Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
МИШЕЛЬ ОДЕН
ПЕРВИЧНОЕ ЗДОРОВЬЕ
ПРОЕКТ НАШЕГО ВЫЖИВАНИЯ
Издательство “Century”
Лондон – Мельбурн – Оклэнд – Йоханесбург
1986
перевод с английского А.Зелинского
1987
Об авторе и его книге
Другие книги Мишеля Одена
Лингвистические замечания
Посвящение
Глава I. Что такое здоровье?
Первичный мозг. Иммунная система. Гормональная система.
Глава II. Первичная приспособительная (адаптивная) система.
1. Иммунная система – напоминание
2. Барьеры, стоящие на пути
3. Раннее развитие первичной адаптивной системы
Глава III. Le terrain.
1. Незакрытые вопросы, или вопросы без ответов
2. Генетические факторы
3. Первичное здоровье
Глава IV. Болезнь цивилизации
1. Единство заболеваний
2. Алкоголизм
3. Гипертензия (гипертония)
4. Шизофрения
5. Ожирение
6. Ревматизм
7. Угнетение иммунной системы
8. Аллергии
9. аутоиммунные заболевания
10. Вирусные заболевания
11. Рак
12. Старение
13. Заключение
Глава V. Сексуальное здоровье
1. Выживание через производство потомства
2. Привязанность
3. Сексуальное поведение
4. Деторождение
5. Грудное вскармливание
Глава VI. Общественные и религиозные инстинкты
1. Потребность жить для группы
2. Религиозные инстинкты
Глава VII. Садовник
1. Питание эмоциями
2. Искусство
3. Терапии
4. Окружение
5. Упражнения
6. Пища
Глава VIII. Доктор
1. Лекарства
2. Хирургия
3. Диагностические исследования
4. Бесконтрольная технология
Глава IX. Исследования по первичному здоровью
1. Происхождение хорошего здоровья
2. Взаимозависимость между первичным периодом и болезнью
3. Новые виды исследований
Глава X. Первичное здоровье и "
1. Нуклеиновая семья
2. Акушерство
3. Мир мужчин и мир женщин
4. Неонатология
Глава XI. Окна в будущее
1. Центры первичного здоровья
Историческое замечание
Словарик
Об авторе и его книге
Доктор медицины Мишель Оден родился в 1930 году во Франции. Он получил квалификацию общей хирургии, однако известен как ведущий пионер нового подхода к деторождению и акушерству. В 1962 году Мишель Оден возглавил государственную больницу в городе Питивьер на севере Франции, недалеко от Парижа. Там он вскоре погрузился в улучшения в области материнства. Он добился хороших результатов в создании обстановки, в которой матери могли рожать естественно, без ненужного медицинского воздействия. В 1982 году его работа в Питивьере была представлена фильмом «Возрождённые роды». Он продолжил эту тему, опубликовав в 1984 году книгу под тем же названием, которая стала бестселлером. Его подход к родам и успех в этой области быстро завоевал ему международную известность и признание в вопросах акушерства и деторождения. Кроме упомянутой книги, Мишель Оден опубликовал ещё несколько работ, в том числе очень популярную книгу «Вхождение в мир», он также много путешествует, выступая с лекциями на конференциях по всему миру, его новаторский подход оказал известное влияние на акушерскую практику в больницах всего мира.
Последняя его книга – «Первичное здоровье» - представляет Мишеля Одена как человека беспристрастного и широкого видения, развивая новую теорию, которую он называет «первичным здоровьем», он бросает вызов всему нашему современному высокомерию и предрассудкам в представлениях о природе здоровья. Первичное здоровье закладывается в критическом «первичном» периоде нашей жизни, т.е. во время существования в матке, околородового периода и периода грудного вскармливания. Это время, когда иммунная система, гормональная система и примитивный мозг, завершают своё формирования, т.е. наши биологические компьютеры программируются на всю дальнейшую жизнь. Всё, что происходит в это время, имеет влияние на состояние основы нашего здоровья. Впоследствии мы можем только культивировать его, подобно садовнику, ухаживающему за своим садом.
Под лозунгом «научного прогресса» современное общество вмешивается в естественные процессы деторождения. Это ведёт к пренебрежению традиционной роли акушерки и отделению матерей от их новорожденных детей. Именно этот ранний опыт в стадии формирования «первичной приспособительной системы» определяет путь развития индивида, его сопротивляемость болезням и адаптацию ко всем стрессовым воздействиям окружения. И во всех так называемых «болезнях цивилизации» может быть обнаружена связь с дисбалансом в иммунной и гормональной системах.
Книга «Первичное здоровье» поднимает вопросы по широкому спектру проблем – в сексе, искусстве, религии и культуре. Она призывает к новому сознанию в руководстве обществом, говоря о его тенденциях в развитии нуклеарной семьи и современной урбанизации. Эта книга лежит поверх барьеров, которые традиционно отделяют одну часть медицины от другой, и очерчивает новую область медицинских исследований – происхождение и природу хорошего здоровья. Её выводы имеет практическое приложение не только для матерей, акушеров, врачей и тех, кто работает в системе здравоохранения, но также для выживания человечества как вида в двадцать первом столетии.
В 1985 году Мишель Оден оставил Питивьер, и сейчас работает в Лондоне, отойдя от больничного подхода к помощи матерям и организации места рождения так далеко, насколько это возможно. Теперь он планирует объединение системы домашнего деторождения. (В Англии действует около 14 организаций, прямо или косвенно поддерживающих домашние роды и естественный перинатальный уход, которые составляют таким образом разветвлённую службу естественного деторождения, которая предлагает свой юридический, медицинский, тренировочный, психолого-консультативный и прочий сервис, не менее 30 подобный организаций действуют в США, где Мишель Оден часто бывает, пользуется широким признанием и стал одним из инициаторов ряда начинаний, существуют подобные организации также во Франции, Швеции, и некоторых других странах Европы, и в Дании и Голландии такая служба является частью официального государственного перинатального сервиса, некоторые организации – например, международная ассоциация домашнего деторождения, международная ассоциация обучения деторождению, международное возрождение,–целенаправленно развивают международную деятельность в этом направлении; все организации так или иначе связаны между собой, представляя таким образом интернациональное движение за улучшение материнского и детского здоровья. (прим. перев.) Это представляется ему возможным путём создания «Центров первичного здоровья» как средоточия его взглядов на обеспечение первичного здоровья человека.
Другие книги Мишеля Одена
1. «Хорошее рождение», Париж, 1976, (на фр.яз.)
2. «Вхождение в мир», Нью-Йорк, 1976, (на англ.яз.)
3. «Возрождённые роды», Нью-Йорк, 1984, (на англ.яз.)
4. «На пути к немеханизированному деторождению. Международные начинания в области материнского и детского здоровья», Лондон, 1985, (на англ.яз.)
Лингвистические замечания
Эта книга писалась на английском и французском языках одновременно. За неимением эквивалента определённые английские слова не переводились. Слово “primat”2, означающее первый во времени и первый по важности, не имеет соответствующего перевода во французском языке. Я также не смог найти французское слово выражавшее со всеми оттенками и тонкостями термины «безнадёжность» и «беспомощность».
Таким же образом я использовал определённые французские слова и выражения в английском издании, не пытаясь переводить их. Первое такое слово “terrain”. Первоначально его значение – почва, но в своём тексте я вкладывал в него значение основного состояния, темперамента, способности совладать с болезнью (или «основа биологического существования» - прим. перев.).
Я также не способен перевести точное значение выражения () , это выражение относится к возвышению сознания. Оно означает нечто вроде «внезапного нового понимания», хотя это выражение не отражает в точности неожиданность вспышки осознания.
На протяжении всей книги я старался возможно упрощать медицинскую терминологию. Тем не менее в целях помощи неискушённому читателю я напечатал словарик в конце книги, чтобы более подробно объяснить самые важные медицинские выражения, которые надо усвоить, прежде чем концепция первичного здоровья может быть полностью понята.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Эта книга посвящается Антуану Бешаму.
Почему Антуану Бешаму?
Не потому, что он понимал механизм ферментации раньше Пастера.
Не потому, что он знал о микробах раньше Пастера.
Не потому, что он продемонстрировал роль микроорганизмов в определённых заболеваниях.
Но потому, что среди эйфории пастеровой славы он осмелился сказать:
«Вместо стараний определить, из каких ненормальных условий составляется болезнь, давайте сперва узнаем нормальные условия, делающие нас здоровыми».
Глава I.
ЧТО ТАКОЕ ЗДОРОВЬЕ?
Мы находимся в детском отделении большого родильного дома в Восточной Европе, где несколько дюжин новорожденных детей уложены бок о бок, все завёрнуты в пелёнки, регулярно, в точное время, сестра в маске, добросовестно следуя заведённому порядку, приходит забрать один из свёрточков – наступило время кормления.
Этот опыт оставил у меня ощущение, что что-то неправильно. Я чувствовал, что эти дети в опасности. Я знал, что эти новорожденные младенцы уже начинают терять тот импульс, который заставляет нас бороться, бороться за жизнь. Это знание пришло ко мне не от чтения книг, не от какого-то процесса размышления. Оно пришло более прямым путём, через эмоции. А переживание эмоций – путь узнавания.
После возвращения из своей поездки в конце 70-х годов я не мог перестать думать о детях в том питомнике. Я спрашивал себя, какие убеждения, какие теории, какие принципы могли бы дать возможность объяснить, почему те дети были отделены от своих матерей, познавая таким образом, что бесполезно кричать, бесполезно чего-либо просить, бесполезно вообще как-либо выражать свои нужды? На первый взгляд это делалось во имя науки, те дети были доверены медицине, которая считает себя научной, наука учила нас, что микробы опасны, и высчитывала питательные потребности детей. Поэтому, во имя науки, тех детей защищали от семейных микробов и в то же время гарантировали идеальное количество пищи. Поскольку медицина претендует на то, чтобы управляться наукой, и поскольку в эти дни дети принадлежат медицине, давайте тогда воспользуемся наукой, чтобы увидеть, что многие дети в опасности.
В то время, как я думал об этих новорожденных младенцах, для меня неожиданно прояснилось истинное значение некоторых очень хорошо известных экспериментов. Эти эксперименты с собаками и крысами показывали, как животные могут учиться быть беспомощными. В 1960-е годы Мартин Селиджмен и его сотрудники проводили ряд экспериментов по проверке теории обучения. Они делили собак на две группы. Первую группу подвергали электрическим ударам, от которых они абсолютно не могли спастись. Собак второй группы помещали в такие же клетки, но совсем не подвергали ударам.
Эти две группы собак затем проверяли в специальном ящике с двумя отсеками, разделёнными перегородкой. В одном отсеке собаки получали электрический удар, но перепрыгнув через перегородку, они могли избежать ударов. Собаки второй группы, никогда раньше не испытывавшие электрических ударов, очень быстро открывали путь к спасению и перепрыгивали перегородку, но поразительно было то, что собаки первой группы – те, кого предварительно подвергали ударам, – не делали никаких попыток спастись, они лишь беспомощно пригибались в отсеках с электрическими ударами, даже когда собак поднимали над перегородкой на безопасную сторону, это всё равно не вносило разницы, они научились из своего первого опыта, что ничего, чтобы они ни делали, не может изменить их положения, и они не имели возможности управлять событиями, Селиджмен назвал это поведение: «выученной беспомощностью».
Позже другие исследователи хотели выяснить, какие психологические изменения происходят у крыс, когда тем предоставляют различные степени контроля над электрическими ударами. Они нашли, что когда крысы не имели никакого контроля над ударами, они страдали от язвы желудка и потери веса. У этих крыс также был более низкий уровень адреналина, гормона, который даёт внезапную энергию, чтобы быть способным бороться или убегать. Крысы заболевали не от электрических ударов, а от состояния покорности, в котором находились во время ударов.
Во Франции Анри Лабори был другим учёным, изучавшим действие непредотвратимых электрических ударов. Он нашёл, что если пару крыс помещали вместе в клетку, подвергая их электрическим ударам, они предохранялись от подъёма кровяного давления, борясь друг с другом, но крысы, которые не могли ни бороться, ни убегать – все страдали от подъёма кровяного давления. Лабори создал выражение «подавление действия». Это вместе поведенческий и гормональный ответ; в особенности он затрагивает секрецию гормонов, которые угнетают иммунную систему. Это система, позволяющая телу распознавать чужеродные вещества и бороться против таких захватчиков, как бактерии, вирусы, паразиты, раковые клетки и так далее.
Смысл всех этих экспериментов имеет первостепенную важность. Они помогают нам понять, насколько понижаются все способности человека, когда он не может влиять на то, что с ним происходит, а может только пассивно покоряться. Они также помогают нам понять, что ответы нервной системы, гормональной и иммунной системы никогда не следует разъединять. Они образуют целое.
Так получилось, что мои первые мысли о жизни новорожденного ребёнка в питомнике привели меня к тому, что говорят учёные о «подчинительном поведении». На самом деле те же мысли могли таким же образом привести меня к тому, что они говорят о процессе связывания матери и дитя, или важности сенсорной стимуляции в младенчестве. Это всё равно, так как это просто разные подходы к той же истине, современная наука сейчас движется вперёд так быстро, что даже может объяснить множеством способов, что новорожденному ребёнку нужна его мать!
Выбранный мною пример о том, как чувствовал себя после посещения того роддома, только один среди бесчисленных других. Каждый день обогащает жизнь доктора и внезапными подарками сознания (см. лингвистическое замечание, стр. 5). Занимаясь хирургией военной и гражданской, вы всегда сталкиваетесь с борьбой за выживание или восстановление отдельной функции, вы иногда сталкиваетесь со смертью.
В моём собственном опыте, однако, родовые сцены оставляют самые сильные отпечатки. Присутствие на родах у тысяч женщин, на рождениях их детей превращает вас в другого человека – пока роды не слишком нарушаются медицинским заведением, священная атмосфера родильной палаты захватывает, а участие в этой священной атмосфере даёт вам более глобальное видение, она помогает вам отделить существенное от предметов второстепенной важности. Когда вы в родильной палате, вы учитесь отстранять аналитические функции мозга, в том периоде моей жизни, когда я был больше всего вовлечён в роды, я замечал, что у меня увеличивалась способность перешагивать через определённые установившиеся представления. Мало-помалу я начал смотреть на вещи очень личным образом. Хорошим примером этого служит моё понимание слова «здоровье».
Среди докторов слово «здоровье» обычно означает отсутствие болезни. Ещё в XVI веке французский автор Монтень говорил, что доктора руководствуются болезнью. Ментальный образ, связанный со словом «заболевание» всё ещё не слишком отличается от традиционного образа демона, вторгающегося в тело человека; демона нужно выгнать прежде, чем страдающий человек может быть исцелён. Заболевание – это нечто, от чего можно избавиться, а не неотъемлемая часть целого человека. Понятие здоровья как отсутствия болезни основано на старом мифе, гласящем, что у каждой болезни своя собственная причина и, следовательно, своё собственное лечение, например, открытие вируса как причины отдельного заболевания служит совершенным примером такого взгляда на вещи.
В то время как этот умственный образ пока преобладает в медицинском мире, другие образы здоровья покоряют широкую публику. Стоит упомянуть слово «здоровье», люди сразу думают о хорошем питании, упражнениях, релаксации и образе жизни в целом, но эта часто слышимая ассоциация понятий по сути не более полезна в определении действительной природы доброго здоровья. Несомненно, правильное питание, упражнения и положительные эмоции служат хорошим советом всякому, кто хочет поддерживать и развивать то, что уже имеет, но невозможно произвести какие-либо коренные исправления в программах наших биологических компьютеров, которые закладывались в них в первичный период жизни.
Здоровье нельзя по-настоящему понять вне контекста борьбы за жизнь. Нет жизни без борьбы, нельзя объяснить жизнь одними законами физики. Сама жизнь является постоянной борьбой против одного из фундаментальных законов физики: тенденции энергии становятся с течением времени менее пригодными к совершению работы – что обычно называют «энтропией». Думая о любой стороне жизни, невозможно оторвать её от концепции борьбы. Возьмём, например, эволюцию видов, и немедленно мы обнаруживаем понятия отбора и состязания, другими словами, концепцию борьбы.
Существует непрерывная борьба между различными видами, прежде чем может быть достигнута и поддерживается экологическая гармония. Даже внутри отдельного вида сексуальное соперничество предоставляет отдельным членам способ бороться за выживание через их собственный помёт, передачей своих собственных генов. Любовь, привязанность, товарищество внутри одного вида или даже между видами можно рассматривать как часть общей стратегии усиления способности бороться. Даже если мы берём наиболее сложные аспекты жизни – человеческие общества – мы видим, что ранние теоретики социальное перемены вскоре открыли важность классовой борьбы.
Какое же место занимает здоровье среди различных сторон борьбы за жизнь?
Здоровье – система, позволяющая нам вести ежеминутную борьбу и постоянно приспосабливаться к окружению. У этой системы есть дирижёр. Не знать его имени и роли подобно тому, как обсуждать политику в США, не зная о Белом Доме. Он принадлежит к самым древним первобытным структурам мозга; к той части мозга, которая восходит к древней истории жизни. Он управляет здоровьем у всех млекопитающих и, в особенности, у людей, его называют гипоталамус.
Роль гипоталамуса как регулятора голода, жажды и сексуальных ритмов была хорошо известна десятилетиями. Но только в последнее время была понята его первостепенная важность. Гипоталамус находится в тесных взаимоотношениях с другими структурами мозга и с автономной нервной системой. По этой причине я пользуюсь менее точным понятием «первичного мозга», охватывающим гипоталамус и прилегающие структуры (см. словарик).
Первичный мозг управляет гормональной секрецией различных эндокринных желез. По сути, сам мозг можно рассматривать как железу, поскольку гипоталамус вырабатывает гормоны и поскольку нервные клетки сообщаются между собой химическими передатчиками, не сильно отличающимися от гормонов. Поэтому всякие различия между первичным мозгом и гормональной системой теперь устраняются. Таким же образом теперь устраняются все традиционные разделения между первичным мозгом и иммунной системой. Разделений не существует. Слово «здоровье» означает тот путь, которым наша «первичная приспособительная система» работает как целое (см. словарик)
Первичная приспособительная система представляет собой одно целое, определённые ситуации вызывают внезапное изменение в работе первичной приспособительной системы. Представьте себя в двух различных ситуациях: вам достался крупный выигрыш, или грабитель угрожает вам оружием. Чем является чувство – радостью или страхом – не вносит разницы. Всегда при появлении эмоций присутствует ответ всей первичной приспособительной системы. Поэтому имеют место ответы мозга, иммунной системы и гормональной системы, в согласии всех трёх.
Время, когда различные части этой системы развиваются, согласовываются и выверяются, – это утробная жизнь, околородовой период и младенчество. К концу младенчества первичная приспособительная система достигает зрелости. Я называю первичным здоровьем равновесие установившихся уровней настройки (см. словарик), достигнутых к концу младенчества. Чтобы понять, что означают установившиеся уровни настройки, представьте термостат центрального отопления. Вы устанавливаете термостат на определённую температуру в начале дня, и нагрев достигает температуры, установленной сами. Это схоже с нашими гормональными уровнями, которые обязаны устанавливаться в начале жизни и которые продолжают «подстраиваться» к установленному уровню. Таким образом, первичное здоровье строится в то время, когда ребёнок тесно зависит от своей матери, сперва в утробе, затем в родах и затем на протяжении периода грудного вскармливания. Всё, что происходит в этот период зависимости от матери, оказывает влияние на это основное состояние здоровья, на это первичное здоровье.
Многие вещи приводят меня к убеждению, что образ моего восприятия здоровья коренным образом отличается от обычного понимания. В сегодняшнем обществе редко проводятся аналогии между первичным здоровьем (периодом) и зрелостью, и они проводятся не там, где дело касается здоровья. Например, я читал длинную биографию Жан-Жака Руссо, в которой автор полностью опустил тот факт, что он потерял свою мать в возрасте десяти дней! Когда же люди пытаются проводить эти связи, это только потому, что их интересуют сенсорные функции. Они могут задавать вопросы вроде таких, как: «что младенец может воспринимать в утробе?», или «что новорожденный ребёнок может видеть?», но очевидно, что их больше интересует выявление способностей, чем здоровье как целое.
Кажется, что ещё не достаточно хорошо понятно, что сенсорная функция в начале жизни может быть средством стимулирования первичного мозга в то время, когда первичная приспособительная система ещё не достигла полной зрелости. Говоря простыми словами, это означает, что, когда, например, вы ласкаете человеческого младенца или детёныша любого животного, вы также стимулируете его иммунную систему. Познание вселенной, которое приходит к нам через сенсорные органы, ставит нас перед другим аспектом борьбы за жизнь, который находится вне области здоровья.
Ментальные образы, обычно связываемые со словом «здоровье», по сути своей опасны и жизнеразрушительны, концепция первичного здоровья могла бы облегчить изменение приоритеты и вновь открыты фундаментальные потребности, присущие человеку в начале его жизни. Моё понимание слова «здоровье» могла бы иметь огромные практические следствия. В конце концов, миром будут управлять слова.
Глава II
ПЕРВИЧНАЯ ПРИСПОСОБИТЕЛЬНАЯ (АДАПТИВНАЯ) СИСТЕМА
Синдром новичка в колледже известен повсюду, на протяжении первых недель вновь прибывшие находятся в особом эмоциональном состоянии. Согласно серьёзной научной и медицинской литературе у студентов-новичков высокий уровень кортизола, и их иммунная система в начале их первого года расстроена. Подобным образом исследования групп мужчин показали у них очень необычное гормональное состояние и подавленные иммунные системы через шесть недель после смерти супруги. Является чем-то совершенно новым возможность сказать, что отдельное эмоциональное состояние всегда связано как особым гормональным состоянием, так и с реакцией в иммунной системе.
Чем глубже я вхожу в захватывающие достижения биологических наук, тем больше укрепляются мои взгляды. Если объединить все эти новые данные. Это помогло бы нам достичь нового видения жизни, особенно явления человека, но разделение различных дисциплин и отнесение их к отдельным подразделениям затрудняет этот синтез. Например, я знаю недавно вышедшую книгу об иммунологии. В которой нельзя найти слово «гипоталамус»! Я также отмечал, что иммунная система не удостаивается даже упоминания в определённых свежих и хорошо известных книгах по мозгу и нервной системе.
Поэтому первое, что нам нужно сделать, это сокрушить барьеры между этими дисциплинами. Они стоят на пути. Мы должны показать, что барьеры искусственны и никуда нас не пускают. Снесение барьеров – существенный первый шаг, прежде чем слово «здоровье» сможет быть верно понято, и перед определением первичной приспособительной системы. Я также хочу показать, что различные части этой системы созревают в самом начале жизни, во время, когда ребёнок зависит от матери. В этом отношении первичная приспособительная система целиком отлична от «нового мозга», или неокортекса, который может наращивать свою способность до весьма зрелого возраста, если его достаточно стимулируют.
1. Иммунная система – напоминание.
Прежде всего, каждому, питающему интерес к здоровью, следует держать в уме некоторые основные факты о том, что мы называем иммунной системой. Она играет ключевую роль во многих современных болезнях, как например, в таинственном СПИДе (AIDS) – синдроме приобретённого иммунного дефицита – в отношении которого средства информации возбудили массу страха и любопытства. Для всякого, кто не знаком с биологическими науками, ниже следуют некоторые ключевые слова, которые должны помочь объяснению того, как работает иммунная система. Это напоминание об иммунное системе даст мне также возможность преодолеть другой барьер – языковый. Оно также подкрепит ту мысль, то жизнь представляет собой постоянную борьбу между нами самими и окружением.
Чтобы сделать иммунную систему, её суть более лёгкими для понимания, я буду играть «в солдатики» и пользоваться военным языком. Иммунная система является системой обороны тела, средством, которым последнее отбивается от потенциально опасных чужеродных организмов, таких, как бактерии. С момента своего рождения мы живём среди бактерий. Мы нуждаемся в бактериях, но в некоторых обстоятельствах определённые бактерии могут быть опасными и должны быть отбиты. Первой линией обороны служит граница, такая, как кожа или слизистая оболочка, через которую бактериям нелегко проникнуть. Если входные ворота открыты, как это бывает в случае небольшой раны, пограничники организуют местное сопротивление, вне зависимости от того, кем является захватчик. Это сопротивление называется воспалением. Местное поле боя красное, горячее и болезненное, потому что больше крови достигает этой области. Подвижные белые кровяные клетки, называемые фагоцитами, появляются на сцене как подкрепление и присоединяются к местной схватке, окружая бактерии и разрушая их. Обычным исходом является быстрая и полная победа обороняющей армии. Иногда, однако, победа возможна лишь с образованием гноя, что означает разрушение многих белых клеток и фагоцитов. В некоторых случаях местную оборону преодолевают, и сражение перемещается в лимфатические узлы или органы, такие как печень, селезёнка или лёгкое, если имеется повторяющееся проникновение бактерий в кровяное русло, это поражение называется септицемией (заражение крови – прим. пер.). возможно полное поражение линий обороны тела. Сопротивление вторжению может быть усилено приобретённым иммунитетом. Иммунная система может обучаться: у неё есть память. Она должна научиться тому, как бороться с отдельными врагами применением миллиардов различных типов антител. Эти антитела патрулируют и предохраняют тело, а производятся белыми кровяными клетками, называемыми «В-лимфоцитами». Этот вид сопротивляемости, полезный в единоборстве с захватчиками, связан с сопротивляемостью другого сорта, затрагивающей «Т-лимфоциты». В то время как антитела можно сравнить с пулями, Т-лимфоциты больше сходны с солдатами. Лимфоциты специализированы. Т-киллеры (убийцы – прим. пер.) проводят рекогносцировку и выборочное разрушение отдельных целей. Есть также Т-хелперы (помощники), которые помогают В-лимфоцитам вырабатывать антитела, и Т-супрессоры (подавители), которые сдерживают секрецию антител. В зависимости от отношения между этими двумя видами Т-клеток производство антител В-клеток либо стимулируется, либо подавляется.
Эта армия способна непрерывно обновляться. За считанные минуты производятся миллионы новых лимфоцитов и миллиарды новых антител. Лимфоциты образуются из специализированных клеток в костном мозге, представляющем что-то вроде плаца общей подготовки. Лимфоциты продвигаются дальше в тимус (см. словарик), который больше напоминает лагерь для специализированного тренажа, здесь то место, где лимфоциты постигают своё особое предназначение, и именно от тимуса они получают своё название – «Т-лимфоциты». Тимус – небольшая железа, расположенная сразу за верхушкой грудины. Долгое время он был известен только гурманам («свитбредз» - сладкие хлебцы). Его физиологическая функция всегда была таинственна. Относительно крупный при рождении, он увеличивается в размере на протяжении детства, затем сильно уменьшается после пубертации. У стариков от прежней железы остаётся почти что след. Только в последние годы тимус стали считать существенным органом в иммунной системе. Разумеется, другие органы, такие, как лимфатические узлы, также играют важную роль в иммунитете.
Хотя иммунная система рассеяна, тем не менее внутри она обладает единством. Это подобно национальной обороне, которая координирует действие всех вооружённых сил. Помимо борьбы с бактериями, иммунная система воюет с такими разнообразными захватчиками, как вирусы, паразиты, грибковые споры или раковые клетки. Конечно, иммунная система может ошибаться; она может нападать не на ту цель, или даже повернуть оружие против себя, в случае чего антитела разрушают те клетки, которые должны бы были защищать. Это то, что имеется в виду под «аутоиммунным заболеванием». Иммунная система может также чрезмерно противодействовать чужакам, которые по-настоящему не опасны. Это то, что понимается под «аллергией». Иммунная система использует только часть той энергии, которую она имеет в своём распоряжении. Другими словами, бюджет иммунных защит не велик в сравнении, например, с бюджетом двигательных мускулов.
Иммунологам предстоит убедиться в истине, что жизнь представляет собой борьбу, и бороться является потребностью, но если иммунная система не получает возможности отбить определённых вирусов, которые обычно нападают в детстве, то у взрослого это будет намного более сложная и изматывающая битва. Поэтому лучше заболеть свинкой в возрасте четырёх лет, чем тридцати четырёх.
2. Барьеры, стоящие на пути.
Барьер, который легче всего сокрушить среди других разгораживающих части первичной приспособительной системы, находится между первичным мозгом и гормональной системой. Гипоталамус принадлежит мозгу. Он состоим из нервных клеток, сообщающихся с другими нервными клетками прямым контактом своих протяжённых волокон. Но гипоталамус также принадлежит гормональной система. Он самостоятельно выделяет гормоны, эти гормоны могут либо стимулировать, либо подавлять выпускание выделений гормона.
Гормоны гипофиза в свою очередь стимулируют другие эндокринные железы, такие, как надпочечники, тироид (щитовидная железа), яичники и яички. Все эти гормональные выделения (на диаграмме как образец используется кортизол, но эстроген, прогестерон и тестостерон представляют другие примеры – см. рис. стр. 17) управляют активностью гипоталамуса посредством механизма обратной связи. Таким образом, имеется действительная взаимозависимость между эндокринными железами и мозгом, что ещё существенно, сам мозг можно теперь рассматривать как железу с двумя выходами: один выход, отдающий приказы мышцах и внутренним органам тела через нервные клетки, и другой выход, отдающий приказы всему организму через гипоталамические гормоны.
Мозг может использовать гормональный маршрут, то есть, скажем, химические передатчики, чтобы посылать информацию из одной своей части в другую. Нервные клетки не нуждаются в соприкосновении друг с другом, чтобы общаться. Например, жажду можно вызывать впрыскиванием небольшого количества гормона, называемого ангиотензином, в точно определённую зону мозга; материнское поведение можно вызвать таким же образом инъекцией окситоцина – гормона гипофиза. Это явление помогает нам понять, как небольшие пересадки мозга могут компенсировать определённые дефициты. Физиологи и доктора, представляющие в уме картину междуклеточной передачи наподобие электрической сети, могут находить трудным признание существования определённых веществ, которые изменяют активность мозга посредством механизма, подобного настройке оркестра.
Более трудно будет сокрушить тот барьер, который традиционно разделяет гормональную систему и иммунную систему. Чтобы показать, что обе они являются частями одного целого, достаточно несколько примеров. Кортизол, гормон, выделяемый надпочечниками в ситуациях беспомощности и безнадёжности, подавляет иммунную систему. Он уменьшает размер тимуса. Он понижает число и тормозит активность Т-клеток. Он препятствует синтезу белков вообще и антител в особенности. Но деле тимус сам представляет собой эндокринную железу, которая может выделять различные разновидности тимозина. Эти тимозины принимают участие в управлении секрецией всякого вида стрессовых гормонов посредством механизма обратной связи.
Не один только кортизол играет роль во многих иммунных реакциях. Это относится и ко всем стрессовым гормонам. Норадреналин связывается с поверхностными рецепторами лимфоцитов и других белых клеток и обычно тормозит их функцию. Эндорфин – природное обезболивающее, вырабатываемое первичным мозгом, также влияет на активность иммунной системы.
По существу, всякий вид гормональной секреции играет роль в иммунитете, а не одни лишь стрессовые гормоны. Например, гормон роста нужен для поддержки или восстановления функций Т-лимфоцитов, сплав гормональной системы и иммунной системы даже более очевиден, поскольку мы знаем, что лимфоциты сами могут производить эндорфины. Мы также знаем, что лимфоциты имеют поверхностные рецепторы для широкого множества гормонов. Разумеется, всё ещё остаётся много вопросов, на которые мы не знаем ответов. Даже более того, можно считать упразднённым любой вид различий между гормональной системой и иммунной системой.
Ещё сложнее, по-видимому, для многих учёных и докторов сплавить свои умственные представления о первичном мозге и иммунной системе. По этой причине может оказаться полезным упомянуть некоторые исследовательские находки, как старые, так и новые.
На протяжении многих лет было хорошо известно о существовании нервных окончаний в различных органах иммунной системы (тимусе, костном мозге, селезёнке, лимфатических узлах). Также известны важные эффекты влияния котором строится вся остальная жизнь человека. В Древнем Китае было в ходу «эмбриональное воспитание» (тай-кье), основной принцип которого состоит в том, что только счастливая и здоровая мать может иметь счастливого и здорового ребёнка. Есть много пословиц, вдохновлённых учением тай-кье. Например: «хочешь узнать человека – посмотри на его мать». В чарака самхита, индийской традиции, развитие эмбриона и плода изучается во время третьей и четвёртой недели беременности, затем месяц за месяцев вплоть до седьмого месяца, имеются длинные главы об оплодотворении, зачатии, беременности и новорожденном младенце. В тибетской традиции гаиуд-бши плод изучается неделя за неделей.
3. Раннее развитие первичной адаптивной системы.
Благодаря последним научным исследованиям мы имеем теперь возможность видеть первичную приспособительную систему как одно целое. Мы также знаем, что эта система развивается и достигает зрелости во время тесной зависимости от матери.
Когда современная наука говорит о «древнем мозге» или «примитивных структурах мозга», это означает старейшую часть мозга как в истории жизни, так и в истории каждого человеческого существа. Первичный мозг в грубых чертах одинаков у всех млекопитающих, от самых примитивных вплоть до человека. Первичный мозг достигает своей зрелости на очень ранних участках жизни человеческого существа, в период утробной жизни, рождения и младенчества. Поэтому информация, поступающая в мозг в этот решающий период, воздействует на ход определённых, чрезвычайно важных стадий его развития.
Гипоталамус принимает важную информацию прямо от сенсорных органов и также от рецепторов, чувствительных к температуре и составу крови. Восточные традиции знали, что энергия поступает к мозгу через стимулирование ощущений. Западная наука теперь способна доказать, что это так. Это как если бы мозг нуждался в перезарядке, подобно батарее. Например, когда сетчатка принимает свет, она преобразует волновую энергию света в электрическую энергию в зрительном нерве, затем в химическую энергию в синапсах между двумя нервными клетками, когда вы гладите кожу ребёнка, это даёт энергию мозгу на важной стадии его развития.
Недостаток сенсорной стимуляции в течение первичного периода мог бы иметь далеко идущие последствия. Например, когда беременной женщине советуют длительное время проводить, отдыхая в постели, то ребёнку может недоставать сенсорной стимуляции, другими словами, наличествует недостаток энергии, передаваемой мозгу на стадии, когда первичный мозг ещё не зрел, во время жизни в утробе та часть внутреннего уха, которая даёт чувство равновесия (вестибулярная система), достигает зрелости с очень ранних пор. Вестибулярная система плода постоянно стимулируется, когда мать гуляет, танцует, изменяет своё положение и так далее.
Есть недавние свидетельства того, что латеральная (побочная) часть гипоталамуса содержит специализированные клетки, которые могут преобразовать определённую сенсорную стимуляцию в чувство удовольствия. Период, когда первичный мозг достигает зрелости, может оказаться периодом, когда развивается героническая способность – способность испытывать удовольствие, современная наука может теперь доказать нам, что окружающая среда играет роль в том, каким образом гипоталамус подстраивается и достигает надлежащего уровня в начале жизни.
Также становится более ясным тот путь, которым мозг становится женским или мужским. В настоящее время признано непрерывное действие половых гормонов на мозг в период, окружающий рождение. Это решающий период, который определяет сексуальное поведение взрослого. Например, генетически мужские особи животных, испытывавшие временный недостаток мужских гормонов в течение этого короткого, но критического периода, будут во взрослой жизни проявлять половое возбуждение на позы животных того же пола, даже если их уровень мужских гормонов в это время в норме.
Итак, целый гормональный инструмент настраивается в первичный период. Различные части первичной приспособительной системы достигают своей зрелости согласованным во времени образом. Гормональная система созревает очень рано. На ранней стадии утробной жизни гипофиз, управляющий всеми другими эндокринными железами. Способен выделять все известные гипофизарные гормоны. Ни один из этих гормонов не предназначен особо для утробной жизни; гипофизарные гормоны плода имеют точно те же цели, как и у взрослого, и вызывают такие же реакции, что отличает, однако, гормональную систему плода, это то, что она развивается в среде, богатой плацентарными гормонами и, в меньшей степени, материнскими гормонами. Когда плоду одиннадцать с половиной недель, сосуды, которые станут гипоталамусом и гипофизом, сходятся. К тому времени гипоталамус уже управляет и гипофизом. А к трёхмесячному возрасту плода ежедневные колебания в гормоне стресса АКТГ уже хорошо устанавливаются.
Есть общее правило, гласящее, что история особи (онтогенез) следует образцу истории жизни (филогенезу), таким образом, как ни смотри, наша иммунная система действительно очень древняя, фагоциты – тип белых кровяных клеток, - которые захватывают и поглощают чужеродные тела, столь же стары, как и древнейшее одноклеточное протозоя. Лимфоцитная ткань, тимус, селезёнка и антитела так же стары, как и старейшие позвонки; иммунная система у всех млекопитающих та же примерно, что и у человека. Во время утробной жизни порядок, в котором развиваются различные части иммунной системы, имеет точные параллели с историей жизни в целом, лимфоцитные клетки и тимус появляются к восьмой неделе. Благодаря этим тканям плод уже может производить высокомолекулярные антитела (IGM) в случае, если от матери передаётся бактериальное заболевание. Обычно при рождении у ребёнка есть только низкомолекулярные антитела (IGG), прошедшие плаценту. Иммунная система ребёнка с рождения должна подвергаться стимуляции. После родов следует критический период, за время которого IGM достигают своего окончательного уровня. Это происходит в возрасте около 9 месяцев. На протяжении этого периода ребёнок предохраняется против инфекций, которые мать перенесла в прошлом, благодаря антитела низкого веса, проникавшим сквозь плаценту. Ребёнок также предохраняется специальными антителами, называемыми IGA, и разнообразными антиинфекциями, веществами в молозиве и молоке. Состав материнского молока способствует развитию «лактобациллы» в кишечнике младенца, которая препятствует размножению опасных бактерий, правильное равновесие бактерий в кишечнике требуется для стимулирования кишечной лимфоидной системы и местного производства антител (IGA).
Важно помнить, что различные части первичной адаптивной системы развиваются одновременно и достигают своей зрелости в период зависимости от матери. Это одновременное развитие служит ещё одним указанием на единство этой системы.
Разумеется, эта система находится в постоянном обмене с окружающей средой; она не является «закрытой» системой. Сообщение с внешним окружением производится посредством еды и сенсорной стимуляции. Первичная адаптивная система имеет также в своём распоряжении тот бесконечно сложный банк данных, тот выдающийся суперкомпьютер - неокортекс , «ассоциативный мозг». Этот новый мозг достигает зрелости очень поздно и в истории жизни и в истории особи. Он продолжает развиваться длительное время и у взрослого. Его громадный потенциал представляет существенную особенность человека. Он принимает информацию из внешней среды через органы чувств, а от всего тела – через специальные рецепторы. Именно благодаря неокортексу мы знаем о мире времени и пространства и можем общаться посредством языка таким замысловатым образом. Однако у взрослых людей неокортекс настолько развит, что стремится перехватывать управление и подавлять активность первичного мозга. Действительно, он может делать это до такой степени, что тормозит те физиологические функции, которые наиболее уязвимы, такие, как роды и половой акт.
Но как бы ни принимал на себя управление неокортекс, первичный мозг всё же останется первичным, в смысле первого по важности, это первичный мозг даёт нам побуждение выживать, как особи через производство потомства. Это также первичный мозг даёт нам чувство принадлежности ко вселенной, религиозное чувство, духовное измерение. Неокортекс можно рассматривать как местонахождение рационального. Борьба за жизнь сама по себе иррациональна. Таким образом, с неокортексе можно видеть орудие для применения во всех аспектах борьбы за жизнь в выживании особи, группы или вида. Первичный мозг – эмоциональный мозг – может также сообщаться с эмоциональным мозгом других людей и животных. Сочувствие, симпатия, антипатия, привязанность, любовь и ненависть – всё относится к этому виду общения. Тонкие пути подобного общения всё ещё покрыты тайной.
Это новое понимание первичной адаптивной системы может быть усвоено лишь медленно и с трудом, особенно в случае врачей и учёных. Оно должно будет стереть некоторые неизгладимо впечатанные представления. Во время недавней дискуссии по французскому телевидению прозвучало заявление певца о том, что пение оказывает воздействие на иммунную систему. Это побудило хорошо известный медицинский журнал позабавиться над таким заявлением, что лишний раз показывает, что для доктора сложнее стереть образы, связываемые со здоровьем, чем для певца.
Глава III
LE TERRAIN
Смертные всегда грезили о прошедшем золотом веке, утраченном рае, мире без вины и болезни. Преобладающая медицинская идеология запада проникнута этим мифом. Доктора всегда ищут причину каждой болезни, и для каждой болезни они ищут подходящее лечение. Когда Луи Пастер произнёс, что микроорганизмы могут быть причинным фактором заразных заболеваний, его идеи завоевали незамедлительное признание. Начиная с Пастера, последовал непрерывный ряд провозглашавшихся побед во многих областях.
Так, например, был найден причинный фактор рака лёгких; причинным фактором сердечно-сосудистых заболеваний служит избыток животного жира в пище, были открыты многие вирусы и понята их роль, которую они играют во многих заболеваниях. Недавнее открытие вируса Эпштейна-Барра часто приводится как одна из этих побед. Этот вирус был признан причинным фактором инфекционного мононуклеоза, или железистой лихорадки, доброкачественного заболевания, распространённого в западном мире, и рака лимфоидной ткани, распространённого среди некоторых африканцев. Ещё более свежий пример: вскоре после того, как СПИД (AIDS) стал известен как особое заболевание, выделение причинного вируса, HTLV 3, рассматривалось как победа. В самом деле, таким победам нет числа!
1.Незакрытые вопросы, или вопросы без ответов.
С другой стороны, когда вы поворачиваете вопрос по-другому и спрашиваете, в чём состоит хорошее здоровье, медицина гораздо меньше имеет что сказать. Возможно, этим скрывается недостаток знания. Один вопрос, который можно было бы задать, например, это: «почему две трети человечества избежали чумы в течение четырнадцатого столетия?» Другим вопросом мог бы быть такой: «почему 90% взрослого населения западных стран имеет антитела против вируса Эпштейна-Барра, когда у них никогда не было какого-либо явного заболевания?» Следующий вопрос мог бы быть таким: «почему только у меньшинства людей, заражённым вирусом HTLV 3, развивается СПИД?», «почему некоторые женщины способны рожать своих детей в течение нескольких часов без всякой медицинской помощи?»
Задавать вопросы, подобные этим, значит спрашивать о том, что я называю le terrain. Даже во времена Пастера были такие люди, как Антуан Бишоп (см. историческое замечание), кто думал о подобных вопросах, даже если они и не употребляли самого слова terrain в этой связи.
Вероятно, впервые я осознал понятие этого слова в Алжире. Во время алжирской войны я практиковал там как военную, так и гражданскую хирургию. В госпиталь приходили раненые с обеих сторон (фронта); некоторые были европейцами, другие – берберами (кабилами). Когда они поступали с брюшными ранениями, мы знали, что прогноз являлся лучшим для берберов, чем для европейцев с подобными повреждениями. С гражданскими случаями была такая же история. Берберов с перитонитом принимали на очень поздней стадии состояния. Даже при этом они излечивались невероятно легко. Местный хирург говорил мне, что у берберов железные животы – они могли выдержать почти всё, что угодно! В то время я был достаточно молод, чтобы быть затронутым тем, что я видел и отмести свои медицинские предубеждения.
Некоторые недавние находки могли бы пролить свет на то, к чему относится terrain. Хорошо известно, что эскимосы едят много рыбы, поэтому они усваивают много ненасыщенных жирных кислот особого вида. Также хорошо известно, что для эскимосов низка опасность сердечных заболеваний и, до некоторой степени, рака. Заманчиво провести связь между этими двумя фактами, так как в крови эскимосов низка концентрация определённой жирной кислоты, играющей существенную роль в тромбозе. Но, однако, всё оказалось сложнее, когда было найдено, что когда эскимосы питались по западной диете, их уровень этой жирной кислоты по-прежнему оставался низким. Фактически путь усвоения пищи у эскимосов отличается. Это всё равно, что их биологические компьютеры работают по другим программам.
Наблюдения, подобные этому, заставляют нас спрашивать о понятии terrain, а также о происхождении хорошего здоровья. Но вопрос такого рода всегда обходится стороной в нашем обществе. Гораздо больший приоритет отводится борьбе с каждой болезнью при её появлении. Поэтому вразрез с понятием terrain доктора ищут лёгкого убежища, говоря о «генетических факторах». Но на деле двадцатое столетие служит выдающейся лабораторией, в которой нам демонстрируется, что не следует переоценивать важность генетических факторов. Terrain, характеризующая отдельную особь, не запечатлевается в «фундаменте» в день встречи яйца и семени. В нашем столетии сделались возможными необычайные перемещения населения. Люди всех континентов и всех этнических групп перемешались в общем котле и на протяжении нескольких поколений разделяли один образ жизни, включая вскармливание младенца. В этом столетии имеется тенденция к стандартизации здоровья и болезней всех и каждого.
Сегодня можно утверждать, что le terrain представляет собой замысловатую смесь наследственных и генетических факторов и программ, заложенных в наши биологические компьютеры в период зависимости от матери. Но чтобы оценить эти две составляющие terrain, нам следует сперва бросить взгляд на эту растущую новую область – генетику, чтобы увидеть, что она знает о происхождении болезни.
2. Генетические факторы
Хорошо известно, что некоторые заболевания являются наследственными; они полностью определяются хромосомами из отцовского семени или из материнского яйца. Некоторые наследственные заболевания были распознаны, конечно, задолго до появления генетики как области научного изучения. В Талмуде, например, обрезание не советовалось тем еврейским семьям, где имелся член рода, страдавший неуправляемым кровотечением. Уже к началу XIX века правила передачи гемофилии были хорошо известны. Около тысячи заболеваний можно определённо рассматривать как генетические. Некоторые из них затрагивают как мужчину, так и женщину, и имеется половинная вероятность перехода болезни к детям. Наиболее распространённым заболеванием этого типы и, вероятно, самым распространённым генетическим заболеванием является отосклероз, прогрессивная глухота, которая начинается во взрослом состоянии. Оно затрагивает примерно одного из тысячи. Второй тип генетического заболевания, также затрагивающий и мужчин и женщин, передаётся особой хромосомой от обоих родителей, которые обычно являются только носителями болезни и сами не страдают от неё. Самым частым заболеванием этот типа является кистозный фиброз, затрагивающий примерно одного из каждых двух тысяч. Симптомы включают тяжёлые пищеварительные расстройства, сложности с дыханием и лёгочные инфекции. Третий тип генетического заболевания связан с полом. Наиболее известна гемофилия, которая вообще не затрагивает девочек. Но самой распространённой, вероятно, является дистрофия Дюшанна, которая затрагивает лишь мальчиков, но передаётся женщинами. Она затрагивает одного ребёнка из каждых пяти тысяч, и главным симптомом служит нарастающая слабость мышц.
Заболевания, которые целиком определяются хромосомами, очень редки. Но из области генетиков можно научиться гораздо большему, чем из болезней, чисто генетических по происхождению. В области генетики также чрезвычайно много выяснено о предрасположенности к определённым заболеваниям. Например, было показано, что люди с группой крови А имеют статистически большую вероятность заболеть раком желудка, чем людям с группой крови О, которые более склонны к язве двенадцатиперстной кишки. Подобным образом всё время открываются связи между типом ткани (HLA) и определёнными заболеваниями. Например, 90% инсулин – зависимых диабетиков, - имеют IR3 и DR4 HLA-антигены, в то время, как в общей массе населения эти типы тканей имеют только 55%.
Важнее всего, однако, то, что генетика открыла сейчас новую эру с обнаружением полиморфизма ДНК. ДНК заслуживает отдельного упоминания. Интересоваться биологией в наши дни без понимания роли ДНК – всё равно, что пытаться понять слово «здоровье», не зная о гипоталамусе. ДНК представляет собой ключ к жизни. Молекула ДНК уникальна. Это единственная вещь, которая способна изготавливать совершенные копии самой себя, именно поэтому живая материя способна производить живую материю. Внутри ДНК находится генетический код. Мы знаем теперь, что есть заметные различия между ДНК одного человека и другого. Благодаря нашему знанию о полиморфизме ДНК теоретически возможно предсказывать, к каким заболеваниям восприимчивы здоровые люди. Такие технические прорывы могут дать медицинскому ведомству и особенно генетике всё большую и большую роль в нашем обществе. Можно представить возврат фольклора, подобного известному французскому театральному образу – доктору Ноку, который говорил: «У всякого здорового человека есть болезнь, о которой он не знает». Это – скорейший путь сделать больным всё общество.
3. Первичное здоровье
Мы ничему не научились в прошлом из бесконечных и бессчётных дискуссий о соотношении роли генетики и среды в происхождении определённых заболеваний. Объём статей и книг, пытающихся оценить вклад генетики в депрессии, ожирение, шизофрению, или высокое кровяное давление, находится часто в прямой зависимости с объёмом нашего неведения. Прения всегда были страстными.
Имеются отдельные разряды людей, склонных всегда минимализировать роль генетических факторов. Это распространено среди психологов, к какой бы школе они не принадлежали. Психологи-бихевиористы (поведенческие психологи), делающие упор на механизме «стимул-реакция» (раздражение-отклик), склонны скорее исследовать внешний мир, чем заглядывать внутрь организма. Психоаналитики, с другой стороны, тяготеют к ударению на важности переживаний детства. Я знаю некоторых психоаналитиков, которые нахмурятся и сменят предмет разговора, когда вы осмелитесь намекать на генетику.
Другие люди, в противоположность предыдущим, нажимают на важность генетических факторов, они испытывают облегчение и даже торжество, когда выходят на свет генетические факторы в некоторых заболеваниях. Этот подход принят среди врачей и учёных, которые более уютно себя чувствуют с «твёрдыми данными», данными, которые легко измерять и записывать на количественном языке. Однако этот подход может быть опасным. Когда генетические факторы переоцениваются или переакцентируются – это означает игнорирование факторов среды. Он представляет хорошее оправдание некоторым практикам, таким, как отделение новорожденного ребёнка от его матери. Благодаря этому открывается вход для медицины агрессивного характера, чьей целью является подменять физиологические процессы. И такой подход исключает другой тип медицины, - я называю её воспитательной медициной, - основным назначением которой является удовлетворять основные потребности без нарушения физиологический процессов.
По этой причине вместо концентрации на вкладе генетических факторов нам настоятельно необходимо обратиться к другой составляющей terrain – первичному здоровью. Поэтому также происхождение хорошего здоровья следует считать предметом всеобщей озабоченности. Более конструктивно заниматься вопросом, при помощи которого строится твёрдый фундамент здоровья в периоды пребывания в утробе, родов и младенчества, чем знать имена всех болезней, к которым вас предрасполагает ваша ДНК.
Оценивать первичное здоровье нелегко. Каждый, кто пытался сравнивать детей из различных культур, например, всегда намного больше интересовался их нейропсихическим развитием или их психомоторным развитием, чем состоянием их иммунной системы или гормональной системой. Но весьма вероятно, что существуют определённые общности во всех этих сторонах развития ребёнка, так что такие исследования заслуживают рассмотрения. Например, когда антрополог Марсел Гебер отправилась в Кению и Уганду изучать действия недоедания на новорожденных детей и младенцев, она была поражена, обнаружив, что эти дети были более продвинуты и улыбались чаще, чем дети, которых она прежде видела в промышленных странах.
Она обнаружила, что в возрасте около 6 или 7 месяцев угандийский ребёнок был способен поднимать игрушки, которые были вне его зрения. С американскими или европейскими детьми это обычно возможно только к возрасту 15 месяцев. Её тест оценивал моторное развитие и развитие одной из форм соображения. Одним большим различием между двумя группами было то, что угандийские дети принадлежали к культуре, в которой не нарушается период зависимости от матери. Конечно, очень разные условия жизни делают сложным любое сравнение между двумя группами, когда речь идёт о таких вещах, как сопротивляемость инфекции и аллергиям, изменениям температуры и недостатку пищи. Тем не менее такие межкультурные изучения могут быть полезными приготовлениями к лучшему пониманию происхождения хорошего здоровья. В день, когда происхождению хорошего здоровья будет даваться приоритет, уменьшится опасность медицинского тоталитаризма. Хорошее здоровье не является исключительной сферой одной профессии или одного ведомства, как это часто происходит в предотвращением болезней.
Депрессии, алкоголизм, сердечно-сосудистые заболевания, шизофрения, ожирение, ревматизм, аллергии, аутоиммунные заболевания, вирусные заболевания, рак – вот слова, которые вы чаще слышите, когда речь идёт о болезнях цивилизации. Обычно, единственным соображением, по которому такие несопоставимые заболевания вообще перечисляются вместе, служит то, что они распространены в западном обществе, но сейчас у нас, в самом деле есть веские основания думать, что это видимое многообразие скрывает общую связь между ними всеми. Все эти болезни можно рассматривать как проявление слабости или расстройства первичной приспособительной системы в зависимости от генетических факторов или событий, расстраивающих первичную адаптивную систему на различных стадиях её созревания, и в зависимости от различных пусковых факторов заболевание будет проявляться в различных выражениях. Это не слишком далеко от восточной теории, говорящей, что заболевание происходит либо от слабости каналов энергии, либо от нарушения циркуляции энергии.
1. Единство заболевания.
Современная наука способна сейчас показать физиологические расстройства и метаболические сложности, общие для всех болезней цивилизации. Она может сейчас устанавливать связи – связи, невообразимые ещё десять лет назад – между заболеваниями, которые медицина помещала на разных полюсах, также становится видно, как игнорирование потребностей во время первичного периода может подготавливать почву для наиболее общих метаболических расстройств, совершенно ясно, что наше общество игнорирует фундаментальные потребности, присущие человеческому существу в его первичном периоде – утробной жизни, окрестностях рождения – пери- и постнатальном периоде и младенчестве. Вообще говоря, существование человеческих потребностей, которые по природе своей фундаментальны, всеобщи, межкультурны и которые начертаны в нашем генетическом коде, делают возможным для нас определять пределы человеческой приспособляемости, открытие потребностей заново, которые фундаментальны для людей, станет существенной задачей для нашего индустриализованного общества.
Возьмём для примера новорожденного ребёнка, которому не позволено спать со своей матерью. Такова на деле судьба миллионов людей в западном мире. Давайте посмотрим, какие долговременные последствия могло бы это оставлять, нет нужды в исключительной плотности наблюдений для того, чтобы открыть, что всем новорожденным детям нужен тесный контакт с их матерями, особенно ночью, в темноте. Если эта врождённая потребность, эта первичная нужда в тесном контакте со всегда доступной матерью не удовлетворяется, ребёнок, прежде всего, будет требовать и кричать, но его крики не могут привлечь материнских рук, вместо этого она, вероятно, включает свет и даёт ему что-нибудь поесть. И в скором времени ребёнок теряет все надежды на помощь в течение ночи, время, когда ему по-настоящему нужны материнские объятия.
Эта особая ситуация относится к тому разряду, который психологи называют «безнадёжность», или «подавлением действия». Все подобные действия несут с собой тенденцию к понижению активности, грусти и безразличию. Мы говорим о тенденции, потому что это не катастрофическая ситуация и многие дети получают достаточное возмещение в течение дня за ночные лишения. Несмотря на это, эти ночные переживания, вероятно, оставляют свой след. А поскольку это происходит в широких масштабах, это тем более заслуживает нашего внимания.
Ситуации, подобные этим, создают особое гормональное состояние в возрасте, когда основная приспособительная система ещё не достигла зрелости. Гормоны стресса приспосабливаются к сложившемуся положению. В особенности высок уровень кортизола, выделяемого надпочечниками, а уровень мелатонина, выделяемый шишковидной железой (эпифизом) – низок. Уровень кортизола всегда высок, когда имеется какой-либо ряд подавления действия. Что до мелатонина, для его выделения шишковидной железой требуется темнота. У кортизола и мелатонина множество мест назначения. Эти гормоны играют роль на большинстве главных обменных путей; другими словами, на тех химических фабриках в наших телах, где из съеденной нами пищи изготовляются вещества. В особенности это относится к их действию на метаболизм ненасыщенных жирных кислот, на котором мы теперь сосредоточимся.
Это подводит нас к важному ответвлению – касательно того, как делаются простагландины. Это ответвление служит ключом к пониманию, откуда берётся единство между различными патологическими состояниями, которые снаружи, кажется, не имеют ничего общего.
Простагландины стали широко известны со времени присуждения в 1962 году нобелевской премии учёным, работавшим в этой области. Простагландины, так же как гипоталамус, Т-лимфоциты и ДНК, заслуживают того, чтобы их знать, даже если вы сами не учёные. Простагландины являются местными регуляторами клеточной активности. У них поистине очень короткая жизнь, их работа строится на секундах. Они находятся буквально повсюду, во всякой клетке и ткани тела. Они классифицируются, относясь к ряду 1, 2 или 3, в зависимости от семейства жирной кислоты, от которой они происходят. В настоящее время невозможно изучить в подробностях все функции всех известных простагландинов: предмет слишком новый и чересчур сложный. Тем не менее мы можем видеть, как необычно разнородны их действия, беря для примера простагландины ряда 1.
Простагландины 1 способны расширять мелкие кровеносные сосуды, понижая таким образом кровяное давление. Они задерживают разрастание клеток гладкой мускулатуры в стенках сосудов, влияя таким образом на их размер (калибр), простагландины 1 тормозят агрегацию типа белых кровяных клеток, называемых пластинками; когда пластинки сбиваются вместе и засоряют кровеносные сосуды, имеется опасность тромбоза. Они подавляют синтез холестерола6 и помогают останавливать воспалительные процессы. Они играют важную роль в работе тимуса, а их действие на созревание Т-лимфоцитов сравнимо с действием гормонов тимуса.
Нетрудно, следовательно, представить, что проблемы с синтезом простагландинов 1 могут иметь несколько последствий. На самом деле, это то, что происходит с новорожденным ребёнком, который отделён от матери: высокий уровень кортизола препятствует синтезу простагландинов, особенно ряда 1, а низкий уровень мелатонина не возмещает этого. Это в точности тот имбаланс между различными простагландинами, который присущ большинству болезней цивилизации. Обычно синтез простагландинов 1 чересчур понижен, а синтез простагландинов 2 по возможности поддерживается относительно высоким. Простагландины 2 поощряют воспалительный процесс, когда их синтез и действия не модулируются простагландинами 1. зная, насколько вездесущи простагландины, вы можете видеть, как имбаланс между ними может быть ответственен за широкий ряд совершенно различных симптомов. Наше знание о простагландинах выявляет единообразие за внешней множественностью, маскирующей болезни цивилизации. Обзор главных аспектов болезни цивилизации прольёт свет на некоторые скрытые факты.
2. Депрессия
Депрессию можно рассматривать как прототип болезни цивилизации. Число людей в мире, подверженных депрессии, насчитывает сотни миллионов. Она затрагивает все возрастные группы и все общественные классы. Проявления депрессии хорошо известны: грусть, потеря воли к жизни и борьбе за выживание, апатия, физиологи знают, как смоделировать экспериментальную депрессию. Это легко, всё, что нужно – это отделить новорожденного детёныша от его матери.
Гормональные нарушения, сопровождающие депрессию, сейчас понимаются лучше. Действительно, много было написано об истощении гормонов, таких как норадреналин и серотонин, при депрессии, но связывают депрессию с другими аспектами болезни цивилизации – высокий уровень кортизола и, вследствие этого, низкий уровень простагландина 1. этот подъём уровня кортизола оказывает большее или меньшее действие, в зависимости от возраста человека. У младенцев или маленького ребёнка повышенный уровень кортизола имеет яркое выражение в уменьшении размеров тимуса, этот орган крупный только в младенчестве и детстве, когда тимус наиболее активен. Тимусу отводится ограниченное число клеточных делений в течение жизни особи. Действие высокого уровня кортизола у младенцев выражается в ускорении процесса старения тимуса и, таким образом, самого индивидуума.
Некоторые стороны депрессии кажутся всё более распространёнными, возможно, из-за их лучшего изучения. Сезонная депрессия – одна из них. Появление сезонной депрессии начинается осенью и продолжается до конца зимы. По-видимому, пациенты с сезонной депрессией не приспосабливаются надлежащим образом к темноте, и свет может оказаться лучшим лечением. Вероятно, что в этом типе депрессии играет роль разрегуляция шишковидной железы.
Безотносительно к возрасту или функции шишковидной железы, однако, высокий уровень кортизола нарушает синтез простагландинов.
3. Алкоголизм
Когда ваш уровень простагландинов 1 достаточно низок, вы чувствуете себя несчастным. Есть вероятность, что вы при этом станете искать лекарства для поднятия духа – алкоголь, небольшое количество алкоголя поднимает уровень простагландинов 1, он немедленно улучшает ваше самочувствие. Неприятность в том, что освобождение простагландинов может иметь место только с истощением запаса особой жирной кислоты, являющейся предшественником простагландинов 1, имя этого предшественника заслуживает, чтобы его привести. Тот факт, что женское грудное молоко служит едва ли не единственным природным источником этой жирной кислоты, говорит о его первостепенной важности. Она называется гамма-линолевой кислотой, или, для краткости, – ГЛК. Взрослый должен обладать способностью синтезировать ГЛК, поскольку почти нет пищи, содержащей её. ГЛК синтезируется из линолевой кислоты, обнаруживаемой главным образом в семечках и семечковом масле, например подсолнечном. Всякий недостаток ГЛК сдерживает синтез простагландинов, а также нарушает равновесие между различными видами простагландинов. Следствием алкоголя является истощение запаса ГЛК, поэтому уровень простагландинов 1 падает. Поскольку немного алкоголя улучшает ваше самочувствие, появляется великое искушение выпить ещё немного, потом ещё немного. Алкоголизм – это порочный круг. Хронические алкоголики ещё более усугубляют недостаток простагландинов 1, и они больше других людей подвержены опасности развития иных аспектов болезни цивилизации.
4. Гипертензия (гипертония).
Гипертензия и сердечные заболевания – две из наиболее часто приводимых болезней цивилизации. Обычными объяснениями частоты гипертензии служат напряжения и стрессы нашего общества жизни. Перетрудившийся бизнесмен немедленно приходит на ум, современная жизнь всё усложнила, внесла большие состязания и привязки ко времени. В добавление к этому мы выдвигаем правдоподобные объяснения через неправильное питание, недостаток упражнений и какие-то наследственные факторы, однако те, кто пытался составить наиболее стрессовых ситуаций в нашем обществе, ставят утрату партнёра или любимого в начало списка. Но утрата любимого не является чем-то, что отличает наше общество, поэтому вопрос заключается в том, почему мы теряем свою способность адаптироваться? Не стали ли наши возможности меньше, чем были до сих пор, меньше до такой степени, что мы теперь всегда напрягаем их до предела?
Ни у кого не возникало когда-либо желание спросить, как гипертензивный человек налаживал свои приспособительные механизмы в начале своей жизни. Однако это было бы плодотворным направлением для исследования. Не так давно молодой психолог провела некоторое время в нашем отделении материнства в Питивьере, и она убедилась в долговременной важности первых переживаний новорожденного ребёнка. Затем она провела некоторое время в больничном отделении, специализированном для гипертензии. Она подробно изложила мне этот опыт и рассказала о том разряде пациентов, который она там встречала, и с разновидностях личностей, присущих им. Я спросил её, что она знала о том, как этих пациентов вскармливали в младенчестве. Разумеется, она ничего не знала об этом. Потому что такой вопрос был если не абсурдным, то по крайней мере не из того вида вопросов, которые кто-либо думал задавать когда-нибудь в современной больнице.
Но вопрос не такой абсурдный. Важную роль гипоталамуса в регулирование кровяного давления демонстрировали много раз. Например, при стимулировании одной особой зоны гипоталамуса кровяное давление повышается; если стимулируется другая зона – кровяное давление снижается. Поэтому не трудно понять, что когда новорожденный ребёнок находится в ситуациях, вызывающих выделение гормонов стресса, он регулирует свой гипоталамус таким образом, при котором закладываются зачатки гипертензии.
И снова, как прежде, высокий уровень кортизола и низкий уровень простагландинов 1 ставят гипертензию в один ряд с другими аспектами болезни цивилизации. Недостаток простагландинов 1 предполагает многие факторы, которые могут вести к гипертензии и сердечно-сосудистым нарушениям в целом: сужение небольших сосудов; истончение сосудистых стенок; склонность к тромбозам и повышение уровня холестерола. Исследования показали сильную корреляцию между повышенной опасностью коронарной болезни и низкой концентрацией прямых предшественников простагландинов 1 в жирных тканях.
Гипертензия служит хорошим примером болезни цивилизации, и поистине искусственно было бы отделять её от других. Например, гипертензия очень распространена среди алкоголиков. Проводилось изучение, установившее связь между этими двумя аспектами болезни цивилизации. Было указано, что поглощение алкоголя часто скачкообразно. Каждый период, когда алкоголь не всасывается, является разновидностью стресса, и ответом на этот стресс служит увеличение секреции гормонов, повышающих кровяное давление.
5. Шизофрения
Известно, что нехватка простагландинов 1 оказывает действие на нервные клетки и на скорость нервной проводимости. Поэтому было бы разумно ожидать, что такая нехватка может привести к широкому множеству поведенческих нарушений. В самом деле, определённые аргументы внушают мысль, что дефицит простагландинов 1 мог бы быть одним из ключей к пониманию шизофрении – умственного заболевания, которое наиболее представительно для нашего общества.
В белых кровяных клетках шизофреников был обнаружен низкий уровень простагландинов 1. Известно, что шизофрения может подвергаться ремиссии после эпилептического припадка или жара, ситуации, повышающих уровень простагландина 1. кроме того, большинство лекарств от шизофрении стимулируют секрецию пролактина, гормона, поднимающего уровень простагландина 1. Это не противоречит другим теориям. Общепринято мнение, что шизофрения может иметь какое-то отношение к избытку дофамина, одного из мозговых вестников. Поскольку существует антагонизм между простагландинами 1 и дофамином. Эти теории дополняют друг друга. Поэтому сейчас возможно утверждать, что простагландины 1 играют роль во взаимодействии между мозговыми вестниками, особенно дофамином и эндорфинами. Подобным же образом теории, опирающиеся на недостаточность шишковидной железы, никаким образом не противоречат сказанному. Стоит добавить, что недостаточность простагландинов 1 объяснила бы ненормальности в иммунной системе некоторых шизофреников и подкрепляла бы теории вирусного происхождения.
6. Ожирение
Из всех болезней цивилизации ожирение, возможно, труднее всего изучать на его собственной основе. Подобно шизофрении, оно привлекло много умозрительных теорий. До недавнего времени было невозможно отделять ожирение от переедания и чрезмерного аппетита. Но даже с этим упрощённым взглядом мы всё же приходим к тому центру аппетита, гипоталамусу, и первичному периоду жизни, когда совершается его наладка.
Одни люди жирные, а другие – худые, даже когда они едят одинаково. Открытие коричневого сала служит подсказкой для понимания причин. Коричневое сало располагается главным образом под шеей и на спине. Одно из назначений коричневого сала состоит в сжигании избыточных калорий. Оно может делать это благодаря маленьким энергопроизводящим единичкам, называемым митохондриями. Особым цветом коричневое сало обязано большому числу митохондрий. Новые исследования показывают, что у некоторых тучных людей может быть понижена активность коричневого сала, и их избыточные калории, следовательно, оборачиваются телесным жиром. По-видимому, это неполноценное коричневое сало сопровождается недостатком определённых энзимов, которые могут успешно работать только при наличии достаточного количества простагландинов 1. Многое ещё не известно; однако происхождение ожирения недвусмысленно подсказывает, насколько искусственно жёстко разграничивать ожирение с другими болезнями цивилизации.
7.Ревматизм
Некоторые виды ревматизма, состояний, предполагающих обширные воспалительные реакции, кажутся хорошим примером отсутствия равновесия в синтезе разных простагландинов. Людей часто поражает острый приступ ревматизма через несколько месяцев после сильного эмоционального расстройства; они часто истощены, и их уровень кортизола низок, как будто они превысили свою способность адаптироваться. Ревматическое воспаление сперва относили за счёт перепроизводства простагландинов 2, которые способствуют воспалению, но в действительности, по-видимому, имеет место недостаток простагландинов 1, которые являются противовоспалительными. Когда уровень простагландинов 1, искусственно восстанавливается, производство простагландинов 2 снижается, подобно детским качелям. Этот новый взгляд на ревматизм мог бы иметь огромные практические последствия.
Некоторые формы ревматизма считаются болезнями иммунной системы и также рассматриваются в качестве возможной роли некоторых вирусов. Но и в этом случае подобная система классификации заболеваний устарела.
8. Угнетение иммунной системы
Когда ребёнок встречается с ситуацией беспомощности и безнадёжности на той стадии, когда его иммунная система настраивается, последствия могут быть глубокими и включать несколько механизмов. Разумеется, затрагиваются и другие элементы в гормональном балансе, отличные от высокого уровня кортизола, и сам кортизол действует многими путями. Например, он подавляет синтез белков и таким образом выработку антител.
Если мы в качестве отправной точки рассмотрим синтез простагландинов, мы сможем затем понять все возможные последствия, когда угнетается функция Т-лимфоцитов. Известно, что недостаток простагландинов 1 действует, как преграда к образованию различных Т-лимфоцитов в тимусе. Вообще говоря, Т-супрессоры, по-видимому, наиболее чувствительны к действию кортизола и к нехватке простагландинов 1. Роль Т-супрессоров – контролировать, тормозить образование некоторых антител В-клетками, недостаток Т-супрессоров – это то, что одинаково присуще многим болезням, особенно аллергиям, где реакция против определённых чужеродных тел преувеличена.
9. Аллергии
В последние пятнадцать или около того лет налицо было поразительное увеличение частоты аллергических заболеваний, таких, как астма, ринит, экзема и крапивница. В британском исследовании изучалось развитие пяти тысяч детей, рождённых в 1946 году. Было выяснено, что вероятность появления экземы для них была в шесть раз меньше, чем для их собственных детей, а астмы – в три раза. Кроме того, всё сложнее определить, что такое аллергическое заболевание, и список всё время удлиняется и удлиняется.
Пищевые аллергии также приобретают всё большее распространение, хотя они всё ещё плохо изучены, потому что часто носят скрытый характер. Их трудно обнаруживать, потому что может существовать задержка между приёмом пищи и появлением симптомов. Сами симптомы кажутся далёкими от пищевых реакций и часто могут быть приняты за что-то другое. Они часто включают депрессию, головные боли, боли в мышцах или суставах, озноб и выступление пота. Сомнительной пищей часто является та, которую люди едят каждый день и иногда больше всего любят. Прежде единственным способом обнаружить такие аллергии было заставить человека поститься и затем вводить пищевые продукты по одному. Теперь существуют тесты по крови, быстро обнаруживающие реакцию лимфоцитов на различные аллергены.
До сегодняшних дней считалось, что западные люди способны легко приспосабливаться к широкому разнообразию видов пищи, но растущая непереносимость определённых пищевых продуктов делает это сомнительным. Способность адаптироваться показывали некоторые человеческие группы, которые могли путешествовать дальше и дольше от места своего происхождения в тропиках. Чем дальше на север, тем больше имеется людей, обладающих преимуществом способности усваивать молоко, потому что у них есть энзим лактоза. Находится ли сейчас индустриализованный человек в процессе утраты некоторых из своих способностей адаптироваться?
Было бы легко отнести этот рост числа аллергических заболеваний за счёт нескончаемого появления всё новых аллергенов, таких, как пищевые добавки или новые промышленные продукты. Однако причины, вероятно, более глубоки. Из того, что мы знаем сейчас об аллергиях, первым предметом для размышления является продолжительность грудного вскармливания.
Возможно, лучшим способом вызывания аллергий в эксперименте служит копирование некоторых привычек, широко распространённых в двадцатом столетии. Мы могли бы начать с того, что ребёнка отделают от матери сразу после родов, так что младенец не получает всего молозива, которое ему предназначено в случае, когда он остаётся с матерью. Известно, что молозиво, предшествующее молоку, содержит антитела IGA, которые обволакивают кишечные стенки и делают их менее чувствительными к чужеродным белкам. После отделения ребёнка от матери мы могли бы продолжить, дав этому новорожденному младенцу бутылочку искусственного молока, чтобы он не умер с голода, бедняжка. Эта одна маленькая бутылочка, даваемая ребёнку до прихода молока у матери, на стадии, когда кишечная слизистая оболочка ребёнка наиболее проницаема, есть точная причина последующей чувствительности к чужеродным белкам.
Когда этот ребёнок достигнет 3 или 4 месяцев, мы могли бы начать смешанное вскармливание. Это означает неизмеримо увеличить число антигенов, к которым ребёнок может быть чувствительным на стадии, когда его иммунная система не зрелая. В этом возрасте всё, что нужно ребёнку – это молоко его матери. Столь ранний период к смешанному кормлению имеет также другие плохие стороны. Поскольку ребёнок получает калории, которые ему нужны, из твёрдой пищи, от требует всё меньше молока матери и поэтому поглощает всё меньше ГЛК (GLA), того драгоценного предшественника простагландинов 1, который только человеческое молоко может дать ему в достаточных количествах. Последний общепринятый обычай, которому мы могли бы последовать – это разделять мать и ребёнка на ночь. Это повлекло бы увеличение уровня кортизола у ребёнка и снижение выработки молока у матери.
Если мы скопируем все эти распространённые обычаи, мы можем быть уверены в умножении путей нарушения созревания Т-лимфоцитов. Мы также можем быть уверены в умножении числа аллергических состояний.
10. Аутоиммунные заболевания
Недостаток Т-супрессоров, которые наиболее уязвимы при низком уровне простагландинов 1, также представляет общее звено между всеми аутоиммунными заболеваниями.
Аутоиммунное заболевание слегка напоминает физиологическое самоубийство. Это как если кто-то приступает к саморазрушению, когда он чувствует себя в безвыходной ситуации, то есть ситуации беспомощности или безнадёжности. Часто с аутоиммунными заболеваниями кажутся связанными генетические факторы, например, люди с тканью типа HLA-DR3 известны как особенно восприимчивые к диабету, некоторым заболеваниям щитовидки и поражениям надпочечников. Это не значит, что люди с данным типом ткани заболеют какой-либо из этих болезней; также это не значит, что каждый носитель данных антител будет обязательно показывать проявления этих болезней. Другие люди с иным типом тканей могли бы в таком же эмоциональном состоянии беспомощности производить антитела, поражающие иные органы, такие, как мышцы.
Клетки всех эндокринных желез (за исключением, быть может, шишковидной железы) могут быть мишенью аутоиммунных реакций. Это вновь показывает, что абсолютно не существует разделения между заболеваниями иммунной системы и заболеваниями эндокринной системы. Однако эндокринные железы – не единственные мишени аутоиммунных реакций. Целым органом может быть, например, пищеварительный тракт. Аутоиммунные заболевания этой категории включают некоторые типы гастрита, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, а также язвенного колита.
Не все аутоиммунные заболевания ограничиваются нападением на единственный орган. Некоторые оказывают рассредоточенные действия на тело, такие, как ревматоидный артрит или соматическая волчанка.
В целом предмет аутоиммунных болезней укрупняется и усложняется с каждым днём. Может оказаться, что не все антитела разрушительны; некоторые могут действовать как стимуляторы. Среди заболеваний со стимулирующими антителами могут быть найдены определённые состояния, включающие гипертивность щитовидки наряду с определёнными язвами 12-персной кишки. В общем, изучения в области аутоиммунных заболеваний, а также некоторые родственные изучения показывают тесную взаимосвязь между расстройствами щитовидки и желудочными нарушениями. Такие свидетельства, стирающие разделение между различными медицинскими отраслями. Бросают серьёзный вызов специализированной медицине, какой она является сегодня.
11. Вирусные заболевания
Возможно, что вирус может быть замешан в некоторых аутоиммунных заболеваниях, таких, как диабет и рассеянный (множественный) склероз. Простагландины снова могут оказаться ключом. Недостаток простагландинов 1 препятствует созреванию и функции Т-лимфоцитов, так что понижается сопротивляемость к вирусам. Когда имеется вирусная инфекция, этим может тормозиться синтез простагландинов 1, и, таким образом, защитная система тела ослабляется, замыкая порочный круг.
Чем моложе человек при первой встрече с вирусом, тем больше его шансы справиться с ним и установить постоянный иммунитет. При недостатке Т-супрессоров выше опасность вирусных инфекций. Поэтому, когда у вас аллергическое заболевание, ваша сопротивляемость к вирусным инфекциям снижена. Примером служит распространённая реакция после оспенной вакцинации.
С течением времени разрушается всё больше границ между аллергическими заболеваниями. Мы могли бы спросить, особенно ли уязвим современный человек для вирусов? В настоящий момент обще тревогой человечества служит ядерная война, но не может ли настоящая угроза человечеству скрываться в вирусе? Внезапное развитие вирусных заболеваний, подобных СПИДу или герпесу, могло бы служить предупреждением.
12. Рак
Становится хорошо известным, что рак может проявляться после эмоционального кризиса, горя, подобные эмоциональные состояния угнетают иммунную систему. Угнетение роли Т-лимфоцитов наводит нас на вопросы происхождения и развития рака, также хорошо известно, что некоторые вирусные заболевания, по-видимому, готовят сцену для злокачественных опухолей. На молекулярном уровне известно, что раковой клетке не хватает особого энзима, что препятствует выработку драгоценной ГЛК. Это означает, что раковая клетка не может синтезировать простагландины 1. В лабораторных опытах было обнаружено, что когда ГЛК прибавляли к злокачественным клеткам, эти злокачественные клетки гибли. (учёные использовали клетки мышей; у одних была меланома, у других рак пищевода, у третьих – костный рак, у четвёртых – рак печени).
Некоторые особенности раковых клеток хорошо известны в наши дни, например, опухолевая реверсия (обращение). Последняя означает, что в определённых обстоятельствах раковые клетки могут вновь стать нормальными. Мы также знаем, что, в отличие от других клеток, они утратили то, что известно как контактное торможение (ингибирование), что означает, например, что культуры раковых клеток будут продолжать размножение, даже полностью заселив основание посуды. Эти явления внушают мысль, что раковая клетка безразлична к гормональным приказам. Это безразличие – явное следствие изменения в клеточной мембране. Это новое знание о раковых клетках уже направляет внимание учёных к тем метаболическим путям, которые играют такую важную роль в устройстве клеточных мембран: метаболическим путям жирных кислот.
13. Старение
Различные стороны болезни цивилизации можно истолковать, как разные способы старения. Было бы упрощение утверждать, что только благодаря устранению излечимых болезней мы можем теперь уделять своё внимание некоторым патологическим состояниям, затрагивающим каждого, таким как старение.
Кажется парадоксальным утверждение, что раннее старение – отличительная черта нашего общества, когда среднеожидаемая продолжительность жизни никогда не было столь высокой, как сейчас. Эта статистически удлинявшаяся жизнь частично объясняется тем, что технологическая медицина может сейчас спасти людей, ранее обречённых, как стариков, так и младенцев, а частично – тем, что огромные лишения прошлых поколений теперь растворились среди населения с высоким стандартом жизни. Это не означает, что мы научились задерживать старение.
Люди, пытавшиеся понять процесс старения, редко обращают какое-либо внимание на первичный период жизни, когда младенец зависит от своей матери и когда настраиваются его биологические часы: когда ситуации, неподвластные ребёнку, угнетают его первичную приспособительную систему и когда размер его тимуса уменьшается, на «стволе жизни» младенца остаётся зарубка, как будто часть капитала снимается с банковского счёта отведённых лет. В самом деле, многие факты подтверждают, что долголетие во многом связано с тем, как налаживается первичный мозг. Можно продлить жизнь крыс, удаляя надпочечники вскоре после рождения, а затем возмещая ущерб адреналиновыми гормонами. Упражнения также увеличивают жизнь крысам, но только ели они начинаются с самого раннего возраста. Клинические изучения показывают, что самые худые и самые толстые люди имеют в среднем наиболее короткую жизнь: это люди, чьи биологические компьютеры были хуже всего запрограммированы в первичном периоде жизни.
Мы берём метаболизм ненасыщенных жирных кислот и синтез простагландинов как модель метаболических путей, которые повсюду нарушены в нашем обществе. В действительности, эти обменные сложности нельзя брать отдельно от процесса старения. На самом деле сам процесс старения можно рассматривать как препятствие к синтезу ненасыщенных жирных кислот. Несомненно, раннее старение можно рассматривать как аспект болезни цивилизации.
14. Заключение
Этот обзор наиболее общих патологических состояний в нашем обществе не должен, конечно, приводить нас к заключению, что имбаланс между разными рядами простагландинов является единственным возможным объяснением. И, вероятно, существует много видов сложных имбалансов между разными простагландинами, даже внутри одного ряда и, особенно, внутри ряда 2. Общее звено между всеми заболеваниями надо скорее видеть как признак того, что имеющиеся на сегодняшний день разделения в медицинских специальностях устарели в свете новой информации, как только мы избавимся от бесполезных барьеров, которые отрасли медицины воздвигли между системами тела. Может открыться новая эра медицины, где предотвращение заболеваний уже не будет первоочередной целью. Происхождение хорошего здоровья и предотвращение раннего старения станут тогда более плодотворными направлениями исследований.
Здоровье – не единственная сила, побуждающая особь бороться за собственную жизнь. Движущие силы выживания имеют другие пути, чтобы проявлять себя. Потребность производить потомство – один из них. Необходимость обеспечения выживания вида выражается в сексуальной жизни и заботе о детях.
Выживание через производство потомства требует нескольких условий. В первую очередь должно иметься взаимное тяготение с особью противоположного пола. Во-вторых, поведение и анатомия должны позволять возможность полового акта. Оплодотворение может произойти, только если половые клетки – сперма и яйца – развиваются до созревания. Требуется удовлетворение многих условий, прежде чем яйцо и сперма могут встретиться и слиться, включая состав спермы и шеечной слизи и действие гладкой мускулатуры матки и фаллопиевых труб. Затем матка должна быть способной к принятию яйца. В-третьих, гены отца и матери должны быть совместимыми, чтобы новый организм мог выжить.
Тело матери должно быть способным выносить этот росток в её утробе и обеспечивать благоприятные условия, так, чтобы плацента и плод могли достичь идеальной ступени зрелости.
Во время родов не должно быть необратимого дистресса для плода. После рождения ребёнка условия производства потомства остаются в силе, эти условия включают совместное пребывание матери и ребёнка и общее предохранительное поведение в отношении младенцев со стороны окружающих взрослых. Грудное вскармливание является последней стадией процесса производства потомства.
Когда вы перечисляете все эти условия и осознаёте невероятную сложность этого процесса, вы можете видеть, сколь много значит первичная приспособительная система в ходе половой жизни, можно также видеть, как различные эпизоды в половой жизни человека могут быть очень чувствительными к слабостям и разладам в первичной приспособительной системе.
Механизмы, которыми мы обладаем для выживания через производство потомства, гораздо более хрупкие, чем те, которые нужны для выживания особи. Согласно законам биологии, выживание особи имеет приоритет. В иерархии выживания половые функции идут ниже. Когда чья-то жизнь под угрозой, его сексуальное поведение подавляется, поэтому самосохранение может иметь приоритет над деторождением. Когда самка млекопитающего рожает, вид опасного животного испугает её и побудит выделять гормоны, такие, как адреналин. Этим будет прервано кровяное снабжение плаценты, и кровь будет брошена к мозгу и мышцам, с тем, чтобы животное могло бороться или быстро убежать. Но ценой выживания матери может оказаться смертельным дистресс плода. Именно через этот механизм страх любого вида разительно подавляет все стороны половой жизни человека. В обществе с таким многообразием путей нарушения утробной жизни, родов, взаимоотношений матери с младенцем и грудного вскармливания не стоит удивляться существованию проблем на различных стадиях половой жизни человека.
Сексуальные проблемы чрезвычайно многообразны в сегодняшнем обществе. Слабое половой влечение может быть главным симптомом умеренной депрессии. Людей в депрессии трудно соблазнить, они не берут на себя инициативы, не очень чувственны и имеют сложности с достижением состояния полового возбуждения. Другие половые сложности связаны больше с эмоциональной незрелостью. Некоторые люди испытывают трудности с образованием любого вида привязанности, но откуда проистекает эта способность к образованию привязанностей, к созданию связей с другими людьми? Другими словами, откуда приходит способность любить?
2. Привязанность
Только с конца 1950-х годов учёные начали задавать и искать ответы на такие вопросы. Всё началось с наблюдения животных, лучше всего известны гусята, изучавшиеся германским этологом Конрадом Лоренцом. Лоренц наблюдал, что гусята привязывались на всю остальную жизнь к первому животному, с которым они контактировали после своего рождения. В самом деле, некоторые из гусят продолжали быть привязанными к самому Лоренцу на протяжении всей жизни. Именно Лоренц открыл понятие «впечатлительного периода» - критического периода, обстоятельства которого никогда не повторятся. С тех пор другие этологи изучали привязанность у других птиц и некоторых млекопитающих, особенно коз и приматов.
Изучение возможной роли гормонов в материнском поведении начались, когда Теркел и Розенблатт ввели плазму от матерей-крыс либо самцам, либо небеременевшим крысам. Это имело действие включения материнского поведения у самцов и девственниц-крыс. Из подобных исследований стало возможным демонстрировать роль различных половых гормонов, в особенности положительное действие эстрогена и пролактина. Но некоторые факты нельзя было объяснить действием одних этих половых гормонов. Другие изучения показали, например, что то же самое материнское поведение могло быть вызвано у самцов и небеременных крыс, когда им предоставляли продолжительный контакт с новорожденными зверьками. Как можно было бы это объяснить?
Новая стадия в этой области исследований была достигнута с открытием гормонов мозга и всех химических веществ, объединённых под заголовком эндорфинов, многие из которых, по-видимому, играют роль в процессе бондинга (образование уз между матерью и ребёнком при тесном контакте непосредственно после родов – прим. перев.)
Но какие бы научные методы не применялись, были получены одни и те же заключения: имеется впечатлительный период, критический период, навсегда оставляющий свою печать.
Первый час после родов может оказаться таким впечатлительным периодом у людей. Есть достаточно свидетельств, заставляющих нас думать, что это должно быть так. Во-первых, и прежде всего, матери свидетельствуют это сами. На протяжении этого часа после родов мать находится в совершенно особом состоянии сознания, где она не обращает никакого внимания на происходящее вокруг неё – до тех пор, пока ничего не нарушает этот первый контакт с ребёнком и ничего не отравляет святую атмосферу. Это – часто лучшее время для первого сосания ребёнка.
Во-вторых, имеются физиологические соображения касательно того, почему первый час после родов мог бы быть впечатлительным периодом. Гормоны, выделявшиеся и матерью и ребёнком во время родов, ещё не выведены в этот первый час, они имеют основное значение для процесса привязанности. У матери и ребёнка ещё остаётся высокий уровень эндорфинов. Когда мы знаем, что опиаты (препараты опия) могут создавать привычки и зависимое поведение, легко понять, почему этот первый час после родов может играть такую важную роль в процессе привязывания. Только что родившая женщина находится в особенно чувствительном состоянии. Зная то, что мы устраиваем из процесса привязывания, не так трудно понять, почему она могла бы легко образовать привязанность к кому-то, находящемуся с ней во время этого первого часа после родов, как, например, врач, не простая случайность, что традиционная мудрость всегда исключала мужчин с места родов.
Эмоции, которые мы испытываем в повседневной жизни, предполагают выделение разнообразных гормонов, и это не гормоны, которые играют роль в процессе привязывания, особенно эндорфины. Мать и её новорожденный ребёнок наполнены этими эндорфинами сразу после родов до тех пор, пока ничего не нарушено. Это привязывание между матерью и ребёнком – существенный эпизод в жизни и служит в последствии образцом для всех других форм привязанности. Во время полового сношения партнёры находятся в тесном соприкосновении и в то же время имеют высокий уровень эндорфинов. Все привязанности, будь то к людям, животным или к вещам, не должны далеко отходить от этого первого образца «мать-ребёнок».
Однако мы не должны увлекаться представлением, что процесс привязывания между матерью и ребёнком представляют собой простой прилив гормонов на один короткий и впечатлительный период. Некоторые люди даже полагают, что гормоны, вовлечённые в процесс привязывания, такие, как АКТГ и вазопрессин, наряду с эндорфинами, уже выделялись ребёнком с ранних времён его утробной жизни, так что настоящее привязывание между матерью и ребёнком началось задолго до родов.
Расстояние между словом «привязанность» и словом «любовь» суммирует всю сложность человеческого феномена. Не очень-то уместно говорить о любви на языке физиологии. Разве наборы слов отражают пропасть между животным и человеческим мирами. Конечно, всегда будет трудно доказать важность периодов восприимчивости у людей, потому что затронуто так много факторов, таких, как культура, к которой человек принадлежит.
Однако, такие пионеры, как Маршалл Клаус и Джон Кеннел осмелились попытаться изучить восприимчивые периоды у человека, они знали, что обстоятельства взаимоотношений «мать-дитя» либо помогают, либо мешают, это имеет последствия для всей культуры.
3. Сексуальное поведение
Очерченный выше взгляд на процесс привязывания подсказывает существование сильной корреляции между ранними взаимоотношениями «мать-дитя» и половой жизнью взрослого. Тяжело разделять сложности привязывания, эмоциональную незрелость и тот вид сексуальных проблем, с которыми часто сталкиваются терапевты. Они представляются прежде всего как сложности в испытывании удовольствия.
Когда вы думаете о сексотерапии, вы думаете о мужской импотенции, преждевременной эякуляции, фригидности и всех проблемах, относящихся к оргазмовой неудовлетворённости. Но было бы полезным взглянуть на оргазмовую неудовлетворённость целиком по-иному. Оргазмическое состояние отличается изменением в уровне сознания, который служит физиологическим регулятором первичной приспособительной системы.
Физиологические изменения в уровне сознания вообще едва ли изучались, включая сон. Оргазм и роды едва ли затрагивались как области изучения с точки зрения уровней сознания, однако и те и другие имеют сильное влияние на первичную приспособительную систему. Недостаток интереса учёных к физиологии оргазма и родов находится в заметном противоречии с огромным интересом, который они выказывали к искусственно вызываемым состояниям сознания, через применение наркотиков, таким, как ЛСД, или таких техник, как гипноз или медитация.
Существует, конечно, много видов сексуального поведения, не ведущего к дверям терапевта. Такое поведение глубоко запечатлено в личности индивидуума. Имеется очень широкий спектр между исключительно гетеросексуальным и исключительно гомосексуальным поведением. Гомосексуальное поведение, не носящее общепринятого характера, мужское или женское, находили во всех цивилизациях, в каждом веке истории и даже среди всех видов млекопитающих, от мышей до обезьян. Что кажется особенностью нашего теперешнего общества, это частота исключительного или преобладающего гомосексуального поведения среди мужчин. Истоки гомосексуальности ещё не полностью понятны, но когда начинаешь заглядывать в неё глубоко, приходится обращаться к первичному периоду жизни.
Сейчас известно, что половая дифференциация мозга происходит в конце беременности или периоде около рождения. Именно с этого времени мозг становится либо мужским, либо женским. Следовательно, сексуальное поведение взрослых должно зависеть от событий, происходящих на этой стадии развития. Решающий период для половой дифференциации мозга может слегка изменяться от одного вида к другому, но всегда лежит в окрестности родов. Полагают, что когда новорожденный открывает глаза, этот период гормональной восприимчивости подходит к концу.
То, что мы знаем о гормональной картине у гомосексуалов, совершенно укладывается в гипотезу временной нехватки тестостерона в критическом периоде. У гомосексуалов, обычно тот же уровень полного тестостерона, что и у гетеросексуалов, но их уровень тестостерона, не связанного с другими химическими веществами (свободного тестостерона), ниже. Уровень гормонов гипофиза, которые управляют тестикулярными функциями, относительно высок, и то же с уровнем эстрогенов. Важно понимать, что если эту гормональную картину искусственно воспроизвести у взрослого, это не вызовет гомосексуального поведения. Когда плод сталкивается с недостатком тестостерона к концу беременности, он компенсирует это увеличением секреции из гормонов гипофиза. В то же самое время, как плод увеличивает уровень мужских гормонов, через механизм обратной связи он параллельно увеличивает уровень эстрогенов. В действительности эстроген увеличивает связывающую способность половых гормонов с белками, так что уровень свободного тестостерона понижается.
Это ставит вопрос: как и почему некоторым плодам недостаёт мужских гормонов в конце беременности? Ответом может быть то, что определённые стрессовые ситуации в это время могли создавать высокий уровень активности надпочечников матери, надпочечники освобождают мужские гормоны, чьё действие отличается от тестостерона, но которые достаточно подобны ему, чтобы конкурировать с тестостероном в мозгу ребёнка. Это производит действие, равносильное недостатку тестостерона.
Поскольку изменения в нервной и гормональной системе идут рука об руку с изменениями в иммунной системе в то время, когда все три системы ещё не достигли зрелости, это внушает мысль, что иммунная система гомосексуалов могла бы иметь некоторые особенности, такие, как особая восприимчивость к некоторым вирусам, которые в свою очередь ослабляют иммунную систему.
Когда мы рассматриваем сексуализацию мозга, мы также должны рассматривать, как мозг приобретает ритмы, присущие данному полу и личности индивидуума. Теперь также известно, что гормональные секции цикличны и даже пульсируют. Генератор ритма расположен в первичном мозге в определённых зонах гипоталамуса.
Лучше всего известным циклом является женский менструальный цикл. Секреция половых гормонов у женщин следует этому ритму; так яйцо имеет возможность освобождаться раз в месяц. В наше время в современном обществе проблемы оплодотворения, связанные с овуляцией, распространены и часто сочетаются с долгими, нерегулярными периодами или совсем отсутствующими. Лучшим способом избежать таких проблем было бы убедиться, что новорожденная девочка способна настроить ритм своего гипоталамуса в самом начале жизни. Это делало бы её более неуязвимой для будущих расстройств. Обеспечить это – значит увериться, что период её зависимости от матери не нарушается извне.
На деле все гормональные секреции являются пульсирующими и ритмичными. Сейчас известно, что целые группы нервных клеток, которые выделяют гормоны, переходят к действию каждый час или два, чтобы заказывать выделение прогестерона у женщин или тестостерона у мужчин. Каждый орган, участвующий в воспроизводстве, разделяет эту ритмическую активность. Поэтому матка освобождает простагландины пульсирующим образом, в гармонии с ритмом выделяемого гипофизарного окситоцина. Будущие поколения будут обладать умственными чертежами нейрогормональной машины, которые будут крайне отличаться от имевшихся у нас до сих пор. Концепция мозга, который находится в постоянном ритме и пульсации, даёт новое видение того, что древние называли «жизненной энергией».
Каждая стадия воспроизводства ставит всю первичную приспособительную систему перед испытанием. Беременность можно было бы, следовательно, рассматривать как нейрогормональное событие в иммунной системе. Как способна мать выносить эти привои? – сперва яйцо, а потом плод и плаценту? Это всё ещё остаётся тайной, хотя не абсолютной тайной, потому что мы знаем, например, что прогестерон, выделяемый на высоком уровне на протяжении беременности, угнетает иммунную систему. Иногда, конечно, эта таинственная терпимость не срабатывает. Вероятно, что некоторые проблемы с оплодотворением обусловлены иммунологической реакцией матери против спермы её партнёра. Антитела против спермы были найдены в крови и шеечной слизи.
Некоторые выкидыши можно было бы отнести к отторжению привоя. Некоторые состояния, затрагивающие иммунную систему, такие, как системная волчанка, делают беременность трудной или даже невозможной. Также известно, что некоторые заболевания новорожденных детей обусловлены действием материнских антител, например, определённые виды желтухи, где антитела матери действуют против красных кровяных клеток ребёнка, или краснуха (purpura), где антитела матери действуют против кровяных пластинок ребёнка.
Дефекты в совместимости между матерью и ребёнком служат только подкреплению биологической тайны, всё ещё окружающей беременность, и заставляют нас ещё лучше сознавать бесконечную сложность первичной приспособительной системы. Когда вы осознаёте, сколь мало известно об этой бесконечно сложной системе, вы проникаетесь ещё большим уважением к физиологии. Что нам следует делать – это помогать физиологии, не нарушая её, не запуская каскады побочных эффектов. К сожалению, медицинское ведомство захватило некоторые эпизоды половой жизни для себя и показало заметную тенденцию играть роль ученика чародея. Это медицинское отношение даёт типичный образец в области родов – ключевого события, имеющего много далеко идущих последствий.
4. Деторождение
Можно было бы сказать, что одержимость управлять характеризует область акушерства. Так было с тех пор, как мужчина вошёл в родильную палату в XVII столетии и создал основу современного акушерства. Это мужчина-медик ввёл в практику положение роженицы лёжа на спине, и это мужчина-медик основал акушерские училища. Акушерки больше не были матерями, помогающими другим матерям, благодаря своему личному опыту и специфической женской чувствительности. Вместо этого они стали профессионалами, которых учили, как управлять процессом родов. Доктора состязались друг с другом за контроль над подготовкой акушерок, пока семья Чемберленов в XVII и XVIII столетиях могла хранить тайну своих щипцов и доказывать превосходство своей техники, она держала монополию на подготовку акушерок. Эта тенденция ставить управление на первое место со временем всё более выказывалась. Сейчас, в эру электроники и ультразвука, медикализация родов закончена. Становится всё более очевидным, что нельзя управлять эпизодом половой жизни, не нарушая её.
По всему миру люди беспокоятся о росте числа кесаревых сечений и других акушерских вмешательств. В США доля кесаревых сечений увеличилась почти в четыре раза за последние 15 лет. Всё больше рождается детей, напичканных лекарствами, дававшимися матери во время родов. Число детей, которых отделяют от собственных матерей при родах и переносят в педиатрические отделения, достигло невероятных пропорций. Такие практики должны бы были стать главной заботой отрядов общественного здравоохранения.
В поисках ответов легко найти объяснения росту кесаревых сечений. Дистресс плода сейчас легче и чаще диагностируется, чем в прошлом; ягодичные предлежания чаще ведут к кесареву сечению; кесарево сечение предпочитается перед сложными щипцовыми родами; когда у женщины уже было кесарево сечение, редко предпринимается попытка последующих родов влагалищным путём. Для врача в производстве кесарева сечения имеются законные преимущества; в некоторых странах есть также финансовые преимущества; с недавних пор действует дополнительное оправдание генитального герпеса. Каждое из этих объяснений имеет определённое достоинство, но, возможно, они скрывают то, что существенно.
Существенно для понимания то, что сложности в родах идут во главе болезней цивилизации. В странах, где они достигают третьего поколения медикализированных родов, женщины всё менее способны родить сами, используя свои собственные гормоны. Некоторые из них утратили эту способность во время своего собственного рождения. Наблюдая тысячи женщин и выслушивая то, что они могли сказать, я пришёл к убеждению, что имеется корреляция между протеканием рождения младенца-девочки и тем, как она будет рожать своих собственных детей, но, разумеется, эта зависимость не столь проста, и нас не должны сбивать с толку корреляция и подобие. Никогда нельзя заранее быть уверенным, будут роды лёгкими или трудными. Тем не менее, когда женщина знает, что её мать принесла её в мир сама, без лекарств и без какого-либо медицинского вмешательства, она имеет наилучший прогноз. Эти факторы важнее, чем возраст, размер её таза и так далее.
Зная то, что нам известно а важности простагландинов 1 и 2 в физиологическом процессе родов, можно почти предсказывать увеличение сложностей во время родов. Имбаланс между этими двумя простагландинами служит одним из главным звеньев между всеми болезнями цивилизации. Чтобы прекратить этот имбаланс, мы должны пересмотреть основы акушерства, нашей первой целью должно бы было быть помогать женщинам наилучшим образом использовать их собственный физиологический потенциал. Мы должны были бы открыто признать действительные потребности рожающей женщины. Ей нужна интимность – любое вмешательство в её уединённость тормозит роды, но с другой стороны – она не должна испытывать одиночества. Опытная и заботливая женщина – часто единственное лицо, которое может удовлетворить все эти явно несоразмерные нужды. Истинная акушерка – это мать, помогающая другим матерям рожать. В противоположность этому, мужское присутствие может препятствовать родам. Тепло, полумрак, тишина, слова, произносимые шёпотом – всё это усиливает интимность и непринуждённость и облегчает для женщины свободу выбора положения.
Роды являются чрезвычайным событием для первичной приспособительной системы. В течение родов именно первичный мозг регулирует гормональные выделения, идущие из нового мозга – это ослаблять торможения, идущие из нового мозга, из неокортекса. Прежде всего физиологические роды – это изменение состояния сознания, ослабление активности высшего мозга.
Гормоны, играющие роль в родах, работают не только на протяжении всего события, близости или грудном вскармливании. Мы всегда обнаруживаем, что гормон адреналин тормозит процесс, тогда как такие гормоны, как окситоцин и эндорфин побуждают процесс. Вообще говоря, мы можем теперь утверждать, что способность испытывать удовольствие и способность совладать с болью – обе эти способности запускают в ход одну и ту же физиологическую систему. Из современной физиологии мы можем видеть, что сексуальная жизнь – есть одно целое. Нельзя продолжать создавать массивные помехи в деторождении и грудном вскармливании без изменения сексуальной жизни и способности любить во всём обществе.
5. Грудное вскармливание
Непрерывность физиологических явлений беременности, родов и грудного вскармливания превосходно иллюстрирует единство половой жизни, так же как единство первичной приспособительной системы. Например, во время беременности функция Т-лимфоцитов угнетается; возможно, из-за высокого уровня гормонов, таких, как прогестерон. Это служит объяснением, как может мать выносить созревающий плод, равносильный прививке. Во время критического периода родов гормоны стресса, такие, как катехоламины, кортизол и эндорфины, имеют тенденцию усиливать это угнетение иммунной системы. Эти гормоны подготовят организм уже к последующим событиям.
Определённые эндорфины облегчают секреции гормона пролактина, что завершает созревание лёгких ребёнка. Впоследствии, на протяжении долгого периода грудного вскармливания пролактин помогает мобилизации жирной кислоты, служащей предшественником простагландина-1. Это способ вновь заставить Т-лимфоциты работать и вернуть иммунной системе её прежнюю силу.
Кормление грудью само по себе является формой предохранительной медицины. Для новорожденного ребёнка то, как его вскармливают, можно рассматривать в качестве краеугольного камня первичного здоровья. К несчастью, в нашем обществе, даже если женщина чувствует потребность и решает вскармливать грудью, она сталкивается в рядом препятствий. Начало грудного вскармливания часто нарушается, потому что сами роды нарушались. В наши дни немногие женщины рожают, опираясь на собственные гормоны. А в обстановке наших современных учреждений многие матери и дети не могут получать удовлетворения своей потребности в полной интимности и телесном контакте в течение первых дней после родов. Выполнение этих потребностей служит ключом к удачному началу грудного вскармливания. Потом современная женщина, возвращаясь в лоно нуклеарной семьи, должна подчиняться ритмам, отличным от ритмов её ребёнка. Телефон, лёгкость перемещения в пространстве и возврат на работу – всё является источником беспокойства.
Когда что-то не ладится с грудным кормлением, нормальное побуждение заключается в вызове доктора. Но большинство докторов не интересуются такого рода вещами и не знают, что делать. Поэтому вызов доктора часто означает конец грудного вскармливания. Число консультантов по грудному вскармливанию, кто мог бы предоставить помощь кормящей матери, всё ещё очень невелико. Но, прежде всего, многие женщины имеют сложности в грудном вскармливании, потому что сами они не были хорошо вскормлены грудью. Опыт показывает, что, сама получая грудь, девочка-младенец начинает учиться кормить грудью своих будущих детей.
То же самое с родами. Женщины, рожавшие в 80-е годы, сами родились в то время, когда господствовало искусственное вскармливание; в то время, когда было принято говорить матери, чтобы она не прививала ребёнку дурных привычек, не баловала его, оставляла его кричать. Они также рождались в обществе с преобладанием мужчин, где мужское было образцом. Такое общество не придавало цены чему-либо, служащему охране женщин и матерей.
Сегодня имеется новый подъём в грудном вскармливании, но при появлении любого затруднения женщину усиленно соблазняют не продолжать кормления. Искусственное молоко теперь, как говорят, «очеловечено», но это может приводить к опасным заблуждениям. Никакое искусственное молоко никогда не сможет заменить молоко матери. Человеческое грудное молоко можно рассматривать как живую ткань, содержащую миллионы белых кровяных клеток, которые могут убивать бактерии; энзимы, которые помогают усвоению; антитела; предохранительные бактерии, рождение не просто означает переход в атмосферу, знакомство с гравитацией и вступление в человеческое общество. Оно также означает первую встречу в миром бактерий. При рождении пищеварительный тракт ребёнка стерилен. В следующие двадцать четыре часа, независимо от принятых предосторожностей, он заселяется пятью миллиардами живых бактерий на грамм! Некоторые разновидности бактерий, обосновавшись вполне в пищеварительном тракте, защищают хозяина против других опасных бактерий. Сопротивляемость ребёнка к инфекционным заболеваниям зависит от присутствия некоторых предохраняющих бактерий в его пищеварительном тракте. Человеческое грудное молоко имеет власть разобраться, какие бактерии будут предохраняющими, и помогать им расти. Преобладающая флора младенца на грудном вскармливании состоит из «лактобациллус бифидус», что сочетается с низким уровнем колибацилл. Даже если «фактор бифидуса» добавлен к очеловеченному молоку, равновесие кишечной флоры будет всё же смещено в сторону колибацилл, что понижает кислотный баланс и делает ребёнка более уязвимым к определённым патогенным бактериям.
Кишечная флора с самого начала может быть нарушена антибиотиками, дававшимися либо матери, либо ребёнку. Все эти нарушения необратимы и могут иметь долговременное действие на то, как человек сможет справляться с нападениями бактерий. Обсуждение пути заселения кишечника бактериями напоминает нам о далеко простирающейся важности первичного периода – околородового периода. Также является причиной для сожаления, что большинство детей вынуждено получать свои первые переживания в обстановке, крайне отличной от того, что будет представлять семейное окружение. Другими словами, нам жаль, что большинство детей рождается в больницах, где подобравшиеся микробы особенно опасны. Время первой встречи ребёнка с миром бактерий в точности соответствует тому, что называют впечатлительным периодом, критическим периодом, короткому промежутку, который никогда не повториться и последствия которого неограниченно долговременны.
На мой взгляд, хорошее здоровье – почти синоним с хорошей иммунной системой. В происхождении хорошего здоровья одной из существенных функций грудного вскармливания является функция служить мостом через расщелину между временем, когда материнские антитела даются плоду плацентой, и временем, когда иммунная система ребёнка становится полностью зрелой и автономной. Человеческое грудное молоко имеет в себе различные типы антител, но наиболее важны секреторные антитела под общим названием IGA. IGA покрывают стенки кишечника ребёнка и защищают от любого вида посягательства со стороны патогенных микробов и любого вида проникновения больших молекул, к которым ребёнок может стать постоянно чувствительным. Эти антитела разняться от одной матери к другой, от одного младенца к другому и даже от одного кормления к другому. Крайне индивидуальное качество антител лучше всего видно, когда у ребёнка инфекция. Ребёнок сообщает эту инфекцию матери во время сосания. Грудь отвечает производством соответствующих антител. Таким образом мать и дитя разделяют своего рода взаимную предохранительную систему. Как живая ткань человеческое грудное молоко также содержит катализаторы – энзимы, которые помогают усвоению жиров после смешивания с желчью.
Каким бы изощрённым не было бы искусственное молоко, оно не может обеспечивать основные питательные вещества таким образом, как человеческое грудное молоко. Как пример, только человеческое грудное молоко содержит знаменитую ГЛК, прямой предшественник простагландинов 1, осознав ключевую роль в созревании огромного человеческого мозга, можно видеть, что это особенное качество человеческого молока заслуживает особого внимания. Следует всегда помнить, что человеческий мозг вырастает от около 450 см3 до 1000см3 за первый год жизни и что мозгу требуются особенно специфические жировые материалы для оптимального развития. С этой точки зрения так называемые «заменители молока» не могут удовлетворить все потребности человеческого дитя. Они не содержат – или содержат мало – наиболее важных жирных кислот для строительства человеческого мозга (ареахидоновой и доказагексеновой кислот).
Заключение
Незаменимые качества человеческого молока означают, что часто встречаемые сложности в грудном вскармливании следует рассматривать как главную причину для беспокойства всех заинтересованных в здравоохранении. Сложности в грудном вскармливании, точно так же, как сложности в родах и сексуальные сложности, являются болезнями цивилизации. И каждая в свою очередь создаёт болезни.
Любовь, сексуальность, здоровье – вот слова, которые только наш западный аналитический ум может считать отдельными предметами.
Также как делятся эмоциями, делятся и здоровьем. Здоровье – не атрибут изолированной особи. Каждый человек имеет фундаментальную потребность: потребность чувствовать, что входит в группу, в общность. Жить для группы, выживать для группы – есть часть потребности жить, аспект движущих сил выживания. Место, занимаемое индивидуумом в группе, служит фактором, влияющим на его здоровье. Когда на вас лежит ответственность – ваше здоровье лучше, чем если бы вы были в состоянии покорности; в любом случае затрагиваются ваше эмоциональное равновесие, ваш гормональный баланс и ваша иммунная система.
Есть некоторые кажущиеся противоречия в различных аспектах движущих сил выживания. Например, конфликты и схватки между различными членами группы могли бы отражать приоритет индивидуальных нужд. Сексуальное состязание, потребность выживать через производство потомства всегда ставили пределы понятию группы. Движущие силы выживания для группы могут быть ослаблены, что приводит к эгоистичному, антиобщественному поведению и правонарушениям. Но парадокс в том, что движущие силы выживания для группы могут быть сильнее, чем любые другие потребности. Самые крайние формы поведения – самоубийство из альтруизма или патриотизма, или смерть камикадзе – остаются темами для других рассказов.
В определённых сферах жизни человеческая приспособляемость кажется беспредельной. Человеческие существа были способны адаптироваться к жизни на любой широте и в любом климате: к жизни у моря, вдоль речных берегов и в горах. Очень мало общего в образе питания жителя Лапландии, жителя Нью-Йорка или жителя тропической Африки.
С другой стороны, человеческая приспособляемость очень ограничена, когда она относится к общественным нуждам. В изучении общественных отношений человека можно найти лучший индикатор опасностей заболевания и смерти для него. Лучшие предсказания риска смертности подбираются из статистик, измеряющих такие вещи, как число лиц на семью и социальные мероприятия внутри и вне дома. Исследования, выполненные в Норвегии, Калифорнии (Аламела Кантри) и Канаде – все показывали это. Они также красноречивейшим образом продемонстрировали, что первой потребностью каждого человеческого существа является ощущать себя частью группы.
Проблема в том, что понятие группы подвергалось значительной эволюции в ходе истории человечества. Человеческие группы сегодняшнего дня всё более сложно определять, и, как кажется, они не имеют ничего общего с группами в прошлом. Представляется, что вначале человеческая группа ненамного отличалась от охотничье-собирательских сообществ, изучавшихся в глуши, таких, как пигмеи мбути тропического дождливого леса и бушмены пустыни Калахари. В этих обществах мужчины уходили охотиться, в то время как женщины занимались собирательством вокруг лагеря. Сильные связи между мужчинами делали для них возможным сосуществовать в группе, в которой они были рождены, до зрелости. Это также делало возможным для них охотиться и ловить рыбу совместно и с распределением обязанностей. Разделять и согласовывать работу подобным образом является отличительной чертой люде. Вероятно, что в этих группах агрессивность могла находить выражение в охоте на крупного зверя.
Соперничество и конфликты между человеческими группами, вероятно, всегда существовали. Военные вожди всегда пользовались войной для усиления своей власти. Войну можно рассматривать как выражение движущих сил выживания для группы. Человеческие сообщества значительно изменялись с веками. Введение земледелия и разведения животных было важной ступенью. Расширенная семья и деревня стали основными структурами, затем появились города с их районами, области, государства, федерации, группы государств, сверхдержавы, понятие о том, что представляет собой группа, всё больше расплывалось и настолько, что движущие силы выживания для группы явным образом исчезли для индустриализованного человека. Его считают индивидуалистом, нарциссом. Стало общепринятым заявлять, что антиобщественные действия и правонарушения находятся на подъёме. Правонарушение представляет разновидность болезни нашей цивилизации. Мы только начинаем видеть связь между антиобщественным поведением и событиями, происходящими в начале жизни, в первичном периоде.
Несмотря на внешнее впечатление, эта движущая сила выживания для группы в действительности не угасла в нашем обществе. Например, во время недавних войн в Алжире, Корее и Вьетнаме некоторые солдаты, принадлежавшие к наиболее индустриализованным нациям, были способны жертвовать своей жизнью для группы, например, бросаясь на гранату, чтобы товарищи могли спастись. Движущая сила выживания для группы обычно недооценивалась или неверно понималась в нашем обществе, потому что она всегда принимает новый вид, приспосабливаясь к полностью новым условиям.
Традиционно, женщины, принадлежавшие к группе, помогали друг другу во время беременности, родов и в присмотре за ребёнком. Это была существенная часть альтруистического поведения. Сегодня у беременных женщин всё ещё остаётся сильная потребность встречаться с другими беременными женщинами и матерями. Это объясняет рост различных типов групп, занимающихся подготовкой к родам. Встречаются ли женщины, чтобы поплавать или попеть, заниматься упражнениями, беседовать или слушать, важно то, что они встречаются. Места, где женщины рожают, должны выйти за рамки своего первоначального предназначения и стать местами, где женщины могут помогать друг другу во время беременности и грудного вскармливания.
Некоторые образцы, по-видимому, абсурдного или иррационального поведения, наблюдаемые в наши дни, могут быть поняты только как новые пути выражения побудительной силы выживания для групп. Например, популярность спорта, такого, как футбол, совершенно удивительна. Важный футбольный матч имеет власть возбуждать несколько миллионов телезрителей. При рациональном взгляде поражает, что население, средства информации и политические лидеры могут придавать столько важности тому, как одиннадцать рослых мужчин согласовывают свои действия, чтобы попасть мячом в небольшое пространство, называемое воротами. На самом деле футбольная команда, вероятно, очень подобна доисторической группе людей, которые были также способны к распределённым и согласованным действиям на охоте и войне. По-видимому, человеческие существа запрограммированы на максимальную эффективность, когда команда насчитывает в себе около десяти или пятнадцати человек.
Люди запрограммированы жить в небольших общинах. Зрители футбольного матча способны отождествлять себя с игроками своей стороны. Время от времени сама игра недостаточна для отвода их энергии, и случаются инциденты: драки между игроками, стычки между зрителями, нанесение увечий зрителям на футбольной подаче. Однако футбольное хулиганство – общественное явление, очень отличающееся от правонарушения. Правонарушение служит признаком ослабленной способности быть частью группы, тогда как хулиганство показывает очень сильную потребность в общественной сплочённости и отождествлении с группой, не имеющей других путей самовыражения в повседневной жизни. Сплочённость группы зависит от преданности её членов и явного набора целей, которых они хотят достичь.
Альтруизм, как и война, а в действительности, как все проявления движущих сил выживания для группы, имеет очень глубокие биологические корни. Поведение солдата, жертвующего собой, чтобы спасти группу товарищей, не слишком отличается от поведения пчелы, которая убивает себя, оставляя своё жало в чьей-то коже, или малиновки, которая предупреждает других птиц в своей стае о приближении хищника, применяя особый звук, рискуя таким образом своей жизнью. В основном война не очень отличается от борьбы животных за пищу или территорию. Различие в том, что люди могут согласовывать, распределять и завершать свои действия.
Трудность заключается в точном знании, что преодолевает человеческая группа в наши дни. Группа может быть только там, где особи внутри неё могут общаться друг с другом. Общение касается не просто обмена информацией – это также обмен эмоциями, чувствами. Группу цементируют симпатия, сопереживание, общие радости, страх. Первоначально группа могла быть только небольшой и обычно гнездилась в определённом географическом месте, но сейчас такие ограничения сброшены. Поэтому люди, живущие на разных континентах, могут разделять одинаковые ценности, одинаковые интересы, одинаковые чувства и вместе создавать настоящие общности без существования каких-либо географических уз. Телезритель в Европе может быть охвачен чувством сострадания, видя африканского ребёнка, умирающего от голода. С современными средствами коммуникаций и экологическим сознанием человечество как целое начинает становиться группой. Будь оно так, войны будущего смогут быть действиями преступников и меньших групп, борющихся за своё собственное выживание. Возможно, мы подходим к времени, когда война – даже экономическая война – будет казаться абсурдной.
И альтруизм, и война происходят из самых архаичных структур мозга, первичного мозга, то же справедливо для религиозного инстинкта, того видения вселенной, которое выходит за пределы времени и пространства и которое даёт нам ощущение вселенской принадлежности. Религиозный инстинкт всемирен и межкультурен. Он может подавляться или направляться в различные русла как культурой, так и церквями. Он всегда находит, неважно какие, пути для самовыражение. Он всегда проявляется вновь, иногда удивительным образом.
В то время, как наш высший мозг, наш неокортекс ведает информацией, предоставляемой ему органами чувств и способен иметь знание о вселенной, ограниченное пространством и временем, первичный мозг выходит за эти рамки, за рациональный мир. Жизнь была способна развиваться, эволюционировать и усложняться благодаря использованию суперкомпьютера, заключенного в новом мозге. Но с того момента, как это суперкомпьютер становится сверхмощным и угнетает первичный мозг, жизнь в целом оказывается под угрозой.
У большинства людей религиозное чувство всегда присутствует, но скрыто. Оно проявляется в наличии убеждений, мнений, в художественном или научном творчестве, в убеждённости существования могучих творцов и в чувстве святого. Магия, иррациональное, сверхъестественное, фантастичное, сказочное – люди нуждаются во всём этом. Людям также нужно поклоняться. Эмоции, разделяемые 70000 людей на поп-концерте, также проявление религиозного чувства. Это то религиозное чувство, которое позволяет Эйнштейну выработать теорию относительности до её математической демонстрации.
Иногда религиозное чувство признаётся за таковое и направляется церквями. В течение тысяч лет, с тех пор, как мужчина осознал свою власть в оплодотворении, чувство отцовства усиливалось, а с подъёмом монотеистических религий религиозное чувство открыто выражалось в поклонении всесильной личности отца.
В некоторых обстоятельствах религиозное чувство может достигать кульминации. Некоторые произведения искусства, определённые пейзажи, участие в определённых событиях, некоторые физиологические изменения в состоянии сознания, такие, как оргазм, роды или транс, создают эмоции, приносящие чувство вечности, или чего-то бесконечного, чего-то океанического. В своей высшей степени – это мистическое переживание. Мистические переживания, по-видимому, так же стари, как космический опыт, просветление, нирвана, трансперсональный опыт, высшее сознание, царствие небесное, седьмое небо, мистический экстаз, озарение свыше, встреча с богом и так далее.
Это большое число описания мистического опыта объясняется тем, что он затрагивает эмоции и субъективные переживания, трудно выразимые в словах, и потому что такие опыты исходят из самых разных культур. Во время этих мистических опытов человек постигает своё единство с космосом внутри себя: просветление сопровождается чувством мира и вселенской любви. Человек постигает, как незначителен и иллюзорен наш мир, и утрачивает страх смерти. Мистических опыт часто является результатом долгой эволюции в человеке, но может приходит в неожиданное время. Он знаменует начало глубокого превращения индивидуума, который делается магнитом, притягивающим других людей.
Религиозное чувство развивается с возрастом. У детей оно сильное и податливое и легко направляется церквями. Озарение, мистические переживания часто случаются между тридцатью и тридцатью пятью годами жизни. Они, видимо, соответствуют особенной активности системы эндорфинов и, возможно, способности отделять освобождение некоторых эндорфинов от освобождения других гормонов стресса. Некоторые духовные мастера достигали способности повторять такие опыты. Отмечалось, что у некоторых духовных мастеров были большие грудные железы, а мы знаем, что эндорфины высвобождают пролактин.
Религиозное чувство, способность верить не одинаково развито у всех людей и во всех обществах. Однако, очевидно, хорошее здоровье и долгая жизнь – две отличительные черты отдельных обществ, известны своим глубоким религиозным чувством, будь они магометане, как хунзасы, русские православные на Кавказе или римские католики в Эквадоре. Способность верить облегчает борьбу с болезнью. Врачи знают про эффект Плацебо. Последний означает, что больной верит в действенность лекарства, даже если настоящее лекарство подменили «пустышкой». Религиозное чувство имеет тенденцию ослабевать в обществе, которое пренебрегает развитием первичного мозга. Только больной человек, утрачивающий чувство сопричастности к вселенной, мог заниматься до сих пор процессом разрушения нашей земли. Но если религиозное чувство исходит из первичного мозга – мозга, который даёт нам побуждение выживать – то, пока есть люди, которые борются за жизнь, сохранится и религиозное чувство.
«Двадцать первое столетие будет духовным, или его не будет».
В наши дни боязнь стресса напоминает страх перед микробами, существовавший в начале столетия. В период пастеровской эры микробы сделались врагом. Сейчас слово «гигиена» больше не означает поиск здоровья, а просто иной способ говорить о чистоте. Так что сегодня стресс заменил микробов в качестве врага. Никто не знает, что значит слово стресс, знают только то, что он опасен. Если бы только мы могли избавиться от стрессов современной жизни, наступило бы общее чувство благополучия – или по крайней мере так можно подумать.
Но в действительности нам нужны и бактерии, и стрессы, некоторые из наших органов не могут должным образом работать без бактерий. Дверь в мир бактерий открывается при рождении, и рождение является также чрезвычайным вызовом для гормонов стресса. Исследования показали, что животные, которых растят в среде, свободной от всяких бактерий, заболевают и теряют всю свою способность адаптироваться. Именно сталкиваясь с бактериями лицом к лицу, иммунная система преобразуется и приобретает умение бороться. Та же история со стрессами. Всякое изменение в окружении, подстёгивающее способность человека приспосабливаться, также преобразует его. Усилие, необходимое для этого, является творческой силой. Эта же творческая сила, работает в борьбе против бактерий и в создании новых идей. Высокотворческие люди – часто те, чьи способности к адаптации подвергались серьёзному вызову. Например, Хансу Селье, прежде чем он заложил основы своих теорий стресса в Монреале, пришлось оставить Прагу, сменить язык и переехать на другой континент!
Поэтому на первом месте должно стоять не «уничтожить все бактерии, все вирусы и все стрессы», а обеспечить каждому человеку все возможности для развития способностей к адаптации, другими словами, для развития его первичной приспособительной системы. И в первую очередь надо сосредоточиться на периоде зависимости от матери.
Позднее первичное здоровье можно культивировать. Образ отношения каждого человека к собственному здоровью и образ отношения общества к здравоохранению можно сравнить с тем, как садовник ухаживает за своими растениями и находится в состоянии удовлетворять их потребностям. Также надо иметь способность приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам.
Питание первичной приспособительной системы прежде всего означает питание положительными эмоциями. Мы знаем, что система всегда в состоянии перемены. Когда бы ни происходило какое-либо изменение, всегда имеет место эмоция, иногда затрагивающая первичный мозг, гормональную и иммунную системы. Приспособительные системы угнетаются некоторыми эмоциями: ситуация беспомощности и безнадёжности, утрата любви, покорность и поражение. В противоположность этому, положительные эмоции стимулируют приспособительные системы: ответственность, руководство, творчество, победа, новая любовь.
Основные эмоциональные потребности могут быть встречены только в контексте группы. Место, которое индивидуум занимает внутри группы, влияет на его эмоциональное состояние и его общий настрой. Долгая жизнь или хорошее здоровье в преклонном возрасте часто идут вместе с обладанием ответственностью или творческой активностью. Всё равно, в какой культуре человек живёт, повседневная жизнь не может всегда удовлетворять потребность в положительных эмоциях, и обычно не даёт удовлетворительного вызова его творческим способностям. Люди всегда ищут пути преодоления этих разочарований. Один из путей к этому ведёт через искусство.
Искусство – это творчество. Искусство творит эмоции. Искусство заставляет вас желать делиться эмоциями – это способ общения. Художественное выражение – специфически человеческое и не может быть отделено от культуры. Оно подразумевает общее обусловливание и общие точки в воспитании чувств. Искусство всегда имело тесные связи с поддержанием хорошего здоровья и с целением.
Отношения между искусством и целением носят всемирный характер. В наши дни мы могли бы рассматривать искусство в роли человеческого стремления, достигающего цели в синтезировании рациональности нового мозга и активности первичного мозга. Всё искусство проистекает из чувствительности, но в то же время оно требует техник и средств выражения, нуждающихся в тренировке, каждая сенсорная и каждая физиологическая функция может быть основой формы искусства.
Танец является одной из наиболее примитивных и всеобщих форм искусства, в его корнях лежат функции, дающие нам информацию о наших движениях и положении нашего тела, эти основные сенсорные функции запускаются в самом начале утробной жизни, как, например, вестибулярная система, расположенная во внутреннем ухе. Вестибулярная система играет важную роль в равновесии. Другим корнем танца служит ритм; и хорошо известно, что эти ритмы часто представляют ритмы тела, чем объясняется такое их разнообразие. Возможно, некоторые похожи на ритмы материнской аорты; другие могут вызывать воспоминания о качании, испытываемом в утробе или позже на руках у матери. Возьмём в качестве примера темп балийской музыки; он точно такой же, как когда балийские женщины молотят рис. Это может объясняться тем, что балийские младенцы проводят помногу часов на бедре своей матери, пока она молотит рис.
Движения в танце также обладают бесконечным разнообразием и могут вызывать широкое множество эмоциональных состояний. Эти состояния преображаются и усиливаются, когда люди танцуют вместе. Некоторые традиционные танцы ведут к состояниям экстаза, совместному трансу, что означает глубокую перенастройку эмоциональной системы. В частности, это может быть мощным способом включения системы эндорфинов. Танец – настолько всеобщее явление, что его можно считать фундаментальной человеческой потребностью. Эта потребность танцевать способна противостоять всем видам подавления. Например, во Франции во время германской оккупации le ball (запретный бал) был названием известной песни, вдохновлённой некоторыми запрещёнными танцевальными залами.
То же самое можно было сказать о пении, которое во всяком случае часто сочетается с танцами. Нет человеческого общества, где неизвестно пение. Дарвин считал, что пение могло появиться раньше членораздельного языка, поскольку человеческий голос обладает музыкальным качеством для выражения эмоций. Люди всегда слышали звуки колыбельных, как дети. Во все времена пение использовалось для усиления религиозных чувств и как помощь в лечении больных, заклинания всегда занимали важное место в обрядах магии, связанной с целительством. Некоторые из этих заклинаний протяжны, с долгими нотами; другие – быстрые, ритмичные и с многократными повторениями. В Индонезии традиционные знахари-шаманы поют, когда идут в дом больного человека и в то время, когда стараются найти и находят причину болезни. В Древней Греции колдовские песни часто сопровождались лирой. Гомер рассказывал, как греки останавливали чуму силой и чарами особых песен, называемых «эпимоимиями». Греки считали, что усталость и недостаток вкуса к жизни ослабляет сопротивление к болезням, а радость и безмятежность способствуют этому сопротивлению. Греки были авангардом «психоиммунологии».
В Средние века на сцену борьбы с эпидемиями, особенно с чёрной чумой, вышли флагелланты. Они состояли из групп, которые странствовали по стране, распевая особую песню, называемую la lopinette (лопинет). На протяжении Ренессанса развивалось хоральное пение. Именно в это время доктор Корнелиус Агриппа утверждал, что пение обладает большей мощью, чем звук, производимый инструментами.
Сегодня имеется тенденция сочетать действие танца, пения и музыки. Но в действительности, присутствует существенное и часто неучитываемое различие между активностью танцора и певца и просто пассивного слушателя музыки. В нашем технологическом обществе многие люди никогда не поют. Вместо этого они слушают записанную музыку: они слушают певцов через посредство радио, записей кассет или телевидения. Это то, что привело Марию Луизу Ошер, в прошлом профессиональную французскую певицу, к созданию «психофонии». Она провела всю свою жизнь, помогая другим людям вновь открыть пение. Она поощряла взрослых, детей, детей с синдромом Дауна и стариков.
Эти группы представляют плодотворный способ сочетания двух вещей: встреч с другими женщинами и пения. Мария Луиза также интересовалась развитием нашего чувства ритма в утробной жизни. Её величайшим стремлением к концу карьеры было восстановить семейное пение. У неё был выдающийся дар к разделению эмоций, и более того, к наведению каскада различных эмоциональных состояний, будь то безмятежность, нежность, жалость, удивление, веселье, бурная радость или коллективный экстаз. Она могла сочинять песни своего репертуара благодаря своему поэтическому виденью вселенной. Между пением и поэзией нет разделяющей линии. Возможно, Мария Луиза Ошер была одним из великих терапевтов нашего столетия.
С незапамятных времён всегда существовали тесные связи между здоровьем, религией и музыкой. Согласно Библии, Давид вступил во двор царя Саула, чтобы играть на ситаре и успокаивать крики безумия первого царя Израиля. Для греков здоровье было порядком и гармонией между телом и душой. По этой причине музыка, которая представляет порядок и гармонию, играла важную роль в греческом подходе к здоровью.
В наше время выгоды музыкальной терапии становятся лучше известными, особенно для лечения тревожных состояний, заторможенности и поведения с повышенной уступчивостью. Музыкальная терапия применялась в лечении алкоголизма: это делается как групповая терапия, при помощи семей и бывших пьяниц. Все формы искусства, все формы художественного творчества могут быть источником положительных эмоций. Выражение «художественная терапия» прежде всего заставляет думать о зрительных искусствах и ремёслах, таких, как рисование, писание картин, лепка, керамика и так далее. Эмоция менее вредоносна, когда она находит путь самовыражения. Художественное выражение могло бы быть способным компенсировать негативные последствия некоторых болезненных переживаний. Вот почему великое страдание и отчаяние во все века выражались через искусство, и крайне больные люди находили прибежище в художественном творчестве. Работы ван Гога неразрывны с его безумием. Где была бы современная французская литература без великих астматиков Жида, Пруста, Валери или Малларме?
Подобным образом англоязычная литература вызывает в памяти такие имена, как лорд Байрон, который потерял своего отца в возрасте трёх лет, часто был оскорбляем своей матерью и страдал косолапостью; Чарльз Диккенс, хранивший воспоминания о своем несчастном детстве; Эрнест Хемингуэй, бывший свидетелем самоубийства отца, и которому было назначено самому покончить жизнь самоубийством; Сомерсет Моэм, потерявший мать в возрасте восьми лет, отца - десять лет, и затем был посланным во Францию по соображениям здоровья; Вирджиния Вулф, впервые пережившая депрессию в возрасте тринадцати лет и покончившая самоубийством, утопившись; или Уильям Вордсуорт, потерявший мать в возрасте восьми лет и отца – в тринадцать. Недавнее британское исследование установило связь между напряжённой творческой активностью и маниакальной депрессией. Наиболее ранимы были поэты. Безусловно, каждый должен делать всё возможное для возделывания хорошего здоровья. Но хорошее здоровье не должно становиться моральной ценностью; стереотипное хорошее здоровье лишило бы общество некоторых из его самых творческих индивидуумов.
Люди всегда создавали средства для положительных эмоций. Когда провозглашённой целью является улучшать здоровье, мы называем их средствами лечения или терапиями. Разграничительная линия между искусством и терапией весьма туманна. Терапию саму можно рассматривать как форму искусства. Великий терапевт, великий целитель в идеале представляется в добром здравии кем-то, кто обладает искусством передавать положительные эмоции любыми средствами. Наилучшие средства те, что основываются на фундаментальных положительных эмоциях.
Недавно сделалась модной терапия смеха, особенно в США, с тех пор, как Норман Казинс рассказал, как он вылечил себя от дегенеративного состояния позвоночника частью посещением кинокомедий, таких, как братьев Маркс. После международного симпозиума в Вашингтоне были созданы центры смеха, итак, мы просто заново открываем то, что знал Рабле. Как врач, он первым применил терапию смеха. Рабле наблюдал, что люди с сифилитическими высыпаниями на коже, которых лечили ртутной мазью, имели мало шансов выжить. И он давал этим пациентам свои произведения, чтобы заставить их смеяться – и он не мог найти более подходящего лекарства. Даже в древние времена доктора уже знали, что смех может укреплять весь организм, в особенности лёгкие. В XIII столетии Анри де Мондевилл использовал смех для восстановления людей послеоперационного периода; а Ричард Малкастер, английский врач, живший в XVI столетии, превозносил лечение смехом для людей с холодными руками. Люди всегда смеялись, во всякой культуре. Коллективный смех – вещь, хорошо известная антропологам, будь то среди индейцев хопи, амазонских индейцев или чёрных жителей Судана. Смех всегда будет средством сплочения группы.
Истинный смех выражает приятные эмоции; он случается, когда что-то внезапно повергает вас в удивление, и вы перестаёте быть серьёзными. Смеяться – занятие заразительное и всеобщее. Смех может не ограничиваться одними людьми; действительно, были наблюдения смеющихся обезьян. Структуры мозга, вовлечённые в смех, становятся лучше известны. По-видимому, это центры удовольствия гипоталамуса, связанные с определёнными чёткими зонами правой прифронтальной коры. Способность смеяться пропадает, если эти зоны повреждаются. Тот факт, что центр смеха располагается на стороне правой руки в мозге, означает, что вещи, которые вас смешат, никоим образом не аналитичны.
Само собой разумеется, что вам не нужно консультироваться с терапевтом, чтобы смеяться! Имеются профессиональные комики и великое множество людей, обладающих способностью смешить других. Когда французский опрос общественного мнения захотел узнать, какие люди лучше всего могли заставлять других смеяться, один известный политик возглавил список! Опрос также выявил, что только восемь процентов французов смеются больше, чем пять минут в день.
В начала человеческих обществ почти все терапии велись через посредничество терапевта, как бы он ни назывался – шаманом, целителем или психотерапевтом. Несмотря на несходство разных культур, разные техники и, прежде всего, разные теории, лежащие в основе, то, что сближает многочисленные терапии, более поразительно, чем их различия. Терапевты всегда полагались на ослабление руководства неокортекса, чтобы освободить эмоции. Шаманы, например, используют свой могущественный харизматический образ в мире, где здоровье и медицина нераздельны. Но они также применяют техники, не столь уж далёкие от психодрамы, анализа сновидений, гипнотического внушения и визуализации. Современные терапевты ссылаются на данную теорию, когда дают определения своим техникам. Обычные психоаналитики подавляют руководящую функцию неокортекса при помощи таких техник, как свободная ассоциация идей. Техники психоанализа, по-видимому, вновь активируют те части мозга, которые были особенно активными в детстве. Поскольку психоаналитики практикуются в обществе, где ядерная семья является нормой, они много знают о конфликтах, таких, как эдипов комплекс. Другие терапевты применяют техники, очень мощно подавляющие контроль неокортекса и стимулирующие зоны мозга, которые были особенно активными на ранних стадиях жизни человека. Все терапевты, вдохновлённые Вильгельмом Райхом, принадлежат в этой группе, включая биоэнергетику, вегетотерапию, первичную терапию Артура Янова, возрождение и некоторые современные способы использования гипноза, эти терапии, по-видимому, особенно притягательны для людей, имевших тяжёлое рождение, или сложности в окрестности этого периода, число людей этого разряда, вероятно, увеличится в будущем. Эмоции, освобождаемые такими терапиями, не всегда приятные, но и положительная эмоция – не обязательно значит «приятная». Эмоция, держащая вас скованным, например, гнев, более вредоносна внутри, чем когда вы даёте ей волю.
Определённые традиционные практики были приспособлены к технологическому и научному контексту последней части двадцатого столетия и разделяют дух садовника. Трансцендентальная медитация – хороший пример этого. Людям даётся мантра – особое и секретное слово – которое они повторяют, наводя состояние медитации. Другим примером служит биологическая обратная связь. С помощью простого устройства человек учится, как управлять активностью мозга и производить «альфа»-ритм, соответствующий чувству благополучия, даже блаженства. Таким же образом некоторые люди приспособили техники визуализации, традиционно применявшиеся йогами для управления функциями своих внутренних органов. Техники визуализации в особенности использовались против рака, где человек визуализирует свои белые кровяные клетки, атакующие раковые клетки. Такие техники, по сообщениям, имели лучший успех, чем можно было ожидать от обычной медицины.
Слово «эмоция» обычно заставляет нас думать об изменениях, которые длятся недолго. Обеспечение первичного здоровья является также обеспечением основного настроя человека, который остаётся неизменным, независимо от событий, которые могут включать сильные эмоции. Настрой не зависит только от человеческих факторов. Людям также нужны растительность и животные для поддержания эмоционального равновесия – другими словами, здоровья, настрой также зависит от великого множества факторов, которые незаметны и сложны для анализа, но постоянно влияют на нас в нашей каждодневной жизни.
Цвета – вероятно, важные элементы в нашем окружении. Терапевты, использующие цвета, говорят, что голубой – расслабляющий и даже творческий цвет; голубой был бы лучшим цветом для страдающих от мигрени или астматиков. Красный стимулирует и возбуждает; его действия уравновешиваются зелёным. Оранжевый, по-видимому, имеет антидепрессивные качества и способен порождать чувства радости. С другой стороны, цельный белый, по-видимому, вызывает чувство страха, и его трудно терпеть продолжительное время (а этот цвет обычно выбирается для больничных стен!).
Конечно, действия цветов зависят в огромной степени от нашего индивидуального обусловливания. Однако создаётся впечатление, что цвета важны не только для людей, но и для всякого живого существа. Это было продемонстрировано с растениями. Опыты с жерухой кресс-водяной показали больше различия в темпе роста, цвете, строении ткани и запахе, в зависимости от того, росли ли они под красным, зелёным, белым или синим светом. Наилучшим цветом для них оказался синий.
Некоторые элементы также важны для эмоциональной системы, особенно вода. Вода обладает притягательной мощью для всех человеческих существ через множество различных путей. Миллионы мужчин посвящают свой досуг рыбной ловле, то есть тому, чтобы смотреть на воду. Множество людей проводят отпуска на побережье, непосредственно общаясь с морем. По-видимому, притягательность воды сильнее в некоторые периоды времени, чем другие, например, во время беременности и родов. Плавательные бассейны, в которых отводится специальное время для беременных женщин, быстро завоёвывают популярность. Я никогда не рассматривал роды в воде как самоцель, но как результат невероятной притягательности воды для некоторых рожающих женщин. Вода заставляет многих беременных женщин грезить; вода заставляет всех нас грезить. Океаны, моря, волны, родники, реки, ручьи, фонтаны – всё это существенные темы в поэзии. Знатоки в оценивании живописи первым делом узнают есть ли в картине какая-либо вода – это повышает ценность!
Вода всегда использовалась для исцеления. Существует широкое разнообразие терапии с применением воды, несмотря на отсутствие твёрдой теоретической основы, водные терапии тем не менее продолжают множиться и помогать многим людям, включая многие виды гидротерапии, бальнеотерапию, спас, талассотерапию, флотационные (антигравитационные) резервуары и так далее.
Во всякой цивилизации вода всегда была символом матери, и больные люди всегда нуждались в женском и материнском окружении. В Древней Греции здоровье символизировала женщина – богиня Гигиея, и секреты целительства прежде всего охранялись жрицами, вплоть до прочного установления патриархального общественного порядка Гигиея не была дочерью бога Эскулапа, отца всех докторов, какой она сделалась позднее, искусство целения в кругу семьи было всегда женской прерогативой, материнской задачей. Даже в наших больших современных больницах, в которых властвуют доктора-мужчины, женщины-сёстры продолжают играть важную роль.
Конечно, имеется очень много, что можно было бы сказать о том, как окружение воздействует на здоровье. Каждый стремится в своей жизни к красоте, в архитектуре ли, в пейзаже или в материальных предметах домашней обстановки. «Красота даёт навеки радость» (“A thing of beauty is joy forever”).
Безусловно, не случайно, что некоторые виды деятельности, которые могут удовлетворять несколько основных человеческих потребностей одновременно, так быстро развивались на протяжении ХХ столетия. Спорт удовлетворяет потребности в игре и в физических упражнениях. Игры всегда были способом питать человеческие существа положительными эмоциями. Сказано, что римляне ничего не хотели больше, чем «хлеба и игр».
Стало общепринятым подчёркивать пользу упражнений для здоровья и болезненные последствия сидячего образа жизни. Потребность в упражнениях разнится в соответствии с подготовкой, полученной в детстве и юности, а также возрастом и полом. Очевидно, что большинство людей в наши дни недостаточно активны в своей повседневной жизни. Другие опасно переоценивают свои возможности. Опасности для здоровья, связанные со спортом, становятся лучше известны, предупреждающие сигналы появляются, когда спортсмен выходит за определённые пределы. Одним из примеров служат женщины, прекращающие менструировать при интенсивных тренировках. Спорт – значительно большее, чем просто путь удовлетворения потребности в физических упражнениях; это также способ переживания тех эмоций, которые сочетаются с победой или поражением. При одинаковом количестве затраченной энергии эмоциональный выигрыш от победы в футбольном матче несравним с проигрышем во времени после десяти кругов вокруг пустого стадиона.
Наша мышечная активность, наше эмоциональное состояние и наше расположение духа определяют в каждый момент наше снабжение кислородом – другими словами, они влияют на то, как мы дышим. Ритм и глубина нашего дыхания зависят от эмоций и упражнений. Но, естественно, воздух, которым мы дышим, размечается в зависимости от климата и степени индустриализации.
Культивирование первичной приспособительной системы означает не только снабжение положительными эмоциями и кислородом; оно также означает питание её в буквальном смысле слова. Важность культуры питания была предметом несчётных статей, книг, теле- и радиопрограмм – в такой степени, что хорошее здоровье иногда представляется синонимом хорошего питания. То, что мы едим в своей повседневной жизни, сделалось навязчивой идеей для некоторых людей. Можно легко забыть, что хорошие или плохие эффекты еды зависят от других факторов, чем просто состав пищи. Еда также стимулирует основные ощущения вкуса и обоняния. Чувство обоняния является крайне особой сенсорной функцией, потому что оно прямо связано с частью первичного мозга, называемой «лимбической системой». Несмотря даже на то, что чувство обоняния менее развито у человека, чем у других млекопитающих, его роль, вероятно, недооценивается. Например, недоразвитый обонятельный тракт сочетается с очень низким уровнем обращающихся половых гормонов. Приём пищи – также социальное событие, нечто такое, что можно разделить с другими людьми, это – способ общения.
Самый важный предмет питания – вода. Первоочередной заботой здравоохранения является снабжение водой, безопасной для питья. Французский король Даговер заслуживает лучшей памяти не просто за забавную песню. Он издал в 630 году н.э. приказ, в котором наказывался всякий, засоряющий общественные фонтаны. Возможно, он сделал больше для своих подданных, чем все доктора в его королевстве. Чего мы должны бояться в наши дни в индустриализованных странах, это – скорее химическое загрязнения, чем бактериальное. После того, как удовлетворена потребность в питьевой воде, люди способны приспосабливаться к разнообразным видам пищи, но только по истечении периода в своей жизни, когда всё, что нужно для существования – это грудное молоко.
Нехватка пищи подавляет наши системы адаптации. Связь между голодом и эпидемиями известно на протяжении столетий. Некоторые болезни являются эквивалентом пищевых недостаточностей и сочетаются со снижением защитных сил организма; например, некоторые типы нефроза, предполагающие массивную потерю белков с мочой, или некоторые раки, или алкоголизм. Даже сегодня голод ещё случается в тропических странах, таких как Эфиопия. Когда у детей кваншоркор – серьёзная форма недоедания, коэффициент смертности от инфекционных болезней, таких, как корь или гастроэнтерит, повышается. Это недоедание вызывает атрофию тимуса и лимфоидной ткани, а также подавляет роль Т-лимфоцитов. Уровень антител в крови не снижается; напротив, остаётся высоким из-за многих инфекций. Но синтез локальных антител (IGA), которые обладают способностью окружать и разрушать микрообразинмы, – перестают быть агрессивными. Недоедание влечёт за собой повреждения в коже и слизистых оболочках, которые являются первыми предохранительными барьерами.
В индустриализованных странах жизненный стандарт достаточно высок для удовлетворения большинства потребностей личности в пище. Улучшение в питании, как в количестве, так и в разнообразии, представляет один из факторов, помогающих объяснить увеличение роста и продолжительности жизни. Но помимо всего человек ХХ столетия не эксплуатировал полностью потенциал, находящийся в его распоряжении, для питания. Кроме того, чрезвычайная бедность существует даже среди богатейших наций.
Есть, безусловно, много вредных обычаев в области, касающейся еды – дурных обычаев, практикуемых в огромном масштабе. Некоторые из этих обычаев происходят от техник, настолько старых, что мы не осмелились бы подвергать их сомнению. Первым из них является приготовление пищи. О дурных последствиях приготовления пищи долгое время не подозревали, но на деле их весьма много. Наиболее опасно, вероятно, нагревание до высокой температуры определённых масел. Наше тело нуждается в существенных жирных кислотах, которые поставляются из листьев и семян, из мяса животных, которые питаются растениями, и из рыбы. На языке биохимии, существенные жирные кислоты биологически активны, когда молекулы находятся в форме, известной как «цис»-форма. При нагревании до высокой температуры молекулы этих жирных кислот изменяют свой вид с «цис»-формы на «транс»-форму, что препятствует метаболизму существенных жирных кислот, жизненно важных для тела. Существенные жирные кислоты не только используются в изготовлении клеточных мембран и играют роль в синтезе холестерола, но они также необходимы для синтеза простагландинов. Кроме того, при высокой температуре молекулы ненасыщенной жирной кислоты более легко принимают атомы кислорода. Этот процесс называется окислением (оксидацией). Эти атомы кислорода могут позже отсоединиться и прикрепиться к другой молекуле. Эти опасные нестабильные кислородонесущие молекулы называются свободными радикалами. Они могут открывать разрушительные цепные реакции, которые повреждают клетки и, вероятно, играют роль в происхождении таких заболеваний, как рак и атеросклероз.
Приготовление пищи также преобразует белки. Некоторые аминокислоты, такие, как лизин и цистин, особенно уязвимы. Приготовление пищи разрушает многие энзимы, живые катализаторы и, следовательно, изменяет путь усвоения пищи. Некоторые витамины особенно хрупкие (витамины В и С). Приготовление пищи также имеет действие очень лёгкого обусловливания вкусового чувства и способствует изменённому пищевому инстинкту.
Второй большой группой нововведений является развитие земледелия и скотоводства, что имело место во время неолитической революции – около 10 тыс. лет назад. Было показано, что средний рост уменьшился на 15 сантиметров после начала земледелия как в Европе, так и на континентах Америки. Есть много соображений для этого. Развитие земледелия видоизменило семейные структуры и отношения между мужчиной и женщиной в общем, таким образом, что была преобразована жизнь беременных женщин и молодых матерей. И, следовательно, жизнь детей в первичном периоде, в то же самое время привычки питания радикально изменились. Растения, которые ели люди, стали менее разнообразны, их диета содержала больше крахмала и меньше белков с возделыванием овощей. Количество волокнистых овощей уменьшилось. Животные, выращиваемые в хозяйстве, стали больше, чем их предки, и состав их жира изменился.
Мясо диких животных содержит заметное количество полиненасыщенной, длинноцепочечной жирной кислоты (эйкозапентаноевой кислоты), которая предохраняет против артериальных повреждений, ни следа этой жирной кислоты нельзя найти в говядине. Мясо домашних животных имеет больше калорий и, соответственно, меньше протеина. Земледелие и скотоводство также значительно видоизменили баланс между минеральными веществами и витаминами.
Уже после промышленной революции имел место следующий захватывающий сдвиг в наших привычках питания – с развитием пищевой промышленности становилось всё легче получать чистый сахар. Сахар – важный фактор в зубном кариесе; он очень быстро проникает в кровяное русло после всасывания кишечником и способствует перегрузке поджелудочной железы, вырабатывающей инсулин. Он нарушает синтез ГЛК, предшественника простагландинов-1.
Переработка масел в маргарины с 1920-х годов вывели на рынок большое количество разновидностей трансэфирных кислот, то есть тех, которые препятствуют метаболизму существенных жирных кислот. Обработанное масло несло с собой значительное увеличение в потреблении молочных продуктов, то есть продуктов с насыщенными жирами. Возможно, это можно было бы возместить достижениями в перевозке и распределении рыбы, служащей хорошим источником определённых существенных жирных кислот.
Развитие в ХХ столетии индустрии удобрений также облегчило интенсивное ведение сельского хозяйства, но истощение почв лишило большую часть растительности определённых важных микроэлементов, лучшим примером чего служит цинк. Стоит упомянуть, что пшеница, очищенная от оболочек, содержит только 17% от содержания цинка в цельной пшенице. Мы знаем, что цинк является существенным катализатором в определённых метаболических цепочках, в особенности, в цепочках существенных жирных кислот и синтеза простагландинов. Потребность в цинке увеличивается при потреблении сахар, алкоголя и противозачаточных пилюль; он важен для заживления ран и костных переломов. В добавление к этим изобретениям и нововведениям следовало бы привести современные методы кормления скота злаками вместо травы, поскольку это ещё больше повышает уровень насыщенного жира в мясе, лежащем сегодня в наших мясных лавках.
Когда вы собираете вместе: способы приготовления пищи, земледелие и скотоводство, рост пищевых отраслей и изменения в мясе, которое мы едим, – то питание технологического человека кажется серьёзно задетым. Оно изменено таким образом, что увеличивает наиболее распространённые дисфункции первичной приспособительной системы. Очевидно, было бы упрощением считать, что все различные аспекты болезни цивилизации представляют следствия одного несбалансированного питания. Этим игнорировался бы первичный период и переоценивались бы возможности чисто питательного подхода к болезни.
«Человек всеядный» обладает огромной способностью приспосабливать свои пищевые привычки, и никто не может точно оценить все последствия обычаев питания, которые наука признаёт вредными. Большинство людей, вероятно, могут справится с невредными. Большинство людей, вероятно, могут справиться с несовершенной диетой благодаря хорошей terrain. Моя мать подытоживает эту точку зрения, говоря: «сливочное масло не может быть таким плохим; я ела его ежедневно на протяжении девяноста лет».
Однако многим людям в нашем обществе, особенно тем, кто страдает от какого-либо проявления болезни цивилизации, следовало бы уменьшить своё потребление животного жира и есть больше сырых овощей, больше рыбы и даже принимать некоторые минеральные добавки, такие, как цинк и витамины. Мы также теперь знаем, как непосредственно принимать ГЛК (масло вечерней примулы, чёрная смородина, простейшая водоросль под названием «спирулина»). Такой подход хорошо вяжется с понятием садовника, который прежде всего старается по мере сил удовлетворять фундаментальные потребности.
Когда мы думаем о фундаментальных потребностях технологического человека, мы всегда должны держать в уме охотника-собирателя, который жил от двадцати до тридцати тысяч лет назад и генетически от нас не отличался. Мы должны всегда иметь его в виду, когда исследуем свои пределы адаптируемости и также свой потенциал. Говорим ли мы о развитии первичных приспособительных возможностей, или о поддержании основного состояния здоровья, нет сомнения, что люди обладают потенциалом, который пока ещё не осознаётся и не используется.
История медицины часто представляется историей новых видов лечения. Они возникает на сцене, широко признаются и используются, а затем осуждаются и исчезают, потому что побочные действия перевешивают преимущества. Это было справедливо уже во времена Мольера. В его эпоху, однако, арсенал лечений был ограничен. Имелось, например, кровопускание и такие лекарства, как антимоний (сурьма). Никто не в силах оценить вред, причинённый кровопусканием и антимонием. Поскольку Людовик XIV думал, что излечился антимонием, не прошло и двух столетий с того времени, чтобы он был полностью дискредитирован во Франции!
Историю медицины можно правильно понять, только когда вы сравните типичные ходы врача со складом ума садовника. С одной стороны, садовник культивирует свои растения, смотрит за их здоровьем и уверяется, что все их нужды удовлетворены, с другой стороны, доктор, который, может быть, намного образованней, думает, что он может замещать физиологические функции лекарства хирургией или облучением. Конечно, это сравнение садовника и доктора упрощено, так же как и вызывающее; имеются, несомненно, агрессивные садовники, точно так же, как есть заботливые доктора, чьим первым стремлением является пестовать своих пациентов.
В течении ХХ столетия вещи очень быстро менялись. В последние несколько десятилетий богатые нации потратили громадное количество энергии и денег на разработку новых лекарств, оценивание их кратковременных эффектов, изготовление этих лекарств, их продажу, применение и затем забвение. В своё время было найдено, что большинство лекарств, предназначенных для борьбы с различными аспектами болезни цивилизации, не выдерживают испытания временем, что ещё отличает болезнь цивилизации, это неспособность современной фармакологии лечить её.
Имелось несколько захватывающих изъятий лекарств, с мирового рынка. Все знают о талидомиде. Лекарстве, предназначенном для облегчения утренней дурноты у беременных женщин. Потребовалось несколько лет, чтобы обнаружить связь между ужасающими уродствами конечностей младенцев и приёмом этого лекарства во время беременности. Многие люди помнят историю DES, синтетического эстрагена, предложенного для предотвращения выкидыша. Многие женщины принимали его в 1940-е и в начале 50-х. Прошло несколько лет, прежде чем умная команда в Бостоне обнаружила, что девочки, рождавшиеся у матерей, принимавших во время беременности DES, часто имели ненормальности шейки матки и влагалища, и повышенный риск заболевания раком влагалища. Матери, принимавшие DES, вероятно, имели повышенный риск заболевания раком молочной железы. В довершение всего лекарство было абсолютно бесполезным в предотвращении выкидыша.
История «Физогекса» (гексахлорофена) представляет другой пример сенсационного изъятия. Хорошо известно, что концентрация больных пациентов в больницах вместе с безоглядным применением антибиотиков служат превосходной почвой для размножения таких бактерий, как стафилококк, который может становиться особенно неудержимым и опасным. «Физогекс» являлся средством местного лечения, чьим названием было убивать наиболее распространенные бактерии. Когда многие недоношенные дети умерли от «вакуолярной энцефалопатии», перерождения мозга, было обнаружено, что «Физогекс» впитывался кожей и был токсичен для нервной системы. Целое поколение хирургических бригад мыло руки в «Физогексе» на протяжении многих лет. Во Франции был знаменитый процесс по поводу хорошо известной марки тальковой присыпки. Он последовал за смертью четырёх детей и параличом двух других в результате использования этого талька, содержащего гексахлорофен.
Намного более беспокоящим, чем появление и поразительное исчезновение некоторых лекарств, является изъятие медикаментов, применявшихся долгое время в широких масштабах несчётным числом людей, страдавших от распространённых заболеваний. Обзор изъятия таких лекарств служит также оглядкой на все распространённые болезни и лекарства, прописываемые для них. Многие из этих лекарств имели крайне широкое распространение, часто насчитывающее до нескольких миллионов рецептов в год.
Основная причина этих неудач в том, что врачи всегда хотят пресекать симптомы, не принимая во внимание, что они представляют пути самозащиты организма. Симптом – это признак усилия, предпринимаемого телом для своего исцеления. Поэтому вредно сбивать и ослаблять жар: жар служит формой защиты. Когда у вас грипп, самое неразумное, что можно сделать, это ослабить температуру. Жар не только предохраняет вас от вирусов. Я однажды встретил японку по имени Токико Ешимото. Она описывала мне своё чудесное спасение в районе Хиросимы, в котором не было уцелевших после падения атомной бомбы в 1945 году. Во время взрыва она находилась в постели с сильным жаром; её защитные механизмы были уже задействованы.
Лечение гипертензии представляет хороший пример того, как современная фармакология терпела неудачи с болезнями цивилизации. Гипертензик – это человек, которому нужно вырабатывать больше адреналина, чем нормально, чтобы противостоять проблемам повседневной жизни и наслаждаться её удовольствиями. Это его способ обретения какого-то равновесия. Но что делает доктор? Он либо снижает уровень адреналина такими лекарствами, как «Альдомет», либо он угнетает нервы, которые увеличивают активность сердечной мышцы, лекарствами, называемыми бета-блокаторами, либо уменьшает количество жидкости диуретиками. В наши дни неблагоприятные побочные эффекты гипертензивных лекарств стали лучше известны. они могут быть одной из главных причин болезни лекарственного происхождения у пожилых людей. Применение этих лекарств может быть оправдано только в некоторых серьёзных случаях.
Широкомасштабное европейское изучение выяснило последствия долговременного лечения гипертензии среди пациентов старше шестидесятилетнего возраста. Было найдено значительное снижение смертности от сердечно-сосудистых заболеваний по сравнению с группой не получавших никакого лечения. Но важно отметить, что общая смертность не была ниже. Такое изучение не могло сравнивать качество жизни в этих двух группах; в общем, все крупные изучения, рассматривавшие лечение гипертензии, касаются только опасностей сердечного приступа или удара.
Общим побочным действием «Альдомета» являются депрессия, утомляемость, чувство сонливости и отек. Его эффективность снижается после нескольких месяцев лечения настолько, что приходится повышать дозу. Другие побочные эффекты также проясняются, такие, как половое бессилие, желтуха и повышенная опасность от общих анестетиков, включая даже лечение зубов.
Бета-блокаторы, которые прописывались миллионам людей по всему миру, имеют свои собственные опасности. Главной является то, что происходит, если пациент внезапно прекращает приём лекарства; он может испытать фатальную остановку сердца. Некоторые из бета-блокаторов были изъяты за возможную канцерогенность. Другие также оказывают нежелательные побочные действия, нарушая метаболизм калия и жиров.
Пока фармакологи и доктора ищут идеальное гипертензивное лекарство, люди вне сферы клинической медицины подходили к проблеме, переворачивая традиционное мышление. Исследования, рассматривавшие рабочих с гипертензией, приводили к выводу, что самыми здоровыми были те, кто не знал, что у них гипертензия, и кто не получал никакого лечения. Депрессия – общая отличительная черта гипертензиков, получающих лечение. Иногда просто постановкой диагноза вы можете принести не меньше вреда, чем проведением лечения.
Рабле без всякого устройства для измерения кровяного давления, но со своей терапией смехом, возможно, делал больше для помощи гипертензикам, чем самые учёные из современных знатоков. Гипертензики часто имеют также и другие аномалии, такие, как повышенный холестерол. Упрощенческим подходом является прописывать лекарство, которое снижает содержание холестерола. По этой причине миллионы людей в западном мире принимали «Клофибрат», лекарство, эффективно понижающее холестерол. Но обратной стороной использования этого лекарства является то, что оно не предотвращает сердечного заболевания; и оно, безусловно, повышает риск появления желчных камней. Сегодня советуют, чтобы это лекарство использовалось только в исключительных обстоятельствах.
Различные формы ревматизма служат другим примером неудачи современной фармакологии. В 1950-е годы применялись золотые инъекции, пока люди не осознали их токсичность. Вслед за тем пришёл кортизон, чудодейственное средство, которое должно было облегчить участь миллионов страдальцев. Но понадобилось лишь несколько лет, чтобы стал ясен обширный каталог побочных эффектов: костные переломы вследствие недостатка кальция, некроз (омертвение) головки бедра, луноликость, неуправляемый рост волос на теле, умственные нарушения, катаракта и в довершение всего угнетение иммунной системы, ослабление таким образом сопротивляемости инфекциям и, очень вероятно, предрасположенность к раку.
Люди думали, что будет возможным заменить кортизон синтетическими препаратами, обладающими такими же свойствами (кортикостероидами), но мало помалу становилось ясно, что их нежелательные побочные действия намного перевешивали любые возможные выгоды, за исключением очень специфически острых форм ревматизма. Мода впрыскивания кортикостероидов прямо в суставы продолжалась едва ли больше десятилетия.
В то же самое время, что и кортикостероиды, нестероидные противовоспалительные лекарства (НСПВ) также вышли на сцену. Эти средства подавляют воспалительные симптомы, но не принадлежать к тому же химическому семейству, к которому относятся кортикостероиды. Вредные побочные действия этих лекарств были быстро открыты, в особенности повышение артериального давления, опухание голеностопных суставов, язвы желудка и нарушения функций крови, такие, как апластическая анемия.
Но только после того, как точно выяснилось, как они работают, стали видны их истинные опасности. НСПВ тормозят синтез простагландинов-1 и 2. это означает, что полный диапазон и степень их долговременных побочных действий трудно оценить. После применения в течение более чем двух десятилетий на десятках миллионов людей по всему западному миру эти лекарства были почти полностью забракованы.
Остаётся аспирин7. Опасности аспирина для людей с хроническими болезнями долгое время не подозревались. Приём аспирина может вызывать кровотечение в пищеварительном тракте и язву. Высокие дозы аспирина опасны для ушей. Аспирин служит помехой свёртыванию крови. Людям с аллергиями или подагрой не следует принимать аспирин. Приём беременными женщинами повышает опасность кровоизлияния у ребёнка. Во Франции есть пословица: «Если у тебя ревматизм, ты будешь жить долго». Быть может, это перестало быть справедливым благодаря современной медицине.
К счастью, некоторые люди с ревматизмом избежали общепринятого отношения и вместо этого обратили свою веру к докторам-садовникам, которые ещё знают, как пользоваться такими методами лечения, как термальные процедуры, ванны, лечение теплом, различные формы фитотерапии, диеты и целительные качества самого врача.
Говорят, что живот – приборная доска эмоций. Неудивительно, что современному человеку, чья эмоциональная система расстроена с первичного периода, надо принимать столько лекарств для пищеварительной системы. Многие годы гастроэнтерологи и терапевты выписывали миллионы рецептов на соли висмута для ослабления желудка. Затем внезапно, около 1982 года, такие страны, как Франция, Швейцария и Австралия сообщили, что токсичность слишком велика по сравнению с выгодами, и рекомендовали изъятие этого лекарства из употребления. Не далее как в 1860 году Антуан Бешамп предупреждал практикующих врачей о токсичности солей висмута и советовал подвести его под правила назначения токсических лекарств.
Лекарства на основе гидроксида алюминия также использовались в широких масштабах при расстройствах желудка. Их повторяемое применение мешает вписыванию витаминов и вызывает потерю кальция из костей с образованием нерастворимых фосфатов в пищеварительном тракте. К счастью, эти нерастворимые фосфаты не могут легко попадать в кровяное русло, поэтому риск отравления алюминием низок. В действительности, все эти лекарства как противокислотные имеют кратковременное действие, за которым следует обратное действие внезапным возвратом недомогания. Сейчас согласились, что этими лекарствами не следует пользоваться, особенно при язвах желудка и двенадцатиперстной кишки.
Для язвы желудка за последние тридцать лет имелась непрерывная последовательность лекарств, одно регулярно сменяло другое, как предмет моды. Невозможно все их здесь упомянуть, от внутривенных вливаний белков до рисового отвара и до тагамета.
Пристрастия не были одинаковы во всех странах – тагамет представляет собой самый свежий противоязвенный препарат для использования во всём мире. Это лекарство действительно ослабляет симптомы язвы, но не лечит её сколько-нибудь лучше любого другого лекарства, рекомендованного вам врачом. Гастроэнтерология – одна из областей, где способ назначения лекарства более важен, чем оно само. У большинства пациентов, лечившихся тагаметом, наблюдается рецидив после прекращения приёма. Уже начинают выясняться долговременные побочные эффекты, такие, как снижение уровня мужских половых гормонов у мужчин. Следующим лекарством в моде может быть мисопростол, являющийся эквивалентом простагландинов-1. Его назначение состоит в подкреплении защитных механизмов слизистой оболочки желудка.
Транквилизаторы и антидепрессивные лекарства в настоящий момент имеют огромный рынок. Среди общих врачей существуют два различных подхода, противостоящих друг другу там, где касается поведенческих проблем. С одной стороны, есть такие общие врачи с уклоном в психотерапию, кто стремится исключить применение лекарств и в то же время не интересуется химией мозга. С другой стороны, некоторые врачи, считающие себя учёными, посвящают всю свою энергию тому, чтобы идти в ногу с последними достижениями нейрофизиологии и науки о нейропередатчиках. Они надеются исправлять химию мозга одними лекарствами.
Что представляет редкость, так это найти врача, который одновременно полностью владеет современной нейрофизиологией и биохимией, но также убеждён, что использование лекарств для модификации поведения является, возможно, поступком ученика чародея с целью разрешить сиюминутные проблемы без принятия во внимание бесконечной сложности нейрогормональных процессов. Эта последняя группа врачей знает, что поведенческие проблемы, некоторые типы тревог и некоторые виды сумасшествия служат в действительности защитными реакциями, которые надо уважать, а не маскировать. Они также знают, что эмоции служат способом модифицировать химию мозга, и что эмоциональные состояния имеют большее влияние, чем что-либо в социальном окружении.
Валиум8 – звезда среди лекарств, видоизменяющих поведение. Валиум – самое широко прописываемое лекарство в мире. Число рецептов насчитывает десятки миллионов. Его принимают больше женщин, чем мужчин. Валиум лучше всего известен из одного большого семейства транквилизаторов (бензодиазепинов). Балансовый лист для валиума был бы положительным, если бы он использовался только в крайне специальных случаях. Но массивное применение лекарства имело негативные последствия, которые невозможно подсчитать.
Когда он был впервые введён в употребление в начале 1960-х годов, валиум был провозглашён лекарством, не создающим какой-либо зависимости, чьё действие не уменьшается со временем и приём которого можно резко прекращать без каких-либо вредных эффектов. Сейчас основные беспокойства, связанные с валиумом, состоят в том, что он всё же создаёт зависимость, его эффективность спадает за несколько недель, и появляются серьёзные симптомы при внезапном прекращении приёма. Мы не только знаем, что валиум создаёт зависимость, но и начинаем понимать механизм этого.
В мозгу, вероятно, имеются рецепторы, чувствительные к валиуму точно так же, как имеются рецепторы для химических вестников вроде морфина. И точно так же, как морфин может занимать место эндорфинов (собственный морфин тела) в соответствующих рецепторах, так валиум может замещать собственные транквилизаторы тела.
Невозможно проследить все взлёты и падения транквилизаторов и антидепрессивных лекарств. Вместо этого мы остановимся на одном простом анекдоте. В 1983 году фармацевтическая компания ввела на французский рынок антидепрессант под названием индальпин. Качества нового лекарства бурно приветствовались вплоть до того, что в том же году ему была присуждена гальеновская премия, и он был прописан примерно миллиону французов. В июне 1984 года, компания, изготовляющая это лекарство, разослала письмо всем врачам с просьбой прописывать это лекарство только молодым людям, страдающим от тяжёлой депрессии. В июле 1985 года производство индальпина было остановлено из-за его токсичности.
Этот список лекарств, которые были открыты, приветствовались, широко использовались и позже дискредитировались или падали, произволен. Я мог бы рассказать о применении диуретиков при беременности или о всех кремах и мазях, содержащих кортикостероиды, для кожных недомоганий, или я мог бы рассказать об опасностях лекарств от астмы. История антибиотиков и того, как они утратили своё могущество от злоупотребления, настолько хорошо известна, что к ней нечего добавить. Резистентность к самому известному синтетическому пенициллину (ампициллину) возросла на 28% за 30 лет. И в интервалах простоты я предпочитаю не обсуждать взаимодействие лекарств. Оно сделалось слишком сложным для человеческого ума!
Большинство лекарств, выдержавших испытание временем, были открыты больше, чем тридцать лет назад. Несмотря на кажущиеся свидетельства противоположного, взаимоотношения между медициной и фармакологией были в последние годы сравнительно бесплодными. Инсулин, преобразивший жизнь диабетиков, был открыт в 1922 году; стрептомицин – в 1944; антималярийные лекарства семейства хлорсквинов – в 1943 году; гепарин, первый антикоагулянт – в 1937 г.; пенициллин был введён в 1941 году; хлорамфеникол, в основном используемый для брюшного тифа, – в 1947 году; витамин В12 для лечения злокачественной анемии – в 1948 году; первый тетрациклин – в 1948 году; изомазид, наиболее мощный препарат против туберкулёза – в 1951; и первый современный транквилизатор – в 1951 году.
Подавляющее множество докторов и большинство широкой публики не подготовлены сделать необходимое ( пропуск нескольких слов), чтобы взглянуть на историю лекарств таким образом, как я описал в этой главе. Им постоянно показывают капельки, успеха, например успешное использование новых лекарств для определённых заболеваний крови, таких, как лейкемия, или препаратов, делающих возможными пересадки органов. Они склонны забывать океан опустошений, вызванных массивным потреблением лекарств, которые ничего не могут сделать для восстановления здоровья больного в нашей цивилизации. Проблема сложнее всего тем, что побочные эффекты лекарств обычно появляются много позже и проявляются неожиданным образом, сложным для распознавания и вне разумения врачей, которые не готовы понимать, что здоровье и социальные структуры образуют целое.
Одним из таких примеров являются лекарства для регулирования плодовитости, которые сделали возможным рождение троек, четвёрок, пятёрок и даже шестёрок. Многие люди слышали о пятёрке Лоусонов, родившихся в Новой Зеландии в 1965 году. Это была первая множественная беременность после появления противозачаточных пилюль. Однако немногие люди знают о трагическом исходе этой истории. Родители развелись, и мать позднее покончила жизнь самоубийством вместе со своим вторым мужем.
Есть другой подобный случай, не получивший широкой известности. Уильям Кайнаст, отец пяти близнецов из штата Нью-Джерси, покончил жизнь самоубийством вскоре после их рождения. В одной Северной Калифорнии было три убийства с семьях со множественными рождениями, включая убийство младенца (1984 г.). Лондонский педиатр, написавший книгу о двойняшках, указывал на отсутствие исследований по детям в множественных беременностях; никто не задавался вопросом, до какой степени такие дети были затронуты мозговыми и двигательными нарушениями.
Только скорейшее осознание опасностей может предотвратить повторение ошибок, подобных этим, в будущем. Так же возможно заставить людей яснее осознать тупики современной медицины. Например, сегодня у нас есть такие лекарства, как циклоспорин, который способен угнетать иммунную систему, в особенности функцию Т-лимфоцитов. При надлежащем применении этот препарат предотвращает отторжение пересаженных тканей, органов. Когда вашей единственной надеждой является пересадка органов, тогда вы готовы примириться с побочными эффектами циклоспорина, среди которых гипертензия, изменённые ощущения, избыточное оволосение, дрожания, опухание дёсен и повышенная опасность опухания лимфоузлов.
Но опасность представляет то, что этот тип лекарства уже распространился в другие области. Он уже начинает использоваться в том громадном поле – аутоиммунных заболеваний. Когда у кого-то аутоиммунное заболевание, это означает, что иммунная система поражает неверную цель; вместо нападения на чужеродные вещества она атакует некоторые клетки самого тела.
Обоснования под применение таких лекарств, как циклоспорин, простое (или упрощённое): если мы подавляем иммунную систему, тогда иммунная система не будет больше способна поражать тело. Когда вы рассматриваете тенденцию публично объявлять о триумфах, то опасности велики. Без долговременных изучений циклоспорин использовался для лечения ревматоидного артрита, диабета, язвенного колита, псориаза, волчанки, множественного склероза и СПИДа. Рыночный потенциал для этого совершенно фантастический.
Однако не каждый страдающий от аутоиммунного заболевания счастлив примириться с такого рода отношением. Некоторый предпочитали принять отношение садовника. Некоторые люди, например со множественным склерозом, пытаются и культивируют своё собственной здоровье. Они снижают употребление животного жира, они принимают ГЛК в виде масла вечерней примулы, они принимают различные минеральные и витаминные добавки, такие, как цинк и В витамины. Когда они говорят члену медицинского истеблишмента, что они благополучно держатся, скажем, десять лет, им говорят, что это ничего не доказывает; такое хроническое заболевание, как множественный склероз, известно своими рецидивами и иногда долгими ремиссиями, и во всяком случае двойные слепые контролируемые испытания с плацебо были бы единственным научным способом доказать успешность определённого лечения. Такие отношения сосредоточивают в фокусе различия между садовником и доктором.
Путь использования нашим обществом хирургии также отражает общие ментальные образы, связываемые со словами здоровье и болезнь. Упрощённым взглядом на хирургию является, что с целью восстановления здоровья всё, что нужно сделать, это вырезать болезнь. Я сам провёл значительную часть своей жизни, отнимая аппендиксы, желчные пузыри, желудки, толстые кишки, матки, яичники, грудные железы, геморрои, варикозные вены, щитовидки. Это во время короткой части моей хирургической карьеры, проведённой в третьем мире, и когда я, начиная как хирург в небольшом французском городке, когда я чувствовал наибольшее удовлетворение от того, что я делаю нечто полезное. Перерабатывающий хирург определённо полезен; не только потому, что хорошо тренируется, но также потому, что у него есть время только на существенные мероприятия, такие, как острые аппендициты, лопнувшие селезёнки, эктопические беременности, перфорировавшие язвы, ущемлённые грыжи или грыжи с наклонностью к ущемлению, камни в желчном протоке и костные переломы.
Всё становится хуже, когда число видов хирургических вмешательств начинает множиться. Есть несколько соображений, объясняющих, почему число хирургических манипуляций увеличилось до внушающей беспокойство степени. Хирургам надо поддерживать свои собственные навыки и навыки своих бригад; им надо оправдывать своё существование; им надо прилично зарабатывать; им надо удовлетворять свою потребность оперировать. Многие исследования показали, что для данной популяции число хирургических вмешательств зависит больше, чем от чего-то другого, от числа хирургов и доступного им оборудования. Издержки хирургии всегда недооцениваются. Да, люди взвешивают риск смерти от операции и осложнений, которые могут появиться впоследствии. Но о чём они никогда не думают, это о том, что каждое хирургическое вмешательство ставит приспособительную систему перед испытанием. Будь то надпочечники или вся иммунная система. Сложно устанавливать связь спустя долгое время после операции между вирусным заболеванием или раком и хирургической процедурой, бросившей вызов иммунной системе. Хотя были найдены некоторые зависимости, как, например, большой риск рака толстой кишки после операции желчного пузыря, вообще говоря, никакого изучения связей не проводится.
Вероятно, было бы возможно уменьшить во многих западных странах число операций без какого-либо ущерба для здоровья людей. Было бы также возможно сделать хирургию менее сложной. В 1969 году я сделал обзор случаев перфорировавших язв двенадцатиперстной кишки, которые я лечил просто «закупориванием дыр». В то время обычный подход состоял в использовании возможности провести радикальное вмешательство, что означало удаление желудка или перерезание блуждающих нервов. Я обнаружил, что только одному пациенту из двадцати трёх нужно была вторая операция. Моим заключением было, что природа неотложного вмешательства была менее важной, чем то, как за пациентом ухаживали или нянчили его менее важной, чем то, как за пациентом ухаживали или нянчили его во время его пребывания в больнице, когда он страдал от мучительных болей.
Рост число хирургов не просто увеличение числа операций, но также нескончаемая вереница новых вмешательств. Некоторые из них, такие, как полное замещение бедра, приносят много добра в особых случаях, когда физический недостаток перевешивает опасности заражения. Но для большей части, однако, историю хирургического вмешательства можно сравнить с историей новых лекарств.
История хирургии коронарной артерии служит этому хорошим примером. В конце 1950-х годов модой было рассекать внутренние артерии грудных желез. Эта техника удерживалась до тех пор, пока пара хирургов не предприняла её изучение. В одной группе они вскрывали стенку грудной клетки без перерезания артерий, в другой они перерезали артерии. Они нашли, что результаты в двух группах были в точности одинаковыми. Немного позже стала общей коронарная обходная операция. Из ноги берётся вена и используется как обходной путь вокруг непроходимости в коронарной артерии. Сейчас это очень распространённая операция, и полная стоимость каждой такой операции оценивается примерно в 15 000 фунтов стерлингов. Оценивают, что 2,1 миллиона долларов было затрачено в США в 1984 году только на коронарные обходные операции, однако никогда никакими изученьями не доказывалось, что эта операция увеличивает ожидаемую продолжительность жизни. В мае 1985 года компания по страхованию жизни «Метрополитен» заявила, что только 11% её подопечных из числа не достигших 55 лет продолжали работать спустя пять лет после перенесения коронарной обходной операции.
Пришло время для развития других техник. Ангиопластика находится сейчас в процессе широкомасштабного применения. Тонкий катетер с баллоном подводится к коронарной закупорке. Баллон надувается на несколько секунд, раскрывая стенки артерии. Такая техника делает возможным для пациента очень быстрый возврат и на работу. Мы знаем, что примерно в 25% случаев операция должна быть повторена в течение года и также, что она неприменима в случаях, когда имеются множественные закупорки. По оценкам, 185 000 операций ангиопластики будет произведено в 1989 году. Используемые материалы в каждой ангиопластике стоят около 1000 долларов. Этот доход позволяет фирме, производящей катетеры, подготовиться к следующей стадии, которой могла бы быть лазерная хирургия.
Мы могли бы рассказать историю такого же рода о хирургической операции, регулярно выполнявшейся с целью предотвращения повторного инсульта. Это серьёзная проблема, если учесть, что инсульт служит третьей по величине причиной смерти и нетрудоспособности на Западе. Тысячи людей по всему миру подверглись выполнению «экстракраниального-интеркраниального (внешнечерепного-внутричерепного) артериального обходного пути» между 1969 годом и 1985. Эта операция подразумевает значительный уровень знаний и тренировки в микрососудистых техниках. Затем международное изучение, обошедшееся в 9 000 000 долларов, сравнило судьбу 700 пациентов, подвергшихся хирургии после инсульта, с 700 пациентами не прошедшими операции. Результатом было то, что такая операция не предохраняет от повторения удара…
Использование облучения могло бы послужить другим способом проиллюстрировать типичный медицинский подход в сравнении с подходом садовника, так как облучение иногда используется для доброкачественных состояний, как прыщи или бородавки, но история не отличалась от истории лекарств или хирургии, так что нет надобности от этом говорить.
Мой анализ, проводящий сравнение доктора с садовником, мог бы также включать манию к диагностическим исследованиям. Опасности, связанные с некоторыми диагностическими исследованиями, редко уравновешиваются ожидаемой пользой. Например, говорилось, что от пяти до десяти процентов рака у европейских и американских детей связано с рентгеновским облучением беременных женщин в 1950-е и 1960-е годы.
Опасности жизни, присущие исследованию артерий (мозга, сердца, внутренних органов и конечностей), зависят до большой степени от неопытности бригад. В действительности опасности часто недооцениваются. Также обстоит дело со всеми видами эндоскопии, процедурами, дающими возможность заглядывать внутрь человеческого тела путём введения трубки либо через естественные отверстия; либо через кожу. Существует много видов эндоскопии, соответственно естественным отверстиям, полым органам или естественным полостям. Некоторые эндоскопии применяются в повседневной практике, такие, как гинекологическая лапароскопия, состоящая во введении трубки через брюшную стенку, чтобы осмотреть матку, фаллопиевы трубы и яичники. Чтобы можно было отчётливо видеть, вам приходится надувать брюшную полость газом и помещать женщину головой вниз, как правило, под общей анестезией. Угроза жизни этой несоразмерна. Таким исследованием следовало бы пользоваться только в крайне исключительных случаях и затем осуществлять только в бригадах, имеющих возможность провести наиболее сложные брюшные процедуры при необходимости немедленно.
Безумие обследующих может достигать таких пропорций, что невозможно поверить. Например, до того как умереть в возрасте сорока двух дней в престижном отделении неонатологии, один младенец был подвергнут 100 рентгеновским исследованиям и 300 анализам крови.
Парадокс, но где обнаруживается дух садовника-доктора, это в отделениях интенсивной терапии. Когда пациент находится в критическом или даже в катастрофическом положении, подход доктора часто разительно отличается от типично медицинского. В подобных обстоятельствах на первом месте находится не постановка точного диагноза или проведения особенного лечения, а удовлетворение основных потребностей в ожидании возвращения автономии к пациенту.
Но другое дело, когда отделение интенсивной терапии специализировано. Возьмём, к примеру, отделение коронарного профиля. В тех случаях, когда нет проблем с сердечным ритмом, нельзя найти оправдания систематическому помещению пациента, пережившего сердечный приступ, в отделении интенсивной терапии. Никто не может сказать, повысятся или понизятся шансы пациента, если он останется дома с семьёй, с инъекцией гепарина дважды в день и избежит стресса езды в скорой помощи или привыкания к незнакомому месту. Нет никаких исследований, подтверждающих то или другое.
Специализированные отделения интенсивной терапии служат одни примером из числа многих технологий, вышедших из повиновения. В 1970-е годы, когда я писал (пропуск нескольких слов) (вступая в мир), моей существенной темой была утрата контроля над технологией медицинским ведомством в области деторождения. Потребовалось только одно десятилетие, чтобы этот взгляд разделили некоторые комментаторы, входящие в медицинский истеблишмент. Первой стадией было рассматривать современную медицину, как роскошь не по карману. «Медицинское обслуживание является роскошью» было первой фразой редакторской статьи в «Ланцете». А сейчас мадам Эскоффье-Ламбиот, медицинский редактор «Монда», ожидает времени, когда мы сможем «дать компас пьяному судну медицинской технологии». Будем надеяться, что этот компас ведёт к образу медицинского учреждения, которое требовало бы гигантских сумм денег для оценки техник, уже сегодня устаревших.
Чего мы ожидаем, это коренной перемены отношения. Что происходит сейчас, когда кто-то заболевает, состоит в том, что доктор немедленно начинает лечить его заменителями защитной системы его собственного тела, такими, как антибиотики, гормоны, синтетические препараты, хирургия или облучение. Эти виды лечения следует применять только как абсолютно последнюю надежду. Нам нужно приумножить число «садовников» и сокращать число «докторов».
Ментальные образы, ассоциируемые у большинства со словом здоровье, направляют исследовательские программы. Но новое понятие первичного здоровья, переворачивающее эти ментальные образы, могло бы открыть громадное поле научных изысканий и даже могло бы изменить приоритеты. В настоящее время мы в плену устаревших ментальных образов, и это объясняет, почему исследования так ограничены и относительно бесплодны.
Я не хочу сказать, что никогда не проводилось изучения, которое бы вынесло на свет важность первичного периода. Наоборот, я хотел бы дать некоторые примеры работ, которые заслуживают включения в «исследование по первичному здоровью». Но они являются редкостью, и большинство из них избежало внимания или использовались весьма скудно. В добавление к этому общепринятые ментальные образы в огромных масштабах воспроизводятся каждый день и повсюду.
Если вы откроете любую газету или посмотрите на рекламные щиты, вы уверитесь, что если бы только вкладывалось больше денег, все болезни можно было бы уничтожить одну за другой, по мере открытия их причины и лечения. Например, одна реклама, часто появляющаяся в британских газетах и на афишах лондонского метро, требует денег на увеличение исследований по заболеванию сердца и кровообращения. Другое объявление напоминает нам, что каждый рано или поздно будет страдать ревматизмом и что деньги, потраченные на исследования, будут наилучшим помещением, другие хотят денег для исследований по раку.
В 1970 году президент Никсон думал, что рак может быть побеждён при достаточном количестве денег за время его президентства. Он собрал лучших американских экспертов, которые все были равным образом уверены, что с достаточными деньгами победа над раком будет достигнута в короткие сроки. Программе были выделены миллиарды долларов. Спустя десять лет те же эксперты встретились снова и могли лишь выразить своё разочарование.
СПИД, который вселяет Западу страх в последние несколько лет, предоставил хорошую возможность укрепить традиционные ментальные образы насчёт здоровья. Предложение из уважаемой французской газеты в совершенстве отражает преобладающие идеи: «Запад внезапно обнаруживает себя перед лицом ужасной угрозы, которая проистекает не из безумия людей, а из жестокого нападения до сегодняшнего дня неотразимого, чужеродного вируса, происходящего откуда-то извне нашего мира». С начала спидовой паники большие многонациональные фармацевтические компании вынашивали выделение громадных сумм денег для выработки особой вакцины против СПИДа как можно быстрее. Но опять необходимость настоятельно решать отдельные проблемы не позволяет рассматривать фундаментальные вопросы. Кто бы осмелился просить денег на изучение происхождения хорошего здоровья?
Отправной точкой исследования по первичному здоровью является задавать вопросы о том, почему люди здоровы, а не почему люди больны. Этот подход полярен с общепринятым, который включает лишь вопросы о том, почему люди заболевают данной болезнью. Курение служит хорошей иллюстрацией огромной пропасти между двумя подходами. Вопросы, обычно задаваемые насчёт курения, следующие: «Как бросить курить? Каковы наилучшие методы для отказа от курения? Полезна ли пропаганда? Следует ли видоизменять сигареты, делая их менее опасными? Следует ли запретить или изменить рекламу сигарет? Уменьшится ли потребление сигарет, если повысить цену?» и т.д.
Исследование по первичному здоровью обнажает корень проблемы. Как объяснить, что огромная доля населения никогда не чувствовала потребности курить? Что общего у некурящих? Такие вопросы привели бы нас к тому, чтобы начать с изучения первичного периода.
Можно представить изобилие исследовательских программ, касающихся первичного здоровья. Нашлось бы множество различных путей изучать взрослых и стариков, отвечающих определённым критериям хорошего здоровья. Можно исследовать всё, что имело место, чтобы узнать об обстоятельствах их зачатия, образе жизни их матерей во время беременности, как они рождались, как их вскармливали в младенчестве и о социальном окружении их первичного периода. Разумеется, такие исследования натолкнутся на трудности, особенно когда захотят изучать группы людей старше пятидесяти лет. Контрольные группы не будут невозможными, даже если это означает включение людей, уже покойных. Главная практическая сложность заключалась бы в неточной природе многих из находок. Однако такие работы были бы относительно дешёвые и, вероятно, принесли бы достаточно интересную новую информацию. Они придали бы особенную важность эпидемиологии, отрасли с великим будущим. Эпидемиология занимается здоровьем популяций. Она рассматривает факторы риска для определённых болезней, оценивает методы предотвращения и часто влияет на политиков здравоохранения. Именно среди эпидемиологов обнаруживается наибольшее число докторов, сознание которых ближе всего к концепции первичного здоровья.
Но настоящие трудности – не практические. Первая сложность – найти путь изучения происхождения хорошего здоровья в глобальном масштабе вместо концентрирования на каждой отдельной болезни. Игнорируя работы пионеров, таких, как Антуан Бишоп, мы потеряли целое столетие. Бишоп, знавший о микробах раньше Пастера, писал в поддержку своих теоретических взглядов: «Не существует микробов и не существует бактерий, по природе своей вредных, с целью заставлять людей и животных болеть… первичная причина наших болезней внутри нас, всегда внутри нас».
Вторая сложность более глубокая. Мы живём в обществе, где господствует мужчина и образцом служит мужское. Такое общество обесценивает вещи специфически женские: беременность, роды и грудное вскармливание. Такое общество не уделяет никакого внимания плоду и новорожденному. Интересоваться детьми и интересоваться отдалённым будущим принадлежит женщине. Наука, типичная для нашего общества, представляет мужские отделы нашего мозга.
Исследователи и клиницисты пытались изучать процесс привязывания, узы между матерью и ребёнком, научным образом. Они являются пионерами и стоят перед лицом многих трудностей. Некоторые люди думают, что смешно, когда серьёзные академики тратят время и деньги, доказывая, что новорождённый ребёнок нуждается в своей матери и что мать нуждается в своём ребёнке. Но в безумном обществе, которое одобряет самое превратное поведение, желательно всякое доказательство, устанавливающее, насколько тверды фундаментальные человеческие потребности. Однако время и деньги, потраченные на изучение процесса бондинга (совместное пребывание матери с новорожденным), это капля в океане по сравнению с тем, что потрачено, например, при выдвижении нового транквилизатора.
Единственными людьми, пытавшимися устанавливать взаимосвязи между первичным периодом и взрослой жизнью, являются те, кто занимался развитием способностей к обучению, сообразительностью и сенсорными функциями. Почему имеется столько работ от истоках интеллекта и о развитии способностей к обучению? И почему есть так мало работ о происхождении здоровья и о факторах, которые могут влиять на то, каким образом человек учится распознавать бактерию или вирус, или раковую клетку, или учится тому, как приспособиться к изменениям температуры, или учится тому, как настраивать свои гормональные уровни или своё кровяное давление?
Парадоксально, но исследования по первичному здоровью кажутся более продвинувшимися для растений, чем для людей. Например, выносливость шпината к холоду тщательно изучалась; она, по-видимому, возрастает, если он подвергается низким температурам в начале своей жизни, в начале периода своего роста.
Хотя наше общество ещё не интересуется происхождением хорошего здоровья для человеческих существ, заря нового сознания могла бы по крайней мере высветить некоторые новые лини выявления факторов, затрагиваемых болезнью. С тех пор как вы осознали важность первичного периода, ваше любопытство постоянно возбуждается, какая бы болезнь не рассматривалась. Имеются бесконечные примеры этому. Возьмём, например, людей с высоким уровнем холестерола. Самое элементарное любопытство побуждало бы вас спросить, как этих людей кормили в младенчестве. Известно, что человеческое грудное молоко имеет более высокое содержание холестерола, чем искусственное молоко. Есть основания подозревать, что с целью компенсировать его относительный дефицит младенец на искусственном вскармливании настраивает свой синтез холестерола на слишком высокий уровень! До сегодняшнего дня единственная информация в нашем распоряжении та, что у людей моложе двадцати лет, вскормленных искусственно, больше частота атеромных отложений.
То же элементарное любопытство заставило бы нас спросить, как кормились в младенчестве пациенты с камнями в желчном пузыре. Мы знаем, что человеческое грудное молоко богато аминокислотой, называемой таурин и что, когда кислоты желчи смешиваются с таурином, это облегчает выделение желчных солей и течение желчи. Грудные дети не могут легко синтезировать таурин – им нужно получать его из грудного молока. Поэтому встаёт вопрос, нельзя ли соотнести проблемы с желчью во взрослой жизни с тем временем, когда пациенты, будучи младенцами, получали искусственное вскармливание.
Некоторые факты о лейкемии могли бы также подстегнуть наше любопытство подобным же образом. Лейкемия у мышат, часто используемая как модель для человеческой лейкемии, приобретается в первый день жизни. Мы знаем, что лейкемия особенно распространена в некоторых странах, таких, как Финляндия, Израиль, Швеция и некоторые американские штаты. Это всё места, где медицинская технология глубоко нарушает период окрестности родов. Поэтому было бы существенно изучать условия самих родов и первых дней жизни у пациентов с лейкемией. До сегодняшнего времени единственное, на что смотрели во всём первичном периоде, это на место родов.
Как следующий пример возьмём детей (в основном мальчиков) с набором разнообразных симптомов. Они имеют расстройства речи; они часто леворуки; у них наблюдаются аллергические состояния; они часто особенно одарены в математике. Когда мозг таких мальчиков исследовался после смерти после несчастных случаев, создавалось впечатление, что этот набор проявлений соответствует позднему развитию нервных клеток в левом полушарии, по сравнению с более быстрым развитием в правом полушарии. Поскольку церебральная доминантость связана с половыми гормональными, кажется, что эти особенности можно было бы соотнести с особыми колебаниями мужских гормонов во время беременности. Даже если вовлечены вероятные генетические факторы, всё же соблазнительно спросить, что их происходило с их матерями во время беременности.
В качестве последнего примера посмотрим на такое распространённое состояние, как псориаз. Это, главным образом, заболевание кожи, характеризующееся красными чешуйчатыми областями, часто зудящими. Он часто начинается около времени полового созревания в основном у мальчиков. Это состояние тем более распространено, чем дальше на север вы движетесь. У людей, страдающих псориазом, очень низкий уровень мелатонина, гормона, вырабатываемого шишковидной железой, особенно ночью. Поэтому псориаз может быть проявлением плохой приспособляемости в темноте. Пребывание на солнце – один из лучших путей вызвать ремиссию.
И снова наше любопытство возвращает нас к началу жизни, когда происходила регулировка биологических часов и настройка шишковидной железы. Спрашивается, имели ли люди с псориазом достаточно темноты, в период, следующих за родами. Это не исключает важности вероятных генетических факторов. Безусловно, можно найти работы, рассеянные в медицинской литературе, внушающие важность начала жизни в обусловливании определённых болезней, но их крайне мало, и они затрагивают великое множество различных областей. В общем они не привлекали внимание медиков в сколь-нибудь большой степени. Тем не менее их значение часто очень высоко.
Недавно опубликованы результаты расследования, которое можно было бы взять за образец. Команда из Нью-Йорка исследовала самоубийства среди подростков – подлинную болезнь нашей цивилизации. Мы знаем, что за последние 30 лет доля самоубийство подростков утроилась, в то время как процент самоубийств для взрослых оставался почти одним и тем же. Среди группы из 52 подростков, покончивших самоубийством, с двумя группами нью-йоркская команда анализировала 46 факторов риска, которые соответствовали периоду окрестности родов. Авторы работы обнаружили, что значительная доля подростковых самоубийств программировалась при рождении. Конечно, одного такого изучения недостаточно, но оно готовит почву для того типа исследования, который будет становиться всё более необходимым в будущем и который позволит нам устанавливать связи между вещами, о которых никогда не думали прежде.
Во второй половине этого столетия доктора до такой степени играли роль ученика чародея, что только хорошо программированные компьютеры будут в силах раскопать и распутать все неприятные сюрпризы, уготованные будущим поколениям. Например, неразумно было бы воображать, что в середине следующего столетия мы будем способны проводить связи между широким использованием ультразвука в акушерстве в наши дни и повышением частоты определённых болезней или особенностей среди людей, которым тогда будет за пятьдесят.
В настоящее время такие долговременные исследования представляют исключение. Они, однако, существуют, хотя разбросаны, и их настоящая ценность не признаётся. Например, моё внимание привлекло врачебное исследование весьма общего типа головокружений (вертиго). Автор показал, что общим для большинства пациентов был тот факт, что их не обнимали и не ласкали в начале жизни и едва ли удостаивали нежных слов.
Подобным же образом моё внимание привлекло изучение избыточной секреции пролактина. Некоторые женщины производят молоко, не рожая в предыдущие месяцы, и у них также нет менструаций. Исследование показало, что у большинства из этих женщин не было отца в начале их жизни или ещё что отец был жестокий или алкоголик. Другое расследование, которое можно отнести к этим редким работам, посвящено раку яичек, заболеванию, получающему всё большее распространение. В этом изучении ставились вопросы, относящиеся к утробной жизни и гормональным сдвигам, которые могли нарушать беременность.
Кратковременные расследования, впрочем, менее исключительны. Например, американское изучение показало, что среди детей, заболевших раком в возрасте до 4-х лет, было значительное число тех, кто весил при рождении больше 4 кг. Это внушает мысль о важности факторов, влияющих на утробную жизнь.
Шотландская команда изучала десятилетних детей, чей вес при рождении не превышал 2,5 кг с целью выяснить, имеется ли какая-либо связь между различными распространёнными недостатками и низким весом при рождении. В категорию краткосрочных изучений мы можем включить статистике, показавшую, что среди детей, подвергавшихся плохому обращению, было значимым высокое число недоношенных, отделённых от матерей при рождении. Поскольку другие статистики также показали, что дети, страдающие от плохого обращения. С большей вероятностью, чем другие, станут жестокими родителями, открыт путь для следующего изучения, чтобы расследовать отделение преждевременно рождённых детей от матерей при рождении в отношении к жестокости у взрослых.
Нико и Элизабет Тинбергер были первопроходцами в новом поколении исследований со своей работой по аутичным детям. В индустриализованных странах наблюдается всё больше аутичных детей. Аутичные дети избегают всякого соприкосновения с другими людьми, включая своих матерей; они не интересуются окружающим миром; они не разговаривают, но часто понимают устную речь; они не любят перемен и привержены шаблонам; они постоянно повторяют определённые движения, такие, как раскачивание; они часто гиперактивны и имеют сложности со сном. Тщательно изучая каждую отдельную историю, в особенности начало жизни, Тинбергены отобрали более двадцати факторов, приложимых к аутичным детям, иногда находя до четырёх, пяти или более у одного и того же ребёнка.
Вот что они обнаружили со значительной частотой:
– Роды с наложением высоких щипцов;
– Немедленное разделение матери и ребёнка по рождении;
– Госпитализация в раннем возрасте;
– Много поездок и частые встречи с чужаками в возрасте от 8 до 30 месяцев;
– Нажим в направлении слишком раннего постижения вещей;
– Работа матери, особенно интеллектуальные профессии, поглощавшая её, даже когда она находилась дома;
– Внезапное исчезновение близкого человека.
Тинбергены приняли предосторожность, изучая одиннадцать пар близнецов-двойняшек, чтобы можно было исключить генетические факторы как основную причину.
Исследования в Скандинавии установили связь между грудным вскармливанием и инсулинозависимым диабетом. В различных скандинавских странах процент грудного вскармливания значительно упал между 1944 и концом 1960 годов. Затем он начал вновь расти с 1970 года. Было замечено, что уровень диабета рос следом за уменьшением в грудном вскармливании, начиная выявляться девятью годами позже. Число случаев диабета упало, следуя увеличению в грудном вскармливании. Эти наблюдения привели к изучению, в котором выяснилось, как сотни детей-диабетиков вскармливались в младенчестве. Было найдено, что они кормились грудью меньше среднего.
Род вопросов, задаваемых с таких исследованиях, намного важнее, чем результаты или применявшиеся методы, и отличает такие исследования от других. Тот же род вопросов вдохновил исследования с совершенно другой отправной точкой. Это долговременные изучения, которые непрерывно сопровождают группу детей в их дальнейшей жизни. Этот тип представляют три национальных британских исследования, которые соответственно начались в 1946, 1958 и 1970 годах. Они брали всех детей, рождённых в одну неделю одного года, и сопровождали их с регулярными промежутками. Очевидно, наибольший интерес вопросы представляют для психологов, психиатров и социологов – даже когда информация относится к астме, проблемам слуха или некоторым долговременным последствиям курения во время беременности. Однако эти исследования очень многообещающие, особенно то, которое началось в 1970 году и которое включило и вопросы с ответами по поводу беременности и родов.
Другое долгосрочное исследование, сопровождавшее детей от рождения вплоть до пятнадцати лет, было предназначено для определения риска аллергий в зависимости от пищи, поглощаемой в первые месяцы жизни. Результаты этого изучения показали, что у младенцев на грудном вскармливании был самый маленький риск аллергических заболеваний. Оно также показало, что кормление детей соевым молоком не давало преимуществ по сравнению с коровьим.
Ещё более новый вид исследования, невообразимый в настоящее время для людей с общепринятым кругозором, вероятно, будет развит в ближайшем будущем. Все психотерапевты, использующие мощную регрессию (возвращение к памяти переживаний в раннем – детском и младенческом – возрасте), в которой в значительной степени ослабляется управляющая функция неокортекса, делают упор на важности родов, подчёркивая долговременные следствия условий рождения. Это приложимо к первичной терапии, возрождению, гипнотерапиям и психоделической терапии.
Из своей практики я узнал, что имеется зависимость между тем, как была рождена девочка, и тем, как она будет рожать собственных детей. Я также узнал, что когда у кого-то было трудное рождение, этот человек, как правило, затрудняет также всякие роды, на которых присутствует. Подобные наблюдения могли бы вдохновить изобилие исследований.
Представим, например, исследование, посвящённое родам группы акушерок и врачей-акушеров, которое показало бы, какие имеются зависимости между процентом щипцовых родов, процентом кесаревых сечений, процентом перинатальной гибели детей в родах, которые они принимали, и обстоятельствами их собственного рождения! Такие изучения могли бы привести к существенным практическим заключениям в то время, когда нормальные роды всё более редки и когда большинство докторов являются скверными целителями.
Эти мысли о будущем исследований подтверждают, что противоположность существующим убеждениям, умения и технология часто далеко опережают науку, прошлое даёт нам много примеров. Действия акупунктуры, или морфина, или аспирина были известны задолго до того, как было понято, как они работают. Первая машина была изобретена раньше открытия законов термодинамики. Вакцинациями пользовались до возникновения иммуннологии. То же справедливо для исследований по первичному здоровью. Поскольку наше технологическое общество так много делает для нарушения периода зависимости от матери столь многими способами, нам сейчас настоятельно нужны новое сознание, новый взгляд на здоровье и новые виды исследований.
Даже если у вас есть достаточно научных данных, чтобы понимать важность первичного здоровья, в действительности требуется намного больше. Чем мы должны обладать, это новым сознанием. Такое новое сознание могло бы всколыхнуть всякий аспект нашего общества.
Нуклеарная семья представляет один из самых пагубных аспектов сегодняшнего общества. Она игнорирует фундаментальные потребности беременной женщины, женщины в родах и младенца. В традиционной обширной семье женщина, ожидающая ребёнка, всегда окружена женщинами разных поколений, помогающими друг другу в повседневной жизни, включая задачи материнства. В такого рода обширной семье новоиспечённая мать приобретает опыт, касающийся новорожденных детей заранее.
В нуклеарной семье беременная женщина либо проводит дома долгие часы в одиночестве, либо ходит на работу и не способно приспособить свой стиль жизни к различным фазам беременности. В профессиональном мире, если женщина объявляет, что она беременна, есть ощущение, что она будет менее продуктивной и менее ценной. В день самих родов мать нуждается в уединении – но ей также нужно чувствовать себя частью общности. Эти две потребности не могут легко удовлетворяться в нашем обществе.
На протяжении месяцев грудного вскармливания традиционная обширная семья может помогать законной матери с её ребёнком столько, сколько возможно, круглые сутки. Если мать занята, то другая женщина всегда есть, чьи руки в его распоряжении на первом году жизни и всегда есть кому играть с ним. При таком устройстве ребёнок часто может быть со старыми людьми, вроде бабушки или дедушки, у которых свои собственные взгляды на обращение с новорожденными детьми. И это соприкосновение с детьми означает, что старикам есть для чего жить.
Особенные качества роли матери и роли отца, как правило, принижаются нуклеарной семьёй через укороченное и неполное грудное вскармливание и современные способы деторождения. Ни в каком обществе никогда до такой степени, как в нашем, не игнорировалась полярность мужского и женского, необходимая для развития человеческого общества. Сейчас невозможно подсчитать долговременные следствия настолько новой ситуации.
В нашем современном индустриализованном обществе всё постоянно направлено на уменьшение размеров семьи. Рождаемость всё понижается, так что число детей в семье всё уменьшается. В Китае делается всё, чтобы отбить охоту заводить второго ребёнка – что означает забвение в будущем слов брат и сестра! Родители-одиночки всё более обычны в западных обществах. Даже когда члены семьи собраны в одном месте, быстро меняющиеся моральные ценности и взгляды означают наличие частых недоразумений и конфликтов внутри семьи. Повышение жизненного стандарта и рост современной технологий способствуют уменьшению размеров семьи и принятия ядерной семьи за образец. Архитекторы и городские планировщики сейчас проектируют жильё в расчёте на то, что почти у каждого имеется телефон и автомобиль; в самом деле, величина автомобилей прекрасно соответствует размеру ядерной семьи. Мы не можем рассматривать ядерную семью, не рассматривая также всего технологического общества, от которого она зависит.
Определённые ведомства, принадлежащие к технологическому обществу, обладают мощным влиянием на всё, происходящее в первичном периоде. Из них акушерство является, вероятно, одним из самых мощных. Поскольку на первом месте в акушерстве стоит управление родами, оно склонно отстаивать концентрацию родов в больших больницах и контролирование рожающих женщин электронным оборудованием. Ввиду этого акушерство не будет принимать в расчёт факторы, которые могли бы способствовать физиологическому процессу как в родах, так и в процессе привязывания.
Каждый, кто пытался понять, что делает роды более лёгкими, менее болезненными и таким образом менее опасными, приходил к тем же выводам. Они все делают ударение на важности знакомого и женского окружения. Они знают, что когда вам нужно двигаться из одного места в другое во время родов, это может часто быть причиной нарушений. И они знают о важности полумрака, тишины, тепла и свободы положения тела.
Когда примерно четыре пятых населения живёт меньше, чем в 20 минутах от больницы, оснащённой для производства кесаревых сечений, когда даже скорая помощь для собак имеет оборудование, нужное для неотложных операций, не может быть разумной основы для недоверия по отношению к домашним родам. Это недоверие основывается на недостатке воли. Наиболее искусный способ дискредитировать домашние роды в том, чтобы сделать их возможно более опасными. Их делают опасными частично через создание атмосферы вины. Когда женщина осмеливается думать о домашних родах, первое, о чём её спрашивают, это что она будет делать, если возникнут осложнения. Профессионалы никогда не думают, что легче было бы, если бы женщине не приходилось покидать знакомое место. Домашние роды делают опасными поддержанием атмосферы конфликта. Когда акушерка должна перевозить рожающую женщину из дома в больницу, она знает, что представляет этим повод для критики и даже к осмеянию. Домашние роды также делают опасными те, что не существует подготовки для аутентичных акушерок, и женщины, имеющие призвание к работе, не совпадают с теми, которых отбирают. Возраст (достаточный, чтобы успеть завести собственных детей), опыт, инициатива и способность к принятию самостоятельных решений являются основополагающими качествами, необходимыми акушерке, работающей с домашними родами.
С той подготовкой акушерок, которая существует на сегодняшний день, не только мы не получаем аутентичных акушерок, но мы часто становимся препятствием в самом начале карьеры тех женщин, которые искренне хотят помогать другим женщинам в родах. Это делается или через стыки с властями или из-за того, что трудно заработать на жизнь таким образом. Эти ссоры с властями обычно ловко подстроены и их истоки трудно проследить. Они также затрагивают тех редких докторов, которые принимают домашние роды. На этих докторов часто нападают косвенно за их «некомпетентность», их «промахи» вне области деторождения. Экономическое давление также чувствуется через различные пути. Во Франции суммы, возмещаемой матери социальным обеспечением за домашние роды, едва хватает, чтобы заплатить акушерке. В США решение некоторых больших страховых компаний (морская и сухопутная компания взаимного страхования от огня в Филадельфии) не охватывать частных «сестёр-акушерок» для домашних родов представляет действенную и осмотрительную модель подавления экономическими средствами.
Существует область, в которой в последние 30 лет не было никакого прогресса. Это изучение факторов, которые могут влиять на гормональный баланс, необходимый для родов, как положительным, так и отрицательным образом. Этот предмет является табу и по сути подрывным; он привёл бы к пересмотру основ акушерства. Он привёл бы к полному пересмотру определённых практик, осуществляемых ежедневно. Такие практики включают оставление женщиной своего дома при родах, поездку в автомобиле или на скорой помощи, прохождение какого-то числа влагалищных исследований и вставление иглы в вену – и всё на протяжении нескольких часов. Все они являются путями, до настоящего времени не будучи подозреваемыми в этом, торможения физиологического процесса родов.
Если бы акушеры имели хоть малейший интерес к физиологии родов, некоторые заведённые процедуры пересматривались бы, критиковались, обсуждались и использовались избирательно. Возьмём в качестве простого примера практику вставления капельницы в руку рожающей женщины. Никто ещё не доказал, что действие адреналина, вырабатываемого при введении иголки, незначительно. Кроме того, является редкостью интересоваться нежелательными эффектами введения глюкозы через капельницу. Всё же было открыто лишь совсем недавно, что глюкоза, получаемая через капельницу, может на самом деле повысить чувствительность к боли. Глюкоза также понижает уровень хлорида натрия в крови и у матери и у ребёнка. Низкий уровень хлорида натрия в крови ребёнка имеет следствием учащение его дыхания. Есть также свидетельства, что высокий уровень глюкозы препятствует синтезу простагландинов, чья роль столь важна в родах. Ребёнок реагирует на избыток сахара активизацией своей поджелудочной железы и дополнительной секрецией инсулина. В результате после родов у новорожденного ребёнка гипогликемия. Это могло бы помочь в объяснении увеличения случаев желтухи новорожденных в последние 10 лет. Также существенно, что когда рожающая женщина не получает никаких лекарств и абсолютно свободна пить, что ей угодно, она часто пьёт только воду, если она выбирает пить что-нибудь сладкое, это часто потому, что ей сказали, что ей надо поддержать свою энергию.
Акушерство потому опасно, что не считается с физиологией. Для поддержания коэффициента смертности около десяти на тысячу, доля кесаревых сечений должна часто достигать 20%, а доля щипцов – 30% для первого ребёнка. Число женщин, успешно родивших первого ребёнка без применения лекарств и использующих только свои собственные гормоны, становится всё меньше. Во многих современных больницах более 10% детей находятся под надзором педиатров вместо своих матерей в первые несколько дней своей жизни. Это часто обусловлено действием лекарств на ребёнка во время родов. По контрасту с этим, всюду, где опытные акушерки автономны и имеют с своём распоряжении хирургическую бригаду, готовую произвести кесарево сечение в любое время в прилично оборудованной операционной, коэффициент перинатальной смертности может быть около десяти на тысячу, а доля кесаревых сечений ниже 10%. В этих условиях самый низкий возможный риск для матери и никогда нет нужды прибегать к лекарствам. Таким образом, было бы возможно значительно улучшить безопасность родов, как краткосрочную, так и долгосрочную, принятием подхода, радикально отличного несовместимого с абсолютным руководством и контролем, осуществляемыми медицинским ведомством. Взамен существующего положения дел можно вообразить докторов и технику, которые были бы в распоряжении женщин и акушерок; можно представить докторов, способных к изучению физиологических процессов с целью способствовать им, а не с подспудным намерением управлять ими.
Сказанное мною не должно приниматься за критику врачей-акушеров. Большинство акушеров, взятых по отдельности, это люди благой веры, чьей главной заботой является, чтобы как можно больше детей рождалось в добром здоровье. Моя критика направлена больше против акушерского ведомства. Начиная с определённой величины, первоочередным стремлением всякого учреждения является поддерживать свою индивидуальность, а не интересоваться обществом как целым. Общество находится в процессе утраты контроля над некоторыми из своих учреждений. Мою критику также не следует рассматривать как то, что я вижу в домашних родах единственную возможную альтернативу акушерству, существенным же является открыть заново роль аутентичных акушерок, единственных людей, которые не нарушают физиологию родов.
Роль, которую играют врачи-акушеры в эволюции семьи и общественных структур, вероятно, намного важнее, чем обычно считают. Роды – это ключевое событие, традиционно разделяющее мир мужчин и мир женщин. Взаимоотношения между мужчинами и женщинами на месте родов больше, чем просто отражает общество как целое: они играют определяющую роль в поддержании и эволюции семейных структур. Не случайно, что в середине двадцатого столетия женщинам внезапно понадобилось опираться на помощь отца ребёнка в родах и даже разделение переживания в родах с женщиной. До этого времени либо отец был исключён, как делалось в наиболее традиционных обществах, либо его присутствие терпелось и оправдывалось осуществлением им практических задач, вроде наполнения мисок водой.
Это беспрецедентное социологическое явление совпадало с концентрацией родов в больнице и с развитием ядерной семьи. Оно также совпадало с падением роли акушерки. Это падение принимало различные формы в разных странах. Но всё равно, каким словом это описать, факт тот, что акушерки, которые выжили, сделались помощницами докторов. В наши дни невозможно определить работу акушерки, не ссылаясь на профессиональных медиков. Либо акушерку официально рассматривают как помощницу доктора, либо её работу считают медицинской профессией с ограниченной правомочностью. Акушерки всё менее автономны; всё меньше остаётся аутентичных акушерок.
В наши дни в большинстве западных стран присутствие отца на родах стало правилом, принятым даже самыми консервативными роддомами. Присутствие отца подкрепляет образ ядерной семьи как модели, точно так же, как ядерная семья подкрепляет образ отца на родах как модели. Очевидно, что присутствие отца ребёнка сделалось необходимостью в контексте современного акушерства. Это также часть тенденции сделать больницы более человечными. Но есть ли в действительности мужчинам место в обстоятельствах, где приоритеты были бы другими; в обстоятельствах, где женщина могла бы родить, используя свои собственные гормоны? Участие отцов в разделении эмоций редко подвергается сомнению. Всегда ли оно положительно? Осмеливаться задать такой вопрос выглядит почти скандальным в то время, когда о родах думают, как о чём-то внутри пары. Но после наблюдения тысяч пар из всевозможных социоэкономических групп кажется, что всё не так просто, как люди думают. Вид уз между членами пары и вид близости, которую они делят, могут быть невероятно разнообразными. Тревога, испытываемая отцам по отношению к родам, чрезвычайно отличается от одного мужчины к другому.
У меня есть ощущение, что мужчины, которые сами родились легко, обычно играют положительную роль в родах, и наоборот, некоторые отцы скрывают свою тревогу, будучи излишне активными и много разговаривая. Беспокоящийся мужчина хочет массировать свою жену и управлять её дыханием и положением её тела, он склонен к преобладанию. Иногда внутри пары тянутся скрытые конфликты, и это может выйти наружу в длинных и сложных родах. Многих мужчин, оттого, что они мужчины, удивляет и беспокоит внутреннее путешествие, совершаемое женщиной, чтобы принести ребёнка в мир.
Поведение некоторых мужчин во время родов, возможно, более сродни поведению первобытных мужчин. Мужчины, подобные этим, часто играют положительную роль. Они держатся на заднем плане, иногда даже вне комнаты, как бы охраняя уединённость своих рожающих жён от внешнего мира. Возможно, такое поведение не слишком отличается от того, какое было принято в первобытных обществах охотников-собирателей: мужчины несли охрану, защищая своих жён от внешнего мира и защищая рождение своих детей. Несомненно, это не слишком отличается от некоторых животных. Например, когда рождается детёныш дельфина, самцы держатся вне группы самок, всегда готовые отразить акул.
Распространённое участие отца много содействовало тому, что роль акушерки в наши дни сведена к роли техники. Повседневная практика постоянно приносит мне напоминание о незаменимой роли опытной акушерки. Приведу пример. Роды долгие и, по-видимому, не прогрессируют. Раскрытие шейки остаётся неизменным на протяжении нескольких часов. Затем отец решает оставить на короткое время комнату, за время его короткого отсутствия ребёнок рождается. Из-за новой роли отца легко забыть, насколько положительны могут быть женщины – такие женщины, как мать и сестра рожающей женщины – до тех пор, пока они рожают сами по себе, то есть без медицинского вмешательства.
Женщине в родах нужно иметь особые взаимоотношения с одним-другим человеком. Иногда это означает, что она должна делать выбор, поскольку, если на родах присутствуют несколько человек, это может быть неплодотворным. Я иногда говорю, что длительность родов находится в прямом отношении к числу присутствующих людей!
Почему так, что тысячелетиями рожающие женщины всегда прятались от мужских глаз на это время? Несомненно, они чувствовали, что их потребность в уединении нарушалась бы присутствием мужчины. Очевидно, традиционные потребности рожающей женщины отличаются от таковых сегодняшней женщины. Мы должны помнить, что в традиционных обществах женщины разделяли повседневную жизнь и разделяли интимные предметы друг с другом, как например, дни месячных. Поэтому, когда женщина рожала, присутствие других женщин, с которыми она была близка, не ощущалась как неловкость. В противоположность описанному, некоторые западные женщины могут найти интимность только в ванной комнате. Но различия между этими двумя группами женщин лишь поверхностные. Им обеим присущи потребность в уединенности. Даже если современные пары разделяют такой вид интимности, который был неизвестен прежде современному западному обществу, всё же вероятно, что последствия того, что мужчина наблюдает за родами, сейчас не слишком отличаются.
Есть некоторые вещи, которые делает рожающая женщина и которые она бы не делала перед своим половым партнёром. Например, во время родов женщине нужно опорожнять прямую кишку. Это ей удобнее было бы делать перед своей матерью. Тот вид уединения, который требуется рожающей женщине, не нарушается присутствием аутентичной акушерки, женщины, сочетающей материнские качества с опытом.
Уединённость на самом деле ключевое слово в понимании потребностей рожающей женщины. Уединённость – это то, что вы чувствуете, когда отсутствует социальный контроль. Она сочетается с ослаблением руководства со стороны неокортекса, верхнего мозга, активной частью мозга во время родов служит древний, первичный мозг; мозг, который роднит нас со всеми другими млекопитающими. Это первичный мозг выделяет все гормоны, необходимые для родов. Роды – непроизвольный процесс, но этому непроизвольному процессу может мешать активность неокортекса. Все торможения исходят от неокортекса. Помогать женщине рожать означает помогать ей ослабить руководство неокортекса, или не делать вещей, которые этому мешают. Это означает не препятствовать ей отделиться от всего внешнего мира. Мужчины никогда не были способны совершить внутреннее путешествие рождения и в этом причина того, что многие из них могут мешать своим присутствием. Акушерство – медицинская область, в которой господствуют доктора-мужчины, никогда не понимало физиологии родов.
Другим соображением в пользу возможной необходимости разделения мира женщин и мужчин служит поддержание половой привлекательности. Половая привлекательность требует элемента тайны. В то время, когда мужчины были охотниками-собирателями, рождение ребёнка в мире женщин было окутано тайной. Богини были почитаемы. В таком же роде возможно, что определённые аспекты мира мужчин, такие, как охота, разбирали фантазии женщин. В наши дни, в нашем бесполом обществе, где имеется мало различий между мужчинами и женщинами, элемент тайны почти исчез. Я был захвачен врасплох большим числом разводов в парах, разделявших изумительный опыт родов. С другой стороны, пары, где мужчина не был активным участником в рождении своих детей, по-видимому, сохранили твёрдые взаимоотношения.
Интерес, питаемый мужчиной к новорожденному ребёнку, следует своего рода хронологии: он усиливается по мере подрастания ребёнка. Не так обстоит дело с женщиной, подверженной так называемой «первостепенной материнской озабоченности», что связано с глубокими физиологическими изменениями. Возможно, имеется в наши дни тенденция к нарушению этой отцовской хронологии. Не только безоговорочно принимаются положительные эффекты участия отца в родах, но некоторые люди в настоящее время учат отца трогать ребёнка внутри материнского живота, не дожидаясь, чтобы он делал это самопроизвольно. Возможно, главная роль отца должна была бы заключаться в защите и помощи паре мать-дитя, в удовлетворении их нужд, прежде чем он установит прямую привязанность к ребёнку.
Мои слова не означают, что для отца нет места в родильной комнате. Его присутствие часто ощущается как необходимое, в контексте ядерной семьи и больничных ограничений. Но уместно задать вопрос, почему мир женщин традиционно охранялся от мужского взгляда.
Со своей стороны мужчины всегда искали путей придать себе больше важности в период, обрамляющий роды. Эта тенденция выражалась по-разному в соответствии с разными ступенями истории или, более точно, в соответствии с разными ступенями истории патриархата. Обряд кувада кажется отвечающим первой ступени, с переходом от матриархата к патриархату. Кувада – это когда мужчина делает различные вещи, имитируя рожающую женщину. Мужчина ложится в постель, изображает боль и ритуальным образом прекращает свою социальную активность. Он делает это таким образом, что другие люди организуют за ним уход и приносят ему свои поздравления. Иногда именно мужчина представляет нового ребёнка общине. Явление кувада с местными вариациями было известно Геродоту среди африканских племён, Нимфодору среди скифов Чёрного моря, Диодору на Корсике, Страбону среди предков басков и Марко Поло среди горных племён мяу-дзе. Сегодня кувада ещё можно найти в местах, далеко отстоящих друг от друга, таких, как Сибирь, южная Америка, Африка и Малайзия.
С принятием монотеистических религий власть мужчин над женщинами в период, окружающий роды, приняла новые формы. Христианский баптизм можно было бы истолковать как настоящие роды, духовные роды, совершаемые религиозными отцами. Женщинам оставлена только возможность биологических родов. Обрезание в первые восемь дней жизни можно истолковать как вторжение мужчины в мир женщин. Только мужчины могли дать начало такому жестокому обычаю. Матери, предоставленные самим себе, вряд ли стали бы это делать своим мальчикам.
Но, конечно, мощнее всего мужчины приобрели управление родами через медицинское ведомство. Доктор ослабил роль акушерки, создав профессионала, чьё образование его контролирует. Медицина не только увеличила контроль над самими родами, но в течение 20 столетия желала учить женщин, как рожать. Ламаз писал, что женщина должна учиться рожать таким же образом, как учатся плавать, читать или писать! Это отношение много способствовало глубинному непониманию физиологии родов.
Сегодня распространённое участие отца представляется следующей ступенью в маскулинизации места родов и феминизации мужчины. Хотя большинство антенатальных учителей и преподавателей деторождения женщины, многое из того, чему они учат, идёт от мужчин-акушеров. Некоторые учителя даже поддерживают метод, посредством которого мужчину наставляют, как инструктировать свою жену во время двух стадий родов. Такого рода отношение много способствовало удержанию у людей представления, что родам можно активно помогать, в то время как существенной реальностью является, что прежде всего остального роды не следует тревожить.
Нельзя забывать другую ступень маскулинизации родов – мужчину-акушера. Сейчас вполне возможно для рожающей женщины быть окружённой тремя мужчинами: мужчиной-акушером, отцом ребёнка и врачом. В таких условиях женщина редко рожает самостоятельно. Даже если она избегает кесарева сечения, её матка не может считаться сносно работающей без помощи искусственных гормонов, заботливо назначаемых профессионалами. Никакой тайны не осталось; богини ушли в прошлое.
Мы достигли такой степени нелепости, что незамедлительно должны быть заданы два вопроса: каковы шансы на выживание у общества без акушерок? Другими словами, общества, которое полностью отрицает взаимно дополняющие роли мужчин и женщин. Второе, возможно ли тем не менее новое осознание? Я предпочитаю отвечать прямо на второй вопрос и выражаю свой оптимизм. По всему миру женщины ощущают тягу к призванию акушерок после рождения собственных детей. Они вновь открывают истинную роль акушерки. Всё больше женщин ищут альтернатив принятым медицинским родам. Есть профессионалы, совершающие незаконные вещи, чтобы можно было оставаться в согласии с физиологическими процессами организма. Медико-правовым учреждениям требуется всё больше силы, чтобы затормозить это движение. Некоторые акушерки побывали в тюрьме, некоторых докторов дисквалифицировали, потому что их позицию сочли «эксцентричной». Такая охота на ведьм не была бы развязана в различных странах, если бы это движение представляло собой и лишь проходящую моду. Акушерство является медицинской областью, больше всего способствовавшей ослаблению первичного здоровья в нашем обществе.
Эффекты акушерства значительно усиливаются напористой дисциплиной неонатологией – медициной новорожденных детей. Француза Пьера Будина можно считать первым неонатологом. Пьер Будин знал, что нельзя разделять мать с ребёнком. Парадоксально, но это его ученик Мартин Кули создал первый «питомник» (детское отделение) в 1896 году и подвергал полному разделению недоношенного ребёнка с его матерью. В наши дни символом неонатологии служит инкубатор.
Инкубатор – это не что иное, как стеклянный ящик с термостатом. До настоящего времени критика инкубатора всегда было направлена против каких-то отдельных аспектов инкубатора, а не против всей концепции в целом. Например, одни люди полагали, что ребёнок, находящийся в инкубаторе, не имеет возможности достаточно двигаться, поэтому его вестибулярная система не стимулируется в достаточной степени. Этим можно было бы объяснить остановку дыхания у детей в определённых случаях. Поэтому была изобретена колеблющаяся кроватка. Другие люди полагали, что младенец не получает достаточно кожной стимуляции. Поэтому изобрели Т С – нежный любящий уход (по первым буквам). Это означало, что в установленное время, согласно расписанию, приходила исполненная сознания долга няня и гладила кожу ребёнка. Третьи привлекали внимание к тому факту, что младенец внутри инкубатора мог слышать лишь звук оборудования, поэтому они думали о введении записи материнского голоса. Одни думали о помещении в инкубатор полотенца с запахом матери, зная, что обоняние играет важную роль в распознавании матери ребёнком. Других главным образом заботила бактериальная среда в инкубаторе, отличающаяся от бактериальной среды вокруг матери. Четвёртые делали упор на то, что у матери, разделённой с ребёнком, возникают трудности с производством молока.
Немногие люди осмелились пересмотреть сам инкубатор, команда в Боготе (Колумбия) пошла дальше всех. Их вдохновили сумчатые: детёныш кенгуру рождается задолго до зрелости и содержится в сумке вблизи материнской кожи и молочных желез. Боготская команда показала, что человеческая мать может служить наилучшим инкубатором. «Метод кенгуру» состоит в содержании ребёнка в контакте с кожей его матери днём и ночью, в вертикальном положении, причём одежда матери работает как сумка. Это не применяется только в случае, когда лёгкие ребёнка не зрелые, т.е. он нуждается в искусственном дыхании. Кроме того, мать и ребёнок могут отправляться прямо домой, в бактериальное окружение, в котором предстоит жить младенцу. Если ребёнку требуется дополнительное питание, оно никогда не даётся в виде искусственного молока, но как сок гуайявы. Спустя лишь короткое время результаты этого периода уже впечатляют. Для детей весивших менее 1 кг при рождении, коэффициент выживания поднялся от 0% до 72%. Для детей, весивших между 1 кг и 1,5 кг, коэффициент поднялся с 29% до 89%.
Некоторые говорят, что в боготской команде не имеется какого-либо учёта и что некоторые дети, мертворожденные или умирающие сразу после родов не берутся в расчёт. Другие считают, что их подход пригоден только для стран третьего мира (которые включают две трети человечества!). Очевидно, что последними примут истинную природу революции в Боготе неонатологи, люди, которые до конца будут бороться за сохранение символа своей профессии – инкубатора. Также очевидно, что невозможен компромисс между боготским подходом и обстановкой отделения интенсивной терапии. Необходимо сделать выбор – или, скорее, большой скачок. Слишком рано оценивать долговременное значение боготского подхода, но уже можно сказать, что число детей, госпитализированных позднее, значительно снижается. Также возможно, что «метод кенгуру» окажет благое действие на процент малолетней преступности, являющейся проблемой в Боготе.
Боготский подход радикально отличен от принятого медицинского. Первое, что предполагает эксплуатирование на полную мощь физиологического человеческого потенциала, прежде чем искать заменитель. Второе, он обладает дальновидностью, идущей дальше принятия в расчёт одних коэффициентов выживания.
Концепция первичного здоровья не ограничивается только ментальными образами. Она предполагает полностью новое осознание, новый свет во тьме. В настоящий момент имеется только несколько рассеянных проблесков этого света, таких, как один яркий факел в Боготе.
Наша критика ядерной семьи и таких учреждений, как акушерство и неонатология, вызовёт много воспоминаний о том знаменитом острове Утопии. Но здоровье-то имеет место в Утопии, здоровье представляет собой борьбу, постоянные и нескончаемые усилия в направлении совершенной приспособляемости. Чтобы быть реалистичными, мы прежде всего должны согласиться, что наше технологическое общество не может выжить, не пройдя через огромные перемены. Однако мы нуждаемся в концепции Утопии; нам нужны цели, к которым можно стремиться. Очевидно, что нужно время для изменения семейных структур, и также очевидно, что сеть аутентичных акушерок организуется не вдруг.
Когда под вопросом весь образ жизни – от рождения до смерти, то нужно время. Нельзя расчленять возможные пути переоткрытия расширенной семьи с тем, как люди рождаются и как они умирают. Без того, чтобы значительная доля населения избрала рожать дома и умирать дома, семейные структуры никогда не укрупнятся. Это означает принятие иного отношения к медицине; это означает новое понимание опасностей больнично ориентированной медицины. Многие люди в нашем обществе умирают в больницах просто потому, что больницы сейчас считаются нормальным местом для умирания. Люди, умирающие в больницах, часто подвергаются болезненным вмешательствам и напрасно страдают. Нам нужно параллельно вновь открыть искусство рождения и искусство умирания.
Даже при этом всём, новое осознание концепции первичного здоровья может иметь почти немедленные практические следствия. Например, что останавливает большинство матерей от передвижения с ребёнком в кенгурушке? В традиционных обществах большинство детей проводит основную часть своих прогулочных часов вблизи тела матери, на её бедре или в перевязи, или у кого-то ещё на руках.
На стенах отделения материнства в Питивьере мы демонстрируем целое собрание изображений, показывающих переноску детей во множестве различных приспособлений, во многих различных культурах. Когда вы посмотрите, насколько ребёнок осознаёт стимуляцию, вы видите, что нет никакого сравнения между постоянным контактом с телом матери, который ребёнок получает в кенгурушке, и недостатком телесного контакта, когда младенец лежит в коляске. Только в 1969-е и 1979-е годы детский носильник стал возрождаться в западном мире. Каждый, кто пользовался кенгурушкой, знает, насколько она действенна в успокаивании и утешении младенца. Для ребёнка она представляет иной путь открывать мир.
Также ничто не должно предохранять детей от совместного сна с матерями. Это не предполагает каких-либо затрат, это не требует оборудования и находится вне ведения больших учреждений. Во всяком обществе, за заметным исключением западного общества, начиная с восемнадцатого столетия, младенцы всегда спали со своими матерями. Требуется лишь элементарная наблюдательность, чтобы видеть, что ребёнок нуждается в своей матери ночью даже больше, чем днём, и даже больше в темноте, чем при дневном свете. В темноте зрение – преобладающее чувство ребёнка – отдыхает. Вместо этого младенцу нужно пользоваться своим осязанием, через контакт кожей к коже, и обонянием.
Мать также нуждается в ребёнке. Каждый, кто осведомлён о сложностях с грудным вскармливанием в нашем обществе, знает, что одно из главных объяснений этого состоит в том, что младенцы ночью разделены со своими матерями. Кроме того, многие молодые матери испытывают трудности со сном, потому что разделены со своими детьми. В отделении материнства, где матерям позволяют рожать, используя собственные гормоны, в атмосфере, которая даёт им свободу быть непосредственными, многие склонны спать со своими детьми и продолжают это по возвращении домой.
Если матери не спят со своими детьми, это потому, что кто-то сказал им, что это дурная привычка. Женщинам говорили это на протяжении последних трёх столетий, сперва во имя морали, а потом во имя науки. Матерям предыдущих поколений нравится уважать то, чему их самих учили. То, что они называют «дурными привычками», есть на самом деле нормальные и естественные способы удовлетворения фундаментальных потребностей младенца. Быть обвинённой в «дурных привычках» есть нечто пугающее для многих молодых матерей, которые хотели бы слушаться своих инстинктов. Люди предупреждают их от опасности задавить ребёнка, но такого просто не бывает; матери, по-видимому, всегда держат в сознании своих детей, даже когда спят. Также известно, что у матерей, кормящих грудью, особенный рисунок сна, который не содержит самого глубокого сна (4 стадии). Кроме того, младенец в добром здравии знает, как защитить себя и поднять тревогу, если его беспокоит лежащая сверху простыня или одеяло.
Все женщины, спящие со своими детьми, говорят, как легко давать ночью грудь, не просыпаясь полностью, они знают, как ребёнок пользуется своим обонянием, чтобы найти их сосок. Воспитанием чувства обоняния в нашем обществе, как правило, пренебрегают. Это очень архаичная функция, которая имеет существенно важную роль в половой жизни.
Мы никогда не сможем вполне оценить пагубные последствия ночного разделения матери с ребёнком. Например, в западных странах всё большее распространение получает СВСМ (синдром внезапной смерти младенца - ). Однако трудно узнать, до какой степени такие обычаи, как разделение матери и ребёнка, могут быть ответственными. Находясь в Китае, я заметил, что матери спали со своими детьми по крайней мере до года. В то же время я наблюдал, что никто, по-видимому, не понимал смысла вопроса, когда я спрашивал их о «внезапной смерти» ребёнка. В некоторых странах она известна как «смерть в кроватке». Возможно, кроватка здесь самый существенный фактор! Кроме того, когда вы посмотрите, насколько частыми для взрослых являются трудности со сном, соблазнительно провести возможную связь с общим обычаем игнорировать потребности ночного времени младенцев.
Мы также не можем полностью оценить долговременные последствия нарушений в грудном вскармливании, связанных с бытующим на Западе обычаем разделения матери с ребёнком по ночам. Также невозможно предсказать следствия всех тех повторяющихся ситуаций беспомощности и безнадёжности, привнесённых разделением матери и ребёнка ночью. Раздельный сон так прочно укоренился в нашей культуре, что трудно даже говорить о них, не будучи осмеянным. Изменение такой кажущейся простой практики потребовало бы на деле сильной общественной поддержки. И ещё больше нужна общественная поддержка, когда имеешь дело с ведомством. Именно поэтому антенатальные преподаватели, консультанты по грудному вскармливанию играют такую важную роль в нашем обществе.
Беременным женщинам и молодым матерям нужно помогать друг другу. Им нужно иметь места, чтобы встречаться друг с другом. По этой причине я планирую учредить центры первичного здоровья как первый шаг в направлении моего виденья первичного здоровья для каждого. Эти центры здоровья действовали бы как замена расширенной семьи. Такие центры были бы местами, где могли бы собираться вместе женщины и пары, думающие о заведении ребёнка, беременные женщины, молодые матери, дети и бабушки. Это было бы также идеальное место для обучения молодых девушек и подростков; помимо нашего общества, не существует ни одного примера, где бы девушки могли достичь возраста материнства, ни разу не подержав младенца в своих руках или даже не повидав новорожденного ребёнка. Ни ядерная семья, ни школа не могут дать такого рода образования. Нельзя ли представить себе возможность соглашения между центрами первичного здоровья и школами?
Центр первичного здоровья был бы неотделим от сети домашнего деторождения и даже мог бы быть местом родов для некоторых женщин. Аутентичные акушерки учились бы из опыта тем вещам, которые неизвестны современным акушерским отделениям. Когда я говорю от «аутентичных акушерках», я думаю об опытных родильных помощницах, которые могут распознавать стадию родов без повторных вагинальных исследований, просто прислушиваясь к звукам, производимым рожающей женщиной, по её позе и наблюдая выражение её лица.
Я представляю в этих центрах первичного здоровья виды деятельности, воспитывающие чувства общности и групповой сплочённости. Никакие из этих мероприятий не будут обязательными. Например, там были бы сделаны дискуссионные группы, группы пения, танцевальные группы и другие мероприятия всех сортов. Я представляю себе кухню, которая была бы всегда открыта для каждого – место, где можно научиться печь хлеб или тому, как избежать переработанной пищи. Такая кухня могла бы быть источником наилучших рецептов для беременной женщины и кормящей матери. В обстановке такой кухни люди сразу чувствуют себя непринуждённо, как дома. Подобный центр достиг бы успеха в день, когда никто не чувствует себя гостем.
В таком месте было бы возможно развивать не сдерживаемые условности взаимоотношения с преподавателями деторождения, акушерками, консультантами по грудному вскармливанию и снести перегородки между профессионалами и обывателями. Разграничения между компетенцией и умением каждого со временем стирались бы.
В моих мечтах многие города имели бы центр первичного здоровья, расположенный неподалёку от больницы. Но этот центр тщательно сохранял бы свою независимость от медицинского ведомства. Надо иметь в виду, что медицина играет лишь второстепенную роль в здоровье населения, и она могла бы только сотрудничать с программой первичного здоровья самым осмотрительным образом.
В обустройстве места могли бы также быть учтены акватические мотивы. Большинство беременных женщин, многих матерей и большинство младенцев тянет к воде. Могли бы также использоваться небольшие плавательные бассейны во время родов, чтобы помогать женщинам освобождать свои подавления. А младенцы могли бы культивировать свои чрезвычайные способности в воде. Вода заставляет людей грезить. А присутствие новорожденных детей помогало бы людям видеть вещи более ясно и давало бы им долговременное зрение. Вода и младенцы составляют все условия, чтобы фантазировать о будущем. Это сделало бы эти центры первичного здоровья окнами в будущее.
Технология будет угрожать выживанию человечества до тех пор, пока оно служит людям, неспособным развивать и использовать свою способность смотреть в будущее. Я мечтаю о местах, которые играли бы центральную роль в процессе эволюции к новой эре. Только здоровые люди могут сознательно относиться к долговременным последствиям своих действий и решений; только здоровые люди могут придерживаться правильных приоритетов.
Я мечтаю, что атмосфера в центре первичного здоровья будет катализатором дискуссий о новой экономике. Представим экономику, где на первом месте стоит здоровье! Какой скачок вперёд в истории человеческих обществ.
Я мечтаю, что атмосфера в центре первичного здоровья будет катализатором радикально новых представлений о прогрессе. Технологические достижения приведут к смертельной неустойчивости, если в то же время человек не будет стремиться использовать самым полным образом весь потенциал своего архаичного мозга. Это его первичный мозг определяет состояние его здоровья и несёт в себе иной взгляд на Вселенную. Разрушение нашей планеты, свидетелями которого мы являемся, может быть лишь деятельностью больного человека. На первом месте сейчас стоит возникновение новой разновидности человека, человека, у которого будут иного рода отношения с Землёй, с матерью.
Двадцать первое столетие будет экологическим или не будет никаким.
Моё изучение первичного здоровья привело меня к Пастеру у заставило понять, до какой степени Пастер и его фанатичные последователи утвердили ментальные образы, ассоциированные со словами здоровье и болезнь. Совершенно непредвиденным образом я был вовлечён в «феномен Пастера» и натолкнулся на некоторые малоизвестные стороны его личности и карьеры.
Историкам карьера Пастера всегда представлялась загадкой. Как случилось, что Пастер начал с кристаллографии и закончил вакцинациями против бешенства? Почему Пастер постоянно менял предмет своих изысканий? Почему Пастер никогда не продолжал основных исследований в области, в которой только что достиг успеха, переключаясь вместо этого на другой предмет?
Загадка его карьеры воодушевила автора недавней книги создать диаграмму, иллюстрирующую пастеровскую практику шагов в сторону. Делая несколько шагов в сторону Пастер был способен сохранять неуклонно возрастающий интерес публики к своим занятиям. Таким образом Пастер, представлявший интерес только для горстки учёных людей, когда он занимался кристаллографией, закончил привлечением к себе интереса всего мира, работая с вакцинацией.
Историки Пастера не встречались бы с таким трудностями, если бы знали о существовании Антуана Бешампа и важности его работы. Всё проясняется, когда карьеры Пастера и Бешампа изучаются параллельно.
Достаточно лишь нескольких фактов. Эти факты неопровержимы и основываются на документах, которые можно найти в крупных научных библиотеках всего мира. Сегодня есть возможность утверждать, что Бешамп часто предвосхищал Пастера и шёл дальше него; что Пастер всегда был в курсе занятий Бешампа; что Пастер всегда делал вид, что ему ничего не известно и Бешампе, и что Пастер препятствовал Бешампу и искажал его работу.
В 1850 году Бешамп был профессором в школе фармации в Страсбурге. В 1854 году Бешамп продемонстрировал, что брожение обусловлено микроскопическими живыми организмами, носимыми в воздухе. Его заключения были оглашены 19 февраля 1855 года в академии наук, где он сделал следующее заявление: «Холодная вода может изменять тростниковый сахар (т.е. сахарозу – прим. пер.), только если может развиваться плесень, и эти элементарные грибки действуют как агенты (движущие силы) брожения (ферментации)». Невозможно, чтобы в 1854 году Пастер не был осведомлён о Бешампе. В то время Пастер был профессором химии на факультете в этом же городе. Более того, в 1854 году Бешамп подменял Пастера, пока последний отъезжал в Париж, официально из-за сердечного недомогания, но на самом деле, чтобы найти престижных сторонников, которые поддерживали бы его продвижение.
К 1 августа 1854 года Пастер достаточно оправился, чтобы заведовать экзаменами и получить 600 франков в качестве экзаменатора. Сразу вслед за этим Пастер отбыл в Лилль, где он сделался деканом нового научного факультета. Затем он заинтересовался брожением. В 1857 году Пастер обнародовал свою работу в этой области, даже не упомянув Бешампа.
Изучение болезней шелковичных червей ещё более знаменательно. К концу 1854 года Бешамп стал профессором химии и фармации в университете Монпелье. По своей собственной инициативе, без всякой поддержки и без какой-либо финансовой помощи он предпринял исследование двух болезней, поражающих шелковичных червей – «бессилия»9 и «пебрины». Экономические следствия этих болезней были крайне важными для области. Весной 1865 года Бешамп сделал доклад региональному сельскохозяйственному департаменту о паразитной природе пебрины и о том, что должно делаться для сохранения шелковичных червей здоровыми. 20 мая 1867 года Бешамп докладывал свои заключения о «бессилии» в Академии Наук, где продемонстрировал, что причинным агентом был микроскопический паразит, которого он назвал «микрозимас бомбицис». Это была первая инфекция микроорганизмами, когда-либо описанная. Об этом сообщалось в местной газете от 22 мая 1867 года.
В июле 1865 года Пастер отбыл в Альд изучать болезни шелковичных червей. В то время он ничего о них не знал. 29 мая 1867 года, не упоминая Бешампа по имени, он высмеял его исследования по пебрине: «Её существенный характер в точности в её конституции… какая наглая ложь утверждать, что эти микроскопические вещи находятся вне яиц и червей. Я думаю, что эти люди ненормальные…»
Однако в 1868 году Пастер смог увидеть, что Бешамп был прав. Он тогда принялся писать каждому, кто обладал какой-то важностью (министрам, академикам и т.д.), заявляя, что он открыл паразитическое происхождение пебрины и что «бессилие» было независимым заболеванием. «Факт величайшей важности и совершенно не известный до моего исследования». В 1870 году Пастер опубликовал книгу о болезнях шелковичных червей. Книга была посвящена императрице Евгении. Разумеется, на Бешампа не ссылаясь, Пастер был приглашён в Компьен к императорскому двору. Он явился на роскошный приём с микроскопом и показывал красные клетки званным гостям императрицы. В то время Пастер говорил о трусости и фанатизме республиканцев.
Несколько лет спустя, однако, после конца империи, Пастер подружился с отдельными франкомасонами и антирелигиозными республиканцами. Благодаря им ему дали персональный заработок в 12000 франков в год. Эту национальную награду ему дали за спасение шелковичной промышленности.
В 1880-е годы Бешамп был деканом католического университета в Лиме. Он начал представлять угрозу для Пастера, осмеливаясь произносить в различных научных докладах, что он часто опережал Пастера в его открытиях. Бешамп решил опубликовать все свои исследования. Как будто бы по случайности Бешампа заставили уйти в отставку, обвинив в преподавании материалистической теории. Не надо забывать, что Пастер был ранее профессором в Лилле и у него там оставались добрые друзья.
Безусловно, Бешамп не был единственной жертвой Пастера. Отношения Пастер-Бешамп – это просто способ проиллюстрировать радикально новую теорию, объясняющую зигзагообразную карьеру Пастера.
Подобным же образом Казимир Давэн также был жертвой Пастера. Давэн создал методологию для демонстрации того, что сибирская язва (антракс), болезнь, поражающая и животных, и человека, вызывается микробами. Пастер приписал это себе, и все забыли о Давэне. Затем Пастер приписал себе создание вакцинации против сибирской язвы, которая на самом деле была в совершенстве понята и испытывалась Тушеном ранее 1880 года. Пастер вторгся в эту область, очень быстро проделал опыты, сравнил безопасность вакцины Тушена со своей собственной, не в пользу последней, и публично и победоносно продемонстрировал свою собственную процедуру, пользуясь вакциной Тушена!
Пьер Виктор Гальтье, профессор ветеринарной школы в Лионе, твёрдо установил теоретическую и экспериментальную основу для вакцинации против бешенства не далее как 1879 году. Пастер посещал этот ветеринарный колледж в 1861 году, сопровождаемый студентом Гальтье. В 1885 году Пастер сделал представление Академии Наук, а на следующий день Медицинской Академии о своём уникальном исследовании по вакцинации против бешенства. Какой триумф! Знаменитый академик Вульпиан заявил, что в этой области до Пастера не было никого, кроме самого Пастера. Пастер не возражал на это.
Путь, которым Пастер присваивал работы других, представляет только исторический и анекдотический интерес. С чисто практической точки зрения имеет ли значение, что брожение и болезни шелковичных червей были впервые поняты Бешампом, что роль микробов в некоторых заболеваниях была впервые понята Давэном, или что Тушен и Гальтье добились успеха в вакцине против бешенства раньше Пастера?
В действительности отрицательная сторона работы Пастера имеет намного более крупный масштаб и относится совсем к другому. Она на самом деле затрагивает нас сегодня. Что важно, так это образ заболевания, который благодаря пастеровской известности и славе был принят и широко распространён. Вслед за Пастером медицина искала немедленного разрешения для всех болезней. Пастер заглушил голос всех своих современников, которые задавали фундаментальные вопросы о происхождении хорошего здоровья. Так, слава Пастера продолжила путь движению гигиенистов, частично заслонила работу Клода Бернара и свела к нулю работу Бешампа. Отсюда произошли громадные следствия для исследований, для подготовки врачей, для медицинской практики и для отношения широкой публики к здоровью и болезни. На самом деле идеи, выдвигавшиеся Пастером к концу его жизни, недавно вновь вошли в употребление. В конце он соглашался, что «микро – ничто; (почва) – это всё».
Влияние Пастера происходило от его славы, и искание славы служит ключом к загадке, которую историки до сего дня были неспособны решить.
АКТГ (адренокортикотрофиновый гормон, или кортикотрофин)
Этот гормон вырабатывается передним гипофизом. Он управляет выделением гормонов корой надпочечников, особенно кортизола. Выделением АКТГ в свою очередь управляет гипоталамус посредством комплексного механизма обратной связи, который устанавливает уровень кортизола в организме. Например, если уровень кортизола в крови чересчур высок, секреция гипоталамических гормонов падает, падает выделение АКТГ и снижается уровень кортизола в крови.
Этот механизм обратной связи имеет долгий скрытый период: внезапное повышение уровня кортизола в крови, например, требует двух часов для подавления секреции АКТГ.
Адреналин и норадреналин
Оба являются передатчиками нервных импульсов и в то же время гормонами, циркулирующими по всему телу. Они вырабатываются окончаниями симпатических нервов и мозговым слоем надпочечников. Принадлежа к своего рода аварийной системе, они вызывают ускорение сердцебиения, сжатие кровеносных капилляров и увеличение темпа метаболизма. Подъём адреналина посылает запас крови к мозгу и мышцам, чтобы позволить особи бороться или быстро убегать. Эта кровь оттягивается от пищеварительного тракта, матки и других внутренних органов.
Кортизол
Вырабатывается корой надпочечников. Этот гормон играет ключевую роль в процессе адаптации. Он существенен для нормального выделения воды почками. Он способствует потере кальция и фосфатов; повышает уровень глюкозы в крови; тормозит синтез белков, служит сдерживающей силой в метаболическом пути ненасыщенных жирных кислот и, следовательно, в синтезе простагландинов.
Кортизол играет важную роль в управлении кровяным давлением. Он также подавляет воспалительные процессы. В ситуациях беспомощности и безнадёжности поддерживается высокий уровень кортизола. Депрессию также сопровождает его низкий уровень. Уровень, установленный для кортизола в начале жизни, служит ключевым фактором в концепции первичного здоровья.
ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота)
ДНК несёт генетический код, делающий каждого из нас уникальным. Она определяет, например, будут ли у человека карие или голубые глаза, тёмные или светлые волосы. Вероятность одинаковой ДНК у двух людей бесконечно мала.
ДНК способна производить свою точную копию; это – ключ к жизни. Обнаруживаемая главным образом в клеточных ядрах, она заключает в себе возможность производства каждого белка, который может «изготовлять» тело. Поэтому ДНК действует как своего рода архитектор. Все клетки одного существа имеют одинаковую ДНК, но клетки разных органов специализируются так, что функционируют только определённые гены. ДНК сейчас может быть использована в новых техниках распознавания.
Жирные кислоты
1. Это кислоты, образующие жиры при соединении с глицерином.
2. Они поступают из пищи.
3. Наш метаболизм жирных кислот представляет состояние нашего здоровья следующим образом:
– Многие из химических вестников тела изготовлены из жиров (гормоны, простагландины);
– Большая часть нервной системы сделана из жиров;
– Имеется связь между метаболизмом минеральных веществ и жиров;
– Жирные кислоты играют важную роль во всех клеточных мембранах и сопротивляемости.
4. Жирные кислоты представляют собой длинную цепь углеродных атомов, которая заканчивается, как молекула всякой другой кислоты, так, что она всегда может соединиться с алкоголем. Некоторые жирные кислоты имеют одну или несколько двойных связей. Там, где присутствует двойная связь, атом углерода может создать дальнейшее соединение с атомом водорода. Жирные кислоты, которые могут принимать дополнительные атомы водорода, называются либо ненасыщенными, либо полиненасыщенными, в соответствии с числом двойных связей.
5. Нам требуются полиненасыщенные жирные кислоты в нашем питании. Некоторые из них являются существенными жирными кислотами, названными так потому, что тело нуждается в них и не может производить их само, только две из них по-настоящему важны: линолевая кислота, обнаруживаемая в основном в семенах, и линолевая кислота, которую находят главным образом в листьях и рыбе. Мы получаем ненасыщенные жирные кислоты обычно в форме масел растительных семян и рыбьих жиров и отрубей. Полиненасыщенные жирные кислоты теряют свои качества при обработке и нагревании до высоких температур. После этого они ведут себя как насыщенные жирные кислоты.
6. Метаболическому пути ненасыщенных жирных кислот требуется катализаторы (витамины и микроэлементы). Имеются также физиологические факторы подавления (кортизол, вырабатываемый надпочечниками).
ГЛК (гамма-линолевая кислота)
Предшественница простагландинов-1, она является производным линолевой кислоты. Она представляет важный метаболический узел в поддержании функции Т-лимфоцитов. Она модулирует отношение между различными видами простагландинов и имеет тенденцию оказывать предпочтение серии 1 над серией 2.
В норме тело синтезирует ГЛК из линолевой кислоты, содержащейся в пище, однако синтез ГЛК в общем масштабе нарушен в индустриализованных обществах из-за:
животного жира в диете;
избытка обработанного или перегретого жира;
избытка сахара, избытка алкоголя;
недостатка катализаторов, таких, как цинк (удобрения лишают почву цинка).
Гипоталамус
Гипоталамус расположен в глубине мозга. При весе всего 4 грамма он служит управляющим центром для приёма пищи, водного баланса, автономной нервной системы и эндокринных уровней. Гипоталамус может вырабатывать столько же выделяемых гормонов, сколько вырабатывается гормонов передним гипофизом. Он синтезирует окситоцин и вазопрессин, гормоны, вырабатываемые задним гипофизом. Поскольку мы сейчас знаем, что гипоталамус может выделять нейрогормоны, можно считать его эндокринной железой, также и частью мозга. Это означает, что больше не существует границы между гормональной системой и нервной системой. Гипоталамус, таким образом, можно считать дирижёром первичной приспособительной системы.
Лимфоциты
Это белые клетки с одним ядром. Они образуются в костном мозге. Те, которые впоследствии созревают в костном мозге и которые производят антитела, называются В-лимфоцитами (- костный – прим. пер.). Другие лимфоциты созревают в тимусе и называются Т-лимфоцитами или Т-клетками. Т-клетки специализированы: Т-киллеры (убийцы) разрушают клетки; Т-хелперы (помощники) помогают В-лимфоцитам вырабатывать антитела; Т-супрессоры (угнетатели) понижают активность В-лимфоцитов. Кортизол может разрушать 95% лимфоцитов в тимусе.
Шишковидная железа (или шишковидное тело, или эпифиз)
Это небольшая красновато-серая структура порядка размеров горошины, расположенная в глубине мозга. Декарт считал её центром души. Лишь недавно мы начали понимать её функции.
Шишковидная железа синтезирует и выделяет мелатонин. Этот гормон выделяется на протяжении всей жизни в соответствии с суточным ритмом. Независимо от пола концентрации циркулирующего гормона высоки ночью и низки днём. После реактивного перелёта требуется 11 дней на перенастройку ритма эпифиза. Ночная секреция мелатонина пульсирует, достигая вершины каждые десять минут, с наибольшей вершиной в середине ночи. Мелатонин помогает наводить сон. Было показано его тормозящее действие на многочисленные гормональные функции. Мелатонин играет важную роль в метаболическом пути ненасыщенных жирных кислот и особенно мобилизации прямого предшественника простагландинов-1 и в отношениях обратной связи между разными простагландинами. Эпифизарная недостаточность или нарушения в секреции мелатонина могут играть важную роль во многих аспектах болезни цивилизации. Сезонные депрессии и псориаз связаны с пониженной секрецией мелатонина. Люди с этими состояниями плохо приспосабливаются к темноте: по-видимому, успешны терапии с применением света. Колхицин – препарат, имитирующий действие мелатонина.
Наше текущее знание о шишковидной железе и мелатонине внушает мысль, что нам следует быть осторожными, не нарушая ритма света-темноты в начале жизни, когда шишковидная железа выходит на установленные уровни.
Первичная адаптивная система
Первичный мозг, гормональная система и иммунная система составляют одно целое – первичную адаптивную систему.
Первичный мозг
Это самая древняя часть мозга как в истории жизни, так и в истории особи. Это та часть мозга, которая одинакова у нас со всеми млекопитающими. Все структуры, находящиеся в тесных отношениях с гипоталамусом, принадлежат к первичному мозгу: таламус, гиппокамп, амигдала, венец корковых структур, называемых лимбической системой.
Простагландины
Простагландины регулируют каждую клетку в теле и могут быть найдены в каждом органе, они названы простагландинами потому, что учёный, впервые их открывший в 1936 году, думал, что они происходят из предстательной железы. Они работают на секундной основе, имея короткую жизнь. Они происходят от ненасыщенных жирных кислот. Существует три ряда простагландинов, каждый из которых происходит от отдельной ненасыщенной жирной кислоты:
Ряд 1 от дихоммогамма-линолевой кислоты;
Ряд 2 от арахидоновой кислоты;
Ряд 3 от эйкозапентеновой кислоты.
Простагландины-1 приводят к расширению небольших кровеносных капилляров и понижают кровяное давление. Они тормозят склеивание (агрегацию) пластинок, предотвращая таким образом тромбоз. Они подавляют синтез холестерола. Они ослабляют воспалительные реакции и играют роль в функции Т-лимфоцитов.
Простагландины-2 играют важную роль в воспалительном процессе. Имеются важные взаимозависимости обратной связи между рядом 1 и рядом 2. кортикостероиды, аспирин, нестероидные противовоспалительные лекарства подавляют синтез ряда 2 и также ряда 1. некоторые разновидности простагландинов-2 широко применяются в акушерстве в целях вызывания родов. Недостаточно, однако, известно о простагландинах-3, чтобы делать какое-либо определённое заключение относительно их функций.
Установленный уровень
Установленный уровень можно сравнить с домашним термостатом центрального отопления, который устанавливается на данную температуру, или установленный уровень. В теле, я говорю об установленном уровне в связи с гормональной системой, существует основное гормональное состояние, которое непрерывно поддерживается или возвращается к своему установленному уровню посредством механизма обратной связи. Например, когда надпочечники выделяют слишком много кортизола по стандартам установленного уровня, высокое содержание кортизола будет понижать секрецию гормонов гипоталамусом, что будет ослаблять активность гипофиза и косвенно активность надпочечников. Уровень кортизола вернётся затем к своей установке. Важным является время, когда устанавливаются установки уровней – начало жизни. Опасность в том, что когда в этом критическом возрасте имеется имбаланс гормонов, установки уровней могут быть поставлены на слишком большие или слишком маленькие деления, и таким образом гормональный баланс нарушается.
Тимус
Это железа внутренней секреции, расположенная прямо за вершиной грудины. Она относительно крупная при рождении и постепенно уменьшается после полового созревания. Только в последнее время мы начали понимать её функции. Мы теперь знаем, что тимус играет ключевую роль в функции Т-лимфоцитов. Он служит местом, где эти клетки образуют специализацию. В опытах на животных, когда тимус удаляют сразу после рождения, животное погибает. Последствия такой же операции менее наглядны при большей отсрочке от рождения. Ситуации, которые выбивают активность тимуса (высокий уровень кортизола), вероятно, намного вреднее в младенчестве, чем в дальнейшей жизни. Другими словами, ситуации беспомощности или безнадёжности особенно пагубны в начале жизни.
Первичная приспособительная система
Century – «Столетие», «Век» - название книгоиздательской фирмы, публикующей эту книгу. – Прим. перев.
2 В русском переводе везде заменяется словом «первичный» - прим. перев.
Можно перевести как «обретение сознания», дословно на французском – «подарок сознания»
Неокортекс, называемый также «кора полушарий головного мозга», - система, отвечающая за образное, ассоциативное и логическое мышление.
Основа биологического существования
6 В русской литературе распространены названия «холестерин» и «кортизон» вместо соответственно «холестерола» и «кортизола»
7 Аспирин, по-видимому, тормозит производство простагландинов ряда 2, называемых тромбоксаном А2
8 Соответствует продаваемому у нас седуксену или элениуму (прим. пер.)
9 Известной также как «флашерия» - прим. пер.