Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Бонни и Дамон после закрытия библиотеки
Бонни МакКэллог трудолюбиво перепечатывала на ноутбуке текст с исписанной аккуратным округлым почерком с маленькими кружочками над I розовой бумаги: «Совесть Королевы».
Это был её доклад по истории Европы, определяющий тридцать процентов оценки за первый семестр. И у нее была отличная идея для него, действительно хорошая идея: оригинальная, легкая для понимания и провокационная. Что стало бы с Англией, если бы Екатерина Арагонская вместо того, чтобы хранить верность отвергшему её мужу заключила союз с Испанией (своей родиной), а затем объединилась с лояльными к ней англичанами против армии Генриха VIII. Ей неоднократно советовали поступить именно так, но она всегда отказывалась поднять оружие на мужа. Екатерина, возможно объявила бы свою дочь Марию наследницей престола, вместо того чтобы позволить Генриху делать всё, что ему вздумается; в этом случае вторая дочь Генриха, Королева Элизавета, никогда бы не родилась.
Нет королевы Элизаветы! Нет сэра Уолтера Рэли! Нет Британской империи – и вероятно, нет Америки! Вся история пошла бы по другому пути.
Справа от Бонни угрожающе возвышалась огромная груда книг по истории. Такая же огромная груда склонялась над ней слева. В большинстве книг торчали закладки, отмечающие места, где она нашла факты в защиту своей теории.
Осталась только одна проблема, подумала Бонни, свесив покрытую земляничными кудряшками голову на библиотечный стол. Доклад должен быть готов послезавтра, а она успела написать только его название.
Каким-то образом она должна соединить воедино содержащие свидетельства в пользу её теории факты из книг. Другие факты ждали ее в Сети, на бодро горящем экране компьютера. Но как, как собрать из них последовательную статью всего за два дня?
Конечно, она могла бы попросить об отсрочке. Но она представила себе лицо мистера Таннера после этой просьбы. Он беспощадно высмеял бы её перед всем классом.
“Я могу пару дней обойтись без сна”, решительно подумала Бонни.
Как будто отзываясь на её мысли, огни библиотеки погасли и снова включились, а затем мигнули снова.
О, нет! Уже десять? Она определённо нуждалась в кофеине. Бонни потянулась было к сумке, но замешкалась.
Она, как всегда, оказалась права. Мистер Брейер приближался по проходу, заглядывая в правые и левые рабочие кабинки.
“Бонни! Ты всё ещё здесь?”
“Видимо да,” ответила Бонни с нервным смешком. Сейчас всё зависело от её актерских способностей.
“Хорошо, но библиотека закрывается. Ты не заметила сигнал?” Бонни слышала, что мистер Брейер всегда шепчет в библиотеке, даже в часы до открытия и после закрытия. Теперь она могла это подтвердить.
“Мистер Брейер, я хочу попросить об услуге,” сказала Бонни, глядя на него так проникновенно, как могли её карие глаза.
“Какой услуге?” Мистер Брейер уже не улыбался.
“Я хочу,” Бонни встала, чтобы видеть лицо мистера Брейера, “остаться в библиотеке на ночь.”
Мистер Брейер покачал головой.
“Сожалею, Бонни. Но библиотека закрывается в десять, без исключений. Думаешь, ты единственная, кто просил меня об этом? ” Мистер Брейер на мгновение опустил голову и забормотал, подсчитывая. “Ты – двадцать четвертая студентка, задавшая мне этот вопрос” Он как будто наслаждался своей точностью. Он поднял рюкзак, чтобы вручить его ей. Бонни торопливо взяла его, гадая, не заплакать ли. “И я сказал каждому из них то же самое, что говорю тебе: “библиотека закрывается в десять, но завтра будет новый день.”
“Только не для меня!” Бонни почувствовала как настоящий водопад слез потёк по её щекам. “О, мистер Брейер, я не выйду наружу до утра. Я буду заперта здесь” – вместе с призраками и жуткими тенями, мысленно добавила она – “в безопасности как… как кто угодно до завтрашнего утра. Никто до меня не доберется.”
“Подумай о своей бедной матушке…“
Бонни покачала головой. “Она думает, что я дома у подруги.”
“О, да,” - мистер Брейер ударился в воспоминания в сияющем свете библиотеки. Он даже улыбнулся. “Когда мы были детьми, мы делали то же самое,” пробормотал он. “Одним родителям говорили про один дом, а другим про предыдущий. Мы называли это ‘Двойным алиби,’ или ‘двойным прикрытием’” Он почти просиял.
“Так вы позволите мне остаться?” умильно посмотрела на него Бонни.
“Что? О, нет. Нет. Ни за что. Это было бы весьма предосудительно и нас бы сурово наказали в случае поимки,” сказал мистер Брейер, с таким видом, будто это воспоминание было таким же приятным, как и прежнее.
“Нет, Бонни,” добавил мистер Брейер, “наверняка ты можешь провести часть исследования у себя дома. В Интернете гораздо больше информации, чем во всех этих книгах вместе взятых,” сказал он, махнув рукой на книги Бонни, усеянные закладками в местах, подтверждающих ее теорию о Екатерине Арагонской. “А сейчас тебе пора уходить из библиотеки. Быстро! Уже шесть минут после десяти!” Он словно сам боялся опоздать.
Хорошо. План A не сработал, перейдем к Плану Б. “Ну, мистер Брейер. Вы не можете обвинить девочку в том, что она попыталась. Позвольте мне только забрать мой карандаш, и мою счастливую куколку Элмо” - это была маленькая кукла, надевающаяся на чашку, которую Бонни всегда брала с собой на экскурсии и экзамены, “и зайти в туалет, и я пойду домой.”
“Туалеты закрыты,” мистер Брейер неловко взглянул на заплаканное лицо Бонни. “Но они не заперты. Полагаю, ты можешь туда зайти.”
“Спасибо, мистер Брейер,” сказала Бонни, с таким проникновенным видом, словно эта просьба была для неё не менее важна чем разрешение остаться на ночь.
Она закинула рюкзак на плечо и вышла из исследовательской кабинки.
Она оставила в ней беспорядочно смятые бумаги, огрызки карандашей, и старую чашку из пенополистирола, зная, что мистер Брейер не сможет побороть желание выбросить весь этот мусор.
Несколько минут спустя бодрое пожелание Бонни, “Спокойной ночи, мистер Брейер,” эхом прокатилось по библиотеке в сопровождении звука закрывающихся дверей. Мистер Брейер отозвался “ Спокойной ночи, Бонни.” Однако, запирая дверь, он проверил не стоит ли ярко-зеленый автомобиль Бонни на стоянке.
Бонни, которая после шумного "ухода" снова с ногами взгромоздилась на туалетное сиденье в женской уборной, ждала пока погаснут огни. Это отняло всю её храбрость. Дрожа, со всё ещё капающими с ресниц слезами, она тут же нарушила Правило № 1 Плана B, включив мощный фонарик из своего рюкзака не досчитав до шестидесяти.
Теперь темнота стала почти терпимой. Она изучила расписание мистера Брейера по двум прошедшим вечерам, когда она занималась в библиотеке после уроков, и знала, что после работы он сразу едет прямо домой.
Включив фонарь, она нашла выключатель и зажгла свет в туалете. Это заставило её почувствовать себя чуть-чуть лучше. И когда она зажгла свет в компьютерной области библиотеки, она чувствовала себя в безопасности.
Прочь! Велела она беспокойству, не оставляющему заддворки её разума.
Ты сделала это! Ты великолепна! Теперь всё, в чем ты нуждаешься, это немного кофеина... она пошарила в рюкзаке в поисках термоса, заполненного самым сильным кофе, который она смогла сделать с помощью столовых ложек растворимого – с добавлением двух тонизирующих таблеток АнтиСон для уверенности, и сделала большой глоток. Теперь ты готова к долгой, долгой ночи со справочниками. Бонни разулась, решительно включила компьютер, и приступила к работе.
* * * * *
Снаружи склонились над чем-то изломанным и неподвижно лежащим на земле две тёмных тени.
“Видишь?” гортанным голосом произнес один из них. “Лучше всего там, где линии силы пересекаются на земле. Мясо слаще.”
“Действительно,” ответил второй приглушенным голосом, потому что его рот был полон... чем-то. “Лей-линии дают власть над человеческой жизненной силой.”
“Сладкое мясо - и ещё более сладкое ждет внутри,” хихикнул гортанный голос. “Я знаю порядки в этой библиотеке. Незадолго до утра рыжей придётся выйти из здания.”
Послышался звук разгрызаемых костей. “После этих убийств нам придётся уйти далеко отсюда,” прошептал второй голос. “Они натравят на нас собак; они почуют наш запах.”
“Не почуют,” ответил гортанный. “Я купил зелье из трав, чтобы сбить собак со следа. Очень просто - мы разбрызгаем сильный запах, когда доберёмся до людного места. После этого все пройдут по микстуре - и собачий нос будет бесполезен.”
Грызущий издал смешок. “Ты знал, брат! Ты знал про собак!”
“Теперь заткнись и дай мне поесть спокойно. Мы должны перевезти автомобиль, пока не стало слишком поздно. Его могут заметить.”
Грызущий голос умолк. Его владелец не хотел показать чувство неловкости - беспокойства – тревожившего его.
Это было бы глупо.
Они были оборотнями, свободно бродящими в человеческом мире, в городе, где никто не знал о них, где ни у кого не было причин их бояться, и главное, где ни у кого не было причин подозревать, кто они на самом деле.
Они неуязвимы.
* * * * *
Несмотря на роскошное ощущение толстого ворса шикарного ковра под пальцами ног (как раз под табличкой ОБУВЬ НЕ СНИМАТЬ), Бонни чувствовала слабый, но непреходящий дискомфорт.
Она не понимала, в чем дело. Она знала - чувствовала - что в библиотеке никого нет. Но тем не менее, подсознательно она чувствовала себя неловко.
Подсознательно… эй, вот в чем дело! Вся эта темнота вокруг неё. Бонни очень, очень не любила темноту.
Она слишком хорошо знала, какие порожденные её воображением создания могут появиться из тьмы. Хотя её рациональный ум признавал, что вампиров, ведьм, оборотней, и т.д, не существует, она не была настолько уверенной насчет призраков. Она видела нескольких призраков за свою жизнь, и ей с трудом удалось изгнать их из своих снов.
Тебе не следовало даже открывать книги по спиритизму, мысленно ругала она себя. Это они виноваты. Теперь где-то глубоко внутри ты считаешь себя экстрасенсом. Слава Богу, что ты никому об этом не говорила. Что бы сказали Кэролайн и Мередит? Что сказал бы Раймонд, твой бойфренд? И что самое важное, что сказала бы Елена?
Но Бабуля МакЛахлан, всегда знающая, где найти потерянные ключи или дистанционный пульт; всегда знающая, когда зазвонит телефон - она серьезно изучала руку Бонни в её последний визит в Атланту.
“Жизнь, полная волнений,” медленно и глубокомысленно произнесла она, “неспокойная жизнь. У тебя Дар, моя девочка. Гораздо сильнее, чем у любой МакЛахлан до тебя. Добавь к этому способности МакКэллог, и…” Она остро взглянула на Бонни, которая в свои тринадцать лет предпочла бы поиграть с подругами, или погулять с мальчиками.
“Ты понимаешь, о чем я говорю, девочка?”
Бонни встряхнула непослушными рыжими волосами, изучая могильно серые старческие глаза, которые обычно сияли гордостью за внучку или мирно созерцали далекий пейзаж. Теперь же эти серые глаза были полны беспокойства за Бонни.
"Нет," ответила себе Бабуля, “Ты пока не понимаешь. Но ты поймёшь, моя девочка. Еще до того, как станешь девушкой, ты поймёшь.”
Ну, прервала Бонни свои мысли, сейчас мне некогда "понимать" это. Я должна "понять" Екатерину Арагонскую. И я должна работать быстрее. Она взяла книгу и открыла её на первой закладке.
* * * * *
Фигуры с гортанным и с грызущим голосом откинулись назад, сытые, но обеспокоенные.
“Я хотел бы заняться девчонкой в здании прямо сейчас,” проскулил грызущий.
Звук острого удара.
“Хочешь разрушить всё, чего мы достигли?” вопросил гортанный. “Хочешь разбить окно, возможно, поднять тревогу? Хорошо, вперед – помощи ты от меня не дождешься. Я буду просто лицом в толпе. Ты будешь наказан и за парня и за девчонку.”
Грызущий засопел, “Я не собирался ничего делать в библиотеке. Я просто хотел осмотреть двери и окна.”
Новый удар, и хныканье. “Знаю я твои осмотры,” произнес гортанный. “Они заканчиваются воем, рычанием и битым стеклом, а затем ты говоришь: ‘Ну, раз уж окно всё равно разбито, я войду’. Идиот!”
Некоторое время тишину не нарушало ничего, кроме звука раскалываемой и высасываемой мозговой кости.
“А есл мы не попадм в нприятнсти?” наконец спросил грызущий. Удар по его носу был не столько болезненным, сколько оглушающим. Разве можно чуять носом, забитым сгустками крови?
Грызущий нежно её вытер.
“Я повторял тебе снова и снова! Мы будем в следующем графстве, черт, в следующем штате, прежде чем девчонку хватятся. У нас будет достаточно времени, чтобы сбежать!”
Пауза, затем грызущий медленно произнёс: “Но… кто приедет открывать библиотеку? Там сигнализация…”
“Женщина, идиот! В будние дни первым приезжает мужчина и открывает библиотеку. По выходным приходит женщина и открывает двери. После рассвета она приедет и мы схватим и её и девчонку. Мы заставим женщину открыть дверь; затем затащим их с девчонкой в нашу машину. Живые или мертвые, они пойдут с нами, и мы будем в безопасности достаточно долго прежде, чем кто-нибудь их хватится. По пятницам не так много студентов идут прямиком в библиотеку.”
Снова пауза. Затем, почти робко, грызущий произнес, “А что, есл с жнщина прыедет кто-нить ещё?”
“Разделяй и властвуй. Мы не впервые хватаем сразу троих” Гортанный определенно был сыт вопросами по горло.
“Но...”
“Но, но, но! Тебе лучше придумать что-нибудь полезное или я пну тебя под зад!”
Небольшая пауза, потом медленно “Но... мужчина запер дверь. У него должен быть такой же ключ как и у женщины. Мы могли бы отключить сигнализацию. Тогда мы могли бы получить девчонку…” всывающий, прихлебывающий звук, как от трубочки, достигшей дна стакана - “на несколько часов. Прямо сейчас. Мы могли бы поиграть... в разные игры.”
После долгой паузы гортанный порыкивающий голос снова заговорил. Но теперь он звучал менее раздраженно, куда менее строго, ответив: “Это неплохая идея. Но тогда мы не получим женщину…”
“Но девчонка!” Вздохнул оборотень с грызущим голосом. “Она будет такой сладкой... и мы так славно поиграем в темноте... ” Послышался звук капающей слюны.
“Хорошо! Хорошо!” Вздохнул гортанный голос. “Но сначала надо найти ключи, Гений.”
“Я уже нашел их!” торжествующе проскулил грызущий. “Я птому это и прдумал. Мы должны перекинуться?
“Мы останемся как сейчас, полуизмененными,” сказал гортанный и рассмеялся своим гортанным смехом. “Когда она увидит нас, то сойдет с ума от страха.”
Грызущий засмеялся низким, порыкивающим смехом. “Мы можем сыграть в хорошего и плохого парня. Она прибежит прямо к нам в руки.”
“Она будет кричать,” размечтался гортанный, “Кричать и молить о пощаде. Но никто её не спасёт. Никто не поможет.”
Он взял у грызущего ключ, и они на цыпочках тихонько подкрались к библиотеке. Затем он вставил ключ в замок.
* * * * *
Щелк.
Бонни не могла ничего увидеть или услышать с фасада библиотеки, но она была уверена, что слышала Щелк.
Что это значит? Не было никаких лучей света; ни от верхнего освещения, ни от фонарика; а это стало бы первым, что сделали бы учитель или охранник, верно? Они включили бы свет.
Разве что они пришли не для того, чтобы проследить за исполнением школьных правил. Разве что они пришли за ней.
Бонни не особенно верила в призраков. Но в её сознании были сотни запертых дверей, за каждой из который прятался бугимен. Они заперла этих призраков за прочными дверьми ещё будучи ребенком, но ночью… ночью они имели тенденцию выходить.
И это сделало инстинкты Бонни просто кошачьими. Фактически, когда призраки открыли свои двери и вышли, животное в ней возобладало над человеком. Она просто позволила своим инстинктам вести её куда им хотелось.
Верхний свет погас.
И Бонни инстинктивно, в два прыжка, отскочила на десять футов вправо. Она присела на корточки, опираясь на ладони и пальцы ног.
Что-то приземлилось на её стул. И раскололо его на куски.
“Эй, девочка, иди сюда. Здесь выход!” прошептал мужчина. Вернее, у него был голос милого мальчика ненамного старше Бонни. Но Бонни инстинктивно поняла - то, что милый мальчик вошел одновременно с монстром, слишком уж большое совпадение.
Она быстро побежала на карачках от голоса и стула. Забилась в темный угол в детской секции. Легко и мягко как весенний лист скользнула под стол.
“Ты… Ты монстр,” произнёс милый голос. “Возьми меня! Просто отпусти девочку!”
“Сладкое мясо;” проскрежетал ужасный голос, словно разгрызая кость. “И так пахнет страхом, так близко.” Он безумно захохотал.
“Я не боюсь тебя,” сказал хороший голос. А потом прошептал: “Давай, детка. Иди на мой голос.”
Бонни не двигалась. Не потому что не верила хорошему голосу - хотя она не верила. Она не двигалась, потому что не могла. Её дурацкие мускулы застыли на месте.
Мередит была права, Мередит была права, ну почему Мередит всегда права; когда они найдут Бонни, от Бонни останется только кучка расколотых обгрызенных костей; Мередит единственная, кто знает, что Бонни притворялась, когда говорила что считает глупой идею провести ночь в библиотеке.
Бонни могла говорить быстро даже про себя. Все эти мысли пролетели в её голове раньше чем стихло эхо хорошего голоса.
Она втиснулась в угол под столом, защищенная с трех сторон, но открытая с четвертой, и абсолютно безоружная.
Она робко, стремительными паучками пальцев обшарила пол вокруг себя. Она знала, что мистер Брейер и миссис Кемп стараются содержать библиотеку в безупречной чистоте.
Но так же она знала, что они страдают близорукостью и что под библиотечными столами скопились целые залежи мусора.
В этот момент ее испуганная правая рука вошла в контакт с чем-то слегка покачивающимся, высоким и криволинейным и о, Боже, это просто старая пластмассовая чашка, большого, наверняка, Экстра-большого размера из МакДональдса, но что ей можно сделать против врага? Берегитесь! Или ощутите гнев моей пластмассовой чашки!
Но её дрожащая левая рука натолкнулась на настоящую находку. Линейка. И не простая, а стальная. Как можно быстрее она сжала её в руке, когда хороший голос достиг конца стола справа от неё.
“Быстрее,” прошептал он, “возьми меня за руку.”
Бонни ни за что не собиралась дотрагиваться до его руки, особенно теперь, когда в его голос появился клейкий, липкий оттенок, словно он пытался не капать слюной.
“Мы - здеееесь,” сказал грызущий голос слева. Он приближался в том же темпе, что и хороший голос.
А затем от стола послышался звук.
Щелк.
Справа от неё.
Щелк.
Слева от неё.
Словно острый обломок кости или коготь, царапающий по столешницы.
Щелк.
Щелк. Щелк.
Звук приближался.
Хорошо. Бонни больше не могла отрицать очевидное. Во тьме вокруг неё двое существ, и они подкрадываются всё ближе, а она едва видит между двумя детскими стульчиками, которые сдвинула прежде чем спрятаться под столом. Кое-что было странным, внезапно поняла она. Когда она спряталась под стол, она не видела ничего - это был слепой, инстинктивный порыв. Теперь она могла видеть в слабом свете высокого библиотечного окна. Это означало, что теперь она может смутно разглядеть выход.
Но она готова была поспорить, что эти двое видели в темноте гораздо лучше неё. Они точно знают, где она находится. И эта догадка получила ужасающее подтверждение, когда следующее Щелк прозвучало со спинки стула – ниже уровня стола.
Щелк.
Они тебя нашли.
Щелк. Щелк.
Ещё ниже.
Они тебя видят.
Щелк. Щелк. Щелк.
Через минуту они отрежут тебя от единственного пути к спасению...
Щелк. Щелк. Щелк...
“Давай,” произнёс "хороший" голос, уже не притворяясь хорошим, гортанно и истекая слюной. “Выходи поиграть... или нам придётся подойти и вытащить тебя?”
БЕГИ! кричал разум Бонни.
“Я знаю несколько забавных игр, в которые мы можем поиграть вместе”
БЕГИ НЕМЕДЛЕННО!
Бонни вылетела из проёма между стульями как кролик из норки. Одновременно она дико и истерично размахивала обеими руками с зажатыми в них предметами.
Мередит когда-то пыталась объяснить Бонни, что паническая реакция некогда имела цель. Когда сознание не знает что делать, оно обращается к бездумным паническим действиям. Иногда это приводит к открытию новой полезной манеры поведения, рассказывала Мередит. Бонни не понимала этого, пока не увидала в действии.
Когда Бонни проскочила между стульями, она со всей силы толкнула пластмассовую чашку налево, и та случайно наделась на длинную закрытую пасть грызущего оборотня. Сила удара Бонни вбила пластмассу вплоть до челюсти животного.
Стальной линейкой в правой руке Бонни со всей силы ударила вправо, и воткнула её ворчащему оборотню прямо в глаз. Он издал кричащий вой и отпрыгнул назад.
Затем всё стало белым.
Всё стало белым, потому что кто-то - один из этих монстров, подумала Бонни, включил свет. Темнота перестала давать им преимущество, и теперь они показали свою истинную форму.
Бонни не могла удержаться – нет, правда не могла - и оглянулась, чтобы увидеть их истинную форму.
Они были отвратительны. И несомненно оборотнями.
Бонни считала волков красивыми существами, как и некоторых людей, но существо, получившееся из их объединения, выглядело отвратительно. У них были поросшие длинными волосами слишком длинные лапы, красивые волчьи морды в жуткой комбинации с круглым человеческим черепом, и близко посаженные человеческие глаза. Они стояли чуть пригнувшись, но Бонни с первого взгляда поняла, что их жилистые тела созданы для скорости. Для того чтобы охотиться. Для того чтобы убивать.
Чем сейчас они и собирались заняться.
“Как ты это сделала?” спросил один из них гортанным голосом. Он посмотрел на верхний свет своим оставшимся глазом.
Другой ничего не мог произнести, хотя белая пена пузырилась вокруг его рта. Его длинная морда глубоко застряла в пластмассовой чашке, и хотя его челюсти с огромным трудом пытались освободиться, он не мог их даже приоткрыть. Он выглядел слегка комично рыча и пытаясь прокусить пластмассовую чашку на носу, но всё же достаточно страшно, чтобы перед глазами Бонни замерцала серость.
О, нет, нет...
Это конец. Она...
Она собиралась упасть в обморок.
“Вот так снимай, идиот,” сказал гортанный и шагнул к другому оборотню. Он обхватил чашку передней лапой и потянул. Потребовалось время, так как чашка стала скользкой от слюны и выскальзывала из пальцев оборотня.
Бонни увидела людей, которых любила, прежде чем попасть в мерцающую серость: маму, и свою сестру Мэри, и Мередит, и конечно же Елену, и Кэролайн, и своего парня Раймонда, и Мэтта Ханниката, такого симпатичного защитника со светлыми волосами, и Стефана, потрясающего нового парня, на которого Елена положила глаз, и мальчика, который в этом году сидел позади неё на социологии...
“Слишком светло,” закричал оборотень, который притворялся хорошим. “Кто включил свет?” У него были синие глаза, которые делали его ещё отвратительнее. Синие глаза были слишком яркими, чтобы располагаться над волчьей мордой – эта неправильность вызывала отвращение.
“Заткнись,” зарычал другой. У него были черные когти вместо ногтей и когда он щелкнул одним из них по металлической книжной полке, раздался звук, который Бонни слышала прежде.
Щелк.
Его облик с выбитым глазом и раной на пол-лица, заливающей грудь кровью, был ужасен.
“Вот посмотри,” сказал он Бонни медленным и низким гортанным голосом. “Я уже исцеляюсь. Ты меня разозлила, и клянусь, ты пожалеешь об этом. Ты умрешь... медленно. Ты будешь умолять меня о смерти.”
“Да, да, пора играть,” сказал другой оборотень, обезумевшим от жажды крови голосом.
Щелк...
“Медленная.”
Оба оборотня шагнули к ней.
Щелк...
Оба оборотня сделали ещё шаг.
“Болезненная.”
Щелк...
“Смерть.”
Хотя инстинкты подсказывали Бонни, что сбежать не удастся, она повернулась, чтобы бежать.
И тут же была поймана за талию.
* * * * *
“Ну, ну,” сказал Дамон, поймав рыжеволосую деву когда она промчалась мимо книжного шкафа, где он стоял, ожидая пока его созданные для ночи глаза привыкнут к свету. Сейчас зрение уже восстановилось, но это требовало времени. “Ну, ну.”
Он вышел вперёд, всё ещё удерживая девушку, и озарил присутствующих сияющей улыбкой, которая мгновенно погасла, словно залитая водой свеча. “Трое это толпа,” произнёс он почти упавшей в обморок от испуга девушке в своих руках, “но четверых достаточно для партии в бридж, да?”
“Ах ты кровососущая…” начал было оборотень с гортанным голосом, когда Дамон осторожно усадил обморочную девушку на стул, немного пододвинув бумаги на столе, чтобы она не повредила голову, если действительно потеряет сознание.
Раны головы могут быть опасны и определённо помешают ей им восхищаться.
“А теперь, позволь мне немного проучить этих двоих,” сказал Дамон девушке, добавив: “Плохой пёс! Фу! Сидеть!” оборотням. Затем, прежде чем они успели пошевелиться, он изящно зашел им за спину и схватил обоих за загривок. В следующее мгновение он выволок их за дверь, где одним быстрым движением сломал им шеи. После чего они вернулись в свою человеческую форму, превратившись в людей низкого уровня жизни. О многом говорило хотя бы то, что их человеческий запах был почти так же плох как запах оборотней. Дамон несколько раз сплюнул, вытер рот, поправил и отряхнул свой черный кашемировый свитер перед тем, как вернуться внутрь к своей деве.
Она делала слабые попытки встать, уставившись на окровавленную стальную линейку на полу.
“Ну, ну. Всё, всё. Уже всё,” сказал Дамон, помешав ей дотянуться до линейки. “Ты проделала этой штукой неплохую работу, но больше она тебе не понадобится. Они теперь в раю для щеночков. Ну, скорее в аду для щеночков, но смысл в том, что тебе не нужно больше о них беспокоитбся.”
Дева, очень изящная, симпатичная и обладавшая самой привлекательной особенностью для вампира: исключительно длинной и стройной шейкой, проникновенно посмотрела на него. Хорошо, что она маленькая. Дамон не слишком заботился о высоких девушках, потому что его собственный рост был ниже среднего. Кроме того, на её лице в форме сердечка невозможно было не заметить огромные глаза, придающие её сходство с котенком. Глаза были светло-карими, с темным ободком вокруг зрачка, очень светло-коричневым кольцом, словно сияющим светом по середине, и снова тёмным кольцом вокруг радужки. Её мягкие кудряшки цвета земляники придавали ей сходство с пикси.
Кроме того, она была покрыта изящным орнаментом прекрасных синих вен, просвечивающих под прозрачной кожей.
Дамон улыбнулся ей, не потрудившись скрыть удлиненные клыки.
“Оооооо,” Простонала дева, окинув Дамона от темных шелковистых волос до аккуратно обутых ног единым душераздирающим взглядом. “Ооооооо. Великолепно.”
“Прости?”
“Я хотела сказать: ооооо, ты спас меня!”
“Ну, я помог,” произнёс Дамон с очень глубоким и очень ложным изъявлением скромности.
“Ооооо, они были монстрами.”
“Ну, теперь они не опасны,” сказал Дамон.
“Оооооо, они собирались съесть меня!”
Дамон задумался, не должен ли он простонать прежде чем заговорить вслед за девушкой. Возможно, это некий местный диалект. Он хотел чтобы ей было комфортно. “О!” воскликнул он, немного яростней, чем собирался, и девушка задергалась в его руках, широко распахнув карие глаза.
“Да, они собирались,” сердечно согласился он.
“О Боже,” сказала девушка, забыв про “Ооооо”. “А ты кто? Ты ведь не обманешь беспомощную девушку в такое время, пожалуйста?” добавила она, и прикрыла глаза.
“О, ну, разве что чуть-чуть,” весело ответил Дамон, разглядывая прекрасные вены цвета лаванды на её горле.
“Ооооооооо.”
Дамон стоял, беспомощно смотря вниз на деву, неловко замечая, что она почти невесома в его руках, что её кожа блестит детским сиянием, и что она вообще больше похожа на ребенка, чем на деву.
Он кашлянул.
Карие глаза распахнулись. Не только необычно большие, но и достаточно широко посаженные, они придавали искренности взгляду их владелицы.
“Да?” разочарованно произнесла она, явно не замечая клыков Дамона.
“Эээ,” сказал он, попытавшись придать голосу часть бархата ночи. “Гм. Ты знаешь, кем были те двое?”
“Ооооо, да. Оооооо оборотни.” Вздрогнула она.
“Так у вас здесь много оборотней?”
“Ооооооооооооооо! Нет!”
“Ээ,” повторил Дамон, даже подскочив немного от этого стона. “Хорошо. Они были определенно созданиями…”
“…ооооооо, ночи!”
“И, ээ, ты знаешь какие ещё бывают ночные создания?”
“Оооооо, оборотни, и вампиры, и ведьмы, и призраки, и демоны, и суккубы, и демоны, и плохие эльфы, и импы, и оооо боггеры, и o’виспы, и ооооооо…”
Дамон подпрыгнул от стратегического стона. “Хорошо, вернись к началу списка и назови вторых.”
Карие глаза широко распахнулись и зрачки расширились от страха, когда девушка окинула быстрым взглядом комнату и потолок.
“Ввв-ведьмы?” неуверенно произнесла она. “Я знаю одну… знала – которая вовсе не была злой. Она была моей бабушкой, и заранее знала, когда умрёт, потому что она послала мне мой подарок на день рождения на целый месяц раньше и …”
“Стоп!” сказал Дамон. У девочки был особенно мелодичный голос и слушать её было не таким уж испытанием – скорее это походило на песню соловья или кроншнепа, но он должен был объяснить. “Ведьмы были третьими в списке. Кое-кто перед ними.”
"Нет," возразила рыжая, “Оборотни и ведьмы и вамп…” Она остановилась, прижав маленькую ручку с тонкими пальцами ко рту. “Вамп…иры?” закончила она, слегка сглотнув посреди слова.
Дамон почувствовал мгновенное облегчение. Они добрались до сути! Он снова широко улыбнулся.
Девочка с земляничными волосами посмотрела на его улыбку. Она смотрела на неё очень внимательно. Дамон, счастливый от того, что пробрался сквозь лингвистические дебри продолжал улыбаться долгую, почти целую минуту.
Рыжая прекратила исследовать его улыбку едва он погасил её.
Дамон в точности знал, что она это сделала, потому что её ресницы затрепетали в манере, которую одобрила бы её прабабушка, лицо стало мраморно-белым, а тело подкосилось, послав её вьющуюся земляничную головку на курс столкновения с деревянным полом.
Потребовались бы сверхчеловеческие рефлексы, чтобы поймать её до того как маленькое тело протаранит пол головой вперед, но по счастью рефлексы Дамона были именно такими.
Он подхватил маленькую рыжеволосую певчую птичку в самом начале падения, поймав за крошечную талию и... они снова вернулись к самому началу, он держал её, но на сей раз без сознания. Он оглянулся ища куда бы её положить, и начал было подумывать насчёт стола, когда её ресницы снова затрепетали, она мягко простонала и очнулась.
“Оооо, ты просто - ты!” воскликнула она, за долю секунды перейдя от утверждения к ужасу. Она слабо попыталась вырваться из его рук. Так как достижение цели уронило бы её спиной на пол, Дамон ей не позволил.
Красноволосая неуклюже изогнула свою длинную тонкую шею - шею балерины, идеально подходящую для Лебединого озера - “Я...? Ты...? Ты уже...?” спросила она.
“Никогда. Я никогда не причиню вреда спящей деве.” Потому что меня не волнует холодная, невосприимчивая плоть, подумал Дамон. Теплое, вибрирующее наслаждение, так же как изысканное удовольствие от жизненной силы следовало оберегать, а не тратить впустую на спящей.
Теперь девушка задыхалась в его руках как раненный олень, чующий приближение гончих. “По крайней мере… ты спас меня… от тех монстров. Они бы меня замучили.”
Cмотря как она сжимает крошечный золотой крест на шее, как она смотрит на небо, освещенное только лунным светом, как она протянула одну руку к нему, будто пытаясь дотянуться до непостижимого спасителя, Дамон был изумлен. Было что-то...нереальное в этом моменте.
А затем он понял, что именно так и было. Нереально. Она выстраивала сцену, картину на холсте. Для неё легко можно было придумать название: Дева и Вампир; или, ещё поэтичнее, Последнее Прикосновение Света. Не хватает только, подумал он, в восторге от того, что увидел мысленным взором, развевающейся белой ночнушки, соскользнувшей с её прозрачного плеча, и окна в старомодно круглой деревянной раме. Какой момент! Какой портрет! Какая дева!
Единственная проблема состояла в том, что она была на два-три года моложе положенного.
Эмоционально. Умстренно.
И даже, понял он по плотно прижавшейся к нему стройной фигурке, физически.
Он не питался детьми. И в любом случае...
“Что по твоему я собираюсь сделать?” спросил он.
Она закрыла глаза и сложила руки на груди. Прирожденная актриса, самая кокетливая из всех, что он когда-либо видел. “Забрать… мою кровь,” произнесла она тоном душераздирающе скромного смирения.
“И сколько по твоему, мне понадобится?”
“Сколько пинт крови содержится в человеке?” Его дева забыла о необходимости изображать девственную жертву и прижала палец в ямочку на щеке, словно собираясь проткнуть её. "Эээ", смущенно протянула она, сломав настроение, “я не знаю.”
“Ну, мне нужно не больше пинты,” смущенно сказал Дамон. “И в любом случае, я не буду пить её у тебя.”
“Не будешь!” в негодовании воскликнула дева. “Почему нет? Только потому что у Мередит, и Кэролайн, и Елены, у всех у них больше...” она изобразила обеими руками нечто вроде песочных часов - “Больше под топиком, да? У меня это тоже есть! Мне исполнилось семнадцать два дня назад! Если бы ты увидел меня в соответствующей одежде, ты бы заметил!”
Теперь настроение Дамона было полностью разрушено. Но всё же он оставался… будь он проклят, если позволит любому другому созданию тьмы сожрать её теперь, после того как он её спас.
“Собирай свои вещи,” раздраженно велел он.
“Зачем?” Дева непокорно отступила назад.
“Затем, что я отведу тебя домой, маленькая ты глупышка. Что ты вообще делала одна ночью в этом огромном безлюдном здании?”
“Я занималась! Мне нужно дописать работу!”
“Ну, если бы не я, ты сейчас занималась бы в загробном мире, не забудь об этом.”
“А мне плевать!” выкрикнула дева - нет, маленькая девочка, начиная плакать. “Ты не” - всхлип - “не знаешь моего учителя истории. ” - всхлип - “Он будет смеяться надо мной” - всхлип - “при всех!”
“Такие хуже всего,” произнёс Дамон, вспоминая годы оскорблений от Синьора Лукка. “А ты после этого всегда разваливаешься на части и с больной головой.”
“О, ты действительно понимаешь,” девочка повернулась к нему, рыдая, и положила голову ему на плечо.
“Какой временной период ты изучаешь? И какую страну?” спросил Дамон, слегка усмехнувшись уголком рта.
“Англия и Испания, приблизительно 1533 –плюс-минус год.”
“А знаешь что?” сказал Дамон, еще раз осветив комнату своей самой ослепительной улыбкой - той, что заставляла девушек растекаться дрожащим студнем. “Полагаю, я мог бы помочь тебе. Видишь ли, я в то время вращался более-менее в тех краях - и чего не видел сам, то слышал в виде сплетен. Я всегда говорил, что сплетничать нехорошо, но всё бывает в первый раз.”
* * * * *
Рассвет. Бонни, практически спящей на ходу, помогли выйти из её автомобиля и вложили в руки рюкзак.
“Не забудь удивиться, когда они найдут трех мертвецов в библиотеке, особенно того бедолагу, которого они превратили в кучку костей.”
Бонни вздрогнула, и открыла проницательные карие глаза. “Ты спас меня от такой участи.” Она была похожа на маленькую красную птичку со встрёпанными перьями, стоящими дыбом по всей её голове.
“Ну… не волнуйся об этом,” произнёс парень в очередной попытке казаться скромным. “И не забудь перепечатать всё, что я тебе написал, но не спрашивай себя, зачем ты это делаешь. Это необходимо.”
“Крайне необходимо,” согласно пробормотала Бонни, и они подошли к её двери. “Я тебе о… так благодарна!” После этих слов, она приподнялась на цыпочках, закрыла глаза и решительно нацелила сложенные для поцелуя губы в сторону юноши.
Последовала долгая пауза, а затем тёплые, легкие губы словно крылом мотылька коснулись её губ. Это был самый сладкий поцелуй, который у неё когда-либо был – и самый сексуальный.
“Ну, до свидания, … маленькая птичка,” произнёс голос и Бонни открыла глаза для долгого глубокого взгляда в бездонные черные колодцы, а затем осталась одна. Абсолютно одна. По какой-то причине она осмотрелась, чтобы подтвердить это. Её автомобиль аккуратно стоял на парковке – ей с каждым разом всё лучше удавалось поставить его - но она была одна и... и... ну конечно она была одна! Она всю ночь занималась в библиотеке Роберта Е. Ли, и ничего необычного не произошло. Конечно, она испугалась, не увидев автомобиль мистера Брейера на его обычном парковочном месте, но туда была должна подъехать миссис Кемп – и тоже довольно рано.
В общем, ей невероятно повезло не столкнуться ни с одним из библиотекарей!
Теперь она не могла дождаться, чтобы рассказать Елене, и Мередит, и Кэролайн, о том что она сделала. И всё сама! Она сама едва верила в это! Она погладила рюкзак. Но здесь лежит доказательство. “Совесть Королевы” будет лучшей работой по истории, которую она когда-либо писала, и она собирается работать целый день, чтобы заполнить подробностями обрисованные в общих чертах данные. Она даже может получить за неё пятерку!
Нечто глубоко внутри её подсознания велело ей посмотреть назад.
Она оглянулась, но увидела только великолепную черную ворону, взлетевшую с ветки в расцветающий день.
* * * * *
Дамон взлетел ввысь, наблюдая как городок под ним превращается в лоскутное одеяло, а ещё ниже, глазами, настроенными для потоков силы, лей-линии, которые снова и снова пересекались здесь, притягивая все разновидности тварей: от отвратительных оборотней до его младшего брата Стефана.
Причина кружения Дамона была проста: он был голоден.
Он не смог вскрыть вены маленькой красной пичужки. Она была слишком молода, слишком невинна для небрежных укусов.
И, чёрт бы побрал всё это, несмотря на то что он - ха! – провёл с ней ночь, он так и не спросил её имени. Он вероятно никогда его не узнает - нет, подождите!
Она написала его на первом листке бумаги. Титульный лист, как она его называла. Фамилия была шотландской или ирландской или что то типа, он не мог вспомнить, но он запомнил имя.
Бонни.
Сладкая певчая птичка Бонни, подумал Дамон, разворачиваясь и летя в другую сторону.
Как жаль, что он никогда её больше не увидит.