Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Продуктом какой системы: биологической или социальной является человек?
В человеческом знании еще очень много не устоявшегося, лишен¬ного статуса истинности и вообще ложного и мистического. Ничего нет удивительного, поэтому в том, что в самом конце 20 века сформи¬ровалась познавательная специальная ниша - паранаука, хотя име¬ются и другие ее обозначения, включая даже: «лженаучное знание». Пожалуй, нет даже среди самых древнейших проблем человеческого познания таких, где бы отсутствовали те или иные элементы пара-науки.
Но среди научных проблем есть своеобразные лидеры на грани наука-паранаука. Одной из них является ЧЕЛОВЕК. Сложность и неоднозначность самого объекта, различие принципов подходов к нему, множество наук, так или иначе, тесно с ним связанных - все это породило вокруг «человека» особый сплав научных, околонаучных и мистических рассуждений. Здесь и «пришельцы», и «птица без перь¬ев», и «совокупность общественных отношений», и т. д.
На сегодня нет разработанной и тем более - общепризнанной - тео¬рии человека. И это несмотря на то, что на «определение» претенду¬ют многие науки. Однако это скорее не улучшает, а ухудшает поло¬жение. Ухудшает потому, что действительная сложность исследова-ния порождает иллюзию «права» любой дисциплины на категориаль¬ный статус ее определения; к тому же сохраняется неясность: кто, ка¬кая наука должна (обязана) «отвечать» за сущность: антропология, психология, социология, философия, социальная философия, а, мо¬жет быть, теология? Но ведь, если некое «нечто» не просто выступа¬ет объектом исследования нескольких (многих) наук, а они при этом выделяют и некое сходно-общее в нем, то ближе всего к истолкова¬нию сущности стоит самая общая из них. А если для данной общей дисциплины исследуемая проблема при этом выступает «собствен¬ной» (и обязательной) задачей, то именно ее понятийные определе¬ния обязаны использовать все другие науки как методологические для себя категории.
В данном случае, в деле истолкования природы и сущности человека именно философия выступает общей теорией для всех челоковеческих наук. И потому только философские определе¬ния не просто могут, а должны приниматься всеми другими науками в качестве исходных. Что, конечно, не запрещает в такие исходные понятия вводить какие-то уточнения в силу специфики той или иной определенной науки.
В современной мировой литературе, в советской и российской фи¬лософии особенно, больше всего распространено толкование челове¬ка на принципе суммирования его поведенческих свойств. По ним то¬гда человек — это разумное существо, субъект труда, социальных от¬ношений и общения. Но слабости полной индукции известны, а здесь еще не так прост выбор оснований для суммирования свойств. Поче-му поведенческие, а не, скажем, цивилизационные? И вообще, лю¬бые определения через перечисление всегда неполны, ненаучны. А в толковании человека при этом никак не уберечься от биологических и психологических характеристик. Тем не менее, в большинстве фи¬лософских школ широко распространено представление о человеке как о биосоциальном существе, а то и вовсе биологическом, правда, «особенном». У автора известного пособия по философии, А. Г. Спиркина человек вообще биопсихосоциальное существо: «...человек пред-ставляет собой целостное единство биологического (организменного), психического и социального уровней, которые формируются из двух: природного и социального, наследственного и прижизненно при¬обретенного. При этом человеческий индивид — это не простая ариф¬метическая сумма биологического, психического и социального, а их интегральное единство, приводящее к возникновению новой качест-венной ступени — человеческой личности».1
Конечно, к объекту любого исследования можно подходить с раз¬ных сторон, с разными измерениями. Дерево - и украшение, и строи-тельный материал, и дрова. Но одновременно оно при цветении яв¬ляет свое «мужское» и «женское» основание. Можно добавить еще ряд «измерений». Так означает ли приведенная выше совокупность, даже в интегральном, не арифметическом, воплощении понятие «де-рево»? Вполне очевидно, что нет. И уже хотя бы потому: верно ли к человеку как особой сущности подходить одновременно с двумя из¬мерениями: биологическим и социальным? Тем более, как только что приведенная тройственная позиция: единство биологического, пси¬хического, социального. Это эклектика. Кто будет спорить против наличия связи и взаимозависимости животного мира и социального, а рассматривая отдельного индивида — игнорировать при этом на¬личие биологического и социального. Но если не поддаваться преду¬беждению, то невозможно не заметить, что вся действительность и история, не говоря о социальном познании, убеждают: несмотря на взаимосвязь и взаимозависимость животного мира и человека, био¬логического и социального — это две качественно различные субстан¬ции, существенно разные формы нашего мира, два качественно раз¬личных способа движения, две качественно различных закономерно¬сти функционирования особых форм действительности. И, вероятно, стоит достаточно серьезно отнестись к факту: не только знание не терпит эклектики, но и сама природа. Хотя, конечно, отступления имеют место, но они из области случайного. В том числе, только че¬ловеческое воображение способно «рождать» русалок, кентавров, Маугли, как интерпретацию восприятия аномалий рождений и природных обстоятельств.
Вот почему путь, выглядящий очевидным и прямым и ставший достаточно традиционным, не способен вывести дискуссии о челове¬ке из узкого круга биосоциальной проблематики. Более продуктивен в данном случае подход на иных принципах, прежде всего, — чело¬век не просто особая сущность, а качественно иная, нежели биологи¬ческая. Человек — это проблема социального уровня, это феномен искусственной действительности как единства информационной, ра¬ционально - эмоциональной и практической деятельности людей. И потому человек как понятие, как философская категория — обозна¬чение особого общественного формирования.
В самом деле у нормального новорожденного полный набор анатомо-физиологических свойств и сторон Homo sapiens. Но ведь ста-новится он человеком только в обществе, только в общении с себе подобными, а не с животными. А почему? — Да потому, что человек потребляет совсем по другой мерке и совсем иные предметы, чем ка¬кое бы то ни было биологическое существо. Он потребляет культуру (рода, племени, народа, нации) во всех ее ипостасях. Потому-то уже древние отмечали именно эту особенность, по-своему рассуждая о двойном рождении человека: первый раз физически, второй — ду¬ховно. Тем более что уже состоявшись человеком, тот же ребенок раз¬вивается только в обществе, только в деятельности, осваивая опыт и практику людей. Множественные эпизоды как феномены «Маугли» и «Робинзонов Крузо» тому свидетельство. А любое животное всегда и при любых обстоятельствах остается тем, кем рождено, и кем бы ни было выращено: своим органическим видом.
Человек, как и «человеческое» — особый феномен действительно¬сти, специфический результат взаимодействия природы и обществен¬но-социальной среды. Одну сторону этого результата очень тонко вы¬разил Ф. Тютчев, говоря, что «нет ничего более человечного в чело¬веке, чем ...потребность связывать прошлое с настоящим». И это потому, что человек порожден и сформирован социально-обществен¬ной системой как ее особый элемент; он не что иное, как особая фор¬ма существования: общественное формирование, социоморфема. Вот почему необходимо определять сущность, существенные стороны че¬ловека как общее в общественном формировании и то же время видеть его особенное, которое есть проявление качества своеобычного вида среди других разнообразных типов общественных формирова-ний - как социоморфемы.
То, что человек теснейшим образом связан с обществом, общеиз¬вестно и, за небольшим исключением, чуть ли не общепризнанно. Дос-таточно широко распространено аристотелевское «политическое животное» и марксистское толкование, что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительно¬сти она есть совокупность всех общественных отношений». Но имен¬но в «совокупности всех общественных отношений» завязывается узел непонимания и конфликтности вокруг истолкования принципиаль¬ных проблем человека и общества.
Ведь сам Ф. Энгельс через критику Фейрбаха уточняет, что мар¬ксизм считает заблуждением предположение о наличии «внутренней, немой всеобщности» сущности человека. («У него человеческая сущность может рассматриваться только как «род», как внутренняя, немая всеобщность, связующая множество индивидов только при¬родными узами.» - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.З. С.З). Вероятно, основоположники марксизма «род» и «природу» воспринимали толь¬ко как естественно-биологические понятия. И потому они были убеж¬дены, что ложен подход к понятию человек как абстракции конкрет¬ных людей. Отсюда и пошла интерпретация проблем человека в фи¬лософии через призму «совокупности общественных отношений», в которой есть место только рабу и рабовладельцу, крестьянину и фео-далу, рабочему и капиталисту. Но прав-то Л. Фейербах, а не осново¬положники марксизма: не бывает как раз «изолированного челове¬ка», понятие «человек» относится не к отдельному индивиду, а к ро¬ду. Правда, к роду социальных феноменов.
Возможно, ошибались не классики, а их эпигоны и интерпретато¬ры, не желая разводить концептуально понятия «человек» и «лич¬ность». Формально, не игнорируя различия между ними, все они сво-дили их не более чем к неоднозначности ряда свойств. Тем самым, фактически произошел перенос верных высказываний Маркса и Эн-гельса относительно «личности» на «человека». К тому же, строго го¬воря, в «Немецкой идеологии» человек трактуется нередко как инди¬вид, который явно обладает свойствами всеобщности. Тем более, нель¬зя упускать из виду эпоху и задачи, которые ставили перед собой ос¬новоположники марксизма.
Но сегодня совершенно недопустимо в методологических иссле¬дованиях ставить знак равенства между терминами человек и лич¬ность. Как понятия, «человек» и «личность»- общие. Однако в «че¬ловеке» фиксируются всеобщие свойства людей, тогда как в «личности» лишь их особенно-индивидуальные (особенное и единичное). И тогда бесспорно: нет ни «личности вообще», ни абстрактной лично¬сти. Она всегда конкретный продукт исторической эпохи, конкрет¬ного содержания отношений, состояния культуры и духа народа: эл¬лин, росс, рабовладелец, рабочий, Иванов И. И. и так далее.
Нельзя оставить без внимания еще один важный момент в началь¬ной позиции подхода к рассуждениям о природе и сущности челове¬ка. В явной форме для одних, в неявной - для других на представление о человеке влияют традиционные, но конкурирующие принципы: суб¬станциальный и функциональный подходы к объектам исследования.
i. Если в качестве иллюстрации обратиться, например, к философии Гегеля, то у него явно выраженный субстанциальный подход.
ii. Тогда как у Конфуция и Маркса - несколько по-разному выраженный, но функ¬циональный.
Поскольку субстанциальный подход лавров не снискал, не сдвинул заметно проблему с места, то ныне представляется более популярным функциональный. Однако он, пожалуй, еще больше на¬пустил туману в ответ на первоначальный вопрос: что же все-таки есть человек?
Туман потому, что в той или иной мере объясняя место и роль в обществе, функциональный подход оставляет без ответа, как бы скра¬дывает, вуалирует, сущность самого носителя этой функции. «Сово¬купность общественных отношений», «человек предназначен для его социальной функции», не дают оснований для исследования сторон и свойств самого индивида. Мы различим политика и предпринимателя, начальника и подчиненного, рабочего от крестьянина, но ведь все они: как общее - люди, «человеки», а как отдельные индивиды - лич-ности.
Иначе говоря, функциональный подход обращен на результат дей¬ствия, на следствия, но не на причины и не на стороны их вызываю¬щие. А ведь пытаясь разобраться с указанной проблемой и форми¬руя понятие «человек» как философскую категорию, нельзя обойти вниманием логические принципы исследования понятий. И вопросы содержания и объема понятий обязывают решать проблему человека на субстанциальной основе.
Таким образом, разговор об основаниях и сущностных свойствах человека обязывает возвратиться все к той же проблеме биосоциаль-ности. Тогда, пожалуй, следует поставить вопрос: а всегда ли в исто¬рии знания человеческая природа и сущность соотносились с живот¬ным миром, с биологической природой?
Подход к человеку как к не биологическому «существу», а как спе-цифической и своеобычной форме бытия возник не сегодня и даже не в XX в. Он возник давно и остался определенной, хотя и неявно вы¬раженной традицией. Можно по этому поводу приводить множество высказываний. Но ведь сами цитаты - не аргумент. Аргументом яв¬ляется то, что, во-первых, этих цитат множество и, во-вторых, при¬надлежат они представителям разных эпох, разных специальностей, разных мировоззренческих позиций. Но если и в них опустить не¬принципиальные для поставленного выше вопроса различия и све¬сти их к дилемме: биологическое — небиологическое, то окажется воз¬можным выделить три основных исторических традиции в толкова¬нии человеческой сущности.
Поскольку для указанных целей такие обобщения не делались и именно как традиции не выделялись, то условно обозначим их сле-дующим образом: восточная, библейскохристианская и общественно - социальная. И еще раз для ясности поставленного вопроса имеет смысл заметить, что важно проследить: имеются или нет в истории человеческой мысли достаточно закрепившиеся представления, по¬зволяющие рассматривать человека не как «птицу без перьев», не как «мысляще животное» и т.п., и так далее, а как «нечто», порож¬денное не биологической природой.
Итак, восточная традиция. Если не вдаваться в изложение вос¬точных учений, тем более - в детали, и строго придерживаться ограничений поставленного здесь вопроса, легче обратить внимание на то, что в древнейших мифологических сказаниях о Брахме, и в истоках восточных религиозно-философских учений, использую¬щих принцип космогонизма, человек не является выходцем из живот¬ной среды. В них «линия» рождения людей и их становления в своем истоке абсолютно не имеет общей точки с животным миром. Более того, человеческие проявления - добро и зло, любовь и ненависть и т.п. (по сути - нравственная составляющая человечества) - наследуют¬ся людьми отнюдь не от «братьев меньших». Фактически на той же позиции и Платон. Ведь у него эйдосы людей и животных, домов и гнезд, государства и стада и пр., и пр. - не перемешиваются, друг в друга не превращаются. Собственно, такое неудивительно, так как в философии Платона прослеживаются восточные корни. Правда, ра-ди точности следует заметить: Платон одновременно утверждает дуа¬лизм души и тела, а «телесное» как равенство животному царству.
Меньше всего требует обоснования аналогичное вышеприведенному выводу библейско-христианское толкование происхождения и сущности человека.
1. Во-первых, «создание» человека выделено в акт абсолютно самостоятельный и изолированный от предшествующих творений.
2. Во-вторых, человеческая суть в «образе и в подобии богу», а они не имеют ничего общего с телесностью, тем более- с биологи¬ей и физиологией.
3. Наконец, в-третьих, вспомним, что осмотрев всех животных, человек (Адам) не нашел себе «помощника, подобного ем у «(Быт. 2,20). А помощником стала жена. Тем самым еще раз выра¬жена уникальность человека. Что еще в 13 веке подтверждал Фома Аквинский, разъясняя, что человеческая душа не просто двигатель тела, а его субстанциальная форма.
Естественно, что к еще дохристианским текстам (да и к новозавет¬ным) нельзя относиться иначе, чем как к историческому памятнику культуры и адекватному своему времени рассуждению людей о мире, о человеке, об отношениях человечества с действительностью. Но не¬вероятно представить, что люди даже еще более ранних эпох - 1О-20 тысячелетий - не понимали аналогии своих тел и тел животных, что они не знали о существовании «человекоподобных» обезьян. И, тем не менее, не сообщали о себе, как об «умных», «говорящих» живот¬ных.
Сложнее показать исторической традицией общественно-социаль¬ную позицию. Трудность и в том, что уж очень стереотипировано вос¬приятие античной философии. Как правило, в нем в явной или скры¬той форме присутствует доминирующее основание: предметом истол¬кования выступают онтологические и гносеологические ракурсы фи¬лософии. А в советской философии к тому еще прибавлялся аспект противостояния идеализма и материализма. Вот и знаменитое изре¬чение: «Мера всех вещей - человек, существующих, что они существу¬ют, а не существующих, что они не существуют» - традиционно и, в известной степени, справедливо, рассматривается именно в аспекте гносеологической проблематики. Но ведь здесь у Протагора рассуж¬дения о человеке именно как о родовом существе, а тогда «человече¬ское» отнюдь не производное от «биологического». В античной фи¬лософии восприятие человека разнопланово, а рассуждения о нем со стороны его сущности - неочевидны.
Но в них-то и заложены основания указанной традиции. В том именно, что вся проблематика человека проникнута политическими, этическими и эстетическими моментами. Античные философы не при-родное и даже не космологическое переносили на человека, а, напротив, все за его пределами как бы принимало человеческий, социаль¬но-политический смысл и государственную организованность.
В этом плане характерна позиция Аристотеля. Человека отличает душа, мышление, склонность к искусству, воля, но при этом душа и есть аристотелевская «форма» (для тела). И тогда его «человек есть политическое животное» — утверждает позицию социальной сущно¬сти человека, а не внимание на «животное». Что подкрепляется и рядом его рассуждений о государстве. Ведь человек есть «существо, созидающее государство», а перед этим - семью, род-поселение, а не биологическое существование. К тому же человек вне государства те¬ряет именно человеческое. Это, уместно заметить, фактически зафик¬сировано у многих народов как обычай изгнания. Притом, как самое суровое наказание, равнозначное смерти.
Иначе говоря, еще в античной древности зародилась идея о нераз¬рывности и о взаимообусловленности сущности (даже «рождения») человека и общества. Потому и любопытны рассуждения современ¬ника Пифагора—врача и натурфилософа Алкмеона. Вроде бы, как у врача, главное его внимание должно бы уделяться природнобиологическому в человеке. Однако он именно тело индивида рассматри¬вал не только как вместилище бессмертной части — души, но и как аналог государства. И даже в описании болезней применяет полити¬ческие термины. Здоровье — это демократическое равноправие. «Мо¬нархия» - власть какой-либо из сил: горячего-холодного, влажного-сухого, горького - сладкого - приводит к гибели другую и вызывает болезнь.
Подобного рода указания на особую природу и сущность челове¬ка во множестве присутствуют в работах философов, так или иначе отстаивающих принцип независимости души и тела неоплатоновского толка. Фактически это во многом философия с 17 века. Так Декарт, признавая правомерность исследования человека как природного те¬ла средствами медицины и физиологии, все же сущность его усматри¬вает в разумности, в мышлении: «Я мыслю - следовательно, я сущест¬вую». Сущность человека, прежде всего его разумность и духовность, непосредственно не выводится из просто природного - это именно стало отправной точкой для многих философов, начиная с Декарта. С тех пор и до настоящего времени в философии человека актуаль¬ной остается проблема уяснения особой, отличной от биологии сущности человека.
Такой подход к проникновению в человеческую сущность можно отметить и у Спинозы, и у многих представителей Просвещения, в первую очередь - французских. Последние внесли большой вклад в обоснование наличия неразрывной связи между техническим разви-тием общества и нравственностью, о влиянии предрассудков на ра¬зум и потому - на поведение людей. Гольбах и Гельвеции много про¬яснили в проблеме интересов, выведя их за рамки чисто биологиче¬ских потребностей. Хотя, конечно, одновременно говорят об органи¬ческой связи души и тела.
Но задача, поставленная в данной работе, не анализ позиций от¬дельных философов. Задача - показать наличие попыток объяснения сущности человека не через природные факторы в образе биологиче¬ского существа, а, напротив, именно на основе социальных, государ¬ственно-политических факторов.
И потому становиться возможным обратиться к Гегелю. Ведь и у него человек не производное от биологического существования, а со¬вершенно новое качество, иная ипостась абсолютной идеи: субъект. Следовательно, свойства человека не природно-биологические, а субъ¬ектные и, прежде всего: сознание, воля, свобода. В том же русле, возможно, интерпретировать и рассуждения Канта, когда он именно самого человека истолковывает как источника и законодателя собст¬венной деятельности, суть которой в стремлении к осуществлению нравственных идеалов. Но последние-то не в чувственном мире, что в решении поставленной здесь задачи, естественно, означает одно: не в биологической природе. Можно долго продолжать аналогичные примеры, но они уже будут демонстрировать лишь количественное прибавление фактов.
Новым в качественном отношении следует рассматривать подход основоположников марксизма. Человеческая сущность как совокуп¬ность всех общественных отношений, естественно, вытекает из прин¬ципа единства человека и общества, из общественной природы. Но эта позиция достаточно известна и если стоит на что обратить вни¬мание, так это на то, что более поздняя интерпретация: биосоциаль¬ная, биопсихосоциальная - имеет мало что общего с исходно маркси¬стской. Скорее, ближе к марксизму Ж.-П. Сартр: «Человек существу¬ет лишь настолько, насколько себя осуществляет. Человек есть не что иное, как совокупность своих поступков... он есть сумма, организа¬ция, совокупность отношений, на которых составляются эти поступ¬ки».2
Все, что сказано выше - это непосредственные рассуждения самих философов о человеке как данности. Однако не менее важным для понимания его сущности являются еще два момента:
1. имеются ли в действительности какие-то принципиальные отличия человека и жи¬вотного в организации их жизни и её структурирования или они не более чем одни и те же, хотя видоизмененные, биологические, во-пер¬вых.
2. Во-вторых, а о чем речь, когда дело касается проблем развития и прогресса?
Есть известное: «труд создал человека», - если это понимать ши¬роко, то такая позиция мало чем отличается от естественного отбора Дарвина. Ведь и ноги лошади, и хобот слона, и ультразвуковая лока¬ция летучих мышей и дельфинов сформировались в результате уп-ражнений и приспособления, в результате «усилий» самих животных. К тому же многие из них даже пользуются внешними вещами. А если «труд» рассматривать узко (но как особенное), как исключительно человеческое свойство, в котором принципиальное основание при¬надлежит сознанию, мышлению, то вообще парадокс: человек дол¬жен быть до труда, а не после.
На это обращали внимание, но специально рассмотрел этот «по¬рочный круг» Б. Ф. Г Поршнев в своей книге «О начале человеческой истории». (М. Мысль. 1974. - 487 с). А сегодня тем более, как объяс¬нять признанные всем мировым научным сообществом новые дан¬ные о возрасте древнейших «орудий труда» чуть ли не в 2,5 млн. лет, тогда как человеку (кроманьонцу) всего-то около 40 тыс. лет? При¬знавать человеком хотя бы неандертальца? Или все же «орудийная деятельность» - не самая «суть» человеческого?
Мыслить без языка нельзя. Деятельность, труд как ее вид - созна¬тельны и целеположены, следовательно, никак не может быть рань¬ше человека, уже человека. И нам ничего не остается, кроме как при¬знать, что вначале было «обретение» мыслить, осознавать себя и оце¬нивать вещи, относиться к ним и к среде как средствам жизни. То есть, вначале не могло не идти становление понятийного языка и толь¬ко затем (хотя, бесспорно, и параллельно) - деятельность. Деятель¬ность как сознательное действие субъекта - это завершающий акт и этап в оформлении человека и общественной формы живой природы и способ их существования. Вот почему, даже в среде материалистов, трудно не признать больше правыми тех, кто принимает «в начале было слово», а не Фаустовское «в начале было дело».
Тем самым, здесь не просто еще раз подтверждается: сознание есть принципиальное отличие человека от животного. Главное и концепту¬альное в том, что деятельность ни коим образом не оказывается «фор¬мой» ли, «видом» жизнедеятельности животных, хотя бы и на качест-венно новой основе. Именно деятельность окончательно отвязала че¬ловека от природы, именно деятельность «законсервировала» нас как антропологический вид “Homo sapiens”.
Но принципиальное, качественное отличие биологического и со¬циального имеет место не только «внутри» человека, не только как свойства индивидов. Существенные различия характеризуют связи людей, организацию их жизни и «правила», по которым эта самая жизнь протекает.
Однако невозможно осветить достаточно полно проблемы любой темы. А тема человека необозрима. Поэтому ограничимся миниму¬мом, позволяющим высветить только качественную несводимость биологического и социального в том, что касается сущности челове¬ка, определения «человеческого».
Для того нельзя не обратить внимание на принципиальное разли¬чия организации стадной (биологической) и родовой, семейной жизни и принципы её иерархии у животных и у людей. В стаде господствует сила и, как утверждают этологи, агрессия. У людей приоритетно абсолютно всё иное. И хотя трудно говорить о доисторических вре¬менах, тем не менее все современные исследователи архаических племён отмечают кооперацию, уравнительность в отношениях и авторитет мышления в качестве базовых оснований внутриродовых отношений. Ценятся ум, смекалка, хитрость, предвидение результата. Но самое знаменательное и при этом важное: у людей животные инстинкты подавляются, они осуждаются и пресекаются самим родом. Это прекрасно демонстрирует практически повсеместное «табу» где на внутрисемейные, где на внутриродовые брачные отношения.
Долгое время по поводу таких запретов в научной литературе господствовало почти что убеждение, которое в сути своей соответ¬ствует оценке «биологизаторство», хотя формально объяснялось через сознание: понимали, мол, древние генетические неблагоприятные последствия. Но и сегодня-то люди мало задумываются над уроками инцеста, а часто поступают вполне осознано против него. А как показали современные исследования, выяснилось; живущие на стадии каменного века вообще не осознавали сущности девятимесячного срока от зачатия, не то что бы учесть фактор наследственности. Ответ по поводу «табу» на кровнородственные браки лежит совсем в иной плоскости. Человек - это общественная форма особой, социальной системы, а потому именно его целостность и укрепление её через внутриродовое единство является ведущим фактором в поведении индивидов и кри¬терием оценки правильности своего поведения. Отсюда подавление агрессии и запреты кровнородственных и даже внутриродовых брач¬ных отношений. Не будь на них «табу», невозможным становится фор¬мирование рода, так как между мужчинами существовал бы постоян¬ный трагический конфликт, разрешение которого, очевидно, не в поль¬зу «мыслителей». А существование человека как «волка одиночки» и человечества на основе изолированных «семей», в рамках семьи - не¬возможно.
Социальное (общественное) и биологическое — разное не только по структуре и «архитектуре», но и по механизмам взаимодействия и результатам того, что выступает итогом развития. Человек и челове¬чество живут по законам общественно-социального функционирова¬ния. Даже рождаемость, какой бы случайностью ни оборачивалась, обусловливается общественными причинами. Только общество мо¬жет породить поощрение в виде «Мать героиня», а индивид — при¬нять его или, напротив, пойти на добровольную стерилизацию. При¬чины тому и в первом, и во втором случае не биологические (не го¬лод, например). Причины политические и нравственные.
Вот потому-то «человек» - это понятие, обобщающее специфику определенной группы достаточно особых и необычных для живой при¬роды объектов, выступающих (как отдельное) элементами своеобыч¬ной системы - общества. Человек, таким образом, понятие, опреде¬ляющее одно множество форм элементов этой системы (общества как целостности) в сравнении черт сходства и различия с другими, с ины¬ми элементами той же самой системы. А ими сегодня, например, вы-ступают предприятия, школы, партии, различные учреждения и т.п., и так далее. У них много общего потому, что всех их связывает общая природа: все они - общественные формирования. В том и догадка древних: человек - это общество, государство. Чего нельзя сказать о классе, нации, это — особенные (частные) понятия для решения специ¬фических задач социального познания.
Человека как особого вида форму существования, как обществен¬ное формирование характеризует наличие: СОЗНАНИЯ, ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, СОЦИАЛЬНЫХ ПОТРЕБНОСТЕЙ, ИНТЕРЕСОВ, НРАВСТВЕННОСТИ, СПЕЦИФИЧЕСКОЙ ФОРМЫ СВЯЗИ С ВНЕШНИМ: ОТНОШЕНИЙ, И, НАКОНЕЦ, ОН - СУБЪЕКТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Именно в них заключается родовая сущность всех людей. И опять, выходит, ближе к истине был Л. Фейербах: «Искус¬ство, религия, философия или наука составляют проявление или рас-крытие подлинной человеческой сущности».3
Но коль скоро человек в социальной практике - это уже отдельный элемент реальной общественной системы (отдельное как форма реальности) - он индивид. А тогда, естественно, как конкретный дей¬ствующий носитель «человеческого» он в то же время - специфиче¬ское единство всех свойств этого реально-отдельного, в данном слу¬чае: биологического тела и психических особенностей. Иначе, проявляющий себя как человек индивид и есть - личность.
По всему этому в качестве предмета исследования любую личность можно рассматривать достаточно традиционно, то есть как единст¬во общих, особенных и единичных свойств. При этом невозможно уже не то, что бы элиминировать, но даже «закрыв глаза» абстраги¬роваться от биологии, от физиологии. Однако важно и необходимо заметить, во всем, что касается даже этой стороны свойств личности (в том числе, психики и витальных потребностей людей), в той или иной мере присутствует «человеческое». Личность обладает конкрет¬ной нравственностью и определенным видом деятельности, и только индивид пока он человек, принимает решение: можно или нельзя «пить из-под копытца». Вот почему не исключительно в рамках со¬циальной философии (здесь это - исходный принцип, сущность чело¬века как элемента общества), но и в любой социальной сфере и ее осмысливании личность - не что иное, как мера человека в индивиде, это уровень и степень человеческого в конкретном индивиде.
Когда говорим о человеке как новом и ином по сравнению с био¬логическим существовании, то «человека» не может быть больше или меньше. В личности, напротив: и в целом, и в отношении каких-то отдельных свойств присутствие «человеческого» обретает индивиду¬альную, а потому количественную характеристику. Иными словами, здесь необходим разговор не о сознании, а о знании, о его широте и глубине. Не о деятельности, а о различных ее формах и способностях личности и так далее.
Но поскольку личность - это реальная, отдельная социоморфема з системных отношениях с другими социальными формами, и не толь¬ко с себе подобными, то она обретает ряд свойств именно как специ¬фический элемент общественной системы. Таковыми являются воля, свобода, цели, мотивы, ценности и ряд других. Естественно, теперь имеются все основания для ответов на вопро¬сы о развитии, о том, в чем это развитие можно фиксировать. Разви¬тие в приложении к «человеку» означает, что речь идет не об измене¬ниях во «внутренней немой всеобщности», которая, как здесь выяс¬нилось, не только есть, но и неизменна, ибо именно и составляет его сущность. Развитию подвержена именно мера человеческого в индивиде, развивается, тем самым, личность. К примеру, это связано с социальными потребностями, изменение которых целиком и пол¬ностью обусловлено предметами их удовлетворения. А далее следует рассматривать развитие человека как те или иные изменения в дру¬гих составляющих его сущность. Но общий принцип здесь тот, что должны быть в движении все составляющие человеческую сущность, во-первых, и у всего человечества, во-вторых. Ибо надо учитывать основное: человеческого для «человека» не может быть больше или меньше, оно либо есть, либо перед нами не человек. Что, кстати, давно человечество интуитивно поняло и ныне в праве закрепило обяза¬тельность медицинской экспертизы на дееспособность для всех, совершивших преступление в глазах закона.
Вследствие этого, о личности следует говорить как о развитой или не развитой, что фиксируется многими факторами. И уровень со¬вершенства уже в том, насколько индивид способен проявлять все свои качества: от воображения, воли до реализации свободы. Но раз¬витие личности характеризуют прогрессивные изменения любого ее качественно определяющего свойства. Если вести разговор о том же сознании, то в данном случае это уже не демонстрация какого бы то ни было его наличия (мифологического хотя бы), а, скажем так: муд-рости. Что касается деятельности, то круг способностей и профессио¬нализм - объективная характеристика развитости личности. В том же плане решается проблема изменения в области нравственности, общения людей и реальных форм отношений. Ведь все это имеет цен-ностную и количественную характеристики.
Завершая разговор о проблеме человека в философии, следует вы¬делить два основных для вышеизложенного вывода.
Первый состоит в том, что тема человека, общества и личности не решаема до тех пор, пока не отыщем объективные основания их сходства и разли¬чия.
1. Второй связан с установлением демаркационного разграничения биологического и социального как общественного. Здесь предпри¬нят анализ этих оснований и с самого начала встала проблема раз¬личения биологических и социальных объектов, принципов и механизмов действия их закономерностей. Понятие «общественное фор¬мирование» как раз и позволило не только развести биологическое и социальное, но по иному интерпретировать некоторые «старые», но дискуссионно воспринимаемые факторы. Что особенно важно, так как эти проблемы не являются прерогативой какого-то одного из фи¬лософских направлений: понять человека - это задача для всех.
Но рассматривая человека как социоморфему (особый вид обще¬ственного формирования), оказывается возможным в единстве логического и практического осмысления социальной действитель¬ности понять и общество, и его структуру, и механизмы взаимодей¬ствия его элементов, и источники движения, и, наконец, объяснить появление и значение целей в социальных процессах. Однако все это в полном объеме невозможно осветить в небольшом пособии, и потому далее здесь продолжим следовать принятому плану.