Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
–Ты действительно меня любишь?
Девушка с волосами светлыми, как пронизанные лучами летнего солнца струи ручья, заглянула в глаза высокому темноволосому человеку с немного резким, но, безусловно, красивым и породистым лицом.
–А у тебя есть повод для сомнения?– Он взял ее за тонкую руку с белой, очень тонкой, почти прозрачной кожей.
Зал, где они стояли, был воистину прекрасен. Со всех сторон поднимались спиральные колонны из розового мрамора, по потолку шла искусная роспись, изображающая зеленый луг и гуляющих по нему людей в пышных венках, стены опоясывали выполненные из отливавшего голубым и розовым перламутра мозаики, изображавшие дельфинов. В общем, зал поражал воображение своей величественностью и вместе с тем изяществом. В нем имелась только одна странность– полное отсутствие окон.
–Ты сомневаешься во мне?– повторил вопрос темноволосый.
Девушка улыбнулась.
–Нет. Если бы я сомневалась, то разве пригласила бы тебя сюда? Разве усыпила бы отца и открыла бы сокровищницу, чтобы показать тебе все богатства?
–Вот видишь, моя прелесть.– Мужчина по-хозяйски запустил пальцы в роскошные волосы девушки и, слегка запрокинув ее голову, коснулся губ мимолетным поцелуем.– Ты чудесное дитя, мне было с тобой хорошо и даже жаль немного, что наше время вышло.
–То есть как вышло?– Темно-синие, как глубины океана, глаза девушки широко распахнулись.
–Ничего личного,– сказал мужчина и вдруг резким движением всадил красавице в грудь нож.
Девушка недоуменно посмотрела на расплывающееся на тонкой голубой ткани некрасивое кровавое пятно. Ее губы полуоткрылись в немом вопросе.
–Нож заговоренный. Мне жаль тебя огорчать, но ты все же умрешь,– темноволосый выпустил свою жертву из объятий.
Красавица покачнулась. Она пыталась что-то сказать, но на губах выступила кровь. Несчастная задышала часто-часто, а потом медленно опустилась на мозаичный пол. Ее тонкая рука, унизанная изящными золотыми браслетами, в последнем усилии схватилась за ручку ножа, но жизнь уже стремительно уходила из этого прекрасного тела.
Мужчина молча дождался пока все закончится, затем наклонился и закрыл все еще удивленные глаза. Пора браться за дело.
Аккуратно обойдя мертвое тело, он подошел к двери сокровищницы и на миг остановился, ослепленный ее блеском. Чего там только не было! И редчайшие золотые чаши, украшенные драгоценной чеканкой старых мастеров и умело ограненными камнями, каждый из которых стоил целое состояние… И античные черноузорные амфоры, попавшие сюда прямиком с триер 2… И иконы в драгоценных окладах, написанные в первые века христианства, когда распятый бог только-только начинал свой триумфальный путь по земле. Ауж украшений, золотых и серебряных монет самых разных времен и народов и вовсе не счесть!
При виде этого богатства можно было сойти с ума или продать душу самому морскому черту, но у убийцы были немного другие планы.
Войдя в сокровищницу, он медленно обошел россыпи золотых монет и самоцветов, миновал античные сосуды и драгоценные чаши. Даже иконы и кадильницы, украшенные драгоценными рубинами, похожими на капли крови, не привлекли его взгляд дольше чем на несколько секунд.
Он прошел уже большую часть сводчатой залы, когда, похоже, наконец, нашел то, что ему было нужно,– простые деревянные гусли, казавшиеся неуместными среди прочего великолепия.
Мужчина, почти не глядя, взял из кипы драгоценных тканей затканный золотым шитьем кусок бархата, бережно завернув в него гусли, спрятал себе за пазуху и с этой ношей вышел из сокровищницы.
Взглянув на стоявшие на мраморном столике песочные часы, в верхней части которых осталось совсем немного песка, мужчина покачал головой и, ускорив шаг, двинулся к выходу.
Небольшая тайная дверца, скрытая в нише одной из стен, вывела его наружу. Теперь становилось понятным, почему в зале отсутствовали окна: сразу за стенами дворца было море, вернее даже: сам дворец находился на морском дне, и рядом с ним вместо розового куста располагалась целая колония пышных водорослей, среди которых резво сновали причудливые разноцветные рыбки. Это казалось таким красивым, что не залюбоваться ими было невозможно. Но темноволосый не потерял на них ни единой секунды. Оттолкнувшись от дна, он быстро заработал руками и ногами, изо всех сил плывя к поверхности.
Долог оказался путь наверх из самых толщ морской пучины, но, наконец, мужчина вынырнул. Силы его были на исходе.
Какое-то время он жадно вдыхал соленый морской воздух под небом, подсвеченным огромными звездами, с любопытством взирающими на него с высоты, а потом поплыл к едва различимому берегу. Он успел добраться до поверхности до истечения действия заклятия, позволяющего дышать под водой, но еще не все испытания остались позади. Нужно успеть. Нужно унести драгоценную добычу.
Наконец ноги нащупали дно. Это придало беглецу уверенности. Можно считать, победа останется за ним. Рассекая грудью воду, он двинулся к берегу. Оставалась буквально пара шагов, когда за его спиной послышался все нарастающий рокот.
Мужчина оглянулся. В море, пока что далеко от него, поднималась в небо огромная волна, казавшаяся угольно-черной на фоне ночи.
–Ну, теперь вся надежда на черта,– пробормотал он и неуклюже побежал, прижимая к груди драгоценный сверток, то и дело падая на песок, тут же спешащий забиться в нос, запорошить глаза.
Видимо, черт и вправду помогал ему, потому что темноволосый успел взобраться по тропинке на дюну, высоко поднимающуюся над морем, как раз за миг до того, как огромная волна со всей силы обрушилась на берег.
Человека обдало потоком воды, но он находился вне приделов досягаемости гнева Морского царя. Он был на суше, в безопасности.
–Ну что, съел?!– крикнул темноволосый, потрясая кулаком, в сторону моря.– Так я тебе и дался!
Море грохотало и бешено билось о берег, а мужчина, подняв мокрое лицо к небу, громко, словно сумасшедший смеялся.
–Я обманул тебя, глупец! Тебя и твою глупую дочь! Я надсмеялся над вами и получил желаемое!– орал он и снова смеялся.
Человек был так поглощен своей безумной радостью, что не заметил, как, полускрытая сенью ночи, к нему скользнула еще одна тень. Он оглянулся, когда было уже поздно, и принял нацеленный в живот удар копья с тем же удивлением, что отражалось в глазах убитой им девушки.
–Ты кто?– прохрипел темноволосый, вглядываясь в склонившуюся над ним тень.
При свете молний он смог разглядеть молодое, незнакомое ему лицо, прилипшие ко лбу светлые волосы и простую суконную одежду.
–Я тот, на чью землю ты пришел, пес-рыцарь,– ответил незнакомец, с трудом произнося немецкие слова.– Я тот, чей дом ты сжег. Я тот, чью семью ты убил. Я– твоя смерть.
А на море все бушевал шторм.
На море бушевал шторм. Корабль стонал, словно человек, страдающий от невыносимой боли. Да и немудрено. Словно кости, трещала его палуба, обвисшей кожей трепались на свирепом ветру порванные паруса, а сломанные мачты походили на выступавшие из мертвого тела ребра. Корабль умирал и корчился в своей предсмертной муке. Буря терзала его, разрывала на части и в то же время никак не могла сдвинуть с места. Он застыл, словно накрепко привязанный к чему-то на дне добротной пеньковой веревкой, сплетенной лучшими новгородскими мастерами.
Люди, сгрудившиеся на палубе, просоленные, усталые и сами едва живые, уже не пытались ни натягивать снасти, ни браться за весла. Теперь ни у кого из них не оставалось сомнений: сам Царь морской гневается на них и требует себе искупительную жертву.
Был среди людей высокий да статный купец в богатой, затканной золотым шитьем одежде. На него и поглядывали сейчас остальные– кто с надеждой, кто с ненавистью.
–Садко-купец,– прошептал один из моряков, сплевывая на ходящую ходуном палубу.– Вот те крест, из-за него беду терпим! Давно ли был в Новгороде последним, спасибо говорил, когда за столом чарку наливали, а теперь, как разбогател, зазнался, сам черт морской ему не брат!
Его товарищ, уже немолодой, с просмоленной жиденькой бородкой, быстро взглянул из-за плеча, не слышат ли, и покачал головой:
–Ты, Ярун-то, потише. Морской царь головы требует, вот Садко-то твоей головушкой и расплатится.
–На чужом горбу в рай не въедешь,– снова сплюнул моряк.– Море– оно справедливость любит. Помяни мое слово, даром наш гусляр не отделается! Заплатит-таки гордец за все, что с него причитается!
Словно в подтверждение его слов корабль снова душераздирающе заскрипел, будто завопили от боли и страха сразу сотни глоток. Люди зашумели, еще сильнее заволновались. То тут, то там все яснее звучало страшное слово:
–Жертва! Жертва!
Словно шторм, нарастал людской гул.
Человек в расшитом кафтане медленно оглядел толпу. Его лицо блестело от морской воды, а волосы прядями прилипли к высокому лбу, и все же чувствовалось в нем некое благородство, словно была на этом человеке особая печать.
–Жертву, говорите, надобно?!– спросил он зычным голосом, перекрывающим вой ветра.– Кто сказал «жертву»? Ну, подходи, кто смелый!
Молчит дружина, притихли матросы. Страшно пасть жертвой жестокой бури, но там, возможно, есть еще шанс спастись, а подвернуться под руку разгневанному Садко никто не хочет. Наконец, вышел из толпы один старичок. Идет, качается, за снасти цепляется, еле-еле на ногах держится.
Предстал он перед купцом, поклонился и говорит:
–Не вели казнить, именитый гость 3, вели слово молвить! Стар я, нечего мне терять, а потому не боюсь уж твоего гнева. Разве не видишь сам, что осерчал на нас Морской царь. Не двигается наш корабль с места, сколько усилий ни прилагаем. Уж и вино в воду лили, и злато-серебро бросали– без толку. Хочет Владыка головы человеческой.
–Что же ты такое, пес паршивый, болтаешь!– поднял было Садко руку, чтобы проучить стоящего перед ним человека за дерзкие слова, да и опустил: не годится старца бить.
–Нужно кинуть жребий,– продолжал тем временем старик.– Чей жребий быстрее других утонет, тот в жертву Морскому царю и потребен.
–Отродясь ему не кланялся и кланяться не стану!– ответил Садко гордо, и в тот же миг в небе полыхнула молния, словно небесный карающий меч.
Забегали, заголосили люди, а старик упал на колени, ухватившись за полы златотканого кафтана.
–Пожалей, Садко, если не себя, то наших сыновей да жен, что на берегу дожидаются! Поклонись Морскому царю, чай не каменный, не развалишься.
Скрипнул зубами купец, да делать нечего.
–Ладно,– махнул он рукой,– бросим в море каждый свой жребий, и первым кинул в воду свою шапку.
Тут же пошла шапка ко дну, словно была сделана не из мягких невесомых шкур, а из тяжелого свинца.
Посмотрел Садко на это и покачал головой:
–Неправильный это жребий. Кинем еще раз. Теперь судить будем по тому, какой жребий последним на волнах останется.
Бросили снова. На этот раз отвязал он от пояса меч и кинул его в море. И снова чудо– легкие деревянные щепки, что бросили дружинники или матросы, тут же ко дну пошли, а тяжелый меч на волнах качается.
Вздохнул купец.
–Видно, такова моя доля.
Взял он свои верные гусли, а более ничего, перекрестился и прыгнул в море.
И как только сделал он это, замерла страшная буря, и, покачнувшись, вновь поплыл корабль, все дальше и дальше уходя от того места, где остался Садко, примостившийся на тонкой доске, случайно подаренной ему морем.
Когда изрядно потрепанный бурей корабль скрылся за горизонтом, небо и вовсе просветлело, разошлись тучи и выглянуло солнце.
Осмотрелся Садко вокруг. Куда ни глянь– синь да синь. То небесная, то морская. А на горизонте небо с морем и вовсе мешаются, словно две сестры, прильнувшие друг к другу в тесном объятии.
Улыбнулся купец, вспомнив те времена, когда он, простой гусляр, ходил на берег Ильмень-озера и подолгу играл там на своих чудесных гуслях так, что его сам Царь морской заслушивался.
Тронул он струны гуслей, и поплыла над морем дивная мелодия. Звенящая, как ручеек, мощная, как шум горного водопада. И было в ней все на свете– и первый лучик едва пробудившегося солнца, и горячий шепот влюбленного юноши, и тепло первого погожего дня… Так хороша была эта чудесная мелодия, что даже ветер затих, заслушавшись, а поверхность моря стала гладкая, словно шелк.
Великой силой обладали те гусли…
–Великой силой обладали те гусли…– Александра подняла взгляд от книги и пожала плечами.– Вообще-то очень странная версия. Впервые такую вижу. Обычно гусли Садко не считаются волшебными, а былина повествует о том, как бывший гусляр, а ныне купец попал на дно, где играл перед Морским царем, а тот, чтобы наградить музыканта, велел ему выбрать жену из морских царевен.
–Доводилось читать,– согласился Ян, устроившийся на подлокотнике ее кресла.– Там еще было про то, что Морской царь долго этого самого Садко запугивал. Говорил, что, мол, или съест его, или сожжет, или женит. Уж не знаю, что страшнее.
–Только твои шутки,– отрезала девушка.
Динка, наблюдавшая за их пикировкой с дивана, чуть заметно улыбнулась. Ян понравился ей сразу, но теперь он, похоже, приносит настоящую пользу, потихоньку размораживая Александру. Его постоянные провокации, как ни странно, шли только на пользу, и Саша все больше напоминала живого человека, а не ледяную скульптуру или хладнокровную русалку. Кстати, а ведь ее, кажется, когда-то тоже выловили из моря…
–И еще один момент,– снова задумчиво сказала Саша,– Садко долгое время простой гусляр. Свой дар он получает после первой встречи с Морским царем. Тогда Садко, еще не ставший купцом, бродил по берегу реки, напевая свои песни, и так пленил Морского царя, что тот выплыл из пучин и пообещал Садко помощь. Но, мне кажется, дело не только в этом. Именно после той встречи песни гусляра стали обладать особенной силой. Что, если Морской царь отдал человеку гусли?
–Интересная версия,– кивнул Глеб.– Ну а дальше-то что?
Ему, как главе их маленького отряда, положено быть серьезным и, если что, одергивать наиболее увлекшихся членов команды. Динка на него не сердилась. Глеб, как и Ян, был стопроцентно своим.
* * *
Долго играл Садко, пока не иссякли силы, а потом, обессиленный, заснул.
Проснулся он уже на дне морском, где высился прекрасный перламутровый дворец Морского царя.
Сам царь, с густой седой бородой, в которой запутались ракушки, сидел на высоком коралловом троне.
Поклонился ему Садко, а Морской царь и говорит:
–Много ты, Садко, по морю плавал, меня подарками не уваживал, а теперь сам прибыл мне в подарочек. Скажи теперь, казнить тебя или миловать.
–Все в твоей воле,– ответил Садко,– только позволь мне прежде сыграть на гуслях. Может статься, в последний раз.
Заиграл Садко веселую плясовую. И такова оказалась сила волшебных звуков, что весь дворец пустился в пляс. Не выдержал сам суровый Морской царь. Соскочил он со своего трона и пошел в присядку. Уж он плясал так, что все вокруг ходуном ходило. А волны на море поднимались с гору, много кораблей затонуло тогда.
Три дня играл Садко, и три дня танцевал Морской царь, а после умаялся и пощады запросил.
–Перестань играть,– попросил он, едва удерживаясь на ногах, которые по-прежнему выделывали всякие коленца,– не обижу я тебя, а напротив, награжу.
Умолкли волшебные гусли, и Морской царь обессиленно опустился на ступеньку своего трона.
–Ух, уморил…– вздохнул владыка.– Ладно, обещал я тебе награду, и слово свое царское сдержу.– Выдам за тебя одну из своих красавиц-дочерей!
Не смог возразить Садко: велика честь, да только если женишься на одной из русалок, на всю жизнь в подводном царстве и останешься, никогда земли родимой не увидишь, никогда не увидишь ясна солнышка, никогда не пробежишь по мягкой траве, никогда не поклонишься городу знатному, господину Великому Новгороду. Что же делать? И вдруг услышал Садко, что кто-то шепнул ему в ухо:
–Соглашайся, но как станет Морской царь дочерей своих показывать, пройди мимо всех. Самой последней пойдет девица Чернавка, ее и выбери, да как сыграют свадьбу и положат вас почивать, к жене своей не притрагивайся, тогда сможешь на Русь-матушку вернуться.
Сделал Садко все так, как ему подсказали.
Вывел Морской царь своих дочерей– одна другой краше. И были они милее всех земных девушек, сияли они ярче солнца ясного. Засмотрелся на их красоту Садко, но вовремя вспомнил совет. Прошел он мимо всех русалок и остановился перед последней, самой скромной, самой неприметной из них.
–Позволь мне, царь, выбрать вот эту!– указал он на Чернаву.
Удивился Морской царь, да разве тут поспоришь.
–Ну что же, бери ее, раз пришлась по сердцу,– согласился он.
Тут же устроили пышную свадьбу, какой на Руси-матушке и не видывали. Кружились хороводами прекрасные морские девы, и казалось, что это разноцветные резвые рыбки. Щедро лились меды пряные и яства столь диковинные, каких Садко ранее не пробовал ни на родине, ни в далеких чужеземных землях.
Как отшумел праздник, уложили Садко спать с молодой женой. Только гусляр даже смотреть на нее не стал, отвернулся к стене и вскоре заснул.
А проснулся он уже на Руси-матушке, на берегу речки неподалеку от Новгорода, что Чернавою прозывается.
Перекрестился Садко, поблагодарил Бога за спасение и пошел домой, где уж его живым увидеть не чаяли, а к пристани как раз его корабли подходили, целые да невредимые.
И зажил с тех пор Садко в богатстве и радости. И жену себе взял человеческую, девушку ласковую да добрую, что первой ему на родном берегу встретилась.
* * *
–Вы заметили один интересный факт?..– Саша подняла голову от книги и оглядела друзей.– Когда Садко прыгал с корабля, у него были гусли. Фигурируют они и в сцене на морском дне, а вот на берегу их, похоже, уже нет. Какой делаем вывод?
–Ты хочешь сказать, что они так и остались в море?– Северин– высокий, светловолосый парень с пронзительными синими, как море, глазами, даже подался вперед.– И нам опять, как в Китеже, придется лезть под воду?
При упоминании Китежа Динка невольно передернула плечами. Если бы не Ян, все они так и остались бы при дворе княгини, поддавшись воздействию Китежской иконы, позабыв о собственном прошлом. Воспоминание, в целом, не из приятных.
–Возможно,– уклончиво ответила Александра.
Динка подозревала, что и Саша вовсе не в восторге от перспективы отправиться на морское дно. У нее были свои причины не доверять воде, ведь родные девушки погибли при крушении яхты, выжила только Александра. Как-то, на заре обучения в школе, Динка ради спортивного интереса залезла в электронную базу, прочитала личные дела учеников и узнала, что у Саши после трагедии была серьезная водобоязнь. С ней случались нервные припадки, стоило только увидеть текущую воду, какое-то время она даже не желала становиться под душ или залезать в ванну. Теперь, конечно, лучше. Когда вся команда ездила в летний лагерь, Александра даже купалась, правда, у самого берега.
–Мы справимся,– сказал Ян непривычно серьезно.
Динка заметила, что парень положил руку на плечо Саши, показывая что девушка не одна, что он не бросит ее в беде. Ян мог сколько угодно насмехаться, паясничать и даже задевать чувства Александры, но как только доходило до серьезных неприятностей, он оказывался рядом и без колебаний отдал бы за нее собственную жизнь. Это чувствовалось, такие вещи всегда видны, хотя их никогда не выставляют напоказ. Глядя на Александру и Яна, становилось даже завидно. Почему саму Динку все воспринимают как ребенка, относятся несерьезно. Ей бы, может, тоже хотелось, чтобы рядом находился кто-то надежный и умный… Ей, в конце концов, уже почти пятнадцать, в то время как Джульетте, когда она влюбилась в своего Ромео, было только тринадцать. Можно сказать, старость на носу, а в жизни ничего не происходит.
Девочка покосилась на сидевшего неподалеку Северина, единственного свободного парня из их компании. Светловолосый, мужественный, красивый, но надежды на него вообще нет. Конечно, он возится с ней, но при этом воспринимает как младшую сестру, готов вытирать нос и варить манную кашу.
–Главное, чтобы нам опять не помешали,– проговорил Глеб и окинул всю компанию внимательным взглядом.
Все замолчали. Глеб затронул очень опасную тему.
Об этом в группе не говорили.
После неувязок с прошлым заданием все члены команды сочли, что среди них есть предатель, сливающий информацию конкурирующей организации. Разумеется, проводилось расследование. У Динки при воспоминании о нем до сих пор немели кончики пальцев. Да, расследование было, и после него Евгений Михайлович, директор школы, официально заявил, что предателя в команде нет, что информацию сливал один из охранников, напарник Сереги, а захваченный в подвале Брюсова дома маг сбежал сам, ловко освободившись от веревок.
Никто из «русичей» не оспорил слова директора– да и как их оспоришь, чтобы показать свое доверие к команде, их тут же отправили на новое задание, и все же… все же в голосе и во взгляде Глеба читалась настороженность. Он словно намекал, что имеет собственное мнение, отличное от мнения руководства.
Динка выдержала его взгляд спокойно и лишь чуть заметно презрительно улыбнулась, вспоминая беседы с Евгением Михайловичем. Беседами их называл сам директор, ранее служивший в весьма определенных структурах, которыми до сих пор пугают доверчивых и впечатлительных иностранцев. Члены организации, носившей название КГБ– иначе: Комитет государственной безопасности,– умели добывать информацию. Сомневаться в их профессионализме глупо.
Ребята молчали. Саша раскрыла книгу и демонстративно погрузилась в чтение. Ян заглядывал в текст из-за ее плеча, и порой до Динки долетало фырканье, когда на глаза магу попадалось уж слишком смешное слово или красочное описание. Глеб, словно ни в чем не бывало, снова склонился к документам, которые изучал, а Северин со скучающим видом листал какой-то потрепанный том.
Девочка встала с дивана и подошла к окну.
Небо было беспросветно-серым и, словно тетрадка, расчерченным косыми линейками дождя. Весь школьный сад промок до последнего листика и блестел, переливался под тугими струями. Прижав ладонь к стеклу, Дина задумалась.
Сразу после возвращения из Монино ее пригласили на беседу.
–Проходи, садись, где удобно.– Школьный психолог Светлана, правая рука Евгения Михайловича, дружелюбно улыбнулась застывшей на пороге Дине.
Девочка деловито оглядела комнату с диванами и мягкими пуфами, приглушенный свет лампы падал на причудливой формы дизайнерский столик. Пахло ладаном и еще чем-то холодным, от чего Дина внутренне поежилась.
–А где же все?– поинтересовалась она.
–Что именно?– Светлана вопросительно подняла бровь.
–Ну, там дыба, клещи, раскаленная жаровня– все, что нужно для допроса.
Школьный психолог улыбнулась:
–Нам это ни к чему, ведь у нас не допрос, а беседа. Ты знаешь, что все мы оказались в очень сложной и неприятной ситуации. Да-да, все мы: и вы, и я, и Евгений Михайлович– ведь в случившемся есть доля нашей вины, и изрядная. Вобщем, боюсь, без вашей помощи не справиться.
Динка настороженно опустилась на пуфик.
–Я, конечно, могу еще раз проверить наше программное обеспечение на предмет взлома и уязвимостей. Но это же глупо. Я тоже подозреваемая. А если я и вправду шпион, то не только не найду ничего серьезного, но только хуже сделаю,– сказала она с деланой серьезностью.
Но Светлана как будто не заметила насмешки.
–Мы все здесь подозреваемые в каком-то смысле,– сказала она с грустью.– Но это по-своему справедливо. Очень хорошо, что ты склонна к техническим, точным наукам. Ты по-другому видишь мир, замечаешь то, на что другие не обратят внимания. Это может очень помочь нам всем.
–Ну что же, я готова, спрашивайте,– Динка уселась, по-турецки скрестив ноги, и внимательно посмотрела на психолога.
–Ну, сначала самое простое: не замечала ли ты в последнее время что-то странное? Изменилось чье-то поведение, у кого-то появились посторонние интересы в городе?..
Девочка пожала плечами.
–Вроде бы нет. Но, наверное, только глупый шпион ведет себя подозрительно. Умного заподозришь в самую последнюю очередь. И на самом деле сливать инфу может кто угодно. Все отлучались по своим делам, и достаточно надолго, чтобы встретиться с кем-то или передать что-нибудь. Мы же не сидим тут как привязанные.
–Ну, в этом случае ты как раз вне подозрений,– Светлана улыбнулась.– Почти все время проводишь в школе. И значит, не можешь быть шпионом.
–Это утверждение ошибочно,– торжествующе сказала Дина.– Как раз, если рассуждать логически, то могу. Евгений Михайлович пару раз давал мне доступ к нашим системам безопасности. Просил проверить, нет ли там каких-нибудь маленьких дырочек для маленьких жучков, ну в компьютерном смысле.
Психолог кивнула, показывая, что понимает, о чем речь.
–Конечно, с тех пор доступы менялись, и не раз. Но будь я шпионом, то наверняка оставила бы для себя лазейку.
–А зачем тебе быть шпионом?– вдруг спросила Светлана.
–Ну как же,– обиженно протянула девочка,– а бесчеловечное обращение: литературой и физкультурой мучают, пытают овсянкой.
–А как насчет предательства?– спросила она снова.
–Что?– переспросила Дина.
–Тот, о ком мы говорим, не шпион, а предатель,– сказала Светлана серьезно и убежденно.– Потому что предал своих друзей и чуть не убил их. По-настоящему, а не как в компьютерных играх. Ты же помнишь Арину. И то, чем завершился штурм у озера, тебя как раз тогда похитили 4. Иничего веселого или романтичного в этом нет. Это подло и больно. Для всех остальных, конечно. Я, как и ты, хочу, чтобы все это поскорее кончилось и никогда не повторялось.
Дина смотрела на нее притихшая, как мышка, лишь глаза девочки посверкивали в сумерках, окутавших комнату.
–Я… я понимаю. Простите. На самом деле, простите. Просто я не хочу думать об этом. Потому что все это так, как вы сказали. Просто… предателем не может быть кто-то из наших!– добавила она тихо, но убежденно.
–Я очень хочу верить, что это так. Если бы я была религиозным человеком, то, наверное, молилась бы об этом. Но тогда ты тем более должна мне помочь. Представь, что тебе дали задание… по учебе. Трудное, неприятное, но просто задание.
–Ну…– Дина, уселась поудобнее и наморщила лоб.
–Что ты можешь сказать о Глебе?
–Он часто отлучается по делам. Иногда возвращается поздно. Да нет, это не Глеб. Он же правильный до жути. И Евгения Михайловича очень уважает.
–С ним могло что-то произойти. Жесткие, правильные люди долго терпят, но легко ломаются,– предположила Светлана.– Может, изменилось чье-то отношение к нему? То, чем вы занимаетесь,– суровое и опасное дело. И у взрослого человека оно может вызвать серьезный стресс. Уверена, во всех ваших провалах Глеб до сих пор винит себя.
–Мы все любим Глеба и уважаем,– возразила Динка.– И никто не стал к нему хуже относиться из-за того случая на острове Перуна 5. Увсех бывают фейлы. А у озера он и вовсе ни при чем. Там собралась куча серьезных, взрослых дядей с автоматами. Они и должны были смотреть.
–Я понимаю, что все вы хорошие друзья, но все же с кем-то человек лучше сходиться, с кем-то хуже. Как по-твоему, у кого из вас с Глебом наиболее доверительные отношения?
Девочка задумалась:
–Наверное, с Сашкой. Они же дольше других знакомы. Ну и с Северином они, по-моему, хорошо ладят.
–А ты?
–Я слишком несерьезная, трачу время на ерунду, на игры то есть, и всякие литературы-истории не очень люблю. И искусство тоже– старые шмотки да пыльные картинки. Глеб меня еще маленькой считает.– Она вздохнула.
–А с Сашей или с Северином Глеб не ссорился?
–Да вроде нет.
–Дина,– Светлана пристально на нее посмотрела,– а ты знаешь, что Саша и Ян?..– Она не окончила фразу. Дина с интересом смотрела на нее, явно ожидая продолжения.– Что им нравится проводить время вместе.
–Что они влюбились друг в друга? Так все видели, там, в Глинках.
–Как ты думаешь, как воспринял это Глеб?
–Глеб? Так он же с Олей. Ну, вы понимаете, им нравится проводить время вместе. Здесь он главный и занимается тем, чем нравится. Может, он и расстраивается из-за всех этих провалов, но не будет из-за этого предавать.
–Хорошо, а Саша?
–Мне кажется, ей здесь хорошо. И Ян опять же. Она последнее время вообще как-то ожила. Иради чего ей сговариваться с этими уродами?
–Может быть, Ян?
–Ну, он у нас недавно, конечно. И не со всеми сразу поладил. Но вообще он ничего. Футболки у него классные. С черепами, как я люблю. Имузыку слушает правильную. Хотя я, конечно, слишком мало его знаю. Наверное, это надо у Евгения Михайловича спросить, он же его в школу брал. А что,– Дина мысленно попросила у Яна прощения, ну да ничего, выкрутится,– вы думаете, что он засланный? И Сашу тоже подговорил или заколдовал? Он ведь маг, вы знаете.
–Когда последний раз Саша и Ян отлучались куда-то вместе?– спросила Светлана.
–Я за ними не слежу. Им бы это не понравилось,– Дине отчего-то нестерпимо захотелось показать «психологине» язык.– Но там, в Глинках 6, мы все отлучались, может, и они тоже. Не стану врать, я не обратила внимания, могло быть. Меня после тех событий еще долго трясло.
–Страшно было?
–Вы не представляете! Вообразите– такой лес, как в ужастиках, деревья корявые…
–Я не о том,– Светлана мягко перебила девочку.– Когда тебя взяли в плен на озере, страшно было?
Дина едва не прикусила язык, вот же змея!
–Да,– сказала она.– То есть сначала да, когда я поняла, что меня схватили. А потом уже не очень.
Психолог удивленно подняла брови.
–Меня не били, не пытали, как я боялась сначала. Сносно, в общем, обращались… для военнопленного. А потом, я знала, что меня все равно спасут, вытащат оттуда. Вы же не бросили бы меня.
–Что ты рассказывала им о школе?
–Я говорила вам уже. Ничего. Да они особо и не расспрашивали, а я старалась их не злить. Всяко приятнее ждать, пока тебя спасут, на диване с ноутом, чем связанной в ванне, например. Они простые были, как Северин говорит, бойцы. Наверное, ждали кого-то поважнее.
–Ты вообще с ними не разговаривала?
–Я как раз пыталась: спрашивала, кто они и собираются ли просить за меня большой выкуп, но они не ответили. Ну и по мелочи– можно ли выйти в туалет и все такое. Ах да, сказала им, что они еще пожалеют о том, что меня захватили. Иведь, правда, пожалели. Вы бы видели, как их Северин одной левой раскидал!– Глаза у девочки заблестели, на щеках появился легкий румянец.
–Кстати, о Северине. Что ты скажешь о нем?
–С ним все ясно. Он им Арининой смерти никогда не простит, и на их месте я бы с ним старалась не встречаться. Плохо кончится.
–Что ж,– сказала Светлана,– спасибо. Ты можешь идти. Если вдруг вспомнишь что-то еще, приходи ко мне в любое время. Ну и вообще приходи, помни, что ты не одна.
–Конечно, не одна!– Девочка возмущенно уставилась на собеседницу.– Мы– команда!
День плавно перетек в вечер. Такой же дождливый, только еще более серый и скучный. Разговоры в библиотеке как-то сами собой стихли, и все разбрелись по своим комнатам. Динка, вернувшись к себе, двинула мышкой, пробуждая заснувший компьютер. На рабочем столе помещалась красивая фотография из WarCraft’a: рогатое чудовище с разинутой пастью и сверкающими инфернально-синими глазами– Король Хаоса собственной персоной.
Девочка, чтобы не оставаться в тишине, включила подборку музыки потяжелее, а сама зачем-то открыла папку с фотографиями. Их было немного, самые ценные– насупившаяся восьмилетняя Динка на крыльце школы. Тощая, настороженная, отчего-то напоминающая взъерошенную злую кошку. Только тронь– оцарапает. Она так и вела себя в те дни. «Не обижайтесь, прошло еще слишком мало времени»,– говорил тогда ребятам Евгений Михайлович, имея в виду недавнюю аварию. Сейчас времени прошло уже достаточно, но ничего не изменилось. Боль не ослабела ни на грамм, Дина знала это точно.
Вот и следующая фотография– она на уроке за единственной на весь класс партой. Индивидуальное обучение, развитие персональных талантов и воспитание гармоничной личности. Кажется, они называют это так. На этом снимке Динка очень серьезная, но уже более спокойная, чем на первом. Здесь она уже приняла решение присматриваться и выжидать, хотя еще не знает всей горькой правды.
Вот она с Сашей, Северином и Глебом. Все трое кажутся беззаботными. Динка даже смеется. Какой-то мелкий школьный праздник. До страшного открытия осталось всего два дня.
На этом месте можно провести четкую жирную линию, в очередной раз отделив совершенно новый отрезок Динкиной жизни.
Ей еще и пятнадцати нет, а жизнь уже порезана, словно колбаса на прилавке.
Первый отрезок– жизнь с родителями.
Второй– от катастрофы до открытия.
Ну а третий идет сейчас, и только от самой Динки зависит, какой итог будет подведен.
Кстати, фотографии после страшного открытия ничем не отличаются от предыдущих. На всех она– то беззаботная, то смеющаяся, то хмурая– все такая же Динка, будто ничего не изменилось, будто она не стала совсем другим человеком. У нее не отросли рога, не вылез из спины костяной гребень вдоль всей линии позвоночника– внешне не изменилось ничего. Даже странно, учитывая то, какие изменения произошли внутри.
Девочка машинально прокрутила бегунок, просматривая фотографии. Вот первое тренировочное задание «русичей», с которого они привезли старый шаманский бубен, а заодно, кажется, и призрак самого шамана, шляющийся теперь за Глебом. Вот– пара снимков в летнем лагере. На одном из них в кадр попала девушка с распущенными длинными волосами золотисто-медового оттенка. Динка никогда не говорила Северину, что у нее есть этот снимок… Вот– усадьба Глинки, где они были на последнем задании…
Разные кадры, но среди них нет того, который Динка помнила до самых мельчайших подробностей. Стоило только закрыть глаза, и он отчетливо вставал перед ее внутренним взором: светловолосая, видимо, загорелая женщина в солнечных очках и рядом с ней темноволосый мужчина с восточными чертами. Явно не постановочный, случайный кадр. У женщины выбились из прически несколько прядей, футболка на мужчине совсем простая, синяя. Под фотографией подпись: «Двое ученых из Университета в Колорадо совершили революционное открытие в области альтернативных видов энергии».
Далее шла короткая статья, в нескольких словах говорящая о важности данного открытия, о горизонтах и будущем процветании Америки и всего мира. Имена ученых сообщались только вскользь– миссис и мистер Соул. Фамилия, разумеется, чужая. Раньше, в другой жизни, у них была другая фамилия…
Ни фотографии, ни статьи не найти в Динкиной подборке, но девочке не требовалось хранить, чтобы помнить. Каждая деталь, каждая вроде бы самая незначительная мелочь словно стояла перед глазами. И всякую ночь, ложась спать, Дина повторяла два слова: «Я помню».
–Я помню,– отозвалась девочка в такт собственным мыслям, но ее тихий голос потонул в грохоте музыки.
Хорошо, что устройство для чтения мыслей пока что можно найти только в фантастических книжках.
* * *
–Ну и что ты думаешь об этом задании?
Саша, не слышавшая тихих шагов за своей спиной, едва не выронила книгу.
Яну пришлось перехватить тяжелый том, положив свои руки на руки девушки. В ту секунду, когда их пальцы соприкоснулись, оба вздрогнули. Они еще не привыкли друг к другу, и каждое случайное прикосновение действовало не хуже разряда тока.
–Мне кажется, найти гусли будет сложно,– сказала Александра, не отходя от Яна.– Пока что никаких зацепок, кроме легенд, к тому же таких старых, что их смысл давно исказился.
–Я не об этом.
От рук Яна шло живое тепло, согревавшее ее холодные пальцы. Надо же, Саша и не заметила, как замерзла. Вернее, она почувствовала это только сейчас. И наверняка именно из-за того, что она замерзла, так приятно стоять возле Яна. Только вот мысли почему-то плавятся, словно забытая на открытом солнце шоколадка. Кажется, Ян о чем-то спрашивал. Нужно собраться, ведь логика и отстраненность– главные ее помощники во всех жизненных ситуациях. Она привыкла на них полагаться.
–Поясни, пожалуйста,– Александра немного отодвинулась, чтобы вернуть голове ясность.
Ян сделал вид, будто не заметил ее маневра, сел на подлокотник кресла. Девушка осталась у книжного стеллажа, еще острее чувствуя холод этого дождливого вечера. Почему для нее все непросто? Что не дает ей подойти к Яну, прильнуть к его плечу? Почему этот проклятый внутренний стержень заставляет держать спину прямо?
–Я имею в виду слова Глеба,– отозвался парень, глядя на нее из-под густой челки.
В библиотеке царил полумрак– Саша не любила центрального слишком яркого освещения и часто включала лишь светильник, расположенный непосредственно у книжных полок. Ян, как всегда, одетый в черное, терялся в этом сумраке, словно был тенью. Девушке вдруг показалось, что он далеко-далеко, за тридесять земель от нее.
Ну вот, она опять задумалась не о том. Ян спросил ее о Глебе.
–Ты думаешь, что Глеб сомневается…– Она не договорила, потому что Ян кивнул.
–Именно так я и думаю. Более того, у меня имеются и другие мысли,– добавил парень многозначительно.
Александра молчала.
Ей самой казались странными объяснения директора в отношении предателя. То есть в первый момент, услышав, что среди «русичей» предателя нет, она, конечно, ужасно обрадовалась– с души словно свалился тяжелый камень. Но потом, лежа в кровати, Саша долго не могла уснуть. Что-то упорно не давало ей покоя. По словам Евгения Михайловича, все выходило как-то слишком легко. К тому же как охранник мог узнать о тех вещах, которые они не обсуждали в школе? Эти мысли бесконечно крутились в голове и долгое время мучили Александру, хотя девушка и не решилась делиться ими ни с кем. Даже думать о таком нельзя! Самое главное для их группы– доверие! Да и кто может желать друзьям зла: Глеб? Северин? Динка? «…Или не желать; возможно, у него есть свои, пусть неправильные, но резоны»,– подумала девушка, но тут же встряхнула головой, отгоняя опасные мысли.
–Нам поручили новое задание, а значит, Евгений Михайлович не сомневается, что предатель найден,– привела Александра основной, на ее взгляд, аргумент.
Но Ян покачал головой, и Саша скорее не разглядела, а почувствовала, что он улыбается.
–Не обязательно. Это может быть просто проверка. Или битва на выживание. Знаешь, есть такой метод– при сомнениях в человеке бросить его в экстремальные условия…
Саша шагнула к креслу и остановилась прямо напротив сидящего Яна.
–Ты у нас новенький,– произнесла она четко,– и, наверное, плохо знаешь и нас, и Евгения Михайловича. Ты говоришь то, чего быть не может!
И под ее напором Ян смутился, опустил голову.
–Может быть, и так,– неохотно согласился он.– Ладно, думаю, скоро мы сами все узнаем.
* * *
Евгений Михалович был мрачен. Он молча указал Глебу на стул напротив директорского стола и продолжил перебирать бумаги. «Лучше бы устроил разнос»,– подумал Глеб. Сейчас и допросы с целью выявить возможного предателя, которые проводили приглашенные директором специалисты, и проверка на детекторе лжи показались ему не стоящей внимания ерундой.
Некоторое время спустя, когда молчание и напряженная давящая атмосфера в кабинете стали казаться совсем уж невыносимыми, Евгений Михайлович протянул Глебу несколько листов бумаги.
–Вот,– сказал он,– помнишь, некоторое время тому назад ты решил не говорить мне об Арине, подумал, что так будет лучше для Северина. Решил, что это может ранить его чувства. Врезультате девушка погибла, жизни всех участников группы и экспедиция в целом были поставлены под удар, а мы едва не потеряли Северина. То, что он вернулся, отнюдь не твоя личная заслуга. Но ты даже после этого не смог сделать правильные выводы. Ты, даже не попытавшись связаться со мной, решил уйти из Китежа, оставив икону,– продолжил директор.– Экспедиция сорвалась, весь риск, все усилия ребят, да и то, что сделали мы, чтобы отправить вас туда, оказались напрасными. А ведь за тот колокольчик наши люди и соответственно ваши товарищи по оружию заплатили жизнями.
Глеб молчал, что тут было говорить. Он почувствовал, что допущенные им ошибки и промахи темной громадой наваливаются на него, сдавливая грудь.
–В Монино ты знал, что ваш пленник чрезвычайно ценен, но и чрезвычайно опасен. Знал или наверняка догадывался, что среди вас есть предатель. И тем не менее оставил пленника без присмотра. Хотя, думаю, и сам бы на его месте смог избавится от веревок, а уж тем более с помощником. Растерялся, критически недооценил противника,– подвел итог директор.– Почему?
–Я…– Глебу казалось, что горло у него было забито песком,– я прошу отстранить меня от руководства группой и готов понести заслуженное наказание.
–Разумеется,– кивнул директор,– наказание ты заслужил и понесешь его. Заслужил ты и исключение из группы. Что ж, наверное, придется возглавить «русичей» кому-то другому, Саше или Северину.– Он задумался.– А может быть, Дине или Яну? Но ты не ответил на мой вопрос. Почему все это произошло? Оправдания в стиле «виноват, недоглядел» оставь, пожалуйста, для детского сада. У всякого события есть причина. Ия хочу услышать твой ответ.
–Они не справятся,– сказал Глеб, с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло.– Их готовили для другого.
–Верно,– согласился Евгений Михайлович,– у каждого из вас своя область деятельности, и именно под нее мы готовили каждого из вас. Руководить группой готовили тебя. Стало быть, придется распустить «русичей» или, по крайней мере, приостановить проект на годы. Нового лидера быстро не подготовишь. Столько лет насмарку!– Он прикрыл глаза как будто от приступа сильно боли.
Глеб готов был сквозь землю провалится. Если бы директор сейчас достал пистолет и предложил Глебу прервать затянувшуюся муку, тот выстрелил бы себе в висок без колебаний. Так, пожалуй, оказалось бы легче.
Да, конечно, он подвел всех, но поставить под угрозу все дело, распустить «русичей»! Что он скажет Саше, Северину, Динке, как объяснит все это? Его мрачные мысли прервал голос Евгения Михайловича.
–И все же я хотел бы получить ответ на свой вопрос.
Глеб задумался, как же так вышло, ведь он старался поступать правильно, делал то, что считал нужным и правильным.
–Если тебе так проще, начни с первого случая,– сказал директор.
Почему он тогда не рассказал про Арину? Счел, что это личная тайна Северина? Не захотел подставлять ее под удар? Потому что и сам Глеб предпочитал молчать об Ольге!
–Ольга,– произнес он.
Евгений Михайлович довольно кивнул. Так же, как когда-то давно, когда он еще сам занимался с Глебом и был доволен ответами своего ученика.
–Верно, ты не рассказал мне об Ольге, а потому не видел причин рассказывать и об Арине. И от чего вы, молодежь, считаете нас, старшее поколение, ограниченными и ничего не понимающими в некоторых областях жизни людьми?..
–Я вовсе не…– Глеб попытался возразить, но директор его остановил:
–Считаете, иначе ты не видел бы причин скрывать Ольгу. А дальше все просто. Ты допустил ошибку сам, и потому позволил совершить ее своему подчиненному. Все это: и твои чувства к девушке, и беспокойство за нее, и необходимость скрывать ваши отношения – заняло твои мысли, поглотило тебя. Ты стал меньше внимания обращать на дело, которым вы занимаетесь, на порученную тебе группу. А ведь руководитель должен знать о своих людях все: о чем они думают, чем дышат, о чем мечтают, что им снится, наконец. Но тебе было не до того. Вероятно, так ты и пропустил предателя. Ведь идеальных шпионов не бывает. Охранник наверняка допускал какие-то ошибки, спрашивал о чем-то, более внимательный человек, чем ты, обратил бы на это внимание. Да и другие промахи в принятии решений стали нарастать как снежный ком. И теперь передо мной стоит вопрос о роспуске группы. Все великое начинает рушиться из-за мелочей.
Глеб попытался вспомнить, как же вел себя тот охранник. Спрашивал ли он о чем-то? Кажется, да. Но Евгений Михайлович прав. Глебу было не до того. Главное, чтобы получилось попрощаться с Ольгой.
–Ты лично виноват в неудачах группы. Я все обдумал и решил. Наказание тебе будет такое: ты продолжаешь руководить «русичами», сознание того факта, что ты едва не погубил всех своих товарищей, разбил надежды Северина на счастье, и станет тебе наказанием. Кроме того, мне удалось убедить полковника Полякова, что дружба с тобой не опасна для его дочери. Но, сам понимаешь, если ты продолжишь совершать ошибки…
Глеб не верил своим ушам.
–То есть вы… Вы не против?..
–Да, я в целом одобряю твой выбор, Оля Полякова– хорошая девушка. Ее отец патриот и честный человек. Твоя главная ошибка в том, что ты не рассказал мне об Ольге. Пускай и руководствуясь ложными благими намерениями.
–Я согласен,– сказал Глеб.
–Хорошо,– Евгений Михайлович пристально посмотрел ему в глаза.– И запомни, запомни раз и навсегда. Единственно возможный способ помочь тебе или кому-то из ребят в сложной ситуации, защитить ваших близких– не утаивать от меня ничего. Ты получил это знание дорогой ценой, но надеюсь, урок пойдет впрок. А теперь иди.– Директор снова поморщился.– И помни: я не прощаю тебе ни случившееся с Северином, ни ваших неудач, пока тебе не удастся хоть сколь-нибудь исправить положение и вернуть мое доверие.
–Я сделаю все, что смогу,– сказал Глеб, вместе со стыдом чувствуя глубокую и искреннюю благодарность к Евгению Михайловичу, который сумел если не простить, то хотя бы понять своего провинившегося ученика. И он сможет. Он окажется достоин доверия.
Директор окликнул его уже у двери:
–Кстати, по завершении вашей экспедиции я жду тебя с подробными и развернутыми характеристиками на всех ребят, психологическими профилями и тому подобным– это будет для тебя полезным упражнением.
Через несколько дней «русичи» вновь собрались в библиотеке. По имеющимся сведениям, гусли некогда принадлежали знаменитому иудейскому царю Давиду, затем долгое время покоились на дне морском, пока не перешли от Морского царя к Садко. Итак, начать поиски гуслей нужно с былин о Садко. Прежде всего определить море, которое фигурирует в повествовании.
–С какого моря начнем?– спросил Северин.– Наши предки много где плавали.
–Вариантов на самом деле не так много,– Александра отложила в сторону пачку распечаток.– Новгородцы, конечно, плавали и в Черное, и в Каспийское моря. Но туда они проникали, как правило, спускаясь от Новгорода по рекам, далее волоком до Волги или Днепра. А Садко, если, конечно, мы верим былине, возвращался домой по морю. Так что остается только Балтика.
–Жаль,– вздохнула Динка,– съездили бы на Черное море, отдохнули заодно.
–На Балтийском море тоже неплохо,– заметил Глеб.– Значит, начнем искать там. Ян, откуда нам проще будет попасть в подводное царство? Нужно какое-то особое место или подойдет любое побережье?
Ян сидел, почти утонув в глубоком кресле между двумя высокими стеллажами, тени от шкафов и густые июньские сумерки делали его почти невидимым в его темной одежде, как будто маг хотел от кого-то спрятаться.
–Во-первых, не нам, а мне,– быстро и немного резко откликнулся Ян. Переждав бурю возмущенных возгласов и недоуменных взглядов, он продолжил:– Я подумал и решил, что лучше мне будет отправиться к Морскому царю одному.
–Ян,– сказал Глеб,– я понимаю, что возможно, после Китежа у тебя сложилось не лучшее мнение о группе. Но мы потому и команда, что действуем вместе. И вместе мы сильнее.
–И это тоже,– Ян поднялся и подошел к столу, вокруг которого сидели ребята.– Просто каждый из нас сильнее на своем поле. Морские создания очень хорошо влияют на разум. Я не смогу защитить от их чар всю группу. К тому же, много сил уйдет на раскрытие врат. А еще вспомните, во многих легендах говорится, что на дне морском любят гостей, но очень не любят выпускать их оттуда. Как Садко, например. Морской царь почти наверняка захочет, чтобы неожиданные визитеры погостили у него подольше. В общем, если что-то пойдет не так, мне будет легче уйти одному. А вы меня подстрахуйте. Неизвестно, в каком виде я выберусь из воды. Вот тогда мне действительно может потребоваться помощь.
–Хорошо,– согласился Глеб после некоторого раздумья.– Мне не нравится эта идея, но у меня нет конкретных возражений.
–Садко ведь выбрался,– возразила Саша,– а он не был магом.
–Он был высокоуровневым бардом,– встряла Динка,– и мог, похоже, кого угодно очаровать. А еще ему помогли, рассказали, что делать.
–Кстати, мне будет гораздо проще выбраться, если на суше у меня останутся неоконченные дела,– добавил Ян,– например, кое-кому я одолжил одну вещь… Очень важно за ней вернуться.– Он криво усмехнулся.– В общем, я оказался бы очень вам признателен, если бы вы подождали меня на берегу.
–А что ты скажешь Морскому царю? Как убедишь его отдать гусли?– поинтересовалась Александра.
–Обаяю, и он еще будет умолять меня, дорогого гостя, принять этот скромный дар,– Ян горделиво приосанился, но, наткнувшись на укоризненный взгляд Саши, тут же сбавил обороты.– Что, и пошутить уже нельзя? Да ладно, разберусь по обстановке. Ему явно скучно на своем дне. Вот и Садко на гуслях заставил играть от скуки, а потом, заметим, сам же пожалел. Вот и я его заболтаю. В общем, на чем-нибудь договоримся!
–Главное, не женись там на морской царевне!– хихикнула Динка.– Обаятельный ты наш!
–Очень она мне нужна!– Ян многозначительно покосился на Александру, а та сохраняла совершенно невозмутимое выражение лица. Динка ей даже позавидовала. Ей бы самой такое самообладание!
–Так что с отправной точкой?– поспешил вернуться к предыдущей теме обсуждения Глеб.
–Конечно, подойдет любое побережье,– продолжил Ян,– но лучше бы какое-нибудь сильное место. Ну, если где-то на берегу было, например, языческое святилище, капище там или что-то подобное. Наверняка жрецы народов, живших на побережье, не только приносили жертвы Морскому царю, но и просили у него взамен для себявсякие блага. А лучший способ быть услышанным– это подойти и попросить. В таких местахкак бы тропинка натоптанная. По ней идти проще.
Саша с Глебом переглянулись и почти одновременно выдохнули:
–Аркона!
Дина вопросительно посмотрела на товарищей.
–Может, кто-нибудь объяснит темному невежественному технарю, что это такое?
–Группа есть такая,– сказал Северин.
–Это место на острове Рюген, как раз в Балтийском море,– начала рассказ Александра.– Там было крупнейшее и наиболее важное славянское святилище. Языческое, разумеется.
–Священное место, как Иерусалим для христиан,– дополнил Глеб,– туда ездили в паломничество или за советом в трудной ситуации. Славянские племена Германии, Польши и Прибалтики платили дань на содержание святилища. Жители Арконы были так богаты, что не занимались земледелием, а жили собранной данью, рыболовством и военными походами. Хотя пахать на острове, действительно, не очень, он довольно болотистый, а тогда еще и был весь покрыт лесом. Святилище построили грандиозное. В него входило несколько храмов. Основным считался храм Световита, которого славяне считали главным из богов. Они молились его кумиру 7, у которого было четыре головы. Святовита символизировали разные знаки, в частности, резные орлы и знамена, главное из которых называлось Станица… В то время власть этого небольшого куска полотна была сильнее княжеской власти.
–Жалко, что все это не сохранилось, интересно бы посмотреть,– заметила Динка.– Похоже на фэнтези. И почему сейчас такого нет? Четыре головы– это круто.
–Считается, что это символизировало власть бога над четырьмя сторонами света и четырьмя сезонами года,– ответила Саша.
–Кстати, что стало с идолом потом?– вмешался Ян.– Жрецы и жители в едином порыве приняли христианство?
–Не совсем так,– снова вступил в рассказ Глеб,– святилище было очень богато, а в то время это вызывало повышенный интерес соседей. Руяне, или руги, так называлось славянское племя, населявшее остров, славились своей воинственностью и долгое время не только давали отпор всем желающим ограбить святое место, но и ходили в ответные походы. Однако со временем все больше окрестных племен и правителей принимали христианство. Аркона оказалась окружена по сути враждебными землями. Конечно, славяне не посягнули бы на святилище, но не только их манили эти земли. В тысяча сто шестьдесят восьмом году датский король Вальдемар Первый, предшественники которого платили дань Арконе, собрал огромное войско и высадился на остров. Яромар, местный князь не стал сражаться с захватчиками, а напротив, признал себя его вассалом.
–Чего это он?!– удивился Северин.
–В Арконе власть князя была сильно ограничена жрецами и вечем, народным собранием, по сути, князь был просто верховным военачальником. А он хотел править единолично, потому и пошел на сговор с врагами и предательство. Многие жители острова встали на защиту родных богов, и у святилища был свой отряд воинов, но не слишком большой. Силы оказались неравны, и Аркона после тяжелой осады и нескольких штурмов пала. Многие жители тогда погибли или бежали с острова. Но, несмотря на это, память о священном месте осталась. Славяне называли остров Рюген Буяном или Руяном, по названию местного племени. Именно к нему, как месту сосредоточия священной силы, обращались в заговорах колдуны и знахари. Слышали зачин: «На море-океане, на острове Буяне»? Есть гипотеза, что под названием священного белого камня Алатырь 8имелся в виду янтарь, которого на Рюгене немало и которому паломники, увозя его с собой из святилища, приписывали магические свойства.
–Сволочь он, а не князь,– сказал Северин с чувством.– А на месте святилища небось выстроили церковь?
–Тогда был такой обычай,– подтвердил Глеб,– и действительно построили, однако простояла церковь недолго– ее поглотило море.
–Морские боги– они такие, чужого не потерпят!– хихикнула Динка.
–Возможно, это как раз подтверждает то, что место для нас подходящее. Сейчас это что-то вроде исторического памятника под открытым небом. Хотя остался только изрядно заплывший вал. А род князей Арконы пресекся позднее. Остров попал под власть немецких императоров, и население со временем онемечилось. Сейчас это территория Германии.
–Чувствую, место подходящее,– кивнул Ян, поднимаясь из кресла.– Ну что, попросим нашего дорогого директора сделать нам визы?..
* * *
Над Москвой разливалось зарево заката. Свет солнца окрасил город в красноватые тона, заставил полыхать огнем реку. Глеб и Ольга стояли на Большом Каменном мосту.
–Как красиво и, вместе с тем, страшновато, как будто весь мир горит.– Девушка покрепче прижалась к своему спутнику.
–Да, древние верили, что мир может погибнуть от огня, но потом обязательно возродится. Явот тоже думал, что навсегда тебя потерял. Какой же я был дурак, что не рассказал тебе все сразу.– Глеб посмотрел на нее.
Это правда: есть люди, которым ты можешь и должен рассказать все, потому что они поймут и не обманут, не предадут. Это так же абсурдно, как если бы ты сам себя предал. Ведь вы единое целое. Две половинки.
–Я тоже думала, что никогда тебя не увижу. Это было…– она задумалась, подбирая слова,– так страшно. Ладно, давай не будем об этом. Ты скоро уедешь?
–Да, но не очень надолго, я думаю. На несколько недель, может, на месяц. Но как бы то ни было, я обязательно к тебе вернусь. Я никогда больше тебя не оставлю.
Они неспеша двинулись в сторону Яузы.
–Ты будешь звонить?– спросила она.
–Обязательно! Как только смогу.
Ольга доверчиво вложила свою руку в его, и Глеб заметил, что в ее пальцах что-то блеснуло. Парень быстро подхватил руку девушки. Она многозначительно посмотрела на него.
–Ты помнишь?
–Как я мог забыть!– Небольшая монетка уютно устроилась в переплетении их пальцев.– Наше счастье с нами, когда наши руки соединены.
У входа на Болотную площадь расположился лоток под полосатым зонтом.
–Хочу мороженого,– немного капризно сказала Ольга.
И Глеб бегом бросился к прилавку.
Мороженщица, немолодая усталая женщина, уже закрывала палатку и складывала большой, вылинявший на солнце зонтик, расписанный какими-то пляжными мотивами и рекламой популярного напитка.
–Закрыто, закрыто,– ворчливо сказала она. Но, видно, заметила что-то в лице Глеба. Она бросила взгляд на него, на хрупкую фигурку Ольги неподалеку и протянула два вафельных стаканчика. Морщины на ее лице разгладились, и Глеб понял, что когда-то она была очень красива.
–Счастья вам, ребята,– сказала женщина.
–Спасибо,– с чувством поблагодарил Глеб.
Он шел, и ему казалось, что стоит чуть подпрыгнуть, и он взлетит. В теле ощущалась необычайная легкость. Закатный свет не только не опалял его, но как будто наполнял силой и энергией.
Влюбленные до поздних сумерек гуляли по городу. Ели мороженое, украдкой целовались среди цветущих кустов жасмина, потом сидели в кафе. И Глеб замечал, как глаза Ольги, когда она обращается к нему, будто наполняются светом.
А может, это и есть награда за все наши дела. Да! Лучшая из возможных! Если ты живешь достойно, делаешь все правильно, то и сама жизнь идет к тебе навстречу. И сияющие глаза любимой гораздо лучше всех похвал, всех пышных и, в сущности, бестолковых слов.
Уже почти стемнело, когда Глеб довез Ольгу до подъезда.
–Погоди, а твои родители? Они теперь не против, что ты встречаешься со мной?– спросил парень.
–Папа сначала ужасно злился. Но потом к нему приехал один из его друзей, дядя Вася. На самом деле он Василий Александрович, и генерал. Но я его с детства знаю. Они говорили на кухне, наверное, час. Говорили о тебе. Я не слушала,конечно, но из обрывков разговора кое-что поняла. Вы что-то вроде агентов «007»? Надеждаи опора, и все такое. В общем, теперь папа не против.
–Я…– начал Глеб.
Но Ольга улыбнулась и прижала палец к его губам:
–Не можешь– не говори, я понимаю, что это такое, папа ведь тоже служит. Но знай, я рада, что ты делаешь настоящее и важное дело. И я горжусь, что у меня такой парень.
Они снова поцеловались. Проводив Ольгу, Глеб долго стоял во дворе глядя на ее окна. Вот загорелся свет, вот за шторой мелькнул стройный силуэт девушки. На душе было удивительно легко и спокойно.
Он посмотрел на часы. Пора возвращаться в школу. Его ждут дела, и стоит поторопиться. Поторопиться уехать, чтобы скорее вернуться.
На получение шенгенских виз ушла неделя. Все это время ребята усиленно готовились к путешествию. Александра и Глеб почти все время проводили в библиотеке. Правда, каждый вечер Глеб садился на мотоцикл и ехал в Москву. Все знали, куда, вернее, к кому он ездит, но раз уж Евгений Михайлович позволил это фактически официально, кто же возразит.
Динка в эти дни тоже занималась сбором информации и вяло отбивалась от Саши, которой вдруг вздумалось заняться ее культурным образованием. А начиналось все совершенно безобидно.
Динка сидела в любимом WarCraft’е, когда в ее комнату постучали.
–К тебе можно?– послышался из-за двери голос Александры.
–Проходи, не заперто,– откликнулась девочка, даже не потрудившись закрыть окно с игрой. Все равно Саша, во-первых, и так знает о Динкином увлечении, а во-вторых, не поймет тайного смысла производимых Динкой операций. Понять их может только тот, кто знает секретный код, а знает его, кроме Дины, лишь один-единственный человек, сидящий сейчас за компьютером в одном из спальных районов Москвы.
Тем не менее гостья неодобрительно взглянула на монитор.
–Я поняла, что мы не правы в отношении тебя,– сказала Александра, подойдя к столу и загородив от девочки экран.
Динка напряглась. Ей очень не понравилось начало и прозвучавший в нем намек.
–Ты о чем?– спросила она беспечно, инстинктивно немного отъехав на своем кресле от стола.
–О том, что у тебя выходит очень однобокое образование. Конечно, ты превосходный специалист, и Евгений Михайлович позволяет тебе делать что угодно. И ты целыми днями сидишь в виртуальном пространстве, а когда не занимаешься делами, то играешь.
Ну, это не страшно. Динка с облегчением перевела дух.
–Каждый отдыхает как ему нравится,– заявила она, накручивая на палец кончик косички.– Даже в казармах можно выбирать для себя занятие в свободное время. А у нас, надеюсь, не казарма и не концлагерь. Ты вот тоже читаешь, вместо того чтобы тренироваться на беговой дорожке или упражняться в стрельбе.
–Ну, этим я тоже занимаюсь…
Динка мысленно приняла боевую стойку: Саша начала оправдываться, а значит, находится в слабой позиции. Это хорошо. И, конечно, приятно.
–И вообще,– продолжила девочка, желая ошеломить собеседницу и одержать окончательную сокрушительную победу,– как у тебя с математикой? Мне кажется или для всестороннего развития твоей личности тебе нужно больше времени уделять точным наукам?
Она ожидала, что Александра смутится, но та вдруг улыбнулась.
–Вижу, наш психолог Светлана может быть тобой довольна,– Саша осторожно присела на край стола.– Но не старайся, со мной этот номер не пройдет. Я решила, что сама возьмусь за тебя. Завтра же, пока еще есть время до отъезда, идем в музей.
Лицо у Динки вытянулось.
–В какой это музей? Зачем?– подозрительно спросила она.
–Для начала– в Музей изобразительных искусств имени Пушкина. Для воспитания в тебе художественного чувства.
Динка присвистнула.
–Ну, чтобы воспитывать это самое чувство, не обязательно куда-то идти. Ну-ка подвинься,– велела она Александре.
–Зачем?– удивилась та.
–Сейчас увидишь!
Динка пару раз щелкнула мышью и загрузила новую страницу.
–Вот!– заявила она с гордостью.– И зачем куда-то идти в наш век прогрессивных технологий? Все музеи давным-давно обзавелись виртуальными галереями. Вот тебе, пожалуйста, 3D-моделирование. Виртуальная прогулка, как будто на самом деле по залам ходишь. Хочешь ты, скажем, посмотреть искусство Италии семнадцатых-восемнадцатых веков– пожалуйста! Вот тебе «Мадонна со святыми ангелами» Андреа Бонаюти, вот «Бичевание Христа»! Иди куда угодно, смотри что хочешь, приближай и разглядывай каждую картину сколько тебе влезет. И при этом не вылезая из кресла, не платя за вход и не толкаясь в толпе! По-моему, сплошные достоинства!
–Ты не права,– Саша упрямо покачала головой.– Смотреть с монитора вовсе не то же самое, что видеть вживую. У таких шедевров есть мощная энергетика, ее не передадут никакие фотографии.
–Подумаешь!– Динка засмеялась.– «Энергетика»! Это ты у Яна таких словечек набралась? Какой энергетики тебе захотелось? У Софии Китежской тоже была своя мощная энергетика. Вещей с такой энергетикой мало, они называются артефактами, и мы за ними охотимся для Евгения Михайловича!
–Не для Евгения Михайловича,– строго поправила ее Александра.– Помнишь, мы смотрели передачу, где президент сказал спасибо молодым и отважным исследователям и изыскателям за их работу, важную и полезную для всего государства?
–Как же не помнить!– хмыкнула девочка.– Вы все после нее едва коленки не порасшибали– так носы задирали, что и вовсе перестали под ноги смотреть. И вовсе не факт, что он говорил именно о нас! Ты слышала свое имя? А может быть, имя Северина или Глеба?..
–Дина!– Саша от возмущения встала.– Ты знаешь, что мы работаем под большим секретом и никто не стал бы называть наши имена в эфире!
–Конечно, под большим секретом,– Динка закинула косу за спину.– О котором все, кто хочет, и без того знают! А что мы знаем о том, что в действительности происходит с найденными нами предметами? Давно ты видела Велесову книгу? А секиру Перуна? А Брюсов календарь? Вот их-то ни в каком виртуальном музее не увидишь!
–Ты болтаешь чушь,– проговорила Саша очень сухо.
–И что? Пойдешь доложишь директору? Скатертью дорожка!– Динка скорчила рожу.
Саша не ответила. Только смерила ее внимательным взглядом и вышла из комнаты.
«Так, первый раунд сыгран»,– подумала девочка.
Она встала из кресла, подошла к полке и достала из-за книг маленькую плюшевую собачку, очень старую, со свалявшейся грязной шерстью. Эта игрушка– единственное, что сохранилось у нее из детства. С той поры, когда у Дины еще было детство. Эта игрушка оказалась с ней и в тот день, когда произошла катастрофа, ее Динка прижимала к груди, лежа в больнице и оправляясь от посттравматического шока. О, эта собачка знала очень, очень много.
Сейчас Динке уже пятнадцатый год, пора позабыть про игрушки. Но в том-то и дело, что Щенок не был игрушкой– он давным-давно стал символом. Того, что она потеряла… Нет, не так. Того, что у нее жестоко отняли.
–Мы с тобой сильные,– Динка поцеловала своего самого близкого друга в потертый кожаный нос.– А еще умные и умеем ждать.
Все еще прижимая игрушку к себе, девочка запустила программу, подключилась к записывающей камере и аккуратно заменила кусок разговора с Сашей на другой, совершенно безобидный. Все школьные системы записи и охраны она знала лучше чем свои пять пальцев, даже те хитрые ловушечки, что появились здесь уже после того, как Евгений Михайлович давал ей повозиться с системой.
* * *
За остающееся до отъезда время Александра еще пыталась повлиять на Динкино саморазвитие, но так же тщетно. Однажды даже подослала к ней Яна, и, когда тот не вернулся с этого ответственного задания через два часа, обеспокоенная, заглянула в комнату и застала воистину ужасное зрелище: Динка и Ян самозабвенно резались в Lineage 9.
–Саша?..– с явным неудовольствием оторвался от компьютера Ян.– Будешь с нами?
–Не понимаю, что с Диной,– жаловалась потом Александра Глебу.– Ей уже почти пятнадцать, пора бы повзрослеть, а она ведет себя словно маленькая девочка. Как специально!
–Синдром младшего в группе,– пробормотал Глеб, не отрываясь от разглядывания карты– Саша нашла его в библиотеке, где Глеб, подходивший ко всему ответственно, проверял маршрут движения группы и изучал Балтийское побережье.
–Что ты сказал?– переспросила девушка, остановившись перед ним и загородив другу свет.
Глеб с некоторой досадой поднял на нее взгляд.
–Ну как ты не понимаешь,– он пожал плечами,– она привыкла быть среди нас младшей – спонтанной, безответственной – и это ей очень нравится. То есть Дина, конечно, возмущается, кричит, что она не маленькая, а на деле… Ты же видишь!
Александра задумалась. Похоже, Глеб совершенно прав. Динка культивировала роль младшей и вела себя как девчонка, несмотря на собственное возмущение и крики про возрастную дискриминацию.
–Она не желает принимать решения. Хочет казаться маленькой и безответственной,– сообщил Глеб.– Мол, с меня взятки гладки.
–И зачем она это делает?– Саша подвинула тяжелый деревянный стул и села рядом с Глебом.
–Затем же, зачем и ты старательно держала себя в руках. Потому что, несмотря ни на что, еще не могла доверять людям. А еще она почти демонстративно боится ответственности. Но я надеюсь, что со временем это пройдет. У тебя же проходит.
Александра усмехнулась. Чтобы измениться, ей пришлось пройти через смерть. Оставалось надеяться, что Динке не придется столкнуться с подобными испытаниями.
–Она, на самом деле, сильная. Она справится. И все эти игры, инфантилизм пройдут. Я знаю, надо только дать ей время,– произнес Глеб, глядя на Сашу.
Она кивнула. Дай бог. И дай бог, чтобы случилось это как можно безболезненнее.
* * *
Тем временем Глеб серьезно готовился к экспедиции. Наверное, в сотый раз перечитывал уже отобранные материалы, проверял и перепроверял списки необходимых вещей и оборудования. Он обещал Евгению Михайловичу и, что самое главное, себе, и не должен допустить промаха.
Как-то вечером он вернулся в свою комнату едва не падая с ног от усталости и сразу повалился на кровать, но вздрогнул от деликатного покашливания, доносящегося из угла комнаты.
Парень поспешно вскочил и, наконец, заметил темный силуэт. Старый шаман! Вот уж не ждали! Что-то его давно не было!
–Ай-ай-ай,– покачал головой старик, и Глеб услышал, как стукнулись костяные фигурки у него на косичках… странно, призрак стал как будто еще более материальным,– не жалеешь ты себя, молодой шаман, совсем не жалеешь! Так и все, пока живые, спешат, бегут куда-то. А куда бегут? Свое дело ли делают? Тех ли слушают? Нет времени! Бегут, бегут…
Философствования призрака– это, наверное, последнее, что был готов слушать сейчас Глеб.
–Это все?– спросил он, зевая.
–Кто закрывает свой слух, тот не слышит, сколько ему ни говори, однако,– сказал шаман, поднимаясь с корточек.– Попрощаться я пришел.
–То есть как попрощаться?– удивился Глеб. Он уже привык к появлениям старого шамана, порой едва выносимого из-за вечного брюзжания и непонятных полунамеков, однако иногда весьма полезного.
–А так, молодой шаман, что не дело мне за тобой все время ходить-бродить. У тебя своя дорога, и сейчас стоишь ты прямиком на развилочке. Сам и решай, куда путь держать.
По крайней мере, манера изъясняться у старика осталась прежняя. Только нарочитого косноязычия поубавилось.
–Не хочешь объяснить нормально, не объясняй,– пожал плечами парень. Если старик хочет, чтобы Глеб принялся его умолять, то он просчитался.– Но как же ты сам? Ян говорил, что тебе моя энергия нужна для существования.
–Эх!– Шаман хлопнул себя по коленям, закрытым длинной вышитой бусинами и сложными узорами паркой 10.– Сильный он шаман, но еще молодой, глупый, раз не знает, что течет,течет себе река, а потом, глядишь, и морем станет.
–В общем,– подвел итог Глеб, опять зевнув,– тебе больше моя энергия не требуется, и ты решил сам по миру поскитаться.
–Решил, однако,– хитро прищурился старый шаман.– Надо мир смотреть. Большой он, широкий, однако! Всегда глаза открытыми держать стоит. И молодому шаману тоже!
Сказал– и пропал, словно его и не было.
Ну вот, навел мути, усердно намекал на что-то, а на что – непонятно.
Ладно, не в этом сейчас дело. Сперва– задание, а потом, может, и прояснятся странные намеки. Нет, сперва – спать!
* * *
И вот, наконец, пришло время собирать чемоданы.
Динке особо и собирать было нечего– инструменты и всякие примочки, в отличие от одежды, всегда хранились в идеальном порядке– бери и пользуйся, «take&play» называла эту систему сама Динка. Из сменных вещей ей потребовалась одна футболка, белье и купальник. Оглядев огромный рюкзак с техникой и крохотный полиэтиленовый пакет с вещами, помещенный наверх этого рюкзака, девочка осталась довольна. Единственной вещью без ярко выраженного функционального назначения в ее багаже была все та же плюшевая собачка.
–Посмотрим, что за Аркона такая,– сказала девочка плюшевому другу, поудобнее устраивая его в рюкзаке.– Забавно, если там и вправду прямая линия с богами. Звонишь какому-нибудь богу на мобильник и говоришь ему все, что тебя не устраивает.
Щенок не ответил, глядя на Динку разноцветными пуговичными глазками. Была у него такая особенность– один глаз из светло-коричневой пуговицы, другой из черной. Когда Динка заметила это, после того как Щенок был вручен ей в качестве дополнения к плейстейшену, мама порывалась отнести игрушку обратно в магазин. Девочка ее остановила, но не потому, что сразу привязалась к смешному и немного ущербному существу, скорее из равнодушия. Игрушка не произвела на нее никакого впечатления и некоторое время пылилась на полке.
–Ты меня не любишь, гав-гав?– спрашивала мама за собачку дурашливым голосом.– Я такая хорошая, умная собачка! Правда? Гав-гав!
Динка, поднимая взгляд от очередной игры, смотрела на это представление со сдержанной снисходительностью.
–Мам,– не выдерживая, напоминала она наконец,– я уже большая.
В тот день, когда произошла авария, собачка оказалась в салоне машины случайно. Вернее, благодаря особенности своей конструкции– большому мягкому брюшку. Оно послужил подушечкой в Динкиной сумке при перевозке хрупких деталей.
Уже потом, в больнице, девочка, глядя на игрушку, вдруг с пугающей ясностью осознала: этот щенок– единственное, что связывает ее с прошлой жизнью. Именно он дает ей силы открывать глаза, потом вставать, есть безвкусное больничное пюре, выполняя строжайшее предписание врачей. Именно он давал ей силы жить.
У щенка не было имени. Сначала Динка не считала его достойным этой чести, вернее, она даже не задумывалась о необходимости дать имя, затем стало уже слишком поздно. В общем, он так и остался Щенком.
В последний день перед выездом Динка заглянула в кабинет к Евгению Михайловичу.
–Входи,– директор улыбнулся и сделал приглашающий жест.
–Я бы хотела отлучиться из школы. Ненадолго…– попросила она.
–И куда же? Наверное, по магазинам? Всякие сарафаны-купальники? Все-таки на море едете.– Он понимающе подмигнул.
–Нет,– девочка покачала головой.– Хочу побывать на могиле. Можно?
Евгений Михайлович сразу стал очень серьезным.
–Конечно. Давай отвезу тебя.– Он встал из-за стола и потянулся за пиджаком на спинке стула.
–Вы же заняты. Я бы сама…– Динка наклонила голову набок, искоса поглядывая на директора.
–И не думай,– отрезал тот.– Вы– моя самая главная забота. Едем.
Старый уголок кладбища был зелен и неплохо ухожен. Ровная трава, благонравные кустики, высаженные рядком деревья… Могильная плита с именами Динкиных родителей– чистая, гладкая, холодная даже в самый солнечный день.
Динка помнила, как директор привел ее к могиле впервые. Это случилось почти через месяц после катастрофы, когда девочку, наконец, выпустили из больницы. Лил дождь, и Дина, в розовом дождевике, прижималась к мокрой плите и плакала. Слезы мешались с дождевыми каплями,и ей казалось, что даже природа плачет вместе с ней.
Евгений Михайлович не окликал, не просил поберечь неокрепшее здоровье– просто стоял рядом, такой взрослый и такой надежный. Когда Динка устала плакать, он прижал ее к себе, так же молча, без пустых слов, а потом отвез в школу…
С тех пор он привозил ее к могиле каждый год, и они обязательно клали на плиту две белые лилии…
Вот и сейчас…
–Возьми,– директор протянул ей душно пахнущие ветки с бело-розовыми полураспущеными бутонами.
Динка взяла, подошла к плите и положила цветы.
Она уже давным-давно знала, что там, внизу, никого нет, но сама процедура стала своеобразной церемонией. Могила была еще одним доказательством. И символом, как плюшевый Щенок.
–Я найду вас,– прошептала девочка, склонившись к плите.– И я отомщу за то, что с нами сделали. Обещаю.
Ей не требовалось притворяться– слезы сами собой набежали на глаза.
Дина встала, медленно отерла их ладонью и повернулась к Евгению Михайловичу, как всегда, терпеливо ожидающему немного в отдалении, в теньке молодого клена.
–Спасибо. Это все, что мне было нужно. Можем ехать.
* * *
Они вылетели в Германию. Сначала до Гамбурга три с лишним часа перелета. Далее– скоростным поездом, потом электричкой. Переезд оказался длинным и довольно тяжелым.
Все чувствовали себя не в своей тарелке, словно были немного виноваты друг перед другом. Даже Глеб не подбадривал друзей, все и без того понимали, что это задание разительно отличается от прежних. Раньше, даже когда они вели войну с принятым в штыки Яном, они все же оставались командой. А теперь… Можно ли сказать о них так сейчас, когда в каждом зреет зерно сомнения.
На место прибыли уже к вечеру, когда над морем пламенел закат и солнце стремительно опускалось в воду, словно желая поскорее остудить разгоряченное за день тело.
Их поселили в небольшом одиноком бунгало на берегу. Место оказалось очень красивым и словно даже немножечко ненастоящим. По крайней мере, у Динки возникло чувство, что она смотрит на картинку, рука даже потянулась в поисках мышки, чтобы увеличить плывущий вдали корабль и разглядеть его во всех подробностях.
–Чудесно,– выдохнула Александра. Поставив сумку на песок, она смотрела на деревянный домик под огромным старым каштаном.
–Да, только деревьев маловато…– вставил Северин, который всем видам пейзажа предпочитал лесной.
–Зато тихо. Никто работать не помешает,– добавил практично Ян.– Если не ошибаюсь, чуть дальше начинаются типично туристические места с популярными пляжами.
–Эти места всегда пользовались популярностью,– подтвердил Глеб. В отличие от друзей, он внимательно осматривал окрестности вовсе не на предмет красот– его беспокоила возможность слежки.– Их любили Томас Манн и Эйнштейн, а Гитлер велел построить на Рюгене огромный курорт, чтобы здесь отдыхала элита лояльных ему войск. А в советское время…
–Может, не надо лекции?– прервала его Динка.– Не знаю, как вы, а я устала, а еще мне срочно необходимо искупаться!
–Рисковая ты!– заметил Ян.
–Это почему?– Девочка подозрительно на него покосилась.
–Купаться на закате в священном месте, не договорившись с местными богами…– Он осуждающе покачал головой.– Знаешь, был обычай: приносить жертву, бросая ее в воду. Вдруг они примут тебя за жертву? Молодая девушка, и время самое подходящее… Кстати, может, и нам на пользу пойдет – после жертвы легче будет обо всем договориться.
Динка, сначала серьезно прислушивающаяся к его словам, хмыкнула, буркнула на ходу «шутник» и потащила рюкзак к крыльцу.
Северин проснулся едва рассвело. В уши бил рокот близкого моря, а ноздри тревожил соленый йодистый запах.
Парень вскочил, чувствуя, как его переполняет избыток сил. Словно не было этих странных дней в школе, когда все молчали и косились друг на друга, а его мутило от глухого беспокойства. Словно не было длинного изматывающего переезда. За ночь все изменилось, стало легче, приятнее и привычнее. Тихо, чтобы не разбудить спящих на соседних кроватях Глеба и Яна– комнат было всего две,– он выскользнул за дверь, вышел на крыльцо и сразу оказался на пляже.
Свежий морской бриз ласковой рукой взъерошил волосы. Оказалось еще свежо, но это только прибавляло бодрости. Море с утра казалось серым. Северин начал свой день с купания, окунувшись в прохладные воды Балтики, а затем побежал по пляжу, по самой кромке воды, чувствуя, как встречный ветер окончательно стирает последние следы тревоги и усталости. Вокруг никого. Вся полоса пляжа совершенно пуста, чуть дальше располагались заросли, состоящие из невысоких пышных деревцев. Море мерно дышало– то нахлынет, то снова поспешно отступит, иногда ноги окатывало пеной особо резвой волны.
Он пробежал не так уж много, когда вдруг заметил еще одно бунгало, очень похожее на их собственное. В груди кольнуло разочарование– Северин уже представлял, что они здесь одни на множество километров. Впрочем, директор даже обещал, что никого поблизости не будет, но вот примерно с полкилометра, и, пожалуйста, люди. Может, для Евгения Михайловича, коренного горожанина, это расстояние кажется огромным, для Северина, выросшего в диких, малозаселенных местах, оно ничто.
Оставалась надежда, что домик пуст. Северин остановился, приглядываясь издали. И правильно сделал– как раз в это мгновение дверь домика открылась. Парень инстинктивно упал на песок и замер– расстояние было достаточным, существовал отличный шанс, что его не заметят, а Северину отчего-то не хотелось выдавать свое присутствие.
Тем временем из дома показалась девушка. Высокая, загорелая, в черном купальнике, подчеркивающем тонкую, красивую фигуру. Девушка на миг остановилась на крыльце, вся освещенная солнцем, а затем вдруг потянулась, подняв вверх руки и встав на носочки, словно желая улететь, потом склонилась в одну сторону, в другую. Казалось, она исполняет какой-то странный и необыкновенно грациозный танец. Северин наблюдал за ней с любопытством и в то же время словно завороженный.
«Она же разминается!» – вдруг понял он, когда девушка дошла до отжиманий. Она отжалась раз шестьдесят, затем принялась крутиться вокруг своей оси, словно юла. Быстрая, грациозная, похожая на смертельно опасную змею.
«Спортсменка, специализируется на восточных единоборствах,– подумал Северин, заметив среди упражнений характерные стойки и движения.– Причем сочетает разные виды».
Он еще немного понаблюдал за ней, а затем осторожно отступил в море – заметить человека в воде, среди волн, гораздо труднее, чем на открытом берегу, поэтому домой он решил возвращаться вплавь. Неожиданная встреча неприятно его поразила, а в голове так и вертелись вопросы. Что это за девушка? С кем она и для чего здесь? Скорее всего, бунгало облюбовала какая-то спортивная группа, выехавшая для тренировок в уединенное место. Эта версия была настолько логична и проста, что Северин никак не мог в нее поверить.
От былого приподнятого настроения не осталось и следа. Он чувствовал себя матерым волком, которого гонят к флажкам, где уже притаились в засаде охотники с ружьями. Только вот кто его гонит?..
* * *
–Но ты не знаешь, сколько их вообще?– спросил Глеб, выслушав рассказ Северина.
Вся команда сидела за столом на веранде, и на минуту Динка даже отвлеклась от разговора, глядя на море. Как же давно она не была на море, да и отдых у них получился, можно сказать, только год назад, в летнем лагере. И то какой-то неполноценный, как лишенный вкуса и запаха магазинный хлеб.
–Не знаю, чем-то мне все это не нравится,– буркнул тем временем Северин.
Ян, разломив булочку, откусил от нее кусочек, тщательно прожевал, а только потом вставил свой комментарий, как всегда, ехидный:
–Может, здесь просто недостаточно дико? Две компании на километр пространства– явная перенаселенность.
Саша бросила на Яна укоризненный взгляд, но остальные пропустили замечание мимо ушей: они уже привыкли к его, мягко сказать, своеобразной манере общения.
–Мы должны посмотреть,– сказал Глеб серьезно.– Нельзя рисковать. Все же помнят, что у нас есть соперники в поисках артефактов. Весьма вероятно, что они последовали за нами.
–Но откуда они могли узнать, куда мы едем? Предатель же был найден!– возразила Александра.
–Значит, не найден,– пикировал Ян.
Он один из всех не склонился сейчас над тарелкой и прервал повисшую было неловкую паузу.
Глеб встал и внимательно оглядел друзей.
–Слушайте меня,– сказал он негромко, но отчетливо,– команда не сможет работать, если мы будем подозревать друг друга. В этом случае я сразу звоню Евгению Михайловичу и сообщаю, что с заданием мы не справились.
–Ладно, ладно!– Ян поднял вверх руки, словно сдаваясь.– Считайте, что это была шутка. Лично я готов продолжать работу. Только скажи… как руководитель нашей группы… что мы планируем дальше? Рядовой Ян Белорецкий полностью в вашем распоряжении!
–Планы таковы: завтракайте и купайтесь, а мы с Северином сходим прогуляемся,– сообщил Глеб.– И никаких возражений,– остановил он пытавшегося что-то сказать Яна,– сиди пока здесь, больше пользы будет.
–Жаль!– Динка разочарованно облизала ложечку с джемом.– А я надеялась посмотреть на вражеских агентов!
–Посмотришь еще,– бросил через плечо Глеб, и они с Северином направились в сторону подозрительного бунгало. Правда, передвигались они не по пляжу, а по кромке зарослей, чтобы подойти к чужому лагерю незаметно.
Когда они ушли, завтрак как-то сам собой быстро закончился. Саша убрала со стола и, закутавшись в парео, словно ей было очень холодно, несмотря на солнце, устроилась в отдалении на берегу, неподвижно уставившись на воду.
Вскоре к ней присоединился и Ян. Он сел рядом с девушкой и приобнял ее, словно защищая от всех страшных воспоминаний разом.
Динка, оставшись одна, вытащила из кармана телефон с сим-картой, купленной ею в аэропорту, вышла с него в Интернет, ловко меняя каналы входа, чтобы невозможно было отследить айпишник. И, наконец, зайдя на один из сайтов, отправила с него короткое закодированное письмо. При расшифровке его можно было бы прочитать: «Вы встали слишком близко, вас заметили». Ответ пришел почти сразу: «Это не мы. Наши люди еще в пути».
С чувством выполненного долга Динка закрыла телефон и вынула из него симку. Этих симок у нее было целых пятнадцать штук– хватит на ближайшее время, а рисковать пока никак нельзя.
«Ну и хорошо, что это обычные туристы»,– подумала она с облегчением и отправилась переодеваться в купальник: указания руководства надо выполнять, по крайней мере в той части, в какой они приятны самой Динке.
* * *
Домик, действительно, очень похожий на тот, в котором остановились «русичи», казался нежилым.
Глеб вопросительно посмотрел на Северина, и тот пожал плечами: откуда я знаю.
Оба приблизились к дому, насколько это позволяли заросли, и долго вглядывались в темные окна.
–Я не чувствую здесь людей,– сказал, наконец, Северин.– То есть запах есть, но очень слабый. Словно они были здесь недолго, а сейчас уехали. Подожди, я посмотрю поближе.
Глеб кивнул. Он знал, что другу можно полностью доверять. Он сам произведет гораздо больше шума и заметит не в пример меньше, чем Северин.
Вот гибкая фигура юноши скользнула к дому и замерла у одного из окон. Какое-то время Северин приглядывался и, кажется, принюхивался, потом стал осторожно обходить дом. Глеб ждал, не сводя взгляда с бунгало. Ничего. Абсолютная тишина.
Наконец, Северин вернулся.
–Никого,– сказал он с некоторым недоумением.– На двери замок. Я обнаружил следы колес. Чуть правее тебя дорога, там стоял джип. Мне кажется, обитатели дома уже уехали.
Глеб перевел дыхание.
–Вот и отлично. Значит действительно не будут нам мешать. Ничего удивительного, что люди приезжали, скажем, на выходные и уехали с самого утра– вероятно, их ждет долгая дорога.
–Вероятно,– эхом отозвался Северин. Между его бровей залегла легкая складочка. Похоже, он о чем-то напряженно думал.
–Тебе что-то в этом не нравится?– Глеб требовательно посмотрел на друга.
Северин медленно покачал головой.
–Не знаю,– сказал он тихо.– Одни ощущения.
* * *
Глеб шел по пляжу один, думая о том, что сказал Северин. Ему, как главе команды, требовалось время на размышление, и, самое главное, он больше не мог допустить ошибку.
Сначала был запах– стойкий запах сосновой хвои и густой тягучей смолы. Глеб удивился, потому что не видел деревьев, и вдруг мир вокруг него дрогнул. Уже почти привыкший к перемещениям, Глеб понял, что опять проваливается в прошлое. Теперь парень оказался в густом лесу, судя по запаху соли, море было где-то недалеко. А откуда-то спереди доносились крики и гулкие, размеренные удары.
Парень попытался идти на звук, но быстро понял, что это не такая простая задача, подлесок густо зарос малиной и шиповником, местность перерезали глубокие расщелины, если не сказать ущелья. Судя по душистым белым и розовым цветам и наливающимся соком ягодам, он понял, что сейчас июнь или июль.
«Залезу на дерево, чтобы осмотреться». Глеб выбрал сосну повыше и легко вскарабкался по толстым, пахнущим смолой веткам. С вершины дерева открывался прекрасный вид, и сразу стало ясно, что идти на звуки было ошибкой.
Глеб узнал знакомый мыс, только сейчас он выглядел раза в два больше, вал казался выше и новее, а по его верху шла деревянная стена с башнями. Все сооружение в высоту было размером с девятиэтажный дом.
Поле перед валом оказалось густо усеяно шатрами. Маленькие, издали похожие на муравьев люди сновали между ними, бежали к стене, карабкались на вал. Много народа суетилось возле одной из башен, откуда и доносились глухие удары.
«Видимо, там ворота и в них бьют тараном»,– догадался Глеб.
Он быстро осмотрел карманы: фонарик, перочинный нож, пистолет, мобильный телефон, своим бездействием намекающий, что в Прибалтику двенадцатого века не добрались даже самые продвинутые компании сотовой связи… И вот оно– прибор, похожий на отрезанную половинку бинокля. Глеб поднес монокуляр к лицу, по вбитой тренировками привычке прикрыв его ладонью, чтобы блеск линз на солнце не выдал наблюдающего.
Мощная оптика услужливо приблизила картину разворачивающегося действа. «Похоже, это и есть осада Арконы»,– понял Глеб. По крайней мере, над шатрами осаждавших развевались знамена с крестами и изображениями святых, а на надвратной башне крепости реяли пурпурные стяги с солярными знаками. Распахивали крылья резные соколы, знаки Световита, верховного бога Арконы.
В лагере осаждающих загудели рога, и воины стали собираться возле своих предводителей. Построившись в колонны, они двинулись к стене. Глеб заметил, что стрелы, летевшие в крепость, тянут за собой длинные дымные хвосты. Он облизнул пересохшие губы. По такой жаре осажденным должно быть не сладко. Горящие стрелы осаждающих становились реальной опасностью, каждая из них могла принести беду.
Дерево, на котором сидел Глеб, стояло на утесе, выдающемся в море, так что парню была видна и скрытая валом от глаз нападающих часть города. При звуках рога осажденные спокойно и без суеты стали занимать места на стенах. Среди них было еще меньше явных воинов в доспехах. Как ни странно, довольно много оказалось стариков, женщин, детей. Видимо, это люди из окрестных селений, ищущие в святилище защиты от безжалостного врага. Судя по повязкам, многие были ранены, изможденные лица, пошатывающаяся походка говорили о том, что защитникам приходилось тяжело.
Глеб запоздало вспомнил, что не видел в святилище ни родника, ни какого-либо другого источника воды. А море, с трех сторон защищавшее город, увы, не могло напоить его обитателей.
С нестройным ревом осаждающая толпа нахлынула на стену, потянулись вверх длинные лестницы, поток горящих стрел стал еще плотнее. Под градом камней и бревен крестоносцы падали в ров, уже изрядно заполненный телами, защитникам удалось оттолкнуть и опрокинуть несколько лестниц, но врагов было слишком много, и вот наверху стены, под изрядно прогоревшей тесовой кровлей замелькали мечи и топоры.
Глеб невольно стиснул рукоять пистолета. Слишком реальной, слишком болезненной оказалась картина падения крепости. Пусть историю не изменить и все эти люди – и датские воины, и славяне – давно уже умерли, но все равно одни были его предками, а другие– врагами.
«Что толку,– сказал он сам себе,– только в дурном фэнтези герой с автоматом и зажигалкой побеждает несметные толпы врагов и становится великим правителем. Даже если я смогу убить нескольких нападающих, ничего не изменится».
Но смотреть на гибнущую крепость было слишком тяжело, и он перевел взгляд на лагерь противника. Там на холме, у одного из самых больших шатров, окруженный до зубов вооруженной свитой, сидел человек с властным и жестоким лицом. Он с интересом наблюдал за битвой и как будто даже любовался происходящим.
«Хороший доспех, свита, кресло опять же резное. Наверняка, это один из военачальников, если не сам король Вальдемар Великий 11»,– понял Глеб. Неожиданно его осенило. Осада, судя по всему, была тяжелой и для данов. Внезапная, неожиданная гибель военачальника наверняка сильно подорвет дух осаждающих или даже заставит их отступить.
«Стоп!– прервал себя Глеб.– Ход истории не изменить, а если даже и получится, то последствия могут быть непредсказуемыми. Изменятся судьбы людей, кто-то не родится, и неизвестно, как это отзовется в нашем времени. Там может не быть меня или Ольги».
Глеб с досадой ударил кулаком по стволу.
–Какой тогда смысл закидывать меня в прошлое, показывать мне все это?!– воскликнул парень, обращаясь неизвестно к кому. Раньше, когда он мог только наблюдать, смотреть, как смотрят кино, пусть даже и неприятное, было гораздо легче. Но теперь все вокруг стало пугающе реальным.
Жаль, что нельзя просто ущипнуть себя и проснутся в своем времени. Наш мир хоть и жесток, но не сравнится со Средневековьем. То, что для нас кошмар и нонсенс– для них норма жизни.
Вскоре нападающие отхлынули от стен. Штурм закончился неудачей, и Глеб облегченно вздохнул. День перевалил на вторую половину, и парень всерьез начал беспокоиться.
«Сколько времени прошло там у нас? Как же вернуться? В прошлый раз это произошло, когда я потерял сознание. Прыгнуть с дерева и стукнуться головой о камень– глупо. Похоже, способность видеть прошлое начала выходить из-под контроля. Может быть, Ян сумеет помочь?..»
«Храм!– неожиданно осенило его.– Может быть, я очутился здесь из-за чего-то, связанного с местным святилищем. Оно ведь считалось очень сильным. Местные жрецы могут мне помочь, да и о гуслях они, наверное, слышали, ведь Морского царя почитали как одно из языческих божеств. Надо будет ночью, когда все утихнет, попробовать пробраться в храм».
Глеб не сомневался, что часовые с большим подозрением отнесутся к незнакомцу, особенно с учетом военного времени, но других вариантов не было.
–А значит,– сказал он себе,– надо успокоиться и хорошенько отдохнуть до вечера.
Юноша проснулся от глухого торжествующего рева.
Как будто выла стая чудовищ.
Он сонно потер глаза. Увы, рев доносился со стороны лагеря.
В начинающихся сумерках было хорошо видно, как от лагеря к святилищу летят огненные хвосты. Ударяясь о колья ограды, они растекались лужами жидкого огня. За стеной царила суета, между пожаром и морским обрывом мелькали черные фигурки людей, но огонь разгорался все сильнее.
Когда рухнула объятая пламенем надвратная башня, даны с громким воплем бросились к беззащитной крепости. Началась паника, Глеб видел, как люди в отчаянии бросались в огонь или в море с обрыва. Кто-то пытался спуститься по веревкам к берегу, уйти, пользуясь сгущающейся темнотой.
С губ парня сорвалось не то шипение, не то ругательство.
–К черту!– сказал Глеб.– К черту ход истории, к черту невмешательство! Те, кто творит такое, не имеют права жить!
Он бросил последний взгляд на обреченное святилище, где горстка воинов встала стеной в проломе ворот среди горящих и дымящихся бревен, пытаясь остановить отчаянный натиск данов, и тихо, как тень, соскользнул с дерева.
Лес был тихим и сонным, сюда почти не долетал шум битвы. Негромко шумел ветер в деревьях, перекликались ночные птицы.
«Как будто ничего ужасного не происходит,– подумал Глеб.– Надо держать чуть правее, когда идешь по лесу, всегда отклоняешься влево».
Вдруг где-то впереди раздался шорох. Глеб подобрался и снял пистолет с предохранителя.
«Ну сейчас я вам!»– Он рывком раздвинул кусты и… опустил оружие. Вместо грозного врага в свете фонарика он увидел группу изможденных, перемазанных сажей людей. Какой-то старик, сжимающий топор, несколько женщин и детей, раненый, лежащий на импровизированных носилках из жердей и веток.
–Все хорошо, свой я,– сказал Глеб, лихорадочно вспоминая уроки древнерусского.
Все-таки в школе учили хорошо и, несмотря на странное произношение и обилие непонятных слов, он сумел объясниться с беглецами. Неждан, старик, вел всех в какое-то убежище, о котором он явно избегал говорить.
–А ты кто? Ты не из святилища. Ты пришел с данами?– настороженно спросил Неждан.
–Нет,– Глеб пытался подобрать слова.– Япришел вслед за ними. Хочу убить их князя за то, что он сотворил.
Затрещали кусты, и на поляну вывалились двое воинов. Один из них, в кольчуге и с большим щитом, быстро проговорил что-то по-датски, второй более бедно одетый, стал разматывать большой моток веревки. Дан знаками показал, что беглецы должны сложить оружие и дать связать себе руки. При этом он грозно взмахнул мечом, показывая, что будет с тем, кто ослушается.
–Ага, сейчас,– сказал Глеб,– разбежались.
Голова казалась пустой и очень легкой. Он поднял пистолет, треснули два выстрела, и захватчики мешком повались на землю.
«Ничего не чувствую, как в компьютерной игре»,– с удивлением подумал парень.
Раненый на носилках зашевелился.
–Подойди,– сказал он, и люди неохотно расступились.
Под повязками и слоем копоти Глеб заметил пластины доспеха.
«Один из храмовых воинов, эти люди его спасли, вытащили»,– догадался парень.
–Ты хороший воин… может, и убьешь врагов,– с трудом проговорил он,– вот возьми, пусть Боги укажут тебе путь.
В руку Глебу легла небольшая костяная фигурка сокола.
Дождавшись, пока беженцы скроются в зарослях, парень стремительно шагнул в сгущающуюся тьму и вдруг оказался под светом неяркого балтийского солнца.
Слава богам, он дома!
Руку жгло будто огнем. Глеб разжал пальцы и уставился на багровый след на ладони, очертаниями похожий на сокола, падающего на врага.
–Ну вот,– Ян еще раз оглядел разложенные на песке вещи.– Я фактически готов. Интересно, как меня примут в подводном дворце? Могу поспорить, к Морскому царю не каждый день наведываются гости. Если не ошибаюсь, последним, о котором я слышал, стал наш Садко. Мне вот только интересно, будет ли он раскатывать передо мной красную ковровую дорожку?..
Девочки по-разному отреагировали на шутки Яна: Динка хихикнула, а Саша отвернулась.
Глеб, посмотрев на какой-то большой камень с нанесенной на нем руной и толстую свечу, скептически покачал головой:
–Ты уверен, что сработает?
Ян с деланой беззаботностью пожал плечами.
–А что, почему бы и нет. Все это должно открыть мне путь в подводное царство. Я зажгу свечу, произнесу нужные слова и войду в воду. Вам останется следить за свечой. Я должен буду вернуться, пока она не погаснет.
–А если…– Глеб неуверенно посмотрел в сторону Александры и замолчал.
Но девушка уже сама повернулась к Яну.
–А если не вернешься? Если свеча погаснет, а тебя еще не будет?– спросила она, напряженно вглядываясь в его лицо.
–Значит, вернусь позже!– Он скорчил гримасу.– И не думайте, что так легко от меня избавитесь!
–Слушай!– Саша подошла к нему вплотную.– Если ты не вернешься, то я сама пойду за тобой. И мне все рано, куда– в подводное царство, на дно морское…
–Глупости!– Ян взял девушку за плечи и заглянул в глаза.– Никуда ты не пойдешь. У каждого из нас своя миссия, и ты не имеешь права подводить команду. За меня не волнуйся, не съедят меня там, подавятся.
–Вернее отравятся,– негромко хмыкнула Динка.
–Это точно!– Ян улыбнулся и заправил прядь волос Александры девушке за ухо.– Предлагаю не устраивать прощание славянки. Вот вернусь с триумфом – встретите меня цветами и аплодисментами. А еще стол повкуснее накройте, а то я ради этого визита третий день пощусь и страдаю на воде и хлебе… Ну, я пошел.
–Удачи,– Саша нашла в себе силы улыбнуться, хотя улыбка получилась очень блеклой на ее побледневшем, несмотря на недавний загар, лице.
–Удачи!– Глеб пожал Яну руку.
–Мы будем ждать,– Северин приобнял друга и легонько стукнул по плечу.
–Скажи Морскому царю, что, если он вздумает тебя обижать, мы ему его рыбью рожу начистим!– погрозила кулаком в сторону моря Динка.
Ян оглядел всех четверых, кивнул и повернулся к ним спиной, лицом к морю.
Он вовсе не чувствовал той бесшабашной уверенности, которую стремился показать. Но зачем друзьям знать о его сомнениях. Друзьям… У него, наконец, появились друзья. Они не вопят о своих дружеских чувствах и не вешаются ему на шею, однако можно быть полностью уверенным, что в нужный момент вся команда придет на помощь и, не сомневаясь, отправится за ним хоть к морскому черту. Значит, нужно сделать все, чтобы этого не потребовалось.
Перво-наперво Ян расслабился, глядя на переливающиеся в лучах рассветного солнца волны. Несколько раз вдохнув полной грудью, он приготовился к ритуалу. Для исполнения ритуала нужно быть спокойным и уверенным.
Теперь, когда душевный покой восстановлен, пора приступать к самому обряду.
Ян произнес нужные слова и зажег свечу. Пламя вспыхнуло легко и радостно. Зарождающийся день был удачным: ни ветерка, небо чистое и такое беззаботно-синее, что тонешь в его глубине.
Молодой маг перешел к следующей части ритуала. Он надел на себя амулет, на котором были начерчены руны, открывающие врата, и шагнул в линию прибоя.
Волны обдали ноги пеной. Но Ян не смотрел вниз– он смотрел только туда, где, видимые ему одному, открывались врата. Через них он пройдет в глубину и достигнет желаемой цели.
Шаг, другой, третий… И вот он уже проходит через створки ворот. Они кажутся Яну створками гигантской раковины.
Вперед, только вперед, не оглядываясь и не оборачиваясь назад, мимо всех красот морского царства, которые так и притягивают к себе любопытный взгляд. Нельзя отвлечься, иначе останешься здесь навсегда.
Вокруг него закружилась стайка серебристых рыбок. Ян почувствовал их мимолетный интерес, но, видимо, повседневные дела оказались для них важнее, чем появление на дне непонятного чудища. Зато рыба побольше, примерно с половину руки Яна, ткнулась ему в плечо, пришлось отмахнуться от нее, как от надоедливого насекомого, назойливо жужжащего у уха.
Ян прошел еще немного и вдруг почувствовал, что нечто в море изменилось. Рыбы, словно по мановению волшебной палочки, вдруг исчезли, и воцарилась напряженная колючая тишина, крайне не понравившаяся молодому магу. Она казалась в точности такой, каким бывает кратковременное затишье перед бурей.
И не успел он подумать это, как впереди что-то заклокотало. Вода дрогнула.
«Кажется, ковровой дорожки не будет»,– мелькнуло в голове, когда Яна вдруг закружило, словно на бешено вращающейся карусели. Вода сдавила грудную клетку так сильно, что едва не хрустнули ребра. Его швырнуло о дно, потом подняло вверх и снова бросило вниз. Очевидно, Морской владыка не был расположен к разговорам и собирался расправиться с незваным гостем. Ян что есть силы стиснул заветный мешочек и зажмурился– все равно в этом мельтешении ничего не разглядишь. Теперь его воля противостояла воле стихии. Маг чувствовал в разразившейся буре гнев и почему-то боль– давнюю, но саднящую, не затихающую.
Он знал, что должен выжить. Несмотря ни на что, вернее, вопреки всему кошмару, что здесь творился, и в какой-то момент его, словно пробку, выбросило на поверхность моря.
Ян открыл глаза, захлебываясь горько-соленой водой и то и дело отфыркиваясь. Куда подевалось былое спокойствие моря? Оно дыбилось волнами, словно сердитая кошка с вздыбленной шерстью, шипело, стонало и кричало. Брызгало пеной и шло на человека новыми рядами возмущенно-высоких волн.
«Зря я все-таки полез сюда»,– решил Ян, прежде чем снова погрузиться с головой в воду.
Его трепало, словно щепку, осколок кораблекрушения. Ян уже едва мог шевелить руками и ногами, он сопротивлялся стихии из последних сил и только слабо удивлялся, что до сих пор жив. Легкие болели от морской воды, глаза немилосердно щипало, и парень давно уже не мог различить, где спасительный берег. И в то же время откуда-то из глубины сознания всплывала странная мысль о том, что он теперь ближе к Саше, что он пережил почти то же, что и она.
А потом, когда иссякли последние запасы упрямства, сознание ушло. Последнее, что Ян видел– это наклонившееся над ним лицо Саши.
«Это все-таки приятный кошмар»,– подумал он, не замечая противоречия в этой мысли, и отключился.
Первым вернувшимся ощущением была боль. Внутри словно горел огонь. Потом Ян понял, что может дышать, хотя это очень больно и трудно. И только затем к нему постепенно начали возвращаться зрение и слух.
Вокруг не бурлила, не пенилась вода. Значит, он на берегу. И кажется, живой. Или что-то вроде того.
Парень закашлялся.
–Ну слава Сварогу, жив. Крепко его Водяник потрепал, я уж думал, не очухается,– послышался сквозь гудение в ушах мужской голос.
–Да, воды из него выкачали столько, что на добрую бочку хватит,– откликнулся другой.
Перед Яном присела смутно различимая пока что фигура.
–На, попей,– к нему протянулась рука, держащая бутылку.
Маг вздрогнул.
–Да не бойся, вода живая, хорошая. Она всю морскую горечь унесет, сил придаст. И умойся ею, а то, видать, глаза солью разъело.
Ян принял приглашение и жадно прильнул к горлышку. Вода, действительно, оказалась очень вкусной и сладкой. Она разом приглушила боль, словно целебный холодящий бальзам, приложенный к свежей ране.
Ян бы пил и пил эту волшебную воду, но его остановили.
–Довольно. Теперь еще умойся.
Неизвестный доброжелатель взял из его рук бутылку и налил Яну в подставленную горсть воды. Маг плеснул себе в лицо, и опять стало легче.
«Правда, что ли, живая вода?»– удивился он.
Но когда зрение вернулось окончательно, Ян едва ли не пожалел об этом.
Один из его спасителей обладал очень характерной внешностью: высокий, с желтыми немигающими, как ухищной птицы, глазами, с сухой и скрюченной левой рукой. Ошибиться было невозможно: именно так Северин описывал вражеского мага, остановившего его у деревенской церкви.
Вот не повезло так не повезло! Если у Морского царя не должно быть к Яну личных счетов, то у так называемых спасителей они наверняка есть.
–Везет мне как утопленнику!– Ян хрипло засмеялся– грудь еще тихо ныла, а голос восстановился не до конца.– Ну как, сейчас пытать будете или дадите немного оклематься? Знаю я совершенно дивную пытку…
* * *
Свеча погасла.
Море бесилось и грохотало. Волны ходили ходуном и бросались на берег так, словно хотели поглотить его целиком.
Но хуже всего, что началось все это внезапно, как гром посреди ясного неба. Море вдруг вспучилось, заклубилось, завертелось в стремительном водовороте– и давай бушевать.
Динка, как и другие ребята, наблюдали за безумством стихии с крыльца своего домика, пока еще безопасного, хотя вода уже успела поглотить половину широкой полосы пляжа.
Девочка покосилась на Александру. Та сидела, сжав виски руками, и, словно умалишенная, бормотала что-то себе под нос. Может быть, молилась, может, обещала что-то– за грохотом волн и не разберешь. Обгоревшая свеча стояла перед ней.
–Он вернется, он обещал!– прокричала Динка ей в ухо, обнимая старшую подругу за плечи.
Но Саша не отреагировала, словно не слышала. Если бы не движения ее шепчущих губ, она показалась бы манекеном или мраморной статуей и была такой же холодной, как она.
Глеб и Северин стояли рядом, понимая, что до Саши сейчас не докричишься.
–Принеси плед!– велела Северину Динка.– Что стоишь! Она совсем ледяная!
Парень кинулся в дом и спустя мгновение появился с пледом, в который ловко закутал Александру, все такую же безучастную ко всему происходящему вокруг нее.
Динка посмотрела на обоих ребят. Лица мокрые от брызг и напряженные. Оба хоть сейчас готовы броситься в грохочущую пучину. Какая бы неприязнь ни была между ними и Яном, когда он только появился в группе, девочка могла бы поставить свое самое дорогое воспоминание на то, что оба, не задумываясь, отдадут жизни, чтобы спасти мага. В следующий миг в воображении возникла картинка уютного директорского кабинета, где на стенах висят портреты современных вождей, кондиционированный и увлажненный воздух мягок, а огромное кожаное кресло обещает удобство, уют и покой.
Губы непроизвольно искривила усмешка.
–Эй, ты что?– испугался Северин.
Динка тряхнула головой и вцепилась зубами в кончик мокрой соленой косы.
–Ничего,– пробормотала она.– Так, думаю о расстановке сил.
Глеб внимательно посмотрел на девочку, и она отвернулась.
Между тем, море, набушевавшись вдостоль, вдруг начало успокаиваться и отступать– так же стремительно, как и наступало.
На песке оставались лужи, иногда размером с небольшие озерца, дергающиеся в предсмертной судороге рыбы, обглоданные добела водой коряги и зеленые, похожие на вырезанные из малахита безделушки, водоросли.
Глеб удовлетворенно кивнул.
–Останешься с Сашей, присмотришь за ней,– коротко скомандовал он Динке.– Яна могло выбросить на берег в стороне от нас. Мы с Северином сейчас посмотрим.
Спорить с Глебом никто не собирался, Александра по-прежнему не реагировала ни на что и, нагнувшись к ее губам, чтобы различить слова, Динка поняла, что слов нет– ни единого звука не вырывалось из шевелящихся губ, и это было действительно страшно.
Девочка проследила, как удаляются друзья,– Глеб налево, Северин направо, и мысленно пожелала им удачи. Ей не хотелось думать о том, что случится, если Ян вдруг не вернется. Думать об этом было нельзя, почти преступно.
–Северин его найдет,– сказала она громко, хотя по-прежнему сомневалась, что Александра ее слышит.– У него знаешь какой нюх – волчий! Из-под земли достанет!.. Или из-под воды, если потребуется.
* * *
Вода противно хлюпала под ногами, но Глеб упрямо шел вперед, переступая через еще бьющихся на песке рыб скорее инстинктивно, не осмысленно.
Море уже окончательно успокоилось, словно и не было той чудовищной бури. Значило ли это, что Морской хозяин получил желаемую жертву? Свеча погасла. Значит ли это, что Ян не вернется? Увы, обольщаться Глеб не мог, он чувствовал, что гнев стихии был направлен именно на Яна. Но почему? Тот сделал что-то не так, совершил какой-то досадный промах?
Пока что ответа на этот вопрос не было. Но он и не очень-то важен. Гораздо существеннее найти Яна, хотя шансов на это совсем немного.
Он до рези в глазах вглядывался в синюю шелковую гладь моря и, словно следопыт, изучал прибрежную линию. Если есть шанс, что Яна выбросило волнами, он, может, еще жив и нуждается в помощи.
–Я-а-ан!– закричал Глеб, сложив руки рупором.
Никакого ответа. Только, как бешеные, носятся над водой потревоженные чайки.
Нужно найти Яна. Саша не перенесет, если маг так и не вернется. Однажды море уже отняло у нее близких людей. Только не Ян!
–Я-а-ан!
Одна безумная чайка кинулась Глебу в лицо, издавая отвратительные резкие крики, Глеб отмахнулся от нее; чайка, чье крыло он задел, неуклюже свалилась на песок. И это словно послужило сигналом. В небо поднялась целая стая чаек и, возмущенно галдя, устремилась к парню. Они хлопали крыльями, клевались и пытались добраться до его глаз. Они словно обезумели. Глеб, стащив с себя еще мокрую футболку, обмотал ее вокруг руки и принялся отбиваться от пернатых врагов.
Ему приходилось нелегко. Чайки были достаточно грузными и не очень-то поворотливыми, и это пока что спасало Глеба, зато у тех, кто все-таки до него добирался, как убедился парень на собственном опыте, оказались очень крепкие и сильные клювы. Кровь стекала по щеке из разбитого виска, на плечах и спине не осталось, кажется, живого места.
И вдруг, сквозь всю эту сумасшедшую круговерть, Глеб услышал напевный голос, произносящий или, возможно, поющий, какие-то странные слова. Вслушиваться не было ни сил, ни желания. Голова и так гудела.
Но тут парень заметил, что чайки уже не столь настырны, а стая начала редеть и редеть, пока от него не улетела последняя птица.
Глеб вытер рукой заливающую глаза кровь и, наконец, разглядел неподалеку от себя три человеческие фигуры. Чуть впереди стоял Ян, бледный, покачивающийся от слабости, но, безусловно, живой. А за ним…
Глеб сплюнул. Язык вдруг отказал ему, а во рту стало неприятно-горько.
Он узнал одного из двух пришедших с Яном парней по описанию Северина, да и второй, без сомнения, принадлежал к той же компании, о чем свидетельствовал хорошо знакомый Глебу плетеный браслет на запястье.
«Хорошо, что они встретились мне, а не Северину,– мелькнуло в голове у Глеба.– Он бы их, пожалуй, убил».
–Не бойся, мы с миром,– сказал меж тем Сухорукий.
Он стоял на таком расстоянии, чтобы можно было хорошо слышать друг друга, но, очевидно, не собирался сокращать дистанцию.
–А это приветствие?– Глеб небрежно кивнул в сторону качающихся на волнах чаек, которые больше не проявляли никаких признаков агрессии. И Глеб их понимал: мозг у птицы невелик. Кто-то направил их на человека, а потом отпустил, и чайки даже не осознают, что едва его не убили.
–Приветствие,– подтвердил Сухорукий,– только не думай, что от нас. Это Водяник балует. Боюсь, он держит на вас зло.
–Они помогли мне,– глухо сказал Ян.– Вытащили меня из воды, а потом спасли тебя.
Глеб отвернулся, делая вид, будто не слышит. Разговаривать с предателями не входило в его планы. Значит, все-таки Ян, а Глеб уже поверил, что маг не может быть предателем.
–Саша в порядке?– спросил Ян, подходя чуть ближе.
Глеб снова ничего не сказал.
–Пожалуйста, ответь, все ли с ней в порядке!– Ян не собирался сдаваться.
–В целом,– неохотно отозвался Глеб, по-прежнему не глядя на предателя.
–Не сердись на друга,– добавил спутник Сухорукого, невысокий рыжий парень.– Он не с нами. Мы случайно рядом оказались. Слава Сварогу, еще чуть-чуть– и не успели бы. Ты вообще многого не знаешь…– Он вздохнул, словно с сожалением.
–Случайно?– Глеб усмехнулся.– А этот, ваш чокнутый маг Ольгу в жертву тоже случайно принести собирался?
Сухорукий опустил голову, а рыжий развел руками.
–Вот именно, что чокнутый,– он снова вздохнул.– И наша вина в том, что мы этого не разглядели. Михаил неплохой парень, только несколько тщеславный. После того, как на него стал влиять дух колдуна, он того… повредился рассудком. Но не бойтесь, он сейчас изолирован.
Глеб усмехнулся.
–Ну, мы и не особо рассчитывали, что ты нам поверишь. Бывай,– Сухорукий слегка поклонился,– еще увидимся.
Он и рыжий отвернулись и стремительно зашагали прочь, а Ян подошел к Глебу и покачал головой.
–Тебе в таком виде возвращаться нельзя. Погоди, немного приведем тебя в порядок,– он хотел отереть кровь с лица Глеба, но тот дернулся.
–Ну вот, второе действие Мерлезонского балета!– Ян сел на песок.– А я уже устал доказывать, что я не козел!
Он не был похож на предателя, вот непохож– и все.
Глеб тяжело опустился рядом. Наверняка со стороны они смотрятся совершенно потрясающе: оба хороши– один весь в крови, второй– в синяках, со спутанными волосами, в которых кое-где запутались водоросли, мертвенно-бледный.
–Значит, они тебя спасли…– медленно проговорил Глеб, глядя на такую спокойную сейчас гладь моря.
–Значит, спасли,– подтвердил Ян.
–А зачем, можно спросить?
–Спрашивай. У них,– не удержался от насмешки маг, но, помолчав, добавил:– Они, в целом, выглядели вменяемыми и явились чертовски вовремя. Вадим, тот Сухорукий, хороший колдун старославянской традиции. Второй вроде его помощника.
–И на острове оба оказались совершенно случайно. Лежали на соседнем пляже…
–Нет,– Ян покачал головой.– Не случайно. Они кое-что сказали…
Теперь Глеб не стал задавать очевидного вопроса, позволяя собеседнику тянуть паузу сколько тому вздумается.
–Не думаю, что стоит пока говорить об этом команде,– добавил Ян.– Вадим сказал, что воюет не с нами, а с теми, кто за нами стоит и будтобы…
–Чушь!– Глеб, конечно, возмущенно вскочил бы на ноги, но сил почти не оставалось, и поэтому он только ударил кулаком по песку.– Чушь! И ты слушал наговоры на Евгения Михайловича?!
–Почему бы не выслушать другую сторону,– произнес Ян немного напряженным голосом.– Может, слышал, что иногда у правды бывает обратная сторона?
–Я им не верю,– проговорил Глеб глухо.
–Вот и хорошо,– легко согласился Ян.– Я тоже не то чтобы их фанат. Но я бы не отворачивался от информации. Повторюсь: ребятам пока не скажем, но стоит пособирать какой-нибудьматериал, а то что мы вообще о нашей школе знаем?
–То, что без нее мы оставались бы никем.
–А вот в это не верю,– Ян с трудом поднялся с песка.– Ладно, давай немного приведем тебя в порядок и вернемся к остальным.
К бунгало они приближались как два странника, изрядно потрепанных дорогой.
Северин еще не вернулся, а вот Александра и Динка были на крыльце.
Ян находился еще шагах в пятидесяти от крыльца, когда Саша вдруг его заметила. Она медленно поднялась с места, на котором сидела в той же позе, в которой и оставил ее Глеб.
Ян остановился. Девушка сделала несколько нетвердых шагов к нему, а потом побежала и молча прижалась к груди. Ян гладил ее по еще не высохшим волосам, а Глеб смотрел на них с легкой завистью.
–Что это с вами?– Динка, радостно взвизгнувшая при виде Яна, теперь изучающее смотрела на Глеба.– Выглядите неважно. Причем по-разному. Его, вроде, по камням таскало, а тебя не иначе как по колючкам.
Саша почти не слушала рассказы Яна и Глеба. Вернее, слушала, но слова проходили мимо ее сознания. Возможно, она сможет осмыслить их потом, когда немного успокоится. А сейчас, после эмоционального взрыва, когда Александра думала, что море в очередной раз отняло у нее все, наступила странная тишина. В груди пустота, словно бездонная яма.
Девушка встала, и все вдруг замолчали и посмотрели на нее.
–Я пройдусь,– сказала она и, когда Ян поднялся, покачала головой:– Мне нужно немного побыть одной.
Он кивнул и снова опустился на место, хотя Александра поймала на себе его встревоженный взгляд.
Просто побыть в одиночестве– одна из самых естественных потребностей человека, особенно испытавшего сильные эмоции. К счастью, проблемы с уединением здесь не было. Можно было идти либо к морю, либо в глубь острова, и Саша решительно повернулась к морю спиной– с нее достаточно воды, более чем достаточно.
Вскоре бунгало осталось позади, затихли отзвуки голосов, и слышался только далекий, едва различимый гул моря и пение птиц. Пахло листвой и сладким шиповником. В этих местах его были целые заросли, и над пышными яркими цветами кружили похожие на смешные пузатые самолетики шмели.
Воздух здесь оказался легкий и тоже чуть сладкий, очень приятный. Саша шла по узкой едва заметной тропинке, не думая ни о чем. Где-то неподалеку журчал тоненький ручеек, а на траве возле него сидела девушка. Первое, что бросалось в глаза, ее красота. Незнакомка казалась очень миниатюрной и хрупкой, с белой кожей, гладкой и нежной, как лепесток белого шиповника. У нее были тонкие черты лица, яркие синие глаза и темно-русые волосы, такие длинные, что они волнами стелились по траве. Девушка выглядела как неизвестная экзотическая птичка. Нечто притягивало к ней взгляд, словно в незнакомке чувствовалось что-то странное, очень необычное. Александра, поймав себя на том, что беззастенчиво разглядывает девушку, смутилась и поспешно опустила глаза.
–Не сердись,– вдруг окликнула Сашу незнакомка голосом высоким и чистым.
–Что?– Александра, уже думавшая на всякий случай как можно скорее повернуть на другую тропинку, от неожиданности остановилась.
–Не сердись на моего отца.– Девушка тонкой рукой отвела от лица прядь волос и заправила ее за ухо.– Он не желал тебе зла.
–А что мне сделал твой отец?– осторожно спросила Саша.– И вообще, с чего вы взяли, будто мы знакомы?
Незнакомка грустно улыбнулась.
–Я знаю,– сказала она и принялась теребить подол длинного платья, полностью скрывающего ее ноги.– Море отняло у тебя очень многое, но ты должна выслушать одну историю, чтобы понять поведение моего отца…
–Постойте.– Девушке начинало казаться, будто она сходит с ума. Может быть, никакой незнакомки у ручья нет, а Саша разговаривает с собственным миражом?– Вы вообще кто?
–Можешь звать меня Чернавой.– Девушка взмахнула длинными черными ресницами, а Саша уверилась, что предположение о начинающемся сумасшествии имеет под собой реальную почву.
–Та самая Чернава?– переспросила она, подойдя поближе к незнакомке.
Красавица кивнула и улыбнулась, но в глубине больших синих глаз плескалась такая тоска, что Александре стало страшно.
Саша покосилась по сторонам. Все вокруг казалось бесспорно настоящим – и куст шиповника, и шмели, и трава, и ручей. Значит, есть шанс, что перед ней действительно дочь Морского царя, некогда отданная в жены легендарному гусляру Садко. Имелось только одно несоответствие.
–Ты слишком красивая, чтобы быть той самой Чернавой,– покачала головой Александра.– В былине сказано, что Садко, пройдя мимо прекрасных дочерей Морского царя, выбрал самую последнюю и самую невзрачную из них.
–Это я,– подтвердила синеглазая, ничуть не смутившись.
Та, что называла себя Чернавой, могла бы назваться одной из самых красивых женщин мира, а то и вовсе затмила бы своей яркой экзотической красотой всех земных красавиц.
–Ты не видела моих сестер. Все они значительно красивее меня,– видя сомнения собеседницы, поспешила добавить незнакомка.– К тому же я слишком худая, а моя речка совсем маленькая и вся заросла высокой осокой.
–Ну тогда понятно,– Александра присела на поросший мхом древесный ствол неподалеку от девушки, но все же не слишком близко– кто знает, вдруг она хочет защекотать ее или утащить в воду? Ручей, конечно, кажется слишком мелким для того, чтобы в нем утонуть, но если захочет дочь Морского царя, утонуть можно и в капле воды.– Ты хотела мне что-то рассказать?..
–Да,– Чернава кивнула.– Сегодня в наш мир пытался проникнуть человек, обладающий особенной силой, и отец ужасно рассердился. Дело в том, что когда-то такой человек уже приходил к нам и убил Мушель…
–Мушель?– Саша нахмурилась.– Это по-немецки Ракушка, я права?
–Да… Мушель– ласковое прозвище любимой дочери моего отца, вот она, на самом деле, была очень красива. От нее, как от драгоценной жемчужины, шел мягкий свет, и отец ее боготворил. Но она полюбила человека. Недостойного человека, который проник в подводное царство и убил ее.
По бледной щеке сбежала одна-единственная слезинка.
–Это было совсем недавно?– уточнила Александра.– Вчера?
Чернава вздохнула.
–Для кого как считать. В вашем мире, кажется, прошла уже не одна сотня лет, но для отца это по-прежнему свежая рана. Поэтому он так и разгневался.
–Я поняла,– тихо произнесла Саша.– Аскажи, что тому человеку потребовалось на дне моря? Зачем он убил Мушель?
–Он похитил у отца какую-то вещь и убил мою сестру, чтобы посмеяться над ним и показать свою силу,– с горечью откликнулась синеглазая.– Но, что самое ужасное, он смог уйти и больше никогда не появлялся у моря. Напрасно отец выставил стражу, напрасно он, как безумный, бродил у самого берега, пытаясь найти своего врага… Напрасно посылал верных своих вестников– чаек. Мы не можем уходить далеко от моря, поэтому если ты вдруг что-нибудь о нем узнаешь, дай мне знак.
–Навряд ли,– история заинтриговала Александру. Девушке хотелось бы утешить дочь Морского царя, пообещать ей что-нибудь, но, увы, почти нет шансов, что выполнить ее просьбу удастся.– Ты сама сказала, что у нас прошла уже не одна сотня лет. Наверняка он давно умер, и даже память о нем изгладилась с лица земли.
–Я знаю. Но пообещай!– настаивала Чернава.– Позови меня у любого уединенного водоема в этих краях, и я услышу и приду к тебе!
–Хорошо,– Саша кивнула и, глядя на красавицу с полными печали синими глазами, все же не удержалась от вопроса: – Ты очень грустная. Скажи, ты так переживаешь из-за смерти сестры или есть еще какая-то причина?
–Есть,– девушка поднялась.– Это все, что я хотела тебе сказать. А теперь – до встречи. Я надеюсь, что когда-нибудь ты все же меня позовешь.
Она наклонилась над ручьем и вдруг исчезла – только плеснула в светлых водах маленькая серебристая рыбка и пропала.
Саша осталась одна.
* * *
–Вот это наглость!– искренне возмутилась Динка, выслушав рассказ подруги. Девочка даже привстала со своего полотенца зелено-желтых кислотных цветов, на котором принимала солнечные ванны.
–Ты о чем?– не поняла Саша.
–Ну как же,– Динка села по-турецки, подставив солнцу уже изрядно покрасневшую спину.– К тебе явились давать квест и при этом ничего не дали для его исполнения – ни волшебного гребешка, создающего за твоей спиной полноводную речку; ни раковины, в которую нужно подуть в случае опасности, чтобы вызвать морских воинов; ни даже информации, как именно можно пообщаться с Морским царем, чтобы узнать, что выкрал этот наглый маг. Вдруг он приходил за гуслями? И ты отпустила ее, не узнав даже этого!
Александра слегка смутилась.
–И как же я могла ее удержать?– спросила она, словно оправдываясь.
–Ну, во-первых, взять с собой Яна– он бы поймал эту водяную красавицу!.. Или…– девочка бросила на Сашу хитрый взгляд,– или ты не хотела, чтобы он ее ловил?
–Тебе не кажется, что ты много себе позволяешь?– Саша побледнела, и Динка сообразила, что, пожалуй, зря перешагнула некую грань.
–Мир!– Она поспешно выставила вперед ладошку.– Я же пошутила! Ну не обижайся, хочешь… ну хочешь, я с тобой в Пушкинский музей схожу сразу же, как домой вернемся.
Александра непроизвольно улыбнулась и покачала головой.
–Вот и хорошо,– Динка, уладив этот небольшой конфликт, снова чувствовала себя в своей тарелке.– Действительно, пока у нас нет артефакта, переносящего нас на любое время назад, обсуждать то, что нужно было сделать, не имеет смысла. Но ничего, я придумаю, как выудить информацию из этого обиженного подводника!
–Взломаешь его морские сети?– спросила Саша, уже давно простившая непосредственную и болтающую первое, что приходит на ум, Динку.
–Будь уверена, что-нибудь придумаю! Вам повезло, что среди вас гениальный программист и изобретатель!
С этими словами девочка встала и, прямо в ярком полосатом купальнике, принялась расхаживать по берегу, размышляя.
–Тигру выпустили на свободу?– поинтересовался Северин, вернувшийся с очередной пробежки. Он очень быстро загорел, и теперь, в светлых шортах, с гладким голым торсом и немного потемневшими от пота волосами выглядел необыкновенно привлекательно. Динка даже на миг задохнулась от того, насколько привлекательно он выглядел. И поспешно отвернулась, чтобы не выдать неожиданного, странного для нее самой смущения.
–Сам ты тигра!– буркнула она с показной обидой.– Не видишь, интеллектуальная элита вашего общества занята размышлениями.
–Вижу-вижу, интеллектуальная элита!– парень задорно и совсем необидно рассмеялся.– Какая важная стала! К тебе теперь и близко подходить нельзя, можно только издали кланяться и рукоплескать.
Девочка машинально сделала еще два шага от Северина, а потом резко повернулась к нему.
–Что ты сказал?– спросила она так, что парень растерялся.
* * *
–А что такого?– Он вдруг почувствовал себя школьником на уроке. Было нечто особенное в этой худющей девчонке, одетой в провоцирующе яркий полосатый купальник кислотных цветов. Он вдруг увидел ее словно незнакомку– уверенную и, что уж таить, весьма привлекательную. Когда с ней успели произойти эти изменения? Когда она резко вытянулась и, несмотря на худобу, приобрела утонченное изящество и грациозность? Когда, как, почему она успела вырасти ? Это открытие оказалось для Северина совершенно ошеломляющим.
Большие орехового цвета глаза, обрамленные длиннющими черными ресницами, торжествующе сияли, и парень испугался этого нового взгляда новой Динки. А она и не замечала его растерянности.
–Ты придумал просто гениально! Ну про то, что можно издали хлопать! Супер!
–Правда?– Северин растерялся еще больше.– Ты, действительно, предпочитаешь, чтобы к тебе никто не подходил?
Сердце болезненно сжалось. Он сам не понимал, почему ее ответ стал для него таким важным.
–Да не ко мне!– Девочка досадливо топнула, вызвав маленькую песчаную бурю.– К Морскому царю!
–Я, вроде, не собирался…
–А я собиралась!– Динка тут же вцепилась в руку парня.– Вот ты знаешь о животных все. Тогда скажи, как общаются киты?
–Ну, с помощью ультразвука– звука очень низкой частоты, но высокой интенсивности,– Северин пока так и не понимал, куда она клонит. А еще не понимал, почему все перевернулось с ног на голову и откуда в нем самом взялось странное волнение. Это неправильно. Динка– его сестренка. Всего лишь младшая сестренка. Он не имеет права смотреть на нее так .
–А дельфины?– настойчиво спрашивала девочка.
Северин закусил губу и заставил себя взглянуть на нее нормально, как смотрят на друзей и на младших сестренок.
–С помощью свиста они общаются с сородичами,– сказал он, принимая учительский тон,– а еще издают эхолокационные звуки для исследования окружающего мира. Тебе, действительно, захотелось поднять свой образовательный уровень?
–Нет, это тебе нужно поднять свой интеллектуальный!– Динка довольно рассмеялась.– Я теперь знаю, как побеседовать с Морским царем, оставаясь совершенно сухой и не раздражая его магией Яна!
Она убежала, а Северин остался наедине со странным беспокойством. Бороться с ним парень решил привычным образом: а именно занялся физическими упражнениями. Семьдесят отжиманий, стойка на руках, колесо, растяжки– и в голове почти восстановилась привычная ясность.
* * *
С этого момента и море, и пляж были позабыты. Динка, по-прежнему не озаботившись переодеванием, притащила на веранду дома свой рюкзак и засела что-то конструировать. Изредка со стороны бунгало доносилась вонь от жженых проводов и негромкие Динкины ругательства.
Вся команда была заинтригована, но никто не сомневался: если уж за дело взялась Динка, желаемое будет достигнуто.
Наконец, когда солнце уже висело совсем низко над водой, а на волнах неторопливо покачивался его желто-розовый отблеск, девочка, весьма довольная и гордая собой, предъявила плоды работы.
–Это эхолот,– сказала она, ткнув в непонятную черную коробочку.– Здесь есть генератор ультразвуковых импульсов, приемник, блок управления и блок индикации. Вот эта часть опускается в воду, сюда подается напряжение…
–И оно будет работать?– прервал непонятную техническую лекцию Глеб.
–Обижаешь!– Динка надула губы и поежилась.– Что-то прохладно стало.
–Так уже вечер,– Саша накинула ей на плечи принесенную кофту, и девочка с удовольствием в нее закуталась.
–Закат,– Ян бросил взгляд на быстро исчезающее солнце.– Самое время опробовать твое изобретение. Хотя, честно сказать, сомневаюсь, что Морской царь станет с тобой по этому импровизированному телефону разговаривать.
–Это мы еще посмотрим! Джордано Бруно сожгли на костре в пору, когда люди не верили в технический прогресс! К счастью, это время уже давно прошло!– торжественно объявила Динка.
–Подожди,– остановил ее Ян.– Давай хоть открывающую руну на твоем гениальном изобретении нацарапаю. Повышу твои шансы.
–Давай,– легко согласилась Дина.– Первый аппарат для общения с миром богов– отлично звучит, не правда ли?!
Ян с сомнением оглядел агрегат, затем достал из кармана легких брюк швейцарский ножик и, прикрыв глаза, сосредоточившись, начертил на пластиковом боку несколько черточек.
–Ну вот, теперь перед вами материальное свидетельство того, что техника и магия могут работать вместе!– сообщила девочка и потащила устройство к воде.
Остальные последовали за Диной; всем действительно было интересно, чем увенчается это необычайное предприятие. До Динки никто не додумывался провести к богам нечто вроде телефонной линии.
Посылая в море первые сигналы, девочка от волнения закусила губу. Напряжение было так велико, что Динка не чувствовала боли.
* * *
–Момент, когда тебе нужно проверить, как на практике работает то, что ты придумала, самый волнительный, правда?– спрашивал папа, держа маленькую Динку на коленях, и она кивала.– Ну что же, посмотрим, правильно ли ты собрала электрическую цепь и поедет ли наш поезд.
Девочка сжала кулачки и напряженно уставилась на стол, где стояла первая собранная ею железная дорога.
–Не бойся, ты у меня умница.– Папа поцеловал Динку в макушку, и как раз в этот момент игрушечный поезд резво побежал по закольцованным шпалам.
* * *
Сейчас ей так не хватало этой поддержки! Да что там, если бы просто очутиться между мамой и папой, чувствуя с обеих сторон родное тепло, слова не понадобились бы вообще.
Динка тихо вздохнула. Прибор молчал.
Не работает. Или, возможно, просто никто не собирается ей отвечать. Может, Морским царям по рангу не положено общаться с обычными девчонками с помощью простеньких, сконструированных на коленке приборов. Их царственное величие требует падения ниц, жертвоприношения, каким пугал ее Ян, и прочей мишуры.
В ожидании прошло минут пятнадцать.
Пора принимать волевое решение.
–Ответа не будет,– объявила Динка, поднимаясь с корточек и сдергивая наушники.– Абонент недоступен или послал вас в тундру. Сворачиваем эксперимент.
–Погоди,– остановил ее Ян.– Мне кажется, ты слишком нетерпелива.
–Я слишком нетерпелива?!– возмутилась Динка.– Да я ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ ждала! Понятно, что никто не ответит! Или это такой эстонский оч-чень мед-дленный бо-ог.
–Похоже, что так,– Ян кивнул на экранчик прибора, по которому поползла зеленая синусоида.
Динка, не ответив, уже натягивала наушники.
Морской царь соизволил откликнуться на ее зов. Техно-магический чудо-аппарат все-таки работал!
–Ну что, движемся дальше,– подвел итог Глеб, когда «русичи» собрались в одной из комнат бунгало, чтобы обсудить текущее положение.– Благодаря коммуникациям Саши и изобретению Динки мы узнали, что гуслей Садко в море нет. Они были украдены при отягчающих обстоятельствах предположительно в тринадцатом веке. Морской царь указал район, где они были вынесены на берег, и мы отметили это место на карте. Кроме того, мы обещали ему и его дочери Чернаве найти сведения об убийце Мушель. Какие будут предложения?
Он оглядел ребят. Саша и Динка сидели на одной из кроватей, Ян разместился прямо на полу, у ног Александры, Северин – чуть дальше, у самого окна, и Глебу показалось, что друг слушает его вполуха, одновременно напряженно ловя звуки из внешнего мира.
–Надо внимательно изучить архивы,– как всегда разумно, высказалась Саша.– Нам надо искать, во-первых, сведения о рыцаре, связанном с магией. То есть об убийце и похитителе гуслей. А, во-вторых, информацию об известных политиках и необычайно успешных ораторах того времени. Гусли так или иначе должны были себя проявить. От Морского царя мы знаем, что не всякий человек может распоряжаться ими. Чтобы использовать гусли, нужно обладать какими-то особыми качествами, иначе они так и останутся простым деревянным инструментом.
–Надо сразу же ехать на место, где гусли были в последний раз!– тут же заявила Динка, ткнув пальцем в обведенную на карте область, на которую указал Морской царь.– На месте мы узнаем гораздо больше! Глеб провалится в то время, когда этот рыцарь похитил гусли, и увидит все сам, а Ян поколдует и сможет выйти на след этого артефакта! И никаких пыльных бумажек!
Глеб улыбнулся.
–Мнения приняты. Ян?
–Насчет того, что я поколдую и отыщу гусли, есть большие сомнения. Я вам не фокусник, чтобы доставать из шляпы зайцев, лягушек и мощные артефакты. Ничто не берется из воздуха! Вот если бы у меня была щепка от тех гуслей или струна от них– вот тогда можно попробовать,– заметил он и лениво потянулся.
–Северин?– Глеб посмотрел на друга. Тот вздрогнув, оглянулся.– Что-то случилось, Северин?
Парень помотал головой, но все же поднялся, подошел вплотную к окну, постоял с полминуты под удивленными взглядами всей команды, а потом вернулся к ребятам.
–За нами наблюдают,– сказал он негромко.– Я уверен в этом, но пока никак не могу застать их врасплох.
–С чего ты взял?– спросил Глеб.
–Чувствую. Иногда явно ощущаю на себе чей-то взгляд, а я привык доверять своим чувствам, я не ошибаюсь. А потом, как-то я видел чью-то голову. Против света, и не смог разглядеть, тем более что голова тут же пропала…
–Следы?– уточнил Глеб.
–Все чисто,– парень развел руками,– слишком чисто, учитывая обстоятельства. Это не оставляет сомнений, что за нами издали наблюдают. Очень умело и очень осторожно.
–И это вы называете уединенным островом!– Ян рассмеялся.– Да тут перенаселено, как в центре мегополиса, и вокруг постоянно кто-то шляется! Хорошо еще, что мы как раз собираемся двигать отсюда.
–Дайте мне еще один день,– попросил Северин.– Вернее, ночь. Если я до полудня никого не поймаю, поедем куда скажете.
–Акелла выходит на охоту!– Динка громко захлопала в ладоши.– Пожалуйста, налови нам побольше вражеских магов и морских девиц!
–Не смешно,– Ян неодобрительно на нее покосился.– Кстати, Северин, может, и вправду возьмешь меня с собой– вдруг поблизости действительно маг бродит.
–Дайте мне всего лишь четырнадцать часов,– повторил парень упрямо.– И никого с собой я не возьму. Никто из вас не умеет ходить тихо.
–Как хочешь,– Ян с нарочито равнодушным видом пожал плечами,– хочешь справиться сам– you’re welcome!
–Подводим итог!– объявил Глеб.– Ждем до полудня, а дальше отправляемся на место, где в последний раз видели гусли. Попробуем посмотреть своими глазами и покопаемся в местных архивах– там как раз-таки могла осесть нужная информация. Возражений нет?
Никто возражать и не подумал.
* * *
Он вышел на охоту в сумерках.
В тишине было четко слышно, как плещется море, в темной воде, дрожа, отражались звезды и похожая на фонарь чуть щербатая половинка луны. Северин жадно вдохнул пахнущий солью и йодом воздух и легко побежал, отталкиваясь всеми четырьмя лапами.
Мир, раскрывавшийся перед волком, был гораздо богаче и прекраснее человеческого. Тысячи запахов тут же ударили в нос, увлекая за собой. Большой волк обежал бунгало, принюхиваясь. Незнакомый человеческий запах был совсем легким, едва ощутимым. Северин поймав его, словно конец нити, пошел по следу.
Кустарник расступался перед ним, луна скользила меж вершин деревьев, в меру сил освещая путь. Вот и дорога, след от колеи… Северин ткнулся в него носом. Пахло бензином и резиной, а человеческий запах почти исчез: здесь человек сел в машину. Зато след от колес оказался знакомым– как раз такой был у бунгало, стоящего чуть дальше по берегу. Значит, те, кого Северин увидел тем утром, не уехали совсем, а только скрылись, затаились где-то. Какой вывод можно сделать из этого? Только один: они не простые туристы и оказались на этом берегу отнюдь не случайно.
Волк решительно побежал по четкому следу колес– времени еще с избытком, и он найдет тех, кто выслеживал группу, и тогда роли переменятся, тогда еще можно будет поспорить, кто здесь охотник, а кто дичь.
* * *
–Вы совсем офонарели!– Динка еще раз огляделась и, убедившись, что рядом никого нет, яростно зашипела в трубку.– Зачем подошли так близко к дому? Северин вас учуял!
–Мы не подходили.– Голос на том конце провода был спокоен и даже флегматичен.– С тех пор, как спасли обоих ваших красавцев, старались держаться подальше. Мы что, враги себе, что ли, чтобы ваших против себя настраивать?
–Тогда кто же вокруг нас бродит?– поинтересовалась девочка иронично.– Может, призрак?
–Может, и призрак, вам виднее.– В трубке зевнули.– У вас, кажется, свой маг есть, у него и спрашивайте.
–Ну хорошо,– Динка хмыкнула.– Только не жалуйтесь, если вас волк за пятую точку схватит. Мое дело предупредить.
Она нажала на сброс и извлекла из телефона очередную симку.
Море шумело– то наступая на берег, то поспешно отступая. Динка села на берегу, у самой кромки воды, обняла руками коленки, обтянутые драными джинсами, и задумчиво уставилась в темноту. Как же надоела эта двойная роль! Как хотелось закончить с этим маскарадом и рассказать ребятам все. Но нет, нельзя, еще слишком рано. Они пока что ей не поверят. Они доверяют тому, кто дает им задания, и не знают, на что он способен.
После той катастрофы она лежала в больнице, молча глазея в грязно-белый потолок и одной рукой прижимая к груди плюшевую собачку. Вторая рука была в гипсе. Еще имелась трещина в ребре, терзающая тело ноющей болью.
Одна молоденькая медсестра все пыталась расшевелить девочку– говорила ей ласковые слова, гладила по темным растрепанным волосам, таскала сладости, которые так и оставались лежать на тумбочке. Динка даже не смотрела в ее сторону. Девочка не хотела ни этого навязчивого, утомительно внимания, ни пресной больничной каши. Она хотела только, чтобы все поскорее закончилось и можно было, наконец, присоединиться к родителям.
Когда свет перед глазами перегородил чей-то силуэт, Динка даже не полюбопытствовала посмотреть, кто это. Ей было все равно, из-под полуопущенных ресниц она видела только большое немного расплывчатое пятно. Заскрипел стул под непрошеным посетителем.
Девочка никого не ждала, только вяло удивилась тому, что медсестре захотелось сесть.
–Я знаю, что ты чувствуешь,– раздался уверенный мужской голос.
Она не ответила. Неизвестный посетитель наверняка лгал.
–Я рано потерял родителей,– как ни в чем не бывало продолжал голос.– Здоровье моего отца было подорвано войной. Я помню, как он натужно хрипел и кашлял, словно древний старик, а ведь был-то еще совсем молодой, раза в два моложе, чем я сейчас. У него было задето легкое, а еще серьезные проблемы с желудком. Простой солдат, пропахавший, как пелось в одной популярной песне, пол-Европы. Обычная жертва войны, каких было миллионы. Только смерть взяла его не сразу. Она терзала его, изматывала, брала измором. Он сопротивлялся ей, как только мог, но силы оказались слишком неравными. Когда у него горлом шла кровь и он хрипел и задыхался от боли, я слышал, мама молилась, чтобы смерть оказалась к нему милосердна… И я ждал, когда за ним придет смерть. Я представлял ее красивой, высокой женщиной в белом, которая возьмет отца за руку и уведет туда, где ему будет хорошо…
Человек замолчал, и Динка немного скосила глаза, чтобы его рассмотреть. Он сидел вполоборота, и льющийся из окна солнечный свет четко очерчивал профиль с прямым носом, серебрился на висках, уже обильно тронутых сединой.
Гость молчал долго, может быть, ожидая ее вопроса, а потом так же спокойно и неторопливо продолжил:
–Конечно, ему было нельзя пить, но он пил. Думаю, не только для того, чтобы заглушить боль, но и для того, чтобы убить воспоминания. Не помогало. Он видел и пережил такое, что почти каждую ночь, даже в самом страшном пьяном угаре, вновь и вновь проживал те военные годы. Я слышал, как он кричит… Вернее, даже не кричит, а воет. Утробно, надрывно, страшно. У меня до сих пор в ушах этот вой, в котором нет уже ничего человеческого… А ты говоришь, что самое страшное– это смерть.
Динка ничего не говорила, но не стала перебивать незнакомца.
–Вот так.– Он неожиданно резко встал, поставил стул на место и быстро вышел из палаты.
Слушая его затихающие в коридоре шаги, девочка не понимала, зачем приходил этот странный человек. Он и не думал ее утешать, не уговаривал есть и не просил поправляться. Ничего из того, что делали другие взрослые. Он вывалил на нее часть своей страшной истории и ушел. Разве это честно?
Следующий день прошел обычным порядком. Седой незнакомец вернулся только еще через сутки. Он так же молча, не здороваясь, подвинул стул к Динкиной кровати и продолжил рассказ, словно и не прерывался.
На этот раз он говорил о еще более страшных вещах. В своей прошлой благополучной жизни Динка бы никогда не поверила, что так бывает. Он рассказывал, как спивалась его мать. Сначала она пила, чтобы мужу досталось поменьше этой отравы, но постепенно опускалась все ниже и ниже. Умерла она, кстати, первой, пьяной попав под поезд. Муж пережил ее примерно на месяц.
–А как же вы?– спросила Динка. Слушая рассказ, она позабыла, что ей есть какое-то дело до странного посетителя.
–Я ничего.– Гость скупо, одними губами, улыбнулся.– Меня забрала тетка, сестра матери. У нее своих трое было. Но знаешь, что самое главное,– он нагнулся над девочкой и заглянул ей в глаза своими серьезными серыми глазами,– самое главное в том, что я понял, что должен жить. И за себя, и за них обоих. За всех тех, кого сломала эта проклятая война, кого перекрутила через мясорубку. Я был еще пацаном, но уже тогда поклялся сделать все, чтобы подобное никогда не повторилось. Я поклялся стать нужным и сделать много хорошего. Не ради себя – ради них.
–И что, получилось?– Девочка, приподнявшись на подушках, ждала ответа, словно от него зависело все ее будущее.
–Надеюсь, что да.– Человек поднялся.– Кстати, будем знакомы.– Он протянул большую сильную руку.– Меня зовут Евгений Михайлович, но ты можешь называть меня просто дядя Женя. Идет?
Она кивнула и поспешно сунула ему свою маленькую ладошку:
–Дина.
–Я знаю,– он бережно пожал тонкие холодные пальцы.– Ты молодец. Можно я буду твоим другом?
С этого дня они подружились, а когда Динка выздоровела (она начала есть и как-то очень быстро пошла на поправку), Евгений Михайлович отвел ее к могиле родителей. К ложной могиле, как она поняла уже позже. А потом в школу, где девочка провела несколько, в общем-то, довольно счастливых лет– до тех пор, пока однажды не сделала очень неприятное открытие…
* * *
–Не мерзнешь?– На плечо опустилась теплая рука.
Девочка покачала головой, надеясь, что Саша уйдет, но та села рядом.
–Странное здесь место, правда? Пробуждаетвоспоминания…– снова заговорила Александра.– Наверное, люди не зря считали его священным.
–Место как место,– буркнула Динка. Она встала и, больше не говоря ни слова, зашагала к бунгало. С некоторых пор девочка перестала любить откровенность.
* * *
Бежать пришлось не так уж далеко. Те, что следили за «русичами», очевидно, поняли, что были замечены, и перебазировались из бунгало на побережье чуть подальше, в глубь острова. Конечно, они схитрили– спрятали машину и в буквальном смысле замели следы, но Северин все равно их учуял. Он прошел бы мимо в человеческом облике, но не в волчьем. А поэтому вскоре оказался перед дверью деревянного домика.
Внутри были люди. Человека четыре, или, может, немногим больше. Северин повел носом, и шерсть на загривке поднялась дыбом. В доме, кроме людей, было что-то страшное и словно не совсем живое. Волку еще не приходилось сталкиваться с таким, и он прижал к голове уши. Из дома слышался слабый скрип половиц. Люди занимались своими делами. Может, ничего страшного там и нет, мало ли что померещится. Прислушиваясь и принюхиваясь, волк обошел дом. Можно бы бежать к своим, но лучше еще немного присмотреться: вдруг потенциальные враги снова окажутся быстрее и успеют покинуть дом прежде, чем до них доберутся. Нет, стоит помедлить… Он прижал к двери ухо и расслышал холодный мужской голос.
–Тесто уже поднялось,– сказал парень, очевидно, собиравшийся печь пироги.– Возьми-ка скалку и помоги мне.
Разочарование горячей волной прокатилось по телу: неужели он ошибся и что-то напутал?.. Но как раз в этот миг дверь резко распахнулась наружу, ударив его так сильно, что зрение помутилось.
Северин еще увидел наклонившееся над ним лицо девушки с темными волосами– кажется, той самой, что отрабатывала восточные единоборства на берегу, а еще– упомянутую скалку, которая стремительно опускалась ему на голову. После этого сознание окончательно померкло.
* * *
Пока ее не было, кто-то открыл окно, и в бунгало разгуливал ветер. Динка поежилась и закрыла форточку.
–Эй,– крикнула она стоящим на крыльце Глебу и Яну,– сами ушли, а холод напустили– мерзните, мол, добрые люди!
–Ничего я не напускал!– возразил маг, оглянувшись на девочку.– Сама, наверное, окно открыла.
Глеб развел руками, намекая на свою непричастность к творящемуся безобразию.
Динка нахмурилась. Ситуация начинала ее смутно беспокоить.
–Саша,– окликнула она подругу, уже подходящую к крыльцу.– Это ты окно открыла?
–Не я, оно вообще-то закрыто было, когда я уходила…
Глеб и Ян переглянулись, а потом, оттолкнув Динку, не сговариваясь, бросились в дом.
Обежать обе небольшие комнатки не составляло труда. Никого. Никто не спрятался ни под кроватью, ни в шкафу.
–Где карта?– спросил Глеб напряженным голосом.
–На столе,– отозвалась Александра.– Вкомнате, где мы обсуждали дальнейшие планы.
Глеб медленно покачал головой.
–Ее там нет. Очевидно, кто-то проник в дом через окно и унес карту.
Динка посмотрела на окно, находящееся на довольно приличном расстоянии от земли, и покачала головой:
–Если так, то этот кто-то весьма ловкий.
–Но карта не содержала никаких особенных сведений,– заметила задумчиво Саша.– Мы помним, какой участок побережья был обведен, так что ничего страшного…
Глеб снова покачал головой.
–Теперь это знаем не только мы,– сказал он тихо.– Северин прав, за нами следили. Очевидно, те, кто тоже охотится за гуслями. Они узнали, что гуслей здесь нет, а теперь получили сведения, где их можно искать.
–Но есть еще одна плохая новость,– добавил Ян с напускным равнодушием.
–Да?– Саша с тревогой посмотрела на него.
–Наши враги опережают нас по крайней мере на шаг,– сказал маг, тряхнув длинной асимметричной челкой.– А еще они знают о нас, судя по всему, довольно много, в то время как мы ничего о них не знаем.
Ситуация оказалась не из приятных.
–Ничего,– пообещала Динка,– Северин как раз отправился на охоту. Его нет уже часа два и, вполне вероятно, он притащит нам наших грабителей прямо вместе с награбленным!
–Остается надеяться на это,– согласился Глеб.
Они ждали Северина до самого утра, так и не смыкая глаз. Но вот небо со стороны леса окрасилось багрянцем восхода, а Северина все не было.
Еще не были произнесены слова, но в воздухе уже повисло ощущение опасности, предчувствие, что с другом случилось что-то плохое.
–Он просил время до полудня,– напомнил Глеб, но в его голосе вместо уверенности звучала тревога.
Динка, на протяжении всей ночи пытавшаяся отвлечься на электронную игрушку, с раздражением швырнула на стол мобильник, едва его не разбив. Ей было совершенно очевидно, что ничего хорошего не происходит. То, что вмешавшаяся сила не имеет никакого отношения к тем, с кем она на протяжении полутора последних лет поддерживала тайную связь, девочка почти не сомневалась. Выходит, появились новые игроки. Но кто они, откуда взялись и что им, наконец, надо?!
–Будем его искать,– согласился Ян.
Александра ничего не сказала, но в ее широко раскрытых глазах застыл испуг. Нет ничего хуже неизвестности– она пугает порой больше, чем любая видимая опасность.
К дому, затерянному в гуще деревьев, они вышли почти случайно, когда уже давным-давно перевалило за полдень.
Динке дом сразу же не понравился. Приезжая на Рюген, люди обычно стремятся поселиться поближе к пляжу, ищут солнечные, открытые места. А здесь – старые дубы, дающие сплошную тень, и даже в самый погожий летний день прохладно и сыро. Девочка поежилась, пожалев, что не захватила толстовку.
–Неужели здесь кто-то живет?– спросила Саша, оглядывая строение,– типичный домик Бабы-яги, только курьих ножек не хватает.
Глеб, уже обошедший вокруг дома, вернулся мрачный.
–Там следы джипа и куча наломанных ветвей,– сказал он.– Похоже, опять те же люди, которых Северин видел на побережье.
–Не факт,– возразил Ян.– Джип– не такая уж редкая машина, а в полудиких местах ее многие выбирают, иначе завязнешь где-нибудь.
Глеб кивнул и, решительно поднявшись на крыльцо, громко постучал в дверь.
Динка насторожилась, ожидая, что, может быть, дверь сейчас и вправду распахнется и на пороге покажется ужасная старуха с крючковатым носом и торчащими из-под платка седыми патлами.
Тишина…
–Никого,– Глеб оглянулся на ребят, а потом толкнул дверь.
Та тут же, без малейшего звука, открылась.
Динка машинально отметила, что в таком сыром месте дверь наверняка бы скрипела, останься дом нежилым и не ухаживай за ним должным образом.
Глеб первым шагнул внутрь, и буквально через минуту послышался его взволнованный голос:
–Идите сюда! Северин здесь!
Северин лежал в углу полупустой полутемной комнаты. Руки и ноги были крепко связаны толстыми веревками, на лбу виднелась шишка, во рту был кляп– тряпка, стянутая в узел на затылке. Пришлось повозиться с умело сделанным узлом, чтобы парень снова смог говорить.
Когда веревки были разрезаны и Северин немного пришел в себя, пришла пора задавать вопросы, однако оказалось, пленник знает немногое.
–Они почувствовали мое приближение,– рассказывал Северин,– совершенно не понимаю, как. Может, магия?
Ян, все это время слоняющийся из угла в угол, подошел к друзьям.
–Не похоже,– сказал он,– я искал следы магии, и сомневаюсь, что она здесь присутствовала… Магия оставляет по себе определенный фон, почувствовать который может тот, кто умеет это делать. Если бы Северина схватили наши так называемые друзья-неоязычники, я бы не пропустил след их весьма характерной магии.
–И ты дал себя обнаружить и поймать кому-то, кто даже не обладает магией?!– Динка скорчила презрительную рожицу, и Северин явно смутился.
–Я… я не понимаю, как это произошло…
–Может быть, один из этих людей такой же, как ты?– предположил Глеб.
–Оборотень, обладающий особым нюхом? Это бы многое объяснило…– согласился Ян, присаживаясь на корточки перед Северином.– Аты почуял собрата?
Парня заметно передернуло.
–Ну говори же!– не выдержала Динка.
Северин потер лоб и поморщился, задев рукой шишку.
–Нет, моих сородичей здесь не было,– уверенно сказал он.– Я бы почувствовал… Но здесь пахло как-то… плохо…
–Что значит «плохо»?– уточнила Александра.
–Ну не знаю,– он снова беспокойно повел плечами.– Опасно, неестественно как-то. У меня вся шерсть на загривке дыбом встала.
–Я правильно понимаю, что теперь гусли ищем не только мы и та группа неоязычников, но еще какая-то третья сила?– снова спросила Саша.
–И, похоже, они нас опережают. Я думаю, карту стырили именно они и теперь уже на пути к Калининграду, неподалеку от которого и находится место, где видели гусли в последний раз,– добавила Динка.
Ребята молча переглянулись. Теперь не по себе стало не одному Северину. Похоже, у них появился новый противник, самый опасных из тех, что встречались на пути до сих пор.
Дорога лежала в окрестности Калининграда, на берег Калининградского залива. В этом месте Балтийский залив отделяет от моря тонкая полоска суши– Балтийская коса, уникальный природный заповедник. Здесь сосны отклонились от моря под напором северных ветров, дующих зимой с моря, и прямо на песке растет красный и белый шиповник, здесь царство чаек, беспокойно носящихся над волнами, и кладезь драгоценного, похожего на густой мед, янтаря. Глядя на эту прекрасную землю, и не догадаешься, сколько испытаний выпало на ее долю.
–На этих территориях жили племена пруссов. Причем интересно, что родственны они не немцам, а литовцам и латышам,– рассказывал Глеб под мирный перестук колес в поезде, везущем их в Калининград.– Пруссы, разумеется, были язычниками, и вот Римская церковь, в рамках программы христианизации всех земель, до которых только можно дотянуться, объявляет крестовый поход на прусские племена. Среди его участников– Тевтонский рыцарский орден. Крестоносцы с жаром взялись за освоение новых земель, причем в буквальном смысле, огнем и мечом проходя по непокорным. Часть прусских вождей сдалась, приняв власть Ордена, другая часть оказывала активное сопротивление вторжению, поднимала многочисленные восстания. Так что земля эта изведала немало крови. Тем временем тевтонцы откусывали по куску вожделенных территорий, осваивались и строили замки. Первый каменный замок на этой земле– замок Бальга. Сейчас от него остались одни руины– это последствие Второй мировой войны, оказавшейся крайне разрушительной. Знаете, в Калининграде почти не осталось памятников старины– все уничтожено бомбежками.
–Это усложняет дело,– произнесла Динка, не поднимая взгляда от экрана мобильника, через который сидела в очередной игрушке.– А если то, что мы ищем, давным-давно уничтожили?
–Вряд ли,– покачала головой Саша. Она сидела у окна купе, поставив локти на столик, и смотрела на проносящийся зеленой лентой лес.– Мне кажется, такие предметы обладают особой силой. Они способны себя защищать. Вспомните затопленный Китеж. Там икона создала вокруг себя целый мир, над которым не властно даже время.
–Согласен,– Ян коснулся руки Александры, и девушка вздрогнула.– Артефакты обладают особенной силой и, можно сказать, волей. Они идут далеко не во всякие руки, а иногда, как было в случае с Китежской иконой, способны влиять на своего владельца.
–Я уверен, мы выйдем на след гуслей,– пообещал Глеб.
–Если кто-то не выйдет на них до нас,– добавил Северин мрачно.
Все замолчали.
А поезд все мчался, унося их в неведомую пока даль, ставшую теперь для каждого из ребят не просто маленькой точкой на карте.
Этой ночью под грохот колес Динка, прижимая к груди тайком извлеченную из рюкзака смешную плюшевую собачку, думала о том, что произошло в один из обычных октябрьских дней, вторично изменив ее жизнь.
Она уже совсем освоилась в школе. Серьезный, дисциплинированный Глеб казался ей чем-то вроде старшего брата, хотя Динка, конечно, изо всех сил избегала показывать это и при каждой возможности дразнила его и устраивала за спиной какие-то мелкие каверзы. Саша ей тоже нравилась, хотя и ее Динка не обошла своим вниманием, а однажды от скуки запустила старшей подруге в компьютер очень забавный вирус. Правда, Динке же и пришлось потом его лечить и восстанавливать испорченные программы, зато свою долю веселья девочка получила. В общем, все складывалось достаточно неплохо, а единственным человеком в школе, которого Динка действительно уважала, был Евгений Михайлович.
Так все и шло до того, пока на глаза девочке случайно не попалась статья о двоих ученых из Университета в Колорадо. Светловолосая женщина в темных очках и мужчина в простой синей футболке оказались до боли знакомыми.
Конечно, они изменились с тех пор, как Динка видела их в последний раз. Женщина оказалась старше, и даже на фотографии можно было разглядеть залегшую между бровей тяжелую складку. Мужчина исхудал, и лицо его казалось застывшей маской. Но все же узнать их еще было можно. Мама и папа… которые, по словам врачей и так вовремя пришедшего ей на помощь доброго дядюшки Жени– вернее Евгения Михайловича, погибли в той самой автокатастрофе. На их так называемую могилу Дина так долго носила цветы.
Сначала Динка не поверила своим глазам и тупо пялилась в экран монитора. Потом в дверь постучали, и девочка моментальным движением закрыла вкладку с фотографией.
–Опять в Интернете сидишь?– окликнула ее Саша.
Динка хотела ответить, но получилось только смешное шипение, словно язык больше ей не повиновался или из легких, как из воздушного шарика, разом выпустили весь воздух.
–Что с тобой?– Александра сразу стала серьезной.
Динка сглотнула сухим, как пустыня Сахара, горлом. Понимание пронзило ее внезапно: только что сделанное открытие должно остаться с ней. Никому нельзя о нем рассказывать, даже Саше, даже Евгению Михайловичу. Тем более Евгению Михайловичу. Мозг, интенсивно работающий в этот момент, подсказал, что директор не мог не знать о том, что Динкины родители уцелели. Он знал, но солгал, а еще рассказывал свои душещипательные истории, чтобы вернее насадить ее на крючок, и она, словно глупая рыба, широко разинув рот, заглотнула наживку.
–Убили,– сказала Динка, и это было в каком-то смысле правдой, она действительно чувствовала себя убитой.
–Ну и что, не переживай, это всего лишь игра,– ответила Александра, кивнув на экран, где была открыта какая-то онлайн-игра.
Динка кивнула.
–Только игра…– медленно повторила она.
С тех пор реальность действительно превратилась для нее в игру. В сложную стратегию, где нужно действовать в тылу врага, соизмеряя каждый свой шаг, собирать информацию и искать выход. Динка не спешила, она знала, что спешка влечет за собой ошибки, у нее была масса времени, и она терпеливо ждала, оттачивая терпение и логику в массе интернет-игрушек.
Не зря говорят, что беда либо ломает человека, либо мобилизует все его внутренние силы, делает его сильнее. К счастью, Динка принадлежала ко второй категории.
Монотонно стучали колеса, поезд легко покачивало, и Динка смотрела в стену, словно видела на ней картинки из такого нереально далекого детства…
* * *
На следующее утро они прибыли на место, а затем автобусом отправились на побережье, в Балтийск. Город-порт встретил их неприветливо– серым небом и затяжным дождем. Город предстал перед ними холодным и суровым, словно в мундире, застегнутом на все пуговицы. У причала стояли огромные корабли, над стальной водой с тоскливыми криками носились чайки, дул пронизывающий ветер, словно природа позабыла, что лето еще только наступило, и стремительно поворачивала в сторону осени.
Они нашли гостиницу, арендовали мотоциклы – разумеется, все, кроме Динки.
Она тихо вздохнула: вечно ей, как ущербной, приходилось пристраиваться кому-то за спину.
–Я буду тебя учить,– пообещал Северин, заметив, каким взглядом девочка проводила умчавшуюся вдаль группу, состоящую из Глеба, Яна и Александры.– Хочешь?
В последнее время Динка чувствовала, что между ней и Северином словно натянулась невидимая нить. Он отчего-то старался держаться от Дины подальше. Исчезла былая легкость, дружеские похлопывания по плечу. Это было очень странно. Может, Северин на что-нибудь обиделся? Вроде непохоже. Впрочем, девочка отчасти даже радовалась этому отдалению. В присутствии Северина ей становилось немного неловко, в голове царила полная сумятица: ее одновременно и радовало, и раздражало его невнимание.
И вот сейчас они остались вдвоем.
–Ну ладно, учи,– согласилась Динка небрежно, чтобы парень ни в коем случае не догадался, что его присутствие имеет для нее хоть какое-нибудь значение.– Все равно делать нечего – наши укатили рыться в бумагах и явно не скоро вернутся.
Северин улыбнулся:
–Вот и хорошо. Садись, уедем куда-нибудь в поля и поупражняемся на пустой дороге. Здесь, конечно, не то, что в Москве, но лучше не рисковать.
Динка села позади Северина, и мотоцикл, взвыв, сорвался с места.
Сидеть за спиной Северина было удобно. Чувствовалось в нем что-то надежное, идущее даже не от быстроты реакции и умения маневрировать на дороге, а нечто из глубины, воспринимаемое на подсознательном уровне.
Монотонно барабанил дождь, и капли стекали по носу, по щекам, несмотря на накинутый на голову капюшон ветровки, но на сердце было тепло и спокойно.
Этот серый дождливый день оказался на удивление приятным. Сначала Динка осваивала мотоцикл, словно норовистого зверя, и дело обошлось всего одной разбитой коленкой и мелким синяком, который можно вообще не считать. Удовольствие от того, что у нее, наконец, начало получаться, оказалось гораздо сильнее. Динка гоняла по скользкой грунтовой дороге, периодически въезжая в лужи и напрочь забрызгавшись с ног до головы, и звонко смеялась почти позабытым из детства смехом.
–Может, хватит?– пытался урезонить ее Северин. Он до сих пор боялся, что девочка свалится, и бегал за мотоциклом, словно курица за непослушным цыпленком.
Глядя на него– тоже грязного, с прилипшими ко лбу волосами, Динка снова начинала хохотать так заразительно, что Северин нехотя присоединялся к ней.
Когда они, все мокрые и грязные, вернулись в гостиницу, администратор посмотрела на обоих с ужасом и брезгливостью, словно видела перед собой двух лягушек. Динка и Северин, чувствуя себя заговорщиками, переглянулись и снова захихикали.
В общем, день удался, и оба на время совсем позабыли о неприятностях. Пока Динка согревалась в душе, Северин сбегал за едой, и они угостились прекрасными бутербродами, состоящими из толстого куска колбасы, сыра и маринованного огурца. От хлеба оба дружно отказались.
Они сидели в неудобных гостиничных креслах. Динка завернулась в большую мохеровую простыню и подобрала под себя ноги. Северин, уже переодевшийся в белую футболку и новые джинсы, разместился напротив. С его все еще мокрых волос стекали тонкие струйки воды. Динка завороженно следила за ними, а парень отчего-то смущался. Вся непринужденность уходящего дня вдруг исчезла, оставив после себя все ту же странную неловкость.
Ребята еще не вернулись, а за окном, за унылыми желтыми шторами, от которых так и веяло казенным заведением, уже начинало темнеть.
–Так и будешь сидеть, как истукан?– поинтересовалась Динка, прерывая паузу, которая повисла между ними, противная и липкая, как паутина в лесу.
–А что,– спросил Северин немного хрипло,– хочешь в благодарность за обучение выгнать меня под дождь?
Динка не понимала, откуда взялась эта напряженная неловкость, и злилась.
–Ты что, Снегурочка, и растаять боишься?– поинтересовалась она, глядя не на собеседника, а на пластиковый желтый абажур стоявшей на столе лампы.
Северин встал и пожал плечами.
–Ладно, если тебе неприятно мое общество, могу пойти в свой номер.
Она не ответила, и парень направился к двери.
На миг Динке захотелось окликнуть его и попросить остаться, но это выглядело бы совсем глупо и нелогично, а глупости Дина не любила. Всякое дело нужно доводить до конца и быть последовательным, поэтому она изо всех сил сжала зубы и промолчала, дав Северину уйти. А потом сидела в пустой полутемной комнате, чувствуя себя несчастной и одинокой. Ей хотелось плакать– совершенно без повода, просто так– и Динка снова достала Щенка и прижала его к груди. Что переменилось? Почему такой счастливый, легкий день закончился так странно? У нее не было объяснений.
Посидев в одиночестве минут двадцать, Динка включила планшет и вышла в Интернет. Зайдя на знакомый сайт, она увидела, что на новостной страничке произошли изменения.
НАШИ ОБОЗРЕВАТЕЛИ СООБЩАЮТ О ПОЯВЛЕНИИ НОВОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ ГРУППЫ. СТИЛЬ МУЗЫКАНТОВ ОПРЕДЕЛИТЬ СЛОЖНО. ПОХОЖЕ, ОНИ НЕ СЛЕДУЮТ НИ ОДНОМУ СУЩЕСТВУЮЩЕМУ НАПРАВЛЕНИЮ И МОГУТ ПРЕПОДНЕСТИ ЗРИТЕЛЯМ ЛЮБОЙ СЮРПРИЗ. БУДЕМ С ИНТЕРЕСОМ СЛЕДИТЬ ЗА ИХ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ.
Если убрать все вставленные для конспирации слова из области музыки, становилось понятно, что друзья сообщают Динке о появлении новой группы, заинтересованной в поисках гуслей. Причем никто не знает, кто эти ребята и откуда взялись. Динка не сомневалась, что речь идет именно о тех людях, что сумели подкараулить и захватить Северина. Да уж, очевидно, они мастера сюрпризов.
* * *
Архив, в который их пустили благодаря весьма обширным связям Евгения Михайловича, оказался весьма богат. Время пролетело совершенно незаметно. Казалось, только-только за окном был пусть мрачно-серый, но все же день, глядишь– ауже совсем темно.
Видимо, авторитет ходатайствовавшего о доступе к фондам лица был столь высок, что дежурная, хотя и посматривала косо на углубившихся визучение старых бумаг ребят, но все же их не гнала.
Первым не выдержал Ян.
–Может, пойдем отсюда? Завтра еще целый день будет,– сказал он, захлопывая толстую книгу,– в воздух сразу поднялось облачко пыли, и маг громко чихнул, вызвав новый недовольный взгляд дежурной.
–Пойдем,– поддержал его Глеб,– а то уже живот от голода сводит.
Но Саше очень не хотелось уходить. Здесь было ее царство, а еще девушке казалось, что она буквально в шаге от находки. Бывало у нее такое чувство, и оно никогда не подводило Александру ранее.
–Сейчас, досмотрю вот это,– она кивнула на громадный том, содержащий в себе выписки из хроник Ордена тевтонских рыцарей.– А вы пока поужинайте, я не хочу есть.
Ян и Глеб переглянулись и синхронно покачали головами.
–Только не надо жертвовать ради меня своими интересами!– рассердилась Александра.– Япосижу здесь еще час, не больше. Вы пока поужинаете, а потом я позвоню вам, и мы вместе поедем в гостиницу. Вы мне здесь только мешать будете!
–Мне не нравится идея разделяться и оставлять тебя здесь одну,– Ян подошел к девушке и встал возле нее.
–Во-первых, я не одна, во-вторых, здесь безопасно, а в-третьих, вы меня встретите,– Саше так не терпелось продолжить расследование, что даже во время разговора она смотрела не на друзей, а в книгу.
–Ну хорошо.– Голос Яна звучал лишь немного напряженно.– Вижу, ты действительно предпочитаешь книги, и не буду мешать.
Он тряхнул длинной челкой и, резко развернувшись, пошел к двери.
–Позвони как закончишь, мы будем неподалеку,– сказал Глеб и направился вслед за магом.
–Ага,– рассеянно пробормотала девушка. Ей как раз попался текст, посвященный Герману фон Зальцу– великому магистру Тевтонского ордена, жившему в начале тринадцатого века.
Рассказ о магистре был написан скупо, однако все же производил впечатление. При Германе фон Зальце Тевтонский орден достиг немыслимого расцвета. Каждый визит магистра к императору или папе римскому заканчивался новыми дарами и привилегиями ордену, сыпавшимися как из рога изобилия. Казалось, что легкомысленная госпожа Фортуна избрала Германа фон Зальца своим любимцем и лично о нем заботилась. Либо магистр обладал действительно выдающимся красноречием. Последний постулат находил подтверждение в том, что именно магистр Тевтонского ордена являлся посредником между весьма необычным императором Фридрихом Вторым и папой римским Григорием Девятым, блестяще проведя все переговоры. После смерти магистра король и папа уже никак не могли договориться.
Красноречие и влияние на людей– именно такими свойствами, судя по словам Евгения Михайловича и прочитанным Сашей легендам, могли наделять чудесные гусли. Какова вероятность, что сейчас Александра вышла на след именно этого артефакта?..
Настойчивое покашливание отвлекло девушку от этих мыслей, и она подняла голову.
Дежурная– сухощавая некрасивая женщина в самовязаной красной кофте– смотрела на нее укоризненно.
Саша перевела взгляд на окно. За ним была чернильная мгла. Сколько же прошло времени? Может быть, миновал отпущенный ей час? Девушка достала мобильник и обнаружила, что он отключился из-за полной разрядки аккумулятора. А она, увлекшись чтением, даже не слышала его голодного жалобного писка.
–Вам, наверное, домой надо? Извините, уже ухожу,– сказала Александра дежурной, закрыла том и, подняв его с немалым усилием– весила книга килограммов пять, а может, и больше,– поставила на полку.
–Я вижу, что у вас очень срочное дело,– обиженно произнесла дежурная, поджимая тонкие губы.
–Спасибо вам большое. И еще раз– извините,– Саша сунула в карман бесполезный мобильник, накинула тонкую курточку, вышла из архива и остановилась на крыльце.
Дождь закончился, но весь воздух словно был пропитан влагой. Уже совсем стемнело, к тому же не горели ближайшие к зданию фонари, наглядно демонстрируя, что провинция это вам не Москва,а коммунальные службы– не добрые волшебники.
Девушка поежилась– было ощутимо прохладно, подняла воротник ветровки, сунула руки в карманы и пошла к месту, где они припарковали арендованные мотоциклы. Искать друзей следовало именно оттуда.
Но не успела Александра пройти и нескольких шагов, как дорогу ей перегородил темный силуэт. Саша шагнула в сторону, чтобы обойти нежданно возникшее на пути препятствие, но человек тоже сделал шаг, не давая пройти.
«Это не случайный прохожий, это за мной»,– поняла девушка с необъяснимым страхом. Было в этой фигуре нечто странное и страшное, отчего кровь леденела в жилах, а голова начинала кружиться.
–Что вам надо?– спросила Александра громко, удивляясь тому, что голос не дрожит и, в целом, звучит довольно спокойно.
–Ты что-то узнала,– произнес незнакомец, теперь Саша понимала, что это парень, хотя и не могла разглядеть черт его лица из-за низко надвинутого на его лоб капюшона ветровки… она вообще видела его плохо, словно сквозь черную пелену.
Сердце оборвалось, ухнуло в пятки.
–Я не понимаю, о чем вы?
Надо тянуть время… Глеб и Ян должны быть неподалеку, и, конечно, они вовремя придут на помощь, ничего плохого с ней не случится.
–Ты знаешь о чем!– Незнакомец схватил ее за ворот тонкой куртки, и Саша почувствовала, какие ледяные у него руки– наверное, он поджидал ее уже очень долго здесь, на улице.– Ты узнала, где гусли? Говори, или будет хуже!
Слова не являлись пустыми угрозами– Александра почувствовала это каким-то шестым чувством, и по спине пробежала дрожь, ладони вспотели от почти сверхъестественного липкого страха.
–Ну, говори!– Он наклонился к ней.
Сердце, кажется, превратилось в ледяной комочек. Саша и сама не понимала, отчего все ее существо охватил первобытный дикий ужас. А еще… глаза незнакомца, приблизившись к ней, заслонили собой весь мир. Его взгляд проникал глубоко внутрь, переворачивая все.
–Герман фон Зальц, магистр Тевтонского ордена…– проговорила девушка с удивлением и словно через какую-то пелену, слушая собственный голос. Что же это такое? Может быть, она заснула над книгами и весь этот ужас ей только снится? Хорошо бы оказалось именно так!
Кажется, Александра против собственной воли собиралась разболтать незнакомцу все, но тут произошло нечто странное.
Где-то поблизости послышался бормочущий голос, и на Сашу вдруг словно вылили ушат холодной воды– она пришла в себя и отпрянула от парня, который неведомым образом затуманил и подчинил ее разум.
Человек в надвинутом капюшоне тихо выругался.
–Я еще вернусь,– сказал он, быстро шагнул прочь и тут же пропал в темноте.
Девушка потерла ладонями виски. Неподалеку виднелся какой-то силуэт. Саша поняла, что этот человек не из их команды и что именно он сейчас спас ее от чего-то ужасного.
Ян, наверное, в сотый раз посмотрел на экран телефона. Одиннадцатый час, на улице совсем темно, а Саша до сих пор не позвонила.
–Увлеклась,– Глеб отхлебнул еще кофе.– Ладно, сейчас допью и пойдем за ней. Придется силой отрывать ее от старых бумаг, ты же ее знаешь.– Он улыбнулся.
А Ян вдруг почувствовал легкий укол– так просто, по-домашнему, сказал об Александре Глеб. Именно он был рядом с ней на протяжении нескольких лет. Очень близко, деля с девушкой интересы и победы, сомнения и мелкие, но кажущиеся такими значимыми, детские еще неприятности. Он знает ее гораздо лучше Яна.
Ян встал, одергивая черную рубашку с длинными рукавами, заменявшую ему сегодня куртку, и вдруг замер. Ему показалось, будто его изо всей силы ударили в живот.
–Эй, ты что?– Глеб отставил чашку и посмотрел на Яна.
Маг медленно покачал головой, а затем выбежал из кафе на темную улицу, где не горел ни один из фонарей. Чувство опасности гнало его, бичом подхлестывая в спину. Саша! С ней что-то происходит!
Он подбежал к зданию архива как раз вовремя и увидел ее, жмущуюся к стене, и темную высокую мужскую фигуру прямо перед ней.
Времени на размышления не было, как и на то, чтобы предпринимать что-то сложное. Ян просто бросился на незнакомца, надеясь, что тот не ожидает нападения и удастся одолеть его с наскока– в борьбе Ян был не силен.
Маневр удался. Пара секунд– и враг оказался на мокром асфальте, прижимаемый севшим ему на грудь Яном. От кафе к ним бежал Глеб.
Но неожиданнее всего себя повела именно Саша. Она вдруг схватила Яна за ворот и потащила прочь от врага.
–Отпусти его!– кричала девушка.– Он меня спас!
–Я понимаю, что между вами образовалась связь и ты чувствуешь, когда ей грозит опасность,– послышался с земли смутно знакомый голос,– но ты немного опоздал. Тот, кто угрожал ей, уже сбежал.
Ян встал и, протянув руку, помог противнику подняться.
–Вот так встреча,– процедил Глеб, остановившись возле.– Ты знаешь, кто тебя спас?– обратился он к Александре.
–Нет.– Девушка казалась растерянной и все еще напуганной.
–Наш старый друг…
Теперь и Ян узнал этого человека. Вадим– маг, практикующий славянскую традицию, парень со странными глазами и скрюченной, высохшей, как ветвь дерева, рукой.
–Да, действительно, вот так встреча,– Ян усмехнулся.– Ты, наверное, поставил себе целью спасти по разу всех членов нашей группы? Или теперь работаешь на полставки нашим ангелом-хранителем?
–Понимаю, что не вызываю доверия,– Сухорукий усмехнулся в ответ,– но, может поговорим? Есть ли здесь спокойное место?
Они снова сидели за столиком в кафе.
Саша, впервые увидевшая своего спасителя при достаточном освещении, разглядывала его со смесью недоверия и страха. Вадим щурил желтые хищные глаза и пил свой кофе мелкими глотками.
–Я понимаю, что между нами было много недоразумений,– говорил он,– но, поверьте, мы не желали зла лично вам. Мы, как я уже говорил, просто не можем допустить, чтобы артефакты попали к вашему… руководству.
–Конечно, в ваших руках они будут пристроены лучше,– Глеб буравил оппонента тяжелым взглядом.
–В целом, да,– невозмутимо ответил тот,– но вы все равно не поверите, пока не убедитесь сами…
–Вижу, что вы белые и пушистые,– Глеб чуть наклонился вперед,– а случаи с Ольгой и Ариной– досадные недоразумения или происки нашего… начальства.
Вадим вздохнул.
–Я уже объяснял про Ольгу,– сказал он, с сожалением глядя в опустевшую чашку.– Магия– это прежде всего сила воли, но, увы, она достаточна не у всех, кто занимается колдовством. Хотя, конечно, Яков Брюс– очень сильный колдун. Не знаю, смог бы он проклевать мозги, скажем, мне, но Миша поддался. Да что уж, его, не сомневайтесь, наказали.
–И как наказали? Любопытно,– сказал Ян.
–Да так, что ни тебе, ни мне не пожелаю,– отозвался Сухорукий.– У него отобрали Силу.
–Разве это возможно?– спросила Александра, молча вглядывавшаяся в Вадима все это время.
–Сложно, но можно. Был у наших предков один ритуал,– охотно принялся объяснять колдун.– На каждую силу должна быть противодействующая сила… Если взять…
–А с Ариной что? Ее смерть– тоже случайность, и того, кто ее убил, тоже наказали?– прервал его Глеб.
–Вот с Ариной все плохо,– Вадим уставился на стол,– я неплохо знал ее, но на той операции не присутствовал. Ребятам было дано задание забрать секиру и, если что, попугать вас. Они и перестарались… Я понимаю, что все говорит против нас и у вас нет никаких оснований мне верить, это ваше право. Только знайте, что сейчас за вами следим не только мы.
–И кто же был тот тип, от которого ты так благородно спас сегодня беззащитную девушку?– поинтересовался Ян.
–Я не знаю, не понял еще,– Вадим зачем-то поднял пустую чашку, повертел в руке и поставил обратно.– Но было в нем что-то неправильное, как бы не совсем человеческое…
–Конечно!– Ян усмехнулся.
Все выглядело весьма подозрительно: и это своевременное появление спасителя, и откровенный разговор в кафе, раскрывающий им глаза на происходящее.
–Это так,– вновь заговорила Александра.– Я тоже почувствовала в том парне нечто странное. Я стала рассказывать ему о…– она покосилась на Вадима,– о том, что прочитала, хотя вовсе этого не хотела.
–Гипнотизер?– выдвинул версию Глеб.
Саша поежилась. Воспоминания о напавшем на нее незнакомце явно выбивали девушку из колеи.
–Если это действительно так, мне остается сказать тебе спасибо,– Ян взглянул в желтые птичьи глаза.
–На здоровье,– Сухорукий медленно поднялся.– Ну, я пошел? Как понимаю, у нас, по крайней мере, временный нейтралитет.
–До того момента, пока опять не начнутся странные совпадения, нелепые увлечения и случайности,– сказал холодно Глеб.
–Спасибо. И, пожалуйста, будь очень осторожен!– Саша тоже поднялась со своего места, глядя на своего спасителя.
Тот смутился, несколько секунд топтался на месте, словно собираясь о чем-то спросить, но промолчал и вышел из кафе.
–Ты о чем?– спросил Ян, когда дверь за Вадимом закрылась.
–Я вижу за его спиной тень… Точно такую же, как видела за спиной Ольги перед тем, как ее чуть не принесли в жертву,– тихо сказала девушка,– и мне кажется, что это неспроста.
* * *
–Продолжаем наши изыскания,– объявил Глеб на следующее утро.– Я говорил с Евгением Михайловичем. Он обещал заняться неизвестной группой. Мы должны целиком сосредоточиться на поиске гуслей, а он и его люди обеспечат нашу безопасность.
–Уже обеспечивали,– буркнула Динка, запихивая в рот шоколадный круассан.
–Дина!– Александра поставила на стол чашку с кофе и укоризненно посмотрела на девочку.
–А что «Дина»?– передразнила она.– Ваш Евгений Михайлович сидит себе в своей Москве, ему там тепло, и безопасно, и спокойно. Правильно, всегда найдутся те, кто будет для него по полям скакать!
–Все, хватит!– Глеб встал, с грохотом отодвинув стул.– Ты еще маленькая и не понимаешь. Евгений Михайлович проводит очень сложную работу. Только благодаря ему наша группа существует, не забывай, пожалуйста, об этом!
–Можешь быть уверен: никогда не забуду,– сказала Динка так тихо, что ее едва расслышали.
После того как Динка случайно обнаружила фотографию своих якобы погибших родителей, девочка стала исподволь следить за учеными из Колорадо. Это было сложно, во-первых, поскольку сведений о них почти не поступало, а во-вторых, нельзя, чтобы об этом интересе узнал Евгений Михайлович и его люди. Даже тем, кто находился рядом, нельзя доверить эту тайну. Как хорошо бы поделиться ею, скажем, с умным Глебом. Он наверняка нашел бы какой-нибудь выход… Или с Сашей– она ведь много читала… Или с Северином– может, он и не такой умный, как Саша и Глеб, зато надежный, искренний, а еще с ним легко.
Но нет, нельзя. Ей ни за что не поверят. Ребята доверяют директору, учатся и мечтают о дальнейших подвигах. Ей самой, кстати, на пользу уроки. Да, время еще не пришло. Самый правильный ход– затаиться, ни за что не показывать свою осведомленность и действовать постепенно, вбирая в себя нужные знания, накапливая сведения. Недаром говорится: у кого информация– у того и власть.
Сведения о Евгении Михайловиче и о школе Динка набирала по крупицам, с большим трудом. В молодости директор был связан с КГБ, и вся информация о нем оказалась строго засекречена. Даже сейчас, когда многие материалы, связанные с этой организацией, попали в Сеть и были растрезвонены едва ли не на весь мир, работа этого отдела оставалась тайной. Видимо, она была связана с таинственным и даже сверхъестественным. Именно оттуда директор почерпнул сведения об артефактах и, выйдя в отставку, занялся этим проектом уже в личных интересах. У него до сих пор сохранились связи у самых верхов власти, он активно участвовал в благотворительности, посещал детские дома и являлся спонсором различных конкурсов, направленных на выявление талантов. Это неудивительно, ведь Евгению Михайловичу для осуществления своих амбициозных целей требовались люди. Талантливые дети, которых можно воспитать и использовать под свои нужды. При этом воспитанники должны чувствовать себя облагодетельствованными и не иметь привязанностей на стороне. В идеале– быть сиротами, как Глеб.
Если же приглянувшийся ребенок оказывался обременен лишними связями, тоже ничего страшного– всегда можно составить ловкий план, как, например, в ее случае. Динка часто задумывалась, является ли ее история исключением или она– скорее правило. Родители Александры и Северина тоже погибли весьма вовремя…
Евгения Михайловича девочка убивала, наверное, сотней изощренных способов. Вот он касается дверной ручки– и сгорает от пропущенного сквозь нее высокого напряжения. Или наступает на маленькую мину-лягушку, запрятанную под красивым красным ковром у него в кабинете. Или его покровители во властных структурах получают о нем такую информацию, что тут же отправляют киллера с однозначным приказом: уничтожить немедленно!
Бывало, Динка долго не засыпала, в мельчайших деталях обдумывая новый способ казни. Это приносило облегчение. Временное, конечно, но дающее силы прожить еще один день, улыбаясь и болтая всякий вздор.
Итак, девочка терпела и ждала. И только в последнее время она начала чувствовать, что развязка уже не за горами. Это было необъяснимое, иррациональное ощущение, но Динка научилась доверять своим предчувствиям. Вот поэтому она и заспешила, наговорив за короткое время уже слишком много. Не годится, надо держать себя в узде.
Динка примирительно улыбнулась и спросила, можно ли поехать куда-нибудь купаться.
Опасный разговор сам собой окончился, и остаток завтрака прошел в молчании.
В этот день изыскательская часть группы снова отправилась копаться в архиве, с тем большим пылом, что Александра сочла, будто набрела на след.
Динка и Северин снова остались вдвоем. Но сегодня между ними отчего-то не было вчерашней легкости, и Динка чувствовала, что Северин тоже ее сторонится.
Чтобы не слоняться без дела, девочка занялась поиском интересной информации в Сети, и к вечеру у нее был довольно большой список лиц, прославившихся своим красноречием и успехами на ниве политики или искусства. Но что делать сэтими сведениями пока не ясно. Вернувшаяся троица принесла более интересные сведения.
–Мы нашли в документах упоминания о некоем Отто фон Марке,– рассказывала Саша, когда вся группа собралась, чтобы обсудить последние открытия.– Этот рыцарь жил во времена, когда магистром Тевтонского ордена был Герман фон Зальц, и пользовался странной славой…
–Сложно ориентироваться на скупой текст летописи,– вмешался в рассказ Ян,– но, если судить по косвенным признакам, этот фон Марк был кем-то вроде мага.
–Но это довольно спорный вывод,– поспешно добавила Александра,– прямых указаний на это нет и быть не может, хотя бы потому, что колдовство– это большой грех. А тевтоны провозглашали идеи христианства, участвовали в многочисленных крестовых походах за освобождения Гроба Господня в священном городе Иерусалиме и боролись со всяким язычеством.
–И что же этот рыцарь?– напомнила Динка, которой надоело слушать исторические объяснения.
–Отто фон Марк был убит где-то в этом районе крестьянином одного из местных племен. Как свидетельствует летопись, крестьянин был пойман на месте преступления и затем доставлен для допроса в замок Бальга, где находилась тогда центральная резиденция Тевтонского ордена в данных землях. При этом убийца знал что-то важное, потому что допрашивал его сам великий магистр. Чрезмерная честь для простого крестьянина, не так ли?
–Кстати,– добавил Глеб,– это при том, что официально фон Зальц никогда не бывал на территории нынешней Литвы. Он жил в Италии, в Венеции, где размещалось главное представительство ордена. Возможно, в летопись вкралась ошибка… или великий магистр с некой непонятной для нас целью удостоил Балтийское побережье своим визитом как раз вовремя, чтобы побеседовать со случайно захваченным крестьянином.
–Просто исторический детектив получается!– усмехнулся Ян.– Для колорита не хватает только знатной красавицы. Впрочем, что я говорю– красавица как раз есть– убитая дочь Морского царя.
–Это все, что известно?– уточнил Северин, слушавший рассказ очень внимательно.
–Нет, не все,– Александра торжествующе улыбнулась.– Остается самое главное: именно после смерти Отто фон Марка начинается расцвет Тевтонского ордена.
–То есть ты считаешь, что этот самый Отто фон Марк спер гусли у Морского царя, убив при этом его дочку, потом местный крестьянин шарахнул его камнем по башке и забрал гусли, потом поймали этого крестьянина, и гусли перешли к магистру, не помню, как его там…– подвела итог Динка.
–Приблизительно так и есть,– подтвердила Саша.
–Тебе не кажется,– Динка от волнения даже подскочила на кровати, на которой сидела,– что счастья эти гусли никому не приносят? А как закончил сам магистр?
–Долгое время он весьма успешно стоял между императором и папой римским, примиряя светскую и духовную власти,– сказал Глеб, неспешно вышагивая по комнате.– Но однажды противоречия, как и следовало ожидать, стали такими, что ни одна из сторон не смогла сохранить даже видимость мира. Между императором и папой начался открытый поединок, а орден выказал недоверие своему магистру, и фон Зальц потерял право вмешиваться. Он был уже стар к этому времени, к тому же изможден болезнью. Дело всей его жизни терпело фиаско. Видимо, провал так сказался на и так подорванном здоровье магистра, что фон Зальц сгорел за короткий срок. Он умер двадцатого марта тысяча двести тридцать девятого года, и в тот же день император Фридрих Второй был отлучен папой от церкви.
–Поучительная история,– кивнула Динка.– Смотрела я как-то фильм про джинна, который исполнял желания, только ничего хорошего из этого не выходило. Так же, похоже, и с гуслями.
–Артефакты слишком сильны для нашего мира и слишком изменяют его, чтобы владение ими проходило безболезненно,– сказал Ян серьезно.– Это первое правило магии: получая что-то, всегда что-то отдаешь. И чем больше сила, тем больше и жертвы.
–Что-то не уверен, что нам вообще стоит искать эти гусли,– буркнул Северин, и Динка вполне его в этом поддержала.
–Где-то здесь это и происходило,– Глеб глубоко вдохнул, впуская в легкие свежий морской воздух. Пахло солью и разогретыми на солнце сосновыми иглами. В Москве такого вкусного воздуха нет…
Ребята огляделись. Если здесь когда-то и случилась драма, ее следов не осталось. Ни кровавой пены, ни начерченного на песке имени убийцы. Только неровный, весь изгрызенный морем пустой песчаный берег, а на нем присела отдохнуть целая стая чаек.
При виде чаек Глеб поежился, вспоминая недавний инцидент. Если судить по чайкам и неровной прибрежной полосе, может, и вправду это место на особой примете у Морского царя.
Здесь в последний раз видели убийцу, и если это действительно Отто фон Марк, морской владыка напрасно все еще высматривает своего врага. Гусли не принесли ему счастья, а может, это расплата за убийство. Пролитая кровь никогда не смывается с рук, как ни три их мочалкой и мылом. Убив, ты переступаешь черту, теряешь привилегию быть человеком и сам переходишь в разряд добычи, теперь любой вправе затравить тебя. И, что ни говори, есть в этом высшая справедливость.
–Ты уже что-то чувствуешь, да?– окликнула его нетерпеливая Динка.
Глеб покачал головой. Надо сосредоточиться… Он мельком взглянул на Яна. Если все опять пойдет не так, сможет ли Ян его вытащить, как когда-то вытащил Александру? Захочет ли? Нет, лучше не думать сейчас об этом. Ян говорил, что магия не терпит сомнений и требует спокойствия и сосредоточенности. Путешествия Глеба, наверное, тоже какой-то вид магии. Поэтому нужно твердо верить в успех и помнить о той, кто ждет. Об Ольге.
Глупо даже сомневаться: конечно, он вернется – ради Ольги и ради ребят. Сейчас очень сложное время, и им не обойтись без его помощи.
Ян смотрел на Глеба из-под своей длинной рваной челки, словно слышал каждую мысль, проносившуюся в голове у друга, и Глеб улыбнулся, показывая, что все в порядке.
Александра, зябко кутаясь в светлый тонкий палантин, тоже смотрела с беспокойством. Ну вот, навел панику, напугал друзей, а ведь никто не должен знать, что у Глеба появились сомнения в том, что он может вернуться.
–Глеб, может, снова посмотрим документы? Мне кажется, там должно быть что-то еще,– сказала девушка, прикоснувшись прохладными пальцами к его руке. Саша всегда чувствовала очень тонко.
–Потом и документы посмотрим,– отмахнулся он как можно беспечнее.– Погодите, не мешайте, мне надо сосредоточиться.
Сказав это, Глеб пошел вдоль берега. Чайки настороженно следили за его передвижением, но больше не делали попытки напасть, наблюдали издали. Вот они– земные глаза Морского царя. Почему же они не проследили за убийцей его дочери? Ах да, в документах упоминалось, что убийцу Отто фон Марка доставили на рассвете, значит, дело происходило ночью, ночью птицы спят, а к утру все было уже кончено, вот чайки и не застали рыцаря в мире живых. Волны нетерпеливо накатывались на берег и отступали, оставляя пену, тут же жадно впитываемую песком.
Берег был чистым, только под ногами лежал кусочек водоросли в виде светло-зеленой веточки, похожей на веточку земного растения. Под водой, наверное, тоже есть свои сады…
Глеб наклонился, чтобы поднять водоросль, а когда выпрямился, решил, что у него потемнело в глазах– вокруг было темно, как ночью. Море отодвинулось от него и сейчас бешено кипело волнами. Над водой сверкали вспышки молний, отражаясь в бушующей воде.
Друзей рядом не было, зато неподалеку от него, на высокой песчаной дюне, виднелся силуэт человека, ясно различимый на фоне освещенного зарницами неба. Человек стоял лицом к морю и что-то кричал, размахивая руками. Он казался сумасшедшим и вместе с тем вызывал дрожь.
«Отто фон Марк, собственной персоной»,– догадался Глеб и поспешил к холму, чтобы не пропустить ничего из того, что там происходило.
Когда Глеб уже взбирался наверх, темная фигура Отто фон Марка пропала под оглушительный раскат грома.
Глеб, чувствуя опасность всем своим существом, пригнулся и, насколько это позволяла конспирация, ускорил форсирование дюны. На ее верху, рядом с искореженным, словно изогнувшимся в судороге кустом, лежал человек. На губах его еще остывала кровавая пена, ноги были подогнуты, а из живота торчала длинная толстая палка. Над человеком стоял другой, высокий и широкоплечий, но очень худой, с впалой грудью и растрепанными светлыми волосами.
Убийца, понял Глеб.
Светловолосый что-то темпераментно говорил, изредка пиная своего уже мертвого врага. Авзгляд Глеба остановился на гуслях, выпавших из рук умирающего рыцаря. Сделанные из темного дерева или потемневшие от времени, совсем простые, без единого узора, без единого маломальского украшения, они лежали совсем близко– только протяни руку. Глядя на них, Глеб чувствовал, как его пробирает дрожь. Гусли словно сами просились к нему в руки. Еще один взгляд на светловолосого. Тот даже не смотрел в его сторону, он не заметил гусли и, тем более, не мог знать их ценности.
Сердце подпрыгнуло в груди. Сейчас. Все может закончится уже сейчас. В том, что мир прошлого становится для Глеба все более и более материальным, есть свои плюсы. Теперь он осторожно протянет руку, подтащит к себе гусли и так же тихо уйдет прочь, предоставив и мертвого Отто фон Марка, и его убийцу их собственной судьбе. Ему, Глебу, нет до них никакого дела. Гусли будут принадлежать ему. Они хотят принадлежать ему, парень ощущал это необыкновенно ясно.
Затаив дыхание, Глеб осторожно потянулся к гуслям. Ребятам не нужно будет больше подвергать себя опасности, отстаивая свои интересы в неравной битве с таинственными врагами, не придется рыться в архивах и обыскивать старые замки, рискуя свернуть шею на высоких ступенях… Он придет и принесет им гусли…
Пальцы коснулись старого потемневшего дерева, и по всему телу прошел словно электрический разряд.
Хотя, собственно, зачем отдавать кому-то гусли? Они могут быть его собственной вещью. Если хорошенько подумать, они просто созданы для Глеба! Он и так добивается успехов в переговорах, умеет расположить к себе людей, но гусли сделают его в этом богом. С ними он добьется великих успехов. Он уже не будет рыскать по подземельям, он сам организует школу. А что, отличная идея. Всегда можно отыскать талантливых, молодых и рьяных ребят, которые сделают для него всю черную работу, а он станет…
На этом моменте Глеб вдруг сообразил, кем он станет, и в ужасе отдернул руку.
Он мог поклясться, что даже не притронулся к струнам, но они вдруг издали громкий, не заглушаемый даже возмущенным гулом моря аккорд, похожий на разочарованный тягостный вздох.
Светловолосый выхватил короткий кинжал ибыстро огляделся, а потом нагнулся и поднял гусли.
«Еще не все потеряно»,– мелькнула в голове у парня мысль: если немедленно напасть, враг не успеет воспользоваться оружием, а уж потом у него не будет шансов– Глеб с одного удара выбьет у него из руки нож и отберет драгоценные гусли…
Пришлось изо всех сил сжать зубы, чтобы не поддаться новому искушению. Прав был Ян, убийственно прав, когда говорил о силе и воле, которыми обладает каждый из артефактов. Гусли не приносят добра. Садко они привели на морское дно. Затем приманили к себе Отто фон Марка и, вкусив кровавую жертву, выбрались на берег, чтобы снова искушать золотым флером власти и мнимого всемогущества. Мнимого– вот основное слово.
Где-то совсем рядом зашелестела трава, визгливо лязгнул металл, и Глеб обрадовался, что не поддался порыву вскочить и отобрать гусли: вокруг все еще растерянно стоящего светловолосого возникли коренастые фигуры. Парень разглядел у ближайшей из них белый плащ с нашитым на него черным крестом. Тевтонцы, соратники убитого рыцаря, взяли его убийцу в кольцо. Глеб только чудом оказался вне пределов этого круга– и то лишь потому, что затаился, не выскочил.
Рыцари сблизились. Какое-то время парень видел только их широкие, накрытые плащами спины. А потом они вновь отступили, и двое из них тащили светловолосого, которого теперь едва можно было узнать из-за разбитого в кровь лица. Его волокли под руки, а босые ноги безвольно волочились по песку, оставляя глубокие следы, похожие на две вспаханные борозды. Еще двое рыцарей сняли плащи и сделали из них что-то вроде погребальных носилок, куда положили тело Отто фон Марка.
Глеб вжался в песок, и его не заметили, прошли мимо, грубо переговариваясь по-немецки. По-старонемецки. Может, Александра поняла бы их, но Глебу не требовался перевод. Он и так догадался, что пленного отвезут в замок, куда под покровом тайны уже прибыл сам глава Тевтонского ордена.
Убийца рыцаря не обладал сокровищем долгое время. Теперь его ждут допросы и смерть– может быть, довольно гуманная, через повешение, может, более изощренная, например, четвертование – в качестве урока для остальных, но хуже всего, если он станет узником мрачных подвалов замка, куда не заглядывает ни единый лучик света, где заключенные забывают даже собственное имя и, пока не сходят с ума, ежечасно молят о скорейшей смерти…
Заржали и захрипели кони, почувствовав мертвое тело. Животные очень чувствительны к смерти. Глеб знал это и сейчас, вырвав из песка длинную сухую травинку, он, как никогда, чувствовал зыбкость границы между жизнью и смертью. Жизнь и смерть– летящая в воздухе монетка, никогда не знаешь, какой стороной она упадет…
Он не знал, сколько прошло времени. Но над песчаными холмами слабо заалело небо. Медленно поднимающееся солнце бросило на горизонт розовые блики, наступало утро.
Море уже не билось так бешено, но над водой и над дюнами летали чайки, гортанно перекрикиваясь, словно разыскивая что-то… вернее, кого-то. Глеб прекрасно знал, кого. Надо будет дать знать Чернаве, что их враг давным-давно мертв.
Парень скатился с дюны на пляж. Что-то было не так.
Ах да, он никогда не оставался так надолго в прошлом.
Прошлое, как зыбучий песок, засасывает его все глубже и глубже… Но должен ведь быть какой-то выход… Должен!
И долг, и ребята, и, главное, Ольга ждут его по ту сторону реки времени. И он найдет путь, чтобы вернуться к ним. Парень опустился на еще влажный после ночного безумия песок. Неподалеку, умирая, билась в агонии маленькая серебристая рыбка. Глеб взял ее и, размахнувшись, закинул в море. Пусть хоть она вернется в родную стихию.
* * *
–Глеб! Глеб!
Динка уже не верила, что он очнется, но парень открыл глаза и тихо застонал.
–Вот, попей!– Саша заботливо наклонилась над ним, протягивая бутыль с водой.
Глеб отхлебнул и закашлялся.
–Все… хорошо…– наконец хрипло выговорил он.
Динка просто с ума сходила от любопытства, однако удивившим саму себя усилием воли удержалась от вопросов, тем более Александра бросила на нее косой, но весьма выразительный взгляд.
Глеб жадно пил воду, словно пробыл в отключке не час, а целые сутки.
–Спасибо.– Он вылил остатки воды в подставленную ковшиком ладонь и умылся.
При этом на ладони его мелькнул бурый след, похожий на ожог, в форме растопырившей крылья птицы.
–Ой, что это?– не выдержала Динка и тут же прикусила язык.
Но Глеб и сам с удивлением разглядывал ладонь.
–Я думал, след исчез… Это сокол,– Глеб дотронулся до ожога пальцем.– Мне его дали на Арконе, для верного пути. Выходит, вот как он работает.
–Ух ты!– Динка склонилась над рукой Глеба.– Здорово! Ты теперь еще круче путешествовать во времени сможешь!
Она оглянулась на друзей, ища поддержки, и тут же, словно на каменную стену, наткнулась на взгляд Яна. Тот смотрел на Глеба задумчиво и очень серьезно. Было заметно, что он вовсе не рад за друга, а напротив, сильно переживает.
Глеб тоже поймал его взгляд. С полминуты парни смотрели друг на друга, а потом Глеб кивнул, словно соглашаясь с какой-то мыслью Яна.
–Что-то случилось?– Саша растерянно смотрела то на одного, то на другого.
–Нет, ничего,– Глеб с усилием поднялся с песка, постоял немного, глядя на морскую гладь.– Я видел гусли. Ян прав, это совсем не простая вещь. Они хотели, чтобы я их взял. Они этого очень хотели, и я едва не поддался.
–Вещь, наделенная разумом? Круто!– воскликнула Динка.
–Ну так,– Глеб зябко повел плечами.– Ничего особо хорошего.
–Древний артефакт, как я и говорил. И что с ними случилось? Увезли в замок к магистру?– уточнил Ян.
–Увезли,– подтвердил Глеб и повернулся к Саше.– Передай своей знакомой русалке, что их враг умер, я расскажу тебе, как…
Динка вернулась в гостиницу слегка разочарованная. След гуслей был пока слишком нечеток. Да и вообще стоит ли их искать, если они несут одни неприятности. Хотя как раз-то, возможно, и стоит. Отнести их к Евгению Михайловичу и с наслаждением наблюдать, как действует проклятие. Динка надеялась, что умрет он не так быстро, как мерзкий Отто фон Марк. Пусть бы перед смертью еще помучился. Тот, кто считает себя вправе походя разрушать чужие судьбы, не заслуживает легкой смерти.
Девочка как раз обдумывала это, сидя на кровати и стягивая кроссовки, когда в дверь номера постучали.
–Открыто!– крикнула она.
На пороге появился Ян.
–Нет ее!– фыркнула Динка, имея в виду свою соседку по комнате Сашу.
Но Ян покачал головой и, войдя в комнату, плотно прикрыл за собой дверь. Динка заинтригованно за ним наблюдала.
Ян подошел к ней и молча окинул внимательным взглядом, от которого девочке стало немного не по себе.
–Ты пришел на меня полюбоваться? Так бы сразу и сказал. Хочешь, я тебе фотку подарю, у меня есть хорошая!– выпалила Динка, чувствуя себя все более неуютно.
–А ты уже и фотографию приготовила,– Ян хмыкнул.– На стенд «Лучшие шпионы в тылу врага. Наш топ-10»?
Сердце глухо бухнуло и провалилось куда-то в пятки. Вот этого момента она боялась давно… очень давно.
–Что-то ты в этот раз перешутил сам себя!– ответила девочка, как ей хотелось думать, голосом, полным ледяного безразличия.
–Да ладно,– Ян опустился рядом с ней на покрывало.– Сама же всякую осторожность потеряла и палишься, влезая с «умными» разговорами. Я давно думал, что предатель– ты, но у меня пока не было доказательств.
В животе стало противно пусто.
–А сейчас появились?– Динка криво улыбнулась.
–Считай, что да. Но знаешь, вычислить тебя было нетрудно. Еще в старой Брюсовой усадьбе я понял, что предатель среди нас,– спокойно продолжал маг.– Это не мог быть Глеб и не Александра, это я знал точно. Оставались вы с Северином…
–И почему же не Северин?– Динка сжимала левой рукой край покрывала, цепляясь за него, как цепляется за соломинку утопающий.
–Он слишком прямолинеен, не мастер вести интриги,– Ян снова зыркнул на нее из-под густой челки.– А ты– идеальная кандидатура, к тому же младше всех. Девочка-припевочка, кто тебя заподозрит.
Динка сглотнула. Гром грянул, и, как ни странно, стало даже легче. Выходит, ей уже нечего бояться, самое плохое уже свершилось?
–Признаться, что когда я это понял, то оказался впечатлен. Наблюдал за тобой, надеялся, что ты одумаешься. Но этого не произошло. Я не стану спрашивать тебя о мотивах такого поступка. Ведь ты осознаешь, что делаешь? У тебя же есть мотивы?– Динка медленно кивнула, и Ян продолжил, как ни в чем не бывало:– А еще я нашел вот это,– он показал маленький пластиковый четырехугольник, видимо, одну из выброшенных Динкой симок.
–И что теперь? Что ты собираешься делать?
–Пока ничего,– Ян пожал плечами.– Твои друзья претендуют на титул Мистер доброта и обаяние две тысячи тринадцать, я им не слишком верю, но и сдавать тебя тоже не собираюсь.
–Ты чего-то хочешь? Собираешься меня шантажировать?– Динка буравила его взглядом.
–Ну что ты!– Ян засмеялся.– Я пока с интересом наблюдаю. Хотя…– Он повернулся к ней, и обычно насмешливый взгляд вдруг стал серьезным.– Мне и вправду потребуется от тебя одна услуга…
–Ограбить Форт-Нокс? Перевести папочкины деньги на собственный счет?– предположила Динка.
–А ты можешь? Было бы неплохо, вот бы тогда двоюродный братец себе локти кусал…– Ян встряхнул головой.– Шучу. Мне нужна кое-какая информация. Очень нужна, помоги мне ее достать. Обещаю, что это не будет касаться ни тебя, ни твоих друзей.
–Что за информация?– Динка уже поняла, что закладывать ее Ян не собирается, более того, сейчас она узнает о нем что-то интересное. Она даже повела носом, как напавшая на след охотничья собака.
–Она касается одного человека… и одного… гмм… нечеловека.
–Отличные критерии для поиска!– усмехнулась девочка.– Изумительная точность запроса!
–Не волнуйся, уточню его в свое время…– Ян поднялся и потянулся, словно большая довольная кошка.– Ну бывай. И скажи своим друзьям, что, может, мы пока с ними и не братья навек, но лучше соблюдать заключенное перемирие ради борьбы с одним врагом. Да, и отдельно передай Вадиму, что Саша видела за его плечом тень смерти. Я думаю, ей можно верить, она научилась видеть такие вещи, так что пусть будет осторожен.
С этими словами Ян ушел, оставив Динку в больших раздумьях.
Уже почти неделю они рылись во всевозможных архивах, отправляясь иногда едва ли не к черту на кулички, чтобы посмотреть какую-то старую бумагу.
И ничего.
Самое странное, что преследователи тоже словно испарились. Северин, посчитавший свое пленение чем-то вроде личного оскорбления, был начеку, но, как ни старался, не обнаруживал следов слежки.
Динка отчаянно скучала. Даже продолжившиеся уроки езды на мотоцикле не слишком ее развлекали, тем более что Северин держался с ней холоднее, чем прежде, и сохранял дистанцию. Динка смотрела на него, смотрела, а потом это ей надоело.
–Слушай, я тебе нравлюсь?– спросила она как-то, когда они остановились передохнуть после гонок по ухабистым дорогам– оба пропыленные с ног до головы.
Северин, пристраивавший мотоцикл у придорожного дерева, едва не выпустил из рук руль и промолчал.
Девочка ждала ответа, кусая от досады губы. Он молчал и, видимо, не собирался отвечать на провокационный вопрос, но Динку не так легко смутить и сбить с толку. Особенно, если речь идет об очень важных для нее вещах.
–Эй, ты что, онемел?– Она подошла к Северину и дернула его за край футболки.
Все-таки, даже пропыленный, дочерна загорелый, он был очень красив, а ярко-синие глаза казались еще ярче.
–Я…– Парень смутился.– Конечно, ты отличная девчонка. В нашей команде тебя все очень… ммм… любят.
–А ты?– Динка уставилась на него. Ей было немного страшно, но в целом, волнительно и приятно.
–Что?..– Он зачем-то провел рукой по нагретому солнцем сиденью.– Я? Ну да, ты отличный друг.
–Я не друг!– Девочка ужасно разозлилась.– Хватит увиливать!
–Дин,– Северин, наконец, поднял на нее честные синие глаза,– ты пойми, ты еще маленькая…
А вот это уже окончательно переполнило чашу ее терпения. Динка почувствовала, что ее буквально трясет от злости, и даже услышала лязганье собственных зубов.
–Да пошел ты… взрослый!– Она с силой пнула колесо мотоцикла и, отвернувшись, зашагала прочь, в сторону городка, где они остановились на этот раз.
–Постой!– Он побежал к ней, схватил за плечо.
–Оставь меня в покое!
Динка, извернувшись, укусила его за руку и побежала прочь, чувствуя, как по щекам стекает влага. Слезы… Горькие злые слезы, оставляющие на перепачканном лице светлые полоски. В этот миг ей казалось, что она не простит его никогда в жизни! Она убьет его, если он только посмеет к ней приблизиться.
Должно быть, Северин это понял, потому что больше не преследовал, и Динка, укрывшись от посторонних взглядов в березовой рощице у дороги, села на поваленное дерево и долго смотрела перед собой невидящим взглядом, отчаянно себя жалея. Ей казалось, что весь мир повернулся против нее, а еще она ужасалась собственной смелости и совершенной ошибке. Зачем понадобилось так раскрываться? Неужели она не могла просто промолчать? Если бы с ней была мама, она бы научила, рассказала, как нужно себя вести, и Динка не попала бы в такое дурацкое патовое положение.
–Я скажу ему, что пошутила, что мне абсолютно безразлично, как он ко мне относится,– бормотала она, сжав кулаки, и коротко остриженные ногти впивались в ладони, оставляя на них белые лунки.
Слезы иссякли, а глаза стали сухими-сухими. Казалось, будто их запорошил песок.
Динка сидела на поваленном дереве, ощущая себя обломком кораблекрушения, а вокруг продолжалась обычная жизнь. Где-то поблизости перекликались какие-то звонкоголосые птицы, мимо уха прожужжала пчела, спешащая по своим делам, по дорожке полз целый хоровод муравьев. Динка проследила за ними взглядом и увидела спелую ягоду земляники, уже объеденную с одного края.
Внезапно девочке ужасно захотелось земляники. В перелеске ее оказалось довольно много. Динка, ползая на коленках, насобирала пригоршню и целиком опрокинула ее в рот, а потом жевала, чувствуя на языке неповторимую сладость живых, собственноручно собранных ягод. Сок тек у нее по подбородку, но девочка не обращала на это внимание, как и на перепачканную футболку и грязные джинсы. Земляника примиряла ее с окружающей действительностью и с существованием этого мира вообще.
* * *
Глупая маленькая девочка! Так заметно выросшая, но все же маленькая.
Он смотрел на нее издали, надежно укрытый от ее взгляда друзьями-деревьями. Откуда эта тяга все портить? Девчонкам нравится играть в любовь, вот она и решила, что испытывает к нему что-то. Просто потому, что больше не нашлось свободной кандидатуры. Не думая о том, что может чувствовать он, не беспокоясь о том, что в клочья рвет чужое сердце. Девчонка, совсем еще глупая. Вон ползает на коленках и ест землянику с такой жадностью, словно от этого зависит ее жизнь.
Северин смотрел на нее и то хмурился, то улыбался.
Доев землянику, девочка деловито отряхнула ладошки. Наверняка такие же чумазые, как и ее лицо, подозрительно огляделась и направилась к дороге.
Северин, не показываясь ей на глаза, следовал немного позади. Он умел передвигаться так тихо, что не шелохнется ни единая веточка. Совершенно очевидно, что Динка сейчас не захочет его видеть и с ним говорить, однако следовало проводить глупышку, присмотреть, чтобы никто– ни зверь, ни человек – не посмел ее обидеть. Если бы кто-то попытался причинить девочке вред, ему пришлось бы ох как несладко. Может, у вероятных недругов сработал инстинкт самосохранения, а может, таковых просто не оказалось поблизости, но Динка благополучно добралась до гостиницы. Северин проводил ее до самого порога и только тогда немного успокоился.
На душе словно скребли кошки, а Северин, как всякий из породы псовых, слегка их недолюбливал. Ему требовалось срочно прийти в себя, и парень знал только одно надежное средство. Отойдя подальше от города и убедившись, что один, он прыгнул, на лету обрастая густой серой шкурой, и приземлился уже на четыре лапы, а потом долго носился по полю, пугая птиц и какую-то мелкую живность, не привыкшую видеть поблизости большого и очень опасного хищника.
Набегавшись до изнеможения, он, уже снова в человеческом обличье, упал в траву и лежал, глядя в серо-синее высокое небо. Склонившийся цветок ромашки щекотал его щеку, а Северин вспоминал об Арине, думал о ее рассыпавшихся по плечам медовых волосах, пламени купальского костра, отражающемся в широко распахнутых глазах, о ярко-красном обжигающем цветке, распустившемся на ее груди в ту грозовую ночь.
Он думал о ней, а потом вдруг увидел. Арина шла к нему через поле. Как и в ночь их знакомства, на ней была какая-то бесформенная хламида, золотистые волосы украшал венок из осоки и полевых цветов. Девушка подошла к Северину и, опустившись рядом, положила руки на его плечи.
Он нее пахло медом и горечью. Луговыми цветами и остывающей золой костра. Самый родной, самый драгоценный запах в мире. Северин обнял ее, прижимая к груди, зарылся носом в распущенные волосы, и сердце вдруг переполнилось благодатным покоем, которого он так ждал, так жаждал все это время.
–Ты пришла! Ты пришла!– повторял он, словно умалишенный.– Ты же больше не уйдешь! Ты никогда меня не оставишь! Ты не можешь!
Арина молчала и только гладила его по плечам, по лицу, мягкой, почти невесомой ладошкой. И это было так хорошо, что Северин заплакал от странного и невероятно сладкого умиления.
И проснулся, чувствуя на щеках слезы. Поднялся ветерок, и высокая трава, нагибаясь почти до земли, гладила его по лицу, словно легкая ласковая рука.
Он резко сел и, подняв голову к небу, выкрикнул в него дорогое имя.
Откликнулся лишь ветер, с новой силой зашуршавший травой, и в этом звуке Северину почудилось прощание. «Она приходила, чтобы попрощаться!»– мелькнула в голове бредовая пугающая мысль.
–Нет!– прошептал он, до хруста сжимая зубы, и в то же время где-то в самом дальнем уголке души рождалась и крепла уверенность, что это действительно так, и слова уже не помогут. Она уходила от него, уже навсегда.
Нужно просто ее отпустить. Не забыть, но жить дальше. Жить без нее.
–Прости,– прошептал Северин.– И– прощай.
* * *
–Ну и что?– Ян через плечо девушки заглянул в открытую перед ней книгу и протяжно зевнул.
–Это очень редкий документ…– Александра почти нежно коснулась старой серо-желтой страницы.– Нам повезло, что благодаря связям Евгения Михайловича есть возможность проникнуть в самые старые архивы. Когда еще посмотришь инвентарную книгу за несколько веков.
–А польза?– снова спросил Ян.
Глеб, тоже сидевший над какой-то книгой, занимающей добрую половину стола и толщиной сантиметров в двадцать пять – тридцать, поднял голову, прислушиваясь к разговору.
–Невозможно получить все и сразу,– наставительно заметила Саша.– Мы выяснили, что гусли, скорее всего, попали в сокровищницу ордена, причем как минимум один человек знал об их свойствах. Навряд ли о них говорится открыто, но какие-то зацепки, какие-то косвенные знаки их влияния могут обнаружиться при внимательном изучении документов.
–Скучно,– Ян снова широко и сладко зевнул.– И похоже, пардоньте мой французский, на поиск жемчуга в гмм… навозной куче.
Он обошел Сашу и уселся прямо на стол перед ней.
–Ну так поколдуй и найди артефакт, если такой умный.– Лицо Александры застыло, превращаясь в фарфоровую маску. Так происходило всегда, когда девушка обижалась: она тут же замыкалась в себе, отгораживаясь показным равнодушием от окружающего мира.
–Не могу лишить некоторых знаек дела всей их жизни и удовольствия покопаться в старых бумажках и подышать вековой пылью,– ответил парень.
–Не подеритесь!– Глеб медленно поднялся со своего места.– В общем, Ян прав– работа идет слишком медленно, а мы не можем терять так много времени попусту. Меня не оставляет мысль о той третьей группе… Конечно, в последнее время о них ничего не слышно, а Евгений Михайлович обещал позаботиться об их нейтрализации… но все же… Директор может многое, но он не всесилен, а потому мы должны помнить о конкурентах и быть готовы ко всему.
–Ага,– хмыкнул Ян.– Знаете, чем отличается великий маг от сосиски? Великий маг – всегда ко всему готов, а сосиска– только через три минуты.
Александра бросила в его сторону короткий взгляд, словно пришедший из тех времен, когда между ними еще была необъявленная война, и повернулась к Глебу.
–Если у тебя есть конкретные предложения, можешь их озвучить,– сказала она холодно.
–Я думаю, пора посмотреть поближе замки, принадлежащие ордену,– объявил Глеб.– Возможно, так мы скорее наткнемся на след… А сейчас рабочий день объявляю оконченным.
Когда они вернулись в гостиницу, Динка мрачно сидела за компьютером.
–Явились,– приветствовала она, не удосужившись даже поднять голову.– Знала бы, что работать охотником на артефакты– это так скучно, ни за что бы не согласилась!
–Конечно,– Глеб улыбнулся.– То ли дело жить обычной жизнью. Учиться в районной школе, ездить летом на дачу… Кстати, а где Северин?
Динка неожиданно нахохлилась еще больше.
–Я ему не нянька,– буркнула девочка и еще ближе склонилась к экрану.
Глеб с минуту наблюдал за нахохлившейся, словно попавший под дождь воробей, девчонкой, а потом улыбнулся.
–Кстати, мы забыли об одном очень важном деле,– объявил он, хитро прищуриваясь.
–Это о каком?– Динка недоверчиво на него покосилась.
–Ну как же!– Глеб укоризненно покачал головой.– Лето, жара, море…
–Купаться!– взвизгнула девочка, позабыв о своей обиде.– Отлично! Я сейчас переоденусь!
–Ну не знаю, насколько это хорошая идея…– Ян поежился, и Глебу вдруг подумалось, что после того случая с неудачным визитом к Морскому царю у Яна и Саши появилась одна на двоих фобия– наверное, это может сблизить их еще больше… хотя тут не так просто– у обоих весьма сложные характеры.
Динка обиженно скривилась.
–Ладно,– согласился Ян.– Подышим морским воздухом.
Пока все переодевались для поездки на пляж, вернулся Северин. Весь грязный, взлохмаченный, в волосах запутались сухие травинки. Его тоже позвали с собой.
* * *
Солнце уже садилось, когда они приехали на пляж. Нагревшаяся за день вода была прекрасной, насколько, конечно, это возможно для Балтийского моря– самого по себе не очень-то теплого.
Саша и Ян остались на берегу, а остальные отправились купаться.
Динка с визгом влетела в воду, поднимая вокруг себя брызги. Нырнув и тут же вынырнув, она покосилась на Северина, неторопливо входящего в море. Он походил на большое грациозное и, несомненно, хищное животное.
–Ну погоди,– пробормотала девочка,– явсе равно тебя поймаю!
План, основанный на том, что парню нужно почувствовать себя героем и спасителем, уже начинал складываться в ее голове, поэтому она дождалась, когда Северин подойдет немного поближе, и поплыла в глубину.
Северин тоже поплыл. Плавание, как и прочие физические упражнения, давалось ему очень легко.
На всякий случай Динка проследила, чтобы оказаться ближе к Северину, чем к Глебу, и принялась усиленно бить руками, стараясь изобразить, будто чудом удерживается на поверхности, нырнула, снова вынырнула, так же отчаянно поднимая вокруг себя тучи огненно-красных в свете заходящего солнца брызг, отметила краем глаза, что к ней уже спешат на помощь, и снова погрузилась в воду.
Удерживаться под водой было сложно– тело так и рвалось на поверхность, но труды были вознаграждены. Кто-то с силой дернул Динку вверх. Она постаралась расслабиться, изображая утопленницу. И это сработало. Северин на руках вынес ее на берег.
Было, в целом, приятно и немного смешно, тем более что вокруг бегала испуганная Саша.
Северин положил Динку на песок.
«Сейчас поцелует!»– мелькнуло в голове. Вфильме бывает красивый и драматичный момент, когда герой вдыхает в уста своей бездыханной возлюбленной жизнь, и Динка уже приготовилась к романтичной сцене… но ничего не происходило. Целую минуту, показавшуюся девочке, часом, она ждала, но так и не дождалась финального момента. Тогда Динка тихонько открыла один глаз. Северин стоял над ней и смотрел в упор, с легким прищуром.
–Ну вот, пришла в себя,– сказал он, очевидно, заметив, как дрогнули ее ресницы.– Хорошо, что обошлось без искусственного дыхания. Знаешь, какая бывает проблема у утопающих? Когда у них в легких слишком много воды, приходится ее выкачивать, нажимая на грудную клетку, а иногда при этом случайно ломают ребра…
Услышав такое, Динка подскочила.
Саша и Глеб, сделавшие вид, что так и должно быть, деликатно отошли подальше, а Ян, дождавшись, пока Северин вернется в воду, подошел к Динке.
–Не вышло,– сказал он, присаживаясь рядом с ней на песок,– обмануть Северина невозможно, наверняка он уловил твое дыхание. Но ничего, все равно вышло эффектно. А видела бы ты, как бережно он выносил тебя из воды!
Динка покосилась на говорящего.
–Что, глупо получилось?– спросила она тихо.
Но Ян неожиданно покачал головой.
–Нет, вовсе нет,– заверил он.– Знай одну вещь: Северин очень тобой дорожит. Я наблюдал за ним. Видел, как он вел себя в моменты, когда тебе угрожала опасность, как он держится рядом с тобой. Думаю, у него к тебе есть более глубокие чувства, просто он пока не может себе в этом признаться. Слишком мало времени прошло, ты понимаешь?.. Просто дай ему немного больше времени.
Динка недоверчиво уставилась на него: шутит? Издевается? Нет, не похоже. Ян оставался непривычно серьезным.
–Ну бывай.– Он встал с песка и отряхнул тонкие джинсы.– Я сегодня тоже проштрафился, мне еще прощение заслужить нужно.
Он ушел, а настроение у Динки чудесным образом улучшилось.
После купания все отправились ужинать.
Пока Саша накрывала на стол, Динка снова залезла в ноутбук, взглянуть, не принесла ли плодов ее дневная деятельность: после странной ссоры с Северином, чтобы не думать о своей обиде, она засела за написание небольшой программки и перед уходом ее запустила. Оставалось только проверить, есть ли достойный улов. Может быть, причиной тому послужило приподнятое настроение, но на глаза ей тут же попалось нечто интересное…
Где-то через полчаса «русичи» сидели за столом.
–Придется поездить, посмотреть по замкам,– излагал свой план Глеб.– Есть одна сложность: замков у ордена было много, гусли могли спрятать в любом… Придется повозиться.
–А если мы не там ищем?– спросила Динка, сияя, точно начищенная медная монета.
–Ты что-то нашла?– улыбнулся Глеб.– Ну говори, ведь сейчас само вырвется.
–Пока мы колесили по здешним местам, похожим на богом забытые дыры, а вы с Сашей рисковали здоровьем, сидя в пыльных и, заметим, некопьютеризированных архивах, мне пришла в голову одна простая мысль.
–Ну, допустим, здешние места красивые,– возразил Северин.
–Неважно!– Динка встряхнула головой так, что черные волосы разметались как вороновы крылья.– А что, если гусли вообще не здесь, не в Прибалтике. Допустим, их вывезли: продали, подарили или опять украли.
–И где нам тогда их искать, мир велик,– Глеб явно был заинтригован.
–Элементарно! По их проявлению! Ну как вы с Сашей говорили: власть, способность к убеждению, дипломатия и обаяние. Я состряпала небольшую программку для более плотной работы с поисковиками. Вбила в нее параметры и задала поиск. Меня интересовал человек, который был очень убедительным, хорошим дипломатом, музыку любил– а то как играть на гуслях…
Все слушали внимательно, не перебивая, и Динка почувствовала себя на коне.
–Если кто-то пользовался гуслями, вряд ли он останется безызвестным. Об этом я тоже подумала,– не говорила, а именно излагала она.– Ну и желательно чтобы был связан с Тевтонским орденом. И раз орден немецкий, то, скорее всего, нужный нам субьект тоже немец.
–Кажется, мы недооценили современные технологии. И сейчас будем жестоко посрамлены,– усмехнулся Ян.
–Ага!– сказала Динка.– Я действительно кое-что нарыла! Есть, вы будете смеяться, известный человек, немец, друживший с этим нашим орденом, и о-очень убедительный и обаятельный. Во время Крестовых походов он уговорил мусульман отдать христианам Иерусалим. Я не так хорошо помню историю, но мне кажется, это круто, по тем временам.
–Похоже на то,– сказал Северин. Он тоже слушал Динку внимательно, и, ей хотелось думать, восхищенно.
–А еще он написал книжку про то, что Христос, Магомет и Моисей– это три великих обманщика, и ему ничего за это не было. Заметьте, это тогда, когда все были повернуты на религии, как зомби. Еще он троллил 12папу римского. И за это ему тоже ничего не было… ну почти.
Глеб хлопнул себя по лбу и застонал:
–Мы идиоты! Я идиот, что таскаю вас по всем местным архивам. Нам следовало подумать об этом человеке раньше, ведь именно его как-то мирил с папой римским магистр Тевтонского ордена Герман фон Зальц. Тот самый, который тайно приезжал сюда и, вероятно, знал про гусли. Ты просто молодец!– Он протянул девочке руку.– Я снимаю шляпу. Или как это будет на компьютерный манер?
–Кибершлем!– подсказала Динка.
–Хорошо, снимаю перед тобой свой виртуальный кибершлем!
–Ребята, я что-то пропустил?– немного обиженно спросил Северин.
–Все просто,– сказал Глеб.– Магистр фон Зальц был дружен с германским императором Фридрихом Вторым. Который, в свою очередь, не только любил стихи и музыку, но и проявлял просто потрясающие способности в плане дипломатии. Все, что про него рассказывала Дина, правда. Скорее всего, Фридрих и сам умел неплохо убеждать людей, но некоторые вещи, которые ему удавалось делать, трудно объяснить. Если не принимать в расчет гусли.
–А после него, в обозримое время никого такого не наблюдалось,– продолжала Дина.– Значит, гусли он где-то спрятал. Может, даже в могиле. Ну что, едем на солнечную Сицилию, к гробнице императора?
–Мне, пожалуй, надо обсудит это с Евгением Михайловичем,– сказал Глеб. Он вынул мобильник и вышел в коридор.
–У меня есть еще одно дело, которым необходимо заняться перед отъездом.– Александра посмотрела на лежащую перед ней карту.– Где здесь какая-нибудь речка?..
–Хочешь, пойду с тобой,– предложил Ян.
Но девушка покачала головой:
–Лучше я одна, мне кажется, что дочь Морского царя после того случая тоже недолюбливает магов.
–Этот Отто фон Марк был редким неудачником,– пожал плечами Ян.– Мало того, что сам не сумел воспользоваться добычей и позволил убить себя как лох, так еще репутацию всем коллегам по цеху подпортил.
Саша не ответила, застегивая босоножки. На ней были привычные джинсы и легкая тоненькая кофточка.
–Скоро вернусь,– сказала девушка и вышла за дверь.
–Я за ней. Присмотрю издали, мало ли что…– буркнул Ян, собираясь последовать за Александрой.
–Лучше я, меня она точно не услышит,– возразил Северин.
С полминуты Ян смотрел на него, явно сомневаясь, можно ли доверить другу такое важное дело, как охрана Александры. Всем было ясно, что в условиях дикой местности Северин эффективнее процентов на двести… А потом вдруг покачал головой.
–Прости, но лучше я сам. Мне будет спокойнее,– сказал Ян и тихо приоткрыл дверь.
Тем временем Саша уже села на мотоцикл и выехала за пределы городка. Небольшая лесная речка, найденная на карте, казалась ей наиболее подходящей для общения с Чернавой. Конечно, в городе, где они остановились, тоже была река, но вызывало сомнение, что дочь Морского царя позволит себе эффектное появление на глазах горожан, часть которых, несмотря на неблагоприятную экологию, уже с самого раннего утра торчала у реки с удочками.
Доехав до места, девушка оставила мотоцикл у дерева и прошла в глубь небольшой рощицы. Речка оказалась довольно мелкой и почти вся заросла осокой. Саша посмотрела на нее с сомнением: до моря довольно далековато, а река похожа на болото… Услышит ли зов Чернава, сможет ли появиться? Ни за что не узнаешь, пока не попробуешь.
–Чернава!– позвала Александра, вслушиваясь в звенящую комариными голосами тишину.– Чернава!
Опять ничего. Интересно, сколько времени требуется дочери Морского царя, чтобы добраться до какой-то богами забытой речушки?
Саша махнула рукой, пытаясь отогнать радующихся нежданному завтраку комаров и принялась ходить вдоль речушки. Комары не отставали.
–Бедняги, чем же вы питаетесь, когда меня нет? У вас сегодня, наверное, большой праздник,– сказала она, адресуясь к комариному облаку, следующему за ней, как преданная толпа слуг за своей королевой.
Комары ответили все тем же звенящим зудением, впрочем, Александра и не ожидала от них другого ответа. Шло время, и девушка чувствовала себя все более глупо.
–Ну все,– обратилась она на этот раз куда-то к речке,– если я еще задержусь, то рискую не выбраться с этого пиршества живой. В общем, если тебя не так интересуют сведения о том рыцаре…
–Интересуют!– послышался звенящий голос за Сашиной спиной.
Девушка оглянулась. Чернава стояла прямо за ней. Тень от листвы падала на ее лоб, рисуя на белой, словно прозрачной коже причудливый узор, делая русалку еще более красивой и завораживающей. Платье на этот раз на ней было белое, отливающее то изумрудной зеленью, то небесной голубизной. Александра никогда не видела такого причудливого материала. На вид он был легче летнего ветерка.
–Я слышала твой зов, но отец задержал меня, прости, пожалуйста,– проговорила морская принцесса и взмахнула белой рукой. Тут же налетел порыв ветра, пахнущий морем, и комариная стая рассеялась.– Так лучше?
–Гораздо лучше!– с готовностью подтвердила Саша.
–Так рассказывай же!
Во время рассказа об Отто фон Марке русалочка хмурилась, но слушала внимательно и жадно.
–Спасибо, я передам твой рассказ отцу. Жаль, что обидчик избежал нашей мести,– сказала она, когда рассказ закончился.– Что смерть была к нему милосердна, придя мгновенно. Если бы он попался к отцу в руки…
Чернава замолчала, закусив алую губку, а потом вновь посмотрела на Сашу.
–Скажи, чего ты хочешь за свою весть,– спросила русалка.– Может быть, желтых слез, что пролил мой отец, думая о погибшей дочери? Эти слезы вы, люди, называете янтарем. Или белых камушков, что живут в раковинах, разрушая их изнутри– люди зовут их жемчугом. Или желтых кругляшков, которые попадают к нам на дно из затонувших судов, люди очень ценят их и перевозят в сундуках и больших кувшинах– там, где можно было перевезти что-то более полезное, например, зерно или масло.
Александра улыбнулась. Конечно, дочери Морского царя кажется странным пристрастие людей к деньгам или каменьям.
–Нет, спасибо,– ответила она русалочке,– мне не нужно ничего из этого.
Чернава пристально взглянула на нее сияющими ярко-синими глазами.
–Ты отказываешься от даров,– проговорила она задумчиво,– но все же чего-то хочешь. Все люди чего-то хотят.
Саша смутилась.
–То, что я хочу больше всего, ты не в силах исполнить,– пробормотала она, глядя себе под ноги.
–Ты говоришь о своих родных,– кивнула Чернава.– Нельзя заставить реку течь в обратную сторону, нельзя повернуть время вспять… Что же, я знаю, чем тебя вознаградить, но не уверена, что это будет наградой…. Вы ищете одну вещь…
–Гусли?– переспросила Саша.– Они на Сицилии?
Русалка покачала головой.
–Когда-то они и вправду покидали наше море, но потом вернулись и сейчас находятся на Балтийских берегах, я чувствую.
–Спасибо!– обрадовалась девушка.– Но почему ты говоришь, будто это не награда?
Чернава вздохнула.
–Волшебные гусли приносят и славу, и беду,– сказала она печально.– Не место таким вещам в человеческом мире. Лучше всего, если ты найдешь их и бросишь в море. На дне, за многими толщами воды, они будут для вас… безопасны. Отец получил их однажды от Давида и хранил, пока не отдал одному… музыканту…
–А как они работают?– спросила вдруг Александра.– Ну, скажем, чтобы произвести впечатление на толпу, нужно выходить и играть на гуслях? Трудно представить подобное в современном мире.
–Разумеется, нет. Не воспринимай все так буквально. Не нужно носить гусли постоянно, достаточно изредка, можно в полном одиночестве, просто касаться струн. Гусли выбирают себе хозяина и настраиваются на него, помогая ему по-своему.
–Но это же хорошо? Все то, что они могут дать – успех, влияние, которые можно обратить на пользу всем людям?– удивилась Александра.
–Не будет от этого пользы.– Русалочка отвернулась.– И помни, за чудо всегда приходится платить… Впрочем, это твой выбор… Ищите там, где вода и старые камни… И прощай. Надеюсь, ты узнаешь счастье…
–Ты так добра ко мне! Почему?– спросила вдруг Саша.
Чернава, оказавшаяся уже у самой воды, оглянулась.
–Потому что у тебя есть сердце и ты умеешь любить. Я знаю, что такое любовь… Я знаю, что такое любовь к человеку…– проговорила она почти неслышно– или это зашуршала под новым порывом ветра высокая осока.
Снова блеснуло серебром, и русалка пропала.
–Вот оно что,– прошептала Саша,– она до сих пор любит Садко…
* * *
–Позволь мне, царь, выбрать вот эту!
Человек в богато расшитом кафтане указал прямо на нее, и Чернава вздрогнула. Было в его глазах то, что не увидеть в глазах морских жителей. Сколько из них казались красивее и изящнее их земного гостя, но ни у кого не было таких пронзительных глаз, такого обжигающего взгляда.
–Ну что же, бери ее, раз пришлась по сердцу,– согласился отец.
Она стояла перед женихом, опустив голову, не веря своему счастью – среди всех красавиц-сестер выбрали именно ее, самую неприметную! Видно, и вправду человеческий взгляд так пронзителен, что видит глубже, заглядывает в самую душу, и в ее душе земной гость с певучим именем Садко прочитал мечту любить и готовность быть верной… Он оценил ее!
Гордо прошла Чернава мимо сестер, и пронесся за ее спиной шепот. Недоумевали русалки, почему выбор пал на самую заурядную из них.
Во время пышной свадьбы она была словно во сне и только изредка решалась поднять глаза на мужа, восседавшего рядом во главе заставленного яствами стола. Он тоже почти на нее не смотрел, пил хмельное вино и хмурился.
Чернава понимала его и ждала. Вот когда они останутся наедине, он будет ласков с ней и расскажет много о своем загадочном и таком притягательном мире…
Вот отшумел уже веселый пир, и отвели их в покои. Но по-прежнему хмурился, не смотрел на нее молодой муж. Залегла между его соболиных бровей глубокая складка. Боязно отчего-то стало русалке. Опустилась она на колени перед Садко, обвила тонкими руками его колени.
–Научи меня быть такой, как ваши земные девушки,– попросила она, глядя в колдовские пронзительные глаза.– Я многого не умею, но я постараюсь… Мы же теперь целую вечность будем вместе!
Но поднялся Садко, отвел ее руки и рассмеялся.
–Ты русалка, а я человек,– ответил он.– Не бывать нам никогда вместе! В твоих венах течет вода, в моих– горячая кровь. Как не сойтись двум дорогам, что бегут в разные стороны, так не сойтись и нам. Нет у меня другой мечты, чем вернуться на землю-матушку.
Сказал он это и прижал к груди свои волшебные гусли.
Стало ясно тогда Чернаве, что не любит ее Садко. Даже этот кусок дерева со струнами, что он обнимает вместо нее, многократно милее и дороже земному гостю.
Стало больно в груди, словно в нее ударили тысяча электрических скатов, словно сердце пронзили острые ядовитые иглы тысяч морских ежей. Но всего одна слезинка покатилась по белой щеке.
–Хорошо,– сказала Чернава,– я дала клятву любить тебя и помогать тебе во всем, помогу и в этом желании. Ложись спать и ни о чем не беспокойся, я вынесу тебя на землю.
Как заснул Садко, долго смотрела она на его гордый лоб, на крепкую руку, лежащую поверх простых деревянных гуслей, которые купец прижимал к себе во сне. Хотелось русалке навсегда сохранить этот образ в своем сердце. А земной гость спал, не тревожимый ни любовью, ни сомнениями.
И тогда, глядя на его ясное лицо, решилась Чернава сделать ему последний подарок. Не прав был отец, что отдал этому человеку волшебную вещь– не вышло от этого подарка никому радости. Прежде чем вынести мужа на солнце, осторожно вытащила русалка из-под его руки волшебные гусли.
–Теперь твое сердце свободно,– прошептала она, касаясь легким поцелуем его вьющихся густых волос.– Пусть ты встретишь другую и предашь те клятвы, что произнесли мы сегодня. Отныне ты свободен от чар…
Сказав так, вынесла она Садко на берег неподалеку от Новгорода и оставила там спящим.
Из камышей наблюдала она за тем, как пришли поутру к реке девушки и одна из них, самая высокая и красивая, разбудила своим смехом Садко.
Проснулся муж Чернавы, посмотрел на красавицу, и поняла русалочка, что потеряно для нее его сердце уже навсегда.
Плеснула она серебряной рыбкой и вернулась во дворец отца, чтобы отнести Морскому царю волшебные гусли. Пусть они хранятся среди его казны. Тут, на дне синего моря, под толщей воды, они не принесут никому несчастья…
Так ей казалось тогда…
* * *
Стоило дочери Морского царя исчезнуть, как вокруг снова зазвенели комары. Саша, отмахиваясь от них, поспешила было прочь, когда услышала хруст ветки, прозвучавшей в небольшом леске словно пистолетный выстрел. За кустами скользнула тень. Кто-то шел за девушкой, и у Александры даже имелись предположения, кто именно.
Маленький пистолет, засунутый за пояс джинсов, предназначался для самого крайнего случая. И, похоже, этот случай как раз настал.
Саша положила руку на оружие и почувствовала себя немного увереннее.
Преследователь не отставал. Теперь не оставалось сомнений, что она встретилась не с любителем природы, совершенно случайно собирающим на этом самом месте спелую землянику. Некто следит именно за ней, за Сашей.
Выбрав благоприятный момент, девушка выхватила пистолет и прицелилась в сторону кустов, за которыми четко вырисовывался чей-то черный силуэт.
–Пистолет заряжен, и я умею стрелять,– предупредила она, радуясь, что голос звучит как всегда– совершенно твердо и спокойно.– Выходите оттуда, только медленно и с поднятыми руками.
Кусты дрогнули.
–Ну вот,– послышался из-за них прекрасно знакомый Александре голос,– я слышал, что красота бывает убийственной, но не думал, что в самом прямом смысле.
Саша вздохнула, сама не понимая, чего в этом вздохе больше– досады или облегчения, и опустила руку с пистолетом.
–Ну и что ты здесь делаешь?– поинтересовалась она в сторону кустов.
–Конечно же, охраняю тебя! Что еще?!– Выбравшийся на тропинку Ян улыбался с самым наглым видом.– Лес, разбойники, негодяи, охотящиеся на прекрасных одиноких девиц… Разве я мог оставаться спокоен, когда тебе угрожают такие опасности?!
–Ни разбойников, ни негодяев,– Александра демонстративно огляделась.– Похоже, ты их всех распугал своим топотом.
–Спасибо! Спасибо, что ты это осознала!– Ян комично прижал ладони к сердцу.
–Что осознала?– спросила Саша, уже почти смирившись с ситуацией.
–Ну как же, то, что я тебя спас! Я распугал всех злодеев и спас прекрасную принцессу, а значит, принцесса должна отблагодарить своего рыцаря поцелуем!
Он в один прыжок преодолел разделяющее их расстояние и обнял Сашу за плечи.
–Похоже, бояться здесь следует только тебя,– пробормотала девушка.
–Ага,– легко согласился маг, притягивая ее к себе еще ближе и касаясь своими губами ее губ.
Александра хотела отстраниться, но не могла. Знакомый запах его туалетной воды– запах смолы и свежевыделанной кожи– кружил голову. Губы Яна были настойчивы, а еще от него исходило такое тепло и уверенность, что хотелось забыть обо всем, полностью доверившись этому человеку.
«Он околдовал меня… Я же терпеть его не могла!»– мелькнула мысль в голове у Саши, но тут же пропала, стертая девятым валом ощущений. Целоваться с Яном было примерно так же, как нестись на огромной скорости по дороге, маневрируя среди машин– и прекрасно, и завораживающе, и страшно.
Саша забыла обо всем, даже о том, что до сих пор сжимает в правой руке, закинутой за шею Яна, пистолет. Но когда чуть в стороне от них опять что-то зашелестело, девушка отшатнулась от мага и машинально нажала на спуск.
Грохнул выстрел.
Ян отпрянул от Александры.
–Ты что?!
Она неуверенно смотрела в сторону выстрела. Саше казалось, что она сходит с ума, но ведь не примерещилась же ей промелькнувшая тень?!
–Там кто-то стоял,– сказала она тихо.– Яне знала, что у меня предохранитель соскочил. Сама не понимаю, как выстрелила.
–Вижу, что мне повезло, что ты не пристрелила меня сразу, без всяких вопросов,– заметил Ян, направляясь к придорожным кустам.– А если это кто-то из наших? Если это Северин?
–Я бы не увидела и не услышала его, пока он сам не решил бы показаться,– Саша поспешно поставила пистолет на предохранитель.– Я не хотела стрелять… оно как-то само собой получилось…
–Слава богу, здесь никого не было,– Ян осмотрел кусты, и девушка облегченно вздохнула.
Вдруг он наклонился, рассматривая что-то на земле.
Александра замерла, предчувствуя недоброе.
–А может, и был…– голос мага звучал глухо.– На траве кровь. Ты, похоже, кого-то подстрелила…
–Ненавижу твои глупые шутки! Этим не шутят!– Девушка закусила костяшки пальцев, чувствуя, как пульс бешено колотится в висках.
–Я не шучу. Подойди сюда,– позвал он.
На негнущихся ногах девушка приблизилась к Яну. Трава у его ног и вправду оказалась немного примята, и на ней отчетливо блестели ярко-красные капли.
–Это не я…– Голос почти пропал.
–Кровь свежая…– Ян продолжал рассматривать улику.– Может быть, животное? Нет, вряд ли. Раненое животное не станет сдерживать крик боли и не сможет незаметно сбежать… Очень интересно…
–Что же делать?– Саша чувствовала себя так плохо, как не чувствовала уже давно. Ее била крупная дрожь.– Он жив?..– спросила девушка, изо всех сил вцепившись в плечо мага.
Тот поморщился и бережно разжал ее пальцы:
–Потише, мне больно… Не беспокойся, жив он, жив. Если бы был мертв, то не убежал бы. Вот лежал бы прямехонько тут на радость любому начинающему некроманту.
Александра изо всех сил стукнула Яна кулаком по плечу. Ей было вовсе не до его дурацких шуток.
* * *
Ой, до чего же ему не нравился след! Больше всего Северину хотелось повернуть прочь. Или, на самый крайний случай, поднять голову к небу и глухо завыть. Но самое скверное– то, что подобное чувство уже накрывало его. На Рюгине, у деревянной избушки, где его так позорно легко захватили.
–Ну что, чуешь что-нибудь?– поинтересовался Ян.
Северин медленно выдохнул. Избавиться от мерзкого чувства не получилось, но теперь он хотя бы мог по-прежнему держать себя в руках.
–Я пойду один. Подождите здесь,– ответил он, покосившись на Александру, стоящую чуть в стороне.– И возьмите за правило в дальнейшем не ходить по одному.
–А сам?– тут же отреагировал Ян.
–Мне можно…
–Как на Рюгене?
Северин поморщился. Ну вот, и маг вспомнил о том случае. Не к добру? Да ладно, к добру или не к добру, но действовать нужно. Он не ответил, а двинулся по следу, стараясь не упустить ни малейшей детали.
Тот, кто оставил след, двигался легко и уверенно. Похоже, он ранен не серьезно. Вот еще кровавые капли на траве. Уже побуревшие, но заметные для внимательного глаза. Шагов через десять следы крови пропали. Или рана перестала кровоточить– что вряд ли, так быстро кровь не останавливается, или ее перевязали. Вполне, кстати, логично. Беглец понял, что его не преследуют, и перевязал свою рану… не останавливаясь… прямо на ходу. Это уже несколько выходило за рамки обыденного, и Северин наклонился к самой земле, принюхиваясь и присматриваясь. Как оказалось, не напрасно: награда поджидала его прямо здесь, на большом листке подорожника. И она была такой, что парень все же тихо зарычал сквозь сжатые зубы. Пуля. Маленькая пулька из пистолета Александры, еще испачканная в крови.
Теперь картина представлялась еще более странной. Некто наблюдает за Яном и Александрой, Саша стреляет в него и, что примечательно, попадает. Но наблюдателя это не смущает. Со стойкостью настоящего японского ниндзя он не издает ни звука, быстро отступает, а еще извлекает пулю из собственного тела и перевязывает рану, даже не переходя на шаг. Пожалуй, никакой ниндзя с этим не справится.
В кармане жилета, который парень носил прямо на футболку, нашелся чистый платок. Северин завернул в него найденную пулю – хотя бы в качестве доказательства, а то никто не поверит его рассказу.
День уже ощутимо клонился к вечеру, так что следовало поспешить, и парень зашагал дальше по следу. В одном месте след вильнул. Зайдя за небольшую пышную елочку, Северин вздрогнул. На земле лежала грязно-бурая лисица, похожая на обтрепанную плюшевую игрушку. Мертвая, но не слишком давно– трупик еще не успел окоченеть. Перевернув зверя, парень понял, что у того разорвано горло. Некрасивая рваная рана казалась еще одним разинутым в безмолвном крике ртом. Но кто же ее нанес? Северин не знал хищника, охотящегося подобным образом. Но, что самое странное, крови на траве не было. Рана была совершенно сухая, словно неизвестный, разорвав несчастной лисе горло, заботливо перелил всю кровь животного в банку.
По позвоночнику пробежал неприятный холодок. Кем бы ни был этот жестокий охотник, встреча с ним вряд ли доставит кому-то радость.
«Что-то я совсем раскис,– подумал Северин, опуская мертвое животное обратно на землю,– Динка бы надо мной посмеялась».
При мысли о Динке ему сразу полегчало. Такое чувство, словно в темной душной комнате включили свет и распахнули окно, впуская свежий ветер. Северин опять ускорил шаг. След теперь вел прямиком к дороге. Вот здесь был припрятан мотоцикл. Незнакомец сел на него и уехал. С тех пор по отвратительно воняющей выхлопными газами дороге проехало довольно много машин. Искать след странного наблюдателя трудно, практически невозможно, так стоит ли тратить на это время? Подумав еще с минуту, Северин решил вернуться.
–Вампир!– взвизгнула Динка, подпрыгивая едва ли не до потолка.– Я говорю вам, что это вампир! Он выпил всю кровь из лисы! Они все время так делают, я видела…
–В «Сумерках»?– охотно подсказал девочке Глеб.
–Не смотрю я эти розовые сопли!– торопливо сказала Динка, но сама почувствовала, что покраснела, и вообще слова прозвучали не слишком убедительно. А что, почему бы не «Сумерки»? Все-таки вампиры там симпатичные. А в «Сверхъестественном» не симпатичные, там симпатичный Дин 13. Почти такой же сильный и уверенный, как Северин… Осознав, что мысли зашли в какую-то не ту сторону, Динка просительно посмотрела на Сашу.
–Не всем мифам можно доверять,– заметила Александра,– однако многие из них находят свое подтверждение. Вспомните банника, и лешего, и древних богов… То, что мы пока не сталкивались с вампирами и ничего о них не слышали, еще не означает, будто их нет.
–И ты готова принять предположительно лишенную крови лису как главное доказательство,– прищурился Глеб.
Они снова собрались в гостинице, чтобы подкорректировать, а вернее, построить планы заново.
–Вполне допускаю это. Хотя,– Саша с извиняющимся видом покосилась на Динку,– это, в общем, не единственная версия.
–Я не говорил, будто лису убил тот, в кого попала пуля Александры,– вмешался в разговор Северин.– Скорее всего, ее убил какой-то странный хищник, а человек заметил, что под елкой что-то лежит, и подошел посмотреть.
–Человек– это громко сказано,– заметил мрачно сидящий в углу Ян.– Я изучил кровь, оставшуюся на пуле, и она мне не понравилась. Это не человеческая кровь.
–Вампир! Я же говорю, вампир!– вмешалась Дина.
–Мы уже знаем твое мнение,– остановил ее Глеб.– Может, выслушаем кого-то другого?
Динка громко хмыкнула. Конечно, она – маленькая. Она вечно придумывает и дает волю своей фантазии. Да они скорее перекроят все факты под свой «взрослый» взгляд, чем примут хоть одно ее объяснение! Обидно? Честно говоря, до слез. Именно потому Динка особо и не влезала с разговорами про Евгения Михайловича и ребят, с которыми судьба столкнула ее на просторах Интернета…
* * *
Динка тогда как раз узнала о том, что родители живы, и напряженно строила планы мести. Идея поискать союзников оказалась почти случайной. В одно из блужданий по Всемирной паутине девочка наткнулась на любопытный форум любителей славянского язычества. От нечего делать (не готовить же уроки!) она почитала дискуссии, без труда взломала пароль для второго уровня допуска и уж тогда поняла, что наткнулась на любопытную организацию. Похоже, они занимались примерно тем же, чем их школа под руководством Евгения Михайловича, а значит, могли пригодиться.
Она наблюдала за ними до тех самых пор, пока вдруг не получила сообщение: «Девочка, девочка, подглядывать нехорошо!» Динка была огорошена. Во-первых, потому, что ее, оказывается, раскрыли. А во-вторых, потому что рассекретили– обычно она выступала в Сети под мужским ником, и многие виртуальные друзья вполне принимали ее за парня-программера.
«У вас хороший хакер»,– сделала Динка осторожный комплимент и уж совсем не знала, что думать, когда в ответ получила: «Не хакер– колдун». Разумеется, она не сразу поверила новым знакомым, не исключая первоначально и вариант, что их подослал директор школы для проверки лояльности. Но нет, новые знакомые были совсем другие, и цели у них оказались проще и понятнее. Они считали, что мир прогнил, заразился смертельной болезнью, и чтобы вылечить его, нужно обратиться к истокам, к старым богам, к животворящей силе русской земли.
Это, в целом, показалось девочке интересным. Кроме того, из язычников получились прекрасные союзники в борьбе против Евгения Михайловича. Через некоторое время Динка встретилась с колдуном, который ее вычислил,– с Вадимом. Ее поразила его ущербная, уродливая внешность, но сам колдун не комплексовал.
–Это меня так пометили,– объяснил он спокойно,– знак поставили, что дана мне тайная сила. Боги – они справедливые: всего в человеке ровно должно быть, поэтому если они ему в чем-то другом передали, то в другом недодадут для равновесия.
–И тебе не обидно?– удивилась Динка.
–Да что тут обижаться?– удивился он искренне.– Богам лучше видно, как все должно быть.
Динка не могла с этим поспорить. А еще Вадим и его товарищи считали, что Евгений Михайлович поступает подло, сваливая самую тяжелую работу и риск на подростков. Они считали, что русских и так мало, детей нужно защищать и беречь.
* * *
–Я не знаю, что это за кровь, но она не такая, как… у оборотня.– Ян покосился в сторону Северина, и тот вздрогнул.– Она какая-то… неправильная. А еще– словно мертвая. Обычно кровь– действенное средство, с помощью нее можно найти того, кто ее пролил, и даже сделать с ним что-нибудь… но за этой кровью… как бы вам сказать… нет следа. За ней ничего и никто не стоит. Просто серая пелена. Просто засыхающая бурая жижа.
–Так бывает?– удивился Глеб.
–Выходит, что бывает,– Ян развел руками.– Но лично я впервые подобное вижу.
На этом маленькое собрание само собой закончилось, а к Динке подошла Александра.
–Не грусти,– Саша приобняла девочку за плечи.– Мы не исключаем, что это вампир. Вполне может быть. Но мы же с ним справимся, не с такими еще справлялись!– Она подмигнула.
Несмотря на всю внешнюю хрупкость, Саша была сильной. Она, конечно, боялась, но умела преодолевать свой страх.
«Она справится,– подумала Динка, но тут же поправила себя.– Мы справимся». А потом вспомнила о Евгении Михайловиче, который играл ими, словно пешками, выставляя на самые горячие клетки поля боя, а сам оставался в тепле и безопасности кабинета.
* * *
Утром они покинули гостиницу и направились в самый первый замок Тевтонского ордена на этой земле – в замок Бальга. Он находился неподалеку от моря и идеально подходил под описание русалки: вода и старые камни.
Даже дорога к замку настраивала на романтический лад. Она была очень старой, мощенной крупным булыжником. Пока ехали по ней, Динке все казалось, что вот-вот зацокают по камням копытами тяжелые рыцарские кони, и из-за ближайшего поворота покажется целый отряд молчаливых торжественных воинов, облаченных в длинные плащи, украшенные черными крестами.
Но вот показались развалины, торжественные в своей мрачности. Стены когда-то великой крепости разрушились и поросли бурьяном. Пройдя по мосту, ребята остановились перед основным входом.
–Сомневаюсь, что мы здесь что-то найдем,– сказал Северин, качая головой.– Одни руины.
–Осмотримся, раз приехали,– предложил Глеб и повернулся к Динке.– Проверь заодно наличие провалов и тайных ходов.
–Будет сделано, мой генерал!
Они прошли мимо полуобвалившихся стен. Впустые провалы окон настырно лезли ветви деревьев, синело небо… От этого запустения становилось грустно. Замок казался заснувшим, слишком старым, чтобы помнить о своем былом величии, а на одной из стен кто-то нацарапал мелом бранное слово. Динка залезла в рюкзак, отыскала там влажную салфетку и, насколько смогла, отчистила стену. Стало гораздо лучше.
Чуть дальше, в лесу, находилась старая церковь– кирха 14.
–Церковь Святого Николая, построена во второй половине тринадцатого века,– объяснил Глеб, с интересом разглядывая старое строение.– Между прочим, один из старейших храмов в округе.
Кирха, к сожалению, тоже почти не сохранилась.
Ребята зашли внутрь, и Динка замерла от восхищения. От дверей старой церкви тянулась липовая аллея, уходящая к заливу, похожему на огромное темное зеркало. Тихо перешептывались под легким ветерком листья, и девочке казалось, что они говорят о чем-то очень важном и, если прислушаться, можно узнать их тайну.
Рядом находилось немецкое кладбище.
–Ну что, возвращаемся к замку?– спросил Глеб.
–Подождите,– Ян задумчиво осмотрелся.– Это место кажется мне каким-то… живым. Здесь все по-другому, чем в замке…
Динка покосилась на мага. Удивительно, ей ведь тоже подумалось, что замок спит. А кирха, несмотря на то что была разрушена ничуть не меньше, производила иное впечатление.
И девочка решила еще раз внимательно облазить окрестности с регистратором.
Пока она снимала показания, Саша бродила между могилами.
–Взгляните,– позвала она вдруг,– какое интересное имя.
Динка оказалась у могилы первой, но не нашла в ней абсолютно ничего интересного. Не слишком старая, на вид совершенно простая. Да и имя не то чтобы необычное: Иоганн Айнганг.
Девочка покосилась на Александру, ожидая объяснений.
Остальные, похоже, тоже не понимали.
–Это что-то значит?– Глеб наморщился.– Признаться, не силен в немецком…
–Значит,– Саша нагнулась к плите и принялась ее ощупывать.– Иоганн– то есть Johann – означает «дар Господень», а фамилия у этого человека и вовсе замечательная. «Eingang» – буквально переводится как вход. То есть, если задействовать воображение, получится…
–Вход к дару Господнему?– предположил Ян.– Погоди.– Он тоже наклонился к плите и, закрыв глаза, медленно повел раскрытой ладонью над поверхностью поросшего мхом камня.
Динка с любопытством наблюдала, как пальцы Яна коснулись какой-то выемки, а затем с силой на нее надавили. Что-то щелкнуло, но плита осталась неподвижна.
–Странно,– маг нахмурился.– Мне казалось, что я нащупал замок…
Эти слова навели девочку на мысль. Она толкнула плиту, и та поддалась, отъезжая в сторону. Под ней открылась ведущая вниз лестница.
–Как ты догадалась?– Ян с удивлением посмотрел на самую младшую из группы.
–Элементарно, Ватсон!– довольно рассмеялась Динка.– Ты когда-нибудь двери открывал? Сначала нужно повернуть ключ, а потом дернуть за ручку. Может, у древних немцев автоматических дверей не было.
–Постойте,– вмешался Глеб.– Эта могила довольно старая, но все же не древняя, всего-то времен Второй мировой.
–Значит, мы нашли что-то не то?!
От острого разочарования даже в горле запершило. Это нечестно! Они искали, разгадали шараду– и, оказывается, зря?!
–Не факт,– Саша уже стояла на верхних ступенях уходящей под землю лестницы.– Не обязательно гусли лежали без дела с тринадцатого века. Они вполне могли даже погулять по свету, а потом вернуться домой. Если эта могила времен Второй мировой войны, еще не все потеряно. Глеб, поправь меня, если я не права, но, кажется, Гитлер тоже был очень успешным политиком и оратором, а кроме того, человеком, не чуждым мистики и по-своему артистичным…
–Это так,– согласился тот.– Ты намекаешь…
–Что гусли могли быть у него!– воскликнула Динка и радостно захлопала в ладоши.– Значит, не все потеряно, и они вполне могут преспокойненько ждать нас прямо здесь, под этой плитой! Что же мы стоим? Скорее спускаемся!
–Стой,– попросил Глеб Александру, которой, похоже, не меньше, чем Динке, хотелось скорее разгадать тайну загадочной могилы,– мы не знаем, что там, под землей. Я пойду первым.
–Лучше я,– предложил Северин.– Я скорее почувствую, если что не так.
Александра и Динка обменялись взглядами, сводящимися примерно к такой фразе: «Что с них взять– мальчики, им нужно оберегать и чувствовать себя героями», после чего девушка вышла из прохода, позволяя ребятам пройти вперед.
Первым начал спускаться Северин, за ним Глеб, потом Александра. А Динка и Ян уже не поместились, потому что лестница оказалась не слишком длинной.
–Ну что там?– крикнула Динка, пытаясь заглянуть в пахнущий сыростью и землей проход.– Вы уже нашли гусли?
–Тут массивная дверь,– донесся чуть приглушенный голос Северина.– Заперта.
Девочка хмыкнула.
–Вот теперь понимаете, кто должен был идти первым?!– спросила она с неприкрытым торжеством.– Освободите пространство для работы, и я возьмусь за дело!
–Вылезаем,– скомандовал Глеб.– Похоже, здесь пока что нет ничего интересного.
–Нет, есть,– возразил Северин.– Я чувствую запах… Здесь были люди. Недавно.
Это прозвучало словно удар грома.
Выходит, прямо под носом у многочисленных туристов, приезжающих к старому замку Бальга, кто-то пользуется секретным ходом, ведущим, возможно, к великому артефакту. И еще– выходит, артефакт не пылится в безвестности со времен Второй мировой… Возможно, его используют и в наши дни.
Ребята вылезли наружу и все снова собрались вокруг могильной плиты.
–Так я попробую открыть дверь?– снова спросила Динка, с любопытством косясь в темноту подземного хода.
–И не думай!– покачал головой Глеб.– Мы не знаем, кто и что ждет нас за ней. Нужно подготовиться. Ты же сняла своим хитрым прибором показания вокруг этой плиты? Нет? Ну, давай живо! Отправим на расшифровку данные, изучим, как проходят ходы в этом подземелье, подготовимся к операции и только тогда пойдем внутрь. В таком деле нельзя спешить.
–Ну конечно! Будем еще неделю ходить вокруг,– вздохнула девочка.– И так сколько времени потеряли с вашими архивами. А ведь бесполезно! Вспомните, я сразу говорила, что нужно ехать на местность и искать! И почему меня никто не слушает? Ведь гусли могут лежать там, прямо у нас под ногами!– Динка обвела взглядом друзей.– Что, если мы сейчас уйдем, а нас опередят? Возьмут и найдут, придя на все готовенькое!
Ян, как всегда, казался невозмутимым. Александра колебалась. Но Глеб и Северин держались твердо. Оба в один голос заявили, что сейчас все слишком непредсказуемо и нельзя рисковать.
–Я отвечаю за вас,– сказал Глеб, пока Северин возвращал плиту на место.– И как руководитель группы я говорю – «нет».
Судя по его твердому тону, уговаривать дальше не имело смысла, Глеб уже принял решение и не собирался от него отступать.
Из-за поворота дорожки вышли туристы, и «русичи» поспешно отошли от могилы, чтобы не привлекать к ней излишнего внимания.
Уходя от разрушенной кирхи, Динка еще раз оглянулась, выискивая среди могильных плит нужную. Оставлять загадку неразгаданной было ужасно тяжело.
Они вернулись в гостиницу, в которой остановились. Уже вечерело, накрапывал дождь. Погода в Прибалтике переменчива: то солнце, то дождь, то холодно, то жарко. Вечные перепады. Вот и сейчас, пока добрались из замка, промокли и замерзли.
Милая светловолосая девушка на ресепшене пригласила их поужинать в гостинице, соблазняя горячим кофе.
Предложение приняли на «ура». Хотя сначала, конечно, зашли в номер переодеться. Динка уже отправила данные, снятые прибором-регистратором пустот, в Москву, и теперь оставалось ждать ответа.
Она с наслаждением надела сухие носки и джинсы, натянула теплую толстовку– коллекционную, с принтом из любимого WarCraft’a – и спустилась на первый этаж, где уже ждали друзья.
Ресторанчик при гостинице был небольшой, но очень уютный, в старинном стиле, с камином и висящими над ним чугунными щипцами. На каминной полке стояла глиняная посуда, изготовленная вручную. Стены были простыми, белыми и декорированы порванными рыбачьими сетями, ракушками и разноцветными камнями. Столы и стулья, конечно, деревянные. Все выглядело очень мило и стильно.
–Почти как в какой-нибудь таверне из WarCraft’a!– оценила Динка.– Хотя надо бы потолок пониже и слегка потемнее, позагадочнее. Чтобы, знаете… атмосфера такая была…
–Это ты какое-то убежище злодеев описываешь!– рассмеялся Глеб.
Когда ужин почти закончился, официантка поставила на стол пять кружек, исходящих ароматным запахом кофе и корицы. Над каждой кружкой возвышалась пирамидка взбитых сливок.
–Подарок от заведения,– сказала официантка с легким акцентом.– У нас сейчас не очень много посетителей.
–Спасибо,– поблагодарила Саша.
–Ага, хорошо у вас тут,– Дина с удовольствием погрузила ложку в сливки,– мы друзьям обязательно расскажем, и в Интернете положительный отзыв напишем.
После ужина все разошлись по номерам. Глеб сел было писать отчет Евгению Михайловичу, но почувствовал, что его буквально срубает. Ресницы стали весом под тонну– и не поднять.
«Ладно,– сказал он себе,– день был тяжелый, зато удачный, завтра отчет отправлю… Вот и Ян, кажется, задремал».
–Я, пожалуй, спать,– сказал Глеб.
–А я пройдусь перед сном, душно здесь, тебе не кажется?– Северин натянул кроссовки и вышел за дверь, неуклюже споткнувшись на пороге.
Странно, обычно за ним такой неуклюжести не водилось…
Глеб проснулся внезапно. В комнате было темно. Он по-прежнему сидел за столом, опустив голову на столешницу перед раскрытым ноутбуком.
«Похоже, я заснул прямо тут,– понял он.– Ян мог разбудить хотя бы».
Из коридора слышались чьи-то голоса, сквозь приоткрытую дверь падала полоска света.
Надо посмотреть, что там…
Глеб попытался встать, но глаза закрывались сами собой, а тело будто налилось свинцом.
Тем временем послышался шум, дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое мужчин в белых халатах, надетых поверх черной облегающей одежды.
–Шайзе 15,– сказал один, и в руках у обоих незнакомцев, как по волшебству, появились пистолеты.
«Немцы?– удивленно подумал Глеб.– Что они здесь делают?»
Он сморгнул. Теперь на него надвигались двое рыцарей в белых плащах с черными крестами. Длинные мечи в их руках были направлены в его сторону.
Тевтонские рыцари. Ничего себе!
Секунда– и приближающиеся фигуры из рыцарей вновь превратились в современников Глеба. Парню показалось, будто две картинки наложились друг на друга, а из-под настоящего просвечивало прошлое. Наступающие были одновременно и в том, и в другом времени– и рыцарями, и безумными санитарами с автоматами.
«Это сон,– догадался парень,– неудивительно, что тевтонцы появились, мы о них в последнее время только и думаем… Надо бы переключиться на что-то поприятнее».
Руку что-то обожгло. Глеб увидел, как на ладони наливается красным изображение сокола, и… проснулся.
* * *
Северин прошел через полутемный холл и выскользнул на улицу, придержав колокольчик над дверью– просто по привычке не поднимать лишний раз шума. Не хотелось, чтобы хозяева гостиницы застали его в таком состоянии. Подумают еще, что их постояльцы какие-нибудь наркоманы.
Голова кружилась, ноги путались, и Северин двинулся по тропинке, ведущей в сосновый лес. Там ему стало лучше. Головная боль, так неожиданно появившаяся, стала проходить. Он постоял немного, прижавшись лбом к шершавой сосновой коре, и двинулся дальше, чувствуя себя гораздо бодрее. Скоро в воздухе запахло солью, тропинка шла в сторону моря.
«И чего люди находят в гостиницах,– подумал парень,– куда как приятнее, да и проще, поставить палатку. Нет же, сидят в тесных клетушках, не видя ни неба, ни леса вокруг, как будто дома этого не хватает».
Вдруг его тело пронзила вспышка боли. Северин едва успел изумленно выдохнуть, как новый приступ заставил его согнуться.
«Что это со мной?!»
Северина охватила паника. Он никогда не болел, даже в интернате во время сезонных эпидемий, когда половина ребят лежала с гриппом или ОРВИ. Даже когда съел однажды на спор целую кучу незрелых зеленых яблок.
Не удержавшись на ногах, парень упал на усыпанную сухими иглами землю.
В голове вспыхнула догадка.
Яд! Их всех отравили, скорее всего, за ужином. Надо вызвать подмогу, там же, в гостинице, ребята и Динка.
Северин представил, что она может чувствовать, если даже с его закаленным организмом, с учетом всех его особенностей, творится такое, и парню стало страшно. Забыв обо всем, он поднялся на ноги и бросился назад, к гостинице. Сосны так и мелькали перед глазами, шум ветра слился в протяжный гул. Наконец впереди показались огни деревушки, где они остановились. И, о чудо, на парковке у гостиницы стояла «Скорая». Наверное, кто-то вовремя сообразил, что происходит, и вызвал подмогу. Парень бессильно прислонился к стволу дерева.
–Спасибо тебе, Велес, спасибо, отец!– искренне взмолился он.– Пусть с ними все будет хорошо! Я не могу больше никого потерять!
Из дверей гостиницы появились два врача с каталкой, и сердце Северина на миг замерло. На носилках лежала Дина. Черные волосы разметались по подголовнику, девочка, похоже, спала. Благодаря обострившемуся зрению Северин видел и румянец на щеках, и то, как ровно поднимается и опадает на груди простыня. Значит, все в порядке. Да и медики не суетились, никто не кричал: «Мы ее теряем» и не тащил какое-нибудь жуткое медицинское оборудование, как в кино.
Северину захотелось броситься к Динке, узнать, как она себя чувствует, посмотреть, как там остальные. Он уже почти шагнул в освещенный фонарями круг света, как вдруг зверь внутри предостерегающе зарычал.
Стой! Это враги!– обожгло сознание, и Северин почувствовал, что волоски на руках становятся дыбом. У работников «Скорой помощи» бывает разная форма, но нигде врачи не носят под халатами черных штурмовых комбинезонов, а водители «неотложек» не прикрывают полой медицинского халата короткий автомат…
Пока Северин, сжав зубы, наблюдал за происходящим, носилки загрузили в машину. Затем вернулись в дом и вышли уже с так же безвольно лежащим на каталке Яном.
После того как погрузили и его, двери захлопнулись, и машина взревела мотором.
Очевидно, Глеб и Александра уже были внутри.
«Скорая» мигнула желтыми фарами и поехала по дороге.
Друзей увозили. Времени на размышления не было. Северин побежал вслед за машиной, на бегу принимая более приспособленную для погони форму. Злость царапала горло, прорывалась наружу тихим рычанием. Хорошо, что враги все еще внутри дурнопахнущих металлических коробок на колесах, иначе он бы не удержался и порвал им глотки.
Преследовать машину было легко, и постепенно волк немного успокоился. Фургон повернул на узкую лесную дорогу. Здесь следовать за похитителями оказалось еще проще. Он даже затеял игру, нарезая большие круги вокруг машины и оставаясь за пределами видимости тех, кто в ней находился.
«Скорая» проехала еще немного, выехала из леса и остановилась у большого особняка, обнесенного высоким забором. Изнутри пахло собачьим духом. Волк остановился поодаль, наблюдая, как машина въезжает в ворота. Инстинкты гнали на охоту– туда, за забор, где враги, сами не понимая того, заперли себя в мышеловке, но неожиданно в спор вступил голос разума. Он не должен действовать один. Нужно посоветоваться, узнать решение старшего. Волк колебался, мотал головой, тряс ушами, но человеческая сущность возобладала, и вскоре на траве сидел синеглазый парень со слегка взъерошенными после быстрого бега волосами.
Еще раз посмотрев в сторону дома, он вытащил из кармана джинсов мобильник и нажал вызов. Евгений Михайлович откликнулся сразу.
–Что случилось?– спросил он, не тратя время на приветствия и прочие сантименты.
Оно и понятно. Северин слишком редко звонил ему, и сам факт звонка ясно говорил о том, что группа оказалась в чрезвычайной ситуации.
На изложение всей немногочисленной информации ушло не так уж много времени.
–Засеки координаты этого места и вышли мне,– сказал директор, когда парень закончил доклад.– Плохо, что группа оказалась в плену, и так не вовремя, когда вы как раз вышли на след.
–Никто ничего не скажет!– заверил Северин.
Евгений Михайлович сухо усмехнулся.
–Времена героев прошли, мой мальчик,– проговорил он едко.– Сейчас есть разные средства вытрясти информацию из любого, хочет тот того или нет. Если ребят успеют обработать, самосуществование нашей школы окажется под угрозой.
Сейчас Северина меньше всего волновала судьба школы. Как можно думать об этом, когда друзья в опасности?! Но следующие же слова Евгения Михайловича примирили с ним парня.
–Твои друзья подвергаются большому риску,– сказал директор, вмиг вновь становясь очень серьезным.– Подумай, сможешь ли ты вытащить их один, не дожидаясь подкрепления?
Это было по душе и Северину, и волку, который давно уже рвался в бой.
–Конечно,– ответил парень за них обоих.
–Вот и хорошо,– голос директора стал мягче.– Действуй, но будь крайне осторожен и не попадись сам. Успех операции зависит только от тебя, как и жизни твоих товарищей.
–Спасибо! Я справлюсь!
–Ты молодец.
Положив мобильник в карман, Северин уставился на глухие ворота и принялся думать о захваченных в плен друзьях, позволяя разгораться в груди огню ярости. Он вспомнил лежащую на скользкой от ливня земле Арину, а потом почему-то сразу Динку – смешную, похожую на маленького лесного зверька. Он вспомнил, как нес ее из моря, когда девочка притворилась, будто тонет; как она жадно ела на поляне землянику, засовывая ее в рот обеими руками, пачкая в ягодном соке ладошки. Динка… Она такая милая, искренняя и беззащитная. Обидеть ее – преступление. Тот, кто делает это, достоин самой страшной кары.
Волк зарычал и, разбежавшись, перемахнул через забор. Большие черные псы, натренированные собаки-убийцы, словно тени, появились из-за угла. Их было семеро– крупных для своей породы, вполне взрослых особей, но все же они пока еще не решались нападать, оценивая силы.
Синеглазый волк тихо, едва слышно, зарычал, продемонстрировав противникам крепкие клыки и готовность распороть им всем животы и глотки. И этого оказалось достаточно– псы, почувствовав его сущность, поджали хвосты, заскулили и отступили. Их учили убивать, но не учили любить, они не были готовы пожертвовать собой ради хозяев.
Волк уже забыл о них, медленно обходя дом. Все окна оказались закрыты.
«Нужно спешить!»– мелькнула в голове мысль. Ему говорили, что нужно спасти друзей, а для этого стоит поспешить. Раздумывать было некогда. Приглядев одно из окон на первом этаже, он просто прыгнул в него, разбив стекло.
Мелкие осколки впились в шкуру, бокам тут же стало жарко от крови, но волк не обращал на такие мелочи внимания. Вперед, только вперед. Надо спешить.
На звон стекла прибежали сразу двое с ружьями. Наивные! Они возомнили, будто могут противостоять разъяренному лесному божеству. Волк потратил на них совсем немного времени и уже несся дальше, оставив противников истекать кровью. В коридоре ему попался еще один. Мощный удар лапой опрокинул человека на пол. Кажется, что-то хрустнуло. Надо спешить!
Он несся, точно гибельный смерч– неотвратимый и беспощадный. Люди боялись его, от них явственно пахло страхом, и это еще больше пьянило, подзадоривало. Весь выпачкавшийся в своей и чужой крови, уже давно не серый, а грязно-бурый волк носился по комнатам, словно демон мести. Глядя на него, можно было подумать, что он явился прямиком из ада.
Когда убивать больше было некого, волк недоуменно огляделся. Он уже не помнил, зачем пришел сюда. Кровь помутила его рассудок, и он, задрав голову к потолку, страшно и надрывно завыл.
Из-за стены нестройным и не менее жутким хором отозвались собаки.
«Надо спешить!»– мелькнуло в голове у волка. Он еще раз огляделся. Нет, похоже, спешить уже некуда. Охота закончена, можно и отдохнуть.
Он опустился на пол, положил голову на лапы и зевнул, широко открывая бурую от запекшейся крови пасть.
Северин очнулся и в ужасе понял, что весь измазан в уже подсыхающей бурой крови. Что же с ним произошло? Отчего он вдруг потерял над собой контроль и, кажется, успел натворить непоправимое?.. Его замутило, и он снова упал на пол, чувствуя в желудке спазмы. На глаза наворачивались слезы.
–Я не хотел никого убивать,– бормотал он, между скручивающими все тело приступами рвоты.– Я не хотел!
«Хотел. Вспомни, ты хотел крови. Ты же волк, ты хищник»,– напоминало подсознание.
–Нет!– Он зажмурился и решительно вытер кулаком слезы, еще сильнее размазывая по лицу кровь.– Я не хотел, но я это сделал. Вина лежит на мне.
Парень открыл глаза, а потом медленно поднялся и огляделся, запоминая окружающее до малейшей детали. Гораздо легче было бы не заметить, забыть, но ему нужно было запомнить, накрепко запомнить все, чтобы подобное не повторилось.
Пошатываясь и натыкаясь на углы, словно слепой щенок, Северин прошел насквозь комнату, вышел в коридор и отыскал вход в подвал. Дверь запиралась на огромный тяжелый засов. Северин отодвинул его и остановился в дверном проеме. Внизу, в темноте, виднелись силуэты людей.
–Северин!– вдруг взвизгнул знакомый голос.
Динка бросилась к нему и буквально повисла на шее.
–Я знала, что ты нас спасешь! Ты самый сильный!– восторженно говорила она, прижимаясь к его груди худеньким тельцем.
–Ты один?– спросил Ян с некоторой долей удивления.– Он тоже подошел к Северину и хмурился, разглядывая пятна на его лице и одежде.– Что это с тобой?
–Ты ранен!– Динка испуганно отпрянула.– Где? Давай я перевяжу!
Она казалась такой трогательной, что сердце болезненно защемило. Надо держаться от нее подальше. Он только сломает ей жизнь, как ломает и портит все вокруг. Из-за него умерла Арина и все те люди, что лежат сейчас наверху… Он несет в себе смерть, хаос и разрушение.
–Со мной все в порядке,– глухо произнес парень– на саднящий бок можно было не обращать внимание.– Я…– он сглотнул.– Я убил тех людей.
–Будучи волком, так?– поинтересовался Ян и, получив положительный ответ, спросил:– А почему ты не связался с Евгением Михайловичем? Я ожидал, что прибудут его боевики.
–Я связался,– Северин смутился еще сильнее.– И он сказал, что нельзя терять время… Ясам не хотел терять и очень волновался, а тут вдруг сам не знаю, что на меня нашло. Я утратил над собой контроль. Совсем. Понимаете, совсем.
–Понимаю,– хмыкнул Ян без малейшего намека на понимание в голосе.
–Ты! Да как ты смеешь!– Динка стукнула Яна кулачком в грудь и загородила собой Северина, словно маг собирался сделать ему что-то плохое.– Он спас нас! Один! Против тех людей! Аони, между прочим, усыпили нас и, может, хотели убить!
–Я его не осуждаю,– Ян медленно покачал головой.– Но и не завидую. Совсем не завидую… Но, знаешь,– он отстранил Динку и смотрел теперь Северину в глаза,– ты сильнее, чем я думал. Я имею в виду не физическую силу, ты понимаешь. Спасибо, что не поддался угрызениям совести и не сбежал куда-нибудь в лес, оставив нас в подвале. Спасибо, что даже в тот момент ты подумал не о себе, а о тех, кто рядом. Я рад, что знаком с тобой.
Ян протянул руку. С полминуты Северин смотрел на нее недоверчиво, словно ожидая, что маг засмеется и спрячет руку за спину, а потом торопливо протянул свою.
–Вот и хорошо,– Ян скупо, одними уголками рта, улыбнулся.– А теперь спустись, пожалуйста, с нами и помоги вынести Глеба.
Северин почувствовал, что ему становится жутко.
–А что с Глебом? И где Саша?– спросил он, напряженно вглядываясь во тьму подвала.
–Со мной все в порядке,– отозвалась девушка,– я здесь, рядом с Глебом. Он так и не приходил в себя после того, как нас опоили. Все очнулись, а он нет!
–Мне кажется, это связано с его даром,– предположил Ян, пока Северин, спустившись в подвал, осторожно поднимал на руки безвольное тело Глеба.– То, что нам подмешали в кофе, каким-то образом спровоцировало выброс из настоящего времени, и Глеб очутился в прошлом.
–Но почему он до сих пор не вернулся?– Александра шла рядом с Северином, взволнованно глядя на неподвижное лицо Глеба. Он казался гипсовой статуей, и непонятно было, дышит ли он вообще.
–Я думаю, возвращение из прошлого с каждым разом дается ему все более тяжело,– сказал Ян,– кстати, выйдем на воздух. Тут немного ммм… тяжело дышать.
Они вышли на крыльцо. Короткая ночь уже подходила к концу, мрак стал редеть, и ребята разглядели сквозной ход под воротами. Серьезные служебные собаки, охранявшие дом, почуяли смерть хозяев и поспешили покинуть страшное место, ведомые самым древним инстинктом– инстинктом выживания.
–А, кстати, кто нас похитил?– вспомнила вдруг Динка.– И зачем?
Она вопросительно посмотрела на Северина, но тот лишь развел руками.
–Сейчас узнаем. Пойдем,– кивнул ему Ян, потирая руки.
Северин посмотрел на него с ужасом.
–Что ты собираешься делать?– еле выговорил он.
–Ну как же?– Ян усмехнулся.– Ты не подумал о том, что хорошо бы допросить их… живыми. Придется допрашивать мертвых. Давно хотел опробовать прекрасный обряд из области некромантии. Суть его очень проста – нужно вырвать у трупа сердце и съесть его, прошептав одно известное мне заклинание– и сразу будешь знать все, о чем тот думал при жизни. Удобно, правда? Чего же ты так побледнел?– обратился он к Северину.– Сердца буду есть я, ты станешь только ассистентом – будешь вырывать их из грудных клеток и подавать мне на блюдечке. У тебе есть блюдечко с голубой каемочкой?
И Северин, и Динка смотрели на него широко раскрытыми от ужаса глазами.
–Не обращайте внимания,– Александра, склонившаяся над Глебом, на миг подняла на друзей взгляд.– Это у него такое… ммм… как бы чувство юмора. Он шутит.
–Ну вот!– Ян рассмеялся, теперь уже абсолютно нормально, по-человечески.– Какую шутку испортила. Видела бы ты их лица! Они и вправду подумали, что сейчас я пойду жрать сердца. Ну дети, оба! Чистые дети, честное слово!
–Это дурная шутка,– бросил Северин сухо.
–Извини, какая уж есть,– Ян хлопнул его по плечу.– Ну что, пойдем, поможешь мне осмотреть дом. Думаю, девочкам лучше побыть здесь, на крыльце.
Северин поспешно кивнул, и оба скрылись за дверью.
* * *
–Как он?– спросила Динка, подойдя к Александре.
С того момента, как выяснилось, что Глеб никак не приходит в себя, девушка постоянно находилась рядом с ним.
–Дышит, только очень слабо. Словно в глубоком сне,– Саша вздохнула.– Я очень боюсь, вдруг с ним случится нечто ужасное…
–Глупости!– возразила Динка.– Даже не смей об этом думать! Глеб всегда возвращался, вернется и на этот раз! К тому же у нас есть Ян, если что, он вытащит Глеба.
–У нас есть Ян…– эхом откликнулась Александра, должно быть, вспоминая, как сама находилась между жизнью и смертью, и Ян отправился за ней в тот мир, где было застывшее море и навечно повисшее в зените солнце, в тот мир, где стерлось даже само время и никогда ничего не происходило.
–А как ты думаешь,– снова заговорила Динка, на этот раз в ее голосе звучала неуверенность.– С Северином все будет хорошо? Он… ну, больше такого, как сегодня, не повторится?
Александра долго молчала, и Динка смотрела, как ветер треплет выбившуюся из прически каштановую прядь волос.
–В нем есть две сущности,– проговорила, наконец, Саша.– Я думала, что Северин сумел смириться с обеими и взять под контроль свою волчью часть натуры… Но, видимо, это не так просто. Я не специалист, но, возможно, душа его до сих пор неспокойна, в ней есть… трещина. Есть вероятность, что именно это беспокойство мешает ему полностью взять над собой контроль.
–То есть, если он успокоится, будет доволен и счастлив, все станет хорошо?– деловито уточнила Динка. Ее техническому мозгу требовались четкие решения.
Саша взглянула на нее и кивнула.
Мальчики появились еще минут через пять. Оба очень бледные.
–Вот ваши телефоны,– Ян протянул аппараты обеим девушка.– Мобильный Глеба мы тоже взяли и уже позвонили Евгению Михайловичу. Сейчас сюда приедут его люди– отвезут нас и… наведут порядок.
Последнее маг произнес с усилием. Чувствовалось, что увиденное в доме произвело на него огромное впечатление, хотя он по привычке продолжал храбриться и делать вид, будто ему совершенно все равно.
Северин, умытый, переодевшийся в чью-то одежду, оказавшуюся ему не совсем по размеру, был молчалив и скован.
–Узнали что-нибудь?– спросила Динка Яна – Северина, было видно, сейчас лучше не трогать.
–Интересные ребята,– сказал Ян.– Мы осмотрели обстановку дома– очень скудная, никаких бумаг. Похоже на казарму или небольшой военный гарнизон. К тому же у этих людей на руках одна и та же татуировка– крест, горизонтальная планка которого расположена не по центру, а в верхней части. Они часом не говорили, кто они?
–Нас не допрашивали толком,– ответила Александра,– но насколько я смогла понять из их разговоров, они считают себя настоящими продолжателями дела Тевтонского ордена, в отличие от одноименной благотворительной организации. И хранителями некой важной святыни или предмета. Полагаю, речь идет как раз о гуслях, которые мы ищем. Рыцари были очень обеспокоены нашей деятельностью по их поиску.
–Это многое объясняет,– согласился Ян. Он не смотрел на собеседников, уставившись себе под ноги.– Если, скажем, артефакт до сих пор у них и они его охраняют, как в фильмах про Индиану Джонса, понятно, почему на нас напали, когда мы вышли на след. И то, что могила, которую нашла Саша, времен Второй мировой, тоже понятно, если этот тайник сделало нынешнее поколение тевтонских рыцарей.
–Значит, нужно ее осмотреть. Я же говорила, что нельзя поворачивать. Нужно было сразу открыть ту дверь. И почему никто меня не слушает?– Динка произнесла эту тираду без особого пыла, косясь на застывшего изваянием Северина. Он не принимал участия в разговоре и, казалось, вообще не интересовался происходящим.
–Прежде всего, нужно вернуть Глеба,– напомнила Александра.
–А еще уехать из гостиницы. Нас опоили именно там. Наверняка, кто-то из сотрудников дружит с местным Тевтонским клубом,– напомнил Ян.
Саша рассеянно кивнула, и все замолчали.
Машину пришлось ждать еще около часа. За это время Глеб так и не пришел в себя, а разговор между ребятами больше не возобновился.
Александра, как и прежде, дежурила около Глеба; Северин молчал, глядя куда-то в пространство; Ян сидел у стены, закрыв глаза, может быть, дремал; сама же Динка страдала от безделья и неопределенности. Ей, с одной стороны, ужасно хотелось зайти в дом и посмотреть, что же там произошло, а с другой – она боялась это сделать, боялась, что после того, что там увидит, уже не сможет относиться к Северину по-прежнему.
Но вот, наконец, послышалось урчание мотора. Ян открыл ворота, и в них въехали две машины: кроссовер и «газелька». Из кроссовера показался высокий наголо стриженный мужчина явно армейской выправки и оглядел ребят спокойным, даже безразличным взглядом. Из одного уха у него торчал провод, видимо, от наушника.
–Не приходил в себя?– спросил человек, заметив Глеба, и, получив отрицательный ответ, обернулся к своим.– Валерич, осмотри паренька по дороге.
Из машин уже вышли несколько человек. Один из них, очевидно врач, несмотря на то что выглядел он тоже скорее военным, отозвался:
–Будет сделано.
–Простите, барышни, что не представляюсь.– Глава прибывших вновь повернулся к «русичам», но обращался почему-то только к Саше и Динке.– Ни мне, ни вам это ни к чему.
Тем временем несколько мужчин уже скрылись в доме.
Из наушника лысого зашипело. Выслушав донесение, лысый подошел к Северину и оглядел его еще раз, теперь более внимательно, хотя и от первого, якобы безразличного взгляда, мало что укрылось.
–Твоя работа, парень?– лысый кивнул в сторону дома.
–Моя,– согласился Северин мрачно.
–Впечатляет.
Больше он ничего не сказал и отошел от ребят в сторону. Двое из его помощников подхватили Глеба и перенесли в «Газель». Остальные «русичи» тоже забрались в кузов. Машина заурчала и тронулась.
Тот, кого называли Валеричем, тут же занялся Глебом: измерил давление, посмотрел зрачки, понюхал воздух у рта, пощупал затылок и шею, а затем достал булавку и резким движением уколол ею руку лежащего– тот даже не дернулся.
–Парень в глубокой коме,– объявил, наконец, военврач.– Определить ее причины я не могу– нужны специальные исследования. Разбудить тоже и, наверное, никто не может, но если мы докинем его до знакомой больницы и подключим к приборам, то сможем поддерживать в теле жизнь почти бесконечно долгое время.
Эти слова, к тому же произнесенные спокойным, будничным голосом, показались ужасающими. Саша прижала руки ко рту, словно удерживая рвущийся из груди крик, Динка ойкнула, а Северин вдруг подался вперед.
–Вот теперь я не жалею, что убил этих… гадов,– сказал он напряженным, срывающимся голосом.– И поступил бы так же снова, если бы потребовалось! Единственное, о чем я жалею, что они умерли слишком легко!
–Это стресс, парень,– Валерич поморщился.– Не дорос ты еще, чтобы запросто болтать о жизни и смерти. Вот поживи с мое…
–А вы по возрасту не судите,– ответил Северин, глядя врачу в глаза.– Я видел смерть и такое, что пострашнее смерти.
И взрослый мужчина, с уже давно поседевшими висками, отвел взгляд.
–Извини, брат,– сказал он Северину, словно равному.– Так что, в больницу?
–Нет,– решительно вмешался Ян.– Этот вопрос мы решим. Помогите нам только забрать вещи из гостиницы и найти в окрестностях другое жилье. Дальше со всем мы разберемся сами.
–Вижу, вы серьезные ребята,– согласился Валерич.– Да и начальство велело поступить так, как скажете. Сами так сами.
Они без проблем забрали вещи и мотоциклы из гостиницы. Девушка на ресепшен не задала ни единого вопроса. Затем «Газель» довезла «русичей» до частного дома. Валерич сам переговорил с хозяйкой, и вскоре ребята уже устраивались на новом месте.
На прощание военврач пожал каждому из ребят руку и, кинув быстрый взгляд в сторону Глеба, сказал:
–Если не вытащите его за пару часов, срочно везите в больницу. Даже не раздумывая. Поняли?
–Поняли,– подтвердила Александра.
–Надеюсь, больше не встретимся. Удачи.
За военным захлопнулась дверь, и ребята снова остались одни.
–Приступаем! Слышали же, что времени терять нельзя!– Ян вытряхнул прямо на пол содержимое своего рюкзака и принялся искать что-то среди тетрадей, бесчисленных мешочков, пряно пахнущих различными травами, чаш, кинжалов и прочей дребедени, которую Динка при иных обстоятельствах с удовольствием бы поразглядывала.
–Что ты собираешься делать?– тихо спросила Саша.
–Ты знаешь,– резко ответил Ян, выуживая несколько белых свечей.
–А если… если не получится? Мы не можем потерять еще и тебя.– Девушка стояла прямо над ним.
–Глупости,– отмахнулся Ян, добавив к свечам мел, чашу и крохотный, величиной с ладонь, бубен.– Времени у нас– два часа. Если ничего не выйдет, вызывайте «неотложку». И все, не мешайте мне.
–Ян…– В голосе Александры послышалось отчаяние.
–Ну что ты…– Он поднялся с пола, резко обнял девушку, на миг прижав ее к себе, и тут же оттолкнул.– Не бойся, ничего со мной не сделается. Такие, как я, и в огне не горят, и в воде, как вы уже убедились, не тонут. Приступим.
Повинуясь указанию Яна, Северин положил Глеба на пол. Тем временем маг расставил вокруг него свечи, начертил в голове и в ногах какие-то символы и уселся с бубном неподалеку, скрестив по-турецки ноги.
–Вот ведь как знал,– сказал Ян, любовно глядя на бубен.– Прихватил на дорожку. Конечно, не такой хороший, как у шамана, который таскался за Глебом, но сойдет, мы же знаем, что сила мага не во всяких бирюльках, а у него в голове.
Динке стало страшно. Не только от приготовлений, но и от слов Яна. Словно тот говорил их для того, чтобы убедить самого себя и в то же время сам себе не слишком-то верил.
–Ну, как говорится, да будут с нами боги!
Ян прикрыл глаза и ударил в бубен, что-то монотонно бормоча.
* * *
Вместо белого потолка номера над головой шумели зеленые ветви. Глеб оказался на краю большой поляны, посреди которой шло настоящее сражение. Рыцари в белых плащах с черными крестами отчаянно рубились с другими, носившими изображения черного орла 16. Часть сражающихся была на конях, другие дрались пешими.
Парень огляделся. Двое тевтонцев надвигались на Глеба. Рыцари были уже совсем близко. На него пахнуло запахом металла и грубо выделанной кожи.
«Шансов в рукопашной у меня против них нет, надо убираться отсюда, потом разберусь, куда меня занесло»,– решил парень. Он поднырнул под опускающееся лезвие меча, оттолкнул рыцаря и бросился в сторону окаймлявших поляну кустов. Преследователи было бросились за ним, но видя, что противник отступил, вернулись к сражению.
Возглавлявший черноорловцев высокий рыцарь врезался в гущу боя, буквально раскидывая тевтонов в стороны, и Глеб увидел, что же служило камнем преткновения в этой битве. Посреди поляны лежала зарубленная кем-то лошадь, на которую был навьючен большой окованный железом сундук. Рыцарь-богатырь ударил по замку, сундук распахнулся, и Глеб что есть силы вцепился в бугристую кору дерева, за которым скрывался.
Гусли! Они были там! Глеб чувствовал это совершенно ясно.
«Теперь понятно, зачем я здесь оказался,– мелькнуло в голове.– Они ждали меня. Все это время».
Глеб хотел бросится к артефакту, спасти, уберечь от тяжелого железа и лошадиных копыт, но в последний момент сумел остановиться.
«Сейчас не время!– напомнил он себе.– Сначала надо, чтобы воюющие перебили друг друга».
Постепенно сражение сместилось к дальнему концу поляны, и тогда Глеб не выдержал. Стремительно вырвавшись из укрытия, парень бросился к заветному сундуку. К счастью, гусли были целы. Глеб схватил их в охапку и бросился прочь. Что-то застонало и зашевелилось под ногами, но он не обратил на это внимания.
–Я спас вас, и теперь вы мои! Ведь мы созданы друг для друга!– бормотал он, не обращая внимания ни на ветки, хлещущие по лицу, ни на шум и угрожающие крики позади.
Толстый корень некстати подвернулся под ногу, и парень с размаху полетел на землю, скрючившись так, чтобы уберечь артефакт. Удар был такой силы, что перед глазами потемнело.
–Да что это?– Глеб отбросил гусли, как будто они были охвачены пламенем.– Что со мной творится такое?!
Его рассуждения были прерваны появлением толпы рыцарей и воинов, ворвавшихся на поляну. Похоже, братья ордена все же одержали в сражении убедительную победу– ни одного воина с изображением орла не было видно.
Глеб выстрелил несколько раз навскидку, но удар чудовищной силы бросил его на землю, а потом на него набросились. Некоторое время он чувствовал боль ударов, а затем сознание милосердно погасло.
Глеб пришел в себя от ритмичного потряхивания. Голова кружилась, все тело болело, а во рту чувствовался привкус крови. Перед глазами плыла пыльная дорога.
«Меня везут на лошади, перекинув через седло, как мешок с мукой»,– догадался он. Глеб попробовал пошевелиться, но почувствовал болезненный удар. Справа от него шел молодой, наверное лет шестнадцати, парень в белом плаще с черным крестом.
–Я,– он прокашлялся, прочищая горло, но крестоносец, не изменившись в лице, ткнул пленника кулаком под ребра.
Глеб едва удержал стон и изо всех сил сжал зубы. Стало ясно, что переговоры тут не в чести, и парень всерьез обеспокоился, как бы не оказаться в руках местного палача. Остаток пути он провел вспоминая все, что читал об этом времени, и вырабатывая стратегию дальнейшего поведения.
Вскоре из за поворота показался замок. Глеб не сразу узнал Бальгу, так скромных размеров крепость с большим каменным строением посреди отличалась от величественных руин, которые посещали ребята.
Пленного провели в крепость, и вскоре он уже оказался на полу посреди полупустого холодного зала перед ведущим допрос преклонных лет священником и двумя, судя по всему, военными.
–Итак, сын мой, поведай нам, кто ты, что делаешь на землях ордена Святой Девы Марии и зачем похитил принадлежащую ордену вещь?
Голос священника был, действительно, благостен, но грубый бас сержанта-переводчика, немного говорившего на языке русов, портил все впечатление. Несмотря на то что на дворе стояло лето, каменный пол казался ледяным, ныли руки, скрученные за спиной, но, главное, Глеб успел перевести дух и немного подумать. Он попытался встать с колен.
–Развяжите меня и дайте мне встать. Я княжеского рода, и со мною надо обращаться подобающе!– потребовал Глеб, радуясь, что голос не дрогнул и получилось произнести слова надменно– так, чтобы ему поверили.
Старый рыцарь, третий из присутствующих в комнате крестоносцев, кивнул, и Глеб едва удержался от улыбки: похоже, работает.
Его развязали. Глеб неспеша растер руки, не позволяя им дрожать.
–Охотно отвечу на ваши вопросы, господин комтур 17. Ведь вы хозяин этих земель. Я родом из Царства Пресвитера Иоанна 18, вот почему моя одежда и обличие вам так непривычны. А гусли я не крал, ведь нельзя украсть вещь у того, кто не имеет на нее прав.
Рыцарь положил руку на рукоять меча.
–Объяснись немедленно!– потребовал он.– Эта вещь принадлежит ордену.
–Жители нашего царства обладают многими тайными знаниями. И вот что я скажу вам об этой вещи. На этих гуслях играл сам царь Давид, а затем славный русич по имени Садко,– ответил Глеб.– Это весьма могущественная вещь, и она должна быть сокрыта до дня Страшного суда, когда ее настоящий хозяин придет за ней. Иначе гусли принесут христианам неисчислимые бедствия. Они не могут принадлежать ни мне, ни вам, ни Святому ордену, ни даже императору.
Рыцарь задумался, и Глеб возликовал. Судя по тому, что он видел, тевтонцы просто-напросто похитили инструмент у императора. Значит, у старого рыцаря совесть нечиста, сейчас главное– говорить, убеждать его.
–Вы, конечно, можете не верить мне. А можете приказать пытать меня, и, если ваш палач достаточно искусен, то какое-то время спустя я скажу все, что он захочет. Но моя одежда и вещи, которые ваши люди забрали у меня, подтверждают правоту моих слов. В какой земле могли бы изготовить подобное?!– Глеб коснулся своей изрядно замызганной сине-серебристой нейлоновой ветровки и кивнул в сторону лежащих на столе пистолета, фонарика и складного швейцарского ножа.– Ведь вы умный и опытный человек, иначе Господь бы не попустил, чтобы вы стали комтуром.
–Но все же твое оружие не помогло тебе,– заметил рыцарь.
–Я был один, а ваши братья храбры и отважны. Окажись на моем месте пятеро, исход был бы тем же,– ответил Глеб, про себя подумав, что немного лести никогда не помешает.
–Что ж, если ты прав, то это крайне важное известие. Я передам твои слова Великому магистру. А пока ты будешь нашим гостем, но я запрещаю тебе покидать замок, пока мы окончательно не убедимся в правдивости твоих слов.
На этом допрос окончился, Глеба вывели из зала и проводили в келью, которая на время должна была стать его временным жилищем.
Вскоре Глеб понял, что гостеприимство братьев ордена оказалось изящной заменой термина «домашний арест». Аскетически чистая келья, в которой он жил, на ночь запиралась снаружи на засов, выпускали его только на богослужения, проводившиеся в часовне этажом выше, и то под бдительным присмотром. День шел за днем, комтур, казалось, забыл о своем пленнике или и вправду отправил гонцов в штаб-квартиру ордена и ждал ответа по поводу таинственного гостя.
«Почему же я до сих пор здесь?– Глеб напрасно тер руку, ожидая появления знакомого изображения сокола.– Если даже я застрял в прошлом и не могу вернуться сам, почему ребята ничего не предпринимают? Ян, наконец, он же маг! Что с ними? Живы ли они?»
Но вопросы оставались без ответа. Тевтонцы, похоже, поверили в княжеское происхождение Глеба. Ратша, слуга ордена из крещеных славян, приносивший ему еду, обращался с Глебом в высшей степени почтительно. Смущало одно: поверят ли ему представители Великого магистра и что они решат по поводу гуслей.
–Бред! О чем я вообще думаю!– Глеб с силой ударил кулаком по стене.– Мне надо домой!
Мысль о том, что он никогда не вернется в школу, не увидит ни ребят, ни Ольгу, казалась ужасной. Когда-то давно, в детстве, Глеб мечтал о том, как здорово бы попасть в прошлое, стать великим рыцарем или кем-то в этом роде. Такая судьба представлялась ему прекрасной– не то что сидеть в скучных интернатских стенах! Но со временем, узнав больше об истории, парень понял, что вряд ли захотел бы жить в это тяжелое и кровавое время. Да и, пожалуй, никому бы не пожелал.
Прошло еще несколько дней, но однажды все изменилось. Еще на утренней службе Глеб заметил, что братья чем-то сильно взволнованы.
–Простите, господин.– Ратше, принесшему неожиданно скудный завтрак, казалось, было неловко перед княжичем из далекой страны, рассказы о которой он слушал с раскрытым ртом.– Проклятые язычники опять осадили наш замок, их милость приказал экономить припасы.
«Пора бежать отсюда,– подумал Глеб,– неизвестно, вытащат ли меня отсюда ребята. А здесь оставаться опасно. Кто бы ни победил, мне в любом случае придется несладко. Только вот как бы прихватить еще и гусли…»
Время близилось к полуночи. Скоро должен был появиться слуга, чтобы отвести пленника на ночную мессу.
Глеб живописно раскинулся на полу, изображая из себя мертвого или потерявшего сознание. Дыхание его замедлилось, казалось, совсем исчезло.
Вот послышался скрежет засова, скрипнула дверь…
–Господин, что с вами?!
Ратша наклонился над ним, прислушался.
–Слава Господу!– послышалось бормотание слуги.– Как вовремя, и грех на душу брать не придется…– Он подхватил Глеба под мышки.– Или все же живой? Как бы их милость не осерчали.
Похоже, рыцари все же решили избавиться от странного незнакомца. Вот тебе и рыцарское гостеприимство! Парень приоткрыл глаза. Ратша задумчиво вертел в руках тонкий шнурок – удавку.
Подсечкой Глеб свалил его на пол и навалился сверху. Слуга, прошедший с рыцарями ордена не один поход, попытался было извлечь из-за пояса длинный кинжал, но бессильно зашипел, скрученный болевым приемом.
–Что тебе приказали, говори!– потребовал Глеб, немного задыхаясь от приложенных усилий.
–Не губите, господин. Вы мне по сердцу, но я служу ордену, не вам, а их милость говорит, что вы тайный лазутчик. Велел вас придушить да и сбросить с башни.
–Где братья сейчас?
–Кто на стенах, а кто в часовне.
Связав слугу его же ремнем и заткнув кляпом рот, Глеб выскользнул в коридор. Действительно, никого. Выходить через ворота невозможно. Единственный путь к спасению вел вниз по узкой винтовой лестнице– в подвалы замка.
Огромный подвал замка был пуст, скудный свет факела освещал величественные своды и коридоры.
Куда же идти? Чуткий слух Глеба уловил какой-то звук, доносящийся из правого коридора. Парень осторожно выгляну из-за поворота.
«Похоже, тут у них темница»,– сказал себе Глеб, увидев ряды массивных, окованных железом дверей с засовами, из-за одной из них доносился стук и приглушенные крики.
Глебу категорически не хотелось оставлять кого-либо во власти вероломных рыцарей, парень решительно рванул засов и отпрянул.
Пред ним стояла девушка примерно его лет. Не из простолюдинов, судя по синему платью и серебряным украшениям. Руки исцарапаны, значит, это она била в дверь. Глупо, но храбро.
Глеб улыбнулся.
–Как тебя зовут?– спросил он, с усилием подбирая старославянские слова.
–Витослава,– ответила девушка, покосившись на своего спасителя.
Спустя некоторое время выяснилось, что Витослава была дочерью какого-то местного князя. По словам девушки, рыцари украли ее, чтобы отдать черным монахиням. А узнав об осаде, пленница захлопала в ладоши:
–Это, верно, мой отец! Пришел отплатить за меня и моих братьев!
–Крестоносцы убили твоих родных?
–Да, мои братья сражались с орденом и пали.
В подземелье не доносилось ни единого звука идущей наверху битвы. Может, отец Витославы, если штурм затеял именно он, уже пал, может, захвачен в плен. В любом случае, сюда могут прийти, нельзя терять драгоценного времени.
–Надо выбираться отсюда,– сказал девушке Глеб,– где-то здесь должен быть подземный ход.
Они осмотрели камеры и другие уголки подвала. Тщетно. Факел дымил ровно, не показывая ни малейших признаков сквозняка. Осталась лишь одна из дверей, солидная, окованная железом и даже запертая на ключ. Вручив Витославе факел, Глеб склонился над скважиной, пытаясь кинжалом, позаимствованным у Ратши, отомкнуть замок.
Вдруг послышался шум шагов. Глеб оглянулся и узнал в высокой фигуре, загородившей лестничный проем, комтура.
На секунду рыцарь застыл в изумлении, а потом ринулся на Глеба, выхватывая меч. Бежать на рыцаря с удавкой– единственным имеющимся оружием– было несомненным самоубийством. К счастью, на память Глебу пришли ковбойские фильмы. Отступая от приближающегося комтура, он связал петлю и ловко накинул ее на не ожидавшего подобного рыцаря. Тот с грохотом рухнул на пол, и Глеб, стремительно кинувшийся к нему, несколькими сильными ударами отправил противника в нокаут.
–О! Ты был великолепен!– Витослава прижала руки к груди в жесте, выражающем восхищение.
Глеб немного смутился похвале и наклонился над телом– чтобы скрыть неловкость, а заодно обыскать пленника.
На поясе у комтура обнаружилась связка ключей, один из которых как раз подошел к замку. Быстро обыскав рыцаря, Глеб обнаружил на шее, на шнурке, рядом с нательным крестом, небольшой мешочек. В нем скрывался еще один ключ, сравнительно небольшой, странной формы. Глеб взял и его.
Запертый подвал встретил беглецов запахами чеснока и копченостей. Здесь хранились съестные припасы и бочки с вином. Глеб хмыкнул: действительно, стратегический ресурс на случай осады.
В одном из углов подвала пламя факела заколебалось, но скоро парень был вынужден признать: тевтонцы оказались строителями что надо– ни потайных рычагов, ни камней, на которые можно нажать… В отчаянии он сел, обхватив голову руками.
–Скоро комтура хватятся, и тогда нам несдобровать,– сказал Глеб сам себе.– Как же досадно, что я не могу заглянуть в нужный момент прошлого, например, во времена строительства этого хода!.. Хотя…– он вспомнил леденящий, вымораживающий душу подвал в усадьбе старого чернокнижника Брюса, подошел к стене, положил руки на грубую каменную кладку и закрыл глаза.
В дверь постучали, крикнув что-то по-немецки, но Глеб уже был не здесь. Вот он, этот же подвал, почти такой же как сейчас, правда, почти пустой. Только в углу стоит одна-единственная бочка. Рыцарь, в котором с некоторым трудом можно было узнать нынешнего хозяина замка, только моложе, с усилием сдвинул ее с места. Что-то заскрежетало, и в стене обнаружилась узкая черная щель.
Глеб вздрогнул и очнулся, слыша, как уже колотят в дверь позади.
–Витослава, быстрее!– крикнул он.
Пыхтя от натуги, беглецы откатили бочки в сторону. За ними обнаружился низкий сводчатый коридор. Девушка смотрела на Глеба с удивлением и восхищением.
–Как ты узнал?
–Неважно,– он махнул рукой,– можешь считать, что мне поведали об этом боги.
Чуть пригибаясь, оба пленника устремились к свободе. Очень узкий в своем начале ход в дальнейшем расширился и привел в небольшое помещение, похожее на холл, из которого, в свою очередь, выходило несколько дверей. Все они были заперты, но нужный ключ нашелся в связке.
Открыв первую из комнат, Глеб присвистнул: так вот где хранится казна ордена! Перед ними лежала тайная сокровищница.
Оглядев сложенные на полу богатства, большая часть которых являлась фактически разбойничьей добычей и была награблена на местных землях, Глеб закрыл дверь.
–Разве ты не возьмешь золото?– искренне удивилась его спутница.
–Нет, я пришел сюда не за этим.
Он прошел дальше и открыл следующую дверь. За ней находилось что-то вроде элитарной оружейной, а по стенам висели мастерски сделанные мечи, отличающиеся от своих простых собратьев, которыми были вооружены простые рыцари, примерно так же, как орел отличается от воробья.
Но и оружие не заинтересовало Глеба.
Он двинулся вперед, но вдруг встал как вкопанный.
–Они здесь!– прошептал он. Руки словно сами собой нашли нужный камень.
За камнем обнаружилась небольшая ниша. Вней, к удивлению Глеба, было аккуратно сложено его собственное снаряжение.
«Ай да комтур!– восхитился парень.– Догадался, какую ценность, представляют вещи, принесенные из далекой страны!»
Он быстро рассовал найденное по карманам. Но где же главное? Где гусли?!
Глеб лихорадочно шарил в нише, пока не почувствовал под пальцами небольшую замочную скважину. Ключ, снятый с шеи рыцаря, подошел идеально.
Парень стоял, затаив дыхание, не решаясь взять артефакт в руки. Весь воздух вокруг него наполнился дивной музыкой, такой сладостной, что сердце замирало. Вот сейчас… Вдруг щеку его обожгло болью. Глеб вздрогнул и увидел стоящую перед ним и едва не плачущую Витославу.
Щека горела огнем.
«Наверное, девушка ударила меня,– подумал Глеб,– но сколько же я простоял здесь?!»
От входа в кладовую доносились громкий топот ног.
–Бежим!– Девушка потянула его за руку.
–Сейчас!– Глеб потянулся, чтобы забрать гусли, и отдернул руку.
Ничего страшного с артефактом не случится. Подождет немного. Не нужно брать его сейчас, когда влияние гуслей на Глеба так велико.
Парень сплюнул, отгоняя наваждение, тщательно закрыл тайник и устремился вперед по подземному ходу. Они пробежали вдоль нескольких каморок– не то хранилищ для чего-то особо ценного, не то камер для особо важных узников, и наконец оказались в большой комнате с деревянным люком, пахшим землей и сыростью.
Глеб поднял деревянную крышку и подсадил Витославу, помогая ей выбраться наружу.
Девушка извернулась змейкой и исчезла в ночном сумраке. Глеб просунулся в узкое земляное отверстие и, к своему ужасу, обнаружил, что застрял. Не то ход осыпался, не то сам Глеб за что-то зацепился.
Парень судорожно дергался, пытаясь освободиться, выбросил мешающийся кинжал и, казалось, уже почти выбрался, как чья-то железная хватка сомкнулась на его голени.
Нет, только не это! Только не плен!
Резкий рывок, и Глеб почувствовал, что падает, падает в бесконечный темный колодец.
Внизу, под собой, он видел тусклый мерцающий свет.
Парень летел в этом облаке неяркого света, не понимая, где верх, где низ. Летел, казалось, тысячу лет… А потом вдруг услышал голос:
–Глеб! Глеб, ты слышишь меня, ну очнись же!
Ему показалось, что голос этот очень дорог, что зовущий– кто-то важный и дорогой.
Неожиданно сознание прояснилось.
Глебу показалось, что вдалеке виднеется тонкий девичий силуэт.
–Ольга! Я здесь, я иду!
Он судорожно заработал руками и ногами, пытаясь изменить направление полета. Но сияние не отпускало, затягивая назад. Глебу казалось, будто он плывет против течения в густом киселе.
–Глеб!– удаляющийся силуэт все еще протягивал к нему руки.
И тут воздух наполнился шумом тяжелых крыльев.
Ворон, черный, как сама ночь, и такой огромный, что казалось, он мог утащить в своих когтях весь замок Бальга, пикировал прямо на Глеба.
Гигантская лапа бережно обхватила парня, глаз, похожий на огромный черный бриллиант, пристально посмотрел на него, и ворон рванулся прочь.
* * *
–Очнулся! Он очнулся!
Глеб, еще надеясь дотянуться до пропавшей в мареве Ольги, испытал острое разочарование. Этот голос принадлежал не ей.
Саша провела теплой рукой по его холодному, взмокшему от испарины лбу. Глеб перевел дыхание, постепенно приходя в себя.
–Ты нас серьезно напугал,– сообщила склонившаяся над ним Динка.– Уже собирались вызывать «неотложку». Валерич сказал, что надо везти тебя в больницу и подключать к аппаратам…
–Кто сказал?– Глеб заморгал, пытаясь придти в себя.
–Ой, ты же не знаешь!– радостно воскликнула девочка.– Тут такое было!.. Только послушай…
–Надо ехать, мы и так потеряли слишком много времени!– Глеб, все еще очень бледный, был настроен решительно.– Дина, как результаты полевой разведки?
–Под кладбищем есть пустоты. Один из коридоров раньше вел к замку, но, похоже, его завалило, вряд ли там можно пройти сейчас.
–Я проходил через этот подземный ход как раз из замка. Там, в подземелье, то, что мы ищем. Думаю, можно будет войти и с противоположного конца, с кладбища. Удивительно, как долго Тевтонский орден хранит у себя гусли!– Глеб встал, собираясь идти, но покачнулся.
–Мы должны подождать! Ты только полчаса назад валялся в коме, а уже бежишь куда-то!– Александра преградила Глебу дорогу.
Динка заметила, что Ян сидит, низко наклонив голову. Длинная густая челка занавешивала лицо так, что разглядеть какие-либо эмоции не представлялось возможным, но девочка догадывалась, что может чувствовать он в такой ситуации. С того самого момента, как стало ясно: с Глебом что-то не в порядке, Александра только и носилась вокруг него. А когда Ян помог Глебу вернуться, не задала ни одного вопроса по поводу самочувствия мага, зато продолжала, словно с писаной торбой, носиться с Глебом. Как тут не вспомнить о былой Сашиной влюбленности? Да и о былой ли? Возможно, она сейчас по-новому взглянула на свои чувства, и не зря говорят, что старая любовь не ржавеет.
Девочке стало даже обидно за Яна. Он ведь знал ее собственную тайну, но не выдал. К тому же Ян гораздо ранимее, чем хочет показаться. Динка чувствовала это лучше других, потому что и сама постоянно носила маску показной беззаботности.
–Саша, обещаю, со мной все будет в порядке,– попытался заверить ее Глеб.
Но девушка даже не слушала.
–Тебе нельзя туда! Понимаешь, нельзя! Что, если ты опять провалишься в прошлое? Тебе нужно держаться как можно дальше от всех опасных мест! Ты все дольше застреваешь там и можешь вообще не вернуться в следующий раз!
–И что ты предлагаешь?– Глеб ласково смотрел ей в глаза, и Динка с досадой чувствовала, что между этими двумя действительно очень прочная связь.– Не сидеть же мне все время дома. В Москве, например, тоже полно потенциально опасных мест. Весь центр, и усадьбы, и Коломенское. Меня может затянуть в прошлое где угодно.
–Но зачем же сознательно рисковать лишний раз?– Александра оглянулась на Северина, ища у того поддержки.
–Мы действительно можем пойти без тебя. Так будет лучше…– начал тот, но Глеб решительно прервал друга:
–Никуда вы без меня не пойдете, потому что один я знаю, где и как искать гусли. Я обещаю, что буду себя контролировать. И хватит бесполезных дискуссий– время уходит.
–Если я не вернусь, считайте меня всегалактическим героем,– с иронией произнес сквозь зубы Ян. Совсем негромко – так, что его расслышала лишь Динка, сидевшая рядом.
Глеб тем временем уже дошел до двери и оглянулся на группу:
–Собирайтесь, я сейчас вернусь. Надо сделать еще одно маленькое дело. Не волнуйтесь, справлюсь один.
И он вышел за дверь, оставив друзей в недоумении.
Уже стемнело, а когда «русичи» доехали до замка, приближалась полночь. На кладбище никого не было, но в сыром, пахнущем морем воздухе висела почти физически ощутимая тревога. Динка посмотрела на своих товарищей. Все были напряжены. Северин настороженно принюхивался к чему-то, Саша и Глеб держали правые руки в карманах, и Динка не сомневалась, что их пистолеты сняты с предохранителей и готовы к применению, Ян сжимал в руке медальон и тревожно оглядывался. Никто не произнес ни слова, но каждый был готов действовать при малейшем признаке тревоги.
Нужную могилу они нашли сразу. Северин нажал на плиту и отодвинул ее, открывая проход, а затем заглянул внутрь, высвечивая темную лестницу фонариком.
–Никого. Можно спускаться,– кивнул он Динке.
На ней лежала важнейшая функция открывания двери, а Северин держался рядом. Девочка ощущала идущие от него волны силы, и ей вдруг сделалось спокойнее. Что может случиться, когда рядом надежный и сильный друг? Дина сосредоточилась на двери, медленно обследуя ее металлическую поверхность на предмет ловушек, тайных замков и прочих неприятных сюрпризов.
Дверь была обшита толстыми листами железа и имела кодовый замок. Кажется, неожиданностей быть не должно.
–Сейчас подберу код.– Она надела наушники и принялась медленно поворачивать колесико замка в ожидании еле слышного щелчка. Его так и не последовало, и это было очень странно, ведь колесико прошло уже полный круг.
Девочка повторила процедуру еще медленнее. Опять ничего. Замок оказался каким-то уж слишком хитрым.
–Проблемы?– спросил Северин встревоженно.
Остальные ожидали их наверху, чтобы не толпиться в тесном пространстве лестницы и быть готовыми на случай, если кто-либо вздумает напасть на них с улицы.
–Ничего не понимаю! Прибор испортился, что ли?– Дина с досадой сорвала наушник.– Не слышу щелчка, как будто замок совсем не работает!
И тут Северин сделал нечто невероятное. Он протянул руку и толкнул массивную железную дверь, а она возьми и откройся.
–Но как?..– Динка раскрыла рот от удивления.
–Элементарно, Ватсон,– Северин легко щелкнул ее по носу.– Если замок не работает, значит, дверь не заперта!
–Аааа,– выдохнула потрясенная девочка.
Северин тем временем, мягко отстранив ее, шагнул в темный провал коридора. Еще миг, и там вспыхнул электрический свет.
–Заходите!– позвал друзей парень.
–Ничего себе! Похоже, орден сохраняет старые пережитки, но не пренебрегает современными изобретениями,– заметил Ян, когда все оказались внизу.– Они неплохо тут обосновались– целая подземная крепость.
–И осаждать ее, заметим, гораздо труднее, чем обычную,– добавил Глеб.
–Но мы– самые крутые! И мы ее взяли!– Динка сияла.– Мы– самые успешные завоеватели!
–Только завоеванных что-то не видно,– тихо проговорила Александра.
Обрадованные первыми успехами, «русичи» и позабыли о том, что под землей должны быть люди. И вправду, где они? Почему их не видно? Это внушало еще большую тревогу.
–Наверняка устроили засаду,– предположил Северин.– Зря, я все равно их почую.
–Иди первым. Только осторожно,– попросил его Глеб. Он уже вынул из кармана пистолет и, не скрываясь, держал его в руке.– И включите свои фонарики, чтобы, если выключат свет, мы не оказались в проигрышной позиции.
–Отличная мысль,– согласилась Динка, включая закрепленный на голове фонарик.
Северин осторожно двинулся вперед. Сейчас он, как никогда, напоминал готового к прыжку хищника. Пройдя мимо нескольких дверей, он вдруг остановился и едва заметным кивком указал на следующую дверь.
Значит, противники за ней. Уже близко. Динка вытянула шею, пытаясь разглядеть что-либо из-за спин друзей. Ее опять задвинули на задний план как самого бесполезного члена команды. Чудовищная, возмутительная несправедливость!
Ян вытянул в сторону двери руку с медальоном, Северин и Глеб стали по обе стороны двери. Саша тоже заняла удобную для стрельбы позицию.
–Раз, два…– произнес Глеб одними губами.
На счет «три» они с Северином рванули дверь на себя.
Динка и Александра пригнулись, ожидая, что сейчас начнется пальба, но нет, было подозрительно тихо. Неужели Северин ошибся?
–Вот ведь дьявол!– послышалось неожиданно громкое в звенящей тишине ругательство Яна.– Северин, ты абсолютно уверен, что еще не навещал это милое место?
Парни столпились у входа в комнату, мешая как следует рассмотреть, что там происходит, поэтому пришлось поднырнуть под их руками, что Динка и проделала весьма ловко. Но, оказавшись в комнате, она тут же об этом пожалела.
Пол был залит кровью, и на нем вповалку лежали несколько искромсанных человеческих тел. У верхнего чернобородого парня было вырвано горло… Совсем как у той лисицы, на труп которой наткнулся в лесу Северин.
Горло сдавил рвотный спазм, но в ту же секунду Динка оказалась прижата к чьей-то груди.
–Не смотри туда! Это вовсе не нужно тебе видеть!– Северин гладил ее по волосам, точно маленькую.
–Что там?– Александра все еще не видела ужасной картины.
–Похоже, тут успели побывать до нас,– отозвался мрачно Глеб.– Эти люди мертвы, им уже не поможешь.
Когда Северин вывел Динку из комнаты, девочку еще ощутимо трясло.
–Это та самая группа, что следит за нами?– спросила она, стуча зубами.– Они убьют и нас, да?
Северин еще крепче прижал ее к себе.
–Я не буду обещать тебе, что все будет хорошо,– тихо сказал он,– но клянусь, что сделаю все, что угодно, отдам всю свою кровь до последней капли, чтобы спасти тебя… и Сашу, и остальных,– добавил он после недолгой паузы.
В этом был весь Северин– он не умел лгать даже ради того, чтобы успокоить кого-то, и Дина невольно улыбнулась.
–Ты что-то чувствуешь?– спросил его Глеб, когда дверь в страшную комнату была снова закрыта.
Но вместо Северина ответил Ян.
–Здесь похозяйничала смерть,– произнес маг серьезно.– Если бы эти люди были убиты обычным образом, крови оказалось бы еще больше. Дина давно говорила, что мы имеем дело с вампиром, и я склонен с ней согласиться. В той группе, которая следит за нами, есть вампир. Вспомните, легенды говорят о том, что он может чуять живую кровь, и именно поэтому там, на Рюгене, он почуял Северина, и они смогли захватить его в плен. Он же повлиял на сознание Саши, подкараулив ее у архива. Я долго сомневался, но игнорировать факты уже не могу. К тому же та странная кровь, которая была на пуле… Мертвая кровь…
–Но это же… то, что там…– Динка до сих пор с трудом подбирала слова. Против обыкновения, она даже не стала обращать внимание друзей на то, что вот сейчас, при всех, Ян, наконец, признал ее правоту.– Это чудовищно! Не так, как в фильмах!
Северин молча отвернулся.
–Эй, я вовсе не имела в виду, будто ты такой же, как они! Это не так!– поспешно сказала девочка, вспомнив о недавнем пленении.
–Я такой,– глухо отозвался Северин.– Аможет быть, еще хуже, потому что…
–Никто не хочет вернуться к выполнению задания?– поинтересовался Глеб.– Для дискуссий лучше найти более удобное место. К тому же сюда могут наведаться либо люди ордена, и они ни за что не поверят, что трупы вон за той дверью– не наша работа, либо те, кто способствовал появлению здесь этих трупов. И даже не знаю, что хуже.
–Ты прав,– согласился Ян.– Но постойте, если эти ребята побывали в тайнике раньше нас, значит, гуслей здесь уже нет!
–Не факт,– покачал головой Глеб.
Он медленно двинулся по коридору– то ли размышляя о чем-то, то ли пытаясь что-то вспомнить.
Коридор оказался простым, стены были выложены каменной кладкой. Кажется, очень старой. Сводчатый потолок низко нависал над головами ребят, так что пройти, не наклоняясь, мог только один – тот, кто шел по самому центру коридора. Поэтому «русичи» гуськом следовали за Глебом.
Внезапно Глеб остановился.
–Кажется, где-то здесь,– пробормотал он и принялся шарить по стене, ощупывая камни.
–Тайник!– Динка, увлеченная происходящим, почти забыла о том ужасе, который только что испытала. Человеческая психика– вещь гибкая, она часто стирает то, что доставляет хозяину уж слишком большие проблемы, и сглаживает самые острые углы.
Остальные с интересом наблюдали за действиями Глеба.
А он тем временем нашел, что искал. Один камень, казавшийся плотно сидящим в стене, пошатнулся. Глеб вытащил его и положил на пол, а в стене образовалась небольшая ниша.
Динка даже привстала на цыпочки, чтобы разглядеть, что лежит в тайнике, и тут же разочарованно вздохнула:
–Пустая! Они нашли и унесли гусли!
–Погоди, это еще не все,– успокоил ее Глеб и жестом фокусника вытащил из кармана весьма причудливый ключ с направленными в разные стороны бородками.– Ключ я захватил с собой, когда был здесь в прошлый раз… в прошлом,– пояснил он ребятам,– у тайника есть второе дно, и открывается оно как раз этим ключом.
–Хитрый ключ,– согласилась Динка.– Погоди! Ты хочешь сказать, что научился приносить из прошлого вещи! Вот круто!
–Вовсе не круто,– сухо поправила ее Александра,– вспомни, что Глеб едва сам там не остался.
А Глеб уже вставил ключ в едва заметное отверстие и повернул. Послышался скрежет.
Ребята затаили дыхание.
–Гусли там, я это чувствую,– сказал Глеб внезапно севшим голосом. Он вдруг снова побледнел и, кажется, едва держался на ногах.– Может быть, кто-то другой достанет их из тайника? Я… Ну, в общем, они на меня влияют, зовут меня, и я боюсь, как бы не вышло хуже.
–Понимаю,– Ян кивнул.– Это артефакт воздействует на твою волю. И, знаешь, я бы тоже предпочел держаться от него подальше. Вот скажите, зачем вам чокнутый маг, способный на всякие подлянки? Гусли должен взять тот, на кого они могут оказать самое минимальное влияние.
–Это я!– Динка с готовностью протянула руку.– Спросите у Саши: кто более далек от искусства? Меня никакими музеями не соблазнишь!
–Это слишком опасно!– возразил Северин.– Лучше не трогай их! Мало ли…
Но Динка уже распахнула дверцу и взяла в руки простые деревянные гусли. Они оказались чуть теплыми и пахли морем. Девочка с интересом прислушалась к себе, ожидая, что сейчас ее сознание раздвоится и она, как Горлум из «Властелина колец», закричит: «Моя прелесть! Моя прелесть!»
Странно, ничего этого не происходило. Обычный инструмент, очень старый и местами растрескавшийся.
–Вот это и есть те самые легендарные гусли?– спросила она с подозрением.– А что в них такого особенного?
В ответ Ян расхохотался, а остальные уставились на него в удивлении.
–Все в порядке,– проговорил он, отсмеявшись,– не волнуйтесь, я не сбрендил с горя. Нет, все же бывают натуры, полностью нечувствительные к искусству, и, что ни говори, иногда это даже приносит пользу!
–Вижу, моя идея с музеями была провальной,– призналась Саша.
–И в консерваторию мы тоже не пойдем!– поспешно добавила Динка.
Теперь рассмеялись уже все члены команды.
–Ладно, пора идти,– первым вспомнил о долге Глеб.– Мобильники здесь не берут, так что, когда выберемся из склепа, сообщим Евгению Михайловичу, что дело сделано.
–Не очень хорошая идея,– Динка отступила на шаг и прижала гусли к себе.
–Видишь, их магия все же действует! Ты уже не хочешь их отдавать!– запальчиво возразил Глеб. Он неотрывно смотрел на гусли.
–На меня – не действует,– спокойно покачала головой Дина.– На тебя– да. И Евгений Михайлович, боюсь, больше меня подвержен силе искусства. Так стоит ли привозить ему такую опасную вещь?
–А что ты предлагаешь?– Глеб сделал шаг к ней, но девочка попятилась.
–Нужно отдать их обратно Морскому царю, как и советовала Саше Чернава! На дне они никому не причинят вреда!– ответила девочка.
–Отдай их мне!– Глеб рванулся вперед, но тут же оказался притиснут к стене Северином.
–Это плохая вещь,– сказал Северин хмуро,– я чувствую. Дина, заверни ее во что-нибудь и пойдем. Не знаю, почему они так влияют на Глеба.
–Потому что он уже касался гуслей, они чувствовали свою власть над ним и теперь не хотят его отпускать,– пояснил Ян. Он стащил с себя неизменную черную рубашку и остался в одной футболке.– Вот, и вправду, заверни их от греха подальше, чтобы никто не заметил.
Дина поспешно выполнила это требование.
–Ты пришел в себя?– Северин с тревогой заглянул в лицо другу.
–Да, почти. Извините…– На бледных щеках Глеба проступил румянец.
–Что ты, со всеми бывает, мне ли не знать,– Северин убрал руки.– Ну что, выбираемся?..
На ступеньках лестницы, ведущей на поверхность, лежал мягкий лунный свет.
–Как красиво!– Динка вытянула шею, разглядывая круглую большую луну, выглядывающую из-за плеча Северина.
Парень, идущий первым, отчего-то медлил.
«Луна!»– вспомнила девочка и вдруг испугалась, что сейчас он потеряет над собой контроль. Вот почему Северин устроил сегодня побоище– это все из-за влияния полной луны. А что, если он побывал и здесь и все эти люди с разорванными глотками…
Додумать Динка не успела, потому что как раз в эту секунду кто-то вырвал у нее из рук сверток с гуслями. Она успела увидеть только мелькнувшую на фоне луны тень. В ту же секунду Северин зарычал, бросаясь по лестнице вперед, а луна вдруг погасла– исчез весь прямоугольник неба.
Все произошло так быстро, что девочка еще не успела понять, что происходит, а Северин уже колотился в могильную плиту.
–Что там? Почему стало темно?– спросил Глеб. Он шел самым последним и не был свидетелем моментального нападения.
–Они нас заперли! Они опустили плиту!– проговорил Северин, все еще пытаясь вырваться наружу.– Этот гад, воняющий мертвечиной, он слишком быстрый…
–И, конечно, унесли гусли,– добавил Ян.– Пришли на все готовенькое. Честное слово, могли бы хоть поблагодарить нас за проделанную черновую работу.
–Глеб,– Саша проигнорировала шутку Яна и повернулась к Глебу,– ты же здесь был, ты говоришь, из замка есть еще один вход.
–Есть… То есть был. Пойдемте посмотрим. Плита слишком толстая, ее не сдвинуть даже Северину.
От этих слов всем стало страшно, но потребовался еще целый час, чтобы понять: на этот раз они действительно оказались в безнадежной ситуации. Вход со стороны замка давным-давно завалило, и прокопать там выход на поверхность, даже если все будут работать не покладая рук день и ночь, нереально. Слишком мало времени. Уже сейчас в подземелье стало трудно дышать, а через несколько часов воздуха, должно быть, и вовсе не останется.
Маленькое помещение в несколько комнат и ни единого запасного выхода.
Они оказались в ловушке и вскоре погибнут, так и останутся в этом склепе с другими мертвецами. У них даже надгробная плита имеется. Иимя– одно на всех– Иоганн Айнганг. Пройдут десятилетия, кладбище окончательно придет в упадок, и может быть, только тогда, вскрыв старую могилу, какие-нибудь любители древностей обнаружат их давно обглоданные временем тела, будут удивляться и гадать, какая трагедия произошла здесь когда-то.
Это как-то вдруг поняли все члены их маленькой группы.
–Как же так?– Александра беспомощно посмотрела на Глеба.– Я обещала Ольге присмотреть за тобой…
–Ты обещала? Ты общаешься с Ольгой?– удивился он.
–Да, конечно. После нашей встречи в усадьбе Глинки. И, знаешь, я делаю это очень плохо, поскольку только за один-единственный день смерть уже второй раз подходит к тебе вплотную…
–Не надо пессимизма,– возразил Ян.– Лично у меня есть еще там, на поверхности, неоконченные дела. Мне просто необходимо кое-кого найти и с ним поквитаться. Я выберусь, несмотря ни на что, а значит, выберемся все мы.
–И как ты собираешься это сделать?– спросила Саша.
Маг пожал плечами:
–Пока еще не знаю, но знаю, что выберусь.
Динка оглянулась на Северина. Тот сидел у стены с совершенно отрешенным видом. Девочка подошла и села рядом с ним.
–Не мешаю? Или ты хочешь побыть один?– спросила она тихо.
–Нет…– он помолчал.– Это я виноват. Был слишком медлителен. При полной луне я вообще дурею. И этот враг подошел с наветренной стороны. Он хорошо понимал, кто я, и знал мои возможности, и сам оказался хитрее и быстрее.
–Так он же вампир!– горячо произнесла Динка.– У него очень быстрая реакция, а еще он может влиять на сознание. Наверное, он сделал так, чтобы ты его не увидел, а потом выхватил у меня гусли и захлопнул плиту. Никто бы на твоем месте с ним не справился!
–А я должен был! Должен, понимаешь! На что я еще гожусь, если не могу защитить своих товарищей, если не могу защитить тебя?!– Он опустил голову на сложенные в замок руки и тяжело застонал.– Арина погибла из-за меня, из-за моей нерасторопности. А теперь ты, теперь все вы!
Его била дрожь, и Динка, придвинувшись, крепко-крепко обняла его за плечи.
–Ты не виноват,– шепнула она,– и не надо отчаиваться. Ян обещал, что мы выберемся. Он умный, он обязательно найдет выход.
Северин медленно поднял голову и посмотрел на девочку пронзительно-синими глазами.
–Я был идиотом,– сказал он тихо-тихо.– Помнишь, ты спрашивала, что я чувствую к тебе. Я не ответил, отчасти потому что был смущен вопросом, а еще из-за того, что запутался в собственных чувствах. Долго отрицал очевидное. Я любил Арину и испытывать что-то подобное к другой казалось мне предательством… А потом… она ушла… я отпустил ее и вдруг понял… Нет, это сейчас я, дурак, наконец окончательно понял, насколько ты мне дорога.
Честное слово, стоило живой попасть в могилу, чтобы, наконец, услышать эти слова. Сердце подпрыгнуло в груди, как мячик.
–Это же здорово!
Динка прижалась к Северину и вдруг рассмеялась.
Он обнял ее, и она почувствовала тепло и… счастье. Абсолютное счастье здесь, всего в одном шаге от смерти.
Они долго сидели обнявшись, а потом Динка вдруг поняла, что они не умрут. Она, наконец, получила то, чего желала всегда, и теперь не позволит смерти оказаться сильнее. А еще в бездне отчаяния вдруг забрезжил свет. Она догадалась, что делать. Только сначала нужно было уладить кое-какие детали.
–Слушай,– сказала она Северину, немного отстранившись,– а что бы ты сделал, если бы увидел тех людей, ну, язычников?..
Парень напрягся, и взгляд его стал жестким, пронзающим, словно лезвие рапиры.
–А если бы они тебя спасли? Спасли нас всех?– продолжала расспросы Динка.
–Объяснись,– проговорил Северин глухо.
–Хорошо. Но сначала пообещай, что не будешь злиться на меня. У нас слишком мало для этого времени и ты только-только почти признался мне в любви, чтобы идти на попятный!– торопливо сказала девочка.– Вспомни Арину! Ты тогда рассердился на нее– и что из этого получилось?
Зубы Северина скрипнули.
–Ты сам сказал, что отпустил ее!– Девочка просительно заглянула Северину в глаза.– Пожалуйста, не живи прошлым! Если мы все-таки здесь умрем, не позволяй яду мести отравить последние часы жизни! Я знаю, ты сильный, а сильные умеют прощать!
–Ты права,– медленно проговорил парень,– я боялся, что с тобой тоже может случиться такая беда, как с Ариной…
–Вот и чудесно!– Дина захлопала в ладоши.– Значит, мы сможем выбраться отсюда. Ян!– позвала она.– Подойди, пожалуйста, сюда!
–Новая блестящая идея?– поинтересовался маг, присаживаясь перед ней на корточки.
–Ага!– Динка протянула ладонь, на которой лежал маленький круглый медальончик. Ян вспомнил, что не раз видел его на девочке.– В этом подземелье не работают мобильники, зато должна прекрасно работать магическая связь. Эту штуку дал мне Вадим, он сказал, что она будет меня защищать, а кроме того, у него есть такая же. Он говорил что-то про канал между нами, я не очень поняла, но речь шла о том, что он почувствует, если со мной случится что-то плохое.
–Ну это же совершенно другое дело!– обрадовался Ян, беря у девочки медальон.– Попробую послать сигнал SOS, и, если твои друзья действительно готовы нам помочь, как и утверждали, им представится прекрасный случай доказать слова делом.
–Погодите, не понимаю, какие друзья?– нахмурился Северин.
–Узнаешь в свое время,– отмахнулся Ян.– И не мешайте, мне нужно сосредоточиться.
Некоторое время он сидел, сжимая в руках данный Динкой медальон, и смотрел куда-то в пространство. Время ползло очень медленно и, вместе с тем, утекало катастрофически быстро. Воздуха уже едва хватало, начинало звенеть в ушах, а голова кружилась, словно на карусели.
–Готово, я сделал все, что мог,– сказал, наконец, Ян, вытирая со лба пот.– Теперь все зависит уже не от меня…
Все молчали, сберегая драгоценные силы. Скаждым биением сердца воздуха становилось все меньше и меньше. Захотят ли прийти к ним на помощь? Успеют ли?
Ян вернулся к Александре и сидел рядом с ней, сжимая ее пальцы. Глядя на них, у Динки навернулись на глаза слезы. Она всегда считала слезы признаком слабости или глупой сентиментальности, но только оказавшись у самой черты, за которой лежит пустое, холодное царство смерти, поняла их ценность и ценность любви. Это было несправедливо– умирать так рано, она ведь даже ни разу еще не целовалась!
–Поцелуй меня,– тихо попросила она, повернувшись к Северину.
Тот мгновенно все понял и наклонился к Динкиным губам. Это был самый прекрасный, самый нежный и самый обещающий поцелуй. Поцелуй-признание, поцелуй-надежда. Он говорил, что Динка еще будет жить, и все у нее сложится прекрасно, и она узнает счастье, и любовь, и, возможно, разочарование, но ведь без разочарований не бывает и жизни.
Поэтому девочка вовсе не удивилась, когда в тот самый момент, едва Северин оторвался от ее губ, наверху что-то загрохотало, а спустя еще долгую минуту послышался голос:
–Эй, есть тут кто живой?
Спасение все же не прошло без неприятностей. Заметив Сухорукого и узнав его, Северин едва не потерял над собой контроль, пришлось удерживать и успокаивать его силами всей группы. Он все никак не мог поверить, что перед ним не враг. Затем, едва удалось договориться с ним, уперся Глеб. Он сказал, что не сделает ни шагу, пока не получит от Динки исчерпывающих объяснений. Пришлось девочке коротко изложить все, что она узнала про своих родителей.
–Ты уверена, что катастрофу подстроил Евгений Михайлович?– спросил Глеб, когда Динка закончила рассказ.
–Доказательств, если ты намекаешь на них, он не оставил. Наш директор слишком умен для этого. Я знаю только, что в больнице, куда меня привезли, были его люди и что он знал, что мои родители живы, и допустил то, чтобы они оплакивали меня, считая мертвой. Помните, что каждый год Евгений Михайлович возит меня на могилу родителей? На фальшивую могилу, я в этом уверена.
Глеб не ответил, но лицо у него стало таким, словно ему только что со всей силы ударили под дых.
–Я, конечно, с вами недавно,– внес свою толику Ян,– и, может, ошибаюсь, но ваш директор каждый раз появлялся чертовски вовремя, чтобы за ручку отвести каждого из вас в свою школу? И то, что он, боясь разглашения информации о школе, отправил Северина в одиночку на штурм укрепленного дома, тоже говорит не в его пользу.
–А кроме того,– закончила с торжеством Динка,– послушайте вот это…
Она вытащила мобильник и загрузила файл.
«…У нас уже сейчас в руках мощнейшие артефакты, и поэтому будьте на нашей стороне, если в дальнейшем не хотите оказаться в Сибири на лесоповале. Будьте уверены, я сумею навести в стране порядок»,– послышался хорошо знакомый ребятам голос.
Глеб стал белее бумажного листка, а Саша зажала ладонями рот, словно боялась закричать.
–Я не понял,– Северин вопросительно взглянул на Динку.– Он что, заговорщик?
–К сожалению, мне удалось записать только обрывок разговора, но сомнений нет!– сказала девочка ехидно.– Наш директор, похоже, уже собирает собственный кабинет министров… Теперь-то ты поверил?– обернулась она к Глебу.
Тот молчал и выглядел совершенно разбитым, потерявшим под ногами всякую почву.
–Постойте, если все действительно так,– вмешалась в разговор молчавшая до этого Саша.– Он не тот человек, который может владеть артефактами, которые мы сами ему принесли.
–Нет,– Глеб помотал головой,– и все же я не верю…
–Глеб!– обиженно воскликнула Динка.– Ты же сам все слышал! Ну как ты можешь!
–Погоди,– остановил ее Вадим.– А если бы тебе сказали, что человек, который сделал для тебя что-то, которому ты привыкла доверять – негодяй и предатель, легко бы тебе было в это поверить?
–Мне кажется, с этим можно разобраться позже. У нас есть еще одна проблема,– напомнил Северин,– Те, что унесли гусли. Я найду их, выслежу и пойду по следу, куда бы он ни вел. Вы со мной?..
* * *
–Они там!– Северин указал рукой на отдельно стоящий дом с темными окнами.– Они еще не ушли, я знаю, но мы не можем подойти ближе– вампир сразу нас почует.
–Вампир?– Вадим задумался.– Знаю я одно средство, но не уверен, что оно вам понравится…
–Знаешь– так говори,– буркнул Глеб. С того самого момента, как Динка обрушила на него свою правду, он был словно потерянный.
–Может, вы слышали, есть два мира – явь, царство живых, и навь, царство мертвых. Вампир чует живую кровь, но если мы подойдем к нему как посланники нави, то останемся незамеченными.
–Ты предлагаешь нам умереть?– деловито уточнила Динка.
–Нет, не так… кардинально. Есть обряд, который на время уведет нас из яви. Мы пойдем к дому через навь.
–А это не опасно?– спросила Александра.
Вадим пожал плечами:
–Не более чем вступать в стычку с вампиром. Хотя я, конечно, еще не пробовал его сам– только вычитал в книге. Дело в том, что для исполнения обряда требуются два сильных мага, и сейчас я очень рассчитываю на помощь Яна.
–Она у тебя будет,– ответил Ян.– Идти через навь опасно, но ведь это– единственный шанс подобраться к вампиру и его компании незамеченными и, так сказать, выиграть у них инициативу– напасть первыми?
–Похоже на то,– кивнул Северин. Он не смотрел на Вадима и вообще старался держаться от бывшего врага подальше.– В прошлый раз меня учуяли едва я подобрался к ним…
–Ян,– потянула мага за рукав Динка,– ачто, правда, на вампиров действуют все эти штуки, с помощью которых их побеждают в фильмах? Ну, кресты, святая вода и прочее?
–Сомневаюсь,– ответил за него Вадим,– ведь упыри появились еще до поклонения распятому богу. Уже тогда они сосали из людей кровь и поедали их плоть, а также насылали мор на целые селения.
–Кажется, по вашим представлениям упыри– не обязательно мертвецы. Напомни,– обратился к Вадиму уже Ян,– я не силен в славянской мифологии.
–А напрасно. Если вкратце,– объяснял язычник,– считалось, что упыри бывают урожденные, происходящие от матери-ведьмы, либо так называемые сделанные– например, умершие плохой, нечистой смертью. А убивать их лучше всего осиновым колом, но серебряная пуля тоже сойдет, как, думаю, и простая, пущенная в голову. Ну и против топора, отсекающего голову, они тоже не устоят– жизнь у них, может, и вечная, но попробуй проживи без головы.
–Серебряные пули у нас есть,– кивнула Саша,– так что, может, не будем тратить время и терять преимущество внезапности?
Динке не запомнилось почти ничего из странного обряда, проведенного Вадимом при содействии Яна. Сначала колдун долго бормотал что-то, обходя их против часовой стрелки, затем лил на голову воду, а потом… потом мир вдруг изменился. Стал черным или точнее– темно-серым. Вэтом темно-сером мире деревья сделались странными, белыми-белыми и страшными, они ощетинились тонкими ветками, похожими на пальцы скелета.
–Не подходите к ним! Это неправильные деревья, я уже видел такие!– услышала Динка приглушенный, словно доносящийся издали голос.
Ее друзья казались смутными силуэтами, а еще в этом мире было холодно так, как нигде,– холод пронизывал насквозь, промораживая кровь, превращая сердце в застывший ледяной комок.
Дина посмотрела под ноги. Земля была белой, как на негативном снимке, где все темное– белое, а все белое– темное.
–Надо идти быстрее. Чем скорее мы выберемся – тем лучше,– сказал кто-то. Кажется, Ян, но девочка не была в этом уверена.
Шаги давались ей с трудом, словно здешний воздух высасывал все силы. Шаг… другой…
Ватная тишина давила на уши. Не слышалось ни дуновения ветра, ни шороха травы– ничего.Оглушающая абсолютная тишина. Тишина в квадрате, в третьей степени, в кубе…
«Твое место здесь!– прошептал ей в ухо бесплотный свистящий голос.– Твои родители считают тебя мертвой, они привыкли жить без тебя. Ты не нужна своим родителям. Ты не нужна никому. Вокруг только предательство и безразличие. Директор школы послал вас на смерть. Ты не нужна своему руководству. Твои товарищи забудут о тебе, ведь у них свои цели и своя любовь. Ты не нужна своим товарищам. Северин встретит другую девушку, красивее, старше тебя, и позабудет о тебе гораздо раньше, чем о той же Арине. Ты не нужна тому, кого любишь».
Дина зажала уши руками, чтобы не слышать, но голос все равно продолжал звучать, словно в насмешку, только набирая силу.
«Ты одна! Ты никому не нужна! Останься! Здесь твое истинное место, здесь ты найдешь покой, и никто не сможет причинить тебе боли».
И девочка подумала, что все это правда. Судя по тем сведениям, что урывками доходили до нее, родители вполне счастливы там, на новой родине, занимаясь любимой работой, совершая какие-то открытия… Наверное, без нее всем действительно будет легче. В том числе Северину. Его наверняка раздражает то, как она буквально вешается на него.
На плечи тяжелым одеялом навалилось безразличие. Для всех будет лучше, если она просто останется здесь. Никто и не заметит этого… Девочка остановилась и вдруг заметила, что как-то сама собой оказалась совсем рядом с деревом или, может быть, это дерево оказалось рядом с ней, ведь Динка не помнила, чтобы шла к нему. Одна из веток удлинялась на глазах, словно протягивая руки в дружеском объятии.
«Тебе будет хорошо, тихо и спокойно…»
Дина кивнула.
Да, пусть так и будет. Зачем чего-то искать? Зачем с кем-то бороться? Пусть будет тишина…
Ветка обняла ее за плечи, и девочка почувствовала покалывание в нескольких местах, словно в кожу впились несколько иголочек. Но было не очень больно, и Динка отметила это отстраненно.
Она с равнодушным интересом наблюдала, как белая ветка постепенно окрашивается в розовый, становясь все ярче и ярче. Было очень красиво и совершенно волшебно.
Вдруг кто-то с силой дернул ее, вырывая из блаженной прострации. Стало больно, и Динка заплакала не только от боли, но и от обиды.
–Как же ты позволила? Хорошо я заметил, что ты отстала, и вернулся,– произнес смутно знакомый голос.
Ее тело качнулось и мягко поплыло по воздуху. Это оказалось так странно и так забавно, что девочка даже перестала плакать. Перевернутая черно-белая картина мерно покачивалась перед глазами.
Потом Динка увидела несколько серых силуэтов.
–Все уже в порядке, я нашел ее,– снова зазвучал отдаленный и вместе с тем раздающийся над ухом голос.– Прекрасный план– идти через навь! Вот все закончится, я еще поговорю с его изобретателем!
Еще несколько покачиваний, и видимость преградила сплошная серая громада.
–Стены дома,– проговорил голос, уже иной, чем прежде.– Идите сквозь них, в этом мире это можно, и приготовьтесь к бою. Упырь может находиться в двух мирах одновременно и заметит вас, когда вы подойдете близко, поэтому очутившись внутри, мы сразу вернемся в явь. Будьте готовы.
Динка, все еще удивляясь чудесам, проплыла сквозь плотно-серую марь и очутилась внутри странного большого квадрата, в котором были три серые тени, похожие на те, что шли с ними, и один человек– парень в джинсах и модной светлой рубашке с длинным рукавом, склонившийся над чемоданом.
–…ехать,– словно сквозь вату донесся до Динки голос одной из теней.– Упаковал гусли? Евгений Михайлович ждет.
–Упаковал, не беспокойся,– ответил парень.
Его голос, не в пример прочим, звучал четко и ясно.
–И все-таки,– послышался отдаленный голос из другого конца квадрата.– Мне жаль оставлять того оборотня. Он вовсе не плох и, единственный из них, полезен. Я наблюдала, как он расправился с тевтонцами. Не хуже, чем Славик. Может, все-таки возьмем его в команду? У него есть потенциал, да и мы станем эффективнее. Евгений Михайлович не будет против, я уверена.
–Так он и согласится с нами работать!– возразил парень.– Я достаточно наблюдал за ним… К тому же вытащить его одного из склепа окажется затруднительно. Я сумел закрыть их там, потому что появился неожиданно. Он один не уйдет, хотя согласен, потенциал у него есть. Остальные– размазни.
–Жаль,– вздохнул первый голос,– оборотень, и симпатичный к тому же… Они живучие. Давайте отвезем гусли, а потом вернемся и спасем оборотня из склепа! К этому времени его друзья давным-давно умрут, а мы придем такие все в белом– спасители.
–Не выйдет. Он меня узнает, это точно. Да и тебя, Лора, ты же позволила ему полюбоваться на себя там, на Рюгене…
Над ухом у Динки раздалось тихое рычание.
Парень, склонявшийся над чемоданом, резко обернулся им навстречу…
…и тут Динку выбросило в мир, где снова были краски и звуки.
Вместе с тем она снова очутилась на собственных ногах и покачнулась, едва не упав, а Северин, который, оказывается, нес ее все это время, уже бросился на симпатичного бледнокожего парня.
Кроме него в комнате оказалась стройная высокая девушка с короткими, стриженными «под мальчика» черными волосами, и два парня– невысокий худощавый очкарик, типичный программист, судя по виду, и рыжий, среднего телосложения. В чем его специализация, Динка так и не поняла.
* * *
–Замрите!– Глеб наставил пистолет на противников, поводя стволом из стороны в сторону.– Саша, Ян, помогите мне.
–Ты не выстрелишь,– незнакомая девушка шла прямо на Глеба,– не сможешь убить человека, который не сделал тебе ничего плохого.
Выстрел в замкнутом пространстве комнаты показался оглушительным. В стене, рядом с ее головой, появилось маленькое черное отверстие. Девушка застыла как соляной столб.
–Не смогу,– согласился Глеб,– но я выстрелю тебе в колено, это совсем не смертельно, но очень болезненно. Вдобавок останется некрасивый шрам, да и о спорте с единоборствами придется забыть.
Саша прицелилась в рыжего, ожидая от него каких-либо сюрпризов. Ян взял на прицел программиста.
Вроде ситуация под контролем. Александра окинула быстрым взглядом все поле битвы.
Северин боролся со своим противником, а Вадим приплясывал возле них с короткой деревянной палкой, заточенной с одного конца, вероятно, легендарным осиновым колом.
«Похоже, наши побеждают»,– удовлетворенно заключила она.
Динка в стычке не участвовала. Она была еще очень бледна и, кажется, едва держалась на ногах. Ничего, поправится. Они уже почти победили…
Вдруг Северин жалобно, по-собачьи, взвизгнул. Вампир, теперь Александра не сомневалась, что это он, выскользнул из объятий противника, подскочил к Вадиму и прежде чем тот успел что-либо сделать, страшным ударом отбросил его в сторону. Колдун, ударившись о небольшой холодильник, безвольной куклой сполз на пол.
–А теперь мы поговорим по-другому,– парень недобро усмехнулся, и Саша увидела, что рот у него испачкан красным, а вместо обычных зубов растут длинные, как у волка, клыки.– Вам хочется бросить оружие, оно очень, очень тяжелое, оно вам совсем не нравится.– Мягкий, бархатистый голос вампира, казалось, заполнил собой весь мир.
И вправду, зачем ей этот тяжелый ненужный пистолет? Оружие показалось Саше отвратительным. Чем-то наподобие застывшей гремучей змеи. Она поморщилась.
–Вам хочется…– вампир осекся.
Окровавленный конец кола высунулся у него из груди, как будто на теле вырос еще один клык. Парень задумчиво обвел взглядом комнату, как будто пытался увидеть в ней еще кого-то, и рухнул на пол.
–Нам, определенно, не хочется тебя слышать,– Северин был бледен и тяжело дышал. Его футболка в нескольких местах пропиталась кровью, но, главное, он был цел.
–А теперь давайте свяжем остальных,– сказал парень, кивая на троих оставшихся противников.
Пока члены команды накрепко связывали побежденных, Саша бросилась к Вадиму. Тот был похож на сломанную куклу. Висок пробит… Боже, сколько крови!
–Ребята! Нам срочно нужна помощь! Ему очень плохо!– воскликнула она, наклоняясь над раненым.
–Не нужна,– голос колдуна был еле слышен.– Поздно. Я ухожу к предкам. Как же эта тварь до меня дотянулась?
–Он слишком быстрый и сильный,– вздохнула Саша.– Ты ударился головой о холодильник. Вадим, вам нельзя говорить. Мы вызовем помощь, попробуйте продержаться немного…
Она говорила все это, но и сама не верила собственным словам. Тень, которую девушка видела за плечами Вадима, сгустилась и теперь накрыла его целиком, словно чудовищный плащ. «Это конец,– поняла Александра с необыкновенной отчетливостью.– Спасти его невозможно».
Колдун, похоже, понимал это и сам. Он улыбнулся.
–Я заговорил себя от свинца, и от железа, от кости, и от дерева. Пластик– как глупо…– Он вытянулся, и Саша увидела, что его желтые, как у хищной птицы, глаза застыли. Девушка осторожно закрыла их.
–Надеюсь, вам там будет хорошо,– ласково сказала она.
Вадим долго был их противником, но он спас ее от этого чудовища и в итоге погиб, сражаясь с ними бок о бок.
Глеб ходил туда-обратно вдоль стены, хмуро глядя перед собой, и остальные старались его не трогать. Признаться, даже Динку несколько выбил из колеи неожиданный поворот событий.
Выходит, Евгений Михайлович втайне готовил не одну, а две группы, и вот сейчас выпустил их на поле, чтобы они посоревновались между собой. Причем, вторая группа спокойно обрекла их на смерть там, в склепе. С согласия Евгения Михаиловича? Даже Динка не ожидала такого.
–Решено!– Глеб внезапно остановился.
Притихшая группа выжидательно на него посмотрела.
–Решено!– повторил он.– Сейчас звоню Евгению Михайловичу.
–Может, не стоит так все ему говорить?..– вкрадчиво поинтересовался Ян.– Мало ли что, да и силовики у него тут под боком…
–Будь спокоен, я уже все продумал,– заявил Глеб.
Ян скептически усмехнулся, но промолчал.
Тем временем Глеб уже достал мобильник.
–Здравствуйте, Евгений Михайлович!..– говорил он в трубку.– Да, мы были в одной переделке, но благополучно выбрались. Что?.. Да, теперь все хорошо. Гусли у нас. Мы захватили пленных. Что делать дальше?
Он включил громкую связь, и все услышали, как заскрипело знакомое кресло, а затем, спустя буквально несколько секунд, раздался спокойный голос Евгения Михайловича:
–Молодцы. Не зря я в вас верил. Ваши пленники говорили, кто их прислал?
–Нужно допросить?– Глеб хмурился все сильнее.
–Нет, не надо. Специалисты сделают это лучше,– сказал директор так равнодушно, что если бы Динка не слышала разговора из нави, то решила бы, что Евгений Михайлович ничуть не причастен к происходящему.– Ждите, я пришлю к вам кого-нибудь из моих людей, отдадите пленников им– и сразу в Москву. Буду ждать вас. И да, поаккуратнее с гуслями. Это очень ценная вещь.
–Вы что-то о них узнали?
–Так, немного,– директор явно успокоился и пришел в благодушное настроение.– Те, кто захватывал вас в плен– так называемые тевтонцы, считали себя хранителями. Они хранили гусли и время от времени сдавали их в аренду. Ненадолго. Император Фридрих Второй и Гитлер, пожалуй, самые знаменитые из их арендаторов. Не знаю, в какую игру играли тевтонцы, но в один прекрасный день они приходили за своей вещью, брали ее, и бывшего обладателя гуслей постигал полнейший крах. Очень удачно, что вам удалось вытащить артефакт из лап этих псевдорыцарей! Молодцы!
Снова заскрипело кресло.
Динка очень хорошо его знала– большое, темно-коричневое, кожаное, удобное… Евгений Михайлович находится в школе, у себя в кабинете, а значит, настало время задействовать одно очень полезное приспособление…
–В общем, берегите гусли и ждите моих ребят,– закончил речь Евгений Михайлович.
–Все понял,– Глеб оглядел друзей.
Динка замахала рукой, показывая, что у нее появился план, и тут же выхватила из сумки ноутбук.
Связь с директором прервалась, а девочка уже открывала программку.
–Слушайте внимательно!– велела она.– Видео, к сожалению, предоставить не могу, слишком опасно, а вот аудио… Как раз с помощью этой штуки я записывала тот разговорчик, отрывок из которого вы уже имели удовольствие прослушать.
Ребята столпились за ее спиной, а из динамиков вдруг послышался голос директора.
–…ликвидировать неудачников!– громко и четко сказал он, и все вздрогнули: неужели речь идет о них?!– Только смотри,– продолжал директор,– чтобы вторые ничего не поняли. Заберете у них пленных в обычном порядке, вывезете за город и ликвидируете. С вампиром знаете, как обращаться?.. Ага. Отлично… Кстати, поздравляю, ты ставил на правильную сторону… Знаю, знаю, что это бы не повлияло на твои действия. Да, ребята тебе тоже доверяют после того, как вы их из рыцарского особняка вытащили. Бывай…
Кажется, никто из «русичей» даже не дышал в течение этого страшного разговора. Чуть слышно пискнул отключаемый телефон.
–Ну вот, все определилось, и расходов меньше…– пробормотал Евгений Михайлович. Хлопнула дверь. Видимо, он вышел из кабинета.
Долгую минуту ребята молчали.
Даже Дине, ожидавшей от директора чего угодно, стало мерзко от его безжалостности и цинизма. Обречь на смерть работающих на него людей, к тому же сделать это так легко и почти что беспечно. Пусть та, вторая группа, стала для «русичей» врагами, но на их месте, в качестве проигравших, запросто могли оказаться они сами, и тогда Евгений Михайлович вот так же подписал бы им смерть. Ему нужна одна, самая эффективная группа.
Первой зловещую тишину нарушила Александра.
–Как же это?..– тихо спросила она, глядя на друзей.– Почему? За что?
Глеб невесело усмехнулся.
–Не за что, а почему,– объяснил он.– Теперь понятно, что Евгений Михайлович готовил сразу две группы, нес двойные расходы, чтобы выбрать затем наиболее эффективную из них. Это задание как раз и стало тестовым. Мы не укокошили друг друга, зато обошли конкурентов и оказались победителями. А поэтому отряд силовиков, который давно, видимо, следовал за нами, ликвидирует не нас, а запасную, проигравшую, группу. Вот сейчас они приедут и все втихую подчистят. И удобно, и экономично – сократятся дополнительные расходы, а мы продолжим добывать нашему гуманному руководителю все, что требуется для его несомненно благих целей.
Последние слова Глеб уже выплевывал с презрением.
–Теперь-то ты мне веришь?!– Динка торжествовала.
–Послушайте, я один чувствую себя идиотом?– Северин оглядел друзей.
–Нет, главный идиот тут я, даже нечего спорить,– возразил Глеб. Его плечи опустились.– Но жалеть о сделанном уже поздно. Нужно постараться как-то исправить свои ошибки.
–И уходить отсюда сейчас, пока не явились наши старые помощники,– добавил Ян.– Дина, теперь вся надежда на тебя. Звони своим друзьям. Правда, Вадима так некстати… но, возможно, они поймут… И пакуй гусли, раз они на тебя действительно не действуют.
–Я позвоню,– кивнула Динка и взялась за телефон.– Есть у меня один номер для экстренной связи.
–А как же быть с пленными?– послышался вдруг голос Саши.
–Как с ними быть? Оставим здесь– вот и все,– Ян равнодушно пожал плечами.– У нас и без них забот по горло.
–Их нельзя оставить!– Александра упрямо тряхнула головой.– Их убьют, понимаешь? И это будет на нашей совести!
–Нехорошо,– неожиданно поддержал ее Северин.– Они обмануты так же, как мы.
Все привычно посмотрели на Глеба.
–Я тоже не хочу их смерти,– подтвердил он.– Северин, приведи сюда двоих из той группы– девушку и программиста– пусть они прослушают Динкину запись, а потом мы уйдем. Уних еще будет время сбежать до появления группы ликвидации… Только не трогай вампира, пусть они сами его освобождают, когда нас здесь уже не будет.
–Понял,– кивнул парень и скрылся за дверью.
* * *
Позади остался стоящий на краю небольшой деревеньки дом и былое чувство защищенности и веры в избранный путь. Теперь все будет совсем по-другому. Впереди их ждало много дел и трудностей. Придется договариваться с неоязычниками и как-то строить собственные планы, а еще– бросить гусли в глубину Балтийского моря, вернув их в сокровищницу Морского царя, и, самое сложное, взяться за исправление прошлых ошибок. Последнее означало вызволение артефактов, которые команда собственноручно принесла Евгению Михайловичу, из его рук. Велесова книга. Секира Перуна. Брюсов календарь. Все это нельзя оставить в нечистых руках человека, не брезгающего ничем ради достижения собственных целей, идущего по трупам и легко ломающего людей, чтобы потом, когда они исполнят свое предназначение, выбросить их, словно прогоревшую спичку.
Это все будет впереди, а значит, команду ждет немало опасностей и испытаний. А пока… Глеб набрал знакомый номер.
–С тобой все в порядке?– сразу откликнулась Ольга.– Я звонила, но ты был недоступен.
–Да, милая, все в порядке.– От ее ласкового голоса на сердце потеплело, а вера в то, что все в итоге получится, еще более окрепла.– Скажи отцу, что Евгений Михайлович опасен, он может попытаться повлиять на меня через тебя. Пусть отец серьезно позаботится о твоей безопасности. Ты поняла? Ты сделаешь это?
–Я сделаю,– ответила Ольга просто. Она, дочь комитетчика, как никто другой понимала, что в некоторые моменты не нужно суетиться, бестолково «геройствовать» и мешать тому, кого любишь.– А как ты? Что будет с тобой?
–Со мной друзья, и мы сумеем о себе позаботиться,– искренне улыбнулся Глеб.– У меня изменится номер… какое-то время я не буду звонить, но не бойся, рано или поздно я тебя найду. Обещаю.
–Я знаю,– тихо отозвалась Ольга.– Я буду ждать тебя. Всегда.
Глеб невесело усмехнулся. Однажды, давным-давно, еще не в этой жизни, он уже слышал эти слова. Но теперь– теперь ведь все будет по-другому.
–Мне снился про тебя сон,– вдруг сказала Ольга.– Я задремала за книгой, и вдруг увидела тебя. Ты падал в бездонную пропасть, почему-то в светящемся облаке. И я знала, что там, внизу, что-то очень страшное, что-то гораздо хуже смерти… Знаешь, так бывает в снах…
Глеб вздрогнул. Он отчетливо помнил, что происходило с ним во время побега из замка Бальга.
–И что дальше?– спросил он, замирая.
–Я звала тебя, и ты услышал, потянулся ко мне, но словно бы находился в течение быстрой реки, тебя все равно тащило куда-то. А потом прилетел громадный ворон и унес тебя в когтях. Правда, глупо?
–Правда,– откликнулся Глеб. Пусть Ольга не знает, что именно она спасла его, дала продержаться до появления Яна. Если бы не они оба, он бы погиб.
* * *
Глеб немного отстал, разговаривая по телефону. Динка даже догадывалась, с кем он там болтает. Девочка покрепче прижала к груди Щенка– своего верного спутника и самого преданного друга – и покосилась на шагающего рядом Северина. Он казался очень сосредоточенным и даже не смотрел в ее сторону.
Это, конечно, понятно– все сейчас обеспокоены сложившейся ситуацией и по уши в мрачных мыслях, но все же… Она и так слишком долго ждала и не может ждать ни одной лишней минуты! Прямо сейчас нужно расставить все точки и даже все запятые! Иначе ей не выдержать!
–Наверное, раскаиваешься,– сказала она, дернув его за руку.
Парень удивленно взглянул на нее ярко-синими честными глазами.
–В чем именно?– уточнил он.
–Ну в том, что наговорил мне, когда думал, что мы все умрем.– Динка на миг закусила губу. Ей хотелось плакать, но она постаралась напялить на лицо гримасу равнодушия.– Я, по правде сказать, и не купилась…
–Дурочка!– Во взгляде Северина появилось нечто особенное. Неужели нежность?..– И не сомневайся, все, что я говорил,– правда.
Ее обозвали дурочкой, но отчего-то совсем не обидно, и Динка почувствовала, как губы и вправду расползаются в совершенно дурацкой счастливой улыбке.
* * *
Александра посмотрела на Динку и Северина. Совершенно очевидно, что они составят отличную пару. Это хорошо, что Северин, наконец, оставил прошлое прошлому. Понятно, что он не забыл Арину и не забудет ее никогда, но даже с ее смертью, как бы ни было тяжело, жизнь не остановилась. Надо продолжать жить дальше. Даже после предательства, даже после обмана. Пережитое закалило и сплотило их. Они со всем справятся, потому что они – команда. Самая настоящая команда, им нельзя друг без друга.
Девушка взглянула на идущего рядом Яна и вдруг почувствовала, как немеют ноги, как застывает в груди дыхание: прямо за Яном стояла тень– убийственно-черная тень. Александра знала ее, видела уже не раз за последнее время. Это была тень смерти.
2 Триера – древнегреческое судно, которым управляли гребцы, сидящие в три ряда.
3 Гость – значит богатый, уважаемый купец, торгующий с заморскими странами.
4 Речь идет о событиях, произошедших в книге «Секира Перуна» и «Город-невидимка».
5 Динка говорит о гибели Арины.
6 Речь идет о событиях, описанных в книге «Ловец теней».
7 Кумир – устаревшее название скульптурного изображения, часто употребляется в значении «идол», «истукан» при описании религиозного культа.
8 Алатырь – священный камень, располагающийся в центре мира. Часто упоминается в произведениях древнерусской книжности и в магических заговорах русской традиции.
9 Линейка – фэнтезийная массовая многопользовательская ролевая интернет-игра.
10 Парка – удлиненная меховая куртка, как правило, с капюшоном, традиционная одежда народов Севера.
11 Вальдемар Первый Великий , внук Владимира Мономаха, король Дании в 1157–1182гг. Прославился военными походами против балтийских славян.
12 Троллить – провоцировать. От англ. trolling– ловля на блесну.
13 Дин Винчестер – один из главных героев, охотник на нечисть.
14 Кирха – по-немецки церковь вообще. Чаще всего под словом «кирха» понимается лютеранская церковь.
15 Schiesse – дерьмо (ругательство) ( нем. ).
16 Черный орел в то время был гербом императоров Священной Римской империи, и в частности Фридриха Второго.
17 Глава замка и определенной территории (комтурства) в Тевтонском ордене.
18 Согласно преданиям, сказочное и очень могущественное христианское государство на Востоке, известное всевозможными чудесами. Жители Средневековой Европы настолько были уверены в его существовании, что посылали туда вполне реальные посольства, рассчитывая на помощь в Крестовых походах.