Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Иерархия потребностей - упрощенное изложение идей американского психолога А. Маслоу.
Маслоу утверждал, что «стадии самореализации» достигает не более 2% людей
1) «La Via Campesina» («Крестьянский путь»), основано в 1993 году множеством американских и европейских фермерских коллективов (148 организаций), это движение выросло, по некоторым оценкам, до 150 миллионов участников из 69 стран. Все они крестьяне, фермеры, сельскохозяйственные рабочие или безземельные люди, желающие выращивать продовольствие. Один из первых организаторов этого движения сегодня стал президентом Боливии – Хуан Эво Моралес.
La Via Campesina сосредотачивает значительную часть своих усилий на демократизации как общественного, так и частного сектора: их цель – рыночное общество. Степень их успеха демонстрирует тот факт, что правительства всего мира, от Мали до Непала и Боливии принимают их взгляды к исполнению. Это движение активно влияет на местные и государственные власти. И уже добилось признания в ООН.
Политика «Крестьянского пути» осуществляется не по мановению волшебной палочки, а в результате борьбы, как с правительствами, так и с частным сектором.
Ла Виа Кампесина (La Via Campesina) установила внутреннюю структуру, в которой ни одна организация не может указывать другой, что делать, а решения достигаются благодаря широкому, длительному процессу массового обсуждения. Этот педантично демократический процесс был сформирован из-за недоверия к правительствам и экспертам по развитию, которые так долго указывали, как им жить.
Противостоя уничтожению общины и созданию фальшивой демократии на её землях, Ла Виа Кампесина столкнулась с вызовом рыночного общества. Её ответ оказался не только основательным, но и философским. Мировоззрение, которое они развили, как часть контрнаступления, называется «Продовольственный суверенитет», а из множества его определений главное в этом:
«Продовольственный суверенитет – это ПРАВО людей, стран или союзов государств самим определять свою продовольственную и сельскохозяйственную политику».
2) Флорида производит до 90% томата США в зимний период, и этот бизнес выглядит весьма прибыльным. Но насколько прибыльным, сказать трудно, потому что такие корпорации, как Pacific Tomato Growers, Six Ls Pack ing Company, и DiMareFresh – это частный семейный бизнес, официально не зарегистрированный. Когда рабочие на плантациях помидор сформировали свою Коалицию Рабочих Иммокали (КРИ) чтобы бороться за перемены, структура этой собственности имела для них большое значение. Частная фирма, находящаяся в собственности семьи, не отвечает перед акционерами, и не стыдится общественного порицания. Вот почему КРИ больше тяготела к таким компаниям, как Макдональд и Тако Белл, которые покупают помидоры у производителей и заботятся о репутации своей торговой марки.
Работа сборщика помидоров изнурительна, непостоянна, и зависит от погоды. Способный сборщик, которому повезло работать на поле, на котором ещё ни разу не собирали урожай (а собирают его четыре раза, и во время четвёртого сбора на стеблях остаётся ничтожно мало плодов) может наполнить 150 вёдер в день. Такой рабочий собирает до 2,4 тонн помидоров в день, которые продаются на овощную базу за 5000$, а платят ему за 12 часов непосильного труда всего 67$. Такова ставка: 45 центов за ведро зелёных помидор весом 16 килограмм. За последние 30 лет эта ставка выросла всего на 5 центов. Если бы она росла в ногу с инфляцией, то сегодня она составляла бы 1,2$ за ведро. Но и на 5 центов ставку повысили только из-за месячной голодовки шести участников КРИ.19
/127/ Нелли Родригес, одна из организаторов коалиции, описывает непропорциональное бремя, которое несут женщины: «Женщины трудятся в поле так же тяжело, как и мужчины, но зарабатывают на много меньше мужчин, потому что у нас меньше силы и мы не можем работать каждый день. Из-за низкой зарплаты мы живём в переполненных трейлерах и плохих условиях, вынужденные растить своих детей в этих местах. Мы урываем время от своих детей, в надежде заработать им на лучшую жизнь».
Мало того, что зарплата ничтожна, а жизненные условия ужасны – некоторые из нынешних рабочих стали рабами. С 1997 года с помощью КРИ судебные исполнители Флориды освободили из рабства больше тысячи человек. А их поработители преследовались судом по тем же законам, которые были написаны ещё в эпоху отмены рабства в США.20 В последнем судебном разбирательстве рассматривался случай, когда двенадцать рабов бежали, проделав дыру в стенке трейлера, где их держали, как пленников.
КРИ, объединив свои усилия со студенческими и религиозными группами, предприняла активное давление на конгресс США.
В столице Флориды, Таллахасси, перед зданием госадминистрации они устроили демонстрацию, изобразив, как закованные в кандалы люди работают на полях, и организовали бойкот товаров, связанных с жестокой эксплуатацией сельскохозяйственных рабочих. С момента своего появления в 1993 году, эта Коалиция стала мощным голосом рабочих. И добилась крупных побед, в том числе воздействуя на четыре крупнейшие кампании общественного питания: Макдональд, Yum! Brands, Бургер кинг корпорейшн, Subway. В 2003 КРИ получила премию имени Роберта Кеннеди за успехи в борьбе за права человека.
Бенитез объяснил мне, как они организовались, чтобы эти права стали реальными, процитировав слова освобождённого раба Фредерика Дугласа: «Власть ничего не уступает без требований. Нам запрещают иметь свою организацию, но это наше право, поэтому мы должны бороться. Мы же не требуем зарплату генерального директора, мы требуем всего лишь уважать наше достоинство». КРИ – не насильственная организация, как объяснил Бенитез, но она не может избежать конфликтов. «Конфликты повсюду. В семейных отношениях постоянно происходят конфликты. Конфликт не есть что-то плохое. Он естественен». Фокус в том, как с ним управиться, и сделать процесс созидательным. Это означает довести до совершенства искусство дискуссии, обсуждения, поскольку право формировать тактику – первая прерогатива демократической организации. «Мы не дети», сказал Бенитез. – «Мы взрослые люди, мы рабочие. Мы знаем, как мыслить, и как развиваться. Нам не нужен какой-то профессор, чтобы он учил нас этому».
3) Жители трущобных поселений в Дурбане подали прошение в местный совет, чтобы узаконить свое право на некоторую часть общественной земли. Совет бы политическим механизмом, который раньше принадлежал Национальной партии, а затем, под действием политического ветра, дрейфовал в сторону правления Африканского Национального Конгресса. Совет обещал беднякам землю, но затем продал права на неё местному застройщику. Тогда жители обратились к местным чиновникам, но безуспешно. Они обратились к провинциальному правительству и, наконец, к национальному правительству, где их снова проигнорировали.
Они решили не сдаться, и находили новые способы представить свои требования. Они настаивали, что способны сами думать о себе.8 Как сказала одна активистка, Мду Хлонгва: «Мы сами являемся профессорами собственного страдания, и не станем надуваться от важности, болтая о правах, как эксперты развития, которые говорят о нас, но не с нами». Один из самых первых плакатов движения настаивал, что жители лачуг – интеллектуальные люди. Он звучал так: «Университет Абахлали басемондоло».
Политика бедняков выработана в регулярных собраниях. На собрании, фотографию которого вы увидите на следующей странице, Мозес Мнкванго при свечах изучает доклад муниципального совета о трущобах. Это документы, в которых правительство оценивает число, занятость и перспективы на будущее городской бедноты. «Профессоры собственного страдания» изучили доклад, представленный государством им на рассмотрение, и доклад не одобрили. На собрании они обсуждали стратегии, как отстаивать своё право на город, своё человеческое достоинство. Их акции простирались от демонстраций протеста до празднования всем обществом «Дня несвободы» в противовес официальным празднованиям первых постапартеидских выборов 27 апреля 1994. Бедняки испытывали гнев, по поводу незаконного разгона их демонстрации полицией, по поводу своих друзей, избитых и арестованных. Но кроме того, они познали чувство победы. Когда я жил в Дурбане, полицейские постоянно доставляли беспокойство. Они приставали к беднякам, злоупотребляя своей властью над жителями района, отказывались выслушивать их жалобы, незаконно запрещали их протесты и вообще обращались с жителями трущоб хуже, чем с людьми. Но постепенно ситуация стала меняться. Полицейские всё реже запугивали бедняков и всё чаще вставали на защиту их прав, против тех, кто эти права отбирал. Достоинство бедняков в глазах полиции повышалось благодаря протестам, коллективным и обдуманным действиям.
Сбу Зикоде, бывший дежурный на бензозаправочной станции (уволенный за общественную активность) и бывший президент Абахлали басемондоло, отмечает большие победы, одержанные его движением: «Я имею в виду не только победы в суде. Не только прекращение выселений, или подключенное электричество и водопровод. Я говорю о своих товарищах, ставших уверенными в себе, радостными от того, что узнали о своей силе и правах в этом мире. Я имею в виду товарищей, добившихся уважения, которые раньше даже не представляли себе, что смогут подняться на тот уровень, на котором сейчас участвуют в борьбе. Наши молодые соратники выступают на радио и телевидении, где вступают в дебаты с министрами!»
Абахлали басемондоло делает то, что создаёт своего рода живую политику, открытую для каждого, богатого и бедного, начитанного и неграмотного. Опять-таки Сбу Зикоде дал этому красноречивое определение:
«Живая политика – это не та политика, которая требует образования. Живая политика понятна всем, потому что она – следствие нашей повседневной жизни, ежедневных проблем, с которыми мы сталкиваемся. Это политика, понятная каждому простому человеку. Это политика, знающая, что у нас нет воды, но на самом деле, мы все заслуживаем иметь воду. Это политика за то, что каждый должен иметь электричество, потому что это жизненно важная потребность. Понимание, что нет туалетов, но туалеты должны быть – вот живая политика. Это не сложно, не нужно рыться в толстых книгах, чтобы найти такую информацию. У неё нет тайных планов – это политика жизни, основанная только на природе самой жизни. Все люди могут понять эти требования, и все люди должны признать, что эти требования законны».
4) Порту-Алегри – это бразильский город с населением почти в 3 миллиона человек, где в 1988 году к власти пришла Рабочая партия. Партия нынешнего бразильского президента Луиса Лула да Силва, которого со времён участия в профсоюзном движении, народ прозвал «Лула», от уменьшительного Луис. Во время правления Рабочей партии, в результате давления союза районных общественных организаций на муниципалитет, в конце 1990-х годов было введено общественное составление городского бюджета. Такая политика теперь применяется более чем в 300 городах в разных странах мира.17 Это движение позволяет гражданам гораздо яснее сказать городским властям, что нужно делать. В районных дискуссиях «упущенная выгода» города определяется в ходе дебатов. Это квинтэссенция нерыночного механизма, с помощью которого ценность получает конкретное определение всех, принимающих участие в праве на город.
Общественное бюджетирование включает в себя ряд собраний в каждом из шестнадцати районов города, сочетающих в себе представительность и полную демократию. Обсуждения того, как следует потратить городской бюджет, происходят на разных уровнях: от небольших собраний жителей квартала, до ежегодной конференции жителей области. Дебаты сосредоточены на том, как правильнее расходовать местный государственный бюджет: потратить деньги на жилищное строительство, очистку территории, строительство дорог, здравоохранение или образование.18 Ежегодные ассамблеи горожан происходят в марте в каждом районе. И здесь же рассматривается выполнение бюджета предыдущего года. Жители квартала и организованные коллективы избирают своих делегатов для последующего ведения дел. Делегаты участвуют в собраниях более высокого уровня, где узнают о критериях и затратах городского планирования. Затем представители городской общественности определяют ассигнования путём дебатов и голосования. Таким образом, общественность управляет ежегодным бюджетом городского строительства и обслуживания на сумму около 200 миллионов долларов США.
Главное в успехе общественного бюджетирования – степень вовлечённости граждан. Количество участвующих в этом людей выросло с 900 в первый год, до свыше 30000 в начале 2000-х.19 Этот процесс, похоже, имел довольно положительные последствия. К 2004 г., 99,5% населения Порту-Алегри было подключено к водопроводу и 83% к канализации. Муниципальное бюджетирование утроило количество детей в муниципальных школах. Привлекательность этого процесса в том, что участие граждан в политике приводит к конкретным результатам, и народ их видит. Этот процесс имеет фанатов всего политического спектра. Им восхищается Всемирный банк за его прозрачность и эффективный инвестиционный климат. Его горячо поддерживают гражданские группы за перераспределяющую силу и абсолютную демократию, которую он создаёт.
Похожий процесс в России – «за честные закупки», один из проектов ОНФ.
5) Одна из старейших – Союз Арендаторов и Рабочих (САР), штаб-квартира которой находится недалеко от Белого Дома, в Александрии, штат Виржиния. Там в 1986 году афроамериканцы и община сальвадорских беженцев объединились, чтобы бороться против выселений тысяч людей, проводившихся владельцами трущоб в городском районе Арландрия. Начавшись с группы афроамериканских активистов, «Союз Арендаторов и Рабочих» собрался и построил в США одно из самых ярких и активных общественных движений за права.
Это был тот случай, когда с самого начала учатся на личном опыте. Как признался руководитель организации, Джон Лисс, «каждый день были ошибки». Эта организация получала разные уроки, от «не зная броду, не суйся в воду», до «не позволяй адвокатам соглашаться на уступки без твоего ведома!» Если взять конкретный пример, участники этой организации разработали, развили, боролись и добились подписания «Указа о прожиточном минимуме». Как часть этого процесса, профсоюз металлургов изучил тактику и стратегию, когда мобилизация людей проводится звонком в домашнюю дверь – тактика, новая для большинства профсоюзов. К тому же, «люди без документов» успешно провели кампанию за право голосовать на выборах местного совета, научившись быть частью государства, а не его жертвой. Если результаты этих кампаний важны, то сам процесс жизненно важен. По словам профессора Дана Мошенберга, организатора САР, «очертания города формируются в борьбе за право на город».
/151/ Этот процесс действует, но далёк от совершенства. По целому ряду показателей, общественное управление строит наилучшее общество.22 Ошибки на пути неизбежны, но их совершают люди, которые сами ощутят последствия этих ошибок. Таков путь совершенствования учреждений, государств и корпораций.
6) Движение за Свободное программное обеспечение (СПО) использует широко распространённых девиз: «Бесплатно, как речь, но не как пиво». Другими словами, программное обеспечение отдается бесплатно. А "свобода" в бесплатном программном обеспечении состоит в том, что продукт является вашим, и вы можете им обменяться или поделиться с кем угодно. Бесплатное есть бесплатное, как свобода. Это сильно отличается от случая, когда вы приобрели программное обеспечение компании Эппл или Майкрософт, программы, которое юридически запрещено копировать, раздавать, запрещено вскрывать коды для изучения. По примеру Свободного программного обеспечения, с его широким сотрудничеством и децентрализацией, сегодня миллионы людей делятся своим опытом и пониманием во всём, от браузеров до медицинских информационных систем.
Это тот случай, когда информационные богатства можно размножить и распространить бесплатно. Хотя вещественный мир не такой. Но разница между киберпространством и вещественным миром может оказаться преимуществом. За то время, пока в материальном мире ведутся споры, кому мыть общую посуду, цифровой мир может развить и применить прототип нового управления. «Понадобится несколько поколений, чтобы сделать это с человеческим обществом», – говорит Линксвэйер. В движении за Свободное программное обеспечение всего за двадцать лет развились и распространились демократические и децентрализованные формы управления. Эти навыки нигде не преподавались, им учились, задавая вопросы и делясь опытом. Возможно, самый известный пример – энциклопедия Википедия, которая вербует добровольных сотрудников благодаря тому, что хорошо работает. Нельзя сказать, что она достигла совершенства. Но процесс свободного исправления статей, коллективного вклада и равноправной оценки, обеспичил успех этой интернет-энциклопедии. Кроме возможности найти всё что угодно онлайн, Википедия и движение Свободного программного обеспечения предоставили нечто более тонкое: способ объединиться и сотрудничать, что поощряет нас делиться.
7) Томас Линзей, адвокат из штата Пенсильвания, который помог проектировать конституцию Эквадора, активно работает и в США, в «Общественном фонде юридической защиты окружающей среды» (ОФЮЗОС). Первоначально основанный для решения только экологической проблемы, ОФЮЗОС вступил в борьбу на более широком фронте. Главным образом против законодательства государственного уровня, которое мешало общинам защищать себя от экологического вреда. В одном случае общины были против промышленных свиноферм. Но промышленности были гарантированы льготы, которые означали, что отходы от этих свиноферм не подвергаются тщательному контролю. А государство лишь требовало, чтобы сбросы каждые три месяца проверяли на кишечную палочку и тяжёлые металлы. Отходы были смертоносными. В 1995 году, два молодых человека, Дэниел Пеннок и Тони Бехан, умерли от контакта с этими отходами. Школа демократии ОФЮЗОС, где студенты изучают методы организации для схватки с властью корпораций, носит имя философа Пеннока. Школьный учебный план включает историю приёмов, с помощью которых корпорации сумели отобрать права общин и создать демократию для самих себя.
В учебной программе рассматривается случай, когда избиратели штата Вермонт в 1994 году потребовали выяснить, содержало ли молоко рекомбинантный гормон роста крупного рогатого скота. Запрещенный в Канаде, Австралии, Новой Зеландии и части Европы, гормон широко используется в Соединенных Штатах. Федеральный суд наложил запрет на закон штата Вермонт о маркировке молочных продуктов, ссылаясь на то, что это нарушает право корпораций «не разглашать». Это всего один пример из огромного числа законов для пищевой промышленности, которые исходят из права корпораций считаться «юридическими лицами». В результате, как отметил в интервью 2003 г. Линзей, «единственные, кем управляет закон о защите окружающей среды – это защитники окружающей среды».8
Организация Линзея была недавно вовлечена в одно из самых замечательных местных демократических движений. Когда компания «Нестле» захотела разведать водоносный слой маленького городка в штате Мэн для производства своей марочной бутылированной воды, жители воспользовались инструментами ОФЮЗОС для организации кампании по спасению своей воды, объявив суверенитет на свой ресурс. Нет причин считать, что местные власти реже ошибаются, образованнее, добрее и экологичнее, чем центральные власти. Но эти малые движения – своего рода освобождение общественности от цепей, в которые рынок заковал демократию.
8) И это, может быть, указывает на величайшую награду в преследовании продовольственного суверенитета: свободу! В районе Медак индийского штата Андхра-Прадеш люди из касты неприкасаемых живут в отчаянной нужде. Из населения в 3 миллиона, каждый сотый находится в долговом рабстве, которое превращает людей в товар. Фактически все они попадают в рабство из «очередного племени или касты», и около 70% из них – дети. Индия была независима и демократична в течение шестидесяти лет. Но корни демократии вынуждены были прорастать в течение многих столетий феодализма и религиозного фанатизма.9 Самые беззащитные и угнетаемые в касте неприкасаемых – женщины. Именно в их рядах расцвёл замечательный эксперимент по организации общины.
Эксперимент, названный «Общество развития на плоскогорье Декан», начавшийся в 1979 году, быстро превратился в серию из 75 «сангхамов», союзов бедных деревенских женщин, большинство из которых – неприкасаемые.10 Бина Агарвал, учёный-исследователь «Общества развития на плоскогорье Декан» отмечает, что, поскольку Индия урбанизируется, задача кормить города, всё больше и больше становится женской работой: в сельском хозяйстве работает 58% мужчин и 78% женщин. Во всем мире, статистические данные также показывают резкое увеличение количества женщин по сравнению с мужчинами в сельском хозяйстве.11 В течение более чем десятилетия, примерно пять тысяч женщин, включая это общество, экспериментировали с новыми и старыми способами выращивания и распределения продовольствия. Они управляют собственным рынком, где покупают и продают товары, которые сами производят и потребляют. Исключив посредников, склонных обдирать как производителей, так и потребителей, «Общество развития на плоскогорье Декан» сделало пищу намного дешевле, чем предлагали торговцы. А поскольку её производят органическим способом, общество смогло привлечь потребителей, городской средний класс.
/168/ Это общество стало также пионером в схеме аренды земли. Женщины, которые составляют большинство в «сангхамах» раньше нанимались батраками, выполняя изнурительную работу по прополке. Теперь, организовав свой коллектив, они все вместе смогли арендовать землю у владельцев. Собственники земли с радостью сдают в аренду часть своей истощённой земли: они знают, что благодаря агроэкологическим системам «сангхамов» через четыре года их земля станет намного плодороднее.
Аренда земли мало похожа на революцию, но чудеса приносит не ежемесячная арендная плата, а процесс организации женщин. Женщины из «сангхамов» говорят: «Раньше мы боялись даже слово сказать, но теперь, благодаря помощи «сангхамов», мы нашли в себе силы и решимость высказываться. Мы чувствуем себя достаточно сильными, чтобы справиться с любой проблемой». Эта сила применяется, когда землевладельцы пытаются вернуть «прежний беспредел».
Один из сопредседателей «Общества развития Декан» (ОРД), П.В. Сатиш, полагает, что видео обеспечивает своего рода грамотность. Видеофильмы, созданные женщинами ОРД, оказались настолько познавательными и качественно сделанными, что Голливуд позавидует. Они предпочитают снимать с низкого ракурса, крупным планом всё, что находят интересного в своей работе. Высокий ракурс землевладельцев, взирающих свысока, им не подходит. Во всех общественных движениях, в которых я учился в разных странах, подчёркивалась важность поддерживать и развивать не только физические ресурсы, но и культуру. Развивать понимание, что материя и культура – это две опоры, на которых стоит мир, и которыми каждый человек имеет право пользоваться и щедро делиться.
9) Основоположник буддийской экономики Э.Ф. Шумахер был коллегой Джона Мейнарда Кейнса, но после долгого отображения ранее существовавших теорий, популярно описал более жизнеспособную экономику в книге «Меньше — лучше: экономика как человеческая сущность».2 В основе буддийской экономики теория потребности и жадности, заметно отличающаяся от классической экономики. Буддизм имеет конкретную точку зрения на то, что значит быть человеком. Это значит подчиняться желаниям. Источник всех человеческих несчастий – привязанность. Сам Будда, родившись принцем, обнаружил, что богатство не принесло ему счастья. Поэтому он отказался от собственности и ушел в лес, чтобы жить в бедности. Но там выяснил, что и в бедности нет никакого счастья. Он пришел к пониманию, что существует Средний Путь, идущий между нищетой и гедонизмом. Будда не отвергает телесные удовольствия, но осознаёт, что страстная привязанность к ним источник страданий.3
/174/ Отсюда исходит «Буддийская теория ценности». Реальная ценность чего-то не в том, чтобы удовлетворить желание, страсть и тщеславие, а в том, чтобы обеспечить благополучие. Если об этом помнить, то мишура и безделушки, которые нам навязывает реклама: роскошные автомобили, модные телефоны и обувь – блекнут и теряют привлекательность.
Далай Лама определился с предпочтительной экономической системой: «Я – монашествующий марксист и марксиствующий буддист», – провокационно заявил он на лекции в Индийском институте менеджмента. «Я принадлежу марксистскому лагерю, потому что в отличие от капитализма, марксизм является более нравственным. Марксизм, как идеология, заботится о благосостоянии своих работников и верит в распределение богатства среди народа в государстве»
10) А вот случай с «Кингснортской шестёркой», группой из шести протестующих Гринписа, которые временно блокировали угольную электростанцию на Юго-востоке Англии, требуя положить конец правительственным планам строительства нового поколения подобных электростанций. Они хотели написать масляной краской на дымоходной трубе обращение к премьер-министру Гордон Брауну: «Гордон, покончи с этим!» В конце концов, им удалось написать только слово «Гордон», но чтобы его удалить, понадобилось тридцать тысяч фунтов, и активистов обвинили в преступном причинении ущерба. На суде они признали, что причинили ущерб электростанции, но сделали это, чтобы предотвратить ещё больший ущерб. Для такого случая в законе есть положение. Если вы взламываете дверь горящего дома, чтобы спасти находящихся внутри людей, то вы совершаете взлом с проникновением, чтобы предотвратить ещё больший ущерб. Когда присяжным представили доказательства вреда, причиняемого климатическими изменениями, происходящими в настоящее время (что закрытие этой электростанции на один день предотвратило ущерб человечеству приблизительно на 1,5 миллиона), присяжные согласились с защитой. «Кингснортская шестёрка» была оправдана, правительство Великобритании было вынуждено отступить, и это было даже провозглашено "Нью-Йорк Таймс", как столбовая идея 2008, изменяющая жизнь.
11) Афинская демократия злоупотребляла публичностью. Сюрприз в том, что способ, каким действовала афинская демократия имел мало общего с одноимённой подделкой.9 В Афинах не было того, что мы называем выборами. Политикой управляла не группа самовыдвиженцев, рвущихся к власти, а участвовали все, вытягивая жребий, вместо выборов. Так избирались двенадцать групп, каждая группа по пятьсот человек, избранных по жребию, вместе эти 6000 человек управляли городом, каждая группа из 500 присяжных осуществляла судебные функции. Эксперты и адвокаты ограничивались ролью консультантов.
Идея выборов по жребию состояла в том, чтобы ни один гражданин не оказался исключённым из участия в коллективном правосудии. Афинский судебный процесс распространялся далеко за пределы зала суда, где сегодня остатки той системы апеллируют к двенадцати присяжным заседателям, выносящим судебное решение. Это можно и нужно распространить повсюду. Как доказывал Сирил Джеймс, в замечательном эссе 1956 года «Каждая кухарка может управлять»10, это можно и должно распространить повсюду. В отличие от сегодняшнего дня, когда демократия урезана до рутинной операции «раз в четыре года», Афиняне относились к своей политике серьезно. Слово «демократия» в те времена было синонимом словаisonomia – «равенство», а людей, не интересовавшихся демократией, называли idiots.11 Сегодня это означает всего лишь «идиоты», а в те времена это слово звучало куда крепче. Написанный Периклом гимн Афинской демократии похож на один из манифестов суверенитета, за который борются общественные движения:
«Подводя итог, Я заявляю, что наш город – пример для всей Греции. И я заявляю, что, по моему мнению, каждый наш гражданин, во всех многообразных аспектах жизни, способен показать себя законным господином и хозяином своей личности, и притом, с исключительным изяществом и многосторонностью».
12) Сапатисты - группа партизан, объявивших войну мексиканскому правительству в 1994 году. Вот как их прокламация формулировала состояние дел в этом самом южном углу Мексики за последние 500 лет:
«Мы – результат пятисотлетней борьбы, сначала против рабства, а затем против Испании, во время войны за независимость, во главе с повстанцами. Затем в борьбе, чтобы не оказаться поглощёнными американским империализмом, чтобы провозгласить свою конституцию, изгнать французскую империю с нашей земли. А затем диктатор Порфирио Диас не позволил нам справедливо пользоваться «Законами о реформе» и народ восстал. И тогда появились такие лидеры, как Вилла и Сапата, бедняки, такие же, как мы. Нам отказали даже в праве учиться в начальной школе, чтобы использовать нас, как пушечное мясо и грабить богатства нашей страны. Их не заботит то, что у нас нет ничего, совсем ничего, даже крыши над головой, нет ни земли, ни работы, ни медицины, ни еды, ни образования. У нас нет возможности свободно и демократично избирать своих политических представителей, нет независимости от иностранцев, нет мира и справедливости для нас и наших детей».20
За пятнадцать лет с момента появления этой декларации, они отвоевали землю, по некоторым оценкам, полмиллиона акров,21 построили первые пункты медицинской помощи, создали школы для десятков тысяч людей на своей «освобождённой» территории. Но их самой большой победой стало то, что они провозгласили экспериментом в правосудии и демократии. «Совет порядочного правительства» или кратко «Хунтас» Когда я встретился с ними, они были одеты в исписанные лыжные маски.
Одно объяснение вполне очевидно: они не хотят быть схваченными мексиканским правительством. А такая участь становится всё более вероятной в связи с недавним наступлением вооруженных сил на Чьяпас. Но и есть другое объяснение маскам. Основа демократии сапатистов – деревня с населением в пятнадцать – сто семей. Они проводят регулярные собрания, на которые разрешается приходить всем и где каждого поощряют выступить. На собрании деревня назначает двух, иногда четырёх ответственных, мужчин и женщин в равной пропорции, которые действуют, как местная власть и как представители в региональном муниципалитете (приблизительно от пятнадцати – ста деревень). Вместе эти муниципалитеты выбирают представителей от всех деревень для их «Совета порядочного правительства» (Хунтас), которых всего пять на всей территории, контролируемой сапатистами. Будучи избранными, люди покидают свои деревни, чтобы служить в штабе Хунтас на протяжении одной недели из каждых шести, в течение трёх лет. После этого они никогда не будут служить снова. При постоянной ротации кадров, при постоянной смене лиц, функции Хунтас остаются теми же самыми.
/182/ Собрание в лыжных масках – признак того, что местные жители участвуют в демократии без её самого заразного симптома – выборов. Вместо того чтобы сидеть в отдельных кабинетах с кондиционерами, напротив своего собственного огромного портрета, эти демократические чиновники служат своим общинам анонимно, скрывая свои лица под масками должностей, которые они приняли. Лыжные маски служат ещё одной политической цели. Это напоминание, что посещая Хунтас, вы не должны видеть там ни одного конкретного человека: вы приехали, чтобы встретиться с народом. Маски демонстрируют, что самое важное лицо в этом кабинете – ваше. Несмотря на это, у них есть ответственность: Хунтас иногда публикуют «денунсиас» открытые письма, осуждающие нарушения в области прав человека, как они сделали недавно, когда мексиканская армия, предположительно ища поля марихуаны, в ходе «войны с наркотиками», уничтожила главное пшеничное поле общины вблизи города Лакарруча. В таких случаях члены Хунтас подписываются своими настоящими именами, но во время работы, маска – их должностной костюм. При въезде на территорию сапатистов всегда висит плакат с надписью «Esta usted en territorio rebelde Zapatista. A qui manda el pueblo y el gobierno obedece». «Вы на территории бунтаря Сапаты. Здесь народ правит, а государство повинуется». Это создаёт контраст с хорошо известной коррумпированностью мексиканской правящей партии, ИРП (Институционно-революционная партия), которая, вопреки своему названию, больше равняется на Республиканскую партию США, или партию британских Консерваторов. Как объяснил один член Хунтас, «В Мехико федеральное правительство старается купить ваш голос, ИРП раздаёт газированную воду, чтобы купить вашу совесть. А здесь мы даже не получаем зарплату, мы работаем потому, что нас выбрали». Они изо всех сил старались подчеркнуть, что оказались у власти не по своему выбору. Пока они работают в штабе Хунтас, им приходится искать кого-то, кто позаботится об их полях и детях, но все, без исключения, говорили, что это важная работа.
/183/ Брать интервью у Хунтас – дело необычное. Имена, возрасты, профессии, личные мнения – запрещены, потому что неуместны (смотри выше). Меня просили представить список вопросов, они конфиденциально обсудили коллективные ответы, и я был приглашен услышать то, что все члены Хунтас признали правильными ответами. В названии пяти штабов Хунтас есть скрытый смысл: «Каракол» – улитка. Я спросил одного из Хунтас, почему так? – «По трём причинам. Во-первых, улитка продвигается медленно, но верно. Во-вторых, наши предки дудели в раковины, чтобы созвать собрание. И, в-третьих, форма раковины показывает, как информация входит и выходит из улитки, так мы работаем: выслушиваем и высказываемся».
Знакомые с движением «Слоуфуд» (Медленное Питание), увидят здесь некую аналогию. Поспешность, которую внёс в питание капитализм, слоуфуд отвергает, настаивая на том, что пищу следует производить в гармонии с окружающей средой и с уважением к работникам, её производящим. Не «фастфуд», быстрое питание, а «слоуфуд», Медленное Питание. Если вы когда-нибудь пробовали Медленное Питание, то знаете, что оно может стать необыкновенным переживанием, возвышенным и преображающим.
Хунтас были настолько успешны в совещательной демократии, что мексиканцы, не сапатисты, ищут их совета. Сапатисты принимают любого. Настолько высока их репутация беспристрастного суждения, что их руководству доверяют и граждане и государство, чтобы рассудить тяжбы от разводов до крупных хищений. Совету Хунтас местные жители доверяют больше, чем федеральной системе суда, где судебное решение будет принято в зависимости от того, какая сторона больше способна подкупить судебных чиновников.23 Правосудие, предлагаемое сапатистами, – это скорее преображающее правосудие, чем карающее. Есть тюрьма, которая главным образом используется для наркоманов, но лишение свободы не решение для большинства проблем. Виды наказаний, которые Хунтас рекомендуют: предупреждения, дежурства, общественно-полезные работы. Был случай, когда рассматривалась кража 40000$ с грузовика, который вёз зарплату для местных госслужащих. Хунтас сначала разыскали грабителей, вынудили их вернуть деньги государству, а затем вынесли приговор. Было решено, что отправить их в тюрьму – значит навредить их семьям, которые будут вынуждены работать в поле без рабочей силы этих грабителей. В результате, их приговорили к 365 дням общественных работ, и половину этого времени отработать на семейных полях, а остальное время – в коммунальных службах. Конечно, это, как небо и земля, по сравнению с тюремной индустрией США, которая ведёт мир в тюрьму под лозунгом «общественной безопасности».
Кроме того, Хунтас участвуют в жизни общины, решая, как распределить ресурсы земли, которую они конфисковали у крупных землевладельцев. Сбалансировать экономические потребности общины со способностью экосистемы их выдержать – тонкое искусство. Хунтас налагают ограничения на вырубку здоровых деревьев (и если вырубка необходима, то вместо каждого срубленного дерева, следует посадить три новых). Доходы делятся между общинами и Хунтас.24 Другой штаб Хунтас обнаружил уменьшение урожаев на земле, куда они были загнаны мексиканским правительством. Традиционные методы создания плодородной почвы предлагают оставлять землю на много лет под паром, но государство урезало количество доступной территории, в результате сельское хозяйство пришлось сделать более интенсивным. Фермеры применили технологии «зелёной революции», используя специальные семена и удобрения, и через несколько лет их почва полностью истощилась. Видя необходимость сельскохозяйственной системы, которая будучи интенсивной, не убивает почву, Хунтас начали собственные агроэкологические исследования и обслуживание экстерналий (масшатбных последствий), чтобы научить своих граждан, как заниматься сельским хозяйством в гармонии с окружающей средой и ресурсами. Как сказал один из членов Хунтас, «Мы вышли из природы, и знаем, что не сможем без неё жить».
Не то, чтобы собрания сапатистов всегда захватывающе интересны. Эбби Хоффман (пишущая под псевдонимом «Независимая»), имевшая богатый опыт участия в собраниях, описывала их так: информация, медитация, переживание, веселуха, вера, репетиция и драма, но кроме того,– «словесный понос…собрания – это боль в заднице». Но собрание – это место, на котором мы можем установить правила, чтобы, когда встречаются спрос и предложение, последствия не были столь разрушительными.