Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Эпизод Нанаки
О, Джиллиган, исчезни, пожалуйста. Кто ты вообще такой? Нанаки, также ранее известный как Ред 13, обратил морду к луне и завыл, пытаясь исторгнуть из себя угольно-черного монстра. Вой его эхом прозвучал на холодном ночном плато. Пламя на кончике его хвоста подожгло красный мех, покрывающий все тело, а он все выл, не переставая.
На вой Нанаки никто не ответил. Так было всегда, но она этот раз ему показалось, что был знак, указавший ему на то, что ему скорее всего придется решать проблему в одиночку. Джиллиган пребывал внутри него и был лишь его врагом.
Факт его существования он осознал лишь несколько дней назад. Джиллиган родился после того, как Нанаки... Хотя, обо всем по порядку.
***
После того, как путешествие с Клаудом и остальными закончилось победой над Сефиротом и спасением планеты, Нанаки вернулся в Космо Каньон. Жители долины тепло встретили Нанаки, внесшим посильную лепту в великую победу, и с превеликим интересом слушали рассказы о его странствиях. Нанаки преисполнился гордости.
Затем Нанаки отправился навестить отца, храброго воина, сражавшегося с племенем Джи и теперь, окаменевшего, пребывающего на утесе над долиной.
"Отец, вы с матерью были доблестными воинами, оберегавшими эту долину. Поэтому и я пытался защищать ее так же, как это делали вы. И, думаю, мне удалось это сделать. Поэтому я отправлюсь странствовать вновь, отец. Но на этот раз не для того, чтобы сражаться. Я посмотрю на жизнь в мире. На рождение чокобо, на увядание деревьев и... хммм... не знаю, на что еще, но я буду наблюдать буквально за всем. Так мне сказал дедушка. Он сказал, что это мой долг - наблюдать за подобным, запомнить и поведать потомкам. О, и..." Нанаки окинул взглядом окаменевшего отца, подумав: "И тебе я тоже обо всем расскажу, отец. Да, я так и сделаю".
То же самое Нанаки сказал и людям долины. Что он собирается последовать последним словам своего умершего "дедушки" Бугенхагена и отправиться изучать мир. Все они согласились с этим, сказав, что эти слова весьма мудры. Заверив Нанаки в том, что будут дожидаться его возвращения, люди проводили его в путь.
Покинув селение через плато, Нанаки спустился по крутой горной тропинке, оглянулся назад. Люди долины все еще махали ему. В ответ он сел на задние лапы, высоко поднял передние и завыл.До свидания. Я вернусь. Берегите себя. После чего проделал остаток пути на одном дыхании. Вскоре он оказался у ущелья. Здесь он всегда останавливался, покидая селение. Ведь когда он удалится от ущелья, то увидеть селение уже не сможет. Как и в прежние времена он оглянулся... но селения не увидел, ибо разглядеть оное мешала огромная каменная глыба, которой раньше здесь не было. Здесь протекал Лайфстрим. Наверняка-то он и сбросил откуда-то эту глыбу. Когда я возвращался, то заметил, что ландшафт изменился во многих местах. Когда он подошел поближе, то заметил, множество камней, обвалившихся с окрестных утесов. Здесь ничего не поделаешь, вздохнул Нанаки. Завалы, однако, никому не мешали. Это было ничто по сравнению с разрушениями в Мидгаре. Нанаки спрыгнул с небольшого утеса и продолжил путь, внимательно смотря под ноги. Он сделал один шаг. Затем еще один. И понял, что что-то не так. Дело было не в том, что его окружало, но в нем самом - в его душе. Нанаки остановился и закрыл глаза, прислушавшись к своему сердцу. Вот оно. Должно быть, дело в этом. Как бы это выразить, - думал Нанаки. Он пытался понять то, что чувствовал. Оно... угольно-черное. Как будто в сердце его зияет дыра. Нет, не дыра. Как будто там пребывает черная "душа воспоминаний". Что-то крепко присосалось к его сердцу. А вскоре он ощутил, как оно начало яростно вибрировать, будто изменяя форму. Интересно, во что же оно превращается. Как только его посетила эта мысль, Нанаки содрогнулся от страха.
"..." Он так дрожал, что не мог выдавить ни звука. Нанаки сжал зубы и попытался пересилить страх. Нет, не получается. Глубоко вздохнул, он повернулся, спрыгнул с утеса и устремился обратно к деревне.
Жители, только что проводившие его, весьма удивились, увидев Нанаки вновь.
"Что случилось, Нанаки?"
"Хмммм..." - начал он. Он знал, что черная душа исчезла.
"Только не говори, что ты уже заскучал по дому", - пошутил кто-то. Остальные рассмеялись.
"Да, может, и так".
"Нанаки, ты должен быть тверд в своем решении! Храбрые воины так не поступают!"
"Да, ты прав".
Какое-то время Нанаки беседовал с жителями селения. А затем распрощался с ними вновь и продолжил путь. Он мог бы избрать иной путь, но решил испытать себя и вновь проследовать тем же. Он должен был понять, в чем причина страха, порожденного этим местом. Однако, на этот раз ничего не произошло.
***
Нанаки назвал неожиданно появившуюся сущность, столь его устрашившую, "Джиллиганом". Смысла давать ей имя не было, но он решил, что таким образом о ней не забудет. Имена напоминали ему о серьезных вопросах. По пути Нанаки не раз взывал к Джиллигану. Вспоминая о нем, он хотел узнать его истинную природу, но каждый раз душу его наполнял страх. И он решил оставить его в покое до той поры, пока не сможет спокойно подойти к вопросу.
***
Покинув Космо Каньон, Нанаки составил примерный план пути, которым проследует. Сперва он направится на запад, в Вутай, на родину Юффи, а затем взглянет на окрестные полуострова. После чего устремится на восток. На сем континенте находился Ракетный Городок, где проживал Сид, родной город Баррета Корел, а также Нибельхейм - родина Тифы и Клауда. А оттуда он направится на север. Он также хотел навестить необитаемые пределы, и, хоть и займет это немало времени, Нанаки ничуть не обеспокоился. Какое значение имеет человеческое время для Нанаки, жизнь представителей племени которого составляла от пятисот до тысячи лет?
"Торопиться нельзя. В конце концов, я переживу всех, ныне живущих".
***
Целью Нанаки был Вутай. Если это возможно, он хотел бы навести Юффи. Та всегда обращалась с ним, как с ручным зверушкой; Нанаки смирился с этим, ведь таким образом Юффи выказывала ему свое расположение.
"Легко понять ход мыслей Юффи", - думал Нанаки. Окруженная товарищи, старшими, чем она сама, Юффи всегда бросает им вызов. Она настаивает на том, что разница в возрасте ничего не значит. Нанаки очень хорошо понимал ее чувства. Наверное, она имеет в виду возраст психологический. Однако, он испытывал смешанные чувства, не очень хорошо понимая поведение пятнадцати- или шестнадцатилетней Юффи, хоть самому ему было около пятидесяти; однако люди взрослеют по-иному, и он оставил попытки лучше понять ее.
Приближаясь к Вутаю, Нанаки случайно повстречал Юффи. Сперва он хотел напугать ее и сделать вид, что нападает, но, увидев ее с плато, он понял, что сейчас не самое подходящее время для подобных шуток. Повернувшись к Вутаю спиной, она тащила за лодыжки какого-то мальчугана. Наверное, она волочет его уже давно. За мальчишкой остался длинный след примятой травы. Он не знал, жив ли еще мальчишка, но Юффи с отчаянием в голосе обращалась к нему. Вскоре Юффи остановилась. Нанаки подумал, что она хочет передохнуть, но Юффи пыталась взвалить мальчишку себе на спину. Но сил у нее было маловато и достичь желаемого не получалось.
"Боюсь, ничего с этим не поделаешь", - пробормотал Нанаки себе под нос и устремился к Юффи. Он испытывал радость от того, что собирается помочь той, которая и не помышляет об этом. Нанаки тихонько подкрался к Юффи, так и не заметившей его, и поинтересовался:
"Помощь не нужна?"
Друга Юффи звали Юрием, и он недавно подхватил заразу в Мидгаре. То была ужасная болезнь; по ногам юноши текла черная субстанция и, казалось, что вскоре он умрет. Болезнь была куда большей проблемой, нежели восстановление окрестных селений Мидгара. Нанаки слышал, что она заразна, но Юффи, похоже, это ничуть не заботило. Он начал тревожиться. Быть может, ей стоило бы задуматься об этом. Однако, общаясь с Юффи, он понял, что она знает о возможной заразности болезни. Это не безразличие. Это забота. Юффи... Я не знаю, насколько они близки, но... она не может оставить своего друга. В мыслях он испытывал ненависть, направленную на Юрия. Он не мог понять, как Юффи может так заботиться о нем, зная, что может заразиться. Почему-то эта мысль приводит меня в ярость. Однако Нанаки ничего не мог поделать. В конце концов, это был друг Юффи. Но чтобы позлить ее, когда Юффи заговорила о поисках материи для исцеления этой болезни, Нанаки зачем-то сказал, что такой не существует. Юффи разозлилась. Он на это и рассчитывал. Однако он не ожидал увидеть в глазах ее такую печаль. Нанаки глубоко сожалел теперь о своих словах.
Вскоре они достигли Вутая и остались там на несколько дней. Юффи начала присматривать за изолированными больными, находящимися здесь. Нанаки помогал, чем мог, но обычно он лишь наблюдал за несчастными. Он полагал, что должен сохранить происходящее в своих воспоминаниях. Это тоже было частью жизни.
"Эй, ты. Правда, что ты можешь говорить?" - спросил один из больных.
"Странно. Зачем "Шинра" создала нечто подобное? Должно быть, они ошиблись и наделили его душой. Не думаете ли вы, что было бы лучше, если бы они создали что-нибудь для людей?"
"Хммм..." И тогда Нанаки осознал, что способность чувствовать и думать, подобно людям, была дана ему для того, чтобы он понимал их. Его долгом было донести до будущих поколений знания о развитии цивилизации людей. Теперь я понял еще кое-что, - подумал Нанаки.
***
Нанаки хотел бы остаться с Юффи в Вутае подольше, чтобы понаблюдать за тем, как будет развиваться ситуация, но Юффи приказала ему отыскать более подробные сведения о болезни, поэтому он покинул Вутай. Когда он подходил к ущелью, откуда будет уже невозможно разглядеть Вутай, он остановился и оглянулся. Он был уверен, что увидит маленькую фигурку Юфии, которая хлопочет у маленькой хижины, построенной на окраине города. Но, похоже, он углубился в ущелье дальше, чем полагал.
"О, ладно. Как-нибудь вернусь", - подумал Нанаки, и в это мгновение нечто сковало его сердце. Джиллиган. Он объявился вновь. На этот раз Нанаки сосредоточился на Джиллигане, чтобы понять его истинную природу. Черная душа задрожала, и проявились на ней лица жителей Космо Каньона. Они выражали покой, но вскоре исчезли, будто поглощенные черной душою. Эти лица... что?! Нанаки задрожал всем телом, осознав, что не может вспомнить их имена. Дрожь была столь сильна, что он не устоял на ногах и опустился на землю. Вспомни, вспомни их имена, - говорил себе Нанаки. А вскоре на поверхности черной души отразилось лицо Юффи. Выражение его было умиротворенным, но подобного у Юффи Нанаки никогда не видел. А затем лицо ее исчезло тоже, погрузившись в черное море, а на поверхности возник лик смерти. Неужто жители долины обречены на смерть? Страх вновь охватил его.
"Помоги!" Нанаки сжался в комок на земле, взывая к звездам за помощью. Но когда он собрался было воззвать к Юффи, Джиллиган исчез. Нанаки с усилием поднялся на лапы и осмотрелся по сторонам. Он взбежал по склону ущелья и устремил взор на Вутай, заметив фигурку Юффи.
Однажды Юффи состарится и умрет. А многие из стариков долины умрут еще раньше. Печально было сознавать это. Слезы показались у него на глазах, и пройдет немало времени, прежде чем он успокоится. Но почему Джиллиган порождает в нем такой страх и мысли о смерти?
Неужто истинное обличье Джиллигана - страх от осознания неотвратимости смертей близких? Нанаки покачал головой и попытался отрешиться от неожиданной мысли. Однажды это произойдет, но я не хочу думать о смерти друзей, - размышлял он.
Нанаки решил изменить предполагаемый маршрут своего путешествия и узнать побольше о "мидгарской болезни", о которой говорили Юффи и остальные.
Лучшим местом для сбора сведений был сам Мидгар. Чем больше информации он получит, чем больше запутается, это уж точно. Однако там были вдумчивый Клауд и умная Тифа, почему с их помощью он сумеет что-нибудь узнать.
***
Обогнув гору Нибель, Нанаки углубился в лес, о существовании которого и не подозревал, и заблудился. Сперва он продолжал идти, полагаясь на свои животные инстинкты, но лес оказался более дремучим, чем он предполагал. Но он все равно продолжал искать выход из чащобы, надеясь, что беспокоиться не о чем. Может, лес и огромен, но, посмотрев на солнце, он всегда мог сказать, в каком направлении движется. Нанаки руководствовался этими знаниями, почерпнутыми у людей. Вскоре он достигнет восточной оконечности леса.
Раздался звук выстрела. Нанаки не мог сказать, с какой стороны он донесся из-за гулкого эха, но все равно устремился в предполагаемом направлении. Он обнаружил десятилетнего мальчика, на которого наседал монстр, подобный на медведя с длинным хвостом. Нет, возможно, это медведь и был. Тело его покрывала шерсть цвета ржавчины, а передние лапы были окровавлены.
Должно быть, в него стреляли. Раненый монстр описывал круги вокруг испуганного мальчугана. Похоже, он размышлял, что ему делать с мальчишкой. Но вскоре он разъярился, глаза налились кровью, и он медленно устремился к жертве. Нанаки выпрыгнул из кустов, в которых прятался, схватил зубами мальчишку за одежду и бросился наутек. Оставив паренька на соседней поляне, он обернулся к медведю. Того нисколько не заботило, кто его новый противник, и он бежал по направлению к Нанаки, выпустив когти. Если он полоснет меня ими, мне не поздоровится, - подумал Нанаки.
"Слабое место у медведей Нибеля - горло! Давай, Ред!" - неожиданно выкрикнул мальчик. Приказной тон покоробил Нанаки, но у многих монстров горло было слабым местом, посему он решил по возможности наносить удары в горло медведя Нибеля. Давненько Нанаки не ревел, чтобы смутить противника. Медверь Нибеля замер и впервые внимательно и оценивающе посмотрел на противника. Они скрестили взгляды.
"Что ты делаешь! Давай, Ред!"
Прекрати болтовню, - подумал Нанаки. - Люди не должны трепаться в сражениях, где у зверей нет иного оружия, помимо собственных тел. Лес - это мир зверей.
В этого мгновение раздался еще один выстрел. Фонтан крови вырвался из горла медведя Нибеля, и он грузно осел на землю. Немедленно из кустов появился человек - похоже, охотник, - который подоспел к павшему медведю и произвел контрольный выстрел. Медведь Нибеля больше не дышал.
Теперь охотник направил ружье на Нанаки. Похоже, он лишь оборонялся и стрелять пока не собирался.
"Папа, не стреляй. Он спас меня. Это судьба. Богиня послала его ко мне. Я хочу забрать Реда домой", - сказал мальчик, встав между отцом и Нанаки.
"Ред, говоришь?" - уточнил охотник.
"Да. Он красный, потому я назвал его "Ред".
Какое унизительное имя, - подумал Нанаки. Оно напоминало ему о безумце, некогда окрестившим его точно так же. Он громко зарычал, выражая свое неудовольствие. Отец и сын отступили на несколько шагов.
"Ты ведь можешь говорить, верно?" Охотник по прежнему направлял ружье на Нанаки. "Давненько корпорация "Шинра" платила огромные деньги за ваш вид. Огромные звери, подобные на волков. Красный мех и огненный хвост. Проклятье! Если бы я поймал тебя годом раньше, то был бы богат!"
"Ред умеет говорить?"
Да, верно, говорить я умею. И, полагаю, я умнее вас двоих, вместе взятых. Но я не хочу разговаривать с подобными вам. Те, которые направляют на других ружья и говорят при этом, что у них на уме, не могут считаться друзьями. Нанаки отвернулся и прыгнул к кустам.
"Проклятье!"
Выстрел. Пуля пронеслась у самого уха Нанаки. Все-таки в итоге ты выстрелил. Ты из тех людей, которые бросили бы меня в клетку, если поймали. А затем ты попробуешь принудить меня заговорить. И ты еще думал, что сможешь общаться со мной.
Отдалившись на приличное расстояние от людей, Нанаки обнаружил, что те его не приследуют. Он вновь вернулся к поляне, на которой остались отец и сын, начавшие разделывать тушу медведя Нибеля.
"Папа, я хочу Реда".
"Да... Похоже, он может принести нам барыши. Может, "Шинра" больше нет, но мы можем выставить его напоказ. Может, стоит отвезти его в Золотое Блюдце".
"Нет, я хочу с ним подружиться".
"Не глупи", - произнес охотник, ножом отрезав хвост медведю Нибеля. - "Это же не кот или собака. Ты не сможешь приручить его".
Ты не сможешь тоже, - подумал Нанаки.
"Так, теперь приведем сюда людей".
"Что ты собираешься делать?"
"Единственное, что нам ранее было нужно - хвосты медведей Нибеля, верно? "Шинра" покупала их у нас за хорошие деньги, потому что использовали их в качестве компонентов для транквилизаторов для солдат. Но теперь мясо медведя пригодится тоже. Оно не самое вкусное, но и не отвратное. Если приготовить его с умом, оно может прийтись по вкусу".
"О! Там мы его съедим!"
"Да. В мире начнется голод. Не знаю, закончится ли он скоро или будет длиться вечно, но уверен, что на этом мы сможем сделать деньги".
Оставив тушу медведя Нибеля, отец и сын двинулись прочь. Охотник не был злым человеком. Он просто пытался выжить в эти тяжелые времена. Делать нечего, если люди начнут питаться мясом медведей Нибеля. Всем живым существам нужно как-то питаться.
Когда-то Бугенхаген сказал Нанаки: разница между зверьми и монстрами в том, что они делают с трупом поверженного врага. Звери убивают для того, чтобы есть, монстры же - ради самого процесса убийства. После чего отправляются на поиски новой жертвы. Если поразмыслить об этом, люди подобны монстрам. Если охотнику нужен был лишь хвост медведя Нибеля, возможно, стоит назвать его монстром. Другое дело, если он собирается есть мясо, чтобы выжить. Несколько нечестно, что он обладает ружьем, но такова пищевая цепочка. Даже отцу и сыну нельзя позволять вершить все, что им вздумается, но я не могу позволить себе заниматься этой проблемой, - размышлял Нанаки. Будучи юным, Нанаки провел много времени с людьми, поэтому сам охотился мало. Мысль вызывала у него отвращение. Когда он думал, что лишит жертву жизни, чтобы съесть ее, он отождествлял себя с монстром. Да, - решил Нанаки. - Не мне судить их. Многие люди бессознательно лишают жизни животных и съедают их, чтобы жить. Если бы они поступали сознательно, то старались бы не задумываться над этим вопросом, за исключением тех, кто промышляет охотой. Нанаки был таким же. Нет смысла философствовать над этим вопросом. Даже если подобное поведение вполне оправдано, он наверняка не сможет придти к соглашению с самим собой.
"Гиииии!" Высокий звук исходил от двух медвежат Нибеля, устремившихся к трупу. Вся иная мелкая живность в панике разбежалась. Медвежата тыкались мордочками в тело - наверное, их матери, - нюхали его и толкали лапками. Наверное, они пытаются разбудить ее. Нанаки беспомощно смотрел на малышей. Затем кое-что вспомнил. Охотник сказал, что приведет сюда людей. Если медвежата останутся здесь, то окажутся в опасности. Нанаки не мог больше оставаться пассивным наблюдателем. Он вылез из кустов и прыгнул к медвежатам.
"Я понимаю, что вы чувствуете, но здесь слишком опасно. Идемте, сюда".
Нанаки прыгнул обратно в кусты, надеясь, что малыши последуют за ним. Однако те не поняли его слова и просто глядели на него со странным выражением на мордочках.
"Это нехорошо. Сюда идут люди, знаете ли".
Поразмыслив немного, он прыгнул к одному из медвежат и поднял его, зажав в зубах.
"Гииии!" - заверещал медвежонок, и второй поддержал его: "Гииии!"
Прекрасно, - подумал Нанаки, устремившись в кусты наряду с медвежонком, зажатым во рту. Второй последовал за ними.
"Да, замечательно".
Нанаки продолжал путь в лесную чащобу, время от времени останавливаясь, чтобы второй медвежонок нагнал его. Лишь тот приближался, он вновь срывался на бег. Так продолжалось, пока они не добрались до поляны, где находилась старая каменная кладка - наверняка работа людей. Осмотревшись, Нанаки отметил, что множество каменных материалов навалено безо всякой системы. Неужели кто-то пытался здесь что-то построить? Однако это были единственные знаки пребывания здесь людей, и наверняка они покинули сие место давным-давно.
Нанаки опустил медвежонка, которого держал во рту, на землю. Он удивился, заметив, что зверек не движется, но тот просто заснул. Такие беззаботные малыши, - подумал Нанаки. Вскоре появился и братец медвежонка и - испустив радостное "Гииии!" - устремился к ним безо всякой осторожности. Он потянул воздух носом. Возможно, его смутил знакомый запах, исходящий от Нанаки. Затем он понюхал своего младшего братца. Наконец, удовлетворившись, он свернулся в комочек подле братца и уснул.
"Как мило", - пробормотал Нанаки. Но затем он вновь встревожился. Что же мне делать теперь? Я испытываю некоторую ответственность перед этими детенышами. Нанаки улегся на траву и воззрился на медвежат. Смогут ли они выжить без матери? Что едят эти медведи Нибеля? На первые взгляд кажется, что они - яростные плотоядные, но едят они далеко не все, как и сам Нанаки. Будь иначе, лес был бы наполнен едой... Нанаки принял решение. Перед тем, как покинуть лес, он соберет для них немного еды. Будущее малышей его заботило, но он не может оставаться здесь вечно. Будет лучше, если они расстанутся до того, как привыкнут друг к другу. Но перед этим... Нанаки широко зевнул и закрыл глаза.
Открыв их через несколько мгновений, он не нашел и следа медвежат. Стало быть, они куда-то убежали. Удачи вам. Лишь эта мысль пронеслась в его разуме, он ощутил что-то сбоку от себя. Скосив глаза, он заметил медвежат, прижавшихся к его боку и тихо посапывающих во сне.
"Это плохо... Очень плохо".
Нанаки отметил, что сердце его полнится неведомыми ранее чувствами. И чувства сии вытеснили все здравомыслие из его разума. Он решил присматривать за медвежатами до тех пор, пока они не станут способны выжить в одиночку.
Нанаки обучал братьев - которых назвал "Пазу" и "Рин" - охоте. Сам не был не очень сведущ в этом вопросе, но он заставил их внимательно его слушать, показывая, что это умение чрезвычайно важно. Он не испытывал вины, лишая жизни иных зверей. То была честная битва за выживание. Иногда они встречали иных медведей Нибеля. Нанаки пытался показать им свои добрые намерения, но они не обращали на него никакого внимания. Каждый раз, когда это случалось, его посещала мысль о том, что он не должен тратить здесь время. Но нет, быть может, его просто стали считать другом. Разные мысли посещали его и уходили. Каждый день он открывал для себя что-то новое, и хоть тревоги его не оставляли, время, проводимое в лесу, было исполнено покоя. Иногда он задавался вопросом, хороша ли подобная жизнь. Каждый раз он напоминал себе, что это - часть его миссии, но в то же время он наслаждался каждым днем такой жизни.
Вскоре люди стали приходить в лес на охоту чуть ли не каждый день. Похоже, охота на медведей Нибеля становилась здесь нормой. Люди приняли мясо медведей как источник пропитания для себя. Нанаки решил, что должен научить Пазу и Рина не только тому, как охотиться, но и тому, как убегать от людей.
Нанаки уже не знал, сколько дней и месяцев он провел в лесу. Следить за временем свойственно людям, - думал он. - Я могу жить с людьми или животными, но сейчас я живу в эпоху животных. Я помню об обещании, данном Юффи, отыскать сведения о болезни, но к животным оно не имеет отношения. Сперва Нанаки было тяжело признать это, но сейчас он свыкся в этой мыслью. Я расскажу об этой истории, когда для меня вновь настанет эпоха людей. В этом лесу я - зверь. Чтобы выжить, необходимо руководствоваться чувствами зверя. Вот что я скажу.
Джиллиган множество раз проявлялся в душе Нанаки. К уже имеющимся ликам добавились Пазу и Рин. Лики братьев-медвежат проявлялись в душе, отражая темные эмоции, после чего исчезали вновь, заставляя Нанаки дрожать от страха. Однако, страх немедленно исчезал, когда он замечал Пазу и Рина, которые спали подле него, свернувшись в клубочки. Теперь Нанаки понимал, чем был Джиллиган. Он был страхом потери. Нанаки дрожал от страха, ибо боялся потерять дорогих и любимых существ. И теперь, когда он понял это, он больше не боялся Джиллигана. Если бояться потерь, ничего невозможно достичь.
***
Мирные дни в лесу неожиданно завершились. Пазу и Рин выросли до размеров самого Нанаки, вырыли берлогу и жили вместе. А однажды ночью два медведя Нибеля начали спать в стороне от Нанаки. Что-то завершилось, - подумал тот. Он опечалился, но сознавал, что это - часть процесса взросления. А на следующий день, когда Нанаки проснулся, братьев нигде не было видно. Он предположил, что они ушли охотиться одни, так же, как и решили спать на расстоянии от него. В следующее мгновение Нанаки услышал выстрелы, за которыми последовал рев медведей Нибеля. Это был Пазу. Нанаки, который теперь мог ориентироваться в лесу с закрытыми глазами, устремился в ту сторону, откуда донесся рев Пазу. И он увидел нечто, уже наблюдаемое им раньше.
В тот день мальчик был до смерти испуган. Медведь Нибеля расхаживал неподалеку. Это был Пазу. Он поглядывал на окрестные кусты, наверняка ожидая Рина. Пазу поднялся на задние лапы, передние простер к небу и заревел. В ответ послышался рев Рина. Мальчик испуганно озирался, ища пути к отступлению. Но когда он заметил Нанаки, в глазах его загорелась надежда.
"Ред! Это я! Ты помнишь меня, верно? Ты спас меня здесь давно".
В тот день Нанаки не мог вынести мысли о том, что мальчишка погибнет. На этот раз, однако, он знал, что ему сказать.
"Это лес. Ты должен подчиняться его правилам".
Услышав голос Нанаки, мальчик обрадовался. Похоже, он был счастлив, узнав, что Нанаки действительно умеет говорить. А не он трус, - подумал Нанаки.
"Я понимаю, Ред", - сказал мальчишка, быстро поднявшись на ноги и устремившись к лежащему на земле ружью, от которого Пазу отступил. Я здесь не для того, чтобы тебя обрадовать, - подумал Нанаки. Мальчишка наверняка собирался взять в руки ружье. Нанаки понял, что он будет стрелять в Пазу, и изготовился к прыжку, но в это мгновение из зарослей показался Рин. Одним ударом лапы он отбросил мальчишку в сторону, где тот и остался лежать без движения. Нанаки сказал себе, что мальчишка сражался по законам леса и потерпел поражение. Пазу и Рин принялись кружить вокруг распростертого тела, затем вновь поднялись на задние лапы и заревели, устремив взоры в небо. Достаточно. Нанаки выпрыгнул из зарослей и встал перед мальчиком, закрыв его своим телом.
Два медведя Нибеля попытались ударить мальчишку когтями, но разорвали кожу на спине Нанаки.
"Гиии!" "Гиии!" Пазу и Рин виновато зарычали и отстранились от Нанаки.
"Не тревожьтесь об этом. Идите".
Два медведя Нибеля развернулись и бросились прочь, исчезнув в чащобе.
"Ух..." - простонал мальчишка, лежащий подле Нанаки.
"Эй, а куда делся паренек? Он не должен убегать вперед в одиночку, ведь он еще совсем неопытен".
Должно быть, это голос того охотника, - подумал Нанаки. Он вновь схоронился в зарослях.
"Эй, Годди! Что случилось?!"
Охотник выбежал на поляну. Но Нанаки весьма удивился появлению той, что пришла вместе с ним.
"Это сделал медведь Нибеля, верно?"
Это была молодая женщина в форме Турка... Елена достала из кармана костюма маленькую бутылочку - наверняка исцеляющее зелье, - и начала хлопотать над мальчишкой.
Что происходит? - недоумевал Нанаки. - Неужто корпорация "Шинра" все еще существует? Нанаки сожалел, что не собрал достаточно информации о людях. Елена наблюдала за тем, как охотник выносит мальчишку из леса на спине, после чего связалась с кем-то по мобильному телефону.
"Я нашла одного. Завтра попробую снова".
Когда Нанаки вернулся в каменный дом в глубине леса, он обнаружил Пазу и Рина, ходящих кругами. Когда они заметили Нанаки, то спрятались в зарослях.
"Я не зол", - сказал Нанаки, опустившись на траву. Он не злился, но рана болела. Он отдохнет сперва, а затем сосредоточит усилия на исцелении. Завтра "Шинра" вновь придет в лес. Похоже, цель корпорации - медведи Нибеля. Завтра будет трудный день. Нанаки чувствовал, как Пазу и Рин приближаются, но не двинулся с места и не открыл глаза. Вскоре он ощутил, как братья зализывают его рану. Спасибо вам, Пазу, Рин.
***
Он проснулся среди ночи. Боль от ран чуть улеглась, ибо заживали они довольно скоро. Поднявшись на лапы, он не заметил братьев. Обычно они спали у него на виду. Испугавшись, что что-то произошло, он осмотрел соседние заросли, но так ничего и не обнаружил. Сомнительно, что медведи Нибеля охотятся ночью, ведь они не ночные хищники. Нанаки запаниковал и начал поиски в лесу.
Ему показалось, что где-то далеко, за пределами леса, раздались выстрелы. Нанаки задрожал от ужаса. В последний Джиллиган появлялся очень давно. Нанаки сжался в комок, продолжая дрожать. Джиллиган появлялся так давно, что он уже и забыл, как справляться с ним. Что же мне делать? Я знаю. Пазу и Рин. Именно из-за них я перестал испытывать страх. Но сейчас их не было рядом. Сжав зубы, Нанаки бросился к границе леса.
Все дорогу Нанаки глядел в землю, пытаясь справиться с дрожью. Он понял, что лес остался позади, ибо воздух здесь пах по-другому. Он поднял взгляд. Впереди расстилалась зеленая равнина, виднелась на которой тропа, протоптанная охотниками. Далеко впереди виднелись какие-то огоньки. Это была маленькая деревушка. Один из огоньков колебался, слышалось потрескивание. Должно быть, это огонь, - решил Нанаки. - Неужто на нем готовят какую-то пищу? Нанаки размышлял, пытаясь вычленить Джиллигана из своего разума, но безуспешно. Нанаки устремился к огонькам.
Вот оно, - встревожился Нанаки. Огни освещали Пазу и Рина, привязанных к шесту и выглядящих преотвратно. Лапы их были вытянуты к небу, а хвосты отрезаны. Нанаки успокоился; Джиллиган исчез. Нанаки не мог набраться смелости и внимательно разглядеть изуродованные тела медведей Нибеля, поэтому он перевел взор на то, что их окружало. Здесь пребывало три хижины, освещенных изнутри. Он слышал смех мужчин и женщин, возможно, празднующих что-то. Дозорных видно не было. Нанаки все еще не мог заставить себя посмотреть на медвежат.
Отомщу ли я за них? Подобные чувства не испытывают звери. Люди и медведи Нибеля - давние враги, но так уж повелось, здесь нет ничего личного, - размышлял Нанаки. - Лишь люди обладают способностью затаить злобу.
Возможно, его пьянил равнинный воздух, столь отличный от лесного, но в душе Нанаки осознал, что жаждет мести. Это было не звериным чувством, но человеческим.
"Гиии", - тихо проревел один из братьев. Нанаки удивился. Казалось, они говорят ему, что страдают от боли. Хоть они были и велики, но все же оставались детенышами, рожденными лишь несколько лет назад. Душу и разум Нанаки заполнили темные помыслы. То не был Джиллиган, но помыслы поглощали его разум, хоть он и тщетно пытался подавить жажду отмщения.
Из одной хижины донесся плач ребенка. Ага. Стало быть, там ребенок. Должно быть, хорошенький. Ребенок... Дети безгрешны... Возможно, это означает, что тебе придется смириться с этим, Нанаки.
Сердце Нанаки разрывалось между человеком и зверем.
Пуля ударила в землю у лап Нанаки. Он понял, что ярость столь затуманила его разум, что он не сразу услышал звуки выстрелов. Он вновь посмотрел на Пазу и Рина. Наверное, их тихий рев звучал лишь в его воображении, ибо медвежата были мертвы. Он взглянул на них. Глаза их были ярко-красными под полузакрытыми веками. В них отражался свет. Он чувствовал пламя в собственных очах, ибо они горели. Все вокруг окрасилось в ярко-алый цвет, и он не мог видеть четко то, что его окружало.
Он услышал звук очередного выстрела. Нанаки устремился на звук и ворвался в одну из хижин; разбитое стекло из окна разлетелось во все стороны. Внутри находилось несколько людей. Мною двигали человеческие чувства, но сейчас я поглощен звериным инстинктом.
Он не мог больше видеть людей из-за алой пелены, застлавшей взор.
Вновь раздался выстрел, и острая боль пронзила щеку. Это стало сигналом. Нанаки бросился на человека, который стоял ближе к нему.
Он не помнил, что происходило дальше. Все, что он запомнил, это боль от пули, пронзающей тело, и плач ребенка.
"Я хотел подружиться с тобой!"
Нанаки очнулся. Похоже, он просто рухнул на залитый кровью деревянный пол. Он обернулся, заметив в хижине знакомого человека в красных одеждах.
"Встать можешь?" - спросил Винсент, и в голосе его не слышалось особой заботы.
"Винсент? Винсент! Что ты здесь делаешь?"
"Я хотел тебе задать тот же вопрос", - отвечал Винсент, но - опять же - без излишней заинтересованности.
***
Винсент был немногословен, но проводил жизнь в странствиях туда, куда считал необходимым. Он сказал, что предвидел - что-то произойдет. Во время странствиях он случайно заметил вертолет Турков и последовал за ним, явившись в эту деревню. Именно здесь вертолет опустился на землю. Турк Елена что-то искала и ушла в лес вместе с охотниками. Чуть позже она вернулась, неся на руках раненого мальчишку, а ночью явились два медведя Нибеля. Охотники запаниковали было, но медведей все же застрелили. Получив то, что хотела, Елена убыла на вертолете. И когда удалиться собрался и Винсент, появился Нанаки. Винсент услышал звуки выстрелов и увидел, как Нанаки ворвался в одну из хижин. А когда он ступил внутрь, чтобы посмотреть, что происходит...
"Ты повалил охотника на пол и готов был разорвать ему горло. Мальчик плакал и говорил тебе что-то о дружбе. Я не знаю, что с тобой произошло. Но ты не был тем Нанаки, которого я знал. Ты был зверем, нападающим на людей. Вот почему я выстрелил".
Выстрелив в Нанаки, Винсент выставил охотников, все еще сжимающих в руках ружья, из хижины. Он распрощался с ним.
"Я их чуток попугал. Я преобразился".
После этого Винсент занялся ранами пребывающего без сознания Нанаки, ожидая, когда тот придет в себя.
Нанаки осмотрелся; на полу комнаты виднелись пятна крови.
"Я кого-то убил?"
"Нет".
"Понятно. Я рад".
Они замолчали. Нанаки попытался подняться, чтобы выглянуть наружу, и каким-то образом ему это удалось. Винсент вновь заговорил, будто вспомнив о чем-то.
"Они забрали тела медведей, остававшихся у хижин. Мне надо было остановить их?"
"Нет. Они, скорее всего, найдут им применение. Таковы законы леса. Нет, возможно, они действуют и за пределами леса? Винсент. Я просто уже ничего не понимаю. Не понимаю, и все".
"Я с радостью тебя выслушаю".
Услышав эти слова, Нанаки начал говорить, а Винсент молчал, внимательно слушая. Он рассказал все от того момента, как впервые услышал пронзительное "Гиии! Гиии!" от малышей-медвежат, и до самой встречи с Винсентом.
"Как я должен был поступить?"
Винсент продолжал молчать. Но когда Нанаки подумал, что ответа так и не дождется, он произнес:
"Я думаю... Когда ты вновь вспомнишь об этом... то получишь ответ. Но когда ты начнешь раздумывать, ответ может быть и другим. Ведь ответ на твой вопрос не единственен. Ты должен продолжать жить, чтобы размышлять об этом".
Важно то, чтобы ты не забывал об этом, - говорил Винсент.
"Хммм..."
Нанаки чувствовал себя так, будто понимал смысл слов Винсента лишь наполовину. Чувства его также разделились надвое.
"Может ты поймешь, если я скажу тебе вот что", - молвил Винсент, будто прочитав мысли Нанаки. - "То, что ты в тот момент считал правильным, было совершенно неверно. Полностью неверно".
"Это не говорит о том, что мне следует делать. Неважно, сколь долго я об этом размышляю, я не могу решить, какие действия считались бы правильными".
"Так и есть", - произнес Винсент, поднимаясь на ноги, будто заканчивая разговор. А затем добавил, будто только что вспомнив: "Ты также можешь выбрать бездействие. Я однажды так поступил".
"И что в итоге?"
"Может, это был лучший вариант для моего воздаяния".
Плащ Винсента театрально развивался, когда он выходил из хижины. Нанаки быстренько поднялся на лапы и последовал за ним.
Похоже, Винсент направлялся на восток. Но вскоре свернул на пустошь у дороги.
"Куда ты собрался?"
"А как ты поступишь, если я скажу тебе?"
"Можно мне с тобой?"
"Зачем?"
"Потому что..." Потому что мне нужно общество, - подумал Нанаки. Я хочу быть с кем-либо. Они стояли на краю пустоши, в тени утеса, и Нанаки не хотел вновь оставаться один.
"Твой ответ совершенно неверен".
Винсент устремился на утес, будто собирался взлететь с него.
"Винсент!"
Но было поздно. Он не видел больше красного плаща и не услышал ответ.
"...Может, ты тоже неправ, Винсент".
Выкрикнув это вслед Винсенту, он кое-что понял. Неважно, кто прав, и не стоит думать о том, что следовало сделать, а что - нет. Изводить себя подобными мыслями бессмысленно. Прошлое не изменить, а впереди - будущее. Важно не забывать прошлое и продолжать думать о нем. В этом случае, возможно, ты и найдешь ответ. А когда найдешь, он может тебе пригодиться. Вот так. Это слишком незначительная проблема в сравнении с отведенными ему столетиями. Ни я, ни Пазу с Рином ни о чем не тревожились, когда жили в лесу. Дни, проведенные там, были легки и беспечны.
Нанаки улегся у утеса и стал вспоминать обо всем, случившемся в лесу. Он вспомнил, как сопели медвежата во сне. Затем о том, как Пазу чуть не утонул в ручье. О том, как Рин упал с дерева. О первой рыбе, пойманной братьями, и сразу же ими съеденной. Нанаки улыбнулся. Но слезы не останавливались. Прощай, мир зверей. Нанаки поднялся на лапы и устремился на восток. Пройдя небольшое расстояние, он передумал и повернул на север.
***
Сид строил новый воздушный корабль в Ракетном Городке. Покрытому ранами Нанаки он наказал отдыхать и набираться сил. Теперь Нанаки издалека наблюдал за завершением работы над воздушным кораблем, чтобы не мешаться под ногами. Он несказанно удивился, узнав, что с тех пор, как он начал жить в лесу с медведями Нибеля, прошло около двух лет. Да Сид и сам удивился, осознав, что практически два года минуло с момента их последней встречи. Когда живешь полной жизнью, о времени забываешь.
В один прекрасный день Сид пребывал в чудесном расположении духа, ибо корабль был близок к завершению, и пригласил Нанаки на пробный полет. Нанаки с радостью согласился.
"Если разобьемся, значит - не повезло. Не вздумай обвинить меня в этом, понял?" - сказал Сид.
Значит - не повезло. Хорошо сказано, - подумал Нанаки.
Когда находишься в небе, то понимаешь, сколь невелик мир. Нанаки, странствовавшего по земле на своих четырех, это было особенно очевидно. Я должен поблагодарить Сида за то, что он дал мне шанс взглянуть на мир с этой точки зрения, - решил Нанаки. - Это мир, в котором мне суждено провести не менее нескольких столетий. Есть в этой жизни еще много вещей, о которых я не знаю. Я уверен, мне многое еще предстоит увидеть и о многом узнать. Он вполне мог заблудиться на мирских просторах, но теперь он знал, что мир совсем невелик. Это маленькое знание дало ему смелость понять, что узнать все обо всем вполне возможно.
"Мир ждет меня".
"Чего сказал? Не преувеличивай... А? Эй, эй! Смотри-ка..."
"Что там?"
"Гляди. Это Юффи. Какого черта она тут делает?"
Нанаки чувствовал себя немного виноватым, вновь встретившись с Юффи. После того, как та просила его собрать сведения о болезни, он не сделал ровным счетом ничего. Он попытался скрыть свое смущение за напускной радостью. Вскоре Сид улетел, оставив Юффи и Нанаки. Конечно, Юффи сказала то же, что и всегда, насчет совместных поисков материи. Со времени их последней встречи она совершенно не изменилась. В тот раз он был зол на ее друга Юрия, которого она тащила, и нарочно сказал, что подобной материи не существует. Но на этот раз он испытывал совершенно иные чувства. Он был полностью уверен в душе, что не существует материи, способной излечить мидгарскую болезнь, которая - как он узнал в Ракетном Городке - зовется "Геостигмой".
Если Юффи искала материю все то время, что он провел в лесу, стало быть, ее попросту не может существовать. Когда он сказал об этом Юффи, та взглянула на него с нескрываемой печалью.
"Прости. Я помогу тебе в поисках", - пообещал Нанаки.
***
Юффи и Нанаки ступили в пещеру в далеких, заснеженных северных землях, где надеялись отыскать материю. Начинание их успехом не увенчалось.
"Ай... нет здесь ничего! Я потерпела поражение!" - обреченно молвила Юффи.
"Ты хочешь сдаться?"
"Нет, мы продолжим поиски. Их надежды и чаяния пребывают со мной".
"О чем ты?"
"Это последняя пещера, где мы могли надеяться отыскать материю. Но давай пройдемся по ней еще раз, мы ведь могли и пропустить какие-то ответвления... Видишь ли, теперь я поняла кое-что. Пока мы здесь, там проходит много времени, верно?" - молвила Юффи, устремив взгляд в пространство.
Юффи обучала заболевших жителей Вутая боевым искусствам. Сперва учениками ее были лишь дети, но затем и иные вутайцы занялись совершенствованием собственных тел под бдительным надзором Юффи.
"Понимаешь, эта болезнь заразна, но подхватывают ее далеко не все. Она поражает тех, чьи сердца исполнены тревоги, страданий, или просто устали от жизни. Посему, если занимаешься боевыми искусствами, о подобном не думаешь, понял? Тренируясь весь день, к ночи они валятся с ног и засыпают мгновенно, не имея возможности погружаться в тревожные раздумья. Поэтому я хочу, чтобы и мы с тобой здесь преуспели".
Юффи посмотрела на Нанаки и улыбнулась.
"Что думаешь?"
"Я согласен. Полностью согласен".
"Ну конечно же ты согласен!"
Юффи обвила руками шею Нанаки и крепко сжала.
"Прекрати!"
"А? Я и не заметила, что на тебе столько ран. Что с тобой приключилось?"
Перед тем, как ответить, Нанаки задумался, как же объяснить ей.
"Я отправился в путь, чтобы познать мир".
Конечно, все получилось иначе, чем он представлял, но в итоге он все же стал жить полной жизнью. И он старался запомнить буквально каждое ее мгновение. Он пережил ситуации, которые наверняка бы не сумел понять, наблюдай он за ними со стороны.
"Прекрати этот пафос, ты, болван..."
Юффи вновь сдавила ему шею руками. Но практически немедленно прекратила и сказала: "Продолжай в том же духе, Нанаки".
***
Расставшись с Юффи, Нанаки отправился странствовать по миру. Встречая иных зверей, он гадал, сможет ли остаться жить вместе с ними. А когда встречал людей, первым с ними заговаривал. Он считал, что может узнать истину буквально изо всех аспектов бытия - будь она справедлива или же ложна. Число имен в памяти Нанаки все росло. Кира Кира, Долли Воришка, Кай, Кумо Нагар, Любовь, Плач Древ - иногда эти имена несли с собою боль, но он принимал ей, как неотъемлемую часть мира.
В эти дни его беспокоило лишь одно. Когда он оставался в одиночестве, Джилигган возвращался. И, казалось, становился все больше. Ведь чем больше ты узнаешь, тем больше тебе предстоит потерять. Вот почему Джиллиган становится больше, - понял Нанаки.
Истинной личиной Джиллигана был страх потери. Нанаки был уверен что, если бы понял, что это такое, то не боялся бы его. Но он продолжал дрожать от ужаса, и с каждым разом приходить в себя становилось все сложнее.
Почему? - гадал Нанаки. Вскоре он начал сомневаться в том, что правильно понял истинную суть Джиллигана. Он вновь начал размышлять над тем, чем мог оказаться Джиллиган. Он был страхом, сковывающим сердце, это точно. Но Нанаки не знал, какова причина этого страха.
***
"Джиллиган, говоришь?.."
Спустя долгое время Нанаки воссоединился с Винсентом у маленького озерца в Забытом Городе.
"Я кое-что знаю о нем".
"Что? Можешь рассказать мне?" - настаивал Нанаки.
"Однажды ты наверняка познаешь потерю. Ты опечалишься, и загодя думаешь об этом из-за страха. Но хочешь - верь, хочешь - нет, ты сможешь жить с этим".
"Хммм... Может, ты и прав".
"Джиллиган явился из далекого будущего. Будущего, которого ты неосознанно страшишься".
"Да?"
"Он знает все о тебе. Представь мгновение, когда ты лишишься всего, что пережил, видел и чему дал название. Не останется ничего".
"Хммм..."
Нанаки представил подобное, и немедленно возник Джиллиган. Нанаки не поддался страху и вспомнил обо всем. Затем он представил, как скачет по утесам близ Мидгара. Внизу он видел бренные останки города, покрытые зеленью. Поблизости он ощущал людей.
Но те люди были ему незнакомы. Может, если он отправится к ним, они поговорят с ним. Но никто не скажет: "А, рад тебя видеть".
"Я остался один", - произнес Нанаки, дрожа. - "Я буду жить так долго, что однажды познаю одиночество... Это мой страх остаться одному. Стало быть, вот чем является Джиллиган?"
"Я бы назвал это усталостью от слишком активного образа жизни".
"Не смейся над этим!"
Улыбнувшись разозлившемуся Нанаки, Винсент отвечал: "Представь вот что. Ты будешь не одинок. С тобою будут твои дети".
"Мои дети? Представить не могу такого. Я могу представить лишь медвежат Нибеля".
"Тогда как насчет такого варианта: раз в год ты будешь приходить в Мидгар, и там буду ждать тебя я. И я буду слушать твои бестолковые рассказы, не выказывая в них ни малейшей заинтересованности".
Нанаки поразмыслил об этом, представил серьезное лицо Винсента. И дрожь улеглась. Похоже, Джиллиган исчез.
"Вижу, ты перестал дрожать".
"Да. Но однажды даже ты, Винсент..."
"Такого не будет никогда. Я бессмертен. К худу или у добру..."
"Я..."
Нанаки подумал, сколь одинок, должно быть, Винсент. Сам он проживет невероятно долго, но однажды умрет. А Винсент...
"Эй! Пока я жив, будь добр встречаться со мной как можно чаще, чтобы мы могли поговорить друг с другом".
Винсент посмотрел на Нанаки и произнес: "Лишь раз в год. Если хочешь видеться чаще, ничем не могу тебе помочь".
С этими словами Винсент опустил голову и закрыл лицо плащом. Плечи его чуть подрагивали, и Нанаки понял, что в первый раз видит, как Винсент смеется.
"Джиллиган. Джиллиган, говоришь?"
"Хе. Ну и смейся сколько хочешь".
"Уж извини".
Винсент расхохотался в голос, а вскоре к нему присоединился и сам Нанаки.
Впервые со времен Эпохи Цетра смех вновь звучал в Забытом Городе.