – Я думаю, что он всю жизнь занимался лишь одним делом – ловил преступников. А теперь ему приходится думать не только об этом…
— Ты о чем? – также тихо спросила Ната. – Я что-то тебя не понимаю.
— А ты не догадываешься, что впервые его кто-то отвлекает? Такая симпатичная заноза в пятой точке…
— Если ты обо мне – спасибо за симпатичную, но я не заноза. Я разве ему не помогаю?
— Ты помогаешь, — сказал Эл так тихо, что Ната бы его и не услышала, если бы в комнате не было так тихо. – Но иногда и отвлекаешь.
— А ну тогда ладно, — пожала Ната плечами и недовольно посмотрела на детектива. – Если я вам мешаю, мистер Гениальность, то уж простите меня!
— Ната, не начинай снова, — снисходительно попросил Эл. – Иначе я попрошу тебя замолчать методами, совершенно не подобающими по отношению к такой милой девушке.
— О да! – вспыхнула та. – Чем я тебе мешаю? Вот скажи!
— Ты мешаешь мне не так, как думаешь, — Эл отвлекся, наконец, от писанины и положив листок на стол рядом с чаем, встал с дивана и подошел к Нате.
— А откуда ты знаешь, о чем я думаю? Может я думаю совершенно о другом? Или вообще не думаю…
— Так было бы куда лучше, — тихо проговорил Рюук. В следующий момент в него полетел огромный словарь по русскому языку. Рюук успел отпрыгнуть в сторону, иначе бы его и так страшному лицу пришлось бы худо, потому что Ната хоть и не целилась, но попала бы в «яблочко».
— Какая злая, — пробормотал Эл. – Ты слишком много сил тратишь на гнев и злость. Можно ведь просто не обратить внимания. Ты не поняла, что я это была банальная проверка?
— Нет, — более спокойно ответила Ната. – Но хочу тоже кое-что сказать. В отличие от тебя, я жила в реальном мире, а не около компьютера. Моя жизнь далеко не так идеальна, я ведь просто человек. Ну а твоя жизнь? Вероятно, ты даже не сам переодевался и готовил себе обед! Я ведь права?
— Отчасти, — кивнул Эл. – Я всю жизнь работал, но это не был физический труд – умственный. Я и не видел всего того, что видела ты – это так. Но это не означает, что я не хочу этого видеть. Также, как и то, что ты меня отвлекаешь, но я и не хочу, чтобы ты меня хотя бы изредка не отвлекала. Но сейчас я хочу поговорить с тобой о другом.
— Какой галантный молодой человек, — раздался голос у Наты в голове. – Не удивляйся. Я и это умею. Если ты захочешь впустить меня в свои мысли.
— Ладно, — кивнула Ната, отвечая обоим сразу. – Что там у тебя?
Эл подошел к столику и взял листочек за кончики большими и указательными пальцами и развернул перед лицом Наты.
— Здесь я отметил тех, кого больше всего подозреваю, — начал объяснять он. – Синим цветом – те, кто может быть Кирой на пять процентов, желтым – на двадцать процентов, а красным – на пятьдесят. Просмотри и согласись или не согласись со мной.
Ната взяла у него листок и внимательно прочитала все, что добавил Эл. Больше всего он подозревал девочек от одиннадцати до четырнадцати лет. При этом всем, идеи его были не совсем понятны. Он отметил в списке тех, кто никак на друг друга непохож. Взаимосвязи во всем этом не было.
— Почему именно этих девочек ты выделил красным? – спросила она.
— Потому что их я больше всего подозреваю, — просто ответил Эл. – Здесь я скорее… пользовался моей интуицией.
— Интуитивно искал Киру? – удивленно пробормотала Ната.
— Да, — кивнул парень. – И еще кое-что. Расскажи мне о нескольких девочках. Расскажи о той, что стоит по счету… седьмой, пожалуйста.
Ната пробежалась по списку глазами. Это было имя Олеси Шевченко. Ната знала ее вполне хорошо, потому что одно время помогала ей делать домашнее задание у себя на дому.
— Олеся живет с отцом, — начала она. – Отец этот – тот еще козел, если говорить прямо. Хоть и не пьяница, но настоящий тиран. Помню, когда я к ней пришла один раз, он прогнал меня, хотя обязан был пропустить, ведь меня направила классная руководительница Олеси.
— Эту пока пропускаем, — потребовал Эл. – Тринадцатую.
И девушка перечисляла так каждую девочку в списке. Изредка ей приходилось подумать, чтобы вспомнить. Под конец ей это начало надоедать. Рюук так вообще совсем заскучал. Он парил в воздухе под потолком, ради интереса поглядывая время от времени на думающего Эла.
— Семнадцатую, — скомандовал Эл, спустя минуту, после своих размышлений.
Ната посмотрела на имя. Да, эту девочку она знала очень хорошо. Это была Маргарита Суханова.
— Ну… ей тринадцать лет, ты это знаешь. Родители пьяницы, хоть и пытаются это скрывать. Дочь для них обуза и не более. Учится она неплохо, но одно время я с ней занималась.
— Хм, — Эл начал задумчиво покусывать ноготь на большом пальце правой руки. – А вот о ней мне нужно узнать еще больше. Вероятность того, что именно она и есть Кира… пятьдесят два процента. Мы обязаны проверить ее.
— Никогда не замечала за ней какого-то злобного поведения, — проговорила Ната, пораженно. – Я даже не знаю… Ты можешь ошибаться?
— Могу, — согласился Эл. – Но не в этом случае. Я ведь еще пока не уверен, что именно она и есть Кира. Сто процентов… до них мне еще пока далеко. Доказательств маловато.
— Ну и как ты собираешься их искать? Дедукция твоя тут точно не поможет. Мы просто тычем пальцем в небо.
— Для начала нам нужно узнать, в доме какой именно семьи произошли первые убийства. Об это упоминали в новостях.
— Этично опустили, — хмыкнула Ната. – Но я узнаю, если тебе это нужно.
— Отлично, — кивнул Эл. – Ты занимайся этим, а я пока подумаю. Еще нужно узнать состав этой семьи, есть ли в ней девочка лет двенадцати-тринадцати.
Он сел в свою любимую позу в кресле и положил подбородок себе на колени, обхватив их руками. Глаза смотрели прямо, задумчиво, они словно остекленели.
— Видимо, ему нужно очень хорошо подумать, — Рюук издал короткий смешок.
— Да, наверно, — Ната зашла с ноутбука на страницу местной полиции и включила статистику последних убийств. Она быстро нашла самых первых убитых. Оказалось, что они все перед смертью были в доме не кого-то, а именно у родителей Маргариты Сухановой.
— Кажется ты прав, Эл, — сказала Ната тихо. – Скорее всего она и есть наша главная подозреваемая.

Договор

Марго старательно выводила в тетради очередное имя, да так, что рука у нее быстро уставала, и она плаксиво выпячивала свои маленькие губы. Лайт все время находился рядом, лишь однажды покинув ее по своим «таинственным делам», как это называла сама Марго.
— Мне уже почти некого записывать, — пожаловалась она вдруг Лайту. – Имена уже почти кончились.
— Но не забывай, что кроме твоих недругов есть еще куча всяких ужасных людей, — напомнил Лайт.
— Да, — согласилась Марго. – Я буду их записывать… Ты ведь говорил, что это правильно. Хотя… мне вдруг…
— Что же?
— А что будет мне за все это? – уныло спросила Марго. В ее голосе слышался детский страх, который сразу проникает в душу желанием утешить и помочь ребенку. Но на Лайта это никак не повлияло. Он посмотрел на нее своими пустыми глазами, на дне которых сияла красная жуткая искорка. Его лицо, так похожее на череп скелета, обтянутое тонкой кожей, стало похожим на совершенно мертвое, словно и в этом теле жизнь уже оставила Лайта. На его тонких губах появилось что-то вроде улыбки.
— Честно скажу, Марго, — произнес он тихо. – Тебе не светит ни рай, ни ад, если ты, конечно, об этом.
— И куда же я попаду? Что это значит, я не понимаю!
— Ты станешь такой, как я. Синигами. Я тоже когда-то был человеком, только помню это… плохо.
— Но… я не хочу становиться синигами! – зашептала Марго. – Это ведь…
— Откуда ты знаешь как это? – перебил ее Лайт. – Может быть, там тебе понравится больше, чем в так называемом раю? Или возможно даже в аду будет лучше…
Марго смотрела на Лайта с ужасом на лице, на его улыбку, жуткую, от которой кровь в жилах стыла. Она даже не могла поверить, что сама до сих пор считает его своим соратником, даже другом… Но детская уверенность в правоте того, кто непонятен ей, победила. Марго сама себе внушила, что Лайт не говорит ничего особенного – лишь горькую правду и даже пожалела его, потому что он стал синигами в свое время. Лайт видел все эти перемены в ее лице, все прекрасно понимал. «Ах, девочка! Как же тебя легко убедить, не говоря ни слова…» — думал он. – «Даже не думал, что все так просто сложится».
В его голове сиял надеждой его план, который он долго обдумывал. Если честно, то этот план появился вместе со старым знакомым.
В то время, как этот Нэй спасался от Киры, который уверенно убивал через экран, синигами Рюук появился словно бы ниоткуда — просочился сквозь окно в спальню Марго. Лайт был удивлен, даже неприятно, но даже это решил использовать себе во благо.
— Приятно видеть тебя, Рюук, — сказал как приветствие Лайт. – Марго, познакомься. Это синигами Рюук, мой хороший знакомый. Это его тетрадь была у меня, когда я был человеком.
Марго посмотрела вокруг себя и пожала плечами. Она не видела синигами.
— Ах, да! – улыбнулся Лайт и обнажил свои острые зубы. – Она же тебя не видит…
— Лайт, — проговорил Рюук медленно. – Давно не виделись. После нашего последнего разговора прошло…
— Семь лет, — ответил Лайт.
— Ты разбираешься во времени этого мира?
— Я постепенно вспоминаю все, что случилось со мной до того, как я стал синигами, — тихо пробормотал Лайт и глаза его запылали как угли в костре. – Я теперь вспомнил многое. Про Эла, например…
— Именно по этому поводу я и пришел к тебе, — перебил его Рюук. – Эта девчонка – Кира? Это именно она или до этого был кто-то другой?
Марго поняла, что слушать все это, было бесполезной тратой ее времени – она быстро заскучала и толком ничего не понимала. Она запрыгнула к себе на кровать и включила телевизор, изредка поглядывая на Лайта, который «болтал с пустым местом».
— Да, только она, — согласился Лайт. – Она ничего, только еще мала, чтобы самой думать о… проблемах, связанных с этим делом. Я через нее пытаюсь понять, как мне найти Нэя.
— Так ты ищешь Нэя? – Рюук даже голосом не изменился. – И что, дело продвигается?
— Вполне, — кивнул Лайт. – Я примерно знаю, откуда было отправлено то обращение… Это район с частными домами. Но это только мои ощущения… Мне ведь теперь не так уж и сложно искать людей.
— Что ты собираешься сделать, когда найдешь Нэя? – поинтересовался Рюук.
— Марго запишет его имя в тетрадь смерти и с ним будет покончено. Мне… точнее Марго не нужны такие противники.
— Ты отчаянно пытаешься снова делать то, что не доделал при жизни, — догадался Рюук и ухмыльнулся. – Ладно, у меня к тебе дело. Ты рано или поздно найдешь Нэя, я знаю это. И ты убьешь ее…
— Так это она? – ехидно проговорил Лайт, и смешок вырвался из его горла.
— Да, — кивнул Рюук. – Ее имени я тебе не скажу… пока что. Для начала мы заключим сделку.
— Какую сделку? Это выгодно для меня?
— Может быть в плане… мести?
Лайт непонимающе уставился на Рюука, жаждя услышать что-то еще переборола его хладнокровие, и он выжидающе уставился на синигами.
— Я тебя слушаю, — сказал Лайт и Рюук удовлетворенно кивнул.
— Я знаю Нэй, я ведь ее синигами, моя тетрадь у нее. Ты это знаешь. Но я думаю, что ты понимаешь, что действует она не одна, у нее есть союзник, равный тебе по разуму и сообразительности…
— Я не знаю, верить в это или нет, — отозвался Лайт очень тихо. – Как это могло случиться? Если я думаю одинаково с тобой…
— Эл жив и он в этом городе. Какое чудное совпадение, не правда ли? Но синигами всегда тянет… в одно и то же место. Они желают следить друг за другом…
— Так это происки Эла! – прошипел Лайт. – Но как ему удалось вернуться?
— Я думаю, что ты не знаешь про ластик тетради смерти. Он не исчез, он существует и до недавнего времени я был его владельцем, прятал от других синигами. Если стереть запись в тетради этим ластиком – человек вернется к жизни. Но я думал, что это возможно, если тело не было кремировано или не начало разлагаться. Но здесь я ошибся. Тут дело не в теле, а в душе. Душа сама ищет, куда ей лучше всего попасть.
— Эл живет! – воскликнул Лайт. – Какая несправедливость… Тот, кто умер уже не может вернуться к жизни! Это закон!
— Он его обошел, — хихикнул Рюук. – А теперь сделка. Хочешь ли ты, чтобы Эла снова не стало? Хочешь, чтобы он ушел назад?
— Еще спрашиваешь, — ухмыльнулся Лайт. – Теперь это важно, потому что Нэю помогает сам Эл. Если Эла не станет, не будет и Нэя…
— Не недооценивай девчонку, — покачал Рюук головой. – С помощью нее Эл уже вычислил возможного Киру. Она узнала, что Кира стал убивать преступников в большом масштабе, хоть это и скрывалось этими людишками, которые отвечают за закон.
— Но какая же выгода тебе, Рюук? Я ее пока не вижу.
— Если я покажу тебе новый облик Эла, то ты ни за что не тронешь Нэя. Ни в коем случае, ни при каких условиях.
— Это твоя выгода? – почти рассмеялся Лайт. – Глупость какая! Тебе важно, будет ли жива эта твоя девчонка?
— Да, важно, — согласился Рюук. – Она отличается от других людей… Про тебя я вообще молчу. Даже с тобой было не так интересно, как с ней.
— Не думал, что тебе когда-нибудь станет дорог обыкновенный человечишка… Но хотя даже боги смерти могут меняться.
— Не забывай, Лайт, что и ты когда-то был обыкновенным человечишкой… И если брать мое мнение во внимание… ты никогда и не был богом, которым себя считал.
Лайт злобно уставился на синигами. Его и так страшное лицо стало злее, ужаснее до невозможности. Но он переборол себя. Его слишком интересовало предложение Рюука.
— Ладно, — выдал он, в конце концов. – Я согласен на сделку.
— Тогда мы договорились… обменяемся тетрадями.
Рюук протянул Лайту свою, а Лайт свою Рюуку, немного помедлив, но разжав свои тонкие пальцы.
— Вот теперь сделка состоялась, — пробормотал Рюук. – Если ты нарушишь мое главное требование… ты умрешь.
— Аналогично, Рюук, — ухмыльнулся Лайт.
— Тогда всего тебе хорошего, — тон Рюука, конечно, не свидетельствовал о том, что он искренне желает хорошего. Синигами развернулся и исчез также, как и появился. Словно его и не было никогда в комнате.
Лайт стоял неподвижно некоторое время. Но постепенно на его жутком лице скелета появилась кошмарная ухмылка. Марго посмотрела на него, но быстро отвела взгляд. Ей было страшно.
— Все идет по моему плану, Марго, — обратился Лайт к ней и она не смотря на него по-прежнему, внимательно стала слушать. – Я убью двух зайцев сразу – Эла и Нэя. Ты глупец Рюук! Глупец!

Подкидыш

Марго шла по улице, шел сильный дождь, она полностью промокла. Лайт шагал рядом и ничего ей не говорил. Лишь показывал, куда идти. Он был сосредоточен, будто шел куда-то специально, с особой целью.
— Я не понимаю, Лайт, — прошептала Марго устало. — Чего ты хочешь добиться? Куда мы?
— Я думал, что ты не против того, чтобы прогуляться, — усмехнулся Лайт. Марго недовольно посмотрела на него, но послушно брела вдоль частных домов. В некоторых окошках горел свет, некоторые были пустыми и холодными.
— Если бы погодка была немного лучше! А так... я полностью мокрая.
— Ты сама виновата. Не было нужным убивать родителей. Хоть они и относились к тебе не очень хорошо.
— Я не знаю, как это вышло, — всхлипнула Марго. — Рука сама потянулась к тетради и записала имена, я была так на них зла!..
Марго записала имена своих родителей около часа назад. Это и правда было необъяснимо, Марго себя словно не контролировала. Ее отец рассердился на нее из-за того, что она вовремя не убралась на кухне, которую недавно снова заполонили пьяницы. Марго все бы перенесла, если бы отец еще не зарядил ей по щеке так, что остался огромный синяк. Мать против ничего не имела и лишь посмеялась над плачущей дочерью. Марго посмотрела в ее глаза, в пьяные, ничего толком не видящие глаза. И ничего к ней доброго не почувствовала, просто ничего.
И теперь, всего лишь за несколько секунд, она осталась круглой сиротой. Марго вроде и раскаивалась в том, что сделала, но сил такое терпеть не осталось. Ее мать и отец сейчас находились в том же положении, что и до смерти — сидели за столом на кухне, только вот мертвые.
— Что сделано, то сделано, — пожал Лайт плечами. — Ничего не изменить и нам надо думать, куда тебе идти дальше. Именно об этом я сейчас и позабочусь, Марго.
— Что ты имеешь в виду? — девочка подозрительно посмотрела на него, даже остановилась. Лайт смотрел на нее своими пустыми глазами, которые ничего не выражали, мертвые, жуткие... И как он может быть ее ангелом? Он ведь совершенно на него не похож...
— Ты должна будешь оказать мне услугу, которая пойдет и тебе на пользу. Ты должна отказаться от тетради смерти.
Марго с непониманием и злобой уставилась на синигами, не зная. что ответить. Чего же он хочет этим добиться? Зачем ему это?
— Зачем тебе это? — вслух спросила Марго. — я не хочу отказываться от тетради, так я все забуду!
— Именно это мне и нужно, Марго! — Лайт схватил девочку за плечи и больно сжал. — Ты поможешь этим и мне и себе. Ты хочешь, чтобы тебя перестали подозревать? Имей в виду — ты первая в списке подозреваемых у Нэя!
— Но как это мне поможет? В этом нет смысла...
— Смысл есть всегда, даже если затея кажется идиотизмом в крайней степени. Тетрадь смерти я отдам другому человеку, но которого ты сможешь легко найти.
— Но если я все забуду, то как я буду искать этого человека?
— Ты все поймешь позже, — Лайт ухмыльнулся. — Не бойся и доверяй мне. Это ведь просто. Я никогда не ошибаюсь.
— Ладно, — Марго отвела взгляд в сторону и осмотрелась вокруг. Место знакомое, но точно Марго не могла сказать, какая это улица. — Я отказываюсь от тетради смерти!
— Вот так вот! — кивнул Лайт и забрал тетрадь, которую протянула Лайту Марго. Как только тетрадь выскользнула из рук девочки, голова сразу опустела.
Марго не могла понять, где она находится, не могла вспомнить, как сюда попала. Дыхание у Марго участилось, голова закружилась, в ногах появилась жуткая слабость. Марго рухнула на колени, прямо в воду. Через несколько секунд сознание ее покинуло.
***
— Ты знаешь ее, да? — спросил Эл у Наты.
— Да, — кивнула девушка. — Это Марго. Помнишь, я тебе про нее говорила. Она подозреваемая.
— Так это она, — Эл хмыкнул и задумчиво уставился на Марго, которая лежала раскинув на кровати Наты. Как хотел того Лайт, Марго попала к Нэю. Все шло по его плану.
— Она лежала в грязи, без сознания, — пробормотала Ната. — Как она сюда попала? Где ее родители вообще? Они не интересуются своим ребенком что-ли? Я звоню в полицию...
— Нет, — твердо сказал Эл. Ната стояла с сотовым в руке, даже забыв набирать номер. — Не нужно.
— Как это понимать? Ребенок не наш, чужой! Что мы скажем, если кто-то узнает?
— Никто не узнает. гарантирую это тебе.
— Подозрительная девчонка, — пробормотал Рюук, стараясь скрыть волнение и недовольство. Лайт обошел его, не нарушая договора. Вот скотина...
— Нам нужно расспросить ее, когда она проснется, — Эл забрал у Наты телефон и положил его в карман. — И только попробуй позвонить в полицию.
— Ты мне указываешь? — зашипела на него девушка. — Это вообще мой телефон.
— Он в целях безопасности, — намекнул Рюук. — Какой властолюбивый...
Эл пожал плечами, словно бы и соглашаясь и не соглашаясь с этим утверждением. Марго тем временем зашевелилась от громкого голоса Наты и в конце концов открыла глаза. Эл быстро подошел к ней и сел около кровати, чтобы она его видела. Но потом передумал и вышел из комнаты.
— Куда это он? — спросил Рюук. — Тут должен быть допрос, а он ушел!
— Наверно, это что-то важное, — тихо сказала Ната. — Просто так он ничего не делает. Она смотрела на Марго, которая снова закрыла глаза, но было понятно, что она уже в сознании.
Эл появился спустя две минуты. На нем были темные очки и длинный полосатый шарф. Он закутался в него так, что лица не было видно совершенно.
— Какого?.. — Ната не закончила свои слова, потому что ей даже нечего было сказать. Эл снова опустила на колени перед кроватью.
— Марго, — позвал он девочку. — Просыпайся.
Та снова зашевелилась и открыла глаза. Она уставилась на Эла в некотором удивлении, но спрашивать ничего не стала.
— Что?.. Где я? — спросила она очень тихо.
— Я хочу спросить тебя, что ты делала на улице ночью? — спросил ее Эл. — Мы нашли тебя только утром, ты могла замернуть.
— Я не помню, — покачала Марго головой. — Я просто... мои родители. я ПРИШЛА НА КУХНЮ... И ОНИ БЫЛИ МЕРТВЫ! Я убежала, мне... стало страшно. Больше не помню. А ты кто?
— Ты разве меня не помнишь? — улыбнулась Ната добросердечно. — Я Ната, я занималась с тобой на каникулах, помнишь?
— Тебя я помню, да. Но кто он?
Эл не двигался — видимо, усиленно о чем-то думал. Наконец, он поднялся во весь рост, снял с себя очки и стянул шарф.
— Ты ведь ее подозреваешь, — напомнила Ната. — А вдруг она и есть...
— Я это понимаю, — согласился Эл. — Но сейчас мне важно знать другое. Она скорее всего и была владельцем тетради смерти. Но почему-то не помнит этого.
— В чем вы меня подозреваете? — возмущенно воскликнула Марго. — Я ничего плохого не сделала! Вообще сейчас позвоню в полицию!
— Ты не переживаешь как-то, хотя ведь знаешь, что твои родители мертвы, — пробормотал Эл. — Почему же?
— Почему я должна из-за них рыдать, если они меня даже не любили? Я не обязана их любить. Я их ненавижу.
— Ты знаешь что-нибудь о Кире? — спросил Эл. — Хотя-бы отдаленно.
— Да, слышала что-то такое, — кивнула Марго. — Я смотрела телевизор, когда какой-то Нэй обращался к ней или к нему через какую-то передачу... в общем я в этом ничего не понимаю.
— Надеюсь, что ты говоришь мне правду, потому что я ненавижу, когда мне врут, — пробормотал Эл и отошел от нее к Нате. — Она должна остаться здесь. Хоть как, но должна. И даже если это звучит дико...
— ты думаешь, она и есть Кира? — спросила Ната. — Ты в это уверен?
— Я уверен в этом на пятьдесят процентов. Но здесь уже не мозг работает, а интуиция. Она меня не подводит. И я не думаю, что Марго оказалась около твоего дома случайно. Точно могу утверждать, что она у нас не просто так. Умысел чей-то...
— Кто-то кроме Киры хочет до нас добраться? — догадалась Ната. — Но зачем же?
— Пока я только над этим думаю, но когда буду уверен, скажу тебе. А теперь мы должны поближе познакомиться с Марго.

Маленькая язва

Прошло три дня с тех пор, как Марго появилась в доме Наты. Она обосновалась в маленькой комнате, которую Ната не особо использовала, но хранила в чистоте. Там был лишь большой гардероб с вещами Наты. Эл настаивал на том, чтобы Марго была в доме до тех пор, пока он не проверит все свои теории. Ната согласилась, но на душе у нее из-за всего этого было не спокойно. Родители Марго были мертвы, и некому было ее забрать, кроме полиции. Рано или поздно мертвых найдут и это вызовет переполох. Смертей от сердечного приступа не было два дня, с тех пор как девочка появилась в доме Наты.
— Скорее всего, у нас под боком находится самый настоящий Кира, — сказал как-то раз Эл. – Я почти уверен в этом. Нам нужно как-то убедиться в этом, потому что основывать теории из воздуха я не могу.
— Но если она Кира, или была им, то как так получилось, что она ничего не помнит? – спросила Ната. – Думаешь, она спокойно могла отказаться от тетради, чтобы все забыть и продолжить спокойно жить, не страдая угрызениями совести?
— Возможно. А может быть и по-другому. Но я же тебе говорю, что не могу искать истину на пустом месте. Для меня важны факты.
— Родители Марго мертвы, а она оказывается каким-то образом у нас. Я даже ничего понять толком не успела. Она ведь могла убить своих родителей, если они чем-то ее обидели. Видимо, сильно обидели.
— Если их в скором времени найдут, то про их смерть могут сказать в новостях, — продолжал Эл. Он встал со стула и начал бродить от стенки до стенки, изредка останавливаясь посередине комнаты с очень задумчивым лицом. – И мы об этом точно узнаем, потому что я не до конца уверен в том, что Марго нам не врет. Но если они и правда мертвы, то можно сказать, что Марго и есть Кира. И я не думаю, что это просто совпадение.
— Ладно, — кивнула Ната. – Так или иначе, но теперь мне придется следить за двумя детьми! Пора готовить завтрак.
— А где второй ребенок? – улыбнулся Эл. – Я что-то интересное пропустил? Не может быть…Надо будет заняться этим делом после поимки Киры.
— Тебе не идет иронично говорить, — хмыкнула Ната. – Для этого у тебя слишком серьезный вид. Даже когда ты улыбаешься, мне кажется, что это тоже не спроста и ты о чем-то думаешь…
— О чем же я думаю?
— Откуда мне знать? Какие у тебя могут быть гадкие, пошлые и неприличные мысли… Даже говорить страшно…
— Ты шутишь? – усмехнулся Эл. – В мою голову даже никогда не прокрадывалась мысль о таком…
— Ты что, гей? – перебила его Ната.
— С чего ты это взяла? – удивился Эл. – Разве я похож на того, кому нравятся парни? Или мое поведение дает тебе усомниться в моей ориентации?
— Не может быть такого, чтобы у нормального парня ни разу не было каких-то фантазий сексуального плана, — пожала Ната плечами.
— Нет, ты не так сказала. Ты говорила, что в моей голове могут быть гадкие, пошлые и неприличные мысли. Их не было. Но это и не говорит о том, что я гей, потому что мысли сексуального характера в моей голове были.
— Правда? Ну, хорошо. Поверю тебе.
Ната улыбнулась и вышла из спальни. Эл услышал внизу звук доставаемой из верхнего шкафа сковородки, а потом, следующие за ним ругательства в адрес этого шкафа и этой сковородки. Эл улыбнулся – ему было весело. Вдруг в комнату забежала Марго. Ее личико отражало какую-то подозрительность, глаза сузились, губы вытянулись в тонкую линию.
— Что тебе? – спросил у нее Эл.
— Да ничего особенного, — пожала она плечами. – Слышала просто, как вы тут друг с другом всякую чушь говорили… Бе, нежности телячьи!
— Завидуешь? – улыбнулся Эл снова. Ему отчего-то было смешно смотреть на эту миниатюрную худенькую девочку и ее сварливый вид.
— Чему завидовать-то? – пожала плечами Марго. – Тебе что ли завидовать?
— А почему бы и нет? Я всегда знал, что я настоящий красавчик…
— Чего? Ты такой самоуверенный?
— Да нет, я просто пошутил, — отмахнулся от Марго Эл, как от надоедливой мухи и прошел мимо нее, чтобы спуститься на кухню. Но девчонка пошла за ним следом.
— Ну как бы да, — согласила она. – Ты очень симпатичный. Вы с Натой встречаетесь?
— С чего ты взяла? – Эл чуть не споткнулся на лестнице. – Я просто живу у нее.
— А почему ты здесь живешь?
— По той же причине, что и ты.
— А я здесь теперь живу по какой причине? – Марго смотрела на Эла и хлопала своими ресницами, как кокетливая дамочка из ресторана, которой не хочется платить по счету.
— Потому что… я подозреваю, что ты была тем самым убийцей… Кирой.
— Которого по телику показывали? – воскликнула Марго. Ната косо посмотрела на нее из-за кулинарной книги. – Ух ты блин! Даже не думала, что меня могут в таком подозревать!
— Не стоит благодарностей, — усмехнулся Эл. – Ната, налей этой даме чай. Пожалуйста.
— Сколько сахара? – мрачно отозвалась Ната, убрав книгу в ящик.
— Две ложечки, — сказала Марго. – А можно с молоком?
— Да пожалуйста, — Ната добавила молока в чай, размешала сахар и поставила перед Марго, которая сразу же принялась его быстро пить. Она обожгла себе язык, поэтому что высунула его наружу и усиленно хотела рассмотреть, но у нее это не особо получалось.
— Зачем ты так быстро его пьешь? – спросила Ната. – Ты можешь подавиться. Он еще и горячий!
— Только ушла от одной мамаши, да тут еще одна нашлась! – взвыла Марго. – Видимо, у меня такая карма…
— Я тебе сейчас по карме дам, — спокойно пригрозил Эл. – Не нужно так называть Нату, она заботится о тебе.
— Ладно, — кивнула Марго, но состроила недовольную мину. – Если ты с ней такой уси-пуси, то я так делать не хочу. Послушный мальчик блин!
— Он далеко не послушный, Марго, — улыбнулась Ната. – Но он терпим, также как и ты. Пока что.
— Ох, ну ладно. Все это сплошная демагогия, а ее слушать не особо интересно… Я бы сейчас чего-нибудь поесть не отказалась…
— Скоро будет готов омлет, — пробормотала Ната.
— А что там в другой сковородке?
— Оладьи с шоколадом, — пожала Ната плечами.
— А можно…
Но Марго не успела закончить свои мысли, потому что со стула встал Эл и подошел к сковородке с оладьями и закрыл их собой с подозрительной миной.
— Вообще-то, это мои оладьи, — проговорил он с нажимом на слово «мои». – Ты будешь есть омлет. Сладкое детям на завтрак – плохо.
— Ты издеваешься? – рассердилась Марго. – Я буду есть омлет, а ты оладьи с шоколадом? Несправедливость какая!
— Вообще-то я решаю, что будет на завтрак! – влезла в ссору Ната. – Эл, ты тоже будешь есть омлет! Не одни оладьи! А ты Марго, так и быть, будешь еще и оладьи…
— Эй! – начал возмущаться Эл. – Почему это?
— Что ты за жадина? – ухмыльнулась Ната. – На всех хватит.
Ната продолжила готовить, а Марго показала Элу язык, пока девушка этого не видела. Эл недолго думая, запустил в Марго тесто для оладьев, которое быстро зачерпнул ложкой. Марго заверещала бы, но только тихо засопела и пошла умываться в ванную. Эл довольно ухмыльнулся и продолжил ждать завтрака.
— Какой гад! – пробормотала Марго. Умывая лицо в ванной. – Ну что за произвол?
Она с таким же недовольным выражением лица спустилась вниз, где как ничего не бывало, сидел Эл. Марго хотелось дать ему хорошего пинка, но она понимала, что тот старше, выше и сильнее. И он еще довольно-таки симпатичный, — подумала Марго и великодушно оставила свой план мести.
— Сегодня мы будем что-то интересное делать? – спросила Ната, смотря прямо в глаза Элу, когда они уже завтракали.
— Если ты о том, что я думаю, то начнем после завтрака, — ответил парень. Он хмуро посмотрел на Марго, которая ответила ему тем же, да еще и язык высунула, когда он на нее не смотрел. Ната лишь пожала плечами – в их разногласия ей влезать не очень-то хотелось.
— Теперь смотри мне в глаза и отвечай то, что первым придет тебе в голову, — обратился Эл к Марго после завтрака. Они сидели друг напротив друга – она на диване, он на кресле. Ната же присела на пуфик в стороне, чтобы не мешать. – Я буду тебе говорить слова, а ты придумывай ассоциации. Но только то, что сразу придет в голову.
— Ладно, — кивнула Марго. – Валяй.
— Мама, — начал Эл.
— Раздражение, — ответила Марго.
— Папа.
— Презрение.
— День рождения.
— 17 апреля.
— Добрый.
— Слушающий.
— Плохой.
— Обижающий.
— Черный.
— Ночь.
— Белый.
— В конце тоннеля.
— А почему ты ответила именно так? – не выдержал Эл. – Последний вопрос.
— Просто в голову пришла именно эта мысль – белый свет в конце тоннеля. Разве не понятно? Ты же сам просил отвечать все, что первое на ум придет…
— Хорошо, — кивнул Эл. – Добрый у тебя значит тот, кто слушает тебя?
— Да, а что такого?
— Это хорошо, — пожал плечами парень. – Ты не такая уж глупая, как я подумал о тебе вначале.
— Чего? – переспросила Марго, хотя бы понятно всем, что она все слышала.
— Не обращай внимания, — махнула Ната рукой. – Он мне то же самое говорил.
— Но со мной это не пройдет! – Марго стукнула кулаком по подлокотнику.
— Не веди себя как ребенок, пожалуйста, — попросил Эл.
— Хочу заметить, Эл… Она и так ребенок, — пробормотала Ната. – По крайней мере, я думаю, что в тринадцать мы еще были детьми…
Эл внимательно смотрел на Марго, как она реагирует на каждое его слово. Каждое слово она трактовала по своему – это доказали даже ассоциации. Некоторые были обыкновенными для детей ее возраста, но другие говорили о чем-то более серьезном, чем банальная вспыльчивость или некоторая меланхолия. Нет, здесь есть скрытая травма, далекая, которая произошла еще в раннем детстве. Эл невольно чувствовал себя детским психологом, хотя по-другому в этой ситуации действовать было нельзя.
— Ладно, Марго, — наконец-то снова заговорил Эл. – Ты можешь идти.
— А если я не хочу?! – возмущенно отозвалась та.
— У меня есть ремень, — предложила Ната, когда Эл посмотрел на нее вопросительно. – Может, подойдет?
— В самый раз, — улыбнулся Эл. – А теперь нам нужно с Натой немного поговорить.
— Да вы что?... – Марго намерено растянула слова, чтобы казалось, что ей все-равно. После этого она гордо удалилась наверх.
— Хорошо, что она не знает, что здесь еще и Рюук, а то точно бы ее невозможно было бы отсюда спровадить, — сказал Эл. Ната села на диван, как и Марго до этого. И внимательно смотрела на Эла.
— Ты хоть что-то понял? – спросила она у него. – Для чего все это вообще было?
— Хотел послушать ее ответы, — просто ответил Эл. – Я впервые имею дело с ребенком, которого можно обвинить в убийстве стольких человек. Поэтому здесь я экспериментирую. Приходится действовать вслепую, я еще пока не понимаю до конца, что мы будем делать.
— Как это так? – удивилась девушка. – Я думала у тебя есть четкий план насчет Марго. – А если она очень хорошо скрывает все, что знает. Мы ведь точно не знаем.
— Ну, если бы я не был уверен в том, что она ничего не помнит, то я не позволил бы тебе показывать ей лицо. А так, я полностью уверен, что она про тетрадь ничего не помнит. Но если бы она была Кирой, мы бы с тобой были уже давно мертвы. Ну, я так думаю…
— Ну, я доверяю тебе, — улыбнулась Ната. – Значит, мы и правда пока что в безопасности.
Эл как-то грустно посмотрел на девушку, хоть она и улыбалась в это время. Рюуку тоже было неспокойно на душе. Он понимал, что Ната не простит ему того, что он фактически подписал Элу смертный приговор. Но ведь на то он и бог смерти, по-другому уже невозможно… Черт со всем этим!
— Правда, доверяешь? – поинтересовался Эл. – Ты же меня толком не знаешь! А вдруг я серийный маньяк-насильник?
— Не важно, — рассмеялась Ната. – Мне уже все-равно, кто ты – насильник или детектив, а может все сразу. Правда, неважно. Ты милый парень. Таких раньше не встречала. Ты хоть и с приветами, но кто в этом мире идеальный?..Но даже со всеми своими приветами ты замечательный.
— Я замечательный, — повторил Эл. – Тогда я не знаю, что тебе ответить.
— А почему же?
— А подобрать слова надо, а я не литератор. Куда легче головоломку решить, — грустно улыбнулся Эл. – Но ты… красивая.
— Что-то мы сегодня на комплименты подсели, — снова рассмеялась Ната. – Ты слишком умный, чтобы говорить комплименты. Таким как ты это необязательно. Хотя бы в моем случае. Можешь не напрягаться.
— Тогда ты тоже можешь не напрягаться, тебе не обязательно быть умной.
— Я так и знала, что вы здесь будете миловаться, любезничать! – услышали Эл и Ната голос, который доносился с лестницы. На ступеньке сидела Марго и смотрела на них очень ехидно. – Два взрослых человека!.. Ты, Эл, такой трусливый что-ли? Если нравится девушка, то действуй, блин! Хотя, что я в этом понимаю? Обычно в фильмах после этого должно хоть что-то быть!
И она снова гордо удалилась, оставив Эла, Нату и Рюука (тем более) в полном недоумении. Эл и Ната посмотрели друг на друга и через секунду уже так громко смеялись, что их, возможно, слышали даже соседи.

Мысли Эла (Глава маленькая)

Проснулся Эл от того, что ему приснился плохой сон. Точно он не мог его вспомнить, но воспоминания о том, что он был страшный его никак не оставляли. Он лишь чувствовал ужасную боль в сердце, такого с ним никогда не было. Кололо, ныло – Эл не знал, как это описать. Он напугался до невообразимости, отчаянно пытаясь себя успокоить.
Да что же это такое? Весь мир разрушился, словно песочный замок во время прилива. Все изменилось так быстро… Все так нелогично: мысли, поступки – все!
Раньше жизнь Эла была куда проще. По крайней мере, для него самого. Ему было не особо сложно распутывать все те дела, за которые он брался – это было интересно. Просто интересно, но ему за это платили хорошие деньги. Элу никогда не приходилось делать что-то серьезное самому – он никогда не готовил, не стирал, не убирался. Все это было так далеко от него и так мелочно для его мыслительного процесса, что он никогда и не задумывался над тем, что было бы, если б Ватари рядом не было, а также многочисленной прислуги, которая тихонечко так мельтешила вокруг на протяжении всей его работы.
А сейчас… Он никогда не волновался ни за кого, только может быть за Ватари, но Эл тогда и помыслить не мог, что с ним может что-то случиться. Теперь же он так сильно волнуется, что ему самому противно – каким мелочным он стал, как он спустился со своего «умственного Олимпа» до бытовых будней? И где весь этот мир, в котором он привык жить?
Иногда просыпаясь от какого-то очередного кошмара, вызванного, конечно, мыслями самого Эла и размышлениями перед сном, он начинал слепо бродить по комнате, стараясь придумать какое-то решение проблемы… Какой же проблемы?
Волнение за человека навалилось на него тяжелым грузом, какая-то постоянная боязнь, нежелание скрывать свои эмоции все сильнее… Эл хотел иногда покричать на себя, глядя на свою бледную рожу в зеркало, на саму Нату, потому что она не видит того, что он так страстно желает быть с ней все время, как он ее сильно любит и ценит…
Почему она как слепая бродит вокруг него, словно воробушек? Эл же, как кот пытается схватить ее, но в последний момент маленькая птичка улетает. Так и хочется заорать: «Какого хрена?!»
Элу эти мысли приходили в голову также часто, как и мысли о том, «чтобы съесть еще такое вкусное?». Но они даже чаще приходили. Причем сами, без прелюдий.
— Единственный мужчина в моей жизни – это мой плюшевый медведь, — сказала как-то раз Ната. – Он любящий. Понимающий и всегда молчит… Идеальный мужчина…
«И чего на это ответить? – подумал Эл. – Ну ладно, завидно мне, а дальше что? Плакать или ржать?»
Плакать… нет, конечно. Орать благим матом…или кричать: »私はあなたを愛しています！»
Вот так вот заорать и после этого уже успокоиться, пусть знает!
Но это все бесполезно. Как подступиться к Нате Эл не знал, хотя не считал себя неуверенным. Вроде как и ничего особенного, но не получается.
Еще Эл думал о своих сексуальных желаниях по отношению к Нате. Да, он считал ее привлекательной, интересной. Она была очень желанным субъектом для него и он не сомневался в своих чувствах к ней. Он ее любил, мечтал о ней, хотел ее. Да, что скрывать-то? Эл ведь парень, а у каждого парня есть свои желания. И желания эти не обязательно гастрономические…
Если бы Эл просто испытывал к Нате желание и ничего более, все бы уже давно было, все так просто, ничего особенного. А тут все по-другому. Он боялся ее обидеть своим поведением. Ведь нельзя же подойти к девушке и сказать: «Слушай, ты мне так нравишься, я тебя хочу прямо здесь и сейчас!» Глупо как-то… А вдруг подействует? Нет, слишком просто.

Какая-то тайна. (Не судите строго...)

Ната пришла со школы немного раньше обычного. Она отчетливо поняла, что ей не по себе, когда Эл и Марго дома одни. Поэтому она решила взять себе небольшой больничный.
Самое странное, что исчезновения Марго никого не взволновало. Все видели в этом само разумеющееся. Но скоро пройдет время, какой-нибудь социальный педагог или даже классный руководитель Марго пойдет к ним домой и найдет там уже гниющие трупы родителей девочки. От этой жуткой мысли Ната передернулась в отвращении. Как это кошмарно, даже думать страшно! А ведь Марго об этом даже не вспоминает… Может быть она и есть в самом деле второй владелец тетради? Она очень похожа на бесчувственного ребенка, переживающего постоянные душевные кошмары, унижения. Ната прекрасно знала, что за родители у Марго – они были далеко не ангелами. Возможно, таким людям просто нельзя рожать детей. Зачем зря приносить боль маленьким детям, рушить их психику, делать больно морально и физически?
Ната радовалась, что ее родители всегда хорошо к ней относились, с пониманием и любовью. Были и ссоры, разногласия, но все это быстро сглаживалось. Жизнь текла размеренно, спокойно, была уверенность в завтрашнем дне и вообще в будущем. А сейчас… пустота. Тихая и полная уверенность, что жизнь – это лишь процесс гниения, постепенного и медленного, но неумолимого.
Нате часто казалось, что люди в этом мире живут для чего-то важного – каждый человек создан что-то сделать такое, отчего мир может измениться в лучшую или в худшую сторону – неважно. А теперь она понимала, что не все люди – деятели. Есть еще и те, кто нагло и пошло растрачивает свою жизнь на всякую глупую ерунду, подчас действующую неисправимо на человека, делающую его маленьким забитым и деградирующим существом, которое уже не способно на адекватные поступки.
«Ну и пусть!» — подумала Ната. – «Пусть. Я не с ними. Я отказываюсь от них. Они мне никто, они мне не нужны – не нужна им и я! Все забуду, прощу, но люди… Вы мне больше не нужны! Зачем вы мне?..»
Гнев, пустота. Ты оказываешься никому не нужной со своей бедой, один на один со своим горем. Помощи не от кого ждать. Прежние друзья боятся общаться – почему? Вероятно, боятся что-то не так сказать, думают, что рядом с таким человеком нельзя смеяться, веселиться, просто жить. Дураки!
Хотелось, чтобы рядом был человек, который бы поддерживал не смотря ни на что, который был бы рядом просто так. Не мелочный, не опущенный на уровень пошлого и неграмотного быта – другой.
В последнее время Ната осознавала, что нашла человека, с которым она могла бы спокойно провести всю свою жизнь. Ей, как и любой другой девушке, хотелось вечной любви до гроба, возвышенных чувств. Долгими вечерами, в одиночестве, она мечтала о семье, собственной. Хотела, чтобы рядом с ней был хороший парень, который мог бы стать ее мужем в будущем, хотела детей, как бы это глупо не звучало. Двух маленьких детишек – мальчика и девочку. Чтобы мальчик обязательно был старше, а девочка младше года так на четыре. Нате казалось, что это было бы просто идеально.
Но представить Эла своим мужем (от этой мысли у Наты по спине побежали мурашки, а губы растянулись в улыбке) она не могла. Скорее всего Эл никогда не женится и детей у него не будет. Если они найдут Киру и все разрешится, то разойдутся?
«Куда же он тогда пойдет? Как же он будет один? Кто о нем будет заботиться, беспокоиться?» — снова подумала Ната. – «Из него не получится муж и отец. Он не может опуститься до такого...»
Дома было удивительно тихо. Не криков, ни матерных слов, ни звуков драки – вообще ничего. Ната привыкла, что Эл и Марго в последнее время совсем друг другу осточертели. Марго хотела показать всем, какая она взрослая, умная и вообще самая лучшая на свете. Этим она порядочно доставала самого Эла, которому бы спокойно подумать, поразмыслить, а приходится выслушивать монологи Марго, которые казались ему долгой-долгой сопливой демагогией.
Эла и Марго она увидела в зале. Марго спала на диване, укрытая пледом, а Эл смотрел новости, при этом поедая вишневое варенье.
— Привет Ната, — поздоровался он и кивнул Рюуку, с которым сейчас нельзя было особо разговаривать. – Как дела?
— Да так себе, — пожала она плечами. – оказывается никто и не обратил внимание на отсутствие Марго в школе. Это как-то странно…
— Ничего необычного. Я так и предполагал. Поэтому у нас еще пока есть время. Но и оно скоро закончится.
— О чем ты? – не поняла Ната. – Ты что-то странно говоришь. Что-то случилось, пока меня не было?
— Нет, — улыбнулся Эл. – Все в полном порядке. Но… я рад, что мы пока еще все вместе.
— Так, ладно, — Ната улыбнулась ему как можно более спокойно и дружелюбно. – Я сейчас переоденусь и спущусь, хорошо?
Она поднялась к себе в комнату и подозрительно осмотрелась.
— Что это с тобой? – поинтересовался Рюук.
— Я просто хочу кое-что узнать… — Ната подбежала к своему ящику и начала искать тетрадь смерти с ластиком. Она перерыла его сверху до низу, потом полезла в другой и с облегчением вздохнула. Видимо, она просто переложила его, чтобы Марго не нашла. Черная тетрадь преспокойно лежала в ящике. Ната взяла ее в руки и вдруг ее ладонь очень сильно обожгло. Ната с руганью выронила тетрадь.
— Черт возьми! – прошипела она. – Что это было?
Она присела над тетрадью и внимательно на нее посмотрела. На тетради появились какие-то багровые пятна, которые теперь разрастались по всей тетради. Теперь тетрадь была не черная – она была кроваво-красная.
— Ух ты! – воскликнул Рюук. – Не думал, что дойдет до такого!
— Что это значит? – Ната подняла тетрадь и потрясла ее перед носом у Рюука. – Что это такое?
— Ну… ты ведь не пользуешься тетрадь, а она этого не любит. Предыдущий владелец так много туда имен записывал… видимо у тетради что-то типа ломки.
— Я пойду, покажу ее Элу, — прошептала Ната, и развернулась было к проходу, но в нем спокойно стоял сам Эл. Он был похож на тень, которая тихо вышла из коридора.
— Марго ничего не должна видеть, — тихо сказал он и подойдя к Нате, забрал у нее тетрадь. – Очень интересно… Что же это может быть? Ты что-нибудь сделала с ней?
— Точнее чего не делала, — намекнул Рюук.
— Да. Я не записываю в ней имена. Видимо, в тетрадь смерти все-равно нужно записывать имена. Хотя бы время от времени.
— Но зачем тетрадь об этом нам «сигналит»? – задумчиво спросил Эл у Рюука. – Это нам как-то необходимо?
— Я думаю, что тетрадь постепенно будет тускнеть, — предположил Рюук. – Я что-то об этом слышал, но никогда не видел. Скорее всего, когда она совсем потеряет цвет, мне придется ее забрать и вернуться в мир богов смерти.
— Ну и заявление! – Ната рассерженно уставилась на Рюука. – Почему ты сразу же мне об этом сказал?
— А что изменилось бы? – спросил ее Эл. – Ты бы записывала имена?
— Я не знаю, — задумчиво пробормотала Ната. – Может быть… И пользовалась бы ластиком! Это бы решило все проблемы… Дай мне ее сюда!
— Нет! – Эл спрятал тетрадь за спину. – Я не позволю тебе. Будешь записывать имена – станешь синигами. Ты этого хочешь?
— Не думаю…Но отдай мне тетрадь! Она моя!
— А ну и что? Можно я у тебя ее одолжу? Вдруг ты еще имя запишешь какое-нибудь? Я хочу обезопасить свою жизнь в конце концов…
— Это не смешно, — рассердилась Ната. – Тетрадь смерти – это не игрушка! Рюук! Пусть он отдаст мне тетрадь?
— Что-то я не помню, имею ли я право применять насилие к людям, — задумчиво почесал синигами свою тыкву. – Нельзя вроде. Уж простите. Сами разбирайтесь.
— Ваши проблемы, люди, -пожала Ната плечами. – Если тебе так нравится играть с тетрадочкой… она твоя! Мне она не нужна!
И она вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Эл облегченно вздохнул.
— Думаешь, это того стоило? – спросил Рюук.
— Ей нельзя пользоваться тетрадью, — объяснил Эл. – Она слишком импульсивная. Я должен следить за ее действиями, за всеми ее перемещениями, даже по дому. Если я сплю – я должен знать, что она делает.
— Ты бы еще камер расставил по дому, — усмехнулся Рюук. – Тебе вообще приятно что-ли – за девушками шпионить?
— Не за всеми, — пожал Эл плечами. – За пятидесятилетними дамами я следить не собираюсь. А за Натой… можно попробовать.
— Она ведь тебя сразу раскусит, — тихо рассмеялся синигами. – Она не глупа, ты должен это знать, великий детектив!
— Об этом я еще подумаю… также, как и о многом другом… Наверно, мой мозг впервые может быть перегружен лишней информацией. Слишком много бреда в моей голове.
***
— Так, где моя тетрадь? – нервно спросила Ната. – Я просто так спрашиваю, ничего такого…
— Она в надежном месте, — ответил Эл спокойно. – Можешь не беспокоиться. Расслабься.
— Я расслаблена, — хмыкнула Ната. – Просто мне неуютно, когда моя тетрадь и мой ластик слишком далеко от меня. Это небезопасно. Вдруг тебе что-то в голову взбредет?
— Да уж, — Эл отхлебнул немного чая и откусил кусочек от пирожного. – Предлагаю успокоиться. Хочешь тортик?
Она дружелюбно протянул Нате свое пирожное на блюдце. Ната искоса посмотрела на угощение, зачерпнула пальцем немного сливок и отправила себе в рот.
— Не хочу, — покачала она головой. – Нет аппетита.
— Ну как хочешь, — Эл пожал плечами и продолжил поедать торт. – Сладкое успокаивает и настраивает нервную систему на нужный лад. То есть помогает думать.
— Я не хочу думать, — скривилась девушка. – Я хочу… не знаю чего хочу.
— Слушай… тут такая идейка есть… ты любишь целоваться?
Ната не сразу поняла, что Эл имел в виду. Ну да, сказал что-то… Точно сказал! Что-то насчет поцелуев.
— Не приходилось заниматься этим часто, — пожала Ната плечами. Да и ответить ей было нечего – правда, не приходилось.
— А ты вообще целовалась? – продолжал расспрашивать Эл, который даже оставил в покое свое пирожное. Он смотрел на Нату в упор и заставлял ее немного смущаться и нервничать. Ей было бы легче отвечать, если бы на нее так не пялились…
— Да, целовалась, — ответила девушка. – Я тогда была в седьмом классе. С одноклассником. Но мне не понравилось, честно. Как-то это было… Не по-взрослому что-ли?
— Ты тогда была маленькая? Сколько тебе было?
— Мне было тринадцать. Но тогда я была ничем не замудренная, такая маленькая пофигистка. Любимая доченька своих родителей. Если честно, я была испорченным ребенком. Наверно, я такой и осталась. .. А зачем ты меня спросил о мой любви к поцелуям?
— Просто так, — усмехнулся Эл. – Я даже помню что-то читал про поцелуи, как физиологический процесс. Такой бред, если говорить откровенно.
— А ты целовался? – с улыбкой спросила Ната. – Я просто думаю… Ты ведь человек, про которого никто ничего точно не знает. У тебя были девушки?
— Девушек не было, но я целовался. Помню свой первый поцелуй. Пожалел раз сто. Мне жутко это не понравилось. Возможно, я просто привереда…
— Ты скорее всего просто обидел бедную девочку, — догадалась Ната. – Она на что-то надеялась.
— Я тогда еще жил в приюте, был подростком. Я хоть и тогда уже был сообразительным, честно, но был немного асоциальным. Я думаю, что я и сейчас такой. Ты испорченная, я – асоциальный.
— А можешь меня поцеловать? – спросила вдруг Ната. Она смотрела на Эла уверенно, глаза большие, словно зеленая бездна. Эл не заставил себя долго ждать и потянулся к ее губам.
После этого он думал, что этот поцелуй получилось куда лучше, чем все его предыдущие поцелуи. Губы Наты были приятно теплыми, уверенными. Эл немного вздрогнул, когда почувствовал на своем лице холодную руку, тонкие маленькие пальчики прикоснулись к его щеке очень ласково и по-детски доверчиво.
«И зачем тогда я так долго думал обо всем этом? Все идет своим чередом. И пусть я не совсем романтик. Видимо, ей это и не нужно»

Решение принято

Рюук снова направлялся к старому знакомому – Лайту. Ему было необходимо переговорить с ним очень срочно. Хотя бы разузнать о новом хозяине тетради и почему он еще не показал себя.
Найти синигами, который находится не то, что в одном мире с тобой, но и еще в одном городе – проще простого. Полет был недолгим, начинался дождь. Рюук иногда даже жалел, что и не чувствовал его до конца. Синигами сам над собой посмеялся за такое нелепое желание. Разве синигами все это нужно? Им даже есть не нужно. Просто иногда очень хочется чего-нибудь вкусного, сладкого…
Дома были одинаково серыми, с мокрыми от дождя крышами. Странная погодка. То снег валит, то начинает идти дождь. Хорошо хоть не град. Скорее всего люди были благодарны и за дождь – лишь бы не было метели, которая обычно наступает в середине зимы – после Нового года.
Рюук почувствовал, что Лайт находится как раз в одном из таких домов – серых и незаметных. Синигами подлетел к нему, нашел нужное окно и всмотрелся в него.
За ним в своей комнате сидел парень лет шестнадцати, семнадцати. Рюук уже видел его. Кажется Ната называла его Стасом. Рюук сразу же похвалил себя за то, что так быстро нашел нового владельца тетради – позади парня стоял сам Лайт собственной персоны. Рюук просочился сквозь окно и был уже в комнате.
При ближайшем рассмотрении парень показался Рюуку несколько болезненным. И это было еще мягко сказано. Какой-то осунувшийся, серый даже. Он точно отличался от того забавного и милого парня, которого помнил Рюук. Ему это, конечно, было несколько параллельно, но Рюук отчасти понимал, почему он стал таким. Злобная и жуткая аура Лайта действовала на людей даже если те его не видели.
— Нашел нового владельца, — вместо приветствия сказал Рюук. Лайт даже не удивился его появлению. Скорее всего, он все знал – знал, что Рюук скоро придет к нему в гости.
— Да, — просто произнес Лайт и посмотрел на Рюука. Парень обратил внимание на то, что говорят не с ним, но ничего не спросил. Видимо, Лайт его уже предупредил. – Я думаю, что он станет хорошим владельцем тетради смерти. Он не так глуп и нелеп как моя маленькая Марго.
Три последних слова он сказал с какой-то притворной пренебрежительной нежностью, от которой даже Рюуку стало противно. Но это тоже было не его дело, а дело Лайта.
— Почему ты решил дать тетрадь другому человеку? – спросил Рюук. – Ты мог просто выждать, а потом подбросить тетрадь Марго. Она уже достаточно знает! Она слышала имя Эла, видела его лицо. Почему ты ждешь?
— А я люблю повеселиться, — усмехнулся Лайт злобно. – Разве ты этого не знал, Рюук? Дальше будет даже интереснее, чем до всего этого.
— Но мы с тобой договорились, — напомнил Рюук и указал на тетрадь смерти Лайта, которая висела на его поясе. – Ты не тронешь Нэй.
— Да, конечно. С этим я ничего не могу поделать, хотя я мог бы расквитаться со всей компанией. Мне только интересно, как она выглядит. Но это просто интерес.
— Ладно. Почему ты выбрал именно его? – Рюука немного встормошило то, что этот парень знает Нату. Это могло быть для нее опасным.
— Он был недалеко от дома Нэя, — со вздохом ответил Лайт. – Я не собирался ничего планировать… Возможно. Он проходил совсем рядом, и тетрадь упала ему под ноги. Он, кажется. Собирался кого-то навестить, но потом изменил, свои планы и со всех ног помчался домой с новой интересной вещицей… Интересно, к кому он шел? Он мне не говорит.
Стас поднял взгляд в пустоту, примерно на то место, где находился Рюук. Синигами сразу увидел жуткий красный блеск на дне его голубых глаз. Лайт умеет убеждать. Парень как-то грустно посмотрел, будто сейчас в тетради что-то очень грустное появилось и ему не хочется смотреть на это. Видимо, у парня слабая воля, но сердце доброе. «Жаль его». – подумал Рюук.
— Что ты собираешься делать дальше? – спросил он у Лайта.
— Я планирую все-таки с помощью парня найти Эла, — пояснил тот. – Не хочу пользоваться простым способом. Так ведь не интересно. И я не думаю, что он настолько глуп, чтобы гулять по улицам с открытым лицом. Но я не буду говорить тебе все подробности, хорошо?
— Так и быть, Лайт, — грубо отозвался синигами. – Только без глупостей. Иначе от тебя останется лишь песок.
И он ехидно хихикнул. Лайт скривил свой рот, но этого Рюук уже не видел. Вместо этого он посмотрел на Стаса, который продолжал записывать имена в тетрадь. Рука у парня жутко дрожала, словно он был в лихорадке.
— Еще кое-что, — произнес вдруг Лайт. – Я планирую встретиться с Элом. Хочу поговорить с ним. Мы оба живы – какое интересное сложение обстоятельств.
— Да уж, — невесело усмехнулся Рюук. – И правда, интересное. Думаешь, он ничего не заподозрит?
— А ты не посвятил его в свои планы? – подозрительно отозвался Лайт. – Странно. И я думаю, что он все-таки догадывается, что именно я был с Марго и теперь нахожусь рядом с новым владельцем тетради.
— Да, он догадывается, — согласился Рюук. – Где?
— Стас, — Лайт обратился к парню, который еле заметно дернулся, когда синигами обратился к нему. – Принеси то, о чем я тебе говорил.
Стас согласно кивнул и встал из-за стола. ОН направился к тумбочке около кровати и достал оттуда кассету. Рюук сразу все понял и даже не стал спрашивать, что это и для чего.
— Попробуй сделать так, чтобы Эл нашел ее как можно быстрее, но себя не выдавай по возможности, — напутствовал Лайт.
— Не указывай мне, я не настолько глуп, как ты думаешь, Лайт, — Рюук без прощания просочился сквозь стену и оказался на улице.
Теперь шел снег. Огромные белые хлопья падали с темного неба. Редкие фонари освещали дорогу, по которой шли люди, запоздавшие с работы или прогулки. Снег покрывал землю тонким слоем блестящей белизны. Было так тихо, что Рюуку показалось, что люди могут услышать звук его крыльев и посмотреть наверх, ища источник такого чуждого шума. Но люди, как ни в чем не бывало, шли себе вперед, не обращая ни на что особого внимания, даже на то, что пошел снег.
Рюук держал в своей огромной руке маленькую кассету, которая скоро изменит все положение вещей. Кто-то умрет и это не должна быть Ната, ни в коем случае. Умрет Эл.
«Она бы не простила мне, если бы узнала», — подумал Рюук. «Но я бог смерти, так что мне решать, кто умрет».
Рюук сам себя убедил, что то, что он делает – истина и с ней спорить великая и непростительная глупость. Но ведь Рюук видел, как Ната относится к Элу и это ему не нравилось. Какая-то восхищенная помешанность была в ее глазах, когда она смотрела, как он думает. Детская преданность и чистая невинная любовь. А вот, что в голове у Эла Рюук не знал. Его глаза были как самая настоящая стена, и разбить ее было просто невозможно. Рюук втайне надеялся, что чувства Эла по отношению к Нате просто интерес, какое-то пустое увлечение, но надеяться на это – дело тухлое изначально. Ната кого угодно может очаровать своей непосредственностью и женственностью, которая присуща далеко не всем девушкам ее возраста.
Рюук остановился около почтового ящика Наты и бросил туда кассету. Она очень часто проверяет почту, хотя сама, скорее всего не ожидает писем. Ната найдет кассету уже завтра утром. Именно завтра все и начнется. Этот день может многое решить. За всех остальных.

Смерть совсем рядом

Ната вышла из дома, чтобы посмотреть почту. Она не ожидала ничего особенного – скорее всего, просто счета за все, что только можно или предложение взять какой-нибудь кредит, которое нормальные люди просто выбрасывают в мусорную корзину. Она вздрогнула от холода – со вчерашнего дня шел снег и превратил серые дорожки в белую поляну.
Но на этот раз в почтовом ящике было что-то интересное. Внутри лежала кассета. Опять кассета?
«Кассетами мы пользовались только при передаче сообщений… владельцу тетради смерти!» — подумала Ната, и сердце ее забилось так бешено, что девушка даже подумала, что оно сейчас выскочит из груди. Она рванула в дом, даже забыв про холод.
— Эл! – воскликнула она. – Что-то я не пойму. Мы снова общаемся с Кирой?
Эл преспокойно сидел на диване, и даже ни одна черточка на его лице не показала, что он удивлен. Он спокойно повернул лицо к Нате и протянул руку за кассетой. Ната положила ее на его ладонь, и тот осмотрел ее, словно искал что-то.
— Подключи видеопроигрыватель, — попросил он. – И сходи к Марго. Дай ей какое-нибудь задание, чтобы она не скоро пришла в зал.
Ната послушно вставила вилку в розетку и подключила видеопроигрыватель. Затем поднялась наверх, в комнату Марго. Та что-то рисовала в альбоме.
— Ты еще долго будешь рисовать? – спросила Ната.
— Хочу долго рисовать, я люблю рисовать, — пожала плечами Марго. – А что, нельзя что-ли?
— Нет-нет! – улыбнулась девушка. – Рисуй что хочешь… А что ты рисуешь?
Марго резко закрыла руками рисунок, но Ната заметила, что на рисунке изображен человек. Еще точнее парень.
— Ты мне не доверяешь? – спросила Ната. – Я никому не скажу, честно.
— Честно? – недоверчиво переспросила Марго. – Поклянись!
— Клянусь, — ухмыльнулась Ната и вытянула из рук Марго рисунок.
На нем был изображен Эл. Точнее тот, кем он сейчас являлся. Но если сравнить его с Андреем, то он уже сильно изменился и совсем на него не походил. Лицо стало более худым, нос более прямым, глаза стали больше. У Марго очень хорошо получилось передать все его черты, но чего-то все же не хватало.
— У меня не получается нарисовать его задумчивым, — тихо призналась Марго. – У тебя это лучше получается…
— Откуда… откуда ты знаешь? – удивилась Ната. – Я тебе ничего не показывала!
— Я просто нашла рисунки у тебя в шкафу. Они были такими красивыми, что я не удержалась. У тебя получается нарисовать, когда он думает. У меня это не получается и лицо сразу как-то меняется… он уже не тот, каким является на самом деле. Какой-то другой.
— Ну… я просто очень долго практиковалась. У тебя тоже должно получиться рано или поздно. Но ты бы начала с чего-нибудь попроще. Его рисовать очень тяжело. И кстати, почему ты его рисуешь?
— Не твое дело, — хмуро отозвалась Марго.
— Не мое, — пожала плечами Ната. Она тихо вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь, чтобы Марго не услышала ничего лишнего.
— Почему ты так долго? – спросил Эл.
— Да так, — махнула Ната рукой и села рядом с ним на диван. Рюук жевал яблоко прямо над ее ухом и это немного раздражало.
— Ладно. Включай.
Ната нажала на кнопку просмотра. Сразу же появилась картинка с надписью Кира. Затем пошел звук.
«Нэй, — обратился он. – Я предлагаю тебе встретиться. Это нужно для обсуждения дальнейших действий с моей и твоей стороны. Я не собираюсь отступать от своих идей и не раскаиваюсь в смертях людей, которые, так или иначе, заслуживают смерти. Мне хотелось бы узнать, чем руководствуешься ты, Нэй. Зачем тебе противостояние со мной и есть ли тебе в этом выгода. Предлагаю встретиться на старой двухэтажной парковке. Я думаю, что тебе известно это место. Там нас никто не сможет увидеть или потревожить. В 19:00. Буду ждать».
На этом обращение Киры закончилось. Эл и Ната сидели еще минуту без движения, в полном молчании. Даже Рюук перестал жевать яблоко.
— Не бывать этому! – оттаяла Ната и вытащив кассету и бросила ее куда-то в сторону. – Наглость! Он что, думает, что мы настолько глупы, чтобы идти туда?
— Мы пойдем на встречу, — пробормотал Эл тихо. – У нас выбора нет. По крайней мере у меня. Новый Кира обладает глазами бога смерти. Я в этом почему-то полностью уверен. Не хочется этого проверять, поэтому придется закрыть наши лица. Марго возьмем с собой.
— Но ведь она ничего не помнит, — напомнила Ната, будто Эл этого и не знал. – Если что-то пойдет не так, как должно быть… Если к ней попадет в руки ее или моя тетрадь… Она все вспомнит и нам конец.
— Не конец, — покачал головой Эл. – Вам с Марго ничего не будет угрожать.
— А ты? Ты про себя почему ничего не говоришь? – возмущенно спросила Ната. – Что-то я не понимаю… Ты думаешь я слепая и ничего не вижу? Ты что-то задумал и мне ничего не говоришь! Как это понимать?
— Я уже давно думал о том, чтобы встретиться с Кирой, — пояснил Эл. – Еще когда владельцем тетради была Марго. Но я опоздал тогда. Теперь я ошибаться не хочу. Не люблю ошибаться.
— Ты уверен? – тихо спросила Ната и посмотрела ему в глаза. – Я не хочу, чтобы что-то случилось с Марго или… тобой.
— Все в полном порядке, — Эл встал с дивана и прошелся по комнате, видимо без определенной цели. – Даже если все пойдет не по моему плану с нами все будет в порядке.
— Ладно, поверю тебе. Видимо, встреча должна произойти сегодня в семь часов… Что-то мне не по себе.
— Жизнь скучна без риска, — очень тихо сказал Эл, но Ната его услышала. – Если не рисковать, то не получишь истинное удовлетворение от жизни. Жаль, что я поздно это понял.
***
Около семи часов Ната, Эл, Марго, а с ними еще и Рюук покинули дом и отправились на старую стоянку, которая находилась не очень далеко от дома. Лица у всех троих были максимально закрыты. Очки, шарфы или что-то еще. У Эла была куртка с большим капюшоном, который закрывал его лицо и без всяких очков или шарфа.
Стоянка была весьма жутковатая на вид, кое-где горел свет, который еще пока подавали сюда. Звуки на стоянке были самые зловещие. Тихие капли падали на лестницы и стекали тонкой струйкой все ниже и ниже, время от времени шумел ветер и создавал в пустых помещениях странные воющие звуки.
— Просто отличное место, — прокомментировала Марго все это зрелище. – Более лучшего места и найти было нельзя. Я в шоке.
— Тебя вроде никто не спрашивал, — намекнул Эл тихо. – Времени для того, чтобы отправить сообщение Кире не было. Ты должна быть осторожной или от тебя ничего не останется. Поняла меня?
— Так точно, сэр, — тихо отозвалась Марго. – Папочка блин. Сил с тобой никаких нет, Эл.
— Хватит гундеть, — попросила Ната. – Нам сейчас нужно быть осторожнее. Прошу тебя, без глупостей. Не хочу, чтобы от тебя остались рожки да ножки…
— Он маньяк что-ли? Эл, он маньяк? Он нас убьет, раскромсает на части, вытащит внутренности? – быстро-быстро начала расспрашивать Эла Марго. – Если бы знала, точно бы не пошла!..
— Я знаю только одного маньяка, который обладал страстью рассматривать человеческие внутренности, — ухмыльнулся Эл. – Отличный был парень когда-то. Пока не стал убивать людей, конечно.
— А как его звали? – поинтересовалась Ната тихо.
— Я тебе потом про него расскажу, — пообещал Эл. – Это слишком длинная и интересная история, чтобы я рассказывал ее вам в такой неподходящей обстановке.
«Он здесь», — услышала Ната голос Рюука у себя в голове и вздрогнула. Ее словно током ударило. Она схватила Эла за руку и крепко сжала, но тот аккуратно и как можно нежнее разжал ее. Скорее всего, он понял, чем вызвано эта перемена в tt поведении. В отличие от Эла у Наты все эмоции были написаны на лице.
— Не бойся, — тихо сказал Эл.
Ната услышала тихие шаги на лестнице. Совсем рядом. Она увидела того, кого совсем не ожидала увидеть.
— Стас? – ужаснулась она. – Это ты?
— Ната? – не поверил он своим ушам. – Как же?..
— Молчи, — тихо попросил Эл. – Не нужно.
— Мне нужен Нэй, — проговорил Стас. – Кто из вас Нэй. И… я хочу видеть вашего синигами.
— О том же я хотел бы попросить и вас, — ответил Эл.
Он достал из кармана небольшой листочек, на который как обруч было надето металлическое кольцо, что добавляло листку из тетради вес. Он метко бросил его Стасу и тот поймал его. Он поднял взгляд и скорее всего, увидел Рюука.
— Теперь ты, — предложил Эл. – Давай.
Стас достал из кармана того же вида листочек, перевязанный лентой с металлическим наконечником и также бросил его Элу. Тот поймал и лишь слегка поднял голову, чтобы самому видеть, но чтоб его лица нельзя было распознать. Он не совсем ожидал того, что увидел. Лайт… Нет, это был не Лайт. Это было обличие Киры, которое скрывалось в нем столько лет, пока они были знакомы. И это его он считал другом? Глаза у Лайта горели красным, но это ни капли не напугало Эла, скорее заинтересовало, заставило понять, что он теперь не человек и лишь некое подобие того, кем он был. Он осторожно передал листочек Нате. Она тоже не подала виду, что ее особенно напугала внешность Лайта. «Хорошо, что она его раньше не видела. Заметила бы такую разницу», – подумал Эл.
— Нэй, — голос Элу показался вроде бы знакомым, но уже и не таким, какой он помнил. Другой, жуткий, даже неприятный. К Рюуку он уже привык, а вот Лайт вызывал какое-то неприятное ощущение в области горла. – Кто же из вас Нэй? Мне интересно.
— Я, — отозвался Эл тихо. – Я Нэй.
Лайт наклонил голову влево, словно присматриваясь. Он, скорее всего, думал: А верить ли ему или нет? Марго, которая стояла рядом совершенно была сбита с толку, но вида тоже не показывала. Она была рада, что на ней очки.
— Правда что-ли? – удивился Лайт. – А я почему-то думал, что Нэй – это девушка. Смешно даже. У тебя не получится меня обмануть, Эл.
«Он знает», — пронеслось у Эла в голове. – «Лайт, ты продолжаешь удивлять меня. Такой же сообразительный… Даже став синигами ты не потерял своей удивительной интуиции».
— Я Эл, ладно, — признался он. – Хочешь повторить то, что сделал так давно? Зачем тебе это? Я тебе чем-то мешаю?
— Конечно же, мешаешь, — рассмеялся Лайт. – Как же ты вернулся? Ты вечная заноза, Эл, Рюузаки, Денев или как тебя сейчас-то называть?
— А тебя как? – спросил Эл. – Древняя скелетина?
— Да, ты прав, — согласился Лайт. – Я изменился не в лучшую сторону. Жаль, что нельзя было сохраниться в прежнем теле… А как же выглядишь ты сейчас? Или ты трус, боишься показать лицо?
— Не слушай его, — с мольбой в голосе попросила Ната. Она понимала, что он этого не сделает, но смолчать просто не могла.
— Ты думаешь, я настолько глуп? Я покажу себе твое лицо, а также покажу его и Стасу, у которого глаза синигами. Он запишет меня в свою тетрадь, которая лежит в его рюкзаке и дело с концом – я мертв, а ты продолжаешь жить. Так что-ли?
— А ты не думаешь, что мне интереснее будет еще немного поиграть? – предположил Лайт. – Рюуку нравилось смотреть когда-то, как я играю с людьми. Сколько же ты пропустил, дружище…
Рюук ничего ему не сказал и продолжал стоять столбом. Марго же до сих пор не понимала, с кем Эл разговаривает. Стас ведь молчит!
— Не собираюсь участвовать в твоих играх, — покачал Эл головой. – Мне не интересна игра без правил.
— А как же Нэй? – спросил Лайт. – Мой милый друг, кажется, понял, кто такой Нэй… Не так ли?
— Кажется, да, — согласился Стас тихо. – Я знаю ее.
Ната испугалась, сердце ее снова забилось очень-очень быстро. Она была уже готова к тому, что погибнем через пару секунд. Эл на это не ответил ничего.
— Нэй, — Лайт обратился уже к Нате. – У Эла есть удивительная особенность. Скорее даже недостаток. Он пользуется тем, что люди преклоняются перед его удивительным умом, считая его гением. Ты бы знала, сколько людей погибло во имя великой цели – поимки Киры, то есть меня! Он жертвует людьми во имя своих целей, но сам никогда ничем ради тебя не пожертвует…Он так жалок…
Руки и Эла самопроизвольно сжались в кулаки. И чего он так разозлился, сам понять не мог. «Говори о чем угодно, только эту тему не трогай!»
— Ошибаешься! – Эл четким движением сорвал с себя капюшон и все увидели его злобное, ненавидящее и презирающее лицо. Впервые Ната видела на лице Эла столько эмоций.
— Нет! – воскликнула она и закрыла его лицо ладонями. Это хоть и было глупо с ее стороны, уже ничего не поправить, но из этого Стас понял, что этот парень ей, скорее всего не троюродный брат. Ната сняла с себя очки и стянула шарф, чтобы стало видно ее лицо. Она будто старалась сделать так, чтобы Лайт и Стас обратили свое внимание на нее и перестали пялиться на Эла. Безумное волнение заставило ее это сделать, она просто не могла стоять просто так. Сейчас она завидовала Марго, которая толком ничего и не понимала…
— Дурочка! – зашипел на нее Эл и сам уже закрыл ее лицо, прижимая к себе так крепко, чтобы она не смогла вырваться. Она хотела вырваться, закрыть его собой, в глупой надежде, что этот синигами его не тронет…
— О! Бог ты мой! – расхохотался Лайт. – У нас тут любовь! Эл, ты наконец-то нашел себе девушку? Кстати, ты неплохо выглядишь, даже завидно.
— Не могу ответить тебе тем же, — отозвался Эл. – Ты видишь мое лицо! Почему же не записываешь имя?
— Этим займусь не я, — улыбнулся Лайт. – Стас…
Тут одновременно произошло несколько вещей. Стас достал из своей сумки тетрадь и резко кинул ее в стороны Марго, которая от удивления и неожиданности опешила, но легко поймала ее. Она на секунду остановилась, замерла. Глаза остекленели и стали похожими на глаза куклы.
— Нет, — прошептала она. – Нет!
Перед ее глазами пролетели воспоминания, она все вспомнила за какое-то мгновение, которое длилось меньше, чем секунда, много меньше... Как она записывала имена в эту тетрадь, вспомнила Лайта, которого увидела, вспомнила, что он заставил ее отказаться от тетради смерти, чтобы подослать ее к Нэй, которым оказались Ната и Эл.
— Что ты делаешь? – спросил Лайт. – Идиот! Какого черта?
— Бегите! – крикнул Стас, скорее обращаясь к Нате. Зачем бежать? Это бесполезно! – Он не остановится, он убьет вас…
Его глаза, все лицо выражало переживание, страх, ужас от того, что к смерти стольких людей был причастен именно он. Стас был раздавлен осознанием всех своих дел. Он был похож на привидение, человек, который уже давно умер. Марго непонимающе уставилась на него. «ОН так переживает? Ему жаль тех людей, которых он записывал в тетрадь или жаль, что ко всему этому причастен именно он? Разве все эти людишки стоят стольких эмоций?»
— Без тебя не уйдем, — Ната вырвалась из рук Эл и рванула к Стасу. Она схватила его за руку, и в этот момент Лайт посмотрел на нее и увидел имя:
Наталья Орлова.
Она злобно, всего секунду смотрела в его глаза, словно говоря: «Ты еще пожалеешь». Все эти мысли выражались на ее лице отчетливо, четче, чем мысли произнесенные вслух или написанные на бумаге.
«Не буду пока», — подумал Лайт злобно. – «Хотя бы пока».
Ната крепко держала Стаса за руку и тащила за собой вперед, потому что он отказывался бежать. Почему он это делал, она не понимала.
— Что ты делаешь? – спросил он ее, когда хватал Марго на руки. Она даже не сопротивлялась тому, что ее как маленького ребенка взяли на руки.
Они сами не понимали, что их заставляет бежать. Это уже бесполезно, если Лайт решил, что кого-то убьет, а это случится обязательно, бежать бесполезно. Возможно, им просто не хотелось оставаться здесь или не было желания умирать именно здесь, в таком неприятном месте.
Но вдруг Стас остановился. Это случилось так резко, что Ната чуть не упала, еще продолжая держать его за руку. Она отпустила его, не в силах даже владеть своими руками. Он тяжело вздохнул, на лице появилось удивленное выражение лица, немного испуганное. Он положил руку на сердце и ноги его подкосились.
— Стас, — испуганно прошептала Ната и упала на колени рядом с ним. – Господи, нет…
Стас хотел что-то сказать, но долго не мог сделать это крохотное усилие, которое теперь казалось ему не просто сложным, но просто невыполнимым. Пересохшие в одно мгновение губы вытянулись в подобие улыбки.
— Хорошо… я все-таки это сделал…
Это были его последние слова. Его глаза так и остались открытыми, он не успел их закрыть – умер слишком быстро. Ната в каком-то немом бессилии уставилась на его уже пустые, ничего не видящие глаза, в которых отражалось ее перепуганное лицо.
— Он убил его? – спросила Марго в ужасе. Она спросила это очень тихо, сказав на ухо Элу. Тот молча кивнул и крепче обхватил ее, потому что она хотела было уже выскользнуть из его рук.
— Ната, — обратился он к ней. – Он умер. Мы ему не поможем. Прости, нам нужно идти. Нужно подумать. Мне правда жаль.
— Он прав, — согласился Рюук. – Лайта здесь уже нет. Скорее всего, он уже ожидает момента, чтобы записать вас в свою тетрадь…
Ната еще раз посмотрела на Стаса, смахнула слезы, которые уже градом катились по щекам, и осторожно закрыла пальцами его глаза. Она заставила себя подняться и идти дальше, хотя ни физических, ни моральных сил в ней не осталось.
«И какой же тайный смысл был во всей этой встрече? Да, теперь у них две тетради, замысел Лайта раскрыт, но разве этого достаточно для того, чтобы перекрыть смерть человека? Стас не был плохим человеком, он лишь не справился с оказанным на него давлением. Небольшая слабость и его не стало. Все слишком просто и ясно. Смерть настолько близко, что отрицать ее присутствие так сложно… слишком сложно… невозможно».

Перед смертью

Ната не спала всю ночь. В доме было тихо, даже слишком. Эл спал в привычной для себя позе – сидя на кресле в зале. Телевизор был включен и сейчас усиленно шипел, так как программа давным давно кончилась. В другой комнате спала Марго, изредка бормоча что-то неразборчивое во сне. Единственным, кто составил Нате компанию, был Рюук. Он смотрел, как она ходит по своей комнате, переставляет вещи и вообще делает что-то совершенно ненужное. Ната себе в этом не признавалась, но подсознательно она понимала, что просто не хочет смотреть на тетрадь, которая спокойно лежала на письменном столе, словно ожидая, когда же ее откроют.
— Это помешательство, Рюук, — шептала Ната. – Она словно говорит мне что-то… Почему? Я прочитала все ее правила, но в них нет ничего об этом…
— А там и не должно быть ничего на этот счет, — пожал плечами Рюук. – Просто… так случилось.
— Я знаю, ты что-то не договариваешь, но расспрашивать тебя бесполезно. Я боюсь ее, Рюук. Она говорит со мной. Точнее… люди, много людей. Я слышу их голоса. Столько разных непонятных слов, все разные… я не могу сообразить, что они говорят! Черт бы все это побрал!!!
Ната схватилась за голову, желая, чтобы все мысли мигом вылетели из головы. Чтобы вообще было невозможно думать. Еще и мысли о том, как умер Стас, не давали ей покоя. То как быстро это произошло, было для нее ударом такой неимоверной силы, после которого она будто очнулась от какого-то слишком непохожего на реальность сна. Теперь все было так четко, все будто разложено по полочкам.
«Умереть сейчас – проще простого, — думала Ната. – Это так реально… даже реальнее этой идиотской реальности. Ну ладно… Пусть страшно, пусть горько и гадко на душе, но зачем же так сейчас себя мучить? Можно успокоиться… Будь как Эл, Ната, будь как он! Это ведь просто, проще простого! Да ну? Успокоиться и то не можешь, а как насчет самообладания? Все бесполезно… Легче сигануть с обрыва…»
— Проблема в том, что ты не умеешь расслабляться, — сказал ей как-то раз Эл. – Я умею.
— Что-то по тебе это не видно, — пробормотала Ната. – Похож на не выспавшуюся панду…
В следующий момент она получила по голове хорошей такой энциклопедией, но не больно – скорее обидно. Ната грустно улыбнулась. Она вспомнила, что это было довольно давно. Тогда они с Элом только начинали нормально ладить. «Весело же тогда было!» — подумала Ната про себя.
— Знаешь, Рюук, — пробормотала она. – Я хочу плакать.
— Так плачь, кто тебе не дает, — притворно равнодушно ответил Рюук, откусывая порядочный кусок от яблока.
— Боюсь, что он увидит, — призналась Ната. Видимо под словом «он» она имела в виду Эла.
— И что он тебе за это сделает? Съест что-ли?
— Не съест. Но я не хочу казаться ему плаксой. Глупо так. Он ведь спит. Могла бы и поплакать немного.
— А почему ты хочешь плакать? Боишься?
— Ты это и сам понял, — согласилась Ната. – Не хочется сейчас умирать. Хотя… да ладно, не важно.
— Я оставляю тебя наедине с собой, — сказал Рюук. – Думаю, тебе не помешает немного распустить сопли!
Ната понимала, что за некоторой грубостью и ехидством Рюука скрывается что-то более доброе, чем кажется. Она благодарно улыбнулась, но Рюук улыбки уже не видел.
Снова тишина. Она давила собой, словно многотонная плита. Уши даже заболели. Ната села на подоконник и посмотрела на улицу.
Люди шли себе спокойно по дороге, ничего их особо не интересовало. Ведь они все рано или поздно умрут… Все до единого. Просто некоторые раньше, а другие позже. «Я раньше – они позже», — подумала Ната. – «Надеяться на милость Лайта – глупость, бред. Он еще та скотина, какой наверно был и при жизни. Манипулятор блин… Сколько жизней загубил!»
Злость поднялась внутри Наты, словно змея перед броском. Жаль, что синигами не могут умереть… Могут, но на Лайта это точно не распространяется. Он не может привязаться к человеку. Да и ради него пожертвовать собой… Он скорее съест свою тетрадь смерти!
— Ты не спишь, — Ната сильно дернулась и чуть не упала с подоконника. В комнату вошел Эл и встал рядом с ней. Он смотрел ей прямо в глаза, но девушка отвела взгляд.
— Ты всегда входишь без стука, — пробормотала она тихо. – Это твой недостаток.
— Ну и что? – пожал тот плечами. – Я, скорее всего не отношусь к этичным людям, только и всего.
— Господи, о чем мы говорим? – усмехнулась Ната горько. – Ты еще о погоде что-нибудь скажи…
— Пасмурно сегодня, — словно издевался Эл. – Жаль, что снега нет.
— На Новый год обязательно будет. Так всегда бывает. Очень красиво и тихо. Словно вся природа на эту ночь замирает. Так чудно…
— Ты сегодня спала? – спросил Эл вдруг. Ната оглянулась на него и поняла, что врать сейчас в общем-то и не нужно.
— Нет, не спала. Сон не шел совсем. А ты, наверно, хорошо выспался.
— Да так, — Эл как-то неопределенно хмыкнул, почесал затылок и вздохнул. – Сон – это такое пространное понятие… Если бы я мог, то вообще бы не спал. Пустая трата драгоценного времени.
— А куда ты так торопишься? Разве теперь есть смысл торопиться? Это бесполезно…
— Я жить тороплюсь. Раньше, когда-то давно, жизнь для меня не была чем-то важным. Я мог жертвовать людьми и мог пожертвовать собой. Я думал, что там и должно быть.
— Но ведь так было, скорее всего, нужно, — попыталась убедить его Ната. – Это была правая цель — поймать Киру…
— И чем же я тогда отличаюсь от него? – Эл сел на корточки перед Натой. – Также думал и Лайт. Можно пожертвовать некоторыми людьми для достижения каких-то определенных целей, которые в конечном итоге пойдут на пользу многим. Но разве даже убийство одного человека будет правым делом?
— Я не знаю, что тебе сказать, — призналась Ната, сев рядом с Элом. – Но я могу предположить: каждая жизнь бесценна. Особенно если это жизнь хорошего человека. Например, твоя жизнь.
— Глупость какая, — усмехнулся Эл. – Я далеко не хороший человек. Люди умирали ради меня, много людей. Почему я раньше не смог этого остановить, я не знаю. Даже тошнит от этого…
— А меня тошнит от того, что ты распускаешь сопли, — вздохнув, проговорила Ната. – Все мужчины – большие дети. Плакать любишь?
— Издеваешься? Хотя как хочешь. Я никогда не плакал. Возможно, когда-то и плакал, но это было в далеком детстве, я маленький был. Потом я понял, что слезы – это пустая трата моих психологических сил. Я понимаю, что это необходимо – плакать… Но мне не хочется плакать.
— Бесчувственное полено. Даже не знала, что ты такой, хотя и догадывалась. А я еще думала, что ты что-то почувствовал, когда меня поцеловал…
— Почувствовал, — кивнул Эл и поднялся на ноги, смотря теперь на Нату сверху вниз. – Что-то почувствовал – точно знаю. Спокойно так, а сердце бьется. Не сильно, конечно, но быстрее чем обычно. Несовместимость физического и психологического состояния – это очень интересно. Я бы подумал над этим, но… не сейчас, наверно. Но это просто биологический процесс.
Ната зажмурилась на несколько секунд и тоже встала с пола. Она как-то отрешенно посмотрела на Эла, тот также на нее.
Вдруг Ната резко ударила ладонью по щеке Эла. Звук был такой звонкий, скорее всего он раздался по всему дому. Эл даже ничего не сказал от неожиданности – лишь тупо смотрел на девушку, которая в ответ злобно смотрела на него. Она дышала немного неровно. Ее плечи поднимались и опускались. На щеке Эла проступило красное пятно – след от ладони. Он прикоснулся к нему и нахмурился.
— Больно ведь, — пробормотал он. – Я не ожидал.
— Да как ты можешь так? – воскликнула Ната. – Бесчувственное чудовище! Я ведь правда думала, что ты что-то почувствовал, а ты мне что-то про интерес бормочешь… Да ты совсем больной! Я ведь… я ведь…
Ната обессилено опустила голову, не закончив свои слова. Ее руки сжались в кулаки и дрожали. Эл снова вздохнул, как-то нетерпеливо что-ли.
— Я больной? – переспросил он, будто совершенно не интересуясь тем, что его назвали таковым. – Ты только что ударила меня ни за что… Я больной?
Ната еще раз замахнулась и ударила Эла еще раз, но только след краснел на другой щеке. На этот раз Ната ударила кулаком, и скорее всего, парню было больнее, чем в прошлый раз.
— Ударю еще раз, если будешь такой бред говорить! – пригрозила Ната громко.
— Давай, — предложил Эл. – Бей, если хочешь. Полегчает.
Ната замахнулась в третий раз, но сейчас Эл схватил ее за руку, да так крепко, что она даже не могла теперь ею толком пошевелить.
— Ты же сказал, что я могу тебя ударить, — всхлипнула девушка. – Зачем так хватать?..
— Потому что хочу так, — ответил он. – Все-таки не могу позволить тебе сбить об меня свои руки. Твои ладони такие маленькие!
Эл раскрыл ладонь Наты и прижал к своей щеке. Она вздрогнула – щека была ледяной, почти как лед.
— Неприятно, — пробормотала Ната и попыталась выдернуть ладонь. – Дома и так прохладно, а ты еще блин… И не думай, что это романтично! Это совсем не романтично!
— Ну, я пытаюсь хотя бы, — усмехнулся Эл, продолжая держать руку Наты. – А вот ты совсем не настроена на романтику.
— Какая тут с тобой романтика? Может, обойдемся без нее? И так все понятно…
— Мне как бы полагается что-то сказать, — напомнил Эл. – Я ведь прав?
— Ну да, — согласилась Ната. – Но это совсем не обязательно. У тебя не получится. Ты не герой-любовник…
— Ну да ладно, — пожал Эл плечами. – Тогда давай я начну все-таки…
Он вздохнул, собирался с мыслями. Эл еще крепче сжал ладонь Наты.
— Ну? – улыбнулась Ната. – Точно?
Эл кивнул.
— Я думаю, что в такие моменты нужно сказать что-то красивое и романтичное, как в фильмах. Но я не умею так говорить и это не в моих правилах. Банально… ладно… даже как-то глупо, но, в общем…
Ната не дослушала до конца и поцеловала его, встав на носочки. Она прижалась к нему, так крепко обняла, потому что боялась, что через крохотное мгновение он сделает что-нибудь не то, чего ей совсем не хотелось. Эл мог сотворить что-нибудь ненужное в это мгновение, но к удивлению девушки этого не происходило.
— А я думал, что все-таки мне придется сказать это, — улыбнулся Эл, когда поцелуй закончился. – Спасла от этого ужаса…
— Да уж, — согласилась Ната. – Ты никогда не скажешь мне этого, да и ладно. Обойдусь.
Ната прижалась к Элу еще сильнее. Эл тоже крепко-крепко обнял ее. Возможно, ему тоже хотелось, чтобы Ната уже никогда не отпускала его, была с ним рядом.
— А теперь сердце бьется, словно бешеное, — прошептал он. – А у тебя?
— И правда, как бешеное, — рассмеялась Ната. – Странно как-то… Жаль, что я раньше тебе обо всем не сказала. У нас было бы немного больше времени.
— Ну ты загнула! Вообще-то девушкам не положено первыми признаваться в своих чувствах, разве не так? Или я такой старомодный?
— О да! – кивнула Ната. – Это не особо важно – главное, чтобы сказано было.
— И что дальше? – вдруг спросил Эл, будто реально желал услышать что-то серьезное от Наты. Она, по крайней мере, так подумала.
— А что нам остается? – спросила девушка. – Я уже свыклась с мыслью, что умру. Я ведь права, от Лайта не жди пощады.
— В этом ты права, — согласился Эл. – Пойдем будить Марго. Нам пора.
— Куда это? – с ужасом спросила Ната.

Конец

Эл, Ната, Марго и Рюук, который летел сзади, направлялись куда-то, но некоторые, в общем, и не знали, куда точно. Ната несколько раз спрашивала у Эла, но тот хмуро качал головой – не хотел говорить.
— Он там будет, Рюук? – спросил Эл. Ната удивленно открыла рот. «О чем это он спросил? Что это значит? Он говорит о Лайте? «
— Чувствую, что он где-то рядом, ожидает чего-то, — ответил синигами. – Ему не терпится… Где и договорились.
Ната судорожно пыталась понять, что эти двое имеют в виду. — «Почему от нее появились секреты? Как такое вообще возможно. Хоть перед смертью бы сказали… «
Ната тяжело вдохнула воздух. Мысли о смерти снова затмили остальные размышления. Она сильнее сжала руку Марго, которая плелась за ней следом.
— Можешь сказать, куда мы направляемся? – спросила Ната в который раз. – Ведь я и так узнаю! Что за глупости?
— На крышу дома, — ответил Эл и указал на десятиэтажку, которая высилась перед ними. Ната нахмурилась. — «Там их ждет… Лайт. Ну да, конечно».
— Там он ждет нас? – спросила она вслух. Эл просто кивнул, и Ната поджала губы.
— Мы скоро придем? – спросила Марго. – Я устала идти.
— Скоро, Марго, — ответила Ната. – Но мы не так уж долго идем. Что-то ты совсем слабенькая стала…
Марго улыбнулась Нате. Та лишь грустно посмотрела на ее улыбку и поторопилась перевести взгляд. — «Даже не верится, что нас ждет верная смерть. И эта маленькая девочка, Марго… Она тоже скорее всего умрет сейчас. И зачем все это? Встретить смерть спокойно и с гордо поднятой головой? Но зачем это Марго? «
Они зашли в дом и на лифте поднялись на самый последний этаж. Теперь они стояли перед лестницей, которая вела на крышу, но на люке висел замок.
— Рюук, — обратился Эл к синигами. – Поможешь немного?
— Так и быть! – пробормотал тот и сжав замок в руке, расплавил его. Тот рухнул на пол, став бесформенным куском металла. Ната удивленно посмотрела на синигами. Она и не знала, что тот так может.
— Лезь наверх, Марго, — Эл подсадил ее, и та полезла наверх без малейших сопротивлений. – Жди нас. Скоро придет Ната.
Ната без помощи забралась на высокую лестницу и полезла наверх. Рюук уже был на крыше. Здесь дул жуткий ветер, Нате растрепало волосы, а Марго вся съежилась от холода. Эл появился очень быстро и теперь хмуро смотрел за вперед. Ната посмотрела туда же. «Ну да, кто же там еще мог быть?»
Лайт стоял с тетрадью в руках, словно готовился в любую секунду записать туда имя. Его красные глаза алчно сверкали, он удовлетворенно улыбался.
— Знакомая компания, — проговорил он. – Эл, ты дурак. Снова умрешь!
— Даже пусть и так, — пробормотал он. – Но Нату и Марго ты не тронешь! Их ты убить не сможешь!
Ната удивленно посмотрела на Эла. Она подумала, что тот говорит какой-то непонятный бред, какие-то глупости. Лайт решил всех записать в свою тетрадь – это дураку понятно.
— Договор, Лайт, — это уже сказал Рюук ,и Ната снова в непонятках уставилась на него. – Мы же заключили договор!
— Договор действует на тетради смерти, которыми обменялись синигами, — ответил Лайт. – А у меня есть еще одна. Всего у меня было три тетради! Одна моя, другую я отдал Марго, которая затем попала к бедному Стасу. А другая всегда была при мне! Снова я опередил тебя, Эл! Даже сама смерть не помогла тебе!
— Ну тогда ладно, — кивнул Эл. – Но ты же все-равно глупец! Даже став синигами, ты не приблизился к тому, чтобы называть себя Богом человеческого мира. Глупец, убийца — не более этого.
— Заткнись, детектив! – крикнул Лайт. В его руках сверкнула ручка бога смерти. – Я в любую секунду могу уничтожить тебя! Дурак! Беспомощный дурак!
— Это ты дурак, Лайт, — скривился Эл. – Нет, я больше не буду называть тебя твоим именем. Ты его не заслуживаешь, Кира. Убийца – всего лишь. Убийца, глупый… Даже один мой знакомый маньяк действовал куда более смышленее чем ты. Ничтожная пыль – вот кто ты!
— Это ты пыль! – ответил Лайт. – Сдохни как последняя собака!
Лайт раскрыл тетрадь и начал водить ручкой, которая неровно выводила имя.
— Нет, — прошептала Ната. – Нет!
Она прижалась к Элу, который обнял ее также крепко, как и до этого. Ната дрожала всем телом. Она обнимала его так сильно, будто это может избавить его от той участи, которая уготована ему. Марго вцепилась в куртку Наты, будто утопающий за соломинку и с ужасом смотрела на Лайта. Рюук как статуя застыл на месте и ничего не говорил, даже не шевелился.
Лайт развернул тетрадь так, чтобы можно было увидеть имя, которое он записал, хоть всем оно и было известно.
L Lawliet.
— Ненавижу! – прошептала Ната. – Ненавижу тебя! Тупое чудовище!
— Осталось 10 секунд, — Лайт будто не замечал того, что она ему сказала. – 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1…
Ната почувствовала, как Эл вздрогнул всем телом и громко выдохнул воздух. Ната замерла и закрыла глаза.

Конец. Часть 2

«Этого не может быть. Он не мог умереть вот так просто. За что это ему? Мне? Нам зачем и за что? ОН ведь ничего плохого не сделал…»
Ната держала Эла – боялась, что он упадет и ударится о бетон. Бесполезная травма для него – мука для нее. Тот продолжал стоять, хоть и немного неровно. Марго схватила его за водолазку, которая торчала из-под куртки.
— Эл, — позвала она. – Эл!
Тот пошевелился немного, его руки обняли Нату за плечи и он поднял голову, посмотрев ей в глаза.
— Все-таки… жив, — прошептал он. – Живой…
Ната не шевелясь, смотрела на него, боясь поверить всему этому. «Он живой! Он не умер! С ним все в порядке… Но как?»
— Что это значит? – Лайт в ужасе смотрел на Эла, который немного неловко повернулся к нему.
— А больно было, — сказал он. – Как и тогда. Только вот не умер. Даже не верится…
— Ты должен был умереть! – орал Лайт. – Это невозможно! Твое имя в тетради!
Лайт уставился на свою тетрадь, словно не мог поверить своим глазам. Имени не было в тетради! Он еще раз написал его на том же месте, где и до этого. Он поднял голову и смотрел прямо на Эла. Прошли мучительно долгие 40 секунд. Эл снова вздрогнул и схватился за сердце. Ната испуганно вскрикнула. Но и на этот раз Эл не упал замертво. Он с улыбкой смотрел на синигами.
— Не получается, да? – спросил он. – Можешь записывать в эту тетрадь сколько тебе угодно.
Лайт вытащил вторую тетрадь – тетрадь синигами. Он раскрыл ее и снова написал имя. Но через сорок секунд ровным счетом ничего не произошло. Эл даже не вздрогнул, как было до этого. Лишь слегка скривился.
— Но как?..
— Ты думал, что продумал все, да? – поинтересовался Эл у Лайта. – Но ты снова ошибся.
— Тетрадь синигами Рэм… ведь это ее тетрадь…
— Это не ее тетрадь, — сказал Рюук.
— Моя?..
— И не твоя тоже. Это две тетради. Это две тетради, слитые в одну. Они принадлежали Ягами Лайту и Омане Мисе.
— Но как это возможно? – испуганно спросил Лайт. – Ведь это…
— И это возможно, — пожал Рюук плечами. – Я знал, что ты захочешь завладеть этими тетрадями, а терять их мне не хотелось, ведь они принадлежали мне. И я пошел к Королю синигами. Он соединил две тетради в одну в обмен на тот срок жизни, который я забрал у тебя. Но ничего… Я еще успею кого-нибудь записать. Эта тетрадь необычная.
— Именно поэтому Ната чувствовала, будто с ней разговаривает тетрадь, — продолжил Эл. – Это необычная тетрадь. Одна такая. Но не тетрадь с ней говорила, а люди, которые были убиты с помощью этих двух тетрадей. Они…
— Просили меня о чем-то, — пробормотала Ната. – Все время о чем-то просили!
— Они просили уничтожить их имена в тетради с помощью ластика, чтобы снова жить, — пояснил Рюук. – Именно ластик и решил все.
— Да, — согласился Эл. – Мое имя было стерто. А насчет этого совсем недавно появились правила.
Эл достал тетрадь из портфеля Марго, который она закинул на плечо. Это была тетрадь смерти Наты – она теперь была не красная, а серая. Она словно тускнела. Эл раскрыл правила.
— Я прочитаю, если хочешь, — предложил Эл, озлобленному и ошарашенному Лайту. – Человек, чье имя было стерто с помощью ластика тетради смерти, уже не может быть убит с помощью тетради, так как этот человек победил смерть. И еще одно: синигами, который записал человека, имя которого было стерто в тетради смерти, исчезнет. Эта запись будет считаться нарушением предыдущего правила.
Лайт в ужасе смотрел на тетрадь, из которой Эл вычитал правила. Даже в его пустых глазах читалось неверие и жуткий страх. Он в исступлении мотал головой, не желая верить.
— Было приятно обмануть тебя, Лайт, — ухмыльнулся Эл. – Ты совершил ошибку еще тогда, когда я начал доводить тебя. Ты со злости написал мое имя, как я и добивался. Я этого и хотел. Ната в любом случае не должна была погибнуть. Я сделал все, чтобы этого не случилось и добился успеха.
— Ах ты скотина…
Лайт не договорил свои злые слова, потому что начал рассыпаться. Он начал метаться из стороны в сторону. Но вот его тело почти перестало иметь форму, и Лайт с жутким криком превратился в серебристую пыль, которая теперь зловеще мерцала на хмуром солнце. Эл подошел к ней и достал две тетради. Он дал их Марго, чтобы она пока подержала их.
— Спасибо тебе, Рюук, — улыбнулся он. – Хороший улов, правда?
— Это я должен тебя благодарить, детектив! – рассмеялся Рюук. – Ты не позволил Лайту записать их имена в тетрадь.
— Но как? – спросила Ната. – Вы скрывали от меня ваш план с самого начала! Вот черт!
— Не сердись, — попросил Эл. – Рюук помогал мне все это время, настраивал Лайта на нужный лад. Я знал, что все в конечном итоге будет так. Но не точно. Я даже не был уверен, что правила появятся в тетради смерти. И даже не был уверен до конца, что слова Рюука про ластик абсолютно верны. Рюук рассказал мне, что однажды он слышал разговор двух синигами. Они говорили как раз про то, что вернувшийся к жизни с помощью ластика уже не может быть убит с помощью тетради.
— Что? – с ужасом спросила Ната. – Ты даже в этом не был уверен? Ты…
— Эл храбрый, — улыбнулась Марго. – Самый храбрый в мире!
— Ну, точно не уверен в этом, — рассмеялся тот. Смех у Эла был очень веселый, даже заразительный. – Но помечтать об этом можно.
— Ты спас меня и Марго, — проговорила Ната. – Я люблю тебя.
Эл посмотрел на нее немного недовольно, словно она озвучила какую-то глупость. Но через несколько секунд его лицо смягчилось.
— Я тоже тебя люблю, — сказал он.
— Фу! – воскликнула Марго, когда Эл поцеловал Нату. – Телячьи нежности! Без этого никак?
— Никак, — покачал Эл головой. – Я впервые по-настоящему влюблен. Дай мне насладиться этим как следует.
— Ты только Нату любишь? – спросила Марго прищурившись. – Только ее, да?
— Ну и тебя тоже, — хмыкнул Эл. – Любил бы даже больше, если бы ты не была такой врединой!
— Я вредина? – возмущенно спросила Марго. – Да я…
— Ладно вам, — улыбнулась Ната. – Ведь главное и так понятно. Эл тебя любит, Марго. И я тебя люблю тоже.
Марго удивленно посмотрела на Нату, которая улыбалась ей и сердце болезненно сжалось от неприятной мысли. Ей почему-то сразу вспомнился Стас… родители… все, кого она убила с помощью тетради.
— Тетради нам больше не нужны, — заметил Эл.
— Но я не хочу все это забыть! – возмущенно отозвалась Ната. – Это будет нечестно.
— Тогда я вам посоветую поступить так, как один мой знакомый по имени Ниар, — усмехнулся Рюук.
— Ниар? – удивился Эл. – А ты его знаешь?
— Отличный парень, — пожал плечами синигами. – Он тоже не хотел забывать, что именно служило для убийства всех людей. И он кое-что сделал с тетрадями.
— И что же? – спросила Ната. – Давай рассказывай!
— Он их сжег, — ответил Рюук быстро. – Он сжег их, они исчезли из человеческого мира, но память о них осталась. Сожгите тетради и будете все помнить. Они появятся в мире синигами… я их там как-нибудь да найду.
— Спасибо тебе, Рюук, — поблагодарила его Ната. – Тебя я тоже хочу помнить. Ты тоже помог нам не умереть. Это дорогого стоит!
— Все эти сопли хоть и не по мне, но если бы я мог, то пустил бы слезу, — расхохотался Рюук.
— Мне было с тобой весело, — призналась Ната. – Жаль, что больше и не встретимся…
— Буду иногда приглядывать за вами. Буду следить за тем, что с вами дальше будет. Интересно ведь!
— Хорошо, — согласилась Ната. — Если тебе так интересно, что там у нас будет, то можешь и посмотреть. Я не против.
— У меня есть три яблока, — сказала Марго. – Хочешь, Рюук?
— Не отказался бы напоследок, — признался Рюук. Марго достала из рюкзачка три яблока и положила их на ладони Рюука. Тот сразу проглотил одно и удовлетворенно ухмыльнулся.
— Теперь я могу спокойно возвращаться, — пробормотал он. – Есть чем поджечь?
— Спички есть, — пожала плечами Марго. – Я из них всякие поделки делала, вот и ношу с собой…
Эл взял у нее спички, положил тетради на бетонный пол. Он чиркнул спичкой и поджег листы. Они быстро разгорелись синим пламенем. Рюук исчез.

Счастливая

— Марго! Пора ужинать! – кричала Ната. – Ведь все остынет!
— Иду! – отозвалась девочка и быстро сбежала вниз на кухню. Эл уже уплетал пирог с ягодами за обе щеки. Марго села рядом и тоже начала есть.
Декабрь вошел в полную силу, началась настоящая зима.
Тела родителей Марго были вскоре обнаружены, тело Стаса тоже. Ната, Эл и Марго были на похоронах Стаса, которые состоялись на следующий день. Начались поиски Марго, но это было бесполезно – во всех новостях вообще вещали, что ее, возможно, выкрала какая-то банда торговцев органами.
Ната стала замечать, что Марго как-то отрешенно вела себя в последнее время. Объяснений этому она не видела.
— Ты в последнее время какая-то грустная, Марго, — улыбнулась Ната, тоже садясь за стол. – Что случилось? Ведь через неделю уже Новый год, гляди веселей! У тебя будут подарки.
— А сколько дней прошло после того, как исчез Рюук? – поинтересовалась Марго неожиданно.
— Шестнадцать дней, — быстро ответил Эл. – А в чем дело?
— Не думала, что это случится в Новый год, — пробормотала Марго. – Думала, что раньше случится…
— Что случится? – не поняла Ната. – Что-то ты темнишь, Марго! Говори, что случилось.
Марго помедлила немного, вздохнула и пробормотала:
— Тогда я записала свое имя в тетрадь. Эл дал мне тетради, я быстро записала свое имя. Я вспомнила Стаса… Я поняла, как ему было тяжело – людей убивать. И он пожертвовал собой ради того, чтобы у нас был хоть малейший шанс спастись. И я все для себя решила.
Ната и Эл, огорошенные этой новость, очень долго молчали. Но шок прошел через некоторое время, и они начали говорить.
— Зачем же ты это сделала? – покачала Ната головой. – Дурочка! Ведь все теперь хорошо, все и дальше так будет! У нас даже план был! Ты должна была пойти в полицию, тебя бы отправили ненадолго в детский дом, а потом мы с Элом бы тебя удочерили…
— Сначала пожениться нужно, — перебила ее Марго с улыбкой на лице. – А вы еще такие же дети. Рано вам жениться.
— Ради этого… неважно, сколько нам лет, — ответил Эл. – Ты уже стала частью нашей семьи. Я готов был к этому. Уже даже планы строили…
— Глупости! – воскликнула Марго. – Живите спокойно, учитесь, вы оба! Тебя это тоже касается, Эл! Вы должны быть вместе, но жениться вам не надо пока.
Ната вскочила со своего места и обняла Марго. Ее плечи начали сильно вздрагивать – она плакала. Марго обняла маленькими ручками ее шею и зарылась лицом в ее волосы.
***
Тридцать первое декабря было на удивление снежным, но днем светило яркое солнце. Все люди бегали по магазинам, делая последние покупки – продукты и подарки.
Марго получила свои подарки, как Ната и обещала. От Наты мольберт и набор красок разнообразных цветов. От Эла же был большой, просто огромный плюшевый белый медведь. Очень долго Марго рисовала, желая испробовать подарок по максимуму. Плюшевый медведь тоже пригодился – Марго рисовала именно его. Ната фотографировала Марго до того часто, что это надоело ей и она попросила больше ее не щелкать.
Весь остальной день Марго и Ната провели за готовкой разных вкусностей, которые пробовал и оценивал Эл. И он и Ната старались отвлечь Марго от мысли, что именно сегодня ночь она умрет. Но Марго и сама не хотела об этом думать и полностью отдалась приготовлениям к празднику. Она старалась успеть помочь во всем, чем вообще могла заниматься. От готовки и уборки до украшения дома.
Часов в одиннадцать Ната, Эл и Марго сели за стол.
— Дождалась Нового года, — проговорила Ната удовлетворенно и с каким-то обожанием в голосе. – Даже странно как-то. Уже и Новый год наступает.
— Первый раз я праздную этот праздник именно так, — признался Эл. – Много я терял…
— А можно мне шампанского? – спросила Марго. – Никогда не пробовала.
— Только позже, — согласилась Ната. – Обязательно немного тебе налью.
— Только не надо, чтобы она напивалась, — предостерег Эл вполне серьезно. – Еще буянить начнет…
— Спаивать ребенка не собираюсь, — рассмеялась Ната. – Ты, Эл, тоже много не пей. Я не знаю, как твой наполненный глюкозой мозг отреагирует на алкоголь!
Теперь уже смеялись Ната и Марго. Девочка уже совсем забыла о том, что это ее последний день и радовалась всему, что с ней сейчас происходило. Но некоторые мысли все же прокрадывались. У нее появился маленький лучик надежды, что возможно всей обойдется, и она не умрет. Но Марго тут же вспомнила, для чего это было сделано. Жить с таким грузом она не могла.
В двенадцать ей, как и обещала Ната, налили шампанского. Попробовав, она пришла к выводу, что шампанское не такое уж и вкусное по сравнению с соком.
Ната и Эл немного обеспокоено смотрели на Марго, которая наслаждалась праздником. Эл даже позавидовал ее выдержке. Спокойна, весела… Будто забыла обо всем. «Так и правда, было бы лучше – если бы ее воспоминания стерлись. Возможно, так и нам было бы легче».
Но уже ничего нельзя было изменить. Марго хоть и сама все это решила, но Ната никак не могла ее понять. Сколько раз Эл слышал, как она плачет у себя в комнате ночью, проклиная неизвестно кого или что. Она не спала несколько ночей после того, как Марго сказала о том, что записала свое имя в тетрадь смерти. Она, видимо, много и долго думала, плакала. Ната боялась всего этого, ведь ей казалось, что в ее жизнь вновь пришла та гармония, которой так долго не было.
Эл и сам грустил, хоть вида и не подавал, чтобы не видели Марго и Ната. Он думал, что им и без него хватает своих ощущений, и мысли их тоже сейчас забиты настолько, что его переживания не вместятся. Он и сам думал, что его мозг все-таки наконец-то перешел в состояние полный перегрузки. Элу казалось, что он тихо сходит с ума или что-то в это роде.
— Эл, — обратилась Ната к нему. – Помнишь, ты обещал рассказать нам про того человека? Маньяка, кажется.
— Да, точно, — кивнул он. – Его звали Бейонд Бёздей. Но это не точно. Возможно его настоящее имя куда интереснее. Мы с ним познакомились в приюте, в котором жили, когда были детьми. Мы даже дружили какое-то время, но больше он общался с девочкой, которую звали Амелия. Это очень грустная история вообще-то. Амелия покончила с собой, ее нашли в ее комнате. Бейонд не смог справиться ее смертью и сбежал из приюта. Потом пошли слухи о жутком маньяке, который оставляет на месте своих преступлений небольшие соломенные куколки. Мне почему-то сразу показалось, что это Бейонд. Я начал расследовать это дело и в конечном итоге он оказался в психиатрической больнице-тюрьме в Калифорнии. Туда помещались преступники-сумасшедшие. Потом он умер от руки Киры в своей камере. Но я в этом не особо уверен. Что-то не сходится. Но я уже не буду в этом разбираться.
— Жуткая история, если честно, — нахмурилась Ната. – Не думала, что все так серьезно. Теперь будут сниться кошмары…
— Да ладно, — махнула рукой Марго. – Мне его жалко. Думаешь, он любил эту Амелию?
— Наверно, да, — кивнул Эл. – Они проводили вместе много времени. Он мог и влюбиться в нее. Но тогда ему было еще тяжелее, чем я думал. Бедный Бейонд. Даже жаль его.
— Все это так грустно, — вмешалась Ната. – Давайте не будем сейчас о грустном, праздник ведь! Предлагаю сходить погулять!
***
На улице было необычайно тихо. Огромные хлопья искрящегося в свете фонарей снега падали на землю очень медленно, даже плавно. Вся природа будто замерла, чтобы задержать это зимнее чудо подольше. Снег скрипел под ногами.
Эл удивленно смотрел на все это, наслаждался всем этим. Ему было непривычно проявлять эмоции, он просто спокойно стоял и смотрел на падающий снег, временами поглядывал на Нату.
Он посмотрел на часы. Половина первого… Неужели время так быстро прошло? Осталось так мало времени…
Марго будто передались его мысли, и она в задумчивости брела вперед, толком и не понимая, куда.
— Скоро, да? – спросила она вдруг. Ната грустно посмотрела на нее и кивнула. Марго тоже кивнула, будто соглашаясь с чем-то. – Надеюсь, что это будет не больно.
— Не думаю об этом, — попросила Ната, сев перед ней на корточки. – Не думай… мы просто гуляем, сейчас так хорошо, милая. Давай гулять…
Она посмотрела на Эла, но тот отвел глаза в сторону. Ната поняла, что нужно сейчас не гулять, а просто быть рядом. Они сели на лавочку, всю засыпанную снегом. Ната держала Марго за руку. Девочка молча сидела, говорить ей не хотелось.
— Как тебе праздник? – спросил Эл. – Отличный день, не правда ли?
— Да, — кивнула Марго. – Ты прав. Ната сделала все хорошо. Это самый лучший Новый год в моей жизни. Я так рада, что жила у вас все это время.
— Спасибо, — улыбнулась Ната и смахнула слезы. – Мне так приятно…
— День сегодня …самый лучший, — добавила Марго. – Только спать так хочется…
Она облокотилась головой на плечо Эла, который приобнял ее за хрупкие плечики. Марго немного поморгала и постепенно закрыла глаза.
Она не проснулась, хотя они просидели там еще долго. Эл и Ната поняли, что она умерла. Ната гладила холодные ладони Марго и почувствовала что-то в ее руке. Оказалось, что это записка.
Ната, Эл. Простите, что сделала так много плохого вам и вообще многим людям. Именно поэтому я и решила сделать то, что сделала. Я была так счастлива в последнее время и мне почти не страшно.
Когда я умру, оставьте меня на том самом месте, где это случится. Ведь утром меня точно найдут.
Я люблю вас.
Марго.

Эпилог

Марго нашли на следующее утро. Ее смерть связали с тем, что, скорее всего она просто замерзла, и сердце остановилось, не выдержав холода. Ее похоронили через два дня. На похоронах было много людей, все несли ей живые цветы.
Ната и Эл последними подошли к гробу, чтобы попрощаться. Марго смотрелась как-то странно. Она была похожа на маленькую фарфоровую куколку в белом платье. Ната еле сдержалась, чтобы не заплакать. Эл все время держал ее за руку для поддержки, хотя ему самому тоже было тяжело.
Марго похоронили рядом с родителями Наты. Теперь, когда она навещала родителей, то навещала и Марго, которая мило улыбалась с мраморной плиты всем тем, кто приходил принести ей цветы.
Ната носила ей маргаритки, самые разные. На памятнике было написано мало слов, но они выражали те мысли, которые были у Наты и Эла.
Ты рано из жизни ушла,
Но память оставила вечную.
И ничего более. Да и зачем? Все слова не могу передать того, что по этому поводу они чувствовали. Что-то странное теперь их связывало. Наверно, общая смерть.
Ната сама не понимала почему, но теперь она много денег отдавала на украшение могилы Марго. Здесь была и оградка, и скульптура в виде маленького ангела, лавочка, столик… Ей хотелось хоть это украсить, потому что большего она не успела сделать.
***
Спустя год Ната все-таки закончила школу. С серебряной медалью, как одна из лучших учениц школы. Она дождалась, пока ей исполнится восемнадцать и решила, что пора продолжить обучение. Эл был того же мнения и поехал учиться вместе с ней.
Они оба поступили на факультет психологии. Для Эла все было в новинку – общение с людьми, жизнь, которой у него не было, а теперь появилась.
Спустя четыре года они вернулись домой. Появились новые друзья, просто хорошие знакомые. К Нате приезжали родственники. После того, как Ната и Эл устроились на работу( да разве это работа — психологическая помощь по интернету?), они решили пожениться. Точнее, так решил Эл.
Свадебное путешествие было смело направлено в Японию. Там они навестили могилу Омане Мисы и собственно, Эла.
Через два года родилась дочь, которую они назвали Маргаритой – в честь первого ребенка в их жизни. Того ребенка, который всегда будет оставаться с ними. До самой смерти.


Я понимаю, что все слишком банально, хэппиэнд и все такое… Но по-другому я закончить просто не могу! Некоторые могут подумать, что Эл никогда бы не женился, и не было бы у него детей, но так уж все сложилось в моем рассказе. Надеюсь, что вам понравилось, мои любимые читатели.

Пусть эта история и закончилась, но думаю, что между строк вы увидели следующую мою историю, за которую я вскоре возьмусь с великим удовольствием.

1. Сельское хозяйство проблемы и перспективы развития
2. Дольмен; 4 Кромлех; 6 2
3. Полномочия Президента Республики Узбекиста
4. Тема курсовой работы- Формирование рациональной структуры источников финансирования предприятия 2
5. Грецька національна меншина в Криму в 1917-1938 рока
6. Анестезия при операциях на груди
7. ЗАХИСТ МАЙНОВИХ ІНТЕРЕСІВ УЧАСНИКІВ ПРОЦЕСУ ЛІКВІДАЦІЇ НА ПІДПРИЄМСТВАХ
8. Topic theme nd for nlyticl rticles messge
9. Прогнозирование развития проблемы перенаселения
10. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации
11. на тему- Озоновий шар Зміст- Вступ Принцип проблеми
12. Організація виконання бюджетів
13. курсовой проект разработан на основании СНиП 42
14. Вариант 18 1 Хворий М.html
15. крутости бизнесмена и его фирмы судили по шикарному автомобилю офису в центре города мобильному телефону
16. Организация Объединенных Наций и ее структуры
17. Социология культуры
18. Вот он блистает над Альпами прежде чем спуститься на землю в Вене где ему назначена аудиенция с Фридрихом III
19. Атлас вошел в теплую воду звук превратился в глухой а изображение чуточку расплывалось из за кол
20. научному атеизму обязаны были сдавать студенты всех вузов и всех специальностей и несостоятельности рели

Материалы собраны группой SamZan и находятся в свободном доступе