Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Введение
Декартовское сомнение призвано снести здание традиционной прежней культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы тем самым расчистить почву для постройки нового здания - культуры рациональной в своем существе. Сам он был выдающимся математиком, создателем аналитической геометрии. Именно Декарту принадлежит идея создания единого научного метода, который у него носит название "универсальной математики" и с помощью, которого Декарт считает возможным построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство над природой. Научное знание, как его предвидит Декарт, это не отдельные открытия, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже не представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины. Согласно Декарту, математика должна стать главным средством познания природы. Сотворенный мир Декарт делит на два рода субстанций - духовные и материальные. Главное определение духовной субстанции - ее неделимость, важнейший признак материальной - ее делимость до бесконечности. Основные атрибуты субстанций - это мышление и протяжение, остальные их атрибуты производны от этих: воображение, чувство, желание - модусы мышления; фигура, положение, движение - модусы протяжения. Нематериальная субстанция имеет в себе, согласно Декарту, "врожденные" идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте. Дуализм субстанций позволяет Декарту создать материалистическую физику как учение о протяженной субстанции и идеалистическую психологию как учение о субстанции мыслящей. Связующим звеном между ними оказывается у Декарта бог, который вносит в природу движение и обеспечивает инвариантность всех ее законов.
Жизнь и творчество
Рене Декарт родился в имении своих аристократических предков в южной Турени 31 марта 1596 г. С 1604 по август 1612 г. Декарт был воспитанником основанной Генрихом IV привилегированной коллегии Ла Флеш, где под руководством отцов-иезуитов изучал древние языки, риторику, поэзию, физику, математику и особенно основательно - философию. 1612-1628 гг. были для Декарта временем его первых путешествий, изучения "великой книги мира", поиска и выбора путей, которыми "можно было бы уверенно идти в этой жизни". Возвращаясь из путешествий на родину, он уединенно жил в парижском предместье Сен-Жермен. В 1617 г. Декарт поступил на военную службу волонтером, что лишало его чинов и жалованья, но зато предоставляло определенную свободу. Годы службы в Нидерландах (1617-1619) совпали с периодом мира. Времени для научных занятий было достаточно. В армии, предводительствуемой принцем Морицем Нассауским, с особой благосклонностью относились к тем, кто занимался математикой. Первые наброски Декарта-ученого и были посвящены математике, точнее, ее приложению к музыке.
В 1619 г. в Европе разразилась война, которой было суждено продлиться тридцать лет. Декарт вместе с армией, в которой он служил, отправился в Германию. До 1621 г. он принимал участие в военных действиях. Впрочем, даже такое событие, как война, не помешало ученому далеко продвинуться в новаторских научных и философских размышлениях. С 1621 по 1628 гг., живя во Франции, Декарт совершал путешествия по Европе. В Париже, где он поселился с 1623 г., Декарт входил в круг выдающихся французских ученых первой половины XVII в. - и постепенно завоевал славу оригинального математика и философа, искусного спорщика, способного опровергать ходячие мнения и закрепившиеся в науке предрассудки. Есть основания предположить, что в 20-х годах Декарт делал наброски к своему методологическому труду “Правила для руководства ума”. Сочинение при жизни Декарта полностью опубликовано не было, хотя идеи и фрагменты из него были использованы в последующих работах философа. Последнюю часть жизни, 1629-1650 гг., Декарт провел в Нидерландах. Жизнь в Голландии - уединенная, размеренная, сосредоточенная на научных занятиях - отвечала ценностям и устремлениям ученого. Правда, "голландское уединение" отнюдь не было для Декарта духовной изоляцией. В Голландии процветали искусство, наука, гуманистическая мысль; протестантские богословы вели небезынтересные для Декарта теологические дискуссии. Мыслитель оживленно переписывался с учеными, философами, теологами Франции и других стран, узнавая о новейших открытиях в науке и сообщая о своих идеях. Письма составляют важнейшую часть оставленного Декартом духовного наследия. Но, не отъединяясь от мира культуры, Декарт берег от любых посягательств свободу мысли и духа.
Как полагают, к 1633 г., когда осудили Галилея, Декарт уже в основном обдумал или даже набросал свой трактат “Мир”, в осмыслении Вселенной и ее движения созвучный идеям Галилея. Потрясенный инквизиторским решением, веропослушный Декарт "почти решился сжечь все свои бумаги или, по крайней мере, не показывать их никому". Однако позднее пришло более мудрое решение: тесно объединить космологическую тематику с методологической, физику - с метафизикой и математикой, подкрепить основные принципы учения более сильными доказательствами, еще более обширными данными опыта. Наброски были сохранены. Декарт, видимо, включил некоторые из них в последующие работы. Итак, напряженная работа великого ума продолжалась. Пример Декарта отчетливо показывает: свободную новаторскую мысль, когда она уже набрала силу, нельзя остановить никакими запретами.
До середины 30-х годов XVII в. Декарт создавал, вынашивал и корректировал свою концепцию. И вот исторический час ее включения в науку и философию наконец пробил. Одно за другим стали выходить в свет знаменитые Декартовы сочинения- В 1637 г. в Лейдене были опубликованы “Рассуждения о методе”. Работа содержала первый очерк центральных идей Декартовой философии. Вместе с “Рассуждениями” появились “Диоптрика”, “Метеоры” и “Геометрия”, задуманные как приложения универсальных правил метода к конкретным научным областям. В 1641 г. в Париже на латинском языке вышли первым, а в 1642 году - вторым изданием “Метафизические размышления” Декарта. В 1644 г. были опубликованы “Начала философии”, самое обширное сочинение Декарта, уточняющее и резюмирующее главные идеи и разделы его философии - теорию познания, метафизику, физику, космологию и космогонию. Последние произведения мыслителя - это “Описание человеческого тела” и “Страсти души”. Вошедшее в моду картезианство простирало свое влияние и на королевские дворы Европы. В конце 40-х годов учением Декарта заинтересовалась молодая шведская королева Христина. Она пригласила знаменитого философа в Стокгольм, чтобы из его уст услышать разъяснения наиболее трудных положений картезианства. Декарт колебался: его отрывали от дел, он боялся северного климата. Однако ответить отказом на высочайшее приглашение не счел возможным. Он прибыл в Стокгольм в октябре 1649 г. Приходилось ежедневно заниматься философией с королевой, ухаживать за заболевшим другом Шаню. Здоровье самого Декарта резко ухудшилось. В феврале 1650 г. он умер от лихорадки. Погребение состоялось в Стокгольме. В 1667 г. останки великого философа были перевезены во Францию и захоронены в Париже, в церкви Св. Женевьевы (теперь - Пантеон).
Разыскание истины
Истоки и задачи методического сомнения, обоснованного Декартом, вкратце таковы. Подлежат проверке сомнением все знания, в том числе и те, относительно истинности, которых имеется давнее и прочное согласие (что в особенности относится к математическим истинам). Теологические суждения о Боге и религии не составляют исключения. Согласно Декарту, надо - по крайней мере временно - оставить в стороне суждения о тех предметах и совокупностях, в существовании которых хотя бы кто-то на земле может сомневаться, прибегая к тем или иным рациональным доводам и основаниям.
Метод сомнения, методический скепсис не должен, однако, перерастать в скептическую философию. Напротив, Декарт мыслит положить предел философскому скептицизму, который в XVI-XVII вв. как бы обрел новое дыхание. Сомнение не должно быть самоцельным и беспредельным. Его результатом должна стать ясная и очевидная первоистина, особое высказывание: в нем пойдет речь о чем-то таком, в существовании чего уже никак нельзя усомниться. Сомнение, разъясняет Декарт, надо сделать решительным, последовательным и универсальным. Его цель - отнюдь не частные, второстепенные по значению знания; "я - предупреждает философ, - поведу нападение прямо на принципы, на которые опирались мои прежние мнения". В итоге сомнения и - парадоксальным образом несмотря на сомнение - должны выстроиться, причем в строго обоснованной последовательности, несомненные, всеобщезначимые принципы знаний о природе и человеке. Они и составят, по Декарту, прочный фундамент здания наук о природе и человеке-
Однако сначала надо расчистить площадку для возведения здания. Это делается с помощью процедур сомнения. Рассмотрим их более конкретно. Размышление первое “Метафизических размышлений” Декарта называется “О вещах, которые могут быть подвергнуты сомнению”. То, что принимается мною за истинное, рассуждает философ, "узнано из чувств или посредством чувств" - А чувства нередко обманывают нас, повергают в иллюзии. Стало быть, надо ~ это первый этап - сомневаться во всем, к чему чувства имеют хоть какое-то отношение. Раз возможны иллюзии чувств, раз сон и явь могут становиться неразличимыми, раз в воображении мы способны творить несуществующие предметы, значит, делает вывод Декарт, следует отклонить весьма распространенную в науке и философии идею, будто наиболее достоверны и фундаментальны основанные на чувствах знания о физических, материальных вещах. То, о чем говорится в суждениях, касающихся внешних вещей, может реально существовать, а может и не существовать вовсе, будучи всего лишь плодом иллюзии, вымысла, воображения, сновидения и т.д.
Второй этап сомнения касается "еще более простых и всеобщих вещей", каковы протяженность, фигура, величина телесных вещей, их количество, место, где они находятся, время, измеряющее продолжительность их "жизни", и т.д. Сомневаться в них - на первый взгляд дерзостно, ибо это значит ставить под вопрос высоко ценимые человечеством знания физики, астрономии, математики. Декарт, однако, призывает решиться и на такой шаг. Главный аргумент Декарта о необходимости сомнения в научных, в том числе и математических истинах, - это, как ни странно, ссылка на Бога, причем не в его качестве просветляющего разума, а некоего всемогущего существа, в силах которого не только вразумить человека, но и, если ему того захочется, вконец человека запутать.
Ссылка на Бога-обманщика, при всей ее экстравагантности для веропослушного человека, облегчает Декарту переход к третьему этапу на пути универсального сомнения. Этот весьма деликатный для той эпохи шаг касается самого Бога. "Итак, я предположу, что не всеблагой Бог, являющийся верховным источником истины, но какой-нибудь злой гений, настолько же обманчивый и хитрый, насколько могущественный, употребил все свое искусство для того, чтобы меня обмануть". Сомневаться в истинах, принципах религии и теологии особенно трудно, что хорошо понимал Декарт. Ибо это приводит к сомнению в существовании мира как целого и человека как телесного существа: "Я стану думать, что небо, воздух, земля, цвета, формы, звуки и все остальные внешние вещи - лишь иллюзии и грезы, которыми он воспользовался, чтобы расставить сети моему легковерию". Сомнение привело философа к опаснейшему пределу, за которым - скептицизм и неверие. Без сомнения, - утверждает философ, - все, что я до сих пор принимал за самое истинное, было воспринято мною или от чувств, или через посредство чувств; а между тем я иногда замечал, что они нас обманывают, благоразумие же требует никогда не доверяться полностью тому, что хоть однажды ввело нас в заблуждение.
Но недостаточно, - продолжает Декарт, - что я лишь сомневаюсь; я, должен скорее, чтобы тем вернее прийти к достоверности, считать ложным и ничтожным вес, в чем я сомневаюсь. Но таким образом, сомневаясь во всём в некотором роде сомнительном, отвергая его и считая нереальным, я могу, правда, легко убедить себя, что не существует ни бога, ни неба, ни тел, что я сам не имею тела, но не в том, что я, мыслящий это, не существую, ибо это противоречие думать, что то, что мыслит, в тот момент, когда оно мыслит, не существует, и поэтому познание “Cogito, ergo sum” я мыслю, следовательно, я существую - самое первое и самое достоверное.
Первое несомненное заключение
Декарт движется к роковому барьеру не для того, чтобы через него перешагнуть. Напротив, лишь приблизившись к этой границе, полагает Декарт, мы можем найти то, что искали достоверную, несомненную, исходную философскую истину. "Отбросив, таким образом, все то, в чем так или иначе можем сомневаться, и даже предполагая все это ложным, мы легко допустим, что нет ни Бога, ни неба, ни земли и что даже у нас самих нет тела, - но мы все-таки не можем предположить, что мы не существуем, в то время как сомневаемся в истинности всех этих вещей. Столь нелепо полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит, что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение: я мыслю, следовательно, я существую, истинно и что оно поэтому есть первое и важнейшее из всех заключений, представляющееся тому, кто методически располагает свои мысли".
Исходной проблемой метафизики как науки о самых общих родах сущего является, как и в любых других дисциплинах, вопрос о самоочевидных основаниях. Метафизика должна начинаться с несомненной констатации какого-либо существования. Декарт «пробует» на самоочевидность тезисы о бытии мира, Бога и нашего «Я». Мир можно представить несуществующим, если вообразить, что наша жизнь есть долгое сновидение. В бытии Бога тоже можно усомниться. А вот наше «Я», считает Декарт, нельзя подвергнуть сомнению, так как само сомнение в своем бытии доказывает существование сомнения, а значит и сомневающегося Я. «Сомневаюсь, следовательно существую» - так Декарт формулирует эту важнейшую истину, обозначающую субъективистский поворот европейской философии Нового времени.
Различия между телом и душой
У Декарта широко трактуемое "мышление" пока лишь имплицитно включает в себя также и то, что в дальнейшем будет обозначено как сознание. Но темы будущей теории сознания уже появляются на философском горизонте. Осознаваемость действий - важнейший, в свете Декартовых разъяснений, отличительный признак мышления, мыслительных актов. Того, что человек наделен телом, Декарт и не думает отрицать. Как ученый -физиолог он специально исследует человеческое тело. Но как метафизик он решительно утверждает, что сущность человека состоит отнюдь не в том, что он наделен физическим, материальным телом и способен, подобно автомату, совершать чисто телесные действия и движения. И хотя (природное) существование человеческого тела - предпосылка, без которой не может состояться никакое мышление, - существование, бытийствование Я удостоверяется и, следовательно, приобретает смысл для человека не иначе, чем благодаря мышлению, т. е. осознаваемому "действию" моей мысли. Отсюда и следующий строго предопределенный шаг Декартова анализа - переход от "Я мыслю" к уточнению сущности Я, т. е. сущности человека.
Различие между моим мышлением и бытием немыслимо: мое мышление есть мое бытие, оно совершенно едино с ним. Начну ли я с бытия и перейду к мышлению или начну с мышления и перейду к бытию, я всегда познаю их единство. Разве бытие есть нечто от меня отличное, как тело, объект; разве я могу отнять его от себя, так что я ещё останусь, когда мое бытие исчезнет, подобно тому как я могу отнять от себя все прочее и все-таки сам остаюсь? Разве именно бытие не есть нечто даже мысленно неотделимое от меня, от чего я не могу отвлечься? Разве оно не непосредственно тождественно со мной, неотделимо от меня? Итак, оно едино с мышлением, ибо лишь мышление составляет одно со мной: я не существую как дух, конечно, если я не мыслю. Точно так же, если я начну с мышления, я получу ту же уверенность в его единстве с бытием.
Декарт считал животных тонкими машинами, способными самостоятельно адаптироваться к окружающей среде и адекватно реагировать на внешние воздействия. Испытанное воздействие передается в мозг, являющийся резервуаром «животных духов», мельчайших частиц, попадание которых в мышцы через поры, открывающиеся вследствие отклонений мозговой «шишковидной железы» (являющейся седалищем души), приводит к сокращениям этих мышц. Движение тела составляется последовательностью таких сокращений. Животные лишены душ и не нуждаются в них.
Декарт говорил, что его больше удивляет наличие души у человека, чем ее отсутствие у животных. Наличие души у человека, однако, не бесполезно, так как душа может корректировать естественные реакции тела.
Мышление
Сомнение составляет лишь один из «модусов мышления», наряду с желанием, рассудочным постижением, воображением, памятью и даже ощущением. Основой мышления является сознание. Поэтому Декарт отрицает существование бессознательных идей. Мышление является неотъемлемым свойством души. Душа не может не мыслить, она - «мыслящая вещь», res cogitans.
Мышление существует: ведь одно лишь оно не может быть мной отторгнуто, - пишет Декарт. - Я есмь, я существую - это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту полностью уйду в небытие. Итак, я допускаю лишь то, что по необходимости истинно. А именно, я лишь мыслящая вещь, иначе говоря, я -ум (mens), дух (animus), интеллект, разум (ratio); все это-термины, значение которых прежде мне было неведомо. Итак, я вещь истинная и поистине сущая; но какова эта вещь? Я уже сказал: я - вещь мыслящая.
А что это такое - вещь мыслящая? - задается вопросом великий философ. - Это нечто сомневающееся, понимающее, утверждающее, отрицающее, желающее, не желающее, а также обладающее воображением и чувствами.
Пути доказательства Декартом существование Бога
Особую роль в этом тщательно "инвентаризируемом" мыслителем богатстве духа - его действий, орудий, результатов - имеет то, что Декарт называет "идеей". Пример идей - понятия астрономии, правила метода, понятие Бога. Иными словами, речь идет о тех особых результатах и орудиях мыслительно-интеллектуальной деятельности, благодаря которым в мышление вносится нечто истинное, объективное, внеиндивидуальное, всеобщезначимое. Такие идеи, рассуждает Картезий, могут быть только врожденными. Не Декарт изобрел принцип врожденных идей. Но он им воспользовался, ибо без него не находил решения для ряда философских проблем и трудностей. Если бы человек зависел только от своего опыта или от опыта других индивидов, с которыми непосредственно общается, то он вряд ли мог бы действовать свободно, рационально, эффективно. Все перешагивающие опыт идеи, согласно Декарту, нам, нашим душам "даны", "внушены" как врожденные. Идея Бога тут стоит особняком. Ибо врожденные идеи - в том числе и идею Бога - в наши души "вносит" сам Бог. Однако философствующий человек может, да и должен с помощью своего интеллекта постигнуть, обрести такие общие идеи.
Декарт говорит: Мой аргумент и его доказательная сила зависят не от сущности понятия вообще, но от специфического характера понятия, которое мы имеем о боге. Очевидно, что он не может быть свойствен ни одному другому понятию, ибо он означает необходимое существование. Оно принадлежит к абсолютному совершенству, каким мы должны мыслить бога. Декарт дает несколько доказательств существования высшего существа. Сначала им приводится так называемый «онтологический аргумент»: Бог есть всесовершенное существо, поэтому в понятии о нем не может отсутствовать предикат внешнего существования, что означает невозможность отрицать бытие Бога, не впадая в противоречие.
Другое доказательство, предлагаемое Декартом, более оригинально (первое было хорошо известно в средневековой философии): в нашем уме есть идея Бога, у этой идеи должна быть причина, но причиной может быть только сам Бог, так как в противном случае идея высшей реальности была бы порождена тем, что этой реальностью не обладает, т. е. в действии было бы больше реальности, чем в причине, что нелепо.
Третий аргумент основан на необходимости существования Бога для поддержания человеческого существования. Декарт полагал, что Бог, не будучи сам по себе связан законами человеческой истины, является тем не менее источником «врожденного знания» человека, в которое входит сама идея Бога, а также логические и математические аксиомы. От Бога, считает Декарт, исходит и наша вера в существование внешнего материального мира. Бог не может быть обманщиком, а поэтому эта вера истинна, и материальный мир действительно существует.
Виды мыслей по Декарту, разница между ними
Совершенство знания и его объём определяются, по Декарту, существованием в нас врождённых идей, разделяемых Декартом на врождённые понятия и врождённые аксиомы. Достоверно известно очень немногое о телесных вещах. Гораздо больше, по Декарту, мы знаем о человеческом духе и ещё больше о боге.
Понятие врожденных идей фактически утверждает тождество и непрерывность сознания в пространстве и времени: общезначимые надындивидуальные истины являются, с одной стороны, актами и состояниями сознания отдельных индивидов, а с другой стороны, именно в своих всеобщих характеристиках не могут быть выведены как конечное звено в непрерывной цепи воздействия внешних вещей на их сознание или внутрипсихических сцеплений сугубо индивидуального опыта.
декарт сомнение мысль восприятие
Ясное и отчетливое восприятие
Я не только знаю, что я - вещь мыслящая - существую, - пишет Декарт, - но помимо этого у меня возникает некая идея телесной природы и мне приходит на ум сомнение, является ли присутствующая во мне мыслящая природа (или, точнее, я сам, адекватный этой природе) чем-то отличным от упомянутой телесной природы, либо та и другая тождественны; при этом я предполагаю, что до сих пор моему умственному взору не представилось ни одного основания уверовать в одно более, нежели в другое. Разумеется, в силу этого я пребываю безразличным к утверждению либо отрицанию как того, так и другого, равно как и к отсутствию какого бы то ни было суждения на эту тему.
Когда же я недостаточно ясно и отчетливо воспринимаю то, что истинно, и при этом воздерживаюсь от суждения, мне ясно, что я нахожусь на верном пути и не заблуждаюсь. Если бы я в этом случае позволил себе утверждать либо отрицать, я неправильно воспользовался бы своей свободой воли; если бы я отклонился в сторону лжи, я бы ошибся; а если бы я подался в противоположном направлении, я случайно натолкнулся бы на истину, однако не избавился бы от чувства вины, ибо благодаря естественному свету очевидно, что интеллектуальное восприятие всегда должно предшествовать решению воли. В этом неправильном использовании свободы воли содержится отрицание, образующее форму ошибки: оно содержится, говорю я, в самом действии, поскольку оно исходит от меня, но вовсе не в способности, полученной мною от Бога, и также не в том действии, которое зависит только от него.
Два разряда восприятий (вещи и истины)
Когда же я, - пишет Декарт, - недостаточно ясно и отчетливо воспринимаю то, что истинно, и при этом воздерживаюсь от суждения, мне ясно, что я нахожусь на верном пути и не заблуждаюсь. Если бы я в этом случае позволил себе утверждать либо отрицать, я неправильно воспользовался бы своей свободой воли; если бы я отклонился в сторону лжи, я бы ошибся; а если бы я подался в противоположном направлении, я случайно натолкнулся бы на истину, однако не избавился бы от чувства вины, ибо благодаря естественному свету очевидно, что интеллектуальное восприятие всегда должно предшествовать решению воли. В этом неправильном использовании свободы воли содержится отрицание, образующее форму ошибки: оно содержится, говорю я, в самом действии, поскольку оно исходит от меня, но вовсе не в способности, полученной мною от Бога, и также не в том действии, которое зависит только от него.
У меня нет также никакой причины сетовать на то, что Бог не наделил меня большей способностью понимания или большим естественным светом, чем он это сделал, ибо конечному интеллекту присуща ограниченная способность постижения, а тварному интеллекту присуще быть конечным; я должен быть глубоко признателен тому, кто никогда ничем не был мне обязан, за то, что он ко мне так щедр, и не должен считать, будто он лишил меня того или отнял у меня то, чего он мне просто не дал.
Субстанция, два рода субстанций (душа и тело)
У меня имеется также некая пассивная способность, - замечает Декарт, - чувственного восприятия, или, иначе говоря, восприятия и познания идей чувственных вещей, но я никак не мог бы ею воспользоваться, если бы наряду с нею не существовала - у меня ли или у кого-то другого - некая активная способность образовывать и производить такие идеи. Однако эта активная способность никак не может быть присуща мне самому, ибо она не предполагает никакого умопостижения и идеи эти производятся ею без моего участия и даже часто вопреки моей воле. Остается, следовательно, считать, что либо она содержится в какой-то иной, отличной от меня субстанции, в которой, таким образом, должна присутствовать - формально или по преимуществу - вся та реальность, коя объективно присутствует в идеях, создаваемых благодаря указанной способности (как я уже упомянул выше), либо сама эта субстанция - тело, или телесная природа, в которой формально содержится все то, что в идеях присутствует объективно; итак, несомненно, либо есть Бог, либо некое творение, которое является более благородным, нежели тело, и в котором все это содержится.
Атрибут, атрибуты субстанций
Основные атрибуты субстанций - это мышление и протяжение, остальные их атрибуты производны от этих: воображение, чувство, желание - модусы мышления; фигура, положение, движение - модусы протяжения. Нематериальная субстанция имеет в себе, согласно Декарту, "врожденные" идеи, которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте. Дуализм субстанций позволяет Декарту создать материалистическую физику как учение о протяженной субстанции и идеалистическую психологию как учение о субстанции мыслящей. Связующим звеном между ними оказывается у Декарта бог, который вносит в природу движение и обеспечивает инвариантность всех ее законов.
Я нахожу в себе способность мыслить с помощью неких особых модусов - например, с помощью способности воображения и чувственного восприятия: я вполне могу мыслить ясно и отчетливо без них, но не могу, наоборот, помыслить их без себя - мыслящей субстанции, коей они присущи: ведь они в своем формальном понятии содержат некоторый интеллект, из чего я заключаю, что они отличаются от меня как модусы - от вещи. Я усматриваю и некоторые другие способности, такие, как способность к перемещению, способность принимать различные позы и т.п., но эти способности так же, как вышеупомянутые, невозможно помыслить без субстанции, коей они были бы присущи, и, таким образом, они не могут без нее существовать: ведь ясно, что, если они существуют, они должны быть связаны с телесной, или протяженной, субстанцией, но не с мыслящей и постигающей, потому что в их понятии ясно и отчетливо содержится некая протяженность, но никак не интеллект.
Причины наших заблуждений
Безразличие это, собственно говоря, - пишет Декарт о причине наших заблуждений, - распространяется не только на те вещи, относительно которых мой интеллект "пребывает в полном неведении, но в целом также и на все то, что интеллект недостаточно отчетливо понимает в тот самый момент, когда колеблется в отношении этих вещей под воздействием воли: ведь хотя вероятные догадки увлекают меня в одну сторону, одного только осознания их в качестве догадок, исключающих достоверность и несомненность доводов, довольно для того, чтобы отклонить мое доверие в сторону противоположную. В эти дни я довольно часто испытывал подобное чувство - когда все то, что я прежде считал в высшей степени истинным, я расценивал как совершенно ложное лишь потому, что замечал возможность сомнения в этих вещах.
Из сказанного, по мысли Декарта, - совершенно ясно, что, невзирая на безмерную благость Бога, природа человека, являющегося сочетанием ума и тела, не может иногда не обманывать. Ибо если некая причина оказывает аналогичное воздействие не на стопу, а на любую другую из частей тела, через которые нервы протягиваются от стопы к мозгу, или даже на самый мозг, и возбуждает то же движение, какое возникает в поврежденной стопе, боль ощущается как бы в стопе, и наше чувство естественно обманывается; ведь поскольку одно и то же движение в мозгу может вносить в наш ум лишь одно и то не, всегда одинаковое, ощущение и чаще всего такое ощущение возникает от причины, повреждающей именно стопу, а не от другой причины, наличествующей где-то в ином месте, разумно считать, что указанная причина возбуждает в нашем уме ощущение боли именно в стопе, а не в какой-либо другой части тела. И если когда-нибудь сухость гортани возникает не по той причине, что питье должно содействовать здоровью нашего тела, а по причине прямо противоположной - как это бывает во время водянки,- все же гораздо лучше обмануться в причине в этом последнем случае, нежели постоянно ошибаться тогда, когда тело наше находится в добром здравии. То же самое относится и к другим сходным случаям.
Задача
«Мы прибегаем к философии всякий раз, когда имеем дело с обобщениями, выходящими за пределы отдельной науки или комплекса наук. Мы прибегаем к ней, когда нам приходится иметь дело с определением моральных ценностей» (Данем Б.)
. О какой функции философии говорит автор?
Одна из главных задач философии - разработка мировоззрения, соответствующего современному уровню науки, исторической практике и интеллектуальным требованиям человека. В этой функции модифицировано основное назначение специализированного знания: адекватно отражать свой объект, выявлять его существенные элементы, структурные связи, закономерности; накапливать и углублять знания, служить источником достоверной информации. Подобно науке, философия есть сложная динамическая информационная система, созданная для сбора, анализа и переработки информации с целью получения новой информации. Такая информация концентрируется в философских понятиях (категориях), общих принципах и законах, образующих целостную систему. Внутри этой системы выделяются разделы: философская онтология (учение о бытии как таковом), теория познания, диалектика как всеобщий метод, социальная философия, общая этика, теоретическая эстетика, философские проблемы частных наук, философия религии, история философии, «философия философии» (теория философского знания).
. На каких особенностях философского знания основана эта функция?
Диалектика задает общие ориентиры познавательной деятельности в различных областях теоретического естествознания, а разработка диалектико-логических принципов познания, проводимая в тесном единстве с обобщением новейших достижений методологии естественных наук, придает практическую значимость общеметодологической функции философии.
Литература
1. Декарт Р. Начала философии // Антология мировой философии. Т.2. - М., 1979. С. 231. - 255.