Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ФРИДРИХ ШЕЛЛИНГ (1775-1854)
Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг – выдающийся представитель немецкой классической философии. Окончил Тюбингенский университет, где учился вместе с Гегелем.
В творчестве Шеллинга обычно выделяют несколько этапов: натурфилософия, трансцендентальный идеализм, философия тождества, философия мифологии, философия откровения. Особое место занимают философия свободы и философия искусства. Марксистская традиция рассматривала эти этапы как проявления непоследовательности, фантазии и конечной деградации философа-поэта. Однако есть основания вместе с философом считать эти формы органическими, взаимодополняющими частями его общего развивавшегося пантеистического учения, а вместе с тем – и попытками синтеза универсальной системы философии.
Шеллинг целостно перенял и развил дуализм Канта и его тенденцию к синтезу материализма и идеализма (поэтому свою философию он называл «трансцендентальный идеализм», а также «универсализм», «философия всеединства», «идеал-реализм»).
Философия природы Шеллинга подрывала господствовавший в естествознании того времени механицизм. Она учитывала и обоб-
381
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
щала новейшие открытия в науке и сама немало способствовала развитию европейской науки благодаря тому, что строилась на диалектических принципах единства, развития и всеобщей двойственности природы. Шеллинг развил диалектический метод Фихте и применил его, в отличие от последнего, к изучению всей действительности: развивается как сознание, так и природа, как субъект, так и объект. При этом природа одухотворяется – рассматривается как «интеллигенция» в процессе становления от бессознательного к сознанию, порождение которого является целью природы. Источником развития природы и сознания выступает взаимодействие противоположных сил. Организмы возникают путем развития неорганических форм; жизнь есть единство синтеза и распада веществ.
В «Системе трансцендентального идеализма» Шеллинг рассматривает развитие субъекта познания от теоретических его ступеней (ощущение, созерцание, представление, суждение, разум) к практическим, нравственно-волевым. Основная проблема здесь – соотношение теоретического (бессознательного у Шеллинга) и практического (сознательного). Опираясь на эстетику Шиллера и романтиков (бр. Шлегели, Новалис, Тик, Винкелъман и др.), Шеллинг видит в искусстве разрешение противоречий между ними и поэтому считает искусство высшей формой знания и «органоном философии». Центральным понятием и методом теории познания он считает «интеллектуальную интуицию». Впервые в теорию познания был введен им принцип историзма.
В философии тождества Шеллинг рассматривает сущность бытия (абсолют) как тождество субъективного и объективного, духа и природы, абсолютный разум (бог, или ничто), содержащий в себе возможность всех определений и состояний. Полная осуществленностъ этих возможностей представлена в универсуме.
В философии свободы Шеллинг объясняет рождение мира и всякое творчество как акт бессознательной воли, коренящейся в неразумной, темной основе бога. Самоутверждение свободной воли есть отделение ее от универсального начала (бога) и начало зла. Поэтому смысл истории – воссоединение человечества с богом (универсумом). Эти идеи он развивает в философии мифологии и откровения. Мифология является первой и заключительной формой самосознания народа, формирующей нацию.
Основные сочинения: «Философские письма о догматизме и критицизме», «Идеи к философии природы», «Система трансцендентального идеализма», «Бруно, или О божественном и природном
382
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
начале вещей», «Философские исследования о сущности человеческой свободы», «Введение в философию мифологии».
В.Е.Гарпушкин
[БЫТИЕ, ПРИРОДА]
Поскольку все, о чем можно сказать, что оно есть, по своей природе обусловлено, безусловным может быть только само бытие. Но так как единичное бытие может быть мыслимо в качестве обусловленного только как определенное ограничение продуктивной деятельности (единственного и последнего субстрата всей реальности), то само бытие есть та же продуктивная деятельность, мыслимая в ее неограниченности. Следовательно, для науки о природе природа изначально только продуктивность, и из нее как из своего принципа должна исходить наука (20.192-193).
Поскольку мы знаем целостность объектов только как воплощение бытия, эта целостность для нас только мир, т.е. только продукт. Правда, подняться в науке о природе до понятия более высокого, чем понятие бытия, было бы невозможно, если бы всякое пребывание (которое мыслится в понятии бытия) не было иллюзорным, по существу лишь непрерывным, равномерным и постоянно повторяющимся возникновением.
Поскольку мы полагаем целостность объектов не только как продукт, но одновременно и необходимо как продуктивность, эта целостность возвышается для нас до природы; именно это тождество продукта и продуктивности, и ничто иное, обозначается понятием природы даже в обыденном словоупотреблении.
Природу как продукт (natura naturata)1 мы называем: природа как объект (эмпирия занимается только ею). Природу как продуктивность (natura naturans)2 мы называем: природа как субъект (теория занимается только ею).
Поскольку объект никогда не бывает безусловным, в природу должно быть положено нечто совершенно необъективное, это абсолютно необъективное и есть изначальная продуктив-
'Сотворенная природа (лат.). Творящая природа (лат.).
383
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
ность природы. В обыденном понимании продукт заслоняет продуктивность, в философском, наоборот, продуктивность заслоняет продукт.
Это тождество продуктивности и продукта в изначальном понятии природы находит свое выражение в обычном взгляде на природу как на целое, которое, будучи одновременно причиной и действием самого себя, остается в своей двойственности (проходящей через все явления) тождественным. Далее, с этим понятием совпадает тождество идеального и реального, которое мыслится в понятии каждого продукта природы и исходя из которого природа только и может быть противоположна искусству. Ибо если в искусстве понятие предшествует деянию, осуществлению, то в природе понятие и деяние одновременны и едины, понятие непосредственно переходит в продукт и не может быть отделено от него (20.193).
Это тождество устраняется эмпирической точкой зрения, когда в природе видят лишь действие (хотя вследствие постоянного вторжения эмпирии в сферу науки даже в чисто эмпирической физике часто провозглашаются максимы, которые предполагают понятие природы как субъекта, например: природа избирает кратчайший путь, природа экономна в причинах и расточительна в действиях); эта точка зрения снимается умозрением, которое видит в природе лишь причину (20.193-194).
Только о природе как объекте можно сказать, что она есть, но не о природе как субъекте, ибо она – само бытие или сама продуктивность.
Эта абсолютная продуктивность должна перейти в эмпирическую природу. В понятии абсолютной продуктивности мыслится понятие идеальной бесконечности. Идеальная бесконечность должна стать эмпирической (20.194).
Но эмпирическая бесконечность есть бесконечное становление. Любой бесконечный ряд – не что иное, как отображение интеллектуальной или идеальной бесконечности. Изначально бесконечен тот ряд (идеал всех бесконечных рядов), в котором развертывается наша интеллектуальная бесконечность, время. Деятельность, которая поддерживает этот ряд, та же, которая поддерживает наше сознание, но сознание носит непрерывный характер. Следовательно, время в качестве эволюции этой деятельности не может быть создано посредством составления. Поскольку все остальные бесконечные ряды суть лишь подражания изначально бесконеч-
384
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
ному ряду, времени, бесконечный ряд может быть только непрерывным. Тормозящее в изначальной эволюции (без которого она проходила бы с бесконечной скоростью) есть не что иное, как изначальная рефлексия; необходимость рефлектирования нашего действования в каждый данный момент (постоянная двойственность в тождестве) есть тот тайный способ, которым наше наличное бытие обретает длительность, Следовательно, абсолютная непрерывность существует только для созерцания, но не для рефлексии. Созерцание и рефлексия противоположны друг другу. Бесконечный ряд носит непрерывный характер для продуктивного созерцания, для рефлексии он прерывен и составлен. На этом противоречии между созерцанием и рефлексией основаны те софизмы, с помощью которых отрицается возможность всякого движения и которые в каждый данный момент разрешаются продуктивным созерцанием. Так, например, для созерцания действие силы тяжести осуществляется совершенно непрерывно, для рефлексии – рывками и толчками. Поэтому все законы механики, в которых то, что, собственно говоря, есть лишь объект продуктивного созерцания, становится объектом рефлексии, по существу являются лишь законами для рефлексии. Отсюда и вымышленные понятия механики – такие, как атомы времени, в которых действует сила тяжести, закон, согласно которому момент выведения из состояния покоя бесконечно мал, ибо в противном случае в конечное время порождалась бы бесконечная скорость, и т.д. Отсюда, наконец, и то, что в математике невозможно действительно представить бесконечный ряд как непрерывный, а только как продвигающийся под действием рывков и толчков (20.194-195).
Все это исследование о противоположности между рефлексией и продуктивностью созерцания служит лишь тому, чтобы вывести общее положение, согласно которому во всякой продуктивности, и только в ней, действует абсолютная непрерывность. Это положение важно для понимания всей природы в целом, ибо, например, закон, согласно которому в природе не бывает скачков и существует непрерывность форм, верен в применении к изначальной продуктивности природы, в которой действительно должна быть непрерывность, тогда как с точки зрения рефлексии в природе все должно являться обособленным, лишенным непрерывности, как бы поставленным друг подле друга. Поэтому мы должны согласиться с тем, что в зависимо-
25 Хрестоматия по истории философии, ч 1
385
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
сти от принятой точки зрения правы как те, кто утверждает, что в природе, например в органической, действует непрерывность, так и те, кто это отрицает; тем самым выведена и противоположность между динамической и атомистической физикой, ибо их различие, как будет вскоре показано, заключается лишь в том, что первая стоит на точке зрения созерцания, а вторая – на точке зрения рефлексии (20.195).
Свобода является единственным принципом, который лежит в основе всего, и в объективном мире мы не видим ничего вне нас существующего, а только внутреннюю ограниченность нашей собственной свободной деятельности. Бытие вообще есть лишь выражение заторможенной свободы. Следовательно, в знании скована наша свободная деятельность. Однако вместе с тем у нас не было бы понятия ограниченной деятельности, если бы в нас одновременно не было деятельности неограниченной. Это необходимое сосуществование в одном и том же тождественном субъекте деятельности свободной, но ограниченной и деятельности, не допускающей ограничения, должно быть, если оно вообще есть, необходимым, и дедуцировать эту необходимость надлежит высшей философии, являющейся теоретической и практической одновременно (20.266).
Мир, в котором бытие кажется положенным деятельностью, а конечное – бесконечным, противополагается природе, где бесконечное есть в конечном и посредством его, и рассматривается как мир и как бы град божий, воздвигнутый свободой.
Вследствие этого противоположения люди привыкли видеть природу вне Бога, а Бога вне природы и, лишив природу святой необходимости, подчинили ее несвятой, которую они именуют механической, превратив тем самым идеальный мир в арену не ведающей закона свободы. Вместе с тем, определив природу как чисто страдательное бытие, они сочли себя вправе определять Бога, которого они возвышают над природой, как чистую деятельность, только действование, как будто каждое из этих понятий не зависит полностью от другого, тогда как ни одно из них не обладает истиной для себя.
Если же им говорят, что природа находится не вне Бога, а в Боге, то они понимают природу как мертвую вследствие отделения ее от Бога, как будто она вообще есть что-то сама по себе, а не просто их собственное создание. Свободная часть мира, также как и природная, не отделена от того, в чем они не
386
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
просто едины, а вообще не обособлены. Невозможно, чтобы они в том, в чем они едины, были таковыми посредством того же, посредством чего они суть вне его, а значит, чтобы одна часть находилась в единстве вследствие необходимости, другая – вследствие свободы.
Следовательно, высшее могущество, или истинный Бог, есть то, вне которого нет природы, так же как истинная природа – та, вне которой нет Бога (20.566).
[РАЗВИТИЕ]
Объяснение природы продвинулось бы хотя бы на один шаг, если бы можно было показать, что иерархия всех органических существ сложилась посредством постепенного развития одной и той же организации. То, что наш опыт не дает нам данных о преобразовании природы, о переходе одной формы или одного вида в другие формы или виды (хотя метаморфоза ряда насекомых и, если каждая почка является новым индивидуумом, то и метаморфоза растений, могут быть приведены хотя бы в качестве аналогичных явлений), не является доводом против такой возможности; ибо, как вправе заметить на это сторонник данной точки зрения, изменения как в органической, так и в неорганической природе могут (до тех пор пока не остановилось движение во всем органическом мире) охватывать все более длительные периоды, для которых наши маленькие периоды (определенные движением Земли вокруг Солнца) не способны служить масштабом и которые столь велики, что до сих пор опыт еще не показал завершения ни одного из них (20.90).
Философия ведь не должна быть изощренной выдумкой, способной вызвать восхищение остроумием ее создателя. Задача философии – изобразить движение самого человеческого духа, а не только развитие индивидуума. А это развитие должно проходить через общие всем философским системам области.
Если бы речь шла только об абсолютном, между различными системами никогда бы не возникал спор. Лишь потому, что мы выходим из абсолютного, возникает противоречие по отношению к нему, и лишь как следствие этого изначального противоречия – спор между философами в самом человеческом духе (20.47).
Если говорить об истории природы в подлинном смысле этого слова, то природу следовало бы представлять себе так,
387
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
словно, будучи по видимости свободной в своем продуцировании, она постепенно производит свои продукты во всем их многообразии посредством постоянного отклонения от одного изначального прообраза, а это было бы не историей объектов природы (таковой является, собственно говоря, описание природы), а историей самой производящей природы. Какой увидели бы мы природу в такой истории? Мы увидели бы, что она различным образом распоряжается как бы одной и той же суммой, или соотношением сил, выйти за пределы которой она не может; увидели бы, что в своем созидании она свободна, но отнюдь не стоит вне всякой закономерности. Следовательно, природа стала бы для нас объектом истории, с одной стороны, из-за видимости свободы в ее продуцировании, так как мы не можем априорно определить направления ее продуктивной деятельности, несмотря на то что эти направления, несомненно, подчинены определенному закону, с другой стороны – из-за ограниченности и закономерности, которые заложены в нее соотношением находящихся в ее распоряжении сил; из всего этого явствует, что история не протекает ни с абсолютной закономерностью, ни с абсолютной свободой, но есть лишь там, где с бесконечными отклонениями реализуется единый идеал, причем так, что с ним совпадают если не отдельные черты, то весь образ в целом.
Однако подобную последовательную реализацию идеала, когда к нему ведет только некое прогрессивное движение в целом, являющее собой как бы объект интеллектуального созерцания, можно мыслить лишь в применении к таким существам, которые образуют род, ибо индивидуум именно потому, что он таков, не способен достигнуть идеала, идеал же, будучи с необходимостью определенным, должен быть реализован. Таким образом, мы пришли к новому пониманию истории, а именно к тому, что существует лишь история таких существ, которые видят перед собой идеал, недостижимый для индивидуума, но достижимый для рода. Из этого следует, что каждый индивидуум должен вступать именно там, где остановился предшествующий, чтобы в последовательности индивидуумов не было перерыва, и если то, что должно быть реализовано в историческом процессе, может быть реализовано лишь посредством разума и свободы, то должны быть возможны также традиция и передача достигнутого (20.452).
388
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
[МЕТОД ПРОДУЦИРОВАНИЯ]
Самосознание, из которого мы исходим, есть единый абсолютный акт, и этим единым актом положено не только Я со всеми его определениями, но также... и все остальное, что вообще положено для Я. Следовательно, нашей первой задачей в области теоретической философии будет дедукция этого абсолютного акта (20.273–274).
Но для того чтобы обнаружить все содержание этого акта, мы вынуждены разложить его на составные части, как бы расщепить на ряд отдельных актов. Эти отдельные акты будут служить опосредствующими звеньями упомянутого единого абсолютного синтеза.
Из совокупности этих отдельных актов мы как бы заставляем последовательно на наших глазах возникать то, что в едином абсолютном синтезе, в котором все они содержатся, положено одновременно и сразу.
Ход этой дедукции таков.
Акт самосознания идеален и реален одновременно и полностью. Посредством этого акта то, что положено реально, непосредственно положено и идеально, а то, что положено идеально, положено и реально. Такое полное тождество идеального и реального полагания в акте самосознания может быть представлено в философии только как последовательное возникновение. Это происходит следующим образом.
Понятие, из которого мы исходим, есть понятие Я, т.е. понятие субъект-объекта, до которого мы возвышаемся через абсолютную свободу. Посредством упомянутого акта для нас, философствующих, нечто положено в Я как объект, но тем самым еще не в Я как субъект (для самого Я в одном и том же акте то, что положено реально, положено и идеально); поэтому наше исследование придется продолжать до тех пор, пока то, что для нас положено в Я как объект, не будет для нас положено также в Я как субъект, т.е. до тех пор, пока для нас сознание нашего объекта не совпадает с нашим сознанием, следовательно, пока само Яне достигнет для нас той точки, из которой мы исходили.
Необходимость такого метода обусловлена нашим объектом и нашей задачей, ибо, философствуя, т.е. заставляя это соединение возникнуть на наших глазах, мы вынуждены постоянно разъединять то, что в абсолютном акте самосознания абсолютно соединено, – субъект и объект.
389
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
В соответствии со сказанным выше наше исследование будет состоять из двух частей. Сначала мы выведем абсолютный синтез, содержащийся в акте самосознания, а затем обратимся к установлению промежуточных звеньев этого синтеза (20.274).
Если же попытаться определить механизм продуцирования более точно, то его можно мыслить только следующим образом. При невозможности снять абсолютную противоположность, с одной стороны, и необходимости снять ее – с другой, возникнет продукт, но в этом продукте противоположность может быть снята не абсолютно, а лишь частично; вне противоположности, снятой в этом продукте, будет находиться другая, еще не снятая, которая в свою очередь может быть снята во втором продукте. Таким образом, каждый возникающий продукт вследствие того, что он снимает бесконечное противоположение лишь частично, будет условием следующего продукта, который, поскольку он также снимает противоположность лишь частично, будет условием третьего. Все эти продукты подчинены друг другу и в своей совокупности – первому, так как каждый предшествующий продукт содержит противоположность, которая служит условием следующего. Если мы примем во внимание, что сила, соответствующая продуктивной деятельности, есть подлинно синтетическая сила природы или сила тяжести, то мы убедимся в том, что это подчинение – не что иное, как подчинение друг другу небесных тел, которое происходит в универсуме таким образом, что его организация в виде систем, где бытие одной сохраняется посредством другой, есть не что иное, как организация самой интеллигенции, которая, проходя через все эти продукты, все время ищет точку абсолютного равновесия с самой собой, точку, находящуюся в бесконечности (20.355–356).
[ЗНАНИЕ]
Бытие (материя), рассматриваемое как продуктивность, есть знание; знание, рассматриваемое как продукт, есть бытие. Если знание вообще продуктивно, оно должно быть таковым целиком и полностью, а не частично; в знание ничто не может привходить извне, ибо все сущее тождественно знанию и вне знания нет ничего. Если один фактор представления находится в Я, то и другой должен находиться в нем, так как в объекте они нераздельны. Предположим, например, что только вещественность принадлежит вещам, тогда эта вещественность до того
390
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
момента, когда она достигает Я, или во всяком случае на стадии перехода от вещи к представлению должна быть бесформенной, что, конечно, немыслимо.
Но если изначальная ограниченность положена самим Я, то каким образом оно ее ощущает, т.е. видит в ней нечто себе противоположное? Вся реальность познания связана с ощущением, поэтому философия, неспособная объяснить ощущение, уже тем самым несостоятельна. Ибо истина всего познания, без сомнения, основана на чувстве принуждения, ее сопровождающем. Бытие (объективность) всегда выражает лишь ограниченность созерцающей или производящей деятельности. Утверждение «в этой части пространства есть куб» означает лишь то, что в этой части пространства действие моего созерцания может проявиться только в форме куба. Следовательно, основу всей реальности познания составляет независимая от созерцания основа ограниченности (20.291).
[ИСТИНА]
...абсолютно истинное может быть только тождественным знанием; но так как всякое истинное знание всегда является синтетическим, то это абсолютно истинное, будучи тождественным знанием, необходимо должно быть также и синтетическим; следовательно, если существует абсолютно истинное, то должна существовать и точка, где из тождественного знания непосредственно возникает синтетическое, а из синтетического тождественное (20.253).
Непосредственное тождество субъекта и объекта может существовать лишь там, где представляемое есть одновременно и представляющее, а созерцаемое – созерцающее. Такое тождество представляемого и представляющего существует только в самосознании; следовательно, искомая точка найдена в самосознании (20.254).
Если эстетическое созерцание есть лишь объективировавшееся трансцендентальное, то само собой разумеется, что искусство есть единственно истинный и вечный органон, а также документ философии, который беспрестанно все вновь подтверждает то, чего философия не может дать во внешнем выражении, а именно наличие бессознательного в его действовании и продуцировании и его изначальное тождество с сознательным. Искусство есть для философа наивысшее именно потому, что оно открывает его взору святая святых, где как бы пламене-
391
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
ет в вечном и изначальном единении то, что в природе и в истории разделено, что в жизни и в деятельности, так же как в мышлении, вечно должно избегать друг друга (20.484).
[ВСЕОБЩЕЕ ТОЖДЕСТВО]
Там, где существуют явления, существуют и противоположные силы. Следовательно, учение о природе предполагает в качестве непосредственного принципа всеобщую двойственность, а для того чтобы понять ее – всеобщее тождество материи. Истинным нельзя считать ни принцип абсолютной неразличенности, ни принцип абсолютного тождества; истина заключается в соединении того и другого.
Противоположным силам присуще необходимое стремление полагать себя в равновесие, т.е. в отношение наименьшего взаимодействия; тем самым, если бы в универсуме силы не были распределены неравно или если бы равновесие непрерывно не нарушалось, в конце концов на всех небесных телах замерло бы всякое частичное движение и сохранялось бы только общее движение до тех пор, пока, быть может, и эти мертвые, безжизненные массы небесных тел не составили бы, обрушившись друг на друга, одну глыбу и весь мир не погрузился бы в инертность (20.101).
Противоположность есть снятие тождества, но природа есть тождество изначально. Следовательно, в этой противоположности вновь должно быть стремление к тождеству. Это стремление <непосредственно> обусловлено противоположностью; если бы не было противоположности, было бы тождество, абсолютный покой и не было бы стремления к тождеству. Если же в самой противоположности не было бы тождества, то и сама противоположность не могла бы длиться (20.214).
Продуктивность не изначально и не произвольно. Сущность и природа интеллигенции конструируется изначальной противоположностью. Однако изначально Я – чистое и абсолютное тождество, вернуться к которому оно постоянно должно стремиться; но возвращение к этому тождеству тесно связано с изначальной двойственностью в качестве никогда полностью не снимаемого условия. Как только дано условие продуцирования – двойственность, – Я должно производить, и столь же несомненно, как оно есть изначальное тождество, оно вынуждено производить. Следовательно, если в заключено постоянное продуцирование, то это возможно
392
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
лишь потому, что условие всякого продуцирования, вышеназванная изначальная борьба противоположных деятельностей, бесконечно восстанавливается в Я. Однако ведь эта борьба в продуктивном созерцании должна завершиться. Но если она действительно завершится, то интеллигенция целиком и полностью перейдет в объект; тогда есть объект, но нет интеллигенции. Интеллигенция есть интеллигенция, только пока продолжается эта борьба; как только борьба завершится, интеллигенция – уже не интеллигенция, а материя, объект. Следовательно, столь же несомненно, как все знание вообще основано на этой противоположности между интеллигенцией и объектом, эта противоположность не может быть снята ни в одном отдельном объекте. Объяснить, как же все-таки возникает конечный объект, совершенно невозможно, если не признать, что каждый объект лишь кажется нам отдельным и может быть произведен только как часть бесконечного целого. Но что противоположность снимается лишь в бесконечном объекте, мыслимо только в том случае, если она сама бесконечна, так что возможны лишь опосредствующие звенья синтеза, а два крайних фактора этого противоположения перейти друг в друга никогда не смогут (20.354-355).
Подобная предустановленная гармония между объективным (закономерным) и определяющим (свободным) мыслима только посредством чего-то более высокого, стоящего над обоими, что, следовательно, есть не интеллигенция и не свобода, а общий источник разумного и свободного (20.462).
Если это высшее – не что иное, как основание тождества между абсолютно субъективным и абсолютно объективным, между сознательным и бессознательным, которые в свободном действии разделяются только для являемости, то само это высшее не может быть ни субъектом, ни объектом, ни тем и другим одновременно, но лишь абсолютным тождеством, в котором нет никакой двойственности и которое именно потому, что условие всякого сознания есть двойственность, никогда не может быть осознано. Словно извечное солнце, сияющее в царстве духов немеркнущим светом, это извечное бессознательное, никогда не становясь объектом, тем не менее наносит на все свободные действия отпечаток своей тождественности, есть одновременно одно и то же для всех интеллигенции, тот невидимый корень, по отношению к которому все интеллигенции суть только потенции, вечно опосредствующее между самим себя опреде-
393
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
ляющим субъективным в нас и объективным, или созерцающим, одновременно основание закономерности в свободе и свободы в закономерности объективного (20.462–463).
Легко понять, что для этого абсолютно тождественного, которое разделяется уже в первом акте сознания и посредством разделения создает всю систему конечности, вообще не может быть предикатов, ибо оно есть абсолютно простое, не может быть для него и предикатов, взятых из сферы интеллигенции или свободы, следовательно, оно никогда не может быть объектом знания, но только объектом извечной предпосылки в дей-ствовании, т.е. веры (20.463).
...Истинно, или есть само по себе, только единство, которое лежит в основе противоположности всеобщего и особенного в вещах и той же противоположности в познании, а не бытие или познание, мыслимые в противоположности друг другу.
Но где в каждом для себя, будь то в реальном или в идеальном, достигнуто абсолютное тождество противоположных сторон, там непосредственно выражена в самом реальном или идеальном неразличенность познания и бытия, формы и сущности (20.564).
[ПРОТИВОРЕЧИЕ]
Я самосознания –' это Я, которое движется по этим противоположным направлениям. Оно состоит только в этой борьбе, или, вернее, оно и есть эта борьба противоположных направлений. С такой же непреложностью, как Я сознает само себя, должна возникать и поддерживаться эта борьба. Спрашивается, как же она поддерживается.
Два противоположных направления снимают друг друга, уничтожают, – следовательно, борьба как будто не может продолжаться. В этом случае возникла бы абсолютная бездеятельность; ибо поскольку учесть не что иное, как стремление быть равным самому себе, то единственным основанием, определяющим Я к деятельности, является сохраняющееся противоречие в нем самом. Между тем каждое противоречие само по себе уничтожает само себя. Оно может быть сохранено только посредством стремления сохранить, или мыслить, его; этим третьим в противоречие привносится своего рода тождество, отношение друг к другу двух противоположных членов.
Изначальное противоречие в сущности самого нельзя снять, не сняв этим и само Я; но оно не может и сохраняться само по
394
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
себе. Сохранено оно может быть только посредством необходимости продолжаться, т.е. посредством возникающего из него стремления сохранить его и тем самым привнести в него тождество.
Уже из предыдущего изложения можно прийти к выводу, что выраженное в самосознании тождество не изначально, но, производно и опосредствованно. Изначальна борьба противоположных направлений в Я, тождество – ее результат. Первоначально мы, правда, осознаем только тождество, но исследование предпосылок самосознания показало, что это тождество может быть лишь опосредствованным, синтетическим.)
Высшее, что сознается нами, – это тождество субъекта и объекта; однако само по себе оно невозможно, а возможно только посредством некоего третьего, опосредствующего. Поскольку самосознание есть двойственность направлений, то опосредствующее должно быть деятельностью, которая парит между противоположными направлениями.
До сих пор мы рассматривали обе деятельности только в их противоположной направленности, и осталось еще нерешенным, одинаково ли обе они бесконечны или нет. Однако поскольку до самосознания нет оснований полагать ту или иную конечной, то и борьба двух деятельностей (ибо то, что они вообще пребывают в состоянии борьбы, было только что доказано) будет бесконечной. Следовательно, примирение может быть дано не в одном действии, а только в бесконечном ряде действий. Поскольку же мы мыслим тождество самосознания (прекращение этой борьбы) в едином действии самосознания, то в этом едином действии должно содержаться бесконечное число действий, т.е. оно должно быть абсолютным синтезом, и, если для Я все положено только его действованием, должно быть синтезом, которым положено все, что вообще положено для Я.
Что побуждает Я к этому абсолютному действию, или как возможно объединение бесконечного числа действий в одном абсолютном действии, может быть объяснено лишь следующим образом.
В Я содержатся изначальные противоположности – субъект и объект; оба они друг друга снимают, и тем не менее один невозможен без другого. Субъект утверждает себя только в противоположности объекту, объект в противоположности субъекту, т.е. ни первый, ни второй не может стать реальным, не уничтожив другого; однако до полного уничтожения одного другим дело
395
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
никогда дойти не может именно потому, что каждый из них есть то, что он есть, только в своей противоположности другому. Следовательно, они должны быть объединены, ибо ни один не может уничтожить другого; однако существовать вместе они тоже не могут. Таким образом, противоборство идет не столько между двумя факторами, сколько между неспособностью объединить два бесконечно противоположных друг другу фактора, с одной стороны, и необходимостью сделать это, чтобы не было снято тождество самосознания, – с другой. Именно то, что субъект и объект абсолютно противоположны друг другу, и заставляет Я свести бесконечное число действий в одно абсолютное действие. Если бы б Яне было противоположения, то в нем вообще не было бы ни движения, ни продуцирования, а следовательно, не было бы и продукта. Если бы противоположение не было абсолютным, то объединяющая деятельность также не была бы абсолютной, необходимой и непроизвольной (20.277-279).
[СВОБОДА]
...Воля может быть названа свободной в трансцендентальном смысле именно лишь постольку, поскольку она эмпирична или являет себя. Ибо воля, поскольку она абсолютна, возвышается даже над свободой и, ни в коей мере не подчиняясь какому-либо закону, сама есть источник всех законов. Поскольку же абсолютная воля выступает в качестве явления, она, для того чтобы явиться абсолютной, может явиться только посредством произвола. Этот феномен, произвол, поэтому не может быть подробнее объяснен объективно, ибо он не есть что-либо объективное, имеющее реальность в себе, не есть только абсолютно субъективное, созерцание самой абсолютной воли, которая посредством этого созерцания бесконечно становится объектом для самой себя. Однако именно это явление абсолютной воли и есть подлинная свобода или то, что обычно понимают под свободой (20.442).
...В этой игре свободы, ход которой и есть история, господствует слепая необходимость, объективно привносящая в свободу то, чего свобода сама никогда бы достигнуть не могла (20.451).
...Для самой свободы необходима предпосылка, что человек, будучи в своем действовании свободен, в конечном результате своих действий зависит от необходимости, которая стоит над ним и сама направляет игру его свободы (20.458).
396
ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ
[ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС]
...Сторонники и противники веры в совершенствование человечества полностью запутались в том, что следует считать критерием прогресса; одни рассуждают о прогрессе человечества в области морали, критерием чего мы рады были бы обладать, другие – о прогрессе науки и техники, который, однако, с исторической (практической) точки зрения является скорее регрессом или во всяком случае прогрессом, антиисторическим по своему характеру, для подтверждения чего достаточно обратиться к самой истории и сослаться на суждения и пример тех народов, которые могут считаться в историческом смысле классическими (например, римлян). Однако если единственным объектом истории является постепенная реализация правового устройства, то критерием в установлении исторического прогресса человеческого рода нам может служить только постепенное приближение к этой цели. Ее полное достижение мы не можем ни предсказать на основании опыта, которым мы к настоящему моменту располагаем, ни априорно доказать теоретически. Эта цель остается вечным символом веры творящего и действующего человека (20.456).