Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
|
[0.0.1] Философские проблемы антропосоциогенеза [0.0.2] Природа человека [0.0.2.1] Биологическое направление в трактовке человека [0.0.2.2] Социологизаторские концепции человека [0.0.2.3] Психоаналитическая антропология [0.0.2.4] Экзистенциалистская концепция человека [0.0.3] Проблемы жизни и смерти в духовном опыте человека [0.0.3.1] Биологический подход к жизни [0.0.3.2] Специфика человеческой жизни [0.0.3.3] Бессмертие [0.0.3.4] Смысл человеческой жизни [0.0.4] Литература [0.0.5] Вопросы к теме «Основы философской антропологии» |
Проблемы человека в истории философии
Древнегреческая философская антропология несет на себе печать мифологии и религии и развивается в непосредственном диалоге с ними. Поворот к собственно антропологической проблематике в Античности связан с просветительской деятельностью софистов и Сократа. Протагор сформулировал исходный принцип софизма: «Мера всех вещей — человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют». В концепции софистов в бытие вводится человек как главное действующее лицо. Основной интерес для Сократа представляет внутренний мир человека, его душа и добродетели. Он впервые обосновывает принцип этического рационализма, утверждая, что «добродетель есть знание». Поэтому человек, познавший, что такое добро и справедливость, не будет поступать дурно и несправедливо. Задача человека как раз и состоит в том, чтобы всегда стремиться к нравственному совершенству на основе познания истины. И, прежде всего она сводится к познанию самого себя, своей нравственной сущности и ее реализации.
Платон утверждает дуализм души и тела. Именно душа делает человека человеком, а тело рассматривается как враждебная ей материя. Поэтому от качества души зависит и общая характеристика человека, его предназначение и социальный статус. Человеческая душа стремится к миру идей, она вечна, тело же смертно. Это учение о двойственном характере человека оказало влияние на христианскую философию. В концепции Аристотеля человек рассматривается как существо общественное, государственное, политическое. Он подчеркивает еще один отличительный признак человека — разумность. Таким образом, человек, по Аристотелю, — это общественное животное, наделенное разумом. Социальность и разумность — две основные характеристики, отличающие человека от животного.
В христианской философии Средневековья человек рассматривается, прежде всего, как часть мирового порядка, установленного Богом. Человек есть «образ и подобие Бога». Но человек вследствие его грехопадения внутренне раздвоен, поэтому он рассматривается как единство божественной и человеческой природы. Это единство находит свое выражение в личности Христа. Поскольку каждый изначально обладает божественной природой, он имеет возможность внутреннего приобщения к божественной «благодати» и тем самым сделаться «сверхчеловеком». Главная задача для человека состоит в том, чтобы приобщиться к Богу и обрести спасение в день Страшного суда. В христианстве каждый сам за себя отвечает перед Богом. Августин Блаженный рассматривает человеческую личность в ее развитии. Обосновывая христианское учение о человеке, Фома Аквинский использует философию Аристотеля. Человек – это промежуточное существо между животными и ангелами. Он представляет единство души и тела, но именно душа является «двигателем» тела и определяет сущность человека. В отличие от Августина, для которого душа независима от тела и тождественна с человеком, для Фомы Аквинского человек есть личностное единство того и другого. Душа — нематериальная субстанция, но получает свое окончательное осуществление только через тело.
В философии эпохи Возрождения человек помещается в центр мироздания, он причастен всему земному и небесному. Эта философия утверждает естественное стремление человека к добру, счастью и гармонии. В философии этого периода Бог не отрицается полностью, но основное внимание философы уделяют не ему, а человеку. Философия Возрождения проникнута пафосом гуманизма, автономии человека, верой в его безграничные возможности. Свобода выбора и творческие способности человека обусловливают то, что каждый сам является творцом своего счастья или несчастья и способен дойти как до животного состояния, так и возвыситься до богоподобного существа. В философской антропологии этого периода уже достаточно отчетливо слышны мотивы приближающего индивидуализма и утилитаризма. Так, Лоренцо Валла заявляет, что благоразумие и справедливость сводятся к выгоде индивида, у которого на первом месте должны стоять собственные интересы.
Влияние зарождающегося капитализма на понимание человека в Новое время со всей очевидностью выражены Т. Гоббсом. В противоположность Аристотелю он утверждает, что человек по природе своей — существо не общественное. Напротив, «человек человеку — волк», а «война всех против всех» — естественное состояние общества. Глубинной же основой такого состояния является всеобщая конкуренция между людьми в условиях новых экономических отношений. Для основателя новоевропейского рационализма Р. Декарта мышление является единственно достоверным свидетельством человеческого существования, что вытекает из его тезиса: «мыслю, следовательно, существую». Мыслитель рассматривал душу и тело как две разнокачественные субстанции. Согласно Декарту, тело является своего рода машиной, тогда как сознание воздействует на него и, в свою очередь, испытывает на себе его влияние. Механистический взгляд на человека характерен для французских материалистов XVIII в. (Гольбах, Гельвеций, Дидро). Знаменем такой концепции может служить название работы Ж. Ламетри — «Человек-машина». Согласно этой концепции, существует лишь единая материальная субстанция, а человеческий организм — это самостоятельно заводящаяся машина, подобная часовому механизму.
Для И. Канта основной вопрос философских исследований – «Что такое человек?». Подобно Декарту, Кант стоит на позиции антропологического дуализма, но его дуализм — это не дуализм души и тела, а нравственно-природный. Человек, по Канту, с одной стороны, — существо эмпирическое, принадлежащее природной необходимости, а с другой — трансцендентальное, причастное нравственной свободе и абсолютным ценностям. Как составная часть эмпирического мира он подчинен необходимости, а как носитель духовности — он свободен. Гегель с наибольшей силой выразил положение о человеке как субъекте духовной деятельности и носителе общезначимого духа и разума. Личность, в отличие от индивида, начинается только с осознания человеком себя как существа «бесконечного, всеобщего и свободного». В социальном плане учение Гегеля ярко выражает методологический и социологический коллективизм, то есть принцип приоритета социального целого над индивидом. Антропологический материализм Фейербаха направлен против идеалистического понимания человека и дуализма души и тела. Но самого человека Фейербах понимает слишком абстрактно. Его человек оказывается изолированным от реальных социальных связей, отношений и деятельности. В основе его антропологии лежат отношения между Я и Ты, особенно важными в этом плане оказываются отношения между мужчиной и женщиной.
Выделение человека из животного мира – столь же грандиозный скачок, как и возникновение живого из неживого. Ведь речь идет об образовании такого рода живых существ, внутри которого с известного момента прекращается процесс видообразования и начинается «творческая эволюция» совершенно особого типа.
К вопросу о происхождении человека антропологи и философы подходят с различных позиций. Антропологи озабочены поисками «недостающего звена» в биологической эволюции от обезьяноподобного предка человека к Homo sapiens. Философы стремятся выявить и обрисовать сам «прерыв постепенности» – скачок, который имел место в процессе человеческого становления.
Превращение животных (гоминидов) в людей не могло быть неким мгновенным, одноактным событием. С неизбежностью должен был существовать длительный период становления человека (антропогенеза) и становления общества (социогенеза). Это две неразрывно связанные стороны единого процесса – антропосоциогенеза, длившегося в течение 3–3,5 млн. лет, то есть почти в тысячу раз дольше, чем вся «писаная история».
В XIX в. получила распространение эволюционная теория происхождения человека. В 1871 г. в книге «Происхождение человека и половой отбор» Ч. Дарвин выдвинул гипотезу о происхождении человека от обезьяноподобного предка. Дарвин показал, что эволюция видов осуществляется в результате действия трех основных факторов: изменчивости, наследственности и естественного отбора. Изменчивость является основой образования новых признаков в строении организмов. Наследственность закрепляет их. Естественный отбор в процессе борьбы за существование устраняет организмы, которые не смогли приспособиться к жизни.
В ХХ веке произошел синтез классического дарвинизма с новейшими достижениями генетики, который получил название синтетической теории эволюции. Мутационная теория эволюции полагает, что новые виды возникают скачкообразно, в результате крупных единичных мутаций в генном наследственном аппарате (геноме). И это явление никак не связано с естественным отбором.
Перспективной для исследования антропогенеза представляется теория самоорганизации систем. К самоорганизующимся относятся все биологические системы, включая человека. Разработка теории самоорганизации началась сравнительно недавно и связана с таким направлением в постнеклассической науке, как синергетика.
Антропогенез не следует представлять в виде линейного процесса. В органическом мире маловероятен процесс линейного развития и монофакторной детерминации
В теории Дарвина и других биологических концепциях не учитывается влияние социального фактора на становление человека. На это было обращено внимание в трудовой теории антропогенеза, которую отстаивал Ф. Энгельс в XIX веке. Сторонники этой теории считают, что именно труд, начинающийся с изготовления орудий труда, создал человека. В ходе трудовой деятельности рука становится все более гибкой и свободной. Одновременно развивается мозг, достигается все более тесное сплочение людей и возникает потребность что-то сказать друг другу. Таким образом, орудийная деятельность, сплочение в общество, речь и мышление есть решающие факторы превращения обезьяны в человека. Затем добавляется регулирование брачных отношений, нравственность и другие компоненты существования человека.
Но почему наши животные предки начали трудиться, и почему трудовая активность превратила, в конечном счете, обезьяну в человека? Однако в природе животных, включая наших животных предков, не производят, не испытывают никакой потребности в производстве и вполне способны поддерживать свое существование. Но даже и тогда, когда животные в ряде случаев осуществляют орудийную деятельность, это не способствует преодолению ими границ животного мира.
Дело не столько в том, что труд, по-видимому, сыграл решающую роль в возникновении принципиально новой формы наследования, открывшей безграничные возможности становления человека. Речь идет о сдвиге с генетических форм наследования на социальные.
Индивидуальный опыт животных не аккумулируется, передача его от поколения к поколению не осуществляется, развитие животных не происходит. Существенной чертой антропогенеза является именно то, что изготовляемые человеком орудия труда аккумулируют в себе способы деятельности с ними. Это достигается тем, что в процессе изготовления предмету придается целесообразная форма. Овладение этими предметами (орудиями труда) осуществляется как развитие человеческих способностей. Действие этого описывается с помощью понятий «опредмечивание» и «распредмечивание». Опредмечивание – объективация субъективного, т. е. превращение во внешний предмет элементов внутреннего мира человека. Распредмечивание – обратный процесс: субъект делает своим умением, навыком, достоянием своего внутреннего мира то идеальное начало, которое содержится в искусственно созданном предмете.
Если человек – совокупность способностей мыслить, чувствовать, переживать, сознавать себя, планировать собственную деятельность и т. п., то приобретение и совершенствование этих способностей есть развитие человека, составляющее содержание антропосоциогенеза.
Однако следует иметь в виду, что опредмечивание и, соответственно, распредмечивание не может быть сведено только к изменению формы предмета. Эти процессы возможны только в системе общественных отношений. Без включения в систему общественных отношений социальное наследование невозможно. В свою очередь, сама система общественных отношений невозможна без общественных предметов («второй природы»).
«Вторая природа»– это как бы социальная оболочка природной вещи. Мы ее не видим глазом, не осязаем пальцами, не можем взвесить на руке, услышать ухом, попробовать на вкус или обонять. И в то же время вне общественных отношений, вне человеческой деятельности все опадает. Перед нами лишь машины, представляющие причудливые нагромождения металла, книги – увесистые «кирпичи», в которых начертано черным по белому, деньги – «радужные бумажки», поступки – телодвижения, мысли – не более чем электрохимические процессы в мозгу – все это лишь материальный субстрат, телесный носитель того, что называется машинами, зданиями, книгами, деньгами, мыслями, поступками.
Мир общественных предметов не существует без человека, без отношений между людьми. Но и человек невозможен вне этого мира, вне общественных отношений. Как предметное воплощение человеческих способностей, мир общественных предметов представляет собой искусственное продолжение человеческого тела, мир культуры.
С помощью культуры транслируется не только опыт коллективной трудовой деятельности, но и опыт совместной жизни, формирования социальных связей и отношений между людьми. Упорядочение социальных связей начинается с запретов – табу. Первые запреты были связаны с ограничением половых и пищевых инстинктов, удовлетворение которых приводило к агрессии по отношению к соплеменникам, что отрицательно сказывалось на трудовой деятельности и жизнеспособности племени. С запретами были связаны целые системы представлений, обосновывающие их и вводящие санкции за их нарушение. Таким образом, «социальная память» удерживала и транслировала совокупность представлений, отображавших отношения между членами первобытного сообщества.
Итак, происхождение человека – результат не только биологической эволюции, но и возникновения и развития новых (социальных, культурных) форм наследования опыта, взаимодействия с окружающей средой и другими людьми. Взаимодействие биологических и социальных факторов придают процессу становления человека многофакторный и нелинейный характер.
Проблема определения природы или сущности человека приобрела новую актуальность в начале XXI века. В прошлом столетии эта проблема благодаря усилиям позитивистов и экзистенциалистов представлялась метафизической и лишенной научного смысла. Одной из причин обращения к вопросу о природе человека является открывающаяся перспектива воздействий на человека. Возможности подобных воздействий связывают с прогрессом биологических наук. Особое место здесь занимает исследование генома человека, а также совокупность дисциплин, изучающих мозг как основу человеческого поведения. Однако не только биология, но и гуманитарные дисциплины сегодня все большей мере воспринимаются как науки технологические, позволяющие изменять человека. Все это создает потребность серьезно задуматься о том, а есть ли у человека нечто такое, что остается и будет оставаться неизменным, инвариантным при всех этих воздействиях и изменениях? У этого вопроса есть и вторая сторона, задающая дискуссиям новое измерение: а должно ли быть нечто, что при всех изменениях следует сохранять, оставлять неизменным?1.
Схематично можно выделить следующие основные модели понимания природы человека: биологическая, социальная, психологическая и экзистенциальная.
Биологическое направление в трактовке человека
Акцент на биологической природе человека делает социобиология. Возникновение социобиологии связано с выходом в 1975 г. книги американского энтомолога Э. О. Уилсона «Социобиология: новый синтез». Представители социобиологии пытаются рассмотреть человека через призму различных, но, прежде всего, биологических дисциплин (эволюционная теория, популяционная генетика, этология, экология и др.). Была поставлена задача, по-новому подойти к проблемам морали, свободы и детерминизма, рациональности и культуры, социальной агрессивности и миролюбия, альтруизма и эгоизма и др. вопросам, которые до этого были в ведении гуманитарных наук.
В чем суть предлагаемых социобиологией идей? Уилсон формулирует два основных постулата. Первый постулат – у вида (включая человека) не может быть “трансцендентальных” целей, возникших вне его собственной биологической природы. Человека нельзя считать биологической машиной, но в нем есть биологические механизмы, не допускающие целей и социальных действий, противных его биологической природе. Второй постулат утверждает, что особенности природы человека – лишь малая часть свойства природы других видов; большинство стереотипных форм поведения человека свойственны другим живым существам, а во многих отношениях (например, в кооперации, разделении труда, альтруистическом поведении) люди уступают сообществам насекомых. Поэтому определить ценность или вред определяющих человеческое поведение врожденных характеристик можно, лишь проникнув “в самую сердцевину нашей гуманности”, глубоко изучив эволюцию социального поведения всех живых существ.
Важной с точки зрения социобиологов формой общественного поведения живых существ является поведение альтруистического и эгоистического характера. Альтруизм, полагают социобиологи, играет важнейшую роль в эволюции и неизбежно преобладает над эгоизмом. Популяции, в которых индивиды проявляют самопожертвование ради пользы других, оказываются в более выгодных условиях, чем те, члены которых, прежде всего, заботятся о собственном благополучии. И хотя альтруистически настроенные особи нередко погибают, не оставив потомства, для их родителей и родственников создаются столь благоприятные условия, что “гены альтруизма” воспроизводятся более интенсивно.
То, что агрессивность – форма общественного поведения, характерная для всего живого и человека, сомнению не подвергается. Отчего же агрессивность сделалась атрибутом человека? По мнению социобиологов, причина в том, что в эволюции агрессивность выполняет адаптивную, наследственно закрепленную функцию. Основой реакций агрессии является способность каждой особи делить остальных особей на своих и чужих. Существует отбор особей на способность к отличению родственников и друзей от “чужаков”, по отношению к которым агрессивность была бы не только возможна, но и необходима. Социобиологи полагают, что в этом отношении люди подобны всем прочим организмам и даже превзошли их в способности координировать проявление внутривидовой агрессии – планомерно ведя войну.
Феномен деления людьми других людей на “своих” и “чужих” – факт этнического самосознания индивидов. Каждая этническая группа имеет свое самоназвание, причем представители каждой из таких одноименных совокупностей людей обычно отличают себя от членов всех иных подобных общностей. При этом особую роль играет антитеза “мы” – “они”. Показать различия в отношении особей любого “дочеловеческого” уровня к “своим” и “чужим” – реальная научная задача.
Какова же в целом позиция социобиологии в вопросе о роли биологических и социальных детерминант в развитии человека? Процессы органической (генной) и культурной эволюции человека происходят совместно. Гены и культура человека связаны между собой. Однако ведущая роль в этом процессе отводится генам. Они оказываются конечными причинами многих человеческих поступков.
Социологизаторские концепции человека
Суть социологизаторской концепции человека можно свести к следующему тезису: человек – существо сугубо социальное. Разумеется, сторонники этой концепции признают наличие биологических факторов, определяющих функционирование и развитие человеческого тела, но поведение человека, его деятельность зависит от общества, социума, в котором живет человек. Человек рождается с единственной способностью, «способностью приобретать человеческие способности» (выражение психолога А. Н. Леонтьева). Наследуются не сами способности как таковые, а лишь их задатки, которые в большей или меньшей степени могут проявляться в условиях среды. При этом генетические возможности, задатки реализуются только при условии, что ребенок с раннего детства находится в общении с другими людьми, в соответствующей социальной среде. Если, например, у человека нет возможности заниматься музыкой, то его врожденные музыкальные задатки так и останутся неразвитыми.
С возникновением человека и общества генетическая информация утрачивает свое главенствующее значение в жизнедеятельности человека. Она заменяется социальной информацией. А развитие последней определяется уже не столько естественным отбором наиболее умелых и одаренных, сколько социальными факторами, которым подчиняется и общебиологический процесс.
Психоаналитическая антропология
Психоаналитическое видение человека выходит за рамки классической философии в осмыслении внутренней природы, движущих сил и жизнедеятельности человеческого существа. На протяжении многих веков человек рассматривался как рациональное, наделенное разумом и сознанием существо, что, по мнению большинства философов, отличало человека от животного. С выдвижением психоаналитического учения традиционные представления об индивиде, его разумности и рациональности оказались взятыми под сомнение.
В чем же состоит особенность психоаналитического видения человека?
Психоанализ возник на рубеже XIX – XX вв., когда австрийский врач-невропатолог З. Фрейд (1856 – 1939) предложил новый метод лечения невротиков. В основе этого метода лежали представления о сексуальной подоплеке неврозов, о бессознательном пласте человеческой психики, о скрытом психическом материале, вытесненном из сознания человека. Психоанализ предполагает возможность перевода бессознательных мыслей в сферу сознания благодаря таким исследовательским приемам, как толкование сновидений, расшифровка речевых ассоциаций, изучение ошибочных действий (описки, оговорки и иные промахи) и т. д.
Из метода лечения невротиков психоанализ вскоре превратился в общее учение о человеке, поскольку представления о бессознательных конфликтах, ведущих к болезненному расщеплению психики, были перенесены Фрейдом и на здоровую человеческую личность. Так появилось психоаналитическое видение человека, основанное на вычленении бессознательных и сознательных аспектов человеческой деятельности. При этом приоритет отдавался бессознательному, являющемуся, по мнению Фрейда, источником мотивов поведения человека. Бессознательное стало понятием, при помощи которого объяснялась история развития, как отдельного человека, так и человеческой цивилизации в целом.
Фрейд исходил из того, что “человек – существо со слабым интеллектом, им владеют влечения”2 Именно влечения рассматривались Фрейдом в качестве носителя бессознательного. Выдвинув идею о бессознательных влечениях как основных мотивах поведения человека, он задался целью выявить “первичные влечения”, составляющие ядро бессознательного. В качестве этих “первичных влечений” Фрейд первоначально принял сексуальные влечения.
Затем понимание сексуальности получает у Фрейда более широкую трактовку, включающую в себя всю сферу человеческой любви (любовь родителей, дружба, общечеловеческая любовь и т. д.). В конечном счете, он выдвинул гипотезу о том, что деятельность человека обусловлена наличием биологических и социальных влечений, где доминирующую роль играют “инстинкт жизни” (Эрос) и “инстинкт смерти” (Танатос).
Таково в общих чертах фрейдовское психоаналитическое видение человека. Это видение дало новый поворот в философском осмыслении бытия человека в мире, что нашло свое отражение во многих философских и психологических направлениях.
Экзистенциалистская концепция человека
Основной смысл экзистенциальной трактовки человека решительно и безапелляционно был выражен Ж.-П. Сартром. Человек – это ничто, у человека нет “природы” – эти слова стали почти крылатыми.
Согласно экзистенциализму, человеческая реальность является совершенно уникальной в мире, несопоставимой ни с каким другим видом сущего. Человеческую реальность нельзя понять, обратившись к каким бы то ни было мировым процессам и объектам, любые аналогии здесь неправомерны. Сартр заявляет, что возникновение человеческой реальности есть событие, к которому неприменимы никакие причинные объяснения. Отсюда одна из первых конкретизаций тезиса “человек – это ничто”: ничто в мире не может стать причиной человеческого бытия, невозможно провести никакой непрерывной эволюционно-исторической линии постепенного превращения нечеловеческого мира в человеческую реальность. Человеческое бытие – это и есть как раз прерывание непрерывности и взаимосвязанности мировых процессов и совершенно иной способ детерминации.
Осознание своей уникальности есть, по Сартру, основной смысловой и конституирующий момент человеческого бытия. Поэтому “начало” собственно человеческого – это интуитивно-очевидное понимание и переживание того, что человеческое бытие не есть объект наряду с другими объектами. Человеческая реальность определяет саму себя целиком, и ее единственная “зависимость” от мира состоит только в том, чтобы быть отличным от мира, не быть вещью, не стать объектом.
Человеческое бытие, таким образом, неопределимо. Ничто не-человеческое не властно над человеческим, человек – causa sui, причина самого себя, это, наконец, свобода. Свобода характеризуется Сартром в негативных терминах: это всегда свобода “от” – от мира, от общества, от других людей и даже от самого себя (никакой поступок, согласно Сартру, не предопределяет дальнейшего поведения, прошлое в любой форме не властно над человеком).
«Свобода» и «ничто» выступают в сартровской философии как взаимосвязанные термины: человек свободен именно потому, что у него нет “природы”, которая могла бы предопределить его к определенному способу поведения и жизнедеятельности. Только от самого человека зависит, каким он будет (какое “что” родится из “ничто”) и каков будет мир, в котором ему придется жить. Таков основной смысл знаменитого сартровского тезиса: «существование предшествует сущности».
О жизни и смерти размышляли пророки и основоположники религий, философы и моралисты, деятели литературы и искусства, педагоги и медики. В жизни каждого нормального человека рано или поздно наступает момент, когда он задается вопросом о конечности своего индивидуального существования. Неизбежность собственной смерти воспринимается человеком отнюдь не как отвлеченная истина, а вызывает сильнейшее эмоциональное потрясение, затрагивает глубины его внутреннего мира.
По сути дела, речь идет о триаде: жизнь – смерть – бессмертие, так как все духовные системы человечества исходили из идеи противоречивого единства этих феноменов. Человеческая жизнь трактовалась как мир, отпущенный человеку для того, чтобы он мог достойно подготовиться к смерти и бессмертию.
За небольшим исключением у всех времен и народов высказывания о жизни достаточно негативные. Жизнь – страдание (Будда, Шопенгауэр и др.); жизнь – сон (Веды, Платон, Паскаль); жизнь – бездна зла (древнеегипетские тексты). Жизнь каждого человека драматична: как бы удачно она не складывалась, как бы не была длительна – конец ее неизбежен. Человек обречен на размышления о смерти и в этом его отличие от животного, которое смертно, но не знает об этом. Правда, животные чуют приближение смерти, и их предсмертное поведение чаще всего напоминает мучительные поиске уединения и успокоения. Смерть вообще – расплата за усложнение биологической системы. Одноклеточные практически бессмертны и амеба в этом смысле счастливейшее существо. Когда организм становится многоклеточным, в него как бы встраивается механизм самоуничтожения на определенном этапе развития, связанный с геномом.
Можно выделить три измерения проблемы жизни, смерти и бессмертия.
Биологический подход к жизни
Первое измерение – биологическое, ибо эти состояния являются по сути дела различными сторонами одного феномена. Давно уже была высказана идея панспермии, постоянного наличия жизни и смерти во Вселенной, постоянного их воспроизводства в подходящих условиях. Широко распространена концепция самопорождения и самопричинения жизни, когда с необходимостью порождается жизнь и мыслящий дух в одном мести Вселенной, если в другом он исчезает. Осознание единства жизни человека и человечества со всем живым не планете, с ее биосферой, равно как и потенциально возможными формами жизни во Вселенной имеет ряд далеко идущих следствий. Из этой идеи вытекает право на жизнь для любого живого существа уже в силу самого факта рождения. Право не жизнь на протяжении веков являлось предпосылкой всех человеческих прав, самым главным, фундаментальным из них.
В наши дни с особой остротой обсуждается «право на смерть». В дискуссиях сталкиваются две противоположные позиции, признающие, с одной стороны, неограниченность свободы личности в решении этих вопросов, а с другой – ее полную подчиненность общественным и государственным интересам (концепция патернализма). Добровольный уход из жизни – самоубийство – осуждалось религией, вплоть до того, что самоубийц запрещалось хоронить на кладбищах. Ныне, благодаря интенсивному развитию медицины, вопрос о жизни и смерти порой оказывается вопросом выбора. Причем этот выбор осуществляет не только человек, о жизни и смерти которого идет речь, но и другие лица. Когда процесс смерти находится под внеличным контролем, тогда «право умереть» становится проблемой: возникает вопрос, является ли право на жизнь не только правом, но и долгом или обязанностью, должно ли общество охранять жизнь человека вопреки его воле? Не случайно проблема эвтаназии – безболезненной кончины, тихой «блаженной» смерти, в особенности обреченного человека, и продления жизни искусственными средствами становится центральной в дискуссиях о патернализме.
Специфика человеческой жизни
Второе измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия связано с уяснением специфики человеческой жизни и ее отличия от жизни всего живого. Очевидно, что специфика жизни, смерти и бессмертия человека прямо не связана с разумом и его проявлениями, с успехами и достижениями человека в течение жизни, с оценкой его современниками и потомками. Смерть многих гениев в молодом возрасте, бесспорно, трагична, но при этом нет оснований считать, что их последующая жизнь, если бы она состоялась, дала бы миру нечто еще более гениальное. Здесь действует какая-то не вполне ясная, но эмпирически очевидная закономерность, выражаемая христианским тезисом: «Бог прибирает в первую очередь лучших».
В этом смысле жизнь и смерть не охватываются категориями рационального познания. Рассуждать об этих понятиях беспристрастно можно до определенного предела, который обусловлен личной заинтересованностью каждого человека и его способностью к интуитивному постижению предельных оснований человеческого бытия. Уникальность человека, неповторимость личности проявляется здесь в высочайшей степени.
Бессмертие
Третье измерение этой проблемы связано с идеей обретения бессмертия. Выделяют несколько видов бессмертия, связанных с тем, что после человека остается его дело, дети, внуки, продукты его деятельности, а также плоды духовного производства (идеи, образы и т. д.).
Первый вид бессмертия – в генах потомства.
Второй вид бессмертия – мумификация тела с расчетом на вечное его сохранение. Современные достижения техники сделали возможным криогенизацию (глубокое замораживание) тел умерших с расчетом на то, что медики будущего их оживят, вылечат ныне неизлечимые болезни.
Третий вид бессмертия – упование на «растворение» тела и духа умершего во Вселенной, вхождение их в космическое тело, в вечный кругооборот материи. Это характерно для ряда восточных цивилизаций.
Четвертый путь в бессмертие связан с результатами жизненного творческого труда человека. Научное открытие, создание гениального произведения литературы и искусства, указание пути человечеству в новой вере, творение философского текста, выдающаяся военная победа и демонстрация государственной мудрости – все это оставляет имя человека в памяти потомков.
Пятый путь в бессмертие связан с достижением различных состояний, которые наука называет «измененные состояния сознания». Эти состояния нередко являются продуктом психотренинга и медитации, широко распространенных в восточных религиях. Тут возможны «прорыв» в иные измерения пространства и времени, путешествия в прошлое и будущее, экстаз и просветление, мистическое ощущение причастности к Вечности.
Смысл человеческой жизни
Смысл смерти и бессмертия, равно как и пути его достижения, являются обратной стороной проблемы смысла жизни. Рассмотрим данные проблемы применительно к трем мировым религиям – христианству, исламу и буддизму.
Христианское понимание смысла жизни, смерти и бессмертия исходит из ветхозаветного положения: «День смерти лучше дня рождения» (Экклезиаст) и новозаветной заповеди Христа: «… я имею ключи от ада и смерти». Бессмертие личности мыслимо только через воскресение. Путь к нему открыт искупительной жертвой Христа через крест и воскресение. Это сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природных сил и становится как личность лицом к лицу с Богом, который тоже есть личность.
Таким образом, целью жизни человека является обожение, движение к вечной жизни. Без осознания этого, земная жизнь превращается в сон, пустую и праздную суету. В сущности, она есть только приготовление к жизни вечной, которая не за горами для каждого. Поэтому и сказано в Евангелии: «Будьте готовы: ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий». Это не трагедия, а переход в мир иной, где уже обитают мириады душ, добрых и злых и где каждая новая входит на радость или муку.
Земное, телесное бессмертие христианство связало с образом Агасфера. Когда изнемогающий под тяжестью креста Иисус шел на Голгофу и захотел отдохнуть, стоявший среди других Агасфер сказал: «Иди, иди». За это он и был покаран – ему навсегда было отказано в покое могилы. Из века в век обречен он скитаться по миру, дожидаясь второго пришествия Христа, который один может лишить его постылого бессмертия.
Ислам исходит из факта сотворения человека волей всемогущего Аллаха, который, прежде всего, милосерден. В отличие от христианства земная жизнь в исламе оценивается очень высоко. Тем не менее, в Последний день все будет уничтожено, а умершие воскреснут и предстанут перед Аллахом для окончательного суда. Вера в загробную жизнь является необходимой, поскольку в этом случае человек будет оценивать свои действия и поступки не с точки зрения личного интереса, а в смысле вечной перспективы.
День Справедливого суда предполагает разрушение всей Вселенной и творение нового совершенного мира. О каждом человеке будет представлена «запись» деяний и мыслей, даже самых тайных и вынесен соответствующий приговор. Восторжествует принцип верховенства законов морали и разума. Морально чистый человек не может находиться в униженном положении, как это имеет место в реальном мире. Ислам категорически запрещает самоубийство. Спрашивать Аллаха о смертном часе нельзя, так как знание об этом только у него, а «что тебе дано знать – может быть, час уже близок».
Отношение к смерти и бессмертию в буддизме отличается от христианского и мусульманского. Сам Будда отказывается отвечать на вопросы: бессмертен ли познавший истину или смертен он, может ли познавший быть смертным и бессмертным одновременно. В сущности, признается только один вид «дивного бессмертия» – нирвана, как воплощение трансцендентного Сверхбытия, Абсолютного Начала, не имеющего атрибутов.
Личность понимается как сумма дхарм, находящихся в постоянном потоке перевоплощения. Отсюда следует нелепость, бессмысленность цепи природных рождений. Выходом является путь обретения нирваны, прорыв цепи бесконечных перерождений и достижение просветления, блаженного «острова», находящегося в глубине сердца человека, где «ничем не владеют» и «ничего не жаждут». Известный символ нирваны – угасание вечно трепещущего огня выражает сущность буддийского понимания смерти и бессмертия.
Самоубийство в буддизме считается не столько греховным, сколько бессмысленным, ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей (сансара), а только приводит к рождению в более низком воплощении. Нужно преодолеть такую привязанность к своей личности, ибо, по словам Будды, «природа личности есть непрерывная смерть». Американский поэт У. Уитмен выразил так эту идею – нужно жить «спокойно улыбаясь Смерти».
1 См. Юдин Б. Г. О человеке, его природе и его будущем.// Вопросы философии. 2004. № 2.
2 См. Фрейд З. Будущность одной иллюзии.