Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ
ПРАВОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
МОСКОВСКОЙ РУСИ В XV-XVII в.в.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ………………………………………………………………………………….……..2
1. ИСТОЧНИКИ ПРАВА МОСКОВСКОЙ РУСИ (конец XV-середина XVII вв.).……..4
1.1. Судебник 1497 г. и проблемы законодательной деятельности ……………………….……4
1.2. Судебник 1550г................................................................................................................…….…...7
1.3. Стоглав и Домострой..................................................................................................….….…...8
1.4. Судебник Федора Иоановича 1589 г.................................................................................….…..8
1.5. Сводный Судебник 1606-1607 гг..........................................................................................…….9
2. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В МОСКОВСКОЙ РУСИ в конце XV– середине XVII вв..…..12
2.1. Изменения форм собственности до середины XVII в............................................….....…...12
2.2. Право собственности в Судебниках 1497 г. и 1550г..................................................….…....13
2.3.Вотчины в судебнике 1550 г...........................................................................................……….14
2.4. Право собственности в Уложении 1649 г..................................................................…….…15
2.5. Крестьянская собственность в Уложении 1649 г.......................................................……..17
3.ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПРАВО В МОСКОВСКОЙ РУСИ конца XV-середины XVIII вв.....…….18
3.1.Общая характеристика....................................................................................................……..18
3.2. Обязательства и договоры в Судебнике 1497 г...............................................................……19
3.3.Обязательства и договоры в Судебнике 1550 г...............................................................…….20
3.4.Обязательства и договоры в Соборном уложении 1649 г............................................……..21
4. СЕМЕЙНО–НАСЛЕДСТВЕННОЕ ПРАВО....................................................................……....26
4.1.Семейно-наследственное право в Судебниках 1497г. и 1550 г.......................................……26
4.2. Семейно-наследственное право в Уложении 1649 г......................................................….....27
5.УГОЛОВНОЕ ПРАВО МОСКОВСКОЙ РУСИ(конец XV- середина XVII вв.)...........………..28
5.1.Общая характеристика...................................................................................................………28
5.2. Развитие понятия преступного......................................................................................…..…29
Преступление и наказание в Судебниках 1497г. и 1550г. ............................................….….30
5.5. Развитие уголовного права до Уложения 1649 г...........................................................……..35
5.6. Уголовное право в Уложении 1649 г...............................................................................……..36
5.7.Понятие вины .......................................................................................................….........…...…39
6. ИСТОРИЯ СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА..........................................................................….…….40
6.1. Судебный процесс в едином Русском государства XV– XVI вв.................................………40
6.2. Судебный процесс в Уложении 1649 г...........................................................................…... …42
ВВЕДЕНИЕ
Перед лицом закона все равны,
за содеенное каждый должен
получить по заслугам, незави-
симо от ранга, в противном
случае законность как таковая
выродится, а вместе с закон-
ностью выродится и само
общество.
А.Колберг
К XI-XVII вв. обычное право теряет прежнее значение в уголовно - правовой области. Его заменяет государственное законодательство. В семейно-имущественных и наследственных отношениях обычное право в крестьянской среде действует довольно активно. Тем не менее его значение не следует преувеличивать: в это время уже сформировался принцип, согласно которому обычаи действовали, пока их не отменяло государственное законодательство, однако власть старалась не посягать на бытовые устои крестьянства. В черносошных районах с развитым индивидуальным хозяйством обычное право регулировало стихийный товарно-денежный обмен, способный перерасти в товарное хозяйство.
Характерная черта рассматриваемого периода – неуклонное возрастание числа законодательных актов, исходящих от княжеской власти, государственных и местных органов. Издавались грамоты, название которых было адекватно их сути: указные, духовные, несудимые, тарханные, жалованные и т. д. В XVI в. возрастает значение приговоров Боярской думы в военной, финансовой, уголовно-правовой сфере. Земские соборы издавали постановления по широкому кругу вопросов: от дипломатических до налогообложения. В XVII на основе приказной практики составлялись уставные и указные книги приказов (Разбойного, Поместного, Земского и т.д.) Значительные по объему, они включали в себя всю юридическую документацию приказов, текущее законодательство, служили разъяснением и дополнением к Судебникам и сами выполняли их роль.
Пресечение династии Рюриковичей положило начало новой форме государственных актов: при вступлении на престол, начиная с Бориса Годунова (1598г.), монархи делали крестоцеловальные записи, включавшие основные правила взаимоотношений короны и подданных, охрану династии, лояльность подданных. Особенно важна крестоцеловальная запись В.Шуйского (1606 г.), которая не только включает пункты по охране короны и лояльности подданных, но и четко закрепляет гарантии охраны прав личности за трон. Законное судебное разбирательство гарантировало охрану всех сословий от произвола, запрещалось преследование родственников виновных, рассмотрение дел основывалось на конкретных уликах. Законодательные гарантии подобного рода по охране прав личности имели место в XVII в. в Англии во время буржуазной революции. Большинство пунктов этого документа вошло в текст Соборного Уложения 1949 г.
1. ИСТОЧНИКИ ПРАВА МОСКОВСКОЙ РУСИ
(конец XV-середина XVII вв.)
1.1. Судебник 1497 г. и проблемы законодательной деятельности.
Судебнику 1497 г. не посчастливилось в русской исторической науке. Не смотря на то, что этот памятник представляет собой первый опыт Московской кодификации и отражает очень интересную эпоху – начало падения феодального строя и зарождение торгового капитализма, однако не имеет литературы; ему не посвящено никакого крупного исследования, не дано обстоятельного комментария. Это и объясняет большое количество различных литературных мнений о нем.
Наибольшим значением пользуются взгляды Владимирского-Буданова. По его мнению, издание Судебника было вызвано тем, что существующий к моменту его издания законодательный материал в виде Уставной грамоты был недостаточен для отправления суда. Однако, придерживаясь точки зрения Владимирского-Буданова, Судебник, благодаря своему одностороннему содержанию, почти не мог воспользоваться живым обычным правом, кроме некоторых единичных понятий уголовного и немногих понятий гражданского права. Этот же автор дает крайне низкую оценку Судебнику как кодексу и как юридическому памятнику.
Историк Беляев полагает, что основная задача Судебника состоит в том, чтобы сообщить всем судам определенную и однообразную форму и централизовать их. Важных новых законов Судебник не содержит, и поэтому одновременно с ним во многих местностях России имела силу Русская правда и разные Уставные грамоты.
Еще одна точка зрения, теперь уже Дювернуа, состоит в том, что он считает Судебник не столько продуктом прошедшего юридического развития народа, сколько сборником разнообразных указов и пошлин великого князя. Как следствие, Судебник не основанный на прежней практике и не выросший из обычая, не мог в достаточной мере быть применяем на практике.
Такой же российский историк, как Дмитриев, в противовес прежним исследованиям придает этому памятнику большое значение. Хотя большая часть учреждений, о которых упоминается в Судебнике, развилась и определилась еще до его появления, но тем не менее, думает Дмитриев, первый Московский кодекс составляет эпоху в истории суда.
Итак, мы имеем настоящий калейдоскоп мнений о нашем памятнике. Нет единогласия ни в вопросе об его происхождении, ни в вопросе об его источниках, ни в оценке его значения. Одни настаивают на том, что его основным источником являются Уставная грамота, другие – Русская правда и Псковская судная грамота, третьи – обычай и, наконец, четвертые – законодательство великого князя. С другой стороны, в то время как одни считают Судебник неудачным опытом кодификации, другие особых недостатков в нем не видят, а третьи придают судебнику очень большое значение.
Затрудняет решение этих вопросов отсутствие достаточного количества актовых материалов того времени. И поэтому приходится признать, что значительная часть вопросов только поставлена, и очень часто вместо обоснованных фактов могут быть предложены простые предположения.
Исследуя сохранившийся единственный список Судебника 1497 г., историки пришли к выводу, что его текст был переписан с подлинника или с другого списка не менее чем тремя сменявшими друг друга писцами. Рукопись Судебника не имеет постатейной нумерации. Ее текст подразделяется с помощью киноварных заголовков на 36 разделов, внутри которых имеются более мелкие подразделения – выполненные также киноварью инициалы. Систематизируя эти подразделения, Владимирский - Буданов при публикации текста Судебника разделил его на 68 статей. Однако эта система деления искусственна. Он так же предложил выделить из состава Судебника четыре части: постановления о суде центральном, суде местном, материальное право и дополнительные статьи. В этом Судебнике, по сравнению с предшествовавшими актами, можно отметить наличие определенной системы. По широте охвата гражданско-правовых отношений кодекс уступает Псковской судной грамоте. Большинство статей посвящено судебному процессу и суду, поскольку главная задача кодекса состояла в унификации судебной деятельности и централизации суда в едином государстве.
Существует версия о том, что составителем Судебника был дьяк Владимир Гусев. Если это так, то на Руси существовали квалифицированные юристы, способные проделать масштабную кодификационную работу. Юридический уровень Судебника был для своего времени достаточно высоким.
Для русских судебников, в частности и для Судебника 1947 г., не характерны толкования, содержащиеся в них нормы изложены четко и подробно, правда несколько многословно. При чтении статей иногда возникает ощущение растянутости, но это объясняется стремлением законодателя к предельной ясности.
Максимально подробное изложение юридических норм в Судебниках также связано с попыткой законодателя обеспечивать феодальную законность. Она понималась иначе, нежели сейчас, и рассматривалась как состояние социальной реальности, позволяющее всем сословиям сохранить или несколько улучшить свой правовой статус. Именно этим обусловлена почти уникальная ситуация в России, где почти каждое царствование ознаменовано составлением нового кодекса. Имеются данные о существовании Судебника Василия III, известны судебники 1550г., 1589г., 1606-1670гг., 1649г. Такого обилия законодательного материала в других странах не было.
1.2. Судебник 1550г.
Судебнику 1550 г. дореволюционная историография уделяла большее внимание. Самое раннее его толкование было дано Татищевым. Также в историко-правовом плане Судебник 1550 г. исследовал Калачов. Он подчеркивал, что этот документ вошел как «звено, необходимое для уразумения истории русского законодательства». К числу источников Судебника 1550 г. Калачов относит в качестве основного акта Судебник 1497 г., а также составлявшиеся на его основании уложенья, или уставные грамоты, даваемые великими князьями различным областям государства для вершения ими суда (а также грамоты губные, таможенные, жалованные). По своему содержанию Судебник 1550 г., согласно Калачову, - это «кодекс, определяющий формальную внешнюю сторону права: судопроизводство…». Малочисленность же норм гражданского и уголовного права он объясняет господством еще в этих областях права обычного.
Одним из важнейших источников Судебника 1550г. явилось законодательство, охватывающее период времени между первым и вторым Судебниками. Кодификационная работа по созданию Судебника 1550 г. означала отбор из предшествующего законодательства тех законов, которые соответствовали политике Ивана IV.
Судебник был утвержден во время масштабных реформ Ивана IV и служил правовой основой их проведения в разгар реформаторской деятельности 50-х г. XVI в. Он состоит из 100 статей и по разнообразию регулируемых ситуаций и богатству правовых институтов значительно превосходит Судебник 1497 г. Подробнее и обстоятельнее представлены в нем отношения дворянства и крестьян. Есть основания считать, что кодекс обсуждался представителями сословий. Вне сомнений он был направлен на достижение общегосударственной стабильности после сословных столкновений в малолетство Ивана IV. Значение правовых принципов, закрепленных в нем, было настолько велико, что царь в момент учреждения опричнины (1565 г.) настойчиво добивался разрешения не принимать их во внимание, желая развязать себе руки при переходе к опричному террору.
После смерти Ивана IV правительства России настойчиво стремились восстановить правовые принципы, закрепленные в Судебнике.
1.3. Стоглав и Домострой
В 50-е г. XVI в Русском государстве укреплялись законодательные основы всех сфер общественно-политической жизни. В феврале 1551 г. на церковном соборе в Москве Иван IV выступил с речью, в которой изложил шестьдесят девять вопросов к церкви и просил дать ответы на них «по правилам Святых отцов». Ответы деятелей церкви составили книгу (Стоглав), разделенную на 100 глав, в основном по вопросам канонической жизни. Для практического руководства Стоглав был разослан по монастырям и церквям. Но земский собор 1667 г. отменил постановления Стоглава, и этот сборник в основном является памятником старообрядчества.
В те же, 50-е г. в царском окружении был составлен сборник бытовых, нравственно-моральных и юридических правил поведения – Домострой. В домострое проповедовались жесткие правила, посредством которых государственная власть намеревалась бороться с нарушениями нравственных устоев.
1.4. Судебник Федора Иоановича 1589 г.
Судебник сына Ивана IV царя Федора был обнаружен в нескольких списках и опубликован лишь в 1900 г. По сей день он изучен очень слабо. По мнению Владимирского-Буданова, он не был памятником официального происхождения и составлялся кем-то в северных черносошных районах для собственных нужд. Другие авторы считают, что кодекс применялся на практике в судах Устюга. По общему мнению, Судебник относился лишь к черносошному русскому Северу. Он содержателен и интересен, и если действительно составлялся «доморощенными юристами», то их квалификация была весьма высокой.
1.5. Сводный Судебник 1606-1607 гг.
Этот памятник тоже изучен крайне слабо. Спорен вопрос о времени его составления. Одни исследователи считают, издал кодекс Лжедмитрий I, другие называют В.Шуйского. Оба эти царя придавали огромное значение законодательству в условиях пошатнувшегося правопорядка Смутного времени. В области юридической техники Судебник 1606-1607 гг. сделал шаг вперед. Прежние сборники знали деление текста только на статьи, данный кодекс впервые вводит деление на главы (они называются гранями), объединяющие близкие по содержанию статьи.
1.6. Соборное Уложение 1649 г.
В 1613 г. с воцарением Михаила Романова закончился период Смутного времени. Долгое время власти и не помышляли о кодификациях, довольствуясь текущим законодательством. Оно было многоплановым и составило базу будущего Уложения. На протяжении XVII в. в стране ощущалось духовная и социальная напряженность, все острее давала о себе знать потребность в справедливом законе. К середине столетия новые социальные катаклизмы потрясали общество, вот-вот должен был произойти церковный раскол.
Грандиозный московский бунт 1648 г. закончится созывом 16 июля 1648 г. Земского собора, на котором была образована комиссия для выработки кодекса во главе с князем Н.И. Одоевским. Поражает быстрота работы комиссии, приказов и государственного аппарата, участвовавших в составлении проекта. Уже в октябре начались слушания и обсуждения. В конце января 1649 г. редактирование кодекса было закончено, 315 членов Собора утвердили Уложение своими подписями и в апреле – мае книги были напечатаны. Более тысячи экземпляров было пущено в продажу, тираж расходился быстро.
Если непосредственными причинами создания Соборного Уложения послужили восстановление 1648 г. в Москве и обострение классовых и сословных противоречий, то глубинные корни его таились в эволюции социального и политического строя России, надвигающемся переходе от сословно-представительной монархии к абсолютизму. В первой половине XVII в. заметно возрастает деятельность Русского государства, усиливается стремление правительства подвергнуть правовой регламентации как можно больше сторон и явлений общественной и государственной жизни. Венцом этой деятельности и явилось создание Соборного Уложения 1649 г.
Соборное Уложение явилось новым этапом в развитии юридической техники. Оно стало первым печатным памятником русского права. До него публикация законов ограничивалась оглашением их на торговых площадях и в храмах, о чем специально указывалось в самим документах. Появление печатного закона в значительной мере исключало возможность совершать злоупотребления воеводами и приказными чинами, ведавшими судопроизводством.
Соборное Уложение не имеет прецедентов в истории русского законодательства. По объему оно может сравниться разве что только со Стоглавом, но по богатству юридического материала превосходит его во много раз. Соборное Уложение – первый в истории России систематизированный закон. В литературе его поэтому нередко называю кодексом, хотя это юридически не верно. Уложение заключает в себе материал, относящийся не к одной, а, пожалуй, ко всем отраслям права того времени. В тоже время уровень систематизации в отдельных главах еще не настолько высок, что бы ее можно было назвать в полном смысле слова кодификацией. Таким образом Уложение и не кодификация и даже не совокупность кодексов.
Тем не менее систематизацию правовых норм в Соборном Уложении следует признать весьма совершенной для своего времени. Впервые закон делится на тематические главы, имеющие конкретный объект нормирования. Стоглав тоже делится на главы, но они были, скорее, простыми статьями закона. Главы соборного уложения делятся на статьи, выделяющие специфический сюжет нормирования.
В Соборном Уложении уже нет архаизмов, свойственных Русской Правде и даже Судебником, и в тоже время оно еще не засорено массой иностранных слов и терминов, которые внес в законы Петр I.
Соборное Уложение подвело итог длительному развитию русского права. Оно опиралось на все предшествующее законодательство, в особенности на акты XVII в. По мнению современных исследователей, источниками Уложения были уставные и указные книги приказов, указы и боярские приговоры, судебники Литовский статут и прочие.
Соборное Уложение отразило коренные проблемы общественной жизни середины XVII в. Оно законодательно закрепило потребности господствующего класса на данном этапе его развития и вместе с тем - уступки определенным слоям феодального общества. Вызванные необходимостью укрепления классового господства феодалов.
Уложение состоит из 967 статей. Оно делится на 25 глав представляющих целостное направление (о суде, о вотчинах, о богохульниках и т.д.), но четкого строения по отрослям права еще нет. Это первый кодекс с обширной преамбулой, где провозглашается соответствие права постановлениям “Святых апостолов” и утверждается равенство суда во всех делах для всех чинов.
Доступность и понятность Судебника для всех слоев общества объяснятся тем, что в России дьяки состовляющие Судебник юридического образования не имели. Кроме того, юридическая деятельность у нас не была оторвана от народного быта, как на Западе.
Уложение 1649 г.- последний сборник права, построенный по типу Московских Судебников, в котором теоретическую основу состовляло религиозно-православное понимание юридических и политических процессов. В последующем петровском законодательстве Бог и религия играли в большей мере роль щирмы, скрывающей чисто светские и позитивистские интересы власти.
2. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В МОСКОВСКОЙ РУСИ
в конце XV – середине XVII вв.
(период централизованного государства и сословного представительства).
2.1. Изменения форм собственности до середины XVII в.
В рассматриваемый период обрабатываемые земли уже принадлежат субъекту (феодалу, крестьянину, корпорации) и их правовое положение стало более четким. Все еще сохраняются велико княжеский (царский) домен, феодальные вотчины, но вассалитет сменился отношениями подданства царю, разнообразие владений в XVI в. сводится к двум основным формам вотчине и поместью. Церковное землевладение начинает ограничиваться (особенно при Иване IV) запретами на приобретения новых земель и на завещание в пользу церкви, но остается достаточно обширным. Постепенно ограничиваются иммунитетные права собственников феодалов, у них изымаются судебные и фискальные функции. На всех феодальных землях существуют повинности и налоги, однако главным их плательщиком являются крестьяне. При сохранении права переходов в Юрьев день они продолжают оставаться собственниками земли с правом отчуждения.
В конце XVI г. запреты переходов и установление крепостного права приводят к тому, что земля вместе с личностью крестьянина оказывается под контролем феодала. В среде черносошных крестьян сделки на землю даже при установлении запретов на выход являются обычной практикой.
2.2. Право собственности в Судебниках 1497 г. и 1550г.
Судебник 1497 г. подробной регламентации права собственности не содержит, и, хотя в нем упоминается различное продаваемое имущество и земля, никаких специально оговоренных юридических последствий из этого не следует. Тем не менее законодатель, осознавая значение земельных споров, предписывает устанавливать «загороды» между селами, деревнями и земельными участками, чтобы облегчить разбирательство о принадлежности собственности.
«… 61. О ИЗГОРОДАХ. А промежи сел и деревень городити изгороды по половинам; а чьею огородою учиниться потрава, ино тому платити, чья огорода…
62. О МЕЖАХ. А кто сореть межу или грани ссечет из великого князя земли боярина или монастыря… ино того бити книтием, да исцу взяти на нем рубль…»
Утверждается принцип частной собственности на землю: иски по поводу собственности могут взаимно предъявляться феодалами, монастырями, помещиками, крестьянами, даже администрацией к администрации самого князя.
«…63. О ЗЕМЛЯХ СУД. А взыщет боярин на боярине, или монастырь на монастыре, или боярской на монастыре, ино судити за три годы, а далее трех годов не судити. А взыщут на боярине или на монастыри великого князя земли, ино судити за шесть лет, а дале не судить. А которые земли за приставом в суде, и те земли досуживати.»
Юшков справедливо замечает что в этой статье так же необходимо учитывать само понятие давности и ее сроки. Давность была известна еще Правосудию Митрополичью (XIII в.). Что же касается сроков давности, в ст. 63 устанавливается два срока, чего не знал ни один прежний закон.
За текстом закона предполагается и предъявление документов, и опрос свидетелей, но законодательно эти вопросы не урегулированы. Ничего не говорится и о возмещении убытков собственником. Конечно, существовали традиции разборов споров собственности, на базе которых решались дела.
Судебная документация показывает очень щепетильное отношение властей к вопросам установления права собственности несколько утеряны. Судебник не знает установления права собственности через владения по давности он просто фиксирует срок (три года) для принятия земельных исков. Статус вотчин и поместий не регламентирован. Все это свидетельствует о некотором упадке теоретической юриспруденции, однако это объясняется тем, что законодательство было, так сказать, смещено в область практического судопроизводства.
Судебник 1550 г. повторяет выше приведенные выше положения Судебника 1497 г., но дает более подробную регламентацию правового статуса земельных объектов.
2.3. Вотчины в судебнике 1550 г.
В судебнике 1550 г. подробно говорится о вотчинах, которые, как объект частной собственности, испытывали влияние торгово-денежных отношений, отношения между феодалами и с центральной властью. В ст. 85 различаются две категории вотчин.
Родовые вотчины были объектом собственности внутри рода, и государство предпринимало действия против «оскудения» фамилий путем установления права родового выкупа. В течении 40 лет родственники (братья, племянники) могли в случае продажи выкупить родовые имения обратно, если они не давали согласия на продажу. Дети и внуки этим правом не пользовались. В режиме вотчин сказывались типично феодальные отношения.
« 85. А ВОТЧИНАХ СУД. Кто вотчину продаст, и детям его и внучатом до тое вотчины дела нет, и не выкупити им; а братья будут или племянники в тех купчих в послусех, и им и их детем по тому ж до тое вотчины дела нет и внучатом. А судити о вотчине за сорок лет; а дале сорока лет вочьчичем до вотчины дела нет…».
Право родового выкупа имеет определенное сходство с залогом. Именно поэтому Судебник говорит о нем в этой же статье. Вотчину можно закладывать как родственникам, так и посторонним лицам, закон только оговаривает размеры залога. Сумма заклада не должна была превышать действительной цены вотчины. Тот, кто дал…лишек болши тое цены, чево та вотчина судит, и у того те денги пропали.
Купленные вотчины могли свободно продаваться и отчуждаться владельцам, как товар. Кроме того, существовали жалованные вотчины, пожалованные государем за службу пожизненно или в собственность.
Приговором 1580 г. Иван IV запретил выкуп принадлежащих крупным собственникам родовых вотчин, заложенных в монастыри, и наложил запрет на новые вклады церкви. Скрынников считает, что эта мера была выгодна государству и в любой момент позволяла «взять» запрещенные к выкупу земли в казну. Такое вторжение государства в частное право феодалов сопровождалось процессом образования поместного землевладения под условием службы.
2.4. Право собственности в Уложении 1649 г.
Достаточно обширный законодательный массив о праве собственности XVI-XVII вв. вошел в Уложение 1649 г. Признавая важность недвижимости, законодатель выделил в отдельные главы вопрос о поместных и вотчинных землях (гл. 16 и 17). Размер поместий определялся сословным статусом лица: в пределах от 200 до 10 четвертей соответственно для бояр, стряпчих и детей боярских.
« 1. В Московском уезде быти поместьям:
За бояры по двесте четвертей за человеком.
За околничими, и за думныти дьяки по сту по пятидесят четвертей за человеком….
За жильцы, и за стремянными конюхи, и за сотники московских стрельцов по пятидесят четвертей за человеком….»
Разрешался обмен поместьями между владельцами из расчета один к одному; обмен поместья на вотчину осуществлялся с сохранением службы. Любой обмен должен был пройти государственную регистрацию (ст. 4-8).
«4. А будет которые помещики и вотчинники поместныя или вотчинныя свои земли учнут меняти,…те бити челом государю тех меновных земель об росписке, и по их полюбовному челобитью и по заручным их челобитным такия земли за ними потому же росписывати.»
Вдовы и несовершенные дети после смерти помещика оставались во владении поместьем и могли «сдавать» эти «прожиточные поместья» взрослым родственникам. По достижении совершеннолетия сыновья становились полноправными помещиками, дочери (как и вдовы) получали часть на «прожиток». Подробно оговорено, в каких случаях и сколько земли остается за потомками умершего помещика, установлены права помещиков-иностранцев и помещиков нерусского происхождения. Например, у татар и мордвы имелся собственный поместный фонд, запрещался переход в него русских земель под угрозой конфискации, За казаками сохранялся свой, запрещенный для обмена земельный фонд, Поместные массивы были зарегистрированы, и их обмен не влиял на количество служилых людей.
Законодательство о вотчинах гарантировало их сохранность в роде. Они переходили по наследству сыновьям, при их отсутствии – дочерям, при отсутствии наследников – родственникам. Продажа поместий в «вотчину» разрешались лишь по государеву «именному указу».
«9. А продавать поместные земли в вотчину по государеву имянному указу помещиком поместных их земель в вотчину никому не продавать».
Земли купленные и родовые, в отличие от поместий, могли стать предметом залога. Кредитор имел право пользоваться ими до наступления срока платежа, при неуплате долга земля переходила в его собственность (ст. 32-36). Незаконченные сделки расторгались принудительно. Во всех случаях права собственников и владельцев любых земель основывались строго на документах и юридических актах, но теоретической конструкции права собственности в Уложении нет.
Закон предусматривал имущественную ответственность за нанесение ущерба движимой и недвижимой собственности (ст. 208-225 гл. 10), в полном объеме возмещался вред и устанавливались государственные штрафы за порчу вещей. Возмещение полагалось только при наличии вины в каком-либо виде (неосторожность, умысел), невиновные действия (например, причинение ущерба соседям при пожаре) не влекли имущественной ответственности. Уложению известны сервитуты (право на чужую вещь), если это не причиняет вред собственнику (право на чужую вещь), если это не причиняет вред собственнику (например, право запруды на реках, право охоты в лесах собственников). Распоряжение движимым имуществом зависело исключительно от воли собственника. В Уложении не установлен возраст субъекта собственности, хотя в некоторых случаях упоминается о женщинах, достигших 15-летнего возраста, вступающих в обладание частью поместья. Скорее всего, полноправие наступало с момента достижения возраста, установленного церковным правом для заключения брака.
2.5. Крестьянская собственность в Уложении 1649 г.
По Уложению крестьянин сохранял хозяйственную самостоятельность, но четкие границы его правомочий не определены. В случае побега крестьяне возвращались принудительно на старое место жительства вместе со всем движимым имуществом (хлеб, скот), с женами и детьми (ст. 1-9 гл. 11), «со всеми животы». Не движимое имущество оставалось, естественно, по старому месту жительства. Но здесь действовал принцип главенства мужчины: сбежавшие женщины, вышедшие замуж на новом месте, возвращались с семьей, но без имущества мужа.
«12. А будет у кого с сего же государева указу из вотчины или ис поместья збежит крестъянская дочь девка, и збежав выйдет замуж за чьего кабалнаго человека, или за крестьянина, или кто у кого с сего государева указу крестьянскую дочь девку подговорит, и подговоря выдаст за своего кабального человека, или за крестьянина или за бобыля, и тот, из за кого она збежит, учнет о ней бити челом государю, и по суду и по сыску сыщется прото допряма, что та девка збежала, или подговорена, и ее тому, из-за кого она выбежит, отдати и с мужем ея и з детьми, которых она детей с тем мужем прижевет, а животов мужа ее с нею не отдавати.»
При покупке земель и объеме поместий и вотчин крестьян могли переселять на новые земли также со всем движимым имуществом (ст. 31 гл. 11).
Крестьянин имел право на возмещение вреда, причиненного его имуществу и посевам, и сам нес ответственность за причиненный вредный, но земля частновладельческих крестьян не могла быть предметом ответственности. В среде черносошных крестьяне выступали в судебных тяжбах о земле в качестве истцов и ответчиков.
И частновладельческих, и черносошные общины могли проводить внутри земельные переделы по собственной инициативе, в обычаи крестьян государство и феодалы не вмешивались.
3. ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПРАВО В МОСКОВСКОЙ РУСИ
конца XV-середины XVIII вв.
3.1. Общая характеристика.
В обязательственном праве рассматриваемого периода проявились весьма противоречивые тенденции. Если в XVI в. наблюдается активизация договорных отношений, которая способствовала усилению договорных связей, то спустя столетие была подготовлена почва для ограничения договоров в податных сословиях. В силу этого на фоне преобладания имущественной ответственности постепенно развивается ограничение сделок в среде податных лиц.
К концу XV в. оформились основные виды обязательств, большинство договоров, связанных с недвижимостью, требовало письменной формы, и государство совершенствовало делопроизводство в этой области.
В XVI в. споры о земле становятся подавляющими во всех сословиях. Известна масса актов о продаже, пожаловании, обмене и аренде земельных наделов.
3.2. Обязательства и договоры в Судебнике 1497 г.
В судебнике 1497 г. договоры представлены весьма не полно. Купля-продажа упоминается в ст. ст. 46, 47, условия ее не раскрыты, главное внимание уделяется присутствию свидетелей сделки, которые могли бы подтвердить ее содержание при спорах.
« 46. О ТОРГОВЦЕХ. А кто купит на торгу что ново, опроче лошади, а у кого купит, не зная его, а будет людем добрым двема или трем ведомо и поимаются у него, и те люди добрые скажут по праву, что перед ними купил в торгу, ино тот прав, у кого поимались и целованиа ему нет.»
Чаще всего говорится о договоре займа (ст. ст. 6, 38, 48, 55), но его совершение также не закреплено. Указывается на возможность назначения судебного поединка при спорах, при рассмотрении дел о займах присутствуют в суде «лучшие люди».
Повторяется старая формула Русской Правды о займах разорившегося купца: при злостном банкротстве он мог продаваться в рабство, а при «бесхитростном» получал специальную грамоту о рассрочке выплаты долга от государственной администрации. По договору найма, человек, покинувший хозяина раньше срока, терпит убытки.
« 54. А наймит не дослужит своего урока, а пойдет прочь, и он найму лишен».
Кроме того, указано на возможность участия в договорах женщин, стариков и малых детей (ст. 52), отпуск холопов на волю предстает как особая договорная форма представленная документами (ст. 18). Иски о земле (ст. 61-62) базируются на строго определенных границах между земельными владениями. Устанавливается давность (три-шесть лет) по земельным спорам. И это все, что сказано об обязательственном праве, тогда как в практической жизни земельные сделки и аренда имели масштабный характер. Ситуацию конкретизируют ст. 2, которая обязывает судей «никакого жалобщика не отсылать», а «давать ему суд». Таким образом, суды принимали любые иски по любым делам.
При заключении любых сделок выделяются два главных момента: документальное оформление любого договора для возможности обращения в суд (отсутствие документов было причиной назначения судебного поединка); свободное волеизъявление сторон (любых сословий) при определении содержания большинства условия сделок. Сделка оформлялась письменно в нужном количестве копий, датировалось, на документе ставили подписи свидетели, указывалось имя дьяка, скрепившего грамоту печатью; в нем перечислялись все условия сделки, подробно описывались земельные границы участка. Практически вся земля в обжитых районах была документально описана, и судам лишь оставалось решать дела на основе содержания предъявленных документов.
3.3.Обязательства и договоры в Судебнике 1550 г.
Судебник 1550 г. сохранил суть и принципы. Судебника Ивана III. Изменения коснулись договора займа. Он мог заключаться «с кабалой на услужение» и без “кабалы” с обычными процентами. Во втором случае лицо оставалось полностью свободным и отвечало лишь имуществом (ст. 36). Займ с «кабалой», то есть обращение в «кабальное холопство», был разновидностью феодального найма и оформлялся соответствующим документом. Поэтому Судебник запрещал «холопить» детей феодалам феодалов (детей боярских) – они предназначались для службы государю.
« 81. А детей боарских служилых и их детей, которые не служивали, в холопы не приимати никому, опричь тех, которых государь от службы отставит».
Услужение в городах в любом случае не вело к зависимости без соответствующего договора. Кроме того, Судебник запрещал сделки с «родовыми вотчинами» (ст. 85) и злостный купец-банкрот уже не обращался в рабство, а отрабатывал долг до погашения (ст. ст. 85, 90). Таким образом, имущественная ответственность по обязательствам в Судебнике укрепляется с появлением феодального варианта зависимости должника в виде долговой кабалы и отработки долга до искупа.
3.4.Обязательства и договоры в Соборном уложении 1649 г.
Во второй половине XVI – первой половине XVII вв. обязательственное право развивалось по нескольким направлениям. Совершенствовалась правовая регламентация сделок. Движимое имущество находилось в обороте, в распоряжение недвижимостью активно вмешивалось государство, сделки на землю всех сословий ограничивались и контролировались. Особое внимание уделялось договорам займа, купле-продаже земли, залогу земли и договору займа (кабального). В документах о владении недвижимостью часто упоминается возраст в 15 лет, по договору которого лицо в праве было совершать сделки. Сужаются права церкви на совершении сделок с недвижимостью. Большинство видов сделок с недвижимостью ставятся под контроль государства.
В договоре займа, который в быту был основной формой преодоления хозяйственных трудностей, государство стало использовать так называемые правежи – это битье батогами на площади с целью заставить должника выплатить долг – поскольку имущественная ответственность не срабатывала.
В Уложении 1649 г. отражена достаточно развитая для того времени система обязательств. Но на нем сказались и крепостнические тенденции, чем объясняется некоторая размытость положения субъектов обязательств из разных сословий.
Обязательства по договорам в Уложении преобладают. Оно предписывает имущественную ответственность при населении ущерба. Сделки, заключенные в состоянии опьянения, считались недействительным. Имущество в договорах должно принадлежать контрагентам на законном основании. Прекращение договоров имело место при их исполнении, расторжении, смерти лица. В некоторых случаях государственные органы принудительно прекращали договоры или продлевали их. Согласно общему правилу, смерть должника могла служить основанием для переноса имущественной ответственности на его родственников (жена, дети, братья).
“X. 132. А которой ответчик умрет после того, как он в ысцове иску обвинен, а с ысцом он до смерти своей не розделался, и за таких умерших ответчиков велеть исцов иск править на жене его и на детях, или на братье, кто после его во дворе и в животах его останетца”.
Однако, проследить конкретное содержание такой ответственности не представляется возможным. Во всяком случае, статья об этом, помещенная в главе «о суде», не упоминает сословности лиц и имеет, видимо, общее значение. Ответственность по долгам распространялась на все виды имущества, есть прямое указание, что взыскания обращаются на «поместья, вотчины и живот» (ст. 142 гл. X).
Купля-продажа регламентируется в различных главах Уложения, условия ее базируются, как на товарном обмене, так и сословности участников. Основой выступало свободное волеизъявление сторон. Для воинских чинов покупка имущества и провианта предписывалась «без всякого насилия» по «прямой цене». Цена зависела от рынка и государственного регулирования. Применивший насилие покупатель или обманщик-продавец возмещали разницу прямой цены (гл. VII). При совместном ведении торговых операций потерявший свою часть денег или товаров в результате стихийного бедствия или грабежа не выплачивал товарищу «товарищу» никаких убытков (ст. 276 гл.X) Продажа поместных земель в «вотчину» разрешалась только с именного государства указа» (ст. 9 гл. XVII.) Вотчины в свободном обороте были только купленные, с соответствующим документальным оформлением. На родовые и выслуженные вотчины существовало право «родового выкупа» родственниками (сроком в 40 лет). Купля – продажа крестьян Уложению не известна, они являлись самостоятельным субъектом договоров. Но законодатель не проводил грани между крестьянами их имуществом: при возврате беглых прежним хозяевам возвращалась все их имущество.
Для рассмотрения судами споров по займам требовалось оформить договор в письменной форме при нескольких свидетелях. За неграмотных лиц письменные договоры составляли священники или дьяки (ст. 246 гл. X). Частичное возвращение долга фиксировалось в документе во избежании претензий. Запрещалось взимать проценты при займах, сумма долга оговаривалась в письменном документе (хотя она могла быть и выше взятой суммы – своего рода обходный «маневр») Этот запрет основывался на постановлениях церкви, поскольку христианство запрещает мздоимство.
«X. 255. А правити заемные денги по кабалам и по духовным на заемщиках исцом истину, а росту на те заемныя денги не правити потому, что по правилом святых апостол и святых отец росту на заемныя денги имати не велено».
Уплата долга полностью так же фиксировалась в документе при свидетелях. Если взявший взаймы пропивал долг, то он отдавался кредитору до полной отработки (ст. 206, гл. X). Но приоритетной была имущественная ответственность. По всей видимости пьянство представляет собой единственный случай личной ответственности. В других ситуациях ответственность должника переносилась на его родных. Разорившемуся вследствие стихийного бедствия или в результате грабежа заемщику предоставлялась рассрочка сроком до трех лет в выплате долга без процентов. Он давал подписку о невыезде и представлял поручителей. В случае смерти должника или его бегстве взыскания переносились на его родственников и поручителей (ст. 203, 204 гл. X) По истечении трех лет должник отдавался кредитору «головою до искупа», то есть до полной отработки долга. Но, видимо, во всех случаях прежде отработки применялся правеж. Закон устанавливал месяц правежа за 100 руб. долга. После этого имущество должника распродавалось. А сам он начинал положенную отработку недостающей суммы.
Существовали сословные запреты на продажу имущества за долги. Дворье, лавки торговцев и посадских людей в городах продавались посадской общине и не могли переходить к феодалам «беломестцам» (ст.269 гл. X)
Мена движимого имущества была свободной, хотя во избежание последующих претензий обмен оформлялся документально в присутствии свидетелей. Мена поместий регистрировалась и проводилась через государственные органы (ст. 2-3гл. XVI), поскольку все поместья были «переписаны» для всех «чинов».
« XVI. 2. А которые помещики всяких чинов похотят межь себя поместьи своими менятися, и им о росписке тех своих меновных поместей бити челом государю, и челобитные о том подавати в Поместном приказе, за руками.»
Обмен производился из расчета один к одному, пустошь на пустошь. Примерно так же осуществлялся обмен вотчинами.
Требовалось документальное оформление и договора поклажи.
Без того имущественные претензии судами не принимались. Для служилых воинских чинов поклажа могла осуществляться без такого оформления, при свидетелях. Разновидностью поклажи был заклад имущества за деньги, при просрочке выплаты имущество переходило в собственность хранителя.
Система ответственности в Уложении весьма тщательно разработана. Если имущество пропадало от стихийного бедствия или вследствие грабежа вместе с имуществом хранителя. То решался вопрос о полном прощении долга. Если погибало имущество заложенное, то убытки распределяет суд. При случайной гибели заложенного скота («без хитрости») требовалась к уплате половина его стоимости (ст. ст. 194,197 гл. X) Лицо, закладывающее имущество, могло опечатать его своей печатью, и трогать его запрещалось. Нарушение печати влекло полную имущественную ответственность нарушителя (ст.195 гл. X)
Дарение сколько-нибудь значительных вещей должно было документально оформляться при свидетелях, даже если это касалось родственников, дабы избежать споров и претензий. Для дарения недвижимости требовалась регистрация и разрешение государственных органов.
Подряд на выполнении каких либо работ имел, видимо, широкое распространение. От сторон зависело, какие доказательства они могут предъявить суду в случае спора. Окончательно вопрос решался судом.
«X. 193. А которые всяких чинов люди учнут всякия свои дела отдавати делати мастеровым людем, а мастеровые люди только в тех делах учнут запиратися, и в том на них будут челобитчики, и на тех мастеровых людей челобитчиков давати суд и с суда указ чинити, до чего доведется”.
Уложение специально оговаривает ювелирные и высокоценные подряды. Порча украшений, алмазов, драгоценных камней обязывала мастера выплатить стоимость испорченной веши по оценке сторонних экспертов. Кроме того, возвращалась и сама вещь (ст.272-274 гл. X). Это правило можно признать действующим для всех форм подряда.
Найм мог быть имущественный и личный. Имущественный найм зависел от условий договора на основе свободного волеизъявления сторон. Возвращались оговоренная сумма и само имущество. Особое значение имел личный найм, отражавший потребности хозяйства в свободном труде. Уложение устанавливало, что крестьянам «вольно поступать в найм» без оформления крепостей. Но здесь требовалось соблюдение пропорций между государством и владельцем поместья во исполнение повинностей. Найм подразумевался самый различный: обработка земли, охрана имуществ, хозяйственные работы и т.д. Если договор был связан с сохранностью имущества, то на наемное лицо выплачивало его стоимость при повреждении или сгорании.
Договор перевозки через реки или в иной форме осуществлялся по взаимному соглашению сторон. Подробно он не регламентировался, но существовало правило (гл. IX), согласно которому перевозка лиц, состоящих на «государевой службе», при ее исполнении осуществлялась бесплатно.
Обязательства из причинения вреда строилось по общему правилу, согласно которому убийство животного влекло возмещение двойной стоимости ущерба. Однако в ряде случаев закон устанавливал твердые штрафы за истребление имущества.
Аренда недвижимости (земли, водоемов и т.д.) имело широкое распространение в крестьянской среде. Основную роль здесь играли свидетели, способные в случае споров подтвердить условия договора.
4. СЕМЕЙНО–НАСЛЕДСТВЕННОЕ ПРАВО
4.1.Семейно-наследственное право в Судебниках 1497г. и 1550 г.
На развитие семейно-наследственных отношений в XII – XV вв. заметное влияние оказывали специфические факторы. В условиях владычества Орды роль мужчины-воина как главы семьи повысилась. С другой стороны, формировалось нечто вроде «затворничества» женщин из-за опасности насилия. Закреплялись особые правила «домостроя», выразившиеся в подчиненности женщин в быту, запрете мирских увеселений и т. д. Обремененное военными заботами государство независимо от своей воли консервировало правило «домостроя», облегчающие повиновение семьи жесткому государственному порядку.
В крестьянской среде подчиненность женщин была особенно ощутима.
С присоединением Новгорода и Пскова к Московскому государству угасли наметившиеся там ориентиры наследования. Воля наследователя уже не была абсолютным критерием, Судебники 1497 и 1550 гг. для новых форм (вотчин и поместий) установили значительные наследственные ограничения. Женщины допускались к наследованию (ст. 60 Судебника 1497 г. и ст. 92 Судебника 1550 г.). Родовые вотчины оставались в роду, их не имели права завещать по своей воле. Поместья также не могли отчуждаться «на сторону», они переходили к детям с условием службы. Женщины получали из состава поместий законную долю на «прожиток». В крестьянской среде практиковалось наследование по обычному праву.
В целом ко времени Судебника 1550 г. вопрос о соотношении завещания и закона не всегда достаточно ясно регламентировался нормами права. Более четко обозначены права первоочередных наследников – жены и детей, лишь при их отсутствии призывались к наследованию другие родственники. Внебрачные дети не имели прав на наследство как плод «блуда».
4.2. Семейно-наследственное право в Уложении 1649 г.
В XVIII в. господство мужчины в семье и власть родителей над детьми были законодательно утверждены. Согласие на брак родителей было обязательным. Дети обязаны были чтить родителей и повиноваться им. Жалобы детей на родителей Уложение запретило под страхом наказания. Муж имел право отдавать жену и детей для отработки долга в услужение. Убийство родителей детьми наказывалось «нещадной смертью», убийство детей родителями – годом тюрьмы и церковным покаянием. В брак разрешалось вступать трижды, четвертый брак запрещался. Внебрачные дети не имели наследственных прав. Для заключения брака требовалось разрешение архиерея («венечная память») священнику на венчание, на основании чего проверялось, нет ли препятствий к браку (наличие кровного родства, прошлого брака и т. д.). После церковного венчания брак вступал в силу и был юридическим основанием для возникновения наследственных прав.
Уложение допускало к наследованию женщин и разделяло наследование по закону и по завещанию. В нем много говорится вотчинах и поместьях, но не раскрывается ситуация в крестьянской среде, где еще было сильно влияние обычного права. Наследование у прикрепленных к земле крестьян было направлено к переходу земли к семье с сохранением на крестьянском наделе налогов и повинностей. Поэтому в перераспределении наделов большую роль играла община, завещательные отказы были ограничены. Свобода завещаний в посадской среде ограничивалась из-за стремления сохранить городские земли в посадских общинах. Купленные вотчины могли передаваться по завещанию, родовые и выслуженные сохранялись внутри рода, их не имели права передавать посторонним лицам и женщинам. Завещать недвижимость церкви запрещалось. Действовал ранее сформировавшийся принцип обеспечения имущественных интересов всех членов семьи законной долей на «прожиток» при завещании кому-то другому. Движимостью собственник распоряжался свободно.
5. УГОЛОВНОЕ ПРАВО МОСКОВСКОЙ РУСИ
(конец XV- середина XVII вв.)
5.1.Общая характеристика.
В XV в. оформилась идеология национального единения, основанная на борьбе за независимость. Традиции терпимости и гуманности, несмотря на свойственную средневековью жестокость, в русском уголовном праве были значительно сильнее, чем в западных странах. Интересы сохранения населения и налогоплательщиков в условиях постоянных войн являлись весьма значительными факторами, препятствующими развитию террора, членовредительства и прочих бесцельных жестких наказаний. Огромную роль в сдерживании жестокости сыграло православие.
5.2. Развитие понятия преступного.
В едином Русском государстве понятия преступления как «обиды» уже не существовало. К XVI в. имела место известная неотделенность уголовно наказуемых деяний от гражданскоправовой сферы и процессуальной деятельности, хотя и оформилось деление уголовного права как бы на два направления: одно – для обычных правонарушений, другое – для «лихого дела» (профессиональной преступной деятельности, наиболее сурово караемой).
Возраст преступника не был достаточно четко определен. Однако преступление одновременно рассматривалось как грех, а в религиозной теории считалось, что человек может грешить с семи лет. Именно этот возраст был минимальным порогом привлечения к уголовной ответственности. Полную уголовную ответственность в XV-XVII вв. несли женщины, достигшие 12-летнего возраста, и мужчины - с 14-ти лет. Это возраст вступления в брак по церковным законам, приобретения всех имущественных и семейных прав. В Уложении 1649 г. и в последующее время произошло, видимо, увеличение возраста, с которого наступала ответственность (в Уложении возраст клятвопринесения определен в 15 лет).
Сословная принадлежность субъекта преступления в Судебниках XV-XVII вв., по всей видимости, не влияла на наступление ответственности. Независимо от принадлежности к классу или сословию лицо, совершившее преступление, подвергалось суду. Однако для лиц высших сословий могло следовать прощение от Государя, а наделенные правом суда над низшими сословиями феодалы имели преимущество в процессуальной сфере. На Руси (в отличии отЗапада) действовал принцип применения всех видов наказания ко всем сословиям, но при этом суровость кар для феодалов была ниже. К тому же в силу естественных условий феодал просто не мог совершить обычную кражу, а крестьянин - должностное преступление (поскольку никогда не мог стать должностным лицом).
Для обозначения преступника-профессионала (разбои, грабежи, убийства и т. д.) в XV-XVI вв. использовался термин «лихой человек». Признание преступника лихим автоматически порождало возможность применения смертной казни. Применялись и специальные термины: «тать», «зажигальник», «душегубец», «крамольник», «вор» и т.д.
Постепенно в этот период субъектами преступления стали холопы.
5.4. Преступления и наказания в Судебниках 1497 г. и 1550 г.
Оба Судебника знаменует этап единого Русского государства и в области уголовного права начинают долгий процесс формирования системности. Деление преступлений осуществляется по наличию специального субъекта – «лихих людей». Все наиболее тяжкие преступления – разбой, душегубство, татьба – выделены в особую группу, связанную с «лихим делом».
Судебники закрепили наказуемость антигосударственных деяний (ст. 9 Судебника 1497 г. и ст. 61 Судебника 1550 г.), под которыми понимались политические и должностные преступления. В противовес «измене» Псковской грамоты, политическая деятельность против государства именуется крамолой, подчеркивается ее «внутренний характер», направленность против власти:
«Государскому убойце и крамольнику, церковному татю и головнику, подымщику и зажигальщику…живота не давать, казнить смертной казнью».
Сюда же примыкали заговоры и мятежи, бесчестье и брань в адрес государя.
Должностная преступность в Судебнике 1497 г. упоминается в виде запретов взяточничества, мздоимства, злоупотреблений властью, без установления конкретных репрессивных мер. Страна управлялась узкой группой лиц, в отношении которых государство ограничивалось превентивными запретами. В Судебнике 1550 г. взяточничество уже рассматривается как уголовно наказуемое деяние. По некоторым мнениям, идея служебного долга была на Руси достаточно развита и европейское право не знает такого целенаправленного воздействия в борьбе с злоупотреблениями и коррупцией, как русские Судебники. Следует отметить, что коррупция и злоупотребления властью особенно развились в царствование Ивана IV и в опричное время. Ответственность за должностные преступления имела сословный характер: высшее боярство выплачивало штрафы, дьяков наказывали тюрьмой, подьячих – торговой казнью.
Преступления против личности и собственности в большинстве случаев объединены (татьба, разбой, грабеж). Смертной казнью могла наказываться церковная и “головная” татьба. Действовал принцип личности и собственности всех сословий, хотя ответственность за преступную деятельность имела сословный оттенок. В центре стояла охрана жизни, принадлежащей Богу, и за душегубство разбойники карались смертью. Бытовые убийства Судебники регулируют недостаточно ясно.
За обычную кражу били кнутом, заставляли возместить ущерб и сажали в тюрьму до тех пор, пока виновного не брали на «крепкие поруки». При вторичной краже, при разбое и грабеже тщательно расследовалась связь подозреваемого с «лихими людьми», при обнаружении ее могла следовать смертная казнь. Судебник 1497 г. устанавливает, что при отсутствии денежных средств вор должен отработать убытки. Судебники за все виды посягательства на личность и собственность предусматривают имущественно-штрафные взыскания. За нарушения межи князя или боярина били кнутом и наказывали штрафом в 1 руб.; за нарушение крестьянской межи также полагался денежный штраф.
Централизация государства благоприятно складывалась на торгово-экономической деятельности. Но преступность в этой сфере приобрела организованный характер, участились финансовые злоупотребления. Поэтому возникла необходимость в регламентации торговых пошлин, охране торговли. В 1553 г. в Москве состоялась массовая казнь преступной организации, занимавшейся подделкой монет. К середине XVI в. по всем торгам разослали единые меры для торговли. Употребление старых влекло уголовную ответственность: сначала штраф, а потом тюремное заключение.
Религиозные преступления в Судебники не были включены, и практика здесь имела свои особенности. За тяжкие религиозные преступления виновные подвергались двойному преследованию со стороны государства и со стороны церкви. Как и в Европе еретиков сжигали, но в сравнении со странами Европы число казненных на Руси было в тысячи раз меньше. Русскому праву не был свойственен террор ради террора. Еретиков сжигали лишь тогда, когда в их действиях видели социальную опасность. Церковь осуществляла свою деятельность в духовной сфере более последовательно, на Руси не было инквизиции, а принцип духовной свободы долгое время занимал важное место.
Уголовные наказания в Судебнике 1497 г. были значительно мягче, нежели в странах Западной Европы, хотя карательная практика средневековья везде отличалась достаточной жестокостью. В русских уголовных наказаниях отсутствует свойственная Западу идея превентивного террора, они более идеологизированы (связаны с религиозными воззрениями), направлены на изменение духовного облика и поведения преступника, на сохранение его в лоне общественной жизни.
Смертная казнь в Судебнике 1497 г. предусмотрена примерно в десяти случаях. Действовало правило, согласно которому государь мог помиловать приговоренного. Власть понимала, к каким гибельным последствиям мог привести террор в отношении собственного населения. Мнения западной науки о русском деспотизме мало соответствует действительности. В литературе имеются указания, что в германской Каролине (1523 г.) смертная казнь предусматривалась гораздо чаще – в 44 случаях. Анализ летописей, показывает, что с времени правления Ивана III (с 1462 г.) до середины XVI в. связи с борьбой с «лихой преступностью» даже по политическим заговорам против Москвы казни применялись очень ограниченно. Огромную роль в этом играла национальная идеология, согласно которой преступник после смерти отвечал лишь перед Богом, а светская власть не вправе предрешать его судьбу. Отсюда – строгое соблюдение погребальной обрядности. Изуверские способы казней не были распространены: наиболее приемлемым считалось отсечение головы, разбойников вешали, фальшивомонетчикам (как и в Европе) заливали горло металлом.
Телесные наказания в Судебниках представлены довольно широко. Однако русскому праву было чуждо изуверство ради устрашения. В отличии от «цивилизованной» Европы на Руси не выкалывали глаза, не отрубали части тела. Конечно, в этом сказывался прагматический подход: инвалид не был нужен обществу, обремененному войнами и тяжким трудом.
В основе применения телесных кар лежали болевые наказания (особенно кнут), чтобы посредством боли и страданий заставить преступника следовать государственным предписаниям. Судебник 1497 г. предусматривает применение кнута (торговая казнь) к феодалам, замешанным в антигосударственных заговорах, за посягательства на собственность (кражу), за порчу межевых знаков.
« 62. О МЕЖАХ. А кто сореть межу или грани ссечет…ино того бити книтием, да истцу взяти на нем рубль».
К середине XVI в. телесные наказания пропагандируются в семье (нравоучительные побои). К этому времени сложилась ситуация, когда палки и плети стали одним из методов «наведения должного порядка» в работе государственных учреждений и в быту. В этом проявилась логика государственной политики. «Раздача боли» подданным в политике Ивана IV очень важный фактор.
Судебник 1550 г. вводит болевые наказания за должностные преступления: фальсификация протоколов суда, подделка документов, корыстные злоупотребления, необоснованные обвинения во взяточничестве (ст. ст. 5, 28, 47, 53, 54, 99). Одновременно он предусматривает применение кнута по «лихим делам» как пыточного средства и сохраняет его для случаев Судебника 1497 г.
В середине XVI в. стали практиковаться так называемые «правежи» – битье толстыми с целью принудь к уплате долгов. В 50-е они были законодательство урегулированы. После месячного правежа неплательщик выдавался «головую до искупа». Наказания такого рода свидельствуют о проникновении «палочной» дисциплины в народный быт.
Тюремное заключение в Судебнике 1497 г. не упоминается, преступники могли помещаться в монастырском подвале или на срок «сколько государь укажет». Государство еще не имело возможности обременять себя расходами на содержание заключенных, тюрьма была уделом высокопоставленных лиц.
Толчком к развитию меры наказания в виде лишения свободы послужило разрастание массовой преступности, хотя порядок содержания в тюрьмах был еще не определен. В этой связи практиковалось «окование в железо» во избежании побегов. В 30-50-х годах XVI в. в ходе земско-губных реформ появились тюрьмы, которые обслуживались населением. Имелись случаи нападений на места лишения свободы преступных группировок с целью освобождения собратьев и тюремных поджогов.
Судебник 1550 г. упоминает тюремное заключение уже в 21 случае (для служащих, «лихих людей», лжесвидетелей). Тюремное заключение становится самостоятельным видом наказания, осознается его влияние на преступников и встает вопрос о сроках заключениях, но он начинает разрабатываться уже после Судебника 1550 г.
Штрафы в Судебниках выступали как дополнительный вид наказания за большинство преступлений (вместе с телесными наказаниями и тюремным заключением). Как самостоятельное наказание штраф назначался за оскорбление и бесчестье (ст. 26 Судебника 1550 г.) Штрафная система была сословной. Более высокие штрафы предусматривались для высокопоставленных лиц, но и за бесчестье представителей высших сословий платили больше (за гостя – 50 руб., торгового и посадского – 5, крестьянина – 1). За бесчестье женщин выплачивалась двойная сумма штрафа.
5.5.Развитие уголовного права до Уложения 1649 г.
В период опричнины национальная карательная доктрина была забыта, в стране полыхал террор. Однако по своим масштабам опричные репрессии не превышали аналогов в Европе.
В Уложении 1649 г. репрессивность хоть и возросла, но в целом его теоретическую основу составляли традиционные религиозно-терпимые взгляды на уголовное право.
Политическая конфронтация вызвала усиление политических преследований в XVII в., борьбу с «подысканием царства» в период самозванчества. Еще со времен Ивана VI стояла проблема ограждения преследования родственников виновных. При вступлении на престол В. Шуйского (1606 г.) была утверждена «крестоцеловальная запись» о гарантиях неприкосновенности личности и укреплении общегосударственной законности. Царь обязывался заботиться о безопасности всех сословий, подданные получали гарантии личной независимости, тщательного разбора обвинений, защиты от доносов, справедливого суда. Закреплялся принцип индивидуальной ответственности для всех сословий, запрещалось преследование невинных родственников и членов семьи. Положения этого документа впоследствии вошли в Уложение 1649 г.
В рассматриваемый период совершенствовалось законодательная регламентация отдельных преступлений. Довольно обстоятельно разрабатывались формы должностных преступлений (подделка документов, печатей, превышение и злоупотребление властью и т. д.) Все это позволило в Уложении 1649 г. разбить виды преступлений по главам и систематизировать их. Важные изменения коснулись уголовных наказаний центрального института средневекового уголовного права.
Изуверские способы казней, применяемые Иваном IV, не утвердились в русском праве. Основными формами лишения жизни по-прежнему оставались обезглавливание и повешение, вне закона стояло утопление (поскольку это лишало казненного погребения и погребальной обрядности). Приговоренные к смерти преступники имели право на исповедь, содержались некоторое время в «покаянной избе».
Телесные наказания по-прежнему не сопровождались изуверством и остались, по сути, болевыми. Развивается символический талион, например урезание языка за богопротивные речи. Однако отрезание ушей, рвание ноздрей было связано не с устрашением, тем самым преследовалось цель пометить преступников при отсутствии документов. Указ от 19 мая 1637 г. регламентировал нанесение знаков-букв на лице разбойников и татей.
Важнейшее значение имели штрафы. В русских Судебниках до Уложения 1649 г. соотношение развития всех видов штрафов и материальных взысканий с телесными наказаниями составляло 2:1, то есть государство стремилось действовать прежде всего рублем.
Тюремное заключение приобретает «исправительный характер», устанавливаются сроки лишения свободы. В XVI в. тюрьмы строятся во многих городах, происходит становление общегосударственной тюремной системы.
5.6. Уголовное право в Уложении 1649 г.
Преступления в Уложении представлены в определенной системе. На первом месте стоят религиозные, на втором – государственные, далее рассматриваются менее опасные деяния против личности, собственности, должностные, воинские.
Религиозные преступления (богохульство, нарушение церковной службы, бесчинства в церкви) впервые подробно регламентируются светским правом. Это обусловлено реакцией на духовное брожение в русском обществе, которое вскоре закончилось религиозным расколом. Богохульство каралось сожжением на костре, смерть предусматривалась и за еретичество. Былой либерализм угасал, религиозные преступления приобретали политический смысл.
В политических преступлениях (измена, заговоры, сношения с врагом) закон защищал уже не государство, а государя. За обнаружение умысла на злое дело, даже без материальных последствий предусматривалась смертная казнь. Смертью карался «скоп и заговор» против власти. В дополнение следовала конфискация имущества преступника. Однако принцип неответственности родственников виновного в политическом преступлении сохранялся. Оскорбления (хулу в адрес государя) кодекс не предусматривает, эти действия рассматривались в особом судопроизводстве – «Слово и дело». Особа монарха окружалась священным ореолом, в гл. 3 Уложения на царевом дворе запрещалась брань, запрещалось обнажать саблю (за это могла отрубаться рука), стрелять из оружия, драться и т. д.
Должностные преступления и преступления против порядка управления были весьма многочисленны (взятка, вынесение ложных приговоров, подделка, документов, лжеприсяга, нарушение порядка судопроизводства и т. д.). За них предусматривались штрафы, телесные наказания, тюремное заключение.
В отношении воинских преступлений (побег со службы, нарушение правил службы и т. п.) применялась конфискация части поместий и кнут. Особенностью русского права была защита мирного населения от произвола армии. Предписывались возмещения вреда за истребление имущества, казнь за насилие над женщинами.
Преступления против личности и имущества – самые многочисленные в Уложении. Закон требовал тщательно выяснять, было ли совершено умышленно или по неосторожности. В первом случае обычно следовала смертная казнь, во втором – менее суровое наказание. Угроза убийством влекла внесение многотысячного залога, дабы предотвратить ее реализацию. При случайном убийстве (ошибка на охоте и т. д.) ответственность не наступала. Отягощающим обстоятельством считалось убийство господина зависимым человеком, убийство родственников или родителей.
Уложение сохранило принцип всесословной жизни личности: жизнь человека принадлежит Богу. В ином ключе представлены преступления против чести и телесной неприкосновенности. Ценность личности определялась сословным положением, за посягательства на высшие сословия штрафы назначались довольно высокие. Всего в Уложении штрафы предусмотрены в 29 % статей.
В области имущественных преступлений особое внимание уделялось татьбе, разбою и грабежу. Смертная казнь за кражу назначалась уличенному в ней в третий раз. Для «лихих людей» предусматривалась казнь, обычным похитителям резали уши (это была своего рода «справка о судимости») и сажали их в тюрьму. При имущественных посягательствах закон требовал возмещения вреда пострадавшему.
Законодатель стремился устранить склонных к преступной деятельности, исправить преступников, восстановить справедливость возмещением им вреда. Смертная казнь в Уложении предусматривается за наиболее опасные преступления (богохульство, сдача города неприятелю, подделка денег, изнасилование, поджог, третья татьба и т. д.)
Телесные наказания назначаются Уложением в 140 случаях. Очень редко упоминается о членовредительстве (всего в нескольких статьях), сохраняется приоритет болевых наказаний, чтобы принудить преступников следовать предписаниям государства доступными для того времени способами. Урезание ноздрей (для «табачников») и ушей (для татей) было способом символического указания на характер преступной деятельности. Таким образом, применение телесных кар обуславливалось идеей целесообразности наказаний. Часто телесные наказания совмещались со штрафами, причем последние играли огромную роль. Телесные наказания предусмотрены в 16 % статей.
Тюремное заключение предусмотрено более чем в 40 раз. Различается заключение до «порук» (под гарантию местных жителей), до указа, на определенный срок, до смерти. Заключение на определенный срок свидетельствует о признании его исправительной мерой. В отношении «лихих людей» по Уложению тюрьма не играла никакой роли, они содержались там до смерти, или до других обстоятельств. Однако простых преступников сроки содержания в тюрьме колебались от трех дней до четырех лет, причем очень часто практиковалось лишение свободы на несколько недель или месяцев. Идея краткосрочного заключения как исправительной меры была в кодексе ведущей. Тюремное заключение предусматривалось за нанесение побоев, бесчестье, кражи, оскорбления, нарушение порядка деятельности государственных учреждений.
Строительство тюрем закрепляется в Уложении как государственная обязанность. В это время стали практиковаться принудительные работы заключенных.
Практиковалась в России и ссылка на окраины государства с целью использовать ссыльных для охраны городов и на некоторых государственных службах. Цель ссылки имела чисто прагматический характер.
5.7. Понятие вины.
В Уложении 1649 г. достаточно четко разграничены преступления умышленные и совершенные по неосторожности, случайно. Однако понятие вины формировалось постепенно и имело некоторые специфические черты.
В Судебниках понятия «виноватости» совпадает с преступным действием, осудить без преступления было нельзя. Лишь во времена Ивана IV власть боролась не с преступлением, а со «злодейскими помыслами». С земско-губных преобразований XVI в. в борьбе с профессиональной преступностью виновность стала связываться с психическим отношением преступника к содеянному, формировалось понимание «хитростных» (внутренне обдуманных) деяний, «умышления».
В Уложении 1649 г. умышление представлено в трех формах: умышление на государственные интересы (здесь ответственность наступала без совершения преступления), умышление воровское и умышление на убийство. «Бесные» (то есть психически больные) на Руси освобождались от наказаний.
6. ИСТОРИЯ СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА
6.1. Судебный процесс в едином Русском государства XV– XVI вв.
К концу XV в. государство сосредоточило в своих руках судебные функции по всем важным делам, что было закреплено в Судебнике 1497 г. Вотчинная юстиция теряла свое значение, за ней остались лишь малозначительные дела. Судебная функция стала областью государственной деятельности с определенным штатом исполнителей, дьяков и судей, на содержание которых требовались деньги. В Судебниках 1497 и 1550 гг. определен размер судебных пошлин.
Параллельно с состязательным развивался розыскной процесс, при котором инициатива ведения следствия и процессуальных действий принадлежит государственным органам, а стороны теряют самостоятельность в выборе действий. В состязательном процессе по гражданским делам роль государственного суда и его инициатива значительно возросли. Укрепление состязательных начал основывалось на понимании законодателем разницы в процессе по уголовным и гражданским делам. Состязательный процесс начинался обычно по жалобе истца, розыскной – по инициативе государства.
В области гражданского процесса особенно важными были земельные споры. В XV в. еще не все земли подверглись документальной регистрации. Отсутствие документов, расчистка пустошей и новых земель порождали ожесточенные споры сторон, упорно приписывающих себе оспариваемые участки. Именно для пресечения земельных споров и стимулирования хозяйственной активности в Судебниках установлена шестилетняя исковая давность для земель великого князя и трехлетняя для остальных земель. Однако доказательств при рассмотрении земельных тяжб часто не хватало, стороны давали противоречивые показания. Поэтому Судебники разрешают судебные поединки. Участие в поединках подробно регламентируется, стороны могут использовать наемных бойцов, допускается примирение сторон. Использовались и традиционные доказательства, включая присягу. Процесс тщательно документировался, свидетельские показания записывались, а стороны получали копии приговоров с подписями и печатью.
К концу XV в. начало развиваться специальное действие – «облихование». В условиях роста профессиональной преступности и разбойничьих шаек необходимо было отличить «лихого человека» от обычного преступника, поскольку для «лихого» совершение преступления грозило вынесением смертного приговора.
Облихование представляет собой опрос добропорядочного окрестного населения о принадлежности подозреваемого к категории «лихих». Как следует из текста Судебника 1550 г., 10-15 «детей боярских» или 15-20 «добрых людей» большинством голосов выносили вердикт о принадлежности к «лихому». Если голоса разделялись поровну, к обвиняемому применялась пытка. Не признавшего себя «лихим» при равенстве голосов заключали в тюрьму до открытия новых обстоятельств, или брали на поруки местные жители. Со временем появилось правило, по которому «обыскные люди», участвующие в облиховании, при ложном вердикте наказывались кнутом.
Во второй половине XVI в. в связи с усилением государственных начал при Иване IV судебные поединки полностью исчезают из судебной практики. Власть в любых случаях сама стремилась вынести приговор, не отдавая решения судебного спора на волю сторон.
6.2.Судебный процесс в Уложении 1649 г.
Политизация жизни в царствование Ивана IV и во время «Смуты» усиливала роль государства и подготовила закрепление розыскных начал в судебном процессе XVII в. Справедливый суд был важной основой государственной стабильности, и в Уложении дважды (в преамбуле и в главе о суде) декларируют принцип: «…чтобы Московского государьства всяких чинов людем, от болшаго и до меншаго чину, суд и расправа была во всяких делех всем ровна».
Первые статьи главы о суде предусматривают отвод судей по причине их заинтересованности в деле и недружбы с какой либо из сторон. После вынесения приговора жалобы на судей не принимались. Судьи несли ответственность за вынесение неправых приговоров в зависимости от сословной принадлежности: от лишения чести до торговой казни (с отстранением впредь от судебной деятельности). При раскрытии ситуации с взятками дело пересматривалось коллегией бояр, а судьи несли наказание. В гражданских делах применялась состязательность, при преобладании в тяжбах о земле и холопах элементов розыска. Уложение предписывало решать дела коллегиально и предусматривало наказания за уклонение судей от выполнения своих обязанностей. При бесхитростном ложном приговоре тяжбы пересматривались. Копии приговоров вручались сторонам и хранились в государственных архивах.
По гражданским делам основой возникновения процесса была жалоба (челобитная) с указанием цены иска и места жительства ответчика. К ней прилагались необходимые документы. Вызов сторон в суд осуществлялся на основе «зазывных» грамот, адресованных местным властям. Просрочка явки больше чем на неделю влекла проигрыш дела. Разбор по существу ограничивался недельным сроком, а отлучка во время судебного разбирательства на срок более чем на неделю влекла проигрыш дела отсутствующей стороны. Могли применяться и принудительные приводы при уклонении участников процесса от явки или сопротивлении представителям власти. В последнем случае применялись и уголовные санкции. При необходимости практиковались выезды на места для выяснения обстоятельств дела, суд на это время прерывался. В качестве доказательств чаще всего использовались документы и свидетельские показания. Могли проводиться массовые опросы населения, очные ставки, как крайняя мера допускались пытки. Присяга сторон (целование креста) дозволялось с 20 лет, в исключительных случаях – с 15 лет. Ей придавалось большое значение. Нарушение порядка заседания суда, оскорбление суда, ругань были уголовно наказуемы.
По уголовным делам процесс возбуждался и проводился по инициативе и усмотрению государственных органов. На допросах и очных ставках выяснялись обстоятельства совершения преступления, при необходимости с применением пыток. Хотя и с учетом сословного статуса, они применялись ко всем социальным слоям. К женщинам пытки применялись в меньшем объеме. В делах о татьбе и разбоях примирение потерпевших запрещалось под страхом уголовных кар. Большую роль играло «поличное» – вещественные улики.
Подготовил: 1998 г.