Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ВОПРОС № 25
ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИОЛОГИИ
НАУКИ И ЗНАНИЯ
Знание как своеобразный мир идеальных сущно стей, позволяющий человеку ориентироваться в окру жающей действительности, выявлять и фиксировать ее закономерности, было выделено из всей совокупности человеческого опыта еще в глубокой древности. При этом представления о природе знания менялись в истории постоянно и временами довольно радикально.
Варианты понимания способов получения знания:
1. Античность: познание – это воспоминание (анамнесис Платона).
2. Средние века: познание – это результат божественного откровения. Августин реформирует Платона в двух моментах: 1) он понимает Идеи как мысли Бога; 2) он отвергает теорию воспоминания, вернее, трансформи рует в теорию "иллюминации", или "прозрения", "озарения", "про светления": Бог наделяет души знаниями путем освещения (иллюминации). Эту теорию позже назвали иллюминизмом. В соответствии с ней разум так же непосредственно видит истину, как глаза видят вещи. Разумное познание имеет интуитивный харак тер, разум постигает истину непосредственно, без по нимания. У Августина освещение было понято как сверхъестественный факт, как проявление любви Бога.
3. Раннее Возрождение: если человек создан по образу и подобию божию, то он в состоянии познать мир, повторяя все действия, кото рые отец небесный совершил при его (мира) сотворе нии. То есть – желаешь познать мир – преобразуй, переделывай его. Тем самым из познавательного процесса исключалась не его божественная природа, а откровение как единственный и не поддающийся анализу ее источник, а в самом знании на первое место выходила его раци ональность, объяснимость и т. п.
4. Новое время и Век Просвещения — эмпиризм и сенсуализм. Произошел су щественный сдвиг в понимании знания, в том его со держании, которое стало вкладываться в это понятие. Если спектр познавательных видов деятельности (на ука, искусство, литература, прямой опыт и др.) остался по прежнему широк, то идеалом знания в философии и обыденной жизни стало научное знание, все осталь ные формы рассматриваются как нечто промежуточ ное, еще не достигшее научной стройности и строгос ти. Наука стала символом рациональности современ ного общества, происходило оправдание и усиление научного знания как авторитета в общественной жиз ни и компаса, указывающего, как всегда, единственно верный путь к дальнейшему прогрессу. Типический пример выражения такой символической ценности — это позитивизм Конта и его последователей.
ПРЕДСТАВИТЕЛИ СОЦИОЛОГИИ ЗНАНИЯ И НАУКИ
СОЦИОЛОГИЯ ЗНАНИЯ
Социология знания - лежа щие на стыке социологии и филосо фии исследования социальной при роды и социальной детерминации различных форм знания, механиз мов его порождения, распростране ния и функционирования в общест ве. Для современной социологии знания характер но расширительное (по сравнению с эпистемологическим) толкование термина «знание»: к знанию в ней относится все, что считается таковым в обществе.
****
Э. Дюркгейм (1858-1917)
Его книга «Элементарные формы рели гиозной жизни» (1912 г.) вроде бы не обсуждает идеал научного знания как таковой. Она направлена на ана лиз целого ряда положений, характеризующих массо вое восприятие тех или иных систем знания и превра щающих их в символ веры. Дюркгейм поставил пе ред собой цель, опираясь на этот материал, проанализировать социальные корни и социальные функции религии. Дюркгейм отвергает определения религии через веру в бога (так как суще ствуют религии без бога), через веру в сверхъестественное (последнее предпо лагает противоположную веру - в естественное, - возникающую сравнительно недавно вместе с позитивной наукой) и т. п. Он исходит из того, что отличи тельной чертой религиозных верований всегда является деление мира на две резко противоположные сферы: священное и светское. Круг священных объе ктов не может быть определен заранее; любая вещь может стать священной, как необычная, так и самая заурядная. Дюркгейм определяет религию как «связ ную систему верований и обрядов, относящихся к священным, то есть отде ленным, запретным вещам; верований и обрядов, объединяющих в одну моральную общину, называемую церковью, всех, кто является их сторонника ми».
Главный компонент религии, по Дюркгейму, - не ее догматическая часть, а практическая религиозная деятельность, выражающаяся в коллек тивном отправлении обрядов. Религиозные обряды выполняют важнейшую социальную задачу - служат поддержанию и укреплению социальной солидарности общества, а на индивидуальном уровне укрепляют веру человека в свои силы.
Лишая понятие религии его главного компонента - веры в сверхъесте ственное, в бога, отстаивая расширительное толкование религии как сис темы верований и обрядов, касающихся любого социально значимого объекта, Дюркгейм по существу отождествлял религию с абстрактной идеологией, имеющей вневременный, вечный характер, идентично прояв ляющийся в любом типе общества.
Идеология действительно выполняет интегрирующую, мобилизующую, регулирующую и организующую роль в обществе, а на уровне индивида способствует возникновению чувства уверенности, социального благопо лучия. Без идеологии невозможно никакое общество, и в этом смысле она будет существовать всегда, ориентируя и организуя социальное поведение людей.
Развитие религии как идеологии дает два следствия:
1. Обособление морали. Мораль рассматривалась Дюркгеймом как система объективных пра вил поведения, отличительным признаком которых была их императив ность, принудительность, которой отдельный индивид не мог не подчи ниться. В качестве главного признака морали назывался долг, следование которому делает человека моральным. В дальнейшем интерес Дюркгейма привлек добровольный аспект морали, такие ее признаки, как желатель ность, притягательность и личная заинтересованность в моральных ценно стях - объективных, общественных по своей природе благах.
В любом случае Дюркгейм утверждал социальную сущность морали и подчеркивал ее «священный характер», поскольку мораль, как и религия, имеет своим источником и объектом общество, превосходящее индивида по своей силе и авторитету.
2. Обособление науки. Согласно Дюркгейму, существует преемственность между первыми религиозными формулировками абст рактного мышления и тем очень сложным абстрактным мышлением, которое представляют знания более по зднего времени в форме различных классификацион ных систем, мыслительных структур, метафорических размышлений и даже науки.
Религия занимается переводом идеальных сущно стей (идей человека, природы и общества) на язык, который по своей природе не отличается от того, который принят в науке. Оба пытаются связать вещи друг с другом, классифицировать и системати зировать их. Правда, наука окружает себя мерами предосторожности, чтобы «избежать по спешных выводов и предубеждений» и отмести в сто рону страсти, предрассудки и все субъективные вли яния. Но этих методологических улучшений недоста точно, чтобы отделить ее от религии. С этой точки зрения обе добиваются одной цели; научное мышле ние — всего лишь более совершенная форма религи озного мышления. Поэтому вполне естественно, что второе постепенно отступает, по мере того как первое все лучше подходит для этого занятия.
****
Макс Шелер (1874-1928)
Философ М. Шелер видел в социологии знания инструмент, который нужно применить, чтобы разре шить в немецкой Веймарской республике идеологичес кие конфликты посредством объяснения политикам ограниченности различных идеологий. В своей основе эта вполне утопическая идея М. Шелера коренится в философской перспективе, в поиске вечного и истинно го знания.
Сам релятивизм социологии знания М.Шелер рассматривает как средство, как некий первичный ма териал. При своем исходном несовершенстве этот ма териал дает возможность аналитику сохранить кон такт с эмпирическим миром разобщенных идеологий и борющихся политиков. Проявления этого несовер шенного мира и следует подвергнуть критическому анализу с целью добраться до вечного, абсолютного и неподвластного социальным факторам: до мира исти ны, лежащего вне радиуса действия эмпирических ис следований.
Центр тяжести Макс Шелер располагает в определении того, что он называет «относительно ес тественной картиной мира», которая является спосо бом, каким индивид воспринимает мир вокруг себя. Хотя для отдельного человека этот способ кажется совершенно естественным и должным, на самом деле знания, необходимые человеку для осмысленного вос приятия окружающего его мира, соотносятся с тем положением, которое человек занимает в обществе. Таким образом, имеются разнообразные картины мира, например, философская, культурная и юридическая. Ход мысли М. Шелера таков: правящая элита должна суметь выработать перспективу, интегрирующую эти разные картины мира, и тем самым достичь истины. Тогда можно будет заново возвести стабильное и хоро шо интегрированное общество и устранить социаль ное беспокойство послевоенного общества. Та элита, которую имел в виду М. Шелер, состояла из старой аристократии. Таким образом, при всей критической заостренности концепция М. Шелера была глубоко консервативна. Его идеалы дышали ностальгией по временам благополучного капитализма и классической немецкой философии первой половины XIX века.
****
Карл Мангейм (1893-1947)
Основной же фигурой в немецкой социологии знания по праву признан Карл Мангейм, труды кото рого по социологии знания собраны прежде всего в книге «Идеология и утопия», вышедшей в 1929 г. на немецком языке и в 1936 г. — на английском (в конце жизни К. Мангейм жил в изгнании).
***
1. Отношение к марксизму. Мангейм в значительной мере принимал идеологическую доктрину марксизма («Бытие опреде ляет сознание») в качестве отправной точки развития социологии знания, однако толковал ее расширительно. Марксизм утверждал, что формы знания, господ ствующие в конкретном обществе на определенном этапе его развития, детерминированы экономическими услови ями и классовой структурой этого общества. Мангейм полагал, что связь между знанием и идеоло гией носит более гибкий характер, чем это постулируется марксистами. И проявляется это прежде всего в том, что формы знания могут детерминироваться принадлежностью не только классу, но и к другим социальным группам. В частности, представляется очевидным, что существует оп ределенная связь между поколением и разделяемыми им научными убеждениями, а также между научной шко лой как социальным образованием и теми убеждениями, которые разделяют их члены. Наконец, выдвижение но вого знания, предлагающего альтернативную точку зре ния на тот или иной объект исследования, может быть продиктовано соображениями конкуренции и стремлением приобрести авторитет и вес в данной сфере исследова ний.
***
2. Социальная сущность знания проявляется в его идеологическом характере. Идеология – это совокупность верований, идеалов, религиозных и куль турных знаний. В своем анализе понятия идеологии К. Мангейм вводит основополагающее структурное различение социологического типа. Он разделяет частную (частич ную) и тотальную идеологию.
1. Частичная идеология (извращенная) соотносится с индивидом или группой (политической партией, к примеру) и оперирует на психологическом уровне. Таким типом идеологии пользуется человек в случаях, когда, например, ставятся под вопрос аргу менты социальной группы, расходящейся во мнении с другими. Частичная — это более или менее сознатель ное извращение человеком или социальной группой каких-либо представлений с целью соблюсти собствен ные интересы. К. Мангейм полагает, что такие извра щения могут растянуться по всей длине шкалы — от лжи и недосмотра до подстановки, от намеренных попыток введения в заблуждение до самообмана.
2. Тотальная же идеология (общекультурная), напротив, всегда надын дивидуальна, соотносима с идеологией исторической эпохи или мыслительной структурой крупной социаль ной общности (народа) в определенный период, то есть она покоится на культурной и исторической базе и должна анализироваться в связи с представлениями, выражаемыми на этом уровне. Тотальная идеология — это картина мира, связанная специфическим истори ческим и социальным контекстом.
***
3. Как в тотальной идеологии «вырастает» объективное знание?
Во-первых, Мангейм указывает на интеллектуалов как на соци альную группу, которая отличается от остальных, за нимая особое положение в истории и имея к ней осо бое отношение. Разошедшиеся интересы различных социальных групп (что обусловлено их различным положением в историческом и социальном контексте) определяют их отношение к формализованному знанию и его содержанию. К. Мангейм полагает, что истинно интегрирую щую перспективу можно выработать только основыва ясь частью на понимании и сохранении культурного мира прошлой истории, частью на таком положении в современном обществе, которое позволяет глубоко осознать его динамику, базируясь на «относительно бесклассовом» и не слишком фиксированном социаль ном существовании. Те, кто занимают такое положе ние — это «свободно парящие интеллектуалы», как выражается К. Мангейм. Однако эту группу оказалось крайне трудно, в большинстве случаев просто невоз можно эмпирически ограничить и выделить. В нее в разных условиях попадали ученые и политики, школь ные учителя и военная элита, партийные идеологи и люди искусства, словом, представители практически всех общественных слоев.
Во-вторых, содержание естественно-научного и математического/ логического знания исключается из познавательно-социологического анализа, поскольку оно неподвласт но социальным интересам. Обосновывал эту точку зрения Мангейм тем, что эти на уки используют точные методы. По этой причине социо логическое объяснение оказывается действительным и справедливым лишь применительно к общественным и гуманитарным наукам.
СОЦИОЛОГИЯ НАУКИ
Социология науки — наиболее развитый раздел внут ри социологии знания, изучающий науку как социальный институт. При более детальном рассмотрении объект социологии науки включает:
1) взаимодействие науки с обществом;
2) внутреннюю структуру социального института науки;
3)обусловленность характерных для науки познава тельных форм социальными и культурными условиями.
****
Роберт Мертон
Формирование социологии науки как самостоя тельной области знания, обладающей всеми присущи ми такой области атрибутами, совершенно справедли во связывается с творчеством одного из крупнейших социологов XX века Роберта Кинга Мертона. Его принято считать основоположником «институциональной» социологии науки, так как наука для него исключительно социальный институт.
1. Цель науки, с точки зрения социолога, Р. Мертон формулирует максимально определенно в традициях британской эмпирической философии: «Постоянный рост массива удостоверенного научного знания». В этой формулировке он оставляет за скобками все вопросы истинности, объективности научного знания, то есть все философские проблемы и сюжеты. «Удостоверенное», то есть признанное в этом качестве научным сообще ством на сегодняшний день. Если завтра в связи с прогрессом науки представления о научном знании изменятся, для его «удостоверения» и оценки сообще ство будет использовать другие критерии и оценки. Эти изменения, как и юридические законы, имеют обрат ную силу только в пользу «подсудимого». Никто не будет судить его за ошибки, которые он сделал вместе с сообществом. Однако если в его ранней работе обнаружится вовремя не оцененная идея или данные, его приоритет будет обеспечен.
2. В соответствии с таким пониманием общей цели сообщества интерпретируется и представление об ин дивидуальном вкладе (вкладах) каждого участника. Признанием вознаграждается не просто квант нового знания (идея, теория, гипотеза, наблюдение или фор мула), но прежде всего вклад в общее дело, что помо гает всему сообществу продвинуться к общей цели. В этой связи новое знание получает статус вклада (а автор — приоритет) только после того, как его ав тор доведет свой результат до всех участников по стандартным для сообщества информационным кана лам. В условиях острой конкуренции, когда над одной проблемой во всем мире работают иногда сотни иссле дователей, такое понимание вклада — единственный способ хотя бы несколько смягчить остроту борьбы за приоритет и придать ей цивилизованные формы. В ос нове идеи вклада лежит представление о «решенной проблеме», принципиальная инновация, укоренивша яся в европейском естествознании со времен британ ской эмпирической школы. Результат, удостоверенный редколлегией и опубликованный в дисциплинарном журнале, признается событием, «закрывающим» ис следуемую проблему на данный момент. Этот резуль тат входит в дисциплинарное знание. Его можно об суждать и опровергать, но им нельзя пренебрегать — это свидетельство некомпетентности. Таким образом, вкладом в дисциплинарное знание (основным мерилом заслуг ученого перед сообществом) является либо пе ревод в разряд решенных какой-либо новой проблемы, либо опровержение или корректировка решения про блемы, которая уже была известна. Непосредственным проявлением статуса ученого является степень цитируемости его работ. Именно она указывает на то, что идеи ученого находят отклик у его коллег, а значимость его достижений является общепризнанной.
3. Пожалуй, наибольшую, местами до сих пор не пре кратившуюся дискуссию, вызвали сформулированные Р. Мертоном императивы научного этоса, обеспечива ющие нормативную составляющую научного сообщества. Он считал, что наука как социальная структура опирается в своем функционировании на четыре ценностных им ператива – универсализм, коллективизм, бескорыстность и орга низованный скептицизм.
4. На более поздних этапах своего творчества Мертон разрабатывал идею амбивалентности норм, которым под чиняется конкретное поведение ученого. В частности, он пришел к выводу, что деятельность ученого реализуется в нескольких социальных ролях, которые ему приходит ся совмещать. И действительно, ученый может выступать в роли исследователя, эксперта, преподавателя и адми нистратора; эти роли неравноценны, поскольку важней шей среди них является роль исследователя. Остальные роли, впрочем, также важны. Другой важный источник амбивалентности — это существование «контрпринципов», противоположных тем, которые были сформулированы выше. В частности, в ситуации, когда под вопрос ставит ся первенство в открытии, ученые могут отказываться от принципа коллективизма и начинать действовать в соот ветствии с индивидуалистическими соображениями. То же касается и оценок научных результатов: ученые дале ко не всегда беспристрастны в оценке того, что было сде лано их коллегами.
Так, ученый должен:
■ как можно быстрее передавать свои научные ре зультаты коллегам, но он не должен торопиться с публикациями;
■ быть восприимчивым к новым идеям, но не подда ваться интеллектуальной «моде»;
■ стремиться добывать такое знание, которое полу чит высокую оценку коллег, но при этом работать, не обращая внимания на оценки других;
■ защищать новые идеи, но не поддерживать опро метчивые заключения;
■ прилагать максимальные усилия, чтобы знать от носящиеся к его области работы, но при этом по мнить, что эрудиция иногда тормозит творчество;
■ быть крайне тщательным в формулировках и дета лях, но не быть педантом, ибо это идет в ущерб содержанию;
■ всегда помнить, что знание универсально, но не забывать, что всякое научное открытие делает честь нации, представителем которой оно совершено;
■ воспитывать новое поколение ученых, но не отда вать преподаванию слишком много внимания и времени; учиться у крупного мастера и подражать ему, но не походить на него.
****
Майкл Малкей
1. Критика Мангейма. М. Малкей высказал мнение, что противопоставление естественных и общественных наук с точки зрения того, насколько они детерминированы социальными структурами, не совсем справедливо. Источником этого заблуждения Малкей счи тал то, что Мангейм в своих рассуждениях опира лся на позитивистскую концепцию науки. В последнем научное знание объявляется автономным, не зависимым от социальной среды, по скольку в его основе лежит совокуп ность надежно установленных факти ческих данных. Философия науки постпозитивизма пере сматривает неопозитивистскую мо дель знания, прежде всего в понима нии «теоретической нагруженности» научного наблюдения и эмпиричес ких фактов и связи теоретических интерпретаций с нормами и идеалами науки, принятыми в определенных научных сообществах. В частности, Малкей ссылается на мнение такого крупного предста вителя постпозитивизма, как Т. Кун. Кун в своей извест ной работе «Структура научных революций», в частно сти, утверждал, что любое исследование, основывающееся якобы исключительно на эмпирических данных, в дей ствительности обусловлено теориями, нормами и ценнос тями, которые имеются у ученых. На самом деле научное знание создается не отдельными учеными, находящими ся «один на один» с объектом своего исследования, а на учными сообществами. Научные сообщества могут иметь различные границы. Самым крупным является сообщество всех ученых; на более низком уровне могут выделяться национальные сообщества ученых, сообщества, объединяющие специа листов в какой-либо области, научные школы и т. д. К научным сообществам примыкают такие «эпистемические» (ненаучные) сообщества, как объединения астроло гов, парапсихологов, алхимиков. Данные научные сооб щества характеризуются тем, что в них существуют оп ределенные убеждения, которые разделяются всеми их членами; Мертон это явление называл «этосом науки».
2. Идея социального конструирования научного знания. Далее Малкей приходит к выводу, что любые данные получают интерпретацию не на основании достоверных знаний, которые якобы имеются у ученых, а в соответ ствии с теми возможностями, которые существуют на данном этапе развития общества. Эмпири ческие данные пронизаны теоретичес кими и языковыми интерпретациями, они не настолько «тверды» и досто верны, чтобы однозначно определять выводы ученых. Это позволяет пос ледним конструировать различные объяснения реальности, активно ис пользуя имеющиеся в обществе язы ковые, символические, культурные ресурсы. В результате научное знание не обладает каким-либо выделенным эпистемологическим статусом, оно включено в культуру и открыто для различных социальных и даже поли тических влияний. Таким образом Малкей фактически приходит к отрицанию самостоятельности науки, стирая границы между ней и культурой в целом.
ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ СОЦИОЛОГИИ НАУКИ
I
ПРОЦЕСС ИНСТИТУАЛИЗАЦИИ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Впервые институциональный подход к анализу научной дея тельности был применён Р.К. Мертоном. Становление институ та науки означает её официальное признание как особой сферы общественного разделения труда. Но институционализация с появлением института науки не за канчивается, а происходит постоянно и непрерывно. Поскольку наука продолжает развиваться, разные виды деятельности, закреп ляются различные типы социальных отношений, возникают новые научные направления, научные дисциплины, типы организаций. Возникают новые функции и социальные роли, которые должны быть признаны научным сообществом, т. е. институцио нализированы.
Социальные институты появляются в обществе как крупные непланируемые продукты социальной жизни. Как же это происходит? Люди в социальных группах пытаются реализовать свои потребности сообща и ищут для этого различные способы. В ходе общественной практики они находят некоторые приемлемые образцы, шаблоны по ведения, которые постепенно через повторение и оценку превраща ют в стандартизированные обычаи и привычки. Спустя некоторое вре мя эти шаблоны и образцы поведения поддерживаются обществен ным мнением, принимаются и узакониваются. На этой основе разра батывается система поощрительных и наказательных санкций.
Исходя из этого институционализация представляет собой про цесс определения и закрепления социальных норм, правил, статусов и ролей, приведение их в систему, которая способна действовать в на правлении удовлетворения некоторой общественной потребности. Институционализация — это замена спонтанного и эксперименталь ного поведения на предсказуемое поведение, которое ожидается, мо делируется, регулируется.
Процесс институционализации, т.е. образования социального ин ститута, состоит из нескольких последовательных этапов:
1) возникновение потребности, удовлетворение которой требует совместных организованных действий;
2) формирование общих целей;
3) появление социальных норм и правил в ходе стихийного со циального взаимодействия, осуществляемого методом проб и ошибок;
4) унификация социальных норм и правил;
5) установление системы санкций для поддержания норм и пра вил, дифференцированность их применения в отдельных случаях;
6) создание системы статусов и ролей, охватывающих всех без ис ключения членов института.
Итак, финалом процесса институционализации можно считать создание в соответствии с нормами и правилами четкой статусно - ролевой структуры, социально одобренной большинством участников это го социального процесса. Без институционализации, без социальных институтов ни одно современное общество существовать не может. Именно поэтому беспорядочные ссоры и драки превращаются в высокоформализованные спортивные поединки, любознательность, же лание узнать истину — в упорядоченные научные исследования, бес порядочная половая жизнь — в крепкую семью. Институты, таким об разом, являются символами порядка и организованности в обществе.
****
Основные этапы развития науки как социального института (см. вопрос № 11):
1. Ювенильный период (Средние века): становление дисциплинарной науки на основе создания университетов. Важно учесть, что здесь науки как социального институт еще нет, так как научные знания развивались в неадекватных им институциональных формах (в рамках религии, образования, цеха). Так, ученое про изводство или ремесло облеклось в такие же регулируемые формы, как и любое другое ремесленное производство: общее собрание чле нов под председательством известного главы, известная дисциплина И известная последовательность градаций в среде членов:
Цех Университет
ученик школяр
подмастерье бакалавр
мастер магистр
И процесс обучения в чем-то был аналогичен: ученик (школяр), желающий обучаться мастерству, поступая на обучение к мастеру, после двухлетнего ученичества пред ставлялся на испытание, выдержав которое становился бакалавром, т.е. вассалом низшего ранга, что соответствовало званию каноника низшего ранга в церковной иерархии или подмастерья в ремесленных цехах. Итак, в средневековом университете бакалавр был подмастерьем «ученого цеха».
Продолжая учиться, бакалавр уже начинал преподавать. Еще через два года учебы назначалось новое испытание, дающее возмож ность стать мастером науки — доктором или магистром — и самосто ятельно обучать, получив для этого соответствующую лицензию.
Вместе с лицензией вручались знаки докторского достоинства - книга, золотой перстень и берет - известная и в настоящее время четырехугольная «академическая» шапочка (форма одежды в средние века служила индикатором принадлежности к той или иной социальной группе). Первоначально магистр, например, рассматривался лишь как мастер-ремесленник, руководитель мастерской, позже звание магистра становится по четным титулом. Титул доктора стал приравниваться к титулу рыцаря, а науку начали сравнивать с рыцарством.
****
2. Романтический период (Новое время). Романтический – потому что знание – сила (Бэкон), наука станет плодоносной и решит все проблемы. У истоков науки как профессиональной деятельности стоит Френсис Бэкон, утверждавший, что достижения науки ничтожны и что она нуждается в великом обновлении. И чтобы создать но вое естествознание, необходимы: правильный метод (индуктив но-экспериментальный), мудрое управление наукой (это задача правителей, которые должны создавать ученые учреждения, биб лиотеки, приобретать орудия и инструменты, обеспечивать лю дей науки вознаграждением, освобождающим их от забот и со здающим свободное время для творчества) и общее согласие в работе, восполняющее недостаток сил одного человека. Суть нового периода выражает конфликт между наукой и теологией. В эпоху средневековья именно теология выступала в ка честве верховной инстанции, призванной обсуждать и решать коренные мировоззренческие проблемы, такие, как вопрос о строении мироздания и месте в нем челове ка, о смысле и высших ценностях жизни и т.п. На долю зарождавшейся науки оставались проблемы бо лее частного и «земного» порядка. В соответствии с концепцией двойственной истины, разра ботанной в недрах католической схоластики:
— теология занималась наиболее кардинальными и «возвы шенными» вопросами,
— тогда как знание о вещах мирских, «низменных», непо средственно окружающих человека, не обладало столь высокой значимостью для нее и вызывало существенно меньший интерес. Такое разделение «сфер влияния» оставляло определенные возможности для развития научного знания, хотя всегда сохраня лась вероятность того, что наука выйдет за эти рамки.
Как известно, впервые это произошло в связи с созданием гелиоцентрической системы Коперника. Тот факт, что имен но она послужила поводом для столь резкого столкновения науки с теологией, не был случайным, поскольку геоцент ризм оказался одним из опорных пунктов религиозного уче ния о мире. Тогда случилось так, что острый конфликт меж ду религией и наукой произошел на почве астрономии, хотя, наверное, он мог произойти и в другой области. Как бы то ни было, коперниковским переворотом наука впервые заявила о своих претензиях на роль силы, предлагающей собственные решения серьезнейших мировоззренческих вопросов.
Занятия наукой, до тех пор казавшиеся (а в какой-то мере и действительно бывшие) чем-то сродни магии, алхимии или аст рологии, являвшиеся нередко уделом отшельников-одиночек, вдруг стали вызывать живой общественный интерес. Здесь, конечно, еще не может быть и речи о сколько-нибудь прочном укоренении науки в обыденном сознании широких сло ев населения — мы имеем в виду лишь то, что в глазах образован ных людей наука начинает выступать как самостоятельная и само ценная сфера деятельности.
А это, в свою очередь, открыло возможность воспринимать занятия наукой как достойное жизненное поприще для человека. Признание за научной деятельностью самоценного характера и стало началом социальной институционализации науки.
Следствие конфликта – появление наряду с университетами академий.
В Новое время уровень преподавания и университетах перестал отвечать запросам тогдашней научной практики. В университетах, конечно, стремились расширять сферу преподавания, уделяя внима ние естественным наукам и математике, однако упор делался на полу чение классического образования — изучение классических языков и канонических текстов, приобретение так называемого книжного зна ния, что заставило, например Галилео Галилея, заниматься математи кой за пределами университета. Желание получить такие познания возникало тогда у многих, поэтому и появилась новая свободная профессия учителя математики, который мог быть и землемером, и строителем фортификационных сооружений, и изобретателем новых инструментов, и чертежником и т.д.
Стремление к опыту реализовывалось в Новое время (XVI — XVII вв.) во вновь образующихся социальных структурах — научных обществах и академиях наук, возникавших в виде объединения отдельных ученых для совместного проведения и финансирования научных экспериментов и находившихся под покровительством влиятельных лиц. Таковыми были, например, возникшая в 1560 г. в Неаполе Академия тайн природы, Академия деи Линчеи (рысьеглазых), членом которой был Галилео Галилей, учрежденная в 1603 г.. Академия дель Чименто (эксперимента), основанная во Флоренции в 1657 г.. Лондонское ко ролевское общество (1660 г.), Парижская академия наук (1666 г.), Научное общество в Берлине (1700 г.), Петербургская академия наук (1724 г.).
Вывод:
1. Появляются академии, наука приобретает систематически экспериментальный характер.
2. Происходит легити мация науки, первые академии берутся под защиту коро левской власти. Идеально организованный коллектив ученых (ученая колле гия или общество, названное «Домом Соломона») описал Бэкон в «Новой Атлантиде». Среди членов этого сообщества существует разделение труда: одни собирают сведения о различных опытах из книг, другие делают опыты, третьи обрабатывают данные опы тов и составляют таблицы, а «истолкователи природы» из наблю дений и опытов выводят общие законы и причины. В «Доме Со ломона» проводятся общие собрания всех его членов, обсуждают ся рефераты, работы, выведенные законы и принципы, решается, какие открытия и опыты должны быть опубликованы. Для осу ществления преемственности в «Доме» обязательно должны быть и молодые ученые. Посещая разные города, государства, ученые должны на основе изучения природы предсказывать неурожаи, бури, эпидемии, землетрясения и давать советы гражданам, как, по возможности, избежать этих бедствий. Идея организованной, коллективной, государственной науки имела большое значение для становления науки не только для эпохи Ф. Бэкона, но и для последующих поколений ученых.
3. Наука отмежевывается от средневековых интеллектуаль ных традиций: постоянного вращения мысли вокруг догма тов Священного Писания, засилья вербализма, отвлеченной схоластической учености. Новая установка рождающейся науки - «вещи вместо слов» берет курс па опытное иссле дование природы.
4. Происходит размежевание естествознания с философией, естественные науки проникают в университе ты.
5. Идеал ученого - энциклопедист.
****
3. Классический период (XVIII - XIX вв.). Классический период развития науки приходится на время зрелого капитализма. В промышленности наблю дается переход к крупному машинному производству, сво бодная конкуренция достигает апогея, растет пролетариат, обостряются классовые противоречия. Конец этого периода знаменуется установлением промышленных монополий и финансовой олигархии.
****
1. Наука превращается в идеологию. Наиболее отчетливо это выразилось в представлениях, сло жившихся в XVIII столетии, в век Просвещения. В этот период ученые расстаются с романтическими иллюзиями бэконианской идеологии науки. Образ «плодо носной» науки, сослуживший добрую службу на первых порах ее институционализации, стал в какой-то мере тормо зом па пути развития теоретического знания. Поэтому уче ные в этот период в большей мере пропагандируют образ «светоносной» науки и идею самоценности научной истины. В условиях нарастающей дифференциации науки ученые весьма озабочены поиском консенсуса для поддержания вы сокого статуса научных исследований. Если прежде господствовал взгляд на научные знания как на то, что доступно только избранным и открывает им путь к благу, то просветители существенно раздвинули рамки социального воздействия науки. Видя в невежестве и суевериях основной источник всех пороков и зол в обществе, они считали распространение научных знаний среди широких слоев населения решающим средством достижения социальной справедливости и разумного общественного устройства.
В начале XIX века, в связи с общим разочарованием в ито гах Великой Французской революции, идеи Просвещения стали терять свои позиции. Однако укоренившееся на их основе пони мание научного знания как самоценного и общественно значи мого блага надолго осталось широко разделяемой предпосылкой, исходя из которой обсуждалась социальная роль науки.
Иначе говоря, расширение объема научного знания пред ставлялось целью, не требующей какого-либо внешнего оправда ния. В качестве едва ли не бесспорной ценности выступал и прин цип свободы научных исследований. Всякое выступление против этих установок воспринималось как голос обскурантизма.
Нередко дело доходило до абсолютизации культурно-мировоззренческих возможностей науки. Утверждалось, в частности, что только научное, а точнее — только естественнонаучное знание может служить надежным ори ентиром в человеческой деятельности. Тем самым принижалась или вообще отрицалась мировоззренческая значимость религии, философии, искусства. Впоследствии на этой почве возник сциентизм — мировоззренческая позиция, считающая науку высшей формой культуры, своего рода сверхценностью, и третирующая все, что выходит за рамки научной строгости и рациональности.
С течением времени культурно-мировоззренческая роль нау ки становится все более заметной, и сегодня она весьма и весьма внушительна. Вместе с тем сегодня с предельной ясностью обозначилась и ущербность односторонней ориентации на науку в мировоззренческом плане, необходимость единства науки с другими формами культуры, хотя реальное достижение такого единства — далеко не простая задача. Важно также иметь в виду и то, что в современных условиях
осуществление культурно-мировоззренческой функции — лишь один из каналов воздействия науки на общество.
Поэтому ориентация исключительно на эту функцию ведет к односторонности в понимании их взаимоотношений.
****
2. В этот период, как отмечал Ф. Энгельс, естествознание о целом переходит от фазы собирания, накопления отдель ных фактов к созданию фундаментальных теорий, отражаю щих процессы и связи в неживой и живой природе. Славу этого периода составляет классическая механика, получив шая в трудах Эйлера, Лагранжа, Якоби филигранную от делку. Больших успехов достигает математика, Фарадей и Максвелл создают классическую электродинамику, биоло гия увенчивается теорией Дарвина, закладываются основы экспериментальной физиологии, химия после открытий Ла вуазье расстается с последними остатками аристотелеанства.
****
3. На классическом этапе окончательно закрепляется орга низация науки по дисциплинарному принципу. Вместо одной науки, названной Бэконом естественной философией, возни кает множество специальных наук. Если романтический этап — время ученых-энциклопедистов, то XIX в. знаме нует приход в науку ученых-специалистов.
****
4. Происходит ре форма образования в университетах, возникают политехни ческие институты. Уже в XVIII в. возникли новые формы организации научной деятельности в области техники — прежде всего инженерные общества и высшие технические школы, а академии наук сконцентрировались на фундаментальных научных проблемах.
****
4. Постклассический период. Следующий ключевой этап социальной институционализации науки приходится на вторую половину XIX — начало XX в. Принципиальное значение здесь имеют три момента:
1) осознание и обществом, и научным сообществом эконо мической эффективности научных исследований;
2) начавшаяся в этот же период профессионализация науч ной деятельности. Касаясь процесса профессионализации, американский фи лософ и историк науки Л.Грэхем пишет: «В двадцатом сто летии на смену любителям и дилетантам в науке постепен но пришли находящиеся на жалованье профессионалы, и в ходе этого процесса изменился тон научной литературы. Прежде журналы научных обществ часто публиковали умо зрительные статьи, в которых вперемежку рассматривались нормативные и фактические вопросы. К концу девятнадца того столетия такой стиль почти полностью исчез со стра ниц престижных научных журналов. Членство в научных обществах становится все более ограниченным, часто тре буя высшего образования и сопутствующего ему приобще ния к этосу исследований. Нормой серьезного профессио нального ученого стал трезвый, строго следующий за факта ми стиль рассуждения».
3) установка на нормативно-ценностную нейтральность нау ки.
****
5. Этап «большой науки». Особенности «большой науки»:
1. Огосударствление науки
2. Научная деятельность приобретает массовый характер.
2. Центр тяжести переходит в сферу прикладных исследований и разработок. Деятельность ученого мотивируется не столько ценностями поиска нового знания, сколько ценностями получения практиче ского эффекта.
4. Растет специализация научной деятельности (появляются новые специальности).
5. Наука принимает на себя бремя социальной ответственности.
Характеризуя современную науку, Б.А. Грушин отмечает в ней главное: «…современная наука во множестве ситуаций представляет со бой (благодаря масштабности решаемых ею задач, ориентации на скорейшее внедрение результатов исследований в практику и т. п.) совокупность крупных, подчас огромных учреждений, объ единяющих сотни и тысячи людей, занятых преимущественно технической, исполнительской деятельностью... Это подлинно массовое производство информации (знаний), осуществляющееся в типично «фабричных», индустриальных формах»
Традиционно, социологи и историки науки выделяют в «большой науке» два основных, уже закончившихся периода:
• 50-60-е гг.: своеобразный «золотой век» науки. В то время научно-техническая политика стояла в центре внимания общест венности и правительства не жалели средств на ее развитие, рас ширяли сеть научно-исследовательских учреждений, росла чис ленность ученых, совершенствовалась подготовка кадров;
• 70-80-е гг.: время экономических трудностей, обострения конкуренции между странами. Правительства требуют, чтобы ученые служили прежде всего интересам экономического и про мышленного развития, упор делается на технологии.
С начала 90-х гг. (к этому времени численность ученых дос тигла уже 5 миллионов) наблюдаются структурные изменения в науке и особенно в научной политике. Охарактеризуем некото рые из них.
1. По мнению социолога науки Ж.-Э. Обера, ресурсы, вкладываемые государствами в развитие науки, не растут, а во многих странах их доля в общественных затратах даже сокраща ется. На приоритетные места выходят другие проблемы: здраво охранение, окружающая среда и просвещение
Вместе с тем в развитых странах увеличивается финансиро вание научных исследований, проводимых за счет частных средств, что обусловило внимание к экономической эффективно сти научных проектов и явное преобладание прикладных иссле дований над фундаментальными. Развивается сеть центров про ведения междисциплинарных исследований, центров по передачи технологии, технологических парков. Неповоротливые же тради ционные государственные и академические исследовательские структуры не успевают приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам.
2. Усиление частного капитала в современной науке оказало влияние и на интернационализацию научной деятельности. В со трудничестве с фирмами-конкурентами международные корпо рации на своих производствах за рубежом создают научно-исследовательские лаборатории, новые продукты и технологиче ские процессы. Особенно это заметно в химической промышлен ности, в промышленности по производству ЭВМ, современного конторского оборудования, электронной и фармацевтической промышленности. Так, электронная промышленность Японии с 1987 по 1990 гг. создала 21 научно-исследовательский центр в США, 6 в Европе и 6 в Азии.
3. Наблюдается практика научно-исследовательских заказов ча стных фирм зарубежным университетам. Японские компании, например, строят новые лабораторные корпуса для проведения фундаментальных исследований вблизи британских университе тов («Хитачи» и «Тошиба» рядом с Кембриджем, «Шарп» в на учном парке Оксфорда).
4. Массовая миграция научных кадров. Большое влияние на научную политику наиболее развитых стран и международных фондов оказывает сегодня и преобразо вание систем проведения научных исследований и разработок в странах Восточной Европы и республиках бывшего СССР. Ори ентация этих стран на привлечение иностранных финансовых ресурсов в сферу науки, расширение совместных разработок и массовая эмиграция научных кадров позволяют крупным фирмам воспользоваться дополнительным интеллектуальным потенциа лом и даже удешевить ряд научных разработок.
Таким образом, новые тенденции в структуре социального ин ститута науки говорят о переживаемых им глубоких изменениях. Это связано с переходом наиболее развитых индустриальных стран к новому информационному обществу и набирающей тем пы технологической революцией. Изменяется инфраструктура науки, повышается социальный статус научного труда и произво дительность труда в науке, увеличивается интеграция и интерна ционализация научной деятельности.
II. ОБРАЗ УЧЁНОГО
Поддерживая и пропагандируя данный социальный тип в виде обобщенного образа ученого, научное сообщество тем самым выделяет себя в иерархии социальных групп в каче стве специфического социального слоя и ограждает от влия ния чуждых для мира науки ценностей. Образ ученого оли цетворяет собой в иконической форме ту систему ценнос тей, которую разделяет научное сообщество. Фразы типа: «Этот поступок недостоин настоящего ученого» или «Его жизнь может служить примером выполнения общественно го долга подлинным ученым» и т. п. имеют смысл только потому, что в общественном мнении укореняется опреде ленный ценностно ориентированный образ ученого.
Негативный образ ученого.
1. Ф. Рабле.
2. Сфивт.
3. Мольер: тупость, мания величия, бахвальство, алчность, высокомерие, схоластическое мышление, практическая никчемность.
Позитивный образ ученого. Эту историческую традицию отрицательного отношения к ученым пытался в свое время переломить Ф. Бэкон. По-видимому, он хорошо осознавал укорененность негативного образа ученого в различных общественных кругах. Поэтому, защищая возрождающуюся науку и ученых, великий рефор матор выстраивает и новый образ ученого методом его про тивопоставления старому образу.
Говорят, что ученые корыстолюбивы. Напротив, утверж дает Ф. Бэкон, «из всех людей только ученые любят труд только ради него самого». Говорят, что они бездельники. Нет, пылко возражает он, «из всех людей они самые неуто мимые». Ученых часто упрекают в том, что они преследу ют только свои эгоистические цели. Наоборот, убеждает Ф. Бэкон, занятия наукой «удерживают ум от безделия и стремления к удовольствиям». Ученым высказывают упрек в том, что они ведут уединенный образ жизни, «с трудом приспосабливаются и сходятся с людьми». И на эти упреки Бэкон находит опровержения или извинительные мо тивы.
После Ф. Бэкона продолжалась работа по созданию по зитивного образа ученого, который бы вызвал общественное доверие и уважение со стороны широких кругов населе ния. К созданию этого образа приложили руку многие вы дающиеся деятели науки. Уже со второй половины XIX в. авторитет ученых окончательно укрепляется в представле нии многих слоев населения, укореняется обобщенный образ весьма добропорядочного и общественно полезного служи теля храма науки. Возникший социальный стереотип учено го — результат нарастающих успехов пауки и ее усиливаю щегося влияния на культуру; не в последнюю очередь он обусловлен той искусной пропагандой, которую неизменно вело и ведет научное сообщество.
Объективности ради следует сказать, что пропаганда позитивного образа ученого не является целенаправленной и систематизированной, она обычно сопутствует освещению роли науки и ученых в жизни общества. Рассмотрим те основные каналы, по которым происходит формирование типизированного образа ученого.
Первый канал — это многочисленные книги, посвящен ные роли науки в жизни общества, природе научного твор чества, истории научных открытий. Книги такого рода по мимо содержательных характеристик науки всегда затраги вают этическую и социально-психологическую стороны на учной деятельности. Поэтому вместе с «исторически-книж ным образом науки» (М. Малкей) на горизонте неизбежно появляется и его вечный спутник — стандартный образ ученого. Именно по этому каналу формируется и «книжный образ» ученого, который воспроизводит в своем труде И. Митрофф. Ученому приписываются такие атрибуты, «как стремление обмениваться мнениями, спокойствие, лояльность к истине, объективность, взвешенность суждений и эмоцио нальный нейтралитет...».
Второй канал — это биографии великих ученых, воспо минания их коллег, многочисленные юбилейные речи, в ко торых в помпезно восхваляющем тоне оценивается жизнен ный путь выдающегося юбиляра, это и многочисленные не крологи, публикующиеся в толстых журналах. Образ уче ного, формируемый по этому каналу, носит явно приглажен ный, беспроблемный, односторонне положительный харак тер. Подобного рода «пристойно отретушированные биогра фии» (Г. Селье) отливаются в идеальный тип ученого, мес то которому не на грешной земле, а на божественных небе сах.
Третий канал — это устная традиция распространения легенд и мифов о «великом шефе» его соратниками, после дователями, учениками, учениками учеников и т. д. Обстоя тельства жизни выдающегося ученого, основавшего школу, институт, лабораторию, нередко идеализируются, обрастают легендами и мифами. Образ основателя школы, научного руководителя, организатора института становится своеобраз ным «знаменем полка», предметом гордости и подражания. В эволюции образа «шефа» происходит акцептация позитив ных качеств и вытеснение неприглядных, непопулярных черт личности. Иногда последним придается неожиданная аран жировка, меняющая «минус» на «плюс». Например, если шеф был угрюм и неразговорчив, то в устах его правоверных поклонников можно услышать такую фразу: «Шеф не любил тратить время попусту». Если шеф в свою бытность напро палую волочился за молоденькими лаборантками, то через много лет новые покорители науки с восторгом говорили, каким «жизнелюбом» был их учитель. Не случайны поэтому и ответы студентов на вопрос, как они представляют себе типичные качества ученого. Они обрисовали ученых как «высоких интеллектуалов, преданных своему делу... терпе ливых и непредубежденных ... не делающих скоропалитель ных выводов ... способных постоять за свои идеи, когда это необходимо ... «посвященных» людей, которые работа ют не ради денег или славы или большого самолюбия, а только ради правды, во имя процветания своей страны и все го человечества».
Четвертый канал – специальные социологические исследования. Появляется все большее число работ, в кото рых личность ученого становится предметом целенаправлен ного изучения, что свидетельствует о росте критического самосознания научного сообщества. Сознательная рефлексия над образом ученого при водит постепенно к расщеплению универсального стереоти па на множество «реальных» типов ученых. Мир ученых оказывается намного полифоничнее, противоречивее и слож нее, чем его отражение в ходячем классическом образе «выдающегося» ученого.
Можно сказать, что вплоть до современного этапа развития науки преобладал классический образ ученого, формировавшийся в течение длительного времени, и лишь с приходом большой науки этот образ стал постепенно вы тесняться современным представлением о «типичном» уче ном.
****
КЛАССИЧЕСКИЙ ОБРАЗ УЧЕНОГО
Анализируя различные высказывания о качествах, не обходимых для «настоящего» ученого, можно увидеть, что они содержат указания на два класса свойств, настолько тесно связанных между собой, что порой их трудно раз делить.
1. Один класс составляют социально-этические свой ства, такие, например, как бескорыстие, скромность, вели кодушие и т. п.
2. В другой класс входят профессиональные свойства, такие как упорство в достижении целей, гибкость ума и т. п.
Рассмотрим типические черты «ходячего» образа ученого, берущего свое начало чуть ли не с первых заповедей Ф. Бэкона.
Первый класс
Первая, наиболее важная черта подлинного ученого — это бескорыстие, научный альтруизм, служение истине ради нее самой. Бескорыстие ученого — это не мученичество героя и не жестокий аскетизм святого, а нормальная жизнь человека, главной целью которого является научное открытие, исти на сама по себе. Использование науки в корыстных целях, служение «золотому тельцу», погоня за научной славой, высо кими званиями и премиями в ущерб кропотливому и упорно му труду всегда явно или тайно осуждались научным ми ром. Широко известно высказывание К. Маркса: «...чело века, стремящегося приспособить науку к такой точке зре ния, которая почерпнута не из самой науки... а извне, к та кой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, — такого человека я называю «низким».
С бескорыстием ученого связан целый букет этических качеств, которые как бы оттеняют основные тона и полу тона нравственно совершенной личности. К этим качествам относятся беспристрастность и объективность ученого в науч ном исследовании, самокритичность в оценке собственных научных результатов и научная скромность, неиссякаемое трудолюбие и самодисциплина, научная честность. Ученый имеет право на ошибку, но не имеет права на сознательное искажение истины в угоду чьим-либо интересам. С беспристрастностью близко соотносятся и такие час то упоминаемые черты, как непредубежденность и объектив ность. Непредубежденность означает, что ученый способен одинаково беспристрастно относиться как к научным рабо там своих коллег и оппонентов, так и к собственной работе.
Самокритичность и честность, по мнению многих, также являются неотъемлемыми чертами подлинного ученого, ибо вытекают из целей и содержания научной работы. Ученый не имеет права искажать факты, он должен быть честным прежде всего перед самим собой. Факты — упрямая вещь и их необходимо признавать даже в том случае, если они опровергают собственную концепцию ученого. Честность, как характерная черта профессиональной деятельности, обязы вает ученого не выдавать желаемое за действительное, не проверенный результат — за обоснованный вывод, плохую, неразработанную гипотезу — за окончательную теорию. Поэтому по-настоящему честный ученый всегда самокрити чен; он готов в любой момент пересмотреть свою точку зрения, если обнаруживается ее несоответствие действитель ности. Безусловно, ученый обязан учитывать критические замечания оппонентов в свой адрес, и если он убеждается в их справедливости, то вносит соответствующие коррективы в свои научные результаты.
Наконец, поиск истины требует неиссякаемого трудо любия и большой самодисциплины. «Как правило, истин ный ученый ведет почти монашескую жизнь, оградившись от мирских забот и полностью посвятив себя работе, — утверждает Г. Селье. — Ему нужна железная самодисцип лина, чтобы сконцентрировать все свои способности на сложной работе, эксперименте, теоретической деятельности, требующей продолжительного и безраздельного внимания» .
Второй класс
Сюда относится оригинальность мышления, черта настолько же типичная, насколько конст руктивно и неопределимая. Г. Селье по этому поводу гово рит: «Сила оригинальной, творческой мысли состоит в спо собности по-новому взглянуть на вещи».
Близкими к ори гинальности по смыслу оказываются и такие черты, как воображение и интуиция. По Селье, «воображение — это бессознательная способность комбинировать факты новыми способами, а интуиция — это способность переносить нуж ные воображаемые образы в сознание». Способность мыс лить нестандартно, независимо, как качество, необходимое ученому, подчеркивается обычно всеми исследователями, несмотря на трудность конструктивного определения и вы явления подобных признаков. По мнению Д. Прайса, на пример, «хорошим ученым может быть лишь тот, кто ас социирует со словом «черный» не слово «белый», а слово «икра».
Безусловно, ученый должен быть наделен особым ин теллектом. Но интеллект, по убеждению большинства ис следователей, — это не врожденное свойство человека; во всяком случае признается, что его можно успешно разви вать. «Подобно воображению и интуиции, интеллект, — утверждает Г. Селье, — работает путем комбинирования фактов, хранящихся в памяти, но делает он это не с помо щью причудливой игры в потемках бессознательного, а с помощью логического анализа при полном свете сознания. Его основными инструментами являются: логика, память, способность к концентрации внимания на одной проблеме вместе с ее логическими следствиями, способность к абст ракции, пренебрежение ко всему, что не относится к делу».
Наконец, неизменно подчеркивается, что ученый должен проявлять энтузиазм и настойчивость в научном поиске На пути ученого могут встречаться разнообразные препятствия, связанные как с реализацией программы научного иссле дования, так и с обстоятельствами, лежащими вне науки {частная жизнь, взаимоотношения с коллегами, семейные проблемы и т. п.), но подлинный исследователь природы не должен сворачивать с избранного им пути, вдаваться в панику, разочаровываться при первых же ударах судьбы. Настоящий ученый неуклонно следует своему жизненному избранию — познанию мира, несмотря на временные не удачи и трудности.
Рассмотренные выше черты идеального ученого легли в основу классического образа, выполнявшего длительное время важную идеологическую функцию «святой иконы». Многие поколения ученых воспитывались в духе поклонения этому непогрешимому идеалу, но уже после окончания вто рой мировой войны ореол святости ученого начал постепен но тускнеть.
****
ТИПИЧЕСКИЙ ОБРАЗ УЧЕНОГО
Возрастание спроса на науку привело к массо вому притоку новых людей в ее ряды. Эти новые люди бы ли уже лишены романтического ореола бескорыстных геро ев-одиночек, борцов за чистый свет истины. Наука становилась для них просто престижной профессией, такой же обыденной, лишенной какой бы то ни было святости рабо той, как и работа банковского служащего, адвоката, инже нера и т. п., но только более респектабельной.
Расхождение между мифом о «святом ученом» и реаль ностью всегда существовало, хотя его долгое время и не замечали. Известно, что канонизированный основатель клас сической механики Ньютон был очень тщеславен и много времени уделял спорам о своем научном приоритете со сторонниками Декарта, с Бернулли, Лейбницем, Р. Гуком, а для обоснования своей правоты порой прибегал к «бесче стным ухищрениям». Сам великий реформатор науки Ф. Бэкон, воспевший оду бескорыстию и праведности уче ных, был уличен во взяточничестве. Что же тогда говорить о современных научных работниках, вовлеченных в пауку возросшим спросом на интеллектуальный товар?
По мысли американского биохимика Д. Унгара, «высо кие денежные оклады, обеспеченное положение и социаль ный престиж привлекли в науку большое число лиц, кото рые в былые времена избрали бы себе более «земной» род занятий. Увеличение армии научных работников привело к снижению этических стандартов». Обусловлено ли это широкое движение в науку лишь любовью к истине, любоз нательностью, как это декларируется в стандартном образе ученого? Отнюдь нет.
Беспринципность. На почве суровой реальности неизбежно возникает воп рос, насколько ученые щепетильны в выборе средств обре тения высокого авторитета и научной славы. К сожалению, очень часто ученые обнаруживают острый дефицит такой щепетильности. И. Митрофф, опросивший более 40 физиков, обнаружил, что «ученые охотно порочат друг друга, их отзывы о коллегах (если они уверены в анонимности) пол ны недобрых чувств, брани и мстительной злобы». Поэтому «внутренние рецензии», написанные для издательства, рази тельно отличаются от опубликованных рецензий тех же ав торов на уже изданные книги; «во внутренних рецензиях ученые позволяют себе клеветнические измышления, кото рые не решились бы опубликовать открыто, зная, что их легко опровергнуть и разоблачить».
Консерватизм. Ученые и сейчас любят подчеркивать свою раскрепо щенность мышления и непредубежденность. А как на прак тике реализуются эти черты? Оказывается, ученые с боль шим сопротивлением принимают все новое. Биохимик Д. Унгар приводит пример того, как один известный нейробиолог наотрез отказался ознакомиться с экспериментальны ми данными, которые хотел показать ему талантливый мо лодой ученый. «Все равно я не поверю вашим результа там», — ответил корифей начинающему ученому. Очень час то маститые жрецы науки, не дав себе труда вникнуть в новые и нестандартные идеи, рубят с плеча: «абсурд», «хи мера», «вздор». В реальных межличностных отношениях у многих ученых обнаруживается комплекс «зеленого вино града». После личных неудач в решении какой-либо научной проблемы ученые часто отказываются признать сделанные другими исследователями открытия на том основании, что они искренне верят в невозможность разрешения проблемы кем-либо другим, если самим это никак не удалось.
Предвзятость в оценке идей своих соперников, огуль ная пристрастная критика конкурентов, клановые атаки на противоположное научное направление, подсиживание своих научных коллег — эти явления, увы, стали довольно распро страненными в научной среде.
Алчность. Как любят ученые повторять слова о своей нейтральнос ти и беспристрастности в решении научных проблем! Но су ровая правда такова, что исследователи часто выступают на стороне той компании, которая способна хорошо оплатить их исследования. Такие данные приводит, например, М. Малкей, рассказывая о дебатах вокруг возможных последствий строительства одной атомной электростанции в США. Груп па местных ученых выступила с резким осуждением этого строительства, приведя весомые доводы об угрожающей опасности. Компания, осуществлявшая субсидирование этого строительства, затратила свыше полутора миллионов дол ларов на научные исследования возможных последствий от работы атомной станции, пригласив другую группу ученых. Эти «независимые» научные эксперты полностью отвергли выводы местных ученых и оправдали действия компании.
Нужно отметить, что с подобными ситуациями проти воположных оценок учеными надежности работы атомных станций приходится все чаще сталкиваться и у нас в стра не. В дискуссиях вокруг строительства Крымской, Казан ской, Воронежской атомных станций местные ученые приво дили аргументы, доказывающие опасность и неэффектив ность их строительства, а ведомственные ученые непоколе бимо отстаивали их полную безопасность и экономическую необходимость. Да и уроки Чернобыльской аварии под твердили предвзятость ведомственных ученых, проявившуюся на всех этапах развития этой трагедии, начиная от эйфорической оценки безопасности атомного реактора на проект ной стадии и кончая принижением и замалчиванием возник ших для населения опасностей после взрыва.
Воровство. Большую тревогу вызывают участившиеся в науке случаи прямого жульничества: искажения и подтасовки науч ных данных, плагиат, получение незаконных субсидий.
В мифологизированный идеал перестают верить не только сами ученые, но и широкие слои населения. Ученые начина ют катастрофически терять доверие общественности. По дан ным одного из опросов, проведенных американским журна лом, группа, «враждебная» к ученым, так описала их; «Уче ные — это люди, которым свойственна замкнутость, высо комерие, узость интересов, недостаток чувства моральной ответственности». По мнению этих читателей, в большинст ве своем молодых, . ученые «проституировали свою науку в военных целях и часто слепы к ужасающим последствиям своей работы». Отрицательное отношение к ученым поддерживается и интеллектуалами антисцнентистского нап равления. Писатели, художники, журналисты, философы словно сговорились в ожесточенной критике современной науки. Вместе с критикой ее антигуманной направленности усилились нападки па этический облик современных ученых. Показательна в этом плане критика ученых П. Фейерабендом, в которой он явно переступает меру. Для характеристи ки ученых П. Фейерабснд применяет такие ярлыки, как «духовные фюреры», «интеллектуальный навоз», «человечес кие муравьи». Мы видим, что эффект «святой иконы» сра батывает все реже, и наборот, скепсис и сомнение в беско рыстии и альтруизме ученых возрастают.
Научное сообщество чрезвычайно обеспокоено паде нием авторитета ученого в глазах общественного мнения. В этих условиях крупные представители научного мира стремятся заострить обсуждение этических проблем науки. Они выступают против того, чтобы этика была отделена от научной деятельности. В программных заявлениях прогрес сивных общественных движений все чаще формулируются необходимые требования к социально-этическому облику современного ученого. Проблема из сферы экзистенциаль ной (т. е. фактического существования) переносится, таким образом, в сферу «должного». Спектр таких требований со держится в «Рекомендации о статусе научных работников», принятой ЮНЕСКО в 1974 г. Они таковы:
1) бескорыстие и интеллектуальная честность;
2) способность рассматривать проблему или ситуацию в перспективе и с учетом всех ее последствии для челове ческого общества;
3) умение выделить гражданские и этические аспекты проблем, связанных с поиском новых знаний, которые, на первый взгляд, представляются исключительно техничес кими;
4) бдительность в отношении вероятных и возможных социальных и экономических последствий деятельности в области научных исследований и разработок;
5) готовность общаться с другими не только в научно-технических, по также и вне этих кругов, что означает го товность работать в группе и в области смежных профессий.
Научное сообщество начинает постепенно осознавать, что прежний образ ученого, сочетавший в некой святой троице героя, мудреца и пророка, нанес даже некоторый вред прес тижу науки. Ведь широкая общественность стала возлагать слитком большие надежды на науку в избавлении мира от социальных недугов. Завышенные требования к ученому, которые выдвинула сама научная идеология, обернулись в конечном счете всеобщим разочарованием в науке и враждеб ностью различных социальных слоев к ученым. Поэтому деятели науки в последнее время стремятся «обмирщить» образ ученого, вернуть его на грешную землю. Обмирщение образа ученого направлено на снятие того социального на пряжения, которое возникает в результате шокирующего разрыва между высоким идеалом и «земной» реальностью. Если ученый не святой, а простой человек, «как все», то и требовать от него слишком многого нельзя. Как и все лю ди, ученые могут быть добрыми или злыми, героями или трусами, мудрыми или глупцами, либералами или консерва торами, эгоистами или альтруистами; короче, ничто челове ческое им не чуждо.
По что же тогда все-таки отличает ученых от других людей? По мнению многих, такой отли чительной чертой является высокий профессионализм лю ден науки и связанное с ним стремление к истине. Что же касается других человеческих качеств, то они у ученых не лучше и не хуже, чем у других людей, поскольку сама нау ка — это часть общества: каково общество в целом, тако ва и наука.
Образ ученого продолжает по-прежнему играть важ ную роль в идеологии научного сообщества. В этом образе научное сообщество видит своеобразную визитную карточ ку, позволяющую ему вступить в диалог с обществом. И в то же время этот образ является своеобразным паролем для вхождения молодого поколения в мир науки. Современный образ ученого — это не фактуальное описание того, что есть на самом деле. В своей идеологической функции он выступает как нормативный идеал, на который следует рав няться. Образ ученого не экзистенциален, а потенциален, он служит нормативной моделью «должного», которую вряд ли кто-нибудь реализовывал, но к выполнению которой, соглас но идеологическому ритуалу, следует стремиться.
Функции идеологической нормы, подобной образу уче ного, заключаются в том, чтобы выражать институциональ ные интересы научного сообщества, обслуживать его внут ренние и внешние потребности, а не в том, чтобы жестко регламентировать поведение каждого его конкретного чле на.
III. КОММУНИКАЦИЯ В НАУКЕ
Идеи принадлежат конкретным ученым, но научная деятель ность как таковая может осуществляться исследователями только в контакте, в общении. Если абстрагироваться от содержания знания и его ценности, то науку можно представить как инфор мационную или коммуникационную систему. Как отмечал Д. Прайс, «коммуникации - фундаментальный элемент социаль ного и технического контекста "большой науки", они обеспечи вают взаимодействие участников научной деятельности, обеспечи вая каждому оперативную и качественную информацию о состоя нии дел в науке. Именно коммуникации и являются основным элементом институционализации данного вида деятельности».
Коммуникации в науке - это совокупность видов и форм про фессионального общения учёных, осуществляющегося с помощью широкого спектра устных, письменных, печатных и электрон ных средств. Состояние научных коммуникаций (широта, протя женность, интенсивность) определяет жизнеспособность научно го сообщества, что непосредственно отражается на уровне эффективности научных исследований, является необходимым условием формирования и развития личности ученого, её ценностой и мотивационпой структуры.
Проблемы:
1. Определение видов коммуникации. Коммуникативные связи в научном сообществе делят на фор мальные и неформальные.
К формальным относятся официаль ные, регламентированные встречи ученых по какому-либо вопросу: конференции, симпозиумы, предполагающие обязательное издание их материалов; регламентированное взаимодействие в рамках формальных научных организаций. Главный способ формальной научной коммуникации, существующий с основания науки и до нашего времени, - стандартизированные регулярные публикации (книги, научные и реферативные журналы, статья и т. д.). За долгую историю в науке выработались определенные требования к публикациям.
Неформальные классифицируются много сложнее. К ним от носятся неформальные межличностные контакты между учены ми: беседы; рукописи; устные доклады на семинарах, научных дискуссиях, далее не публикуемые; научные группы; научные школы; «незримые колледжи» и т. д. Не отвергая значения фор мальных контактов между учеными, социологи считают, что не посредственные контакты в рамках личной научной связи явля ются массовой первичной и элементарной «клеточкой» научного познания.
Но структура информационного обмена как в том, так и в дру гом случаях, чаще всего многоступенчата и состоит как минимум из двух уровней: прямого информационного контакта и наличия опосредованных звеньев. Чаще всего непосредственные, неформальные научные контакты осуществляют «ключевые фигуры», обладающие явным информационным преимуществом, - научная элита сообщества данной предметной области. В то же время, имея, как правило, научные школы, «ключевые фигуры» высту пают ретрансляторами последних научных достижений для своих сотрудников и аспирантов, более ограниченных в возможностях неформального информационного обмена.
****
2. Циклы коммуникации. Вне зависимости от способов получения информации стрем ление к интенсивным научным контактам у каждого исследова теля варьируется в зависимости от степени разработки им той или иной проблемы, а также от стадии коммуникационного цик ла, который, по мнению Д. Прайса, включает в себя стадии кон цептуализации, документации и популяризации.
1. На стадии концептуализации происходит выбор темы исследования и форми рование гипотезы. Ученый нуждается в самой свежей информации о степени изученности и конкретных разработках в избран ной им области, происходит активный поиск научных контактов. Затем коммуникативная активность резко снижается; в период интенсивной исследовательской работы лишние контакты отвле кают, а иногда и способствуют утечке информации, ещё не ос мысленной учёным.
2. На стадии документации необходимо дать интерпретацию полученных результатов, оформить документально, подтвердить свой приоритет публикациями как среди научного сообщества,
3. так и среди широкой общественности (стадия популяризации).
****
3. Институциализация коммуникации. Особую роль в системе научных коммуникаций играет такая форма контактов, как «незримый колледж». Впервые это понятие в научный оборот ввели Дж. Бернал и Д. Прайс, подразумеваю щие под ним определенней набор форм коммуникационного по ведения различных исследователей, занятых разрешением какой-либо определенной проблемы с соответствующим распределени ем ролей. «Незримый колледж» чаще всего возникает в зонах ис следовательского прорыва, когда успех в разработке какой-либо группы проблем приводит к формированию новой научной спе циальности. В этом случае «незримый колледж» выступает еще и как форма институционализации научной деятельности.
Н. Маллинз, проследив возникновение и функционирование «незримого колледжа», выделил в этом процессе следующие этапы:
• Нормальная фаза. Участники будущего сообщества пред ставляют собой несколько небольших групп с близкой проблема тикой. Каналы коммуникаций стандартные, ключевыми фигура ми являются признанные научные лидеры. Завершается публика цией работы, содержащей примерную программу разработки но вой проблематики и прогноз ее перспективности.
• Фаза формирования и развития коммуникационной сети. Формируется устойчивая система коммуникаций между исследо вателями, заинтересованными в разработке данной проблемы. Взрыв энтузиазма, кооперация между исследовательскими груп пами, выдвигаются ключевые фигуры уже новой коммуникаци онной сети, не получившие пока признания всего дисциплинар ного сообщества в целом.
• Фаза «сплочения группы». Сформировавшаяся группа формулирует и отбирает для остронаправленной разработки не большое число наиболее важных проблем. Контакты между сплоченной группой и остальным дисциплинарным сообществом резко редуцируются. В это время наступает расцвет деятельности «незримого колледжа». Его численность колеблется в рамках 100-150 человек. Период существования длится 5-8 лет.
• Фаза институциализации новой специальности. Дости жения «невидимого колледжа» признаются научным сообщест вом. Возникает новое направление исследований, специальность. Сама группа распадается, её участники становятся лидерами но вых группировок. Специалисты получают формальные средства коммуникации (журналы, библиографические рубрики, кафедры, спецкурсы). Деятельность ученых переходит в нормальную стадию.
****
4. Вектор развития коммуникации. Все вышеперечисленные способы научных коммуникаций на считывают по меньшей мере не одно десятилетие. Научное со общество 90-х гг. XX столетия уже работало в среде, наполнен ной компьютерами, факсами и прочими средствами ранее недос тупных способов контактов. Возникла так называемая теленаука. Этот термин пришел в социологию из НАСА и подразумевает существование географически далеких, однако интенсивно со трудничающих между собой ученых, электронные журналы и телеконференции.
Теленаука - это новый способ организации «большой науки», когда благодаря новым электронным инфраструктурам, например Internet, вместо увеличения числа журнальных статей или конференций происходит активный рост межличностного взаимодейст вия, так как усиливается непосредственность общения в рамках безграничного, виртуального киберпространства.
Если вернуться к рассмотрению научной деятельности как коммуникационного цикла, то на стадии концептуализации бла годаря телекоммуникациям могут формироваться гораздо более широкие исследовательские группы, гомогенные по своей спе циализации и более жизнеспособные, чем исследовательские группы, опирающиеся на обычные каналы коммуникации. Так, электронный незримый колледж учёных-специалистов по искус ственному интеллекту насчитывает несколько сот человек, но доступ в него возможен только при наличии соответствующего оборудования. На стадии документации телекоммуникации обес печивают циркуляцию гораздо большего числа документов, чем это было раньше, например электронной почты, электронных бюллетеней, электронных журналов, электронной базы данных. На стадии популяризации взаимодействие ученого с широкой аудиторией осуществляется через тележурналистов, ведущих телепрограмм.
IV. НАУЧНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И НАУЧНЫЙ КОЛЛЕКТИВ
Даже беглый обзор места научных коммуникаций в науке по казывает, что прочные социальные связи в науке складываются лишь в процессе интенсивного общения ученых. Но на этапе, ко гда стихийное регулирование интеграционных процессов, в силу массовизации научной деятельности, становится невозможным, начинается процесс организационного оформления научной дея тельности. Таким образом, институционализация тесно связана с организацией науки: требует такой структуры организации науч ной деятельности, которая обеспечивала бы выполнение основ ной функции науки как социального института - производства научного знания.
В процессе исследований социологи выделяют такие основ ные организационные формы науки, как исследовательская груп па, чаще определяемая как научный коллектив, и научная органи зация. Граница между этими понятиями - в степени организаци онного оформления социальных связей, иерархичности и внут ренней упорядоченности и структурированности. Но часто со циологи не проводят между ними жесткой границы.
Исследовательская группа - это первичный коллектив науч ных и вспомогательных сотрудников различного уровня квалифи кации, работающих над общей плановой темой под единым на учным руководством. В этом смысле исследовательские группы, или научные коллективы, являются базовыми элементами, из множества которых и формируются основные организационные структуры науки, лаборатории, отделы, институты и другие со циальные конструкции, большей частью подпадающие под поня тие научной организации. Не случайно именно они являются основ ным объектом эмпирических исследований в рамках социологии.
Научная организация есть устойчивая система совместно работающих индивидов на основе иерархии рангов и разделения труда для осуществления производства научных знаний, вклю чающая в себя организационно-технические, социально-экономические, административно-распределительные (управ ленческие) отношения.
К настоящему моменту сло жились два основных типа научно-исследовательских организа ций - административно-ведомственной (традиционной), бази рующейся на прямом бюджетном финансировании, и про граммно-целевой, основанный на специфической форме фи нансирования - субсидии (гранте), а также их смешанные ви ды. Какой же из них более оптимальный? Попробуем разобраться.
Для административно-ведомственного типа научной органи зации характерно следующее:
1. Исследования выполняются одним и тем же штатным составом научного персонала;
2. Бюджетные научные организации располагают собственной материально-технической базой для проведения лабораторных экспериментов;
3. Происходит распределение всех видов наличных ресурсов, вклю чая финансовые (заработная плата и иные формы вознагражде ния), условий должностного продвижения и способов повышения квалификации;
4. Характер деятельности работников научных орга низаций регламентирован различного рода административными предписаниями, актами, распоряжениями, инструкциями.
Но стабильность должностных окладов при объективной трудности измерения результативности научной деятельности привлекает в сферу научного производства лиц, не обладающих соответствующей квалификацией или способностями к научному творчеству. Централизация исследований в организациях увеличивает штат персонала, что в свою очередь приводит к возникновению многоступенчатой иерархической организационно-управленче ской структуры научно-исследовательского процесса и вынужда ет исследователей связывать возможность своего творческого роста с должностным продвижением, с интересами личной карь еры в организации научных исследований. Ставка делается на отработанные темы, часто слабо увязанные как с реальной прак тикой, так и с интересами развития науки.
Если в США кризис такого рода организаций проявился ещё в 50-е, то в России он пришелся на 80-е гг., и поиск выхода из кри зиса в той и другой стране шел по двум направлениям: ориенти ровались на средства, заимствованные из арсенала самой бюро кратической системы, например изменяли систему учета научно го труда, формы оплаты, или, напротив, выводили творческий процесс из-под влияния административно-ведомственной систе мы управления научными организациями, что и привело к воз никновению нового типа научной организации: программно-целевого.
Программно-целевая форма организации научной деятельно сти базируется на специфической форме финансирования - суб сидии, или гранте. Она предполагает следующее:
1. Целевое проек тирование исследований и разработок, основанное на временном целевом объединении специалистов различного профиля и спе циализации для разработки актуальной фундаментальной науч ной проблемы или конкретной задачи;
2. Наличие независимой вневедомственной экспертизы исследовательских проектов;
3. Ком плексно используемую материально-техническую базу;
4. Измене ние организационно-управленческих функций, которые в данном типе научной организации включают в себя высококвалифициро ванную аналитическую и экспертную работу по определению проблематики программных областей, их перспективности для научно-технического прогресса и обеспечения координации тру да коллективов - неформальных групп исследователей из раз личных учреждений.
Одним из видов программно-целевых организаций стали на учные фонды (например. Российский фонд фундаментальных ис следований, через который распределяется 5-7 % всех средств, выделяемых государством на науку, Международный научный фонд (Фонд Сороса) и 200 зарубежных фондов, выделяющих примерно 50 % всех средств на российскую фундаментальную науку), инновационные научно-технические фирмы, ориентиро ванные, главным образом, на внедренческие задачи, или исследо вательские институты, имеющие только руководство, без жест кой организационной структуры и являющиеся держателями пае вых взносов корпораций и ведомств, предназначенных для фи нансирования наиболее перспективных для науки и обще ства тем.
Такие организации формируются на внештатной основе из высококомпетентных специалистов, заинтересованных в глубо кой разработке вопросов, но они затрудняют научное общение между учеными, занятыми различными проектами, практическая направленность конкретной программы или проекта не дает воз можности углубляться в фундаментальные проблемы, что отри цательно сказывается на квалификации научного персонала.
Наличие положительных и отрицательных сторон в данных типах организации научной деятельности вызвало попытки впи сать в традиционную схему административного управления эле менты программно-целевого проектирования. В результате поя вились смешанные, матричные структуры, в которых жесткая, строго регламентированная вертикальная иерархия сочетается со слабоструктурированной совокупностью статусов, полномочий, влияний, коммуникаций, располагающихся, так сказать, горизон тально (линейно).
Таким образом, существование двух основных типов научной организации влечет за собой и существование двух типов струк тур управления организациями: высокой и плоской.
Высокая структура отличается большим числом уровней управления.
В плоской структуре относительно немного уровней, поэтому у каждого руководителя оказывается больше подчиненных и меньше, чем в высокой структуре, вышестоящих руководителей. В плоских структурах большая ответственность сосредоточе на на низших уровнях, что позволяет осуществлять координацию посредством обратной связи с требованиями ситуации, Для ди намичных, быстро меняющихся условий децентрализованная система координации и управления является наиболее подходя щей.
В целом высокие структуры обеспечивают большую степень защищенности и удовлетворения социальных потребностей, то гда как возможности самореализации творческого потенциала в плоских структурах оцениваются выше. Многоуровневые иерар хические организационные структуры оправдывают себя в круп ных научных и научно-производственных центрах. В небольших научных организациях приблизиться к плоской структуре по зволяет, например, назначение ведущих ученых на высокие должности.
21