Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Маршев В.И. История управленческой мысли: Учебник.- М.:Инфйра-М, 2005.- 731с.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ................................................................................. 9
Глава 1. ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИКО-УПРАВЛЕНЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ....................................................................... 17
1.1. Система наук об управлении ........................................................ 17
1.2. Проблемы исследования истории наук........................................ 26
1.3. Специфические проблемы истории управленческой
мысли ...........................................……………………….......................36
1.4. Основные течения управленческой мысли
с 4-го тыс. до н.э. по XX в.............................................................. 45
Контрольные вопросы................................................................................ 63
Список литературы................................................................................... 64
Часть I. ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ ЗАРУБЕЖНОЙ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО КОНЦА XIX В.
Глава 2. ИСТОКИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
(4-е тыс. до н.э. —V в.)............................................................. 70
2.1. Истоки и источники управленческой мысли ................................70
2.2. Идеи управления в трудах мыслителей Древнего Египта
и Передней Азии ............................................................................ 86
2.3. Разработка проблем управления в Древнем Китае.................... 94
2.4. Взгляды на управление государственным хозяйством
в Древней Индии .......................................................................... 125
2.5. Разработка проблем управления в античных государствах
(Древняя Греция, Древний Рим) .................................................143
2.6. Управленческая мысль в Ветхом Завете и Новом Завете ....... 163
Контрольные вопросы........................................................................ 169
Список литературы.............................................................................. 170
Глава 3. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ЭПОХУ ФЕОДАЛИЗМА, ГЕНЕЗИСА И СТАНОВЛЕНИЯ КАПИТАЛИЗМА (У-Х1Х вв.)..................................................... 172
3.1. Истоки и источники управленческой мысли
в У-ХУП вв. ................................................................................... 172
3.2. Управленческая мысль в Византии .....................................
3.3. Управленческая мысль в феодальной Западной Европе и Англии (У-ХУ1 вв.) ..............................................................
3.4. Истоки и источники ИУМ в ХУ111-Х1Х вв. .............................
3.5. Идеи предпринимательства в Западной Европе ...............
3.6. Классики политической экономии об управлении
(ХУ111-Х1Х вв.) ........................................................................
3.7. Р. Оуэн и социальная ответственность бизнеса ................
3.8. Ч. Бэббидж о специализации и разделении физического и умственного труда .................
3.9. Э. Юр о замещении труда капиталом ........
3.10. «Учение об управлении» Л. фон Штейна.
Контрольные вопросы..............................................
Список литературы.................................................
Часть II. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ (1Х-Х1Х ВВ.)
Глава 4. ЗАРОЖДЕНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ В РОССИИ (1Х-ХУШ вв.) .......................................252
4.1. Источники и истоки зарождения ИУМ в России ..............252
4.2. «Русская Правда» ..............................................................271
4.3. Идеи организации местного управления в Московском централизованном государстве........................................275
4.4. О методах управления частным хозяйством
в «Домострое» ....................................................................281
4.5. Важнейшие факторы развития управленческой
мысли в России XVII в. ......................................................285
4.6. Ю. Крижанич ........................................................................290
4.7. А.Л. Ордин-Нащокин ..........................................................303.
4.8. Реформы Петра I как этап развития
управленческой мысли .......................................................311
4.9. И.Т. Посошков ......................................................................315
4.10. М.В. Ломоносов ................................................................. 324
4.11. Екатерина II, другие русские императоры и российское предпринимательство..........................................................327
Контрольные вопросы......................................................................
Список литературы.........................................................................
Глава 5. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ XIX в.
5.1. Основные направления ИУМ в России XIX в. ..................342
5.2. Характеристика и достижения дворянской
управленческой мысли .......................................................345
5.3. Управленческие идеи революционных демократов
и народников........................................................................362
5.4. Обсуждение вопросов управления производством
на торгово-промышленных съездах ..................................390
5.5. Учебные курсы по управлению в университетах России…400
5.6. Вклад государственных деятелей России
в развитие идей управления ..............................................424
Контрольные вопросы.....................................................................
Список литературы........................................................................
Часть III. НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Глава 6. ЗАПАДНЫЕ ШКОЛЫ УПРАВЛЕНИЯ XX в. ...........436
6.1. Школа научного менеджмента Ф. Тейлора ......................439
6.2. Организация и принципы эффективности X. Эмерсона….449
6.3. Административная школа А. Файоля ...............................454
6.4. Школа человеческих отношений .......................................461
6.5. Эмпирическая школа, или Наука управления ................. 470
6.6. Школа социальных систем ................................................480
6.7. Новая школа науки управления ........................................511
6.8. Ситуационный подход в управлении...............................521
Контрольные вопросы....................................................................
Список литературы......................................................................
Глава 7. РАЗРАБОТКА НАУЧНЫХ ОСНОВ
УПРАВЛЕНИЯ В СССР ............................................................ 534
7.1. Становление советской управленческой мысли в 20-е
годы XX в. ..........................................................................534
7.2. Советская управленческая мысль в 30-50-е
годы XX в..................................................................... 562
7.3. Г.Х. Попов о развитии советской управленческой мысли
в 1960-е годы ....................................................................571
7.4. Разработка проблем управления в 70-90-е
годы .............................................................................. 620
Контрольные вопросы.............................................................................. 632
Список литературы ................................................................................. 633
Глава 8. СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ УПРАВЛЕНИЯ........... 637
8.1. Мотивация — как содержание и как процесс ............................ 637
8.2. Концепции лидерства: от лидерских качеств
к обучению .............................………………………………................ 651
8.3. Инструментальные концепции управления ...............................681
8.4. Организационная культура: измерение и управление ............................................................. 694
Контрольные вопросы.............................................................................. 720
Список литературы.................................................................................
ПРИЛОЖЕНИЕ 1.
Перечень направлений научных исследований,
тем курсовых и дипломных работ и научных
рефератов-докладов по ИУМ .............................................. 724
ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
Характеристика процесса разработки и принятия решения о «Положении о губернских и уездных земских учреждениях….727
Глава 1
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИКО-УПРАВЛЕНЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
1.1. Система наук об управлении.
1.2. Проблемы исследования истории наук.
1.3. Специфические проблемы истории управленческой мысли.
1.4. Основные течения управленческой мысли с 4-го тыс. до н.э. по XX в.
1.1. СИСТЕМА НАУК ОБ УПРАВЛЕНИИ
Во все времена управление организациями было сложным процессом, сочетавшим в себе элементы научности и искусства. Сегодня этот процесс еще более усложнился, прежде всего в связи с резкими, часто непредсказуемыми изменениями, происходящими как в самих организациях, так и во внешней среде. Рост объема знаний о поведении индивидуума в организациях и общественных процессах, временная и пространственная протяженность бизнес-процессов, постоянное расширение информационного поля и возможностей информационных технологий в управлении организациями, много вариантность управленческих решений и объективная отдаленность их результатов — все эти факторы характеризуют современную деловую среду. Они, с одной стороны, расширяют возможности в направлениях деятельности организаций, а с другой — подчерки вают необходимость повышения научной обоснованности выбора и оценки последствий и последействия принимаемых решений. Таким образом, несмотря на лозунг «Менеджмент мертв», роль научной составляющей в управлении организацией по-прежнему остается весьма значимой. Эпиграф к данной главе подчеркивает важность минимизации ошибок в принимаемых сегодня управ ленческих решениях, что во многом обеспечивается их научным обоснованием.
Это обстоятельство, в свою очередь, требует как дальнейшего развития методологических основ науки управления, так и реше ния фундаментальных проблем собственно науки управления. К ним относятся, например, спорный до сих пор вопрос о пред мете науки, о ряде категорий и понятий науки; проблема соотно шения науки управления с другими науками; проблемы методов организации комплексных научных исследований, соотношения искусства и научности в управлении; проблема измерений в управ лении социально-экономическими объектами. Даже беглый анализ научных работ и учебников по менеджменту позволяет убедиться в наличии различных интерпретаций категории «предмет науки управления», определений терминов «управление», «менеджмент», «организация», «система управления», «функции управления», «организационная структура», «механизм управления», «лидерство», «организационная культура», «стратегическое управление», «органи зационное поведение», «организационное развитие», «управление изменениями», «эффективность управления».
Можно указать несколько причин, объясняющих существова ние такого многоликого состояния науки управления, которое, естественно, не способствует ее развитию и порождает полную сумятицу в умах пользователей ее рекомендациями. Укажем только на одну, но наиболее важную, на наш взгляд, методологическую причину. Это — отсутствие налаженных (реальных и эксперимен тальных) процедур проверки истинности научных гипотез и идей в науке управления. Указанная причина, в свою очередь, обоснована методологической спецификой науки управления — это сложность (а иногда и невозможность) проведения специальных многократ ных управленческих экспериментов, принципиальная неповтори мость, уникальность конкретных реальных условий, трудность измерений характеристик и результатов экспериментов.
Такое положение наблюдается в большинстве общественных наук. Однако выход из этого положения есть, он обнаружен давно и его довольно успешно используют некоторые науки (политэко номия, история, демография, правоведение и др.). Он заключается в следующем. В научных исследованиях по управлению следует рассматривать реальный жизненный процесс как материал для экс перимента, как эмпирический материал, подлежащий специальной научной обработке с целью использования при формировании науки. При этом мы не отождествляем реальный жизненный про цесс, т. е. общественную практику, и управленческий эксперимент. Соотношение здесь такое же, как и между «данными» и «информа цией» (или между «наследством» и «наследием»). Иными словами, не всякая общественная практика («данные», «наследство») явля ется управленческим экспериментом («информацией», «насле дием»), но всякий эксперимент есть целенаправленно отобранная и научно обработанная часть общественной практики.
Управленческий эксперимент требует проведения специфи ческих процедур над имевшей место в прошлом общественной практикой. В этом случае на основе определенных научных кон цепций (или схемы рассуждений) и для решения поставленной научной задачи исследователь осуществляет выбор определенных эпохи и региона для «проведения» управленческого эксперимента, т. е. для сбора определенных данных об общественной практике, об управленческой деятельности с целью получения научных или научно-практических результатов. При этом необходимая «много кратность» подобного рода эксперимента реализуется, во-первых, за счет уникального свойства управления как деятельности — свой ства постоянного воспроизводства во все времена, а во-вторых, путем соответствующего специального изучения реальных фактов и процессов, относящихся к предмету науки управления и имевших место в различные конкретные периоды времени и в конкретных исторических условиях.
Поскольку управление как сознательная человеческая деятель ность по организации производства в целях удовлетворения раз ного рода потребностей имеет давнюю историю, то, очевидно, столь же продолжительную историю имеют знания, идеи, взгляды и представления об организации управления, которые постоянно сопровождали эту деятельность. Изучение истории как реального управления, так и идей управления необходимо и актуально всегда, когда речь идет о формировании науки управления, об оценке уровня ее достижений, о тенденциях ее дальнейшего развития.
К сожалению, приходится признать, что наука управления — это, пожалуй, единственная из общественных наук, которая до сих пор не осуществляет целенаправленных историко-управленческих исследований. Вы не найдете «исторические» разделы ни в одной классификации научных основ управления организацией. В связи с этим мы считаем, что в силу уникальности предмета и объектов исследования историко-управленческие исследования — это один из наиболее важных и богатейших источников формирования науки и эффективной практики управления. Важнейшая задача историков управления — постоянно превращать управленческое
наследство, т. е. накопленный человечеством многовековой бога тейший и во многом нетронутый эмпирический и теоретический материал в области управления организациями и хозяйственной деятельностью, в теоретическое наследие, т. е. в осмысленное систематизированное завершенное историко-научное представ ление (под названием «история управленческой мысли», ИУМ).
В табл. 1.1 приведена классификация научных основ управ ления, в которой учтены изложенные выше представления об историко-управленческих исследованиях.
Та блица 1.1 Классификация научных основ управления организаций
|
Фундаментальные |
-г-—"—"я"«-я |
|
|
(методологические) |
Прикладные науки |
Общие теоретико- |
|
науки |
исторические науки |
|
|
Философия Экономическая теория |
Планирование Статистика |
Теория (наука) управления организацией |
|
История |
Финансы |
История управления |
|
География |
Учет |
организацией |
|
Политология |
Право |
История управленческой |
|
Социология Психология |
Психология управления Социология управления |
мысли (в том числе , история науки управления) |
|
Демография |
Исследование операций |
|
|
Кибернетика |
Информатика |
|
|
и др. |
и др. |
Принципиальным отличием предлагаемой классификации от известных ранее является наличие в третьей ее части наряду с собственно теорией управления организацией еще двух равно правных разделов: истории управления организацией и истории управленческой мысли. Введем ключевые определения.
Определение 1. Под историей управления организацией понимают либо процесс возникновения, развития, борьбы и смены конкретных систем управления организацией (или их отдельных элементов) в кон кретных исторических условиях в прошлом, либо систему научных знаний об этих процессах.
Определение 2. Под историей управленческой мысли понимают либо процесс возникновения, развития, борьбы и смены учений, кон цепций, теорий, взглядов, идей, представлений об управлении орга низацией (в целом или ее отдельных функциональных областей)
в различных конкретно-исторических условиях, либо систему науч ных знаний об этих процессах.
В данном учебнике будут изложены цели, задачи, содержание и методы формирования истории управленческой мысли, а также наиболее важные этапы и результаты в развитии ИУМ. Оценка общего состояния управленческой мысли может быть выражена известными словами: «Управление имеет давнее прошлое, но очень короткую историю». Действительно, с одной стороны, очевидно, что с момента возникновения необходимости в организации элементарного производства в целях удовлетворения жизненных потребностей человека появились и первые мысли, идеи о рацио нальном управлении производством. С другой стороны, также очевидно, что история управленческой мысли еще слишком мо лода как наука. Только в последние десятилетия стали появляться специальные монографии в этой области и уж совсем недавно — статьи, авторы которых на большом историческом материале пытаются определить некоторые закономерности, цикличность возникновения и исчезновения управленческих идей. Основным же источником и массивом базы данных истории общественной научной мысли до этого являлась история политических, право вых, социологических, экономических, этических учений. В этом ряду достойное место должна занять и история управленческой мысли.
Исходя из нынешнего представления о предмете науки управ ления как об отношениях, возникающих в процессе управления организацией, можно сформулировать некоторые конкретные направления историко-управленческих исследований (см. также Приложение 1):
• разработка методологических проблем двух историко-управ ленческих наук (предмет, цели, задачи, методы и др.);
• периодизация и цикличность в истории управления и истории управленческой мысли;
• изучение истории систем управления как структуры и про цесса (в целом и по отдельным характеристикам и элементам системы);
• исследование вопросов организации налаженных процедур фиксации и хранения данных о реализуемых управленческих мероприятиях (программах, реформах, преобразованиях, экспе риментах и т. п.) с целью прежде всего проведения множествен ной оценки этих мероприятий до их внедрения, в процессе реализации и после того, как достигнуты те или иные результаты;
• изучение истории организации научных исследований по управ лению. Наряду с тем что разработка истории управленческой мысли представляет важность для теории и практики управления, изуче ние ИУМ имеет очень важный мировоззренческий аспект, ибо позволяет понять природу науки как феномен общечеловеческой культуры. Историчность научного мышления, признание ситуационности, конкретно-исторического характера научных истин — вот посылки, с которых должно начинаться и на основе которых должно осуществляться историко-управленческое исследование. Разве не интересно выявить причины возникновения в последние десятилетия буквально шквала научных концепций, теорий и даже школ (типа «десяти школ стратегий» по Г. Минцбергу), многие из которых затем исчезли, чего нет ни в одной другой отрасли чело веческой научно-практической деятельности? В связи с этим нас также будут интересовать вопросы: «Кто или что движет умами гуру менеджмента, творцов идей и теоретических концепций управле ния? Почему еще вчера мы провозглашали управление по целям, а сегодня с не меньшим упоением — стратегический менеджмент, вчера — системный подход в управлении, а сегодня — ситуацион ный, вчера — реструктуризацию, а сегодня — реинжиниринг и спап§е тапа§етеп1, вчера — обучение и повышение квалифика ции персонала, а сегодня — самообучающуюся и научающуюся организацию, вчера — созй-йгг/еп тапа§етеп1, а сегодня — уа1ие-Ьавей тапа§етеп1 и кпо№1ес1§е тапа§етеп1?».
Может быть, это связано с тем, что управление (или менедж мент) как совокупность теоретических представлений имеет сугубо Прикладное назначение и даже обслуживающий характер, как знания, конструируемые, например, в интересах и по прихоти фараонов античного города-государства или же собственников современной компании?
Хотя в то же время современная дискуссия о состоянии здоровья менеджмента (на тему «Жив или мертв менеджмент?») наводит на мысль: а нет ли здесь аналогии с непрерывным процессом создания все новых и новых медицинских препаратов для лечения одних и тех же человеческих болезней, известных уже многие тысячеле тия? Похоже, что меняются цели и критерии (от «просто выжить» через «хочется быстрее и надежнее вылечиться» к «подольше про жить»), появляются новые лекарства. Так и в бизнесе. Постоянно хочется просто «заниматься бизнесом», к этому критерию добав ляется «заработать», затем «много заработать», затем «выйти из кризиса», затем «много, быстро и долго зарабатывать» и т.д., и т. п., и каждый раз появляются соответствующие концепции менеджмента. Но не надо думать, что любая цель имеет средство достижения. Скорее всего, каждый раз цель и критерии, а также соответствующее средство корректируются (чаще всего прихо дится отказываться от недостижимых целей, «занижать» критерии), и находится «соответствующее времени относительно лучшее сред ство для скорректированной цели», и оказывается «любое новое средство — это новая комбинация старых, ранее известных средств».
Историография ИУМ. Человеческое общество имеет большое «наследство» в виде «исторических образцов» управления, кото рые являются основным материалом для формирования науки управления. Следует не только относиться к ним как к иллюстра тивным примерам управления, но и использовать их для верифи кации теоретических концепций управления.
Имея некоторый опыт проведения историко-научного иссле дования, мы можем утверждать, что в истории общественной мысли предпринимались неоднократные попытки начать разра батывать историю управленческой мысли. Первые работы в этой области появились в XVIII—XIX вв. В работах русских и зарубеж ных ученых XVIII в. и особенно XIX в. по гражданской истории, истории права, социологии, экономике, политике, государство-ведению встречаются главы и целые разделы, содержащие исто рический анализ развития управленческой мысли. Он начинается порой с анализа трактатов мыслителей Древнего мира, в которых ставились и решались вопросы организации управления в основ ном государственным хозяйством.
Среди работ российских авторов следует отметить прежде всего труды Н.Н. Рождественского, И.И. Платонова, В.Н. Лешкова, И.К. Бабста, И.Е. Андреевского, Б.Н.Чичерина, В.А. Гольцева, Э.Н. Берендтса, А.В. Горбунова, В.В. Ивановского.
Из зарубежных авторов ХУ1Н-Х1Х вв. наиболее известными историографами управленческой мысли были француз Де ла Мар, немецкие ученые Г.Г. Юсти, И. Зонненфельс, Э.Г. Брекер, А. Цим мерман, Л. фон Штейн.
В начале XX в. появились работы Ф. Тейлора, Ф. и Л. Гилбретов, Ф. Паркгорста, Г. Ганта, Д. Гартнесса, А. Файоля, которые в совокупности составили новое направление в управленческой мысли — научный менеджмент. Естественно, внимание русских ученых и практических деятелей привлекли эти работы, многие из которых были переведены на русский язык. В начале XX в. в России стали появляться журнальные статьи и монографии, со держащие оценки научного менеджмента, которые можно отнести к историографии ИУМ. Авторами этих работ были А.К. Гастев, Н.А. Витке, О.А. Ерманский, В.В. Добрынин, Ф.Р. Дунаевский и др.
В советской научной литературе за все годы появилось не так много монографических работ, которые можно было бы отнести к историографии ИУМ. Среди них труды О.А. Дейнеко, Д.М. Беркович, Д.М. Гвишиани, Д.М. Крука, Ю.А. Лаврикова, Э.Б. Корицкого. Все они посвящены истории советской управленческой мысли (ИСУМ), за исключением работы Д.М. Гвишиани, посвя щенной истории зарубежных теорий управления XX в., и работы Д.Н. Бобрышева и С.П. Семенцова, коротко охарактеризовавшей также течения дореволюционного периода.
В то же время появилось много статей, характеризующих отдельные периоды в развитии управленческой мысли. Из зару бежных крупных работ стоит упомянуть работы К.С. Джорджа «История управленческой мысли» и Д.А. Рэна «Эволюция управ ленческой мысли», написанных в популярном стиле, в них содер жится много ценной информации о малоизвестных работах по теории управления производством. К сожалению, в указанных работах К.С. Джорджа и Д.А. Рэна ничего не говорится о развитии управленческой мысли в России.
Исследование различных периодов развития ИУМ по глубине и широте освоенных вопросов было явно не одинаковым. Если говорить, например, о советских авторах, то, как это не удиви тельно, наиболее глубокие исследования ими были проведены по зарубежной ИУМ и гораздо в меньшей степени — по отече ственной ИУМ. И если история советской управленческой мысли получила достойное место в науке управления организацией, то практически нет исследований по развитию управленческой мысли в России до XX в. Основная причина такой неполноты исследований по ИУМ заключается, как уже отмечалось, в том, что история управленческой мысли не стала еще признанным в научном мире историко-научным направлением.
О гносеологии ИУМ. Исследование конкретной системы управ ления (государством, народным хозяйством, общественным произ водством, организацией) должно непременно следовать принципу научного историзма, в соответствии с которым процесс познания строится следующим образом.
Прежде всего необходимо выявить социально-экономические причины возникновения изучаемой системы управления (или отдельного ее элемента), затем исследовать ее функционирование и развитие в зависимости от выявленных причин в конкретно-исторических условиях, и наконец, установить существенные раз личия и сходства, функциональные связи и отношения настоящего (изучаемого) состояния системы с прошлым, обнаружить и оценить их проявления в последующих состояниях системы управления.
В зависимости от задач научного исследования исторические факты и опыт управления могут быть использованы для разных
целей:
во-первых, для иллюстрации пояснения научной мысли, трак товок практических деталей управления, ускользающих при чисто теоретическом, абстрактном представлении материала исследования;
во-вторых, для доказательства, подтверждения возможности существования какого-либо элемента (или системы) управления организацией и (или) действенности научно-практического сред ства;
в-третьих, для утверждения непротиворечивости (или наоборот)
какой-либо теоретической концепции управления.
Исторический опыт управления, используемый в первом случае, будем называть собственно историческим образцом управления, во втором — историческим доказательством, в третьем — истори ческим предсказанием. Отметим, что способы изложения и пред ставления исторического опыта в научном исследовании в этих трех случаях различны. В первом случае обычно достаточно лишь упоминания исторического факта, иногда с некоторыми подроб ностями. Во втором — для доказательства достаточно указания на исторический факт, но обязательно достоверный и правдоподоб ный. В третьем случае, наиболее важном для развития науки уп равления, исторический опыт управления должен быть развернут подробно и обстоятельно во времени и пространстве, воспроиз веден в мельчайших деталях, имеющих отношение к высказанному и доказываемому теоретическому утверждению.
Гносеологический смысл введенного нами термина «истори ческое предсказание» заключается в том, что исследователь, зная исторически свершившийся факт или результат процесса, обра щаясь к прошлому, восстанавливает в деталях конкретно-истори ческие условия и среду и, опираясь на некоторую теоретическую схему рассуждений, логически непротиворечиво предсказывает свершение факта или результат процесса как необходимый итог
анализируемого процесса.
Термин «предсказание» оправдан еще и потому, что проверяемая на историческом материале теоретическая концепция управления (в случае ее непротиворечивости) в дальнейшем может быть обосно ванно использована для предвидения развития системы управления, в чем и заключается практический смысл науки управления.
Конечно, наиболее сложным и трудным для исследователя является процесс формирования исторических фактов, использу емых в третьем своем качестве. И одна из трудностей, которая ожидает на этом пути современного исследователя истории управления, состоит в специфике основного научного метода — «наблюдения», ибо «наблюдать» в основном приходится только текст (часто ненаучного характера). Рассмотрим способы решения проблем, возникающих на этом этапе исследования.
1.2. ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ НАУК
Наука представляет собой сферу человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая система тизация объективного знания о действительности. В ходе истори ческого развития она превращается в производительную силу. Процесс превращения науки вообще и знаний в частности в не посредственную производительную силу начался с конца XVIII в. с развитием капиталистических отношений в обществе и успешно продолжается до сих пор. Современные парадигмы управления — управление знаниями, научающиеся организации, знание — сила, управление на основе знаний и т. п. — подтверждают это.
В этих условиях процесс изменения самосознания науки, со провождающий ее развитие, стал более интенсивным и сложным. Наука сама становится объектом комплексного научного анализа. Естественно, возникает и развивается науковедение — отрасль, которая занимается исследованием и изучением развития собст венно научного знания, анализирует структуру и динамику научной деятельности, взаимосвязь науки с другими социальными инсти тутами и сферами материальной и духовной жизни общества.
Среди специального комплекса дисциплин, таких, как теория познания, психология научного творчества, социология и эконо мика науки, изучающих развитие науки в различных аспектах, важное место занимает история науки.
В связи с возрастанием роли науки обостряется интерес к ана лизу истории науки, выяснению причин, закономерностей и тен денций ее развития. История науки может и должна послужить отправной точкой, своего рода эмпирическим базисом для обоб щений любого типа — как для создания общей теории науки, так и для практических рекомендаций в области управления наукой и ее организации. Поэтому в настоящее время большую актуаль ность приобретает развитие истории науки как самостоятельной дисциплины.
Мировой многолетний опыт историко-научных исследований (ИНИ) позволяет сформулировать ряд общих методологических проблем. В этом разделе кратко остановимся на наиболее важных из них: охарактеризуем три традиционных этапа в становлении вся кого ИНИ; укажем сферы расширения проблематики, остановимся на проблеме источников; далее охарактеризуем сферы расширения предметной области ИНИ, специфические особенности науки как системы с рефлек сией и этапы возможной концептуализации понимания предмета ИНИ.
Специалисты в области историко-научных исследований счи тают, что история науки как самостоятельная научная дисциплина была признана в 1892 г. во Франции, где была создана первая специальная кафедра по истории науки. По данным на 2000 г., в мире насчитывалось уже около 140 подобных кафедр, 60 научно-исследовательских институтов и научных обществ. Значительно увеличилось число ученых, полностью посвятивших себя иссле дованию в данной области, т. е. профессионалов в истории науки, благодаря которым историко-научные исследования превратились в самостоятельную отрасль знаний.
Можно выделить три этапа в развитии и изменении основного содержания истории науки. На первом этапе — этапе зарождения господствующим типом историко-научных исследований явля ется преимущественно хронологическая систематизация успехов той или иной отрасли науки. Практически все разработанные к настоящему времени истории наук (истории физики, математики, психологии, социологии, экономических учений, политических и правовых учений и т. д.) прошли через этот объективно необхо димый начальный этап зарождения. На этом этапе обычно не рас крываются логика развития науки, условия и факторы ее движения. Результаты ИНИ при этом часто представляют собой описание и перечисление «деяний» отдельных ученых, творивших будто бы вне времени и пространства, что скрывает реальный сложный
процесс развития исследуемой науки.
На втором этапе — этапе становления основное внимание начи нает уделяться описанию развития идей и проблем в той или иной области знания, но на уровне филиации идей. Это уже шаг вперед в становлении истории науки. По выражению А. Эйнштейна:
«История науки — не драма людей, а драма идей». Однако вся сложность науки как общественного явления на этом этапе все еще непонятна, так как в науке выявляется лишь прямое, линей ное, необратимое шествие человеческого разума, т. е. научные идеи существуют как бы независимо от людей, их мира, отношений и т. п. Историков науки на втором этапе совсем или почти совсем не занимает ни социальная почва, ни личность ученого.
На третьем этапе — этапе развития усиливается внимание к общественному и человеческому элементу науки. Общество, обще ственное производство, уровень производительных сил и характер производственных отношений (в том числе отношений в научном сообществе), личность ученого становятся доминирующими фак торами в объяснении поворотов в развитии любой науки, в ее истории. Сегодня цель историко-научного исследования — выяс нение закономерностей развития науки с учетом всех причин, условий и факторов, этому способствующих.
В то же время рост социальной роли науки повлек за собой значительное расширение и углубление проблематики историко-научных исследований.
Расширение проблематики исследований в области истории науки произошло по следующим направлениям.
1. Изменение задачи исследования, которая теперь предпола гает не просто воссоздание прошлого, но и его изучение ради лучшего понимания настоящего и предвидения будущего. При этом воссоздание прошлого превращается из конечной цели иссле дования в промежуточный этап на пути ее достижения. А целью становится открытие закономерностей развития науки.
2. Историко-научные работы все больше включают социальный аспект истории науки: генезис и развитие науки в связи с развитием общества, изменение социальных функций науки» места и роли ее в истории человечества. Освещение получают такие проблемы, как взаимодействие науки на разных этапах ее истории с идеологией, политикой, экономикой, культурой и т. п.
3. Неотъемлемой частью специального историко-научного анализа является изучение внутренних закономерностей научного знания. В этом контексте рассматриваются факторы, условия и сущность процесса формирования и смены научных теорий, эво люция структуры науки и ее методов, изменение стилей научного мышления, языка науки и самого понятия «наука».
История науки как активно развивающаяся отрасль знания порождает новые методологические проблемы, количество и мно гообразие которых велико. Сложность труда ученого-историка науки состоит в том, что он вынужден по разрозненным и непол ным источникам восстанавливать целостную картину отдаленной эпохи в науке. Научный труд обычно содержит только результат творческого процесса исследования, а пути, по которым шел уче ный, мотивы его деятельности почти никогда не документируются. Еще более размытыми, разбросанными по письменным матери алам, написанными «между строк» являются научные мысли, гипотезы, суждения. При изучении истории научной мысли исследователь не должен ограничиваться рамками узкоспециали зированных произведений, необходимо проанализировать весь круг документов и материалов, которые характеризуют воззрения их авторов, относящиеся к данной научной дисциплине. И если к тому же автор не ученый, не специалист в исследуемой научной (или научно-практической) сфере деятельности, то можно предста вить себе, насколько сложен путь отыскания такого рода источ ников — носителей научной мысли, их сбора, изучения, сопостав ления и сравнения по косвенным данным, анализа отобранных материалов и получения из них объективных историко-научных результатов. Историк науки должен быть готов к такому кропот ливому труду, к такого рода «ремеслу историка».
В научно-историческом исследовании необходимо понять свое образие мышления исследуемой эпохи, проникнуться ее духом, вжиться в роль исследуемого автора. И это «перерождение», «смену ролей» приходится делать как минимум столько раз, сколько ис следуется мыслителей прошлого. Методологическая трудность состоит еще и в том, что нельзя ограничиться описанием разви тия научной мысли и общественного развития как параллельных рядов. Задача, напротив, в том, чтобы в каждом случае конкретно раскрыть взаимосвязь между ними, формы их взаимодействия, показать, как общественно-экономические, политические, идеоло гические, социальные и культурно-исторические условия, миро воззрение ученого влияют на стиль и направление его научного мышления.
Необходимость поиска условий научных открытий обусловли вает неотделимость собственно исторического пути во внутренней логике развития науки, взаимосвязь исторического и логического.
Какие же методологически важные моменты в исследовании истории науки необходимо учитывать?
Рассмотрим, как развивалось и изменялось понимание пред мета и целей историко-научного исследования в методологии современной исторической школы в связи с изменением понима ния как науки в целом, так и отдельных ее дисциплин. Прежде всего, произошло расширение предметной области путем вклю чения в нее новых аспектов развития науки.
Наиболее древний и традиционный предмет истории науки — развитие научных знаний, в том числе развитие знания методов науки. Для более полного понимания развития науки необходимо изучать не только изменение сферы научного знания. В предмет историко-научных исследований включается также развитие специфических отношений между членами научного сообщества, которые заняты научной деятельностью и находятся в своеобраз ных исторически изменяющихся связях друг с другом. Необходимо подчеркнуть, что объектом рассмотрения в данном случае явля ется не вся совокупность отношений между членами сообщества, которая составляет предмет социологии и истории общества, а только развитие специфических отношений, порождающих научное знание.
Отсюда вытекает новое определение предмета истории науки. В него уже входят не просто развитие научных знаний, а развитие научного сообщества, история отношений внутри него, развитие науки как самостоятельного института. В этом случае изучается развитие форм общения между учеными, история логических, психологических, этических и других аспектов взаимоотношений между ними; история научных школ и научных публикаций; ис тория норм и критериев ценности в научном сообществе; история научных съездов, обществ, научных учреждений; история плани рования научной деятельности и т. п.
И наконец, в настоящее время наука понимается как функци ональное целое, которое включается в общество, обслуживает его специфические потребности и определяется в конечном счете общественно-исторической практикой. Наука — подсистема кон кретного социального строя, сохраняющая при этом свою специ фику и своеобразные внутренние тенденции. Получаемые наукой от общества для своего развития невиданные по степени интен сивности финансово-экономические и морально-политические стимулы оказывают неоценимое влияние на дальнейшее ее про движение вперед к новым достижениям научного и технического знания и, обратно, развитие всех сфер общества все больше зави сит от развития науки. Отсюда вытекает вполне естественная потребность при изучении истории науки исследовать развитие отношений «наука — общество» в целом и различных аспектных проявлений этих отношений, (например, «наука — производство», «наука — техника», «наука — культура», «наука — традиции», «наука — национальные особенности» и т. п.).
Таким образом, можно выделить три основных предметных
уровня историко-научных исследований:
1) история научных знаний и методов;
2) история научного сообщества и социального института наук;
3) история отношений «наука — общество».
Предмет, а также цели и методы на каждом из этих уровней существенно различаются.
Об отличиях в предмете было сказано выше. Отметим еще, что предмет, выделенный на предшествующем уровне, включается в предмет следующего уровня, что не нарушает определенной специфики каждого уровня. Это обстоятельство отображает целост ность предметной области и одновременно ее сложность. В кон кретных историко-научных исследованиях различные предметные уровни часто трудно разделить, точнее, исследователю трудно «удержаться» в одной предметной области. Это усложняет работу историографов историко-научных исследований. Помимо общей цели — выявления закономерностей в развитии науки, на каждом уровне ставятся специфические исследовательские гносеологичес кие цели (например, отыскание новых ученых и учений, новых научных сообществ и связей между ними, оценка влияния тех или иных политических, экономических и других факторов на развитие конкретной науки и т. п.). Эти цели порождают соответствующие исследовательские задачи и методы, приводят к изменениям в соот ношении важности этапов гносеологического процесса.
Наряду с расширением представлений о предмете шел про цесс концептуализации понимания предмета историко-научных исследований — от смутно осознаваемых интуитивных представ лений о предмете до рациональной реконструкции процесса раз вития науки (в ее истории) на основе тщательно разработанной теоретической схемы процесса развития науки. Первые попытки отталкивались от наивного (по сегодняшним меркам) желания восстановить «то, что было», какова была историческая уникальная реальность. Основным методом был эмпирический, однако узость понимания предмета при решении более сложных задач (чтобы понять закономерности развития науки) неизбежно приводила и приводит сторонников реалистического подхода к субъективному релятивизму.
Следующий шаг в теоретизации представлений о предмете ИНИ — это постепенное введение в исследование все большего числа политических, социально-экономических, демографических, общекультурных и других факторов, выявление причин событий, учет общих законов развития науки (а не только часто очевидной уникальности конкретного научного открытия) и на их основе — причинно-следственное объяснение процесса развития науки. Уточняется предметная область, а в качестве методов исследова ния используются гипотетические «концепции и модели развития науки», которые, собственно, и проверяются на историческом материале.
И наконец, сам процесс теоретизации, концептуализации представлений о предмете ИНИ может стать и становится объек том внимания и научного интереса исследователя, превращаясь постепенно в сложную и важную научную задачу. Таким образом, от выявления причин и факторов (социально-экономических и др.), влияющих на развитие науки, исследователь переходит к их систематизации, классификации и другим процессам упоря дочения. Это неизбежно вводит исследователя в сферу так назы ваемого внеисточникового знания, т. е. в область его собственной мировоззренческой позиции, его идеологической и социально-политической установки и сословие-классовой позиции, в его строй мышления. Различия во внеисточниковом знании, естест венно, сказываются на понимании исследователем предмета ИНИ, на схему его рассуждений, в то же время они приводят к исполь зованию большого арсенала методов исследования. Это, пожалуй, самый сложный уровень и этап обобщения знаний в развитии той или иной науки.
Несколько слов о специфическом, уникальном свойстве на уки как объекта научного исследования. Дело в том, что наука — это система с рефлексией, т. е. система, содержащая собственное осознание. Ученые, как творцы науки, всегда стараются сочетать конкретное исследование с осознанием, осмыслением и рацио нальным отображением сущности своей научной деятельности в виде формирования целей и постановки задач исследования, перечня и обсуждения его методов, изложения логики, этапов и результатов исследования. Эти, так сказать, «сопутствующие элементы» научного исследования, по сути, представляют собой квинтэссенцию основных результатов исследования, отражая его специфику, новизну, отличие от предшествующих, старых резуль татов, и, в конце концов, то, на что прежде всего нацелена мысль историка науки (рис. 1.1).
Естественно, у исследователя-историка, находящегося на втором уровне рис. 1.1, возникает вопрос: как относиться к рассуждениям исследователя первого уровня, к его оценке и осознанию полу ченных им результатов? Игнорировать это, изучать и оценивать только сам по себе научный результат, полученный на первом уровне, или же учитывать самооценку автора результата, довериться ему, не боясь попасть в плен этой самооценки?
|
Реальная жизнь (общественная практика) |
Уровни исследований |
|
|
Наука |
||
|
(система с рефлексией) |
||
|
Иг^гтюплвяиыр птлппгл \/плоиа |
||
|
История науки |
||
|
Историография |
||
|
науковедения |
гИЛ^) 1с/-^иоаги/1С 1рс1ос1и уриопл |
Рис. 1.1. Взаимосвязь науки и истории науки
Сложность вопросов и важность ответов на них очевидны, но от этих вопросов историку науки не уйти. Чтобы до конца понять эти гносеологические проблемы, помимо знания общих представ лений об изучении систем с рефлексией, необходимо провести конкретные историко-научные исследования с целью накопления опыта работы с такими системами. Нам представляется, что в каждом конкретном историко-научном исследовании имеют место и доверие к автору изучаемой научной концепции, и крити ческая оценка, перепроверка выдвигаемых научных результатов. Таким образом, историк науки постоянно переключается с одной позиции на другую, оказываясь то внутри системы с рефлексией (часто осознанно), то вне системы, наблюдая эту систему извне. В такой двойственной роли, по существу, выступает каждый раз оппонент или рецензент того или иного научного труда, диссерта ции, дипломной или курсовой работы.
Следующий уровень исследования — историография науко ведения рано или поздно порождается в процессе накопления историко-научных результатов. Так, уже известны «история истории физики», «история истории математики», появились историогра фические работы в социологии, праве, методологические работы по историографии научного знания.
Для специалистов в области истории управленческой мысли этот этап еще впереди, но нужно готовиться к нему, изучая резуль таты коллег и накапливая знания в области историографии наук. Отметим только, что на данном уровне предметом исследования являются уже системы с двойной рефлексией, а это уже новое качество, новые проблемы. В данном учебнике есть разделы, содержащие материал, относящийся к историографии управлен ческой мысли, но, конечно, это только «материал», а не собственно
«историография».
Аудитория ИНИ. Историко-научные исследования проводят ученые в каждой конкретной области, но все вместе они пред ставляют собой систематическое знание о возникновении, развитии и становлении различных наук, которые можно объединить одним понятием «история науки». Выделение истории науки в научную дисциплину привело к тому, что отчасти ее аудитория — это сами историки науки. Как и в других дисциплинах, профессионали зация вызвала к жизни специализированную литературу и особые стандарты отбора и подготовки исследователей. Для профессиона лов такие стандарты (например, тщательное изучение первичного источника) представляются очевидными и совершенно необходи мыми для того, чтобы область исследования была научной. В то же время в связи с обилием подробностей и той степенью точности, которые вызваны применением этих стандартов, аудитория исто риков науки до крайности сужается.
Другое следствие профессионализации — растущие разно гласия между историками науки и учеными-предметниками этой науки (естественниками, экономистами, психологами, правоведами, управленцами и др.) относительно целей истории науки и того, кому она предназначена, для кого творится. Проще говоря, историки жалуются, что ученые придают историческому знанию меньшую ценность по сравнению с естествознанием, экономикой, правом и пр., а ученые обвиняют историков в недостаточном внимании к тому, что, по их мнению, составляет сердцевину науки, — про грессу истинного знания о природе, обществе, политике.
Разногласия эти связаны со спором о целях научного познания, который в свое время разделил историков и философов науки, Главная причина заключалась в том, что историки науки, сосре доточившись на собирании свидетельств о прошлом и объясняя события и взгляды из контекста, стали ближе к историкам вообще и отдалились от философов, которые объясняли развитие науки прогрессом рациональности и объективного знания. В то время как историки писали о прошлом, философы науки использовали конкретные случаи для подтверждения своих эпистемологических аргументов. Если первых подстерегала опасность тривиализации знаний, то вторых — опасность исторической недостоверности. В результате неопределенность с аудиторией истории науки остается. Проблема эта не является чисто академической, отно шения между учеными и публикой и посредническая роль в них истории науки широко обсуждаются. Идут споры о том, какой именно образ науки должен быть доведен до широкой аудитории. Этот спор обостряется, когда, как в случаях с музейными экспози циями, вопрос об образе науки имеет коммерческое, политическое или образовательное значение.
Сложность вопроса хорошо иллюстрирует инициатива Евро пейского союза по поддержке истории науки. На проходившей в Страсбурге в 1998 г. конференции, которая называлась «История науки и техники и образование в Европе», присутствовало не сколько групп с различными интересами. Одна из них предлагала развивать историю науки для того, чтобы помочь преподавателям естественных дисциплин (недостаток мотивации у студентов — это постоянная тревога преподавателей). Другая группа предлагала преподавать историю науки студентам, изучающим гуманитарные и социальные предметы, чтобы в наш технический век дать гра мотное в истории науки и техники поколение. Третьи стремились обучать истории науки студентов-естественников для того, чтобы привить им чувствительность к общекультурным аспектам. Наконец, четвертую группу — академическую — можно было заподозрить в желании продолжать свои узкоспециализированные исследо вания и вообще никого не обучать.
В качестве примера неоднородности аудитории истории науки можно привести процесс рецензирования в Великобритании книг в этой научной области. Когда книги, присланные в «Литератур ное приложение к "Тайме"» (один из ведущих журналов книжных рецензий), попадают на стол к редактору отдела науки, он часто выбирает в качестве рецензентов ученых-естественников, т. е. тех, кто видит цель истории науки в том, чтобы обслуживать науку. Книги же по истории других гуманитарных отраслей посылаются на рецензию специализирующимся в соответствующих вопросах историкам: например, книги по истории искусства посылаются историкам искусства, а не художникам, а книги по истории экономической мысли — историкам экономической мысли, а не экономистам. В результате историки науки иногда жалуются на то, что их рецензентов предмет не интересует, а рецензенты обвиняют историков в том, что те не пишут о настоящей науке.
Исходя из неопределенности аудитории ИНИ, можно утверж дать, что и статус историко-научных исследований неоднороден во всем мире. Например, в западных странах вопросу статуса научно-исторических исследований уделялось гораздо больше внимания, чем в России. Это было частью профессионализации, Отделения от естественных наук, выработки собственных стандартов практики и преподавания. Новая дисциплина смотрела критически на любительский интерес к великим людям, открытиям и вкладу в научное знание или на копание в деталях, которые имеют лишь местное значение. Во время этого позитивного развития возникло множество солидных исследований, трансформировавших знание об истории науки.
1.3. СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Управление различными объектами, в том числе организа цией, — это реальная конкретная осознанная деятельность людей по достижению определенных целей, удовлетворению определен ных потребностей в каждый конкретно-исторический период. Отсюда следует, что наука управления, изучающая управленческие отношения, является вторичным образованием по отношению к реальной, конкретной управленческой деятельности людей.
История управленческой мысли, в свою очередь, занимается этим вторичным образованием. Она изучает управленческую мысль в ее историческом развитии (в широком смысле), реконструируя прошлое, восстанавливая возникновение и смену мыслей и рас суждений, различные воззрения, взгляды, управленческие теории, переходы в них и логику каждого из этих переходов, раскрывая их необходимый характер. Причем очень важно отметить, что пред метом историко-научной реконструкции является все, что проис ходило в истории управленческой мысли, т. е. не только то, что вошло в последующее развитие науки, но и то, что было отбро шено, оставлено как ошибочное построение. Ведь для истории любой науки, в том числе и управления, важным является не столько хронологическое изложение позитивных результатов науки, сколько выявление причин и на основе этого понимание хода и закономерностей ее развития, что предполагает анализ как достижений научной мысли, так и ее ошибок, неверных ходов и траекторий в развитии.
В силу диалектической связи предмета и метода науки переход к методологическим проблемам ИУМ позволяет одновременно более конкретно охарактеризовать и ее предмет, который пред ставляет собой не просто совокупность управленческих идей и теорий, а именно их историю. Выяснение смысла этой историч ности имеет большое значение в плане как предмета ИУМ, так и ее методологии. Ниже будет дана конкретизация направлений расширения предметной области историко-научных исследований применительно к ИУМ.
Факторы развития ИУМ. Мыслительная деятельность, направ ленная на поиск рациональных форм и методов организации управления обществом, хозяйством, организацией, производ ством, всегда осуществлялась как вид конкретной, исторической по своему существу, общественной деятельности. Вне общества нет науки управления, она социальна по своей природе, она есть порождение и органическая составляющая общества. Более того, управленческая мысль, управленческая наука всегда обслуживала общество, отражая в себе определенные социально-культурные условия, в которых она зародилась, развивалась и исчезала.
Что же является основой этих социально-культурных условий? Где источник формирования духовной жизни общества, проис хождения общественных идей, теорий, взглядов?
На эти вопросы есть разные ответы, один из них предполагает поиск наиболее существенных факторов развития общественной мысли, в том числе ИУМ. На наш взгляд, совокупность объектив ных материальных условий жизни общества и соответствующих материальных производственных отношений составляет тот «реаль ный базис», на котором возвышается политическая, социальная, правовая и управленческая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Значит, источник формирования всех управленческих идей, теорий, взглядов надо искать прежде всего в условиях материальной жизни общества, в уровне развития производства, в общественном бытии, отраже нием которых эти идеи являются.
Следовательно, и различие теорий, концепций, суждений об управлении в разные периоды истории общества обусловлено и может быть объяснено прежде всего различием условий мате риальной жизни общества в данные периоды. Эти условия мы считаем первым фактором развития ИУМ.
В то же время надстроечные отношения, будучи обусловлен ными базисом, отличаются относительной самостоятельностью, взаимодействуют между собой и испытывают взаимовлияние. Они оказывают активное обратное воздействие на базис, содействуя более прогрессивному развитию или, наоборот, тормозя такое раз витие. Более того, в развитии ИУМ известны периоды, когда Управленческие идеи, концепции и теории опережали уровень Развития материальных сил в обществе, отражая состояние науч ных исследований, в том числе в области управления.
Исходя из предмета и диалектического метода исследования ИУМ, основанного на принципе историзма, необходимо отмечать достижения мыслителей прошлого, подчеркивая вместе с тем историческую и сословие-классовую сущность их учений, оце нивать мировоззренческую позицию авторов этих учений. Одно временно недопустимы нигилизм и субъективизм при оценке культурного наследия прошлого в области управленческих теорий. Эта оценка должна быть объективной и конкретно-исторической.
Именно поэтому в качестве второго фактора развития ИУМ следует рассматривать совокупность демографических, религиоз ных, общекультурных, этнических и национальных особенностей, сословие-классовую структуру общества, политические и социальные страты общества и их соотношение в обществе в конкретно-исто рический период.
Сословие-классовый конкретно-исторический подход к управ ленческим взглядам позволяет выявить не только мысли «прошлого», специфичные для своего времени, но и очень многое из того, что оказалось инвариантным относительно исторических периодов, конкретных общественных формаций и классовых структур. Это обстоятельство необходимо учитывать при оценке вклада того или иного автора управленческой идеи в общее развитие ИУМ.
Одна из задач исследователя ИУМ — помнить о важном и не оспоримом значении прикладного аспекта науки об управлении, о том, что во все времена мыслители пытались решить самые насущные вопросы человечества — вопросы рационального управ ления обществом, государственным хозяйством, отдельной орга низацией. Прагматическое значение управленческих концепций и теорий всегда играло определяющую роль в разработке различных проблем в области управления. В то же время не надо забывать и о том, что теоретические конструкции и выходящие из них прак тические предложения в области управления непосредственно зависят от идейной позиции автора, его мировоззрения. В любом учении так или иначе находят свое теоретическое выражение мировоззренческое отношение его автора к окружающей соци альной действительности, его идейно-политические симпатии и антипатии, пристрастия и устремления, оценки существующего положения дел в управлении современным ему обществом и пред ставления о путях его эффективного развития.
Объективная диалектическая взаимосвязь между историческим и логическим, наличие в любом предмете научного исследования характеристик всеобщего, особенного и единичного требуют учета также ряда внешних факторов развития ИУМ. К этим факторам относятся уровень развития и состояния общественной мысли в изучаемом обществе (или стране); внутренняя и внешняя госу дарственная политика изучаемой страны в области экономики, науки, культуры, международных отношений и т. п.; уровень раз вития и состояние управленческой мысли в изучаемом обществе в предшествующие периоды; уровень развития и состояние все мирной управленческой мысли в предшествующие и рассматри ваемый периоды. При таком подходе неизбежно использование историко-сравнительного метода исследования, ибо адекватная характеристика и оценка места и значимости отдельных регио нальных учений и взглядов отдельного ученого возможны лишь в контексте целого, в рамках всемирной управленческой мысли.
Таким образом, вырисовывается следующая схема гносеологи ческого процесса в ИУМ. Для исследования определенного управ ленческого учения изучают существенные факторы развития ИУМ:
конкретно-историческую обстановку данного региона или страны, социально-культурные условия, в которых родилась и развивалась исследуемая управленческая мысль (концепция, учение, теория, научная школа), социально-экономическое положение страны, всю совокупность объективных материальных условий жизни общества и состояние других факторов внешней (по отношению к автору управленческой концепции) среды. Результат такого ана лиза представляет собой некий фон возникновения и развития исследуемой конкретной концепции (теории, учения, научной школы) управления.
Далее необходимо познакомиться с личностью автора управ ленческой концепции: изучить его биографию, выяснить его соци альное происхождение, к какому сословию (или классу) в обществе и научному сообществу он принадлежал. Очень важно знать, какое место в обществе занимал ученый, что являлось его основной деятельностью — только ли разработка научных теорий или он занимался практической управленческой деятельностью (в госу дарственной, общественной или коммерческой организации). Имея эти сведения, легче понять и оценить мировоззрение автора учения, а зная источники формирования взглядов ученого — оценить его идейную позицию.
Важно также рассмотреть, какие формы, модели и конструк ции мысли отражены в рассматриваемой концепции, являются они идущими и определяющими для данного мыслителя или впервые вводятся им в теоретический оборот и во многом не отработаны.
Эти результаты анализа необходимо учитывать для того, чтобы дать объективную и строго научную оценку изучаемой концеп ции, определить ее значение для прошлого (т. е. для того времени, когда она возникла и развивалась), для настоящего и будущего.
Нельзя не учитывать и творческий характер деятельности мыслителей в области управления и самих идей управления. Ведь чем крупнее становилась организационная система общества, тем более важной являлась проблема эффективного управления им. Человечество не может развиваться без повышения организован ности, без такого рычага, как управление. Все это требовало и будет требовать от авторов управленческих идей творческого подхода к разработке новых идей, концепций и теорий. И этот творческий характер управленческих концепций не должен оста ваться в стороне от внимания историка управленческой мысли. Именно поэтому следует очень бережно относиться к разного рода утопическим (для данного периода) взглядам. Часто они оказыва ются весьма ценными и полезными для более позднего периода.
Особо следует остановиться на источниковедческой проблеме ИУМ. С «наблюдения» источников начинается первое знакомство с объектом ИУМ. Как отмечалось, «наблюдать» в основном приходится только эмпирию историко-научного исследования, т. е. только текст. Прежде чем принять решение о достоверности источника и правдоподобии наблюдаемого факта, относящегося уже к предмету ИУМ, требуется кропотливая, тщательная работа с большим объемом текстов (мемуарного, документального, науч ного, эпистолярного, архивного и другого рода).
Специальные письменные источники, в которых содержится материал, характеризующий уровень развития управленческой мысли, условно можно разделить на две группы: отражающие непосредственную хозяйственную деятельность организаций и представляющие попытку осмыслить управление хозяйственной деятельностью. В письменных источниках, относящихся к первой группе, отражалась хозяйственная повседневная деятельность, фиксировались процессы принятия управленческих решений либо данные, необходимые для подготовки, принятия, реализации управленческих решений и контроля за их выполнением, регла ментировались процессы управления хозяйственной деятельностью. Это — многочисленные документы хозяйственной отчетности;
протоколы заседаний коллективных органов управления той или иной организацией; различные правовые акты, оформлявшие имущественные, договорные и иные отношения между сторонами процесса управления; переписи населения и пр. Такие документы формировались с древних времен. Так, наиболее ранние письмен ные документы в виде иероглифических надписей, отражающие хозяйственную деятельность в государствах древних царств, отно сятся к эпохе меди и бронзы, т. е. к 5-4-му тыс. до н.э.
К сожалению, документы второй группы стали появляться только в ХУП-ХУШ вв., что затрудняет процесс исследования идей управления предыдущих эпох, в частности управление в тех же древних царствах, где осуществлялась довольно бурная хозяй ственная деятельность. По крайней мере, до сих пор не найдены источники — как специальные труды ученых прошлого, изданные до середины XIX в., которые были бы целиком посвящены осо знанию и осмыслению управления как особой сфере деятельности. Наиболее значительный труд — это 7-томное произведение Лоренца фон Штейна «Учение об управлении», изданное в 60-е годы XIX в.
Однако это вовсе не означает, что деятели политики, науки, экономики и культуры разных времен и народов не обобщали и не систематизировали управленческий опыт или не обращались к известным концепциям управления обществом, государством, организацией, производством. Напротив, обширный материал по управленческим вопросам содержится в книгах и рукописях по философии, социологии, военному делу, политике, праву, политэко номии и другим наукам, в художественной литературе, мемуарах и прочих источниках.
К сожалению, источниковедческая проблема — наименее разработанная из методологических проблем историко-научных исследований, а тем более ИУМ. Поэтому здесь мы выскажем только наше представление об источниковедческих проблемах и путях их решений. Для ИУМ очень важны традиционные во просы ИНИ: как классифицировать множество источников ИУМ? Есть ли специфика в изучении различных видов источников? Сопоставимы ли источники — представители разных видов и что служит мерой их сравнения? Как организовать рациональный поиск источников? Что значит «получать новое знание» из источ ника?
В поисках управленческих идей приходится работать со мно жеством видов источников, каждый из которых в свою очередь состоит из нескольких подвидов. Это — периодическая литература (научные, научно-популярные журналы, газеты), монографии; сборники научных статей; материалы съездов, симпозиумов, кон ференций и т. п.; законодательные акты; положения и уставы; труды научных обществ, государственных отраслевых комиссий; журналы министерств (в том числе ученых комитетов министерств и ведомств); протоколы и материалы заводоуправлений; архивные материалы и документы; письма, мемуары и дневники; программы политических кружков и обществ; социально-экономическая ста тистика; художественная литература; учебные программы планы, программы, курсы и т. п.
Существует много разных признаков для классификации источников. Но один признак — специфика исследовательской работы с источником — следует выделить. Дело в том, что суще ствует определенная специфика исследовательской, поисковой работы с различными видами источников, погружения в истори ческое прошлое источника, которая каждый раз требует своего рода «переключения» в исследовательском настроении, в органи зации самой исследовательской работы. Обычно «переключение» осуществляется из состояния современного независимого наблюда теля, рассуждающего извне анализируемой системы (а главное — в терминах и достижениях современной науки управления), в состо яние «погружения», «растворения» в духе и времени анализируемой системы экономического общества, научного сообщества, всего окружения носителя управленческого знания с целью реконструк ции прошлого во всем его многообразии и уникальности. На самом деле оба крайних положения исследователя являются вариантами перевода прошлого на два языка. В первом случае происходит переоценка достижений прошлого по мере развития современной науки, во втором — реконструкция прошлого на языке прошлого. Оба крайних подхода необходимы, но явно недостаточны для реше ния задач ИУМ — обнаружить знание об управлении в прошлом и оценить развитие этого знания. Поэтому и следует пребывать то в одном, то в другом исследовательском режиме, а выводы об оцениваемых концепции, учении, теории, мысли делать чаще всего двойственные.
Первый подход демонстрирует «преимущество» настоящего перед прошлым, он позволяет по крайней мере обратить внима ние на достижения в прошлом. В конце концов, именно первый подход — достижения и проблемы современной науки управле ния — послужил толчком для обращения к ИУМ, точнее, обнару жил важность и необходимость формирования ИУМ как научного направления. В свою очередь, второй подход часто демонстрирует полную беспомощность настоящего в попытках объяснить прошлое Только с позиций современности. Причина этого — конкретная историчность и уникальность прошлого. В целом мы отдаем пред почтение второму подходу и придерживаемся его в своих исследо ваниях, но не в чистом виде, естественно, а применяя современные
знания и достижения современной методологии историко-научного исследования. Критерием истинности знания, реконстру ируемого при анализе прошлого, всегда должна служить практика управления того же и последующих периодов.
Что касается «взаимоотношений» предмета ИУМ с предметами других историко-научных исследований (прежде всего с предме тами истории экономических учений, политических и правовых учений, социологии, психологии), то различие очевидно в опре делении предмета, а также методов и целей собственно науки управления, политэкономии, права, психологии, социологии, статистики и т. д. Однако, в связи с тем, что до начала XX в. не было предметно и институционально выделенной науки управ ления, поиски управленческих мыслей, концепций и даже учений пока осуществляются учеными (и нередко завершаются успешно) в трудах по смежным историко-общественным наукам. Поэтому одна из проблем, с которой сталкивается исследователь управ ленческой мысли, — найти отражение предметной области исто рии управленческой мысли во множестве источников историко-научных исследований, которые давно «арендованы» и даже монополизированы представителями других уже устоявшихся и специализированных наук. К ним относятся истории таких наук, как государственное благоустройство (благосостояние) и бла гочиние (безопасность), экономическая политика, практическая экономика (экономика различных отраслей), отраслевые правовые науки (полицейское, государственное, общественное, финансовое, административное право), административная наука, политология, государственное управление, политэкономия, социология, статис тика, военная наука, кибернетика, системология, психология и др. По мере понимания сущности управления как особой професси ональной деятельности и все более четкого выделения предмета управления и ИУМ как наук стали понятными естественность и специфика этого гносеологического процесса. Это объясняется тем, что управление является онтологически самой эклектичной из всех видов профессиональной деятельности, а менеджеры в своей работе пользуются достижениями всех других наук, порождая свой новый и архисложный для исследования предмет науки управления.
Особо следует отметить взаимосвязь науки управления и про цесса обучения управлению, а также науки управления и управ ленческого консультирования. Первая пара отношений стала отчетливо определяться с осознания того, что управление — это особая специфическая деятельность и профессия, которой можно следует обучать. В разных странах к специальной подготовке управленцев (жрецов, писцов, демагогов, камералистов, админист раторов, руководителей, менеджеров, предпринимателей) пришли в разные времена. Упоминания о первых целенаправленных курсах и программах подготовки жрецов — лиц для управления государ ственной казной (в XVIII в. их стали называть камералистами) имеются в трактатах религиозных и государственных деятелей и мыслителей древних цивилизаций Месопотамии и Шумера (5 тыс. до н.э.). В программах отражались актуальные потреб ности в определенном классе людей, а реализация этих учебных программ, в свою очередь, способствовала распространению управленческих идей, их адаптации и совершенствованию.
Теперь уже очевидно (по крайней мере, легко доказать), что эта взаимосвязь практически всегда служила обоюдному обога щению. За многие века появилось множество учебных организа ций для подготовки менеджеров и предпринимателей. В России первое высшее коммерческое училище было открыто в Москве 1772 г. А первая школа бизнеса была открыта в США в 1881 г. В настоящее время в мире существуют десятки тысяч организаци онных форм ежегодной подготовки и переподготовки миллионов управленцев и предпринимателей (школы бизнеса, школы делового администрирования, специальные семинары и курсы, научно-практические конференции и т. п.).
Не менее тесная и взаимовыгодная связь существует между наукой управления и управленческим консультированием. Можно даже высказать гипотезу о том, что если до появления первых консалтинговых компаний (примерно до начала XIX в.) творцами науки управления были практики и ученые, то с момента появле ния этих компаний основные научные идеи и концепции управ ления стали появляться как результаты консалтинговых проектов, как продукт деятельности консультантов. Конечно, большинство консультантов имели достаточно продолжительный опыт прак тической деятельности в качестве управленцев, но как авторы управленческих идей они стали известными уже будучи консуль тантами. В своей деятельности консультанты апробировали новые идеи на «живом» материале, консультируя руководство фирм и предприятий и по существу проводя на клиентской базе чистые эксперименты. Именно благодаря такой деятельности были сфор мулированы принципы эффективности управления консультан том Г. Эмерсоном, открыты функции управления консультантом А. Файолем, выявлены и сформулированы принципы научной организации управленческого труда консультантами П.М. Кержен цевым, О.А. Ерманским, А.К. Гастевым, разработаны новейшие технологии стратегического управления Бостонской консалтин говой группой, консультантами фирм «МакКинзи» и «Артур ДЛитл», технологии реинжиниринга бизнес-процессов консуль тантом М. Хаммером и др.
Таким образом, вторая пара отношений более плодотворна с точки зрения развития науки управления, нежели первая, хотя без первой пары не было бы в обществе управленцев развитых и творчески мыслящих творцов этой науки.
1.4. ОСНОВНЫЕ ТЕЧЕНИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ С 4-ГО ТЫС. ДО Н.Э. ПО XX В.
Исследователи управленческой мысли единодушны в том, что идеи управления постоянно предвосхищали или сопровождали конкретную управленческую деятельность. Конечно, многие из идей канули в Лету, так и не получив своего отражения в пись менных источниках по причине отсутствия письменности либо за ненадобностью их фиксировать. Поэтому судить о том, какие идеи и взгляды на управление существовали в эпоху древних челове ческих сообществ — племен скотоводов-земледельцев 20—5-го тыс. до н.э. — без наличия письменных документов достаточно сложно. В то же время исходя из имеющихся памятников, а также пред ставлений о хозяйственной деятельности в те далекие времена и о результатах (продуктах) этой деятельности, можно предполо жить, что такие идеи существовали, если признать первопричиной существования жизни рационально мыслящего человека на Земле удовлетворение естественных физиологических, биологических и иных природных и приобретенных потребностей. А последние также естественно вызывали потребность в организации коллек тивного труда (например, в родовых общинах), что существенно уменьшало затраты на производство жизненно важных продуктов и орудий труда.
К примеру, известны памятники земледельческих и скотовод ческих общин Нижнего и Верхнего Египта 20-5-го тыс. до н.э., селившихся на плодородных землях долины Нила. Жители этих поселений употребляли в пищу имевшиеся растительные ресурсы, занимались охотой на диких быков и оленей, используя стрелы с кремниевыми наконечниками и деревянные бумеранги, рыбо ловством с помощью костяных гарпунов и удочек с костяными крючками, одомашнивали диких животных, разводили мелкий и крупный рогатый скот. Они занимались земледелием, причем землю рыхлили мотыгой с кремниевым наконечником, урожай убирали жатвенными ножами из кремния в деревянной рукоятке, а зерно хранили в специальных глиняных сосудах и ямах, обма занных глиной и устланных циновками. Очевидно, что производ ство такого рода орудий труда требовало определенной организо ванной деятельности, хотя бы на уровне отдельного индивидуума» т. е. осуществления самоуправления. Наиболее веским доказатель ством осуществления целенаправленной деятельности, требующей выполнения ряда управленческих функций по отношению к груп пам и коллективам людей, являются обнаруженные на территории Египта следы крупных оросительных систем (многочисленные каналы и плотины для задержания и отвода воды) и знаменитые великие пирамиды. И то, и другое требовало достаточно обшир ных знаний в области строительного и инженерного искусства, техники, математики, очень серьезных проработок строительных идей и планов, участия многотысячных коллективов строительных рабочих и их организаторов, проектирования работ и специализа ции работников, больших материальных ресурсов и финансовых средств.
Исходя из перечисленных фактов, а также из выводов исследо вателей гражданской истории, можно высказать предположение, что в эпоху раннеклассового общества еще до появления письмен ности возникали управленческие идеи относительно осуществления отдельных управленческих функций — планирования, организации, мотивации, учета, контроля. В середине 4-го тыс. до н.э. в древне египетском обществе наметились контуры сословных прослоек и классов, что привело к появлению первых государств как регуля торов отношений между новыми социальными группами, а также как организаторов работ по созданию и поддержанию своих систем жизнеобеспечения. Первые государства возникли в пределах неболь ших областей (номов), которые охватывали несколько поселений, объединенных вокруг центра города-полиса, где находились рези денция вождя и святилище почитаемого здесь главного божества.
С появлением письменности и государств осмысление управ ленческой деятельности стало приобретать все более системный характер. Поскольку в эпоху государств-полисов продолжали существовать государственное (общественное) хозяйство, храмовое (священное) хозяйство и частное хозяйство, можно предположить, что большую часть времени (если не всегда) управленческая мысль развивалась в виде 2—3 одновременно сосуществующих течений, обслуживающих государственное, храмовое и частное хозяйство.
Вполне естественно, что эти течения часто пересекались, обога щая друг Друга своими достижениями, заимствуя управленческие идеи и взгляды, часто порождая утопические проекты идеальных государств и управления ими («Государство» Платона, проект со вершенного государства Гипподама, модели государств-полисов в «Политике» Аристотеля, проекты Ф. Бэкона, К. Маркса, совре менные модели рыночных экономических систем — шведская, японская, американская).
Сама управленческая мысль, будучи во многом обслужива ющей по своему назначению, всегда создавалась в интересах субъекта управления, например для повышения общей эффектив ности управления соответствующим объектом. Как отмечалось, критерии эффективности вначале были психологические (удов летворение потребностей), затем все больше стали проявляться и другие критерии: экономические (эффективность производства и рациональность его организации), политические (потребность во власти), социальные (сбалансированность сословий и классов в обществе), правовые (сохранение правопорядка в обществе). По мнению, например, Платона в соответствии со множеством объективных человеческих потребностей в городе-государстве должны существовать многочисленные отрасли общественного производства. В связи с этим в модели идеального государства Платон теоретически обосновывает (возможно, впервые в ИУМ) разделение общественного труда как средство повышения эффек тивности управления: «Люди рождаются не слишком похожими Друг на друга, их природа бывает различна, так что они имеют различные способности к тому или иному делу... Можно сделать все в большем количестве, лучше и легче, если выполнять одну какую-нибудь работу соответственно своим природным задаткам, и притом вовремя, не отвлекаясь на другие работы». Идея разде ления труда и специализации (после Платона или вследствие высказываний Платона) станет очень популярной на всех конти нентах. Так, в середине III в. до н.э. известный представитель китайской школы законников ученый Хань Фэй-цзы, решая ос новную свою задачу — как обеспечить наибольшую эффектив ность безфаничной власти государя, наставлял: «Когда советники исполняют свои обязанности и все служилые люди находятся на своем посту, а правитель использует каждого сообразно его способностям, это называется «претворять постоянство». Посему Мазано:
Так покоен! Как будто нигде не пребывает.
Так пуст! Невозможно понять, где он.
Просветленный правитель пребывает в недеянии наверху, а его чиновники трепещут от страха внизу. Таков путь просветленного правителя: он побуждает знающих представить ему свои сообра жения, а сам принимает решения, поэтому его ум никогда не исчерпывается. Он побуждает достойных раскрыть свои способ ности, поэтому его достоинство никогда не истощается».
Системные представления об управлении государственным хозяйством (в широком смысле слова) с появления крупных госу дарств-полисов и до конца XX в. прошли три основных этапа:
• управление полицейским государством (и/или в полицейском государстве);
• управление правовым государством;
• управление культурным государством.
Во всех 3 концепциях объектом управления рассматривалось все хозяйство соответствующего государства, а субъектом управ ления чаще всего — государство.
Первый этап— управление полицейским государством — наиболее продолжительный. Начало его связывается с выдвинутой впервые еще в I тыс. до н.э. в Древнем Китае концепцией естест венного права и продолжался он до конца XVIII в. Согласно кон цепции естественного права и развившемуся в Древней Греции в V в. до н.э. учению эвдемонизма* счастье (блаженство) является высшей целью человеческой жизни, а цель государства заклю чалась в общем благе, счастье и совершенствовании общества. Теоретические социально-политические предпосылки породили концепцию и соответствующую модель управления полицейским
*Эвдемонизм (Философский энциклопедический словарь. М., 1983) (от греческого ЕтЗбси^кта — счастье, блаженство) — античный принцип жизнепонимания.., согласно которому счастье (блаженство) является высшей целью человеческой жизни. Предпосылкой эвдемонизма является сократовская идея внутренней свободы, достигаемой благо даря самосознанию личности и ее независимости от внешнего мира. Хотя эвдемонизм возник одновременно и в тесной связи с гедонизмом, они в известном смысле противостояли друг другу: счастье есть не просто длительное и гармоничное удовольствие (Аристотель), а результат пре одоления стремления к чувственным наслаждениям путем самоограни чения, упражнения, аскезы, отрешения от привязанностей к внешнему миру и его благам и достигаемая при этом свобода от внешней необхо димости и превратностей судьбы; это разумность, тождественная под линной добродетели.
Гедонизм (от греч. табу — наслаждение)—этическая позиция, утвержда ющая наслаждение как высшее благо и критерий человеческого поведения и сводящая к нему все многообразие моральных требований. Стремление
юсударством (от древнегреческого понятия лоХгсею.), означавшую искусство управления хозяйством полисов и охватывавшую всю совокупность управленческих и хозяйственных мероприятий, осу ществляемых в древних городах, а затем в номах и государствах.
Характерной чертой философии естественного права госу дарства, базирующейся на идее легитимации власти правителей, являлась мелочная государственная регламентация и опека как общественной, так и частной жизни граждан государств, царств, полисов. Это был период, когда монархи отождествляли государ ство с собственной персоной («Я, Единственный», «Государство — это я»), поэтому не было ни одной сферы жизнедеятельности, которой бы ни коснулось (прямо или косвенно) вмешательство государства.
Правосознание граждан государства было сознательно ориен тировано на нормы естественного права: небо, действуя через посредство этического рычага, регулирует нормы бытия, отклоне ние от которых им решительно пресекается. Эта концепция не только декларировалась, но и стала фундаментом представлений о правопорядке, согласно которым умелая администрация и эф фективное руководство любым объектом — это прежде всего разумное использование всех средств и методов, чтобы заставить подчиненных повиноваться. В ту пору существовали узаконенные государственные регламенты, государственные стандарты качества, согласно которым, например, ткачи должны были использовать точно определенное число ниток в производимой ткани, золото-швеи — употреблять золотые нитки строго установленной цены за моток, свечники — смешивать сало определенных сортов в точно установленной пропорции и др. Нарушители регламентов подвер гались штрафу или даже тюремному заключению, а их продукцию конфисковывали и уничтожали.
В работах государственных вельмож, чиновников-писцов, древних мыслителей содержатся требования, наставления, поже лания правителям, реализация которых, по мнению их авторов, к наслаждению в гедонизме рассматривается как основное движущее начало человека, заложенное в нем от природы и предопределяющее все его действия, что делает гедонизм разновидностью антропологического натурализма. Как нормативный принцип гедонизм противоположен аскетизму. Наиболее полное выражение принцип гедонизма получил в этической теории утилитаризма, понимающего пользу как наслаждение или отсут ствие страдания (И. Бентам, Дж.С. Милль).
49
обеспечивает процветание государств, благосостояние и безопас ность граждан полицейских государств. Чтобы умело править, фараону, царю или иному правителю государства предписывалось изучать науку и искусство управления. «Философия, учение о трех ведах, учение о хозяйстве, учение о государственном управлении — это науки. Корнем своим три науки имеют науку о государствен ном управлении, которая есть средство для обладания тем, чем не обладаем, для сохранения приобретенного и для увеличения сохраненного, и она распределяет среди достойных приращенное добро» [67].
Термин «искусство управления» встречается в большинстве трактатов и памятниках древней культуры, хотя его содержание различно. Например, в древнеиндийских трактатах он означает искусство наказания или руководство владения палкой (аапйапШ), а в работах древних китайцев «искусство управления — это умение назначать чиновников для выполнения (определенных) обязан ностей, в соответствии с именем требовать исполнения, властво вать над жизнью и смертью (людей), определять способности чиновников», «искусство управления скрыто глубоко в сердце (правителя)», и его «вовсе не следует показывать в противовес закону, который записан в книгах, хранящихся в правительственных учреждениях, и тому, что объявляется народу».
Концепция полицейского управления получила развитие в аграрных проектах древних римлян, а в эпоху феодализма — в регламентах-инструкциях для управляющих феодальными поместьями, в трудах, посвященных рациональной организации возникших уже в период раннего Средневековья крупных форм производства (вотчинных предприятий). В эпоху классического Средневековья (XI—XV вв.) еще больше усложняется постановка вопросов рациональной организации и управления феодальным хозяйством. Решение этих вопросов осуществлялось, в частности, путем проведения жесткой государственной политики фиксации повинностей (барщина и оброчные платежи). Благодаря этому организация хозяйства принимала устойчивый характер, что в свою очередь позволяло фиксировать и планировать расходы ресурсов предприятия, активнее осуществлять функции планиро вания, учета и контроля. В то же время пунктуальная регламентация делала управление феодальным производством недостаточно элас тичным и приспособленным к разного рода воздействиям и изме нениям внешней среды, сковывала инициативу индивидуумов.
В начале XVII в. появились первые трактаты по управлению в духе полицейской деятельности в Германии, которые носили теолого-библейский характер. В России одними из первых полице-истов были Ю. Крижанич, Гр. Котошихин и И. Посошков. В рабо тах этих авторов указаны причины несовершенной организации управления государственным хозяйством, приводится перечень мероприятий и рекомендаций по улучшению государственного управления отечественной промышленностью, сельским хозяйст вом, внутренней и внешней торговлей, транспортом, образованием
и другими отраслями народного хозяйства.
Таким образом, в эпоху полицейских государств наряду с опи санием существующего положения в области государственного управления периодически появлялись реформаторские работы с моделями более совершенного устройства этой формы управле ния, а также разработки по эффективному управлению частным хозяйством в рамках полицейского государства.
Наряду с широкой трактовкой термина «полиция» как «искус ства государственного управления» существовали и более узкие по содержанию определения. Причем из более чем 100 определе ний этого термина, известных, например, к началу XIX в., встре чаются очень краткие (например: «Полицейская деятельность (или благочиние) — это управление различными промыслами, согласно видам и намерениям государства») и довольно про странные (например: «Полиция есть женщина. Хотя еще ни один профессор не изъяснил существо ее, но она есть настоящая и един ственная хозяйка государства. Лучшею хозяйкою почитается та, о коей никто не говорит, которую никто не видит и не замечает. То же самое бывает и с хозяйкою государства. Впрочем, она не должна смотреть на пересуды людские. Иному может казаться, что слишком много порядка, другому — что слишком мало оного; и какая хозяйка может всем равно угодить — мужу, детям, служи телю и соседям» [57]).
В целом большинство трактатов по управлению хозяйством в полицейских государствах до конца XVIII в. при охвате практи чески всех элементов системы государственного хозяйства (общест венного производства) тем не менее очень часто представляли собой механический набор сведений, наставлений, советов и реко мендаций политического, экономического, естественно-техничес кого, юридического и другого рода. Именно в ту пору (конец XVIII в.) в различных странах Европы стали опять возникать специальные Школы по подготовке государственных чиновников — камера-ДИстов (от лат. сатега — свод, палата). Как отмечалось выше, чело вечество уже имело опыт подготовки такого рода специалистов (Жрецов) в древней Месопотамии и Шумере.
В университетах, лицеях и специальных школах Австрии, Гер мании, Англии, а позже и России стали готовить специалистов в области управления разными камерами — дворцовой казной, административными учреждениями, государственным имуществом, отраслями государственного хозяйства. Камеральные науки, препо дававшиеся слушателям, включали 3 рода дисциплин: экономию, или изучение хозяйственных и практических дисциплин (сельское хозяйство, горное дело, лесоводство, торговлю и др.); учение о государственном управлении; науку о финансах. Основными учебниками в камеральных разрядах (факультетах) учебных заве дений были труды полицеистов, а учебный материал по форме пред ставлял собой множество наставлений, рекомендаций и советов полицеистов [92]. Набор изучаемых предметов и вопросов был столь же обширен и разнообразен, как и сами сферы и формы «полицейского вмешательства» в дела общества и индивидуумов. Поэтому в силу многообразия вопросов, рецептурного характера предложений, достаточно слабой их проработки «в конце концов, получилась камералистика — какая-то каша из всякой всячины, политая эклектически-экономическим соусом, то, что требуется знать к государственному экзамену на должность правительствен ного чиновника» [58].
В таком виде чисто практической и эмпирической дисцип лины наука о полиции, содержащая «управление государственным хозяйством», находилась до конца XVIII в., когда начался второй этап в развитии науки управления хозяйством — управление правовым государством. Он был порожден прежде всего противо речиями жесткой деятельности полицейского государства. «Лич ность... не находя охраны и даже пощады своим разумным стрем лениям, обратилась против существовавшего порядка вещей. На борьбу с полицейским государством выступило преимущественно третье сословие — окрепшая буржуазия» [63]. Мелочная регла ментация стала преградой для технического прогресса, она пре пятствовала свободной конкуренции и превратилась в тормоз роста возникающей капиталистической промышленности в Англии, Франции, Германии и других странах.
Опираясь на реальные факты и научные результаты филосо фии, социологии, права, политэкономии, теоретики управления и экономисты-физиократы стали пропагандировать учение о «естественном праве» и «естественном порядке», формулировать и отстаивать так называемые естественные права человека. Они выдвинули идею объективности и закономерности общественного развития, рассматривая общество как живой организм, экономи ческую жизнь общества — как естественный процесс, имеющий внутренние закономерности, а общественные формы — как физио логические формы, т. е. вытекающие из естественной необходи мости самого производства и не зависящие от воли, политики, формы правления. От государства стали требовать, чтобы оно пере стало рассматривать общество как пассивную массу, а признало неприкосновенными личное достоинство гражданина, его права.
Итак, прежнему полицейскому государству было противопо ставлено правовое государство. Новые объект управления, задачи управления и достижения в других науках привели к тому, что возникла новая концепция и соответствующая модель управления правовым государством.
В качестве основного средства борьбы против полицейского государства было выбрано внеклассовое «догматическое право», которому должно подчиняться государство и которое гарантиро вало бы полную свободу личности от произвола администрации. В правовом государстве феодальной правительственной власти противопоставлялся закон, местное самоуправление, невмеша тельство в частную жизнь индивидуумов. Методологической осно вой концепции управления правовым государством послужили учение И. Канта о государстве как союзе под юридическими нор мами, учение об общественном договоре Ж.-Ж. Руссо, обосно ванное Т. Гоббсом, учение идеологов буржуазной политэкономии Ф. Кенэ, А. Смита и Д. Рикардо, представителей манчестерской школы политэкономии и теория разделения властей Д. Локка и Ш. Монтескье.
Влияние реальных изменений в управлении государственным и частным хозяйством, а также указанных учений и доктрин на науку о полиции сказалось в том, что предмет этой науки суще ственно сузился, изменились ее категории. Прежнее название полиции вообще и полиции благосостояния в частности утратили свое первоначальное значение. Полиция перестала охватывать все внутренние функции государства, а для обозначения всей сово купности последних стал употребляться термин «административная Деятельность» или «внутреннее управление». Термин «полиция» означает лишь деятельность государства по обеспечению безопас ности граждан и имущества. Часто эта деятельность государства в трактатах о государственном управлении называлась отрицатель ной деятельностью внутреннего управления, а положительная дея тельность по своему содержанию стала соответствовать прежнему Яонятию полиции благосостояния. Такое изменение в трактовке назначения управления закреплялось и в названиях органов внутреннего управления: совет по внутренним делам, коллегия внутренних дел, министерство внутренних дел, комитет внутрен них дел и пр.
Среди ученых, которые впервые явно и обоснованно разгра ничили предмет науки о полиции, следует выделить Г. Берга, Э. Вебера, X. Лотца, Р. Молля. В России концепцию правового государства несколько позже ученых европейских государств стали разрабатывать М.М. Сперанский, И.И. Платонов, Н.Н. Рождест венский, В.Н. Лешков.
Но, пожалуй, наиболее системно и комплексно концепцию управления правовым государством представил общественности немецкий ученый Л. фон Штейн, издавший в 60-х годах XIX в. 7-томный труд «Учение об управлении». В нем Л. Штейн одним из первых ввел термин «учение об управлении» вместо «науки о полиции», раскрыл содержание отдельных категорий этого учения — искусство управления, функции управления, методы управления и др. К разработке учения об управлении Л. Штейн подходил с позиций более общей науки о государстве, которая, по его мнению, изучает человеческие отношения, возникающие в государстве, в том числе отношения, порождаемые государст венным устройством и управлением. Штейн призывал ученых к исследованию проблем управления. Он писал: «Кто тщательно займется управлением, тот скоро поймет, что нет ни одной науки, которая равнялась бы этой по своему богатству и значению».
По Штейну, предметом науки об управлении является «внут реннее управление государства, которое представляет собой сово купность тех сторон государственной деятельности, которые доставляют отдельному человеку условия для его индивидуального развития, недостижимые его собственной энергией и усилиями». Объекты внутреннего управления, по Штейну, — это физическая, духовная, общественная и хозяйственная жизнь личности, а «учение о хозяйственной жизни личности» — это исследование вопросов обеспечения государством условий для создания материальных благ личности. Поскольку одни условия необходимы всем отраслям хозяйственной жизни, а другие — некоторым, Штейн разделяет рассматриваемую область на общую и особенную части. В общую он включает управленческую деятельность государства, вызыва емую всякого рода стихийными силами природы (организация борьбы с наводнениями, пожарами, организация страхования и т. п.), управление всеми видами транспорта и связи, управление кредитом, денежным обращением, ссудным капиталом. Особенная часть, порождаемая «фактическим различием отношений капитала и труда», содержит вопросы управления добывающей, обрабаты вающей, земледельческой, лесной, мануфактурной и другими отрас лями промышленности, торговлей, а также управления «духовным производством» (образованием, литературной деятельностью, цензурой, изобразительным искусством, изобретательством).
В последней четверти XIX в. в Германии и в русской либерально-буржуазной и либерально-народнической среде начала развиваться модификация концепции правового государства — концепция и модель управления культурным государством, которая ознамено вала начало третьего этапа в развитии управленческой мысли. Идеологи нового направления — Л. Гумплович, В.А. Гольцев, В.Ф. Левитский, М.М. Ковалевский — объясняли это явление тем, что даже конституционное, правовое государство обмануло ожи дания тех, кто раньше выдвигал идею правового государства; оно не удовлетворяло новые запросы и нужды граждан государства.
Вот как объяснял причины зарождения нового течения один из его творцов, В.А. Гольцев — ученик Л. фон Штейна, доцент Московского государственного университета, впервые в России прочитавший в 1881—1882 учебном году спецкурс «Учение об уп равлении»: «Вопросы общественного благосостояния привлекали все большее и большее внимание современных ученых и государ ственных людей. Каждый образованный человек понимает теперь, что государство не может безучастно глядеть на глубокие эконо мические явления, которые происходят в обществе. Сохраняя Лучшие особенности правового государства, уважение к человечес кой мысли, неприкосновенность человеческой личности, государ ство нашего времени берет на себя осуществление таких задач благосостояния, которые непосильны отдельному гражданину или общественным союзам людей. Правовое государство сменяется, таким образом, культурным государством».
Методологическими основаниями новой концепции служили исторические школы политической экономии и права, которые призывали к учету в науке влияния специфики и особенностей национальных культур, нравов, обычаев, форм правления, зако нодательств, обусловливающих своеобразие исторической судьбы развития определенного народа. В рамках первой исторической школы развивалась прикладная экономия (РгасИасЬе Есопоггне), вторую представители юридических наук считали экономической частью полицейского права. Кроме того, прикладной экономии предписывалась заслуга в «освещении этического значения культурного государства как органа социальных реформ». Приверженцы этой концепции задачу культурного государства видели в «смягче нии грубой борьбы за существование путем проведения в строй общественных отношений начал этики и справедливости, наряду с деятельной ролью в этом направлении личной и общественной самодеятельности» [64].
В последней четверти XIX в. развитие управленческой мысли в целом шло по двум направлениям: фундаментальные и приклад ные исследования. Среди фундаментальных исследований известны разработки методологических проблем управления в рамках полит экономии, правовой и административной науки (И.Т. Тарасов, А.В. Горбунов, Де-Бернардо), социологических и психологических аспектов управления (Л. Гумплович, Дж. Ваккелли), содержания и классификаций принципов и функций управления (В.В. Ива новский, Г. Бартелеми), экономических, правовых, политических и других методов управления (К.-Т. Инама-Штернег, Фр. Персико).
Так, в Германии ученик Л. фон Штейна К.-Т. Инама-Штернег в своих работах много внимания уделяет характеристике различ ных методов управления — «материальных», «нравственных», пра вовых, полицейских и др. Во Франции и Италии разработки осуществлялись в рамках административных и юридических наук и имели сугубо методологический характер. Так, из французских авторов наиболее известны Т. Дюкрок, М. Гориу, Г. Бартелеми. Особенно интересны работы Г. Бартелеми. По его мнению, целью управления культурным государством должно быть обеспечение благосостояния всех его граждан. Однако государственное вме шательство в частную жизнь граждан должно иметь определенные границы. Этот тезис послужил основой для разделения множества функциональных областей государственного управления на две группы — обязательные («существенные») и факультативные («спе цифические»). К первым относят военное, судебное, полицейское управление и управление «государственными имуществами» (фи нансовое управление), ко вторым — хозяйственное управление, управление народным образованием, транспортом, почтой, горным делом, лесоводством, страхованием, отраслями искусства и т. п.
В эти годы в Италии особенно активно разрабатывались соци альные и психологические проблемы управления. К классикам этого направления можно отнести Фр. Персико (1890), его система учения об управлении состояла из 4 частей:
• понятие об административной организации;
• учение о финансовом управлении;
• понятие и учение о военной и полицейской административной юстиции;
• учение о социальной администрации (с разделами о методах государственного управления экономическим, интеллектуаль ным и моральным развитием в обществе).
Другие представители этого направления — Де-Бернардо и Дж. Ваккелли. Де-Бернардо исследовал систему управления (в том числе управление коллективом) с социологической точки зрения. По его мнению, наука управления изучает «силы, составляющие административный организм, причины их деятельности и условия их развития». Конечная цель этой науки — раскрытие законов, управляющих явлениями административной жизни.
По мнению Дж. Ваккелли, должна существовать единая наука управления, изучающая одновременно социально-психологические и административно-правовые аспекты деятельности админист ративных органов. Он первым сформулировал понятие адми нистративной психологии (в отличие от психологии личности) как сложный симбиоз «индивидуальных личностей», занятых в адми нистративном органе. По Дж. Ваккелли, наука управления — это наука, изучающая психологические аспекты администрации наряду и в связи со всеми другими аспектами администрации — экономического, юридического и социального рода.
Среди прикладных разработок особое внимание ученых и прак тиков в тот период привлекали две проблемы: подготовка кадров управления (для работы в государственном секторе и в частных компаниях) и мотивация управленческих кадров. Наряду с этим разрабатывались вопросы соотношения централизации и децент рализации в управлении, организационных структур, совершенствования управления и др. Эти работы публиковались в трудах различных национальных и международных съездов, приурочен ных обычно к промышленным выставкам, в трудах специальных комиссий, а также в специальных журналах.
Во всех работах, характеризующих последние два этапа в разви тии управленческой мысли (до конца XIX в.), в качестве субъекта управления чаще всего по-прежнему рассматривалось государство, а в качестве объекта — народное хозяйство в целом (государственное, общественное и частное) или отдельные его элементы (отрасли, Регионы, предприятия).
Наряду с исследованиями проблем государственного управ ления в духе полицейского и правового государств со второй поло вины XVIII в. и в течение Х1Х-ХХ вв. активно разрабатывались так называемые национальные концепции управления частным капиталистическим хозяйством. Первые результаты исследований были опубликованы, естественно, в Англии и во Франции. Труды В. Петти, П. Буагильбера, Ф. Кена, А. Смита, которые стали осно вой классической школы буржуазной политической экономии, были посвящены проблемам управления национальными эконо миками, организации труда на национальных предприятиях. И точно так же, как объекты управления все больше стали при обретать национальный оттенок, а в экономических учениях по явились работы по французскому феодализму или английскому капитализму, в управлении стали конструироваться национальные модели управления, ставшие затем предметом исследований ИУМ. Национальная специфика предмета ИУМ (а это, как мы знаем, третий, наиболее сложный уровень предметной области) позволяет не только учитывать национальные и/или страновые особенности, но и выявить генетические особенности национальных хозяйст венных систем и соответствующих систем управления, объяснить эволюцию систем управления. Скорее всего, «национальное» во все времена было существенной частью реального управления хозяйством любой страны, но специфическим атрибутом предмета историко-управленческих исследований это стало не сразу, а только после того, как методологически окрепли научные основы управления (в том числе экономическая теория, право, гражданская история) и собственно методология исследований по управлению.
Примером работы по исследованию национальной системы управления на уровне промышленного предприятия можно назвать трактат английского исследователя, создателя первой вычисли тельной (точнее — аналитической) машины Ч. Бэббиджа «Эконо мика машин и мануфактур», опубликованный в 1832 г. В нем автор изложил результаты своих 10-летних наблюдений и эксперимен тов в области управления предприятиями различных отраслей, проведенных с целью получения научных обобщений и рекомен даций по совершенствованию организации труда и производства. В трактате много ценных идей и рассуждений по поводу разделе ния физического и умственного труда, специализации в произ водстве и управлении, размещения предприятий, применения счетных машин. Ч. Бэббидж по праву может считаться пионером научного исследования управления предприятием, он задолго до Ф. Тэйлора открыл многие принципы рациональной организации производства.
Вслед за Ч. Бэббиджом в 1835 г. в Англии появился фундамен тальный труд Э. Юра «Философия производства», в котором автор характеризует современное ему состояние фабричной системы в Англии и излагает общие принципы, на которых, по его мнению, должно быть организовано материальное производство. Следуя идеям о специализации Ч. Бэббиджа, Э. Юр призывает органи заторов производства к повышению механизации производства и использованию самостоятельно функционирующих машин с целью прежде всего снижения злоупотребления детским трудом» освобождения работника от тяжелого физического труда, повыше ния удовлетворенности работой, повышения общей производитель ности труда. Фундаментальный принцип, как его формулировал Э. Юр, заключался в том, чтобы «заменить ручное производство механической наукой».
В 50-х годах XIX в. в США стала бурно развивается так назы ваемая американская система производства, объединившая идеи европейцев в области создания механизированных фабрик и про изводства взаимозаменяемых деталей для предприятий разных отраслей. Центр исследований проблем управления промышлен ными предприятиями перемещается (и надолго) из Европы в США, а важнейшим предметом исследований становится создание меха нического и машинного производства, освобождающего человека от тяжелого труда, и управление этим производством. Объектами исследований второй половины XIX в. в США были предприятия текстильной, горнозаводской, сталелитейной промышленности и железнодорожное хозяйство. В 1886 г. в журнале Американского общества механиков-инженеров была опубликована статья Г. Тоуна «Инженер как экономист», в которой излагались принципы цехо вой структуры управления как инжиниринг менеджмента. Г. Тоун призывал управленцев к регулярному повышению квалификации, к приобретению знаний в области менеджмента.
Примерно в то же время в журнале Епешеепп Маgагше по явилась серия статей X. Эмерсона по эффективности производ ственной деятельности. В качестве консультанта X. Эмерсон реорганизовал несколько американских и иностранных компаний (ВигИп§1;оп КаНгоас!, АгсЫвоп, Торекаи 8ап1а Ре КаПгоас! и др.), руководствуясь идеей эффективности, за что он был назван «инже нером по эффективности». Он был одним из первых, кто связывал эффективность с организационной структурой. Путешествуя в качестве консультанта по всему миру, X. Эмерсон собирал факты для подтверждения своей идеи о неэффективности крупных, гро моздких организаций, в результате чего происходило «уменьшение отдачи от масштаба», и проводил реструктуризацию таких организаций, сокращая их размеры, персонал, число производственных единиц.
В России в XIX в., еще до отмены крепостного права, начался Процесс акционирования предприятий в ряде отраслей: текстильной, бумагоделательной, сахарной, стекольной и др. Этот процесс предвосхищали либо сопровождали мысли и идеи российских предпринимателей и управленцев о рациональной организации частных хозяйств. Специфика российской экономики до 1861 г. отличалась наличием в стране многочисленной армии неквали фицированных крепостных рабочих, что тормозило технический прогресс, внедрение известных в России идей Бэббиджа и Юра. Однако предприимчивое купечество, не дожидаясь отмены кре постного права, уже в начале XIX в. стало создавать современные капиталистические предприятия, часто вступая в альянс с поме щиками, закупать и использовать новую технику, внедрять методы материального стимулирования, нанимая наиболее квалифициро ванных из крепостных. А известный пример с Александровской хлопкопрядильной мануфактурой (С.-Петербург), которая в начале XIX в. была оснащена современным механическим оборудованием для прядения хлопка и льна, что ознаменовало создание в России первой фабрики, минуя ручное производство, говорит о том, что развитие систем управления хозяйством в России действительно шло своим национальным путем.
Действительно, рост количества фабрик в дореформенной Рос сии за 150 лет (с 1710 по 1861) почти в 100 раз (со 150 до 14 148 казенных и частных фабрик и заводов), с числом рабочих на пред приятии, достигавшим иногда несколько тысяч, свидетельствует о прогрессивности предпринимательской и управленческой нацио нальной мысли. Известны, например, указы российских императо ров, способствовавшие созданию, поддержке и развитию отечест венной крупной промышленности. Скажем, те заводы и фабрики, которые Петр I «признавал особо нужными — горные, оружейные заводы, суконные, полотняные и парусные фабрики, — устраива лись самой казной, а затем передавались частным лицам. В других случаях казна ссужала значительные капиталы без процентов, снабжала инструментами и рабочими частных лиц, устраивавших фабрики на свой собственный страх и риск; из-за границы выпи сывались искусные мастера, фабриканты получали значительные привилегии». Вообще говоря, при Петре I и его ближайших пре емниках (чего не скажешь уже о Екатерине II) устройство фабрики рассматривалось почти как государственная служба. «Государство признавало поэтому своим долгом всеми возможными средствами поощрять и награждать фабрикантов, исполнявших дело первенст вующей государственной важности». И это тоже было национальной спецификой хозяйствования.
Итак, с 4-го тыс. до н.э. до конца XIX в. управленческая мысль прошла путь от мозаичного изложения управленческих идей, опи сания отдельных управленческих функций и рекомендаций по их успешному осуществлению, разработки так называемых «одномер ных учений» об отдельных элементах управления (цели, функции, методы, процессы и др.) и/или аспектах управления (экономичес ких, психологических, правовых и др.) до «синтетических учений» или систем взглядов на управление хозяйством, организацией, группами, коллективами, отдельной личностью, исследующих систему управления в целом. В течение XX в. было разработано такое множество научных концепций, теорий и учений управле ния, возникло так много школ и направлений, что их хватило бы с лихвой на все предыдущие 6—7 тысячелетий, о которых коротко рассказано в данном разделе. Рассмотрим основные из них.
Как уже отмечалось, с конца XIX в. центр исследований тео ретических и практических проблем управления переместился в США. В связи с этим появление новых научных открытий в области управления организациями не заставило себя долго ждать. Уже в первые годы XX в. был опубликован ряд работ Ф. Тейлора, положивших начало так называемому научному менеджменту. «Научность» в работах Ф. Тейлора выражалась прежде всего в тех методах, которые были им разработаны и предложены для изучения производственной и управленческой деятельности на промышлен ных предприятиях США. Эти методы позволяли наблюдать за отдельными трудовыми движениями и производственной деятель ностью в целом, измерять результаты этой деятельности. Затем эти результаты использовались для рационализации рабочих опе раций, нормирования труда, выработки и обоснования рабочих заданий, совершенствования управления на предприятии, в цехе, на участке, совершенствования организационных структур и реа лизации отдельных функций управления. Для разработки этих методов и проверки собственных идей на различных предприятиях Ф. Тейлор провел ряд экспериментов, которые во многом напо минали эксперименты Ч. Бэббиджа, но были более систематизи рованы и обоснованы. Своими экспериментами Тейлор пытался Доказать, что лучший менеджмент — это подлинная наука, осно ванная на строго определенных законах, правилах и принципах, вторые инвариантны и применимы ко всем областям человечес кой деятельности, менеджмент как наука управления при правильном применении позволяет повысить производительность труда Рабочих, максимизировать как «прибыль для предпринимателя», так и доход рабочих [86]. Однако был один существенный недо статок в концепции менеджмента Ф. Тейлора — в ней недоставало человека. Точнее, он присутствовал в такой же неодушевленной форме, как и все другие ресурсы.
Если Ф.Тейлор в качестве объекта исследования избрал про мышленное предприятие, в качестве предмета — рационализацию трудовых операций как средство повышения эффективности уп равления, то другой теоретик менеджмента А. Файоль в 1916 г. сделал открытие на уровне системы управления в целом. Он сфор мулировал инвариантные функции управления любым объектом, субъектные функции управления, не зависящие от объекта, — это прогнозирование, планирование, организация, руководство, координация и контроль. Нечто подобное было сформулировано русским профессором В. Ивановским в 1883 г. в его учебном курсе о внутреннем управлении, но интересы В. Ивановского ограничи вались государственной организацией и функциями государствен ного управления.
Критика работ Ф. Тейлора в духе оценок «теории выжимания пота», а также явное пренебрежение «научным менеджментом» человеческим фактором были главными причинами появления в 20-х годах XX в. в США «школы человеческих отношений». Основные результаты экспериментов Э. Мэйо и Ф. Ретлисбергера противоречили «научному менеджменту», подтверждая принцип, что главная цель управления предприятием — повышение и под держание высокого уровня производительности труда зависит от социально-психологических факторов. Точнее говоря, высокая производительность объяснялась социальными условиями, в ко торых находятся работники, человеческими отношениями в орга низации — между работниками в группе, между работниками и менеджерами. Еще точнее: деловая организация по существу нечто большее, чем просто экономические институты, она представляет собой социальную организационную структуру, состоящую из человеческих личностей, и ею следует управлять соответствующим образом.
Представителями этой школы были высказаны схожие с древне египетскими две основные цели любого человеческого сообщества:
1) обеспечение материального и экономического существования всех его членов; 2) поддержание «спонтанного сотрудничества» во всей общественной структуре. Проблема заключается в том, чтобы выработать пути достижения этих целей. Если в классической экономической теории, к которой долгое время относилась управленческая мысль, полагались на «невидимую руку», то стало очевидной беспомощность этой «руки», а выход видели в активи зации менеджмента как вполне «видимой руки».
К триаде «знания-умения-навыки» все чаще стали добавлять недостающее звено — «волю менеджера» для превращения этого потенциала в действенную силу Именно благодаря осознанию архиважности этого звена в реальном управлении стали привле кательны исследования по лидерству, власти, процесса принятия решений (особенно в той части процесса, где речь шла о реализации принятого решения).
Школа человеческих отношений побудила множество исследо ваний в области человеческого поведения, поведения потребителя, человеческих потребностей, мотивации и т. п. Эклектизм менедж мента стал постепенно нарастать, в его ряды привлекались психо логи, социологи, физиологи. Своего рода социально-психологи ческая крайность школы человеческих отношений не обошлась без критики ученых-реалистов. В 40—60-е гг. стал разрабатываться системный подход к управлению. В эти годы появились так называемые синтетические учения — школа социальных систем, социотехнических систем, новая школа, исследование операций, ситуационный подход.
В результате наступил бум управленческих исследований — аспектных (экономических, экологических, правовых, политичес ких и т. п.), региональных (Европа, Азия и другие континенты), страновых (СССР, США, Англия, Франция и другие страны), от раслевых, элементных (принципы, цели, методы, кадры, техника управления), процессных (ППР, коммуникации, информация, бизнес-процессы, система управления в целом).
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Сформулируйте представление об управлении организацией в виде системы.
2. Каково современное представление системы научных основ управ ления?
3. В чем выражается и как проявляется взаимосвязь практики и науки управления?
4. В чем и как выражается взаимосвязь науки управления с управлен ческим консультированием и управленческим образованием?
5. Сформулируйте основные категории историко-управленческих наук — предмет, методы.
6. Охарактеризуйте важнейшие проблемы историко-научных исследо ваний (ИНИ).
7. Каковы предметные области истории управленческой мысли (ИУМ)?
8. Сформулируйте специфические проблемы исследований по ИУМ.
9. В чем взаимосвязь ИУМ с другими историко-научными исследова ниями?
10. Что означает «парадигмальный подход в ИУМ» в контексте управ ленческих революций?
11. Опишите гносеологический процесс ИУМ.
12. Сформулируйте источниковедческие проблемы в ИУМ.
13. Каковы роль и место ИУМ в решении актуальных проблем управле ния и в развитии общественной мысли?
14. Дайте характеристику историографии ИУМ.
15. Охарактеризуйте взаимосвязь и взаимообусловленность отношения «наука управления — обучение управлению». Проиллюстрируйте примерами.
16. Охарактеризуйте взаимосвязь и взаимообусловленность отношения «наука управления — управленческое консультирование». Проил люстрируйте примерами.
17. Дайте краткую характеристику основных течений управленческой мысли как филиацию идей (4-е тыс. до н.э. — XX в.).
18. В чем методологические основы и каково содержание концепции управления в полицейском государстве? Назовите разработчиков концепции в разных странах.
19. В чем основные методологические основы и каково содержание концепции управления в правовом государстве? Назовите разра ботчиков концепции в разных странах.
20. В чем основные методологические основы и каково содержание концепции управления в культурном государстве? Назовите разра ботчиков концепции в разных странах.
21. Назовите главные научные школы и теории управления XX в., их содержание и основных разработчиков.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Теория управления социалистическим производством /Под ред. О.В. Козловой. — М„ 1983.
2. Организация управления общественным производством / Под ред. Г.Х. Попова. - М„ 1984.
3. Корицкий Э., Нинциева Г., Шетов В. Научный менеджмент. Рос сийская история. — СПб.: Питер, 1999.
4. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. ПСС. Т. 3. 5-е изд. — М.: Политиздат, 1975-1989.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 13. 2-е изд. — М.: Политиздат, 1955-1981.
6. Дейнеко О.А. Наука управления в СССР. — М., 1967.
7. Беркович Д.М. Формирование науки управления общественным производством. — М., 1973.
8. КрукД.М. Развитие теории и практики управления производством в СССР. - М„ 1974.
9. Лавриков Ю.А., Корицкий Э.Б. Проблемы развития теории управле ния социалистическим производством. — Л., 1982.
10. Гвишиани Д.М. Организация и управление. 2-е изд. — М., 1998.
11. Бобрышев Д.Н., Семенцов С.Н. История управленческой мысли. — М„ 1985.
12. Маршев В.И. История управленческой мысли. — М., 1987.
13. С1аиае 8. Сеог§е. ТЬе ШаЮгу оГМапаеетеп! Тпои@Ы. — М.У., 1972.
14. ^ате^А. \Угеп. ТЬе Еуо1Шюп оГМапаеетеп! Тпои§Ы. — М.У., 1972.
15. Клаузевиц К. О войне. — М.; Л., 1932.
16. Микулинский С.Р. Современное состояние и теоретические про блемы истории естествознания как науки. — М., 1976.
17. Кун Т. Структура научных революций. — М., 1977.
18. Кузнецова Н.И. Наука в ее истории. — М., 1982.
19. Зубов В.П. Историография естественных наук в России. — М., 1956.
20. Старостин Б.А. К вопросу о начале историографии знания. — М., 1982.
21. Методологические проблемы историко-научных исследований. — М., 1982.
22. Корицкий Э.Б., Лавриков Ю.А., Омаров А. М. Советская управлен ческая мысль 20-х годов. — М.: Экономика, 1990.
23. Рождественский Н.Н. Основания государственного благоустрой ства с применением к российским законам. — СПб., 1840.
24. Платонов И.И. Вступительные понятия в учение о благоустройстве и благочинии государственном. — Харьков, 1856.
25. Пешков В.Н. Древняя русская наука о народном богатстве и бла госостоянии. - М., 1885.
26. Бабст И.К. Изложение начал народного хозяйства. — М., 1872.
27. Андреевский И.Е. Лекции по истории полицейского права и зем ских учреждений в России. - СПб., 1883.
28. Чичерин Б.Н. История политических учений. — М., 1903.
29. Берендтс Э.Н. О прошлом и настоящем русской администрации. — СПб., 1913.
30. Горбунов А.В. Методологические основы учения Лоренца фон Штеина об управлении // Журнал Министерства юстиции. — СПб., 1899. январь.
31. Ивановский В.В. Вступительная лекция в курс учения об управле нии. — Одесса, 1893; Вопросы государствоведения, социологии и поли тики. — Казань, 1899.
32. Де 1а Маге. ТгаНе с1е 1а РоИсе. 1-1У - Р., 1722-1738.
33. Юсти Г.Г. Основания силы и благосостояния царств. — СПб., 1772.
34. Зонненфельс И. Начальные основания полиции или благочиния. — М., 1787.
35. 81ет Ь. 01е УепуаИипе^еЬге. Во. 1-УП. — ЗЧШеаП, 1863-1868.
36. Штейн Л. фон. Учение об управлении и право управления с срав нением литературы и законодательств Франции, Англии и Германии / Пер. с нем. И. Андреевского. — СПб., 1874.
37. Гастев А.К. Индустриальный мир. — Харьков, 1919; Установка производства методом ЦИТа. — М., 1927.
38. Туган- Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. — М.: Московский рабочий, 1922.
39. Ерманский О.А. Научная организация труда и система Тейлора. — М., 1922.
40. Витке Н.А. Организация управления и индустриальное развитие. — М„ 1925.
41. Добрынин В.В. Основы научного управления предприятиями и учреждениями. — Л., 1926.
42. Дунаевский Ф.Р. Комплексность в организации. О предпосылках рациональной организации. — Полтава, 1928.
43. Антология социально-экономической мысли в России (20—30-е годы XX века). — М.: Асааегта, 2001.
44. История политических и правовых учений: В 3 кн. — М.: Наука, 1985, 1986, 1989.
45. Всемирная история экономической мысли: В 6 т. — М.: Мысль, 1987-1997.
46. Труды международных конференций по истории управленческой мысли и бизнеса / Под ред. В.И. Маршева. — М.: МГУ, ТЕИС, 1996, 1998, 2000-2004.
47. Латфуллин Г.Р., Радченко Я.В. Организационные идеи управления в России и их значение для современности // Труды 1-й международной конференции по истории управленческой мысли и бизнеса / Под ред. В.И. Маршева. - М.: МГУ, ТЕИС, 1998. С. 49-54.
48. Дункан У.Джек. Основополагающие идеи в менеджменте. — М.:
Дело, 1996.
49. История менеджмента / Под ред. Д.В. Валового. — М.: ИНФРА-М, 1997.
50. Кравченко А.И. История менеджмента. — М.: Академический проект, 2000.
51. Бойетт Д.Г., Бойетт Д.Т. Путеводитель по царству мудрости. Лучшие идеи мастеров управления. — М.: Олимп-бизнес, 2001.
52. 5^^а/^Иг^ау М., ОШ.Яеуеп. С1ааус5 оГ Ог§атга1юп ТЬеогу. — Ц8А:
Нагсош-1 РиЫ., 2001.
53. Классики менеджмента / Под ред. М. Уорнера. — СПб.: Питер, 2001.
54. Хажински А. Гуру менеджмента. — СПб.: Питер, 2002.
55. Сметанин С.И. История предпринимательства в России. — М.:
Палеотип, 2002. -
56. Ноа§еШ К.М. Мапаеетеш: 1Ьеогу ргосезв апс1 ргасНсе. — РЬИас1е1рЫа, 1975.
57. Брекер Э.Г. Мнения о полиции, науке полицейской и политическом праве. Северный архив. — СПб., 1828. № 5. С. 41-42.
58. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. 2-е изд. — М.: Политиздат 1955-1981. С. 490.
59. Иванов А.И. Материалы по китайской философии / Пер. Хань-Фэя. — СПб., 1912. С. 497.
60. Крижанич Ю. Политика или беседы о правлении. — М.: Новый свет, 1997.
61. Котошихин Гр. О России в царствование Алексея Михайловича — СПб., 1906.
62. Посошков И. Книга о скудости и богатстве. Соч. Ч. 1. — М., 1842.
63. Гольцев В. Учение об управлении // Юридический вестник — СПб., 1880. № 6. С. 263.
64. Левитский В.Ф. Предмет и метод науки полицейского права — Харьков, 1893. С. 12.
65. Инама-Штернег К.-Т. Краткое учение об управлении. — Вена, 1870.
66. Гумплович Л. Социология и политика. — Лейпциг, 1892.
67. Артхашастра. — М.; Л., 1959. С. 19-20.
68. Ое Ветапао. 1я атппшЯгагюпе риЬЬИса е 1а 5осю1о@1а. — Кота, 1883—1893.
69. ВапНе1ету С. ТгаКе йи с1гои аагттйгаНуе. --Р., 1901. • 70. Ретсо Рг. Ргтс;р1 а; ашПо атгтт^гаНуо. — Nаро1^, 1890.
71. УасеШ С. Ьа асюпга ае11а атгтш^гагюпе соте всюпга аи1опота. кота, 1893; Ье Ьаа; р$;по1оек;пе ае1 ШпИо риЬЬИса. — Кота, 1896.
72. РпеааПеЬ. РшоепНа ро1Шса сЬпкИапа. — Оо!>1аг, 1614. 161773 оьгесн< 0- ^"(Гимег хсЫеаисЬе $есге1а Гоп АивЮИипе. — 81га85Ьиге,
по ^Р^ов И.Т. Основные положения Л.Штейна по полицейскому рву "^язи с его учением об управлении. — Киев, 1864; Лекции по ицейскому (административному) праву: В 3 т. — М., 1908-1915.
75. ВаЬЬа^е С/г. Оп (Ье Есопоту оГ МасЫпегу апй МапиГасгигез. — Ь,.:
СЬаг1е& КтеЬ1, 1832.
76. иге А. ТЬе РЬУоаорЬу оГ МапиГас1иге&: Оп ап ЕхрояНюп оГ 1Ье 8с1еп1лпс, Мога1, апД Сотгпепла! Есопоту оГ 1Ье Рас1огу 5уйет оГ Огеа1 ВШат. — Ь.: СЬаг1е5 Кт§,Ы, 1835.
77. Ко&епЬег^ N. ТЬе Атепсап 5у8(ет оГ МапиГас1иге5 (1854—1855). — ЕДтЬигеЬ, ЗеоНапЯ: ип1уег5иу оГ Е(1;пЬиг§Ь Ргека, 1969.
78. Платон. Государство. Соч.: В 4 т. — М.: Мысль, 1994.
79. Искусство управления. Избранные главы из книги «Хань Фэй-цзы». Новые переводы В.В. Малявина. — М.: Астрель, 2003.
80. Щеглов Н.П. О пользе соединения с земледелием мануфактурной и заводской промышленности. — СПб., 1829.
81. Тиме И.А. Основы машиностроения. Организация машиностро ительных фабрик в техническом и экономическом отношениях и произ водство механических работ: В 2 т. — М., 1883—1885.
82. Труды торгово-промышленного съезда, созванного Обществом для содействия русской промышленности и торговле в Москве в июле 1882 г. - СПб., 1883.
83. Труды Комиссии для осмотра фабрик и заводов. Изд. Общества для содействия русской промышленности и торговли. — СПб., 1872 г.
84. Промышленность // Журнал мануфактур и торговли. — СПб., 1861 и далее.
85. Техническое и коммерческое образование. — СПб., 1892 и далее.
86. Тейлор Ф. Управление предприятием. — М., 1903; Принципы научного управления. — М., 1911; Административно-техническая орга низация промышленных предприятий. — СПб., 1912; Научные основы организации промышленных предприятий. — СПб., 1912.
87. Файоль А. Общее и промышленное управление. — Л.; М., 1924.
88. Ивановский В.В. Вступительная лекция в курс учения о внутрен нем управлении. — Казань, 1883.
89. КоеНгИзЬегуг Т7./. Мап-1п-0г8аш2а1юп8. — СатЬп<3§е, Мазв.:
Нагуап! итуег$йу Ргеза, 1968.
90. Мауо О.Е. ТЬе Нитап РгоЫетя оГ ап 1пс1и&1па1 5ос1е1у. — М.У.:
МастШап, 1933.
91. СИапсИег А.В., ^^. ТЬе У1а1Ые НапД: ТЬе тапа^епа! геуо1и1юп т Атепсап Виэтеах. — СатЬгк1§е, Маяв.: Нагуагс! ишуегеЬу Ргевв, 1977.
92. Богомолова Е.В. Исследование опыта подготовки кадров управле ния в России в XIX веке. Дисс. ... канд. экон. наук. — М.: МГУ, 1985.
Часть I
ГЕНЕЗИС И РАЗВИТИЕ ЗАРУБЕЖНОЙ МЫСЛИ
С древнейших времен ДО КОНЦА XIX В.
Глава 2 ИСТОКИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ (4-е тыс. до н.э. - V в.)
2.1. Истоки и источники управленческой мысли.
2.2. Идеи управления в трудах мыслителей Древнего Египта, Шумера и Аккада.
2.3. Разработка проблем управления в Древнем Китае.
2.4. Взгляды на управление государственным хозяйством в Древней Индии.
2.5. Разработка проблем управления в античных государствах (Древний Рим, Древняя Греция).
2.6. Управленческая мысль в Ветхом Завете и Новом Завете.
2.1. ИСТОКИ И ИСТОЧНИКИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Существуют разные точки зрения относительно появления первого человека, первых человеческих сообществ на Земле и характерных периодов (или общественно-экономических форма ций), которые пережило человечество с начала жизни. Но в одном вопросе мнения большинства историков совпадают: человечество начало свое существование с примитивного первобытного строя, характеризующегося родовыми отношениями, элементарным уровнем выживания, беззащитностью человека перед природой. Наличие примитивных орудий труда и средств защиты, с одной стороны, и потребность в выживании и приспособлении к окружа ющей среде, с другой стороны, подталкивали людей к различным формам объединения своих индивидуальных усилий и возмож ностей, к созданию первых человеческих организаций. В свою очередь, коллективный труд порождал общественную собствен ность на средства производства, на орудия защиты и продукты совместной деятельности. Принято считать, что в первобытном обществе не было частной собственности, хотя существовала лич ная собственность на некоторые орудия производства и защиты, на одежду и т. п. Этот период существования бесприбыльного («присваивающего») первобытного хозяйства называют первобытно общинным, доклассовым обществом.
Знание истории доклассового общества, насчитывающего не сколько тысячелетий, имеет не только большое мировоззренческое значение, но и важное конкретное источниковедческое значение для формирования ИУМ. При всей примитивности его организации найденные исследователями материальные факты, в том числе первые письменные документы, датируемые 4 тысячелетием, под тверждают наличие в те времена организованных коллективных человеческих действий, направленных на удовлетворение разного рода человеческих потребностей, а значит, и существование уже в ту пору элементов осознанных управленческих воздействий, в частности функций и методов управления человеческими груп пами, общинами.
Формирование частной собственности, классов в недрах перво бытного общества и собственно классового общества проходило в разных регионах Земли в разное время и по-разному, хотя обще человеческая цель была по-прежнему единая: выжить в существу ющих условиях. В борьбе за выживание стали проявляться зачатки цивилизованного общества как принципиально нового этапа все мирной истории. Сегодня историки выделяют несколько основных признаков цивилизации, наличие (или отсутствие) которых в обществе говорит об уровне развития данного общества. Среди них:
* создание «производящего» хозяйства, рационально организо ванной экономики, приносящей значительный прибавочный продукт, поступающий в распоряжение общества;
* создание института частной собственности и владения иму ществом, концентрация богатств в руках одних и изъятие их У других, расслоение (стратификация) первобытной общины;
* создание письменности в виде системы графических знаков и символов, с помощью которых стало возможным фиксировать и передавать потомству человеческую речь с содержащейся в ней информацией;
появление института государства и права как особого органа, регулирующего общественные и иные отношения;
• появление города как хозяйственного, военного и культурно-религиозного центра, как места концентрации материальных и интеллектуальных ресурсов определенного региона;
• планирование и организация крупномасштабных строительных работ с привлечением больших трудовых и иных ресурсов, что в итоге позволило возвести монументальные сооружения — пирамиды, храмы, дворцы, зиккураты, сложные оросительные системы и пр.
Эти родовые признаки цивилизованного человеческого сооб щества наиболее ярко и комплексно впервые проявились в госу дарствах Древнего мира — Древнего Востока, Греции и Рима, чуть позже — в странах Древней Индии и Китая. Именно поэтому многие историко-научные исследования начинают свое «лето исчисление» с появления первых классовых обществ и государ ственных образований в странах Древнего мира. Следуя опыту истории экономической мысли, правовой и политической мысли, социологической мысли, военной мысли, история управленчес кой мысли также приступает к исследованию своего предмета с анализа управленческих представлений первых классовых обществ в государствах Древнего мира, возникших в долинах Нила, Тигра и Евфрата во второй половине 4-го тыс. до н.э.
Формирование определяющих признаков классов (отношение к средствам производства и роль в общественной организации труда) у разных народов происходило неравномерно. В одних случаях становление собственности господствующего класса на средства производства опережало захват ключевых функций в об щественном разделении труда, в других — наоборот. Таким обра зом, известны по крайней мере два пути возникновения классов в развитии человеческого сообщества.
Первый путь основан на обособлении, приоритете и соответст вующей монополизации роли общественных функций в общественной организации труда, а отношение к средствам производства здесь выступает как вторичный, производный момент. В эпоху родовой общины, в условиях низкого уровня развития производительных сил, безраздельно господствовал коллективный труд. Родовая об щина представляла собой единый производственный коллектив, а коллективный труд порождал общую собственность на средства производства. В собственности родовой общины находились земля, вода, средства охоты и рыболовства, продукты производства. Конечно, наряду с коллективной существовала и личная собствен ность. Отдельным лицам принадлежали изготовленные ими ручные орудия (копья, луки и т. п.), но эта собственность не находилась в противоречии с коллективной. Даже с появлением родоплеменной знати и соответствующим социально-экономическим расслоением общины на классы собственность господствующих классов на средства производства закрепляется и оформляется здесь позднее.
Образование классов во втором случае связано с организацией и развитием частного производства, развитием собственности отдель ных семей на средства производства и на рабочую силу. Соответственно, роль господствующего класса в общественной организации труда в таких случаях вторична (по отношению к средствам и условиям производства).
Страны первого пути становления классов называют общест вами азиатского способа производства, страны второго пути — обществами античного способа производства. Разные пути станов ления господствующих классов предопределили принципиальные различия в развитии народов, избравших эти пути. По первому пути развивались государства Древнего Востока: Месопотамия, Египет, Передняя Азия, Индия, Китай, по второму пути — страны античного мира: Древний Рим, Древняя Греция. И вполне естест венно, что специфические черты социально-экономического и по литического развития этих обществ не могли не предопределить особенности развития их общественной мысли, включая управ ленческую мысль.
История Древнего мира, пройдя эпохи меди, бронзы и железа, демонстрирует нам этапы и одновременно причины обществен ного разделения труда, когда происходило отделение скотоводов от земледельцев, постепенно выделялись, развивались и отделя лись от сельского хозяйства ремесла различного вида, совершенст вовался обмен избытками производства, выделялась и развивалась торговля, формировалась управленческая культура. За многие века существования человеческих сообществ от родового строя до по явления и оформления ряда могущественных государств менялся способ добывания средств к жизни: от присвоения готовых про дуктов природы до сложнейших по составу и структуре хозяйств, требовавших применения рациональных подходов в управлении, в том числе выделения и выполнения ряда управленческих функ ций, разработки и совершенствования методов эффективного воздействия на индивидуума, группы людей, большие коллективы и организации.
В учебнике мы периодически будем определять и/или форму лировать разного рода причины проявления особенностей в развитии взглядов на управление. Здесь же отметим, что именно ведение государственного хозяйства — с точки зрения как приоритетов в становлении господствующих классов, так и размеров хозяйств — уже в древнюю пору предопределило возникновение классичес ких управленческих функций планирования, организации, коор динации, мотивации, учета и контроля. Эти виды управленческой деятельности были объективно необходимы и осуществлялись, например, при строительстве оросительных систем, на которых были заняты десятки тысяч работников и управляющих работами, где использовались различные ресурсы производства, включая человеческие ресурсы, землю, скот; для обеспечения и соблюдения пропорций между отраслями хозяйств (особенно между отраслями сельского хозяйства, ремеслом и торговлей); для рационализации производства продуктов и услуг (элементов) инженерной инфра структуры с целью выживания и воспроизводства (опять же при строительстве ирригационных систем). В свою очередь, жизнен ные потребности уже в ту древнюю пору привели к идее создания страховых фондов для решения стратегических задач управления (например, амбарная система в древнем Китае или аналогичные формы в Шумере, Древнем Египте и т. д.).
В предисловии к учебнику была высказана гипотеза, что управ ление является древнейшим видом человеческой деятельности, оно оформилось с момента появления на Земле первобытных челове ческих обществ. Следовательно, можно предположить, что и мысли о рациональной организации хозяйств с целью выживания, вос производства человека зародились тогда же. Иное дело — их фиксация в устной или письменной форме. Очевидно, в эпоху отсутствия письменности они могли передаваться через родовую память только устно, из уст в уста, и до наших времен дошли в виде мифов древних народов, в сказках и легендах. Но даже при наличии средств письменности управленческие идеи могли не фиксироваться (по крайней мере, целенаправленно и регулярно) в силу их меньшей важности и актуальности, чем потребность фиксации правовых норм, правил ведения военных действий и т. п. Однако по мере роста значимости экономного, рациональ ного ведения хозяйств в условиях объективной простой коопера ции стала актуализироваться потребность в регулярной фиксации приемов рационального ведения хозяйств, в планировании, учете и контроле расходования средств, в оценке полученных резуль татов и накопленного имущества, в составлении правил их спра ведливого распределения, а также правил и наставлений по управлению человеком, группами людей, организациями.
По трудам археологов, антропологов и ученых-исследователей других наук известно, что в период существования человечества на Земле до 5-го тыс. до н.э. действительно существовал большой этап, когда идеи и знания об управлении передавались от одного поколения к другому только в устной форме с целью повторения успешных действий, закрепления хороших традиций и положитель ного опыта управления хозяйствами первобытных общественных организаций. Начало этому процессу было положено в глубокой древности с появлением первых сообществ людей и их совместной деятельности, а также соответствующего примитивного управле ния. Идеи и знания управления отражали постепенно обогаща ющийся опыт управления хозяйством рода, хозяйством нескольких родов — братств (или фратрий), хозяйством племени, хозяйством союза племени, общины, где для выработки общих решений проводились собрания соплеменников и избирались сменяемые руководители-старейшины, а со временем в помощь им и другие выборные лица. Так было в ирокезском роде, где избирались ста рейшина для мирного времени и вождь — военный предводитель, создавался племенной совет из родовых сахемов и военачальни ков. Так было в греческом роде, где избирались старейшина — архонт, военачальник — басилей и казначей, формировался совет старейшин и собирались народные собрания. Так было в тысячах других родов, племен, племенных союзов. Таким образом, уже в эпоху материнской родовой общины были отработаны механизмы избрания руководителей и организационные структуры управления этих общин, отражавшие властные отношения, которые формирова лись в хозяйственной жизни в мирное и военное время (рис. 2.1).
Совет племени
Старейшина племени
Племя (объединение фратрий)
Совет фратрии
Фратрия (братство родов)
Совет рода
Старейшина рода
(Военный вождь рода)
Род
Рис. 2.1. Организационная структура органов управления
в древних государствах
При всей простоте формирования механизмов и структур управления общинами Древнего мира следует отметить четкость и демократичность этих характеристик системы управления. Об этом писал Ф. Энгельс: «Без солдат, жандармов и полицейских, без дворянства, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без процессов — все идет своим установленным порядком. Всякие споры и недоразумения разрешаются коллективом тех, кого они касаются, — родом или племенем, или отдельными родами между собой».
С появлением письменности знания об управлении стали фик сироваться в письменных источниках, в этой форме они (наряду с устной) передавались следующим поколениям. Первоначально это были отдельные замечания, наблюдения, напоминания, советы, поучения. Будучи зафиксированными в такой примитивной форме, знания об управлении лишь отражали первые практические шаги в становлении управления, они были очень разрозненными и не поднимались до уровня обобщений. Они не составляли еще четко структурированную и самостоятельную область общественной мысли и были вкраплены в пока не расчлененное сознание. Однако сам факт фиксации идей подобного рода был прогрессивным шагом, имевшим несомненное значение для развития человеческой деятель ности и человеческого общения. К тому же эти идеи появились раньше многих других направлений постижения развивающихся отношений между людьми, став одним из первых звеньев в фор мировании гуманитарной составляющей человеческих знаний.
За много веков до новой эры появились трактаты, содержащие отдельные взгляды, мысли, а иногда и стройные системы взглядов на управление государственным и частным хозяйством. Причин этого явления много. Укажем две важнейшие из них. Во-первых, это объективная необходимость централизованного управления государственным хозяйством, как это было в древних цивилизациях Древнего Востока, Азии, Индии и Китае, вызванная спецификой общественного производства (строительство и эксплуатация жизненно необходимых крупнейших ирригационных систем). Во-вторых, это объективная постоянная потребность в усилении централизованной государственной власти и государственного аппарата, в укреплении экономической мощи и стабилизации хозяйства, обусловленная бесконечными войнами и процессами объединения разрозненных владений, княжеств, царств, госу дарств в более крупные системы — империи, а также обострением межгрупповой, сословной и классовой борьбы (между рабами и рабовладельцами, мелкими и крупными землевладельцами, демо кратией и аристократией и т.д.).
Как уже отмечалось, сегодня историки управленческой мысли работают с письменными источниками двух видов — это доку менты, характеризующие собственно управление хозяйством как деятельность и появившиеся еще в государствах Древнего Востока, и работы, авторы которых пытаются не только осмыслить, но и систематизировать, обобщить представления об управленческой деятельности.
В источниках первого типа фиксировались данные, необходи мые для управления государственным и иногда частным хозяй ством, отражалась повседневная хозяйственная практика. Это переписи населения, земельные кадастры, многочисленные доку менты хозяйственной отчетности, программы развития хозяйств, протоколы оперативных переговоров заинтересованных в этом развитии лиц, деловая переписка, различные юридические доку менты, оформлявшие имущественные отношения (договора купли-продажи земли, скота, средств производства, рабов, контракты по найму работников, долговые обязательства).
Документы второго типа, напрямую относящиеся к ИУМ, появились гораздо позже, это было связано, скорее всего, с уни кальностью и узкой прагматичностью управления. Чтобы делать такого рода обобщения (тем более с претензией на научный ре зультат) необходимы были специальная подготовка и достаточно много свободного времени, у деловых граждан древних царств это отсутствовало. К тому же приоритетность административно-правовых документов, которые имеют более длинную историю по сравнению с организационно-хозяйственными, долго сказывалась на отношении к фиксации управленческих идей.
Первые попытки осмысления хозяйственной и управленческой деятельности осуществлялись в рамках общего мифологического мировоззрения и мифопоэтического творчества, отражавших по литические, правовые, хозяйственные, экономические, этические, Управленческие и многие другие представления жителей Древнего Востока об окружающем их мире. Что касается мифологической литературы, то она пестрит разного рода иносказаниями, симво лами, знаками, иероглифами, имевшими определенный смысл.
Даже система взглядов той поры, а не только письменность, была глубоко символичной, поэтому неудивительно, что каждое Древневосточное литературное сочинение оставалось в некотором смысле иероглифом, сохраняло иносказательный характер символа, знака, и ему придавались традиционные фетишистские формы.
Таковы древнеегипетские «Поучения» Ахтоя, царей семейства Аменхотепов, Птахотепа, древнеиндийские Дхармашастры. Но главная причина догматического духа и формы мифов древних народов заключалась в том, что они отражали устоявшееся и гос подствовавшее в ту пору общее представление о божественном происхождении общественно-политического порядка и полити ческих, властных, управленческих и иных отношений в древних царствах, а верховные правители в царствах (фараоны, цари, богды-ханы, императоры и пр.) преподносились в мифах и восприни мались в народе либо как наместники бога на Земле, либо как выразители божьей воли.
В первом случае в особе верховного правителя концентриро валась вся власть, во втором — в этих лицах был сконцентрирован лишь божественный источник власти, но сами боги продолжали оставаться вершителями земных дел и людских судеб, часто дей ствуя и непосредственно (через откровения, чудеса и т. п.). Вот как, например, говорит о самом себе вавилонский царь Хаммурапи в своем известном кодексе: «Я, Хаммурапи, — пастырь, назван ный Энлилем', скопивший богатство и изобилие... царственный потомок, которого создал бог Син2, ... дракон среди царей, люби мый брат бога Забабы3» [22. Т. I. С. 252].
Надо отметить, что число богов и богинь, которые встречаются в письменных источниках Древнего мира, было огромно. Попытки их пересчитать напоминают результаты переписи населения. Один из фараонов — Аменемхет III, правивший в Египте эпохи Среднего царства (вторая половина XIX в. до н.э.), поставил перед собой трудновыполнимую задачу: собрать всех богов под одной крышей, построить для них специальное строение и выделить в нем каждому божеству отдельное помещение. Оказалось, что таких помещений должно быть не менее 3000. Храм был построен для культа всего пантеона богов и известен среди археологов под названием «Лабиринт».
В ту пору боги символизировали все на свете и придавали осязаемую форму каждой абстрактной идее. Так, существовали боги, олицетворяющие каждую фазу и функцию жизни, каждое значимое действие и происшествие, каждый час и каждый месяц;
' Шумерский бог воздуха, «царь богов», позднее — бог Земли; у аккадов носил имя Эллиль.
2 Бог Луны, сын бога Энлиля и внук бога Ану — бога неба; у аккадов — Нанна.
3 Главный бог шумерского города Куш.
были боги сил природы, обожествленные животные, антропо морфные боги, а также боги живых и боги мертвых. И лишь немногие из них, образно говоря, излучали мощь и величие (как боги Луны, Солнца и Земли). Многие боги представляли собой лишь различные формы одного и того же бога или богини, сим волизируя их многочисленные атрибуты, так что сами по себе являлись своего рода производными основных богов. Другие про ходили различные стадии развития в тех или иных регионах и получали местные имена.
Именно «приближенность к богам» верховных владык была причиной того, что характерной чертой древневосточной литера туры является ее государственно-нормативный и регламентирующий характер. В этом отразился строй древневосточных деспотий, в которых человек терялся в толпе подданных. Действительность в письменных источниках отражалась главным образом в той мере, в какой она имела непосредственное отношение к верховному владыке. Повествование велось прежде всего от имени фараонов, деспотов, царей, богдыханов, крупных чиновников и высокопо ставленных придворных. Поэтому действительность в письменных источниках характеризуется с позиций этих привилегированных особ. Отсюда и поучительный, догматический тон, и часто бездо казательное содержание этой литературы. Об этом можно судить уже по названиям трактатов: «Поучения Гераклеопольского царя своему сыну Мерикара» (XXII в. до н.э.), «Поучения Ахтоя, сына Дуауфа, своему сыну Пиопи» (XXI в. до н.э.), «Речения Ипусера» (XVIII в. до н.э.), а также по высказываниям из них: «будь искус ным в речах, и сила твоя будет велика»; «не возвышай человека враждебного; тот, кто беден, — он враг, будь враждебен к бедняку»;
«уважай твоих вельмож, охраняй твоих людей; укрепляй твои границы и твои округа»; «хорошо творить для будущего».
Поскольку объектом интересов авторов древневосточной лите ратуры было прежде всего государственное хозяйство (как царско-храмовое натуральное, так и возникшее позже товарное), то ис точники имеют нормативный характер. В них отражена суровая Дисциплина всего восточного общества — регламентация хозяйственной жизни, нормирование труда, быт царских земледельцев и Ремесленников, процедуры подбора и расстановки работников, нормы оплаты труда, формы и нормы наказания и вознаграждения и т. п.
Учитывая объективную потребность в организации жизненно "ЗДеных работ, можно было предсказать, что в древних государствах для рационального и эффективного управления крупными хозяйственными объектами должны были прийти к мысли о раз работке служебных обязанностей чиновников и даже Табели о рангах. Найденные археологами документы только подтвердили эту гипотезу. Среди сохранившихся письменных свидетельств подобного рода особенно важное место занимают иероглифичес кие автобиографические надписи на стенах гробницы Мечена — египетского чиновника эпохи Древнего царства (XXVIII в. до н.э.). В перечне должностей, которые занимал Мечен, указываются такие, как правитель различных домов, дворов и селений, управляющий 5 номами (небольшими государствами), правитель 4 номов, управ ляющий людьми, руководитель земли, начальник поручений, началь ник вещей места продовольствия, руководитель писцов, начальник гонцов, счетчик, врач, начальник всего царского льна и др.
Столь же подробное перечисление высших управленческих должностей содержится в «Надписи Уны», высеченной на камен ной плите (XXV в. до н.э.). При описании жизни вельможи здесь упоминаются визирь (первый и высший чиновник государства), смотрители житницы, надзиратель за арендаторами царских земель, надзиратели за жрецами, казначеи, правители областей, началь ники переводчиков, управляющие царскими покоями. Были ука заны и функции некоторых из этих сановников. В частности, правитель области должен был осуществлять дважды в год учет казенного имущества, определять, «какие надлежит отправлять повинности для казны», организовывать сооружение каналов, строительство судов и плотов, добычу материала для пирамид и т. д. Аналогичные должности перечислялись и в надписи Хуфхора, правителя Элефантинского нома, относящейся к тому же периоду VI династии. Чуть позже появилось «Предписание о служебных обязанностях верховного сановника» (XV в. до н.э.) — общепри знанный образец бюрократического творчества Древнего Египта эпохи Нового царства, содержащий подробное описание долж ностных обязанностей визиря. В более позднем древнеиндийском трактате «Артхашастра» (IV в. до н.э.) изложена, пожалуй, первая в мире систематизированная Табель о рангах, содержащая описание 17 должностей государственной администрации с рядом необхо димых характеристик и размером вознаграждения за выполненные работы.
Система письма, которую употребляли народы, жившие в древ них государствах Месопотамии, в бассейне Тигра и Евфрата и которая распространилась впоследствии за пределы Шумера, Аккада и Вавилона, получила название клинописи. В эпоху иерог лифической письменности обучиться ей было довольно трудно, на это требовались долгие годы. Однако самое главное — обучение письменности было уделом избранных, так как они посвящались в понимание смысла этих иероглифов как символов. Обучались только дети жрецов, управляющих, чиновников, капитанов ко раблей и других высокопоставленных лиц. Обучение древнему письму происходило в специальных школах, в так называемых «домах учения писанию». Попасть туда было заветной мечтой представителей среднего класса, а научиться грамоте означало выбиться в люди, стать государственным чиновником.
Чиновник древности — это, как правило, человек ученый, воспитанный, образованный. Школы находились при храмах и дворцах, поскольку для храмового хозяйства и государственных ведомств требовались грамотные люди. В школах учили прили чествующему поведению и хорошему тону как знакам принадлеж ности к высшему классу, много времени уделялось религиозным и этическим проблемам. Школьники обсуждали вопросы благо устройства, безопасности государства и общества, рационального ведения хозяйства, предотвращения недовольства и социального напряжения, законоведения, этики поведения в обществе мудрей ших людей, в семье, с подчиненными, с начальством. За обучение вносилась плата, не считая всякого рода добавочных подарков. Недостаточно способных и прилежных школьников подвергали наказаниям, для чего при школе имелся особый надзиратель — «владеющий хлыстом».
По мере укрепления частного владения и собственности от дельных лиц, развития товарно-денежных отношений и рабства объектом управленческой мысли становится частное хозяйство вельмож, занимавших высокие должности в государственном аппарате. На начальном этапе развития о некоторых аспектах управления частным хозяйством той поры можно судить только по нормативным документам Древнего Востока, отражавшим иму щественные отношения, (например, известный указ царя Неферкара из Абидоса, законы вавилонского царя Хаммурапи, средне-ассирийские законы, декрет Сети I из Наури, хеттские законы и др.).
Затем в древневосточной литературе стали появляться специ альные сочинения, посвященные управлению государством и госу дарственным хозяйством. Интересный материал, который позво ляет судить о принципах и системах управления государственным хозяйством древневосточных цивилизаций, содержится в творениях эллинистического и римского периодов. Среди них — «Жизнеописание вельможи Уны», «Иммунитетная грамота фараона Пиопи II из Коптоса», «Надпись Ити из Гебелейна», «Поучения Гераклеопольского царя своему сыну Мерикара» и многие другие. Но наиболее системно отражены практически все аспекты управ ления (в самом современном его понимании) в изданных гораздо позже известных трактатах «Артхашастра», «Гуаньцзы», «Законы Ману», «Мэнцзы», «Фуго», «Хань Фэй-цзы».
Будучи примитивными и фрагментарными по существу, пер вые представления об управлении были тем не менее широки по тематике. Они касались в зародышевой форме разных аспектов и уровней управленческой деятельности в ее современной интер претации — управления государством, территориями, хозяйством, людьми. Развитие этих представлений шло по восходящей линии. По мере накопления опыта и знаний об управлении и повышения его роли в жизни городов-полисов, номов и более крупных древ них государств содержание фиксируемых идей расширялось и усложнялось. Их авторы постепенно переходили от примитивной констатации простейших управленческих реалий к развернутому освещению расширяющихся управленческих действий. Одновре менно менялся характер текстов, посвященных управлению. Они становились пространнее, расширялась их тематика, вместо отдель ных замечаний и поучений начали появляться разделы в крупных работах, а затем и целые трактаты, в большей или меньшей мере посвященные управленческой деятельности.
Различные письменные источники, содержащие представления об управлении, были созданы практически во всех государствах, возникших на нашей планете. По мнению историков, раньше всего это произошло на Древнем Востоке, где в силу благоприят ных географических условий быстрее, чем на других территориях, шла концентрация населения. Здесь впервые стали развиваться земледелие, скотоводство, торговля, были построены первые города и крупные ирригационные системы, созданы первые государствен ные образования. Именно народы Древнего Востока, Древнего Египта, Месопотамии (городов Шумера, Аккада, Вавилона, Ура, Лагаши, Мари и др.) дали миру первые великие цивилизации, продемонстрировали быстрое развитие хозяйства, заложили основы высокой культуры.
Родиной самых ранних исторических преобразований стал Египет эпохи Древнего царства, территория которого начала засе ляться уже в эпоху палеолита. Спрашивается: на какое тысячелетие может падать зарождение культуры, подготовившей образование Египетского Государства, если его начало все историки относят самое позднее ко второй половине 4-го тыс. до н.э.? На территории Египта Древнего царства археологами найдены тысячи предметов, относящихся к периодам эолита и палеолита: первобытные ору дия, кремниевые кинжалы, ножи и наконечники стрел, глиняные и каменные сосуды и пр. По мнению историков, Египетское Государство сложилось еще в конце неолитического периода. Сле дует признать, что достаточно много веков подготовило египтян к их великому историческому будущему, тем более что уже к концу 5-го тыс. должно быть отнесено появление их календаря как ре зультат земледельческих наблюдений неба.
• Единой монархии предшествовало существование двух раз дельных самостоятельных царств — Верхнеегипетского и Дельты. Память о соединенных личной унией двух половинах сохранилась до самого конца египетской культуры в титуле фараонов, которые именовались, как цари юга — «нисут», а севера — «бисти», носили или различные короны (на юге — белую, на севере — красную), или две соединенных (так называемый псхент). Двойственность оставила следы и в административном управлении. Возможно, что каждое из двух царств, в свою очередь, сложилось из отдельных областей («сепат» или «хесп» по-египетски и «номи» — в греческое время), имевших свои средоточия в городах, с местными божест вами и культами и именовавшихся большей частью по этим городам. В Египте не было постоянной эры. Первоначально лето исчисление велось первобытным способом — года обозначались просто по наиболее памятным событиям, потом по податным переписям и, наконец, по годам царствований. Для справок су ществовали списки лет по царствованиям и событиям. Наиболее известными свидетельствами являются куски камней с такими списками, находящиеся в музее в Палермо. Списки охватывают весь период от раздельного существования двух царств до V династии включительно. Другим важным памятником этого рода является папирус Туринского музея со списком царей, с датами и суммами их по периодам.
Следует отметить, что египетская жизнь зависела не только от Солнца и Луны как мер формирования календаря, но и от великого Нила. Разлития Нила, всецело направлявшие жизнь земледельца, заставили разделить год не на четыре времени, а на три: время наводнения (сентябрь—декабрь), посева, или зиму (январь-апрель), и жатву, или лето. Как писал известный востоковед
— Тураев: «Если везде человек является сыном своей почвы, то в Египте влияние географической среды на население и его культуру было особенно могущественным». Могущественны были воздействия географических и климатических условий Древнего Египта на формирование сознания населявших его людей. Прежде всего, эти условия были школой государственности. Дело в том что богатые дары Нила могли превратиться в величайшие бедст вия без упорного и систематического труда. Нормальный уровень поднятия Нила — около 5 м, если уровень воды снижался на 1 м, это приводило к наступлению голода. В то же время слишком быстрое, бурное и обильное половодье Нила было гибельным для людей и животных. Как писал «отец истории» Геродот, «когда Нил затопляет страну, только одни лишь города возвышаются над водой ... вся остальная египетская страна, кроме городов, превра щается в море».
В связи с этими природными событиями воду Нила нужно было регулировать и поддерживать на определенной высоте с помощью специальных сооружений — каналов, резервуаров и шлюзов. Для сообщения между населенными местами возводи лись плотины и строились передвижные средства (лодки, суда). Все это обусловило раннее развитие в стране гидротехники, судо строения, землемерного дела и наблюдения неба для календарных вычислений, определяющих время наступления и хода разлития реки. Ежемесячный пересмотр границ полей, заливаемых рекой, вызвал необходимость ведения точного измерения, записей, раз вивалось чувство собственности, уважение к суду и закону. Это требовало сотрудничества и взаимопонимания всего египетского народа на всем протяжении Нила при условии абсолютного под чинения сильной, располагающей безусловным авторитетом цент ральной власти. Именно благодаря таким условиям Египет стал родиной бюрократической абсолютной монархии.
Всемогущество религии, блестящее развитие искусства, архи тектуры, всеобъемлющее значение центральной власти — это черты, которые ярко проявляются в период египетской истории, начинающийся с III династии (около XXX в. до н.э.) и называ емый в науке Древним царством. Древнее царство было строго централизованным бюрократическим государством. При том, что идея двух царств, соединенных личной унией, поддерживалась внешним образом. Но в действительности обе половины его цар ства были давно слиты, и царь свободно переводил чиновников из одной половины в другую и жаловал им земли в любой из частей своего царства. Его божественное достоинство не вызывало сомнений и требовало соответствующего этикета, приближа ющегося к храмовому культу. Однако божественное достоинство и обязывало — его божественные прообразы (Ра, Гор и Осирис) праведны, сильны и милостивы. Лучшие фараоны понимали это и старались, чтобы их правление было благодетельно, используя различные методы управления государственным хозяйством. В эпоху царствования Амасиса, как пишет Геродот, Египет достиг величай шего процветания, в том числе благодаря специальным методам регулирования. В частности, «Амасис издал вот такое постановление египтянам: каждый египтянин должен был ежегодно объявлять правителю округа свой доход. А кто этого не сделает и не сможет указать никаких законных доходов, тому грозила смертная казнь».
Патриархальный характер царствования египтян особенно нагляден при рассмотрении отношения царей к окружавшим их вельможам. Эти вельможи были не только родовитыми пред ставителями знати, среди них немало было и таких, которые выдвинулись из обыкновенных чиновников и людей незнатного происхождения благодаря своим дарованиям и честности.
Многочисленные надписи в их гробницах, иногда переходящие в автобиографические тексты, сообщают о перечне их должностей. Из этих надписей следует, что прежние области, номы, из кото рых сложилось государство, превратились в административные и податные единицы, управлявшиеся царскими губернаторами, в Верхнем Египте они назывались вельможами Юга. Особые 6 палат ведали суд. Хозяйство было натуральным, денег не было; торговля была меновая, подати поступали натурой, под управлением глав ного казначея была «белая палата», наполненная всякого рода продуктами — сырьем.
Огромный штат подчиненных и писцов обслуживал присут ственные места. Письмоводство было очень развито и обусловило появление уже в эту отдаленную эпоху происшедшего из иерогли фов курсивного письма. Таким образом, для служилого человека была необходима грамотность. Овладение ею при сложности иероглифического письма давалось нелегко, но она открывала Дверь в высшее, правящее сословие, которое не знало трудностей и невзгод жизни, характерных для людей нижних сословий. Как увидим дальше, об этом говорят многие нравоучительные писания, восхвалявшие пользу книжного учения с этой утилитарной точки зрения.
Большое значение для формирования источников управлен ческой мысли имеют многочисленные документы хозяйственной отчетности, найденные в архивах различных городов Шумера и Аккада — Уммы, Лагаша, Ура, Ларсы, Мари, а также Египта зпох Древнего, Среднего и Нового царств. Среди этих документов особый интерес представляют обширные сводки учета «произвед ена операций с рабочей силой», договоры на продажу и аренду дельных участков, документы отчетности торговцев (перечни доходов и расходов, отчеты о торговых операциях, ценники). Ад министративная переписка царя Хаммурапи с его чиновниками в Ларсе дает представление о системе искусственного орошения и административного управления в Вавилоне в 1-й половине 2-го тыс. до н.э. Именно эти документы послужили точкой от счета зарождения учета и контроля хозяйственной деятельности и ряда других управленческих функций.
2.2. ИДЕИ УПРАВЛЕНИЯ В ТРУДАХ МЫСЛИТЕЛЕЙ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА И ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ
В Древнем Египте в долине Нила к 4-му тыс. до н.э. сформи ровалось около 40 небольших государств (номов), на базе которых в середине 4-го тыс. до н.э. были образованы царства Верхнего и Нижнего Египта. Около 3000 г. до н.э. при царе Менесе они были объединены в мощное единое Древнеегипетское царство, и началось правление I династии царей.
В Древнеегипетском царстве были созданы первые из дошед ших до нас письменных источников, содержавшие упоминание самых простых аспектов управления. Тексты, составлявшие содер жание этих источников, были до предела лаконичными. В них констатировались наличие и важность управления государством, указывалось на существование особых групп людей, занятых дан ным видом деятельности. При этом центральной фигурой, вокруг которой формировались мысли об управлении, как правило, вы ступал государь, облик которого в большинстве случаев восхва лялся и идеализировался. В ряде текстов встречались упоминания о действиях царей, высокопоставленных сановников и придворных, касающихся управления государством, провинциями, государ ственным хозяйством, перечислялись управленческие должности и иерархия должностей, связанные с ними права и обязанности, высказывались соображения по поводу зарождавшихся фрагментов организации, ее организационной структуры, целей, приоритетов и функций управления. Еще раз отметим, что наиболее популяр ными были кадровые вопросы. Объяснить это можно необходи мостью организовывать большие массы людей для осуществления грандиозных работ по строительству пирамид, оросительных и ир ригационных систем (по аналогии с формированием армейских частей для участия в сражениях). Главной формой хозяйства в эпоху древнейших царств, а также более поздних государств Шумера и Аккада было земледелие, основанное на искусственном орошении. Поэтому одной из важ нейших функций правителей государств была организация и под держание в порядке ирригационной сети, о чем они постоянно высказывались в своих надписях. Эти заслуги они перечисляют наряду с военными победами, признавая тем самым то громадное значение, которое имела ирригация в жизни страны. Так, Римсин, царь Ларсы (XVIII в. до н.э.), сообщает в одной надписи, что он выкопал канал, «который снабдил питьевой водой многочислен ное население... который дал изобилие зерна». В документах этой эпохи упоминаются самые разнообразные оросительные работы — например, регулирование разлива рек и каналов, исправление повреждений, причиненных наводнением, укрепление берегов, наполнение водоемов, регулирование орошения полей и различные земляные работы, связанные с орошением полей.
Характеризуя управленческую деятельность, древние египтяне постоянно уделяли внимание взаимоотношениям, которые должны складываться в этом процессе между верховными правителями и высшими чиновниками. Большой интерес в этом плане пред ставляют «Поучения Гераклеопольского царя своему сыну Мери-кара» (XXII в. до н.э.). «Велик царь своими вельможами», — замечал автор поучений Ахтой III. Он писал своему сыну: «Уважай твоих вельмож... Возвышай твоих вельмож, чтобы они поступали по твоим законам». Главным условием успешных действий вельмож царь считал мудрость, подчеркивая, что «мудрость — это прибежище для вельмож. Не нападают на мудреца, зная его мудрость». Царь настаивал на необходимости обучения людей, привлекаемых к уп равлению, постоянного пополнения их знаний. «Создается муд рость знанием, — говорилось в его поучениях. — ...Разворачивай свитки свои, следуй премудрости, тот, кто обучается, станет ис кусным». В другом месте подчеркивалось: «Пусть скажут люди: нет ничего, чего ты не знаешь». При этом обращалось внимание на умелое обоснование и изложение принимаемых решений, в связи с чем давался совет: «Будь искусным в речах, и сила твоя будет велика. Меч — это язык, слово сильнее, чем оружие».
Несмотря на жестокость рабовладельческих порядков, в древне египетских источниках часто проводилась мысль о необходимости гуманистической ориентации в управлении, об отражении в уп равлении интересов простых людей и защите справедливости. Очень четко эта мысль звучала в упоминавшихся «Поучениях Гераклеопольского царя», где Ахтой III советовал сыну: «Не будь
87
злым, будь доброжелательным... Умножай богатство горожан сво их... Твори истину... Сделай, чтоб умолк плачущий, не притесняй вдову... Не делай различия между сыном человека (знатного) и простолюдина... Заботься о людях... Не причиняй страданий... Увеличивай отряды молодых, следующих за тобой». Идея заботы о подданных в процессе управления четко прослеживалась и в дру гих древнеегипетских документах. Например, в «Поучениях царя Аменемхата» (XX в. до н.э.) имелись такие произнесенные с гор достью царские слова: «Я подавал бедному, я возвышал малого. Я был доступен неимущему, как и имущему».
В иероглифической надписи на гробнице номарха Антилопьего Нома Амени (XX в. до н.э.) было сказано: «Не было дочери бед няка, которую я бы обидел; не было вдовы, которую я бы притес нял... Не было нуждающегося около меня; не было голодающих в мое время». В древнеегипетских представлениях забота о поддан ных в управленческой деятельности царя сочеталась со многими другими функциями. При этом роль царя, как правило, восхваля лась, его качества идеализировались и преувеличивались, ему приписывались черты и функции, исходящие от бога. Это наглядно видно из надписи царя Сенусерта III (XIX в. до н.э.), высеченной в крепости Семне, где заявлялось: «Я увеличил то, что досталось мне. Это я, царь, говорящий и делающий. То, что задумывает мое сердце, мною выполняется... Прекрасен сын — поборник своего отца, укрепляющий границу ради того, кто породил его!».
В общем наборе управленческих действий особое внимание уделялось карательным функциям, направленным на обеспечение порядка в стране и подавление противодействия верховной власти. Так, Ахтой III в своих «Поучениях...» писал: «Вредный человек — это подстрекатель. Уничтожь его, убей... сотри имя его... Не воз вышай человека враждебного... Подавляй толпу, уничтожай пламя, которое исходит от нее».
Во II тыс. до н.э. египтяне, чтобы лучше организовать управ ленческий процесс, стали создавать прототипы будущих табелей о рангах, точнее, составлять должностные инструкции для наи более важных участников процесса управления государственным хозяйством с перечислением их функций, порядка служебной деятельности, должностных обязанностей и прав визирей — вер ховных сановников. Раскрывающие эти параметры управления характеристики сохранились в иероглифических списках на сте нах фиванских гробниц визирей Рехмира, Усера и Аменемонета (XVI—XV вв. до н.э.). Характеристики эти были весьма подробными. Они показывали, что визири, будучи высшими сановниками,
88
занимались широким кругом вопросов центрального и местного управления и делали это как в закрепленных за ними частях госу дарства, так и в подчиненных им ведомствах.
Один визирь управлял Верхним Египтом и замещал царя в Фивах, когда тот отсутствовал, другой ведал делами Нижнего Египта. Через визирей шли все обращения к царю и все распоря жения царя, касающиеся закрепленных за визирем территорий. Устанавливалось, что визирь назначает на этих территориях клю чевых руководителей, каждые 4 месяца заслушивает их доклады о делах, рассматривает присылаемые ими документы, дает указа ния начальникам округов, квартальным государственных имений и палаты войск, сотникам отрядов (крепостей), выслушивает кня зей и правителей поселений, устанавливает границы всех округов, владений и пастбищ, исчисляет подати и организует их сбор, направляет чиновников округа для организации летних сельско хозяйственных работ, для устройства огражденных плотинами каналов и порубки смоковниц, посылает воинов и «писцов циновки» для организации выполнения распоряжений владыки, докладывает царю о состоянии закрепленных за ним территорий, выполняет другие обязанности.
Свои решения визирь должен был принимать на основе как устных докладов чиновников и просителей, так и рассмотренных документов. Порядок использования этих документов строго рег ламентировался. Их должны были доставлять визирю вместе с книгами надлежащих хранителей за печатями опрашивавших и в сопровождении писцов. После использования документы воз вращались на свое место, скрепленные печатью визиря.
Об обязанностях и деятельности визирей сообщалось и в других источниках. В частности, в иероглифической надписи о назначе нии визиря, относящейся к правлению Тутмоса III (XIV в. до н.э.), содержалась рекомендация уделять больше заботы управлению территориальными образованиями. «Обращай твое внимание, — говорилось в документе, — на округа, укрепляя их. Если ты отсут ствуешь при обследовании, то посылай обследовать начальников округов, сотских и квартальных». Здесь же признавалось, что уп равленческая работа визиря — это трудное дело, что визирство «не сладко, вот горько оно как желчь».
Характеризуя различных участников управленческого процесса, египетские источники очень подробно писали о роли и деятель ности писцов, которые не только занимались составлением текстов и делопроизводством, но и выполняли разнообразные админист ративно-финансовые функции. Первые сведения о писцах имелись
89
уже в «Текстах пирамид», составленных во время V и VI династий. В частности, в тексте войскового писца Каипера (начало V динас тии) перечислялись 27 должностей, которые этот писец последова тельно занимал: писец пастбищ, писец документов, писец царского войска, надзиратель писцов, начальник царских работ и т. д. На примере писцов и других чиновников древнеегипетские источники не раз показывали не только почетность, но и выгодность управ ленческой деятельности, дававшей прямые и дополнительные доходы от выполняемых должностных функций. В «Поучениях Ахтоя, сына Дуауфа, своему сыну Пиопи», датируемых XX в. до н.э., отмечалось, например: «Когда ты поставлен во главе мест ного управления, благодарят бога отец и мать твои. Ты поставлен на дорогу жизни». Автор признавал, что писец — это уже руково дитель, что «он сам руководит другими», что «нет писца, лишен ного еды от вещей дома царева», что богиня счастья находится «на плече писца со дня рождения его». Отсюда делался вывод:
«Если ты будешь знать писания, то будет это добрым для тебя».
Важность роли писцов в управлении и их выгодного положе ния в обществе подчеркивалась и в других египетских документах. В частности, в папирусах с поучениями писцам, составленных на рубеже 1-го и 2-го тыс. до н.э., говорилось, что, сделавшись писцом, «ты будешь управлять населением всей земли». Подчеркивалось, что писец «управляет работами всякими, которые в земле есть», что должность освобождает от подати, защищает от тяжелого труда, удаляет от мотыги и хлопот, позволяет не быть «под владыками многими и под начальниками многочисленными». В папирусе «Анастаси II» о писцах говорилось следующее: «Это он руководит работой всякой в стране этой»; в «Анастаси III»: «Обрати сердце свое к деятельности писца, и ты будешь руководить всеми»;
в «Анастаси V»: «Писец — он руководит всеми, и не обложена налогами работа в письме». Развивая эти оценки роли писца, авторы «Анастаси V» отмечали: «Прекраснее должность твоя, чем любая другая должность, ибо возвеличивает человека она: най денный искусным в ней становится вельможей». В папирусе «Лансинг» подчеркивалось, что писец «сближается с большими, чем он сам», и письмо «для знающего его полезнее, чем любая должность».
Признавая выгодность управленческой деятельности, древне египетские источники обращали внимание, что при ее осуществ лении нередко имеют место недобросовестность, вымогательство, мздоимство, и выступали за устранение этих злоупотреблений. Фараон Хоремхей в своем указе (XIV в. до н.э.) заявлял чиновникам
и судьям: «Я наставлял их по пути жизни и направил их на правду. Мое наставление для них: "Не якшайтесь с другими, не берите взятку..."». В «Поучениях Ани» для борьбы со злоупотреблениями в управлении предлагалось не передавать управленческие долж ности по наследству, так как «нет сына, чтобы стать начальником сокровищницы, нет наследника начальника канцелярии, вельможи, контролера и писца, искусного своей рукой и в своей работе... Это не то, что дается детям по наследству».
Интересные идеи в области управления оставили после себя древние народы Передней Азии, создавшие наряду с египтянами еще один старейший очаг человеческой цивилизации. В ГУ-Ш тыс. до н.э. в Двуречье были сформированы города-государства Ур, Урук, Лагаш, Киш, Шурунпак, Исин, Ниппур и другие образо вания, на базе которых позднее возникали и функционировали более крупные и устойчивые царства и княжества. Как и египет ские документы, источники Двуречья свидетельствуют о развет-вленности и активности управленческой деятельности в самые древние времена. В одном из старейших для этого района источ нике — «Надписях Лагашского царя Урукагины» (XXIV в. до н.э.) упоминалось о существование в государстве таких управленческих должностей, как патеси (сначала старейшины, а затем местные царьки), атриги (крупные чиновники государственного и храмового управления), землемеры, надзиратели за пастухами, за овчарами, за рыбаками, за кораблями, начальники дома трав, пивоварни, заведующие складами, закромами и т. д. В ранних источниках Старовавилонского Царства, как и в египетских документах, прово дилась мысль о необходимости привлечения верховным правите лем к управлению страной верных сановников и о распределении между ними управленческих функций. Зачастую такая схема при писывалась богам, а затем проектировалась на земные дела. В «Сказаниях об Атрахасисе» (XVIII в. до н.э.), например, богам приписывалось выделение верховного владыки и назначение управляющего, советника, надсмотрщика.
Древний Вавилон одним из первых в мире выдвинул и прак тически реализовал идею деления страны на административные округа и назначения во главе них правителей, которых посылали сюда вавилонские цари. На правителей возлагались управление °кругами, сбор дани, контроль за соблюдением законов и другие* обязанности. Разветвленность управленческой системы в Передней Азии постепенно нарастала и достигла таких масштабов и струк-чурных размеров, что уже в VII в. до н.э. в Ассирии список чинов ников царя Асархаддона содержал упоминание о 159 должностях.
90
91
Освещая тенденции развития управления, переднеазиатские Источники свидетельствовали о стремлении правителей государств этого региона совершенствовать и развивать управление. В этих источниках содержались сведения о первых государственных реформах в сфере управления, предпринятых царем Лагаша Уру-кагиной (XXIV в. до н.э.), шумерским царем Ур-Намму (XXII в. до н.э.) и другими правителями. Весьма содержательными были более поздние реформы царя Ассирии Тиглата (VIII в. до н.э.), направленные на организацию стабильного управления завоеван ными территориями. Вместо старых территориальных образо ваний царь создавал новые округа, меньшие по размерам, что облегчало управление ими. Во главе округов ставились верные царю наместники, которым были подчинены ассирийские военные гарнизоны. В округа назначались особые чиновники для сбора податей и формирования воинских подразделений. Все, что ук репляло царскую вертикаль управления, повышало дисциплину управления, усиливало контроль со стороны центральной власти.
Полезным для совершенствования управления было составле ние в Новохетском царстве специальных предписаний для санов ников и государственных служащих, определявших их права и обязанности. Особенно подробной и четкой была «Инструкция» для «господина пограничной охраны», в которой были перечислены подчиненные ему крепости, отряды и учреждения, устанавливались его функции, направленные на обеспечение постоянной оборон ной готовности, руководство работами в царском хозяйстве, реше ние судебных, религиозных проблем. Подробные инструкции были составлены для городских управляющих, высших военных чинов и др.
В Малой Азии сильнее, чем во многих других регионах, была выражена нацеленность управления на обеспечение справедли вости и служения подданным. Говоря о таком стремлении, шумер ский царь Ур-Намму одним из первых в истории заявлял в из данных им законах, что он «установил справедливость в стране, воистину изгнал зло, насилие и раздор... отстранил начальника моряков, взимателя быков, взимателя овец... и тем установил свободу». Царь подчеркивал, что теперь «сирота не был отдаваем во власть богатого, вдова — во власть сильного», бедняк — во власть богачу. Декларирование служения управления интересам справед ливости и защиты интересов подданных четко прослеживалось и в знаменитых законах вавилонского царя Хаммурапи, где стави лась задача «справедливо управлять своей страной», «справедливо руководить людьми и дать стране счастье», добиваясь, «чтобы
п
сильный не притеснял слабого». Такие же мотивы звучали в эдикте вавилонского царя Аммицадуки (XVII в. до н.э.).
Справедливость закреплялась и в официальных документах по отношению ко всем и по всем делам, от кого и от чего зависело «счастье в стране». Вот как звучат некоторые законы Хаммурапи:
«п. 42. Если человек арендовал поле для обработки и не вырастил на поле зерна, (то) его следует уличить в невыполнении (необхо димой) работы на поле, а затем он должен будет отдать хозяину поля зерно в соответствии (с урожаем) его соседей»; «п. 99. Если человек дал человеку серебро для товарищества, (то) прибыль и убыток, которые будут, они должны поровну поделить перед богом»; «п. 229. Если строитель построил человеку дом и свою работу сделал непрочно, а дом, который он построил, рухнул и убил хозяина, то этот строитель должен быть казнен». А таков текст одного из хеттских законов (XVI в. до н.э.): «п. 146. Если кто-нибудь покупает дом, или селение, или сад, или пастбище, а другой (человек) придет и опередит того (первого человека) и предложит покупную цену выше (первоначальной) цены, (то) он считается провинившимся и должен дать 1 мину серебра. (Пер вый же человек) покупает по первоначальной цене».
Идеализация принципов справедливости в управлении сохра нялась продолжительное время в разных регионах мира. Так, в Древнем Иране царь Дарий I (VI в. до н.э.) в наскальной надписи в Накши-Рустаме зафиксировал, что его «желание — справедли вость». Он заявлял: «Для справедливого я друг, для несправедли вого я — недруг. Не таково мое желание, чтобы слабый терпел несправедливость ради сильного, но и не таково мое желание, чтобы сильный терпел несправедливость ради слабого».
Представление о системе административного управления в Вавилонии в 1-й половине 2-го тыс. до н.э. дает переписка царя Хаммурапи с его чиновниками в городе Ларса. В малоазиатской практике постоянно проводился принцип решительности и твер дости в управлении, декларирующий обязательное и беспреко словное выполнение принятых установок. «Пусть мои указы, — подчеркивал Хаммурапи в послесловии к своим законам, — не имеют нарушителей их».
Еще большую жесткость проявлял в этом плане древнехеттский Царь Хаттусилис I (XVII в. до н.э.), писавший в своем завещании:
«Кто словам царя будет перечить, тотчас же должен умереть. Он не может быть моим посланником, он не может быть моим первым подданным». И эта линия не изменялась в веках. Через тысячелетие после Хаттусилиса I царь Ассирии Асархаддон (VII в. до н.э.)
93
в письме Ашшуру восклицал: «Слыхал ли ты когда-либо, чтобы дважды повторялось слово царя сильного?» При этом правители настаивали на согласованности действий участвующих в управле нии лиц, выступали против противоборства сановников, против разлада и сговора в делах. Обращаясь к сановникам и старейши нам, Хаттусилис I требовал от них: «Один из вас другого не должен отталкивать, один другого не должен продвигать вперед».
Четко прослеживалось во всех управленческих установках пра вителей и свойственное всем странам неприятие злоупотребле ний служебным положением, корысти, использования власти для личного обогащения. В законах Хаммурапи предусматривалась смертная казнь сотникам и десятникам за присвоение имущества воинов и их притеснение. Царь Хаттусилис I заявлял: «Как бы царь ни поступил — по своей воли или иначе, — все равно злона меренности да не будет дано». Отсюда одной из задач управления была борьба с несправедливым обогащением, с расхищением на циональных богатств. В аккадской поэме «Вавилонская теодиция» (XI в. до н.э.) по этому поводу говорилось: «Пышного богача, что имущество в кучи сгребает, царь на костре сожжет до сужденного ему срока». Нацеленность на борьбу с мздоимством и незакон ным обогащением прослеживалась у вавилонян и в последующие периоды. Показателен в этом отношении документ о привилегиях вавилонских городов, написанный в VIII в. до н.э. В нем говори лось: «Если визирь или приближенный царя... примут взятки, то эти лица умрут от оружия, место их обратится в пустыню, дела их унесет ветер». В то же время следует отметить, что справедливых чиновников данный документ защищал, заявляя, что если царь визиря «не чтит, страна на него восстанет».
2.3. РАЗРАБОТКА ПРОБЛЕМ УПРАВЛЕНИЯ В ДРЕВНЕМ КИТАЕ
Истоки управленческой мысли. Развитие общественной мысли в Китае имеет длительную и непрерывную историческую тради цию, берущую начало в глубокой древности. Древнекитайская мысль глубока и оригинальна. Наиболее яркой и отличительной (от древнеегипетской и шумерской мысли) ее особенностью следует считать демифологичность и рациональность. Будучи доста точно равнодушной к религиозно-метафизическим спекуляциям и не уделяя внимания воспеванию божеств и их героических деяний, древнекитайская мысль сконцентрировала свое внимание
на проблемах общества, этики, государства, управления государ ством. Древнекитайская цивилизация, включая урбанизацию, производство изделий из бронзы, сложную социально-политичес кую структуру (протогосударство) и письменную культуру, сложи лась примерно в ХГУ-ХШ вв. до н.э. К этому времени относится и зарождение общественной мысли. Книгопечатание возникло в Китае в XI—XII вв. сначала в виде ксилографии (получение оттисков с текста, вырезанного на доске), печатание с помощью подвижного шрифта было изобретено в XIII в. До этого книги распространялись в рукописных списках. Источниками управлен ческой мысли XIV—VI вв. до н.э. служат эпиграфические надписи на ритуальных бронзовых сосудах, а также письменные источ ники — древнекитайские летописи «Чуньцю», «Цзочжуань», «Гоюй», философские сочинения, трактаты «Мэнцзы», «Моцзы» «Чжоули», «Гуаньцзы» и др.
Многие идеи и управленческие представления, оказавшие глу бокое воздействие на дальнейший процесс развития китайской управленческой мысли, были сформированы в VI—III вв. до н.э. В истории Китая последующих периодов вряд ли можно найти такую философскую, политическую, экономическую или управ ленческую теорию или схему, которая в той или иной степени не использовала бы богатейшее наследие китайских мыслителей именно этой эпохи.
Рассмотрим социально-исторические причины подъема и раз вития управленческих взглядов и воззрений. Вопрос об общест венно-экономическом строе древнекитайского общества является наиболее сложным и запутанным. Одни авторы относят этот период к периоду рабовладения, другие — к эпохе зарождения и развития феодализма. Данная проблема остается в центре внимания многих исследователей, мнения которых существенно расходятся. На сов ременном уровне изучения общественно-политических отношений в Древнем Китае весьма сложно дать исчерпывающую характерис тику экономического базиса древнекитайского общества. Но, как мы отмечали в главе 1, управленческие концепции порождаются определенной исторической эпохой и зависят от многих ситуаци онных конкретных факторов. Экономические отношения не явля ются единственным определяющим фактором духовной жизни •"юдей. Например, знание идеологических основ страны в данную эпоху может оказать большую помощь при разрешении спорного вопроса о социально-экономическом и политическом характере ^охи, о господствующих классах в стране, об определяющих Факторах развития страны.
94
95Согласно традиционной китайской периодизации III в. до н.э. приходится на так называемую эпоху Чжаньго (Борющихся царств — У-Ш вв. до н.э.). Страна была разделена на множество самосто ятельных владений, и власть правящей династии Чжоу имела номинальный характер. В борьбе за гегемонию в стране постепенно определилось ведущее положение 7 владений — Чу, Ци, Цинь, Чжао, Вэй, Янь и Хань. Наиболее крупными из них по занимаемой площади были первые три, а самыми населенными — Чу и Вэй. По примерным подсчетам историков, во всех 7 владениях прожи вало около 20 млн человек. Ожесточенная и непрерывная борьба между этими сильнейшими владениями закончилась полной победой Цинь. В 221 г. до н.э. произошло объединение страны в централизованную империю Цинь, что было прогрессивным шагом в истории древнекитайского общества.
История древнекитайского общества насыщена глубокими и серьезными изменениями в социально-экономических отноше ниях. В этот период продолжает развиваться разделение труда и обособление ремесла, различные формы собственности, фор мируется классовое расслоение. По-прежнему в жизни древне китайского общества исключительно большую роль играет община. Правда, многие современные китайские историки полагают, что в силу развития частной собственности в период Чжаньго община разрушается, и к III в. до н.э. она прекращает свое существование. Согласно другим исследованиям, даже в условиях деспотических государств Цинь и Хань сохранились общинные органы самоуправ ления, а следовательно, и община, хотя в ней с распространением практики купли-продажи земли заметно усилилось имущественное расслоение.
Земледелие было основным видом занятия населения, а это требовало формирования и развития обеспечивающих отраслей (искусственное орошение и производство сельскохозяйственного орудия). Многочисленные древнекитайские источники приводят интересные данные о широком объеме работ по строительству оросительных каналов, дамб, насыпей, крупных ирригационных систем. Одна из особенностей древнекитайского общества состояла в сосуществовании государственной собственности на ирригаци онные сооружения с общинными отношениями.
Не менее интенсивно развивалось в то время в Китае и ремес ленное производство. Одним из важнейших факторов, способство вавших развитию земледелия и ремесла, стало использование железа для изготовления орудий труда. Существенные изменения произошли и в технике выплавки металлов. Были построены крупные
железоплавильные печи, на работе по обслуживанию которых было занято несколько сотен человек. В связи с возрастающей потребностью в железе необходима была разработка новых железо рудных месторождений. Известны названия 34 районов страны, где в те времена добывалась железная руда.
Прогресс земледелия и ремесленного производства способст вовал развитию торговли и обмена как внутри отдельных владений, так и между ними. Все большее значение приобретали экономи ческие и торговые связи между отдельными районами страны, которые начинают специализироваться на производстве опреде ленных товаров. Возрастающая роль товарообмена стимулировала развитие денежного обращения. В период Чжаньго существовали различные формы денежных знаков, однако к концу периода по всеместно получают распространение монеты круглой чеканки.
Развитие ремесла и торговли вело к росту городов и крупных торговых центров. Одним из крупнейших городов того времени являлся Линьцзы, в котором проживало 70 тыс. семей. Многие столицы царств являлись крупными центрами торговли и ремес ленного производства.
Важные сдвиги в социально-экономической и политической жизни Китая сопровождались крупными успехами в развитии науки и культуры. Развитие сельского хозяйства, ремесла, торговли, денежного обращения, укрепление экономических связей способ ствовали расширению научного познания древних китайцев. Они проявляли все больший интерес к изучению явлений природы. На этой основе зарождались и развивались простейшие научные методы, пробивались первые ростки рационалистического научного познания окружающей человека действительности.
В частности, потребности земледелия вызвали очень раннее возникновение в Древнем Китае астрономических знаний. Уже в глубокой древности китайские астрономы умели вычислять время зимнего и летнего солнцестояния, солнечных и лунных затмений. В Древнекитайских летописях сохранились записи об астрономи ческих наблюдениях, причем правильность многих из них под тверждена современной астрономией. Изучая движение светил, Древнекитайские астрономы пытались по изменению их местопо ложения предсказывать изменение погоды.
Необходимость создания ирригационных сооружений в Древ нем Китае, как и в Египте, Шумере, Аккаде, привела к развитию тактических математических знаний, в частности, геометрии. Древним китайцам были известны свойства прямоугольного тре угольника, ими было установлено равенство квадрата гипотенузы
96
97сумме квадратов катетов. В источниках есть сведения о развитии в период Чжаньго элементарных знаний по анатомии и медицине, о том, что ряд открытий был сделан в агротехнике, строительном деле.
Рассматриваемый период истории Древнего Китая характери зуется резким обострением классовой борьбы. В произведениях китайских мыслителей постоянно встречаются противопоставле ния «благородных» людей «подлым», сообщается о значительной социальной дифференциации и резких столкновениях интересов различных слоев.
Разложение первобытно-общинного строя и возникновение классового общества и древнейших государств в Древнем Китае произошло еще во 2-м тыс. до н.э. О социальном расслоении древнекитайского общества эпохи Инь (XIV—XI вв. до н.э.) сви детельствуют многочисленные погребения, найденные на терри тории Китая, которые четко различаются по внешним признакам — размерам, количеству и составу предметов и инвентаря. В эпоху правления Западного Чжоу (Х1-УШ вв. до н.э.) социальная диф ференциация была закреплена в системе социальных рангов. Все свободное население Чжоу делилось на 5 социальных групп, соот несенных друг с другом по принципу иерархии, которая в Подне бесной (как называли в ту пору Древний Китай) была более четко выражена, чем в других древневосточных обществах. Группа, зани мавшая верхнюю ступень в иерархической лестнице, была пред ставлена чжоускими ванами. Ван являлся правителем Поднебесной и считался «единственным среди людей». Он являлся верховным собственником Поднебесной, т. е. все земли Поднебесной считались принадлежащими вану, который мог «жаловать» право наследст венного владения частью земель нижестоящей прослойке общества. Вторая группа — это чжухоу, правители наследственных владений, представители высшей аристократии. Третья — дафу, главы тех родоплеменных групп (или цзун), которые в своей совокупности составляли население наследственного владения чжухоу. Четвертая группа — ши, главы больших семей, входивших в состав того или иного цзу. В группу ши в последующие века (VI-!! вв. до н.э.) стали включать и людей умственного труда, ученых. И, наконец, пятая группа — простолюдины. Помимо этих «ранжированных» групп в древнекитайском обществе существовала еще и большая группа «бесправных людей» — подневольных работников, слуг и рабов.
Социальный ранг определял совокупность тех материальных благ, которыми мог пользоваться конкретный человек. Одежда
98
зависела от ранга, а потребление богатств — от размера вознаграж дения, соответствующего рангу. «Различны количества питья и еды, покрой одежды, количества скота и рабов, существуют запреты на употребление определенных лодок, колесниц и домашней утвари. При жизни человека соблюдаются различия в головном уборе, одежде, количестве полей и размерах жилища». Все люди Подне бесной считались слугами вана, при этом «ван считает совим слугой чжухоу, чжухоу считает своим слугой дафу, дафу считает своим слугой ши» и т.д. [27. С. 378-379].
Чжоуская «Табель о рангах» сохранилась и в период «Борю щихся царств». Основной социальной организацией в этот период являлась патронимия, обозначавшаяся цзун или цзун цзу. Она объ единяла от нескольких сотен до тысячи и более больших семей, принадлежавших к одной родственной группе. Все эти семьи жили компактно, занимая подчас несколько селений. Между многочис ленными цзунами каждого из 7 «борющихся царств» существовали социально-правовые различия. Существовали цзуны, отпочковав шиеся от патронимии правителя царства. Они считались аристо кратическими, возвышались над всей остальной массой цзунов и возглавлялись представителями аристократии, занимавшими одновременно и высшие административные посты в государствен ном аппарате. Руководство другими «рядовыми» цзунами строилось на иной, демократической основе.
Как отмечалось выше, в эту пору бурно развивались торговля и различные ремесла, что способствовало росту городов. Возни кали новые города и ремесленные центры, разрастались старые города. В связи с развитием товарно-денежных отношений про исходили и изменения в формах земельной собственности. Если До УШ-УП вв. до н.э. в большинстве царств пахотные земли нахо дились в собственности общины, которая через совет старейшин наделяла общинников равноценными наделами, то уже в У1-У вв. До н.э. положение меняется. Наблюдаются массовые случаи нару шения принципа справедливого распределения наделов в общине. Главы общин, имевшие двойные пахотные наделы, и наиболее зажиточная часть общинников стремились к отчуждению лучших Участков, их уже не устраивал обычай регулярного передела полей. Пахотные поля стали переходить в наследственное владение отдел ь-ных овмей. В свою очередь, появление наследственных наделов Рано или поздно должно было вызвать изменения в системе налого-0 ложения, которое, как и в других странах Древнего Востока, 1Ло основной формой формирования доходов царской казны одновременно формой эксплуатации населения царств. Именно
99повсеместное распространение наследственных наделов привело к введению в царствах Древнего Китая поземельного налога. Как сообщает Сыма Цян (145—90 до н.э.), автор «Исторических записок» (всеобщей истории страны с древнейших времен до I в. до н.э., крупнейшего исторического трактата), впервые налог на землю был введен в царстве Лу в 594 г. до н.э., в царстве Чу ~ в 548 г. до н.э., в царстве Чжэн — в 543 г. до н.э., самым последним из царств было Цинь, где указ о поземельном налоге был издан
лишь в 408 г. до н.э. [38. С. 42-47].
Через одно-два столетия наследственные наделы постепенно
переходят уже в частную собственность отдельных семей, стано вятся предметом купли-продажи. Из собственника земли община превратилась к концу III в. до н.э. в самоуправляющееся объеди нение свободных земельных собственников. В У—Ш вв. до н.э., как и в последующие столетия, в общине происходил рост имущест венной дифференциации — там можно было встретить и богатого
и бедного земельного собственника.
В трактатах древних мыслителей стали встречаться сообщения
о массовом разорении бедных общинников, все большее число земледельцев вынуждено было закладывать или продавать пахот ные участки. К середине IV в. до н.э. положение с бедными об щинниками превратилось в государственную проблему номер один, ибо сокращение числа свободных земледельцев-налогопла тельщиков приводило к уменьшению доходов царской казны. В этот период стали возникать различные формы проявления недовольства существующими порядками, социальным и полити ческим устройством древнекитайского общества. Причем, недо вольство возникало не только среди простолюдинов-крестьян, бесправных, обремененных тяжелыми поборами, обреченных вла чить жалкое существование, но и среди знатных, образованных людей, размышлявших о причинах междоусобных войн, народ ных выступлений, социальных неурядиц. Именно в эту эпоху в Древнем Китае стал появляться особый род памятников управ ленческой мысли эпохи древневосточных государств — социальные утопии. В этих трактатах предлагались проекты совершенного устройства мира, построенного на началах всеобщей справедли вости, великой гармонии, равенства, всеобщего процветания.
Основные течения управленческой мысли. Большие достижения в естественнонаучном понимании мира, несомненно, следует считать одной из важнейших предпосылок возникновения и раз вития философской мысли в Древнем Китае, которая включала
100
общественно-политические взгляды, в том числе и .о государст венном управлении.
Конфуцианство. Огромное влияние на философскую и обще ственно-политическую мысль Китая оказало учение Конфуция /551—479 до н.э.). После смерти Конфуция его ученики на основе имевшихся записей суждений и бесед своего учителя составили книгу «Лунь юй» («Беседы и высказывания»), где были изложены его взгляды на государство и управление. Конфуций трактует госу дарство как большую семью, где отношения правящих и поддан ных представлены как семейные отношения: младшие зависят от старших, власть императора («сына неба») сравнивается с властью отца. Управление людьми, по Конфуцию, должно осуществляться не посредством жестких законов, а посредством системы исто рически сложившихся норм поведения людей и ритуалов — ли. В основе представления о ли лежала идея Конфуция об исконном и неизменном делении всех людей на тех, кто управляет, и тех, кем управляют. Так, он отмечает, что такие социальные группы, как «темные люди», «простолюдины», «низкие», «младшие» («тру дящиеся низы» — сяо-жэнь), в обязательном порядке должны под чиняться «благородным мужам», «лучшим», «высшим», «старшим» (управляющим верхам — цзюнь-цзы).
Об этом же говорил последователь Конфуция Мэн-Цзы (Мэн Кэ) (372-289 гг. до н.э.) в трактате «Мэнцзы»: «Разве можно управлять Поднебесной, занимаясь одновременно с этим земледелием? Есть занятия больших людей и есть занятия маленьких людей... Поэтому-то и говорят: «одни напрягают свой ум, другие напрягают свою силу. Тот, кто напрягает свой ум, управляет людьми. Тот, кто напрягает свою силу, управляется людьми. Тот, кто управляет людьми, кор мится за счет людей, а управляемый людьми кормит людей. Таков всеобщий закон Поднебесной».
Конфуций и его последователи выступали за добродетель и против насилия как метода государственного управления. «Зачем, Управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым. Мораль благородного мужа (подобна) ветру, мораль низкого человека (подобна) траве. Трава наклоняется туда, куда дует ветер... Людей следует не наказывать, а перевоспитывать». Конфуций призывает правителей, чиновни-^в и подданных к добродетели, которая обязательно должна быть в основе всех их взаимоотношений. Причем решающая роль при-Чадлежит соблюдению требований добродетели правящим классом, ^к как от этого зависит господство норм нравственности в пове-дении подданных. Подданные, говорит Конфуций, должны быть
101преданы правителю, слушаться и почитать «старших». В этом
и состоит их добродетель.
Добродетель, в трактовке Конфуция, — это целый комплекс своеобразных норм и принципов этического характера, куда входят правила ритуала (ли), человеколюбия (жэнь), заботы о людях (ту), почтительного отношения к родителям (сяо), преданности прави телю (чжун) и многие другие. Конфуций, отрицательно отзываясь о законах (фа), что обусловлено их связью с жестокими наказа ниями, в то же время полностью не отвергает значения законода тельного государственного управления, хотя и отводит ему лишь вспомогательную роль. Главное в управлении — социальный поря док, основанный на принципах морали: устойчивая стабильность, базирующаяся на строгих социальных дистинкциях, и личный
пример добродетельного правителя.
Конфуций понимал, что добродетель на разных уровнях уп равления должна проявляться неодинаково, поэтому на вопрос:
«Что такое правильное управление?» — он давал разные ответы с учетом личности спрашивающего. Так, сановнику Цзи Кан-цзы, узурпировавшему власть в родном царстве Конфуция Лу, был дан такой ответ: «Управлять — значит поступать правильно». Санов нику из царства Чу было сказано: «Это когда ближние довольны, а дальние привлекаются, тянутся». Своему ученику Цзы-гуну Кон фуций сказал, что важно обеспечить людей пищей, оружием и завоевать их доверие. Можно поступиться оружием, можно даже отказаться от пищи (в конце концов, все так или иначе умирают), но без доверия нет основы для государства. А как завоевать дове рие? Во-первых, неустанной заботой о людях и вечной любовью к людям. Во-вторых, твердым следованиям нормам ритуала и пра вилам церемониала. Ритуал и соответствующий церемониал — важнейший организующий и интегрирующий принцип управления. «Кто им овладел, тому управлять Поднебесной так же легко, как показать ладонь». В-третьих, неустанным самоусовершенствова нием. Только тот, кто постоянно работает над собой, не будет иметь трудностей в управлении людьми. Если же администратор не в состоянии усовершенствовать себя, как же сможет он выпра вить поведение других?
Немалое место в трактате «Беседы и высказывания» уделено конкретным практическим советам в области управления, в част ности в управлении персоналом. «Опирайтесь на помощников, прощая им мелкие провинности; привлекайте к службе доброде тельных и способных». Кроме того, дельный чиновник должен
102
уметь все слышать и видеть, отбрасывать сомнительное и недо стоверное и осторожно высказывать свое мнение; избегать риско ванного и опасного и действовать с осмотрительностью. Только тогда он может рассчитывать на успех. Никогда не следует бро саться словами, если не можешь подтвердить их делами. Другому своему ученику Цзы-ся, когда тот занял важный административ ный пост, Конфуций советовал: «Не спеши с решениями, не пере гружайся мелочами. Будешь спешить — не сумеешь вникнуть в суть дела; утонешь в мелочах — не сумеешь решить крупные проблемы». Истинный благородный человек (цзюнь-цзы) нетороплив в словах, энергичен в делах, а истинное искусство управления состоит в том, чтобы, собрав и сконцентрировав все основное, реализовать его на практике.
Конфуцианство в Китае вскоре после своего возникновения стало одним из самых влиятельных течений философской и об щественно-политической мысли, было признано официальной государственной идеологией. Своими трудами Конфуций внес также большой вклад в развитие всемирной управленческой мысли.
С критикой конфуцианства выступил основоположник даосизма Лао-цзы (У1-У вв. до н.э.), взгляды которого изложены в книге «Дао дэ цзин». Он характеризует дао как естественную закономер ность, независимую от небесного владыки, в отличие от традици онных теологических толкований дао как проявления «небесной воли». Дао определяет все законы неба, природы и общества. В отношении к дао все равны. Все недостатки современного ему общества он объясняет отклонением от подлинного дао. Протестуя против существующего положения в обществе (социально-полити ческое неравенство, бедственное положение народа), он надеется на дао, которое может восстановить справедливость.
Лао-цзы осуждает антинародную активность властителей и бога тых, притеснение ими народа, проповедуя принцип «недеяния» государя. Он призывает людей вернуться к естественности, от бросив все несвойственное, каковым, по его мнению, являются искусственно-человеческие отношения в сфере управления и зако нодательства, призывает вернуться к патриархальной простоте "рошлого, к жизни в маленьких, разобщенных селениях, к отказу °т письменности, орудий труда и всего нового.
Более последовательно и активно, чем Лао-цзы, равноправие ^ех граждан отстаивает Мо-цзы (479-400 до н.э.). В своем учении ^Мо-цзы» он излагает принципы естественного равенства всех •^Юдей и трактует возникновение государства на основе верхов-Мой власти, принадлежащей народу. Мо-цзы подчеркивает, что
103всеобщность любви неба ко всем включает признание равенства всех людей. Необходимо следовать небесному образцу, что является «почитанием мудрости как основы управления». Мо-цзы является сторонником сочетания насильственных методов управления с нрав ственными формами воздействия на людей.
Мо-цзы принадлежит идея договорного происхождения госу дарства и управления, аналогичная модели Т. Гоббса и Ж.Ж. Руссо. При этом государство в его доктрине выглядит не только как сред ство управления, но и как инструмент глобального принуждения, но не во имя процветания одних за счет других, а во имя конфуци анской идеи великой справедливости, всеобщей равновеликости. Он говорит, что в древности, когда в Поднебесной был беспоря док и хаос, люди поняли: причина этому — отсутствие управления и старшинства, они избрали «сына неба», который должен был создавать «единый образец справедливости в Поднебесной». Это Положение о единой справедливости было направлено против автономного статуса и произвола местных властей и сановников, устанавливающих свои порядки в областях Китая и прибегающих к жестоким наказаниям и пыткам, которые противоречат все общему соглашению о верховной власти. Важное место в своем учении Мо-цзы отводил требованию учета интересов народа в про цессе государственного управления.
На Мо-цзы сказалось влияние школы Конфуция (он учился у одного из учеников Конфуция), и это проявилось в самом глав ном утверждении Мо-цзы: конечной целью и важнейшим крите рием правильного управления царством и мудрой администрации является благо народа, для чего необходимо выдвигать и исполь зовать на службе способных и достойных, которые имели бы право не только управлять, опираясь на общепринятые принципы, но и при необходимости поучать, поправлять самого правителя. В то же время идеальной моделью управления Мо-цзы считал жесткую административную структуру, в рамках которой народ расчленен, лишен традиционных семейно-общинных связей и целиком иден тифицирует себя с руководством, стремясь продемонстрировать ему лояльность и не опоздать с доносом на соседа. «Полицеизм» Мо-цзы подтверждается в его утверждении о том, что админист ратор должен обладать не только высоким престижем (для уваже ния) и окладом (для доверия), но и большими полномочиями, чтобы его боялись. И хотя в его обязанности входит умело управлять, быть справедливым, увеличивать доходы и выступать против всего бесполезного, основа полицейской модели управления подтверж дается во многих утверждениях Мо-цзы.
104
Большое место в'древнекитайских течениях общественной мысли занимает легизм. Основные идеи этого направления изло жены в трактате IV в. до н.э. «Шан цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»), автором которого является видный теоретик дегизма, один из основателей школы «законников», правитель области Шан, государственный деятель и реформатор Древнего Китая Шан Ян (390-338 до н.э.).
Шан Ян выступает с критикой конфуцианских представлений об управлении, страдающих утопизмом. Он говорил: «Закон — это выражение любви к народу, ли — это то, что благоприятствует заведенному течению дел... Мудрый творит законы, а глупый ограничен ими; одаренный изменяет ли, а никчемный связан ли. С человеком, который связан ли, не стоит говорить о делах; с чело веком, который ограничен старыми законами, не стоит говорить о переменах».
Настроенный на радикальные реформы в государственном управлении, мудрый Шан Ян создал концепцию полицейского государства как гигантской всеохватывающей машины принужде ния, модель управления которым должна конструироваться на системе жестких законов (фа) и суровых наказаний. Это было связано с его пониманием взаимоотношений между народом и государственной властью как антагонистических (по принципу «кто — кого»). Только с помощью жестких законов людей можно подчинить порядку. «А ныне, когда государь назначает на долж ности в зависимости от таланта и способности мыслить, люди с острым умом, учитывая, нравится или не нравится это правителю, заставляют чиновников решать дела, льстя правителю. В итоге — отсутствие определенной системы назначения на должности, от сутствие порядка в самой стране и невозможность сосредоточить усилия на Едином» (т. е. на земледелии и обороне страны. — Авт.). И далее: «Секрет хорошего управления страной заключается в способности отобрать самое существенное. Если при дворе рас-^ждают о методах хорошего управления (выделено нами. — Авт.), то речи советников путаные, спорящие стремятся сместить друг Друга с постов, голова такого правителя затуманена советами. Его 'Шновники сбиты с толку путаными речами, а народ обленился и не занимается землепашеством. Поэтому произошло следующее:
эменился весь народ страны, он пристрастился к красноречию, стал маходить удовольствие в учебе, занялся торговлей, начал овла-••^вать различными ремеслами и стал уклоняться от земледелия йойны. Если события будут развиваться подобным образом, то
105недалек час гибели страны. Если в государстве возникнут неуря дицы, то, поскольку ученый люд ненавидит законы, торговцы наловчились постоянно менять место своего пребывания, а людей, овладевших различными ремеслами, не так-то просто использовать, такое государство легко уничтожить... Обычно добивающийся хорошего управления беспокоится, как бы народ не оказался рас сеян, и тогда возможно будет подчинить его какой-то одной идее». И далее Шан Ян формулирует, на наш взгляд, гениальную страте гическую идею, пригодную для всех времен и народов: «Совер шенно мудрый правитель добивается сосредоточения всех усилий народа на Едином, дабы объединить его помыслы. Государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на Едином хотя бы на 1 год, будет могущественно 10 лет; государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на Едином на 10 лет, будет могущественно 100 лет; государство добившееся сосредоточения всех усилий народа на Едином на 100 лет, будет могущественно 1000 лет; а тот, кто могущественен 1000 лет, добьется владычества
в Поднебесной».
Шан Ян придавал большое значение внедрению в жизнь прин ципа коллективной ответственности в деле укрепления управления, отдавая предпочтение наказаниям перед наградами. Причем этот принцип распространялся не только на круг людей, охваченных семейно-родовыми связями, но и на объединение нескольких общин (дворов). Все они были охвачены круговой порукой. Эта система тотальной взаимослежки стала существенным моментом В последующей практике государственного управления в Китае (и во многих других странах), сыграв значительную роль в укреп лении государственной власти. А в процессе реформ Шан Яна в царстве Цинь, где он получил должность министра и сумел осу ществить свои преобразования, теоретический тезис о системе тотальной слежки был воплощен в форме создания ячеек донос чиков («пятков» и «десятков») семей, связанных взаимной ответ ственностью, круговой порукой. Причем этот же принцип был распространен и на чиновничество: донос на сослуживца избавлял чиновника от наказания за поступок, о котором он по долгу службы
обязан был знать.
В те же годы в царстве Хань министром был Шэнь Пу-хай
(400—337 до н.э.), который оставил после себя трактат «Шэнь-цзы». В отличие от Шан Яна в центре его доктрины — правитель, глава государства: «мудрый правитель — тело, чиновники — его руки; правитель — голос, чиновники — эхо; правитель — корень, чиновники — ветви». Высказывания Шэнь Пу-хая представляют
106
собой, говоря современным языком, руководство по поведению для топ-менеджеров. По мнению мыслителя, чтобы стать мудрым правителем, необходимо овладеть технологией власти. Первое условие здесь — выдержка, непроницаемость, скрытность. Второе, и в некотором смысле основное, — недеяние, т. е. внешняя непро ницаемость и даже пассивность, за которыми скрываются инфор мационная насыщенность и активная готовность, способность в любой момент вмешаться и дать нужное указание: «Умный правитель может надеть на себя личину глупости, проявить неуве ренность, робость... Он скрывает свои мотивы и демонстрирует миру недеяние. И тогда ближние любят его, а дальние стремятся к нему». Недеяние (увэй) — важнейший принцип мудрой админи страции, разработанный еще Конфуцием. Но Шэнь существенно обогатил этот принцип, добавив много конструктивных и конкрет ных рекомендаций по его воплощению в жизнь. Если Конфуций настаивал на мудрости и проницательности как главных атрибу тах принципа недеяния, то Шэнь считал, что таковыми должны быть методы управления и процесс принятия решений. Одно из главных его управленческих правил: «Никогда не отдавайте не выполнимых приказов!». Вместе с разработанной им системой управления персоналом принцип недеяния составлял понятие искусство управления, или технология власти. Что касается кадров управления, то они подбирались под дела и работы, а не наоборот. В основе искусства управления — четкое разделение функций чиновников, жесткая субординация и иерархия структур, право руководителя на параллельные источники информации.
По мнению Шэнь Пу-хая, при подборе кандидата и назначении на должность следует руководствоваться 3 критериями: способ ностью и компетенцией кандидата, его достижениями в прошлом и старшинством. Шэнь Пу-хай выступал против идеи Конфуция подбирать чиновников по рекомендациям и протекции и настаивал на руководстве только указанными объективными критериями. Именно в связи с этим он разработал комплексную систему уп равления персоналом — син-мин, которая включала процедуры и методы найма, экзамен (аттестацию), оценку, расстановку чиновников и контроль над ними.
В те же годы в Древнем Китае изучались и разрабатывались °бщие проблемы управления хозяйством страны. Особенно активно ьвлись разработки принципов централизованного регулирования и Контроля над экономической жизнью государства, начало кото рым было положено Гуань Чжуном (VII в. до н.э.) проведением "ДМинистративных реформ в царстве Вэй и продолжено в процессе
107реформ Шан Яна. Основная цель реформ и выработки принципов управления хозяйством страны заключалась в усилении центра лизованной власти в связи с возникшими в государстве новыми социально-экономическими явлениями, процессами и отношени ями — появлением частного рынка и товарно-денежных отношений, приватизацией и усилением позиций частных собственников («стяжателей»). Тогда и появился сводный труд «Гуань-цзы», составленный несколькими мыслителями в течение IV—II вв. до н.э. и названный в честь Гуань Чжуна. Этот трактат известен тем, что в нем излагается ряд оригинальных идей централизован ного управления экономикой страны. Наиболее последовательно раскрывается идея цин-чжун (буквально: «легкое-тяжелое»), озна чавшая стабилизацию или балансирование в управлении хозяйст вом страны на основе познания закономерностей общественной жизни и претворения их носителем государственной власти — царем. Автор идеи — Ли Куй, старший современник Шан Яна, министр-реформатор царства Вэй. Он прославился тем, что со здал теорию регулирования цен на зерно, решая проблему неуро жайных лет. Собрав данные за ряд лет об урожаях пшеницы с одних и тех же участков, он обнаружил драматический разрыв (иногда до 10 раз) в количестве собираемого с этих участков зерна в урожай ные и неурожайные годы. Тогда он и предложил метод централи зованных закупок излишков зерна в урожайные годы и продажи излишков в неурожайные годы, чтобы восполнить недостаток зерна в неурожайные годы запасами из государственных амбаров с продажей запасов по нормированным ценам. Нечто подобное в свое время предложил библейский герой Иосиф, ставший минист ром у египетского фараона. Этот же метод применяется и сегодня во многих странах, в том числе в России, под названием «государ ственная интервенция зерна».
Трактат по форме представляет собой вымышленные диалоги между Гуань Чжуном и правителем царства Вэй Хуань-гуном. Как пишет В.М. Штейн в трактате «Гуань-цзы», Гуань Чжун говорит:
«Земля — это основа системы управления в государстве. Правитель ство является руководящим началом законности. Рынок служит мерилом товарных цен. Золотом исчисляются ресурсы государства. Земельные участки владетельных князей (чжухоу) — те (земли), которые входят в государства с тысячей колесниц, — являются мерой для определения ресурсов отдельных владений. В отношении всех этих пяти (явлений) можно постичь управляющее ими начало. Это и значит: иметь путь (дао).
108
Земля (как сказано) является основой для системы управле ния. Это значит, что присущие земле законы сами по себе создают управление (считающееся) с этими законами. Если земли не приве дены в устойчивое равновесие путем межевания и не проведено размягчение почв (т. е. агротехнические мероприятия), то тогда и управление нельзя упорядочить. Если управление не упорядочить, тогда в труде управления не будет руководящего начала. ...В отно шении неба и земли (в целом природы) нельзя ни убавить, ни прибавить, но что может упорядочить управление — так это земля как таковая, и ее нельзя не приводить в соответствие с природой вещей. Поэтому если земля находится в таком соответствии, то и плоды ее соответствуют (природе)...
Если правильность нарушается (т. е. если правильное становится неправильным), то в чиновном управлении нет порядка, а если в чиновном управлении нет порядка, то хозяйственная деятельность нарушается, а если хозяйственная деятельность не упорядочена, то товаров немного. Поэтому как можно узнать, что товары име* ются в изобилии? Ответ: по урегулированному состоянию хозяй ственной деятельности. А как можно узнать, что хозяйственная деятельность находится в урегулированном состоянии? Ответ: по обилию товаров» (выделено нами. — Авт.) [23. С. 256—257].
Перечень мер по осуществлению централизованного управле ния экономикой страны в трактате представлен очень широко. Здесь и создание больших зерновых запасов, и умелое распоряжение ресурсами (горы, леса, промыслы), и нормирование ростовщичес кого процента, и регулирование торговли с соседними Вэю цар ствами, и налаживание строго централизованного учета. А основная цель применяемых средств в специальной главе изложена так:
«Глава 48. Об управлении государством. Руководящее начало в управлении государством заключается в том, что необходимо предварительно обогатить народ. Если народ богат, то им легко Управлять. Если народ беден, то им трудно управлять.
Откуда нам известно, что это так? Когда народ богат, то в селе ниях царит спокойствие, и это заставляет ценить домашний очаг, а если в селениях царит спокойствие и семьи ценят домашний °чаг, то это означает, что они почитают начальство и боятся наказа-"ий, править ими легко... Поэтому чаще всего хорошо управляемое государство бывает богато, а государство, в котором господствует беспорядок, обычно бывает бедным. Отсюда для мудрого государя ььюшей заповедью является: сначала сделай народ богатым, а по-°м управляй им... И богатство страны, и изобилие зерна родятся от ^мледелия. Поэтому прежние цари относились к земледелию
109с уважением. Когда в управлении государством приходится при бегнуть к особым мерам, необходимо производительно запретить второстепенные виды труда и выработку предметов роскоши. Если запретить второстепенные виды труда и изготовление предметов роскоши, то среди народа не будет (праздношатающихся) тунеядцев, а если среди народа не будет тунеядцев, то он будет обращаться к земледелию... Хлеб — это главное дело (основная забота) истин ного государя, великая обязанность правящего людьми, путь обо гащения народа, путь управления страной» [23. С. 263—267].
В завершении рассказа о развитии управленческой мысли в Древнем Китае остановимся на выдержках из работ двух видней ших теоретиков управления Сюнь-цзы и его ученика Хань Фэй-цзы.
Сюнь-цзы (313-238 до н.э.) был последним из известных чжоуских конфуцианцев. Его учение было попыткой синтеза всех древнекитайских доктрин под эгидой конфуцианства, своего рода мостом примирения между бескомпромиссными Конфуцием и Мэн-цзы и оппонентами-легистами. Такой синтез и послужил основой превращения конфуцианства в официальную государ ственную идеологию императорского Китая, в чем несомненная заслуга Сюнь-цзы. В историю китайской общественной мысли Сюнь-цзы вошел как автор тезиса о том, что человек по натуре порочен, что человеку свойственны «природные» инстинкты, в том числе злоба, зависть, безжалостность, стремление к стяжательству и распущенности. В связи с этим он призывает к целенаправлен ным усилиям в области воспитания и обучения людей как един ственным средствам смягчения и устранения проявлений этих свойств.
Несмотря на то что Сюнь-цзы высоко чтил конфуцианские добродетели (гуманность и справедливость, ритуал и долг, мудрость древних), он был реалистом и многие важные вопросы ставил по-другому. Он, например, не отрицал насилия на «благо народа» как одно из направлений эффективного управления страной, но при этом гораздо озабоченнее выступал по поводу интересов и потреб ностей правителя. Эти мысли высказывались во многих местах его учения прямо и в образах: «Правитель подобен лодке, а народ — волне; вода несет лодку, но может и опрокинуть ее». А чтобы этого не случилось, нужно управлять народом справедливо, выдвигать к себе в помощники мудрых и способных, честных и старательных.
Вот, например, рекомендации по управлению персоналом для ванов (представителей высокопоставленных чжоуских правителей), высказанные Сюнь-цзы. «Принципы вана (состоят в том, чтобы) не ценить тех, кто не обладает добродетельностью, не предоставлять
чиновничьих должностей тем, кто не обладает способностями, не поощрять тех, кто не имеет заслуг, не подвергать наказаниям тех, кто не совершил преступления. При дворе (правителя) не должно быть места везению, среди народа не должно быть (ленивых) удач ников. (Следует) почитать мудрых и использовать способных, предоставляя каждому соответствующие (его талантам) должность и ранг... Люди вана — это те же, кто направляет свои действия с помощью ритуала и чувства долга, кто в делах поступает в соот ветствии с их родом, кто способен ясно видеть даже самое незна чительное (в делах), чьи мероприятия отвечают изменениям (в лице) и не приводят к нищете. Таких людей можно назвать постигшими основы управления, они и являются людьми вана» (выделено нами. — Авт.) [21. С. 194-195].
Главным советником правителя и практическим руководите лем страны Сюнь-цзы считал первого министра — сяна, который наделялся им неограниченными правами в управлении. Сян на значал начальников всех чиновничьих служб, следил за исполне нием ими своих обязанностей, обеспечивал связи между двором, министрами и чиновниками, оценивал их деятельность, определял размеры поощрений и наград, составлял ежегодные доклады прави телю о положении дел в стране.
Помимо первого министра к помощникам просвещенного правителя Сюнь-цэы относил приближенных к правителю при дворных и дипломатов, удовлетворявших основному требованию:
обладание «талантом» к государственной службе, честностью и бес корыстием независимо от их социального, а точнее, сословного в Табели о рангах, положения. Среди методов управления персо налом в первую очередь назывались приказы правителя и издава емые им законы, которые распространялись главным образом на народ, а отношения внутри господствующих классов должны были Регулироваться ритуалами и чувством долга. Другая группа мето дов — это детально разработанная система поощрений и наказа ний, применяемая ко всем подданным правителя и преследующая Различные цели. «Необходимо больше привлекать к себе (способ ах) людей, учеников, готовить чиновников и государственных тужащих и с помощью поощряемого действия наград и почестей, а также строгих наказаний и штрафов предостеречь сердце народа (°т плохих дел)... когда награды будут играть свою роль, а наказа ние устрашать (людей), способные люди получат возможность Сдвинуться, а неспособные получат отказ и будут отвергнуты,
т^гда «способные» и «неспособные» получат службу согласно ^оим качествам».
110
111Более подробно остановимся на идеях управления ученика Сюнь-цзы — Хань Фэй-цзы.
Краткая характеристика Хань Фэя и его основного трактата. Хань Фэй-цзы (ок. 288—233 до н.э.) происходил из знатного княжеского рода владения Хань. Вместе с Ли Сы, который позднее стал бли жайшим советником Цинь Шихуанди, объединившего к 221 г. до н.э. под своей властью все враждовавшие между собой царства он учился у Сюнь-цзы. Глубокое влияние на него оказало учение о дао Лао-цзы.
По словам автора «Исторических записок» Сыма Цяня, Хань Фэй-цзы любил изучать древние законы и искал их корни в учении даосов. Хань Фэй-цзы был заикой, ораторским даром не обладал, но писал прекрасно. Дошедший до нас трактат «Хань Фэй-цзы» о государственном управлении состоит из 20 глав, 55 параграфов (впервые русский перевод был осуществлен А. И. Ивановым в 1912 г.). Приведем краткое содержание отдельных глав трактата.
В главе I Хань Фэй-цзы рассматривает вопросы объединения Китая и установления централизованной власти при помощи взаимных усилий уделов Хань и Цинь, об умении и трудностях ведения переговоров, о взаимоотношениях правителя и сановни ков, о принципе «недеяния» государя.
В главе II ученый развивает идеи о силе государства, которым управляют на основе законов, о наказаниях и наградах как методах руководства сановниками, о безграничной власти правителя как основе государственного управления, о принципах назначения чиновников на руководящие посты в государственном управлении.
В главах III и IV Хань Фэй-цзы говорит об ошибках, допущен ных правителями в их действиях, подтверждая свои слова под линными событиями из истории Китая; о трудностях убеждения государя, противопоставляет интересы государя и сановников.
В главе V описываются причины возможной гибели государ ства, объекты охраны государя; обосновывается необходимость умения правителя разбираться в докладах своих чиновников как важный момент в государственном управлении, а также неукос нительного следования закону в управлении.
В главах VI и VII Хань Фэй-цзы разъясняет учение Лао-цзы.
В главе VIII он рассматривает средства для достижения в госу дарстве спокойствия и пути, ведущие к неблагополучному положе нию в стране; говорит о необходимости наблюдения правителем за людьми; об управлении подданными на основе закона и о важ ности правильного поведения правителя для всеобщего процве тания.
112
Главы 1Х-Х1У состоят из собраний советов правителю по го--дарственному управлению относительно его личных действий, с том числе по отношению к подданным.
В главах ХУ-ХУ! Хань Фэй-цзы выступает с критикой взглядов на государственное управление своих предшественников, в основ ном Конфуция.
В главе XVII он рассуждает о законе и искусстве управления, о противоположности законов и частных интересов людей; делает вывод о необходимости государственного управления на основе
законов.
В главе XVIII Хань Фэй-цзы определяет отношение общества
к различным сословиям людей, говорит о применении закона о наградах и наказаниях как необходимой меры государственного управления. Здесь же мыслитель приводит 8 принципов, на которых строится государственное управление.
В главе XIX Хань Фэй-цзы высказывает свою точку зрения на экономику Древнего Китая, требуя развития земледелия — эко номической основы страны и поощрения земледельцев и солдат.
В главе XX вновь приводится критический анализ взглядов Конфуция, Мо-цзы, других мыслителей на государственное управ ление. Здесь же Хань Фэй-цзы дает советы государю по правиль ному руководству чиновниками, о сочетании наград и наказаний в управлении; еще раз заостряет внимание на большой значимости закона и искусства управления в государственном управлении.
Большинство исследователей считают данный трактат аутен тичным памятником, хотя и отмечают, что отдельные материалы относятся к более позднему времени.
Основной причиной тех или иных сомнений в достоверности некоторых глав трактата послужило свидетельство Сыма Цяня. Он отметил в «Исторических записках», что Хань Фэй-цзы «познал причины гибели царств и поэтому написал «Возмущение одино кого», «Пять червоточин», «Собрание советов о внутренних и внеш них действиях государя», «О борьбе мнений», «О том, как трудно убеждать». В целом в этих книгах содержится более 100 тысяч слов».
Эти книги, судя по их названиям, представляют собой отдельные главы существующего варианта трактата. В связи с этим суще ствует мнение, что только они являются произведениями самого Хань Фэй-цзы, а остальные главы принадлежат другим авторам. ^ряд ли есть серьезные основания для такого заключения. Во-"врвых, Сыма Цянь мог назвать только некоторые — по его мне-"мю, наиболее важные и интересные — главы. Во-вторых, объем,
113указанный Сыма Цянем, соответствует объему всего текста, а не перечисленным им главам.
Конечно, нельзя полностью отрицать наличие в трактате от дельных изменений и дополнений, осуществленных после Хань Фэй-цзы. Кроме того, такие вставки не имеют существенного значения для оценки взглядов Хань Фэя. Его трактат представля ет собой единое целое по стилю и содержанию. Главные положе ния изложены в стройной логической последовательности, ярко эмоционально и с большой убежденностью, с использованием многочисленных примеров.
Сыма Цянь сообщил интересные сведения о силе воздействия сочинений Хань Фэй-цзы. Однажды с его книгой познакомился правитель царства Цинь Шихуанди, который после прочтения сказал, что ради встречи с автором готов пожертвовать жизнью, так как на него произвели большое впечатление оригинальность и глубина суждений составителя трактата. Шихуанди решил при близить к себе Хань Фэя. Хань Фэй-цзы приехал в Цинь, где ему были очень рады. Однако вскоре по ложному доносу его заточили в тюрьму, где он и погиб. В связи с этим Сыма Цянь с грустью заметил, что скорбит о Хань Фэй-цзы, который справедливо «пи сал о том, как трудно бывает убеждать».
Хань Фэй был разносторонним мыслителем. Занимаясь изу чением явлений природы, он испытал сильное влияние Сюнь-цзы и материалистических построений, связанных с учением о дао. Хань Фэй рассматривал дао («путь») как источник и причину ста новления реального мира вещей. В дао воплощено все множество и разнообразие ли — качеств и свойств явлений и вещей, которые взаимодействуют через противоположности короткого и длинного, большого и малого, твердого и мягкого, белого и черного и т. д. Хань Фэй определял дао как естественную закономерность. Все в мире совершается согласно дао, только благодаря естественному закону — дао можно постигать и «овладевать вещами».
Большой интерес представляет и логическая проблематика в трактатах Хань Фэй-цзы. Он оставил заметный след в развитии представлений об «именах»-понятиях и суждениях в истории ло гики Древнего Китая. Однако главное место в учении Хань Фэй-цзы занимает его социально-политическая концепция о сущнос ти государственного управления, основанная на законе фа.
Хань Фэй о сущности, целях и методах управления. В своем произведении Хань Фэй-цзы рассматривает государственное уп равление как систему, которая полностью опирается на законы и на власть правителя. «Государство достигает силы, — пишет он, —
114
йгтягодаря системе правления, а государь пользуется почетом бла-ларя власти. Поэтому у разумного государя есть и система прав-рния и власть; у государя же неразумного также имеются и ласть и управление, вместе же они различны в том, что устанав ливает разницу Поэтому разумный государь распоряжается влас тью и высшие пользуются уважением; он объединяет систему правления, и в государстве устанавливается порядок. Закон — это то, что создает государя».
' Хань Фэй-цзы доказывает в своих работах, что идея государ ства и закона возникла как неизбежный результат развития чело веческого общества. Он говорит о том, что в глубокой древности людей было мало, и всем хватало пищи и одежды. Увеличивалось население, появились трудности, а вместе с ними возникали спо ры неурядицы, грабежи и разбой. Появилась необходимость в правителях и в управлении на основе строгих законов. «Порядок в государстве — следствие применения закона. Государство, обре ченное на гибель, допускает свободный проход чужих войск по своей территории и не может окружить их и запретить им (делать это) — таков результат пользования людьми, а не законом... Уст раивающие государство обязательно владеют законами».
Хань Фэй-цзы неоднократно заостряет внимание на том, что сила и благосостояние государства находятся в прямой зависимо сти от использования законов в государственном управлении. «Если государство обширно и правитель пользуется почетом, то удавалось достигнуть того, чтобы распоряжения правителя имели значение для Вселенной, только благодаря тому, что закон ста вился высоко». Закон у Хань Фэй-цзы является необходимым средством для установления порядка в государстве, для укрепле ния его обороноспособности. Так, например, Хань Фэй-цзы пи шет: «В настоящее время у тех, кто в состоянии будет устранить личное и беззаконное и стремиться к общему (благу) и закону, народ успокоится и государство устроится. У тех же, кто сможет Удалить действия личного характера и поступать согласно закону, войско будет сильно, а враг ослабнет, так как, если разобраться и приобрести правление, основанное на законе, поставив его выше чинов, нельзя будет обмануть государя коварством и лживостью».
Хань Фэй-цзы решительно критиковал последователей кон фуция за их призыв к управлению с помощью этических принци па и примеров древности. Он говорил, что этические нормы и "Редставления, например, о гуманности, долге, справедливости, Чожно сравнить с детской игрой приготовления пищи из песка. ти нормы годны лишь для игры в слова, но не для управления.
115Хань Фэй-цзы обращал внимание и на то, что со временем законы меняются, устаревают, поэтому многие установления древ ности в позднейшие времена применять уже нельзя. «Коль скоро закон изменяется соответственно времени, тогда царит порядок-когда порядок согласуется с веком, достигается успех... Если сис тема управления не меняется с течением времени, возникает смута. Когда могут управлять массой, но не изменяются запретительные меры, (государство) уменьшится. Ввиду этого при управлении народом мудрецами законы менялись с течением времени, а запре щение — соответственно способностям».
В жизни общества, говорил Хань Фэй-цзы, судьба не играет никакой роли. «Благосостояние приносят труд и бережливость». Он отвергал и веру в духов, говоря, что веру трудно совместить с законом: «Кто возлагает надежду на духов, тот пренебрегает законом».
В своих взглядах Хань Фэй-цзы оставался сторонником цент рализации власти, он требовал неукоснительного исполнения за конов, укрепления военной силы и экономического могущества страны. Он призывал управлять хозяйством страны так, чтобы достичь всемерного развития земледелия — экономической основы страны. «Земледелие требует напряженного труда. Если народ занимается им, то этим можно достичь богатства». Он сетует на положение, когда «говорящих о земледелии много, а обрабаты вающих землю мало». «В настоящее время, — замечает Хань Фэй-цзы, — купцы, чиновники и ремесленники имеют пищу, не возделывая землю».
В первую очередь Хань Фэй-цзы призывал к использованию таких методов управления страной, которые содействовали бы поощрению земледельцев и солдат, так как на них держатся все остальные слои населения. А в действительности, замечает с сожалением ученый, всеми благами пользуются люди, живущие праздно. «Амбары бывают полны тогда, когда земледелие признается основным занятием. Ныне, однако, богатеют те, кто занимается ненужным делом: ткачи предметов украшения, вышивальщики, резчики и художники. Слава царства и расширение его владений — заслуга воинов. Однако сироты погибших в боях ныне просят милостыню на дорогах, а артисты и участники дворцовых пиров, наряженные в шелковые одежды, разъезжают в экипажах. Награды и жалованье предназначены для того, чтобы народ продавал за них свои силы и даже жизни. Ныне же воины, одержавшие в прошлом много побед и достигшие многих успехов, по-прежнему трудятся,
116
не получая наград. В то же время гадатели, предсказатели, хиро манты и подхалимы ежедневно получают подарки... Обогащают государство земледельцы, отражают врага с помощью войска, но на самом деле ценят ученых... Ныне торговцы, чиновники и занима ющиеся искусством, также не работая, кормятся. В таком случае земля не обрабатывается, и она становится равноценной камню». Хань Фэй-цзы считал, что цель государства — дать возможность народу мирно работать. Однако Хань Фэй-цзы не был защитником и сторонником обездоленных. Бедность он объяснял лишь ленью и расточительностью. Он говорил, что при нормальных условиях, когда нет болезней, неурожая и других стихийных бедствий, береж ливый и трудолюбивый богат, а кто ленится и расточителен — беден. Если государство облагает налогами состоятельных, то оно тем самым потворствует ленивым и расточительным, которых прежде всего нужно наказывать.
«В строгой семье не бывает непокорных рабов, а у любящей матери бывают погибшие дети. Из этого я заключаю, что власть может пресечь жестокость, а обильная добродетель недостаточна сама по себе для прекращения беспорядков».
Хань Фэй о соотношении закона, власти и искусства управления. Многие древнекитайские мыслители уделяли большое внимание роли закона в жизни человека и общества. Строго говоря, даже Конфуций, Мэн-цзы и другие сторонники управления на основе этических принципов отмечали важное значение закона. Хань Фэй-цзы называет многих своих предшественников, изучавших и разрабатывавших законы в целях совершенствования управле ния. Решающее место закону в управлении отводили Ли Куй — составитель знаменитого свода законов, Шэнь Бу-хай — главный первый министр царства Хань, Шан Ян (Гун Сунь-Ян), который ввел новые законы в 350 г. до н.э., Гуань-цзы и многие другие. Имена последних трех Хань Фэй-цзы особенно часто упоминает в своем трактате. Однако они интересовались главным образом практической стороной совершенствования законодательства. Хань Фэй-цзы же рассматривает правовые вопросы не только с точки зрения их практической значимости. Он обобщает, ана лизирует и обосновывает правовую деятельность государства, Усматривает в ней единую, стройную систему, способствующую ^фективному управлению хозяйством страны.
Что же означают и как связаны, по Хань Фэй-цзы, такие °нятия как «закон» и «искусство управления»? «Главным для Равителя является если не закон, то искусство управления.
117Закон — это то, что записано в книгах, хранящихся в правитель ственных учреждениях, и то, что объявляется народу. Искусство управления скрыто глубоко в сердце (правителя) и используется для того, чтобы разделять на (группы) с противоположными мне ниями и скрытно управлять сановниками. Поэтому закон должен быть ясен и понятен для всех, а искусство управления вовсе не следует показывать... Шэнь Бу-хай проповедовал искусство управления, а Гун Сунь-Ян устанавливал законы. Искусство уп равления — это умение назначать чиновников для выполнения (определенных) обязанностей, в соответствии с именем требовать исполнения, властвовать над жизнью и смертью (людей), определять способности чиновников. Все это в руках правителя. Законы — это распоряжения, осуществляемые чиновниками. Народ должен осознать, что решения о наказаниях, выносимые (чиновниками) на основании законов, обязательны. Наказываются нарушители законов, награждаются строго соблюдающие их. Если правитель не обладает искусством управления, это ведет к злоупотреблениям высших; если чиновники не соблюдают законов, то наступает смута среди низших. Оба принципа должны быть налицо; они — Орудия власти правителя».
Таким образом, согласно Хань Фэй-цзы, законы — это изло женные письменно распоряжения правителя, это уложения, на основании которых чиновники управляют народом. Искусство управления — это способность, умение правителя проявлять гиб кость в управлении чиновниками и народом, так называемое «искусство правителя сидеть на троне лицом к югу».
Главным условием введения закона является выгода от его осуществления. «Если устанавливается закон, но обнаруживаются его недостатки, то эти недостатки тщательно взвешиваются, и если (даже при наличии этих недостатков) дело будет успешно осущест влено, закон устанавливают. Если при осуществлении дела обна руживается вред, то этот вред тщательно взвешивается. И если даже при наличии этого вреда пользы все-таки больше, то дело осуществляется. В Поднебесной нет законов без недостатков, пользы без вреда».
Хань Фэй-цзы в своих суждениях об управлении на основе закона преимущественно следует Шан Яну, ссылки на которого приводятся во многих местах трактата. Суть реформы, которую провел Шан Ян, сводилась к выработке ясных законов и укладов, установлению наказаний и наград, поощрению земледельцев и воинов с целью обогатить страну и сделать сильной армию. Шан
118
Ян как политический деятель, отстаивавший принцип государ ственности в управлении, умело использовал тенденцию развития современной ему эпохи.
Однако Хань Фэй-цзы не всегда соглашался с Шан Яном. Во-первых, он считал, что учение Шан Яна о законах было недоста точно совершенным. Во-вторых, Хань Фэй-цзы не был согласен с Шан Яном в том, что тот говорил лишь о законах и умалчивал об искусстве управления, т. е. заботился лишь об интересах госу дарства, но не отстаивал интересы правителя, был сторонником ответственного кабинета министров, а не абсолютной монархии. Хань Фэй-цзы, как отмечалось, с рождения принадлежал к пра вящему дому, что и обусловило его позицию защиты интересов правителя, именно поэтому он и проявлял особый интерес к ис кусству управления. Более половины текста его книги отводится подробному изложению и защите принципа искусства управления.
Хань Фэй-цзы отмечает, что в своей практической деятельности главе государства необходима определенная система управления — искусство управления. «Государство — колесница правителя, поло жение — его лошадь; если он управляет страной, не применяя искусства управления, то, хотя он и будет сам неустанно трудиться, ему не избежать беспорядка. Если он управляет, применяя искус ство управления, то, хотя он и будет жить праздно, все же станет мудрым правителем... Самый мудрый, управляя на основе законов, опирается на искусство управления, а не на людей».
Хань Фэй-цзы определяет искусство управления как непости жимые для других методы, скрытые в душе; при ловком маневри ровании ими кажется, что их очень трудно уловить и распознать. «Мудрый правитель, — пишет он, — в своем правлении подобен Небу (непроницаем), а в использовании людей — духам».
Искусство управления, по Хань Фэй-цзы, базируется на сле дующих 8 принципах поведения руководителя:
1. Не уступать власть другим.
2. Заставлять людей следить за настроениями друг друга.
3. Быть скрытным, не разоблачать себя.
4. Считать всех людей дурными.
5. Не считаться ни с какими моральными ценностями.
6. Поощрять политику одурманивания народа. '• В наказаниях проявлять непреклонность и строгость, в по~ Щрениях ~ умеренность и осторожность. °. При необходимости быть неразборчивым в средствах. " трактате приводятся довольно обстоятельная аргументация Ногочисленные иллюстрации указанных принципов. Вот как,
119например, поясняется принцип о скрытности руководителя: «Если правитель скроет, что он любит и что ненавидит, он сумеет узреть истинную природу подчиненных... Смотри — но сам будь неви дим; слушай — но так, чтобы тебя не слышали; знай — но так чтобы о тебе не знали». А так выглядят разъяснения принципа о поощрениях и наказаниях: «При управлении Поднебесной обяза тельно следует основываться на чувствах людей. Последние сводятся к любви и отвращению, что позволяет применять награды и нака зания. Если награды и наказания действенны, то можно установить запрещения, и тогда будет обеспечено правильное правление... Народ любит выгоду и жалованье и испытывает отвращение к казням и наказаниям. Правитель использует то, что желают или не желают люди, для управления силами народа. И никогда не следует утра чивать этого». А как должны сочетаться награды и наказания в управлении? Хань Фэй-цзы отвечает: «Когда наказаний больше, (чем наград), народ спокоен; если награды обильны, рождается коварство. Поэтому главное в управлении состоит в том, чтобы применять больше наказаний, (чем наград). Обилие наград — основание смуты».
Набор принципов у Хань Фэй-цзы достаточно широк и, как видим, весьма далек от этических положений гуманного конфу цианского управления. Его основной тезис: «Для достижения цели все средства хороши». Однако и закон, и искусство управления не могут обходиться без поддержки власти. «Тигр и пантера побеж дают человека и властвуют над всеми зверями благодаря своим когтям и зубам. Если тигр и пантера лишатся когтей и зубов, чело век наверняка справится с ними. Сила власти (положения) — когти и зубы правителя. Утратив их, правитель становится похожим на (беззубых) тигра и пантеру».
Таким образом, по Хань Фэй-цзы, власть (положение) — прин ципиально важный атрибут управления, от нее не только зависит спокойствие государства, но с ней неразрывно связаны также за мыслы объединения страны, установления господства над всем Китаем. При наличии могущественной власти даже человек сред них способностей может управлять Поднебесной, а при отсутствии ее даже великий мудрец, даже самая выдающаяся личность не сможет управлять и поселком. Умелое использование власти обес печивает спокойствие, богатство, почет и уважение, возможность поступать во всем по собственному усмотрению; при неумелом еб использовании правитель будет обременен нуждой и заботами, ему будет трудно избежать грабежей и убийства. «Все мудрые правите ли при управлении страной используют свое положение... НароД
бесспорно подчиняется силе... Даже способный, не занимая поло жения, не может справиться с негодным».
Только сила власти, по мнению Хань Фэй-цзы, делает чело века покорным. Орудием власти являются чиновники. Их нужно должным образом поддерживать, или, по выражению Хань Фэй-цзы, «подкармливать», для того, чтобы они оставались верными защитниками стоящей за ними силы. Одновременно чиновников следует лишать какой-либо самостоятельности.
По поводу интерпретации категории «власть» Хань Фэй-цзы резко критиковал конфуцианский принцип гуманного управления, согласно которому главная цель власти — воспитание в человеке чувства долга, чести, справедливости. Хань Фэй-цзы, например, говорил, что если в государственных учреждениях главным стано вится добродетель, то армия будет слабой, а земля зарастет травой. Управление государством должно быть нацелено на то, чтобы в стране не было никакой свободы размышления, лишь слепое повиновение закону и стоящей за ним власти. «В царстве мудрого правителя нет книг ученых; обучают закону; не ведутся разговоры о прежних (мудрых) правителях; учителями же считают чиновни ков». Деятельность представителей науки и искусства вредна, не обходимо «пресечь их действия, уничтожить их сборища, рассеять их сообщества».
В управлении страной, говорил Хань Фэй-цзы, нужны лишь самые крайние и жестокие меры. Власть держится только на силе и принуждении. Никакие моральные соображения не следует учи тывать, так как они могут вызвать опасные последствия. Самое главное, повторяет Хань Фэй-цзы, заключается в умении управ лять государством на основе власти, используя закон и искусство управления.
Хань Фэй-цзы об управлении персоналом. Хань Фэй-цзы, на блюдая слабость административной власти в родном царстве Хань, особенности использования людей на государственной службе, вступал с критикой существующего положения. Он говорил:
Цзрстве Хань люди, которых содержат, не являются подходя щими для государственной службы, однако и используемые на службе люди в свою очередь не стоят того, чтобы их содержали». аким образом, Хань Фэй-цзы требовал не допускать на госу-•^Рственную службу в Хань неспособных людей аристократии ^которых содержат»); напротив, говорил он, следует шире при-екать мудрых и способных людей из народа, надо сделать так,
ы наиболее мудрые смогли заниматься управлением.
120
121Исходя из этого, Хань Фэй-цзы представил ханьскому прави-телю (вану) следующие предложения:
1) избавиться от бездарных людей;
2) осуществить реформы административной службы;
3) усилить наказания.
Но его предложения были отвергнуты ханьским ваном. Хань Фэй-цзы так говорит об использовании людей на службе при государственном управлении, основанном на законах: «Внутри страны действовать, невзирая на родственные связи, а вне страны действовать, не боясь врагов; поддерживать всех тех, которые со блюдают законы, и наказывать всех тех, которые нарушают законы». В то же время, какого бы низкого сословия ни был человек ~ занимается ли он горным, лесным, водным промыслом, является ли он смотрителем тюрьмы или поваром, пастухом и т. п., — нужно только, чтобы у него были деловые качества и способности, и тогда мы должны выдвигать его на должности в системе органов госу дарственного управления. Иными словами, Хань Фэй-цзы являлся сторонником назначения чиновников на государственные долж ности в зависимости от их способностей и деловых качеств без учета социального происхождения и положения в обществе. «Путь разумного правителя, — пишет Хань Фэй-цзы, — состоит в том, чтобы брать людей в зависимости от их способностей, исполнять свои обязанности, считать добродетельными, сообразуясь со служ бой, награждать за дела».
В трактате много места уделено взаимоотношениям между правителем и чиновниками. Хань Фэй-цзы интерпретировал эти отношения с двух точек зрения. Во-первых, служащий рассматри вается и ценится не как личность, а лишь как орудие, как безро потный исполнитель команды правителя. Во-вторых, это взаимо отношения между покупателем и продавцом. Первая точка зрения является старой, традиционной точкой зрения эпохи рабовладель ческого строя. Любимое высказывание Хань Фэй-цзы: «Мудрый правитель вскармливает (как скот) своих чиновников». Наиболее откровенно он высказывается, когда сравнивает управление чинов никами с «выкармливанием» (приручением) ворона. «О том, как мудрый правитель управляет чиновниками, говорится в рассказе о выкармливании ворона... Чтобы ворон стал послушным, ему необходимо подрезать крылья, и он будет довольствоваться лишь той пищей, которую дает ему человек. Так разве он не станет руч' ным? Мудрый правитель так же поступает и с чиновниками; оН делает так, что чиновники, вынужденные получать содержание от
122
правителя, не могут не преклоняться перед ним... Так разве они не станут покорными?»
Совершенно новой и крайне радикальной является вторая его точка зрения, в соответствии с которой взаимоотношения между правителем и чиновниками он рассматривает как отношения между покупателем и продавцом. Хань Фэй-цзы пишет: «Чиновники продают правителю свои силы и жизнь, правитель покупает все это за титулы и жалованье. Между правителем и чиновниками нет чувств, связывающих отца и сына; их отношения построены на расчете». Взгляд на отношения между правителем и чиновниками как на отношения между покупателем и продавцом, построенные на расчете, является фактически новым взглядом, характерным для иной исторической эпохи. Во времена Хань Фэй-цзы такие отношения в обществе уже складывались, о чем много говорится в его сочинениях.
Большую роль в руководстве чиновниками, как и в управле нии всем народом, Хань Фэй-цзы отводит системе наград и нака заний. «Чиновники боятся наказаний, — пишет он, — и считают полезными награды. Поэтому если правитель сам применяет свои наказания и награды, то чиновники боятся его авторитета и под чиняют себя его интересам». Хань Фэй-цзы, говоря о наградах и наказаниях как о методах управления персоналом, касается и тре бований, предъявляемых к управленческим кадрам: «Чиновники излагают свои мысли, а правитель в соответствии с этим поручает им дела и требует исполнения. Те, у кого исполнение соответствует порученному делу, а дело — словам, награждаются. Те, у кого ис полнение не соответствует порученному делу, а дело — словам, наказываются: у мудрого правителя чиновники не могут говорить не соответствующих делу слов».
Большое значение ученый придавал умению чиновников со ставить обстоятельный доклад, отчет о ходе дела. Так, например, он пишет: «Чиновники, которые говорят мало, а делают много, также наказываются; в этом случае наказывают не за то, что сде-лан0 много, а за то, что вред от несоответствия слов делу значит т^льно больше, чем сделанное дело. Поэтому мудрый правитель Управляет чиновниками так, что они не могут иметь заслуг в ре-Ультате превышения своих обязанностей, не могут говорить слов, е ^ответствующих делам. За превышение обязанностей казнят, а месоответствие слов делам наказывают».
Хань Фэй считал недопустимым возлагать на служащих в сис-
е государственного управления несколько обязанностей, а также
123чтобы служащие вмешивались в дела друг друга. «Когда они (чиновники) не несут одновременно двух обязанностей в отноше нии государя, внутри (государства) нет скрытого ропота, и госу дарь направляет так ясно, что они не вмешиваются в дела друг друга, почему и не бывает жалоб. Если не заставлять служащих со вмещать должности, их способности увеличатся; если поставить людей так, чтобы они не имели одинаковых заслуг, то не будет споров».
Анализируя сказанное, можно сделать вывод, что Хань Фэй-цзы затронул наиболее важные вопросы в развитии системы уп равления, его трактат по праву можно считать одной из первой попыток системного изложения проблем управления и направлений их решения. Эти проблемы ставили и решали также китайские мыслители последующих периодов. Хан Фэй-цзы задал настолько высокий системный уровень проблем, что следующие поколения ученых старались следовать его примеру и затрагивали их большую часть в своих сочинениях. Одновременно с уже устоявшимися категориями управления — кадры управления, принципы управле ния — в трактатах все чаще стали появляться термины из совре менного научного понятийного аппарата — система управления, методы управления, функции управления и многие другие.
В подтверждение приведем краткий отрывок из известного древнекитайского трактата «Спор о соли и железе» (81 г. до н.э.), в котором спор ведется между представителями правительства во главе с легистом Сан-Хун-яном и «учеными мужами» (конфуци-анцами), бывшими в оппозиции к экономической политике пра вительства. «Наш светлейший министр воспринял в настоящее Время методы управления Тай Гуна и Гуань Чжуна. Он учредил еди ный контроль над солью и железом, пустил в обращение доходы от гор и рек, так что производство благ стало увеличиваться. В результате правительство располагает обширнейшим фондом для потребления, а народ не испытывает бедствий или нужды». И основные (сельское хозяйство), и второстепенные отрасли (про мышленность, и торговля) «получают покровительство, и высшие, и низшие (классы) вполне удовлетворены. Все это достигнуто благодаря точному учету и регулированию, а не только благодаря обработке полей, возделыванию шелковичных деревьев, сельскому промыслу» [35. Т. 2. С. 252].
2.4. ВЗГЛЯДЫ НА УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННЫМ ХОЗЯЙСТВОМ В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ
Об экономической жизни, общественных отношениях, идео логии и культуре Древней Индии 2-й половины 1-го тыс. до н.э. мы знаем значительно больше, чем о предыдущем периоде, так как источники в это время стали чаще датироваться, хотя архео логические сведения еще скудные. К этому периоду относятся первые попытки классификации норм обычного права, дающие ценнейший материал для ИУМ. Одним из таких сборников является «Манавадхармашастра», которая обычно переводится как «Законы Ману». Появляются также трактаты по различным вопросам управления. Самым известным из них является «Артха-шастра, или наука о политике». Этот трактат составлялся примерно в IV в. до н.э. — 11—111 вв. н.э.
Уже ко времени образования империи Маурьев (IV—II вв. до н.э.) произошли серьезные сдвиги в развитии производительных сил в Индии. Применение железа для изготовления орудий труда становилось в Индии явлением совершенно обычным, и железо окончательно вытеснило другие металлы. Сельское хозяйство достигло высокого уровня, причем земледелие значительно пре обладало, а скотоводство имело второстепенное значение.
Хозяйственная жизнь Индии все более развивалась. Области, прилегающие к долинам рек, превратились в цветущие землевла дельческие районы. Благодаря искусственному орошению были расширены пахотные земли. Специалисты-агрономы тщательно учитывали параметры погоды и количество осадков, необходимых Для той или иной культуры. Наиболее выгодным растением счи тался рис. Возделывали также ячмень, пшеницу, горох, сахарный тростник и даже лекарственные растения. Развитие огородничества и плодоводства было связано с совершенствованием земледель ческой техники. В литературных произведениях упоминаются овощи, цветники и фруктовые сады. В хозяйственных трактатах говорится о подготовке семян и приготовлении удобрений. По-Ярежнему сохраняются древние сельские общины, члены которых вязаны круговой порукой. Постройка дорог, плотин и каналов
иыполнение многих повинностей были тяжкой обязанностью "сщинников. Особые «надзиратели за земледелием» должны были аблюдать за посевами. В пользу государства взимались подати налоги, главным образом натурой (в частности, зерном, которое
124
125затем хранилось в больших царских амбарах). Землю можно было продавать, дарить, сдавать в аренду. Арендная плата взималась обычно в виде определенной доли урожая.
Бедняки в общинах все чаще теряли свои земельные наделы и становились арендаторами, отдавая иногда владельцу земли поло вину урожая. Цари вознаграждали землями богачей из высших каст. В одном из источников («Суттанипата»), например, расска зывается о богатом брахмане Каси Бхарадвадже, который владел большим поместьем. Ему принадлежали большие стада и 500 плугов при помощи которых его рабы обрабатывали его земли.
В Индии был культивирован дикий хлопок, он служил для изготовления тканей. В «Артхашастре» упоминаются хлопок, хлоп чатобумажные ткани и те районы, где они изготовлялись. Наряду с хлопководством распространяется шелководство. Шелк, шел ковые ткани и шелководство упоминаются в грамматике Баники и в трактате «Артхашастра». Шелководство и изготовление шелко вых тканей распространяются главным образом в Восточной Индии, наряду с местным шелком упоминается и привозной китайский шелк.
Ремесла все больше отделяются от сельского хозяйства. Свобод ные ремесленники объединяются в особые группы, напоминающие позднейшие гильдии или цехи. Эти гильдии (срени) управлялись советами и начальниками, которые регламентировали цены и ка чество изделий.
В джатаках' упоминается 18 различных ремесленных гильдий. Эти гильдии способствовали развитию ремесел в определенных районах и передаче ремесленных навыков по наследству. Особое распространение получили ткацкое дело, основанное на примене нии шерсти, льна, хлопка и шелка, металлургия и деревообделочное мастерство.
В «Артхашастре» говорится о различных металлических спла вах и об обработке разных руд. Большое значение получило изго товление железа, из которого делали орудия и оружие. В связи с развитием ремесленных производств появляется специализация отдельных видов ремесла, например, изготовление луков и стрел. Ремесленники селятся в городах и пригородах. Города превраща ются в крупные хозяйственные торгово-ремесленные центры.
В «Артхашастре» упоминаются центры ткацкого хлопчатобу мажного производства: Ванта, Ватса, Матхура, Апаранга, Кадинга
' Джатака — жанр древнеиндийской литературы. 126
Каси В городах появляются особые улицы и кварталы ремеслен-иков например, в Бенаресе была улица резчиков по слоновой уости.' Углубляется классовое расслоение. Богачи и аристократы тоже жили в особых кварталах, в роскошных домах, построенных
камня и кирпича, в то время как бедняки ютились в маленьких деревянных домах.
Среди городов выделяются наиболее крупные — Баранаси ГБенарес), Шраваста (Саваттхи), Разжагрха (Раджгир), Патталин-путра (Патта). Торговые пути, проходившие по рекам и караван ным дорогам, соединяли отдельные города и государства. Развитие внутренней и внешней торговли привело к появлению слоя купцов и к дальнейшему углублению социальных противоречий. Начали устанавливаться торговые связи и с соседними странами, напри мер, с Китаем и Бактрией. Появились и первые медные монеты (кахапана), которые, однако, не имеют определенного чекана и подписей. Позднее их сменяют золотые монеты.
Все больше углубляются противоречия между богачами и бед няками. Число рабов увеличивается. Развивается работорговля, большие богатства сосредоточиваются в руках богачей (сеттхи), особенно ростовщиков. В рабство обращались военнопленные, несостоятельные должники и преступники. Часто бедняки прода вали в рабство своих детей или самих себя, чтобы спастись от голодной смерти, однако классовый закон, охраняя интересы рабовладельцев, гласил, что для «ариев не должно быть рабства». Усложнение в социальных отношениях приводит к изменениям кастовой системы. Некоторые представители высших каст разоря лись и оказывались в рядах трудовых масс. В литературе упомина ются брахманы, которые принуждены добывать себе кусок хлеба земледельческим или ремесленным трудом.
Характерной чертой исторического развития Индии и госу дарственного устройства является рабство, возникшее в недрах первобытнообщинного строя, которое не могло развиться до ан тичных форм. Фактическим тормозом была сельская община как форма экономической и социальной организации свободного населения. Необходимость коллективных усилий организованных '^асс людей при строительстве дамб и других ирригационных сооружений была одной из причин сохранения общины. .
Другой основой общины, помимо коллективного владения, было непосредственное соединение земледелия с ремеслом, прекращение общины в целое. Государственные организации почти е вмешивались в дела общины, у нее была своя сельская адмистрация. Государственные повинности для общины в целом
127также тормозили распад общины. В свою очередь, прочность об щины мешала широкому развитию рабовладельческих отношений хотя у общины были свои рабы для выполнения тяжелых, грязных работ. Некоторые ремесленники тоже являлись рабами. Тормозом распада общины и развития частной собственности была государ ственная собственность на землю. Эта форма позволяла рабовла дельческой знати с помощью государственного аппарата не только эксплуатировать, но и посредством налога грабить свободное насе ление.
Особую роль в развитии Индии сыграли географические фак торы — например, суровые климатические условия, когда нередко происходили засухи или, наоборот, наводнения. Для борьбы с этими стихийными бедствиями нужны были усилия в государст венном масштабе. Недостаток воды, малочисленность рек и других естественных водоемов, длительные периоды отсутствия дождей — все это выдвинуло создание системы искусственного орошения на первый план. Осуществление таких работ было непосильным для отдельных крестьянских хозяйств и даже крупных деревенских общин. Правительство было вынуждено взять в свои руки это дело, чтобы обеспечить нормальное функционирование экономической жизни. Это обусловило отсутствие у феодалов и крестьян частной собственности на землю, и в этом историческая особенность эко номического развития Древней Индии.
Таким образом, в Индии существовал феодальный строй с осо бенностями, присущими ряду государств Востока. В частности, царь являлся юридическим собственником земли, но практически ею распоряжалась община. Государственный строй характеризо вался восточной деспотией, культом царя, очень часто возникали дворцовые интриги. При царе существовал совет — паришад — из представителей знати семей рабовладельческой аристократии. Паришад имел лишь совещательные функции. Царские чиновники управляли городами, провинциями и селами. Были оформлены сборники законов — наставлений и вед. При управлении страной царь опирался на огромный бюрократический аппарат, институт надзирателей, армию, которых необходимо было содержать за счет налогов и податей. Существовали военное и судебное ведомства, огромная постоянная армия, помогающая соблюдать законы дан ного строя.
Важнейшим руководством для управления государством в ту пору и последующие эпохи служили трактаты «Законы Ману» и «Артхашастра». Трактат «Законы Ману» создавался в течение 400 лет (II в. до н.э. — II в. н.э.) и просуществовал почти два
тысячелетия как действующий своддхарм (законов, религии, пра вил регламентов, обычаев или наставлений) для всех индийцев по широкому кругу вопросов. Наряду с общими повествованиями о происхождении мира и общества, об источниках дхарм и изуче нии вед, дхарм для представителей различных сословий древне китайского общества, трактат содержит дхарму для царей. Здесь изложены основы политики, управления государством в военное и мирное время, цели царской власти, указаны качества, которыми должен обладать правитель, распорядок его дня.
В трактате приводятся интересные мысли о системе управле ния персоналом. Вообще говоря, в работах мыслителей Древней Индии наиболее многочисленны те разделы и главы, где речь идет об администрации, чиновниках государственной службы, управ ленческих работниках. В них рассматриваются по существу все кадровые проблемы в комплексе, т. е. излагаются вопросы оценки потребности в кадрах управления, формулируются требования к управленческим кадрам, принципы подбора и расстановки кад ров, цели, задачи и методы их подготовки к деятельности в систе ме управления, приводятся различные системы вознаграждения, характеристики разных стилей управления, вопросы делегирования полномочий.
Приведем несколько цитат из трактата «Законы Ману». «Надо назначить семь или восемь сановников, наследственных, знатоков шастр', храбрых, опытных в военном деле, родовитых, испытан ных. Даже дело, которое легко исполнимо, с трудом исполнимо одним; тем более (сложно управлять), особенно без помощников, весьма процветающим царством.
Вместе с ними следует постоянно обдумывать обычные (дела), мир, войну, стхана2, взимание налогов, охрану (страны) и обеспе чение приобретенного.
Узнав мнение каждого из них — в отдельности или совместно, следует самому выбрать при исполнении дел полезное для себя...
Надо назначить также других служащих — честных, умных, собирающих богатства надлежащим образом и хорошо испытан ных. Сколько человек нужно для надлежащего исполнения дел, столько способных, предусмотрительных и неумолимых и надо
Щастра — сборник предписаний, наставлений и поучений в различных 2 "властях знаний и деятельности.
стхана — включает 4 основных элемента, составляющих государство
и находящихся в распоряжении царя: армия, сокровища, город и терри тория.
128
129т
назначить. Из них следует назначить храбрых, способных, родо витых, честных в делах в рудники и мастерские', робких — во внутренние покои дворца.
Следует назначить старосту для (каждой) деревни, управителя 10 деревень, управителя 20 и 100, а также управителя 1000. В каж дом городе надо назначить одного, думающего обо все делах, высокого по положению, грозного на вид, подобного планете среди звезд».
Структура и краткое содержание «Артхашастры». Название «Артхашастры» переведено как «Наука политики», хотя в этимо логическом смысле «Артхашастра» означает «Наука о выгоде» или «Руководство для достижения полезного», что и требует особого внимания к этому трактату специалистов по ИУМ. Произведение, приписываемое Каутилье, называется именно «Артхашастра», а не «Нинишастра» — «Наука политики» (в буквальном смысле). Известно, что Каутилья из всех критериев успешного управления отдавал предпочтение именно материальной выгоде, или пользе («артха»), считая ее главной, ведущей целью любого управления, поэтому он и дал своему трактату название «Артхашастра».
Вообще говоря, «Артхашастра» — это общий термин, которым индийцы называли сочинения, посвященные различным вопро сам государственного управления (политическим, юридическим, административно-хозяйственным).
Жизнь Каутильи, или Чанакьи, как некоторые источники именовали наставника и главного министра царя Чандрагупты (317-293 до н.э.), породила множество легенд. Уже в раннем Средне вековье бытовали целые циклы сказаний о нем, причем не только индуистские, но и буддийские варианты. У античных авторов, сохранивших немало сведений о Чандрагупте, прямых упоминаний о Чанакье нет. Примечательно, однако, что некоторые эпизоды из его «жизнеописания» отражены в их сочинениях, но главным действующим лицом выступает Чандрагупта (по-видимому, два образа в поздних работах слились воедино).
Каутилья (Чанакья) — это не только большой ученый, но и человек, который сыграл определенную роль в создании, раз витии и сохранении империи. Чанакью называют индийским Макиавелли, и это сравнение до некоторой степени оправданно^. Однако он был во всех отношениях значительно более крупной фигурой, превосходя Макиавелли прежде всего практическими
Под мастерскими понимались предприятия по производству украшений и оружия, сахароварни, винокурни, зернохранилища.
делами и широтой научных интересов. Он не был просто привер женцем царя, смиренным советником всемогущего правителя. Образ его описан в старой индийской пьесе древнеиндийского драматурга Вишакхадатты «Перстень Ракшасы» («Мудраракшаса»). Во всех этих сказаниях Каутилья предстает умным и хитрым поли тиком, обладающим чертами блестящего государственного деятеля. Его рисуют как смелого интригана, гордого и мстительного, который никогда не прощал обид и не забывал о своей цели.
По преданию, Каутилья родился в конце IV в. до н.э. в г. Так-сила (Таккхасила) — столице провинции державы Маурьев в семье известного брахманского рода. Появлению его на свет предшест вовало знамение, предрекавшее ему необычную судьбу — стать царем или ближайшим советником правителя. В юношеском возрасте Каутилья легко постиг секреты всех наук и направился в столицу империи — Паталипутру, ко двору могущественного, но ненавидимого народом за алчность царя Нанды. Ученый брахман явно превосходил правителя в знании шастр и «священных законов» и этим навлек на себя его неудовольствие. Царь, чье самолюбие было сильно задето, даже изгнал его из собрания. Каутилья по клялся отомстить Нанде и свергнуть его с престола. Он долго скитался по стране, вынашивая планы борьбы с царем. Он мечтал собрать сильную армию, поэтому занялся алхимией, дабы узнать секрет получения золота и разбогатеть, чтобы нанять и вооружить отряды солдат. Тогда-то он встретился с юным Чандрагуптой — выходцем из влиятельного кшатрийского клана Маурьев, в котором сумел разглядеть достойного претендента на престол. Несколько лет Чанакья и Чандрагупта провели вместе в Таксиле. Здесь под руководством своего наставника будущий правитель обучался раз личным наукам, в том числе военному делу и искусству управления.
Согласно легендам, первая предпринятая Каутильей попытка свергнуть Нанду закончилась неудачей: он направил войско внутрь страны, оставил фланги незащищенными и тем самым дал воз можность противнику окружить армию. Однако честолюбивый
Рахман не пал духом и начал готовиться к новому походу, разра-
отав остроумный стратегический план: постепенно окружить голицу, последовательно тесня врага, ослабить его силы и окон-^тельно разбить врага в завершающей битве. Каутилья заручился
омощью другого влиятельного правителя — Парваты, которому лучае победы была обещана половина царства. В процессе осу-етвления своего замысла будущий министр проявил себя не
лько искусным, но и коварным политиком: когда объединенная чя нанесла войскам Нанды решительное поражение, Парвата
130
131т
по распоряжению Каутильи был отравлен. Чандрагупта стал един ственным властителем огромной империи.
Учитывая огромную известность Каутильи в индийской тра диции и популярность в народе, не следует удивляться, что заме чательный трактат древности приписывали именно ему
«Артхашастра» — большое произведение, состоящее из 15 отде лов, или книг. Каждый отдел, в свою очередь, имеет разделы и главы. Всего насчитывается 150 глав, 180 разделов, или 6000 стихов (в число последних включается общее количество фраз трактата).
1-й отдел «Артхашастры» начинается вступительной (первой) главой, где дано перечисление отделов и разделов всего трактата и излагаются правила поведения царя. В этом отделе содержатся разделы и главы о классификации наук, об общении с учеными, назначении министров и советников, об испытании их честности, назначении тайных агентов и руководстве ими, о направлении послов, о наблюдении за царскими сыновьями, о царском жилище
и самосохранении царя.
2-й отдел, наиболее обширный, говорит об обязанностях много численных надзирателей в промышленности, сельском хозяйстве, судоходном и военном делах, а также надзирателей за мерами веса, пошлинами и податями и др. Здесь указаны обязанности храни теля казны, собирателя доходов, военачальника, градоначальника и др. Излагаются положения о заселении страны, распределении земли, ведении счетов, составлении указов, об испытаниях чинов ников, о действиях различных государственных агентов.
3-й и 5-й отделы отражают вопросы государственной политики и суда. В них рассматриваются дела, связанные с браком, с разде лом наследства, с исполнением договоров и взысканием долгов;
дела, касающиеся закладов рабов, прав собственности, насилия, различных видов оскорблений; действия тайных агентов и утон ченные средства государственной политики, принципы тайных наказаний, пополнения казны, поведения придворных, укрепления
государства, единовластии и др.
4-й и 8-й отделы говорят об устранении препятствий на пути к общественному порядку, о наблюдении за ремесленниками и купцами, о стихийных бедствиях и борьбе с ними, об охране нравов, о различных допросах, пытках, о наблюдениях за всеми ведомствами, способах наказания, о наказаниях за различные про ступки, о задержании по подозрению и расследовании случаев внезапной смерти, о различного рода бедствиях (стихийных, внут ренних), о беспорядках, подрывающих основы государства и власти царя и нарушающих спокойствие его державы.
132
6-й отдел посвящен основам государственности, он повест вует о совершенствовании основ государства, о мире и труде.
7-й, 9-й, 10-й, 12-14-е отделы посвящены вопросам войны у внешней политики.
11-й отдел излагает образ действий по отношению к союзам ц объединениям, а именно действия, вызывающие разногласия в объединениях и применение тайных карательных мер.
15-й отдел посвящен методике трактата и различным научным методам.
«Артхашастра» о научности управления государством. По мне нию Каутильи, царь и те высокопоставленные лица, для которых составлялось руководство управления страной, должны были слу жить в равной мере 3 главным целям, или установкам в жизни человека: законности (или религии), пользе (или богатству) и любви (или наслаждениям). Предпочтение, отдаваемое той или другой цели, неизбежно нарушает их единство, гармонию. В разделе «Победа над чувствами» Каутилья говорит: «Пусть он (царь) отда ется любви, не нарушая закона и пользы; пусть он не будет лишен наслаждения или пусть в равной мере отдается трем целям, части которых связаны друг с другом. Ибо одно из трех, чрезмерно чтимое, вредит себе и двум другим».
Однако Каутилья все-таки отдает предпочтение одной из целей — пользе, считая ее главной, ведущей, хотя в некотором смысле и всту пает сам с собой в противоречие, нарушая тем самым единство этой тройки. Но Каутилья объясняет свой выбор очень просто:
«Каутилья считает, что главное — польза, ибо закон и любовь основаны на пользе». Еще раз подчеркнем: исходя именно из такого предпочтения, автор трактата и дал ему название «Артхашастра».
В частности, Каутилья раскрывает понятие пользы на при мере хозяйства: «Учение о земледелии, о скотоводстве, о торговле составляет учение о хозяйстве. Оно приносит пользу доставлением зерна, скота, золота, лесного товара и обязательного труда. При помощи его царь подчиняет себе сторонников и врагов через казну и войско».
, По мнению Каутильи, только философия, учение о трех ведах (священных писаниях), учение о хозяйстве, учение государствен но управления являются науками. Причем, «корнем своим три ^ки имеют науку о государственном управлении, которая есть Редство для обладания тем, чем не обладаем, для сохранения РИобретенного, для увеличения сохраненного, и она распределяет Реди достойных приращенное добро». Это означает, что наука ^Дарственного управления выражала активное стремление царя
133к увеличению приобретенных богатств. Вместе с тем эта наука предусматривала распределение приращенного добра среди «до стойных». Наука, применяемая с истинным ее пониманием, «приносит людям чувство законности, пользу и наслаждение», а царь, воспитанный в духе этих наук, «заботится о воспитании своих подданных, владеет землей безраздельно, радуясь благу всех существ».
Как видим, уже в те далекие времена в Древней Индии серь езно обсуждался и решался вопрос о научности в государственном управлении и о пользе науки в практической жизни. «С наукой государственного управления связаны все мирские дела, поэтому тот, кто хочет (успеха) в мирских делах, пусть всегда будет с подня тым жезлом (наказание)... Применение жезла, основывающееся на истинном поведении, приносит живым существам благополучие, Истинное поведение бывает добыто работою над собой и природой».
Далее Каутилья высказывает свои мысли о пользе науки. «Наука воспитывает того, чей ум направлен на сущность вещей при по мощи желания слушать, воспринимать и познавать. Необходимо постоянное общение правителя с учеными для роста настоящего воспитания, ибо в этом общении корень истинного воспитания... Необходимо правильное распределение в общении и усвоении материала... Недостаточно усвоенное пусть повторно слушается. От слушания ведь появляется понимание, от понимания — приложение к практике, от приложения к практике — полное самосознание. В этом сила науки... Царь, воспитанный науками и заботящийся о воспитании подданных, способствует умноже нию благосостояния своего и своей страны».
Интересны высказывания о начале разработки важнейших решений: «Всякое начало дела предваряется совещанием. На сове щании разбирается то, что еще не стало известным. Необходимо совещаться со старцами, преуспевающими в знании».
Анализ текста трактата показывает, что в Древней Индии были известны принцип плановости и процедура планирования как функция государственного управления. Так в «Артхашастре» приводится система управления, в которой многие вопросы экономической, финансовой и хозяйственной жизни решаются на основе этого принципа и с использованием инструментария планирования. Планировалось очень многое: распределение от раслей производства по областям и провинциям, заселение новых областей, число и состав высших и низших чиновников в госу дарственном аппарате, получение общих доходов и расходов, расходы на содержание государственного аппарата. И наконец;
был разработан плановый инструмент для управления персона лом, точнее — первая в мире модель Табели о рангах, основные положения которой будут приведены чуть позже.
Здесь же приведем из Табели о рангах требования к некото рым государственным служащим, подтверждающие плановый подход в управлении делами государственного хозяйства: «Надзи ратель за торговлей должен точно знать, в какое время товары следует пускать в обращение, накапливать, закупать и продавать». Или: «Надзиратель за земледелием, сведущий в науке о сельском хозяйстве и в уходе за кустами и деревьями, должен в надлежащее время производить сбор семян всевозможных злаков, цветочных и плодовых растений, овощей, клубней, корнеплодов, льна, хлоп ка... На подходящей земле, вспаханной несколько раз, он должен производить посевы. Следует собирать урожай своевременно каж дый раз».
Выполнение плановых заданий сопровождалось жестким конт ролем: «В течение дождливого времени, осени и зимы, следует доить корову 2 раза в день, в течение же таяния снегов, весной и летом, доить следует только 1 раз. Тот, кто доит в это время 2 раза, наказывается тем, что ему отрубают большой палец. Тот, кто про пускает время дойки, наказывается тем, что лишается дневной платы за труд, как штраф».
«Артхашастра» об управлении персоналом. В «Артхашастре» приведены подробные характеристики работы кадров управления всех уровней — царя, министров и советников, послов, градона чальников, главного военачальника, главного сборщика податей в сельской местности. Затем указаны требования к армии надзира телей, которые делились в соответствии с функциями управления по отраслям и видам производства. В «Артхашастре» приведены практически все элементы кадровой работы. Причем часто изло жение текста идет в форме дискуссии с представителями разных иаучных школ ради получения окончательного обоснованного Решения, автором которого всегда является Каутилья. Вот как, папример, Каутилья говорит о подборе и расстановке кадров — частности, о назначении министров и советников:
«~- Пусть царь делает министрами своих соучеников, так как н Узнал их честность и пригодность к делу, — говорит Бхарадваджа.
~ Пусть он делает министрами тех, кто в опасностях, угрожа-Щих его жизни, поможет ему, потому что так обнаруживается их РбДанность, — говорит Парашара.
д ^ пет' — говорит Пишуна, — это преданность, но не прояв-
ие ума. Он должен назначить министрами тех, кому поручит
134
135дела по счетной части и по доходам и которые их выполнили, как ИМ было указано, или с избытком, ибо на этом выявилась их пре данность.
Бахудантипура советует назначать людей, опытных в политике знающих историю и практику Он говорит:
— Пусть царь министрами назначает людей благородного про исхождения, обладающих умом, честностью, мужеством, предан ностью, так как эти достоинства стоят на первом месте.
— Все это вполне подходит, — говорит Каутилья, — так как пригодность человека создается из пригодности к делу вообще и из его специальной пригодности.
После того, как распределили министерские полномочия, место, время и дело, все с указанными свойствами люди должны быть сделаны министрами, но не советниками».
Аналогичная дискуссия приведена по принятию остроумного решения Каутильи о количественном составе царского Совета:
«— Пусть собранием советников царь сделает 12 министров, — говорит школа Манава.
— 16, — говорит школа Брихаспати.
— 12, — говорит школа Ушанаса.
— По потребности, — говорит Каутилья».
В трактате приводятся требования к личным и деловым качествам высших руководителей — министров, главных советников, послов, домашнего жреца. Например: «Местный житель, развитый, легко руководимый, искусный в ремеслах, прозорливый, умный, с хоро шей памятью, ловкий, красноречивый, самоуверенный, искусный в ответах, одаренный предприимчивостью и храбростью, вынос ливый, честный, преданный, доброжелательный, сильный, здоро вый, стойкий, но не упрямый и не легкомысленный, с приятным 'обращением, не ссорящийся — это совершенный министр. Лишенные четверти и половины этих достоинств — это средний и плохой министры».
О требованиях к послам Каутилья говорит: «Кто обладает пол нотой качеств министра — тот посол, которому поручено ведение дела. Кто лишен четверти этих качеств — тот имеет ограниченные полномочия; кто лишен их половины — тот только передатчик царского послания».
Особо выделяются требования к наиболее ответственному со труднику аппарата царя — домашнему жрецу. «Домашним жрецом пусть царь назначает человека высокой нравственности, ученого рода, основательно изучившего веды и шесть вспомогательных
136
наук, божеские предзнаменования, приметы, науку государственного управления, умеющего противостоять бедствиям, происходящим дт богов и людей, при помощи заклинаний и соответствующих средств. Пусть следует ему, как учителю ученик, как отцу сын, как слуга господину».
В трактате излагаются интересные процедуры оценки кандидатов на должность министров, осуществляемые с помощью доверенных людей и тайных агентов (рекрутеров). «Их родину и способность к руководству пусть царь выяснит через доверенных людей; их искусство в ремесле и остроту в научном знании — от людей с одной с ними специальности; пусть выяснит красноречие, само уверенность, искусство в ответах, в разговоре, из общения — честность, доброту, устойчивость в преданности; от сожителей пусть выяснит добродетель, силу, здоровье, стойкость, отсутствие упрямства и легкомыслие; лично — приветливость и неспособ ность вызывать ссоры; пусть выяснит ум, память, ловкость — по приступу к работе; в бедствии пусть выяснит предприимчивость, храбрость, выносливость».
В трактате также излагаются методы подбора и расстановки министров. «Совместно с главным советником и домашним жре цом царь, назначив министров на должности, пусть испытывает их хитростями.
Пусть он после испытаний министров — чистых по хитрости закона поставит на дела судебные и уголовные; чистых по хитрости выгоды пусть ставит на дела сбора поступлений, на должности сборов податей и счетные; чистых по хитрости любви пусть ставит надела по охране увеселений внутри дворца и вне его; чистых по хитрости страха пусть ставит на дела в непосредственной близости царя. Чистых по всем хитростям пусть сделает советниками; нечис тых во всем пусть пошлет в рудники, в строевые леса, в леса — заповедники слонов и в мастерские.
Министров, очищенных по отношению к трем разделам (закон, материальная выгода, любовь) и страху, пусть ставит во главе дел^ относящихся к их специальности, в соответствии с результатами проверки их честности».
Каутилья советует царю не заниматься всеми процедурами "одбора высших сановников, а иметь для этого специально подо бранных агентов двух типов: резидентов и нерезидентов — стран-^вующих тайных агентов, снабженных специальной инструкций
°бладающих определенными полномочиями в сборе любой необ-^Димой информации и самостоятельностью в выборе процедур Роверки честности кандидатов и подданных государя.
137Все эти меры способствовали обеспечению максимального соответствия кандидата данному участку работы в государствен ном аппарате. Для этого, как было показано, тщательно изучалась прошлая деятельность кандидата на должность, формулировались требования к работнику и с помощью специальных методов выяв лялись наличие и степень развития у кандидата необходимых ка честв. Кроме этого, учитывались уровень его образованности, знаний, источник знаний (приобретенных самостоятельно или в общении с учеными).
Табель о рангах Каутильи. Одно из важнейших достижений Каутильи в области развития всемирной управленческой мысли -~ это Табель о рангах государственных служащих, приведенная в «Артхашастре». До характеристики этого трактата мы не раз упоминали о кадровой тематике, отраженной в хрестоматийных материалах по истории Древнего Востока. В частности, встреча лись документы, в которых приводились перечень должностей высших руководителей, требования к служащим, отдельные про цедуры подбора и расстановки кадров. Но все это не содержало единой стержневой идеи и чаще всего приводилось только для подчеркивания важности статуса первого человека в стране. Сис темного и детального описания практически всех элементов управления персоналом, как это было сделано в «Артхашастре», в мировой литературе по общественной мысли не существовало.
Некоторые положения Табели о рангах мы уже рассмотрели. Перейдем к описанию служебных характеристик и обязанностей государственного аппарата, начиная с первого лица страны — царя. По мнению Каутильи, царь должен быть деятельным чело веком, ибо «когда царь деятелен, то за ним деятельны все слуги. Если царь бездеятелен, то вслед за ним бездеятельны и его слуги. Поэтому пусть царь проявляет свою деятельность».
Как это ни странно, может быть, звучит, но «царская должность» уже в те древние времена требовала от человека исключительных качеств. Все время правителя и днем, и ночью было расписано — это выполнение различных административных обязанностей, прием официальных и тайных рапортов, совещания с министрами, каз начеями и военачальниками. Перерывы для отдыха, сна, приема пищи, увеселений и развлечений в гареме были также жестко огра ничены строгим расписанием. Далекий от «погрязания в типично восточной роскоши», молодой монарх «Артхашастры» был самым большим тружеником в своем царстве. Не всякий царь мог выдер жать такую нагрузку, тем более что на каждом шагу приходилось
138
принимать самые тщательные меры предосторожности и личной охраны, опасаясь яда или кинжала убийцы.
«Царь, всегда напряженный в работе, пусть велит делать то. что нужно. Корень того, что нужно, — это напряженность в работе, противоположное — корень вреда.
При отсутствии напряженности в работе несомненна гибель как того, что уже достигнуто, так и того, что еще предстоит сде лать. Напряженностью в работе достигается ее плод и полнота материальных благ».
Одна из обязанностей царя — постоянный контроль и проверка результатов работы своих ближайших сановников. «К работам должны приставляться все надзиратели, способные и обладающие качествами министров. И он, царь, должен постоянно испытывать их в работах. Ведь должностные люди, как и лошади, изменяются в работе. Поэтому он должен знать о них: и кто делает, и орудие действия, место и время действия, и действие, издержки и выгоду Если они действуют согласно наставлению, не сговариваются и не враждуют — значит, они могут делать дела; и пусть они не предпринимают дела без ведома господина, кроме мер к отвраще нию несчастья. И он должен установить наказание за нерадивость в размере двойного однодневного жалованья и расхода.
Тот же из них, кто производит дело, как указано, или с избыт ком, пусть получит место или награду».
Одной из ответственных должностей в руководстве страны был глава так называемых объединений (департаментов царской адми нистрации). «Главы объединений в 100 или 1000 человек должны производить (среди таких объединений) распределение продоволь ствия и платы за работу, а также назначения и перемещения. В случае, когда это касается должностей по надзору за имуществом Царя и по охране городов и местностей, перемещений не бывает. Главенствующие люди должны быть постоянными. Их должнр быть несколько».
Как уже отмечалось, в стране существовал мощный институт "адзирателей — по территориям (губернаторов, сборщиков пода тей) и по отраслям государственного хозяйства: надзиратели за земледелием, за скотом, за гетерами, надзиратели за судоходством, колесницами и сбором пошлин, в промышленности и ремесле (за мастерскими, рудниками, прядильным делом и др.). Рассмотрим некоторые из них.
Прежде всего, «надзиратели царя должны вести дела при содей-твии счетчиков, писцов, знатоков монеты, держателей чистого Дохода и вторых надзирателей.
139Вторые надзиратели — это ездоки на слонах, конях и колесни цах. Те из них, которые являются учащимися и зарекомендовали себя умелыми и честными, должны следить (как шпионы) за счетчи ками и т. д. И он, царь, должен установить многоначальные (разно родные) и непостоянные (сменяемые) должности. Те, кто не расстра ивает имущества, а разумно увеличивает его, стремясь доставить приятное царю, пусть остаются постоянно в своей должности».
В трактате приводятся должностные инструкции, наставления и рекомендации различным надзирателям. Например, надзиратель за питейным делом должен организовывать торговлю, но «она может производиться в разных местах или же быть централизо ванной в соответствии с выгодой при покупке и продаже».
«Надзиратель за прядильным делом должен заботиться о том, чтобы доспехи, одежды и веревки, изготовляемые из нитей, выде лывались специалистами этого дела».
Вся работа должна быть поделена на участки — главные и вто ростепенные, нужно правильно распределить участников произ водства, дать определенную работу, координировать исполнение работы. Надзиратель должен считаться с имеющимся материалом и инструментом, правильно приспособить само место работы, подо брать помощников. «Надзиратель за прядильным делом должен принимать меры к тому, чтобы нити из шерсти, рогожи, хлопка и льна прялись вдовами, калеками, содержательницами гетер, монахинями, девочками, храмовыми служительницами, прекра тившими службу в храмах. Ткацкую работу он может производить при помощи специальных мастеров с учетом размеров работы, времени, оплаты за труд и получаемой выгоды. Он должен иметь близкое соприкосновение с работающими, чтобы следить за ними».
«Надзиратель за прядильным делом оплату за труд должен определять после того, как проверит, является ли нить тонкой, грубой или средней, а также и большее или меньшее количество».
«Узнав количество спряденных нитей, он может вознаграж дать (прядильщицу) натираниями из масла и миробалана. В дни фаз Луны следует побуждать прядильщицу к работе путем подар ков и оказания почестей. При сокращении количества пряжи уменьшается плата в соответствии с качеством материала. Надзи ратель, направляя работы по изготовлению холщевых тканей, шелка, шерстяных и хлопчатобумажных тканей, должен поощрять (работников) подарками в виде венков и благовоний или же иными видами внимания. Также он должен заботиться об изготовлении доспехов из тканей, каковая работа должна производиться работ никами и мастерами-специалистами».
Каутилья считал, что на каждом предприятии должна суще ствовать четкая система вознаграждения в виде различных форм поощрения и наказания. «Надзиратель должен был заботиться, чтобы на рассвете в помещении прядильни производилась выдача платы за работу в обмен на изготовленный продукт».
Здесь же описаны меры наказания в виде штрафов, причем штрафы взимались и с надзирателя: «Если он смотрит прядущей женщине в лицо или разговаривает о посторонних делах, то с него взыскивается штраф низшего вида (до 96 пана). Если он выдает плату за работу позднее надлежащего времени, то с него следует средний вид указанного штрафа. То же следует в том случае, если он платит за неисполненную работу».
Но существовали и более жесткие (даже жестокие) меры нака зания. «Если (женщина), получив плату за труд, не исполняет работы, то ей надлежит отрезать верхний сустав большого и ука зательного пальцев. То же наказание следует в тех случаях, когда неправильно расходуется, похищается или портится (материал)». Все это подтверждает примеры экономии, расчета материала и моральных, властных и материальных мотиваций (наказаний и поощрений).
В других отраслях приводятся примеры организации места работы. Например, «надзиратель за пошлинами должен строить таможни у главных ворот (города) с фасадом на восток или на север и ставить перед ними соответствующий знак».
«Надзиратель за рудниками, знающий сам науку о металле и рудах, плавку металлов, окраску самоцветов или при помощи людей, это знающих, обеспеченный соответствующими работни ками и снабженный инструментами, должен исследовать рудники, бывшие в разработке, имеющие своими признаками шлак, тиглы, уголь и золу, и не бывшие в разработке руды в земле, горах и в жид кости, (их) особый цвет и тяжесть, острый запах и вкус».
«Хранитель казны должен сделать помещение для казначейства, торговые помещения, склады, помещения для сырья, арсеналы и тюрьмы».
Характеристика элементов системы управления завершается в «Артхашастре» приведением полного перечня должностей и ^определением окладов государственных служащих в соответствии с ^Должностными обязанностями». Согласно основному принципу Ранжирования государственных служащих их деятельность должна уть определена «в соответствии с надобностями закрепленных °Родов и селений, а оплата их должна равняться 'Д доходов.
Или ^ке следует привлекать служащих за такое вознаграждение,
140
141при котором они были бы способны исполнять свои обязанности (Государь) должен заботиться о материальном благе и в то же время не допускать нарушение закона в своем попечении о государственном организме». Всего в Табели о рангах было 17 рангов должностей каждый из которых, в свою очередь, содержал несколько должнос тей, равнозначимых для государства, судя по равным размерам вознаграждения. В табл. 2.1 приведена Табель о рангах Каутильи в которой сохранен оригинальный порядок должностей в каждом ранге.
Таблица 2.1
Табель о рангах государственных служащих (согласно «Артхашастре»)
Продолжение табл. 2.1
|
Ранги |
Перечень должностей |
Жалованье, в панах |
|
1 |
Состоящий при государе жрец-учитель; домашний жрец; военачальник; наследник-соправитель; мать государя; главная супруга |
48000 |
|
2 |
Главные привратники; надзиратель терема; смотритель войск; сборщик податей; главный казначей |
24000 |
|
3 |
Царевичи; их кормилицы; главные военачальники; надзиратели за деловой жизнью городов; заведующие мастерскими; члены круга советников; начальники охраны отдельных местностей и границ |
12000 |
|
4 |
Глава объединений; начальник отдельных войсковых частей: конных, на слонах, на колесницах; представители исполнительной власти |
8000 |
|
5 |
Начальники пехоты, конницы и войска, на слонах и колесницах; хранители ценных лесов и таких, в которых содержатся слоны |
4000 |
|
6 |
Обучающие езде на колесницах; обучающие езде на слонах; военные врачи; укротители коней; строители; служители по разведению животных |
2000 |
|
7 |
Предсказатели; истолкователи знамений; астрологи; чтецы пуран; возницы; певцы; служители домашнего жреца; все надзиратели |
1000 |
|
8 |
Искусно обученные пехотинцы; штат счетоводов; штат писцов; мастера, изготавливающие музыкальные инструменты |
500 |
|
9 |
Музыканты |
250 |
|
10 |
Ремесленники, искусные мастера |
120 |
|
11 |
Слуги, находящиеся при двуногих и четвероногих; их помощники; лица, ухаживающие за животными; сторожа при них; укротители животных |
60 |
|
12 |
Находящиеся на службе у ариев; наездники; гонцы; рудокопы; учителя; ученые |
500-1000 (по досто инству) |
|
ранги ""тЗ"" |
Перечень должностей Гонец среднего качества; при расстоянии свыше 10 йоджан до 100 |
Жалованье, в панах Ю 20 |
|
14 |
Возница царя |
1000 |
|
15 |
Агенты (шпионы) под видом странствующих учеников, аскетов, домохозяев, купцов, монахов |
1000 |
|
16 |
Сельские работники (прислужники); шпионы-подстрекатели; монахини-отравительницы |
500 |
|
17 |
Агенты шпионов |
250 (или в соот ветствии с затрачен ным трудом) |
2.5. РАЗРАБОТКА ПРОБЛЕМ УПРАВЛЕНИЯ В АНТИЧНЫХ ГОСУДАРСТВАХ (ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ, ДРЕВНИЙ РИМ)
Довольно значительные успехи в развитии управленческой мысли были достигнуты в эллинистический и римский периоды. Общепризнанно, что именно в этих древних цивилизациях были заложены основы экономических, правовых, политических и уп равленческих воззрений ученых средневекового Востока, а сфор мулированные ими ключевые положения общественной мысли постоянно комментировались, развивались последующими поко лениями и стали своего рода классикой общественной мысли.
Возникновение раннерабовладельческих государств на греческих островах Эгейского архипелага (Лемнос, Мелос, Сирое) относится к XX—XVII вв. до н.э. Чуть позже начался процесс формирования аналогичных государств ахейцев на материковой части Греции (в населенных центрах Микен, Тиринф, Афины, Пилос и др.), где в XVI—XIII вв. до н.э. значительного прогресса достигли земледе-•чие и ремесла. Ахейцы научились изготовлять орудия и утварь из бронзы, стали разводить крупный рогатый скот и лошадей, пере шли от мотыжного земледелия к плужному. Ахейцы вели обшир-"Ую заморскую торговлю, одновременно используя свои суда для Юрских разбоев и грабительских походов. В связи с развитием "Роизводительных сил стала укрепляться частная собственность, °зникало имущественное неравенство, верхушка общества обра щалась в богатую воинственную аристократию. Ахейские цари
142
143становятся крупными рабовладельцами. Однако бесконечные меж доусобные войны довольно скоро привели экономику и культуру ахейских государств к упадку. Так называемая «микенская эпоха Древней Греции» завершилась около 1100 г. до н.э., когда на мате риковую Грецию с севера вторглись другие крупные греческие племена дорийцев. Микены были разрушены и прекратили свое существование как крупный культурный и политический центр. Другая часть дорян захватила земли Мессении и Лаконии, где после длительной и жестокой борьбы лишь в IX в. до н.э. в долине реки Эврота на базе порабощения коренного населения возникла Спартанское примитивное государство.
Появление в Средней Греции горцев-дорян и их переселение привело к исчезновению власти микенских династов, но при этом долго еще сохранялись родоплеменные отношения, присущие общественной организации дорийских общин. Постепенно в Гре ции стал распространяться тип независимых общин, объединяв шихся вокруг поселений, основанных еще в микенскую эпоху. Их старейшины приобретали статус царей (басилевсов), а из среды общинников стали выделяться знать и демос. К знати относились «лучшие» граждане, составлявшие элиту гражданских общин Греции. Господствующее положение этого общественного слоя определялось не пережитками родоплеменных отношений, а было обусловлено рядом экономических и политических преимуществ, более обшир ных, чем у других общинников, например, находившимися в их распоряжении земельными наделами (клерами) или поддержкой дружин-гетерий. Крупные объединения мелких землевладельцев и ремесленников составляли демосы, которые были достаточно независимыми. Свободные общинники объединялись не вокруг крупных землевладельцев (из числа знати), а в относительно мало численные товарищеские филы и фратрии, которые играли важную роль в обороне малочисленных гражданских общин. Был еще один компонент социальной структуры греческого архаического обще ства того периода — зависимое население, в которое входили рабы и прикрепленные к клерам зависимые земледельцы. Положение этой прослойки общества было различным в разных полисах VIII— VI вв. до н.э.
Дальнейшее развитие производительных сил в греческих госу дарствах, происходившее в VIII—VI вв. до н.э., привело к отделе нию ремесла от земледелия, способствовало расширению и росту городов и развитию форм социально-политической организации древнегреческого общества. Власть царей-басилевсов, которые, по сути, всегда были «первыми среди равных», постепенно почти
144
везде устраняется, и руководство общественной и политической зкизнью в городах Греции переходит к знати. Рост населения в Греции VIII в- Д° н•э• остро обозначил проблему земельной собственности. Именно в это время стали складываться первоначальные системы наделов (клеров). В городах сосредотачивались обезземельные крестьяне. Нехватка земли обусловила начало Великой колониза ции, которая, в свою очередь, дала очередной толчок развитию
ремесла и торговли.
В этот же период в Древней Греции происходит качественное
развитие полисов. Если первые древнегреческие полисы (XII в. до н.э.) возникли из крепостей династов, географически располо женных в наиболее удобном в стратегическом и хозяйственном отношении местах, то нынешние полисы стали возникать как особая форма социально-экономической и политической орга низации общества. Античный полис VIII—VI вв. до н.э. возник в ходе борьбы мелких свободных производителей с родовой знатью. В результате этой борьбы было отменено долговое рабство для членов данной общины, которое стало отныне уделом иноплеменников. Полис представлял собой объединение частных собственников, направленное против рабов и других категорий зависимого насе ления, неполноправных жителей и чужеземцев (метеков в Афинах, периэков в Спарте, вольноотпущенников в Риме и т. п.). Принад лежность к полису предоставляла право на землю и рабов.
Роды (геносы) хотя и сохранялись в архаической Аттике, но представляли собой независимые культовые объединения, первич ными же ячейками родовой общины были филы и фратрии. Эти «малые общества» не имели никакого отношения к родовой орга низации, складывались на основе территориального принципа и были важнейшим фактором социализации, структурообразу ющими элементами архаического полиса. В целом существование множества малых городов-государств предопределялось жизнен ным укладом и общественной организацией внутри самого полиса.
С упразднением царской власти в полисах стала складываться система магистратур. Государственные должности находились в распоряжении знати. Власть должностных лиц была достаточно ограниченной (прежде всего представительскими и культовыми Функциями). Важным элементом в управлении полисами было народное собрание, которое было предназначено для обеспече ния политических прав всех свободных граждан. В целях стабили зации развития форм полисного строя и гарантии контроля над ним со стороны знати создаются своды законов, в равной степени
°бязательные для всех слоев населения.
145Эти законы и были основой модели полицейского управления о которой упоминалось в I главе учебника. Древняя Греция пред ставляла собой множество полисов-городов, объединенных тор-гово-экономическими отношениями, широкими культурными связями. Однако, несмотря на универсальность законов, а также универсальные политические, культурные и религиозные связи, единый «идеальный» по типу и форме управления, стабильный греческий полис не стал исторической реальностью. Жизнь поли сов формировалась в зависимости от взаимодействия множества внешних и внутренних факторов, прежде всего политических. В то же время при всем многообразии сходства и различий древне греческих городов-полисов полярно «классическими» моделями социального уклада, государственного строя, политической и пра вовой культуры, формой и организацией управления были Спарта и Афины. В ту пору вся внешняя политика в Греции определялась соперничеством Спарты и Афин, стремившихся выйти за рамки изначальной полисной организации. В Спарте утвердилась воен ная демократия, в Афинах — гражданская. Различия между ними оказались настолько существенными, что соперничество вылилось в междоусобную Пелопоннесскую войну (431—434 до н.э.), кото рая вначале закончилась полным поражением Афин, после чего начался период гегемонии Спарты в Греции. Однако последующее участие Спарты в бесконечных войнах (успешных и неудачных) вместе с социальной стагнацией (в том числе с резким падением рождаемости в Спарте) привели к обескровливанию спартанской армии и к падению Спарты, в результате чего она стала легкой добычей союза демократически организованных греческих полисов. Таким образом, начавшись как междоусобная, Пелопоннесская война завершилась самоистреблением эллинского народа. Спор за гегемонию между Спартой и Афинами закончился невосполнимыми потерями для всех его участников и в итоге привел к господству македонской монархии Филиппа и Александра.
Тем не менее античный полис стал основной предпосылкой развития своеобразной античной культуры. Именно сущность антич ного полиса объясняет многие особенности античной культуры, надолго предопределившей своеобразие развития всемирной научно-технической и общественной мысли. Здесь уместно привести слова крупнейшего немецкого ученого-физика В. Гейзенберга, который писал: «Занятия античностью формируют в человеке такую шкалу ценностей, в которой духовные ценности ставятся выше матери альных... Связь практической деятельности с постановкой принци пиальных проблем — основное, что отличало греческую культуру,
146
а когда Запад вступил в эпоху Ренессанса, эта связь оказалась в центре нашей исторической жизни и создала современное есте ствознание и технику» [42. С. 35].
По сравнению с древневосточной античная культура носит
более рациональный и демократический характер. Эту культуру создавали свободные граждане полиса. Греки освоили и развили изобретенное финикийцами фонетическое письмо, что значительно облегчило широкое распространение грамотности среди граждан. Свободное, публичное обсуждение выдвигаемых идей, проектов предопределило светско-рациональный, доказательный характер политической, правовой, социальной и экономической литературы. В этом обществе всесторонний характер развития личности граждан становится одной из важнейших целей общественного производ ства, а личность выступает как главная форма богатства.
Источниками античной управленческой мысли периода ее рас цвета являются законы города-государства — легендарного мифи ческого Ликурга, Дракона, Солона, Клисфена, Перикла, а также публичные выступления и трактаты философов, историков, знаме нитых граждан. Лишь позднее появляются произведения, в которых большое и важное место занимают и управленческие вопросы:
«Домострой» и «О доходах» Ксенофонта, «Государство» и «Законы» Платона, «Политика», «Афинская Полития», «Никомахова этика»
Аристотеля и др.
Объектом законов, регулирующих управление хозяйством по лисов, была Спарта, которая к VI в. до н.э. стала самым сильным и значительным государством греческого мира. Социально-эко номическая, политическая и правовая система Спарты позволила сформировать строго организованную военную демократию и обес печивала максимум военной сплоченности спартиатов. Их уравни тельное социальное положение, отсутствие частной собственности, экономически обособленная семья способствовали подчинению власти и обычаям. Сами спартанцы не занимались ни хозяйственной Деятельностью, ни ремеслами, ни промыслами. Принадлежавшие им (только на правах пользования) равные земельные наделы (клеры) обрабатывали илоты — завоеванные и порабощенные ими жители Лаконии и Мессении, имевшие в то же время свои семьи и свое хозяйство. Илоты же поставляли продовольствие и все необходимое
"а долю спартиата-землевладельца, его жены и детей.
Основы государственного строя и управления Спарты были заложены в VII в. до н.э. Ликургом, разработавшим соответству ющие Законы управления. Первоначально устройство Спарты было ^ким же, как и в других полисах архаической Греции, но в силу
147необходимости держать в повиновении превосходящую массу илотов, город был превращен в военный лагерь, находившийся в постоянной боевой готовности, с особым укладом жизни и управ ления хозяйством. Только военная служба, подготовка к военным действиям и участие в государственном управлении считались достойными для спартанца занятиями. По законам Ликурга в целях поддержания общей боеспособности народа было учреждено осо бое состояние «равенства» экономически обеспеченных граждан, обязанных поголовно служить в спартанском войске, устанав ливался единый порядок военной организации с обязательной принадлежностью каждого спартанца к некоторой фидитии ~ военному подразделению из 15 человек, объединенных в своего рода товарищества и живущих в одной лагерной палатке. Равенство так называемых спартанцев — гомеев («равных») поддерживалось совместными трапезами, на расходы по организации которых каждый спартанец должен был производить ежемесячный взнос натурой и деньгами.
Ликургу приписывается также издание законов против роскоши. В Спарте запрещалось накапливать серебро и золото. Деньги изго тавливались из железа и были настолько тяжелыми, что их прихо дилось возить на повозке. Крыши домов спартанцев должны были изготовляться только топором, а двери — пилой, т. е. без исполь зования какого-либо отделочного инструмента. Были сильно огра ничены связи Спарты с другими полисами. Так, чужестранцам было запрещено пребывание в городе, а спартанцам — выезжать за границу полиса. Под видом борьбы с проникновением роскоши пресекались торговые связи, что тормозило экономическое раз витие Спарты.
Законы Ликурга позволяли спартанским властям без всяких ограничений вмешиваться не только в общественную, но в личную и семейную жизнь. Власти «заботились» о браке, о воспитании юношества и требовали от граждан в этом отношении безуслов ного подчинения их воли интересам всего класса. Брак, который был дозволен мужчинам, достигшим 30-летнего возраста, пресле довал цель доставления государству крепких, здоровых детей, могущих стать надежной опорой Спарты. Сообразно с этим были выработаны особые наказания как за безбрачие, так и за вступление в слишком поздний или неравный брак. При рождении мальчика особые старейшины производили над новорожденным экспертизу и решали, выйдет ли из него хороший воин, жестоко расправляясь со слабыми детьми. В 7-летнем возрасте государство отбирало ребенка у родителей и передавало их в специальные детские лагеря
148
(агеллы) под надзор государственных педагогов. Все внимание при обучении и воспитании в лагерях было сосредоточено на физи ческом развитии детей. Обучение чтению и письму сводилось до минимума. Считалось, что умственное образование можно получить и без особого преподавания, ибо оно приобретается практически, в жизни. С этой целью мальчики присутствовали на обществен ных обедах и на сходках, где слушали рассуждения взрослых об общественных делах и рассказы о славных подвигах. В то же время старики, наблюдая за обучением и играми детей, провоцировали драки и изучали, какие задатки храбрости, мужества и хитрости заключались в каждом отдельном подопечном. Достигнув 20-летнего возраста, спартанец приступал к регулярной воинской службе, которая продолжалась до 60-летнего возраста.
Тем же интересам государства отвечала постановка воспитания девушек, направленная на гармоническое развитие их физических сил, чтобы могли стать матерями здорового потомства.
Во главе Спарты стояли два наследственных царя, которые пользовались громадным почетом и именовались «владыками» (архагетами). Реальная власть в Спарте была сосредоточена в руках эфоров, представителей крайней олигархии, избиравшихся на год спартанцами в специальный высший орган управления Спартой — эфорат. Первоначально они замещали царей в гражданском суде, но постепенно их власть расширилась и превзошла царскую. Они осуществляли внутреннее управление страной и внешнюю поли тику, контролировали деятельность всех должностных лиц, имели право отстранять их и предавать суду герусии (совет старейшин Спарты) или апелле (народное собрание).
Организация управления по Ликургу не получила своего раз вития в Спарте в сторону демократии. Так, предложенная им Уравниловка обернулась резкой политической дифференциацией общества на бесконтрольно правящую верхушку и пассивную массу. Стремясь к воспитанию из граждан хороших воинов, госу дарство постепенно стеснило личную свободу и подчинило всю жизнь рядовых граждан строгому контролю и мелочной опеке. Из спартанской уравниловки выросли также резкое имуществен ное неравенство и явная социальная дифференциация. Олигархи ческая система правления в лице старцев-эфортов имела лишь видимость демократии и была демократией солдатской, выгодной и угодной командной верхушке. Так, при всех своих былых воен-иых победах Спарта постепенно сошла на нет, не оставив после ^бя никакого исторического наследства. Она не дала мировой человеческой культуре ни одного видного творца ни в искусстве,
149ни в науке/ни в философии. И в каком-то смысле виной тому послужили законы государственного строительства и управления созданные для Спарты мифическим Ликургом.
Почти одновременно в других полисах Древней Греции разра батывались и применялись иные законы управления полисами. Так, в Аттике (полуостров на территории афинского города-госу дарства) в эпоху волнений представителей городского демоса (конец VII в. до н.э.) аристократы вынуждены были поручить архонту Дракону разработать кодекс общеобязательных законов взамен произвольно толковавшихся и устно передаваемых родо вых обычаев. Такой кодекс законов архонт Дракон «сотворил» в 621 г. до н.э. «Драконовы законы» впоследствии прославились своей жестокостью, так как в основе представляли лишь сводку примитивных родовых обычаев в письменной форме. Даже за мелкое воровство — кражу овощей или фруктов — полагалась смертная казнь. Демад (афинский оратор IV в. до н.э.) впоследст вии писал: «Дракон писал свои законы не чернилами, а кровью». Однако законы Дракона были все-таки известным шагом вперед, так как сам факт письменного оформления разработанных им правовых норм ограничивал судебный произвол родовой знати Аттики. Записанные на каменных досках, они были выставлены на центральной площади Аттики для общего сведения и обозре ния, и таким образом судебный процесс попадал под известный общественный контроль.
Аналогичная причина сдерживания народных волнений чуть позже вынудила аристократию Аттики «заказать» разработку за конов и программу реформ афинского общества знаменитому в VI в. до н.э. поэту Солону, принадлежавшему обедневшей аристократической семье. Его кандидатура в качестве архонта с самыми широкими полномочиями законодателя была предло жена представителями городского демоса, а не аристократии. В 594 г. до н.э. он был избран первым архонтом и приступил к осуществлению разработанных им реформ. До этого Солон зани мался торговлей, что сблизило его с городским демосом, а много численные путешествия по Греции, Египту, Малой Азии и другим местам расширили его кругозор и обогатили опытом. Он начал свою деятельность с сейсахфии (или снятия бремени), т. е. уничто жения всех кабальных записей и отмены земельных долгов. Солон приказал снять долговые камни с полей, объявил все долги и нако пившиеся на них проценты недействительными, отменил долговое рабство. Проданные в рабство за долги афиняне были выкуплены
государством и возвращены на родину. В одном из своих стихо творений Солон, характеризуя свою реформу, говорит, что за это его не осудит
... из олимпийцев высшая богиня,
Мать — черная земля, с которой снял я
Столбов стоящих много долговых, —
Рабыня прежде, вольная теперь!
Солон также осуществил ряд реформ в области организации торговли и промышленности. В частности, он запретил вывоз из Аттики всех сельскохозяйственных продуктов, за исключением вина и оливкового масла; произвел замену денежной единицы в связи с расширением торговых отношений; поощрял развитие ремесел и промыслов, приглашая иностранных мастеров в Аттику;
издал закон о том, что сын вправе отказать в пропитании отцу, не выучившему его какому-либо ремеслу; издал закон, предписы вающий бережное обращение с собственностью, запрещающий чрезмерную роскошь и непроизводительные расходы родовой знати во время свадеб, погребений и пр.
Следующим чрезвычайно важным мероприятием Солона была его политическая реформа, которая ликвидировала политическую монополию родовой знати и устанавливала имущественный ценз, или, по выражению Платона, «тимократию»: участие граждан в государственной жизни ставилось в зависимость не от знатности и происхождения, а от размера их собственности, их доходов и принадлежности к той или иной имущественной группе. Солон возродил Народное собрание Аттики, участие в котором стали принимать все граждане Аттики. Народное собрание созывалось 4 раза в год, оно выбирало всех должностных лиц и членов совер шенно нового органа государственного управления Аттики — «Совета четырехсот». И наконец, для укрепления демократических начал Солон создал народный суд — гелиею, высшую судебную инстанцию в государстве, наделенную правом исправлять и отме нять решения высших должностных лиц, заслушивать их отчеты По окончании срока службы. Со временем этот орган приобрел Решающее значение в осуществлении законодательства и контроля ^ деятельностью должностных лиц.
Государственный строй, установленный Солоном, сохранялся без изменений в течение 30 лет. Реформы Солона свидетельствуют 0 понимании им острых проблем развития Аттики, об опасности Порабощения основной массы земледельческого населения, кото-Рое бы сузило социальную базу рабовладельческого строя. Реформы
150
151способствовали ликвидации пережитков родового строя и господ ства родовой аристократии, ускорили развитие товарно-денежных отношений в Аттике.
Важным достижением античной общественной мысли явилась разработка основ натурального и элементов товарного хозяйства а управленческой мысли — разработка проблем управления этими формами хозяйствования. В числе проблем рассматривались уп равление государственным натуральным хозяйством и государ ственная регламентация формирующегося товарного хозяйства. Управление натуральным хозяйством предполагало его планиро вание и организацию, соблюдение пропорций между сельским хозяйством, ремеслом, торговлей, строительством, координацию усилий по управлению разными отраслями натурального хозяй ства, учет условий и результатов производственной деятельности. Государственная регламентация товарного хозяйства осуществля лась как непосредственно (с помощью фиксации цен, стандартов качества, монополизации отраслей), так и с помощью косвенных мер (уровень налогообложения, продажа части государственных запасов и др.).
Вопросы ориентации экономического развития, преимуществ натурального и товарного хозяйства, частного и коллективного рабовладения, промышленности и сельского хозяйства, управления этими формами хозяйствования приобрели актуальное значение. Эти проблемы становятся объектом специальных исследований в работах Ксенофонта, Платона, Аристотеля. Общественная мысль греков в У—1У вв. до н.э. достигла небывалого расцвета.
Наглядное представление об этом дают проекты государств-полисов Гипподама из Милета, сочинения Ксенофонта, трактаты Платона и Аристотеля.
Архитектор-градостроитель Гипподам (середина V в. до н.э.) был известен не только тем, что разработал принцип регулярной городской планировки и спланировал город Пирей. Он в течение долгого времени строил модель идеального государства. Как писал Аристотель, он «первым из не занимавшихся государственной деятельностью людей попробовал изложить кое-что о наилучшем государственном устройстве. Он проектировал государство с насе лением в 10 тысяч граждан, разделенное на 3 части: первую обра зуют ремесленники, вторую — земледельцы, третью — защитники государства, владеющие оружием. Территория государства также делится на 3 части: священную, общественную и частную. Священ ная — та, с доходов которой должен отправляться установленный религиозный культ; общественная — та, с доходов которой должны
152
получать 'средства к существованию защитники государства;
третья находится в частном владении землевладельцев... Все дол жностные лица должны быть избираемы народом, т. е. теми тремя частями государства, о которых упомянуто ранее. Избранные должностные лица обязаны иметь попечение о государственных делах» [31. С. 423-424]. Иными словами, Гипподам предполагал участие в управлении государства всех его граждан. В своей модели совершенного государства Гипподам предлагает оригинальный «закон относительно тех, кто придумывает что-либо полезное для государства: они должны получать почести» [31. С. 424].
Ксенофонт происходил из аристократических кругов афин ского полиса. Прожив долгую жизнь (ок. 430—355 или 354 до н.э.), он активно участвовал в бурных политических событиях. Получив от спартанцев земельный участок в Скиллунте (в Элиде, близ Олимпии), Ксенофонт занялся сельским хозяйством и литера турным трудом. Свои социально-экономические воззрения он излагал во многих работах, но главным образом в сочинении «Домострой» в форме беседы Сократа и Критобула. Правомер ность существования рабства не вызывала сомнений у Ксенофонта. Более того, он давал конкретные советы об организации произ водства и наилучших методах эксплуатации рабов. В заслугу опи сываемого им государства Кир он ставил заботу о том, чтобы «рабы всегда охотно продолжали оставаться рабами». В «Домострое» господам рекомендовалось увещевать их, раздавать обещания лучше кормить. Ксенофонт писал, что полезны и похвалы со стороны господина. В условиях обострения противоречий рабовладельчес кого строя эти советы были весьма характерны. Ксенофонт искал выход в более гибком и предусмотрительном обращении с рабами, в использовании некоторых элементов социальной демагогии
и материальных стимулов.
Ксенофонт ратовал за натуральное хозяйство как более устой чивое и надежное. Пелопоннесская война показала нестабильность полисной, торгово-промышленной экономики Афин. Расхваливая натуральное хозяйство Ликурговой Спарты, Ксенофонт фактически Рекомендовал для всей Греции натурально-хозяйственные пути Развития. С этим была связана и идеализация сельского хозяйства. 0 «Домострое» он восхвалял сельское хозяйство, как дающее плоды, пригодные даже для жертвоприношений, тренирующее физически ^естьян, делающее их отличными воинами, толкающее людей на "уть взаимопомощи, обеспечивающее их всем необходимым. Земля Учит и справедливости, ибо дает больше тому, кто усерднее работает. ю мнению Ксенофонта, «земледелие — мать и кормилица всех
153профессий». Он рекомендовал обучать земледелию, садоводству, виноградарству, но презрительно относился к труду ремесленни ков, обрекаемых на сидячий образ жизни. В этих рассуждениях, очевидно, отражалось и влияние кризиса полисной экономики Греции, противоречий ее системы рабовладения, основанной на ремесле. Ксенофонт искал более прочную базу для экономики, выражал ненависть к городскому демосу, ориентировался на ис пользование крестьянства для стабилизации рабовладельческого режима.
В «Домострое» дается много советов по ведению домашнего хозяйства, призывы к бережливости, отмечается важность стро ительства «полезных зданий». Затрагивая вопросы организации товарного производства, Ксенофонт подчеркивает полезность раз деления труда, которое дает большой эффект во всех видах произ водительного труда (даже в поварском деле).
Интересны оценка возможностей крупных городов по сравне нию с малыми, оценка эффекта масштабов производства и специ ализации, изложенные Ксенофонтом в произведении «Киропедия» («Воспитание Кира»). Он пишет: «Ведь в небольших городах один и тот же мастер делает ложе, дверь, плуг, стол, а нередко тот же человек сооружает и дом, причем он рад, если хоть так найдет достаточно заказчиков, чтобы прокормиться. Конечно, такому человеку, занимающемуся многими ремеслами, невозможно изго товлять все одинаково хорошо. Напротив, в крупных городах, благодаря тому что в каждом предмете нужду испытывают мно гие, каждому мастеру довольно для своего пропитания и одного ремесла. А нередко довольно даже части этого ремесла: так, один мастер шьет мужскую обувь, а другой — женскую. А иногда даже человек зарабатывает себе на жизнь единственно тем, что шьет заготовки для башмаков, другой — тем, что вырезает подошвы, третий — только тем, что выкраивает передки, а четвертый — не делая ничего из этого, а только сшивая все вместе. Разумеется, кто проводит время за столь ограниченной работой, тот и в состо янии выполнять ее наилучшим образом».
Видное место в истории общественной мысли Древней Греции занимает Платон (427-347 до н.э.). Им написано много сочи нений философского, социально-политического, экономического и управленческого содержания, отличающихся высокими литера турными достоинствами и интересными идеями. Проблемы управ ленческого характера рассмотрены им в сочинениях «Государство» и «Законы». Платон считал, что неравенство коренится в природе людей и потому неустранимо, но каждый человек должен получать вою долю сообразно природным способностям. Это и будет спра-юдливо. Каждый от природы приспособлен к выполнению лишь >дного дела и должен заниматься только им. Тогда можно легче I больше создать продукции. Это значит, что разделение труда / Платона анализируется с точки зрения потребительской стои-юсти. Основное положение Платона состоит в том, что «работник должен приспосабливаться к делу, а не дело к работнику». В разде лении труда Платон видел не только «основу распадения общества на сословия», но также «основной принцип строения государства». Первый проект государства Платона предусматривал деление селения натри разряда-сословия: философов-правителей, стражей-воинов и земледельцев-ремесленников. Основой этого деления служило разделение общественного труда, а необходимостью — аналогия общества с человеком. Другими словами, три сословия идеального государства соответствуют трем частям душ отдельного человека: разумной, желательной и чувственной. Резкое деление общества на сословия представляло собой «афинскую идеализацию египетского кастового строя». По мнению Платона, разделение труда связывает людей в общество и позволяет разрешить проти воречие между разнообразием потребностей и ограниченностью способностей отдельного человека. В государстве Платона это возможно.
Одна из моделей идеального полицейского государства пред ставлена Платоном в утопическом проекте «Государство», основ ной задачей которого, по Платону, являлся ответ на вопрос, как обеспечить благами и совершенную жизнь общества в целом. Его внимание было обращено на государство и общество как на единое целое, которое объективно создается людьми в силу их немощности решать многие задачи порознь: «каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое сов местное поселение и получает у нас название государства».
Идеальное по своему устройству государство (и потому «благое государство») обладает, согласно Платону, 4 главными добродете лями — это «мудрость, мужество, рассудительность и справедли вость». Под мудростью Платон понимает высшее знание, с помощью которого «можно решать не мелкие, а общегосударственные во-"росы, наилучшим образом руководя внутренними и внешними °тношениями» [30. С. 199]. Гармоничное целое государства обес-л&чивается, по Платону, благодаря управлению государством наи более разумным сословием — правителями: «Государство ...всецело
155было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения которая стоит во главе и управляет, и ее знанию» [30. С. 199].
Известная концепция иерархии потребностей А. Маслоу также имела предысторию в трактате Платона при «конструировании» государства, когда главный герой трактата Сократ говорит: «Зай мемся мысленно построением государства с самого начала. Как видно, его создают наши потребности... А первая и самая большая потребность — это добыча пищи для существования и жизни... Вторая потребность — жилье, третья — одежда и так далее...» [30. С. 130]. Перечисление потребностей доказывает, что в городе-государстве должны существовать многочисленные отрасли обще ственного разделения труда. В связи с этим именно в трактате Платона, может быть, впервые была изложена и обоснована кон цепция разделения общественного труда. «Люди рождаются не слишком похожими друг на друга, их природа бывает различна, так что они имеют различные способности к тому или иному делу... Можно сделать все в большем количестве, лучше и легче, если выполнять одну какую-нибудь работу соответственно своим природным задаткам и притом вовремя, не отвлекаясь на другие работы» [30. С. 131].
А поскольку «мудрость» — удел немногих, то основной вывод в следующем: «Пока в государствах не будут царствовать филосо фы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди — а их много, — которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к филосо фии, до тех пор государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света государственное устройство, которое мы только что описали словесно» [30. С. 252-253].
Аристотель (384—322 до н.э.) в «Политике» не только продол жает обсуждать схожие с платоновскими вопросы, заодно поле мизируя со своим учителем Платоном, но и обсуждает новые, относящиеся к ИУМ, вопросы. Так, например, довольно обсто ятельно он разбирает такой вопрос: «тождественно ли искусство наживать состояние с наукой о домохозяйстве, или это искусство есть часть данной науки, или оно стоит в служебном к ней отно шении, и если так, то не находится ли искусство наживать состо яние в таком же отношении к науке о домохозяйстве, в каком стоит умение сделать ткацкий челнок к ткацкому искусству или умение сделать сплав бронзы к искусству ваяния?» И вот его ответ:
т
«Искусство наживать состояние не тождественно науке о домо хозяйстве: в одном случае речь идет о приобретении средств, в другом — о пользовании ими» [31. С. 387]. В то же время так называемое «необходимое искусство наживать состояние» отно сится к области домохозяйства как один из множества источников благополучия частного хозяйства, а «на обязанности домохозяина лежит всему тому, что получается из этих источников, дать соот ветствующее назначение. Так, предметом ткацкого искусства является не изготовление шерсти, но использование ее, умение распознать, какая шерсть доброкачественная и пригодна, какая недоброкачественная и непригодна» [31. С. 394].
В связи с потребностью приобретения различного рода средств для домохозяйства Аристотель ставит конкретные практические вопросы: «Какие из них (средств. — Авт.) наиболее полезны, где и каким образом можно достать их; например, при приобретений коней, коров, овец, равно как и прочих домашних животных, нужно быть опытным в знании того, какие из животных пред ставляют наибольшую пользу, какие из них в каких местностях имеются, так как одни из домашних животных родятся в изобилии в одних местах, другие — в других; затем, нужно быть осведомлен ным относительно земледелия, притом и просто в собственном смысле, и в плодоводстве, также и в пчеловодстве или летающих животных, от которых можно получить выгоду» [31. С. 395]. Сегодня все эти классические вопросы относятся к маркетингу.
Любопытны с точки зрения ИУМ рассказы Аристотеля о неко торых людях, добивавшихся финансовых успехов вполне совре менными приемами. Так, мудрый философ Фалес Милетский, «предвидя на основании астрономических данных богатый урожай оливок, еще до истечения зимы роздал в задаток имевшуюся у него небольшую сумму денег всем владельцам маслобоен в Милете и на Хиосе, законтрактовав их дешево, так как никто с ним не конку рировал. Когда наступило время сбора оливок и сразу многим одновременно потребовались маслобойни, он, отдавая маслобойни на откуп на желательных ему условиях и собрав много денег, Доказал, что философам при желании легко разбогатеть». Другой предприимчивый житель Сицилии «скупил на отданные ему в рост Деньги все железо из железоделательных мастерских, а затем, когда лрибыли торговцы из гаваней, стал продавать железо как монопо лист, с небольшой надбавкой на его обычную цену» [31. С. 395]. ну, чем не иллюстрации к современному бестселлеру «Богатый лапа, бедный папа»?
157При всем различии структур общественных отношений в стра нах Китая, Индии, Рима и Греции (в VI—! вв. до н.э.), а также при наличии других различий исследователи обнаружили поразительное сходство в направлениях развития общественной мысли. Естест венно было ожидать и сходство в разработках управленческой мысли в этих странах. К примеру, борьба двух течений в Древнем Китае — патриархально-патерналистской концепции государства Конфуция (отсюда — принципов и методов управления таким государством) и концепции Гуань Чжуна и других легистов отразилась в творе ниях одного древнегреческого мыслителя — Платона. Если в трактате «Государство» он придерживался устоев патриархального строя, пытаясь создать модель утопического общества с идеальными под данными, отличными от обыкновенных людей, то уже в «Законах», приблизившись к потребностям жизни, он приходит к необходи мости управления обыкновенными людьми посредством соответ ствующих законов принуждения.
В центре римской управленческой мысли были вопросы форми рования частного рабовладельческого хозяйства и управления им. Римляне отличались практическим складом ума, и их практицизм проявился прежде всего в скрупулезной выработке разнообразных рекомендаций по организации рабовладельческой виллы (типич ного хозяйства средних размеров зажиточных граждан) и управле ния ею. Наиболее полное развитие эти вопросы получили в трудах римских агрономов Катона Старшего («О земледелии»), Варрона («Сельское хозяйство») и Колумеллы («Сельское хозяйство»), в энциклопедическом сочинении Плиния Старшего («Естественная история»). В этих трактатах содержится много идей рациональной организации управления хозяйством латифундий — основной формы организации рабовладельческого производства. Целью этих проектов был поиск таких методов организации производства, которые делали возможным существование латифундий в условиях технической отсталости той эпохи.
Катан Старший (234—149 до н.э.) написал трактат «О земле делии» как практическое руководство для хозяина среднего поместья. Катон считал занятие земледелием наиболее достойным делом для свободного гражданина. Из земледельцев выходили «самые верные люди и самые стойкие солдаты». После предписа ний о выборе и покупке имений Катон излагает подробные реко мендации владельцу поместий по планированию, распределению, учету и контролю произведенных в усадьбе работ. «Когда хозяин пришел на усадьбу... то пусть в тот же день, если возможно, он обойдет поместье... Когда он узнал, каким образом обработано
158
поместье и какие работы сделаны, а какие не сделаны, то на сле дующий день он позовет вилика (управляющего поместьем) ц спросит его, что из работ сделано, что остается; достаточно ли своевременно были выполнены работы, можно ли выполнить те, которые остаются, и сколько получено вина, хлеба, всяких про чих вещей. Когда он узнал это, ему следует проверить по отчету уроки и рабочие дни... Когда все спокойно узнано, надо позабо титься об остальных заботах, чтобы они были исполнены. Хозяин должен распорядиться работами... и составить их письменный
перечень» [41. С. 102-103].
Значительное внимание к набору средств производства и даже бытовых предметов объясняется стремлением автора повысить доходность имения. Пригородное имение, по его мнению, хозяин «должен устроить и засадить так, чтобы оно было как можно прибыльнее». Катон первым в социально-экономической мысли Древнего Рима поставил проблему эффективности рабовладель ческого хозяйства, связав ее с организацией производства и обмена. Уже в самом начале трактата Катон предостерегает землевладельца от «большого оборудования». Катон стремился достичь соответ ствующего эффекта через регламентацию не только средств труда, но и самого процесса производства, эффективной его организа ции и управления. Именно поэтому огромная роль отводилась хозяину поместья, который должен хорошо знать календарь земле дельческих работ и все необходимые агротехнические приемы. В трактате подробно излагаются служебные обязанности управля ющего поместьем, детально расписываются состав, структура и организация производства различных отраслей сельского хозяй ства, описывается состояние сельскохозяйственной науки той эпохи.
Таким образом, эффективность производства ставилась в зави симость от многих факторов. В трактате просматривается идея представить рабовладельческое поместье не просто формой нату ральной хозяйства, а организацией производства с определенной
рыночной ориентацией.
Известным экономистом-аграрником был Варрон (116—27
До н.э.), принадлежавший к сословию всадников. До нас дошли 'ФИ книги его трактата «Сельское хозяйство», написанные около 37 г. до н.э., спустя столетие после сочинения Катона, и содержа щие больше сведений по развивавшемуся в ту пору скотоводству.
В отличие от Катона Варрон никогда не занимался сельским хозяйством, его основными источниками были книжные мате-РИалы. Композиционно три книги представляют земледелие, живот новодство и приусадебное хозяйство (птицеводство, рыболовство
159и пчеловодство). Согласно Варрону, «земледельцы должны стре миться к двум целям: к пользе и удовольствию». Но «польза требует того, что доходно, а удовольствие — того, что приятно; на первом месте скорее стоит полезное, чем приятное». Однако, прежде чем бросать семена в землю, Варрон советует изучить основные эле менты Вселенной: воду, землю, воздух и солнце. По его мнению, следует не только хорошо знать свойства местной почвы, но и выяснить, «какое в этом имении оборудование требуется и какое должно иметь для его обработки».
Первая книга Варрона посвящена организации рабовладель ческого хозяйства и преимущественно полеводству. Он скепти чески относился к принципам Катона по подбору оптимального рабовладельческого поместья по размерам угодий и товарной специализации. Облик поместья, по его мнению, определяет агри культура и, в конечном итоге, свойство почвы. Поэтому ценность имения могут определять не виноградники, как полагал Катон, а хорошие луга. Причем Варрон соглашался с теми, кто считал, что «виноградник сам пожирает свои доходы». Варрон сомневался в эффективности рабовладельческого хозяйства, практикующего интенсивную культуру винограда. Для Варрона основная ценность имения — земля. Главное — знать, «какова земля и для чего она хороша или нехороша».
В своей работе Варрон отвечал на запрос крупного рабовла дельческого хозяйства, требовавшего руководства по ведению подсобных предприятий. В связи с необходимостью управлять гораздо большими массами рабов, чем в эпоху Катона, у Варрона в трактате появляются новые административные должности людей, помимо вилика, стоявшего во главе рабов, и описаны качества, которыми они должны обладать. Они должны быть грамотными, честными, обходительными, сведущими в сельском хозяйстве. Здесь же Варрон опровергает расчеты Катона в потребности рабо чих рук в имении, ссылаясь на конкретный опыт рабовладельцев и иные нормы выработки, условия труда, новые агротехнические приемы в разных местностях.
Проблема размещения виллы тесно связывается Варроном с ее внутренней организацией. «Имения, — резюмирует он, — у которых по соседству есть места, куда удобно ввозить и прода вать произведения своего хозяйства и откуда выгодно ввозить то, что требуется для собственного хозяйства, такие имения уже по этой причине доходны».
С I в. н.э. в организации рабовладельческого производства стали происходить существенные изменения. Упадок средних
пабовладельческих поместий интенсивного типа сопровождался определенным подъемом латифундий, переходивших к колонат-ному земледелию. Труд колонов (непосредственно производителей) был производительнее рабского. Изменения в сельском хозяйстве нашли прямое отражение в управленческой мысли того периода.
Важное место в истории римской управленческой мысли при надлежит Колумелле, написавшему трактат «О сельском хозяйстве» в 12 книгах. Труды Колумеллы не поддаются точной датировке, но третья книга относится к 62-65 гг. н.э. Колумелла был боль шим знатоком сельскохозяйственной литературы и хорошим прак тиком. Он был свидетелем кризисных явлений рабовладельческой экономики (происходило падение производительности рабского труда, многие культурные земли в Италии не возделывались и превращались в пастбища). Уже в предисловии к первой книге Колумелла вступил в полемику с теми представителями римской науки, которые видели причины определенного упадка хозяйства в бесплодии земли и плохом климате. По его мнению, главное — то, что сельское хозяйство отдается, «как палачу на расправу, самому негодному из рабов, а при наших предках им занимались наилучшие люди и наилучшим образом».
Колумелла начинает свой трактат «О сельском хозяйстве» с призыва об острейшей необходимости подготовки и подбора ква лифицированных специалистов в области организации сельского хозяйства. «Каждый подбирает себе опытного руководителя в том деле, которым он хочет заниматься, и наконец, из числа мудрецов приглашают наставника, образующего душу в правилах доброде тели, — только сельскому хозяйству, которое, несомненно, стоит ближе всего к мудрости и стоит с ней как бы в кровном родстве, Никто не учит и никто не учится» [41. С. 158]. В своем трактате Колумелла пропагандирует внедрение сельскохозяйственной науки в практику, и в этом отношении его работы прогрессивнее преды дущих проектов. Здесь же, как и в других трактатах, излагаются основы сельскохозяйственной науки и более подробно приводятся обязанности вилика по организации и ведению хозяйства.
Для перестройки рабовладельческого хозяйства Колумелла Предложил целую систему мероприятий. Как рабовладелец-практик, он выступил решительно против экстенсивного пути развития Рабовладельческого поместья. Колумелла считал, что основная Цель покупки имения — получение дохода, но «разумный человек йе станет покупать землю в любом месте, поддавшись на соблазн Плодородия или красивого местоположения». По его мнению, Хороший хозяин сможет сделать доходным всякий участок. А его усердие сможет победить и бесплодие земли. Настоящий хозяин земли добьется того, «чтобы выращивать на ней как раз то, что пойдет там всего лучше». Колумелла вел открытый спор с теоре тиками-аграриями, придававшими слишком большое значение естественному плодородию почвы. По существу, Колумелла пер вым в античной мысли обозначил проблему интенсивного пути развития рабовладельческого хозяйства. Он разработал целую сис тему искусственного удобрения почвы, смело выступил за прове дение агротехнических опытов, призывая хозяев не скупиться на эксперименты. При таком способе ведения хозяйства любые земли принесут землевладельцу доход.
Колумелла признавал правильными все методы принуждения для превращения негодных рабов в прилежных работников: от поместной тюрьмы в подвале до «обмена» шутками с рабами. Это, по мнению Колумеллы, вместе с совместным обсуждением новых работ, «заботой» о жизни рабов, разрешением им жаловаться на жестокое обращение способствует росту производительности труда. Однако Колумелла понимал, что организация работы рабов, даже в присутствии приказчика и надсмотрщиков, могла быть некачест венной. Раб, «чтобы набрать то число, которое ему заказано при казчиком, работает невнимательно и недобросовестно» [41. С. 169]. Колумелла видел ограниченные возможности рабовладения, но все же надеялся компенсировать их совершенствованием агрикуль туры с помощью раба-специалиста, опытного вилика и, наконец, строгого и квалифицированного хозяина имения. Не случайно «хозяйский глаз» является важнейшим фактором организации труда
в поместье.
Современником Колумеллы был Плиний Старший (23—79 н.э.).
Он не написал специального агрономического трактата. Но этот энциклопедически образованный человек создал обширный труд — «Естественную историю» в 37 книгах. Его сочинение является своеобразной энциклопедией естественно-научных знаний антич ности, содержит сведения по истории искусства, истории и быту
Рима.
Если у Колумеллы были еще какие-то иллюзии относительно
рабовладения, то Плиний прямо осуждал рабовладельческие отно шения. Плиний снова ставит вопрос об эффективности земле дельческого труда. Он считал, что наилучшая обработка земли убыточна, поскольку она вызывает большие расходы. Но «хорошо обрабатывать землю все же необходимо». Поэтому Плиний сове товал возделывать угодья «и плохо, и хорошо», подразумевая под «плохо» только «наибольшее сокращение расходов». Таким образом,
162
Плиний выступил антиподом Колумеллы, который советовал про водить агротехнические эксперименты, не считаясь с издержками производства. Плиний призывал землевладельцев к умеренности. По его мнению, плох тот хозяин, который покупает то, что можно получить в своем имении. Он вновь предложил аграриям исполь зовать натурально-хозяйственные возможности в организации производства.
Плиний не одобрял чрезмерную интенсификацию хозяйства, которая невозможна и даже убыточна в условиях рабовладения. Но он отмечал, что «земледелие основано на труде, а не на расхо дах, а поэтому предки наши и говорили, что самое полезное для поля — хозяйский глаз. Поэтому необходимы "выхоленные рабы, железные орудия превосходной работы, сытые волы"». Плиний представлял другое, нежели Колумелла, направление обществен ной мысли, которое стремилось приспособиться к хозяйственной ситуации и сохранить достигнутый уровень интенсивности про изводства. Он выступал за натурализацию хозяйства, пропаганди ровал «прилежный» рабский труд новыми, но самыми дешевыми орудиями. Однако в новых условиях это привело бы к падению эффективности рабского труда, поскольку повышение издержек производства было бы неизбежным. Поэтому римский ученый в конце концов отдал предпочтение колонату — форме производ ства, переходной от рабовладения к феодализму.
2.6. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ И НОВОМ ЗАВЕТЕ
Широкий спектр важнейших проблем управления государст вом и входящими в него территориями был рассмотрен в Библии. Этот аспект освещения жизни древнего общества был разносто ронне представлен уже в первых 5 наиболее ранних ее разделах, получивших название «Пятикнижие». Церковь считает автором «Пятикнижия» пророка Моисея и датирует создание всех 5 книг, входящих в его состав, примерно XIV в. до н.э. Вслед за «Пяти книжием» на протяжении более чем тысячелетия были написаны Другие разделы, составившие Ветхий Завет. В 1-П вв. н.э. работа ^ла продолжена, и появилась вторая часть Библии — Новый Завет. Особая значимость Библии в аспекте освещения идей Управления не ограничивается подробным изложением мыслей 00 Управлении, сформировавшихся на сравнительно небольших Чэраильско-иудейских территориях. Она выходит далеко за эти
163рамки, приобретает общечеловеческое звучание, так как Библия канонизирована в качестве Священного Писания христианской и иудейской религиями и признана Святой книгой исламом. По этому излагаемые в ней идеи — это не просто описание практичес кого опыта маленького малоазиатского государства, это освященная религией и требующая повторения истина, пользующийся непре рекаемым авторитетом у верующих идеал для подражания, религи озный нормативный документ, которому должны следовать в своей практической деятельности сотни и сотни миллионов верующих людей.
Библия выступала за четкую организацию и иерархию управ ления страной. Первая и наиболее общая схема такой организации была изложена в «Исходе» — втором разделе «Пятикнижия» Моисея. Высший уровень в этой схеме должна была составлять верховная власть, которой надлежало указывать народам «путь, по которому они должны идти, и дела, которые они должны делать», т. е. опре делять стратегические задачи. В Библии была дана религиозная трактовка форм воплощения верховной власти и порядка осуще ствления ее управления еврейским народом. На начальном этапе эта верховная власть приписывалась самому Богу, и ее осущест вление обеспечивалось через систему богоправления. Эта система управления предполагала порядок, по которому все основные за коны должны были исходить от Бога и беспрекословно испол няться в стране. Библия требовала: «Люби господа, Бога твоего, и соблюдай, что поведено им соблюдать, и постановления Его, и законы Его, и заповеди Его во все дни». При этом богоправление в толковании Библии не было особой формой государственного управления, при которой Бог становился земным руководителем и непосредственно должен был заниматься выполнением кон кретных управленческих функций, заменяя при этом реальных людей. Речь шла лишь об общем Божием руководительстве, при котором государственная жизнь развивалась свободно и прини мала формы, соответствующие сложившимся обстоятельствам. Божья воля должна была реализоваться не через конкретные управленческие решения самого Бога, а через конкретные управ ленческие действия земных руководителей, обязанных решать управленческие дела в пределах Божьих заповедей и законов. В библейской интерпретации свое верховное главенство Бог реа лизовывал через действия пророков, вождей, патриархов, судей, старейшин и других лиц, участвующих в управлении, которые, согласно Библии, выступали лишь орудиями и исполнителями божественной воли и установленных Богом законов.
Библия констатировала наличие многих противоречий и сбоев в рассмотренной ею религиозной модели богоуправления и в связи с этим вынуждена была признать необходимость перехода к реаль-дой земной системе верховной власти, воплотившейся в Израиле в установлении власти царя и подчиненной ему системы управле ния. Эта модель верховного правления рассматривалась в связи с описанием действий царей Саула, Давида, Соломона и других исторических фигур. Во «Второзаконии», пятом разделе «Пяти книжия», были определены основные требования к царю, осущест вляющему высшее управление страной. Во-первых, царь должен был представлять коренное население страны. Подчеркивалось, что надо ставить над собою царя «из среды братьев твоих», нельзя «поставить над собой царем иноземца, который не брат тебе». Тем самым делался акцент на связи высшего субъекта управления с народом, на сопричастности его к интересам, нуждам, чаяниям страны. Во-вторых, отмечалась недопустимость своекорыстия царя, использования им власти для личного обогащения. От царя требовалось, в частности, «чтобы он не умножал себе копей», «чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно». В-третьих, к царю предъявлялись высокие нравственные требования. Преду сматривалось, чтобы он «не умножал себе жен, дабы не развратилось сердце его». В «Книге Притчей Соломоновых» подчеркивалось, что «мерзость для царей — дело беззаконное, потому что правдою утверждается престол».
Высоко ценя царское правление, Библия считала его особенно плодотворным в том случае, когда во главу угла ставятся интересы государства. «Превосходство страны в целом, — подчеркивалось в «Книге Екклезиаста», — есть царь, заботящийся о стране». С боль шим одобрением повествовало Священное Писание еще об одной форме верховного управления — о соединении на высшем уровне светского и религиозного управления по чину Мелхисидека, ко торый одновременно был царем Салима и священником Бога Всевышнего. Предки Мелхисидека были семмитическими помест ными князьями урийских царей в земле Ханаанской, а позже стали независимыми царями. О самом Мелхисидеке, воплощавшем в себе верховную светскую и церковную власть, очень почтительно гово рилось и в Ветхом Завете, и в Новом Завете.
В иерархии управления в Ветхом Завете вслед за верховной властью рассматривалось своеобразное среднее звено, состоявшее 3 ближайшего окружения верховного правителя — формируемого м 1фуга советников и приближенных. Говоря о возникновении акого звена, Библия сообщала, что уже Моисей для облегчения своей управленческой деятельности учредил постоянный совет старейшин, в состав которого были включены 70 умудренных жизнью и опытом представителей колен и поколений. Этот совет должен был разделить с верховным руководителем бремя ответ ственности за принятие и реализацию решений государственной важности — как говорится в «Числах», четвертой книге «Пяти книжия», «чтобы они несли с тобой бремя народа, а не один ты носил».
В Библии приведены сведения и о низшем звене управленчес кой иерархии. Решения охватываемых этим звеном текущих, обы денных дел возлагалось на низших должностных лиц, которые назначались высшей властью. Эти люди, как говорилось в «Исходе», второй книге «Пятикниия», ставились «начальниками народа, тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками и десяти начальникам и».
Все перечисленные звенья управленческой системы не оста вались раз и навсегда заданными, закостенелыми, постоянными. В Ветхом Завете фиксировались и одобрялись осуществляемые по мере надобности изменения этой первоначальной схемы управле ния, ее постепенная детализация и усложнение. В частности, в «Первой книге Паралипоменон», относящейся к исторической части Библии, были описаны преобразования государственного управления в годы правления царя Давида (XI—Х вв. до н.э.). Эти преобразования включали закрепление территориальных отделе ний и назначение во главе каждого из них особого начальника, назначение начальников семейств, колен и полуколен Израилевых, увеличение числа сановников, участвующих в управлении, и чет кое распределение между ними управленческих функций. В числе таких сановников стали упоминаться советники царя, хранители царских сокровищ и царских запасов в разных частях страны, начальники над царским имением, включая начальников, ведав ших в нем полевыми работами, земледелием, виноградарством, виноделием, стадами крупного и мелкого скота, верблюдов, ослиц и другими отраслями царского хозяйства. С установлением власти царя Соломона (X в. до н.э.) Библия связывала создание своеоб разного государственного совета, дальнейшую детализацию распре деления управленческих функций между сановниками. Сановники, входившие в окружение царя, стали ведать звеньями, частями управления (начальник войска, начальник над податями, началь ник над царским домом, начальник над приставниками и т. д.). При Соломоне были разработаны и внедрены в жизнь новые прин ципы территориального управления. Все государство было разделено
в административном отношении на 12 округов. Каждый округ управлялся специальным руководителем «приставником». Округ должен был обеспечивать царский двор продовольствием на один месяц. Были приняты меры по усилению низового управления ц надзора (в частности, при строительстве Иерусалимского храма царь назначил 3300 начальников для надзора за народом, который производил работу).
В управлении Библия особенно ценила мудрость, продуман ность и обоснованность. В связи с этим во «Второй книге Пара липоменон» подчеркивалось, что для управления народом государю необходимы премудрость и знание. Вслед за этим в «Книге Притчей Соломоновых» утверждалось: «Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания... У меня сила. Мною цари царст вуют и повелители узаконяют правду. Мною начальствуют началь ники и вельможи и все сановники... Богатство и слава у меня, сокровище, не погибающее и правда, плоды мои лучше золота...» Развивая эти мысли в книге «Премудрости Соломоновы», Библия давала совет: «Властители народов, почтите премудрость, чтобы всем царствовать во веки». И затем делала вывод: «Царь разумный — благосостояние народа». Как антипод такому правителю выстав лялся царь неразумный, и в «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова» звучало предупреждение о том, что «царь не наученный погубит народ свой». Исходя из этих требований к управлению Библия решала вопрос о критериях подбора претендентов на уп равленческие должности. В «Исходе» устанавливалось, что в их число надо включать «людей способных, боящихся Бога, людей правдивых, ненавидящих корысть». Во «Второзаконии» эта мысль была повторена. Кандидатами в начальники здесь предлагалось избрать «людей мудрых, разумных и испытанных».
В Библии был сформулирован ряд интересных принципов организации и осуществления управления. За основу принима емых решений предлагалось брать закон. Уже во «Второзаконии» подчеркивалось, что царь должен управлять строго по закону, что ему надлежит «списать для себя список закона», читать «его во Дни жизни своей», исполнять «все слова закона» и не уклоняться «от закона ни направо, ни налево». При выработке управленчес-^х решений предлагалось их тщательно продумывать, обсуждать, пользуясь при этом разумными советами. «Начало всякого дела, — отмечалось в «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова», — Размышления, а прежде всякого действия — совет». В «Книге Экклезиаста» неразумным назван парь, «который не умеет прини мать советы». В «Книге притчей Соломоновых» подчеркивалось, т0 «приятны царю уста правдивые, и говорящего истину он любит».
166
167Подчеркивая необходимость использования советников в уп равлении, Библия вместе с тем выступала за взвешенное отноше ние к их рекомендациям. В «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова» говорилось: «От советника охраняй душу свою и наперед узнай, что ему нужно, ибо, может быть, он будет советовать для самого себя». В этой же книге была сформулирована важная мысль о недопустимости вмешательства в управление членов семьи и друзей руководителей. В поучении князьям и начальникам звучало требование: «Ни сыну, ни жене, ни брату, ни другу не давай власти над тобой при жизни твоей». Аналогичное требование касалось людей лживых. «Удали неправдивого от царя, — говорилось в «Книге Притчей Соломоновых», — и престол его утвердится правдою», ибо «если правитель слушает ложные речи, то все служащие у него нечестивые». Здесь же отмечалось, что «нехорошо и обвинять правого и бить вельмож за правду».
Традиционная для древних управленческих установок ориен тация на справедливость и защиту подданных четко прослежи вается и в Библии. «Ни вдовы, ни сироты не притесняйте», — говорилось в «Исходе». «Горе тем, — звучало рефреном в «Книге пророка Исайи», — которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы... похитить права у малосиль ных из народа... вдов сделать добычею своей и ограбить сирот». В Псалмах устами царя Давида прославлялся идеальный порядок, при котором высшая сила «поднимает бедного... возвышает нищего, чтобы посадить его с князьями народа его». Здесь же, в 40-м псалме утверждалось: «Блажен, кто помышляет о бедном». Эта мысль вновь повторялась в «Книге Притчей Соломоновых», где звучали слова: «Кто милосерд к бедным, тот блажен». В «Книге пророка Даниила» содержалось предначертание: «Царь, да будет благоугоден тебе совет мой: искупи грехи твои правдой и беззакония твои милосердием к бедным; вот чем может продлиться мир твой».
Защищая интересы людей, Библия резко осуждала злоупотреб ление властью и боролась против использования управленческих прав для личного обогащения, развивала идею несовместимости управления с получением взяток, незаконных подарков, мздоим ством, казнокрадством. В «Исходе» она требовала: «Даров не при нимай , ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых». Во «Второзаконии» повторялось: «Не извращай закона, не смотри на лица и не бери даров». В «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова» признавалось, что «угощения и подарки ослепляют глаза мудрых и, как бы узда в устах, отвращают обличения».
Ставя в центр всего сущего Бога и считая, что всякая власть от Бога, Библия решительнее многих других древних источников Требовала беспрекословного подчинения управляемых управля ющим, добивалась авторитета власти, управленческой дисциплины, строгого выполнения подчиненными воли, указаний, предписаний тех, кто обладает властью, кто правит, кто принимает решения и направляет действия людей. Книги Священного Писания рато вали за покорность и смирение, строгое следование всему, что предписано сверху, за уважение ко всем, кто обличен властью и занимается управлением. «Начальника, — подчеркивалось в «Ис ходе», — в народе своем не поноси». Почти дословно эта же мысль повторялась в «Книге Екклезиаста»: «Даже и в мыслях твоих не злословь царя».
Особенно подробно тема прорабатывалась в Новом Завете. Здесь, в «Первом послании апостола Петра», последовательно развивалась идея строгого подчинения руководителям, осущест вляющим управленческие функции, и было сформулировано зна менитое требование: «Будьте покорны всякому человеческому начальству... царю ли, как верховной власти, правителям ли... от него посылаемым». Эта же ориентация на строгое подчинение и покорность в управлении имелась в послании апостола Павла «К римлянам», где звучал призыв: «Всякая душа да будет покорна высшей власти», а также в его послании к Титу, где указывалось на необходимость «повиноваться и покоряться начальству и влас тям». При этом апостол Павел, объясняя причины, вызывающие необходимость такого поведения, заявлял: «Начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых», «надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести».
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1- Дайте характеристику истоков научных представлений об управле нии по памятникам письменности древних государств (4 тыс. до н.э. и позже).
2- Охарактеризуйте идеи об управлении общественными работами в древнеегипетских царствах и причины их возникновения.
3- В чем основная миссия и смысл идей об управлении древними полисами?
4- В чем причина разработки первой Табели о рангах в управлении персоналом и каково ее содержание?
168
1695. Основные управленческие идеи в трактатах мыслителей и деяте лей Древней Греции: сходство и различия.
6. Раскройте содержание основных управленческих идей в трактатах мыслителей и деятелей Древнего Рима. Каковы их сходство и раз личия?
7. Основные управленческие идеи в трактатах мыслителей и деятелей Древней Индии; сходство и различия.
8. Основные управленческие идеи в трактатах мыслителей и деятелей Древнего Китая: сходство и различия.
9. В чем проявлялся космополитизм управленческой мысли в эпоху древних цивилизаций?
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Сеог§е С.8., ^^. №81огу оГ Мапа§етеп1 Тпои§Ы. — Еп81е\тоой СИЙ8:
РгепПсе-НаП, 1968 (Ы ей.), 1972 (1пй ей.).
2. \Угеп ^.А. ТЬе Еуо1и1юп оГМапаеетеп1 ТЬоиеЫ. —М.У.: \УПеу, 1972.
3. Бобрышев Д.Н., Семенцов С. П. История управленческой мысли. — М.: АНХ, 1985.
4. Маршев В.И. История управленческой мысли. — М.: МГИАИ, 1987.
5. История менеджмента / Под ред. Д.В.Валового. — М.: ИНФРА-М, 1997. ,
6. Кравченко А.И. История менеджмента. — М.: Академический про ект, 2000.
7. Волков Ф.М. У истоков научных представлений об управлении. — М., 2001.
8. Хажински А. Гуру менеджмента. — СПб.: Питер, 2002.
9. История политических и правовых учений: В 3 кн. — М.: Наука, 1985, 1986, 1989.
10. Всемирная история экономической мысли: В 6 т. — М.: Мысль, 1987-1997.
11. Труды международных конференций по истории управленческой мысли и бизнеса / Под ред. В.И.Маршева. — М.: МГУ: ТЕИС, 1996,1998, 2000, 2001.
12. Авдиев В.И. История Древнего Востока. — М., 1953.
13. Андреевский И.Е. Полицейское право: В 2 т. — СПб., 1871-1874.
14. «Артхашастра», или «Наука политики». — М.; Л.: Наука, 1959.
15. Бабст И.К. Курс политэкономии 1859 года. Б.М. и Г. (литограф.).
16. Белинский В.Е. Органы управления акционерных компаний. — Варшава, 1891.
17. Берендтс Э.Н. Опыт системы административного права. — Ярославль, 1898.
18. Законы Ману. — М., 1960.
19. Иванов А.И. Материалы по китайской философии / Пер. Хань фэя. - СПб., 1912.
20. Платонов И.И. Вступительные понятия в учении о благоустрой стве и благочинии государственном. — Харьков, 1866.
21. Феоктистов. В.Ф. Философские и общественно-политические взгляды Сюнь-цзы. — М., 1976.
22. Хрестоматия по истории Древнего Востока: В 2 т. — М., 1980.
23. Штейн В.М. Гуань-цзы. — М., 1959.
24. По следам древних культур. От Волги до Тихого океана. — М., 1954.
25. Кравченко А.И. История менеджмента. — М., 2000.
26. Тураев Б.А. История Древнего Востока. — Минск: Харвест, 2002.
27. Тураев Б.А. Древний Египет // Нева-Летний сад. — СПб., 2001.
28. Коростовцев М.А. Писцы Древнего Египта // Нева-Летний сад. — СПб., 2001.
29. История Древнего Востока / Под ред. В.И. Кузищина. — М.: Высшая школа, 2002.
30. Платон. Государство // Соч.: В 4 т. Т. 3. — М.: Мысль, 1994.
31. Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т. Т. 4. — М.: Мысль, 1983.
32. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госу дарства. - М.: Наука, 1950. С. 99.
33. Быков Ф.С. Зарождение общественно-политической и философ ской мысли в Китае. — М.: Наука, 1966.
34. Ян Юн-То. История древнекитайской идеологии. — М.: Инлитизда'1;
1957.
35. Хуань Куань. Спор о соли и железе (Янь Те Лунь). Т. 1-2. / Пер. с кит., введ. и коммент. Ю.Л. Кроля. — СПб., 1997.
36. Искусство управления / Сост., пер. с китайского, вступ. ст. и коммент. В.В. Малявина. — М.: Астрель: АСТ, 2003.
37. Сгее! Н.О. 8Ьеп Ри-Ьак А СЫпеве Ро1Шса1 РЬИоворпег оПЬе РоиПп Сеп1игу В.С. — СЫсаео; Ьэпс1оп, 1974.
38. Книга правителя области Шан / Пер. с кит. Л.С. Переломова. — М.: Ладомир, 1993.
39. История Древнего мира / Под ред. В.Н. Дьякова и Н.М. Николь ского. - М.: Учпедгиз, 1952.
40. Разумович Н.Н. Политическая и правовая культура. Идеи и ин ституты Древней Греции. - М.: Наука, 1989.
41. Катан, Варрон, Колумелла, Плиний. О сельском хозяйстве. — М., 1957.
42. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. — М.: Прогресс, 1987.
Глава 3
УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ЭПОХУ ФЕОДАЛИЗМА, ГЕНЕЗИСА И СТАНОВЛЕНИЯ КАПИТАЛИЗМА (У-Х1Х вв.)
3.1. Истоки и источники управленческой мысли в \/-ХУИ вв.
3.2. Управленческая мысль в Византии.
3.3. Управленческая мысль в феодальной Западной Европе.
3.4. Истоки и источники ИУМ в ХУШ-Х1Х вв.
3.5. Идеи предпринимательства в феодальной Западной Европе и Англии (У-ХУИ вв.).
3.6. Классики политической экономии об управлении.
3.7. Р. Оуэн и социальная ответственность бизнеса.
3.8. Ч. Бэббидж о специализации и разделении физического и умственного труда.
3.9. Э. Юр о замещении труда капиталом. 3.10. «Учение об управлении» Л. фон Штейна.
3.1. ИСТОКИ И ИСТОЧНИКИ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ В У-ХУИ ВВ.
Управленческая мысль достаточно активно развивалась в эпоху феодализма в Византии, Западной и Восточной Европе, Китае и других регионах мира.
Наиболее показательны в этом смысле страны Западной Европы, где феодальная формация существовала практически в течение 1000 лет (У—ХУ1 вв.). В это время складывались новые народности,
образовывались централизованные государства, преумножалась мате риальная и усложнялась духовная культура. При этом в европейском обществе определяющим было мировоззрение Римско-католической церкви, общественная мысль, а вместе с ней и управленческая мысль це оставались неизменными по причине происходивших естест венных перемен в процессе эволюции социально-экономических и политических систем. Эта эволюция включает 3 крупных исто рических этапа в Средние века.
Первый этап— раннефеодальный относится к концу V в. — середине XI в. На данном этапе феодализм только еще консоли дируется и упрочивается как новая общественно-экономическая формация. Государственность сначала организуется в большие, но весьма слабоинтегрированные в единое целое монархии, а потом распадается на конгломераты раздробленных политических обра зований.
Второй этап— пора полного развития феодального строя, его расцвет — относится к середине XI в. — началу XV в. Для этого периода типичны централизованные сословно-представи-тельные монархии, усиление роли городов как центров мировой торговли, и соответствующее формирование «городского» права.
Третий этап— позднее средневековье — относится к XV— XVII вв., когда наметились кризис и разложение феодализма, гене зис капиталистических общественных отношений. Государствен ность, а вместе с ним и государственное управление строятся на этом этапе преимущественно как абсолютная монархия.
Поскольку развитие разных стран имело свои особенности, то постепенно усиливалась неравномерность и в развитии обще ственной мысли отдельных стран и регионов. В этом сказывалось не только влияние античного наследия, но и особенности господст вующего социально-экономического строя. Главными моментами генезиса феодального способа производства были превращение свободных производителей материальных благ и рабов в феодально-зависимых крестьян и образование крупного феодального земле владения. Для всего этого периода характерна борьба между крестьянской общиной и феодальным поместьем. Феодализм породил разные формы крупного производства и прежде всего вотчинные предприятия производственного характера. Эти про-Пессы были подготовлены феодальными тенденциями, возникшими в процессе разложения первобытнообщинного строя и античного °бЩества.
После падения западной Римской империи (V в. н.э.) в по лившихся на ее территории варварских королевствах происходит
172
173синтез феодальных элементов, зародившихся в античном обще стве и первобытнообщинном строе германцев и кельтов. Ранее свободные общинники попадают в личную, поземельную и судебно-административную зависимость от феодалов — владельцев феодов (условной наследственной земельной собственности). Складыва ются феодальные иерархии и система вассалитета. Наиболее быстро феодализм возникал там, где эти элементы гармонически допол няли и ускоряли друг друга (в северной Франции). Там же, где доминировало античное наследие (в Византии и странах Южной Европы), темпы феодализации замедлялись. Сильное государство, развитые частная собственность и товарно-денежные отношения, длительное сохранение рабовладельческой формы эксплуатации стали факторами, препятствовавшими генезису классического феодализма. Более медленными были темпы феодализации и там, где феодализм складывался в основном на базе разлагавшегося первобытнообщинного строя (например, в Британии, Скандинавии, у западных и восточных славян), а влияние античности было более слабым и непоследовательным. Это проявилось в пережитках догосударственных форм управления.
Постепенно в европейском феодальном обществе оформля ются 4 класса — сословия: крестьяне, светские феодалы-рыцари, церковные феодалы-священнослужители и горожане-бюргеры. Каждое из этих сословий выработало свою культуру, свою идеоло гию, имело свои экономические и организационно-управленческие представления. Однако, прежде чем проанализировать эти особен ности, отметим общие черты, типичные для феодального миро воззрения в целом.
Феодальная экономика имеет аграрный характер, натуральное хозяйство. Ее «главным объективным условием труда является не продукт труда, а находимая трудом природа» [16, 46. Ч. I. С. 473]. Человек был подавлен в борьбе с природой, производительность труда была результатом не только его личных усилий, но и естест венных производительных сил, его деятельность зависела от биоло гических циклов природы. Не будучи в силах объяснить природные процессы, человек средневекового общества постоянно боялся разорительных стихийных бедствий: неурожая, наводнения, засухи и т. д., наивно верил в сверхъестественное и пытался отгородиться от него строгим соблюдением обрядов, различного рода ритуалов, заклинаний и молитв. Он опасался нововведений и ориентиро вался на старину, апеллировал к традиционным нормам морали и права. В то же время он был сравнительно молодым (средняя продолжительность жизни в эпоху средневековья была относи тельно невысока).
Гарантией от последствий стихийных бедствий и непредвиден ных обстоятельств была принадлежность к какой-либо общине, коллективу, с интересами которого средневековый человек соот носил свою деятельность, поступки, мысли. В этом проявлялась всеобщая личная зависимость, которая распространялась на отно шения не только между антагонистическими классами, но и внутри них. «Мы находим здесь людей, — писал К. Маркс, характеризуя «мрачное европейское средневековье», — которые всезависимы: крепостные и феодалы, вассалы и сюзерены, миряне и попьГ. Личная зависимость характеризует тут как общественные отно шения материального производства, так и основанные на нем сферы жизни» [16; 23. С. 87]. Вертикальные иерархические связи в этом обществе дополнялись горизонтальными связями, пред ставленными различного рода корпорациями (соседские общины, городские коммуны, ремесленные цехи, купеческие гильдии, монашеские братства, рыцарские ордены).
Мышление средневекового человека имело телеологический характер, поскольку ведущую роль в Европе играли христианская религия и Римско-католическая церковь, которые определяли всю общественную мысль Западной Европы. Это предопределило двойственность, своеобразный дуализм феодальной культуры. Латынь стала универсальным языком образованной части западно европейского общества, сохранившим, хотя и в трансформирован ном, и переосмысленном виде, наследие античного мира. Однако наряду с латынью, знание которой было уделом лишь немногих, развиваются национальные языки, пробивающие себе дорогу среди обилия диалектов и наречий. Раннесредневековая культура носила в основном устный характер. Записи фиксировали текущие события, делались «для памяти». Не следует забывать и о синкре тизме средневековой духовной культуры, из которой отрасли об щественной мысли — экономическая, управленческая, социоло гическая мысль — еще не выделились в самостоятельные области знания. То, что может быть отнесено к управленческой мысли, ^к и в предыдущие периоды истории человечества, проникнуто духом практицизма. Средневековые трактаты изобилуют конкрет ными хозяйственными советами, различного рода практическими Рекомендациями по управлению хозяйствами, что очень ценно для ИУМ, хотя в них мало места занимают теоретические обобщения ЧДИ попытки осмысления управленческих процессов. Занятый
175войнами, охотой, любовными похождениями и личным самоут верждением, средневековый рыцарь, как и класс светских феода лов в целом, мало интересовался экономическими проблемами, управлением своей вотчиной или поместьем. Он был представи телем тех, кто потребляет богатство.
Аграрный характер феодальной экономики, господство нату рального хозяйства, неразвитость ремесла и торговли в эпоху раннего средневековья (У—Х1 вв.) остро ставили перед светскими феодалами лишь одну экономическую проблему — получение денег для покупки поступающих с Востока экзотических пред метов роскоши, для ведения безбедного и беззаботного образа жизни. Денежный голод испытывали не только отдельные пред ставители господствующего класса, но и само феодальное госу дарство, периодически занимавшееся порчей монеты. Попытки оправдания этой практики мы находим в сочинениях средневековых ученых, стремившихся обосновать номиналистическую теорию денег. Однако их объяснения были так же далеки от науки, как и «теории» средневековых европейских алхимиков, занятых поис ками «философского камня», с помощью которого можно было бы превратить любой металл в золото. Богатство, награбленное в ходе войн и набегов, ценилось в среде феодалов выше накоп ленного путем сбережения, рационального хозяйствования, мето дичной эксплуатации крестьян.
Богатство, раздаренное подданным, растранжиренное в целях престижного потребления, поднимало социальный статус выше, чем богатство, использованное в производительных целях. Неуди вительно поэтому, что не только раннее, но даже развитое запад ноевропейское средневековье (Х1-ХУ вв.) не оставило для нас сколько-нибудь серьезных теоретических сочинений по экономике и управлению, написанных представителями светских феодалов. Разработка общественных, в том числе управленческих, вопросов с позиций господствующего класса стала уделом священнослужи телей — церковных феодалов.
Самым организованным сословием феодального общества было духовенство. Обладая строгой иерархией, оно входило и в светскую систему вассалитета. Это было открытое сословие феодального общества, включавшее не только феодалов, но и наиболее ода ренных представителей других классов. Общественные науки являлись в этот период отраслями богословия и трактовались с позиций Священного Писания. Поэтому цитаты из Библии выступали как основные аргументы в споре, а компиляции из древних текстов — как способ выражения собственных взглядов.
176
При этом авторов нисколько не смущало, что прошлое описывалось в категориях современности, а древним мыслителям приписыва лись средневековые экономические представления, феодальная система ценностей. Библейские тексты широко использовались, например, для осуждения ростовщичества как противоестествен ного средства обогащения, как явления, губящего человеческую душу. Христианское вероучение стало важным «теоретическим подспорьем» и для преодоления характерного для античности пре зрительного отношения к труду. Труд в эпоху средневековья все больше рассматривается не только как наказание за грехи, но
и как путь к спасению человечества.
Вопросы управления получили развитие в произведениях мона хов. Монастыри выступали как организаторы крупного, нередко хорошо налаженного вотчинного хозяйства, сельскохозяйственного и ремесленного производства. Это нашло отражение, например, в Сен-Жерменском полиптике, Фульдском полиптике, других про изведениях этой эпохи.
Рост производительных сил, углубление общественного разде ления труда способствовали отделению ремесла от земледелия, города от деревни. В Х—Х1П вв. складывается особый социальный слой феодального общества — горожане. Будучи закономерным порождением феодального строя, бюргерская культура заметно отличалась от культуры других сословий феодального общества. По сравнению с церковной и рыцарской культурой она была более скромной, что обусловливалось как экономическими, так и социальными причинами. Богатство этого сословия зависело уже не от земельной собственности, а прежде всего от трудовых уси лий. Это предопределяло практический склад ума, предпринима тельский порыв и рациональную рассудительность горожанина. По сравнению с культурой крестьянских масс городская культура отличалась более высоким уровнем. Цивилизованность горожанина проявлялась и в более широком использовании товарно-денеж ных отношений для ведения хозяйства, и в большем динамизме ее развития, в ее более светском характере, и в повышении роли грамотности и письменной культуры в целом, и в пробуждении познавательного интереса к окружающему миру. Горожанин более критично относился к себе и к другим сословиям феодального общества, любил посмеяться над слабостями и недостатками lругих классов и социальных групп.
Управленческие, экономические и правовые представления ^едневековых бюргеров нашли отражение в цеховых уставах и городском праве. Цеховой строй был своеобразной феодальной
177организацией городского ремесла. Цеховой мастер не только ра ботает сам, но и эксплуатирует труд учеников и подмастерьев, однако цель его эксплуатации скорее феодальная, чем капиталис тическая. «Соответствующее его сословному положению суще ствование, — а не меновая стоимость как таковая, не обогащение как таковое, — выступает здесь целью и результатом эксплуата ции чужого труда» [16; 48. С. 8]. Феодальными были и средства достижения этой цели. Цеховые уставы осуществляют мелочную регламентацию производства каждого члена корпорации. Они регу лируют качество и количество выпускаемой продукции, число под мастерьев и учеников, технологию производства и т. д. Все эти меры принимаются с целью создания конкуренции как внутри самого цеха, так и со стороны деревенского и другого нецехового ремесла. Это способствует унификации ремесла, распространению профессиональных навыков работы, стабилизации рынка, однако в то же время ограничивает капиталистические потенции цехового строя. Поэтому в дальнейшем цеховые уставы стали препятство вать экономическому развитию.
Цехи стремились к установлению монопольных условий про изводства и реализации своей продукции на местном рынке. К созданию монопольных условий торговли стремились и купе ческие гильдии. Укрепление городского строя, с одной стороны, и постепенный переход крестьян с барщины на натуральный, а позднее и денежный оброк, с другой, обострили противоречие между городом и деревней. «Если в средние века деревня эксплу атирует город политически повсюду, где феодализм не был слом лен исключительным развитием городов, как в Италии, то город повсюду и без исключений эксплуатирует деревню экономически своими монопольными ценами, своей системой налогов, своим цеховым строем, своим прямым купеческим обманом и своим ростовщичеством», — писал о взаимоотношениях города и деревни Средних веков К. Маркс [16; 25. Ч. II. С. 365].
Особенностью развития управленческой мысли этой эпохи является ее ярко выраженный государственный характер, сохра нение в качестве средства модели полицейского управления. Осо бенно это заметно в трактатах ученых и государственных деятелей Византии и стран Восточной Европы, таких, как Георгий Плифон, Виссарион Никейский в Византии, А.Л. Ордин-Нащокин, Ю. Кри-жанич, Г. Котошихин в России, сочинения которых написаны с позиций государства или для первого лица государства либо апел лируют к государству. Этому способствовали и античная традиция, и более слабая, чем в Западной Европе, сословная расчлененность
178
общества, и высокая централизация всех сфер духовной деятель ности, и особенности православия, для которого характерна подчи ненность церковной власти светской, и осознание национальных интересов в борьбе с иноземными захватчиками. Наряду с этими общими моментами существовали и глубокие различия. Лучшие памятники византийской управленческой мысли были тепличными созданиями высокообразованной элиты и не отражали, как в России, интересов достаточно широких слоев общества. К тому же боль шинство памятников русской управленческой мысли относятся уже к более поздней эпохе, отражают более сложные социально-экономические условия, острее осознают проблемы, вставшие перед централизованным Русским государством.
Несмотря на то что само производство в средневековых хозяй ствах оставалось ручным и примитивным, многие проблемы и принципы рационального управления поместным хозяйством занимали умы религиозных деятелей, правителей, владельцев помес тий, отдельных ученых. В раннем Средневековье (между V и IX вв.) выходили так называемые варварские правды — «Салическая», «Рипуарская», «Бургундская», «Баварская», «Русская» и др., содер жавшие перечень санкций и штрафов за всевозможные преступле ния в сельском, ремесленном и других хозяйствах. Эти предписания свидетельствуют о довольно низком уровне развития идей об орга низации мелких поместных хозяйств, о принципах местного само управления.
Более содержательны с точки зрения управленческой мысли так называемые регламенты, инструкции для управляющих фео дальными поместьями, которые создавались позднее. Если, на пример, «Салическая правда» не интересовалась организацией производства, отдавая это дело на усмотрение отдельных крестьян, Хозяйствующих в рамках общины (а речь шла о регулировании взаимоотношений крестьян с общиной и между собой, о защите их интересов и т. д.), то знаменитый «Капитулярий о поместьях» (инструкция Карла Великого о хозяйственной организации коро левских поместий), изданный в начале IX в., пытается разрешить проблему организации крупного феодального производства на крепостной основе, путем усиления эксплуатации дворовых и крестьян. Тем не менее в «Капитулярии», как и в варварских правдах, на первом месте по-прежнему стояли вопросы органи зации сельского хозяйства.
В классическое средневековье (XI—XV вв.) усложняются во просы управления феодальным производством. Благодаря прове дению политики фиксации определенных повинностей (барщина
179и оброчные платежи) организация такого производства принимала устойчивый характер, что в свою очередь позволяло фиксировать материальные возможности производства, вводить элементы пла нирования и учета производства. В то же время пунктуальная фиксация повинностей и платежей делала феодальное производ ство слишком громоздким, недостаточно эластичным и приспо собленным к сезонным колебаниям. С целью маневрирования в управлении производством проводилась и другая политика --политика феодального произвола, гарантировавшая феодалам неогра ниченные права по распоряжению трудом крепостного крестьянина.
Главной особенностью развития управленческой мысли средне векового Востока является то, что она продолжала разрабатывать те же проблемы, что и в древности. Преемственность развития экономической мысли объясняется прежде всего преемственностью социально-экономического строя, известного как азиатский способ производства. Для него характерны: сохранение сельской земле дельческой общины в качестве основы социально-экономической структуры, ведущая роль государственной собственности на землю, отсутствие домениального хозяйства, барщины и крепостного права, городов как центров ремесла и внутренней торговли. Города возни кают здесь как военные ставки, места религиозного паломничества и пункты внешней торговли. В них концентрируются высшие ремесла, обслуживающие изощренные интересы господствующего класса. Поэтому в центре управленческой мысли средневекового Востока, как и в странах Древнего Востока, оказываются вопросы управления страной, налогообложения населения и обогащения государства. При этом авторы трактатов стремятся предложить такую систему мер, которая, удовлетворяя интересы господству ющего класса, обеспечивала бы нормальное течение воспроизвод ства, благосостояние и безопасность в стране.
Особенностью управленческой мысли Китая было то обстоятель ство, что ее основным автором был человек, или находящийся на государственной службе, или стремящийся получить должность. Государственный чиновник выступает здесь как главный созда тель духовной культуры. Неудивительно поэтому, что ведущей темой его сочинений также остаются вопросы государственного управления, государственной поддержки и стимулирования зем леделия как главной сферы производства, а также поощрения ремесла и торговли как дополняющих земледелие сфер.
Большое воздействие на развитие экономической мысли Ближ него Востока оказал ислам. В ряде областей знания арабы высту пают как прямые наследники античности. Однако из ее духовного
180
мира они усвоили больше рациональное, чем гуманистическое, начало. Поэтому мусульманская культура ближе к древневосточ ной культуре, чем к античной. С древневосточной литературой сочинения мусульманских авторов роднят ориентация на тради ционные темы, подражание предшественникам, дидактический настрой литературы, любовь к фундаментальным произведениям — своеобразным энциклопедиям средневековых знаний. В сочине ниях Аль-Газали и Ибн-Хальдуна, например, содержатся гени альные суждения об управлении людьми, о лидерстве, о поведении человека в организации, о воспитании и обучении будущих руко водителей.
3.2. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ВИЗАНТИИ
Византийская империя, история которой насчитывает более тысячелетия (с конца IV в. до захвата Константинополя турками в 1453 г.), познала как периоды наивысшего расцвета, когда она становилась в гигантской державой, широким кольцом охваты вавшей весь бассейн Средиземного моря, так и периоды резкого упадка. В последние века своего существования она представляла собой в политическом отношении расчлененное, «остаточное» государство, которому на Балканах принадлежали лишь некото рые незначительные, разрозненные территории. Как государство Византия сохранила и продолжила римскую систему выборной, ненаследственной (по крайней мере, вначале) и централизованной монархии, что резко выделяло ее во всем средневековье. У Рима же она заимствовала и развитое писаное право, покоящееся на принципе частной собственности.
В экономике Византии преобладало натуральное хозяйство, но было развито и товарное хозяйство. Сочетание товарно-денежных отношений с чисто средневековыми, феодальными формами ве дения хозяйства и эксплуатации составляло, пожалуй, наиболее характерную ее черту. В сфере финансов господствовала мономе таллическая система на золотой основе, а византийская золотая номисма была общепризнанной международной расчетной еди ницей, игравшей роль международной валюты. Соответственно в Византии (особенно раннего периода) наблюдался сравнительно высокий уровень банковского дела. Стремясь способствовать развитию банков, византийское правительство, (например, при императоре Никифоре Фоке, который правил с 963 по 969 гг.),
История управленческой мысли В.И. Маршев
боролось с тенденциями к изъятию денег из обращения, к их тезаврации. В сборнике уставов ремесленных корпораций X в. содержится запрет копить деньги «на время нужды», не сдавая их на хранение трапезитам. Стабильности денежного обращения устойчивости валюты придавал особое значение и Лев VI Мудрый (866—912), в 52-й новелле которого «удобные для обращения деньги» названы «нервом всех дел».
Понятие «справедливая цена», которое имело хождение в Ви зантии и средневековом Западе, не было в условиях развитого рыночного обмена проблемой чисто теоретической или принци пом морального воздействия. Оно отражало конъюнктуру рынка применялось к ценообразованию на городском рынке. Будучи легализованным нормами действующего права, понятие «справед ливая цена» использовалось и на практике, в частности получало свое отражение в актах купли-продажи.
В целом управленческие взгляды на управление хозяйством Византии складывались под влиянием классической традиции, суждений античной хрематистики, а также христианских норм, отраженных и закрепленных как в каноническом, так и в граждан ском праве. Поэтому вплоть до последних веков существования империи не появилось ни одной сколько-нибудь оригинальной концепции в этом отношении. Даже в XIV в. в работах выдающе гося византийского государственного деятеля, ученого и писателя Феодора Метохита (1260—1332) управленческие идеи принимают форму абстрактных рассуждений об улучшении управления финан сами, об экономном и умеренном их расходовании, об умноже нии общественного богатства, которое ассоциируется у Метохита с денежным богатством. Общими положениями классической тра диции руководствуется в своей критике финансовой и налоговой политики правительства, в попытках обосновать необходимость более широких реформ и другой византийский ученый этого вре мени Фома Магистр (ок. 1270 — ок. 1325). А видный церковный деятель эпохи Григорий Палама (1296—1359), явно находясь под влиянием Аристотеля, высказывает не лишенные интереса мысли о назначении денег как всеобщего эквивалента и посредника в сфере товарного обращения. «Один человек, — говорит Палама, — не может быть одновременно ученым и земледельцем, портным, ткачом, строителем, сапожником, врачом и сведущим в каждом из других искусств. И так как каждый в одиночку не может сам удовлетворять свои потребности, а во всем подобном непременно имеет нужду, то изобретено средство — деньги, с помощью кото рых с выгодой для жизни и избыток устраняется, и недостаток восполняется. Земледелец отдает свои излишки не занимающимся земледелием и, взяв за них плату, на нее покупает дом, например, или ткань, возмещает потребность в недостающем ему. И таким взаимным общением всех нас устраивается жизнь наша: от этого возникают поселения и государства, и человек есть общественное животное» [15, С. 98-99].
Как и в феодальной Европе, византийские церковные теоре тики в соответствии с положениями канонического права активно боролись с ростовщичеством (каноническое право осуждало как тяжкий грех дачу денег под проценты, исходя из принципа «деньги не могут порождать деньги»). Эти представления проникали в светское законодательство. Эклога (византийский законодатель ный свод VIII в.) вообще не упоминает займа в рост, что было интерпретировано как запрет. Знаменитая 67-я глава юридической компиляции «Земледельческий закон» не запрещает дачу займа в рост, но предписывает, чтобы после 7 лет доходы с земли, удер живаемой в качестве залога, были отнесены на счет должника. И это с полным основанием было понято как желание ограничить широкую дачу займов в рост. Законодательный сборник IX в. «Исагога», автором которого был патриарх Фотий, требовал упразд нить всякий процент и запрещал крестьянам отдавать свои поля в качестве залога, «так как в действительности это вовсе не дача в залог его поля, но разрушение его жизни». Враждебную по от ношению к ростовщичеству позицию продемонстрировал в XIV в. константинопольский патриархат в ряде своих судебных решений, а ученик и последователь Григория Паламы — видный византий ский богослов Николай Кавасила (ок. 1320—1363/91) в двух своих трактатах — «О ростовщичестве» и «Против ростовщиков» — раз вивает эти идеи применительно к той критической ситуации, в которой оказалась в это время Византия. Вдохновленный биб лейскими текстами, Кавасила выдвигает тезис об обязательности труда для всех, ибо «не следует получать доход тем, кто не трудится». Именно поэтому ростовщичество не может считаться нравственным, ведь «процента никто не получает трудом». Труд в интерпретации Кавасилы предстает в качестве не экономической категории, а моральной. И все призывы во имя абстрактной справедливости и христианской любви к ближнему запретить деятельность богачей-Ростовщиков были в период зарождения элементов биржи и ком мерческого кредитования (о чем так красноречиво свидетельствует Книга счетов венецианского купца Джакомо Бадоэра) делом не только бесполезным, но и реакционным.
Наиболее своеобразно, полно и оригинально экономические и управленческие и идеи проявились в рамках гуманистического течения, которое развивалось в Византии в XIV—XV вв. Это прежде всего было связано с именем выдающегося деятеля византийской культуры, философа-неоплатоника Георгия Плифона (ок. 1355—1452). Греческая историография наших дней рассматривает Плифона как «провозвестника и зачинателя экономической науки», «великого социолога и финансиста», утверждая, что уделом других нацио нальных школ на протяжении веков оставалось лишь «развивать и аналитически излагать его воззрения, разрабатывая таким образом теорию» [17].
В чем же состоит с точки зрения ИУМ сущность плифоновских идей? К сожалению, те главы его знаменитого трактата «Законы», в которых были изложены взгляды на управление хозяйством (судя по оглавлению, это были частично вторая и главным образом третья книги), не сохранились. Но возможность составить о них довольно четкое представление есть, поскольку до нас дошли речи Плифона с предложением реформ. Одна из них адресована визан тийскому императору Мануилу II Палеологу, вторая — правителю Пелопоннеса Феодору Палеологу. Исходным пунктом управлен ческих идей Плифона было его положение об общественном богатстве как совокупности плодов земли, а более конкретно — как результате сельскохозяйственной деятельности. Это сугубо «вещественное» богатство возникает, по мысли Плифона, посредст вом сочетания 3 составных элементов: труда, средств производства и управления. Мысль о труде как источнике богатства постоянно подчеркивается Плифоном. Он выделяет его из других факторов производства, тем самым некоторые буржуазные авторы говорят о зарождении у него трудовой теории стоимости. Обращает на себя внимание также тот факт, что, хотя земля занимает у Плифона особое место как сфера приложения труда, она не включена в понятие средств производства, в число активных факторов со здания общественного богатства. Благодаря этому он избежал ошибки, столь типичной для физиократов.
Главный тезис Плифона, проходящий красной нитью через все его проекты реформ: необходимость защиты трудящегося человека, прежде всего земледельца, пастуха или виноградаря, труд которых рассматривался им в качестве основы экономического благососто яния государства. Плифон призывал возможно лучше относиться к непосредственным производителям, «этим всеобщим кормиль цам», не только защищать их от внешней опасности, но и облагать лишь единым, справедливым натуральным налогом. В иерархии сословий, на которые должно делиться общество, именно земле дельцы-налогоплательщики поставлены на первое место. На втором оказались воины, освобожденные от налогов и обязанные защищать государство, на третьем — правители, чиновники во главе с самим императором.
Не менее прогрессивен в обстановке господства феодальных отношений и тезис Плифона о том, что «вся земля, как это дано природой, должна быть общей для всех живущих, и никто не дол жен превращать ее в личную собственность... Каждый должен считаться хозяином возделываемого им участка до тех пор, пока он не оставляет работы на нем: он никому не должен ничего платить и никто не может вредить ему или препятствовать, кроме того только, кто раньше его получил (этот) участок для обработки, — как устанавливается законом в отношении общей, а не частной собственности». Ратуя за то, чтобы земля была «общей», т. е. госу дарственной (что для Плифона одно и то же, а термин «koine», которым он пользуется, может иметь оба этих значения), Плифон выступает как служилый мелкопоместный человек, как прониар, не имеющий крупной родовой земельной собственности и с нена вистью (а возможно, и с вожделением) взирающий на земельные владения родовой византийской знати. Отсюда беспощадная кри тика всевозможных «динатов» и «архонтов», крупнейших земле владельцев-вотчинников, носителей сепаратистских тенденций, которых прониарское сословие, связанное с императорским двором, считало своими врагами.
Характерны также рассуждения Плифона о распределении годового совокупного продукта производства по различным об щественным группам населения ради осуществления социальной справедливости. Когда плоды трудов подсчитаны и земледельцам возвращены затраты на семена, писал он, подчеркивая тем самым необходимость производственного потребления, затем весь доход следует разделить на 3 части и отдать первую часть тем, кто про изводит работу (т. е. земледельцам), вторую — тем, кто вкладывает в производство свое имущество (т. е. собственникам средств про изводства), а третью — на содержание государственного аппарата. Плифон категорически отказывал в праве на участие в распределе нии общественного дохода паразитическим прослойкам общества, прежде всего монашеству. Только принимая во внимание конкрет ные взаимоотношения между прониарским и монастырским зем левладением в Византии XIV—XV вв., частые перераспределения земельного фонда между этими двумя категориями византийских феодалов, можно понять ту страсть, с которой Плифон призыв лишить этот, по его выражению, «рой трутней» доли в обществен ном богатстве как прослойку населения, не имевшую никаких обязательств перед обществом. Выступая против стяжательства монастырей, Плифон подчеркивал, что подобные явления «не согласуются с учением тех, кто первоначально установил этот (монашеский) образ жизни». Государство терпит ущерб из-за того, что удовлетворяются требования на бесконечные дарения из государственных запасов «людям, не имеющим никаких обя занностей».
Многие планы плифонских реформ были навеяны внешней опасностью, грозившей Византии в XV в. Отсюда его тезис о не обходимости замены наемного войска местной регулярной арми ей, ориентации на протекционистскую политику для ограждения ремесла и торговли Пелопоннеса (именно ему Плифон отводил роль «экспериментального цеха» своих реформ) от конкуренции иноземных, в первую очередь итальянских, купцов. Этот протек ционизм, вытекающий из представлений Плифона об автаркичес ком государстве, о создании замкнутого хозяйства, обособленного от экономики других стран, диктовался также насущной необхо димостью спасения местного производства и объективно отвечал интересам торгово-ремесленного населения страны.
Взгляды Плифона оказали большое влияние на его последова телей и учеников. Некоторые из них не ограничивались теорети ческим усвоением его экономических воззрений, а стремились провести их в жизнь. В этом отношении особенно показательно письмо выдающегося деятеля Византии и итальянского Возрож дения кардинала Виссариона Никейского (1403-1472) Константину Палеологу (тогда еще деспоту, позднее — последнему византий скому императору). По существу, вся политическая, экономи ческая и военная программа, изложенная в письме Виссариона, основывалась на идеях его учителя — Плифона. Это явствует из самой терминологии Виссариона: когда он предлагает разделить население на сельскохозяйственный производительный класс и на военное сословие, то это лишь простое повторение соответст вующих положений Плифона. Понимание законов хозяйственной деятельности, роли государства в этом процессе также зиждется на идеях Плифона. В частности, автор письма считал, что для нормального функционирования хозяйственного организма не обходимы охрана общественного богатства, вывоз и реализация излишков продукции общественного производства, сохранение того, чего в стране нет в изобилии, наконец, ввоз тех товаров, в которых страна нуждается.
Однако в своих предложениях по оздоровлению экономики Византии Виссарион гораздо более практичен, чем Плифон. Будучи хорошо знаком с промышленным развитием Запада и особенно Италии, Виссарион остро чувствовал экономическую отсталость страны. Поэтому свои теоретические положения и практические предложения он стремился подкрепить примерами из жизни италь янских городов. Именно под влиянием итальянской практики Виссарион в значительной мере отошел от взглядов своего учителя на земледелие как на основу общественного производства и на земледельческий труд как на единственно производительный. Указывая Константину на наличие на Пелопоннесе железорудных месторождений и настоятельно рекомендуя систематически раз рабатывать их для того, чтобы избежать импорта железа из-за границы, автор тем самым признавал роль промышленности как существенной составной части общественного производства. Речь при этом шла не только о добывающей промышленности, но и о пере рабатывающей. По мнению Виссариона, производство железа «столь полезно и столь необходимо людям, что без этого невоз можно добиться успеха ни в военных, ни в мирных, ни в государ ственных делах». В качестве практической меры он советовал Константину послать в Италию для обучения необходимым ре меслам молодых людей, добавляя, что такое непосредственное освоение ремесел на итальянских мануфактурах позволит легко и в короткий срок изучить их. В главе о становлении ИУМ в России мы встретим абсолютно такие же предложения, но уже сделанные отечественными мыслителями российским царям в XVI—XVII вв.
Таким образом, управленческая мысль Византии отражала особенности становления отдельных феодальных институтов, отход от ориентации на философскую традицию и на античность, свое образие развития византийского феодализма в целом. Это была идеология общества, экономика которого в силу особых исто рических условий сочетала натурально-хозяйственную основу с элементами развитого товарно-денежного хозяйства. Социальная тенденция византийских мыслителей состояла в том, чтобы спо собствовать консолидации феодализма, упрочению классовых основ Византии.
3.3. УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В ФЕОДАЛЬНО ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И АНГЛИИ (V-XVI вв.)
В V в. н.э. под натиском германских племен пала рабовладель ческая Западная Римская империя, и на ее территории образова лись варварские королевства. Эти государства имели несравненно более простую, чем империя, экономическую и политическую организацию, и в них отчетливо проявлялись остатки родового строя. Романо-германский синтез, происходивший на значитель ной части территории Западной Европы, в конечном счете привел к возникновению крупной феодальной земельной собственности и основных классов средневекового общества — феодалов и зави симых от них крестьян.
Необходимо отметить, что работ, специально посвященных управленческим и экономическим вопросам и написанных в пе риод раннего средневековья, нет. Это объясняется несколькими обстоятельствами. Во-первых, уровень экономического развития германских государств был невысок. Повсеместно господствовало натуральное хозяйство, земледелие являлось основной отраслью экономики, а денежное обращение не имело существенного зна чения. Во-вторых, господствующей формой идеологии в варвар ских королевствах стала христианская религия. Влияние церкви на духовную жизнь средневекового общества было настолько силь ным, что все рассуждения по интересующим ИУМ вопросам, как правило, облекались в религиозно-этическую форму. В-третьих, сказывался известный регресс в области научной мысли, а также то, что управленческие вопросы в тот период еще не выделились в самостоятельный объект исследований.
Однако это не означает, что управленческая мысль в раннее средневековье не развивалась. В этот период появились проблемы, которых не знал античный мир и которые требовали своего осмысления. Так, крушение рабовладения заставило изменить отношение к физическому труду, по-новому поставить вопрос о положении различных групп людей в обществе. Важные про блемы возникали и в связи с разложением общины, и в связи с генезисом феодальных отношений.
Трактуя управленческие вопросы, авторы VI—XI вв. в качестве важнейших аргументов приводили положения, содержащиеся в Библии и в сочинениях отцов христианской церкви (патристика). Такой подход проявлялся, в частности, при решении проблемы отношения к богатству. Как известно, в Древнем Риме в аристокра тических кругах проповедовались принципы гедонизма. В период средневековья господствовала другая точка зрения, согласно ко торой стремление к обладанию богатством порочно, ибо мешает поиску царства Божия и является доказательством отсутствия истинной веры. В отличие от античных авторов, которые считали неравенство людей естественным и вечным, средневековые мыслители при решении этого вопроса исходили из положения христианства о том, что все люди равны перед «божественной благодатью». В античном мире господствовало презрительное отношение к физическому труду, который считался уделом прежде всего рабов. Напротив, в средние века, в частности в период ран него средневековья, утвердилась точка зрения, по которой труд должен быть единственным источником средств существования в соответствии с библейским принципом: «В поте лица твоего ешь хлеб твой». В то же время церковь, демагогически провозглашая себя посредником между имущими и неимущими, обязывала христиан делиться результатами своего труда с бедными, подавая милостыню.
В исторических документах раннего средневековья нашли отра жение проблемы, связанные с разложением общины и генезисом феодализма (отношение к общине и закрепощению крестьянства, экономическая организация раннефеодальной вотчины, хозяйст венные возможности натурального производства и др.). Наиболее полное истолкование этих вопросов содержится в источниках, относящихся к Франкскому королевству. Так, вопрос об отно шении к общине нашел отражение в знаменитой «Салической правде» — кодексе обычного права салических франков, состав ленном при Хлодвиге (ок. 466—511) и впоследствии пополнявшемся капитуляриями других королей. Составители «Салической правды» признают верховное право общины на пахотную землю, защищают суверенитет общины от покушения пришлых элементов. Так, титул 59 «Правды» свидетельствует о том, что земельные наделы (аллоды) еще не стали частной собственностью отдельных семей. § 5 этого титула запрещает передавать землю по наследству лицам женского пола: «Земельное же наследство ни в коем случае не Должно доставаться женщине, но вся земля пусть поступает муж скому полу, т. е. братьям». Если не было наследников мужского пола, то земля переходила к общине.
«Салическая правда» защищает верховное право общины на луга, пустоши, леса, болота и другие угодья. Так, согласно § 19 титула 27 рубка леса разрешалась всем общинникам, если только на деревьях не было пометок, сделанных менее года назад: «Если кто возьмет дерево, помеченное более года назад, в этом нет ника кой вины». Охраняя права общины на земельные угодья, «Правда» устанавливала серьезные ограничения для поселения в деревнях пришлых элементов. Так, в титуле 45 «О переселенцах» говорилось: «Если кто захочет переселиться в виллу к другому и если один или несколько из жителей виллы захотят принять его, но найдется хоть один, который воспротивится переселению, он не будет иметь права там поселиться».
Вместе с тем составители «Салической правды» были вынуж дены считаться с фактом разложения общины и развития частного хозяйства на ее землях. Поэтому в этом юридическом памятнике содержатся законы, охраняющие индивидуальное хозяйство фран ков (титулы «О краже изгороди», «О различных покражах», «О поджогах», «О вреде, причиненном ниве или какому-либо огороженному месту» и др.). Признавая наличие пережитков родовых отношений (о чем свидетельствует, в частности, титул «О рейпусе»), «Салическая правда» в то же время отразила про цесс их постепенного изживания. Так, составители включили в этот сборник законов титул «О горсти земли», в соответствии с которым зажиточные родственники могли отказаться от уплаты штрафов за своих бедных сородичей. Титул «О желающем отка заться от родства» допускал возможность выхода из большой семьи.
Важнейшим источником по управленческой мысли Западной Европы раннего средневековья является «Капитулярий о поместьях» (закон о поместьях), изданный в начале IX в. Карлом Великим (742—814) для всех поместий его монархии. По этому памятнику можно судить об экономических взглядах и экономической поли тике феодалов-вотчинников. Составитель «Капитулярия» исходит из того, что владелец поместья является монопольным собствен ником земли, а поместное хозяйство должно обслуживать его «соб ственные нужды».
Идеалом хозяйства для составителя «Капитулярия» является натуральное хозяйство. Формулируя принципы образцового ведения хозяйства, он предписывал взимать оброки натурой, создавать за пасы, «чтобы не было надобности где-нибудь просить... или зани мать», развивать различные виды производства. В «Капитулярии» излагаются конкретные предписания об организации полевых работ, расширении скотоводства, садоводства, виноградарства, огородничества. Наряду с этим рассматриваются проблемы орга низации вотчинного ремесла для осуществления прежде всего cельскохозяйственных работ. Так, например, «Капитулярий» предпи сывал, чтобы каждый управляющий поместьем имел «в своем ведении добрых мастеров: кузнецов, серебряных и золотых дел мастеров, сапожников, токарей, плотников, оружейников, рыбо ловов, птицеловов, мыловаров, пивоваров, хлебопеков», чтобы мастера готовили себе помощников, приглашая специально для этого в хозяйство учеников. Предусматривалось создание специ альных мастерских для изготовления полотна и сукна.
«Капитулярий» излагает принципы рациональной торговли и управления запасами, предлагает продавать излишки, а покупать продукты, которые не производятся в вотчине. Так, например, управляющим предписывалось покупать высококачественные семена, простое вино и продавать не отправленные во дворец яйца и кур, а также рыбу из садков, если она была предназначена для короля и его свиты, а король в вотчину не приехал. В статье 33 этот принцип формулировался в более общем виде: «После того как все будет распределено, употреблено на семена и иным путем израсходовано, все, что останется от этого из всего продукта... хранить до нашего (королевского) распоряжения, чтобы оно, со гласно приказу нашему, или продавалось, или оставалось в запасе».
На экономической политике франкских королей как страте гии государственного управления сказывалось сильное влияние церкви и экономических взглядов папской курии и епископата. Так, обосновывая необходимость помогать неимущим и одновре менно преследуя свои материальные интересы, церковь требовала от прихожан уплаты десятины. Это требование нашло отражение в законодательстве Карла Великого. В «Саксонском капитулярии» (последняя четверть VIII в.), например, он предписывал «всем, согласно повелению Божию, давать церквам и духовенству десятую часть своего имущества и заработка». Обязанность каждого пла тить церковную десятину обосновывалась тем, что «все христиане без изъятия должны возвращать Господу часть того, что Он каждому дал».
На протяжении всего средневековья церковь вела лицемерную борьбу против взимания процентов за ссуды. Уже в период раннего средневековья ей удалось распространить в обществе отрицательное отношение к проценту и добиться издания законов, запрещающих Ростовщичество. Негативное отношение королевской власти к взима нию процента проявилось, в частности, в законах Карла Великого. Так, в одном из них говорилось о запрете «давать что бы то ни было с целью роста. Не только духовные, но и светские христиане не должны требовать за ссуду процента». По мысли законодателя, ростовщичество недопустимо потому, что взимание процентов «есть требование того, что не было дано», поэтому «самым закон ным было бы брать с должника только размеры ссуды». Кард Великий заявлял: «Кто во время жатвы или сбора винограда поку пает зерно или вино не ради нужды, но из жадности, покупает, например, за два денье меру и выжидает времени, когда он может продать ее за четыре денье или больше», получает «преступную прибыль». Как мы увидим позже (в гл. 4), этой же позиции при держивались составители «Русской правды».
Проблемы, которые нашли отражение в источниках по ИУМ Франкского королевства, в большей или меньшей степени затра гиваются в документах, характеризующих социально-экономичес кие отношения в других романских странах Западной Европы (в Остготском и Вестготском королевствах, в государстве ланго бардов). Однако романизация этих государств была более сильной, чем Франкского королевства. Поэтому одной из наиболее важных проблем, с которыми сталкивалась управленческая мысль Италии и Испании в период раннего средневековья, был вопрос об отно шении к формам эксплуатации, унаследованным от Римской империи (в частности, к колонату). Государственные и церковные деятели этих государств рассматривали колонат как важную форму крепостной зависимости, вполне отвечавшую интересам земельных собственников. Так, архиепископ Севильи Исидор (ок. 560—636) в своей «Этимологии» подчеркивал, что колоны находятся под властью землевладельцев, являются держателями господских земель и выполняют в пользу земельных собственников различные по винности. Второй церковный собор в Гиспалисе, состоявшийся в 619 г., подтвердил крепость колонов земле.
Однако отношение к колонату в период раннего средневековья претерпело изменения по сравнению с античностью. Римские юристы рассматривали эту форму эксплуатации как институт, тесно связанный с государственным тяглом, а в отношениях коло-натной зависимости на первый план выдвигали прикрепленность к одному и тому же участку земли, а потому разрешали продавать колонов только вместе с парцеллами. Напротив, согласно § 142 «Эдикта» остготского короля Теодориха Великого (ок. 454—526) владельцам имений разрешалось «отчуждать, уступать, продавать, дарить» колонов «без земельного участка». Колонат уже больше не рассматривался как институт, тесно связанный с податной системой государства. С точки зрения господствующего класса, он принципиально не отличался от других форм феодальной зависимости. Развитие феодальных отношений в Англии происходило мед леннее, чем во Франции, Италии и Испании. Англосаксонские королевства не унаследовали римские формы эксплуатации, вслед ствие чего община оказалась здесь более устойчивой. Судить об управленческих идеях в англосаксонский период можно прежде всего по правовым источникам. Важнейшими из них являются «Правда» кентского короля Этельберта (начало VII в.), «Правда» уэссекского короля Инэ (ок. 690), «Правда» уэссекского короля Альфреда Великого (вторая половина IX в.), а также сочинения монаха и летописца Беды Достопочтенного (672 — ок. 735).
Англосаксонские источники отразили процесс социальной дифференциации крестьянства и усиления королевской власти. Стараясь замаскировать тот факт, что королевская власть защи щала интересы феодалов, Беда Достопочтенный выдвинул идею о том, что короли заботятся о благополучии всего народа. Однако он вынужден был признать разделение общества на бедных и бога тых. Факт социальной и имущественной дифференциации кресть янства и распадения родовых отношений признается и в юриди ческих источниках. Так, в законах Инэ проводилась мысль о том, что свободный человек и его несвободный сородич не связаны какими-либо обязательствами помогать друг другу. Исходя из раз личий в социальном статусе людей, англосаксонские «Правды» устанавливали различные вергельды. Королевская власть защищала новые формы зависимости и способствовала их распределению. Так, закон Этельберта предписывал, чтобы родственники безгла-фордных людей «сделали их поселенцами» и нашли им глафордов. В то же время короли пытались регламентировать эксплуатацию зависимого населения феодалами.
Источники англосаксонского периода дают представление и об отношении королевской власти к торговле. Короли, считая торговлю одним из основных источников доходов казны, с одной стороны, покровительствовали торговым операциям, а с другой — пытались их регламентировать. Как свидетельствует «Установление о купцах» короля Альфреда, торговцы пользовались уважением законодательства, хотя находились под надзором властей. Короли неоднократно издавали законы, разрешавшие торговлю лишь в определенных местах. В то же время они осуществляли жесткий контроль за чеканкой монет.
В период классического средневековья на развитие общественной мысли огромное влияние продолжала оказывать католическая Церковь как творец и распространитель «идеологии средневеко-вого феодализма» (Ф. Энгельс). В частности, большое влияние науправленческую мысль средневековья оказывала каноническая доктрина, которая разрабатывалась церковными юристами, интер претаторами церковного права. Канонисты трактовали и экономи ческие вопросы, часто с позиций античной традиции, воззрений Аристотеля. Но решающее значение имели классовые интересы феодалов, специфические мотивы самой церкви, претендовавшей на социальные привилегии.
Важнейшим источником, по которому можно судить об уп равленческих взглядах каноников, является «Свод канонического права», составленный в середине XII в. болонским монахом Гра-цианом. По утверждениям канонистов, идеалом для всех, кто желает выполнять нормы церковного права, должна быть общая собственность. В то же время они заявляли, что частная собствен ность необходима как наказание за «людское жестокосердие». По мысли канонистов, человек должен смотреть на свою собствен ность как на благо, за распоряжение которым он ответит перед Богом. Провозглашалась необходимость подавать милостыню бед някам, которым, по утверждениям церковных юристов, Бог оказы вает особое покровительство. Истинными факторами производства они считали лишь землю и труд. Исходя из этого, занятиями, вполне достойными христианина, канонисты объявляли земледелие и ре месло, неодобрительно относились к торговле, целью которой было получение барыша, и осуждали ростовщичество.
Классическое истолкование канонической доктрины дал Фома Аквинский (Аквинат) (1225 или 1226—1274) — итальянский монах, аристократ по происхождению, объявленный церковью святым (1323). Созданный Фомой Аквинским знаменитый трактат «Сумма теологии» стал своего рода энциклопедией католицизма. В своих политических, экономических и управленческих воззрениях автор опирался в основном на Аристотеля, но развивал и ряд собствен ных положений. Он ратовал за централизацию власти, указывая, что над Вселенной стоит Бог, в теле доминирует сердце, и даже у пчел есть царица. При этом он подчеркивал, что королям следует подчиняться римскому папе.
Свои взгляды Фома Аквинский излагал в виде постановки ряда вопросов, которые иногда оказывались надуманными. Так, обсуж далось: «свойственно ли природе человека владение вещами», «позволяется ли кому-нибудь владеть вещью как собственностью». Методика ответов носила казуистический и схоластический харак тер. В оправдание того или иного явления приводились аргументы, затем им противопоставлялись тексты Священного Писания, мнения отцов церкви, Аристотеля. После этого следовало компро миссное заключение. Понятно, что научное решение поставлен ного вопроса оказывалось невозможным.
Аквинат решительно осуждал стремление к социальному ра венству, общество мыслилось им как иерархическое и сословное. Он уверял, что «подняться выше своего сословия грешно», так как деление на сословия «установлено Богом». Высшим благом для человека объявлялось «созерцание Бога», а не накопление богатства. Вслед за Аристотелем и в соответствии с догмами «еван гельского христианства» Фома Аквинский оправдывал рабство, усматривая его корни в естественном различии людей, их грехов ности. Рабы обрекались на роль пчел, которые собирают мед для господ. При этом Аквинат ссылался на полезность рабовладения, хотя и признавал (вслед за римскими юристами), что оно не имеет «естественного основания». Крепостничество воспринималось им как бесспорное явление.
В соответствии с давними традициями христианства труд у Фомы Аквинского получал позитивную оценку как необходимый для жизни, избавления от праздности, укрепления нравственности, раздачи милостыни. Однако физический труд третировался им как «рабское занятие». Аквинат оправдывал социальный паразитизм, защищал феодальную ренту, которая, по его словам, дает возмож ность избранным заниматься духовным трудом «во имя спасения остальных».
Апология феодальной эксплуатации не могла обойтись без защиты частной собственности. Фома Аквинский отдавал дань фразеологии о том, что все вещи по природе общие и принадле жат самому Богу, а человек может ими только пользоваться. В то же время он заявлял, что частная собственность необходима ради общей пользы, самого дела, личного интереса. Повторяя аргумен тацию Аристотеля в защиту частной собственности, Фома Аквин ский писал, что сама «природа создает животных и растения для людей», и подчеркивал, что в рамках необходимых нужд собствен ность естественна, ибо обязывает раздавать милостыню, лучше заботиться о своих делах, устанавливать отношения с людьми на мирной основе. Посему «каждый должен охранять свое». Только при «добровольной бедности» (ради созерцательной жизни) до пускалась общность имущества. Весьма характерно, что, оберегая сословные привилегии знати, Фома Аквинский выступал против излишне щедрой раздачи милостыни, ибо, по его словам, соб ственник должен «вести жизнь в правильном соответствии своему сословию». Собственнические вожделения и сословные претензии крепост- 1 ников находили в этих рассуждениях благочестивое выражение, | сдобренное значительной дозой фарисейства. Частное присвоение оправдывалось даже полезностью милостыни. Фома Аквинский игнорировал тот факт, что частная собственность использовалась и для эксплуатации людей.
В целом доминиканский монах придерживался натурально-хозяйственных воззрений, считая, что государство должно быть самообеспеченным и все необходимое получать со своей террито рии, чтобы не зависеть от купцов. Характерно и деление богатства на естественное и искусственное (золото, серебро). Последнее, по мысли Аквината, не делает человека счастливым. Приобретение такого богатства не может быть целью, так как она должна со стоять в нравственном усовершенствовании. В этих сентенциях сказывались отголоски суждений Аристотеля и влияние натураль ного хозяйства XIII в. Но важно отметить, что Фома Аквинский отчасти порывал с натурально-хозяйственными воззрениями. Он оправдывал обмен и даже считал город с его сословным делением населения совершенной формой общества.
Вопросы товарного производства занимали второстепенное место в рассуждениях Фомы Аквинекого. Но он высказывался о справедливой цене (justum pretium), поскольку учение кано нистов о ней оказалось в противоречии с хозяйственной жизнью городов, практикой монастырей и церковников. Шла идейная борьба вокруг толкования справедливой цены: горожане понимали под ней эквивалентность обмена, а канонисты с помощью нее оправдывали претензии знати на привилегии, утверждая, что цена должна гарантировать людям приличествующее их сословию бла госостояние. Комментируя «Этику» Аристотеля, Фома Аквинский признавал, что обмен обуви на дом должен производиться в про порции, в которой строитель «превосходит сапожника в затратах труда и расходах». В трактате «Сумма теологии» он, казалось, скло нялся к пониманию «справедливости цены» в том смысле, как ее толковали горожане. Но завышенная цена оправдывалась, если она не была связана с обманом, и покупатель получал пользу. Аквинат подчеркивал, что сама справедливая цена «не определена до точности, но состоит более в некоторой оценке». Он различал два вида справедливости в обмене. Один из них определял отноше ния участвующих в нем сторон, гарантируя цену «сообразно вещи», второй — отношение «части к целому» и обеспечивал больше благ тому, кто «больше значит для общественной жизни». Процесс ценообразования он ставил в зависимость от социального статуса участников обмена. Однако социальный статус ни к чему не обязы вал продавцов и покупателей. Каждому из них было безразлично, кто покупает или продает тот или иной товар. Классовый смысл рассуждений Фомы Аквинского состоял в защите привилегий феодальной знати.
Аквинат признавал необходимость денег как меры стоимости и средства обращения. В этой связи он писал: «Монета — верней шая мера материальной жизни в торговле и обороте, подобно тому как милостыня — лучшая мера жизни духовной». В то же время, ссылаясь на Аристотеля, он подчеркивал, что «деньги не могут порождать деньги», т. е. не могут использоваться для получения барыша. Трактуя вопрос о ценности денег, Фома Аквинский скло нялся к точке зрения, согласно которой ценность денежных знаков (монеты) может устанавливаться государем, хотя при этом раз ница между «номинальной ценностью» и «внутренней ценностью» не должна быть значительной. Исходя из этого, он выступал против порчи монет и сравнивал ее с изменением мер длины и веса.
Фома Аквинский считал, что торговать с целью получения прибыли «само по себе постыдно», но зато это «дозволяется всем ради приобретения средств к существованию». Торговая прибыль оправдывалась тем, что она «сама по себе не вносит ничего пороч ного» в экономическую жизнь, поскольку может быть использована для «честной цели» (поддержка семьи, помощь бедным, общест венному делу). К тому же купец, по мысли Аквината, может стре миться к прибыли «не как к цели, но как бы к плате за труд», и прибыль становится такой при продаже вещи, «измененной к лучшему». Предлагалось учитывать и влияние транспортных за труднений. Фома писал, что «занимается торговлей не всякий, кто продает дороже купленное, но только тот, кто покупает для того, чтобы дороже продать». Таким образом, знаменитый богослов одобрял торговлю и оправдывал торговую прибыль. При этом он приравнивал торговлю купцов к сбыту ремесленниками и кресть янами своей продукции.
В соответствии с традициями католической церкви Фома Аквинский осуждал ростовщичество, называя его «постыдным ремеслом» (в письме герцогине Брабантской). Он считал грехов ным даже обложение налогами ростовщиков, как соучастие в их Доходах. Трактуя 78-й вопрос своего сочинения, Фома Аквинский называл взимание процентов продажей того, что не существует, ибо нельзя продавать вещь и затем ее употреблять. Деньги изоб ретены для обмена, поэтому нельзя брать плату «за пользование Деньгами». Однако в то же время он пытался найти лазейки для оправда ния процента как «бескорыстного подарка» в виде взаимности, доброжелательства, любви, а также как формы возмещения убыт ков (за счет выгоды должника), совместного дележа прибыли от финансирования торговых операций. Если должник получал до ходный дом или участок земли, то, по мысли Фомы Аквинского, доходы с них должны поступать заимодавцу. Тем самым он приво дил оба традиционных аргумента в пользу взимания процента как возмещения непосредственного ущерба (damnum emergens) в ре зультате задержки денег у должника, и ущерба, возникающего из-за недополучения кредитором возможного дохода от них (lucrum cessans). Корректируя осуждение процента «отцами церкви» (Василием, Григорием Нисским, Иоанном Златоустом, Амвросием, Иеронимом), Фома Аквинский явно лукавил и искал предлог для оправдания процента. Впоследствии, в XV в., когда канонические строгости потеряли значение, взимание процента было признано законным как возмещение упущенных доходов кредитора.
Выступая в качестве защитника интересов господствующего класса, Фома Аквинский признавал правомерность получения земельной ренты. Он утверждал, что в виде ренты земельному собственнику поступает часть продуктов, которая производится силами природы. Тем самым скрывался эксплуататорский харак тер ренты, получали оправдание повинности, которые несли по отношению к церковным феодалам крепостные крестьяне.
Одной из важных проблем, которые привлекали внимание светских авторов, был вопрос о происхождении крепостничества. Эта проблема трактуется, в частности, в «Кутюмах Бовуази», составленных одним из первых французских теоретиков права Филиппом Бомануаром (1250—1296) и являющихся важнейшим источником по истории средневековой Франции. Бомануар при знает, что «по естественному праву все свободны», хотя на самом деле многие крестьяне находятся в зависимости от сеньоров. По мысли Бомануара, личная зависимость возникла несколькими путями. Так, в старину, когда крестьяне уходили на войну, «тех, кои без уважительной причины оставались [дома], обращали навеки в крепостных вместе с их потомством». Некоторые земле дельцы вступали под патронат церкви, «побуждаемые великим благочестием», а также попадали в зависимость от светских фео далов, пытаясь «оградить себя от других сеньоров или от вражды, некоторыми людьми к ним питаемой» и решить материальные проблемы. Такое объяснение происхождения крепостничества является вполне реалистичным. Весьма характерно также, чтоФ. Бомануар признает неблаговидность некоторых методов закре-пошения крестьян. Например, говоря о вступлении земледельцев под патронат церкви, он подчеркивает, что церковные управля ющие «изо дня в день ухищрялись взимать с них больше и больше», так что «в конце концов, то, что было сделано по доброй воле и благо честию, обращалось во вред и в умаление состояния потомков».
Вопрос о происхождении крепостничества рассматривается и в знаменитом «Саксонском зерцале» (составленном в 1221 — 1225), автором которого был юрист Эйке фон Репков, один из передовых людей средневековой Германии. Он проводит мысль о том, что «бог создал человека по своему подобию и своими страданиями освободил одного так же, как и другого». Эйке фон Репков пишет, что он «не может понять того, что кто-нибудь должен быть в соб ственности другого». Положение о том, что крепостничество существовало всегда, ему представляется неубедительным, так как в период расселения германцев в Европе все люди были свобод ными. Поэтому, по мысли автора «Саксонского зерцала», «воистину крепостная зависимость имеет своим источником принуждение, и плен, и несправедливое насилие, что с древних времен выводится из неправедного обычая и теперь хотят возвести в право». Это высказывание Эйке фон Репкова свидетельствует о том, что он осуждал крепостничество, считая этот институт несправедливым и установленным насильственным образом. Для средневекового автора подобный образ мыслей был довольно радикальным.
В период классического средневековья предпринимались попытки теоретического истолкования монополии феодалов на землю. В XI—XIII вв. производится запись феодальных обычаев, где четко формулируются претензии феодалов. Комментируя такие записи, Ф. Бомануар выдвигал принцип: «нет земли без сеньора». Это означало, что любой клочок земли должен принад лежать феодалу и может принадлежать только ему. Самостоятельное крестьянское землевладение исключалось. На долю серва (крепост ного) оставался лишь манс (тяглый надел).
Вместе с тем сформировалось весьма четкое понимание со держания крепостничества. Во Франции сервом считался кресть янин, державший тяглый надел, плативший формарьяж (свадебную пошлину), произвольную талью (поместный сбор), подчинявшийся «праву мертвой руки»1, поместным баналитетам (запретам некото рых видов хозяйственной деятельности), сеньориальной юрисдикции.
Закон, запрещавший захват церквами земель, принадлежащих светским владельцам, которые благодаря этому освобождались от всех лежащих на них служб в ущерб интересам государства [13. Т. I. С. 536].
В это определение включались весьма существенные моменты, характеризующие крепостничество. Предусматривалось, что серв может лишь пользоваться землей, и обязательно тяглой, его иму щество не имеет юридических гарантий, он не в состоянии пере дать его без выкупа по наследству. «И если крепостной умирает, нет у него иного наследника, кроме сеньора, а дети крепостного ничего не получают, если не заплатят выкупа сеньору, как это делали бы люди посторонние», — писал Ф. Бомануар. Серв был обязан молоть зерно на господских мельницах, выпекать хлеб в печах, принадлежавших феодалу, давить виноград на господских прессах. Во всех трех случаях ему приходилось терять часть своей продукции. Подобная трактовка серважа Бомануаром раскрывала все бесправие крепостных.
Аналогичное понимание крепостничества характерно и для «Семи партид» — кодекса феодального права Леона и Кастилии (Испания), составленного в 1256—1265 гг. В одном из его законов говорится, что «сеньор имеет полную власть над своим крепост ным, чтобы делать с ним все, что захочет. Но при всем этом он не должен ни убивать его, ни оскорблять, даже если для этого будет повод, за исключением приказа местного судьи».
Английский юрист Брактон в XIII в. тоже давал довольно крат кое и четкое определение крепостничества, заявляя, что вилла ном (крепостным) является человек, не знающий вечером того, что он будет делать утром. Таким образом, признаком вилланства считалось подчинение господскому произволу. Поскольку в сис теме феодальной эксплуатации внеэкономическое принуждение играло очень важную роль, подобное определение выражало суть вилланства.
В XI—XIII вв. поместная политика феодалов становится более разносторонней. Особенно усердствовали монастыри, превратив шиеся в крупные центры феодальной эксплуатации. Так, в «Поэме о версонских вилланах» (середина XIII в.) Эсту ле Гоз, служилый человек монастыря св. Михаила в Нормандии, подчеркивал, что монастырские «вилланы постоянно повинны службой» и «обязаны барщиной», которую «не следует забывать». Свои повинности они должны выполнять «без споров и сопротивления».
В поместьях составлялись описи тяглых наделов и повинностей крепостных. В монастырских поместьях (манорах) Англии XIII в. такие описи (экстенты) стали массовым явлением, они играли роль юридического документа крепостничества, вилланства. Для новых поколений крепостных эти регламенты были «седой стариной», обладающей непререкаемым авторитетом. Они санкционировали
бесправие, являясь фактором эксплуатации, организации произ водства. Вместе с тем многие повинности передавались на усмот рение лорда.
Поместной управленческой мысли были свойственны натураль но-хозяйственные черты. Хотя английские лорды торговали хлебом, овсом, ячменем, овечьей шерстью, в организации производства они ориентировались на натуральное хозяйство. Взимались самые разнообразные натуральные оброки, да и виды барщины были очень многочисленны. Тем самым достигалось самообеспечение манора множеством видов продукции, в том числе изделиями из железа.
В XIV—XV вв. во всей Западной Европе наблюдался массовый переход от барщинной к оброчной системе. Исчезли некоторые элементы личного крепостничества. Возникла проблема более полного использования поземельной зависимости и преимуществ феодального поместья.
Своеобразие управленческой мысли западного средневековья сказывалось также в социально-экономической политике королей. Она опиралась на сеньориальную систему и служила ей. Эконо мическая роль государства возросла. Хозяйственное законодатель ство королей, герцогов и князей начинало играть важную роль в развитии феодальной экономики. Предпринимались хозяйствен ные реформы, которые были вызваны противоречиями феодального режима. С первого взгляда королевская политика кажется бес системной, поскольку сводилась к эпизодическому вмешательству в хозяйственную жизнь, часто вредному для нее. Так, французские короли из династии Капетингов (987—1328) издавали десятки ордонансов, регулирующих развитие торговли и промышленности, ввоз и вывоз товаров, деятельность ростовщиков и иностранных купцов, сбор пошлин и налогов, потребление предметов роскоши и даже количество блюд обеда в обычные и постные дни. Темой королевского законодательства также были ограбление и изгнание евреев.
Однако в этом хаосе мер и приказаний прослеживается опреде ленная закономерность. Фискальные повинности были экономи ческой необходимостью, ибо наличие финансовой базы являлось непременным условием самого существования централизованного государства. Запреты горожанам владеть экипажами или носить одежду, отороченную горностаем, представляли собой попытку отстоять монополию феодалов на предметы роскоши и социальные привилегии.
С конца XI в. начался экономический подъем западноевро пейских городов. Это внесло много новых моментов в развитие управленческой мысли, в которой произошел, можно сказать своего рода переворот. Впервые управленческая мысль освобожда ется в значительной мере от натурально-хозяйственной ориентации и признает приоритет товарного производства. Возникновение городов в новом качестве привело к разработке специальной от расли права — городского права, где предметом забот в большинстве статей была мировая торговля, осуществляемая на территории западноевропейских городов. В XII—XIII вв. развернулись «ком мунальные революции» под знаменем свободы. Возникли коммуны в Италии, Франции, Нидерландах, вольные и имперские города Германии. В Германии получил признание принцип, согласно которому «городской воздух делает свободным человека», прожив шего один год и один день на городской территории.
В ходе «коммунальных революций» формировались ремеслен ные цехи, которые тоже внесли новые моменты в управленческую мысль средневековья. Они возрождали общинные традиции, цент ральным пунктом цеховой системы стало «равное участие каждого ее члена в пользовании всеми обеспеченными за цехом привилеги ями и доходами». Но эти традиции действовали лишь среди мас теров. Ученики и подмастерья находились в подчинении у хозяев мастерских. Цеховой эгалитаризм породил сложную регламента цию производства и сбыта, ученичества и найма подмастерьев. Принцип принудительного членства применялся неукоснительно. Первоначально цехи вели борьбу с крепостничеством, но в XIV-XV вв. они не принимают крепостных крестьян в свой состав. Вместе с тем эгалитаризм был непоследовательным. С середины XIV в. проявляются прокапиталистические тенденции (в ярмароч ной торговле, эксплуатации «вечных подмастерьев» и т. д.).
Юридическим закреплением успехов горожан в борьбе с фео далами за свою самостоятельность стало так называемое магде-бургское право, сложившееся в одноименном немецком городе в XIII в. Особое место в нем занимали нормы, регулировавшие торговлю и ремесла, деятельность цехов и купеческих гильдий, порядок налогообложения. Магдебургское право предоставляло городу самоуправление и собственный суд, право земельной собст венности и освобождение от большей части феодальных повиннос тей. Затем — с XIV в. — оно было воспринято многими городами Восточной Германии, Восточной Пруссии, Силезии, Чехии, Венг рии, Польши и Литвы, а позже — с XVI в. — распространилось в Галиции и Белоруссии. Специфические вопросы организации товарного производства мало освещались в источниках по ИУМ западного средневековья. Правда, велись поиски справедливой цены, но это не означало научного анализа товарного производства. Сказывалось давление натурального хозяйства. Исключением был «Трактат о происхож дении, природе, юридическом основании и изменении денег», написанный (видимо, позже 1360) во Франции Никола Оремом (Оресмом) (ок. 1323—1382). В этой работе анализировалось проис хождение денег и утверждалось, что они возникли в результате соглашения людей, когда обнаружились неудобства прямого товарообмена. В качестве денег стали функционировать золото и серебро, поскольку они при малом объеме содержат большую стоимость, к тому же они транспортабельны. Так, по мысли Орема, возник «искусственный инструмент, изобретенный для облегчения обмена естественного богатства», причем сами деньги относились автором к разряду искусственного богатства. Никола Орем являлся одним из первых представителей металлистической теории денег. Раскрытие общественной природы денег, анализ форм стоимости оставались для него недоступными. Однако важно то, что золото и серебро трактовались им на домонетной стадии как обычные товары, которые лишь постепенно приоб рели привилегии денежного металла.
При трактовке функционирования денег Никола Орем выска зал новые, прогрессивные идеи, смело выступил против порчи монеты королями, квалифицируя это как худший вид ростовщи чества, достойный «тирана, а не государя». Он подчеркивал, что деньги не принадлежат королю, хотя и чеканятся с его портрета ми. Деньги «реально принадлежат тем, кто владеет естественным богатством». Однако, понижая содержание металла в монете, да еще под предлогом того, что это «необходимо для общего благо получия», король присваивал имущество своих подданных. Орем писал, что порча монеты подрывает торговлю и кредит, обесцени вает доходы короля и знати, годовые пенсии, вклады и долги.
Как видим, Никола Орем высказывал реалистические идеи, когда доказывал бессилие королей перед рыночной стихией. Он отметил наличие объективных закономерностей в денежном обра щении, хотя и не мог раскрыть их. Опасаясь обесценения оброков, Пенсий и окладов, Орем обнаружил свою классовую позицию как защитник интересов феодалов.
Сохранились сведения и об управленческих идеях, содержав шихся в различного рода ересях, авторами которых были предста вители народных масс. Распространение ересей было неизбежным, поскольку католическая церковь стояла на страже феодального режима, оправдывая феодальную эксплуатацию. В виде мистики, ереси, восстания революционная оппозиция феодальному строю проходит через все средневековье, хотя в городах — часто лишь как оппозиция «церковному феодализму». Об этом свидетельству ют выступления Арнольда Брешианского (Италия), альбигойцев (южная Франция), Уиклифа (Англия), Гуса и чашников (Чехия). Но когда в движении участвовали городские низы и крестьяне и дело доходило до восстаний, выдвигались требования восста новления раннехристианского строя. При этом из «равенства сынов божиих» выводилось «гражданское равенство и уже тогда отчасти даже равенство имуществ. Уравнение дворянства с кресть янами, патрициев и привилегированных горожан с плебеями, отмена барщины, оброков, налогов, привилегий и уничтожение по крайней мере наиболее кричащих имущественных различий — вот те требования, которые выдвигались с большей или меньшей определенностью».
Конечно, ереси были весьма разнородны, но неизменно со держали антифеодальный элемент. Так, в Византии VIII в. развер нулось иконоборческое движение, которое не сводилось только к распре между императором и церковниками. В нем отразились и антифеодальные настроения народных масс. В середине XI в. монах Арнольд обличал в своих проповедях (в Милане) обогаще ние и роскошь церковников, находя отклик в сердцах горожан. В начале XIII в. популярной в Италии стала ересь катаров (чистых), требовавших возврата к принципам «евангельской бедности». Эта ересь проникла и в города южной Франции, где катары (или альби гойцы) вслед за манихеями, павликанами, богомилами отрицали видимый мир со всеми его богатствами, роскошью, нищетой, стра даниями. Он клеймился как порождение дьявола. Движение при обрело столь опасный для церкви характер, что в 1208—1216 гг. папа Иннокентий III объявил крестовый поход против альбигойцев, сопровождавшийся жестокими погромами.
Более отчетливо социально-экономические чаяния народных масс отразились в требованиях крестьянских восстаний. Так, на территории Саксонии в 841—842 гг. возникло восстание «детей древнего закона» (Стеллинга) под лозунгом возврата к свободной общине, ее старинным обычаям. Оно явилось протестом крестьян против феодализма, насаждаемого франкскими королями. В период классического средневековья по Западной Европе прокатилась широкая волна крестьянских восстаний, которые имели большое историческое значение. К ним прежде всего относится восстание1304—1307 гг. в северо-западной Италии под руководством Дольчино (беглого послушника францисканского монастыря). Он пропо ведовал общность имущества, отказ от частной собственности, поскольку она и обогащение отдельных лиц являются первопри чиной всех бедствий. Однако восстание было подавлено в резуль тате крестового похода, организованного папой Климентом V, а Дольчино — казнен.
Знаменитая Жакерия пронеслась в 1358 г. по территории Фран ции, как ураган. Это восстание крестьян возглавлял Гильом Каль. Оно носило антифеодальный характер, сопровождалось избиением дворян, разгромом их замков, сожжением сеньориальных доку ментов, в которых фиксировались повинности сервов и вилланов.
Восстание английских крестьян под руководством кровельщика Уота Тайлера (1381) особенно примечательно тем, что были выдви нуты две программы антифеодального характера. Майл-Эндская программа, представленная королю Ричарду II, предусматривала отмену крепостничества, барщины и установление земельной ренты в 4 пенса с акра. К этому добавлялось провозглашение свободы торговли и амнистирование повстанцев. Смитфилдская программа была выдвинута крестьянами Кента и не ставила задачи ликвида ции крепостничества (поскольку они были лично свободными). Зато она требовала раздела церковных земель, возврата деревням общинных земель (захваченных лордами), уравнения сословий в правах, отмены «рабочего законодательства». В ходе восстания крестьяне громили маноры и монастыри, сжигали манориальные документы. Все это свидетельствует об антифеодальных и общин ных чаяниях английского крестьянства XIV в. Идеологом движе ния был проповедник Джон Болл, осуждавший крепостничество и привилегии лордов, ратовавший даже за общность имущества. Доказывая бесполезность дворянства, Болл задавал слушателям знаменитый вопрос: «Когда Адам пахал и Ева пряла, где был дворянин?»
К 1549 г. относится восстание английских крестьян под руко водством Роберта Кета. Их программа из 29 пунктов требовала ликвидации остатков крепостничества и манориальных судов, снижения налогов, запрета переводить фригольды (свободные Держания) в копигольды (оброчные), отмены огораживаний и за прета лордам пользоваться общинной землей.
На фоне идеологической борьбы различных классов и сосло вий в Западной Европе продолжали выходить трактаты в стиле полицейского управления, но одновременно зарождалось свободо любивое цивилизованное предпринимательство, характеристики которого будут рассмотрены в следующем разделе.
3.4. ИСТОКИ И ИСТОЧНИКИ ИУМ В XVIII-XIXbb.
В трактатах зарубежных ученых XVIII в. продолжала пропа гандироваться модель управления полицейским государством. Из полицеистов наиболее известными были француз Де ла Map и немцы Г. Юсти и И. Зонненфельс. В своих работах эти авторы по-прежнему отстаивали приоритет государства в управлении всеми отраслями народного хозяйства и в связи с этим выявляли причины и сущность благосостояния и безопасности государства, а также функции государственного управления и мероприятия по повышению благосостояния и обеспечению безопасности государства.
Автор наиболее известного и обширного (более 2500 страниц в русском переводе 1772 г.) трактата Г. Юсти [7] полагал, напри мер, что причины или факторы благосостояния лежат в естествен ных и экономических условиях государства, а также в духовном развитии его граждан. Следовательно, на это и должна быть обра щена прежде всего деятельность государства (точнее, внимание его правительства). Исходя из этого, Юсти в первых 3 частях сво его трактата предлагает меры по приспособлению земной поверх ности к проведению каналов, строительству плотин, развитию лесного хозяйства, хлебопашества, скотоводства и др., по увели чению населения государства, по строительству дорог и развитию транспортных средств (часть I); меры по основанию различных промыслов, «рукодельных и заводских работ», по управлению сельским хозяйством, ремеслами, торговлей; рассуждает о деньгах, ценообразовании и финансовом «попечении народных промыслов» (часть II); оценивает связь науки с благосостоянием государства; характеризует «споспешествующие приращению наук учрежде ния»; предлагает меры по воспитанию и образованию детей и т. д. (часть III). Эти вопросы составляют, по выражению Юсти, «умоз рительное познание» науки благочиния. А для практического их использования необходима еще часть IV — «деятельная», в которую Юсти включает вопросы исполнения и управления государствен ным благочинием и благоустройством. В этой части излагаются требования к соответствующему законодательству, вопросы органи зации наблюдения за исполнением законов благочиния, организа ции «управления благочинных дел», организации административных органов и их функций. В последней четверти XVIII в. в большинстве европейских стран, наиболее развитых в экономическом отношении, начался активный распад феодализма. Причин для этого было много: про исходили разделение общественного труда и бурный рост произво дительности труда; укреплялись крупные города и возникали новые, как центры ремесла и торговли; естественные и общественные науки (философия, политическая экономия, право, социология) достигли значительных успехов; росла грамотность и образован ность населения в странах. Однако среди многих факторов основ ным был тот, который постепенно, но верно переводил акцент в мышлении занятых в общественном производстве граждан с парадигмы «эффективная торговля» на парадигму «эффективное производство». Речь идет о развитии городов. Именно в городах внедрялись технические открытия и рождались различные формы предпринимательства, ликвидировалась безграмотность, сюда из сел перемещался центр тяжести ремесленного труда, здесь появ лялись специальные коммерческие и технические школы, развива лось самоуправление и утилизировалось римское право. В городах Англии, Германии, Франции, Италии, скандинавских странах, России в Средние века появились и стали мощной политической, экономической и общекультурной силой объединения торговых людей — купеческие ассоциации, общества, гильдии, которые все больше стали осознавать выгоду инвестиций в производство. При чем их деятельность простиралась и на территории других стран, таким образом, наметилась первая волна глобализации обществен ного производства.
Приведем пример из истории итальянских торговцев, ссылаясь на исследования виднейшего русского ученого А.К. Дживегелова (1875—1952). В работе «Средневековые города в Западной Европе» он писал о том, что объединения итальянских торговцев в форме торговых обществ «имелись во всех крупных итальянских городах — в Венеции, Генуе, Пизе, Флоренции, Милане, Риме, Лукке, Сиене и др. Итальянские торговые общества приобрели огромное влияние во всей Европе; благодаря их организации и большим капиталам их операции очень быстро достигли колоссальных размеров; у них появились конторы в главнейших европейских торговых центрах; благодаря им впервые были разрушены догмы канонического права, запрещавшего так называемую лихву (usura), ибо они не ограничивались торговлей в буквальном смысле слова и много пользовались кредитными сделками для увеличения своих доходов; благодаря им же Европа впервые узнала широкий кредит». Одновременно в городах, где скапливались сельские ремес ленники, создавались и усиливали свои позиции ремесленные корпорации, которые к концу XVIII в. имели уже 1000-летнюю историю, начиная с первой корпорации рыболовов г. Равенна (Италия), упоминаемой в документах VIII в. и сохранившей во многом традиции первых корпораций Римской империи. Из дру гих наиболее древних крупных ремесленных корпораций чаще всего упоминаются в документах по истории городов Парижский цех свечников, учрежденный в 1061 г., вормский цех рыболовов (Германия, 1106), цех сапожников Вюрцбурга (1128), корпорация ткачей постельного тика г. Кельна (1149), цех мясников и пекарей г. Гагенау (1164), корпорация токарей г. Кельна (1178). Средне вековые ремесленные корпорации и цехи исторически стремились к полной автономности от влияния на их деятельность городских властей и даже от влияния крупного капитала, а тем более от сли яния с ним, оставаясь независимыми и даже «противными духу крупного производства». В средневековой цеховой организации была исключена сама возможность появления крупного капитала. Полицейский дух управления цеховым производством сохранялся в том, что большая часть постановлений цеховых статутов была направлена на то, чтобы воспрепятствовать более предприимчи вому мастеру расширить свое производство. У мастера должна была быть только одна мастерская, нередко определялось даже количество изделий, которое могло быть выработано в известный промежуток времени; запрещалось заводить такое дело, которого мастер не понимает, и вести его исключительно при помощи под мастерьев, продавать товары, в изготовлении которых он сам не принимал участие. Преследовалась реклама, ограничивалось число витрин (только одно окно цеха), а также численность учеников и подмастерьев. Если же в какой-либо мастерской производство некоей продукции увеличивалось настолько, что уничтожало кон курентов, а затем из-за монополии приводило к повышению цен на эту продукцию, то такого мастера немедленно «приводили в норму», определяя количество товара, которое он мог ежегодно производить. Это очень сильно напоминало принцип справедливой цены, действовавший в торговом мире, в ассоциациях торговцев. Ремесленная корпорация или цех стремились уравнять условия производства для своих членов. Ни один мастер не должен был получить возможность производить больше, чем его коллеги.
Ситуация стала резко меняться в XVIII в. Если в Средние века ремесленные корпорации довольствовались ограниченным капи талом, то теперь они вынуждены были либо объединяться с крупнымторговым капиталом, искавшим себе место приложения, либо уходить с мировой сцены как социальный институт, который состоянии конкурировать с зарождающейся крупной промыш ленностью. По мнению историков управленческой мысли, именно в этот период (конец XVIII — начало XIX в.) стали зарождаться истоки современного менеджмента, в основном там, где началась промышленная революция, — в Англии и Шотландии, где появи лись одни из первых трактатов по управлению. Труды ученых и практиков управления содержали не только обобщения прош лого опыта в управлении, но и оригинальные управленческие мысли и идеи, результаты интересных оригинальных управленческих экс периментов, рекомендации по реализации новых возможностей и устранению недостатков прошлого, препятствующих наметив шемуся переходу в новую бизнес-среду. Во всемирную историю управленческой мысли вошли Р. Кантильон, А. Смит, Ж.-Б. Сэй, М. Сперанский, Р. Оуэн, Э. Юр, Ч. Бэббидж, И. Платонов, Л. фон Штейн и многие другие ученые, профессора и практики управле ния, представлявшие разные страны, науки и профессии и спо собствовавшие становлению менеджмента как науки.
Каждый из ученых писал в первую очередь о национальных проблемах в области политики, экономики, финансов, социаль ной жизни, государственного управления. Вскоре революционные идеи и мысли английских классиков политической экономии рас пространились в другие страны. Например, во Франции появля ется трактат праотца буржуазной политэкономии П. Буагильбера «Подробное описание положения Франции, причины падения ее благосостояния и простые способы восстановления, или Как за один месяц доставить королю все деньги, в которых он нуждается, и обогатить все население» (1696), послуживший примером для названия трактатов последующих поколений. Следует отметить, что все авторы эпохи промышленной революции и более поздних периодов учитывали результаты и последствия объективного про цесса, начавшегося в Великобритании, который наряду с порож дением новой научно-практической управленческой литературы Утвердил во всех странах устойчивые позиции нового социального сословия — предпринимателей, интересы которого в первую оче-редь и отражались в этой литературе.
Именно в это время представители общественных наук сформу-лировали метод классической политической экономии (У. Петти, А. Смит и Д. Рикардо), учение о государстве как союзе людей под юридическими нормами (И. Кант), принципы анализа частной собственности (Д. Локк), теорию разделения властей (Д. Локк и Ш. Монтескье); ими была обоснована свобода внешней и внут ренней торговли (Д. Норс), учение об общественном договоре (Ж.-Ж. Руссо).
Главным достижением общественной мысли было осознание роли труда в развитии общества и перенесение акцента из сферы обращения в сферу производства. Существенным вкладом в генезис научного управления был тезис, сформулированный творцами классической политической экономии о том, что «благополучие и безопасность граждан государства» (что до конца XVIII в. оста валось миссией управления хозяйством государств) имеет своим источником не торговлю, а производство, и именно на исследова ние проблем организации производства надо направить усилия исследователей общественных наук.
Благодаря этим достижениям уже в начале XIX в. были зало жены и необходимые условия эволюции управленческой мысли. Нельзя сказать, что теоретические концепции управления, в соб ственном смысле этого слова, были заложены в трудах указанных авторов, а также ученых более поздних периодов, однако «про цесс пошел» благодаря развитию научных основ управленческой науки и развитию прикладных наук. С увеличением масштабов производства, внутренней и внешней торговли, со строительством крупных предприятий и железных дорог и т. п. возрастала также потребность в организации эффективного производства, в коор динации людских и иных ресурсов с целью решения новых задач. Таким образом, возросла потребность в управлении нового каче ства. Именно в это время и вышел на сцену менеджмент. До сих пор мы употребляли только термин «управление», характеризуя же развитие управленческой мысли в работах конца XVIII в. и более поздних периодов, будем добавлять термин «менеджмент», выде ляющий по контексту объект управления в форме частного хозяй ства, а часто и как синоним термина «управление».
Среди «лидеров» в развитии ИУМ в изучаемый период были экономисты и правоведы. Представители классической полити ческой экономии изучали и описывали управление производством, формулировали некоторые концептуальные идеи управления, в том числе функции управления и результаты приложения эко номической теории. А. Смит и А. Тюрго подчеркивали своего рода разделение властей в организации, выделяя понятия «владение» и «управление», изучали различия в функциях собственников и управленцев, не говоря уже о том, что выявили заметный рост числа управленцев и зачатки формирования сословия управленцев (менеджеров). Предвидя этот рост, экономисты начали первыми писать об этом новом сословии менеджеров, обсуждая цели и на значение их деятельности, их функции и обязанности, социальную ответственность менеджеров.
Исследователи деятельности предпринимательских организа ций, руководствуясь целью повышения эффективности производ ства и приматом производственной деятельности, очень скоро (существенно раньше Ф. Тейлора) пришли к мысли об организа ции научно обоснованных экспериментов при изучении проблем рационального управления трудом, управления человеком и орга низацией в целом. В частности, уже в XVIII в. проводились спе циальные наблюдения за людьми в процессе выполнения ими разного рода работ, ставились эксперименты для решения про блемы «время и рабочие движения». Среди исследователей особо следует отметить Ч. Бэббиджа, более известного в мире как созда теля первой в мире цифровой вычислительной машины. В ИУМ он вошел как автор идеи и экспериментов по разделению труда в производственной и управленческой деятельности.
Представители правовой науки, основным среди которых явля ется Лоренц фон Штейн, также внесли большой вклад в ИУМ. Характеристика работ экономистов и представителей других сфер деятельности, приведенная в следующем разделе, позволяет проана лизировать управленческие вопросы, которые волновали идеологов зарождающегося сословия.
3.5. ИДЕИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ
В позднее средневековье появился трактат «Опыт о природе тор говли вообще», автором которого был всемирно известный ученый, Родоначальник концепции предпринимательства Р. Кантильон (1680-1734). Он родился в Ирландии, долго жил во Франции, говорил на многих языках, а свой единственный труд написал на английском. Купец и банкир Р. Кантильон, очевидно, хорошо изучил природу и организацию торговли, о чем и написал в трак тате. Иначе чем объяснить, что «Опыт» Катильона, сочиненный в 20-е годы XVIII в., был издан впервые после его смерти — в 1755 г. проанализировав вслед за Ж. Боденом причины «революции цен» Европе, Р. Кантильон блестяще решил острую для своего времени теоретическую проблему, показав, каким образом и в какой пропорции рост денежной массы приводит к росту цен. Уже только поэтому труд Кантильона и его автор заслужили право быть вне сенными в скрижали мировой экономической мысли. Но порази тельно другое.
В «Опыте о природе торговли» Р. Кантильон, помимо основной темы своего сочинения, коснулся целого ряда попутных вопросов в том числе о природе предпринимательских функций, положив тем самым начало (это выяснилось намного позднее) истории концепций предпринимательства. «Он старался показать, что это за тип экономического поведения, каковы его признаки, а следовательно, функции, в чем отличие предпринимательства от рутинной хозяйственной практики и др. При этом как бы слу чайно, мимоходом ирландский экономист сформулировал идею о том, что в деятельности предпринимателя присутствуют две относительно самостоятельные функции: функция капиталиста и функция управленца, т. е. человека, принимающего окончательные решения, или, по-современному, функции собственника средств производства (капитала) и менеджера» [12. С. 27—28].
Это было написано в ту историческую пору, когда ни о каком разделении предпринимательских функций не было речи, когда еще целых два с лишним века в самой Британии превалирующей формой капиталистических предприятий оставалась семейная фирма, наделенная правами собственности на капитал и управле ние им. Удивительно провиденческая идея, намного опередившая свое время! Не потому ли современниками Р. Кантильона она была воспринята как лингвистический пассаж, как утопия, не связанная с земными реалиями, или как плохо продуманная идея.
В науке странности, алогизмы — частое явление. Так, гени альнейший экономист всех времен и народов Адам Смит, книга которого «Исследование о природе и причинах богатства наро дов» (1776) увидела свет через полвека и который хорошо знал труд Кантильона, не зацепился за гениальную догадку предшест венника. Может быть, потому, что у Кантильона под предпри нимательством подразумевается лишь один его вид — торговое предпринимательство, которое осуществлялось в то время в обще принятой политике меркантилизма и стало объектом жесточайшей критики А. Смита.
Как бы то ни было, А. Смит, широко употреблял понятие «undertaker» в том же значении, что и французы — понятие «enterpreneur», т. е. «предприниматель» в смысле «собственник предприятия», не выделяя его управленческую функцию. Конеч но, нельзя сказать, что А. Смит и его ближайшие последователи не понимали значения управленческой функции предпринимателя - Скорее всего, понимали, но не признавали. Все это дало повод М. Блаугу упрекнуть экономистов классической школы полит экономии в «неспособности... выделить особый характер предпри нимательской функции». Едва ли этот упрек абсолютно справедлив, но для нас важно подчеркнуть: Р. Кантильон прекрасно понимал особую роль предпринимательской функции управления своим делом, которая наряду с готовностью взять на себя риск (выде ленный Кантильоном важный признак предпринимательства) является необходимой предпосылкой для достижения успехов в частнохозяйственной деятельности. Несмотря на то что фран цузский мыслитель Ж.Б. Сэй, выдающийся толкователь А. Смита, еще в начале XIX в. вслед за Р. Кантильоном четко разделил функции предпринимателя (особенно в той части своего «Трактата о политической экономии», где он обосновывает теорию прибыли), классическая политическая экономия (в том числе и К. Маркс) не замечала различных функций предпринимателя («сливала воедино» эти функции, как замечает М. Блауг). А между тем промыш ленная революция, начавшаяся в Англии в 70-е годы XVIII в. (и закончившаяся в 30-е годы XIX в.), вызвала к жизни крупные капиталистические предприятия, а вместе с этим породила совер шенно новый социальный институт — предпринимателей-управ ленцев (менеджеров). Появилась совершенно новая разновидность предпринимательства — интрапренерство, т. е. предприниматель ская деятельность внутри большой фирмы.
Из глубокой догадки Р. Кантильона практически мог следовать вывод (сам Кантильон об этом не писал) о возможности двух типов предпринимательства и предпринимателей: а) со слившимися функциями; б) с раздельными функциями. Из последнего обсто ятельства Ж.Б. Сэй вывел свою знаменитую теорию о двух видах капиталистической прибыли: это 1) ссудный процент (который поступает собственнику капитала) и 2) предпринимательский Доход (ему же, но теперь уже как руководителю предприятия). Согласно Ж.Б. Сэю, предприниматель является носителем нового типа экономического поведения, ибо предприниматель всегда заряжен на реформы, инновации (эту идею впоследствии, уже в XX в., разовьет Й. Шумпетер); именно ему принадлежит лиди рующая роль в распределении национальных богатств.
Открыв феномен предпринимательства, Ж.Б. Сэй доказал не только оптимальность данной формы хозяйствования, обеспечива ющей рыночное равновесие (т. е. когда совокупный спрос всегда в условиях рынка равен совокупному предложению), но и про дуктивность обоих типов предпринимательства, т. е. капитализма. Логически продолжая мысль Ж..Б. Сэя (что и было сделано впоследствии), нельзя было не прийти к выводу о том, что рынок т. е. капитализм, — это отнюдь не скованная закономерностями однообразная система, обязательная для всего мироздания, как это представляли теоретики классической школы политэкономии начиная от А. Смита и Д. Рикардо, включая Маркса (и не закан чивая им). В том-то и дело, что капитализм — разный. У него могут быть свои особенности, своеобразие, отличительные черты вызванные национальными особенностями той или иной страны, менталитетом тех или иных народов. Именно этим, как оказалось впоследствии, объясняется необычайная «живучесть» рынка, неис черпаемый источник его самодвижения, ресурс самодостаточности.
Есть капитализм англосаксонского типа, базирующийся на идеологии индивидуального успеха. Есть капитализм славяно-азиатского типа, основой которого являются предприятия семей ного типа. Так было в России до 1917 г., таково предприниматель ство и по сию пору в Японии, Южной Корее и некоторых других странах, где зачастую гигантские по масштабам и числу работни ков корпорации строят свою деятельность в виде коллективной работы одной, неразделенной, дружно спаянной семьи. В резуль тате работники одной фирмы относятся друг к другу как к членам семьи, у них развита фанатичная преданность фирме, все носят (с гордостью!) единую для фирмы униформу, фирменные знаки отличия, вместе проводят отдых и т. д. И это не дань пустой фор мальности, это нравственно-этическая норма производственных отношений, ставшая в итоге важнейшей ценностью многих орга низаций, элементом корпоративной культуры.
3.6. КЛАССИКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ ОБ УПРАВЛЕНИИ (XVIII-XIXbb.)
Остановимся на некоторых проблемах, аспектах и элементах систем управления, которые были предметом размышления клас сиков политической экономии XVIII-XIX вв. Многие из них, ис следуя политэкономические аспекты зарождающегося в обществе класса менеджеров, прежде чем высказать какие-либо концепту альные утверждения об управлении в целом, пытались выявить такие характеристики и качества людей, которые соответствуют, по их мнению, понятиям «хороший управляющий», «хороший менеджер» или «хороший предприниматель». В этом проявилась преемственность проблем кадров руководителей — требований к ним, их личных и деловых качеств и функций, — постановку разрешение которых мы обнаружили еще в трактатах древних мыслителей и государственных деятелей, а затем в работах практи ческих деятелей, философов и юристов Средневековья. Например, в 1835 г. С. Ньюмен в работе «Элементы политической экономии» писал: «Чтобы быть хорошим предпринимателем, надо обладать рядом качеств, редко сочетающихся в одном человеке: он должен обладать необычайно сильным даром предвидения и одновременно практической расчетливостью, чтобы его хорошие планы сверша лись. Он должен проявлять упорство и постоянство намерений в процессе реализации планов. От него часто требуется властво вать над другими и направлять усилия других. А для того, чтобы все это вместе работало, он должен быть и осмотрительным, и решительным. От него также требуется умение успешно управлять разными отраслями производства, обладать глубокими знаниями как об общем состоянии дел в мире, так и о деталях в области найма работников и получения прибыли».
Приведенный выше перечень квалификационных требований к менеджеру значительно расширяет скромный список А. Смита, который в свое время в трактате «Исследование о природе и при чинах богатства народов» (1776) сформулировал 3 важнейших ка чества менеджера: «порядок, экономия и внимание». Дж. Милль в 1826 г. в работе «Элементы политической экономии» добавил к списку еще едва важных качества: «честность и усердие». Много позже А. Маршалл в работе «Элементы экономики промышлен ности» (1892) в качестве характеристик менеджера высокой квалификации добавил «самоуверенность и готовность быстро реагировать на изменения окружающей среды».
Переходя к характеристике концептуальных основ управления, начнем с того, что многие классические экономисты уже тогда различали функции менеджера и функции организации. При этом каждый из них часто выделял какую-то одну функцию в качестве важнейшей. Например, уже в 1770 г. А.Р.Ж. Тюрго в трактате «Раз мышления о создании и распределении богатств» обстоятельно обсуждал проблему функций управляющего, делая акцент на функ циях руководства и контроля на примере управления земледель ческих предприятий. Затем Ж. Б. Сэй в «Трактате политической экономии» (1803) подчеркивал важность функции планирования
Деятельности менеджера. В конце XIX в. Р. Боукер в работе «Экономика для народа» (1886) выделил функции организации:
Руководства как наиболее важные в деятельности менеджера. Среди всех авторов, занимавшихся исследованиями функций управления, как обособившихся видов управленческой деятель ности, выделялся упомянутый С. Ньюмен, который подчеркивал важность комплексности функций, утверждая, что важнейшими функциями менеджера являются планирование, организация и руководство различными процессами производства. Л. Лафлин в трактате «Элементы политической экономии», опубликованном в 1896 г., так писал о функциях управления в терминах специфи ческих обязанностей менеджера: «Менеджер — это тот, кто выби рает место для фабрики, управляет финансами, покупает сырье и продает продукт, кто имеет дела с рабочими, распределяя их задания и оценивая их труд, кто следит за рынком, зная, когда продавать, а когда придерживать товар, кто удачно узнает, что покупатели действительно хотят, и меняет характер своего товара в соответствии с этими желаниями... В общем, — это редкий зверь».
Упомянутые авторы и их работы, в сущности, представляют собой первые попытки выделить функции управления производ ством как предмет зарождающейся теории управления. Фактически был заложен фундамент для исследований А. Файоля и других уче ных, творивших полвека спустя. Следует отметить, что актуализация функций управления осуществлялась авторами сугубо с полит-экономической или хозяйственной точки зрения. Но параллельно ученые-правоведы вели исследования функций управления в рам ках концепции разделения властей, результаты которых имели иное научное обоснование.
Была еще одна проблема управления, которая привлекала вни мание классиков политической экономии. Речь идет о проблеме «движения (рабочие операции) и время». При упоминании резуль татов исследований в данной области чаще всего говорят, что это продукт эпохи Ф. Тейлора и Гилбретов (начало XX в.). Иногда вспоминают и добавляют к ним и открытия Ч. Бэббиджа (1832). Однако еще А. Смит посвятил почти всю первую главу своего трактата описанию результатов специальных наблюдений, сход ных с наблюдениями и экспериментами Бэббиджа. Более того, за 6 лет до Бэббиджа Дж. Милль выделил проблему движения и вре мени как специальный вид исследований и научных наблюдений, о чем писал в упомянутой работе следующее: «Обнаружилось, что деятельность человека может быть разложена на самые простые элементы. Человек не занимается ничем, кроме как производством движений. Операции (движения), которые мы сначала производим медленно, выполняются со все большей скоростью через повто рения. Повторение операций, осуществляемых с самой большой Среди всех авторов, занимавшихся исследованиями функций управления, как обособившихся видов управленческой деятель ности, выделялся упомянутый С. Ньюмен, который подчеркивал важность комплексности функций, утверждая, что важнейшими функциями менеджера являются планирование, организация и руководство различными процессами производства. Л. Лафлин в трактате «Элементы политической экономии», опубликованном в 1896 г., так писал о функциях управления в терминах специфи ческих обязанностей менеджера: «Менеджер — это тот, кто выби рает место для фабрики, управляет финансами, покупает сырье и продает продукт, кто имеет дела с рабочими, распределяя их задания и оценивая их труд, кто следит за рынком, зная, когда продавать, а когда придерживать товар, кто удачно узнает, что покупатели действительно хотят, и меняет характер своего товара в соответствии с этими желаниями... В общем, — это редкий зверь».
Упомянутые авторы и их работы, в сущности, представляют собой первые попытки выделить функции управления производ ством как предмет зарождающейся теории управления. Фактически был заложен фундамент для исследований А. Файоля и других уче ных, творивших полвека спустя. Следует отметить, что актуализация функций управления осуществлялась авторами сугубо с полит-экономической или хозяйственной точки зрения. Но параллельно ученые-правоведы вели исследования функций управления в рам ках концепции разделения властей, результаты которых имели иное научное обоснование.
Была еще одна проблема управления, которая привлекала вни мание классиков политической экономии. Речь идет о проблеме «движения (рабочие операции) и время». При упоминании резуль татов исследований в данной области чаще всего говорят, что это продукт эпохи Ф. Тейлора и Гилбретов (начало XX в.). Иногда вспоминают и добавляют к ним и открытия Ч. Бэббиджа (1832). Однако еще А. Смит посвятил почти всю первую главу своего трактата описанию результатов специальных наблюдений, сход ных с наблюдениями и экспериментами Бэббиджа. Более того, за 6 лет до Бэббиджа Дж. Милль выделил проблему движения и вре мени как специальный вид исследований и научных наблюдений, о чем писал в упомянутой работе следующее: «Обнаружилось, что деятельность человека может быть разложена на самые простые элементы. Человек не занимается ничем, кроме как производством движений. Операции (движения), которые мы сначала производим медленно, выполняются со все большей скоростью через повто рения. Повторение операций, осуществляемых с самой большой скоростью, должно быть частым. Очевидно, что это не то же самое, что и большое количество различных операций. Человек, который должен производить одну (или несколько) операцию с максимально возможной скоростью, должен ограничить себя выполнением одной (или нескольких). Таким образом, среди всех операций, делающих вклад в производство необходимых человеку ценностей, если человек ограничит себя выполнением малого числа операций, он должен будет их осуществлять с большей ско ростью, причем те из них, что будут повторяться чаще, будут выполняться со все большей корректностью и точностью».
Как видим, среди источников ИУМ существуют первые свиде тельства концептуального отношения к анализу и синтезу челове ческих трудовых операций, что в последующем трансформировалось в исследование проблем выполнения функций менеджеров. Уже сам факт того, что об этом было написано в конце XVIII — начале XIX в. подтверждает возрастающую важность управления произ водством для экономики того времени и одновременно понимания специфичности и сложности менеджмента.
Классические экономисты расходились во мнениях относительно необходимости и возможности успешного разделения функций собственника и управляющего (мастера, директора, менеджера). Например, А. Смит пытался убедить читателей, что в его дни такое разделение функций было уже обычной практикой. Ему вторил А. Тюрго. В то же время Д. Рикардо был абсолютно уверен, что главным фактором эффективного производства является капи тал, а не умения управляющего, даже если он собственник, и потому наемный менеджер не нужен и бесполезен.
О функциях и принципах управления. Из 5 общепризнанных Функций управления — планирование, организация, управление персоналом, руководство и контроль — ряд классических эконо мистов (например, А.Маршалл, Л.Лафлин) признавали самой важной — планирование. Л. Лафлин в упомянутой работе даже пытался аргументировать это следующим образом: «Тот, кто конт ролирует большой капитал, вовлеченный в производство, никогда не должен стоять на одном месте, он должен быть полон новых идей, он должен обладать достаточной властью, предпринимать Усилия к расширению рынка, он должен оценивать возможность внедрения новых изобретений и не должен ошибаться и обманы-аться по поводу их значимости и эффективности».
Среди множества функций управления персоналом по поводу одной из них классические экономисты были единодушны во мнениях, считая ее наиболее важной. Речь идет о специальной подготовке менеджеров. Нельзя сказать, что экономисты проявляли излишний энтузиазм относительно эффективности обучения, но ста рались выделить эту часть работы с персоналом. Так, Э. де Лавелье в «Элементах политической экономии» (1884) писал, что важ нейшая обязанность работодателя заключается в том, чтобы ока зывать помощь неумеющим работникам, инструктировать их. А. Маршалл комментировал эффективность (прибыльность) этого следующим образом: «Если кто-то возьмет на себя труд инвести ровать капитал в развитие умения рабочих, способности и умения станут собственностью рабочего, а следовательно, усилия (затраты) тех, кто помог рабочему, трансформируются в большей части в плюсы инвестора». По этому же вопросу де Лавелье поддержи вал других экономистов XIX в., высказываясь за необходимость хорошего бизнес-обучения, замечая, что первой заботой прави тельства должно быть создание заведений, которые будут школой подготовки хороших промышленных менеджеров.
Организация как функция понималась экономистами очень широко. Одна из трактовок принадлежала В.Б.Денслоу, сформу лированная им работе «Принципы экономической философии общества» (1868): «Подчинение работодателя обществу, а в свою очередь подчинение рабочих работодателю, есть сила, подчиня ющая рабочих идеям удовлетворения потребностей общества. Это есть организация в промышленности».
В работах классических экономистов можно найти рассуждения и о других проблемах управления. Например, вопросы контроля в управлении упоминаются в работах А. Уолкера и В.Б. Денслоу, принципу единоначалия было уделено больше внимания в рабо тах Ф. Боуэна и Р. Боукера. Причем Ф. Боуэн яростно критиковал комитеты управления, когда в своем труде «Американская полити ческая экономия» (1892) писал: «Комитеты управления легендарно некомпетентны и нерадивы, дисгармоничны и неэффективны. Одна голова управляющая, к тому же очень способная, вот что суще ственно необходимо для успеха любого большого предприятия». В поддержку единоначалия А. Маршалл замечал, что даже на ниж нем уровне организации разделение ответственности неразумно, утверждая, что «два человека, разделяющих ответственность ухода за оборудованием (машиной), в итоге следят за ней хуже, чем когда у одного человека в руках управление машиной».
В начале своих рассуждений о функциях управления клас сические экономисты выделяли в основном жесткий контроль как средство предотвращения краж. Однако они довольно скоро переключились на представление о контроле как о средстве предот вращения излишних расходов, причем экономисты об этом стали писать намного раньше, чем это сделали управленцы или теоретики управления. Это не значит, что они совсем забыли про воровство и хищения. Например, Дж. Милль в «Принципах политической экономии» (1848) писал: «Весь труд, расходуемый на наблюдения за тем, как они (английские рабочие) выполняют свои задания, или на проверку того, что в итоге они сделали, целиком изыма ется из реального производства лишь для того, чтобы выполнять вспомогательную функцию, обусловленную не необходимостью вещей, а нечестным поведением людей».
Экономисты были достаточно единодушны в том, что наилуч ший способ контроля — это непосредственное наблюдение мас тером. Хотя, помимо этого, например, Дж. Милль выделял осо бенность и систематичность контроля в случаях корпоративной формы организации. Можно сказать, что приведенные ниже слова Дж. Милля являются первым в ИУМ высказыванием о контроле как системе: «В управлении большими капиталами и большими транзакциями, особенно когда интерес самих управляющих не слишком велик, малые финансовые величины скорее всего не при нимаются в расчет. Они никогда не перевесят затраты, требуемые для контроля за ними. Кредит либеральности недорого можно компенсировать отказом от таких пустяшных забот. Однако малые доходы и малые затраты часто в сумме своей приводят к большим прибылям и большим потерям, к чему капиталист относится чаще всего очень внимательно и расчетливо; а для этого вполне доста точно организовать свой бизнес как систему, которая, будучи жестко контролируемой, исключит всякую возможность осуще ствления привычных ненужных затрат, что обычно свойственно большому предприятию. К сожалению, менеджеры акционерных обществ редко посвящают себя работе в достаточной мере, чтобы проводить в жизнь систему контроля над всеми деталями бизнеса в действующей экономике».
Если и есть тема, по которой сходятся все экономисты, то это принцип специализации и разделения труда. Почти все они от А. Смита до А. Маршалла упражнялись в рассуждениях на эту тему с таким усердием, что нет смысла приводить конкретные цитаты. тем не менее важно заметить, что предметно они рассматривали эту проблему на 3 разных уровнях. Обычно международная торговля считалась следствием развития территориального разделения Руда. Отраслевая специализация компаний называлась организационным разделением труда, а специализация индивидуумов в своей
работе определялась как ремесленное разделение труда (или собст венно разделение труда). Именно последнее представление естест венно перешло в качестве основного содержания приведенной выше концепции движений и времени.
Исследование проблем оплаты труда. Умы классиков полити ческой экономии волновали вопросы систем вознаграждения, справедливой оценки труда, но выводы по этому поводу они делали разные. Так, Т. Мальтус, касаясь мотивации и стимулирования, считал: «что сделано за день, то сделано за день», и любой рабочий мог быть заменен на другого. Де .Лавелье был не согласен с ним, он предлагал следующую иерархическую шкалу распределения и получателей результатов деятельности организаций:
те, кто оставляет себе результат труда;
те, кто имеют долю в прибыли;
те, кому платят в соответствии со сделанной работой;
те, кому платят в соответствии с временем, в течение кото рого они должны работать;
5) рабы, продукт труда которых принадлежит их владельцу.
Многие экономисты XIX в. соглашались с Лавелье в том, что
сдельная оплата может разрешить проблему низкой производи тельности труда. Однако Смит, например, был озабочен тем, что «рабочие, когда им платят за изделие (поштучно), с готовностью увлекаются переработкой, разрушая свое здоровье за несколько лет». Комментируя это беспокойство, Милль указывает, что сдель ная оплата не является единственной системой стимулирования, которая отвечает запросам и управленцев, и рабочих. Он писал: «Следует отметить, что совсем необязательным последствием ак ционерной формы владения является фиксированный заработок высших или низших чинов. Существуют варианты более или менее тесной увязки интересов работников и общего успеха фирмы. Есть целый ряд промежуточных режимов между работой полностью на себя и понедельной, месячной или годовой фиксированной сис темой оплаты».
Как и многие управленческие темы, тема автоматизации труда также привлекала внимание исследователей в связи с проблемой последствия внедрения машин с целью замены ручного труда-Предсказание о возможности негативных социальных последствий было высказано еще за 300 лет до нашей эры, когда Аристотель заметил, что «если орудие сможет выполнять команды рабочего, то ремесло не потребует больше рабочих или хозяев рабов». И в 30-х годах XIX в. в обществе также существуют опасения, что чело век будет полностью замещен машинами. Однако высказывались возражения. Так, С. Ньюмен говорил: «Иногда предполагают, что с появлением машин произойдет полное замещение труда человека. И спрашивают: будет ли результат положительным? Я отвечаю, что такое предположение нереально. Отсюда не следует, что человек должен остаться таким же или его состояние не улуч шиться. Насколько человек будет освобожден от труда для удов летворения своих первичных потребностей, настолько он будет иметь больше свободного времени и устремлений к умственному
труду»-
Подведем итоги и дадим общую оценку управленческого насле дия классических экономистов. На наш взгляд, она тройственна. Во-первых, экономисты обосновали предметную концепцию уп равления, выделив управление как самостоятельную сущность, заслуживающую внимания и изучения. Во-вторых, сам факт того, что они писали об управлении, указывает на рост значимости управ ления для компаний и экономики (в это время разрабатывались концепции собственно управления и проводились соответствующие исследования). В-третьих, их высказывания об управлении спро воцировали дальнейшие размышления и публикации на эту тему ученых и менеджеров, причем и в той, и в другой форме представ ления результатов исследований ощущался еще очень большой потенциал.
Это не значит, конечно, что только политэкономы XVIII—XIX вв. разрабатывали управленческую проблематику. На эту тему писали врачи, промышленники, учителя, юристы, военные деятели. При веденные ниже примеры демонстрируют и иные точки зрения на формирующиеся концептуальные основы управления.
Прежде всего отметим известного теоретика военного дела К. фон Клаузевица, который был прусским генералом, написал много работ о войне и управлении крупными военными подраз делениями и военными баталиями. Поступив на военную службу в 18 лет, он столкнулся с жесткой дисциплиной прусской армии, после чего всю оставшуюся жизнь считал такую дисциплину необ ходимостью в любой организации. Хотя Клаузевиц сам никогда не командовал крупномасштабной военной операцией, все его Работы являются результатами его наблюдений и исследований поведения людей в таких операциях. Несмотря на то, что предмет егo исследований — управление войсками в военное время, Клаузевиц считал, что все его идеи и рекомендации применимы Управлению любой большой организацией в мирное время. Он утверждал, что бизнес — это форма человеческой конкуренции, очень сильно напоминающая военное столкновение.
Клаузевиц известен своими глубокомысленными высказыва ниями о стратегическом управлении. Он рекомендовал тщательное планирование в качестве необходимого средства для управления большой организацией, причем целеполагание ставил на первое место. Он также подчеркивал, что все решения должны быть осно ваны на вероятности событий, а не на логической необходимости, как обычно считалось в его время. Из всех идей Клаузевица, воз можно, самым главным вкладом в теорию и практику управления была и остается его идея о том, что управленцы должны согла шаться с фактом рисков и неопределенности в принятии решений, в связи с этим они должны действовать на основе тщательного анализа и планирования для минимизации этих рисков и неопре деленности.
Предвосхищая Тейлора, Клаузевиц отстаивал точку зрения
о том, что решения необходимо принимать на основе науки, а не
по предчувствию, и управление должно быть основано на анализе,
а не на интуиции.
Отметим также Ч. Дюпина, французского инженера XIX в., который опубликовал много работ о промышленности, труде и богатстве рабочих. Он часто выступал в Академии наук Коро левского института Франции по этим темам, как и по другим чисто научным проблемам в области инженерного дела и математики. В 1816—1820 гг. он проводил исследования английского флота с целью выявить основу его эффективности и перенести опыт Англии во Францию для строительства сильного французского флота. Принципы управления, которые изучил Дюпин и хотел ско пировать у британцев, в основном касались управления людьми и человеческих отношений.
В дальнейшем в своих работах Дюпин проповедовал честность и ответственность в управлении. В частности, это касалось таких вопросов, как своевременный возврат кредитов, поощрение чест ного отношения и добросовестного исполнения договоренностей и соглашений. Эти идеи сегодня общепризнанны, а в 20-е годы XIX в. Дюпин первым выдвинул концепцию честности в бизнесе как фактор эффективного лидерства и управления.
Будучи инженером, Дюпин много сделал в области развития на учных основ механизированного производства. Однако его работы в области управления1 указывают на его научную увлеченность про блемами человеческих отношений, развития человеческого потен циала, вознаграждения рабочих и другими вопросами управления
1 Например, «Dis cours sur le sort des ouvriees» (Paris: Bachelier, Libraine, 1831)-
персоналом, причем в большей степени, чем технической сторо ной производства.
У. Стэнли Джевонс родился в Ливерпуле в 1835 г. В 15 лет он поступил в колледж университета, после окончания которого недолго поработал в метеорологии, затем он решил приобрести более широкое образование. Он начал изучать математику, фило софию, политэкономию в университете, получив по первым двум предметам золотую медаль. В 1865 г. он стал лектором в колледже. В развитие английской экономической мысли У. Джевонс внес, пожалуй, больше духа и дисциплины, присущей чистой науке, чем любой его предшественник. Он не был ни философом-моралистом, ни бросившим бизнес предпринимателем, ни социальным рефор матором. Он был ученым, который пытался выявить общие законо мерности поведения экономических систем с целью регулирова ния этими системами. Его главная работа «Теория политической экономии», опубликованная в 1871 г., содержит ряд интересных мыслей об интенсивности человеческого труда и усталости. В ней, в частности, приведены рассуждения о сложном и простом труде, о зависимости объема выполненной работы от орудий труда и усталости работника.
Интересно, что теоретические идеи и выводы Джевонса были опубликованы незадолго до начала экспериментов Тейлора. Еще в одном умозаключении Джевонс опередил Тейлора: он призывал к кооперации труда и управления. Более того, он пропагандировал производственную кооперацию и партнерство, а также участие работников в разделении прибыли и владении акций, считая это средством сглаживания сословных различий и смягчения давления профсоюзных организаций рабочих.
3.7. Р. ОУЭН И СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ БИЗНЕСА
Одним из первых авторов научного менеджмента можно при знать Р. Оуэна (1771—1856). Он родился в Уэльсе, был сыном бедных родителей, в 9 лет оставил школу и стал учеником в мага зине тканей. В его жизни не было ни университетов, ни путешест вий, детство его было безрадостным. Такая реальность заставила его смотреть на все больше внедряемые машины и на фабрики как на причину страданий рабочего класса. Его сочувствие рабочим было так велико, что он предпринял попытку реально облегчить их положение. Преследуя цель создания «сельского кооператива», Оуэн на собственные средства выкупил обанкротившуюся пря дильную фабрику в г. Нью-Ланарке (Шотландия) и сразу же при ступил к делу, создавая благоприятные условия на рабочих местах своей фабрики.
В начале XIX в. его фабрика была весьма крупным бизнесом, требующим выходящих за пределы потребностей владельцев более мелких предприятий уровня управления и методов производствен ного контроля. После банкротства положение на фабрике было плачевным, и Оуэн первым делом попытался набрать новых ра ботников с целью быстро улучшить качество рабочей силы. Однако на заре промышленной революции кандидаты в наемные работники либо имели небольшой опыт работы с машинами, либо вообще им не обладали. Оуэн обнаружил, что «преобладающее большинство рабочих безынициативны, несдержанны, нечестны и бежали от правды». Ему также пришлось «иметь дело с неради выми аморальными менеджерами, злоупотреблявшими воровством, растратами и пьянством».
Р. Оуэн ввел на своей фабрике новую практику управления. Она включала ежедневный или еженедельный учет запасов сырья, незавершенного производства, готовой продукции. Кроме того, фабрикант ввел систему контроля труда наемных рабочих. По итогам дня на рабочих местах на всеобщее обозрение устанав ливались знаки, соответствовавшие оценке труда работников, — деревянные дощечки разных цветов. Черный цвет означал плохую работу. Учет полученных оценок был вменен в обязанность масте ров и контролеров. Оуэн был фанатиком дисциплины и стремился всеми силами противодействовать зарождающемуся беззаконию, хотя его рабочие отнеслись к нововведениям без энтузиазма.
Тем не менее благодаря стараниям Оуэна Нью-Ланарк пре вратился в привлекательное место, прозванное впоследствии «индустриальным оазисом» в пустынной местности Шотландии. В Нью-Ланарке были запрещены злоупотребления в отношении детского труда, соблюдались законы о детском труде. При фабрике были организованы детские сады для детей рабочих, что позволяло работать обоим родителям, фабрика строила дороги в городе, открывала народные школы, где дети работников фабрики и всего города получали школьное образование.
Оуэн выступал за то, чтобы больше времени и внимания уде лялось людям, или, как он выражался, «живым машинам». На своей фабрике он попытался реализовать многие идеи будущей социальной справедливости: общинная собственность и управление; воспитание детей вне семьи и привитие им «подлинных ценностей»; человек должен быть чист и опрятен, обеспечен всем необходи мым для достойного существования. Программа Оуэна включала следующее: регулируемые часы работы для всех, законы о детском труде, народное образование, обеды на предприятии за счет ком пании и вовлечение компании в планирование быта коммуны.
Кроме этого, Оуэн активно управлял связями между бизнесом и остальным миром. Он вошел в деловую элиту г. Глазго, принимал участие в деятельности местной торговой палаты, играл важную роль в социальной и политической жизни города. Фабрикант использовал свои связи в верхах и для подготовки документов о реформах в сфере образования и изменениях в экономической системе. Он критически оценивал влияние индустриализации на положение рабочего класса.
Его фанатичная вера в то, что все с ним согласились бы, если бы только узнали правду о несправедливостях, происходящих на фабриках в отношении рабочих и их семей, не нашла отклика. В конечном счете, Оуэн оказался не только наивным. Он не пони мал природу человеческого поведения, хотя и стремился ее усо вершенствовать. Нью-Ланарк стал своеобразным памятником человеку, которого стали называть капиталистом-благотворителем и утопическим социалистом.
Цель теоретических изысканий и практических эксперимен тов Р. Оуэна заключалась в нахождении новых способов органи зации экономической системы, которые позволили бы повысить заработную плату рабочим и предоставить им гарантии занятости, даже во время кризисов перепроизводства. Например, в 1815 г. он убедил своих союзников в парламенте предложить Закон о детском труде, в соответствии с которым запрещалась работа на фабриках детей до 10 лет. Кроме того, он предлагал ограничить рабочий день 10 ч. Однако все его предложения встретили сопротивление со стороны большинства фабрикантов, и в 1819 г. к разочарова нию Р.Оуэна, парламент принял менее радикальный закон.
В 1825 г. Оуэн опубликовал свой труд «Новый взгляд на обще ство», где были представлены результаты его социальных экспе риментов на собственной фабрике и в городе. Таким образом, впервые в истории управления он определил управление не как институт полицейского управления, а скорее как деятельность совокупности личностей, ответственных за использование чело веческих и других ресурсов в процессе достижения организацион ных или корпоративных целей.
Успешная деятельность в Нью-Ланарке окрылила Оуэна, и он приходит к убеждению, что необходимо продолжать реформы путем изменения трудового законодательства. Он решил отпра виться в Америку, где народ стремился к свободе и заботился о своих ближних. В городке Новая Гармония (штат Индиана) он пытался повторить и усовершенствовать эксперимент Нью-Ланарка. Но, к сожалению, снова ошибся, составив неправильное сужде ние о характере (или об отсутствии характера) своих сограждан. Эксперимент в Новой Гармонии закончился неудачей, и Оуэн вернулся в Англию, где включился в создание национального профсоюза рабочих, который оказался столь же неприемлемым, как и его сельский кооператив.
Весьма странную комбинацию качеств имел Роберт Оуэн: капиталист и социалист, фабрикант и организатор профсоюзов, охотник за прибылью и реформатор! В истории менеджмента Оуэн упоминается не из-за своих успешных деяний. Их у него было немного. Его помнят как человека смелого и приверженного делу защиты интересов рабочего класса. Он известен как ученый и практик управления, который первым обратил внимание на пер востепенную обязанность управления — его социальную ответ ственность. Традиция, которую он начал, и проблема, которую он пытался решить, в наше время формулируется несколько иначе, но сущность ее не изменилась: в чем заключается ответственность современного менеджмента и каждого менеджера в отдельности?
3.8. Ч. БЭББИДЖ О СПЕЦИАЛИЗАЦИИ И РАЗДЕЛЕНИИ ФИЗИЧЕСКОГО
И УМСТВЕННОГО ТРУДА
Несколько позже сочинения Р. Оуэна на свет появились трак таты двух гигантов управленческой мысли — Ч. Бэббиджа и Э. Юра. Эти авторы высказали две важные идеи, которые наряду с рынком массовых товаров сделали неизбежными фабричное производство и, как следствие, появление менеджмента как научной дисциплины.
Ч. Бэббидж родился в 1792 г. в семье богатого английского банкира. Если бы его отец не был богат, сын, вероятно, умер бы в детстве, так как часто болел. Слабость его физического здоровья компенсировалась силой интеллекта. Он был любознателен, изо бретателен и намного умнее, чем большая часть его сверстников. Может быть, именно болезнь сделала его капризным и нетерпи мым. Для него было обычным делом трубить в рог у своего дома, чтобы прогнать шарманщиков, которые мешали ему работать. Один из его современников сказал о Бэббидже: «Тот разговаривал так как будто ненавидел все человечество в целом, англичан в особенности, а английское правительство вместе с шарманщи ками больше всего».
Бэббиджа всегда интересовало, как устроены вещи, и этот интерес привел его к занятиям математикой в Кембридже. Благо даря математическому таланту, он изобрел знаменитую «аналити ческую машину» — предшественницу цифровой вычислительной машины. Широта интересов в области науки побудила его к путе шествию по Европе в течение более 10 лет, где он наблюдал и изучал промышленные предприятия. Затем он вернулся в Кемб ридж, где в 1828 г. стал профессором математики.
Наиболее выдающимся вкладом была публикация в Лондоне его труда «Экономика машин и мануфактур» (1832). Все 3000 экземп ляров были проданы менее чем за 2 месяца. 2-е издание книги по явилось через 5 месяцев, а к 1835 г. в Лондоне вышло 4-е издание. Для Великобритании тех лет это было сенсацией в книжном мире. В США было напечатано издание 1832 г., а журнал «Механика» с 1833 г. начал публиковать весь его труд в виде серии статей.
В предисловии к своей работе Бэббидж пишет: «Посетив за последние 10 лет большое число фабрик и мануфактур, как в Англии, так и на континенте, с целью ознакомления с различ ными способами искусства механики, я незаметно для себя начал применять к ним те принципы обобщения, которые принесли мне успех в других моих исследованиях».
Интересно сравнить эту мысль с мыслью из книги Тейлора «Принципы научного менеджмента», опубликованной в 1913 г.: «Те люди, чье образование дало им привычку обобщать и искать везде закономерности, все время сталкиваются с большим коли чеством проблем, присущих всем ремеслам и имеющих большое сходство друг с другом. Неизбежно при этом то, что они будут пытаться объединить эти проблемы в логические группы, а затем выявлять общие закономерности и отыскивать приемы, способ ствующие их разрешению».
Результаты изучения заводов в течение 10 лет, бесспорно, отра зились на содержании книги Бэббиджа, они расширили диапазон обсуждаемых вопросов. В книге содержатся рассуждения о зна чении инструментов, оборудования, о размещении предприятий, о профсоюзах и применении счетных машин, работающих на пер форированных картах. Однако именно положения Бэббиджа о специализации, или разделении, труда помогают нам понять природу и значение фабричного производства. Бэббидж утверждал, что закономерности, полученные в резуль тате научных исследований, должны применяться в управлении предприятием. Он также отмечал, что менеджер должен знать, сколько раз в час повторяется каждая операция; работа должна быть разделена на умственную и физическую с целью определе ния точной цены каждой из составляющих; рабочему должна выплачиваться зарплата в соответствии с его личной эффектив ностью и общими успехами предприятия. Бэббидж подчеркивал важность разделения труда, указывая, что специализация приво дит к увеличению прибыли, а время, затрачиваемое на обучение какому-либо процессу, должно быть существенно сокращено, умения, приобретенные при выполнении конкретного процесса, должны расти при разделении труда. Бэббидж описывал это сле дующим образом: «Глава мануфактуры, разделяя производимую работу на разные процессы, каждый из которых требует различной степени умения и силы, имеет возможность приобретать точное количество и того, и другого, необходимое для каждого процесса. В то же время, если бы вся работа выполнялась одним рабочим, ему потребовалось достаточно много умений, чтобы выполнить самую сложную операцию, и достаточно много сил, чтобы выпол нить самую трудную операцию, на которую разделена вся работа».
Бэббидж был не первым, кто обсуждал достоинства разделения труда. Вспомним об А. Смите, который много внимания уделял вопросам разделения труда, иллюстрируя использование этого принципа при изготовлении булавок. Заимствование Бэббиджа у Смита очевидно, хотя, конечно, он существенно развил и усо вершенствовал эту оригинальную идею.
Одна из важных отличительных особенностей концепции Бэб биджа — разделение физического и умственного труда. Если специализация хороша для заводских рабочих, то, спрашивал Бэббидж, почему она не столь же полезна для математиков? В нашем обществе специализация стала обычным делом. Так, есть врачи, имеющие дело только с ушами или со скелетом, юристы, которые специализируются исключительно на недвижимости, и бухгалтеры, занимающиеся только налогами. Такого не было в Англии XVII в. Специализация казалась не столь очевидной для фермера или работника надомного производства. Прежде чем появились заводы и сборочные линии, люди были универсалами: они одновременно пахали землю, сеяли, вносили удобрения, а затем собирали плоды своего труда.
Бэббидж распознал потенциальные возможности специализа ции. Фактически он утверждал, что разделение труда представляет собой наиболее важный принцип для всех, кто выполняет какую-либо работу. Подобно А. Смиту он составил перечень положитель ных характеристик специализации, из которых наиболее важными являются следующие:
1, Она позволяет сокращать время, необходимое для овладения профессией. Время, которое требуется для того, чтобы освоить профессию, зависит от ее сложности и числа отдельных опе раций, необходимых для ее выполнения. Чем сложнее задание и чем больше операций оно содержит, тем больше потенци альная выгода от специализации.
Она уменьшает отходы материалов во время курса обучения. Когда человек обучается новому делу, он неизбежно допускает ошибки при изготовлении товаров. Это приводит к потерям. Эти потери можно уменьшить, если человек ограничивает свое внимание только одной задачей, которую он быстрее учится выполнять.
Она исключает время, которое тратится на переход от одного вида задания или работы к другому. Человек, который специ ализируется на плотничьих работах, не теряет времени на то, чтобы сделать перерыв для выполнения водопроводных или электротехнических работ.
Она дает возможность достичь высокого уровня квалификации. Теоретически качество повышается в результате разделения труда по той причине, что повторяемость операций ведет к по вышению скорости и качества работы.
Она стимулирует трудосберегающие инновации. Как и А. Смит, Ч. Бэббидж считал, что специалист, который становится экс пертом в выполнении одной-единственной задачи, с большей вероятностью может изобрести, внедрить инструмент или способ, позволяющий усовершенствовать его труд.
Она обеспечивает большую сочетаемость человека и задания. Если человек нанят для того, чтобы выполнять все виды работ, то он должен уметь выполнять самый тяжелый или самый сложный вид задания в рамках всего комплекса работ. По мере специализации мастерство и физические способности легче приспособить к конкретному заданию.
Бэббидж считал, что, как правило, чем выше квалификация, необходимая для определенного рабочего места, и чем меньше время, в течение которого данная квалификация задействована, тем выше преимущества специализации. Рабочий, выполняющий простое задание, может сосредоточиться исключительно на нем и быстрее его выполнить. Рабочий, который должен выполнять одновременно много заданий, не так быстро приобретает квали фикацию, которая требуется для выполнения специфичного зада ния. Без разделения труда обучение требует немалого времени, увеличиваются потери, а в результате снижается производитель ность.
Однако Бэббидж не остановился лишь на специализации фи зического труда или по профессиям. Он задумывался, например, о том, стоит ли математикам тратить время на выполнение прос тейших арифметических операций. Именно поэтому он разработал аналитическую машину, позволяющую освободить талантливого человека от множества рутинных расчетов. Ради получения ответа на вопрос: «Как наладить эффективное производство аналитичес кой машины?» — он в течение 10 лет изучал организационные процессы в строительстве, выплавке чугуна, сборке часов, добыче угля, производстве газет, литографии, почты, в производстве гвоз дей, на транспорте (это далеко не полный перечень объектов, исследованных им). Все эксперименты заканчивались оценкой организации производства, рекомендациями по ее улучшению за счет разделения труда, специализации, повышения квалификации мастеров и рабочих. Результаты исследований нашли отражение в его трактате.
Кроме специализации, Бэббидж изучал также проблему «дви жение и время». В этом он тоже опередил Тейлора. Так, Бэббидж указывал: «Если наблюдатель стоит с часами в руке перед челове ком, работающим с булавкой, рабочий почти наверняка увеличит скорость, и оценка наблюдателя будет некорректной. Гораздо более точный усредненный результат может быть получен из определе ния количества сделанной работы за обычный рабочий день. Если это невозможно определить, то количество операций, производи мых за данный промежуток времени, часто может быть определено тогда, когда рабочий не знает, что кто-то за ним наблюдает. Напри мер, звук, производимый ткацким станком, позволит определить количество операций в минуту, хотя наблюдатель и находится вне здания».
Бэббидж также подчеркивал важность сбалансированности производственных процессов и оптимального размера производст венной единицы для каждого класса продуктов. Существует не так много областей, которых бы с успехом не коснулась талантливая рука Ч. Бэббиджа. Это подтверждают приведенные ниже гениаль ные, на наш взгляд, для того времени рекомендации Бэббиджа:
Анализируйте процессы производства и их стоимость.
Используйте технику изучения затрат времени.
Используйте стандартные печатные формы для наблюдений.
Используйте сравнительный метод изучения бизнес-практик.
Изучайте эффект различных оттенков бумаги и чернил, чтобы определить наименее утомляющее глаз сочетание.
Определяйте наилучшую форму вопросов.
Определяйте спрос на основе данных о доходах.
8. Следуйте принципу централизации производственных процес сов в целях экономии.
Выделяйте процессы исследований и разработки.
Изучайте расположение фабрики относительно близости к источнику сырья, учитывая увеличение или уменьшение веса конечного продукта в зависимости от того, тяжелее или легче конечный продукт этого сырья.
П. Используйте систему премиальных, так как: «каждый человек, вовлеченный в нее, должен получать большую выгоду от внед рения любых улучшений, которые он предлагает». Ч. Бэббидж был проницательным наблюдателем, он точно ана лизировал наблюдаемые им процессы производства, выступая генератором идей и предвестником научного менеджмента. Его идеи были развиты в исследованиях Тейлора.
В области распространения идей «всеобщей специализации» Ч. Бэббидж был мечтателем, но его мечты не были далеки от реаль ности. Он предполагал, что должны быть массовые рынки для «продуктов» труда специалистов и потребуются значительно большие суммы капиталовложений, если специализация будет практиковаться в широком масштабе. Потребность в таком капи тале была обоснована другим великим ученым исследуемого периода — Э. Юром.
3.9. Э. ЮР О ЗАМЕЩЕНИИ ТРУДА КАПИТАЛОМ
Э. Юр родился в Глазго (Шотландия) в 1778 г., спустя 2 года после того, как А. Смит опубликовал свой труд «Исследования о природе и причинах богатства народов». Юр получил ученую степень в области медицины и намеревался сделать карьеру науч ного просветителя и химика. Почему его заинтересовали фабрики, не известно. Возможно, причиной послужили научно-популярные лекции, которые он первый подготовил и прочитал перед рабочими Глазго. Заводы — это как раз то, в чем аудитория лучше всего Разбиралась, и не исключено, что его поиски содержательных иллюстраций содействовали просвещению учителя в той же мере, что и его учеников. Однако не столь существенно, почему он заин тересовался заводами, важно лишь то, что он ими заинтересовался.
Э. Юра особенно интересовала британская текстильная про мышленность. Он детально обследовал фабричные регионы и фактически старался «есть, спать, думать и чувствовать» так же, как заводские рабочие. Он беседовал с рабочими, наблюдал их и, наконец, написал о них в книге под названием «Философия производства» (1835). Книга Юра получала самые разные опреде ления, такие, например, как «брань отчаявшегося мастерового» и «апология фабрики и фабричного производства». Однако, по мне нию современных теоретиков менеджмента, это одна из значитель ных книг, когда-либо написанных о фабричной системе Англии.
Книга Юра начинается с изложения огромного массива дан ных о демографии и общественном здравоохранении, что, несом ненно, обусловлено его исследовательскими интересами, а также его профессией — он был врачом. Он установил средний возраст британского промышленного рабочего, разбил данные о занятости по категориям рабочих, по полу, описал состояние их здоровья, обобщил жалобы и рассказал об их образе жизни вне работы.
Важные аспекты философии Юра были сформулированы в ходе его попыток опровергнуть доклад некоего господина Сэдлера, который обвинял британских промышленников в том, что они слишком грубо обращаются с рабочими, злоупотребляют дет ским трудом и в целом равнодушно относятся к плохим условиям труда. Однако Юр утверждал, что дела обстоят иначе и подлинной причиной многих проблем является недостаток механизации. Данные свидетельствуют, что лучше всего работа выполняется машинами, освобождающими человека от тяжелого труда. Рабо чие на механизированных заводах с паровыми машинами более удовлетворены своей работой, так как, по замечанию Юра, они не заняты тяжелым физическим трудом и могут обеспечить себе более чем минимальный уровень существования.
В докладе Сэдлера в нищете и злоупотреблениях детским тру дом обвинялись машины. Юр же порицал условия организации труда на фабриках. Дети на текстильных фабриках работали под надзором прядильщиков и людей, которые обслуживали тазовые машины. Тазилыцики наблюдали за детьми и получали заработ ную плату в зависимости от того, сколько сделали дети. Любая ошибка или отказ от тяжелой работы влекли за собой побои. Боль шая часть жалоб на жестокое обращение на фабриках касалась отношений между текстильщиками и их малолетними сдельщи ками. Это не имело ничего общего с машинами.
фундаментальный принцип, как его видел Юр, заключался в том, чтобы «заменить ручное мастерство механической наукой», другими словами — в том, чтобы заменить ручной труд машинным. Машины позволяют сократить утомительный труд, устраняют одно образие и обеспечивают повышение уровня жизни. Таким образом, в книге «Философия производства» излагались общие принципы, на основе которых должно быть организовано материальное про изводство с помощью самостоятельно функционирующих машин. Ход рассуждений Юра легко проследить по его работам. Там, где Бэббидж призывал к специализации, Юр ему вторил и шел дальше, призывая к активному применению машин.
Но, пожалуй, наиболее полно концепцию управления право вым государством как системы и отдельных его элементов — пред приятий, хозяйствующих субъектов разработал немецкий ученый Л. фон Штейн, издавший в 1860-х годах семитомный труд «Учение об управлении». В нем Л. фон Штейн одним из первых ввел тер мин «учение об управлении» вместо «наука о полиции», раскрыл содержание отдельных категорий и положений этого учения. Труд его имел много последователей в странах Европы и в России. Остановимся более подробно на анализе основного труда Штейна, так как это первая в мировой истории управленческой мысли попытка с позиции системного подхода методологически обосно вать необходимость и возможность управления всеми отраслями хозяйственной жизни государства.
3.10. «УЧЕНИЕ ОБ УПРАВЛЕНИИ» Л. ФОН ШТЕЙНА
Методологические основы учения Штейна об управлении. Лоренц фон Штейн — знаменитый немецкий юрист, государствовед и эко номист, родом из Шлезвига. Изучал философию и юриспруденцию в Иенском университете. В 1846 г. стал профессором этого универ ситета, но в силу ряда причин должен был покинуть кафедру. В 1855 г. он был приглашен в Венский университет. Его лекции охватывали всю совокупность государственных наук, впервые при веденных в стройную глубоко продуманную систему. Штейн оста вался профессором Венского университета в продолжении 30 лет, а в 1885 г. когда ему минуло 70 лет (предельный профессорский возраст в Австрии), вышел в отставку. Крупнейшим трудом Штейна, оьткрывающим новый этап в развитии управленческой науки, явля ется его учение о государственном управлении. По этому вопросу им была написана не одна работа. Несмотря на философское на правление ума Штейна и пристрастие к систематике и методо логии, в его работах много конкретных историко-экономических очерков. Эти очерки, отражающие сравнительно-исторический анализ специальных и правовых институтов основных западно европейских государств, особенно Англии, Франции, Германии, составляют одно из главных достоинств труда Штейна под назва нием «Учение об управлении и право управления со сравнением литературы и законодательств Франции, Англии и Германии».
В Германии многие общественные науки в конце XVIII в. на ходились на довольно низком уровне развития. Однако новые научные веяния проникли и в немецкую науку, отразившись на всех общественных дисциплинах. Однако в целом тон, направле ние и постановка задач всех этих наук сильно отдавали узким, кабинетным догматизмом. Только блестящее развитие метафизи ки поддерживало в Европе престиж немецкой науки, демонстри руя, какие богатые силы кроются в «народе мыслителей». Но именно эта философия, пытаясь «постичь основы всего сущего и разрешить проблему должного», отвлекала наиболее глубокие умы от систематического наблюдения за реальными явлениями политической, общественной, хозяйственной жизни страны.
Совершенно иная картина наблюдалась во Франции, куда от правился Штейн. В самый разгар рационализма там развивается научная школа политической экономии, начиная с трудов Де ла Мара зарождается вполне прагматичная наука о полиции. Полити ческая революция породила революционные течения и в области общественно-политических наук. Радикально перекраивается и пере рабатывается вся система юриспруденции. Возникает и достигает блестящего развития социалистическая литература. Историческим исследованиям придается более широкая и глубокая постановка. Зарождается социология, которая ставит задачу раскрыть законы статики и динамики общественных явлений. Таковы были те умст венные течения, которые ко времени приезда Штейна в Париж успели достичь довольно значительного развития. Но это влияние выразилось отнюдь не в пассивном согласии с какими-либо тео риями. Штейн был слишком талантливым и самостоятельным мыслителем для того, чтобы подчинить свой ум постороннему руководству.
Под влиянием французской научной литературы Штейн стре мится использовать историко-сравнительный метод. В упомяну том труде Штейн применяет как историко-сравнительный метод, так и философскую дедукцию. За сочетание этих методов Штейн высказывался уже в своих первых произведениях. Так, в «Системе наук о государстве» он пишет: «Различны пути, которыми стре мятся достичь научного познания жизни. Одни пытаются постичь сущность и соотношение факторов жизни исходя из данных жиз ненных отношений, другие стремятся воспринять и объяснить отдельные формы действительной жизни исходя из ее понятия. Широкая пропасть лежит между обоими исходными пунктами. Редко в какой-либо стране ощущался недостаток в людях, кото рые начинали свой путь с того или другого отправного пункта. Задача нашего времени заключается, по-видимому, в том, чтобы заполнить ту пропасть, которая лежит между этими пунктами».
Штейн часто останавливался на мысли о необходимости орга нического сочетания философии со сравнительной историей права. Первая должна выяснить «органическую сущность» управ ления и установить его категории. Лишь по установлении проч ной системы «может получить осуществление идея сравнительного учения об управлении». Без «прочных категорий» возможно лишь механическое сопоставление разных государств Европы, а не пло дотворное сравнение их. «Как может сравнение выполнять свое назначение, — восклицает Штейн, — когда его основание — сис тема произвольно сфабрикована?».
В соответствии с этим Штейн при исследовании каждого во проса управления старался прежде всего привести философский анализ этого вопроса и указать место, занимаемое им в общей системе науки, и лишь затем приступал к историческому исследо ванию основных причинных факторов, к характеристике совре менного состояния управления в государствах Западной Европы и, наконец, к анализу правовых аспектов государственного управ ления.
Влияние французской науки на немецкого ученого сказалось в приобщении его к реалистическому мировоззрению, в расшире нии его научных интересов. Обладая обширным умом Л. Штейн не мог не признать законными требования позитивизма в политичес кой и социальной науках, но, воспитанный в атмосфере гегелев ской философии, он в то же время не мог отрешиться от метафи зики. Стремление примирить то и другое не могло увенчаться Успехом: высказываемые им метафизические начала о государстве как высшей личности, о законодательстве как государственной воле, о главе государства как государственном «Я» и т. п. — все это дань метафизике. Это отражает не только действительность, но даже и воззрениями самого Штейна, когда он развивает их детально и когда он все более поддается приемам позитивизма.
Следует отметить еще одно влияние, которое оказало на Штейна знакомство с французской наукой и общественной жизнью Фран ции и с выдающимися их представителями. Очутившись в центре социалистического движения, Штейн не мог не заинтересоваться этим новым общественным явлением и ревностно принялся за его исследование. Но при исследовании этой проблемы Штейн не ограничился историей и критикой исследуемого явления, а поста рался также ответить на вопросы: Что же в сущности представляет собой это социальное движение? Что такое социальная революция? Какими целями она задается и куда она приведет? Чем отличается такое общество и в каком отношении стоит оно к государству?
Исследуя эти вопросы, Штейн создал социологическую тео рию, точнее, выработал особое социологическое мировоззрение, которое было положено им в основу всех последующих произве дений. В произведениях «Социализм и коммунизм в современной Франции», «История социального движения во Франции», «Уче ние об обществе», «Учение об управлении» и др. Штейн одним из первых западных ученых обратился к обстоятельному изучению пролетарского движения, идей социализма и коммунизма, поставил вопрос о связи политической власти и государства с развитием общества, собственности и классовой борьбы и на основе этого выдвинул либеральную программу примирения классовых противо речий, стабилизации общества с помощью «надклассовой» консти туционной монархии. Многие современные исследователи считают, что все эти проблемы он стал изучать гораздо раньше К. Маркса.
Под влиянием Гегеля (а Гегель различал гражданское общество и политическое государство) Штейн под гражданским обществом по существу понимал буржуазное общество. Гегель изображал гражданское общество как раздираемое противоречивыми инте ресами антагонистическое общество. Гегелевский анализ показал, что гражданское общество не в состоянии исходя лишь из своих внутренних возможностей, решить проблему бедности.
По Гегелю, государство представляет собой идею разума, сво боды и права. Власть государства разделяется на 3 различные ветви: законодательную, правительственную и власть государя. Гегель выступал за органическое единство всех властей. Существо внут реннего суверенитета государства Гегель видел в господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государствен ному единству.
Штейн различал государство и гражданское общество. Он рас сматривает государство как закономерный продукт развития граж данского общества, которое, в свою очередь, связано с развитием человеческих потребностей, труда и собственности. Для удовлет ворения своих материальных и духовных потребностей человек, отмечает Штейн, вынужден трудиться, производить различные блага, покорять природу. В этом процессе человек вследствие ограниченности своих сил и возможностей вступает в общение с другими людьми и вырабатывает жизненные блага на основе разделения труда. Распределение созданных благ осуществляется в соответствии с принципом, согласно которому созданное каждым лицом благо принадлежит только ему и составляет исключительно им присвоенную сферу (частную собственность), а по отношению к другим лицам является его правом.
Развитие общества, подчеркивал Штейн, необходимо ведет к образованию двух противоположных классов — собственников и несобственников (трудящихся). Примирение возможно только путем подчинения общества высшему союзу — государству. «Госу дарство есть союз людей как единое, свободное, самоопределя ющееся целое или как самостоятельная личность».
По своей идее и сущности государство, утверждает Штейн, есть представитель общих интересов, «защитник притесненных», оно отстаивает не выгоду какого-либо отдельного класса, а пользу всех, охраняя мир, собственность, право, социальный порядок.
Однако исторически идея государства, по Штейну, не сразу получает свою полную реализацию. На практике государство под чинено «частным интересам» в ущерб «общей пользе». Происходит это потому, что борьба противоположных классов распространя ется и на политическую сферу. Собственники, опираясь на свое экономическое превосходство, захватывают политическую власть и с ее помощью осуществляют свои эгоистические цели, обеспе чивая господство над трудящимися. Таким образом, открывается путь к переворотам и революции.
Французская революция, отмечает Штейн, уничтожила сослов ный порядок и расчистила путь буржуазному порядку, при котором общество разделилось на два противоположных класса — пред принимателей (капиталистов) и пролетариев. Пролетариат посте пенно осознает себя как «единое целое», как класс и выступает против собственников и государства, превратившегося в орудие эксплуатации. Выражение своих стремлений к освобождению и социальному равенству пролетариат находит в социалистических и коммунистических идеях. Отсюда вытекает выдающееся значе ние этих идей. Понять эти идеи и тем более бороться с ними, Подчеркивает Штейн, нельзя в отрыве от «рабочего вопроса».
Создавшееся положение, по мнению Штейна, чревато рево люционным разрушением всей социально-политической системы, основанной на «промышленной» частной собственности. Предот вратить такую судьбу капитализма Штейн полагает возможным только при условии, что государство из орудия «частных интере сов» отдельных классов превратится в инструмент «общей пользы», где гармонически будут сотрудничать все классы и силы общества. Решающую роль в достижении этой цели, по мнению Штейна, играет форма государства. Политическая власть должна быть достаточно самостоятельной, чтобы стоять над классами и не пре вратиться в орудие эгоистических интересов какой-либо отдельной части общества. В то же время важно, чтобы государство не отор валось от общества и не выродилось в деспотизм. Этим требова ниям, заявляет Штейн, удовлетворяет конституционная монархия (но не абсолютная монархия, не демократическая республика). При ней начало власти органически сочетается с началом свободы. Достигается это с помощью разделения властей: монархической, законодательной и правительственной. Данная структура якобы вытекает из самой идеи государства: личность государства выра жается в его главе, государственная воля — в законодательстве, государственная деятельность — в управлении. Конституционная монархия, утверждает Штейн, действует не в интересах какого-либо отдельного класса, а ради «общей пользы», т. е. является «надклассовым государством». Независимая и твердая государ ственная власть направляет народ по пути свободы и классовой гармонии к «общей цели», к решению «социального», «рабочего» вопроса в рамках капиталистической системы при сохранении частной собственности. Противоположности примиряются. Рево люция уходит в прошлое. Только в этом случае, заявляет Штейн, будут преодолены разрушительные идеи социализма, коммунизма и материализма и вместо них в сознании пролетариев, как и всех членов буржуазного общества, возводится «нравственное начало любви, связывающее различные классы и сословия».
Влияние Штейна на политическую идеологию современников было значительным. Конституционная монархия, способная ба лансировать, с одной стороны, между буржуазией и дворянством, а с другой — между пролетариатом и имущими классами, длительное время оставалась знамением умеренной либеральной буржуазии. К идеям «надклассовой» и «социальной» монархии, способной при мирить противоречия между трудящимися и капиталистами, обра щались политические лидеры кайзеровской Германии (О. Бисмарк и др.). Теоретические положения Штейна о связи политической власти и государства с обществом, классами наряду с соответству ющими концепциями английских экономистов и французских историков периода Реставрации были для своего времени суще ственным шагом в познании социально-политической жизни. Эти положения послужили основой социологической теории политики и государства.
Основные понятия и термины учения Л. Штейна. В трактате «Учение об управлении» Л. Штейн писал: «Чем более движется вперед просвещение нашего времени, тем яснее становится поло жение, что центр тяжести дальнейшего развития лежит в управлении (выделено нами. — Авт.). Одна из величайших задач ближайшего будущего заключается в том, чтобы не только выработать это уп равление, но и сделать его присущею, постоянно живою частью общественной жизни. Необходимо для каждого ясное понимание управления, его оснований, его задач и права». Штейн считал понятие и содержание исполнительной власти соединительным звеном между идеей государства и управлением и основной частью в управлении. «Она есть великий самостоятельный организм, через который основные положения государственного устройства переходят в управление. Государство является нам в государствен ном устройстве, исполнении и управлении».
Рассмотрим категориально-понятийный аппарат, используемый Штейном для раскрытия сущности учения об управлении. В самом начале трактата Штейн дает определение государства: «Государ ство есть общество, возвышающееся до самоопределения личности, а вместе с тем до высшей и внутренней индивидуальности». Госу дарственной жизнью Штейн называл совокупность действий, функ ций. Правильная же государственная жизнь — это та, в которой каждый орган выполняет только свою функцию. «Тело государ ства есть земля, душа государства есть народ. В земле и в народе государство имеет свою индивидуальность». Взаимодействие этих факторов Штейн назвал естественной жизнью государства (и про тивопоставил ей личную жизнь граждан государства). Первым ее органом Штейн считал верховную государственную власть, без которой не может быть государства. Она выражается в законода тельстве, которое является вторым органом. А третьим органом Деятельности государства выступает управление: «Управление есть действующее государство».
В управлении Штейн различал исполнение и управление в собст венном смысле. Об исполнительной власти он говорил как о само стоятельно поставленной, снабженной собственным органом и собственным правом функции исполнения государственной воли. Исполнительная власть — это самостоятельно проявляющаяся деятельность государства, содержание которой заключается именно в управлении. Содержание исполнительной власти представлялось им как повеление, организация и принуждение в совокупности.
Собственно под управлением Штейн понимает деятельность государства, все действительные жизненные отношения. Так же понимал он и собственно право управления, руководящий прин цип которого заключается, по его мнению, в целесообразности, выводимой из исследования и понимания жизненных отношений, на которые распространяется управление. Собственно право управ ления распадается на 3 обширные категории «согласно с главными отправлениями государственного организма»: государственное хозяйство, правосудие и внутреннее управление.
Правосудие связано с понятием о праве, внутреннее управле ние — с понятием о соглашении между гражданином и государ ством. Правом Штейн называл нерушимость одной жизненной сферы при движении другой, а законом — определенное выражение воли государства.
Вместе с тем Штейн говорит и о распоряжениях, которые имеют своим содержанием исполнение закона. Государственную власть Штейн определяет как совокупность деятельной силы всех органов государства, составляющих единое целое. Государствен ное право при этом — граница для отправления деятельности всех отдельных органов государства. Государственное право, по Штейну, возникает только там, где государство, как личность, вступает в отно шения с другими личностями, и в таком случае государственное право определяет эти отношения. Верховный глава государства, законодательство и управление — особые организмы, каждый из них имеет свое особое право, которое устанавливает границу их особой воли (схема 1).
Штейн считал, что государственное право может быть различно не только в отдельных частях, различие может вытекать из тех элементов, которые входят в государство, сохраняя свою само стоятельность. Первый такой элемент — это единая личность со своим индивидуальным развитием, другой элемент — это обще ство со своим общественным порядком. Общественный порядок не есть нечто постоянное, он способен изменяться вместе с раз личными моментами движения общественных классов. Поэтому государство, будучи личным единством всех граждан и черпая в этом свое могущество, никогда не должно содействовать господ ству одного класса над другим. Напротив, оно должно бороться с таким порядком, по которому государственная власть делается достоянием отдельных личностей или известных классов, между тем как она должна быть совокупностью власти всех.
Государство должно само содействовать, чтобы низшие, по давляемые классы достигли юридического равенства. Добавляя к изложенным выше свойствам государства еще индивидуальность, которая выражается в господствующем общественном порядке, Штейн определил государство как живое, индивидуальное «Я» с личными и общественными элементами внутри себя, с волей и с силою деятельности (см. схему 2).
Схема 2. Государство как личность
(по Л. Штейну)
Далее, определяя основные формы организма управления (вер ховный глава государства, правительство, самоуправление и лич ные союзы), Штейн говорит, что верховный глава государства является личным главой правительства и законодательства со своим самостоятельным правом, из которого и вытекает понятие о королевской власти. Правительство представляет собой само стоятельный организм со своим правом. Оно состоит из органов управления (министерства, ведомства) и должностей, каждый из них сосредоточивает в себе до известной степени распорядитель ную, организационную и индивидуальную власти. Функция пра вительства заключается в исполнении государственной воли.
Штейн вводит и такое понятие, как народно-выборное управле ние. Это государственный организм, целью которого является возможно полное развитие всех индивидуумов, а средством — выполнение задач управления. Всякую общность людей, пресле дующих эту цель, следует рассматривать как переходную ступень к народно-выборному управлению. Переходная ступень проявля ется в двух формах — это общества и личные союзы. Что касается собственно самоуправления, то оно возникает там, где необходимо выполнить общую задачу внутри местных границ.
Самоуправление, по Штейну, есть первая форма, в которой достигает своего осуществления идея свободного управления как организационного и полномочного участия граждан в функциях исполнения вообще и управления, в частности.
Внутреннее управление Штейн представлял себе как совокуп ность сторон государственной деятельности, которая доставляет отдельному человеку условия для его собственного индивидуаль ного развития, недостижимые его собственными энергией и уси лиями. «Идея внутреннего управления основывается на том, что идеал человеческого развития есть совершенный человек, — писал Штейн. — Совершенство же отдельного человека невозможно при усилиях его одного. Личность, которая желает выполнения этой идеи внутреннего управления и выполняет ее, есть госу дарство». Иначе говоря, под внутренним управлением Штейн понимал деятельность государства «для создания условий личной свободы».
Взгляды Штейна на систему управления. Штейн считал, что в управлении сосредоточены все задачи государства, а совокупность этих задач образует систему управления. Каждая область челове ческой жизни имеет свое управление. Отсюда, говорил Штейн, возникает богатство и разнообразие деятельности человечества. К элементам системы внутреннего управления Штейн относил: основные отношения личной жизни;
отношения, возникающие из хозяйственной жизни личности;
отношения общественной жизни личности. «Истинную задачу» системы управления Штейн видел в том,
что учение об управлении представляет в одном образе основные жизненные отношения человечества вообще. Но не все, что отно сится к человеческой жизни, Штейн относил к управлению. Об ласть управления, писал Штейн, обнимает только то, в чем жизнь отдельного и жизнь общего взаимно определяют и обусловливают друг друга. Там, где индивидуум всецело предоставлен самому себе, там нет управления вообще, по мнению Штейна. Общей частью учения о системе управления является учение об исполнительной власти, которое, в свою очередь, разделяется на общую и особен ную части. В первой излагаются основные «органические» поня тия исполнительной власти, ее функции и права. Особенная часть посвящена наследованию основных форм исполнительной власти, которыми являются глава государства, правительство, органы самоуправления и всевозможные объединения частных лиц.
Особенная часть учения об управлении должна быть посвящена исследованию 3 главных областей. Но Штейн, интересуясь более всего внутренним управлением, начал именно с него.
За основу системы внутреннего управления Л. Штейн принял ключевые отношения, которыми сопровождается жизнь личности в государстве. Таковой является регистрация некоторых моментов ее жизни: рождение, получение имени, брак. Кроме того, лич ность нуждается в регулировании своего места жительства, в ох ране своего здоровья и представительстве своих интересов в тех случаях, когда личность в силу своих физических и умственных недостатков не в состоянии заботиться о них сама. Наконец, личность нуждается в развитии своих духовных способностей. Конечно, личность не может достичь удовлетворения этих потреб ностей только своими силами. Таким образом, первым объектом внутреннего управления является личная, как физическая, так и духовная, жизнь индивида. Соответственно с этим первая часть Учения о внутреннем управлении разделяется на два отдела. В первом рассматриваются вопросы о народонаселении, полиции безопасности, об общественном здоровье и о попечительстве. Во втором отделе, посвященном духовной жизни личности, Штейн Рассматривает вопрос о народном образовании.
Однако личность нуждается и в материальных благах, достичь которые она может лишь при определенных условиях. Обеспечить эти Условия без содействия государства она не в состоянии. Отсюда вытекает вторая область внутреннего управления, объектом кото рой является хозяйственная жизнь личности. Ввиду того что одни условия одинаково необходимы для всех отраслей экономической деятельности, а другие — лишь для некоторых ее отраслей, Штейн подразделяет рассматриваемую область на общую и особенную части. В первую он включает всякого рода деятельность управле ния, которая вызывается стихийными силами природы (борьба с пожарами, наводнениями; страхование и др.); вопросы о средствах отношений, о денежном обращении и о кредите. В особенной части Штейн исследует отношение государства к добывающей, земледельческой, торговой и мануфактурной промышленности, а также вопрос о литературной деятельности.
Третьим элементом человеческой жизни, по мнению Л. Штейна, является общественная жизнь, содержание которой составляет борьба общественных классов из-за своих интересов. Государство как представитель высшей гармонии всех интересов не должно принимать сторону какого-либо из этих общественных классов; оно должно, напротив, создать условия, которые отдельный человек не в состоянии себе обеспечить, чтобы подняться из низшего класса в высший.
Эти условия заключаются в следующем:
устранение разного рода юридических препятствий к свобод ному общественному движению классов;
попечение об устранении общественной нужды;
содействие труду, не обладающему достаточным капиталом для достижения хозяйственной самостоятельности.
В этой части Штейн рассматривает разного рода вспомогатель ные классы, «социальное страхование» и всякие проявления само помощи.
Итак, внутреннее управление включает личную, общественную и хозяйственную жизнь. Личная жизнь человека представляет для внутреннего управления интерес «постольку, поскольку этот чело век является членом общества. Причем, насколько человек чисто личным существованием определяет общение, столько же он и сам получает от общения». Далее Штейн говорит о том, что «личная жизнь всегда имеет две области: физическую и духовную. В той и другой человек идет вперед, а с ним развивается общество. Но прогресс отдельного лица требует условий, которые отдельное лицо не может себе обеспечить собственными силами». Доставлять ему эти условия, говорит Штейн, и есть первая задача внутреннего управления. Личную жизнь Штейн подразделяет на следующие области управления:
народонаселение;
строй здоровья и то состояние здоровья, которое порождается и управляется отношениями совокупной жизни индивидуумов, называется общественным здоровьем, и это представляется предметом внутреннего управления. А управление заботится об условиях этого общественного здоровья посредством юри дических определений, специальных учреждений и их деятель ности;
полицейский строй. До конца XIX в. полиция и полицейский строй обозначали собственно все формы, в которых вообще находило место вторжение правительства в управление. И только во времена Штейна термин «полицейский строй» означал опре деленное соотношение между правом и управлением, поэтому Штейн считал, что и оно является частью учения об управле нии. Полицейский строй служил всему внутреннему управлению в качестве организма принудительной власти. Полицейские органы использовались для осуществления управления в фи нансах, праве и внутренних делах. Настоящий полицейский строй, по мнению Штейна, начинается только там, где задача внутреннего управления — «обеспечить общество от опаснос тей» — выступает как самостоятельная функция. И полиция должна была заниматься отвращением угрожающих опасностей. Полицию управления (административную) Штейн определил как полицию, направленную против отдельных и определенных опасных действий. Задача ее — охрана определенной области общественной жизни. Между тем, как полиция безопасности должна иметь дело с возможностью деяния, полиция управле ния всегда должна признавать определенное действие опасным, потому она всегда должна запрещать действие; строй образования, т. е. управление духовным миром. Образова ние считалось основой не только индивидуального развития, но и прогресса в государственном устройстве и управлении. Следующую обширную жизненную область, по Штейну, со ставляет хозяйственный мир — как «наполнение бытия трудом». Выявленные в этой сфере деятельности понятия и законы, по которым она совершается, составляли учение о народном хозяй стве. Это учение утверждало, что отдельный человек, будучи пред ставлен собственным выражениям сил, не мог выполнить своего назначения. По словам Штейна, для достижения улучшения он обя зан был доставлять государству средства хозяйства в форме налогов. Вследствие этого государство как бы становилось хозяйственным
«телом», таким образом, возникло понятие государственного хозяй ства, в котором государство подобно отдельному человеку является экономической личностью с доходами, расходами и репродуктив ной деятельностью. Далее Штейн отмечал: «Когда средства, предо ставленные в распоряжение государства, действительно расходу ются им на улучшение условий хозяйственного развития каждого отдельного лица, то возникает попечение о народном хозяйстве, составляющее ту обширную область внутреннего управления, задача которой состоит в развитии и пополнении народного хо зяйства посредством организованной, общественной деятельности, могущей достигнуть всех необходимых материальных условий, без которых отдельному лицу не достигнуть своего хозяйственного назначения». Это попечение Штейн и назвал хозяйственным управ лением.
Он писал: «Когда правительство печется о каждом в отдель ности, то оно в то же время печется и о всех. Таким образом, это хозяйственное управление становится органическим осуществле нием идеи гармонии интересов, а потому является и «воплощением великой господствующей истины», что в гармонии заключаются интерес и осуществление всякого преуспевания и всякой свободы».
Систему хозяйственного управления Штейн представляет как органическое единство всех жизненных отношений, при которых условия хозяйственного развития достигаются не посредством сил и деятельности отдельного лица, а должны быть предоставляться и обеспечиваться законодательством и исполнительной деятель ностью государства. Эта область столь богата по объему и содер жанию, говорит Штейн, что организм, приводящий в движение попечение о народном хозяйстве, обнимает собою не только одно правительство; здесь равномерно действуют все три организма: правительство, самоуправление и общество.
«Между тем как в прошлом столетии все попечение о народ ном хозяйстве вручалось одному только правительству, сейчас, — писал Штейн, — оно открывает все больший простор свободному управлению. И общество с каждым годом расширяется не столько потому, что оно принимает на себя деятельность правительства, сколько потому, что оно пролагает совершенно новые пути для попечения о народном хозяйстве и тем самым раскрывает задачи общественной деятельности на пользу народнохозяйственного развития. Задача, о которой в прежнее время вовсе не имели по нятия».
Систему хозяйственного управления составляют следующие элементы:
, общая часть, в которую входят условия, «одинаково необхо димые для всех отраслей хозяйственной жизни. В своих эле ментах она существовала издавна, так как нет государства, не имеющего никакого устройства, не имеющего никакого общего хозяйственного управления». Штейн писал также, что развитие ее начинается с королевской власти, а завершение может быть дано посредством свободного развития союзного строя. Система основывается на «великих элементах всякой жизни»: личном, естественном, хозяйственном. К первому относится экспроприация, ко второму — управление элемен тами, к третьему — управление строем сообщений между част ными лицами; • особая часть, которая относится к отдельным видам предпри ятий.
Об экспроприации Штейн писал, что она возникает там, где уничтожение какого-либо отдельного права является неизбежным условием развития всего общества и признано таковым со стороны государства. Каждая экспроприация есть требование общественного прогресса, предъявленное к частному лицу. Каждая экспроприа ция по существу своему есть общественный процесс. Государство совершает это, и возникает юридическая система экспроприации. Говоря об управлении элементами, Штейн утверждает, что вся физическая и хозяйственная жизнь человека есть непрестанная борьба с элементарными силами. Порой человек не может подчинить их себе. Вот почему силе природы должна быть противопоставлена сила человеческого общения. Совокупность видов деятельности правительства против элементов природы Штейн назвал элемен тарным управлением, которое есть не что иное, как управление в борьбе с внешней природой, ее силами и ее движением. Уже по самой природе вещей — это управление, по мнению Штейна, сначала всегда имеет местный характер, и вследствие этого отпа дает самоуправление.
Рассуждая о строе сообщений, Штейн говорит, что ни одно частное хозяйство не может преуспевать само собой. Источник всякого развития основан на следующем: то, чем обладает одно Частное хозяйство, имеет для другого большую цену, чем для пер вого. Способность творить такие имущества Штейн назвал произ водительностью, «которая есть живая душа всякого производства». Сношением он определил такие явления, при которых имущества Действительно создаются и тотчас начинается процесс, через кото рый они доставляются друг другу. Сношение Штейн считал усло вием всякой действительной производительности, всякого развития народного хозяйства вообще. Условия создания имущества, по Штейну, образуют первую часть этой системы, а движение цен ее вторую часть. Постепенно образуется система, обеспечивающая развивающиеся сношения. Совокупность этих учреждений — почта железные дороги, пароходство и телеграф — Штейн назвал учреж дениями, обеспечивающими сношения. Он отмечал, что каждая из этих форм выполняет свою функцию; соединяя между собой страны и народы, они порождают совокупную всемирную жизнь. Все учреждения сношений — дело государства.
Обращение Штейном понимается как юридический акт, как договор. У обращения, считал Штейн, есть одно условие, которое отдельное лицо не может само воспроизвести: обеспечение пра вильной меры имущества и ценностей при услугах. Мера устанав ливается, считал Штейн, объективно и противоположна субъек тивному произволу.
Штейн также разработал денежный строй. Деньги он относил к политэкономическому понятию: «деньги являются общей мерой ценности всякого имущества, а вместе с тем первым условием всякой хозяйственной взаимности». Штейн считал, что во все времена денежный строй возникал вместе с государственным строем. Управление денежным строем определялось им как уп равление монетным строем, строем цены денег, строем бумажных денег, а монетарная система — как система измерения ценности, вследствие чего воспроизведение этой системы является задачей управления.
Штейн вывел понятие и сущность кредита. Эту категорию он относил к экономическим, определяя кредит как способность доставлять одному хозяйству пользование и приобретение другого хозяйства. Организацию кредитного дела Штейн считал чрезвы чайно важным делом управления. «Каждый действительный кре дит есть чисто хозяйственный акт сношений (сначала — передача для пользования капитала, а потом — назад процент). Государство должно заботиться об управлении кредитным строем через госу дарственное управление и должно своим законодательством создать его организацию».
Такова в общих чертах система учения об управлении. Форму лируя задачу учения об управлении, Штейн писал: «Задача учения об управлении состоит в том, чтобы проследить причинную связь, наблюдаемую в действительной жизни, между теми функциями государственной власти, которые составляют содержание управ ления, проявляются во всякой его деятельности и в любой области, с одной стороны, и высшим назначением всех членов государства — с другой». Высоко оценивая практическую значимость этой мно гоотраслевой науки и одновременно сложность ее формирования, он призывал: «Кто тщательно займется управлением, тот скоро поймет, что нет ни одной науки, которая равнялась бы этой по своему богатству и значению».
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
Дайте краткую характеристику основных идей управления хозяй ством по работам мыслителей и деятелей эпохи феодализма в странах Западной Европы (V—XVIII вв.).
Приведите краткую характеристику основных идей управления хозяйством по работам мыслителей и реформаторов в странах феодального Востока.
Кратко опишите системы управления хозяйством в утопических государствах Т. Кампанеллы и Ф. Бэкона.
В чем основные идеи управления хозяйством в полицейских госу дарствах по трактатам Де ла Мара, Г. Юсти и И. Зонненфельса?
В чем и как отражались управленческие идеи в учебных програм мах первых коммерческих училищ и камеральных разрядов универ ситетов Европы?
Какова заслуга А. Смита в развитии управленческой мысли?
Каковы основные идеи управления Р. Оуэна?
Раскройте значение экспериментов Ч. Бэббиджа в становлении научного менеджмента.
В чем заслуга Э. Юра в ИУМ?
Раскройте кратко содержание «Учения об управлении» Л. фон Штейна.
Какие причины и факторы способствовали открытию первых школ делового администрирования и программ подготовки менеджеров в конце XIX в.?
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
История политических и правовых учений: В 3 кн. — М.: Наука, !985, 1986, 1989.
Всемирная история экономической мысли: В 6 т. — М.: Мысль, 1987-1997.
Труды международных конференций по истории управленческой мысли и бизнеса / Под ред. В.И. Маршева. — М.: МГУ, ТЕИС, 1996, 1998, 2000-2004.
Дункан У. Джек. Основополагающие идеи в менеджменте. — М.: Дело, 1996.
Дживегелов А.К. Средневековые города в Западной Европе. — М.: Книжная находка, 2002.
De la Mare. Traite de la Police. I-IV. - P., 1722-1738.
Юсти Г.Г. Основания силы и благосостояния царств. — СПб., 1772.
Зонненфельс И. Начальные основания полиции или благочиния. — М„ 1787.
Stein L. Die Verwaltungslehre. Bd. I-VII. — Stuttgart, 1863-1868.
Маршев В.И. История управленческой мысли. — М.: МГИАИ, 1987.
Штейн Л. фон. Учение об управлении и право управления со срав нением литературы и законодательств Франции, Англии и Германии / Пер. с нем. И. Андреевского. — СПб., 1874.
Галаган А.А. Русский предприниматель: и собственник, и управ ленец // Сб. докладов IV конференции по ИУМ. — М.: ТЕИС, 2001. С. 27-37.
Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран: В 2 т. Т. 1: Древний мир и средние века. — М.: Норма, 2003.
Классики менеджмента. Энциклопедия. — СПб.: ПИТЕР, 2001.
Прохоров Г.М. Исихазм и общественная мысль в Восточной Евро пе в XIV в. // Литературные связи древних славян. — Л., 1968. С. 98—99.
Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. — М.: Политиздат, 1955-1981.
Spentzas S.P. Ai oikonomikai kai demosionomikai apopseis tou Plethonos. — Athenai, 1964. P. 11, 47, 59.
Lambros Sp. Palaiologeia kai Peloponnesiaka. T. 3. — Athenai, 1926. P. 260.
Глава 4
ЗАРОЖДЕНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ
УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В РОССИИ (IX-XVIII вв.)
Источники и истоки зарождения ИУМ в России.
«Русская Правда».
Идеи организации местного управления в Московском
централизованном государства.
О методах управления частным хозяйством в «Домострое».
Важнейшие факторы развития управленческой мысли в России XVII в.
Ю. Крижанич.
А.Л.Ордин-Нащокин.
Реформы Петра I как этап развития управленческой мысли.
И.Т. Посошков.
М.В. Ломоносов.
Екатерина II и российское предпринимательство.
4.1. ИСТОЧНИКИ И ИСТОКИ ЗАРОЖДЕНИЯ ИУМ В РОССИИ
Исследуя управленческие взгляды в России в IX—XVIII вв., сложно найти примеры реального управления как деятельности, которая существует сегодня. Как и в случае с древневосточными странами, в большинстве своем предлагаемый материал характеризует идеи и дела государственного управления. Тем не менее мы постараемся обнаружить рассуждения и мысли об управлении в России указанного периода, которые не только были эффективны в прошлом, но и могут быть использованы в современном менеджменте.
Древние летописи. Общественная мысль России неразрывно связана с историей Древней Руси. До появления первых русских летописей единственным источником сведений об идеях управления хозяйственными объектами и другими организациями в России были записи иностранцев: «иноземные известия патриарха Фотия (IX в.), императора Константина Багрянородного и Льва Диакона (X в.), сказания скандинавских саг, целого ряда арабских писателей того же периода, знавших хазар, русь и другие народы, обитавших на нашей равнине, - Ибн-Хордадбе, Ибн-Фадлана, Ибн-Дасты, Масуди». Так, в трактате Константина VII Багрянородного «Об управлении империей* есть глава «О росах, отправляющихся с моноксилами1 из Росии в Константинополь», детально повествующая о прохождении славянами известного торгового водного пути «из варяг в греки».
В трактатах зарубежных авторов приводились характеристики восточных славян, описывались национальные и иные особенности славянского народа, направления торговли Киевской Руси, религиозные обряды славян. Тем не менее, по мнению русского историка В.О. Ключевского, «все это были отдельные подробности, не складывающиеся ни во что цельное». С появлением же Начальной летописи («Летопись Нестора») и последующих летописей и летописных сводов (XII-XIV вв.) сведения стали приобретать характер все более последовательного, цельного, структурированного повествования о соответствующих периодах российской истории.
Как и в государствах Древнего Востока, летописание в России были уделом узкого круга специально подготовленных лиц. Сначала оно представляло собой подражание внешним приемам византийской хронографии, но затем стало приобретать все более самобытный характер, особенный стиль. На первых порах летописание считалось «богоугодным, душеполезным делом», и эти «погодные записи достопамятных проишествий» вели наиболее грамотные люди - духовные лица (епископы, монахи, священники). Но со временем летописи стали вестись не только при церквах и монастырях, но и при княжеских дворах - как официальные документы. С образованием Московского государства официальная летопись при государевом дворе получила особенно широкое развитие, а сами летописи вели специально обученные люди - приказные дьяки.
Моноксилы — лодки-однодеревки.
Летописцы фиксировали не только общезначимые для всей России факты, но и события местного характера. Естественно, за ряд веков в начальных летописях было зафиксировано множество частных и официальных местных записей. Например, в древней шей Лаврентьеве кой летописи, написанной в 1377 г., сразу за Начальной летописью общерусских событий 1110 г. идут данные о событиях в Суздальской Руси, т. е. начинается местная летопись. В Ипатьевском списке (конец XIV в.) вслед за первоначальной летописью идут подробные записи о делах в Киеве, а затем в Галиче и Волынской земле.
Каждый из летописцев пытался по-своему систематизировать известные ему факты, интрепретируя их и добавляя свое видение исторических событий. Так стали слагаться вторичные общерус ские летописи, или общерусские летописные своды. Считается, что почти все первичные записи, которые велись в разных местах России, погибли, уцелели именно летописные своды. В процессе перезаписи первоначальных текстов сводные летописи сокращались или расширялись, пополняясь новыми сведениями и вставками в виде целых сказаний об отдельных событиях, житиях святых и других статей, в результате летопись имела вид систематического летописного сборника (списка) разнообразного материала. Такие своды начинались обычно с описания событий IX в., а заверша лись описанием событий, современных для составителя свода. В России неоднократно предпринимались попытки собрать и издать единый, полный летописный свод. Так, в 1834 г. с целью издания письменных памятников древней русской истории была создана археологическая комиссия, которая с 1841 г. начала изда вать Полное собрание русских летописей. Наиболее известные древнейшие списки Начальной летописи — Лаврентьевский (1377 г), Ипатьевский (конец XIV - начало XV вв.), Московский (XVI в.) и Никоновский (XVI—XVII вв.).
Для характеристики управленческой мысли важным источни ком являются также местные летописи, описывающие период развития удельного порядка на Руси в XIII—XIV вв. В удельный период князья, устав от бесконечных усобиц за престол Киевской Руси, отошли от государственных дел и занялись делами только собственных уделов. В ту пору лучшим князем считался тот, кто лучше хозяйничал, лучше устраивал свой удел, «собирал его». И называли их князьями-собирателями не потому, что они стре мились к единовластию, так называли только тех, кто лучше управлял хозяйством своего удела и всем уделом. Хозяйственные
и управленческие умения и наклонности князей зависели от умения и наклонностей всего населявшего удел народа, преимущественно посадского, рабочего, промышленного.
Среди местных летописей известна Галицко-Волынская летопись, содержащая описание событий удельного периода (с начала ХШ в. до 1292 г.). В ней рассказывается об экономической политике князей юго-восточных княжеств Русского государства, поощрявших развитие ремесел, торговли и торговых путей. С этой целью стро ились города (например, Львов), оказывалась помощь горожанам в их борьбе с боярами. Горожане высоко оценивали деятельность Даниила Галицкого, который способствовал развитию промышлен ности. Согласно летописи он приглашал в свое княжество умелых ремесленников, торговых людей, что, в свою очередь, способство вало развитию взглядов на управление ремеслами в княжестве.
Известны и другие местные летописи — это Новгородская, Псковская, Литовская.
Кроме летописей, к источникам, 8 которых отражены процессы зарождения идей управления хозяйством в России, следует отнести своды правовых актов ((-Русская Правда», княжеские уставы и уставные грамоты, судные грамоты, акты Земских соборов и др.), торговые договоры, Устав Владимира Мономаха, акты местного управления, а также «Поучение Мономаха» князя Владимира, различные обряды, заклинания, сказания, былины, песни, древние русские игры.
По мере усиления связей государства с церковью, позиции церкви в общегосударственном и местном масштабах в области управления, в финансовой сфере и судопроизводстве стали появ ляться новые документы, имеющие ценность как источники ИУМ. К ним относятся древнерусские княжеские уставы и уставные грамоты, в которых определяется место церковной организации в системе государства. Документы о десятинах (доля церковных доходов в общегосударственных), судах, церковных людях по су ществу были договором, определяющим взаимоотношения свет ской и церковной властей на Руси, распределение их функций в государственном управлении и суде, их место в системе фео дальной эксплуатации, участие в сборе и распределении дани, устанавливающим разграничение земельных владений, т.е. соот ношение земельных, финансовых и иных интересов государства и Церкви.
Сохранившиеся княжеские уставы подразделяются на две груп пы в зависимости оттого, к какому периоду истории феодальногогосударства они принадлежат, территорию какого государственного образования охватывает разделение властей по уставу, на какой ступени феодальной лестницы стоят фигурирующие в нем стороны. К первой группе относятся Устав Владимира Святославича о десятинах и церковных людях и Устав князя Ярослава Владимировича о церковных судах. В них оговариваются формы и размеры материального обеспечения церкви и пределы церковной юрисдикции применительно к киевской митрополии. В частности, в них отражены изменения в соотношениях светской и церковной властей в отдельных княжествах Древней Руси в процессе развития феодальных отношений и эволюции государственного строя и самой церковной организации.
Вторая группа —это уставы и уставные грамоты, возникшие в период феодальной раздробленности (в ХИ—XIV вв.). Так, взаимоотношения княжеской и церковной властей в Смоленской земле в XII в. отражают грамоты Ростислава Мстиславовича и епископа Мануила 1136—1150 гг. Ситуацию в Новгороде описывает грамота князя Святослава Ольговича (1137), а изменения в положении церкви, связанные с развитием республиканского строя в Новгороде, были отражены в Новгородском Уставе великого князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых (XII—XIII вв.) и в Уставе церкви Ивана на Опоках в Новгороде, известном как Рукописание князя Всеволода Мстиславовича (XIII в.). В последнем документе упоминается, возможно, первая на Руси предпринимательская организация — Иванская купеческая корпорация в Новгороде, членами которой были наиболее состоятельные купцы, именовавшиеся пошлыми (т. е. исконными) купцами. Чтобы стать членом такой гильдии, необходимо было внести «уставной взнос» 50 гривен {около 10 кг) серебра, помимо взноса натурой (сукно). Финансы иванского купечества были мощным материальным источником бюджета церкви Ивана на Опоках, так как половину взноса — 25 гривен серебра — пошлые купцы обязаны были «положить в святыи Иван» [ст. 7 Рукописания князя Всеволода Мстиславовича].
Особое место занимают княжеские уставы и грамоты, не связанные с церковной юрисдикцией. Таковы уставная грамота волын-ского князя Мстислава Даниловича (около 1289), устанавливающая феодальные повинности в пользу княжеской администрации, и Устав князя Ярослава о мостех — об организации мощения главных торговых магистралей Новгорода и дорог, ведущих к пристаням и на новгородский городской торг, об организации сплава строительных материалов для мощения и торговых проездов и ремонта мостов. Эти документы также являются важнейшими источниками периода формирования русской управленческой мысли XIII в.
В эпоху феодальной раздробленности объективно сложившаяся политическая и экономическая ситуация на Руси и внешняя среда стали основными факторами возникновения новых идей в государственном управлении, которые должны были способствовать установлению новых устойчивых экономических связей между княжествами и усилению централизации в управлении. Централизация Русского государства, начавшаяся при Иване Калите (1325-1340), закончилась при Иване IV Грозном (годы правления 1533-1584). Особенно активный процесс объединения русских земель приходится на период царствования Ивана III (годы правления 1462—1505), когда начинает складываться централизованный административный аппарат, получают развитие поместное землевладение, ремесла, горнодобывающая и перерабатывающая промышленности, сильно возрастает политическое значение поместного дворянства, получившего в долгосрочную аренду земли, продолжает развиваться внешняя торговля. Важнейшие источники ИУМ этого периода — Судебники 1497 и 1550 гг., различные акты местного управления (грамоты наместнического управления, губные и земские грамоты), а также «Стоглав» — сборник решений Стоглавого собора, состоявшегося в Москве в 1551 г.
Позже этапы дальнейшего развития управленческой мысли в России стали все больше отражаться в специальной научной, учебной и методической литературе.
Формирование Русского государства. Как и в других государствах, российская управленческая мысль возникла и развивалась прежде всего как средство рационализации ведения различного рода хозяйств (государственного, церковного, частного), которые, в свою очередь, служили для удовлетворения потребностей индивидуумов и человеческих общежитий.
Родовые союзы и племена, выросшие на однородных видах хозяйственной деятельности (земледелие, пчеловодство, рыболовство, охота, отдельные ремесла), постепенно перерастали в более сложные многоотраслевые хозяйства. Это приводило к распаду родовых поселений и созданию более рациональных образований. Основным занятием восточных славян было земледелие. Ведущую роль играло пашенное земледелие, особенно в южных и средних районах страны, где возделывались пшеница, рожь, просо, ячмень, овес, конопля и лен. Население также занималось скотоводством, охотой, бортничеством (лесным пчеловодством), рыболовством. В Киевской Руси (т. е. в период от прихода варягов до монгольского вторжения) уже широко были развиты мелкое производство промышленных продуктов, ремесленничество. Руда добывалась из болот, «варка железа» производилась ремесленниками в специальных плавильных печах — домницах, с дутьем посредством ручных мехов (кричное железо), а домашнее производство железа — в обычных варистых печах. Кузнецы производили сельскохозяйственные орудия, инструменты для ремесленников, бытовые предметы, оружие. В Киевской Руси высокого мастерства достигло ювелирное ремесло, широко были развиты гончарное, кожевенное дело, ткачество, обработка дерева и камня, производство стекла и стеклянных изделий.
Если в древних царствах основными поселениями граждан были номы и полисы как центры образования будущих государств, то структуризация территории России изменялась от родовых поселений, дворов и городищ до крупных торговых городов и волостей. Именно крупные волостные города-государства — Киев, Чернигов, Переяславль, Смоленск, Владимир — служили политическим средоточием и важнейшим фактором политического и экономического развития России в IX — начале ХШ в.
Немаловажным фактором структурных изменений в политическом и экономическом развитии Киевской Руси являлась внутренняя и внешняя торговля. В связи с торговлей в Киевской Руси имелся торговый и ростовщический капитал. Внутренняя торговля существовала главным образом в виде небольших и раздробленных рынков. Более организована была внешняя торговля, которая велась опять же отлица и в интересах волостных городов. В период с VIII по IX в. восточные славяне осуществляли большую торговлю с арабами, главным образом по Волге и ее притокам, а начиная с IX в. большое значение получил новый торговый путь — «из варяг в греки» — из Балтийского в Черное море. По мере расширения внешней торговли росла и внешняя опасность, выражавшаяся в набегах врагов и захвате российских городов. Возникла необходимость объединения мелких городов в более крупные, их укрепления и вооружения, превращения торговых центров в политические центры России.
Первым крупным политическим и торгово-промышленным центром стал Киев. Возглавлявшие город князь Олег и его вассалы Аскольд и Дир не ограничивались только ограждением его от внешних врагов, они расширяли его владения, присоединяя к нему восточные славянские племена. В связи с этим «киевские князья устанавливали в подвластных странах государственный порядок» [6. Т. I. С. 164], прежде всего, разумеется, администрацию налогов.
Причем старые городовые области (волости) служили готовым основанием административного деления киевского княжества, а во главе областей князья сажали своих наместников, посадников, которыми были либо наемные дружинники, либо собственные сыновья и родственники.
По мнению российских историков, именно торговые договора способствовали проникновению христианства в Русь из Византии и его принятию. Одновременно вместе с христианством из Византии стали проникать новые политические понятия и отношения. На киевского князя пришлое духовенство переносило понятие о государе, поставленном от Бога не только для внешней защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка. Как мы знаем, в Византии в ту пору была популярна модель управления полицейским государством, согласно которой главными целями управления являлись благополучие и безопасность граждан государства. Естественно, активное общение с греками не могло не сказаться на формировании у русских полицейского духа управления собственным государством. Таковым в России уже к началу IX в. стало Киевское княжество. Под властью киевского князя объединились все варяжские княжества и городские области Руси, и было образовано феодальное Киевское государство.
Еще до создания Киевского государства существовали политические образования отдельных восточно-славянских племен, образовавшиеся в результате разложения первобытно-общинного строя и раскола населения на классы. Это известные с VIII в. Куявия, Славия и Артания, располагавшиеся на Киевской земле, по озеру Ильмень и на Таманском полуострове. Известны и более ранние политические образования, существовавшие на территории восточных славян в VI и даже в IV в. Но историки считают, что только Киевское княжество начала IX в. по всем признакам можно считать первым государственным образованием на Руси, причем феодального типа. Таким образом, Россия от первобытнообщинного строя перешла к феодальному, минуя рабовладельческую стадию развития.
Географическое положение Киева способствовало усилению его центростремительного эффекта. Благодаря торгово-промышленной деятельности находившихся на северном побережье Черного моря греческих колоний Днепр еще задолго до новой эры стал большой торговой дорогой, о которой знал «отец истории» Геродот. «Своим низовым течением и левыми притоками Днепр потянул славянских поселенцев к черноморским и каспийским рынкам. Это торговое движение вызвало разработку естественных богатств занятой поселенцами страны. Восточные славяне заняли преимущественно лесную полосу равнины. Эта лесная полоса своим пушным богатством и лесным пчеловодством (бортничеством) и доставляла славянам обильный материал для внешней торговли. С тех пор меха, мед, воск стали главными статьями русского вывоза; с тех пор при хлебопашестве для себя или с незначительным вывозом началась усиленная эксплуатация леса, продолжавшаяся целые века и наложившая глубокий отпечаток на хозяйственный и общественный быт и даже национальный характер русского народа. Лесной зверолов и бортник — самый ранний тип, явственно обозначившийся в истории русского народного хозяйства» [6; Т. I. С. 137—138].
Главным средством эффективного управления Киевским княжеством, а затем и государством были налоги с подвластных племен. Как пишет император Константин Багрянородный в упомянутом сочинении, либо налоги собирались их привозом в Киев (поеозы), либо князья сами ездили за данью по племенам (полюдье). Собранные налоги, взимаемые чаще всего натурой (меха, мед, воск и пр.), были для князей продуктами внешней торговли. Некоторые славяне-налогоплательщики в ожидании поборов зимой рубили деревья, строили из них лодки-однодеревки, а весной сплавляли их по Днепру и его притокам к Киеву, где продавали лодки представителям князя. Оснастив и нагрузив купленные лодки, князь с дружиной спускался к Витичеву (чуть ниже Киева). Оттуда, дождавшись купеческих лодок из Новгорода, Смоленска, Чернигова и других русских городов, они все вместе направлялись по Днепру к морю в Константинополь.
Если в странах Древнего Востока и источником зарождения, и объектом приложения управленческих идей являлось строительство мощных оросительных систем, то на Руси такими общими делами было укрепление и охрана торговых путей, оборона степных границ Руси и строительство городов. Города восточных славян начали возникать еще до образования Киевского государства, главным образом по водному пути из Прибалтики в Черное море. К их числу относятся Новгород, Белоозеро, Смоленск, Киев, Любеч, Переяславль, Чернигов.
С целью обороны трех старших городов Руси — Киева, Чернигова, Переяславля киевские князья стали строить вокруг них малые города. Князь Олег, по рассказу «Повести временных лет», как только утвердился в Киеве, начал «ставить вокруг него города». Князь Владимир, став христианином, сказал: «Худо, что мало городов вокруг Киева» — и начал строить города по Десне, Трубежу, Стугне, Суле и другим рекам. Так были построены новые города-крепости Ладога, Изяславль, Белгород, Суздаль, Муром, Ярославль. Укрепленные пункты заселялись ремесленниками, торговцами и, конечно же, боевыми людьми — «мужами лучшими», по выражению летописи, которые вербовались из разных племен, славянских и финских, населявших Русскую равнину. В дальнейшем эти укрепленные места соединяли земляными валами и лесными просеками. Таким образом, по южным и юго-восточным границам Руси на правой и левой стороне Днепра в X и XI вв. были возведены ряды земляных окопов и сторожевых застав, городков для сдерживания нападения кочевников.
В самих же крупных городах строились новые церкви, рынки и другие общественные и частные здания. Иностранные писатели XI п. склонны были даже преувеличивать богатство и населенность русских городов, упоминавшихся в торговых договорах и прежде всего Киева. В начале XI в. Титмар Мерзсбургекий отзывался о Киеве как о чрезвычайно большом и крепком городе, в котором около 400 церквей и 8 рынков. Другой автор той же эпохи Адам Брсменский называет Киев соперником Константинополя, «блестящим украшением Греции», т. е. православного востока. И в русских летописях можно найти упоминание о том, что в большой пожар 1017 г. в Киеве сгорело до 700 церквей. Ясно, что строительные работы, которые осуществлялись в городе, требовали управления этой деятельностью. Следовательно, можно утверждать, что с самого зарождения в Киевской Руси находили проявление прогрессивные управленческие идеи.
Внешняя торговля и торговые договора. Основными товарами внешней торговли Руси были продукты лесного пчеловодства и охоты. Торговля с главным партнером — Византией осуществлялась вполне цивилизованно, согласно подписанным сторонами Договорам. Тексты договоров с греками (два договора князя Олега, по одному — князей Игоря и Святослава) являются еще одним источником управленческой мысли. В договорах подробно описываются порядок ежегодных торговых отношений русских с Византией, а также порядок частных отношений русских к грекам. Согласно Договору русские торговцы ежегодно являлись в Царьград на торговый съезд, продолжавшийся 6 месяцев. По договору Игоря никто из них не имел права оставаться на зиму. Греческие чиновники отбирали у прибывших купцов княжескую грамоту с обозначением Числа посланных из Киева кораблей и в целях предосторожности переписывали имена прибывших княжеских послов и простых купцов, гостей («да увемы и мы, оже с миром приходят» — записано греками в договоре). Русские послы и гости останавливались в специально подготовленном месте (в монастыре св. Маманта), пользовались от местного правительства даровым кормом и даровой баней. Это было знаком того, что торговые поездки рассматривались греками не как частные торгово-промышленные предприятия, а как торговые посольства союзного Киевского двора. При этом Русь была платной союзницей Византии, т. е. согласно договору Русь обязывалась за условленную плату (дань) оказывать грекам некоторые оборонительные услуги на границах греческой империи. Известно, что северные берега Черного моря и восточные Азовского еще задолго до нашей эры были усеяны греческими колониями — это Ольвия (против Николаева), Хсрсонес Таврический (на юго-западном берегу Крыма), Феодосия и др. Так вот, договор Игоря обязывал русского князя «не пускать черных болгар б Крым пакостить в стране Корсунской».
Торговые послы Руси получали в Царьградс свои посольские оклады, а простые купцы — месячину, т. е. месячный корм, который им раздавался по старшинству русских городов: сначала киевским купцам, затем черниговским, переяславским, смоленским и т. д.
Торговля с Византией была преимущественно меновая, и по договору Олега русские купцы не платили никакой пошлины. Меха, мед, воск и челядь (рабов) русские купцы меняли на паволоки (шелковые ткани), золото, вина, овощи. По истечении торгового срока, уходя домой, торговые послы Руси получали из греческой казны на дорогу продовольствие, судовые снасти, якоря, канаты, паруса.
Задолго до принятия христианства торговые договора уже отражали не только торговые, но и правовые отношения между греками и русскими. Возникали смешанные «греко-русские» нормы на основе двух правовых систем, причем со стороны русских они были сами по себе двойные — славянские и варяжские. Очевидно, что торговые отношения не могли не отразиться в русских правовых нормах, в них часто встречается терминология греко-римского права. По одной статье договора Олега, если кто из русских торговых послов, находящихся на службе в Константинополе, умрет, не оставив завещания, «а своих не имать*, то его имение передается «к малым ближикам в Рус». В этой статье термин «свои» — это перевод римского sui, т. е. нисходящие, а малые ближики, или просто ближики, — это древнерусское «боковые».
После принятия христианства в Киевской Руси стало складываться крупное церковное и монастырское землевладение, образовавшееся путем княжеских пожалований земли церкви и монастырям и другими способами. Продукты земледелия церковно-монастырских хозяйств также становились предметом внутренней и внешней торговли Киевской Руси. Церковь все больше стала принимать участие в государственном управлении.
Структура властных отношений на Руси. 6 системе наследования первых русских князей также просматриваются управленческие идеи и мысли. Считая понятия «полномочия», «власть» и «влияние» категориями науки управления, проследим процедуры делегирования полномочий в управлении киевским княжеством и рассмотрим порядок перехода власти и наследования на Руси.
Российское общество эпохи первых князей по структуре очень напоминало армейскую структуру. Первоначально в Киевском государстве действовала так называемая десятичная система управления, выросшая из военной организации. Высшим классом русского общества, с которым князь «делил труды управления и защиты земли», была княжеская дружина. Она подразделялась на высшую и низшую дружины: первая состояла из княжих мужей, или бояр, вторая из детских, или отроков. Эта дружина вместе со своим князем вышла из среды вооруженного купечества больших городов. Дружина княжества составляла, собственно, военный класс. Однако большие торговые города тоже были устроены по-военному: они образовывали каждый цельный организованный полк, называвшийся тысячей, которая подразделялась на сотни и десятки (батальоны и роты). Тысячей командовал выбиравшийся городом, а потом назначаемый князем тысяцкий, сотнями и десятками — также выборные сотские и десятские. Эти выборные командиры составляли военное управление города и принадлежавшей ему области — военно-правительственную старшину, которая называется в летописи «старцами градскими». Городовые полки, точнее говоря, вооруженные города, принимали постоянное участие в походах князя наравне с его дружиной. В то же время дружина служила князю орудием управления: члены старшей дружины — бояре — составляли думу князя, его государственный совет. «Бо Володимир, — говорит о нем Лаврентьевская летопись, — любя Дружину и с ними думая о строи земленем, и о ратех, и о уставе земленем».
В этой дружинной, или боярской, думе сидели и «старцы градские», т. е. выборные военные власти Киева и других городов. Вместе с боярами «старцы градские» составляли русскую аристократию и принимали участие во всех делах управления киевским княжеством. В частности, весьма важный для Руси вопрос о принятии христианства был решен князем по совету с боярами и «старцами градскими». Княжеская дружина, составляя военно-правительственный класс, оставалась и во главе русского купечества, из которого она выделилась, и принимала активное участие во внешней торговле.
Наряду с армейскими по происхождению должностями и функциями в Киевском государстве существовали и «мирные» государственные чиновники, «служилые» люди, представители всех звеньев центрального и местного административного аппарата, слуги князя, занимавшиеся домоуправлением, сбором налогов и пошлин, судопроизводством, управлением городами и волостями, управлением сельскохозяйственными работами. Первым лицом финансового управления в княжестве считался дворский (дворецкий) — управитель княжеским двором (или княжеским землевладельческим хозяйством). В подчинении дворского находились казначей, ключники, тиуны, посельские (сельские приказчики). Они участвовали в управлении дворцовым, т. е. частным княжеским, хозяйством.
Во главе правительственной администрации стояли бояре. Они управляли городами и волостями. Управляющие городом назывались наместниками, управляющие волостями — волостели. Из городов и волостей бояре извлекали не только доходы для князя, но и средства на свое содержание. Таким образом, они «кормились» от населения, отсюда и иное название их должностей — кормление. Иными словами, местное (территориальное) управление имело целью скорее содержание княжеских слуг, чем удовлетворение общегосударственных потребностей. Как отмечает В.О. Ключевский, «в X в. десятичная система управления Киевским государством сменилась дворцово-вотчинной системой, наиболее характерной для раннефеодальной монархии. При такой системе государство управляется подобно феодальной вотчине, т. е. управление государством по существу является продолжением управления доменом великого князя. Лица, обслуживающие потребности великого князя, одновременно являлись чиновниками государства. Если десятичная система еще не знала разделения даже на центральные и местные органы, то дворцово-вотчииная система выделила местные органы управления и их руководителей в лице местных князей, наместников и волостелей, т. е. должностных лиц, назначаемых великим князем».
Первоначально Киевское государство было комплексом примитивных русских государств и племенных княжений. Вместе с тем оно выступало как единое целое. Степень этого единства в силу ряда причин (подвижность властвования, нарушение порядка перехода власти) постоянно колебалась, имея тенденцию к ослаблению. В конце концов на смену единству пришла раздробленность — распад государства на множество довольно мелких самостоятельных государств.
До прихода к власти Ярослава Мудрого (1019) на Руси не было определенного единого порядка княжеского владения. Чаще всего власть переходила от одного князя к другому по старшинству. Так, например, преемником Рюрика был не его малолетний сын Игорь, а родственник Олег (по преданию — его племянник). Иногда, когда не оставалось взрослых князей, всей землей правил один князь. Когда же у князя подрастало несколько сыновей, каждый из них, несмотря на возраст, обыкновенно получал определенную область в управление. Например, Святослав 1 оставшийся малолетним сыном после смерти князи Игоря в 945 г. еще при жизни отца княжил в Новгороде. Тот же Святослав несколько позже, собираясь во второй поход на Дунай против болгар, раздал волости на Руси 3 своим сыновьям. Точно так же поступил со своими сыновьями и Владимир Мономах. Мы уже отмечали, что сыновья правили областями в качестве посадников (наместников) и платили как посадники дань со своих областей великому князю-отцу. Так, о Ярославе Мудром Лаврентьевская летопись замечает, что он, правя при отце Новгородом, давал Владимиру Красное Солнышко ежегодную урочную дань по 2 тысячи гривен. «Так, — прибавляет летописец, — и все посадники новгородские платили, а Ярослав перестал платить». Но когда умирал отец, тогда, по-видимому, разрывались вес политические связи между сыновьями. По крайней мере, по летописям трудно восстановить политическую зависимость младших областных князей от старшего брата, садившегося после отца в Киеве. Если между отцом и детьми действовало семейное право, то между братьями не существовало никакого Установленного признанного права. Этим можно объяснить бесконечные усобицы между сыновьями Святослава II и Владимира Мономаха.
После смерти Ярослава Мудрого (1054) на Руси перестало Действовать единовластие. Никто из потомков Ярослава не принимает, по выражению Лаврентьевской летописи, «власть русскую всю», не становится «самовластием Русстей земли». Это произошло потому, что род Ярослава Мудрого сильно размножился, и крупнейшие города Руси неоднократно перераспределялись между подраставшими князьями. Несмотря на то, что существовали некоторые правила и порядок передачи власти от одного «старшего» князя другому, в реальной жизни эти нормы нарушались, изменялись с учетом конкретных обстоятельств. Ярослав Мудрый в своем завещании оставил наследниками и преемниками престола не всех 5 своих сыновей, а только 3 старших. Это было новшеством в управлении княжеством, но затем стало нормой родовых отношений и одной из основ местничества в России. По этой норме в большой семье, состоящей из братьев с их семействами, первое «властное поколение» состоит только иа 3 старших братьев, а остальные младшие братья отодвигаются во второе, «подвластное поколение» и приравниваются к племянникам. Старший племянник приравнивался к четвертому дяде, причем в число дядей входил и отец племянника.
Однако в связи с увеличением числа прямых (сыновей, внуков) и косвенных (племянников и их сыновей) наследников довольно скоро после смерти Ярослава завещанный им «порядок занятия киевского стола по очереди старшинства» стал часто нарушаться. Общая схема властвования на Руси в течение двух веков после Ярослава Мудрого была такой, что «не было ни единоличной верховной власти, ни личного преемства ее по завещанию». Ярославичи не делили достояние отцов и дедов на постоянные доли и не передавали доставшуюся каждому долю своим сыновьям по завещанию. Они были подвижными владельцами, которые передвигались из волости в волость по известной очереди. Отсюда и название этого порядка передачи власти — подвижной очередной порядок. Очередь эта определялась старшинством лиц и устанавливала постоянно изменяющееся соотношение наличного числа князей с количеством княжеских волостей или владений. Все здравствующие князья по степени старшинства составляли одну генеалогическую лестницу. Точно так же вся Русская земля представляла собой иерархическую лестницу областей по степени их значимости и доходности. Порядок княжеского владения основывался на точном соответствии ступеней обеих этих лестниц — генеалогической и территориальной, т. е. лестницы лиц и лестницы областей. На верху лестницы лиц стоял старший из наличных князей — великий князь киевский. Это старшинство давало ему кроме обладания лучшей волостью известные права и преимущества над младшими родичами, которые «ходили в его послушании*. Он носил звание великого князя, «названного отца своей братии». Великий князь распределял владения между младшими князьями, разбирал их споры и судил их, заботился об их осиротелых семьях, был высшим попечителем Русской земли, «думал, гадал о Русской земле», о чести своей и своих родичей. В особо важных случаях великий князь действовал не один, он собирал князей на общий совет, заботился об исполнении постановлений этого совета, вообще «действовал как представитель и исполнитель воли всего державного княжеского рода».
Подвижной очередной порядок княжеского владения на Руси имел два источника, или основания: постоянная верховная власть, принадлежавшая всему княжескому роду (или право владения), и временная власть отдельных князей в различных волостях Руси (или порядок владения по известной очереди как средство осуществления этого права). Постоянная верховная власть была следствием родовых отношений и понятий, существовавших на Руси до прихода варягов. Этот феномен присутствия норм частного семейного права в государственном управлении встречается в нормах государственного права и public administration многих государств. Так устроены, например, все монархии, и это было естественным для феодального Киевского государства.
Второе основание — подвижность порядка — было оригинальным в государственном управлении и являлось следствием учета и действия конкретных обстоятельств (например, в связи с изменением экономической или политической значимости волости или волостного города), а главное — следствием отношения князей-варягов к Русской земле и своему положению на этой земле. Сыновья, внуки и даже правнуки Ярослава Мудрого (XI—XII вв.) в значительной мере оставались все теми же речными викингами, какими были их предки в IX в. Они видели себя не столько владетелями и правителями русской территории, сколько наемными временщиками, руководителями торга и военными сторожами торговых путей и русских границ. За эти услуги они получали с земли вознаграждение — корм в виде налогов и пошлин. Иными словами, оборона земли была их политической обязанностью, а корм — их политическим правом, и этими двумя идеями исчерпывалось все политическое сознание тогдашнего князя. Распри князей и вмешательство волостных городов в их дела только подчеркивали всю непрочность их политического и экономического статуса.
По летописи известно, что великого князя Изяслава, старшего из сыновей Ярослава, дважды изгоняли из Киева — в 1068 г. сами киевляне, а в 1073 г. собственные братья Святослав и Всеволод. Что ему оставалось делать? Не найдя ничего лучшего, он оба раза возвращался в Киев с помощью польских военных дружин. Для иллюстрации обсуждаемой темы приведем беседу Изяслава после очередного возвращения в Киев с братом Всеволодом, когда тот, в свою очередь изгнанный племянниками из Чернигова, в горе прибежал к Изяславу в Киев и стал жаловаться на племянников. Изяслав, будучи человеком простым и добрым, успокаивал его: «Не тужи, брат! Припомни, что со мной бывало: выгоняли меня киевляне, разграбив мое имение; потом выгнали меня вы, мои братья; не блуждал ли я, всего лишенный, по чужим землям, никакого не сделав зла? И теперь не будем тужить, брат! Будет нам причастье в Русской земле — так обоим; потеряем ее — так оба же, а я сложу за тебя свою голову». Так не мог говорить властелин Русской земли, так мог говорить только наемный служащий, временщик, не сегодня-завтра ожидающий своей отставки.
Иногда князья одумывались, собирались вместе и пытались утихомирить друг друга. В этом смысле показателен княжеский съезд в Любиче в 1097 г. Съезд имеет историческое «объединительное» значение, ибо был созван по инициативе великого князя Святополка II и его родственников после ряда междоусобиц и нападений на русские земли половцев (часто под руководством русских же князей). Решения съезда записаны в «Повести временных лет». Князья «сказали друг другу: зачем мы губим Русскую землю, постоянно враждуя друг с другом? Половцы изнуряют нашу страну набегами и радуются, что мы воюем между собой. Станем с этих пор жить сообща и охранять Русскую землю, и каждый пусть управляет своей вотчиной: Святополк — Киевом — наследством Изяслава; Владимир — наследством Всеволода — Переяславлем; Давыд, Олег и между ними Ярослав владеют наследством Святослава — Черниговым. Пусть сохранятся вотчины, назначенные Всеволодом; Владимир остается в руках Давыда (сына Игоря), Псремышль принадлежит Володарю, а Василько пусть княжит в Теребовле».
Однако и после съезда в Любиче Ярославичи, подобно своим предкам-варягам, продолжали тягаться друг с другом за богатые русские города и в этом соперничестве переходили из города в город. Вообще говоря, при нормальном развитии страны такой порядок передвижения, унаследованный от предков, не помешал бы князьям довольно скоро превратиться из бродячих сторожей Русской земли в оседлых территориальных владельцев ее областей. Если бы благосостояние каждой области зависело исключительно от ее внутреннего экономического потенциала и средств, Ярославичи, раз разделившись, занялись бы каждый в своей области эксплуатацией этого потенциала и средств, установили бы наиболее эффективную систему управления и систему обороны своих территорий и, работая уединенно в своих территориях, привыкли бы считать их своими постоянными частными владениями и передавать их своим детям.
Однако в днепровской Руси XI—XII вв. экономическая жизнь страны была слишком зависима от внешней торговли. Все области были достаточно богаты пушным зверем, медом и воском, но цена этих богатств зависела от спроса и сбыта на заграничных рынках, а сам сбыт был возможен, если были безопасны степные торговые пути, шедшие к этим рынкам от Киева, Чернигова и Переяславля. Малейшее «засорение» этих путей болезненно отзывалось в самых отдаленных краях русского промышленного мира.
На Руси случилось так, что наиболее подверженные угрозам области были и наиболее богатыми, доходными для князей. Экономическое благосостояние каждой области определялось ее географическим положением, близостью к Киеву, к главным речным путям страны и приморским рынкам, т. с. близостью к степи, которая грозила Руси наибольшими опасностями. Такое своеобразное сочетание стратегического и экономического значений областей и подсказало князьям порядок общего, нераздельного владения.
Если бы наиболее богатые области были наименее опасными, то старшие сыновья Ярослава Мудрого непременно их захватили бы, оставив младшим братьям наименее богатые и наиболее подверженные угрозам области. В этом случае более вероятно, что порядок наследования по старшинству был бы иным, более устойчивым по форме реализации, без постоянных передвижений от престола к престолу. Скорее всего, княжеский род распался бы на ряд генеалогических линий, и в каждом поколении порядок «по старшинству» закрепил бы понятие «старший князь» за старшим представителем по линии старшего сына Ярослава — Изяслава. И это стало бы неподвижным старшинством с одной линией всего рода Ярослава Мудрого. Но в силу сложного взаимодействия указанных выше конкретных обстоятельств, которое определило экономическое и стратегическое положение крупнейших областей Руси, сложился совсем иной порядок. Общий интерес князей требовал, чтобы оборона и обладание наиболее угрожаемой областью доставались тому из них, который имел наибольшие права на ее богатства и одновременно наилучшие средства для ее обороны. Именно эти права и средства были связаны с личным старшинством. Чем старше был князь, тем большую он наживал дружину; с личным старшинством был связан правительственный и военный авторитет князя; старшего князя больше слушались и боялись. Но личное старшинство не вечно — со смертью каждого старшего оно должно было переходить от князя одной линии на князя другой. А переход личного старшинства породил переход из менее угрожаемой и богатой области в более опасную и более богатую.
Особняком стояли Новгород и Псков, которые освободились от киевской зависимости, в них не было крупного боярского землевладения и соответственно политического господства крупного боярства. Здесь сложились феодальные республики в их аристократическом варианте. И в Новгороде, и в Пскове существовали князья, но они выполняли совсем не те функции, что в Киеве. В феодальных республиках князья уже не были монархами, главами государства. Здесь более заметна роль таких республиканских органов управления, как вече (народное собрание богатейших людей) и оспода (совет господ, собрание верхушки боярства). Эти органы принимали активное участие в управлении всеми делами государства. Для Новгорода характерно также влияние на государственное управление руководителя церкви — владыки. Князь в Новгороде и Пскове занимал подчиненное положение организатора исполнения решений веча и оспода, тогда как граждане были «вольны в князьях», т. е. обладали правом приглашения угодных и изгнания неугодных князей. Сами элементы вечевого строя (вече, посадник, тысяцкий) были генетически связаны с теми формами родоплеменной организации, которые возникали на местной основе до призвания князя и в последующей борьбе между ними и институтами княжеской власти оказывались более жизнестойкими.
Со второй половины XI в. начинается политический упадок Киева, а во второй половине XII в. он перестал быть стольным городом и потерял прежнее значение политического, экономического, культурного центра Руси. Рост крупного феодального землевладения — княжеского, боярского, церковного — привел к расширению закабаления смердов, к захвату их общинных земель. Экономические интересы крупных землевладельцев требовали усиления их власти над порабощенными крестьянами. Это вызывало стремление феодалов к самостоятельности, к получению полной политической и административной власти над подчиненными им землями. Борьба за власть и территории, многочисленные междоусобицы, а также рост крупных городов, усиление их экономического и политического влияния привели к раздробленности Киевской Руси. На месте единой Киевской Руси в середине XII в. возник ряд самостоятельных феодальных княжеств — Рос-тово-Суздальское, Муромо-Рязанское, Смоленское, Киевское, Черниговское, Переяславское, Галицкое, Волынское и др., которые, в свою очередь, состояли из более мелких удельных княжеств.
4.2. «РУССКАЯ ПРАВДА»
Остановимся подробнее на одном из отечественных источников ИУМ — «Русской Правде», которую все исследователи признают как выдающийся памятник общественной мысли Киевской Руси. «Русская Правда» является сводом правовых основ государственного управления Киевской Руси, а также источником сведений об административно-управленческом персонале при великом князе (высшего, среднего и низшего звена), о чиновниках местных органов, о мерах защиты их прав, об оплате их услуг.
Известны различные списки «Русской Правды» (XIII—XVIII вв.), которые делятся на 3 редакции в зависимости от авторов, объема и содержания. Первая редакция называется «Краткая Правда» или «Правда Роськая» (XI в.), вторая — «Пространная Правда» или «Правда Русьская» (XI—XII вв.), третья — «Сокращенная Правда» (XV-XVII вв.).
«Краткая Правда» представляет собой результат деятельности древнерусских князей по систематизации права. Она состоит из 43 статей, которые делятся на 4 части: «Древнейшая Правда», или «Правда Ярослава», «Правда Ярославичей», «Покон вирный» и «Урок мостникам».
Нормы «Древнейшей Правды» (ст. 1 — 18) отражают ранний период истории Руси, еще до установления государственной власти и принятия христианства. Заслуга Ярослава Мудрого заключалась в том, что он произвел отбор старых правовых норм и закрепил в «Правде» те из них, которые соответствовали интересам класса феодалов; они стали новыми нормами Древнерусского государства. Для ИУМ эта часть «Русской Правды» интересна тем, что в ней приводится перечень должностей служащих князя (дружинников), а также представителей социальных слоев Древней Руси. Среди них ябетник, или тиун (княжеский приказчик, домоупра-витель, ведавший хозяйственными делами князя), мечник (княжеский дружинник, судебный служитель), гридин (младший дружинник), холоп (крестьянин, зависимый от князя), смерд (независимый простолюдин, общинник). В целом здесь речь идет о защите прав (в том числе прав собственности) княжеских чиновников, а также купцов, изгоев, иностранцев {варягов, колбягов), о процедурах выявления виновных и мерах их наказания.
«Правда Ярославичей» (ст. 19—41) представляет собой самостоятельный законодательный акт, принятый князьями Изяславом, Святославом и Всеволодом вместе с боярами. В этом законе значительно сильнее, чем в «Древнейшей Правде», выступает нормо-творческая деятельность князей, в результате которой были изменены нормы уголовного и процессуального права в интересах феодальных земельных собственников. «Правда Ярославичей» посвящена регламентации жизни княжеской вотчины, охране феодальной собственности и жизни лиц, служащих князю, находящихся в той или иной форме зависимости от него, а также имущества и личности других феодалов. Здесь продолжается список должностей администрации князя. В частности, упоминаются наиболее знатные княжеские вельможи и слуги: огнищанин (старший дружинник, боярин), подъездной княж (сборщик различных поступлений в пользу князя), конюх старый (старший конюх), а также чиновники среднего и низшего звена — сельский староста и ратаиньш (пахотный) староста (управляющие сельскохозяйственными работами), рядович (хозяйственный агент князя), емец (судебный служитель). В последней статье (ст. 41) определяется размер вознаграждения емеца за выполнение судебных функций.
«Покон (Устав) вирный» (ст. 42) определяет типичный для раннефеодального государства порядок кормления (натурального обеспечения) общиной одного из важнейших государственных чиновников — вирника, основной функцией которого был сбор виры (налог или штраф, равный 40 гривнам).
«Урок (правило) мостннкам» (ст. 43) завершает статьи «Краткой Правды» о порядке оплаты княжеских слуг. В данном случае речь идет о чиновнике мостнике (руководителе строительства мостов и/или мостовых). В статье слово «мост» имеет двоякое значение: 1) переход через реку (или овраг) и 2) мостовая.
«Пространная Правда» представляет собой свод развитого феодального права. Она основана на тексте «Краткой Правды», Уставе Владимира Мономаха и других киевских князей конца XI—XII вв. и отражает усиление феодальных отношений в Киевской Руси. «Пространная Правда» состоит из 121 статьи, большая часть которых посвящена принципам экономической политики князя, вопросам собственности князя и феодальной знати, охране этой собственности и порядку ее наследования. Есть статьи о займах и ссудных процентах, об охране и порядке обеспечения имущественных интересов кредитора, о порядке взыскания долгов, о ремесленничестве и ремесленниках, о денежном довольствии чиновников княжеского двора.
«Пространная Правда» подразделяется на 6 частей по авторам, объему и содержанию. 1-я часть (ст. 1—46) представляет собой коллективный труд, она была принята на княжеском съезде в Любиче в 1097 г. Многие статьи 1-й части повторяют суть «Краткой Правды», но есть оригинальные статьи, а также статьи, уточняющие и унифицирующие административно-правовые понятия. Например, историческая статья (ст. 2) об отмене кровной мести, ряд статей (ст. 3—7, 11-17) об ответственности за убийство представителей княжеской администрации и различных социальных групп, связанных с княжеским и боярским хозяйством, начиная от высокопоставленных тиунов и кончая ремесленниками, рядовичами, смердами и холопами; оригинальная статья (ст. 8) об ответственности общины за преступление ее члена (элементы круговой поруки). Есть в этой части ст. 9, схожая с «Поконом вирным», но в ней приводятся уточненные размеры натурального обеспечения услуг сборщиков налогов и штрафов — вирников (княжеский чиновник) и их помощников на местах — метельников (представитель местной общины).
2-я часть (ст. 47—52) является результатом творчества Свято-полка Изяславовича, который покровительствовал ростовщикам. Статьи этой части характеризуют гражданские правоотношения, вопросы займа, ростовщический капитал (истое), ссудный процент {рез), взаимоотношения купцов и предметы торговли (товар). 3-я часть (ст. 53-66) основана на Уставе Владимира Мономаха и характеризует долговые обязательства, формы ответственности за нарушение договорных обязательств между господином и закупом (феодально-зависимым крестьянином). 4-я часть (ст. 67—73, 75-85) — это Устав Всеволода 11 Ольговича (1138-1146), регулирующий социальные отношения в феодальных вотчинах. К той же эпохе и автору относится 5-я часть (ст. 90-95, 98-106), в которой раскрыты вопросы наследства. 6-я часть относится к деятельности владимирского великого князя Всеволода Ш Юрьевича — Большое Гнездо (1176-1212). Здесь собраны статьи, посвященные обеспечению деятельности судебно-административного аппарата великого князя, а также статьи о пошлинах и штрафах, о размерах и формах вознаграждения лиц, ведавших делами общественного характера, — строителей, сборщиков налогов (ст. 74, 86—89, 96-97, 107-109). Причем впервые на Руси были введены дополнительные пошлины с выигравших процесс, т. е. с тех, «кому помогут» (ст. 107). В этой же части находится специальный раздел о холопстве (ст. 110-121).
В «Пространной Правде» уточняются статус и функции ряда названных выше чиновников государственной службы и приводятся новые категории лиц административного аппарата великого князя. Состав и функции чиновников демонстрируют сложность государственного аппарата управления в эпоху Киевской Руси X-X1I вв. Так, в «Пространной Правде» речь идет о таких чиновниках, как тиун княж (управитель княжеского феодального хозяйства), огнищный тиун (управитель хозяйством высших кругов княжеской дружины), конюший тиун (управитель княжескими конюшнями), отрок (младший член княжеского административного аппарата), городник (архитектор, руководитель строительства), детьский (судебный исполнитель). В то же время приводятся совершенно новые категории рядовых служащих, например, рядович боярский (в отличие от княжеского рядовича из «Краткой Правды»), тиун боярский (в отличие от тиуна княжеского). Это свидетельствует о развитии феодального землевладения в XI—XII вв., которое охватило не только княжеские, но и боярские земли. Об этом же свидетельствуют названные новые должности тиунов (управителей различными хозяйствами). В одних случаях они подчеркивают усиление позиций дружинников и бояр (огнищный тиун), в других — повышение важности и масштаба работ (конюший тиун, городник).
Сокращенная Правда, по мнению большинства исследователей русской общественной мысли, представляет собой памятник, возникший (в XVII—XVIII вв.) в результате значительного сокращения текста Пространной Правды. Работа неизвестного редактора нового текста Правды заключалась в отборе из древнего памятника тех статей и норм, которые могли сохранить характер действующих в его время правовых норм.
Обилие государственных должностей, упоминаемых в одном из важнейших источников русской управленческой мысли, свидетельствует о сложности и многообразии хозяйственной и иного рода деятельности, осуществляемой великим князем и его свитой с целью эффективного управления Киевским государством, о понимании князем актуальности необходимых для этого управленческих кадров.
По тексту «Русской Правды» можно понять, кто являлся если не автором, то заказчиком этого документа. Конечно же, она создавалась в интересах великого князя и была нацелена на укрепление его самодержавной власти в Древней Руси. Многие статьи подчеркивают устойчивость модели управления полицейским государством, каковым в ту пору было Киевское государство. Чего стоит, например, в деталях расписанные порядок и формы кормления в денежной и натуральной формах княжеских слуг (и находящихся при них коней) — вирника, городника и мостника, а также кормления фуражом их лошадей, о чем соответственно указано в ст. 9, 96 и 97 «Пространной Правды».
4.3. ИДЕИ ОРГАНИЗАЦИИ МЕСТНОГО
УПРАВЛЕНИЯ В МОСКОВСКОМ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОМ ГОСУДАРСТВЕ
В начальный период образования Русского централизованного государства с центром в Москве (конец XIV-XV вв.) стали актуализироваться проблемы местного управления. Поскольку постоянно шел процесс присоединения земель и княжеств к Московскому княжеству, сильно расширялась сфера управления, нужны были новые принципы и методы эффективного управления на местах. Именно в этот период происходила эволюционная реорганизация существовавшей системы местного управления — постепенная замена представленной в «Русской Правде» системы кормления специальными органами губного (волостного) и земского управления. Этот процесс регулировался актами местного управления — грамотами наместничьего управления, губными и земскими грамотами.
В первые годы московские великие князья, как и князья Киевского государства, для управления присоединяемыми территориями назначали особых должностных лиц — наместников и волостелей, которым вручалась уставная грамота в качестве основного документа, определяющего их полномочия, а также права получения и размер корма. Великие князья предвидели возможность злоупотреблений со стороны назначаемых ими кормленщиков. Стремясь не допустить этого, а также завоевать популярность у местных феодалов и простого населения, московские князья стали постепенно ограничивать власть наместников и волостелей, очень осторожно вводить ограничения прав кормленщиков, размывая их властные полномочия присутствием представителей местного населения в административных и судебных органах. Это в итоге и привело к отмене кормлений. Уставные грамоты, подтверждая суверенитет московского князя на вводимой в государство территории, не только жестко регламентировали и сужали полномочия кормленщиков, но и позволяли центральной московской власти контролировать их деятельность на этой территории. Согласно уставным грамотам только московский великий князь объявлялся высшей инстанцией по делам, отражающим злоупотребления наместников. А в органы управления «всякими делами» на местах вводилось присутствие добрых, или лутчих, людей из местного населения — из дворян, посадского населения и зажиточных слоев черносошного крестьянства. Все это было подчинено главной цели
формирующегося Русского централизованного государства — находить и поддерживать постоянный компромисс трех наиболее влиятельных в ту пору общественных сил: боярства, дворянства и посадских людей путем взаимных уступок и сохранения во всем правительственного интереса. Привлечение местных представителей к управлению и осуществлению правосудия было предвестником появления новой политической формы русского феодального государства — сословно-иредставительной монархии, законодательно оформленной реформами Ивана IV в XVI в. и предполагавшей участие сословий в реализации государственного управления как в центре, так и на местах.
Среди актов наместничьего управления наиболее известны Двинская уставная грамэта (1397), Белозерская уставная грамота (1488), Белозерская таможенная грамота1 (1497). Двинская уставная грамота — наиболеь древняя из дошедших до нас уставных грамот Московского государства. История создания грамоты связана с восстанием на Двлне в 1397 г., в результате которого Двинская земля (с городами Устюг, Вологда, Кострома) на некоторое зремя «отложилась» от Новгорода, войдя в состав Московского государства. Через 3 года после войны с Московским государством Новгороду удалось вернуть себе мятежную территорию. Именно в этот короткий исторический период данная Грамота была составлена и утверждена «<нязем великим Василием Дмитриевичем всея Руси». Двинская гргмота, состоящая из 16 статей, продолжает линию «Русской Правдь:» в вопросах защиты интересов господствующего класса — бояр, их телесной неприкосновенности, чести и достоинства. Одновременно московский великий князь подчеркивает, что наместниками в Двинской земле могут быть назначены не только московские, по и двинские бояре, как бы противопоставляя последних новгородским боярам. В грамоте есть статьи, дающие право местному населению обращаться с жалобой к великому князю в случае злоупотреблений наместников (ст. 13), устанавливающие размеры пошлин при торговле на территории Двинской земли (ст. 14), освобождающие двинских купцов от всех пошлин при торговле в Московском княжестве (ст. 16).
Белозерская уставная грамота была составлена при Иване III после окончательного Присоединения Белозерского княжества
1 Белозерская таможенная грамота 1497 г. — первая дошедшая до нас таможенная грамота и послужившая образцом для других подобного рода грамот. Она была разрабогана для правовой регламентации бурно развивавшихся в XV в. торговых отношений между отдельными регионами Московского государства.
к Московскому государству в 1488 г. Грамота, состоящая из 23 статей, продолжала укреплять привилегии, права и преимущества великокняжеских представителей и должностных лиц, выполняющих административные и финансовые поручения, над местными органами управления. В грамоте даже вводится совершенно новый въезжий корм, получаемый наместником при вступлении в должность, но без указания его размера: «горожане и становые люди наместникам нашим на въезд, что кто принесет, то им взяти» (ст. 1)-Грамота устанавливает точное количество должностных лиц, которые составляли аппарат наместника: «два тиуна да десять доводчиков» (ст. 3), и срок их пребывания в должности: «тиунов и доводчиков до году не переменяют» (ст. 5); размеры корма, сроки его взимания и право замены натурального корма на денежное вознаграждение (ст. 2). К числу мер, ограничивающих права наместников и его помощников, следует отнести правила их поездок по территории земли, когда доводчик не имел права взимать пошлины и корм (это возлагалось на избранного населением сотского), обедать в местах ночлега и ночевать в месте обеда, объезжать территории других доводчиков (ст. 4).
С целью развития торговли грамота создавала благоприятные условия для купцов, приезжавших в Белозерскую землю не только из волостей бслозерских, но «из Московской земли, из Тверской, из Новгородской земли, из Устюга, из Вологды» и других мест. Гостям позволялось торговать «на Белеозсре в городе житом и всяким товаром, а за озеро им всем торговать не ездити». Причем нарушители правил и места торговли подвергались суровому наказанию. Во-первых, их штрафовали, во-вторых, товар конфисковали, а купца и продавца наместник или таможенник препровождали к великому князю (ст. 7-8). Именно в этой грамоте имеется статья о запрете «наместником нашим и их тиуном» вести судебные дела «без сотцкого и без добрых людей» (ст. 19). Великий князь постепенно ограничивал права своих должностных лиц даже такими мерами: «тиунам и наместничьим людям на пир и на братчины незваным не ходити» {ст. 20), «князи мои, и бояре, и дети боярские и всякие ездоки у горожан, у становых людей и у волостных людей ни кормов, ни подвод, ни проводников, ни сторожей не требовать». Это относилось и к великокняжеским гонцам, не имеющим на то специальной грамоты (ст. 21).
В первой половине XVI в. еще больше усиливается власть местных органов управления повсеместным введением выборных органов — губных и местных изб. В первое время губные избы действовали параллельно с кормлением и, как правило, на территории волости, а в соответствии с Белозерской губной грамотой 1571 г. — на территории уезда. Деятельность этих органов местного управления регулировалась губными и земскими грамотами. Наиболее известные из них: Губная белозерская грамота (1539), Медынский губной наказ (1555), Белозерская губная грамота (1571).
Согласно этим грамотам верхний уровень местного управления выглядел следующим образом. Во главе губных изб стояли губные старосты, избираемые (по грамоте 1539 г.) или назначаемые (по грамоте 1555 г.) из детей боярских и дворян. Губные старосты должны были быть прожиточными, т. е. в определенной степени состоятельными. Некоторые губные грамоты требуют «выбрать... губного старосту, который бы грамоте был горазд». В случае избрании губного старосты по ранним грамотам требовалось сообщать в Москву о результатах выборов, а по более поздним — «прислати для крестного целования в Москву, в Розбойный приказ». Разбойный приказ (или изба) имел определенные контрольные функции по отношению к губным органам, привлекал к ответственности самих губных старост и целовальников за взяточничество и другие злоупотребления (ст. 14 Медынского губного наказа).
При губных старостах находился аппарат (6-7 человек) из старост, десятских и лутчих людей, а также дьяка, ведавшего делопроизводством губной избы. Со временем в аппарате губного старосты лутчшис люди были заменены целовальниками, избиравшимися из местного посадского и черносошного крестьянского населения (черных деревень крестьяны). Сначала целовальники избирались бессрочно, позднее — ежегодно.
В середине XVI в. была проведена земская реформа, в результате которой были созданы органы земского самоуправления. Должностные лица этих органов выбирались из среды дворян, посадского населения и зажиточных слоев черносошного крестьянства — лутчих людей. Компетенция земских избранников распространялась только на посадских и крестьян, бояре и дворяне же из их компетенции были изъяты. Территорией действия земской избы был, как правило, город с уездом, но в некоторых случаях — волость.
Порядок организации земских органов и их компетенцию определяли земские уставные грамоты. Они также издавались от имени «великого князя всея Руси», а затем — царя и регламентировали функции и методы работы местных органов управления в финансовой, судебной и полицейской областях. Из наиболее известных грамот — Уставная земская грамота волостей Малой Пенежкн, Выйской и Суры Двинского уезда (1552). Со дня выхода этой грамоты, составленной от имени царя Ивана IV, власть назначаемых князем волостелей и их представителей на местах и соответствующая система кормления упразднялись: «волостеля у них на Пенежки, и на Вые, и на Суре и его тиуна отставити» (ст. 3). Вместо них создавались земские органы, состоявшие из излюбленных голов (позднее — земских старост) и целовальников — выборных лутчих людей. Имена тех и других указывались в царской грамоте (ст. 4). Земским учреждениям поручалось решение всех вопросов местного управления («во всяких делех земских управа чинити»), а руководством к действию и решению всех дел с той поры предписывался общерусский Судебник 1550 г. (ст. 4). На них, например, возлагались обязанности по раскладке податей и сборам оброка, контроле за промыслами, торговлей, питейными заведениями (ст. 23).
В статьях грамоты говорится об организации земских органов управления и порядке их деятельности. Во-первых, определяется личный состав земской избы из 10 человек и дьяка, в которую входят 3 «излюбленные головы Елизарий Яковлев, да Семен Иванов, да Тимофей Анцыфоров, с товарыщи, десять человек», также избранные волостями, «и те меж ими во всем управу чинят по нашему Судебнику» (ст. 10). В случае неразрешимости какого-либо вопроса первыми 3 «излюбленными головами» они должны были вместе со всеми старостами «десяти человеком, съезжаться в Вые, да судити всякие наши земские дела и управа чинити заедино всем» (ст. 11). Все земское делопроизводство должно было вестись в письменной форме специально избранным и присягнувшим («к целованию приведенным») земским дьяком (ст. 12).
В грамоте подробно расписываются все вопросы налогового обложения местного населения как основного финансового источника пополнения великокняжеской казны. Вместо наместничьих поборов был установлен оброк в денежном выражении — откуп. Обычно оброк сдавался специальным должностным лицам — казначею и дьяку, и его требовалось платить населением в государеву казну 1 раз в год «на масляное заговейно», т. е. в воскресенье на масляной неделе, «не дожидаяся по себе пристава». В случае нарушения этого требования центральное правительство посылало из Москвы приставов, которые взимали оброк «вдвое» и получали еще «езд». Помимо оброка, продолжали существовать прямые налоги, установленные до этого в пользу государевой казны, например, с охоты на белок и горностаев, ямские деньги, пошлины в связи с военной службой (пищальные, городовые, полоняничные). Отдельно шли так называемые гостиные явки, т.е. пошлины с гостей — приезжих купцов, (ст. 5, 6, 8, 9).
Согласно грамоте строго наказывались изготовление и продажа хмельных напитков (ст. 23). При этом денежный штраф платили не только те, кто держит корчму (питейное заведение, где продавались хмельные напитки), но и покупатели (питухи). Изготовление хмельных напитков разрешалось по специальному разрешению земских органов только в связи с особыми событиями: «к празднику канун сварити, или родителей помянути, или на кстины, или на родины» (ст. 24). Есть в грамоте статья, которая устанавливает порядок обращения земских органов управления к центральному правительству в Москву в тех случаях, когда дела превышают их компетенцию (ст. 25). В грамоте содержится поучительная статья с требованием, чтобы «излюбленные головы» следили друг за другом («меж собя беретчи накрепко»), а волостные люди — наблюдали за ними и друг за другом, чтобы не было злоупотреблений и взяток (ст. 26).
Нельзя не упомянуть статью, специально посвященную организации делопроизводства в земской избе. Как мы отмечали, все делопроизводство поручалось избранному 3 волостями дьяку. Все дела он должен был вести и записывать только в присутствии 3 излюбленных голов и их 10 товарищей, все записи (протоколы) должны были заверяться печатями земских старост и у них же храниться. В тех случаях, когда дьяк сделает запись земского дела в отсутствие старост или же будет хранить какое-то дело у себя и эти факты обнаружатся, то «дьяку земскому от меня, царя и великого князя, в том быть казненным смертною казнью», а отобранное имущество дьяка передавалось тому, кто сообщил о его нарушениях (ст. 29). И наконец, завершается грамота статьей, в которой устанавливается привилегия для земских старост, целовальников и их людей: они освобождались от уплаты всех видов пошлин, «как поедут к нам к Москве.... с теми деньгами, с нашим оброком», причем «пропущают их везде без зацепки, не задержав» (ст. 32).
Таким образом, акты земского управления демонстрировали системность в охвате управленческих проблем, довольно подробную их проработку — начиная от постановки задач и формирования органов местного управления, перечня должностных лиц и их функций и кончая характеристиками процессов принятия решений, коммуникации и даже отдельных процедур.
4.4. О МЕТОДАХ УПРАВЛЕНИЯ ЧАСТНЫМ ХОЗЯЙСТВОМ В «ДОМОСТРОЕ»
В середине XVI в. в Русском централизованном государстве, имеющем большой опыт государственного управления, появляется, пожалуй, первое отечественное сочинение, целиком посвященное управлению частным хозяйством. До этого начиная с XI в. на Руси конечно же публиковались переводные и отечественные произведения в духе «Поучений от отца к сыну» в различных вариантах, но они были откровенно социально ориентированными. Их авторами были не просто чадолюбивые отцы, а какой-либо отец духовный (как патриарх Геннадий и его «Стослов»), или царствующая особа (как Владимир Мономах и его «Поучения»), или какой-то феодал-полководец («Наказание от отца к сыну», изданное в XIV в.), или мудрец (Егидий Колонн и его трактаты по домострою), имеющие право поучать на общегосударственном или общественном уровне, хотя на самом деле автор наставлял сына в правилах наследственного ремесла. Одно из таких последних (до «Домостроя») переводных поучений, обращенных к правителю, был трактат «Василия царя греческого главизны» (конец XV в.). Однако накопившийся опыт предпринимательской деятельности, достаточно развитые рыночные отношения (особенно в Новгородском и Псковском княжествах) и развитие новых социально-экономических отношений на Руси в середине XVI в. привели к необходимости создать аналогичные «наказания» для мирян незнатного происхождения.
Тогда-то и появился «Домострой», обращенный к горожанам среднего достатка, к купцам и дворянам («как дворъ строити»), к новым служилым людям, появившимся па Руси. По своему языку ч стилю «Домострой» существенно практичнее всех предыдущих наставлений и поучений. При том, что в «Домострое» сохраняются средневековый традиционный жанр, назидательность и местами даже афористичный лаконизм изложения, в нем исчезла духовно-высокая нравственная цель, ибо трактат ориентирован на совершенно другую социальную среду. «Домострой» нацелен на предпринимательскую аудиторию и в то же время он посвящен будничной жизни, ежедневному быту, управлению конкретным домохозяйством. Прагматизм, доводимый местами до чистого практицизма, подчеркивает основное предназначение «Домостроя» — не «знания», а порядок и умение управлять конкретными делами интересуют автора. Поэтому «Домострой» напоминает скорее «Справочник руководителя предприятия», чем высоконравственное «Поучение от отца к сыну».
Авторство одной из двух известных редакций «Домостроя» приписывается Сильвестру (начало XVI в. — ок. 1566), выходцу из новгородской зажиточной торгово-промышленной среды. Он был близок к новгородскому архиепископу Макарию, после избрания которого митрополитом (1542) переехал в Москву и с 1545 г. стал протопопом придворного Благовещенского собора в Кремле. Сильвестр был одним из деятельных молодых сотрудников Ивана IV Грозного. По своим взглядам Сильвестр был «нестяжателем», противником церковных владений, отстаивал сильную государственную власть — единодержавие и являлся сторонником усиления позиций возвышающегося в России дворянства.
Автор «Домостроя» рисует картину домашнего хозяйства достаточно богатого человека, как можно судить — боярина, проживающего в городе, крупного купца. В его доме имеются дворецкий, ключники, много холопов; приобретаются дорогие предметы роскоши, заморские товары. Хозяин дома — человек, живущий за счет чужого труда. Он тесно связан с рынком; хозяину рекомендуется закупать самые разнообразные товары, сельскохозяйственные продукты и различные предметы домашнего обихода. Даже простое перечисление товаров, рекомендуемых к покупке, занимает много места в отдельных главах и в целом в книге.
Домострой состоит из 3 взаимосвязанных частей-«строен и и»: «духовного строения» (религиозные наставления, главы 1-15), «мирского строения» (о семейных отношениях, главы 16—29) и «домовного строения» (хозяйственные рекомендации, главы 30-63). В Сильвестровской редакции есть также и дополнительная глава 64 «Послание и наставление от отца к сыну», которая представляет собой авторский конспект всего «Домостроя» и одновременно житейское, основанное на личном опыте автора обоснование «Домостроя». По мнению В.О. Ключевского, считавшего, что древнерусское слово «строй» имеет современные ему смысл и значение слова «наука», «Домострой» состоял «из трех наук». В таком случае «Домострой» можно считать первой в России попыткой создания науки об управлении домохозяйством.
Приведем названия и цитаты из некоторых статей «Домостроя», характеризующие уровень развития управленческой мысли в России XVI в. Например: «всякое дело править без волокиты и особенно не обижать в оплате работника» (ст. 21); «Каких людей держать и как о них заботиться во всяком учении и в божественных заповедях, и в домашней работе» (название статьи 22); «людей у себя держать хороших, чтобы знали ремесло, кто какого достоин и какому ремеслу учен» (ст. 22).
Приведем полный текст короткой, но принципиальной ст. 26 «Как жить человеку, рассчитав свою жизнь»: «А во всяком своем имуществе: и в лавочном, и в любом товаре, и в казне, и в домах, или в дворовом всяком припасе, деревенском ли или ремесленном — и в приходе, и в расходе, и в займах, и в долгах всегда себе отмечать, тогда и проживешь, и имущество сохранишь, по приходу и расход». А вот что будет с теми, «если кто живет, ничего не рассчитав» (ст. 27): «Всякому человеку: богатому и бедному, большому и малому — все рассчитать и разметить, исходя из ремесла и из доходов, а также и по имуществу; приказному же человеку все рассчитать, учтя государево жалованье и по доходу, и по поместью... Если же кто, не рассчитав своего и не разметив житья своего и ремесла и прибыли, начнет, на людей глядя, жить не по средствам, занимая или беря незаконным путем, такая честь его обернется великим бесчестием со стыдом и позором».
Есть статьи, которые можно отнести к предмету управления запасами и маркетингом. К примеру, ст. 40: «Приказчику, дворецкому или ключнику, или купцу, кто из них облечен доверием, или самому господину на рынке всегда присматривать всякий припас... всякий товар, что со всех сторон идет; когда навезут всего или когда много чего у приезжих людей, — в те поры и закупить про запас, все с рубля с четверти недодашь, и с десяти рублей также, у перекупщика же купишь дороже, вдвое заплатишь да еще и не всякое купишь, если чего-то нет, а надобно. А какой товар или припас не портится со временем, да если еще он дешев, тогда и лишнего можно купить, чтобы в своем хозяйстве удовлетворить все нужды; лишнее же продать, когда вздорожает, и тогда запасы твои обернутся прибылью, как и водится то у хорошего хозяина, домовитого и смышленого в своей предусмотрительности и в умении».
Есть статьи, посвященные учету и контролю и мерам вознаграждения за работу: «А в погребах и на ледниках, и в житницах, и в сушильных, и в клетях, и в амбарах, и в конюшнях каждый день по вечерам в любую погоду самому господину проверить все питье и еду, и порядок, и всякий припас, и товар, и пожитки... и в любом владенье; и у ключника, и у повара, и у пекаря, и у конюха — все осмотреть самому, хорошо ли устроено, так ли, как написано в этой книге, и расспросить, сколько чего есть и всему ли есть мера и счет, и записи. Да все то приметить и самому размыслить: сколько чего сделано, сколько чего разошлось, кому что отдано» (ст. 58).
Есть в «Домострое» статьи, излагающие принципы работы с персоналом: «Во всяком деле кто хорошо, бережливо и бесхитростно служит, по наказу вес исполняет, того пожаловать и привечать его добрым словом, едой и питьем одарить, и всякую просьбу его исполнить. А чего без умысла или недогадкой или неразумием неловко натворил или испортил что — и в том только словом поучить его перед всеми: и все бы того остерегались, ему же вину простить. Но если в другой и в третий раз натворит чего или заленится — тогда, по вине и по делу смотря, поразмыслив, поучить и побить: была бы хорошему честь, плохому же наказание, а всем — наука» (ст. 59). «А кто глуп и груб, и вороват, и ленив, и ни на что не годится, ни поучении, ни ударов не воспринимает — того, накормив, со двора прогнать: тогда и другие, на такого дурака глядя, не испортятся!» {ст. 60).
В целом «Домострой» представляет собой конкретно-перечислительный свод наставлений рациональной организации «дома и себя устроивати во всем» на фоне нравственных характеристик в отношениях между домостроителями и домочадцами. Более того, принципы рационального управления хозяйством, изложенные в «Домострое», таковы, что можно говорить о некоторой их универсальности. Хотя начальным объектом рассуждений служит натуральное домашнее хозяйство потребительского, а не производственного или промышленного типа, в дальнейшем в «Домострое» появляются экономические модели более сложного порядка. Разрастание и усложнение семейной общины как в социальном, так и в хозяйственном плане выдвигают на первое место проблему стабильности семейного коллектива, его определенной внутренней сплоченности. Огромную роль в решении этой проблемы играет православная этика. Это и составляет своеобразное ядро хозяйственной организации и позволяет семейной экономике приспосабливаться к самым разным конкретным экономическим условиям и ситуациям.
Анализируя домостроевские варианты управления частным хозяйством в условиях рыночных колебаний, следует обратить внимание на то, что порой практически невозможно сказать, где кончается натурально-хозяйственная регламентация в рамках «модели управления полицейским государством» и начинается предпринимательская рационализация. К тому же в первых статьях «Домостроя» регламентация домашнего быта освящена церковным авторитетом. Правда, риторику первой части в последующем сменяет стиль сугубо делового документа, и в итоге роль церковной организации в последних главах сведена на нет. Таким образом, церковность здесь всего лишь рамка, в которой разворачивается вполне народнохозяйственное управленческое действо с частыми иллюстрациями положительных, добродетельных примеров. Это очень своеобразная форма управления и самоуправления, сочетающая глубокий традиционализм хозяйственного ядра организации с новизной ситуационного поведения. Такое домашнее хозяйство несомненно может накапливать определенный потенциал перехода к чисто предпринимательским формам.
4.5. ВАЖНЕЙШИЕ ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ В РОССИИ XVII в.
С середины XVI в. в России начинается период бурного развития сословно-представительной монархии, которая образовалась в XV в. в связи с привлечением к местному управлению на присоединяемых к Московскому государству территориях представителей волостей, земель и княжеств. Ко времени царствования Ивана Грозного Россия была уже огромным по масштабам того времени государством, уступая по площади (2,8 млн кв. км) лишь Священной Римской империи и Германии. Население России составляло 6,5 млн человек. Принимая царский титул, Иван IV среди других пунктов своей программы наметил расширение границ Российского государства. Это соответствовало интересам мелких и средних феодалов, стремившихся увеличить свои вотчины и поместья. Расширение территории государства шло одновременно с его дальнейшей централизацией.
К началу XVII в. процесс централизации в России завершается. Характерным для данного периода (середина XVI в. — начало XVII в.) являлось зарождение внутри феодального общества новых, буржуазных связей, выделение и рост в среде городского населения новой социальной силы — класса купцов, или торговой буржуазии. Основой производства в России этого периода продолжает оставаться сельское хозяйство, преимущественно земледелие. Промышленность пока развивалась исходя из потребностей земледелия. Хозяйство остается натуральным, но заметно увеличивается и производство на рынок, растет и развивается товарность сельского хозяйства. Включение феодальных владений в систему товарно-денежных отношений побудило к организации различных видов промышленного производства. Так, например, в хозяйстве известного феодала — боярина Б.И. Морозова имелись крупное поташное и винокуренное производство, железоделательный завод, кожевенное и полотняное производство. Заметно развивались соляные, лесные, пушные и рыбные промыслы, а в городах — мелкое производство: кустарное и ремесленное. В России значительно увеличилось число городов (со 160 в начале XVI в. до 226 в начале XVII в.), а в городах — промышленное население. Но ремесленное производство уже не могло обеспечить запросы растущего рынка и потребности государства. В первой половине XVII в. появляются крупные предприятия — мануфактуры. Были построены металлургические, железоделательные, стекольные, кожевенные, бумагоделательные заводы. Возникли новые крупные торговые центры, были учреждены Макарьевская, Ирбитская и Свинская общероссийские ярмарки, сыгравшие большую роль в развитии торговых связей центральной России с окраинами, учреждены несколько региональных ярмарок в крупных городах (Псков, Новгород), куда съезжались русские и иностранные купцы. Быстро развивалась внешняя торговля России с Востоком и Западом, чему способствовали ежегодные международные ярмарки в Архангельске и Астрахани.
В то же время стали проявляться недостатки в организации как внутреннего, так и внешнего управления Московским государством. Причем эти недостатки являлись и причиной продолжительной «смутной эпохи самозванцев» и изнурительных войн с Польшей и Швецией, и следствием в период восстановления последствий Смуты и войн. В России начался этап так называемых колебаний в выборе методов государственного управления для исправления наметившейся тенденции к ухудшению положения в стране. Имея достаточно большой опыт успешного управления, руководители государства пытались найти новые средства в собственных старых источниках, которые чаще всего имели фискальный характер в виде увеличения числа и размера налогов, каждый раз «стесняя частный интерес во имя государственных требований». Однако очень скоро стало очевидной несоразмерность наличных средств с возникшими задачами, к тому же и русский народ стал активнее сопротивляться таким действиям правительства. Это выразилось в большом количестве мятежей и бунтов, которые прокатились по всей стране в период с 1630 по 1671 г. Б царствование Алексея Михайловича, например, народное недовольство выразилось в многочисленных мятежах по всей стране: в 1648 г. Соляной бунт в Москве, Устюге, Козлове, Сольвычегодске, Томске и других городах; в 1650 г. бунты в Пскове и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за ввода медных денег; в 1670— 1671 гг. в Поволжье крупное восстание донского казачества и другого простонародья во главе со Степаном Разиным против высших классов российского общества.
В это время в России обостряется давно наметившаяся тенденция к использованию другого средства решения общегосударственных проблем страны. Оно заключалось в обращении к зарубежным опыту и силе. Именно тогда начали целенаправленно и в массовом порядке привлекать в Россию (уже второй раз за ее короткую 8-вековую историю) иностранных воинов, оружие, мастеров и многое другое «иностранное». Начав в 1630 г. перед войной с Польшей с приглашения крупных иностранных воинских отрядов (до 5000 человек) и иностранных офицеров, перешли к приглашению инструкторов для обучения русских ратных людей. Начав с крупных закупок иностранного оружия и снарядов (десятки тысяч мушкетов и шпаг, десятки тысяч пудов пороха, железных ядер), «стали подумывать о выделке собственного оружия».
Потребность в оружейных заводах заставила обратить внимание на минеральные богатства страны. К тому времени в России уже добывали железо и перерабатывали его в малых объемах в кустарных условиях для производства предметов домашнего обихода. Этих мощностей явно не хватало для удовлетворения нужд военного ведомства государства, что вынуждало покупать («выписывать») железо тысячами пудов из Швеции, с которой Россия периодически воевала. Опасность пребывания в жесткой зависимости от поставщика осознавалась русскими царями уже тогда, по решиться на привлечение иностранных мастеров для создания и укрепления отечественной промышленности смог только царь Михаил Федорович. В его эпоху в Россию для налаживания металлургического производства стали приглашать иностранных «рудознатцев», горных инженеров и мастеров. В 1626 г. в Россию был приглашен английский инженер Бульмерр, известный в мире тем, что «своим ремеслом и разумом знает и умеет находить руду золотую и серебряную и медную и дорогое каменье и места такие знает достаточно». С помощью иностранных мастеров снаряжались геологоразведочные экспедиции с участием русских людей для поиска и разработки месторождений руд в Соликамск, на Северную Двину, на Югорский Шар, за Печору, в Енисейск и во многие другие окраинные места и города России. Поиск полезных ископаемых, лесов для строительства корабельных мачт, мест Для солеварен и т. п. постепенно увлек всю страну, прежде всего богатых людей России. Этот процесс постепенно вовлек «московских финансистов в круг незнакомых им народнохозяйственных понятий и отношений», он стал формировать в стране предпринимательский дух и одновременно понимание того, что повышение налогов, как главное средство финансового менеджмента государства, достигло своих пределов, что теперь ему «должен предшествовать подъем производительности народного труда, а для этого он должен быть направлен на новые доходные производства, на открытие и разработку втуне лежащих богатств страны, для чего нужны мастера, знания, навыки, организация дела». А «когда в обществе возникает стремление, отвечающее насущной потребности, оно овладевает людьми, как мода или эпидемия, волнует наиболее восприимчивые воображения и вызывает болезненные увлечения и рискованные предприятия».
В России были даже объявлены специальные награды тем, кто обнаружит и укажет новые месторождения руд или иные выгодные для народного хозяйства места. Алгоритм действия этого стимула был примерно таков: «Донесут в Москву о большой алебастровой горе на Северной Двине — из Москвы шлют экспедицию с немцем во главе осмотреть и описать гору, договориться с торговыми людьми, почем можно продать за море пуд алебастру, нанять рабочих для ломки камня».
Одновременно с военными и промышленными идеями в Московское государство с Запада стали проникать и элементы западноевропейской культуры, искусства, быта, домашнего обихода, одежды. А вместе с ними и понимание того, что все эти результаты и достижения невозможны без обладания определенными знаниями и умениями. Тогда-то в России впервые стали пробуждаться «умственная любознательность, интерес к научному образованию, охота к размышлению о таких предметах, которые не входили в обычный кругозор древнерусского человека, в круг его ежедневных насущных потребностей». И тогда же при царском дворе сформировался кружок влиятельных любителей западноевропейского комфорта и образования. Среди них — дядя царя Алексея Никита Иванович Романов, первый богач после царя и самый популярный из бояр, покровитель и любитель немцев, большой любитель немецкой музыки и нарядов; воспитатель и свояк царя Борис Иванович Морозов, фактический глава правительства в 1645-1648 гг., содействовавший развитию отечественной торговли, промышленности и финансов; окольничий Федор Михайлович Ртищев, покровитель наук и школьного образования; руководитель Посольского приказа, образованный дипломат Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Результатом труда этих людей стали переводы многочисленной западной литературы, включая образовательные пособия и энциклопедии, деловую и техническую литературу, открытие ряда казенных школ, где обучали грамоте, технике военного дела, ремеслам. В Посольском приказе, самом образованном учреждении того времени, «переводили вместе с политическими известиями из западных газет для государя и целые книги, по большей части руководства прикладных знаний» [8. С. 449).
Начавшийся в XVII в. восстановительный период и в форме обращения к западному опыту и капиталу, и в форме поиска отечественных возможностей был периодом подготовки и осуществления важнейших для будущего России нововведений и реформ в области совершенствования старых и разработки новых правовых основ управления, улучшения и развития торговли и промышленности в стране, укрепления государственных финансов в стране, усиления обороноспособности страны. Большая часть реформаторских планов, разработанных в период царствования Михаила Федоровича Романова (1613-1645) и Алексея Михайловича (1645— 1676), была в последующем осуществлена Петром Великим (1682— 1725) и другими русскими императорами.
Даже в случае со Смутой процесс ликвидации ее последствий и восстановления разрушений в части «расстройства человеческих отношений», порожденных обострением классовых и сословных противоречий, выглядел как период обновления и реформ, как время, когда «царство внове строитися начат». Именно в это время и с этой целью был разработан уникальный нормативно-правовой документ — Соборное уложение 1649 г., состоящий из 25 глав и 969 (!) статей. Он регулировал практически все стороны жизнедеятельности Российского государства, в том числе организацию централизованной власти, судопроизводства, деятельность органов государственного и местного управления (Боярская дума, Приказы, Земские соборы), вопросы управления жизненно важными отраслями народного хозяйства — государственной службы и служащих, финансовой системы, армии, градостроительства, гидростроительства, путей сообщения, винокурения.
Программы преобразований и реформ в России были подготовлены и разработаны представителями различных классов и сословий, озабоченными состоянием дел в стране, критиковавшими «домашние порядки», поднимавшими общегосударственные проблемы в своих многочисленных выступлениях и обращениях к руководству страны — письмах, записках, сказках, челобитных. Среди авторов программ — князь И.А. Хворостинин, патриарх Никон, боярин и государственный деятель Б.И. Морозов, подьячий Посольского приказа Г.К. Котошихин, думный дворянин, дипломат А.С. Матвеев, чужестранец-миссионер католик Ю. Крижанич, государственный деятель А.Л. Ордин-Нащокин. Эти реформаторы внесли определенный вклад в развитие отечественной управленческой мысли. Остановимся на работах двух последних реформаторов.
4.6. Ю. КРИЖАНИЧ
Ю. Крижанич (1617-1683), хорват, родился подданным турецкого султана, затем бедным сиротой был вывезен в Италию, учился в духовных семинариях Загреба, Вены, Болоньи. Поступил в Римскую коллегию св. Афанасия, на базе которой Римская конгрегация готовила миссионеров для распространения католической веры в странах православного Востока. Как славянин, он предназначался для работы со схизматиками (раскольниками) Московии. Его давней мечтой было попасть в Россию, поэтому он собирал сведения об этой стране, изучал историю славян и Московии, привычки и нравы славян и московитян, самостоятельно изучал славянский язык, готовил материалы для славянской грамматики, энциклопедии, словарей. Довольно скоро он пришел к выводу, что «московитяне являются не еретиками или схизматиками от суеверия, а просто христианами, заблуждающимися по невежеству, по простоте душевной» и что московские славяне, как и остальные славяне, находятся в незаслуженно бедственном положении. Одна из причин порабощенного состояния славян — их разобщенность. Тогда же к Крижаничу и пришла мысль об объединении всех славян с политическим центром в Москве. Но чтобы славянам из разных стран сойтись вместе, им нужно понимать друг друга, чему мешает прежде всего их разноязычие. А для этого, по мнению Крижанича, нужно сделать три дела. Во-первых, поднять славянский язык, написав для него грамматику и лексикон, «чтобы могли мы правильно говорить и писать, чтобы было у нас обилие речений, сколько нужно для выражения человеческих мыслей при общих народных делах». Во-вторых, написать историю славян, в которой опровергнуть до него написанные «немецкие лжи и клеветы». В-третьих, «выявить хитрости и обольщения, которыми чужие народы обманывают нас, славян».
С такими планами в 1659 г. Крижанич прибыл в Москву, самовольно убежав из Рима. В Москве он скрыл свое католическое миссионерство и был принят как многие иноземцы, предлагавшие себя для государственной службы, — просто как «выходец-сербенин Юрий Иванович*. Чтобы создать себе прочное служебное положение, он предлагал царю Алексею Михайловичу разные услуги: быть царским библиотекарем, московским и всеславянским публицистом, написать правдивую историю Московского царства и всего славянского народа в звании царского «историка-летописца». Однако ему удалось получить только работу по написанию славянской грамматики и лексикона. В это время о себе он писал так: «Меня называют скитальцем, бродягой. Это неправда: я пришел к царю моего племени, пришел к своему народу, в свое отечество, в страну, где единственно мои труды могут иметь употребление и принести пользу, где могут иметь цену и сбыт мои товары — разумею словари, грамматики, переводы». Но через год с небольшим за обвинение в шпионаже его сослали в Тобольск, где он пробыл 15 лет. Таким образом, Московию он наблюдал всего 2 года. Тем не менее этот недостаток опыта общения с москови-тянами не помешал ему обобщить увиденное и услышанное в Москве. Будучи в ссылке, он написал много статей, записок, а в 1663 г. трактат «Разговоры о владательстве», или «Беседы о правлении», более известный в современной научной литературе под названием «Политика». Это сочинение было предназначено для царя Алексея Михайловича, и лично к нему автор часто обращается в своем трактате. Однако ни одно из предложений Крижанича не нашло воплощения в царствование Алексея Михайловича, хотя трактат «Разговоры о владательстве» был настольной книгой не только обоих последних царей — Алексея и Федора Алексеевича, но и Петра I. Как свидетельствуют биографы, она была «наверху», во дворце великого государя, следовательно, есть основания предполагать, что она не оставалась без влияния на императора. Многие историки видят в реформах Петра I проявление идей и мыслей Ю. Крижанича, изложенных в его главном сочинении.
В трактате Крижанича нет эпиграфа на русском языке, но в предисловии он приводит высказывание Филиппа, князя Чешской державы в Немецкой земле, которое вполне могло бы стать эпиграфом, ибо отражает предназначение трактата: «Хорошее устройство государства познается по трем вещам: во-первых, по хорошим дорогам — если будут хорошие мосты и можно будет ходить по стране, не страшась воров и прочих опасностей; во-вторых, по хорошей монете — если торговля не страдает от негодных денег; и, в-третьих, по хорошим судам — если будет всем легко добиться суда и скорой управы». Правда, с его же дополнением: «Князь этот действительно хорошо сказал, но, однако же, назвал не все, что надо, а только самое основное. Ибо, кроме этих трех забот, правителям необходимы еще и другие промыслы, о которых мы здесь расскажем».
Трактат состоит из 47 разделов, объединенных в 3 большие части в соответствии с представлением Крижанича о 3 основах процветающего государства: «О благе» (4 раздела), «О силе» (7 разделов) и «О мудрости» (36 разделов). По форме трактат выглядит примерно следующим образом. Во-первых, в каждой части (иногда и в разделе) приводятся результаты наблюдений Крижанича за конкретной сферой в России в виде критических замечаний о ее состоянии (государственное управление; организация торговли, промышленности и ремесел; военное дело; уровень культуры, быта, науки и образования). Во-вторых, описывается желаемое состояние этих сфер, их идеальная модель или характеризуется положительный опыт западных стран в этой сфере. В-третьих, высказываются рекомендации по устранению российских недостатков и достижению желаемых состояний. Как видим, форма изложения схожа с современной трактовкой сущности стратегического управления.
В 1-й части в разделе «О торговле», состоящем из 64 глав, речь идет об основных методах обогащения государства, «посредством коих казна пополняется справедливо, по-божески и честно, без гнусной жадности, без лютых поборов и без невыносимого и бесчеловечного отягощения подданных. А таковых способов и промыслов суть три: земледелие, ремесло и торговля. А четвертый промысел — хозяйство, или общее устройство, и он является основой и душой всех остальных. Они называются доходными промыслами». Далее он так подтверждает свою главную мысль: «Если король сам хочет разбогатеть, то он должен сперва позаботиться, чтобы в королевстве было изобилие всякой всячины и дешевизна. А этого король может достичь (насколько это возможно в его державе), если добьется, чтобы люди со всем тщанием и радением стали заниматься земледелием, ремеслом, торговлей и народным хозяйством».
Первым из промыслов подвергается анализу торговля. Кри-жанич выявил 10 важнейших недугов в организации внутренней и внешней торговли в России:
«Во-первых, в этой стране мало торжищ, и надо, чтобы их было больше...
Во-вторых, нет в стране золота, серебра, меди, олова, свинца... и хорошего железа.
В-третьих, нет драгоценных камней, жемчуга, кораллов и красок.
В-четвертых, нет сахара, шафрана, перца... и других пряностей и благовений.
В-пятых, нет маслин, винограда, миндаля, лимонов... и многих других плодов.
В-шестых, нет и совершенно необходимых вещей — т. е. сукон и других материалов для одежды — шерсти, шелка, бумаги.
В-седьмых, лишена страна и камня, и более хорошего леса для построек, и хорошей глины для посуды.
В-восьмых, нашего народа умы не развиты и медлительны, и люди неискусны в ремесле и мало сведущи в торговле, в земледелии и в домашнем хозяйстве. Арифметике и счетной науке торговцы наши не учатся. Поэтому чужеземным торговцам всегда легко бывает нас перехитрить и нещадно обмануть...
В-девятых, пути в этой преширокой державе длинны и тяжелы из-за болот и лесов и опасны из-за нападений... разбойных народов.
В-десятых, изобилует страна лишь мехом либо овчинами и пенькой и с некоторых пор поташом. А мед, воск, икру, пшеницу, рожь, лен, кожи и другие товары, вывозимые отселе, вывозят не из-за обилия их, а по необходимости и из-за козней чужестранцев, и при этом мы сами лишаемся плодов своей земли и терпим недостаток в них».
А «чтобы помочь народу в столь многих его нуждах, есть лишь один способ, т. е, пусть царь-государь возьмет на свое имя и в свои руки всю торговлю с другими народами... Ибо только таким способом можно будет вести счет товарам, чтобы не вывозить слишком много наших товаров, каких у нас нет в избытке, и ненужных нам чужих товаров не ввозить. Таким способом царь-государь сможет умножить торжища и стражу, потребную государству для сопровождения товаров.
А иноземным торговцам нечего будет здесь делать. А сукна ч всякие немецкие товары смогут идти через наши руки... к бухарцам и к индийцам, ...к персам, к туркам, ... к черкесам и к валахам... И, напротив, товары тех народов попадут к нам и через наши руки — к немцам, к полякам и к литовцам.
От таких действий все государство разбогатеет и все жители возрадуются. Немило это будет одним лишь крупным торговцам, Доходы которых отчасти уменьшатся. Но на это нечего смотреть, раз дело идет об общей пользе для всего народа».
Напомним: в России в XVI—XVII вв. «немцами» называли Жителей многих стран Западной Европы. Употребление слова «немец» в значении «чужеземец из Западной Европы» встречается и у Крижанича, но в большинстве случаев приобретает специфический смысл. Для Крижанича «немцы» — это не испанцы, французы, итальянцы или венгры, т. е. «латинянцы» в русской письменности, а германцы, англичане, голландцы, датчане, шведы. Таким образом, «немцы» в понимании Крижанича — это лютеране и протестанты, проживающие в городах Западной Европы.
После призыва заняться внешней торговлей Крижанич убеждает царя в том, что он не должен стыдиться руководить внешней торговлей, и приводит примеры из Библии и из опыта Франции, Испании, Англии, Португалии. Затем он излагает 7 принципов управления внешней торговлей, которое иногда напоминает современное руководство для менеджера по продажам:
«1. Царские приказчики не должны продавать дома ничего из того, что куплено в своей державе, но все, что купят у царских подданных, они должны продавать чужеземцам с наивозможной прибылью и по самой высокой цене.
А покупая у подданных, не должны скупиться, но платить
щедро, как будет возможно.
А то, что купят у чужих, они должны продавать своим без
всякой или, по крайности, с наименьшей прибылью.
А чужим народам пусть продают эти товары как можно
дороже.
Не следует продавать враздробь, а только оптом. А продавать только в двух или в трех местах страны.
А в обычное и хорошее время царские думники и торговые
надзиратели должны прежде всего следить за тем, чтобы торговые
приказчики ни в чем не обманывали царя-государя и ничем не
обижали народ. И чтобы при царской торговле не росла цена на
товары, но, напротив, чтобы все товары в стране были бы дешевле,
нежели бы могли быть при торговле отдельных жителей.
А когда какие-либо местные торговцы захотят купить товары
у государевых приказчиков, то приказчики должны продавать им
всем по одинаково указной цене. А в городах надо дать монополию на тот или другой товар тем местным торговцам, которые
обещают дешевле их продавать».
Крижанич предложил комплекс мер по устранению указанных выше недостатков в организации внешней торговли в России. В частности, необходимо увеличивать число торжищ, ибо «чем больше торжищ в королевстве, тем оно богаче». Причем он называет конкретные места в России, где их следовало бы разместить и почему, и направления торговых путей. Так, «можно устроить одно торжище на Дону напротив Азова для торговли с турками, другое — в калмыцких землях: на Иртыше у Соленого озера для торговли с Индией, третье — в Путивлс для украинцев и волохов... А Хвалынское (Каспийское) море хорошо бы заполнить сделанными царскими кораблями для перевозки персидских товаров».
Далее Крижанич предлагает конкретные маркетинговые рекомендации с примерными расчетами о возможной выгоде, демонстрируя широту своего стратегического видения и предпринимательскую хватку. А выгоды по его расчетам следующие:
«1. Имея острог на Иртыше у Соленого озера, мы могли бы ежегодно добывать у калмыков 30 или 40 тысяч сырых воловьих и овечьих кож. Нам следовало бы тут же возле самородной соли дубить их в бочках. Так делают англичане, потому что кожи от этого бывают толще и крепче. Затем мы могли бы продавать их немцам, если бы найти путь по Иртышу на море и до волока, а через волок зимой посуху снова к Архангельскому морю. А там у волока, если это было бы можно, поставить острог для торговли индийскими и сибирскими товарами.
2. Ныне наши вояки, которые ходят за солью на Соленое озеро, должны полдня тащить соль от озера к реке на своем хребте или возить ее на тачках. А если бы поставлен был острог, привозили бы соль на лошадях. И мы могли бы тогда добывать соль не только для своего обихода, но и могли бы продавать ее на море немцам. Ведь немцы возят к себе соль из Португальской земли. А отсюда им было бы ближе».
Затем идут рассуждения о тканях, пряностях, драгоценных камнях, цветных металлах, фруктах и многих других товарах, возможных для продажи и перепродажи на территории этого острога. Общий вывод таков: «Эти торговые дела настолько важны, что следовало бы, не жалея труда, разыскать в калмыцких землях какое-нибудь место для постройки острога и учреждения такой торговли. Никакие расходы и труды, потребные для этого дела, не могут показаться чрезмерными: если даже подарить калмыкам многие тысячи, то и это ничего не будет значить по сравнению с такими прибылями... Сибирь и ныне нам полезна, но может стать гораздо полезнее».
Аналогичные предложения об организации внешнеторговых мест, о предметах торга на них, потенциальных поставщиках и покупателях и предварительные расчеты Крижанич приводит на примерах Хвалынского моря, Дона, Азовского моря и Причерноморья. При этом Крижанич не забывает и о попутных источниках Дохода. Так, предлагая царю построить на море торговый флот с целью организации взаимовыгодной торговли с персами, он приводит такие расчеты: «Хвалынское море имеет 2800 миль в окружности. При хорошем ветре его можно переплыть в ширину за пять, а в длину за шесть дней. В море есть много островов, населенных и пустых. Пустые острова царь-государь мог бы заселить нашими людьми, а с населенных островов со временем брать дань.
Всю окружность или все берега этого моря нужно осмотреть и узнать, где растет много винограда, а если его нигде нет, то найти место, где бы он мог расти. И с помощью своих и тамошних людей завести там такие виноградники, чтобы их хватило для всего нашего государства.
Если бы царь-государь заполнил это море своими кораблями, он стал бы хозяином моря и собирал бы дань с кочевых народов, живущих на его берегах и неподвластных персидскому королю, и с торговцев, плавающих там, как это делают венецианцы на Адриатическом море...
Если бы сбылась половина, треть или хотя бы десятая часть того, о чем мы до сих пор говорили, быстро бы наше государство стало полным всякого добра и преобильным».
Приведем еще несколько управленческих идей Крижанича, направленных на совершенствование и развитие государственного управления, хотя, как мы видели выше, его высказывания в духе предпринимательских инноваций вполне применимы и к частному бизнесу, даже на современном уровне развития.
В главе «О развитии домашней торговли» он высказал двойственную оценку эффективности ярмарок как средства управления торговлей. В одних странах («у немцев и поляков») ярмарки прочно заняли и время (1—2 раза в год), и место («на морских берегах»), когда либо все желающие, либо некоторые торговцы могут выставить свои товары на 1-2 дня. А в Италии таких ярмарок нет, и это считается правильным решением, «ибо эти ярмарки отвлекают людей от земледелия, а товары без надобности перевозятся с места на место и от этих перевозок становятся дороже».
Тем не менее Крижанич предлагает в России такие ярмарки организовать, но управлять их деятельностью согласно его рекомендациям. Например, «надо следить, чтобы дороги были свободными от разбойников и исправлять мосты, перевозы и проходы через горы и болота». Купцов с товарами во время передвижения к торжищу необходимо охранять и на суше, и на реках, и на море, а еще лучше построить вдоль торговых путей укрепленные остроги, где бы купцы могли нанимать подводы и провожатых. Очень много статей Крижанич посвятил средствам контроля над продажами — деньгам, весам и мерам, он предложил ввести в каждом крупном городе специальную должность общественного мерника, подробно описав его функции. В числе функций есть и образовательные. Крижанич требовал, чтобы общественный мерник «держал у всех на виду по одному образцу разных монет — хороших и негодных, домашних и чужеземных. И всякому, кто хочет разобраться в монетах, пусть показывает их достоинства и недостатки: чего и сколько им недостает», а также «пусть держит в продаже печатные книжицы, в которых будет написано о торговой арифметике или о науке счета и также написано это дело о мерах и о весах». Причем он требовал, чтобы «не позволено было держать лавки с товарами тем, кто не знает в достаточной мере письма и чисельного искусства (кроме тех, которые продают такие товары, кои не требуют искусного счета)».
Крижанич был суров по отношению к перекупщикам, завышающим цены на зерно, хлеб и другие «съестные товары». Он писал: «Перекупщиков зерна и тех, кто набивает цену на хлеб, надо наказывать без всякой пощады. А перекупщиков других съестных товаров не давать обижать народ и не дозволять им ничего покупать до полудня или на дорогах перед городом под угрозой неминуемого наказания».
Он призывал к открытию регулярных ссудных контор — по примеру зарубежных государств, где бы подданные государства могли бы получать ссуды «без всякого роста и лихоимства под хорошее обеспечение, т. е. под залог домов каменных, под наследство, под заклад и под поручительство».
Чтобы содействовать торговле, Крижанич предлагает узаконить в государстве деятельность менял наподобие европейских. Обычно менялы — это люди из богатых торговцев, которые меняют по просьбе любого гражданина одни монеты на другие, беря за обмен проценты и фиксированную плату. «Если разменяет рубль, возьмет алтын, грош или копейку. И еще, если у тебя есть сто, тысяча или много тысяч рублей, и ты хотел бы перевезти их в какой-нибудь другой город, но боишься разбойников или иной беды, либо того, что твои деньги в том городе не ходят или дешево стоят, то ты идешь к меняле и даешь ему свои деньги, а он тебе даст письмо к своему компаньону, и тот сразу же отсчитает столько денег, сколько будет написано... Только ты должен дать меняле обычную плату: он берет с сотни рубль, два, три или более, смотря по времени, большей или меньшей опасности либо дороговизне. Такие переводы весьма удобны и безмерно полезны людям странствующим и способствуют торговле». Похоже, так выглядела российская модель Western Union в 1663 г.!
В этой же главе он предлагает создать в России торговую почту с использованием в ней специально подготовленных гонцов, как в Европе, где эти гонцы «обязаны каждую неделю скакать на коне от перегона к перегону с письмами разных людей. В каждом городе назначают на неделе свой день и час, и в этот час гонец должен сесть на коня и скакать во весь опор. И везет он письма на своем перегоне, 15 или 20 верст, до другого ближайшего гонца... будь то днем, будь то ночью, в сухое или в дождливое время. Благодаря этим гонцам развиваются торговля и взаимные сношения торговцев».
Очень интересны его наблюдения и предложения по снижению рисков при транспортировке товаров, когда крупные европейские торговцы при отправке товара в другую страну «не складывают весь свой товар на один корабль, а каждый из торговцев, сколько их есть, разделяют свой товар по всем кораблям так, что если какой корабль и погибнет, то не весь его товар пропадет».
Он настоятельно рекомендовал воеводам и державникам (правителям городов) контролировать наличие товаров повседневной необходимости в нужном количестве, чтобы «в специальных на то лавках были некоторые повседневно нужные товары: мука, крупы, солод, толокно, бобы, рыба, икра — одним словом, все, что пригодно для еды... Также посуда и орудия, и всякие вещи, сделанные из всяких хороших материалов, как то блюда, кружки и ложки из белого олова, из литой меди... И если же тех вещей не станет в лавках, то городской мерник должен известить державника, а торговцы, виновные в том, должны за небрежение уплатить пеню».
Очень интересны и современны идеи Крижанича о царском заказе. Это очень напоминает сегодняшние программы планирования производства и реализации продуктов по госзаказу. Крижанич пишет: воеводы и правители городов совместно с царским торговцем «должны заботиться о том, чтобы договариваться с ремесленниками о всяких ремесленных, рукодельных товарах. Действуя разумно и без насилий, они повелят изготовить для царя как можно больше ножей, топоров, вил, замков, серпов, кос, бритв, крючков, игл, зеркал, пуговиц, полотен, сукон и всяких иных полезных людям вещей на много тысяч рублей, где сколько будет возможно.
Эти товары должны, во-первых, продаваться царским торговцам в том же месте, где они сделаны; во-вторых, их надо привозить в условленные большие города, чтобы их там раскупали земские торговцы для нужд хозяйства; в-третьих, вывозить на порубежные торжища для продажи иным народам; в-четвертых, выдавать их воинам и всяким царским служилым людям вместо платы, но не насильно, а только желающим и просящим».
В 1-й части в разделе «О ремесле», состоящем из 15 глав, Крижанич поднимает вопросы о развитии ремесел и промышленности, соответствующей сырьевой базы и о подготовке кадров. Оставаясь по духу «полицеистом», он предлагает в этой области делать все от лица государя и начинает с того, что рекомендует иметь в стране специальный Приказ, который должен управлять ремесленными делами в стране, «должен знать, сколько есть ремесел, какова их суть и к чему они предназначены». А для этого нужно иметь специально обученных людей, «надо перевести на наш язык книги тех писателей, которые писали о ремеслах... Из этих книг выписать то, что было бы полезно и нужно знать», пригласить в страну «отовсюду искуснейших ремесленников и предложить за большую плату обучить юношей всякому искусству».
Далее нужна соответствующая правовая среда («привилегии и законы»), которая бы стимулировала ремесленное хозяйство, предоставляя занятым в нем людям определенные льготы, свободу в выборе профессии, учителей, места учебы и последующей работы, гарантии защиты этих свобод. Все это должно осуществляться под эгидой специально созданных в стране отраслевых органов, чтобы каждое ремесло имело свою дружину (цех) и своего старосту, которые имели бы право разбирать взаимные споры, относящиеся к данному ремеслу: «например, если мастер не заплатит работнику за его работу, или если они обесчестят друг друга». Есть, в частности, такая статья: «Ремесленников никто не смеет обижать и насильно гнать их на работы. Ни один правитель не принуждает их работать на него даром».
Для феодальной России оригинально звучало предложение Крижанича, актуализирующее потребность страны в подготовленных производственных кадрах и специалистах. Он считал, что «развитию ремесла в этом царстве послужил бы такой закон: если чей-либо раб имеет двух или более сыновей, то ему надо дозволить с ведома Приказа выбрать одного из них отдать в обучение какому-нибудь мудреному ремеслу: то есть делать замки, сукна, косы, стекло, бумагу и иные такие же трудные и искусные вещи, а не шапки, платья либо сапоги. И если он в совершенстве и преискусно научится такому мудреному ремеслу, то получит свободу от рабства или холопства. Если же не научится достаточно искусно, то должен будет остаться рабом либо откупиться от хозяина».
Крижанич высказал важные и актуальные до сих пор рекомендации по формированию и использованию сырьевой базы в стране.
Его девиз: «Где нет сырья, там нет и изделий». А поскольку «многих необходимых материалов в нашей земле нет, то нужно позаботиться, чтобы из других стран к нам привозили всякие сырые и невыделанные материалы». В то же время он был категорически против вывоза сырья из страны; «Надо бы накрепко установить, а ослушников наказывать, чтобы за рубеж не вывозилось никакого сырого материала... а чтобы дома наши люди делали всякие изделия, сколько можно, и готовые вещи продавали за рубеж».
Крижанич приводит поучительный пример с производством бумаги в России в середине XVII в.: «Не одну сотню, если не тысячу, рублей ежегодно выручают на Руси немцы за писчую бумагу, хотя Русь могла бы сама продавать бумагу шведам, литовцам, полякам, туркам... Не знаю, какими хитростями немцы настолько ослепили наших людей, что на Руси не стали заводить бумажного дела. Я думаю тем, что они продают свою бумагу якобы дешевле, чем могла бы вначале стоить домашняя бумага. Но ведь это — явный обман. Ибо как они могут дешевле продавать бумагу, привезенную из-за моря, чем могла бы продаваться домашняя? Разумеется, наша бумага будет дешевой, и белой и хорошей, если будет хорош и дешев материал для нее... А об этом надо позаботиться... И накрепко запретить привоз иноземной бумаги, хотя бы домашняя бумага была и дороже, и не такой хорошей. Ибо при таком запрете люди наверняка в скором времени заведут необходимый промысел, чтобы бумага наша стала и хорошей, и дешевой».
Аналогично он призывает осуществлять в стране производство изделияй из кожи: «Кожи мы продаем немцам сырые, а сами дома их никак не обрабатываем и никак не употребляем для одежды. Продаем одну кожу за 3 или 4 рубля, а если бы захотели купить ее у немцев обработанной, то должны были бы дать 30 или 40 рублей. Совершенно необходимо, чтобы эти кожи здесь же и обрабатывали и чтобы наши люди шили из них платья. Тогда и от платьев мы имели бы прибыль».
Крижанич поднимает и вопросы контроля за качеством продукции: «Надо дать приказ дружинам ремесленников, чтобы они следили за всеми орудиями, посудой и одеждой, выставленными на продажу, и указывали, если что нечисто, дурно или некрасиво сделано. И пусть разберутся и научат, как это можно было бы сделать лучше... Старосты не должны пропускать такие товары на торг, а если они появятся, то надо их разбивать или отбирать их».
Особенно остро он ставил вопрос о развитии крупных производств: «Более всего прочего надо позаботиться о том, чтобы добыть всяких ремесленников, умеющих плавить и лить железо, медь, олово, серебро и золото и обрабатывать для всяких нужд и делать из него всякую посуду, оружие и орудия, какие только придуманы на свете... Надо также делать дома, а не покупать на стороне и все те орудия, что нужны самим этим рудным мастерам, серебряникам, чеканщикам и всяким кузнецам». Адля этого надо, во-первых, «поручить и приказать, чтобы принесли из всех земель всякие орудия для образца... всякие виды оружия, посуды и всех применяемых на свете домашних и полевых орудий... Далее, надо приказать, чтобы принесли одежду всех на свете покроев. В-третьих, надо призвать всяких рукодельцев и портных, которые могли бы нам сделать, показать и научить, как делать всякое оружие, орудия, посуду и всякие виды одежды». Причем иностранных мастеров он предлагал «распределить по городам, где кому будет удобнее находиться из-за близости воды, льна, шерсти, железа... И пусть они делают для государя все свои изделия в большом числе, по договору, за подобающую плату». Крижанич и здесь не забывает о методах стимулирования развития ремесел в городах, о налоговых льготах городам-предпринимателям: «Во всяком новозаведенном ремесле обещать и давать городам на несколько лет привилегию, чтобы город, где начнут делать какие-либо сукно или что иное, не платил с этого домашней пошлины, а прочим городам до известного времени не дозволено будет перенимать это ремесло».
Окончательный вывод Крижанича о развитии ремесел такой: «Благодаря ремеслу богатеет страна и наполняются города. Если бы делать дома все товары, что мы покупаем и которые можно было бы сделать на Руси, в этой стране жило бы на много тысяч людей больше, чем живет их ныне, и казна имела бы большую прибыль, и города стали бы многолюднее, и все царство было бы сильнее».
В разделе «О земледелии» Крижанич высказывает очень много ценных советов, предложений и рекомендаций о развитии земледелия, о переводе специальной литературы и подготовке специалистов в этой области, о проведении исследований в стране для оценки возможностей производства различных продуктов земледелия. Аналогичные предложения приводятся и в разделе «О рудах», где заслуживает внимания его мысль о стимулировании поиска разного рода месторождений в стране: «Надо было бы дать наказ всем урядникам и державникам, чтобы каждый державник по всем приезде на должность объявил, что тому, кто первым, вторым и третьим заявит о какой-нибудь руде, будь то железо или соль, или сера, или селитра, или что-нибудь иное, то ему не будет никакого наказания, если ничего не окажется. А если же окажется там что-нибудь нужное и полезное, то заявителю этому дано будет большое государево жалованье».
В следующих двух частях Крижанич высказывает свои наблюдения и рекомендации, которые представляют собой комплексную преобразовательную программу совершенствования государственного управления народным хозяйством в виде 4 групп мероприятий. Во-первых, жесткая самодержавная регламентация всех мероприятий в общественной и частной жизни государства, «Ты, царь, — обращается Крижанич к царю Алексею Михайловичу, — держишь в руках чудотворный жезл Моисеев, кто может творить дивные чудеса в управлении: в твоих руках полное самодержавие». Во-вторых, политическая свобода, или «политические слободины». При самодержавии не должно быть жестокости в управлении, обременения народа непосильными поборами и взятками, того, что Крижанич называет «людодерством». Для этого необходимы определенные политические права, сословное самоуправление; купцам надо предоставить право выбирать себе старост с сословным судом, ремесленников соединить в цеховые корпорации, всем промышленным людям дать право ходатайствовать перед правительством о своих нуждах и о защите от областных правителей, крестьянам обеспечить свободу труда и выбора профессий. В-третьих, ускоренное развитие науки, всеобщее просвещение, организация книгопечатания в государстве. Обращаясь к Алексею Михайловичу, он писал о книгах: «Всяким иным людям полезно учиться мудрости на собственном опыте, и только для верховных правителей это нехорошо и неполезно. Ведь о таком учении говорится в пословице: «На ошибках учатся», а королевские ошибки влекут за собой огромный и непоправимый ущерб для народа. Поэтому королям надо учиться мудрости у хороших учителей, у книг и советников, а не на своем опыте». И наконец, в качестве последнего направления указывается обязательное распространение профессионально-технического образования. Для этого государство должно властно вмешаться в народное хозяйство, учредить по всем городам технические школы, указом завести даже женские училища рукоделий и хозяйственных знаний с обязательством для жениха спрашивать у невесты «свидетельство о том, что умеет невеста, и способна ли она к учению»; давать волю холопам, обучившимся сложному техническому мастерству; переводить на русский язык литературу о ведении торговых операций, ремеслах, земледелии, рудах, орудиях; приглашать иностранных педагогов и мастеров с целью скорейшей и эффективной разработки естественных богатств страны и широкого распространения новых производств.
Сформулируем общую оценку вклада Ю. Крижанича в развитие отечественной управленческой мысли. Ознакомившись с его большим трактатом, удивляешься тому, как мог иностранец за 2 года увидеть так много в такой большой стране, суметь системно обобщить увиденное, высказать по этому поводу серьезные суждения и оценки, программные предложения по устранению недостатков. Очевидно, что Крижанич был не посторонним наблюдателем печального состояния России, а заинтересованным и принципиальным. Однако из Рима Россия представлялась ему могущественной опорой всего славянства, он надеялся сделать из Москвы всемирный центр славянства, приехав же в Москву, он огорчился, но не разочаровался. Именно поэтому результаты его наблюдений кажутся правдоподобными, а предложения и рекомендации надо признать искренними и честными, хотя порой противоречивыми, наивными. Время реализации его идей наступило чуть позже — в эпоху первого российского императора Петра I, который как Крижанич размашисто и смело осуществлял нововведения в народном хозяйстве с целью подъема благосостояния, безопасности и самосознания российского народа.
4.7. А.Л. ОРДИН-НАЩОКИН
Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (ок. 1605-1680) происходил из семьи небогатого псковского дворянина. Он получил хорошее образование, знал несколько иностранных языков, изучал математику. Успешно выполняя с молодых лет отдельные ответственные дипломатические поручения еще при царе Михаиле Федоровиче, он быстро выдвинулся на руководящие посты в местном и государственном управлении. В 1656 г. он был назначен воеводой городов Друе, Кокенгаузена и ряда других городов Ливонии, завоеванных Россией в войне со Швецией. В 1658 г. его усилиями было заключено выгодное для России Валиесарское перемирие со Швецией, за что в том же году он был произведен в думные дворяне. В 1665 г. он был назначен воеводой родного города Пскова, но вскоре был отозван из Пскова для ведения переговоров с Польшей. В январе 1667 г. после утомительных восьмимесячных переговоров с польскими представителями он заключил Андрусовское перемирие с Польшей, положившее конец опустошительной для обеих сторон 13-летней войне. За свои дипломатические заслуги Ордин-Нащокин был возведен в боярское звание, назначен главным управителем Посольского приказа и руководителем нескольких других учреждений. В связи с этим он получил пышный титул «великих государственных посольских дел и государственной печати оберегателя», т. е. канцлера. В последний период своей деятельности в руководстве страны он провел ряд важных мероприятий в области государственного управления, промышленности, внутренней и внешней торговли, в том числе по изданию Новоторгового устава 1667 г. Его идеи в области управления на общегосударственном и местном уровне и конкретные предложения по устранению недостатков и в том, и в другом случае внесли существенный вклад в развитие отечественной управленческой мысли.
Многие предложения Ордина-Нащокина напоминают рекомендации Ю. Крижанича — о развитии торговли и промышленности как основах сильного государства, об использовании передового опыта в государственном и местном управлении, об учреждении специального Приказа по делам промышленности и торговли, о стимулировании «геологоразведочных работ», о политических свободах, о протекционизме во внешней торговле, о развитии науки и образования в стране.
Во всех преобразованиях и программах Ордин-Нащокин был откровенным «западником». «Внимательное наблюдение над иноземными порядками и привычка сравнивать их с отечественными сделали Нащокина ревностным поклонником Западной Европы и жестоким критиком отечественного быта». Его главная идея — во всем брать образец с Запада, все делать «с примеру сторонних чужих земель», которые достигли успехов в мирной и военной жизни, «заимствовать от них то, чем они явились сильнее». Говоря современным языком, Ордин-Нащокин применял бенчмаркинг в государственном управлении. При этом он был избирателен и, в отличие от других «западников», предлагал перенимать не все без разбора. Он говорил: «Какое нам дело до иноземных обычаев, их платье не по нас, а наше не по них». Наблюдения за достижениями и причинами этих достижений в странах Западной Европы позволили ему сделать вывод о том, что главный недостаток управления Московским государством — пренебрежение руководством государства развитием производительных сил страны. Увеличивая, как обычно, налоги в случае появления новых общегосударственных расходов, правительство не принимало никаких мер к повышению платежеспособности населения.
Свой вывод Ордин-Нащокин, как обычно, сопровождал предложениями по развитию отечественной промышленности, внутренней и внешней торговли, финансов. Он одним из первых в России высказал идею о том, что народное хозяйство само по себе должно составлять один из главнейших предметов государственного управления, но при этом управление должно осуществляться не по модели полицейского управления, а более демократичным способом. Для того чтобы зарождающийся в стране промышленный класс мог работать производительнее, надо было освободить его от гнета приказной администрации. Он был против жесткой регламентации в московском управлении, где все держалось на мелочной опеке высших центральных учреждений над подчиненными исполнителями, а исполнители были слепыми орудиями данных им сверху наказов. В связи с этим он требовал определенной свободы в принятии решений руководителями низших звеньев и исполнителями: «Не во всем дожидаться государева указа, везде надобно воеводское рассмотрение», т. е. допустимо действие воеводы по собственной инициативе, исходя из обстоятельств конкретной ситуации. Однако, требуя самостоятельности для исполнителей, он возлагал на них и большую ответственность. Такую деятельность, основанную на опыте, личной инициативе и ответственности делового человека, Ордин-Нащокин называл промыслом. Он писал: «Грубая сила мало что значит. Лучше всякой силы — промысел; дело в промысле, а не в том, что людей много; вот швед всех соседних государей безлюднее, а промыслом над всеми верх берет; у него никто не смеет отнять воли у промышленника; половину рати продать да промышленника купить — и то будет выгоднее*.
Будучи воеводой Пскова, Ордин-Нащокин попытался применить идеи по делегированию полномочий и опыт западных стран в совершенствовании местного управления. До его приезда в Пскове, как и во многих других российских городах, царила вражда между посадскими людьми. В городе утвердилось господство так называемых мужиков-горланов — богатых купцов, которые, пользуясь властью в городском общественном управлении, «обижали середних и мелких людишек» в разверстке податей, в нарядах на казенную службу, вели городские дела «своим изво-лом», без контроля со стороны остальных посадских людей. Став в 1665 г. воеводой, Ордин-Нащокин предложил местному посадскому обществу ряд мер (в виде «указных памятей») по улучшению положения в городе. Прежде всего для подъема общего благосостояния города он предложил проводить в Пскове ежегодно две международные беспошлинные двухнедельные ярмарки: одну с 6 января, вторую с 9 мая. Причем кроме местных посадских людей никто другой торговать с иностранцами не имел права.
«Во всех государствах славны те торги, которые без пошлин учтены», — говорил он.
Второе его предложение было также связано с внешней торговлей. В ту пору иностранные купцы часто кооперировались и, обладая крупным совокупным капиталом, находили в России средних и мелких (маломочных) купцов, давали им в кредит средства, на которые те скупали для немцев русские товары по максимально низким ценам, довольствуясь небольшим вознаграждением. Ордин-Нащокин писал: «От такого неудержания русские люди на иноземцев торговали из малого прокормления и в последнюю скудость пришли». Кроме того, такими действиями маломочные купцы сбивали цены русских товаров, подрывали дела крупных русских купцов, а сами, будучи постоянно в долгах из-за невысокой прибыли, разорялись. Ордин-Нащокин предложил следующие меры: составить списки всех маломочных купцов; выявить их торговые интересы и промыслы; распределить маломочных купцов между лутчими торговыми людьми Пскова для контроля над их промыслами; создать при земской избе из городских средств специальный фонд для выдачи ссуд маломочным купцам; выдать ссуды маломочным купцам для покупки товаров, которые необходимо завезти в Псков не позднее чем за месяц до ярмарки (в декабре или апреле соответственно); лутчим людям организовать в земской избе прием от приписанных им маломочных купцов привезенного товара; лутчим людям оплатить принятые товары по предварительной цене, равной покупной цене плюс некоторая надбавка «для прокормления»; в январе (или мае) лутчим людям участвовать в зимней (или весенней) ярмарке и реализовать иностранцам доверенные им товары оптом по договорным ценам; доплатить маломочным купцам разницу между предварительной и фактической ценами («компанейский дивиденд»).
Третье предложение Ордина-Нащокина относилось к организации продажи вина на территории Пскова и его пригородов. Известно, что продажа вина всегда была главным источником государственных и местных доходов в России. Но уже в то время был налажен незаконный импорт винных изделий из ближайших к Пскову приграничных деревень, откуда «иностранцы привозили тайком множество горелого вина и немецких нитей», в связи с чем падали продажи вина «с казенных кружечных дворов». Ответственные за это посадские «головы и целовальники» должны были покрывать «недоборы», так как с них взыскивали за это. Для возмещения недоборов целовальники перекладывали «взыски» на жителей города, пытаясь «вынуть запрещенный товар у жителей».
В результате «от этих выимок — людям разоренье, а казне прибыли нет». Ордин-Нащокин предложил установить свободную продажу вина с оплатой пошлины в местную казну из расчета 2 деньги с рубля (т.е. 1%). Но «если же кто станет торговать напитками больше, чем другими товарами, на тех брать с рубля по гривне» (т. е. 10%).
И наконец, четвертая группа мер относилась к организационной структуре местного управления. Согласно предложению Ордина-Нащокина посадское общество города должно было выбирать из своей среды 15 человек, которые будут управлять всеми делами города в течение 3 лет по 5 человек ежегодно. В ведение этих «земских выборных людей» передавались городское хозяйственное управление; надзор за питейной продажей, таможенными сборами и торговыми отношениями псковичей с иностранцами; суды «над посадскими людьми во всех торговых и обидных делах». Пошлины с судных дел, решенных 5 избранниками, поступали в земскую избу «для покрытия градских расходов». Только важнейшие уголовные преступления Ордин-Нащокин оставлял для решения воеводам. Для решения же особо важных городских дел правящая треть избранников должна была собирать совет с остальными избранниками, а при необходимости приглашать на совет лучших людей из посадского общества. Такое же устройство местного общественного управления предлагалось им и для пригородов Пскова. Иными словами, псковский воевода добровольно поступался значительной долей своей власти в пользу городского самоуправления.
В апреле 1665 г. земские старосты, собравшись с лутчими людьми в земской избе (городской управе) «для общего всенародного совету», приступили к обсуждению предложений Ордина-Нащокина. Совет собирался неоднократно, были продолжительные дискуссии, так как одним псковичам предложения нравились, а другие требовали сохранить все по-старому. Дебаты продолжались до 13 августа 1665 г., когда, наконец, псковские посадские люди написали свои челобитные о согласии с предложениями воеводы, принесли их в Троицкий собор и приняли благословение архиепископа Арсения. После этого челобитные были отправлены в Москву, где проект Ордина-Нащокина «о градском устроении» в виде 17 «докладных статей», или Положение об общественном управлении города Пскова с его пригородами, был одобрен царем. С августа 1665 г. это положение вступило в силу. После отзыва Ордина-Нащокина из Пскова на государственную службу в Москву в качестве руководителя Посольского приказа его положение несколько раз отменялось, затем восстанавливалось в первоначальном виде.
Следует отметить еще два важных факта деятельности Ордина-Нащокина как «гуру отечественного управления». Во-первых, он был замечательным, эффективным руководителем. При всей исполнительности, ответственности и взыскательности к себе, граничащей с мнительностью, Ордин-Нащокин отличался редкой для крупных государственных деятелей того периода внимательностью к своим подчиненным, участливостью к их личным проблемам, «человечностью в отношении к управляемым, стремлением щадить их силы и ставить их в такое положение, в котором они с наименьшей затратой усилий могли бы принести наиболее пользы государству».
Во-вторых, Ордин-Нащокин был главным автором и редактором Новоторгового устава 1667 г. Устав состоит из 94 статей и содержит правовые нормы, регулирующие внутреннюю и внешнюю торговлю под контролем государства и в интересах казны и крупного купечества. Статьи устава, относящиеся к регулированию внутренней торговли, базировались на Торговом уставе 1653 г. Заслуга Ордина-Нащокина заключается прежде всего в том, что благодаря ему впервые в истории страны регулирование внешней торговли получило отражение в форме единого закона для всего государства. И в этом документе Ордин-Нащокин проявил себя как «западник», начав устав со ссылки на опыт иностранных государств: «Во всех окрестных государствах свободные и прибыльные торги считаются между первыми государственными делами; остерегают торги с великим береженьем и в вольности держат для сбора пошлин и для всенародных пожитков мирских». Устав определял, что все сборы московской таможни и городских земских изб должны быть использованы в качестве помощи бедным — «недостаточным людям». Устав требовал, чтобы вся торговля с иностранцами осуществлялась только через «торговых людей белых чинов», чтобы лучшие торговые люди «берегли маломочных торговых людей», помогали им в получении ссуды, чтобы те «в продаже иноземцам цены не портили и в подряд деньги у них не брали», как об этом же было сказано еще в псковском уставе «градского устроения». В преамбуле и первых статьях устава подробно расписаны организация деятельности таможни и крупнейшей в России международной ярмарки в Архангельске во время приезда туда иностранных и русских купцов; работа на таможне и ярмарке «гостя и товарищей», избранных «по рассмотренью, а не по дружбе или недружбе», по профессиональным качествам, а «не по богатству». Воевода не имел права вмешиваться в таможенные торговые дела, «всякую полную расправу в торговых делах которыми управляли избранные гость и товарищи».
Все статьи о внешней торговле проникнуты духом протекционизма. Сюда относятся разделы устава:
о поощрении русской оптовой торговли (ст. 33-34);
о высоких пошлинах с иностранных купцов (ст. 36-38, 56, 59, 77-82);
о запрете беспошлинной торговли на территории России иностранными купцами «русскими товарами своей братьи» (ст. 40— 41,63);
об обязательном обмене иностранными купцами и русскими людьми ввезенной в страну иностранной валюты (золотых и серебряных монет) на русские деньги по установленному курсу (ст. 72-74);
о торговле только оптом и только в 3 городах — Архангельске, Пскове и Новгороде, о запрете иностранцам торговли в розницу и приобретении товаров в российских городах и ярмарках (ст. 83-84);
о необходимости получения иностранными купцами специального разрешения — «великого государя жалованных грамот о торгах за красною печатью» для проезда из Архангельска, Пскова и Новгорода в Москву и другие города страны (ст. S5);
о запрете ввоза в страну недоброкачественных и поддельных товаров (ст. 7 Приложения).
Устав не раз повторяет положения псковского «градского устроения», например, когда речь заходит об ограничениях ввоза в Россию иностранных вин и сахара. Импорт вин приводил к тому, что «на государевых кружечных дворах чинятся от того убытки и недоборы большие». С целью восполнения недоборов западные иностранные купцы должны были платить большие пошлины с продажи вина в бочках и сахара. Гораздо меньшие (примерно в 10 раз) пошлины взимались с продажи церковного вина. Продажа вина в малых емкостях («в галенках и в скляницах») иностранным купцам была запрещена (ст. 51—55).
В Новоторговом уставе были две статьи — 88 и 89, в которых предлагалось создать в России единый центральный орган для управления торговлей и купечеством. Автором этой идеи был также Ордин-Нащокин, по инициативе которого еще в 1665 г. псковские посадские люди ходатайствовали в Москве, «чтобы их по всем делам ведали в одном приказе, а не волочиться бы им по разным московским учреждениям», мотивируя это тем, что «великого государя казне будет в пошлинах немалое пополнение, а купецким людям — избавление от волокиты». И в Новоторговом уставе !667 г. эта мысль звучала примерно так же: «Для многих волокит во всех приказах купецких людей пристойно ведать в одном пристойном приказе, где великий государь укажет своему государеву боярину; этот бы приказ был купецким людям во всех порубежных городах от иных государств обороною и во всех городах от воеводских налог был им защитой и управою» (ст. 88). «В том же одном приказе давать суд и управу, если купецкие люди будут бить челом на других чинов людей» (ст. 89). Согласившись с уставом, царь Алексей Михайлович учредил Приказ купецких дел. Так было положено начало формального выделения торгово-промышленного населения страны в самоуправляющееся сословие. Этот приказ стал предшественником учрежденной Петром Великим в 1699 г. Московской ратуши, или Бурмистерской палаты, которая ведала всеми делами всех городов России.
Ордин-Нащокин известен и как преобразователь в ряде других отраслей, где проявились его управленческие идеи. Так, например, он автор проектов преобразования военного устройства в стране и конной милиции городовых дворян, организации первых почт в России, постройки отечественного флота на Балтийском и Каспийском морях, организации торговли с восточными странами (Персией, Средней Азией, Китаем, Индией), создания и укрепления отечественной металлургической и железоделательной промышленности. Он принимал активное участие в организации бумажного производства, кожевенного и стекольного заводов. Даже разведение в России красивых садов с выписанными из-за границы деревьями и цветами не обходилось без участия Ордина-Нащокина. Заботясь о распространении науки и технических знаний в России, Ордин-Нащокин приглашал из-за границы специалистов, преподавателей школ для обучения русских людей ремеслам, технике военного дела.
Оценивая его преобразовательную программу в целом, можно выделить в ней 3 основные стратегические цели: улучшение государственных учреждений, наведение в них строгого порядка и повышение служебной дисциплины; подбор компетентных и добросовестных руководителей; повышение государственных доходов за счет обогащения народа посредством развития промышленности и торговли.
4.8. РЕФОРМЫ ПЕТРА I КАК ЭТАП РАЗВИТИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Особую эпоху в развитии российской теории управления составляют Петровские реформы по совершенствованию управления экономикой. Первый российский император Петр /(1672—1725) оставил немного письменных материалов, по которым можно было бы судить о развитии его взглядов на управление. Однако Петр I сделал так много в области управления, что сами реформы говорят о широте и смелости его управленческих идей и программ. Многие из них были подготовлены его отцом и приближенными к Алексею Михайловичу преобразователями. Но заслуга Петра I в том, что он решился на реализацию многих разработанных до него и для него «проэктов», оценив все доступные возможности и ожидаемые результаты.
А программ было так много, что в начале XVIИ в. даже появился термин «литература проектов». Сюда входили многочисленные записки, «изъявления», «пропозиции» или просто «пункты», подававшиеся правительству Петра I и содержавшие проекты реформ по управлению различными сторонами социальной, военно-политической и экономической жизни России. Среди них — проект Ал. Курбатова об усилении централизованного государственного контроля над «рудокопными и мануфактурными делами, заводами железными, селитренными, пороховыми, поташными и смальчужными и конскими и овечьими»; проект Ал. Нестерова о проведении переписи населения и об «уравнительном платеже» (1713), где впервые была высказана мысль о замене устарелой подворной системы прямого обложения подушной податью; проект И. Филиппова о совершенствовании местного управления; проект Ф.Салтыкова «Изъявления прибыточные государства» о развитии отечественной промышленности, об устройстве мануфактур и заводов «во всем государстве во всех губерниях», что приведет к тому, что «великое число денег будет соблюдаться в российском государстве».
Круг управленческих действий Петра 1 весьма широк — от изменения системы летоисчисления до создания нового государственного управленческого аппарата. Наиболее крупные управленческие реформы относились к следующим сферам деятельности:
преобразования в центральном и местном управлении;
развитие крупной промышленности и государственная под
держка ремесленных производств;
содействие развитию сельского хозяйства;
укрепление финансовой системы;
активизация развития внешней и внутренней торговли.
Для реализации этих проектов Петр I использовал средства, подсказанные реформаторами и самой жизнью. За основу брался западный опыт, приглашались западные специалисты всех уровней. Как свидетельствуют проекты Крижанича и Ордина-Нащокина, новые правила, стереотипы поведения и технологии вынужденно приходилось импортировать. Так, Петр I за неимением подходящих русских был вынужден в массовом порядке набирать на службу немцев и прочих европейцев, устанавливая им более высокое жалованье, чем русским.
«Особенно достойна упоминания пропорция, которую составляли люди нерусского происхождения, принадлежавшие к высшим классам, со времени Петра Великого и далее, — писал русский социолог Питирим Сорокин. — Петр не жалел усилий, чтобы привлечь в Россию талантливых иностранцев, и, как и его преемники, раздавал им высшие посты и почести. При его преемниках шотландцы, французы, голландцы, итальянцы, грузины, поляки, литовцы, татары, монголы и особенно немцы были представлены в высших классах в таком соотношении, которое намного превосходило их долю в составе населения России».
Петр I, взойдя на престол, поставил задачу «всего российского купечества рассыпанную храмину паки собрать», т. е. вернуть купечеству утерянные в предшествующие столетия величие и народнохозяйственную значимость. Это делалось для того, чтобы «везде из того простиралась настоящая государственная польза», или, проще говоря, в фискальных целях. Для решения поставленной задачи Петр I в 1699 г. затевает городскую реформу, по которой посадские люди (регулярные горожане) разделяются на две категории, они поименованы гильдиями, а третья категория вынесена за пределы гильдейской сетки. В первогильдейские горожане (они назывались гражданами) были вписаны банкиры, богатые торговцы (бывшие «гости» и члены гостиной и суконной сотен), ювелиры, лекари, мореплаватели; во вторую гильдию («подлые граждане») — мелкие торговцы и ремесленники. К третьей категории («подлые люди») были отнесены рабочие и приказчики. Гильдейские граждане получили право выбирать своих представителей в образованные Петром новые органы городского самоуправления (как в Голландии!) — бурмистровые палаты, магистраты. При этом сохранялись прежние органы городского управления — воеводские и приказные избы. Ратушам и магистратам предписывалось радеть о том, чтобы «купецкие люди» не разорялись и «казне Великого Государя было пополнение», им от приказных людей передавалось ведение всеми торгово-промышленными делами. Однако из этой затеи ничего не вышло.
Начиная реформу по голландскому образцу, Петр I оставил за скобками существовавшие в Голландии политические и экономические вольности городских общин, сословную оформленность голландской буржуазии и другие элементы буржуазного социально-экономического устройства. Молодой царь решил использовать лишь фискальный опыт, усвоенный им в Голландии.
Насажденные Петром I органы самоуправления вскоре превратились в органы невиданного воровства и взяточничества, а «купецкие люди», с прицелом на которых в первую очередь и затевалась реформа, оказались в двойном капкане мздоимства и притеснения — со стороны старых воевод и новых бурмистров. Вместо вожделенного прибытка, как докладывали агенты царю, «премногие явились кражи казны». Безусловно, Петр I много сделал для возвышения русского купечества. Для русской торговли он «прорубил окно» на европейские рынки, оградил ее стеной протекционизма от нахрапистой конкуренции иностранцев, расширил емкость внутреннего рынка и др. Однако ничего не было сделано для сословного отмежевания русской торговой буржуазии, она осталась ее в рамках крепостного тягла — подушного налога.
Выдающийся русский экономист-самоучка, купец и промышленник И.Т. Посошков в своей «Книге о скудости и богатстве» (1724), адресованной императору, с горечью отмечал: «В немецких землях весьма людей берегут, а наипаче купецких людей, и того ради у них купецкие люди и богаты зело. А наши... нимало людей не берегут, и тем небрежением все царство в скудость приводят, ибо в коем царстве люди богаты, то и царство то богато; в коем царстве люди будут убоги, то и царству тому не можно быть богатому... Торг — дело великое».
Сочинение великого соотечественника, судя по всему, не пробилось через чиновничьи заслоны к Петру I. Оно было отправлено в секретные архивы, а сам Посошков заточен в Петропавловскую крепость, где вскоре, битый батогами, закончил свою жизнь на тюремных нарах. А ведь он во многом (даже в названии своей книги) на целых полстолетия опередил экономические размышления А. Смита.
Петр I по праву считается отцом (М.И. Туган-Барановский называет его «крестным отцом») русской промышленности. Действительно, взойдя на царство, он застал в огромной стране не более десятка хилых мануфактур, выпускавших самые примитивные изделия, а оставил после себя 223 (по другим сведениям — 233) фабрики, способные производить для своего времени лучшее вооружение и оснастку.
Петр I был обуреваем главной идеей: превратить Россию в промышленно развитую державу. На осуществление этой идеи были направлены его неукротимая энергия, организаторский талант, экономические ресурсы всей страны.
Развитию русской промышленности препятствовали три причины: 1) жесткая конкуренция иностранцев; 2) отсутствие квалифицированных рабочих; 3) отсутствие рынка сбыта для продукции будущих фабрик и мануфактур (оно и понятно: пушки, мушкеты, парусина и пр. не являются товарами народного потребления). Петр 1 разрешает эти проблемы типичными для его правления мерами: 1) устанавливает жесткие протекционистские тарифы; 2) открывает посессионные фабрики с принудительным трудом, к которым прикрепляет беглых крестьян и всякий социально ущербный сброд; 3) вместо рынка внедряет то, что уже в советские времена получило название госзаказа. Проблему же нахождения средств для организации такой капиталоемкой сферы хозяйства, как промышленность, Петр 1 решает опять-таки нажимно-приказным методом. Он приказывает составить список наиболее «капитальных» купцов России, а затем доставить их в Москву (причем некоторых — под конвоем), где им велено было сорганизоваться в торгово-промышленные компании (как в Англии!). В эти компании (их насчитывалось 18—20) государь притянул и дворянские капиталы, в том числе капиталы высшей знати — Апраксина, Шарифова, Меньшикова, Толстого и др.
Так Петру I удалось в кратчайшие сроки мобилизовать крупные по тому времени капиталы, накопленные в основном торговой буржуазией, для нужд военной промышленности. И петровские фабрики и заводы заработали. Правы те, кто называет Петра I отцом русской промышленности. Но можно ли называть первого русского императора отцом промышленного предпринимательства, как это делают многие исследователи экономической истории России? Ответ на этот вопрос однозначен: нет. Развития отечественного промышленного предпринимательства (т. е. рыночного, капиталистического способа производства) в условиях феодально-крепостнического уклада Петровской России не было и не могло быть. Ни одна категория современного определения предпринимательства — экономическая свобода, собственность, готовность к рыночной конкурентной борьбе, риск, инновация и др. не была характерна для Петровских реформ. «Поразительно, но факт: купцы, чьи капиталы были мобилизованы на нужды промышленности и кто был вовлечен в «кумпанства», не являлись собственниками управляемых ими предприятий, их собственником являлось государство» [17. С. 51].
Таким образом, если не было промышленного предпринимательства, значит, не было и промышленной буржуазии. В лучшем случае можно лишь говорить о том, что в эпоху Петра I были созданы достаточные предпосылки и необходимые условия для зарождения в России промышленной буржуазии.
Эти предпосылки и условия сохранялись и при преемниках Петра Великого, однако положение с формированием промышленной буржуазии практически не менялось. Казенная промышленность, находившаяся в руках государства и представлявшая своеобразный военно-промышленный комплекс XVIII в., являлась, по сути, лишь одной из сфер крепостнической системы хозяйства.
4.9. И.Т. ПОСОШКОВ
Русским реформатором, придерживающимся модели полицейского управления, был И.Т. Посошков (1652-1726). Его основной труд _ «Книга о скудости и богатстве» (1724). Многие мысли Посошкова опередили свое время. Так, он считал возможным разделить крестьянские и помещичьи земли и точно определить размеры крестьянской повинности. Лишь спустя несколько десятилетий, при Екатерине II, правительство сделало робкую попытку ограничить число барщинных дней. В военном деле Посошков протестует против бессознательного действия плотно сомкнутого строя и высказывает мысли об одиночных действиях солдата. К этому же выводу в свое время пришел и А.В. Суворов, но осуществить подобное удалось лишь после Крымской войны 1854-1855 гг. Рассуждения Посошкова о рациональном ведении лесного хозяйства появились чуть ли не на 100 лет раньше науки о лесоводстве. Предложения по рыболовству в дальнейшем найдут отражение в уставе, принятом в 1859 г.
Известный историк XIX в. М. Погодин писал: «Многие важные политические меры, которыми прославились царствования Екатерины II и Александра II, были предложены уже Посошковым». Он пытался стать помощником реформаторов России, верил в прогресс страны, в счастье ее народа: «Без сомнения могу сказать... вся наша великая Россия обновится как в духовности, так и в гражданственности».
И.Т. Посошков жил на рубеже XVII и XVIII вв. Земля и двор его были в приходе Николая Чудотворца в Котельниках. По происхождению Посошков — московский крестьянин, но еще отец и дед его занимались ремеслом. В наши дни ученые-историки обнаружили много новых документов, уточняющих и раскрывающих по-новому стиль жизни и интересы Посошкова. В учебниках по истории экономических учений он представлен как ремесленник-ювелир, серебряных дел мастер, а также как талантливый писатель. Но не менее интересна деятельность И.Т. Посошкова в общегосударственном плане — как организатора денежного обращения в стране, реформатора отечественной промышленности и торговли.
Программа И.Т. Посошкова, разработанная на основе глубокого исследования состояния России и преобразовательной деятельности Петра I, выражала интересы нарождающейся торговой и промышленной буржуазии России. И.Т. Посошков был не только экономистом-теоретиком, он и внес большой вклад в практику совершенствования русских денег, а также в проведение монетной реформы конца XVII — начала XVIII в. и в реорганизацию денежной системы России.
Интересы И.Т. Посошкова были весьма широки: он занимался оружейным делом, изобретательством, имел винокуренные заводы. Будучи купцом и предпринимателем, являлся также энергичным хозяйственником и общественным деятелем. Но основная специальность Посошкова —денежное дело. Им были написаны «Письмо о денежном деле», «О ратном поведении», «Донесение о новоначи-нающихся деньгах».
Деятельность Посошкова в денежном деле приходится на время проведения коренной реформы русской денежной системы и перестройки монетного дела в конце XVII — начале XVIII в. Сведения о занятиях Посошковым денежным делом подтверждаются документами Преображенского приказа, посвященными следствию по делу игумена Андреевского монастыря Авраамия. Денежное дело, которое было возложено на Посошкова, состояло в налаживании чеканки первых русских монет: медных монет механического производства, с 1704 г. — самых крупных серебряных монет Петровского времени — рублей.
Еще одно свидетельство — запись в приходно-расходной книге приказа Большой казны за 1703 г.: «Медного денежного двора уставному мастеру Ивану Посошкову 100 руб.». Если принять во внимание, что оклад работников денежного двора равнялся 35 руб. в год, то 100 руб. могли платить только за особые заслуги. Эти заслуги состояли в налаживании механической чеканки на медном денежном дворе приказа Большой казны, который первым начал регулярную чеканку меди, и на Кадашевском монетном дворе, находившемся в введении приказа Воинских морских дел. На Кадашевском монетном дворе чеканили золото и серебро, а затем и медные деньги.
Деятельность Посошкова по совершенствованию денежного обращения в России обусловила специфику его экономических воззрений. Большое внимание он уделял общегосударственным вопросам. Первым опытом рассмотрения Посошковым макроэкономических государственных вопросов было «Завещание отеческое к сыну», написанное в 1719 г. для своего сына Николая. Это произведение занимает промежуточное место между «Зерцалом» и «Книгой о скудости и богатстве». В нем еще много рассуждений богословского характера, но уже поставлены вопросы управления, военного дела, хозяйствования, судопроизводства.
Объектом изучения Посошкова были макроэкономические и хозяйственные вопросы. Главный вопрос его учения — государственное хозяйство. За полвека до А. Смита и его труда «Исследование о природе и причинах богатства народов» Посошков писал о государственном хозяйстве в своей «Книге о скудости и богатстве» и в других ранних произведениях.
«Книгу о скудости и богатстве* И.Т. Посошков написал на восьмом десятке лет. Книга была написана для Петра I. Дошла ли эта книга до Петра и прочел ли он ее, неизвестно. После смерти Петра И.Т. Посошков был арестован и через 5 месяцев скончался в Петропавловской крепости. Следует отметить, что причины ареста Посошкова в архивных документах не указаны, но, по всей видимости, арест был связан с книгой.
«Книга о скудости и богатстве» выдвинула Посошкова в ряды виднейших представителей мировой экономической литературы. Цель книги — выяснить причины экономической отсталости страны и определить, как можно достичь ее процветания, каковы условия «всенародного обогащения». Посошков, как и все русские экономисты, в отличие от западных меркантилистов, не отождествляет богатство с деньгами. Богатство государства Посошков, как Ю. Крижанич и А.Л. Ордин-Нащокин, видел в создании таких условий в стране, при которых путем обогащения всего народа будет обеспечен непрерывный рост государственных доходов. В богатстве всего народа страны видит Посошков могущество государства.
Не обогащение господствующих классов, а повышение материального благосостояния всего народа, по его мнению, создает прочную экономическую основу государства. При богатом народе «царские сокровища с излишеством наполняются», а в случае надобности всегда можно легко будет взять «прибавочный побор». По мнению Посошкова, полезнее заботиться об увеличении материальных благ, в чем и состоит богатство, чем об увеличении денег, обогащении казны. Богатство, по мнению Посошкова, может быть вещественное и невещественное. Вещественное богатство — это богатство народ, невещественное богатство — это «праведные*, справедливые законы. От «праведных» законов зависит рост вещественного богатства. Говоря о богатстве народа и о «праведных» законах, Посошков предлагал избавить народное хозяйство от бесчисленных налогов.
В книге Посошкова много внимания уделено вопросу о деньгах. Посошков считал, что в России царь по своему усмотрению может устанавливать покупательную силу денег, но только медных, разменных денег. Покупательная сила денег, с точки зрения Посошкова, не зависит от их металлического содержания и может быть установлена «по изволению его императорского величества». «У нас не вес имеет силу, но царская воля», — писал Посошков. Он считал возможным снижать вес медных денег. А когда дело касалось внешних торговых операций и престижа русских денег, здесь он выступал за полноценные деньги.
Своей теорией денег Посошков по существу оправдывал финансовую политику Петра I, который для финансирования войн прибегал к чеканке неполноценныхденег. Посошков был глубоко убежден, что ценность денег устанавливается государственной властью. Этот взгляд Посошкова на ценность денег находится в прямой связи с его воззрениями на характер государственной власти. Посошков был убежденным сторонником неограниченного самодержавия, апологетом модели полицейского управления.
В делах Адмиралтейской канцелярии есть «Запись об устном доношении» Посошкова в Золотую палату от 16 октября 1706 г. Из этого документа следует, что Посошков, дабы пресечь появление фальшивых денег, предлагал ввести новые деньги. На изготовление «образцовых медных денег» Посошкову было выдано 10 руб., о чем тут же есть расписка самого Посошкова.
В 1718 г. Посошков подал Петру I «доношение», о котором он сам упоминает в главе IX «Книги о скудости и богатстве». В «доношении» Посошков высказался против понижения пробы серебряных русских денег, славившихся на мировом рынке особой чистотой металла. Кроме международного престижа. Посошков руководствовался еще и тем соображением, что низкопробные деньги будут «вельми к воровству способны и самое денежным ворам (фальшивомонетчикам) предводительство будет».
Как самодержавие, так и весь феодально-крепостнический строй не вызывали у Посошкова критических замечаний. Однако он объективно оценивал положение крестьянства. Крепостное право как таковое Посошков критике не подвергал. Он признавал обязательность крепостного труда на помещика. Тем не менее в главах «о крестьянстве» и «земляных делах» Посошков представил яркую картину весьма тяжелого труда крестьян. Он предложил программу по улучшению положения крестьян в рамках крепостного права. Среди причин бедности крестьян Посошков особо выделял произвол помещиков над крестьянами. Он требовал от царя оградить крестьянство от насилия помещиков. Большой интерес представляют высказывания Посошкова о приобщении крестьян к грамоте. Распространение грамотности среди крестьян, по мысли Посошкова, сыграет большую роль в деле ограничения самовластия, своеволия, вымогательства царских слуг.
Посошков высказывался даже за принудительное обучение крестьянских детей грамоте. Вместе с тем он не игнорирует и интересы помещиков, и нужды государственного аппарата. «А еще грамоте и писать научатца, то они удобнее будут не токмо помещикам своим дела править, но и к государственным делам угодны будут. Наипаче же в соцкие и пятидесятские велми пригодны будут и никто уже их не изобидит и ничего них напрасно не возьмет». Посошков требовал от царя такой же заботы по отношению к крестьянству и купечеству, какую царь проявляет к дворянству. И хотя Посошков отнюдь не покушался на основы политического и экономического господства дворян, предлагаемые им меры значительно ослабили бы помещичий гнет. Для своего времени его программа по крестьянскому вопросу была очень прогрессивной.
Заслуга Посошкова состоит в том, что он правильно понял современные ему основные задачи России, а также боролся за осуществление их. Его, например, волновало морально-нравственное состояние общества. В «Завещании отеческом к сыну» Посошков выступал как моралист, превозносивший добросовестное отношение к труду и своим обязанностям. Он утверждал, что только труд и добросовестное исполнение своих обязанностей составляет отличительные качества истинного гражданина. Стремление к легкой наживе, поучал Посошков, до добра не доводит: «Работай всею правдою, без лености, без лукавства: не день к вечеру гони, но Дело к концу приводи...»
Как было отмечено, из всех видов хозяйственной деятельности наибольшее значение Посошков придавал торговле. Он писал: «Торг великое дело! Купечеством всякое царство богатица, а без купечества никакое и малое государство быть не может». Он выражал недовольство тем, что к торговле стремятся различные слои общества независимо от сословной принадлежности. Торговля, по его мнению, должна быть привилегией лишь представителей купеческого сословия. В то же время он считал возможным вступление в купеческое сословие представителей зажиточного крестьянства.
Посошков ратовал за то, чтобы русское купечество монополизировало всю торговлю в стране. В сословие купцов должен быть закрыт путь не только «иночинным» людям, но и иноземным купцам. Посошков — сторонник «торга» праведного, «святого», без обмана. Он также придавал большое значение внешней торговле, считая, что торговля с иностранцами должна носить организованный характер и производиться по соизволению купеческого «командира», по заранее установленным ценам, по согласию всего «комланства», т. е. специальной организации русского купечества в виде единой торговой компании с предоставлением ей монопольного права вести торговлю с другими странами. Именно в годы работы Посошкова над книгой Петр [ издал указ об учреждении компаний для торговли с заграницей, который так и не вошел в действие.
Посошков стремился устранить конкуренцию в торговле и этим обеспечить высокую прибыль купцам. В отношении внутренней торговли Посошков предлагал установить одинаковые цены на товары, «чтобы она, какова в первой лавке, такова была и в последней». «Установленная цена» должна была назначаться государством или «купеческим правлением». Соблюдение торговли по «установленным ценам» должно было обеспечиваться строгой системой надзора за торговцами.
Одним из важнейших средств достижения благосостояния в стране он считал развитие отечественной промышленности, создание крупных предприятий для насыщения внутреннего рынка. У И.Т. Посошкова нет понятия «мануфактура», но есть много категорий, описывающих тогдашние промышленные формы. Это — «мастерские домы», «дворы», «мельницы». Все эти термины имеют «домовный» характер. Дело в том, что исходя из конкретно-исторических данных, принципиальная разница между домохозяйствами города и деревни отсутствовала, а «индустриализация» в России
приобрела специфические черты. Отраслевое обособление не получило четкого выражения, как во многих странах Запада мануфактурного периода. Условия хозяйствования были таковы, что русская мануфактура во многих случаях походила на расширенное домохозяйство. На ее территории было сосредоточено не только основное промышленное производство, но и большое подсобное хозяйство вплоть до сельскохозяйственных угодий, где трудились семьи рабочих и стали появляться социальные объекты — столовые, общежития, школы, детские сады. Такие «мануфактурные гнезда», или «фабрики-поместья», — характерная форма крупного производства на новом месте или в деревне. Эти огромные мануфактурные комплексы находились на самообеспечении, а большое подсобное хозяйство было экономически оправдано.
В развитии отечественной промышленности особую роль Посошков отдавал государству, рассматривая насаждение и развитие отечественной промышленности как важное средство сохранения и приумножения денег в стране. Он предлагал увеличить строительство новых предприятий за счет расширения государственного субсидирования. Он рекомендовал Петру I «ради царственного обогащения» строить промышленные предприятия на средства казны «в тех городех, где хлеб и харч дешевле» и отдавать их на оброк, «чтобы люди богатились, а и царская казна множилась». Развивать отечественную промышленность он считал нужным для того, чтобы избавиться от затрат на покупку иностранных товаров, чтобы удовлетворить внутренний спрос и вывозить готовые товары и изделия за границу. В связи с этим он советовал оказывать купцам финансовую помощь для постройки предприятий, предоставлять купцам из ратуши ссуды за невысокий процент.
Посошков ратовал зато, чтобы из России вывозили не сырье, а готовый продукт: «Чем им лен да пеньку продавать, лучше нам продавать им готовые полотна и канаты, и нитки, и брать у них за те полотна ефимки и иные потребные нам вещи... Сие бо велми нужно, еже кои материалы, где родятся, тамо бы они и вдело происходили».
Противопоставляя высоким ценам «на сырье и съестные припасы» за границей их относительную дешевизну в России, Посошков писал: «Я чаю, что мочно нам на всю Еуропу полотен наготовить и перед нынешнею ценою гораздо уступнее продавать им мочно». В установлении низких цен на промышленную продукцию, продаваемую за рубежом, Посошков видел действенное орудие в конкурентной борьбе за завоевание европейского рынка.
Как и Ю. Крижанич, он рекомендовал создать в России государственную цеховую организацию ремесла (своего рода отраслевые министерства), объясняя все недостатки ремесленничества в России отсутствием государственного контроля за деятельностью ремесленников, и предлагал ряд конкретных мер по улучшению ремесленного производства в стране. Как и Ю. Крижанич, он ратовал за формирование рынка профессиональной рабочей силы, в связи с чем призывал императора организовать перевод нужных книг по различным ремеслам, открыть специальные технические школы, пригласить иностранных специалистов и мастеров, чтобы они обучали русских людей мастерству. Он рекомендовал установить фиксированный срок ученичества, до окончания которого категорически, под угрозой отдачи в солдаты, запретить ученикам уходить от мастера, а над всеми мастерами, в свою очередь, учредить институт надзирателей, которые бы контролировали работу мастеров. В функции старшего надзирателя входил также контроль за качеством продукции. Посошков предлагал ввести обязательное клеймение продукции мастерами и надзирателями, а за продажу недоброкачественной вещи подвергать высокому штрафу мастера, надзирателя и купца, продавшего такой товар.
Оригинальны были его рассуждения о введении сдельной оплаты труда вместо существовавшей повременной. Он предлагал применявшуюся тогда обязательную трехмесячную работу крестьян в Петербурге и в других местах перевести на урочную систему, ибо «смотреть на ту их работу моркотно, потому что гонят день к вечеру, а не работу к отьделке». После выполнения урока хотя бы в один месяц крестьяне должны считаться выполнившими свою повинность. Он советовал применять урочную систему даже на казенных предприятиях: «надобно такожде учинить, чтобы всякая работа давать им уроками ж. А месячное им жалованье надлежит отъетавить и давать по заделию коегождо их, то всякие дела скорее будут делатися».
Посошков призывал поощрять на государственном уровне отечественных изобретателей и новаторов в промышленности и даже ввести своего рода защиту патентов в стране, издав соответствующий закон о патентах. По этому поводу он писал так: «Следует гражданский устав учинить, чтобы за вымысел нового какова мастерства или промысла отнюдь иным не попускать вступать, пока жив тот вымышленник».
Посошков, как и его предшественники, коснулся правовых аспектов управления хозяйством страны. Таковы, например, его предложения о нововведениях в составление нового Уложения.
Составление Уложения он считал нужным поручить «многонародному совету», который историки обычно сравнивают с сословно-представитсльным средневековым учреждением — Земским собором. «И к сочинению тоя судебныя книги, — говорит Посошков, — избрать человека два или три из духовного чина самых разумных и учитывая людей и в божественном писании искусных, такожде и от гражданства, кои в судебных и во иных правительных делал искусны, от высокого чина, кои не горды и ко всяким людям нисходительны, и от ниских чинов, кои не высокоумны, и от приказных люден, кои в делах разумны, и от дворянства, кои разумны и правдолюбивы, и от купечества, кои во всяких делах перебыва-лись, и от солдат, кои смыслены и в службах и в нуждах натерлися и правдолюбивые, и из людей боярских, кои за делы ходят, и из фискалов». «А мнитца мне, — прибавляет Посошков, — не худо бы было выбрать и из крестьян, кои в старостах и в соцких бывали и во всяких нуждах перебывались и в разуме смысленные».
Всесословность предлагаемого им «многонародного совета» очевидна. Он предусматривает в его составе представителей от духовенства и гражданских чинов и перечисляет администраторов и судей, лиц высоких и низких чинов, дворян, купечество и солдат, и даже указывает на новую при Петре должность тайного надзора и сыска — «фискалов». Особо следует отметить, что он считает необходимым участие крестьян из числа наиболее опытных в общественных делах, побывавших в старостах и в сотских, а также из боярских людей, т. е. холопов, из категории вотчинных управителей и приказчиков.
Посошков был сторонником абсолютной монархии. «У нас самый властительный и вцелых монарх, а не ористократ, ниже демократ», — говорит он. «Царь наш не купец, но самодержавный повелитель, как чему повелит быть, тако и подобает тому быть неизменно, и ни мало ни направо, ни налево неподвижно. Яко бог всем светом владеет, тако и царь в своем владении имеет власть».
В представлении Посошкова монарх — это православный государь, осуществляющий волю Божию, власть которого имеет божественное происхождение. Церковный характер его взглядов на происхождение власти и государства становится ясным из таких его суждений: «Мы же монарха своего почитаем яко бога и честь его опасно храним и волю его всеусердно исполняем», «всем суд един, и то стало быть суд божий». Подобные высказывания мы встречали у властелинов древневосточных царств. У Посошкова ярко выражена мысль об «общем благе» и «народной пользе» как задаче государственной власти. Достаточно вспомнить приведенные выше его высказывания: следует «пещись о всенародном обогащении», «самое царственное богатство, еже бы весь народ... богат был». Государство должно наблюдать, чтобы «ничто нигде даром не пропадало и никакие б люди хлеба даром не ели, но все бы трудились и плод приносили». Он много говорит об установлении правосудия. В результате осуществления его предложений, говорил он, «вражды и обиды все истребятся».
В отношении центральных государственных учреждений Посошков предлагал завести «особливую канцелярию, в которой бы правитель был самой ближней и верной царю, еже бы он был око царево, верное око, иже бы над всеми судьями и правителями был вышний». Он должен наблюдать за коллегиями и судебными учреждениями и принимать жалобы от просителей; доступ к нему для челобитчиков должен быть свободный.
Основная управленческая мысль Посошкова как идеолога модели управления полицейским государством заключается в следующем: «Государство тот же большой дом, где у каждого свои определенные обязанности. И его благополучие зависит от согласия всех живущих в нем людей. Правитель — глава дома, отец «семьи сословий». В семье все должно строиться на повиновении главе. Так и в государстве, все люди беспрекословно подчиняются царю».
4.10. М.В.ЛОМОНОСОВ
Великий русский ученый М.В. Ломоносов родился в 1711 г. в Архангельской губернии в семье государственного крестьянина, занимавшегося сельским хозяйством, рыбным промыслом, охотой на морского зверя. С 10-летнего возраста он сопровождал отца в плаваниях по Северной Двине, по Белому и Баренцову морям. Девятнадцати лет Ломоносов ушел пешком в Москву, где в январе 1731 г. поступил в Славя но-греко-латинскую академию. Вдскабре 1735 г. он был направлен для продолжения образования в Академический университет в Петербурге, откуда в сентябре 1736 г. послан в Германию для изучения горного дела. В июне 1741 г. он возвратился в Академический университет, где продолжил заниматься научными исследованиями, разрабатывая атомно-молеку-лярное учение, механическую теорию теплоты, учение о действии химических растворителей. Его перу принадлежит множество трудов и открытий в этих и других областях науки. Опираясь на идею развития, изменения природы, Ломоносов подошел к объяснению геологических и биологических явлений: возникновения гор,
минералов, происхождения растений, животных организмов.
Наряду с бессмертными заслугами Ломоносова в области естественных наук значительны его достижения в развитии русской управленческой мысли. Он был не только теоретиком в области организации производств и в развитии отечественной промышленности. Все свои научные труды он рассматривал прежде всего с точки зрения практического применения. Он призывал науку пройти «до самых дальних мест», исследовать «землю и пучину и степи и глубокий лес». Стремление к апробации своих управленческих и предпринимательских идей привело к тому, что в 1752 г. в городе Усть-Рудицы он заложил «фабрику делания разноцветных стекол и бисера». Таким образом, он возобновил забытое в России с XII в. мозаичное ремесло и наладил его производство в промышленных масштабах.
Основными целями государственной политики, по Ломоносову, должны быть «благополучие, слава и цветущее состояние» страны. Под этим он понимал прежде всего политическую и экономическую независимость России, развитие ее производительных сил, улучшение материального положения народа и подъем культуры страны.
Приведем только несколько цитат Ломоносова, демонстрирующих его вполне современные взгляды на управление персоналом в организации. «При распределении обязанностей нужно соблюдать должную соразмерность: не следует тратить больше труда и средств там, где их требуется меньше, и наоборот, где требуется их больше, тем нельзя их тратить меньше...
При распределении должностей... должно установить между старшими и подчиненными сотрудниками постоянную связь, чтобы каждый для каждого, насколько это возможно, был как бы кровно близок. Из этого последует, что равные между собой, особенно же из числа руководящих... будут жить в дружеском общении и проявлять законную власть по отношению к подчиненным, а эти последние будут оказывать им должное повиновение».
Эти высказывания подтверждают его рациональный и хозяйственный подход в управлении конкретными организационными делами, которых у него было не меньше (а скорее даже больше), чем научных интересов.
Приведем далеко не полный перечень дел и начинаний Ломоносова по управлению различными организациями:
он обустроил и руководил работой первых в стране научных химических и физических лабораторий;
организовал географическое изучение нашей Родины и ее кар
тографирование;
организовал и снарядил ряд астрономических экспедиций;
организовал Северную морскую экспедицию;
организовал работы по изучению водного режима Волги, Дона
и других русских рек;
разработал проект (т. е. «бизнес-план») и организовал все подго
товительные работы по учреждению Московского университета
и гимназии (разработка регламентов, уставов, инструкций,
учебных планов и программ);
провел реструктуризацию учебной части Академического
университета Петербурга и единолично управлял этим подраз
делением;
руководил географическим департаментом академии на про
тяжении ряда лет;
впервые в России организовал производство цветного стекла,
«для чего учинено мною 2184 опты в огне»;
возродил мозаичное искусство и лично руководил открытой
им фабрикой в г. Усть-Рудицы.
Все документы, относящиеся к организационно-хозяйственным делам Ломоносова, — а их более 600 — представляют собой ценнейший источник управленческой мысли, ибо содержат его представления практически обо всех отраслях народного хозяйства и о многих вопросах управления — от комплексных до мелких деталей. Он, например, проводил всевозможные расчеты норм управляемости и трудоемкости; подготовил множество перечней требований к управленческим и производственным кадрам, научным и техническим работникам, разрабатывал их права и обязанности; конструировал разные организационные структуры управления и соответствующие штатные расписания.
В его творчестве поражает не только макроэнциклопедичность — диапазон решенных научных и организационных проблем и задач, но и микроэнциклопедичность — широта и детализация рассматриваемых вопросов при решении отдельной научной либо организационной задачи, или комплексность и системность во всех его делах. Так, в плане проведения изменений в любой организации, он указывает: «1-е, должно рассмотреть самые недостатки и упадку; 2-е, показать оного упадку и недостатков происхождения и причины; 3-е, дать способ к оных отвращению и к исправлению»; а предлагаемые способы реструктуризации «всегда должны быть основательными». Так, о переустройстве академии он писал:
«Изыскивая способ доброго установления и правильного устройства Петербургской Академии наук, как то потребно для вожделенного успеха всех важнейших дел, ко благу общественных направленных, надлежит уразуметь, каким образом, заложив прочнейшие основания, воздвигнуть на них весь состав толикой громады, ибо иначе все будет в колебании, в скольжении. В шатании и, более того, будет угрожать обвалом здания еще до его завершения».
Возглавив производство мозаичного стекла в стране на фабрике, насчитывающей всего 26 человек, он уже через 5 лет добился того, что «доброта изобретенных мозаичных составов ничем не уступала римским». Сбылись его прогнозы: «Если всемилостивейше позволено будет делать на продажу мозаичные столы, кабинеты, зеркальны рамы, шкатулки, табакерки и другие домашние уборы и галантерею, то будут они заводы сами себя окупать и со временем приносить прибыль». Вскоре Россия из импортера мозаичного стекла, привозимого до этого только из Рима, превратилась в крупнейшего экспортера.
Как писал Н.Г. Чернышевский, что бы Ломоносов ни делал, он всегда «думал и заботился исключительно о том, что нужно было для блага его Родины». Сам Ломоносов о своих принципах и целях писал так: «Честь российского народа требует, чтоб показать способность и остроту его в науках и что наше Отечество может пользоваться собственными своими сынами не токмо в военной храбрости и вдругих важных делах, но и в рассуждении высоких знаний». Предпринятый им новый вид бизнеса, сопровождаемый определенным риском, открыл малоизвестную для исследователей черту характера Ломоносова — предпринимательский дух. Это, возможно, послужило толчком для развития этого феномена в России и особого сословия — предпринимателей.
4.11. ЕКАТЕРИНА II, ДРУГИЕ РУССКИЕ ИМПЕРАТОРЫ И РОССИЙСКОЕ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
В истории России XVIII в., «начатый царем-плотни ком, заканчивался императрице й-писательницей», как писал историк В.О. Ключевский. Июньский переворот 1762 г. сделал Екатерину самодержавной русской императрицей. И первый же ее императорский документ «Манифест 1762 года» возвестил о зарождении новой силы, которая впредь будет направлять государственную жизнь России. Она обещала, что вскоре утвердит новые законы, которые определят всем государственным учреждениям пределы их деятельности — в области как реализации внешней политики, так и внутреннего управления хозяйством и другими сферами деятельности в стране. На разработку свода законов ушло около 5 лет. В начале 1767 г. на свет появился знаменитый «Наказ», во многом составленный лично Екатериной II. При этом в своих письмах Екатерина (а тем более исследователи «Наказа») не отрицала тот факт, что «Наказ» в большей своей части — это компиляция, составленная по нескольким произведениям политико-правового и хозяйственного направления, известных в ту пору в Европе и России. Главные из них — трактаты Ш.Л. Монтескье «Дух законов», Чезари Беккариа «О преступлениях и наказаниях» и Г.Г. Юсти «Основания силы и благосостояния царств». Последний трактат по указанию Екатерины II был переведен на русский язык и издан в Петербурге в 1772 г.
В «Наказе» 20 основных и 2 дополнительных главы. В основных главах речь идет о самодержавной власти в России, о подчиненных органах управления, о равенстве и свободе граждан, о ремеслах и торговле, «о среднем роде людей» (о третьем сословии) и др. В двух дополнительных главах речь идет о благочинии (или полиции) и о государственной экономии (о доходах и расходах).
Официально формирование «предпринимательского класса», или «третьего сословия», в России началось в 70—80-с гг. XVIII в. с объявленного Екатериной II намерения насадить в стране «средний род людей», который «не причисляется ни к дворянству, ни к хлебопашцам», т.е. национальную буржуазию. В «Наказе комиссии о сочинении нового Уложения» (1785) императрица дала собственное определение новому сословию. «В городах, — писала она, — обитают мещане, которые упражняются в ремеслах, торговле, художествах и науках. Сей род людей, от которых государство много добра ожидает... есть средний». Как видим, к «среднему роду людей» императрица причислила торгово-промышленное сословие и представителей так называемых либеральных профессий.
Особое внимание было уделено повышению социального статуса купечества, предоставлению ему невиданных до того прав. Первое, что сделала императрица для формирования нового сословия, — вывела «купецких людей» из ненавидимого ими «подлого сословия», освободив их от крепостнического тягла. Вместо крепостнического подушного налога они, разделенные на 3 гильдии, платили налог размером 1% с капиталов, «по совести объявляемых». Если до царствования Екатерины 11 сбор налогов с купцов напоминал охоту в загон с красными флажками, то отныне он превратился в необременительную охоту с подсадной уткой. При этом в качестве подсадной, т.е. эффективной, приманки использовались введенные по настоянию государыни внушительные привилегии для гильдейского купечества — вплоть до получения наград, чинов и даже дворянских званий. Очень часто купцы завышали свои капиталы, залезая в долги, с тем чтобы уплатить больший по размеру налог и записаться в более высокую гильдию.
Особенно привлекательным стимулом для исправной и беспрерывной уплаты налогов по 1-й гильдии являлось получение личного, а затем потомственного дворянства. Эта перспектива вскружила головы многим представителям недавнего «подлого сословия», которые включились в бешеную гонку за получение чинов, наград и дворянских званий. Это явление язвительный публицист конца XVIII в. князь М.М. Щербатов (дед П.А. Чаадаева) окрестил «купеческим чинобесием». Строго говоря, с экономической точки зрения новый фискальный принцип установления гильдейской организации торгово-промышленного сословия означал не что иное, как закамуфлированную торговлю дворянскими званиями, наградами и чинами со стороны государства. Вводя эту «новацию», Екатерина II не открывала ничего нового: она использовала мировой опыт. Так, еще в древнем Китае (243 до н.э.) один ранг знатности можно было купить за 1000 даней (30 т) пшеницы. Открытая торговля должностями и званиями велась во многих странах Европы, особенно во Франции, вплоть до XIX в.
Широту экономических воззрений русской императрицы демонстрирует проводимая ею хозяйственная политика. Помимо создания третьего сословия, т. е. отечественной буржуазии, ее заслуги заключались в следующем:
уничтожение государственных монополий в сфере торговли
и промышленности;
предоставление третьему сословию полной экономической
свободы в предпринимательских начинаниях;
легализация частной собственности на средства производства
всеми независимо от сословной принадлежности;
переориентация отечественной промышленности с удовлет
ворения военных заказов на производство товаров народного
потребления (главным образом текстильных);
увеличение емкости внутреннего рынка вширь (за счет вновь
завоеванных громадных территорий) и вглубь (за счет возрос шего спроса со стороны крестьянского потребителя).
Благодаря разрешительным мерам в предпринимательство
начало втягиваться дворянство, правда, в мизерных по сравнению
с Англией и даже Францией масштабах. Единственный промысел, который русские дворяне освоили с большим энтузиазмом, — винокурение.
К числу подлинно выдающихся мероприятий Екатерины II по формированию промышленной буржуазии следует отнести подписанные ею указы 1766—1767 гг., по которым разрешалось всем, у кого есть средства, заводить текстильные и другие мануфактуры «не испрашивая дозволения начальства». Этим воспользовались оброчные крестьяне центральных губерний России, накопившие капиталы на торговых и посреднических операциях. Комбинируя временными, трудовыми и финансовыми ресурсами своих семей, именно оброчные крестьяне (особенно староверы) проявили чудеса предпринимательства при создании мануфактур и фабрик в помещичьих вотчинах. Так в России зародилось, выросло и окрепло такое феноменальное явление, как крепостная буржуазия, из среды которой вышли крупные и авторитетные династии отечественных капиталистов-миллионщиков: Гучковы, Губонины, Морозовы, Солдатенковы, Алексеевы, Найденовы и др. И если при восшествии на престол Екатерины II было 984 фабрики и завода, то к концу ее царствования их число в России возросло до 3161. Если российское дворянство, в отличие от западноевропейского и особенно английского, не проявило заметного рвения в развитии промышленного производства (поскольку крепостническая рента по-прежнему обеспечивала им безбедную жизнь), то купечество с необыкновенным усердием вкладывало свои капиталы в промышленность. Таким образом, при прямой поддержке Екатерины II в России появился и быстро креп слой промышленных предпринимателей, сочетавших в себе качества капиталистов-собственников, талантливых организаторов промышленного производства и управленцев.
Возникновению и развитию идей императрицы относительно насаждения в стране третьего сословия, прежде всего купечества, способствовали своими исследованиями два известных русских идеолога купечества — П.И. Рычков (1712-1777) и М.Д. Чулков (1743-1793).
П.И. Рычков родился в семье купца-экспортера. Начав еще юношей службу в купеческой компании полотняных мануфактур, П.И. Рычков обучился, как он сам писал в своих записках, «содержанию книг и счетов по европейской бухгалтерской регуле». Проработав затем некоторое время в управлении казенных заводов и в Петербургской портовой таможне, 22-летний П.И. Рычков был зачислен на должность «искусного бухгалтера» при Оренбургской экспедиции. Затем он занимал пост помощника начальников Оренбургского края (в том числе В.Н. Татищева — известного организатора горнозаводской промышленности на Урале, а в последующем — историка), по рекомендации которых Рычков занимался исследованием вопросов истории, географии, экономики и сельского хозяйства Башкирии и Южного Урала. Высоко оценивая П.И. Рычкова и его научную деятельность, М.В. Ломоносов добился учреждения в Петербургской академии наук специального звания члена-корреспондента и присвоения первого такого звания П.И. Рычкову. Кроме того, П.И. Рычков состоял членом Вольного экономического общества и членом Вольного российского собрания при Московском университете.
Самой крупной работой П.И. Рычкова была двухтомная «История Оренбургская по учреждению Оренбургской губернии», полностью опубликованная в 1762 г. В этом трактате Рычков описывал природу и экономику края, демонстрировал богатые возможности горнозаводского строительства, перспективы развития в крае земледелия, животноводства, охоты, рыболовства, лесоводства. Он писал о необходимости усиления торговых связей этого обширного края с центральными районами страны, обосновывал важное значение юго-восточной окраины России для внешней торговли с ханствами Средней Азии, Индией, Китаем.
В апреле 1755 г. в «Ежемесячных сочинениях» Академии наук была опубликована работа Рычкова «Переписка между двумя приятелями о коммерции» в форме нескольких писем, в которых Рычков излагал свои взгляды на природу и историю российской коммерции, на значение промышленности, сельского хозяйства и коммерции для экономического и политического развития России, на необходимость специальной подготовки людей для российской внутренней и внешней торговли.
Рычков впервые в русской научной литературе охарактеризовал историю коммерции и развитие российской коммерции. На основе исторического описания Рычков сделал выводы об огромных экономических возможностях России: на обширной ее территории при разнообразии природных условий сосредоточены такие естественные ресурсы, которых не имеет ни одна страна. Поэтому Россия может развивать свое хозяйство, опираясь лишь на свои природные ресурсы, без помощи других стран. Между тем «самые славные нации», под которыми Рычков имел в виду Голландию и Англию, не могут обойтись без российских товаров, производство которых в России превышает их потребление внутри страны.
По мнению Рычкова, руководящим принципом экономической
и политической жизни России должна быть «генеральная о коммерции идея», при этом под коммерцией он понимал не только торговлю (внутреннюю и внешнюю), но и промышленность. Он полагал, что главная задача экономической политики страны состоит в том, чтобы «размножить всякие заводы, мануфактуры и промыслы; сочинить компании и договоры». Задачей коммерции Рынков считал создание богатства: «Умножением мануфактур и заводов всегда обогащаются государства, и в лучшем и сильнейшем состоянии находятся те области, которые материальными товарами и растущими в них избыточествуют, но предпочитаются от них паче тс, где мануфактуры и полезные художества умножены и процветают».
Значение, которое Рычков придавал развитию торговли и промышленности, обусловило высокую оценку им роли купцов. Носителями коммерции должны быть, по Рычкову, купечество (передовая часть которого «одворянивастся») и дворянство (передовая часть которого превращается в «торгующее дворянство»). В этом отличие взглядов Рычкова, с одной стороны, от взглядов И. Посошкова, полагавшего, что не следует допускать дворян к торговле, без отказа от дворянского звания. С другой стороны, позиция Рычкова отличалась от мнения идеологов дворянства, которые требовали монополии промышленной деятельности для дворян и отстранения от нее купечества.
Рычков к тому же ратовал за цивилизацию купечества. По его мнению, купцы должны обладать товароведными знаниями, знать и изучать рынки, изучать право, владеть методами бухгалтерского учета. Как источник ИУМ, развивающий наставления Рычкова молодым руководителям, представляет интерес его «Наказ для управителя или приказчика о порядочном содержании и управлении деревень в отсутствие господина», опубликованный в сборнике трудов Вольного экономического общества (1770 г.).
Защищая развитие производительных сил и коммерцию в стране, он считал, что это развитие не должно быть стихийным, и был против конкуренции, которую называл коварством, он решительно высказывался за уничтожение конкуренции. По его мнению, конкурирующие купцы руководствуются только личными интересами, нередко в ущерб интересам купеческой торговли и народного хозяйства в целом.
Другой идеолог купечества — М.Д. Чулков — придерживался прямо противоположного мнения относительно сущности и значения конкуренции в развитии купечества, промышленности и народного хозяйства страны. М. Д. Чулков происходил из разночинцев, учился в гимназии при Московском университете.
В 1772 г. был назначен секретарем Коммерц-коллегии (где с 1777 г. служил и А.Н. Радищев). В последние годы жизни М.Д. Чулков был сенатским секретарем. В молодости Чулков был беден, жил на скудное жалованье и очень много трудился над повышением своего образования, читая книги по различным отраслям знания. Дослужившись до чина надворного советника и получив звание дворянина, Чулков купил в Дмитровском уезде Московской губернии небольшое имение и приступил к творческой писательской и издательской деятельности. Он известен как издатель сатирических журналов, первый видный собиратель русских сказок и песен.
Еще работая в Коммерц-коллегии, Чулков задумал написать большую работу с целью восполнения пробела в русской экономической литературе в части специальной литературы для развивающегося третьего сословия, для вооружения купечества специальными знаниями в области промышленности и торговли. В итоге . многолетней работы и появился главный экономический труд М.Д. Чулкова — «Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времян до ныне настоящего, и всех преимущественных узаконений по оной государя императора Петра Великаго и ныне благополучно царствующей государыни императрицы Екатерины Великия». Этот капитальный труд, состоящий из 7 томов (2! книги), содержит подлинные документы, рассуждения, описания, изложения указов, сведения о заводах, фабриках, мануфактурах, о водных и «земляных» путях, внешней и внутренней торговле и о многом другом, что входило в понятие российской коммерции, согласно определению П.И. Рычкова. Чулков не только знал, но и использовал работы Рычкова.
Трактат Чулкова издавался с 1781 по 1788 г. сначала в Академии наук, а потом в типографии Московского университета. Из своего трактата в 1788 г. Чулков сделал 3 специальных извлечения: «Краткая история российской торговли», «Словарь учрежденных в России ярмарок, изданный для обращающихся в торговле» и специальное руководство по бухгалтерии — «Наставление необходимо нужное для российских купцов, а более для молодых людей, содержащее правила бухгалтерии».
В «предуведомлении» к 1-й книге 1-го тома «Исторического описания российской коммерции» изложен план всего труда. Работа Чулкова, как он подчеркивал, представляет собой не просто историю торговли, а историю коммерции, под которой разумеется развитие промышленности, торговли, транспорта и связи, кредита и денежного обращения. При таком широком понимании коммерции Чулков объявлял ее «самым полезнейшим для рода человеческого упражнением». Коммерция открывает земные недра и «извлекает из них к нашему употреблению и такие сокровища, о пользе, приятности и красоте которых мы бы без нее и понятия не имели». Коммерция со всей вселенной собирает товары, благодаря чему человек, живя в своем отечестве, может пользоваться произведениями самых различных природных зон и стран. Он называл коммерцию «узлом, который один только силен содержать благосостояние человеческого общества». Первые 5 томов, состоящие из 15 книг, целиком посвящены внешней торговле России с разными странами. 6-й том (3 книги) называется «О внутренней торговле, транспорте, промышленности, городах российских, монете и о почте по всей империи». 7-й том (3 книги) особенно ценен как источник ИУМ и называется «Лексикон купеческий или генеральный штат всем товарам российской торговли; трактаты о торговле, различные инструкции управителям (выделено нами. — Авт.), консулам, маклерам, браковщикам, шкиперам, нотариусам, «авкционистам» и пр.».
Уже из краткого перечня рассмотренных проблем видно, что трактат Чулкова является значительным шагом вперед по сравнению с трактатом Рычкова по этим же вопросам. Работа Чулкова охватывает важнейшие отрасли народного хозяйства — промышленность, торговлю, транспорт, кредит, денежное обращение — в их взаимной связи. Кроме того, в последнем томе он затронул вопросы подготовки кадров и управления этими отраслями народного хозяйства. Чулков дал оригинальное экономическое обоснование необходимости тесной связи промышленности и сельского хозяйства посредством торговли, принципов размещения промышленности, размеров промышленных предприятий и ускорения их строительства для быстрейшего получения продукции, необходимости подготовки квалифицированных специалистов, мастеров и рабочих. Он писал: «Самый большой союз имеют мануфактуры и фабрики с деревенской экономиею. Сия не только подает для содержания художников (работников промышленности) съестные припасы, но и должна ставить нужные материалы к мануфактурам. Когда работников можно содержать малым иждивением и доставать материалы дешевою ценой, то и будет успех в манифактурах и фабриках; ибо от сего произходит дешевая цена мануфактурным товарам, которая способствует к большему вывозу оных в другие государства, а внутри отечества к собственному употреблению... Как деревенская экономия много способствует к приведению в цветущее состояние мануфактур и фабрик, так, напротив того, и сии приращению оной спосешествуют. Из умножения работников при мануфактурах и фабриках следует великой и скорой расход всех земных продуктов; следовательно, и земледельцы с большим рачением будут стараться о одобрении земли и о умножении продуктов; а от умножения продуктов следует дешевая цена оных. Таким образом, есть взаимное действие мануфактур на экономию и экономии на мануфактур». Чулков придерживался политики покровительства промышленности со стороны государства «до тех пор... пока товары будут равной доброты с иностранными, и продаваться могут с оными одинаковою ценою». Он считал, что для населения лучше и выгоднее согласиться временно платить дополнительные подати, идущие на помощь промышленности, чем всегда переплачивать на дорогих иностранных товарах и быть в экономической зависимости от других стран. В то же время развитие промышленности зависит не только от покровительства правительства. В этой связи он придавал большое значение состоянию прикладных наук в государстве. Он писал, что если мануфактуры еще не приносят той пользы, какой от них требовать надлежало, то в этом вина «.ученых, которые не трудясь в том, что действительно полезно, упражнялись в одной только теории», мало внимания уделяли практике.
В своих рекомендациях он не ограничивался рамками России, изучая опыт передовых стран. Он указывал, что страна, позднее других вступившая на путь промышленного развития, может быстрее добиться совершенства, так как народы заимствуют друг у друга способы производства. Конечно, писал Чулков, англичане, голландцы и французы в мануфактурном развитии так далеко продвинулись, что начинающему вновь народу трудно сразу не только обогнать их, но и сравняться с ними. «Однако оную трудность преодолеть можно». Франция, например, начала мануфактурное развитие позже Англии, но быстро добилась большого успеха. Так Чулков доказывал необходимость и возможность быстрого промышленного развития России и в связи с этим призывал к использованию опыта передовых в промышленном отношении стран {т. е. к межстрановому бенчмаркингу).
Одной из острых проблем промышленного развития России в XVIII в. был недостаток квалифицированных мастеров и рабочих. Чулков рекомендовал для новых отраслей вначале выписывать мастеров из-за границы, но подчеркивал при этом, что необходимо принимать меры для подготовки русских мастеров и рабочих. С целью пропаганды более совершенных методов промышленного производства Чулков рекомендовал учредить всероссийский «Мануфактурный дом», в котором каждый желающий мог бы бесплатно изучить любую специальность в области промышленного труда. Он также высказывал оригинальные предпринимательские идеи о размещении промышленности. По его мнению, фабрики нужно строить там, где можно рассчитывать получить «наибольшие прибытки» при наименьших затратах, т. е. в местах, близких к источникам сырья и дешевой рабочей силы, «где большее число работников сыскать можно и содержать малым коштом». Как уже отмечалось, Чулков был сторонником полной свободы торговли и конкуренции, но только внутри страны. При этом он опирался на мнение «лучших нынешних времян исчислителей в коммерции и политике». Он был убежден, что лучше развиваются торговля и производство, когда «каждый своего собственнаго интереса более изыскивает, применяйся к своему собственному положению, не давая в том никому отчета, и определяя вес по своему изволу». В связи с этим он считал, что политика Екатерины II недостаточно обеспечивает свободу внутренней торговли.
Бурные события Французской революции — казнь короля, безумства якобинской диктатуры, стремительное возвышение буржуазии и ее приход к политической власти во Франции — охладили пыл Екатерины II в деле «размножения среднего рода людей». Однако этот процесс уже нельзя было остановить. Единственное, что удалось сделать престарелой императрице и передать этот принцип как эстафету всем последующим самодержцам России, — это отучить отечественную буржуазию от каких бы то ни было поползновений к политической власти. Российскому предпринимательству была оставлена одна стезя — «упражняться» в экономических делах, отбросив всякие мысли о политике.
Следует сказать о благотворной роли в развитии предпринимательства Павла I (1754-1801), который по собственной инициативе учредил в 5 городах империи эсконтные конторы, призванные кредитовать внешнеторговые предприятия купечества. Эсконтные конторы — это учреждения предпринимательского кредита, которых до этого в России не было. Если не считать двух купеческих попыток в этом направлении (Петр Ларин в с. Любучи Рязанской губернии и Максим Анфилатов в г. Слободском Вятской губернии), банковская система России, основанная в 1733 г., до этого обслуживала лишь дворянство, закрепостив не только труд, но и капиталы. Хотя эсконтные конторы как учреждения коммерческого кредита просуществовали недолго (1797-1806), их создание подтолкнуло правительство к образованию Государственного коммерческого банка (1818), из которого впоследствии (в I860) вырос Государственный банк России.
Покровительственную поддержку русское правительство оказало такой чисто капиталистической форме хозяйствования, как акционерное дело. Когда в 1767 г. 30 нижегородских купцов-хлеботорговцев образовали одну из первых в России акционерных компаний и предложили Екатерине II возглавить наблюдательный совет, императрица не только дала всемилостивейшее согласие, но и распорядилась отпустить из казны беспроцентную ссуду 20 тыс. руб. «на вспоможение» интересному начинанию купцов. К началу XIX в. в России насчитывалось 5 акционерных компаний.
Царское правительство активно содействовало постановке акционерного дела в России, регулировало этот процесс. Так, указом Александра I (1777-1825) правительствующему Сенату (1805) и манифестом «О даровании купечеству новых выгод» (1807) провозглашалась полная поддержка новой форме хозяйствования, устанавливались виды частно-коллективных предпринимательских объединений: полное товарищество (семейная фирма), товарищество на вере (семейная фирма с привлечением надежных акционеров со стороны), а также «товарищества по участкам» (т. е. по паям, долям, акциям), которые являлись собственно акционерными товариществами.
Принятые правовые нормы соответствовали характеру и содержанию русского предпринимательства. Русский предприниматель изначально — на уровне мелкотоварного производства — был, как говорится, и жнец, и швец, и на дуде игрец. Следуя принципам «Домостроя», он держал в своих руках все нити управления делами своей фирмы — от поставки сырья до реализации готовой продукции. В семьях предпринимателей, как правило, дети (особенно сыновья) с младых ногтей приобщались к делам отцов. Детство многих представителей купеческо-промышленных родов проходило за прилавком или в фабричных цехах. Затем они постигали премудрости венецианского счета, ведения кассовых книг, заключения сделок, реализации товара и т. д. Повзрослев, дети очень часто входили в долю отцовского дела, становились деловыми партнерами родителя. Так в России сложился устойчивый тип семейной фирмы — полное товарищество, т. е. экономический союз неразделенных родственников. Из мелких предприятия перерастали в средние, фронт работ расширялся, росли прибыли, но фирмой в большинстве случаев управлял один человек, который был в семье старшим по своему положению и по летам (отец, старший брат).
Хотя предпринимательским делам сопутствовала удача, но случалось нередко так, что семейных капиталов переставало хватать для модернизации или расширения производства, и тогда приглашались капиталы со стороны с включением владельцев в состав товарищества. Такое объединение предпринимателей именовалось товариществом на вере. Согласно Торговому уставу (1805) такое объединение было обязано в своем названии к фамилии владельца фирмы добавить «.„и KV Вкладчики со стороны (те самые «...и К°») не имели права осуществлять предпринимательские операции от имени торгового дома (в этом их положение отличалось от членов полных товариществ), а их права на прибыль и ответственность в случае неудачи ограничивались суммой «положенного в компанию капитала», как гласил указ Александра I правительствующему Сенату от 1805 г. Кстати, принцип ограниченной ответственности, провозглашенный в России в начале XIX в., на Западе получил применение лишь через 50 лет. В товариществе на вере, как и в полном товариществе, полноправным руководителем предприятия оставался хозяин фирмы.
Опыт многих стран показывает, что единоличное управление — это удел мелкого и среднего предпринимательства. С начала Великих реформ XIX в., когда в России бурное развитие получило акционерное дело, число акционерных компаний увеличилось со 128 до 2263 (к 1914), причем на долю акционерных компаний приходилось 2/з объема всей промышленной продукции. Но семейная фирма как тип хозяйственной организации прочно удерживала традиционные позиции, превосходя по количеству (9,2 тыс.) акционерные компании в 4 раза. Более того, семейными фирмами оставались многие крупнейшие династические вотчины российских предпринимателей {Прохоровых, Мамонтовых, Морозовых, Гучковых, «русская Америка» СИ. Мальцева, финансовая империя братьев Рябушинских), начавших свой бизнес еще в конце XVII — начале XVIII в.
Развитие производительных сил страны, оживление частнохозяйственной жизни в России конца XVIII в., последовавшие за этим расширение предприятий и усложняющиеся задачи управления побудили российских предпринимателей озаботиться тем, чтобы дать своим детям специальное коммерческое образование. Еще в 1773 г. на средства дворянина П.А. Демидова в Москве на Остоженке было открыто первое коммерческое училище. Однако никто из «достаточного купечества империи» не пожелал отдавать своих отпрысков в это училище, и в 1799 г. оно было переведено в Петербург.
Положение резко изменилось с началом царствования либерального Александра I, когда идеи европейского Просвещения стали проникать в средние слои российского общества. «Здравомыслящие из московского купечества и мещанства» наконец-то осознали необходимость специального образования для своих наследников. 22 июня 1804 г. при огромном стечении почетных гостей в Москве, в наемном доме на Таганке, было открыто Коммерческое училище, которое просуществовало до 1917 г. Это было сословное учебное заведение закрытого типа, в котором готовились высокопрофессиональные кадры управленцев во всех сферах предпринимательства — торговом, промышленном, банковском. По замыслу его создателей, Коммерческое училище было призвано усилить интеллектуальную мощь складывающегося торгово-промышленного класса.
В Московское коммерческое училище (МКУ) принимались мальчики 10-летнего возраста двух категорий: 1) посланники Московского купеческого общества и содержавшиеся за счет предпринимательских пожертвований; 2) пансионеры, содержавшиеся за счет родителей. Сначала предполагалась и третья категория — «прихожие», т. е. те, которые «находясь жительством вне училища, будут слушать преподаваемые в оном уроки», или, говоря иначе, дети богатых москвичей. Глава образованного в 1803 г. Министерства народного просвещения граф П.В. Завадовский благоразумно решил избежать возможных социальных конфликтов в ученической среде и вычеркнул «прихожих» из состава обучающихся в училище.
Учащиеся Коммерческого училища делились на 4 возраста (класса), срок пребывания в каждом из них составлял 2 года; таким образом, полный срок обучения составлял 8 лет. Как можно судить по первым программам обучения, здесь ученики постигали купеческие выкладки, начала бухгалтерии, географию — физическую и коммерческую (экономическую), натуральную историю, технологию фабричных производств, основы делового письма — на русском, немецком и французском (впоследствии — и на английском) языках, сочинение и стиль. Затем были добавлены новые дисциплины: черчение, химия, естественная история и др. Как видно, учиться в МКУ было нелегко, тем более что здесь царила строжайшая дисциплина. Обучение выдерживали только способные и прилежные. Малоспособных и нерадивых учащихся изгоняли из МКУ в любом возрасте. Не случайны поэтому такие показатели: из 895 учеников, принятых в МКУ с 1804 по 1854 г., выбыли досрочно (т. е. не завершив обучения) больше половины — 462 человека, окончило полный курс соответственно 433 человека Хотя по статусу Коммерческое училище не являлось высшим учебным заведением, его выпускникам присваивалась степень кандидата коммерции.
Прекрасно подготовленные профессионально, в совершенстве владеющие 2-3 иностранными языками, воспитанные в духе христианской морали, выпускники МКУ уже вскоре были нарасхват во всех предпринимательских фирмах. Они распределялись следующим образом: пансионеры отправлялись служить в предприятия своих отцов (Титовы, Мазурины, Кукины и др.), а посланники — управляющими делами имений, комиссионерами крупных купеческих контор, делопроизводителями государственных учреждений, управляющими фабрик и заводов (Рыбникова, Бобыкиных, Крестовниковых, Веретен ни ко ва и др.).
С точки зрения соотношения предпринимательских функций, часть выпускников МКУ (в основном пансионеры) являлись и собственниками, и управляющими, а часть становилась «чистыми менеджерами». Сами же учебные программы МКУ и других специальных учебных заведений являлись своего рода отражением уровня развития управленческой мысли как в XVIII в., так и в последующие годы, причем не только в России, но и в других странах. О некоторых таких программах пойдет речь в главе VI.
Глава 5
УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ XIX в.
5.1. Основные направления ИУМ в России XIX е.
5.2. Характеристика и достижения дворянской управленческой мысли.
5.3. Управленческие идеи революционных демократов и народников.
5.4. Обсуждение вопросов управления производством на торгово-промышленных съездах.
5.5. Учебные курсы по управлению в университетах России.
5.6. Вклад государственных деятелей России в развитие идей управления.
5.1. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИУМ В РОССИИ XIX в.
В этот период истории отечественной управленческой мысли предпринимались попытки систематизировать представления об управлении. Предметом большей части исследований по-прежнему оставалось государственное управление. В работах русских ученых XIX в. в области истории, права, управления, социологии, полити ческой экономии, политики встречаются главы и целые разделы, содержащие исторический анализ развития управленческой мысли. Он начинается порой с анализа трактатов мыслителей Древнего мира, в которых ставились и решались вопросы организации уп равления государственным хозяйством.
Среди русских авторов таких исследований следует отметить прежде всего Н.Н. Рождественского, И.И. Платонова, В.Н. Лешкова, И.К. Бабста, И.Е. Андреевского, Б.Н. Чичерина, Э.Н. Берендтса,
А.В. Горбунова, В.В. Ивановского. Тенденции всемирной управ ленческой мысли отражались на работах отечественных авторов в том, что в них превалировали модели полицейского управления, базирующегося на централизованном подходе с жесткой регла ментацией большинства элементов системы управления (цели, функции, методы, кадры управления).
Тем не менее волна работ по правовой модели управления, появившихся на Западе, докатилась и до России. В результате стали появляться теоретические разработки в области правовой модели и предприниматься попытки внедрения этих разработок, прежде всего в виде совершенствования правовых основ поля управления. В России концепцию правового государства разраба тывали М.М. Сперанский, И.И. Платонов, Н.Н. Рождественский, В.Н. Лешков, И.Е, Андреевский. В частности, в основном труде М.М. Сперанского «Записка об устройстве судебных и правитель ственных учреждений в России» (1803) раскрыты содержание многих категорий по существу современной науки управления и их взаимосвязь (цели и принципы управления, функции и струк туры органов управления). Вот одна из его характеристик: «Орга низация управления вообще должна быть: 1) сообразна общему государственному закону и учреждениям; 2) основана на единстве исполнения; 3)подвержена отчету в форме и в существе дел; 4) постановлена на одном плане и во всех частях своих; 5) сооб ражена с местными учреждениями и 6) соразмерена способам
исполнения».
Одновременно волна увлечения решением проблем государст венного и хозяйственного управления захлестнула и все российские университеты, где в 40-х годах XIX в. были открыты специальные кафедры (разряды) на юридических факультетах по подготовке камералистов (см. об этом главу 1).
В России XIX в. среди наиболее заинтересованных в примене нии и развитии новых управленческих идей были представители имеющих почти 200-летний опыт династий предпринимателей Прохоровых, Демидовых, Мамонтовых, Морозовых, Гучковых, Мальцевых, Рябушинских, а также В.А. Кокорев, И.Д. Сытин, С. Поляков и многие другие.
В последней четверти XIX в. в русской либерально-буржуазной и либерально-народнической среде формируется модификация концепции «правового государства» и соответствующая модель Управления «культурным государством», которая ознаменовала начало третьего этапа в развитии ИУМ. Идеологи нового направ ления объясняли это явление тем, что даже конституционное правовое государство не оправдало ожиданий тех, кто выдвигал идею правового государства; оно не удовлетворяло новых запросов и нужд граждан государства.
Методологическими основаниями новой концепции служили исторические школы политической экономии и права, которые призывали к учету в науке влияний специфики и особенностей национальных культур, нравов, обычаев, форм правления, зако нодательств, обусловливающих своеобразие исторической судьбы развития определенного народа. В рамках первой исторической школы развивалась прикладная экономия (Practische Economie), которую представители юридических наук считали экономичес кой частью полицейского права. Кроме того, прикладной эконо мии предписывалась заслуга в «освещении этического значения культурного государства как органа социальных реформ». Задачу культурного государства приверженцы этой концепции видели в «смягчении грубой борьбы за существование путем проведения в строй общественных отношений начал этики и справедливости наряду с деятельной ролью в этом направлении личной и обще ственной самодеятельности».
Представителями нового направления в России были В.А. Голь-цев, В.Ф. Левитский, М.М. Ковалевский, Б.Н. Чичерин, Н.К. Михай ловский, С.Н. Кривенко и др. Русские ученые этого периода в за висимости от научных интересов разрабатывали экономические, правовые либо организационно-административные проблемы управ ления. Они решали также методологические проблемы управления. Наиболее активно методологические проблемы управления хозяй ством (как государственным, так и частным сектором) разраба тывали во второй половине XIX в. представители высшей школы. В Московском университете идеи В.Н. Лешкова стал развивать его ученик В.А. Гольцев, затем И.И. Янжул, В.Ф. Дерюжинский, А.И. Чупров, И.Т. Тарасов, М.М. Ковалевский. В Петербургском уни верситете эти проблемы исследовал И.Е. Андреевский, в Варшав ском — ГФ. Симоненко (защитивший 2 диссертации в Московском университете) и А.В. Горбунов, в Казанском — Я.С. Степанов и В.В. Ивановский, в Харьковском — К.К. Гаттенбергер, Н.О. Купле-ваский и В.Ф. Левитский; в Киевском — Н.Х. Бунге, А.Я. Антонович, Д.И. Пихно, в Демидовском юридическом лицее (Ярославль) — Н.К. Нелидов, М.С. Шпилевский, Э.Н. Берендтс. Все эти ученые работали на юридических факультетах вузов (на кафедрах полит экономии или отрасли права). Лишь немногие из них читали специально управленческий курс (чаще — раздел в более общем курсе по политэкономии, по государственному, полицейскому или административному праву).
Труды российских ученых и практиков в целом охватывали практически все методологические проблемы управления, а именно: понятие управления вообще и хозяйством в частности, место и роль управления экономикой в системе государственного или общественного управления, содержание управленческой деятель ности, отрасли и функции управления хозяйством, предмет и методы учения об управлении, цели и задачи науки управления, различного рода классификации разделов учений об управлении, критические работы методологии учений об управлении западных ученых и т.д.
В целом управленческая мысль в России XIX в., особенно после реформы 1861 г., напоминала широкий поток исследова ний, складывающийся из множества ручьев. Наиболее полными и системными были концепции представителей господствующего класса — дворян, затем представителей развивающегося класса — буржуазии и, наконец, оппонентов и тех, и других — творения идеологов крестьянства и рабочего класса. Мы дадим характерис тику каждого из течений, а начнем с представителей дворянства.
5.2. ХАРАКТЕРИСТИКА И ДОСТИЖЕНИЯ ДВОРЯНСКОЙ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Дворянство в пореформенной России оставалось господству ющим классом, хотя в 60-х годах XIX в. сила крепостников была надломлена: они потерпели, правда, не окончательное, но все же такое решительное поражение, что должны были «уйти со сцены». Дворянство «уходило со сцены» по-разному. Одни из них — реак ционные дворяне — продолжали отстаивать крепостнические идеи, пытаясь любой ценой сохранить неприкосновенность помещичь его землевладения, они связывали будущее России с успехами в развитии помещичьей организации хозяйства. Другие — либераль ное дворянство — отличались от реакционеров несущественно. Осуществляя некоторые уступки крестьянству, выступая за огра ничение сословных привилегий, за выборность и всесословность ряда важнейших административных органов, дворянские либералы тем не менее требовали сохранения земельной собственности у помещиков, солидаризируясь в этом со своими единомышлен никами — реакционерами.
Казалось бы, что можно сказать о наличии прогрессивной управленческой мысли у представителей сходившего со сцены класса пореформенной России. Однако следует учесть, что для выражения своих интересов дворянство обладало большими воз можностями, включая:
• сохранение господствующих политических позиций;
• обладание значительной частью материальной базы в аграр ном по структуре общественном производстве;
• сохранение в стране высокой доли «служилых» дворян;
• обладание средствами идеологического воздействия на науч ную общественность (большая часть периодической прессы и издательств, сохранение важнейших постов в научных и на учно-технических обществах, таких, как «Вольное экономи ческое общество», многочисленные региональные общества сельских хозяев).
В то же время специфика положения такова, что дворянство, понимая, что может лишиться привычного ему лидерства, изыски вает все возможности для сохранения его. Все это становится условиями и причинами, которые не могли не быть источниками всякого рода научно-практических поисков и открытий дворян ской управленческой мысли. Этих открытий было более всего, естественно, в вопросах государственного, местного управления и управления отраслями сельского хозяйства.
Кроме того, дворянство испытывало и внутрисословные про тиворечия, прежде всего между помещиками и «служилыми» дворянами (обусловленные различиями правового положения, расхождениями во взглядах и интересах между поместным дво рянством и терявшим связь с землей «служилым») и между теми дворянами, которые оказались втянутыми в предприниматель скую деятельность. Это только расширяло причины зарождения дворянской управленческой мысли. Интерес к дворянской мысли с точки зрения ИУМ обусловливается и тем, что взгляды и пред ложения дворянства по поводу организации государственного управления хозяйством, центрального и местного управления очень часто становились официальной доктриной и порождали взгляды и идеи оппонентов.
Естественно, идеологи дворянства видели будущее России в развитом помещичьем хозяйстве, т. е. «главный ответ» на глав ный вопрос о будущем страны в принципе для них был ясен. Возникали только соответствующие «главному ответу» новые во просы: о характере аграрной эволюции страны, о собственнике земель, о формах землевладения, о рациональной организации крупного помещичьего и мелкого крестьянского хозяйства. Дво рянство волновали, конечно, вопросы о характере и путях разви тия капиталистической промышленности, торговли (внутренней
и внешней), финансовой и кадровой политики, но решались они с позиции и в интересах данного класса. Однако главный вопрос для дворянства заключался в другом: как удержать то широкое дореформенное влияние на судьбы России, которым обладало дворянское сословие; как сохранить первенство в государствен ном управлении всеми сферами российского общества: внешней и внутренней политикой, экономической, государственной служ бой, национальными взаимоотношениями, направлениями искус ства, образованием и т.д. Именно это вынуждало дворянство искать и предлагать, а иногда и навязывать обществу конкретные меры по совершенствованию общественного управления. Это были меры по организации старых и учреждению новых централь ных органов управления, совершенствованию земского управления, а также большой спектр экономических мер, включающих госу дарственный кредит и пособия, покровительственные тарифы и высокие цены (на сельхозпродукты), подготовку сельскохозяй ственных кадров, в том числе управляющих имениями, и т. д.
Содержание и формулировки разрабатываемых дворянством мер менялись в зависимости от политических, социально-эконо мических и других условий внутри и вне страны, но движущим мотивом по-прежнему оставалась потребность в лидерстве.
Для выражения своих требований дворяне имели больше средств, чем другие сословия. Прежде всего, это сохранившиеся Дворянские собрания, обладавшие большими правами. Они были главной трибуной. Дворянские собрания могли обращаться с хода тайствами к самому императору, адресуя просьбу непосредственно монарху. В первые годы после реформы 1861 г. дворянство, при знав (в результате голосования на бурных заседаниях различных Дворянских собраний) невозможным возвращение к старым по рядкам, все же обратилось с прошением к правительству о пере смотре «Положения о крестьянах вышедших из крепостной зави симости» от 19 февраля 1861 г. (далее — «Положения»). Учитывая обстановку в стране и особенно начавшиеся крестьянские волне ния, ходатайства носили умеренно-либеральный дух. В докладе министра внутренних дел П.А. Валуева они выглядели так:
• провозглашение принципа обязательного выкупа наделов крестьянами с безусловной выплатой помещикам полной выкупной суммы и немедленное разверстание угодий;
• предоставление помещикам безусловного права переводить крестьян с барщины на оброк без их согласия и гарантия пра вительства правильного поступления оброчных платежей;
• предоставление владельцам барщинных имений права перево дить своих крестьян на выкуп без предварительного перевода их на оброк;
• законодательное подтверждение неприкосновенности поме щичьей собственности.
В качестве средств и условий решения этих задач дворянство называло; восстановление государственного кредита и кредитных учреждений, упорядочение найма рабочей силы, ускорение стро ительства и улучшение деятельности железных дорог, оказание помощи мелкопоместным дворянам, пересмотр сельского устава в сторону усиления мер борьбы с потравами и порубками и других правовых норм (в частности, введение всесословного, устного и гласного суда с независимыми и несменяемыми судьями; введе ние земского самоуправления с выборными должностными лицами, которые выполняют обязанности без утверждения администрации и смешаются только по суду) и, наконец, учреждение центрального дворянского выборного представительства как совещательного органа с целью участвовать в делах общественного управления.
Как видим, в случае удовлетворения правительством просьб Дворянских собраний дворянство достигло бы цели «удержать за собой инициативу в делах преобразований, которые дворянство признаёт необходимым».
После того, как часть прошений дворянства была удовлетво рена (были уволены либерально настроенные чиновники в цент ральном аппарате и земствах, разрешено переводить крестьян на выкуп без предварительного перевода на оброк, разрешена рас срочка помещичьих долгов, выплачены пособия ряду категорий помещиков и др.), дворянская мысль продолжала вырабатывать новые идеи и проекты укрепления своих позиций в государствен ном управлении. Однако дворянство в выражении своих желаний доходило до крайностей, что подчас вызывало недовольство пра вительства и монарха. Когда в очередной раз на московском со брании дворянство в адрес на имя Александра II высказало ком промиссное (для реакционеров и либералов) предложение создать центральный представительный совещательный орган из двух палат: нижней (всесословной) и верхней (дворянской), реакция монарха была отрицательной. 29 января 1865 г. на имя министра П.А. Валуева поступил высочайший рескрипт Александра II, ко торый мы приведем почти полностью, чтобы помимо содержания проиллюстрировать стиль и формы (фразы и обороты речи), которыми император выражал свое недовольство дворянством.
«Петр Александрович... Мне не безызвестно, что во время своих совещаний Московское губернское дворянское собрание вошло в обсуждение предметов, прямому ведению его не подле жащих, и коснулось вопросов, относящихся до изменения суще ственных начал государственных России учреждений.
Благополучно совершившиеся... и ныне по моим указаниям еще совершающиеся преобразования достаточно свидетельствуют о моей постоянной заботливости улучшать и совершенствовать, по мере возможности и в предопределенном мною порядке (выделено нами. — Авт.) разные отрасли государственного устройства. Право вчинания до главным частям этого постепенного совершенствова ния, принадлежит исключительно мне... (выделено нами. — Авт.) и неразрывно связано с самодержавною властью... Прошедшее, в глазах всех моих верноподданных, должно быть залогом буду щего. Никому из них не предоставлено предупреждать мои непре рывные о благе России попечения и предрешать вопросы о суще ственных основаниях ее общих государственных учреждений. Ни одно сословие не имеет законного права говорить именем других сословий. Никто не призван принимать на себя, передо мною, ходатайство об общих пользах и нуждах государства. Подобные уклонения от установленного действующими узаконениями порядка могут только затруднить меня в исполнении моих предначертаний (выделено нами. — Авт.), ни в каком случае не способствуя к достижению той цели, к которой они могут быть направляемы. Я твердо уверен, что не буду встречать впредь таких затруднений со стороны русского дворянства, вековые заслуги которого перед престолом и отечеством мне всегда памятны, к которому мое доверие всегда было и ныне пребывает непоколебимым.
Поручаю вам поставить о сем в известность всех генерал-губернаторов...
Пребываю к вам благосклонный... Александр». Как видим, император заботился о будущем государства, чести и интересах всех сословий. Очевиден и мотив: страх за монарший трон. К решению важнейших политических вопросов император не хотел допускать никого. Тем не менее дворянство и в последу ющие годы выдвигало в форме решений Дворянских собраний просьбы, прошения и ходатайства, отражающие стремление укре пить свои позиции, и часто добивалось успехов. (Все документы, материалы, ходатайства Дворянских собраний являются источни ками дворянской управленческой мысли).
В результате дворянство добилось многого:
• были учреждены Государственный дворянский банк (1885), предоставлявший помещикам из потомственных дворян кредит под залог имений на льготных условиях;
• значительные уступки были сделаны дворянству в железнодо рожных тарифах (1889 и 1893), в результате чего помещикам был облегчен сбыт хлеба на внутренних рынках, однако расходы казны увеличились на несколько миллионов рублей;
• в области образования дворянство добилось строгого сослов ного отбора в учебные заведения, перевода дворянских сти пендиатов на казенный счет, увеличения числа мест для детей потомственных дворян в кадетских корпусах;
• по ходатайству помещиков Министерство государственных имуществ было реорганизовано в Министерство земледелия и государственных имуществ (1893), что, естественно, повы сило внимание правительства к землевладельцам, в том числе в вопросах ведения хозяйств.
Если учесть, что росла прослойка помещиков-предпринимате лей, то к указанным следует добавить те правительственные меры, которые были направлены на совершенствование организации управления отраслями, связанными с землей: это винокуренная, свеклосахарная, табачная промышленность, сельскохозяйственное машиностроение, отрасли добывающей промышленности.
Второй по значимости после проблемы представительства («конституционализма») на уровне государственных органов для дворянства была проблема усиления своего влияния в вопросах местного управления, а отсюда и своего представительства в соот ветствующих органах.
После того как согласно «Положению о губернских и уездных по крестьянским делам учреждений» были созданы губернские уездные институты мировых посредников, на которых возлагалось проведение в жизнь решений «Положения» и которые в своей деятельности руководствовались особым правительственным доку ментом, очень скоро стали проявляться отклонения от официальных документов. Дело в том, что вчерашние помешики-крепостники никак не могли смириться с тем, что они (даже в качестве мировых посредников) должны удовлетворять все законные требования крестьян. Они заставляли крестьян отрабатывать повинности, накладывали на них штрафы, продавали за недоимки имущество должников, а также устраивали массовые порки недовольных, расправлялись с ними с помощью воинских и полицейских команд. А если на мировых съездах посредников принимались неугодные дворянским предводителям решения, то они протестовали и тре бовали от правительства предоставления права протеста против решений съезда. Массовые жалобы на поведение помещиков при вели к перевыборам состава мировых институтов, однако и в новом составе они были представлены в основном поместным дворян ством. Как писал В.И. Ленин, «Мировые посредники первого созыва были распущены и заменены людьми, не способными отка зать крепостникам в объегоривании крестьян и при самом разме жевании земли» [13. Т. 4. С. 430].
До конца XIX в. правительство принимает следующие меры, узаконенные высочайшим повелением:
• создание института мировых судей, губернских и уездных по крестьянским делам присутствий;
• 3 Валуевские комиссии — о земствах (1864), о податной ре форме (1871), для исследования положения сельского хозяй ства и сельской промышленности в России (1873);
• учреждение специальной правительственной Кахановской комиссии для составления проектов местного управления и приглашение в нее сведущих людей (из крупных помещи ков), в результате введение должности участковых земских начальников, вызванное также «затруднениями в правильном развитии благосостояния «по причине» отсутствия близкой к народу твердой правительственной власти».
Однако эти и другие подобные меры беспокойства о «кресть янском благосостоянии» способствовали тому, что в органы крестьянского управления привлекались представители потомст венного дворянства, усиливался помещичий гнет, существенно ухудшалось положение крестьян.
С точки зрения ИУМ каждая из принятых мер представляет собой обширный источник, ибо до своего вступления в силу, в процессе разработки того или иного документа, а также в про цессе реализации данной меры она сопровождалась большим количеством материалов подготовительного характера (протоколы и материалы съездов сельских хозяев, заседаний комиссий), опе ративного характера (записки в Госсовет и другие центральные органы), окончательных документов и актов (правительственные указы, государственные законы, положения, дополнения), мате риалов, содержащих оценки хода реализации или последствий того или иного управленческого мероприятия.
Из обилия материалов по решению управленческих проблем остановимся на документах по совершенствованию земского управления. Кроме того, проанализируем методологические раз работки одного из представителей либерального дворянства Д.И. Пихно, который в своем труде «Основания политической экономии» в некотором смысле перебросил мост между методо логами дворянской и буржуазной управленческой мысли. И далее
351коротко остановимся на отражении отечественной управленческой мысли в трудах «Вольного экономического общества», выражав шего интересы дворянства и занимавшегося в основном вопросами сельского хозяйства.
Земская реформа 1864 г. и дворянская мысль. Проследим за развитием дворянской управленческой мысли, направленной на утверждение руководящего положения дворянства в местном хозяйственном управлении, на примере разработки документов земской реформы.
У дворянства всегда был большой интерес к «хозяйству в об ластях», и это естественно, ибо помещичьи хозяйства сильно зави сели от состояния дел «местного хозяйства». В середине XIX в. объектами местного управления по традиции являлись управления земских повинностей, народное продовольствие, общественное призрение, строительство и дороги, здравоохранение, ветеринар ная служба, почта, телеграф, «местные меры и распоряжения, относящиеся к развитию способов торговли и промышленности в губернии и уезде». Естественно, сохранялся интерес и у само державия к местному хозяйству. Самодержавие в лице местной администрации ставило перед собой задачи местного благоустрой ства, однако в первую очередь его интересовала государственная казна, которая пополнялась во многом за счет «сбора казенных податей» (в основном с крестьян).
Официально местное — губернское, уездное и городское — хозяйственное управление в дореформенной России XIX в. осу ществлялось по утвержденному еще в 1775 г. Екатериной II «Учреждению о губерниях» и даже по некоторым постановлениям и законам Петровских времен. По сути, не было единого руковод ства хозяйством на местах: «все общие для губерний и уездов хозяйственные дела или ведаются губернскими местами» (Губерн ский комитет и особое присутствие о земских повинностях, Губернское управление, Казенная палата, Комиссии народного продовольствия, строительные и дорожные, Приказы обществен ного призрения), «или предоставлены полициям и некоторым совещательными учреждениям, не имеющим однообразного и положительного устройства» (некоторые уездные присутствия о земских повинностях, специальные временные уездные присут ствия по торговле и ценообразованию, уездные дорожные комис сии, квартирные комитеты)».
Что касается центральных органов управления, то по сути все министерства ведали тем или иным делом на местах — это минис терства финансов, внутренних дел, государственных имуществ, уделов, военное министерство, Главные управления путей сооб щения и почт.
Местное управление совершенствовалось неоднократно, но земская реформа 1864 г. явилась наиболее подготовленным, органи зованным мероприятием, некоторые русские историки сравнивают ее по масштабам и значимости с реформой 1861 г.
До реформы 1861 г. в условиях крепостнических отношений и натурального хозяйства так называемые общественные нужды и вопросы «общественного управления» на местах дворянскую мысль почти не волновали, так как особых проблем не было. Точнее говоря, чтобы держать «руку на пульсе», дворяне принимали учас тие в качестве выборных во всех местных органах управления, но вмешивались лишь в решение вопросов по составлению смет, а главное — по раскладкам земских повинностей. Этого участия было достаточно, чтобы предлагать и выбирать своих кандидатов для замещения руководящих должностей на местах, устранять с помощью власти злоупотребления и неудобства, «замеченные в местном управлении», а в целом — осуществлять продворянскую политику в местном управлении.
Еще до отмены крепостного права — в 1859 г. — при Минис терстве внутренних дел была учреждена особая комиссия, кото рой было поручено совершенствовать местное управление и с этой целью разработать проекты положений для уездных и губернских учреждений под эгидой министерства. Причем согласно представ лению о содержании двух групп функций местного управления было указано, что проекты должны содержать предложения, во-первых, по «устройству учреждений административно-поли цейских» и, во-вторых, по «устройству учреждений хозяйственно-распорядительных». Что касается совершенствования собственно хозяйственного управления, то в специальном разделе постанов ления о комиссии задача была конкретизирована так: «При уст ройстве исполнительной и следственной полиции войти в рас смотрение хозяйственно-распорядительного управления в уезде, которое ныне разделяется между несколькими комитетами и часто входит в состав полицейского управления. При сем рассмотрении необходимо предоставить хозяйственному учреждению в уезде большее единство, большую самостоятельность и большее доверие; причем надлежит определить степень участия каждого сословия (выделено нами. — Авт.) в хозяйственном управлении уезда». Аналогичная задача ставилась и для проектов губернских учреж дений.
Работа комиссии, созданной в 1859 г., затянулась, в IS6I г. была осуществлена реформа, ситуация в стране резко изменилась, а главное — изменилось положение дворянства. И если до реформ дворянство без усилий управляло местными делами, то после реформ в связи со становлением новых, капиталистических отно шений, усложнением социально-экономической структуры, изме нением расстановки сил и другими причинами дворянство посте пенно, но все сильнее осознавало свое новое положение. Оно все резче меняло свое отношение к вопросам местного управления, к местным органам хозяйственного управления, более активно стало выступать за усиление местного самоуправления, за реализацию тех же идей всесословного представительства, что и на уровне центральных органов страны.
Было несколько точек зрения по поводу средств, но цель дворянства была одна: утвердить в земстве свое руководящее положение, «стать во главе возникающего земства». Дворянские собрания в повестку дня своих заседаний включали разработку проектов и предложений в готовящуюся земскую реформу, стре мясь утвердить в ней выгодные для себя положения. Большинство собраний было за усиление прав и возможностей местного само управления с одновременной активизацией участия дворянства в органах местного управления, за слияние с земством.
Расчет был прост. «Как бы тесно и уравнительно ни было это соединение, за нами надолго еще останется огромный перевес, который приобретали положением своим, преимуществом умст венного и явственного образования и большей или меньшей при вычкой к собственным делам», — записано в проекте постановле ния одного из консервативных обществ — Смоленского собрания. Однако в самом постановлении, направленном в комиссию, этих строк уже не было.
Как же развивались события, как менялись взгляды дворянства на те или иные пункты, относящиеся к хозяйственному управле нию, в проектах-вариантах «Положения о губернских и уездных земских учреждениях», которое было утверждено 1 января 1864 г.
Этапы формирования «Положения» и предлагавшиеся вари анты формулировок важнейших статей документа представляют двоякий интерес: во-первых, с точки принятия окончательного решения, во-вторых (что наиболее важно для нас), как источник ИУМ. Именно поэтому целесообразно привести описание про цесса разработки «Положения» в Приложении 2.
Каковы же были в ту пору оценки реформы? Земская реформа 1864 г. специально готовилась 5 лет, и значимость ее организациии результатов оценивалась современниками очень высоко. Барон Корф в своих замечаниях писал: «Если работа эта по объему и сложности не может равняться с приготовляемыми Уставами судопроизводства или с законоположениями 19 февраля 1861 г. о крестьянах, то все же по важности в государственном отно шении, а равно по трудности и новости встречающихся в ней вопросов едва ли много им уступает».
Особенно подчеркивалась новизна этого крупного меропри ятия, о котором сама мысль возникла у нас так недавно... по ко торому ни у нас в общественном мнении, ни в практике других законодательств, ни в науке не образовалось еще почти ни одного твердого убеждения или начала». Действительно, по новизне, масштабам и трудоемкости эта реформа — событие во многих отношениях уникальное, в том числе и в управленческом смысле. В результате совершенствования местного управления был осу ществлен ряд мероприятий и преобразований. Были определены функции местного управления («виды земских дел») и их содер жание. Аргумент выделения функций был таков: «Земскими де лами губерний и уездов должны быть дела, которые составляют местный интерес губернии и уездов». Таких дел было выделено множество (о чем говорилось выше). Наиболее сложными оказа лись вопросы и мероприятия, связанные с формированием новых органов земства. Взамен многочисленных органов местного управ ления, «осуществлявших слишком усиленное участие и контроль правительственной власти в земских делах», были созданы всего 2 типа органов: Земское собрание (губернское и уездное) и Земская управа (губернская и уездная). Собраниям была предоставлена распорядительная власть, а управам — исполнительная. И те, и другие «составлялись из представителей, избранных населением уезда или губерний».
Были сформулированы новые основания и формы этого пред ставительства. Аргументы этих преобразований также интересны: «заведование земскими делами уездов и губерний» должно быть «предоставлено самому населению уезда и губерний», «теорети ческие начала и положения права согласуются с историческим опытом и с хозяйственными практическими соображениями: никто не может усерднее и заботливее вести хозяйственное дело, как тот, кому оно принадлежит, никто так не чувствует последствия дурных распоряжений и не несет за них такой материальной ответственности, как сам хозяин дела».
По поводу разделения властей высказывалась мысль о том, что содержание функций органов местного управления должно быть двояким. «С одной стороны, они должны отражать потребности, мнения и желания местного населения (по земским делам), уста навливать и рассматривать общие местные интересы; с другой стороны, необходима постоянная, правильно организованная власть для исполнения общих постановлений по земским делам, для осуществления правильно и законно выраженных желаний и потребностей земства». Поэтому и созданы были «два разряда учреждений» — распорядительные и исполнительные.
Для распорядительных органов были установлены следующие требования: эти органы как выразители «всей местности и ее интересов», должны состоять из лиц, непосредственно избранных местным населением; число избранных должно быть достаточно велико (так как интересов много и чтобы можно было претендо вать на «общественное мнение»); избранные должны «сохранять постоянную связь с местностью и обществом», которых они пред ставляют; обновление и изменение состава органов должно зави сеть от общества. Таким образом, деятельность этих органов имела временный характер (а не «характер и свойства присутственного места»), они «призывались к деятельности в известные сроки и в известных случаях». Им было дано название «Земские собрания».
Постоянная и непрерывная исполнительная деятельность пору чалась создаваемым земским управам, члены которых выбирались на Земских собраниях.
В объяснительной записке Валуева было учтено пожелание дворянства (из постановлений их собраний) относительно пред ставительства в собраниях: «При первом и совершенно новом еще опыте установления местного представительства необходимо дать некоторый перевес в составе уездных Земских собраний классу, более образованному и развитому, до известной степени пользо вавшемуся и доселе политическими правами и уже несколько опытному в гражданской жизни».
Как собирался Валуев совместить эту предпосылку с сохране нием правительственного влияния на политику местного управле ния (точнее, как всякий министр, который надеется на длительность своего властвования и поэтому желает удержать существенную долю власти в местном управлении в своих руках) и насколько это ему удалось, мы проследим по одной статье — ст. 47 проекта «По ложения» (документ № 10). Метаморфоза ст. 47 (очень короткой, но весьма содержательной) интересна с точки зрения ИУМ.
В документе № 10 статья звучала так: «Председатель уездного Земского собрания назначается из числа членов его министром внутренних дел» (выделено нами. — Авт.). Ни в одном из выше упомянутых замечаний министров и барона Корфа на проект «Поло жения» о статье 47 нет ни слова. Скорее всего министры и барон не хотели обижать коллегу.
В то же время почти во всех постановлениях Дворянских со браний, полученных Валуевской комиссией, предлагалась такая редакция: «В уездных собраниях председательствует уездный пред водитель дворянства». Валуев все-таки рискнул провести через Госсовет свою редакцию и тем самым узаконить определенную власть министра по крайней мере на уровне уезда. Однако Госсовет опять, как и во многих других случаях, прислушался к мнению Дворянских собраний (и, конечно, к личным мнениям членов Госсовета, так как по сословной принадлежности в 1863 г. почти все члены Госсовета являлись дворянами) и высказал такие аргу менты и сомнения на общем собрании: «Предположенное ст. 47 правило может возбудить неуместные нарекания на правительство в намерении, назначением председателя (выделено нами. — Авт.) в Земские собрания, придать им значение органов своей власти». Затем Госсовет выразил-де беспокойство о положении министра: «Назначение председателей... министром внутренних дел из членов собрания неудобоисполнимо и на практике, так как при значи тельном числе уездных собраний министр был бы поставлен часто в затруднение, и могли бы быть случаи назначений неудачных».
Ну а чтобы министр совсем не обижался, «Госсовет находит также неудобным и назначение председателя по выбору самого собрания». Из кого же остается выбор? Поскольку «и для прави тельства, и для самого земства весьма важно, чтобы председатели уездных Земских собраний были люди вполне благонадежные, на которых можно было бы совершенно положиться», а таковым требованиям в уездах «всего более удовлетворяют уездные предво дители дворянства», так как они «удостоены доверием местных землевладельцев, наиболее заинтересованных в делах земства» (вы делено нами. — Авт.), то и ясно окончательное решение: «Госу дарственный Совет полагал поставить, что в уездном Земском собрании председательствует уездный предводитель дворянства».
При обсуждении этой статьи были высказаны и другие аргу менты, демонстрирующие отношение членов высшего правитель ственного органа к трудящимся классам, точнее, никакого к ним отношения: Госсовет считает, что поручение предводителям дво рянства «председательствовать в собраниях, продолжающихся всего 7 дней (ну, что предводитель успеет проявить субъективного! — Авт.), и постановляющих свои определения по большинству голосов (а их, как известно заранее, большинство у землевладельцев. — Авт.), не может быть принято с неудовлетворением или возбудить со словный антагонизм».
Члены Госсовета не скрывали своих дворянских мотивов и в обсуждении других статей проекта «Положения», существенно влиявших на расстановку сил в местном управлении (а таких статей было не более 30 из более 300). Ясно было, что решение по ст. 47 повлекло изменения и в ряде других статей. Так, по некоторым статьям Госсовет пошел даже на то, что «отнял» некоторые права у императора в угоду дворянства. Скорее всего, император их сам уступил, когда ознакомился с запиской Валуева, выполненной по воле императора. Речь идет о «Записке Валуева Александру И по вопросу о том, какие из прав, коими пользуется ныне дворянство по заведыванию делами земства, предоставятся новым земским учреждениям и какие за тем права останутся за дворянством».
Например, на стадии подготовки проекта «Положения» ст. 56 звучала так: «В губернском Земском собрании председательствует один из местных землевладельцев, по непосредственному назна чению Его Императорского Величества, каждый раз особо объяв ляемому через министра внутренних дел». И на первых порах Госсовет одобрил придание значимости такого рода назначений. По мнению Госсовета, «было бы крайне неосторожно предостав лять назначение председателей самим собранием по выбору боль шинством голосов, так как при этом избрании того или другого лица много зависело бы от различных случайностей, оказывающих влияние на подачу голосов, минутного увлечения или происков партий». Назначение председателей по особому назначению импе ратора как предложение было высказано и одобрено еще на засе дании Совета Министров в 1862 г., это предполагало возможность использовать на этой должности «государственных сановников, приобретших общее уважение заслугами на поприще государствен ной деятельности».
На заседании Госсовета выдвигается наивный контраргумент: «командирование государственных сановников и других почетных лиц из С.-Петербурга во все губернии было бы сопряжено всякий раз с большими расходами для казны». И тут же следует противо речие: «Затем назначение таких лиц ограничилось бы некоторыми немногими случаями особой важности» (выделено нами. — Авт.). Ну а поскольку опять-таки нужны лица «благодетельные и спо собные», «пребывающие постоянно в губернии и состоящие уже членами собраний», то выбора нет — это губернские предводители дворянства, благо они утверждаются государем. Вот так по-дво рянски решались многие вопросы «самоуправления земства».
Кроме того, само «Положение» устанавливало такие нормы числа набираемых и условия представительства в собраниях от трех курий (земледельческой, городской и сельской), что лидерство дворянства в местном управлении было гарантировано постоянным и существенным. Оно было настолько вызывающе существенным, что владельцы торговых и промышленных предприятиий многих губерний России неоднократно обращались по этому поводу (осо бенно в конце XIX — начале XX вв.) в Государственный совет с письмами и петициями, в которых приводились соответствующие численные обоснования.
В первые же выборы в губерниях согласно «Положению» пред ставительство землевладельцев было значительным — 74% всех гласных, представителей торгово-промышленной буржуазии было 10,9% и крестьян — 10,6%. В начале 80-х годов среди губернских гласных дворянство уже имело 81,5%, в земских управах более половины председателей и членов также были представителями дворянства. Валуевский аргумент «неопытности и временности установления местного представительства» затянулся. В свое время В.И. Ленин приводил такие данные из журнала «Промыш ленность и торговля» за 1913 г., подтверждающие сохранение соотношения сил в Земских собраниях по прошествии почти полувека после земской реформы (табл. 5.1).
|
Таблица |
5.1 |
|
|
Число |
% |
|
|
гласных, чел. |
||
|
От 1-го избирательного собрания (дворяне, помещики) |
5508 |
53,4 |
|
От 2-го избирательного собрания |
1294 |
12,6 |
|
(торгово-промышленные предприятия и т. д.) |
||
|
От 1-го и 2-го избирательного собрания совместно |
290 |
2.8 |
|
От сельских обществ |
3216 |
31.2 |
|
В 34 земских губерниях, всего |
10 308 |
100 |
Таким образом, «земства в России целиком были отданы в руки крепостных-помещиков». Но Ленина справедливо возмутил не столько этот факт, сколько расчеты «Кит Китычей» (представите лей купечества) в подтверждение своих прав и выводы из них. Как было отмечено, основной функцией местного управления было управление земскими повинностями, а конкретно — их сбор. Так вот, согласно статистике за 1913 г., сумма земских сборов (раскладочных), вносимых 1-м избирательным собранием, была равна 24,5 млн руб., 2-м — 49 млн руб., а сельскими обществами — 35945,5 млн руб. Если разделить эти суммы на количество гласных, то «выходит, что дворянский ценз стоит 4,5 тыс. руб., купцовский — 38 тыс. руб., крестьянский — 14 тыс. руб.». Так, конечно, можно считать, рассматривая «неизбирательное право, как предмет купли-продажи», пишет В.И. Ленин. Но за этими числами стоит и другая информация: «На самом деле неравномерность земских сборов, конечно, вопиющая. Но вся тяжесть этой неравномерности ложится не на промышленников, а на крестьян и на рабочих... Кит Китычи этого не видят. Они хотят только, чтобы не одни дворяне имели привилегии, а — «равномерно» и купцы».
Были, правда, в России «мужицкие» губернии (например, Вятская, Пермская, Вологодская и др.), где почти не было дво рянского землевладения, поэтому большинство в земстве при надлежало крестьянским гласным. Но господствующие позиции, должности председателей земских управ были в руках дворян, которые и определяли политику местного управления. К. тому же земство в таких губерниях было «еще больше оплетено сетью всевозможных чиновничьих запретов, препон, ограничений и разъяснений». Тем не менее даже на введение такого рода «обез вреженных и урезанных» земств в более чем 10 губерниях России самодержавие вместе с дворянством не шло. В итоге земская ре форма так и не была введена во всех губерниях России. И одной из причин сопротивления самодержавия введению земств в ос тальных губерниях России была опять-таки уступка дворянству. Доводы противников земства в Государственном совете откровенны: «дворян там нет»... А «если нет дворян-помещиков, то народ не дорос даже до чинки дорог, устройства больниц».
В итоге, конечно же, дворянство добилось того, что главные пункты пожеланий их собраний получили почти однозначное отражение в «Положении» 1864 г. Однако следует отметить, что эта реформа была буржуазной по своей сути, она стала объективно необходимым средством приспособления к потребностям капита листического развития России. А потому она была противоре чивой, непоследовательной и незавершенной. В ней сохранился старый «Устав о земских повинностях» и одновременно появилась новая система о выборах. И то, и другое обеспечивало льготы и преимущества дворянству и в меньшей степени учитывало мне ние пока еще политически индифферентной торгово-промышлен ной буржуазии, но которая постепенно начинает отстаивать свои позиции. Это, кстати, одна из причин проведения в 1890 г. второй земской реформы.
Самоуправление на местах, провозглашенное в реформе 1864 г., осталось только на словах, так как самодержавие пошло на уступки дворянству и либерально-буржуазным элементам лишь в реше нии местных хозяйственных вопросов. Оно сохранило за собой административную власть на местах и, в частности, право отме нять неугодные правительству решения Земских собраний и даже закрывать земства, выступающие в защиту своих прав.
Источником доходов собственно земств в 60-80-х годах были в основном сборы с недвижимого имущества: земель, домов, фаб рично-заводских предприятий и торговых заведений. Эти доходы были невелики. Расходы же на дороги и строительство, на содер жание гражданских управлений, тюрем, мировых судей, домов призрения и другие так называемые обязательные расходы вместе с «необязательными» («к счастью» для земств) расходами (на здраво охранение, народное образование) росли из года в год и всегда существенно превышали доходы земств. Так что особые возмож ности и права для управления на местах у земств по Положению 1864 г. не появились. Другими словами, многие из принципов и отправных либеральных посылок реформы, высказанные П. Ва луевым и членами его комиссии, так и остались на уровне утопи ческих рассуждений.
Завершая характеристику преобразований, осуществленных согласно «Положению» 1864 г., следует указать на некоторые раз делы организационно-правовых нововведений и мероприятий. В «Положении» был специальный раздел, в котором излагались «существо, степень и пределы власти земских учреждений». Луч шей оценкой и характеристикой «пределов власти» земств, кроме уже высказанных, была также статья «Положения», согласно которой начальнику губернии (т. е. представителю верховной административной власти в губернии) предоставлялось право в случае бездействия земских учреждений по исполнению повин ностей «напоминать и понуждать к исполнению». В случае же «безуспешности этой меры» губернатор мог приступать с разре шения министра внутренних дел «к непосредственным распоря жениям на счет земства».
Кроме того, были статьи о сферах влияния собраний и управ, об организации и формах контроля, отчетности и ответственности земских учреждений, о правилах «заведования земскими имуще-ствами», «составления земских смет и раскладок», «утверждения и приведения в действие земских смет», «порядка удовлетворения земских потребностей». Указывались меры земств по строитель ству зданий и сооружений, строительству и содержанию дороги дорожных сооружений, «меры к развитию местной торговли и промышленности».
Таковы некоторые результаты взаимовлияния реального уп равления и дворянской управленческой мысли в пореформенной России.
5.3. УПРАВЛЕНЧЕСКИЕ ИДЕИ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ
И НАРОДНИКОВ
Русские революционеры-демократы были представителями особого течения в истории мировой общественной мысли. Будучи выразителями интересов крепостного крестьянства, идеологами крестьянской революции, они развивали оригинальные управ ленческие идеи. Поскольку идеология крестьянства была неодно родной, то и концепции выразителей их интересов существенно отличались. В истории русского освободительного движения пореформенной России XIX в. выделяют две основные группы идеологов крестьянства. Первая группа — это революционные демократы 60-х годов и революционные народники — провозгла шали необходимость революционной борьбы против остатков крепостничества в России. Вторая группа —это либеральные народники — выступали за различного рода либеральные меры «борьбы» с самодержавием, часто ограничиваясь «фырканьем» на создавшуюся пореформенную обстановку.
В процессе творческой деятельности представители револю ционной демократии, являвшиеся наиболее ярыми критиками крепостничества и его остатков, а также капитализма (они часто не понимали прогрессивности его свободного развития для Рос сии и не знали силы, которая призвана его уничтожить), затраги вали и «управленческие» проблемы. Они глубоко разрабатывали проблемы границ капиталистического государственного хозяйства, правительственного вмешательства в экономику и регулирования экономики при капитализме, совершенствования фабричного законодательства и др. В своих чисто теоретических работах (носивших чаще всего утопический характер) они рассматривали проекты Уложений Российского государства, вопросы создания общественных капиталов, общественного кредита, проекты раз личного рода ассоциаций (ремесленно-фабричных, скотоводчес ких, земледельческих и др.) и соответствующие этим ассоциациям программы учебных заведений.
Рассмотрим, как освещались управленческие проблемы в тру дах русских революционных демократов и революционных народ ников.
Разработка управленческой проблематики в работах русских революционных демократов. Автором одного из Уложений был рус ский революционный демократ, талантливый ученый НА. Серно-Соловьевич (1834-1866 гг.). В возрасте 24 лет он разработал под робнейшее Уложение, содержавшее положения, относящиеся к управлению государственным хозяйством. Так, раскрывая со держание и формы исполнительной власти государства, он писал: «§ 30. Исполнительная власть сосредоточивается: общая для всего государства — в министерствах, местная — в губернских собра ниях и у губернаторов. § 31. Министерства суть следующие: 1) народного просвещения; 2) финансов; 3) торговли и промыш ленности и народного благосостояния; 4) внутренних и духовных дел; 5) иностранных дел; 6) военное; 7) морское». В этом доку менте отражена одна из первых попыток обосновать создание спе циального государственного хозяйственного органа управления.
В своих экономических и других работах Н.А. Серно-Соловь-евич поднимал также иные вопросы, относящиеся к управленчес кой проблематике. В статье «О мерах к умножению народного богатства и улучшению материальных условий народного труда в России» после изложения «невыгодных условий» (умственных, экономических, естественных, политических), в которые постав лено производство в России, он предлагает ряд мер по их устра нению. Организационно-административные меры были направлены на устранение недостатков системы опеки, жесткой централиза ции и бюрократических форм администрации, сложной системы податей и налогов, на сокращение армии и чиновников государ ственного аппарата. Образовательные меры включали следующее: «Обучение народа должно принять преимущественно практическо-техническое направление. Мы донельзя бедны рабочими — специалистами, машинистами, техниками. Редкий завод, редкая машина пускаются в России в ход без иностранной помощи. А между тем народ от природы чрезвычайно способен ко всем этим занятиям. Но для них недостаточно одной способности. Нужны положительные сведения. Потому учреждение различных реальных технологических школ — один из существеннейших во просов для русской промышленности. Для них нужны хорошие преподаватели... Но сомнительно, чтоб их было много в насто ящее время. Их надо приготовить, а изготовиться они могут только за границей. Обучение за границей может иметь две цели: теоре тическую — для образования преподавателей и практическую — для усовершенствования различных отраслей промышленности. Другая мера, ведущая к той же цели, — сосредоточение всех спе циальных заведений, подведомственных различным ведомствам, в Министерстве народного просвещения и преобразование их в заведения, подобные политехнической школе, только открытые. Если семь или восемь таких специальных заведений, находящихся в одном Петербурге, преобразуются в четыре или пять открытых политехнических школ в разных пунктах государства, то это без всякого увеличения расходов будет иметь весьма хорошие резуль таты для развития всех отраслей промышленности».
Экономические меры предполагали взамен частных банков как центров кредита в буржуазном обществе создавать общественные банки. Одна из задач общественного кредита — содействовать всему городскому и сельскому населению, ремеслам, промышлен ности, торговле.
Среди других мер также указывается «постройка железных дорог», «водворение свободы торговли», «отмена гражданских чинов» и др. По мнению Н.А. Серно-Соловьевича, благодаря при менению последней меры «уничтожится непроизводительный и чрезвычайно обременительный для народа класс людей — чиновничество как особое сословие. На службе и содержании государства останется столько лиц, сколько существенно необхо димо для потребностей службы».
Другой представитель революционно-демократического дви жения А.П. Щапов (1831 — 1876) во многих своих работах выска зывал идеи «рациональности» и «реалистичности» в управлении экономикой, базирующихся на познании и применении в прак тике объективных «естественнонаучных закономерностей». Наи более четко программа по реализации этих идей изложена в его труде «Реализм в применении к народной экономии» (1866). Прежде всего, по его мнению, «чтобы не расхищать даром данных нам натуральных богатств, чтобы не пользоваться ими бессознательно и безрасчетно, нам необходимо знать наши наличные средства и обладать, располагать ими не на авось, а на основании рацио нального строго экономического плана». Из этого следует «глав нейшая потребность образования народных масс, для которых знание природы не только сила, но и первое условие разумной деятельности».
Сформулировав эти две задачи, далее он излагает обширный план промышленного и управленческого народного образования (как первое средство) и проекты естественно-научных и экономи ческих ассоциаций, основная цель которых — распространение знаний «в народе» (как второе средство решения сформулированных задач).
А.П. Щапов считал, что нужно начинать народное образование «с устройства школ естественно-экономических, промышленно-образовательных, технических». Параллельно с общеобразователь ными гимназиями «нужны средние технические или промышлен ные учебные заведения... Из них могли бы выходить технологи, машинисты, агрономы, скотоводы, фабрично-заводские мастера, управляющие». Общую идею организации таких технических или промышленных учебных заведений он описывал примерно так. «Во всех этих заведениях — общие, для всех отделов или факуль тетов обязательные: математика, физика, главное основание химии, космография — связи с геологией, географией и краткой историей, физиология с краткой анатомией, гигиена с краткой медицинской географией и статистикой и т. п. Число и предметы естественно-экономических факультетов в разных провинциальных гимназиях могут и даже должны быть на первой поре различные, смотря по местным экономическим условиям и потребностям. В некоторых, например, средних промышленно-образовательных заведениях или гимназиях могут быть такие отделы или факультеты:
...III. Отдел или факультет фабрично-заводской. В нем при тех же общеобразовательных предметах специальные: техническая химия, учение о промышленных или фабрично-заводских продук тах трех царств природы, и практическое применение этих знаний к различным или только к некоторым фабрично-заводским про изводствам, смотря в особенности по местным промышленным условиям».
Далее А.П. Щапов выдвигает ряд принципов регионального распределения средних учебных заведений по стране. Очень ин тересно и современно его замечание о методах подготовки в этих гимназиях: «Надобно, чтобы... обращаемо было особое внимание на практическое изучение той или другой отрасли промышлен ности, например, посредством ферм, мастерских, зоологических и ботанических садов и рощ, посредством командировки с учите лями на фабрики и заводы, на ярмарки и рынки, на промышленные выставки и т. п.».
Завершает систему высшее специальное образование: «Парал лельно с высшими общеобразовательными заведениями — уни верситетами и академиями — особенно необходимы и высшие специально-экономические, промышленно-образовательные заве дения... Эти высшие промышленно-образовательные заведения, а равно и факультеты их, могут быть также разнообразны, как разнообразны различные области экономии природы, или как многоразличные главные, основные сферы, и потребности на родного труда. Могут быть и необходимы, например, академии агрономические, скотоводческие, технологические или фабрично-заводские, механические, лесные, морские, горные, архитектур ные или, в частности, зоолого-экономические, минерально-промышленные и т.д.».
И в этом случае подробно характеризуются варианты воз можных факультетов в академиях, соответствующие учебные про граммы, методы обучения и т. д. Так, предполагая возможность поступления в специальные академии из общеобразовательных средних учебных заведений, Щапов рекомендует создавать в ака демиях «факультет обще-приготовительный» с определенным набором предметов, вводящих в специальность. Только после этого студент выбирает специализацию и соответствующий «отраслевой» факультет.
Беспокоясь об общей культуре и образовании прежде всего простого народа, А.П. Щапов предлагает всевозможные способы реализации этой задачи. Одним из таких способов он считает собственно фабрики и заводы, которые «при вполне рациональ ном усовершенствованном устройстве и наибольшей распрост раненности в наших промышленных классах могли бы также служить важными практическими училищами и в то же время источниками благосостояния народа... При них могли бы сверх того быть и школы для рабочих или для их детей...». На фабриках и заводах и устроенных при них школах, мастерских и лабора ториях рабочие «приобретали бы необходимые для них техно логические, химические и механические сведения или точные естественные познания о производительных силах экономии при роды», практически знакомились бы с различными процессами производства, технологией производства, узнавали бы «совре менные открытия и изобретения в области промышленности и промышленных и политико-экономических наук».
Через такие формы познания «естественного научного реализ ма» А.П. Щапов переходит ко второму средству эффективного распространения и использования научных законов — созданию различных ассоциаций. Среди них — фабрично-заводские, хими ческие, технологические, механические, агрономические и др.
Эти ассоциации должны формироваться из «высокоразвитых специалистов» соответствующего профиля и пропагандировать знания среди простого народа. Так, «просвещенные механические ассоциации могли бы служить благодетельным средством пропа ганды машинного производства и механических знаний в России. Их машинные заведения могли бы сделаться лучшими и полез нейшими училищами практической механики, подобно тому, как было в Англии». Фабрично-заводские ассоциации должны были стать средством пропаганды «новых рациональных приемов фаб рикации», а фабрики и заводы — соответствующими училищами. Посредством такого рода ассоциаций А.П. Щапов мечтал достичь того, что «в разных фабриках и лабораториях природы будет на деле развиваться, крепнуть и распространяться новый, лучший, разумно-деловой тип поколений».
Известный революционный демократ Н.В. Шелгунов (1824— 1891), изучал вопрос о судьбе капитализма в России, им напи саны работы по проблемам государственного вмешательства в экономику, организации государственного хозяйства. Он считал, что с точки зрения права «государство может, конечно, устраивать фабрики и заводы, заниматься сельским хозяйством; но как госу дарственное хозяйство есть вопрос не юридический, а эконо мический, то, очевидно, что для правильной его оценки нужно наводить справки не в римском праве, а в экономической науке». Опыт западных стран показал, что государственное (казенное) хозяйство необходимо сводить до минимума. Логика Шелгунова такова: «Если правительство вступает со своим народом в конку ренцию или в видах государственных доходов, монополизирует производство», то в этих случаях «государство переступает свои пределы; оно ставит себя в противоречие с самим собою и создает ту разрозненность и враждебность интересов, при которых казна и казенное являются народу чем-то противодействующим».
Очень интересны его объяснения мотивации и поведения служащих (чиновников) казенных предприятий. «Частный пред приниматель желает успеха своему предприятию, чиновник же боится неуспеха. Для чиновника важно не увеличение выгод, которое не создает ему соответственного служебного вознагражде ния, а важны неудачи, которые могут повести к ответственности. В этом и причина, почему во всех казенных предприятиях явля ются рутинность и робость, отсталость и медленность, неизвестные в делах частных».
Если в понимании природных явлений Шелгунов придержи вался материалистических позиций, то его взгляды на развитие общественной жизни были идеалистичны. Он не понимал клас совую сущность капиталистического производства, поэтому не правильно оценивал государственную экономическую политику. Считая, что «государство имеет целью общее благо», Шелгунов утверждал, что, во-первых, законодательство и другие государ ственные меры должны быть направлены на достижение этой цели, а, во-вторых, каждый русский образованный сознательный человек должен отыскивать такого рода средства.
Для Щелгунова, как и для других русских революционных демократов, побуждением к поиску этих средств служила прежде всего экономическая отсталость России. «Экономическая неразви тость, отсутствие промышленности, невозможность промышленной борьбы с Европой дали у нас место развитию таких стремлений и вожделений, которые привели Россию к созданию необходимости пересмотра всех внутренних экономических условий жизни». В ра ботах Щелгунова можно встретить рассуждения об ассоциациях как организованной мере борьбы против смитовского принципа разделения труда и в итоге мере повышения производительности общественного труда при капитализме. Если у А.П. Щапова ассо циации по своей сути духовные, и их основная задача — распро странение в «народе» знаний, то у Шелгунова ассоциации — это единственное средство спасения мелких производителей в борьбе с крупным капиталом. Даже в крестьянской общине он пытался применить метод ассоциаций. «Только посредством создания ассоциаций в промышленности, сельском хозяйстве, широкого развития народного производства, в том числе за счет изменений в банковском и кредитном деле», внедрения достижений техники в промышленность и сельское хозяйство можно, по мнению Шелгунова, ликвидировать экономическую отсталость России. До конца жизни Н.В. Шелгунов верил в «артельность», в кресть янскую социалистическую революцию, в различного рода утопи ческие меры «улучшения народного быта».
Большинство революционных демократов 60-х годов нахо дились под влиянием Н.Г. Чернышевского (1828-1889). Им была дана оценка границ правительственного вмешательства в эко номическую жизнь страны в трактате «Очерки из политической экономии (по Миллю)». Н.Г. Чернышевский, как и многие его предшественники и современники, считал, что «правительствен ное участие требуется во всех тех случаях, когда оно полезно для материального благосостояния людей». Поскольку эта деятель ность требует денежных затрат, необходимо указать определенные экономические средства и источники. В качестве таковых он на зывает различные виды налогов, сокращение непроизводительных расходов (военных, на администрацию) и др. Общая оценка гра ниц правительственного вмешательства в экономику такова: «Мы совершенно признаем основательность соображений, которыми доказывает Милль, что надобно желать возможного ограничения правительственных вмешательств в экономическую жизнь, и вполне принимаем общий вывод Милля: невмешательство должно быть общим правилом, а вмешательство только исключением». Далее он приводит аргументы для обоснования этого вывода. Во-пер вых, Милль допускает правительственное вмешательство, которое не стесняет личной свободы. «Нет никакого нарушения свободы, нет ни обременительного, ни унизительного стеснения, если пра вительство приготовляет средства к достижению известной цели, оставляя частному лицу свободу пользоваться к тому другими средствами, какие кажутся ему лучшими... Национальный банк или правительственная фабрика могут существовать без всякой монополии частных банков и фабрик. Почта может существовать без штрафов против пересылки писем другими способами». Во-вторых, «возражение против правительственного вмешательства основывается на принципе разделения труда. Всякая новая обя занность, принимаемая правительством, составляет новое занятие для учреждения, уже и без того слишком обремененного обязан ностями». Выход из этого положения, вообще говоря, есть, если выполнено «необходимое условие хорошего управления», когда бы «главные правители... имели господствующий, но только общий надзор за общим ходом всех интересов, в большей или меньшей степени вверенных ответственности центральной власти», т. е. «если внутренняя организация административного механизма устроена искусно, предоставляет подчиненным и по возможности местным подчиненным не только исполнение, но в значительной степени и контроль подробностей, требует у них отчета собственно за ре зультаты их действий, а не за самые действия, кроме того случая, когда сами действия подлежат суду; если приняты все наилучшие меры для обеспечения, чтобы назначались люди честные и спо собные; если открыта широкая дорога повышению с низших сту пеней административной лестницы на высшие; если с казною высшею ступенью предоставляется чиновнику все больше про стора принимать новые меры, не дожидаясь приказания, так что мысли каждого из главных правителей могут быть сосредоточены на великих общественных интересах страны по его части. Если устроено так, правительство, наверное, не будет чрезмерно обре менено количеством дел, какое бы количество дел ни оказалось полезно возлагать на него; но излишнее обременение останется серьезным новым неудобством в прибавок к другим неудобствам» в случае «дурной организации правительства».
В-третьих, правительство естественно ограничено в своих возможностях по привлечению в государственном аппарате и ис пользованию знающих и заинтересованных лиц. Но даже если бы правительство «могло совмещать в себе по каждому роду дел все замечательнейшие умственные силы и практические таланты всей нации, все-таки лучше было бы оставить значительнейшую часть общественных дел в руках лиц, прямо заинтересованных ими», — считает Н.Г. Чернышевский вслед за Миллем.
И вот почему. «Деловая жизнь — существеннейший элемент практического воспитания народа». Поэтому «у народа, привык шего ждать от правительства возмещений во всех общественных делах, ожидающего, что правительство станет делать за него все, выходящее из круга привычной рутины, — у такого народа способности развиваются лишь наполовину; в его воспитании недостает одной из главнейших сторон», а именно практической. Следовательно, правительство должно создавать как можно больше возможностей представителям всех классов — вести дела, каса ющиеся их лично, оно должно «возбуждать людей как можно больше дел их вести добровольным сотрудничеством».
Н.Г. Чернышевский в своих оценках идет дальше. Он считает, что мерой оценки границ правительственного вмешательства в экономическую жизнь должен стать «основной принцип эконо мической науки: не надобно делать ничего лишнего, потому что расходование сил на всякое лишнее дело или всякую лишнюю часть дела составляет напрасную растрату, от которой уменьша ются средства для деятельности нужной и полезной... Если человек может хорошо идти без посторонней поддержки, то не надобно подсовывать ему ненужную руку помощи. По этому общему правилу не должно и правительство заниматься такими делами, которые хорошо идут без его содействия или контроля».
При этом «правительственное ведение экономических пред приятий» на принципах экономической науки в большинстве слу чаев осуществляется успешно. Приводится пример эффективной организации управления государственными железными дорогами в Бельгии.
Далее Н.Г. Чернышевский вместе с Д.Миллем указывает те отрасли материального производства и непроизводственной сферы, которые должны быть отнесены к государственному хозяйству, т. е. должны быть объектами государственного управления, причем допускается сосуществование частных «предприятий».
Во-первых, это воспитание и образование граждан госу дарства. В этих сферах «правительственное вмешательство оправ дывается тем, что дело это не принадлежит к предметам, в которых интересом и соображением потребителя достаточно обеспечивается качество товара». Причем элементарное образование должно быть доступным практически каждому, т.е. быть бесплатным или с ничтожными издержками.
Во-вторых, наряду с воспитанием молодого поколения «государству следует, насколько может оно знать и исполнять, охранять детей и несовершеннолетних от чрезмерного обремене ния работой».
В-третьих, это те проблемы, которые решаются отдельной личностью и «полезность которых ожидается для него в отдаленном будущем». Человеку свойственно ошибаться, поэтому государство должно контролировать дела, поступки (различного рода дого вора, долговременные обязательства, вступление в брак и т.п.), т.е. не допускать их свершения или в случае их свершения при необходимости смягчать их последствия (например, расторгать обязательства).
В-четвертых, государственное вмешательство допустимо и даже необходимо во всех тех случаях, когда частное лицо ведет (или собирается вести) некоторое дело только через поверенного. В этих случаях взамен «акционерного управления делами» пред лагается «казенное управление», которое лучше контролируется, чем в случае его монополизации акционерным обществом, и во многих случаях организовано не хуже. К таким делам относятся: все городское хозяйство, почта, телеграф, железные дороги, мор ской, речной и другой вид транспорта, оборонные отрасли и т. д. Здесь допустимо сосуществование частных предприятий и моно полий, но тогда «правительство должно или установить для этого дела надлежащие условия к общей выгоде» (в том числе гаранти рующие «хорошее исполнение дела»), или «оставить за собою такую власть над ним, чтобы общество не лишалось, по крайней мере, тех выгод, какие имеет монополия».
В-пятых, государственная опека надлюдьми престарелого, Преклонного возраста, а также различного рода пособия бедным, больным, по безработице и т.д.
Очень современны, интересны и правильны, на наш взгляд, оценки Чернышевского последствий предоставления государством гарантированных пособий. Он пишет: «При каждом пособии надобно брать во внимание два рода последствий: последствия самого пособия и последствия уверенности в том, что оно будет оказано. Последствия первого рода вообще полезны; но послед ствия второго рода почти всегда вредны». Общее правило, если оно вообще может быть, таково: «Если пособие дается в такой форме, что положение человека, получающего пособие, не хуже того, в каком находится человек, приобретающий такое же обес печение без пособия, то пособие вредно, когда люди вперед уве рены, что получат его; но если оно, будучи доступно каждому, оставляет человеку сильное побуждение обойтись, если можно, без пособия, то оно почти всегда полезно. Если положение человека, получающего пособие, ничем не хуже положения работника, содержащегося своим трудом, — это система, истребляющая в са мом корне всякое личное трудолюбие и самоуправление».
Чернышевский делает вывод: «Правительству следует брать на себя все те дела, которые нужны для общей пользы человечества или будущих поколений, или для настоящей выгоды частей обще ства, нуждаются в посторонней помощи. Но прежде чем брать на себя такое дело, правительство всегда должно рассмотреть... что правительственною деятельностью станет исполняться оно лучше или успешнее, чем ревностью и щедростью частных лиц... Но необходимо прибавить, что в действительности правительствен ное вмешательство не всегда может останавливаться на границе дел, по самой своей сущности требующих его. Бывают такие вре мена и такие положения нации, что почти всякому делу, действи тельно важному для общей пользы, полезно и необходимо бывает исполняться правительством, потому что частные люди хотя и могут, но не хотят исполнять это дело... Есть такие времена и дела, что не будет ни дорог, ни доков, ни каналов, ни приста ней, ни работ для орошения, ни больниц, ни первоначальных, ни высших училищ, ни типографий, если не устроит их правитель ство: публика или так бедна, что не имеет средств к тому, или так неразвита умственно, что не может оценить их пользы, или так непривычна к общему действию, что не умеет распоряжаться этими делами".
Во всех этих случаях, по мнению Чернышевского, границы и цели правительственного вмешательства в экономику необхо димо существенно расширять.
Н.Г. Чернышевский отождествлял правительство со всякой общественной деятельностью и выдвигал предложение о малых границах правительственного вмешательства в экономическую жизнь в случае сохранения в обществе частной собственности. Однако, как писал Н.Г. Чернышевский, и в будущем социалисти ческом обществе, к которому неизбежно придет человечество, на первых порах сохранится власть правительственных (государствен ных) органов управления экономикой, а в дальнейшем она сойдет
на нет.
Это не противоречит его утверждению об усилении «обще ственной деятельности" при социализме. Чернышевский был сторонником социалистической, общественной государственной собственности, управляемой властью трудящихся. Он писал: «Та форма поземельной собственности есть наилучшая для успе хов сельского хозяйства, которая соединяет собственника, хозяина и работника в одном лице. Государственная собственность с об щинным владением из всех форм собственности наиболее подходит к этому идеалу». При этом Чернышевский, в отличие от Герцена и других сторонников общины, считал общину лишь исходным пунктом социализма и правильно предполагал, что социализм развивается и крепнет на базе крупного машинного производства. Советские исследователи политэкономичесноготворчества Н.Г. Чер нышевского отмечали его недостатки в обосновании социализма, его непонимание того, что только общественное производство порождает общественную собственность, хотя он во многих своих работах он говорит о единстве того и другого.
Чернышевский считал, что основа социализма может быть создана и в том случае, если есть форма общественной собствен ности, даже при отсутствии общественного производства. Тем не менее отметим, что Чернышевскому принадлежат довольно кон кретные, детализированные разработки форм не только общест венной собственности, но и общественного производства. Напри мер, им был разработан план создания «товариществ трудящихся в производстве». Именно в товариществах Чернышевский видел то средство, которое позволит всем трудящимся социалистичес кого общества достичь самостоятельности, а также реализовать его идею «союзного производства между людьми» (т. е. социалис тического производства) и одновременно эффективно управлять «крупным производством». Этот план с точки зрения развития всемирной управленческой мысли представляет огромный инте рес. Материалистически развивая и исторически конкретизируя идеи западноевропейских социалистов-утопистов, план Черны шевского, в свою очередь, послужил отправным документом для дальнейшего развития прогрессивной общественной мысли.
Н.Г. Чернышевский не просто верил в победу социализма в России, он всю свою сознательную жизнь пытался доказать ее неизбежность исходя из развития экономических основ общества. Для российского общества он искал пути и средства сокращения фазы капиталистического развития в диалектической схеме «кре постничество — капитализм — социализм». И «товарищества тру дящихся» были одним из таких средств. Причем при этой форме организации «союзного производства» предполагалось, по Черны шевскому, сознательное распределение обществом всех видов общественных работ по сферам производства с учетом значимости каждой из них с точки зрения благосостояния членов общества, являющихся самостоятельными тружениками. Он постоянно раз делял потребности общества и соответствующие им продукты на группы: «потребности материального благосостояния, потреб ности умственной деятельности и эстетического наслаждения» и «предметы первой необходимости, предметы комфорта и пред меты роскоши». Иными словами, эта форма организации произ водства представляла собой основу сознательной, управляемой организации общественного, или «союзного», производства.
В своем плане Чернышевский излагает вопросы создания това рищества, организации собственно производства в товариществе, распределения и потребления продуктов его деятельности. Он считал, что «промышленно-земледельческие товарищества» созда ются либо самостоятельно, либо на основе выделенного государст венной казной ссудного капитала, который «погашается постепен ными взносами из прибыли товариществ». Главой товарищества на первых порах правительством должен назначаться «знающий и добросовестный человек», имеющий «теоретическую подготов ленность»,
Товарищество является добровольной организацией, поэтому в него приглашаются желающие, но с согласия директора, кото рый, по мнению Чернышевского, должен отдавать предпочтение семейным людям (над бессемейными). Товарищество должно состоять из 400-500 семейств (примерно 1500-2000 человек), это из 800—1000 взрослых работников. Выход из товарищества также осуществляется доброаольно.
Для начала деятельности товариществу потребуется здание, которое либо строится (новое), либо покупается и ремонтируется. Одно из условий: чтобы «при здании было такое количество по лей и других угодий, какое нужно для земледелия по расчету ра бочих сил товарищества». Это здание используется прежде всего для жилья членов товарищества, поэтому они его и проектируют. При здании должны находиться «принадлежности, которые тре буются нравами или пользою членов товарищества»: школа, биб лиотека, залы для театра, концертов и вечеров, больница и т. д. Устанавливаемая квартплата должна покрыть нужды на ремонт и дать «обычную прибыль для капитального строительства в дан ном государстве».
Все необходимые и недостающие орудия и предметы труда для начала «земледелия и промыслов или фабричных дел» приобрета ются товариществом на те же выделенные средства. Прежде чем приступить собственно к производству, Чернышевский предла гает распределить тружеников по сферам деятельности, учитывая, с одной стороны, потребности товарищества, а с другой — руко водствуясь принципом «кто чем хочет, тот тем и занимается». При оритет отдается первому принципу, и в товариществе возможны случаи, когда тому или иному специалисту (например, ювелиру) не будет предоставлен материал. Первое время учет «возможного и невозможного» осуществляет директор товарищества, и от его благоразумия зависит исход проблемы. Однако возможно приме нение и других методов. Так, в периоды посева и уборки урожая товарищество будет нуждаться в дополнительной рабочей силе. Помимо приглашения добровольцев, товарищество может исполь зовать и методы материальной мотивации, назначая «на земле дельческую работу такую плату, чтобы огромное большинство членов его, занимающихся обыкновенно промыслами, увидело для себя выгоду обратиться на время к земледелию».
Масштабы производства и множество организационных во просов требуют, по мнению Чернышевского, создания распоря дительных, исполнительных и контролирующих подразделений в товариществе. После того, как определился состав товарищества, его члены распределены по «отраслевым промыслам», в каждом «промысле» его представители выбирают административный совет, с согласия которого принимаются наиболее важные хозяйствен ные и управленческие решения, относящиеся к этому промыслу, а «все члены товарищества выбирают общий административный совет, который постоянно контролирует директора и выбранных помощников и без согласия которого не делается в товариществе ничего важного» (выделено нами. — Авт.).
По прошествии определенного срока деятельности товарище ства (у Чернышевского — это год) члены его узнают и дело, и друг Лруга настолько хорошо, что отпадает необходимость в том, чтобы правительство назначало директора товарищества. Полномочия прежнего директора прекращаются, а «все управление делами товарищества переходит к самому товариществу». Из членов товарищества выбирают «своих управителей» (по типу совета директоров акционерной компании), при необходимости коррек тируют и изменяют ранее принятый устав товарищества, сохранив в нем все лучшее, что обеспечивает достижение главной цели — организации «союзного производства» для достижения благосо стояния всех его членов, являющихся свободными людьми и тру дящимися в свою пользу, «а не в пользу какого-нибудь хозяина». Далее Чернышевский излагает организацию распределения прибыли, полученной товариществом. Прежде всего, сравнивая производство в товариществах с производством на частных пред приятиях, Чернышевский справедливо считает, что поскольку члены товарищества заинтересованно участвуют в получении и распределении «прибыли от своего труда», то в их производи тельность труда будет гораздо выше, чем на подобных по размеру частных фермах и фабриках с наемными работниками, а потому и выше прибыль. После вычетов из прибыли зарплаты и других издержек производства, у товарищества остается большая часть средств, которая делится на несколько частей. Первая часть идет на покрытие социально-бытовых нужд (ремонт и строительство новых школ, больниц и т. п.), вторая — на выплату процентов за ссудный капитал, третья — на «запасный капитал», на страхо вание товарищества «от разных случайностей». Чернышевский говорит об организации общественного производства в будущем социалистическом обществе, поэтому он предполагает возможность кооперации товариществ, в том числе возможность создания об щего «страхового капитала» для взаимного страхования товари ществ. Из этой же части прибыли берутся средства для создания новых товариществ. После всех вычетов оставшаяся часть прибыли распределяется как дивиденд среди членов товарищества «каждому по числу его рабочих дней». Следует заметить, что Чернышевский, рассуждая о делении прибыли, высказывает мысль о необходи мости учета и оценки управленческого труда, выделяя из прибыли часть вознаграждения «за труд управления делом», «за искусство управления делом».
На стадии потребления возникают дополнительные преиму щества в организации общественного производства в социалисти ческом обществе за счет создания общественных жилых зданий, общественных столовых, кухонь, магазинов и т.п., в которых товары, продукты и услуги будут продавать и предоставлять по оптовым, а не по розничным ценам.
Таков план Чернышевского организации общественного про изводства, который действительно отражает его понимание пла номерной организации производства социалистического общества. Этот план служит иллюстрацией тезиса Чернышевского о суще ственном уменьшении правительственного вмешательства в уп равление экономикой в будущем социалистическом обществе. Однако именно в таком варианте план вызвал негодование у не которых французских экономистов-теоретиков, увидевших в нем посягательство на административную опеку над хозяйством: «Ужасно, ужасно! Общество ставится в азиатскую зависимость от правительства: вводится демократическая централизация, пред которой ничто нынешняя чрезмерная французская администра тивная опека» [15. С. 44]. Чернышевский легко расправился со своими критиками, приведя массу примеров так называемой «административной опеки», против которой «во Франции реши тельно нет возможности устоять коммерческому, промышленному, какому хотите предприятию, если администрация захочет поме шать ему».
Чернышевский убедительно доказал, что апологетов государ ственной власти страшит в его плане не сведение правительствен ного вмешательства в экономику до нуля, а увеличение участия трудящихся в управлении хозяйством до максимума. Причем уже тогда Чернышевский устанавливал четкую функциональную связь между увеличением масштабов общественного производства в будущем обществе и соответствующим увеличением участия тру дящихся в управлении. Он пишет: «Форма производительного устройства должна быть такова, чтобы в каждом предприятии был не один хозяин, а сотни хозяев и чтобы никто не касался дела, кроме хозяина, иначе сказать, чтобы всякий касающийся был Хозяином его на столько, на сколько касается», каждый участник По труду должен быть участником в праве хозяйства. Одновре менно с обоснованием участия трудящихся на основе своей «тео рии производства» он приводит аргументы из части «теории потребления», формулируя их в терминах современных проблем введения полного хозрасчета на предприятиях. «Точно такое же требование мы находим в условиях удовлетворительного эконо мического расчета. Он возможен лишь тогда, когда каждому Потребителю известна точная стоимость потребляемого продукта, Качество рабочих сил, употребленных на производство; а это Может быть известно лишь хозяину производства. Следовательно, каждый потребитель продукта должен быть его хозяином-произ водителем».
В развитии управленческой мысли не было проблемы, кото рую бы не разрабатывали или, по крайней мере, не затронули представители наиболее передового класса России второй поло вины XIX в. Это — границы и сферы правительственного вмеша тельства в управление хозяйством, сочетание централизации и децентрализации в управлении, административных и экономичес ких методов управления (Н.Г. Чернышевский, Н.В. Шелгунов), разработка методов (мер) в управлении хозяйством» (Н.Г. Черны шевский, Н.А. Серно-Соловьевич), создание разного рода произ водительных и творческих объединений и союзов-ассоциаций, артелей, товариществ (А.П. Щапов, Н.В. Шелгунов, Н.Г. Чер нышевский), кадровые проблемы (Н.А. Серно-Соловьевич, А.П. Щапов) и др.
Управленческие идеи революционных демократов получили свое развитие прежде всего в работах лучших представителей рус ского революционного народничества, к которым принадлежал и П.Л. Лавров (1823—1900). Он развил идеи Н.В. Шелгунова, Н.Г. Чернышевского и других революционных демократов. В трак тате «Государственный элемент в будущем обществе» П.Л. Лавров глубоко и конструктивно исследовал и разработал проблему по степенного «исчезновения» государственного элемента в будущем обществе рабочего социализма России. Он проводил не только теоретические рассуждения по этой проблеме, но сформулировал по существу программу конкретных действий, руководство для реальной деятельности по организации управления экономикой в этом обществе. Считая себя социалистом и являясь сторонни ком крестьянского пути развития общества, ярым противником всякого рода монополий и конкуренции, он выступал против «гос подства патологических потребностей экономической монополии и всеобщей конкуренции, прямо противоречащих задаче соли дарности членов общества, задаче, лежащей в основе всякого понятия об общественном союзе». И монополия, и конкуренция, и религия ассоциировались у Лаврова с властью, поэтому отно сительно «государственного элемента, относительно элемента принудительной власти одной доли общества над другой следует поставить вопрос: насколько этот элемент может быть необходим в обществе, построенном по началам рабочего социализма, или по существу нового общества, или временно, при разных фазах развития нового общества».
П.Л. Лавров, как и Н.Г. Чернышевский считал, что в любом государстве, при любой форме управления будут существовать отрасли «общественной службы», т.е. «общественной работы», которые необходимо будут выполняться, притом «их издержки будут оплачиваться обществом как государством». Эти отрасли — обеспечение «общественной безопасности (полиция и правосу дие)», «медицинская служба», «ученые изыскания разного рода, ученые экспедиции и т. п.» (так как «никакая частная компания не станет рисковать, вознаграждая научные работы, которые мо гут не привести ни к какому более или менее важному открытию, способному принести барыш этой компании»), почта, телеграф и т. д. Сюда же относятся «те работы, которые требуют обширного совокупного труда, комбинированных усилий большого числа рабочих; эти производства нуждаются поэтому в одном высшем руководстве, которое может быть отдано лишь в руки обществен ной администрации».
Признавая объективную необходимость существования отрас лей общественной службы в будущем обществе, Лавров вынужден был признать необходимость для их исполнения принудительной власти, принудительного подчинения. Однако считал, что будущее социалистическое общество будет состоять «из людей, выросших под влиянием идеи общественной солидарности в воспитании, в обычае, в литературе, в науке, в философии», поэтому «власть» его будет не принудительной, а осознанно общественной, избран ной этими людьми. Иллюстрируя свои рассуждения на примере участия членов будущего общества в одном из союзов по добыче угля, Лавров пишет: «Каждый член общества может каждую ми нуту оставить копи, но пока он участвует в их разработке, он нравственно обязан безусловно подчиняться свободно избранным руководителям работ. Общественное мнение тяжело обрушилось бы на него и в том случае, если бы он легкомысленно бросил работу на себя взятую и если бы вздумал не подчиняться руковод ству лиц, поставленных в управление работами тем самым союзом, К которому он добровольно приступил.
Мне кажется, что при подобном устройстве — а в будущем устройство может быть придумано несравненно совершеннее, чем Мы в состоянии вообразить его теперь, — никакой «монополии» или «эксплуатации» быть не может. Вмешательство какой-либо государственной или общественной власти совершенно излишне». «Государственный элемент в будущем обществе, когда это обще ство вполне проникнется началами рабочего социализма, может не только дойти до известного минимума, но может и совершенно исчезнуть».
При этом под государственной властью П.Л. Лавров понимал не современное ему государство, а «общество рабочего социализма», поскольку «между современным государством и рабочим социа лизмом ни примирения, ни соглашения нет и быть не может».
В главе «На другой день после революции» анализируемого трактата Лавров предложил схему постепенного отмирания госу дарственного (точнее, властного) элемента, необходимого в самом начале революции. Этот элемент некоторое время нужен для «экономического обеспечения, общественного развития и обще ственных отношений, а также для обеспечения безопасности в обществе». Он отомрет по мере того, как общество достигнет состояния «рабочего социализма», когда все земли будут переданы «русским крестьянским общинам», средства связи и транспорта — рабочим и в итоге уничтожится эксплуатация человека человеком. Поскольку идеи об этом были высказаны до Лаврова (и он это не отрицал), то ему была известна их критика со стороны М.А. Бакунина, который в работе «Государственность и анархия» писал: «Никакой ученый не в состоянии определить даже для себя, как народ будет и должен жить на другой день социальной рево люции. Это определится, во-первых, положением каждого народа и, во-вторых, теми стремлениями, которые в них проявятся и будут сильнее действовать, отнюдь же не руководствами и уясненными сверху и вообще никакими теориями, выдуманными накануне революции». М. Бакунин высказал свое негативное отношение к господствующему положению пролетариата после победы в соци альной революции. А Лавров тем не менее в своем проекте сохранил властные функции за пролетариатом в решении политических и экономических вопросов, возникших сразу после революции, «ибо с приходом пролетариата к власти еще не исчезают его враги, не исчезает старая организация общества».
Можно предположить, что Лаврову была известна позиция К. Маркса по этому вопросу, изложенная им в «Конспекте книги Бакунина «Государственность и анархия» (1875). Маркс, в част ности, писал: «Классовое господство рабочих над сопротивля ющимися им прослойками старого мира должно длиться до тех пор, пока не будут уничтожены экономические основы существо вания классов».
Но Лаврова занимали не только управленческие проблемы государства. Разрабатывая большую экономическую программу «общества рабочего социализма», ее конструктивную часть дли реализации «На другой день после революции», Лавров задумал и более детальные разработки, относящиеся к отдельным стадиям процесса социалистического общественного производства, часть которых, как мы уже видели, вошла в большую программу. Об одной такой «задумке» нам стало известно из найденных в лич ном архиве П.Л. Лаврова рукописных автографических заметок. С одной стороны, они напоминают конспект работ каких-то авторов, а с другой — очень похожи на план будущей работы (в которой, возможно, предполагалось использовать работы этих авторов). К сожалению, эту часть архивного фонда Лаврова никому из историков управленческой мысли расшифровать пока не уда лось, но мы склонны все-таки считать, что была задумана соб ственная работа по экономической и управленческой тематике. По отдельным заметкам видно, что Лавров задумал разработать несколько учений. В некоторых случаях план расшифровывается. Приведем часть его заметок:
«2. Учение о потреблении».
«3. Учение о производстве:
а) производство и техника;
б) труд человека;
в) пособия, доставляемые природой...
г) производительность труда...
д) размеры производства...
е) организация производства». «4. Учение об обмене:
а) явления обмена вообще;
б) первобытный обмен;
в) значение техники путей сообщения;
г) рынки и формы торговли».
Наибольший интерес для управленческой науки представляет разработанный П.Л. Лавровым проект программы действий по организации экономического обеспечения народа, совершившего Крестьянско-пролетарскую революцию во главе с «социально-революционным союзом», члены которого — «убежденные и ор ганизованные социалисты-революционеры» понимают задачи «рабочего социализма», в том числе экономические. Сама орга низация общества «рабочего социализма» базируется на 3 прин ципах: общественная собственность на средства производства («общего наделенного имущества»), обязательный всеобщий труд И солидарный союз всех рабочих (для установления повсеместно Нового порядка и контроля над ними, для отражения натиска внутренних и внешних врагов рабочей России).
На основе этих принципов социально-революционный союз должен разработать и представить всему народу готовую программу действий, а затем руководить ее осуществлением. Можно понять П.Л. Лаврова-народника, когда он говорит, что «главной почвой революционной деятельности в России» будет русская крестьян ская община. Тем не менее уже в 70-х годах XIX в. (до появления группы «Освобождение труда») во главе восставших революцио неров и представителей пролетариата он называл рабочих фабрик, заводов, угольных копий, железных дорог.
Однако как сочетается руководящая деятельность членов со циально-революционного союза с ранее высказанным принципом Лаврова об исчезновении власти и эксплуатации в новом обще стве? Лавров считает, что члены союза в большинстве своем — представители простого народа, в своей деятельности и влиянии на массы они не пользуются властью и принуждением, а опира ются на доверие к ним со стороны народа. Причем указанные выше 3 принципа относятся ко всем гражданам. В частности, согласно второму принципу (обязательный всеобщий труд на об-шую пользу) члены «социально-революционного союза должны будут немедленно показать на личном примере, что руководители общественными делами должны участвовать в самых тяжелых производственных работах наравне с другими работниками». Поскольку «труд распоряжения общими делами будет разделен» среди членов союза, у них будет возможность часть своего времени отдавать физическому труду для «производства средств существо вания» нового общества. Лавров придавал этому принципу боль шое значение, считая, что именно в такой форме его реализации в новом обществе будет раз и навсегда разрушена «ассоциация представителей власти и устранения от обыденного труда».
Итак, для экономического обеспечения членов нового обще ства некоторое время можно использовать существующие («пере шедшие») запасы продуктов питания и т. п., жилища и угодья, а сразу после революции необходимо «безостановочное произ водство предметов обиходного потребления». Лавров считал, что члены социально-революционного союза, как самый подготовлен ный и передовой отряд народа, свершившего революцию, должны заранее знать (это «их прямая обязанность») состояние и разме щение запасов (мука, зерно, скот на убой и рабочий скот, орудия труда, основные предметы потребления и т. п.), жилищ и угодий всякого рода территории, на которой они работают. Одни должны по возможности собрать достоверные сведения по этим предметам и относительно ближайших территорий, где еще не произошла революция, но вполне вероятна. Им необходимо знать числен ность и размещение по стране населения, которое должно быть обеспечено предметами первой необходимости.
В связи с этим немедленно должны быть устроены централь ные склады для продуктов питания, одежды, рабочих орудий; «организованы общие стада и табуны под наблюдением выборных людей; должна быть организована раздача всего необходимого со складов»; составлен список всех помещений и в них размещены рабочие («по решению рабочего союза или по жребию»).
П.Л. Лавров понимал грандиозность, масштабность предсто ящих задач и в своей экономической программе старался преду смотреть реализацию многих управленческих функций, по крайней мере с точки зрения расширенного воспроизводства. Так, кроме указанных функций, он предусмотрел перераспределение запасов продуктов общественного производства, специфика которого в новом обществе обусловливалась неравномерным размещением и распределением наличных запасов по территории страны (с точки зрения «потребностей населения»). В силу этого для правильного обеспечения потребностей «придется немедленно перевезти хлеб из амбаров кулаков» и спекулянтов в амбары полуголодных сель ских общин; скот с помещичьих хуторов перераспределить по общинным стадам; одежду из городских лавок — по сельским складам и т.д. «Лишь перераспределение этих предметов первой потребности, орудий труда и т. п., перераспределение, совершен ное со знанием положения дела, местных потребностей, местных средств, и притом совершенное энергично, может явиться дейст вительною помощью большинству населения».
Кроме того, в новом обществе необходимо было спланировать и организовать («наладить») собственно производство как средств потребления, так и средств производства. С этой целью Лавров предлагает немедленно «запахать все межи и уничтожить внешние межевые знаки» на новых общественных землях, рассчитать по требности населения и исходя из этого произвести новую запашку («Конечно, лучше — нив»).
Исходя из рассчитанных потребностей должно быть организо вано строительство новых жилых зданий, центральных складов, амбаров, хлевов и т. п., причем «общим трудом». «Изготовление одежды (которое, может быть, удобнее будет концентрировать в городах) должно быть тоже соображено с потребностью...» По мнению П.Л. Лаврова, производство предметов роскоши может быть приостановлено «до упрочения нового строя», а «производ ство на фабриках предметов общего потребления» — даже расши рено, «особенно орудий труда». Лавров ставил вопрос не просто об организации производства, а о «рациональной» его организа ции. Он пишет: «Число участвующих в этих фабричных работах должно увеличиться, чтобы труд каждого был менее продолжите лен; все участвующие должны немедленно составить артель для обсуждения приемов, с помощью которых работа стала бы легче и безопаснее, не уменьшая количество производимых предметов, но, б случае нужды, даже увеличивая его».
Обеспечение равномерного перераспределения и сбыта про дуктов первой необходимости по стране потребует организации работы транспорта и других средств связи (телеграфа, почты). И это предусмотрено в программе Лаврова: «С первой же минуты распоряжение перевозочными средствами и увеличение средств сообщения должно сделаться одной из главных забот организато ров». А поскольку «средства сообщения находились большею частью в руках государства или больших компаниях, то социально-революционному союзу нужно будет обратить особое внимание на состав рабочих транспортных общин и артелей, введя в них при необходимости членов союза».
Раскрыв содержание функций экономического обеспечения молодой республики «рабочего социализма», Лавров переходит к организации этой сферы деятельности. Причем характеристика как структуры, так и процесса организации дана им настолько подробно и ясно, что напоминает современные «методические указания», хотя речь шла лишь о «будущем» обществе совершенно новой формации.
Согласно Лаврову, часть членов революционного союза данной территории должна составить так называемый «комитет работ и продовольствия, т. е. они заранее назначаются на то, чтобы на другой день после революции посвятить свою деятельность эко номическому обеспечению населения этой территории и распо ряжению перевозочными ее средствами». Для организации этих работ представители комитета обладают всеми правами и сред ствами (в том числе и информацией о запасах). Комитет делится на «земские союзы», а те — на «надлежащее число местных групп». Для выполнения большего круга работ земский союз привлекает специалистов различных отраслей — возможно, из числа лиц. сочувствующих революции и даже из «стоявших вовсе вне движе ния», если только члены союза считают их заслуживающими доверия, честными, умными, распорядительными и знающими дело». Земский союз, представляющий собой многоотраслевой хозяйственный орган, подразделяется на отраслевые секции, «каждая из которых заведует своим специальным делом (желез ными дорогами и телеграфами... мостами и дорогами и т.п.)». Для выполнения работ подбираются кадры из рабочего населения территории. Между комитетом и земским союзом должен быть распорядительно-координирующий орган — распорядительный
совет.
Таким образом, процедура формирования всех перечисленных органов, по Лаврову, такова: «Члены социально-революционного союза, находящиеся на данной территории, выберут из своей среды комитет работ и продовольствия, а он выберет из своей среды распорядительный совет, который сам пригласит себе помощни ков, т. е. составит земский союз, предоставляя остальным членам комитета разделиться на местные группы». Эта схема органов управления хозяйством представлялась непостоянной с точки зрения способов и процедур формирования. П.Л. Лавров был про тивником всякого рода власти, поэтому в его организационной концепции были предусмотрены меры, ослабляющие вначале необ ходимую революционную власть. Так, по мере распространения и укрепления рабочей власти России на всей территории страны на собрании представителей социально-революционного союза через определенные сроки («например, 3 месяца») необходимо ста вить вопрос о целесообразности сохранения распорядительного совета, избранного из членов комитета работ и продовольствия. Если члены союза решат, что рабочее население России уже готово «более сознательно приступить к новому строю», а это одновре менно будет означать, что комитет работ и продовольствия охва тил большинство сознательного рабочего населения, то процедура формирования и соответствующие взаимоотношения комитета, распорядительного совета и земского союза существенно изме нятся. С этого момента «революционная власть распорядитель ного совета, которая есть власть меньшинства, переходит в раци ональное самоуправление большинства рабочего населения, составляющего комитет работ и продовольствия. Он выделяет из своей среды земский союз путем выбора для заведования общими Делами территории по экономическому обеспечению населения. Земский же союз, члены которого до сих пор были приглашаемы распорядительным советом, теперь выбирает этот распорядитель ный совет из своей среды, для более удобного ведения дел, и может сменять его членов смотря по надобности».
Одновременно расширяется специализация комитета работ и продовольствия. «Когда социально-революционный союз охва тит сам большинство населения и, следовательно, мало-помалу потеряет свою обособленность, само собой разумеется, и члены комитета работ и продовольствия не будут специально заниматься вопросом об экономическом обеспечении населения, но разделят свое время между разными занятиями... Пройдет поколение... всякое назначение и приглашения на должности станет излишним. Свободный выбор занятий, свободный выбор распорядителей дела самими участниками установится мало-помалу во всех отраслях работ по экономическому обеспечению населения; и незаметно из социально-революционного строя, организованного на другой день после революции с немалою долею власти в распорядитель ных советах, изгладится эта доля власти ввиду полнейшего осуще ствления федеративного начала рабочего социализма». В итоге в стране рабочего социализма установится такие порядок и органи зация решения вопросов экономического обеспечения, которые по форме есть «собственно старый, традиционный, исторический орган общественной жизни русского народа. Это есть мирской сход, но получающий теперь совсем иное значение. Он обращается в «общий сход самодержавной общины», состоящей из всех рабо чих, примкнувших к восстанию», т. е. из тех, кто принимал учас тие в восстании, сочувствовал ему, и из числа колеблющихся, но хороших, сознательных специалистов. Когда это произойдет (а это «объединение» будет «последним актом революционной власти лиц социально-революционного союза»), то, по мнению Лаврова, «государственный элемент в распоряжениях по экономическому обеспечению населения может быть уже доведен до весьма не большого минимума: все участвуют в распоряжениях работами и запасами; всякий подчиняется лишь решению, в котором сво бодно участвовал; преобладание одного над другим на сходе зави сит лишь от умственного и нравственного превосходства, а не от какого-либо экономического давления, и даже злоупотребление этого преобладания устраняется строгим взаимным контролем наиболее развитых членов общины».
П.Л. Лавров постоянно искал средства снижения государст венно-властного элемента в обществе рабочего социализма. Его рекомендации настолько детализированы (учитывая отсутствие «экспериментальной проверки» предлагаемой модели), что прихо дится только удивляться продуманности, завершенности и систем ности его концепции по организации управления экономическим обеспечением будущего социалистического общества.
В заключение анализа взглядов П.Л. Лаврова приведем одно из таких средств, которое он предусмотрительно разработал и которое, по его мнению, гарантировало устранение «язв» власти и обеспечивало действительное (а не на словах) равенство всех граждан в управлении хозяйством, а вместе с тем и в управлении будущим рабоче - социалистическим обществом. Идея заключается в том, что люди в будущем обществе сознательно будут трудиться на благо общества определенное время, беря на себя как обяза тельство, например, такое «нормальное распределение занятий: 5 ч мышечной и 7 ч мозговой работы в сутки». И это время должно распределяться по многим видам работ, принадлежащих различ ным экономическим обществам, союзам (отраслям хозяйства).
На примере одного из граждан Лавров поясняет свою идею. Этот гражданин одновременно является членом «общества под держки и ремонта плотин и каналов», в котором трудится по 2 ч ежедневно, «членом общества содержания улиц» в городе, и этой работой он занят 1 ч ежедневно, «членом общества изготовления оптических инструментов» (2 ч); он же член «статистического бюро, общества переводчиков и работ по высшей математике», на работу в которых употребляет в совокупности 7 ч. При этом в зависимости от личных особенностей и условий труда он может менять работы в течение дня или же по другому графику. Если, к примеру, он вступит в «общество разработки копий» углекопом, отдавая через день на это 2 ч, а в «обществе поддержки и ремонта плотин и каналов» заявляет, что будет работать там через день, то в итоге он по-прежнему отдает все свое время, на деле оставаясь свободным в выборе занятий.
Лавров сознательно предусматривает неравенство этого граж данина в различных союзах, что только укрепляет все общество. К примеру, он простой углекоп в одном обществе, один из руко водителей работ по изготовлению оптических инструментов и «президент союза математиков-открывателей для целой страны». И наоборот, «приглашенный председатель комитета управления копями» может быть рядовым членом в союзе сапожников, ис полнителем в союзе химиков и т. д. «И тот, и другой отдают обще ству все свои силы. И тот, и другой получают от общества лишь все необходимое для своего существования и развития». При этом «всякий член может быть выбран на общем собрании (выделено нами. — Авт.) в комитет управления, может быть даже выбран главным руководителем работ, если он придумал лучшую систему ведения этих работ». Конечно, для общего руководства обширными хозяйственными делами понадобится «власть, которая придавала бы им единство и цельность, которой бы подчинялись все участ ники». Но это — власть, избранная теми, которые ей подчиняются, и существующая только до того момента, пока она необходима для рационального ведения дела.
Распределение равноправных членов социалистического об щества по различным отраслевым союзам к тому же препятствует возникновению монополий в той или иной отрасли. Во-первых, потому, что каждый член данного общества есть в то же время член других союзов, из которых он может быть исключен за по пытку монополизировать данную отрасль хозяйства. Но главное, потому, что «подобная мысль даже не может возникнуть в обществе, состоящем из людей, выросших под влиянием идей обществен ной солидарности в воспитании, в обычае, в литературе, в науке, в философии».
В итоге в будущем обществе исчезнет государственная «при нудительная» власть, а вместе с ней и «управление (принудитель ное) человека человеком". Каждый гражданин социалистического общества будет добровольно вступать в различные отраслевые союзы и являться равноправным их членом. «Эти многочислен ные нити, связывающие человека с обществом и существенно важные для личного развития человека, для расширения его мысли и его способностей, составят одно из важнейших ручательств в том, что ни один человек не будет иметь возможности на какой-нибудь отдельной отрасли деятельности попытаться противопо ставить свой личный интерес интересу общему».
Изучая управленческую мысль пореформенной России, часто сталкиваешься с такими удивительными источниками развития мысли, когда, казалось бы, интересы представителей одного и того же класса должны были объединяться для борьбы с общим оппо нентом, которых, особенно у идеологов трудящихся классов, было предостаточно. Однако время и силы уходили больше на выяснение научных отношений и поиск научной истины именно в дискус сиях с единомышленниками и коллегами. Подчас эти дискуссии проходили в резкой форме и приводили к разрыву в дружеских отношениях, к размежеванию групп в научных обществах, к рас колу в революционных кружках и союзах. Так поступил П.Л. Лав ров по отношению к революционным народникам-анархистам, в свое время от Лаврова резко отошел Г. В. Плеханов, а с Плехано вым разорвал В.И. Ленин. Конечно, в каждом подобном случае прогрессивная общественная мысль, а вместе с ней и управленчес кая, только приобретала нечто качественно новое, продвигаясь вперед в своем развитии. Но следует подчеркнуть и другое.
Дело в том, что новые, со временем становившиеся реализу емыми и эффективными идеи и «продвижения», в отличие от от крытий в естественных науках, часто не могли быть проверены экспериментально. Острота и экстремальность ситуации в клас совом капиталистическом обществе, объективное отсутствие экс периментальной базы, личные свойства характера ученого и т. д. и т. п. — это условия, которые нельзя сбрасывать со счетов при оценке развития ИУМ. Но эти же условия нередко приводили и к распылению сил коллектива единомышленников, к выпаде нию из него представителей, имевших до этого момента большие заслуги. Например, П.Н. Ткачев одним из первых стал рас пространять марксистские работы и пропагандировать марксизм в России, он автор воззвания «К обществу!», неоднократно был в ссылках за участие в революционном студенческом движении. Он автор призыва: «Философы, теоретики и практические деятели должны быть по-настоящему связаны друг с другом тесными, неразрывными узами. Пока будет продолжаться их антагонизм, человечество не может подвигаться вперед». В то же время Ткачев — автор крестьянской разгульной прокламации, он вступил в поле мику с П.Л. Лавровым, Ф. Энгельсом и даже с М.А. Бакуниным и оказался по существу в изолированном положении, находясь в эмиграции, когда ему было всего 30 лет. Конечно же, объек тивно это была потеря для общего развития мировой обшественной мысли.
Из общей группы (довольно малочисленной в 70-х годах XIX в.) прогрессивных общественных мыслителей выпал один из предста вителей, который до этого способствовал развитию общественной мысли.
Таким образом, в общественных науках, не имеющих экспери ментальной базы, помимо обращения к истории как к «реальному эксперименту» (об этом речь шла в главе 1), необходимо также обеспечение специфических условий для научной деятельности, организации научной работы, создания творческого научного кли мата. Речь идет прежде всего о режиме «научной терпимости» в научном сообществе.
В одной из работ магистра Московского университета Г.Ф. Симоненко на эту тему есть такие слова: «Научная нетерпи мость менее всего имеет прав на свое проявление в социальных науках, так как они почти не представляют еще пока настолько вполне выясненных, проверенных и доказанных положений, чтобы кто-либо из серьезных мыслителей, занимающихся ими, мог сказать с уверенностью, не допускающей никакого сомнения, что тут истина, а тут ложь» [17].
5.4. ОБСУЖДЕНИЕ ВОПРОСОВ УПРАВЛЕНИЯ ПРОИЗВОДСТВОМ НА ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННЫХ СЪЕЗДАХ
Одной из форм отражения развития управленческой мысли, прежде всего буржуазной, в России второй половины XIX в. были общеотраслевые и отраслевые съезды (как всероссийские, так и региональные), съезды научных и научно-технических обществ («Вольного экономического общества», «Русского технического общества» и др.). На съездах выступали организаторы различных производств, руководители и специалисты промышленных пред приятий, железных дорог, почты и связи, управляющие и спе циалисты отраслей сельского хозяйства. Наряду с учеными на съездах были широко представлены практики, хозяйственники, в докладах которых среди других вопросов рассматривались отраслевые проблемы организации и управления производством и пути их решения.
В этот период в России состоялось 3 общероссийских торгово-промышленных съезда, несколько десятков отраслевых региональ ных съездов и съездов научно-технических обществ.
/ всероссийский съезд фабрикантов, заводчиков и лиц, интересу ющихся отечественной промышленностью проходил с 16 мая по 16 июня 1870 г. в Петербурге. Он был организован «Русским техническим обществом» и «Обществом для содействия русской промышленности и торговле» и приурочен к Всероссийской ману фактурной выставке. За время работы съезда состоялось 2 общих заседания, а 6 отделений съезда провели 17 заседаний. О назна чении промышленных съездов было сказано во вступительном слоае В.И. Вешнякова и В.А. Полетики. Так, В.И. Вешняков сказал: «Промышленность почувствовала потребность в самопо знании, в уяснении самой себе своих нужд». Среди главных средств достижения подобного «самопознания» он назвал промышленно-технические и экономические съезды, которые в отличие от России в других странах давно проводились.
Среди причин возникновения потребности в самопознании и в совместном обсуждении промышленных вопросов В.И. Веш няков, изучив опыт развития крупных промышленных государств, назвал объективный отказ от политики и системы полицейского государства (с его жесткой регламентацией) и переход к политике свободной торговли и промышленности. Именно функциониро вание в условиях большого числа степеней свободы довольно быстро привело к необходимости консолидации усилий промыш ленников для решения схожих или общих проблем, централизации руководства решением некоторых из них.
В.А. Полетика сформулировал главные причины созыва всерос сийского съезда: «Недостаток сближения между нашими промыш ленными людьми, недостаток согласования между различными промышленными интересами, недостаток обдуманности в наших общих промышленных начинаниях давно уже чувствуется в на шей промышленной жизни. Для того «чтобы пробудить в нашей публике большую заинтересованность к нашим промышленным вопросам, вызвать заявления со стороны промышленных деятелей и разъяснить для самих себя, как лучше направить свою дальней шую деятельность, для существенного удовлетворения наиболее настоятельным нуждам и потребностям нашей промышленности», и был созван первый в России торгово-промышленный съезд.
Подготовительный комитет предложил съезду программу, которая, на наш взгляд, представляет интерес. Приведем 7 из 18 вопросов, поднятых на съезде:
1. В чем выразилось влияние сооружения настоящей сети желез ных дорог на развитие фабричной и заводской промышлен ности? (вопрос повестки дня 1-го отделения съезда).
2. Какими мерами можно поднять нашу горнозаводскую и меха ническую промышленность? (2-е отделение съезда).
3. Какое участие могут принять наши фабриканты и заводчики в собирании точных статистических сведений о промышлен ности?
4. Какие изменения в уставе фабричной, заводской и ремеслен ной промышленности были бы наиболее желательны? (оба вопроса 3-го отделения).
5. Какое влияние на промышленность имел тариф 1868 г. (4-е отделение).
6. Каким образом можем мы усилить сбыт за границею наших фабричных и заводских произведений? (5-е отделение).
7. В какой степени молодые люди, получившие образование в высших технических заведениях, удовлетворяют потребнос тям промышленности? (6-е отделение).
Даже из этого неполного списка вопросов видно, насколько широким и системным был подход к решению хозяйственных проблем. Часть предложений и рекомендаций как этого, так и последующих промышленных съездов находила отражение в правительственных решениях, в Уставе о промышленности, в реальных действиях и изменениях государственного управления хозяйством страны. Однако большинство этих предложений по тем или иным причинам так и не было внедрено. Назовем одну из этих причин.
При исследовании ИУМ России XIX в. было обнаружено много фактов, подтверждающих тенденцию сближения теорети ческих позиций идеологов двух господствующих классов. Тем не менее дворянство, пользуясь правом старшинства, правом первого и окончательного решающего голоса, тщательно взвешивало и оценивало предложения буржуазии, прежде чем претворять их в жизнь, видя в каждом из них потенциальную опасность укреп ления позиции буржуазии. Дворянство очень неохотно уступало свои позиции. Вообще говоря, союз дворянства и буржуазии в ре шении многих важнейших экономических вопросов был мнимый. Эти классы объединялись лишь в борьбе против общего врага — крестьянства и пролетариата, но если сталкивались их собствен ные интересы, то дворянство никогда не уступало. Более того, некоторые представители дворянства, пользуясь верховной властью, так меняли, искажали более или менее разумные предложения буржуазии, касающиеся экономического положения страны, что невольно экономическая проблема сохранялась, а то и принимала более острый характер. Известен, к примеру, случай, когда после долгих обсуждений в буржуазной прессе и различных буржуазных предпринимательских организациях вопроса о недостатках искус ственных мер по поддержанию курса рубля на зарубежных рынках Министерство финансов в очередной раз (в 1876 г.) предприняло такую меру, якобы в интересах промышленников, и с этой целью продало за границу 60 млн руб. золотом. Однако обогатились за счет этого только помещики-дворяне, прожигавшие за границей огромные суммы, и посредники-банкиры.
Именно об этих мерах К. Маркс писал в письме к П.Л. Лав рову: «Русское правительство... снова сделало глупость, пытаясь в течение двух или трех недель искусственно поддерживать курс рубля на Лондонской бирже». Такой факт превосходит всякие границы. Это стоило ему около двадцати миллионов рублей, что равносильно тому, как если бы оно бросило эти деньги в Темзу.
Эта нелепая операция — искусственная поддержка курса за счет правительства — принадлежит XVIII веку. В настоящее время к ней прибегают только алхимики русских финансов. Со времени смерти Николая эти периодически повторяющиеся бессмыслен ные манипуляции стоили России по крайней мере 120 миллионов рублей. Так может поступать лишь правительство, которое еше серьезно верит во всемогущество государства».
Другой пример. Одним из средств повышения общей эффек тивности национальной экономики всегда считалась политика таможенных тарифов и пошлин на ввозимые и вывозимые сырье и продукты. После того как в 50-х годах XIX в. в России увеличи лась потребность завоза машин и оборудования (особенно в связи с бурным строительством железных дорог), правительство, следуя политике фритредерства и стремясь «поднять народное благосо стояние и наполнить казенную мошну», свело до нуля пошлину на машины и детали машин. Несмотря на многочисленные вы ступления промышленников в печати, до 1868 г. тариф на машины не менялся. В это же время дворянская печать (во главе с «Москов скими ведомостями» Каткова) ядовито высмеивала «патриотизм» и доводы капиталистов. В тот же период были довольно высокие пошлины на ввозимый (очень нужный стране) чугун. Пока шел спор между протекционистами и фритредерами, предприимчивые заводчики-литейщики не замедлили этим воспользоваться. По скольку пошлина на машины была нулевой, то по сути «строить машины — это великое образовательное дело в России, было за прещено, вследствие чего получался такой курьез: чтобы получить чугун, из-за границы для отливки целыми кораблями выписыва лись беспошлинно машинные части, самой грубой отливки. Их ло мали на заводе и переплавляли в требуемые чугунные предметы». Ситуация резко стала меняться после введения нового тарифа в 1868 г., результаты действия которого обсуждались на торгово-промышленном съезде.
Наиболее яркий чисто управленческий пример связан с не однократными попытками создать единый государственный орган управления промышленностью, сельским хозяйством и торговлей. Потребность в нем возникла еще до отмены крепостного права, а после отмены проекты его содержались в программах передовых деятелей, ученых, ряда министров. Все крупные промышленные страны имели единое руководство государственным хозяйством. И только Россия не торопилась это делать, ибо, как было отмечено в предыдущей главе, национальные интересы отходили в сторону, если дворянство чувствовало усиление позиции конкурента на господство. Оно в лице большинства представителей придумы вало различного рода отговорки, использовало старый прием затяжки и бесконечного обсуждения решения вопросов. Проблема затихала, но не исчезала совсем. В конце концов экономическая и управленческая проблемы сохранялись и часто даже обостря лись.
Эти рассуждения приведены для того, чтобы пояснить, почему в программах российских съездов часто повторялись одни и те же стратегические вопросы, казалось бы, однажды уже кардинально решенные. Эти вопросы, в основном касающиеся кредитной, таможенной и тарифной политики, а также кадровые проблемы включались в повестку дня съездов, по нескольку дней обсужда лись, по ним принимались решения, резолюции и рекомендации, которые направлялись в правительственные органы (в Министер ство финансов, Министерство народного просвещения, Мини стерство внутренних дел и т. д.). Вызывает удивление не сам факт совпадения формулировок вопроса, а тот уровень его решения, с которого начиналось обсуждение на очередном съезде. При оз накомлении с содержанием докладов выясняется, что проблема известна участникам съезда давно, что пути ее решения в принци пе тоже известны, но поскольку экономические и другие условия несколько изменились и решение ее не было внедрено до конца (вообще не внедрено или внедрено в искаженном виде), то на съезде вынуждены вернуться к ее обсуждению.
Вот, к примеру, резолюции I всероссийского съезда по кадро вым вопросам:
«Для увеличения пользы, приносимой промышленности моло дыми людьми, получившими образование в высших технических заведениях, съезд выражает желание:
а) чтобы, не уменьшая объема теоретического образования в высших технических заведениях и держа его постоянно на уровне последних успехов в науке и технике, были усилены практические занятия обучающихся в этих заведениях молодых людей, с требо ванием отчетливого исполнения поручаемых им работ;
б) чтобы фабриканты, заводчики и вообще предприниматели больших промышленных предприятий не отказывали бы в приня тии к себе на службу молодых людей, окончивших курс в высших технических заведениях и под своим наблюдением, приучая их систематически к практическим занятиям, способствовали бы окончательному образованию из них вполне знающих свое дело техников-специалистов;
в) чтобы с той же целью в концессиях на промышленные пред приятия, выдаваемых с гарантией от правительства, поставлялось бы в условие: при начале организации технического дела — при нимать на службу известное число молодых людей, окончивших курс в русских высших технических заведениях;
г) чтобы реальные гимназии были поставлены в такие усло вия, при которых бы они могли продолжить свое существование и распространяться, так как они должны доставлять главный контингент учеников, удовлетворяющих требованиям высших технических заведений».
При обсуждении кадровых вопросов были высказаны инте ресные точки зрения на проблему подготовки инженеров и тех ников с навыками «распорядительства». Так, известный уже в ту пору профессор Петербургского технологического института И.А. Вышнеградский (в 1888-1892 — министр финансов) отмечал, что высшее специальное учебное заведение не может дать готовых практиков: оно может подготовить специалиста, который довольно скоро становится отличным практиком; оно может сообщить специалисту много знаний, много практических сведений, но оно «не может дать ему, без всякого сомнения, ни распорядительности, которая нужна на практике — (выделено нами. — Авт.), не может дать ни других многих качеств, которые для этого необходимы и которые получаются единственно посредством того, что чело век постоянно на деле обращает на него все свое внимание и мало-помалу, к нему приучается». И далее, предлагая меры по решению проблемы развития навыков «распорядительства», он сказал: «Весьма желательно, чтобы он (выпускник вуза. — Лет.) с самого начала на фабрике или заводе занимал не всецело ответственную должность, желательно, чтобы он сначала мог непременно усвоить себе те свойства, которые кроме теоретического образования, кроме практических знаний работ, совершенно необходимы для того, чтобы быть ответственным и взять на себя ведение дела. Сюда относится: знание местных средств, знание рынка, знание рабочих, умение с ними обращаться и многие другие знания и умения, без которых всякий самый образованный техник будет плохим распо рядителем».
Другой участник съезда И.С. Кайгородов указал иное средство решения проблем: «для достижения практических результатов, для того, чтобы уничтожить тот недостаток практичности» студентов технических вузов, необходимо, чтобы вузы заключали договор с фабрикантами и заводчиками, согласно которому они «допускали бы студентов к делу с целью ознакомить их практически и чтобы были увеличены практические занятия; существующее же в насто ящее время практики, 5-6 недель на заводах, очень недостаточно; при том же при настоящей практике студенты ограничиваются обыкновенно описательной стороной, между тем как с практи ческими приемами приходится им знакомиться очень мало. Таким образом, необходимо, чтобы студенты ознакомлялись с теми заво дами, на которых они впоследствии бы занимались, получая за это сначала небольшое вознаграждение».
Как по-современному остро звучат проблемы и как рациональ ны предлагаемые средства их решения, сформулированные более 100 лет назад!
В программе II торгово-промышленного съезда (июль 1882 г.) среди уже 36 вопросов опять появляются кадровые вопросы, специ ально обсуждавшиеся на VII секции «Статистика и техническое образование»:
«2. Удовлетворяют ли познания, приобретаемые в техни ческих и коммерческих училищах, тем требованиям, которые
предъявляет наша промышленность?
3. Каким образом может быть установлена более тесная
связь между фабрикантами и заводчиками и оканчивающими
курс в технических учебных заведениях?»
Заметим: если на I съезде обсуждались проблемы только же лезнодорожной, горнозаводской, металлической, хлопчатобумаж ной отраслей промышленности и коммерческого флота, то на II съезде добавлены проблемы остальных отраслей фабрично-заводской и ремесленной промышленности, сельского хозяйства, артельного производства, а также торговли, почты и телеграфа. Вот пример отраслевого вопроса: «Что нужно сделать в видах раз вития нашей кожевенной, льняной, хлопчатобумажной, шерстя ной и шелковой промышленности?».
II торгово-промышленный съезд знаменателен для ИУМ тем, что на нем впервые была принята резолюция о желательности образования особого министерства торговли и промышленности, которое должно было заняться организацией местных органов промышленности и торговли. Предложение об этом выдвинул на общем собрании съезда Д.И. Менделеев. Основной же докладчик по этому вопросу был Л.Н. Нисселович, он сделал такие выводы: «Как центральные, так и местные учреждения должны быть осно ваны на выборном начале; им необходимо предоставить самосто ятельность и решающий голос; необходимо установить органи ческую связь между центральными и местными учреждениями, и, наконец, действия их должны быть гласными». Единый «цент рально-хозяйственный орган должен был объединить в одно орга ническое целое все отрасли экономического управления», которые в ту пору были «децентрализованы по министерствам» и которые, по мнению докладчика, были трудно управляемы, ибо каждое из ведомств стремилось к «одностороннему соблюдению своих инте ресов». Централизация же «установила бы дружное и энергическое его воздействие» на многомиллионную рабочую массу, которое позволило бы осуществлять контроль за «правильным отношением производства к потребностям, благосостоянию и благоустройству русской общенародной семьи».
Однако не только кадровые, но и многие другие вопросы, от носящиеся к организации и, главное, к совершенствованию орга низации управления производством, оставались нерешенными от съезда к съезду. Поэтому на III всероссийском торгово-промышлен ном съезде (1896) снова решаются те же вопросы, в том числе и кадровые. Приведем два главных кадровых вопроса III съезда: «26. В каких техниках — с высшим, средним или низшим
техническим образованием — преимущественно нуждается
в настоящее время отечественная промышленность... 29. Организация курсов для взрослых рабочих».
На этом съезде почти в каждом докладе по кадрам (а их было 41) указывались недостатки руководителей производств, инженеров и техников. Наиболее концентрированно они были сформулиро ваны в докладе инженера С. Шишкова: «Обилие поверхностных сведений, при отсутствии глубокого знания в какой-либо одной, любимой специальности. Незнакомство с коммерческой геогра фией, жизнью и обычаями своей страны, законами русскими, принципами и важностью коммерческого счетоводства. Часто неправильный, некоммерческий взгляд на свою профессию.
Недостаток критики в своем деле, в выборе своих помощни ков и т.д., словом, чрезмерная деловая непочатость, отсутствие элементарнейшей хозяйственной и житейской опытности.
Отсутствие инициативы и вялость; отсюда стремление к казен ному месту, уход с прямого своего поприща в учителя, чиновники. Бесхарактерность. Непривычка к работе быстрой и «в отделку».
Очень ценными и правильными представляются меры, пред лагавшиеся из года в год практиками и учеными, направленные на устранение недостатков в подготовке практических деятелей, руководителей, инженеров, техников-мастеров, работа которых непосредственно связана с людьми. Все докладчики критиковали существующую в вузах организацию практики и предлагали ее расширить, а главное, дополнить новой формой ознакомления с производством и приобретения навыков руководства — это «пожить и поработать на заводе" до получения диплома. Вот кри тические слова в адрес производственной практики из доклада технолога А.Ф. Циммермана: «Каждый практикант старался озна комиться неизменно с техникой производства и решительно не хотел обращать внимание на что-либо другое... Это невнимание ко всему, по мнению будущего техника, нетехническому весьма чувствительно отражается на нем впоследствии. Рано или поздно практикующий техник сам становится распорядителем завода, и у него начинается ряд неудач и неприятностей». Столкнувшись с практическими проблемами, ученый-инженер с ними не справля ется или справляется с трудом, в итоге владелец заводов «узнает об организаторских и хозяйственных способностях управляющего... ученого-инженера и, спросив его: «Чему вас учат?» — предлагает ему искать новое место работы».
А вот известные нам меры по совершенствованию развития у студентов практических навыков: «Я полагал бы, что наряду с самым широким использованием каждой возможности ознакомить молодого человека, кончающего курс, с практической стороной предстоящей ему работы (командировки на фабрики, мастерские, механические и химические лаборатории и т. п.) следовало бы прежде выдачи инженерного диплома потребовать, чтобы он про вел год на фабрике или заводе, хотя бы на небольшой должности, ради знакомства с практикой дела, с жизнью и отношениями между работающими людьми, ради выдержки».
Большой интерес вызвал доклад инженера С.А. Назарова о привлечении практиков к чтению лекций и спецкурсов. По нему была принята резолюция съезда: «Признано полезным, чтобы в высших специальных учебных заведениях, кроме чтений профес соров, люди-практики давали некоторые дополнительные сведения».
Проследив только разработку кадровых проблем лишь на 3 всероссийских съездах, можно сделать следующие выводы. Во-первых, проблема качества подготовки руководителей производства и специалистов поднималась учеными и практи ками на протяжении второй половины XIX в. Во-вторых, основными причинами постоянного обращения к этому вопросу были недостаточное число образованных руководителей и специ алистов и низкая управленческая их подготовка. В-третьих, постоянно (с нарастанием остроты) отмечалась необходимость специальной подготовки будущих руководителей, что было обу словлено, прежде всего родом их деятельности, которая подра зумевала решение производственно-технических и социальных задач. Этот вывод, менее всего относящийся к ИУМ, а скорее к науке управления, можно даже конкретизировать, если учесть, что аналогичные вопросы поднимались практически на всех от раслевых и региональных областных съездах, находили отражение в трудах и протоколах специальных заседаний (всероссийских и региональных, научных и научно-технических), в материалах комиссий по исследованию положения различных отраслей, на заседаниях предпринимательских организаций.
Эта точка зрения фигурирует именно в материалах отраслевых съездов и в трудах обществ. Это связано со спецификой данных материалов, как средств, оперативно отражающих реакцию уче ных и практиков на возникающие управленческие проблемы, процесс борьбы идей и взглядов, столкновения точек зрения на уки и практики, порождающих, в свою очередь, новые проблемы и вопросы. Причем связь в этой закономерности взаимная, и нам удалось найти несколько ярких примеров, подтверждающих ее действие как в одну, так и в другую сторону. Это относится к многолетним обсуждениям:
• вопросов и нередко соответствующих изменений в органи зации централизованного и децентрализованного управления отраслями промышленности России (горное производство, железные дороги, металлургические и металлические предпри ятия, сахарная и винокуренная промышленность, образование);
• экономических мер воздействия на промышленность, сельское хозяйство, транспорт, торговлю (кредиты, тарифы, пошлины, налоги, цены);
• правовых и организационных проблем ведения хозяйства (Устав о промышленности, фабричное законодательство, организационные структуры; функции, права и обязанности служащих и рабочих);
« информационно-статистических аспектов управления произ водством (нормы отчетности, органы сбора, обработки и хра нения статистической информации, классификация отраслей и товаров);
• элементов кадровой системы (содержание, формы и методы, сроки обучения, учебные планы и программы, контингент обу чающихся и преподавателей) и др.
Прогресс выработки коллективной точки зрения удалось про следить по материалам работы съездов и обществ. В отличие от современной подачи, в то время наряду с докладами стенографи ровали и протоколировали все заседания съездов (общие собрания и в секциях или по отделениям), издавали все соответствующие документы. Так же подробно протоколировали и издавали мате риалы заседаний комиссий обществ (в виде журналов, отчетов, занятий, трудов и др.). Доступность этих материалов, а также довольно подробная информация о такого рода мероприятиях в периодической печати в нескольких десятках журналов и газет
399способствовали тому, что большая аудитория знакомилась с ними и живо откликалась, присылая свои отклики, комментария, кри тику. Сообщение, а иногда и некоторые доклады съездов публи ковались в журналах «Русский курьер», «Русская мысль», «Ураль ское горное обозрение», в газетах «Молва», «Русь», «Русский труд» и др. В частности, В.А. Гольцев сделал доклад на I съезде «Русского технического общества» в 1882 г. о местных торгово-промышленных советах, где изложил свои идеи о самоуправлении, о представлении интересов потребителей в этих советах («в число членов совета должны быть включены и представители нашего самоуправления, т. е. земства и города»). Через месяц журнал «Русская мысль» по местил заметку об этом докладе с комментариями, хотя труды съезда вышли позже — в 1883 г. Это обстоятельство — постоян ный читательский интерес и довольно быстрая реакция периоди ческой печати на события в научной жизни страны — необходимо помнить историку русской управленческой мысли и по возмож ности использовать материалы печати в качестве одного из важ нейших источников ИУМ.
5.5. УЧЕБНЫЕ КУРСЫ ПО УПРАВЛЕНИЮ В УНИВЕРСИТЕТАХ РОССИИ
«Учение об управлении» В.А. Гольцева. Один из разработчиков методологических проблем — В.А. Гольцев (1850-1906) был из вестной личностью в широких кругах московских и петербургских ученых, писателей, юристов, студентов, «маяком на бурном поли тическом море». Придерживаясь либерально-буржуазных взгля дов, В.А. Гольцев был одним из организаторов распространения в России народовольческой газеты «Самоуправление», издавав шейся в 1882 г. в Женеве. К этому времени он был уже уволен из Московского университета, где еще в 1881/82 учебном году прочитал студентам юридического факультета курс «Учение об управлении».
Основной печатный материал по этому курсу — литографиро ванное издание, подготовленное двумя студентами, — к сожале нию, найти пока не удалось. Дело в том, что курс был напечатан небольшим тиражом, разошелся только среди студентов и слуша телей, не был разослан в университетские и публичные библиотеки. Однако обнаруженная подробная программа курса, работы в этой области его учеников и последователей, многочисленные статьи
400
В.А. Гольцева по отдельным вопросам, рассматриваемым в спец курсе, позволяют составить довольно ясное представление о мето дологии, структуре и основных результатах «Учения об управлении»
В.А. Гольцева.
Научная деятельность В.А. Гольцева началась в Московском университете, в котором он учился на юридическом факультете с 1868 по 1872 г. В это время в университете преподавали такие ученые, как ИХ. Бабст (политическая экономия), В.Н. Лешков (общественное право), И.И. Янжул (финансовое право) и другие, курсы которых прослушал В.А. Гольцев. По окончании универ ситета В.А. Гольцев представил сочинение «Об экономическом законодательстве Петра Великого».
После сдачи экзаменов он был послан в двухгодичную загран командировку для подготовки к профессорскому званию. Гольцев учился в университетах Парижа, Гейдельберга, Вены и Лейпцига, собирал материалы для магистерской диссертации по теме «Госу дарственное хозяйство во Франции XVII в.», слушал лекции известных ученых-экономистов и юристов — И.К. Блюнчли, К.Г.А. Книса, В.Г.Ф. Рошера и др. Наиболее сильное влияние на формирование мировоззрения В.А. Гольцева оказал знаменитый в ту пору Лоренц фон Штейн, лекции которого Гольцев слушал в Венском университете в течение осени и зимы 1876 г.
По возвращении на родину В.А. Гольцеву была предоставлена возможность защитить магистерскую диссертацию (1878), но ни одну из двух обещанных кафедр — государственного права и поли цейского права — ему занять не удалось. После защиты он несколько лет печатался в различных газетах с научно-политическими стать ями, резко критикуя существующую в России образовательную систему, деятельность Министерства народного просвещения и министра Д. Толстого. Это отрицательно сказалось на его поло жении в университете. Хотя в 1881 г. он был утвержден в звании доцента, а в 1881/82 учебном году ему разрешили прочитать курс «Учение об управлении», осенью 1882 г. он был отстранен от пре подавательской деятельности, и ему было предложено подать в отставку. До конца жизни (ноябрь 1906) В.А. Гольцев больше не был допущен к преподавательской деятельности.
Обладая талантом ученого-публициста, он много печатался в газетах и журналах по вопросам политэкономии, права, государст венного управления и др. Став в 1885 г. фактическим редактором журнала «Русская мысль», Гольцев регулярно вел в нем разделы «Внутреннее обозрение», «Иностранное обозрение», публиковал статьи по научно-политическим и экономическим вопросам. Являясь организатором и секретарем «Московского общества юристов», он часто выступал на его заседаниях, печатался в орга не этого общества — журнале «Юридический вестник». В общей сложности В.А. Гольцев опубликовал более 200 научных и публи цистических статей. Анализ работ В.А. Гольцева свидетельствует, что он придерживался либеральных взглядов на организацию государственного управления в капиталистической России (обес печение народного благосостояния), проповедуя всесослоеность выборных органов, самоуправление в земствах, конституционализм как средство и форму смягчения классовых противоречий.
Как и Л. Штейн, В.А. Гольцев придерживался теории разделе ния властей, которая своей третьей частью — исполнительная власть — естественно выводила на управленческую деятельность. Содержанием деятельности государства идеалисты школы Штейна считали «совершенствование отдельного человека». Высший госу дарственный принцип управления заключается в осуществлении полной гармонии всех интересов всех членов общежития. Наука, которая выставляет руководящие положения и правила для уп равления в указанных целях, и есть учение об управлении.
В отличие от сторонников идеалистической концепции «пра вового государства», Гольцев смотрел на содержание государствен ной деятельности несколько шире. Он одним из первых в России сформулировал новую идеалистическую концепцию «культурного государства» в науке государственного управления. Он писал: «Первой и величайшею задачею государства остается, без сомне ния, осуществление справедливости во взаимных отношениях граждан и в отношениях между ними и правительством. Но наряду с этой великою целью государственной деятельности выступает другая. Вопросы общественного благосостояния привлекают все большее и большее внимание современных ученых и государствен ных людей... Сохраняя лучшие особенности правового государства, уважение к человеческой мысли, неприкосновенность человеческой личности, государство нашего времени берет на себя осуществле ние таких задач благосостояния, которые непосильны отдельному гражданину или общественным союзам людей. Правовое государ ство сменяется, таким образом, культурным государством» [18]. Гольцев считал, что «сложные задачи культурного государства определяются прежде всего законодательством страны. Законода тельная власть устанавливает пределы и способы действия для власти исполнительной. Последняя в границах, отведенных ей законом, издает распоряжения и предписания. Эти распоряжения и предписания или служат истолкованием закона, или регулируют местные, временные нужды».
В целом Гольцев под управлением понимал разнообразную деятельность государства и организованного общества, направлен ную на обеспечение правосудия, безопасности внутри общества и от внешних врагов и на достижение народного благосостояния. В область учения об управлении «должно входить все, что является делом не отдельной личности, а правительства, церкви, само управления». Приступая к изложению своего учения, Гольцев на чинает с того, что считает «нецелесообразным... удерживать для нашего предмета название «право». Юридические отношения представляют результат сложения и разложения общественных сил... Результат вчерашней экономической борьбы, определенный закон видоизменяет с завтрашнего дня экономические отноше ния. Следствие становится причиной, причина — следствием. Научное изучение «права» поэтому возможно только в связи с изучением всей общественной жизни. Это положение, справед ливое вообще, имеет особенно важное значение по отношению к вопросам управления. Здесь «право» следит шаг за шагом за рос том общественных потребностей. В пределах закона непрерывно колеблется необозримое множество распоряжений, живущих только один день, только в одном пункте страны».
Именно поэтому «правом» следует заканчивать изучение обще ственной жизни. Задачей учения об управлении, по его мнению, служит исследование культурной деятельности государства и раз нообразных общественных союзов, изучение соответствующих «исторических изменений» в относящихся к данной деятельности правовых нормах. «Конечная цель всякого исследования подоб ного рода состоит в раскрытии законов сосуществования и после довательности явлений». Для решения этой задачи Гольцев счи тает необходимым пользоваться историко-сравнительным и стати стическим методами научного познания, суть которых заключается в «наблюдении и анализе явлений, установлении причинной связи между ними и открытии законов их сосуществования и последо вательности».
В другой статье Гольцев писал: «Наблюдение за прошлой и современной жизнью человечества — насколько современность поддается беспристрастной и правильной оценке — освещает дорогу для будущего, вооружает нас знаниями и идеями, при помощи которых мы можем направлять историческое течение, а не быть бессильными свидетелями, невольными жертвами этого течения». Следует отметить, что В.А. Гольцев не только призывал к использованию указанных методов исследования проблем управ ления и раскрывал их важность, назначение и суть, но и конкрет но их реализовывал в своей научной деятельности. Так, помимо диссертационной работы о государственном хозяйстве во Фран ции, В.А. Гольцев переводил и редактировал подобные работы, опубликованные в те же годы, что и спецкурс: «Государственное устройство Бельгии» (1881), «Государственное устройство Голландии» (1S82), «Политические идеи Бенжамена Констана» (1882), «Об ответ ственности министров» (1883) и др.
Если учесть, что в программе спецкурса есть «Исторический обзор государственного управления на Западе и в России», не сколько вопросов, посвященных английскому государственному управлению, французскому, германскому самоуправлению и строю общественных союзов (акционерных обществ) в этих же странах, в Соединенных Штатах, Голландии и Австрии, то становятся по нятными системность и широта взглядов Гольцева, грандиозность задуманных им научных исследований по управлению, выбор эмпирических методов научного исследования.
Использование этих методов исследования, по мнению Голь цева, позволяет установить устойчивые принципы управления, необходимые в реальной управленческой деятельности. «Задачу при кладной части учения об управлении (или «искусства управления») составляет... выработка принципов в безгранично-обширной области отношений между управляющими и управляемыми».
Вопросы и идеи учебного курса В.А. Гольцев излагал и развивал в своих многочисленных научных работах, журнальных статьях, в том числе в газете «Самоуправление». Чаще всего он возвращался к проблеме самоуправления — в работах «Государство и само управление» (1882), «Самоуправление и децентрализация» (1885) и др. Вот как, например, он разделял административную децент рализацию (т. е. управление на местах без законодательной власти), самоуправление по Штейну и собственно самоуправление в работе «Государство и самоуправление»: «И теоретическая мысль, и исто рический опыт указывают... на невозможность правильного едино временного существования двух начал, одно из которых положено в основу общегосударственного управления, а другое — в основу местного самоуправления. Эти два начала непременно вступят в борьбу между собой. Крепкая центральная власть низведет само управление на степень своего служебного органа, превратит его в замаскированную бюрократию.
Для центральной власти возникают при таком устройстве зна чительные выгоды: многие общегосударственные потребности начинают покрываться мнимым самоуправлением, которое явля ется в глазах населения ответственным за усиление налогов. Мест ные представительные учреждения становятся в действительности сборщиками податей, финансовыми агентами государства, отстра няющегося от неприятной обязанности стоять лицом к лицу с народом. Вся выгода при этом на стороне правительства, а вся ответственность — на стороне бессильного самоуправления... Понятно, что лица, которые будут занимать должности в таком самоуправлении... станут послушными орудиями администрации, так как ее усмотрением в конце концов определяется просьба и этих лиц, и самих учреждений. Наоборот, сильное самоуправле ние естественно стремится вверх, к расширению своего принципа на весь государственный строй».
Не нужно думать, что Гольцев, опасаясь цензуры, так замаски рованно выражал идеал будущего коммунистического общества (пусть даже утопического). Уже на следующей странице он, как верный апологет самодержавия, пишет: «Помимо представитель ных учреждений (т. е. всесословных в его концепции самоуправ ления. — Авт.) бывают еще две формы государственного устройства: непосредственное решение всех вопросов управления народом, вечем, и бюрократический способ управления. Что касается до первой формы, то в больших государствах нового мира она не осуществима. Все здоровое и основательное в таком принципе осуществляется при широко развитом самоуправлении. Для слож ных и общегосударственных дел такая система неприменима... Говорить о негодности бюрократического строя государственной жизни излишне, потому что эта негодность очевидна. Только с устранением бюрократических пут, которые связывают живое движение народа, монархическая власть получает возможность осуществить свое высокое призвание, т. е. являться носительницею справедливости, покровительницею обездоленных в исторической борьбе слоев населения».
Критики, отмечая оригинальность содержания и структуры учебного курса В.А. Гольцева, указывали на недоработанность курса, отсутствие в нем некоторых запланированных частей, недо статочность (по объему) изложения вопросов и функций управле ния благосостоянием, мероприятий, относящихся к хозяйственной жизни. Недостатки объяснялись новизной курса и отсутствием, к сожалению, возможности повторить его чтение в университете.
И даже в таком виде (особенно с учетом более поздних работ В.А. Гольцева) спецкурс «Учение об управлении» не только впер вые в России охватил и исследовал систематически по существу все методологические вопросы науки управления (ее предмет, задачи и методы исследования, функции и соответствующие органы управления), но и развил взгляды представителей мировой управ ленческой мысли.
«Учение о внутреннем управлении» В.В, Ивановского. Незави симо от В.А. Гольцева подобный курс в 1883 г. в Казанском уни верситете начал читать В.В. Ивановский (1854-1926). В 1878 г. В.В. Ивановский закончил юридический факультет Казанского университета. Там же защитил обе диссертации: магистерскую на тему «Опыт исследования деятельности органов земского само управления в России» (1882) и докторскую на тему «Организация самоуправления во Франции и Пруссии» (1886). В 1886 г. он стал профессором кафедры государственного права. Два года (1883-1885) стажировался в университетах в Берлине и Вене. В 1883 г. он впервые прочитал курс «Учение о внутреннем управлении», который во многом перекликался с теоретическими взглядами Л. Штейна.
По общепринятой тогда форме В.В. Ивановский начал свое чтение со вступительной лекции, в которой изложил основное содержание, логику и структуру курса. Его научная концепция управления базируется на содержании функций государственной деятельности. Он считал, что всякое государство (с момента появ ления первых государств, т. е., по мнению Ивановского, «не ранее конца XV в. и начала XVI в.») выполняет две задачи: «защищает личность от угрожающих ей опасностей» и «положительно содейст вует благосостоянию личности, предпринимая для этой цели те или другие положительные меры, создавая те или другие учреждения». Если в первом случае государство действует принудительным способом, то во втором — государственная деятельность носит «поощрительный или попечительный характер». Хотя, исследуя историю становления науки о внутреннем управлении (науки о полиции), Ивановский указывает на периоды в развитии госу дарств, когда полиция благосостояния (как часть деятельности государства) носила принудительный характер, когда «государ ство... имело несомненное право безграничного вмешательства в частную жизнь с целью облагодетельствования граждан, с целью сделать их счастливыми во что бы то ни стало... Лишь с конца прошлого и особенно начала нынешнего столетия начинает посте пенно проникать как в умы государственных людей, так и мысли телей более правильное понимание задач и характера деятельности государства в сфере внутреннего управления... Стало понятным, что государство в деле народного благосостояния может и должно взять на себя роль лишь, так сказать, пособника, являться со своей деятельностью там, где есть в этом действительная необходимость, т. е. там, где частной индивидуальной или общественной деятель ности оказывается недостаточно».
Примерно с 30-х годов XIX в. для обозначения внутренней деятельности государства начинают употребляться термины «ад министрация» и «внутреннее управление». Точнее, «в государствах, достигших наиболее высокой ступени развития, под внутренним управлением разумеется та отрасль государственной деятельности, которая имеет целью содействие гражданам в деле удовлетворения их потребностей, в деле их развития и совершенствования, коль скоро их собственные силы для этого оказываются недостаточными».
В.В. Ивановский намерен был читать только о той сфере, кото рая относится к государственной деятельности в положительной форме, т. е. осуществляемой в форме попечительства, создания различного рода учреждений по управлению благосостоянием, использования разнообразных организационных и других средств и мер. Пытаясь разобраться во множестве средств и форм внут реннего управления и пользуясь историко-сравнительным мето дом исследования, В.В. Ивановский изучил деятельность многих государств и пришел к выводу, что необходима систематизация как самих управленческих мер и форм, так и соответствующих
разделов науки.
Изучив историю различных государств, ибо «только наблюдение и изучение действительной жизни, а не какие-либо искусствен ные построения могут дать нам понятие о природе государства», Ивановский делает следующий вывод: для разработки «удовлет ворительной системы внутреннего управления мы должны выхо дить... из основного понятия о благе или благосостоянии челове ческой личности, так как последнее и составляет конечную цель государственной деятельности в сфере внутреннего управления. Определяя это понятие эмпирически, мы должны признать, что благосостояние человеческой личности заключается в наиболее полном удовлетворении ее потребностей, в их дальнейшем разви тии и совершенствовании... Следовательно, государство содействует благосостоянию не иначе, как содействуя удовлетворению потреб ностей личности».
Структуризация и систематизация разнообразной деятельности государства в области внутреннего управления свелась, таким обра зом, к упорядочению «потребностей человеческой личности». Эта задача входит в круг научных задач политической экономии, счи тает Ивановский. Она изучает эти потребности, разделяет их на группы, так или иначе их классифицирует. Согласно этой науке все потребности делятся на «две категории» — физические и ду ховные. В связи с этим существуют и два рода государственной деятельности в сфере внутреннего управления: «Все разнообразные меры и учреждения государства так или иначе, посредственно или непосредственно, содействуют удовлетворению физических и духов ных потребностей личности». Но поскольку это слишком общая классификация, так как «существует целая масса мер... относи тельно которых нельзя с точностью сказать, какому роду потреб ностей они содействуют», Ивановский продолжает ее уточнять. Он предлагает разделить уже не потребности, а собственно методы государственного управления (меры по удовлетворению потреб ностей). Это уже иной классификатор, предполагающий знание о всевозможных методах управления. Ивановский делит все методы управления на две группы: непосредственно содействующие удов летворению физических и духовных потребностей и опосредован ные методы. Первые методы могут сразу быть разделены на две группы — физические и духовные, а вторые требуют дальнейшего уточнения процесса удовлетворения потребностей. Ивановский считает, что в этом процессе человек становится в те или иные отношения, во-первых, к материальному миру, так как нуждается в определенном количестве так называемых экономических благ, и, во-вторых, к другим людям, так как нуждается в их помощи. Поскольку приобретение (в необходимом количестве) экономи ческих благ затруднительно для одного человека (а иногда даже для «целых общественных соединений»), «государство берет на себя задачу содействовать приобретению экономических благ». Функция «содействия экономическому благосостоянию личности» есть самостоятельная сфера внутреннего управления. В процессе удовлетворения потребностей, кроме того, человек, как существо социальное, становится «в известные отношения к другим людям», которые (отношения) оказывают известное влияние на характер удовлетворения этих потребностей.
В.В. Ивановский предупреждает, что наличие экономических благ не означает существование особых экономических потреб ностей, отличных от физических и духовных. Экономическое благо состояние — это только особое взаимоотношение с материальным миром, которое позволяет человеку удовлетворить его физические и духовные потребности. Таким образом, наличие в той или иной мере этих благ говорит о характере отношений, о степени удов летворения потребностей,
Далее Ивановский подводит к соответствующей этим челове ческим отношениям функции государственного управления. Он считает, что многообразные условия и ситуации, возникающие в обществе, воздействуют на личность, в результате чего человек «теряет свою самостоятельность. Между тем удовлетворение по требностей духовной и физической жизни, совершенствование способов этого удовлетворения и дальнейшее развитие этих потреб ностей возможны лишь при условии самостоятельности личности, при условии ее свободы».
Как и в случае с приобретением экономических благ, человек часто не в состоянии сохранить или «возвратить утраченную» самостоятельность. Это обстоятельство и порождает очередную «функцию государственной деятельности, заключающуюся в регу лировании социальных отношений, в уничтожении зависимости личности от других подобных же личностей и общественных со единений в воздействии на условия, порождающие эту зависи мость, насколько такое воздействие возможно, т. с. насколько оно не противоречит законам социальной жизни».
Таким образом, предметом конструируемой им науки о внут реннем управлении, становится разнообразная деятельность госу дарства, направленная на решение вопросов благосостояния и представленная в виде 4 частей. Первые две отражают функции государства по непосредственному обеспечению соответственно физических и духовных потребностей. Вторые две — функции го сударства по опосредованному обеспечению тех же потребностей: «отношения государства к экономической жизни» личности и «отношения государства к социальной жизни» личности.
Из других работ В.В. Ивановского становится понятнее, что входит в каждую из 4 функций. Это представление Ивановского о функциях государственного управления благосостоянием ото бражено в табл. 5.2. Эти же функции являются 4 разделами науки о внутреннем управлении (по В.В. Ивановскому).
Как видим, предмет науки внутреннего управления получил вид определенной системы, приобрел определенную стройность и замкнутость. В отличие от В.А. Гольцева, В.В. Ивановский четче сформулировал цели и задачи науки внутреннего управления. Цель науки, по Ивановскому, — «отыскание тех постоянных причин, которые обусловливают государственную деятельность в сфере внутреннего управления, которые дают ей то или другое направ ление, проникающее как во всю эту деятельность, так и отража ющееся на отдельных ее сторонах, направленных к развитию той или другой отрасли народной жизни в частности». Ценным в этой
Объекты и функции государственного
Таблица 5.2 внутреннего управления
|
Потребности человека / Функции государства |
Физические |
Духовные |
|
1. Непосредственные функции внутреннего управления |
Управление народонаселением |
Управление нравственным развитием личности |
|
Управление здравоохранением |
Управление религиозным развитием личности Управление эстетическим развитием личности Управление интеллектуальным развитием личности |
|
|
2. Опосредованные функции внутреннего управления |
Регулирование отношений с материальным миром |
Управление развитием экономической жизни государства (в целом) Управление развитием отдельных отраслей экономической жизни |
|
Регулирование социальных отношений |
Управление отношениями в семье Управление взаимоотношениями личности и церкви Управление отношениями в сословиях и между сословиями Управление отношениями в классах и между классами |
формулировке является указание на отыскание объективных зако номерностей управления, однако тавтология («направление» — «направленных») и громоздкость делают ее тяжеловесной, допус кающей множество толкований.
В более поздних работах В.В. Ивановский «упростил» предло женную им ранее систему науки управления. Во-первых, исчез весь блок по обеспечению самостоятельности, независимости личности в регулировании социальных отношений (последние четыре функции в табл. 5.2). Во-вторых, наряду с попечительской деятельностью государства в управлении благосостоянием (которая только и признавалась им в лекции 1883 г.), он вводит также прину дительную деятельность государства, основанную на различного рода правовых нормах (фабричное законодательство, санитарно-медицинские правовые нормы, законодательство о народном об разования, в том числе университетские уставы и т. п.). Это заста вило его вернуться к старому термину «полиция благосостояния», что еще в лекции, «как уже не соответствующее содержанию науки», признавалось им анахронизмом. В-третьих, управление процес сами обеспечения экономических благ получило название «система хозяйственного управления»; было введено понятие «хозяйственное управление», уточнены перечень входящих в это понятие функ ций (на основе изучения истории хозяйственного управления европейских государств и России) и соответствующие разделы науки о внутреннем управлении.
Под «хозяйственным управлением» Ивановский понимал госу дарственную деятельность, направленную на обеспечение эконо мического благосостояния личности, которое, в свою очередь, удовлетворяет его физические и духовные потребности. Объек тивная необходимость в экономических благах, с одной стороны, и ограниченность индивидуальных возможностей в их приобрете нии, с другой стороны, и являются теми причинами, которые порождают такого рода хозяйственную деятельность государства. Причем содержание, организация и формы этой деятельности обусловливаются «общим строем государственной и социальной жизни» и «теми законами, которые управляют явлениями экономи ческой жизни». Как видим, В.В. Ивановский подошел довольно близко к определению термина «управление экономикой» в совре менной нам формулировке.
Признание важности этой сферы деятельности потребовало от Ивановского даже специальной формулировки «цели науки внут реннего управления по отношению к этой сфере государственной деятельности», которая, как и общая цель, заключается в отыска нии и объяснении всех причин и факторов, соответственно по рождающих хозяйственную деятельность государства и влияющих на нее. В качестве основного научного метода исследования, обес печивающего достижение этой цели, Ивановский называет исто-рико-сравнительный метод. Однако он указывает на его недостатки, которые объясняет несовершенством самой исторической науки, неразработанностью метода, но главное — объективной «недо статочностью числа наблюдаемых объектов, т. е. государств: при сравнительно-историческом изучении приходится иметь в виду не все государства, но лишь те, которые могут быть сравниваемы, т. е. живущие приблизительно в одинаковых естественных усло виях». Кроме количественных и географических условий, Иванов ский не указывает других каких-либо причин. Трудно понять, какой смысл вкладывает Ивановский в слова «приблизительно в одинаковых естественных условиях», но в связи с отсутствием специального указания на «социально-экономические условия», на «конкретно-исторический период» его методологическая оценка возможностей историко-сравнительного метода не может считаться правильной.
Наряду с этим методом в работах В.В. Ивановского можно встретить реальное использование методов наблюдения и описа ния явлений, индуктивного и дедуктивного методов, рассуждения об опыте как об «искусственном воспроизведении сложных явле ний, или искусственном установлении взаимодействий между явлениями», в силу сложности которых в социальной жизни воз можности опыта в науке управления, по мнению Ивановского, ограничены.
Однако главной заслугой Ивановского все же являются его достижения в области развития структуры науки о внутреннем управлении, уточнения и дополнения ее разделов.
Так, В.В. Ивановский, развивая идеи, изложенные в вводной лекции учебного курса по административному праву конца XIX -начала XX в., предложил уже иную структуру раздела «хозяйствен ное управление» науки о внутреннем управлении, как следствие выделенных им функций хозяйственного управления европей ских государств. Выделяя по-прежнему две части: общие меры и отраслевые меры содействия экономическому благосостоянию, он уточняет и ту, и другую часть.
К общим мерам (а из контекста становится понятным, что речь во многих случаях идет об объектных функциях государственного хозяйственного управления) он относит:
• обеспечение «безопасности собственности» (чтобы «каждый мог пользоваться плодами своего труда»);
• постоянное совершенствование податной системы (с целью уравнительности, необременительности налогов);
• совершенствование административных и судебных учреждений («недостаток честности и способности в судьях и администра торах, медленность, хлопотливость и убыточность делопроиз водства ложатся тяжелым налогом на лиц, имеющих необходи мость обращаться в суды; ввиду этого улучшение администрации и судопроизводства есть мера, содействующая экономическому благосостоянию»);
• совершенствование паспортной системы (в том числе «унич тожение паспортных сборов и снятие ограничений по трудо устройству»);
• совершенствование управления транспортом, почтой и связью (как «мера, содействующая в особенности обмену экономичес ких благ и косвенным образом влияющая на производство»);
• совершенствование системы мер и весов (как мера, «облегча ющая переход экономических благ от одних лиц к другим»);
• совершенствование денежной системы («имеющее ту же цель»);
- совершенствование кредитной системы (в том числе облегче ние условий приобретения кредита как средства расширения производства и улучшения «обращения экономических благ»);
• совершенствование системы страхования («способствующее сохранению ценности экономических благ»).
Для построения системы отраслевых мер В.В. Ивановский пользуется известным ему делением всех отраслей промышленности на 4 группы: отрасли добывающие (горное дело, рыбный промы сел и др.), сельскохозяйственные (земледелие, скотоводство и др.), обрабатывающие (ремесленная, заводская и фабричная промыш ленности) и торговля. Классификация эта условна, так как имеет много пересечений (особенно условия выделения группы сельско хозяйственных отраслей).
Каково же общее содержание содействия экономическому благосостоянию, по Ивановскому? Он считает, что государство осуществляет либо положительные меры — поощряет тот или дру гой вид производства, создает условия увеличения производства и повышения качества продуктов производства, либо отрицатель ные меры — устраняет экономические препятствия для занятия теми или другими промыслами (т. е. предоставляет равные права каждому для занятия тем или иным видом хозяйственной деятель ности, «устраняет привилегии и монополии», ослабляет прежнюю полицейскую регламентацию производственной деятельности). Напомним: весь этот большой набор мер (функций) хозяйственного управления явился результатом изучения Ивановским конкретно-исторической хозяйственной деятельности различных государств.
В то же время он пишет, что существует ряд мер содействия экономическому благосостоянию, «которые могут быть указаны также с чисто теоретической точки зрения, — таково, например, образование учебных заведений для усовершенствования и распре деления разного рода технических знаний, содействие учреждению образцовых ферм, поощрение съездов представителей разных отрас лей труда, содействие образованию выставок продуктов различных отраслей труда и т. п.»
Проиллюстрируем содержание отраслевых мер на примере госу дарственного воздействия на фабрично-заводскую промышленность.
Меры государственного воздействия
на фабрично-заводскую промышленность
(функции государственного управления отраслями
фабрично-заводской промышленности)
1. Меры обеспечения собственно развитии фабрично-заводской про мышленности
1.1. Устранение юридических и экономических препятствий для жела ющих заниматься этой промышленностью (уничтожение привилегий и монополий, уменьшение числа производственных регламентации).
1.2. Предоставление фабрикантам различных льгот и преимуществ (возведение фабрикантов в высшие сословии, освобождение их от общей подсудности по гражданским делам; предоставление им льгот по уплате податей и разного рода сборов, установление покровитель ственных таможенных тарифов).
1.3. Распространение научно-технических знаний и сведений (создание просветительных обществ, организация съездов торгово-промышлен ных фабрикантов и заводчиков, промышленно-технических музеев, выставок (национальных, местных и международных), чтение публич ных лекций, издание научно-технических периодических публикаций); открытие политехнических институтов, политехникумов, городских и реальных училищ).
1.4. Содействие расширению изобретений и открытий {выдача приви легий на новые открытия и изобретения).
2. Меры предупреждения опасностей в связи с фабрично-заводским производством
2.1. Экономические меры (запрещение строительства фабрик и заво дов, требующих большого количества топлива; контроль за производ ством некоторых предметов с цепью предупреждения возможного обмана потребителей, в частности установление пробы {правитепь-ственного клейма) на золотых и серебряных изделиях).
2.2. Противопожарные меры {выбор места строительства и соблюде ние норм при строительстве новых фабрик и заводов, соблюдение норм эксплуатации фабрик и заводов).
2.3. Санитарные меры относительно чистоты воздуха, загрязнения рек, установки и нормы работы станков и машин, организации вред ных производств, в том числе вредных продуктов; выплата пособий за производственные травмы, устройство больниц, содержание фаб ричных врачей и т. п.
2.4. Уголовные меры (государственный контроль за производством оружия, ядовитых веществ).
3. Меры, регулирующие отношения между фабрикантами и рабочими
3.1. Фабричное законодательство, регулирующее условия заключе ния, продолжительность и расторжение рабочего контракта, условия заработной платы, условия женского и детского труда, продолжительность и распорядок рабочего дня.
3.2. Органы фабричной юстиции: фабричная инспекция, фабричные суды, добровольные суды.
Таким образом, В.В. Ивановский существенно расширил представление об элементах внутреннего управления, свел их в определенную систему, уточнил предмет, цели и задачи науки о внутреннем управлении, сформулировал множество методов и функций управления и раскрыл их содержание, уточнил форму лировки и реально использовал ряд методов научного исследова ния объектов внутреннего управления.
«Организация производства» Д.И. Пихно. Остановимся еще на одном представителе высшей школы, разработчике проблем управления производством — это профессор Киевского универ ситета Д.И. Пихно (1853—1913). Д.И. Пихно пытался разобраться в тенденциях развития экономики России; признавая капиталис тическое направление, он публиковал в «Киевлянине» и отдельно статьи с призывами об объединении «хозяйственных усилий» по мещиков, о перестройке помещичьих хозяйств на коммерческую ногу и необходимости приспособления их к условиям рыночной конкуренции, о рациональной организации «капиталистического помещичьего хозяйства», о государственном вмешательстве в уп равление отраслями хозяйства, в процесс создания монополий. Многие статьи получили научное обобщение в его крупных рабо тах и в двух выпусках учебного курса «Основания политической экономии» (1890 и 1899). Для ИУМ он интересен тем, что был автором одного из первых учений «Организация производства», методологически построенного на своих представлениях о поли тической экономии (о ее предмете, методах исследования, осно ваниях и составных частях) и составляющего часть его большого учебного курса по политической экономии.
Д.И. Пихно родился 1 января 1853 г. в многодетной семье. Отец его происходил из крестьян-хуторян (был даже такой в свое время Пихнов хутор в Киевской губернии). Вслед за старшим братом и по его прошению Д. Пихно был принят в Киевскую гимназию (в 1862). По бедности он был освобожден от платы, а с 5-го класса (1866) стал давать уроки. Гимназию окончил в 16 лет, но по воз расту не был принят в университет. Этот год он преподавал детям К.Д. Ушинского, который несомненно оказал влияние на моло дого Пихно. В 1870 г. Пихно поступил на юридический факультет Киевского университета, где стал специализироваться по граждан скому праву. Университет закончил в 1874 г., защитив с золотой Медалью выпускное научное сочинение «Исторический очерк мер гражданских взысканий по русскому праву». Это была его первая публикация. Но уже в последние годы учебы в университете под влиянием профессора Н.Х. Бунге (в 1881 — 1886 — министр финансов) он увлекся проблемами политэкономии и полицей ского права. Перу Н.Х. Бунге принадлежат многие курсы по обоим предметам.
Увлечение было настолько сильным, что к магистерскому экза мену Д.И. Пихно стал готовиться именно по этим двум предметам. В 1876 г. он защитил свою первую диссертацию на тему «Коммер ческие операции Государственного банка» на звание магистра полицейского права. С января 1877 г. Д.И. Пихно, приват-доцент Киевского университета, начал читать лекции по политической экономии и статистике. С этого же года он публикуется в газете «Киевлянин», а после смерти ее основателя В.Я. Шульгина с 1878 г становится редактором газеты.
Д.И. Пихно занимался и практическими экономическими проблемами. В 1879-1880 гг. он является членом Киевской под комиссии по исследованию железнодорожного дела в России. С 1885 по 1888 гг. по приглашению и распоряжению министра финансов Н.Х. Бунге назначен вначале чиновником особых пору чений по Министерству финансов, а затем членом от этого минис терства в Совете министра путей сообщения. В эти годы под его руководством были осуществлены операции по выкупу и пере даче в казну ряда частных дорог, злоупотреблявших полученными от правительства гарантиями. Когда Бунге был сменен Вышне-градским, разногласия с последним заставили Пихно покинуть Петербург. Некоторое время он занимался сбором материалов (в стране и за рубежом) для докторской диссертации на тему «Железнодорожные тарифы», а после ее защиты 1888 г. он вернулся на кафедру политэкономии Киевского университета и опять воз главил газету «Киевлянин». Практически в каждом номере газеты он публиковал статьи на экономические темы (в виде передовиц или в разделе «часть неофициальная»). В 1890 г. был издан пер вый, а в 1899 г. — второй выпуск его лекций по политической экономии, в которых и содержится большой раздел «Организация производства». Последние годы своей жизни Д.И. Пихно активно занимался государственной деятельностью. С 1907 г. — он член Государственного совета России.
Чтобы оценить место и роль его учения об управлении произ водством в общем курсе, изложим логику и приведем структуру, а также основные определения и категории, введенные в общем курсе политэкономии. Д.И. Пихно рассматривает общественное воспроизводство как процесс, состоящий из 4 стадий — произ водство, распределение, обмен и потребление, осуществляемых для удовлетворения человеческих потребностей (физических и ду ховных). После того как сформулировано понятие потребности, выявлены источники потребностей в их историческом развитии, дана классификация потребностей и их «хозяйственное значение», Д.И. Пихно приступает к исследованию собственно производства. Именно в этой части, в отличие от многих известных курсов политической экономии дореформенной России XIX в., после характеристики производительных сил, факторов производства, он подробно рассматривает вопросы организации производства: причины возникновения совместного труда, процессы разделения труда и организации разделенного труда, размеры и формы пред приятий, функции предпринимателей и др. Далее Д.И. Пихно анализирует процесс распределения, разрабатывает «систему рас пределения» и дает характеристику элементов этой системы (рас сматриваются понятия: «ценность», «рынок», «формы и орудия обмена», «средства сообщения», «торговля» и др.).
Приведем основные определения из общего учебного курса Д.И. Пихно. Под политической экономией, или наукой о народ ном хозяйстве, Пихно понимает науку, которая «изучает хозяйст венные явления в народной жизни и внутренние законы, которым подчинены эти явления». В свою очередь хозяйство — это «дея тельность людей, имеющая целью удовлетворение потребностей материальными средствами». Эта деятельность состоит из следу ющих средств и процессов: во-первых, собственно хозяйственная деятельность (совокупность процессов, посредством которых чело век достигает различных хозяйственных целей); во-вторых, органи зация этой деятельности («разнообразные сочетания участвующих в хозяйственной деятельности факторов»); и, в-третьих, совокуп ность материальных средств (и как факторы, и как результаты хозяйственной деятельности). Введенные им категории — «цель», «потребности», «средства-факторы», «результаты» — потребовали своего содержательного упорядочения. И в этом упорядочении Пихно придерживается, на наш взгляд, вполне разумного подхода с точки зрения постановки экономических задач, выделяя катего рию «средство». Он пишет: «Отличительным признаком хозяйст венной деятельности является не столько ее цель — удовлетво рение потребностей», поскольку всякая деятельность (и научная, и художественная, и др.) имеет ту же природу, и «не род потреб ностей», так как физическая и духовная потребности удовлет воряются несколькими видами деятельности, а «те средства, которыми хозяйственная деятельность достигает указанной цели», а именно материальные средства. Поэтому «задача хозяйственной деятельности состоит в доставлении материальных средств для удовлетворения всех потребностей». В чем же заключаются мате риальные средства (т. е. полезности, если они природные, или «ценности, как превращенные полезности в результате затрат определенного рода усилий»)? Они заключаются, по Пихно: «1) в вещах, 2) полезных силах природы, 3) действиях человека или услугах и 4) отношениях человека к другим людям, вещам и силам».
Поскольку все члены общества (и занятые в производстве, и не занятые) удовлетворяют свои потребности, значит, с «хозяй ственной деятельностью имеют соприкосновение все члены и классы общества, все общественные союзы и учреждения, словом, весь народ; хозяйственные отношения проникают всю народную жизнь, составляя особую весьма важную и обширную область этой жизни — хозяйственную, или экономическую».
Как видим, введя ключевую категорию «материальные средства», Пихно пытается выйти на самый высокий уровень обобщения. Тот же принцип движения от частного к общему он применяет для обобщений другого рода. Через «хозяйственную деятельность» он вводит несколько новых понятий. Так, если хозяйственная деятельность осуществляется отдельным человеком (т. е. ради удов летворения «целей личного благосостояния, или, говоря иначе, частных интересов»), то это есть частное хозяйство. Возможны обобщения в рамках частного хозяйства за счет субъекта: субъект частного хозяйства — это либо одно лицо, либо семья и род (кров ные союзы), либо «частно-хозяйственные союзы многих лиц (про мышленные и торговые общества и товарищества)». Все это — субъекты частного хозяйства.
Одновременно человек является членом разных общественных союзов (или общественных учреждений), осуществляющих деятель ность по удовлетворению общественных интересов. Они созда ются для решения задач, невыполнимых или трудно выполнимых (на высоком уровне качества) отдельной личностью. Эти союзы (и учреждения) обладают материальными средствами и осущест вляют хозяйственную деятельность, т. е. имеют так называемое общественное хозяйство, которое служит общественному союзу ради общественной цели для удовлетворения общественных ин тересов. Сколько существует общественных союзов, столько же есть и общественных хозяйств — это, например, государственное хозяйство, земское хозяйство, городское хозяйство, хозяйство сельской общины, хозяйство ученых обществ, благотворительных обществ, хозяйство учебных заведений, больниц и т. д.
Пихно завершает раздел о видах хозяйства рассуждениями о взаимосвязи частных и общественных хозяйств, об их взаимо обусловленности, об их, как он говорит, органической связи при сохранении индивидуальных черт. Так, частное хозяйство есть орган более обширных хозяйственных сфер; общественные хозяй ства, в свою очередь, служат частным хозяйствам (в деле обеспе чения безопасности, организации отраслей непроизводственной сферы). «Совокупность таких органически связанных частных и общественных хозяйств целого народа составляет народное хозяйство", — пишет Пихно.
Следующий шаг обобщения осуществляется в связи с наличием большого количества государств. Это обстоятельство порождает международные хозяйственные отношения, с этой точки зрения отдельные народные хозяйства представляются звеньями мировой хозяйственной цепи, а совокупность находящихся между собой в постоянных отношениях народных хозяйств, по мнению Пихно, скорее абстрактная организация, чем реальная. Тем не менее от дельные примеры мировых коопераций (например, несколько почтовых и телеграфных союзов) позволяют надеяться на расши рение реалистичности этого хозяйства. Другими словами, понятие «мировое хозяйство» не есть чистая абстракция, так как служит, во-первых, для различения отдельных национальных хозяйств, а во-вторых, «для ясного понимания многих хозяйственных явле ний, зависящих от движения и соотношения хозяйственных сил не в одной какой-либо стране, а в целом цивилизованном мире (направление производства, установление цен и прочее под вли янием международного соперничества). Значение понимаемого в этом смысле мирового хозяйства возрастает вместе с развитием международных хозяйственных сношений и вообще культурного международного общения».
Проследим далее развитие мыслей Пихно о политэкономических основах учения «Организация производства». Пихно предлагает осуществлять содержательное изучение хозяйственной деятельности с трех сторон (в трех аспектах): «технической, экономической и общественной».
Технический подход обусловлен наличием и необходимостью использовать во всякой хозяйственной деятельности различного рода естественные силы — механические, химические, физиоло гические и др. Изучение действия этих сил, их сочетаний, а также поиск комбинаций сил для достижения некоей цели «составляют предмет техники в обширном смысле слова». На основе много численных опытов, теорий и результатов прикладного искусства
419(он называет, например, строительное искусство, ткацкое искус ство, агрономию) техника учит «как удобрять и пахать землю, производить посев, ткать холст или сукно и т. д.». Пихно считает, что техника исследует хозяйственные процессы, как проявления естественных сил и безотносительно к человеческим потребнос тям и усилиям: «техника решает вопрос о средствах, но не оцени вает ни цели данного хозяйственного процесса, ни соотношения между усилиями человека и полученным результатом».
Экономический подход связан с двумя проявлениями челове ческого фактора в хозяйственной деятельности — это затраты человеческих сил и достижение полезных результатов. В «сообра жении и оценке отношений» между ними и состоит «экономи ческая сторона, или экономика хозяйственной деятельности». Причем оценка опирается на «экономический принцип, требу ющий достижения возможно большей суммы благ посредством возможно меньшего количества затрат». Пихно этот принцип выра жает так: «Пользоваться всеми доступными производительными силами и извлекать из них все благо, которое они могут дать, и в то же время тратить эти силы в наименьших количествах (наиболее бережливо) при осуществлении каждой отдельной хозяйственной задачи».
И наконец, общественная природа хозяйственной деятельности связана с взаимосвязанностью и взаимообусловленностью общест венных и частных процессов: «Будучи сама общественным явле нием, хозяйственная деятельность, с одной стороны, подвергается воздействию других областей общественной жизни (влияние госу дарственного строя, частного и публичного права, морали, образо вания и пр.), а с другой — оказывает на все области общественного быта огромное влияние».
Раскрыв суть трех граней хозяйственной деятельности, Пихно уточняет предмет политэкономии, раскрывает две необходимые характеристики экономического закона (логическую и истори ческую), характеризует место экономической науки (здесь при сутствуют только метод единичных и конкретных наблюдений, статистический метод, исторический метод и дедукция).
Следующий шаг научного исследования Пихно — это искусст венное, но осознанное разделение экономической науки (в широком смысле слова) на три части: политическая экономия (общая или теоретическая часть, излагающая общие принципы); «экономичес кая политика и наука государственного благоустройства, которая заключает в себе более подробный анализ различных отраслей хозяйственной деятельности с указанием государственных мер, со действующих народному благосостоянию»; государственные финансы (т. е. наука о хозяйстве собственно государства и его органов).
Второй элемент системы ближе всего к науке государственного управления в современном понимании. Однако Пихно считает, что вся «практическая хозяйственная деятельность частных лиц и различных союзов и учреждений, а также меры воздействия госу дарства на эту деятельность, носящие название государственной экономической политики, составляют область хозяйственного искусства».
Причем «искусство, как умение ставить те или иные практи ческие задачи, находить сочетания условий для их осуществления и выполнять эти задачи наиболее пригодными средствами» ОН отличает от «науки, исследующей содержание и законы тех или иных явлений». В определении искусства коротко раскрыты по существу все этапы процесса принятия и реализации решения. Однако то, что Пихно видит во втором элементе своей системы только искусство и не видит ничего закономерного, собственно научного, сильно обедняет его учение. Похоже, что Пихно было необходимо размежеваться с теми учеными, которые утверждали, что «цель политической экономии чисто практическая и состоит в изыскании такой организации хозяйства и таких законов и уч реждений, которые наиболее способствуют увеличению народного бл а го состояния».
Он прав, когда говорит, что нельзя превращать политэкономию в «сборник рецептов, не имеющих солидной основы и ценности», но, отвергнув без объяснений известные ему (судя по списку предлага емой литературы) учения об управлении Л. Штейна, Ж.Г. Курсель-Сенеля и других западных ученых, он существенно обеднил их разработки, увидев и соответственно оставив только область хозяй ственного искусства в «науке государственного благоустройства». Из дальнейшего текста видно, что Пихно тем не менее сохраняет за политэкономией право аккумулировать в себе всю науку о на родном хозяйстве. Он пишет: «Имея в виду теоретические цели — изучение хозяйственных явлений — политическая экономия оказы вает хозяйственной практике многостороннее содействие, которое выражается, во-первых, в том, что политическая экономия дает систематические знания о народном хозяйстве, т. е. твердую науч ную почву для практических комбинаций; во-вторых, она может на основании научных данных оценивать вероятное влияние практических мероприятий в области частного и общественного хозяйства, например, влияние той или иной организации произ водства, распределение и потребление, влияние законодательства и административных мероприятий правительства и др.». Как ви дим, Пихно был близок к тому, чтобы выделить самостоятельный предмет новой науки (ставший впоследствии предметом науки управления), но пока сохранял это право за политэкономией.
В терминах современной науки управления учение об органи зации производства Пихно — это попытка разработать теорети ческие вопросы, связанные с объектной функцией управления — «управление собственно производством». Для простоты анализа он разделяет проблему на два составляющих вопроса:
1) сотрудничество и его виды;
2) предприятия и его формы.
Сотрудничество — объективно необходимую стадию в непре рывно развивающемся хозяйственном мире — Пихно условно делит на два вида (по форме «конкретного проявления», как он пишет, хотя при анализе текста видно, что он пытался содержатель но обосновать выделение этих видов). Итак, первый вид — это соединение труда (или простое сотрудничество), т. е. такая организация труда, когда люди оказывают друг другу помощь, зани маясь одной и той же работой. Формы проявления: а) простое соединение однородных механических сил нескольких людей для взаимной помощи, например, при передвижении тяжестей, тяги, давлении и т. п.; б) соединение однородной деятельности несколь ких лиц (или групп) различной силы и (или) направлений. В этом случае важно, что установление соразмерности, а также органи зация и регулирование общей деятельности принадлежат одному управляющему органу. Примеры: деятельность военного отряда, охотнических и рыболовецких отрядов, пожарных команд, сель скохозяйственных бригад, бригад каменщиков, плотников, гор няков и т.д. Он не отрицает, что в этом случае почти всегда присутствует и разделение труда. Преимущества этой формы орга низации труда — возможность выполнения работ, превышающих силы одного человека; повышение производительности труда, превышающее сумму отдельных результатов в силу проявления особого качества «суммы»; возможность противодействовать разрушительным силам природы (например, при строительстве дорог, очистке рек, полей, лесов, осушении болот и т. д.); возмож ность выполнения оперативных сезонных работ; экономия ресур сов (опять же в силу качества «суммы»). Особенно интересны три последних преимущества: простое сотрудничество возбуждает соревнование, что повышает интенсивность труда; позволяет упо треблять приемы, недоступные для одного человека (живая цепь из рабочих, передающих предметы) и «более важное значение для улучшения технических приемов и достижения экономии в труде имеет то обстоятельство, что соединение многих работников для общей работы дает возможность организовать более совершенную администрацию, т. е. управление и контроль».
Поскольку Пихно задается целью измерять и оценивать резуль таты хозяйственной деятельности, то для простого сотрудничества это возможно в случае, «если работа доступна не только совокуп ности работников, но и каждому из них порознь».
Второй вид — это сложное сотрудничество, или разделе ние труда в процессе частного и общественного хозяйствования. Суть его, по Пихно, в том, что «отдельные лица занимаются не всеми разнообразными работами, требующимися для удовлетво рения их потребностей, а избирают одну какую-нибудь отрасль деятельности или даже одну или несколько операций в известной отрасли хозяйства. Таким образом возникает специализация труда... Сложное сотрудничество охватывает не только группы на селения, живущие по соседству и знающие друг друга, но сплошь и рядом в нем участвуют производители, принадлежащие к раз личным народностям, говорящие на разных языках, живущие в разных государствах, и разных частях света».
Последующие рассуждения Пихно имеют также констатиру ющий характер. Предприятие он определяет как «соединение производительных сил ради той или иной хозяйственной цели, представляющее общественную хозяйственную единицу»; пред принимателя — как лицо (соединение лиц, юридическое лицо), которое организует предприятие, руководит им, пользуется его результатами и несет ответственность. Далее он констатирует: «Право собственности на весь капитал предприятия или на из вестную часть его составляет обыкновенное, но не безусловно необходимое условие предпринимательской деятельности».
В заключении курса Пихно приводит несколько классификаций предприятий:
• простые («осуществляющие лишь один какой-либо простейший вид хозяйственной деятельности») и сложные («обнимающие несколько отраслей хозяйства» и состоящие из нескольких простых);
• частные и общественные (по субъекту «предпринимателя»);
• мелкие, средние и крупные (по капиталу, по соотношению управленческих и производственных функций, выполняемых предпринимателем). Например, "в крупных предприятиях пред приниматель не может даже исполнять всех функций надзора и руководства, ему принадлежат лишь общие важнейшие рас поряжения, приводимые в исполнение административным персоналом его помощников»);
« предприятия «домашней», кустарной, ремесленной, мануфак турной и фабричной промышленности («по техническим спо собам производства»);
• единоличные и коллективные (товарищества) (по числу пред принимателей).
Каждый класс он коротко охарактеризовал. В целом, учение Д.И. Пихно «Организация производства» как раздел науки управления интересно прежде всего тем, что впер вые в отечественной ИУМ была поставлена такого рода научная задача. Хотя постановка, а главное, решение этой проблемы зву чат несколько противоречиво для идеолога дворянства. Пихно по своим взглядам относился скорее к либеральному дворянству, проповедовал капиталистический путь развития в сельском хо зяйстве и соглашался с таковым в развитии экономики России. Кроме того, не надо забывать, что учебный курс был написан в конце 80-х годов, т. е. после его практической работы в прави тельственных хозяйственных органах и изучения реальных процес сов и изменений, происходящих в структуре экономики страны. Пихно и в учебном курсе, и в отдельной монографии «Торгово-промышленные стачки» стал к тому же доказывать экономическую устойчивость крупных предприятий (по сравнению со средними и мелкими), уделял много внимания процессу создания капитали стических монополий и влиянию растущего монополистического капитализма на экономическую политику страны.
5.6. ВКЛАД ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ РОССИИ В РАЗВИТИЕ ИДЕЙ УПРАВЛЕНИЯ
Проект И.А. Вышнеградского по подготовке управленческих кадров. С точки зрения ИУМ интересно проследить, как отреаги ровало «реальное управление», официальные правительственные органы на кадровые проблемы, поднятые на двух съездах 1882 г. и нашедшие затем отражение в периодике, в материалах комиссии по техническому образованию «Русского технического общества». После долгих ожиданий русская педагогическая и научная интел лигенция добилась создания специального отделения ученого комитета по техническому и профессиональному образованию Министерства народного просвещения. 13 января 1884 г. на это отделение была возложена задача подготовить проект реформы по техническому и профессиональному образованию. Эта попытка была не первая. Так, 21 февраля 1878 г. подготовка такой реформы высочайшим повелением была поручена Министерству финансов, которому до 1881 г. принадлежала большая часть технических вузов. Но с 1881 г. «все заботы об организации промышленного образования» в России были возложены на Министерство народ ного просвещения.
Осенью 1884 г. проект реформ был подготовлен и передан на рассмотрение министерствам и ведомствам, а в 1886 г исправлен ный с учетом замечаний передан на рассмотрение в Государствен ный совет. Он назывался «Проект общего нормального плана промышленного образования». Хотя автор его не указан, многие русские историки образования в России считали, что им был И.А. Вышнеградский. Еще в 1870 г. докладом о совершенство вании высшего технического образования в России он открыл заседание 6-го отделения I торгово-промышленного съезда. Как писал историк И.Н. Максин в работе «Очерк развития промышлен ного образования в России» (1909), «главная и исключительная заслуга в проведении настоящей системы образования, составив шей эпоху в истории народного просвещения в России, принад лежит... Ивану Алексеевичу Вышнеградскому, автору «Общего нор мального плана промышленного образования». Возможно, работа в правительственных кругах была причиной такой скромности. Опыт практической реализации многих предложений, изложенных в «Проекте», у И.А. Вышнеградского был. Он был известен не только как ученый, автор многих научных результатов по матема тике и механике, как педагог-профессор Артиллерийской акаде мии и Петербургского практического технологического института (1862-1875), но и как организатор высшего образования. С 1875 г., когда он был назначен директором технологического института (кстати, впервые директором института стал представитель учеб ного персонала), в институте по его инициативе произошли многие изменения: на первых двух курсах введены еженедельные консультации (репетиции) по главным предметам, изменены учеб ные планы и программы с учетом накопившегося опыта, анализа работы выпускников и новых потребностей в кадрах, увеличены в 1,5 раза стипендии (до 360 рублей), начали издаваться «Известия технологического института» и т.д.
В 1884 г. Вышнеградский он был назначен членом Совета министра народного просвещения, принимал участие в разработке нового университетского устава. В 1886 г. он стал членом Государ ственного совета (по департаменту государственной экономии), а с 1 января 1887 г. — министром финансов.
«Проект» Вышнеградского представляет собой своего рода всплеск в ИУМ (по крайней мере, в разработке кадровых про блем), поэтому заслуживает особого внимания. Поражают прежде всего системность и комплексность содержания этого документа.
В начале «Проекта» формулируются требования к разрабаты ваемому плану. Во-первых, он должен быть надлежащим образом согласован с нуждами промышленности. «Промышленное обра зование должно подготовлять к промышленной деятельности лиц, действительно для нее пригодных, вооруженных необходимыми знаниями и умениями в такой степени, чтобы они без особых затруднений, после не чрезмерно продолжительных практических занятий по выходу из школы, могли становиться полезными дея телями в соответственных родах и на соответственных ступенях промышленного поприща». План должен быть уникальным в каж дой из своих 5 частей в соответствии с 5 иерархическими уров нями структуры управленческих и производственных кадров (о них речь ниже). Как план специального образования, он должен быть согласован с «системой соответствующих степеней общего обра зования», продолжая и завершая соответствующее общее образо вание. Он должен готовить специалиста только к практической деятельности определенной ступени и не рассматриваться на каж дом из 5 этапов как ступень перехода «в школу, служащую для приготовления деятелей высшего разряда. Опыт показывает, что школы, преследующие две эти цели, не достигают ни одной». И наконец, «план промышленного образования должен по воз можности заключать в себе, или, по крайней мере, не исключать из себя, довольно многочисленные существующие уже технические и ремесленные учебные заведения», устраняя в них обнаруженные недостатки.
Далее в плане приведены 5 категорий («степеней») управлен ческих и промышленных кадров, в которых нуждается промыш ленность и для которых подготовлен этот план.
1. Инженеры, обладающие опытом, «научным и техническим образованием, способные совершенствовать производство на ос нове новейших отечественных и зарубежных научных достижений, готовые вести успешную борьбу между различными промышлен ными учреждениями как в смысле повышения достижения изделий, так и в направлении удешевления их производства». Вышнеград ский считал, что если таких инженеров в стране не будет, «то страна будет осуждена или на застой и постепенное падение своей про мышленности или же на постоянную зависимость от иностранцев».
2. «Коммерчески образованные руководители промышлен ного дела, которые, понимая его техническую сущность, могли бы вести самостоятельно собственно торговую сторону промышлен ного предприятия, действующего даже в самых обширных разме рах, и которые имели бы достаточные технические познания», чтобы обсуждать с инженерами технические совершенствования.
3. Техники, ближайшие помощники инженеров, которые долж ны обладать сведениями, «необходимыми как для основательного и правильного ведения производства», так и для исполнения проектно-изыскательских работ.
4. Мастера, которые «отлично знают техническую сторону отрасли производства, могут руководить рабочими и владеют не обходимыми сведениями для того, чтобы с успехом направить деятельность своей мастерской к достижению наилучшего про мышленного результата».
5. Рабочие, которые под руководством мастера «с надлежащей точностью и аккуратностью исполняют поручаемые им работы. Очень важно в рабочих общее развитие, нравственный уровень, сознательное отношение к работе».
В плане уточняются требования к каждой группе кадров; оце нивается существующая организация подготовки; указываются недостатки каждой из 5 групп; подробно излагаются содержание обучения, учебных планов программ обучения, формы и сроки обучения; приводятся расчеты затрат на организацию обучения по каждой группе кадров, перечень необходимых новых институ тов, реальных и ремесленных училищ, школ-мастерских и их тер риториальное распределение по России. Автор «Проекта» при изложении новых предложений сравнивает их с существующим положением в обсуждаемом вопросе, пытаясь найти максималь ные возможности безболезненного перехода от старой к новой организации. В расчетах затрат автор приводит подробные статьи расходов — от оборудования заведения до зарплаты учебно-пре подавательского и вспомогательного персонала.
«Проект» был утвержден Государственным советом лишь в марте 1888 г. в виде «Положения о промышленных училищах» со мно гими поправками, дополнениями, а главное — с существенными изменениями, нарушившими его стройность, цельность, системность и комплексность. В «Положении» речь шла только о 3 последних категориях кадров, предполагалось открытие существенно мень шего числа учебных заведений даже для этих категорий кадров. Затем многие заведения создавались совместно и в основном в московском и петербургском учебных округах, учебные программы и планы были сильно изменены. В итоге «Проект» так и остался проектом.
Развитие взглядов С.Ю. Витте на государственное вмешатель ство в управление хозяйством страны. Как-то профессор Гарвард ского университета М. Портер сказал: «Роль государства должна заключаться в том, чтобы «подталкивать" отечественную промыш ленность и побуждать ее к развитию, а не предлагать «помощь», позволяющую промышленности не развиваться». Этот призыв был популярен во многих странах во все времена. В частности, в Рос сии конца XIX — начала XX в., когда решался главный стратеги ческий вопрос — следует ли России оставаться земледельческой, аграрной или она должна стать промышленно развитой страной, тут же вставал вопрос об участии государства в этом переходном процессе, о сферах, средствах и формах вмешательства в управле ние промышленной страной, о поддержке промышленного пред принимательства в стране и т. д. Следует сразу отметить, что в эти годы русское правительство удачно совмещало прямые и косвен ные методы управления хозяйством, развивая государственный промышленный сектор и оказывая постоянную помощь и под держку промышленному предпринимательству в решении право вых, финансовых, организационных и других вопросов. Активное начало этому процессу было положено реформами 60-х и 80-х го дов XIX в., эффективной деятельностью многих реформаторских комиссий, реализацией идей государственного вмешательства в управление хозяйством страны видных государственных деятелей, практиков и ученых той эпохи — П.А. Валуева, М.Х. Рейтерна, Н.Х. Бунге, А.И. Чупрова, И.А. Вышнеградского, И.И. Янжула, Д.И. Менделеева, И.В. Вернадского, М.М. Ковалевского и др.
Наиболее яркой фигурой, стоявшей во главе процесса станов ления системы государственного управления хозяйством страны и в первую очередь бурного развития производительных сил и про мышленного сословия в России, был СЮ. Витте. После смерти СЮ. Витте в журнале «Исторический вестник» {1915. Т. 140, № 7) вышла статья Б.Б. Глинского, в которой автор писал: «Эпоха столь богатая мероприятиями, что, просматривая перечень их, удивля ешься, как могло хватить инициативы и нервной силы одного руководящего человека для их осуществления. Как бы ни оценивать значение С. Витте для судеб нашей страны, необходимо отметить, что те годы, когда он стоял во главе русских финансов и направ лял экономическую политику России, были временем необык новенно напряженного творчества... русские государственные финансы пришли в небывало блестящее состояние. Хронические дефициты 80-х годов сменились огромным превышением доходов над расходами», а Россия совершила невиданный ни до Витте, ни после него прогрессивный скачок в своем экономическом, особенно в промышленном переустройстве и развитии.
Начало формирования политики активного государственного вмешательства в управление хозяйством страны было положено еще предшественниками СЮ. Витте на посту министра финан сов — М.Х. Рейтерном и особенно Н.Х. Бунге. Объективными причинами чаще всего были политическая ситуация в стране, финансово-экономические обстоятельства, трудности, с которыми сталкивалось частное предпринимательство и которые приводили страну к серьезным проблемам (кризисы, неурожаи, голод, войны
и т. п.)-
М. Рейтерн уже в 70-е годы XIX в. под влиянием разразивше гося биржевого краха предложил в качестве стратегии правитель ственной политики «искусственное сдерживание конкуренции», а в качестве конкретных мер — широкое использование государ ственных средств регулирования курса рубля и ценных бумаг с целью борьбы с биржевой спекуляцией. В итоге стало формиро ваться отношение правительства к проблемам частного предпри нимательства, наметился поворот в политике властей к строгому протекционизму, возникла практика поддержки правительством крупных («солидных») предприятий и банков, в том числе за счет выдачи из государственного банка неуставных ссуд.
Профессор Н.Х. Бунге придерживался либерально-буржуазных взглядов, опираясь на опыт передовых западных европейских стран и США. Он признавал, что ведущими факторами в эконо мической жизни и лучшими способами достижения экономичес кого благосостояния народа являются хозяйственная свобода, конкуренция, спрос и предложение. В качестве регулятора эф фективного взаимодействия государства и предпринимательства и поддержки последнего он предлагал «издание законов, приме ненных к современному развитию хозяйства».
В январе 1887 г. Министерство финансов возглавил И.А. Выш-неградский, а ему на смену (в связи с болезнью) в августе 1892 г. в качестве управляющего Министерством финансов пришел СЮ. Витте. Они оба отошли от либеральных «предприниматель ских» идей Н.Х. Бунге и постарались максимально приспособить экономическую политику к общеполитической доктрине царство вания Александра III, что выразилось в отстаивании и реализации консервативных начал в аграрной политике (80-90-е), в усилении государственного вмешательства в хозяйственную жизнь страны. В целом экономическая политика СЮ. Витте базировалась на двух основах: запретительный протекционизм и привлечение ино странных капиталов. Наиболее известной реализацией политики протекционизма были тарифная политика и тарифное законода тельство, разработанные И.А. Вышнеградским и осуществленные СЮ. Витте. Вначале была внедрена система государственного регулирования хлебных тарифов (1889), а затем — таможенный тариф (1891). В 1893-1897 гг. резко усилилась роль государства в регулировании хлебной торговли.
Если протекционизм не был оригинальным средством, а по существу представлял собой продолжение идей И.А. Вышнеградского, то вторая основа потребовала от Витте резких изменений его взглядов, чему способствовало успешное проведение разрабо танной им денежной реформы. Если еще в конце 1893 г. Витте весьма осторожно отзывается о привлечении в страну иностранных капиталов, высказывая опасение, что «русская предприимчивость», несмотря на «таможенное ограждение», «оказывается иногда не в силах одолеть у себя соперничества иностранной предприимчи вости», то уже к концу 90-х гг. он выступает за неограниченное привлечение иностранных капиталов.
В марте 1899 г. на совещании министров под председательством царя обсуждался доклад СЮ. Витте «О необходимости установить и затем неуклонно придерживаться определенной программы торгово-промышленной политики империи», содержавший его взгляды на перспективы экономического развития России. В док ладе утверждалось, что упомянутая политика должна проводиться «по определенному плану, со строгой последовательностью и сис тематичностью», ибо именно в результате твердой торгово-про мышленной политики может быть решена «коренная не только экономическая, но и политическая задача» — создание собствен ной национальной промышленности. В «образовании вполне не зависимой национальной промышленности» Витте остроумно связал оба начала этой политики. Не отрицая наличия огромных финансовых трудностей у населения страны, возникших в связи с введением таможенного тарифа 1891 г., одновременно подчер кивая низкое качество отечественной продукции, особенно в отрас лях промышленности, и общую слабую развитость национальной промышленности, Витте видел решение всех проблем в «капита лах, знаниях и предприимчивости», прежде всего в капиталах, ибо без них «нет и знаний, и нет предприимчивости». Россия бедна капиталами — значит, надо искать их за границей.
В связи с этим Витте доложил царю о торгово-промышленной политике правительства за 1891 — 1899 гг., которая представляла собой «последовательно продуманную систему, все части коей неразрывно связаны одна с другой».
Витте настаивал на сохранении таможенного тарифа 1891 г., а также на том, чтобы «по крайней мере до 1904 г.» не произво дилось никаких «стеснений притоку иностранных капиталов ни путем издания новых законов или распространительного толкова ния существующих, ни особенно путем административных распо ряжений» [«Кризис самодержавия в России». С. 36-37].
В докладе 1899 г. СЮ. Витте критично оценивал достижения России, признавая ее сравнительно земледельческой страной. В связи с этим он писал: «При сложившемся ныне строе полити ческих и экономических международных отношений земледель ческая страна, не имеющая своей собственной промышленности, достаточно развитой, чтобы удовлетворить главным потребностям населения продуктами отечественного труда, не может почитать свою мощь непоколебимой; без своей собственной промышлен ности она не может достигнуть настоящей экономической неза висимости, а опыт всех народов наглядно показывает, что только хозяйственно самостоятельные народы оказываются в силе про являть в полной мере и свое политическое могущество. Англия, Германия, Соединенные Штаты, прежде чем стать влиятельными державами в международной политике, напряженными усилиями и всесторонней системой мероприятий насаждали и развивали у себя промышленность».
К началу XX в. политика Витте приняла достаточно конкретный и целенаправленный характер: в течение примерно 10 лет догнать более развитые в промышленном отношении страны Европы, занять прочные позиции на рынках стран Ближнего, Среднего и Дальнего Востока. Средства предлагались те же: таможенная защита русской промышленности и поощрение русского вывоза; привлечение иностранных капиталов; накопление внутренних ресурсов с помощью косвенного налогообложения, казенной вин ной монополии и казенных железных дорог.
В контексте развития государственного регулирования хозяй ством страны отметим заслуги СЮ. Витте в создании государ ственной системы коммерческого и технического образования.
Как писал Б. Глинский, «среди средств, двигающих промышлен ность и торговлю, Сергей Юльевич особо высоко ставил техничес кое, промышленно-художественное и коммерческое образование. Это первостепенной государственной важности дело он сумел поставить на прочный фундамент, отстранив от него всякие следы «духовно-консерваторской опеки» и открыв в этом деле широкий простор для частной инициативы». Под эгидой департамента тор говли Министерства финансов он открыл большое количество учебных заведений. Вначале он провел через Госсовет «Положение о коммерческом образовании», с целью инициирования актив ности российских промышленников и предпринимателей в учреж дении и управлении коммерческими училищами. Благодаря этому они довольно охотно начали «давать средства на устройство и поддержание своих коммерческих училищ», и в итоге за 4—5 лет практически без затрат государственных средств были открыты 73 коммерческих училища, реорганизовано Строгановское учи лище технического рисования и учреждено несколько промышленно-художественных училищ. В заслугу СЮ, Витте следует поставить и закон 1897 г. о сельских ремесленных учебных мас терских — «деревенских технологических институтах», как он их называл.
Развив сеть среднего коммерческого образования, Витте на чал кампанию по учреждению первых в России коммерческих и технических высших учебных заведений, «которые содержали бы в себе различные отделения человеческих знаний, но имели бы организацию не технических школ, а университетов». Под его руководством был разработан и принят Госсоветом Устав Санкт-Петербургского политехнического института, а затем был открыт этот и еще два политехнических института (в Киеве и Варшаве) с экономическим и техническим отделениями.
Таковы основные направления развития управленческой мысли в России XIX в.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Какие идеи управления содержались в проектах и реформах М.М. Сперанского?
2. Что послужило причиной открытия первых университетских про грамм подготовки предпринимателей и управленцев в России е XIX в.?
3. Какие управленческие проблемы решала дворянская управленчес кая мысль?
4. В чем главные идеи управления, содержащиеся в трудах русских народников?
5. Какие вопросы управления общественным производством рассмат ривались в работах русских социал-демократов?
6. Что волновало российскую буржуазию в области управления {по материалам торгово-промышленных и отраслевых съездов)?
7. Дайте характеристику основных учебных курсов по управлению пре подавателей российских университетов конца XIX в.
8. Каковы главные идеи системы подготовки кадров управления со гласно проекту И.А. Вышнеградского?
9. Дайте характеристику управленческих идей российских предприни мателей XIX в.
10. В чем заслуга СЮ. Витте в развитии отечественной управленческой мысли?
11. Какова взаимосвязь во взглядах представителей различных классов и сословий в России XIX в.?
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Маршев В.И. История управленческой мысли. — М.: МГИАИ, 1987.
2. Труды международных конференций по истории управленческой мысли (1996, 1998, 2000-2003 гг.). — М.: МГУ-ТЕИС, 1998-2003.
3. История предпринимательства в России. В 2 кн. — М.: РОССПЭН, 2000.
4. Сметанин СИ. История предпринимательства в России. — М.: Папеотип, 2002.
5. Барышников М.Н. Деловой мир России. — СПб.: Искусство—СПб., 1998.
6. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. — М., 1996.
7. Щеглов Н.П. О пользе соединения с земледелием мануфактурной и заводской промышленности. — СПб., 1829.
8. Тиме И.А. Основы машиностроения. Организация машиностро ительных фабрик в техническом и экономическом отношениях и произ водство механических работ: В 2 т. — М., 1883-1885.
9. Труды торгово-промышленного съезда, созванного «Обществом Для содействия русской промышленности и торговле" в Москве, в июле 1882 г. - СПб., 1883.
10. Труды Комиссии для осмотра фабрик и заводов. Изд. «Общества Для содействия русской промышленности и торговли». — СПб., 1872.
11. «Промышленность». Журнал мануфактур и торговли. — СПб., ]86| и последующие годы.
12. Журнал «Техническое и коммерческое образование». — СПб., (892 и далее.
13. Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. — М.: Политиздат, 1975—1983.
14. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. — М.: Правда, 1974.
15. Чернышевский И.Г. Избранные экономические произведения. Т. III. Ч. 2. - М., 1949.
16. Лавров П.Л. Государственный элемент в будущем обществе. — Лондон, 1876.
17. Симоненко Г.Ф. Общество, государство и право с точки зрения законов народного хозяйства. Магистерская диссертация: В 2 т. — М, 1870-1872.
18. Гольцев В.А. Учение об управлении (задачи и методы) // Юриди ческий вестник. — СПб., 1880. № 6. С. 270.
Часть III
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ
ИСТОРИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
Глава6. ЗАПАДНЫЕ ШКОЛЫ УПРАВЛЕНИЯ XX в.
6.1. Школа научного менеджмента Ф. Тейлора.
6.2. Организация и принципы эффективности X. Эмерсона.
6.3. Административная школа А. Файоля.
6.4. Школа человеческих отношений.
6.5. Эмпирическая школа, или Наука управления.
6.6. Школа социальных систем.
6.7. Новая школа науки управления.
6.8. Ситуационный подход в управлении.
Период в ИУМ, охватывающий весь XX в. и первые годы XXI в., назовем новой и новейшей историей управленческой мысли.
Этот период характерен тем, что на протяжении большей его части в мире научных и прикладных разработок в области управ ления существовало два крупнейших центра. Один находился (и до сих пор размещается) в США и обслуживал капиталистичес кое хозяйство, разрабатывая модели эффективного управления организациями в рыночный системе, тем самым создавая так на зываемую западную управленческую мысль. Второй центр — центр восточной управленческой мысли — был создан чуть позже амери канского, находился до конца 90-х годов в СССР и обслуживал управление социалистическим хозяйством.
За последний столетний период управленческая мысль поро дила такое количество концепций, теорий, научных школ, какое не было создано всей мировой научной мыслью за весь предыду щий период существования человечества. Возможно, что прорыв был сделан именно потому, что мировая управленческая мысль к началу XX в. накопила колоссальное наследство, которое ожи дало удачного и нового сочетания накопившихся достижений в управлении, в других науках и уже имевшихся средств научного исследования с проявлением инициативы исследователей для ре шения новых задач управления. В конце концов, и появлению новых научных направлений в области управления (историко-управленческие исследования) мы обязаны именно этому состо янию и уровню зрелости управления, как науки и практики.
Поскольку идеология науки, ее цели и предназначение, а также методология исследований в двух мировых центрах исследований по управлению существенно различались, материал по новой исто рии западной и восточной мысли XX в. будет изложен раздельно. Это не означает, что развитие западной и восточной управленчес кой мысли шло независимо друг от друга, что не было общения между учеными и обмена мнениями исследователей и практиков управления, не было взаимовлияния и эффективного «изучения и использования передового зарубежного опыта» (что теперь в на учной литературе называют одним словом «бенчмаркинг»). Все это, конечно, было, начиная от крупных совместных научных исследовательских программ и кончая «критикой зарубежного опыта» и взаимным «фырканьем» на конференциях и в научной литературе. Однако все же различий было больше, что и предоп ределило структуру изложения материала.
Следует отметить одну общую черту в методологии обоих направлений исследований — это организация и проведение целенаправленных крупномасштабных экспериментов в области управления производством (частным или общественным), кото рые по сути были социальными, а потому содержали в своей пред метной области трудноизмеримые элементы. В целом весь XX в. похож на многоликое поле социальных экспериментов, одни из которых были чисто научными (с тщательной подготовкой и в масш табах «заводских лабораторий»), другие — сугубо прикладными (без особой подготовки, но зато в масштабах целых стран). И в пер вом, и во втором направлениях накоплен большой опыт, который предстоит еще долго изучать общими усилиями ученых всего мира. Во всяком случае, хочется надеяться, что новейшая история, в том числе новейшая история управленческой мысли, формирует Условия для более плодотворного сближения возникших за про шедший век региональных центров научно-прикладных исследо ваний мировой управленческой мысли.
В новой истории западной управленческой мысли появилось много различных теоретических школ управления со своими ос нователями, лидерами, единомышленниками, публикациями и оппонентами. Датами их появления обычно считают публика ции основателей школ. В 1903 г. первой появилась школа научного менеджмента (Scientific Management), представители которой проводили специальные эксперименты в области управления про изводством и организации труда. Затем в 1916 г. — администра тивная школа управления, которая разработала принципы и функ ции административного управления. В совокупности обе школы принято называть классической школой управления. В 1933 г. были опубликованы результаты уникального социально-управленческого эксперимента, длившегося с 1926 г., которые свидетельствовали о возникновении совершенно новой концепции управления и ее разработчиков — школы человеческих отношений. Далее появление школ происходило в таком порядке. В 1950 г. появилась школа с тройным названием — эмпирическая школа, менеджеризм или наука управления (Management Science). Судя по англоязычному названию и заявлениям основателей этой школы, она претен довала не на замену школы научного менеджмента, а на ориги нальную позицию в качестве всеобщей науки управления или, по крайней мере, на научный синтез предыдущих школ, опираясь на методологию и результаты эмпирических исследований. Эмпи риков дополнила новыми научными идеями школа социальных сис тем, в основе которой были общая теория систем и системный подход в научных исследованиях. Эта школа рассматривала также проблемы принятия человеком рациональных и иррациональных решений. Достижения в области кибернетики, электронно-вычис лительной техники и экономико-математического моделирования, а также оставшиеся с военных лет идеология и инструментарий «исследования операций» привели к возникновению новой школы управления.
Рано или поздно большое количество научных школ управле ния, часто напоминавших «джунгли в науке управления», должно было привести к качественному скачку. Формально это произошло в 1971 г., когда появилась статья Р. Моклера «Ситуационная теория управления», призывающая ученых не столько к отказу от абстрактного мышления и формализованного инструментария в исследованиях, сколько к усилению внимания исследователей к внешней среде организации, к анализу конкретной управлен ческой деятельности (контекста) и на этой основе — к разработке полезных для практики управления результатов. Призыв к учету специфики конкретных ситуаций звучал и раньше, но авторство термина «ситуационный подход в управлении» закрепилось за Моклером.
Основными источниками литературы, в которых представлены названные школы и подходы, послужили оригинальные работы авторов, исследования историка американской управленческой мысли У.Д. Дункана и известного советского ученого Д.М. Гвишиани, работы которого по этой тематике начали публиковаться уже в 70-х годах XX в.
Рассмотрим основные характеристики школ научного управ ления.
6.1. ШКОЛА НАУЧНОГО МЕНЕДЖМЕНТА Ф.ТЕЙЛОРА
Пора познакомиться с человеком, о котором мы уже несколько раз упоминали. Речь идет о Ф. Тейлоре, имя которого всегда ассо циируется с понятием «научный менеджмент», хотя в главе 3 и говорилось о первых попытках организации и проведения специ альных научных экспериментов для решения проблем управле ния. Заслуга Тейлора и его команды в лице Г.Л. Гантта, супругов Ф. и Л. Гилбретов, М. Кука, У. Кларка и многих других в том, что они не только рассуждали о пользе науки в управлении, но фак тически осуществляли научный подход, проводя управленческие эксперименты и систематизируя методы и результаты этих экспе риментов. Начиная с Тейлора, тема значимости научных методов уже не сходила со сцены управленческой практики.
Ф. Тейлор родился в Филадельфии в 1856 г. Он родился в отно сительно зажиточной семье адвоката и имел достаточно досуга для размышлений о заводах, расположенных вокруг. Тейлор учился во Франции и Германии, в 1874 г. поступил на юридический фа культет Гарвардского университета, но из-за ухудшения зрения не смог продолжить учебу. Он устроился рабочим пресса в мастер ские гидравлического завода в Филадельфии, а затем дорос до ма шиниста. В 1878 г. Тейлор перешел на работу в Мидвэльскую сталелитейную компанию сначала разнорабочим, затем стал лекальщиком и механиком, а с 1882 по 1883 г. — начальником механических мастерских. Он проявил невероятную творческую активность в изучении механики, занимаясь на вечерних курсах и дома, в 1883 г. получил высшее техническое образование и дип лом инженера-машиностроителя в Технологическом институте Стивенса. В 1884 г. Тейлор стал главным инженером компании и в тот же год впервые использовал в компании систему диффе ренциальной оплаты труда.
С 1890 по 1893 г. он занимал пост главного управляющего Мануфактурной инвестиционной компании в Филадельфии, стал владельцем бумажных прессов в Мэне и Висконсине, организовал собственное дело по управленческому консультированию, воз можно, первое в истории менеджмента.
С 1895 г. Тейлор приступил к проведению регулярных экспе риментов по научной организации труда. За эти годы он оформил около 100 патентов на различные изобретения.
В 1906 г. он стал президентом Американского общества инже неров-механиков, а в 1911 г. учредил «Общество содействия науч ному менеджменту», которое после его смерти в 1915 г. получило название «Общество Тейлора».
Для оценки значения науки в системе Тейлора необходимо рассмотреть основополагающие моменты его позиции. Во-первых, Тейлор считал, что легитимность менеджмента основывается на его способности максимизировать благосостояние как работода-телей, так и персонала. Это, полагал он, необходимо для успеха, так как личная заинтересованность обеих групп имеет взаимости-мулирующее воздействие. В длительной перспективе нельзя иметь одно, не имея другого. Если от работников ожидается макси мальная продуктивность, то они должны выполнять работу по воз можности наилучшим образом, а для этого необходимо, чтобы менеджеры подвергли трудовой процесс научному исследованию и обучили работников оптимальным приемам выполнения задания.
Хотя Тейлор и утверждал, что интересы работников и работо дателей взаимосвязаны, он все же оставался реалистом. Он знал, что выполняя в течение многих лет работы одним и тем же ста рым способом, человек довольно трудно идет на перемены. Ра ботники часто считают, что в их интересах увиливать от работы, т. е. работать в далеко не оптимальном темпе, и существующие в то время системы менеджмента фактически действовали в инте ресах таких работников. Методы, применявшиеся для выполнения большей части рабочих операций, основывались скорее на неэф фективных эмпирических, чем на научно обоснованных правилах. Наиболее эффективными системами управления времен Тейлора, или «самым совершенным типом нормального менеджмента», были те, которые предусматривали вознаграждение за наивысшие показатели в работе. Тейлор называл это менеджментом инициа тивы и поощрения.
Проблема таких систем заключалась в том, что ответственность за выработку возлагалась исключительно на работника. Тейлор считал, что и менеджеры должны разделять эту ответственность. Менеджеры должны были собирать, объединять в таблицы и клас сифицировать информацию, пользуясь научными методами, сводить ее в принципы, правила, законы и формулы, которые обобщали бы весь накопленный рабочими опыт и могли быть использованы в качестве руководства для достижения более вы соких результатов при выполнении каждодневных заданий. Прак тические нормы и правила, выведенные в результате применения менеджмента, можно было бы преподавать рабочим. Кроме того, следовало бы принять определенные меры, которые гарантиро вали бы соблюдение соответствующих принципов. В системе Тейлора от менеджеров требовалось выполнение новых, жизненно важных и в высшей степени необходимых задач. В их обязанности входила научная проработка всех элементов человеческого труда и замена устаревших правил эмпирического характера. Они должны были, применяя научные подходы, отбирать, учить работников и повышать их квалификацию с целью максимального раскрытия их потенциала. Решающим элементом такого процесса развития стала подготовка соответствующим образом каждого рабочего для выполнения самых разных заданий.
Тейлор выступал за научный подход решения проблемы про изводительности, так как высоко оценивал его влияние на эф фективность промышленности. Однако он осознавал опасность механического применения науки. Он особо подчеркивал, что «механизмы» научного менеджмента ни в коем случае не должны вытеснять его философию. Философия заключалась в научной позиции, которая в качестве обязательного условия предполагала сбор данных, их обработку и применение научного знания к ре шению проблем индустриального общества. Под механизмом подразумевалась совокупность технических приемов, таких, как хронометраж, бригадный метод, карты рабочих операций, диффе ренцирование сдельных ставок оплаты труда и системы учета издержек. Это были не более чем механические приемы. Вместе с тем научный менеджмент был своего рода «интеллектуальной революцией», которая пропагандировала новые методы управле ния трудовыми процессами.
В одной из первых книг Тейлора «Менеджмент на предприятии» (1903) речь шла именно о технических приемах, или механизмах. Целью написания книги «Принципы научного менеджмента» (1914) было изложение основных положений менеджмента, в которых нуждалась «интеллектуальная революция». В ней были поставлены следующие задачи:
1. На простых примерах показать потери, которые допускаются в стране из-за неэффективности.
2. Убедить читателя в том, что средство, позволяющее избе жать этих потерь, заключается в системном менеджменте, а не в бесполезном поиске каких-то рабочих особого склада.
3. Доказать, что лучший менеджмент — это подлинная наука, основанная на определенных законах, правилах и принципах. Убедить также, что принципы научного менеджмента применимы ко всем видам человеческой деятельности и, если их использовать правильно, они дадут поразительные результаты.
Не вызывает сомнений тот факт, что Тейлор рассматривал применение научных методов как важнейшее условие развития менеджмента. Без фактических данных, без теории, принципов и закономерностей вряд ли кто-либо воспринимал бы менеджмент всерьез. Тем не менее подлинная наука, т. е. та, которая указывает путь к полноценной профессиональной практике, — это больше, чем технические приемы, формулы и законы. Это скорее новое видение мира и новый способ разрешения проблем. Тейлор знал, что для широкого практического распространения его системы необходимы доказательства ее успешного применения, и приво дил убедительные данные в поддержку своей системы. Как отме чалось в его отчетах, на предприятиях крупной сталелитейной компании благодаря его исследованиям процессов загрузки чугунных чушек производительность труда увеличилась почти на 400%, а заработная плата возросла на 60%. В 1910 г. он выступил в качестве свидетеля в судебном разбирательстве о восточных тарифах, где рассматривались работа железных дорог и их. эффек тивность. Тейлор хотел показать, как благодаря применению научных принципов управления транспортными операциями можно снизить фрахтовые ставки и затраты на рабочую силу, в то время как заработная плата работников может быть увеличена.
Тейлор был не единственным, кто выступал за приложение науки к проблемам менеджмента. Одним из его приверженцев был Г.Л. Гантт, который родился в 1861 г. Семья Ганттов владела план тацией в штате Мэриленд, но потеряла свое состояние в результате гражданской войны. И хотя позднее он смог поступить в колледж Джона Гопкинса, его детство было довольно суровым. После окон чания Технологического института Стивенса с дипломом инжене ра-механика он стал помощником главного инженера Ф. Тейлора в Мидвэльской сталелитейной компании. Гантт и Тейлор успешно сотрудничали в молодые годы и совместно получили 6 патентов. Гантт следовал за Тейлором в те же компании, в которые он пере ходил. Как и Тейлор, Гантт открыл собственную консалтинговую контору, реализовал несколько проектов, что принесло ему широ кую известность.
В книге «Труд, заработная плата и прибыль» (1910) первая глава была посвящена важной роли науки для менеджмента. Согласно Гантту, чтобы достичь высокого уровня производственной эффек тивности, менеджеры должны каждую деталь трудового процесса подвергнуть такому же тщательному анализу, как это делают химики и биологи. По его мнению, точный научный анализ управленчес ких проблем всегда безошибочно покажет такие возможности совершенствования в методах труда, о которых раньше и не подо зревали. Гантт считал, что нет иного пути для выработки общих законов, кроме как через научный анализ, и существует достаточно свидетельств применимости подобного анализа труда деятельности и рабочей силы.
Как утверждал Гантт, для оптимизации менеджмента надо уст ранить все риски и случайности. Преуспевание в менеджменте — это успешное достижение поставленных целей с применением знания, полученного в результате научного анализа. Он утверж дал, что легитимность менеджмента в немалой мере основана на получении высоких результатов с помощью научных методов. Для этого нужны прикладные исследования проблем производства, что возводит практическую исследовательскую деятельность в ранг «чистых» форм научной аргументации.
Гантт положительно воспринял идею анализа и синтеза, кото рую предложила Л. Гилбрет. Он поддерживал идею изучения комп лексных операций, разбивая их на простые компоненты и изучая каждый из них (анализ). После завершения анализа всех элемен тов комплекс вновь восстанавливается путем последовательного суммирования простых компонентов (синтез) до тех пор, пока не будет найдена и применена наиболее эффективная форма слож ной операции.
Гантт утверждал, что стремление к замещению интуитивного мнения научным знанием было истинным смыслом, или духом, научного менеджмента. По его мнению, более приемлемо выра жение «научный метод, приложенный к менеджменту». Система Тейлора была построена на применении науки к проблемам про изводства, и Гантт соглашался почти со всеми идеями Тейлора, за исключением его системы вознаграждения за труд.
Он разработал собственную систему заданий и премий, при которой рабочие получали премию в дополнение к своей регуляр ной дневной оплате в том случае, если они следовали инструк циям и выполнили свое задание в рамках установленного времени. Мастера также получали премиальные вместе со своими рабочими, кроме того, предусматривалось вознаграждение за рационализа торские предложения, ведущие к повышению производительности труда. В этой системе заданий и премий проявилась большая за бота о рабочих, чем предусматривалось системой Тейлора, а его статья «Обучение рабочих в условиях индустрии и кооперирова ния» нашла положительный отзыв у многих специалистов за свое образное проникновение в гуманистические аспекты управления и труда.
Вообще говоря, Гантту была свойственна определенная уни кальность, которая в известной мере выходит за рамки идей его наставника. Особенно это проявлялось в высказываниях об от ветственности бизнеса, которую, по мнению Гантта, менеджеры берут на себя по отношению к рабочим и обществу в целом. Иными словами, Гантт проявил себя значительно более просвещенным по сравнению с Тейлором в вопросах индивидуального и обще ственного благосостояния. Одна из причин такого направления его мировоззрения — его личный опыт. Дело в том, что, как мы отмечали, Гантт жил в суровых условиях. Гражданская война ска залась на судьбе семьи Ганттов: процветание сменилось мате риальными лишениями. В этих обстоятельствах Гантт пришел к пониманию такого аспекта труда, который, как представляется, не был оценен Тейлором, — перспективы для рабочих. Создается впечатление, что Гантт лучше понимал рабочего, выполняющего свою работу, и по этой причине он больше значения придавал таким вещам, как мотивация, лидерство и обучение.
Гантт уважал демократию как в правительстве, так и на ра бочем месте. К большому удивлению многих его американских коллег, на него оказали влияние цели, которые поставило перед собой правительство Советской России. Многие его работы пуб ликовались во время революции 1917 г., и, естественно, он был хорошо знаком с экономической и социальной философией, которая привела к свержению российского императора. Его сим патии к социализму не внушали уважения к нему в деловых кру гах США и других стран, но именно это и позволило ему работать несколько иначе, чем Тейлор.
Как бы ни были важны взгляды Гантта на рабочих, еще боль шее значение имели его идеи в отношении социальной ответст венности бизнеса и менеджмента. Со временем Гантт все чаще приходит к убеждению, что менеджменту следует сосредоточить внимание на своих «широких обязательствах» перед обществом. В последней книге «Организация труда» (1915) он писал о «рас хождении путей», которое, как он опасался, может случиться, если система американского свободного предпринимательства не найдет каких-либо способов для примирения поиска прибыли с благосостоянием общества. Гантт ясно представлял себе про мышленные компании в виде институтов, существующих для блага общества. Если однажды общество посчитает, что издержки корпораций чрезмерно велики по сравнению с получаемой при былью, возможно и даже вероятно, оно применит соответству ющие санкции. Он считал, что все индустриальные общества должны распределять свой доход между совокупными факторами производства, при этом особое внимание следует обращать на фактор труда. Капитал имеет право только на прибыль, которую он заслуживает. Все, что больше этого, относится к сверхприбыли. Он был крайне озабочен очевидным стремлением со стороны биз неса поставить прибыль над интересами общества. Если бизнес не осознает свою социальную ответственность и не посвящает себя службе обществу, то, в конечном счете, полагал Гантт, общество попытается взять эти функции на себя, чтобы действовать в соб ственных интересах.
В этом смысле особые опасения высказывал Гантт в отношении большого бизнеса. Он был убежден в том, что малые предприятия в силу своего положения на конкурентном рынке должны кон центрировать усилия на обслуживании клиентов и общества, если они хотят выжить. В его понимании, по мере того как эти пред приятия укрупняются и начинают контролировать все большие доли рынка, приобретая монопольную власть, они в меньшей степени реагируют на запросы клиентов и стремятся к сверхпри былям путем повышения цен. Здесь и требуется вмешательство государства для регулирования отношений в обществе.
Другим распространителем идей Тейлора был инженер Ф. Гил-брет. Хотя он никогда напрямую не сотрудничал с Тейлором, но с энтузиазмом воспринял научный подход Тейлора и перенес его на изучение трудовых действий. Тейлор сосредоточил свое внимание в первую очередь на хронометраже и на вычислении количества труда, на которое способен «первоклассный» рабочий в течение определенного периода. Гилбрет поддержал идею хронометража, но только в том случае, если число движений в процессе труда определено уже достаточно точно и найден «единственно верный способ» выполнения конкретного вида работ.
Сходство между Тейлором и Гилбретом было значительно боль шим, чем между Тейлором и Ганттом. Тейлор имел возможность учиться в Гарвардском университете, но предпочел стать механи ком. Гилбрет готовился поступить в Массачусетский технологи ческий институт, но решил стать каменщиком, так как люди этой профессии считались «королями механики». В возрасте 36 лет он женился на Лилиан Моллер, которая защитила докторскую диссер тацию по психологии и стала ближайшим помощником Фрэнка в занятиях научным менеджментом до конца его жизни. У Гилб-ретов научный менеджмент базировался на измерении. Его зада чей было устранение производственных потерь и уменьшение усталости, которую рабочий испытывает при выполнении зада ния. Как писали супруги Гилбреты в своей работе «Прикладные исследования рабочих движений» (1917), «для того чтобы получить общественное признание как искусство или наука, менеджмент должен был подходить к решению проблем, применяя научную методику, т. е. разделяя проблему на ее составные элементы и под вергая каждый элемент детальному изучению». Благодаря тща тельному анализу трудовых движений, выполняемых при кладке кирпича, Ф. Гилбрет сумел добиться увеличения количества кир пичей, укладываемых одним каменщиком, со 175 до 350 шт. в час, повысив таким образом производительность на 100%.
В большинстве трудов Гилбретов изучаемые проблемы приоб ретали ясность благодаря их четкой научной формулировке. Они проанализировали многие виды работ в виде зависимых перемен ных величин, при этом измеряли влияние на них независимых переменных, которые оказывают влияние на состояние рабочих (мускульная сила, опыт, усталость и т. д.), состояние окружающей среды, оборудования и инструментов (одежда, освещенность, проф союзные правила и т. д.), а также на скорость трудовых движений.
Все известные системы менеджмента Ф. Гилбрет в своей ра боте «Исследование рабочих движений» (1912) разбил на классы в зависимости от тех научных основ, которые использовались в каждой системе при решении конкретных проблем управления. Традиционным менеджментом обозначались системы управления, основанные на эмпирической практике и передаваемые от одного поколения рабочих к другому и от мастера к рабочему. Понятие переходный менеджмент использовалось для обозначения таких систем, которые стремились к реализации ряда усовершенствований, выдвинутых «интеллектуальной революцией» Тейлора. Научный менеджмент, или «предельная система менеджмента», представ лял собой тип управления, который был рекомендован Тейлором.
Л. Гилбрет пользовалась такой же классификационной систе мой. В своей работе «Психология менеджмента» (1914) она дала более конкретное определение предельной системы как типа ме неджмента, который является «наукой и был выработан путем исследований и экспериментирования». По ее мнению, любое исследование менеджмента, если оно претендует на научность, должно проводиться на основе анализа и синтеза. Посредством анализа выделяется один из аспектов менеджмента, например труд, который разбивается на основные элементы. В процессе синтеза элементы вновь воссоединяются, но в этот комплекс вхо дят уже лишь те элементы, которые необходимы для выполнения данного задания. Подобный подход создает достаточную логи ческую основу для изучения трудовых движений. Правильно по нятый научный менеджмент способствует росту благосостояния рабочих за счет повышения зарплаты, уменьшения усталости и общего улучшения условий труда.
Есть еще одна важная проблема управления, которой косну лась школа научного менеджмента. Речь идет о рассмотрении триады «цель — задание — результат» в качестве основной движу щей силы организации и важнейшего компонента систем, которые были сконструированы Тейлором, Гилбретами и др.
Ф. Тейлор утверждал, что «самым важным простым элементом в современном научном менеджменте является идея задания». Эта идея включала по возможности полное планирование труда каждого работника, по меньшей мере на один день вперед, и выдачу письменных инструкций, подробно описывающих зада ние, а также средств, необходимых для выполнения этого задания. Между прочим, задание использовалось в качестве стандарта при определении премиальной надбавки, которую можно было полу чить в случае надлежащего выполнения работы. Некоторые совре менные исследователи школы научного менеджмента, считают, что идея Тейлора о задании в значительной мере содержала прак тическое обоснование широкого использования определенных технических приемов, в том числе целевого управления. Можно, конечно, спорить об аутентичности целевого управления и управ ления по заданию, но никто не станет оспаривать тот факт, что уже первые дискуссии в эпоху Тейлора на тему «задание» обозна чили чрезвычайно большое значение, которое придавалось поста новке целей.
Идею Тейлора в отношении задания поддержала и дополнила Л. Гилбрет. В то время как Тейлор указывал на важность задания, она подробно описала сущность этого понятия как профессио нальный психолог и проповедник системы Тейлора. Трудно сказать, знанием психологии объясняется интерес Л. Гилбрет к проблеме «цели — задание» или тем обстоятельством, что она была матерью 12 детей. Для тех, кто прочитал ее книгу «Дешевле для дюжины», становятся понятными такие вещи, как постановка целей, органи зация и контроль ради эффективного управления столь большим домашним хозяйством.
Задание, считала Гилбрет, есть не что иное, как цель, а цель не может определяться чисто случайно и теоретически. Цель есть прямое следствие хорошо продуманного процесса измерения и синтеза, а в контексте научного менеджмента задание определя ется в результате сложного процесса анализа и синтеза. По мне нию Гилбрет, результатом синтеза, которому предшествует анализ, должно быть соединение различных составных элементов труда в одно задание. Но если рассматривать задание в этом аспекте, то стандарт для выполнения задания — это не какая-нибудь абст рактная мечта, которая определена чисто теоретическим образом, а скорее стандарт для конкретного вида деятельности, вырабо танный на базе того, что «практически уже было сделано и что предположительно будет воспроизведено». Задание представляет собой не какой-либо воображаемый идеал или неосуществимую мечту, которую мы надеемся увидеть воплощенной, а скорее «сумму наблюдаемых и выполняемых во времени операций плюс опреде ленный и достаточный процент... на преодоление усталости».
Л. Гилбрет не могла понять сопротивления менеджеров и ра бочих самой идее задания. Она считала, что в первую очередь это сопротивление было вызвано непониманием сущности термина «задание». Хотя Гилбрет и не любила этот термин из-за его неод нозначности, которая, по сути, делает возражения справедливыми, но не могла придумать лучшего названия. И все же она ясно со знавала, что выполнение целей предполагает соотношение «сред ство — цель», когда утверждала, что каждый член организации
должен иметь определенное задание, подобные задания должны быть разработаны и для организации в целом. Индивидуальные и организационные задания должны быть соотнесены таким образом, чтобы выполнение первого приводило к достижению целей последнего. Это было передовое и научно обоснованное осознание комплексного процесса, особенно на ранних этапах научного менеджмента. Такое представление образует, например, базу для теории взаимного подкрепления и управленческой логики, на которой строится целевое управление.
Идея задания, которая разрабатывалась еще в начальный пе риод истории менеджмента, подчеркивает важность предваритель ной разработки целей. Мы должны осознать, что задание — это цель в самом прямом смысле этого слова. И все же этот смысл сильно отличается от современного понятия «цель». В дискуссиях нашего времени цель понимается как стремление или дело, кото рое мы можем совершить, если сконцентрируем наши усилия и будем работать с максимальной отдачей в течение следующего года. В представлении Тейлора, Гилбретов, а также Гантта, зада ние — доказуемая эмпирическая реальность. Это означает, что за дание, или эффективная цель данного рабочего места, отдела или организации, есть достижение возможного результата, если 1) нор мированы инструменты и условия труда; 2) предписан метод, по которому работа должна выполняться; 3) научно обосновано время, необходимое для выполнения работы; 4) принята во вни мание усталость; 5) сформулированы качественные показатели результатов.
Научный менеджмент появился в ответ на призыв применять научные методы при решении проблем фабричной системы. С самого начала наука была признана в качестве единственно реального подхода для достижения легитимности и профессиона лизма. Авторы работ по научному менеджменту, в первую очередь Ф.Тейлор, Г. Гантт и супруги Гилбреты, сделали много для того, чтобы менеджмент и научный подход получили всеобщее при знание.
6.2. ОРГАНИЗАЦИЯ И ПРИНЦИПЫ ЭФФЕКТИВНОСТИ X. ЭМЕРСОНА
Обладая великим наследием А. Смита и Ч. Бэббиджа в области идей повышения эффективности производства, управленческая мысль XX в. породила своего героя. Им стал X. Эмерсон, который, как и предшественники, всю научную жизнь посвятил поиску ответов на вопросы: в чем причины низкой эффективности тру довой и организационной деятельности, и как ее повысить? Он многого достиг в решении этого вопроса, существенно обогатив управленческую науку результатами своих исследований и экспе риментов.
X. Эмерсон родился в 1853 г. в Трентоне (штат Нью-Йорк). Его отец был профессором английской литературы и пресвитери анским миссионером. Эмерсон учился в Германии, Англии, Фран ции, Италии и Греции, говорил на 19 языках, и неудивительно, что он возглавил факультет иностранных языков в университете Небраски в возрасте всего 23 лет. Однако не прошло и 5 лет, как он отказался от университетской карьеры и занялся бизнесом. В течение последующих 20 лет он занимался экономическими и инженерно-техническими исследованиями для компании Bur lington Railroad и одновременно консультировал фирмы во всем мире. В качестве инженера-консультанта он реорганизовал ком пании Archison и Topekau Santa Fe Railroad, на которых внедрил системы калькуляции затрат, ведения бухгалтерского учета и пре миальной заработной платы. Именно в связи с этими успехами он получил известность как первый «инженер по эффективности».
В 1908 г. Эмерсон написал книгу «Эффективность как основа производственной деятельности и заработной платы». В этой ра боте он сравнивал неэффективность действий человека и эффек тивность методов, которыми пользуется окружающая человека природа, и сделал вывод о том, что только человеческая неэффек тивность является причиной бедности человечества. Он считал, что проблему неэффективности труда можно решить двумя способами:
во-первых, с помощью специально разработанных методов, которые позволили бы людям добиваться максимальных резуль татов, на которые они способны в решении задач или достижении поставленных целей;
во-вторых, с помощью методов постановки целей, требующих максимальной производительности, на которую исполнитель ра боты способен.
При всей приверженности идеям Тейлора, его выводы суще ственно отличались от представлений патриарха школы научного менеджмента. Это касается идеи Эмерсона о зависимости эффек тивности от размеров организации и ее организационной струк туры. Вывод его исследований таков: экономия от операций в больших масштабах, или увеличение отдачи от масштаба, имеет предел, после которого наступает неэффективность, или уменьше ние отдачи от масштаба, а причиной неэффективности производ ства является неэффективная структура организации (или неэф фективность структуры относительно запланированных масштабов производства).
Для оценки результатов труда Эмерсон предлагал использовать стандарты (в большей мере, чемзадания), имея в виду професси ональные стандарты, или «предварительно установленные наборы правил, которые признаны большинством в данной сфере произ водства». Особое внимание он уделял стандартизации учета из держек, зная из собственного опыта, что в этом заложен большой потенциал повышения эффективности.
В своем трактате Эмерсон исследовал вопросы человеческих возможностей (людских ресурсов), взаимосвязь временных нор мативов выполнения работы (или задания), времени и соответ ствующего премиального вознаграждения. Все проблемы он рас сматривал в контексте эффективности, которая в конце трактата была определена так: «эффективность — это основа хозяйственной деятельности и установления заработной платы, не следует ожидать эффективности от переутомленных, низкооплачиваемых и ожес точенных людей». Эффективность достигается тогда, когда «нуж ная вещь сделана надлежащим образом подходящим работником в нужном месте и в нужное время». Пожалуй, никогда еще вечная проблема эффективности не была определена так точно, как это сделал Эмерсон.
Обобщение полученных результатов исследований и жизнен ного опыта было приведено во второй монографии Эмерсона «Двенадцать принципов эффективности» (1912). Эмерсон скромно заявил, что не открывает ничего нового, так как эти принципы действуют уже в течение многих миллионов лет в различных фор мах природы и жизни, что они просты, понятны и элементарны. 12 принципов эффективности заключаются в следующем:
1) четко сформулированные идеалы и цели организации;
2) здравый смысл в принятии решений;
3) привлечение экспертов по принимаемым решениям;
4) дисциплина в работе;
5) честность в ведении дел;
6) прямой, адекватный и постоянный учет;
7) диспетчеризация (или календарное планирование);
8) использование стандартов и графиков;
9) стандартизация условий;
10) стандартизация операций;
11) стандартные инструкции;
12) вознаграждение за эффективный труд.
По мнению Эмерсона, неэффективность и потери в органи зации любой работы могут быть устранены только тогда, когда действуют одновременно все 12 принципов. Максимальная неэф фективность может иметь место по одной из двух причин: либо эти принципы неизвестны на данном предприятии, либо извест ны, но не практикуются. В любом случае эффективность страдает. Поэтому, если принципы не действуют, то эффективность прак тически недостижима.
Кроме Эмерсона, проблемами эффективности интересовались и другие инженеры, среди которых были М. Кук и У. Кларк.
М. Кук был инициатором приложения идей эффективности к управлению общественными организациями, точнее, к повы шению эффективности муниципального и университетского ме неджмента. М. Кук был одним из 4 ученых, включая Гантта, кого Тейлор признавал своими истинными последователями, достой ными представлять и преподавать его идеи и систему. Кук ро дился в 1872 г., получил диплом инженера в университете Лехай (альма матер знаменитого Ли Якокки). Еще до встречи с Тейлором Кук начал заниматься проблемами неэффективности в промыш ленности и пытался применить научные методы для устранения по терь в организации работ. На Тейлора молодой инженер произвел большое впечатление, и Тейлор рекомендовал его как исследова теля эффективности деятельности администрации американской высшей школы при финансовой поддержке Фонда Карнеги.
Обширный доклад Кука, опубликованный в 1910 г. под назва нием «Академическая и промышленная эффективность», принес ему широкую известность. Как и можно было ожидать, оценка Кука, уже ставшего экспертом по эффективности, работы вузов ских преподавателей и администраторов не нашла одобрения с их стороны. В докладе содержалось то, чего никто из них не хотел слышать, а именно: принятие решений в университетских коми тетах громоздко, система бессрочного занятия должностей скры вает непродуктивную деятельность слишком многих, а факультеты функционируют вне всякой связи друг с другом. Доклад был од ной из первых публикаций, ставшей впоследствии основой прин ципа Питера о полной некомпетентности менеджеров1. В своих
1 В иерархической структуре каждый индивидуум имеет тенденцию дос тичь своего уровня полной некомпетентности [Питер Л. Принцип Пите ра. - М.: ACT, 2003. С. 53].
рекомендациях Кук призывал к внедрению «зачетных часов для студентов» в качестве единицы измерения эффективности, к по ощрению преподавателей на основе достигнутой продуктивности Я к такой университетской системе, которая относилась бы к себе критичнее, не считала бы себя выше всякой критики со стороны общества и налогоплательщиков.
После этого в 1911 г. опять же по рекомендации Тейлора М. Кук данял пост руководителя общественных работ в Филадельфии, Где он с энтузиазмом стал реализовывать свои идеи эффективности, но уже в государственном секторе. В 1918 г. вышла его вторая работа «Наши города пробуждаются», где содержалось много прак тических рекомендаций по совершенствованию муниципального управления. Благодаря реализации его идей только на сборе му сора в городе в течение 4 лет была достигнута экономия свыше 1 млн долл. Кроме того, он лично возбудил процесс против ком пании Philadelphia Electric, чтобы заставить ее снизить тарифы на электроэнергию. В результате внесудебного урегулирования компания выплатила городу более 1,2 млн долл. Вклад Кука в раз витие идей эффективности управления и в реальное движение за эффективность был очень значительным. До него единственной сферой применения менеджмента считались отрасли промышлен ного производства. М. Кук применил эти же принципы к высшим учебным заведениям и правительственным учреждениям на всех уровнях. При этом он был убежден, что практически все прин ципы так называемого бизнес-менеджмента применимы и к другим областям человеческой деятельности, если эффективность стано вится критерием этой деятельности.
В то время как М. Кук переносил принципы научного менедж мента на другие сферы деятельности, У. Кларк распространял эти идеи на другие страны. У. Кларк родился в 1880 г., закончил университет Цинциннати. Он работал чиновником в различных организациях, был личным секретарем президента компании Remington Typewriter, сотрудничал с консалтинговой фирмой Г. Гантта. Прежде чем открыть собственную практику в 1920 г., Кларк предпринял несколько поездок в Польшу, Англию и Фран цию, пытаясь применить там принципы научного менеджмента.
Будучи почитателем Г. Гантта, его техники графического планирования и составления календарных графиков, Кларк счи тал, что диаграмма Гантта может быть полезна для контроля пяти летних планов в социалистической России. Именно в связи с этой идеей он сотрудничал с У. Поляковым, который способствовал
внедрению многих идей научного менеджмента в СССР. Кларк воспринял также некоторые идеи о человеческой природе, выдви нутые Ганттом. Он охотно сотрудничал с профсоюзами с целью повышения эффективности на производстве, как, впрочем, и Кук. Заслуга Кларка заключается прежде всего в том, что он стремился распространить идеи научного менеджмента и производственной эффективности в странах Европы. Благодаря ему менеджмент преодолел Атлантический океан, что привело к расширению круга лиц и групп, ознакомившихся с американскими системами управления. Одной из самых престижных наград, присуждаемых в наше время в области менеджмента за выдающийся вклад в раз работку научных методов управления в международном масштабе, является премия Кларка.
Основатели научного менеджмента понимали важность ана лиза и синтеза для создания науки управления. Однако они на много лучше владели анализом, или разделением комплексных процессов (например, труда) на отдельные составные элементы, чем синтезом. Разработка единой теории, построенной на анализе и синтезе, стала задачей другой группы авторов, которые способ ствовали развитию организационного, или функционального, взгляда на менеджмент.
6.3. АДМИНИСТРАТИВНАЯ ШКОЛА А. ФАЙОЛЯ
Имена А. Файоля и его последователей чаще всего упоминаются в истории менеджмента в связи с теми функциями, принципами и задачами, которые эти авторы идентифицировали и выделили. Одной из наиболее важных их заслуг было умение синтезировать идеи своих современников и предшественников.
Ли Якокка и А. Файоль смогли сделать то, что удалось лишь немногим менеджерам, а именно: спасти гигантские корпорации от банкротства. А. Файоль родился в 1841 г., он был самым моло дым студентом среди выпускников Горного института Франции. Ему было всего 19 лет, когда он стал работать инженером на шахте крупной французской горнодобывающей и металлургической ком пании Commentary Fourchambault. В 1888 г. он был назначен на пост генерального управляющего компании, когда она находилась на грани банкротства. С этой фирмой он связал всю свою профес сиональную карьеру, а после ухода в отставку в 1918 г. продолжал сохранять пост генерального управляющего президента компании до конца жизни. Последние годы жизни А.Файоль посвятил орга низации французского Центра административных исследований и пытался применить некоторые из своих идей для реорганизации общественной администрации Франции. Умер А. Файоль в 1925 г.
Возглавив компанию на грани банкротства, он добился того, что она стала одним из самых мощных, финансово устойчивых, славящихся своими административными, техническими и науч ными кадрами французских концернов. Достижение таких успе хов руководимой им компанией, Файоль объяснял как результат последовательного и систематического применения в управлении ряда достаточно простых, но, как он был твердо убежден, макси мально эффективных и повсеместно применимых принципов. Взгляды Файоля нашли отражение в ряде его докладов на инже нерных конференциях в 1900—1908 гг. Наиболее известной рабо той Файоля по управлению была книга «Общий и промышленный менеджмент» (1916), в которой он рассматривал менеджмент как последовательный ряд операций или функций. Он дал определе ние менеджменту, которое было применимо к любому виду про мышленного предпринимательства. К сожалению, Файолю не удалось завершить свою книгу.
Файоль по существу доказал, что для построения науки управ ления необходимо наладить наблюдение не столько за деятельно стью работника, которым управляют, сколько за деятельностью управляющего, менеджера. К сожалению, предшествующая ему школа научного менеджмента разрабатывалась без всякого на блюдения за реальными менеджерами, если не считать индивиду ального и ограниченного по времени опыта менеджера, выдвига ющего собственную теорию, построенную на самонаблюдениях. Фактически формальные теории поведения менеджеров были выдвинуты еще до того, как наблюдения за их работой оказались в центре внимания исследователей. Все, что мы знали об адми нистративном поведении и о том, чем фактически занимаются менеджеры, вплоть до конца 60-х годов XX в. было основано, скорее, на впечатлениях и догадках, чем на эмпирических фактах.
То обстоятельство, что академические исследователи менедж мента обращали мало внимания на поведение реальных менед жеров, не удивляет. Менеджмент — сугубо прикладная наука, и начиная с первых работ древних мыслителей и деятелей государ ственного управления акцент делался на выработке руководящих принципов, методов и рекомендаций, которые способствовали бы совершенствованию управления. Целью исследований и теорий менеджмента никогда не было административное поведение или собственно поведение менеджеров. В этой области исследований внимание, как правило, было направлено на ожидаемые резуль таты, а не на повседневную деятельность менеджеров. И хотя акцент на анализ работы менеджеров имеет недавнее происхож дение, внимание к результатам управленческой деятельности про явилось давно.
Именно А. Файоль создал обобщенный образ менеджера как плановика, организатора, координатора и контролера, который впоследствии стал известен как функциональный образ менеджера. Промышленность, или деловой мир, как это представлял себе Файоль, охватывает 6 видов деятельности:
1) техническая деятельность, которая включает изготовление и производство;
2) коммерческая деятельность, например закупки, продажи и обмен;
3) финансовая деятельность, в том числе поиск оптимальных источников капитала;
4) работа по обеспечению безопасности с целью защиты от пожара, краж, наводнений и общественных беспорядков;
5) учетная деятельность, в том числе сбор данных, представ ление финансовых отчетов и статистической информации;
6) управленческая деятельность, охватывающая прогнозирова ние, организацию, управление, координацию и контроль. Конкре тизируя это, Файоль в указанной работе утверждал, что «управлять означает прогнозировать, планировать, организовывать, руково дить, координировать и контролировать».
Хорошо организованные технические, коммерческие и фи нансовые операции обеспечивают накопление ресурсов, которые необходимо сохранять и оберегать. Это обусловливает необходи мость последних трех видов деятельности.
Хотя Файоль и интересовался выработкой руководящих прин ципов, для того чтобы совершенствовать управленческую прак тику и содействовать пониманию менеджмента как процесса, его основополагающей целью все-таки была разработка теории ме неджмента. Особенно Файоля волновал тот факт, что в его время не существовало учебных заведений, где можно изучать менедж мент. Таких заведений не было потому, полагал он, что не было самой общей теории. Без теории преподавание менеджмента не возможно.
Предложенные им принципы и идеи были частью его страте гии построения такой теории менеджмента, которая позволила бы наладить подготовку практикующих и будущих менеджеров. От ветственность за уровень образования в области менеджмента несут школы, компании, семья и государство. Если бы семья при давала большее значение принципам и нормам домашней жизни, тогда управленческие идеи проникали бы в душу ребенка и созда вали основу для их дальнейшего изучения в школе. Даже если высшее образование, в представлении Файоля, приобретет более широкий характер благодаря преподаванию предметов по искус ству и наукам, оно все равно должно включать учебный курс менеджмента. Организации должны проводить семинары и стиму лировать все виды базового обучения менеджменту и повышения квалификации, а государство должно подавать пример, вводя ме неджмент в учебные планы государственных школ.
В первой части книги «Общий и промышленный менеджмент» Файоль стремился доказать необходимость обучения менеджменту. В последней части он пытался указать, что должно стать пред метом изучения. Историки менеджмента сожалеют о том, что не завершенная книга Файоля содержит только половину из запла нированных им 4 частей. Но даже в таком виде книга содержит неоспоримые доводы в пользу подготовки менеджеров. * Взгляд на управленческую деятельность, изложенный Файолем, вполне согласуется с классическими экономическими теориями и научным подходом Тейлора. Если мы хотим научно подходить к решению какой-либо проблемы, необходимо сначала дать ее определение, выработать план действий, проанализировать и вы брать оптимальный подход, а затем проследить, чтобы должным образом было обеспечено достижение цели. Файоль был уверен, что и к менеджменту следует подходить так же. Кроме того, он разработал методику администрирования и менеджмента, кото рая была логичной и простой, она была продемонстрирована на примере функций администрирования. Рассмотрим их.
Прогнозировать и планировать — значит изучать будущее и изыски вать способы реализации замыслов. Фактически Файоль предложил уни кальную концепцию, утверждая, что прогнозирование и планирование следует рассматривать лишь как составные части более широкой функ ции, называемой предвидение. Предвидение охватывает прогнозирование, или видение будущего, но не только это. Сюда входит также системати ческая подготовка этого будущего, которое открывается в процессе про гнозирования. Кроме того, в схеме, представленной Файолем, и плани рование представляет собой больше, чем формальный план. Результат Процесса предвидения включает способы выполнения плана. Современ ные трактовки результата — это скорее серия поставленных целей, а также стратегии их реализации. Предвидение — это ориентированный на дейст вие подход к планированию.
Организовывать — значит проектировать деятельность компании, определять эффективное соотношение людских и материальных ресур сов. Организационная деятельность предполагает выработку структуры, которая будет способствовать достижению цели. Координация — это объ единение всех видов деятельности в рамках организационной структуры. Благодаря координации элементам организационных структур придается необходимый статус, а средства приводятся в соответствие с целями, достижению которых они служат. Координация и организация позволяют менеджеру мобилизовать ресурсы данной организации на достижение цели.
Руководство — это функция, которая обеспечивает возможность ра боты организации в соответствии с ее намерениями. Руководство помо гает организации функционировать должным образом. В самом общем смысле руководство включает попытки стимулировать действия персо нала и лидеров в направлении реализации целей организации.
И наконец, контроль подразумевает выполнение целей в соответст вии с планом, который был принят согласно отданным распоряжениями, и с принципами, которые были положены в основу плана.
Когда указанные функции надлежащим образом выполняются, рациональный и расчетливый менеджер добивается единства в рамках своей организации, которое позволяет ей осуществлять целесообразные и эффективные операции. Во второй главе книги Файоль подробно раскрыл содержание каждой функции с целью подтверждения единства управленческого процесса. Он считал, что менеджеры — это логически мыслящие, хорошо информирован ные люди, которые имеют цель, план и волю для того, чтобы получить результаты. При этом менеджер должен подходить к проблемам соответствующим образом.
Прежде всего преуспевающие менеджеры должны обладать способностью предвидения. В их обязанности входит обеспече ние футуристического видения в планировании. Планы должны образовывать единство по вертикали, при этом планы на нижних этажах организационной структуры логически вытекают из пла нов, разработанных на самом верху. Другими словами, цели каж дого отдела должны непосредственно подкреплять общие задачи организации, а цели отдельных рабочих групп должны ориенти роваться на цели отдела. Горизонтальное единство также важно, если есть необходимость координации деятельности рабочих групп. Все цели производственных единиц и отделов маркетинга должны быть тесно взаимосвязаны. В то же время финансовые планы и задания в отделах снабжения и кредитования призваны скорее облегчать, чем тормозить, достижение целей совместно
с такими отделами, как производственный или сбытовой. Этот момент подчеркивает значение коммуникационной и координа ционной связи между отделами. Планы должны быть достаточно четкими, чтобы указывать направление, и достаточно гибкими, чтобы приспосабливаться к меняющимся условиям. Лучшие планы, в представлении Файоля, суть единство опыта и усилий.
В идеале создание предприятия выражается в его обеспечении «всем необходимым для функционирования: сырьем, инструмен тами, капиталом и персоналом». Файоль немало внимания уделял организации человеческих отношений, прибегая при этом к ар мейской аналогии передачи команды по цепи и цитируя Тейлора, когда он утверждал, что многие люди обладают достаточным по тенциалом для успешного занятия менеджментом и им следует предоставить возможность руководить путем децентрализации организационной структуры. Говоря об организации, Файоль в то же время не поддержал выдвинутую Тейлором идею старших ра бочих из опасения, что «система Тейлора», как он ее называл, отрицает принцип единоначалия управления. Будучи менеджером и теоретиком, Файоль был, по-видимому, не в состоянии реко мендовать организационную систему, в которой работники до кладывают о результатах более чем одному боссу.
После того как менеджер осуществил эффективное планиро вание и организацию, он должен привести все в движение. Здесь на сцену выходит руководство. Цель общего руководства для ме неджера заключается в том, чтобы получить по возможности больше прибыли от каждого работника, находящегося в его рас поряжении. Это должно происходить под наблюдением контро лера. В то же время Файоль предостерегал, что инициатива будет развиваться и поддерживаться лишь в том случае, если работники будут иметь право на ошибки.
Гармонизация всех аспектов организационной структуры до стигается посредством координации. В хорошо скоординиро ванных компаниях создаются гармонично работающие единицы, а для создания таких взаимоотношений полезны еженедельные совещания руководителей отделов. И наконец, контроль под тверждает, что все происходит в соответствии с планом. Контроль коммерческой деятельности требует проверки количества, каче ства и цен. Контроль технических операций распространяется на выполнение операций, финансовый контроль ориентирован на кассовую наличность и прочие активы, зафиксированные в фи нансовой документации и отчетах.
В последней четверти XX в. последователи Файоля перенесли логику его рассуждения на управленческое поведение и предло жили две концепции, которые одни поддерживают, а другие отвер гают: 1) универсальность управленческих функций и 2) возмож ность использования управленческого опыта.
Концепция Файоля о том, что все классифицированные им функции применимы к руководству организациями в любых от раслях промышленности (т. е. идея универсальности функций), получила все возрастающую поддержку. Все менеджеры, включая президентов промышленных компаний, генералы, руководители университетов и церкви стали планировать, организовывать, коор динировать, руководить и контролировать. Таким образом, функ ции управления стали универсальными.
По мере того как человек в рамках данной организационной структуры продвигается по служебной лестнице к чисто управ ленческим должностям, он выполняет все меньше технических функций, и его работа становится преимущественно управленчес кой. Рассматривая эту ситуацию, Файоль предположил, что лицо, выполняющее чисто управленческие функции, может применить свои способности в других отраслях хозяйствования и даже в иных сферах деятельности. Руководитель компании может использовать свой управленческий опыт и сделать карьеру политического руко водителя, главного врача больницы, декана факультета или армей ского генерала. Как мы говорили, К. Клаузевиц шел от обратного (от военных к гражданским руководящим должностям), но выводы делал те же самые.
Конечно, не каждый согласится с подобными расширитель ными трактовками. Многие продолжают настаивать на том, что менеджмент в здравоохранении и в государственном учреждении существенно отличается от менеджмента в частных компаниях.
Представление об управленческом труде, выдвинутое Файолем, достаточно строго и предполагает наличие чрезвычайно квали фицированных работников, соответствующих требованиям этой задачи. Он писал: «Рассудительный и расчетливый менеджер — это человек, который имеет все знания, необходимые для разре шения стоящих перед ним управленческих, технических, коммер ческих и финансовых проблем, а также достаточные физическую и интеллектуальную энергию и работоспособность, чтобы суметь нести весьма тяжелое бремя заключения деловых контрактов».
6.4. ШКОЛА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
В 20-е годы XX в. резко усилилась критика школы научного менеджмента, которой противопоставлялось новое направление, претенциозно названное «гуманистическим вызовом». В итоге после почти 25-летней монополии научного менеджмента разви тие управленческой мысли в направлении учета человека и его потребностей, усиление внимания ученых к проблемам моти вации работников привели к появлению новой научной школы управления. Одновременно с научной критикой происходили события и в реальном бизнесе, подтверждавшие новые научные веяния. В начале 20-х годов менеджеры американской компании General Electric на своем заводе Western Electric в Хоторне (неда леко от Чикаго) предложили провести исследование условий труда и производительности. После того, как исследователи в Хоторне опубликовали свои результаты, стало очевидным, что рождается уникальное комплексное научное направление. Фактически эти работы означали вступление в эпоху школы человеческих отно шений в теории менеджмента и смежных науках. Социологи заинтересовались вдруг проблемами промышленности, а такие вопросы, как мотивация, коммуникация и лидерство, стали леги тимными темами в управленческих исследованиях наряду с изу чением трудовых движений и затрат времени, планированием, организацией и контролем.
Возникновение школы человеческих отношений связывают с именем американского социолога Э. Мэйо. Однако во многом его идеи о социальных факторах и средствах повышения произво дительности труда были обоснованы ранее в работах М.П. Фол летт (1868—1933). К сожалению, М. Фоллетт не оставила систе матизированного изложения своих взглядов в виде монографии. Она выступала с лекциями, докладами, статьями, в которых раз вивала идею «нового подхода» к процессу управления, связывая ее с критикой тейлоризма. Сборник трудов Фоллетт впервые был опубликован в 1942 г. под названием «Динамическая администра ция», куда вошли ее наиболее известные статьи «Конструктивный конфликт», «Власть», «Динамическая администрация».
Призывая комплексно подходить к анализу процессов управ ления, М. Фоллетт критиковала тейлоризм за односторонность, механицизм, игнорирование психологических аспектов. Теория управления, доказывала она, должна базироваться на достижениях научной психологии, а не на интуитивных, рутинных представле ниях о природе человека и мотивах его поведения.
Особое внимание Фоллетт уделяет проблеме «власти» и «авто ритета». Она выступала против абсолютизации роли авторитета в духе формально-бюрократических концепций предшествующих теорий, стремясь разграничить власть и авторитет. Фоллетт выдви нула идею «совместной власти» вместо «доминирующей власти», характерной для сторонников единоначалия, подчеркивая, что не разделение власти и ее делегирование, а интегрирование деятель ности всех звеньев организации обеспечивает максимальную эф фективность.
Фоллетт рассматривала власть как имманентно присущую организации функцию. С этой точки зрения передача, делеги рование власти оказывается нонсенсом, противоречит самому по нятию управления, которое, по ее мнению, представляет собой неотчуждаемую форму власти. Поэтому распределение ответст венности и подчинения возможно лишь путем интегрирования власти всех подразделений в единую, тотальную, непрерывно и гармонично функционирующую систему. Авторитет, в отличие от власти, отчуждаем, т. е. им можно наделять определенных лиц. При этом необходимо учитывать, что авторитет любого руководи теля проистекает из функции, которую он осуществляет, а также из изменяющихся условий, в которых он действует.
Фоллетт доказывала, что по мере укрупнения организации происходит своеобразная диффузия авторитета внутри нее вследст вие необходимости обладания специальными знаниями, которыми в силу их разнородного характера могут располагать лишь разные по своему положению и подготовке работники. В результате на смену прежним концепциям «окончательного» и «центрального» авторитета приходят теории «функционального» и «плюралисти ческого» авторитета. Фоллетт также указывала на постепенное изменение понимания роли экспертов, в первую очередь «штаб ных советников». Они уже не являются просто консультантами, мнением которых можно либо воспользоваться, либо пренебречь; их рекомендации, формально не являясь приказом, приобретают гораздо больший вес, чем просто советы в обычном понимании этого слова.
Одной из первых Фоллетт выдвинула идею «участия рабочих в управлении», считая, что, подобно тому, как не существует де маркационной линии между планированием и исполнением, так и «различие между теми, кто управляет, и теми, кем управляют, является в какой-то мере смутным». Фоллетт была убеждена, что рабочие неизбежно принимают участие в управлении, когда они по собственному разумению решают, как выполнить приказы руководителей. Однако «прогрессивное руководство» должно раз вивать у рабочих чувство не только индивидуальной, но и, самое главное, совместной ответственности. Фоллетт призывала созда вать на предприятиях атмосферу «подлинной общности интересов», на основе которой может быть обеспечен максимальный вклад всех рабочих и служащих в эффективность организационной дея тельности.
| Значительное место в работах Фоллетт занимает проблема кон фликтов в организации. Она выдвинула идею «конструктивного ^Конфликта», признавая тем самым, что конфликты следует рассмат ривать «как нормальный процесс» деятельности организации, «посредством которого социально ценное различие регистриру- ,ется для обогащения всех, кого это касается». При этом Фоллетт различала 3 типа разрешения конфликтов: «доминирование» — победа одной стороны над другой; «компромисс» — соглашение, достигнутое за счет взаимных уступок; «интеграция» — наиболее конструктивное примирение противоречий, когда ни одна из сторон ничем не жертвует, и обе стороны выигрывают.
Фоллетт много раз обращалась к теме формального руководства с помощью приказов. Не отрицая необходимости их выполнения, она настаивала на учете психологических и других факторов. В частности, она обращала внимание на важность учета времени, места и обстоятельств, в которых отдаются приказы. Она пола гала, что отдаленность исполнителя от инстанции, от которой исходит приказ, снижает эффективность последнего, поскольку вообще действенность положительной реакции на приказы обратно пропорциональна расстоянию, которое они проходят. Особое вни мание придает Фоллетт учету психологической реакции лиц, полу чающих приказы, подчеркивая, что невозможно заставить людей удовлетворительно выполнять работу, если ограничиваться только требованиями и приказаниями. Превалирование приказной формы управления (как разновидность полицейской модели) обязательно вызывает в качестве ответной реакции своеобразное сопротив ление. Фоллетт указывала, что эту проблему нельзя разрешить посредством искусства убеждения, так как и убеждение может рас сматриваться подчиненными как проявление давления и завуали рованная форма приказа.
Чтобы избежать обеих крайностей — излишнего увлечения приказами или практического отсутствия их, — Фоллетт предла гала обезличить отдачу распоряжений: необходимо объединить ■всех заинтересованных лиц для изучения той или иной ситуации, чтобы открыть закономерность ее, и, выявив реальные потреб ности, соответственно им организовать повиновение. Работа, пи сала она, должна быть организована таким образом, чтобы вместо отдачи приказов и начальник, и подчиненный следовали тому, чего требует ситуация. Тогда место «личного контроля» займет «конт роль фактов», на базе объективного анализа альтернативных путей деятельности будет определяться, что должно быть сделано, поэтому приказы будут проистекать из действий, а не действия — из приказов. Фоллетт призывала к тому, чтобы во всех звеньях исполнительской деятельности были максимально стандартизи рованы наиболее эффективные методы работы, — люди скорее склонны следовать установившейся практике, чем повиноваться произвольным приказаниям.
Вернемся к хоторнским экспериментам. Истоки этих экспе риментов прослеживаются вплоть до 1910 г. и включают такие не связанные между собой организации, как General Electric, Commonwealth Edison, торговые ассоциации, Национальная ассо циация электрического света и Национальный научно-исследова тельский совет США. Идея об эксперименте возникла, скорее всего, в связи с решением компании General Electric увеличить продажи электрических лампочек. Естественно, увеличение числа электрических лампочек означало рост выработки электроэнер гии, и это заинтересовало компанию Commonwealth Edison. На циональный научно-исследовательский совет полагался на влия тельных руководителей таких фирм, как Commonwealth Edison и General Electric, как на советников и консультантов, поэтому он заинтересовался электрическими лампочками и электричеством. В некоторых научных статьях высказывалась мысль о том, что существует некая связь между производительностью рабочего и освещенностью, однако нужны были тщательные научные исследования, чтобы подтвердить эту связь, а подлинная наука стремилась к «некоммерческому» имиджу, который мог создать Национальный научно-исследовательский совет. Удалось убедить этот совет создать Комитет по промышленному освещению при участии почетного председателя совета — Т. Эдисона, а один из его членов, работающий на компанию AT&T, предложил в каче стве испытательного полигона завод в Хоторне, принадлежавший General Electric. На заводе собирали телефоны для компании AT&T. Таким образом, коммерческие интересы неожиданно сов пали с интересами чисто научными.
Исследования в Хоторне осуществлялись в 4 стадии, было охвачено более 20 тысяч рабочих. Эксперименты проводились в цехе по сборке реле, чтобы проанализировать влияние продол жительности рабочего времени на производительность труда. Здесь же проводились опыты по сокращению рабочего времени и пере рывов на отдых, отрабатывались идеи дополнительных стимулов к труду.
На участке расщепления слюды проводились эксперименты с целью определения влияния времени отдыха и продолжитель ности рабочего дня на производительность. С помощью обшир ной программы опроса необходимо было выявить отношение рабочих к условиям труда. Однако наибольший научный резонанс получили эксперименты в цехе контроля групповой разводки, где проявились радикальные изменения в философии мотивации. Эксперименты здесь были сконцентрированы на некоторых аспектах неформальной организации. Постепенно исследователи подошли к пониманию того факта, что работа, даже в самые тяже лые времена, представляет собой больше, чем процесс зарабаты вания на жизнь, рабочие получают от работы еще и существенные социальные выгоды. Фактически рабочий коллектив представляет собой социальную ячейку, которая может ограничить выработку каждого отдельного рабочего, установить собственную норму днев ной производительности и даже эффективно использовать свое влияние для того, чтобы люди получали вознаграждение пропор ционально количеству и качеству выполненной работы.
Эксперименты в Хоторне ассоциируются с именами Э. Мэйо и Ф. Ретлисбергера. Э. Мэйо родился в 1880 г. в Австралии, он учился в медицинском институте, но не закончил его, стал изучать этику, логику и философию. Мэйо приехал в Соединенные Штаты в начале 20-х годов, чтобы заняться научными исследованиями в Фонде Рокфеллера, прежде чем он начал работать в отделе про мышленных исследований в Гарварде в 1926 г. Его наиболее важ ные труды: «Человеческие проблемы в индустриальном обществе» (1933) и «Социальные проблемы индустриального общества» (1945).
Ф. Ретлисбергер родился в Нью-Йорке в 1898 г., он был ода ренным ребенком, увлекался геометрией, химией и физикой. Учился в Колумбийском университете и Массачусетсском техно логическом институте, получил ученую степень в каждом из них, был разочарован высшим образованием и вернулся в Гринвич с намерением стать писателем. К счастью, он в последний раз решил испытать судьбу и поступил в Гарвардский университет, где его «взял к себе» молодой профессор из Австралии Мэйо. Эта случайная встреча, в конечном счете, сильно изменила ход истории менеджмента.
Известное изречение Тейлора о грузчиках чугунных чушек, напоминавших ему по складу своего ума буйволов, показывает, как мал прогресс теории и практики мотивации на протяжении периода действия научного менеджмента. Все переменилось с по явлением публикаций Мэйо и Ретлисбергера. В книге «Менедж мент и рабочие» (1939) Ретлисбергер и Диксон (один из руково дителей завода Western Electric) пообещали не просто рассказать о хоторнских исследованиях, но поведать об «испытаниях и не счастьях», с которыми они столкнулись. Исходя из социального характера труда, авторы предложили, чтобы организации внедрили у себя «хорошо разработанную технику» диагностики человечес ких отношений. Этот акцент должен стать философией действия организации и быть доведен до сведения всех людей, занимающих посты в менеджменте и органах управления. Недостаточно только иметь небольшое число хорошо подготовленных лиц, умеющих давать советы. Подобные навыки утрачиваются, как только чело век уходит на пенсию или меняет место работы. Важно привлечь к процессу принятия управленческих решений как можно больше людей и создать климат в организации, который стимулировал бы развитие человеческих отношений. Менеджеры должны осознанно участвовать в процессе изучения этих отношений и управлять, базируясь на том, что они узнали.
Проникновение в человеческую природу, которого удалось достичь Ретлисбергеру в Хоторне, получило дальнейшее развитие в его публикациях. В книге «Менеджмент и мораль» (1941) он утверждал: поведение человека определяется настроением в боль шей мере, чем деньгами, и группы влияют на поведение индивида таким существенным образом, что это даже побуждает менедже ров признавать тот факт, что деловые фирмы суть больше, чем просто экономические институты, они — социальные организа ционные структуры, состоящие из человеческих личностей, и ими следует управлять соответствующим образом.
Другой трактат — «Человек в организациях» (1968) свиде тельствует о широте взглядов Ретлисбергера. Отношения между рабочим и специалистом по эффективности, или технологом, слу жат иллюстрацией тех типов взаимоотношений, о которых писал Ретлисбергер. Технолог, как он полагает, оперирует на основе «логики эффективности» и рассматривает технологию, специализа цию и автоматизацию как направления, способствующие снижению усталости. Вспомним, как все инженеры периода внедрения науч ного менеджмента утверждали, будто специализация и автомати зация освободят рабочих от тяжелого труда. Однако рабочие видят в тех же самых факторах средства снижения уровня необходимой для работы квалификации и последовательного уменьшения значения роли личности. То, что используется как спасительное средство на языке эффективности, становится источником недо вольства на языке чувств. *
Ретлисбергер был одним из первых, кто понял уникальность положения руководителя нижнего уровня как связующего звена между людьми. Он был сторонником обучения руководителей на нижних ступенях производства, но в то же время считал, что по добными учебными программами должны быть охвачены только люди с соответствующими установками. «Руководители должны быть готовы учиться всю жизнь, а кроме того, необходимо научить будущих менеджеров ставить вопросы, быть внимательными наблю дателями и принимать решения» (выделено нами. — Авт.).
Можно было бы ожидать, что идеи Ретлисбергера станут от ражением идей его учителя Мэйо. В некотором смысле так оно и было. Однако работы Мэйо имеют некоторые особенности, которых нет у Ретлисбергера. Все проблемы Мэйо изучал на фоне общесоциальных проблем развивающегося индустриального об щества. Свою книгу «Человеческие проблемы индустриального общества» он начинает с предостережения о том, что «в промыш ленности, как и в медицине, тот, кто ищет простое средство от всех болезней, обречен на неудачу». В менеджменте никогда не бывает простых ответов или очень быстрых решений, и горе менеджеру, который ищет такой ответ. Если таковой и будет найден, он, по всей вероятности, окажется ложным.
Мэйо интересовали многие индустриальные проблемы, в том числе усталость, монотонность труда и мотивация. Исследуя пря дильные цеха на одной из текстильных фабрик недалеко от Фила дельфии, он отмечал, что работа в них отвечает всем критериям «монотонной модели». Полуавтоматический процесс требовал от рабочих внимания, достаточного для того, чтобы назвать этот процесс раздражающим, но недостаточного для того, чтобы процесс полностью поглощал их мыслительные способности. Цех никогда не выполнял заданных норм, и рабочие пессимистически смотрели на жизнь во всех ее аспектах. Годовая текучесть рабочих кадров до стигала 250%. Мэйо предложил ввести перерывы в работе и оплату за выработку, в результате текучесть кадров стабилизировалась на уровне 5—6%. Цех стал образцом для остальных отделений фаб рики. При обсуждении этого исследования Мэйо выдвинул один из основополагающих принципов всех теорий человеческих отно шений — принцип индивидуальных различий: «Все индивиды разли чаются между собой. Что надоедает одному, стимулирует другого». Рабочие — это индивидуумы, и любая теория труда, которая по буждает менеджера обходиться со всеми одинаково, не будет иметь успеха. Опытный менеджер и эффективная организационная структура всегда признают уникальность каждого человека. На званный принцип звучит бесхитростно — но он сложен, звучит банально — но на самом деле глубок. Рабочему может не нравиться конкретная программа стимулирования труда, и он может даже сопротивляться всякого рода переменам, но каждый хотел бы, чтобы его признавали и обращались с ним как с индивидуумом. Мэйо защищал социопсихологическое толкование роста про изводительности в Хоторне. Выпуск продукции увеличился, как он полагал, потому, что условия труда стали более сносными и рабочим было предоставлено больше свободы действий. Факти чески его интересы становились все в большей мере социальными и политическими.
Мэйо указывал, что все общества имеют две основные цели. Первая — обеспечение материального и экономического суще ствования всех его членов. Вторая — поддержание «спонтанного сотрудничества» во всей общественной структуре. Вызов заклю чался в том, чтобы выработать пути для достижения этих целей. Представлялось, что гипотеза «мешалки», или «невидимой руки», характерная для классической политической экономии, уже не в состоянии обеспечить добровольное сотрудничество. Менедж мент должен быть сверхактивным, чтобы сотрудничество стало реальностью. Мэйо и в определенной мере Ретлисбергер сформу лировали следующие руководящие принципы, которые столь же полезны, сколь и практичны:
1. Индивидуумы имеют уникальные нужды, потребности, цели и мотивы. Положительная мотивация требует, чтобы с рабо чими обращались как с личностями.
2. Человеческие проблемы не могут быть простыми.
3. Личные или семейные проблемы рабочего могут неблагопри ятно повлиять на производительность на рабочем месте.
4. Обмен информацией имеет важное значение, а эффективная информация представляет решающий фактор.
5. Лишь немногие менеджеры достаточно образованны и имеют практический опыт для разрешения человеческих, социальных и политических проблем индустриального общества. По мнению Мэйо и его последователей, «человек представ ляет собой уникальное социальное животное, могущее достичь полной свободы, лишь полностью растворившись в группе». Ха рактерно, что и сам Мэйо, и многие другие ранние представители школы человеческих отношений подвергли весьма острой крити ке некоторые черты «индустриального общества» и созданной производственной социальной среды. Мэйо писал, что процесс индустриализации ведет к уничтожению культурных традиций, способствующих социальной солидарности, вследствие чего непо средственными результатами экономического прогресса оказыва ются «социальная дезорганизация» и «несчастные индивидуумы». Ответственность за восстановление основ «социальной стабиль ности» должна лежать на администраторах крупных промышлен ных фирм: если руководство будет ориентировано в большей сте пени на людей, чем на продукцию, то перспективы социальной устойчивости и вытекающей «осмысленной жизни для индиви дуума» значительно возрастут.
Короче говоря, суть концепции Мэйо состоит в том, что сама работа, сам производственный процесс и «чисто физические требования» к нему имеют относительно меньшее значение, чем социальное и психологическое состояние рабочего в процессе производства. Поэтому все проблемы производства должны рас сматриваться с позиций человеческих отношений, с учетом соци ального и психологического факторов. Современные теоретики управления сводят суть школы человеческих отношений к 3 поло жениям:
1. Человек представляет собой «социальное животное».
2. Жесткая иерархия подчиненности, формализация организаци онных процессов несовместимы с природой человека.
3. Решение проблемы человека — дело бизнесменов.
Идеи патриархов школы человеческих отношений получили дальнейшее развитие в работах профессора школы индустриаль ного менеджмента Массачусетсского технологического института Д. Макгрегора, профессора Йельского университета К. Арджириса, директора Института социальных исследований Мичиганского унивесритета Р. Ликерта.
6.5. ЭМПИРИЧЕСКАЯ ШКОЛА, ИЛИ НАУКА УПРАВЛЕНИЯ
Выявление проблематики и специфического содержания дан ной школы представляет немалые трудности прежде всего потому, что эмпирический характер этого направления обусловливает достаточно большой диапазон различий среди его представителей. Несомненно, эта школа наиболее многочисленна, испытывает постоянное влияние других течений, концепций, теорий и т. д. Тем не менее именно примыкающие к ней исследователи претен дуют на роль создателей всеобщей науки управления, или менед жеризма, который провозглашается последним словом науки об управлении. Этому в немалой степени способствует тот факт, что значительная часть его представителей являются крупными менеджерами, президентами, вице-президентами компаний, кон сультантами и т. д. Поэтому к исследованиям, проводимым эмпи рической школой, привлекаются специалисты самых различных отраслей: инженеры по организации производства, экономисты, социологи, статистики, психологи и др.
При всех претензиях на всеобщность научных выводов и при разнообразии взглядов, развиваемых в рамках эмпирической школы, ее сторонников характеризует откровенно прагматичес кая ориентация, которая основывается на изучении практики управления с целью обоснования рекомендаций, имеющих, как правило, непосредственное практическое значение. Хотя предста вители этой школы обычно подчеркивают, что не следует пренеб регать достижениями математики, кибернетики и других наук, они тем не менее склонны придавать решающее значение непосред ственному опыту организационного управления, доказывая, что сама по себе управленческая деятельность остается в значитель ной мере искусством, которому учит не столько теория, сколько практика. И все же менеджеристы признают, что в современную эпоху теория может подсказать практике управления новые и весьма эффективные направления развития.
Таким образом, менеджеристы провозглашают необходимость создания единой теории управленческой деятельности, системы, системы систем и т. д. При этом справедливо указывается на то обстоятельство, что как предмет самостоятельной научной дисцип лины исследование управления неизбежно обособляет экономичес кие, инженерно-технические, психологические, социологические и иные аспекты, тогда как на практике управление — это единый процесс. Современному руководителю предприятия, считают теоретики менеджмента, необходима комплексная разработка проблем управления, которая вооружит его не односторонними концепциями, а цельной теорией. Он имеет дело со всей совокуп ностью функций по руководству, а не с отдельными, изолирован ными друг от друга аспектами управления, которые могут быть разделены лишь в чисто исследовательских целях.
Разумеется, сама по себе постановка вопроса о создании комплексной теории управления современным производством не вызывает возражений. Однако деятелям эмпирической школы как раз и не хватает такого целостного подхода. Если инженерно-техническая и в известной степени экономическая стороны управления обстоятельно разрабатываются этим направлением, то психологические и особенно социологические проблемы зачастую не попадают в поле зрения или же анализируются с ненаучных позиций. В таких случаях социологический «эмпиризм» становится синонимом буржуазной апологетики.
В настоящее время деятельность эмпирической школы развива ется в двух относительно независимых друг от друга направлениях. Это, с одной стороны, конкретные, организационно-технические, экономические исследования тех или иных аспектов управления предприятием, а с другой — собственно социологические изыска ния в основном прикладного характера, однако с ярко выраженной идеологической функцией, которая реализуется в форме обще социологических выводов и различных концепций модернизиро ванного капитализма.
Р Слияние этих двух линий и привело к тому, что научный ме неджмент, представлявший собой некогда преимущественно инженерно-экономическую дисциплину, начинает все больше пре вращаться в прикладную социологическую теорию. Не случайно поэтому в учебных программах школ бизнеса и учебниках по менеджменту, наряду с традиционными разделами «Структура и принципы организации делового предприятия», «Финансирова ние делового предприятия», «Планирование и контроль на произ водстве», «Система заработной платы», «Расчеты себестоимости продукции» и т. п., возрастает удельный вес таких тем, как «Индуст риальные отношения», «Трудовые отношения», «Человеческие отношения», «Индустриальное общество и менеджмент», «Социальные и экономические аспекты управления бизнесом», «Социальная ответственность бизнеса», «Природа власти», «Отделение собст венности от управления».
В 60-е годы в научной литературе по социологии наметилось противопоставление дисциплин «специальная социология» и «об щая социология». Введение этих терминов приписывается А. Гид-дингсу, который считал, что социологию можно разделить на общую, или фундаментальную и специальную социологию. Общая социология — это изучение универсальных и основных явлений в обществах. Термин «специальная социология» Гиддингс приме нял к исследованиям, детально изучающим какую-нибудь одну фазу социальной организации общественной деятельности или общественного развития. К специальной социологии относилась и индустриальная социология, возникновение которой непосред ственно связано с хоторнскими экспериментами и школой чело веческих отношений Э. Мэйо. Дальнейший путь индустриальной социологии в значительной степени переплетается с эволюцией менеджеризма.
Представители индустриальной социологии видели свою заслугу прежде всего в конкретном изучении процесса труда и трудовых отношений, в выработке комплекса рекомендаций по повышению производительности. Проблематика их исследований со временем расширилась и включала вопросы организации производства, кон кретной экономики, политической экономии, психологии труда, социальной стратификации, социальной мобильности. Видные представители этой школы Д.К. Миллер и У.Г. Форм в своей книге «Индустриальная социология» (1958) подчеркивали, что социо логия трудовых отношений превращается в изучение взаимоотно шений между трудом и социальной средой, в которой живет рабочий. Понятие «индустриальный» Миллер и Форм употребляли в самом широком смысле, включая сюда все формы экономической дея тельности, финансовую, коммерческую, производственную и про фессиональную инициативу вообще.
Предметом индустриальной социологии, указывали авторы, становится изучение отношения между трудовым поведением индивида и другими аспектами его социального поведения. Сам же по себе технический процесс, утверждали они, не может разрешить даже основные проблемы нормального функционирования пред приятия; они могут быть поняты и решены только путем изучения взаимоотношений между людьми в сфере индустрии. Производство, доходы во все большей степени являются составными элементами индустрии — комплекса взаимодействующих групп и индивидов. Разрешение проблемы правильных взаимоотношений людей в ин дустрии обеспечит, по мнению теоретиков индустриальной социо логии, успешное решение всех проблем современного индустри ального общества.
Проблемы, выдвинутые индустриальной социологией, стали занимать все большее место в работах менеджеристов. Вместе с тем существовал ряд характерных именно для эмпирической школы специфических проблем, связанных с управлением современным предприятием как комплексом, — от создания организации, орг структуры предприятия до руководства производственным про цессом, снабжением и сбытом продукции. Поскольку все функции бизнеса выполняются людьми, заявляли представители менедже ризма, то проблема управления коммерческим предприятием ока зывается для руководителя проблемой управления людьми.
Из этого следовало, что менеджеризм должен предоставить в распоряжение менеджеров такие знания, которые позволили бы им успешно руководить подчиненными, заставить последних наиболее эффективно выполнять свою работу. Менеджеризм, про возглашали его авторы, есть не отвлеченное знание, а научно раз работанный, практический инструмент для повышения искусства управления производством.
Ф Несмотря на то что в теоретическом отношении эмпиричес кая школа представляет собой эклектическую систему воззрений представителей многих научных дисциплин, она ставила и разра батывала реальные проблемы управления крупной деловой орга низацией, а многие ее рекомендации, несомненно, способствовали повышению эффективности деятельности организации.
Большинство теоретиков эмпирической школы разграничи вали понятия «научный менеджмент», или «научное управление» (Scientific Management), и «наука менеджмента», или «наука уп равления» (Management Science). Научный менеджмент рассмат ривался как практика управления, осуществляемая на научной основе, которую составляет наука менеджмента, т. е. теоретичес кие исследования механизма и процесса управления. Г. Саймондс в статье «Институт управленческих наук» (1957) подчеркивал, что в отличие от научного менеджмента, наука менеджмента является частью признанного знания, которое систематизировано и сформулировано в соответствии с установленными общими истинами или общими закономерностями. «Это всеобъемлющее, глубокое и философское знание. Разнообразные, не связанные между собой факты могут иметь значение для совершенствования искусства управления, но они не имеют значения в науке управ ления... Наука управления требует многих дисциплин, включая математику, экономику, психологию, социологию, инженерные знания и др. Вместе с тем мы полагаем, что наука управления
может быть также определена и как отдельная наука... Согласно нашему определению, наука управления является частью более широкой науки социологии. Она примыкает к экономике и поли тической науке, но отличается от них... Наука управления явля ется, таким образом, не только сочетанием многих дисциплин, но и новой отраслью науки в сфере социологии».
Несмотря на большое разнообразие точек зрения относительно теории и практики управления, почти все представители менед жеризма сходятся в том, что менеджмент, или искусство управ ления людьми, — это специфическая, самостоятельная область деятельности и знания. Э. Петерсен и Э. Плоумен, авторы хорошо известной в деловом мире книги «Бизнес — организация и менед жмент» (1953), пишут: «В широком смысле, с социальной точки зрения, менеджмент является техникой или методом, развиваемым в результате свойственной человеку тенденции к формированию групп. Примерами таких групп являются правительства, клубы раз личных видов и деловые предприятия. Какой бы ни была группа, она должна иметь свой собственный менеджмент. В этом смысле менеджмент можно определить как совокупность методов, с по мощью которых устанавливаются, выясняются и реализуются цели и задачи той или иной человеческой группы».
Эта общая концепция управления, отмечали авторы, варьирует в деталях применительно к различным видам человеческих групп, однако в основе своей остается неизменной. В связи с этим Петерсен и Плоумен различали 6 основных видов менеджмента, соответствующих определенным социальным группам.
1. Правительство. Хотя обычно понятие менеджмента не приме няется к деятельности правительства, его деятельность во всех отношениях соответствует общему определению менеджмента.
2. Государственный менеджмент. Организация любого государст венного учреждения и осуществление власти над его служащими.
3. Военный менеджмент. Особый вид государственного менедж мента. Организация вооруженных сил и командование ими. ж
4. Ассоциационный, или клубный, менеджмент. Как и в государст- yf венных учреждениях, здесь необходимы организация деятель ности группы служащих и руководство ею.
5. Бизнес-менеджмент. Особый вид менеджмента деловыми или коммерческими предприятиями, отличающийся от правитель ственного и государственного.
6. Менеджмент в государственной собственности. Специальный вид бизнес-менеджмента. Кроме функций частного делового предприятия, на характер данного менеджмента влияют также государственные и социальные проблемы и соображения.
Петерсен и Плоумен подчеркивали, что все указанные разно видности менеджмента в одинаковой мере базируются на осново полагающих выводах о человеческом характере и поведении. Глав ные принципы менеджмента, говорят они, безусловно, применимы к человеческим ассоциациям, существующим для любых целей, и к группам любых размеров. Конкретизируя далее свое определе ние менеджмента, Петерсен и Плоумен сводят его к психологи ческим межличностным отношениям, 'которые рассматриваются как в сущности независимые от материальных условий, поскольку последние неограниченно многообразны. Менеджмент, можно определить как психологический процесс осуществления руковод ства подчиненными, посредством которого удовлетворяются глав ные человеческие стремления. Он обеспечивает логическую основу для индивидуального разделения труда и специализации в рамках определенной группы. Менеджмент осуществляет руководство путем принятия на себя власти, распределения^обязанностей и установления подотчетности за все действия людей\В данной организации. ^
Отличного от Петерсена и Плоумена мнения придерживался известный теоретик и консультант управления П. Дракер. Сегодня его мнение по любому вопросу менеджмента — это практически общепризнанная догма лидера среди всех гуру менеджмента.
П. Дракер родился в Австрии в 1909 г., учился в/универси-тете г. Франкфурта. После прихода к власти нацистской партии в 30-х годах он уехал в Англию, а затем в Соединенные Штаты. Дракер занимался научной деятельностью в течение многих лет и в самых разных направлениях: от журналиста и экономиста до консультанта и преподавателя колледжа. Он преподавал менед жмент в университете Нью-Йорка, в других колледжах и универ ситетах США. Он автор учебников, романов и автобиографии. Но наибольшую известность ему принесла опубликованная в 1954 г. книга «Практика управления». Именно в этой работе он выступил против расширительного толкования понятия менеджмента, счи тая, что его следует относить только к деловому предприятию, осуществляющему производство товаров или предоставляющему различные экономические услуги. Хотя Дракер и признавал на личие общих принципов управления, все-таки он считал, что менеджмент — это искусство или способ управления бизнесом. Соответственно этому менеджмент, по Дракеру, — это принципы и методы управления именно деловым предприятием, ибо искус ство, компетенция, опыт менеджмента не могут быть как таковые перенесены и применены к организации других институтов и управ лению ими. Эта эмпирическая конкретизация понятия менеджмента применительно к деловым организациям типична для большинства современных теоретиков менеджеризма.
Дракер критиковал различные определения менеджмента, до казывая, что чаще всего это лишь попытки ответить на вопрос, какого рода деятельность должна быть отнесена к менеджменту. Он протестовал против нередко имеющего место отождествления понятий «босс» и «менеджер», отмечая, что собственник и управ ляющий — это разные лица, и подчеркивая, что менеджмент — это специфический экономический орган индустриального общества.
Такую точку зрения в той или иной мере поддерживали (и до сих пор поддерживают) большинство теоретиков бизнеса. Например, профессор Высшей школы бизнеса Колумбийского университета У. Ньюмен, известный как специалист по демократическому дело вому предприятию, в своей работе «Административное действо» (1956) назвал управление главной социальной техникой. Искус ные управляющие, писал он, жизненно необходимы для всякого динамического, преуспевающего предприятия. Другие факторы, такие, как капитал и технические знания, также являются необхо димыми, однако без компетентных управляющих никакая компа ния не сможет долгое время сохранять ведущее положение. Эти люди должны планировать, направлять и контролировать деятель ность бизнеса.
У. Ньюмен определил управление как направление, руковод ство и контроль усилий группы индивидуумов для осуществления какой-либо общей цели. «Очевидно, что хороший управляющий — тот, кто добивается, чтобы группа достигла своих целей при минимальных затратах ресурсов и усилий». Ньюмен отмечал, что нередко посты управляющих предприятиями занимают лица, проявившие выдающиеся способности в той конкретной отрасли, которой они руководят. Например, менеджер бейсбольного клуба сам мог быть в прошлом лучшим бейсболистом; вице-президент, ответственный за производство в фирме, выпускающей радары, — высококвалифицированном инженером в области электроники и т. д. Успешное выполнение способными людьми своих обязан ностей в конкретной области способствует их выдвижению на работу с более широким кругом обязанностей.
Никто не отрицает, что личный опыт и специальные знания являются очень ценными качествами управляющего. Однако, заяв ляет Ньюмен, этого оказывается совершенно недостаточно для того, чтобы быть менеджером. Есть много доказательств, когда лучший специалист по продаже или лучший конструктор может не стать хорошим управляющим. В то же время человек, ничем особенно не проявлявший себя при выполнении какой-либо спе циальной работы, нередко оказывается очень способным менед жером. Это означает, что искусство управления является чем-то отличным от технического умения в том деле, которым управляют, заключает Ньюмен.
Одним из главных доказательств специфичности деятельности менеджера служит, по Ньюмену, тот факт, что одно и то же лицо оказывается в состоянии успешно управлять разными предпри ятиями. В действительности, пишет он, это искусство управления является настолько важным, что способные управляющие могут перемещаться с одного поста на другой и добиваться выдающихся результатов в каждом случае. Например, один и тот же человек успешно выполнял работу менеджера по продаже в компании, производящей дробилки, генерального менеджера трикотажной фабрики и президента химического концерна. И это не является единичным случаем. Возможно, еще более убедительным доказа тельством того, что способность управления есть особое искусство, является использование армейских и военно-морских офицеров в качестве управляющих в деловых фирмах. Бывшие офицеры, не обладая никакими специальными знаниями в той области, в которой они начинают работать, успешно справляются с обя занностями, потому что имеют общее представление о процессе менеджмента.
Как видим, с точки зрения менеджеристов, искусство управ ления людьми независимо от конкретных условий его примене ния является главным элементом всякого руководства вообще, и этот вид деятельности качественно отличается от других видов деятельности. Подобно тому, как хороший шофер может достичь совершенства в управлении автомобилем, не зная технических деталей его производства, так и хороший менеджер компании может получить все возможное от своих подчиненных, не зная в точности, как каждый из них выполняет свою работу, но будучи в достаточной степени осведомлен о возможностях каждой области деятельности, путях их использования для достижения оптималь ных результатов.
Как полагали представители эмпирической школы, каждый руководящий работник обязан установить, в какой мере его работа носит менеджерский и в какой инженерно-технический характер.
Это касается не только высших руководителей организации, но и всех без исключения людей, которые в той или иной степени осуществляют управленческие функции. Нередко квалифициро ванный специалист испытывает затруднения именно в вопросах, касающихся управления работой своих подчиненных, а вовсе не в технической области. Поэтому для компетентного и эффектив ного руководства любым деловым предприятием необходимо овладеть некоторыми общими научно обоснованными и прове ренными на практике методами управления. Таким образом, эмпирическая школа обосновывает идею профессионализации менеджмента, т. е. превращения функции менеджера в самосто ятельную профессию.
В общем одобрительно относясь к этой тенденции, Дракер, однако, предостерегал от чрезмерного увлечения ею, полагая, что менеджмент никогда не станет точной наукой. Критерием каче ства менеджмента всегда будет практический успех в деловой дея тельности. Иными словами, менеджмент является скорее практи кой, чем наукой или профессией, хотя содержит в себе элементы того и другого. Дракер акцентировал внимание на творческой, созидательной стороне деятельности менеджера, стремясь доказать, что именно она и есть основная движущая сила всякого делового предприятия.
Менеджер, согласно Дракеру, выполняет две специфические обязанности, которых нет ни у кого из других работников делового предприятия. Первая обязанность состоит в том, чтобы создать из имеющихся ресурсов подлинно целое, производственное единство. В этом отношении менеджер подобен дирижеру оркестра. Но дирижер имеет перед собой партитуру, написанную композитором, и лишь интерпретирует ее, менеджер же является одновременно и композитором, и дирижером.
Задача создания производственного единства требует от ме неджера усилий по устранению всех слабых мест и обеспечению максимального развития и использования всех сильных сторон организации, прежде всего человеческих ресурсов. Менеджер дол жен всегда держать в поле зрения повседневную деятельность предприятия и достигнутые результаты, чтобы добиться необхо димой синхронности. Подобно тому как дирижер должен всегда слышать весь оркестр, в частности второй гобой, менеджер дол жен всегда следить как за общей деятельностью предприятия, так и за рыночной конъюнктурой. Ему надо постоянно обозревать предприятие как целое, но за лесом не терять из виду и отдельных деревьев, поскольку в определенных условиях частные вопросы приобретают решающее значение.
Вторая обязанность менеджера, по Дракеру, состоит в том, чтобы в каждом решении и действии, учитывающих требования настоящего момента, помнить и о будущем, о перспективах пред приятия.
Каждому менеджеру приходится делать много вещей, которые, как отмечал Дракер, не являются собственно управленческими. Однако для всех менеджеров, независимо от занимаемых ими постов, существуют некоторые общие обязательные функции.
Во-первых, менеджер определяет цели делового предприя тия, решает, что необходимо сделать для их достижения, и обес печивает их реализацию путем постановки конкретных задач перед людьми.
Во-вторых, менеджер организует. Он классифицирует ра боту, распределяет ее, создает необходимую организационную структуру, подбирает соответствующий состав руководящих работ ников.
В-третьих, менеджер обеспечивает побудительные мотивы и связь. Он создает коллектив из лиц, отвечающих за различную работу, используя для этого все имеющиеся у него средства, вклю чая премии, награды и выдвижение на более высокую должность. Менеджер достигает необходимой согласованности действий всего коллектива через постоянную связь как от себя к подчиненным, так и в обратном направлении.
В-четвертых, менеджер анализирует деятельность органи зации, определяет нормирование, оценивает деятельность всех лиц, работающих на предприятии.
В-пятых, менеджер обеспечивает рост людей. В зависимости от того, как он осуществляет свои функции, он либо способствует росту людей, либо, напротив, затрудняет его; либо укрепляет един ство, либо разрушает его.
Каждый менеджер, полагал Дракер, непременно выполняет все перечисленные функции, независимо от того, отдает он себе в этом отчет или нет. Он может делать все это хорошо или плохо, но он всегда делает это. При этом следует иметь в виду, подчерки вал далее Дракер, что каждая функция представляет собой комп лексную форму деятельности, разлагающуюся на элементарные части. Таким образом, работа менеджера предстает как сложней ший комплекс, и выполнение каждой категории функций требует различных качеств и квалификации.
Дракер считал, что рассчитывать на серьезное знание всех конкретных проблем, с которыми сталкивается менеджер в про цессе руководства предприятием, было бы, очевидно, неправиль но. Менеджер не может быть универсальным гением. Он имеет свое специфическое орудие труда, а именно информацию. Ме неджер побуждает, направляет, организует людей на выполнение работы, но не больше. Его единственным инструментом является письменное или устное слово либо язык цифр. Независимо от того, связана работа менеджера с техникой, расчетными операциями или с продажей продукции, эффективность его работы зависит от его способности слушать и читать, говорить и писать. Ему нужно владеть искусством доводить свои мысли до сознания других, как и искусством выявлять мнения других людей.
Дракер, а вместе с ним и все представители эмпирической школы утверждали, что если руководителем какого-либо нового дела является узкий специалист, претендующий на личный вклад в инженерное или научное решение проблем, то создается явная опасность для эффективной работы всего коллектива. Это проис ходит, во-первых, потому, что руководитель, будучи даже хорошим специалистом, неизбежно ограничен рамками своей специализа ции и, как правило, видит проблему прежде всего через призму своей профессии. Если проблема, над разрешением которой работает возглавляемый им коллектив, является комплексной (а в современных условиях это типично), то глубокое знание руководителем одного из специальных аспектов проблемы нередко становится препятствием для ее беспристрастного анализа и все сторонней разработки. В таком случае более предпочтительно, хотя и дилетантское, но все же более или менее всестороннее пред ставление о проблеме, чем хорошее знание одного из ее аспектов и односторонняя приверженность этой наиболее близкой адми нистратору стороне дела.
Идеи и разработки П. Дракера и других представителей эм пирической школы о природе и особенностях менеджмента в на стоящее время получили широкое признание среди теоретиков и практиков управления.
6.6. ШКОЛА СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ
Теоретики этой школы рассматривали организации как соци альное целое, исследовали вопросы мотивации, стимулирования, авторитета и власти, коммуникаций в организации, принятия решения человеком, моделируя внутриорганизационные процессы и их комбинации, выясняя, какие из этих комбинаций наиболее эффективные с точки зрения целей организации. Духовным отцом школы социальных систем считается Ч. Барнард. Один из наибо лее видных ее представителей — профессор Технологического института Карнеги, лауреат Нобелевской премии по экономике Г. Саймон. В свою очередь, Институт Карнеги долгое время оста вался научным центром школы социальных систем, где вместе с Г. Саймоном работали профессора И. Ансофф, Р. Сайерт, Дж. Марч. В последующие годы идеи школы социальных систем критически развивали Ф. Селзник и А. Этциони.
Ч. Барнард (1886-1961) в течение своей жизни удачно соче тал теоретические исследования с активной административной работой в промышленных фирмах. Он родился в Молдене, штат Массачусетс, посещал Гарвадский университет, но не закончил его. Сам он говорил, что получил ученую степень трудным путем, а именно «заработал ее в бизнесе». В 1909 г. Барнард занял долж ность статистика в корпорации AT&T и быстро поднялся по слу жебной лестнице. Его стремительный рост в корпорации скорее всего был связан со знанием иностранных языков. Вскоре он стал экспертом по международным телефонным тарифам, а с 1927 г. и в течение многих лет был президентом крупной американской компании «Нью-Джерси Белл телефон компани». Наиболее из вестна его книга «Функции руководителя» (1938), которая до сих пор считается классическим произведением для руководи телей по администрированию. Другая работа Барнарда «Орга низация и управление» (1948) представляет собой сборник его докладов и лекций, прочитанных в разные годы. Довольно попу лярна еще одна книга Барнарда «Элементарные условия деловой морали» (1952).
На основе системного подхода Барнард стремился создать целостную теорию организации управления. Свой метод исследо вания он определял как комплексный, основанный на примене нии философии, политических наук, экономики, социологии, психологии, физики. Его не удовлетворяло традиционное опре деление организации как группы лиц, некоторые или все виды деятельности которых координируются. Недостаток этой формулы он видел в том, что логическое ударение делается на участниках организации, а не на функционировании организации, не на про цессах управления организацией. По мнению же Барнарда, наи более существенной характеристикой группы является система взаимодействий между ее членами. Соответственно он определял организацию как систему сознательно координируемой деятельности двух или более лиц. При этом имелась в виду координация различ ных видов деятельности людей, в силу чего каждая часть связана с каждой другой частью каким-либо значимым образом: «Целое всегда больше суммы его частей». Исходя из этого, Барнард пола гал, что измерение данного соотношения («больше») и составляет основной показатель эффективности организации.
Все организации (за исключением государства и церкви) Бар нард характеризовал как частные случаи больших систем, поскольку они зависят от этих больших систем. Существуют и объемлющие формальные организации, которые включаются в неформальную, незавершенную и туманную систему, обычно именуемую общест вом. Наиболее характерным для формальной организации Барнард считал так называемый скалярный, или иерархический, тип, где координация достигается посредством подчинения частей единой центральной власти. Такой тип системы позволяет, по мнению Барнарда, снизить число дисфункций, уменьшить трения внутри организации, укрепить и сохранить ее мощь пусть даже ценой уменьшения свободы. Другой тип формальной организации — латеральная организация, где в отличие от скалярной координация в системе достигается лишь посредством соглашения. Латеральная система организации не обладает собственными формальными средствами для предотвращения трений, споров и дезорганизатор ских действий.
В анализе механизма функционирования организации Барнард значительное внимание уделял вопросам мотивации деятельности людей, в частности, проблеме равновесия между вкладом и удов летворением. Индивид, внося свой вклад в деятельность какой-либо организации, хотя и обладает, как правило, ограниченной свободой выбора, делает это эффективно лишь тогда, когда ему обеспечены максимальное личное удовлетворение и выгода. Если член организации получает обратно только то, что он вкладывает, то отсутствует стимул, т. е. для него нет чистого удовлетворения от сотрудничества. То, что он получает обратно, должно давать ему преимущество в виде удовлетворения, что почти всегда означает выгоду, однако не в той форме, в которой он делает свой вклад.
Само существование организации зависит, по Барнарду, от поддержания равновесия между вкладом и удовлетворением. С этой точки зрения, вклад всегда выступает в форме деятель ности, а не каких-либо чисто материальных поставок. В то же время удовлетворение, которое индивидуум получает в обмен на свой вклад, с точки зрения организации трактуется как приманка или стимул. Поэтому-то Барнард и подчеркивал, что первейшей обязанностью администраторов является управление экономикой стимулов внутри организации.
Барнарду принадлежит особое место среди теоретиков, разра батывавших проблемы мотивации поведения людей в организации и выступавших с критикой концепций экономического человека. Барнард откровенно признался, что «начал понимать человечес кое поведение в организации лишь тогда, когда переставил эко номическую теорию и экономические интересы на второе, хотя и незаменимое, место».
Рассматривая множественность различных видов удовлетво рения человека в организации, Барнард выделяет 4 группы кон кретных побуждений {стимулов) к деятельности в организации:
1) материальные стимулы (деньги, вещи или физические ус ловия);
2) личные нематериальные возможности для отличия, престижа и личной власти;
3) желаемые физические условия работы;
4) духовные побуждения (гордость мастерством, чувство соот ветствия, альтруистическое служение семье или другим целям, лояльность по отношению к организации, патриотизм, эстетические или религиозные чувства и т. п.).
Анализируя эффект этих конкретных стимулов, Барнард при шел к выводу, предвосхищая более поздние аналогичные заклю чения Герцберга, о том, что материальное вознаграждение имеет решающее значение лишь до определенного предела. Коль скоро достигнут определенный минимум, необходимый для сущест вования человека, само по себе материальное вознаграждение становится явно недостаточным стимулом, т. е. не обеспечивает дальнейшее повышение эффективности индивидуальной деятель ности. Однако из этого положения отнюдь не вытекает, будто бы недостаточность материальных стимулов можно непосредственно заменить нематериальными. Такого рода замена может быть действенной лишь в определенных границах, которые, конечно, различны в каждой конкретной ситуации.
Кроме конкретных стимулов, Барнард выделял 4 типа общих стимулов, влияющих на поведение человека в организации:
1) привлекательность, присущая работе;
2) условия труда и их соответствие взглядам и навыкам работы данного лица;
3) возможность ощущать личное участие в ходе события;
4) возможность общения с другими лицами, соответствие ус ловий работы представлениям данного лица относительно норм товарищества и взаимной поддержки.
В отличие от многих своих предшественников и современни ков, например Тейлора, Эмерсона, Фоллетт, Мэйо и др., Барнард пытался придать новое содержание понятию эффективность, опре деляя ее как способность организации предоставлять эффективные побуждения в количествах, достаточных для поддержания равнове сия социальной системы. Лучшей и конечной оценкой эффектив ности организации является, по Барнарду, ее выживание, которое зависит как от внутреннего равновесия организации, так и от равновесия между системой и общей ситуацией, внешней по отно шению к ней. Рассматривая с этих позиций существование самых разных организаций, Барнард пришел к выводу, что успешное сотрудничество как внутри какой-либо организации, так и вовне представляет собой ненормальный случай. В работе «Функции руководителя» он писал: «Мы наблюдаем изо дня в день, что пре успевшие — это те, кто остался в живых, среди бесчисленного числа неудачников... В нашей западной цивилизации лишь одна формальная организация, Римско-католическая церковь, претен дует на значительный возраст... Неумение сотрудничать, безуспешное сотрудничество, крах организации, дезорганизация, дезинтеграция, разрушение организации и реорганизация — вот характерные факты человеческой истории».
Большое место в трудах Барнарда занимает проблема соотно шения формальной и неформальной организаций. Он исходил из того, что во всех случаях существование формальных организаций пред полагает наличие неформальных. Разница между ними заключа ется в том, что первые представляют собой систему сознательно координируемых видов деятельности, вторые же имеют неосо знанный характер. Неформальная организация, в отличие от фор мальной, является весьма неопределенной и по существу бесструк турной.
Барнард обращал внимание на существование очень тесных связей между формальной и неформальной организациями. С одной стороны, именно из неформальных организаций возникают формаль ные, а с другой — создание формальных организаций неизбежно порождает неформальные, которые, в свою очередь, воздействуют на формальные, делая их жизнеспособными. В результате оказы вается, что оба вида организаций не могут существовать друг без друга.
*
Признавая, что неформальная организация может действовать и вопреки формальной, Барнард подчеркивал, что существуют по меньшей мере 3 позитивные функции, которые в интересах фор мальных организаций могут быть выполнены только неформаль ными. Это, во-первых, распространение неощутимых фактов, мнений, суждений, подозрений, которые не могут пройти через формальные каналы без того, чтобы не породить проблем; во-вторых, поддержание устойчивости в формальной организации; в-третьих, сохранение ощущения личной цельности, самоува жения, независимости выбора, сохранение личности индивида вопреки некоторым воздействиям формальной организации.
Барнард отмечал важность учета перечисленных факторов для функционирования организации в условиях конфликта между человеком и формальной организацией, указывая при этом, что индивиды, которые не в состоянии сохранить ощущение своего «Я» и ощущение способности делать выбор по собственному же ланию, не могут эффективно функционировать в кооперативной системе.
На основе представлений о формальной и неформальной орга низациях Барнард исследовал проблему авторитета в организации, для чего ввел понятие принятого авторитета. Считая приказы в формальной организации важнейшим проявлением авторитета, Барнард подчеркивал, что атрибут авторитета вносится в приказы не лицами, отдающими приказы, а, напротив, теми, кому приказы адресованы. Иными словами, окончательным критерием оценки авторитета является принятие или непринятие индивидами адре сованных им приказов. Чтобы приказы были приняты как авто ритетные, продолжает Барнард, они должны быть: а) понятны; б) соответствовать цели организации; в) сопоставимы в целом с личными интересами тех, кому они адресованы, и г) осуществимы.
Барнард полагал, что проблема принятия авторитета в органи зации должна рассматриваться в связи с так называемой зоной индифферентности, означающей, что каждый индивид охотно воспринимает приказы лишь в определенных границах, которые, разумеется, подвергаются изменению. Администраторы должны уметь определять эту зону, если хотят, чтобы подчиненные пови новались их приказам. Повиновение приказам в пределах зоны индифферентности поддерживается также мнением организации и взглядами группы.
Акцентируя внимание на концепции принятого авторитета, Барнард указывал, что непринятый авторитет в сущности пред ставляет собой фикцию высшего авторитета, в основе которого лежит право вето, находящееся в руках тех, кто получает приказы. Это право вето может применяться тем чаще, чем больше лица, занимающие руководящие посты, проявляют неспособность, не знание условий или неумение правильно выразить то, что должно быть исполнено. В то же время подчиненные готовы признать гораздо больший авторитет руководителя, далеко выходящий за пределы обычной зоны индифферентности, если такой админист ратор сочетает в себе формальный авторитет своего поста со спо собностями, знанием и пониманием. В итоге создается авторитет лидерства.
На основе такой трактовки авторитета Барнард разработал оригинальную концепцию восприятия и известную теорию власти как атрибут формальной организации. Барнард увязывал власть с обменом информацией. Фактически он определил власть как «информационную связь (команду)», благодаря которой инфор мация воспринимается членами организации как инструмент управления их деятельностью. Обычно власть воспринимается работниками тогда, когда команды считаются легитимными и не обходимыми. Согласно теории власти Барнарда руководителя наделяют властью люди, которые хотят, чтобы ими управляли. Иными словами, реальность власти имеет меньшее отношение к менеджерам, чем к работникам.
В своих последних работах Барнард обстоятельно исследовал вопрос о моральной ответственности, морали организации и т. п. Понятие ответственности сводилось им к комплексу моральных, юридических, технических, профессиональных и организационных кодексов. Регламентируя деятельность организации, они оказы ваются эффективными не в силу внешних санкций, а вследствие чувства морального долга, присущего члену организации, некоего ощущения внутренней вины, которое возникает у него, когда он отказывается от какого-либо обязательства. В этой связи Барнард указывал на необходимость тщательного учета моральных факто ров, влияющих на функционирование организации, подчеркивая, что в основе своей они относятся к области неформальной орга низации. По мнению Барнарда, неудачи многих администраторов зачастую вызваны не их технической неспособностью, а своего рода параличом действия, выражающимся во фрустрации, утрате решительности и т. п. Все это является результатом конфликтов, вытекающих из сложности и взаимной противоречивости различ ных кодексов, а также реакций на такие кодексы.
Барнард отмечал, что управленческие решения всегда связаны с вопросами морали, однако наиболее известные и признанные моральные принципы, в том числе христианская этика, имеют лишь незначительное отношение к моральным проблемам дело вого мира. Проблемы морали административного поведения не получили еще необходимой разработки, поэтому в книге «Элемен тарные условия деловой морали» Барнард настаивал на важности соответствующих исследований.
Как было сказано выше, особое место в работах Барнарда зани мала проблема информационной связи, которая истолковывалась им как атрибутивная характеристика организационной системы. Любая форма кооперативной деятельности, указывал Барнард, сохраняет свою целостность вследствие способности ее членов поддерживать связь друг с другом. Поэтому главной функцией руководителей организации является создание системы связи. Одна из важнейших в их ряду — формальная организационная струк тура. Линии авторитета представляют собой каналы формальной связи, а администраторов можно определить как коммуникаци онные центры. Чем больше организация, чем многообразнее ее деятельность, тем большее значение имеет организация связи как специальная проблема управления.
Барнард предпринял попытку определить ряд формальных прин ципов связи и передачи информации в организационных системах.
1. Каналы связи должны быть точно определены и хорошо из вестны всем членам организации, что может быть достигнуто путем точного фиксирования обязанностей и прав каждого должностного лица и широкого оповещения об этом с указа нием конкретных лиц, занимающих определенные посты.
2. Необходимо определить формальные каналы связи между все ми членами данной организации. Иными словами, каждое лицо в организации должно иметь определенную формальную связь в виде субординации или суперординации с каким-либо другим лицом в организации.
3. Линия связи должна быть по возможности максимально прямой и короткой. Чем она короче, тем быстрее решаются задачи, тем меньше ошибок при их решении.
4. Линия связи всегда должна использоваться целиком. Обход промежуточных пунктов приводит к противоречивым сообще ниям, неправильному истолкованию и подрыву ответственности.
5. Компетенция лиц, являющихся коммуникационными центрами (т. е. руководящий состав), должна быть адекватной. В цент рах коммуникации крупных организационных систем нельзя ожидать от одного ответственного лица компетентного отно шения ко всему многообразию сложных сообщений. Отсюда
необходимость в помощниках, заместителях и штабных экс пертах. В наиболее сложных и крупных организациях высшая административная власть осуществляется скорее какой-либо организованной группой, чем отдельным руководителем.
6. В процессе функционирования организации нельзя допускать прерывания линии связи. Для этого нужны тщательно разра ботанные меры, автоматически обеспечивающие временное замещение должностей в период недееспособности или отсут ствия официальных лиц.
7. Каждое сообщение должно быть аутентичным. Это означает, что каждое лицо, отдающее распоряжение или указания, обя зано действовать в пределах своей компетенции, а лица, кото рые будут выполнять указания, должны иметь ясное представ ление о том, каковы компетенция руководящего лица, его обязанности и полномочия.
Барнард подчеркивал, что если в небольших организациях большинство указанных принципов действует автоматически, то в крупных организациях их осуществление оказывается сложной задачей.
Рассмотрение организации как системы связи и потоков ин формации является лишь одним, хотя и весьма важным, аспектом концепции Барнарда. Еще большее значение для деятельности организации он придавал системе принятия решений. Вместо индивидуального принятия решений, основанного на бессозна тельной и автоматической реакции, Барнард предлагал организа ционное принятие решений, основывающееся на рациональном анализе, размышлении и расчете. «Трудности, с которыми посто янно сталкивается организационное принятие решений, обычно связаны с тем, что в нем участвуют многие лица и каждое отдель ное решение является лишь незначительным элементом в длин ной цепи решений. Кроме того, лишь относительно небольшая часть решений может быть формально охвачена отдаваемыми приказами. Большинство же решений не обнаруживает непосред ственных признаков своего наличия, и знание о них может быть получено лишь путем накопления косвенных данных».
Необходимо, подчеркивал Барнард, чтобы «лица, принима ющие решения, умели проводить различие между теми фактами, которые оказывают влияние на достижение главных целей орга низации, и такими, которые здесь не играют существенной роли. Столь же необходим постоянный поиск стратегических факторов функционирования организации. Это представляется наиболее сложным в связи с тем, что технические методы выявления таких факторов в экономических системах совершенно недостаточно разработаны». Аналогичное несоответствие, отмечал Барнард, существует между экономическими и социальными факторами окружающей среды. «В социальной области нет такого мощного увеличительного стекла, как балансовый отчет, который прико вывает внимание к различию между доходами и расходами; нет и какого-либо универсального изобретения, чувствительность которого приближалась бы к сумме на текущем счете, лежащей в основе балансового отчета».
Указывая на сложность методов системного анализа экономи ческих и социальных организаций, Барнард подчеркивал, что эта трудность не может быть устранена просто с помощью логических методов. Необходимо развивать и нелогические умственные про цессы — так он называл умственные процессы, которые не могут быть выражены ни словами, ни рассуждениями. Это, пояснял Барнард, происходит, возможно, потому, что данные процессы протекают бессознательно, а может быть, и потому, что они очень сложны и вместе с тем настолько быстротечны, что анализ их оказывается невозможным во всяком случае для индивида, в мозгу которого они совершаются. Строгий логический вывод как для математика, так и для юриста или бухгалтера возможен лишь на основе точной информации. Когда же эта информация носит спекулятивный или гибридный характер, она, по выражению Барнарда, не в состоянии выдержать тяжесть веской логики. Со вершенно очевидно, что речь шла о роли интуиции руководителя в процессе осуществления им своих служебных функций. Барнард правильно отмечает ее важную роль не только в теоретическом исследовании, но и в практической организационной работе. При этом он далек от того, чтобы переоценить значение интуитивного решения, которое нередко оказывается ошибочным.
В работе «Организация и управление» Барнард изложил свое видение решения проблем планирования. Он обращал внимание на опасность игнорирования реального поведения людей в сложных организациях. По его мнению, большинство планов глобального характера основано на совершенно недостаточной информации не только относительно будущего, но также прошлого и насто ящего. Плановики в условиях сложных организационных систем неизбежно совершат много ошибок, поскольку они, как утверж дал Барнард, обязательно будут действовать бессознательно в ка честве выразителей стихийного автоматизма интеллектуального, эмоционального и политического, т. е. более утонченного и даже более скрытого, чем «невидимая рука» неплановых экономических систем.
По Барнарду, подлинное планирование — это процесс разра ботки и применения знания и ума к нашим делам. Он выделял следующие основные, с его точки зрения, типы планирования: стратегическое, которое включает инструментальные действия и рассуждения относительно причин и следствий; функциональное, относящееся к созданию или поддержанию систем; эволюционное, т. е. достижение какого-либо будущего состояния системы посред ством ряда промежуточных состояний. Барнард особо отмечал, что «каждый план представляет собой нечто большее, чем то, что может быть выражено в формальных документах; он не является планом до тех пор, пока не принят в качестве основы для действия». С этой точки зрения, каждый план должен включать следующие элементы: 1) цели, которые необходимо достичь; 2) осуществи мость; 3) данные ситуации; 4) выделяемые средства; 5) позитивные мероприятия на случай непредвиденных обстоятельств и 6) ответ ственность за действия. Кроме того, любой план предполагает наличие неформальной организации в качестве обязательной ос новы для любой устойчивой организации.
Как видим, исследователь Ч. Барнард коснулся большого круга теоретических и практических проблем управления организациями, существенно продвинув развитие управленческой мысли и создав платформу для дальнейших исследований. Первым эстафету от Барнарда принял другой известный представитель школы соци альных систем — Г. Саймон (р. 1916). Саймон занимался поли тологией в Чикагском университете, где защитил докторскую диссертацию в 1943 г.; работал в Международной ассоциации городских менеджеров и в Бюро общественной администрации при Калифорнийском университете, а также преподавал в Илли-нойсском технологическом институте, затем в 1949 г. перешел в университет Карнеги-Меллона. До ухода на пенсию он работал в Университете Ричарда Меллона в качестве профессора по вы числительной технике и психологии.
Более 30 лет Саймон изучал проблемы принятия решений и искусственного интеллекта. Признанием его чрезвычайно важных заслуг стало избрание в Национальную академию наук и присуж дение наград Американской ассоциации психологов, Американ ской ассоциации экономистов и Института инженеров-электриков и электронщиков. В 1978 г. он получил Нобелевскую премию по экономике. Вероятно, более, чем кто-либо другой, Саймон обо гатил науку управления и наше понимание того, как решаются человеческие проблемы и принимаются решения.
Его главные научные труды: «Административное поведение» (1947) и «Общественная администрация» (1950), написанные сов местно с Д. Смитбургом и В. Томпсоном; «Модели человека» (1957), «Организации» (1958) в соавторстве с Дж. Марчем; «Новая наука управленческих решений» (19&0). Если первые труды Саймона в значительной степени представляли собой развитие взглядов Барнарда, то последующие посвящены психологическим и теоре тико-познавательным аспектам процессов, связанных с приня тием решений. В последних своих работах Г. Саймон по существу отождествлял такие понятия, как «принятие решений» и «управ ление», называя принятие решений «сутью управленческой дея тельности». Саймон рассматривал организации как системы, в которых люди являются механизмами, принимающими реше ния. Сущность деятельности управляющих, администраторов, их власти над подчиненными заключается в создании фактических или ценностных предпосылок, на которых основываются решения каждого члена организации.
Первое решение, которое принимает любой член организа ции, — участвовать в ней или не участвовать. Следуя принципу равновесия Барнарда, Саймон полагал, что каждый человек, вкла дывая в данную организацию свой труд или капитал, исходит из того, что удовлетворение, которое он извлечет из чистого пере веса побуждений над вкладами (измеренными применительно к их полезности для него), больше, чем то удовлетворение, которое он мог бы получить, отказавшись участвовать в этой организации. Таким образом, нулевой пункт в подобной функции удовлетворе ния определяется применительно к возможной стоимости участия в организации.
Если, рассматривая вопрос о своем участии в организации, индивидуум руководствуется личными соображениями, то после принятия им положительного решения личные цели постепенно отходят на второй план, подчиняясь целям организации. Если механизм влияния в организации установлен таким образом, что создает равновесие между побуждением и вкладом, при котором все члены организации готовы активно участвовать в ее деятель ности, отдавая всю свою энергию для решения задач организации, то такая организация имеет, по определению Саймона, высокий моральный уровень. Создание подобного равновесия достигается, по его мнению, в процессе идентификации индивида с организа цией, и хотя такая идентификация всегда ограничена прошлым опытом индивида и внешними влияниями, она тем не менее ус коряется посредством поощрения лояльности членов организации. Функция идентификации как раз и заключается в создании соот ветствующих условий, стимулов, которые бы побуждали всех чле нов организации идентифицировать личные интересы и интересы организации и, следовательно, принимать нужные для последней решения.
Саймон подробно рассматривал различные составные «меха низма влияния», среди которых важнейшее место отводил авто ритету, а также исследовал и другие внешние влияния: обучение, рекомендации, привлекающие внимание сообщения и т. д. Суть концепции Саймона заключается в том, что управляющие долж ны эффективно использовать все формы внешних влияний для манипулирования личностью работника, для трансформации че ловека в такой степени, чтобы он совершал желаемые действия скорее вследствие собственной мотивации, чем под влиянием инструкций, получаемых в данный момент.
Саймон определял авторитет как власть принимать решения, направляющие действия других. При этом он возражал против рассмотрения авторитета как юридического феномена, базиру ющегося только на формальных санкциях. Саймон подчеркивал, что член в организации будет с готовностью принимать приказы не столько из-за страха перед наказанием, сколько вследствие желания обеспечить достижение целей организации, психологи ческой готовности следовать за другими, социальных санкций, налагаемых на него группой, к которой он принадлежит. Саймон подчеркивал необходимость создания таких условий, когда про явление категорического авторитета может понадобиться лишь для отмены неправильного решения, т. е. когда реакции неверно пред восхищены.
Отдавая должную дань школе человеческих отношений, Сай мон пытается соединить ее с системным подходом к управлению организацией. Он рисует идеальную схему функционирования организации, в которой деятельность всех ее членов мотивируется стремлением внести вклад в эффективность организации вслед ствие оптимальной идентификации личных и общих целей. Это, убежден он, сведет необходимость авторитета лишь к внесению коррективов, так как его применение в виде санкций потеряет сколько-нибудь существенное значение. Саймон делает еще более далеко идущий вывод: современное общество придает все больше и больше авторитета функциональному статусу и все меньше и меньше — иерархии. С этой точки зрения, члены организации во все большей степени привыкают принимать предложения функциональных специалистов, поскольку имеются, с одной сто роны, вера в компетентность, а с другой — добрые намерения власть имущих.
Значительное внимание уделяет Саймон проблеме связи в организационной системе. Он определял связь как любой про цесс, посредством которого предпосылки для принятия решений передаются от одного члена организации к другому. При этом указывал на двусторонний характер связи: поток информации к центру, где принимаются решения, и передача решений от центра в другие части организации. Иными словами, процесс передачи решения совершается не только по вертикали, но и по горизонтали, или, как выражался Саймон, латерально по всей организации. В отличие от Барнарда, Саймон придает меньше значения формальной сети авторитета, подчеркивая важность неформальных каналов передачи информации.
Саймон подробно анализировал различные затруднения и помехи, возникающие в процессе связи, отмечая возможность возникновения блокировки на любом из 3 этапов коммуникаци онного процесса: инициации, передачи или получения информа ции. Характер этих помех, нарушающих связь в системе, может быть самым разным — от предупреждений, различий в системе отсчета у воспринимающих сообщение лиц, различий в статусе, вызывающих фильтрующее и искажающее влияние, до затрудне ний, связанных с географическим расстоянием и пристрастной обработкой информации как отправителями, так и получателями ее. Кроме того, отмечал далее Саймон, постоянный наплыв работы исключает возможность уделять должное внимание всем сооб щениям.
В связи со сложностью обеспечения организационной связи в большинстве организаций возникает потребность в создании специальных коммуникационных служб, занимающихся не только сбором и передачей внутренней и внешней информации, но и ее хранением в каком-то виде организационной памяти (архивы, библиотеки или ЭВМ). Однако, помимо специальной коммуни кационной службы, информация распространяется также через иерархические каналы посредством различных общих циркуляров, инструкций, совещаний, комиссий, конференций и т. п. Саймон придает особое значение совещаниям, конференциям и т. п., кото рые позволяют посредством создания общего организационного языка и общей системы отсчета устранять некоторые основные барьеры на пути эффективной связи.
Как отмечалось выше, главное место в исследованиях Саймона занимала проблема принятия решений. В связи с этим он обсто ятельно изучал различные организационные принципы и матема тические методы принятия решений. Однако, несмотря на то что Саймон высоко оценивал их значение и занимался их специальной, учитывающей специфику менеджмента, разработкой, он все же отрицал допущение полной рациональности решений на основе теории выбора в экономике, теории игр и теории статистических решений. Он полагал, что уязвимым местом всех этих концепций является то, что они базируются на следующих нереалистических допущениях: во-первых, что лицо, принимающее решения, обла дает всезнанием, т. е. в состоянии знать все существующие и воз можные альтернативы и предвидеть их будущие последствия или, по крайней мере, вероятностное распределение последствий; во-вторых, что это лицо обладает неограниченной способностью к подсчету; в-третьих, что в его сознании содержится полное и последовательное предпочтительное расположение всех возмож ных последствий. Саймон категорически опровергал такого рода допущения, заявляя, что действительная человеческая рациональ ность не является ни совершенно рациональной, ни иррацио нальной.
Поэтому, полагал он, организационная теория не может ис ходить из понятия полной рациональности. Здесь скорее более подходит понятие «вынужденная рациональность», поскольку из бесконечно большого числа возможных альтернатив люди в состоянии видеть лишь немногие, как и предсказывать лишь немногие последствия, допуская при этом ошибки. Саймон ука зывал также на тот факт, что и уровень притязаний как таковой не является чем-то стабильным, неизменным, неэластичным. По мере того, как индивид в своих поисках альтернатив обнаруживает, что находить удовлетворительные альтернативы легко, уровень его притязаний возрастает; по мере того как он обнаруживает, что находить удовлетворительные альтернативы трудно, уровень его притязаний падает.
Таким образом, вместо того чтобы настаивать на оптимальных решениях, человек обычно удовлетворяется решениями доста точно хорошими или позволяющими кое-как перебиться. Поскольку, продолжает Саймон, рациональность индивида ограничена и у него просто не хватает ума, чтобы максимизировать свои решения, он обязан довольствоваться удовлетворительными решениями. Ш этом-то и состоит смысл самого существования организации, одной из главных функций которой является компенсация огра ниченной рациональности индивидов.
Саймон считал возможным построение математических моде лей рационального выбора решений только при условии при нятия отмеченных выше ограничений. Эти модели, указывал он, аналогичны моделям линейного программирования. Однако, в отличие от последних, они служат не для установления опти мальной программы, а для составления осуществимой программы. Саймон стремится исследовать возможности применения идей Теории сервомеханизмов для моделирования процессов принятия решений, но вводит при этом ряд специфических ограничений, t Он разграничивал понятия «программируемые решения» и «непрограммируемые решения», относя к первым те, которые часто повторяются и носят рутинный характер. Саймон рекомен довал в таких случаях применять математические методы иссле дования операций, а также использовать электронно-вычислитель ные машины для максимальной автоматизации процесса принятия решений. Это, по его мнению, приведет к снижению численности среднего руководящего персонала и одновременно к росту цент рализации принятия решений.
Несмотря на то что непрограммируемые решения имеют прин ципиально иной характер, Саймон и в этой области организаци онной деятельности исследовал возможности применения ЭВМ с целью их частичной автоматизации. Электронно-вычислительные машины могут быть также использованы для изучения самого процесса принятия решений человеком, так как лучшим способом изучения процессов мышления является, по мнению Саймона, их имитация с помощью программ для ЭВМ.
Саймон был убежден, что дальнейшая разработка теории уп равления организациями должна идти по пути изучения процесса принятия организационных решений, а такого рода исследование, в свою очередь, непосредственно связано с познанием самого процесса мышления. В своих последних работах Саймон много внимания уделял вопросам моделирования процессов принятия решений, в том числе проблеме разработки программ для эвристи ческого решения задач, утверждая, что процессы принятия решений состоят из простых операций манипулирования символами. Саймон весьма скептически относился к классической школе управления. Он подвергал резкой критике организационные принципы Л. Гью-лика — Л. Урвика1, характеризуя их как доморощенные притчи, мифы, лозунги, напыщенную бессмыслицу. Признавая необходи мость определенной формализации организационной деятельности, Саймон, как и Барнард, резко выступает против механицизма классической школы Тейлора, продолжая так называемый гума нистический вызов.
Значительное внимание представители школы социальных систем уделяют проблеме дивергенции, или дифференциации целей организации, обусловленной усложнением организацион ной структуры и увеличением числа подразделений. Применяя системный анализ к процессу дифференциации целей организации, Дж. Марч2 и Саймон выделяют 4 переменные, непосредственно воздействующие на этот процесс и определяющие его:
1) система и процедура отбора кадров и типы взаимодействия, порождающие общность целей членов данной группы, подгруппы или подразделения;
2) избыточные организационные ресурсы (слабости организа ционной структуры), которыми группы или подгруппы могут вос пользоваться для формирования своих подцелей, отличающихся от целей организации в целом;
3) действенность (операциональность) или возможная недей ственность общих целей организации в целом, в результате чего возникает необходимость их уточнения и внесения ясности по средством применения различных стимулов, в том числе системы вознаграждений;
1 Десять организационных принципов Гьюлика - Урвика:
1) разделение труда или специализация;
2) департаменовлизация на основе цели, процесса, потребителей или места;
3) координация посредством иерархии;
4) координация посредством идей;
5) координация посредством комиссий;
6) децентрализация;
7) единство командования; •
8) штаб и линия;
9) делегирование;
10) диапазон управления (см. Гьюлик Л. Заметки о теории организа ции. — Нью-Йорк, 1937).
2 Джеймс Гарднер Марч родился в 1928 г., доктор политологии. С 1970 г. профессор Стэнфордского университета, автор многих работ по приня тию решений, конфликтологии, организационного обучения.
4) различия в индивидуальном восприятии, которые частично зависят от: а) количества источников информации; б) доли полу ченной информации; в) познавательных способностей, лежащих в основе процесса принятия организационных решений.
В отличие от представителей классической школы, полагав ших, что система материального поощрения полностью решает вопрос о присоединении всех членов организации (индивидов, подгрупп и групп) к ее общим «целям, Марч и Саймон отрицают эффективность этого пути. Даже в тех случаях, когда система вознаграждения прямо связана с производительностью труда, критерии ее могут не быть субъективно операциональными, т. е. действенными, с точки зрения организации в целом. Анали зируя факторы, способствующие повышению действенности критериев производительности, Марч и Саймон выдвигают ряд предположений. Прежде всего это просто величина группы рабочих. Они считают, что схемы стимулирования будут лучше действовать в малых, а не в больших группах. Чем выше степень программи рования деятельности, пишут авторы, тем вероятнее, что крите рии производительности будут субъективно операциональны. Если исходить из предположения, что повышение уровня управления в организации снижает степень программирования деятельности, то мы сможем предсказать, что схемы стимулирования станут лучше действовать на низших, а не на высших уровнях организации.
Марч и Саймон пытались выявить специфику человеческого поведения с целью определения мотивов, детерминирующих фор мирование подцелей. Они сделали следующие выводы: 1) челове ческая рациональность настолько ограниченна, что ни один инди видуум не в состоянии разумно реагировать на столь сложное образование, как тотальное окружение; 2) поэтому цели, а также подцели распределяются между различными группами и подгруп пами, причем впоследствии эти подгруппы проявляют тенденцию игнорировать другие подцели и другие аспекты целей организации в целом. Тенденция членов какого-либо подразделения в органи зации оценивать свою деятельность лишь в свете своих подцелей — даже когда эти подцели приходят в противоречие с целями органи зации — усиливается вследствие по крайней мере 3 обстоятельств: это, во-первых, присущая индивидам склонность видеть вещи лишь в соответствии с установившейся у них системой отсчета, отфильт ровывая при этом другие восприятия; во-вторых, содержание внутригрупповой коммуникации и, в-третьих, избирательная подверженность воздействию внешних стимулов.
Несмотря на то что Марч и Саймон подробно анализируют природу внутригрупповых конфликтов и дивергенцию целей в организации, они не идут дальше констатации необходимости минимизации дисфункционального конфликта в организации. В их исследованиях почти нет каких-либо конкретных практичес ких рекомендаций. Этот недостаток отмечается рядом исследова телей управления. В данном отношении они отдают предпочтение такому видному представителю школы социальных систем, как Ф. Селзник, в работах которого содержится много конкретных рекомендаций. Особенно высоко оцениваются его исследования по вопросам защиты тотальных целей организации от тенденций дивергенции, проявляющихся в доминировании целей и подцелей групп и подгрупп над целями всей организации.
В своем главном научном труде «Лидерство в управлении» (1957) Ф. Селзник провозглашает одной из главных задач руко водства институциональное воплощение тотальных целей организа ции. Для решения этой проблемы необходимо, чтобы руководство создавало и поддерживало благоприятную социальную структуру. Селзник выделяет 6 ее аспектов, имеющих значение для политики организации в целом: распределение ролей; внутренне заинтере сованные группы; социальная стратификация; соответствующие убеждения, разделяемые участниками; масштабы или степень участия каждого члена организации и типы зависимости между членами организации. Он полагает, что руководство организации должно постоянно иметь в виду каждый из этих аспектов при осуществлении необходимых изменений в интересах достижения общих целей организации. Особенно большое значение придает Селзник процессу постепенного изменения институционального воплощения цели. В этой связи он вводит понятие «институци ональная идентичность», т. е. соответствие формальной и нефор мальной структур организации как ее общим целям, так и текущим задачам. Этого соответствия в значительной мере можно добиться за счет правильного подбора кадров, их обучения, создания, как говорит Селзник, первичного гомогенного аппарата, или инсти туционального ядра, призванного обеспечить определенную уве ренность в том, что принимаемые решения будут соответствовать духу и букве общей политики организации.
Важным элементом организационного руководства, по Селз-нику, является формализация процедур, способствующая умень шению зависимости организации от личных качеств ее членов, нормализации рутинных процессов, укреплению дисциплины
и повышению роли стимулов. Селзник, однако, предостерегает от преждевременного проведения формализации, ибо тем самым «создается опасность изоляции руководства на ранних стадиях... когда в нем больше всего нуждаются, и, следовательно, неконтро лируемой адаптации».
* Значительное место в исследованиях школы социальных систем занимает проблема выбора критериев конструирования подразде лений в организации. Отвергая выдвинутый классической теорией принцип департаментализации, Саймон полагает, что разделение организации на подразделения должно осуществляться на основе тех типов решений, которые будут приниматься, причем главным критерием оценки структуры должно быть ее воздействие на пове дение. «Анализируя предпосылки важнейших решений, — пишет Саймон, — можно предсказать основные контуры процесса при нятия решения, а исходя из процесса принятия решений — глав ные особенности организационной структуры».
Проблему выбора основы для построения структур Саймон и Марч исследуют в книге «Организации», где, в частности, дела ется попытка проанализировать зависимость между величиной компании и выбором процесса или цели в качестве основы для департаментализации. Департаментализация на основе процесса, пишут Марч и Саймон, обычно в большей степени использует потенциальные возможности экономии вследствие специализации, чем департаментализация на основе цели. Последняя приводит к большей автономии и к более низким издержкам на коорди нацию, чем департаментализация на основе процесса. По мере увеличения размеров организации незначительные преимущества, первоначально возникающие в ней на основе процесса, становятся менее ощутимыми, тогда как стоимость координации возрастает. Отсюда по мере возрастания масштаба организации баланс чис той эффективности переходит от организации на основе процесса к организации на основе цели.
По мере увеличения организации, роста числа структурных подразделений усложняется обеспечение управляемости ими. Учитывая это обстоятельство, Марч и Саймон рекомендуют ряд мер, повышающих эффективность коммуникации и позволяющих допустить большую терпимость руководства к независимости отдельных подразделений: 1) выработка программ для руковод ства рутинными процессами; 2) создание классификационных схем, позволяющих определять, какие стимулы будут вызывать действие; 3) введение официального комплекса оценок, прогнозов,
интерпретаций и т. п., обеспечивающих одну и ту же модель ре альности для всех подразделений, деятельность которых должна осуществляться на координируемой основе.
В отличие от Саймона и Марча, Селзник рассматривает про блему создания структурных подразделений в организации в свете выдвинутой им концепции институционального воплощения цели и сохранения институциональной интегральное™ организации. При создании структурных подразделений, утверждает он, сле дует учитывать присущую им тенденцию к автономии, стремление считать себя своего рода специальными стражами своих особых целей и задач. В целях создания прочной базы для общей политики организации Селзник рекомендует высшему руководству посто янно искать внутренние источники потенциальной поддержки, как используя существующие подразделения, так и создавая (осо бенно для решения новых задач) специальные новые.
Селзник делает еще одно интересное замечание относительно вновь создаваемых подразделений. Эти вначале обычно слабые формирования, созданные для выполнения новых задач, на пер вом этапе являются несколько неустойчивыми и нуждаются в за щите от давления со стороны длительно существующих структур ных подразделений. Целесообразно поэтому новые подразделения на некоторое время непосредственно подчинять одной из высших руководящих инстанций или придавать какому-либо существу ющему подразделению, имеющему совершенно иную функцию, но институционально сильному. Среди обстоятельств, которые должны быть приняты во внимание при принятии такого реше ния, Селзник указывает, что более сильные существующие под разделения, имеющие функции и обязанности, аналогичные вновь созданному подразделению, будут видеть в нем угрозу своим ин тересам и, следовательно, могут подвергать его нападкам. Эту опасность, по убеждению Селзника, в значительной мере снижает предлагаемый им порядок первоначального подчинения новых структурных подразделений.
Предметом специальных исследований школы социальных систем является также проблема, которую классическая школа определяла как координацию посредством иерархии. Задача коор динации деятельности организации неразрывно связана с суще ствованием в ней различных подразделений, дифференциацией функций, специализацией. Сторонники системного подхода пол ностью признают важность этого классического принципа.
Одной из главных задач руководства, с точки зрения Селзника, является устранение соперничества и раздоров между подгруппами,
500
осуществление институциональной миссии, институционального воплощения цели, защита институциональной интегральности и упорядочение внутреннего конфликта. Эта задача решается ко ординацией посредством иерархии. Последняя в значительной мере обеспечивается также за счет централизованного принятия решений. Это особенно важно в первоначальный период деятель ности организации. Когда, пишет Селзник, высшее руководство не может положиться на то, что" подчиненные придерживаются его концепции, необходимы формальные средства контроля. Если же исходные положения официальной политики хорошо поняты и повсеместно приняты, гораздо легче обойтись без централизации. Таким образом, относительно высокая степень централизации ожидаема на ранних стадиях институционального развития. Позднее, когда будет достигнута гомогенность, децентрализация станет осуществляться без контроля.
Значение централизованного принятия решений как средства координации, профессиональной компетентности и ответствен ности подчеркивал также Г. Саймон. Вместе с тем он указывал и на некоторые недостатки централизации: задержка принятия решений, закупорка каналов коммуникации, отвлечение внимания высшего руководства от важных вопросов к незначительным. Наиболее существенным недостатком централизации Саймон и Марч, как и представители школы человеческих отношений, считали ее дисфункциональные воздействия на мотивацию.
С точки зрения Саймона, проблемы централизации и децент рализации не существуют безотносительно к процессу принятия решений. Принятие решений, относящихся к организации в целом, отражает существо централизованного руководства. Поскольку каждый человек, принимающий решения, обладает лишь «огра ниченной рациональностью», т. е. ограничен своими бессознатель ными навыками, привычками и рефлексами, своими ценностями и концепцией цели, которая может расходиться с целями органи зации, а также степенью своего знания и владения информацией, то лица, находящиеся в подчиненном положении, вероятно, в меньшей степени, чем руководители, способны принимать ра циональные решения с точки зрения организации в целом. * При определении уровня принятия решения Саймон отме чает важность учета такого фактора, как соответствие этого уровня с точки зрения формальной системы уровню групповых ценностей, групповой социальной среды. Другим критерием определения места процесса принятия решений в организации Саймон называет
501
соответствие этого уровня наличию необходимой информации и рациональной координации определенных функций.
В книге «Организации» Марч и Саймон, рассматривая более подробно проблему централизации и децентрализации в связи с вопросами мотивации, проблемой конфликтов, принятия реше ний (как рутинных, так и новаторских), приходят к выводу, что децентрализация неизбежна независимо от того, имеет она нор мальные функциональные или дисфункциональные последствия, так как это обусловлено самой природой процессов принятия организационных решений.
Особенно важно прибегать к децентрализации с участием многих подразделений и многих уровней иерархии в тех случаях, когда принимаются принципиально новые решения, причем не столько при окончательном решении, сколько при поиске альтер нативных вариантов решения проблем, сравнении их друг с дру гом и подготовке рекомендаций наверх. Необходимость децент рализации и привлечения к подготовке решений большого числа участников обусловлена ограниченностью познавательных воз можностей человека, невозможностью одновременного охвата всего комплекса многогранных проблем, требующих соответст вующего анализа. Подобные проблемы должны быть фракцио нированы, т. е. расчленены на части, затем распределены между различными специализированными подразделениями, из которых состоит система.
Этот принцип, по мнению Марча и Саймона, следует учиты вать даже при выработке самых детальных программ. Это вызвано тем, что, с одной стороны, программы не могут быть настолько детализированы, чтобы устранить все возможности самостоятель ных действий, а с другой стороны, составлять их надо так, чтобы они могли быть выполнены независимо друг от друга, оставаясь лишь слабо связанными одна с другой. Что касается координации рутинной работы, то она в основном должна обеспечиваться пу тями и средствами, не затрагивающими высших уровней органи зации.
Характерно, что в ранних работах, относящихся к периоду, когда еще не стояла задача широкого использования вычислитель ной техники в управлении, Саймон включал в процесс принятия решений разделение вопросов на части, которые, в свою очередь, распределялись бы по подразделениям, настаивая на том, чтобы при этом доминировала децентрализованная форма. В более позд ней работе «Новая наука управленческих решений» он приходит к выводу, что появление вычислительных машин и вместе с ними новых методов принятия решений ведет к рецентрализации, т. е. к восстановлению и дальнейшему развитию централизации и иерархичности руководства.
Саймон указывает, что применение экономико-математичес ких методов и электронно-вычислительной техники существенно изменяет отношение к проблеме делегирования ответственности и децентрализации принятия решений, позволяет находить и пере давать решения проблем среднего уровня более рациональные, лучше скоординированные и быстрее поступающие, чем это было возможно при традиционных методах.
ft» С той же исходной позиции (рассмотрения функции управ ления в организации как процесса принятия решений) Саймон подходит и к проблеме линейно-штабных взаимоотношений, под робная разработка которой принадлежит, как мы помним, еще классической школе. Лишение штаба всякой власти над линией «начальник — подчиненный» в интересах единства начальствова ния, рекомендуемое классицистами, противоречит, по мнению Саймона, принципам специализации, последовательное приме нение которых предполагает их распространение и на процесс принятия решений. Возложение единства начальствования исклю чительно на линию означает, по Саймону, что решения будут гото виться и приниматься далеко не самыми компетентными в этом отношении лицами.
Однако неверно было бы заключать, будто Саймон упрощенно трактует проблему и не видит объективной сложности правиль ного совмещения линейной и штабной функций в управлении организацией. Он подвергает критике принцип единства началь ствования в том виде, как его выдвигает классическая теория, и предлагает несколько иной способ решения конфликта между штабом и линией. Рекомендуемые им два метода могут быть при менены как порознь, так и в комбинации.
1. Единство начальствования в более узком смысле. Оно означает, что индивид может получать приказы от нескольких началь ников, но в случае конфликта есть только один начальник, которому он, как предполагается, должен повиноваться.
2. Разделение власти. Здесь имеется в виду, что каждому подраз делению выделяется какая-то конкретная область (тематика), в отношении которой оно обладает исключительной властью, и предполагаемые решения любого индивида, относящиеся к данной области, должны подчиняться этой власти.
503
Предложенные Саймоном методы встретили весьма слабую поддержку у теоретиков управления. По их убеждению, эти ме тоды, по существу, почти ничем не отличаются от классического принципа единства начальствования и далеко не обеспечивают разрешения этой проблемы.
В данной связи уместно упомянуть об отношении школы чело веческих отношений к постоянно обсуждаемому всеми западными школами управления вопросу о линейно-штабных взаимоотноше ниях. Так, Э. Лернед и некоторые другие представители этого направления выступают против того, чтобы полагаться на фор мальные определения взаимоотношений, усматривая в них потен циальную угрозу успешным взаимоотношениям между штабом и линией. В книге «Административное действие» (1951) Э. Лернед, Д. Ульрих, Д. Буз пишут по этому поводу: «Частично путаница и трения, существующие между линейным и штабным персоналом, создаются, по-видимому, из-за того, что обе группы в поисках путеводной вехи для своего поведения обратились скорее к опре делениям, чем к ситуации, в которой они работают. Игра в дефи ниции не помогает». По мнению авторов, гораздо более важное значение, чем формальное решение о подчинении штабного ра ботника центральному аппарату или руководству на местах, имеет задача воспитать в нем чувство ответственности перед обеими этими инстанциями. Анализируя состояние дел, штабной работник обязан делать все, что в его силах, для устранения недостатков, нести одинаковую ответственность как перед уровнем управления, отвечающим в организации за состояние изучаемой им работы, так и перед инстанцией, которой он докладывает о результатах проверки и вносит соответствующие предложения.
Решающим фактором, определяющим поведение штаба в орга низации, является, по мнению авторов, поведение высших ли нейных начальников по отношению к штабу. На вопрос о том, кто кому должен подчиняться, они отвечают: «Проблема заключается не в том, в какой степени штаб контролирует деятельность линии, а в том, чтобы получить через посредство линейной структуры организации результаты, воплощающие в себе мастерство штаба». В том же примерно духе предлагает решение этого вопроса и другой видный представитель школы человеческих отношений Д. Макгрегор. Он считает необходимым создание доверия между линией и штабом на основе признания ответственности послед него перед всеми уровнями руководства, а не только перед тем, которому он непосредственно подчинен, а также ограничения
сбора контрольной информации как линией, так и штабом. Эта мера обусловливается тем, что главным принципом управленчес кого контроля объявляется самоконтроль, в то время как штаб выступает прежде всего как консультант по отношению к линии. Поэтому взаимоотношения между ними напоминают взаимоот ношения между профессионалом-консультантом и клиентом — ситуацию взаимозависимости, в которой никто, как правило, не осуществляет власти над другим, хотя обе стороны оказывают влияние друг на друга. Эта развиваемая школой человеческих отношений трактовка природы взаимоотношений между подраз делениями оказала значительное влияние на теоретические по строения школы социальных систем.
Рассматривая перспективы развития организации управления в свете все более широкого применения экономико-математичес ких методов и использования электронно-вычислительной техники, представители школы социальных систем стремились предвидеть влияние подобного рода нововведений на человеческие отноше ния. Саймон полагал: хотя новая техника управления и усиливает централизацию, она тем не менее существенно изменяет ее формы по сравнению с традиционными методами, поскольку в новых условиях централизация приобретает безличный характер. Более того, всесторонняя механизация и автоматизация определенных управленческих функций будут способствовать, по мнению Сай мона, изменению характера работы управляющих среднего звена как в смысле ее упорядочения на основе централизации, так и в плане осуществления этого наиболее благоприятным путем (нивелируются противоположно направленные воздействия, обыч но испытываемые этим звеном управления, в результате создается более здоровая психологическая обстановка).
Принципы системного подхода имели, как нам представляется, наиболее полное воплощение в трудах Э. Голднера. По его мнению, есть два основных направления в анализе организации: модели рациональной и естественной систем. Первая из них наиболее ярко представлена в трудах Макса Вебера, вторая — в работах Ф. Селз-ника и Т. Парсонса. Если Вебер и его сторонники трактовали организацию как инструмент, т. е. рационально задуманное сред ство для достижения ясно выраженных групповых целей, а струк туры организации — как орудия, специально созданные в интере сах эффективного осуществления этих коллективных намерений, а саму деятельность организации в целом считали сознательно и рационально управляемой, то согласно естественной модели реализация целей системы — это всего лишь одна из нескольких важных потребностей, на удовлетворение которых ориентируется организация. Составные структуры последних представляются в виде самозарождающихся институтов, которые можно осмыслить лишь в связи с разнообразными нуждами всей системы.
Предполагается, что организации присуще стремление к про должению своего существования и сохранению равновесия, причем такая тенденция присутствует даже после успешного достижения ею ясно сформулированных целей. Структуры организации под держиваются стихийно и гомеостатически, изменения в органи зационных типах трактуются как результат совокупных, незапла нированных приспособительных реакций на угрозы нарушения равновесия системы в целом. Утверждается, что реакции на те или иные проблемы принимают форму защитных механизмов, в со здании которых важную роль играют прочно укоренившиеся в сознании членов организации разделяемые ценности. Тем самым эмпирические исследования сосредоточиваются на анализе само произвольно возникающих и нормативно санкционированных структур, при этом, поскольку упор делается не на отклонение от рациональности, а на нарушение равновесия в организации, в отклонениях от запланированных целей видится не столько след ствие неосведомленности или просчета, сколько результат накла дываемых данной социальной структурой ограничений.
В основе модели естественной системы лежит, как правило, органическая модель, особое внимание в которой обращается на взаимозависимости составных частей. Вот почему предполагается, что планируемые изменения должны иметь разветвляющиеся по следствия для всей организационной системы, а если последствия оказываются непредвиденными, они обычно толкуются как откло нения от плана. Вообще же долгосрочное развитие организации рассматривается как эволюционный процесс, подчиняющийся не планам, а естественным законам.
Голднер ввел понятие организационной напряженности. По его мнению, трудности в организации возникают, например, тогда, когда технические специальности, организационный опыт, спо собности подчиненных отличаются от аналогичных признаков администратора. Естественно, в современных организациях с глу боким разделением труда и специализацией управляющие часто малокомпетентны в различных конкретных областях деятельности подчиненных. Отсюда возникает необходимость в утверждении их власти главным образом на правовых основах, т. е. самим фактом пребывания в руководящей должности. Это, однако, не исключает власти, основанной на специальных знаниях и опыте. Конфликт между этими двумя типами власти проявляется обычно в виде противоречий между штабным и линейным управлением.
Это противоречие можно разрешить, если управляющий пойдет на добровольное самоограничение в осуществлении контроля за работой подчиненных специалистов, в частности за технической стороной их деятельности, и сведет его лишь к оценке результа тов. Другой путь — сведение управления только к так называемой работе с людьми. По мнению Голднера, сторонники как естествен ной, так и рациональной модели недооценивают значение тех трений, которые появляются при попытке удовлетворения разно речивых потребностей, возникающих в организации. Источником трений в организации может явиться несоответствие между бюро кратической рациональностью и свойствами организации как соци альной системы. Так, рациональная предпосылка о том, что власть в организации должна предоставляться лицам с соответствующей квалификацией, может столкнуться с традиционными ценностями окружающей среды, требующей, чтобы властью наделялись старые, а не молодые работники, мужчины, а не женщины и т. д.
Голднер обратил внимание и на тот факт, что некоторые части организации могут сохраняться и после их отделения от других, так как, во-первых, части организации в неодинаковой степени зависят друг от друга, во-вторых, эта зависимость неоднородна, несимметрична. Для объяснения этих явлений он вводит понятие функциональной автономии. Более высокая степень функциональ ной автономии означает низкую степень зависимости, и наоборот. Поскольку же части организации не в меньшей степени, чем сама организация, стремятся сохранить свои границы и поддержи вать равновесие, следует ожидать, что они будут защищать свою функциональную автономию от посягательств извне. Центр же стремится к ее ограничению. Примером подобных трений служат противоречия между оперативными, исполнительными отделами и главными управлениями, колебания между централизацией и децентрализацией и т. д.
Таким образом, по Голднеру, организационная структура фор мируется под действием перманентной напряженности, возника ющей как следствие борьбы центробежных и центростремительных сил, которые, с одной стороны, навязывают контроль над частями организации, а с другой — ограничивают его; с одной стороны, соединяют части, а с другой — разъединяют их.
В начале 60-х годов появилась еще одна значительная фигура в школе социальных систем — А. Этциони. Подобно другим пред ставителям системной школы, он характеризует организацию как крупный, сложный социальный агрегат, в котором взаимодейст вуют много социальных групп. Хотя эти группы имеют некоторые общие интересы (например, экономическая жизнеспособность организации), у них есть и интересы несовместимые (например, в связи с вопросом о распределении валовой прибыли организа ции). Они одинаково относятся к некоторым ценностям, особенно национальным, влияние которых становится очевидным в периоды кризисов, но расходятся во мнениях относительно многих других ценностей (например, относительно труда в обществе). Различные группы могут сотрудничать в одних областях и конкурировать в других, но они вряд ли являются или могут стать одной большой группой счастливых людей, на что часто намекают авторы, при надлежащие к школе человеческих отношений. Этциони отмечает, что две группы внутри организации, интересы которых часто всту пают в конфликт, — это администрация и рабочие, ибо усилия руководства, направленные на то, чтобы заставить рабочего рабо тать, в своей основе действуют на него отчуждающе. В принципе, теоретические построения Этциони по данному поводу исходят из того, что право собственности дает право власти, те, кто обес печивают средства, также определяют их использование. Таким образом, все работники всех организаций разочарованы и недо вольны, поскольку они не могут определить, для чего они будут использованы, так как не владеют орудием, необходимым для независимого выполнения работы, которую требуется сделать.
Школа человеческих отношений, справедливо утверждает А. Этциони, указала лишь некоторые способы, как уменьшить чувство разочарованности, но коренным образом она не способна решить эту задачу. День, проведенный рабочим на производстве, может быть более приятным благодаря развитию на заводе не формальных групп, но от этого его работа не становится менее монотонной или более творческой.
Этциони выступает и против другого, настоятельно рекомен дуемого школой человеческих отношений метода проведения с участием представителей низшего уровня организации всевоз можных демократических обсуждений для принятия совместного решения, хотя фактически это решение уже принято в верхах, и истинная цель обсуждения — убедить работников согласиться с ним. Он видит в этих процедурах (или вариациях их) создание ложного чувства участия и автономии, которое вызывается пред намеренно, чтобы добиться сотрудничества со стороны рабочих в организационной деятельности и их обязательств содействовать выполнению задач, стоящих перед организацией.
У Этциони организационный анализ шире, чем в концепции человеческих отношений. Он включает:
• формальные и неформальные элементы организации и связь их между собой;
• сферу неформальных групп и отношения между ними внутри и вне организации;
• высшие и низшие слои организации;
• социальные и материальные вознаграждения и их влияние друг на друга;
• взаимодействие между организацией и ее окружением;
• рабочие и нерабочие организации.
В своем анализе организаций А. Этциони пользуется терми ном «сложная организация» или же «современная организация», отождествляя эти понятия с комплексным, всесторонним подхо дом. Организация у него — это многофакторное и многоцелевое образование. Причем та организация, которая реализует парал лельно несколько целей, оказывается, по мнению Этциони, не сравненно эффективнее, чем организация, ставящая цели строго специализированные.
Ставя во главу угла фактор рациональности, он выводит две модели этой рациональности применительно к различным эле ментам организационной системы. Модель выживания определяет совокупность условий и требований для обеспечения существо вания системы. Невыполнение этих условий вызовет дезорганиза цию системы. Эта модель разделяет все организационные действия дихотомически: функционально или дисфункционально каждое из них для организации. Модель эффективности предполагает больший диапазон оценок — более эффективно, менее эффективно и т. д. с точки зрения выполнения данной цели.
А. Этциони формулирует также принципы сравнительного ис следования организаций, делая при этом попытку определить универсальный показатель для этого сравнения. В качестве такого показателя у него выступает независимая переменная — согласие, которое расценивается им как фактор социального порядка внутри организации. В соответствии с этим подходом главной проблемой такого согласия он называет отношение между типом власти, ис пользуемой для обеспечения контроля, и установками, интересами,
мотивами членов организации. Таким образом, Этциони делает как бы попытку соединения социологического и психологического подходов, сопоставляя такие организационные факторы, как власть и мотив.
Таким образом, школа социальных систем стремится в значи тельной мере использовать выводы представителей школы чело веческих отношений, рассматривая человека в организации как социально ориентированное и направляемое существо, облада ющее многочисленными потребностями, которые влияют на про изводственную среду и в свою очередь испытывают воздействия с ее стороны; существо, реакции которого частью предвидимы, частью же совершенно непредсказуемы. Однако, в отличие от сто ронников концепций человеческих отношений, представители школы социальных систем стремятся преодолеть переоценку зна чения неформальных факторов. Они пытаются в какой-то степени осуществить синтез классической теории организации управле ния с доктриной человеческих отношений. Ряд исследователей видят в этих стремлениях тенденцию к реалистическому синтезу. Такой синтез осуществляется на основе системного подхода, рас сматривающего организацию как сложный комплекс взаимозави симых и взаимодействующих переменных, а члена организации — как одну из переменных величин в системе.
Сущность системного подхода заключается, как мы видели, в исследовании наиболее общих форм организации, которое пред полагает прежде всего изучение частей системы, взаимодействия между ними, анализ процессов, связывающих части системы с ее целями. Основными частями организационных систем являются индивиды, формальные структуры, неформальные факторы, груп пы, групповые отношения, типы статусов и ролей в группах. Связь между компонентами системы осуществляется посредством слож ных комплексов взаимодействий, которые вызывают изменение поведения людей в организации. Основные части системы связа ны друг с другом определенными организационными формами, к которым в первую очередь относятся формальные и неформаль ные структуры, каналы коммуникации и процессы принятия решений. Таким образом достигается преодоление центробежных тенденций со стороны отдельных частей системы и направление всех ее составных частей к конечным целям организации.
Видя в индивиде одну из частей организационной системы, школа социальных систем изучала его отношение к другим час тям организации, пыталась воссоздать картину их динамического взаимодействия, следствием которого являются изменения внут ри системы, а конфликт внутри организации трактовался как естественный побочный продукт групповых устремлений. Мы го ворили о том, что сторонники системного подхода положительно оценивали значение хоторнских экспериментов для исследования проблемы «человек и организация», но выдвигали при этом ряд новых идей, по существу принципиально чуждых доктрине чело веческих отношений. Главной такой'идеей, составляющей отправ ной пункт системного подхода, является признание того, что потребности человека и потребности организации не совпадают. Поведение человека в организации рассматривались данной шко лой как мотивированное иерархией потребностей. Как только основные потребности индивида в организации удовлетворены, он обращается к конечному источнику удовлетворения самоакту ализации. Для достижения ее необходимо, чтобы индивид сохра нял свои независимость, автономию, развивал и выражал свою индивидуальность в условиях полной свободы. Однако сама по себе природа любой организации такова, что она неизбежно ставит определенные преграды на пути развития самоактуализации инди вида. Следовательно, конфликт между организацией и индивидом неизбежен, и его закономерным следствием является фрустрация. Таким образом, если механистическая традиция в теории управ ления основывалась на том, что конфликт между человеком и организацией — это аномалия, которая может быть предотвра щена или преодолена благодаря правильному использованию материального поощрения, если доктрина человеческих отношений рассматривала конфликт как дисфункцию, которая нейтрализуется разработанными этим направлением методами гуманизации труда, то школа социальных систем констатирует: конфликт является нормальным аспектом функционирования организации.
О":
6.7. НОВАЯ ШКОЛА НАУКИ УПРАВЛЕНИЯ
Очередным направлением западной управленческой мысли была так называемая новая школа науки управления, выросшая на дости жениях в области электронно-вычислительной техники, эконо мико-математических методов и имитационного моделирования. Идейно-содержательный задел был сделан, как и в предыдущих случаях ИУМ, предшественниками (в частности, Саймоном и его коллегами), но поворот новая школа сделала назад в сторону повы шения рациональности (вместо удовлетворительности, по Саймону)
управленческих решений, но уже на новом качественном уровне. Если в рамках школы социальных систем, в силу определения, использовался и совершенствовался системный подход силами философов, социологов, экономистов, практиков и теоретиков управления, то и в новой школе системный подход оставался стержневым, но мозговым штабом выступали специалисты в об ласти кибернетики, исследования операций, системотехники, математики, программисты.
Поскольку превалирующими в новой школе были методы и технические средства исследований, а не научные концепции, есть у школы не только достижения, но и достаточно серьезные методологические ограничения. Однако нельзя не отметить и тот факт, что новые средства исследований позволили не только по высить методическую культуру и научную строгость исследований в области управления социальными объектами, но и существенно расширить их проблематику. Сам подход новой школы к изучению проблем управления является скорее нормативным в отличие от большинства предыдущих дескриптивных научных направлений, за исключением, пожалуй, только Тейлора. А поскольку методы исследований являются достаточно редким признаком классифи кации научных исследований, то объединение ученых в одну школу на этом этапе развития управленческой мысли представ ляется достаточно условным.
С появлением ЭВМ мода на использование этого мощного инструмента отразилась и на представителях предыдущих школ менеджмента, которые так или иначе стали использовать новый инструментарий, оставаясь приверженцами своих научных осно ваний. Что касается теоретиков новой школы, то их объединяет прежде всего желание повысить строгость измерений в управлен ческих экспериментах на базе новых методов научного анализа и синтеза, зарекомендовавших себя в других сферах научного исследования (например, в области кибернетики, оптимального управления, исследования операций, математического модели рования, программирования, системотехники). К примеру, разви тие кибернетики — как науки о законах управления в сложных динамичных системах — привело к разработке фундаментальных принципов и методов переработки информации, получавших ма териальное воплощение в автоматизации функций управления производством. Создание ЭВМ способствовало появлению прин ципиально новых представлений об организации и управлении производством и создало материальные условия для обеспечения надежности управления сложными системами и внедрения в этот процесс автоматических устройств.
Системный подход и системный анализ — это основные пара дигмы новой школы, хотя термины и идеи были давно известны. Идея системности в исследованиях проблем управления сильно укрепила свои позиции, во-первых, в результате обобщения опыта специалистов по исследованию операций, во-вторых, вследствие развития общей теории систем, теории автоматического управле ния и кибернетики, создавших методологический аппарат для связи в единое целое разнородных управленческих задач. Систем ный подход завоевал умы всех теоретиков и практиков управле ния при обосновании управленческих решений в самых разных областях, в том числе в государственном и общественном управ лении, в управлении предприятиями производственной и непро изводственной сфер. Стало общепризнанным, что системная методология представляет собой наиболее упорядоченную надеж ную основу для управления сложными комплексами разнородной, но взаимосвязанной деятельности, позволяя вскрывать и анали зировать составляющие системы компоненты и последовательно сочетать их друг с другом.
Системный подход к исследованию организаций исходит из того, что любая организация есть система, каждый элемент которой имеет свои определенные и ограниченные цели. В соответствии с этим задача управления сводится к интеграции системообразу ющих элементов, которая может быть достигнута при условии, что каждый руководитель в решении относящихся к сфере его ком петенции вопросов станет подходить с точки зрения системного анализа. Главная задача системного подхода состоит в оптималь ном повышении эффективности работы организации в целом, что не обязательно означает оптимизацию деятельности всех без исключения ее элементов.
Сущность системного подхода сводится к следующему:
• формулирование целей и выяснение их иерархии до начала какой-либо деятельности, связанной с управлением и, в част ности, с принятием решений;
• получение максимального эффекта, т. е. достижение постав ленных целей при минимальных затратах, путем сравнитель ного анализа альтернативных путей и методов достижения целей и осуществления соответствующего выбора;
• количественная оценка (квантификация) целей, методов и средств их достижения, основанная не на частных критериях, а на широкой и всесторонней оценке всех возможных и пла нируемых результатов деятельности.
Наиболее широкая трактовка методологии системного под хода принадлежит знаменитому биологу, профессору Л. фон Бер-таланфи, выдвинувшему еще в 1937 г. идею общей теории систем. Л. фон Берталанфи родился в 1901 г. недалеко от Вены. В 1926 г. он получил степень доктора философии в Венском университете, где проработал до 1948 г., занимая должности вначале доцента (1934), а затем профессора. Впоследствии Берталанфи продолжил научную карьеру в Северной Америке, сначала в качестве про фессора и руководителя кафедры биологических исследований в университете Оттавы (Канада), затем руководителя центра био логических исследований в больнице «Гора Синай» и приглашен ного профессора в университете Южной Калифорнии, профессора теоретической биологии и научного сотрудника Центра передовых исследований в теоретической психологии в Университете Алберты (Эдмонтон, Канада). Наконец, с 1969 г. — на должности про фессора в университете штата Нью-Йорк в городе Буффало. С 1950-х годов и до своей смерти (1972) Л. Берталанфи занимался применением теории открытых систем и общей теории систем к общественным наукам.
Предмет общей теории систем Берталанфи определял как «формулирование и вывод тех принципов, которые действительны для систем вообще... Следствием наличия общих свойств систем является проявление структурных подобий, или изоморфизмов в различных областях... Это соответствие вызвано тем обстоятель ством, что данные единства можно в некоторых отношениях рас сматривать как системы, т. е. комплексы элементов, находящихся во взаимодействии... Фактически аналогичные концепции, модели и законы часто обнаруживались в весьма далеких друг от друга областях, независимо и на основании совершенно различных фактов».
Отметим, что Берталанфи рассматривал кибернетику как част ный случай общей теории систем. «Кибернетика, как теория управ ляющих механизмов в технике и природе, основанная на концеп циях информации и обратной связи, — пишет он, — представляет собой лишь часть общей теории систем; кибернетические сис темы — всего лишь особый, хотя и важный, случай систем, обла дающих саморегулированием». Берталанфи развивал идеи так называемой организмической революции, подчеркивая, что глав ное в ней — это понятие о системе и основной мировоззренчес кий подход — это восприятие мира как организации. «Системный подход, — писал Берталанфи, — не ограничивается материальными единствами в физике, биологии и других естественных науках, он применим также к единствам, являющимся частично немате риальными и весьма гетерогенными. Системный анализ, напри мер, делового предприятия включает людей, машины, здания, приток сырья, выход продукции, денежные ценности, добрую волю и прочие элементы, не поддающиеся взвешиванию; он мо жет дать окончательный ответ и практический совет».
В рамках системного подхода стал разрабатываться исследова тельский инструментарий системного анализа. В начале активных системных исследований была сделана попытка развести основ ные термины. Одни ученые считали, что методология системного анализа непременно опирается на математический аппарат и пред ставляет свои выводы в основном в формализованном виде, в то время как системный подход базируется на более широких, необя зательно математических, категориях. Иными словами, по мнению этих авторов, системный подход является общей методологией, а системный анализ — прикладной, максимально квантифициро-ванной методикой исследования. Другие ученые придерживались противоположного мнения. Нельзя также не отметить, что неко торые специалисты, занимающиеся системным анализом, назы вали свои исследования «операционным анализом», «анализом "стоимость-полезность"», «анализом "затраты-эффект"» и т. п., придерживаясь той или иной терминологии в значительной сте пени в зависимости от того, пришли они к системным исследова ниям от общей теории систем, операционных исследований или эконометрики. Некоторое время системный анализ идентифици ровали с мозговыми трестами или крупными исследовательскими организациями — такими, как RAND, System Development Corpo ration, центр перспективных исследований TEMPO компании General Electric.
В работе Б. Рудвика «Системный анализ для эффективного планирования: принципы и примеры» была сделана попытка определить различия подходов к понятию «системный анализ». Эти различия автор сводит к двум основным. При первом подходе внимание акцентируется на математике системного анализа, уче ные стремятся оптимизировать определенную количественно вы раженную функцию системы и разработать в этих целях системы математических и логических уравнений, включающих различ ного рода переменные и ограничения. Задача системного анализа в данном случае состоит в том, чтобы определить на основе матема тических или имитационных методов количественно выраженное и оптимальное с точки зрения некоего критерия оптимальности решение. Особенностью второго подхода, как отмечает Рудвик, является то, что он исходит прежде всего из логики системного анализа. С этих позиций системный анализ рассматривается в основном как методология уяснения и упорядочения (или струк туризации) проблемы, которая затем уже может решаться как с применением, так и без применения математики и ЭВМ. В этом смысле понятие «системный анализ» по существу отождествляется с понятиями «системный подход» и «системные исследования», как они интерпретируются некоторыми исследователями. Такое понимание системного анализа следует из определения, данного корпорацией RAND: «Системный анализ — это исследование, цель которого — помочь руководителю, принимающему решение, в выборе курса действий путем систематического изучения его действительных целей, количественного сравнения (там, где воз можно) затрат, эффективности и риска, которые связаны с каждой из альтернатив политики или стратегии достижения целей, а также путем формулирования в случае необходимости дополнительных альтернатив».
Некоторые исследователи предпринимали попытки класси фицировать различные направления системных исследований в соответствии с характеристиками проблем, которые являлись предметом анализа. Среди них — известный нам Г. Саймон, а также А. Ньювелл, С. Оптнер, С. Черчмен, Р. Аккофф. Критерием разделения различных проблем на классы, как правило, является степень возможной глубины их познания. Исходя из этого, в наи более общем виде все проблемы можно разделить на 3 класса: хорошо структурированные (well-structured), неструктурированные (unstructured) и слабоструктурированные (ill-structured).
К хорошо структурированным относятся проблемы, в которых существенные зависимости ясно выражены и могут быть пред ставлены в числах или символах. Этот класс проблем называют также количественно выраженными, для решения проблем этого класса широко используется методология исследований операций.
Неструктурированными являются проблемы, которые выраже ны главным образом в качественных признаках и характеристиках и не поддаются количественному описанию и числовым оценкам. Исследование этих качественно выраженных проблем возможно только эвристическими методами анализа. Здесь неприменимы логически упорядоченные процедуры отыскания решений.
К классу слабоструктурированных относятся такие проблемы, ко торые содержат как качественные, так и количественные элементы.
Причем неопределенные, не поддающиеся количественному ана лизу зависимости, признаки и характеристики имеют тенденцию доминировать в этих смешанных проблемах. К этому классу про блем относится большинство наиболее сложных задач экономи ческого, технического, политического, военно-стратегического характера. Решение проблем, имеющих слабоструктурированный характер, и является задачей системного анализа.
Формулируя свое понимание сущности системного анализа, Д. Клеланд и У. Кинг в книге «Системный анализ и управление проектами» (1968) писали: «Практика системного анализа не является ни догматическим применением набора правил к ситуа ции, которая может не поддаваться регулированию, ни уступкой прерогативы принятия решения какому-то мистическому набору математических уравнений или ЭВМ. На данной стадии практика системного анализа является в значительной степени искусством. Основы этого искусства вобрали в себя и основы науки, и законы логики, а концептуальная структура является серьезной базой для анализа, однако на практике суждение и интуиция человека играют самую важную роль в решении как таковом, в анализе, в определении критериев, которые должны быть использованы. ... Детальные модели системного анализа, независимо от того, являются ли они математическими, графическими или физичес кими, в действительности незначительно отличаются от умозри тельных моделей, которые создает каждый человек при решении любой проблемы. Основная разница состоит в том, что модели системного анализа являются ясными, и потому с ними можно гораздо легче манипулировать и конструировать их так, чтобы они были более четким и всеобъемлющим изображением реальной действительности, чем субъективные модели, которые большин ство людей обычно используют для решения проблем».
В таком же духе отвечал на вопрос, что такое системный ана лиз, А.С. Энтховен, бывший помощник министра обороны США и один из исследователей этой системы. В статье, опубликован ной в 1970 г. в National Journal, он писал: «Системный анализ — это не что иное, как просвещенный здравый смысл, на службу которому поставлены современные аналитические методы. Мы применяем системный подход к проблеме, стремясь максимально широко исследовать стоящую перед нами задачу, определить ее рациональность или своевременность с общегосударственной точки зрения, а затем снабдить того, кто отвечает за принятие решения, той информацией, которая наилучшим образом поможет ему выбрать предпочтительный путь в решении задачи. Для того чтобы сделать этот выбор, необходимо сначала выявить альтерна тивные способы достижения поставленной цели, а затем оценить на основе количественных данных преимущества (эффективность) и стоимость каждого из этих альтернативных способов. Те аспекты проблемы, которые трудно квантифицировать, должны быть мак симально четко сформулированы...
Системный анализ может быть плодотворно применен для решения социальных проблем. Я уверен, что квалифицированный анализ может быть полезен при выработке и рассмотрении альтер нативных подходов к проблемам образования, здравоохранения, городского транспорта, судопроизводства и предупреждения пре ступности, природных ресурсов, загрязнения окружающей среды и многих других проблем... Мы стараемся измерить то, что подда ется измерению, и насколько возможно четко определить то, что нельзя измерить, оставляя на долю принимающего решение труд ную задачу вынести суждение о «неизмеряемом».
В 70-е годы был разработан мощный инструментарий систем ного анализа для управления финансовой подсистемой предпри ятия — PPBS (Planning Programming Budgeting System). По мне нию сторонников системы PPBS, она создавалась для того, чтобы помочь в разработке долгосрочных планов, их согласовании с ре шениями о капиталовложениях, которые принимало руководство фирм. Одни специалисты отмечали, что внедрение методов PPBS во внутрифирменное планирование обеспечит лучшую увязку и согласованность между организационной и программной струк турами руководящих органов фирм, а также потребует принятия мер по повышению надежности и детальности информации о результатах и затратах по отдельным программам и программным элементам. Применение системы PPBS приводило к изменению организационной структуры органов управления фирмами, выра жавшееся в объединении традиционно разделенных отделов функ циональных подразделений по планированию, финансированию и экономическому анализу. Другие специалисты придавали особое значение применению PPBS для планирования, поиска и распре деления ресурсов на научные исследования.
Примерно в те же годы в США начали осуществляться систем ные исследования применительно к управлению промышленными предприятиями в целом. Среди попыток такого рода особенно широкую известность приобрели работы профессора Массачусетс ского технологического института Дж. Форрестера — основателя
школы так называемой промышленной динамики. Дж. Форрестер родился в 1918 г., первое его образование — инженер-электрик. Он работал в области гидравлических и электрических сервомеха низмов, затем увлекся имитационным моделированием с помощью ЭВМ. Основные идеи своего подхода Дж. Форрестер изложил в книге «Industrial Dynamics» (1961), получившей широкое при знание ученых многих стран.
Опираясь на идеи и методы теории автоматического регу лирования, Форрестер разработал формальную имитационную динамическую модель организационной системы промышленного предприятия, состоящего из производственного блока и подраз деления реализации. В этой модели 6 основных параметров, точ нее — 6 взаимосвязанных потоков. 5 из них — это сырье, заказы, денежные средства, оборудование и рабочая сила, 6-й — инфор мационный, предназначенный для сведения всех параметров в единое целое. Поведение модели Форрестера в основном опре деляется ее структурой. Модель представляет собой совокупность усилителей, запаздывания и интегрирующих звеньев, связанных между собой указанными 6 потоками. Исходя из этой структуры можно составить уравнения динамики поведения системы и по лучить количественные оценки процессов, связанных с различ ными возмущениями и управляющими воздействиями. Наиболее сложные модели конкретных предприятий, отвечающие практи ческим запросам общего хозяйственного руководства, содержат в совокупности сотни уравнений и до 3 тысяч переменных, хотя формальные соотношения (уравнения) имеют преимущественно структурный характер и элементарны в математическом отношении.
Предлагаемая Форрестером методика построения и анализа динамической модели предприятия состоит из 6 этапов. На 1-м — определяется конкретный производственно-хозяйственный вопрос, который подлежит анализу методом динамического моделирования. На 2-м этапе словесно формулируются основные зависимости, характеризующие структуру изучаемой системы. На 3-м — стро ится ее структурная модель, составляется система уравнений, запи сываемых специальным языком для программирования в ЭВМ (Dynamo). На 4-м этапе система моделируется на ЭВМ, и резуль таты моделирования сравниваются с экспериментальными дан ными о ее реальном поведении. На 5-м этапе решается вопрос о такой модификации модели, которая обеспечила бы примерное совпадение ее с поведением системы на имеющемся эксперимен тальном материале. Наконец, 6-й заключительный этап состоит в отыскании на модели целесообразных изменений параметров, приводящих к улучшению ее поведения, и переводе этих изменений с языка модели на язык реальной системы.
Как отмечал Форрестер, динамическое моделирование стало возможным только благодаря достижениям в 4 областях научной деятельности: 1) теория информационных систем с обратной связью; 2) исследование процессов принятия решений; 3) эксперименталь ное моделирование сложных систем; 4) ЭВМ (как средство ими тации реальных процессов на их математических моделях).
Методология Форрестера стала успешно применяться в моде лировании процессов управления научно-исследовательскими и проектно-конструкторскими организациями. Этим занимался, в частности, его ученик и последователь профессор Э. Роберте. В своей книге «Динамическое моделирование научных исследо ваний и разработок» (1964) он попытался соединить в одной модели социальные, психологические, технические и финансовые факторы с целью сконструировать комплексную теорию органи зации научных исследований и разработок. Вместе с еще одним членом группы Форрестера Роберте в 1963 г. основал специаль ную консультативную фирму по динамическому моделированию, которая обслуживала промышленные концерны.
Форрестер был убежден, что его метод можно использовать для оказания стабилизирующего воздействия не только на отдельные предприятия, но и на целые отрасли производства. Его ученик Г. Харфорд построил динамическую модель, в которой была уста новлена взаимосвязь 140 переменных, имеющих определенное значение при переходе от тепловой энергии к атомной. Факторы, изученные Харфордом, позволяют получать представление об условиях, необходимых для развития атомных электростанций.
Форрестер, однако, предупреждал, что разработанный им ме тод далек от совершенства, им нельзя пользоваться для предска зания «определенных событий в определенный момент времени», что «динамическое моделирование призвано служить целям луч шего понимания процесса управления и способствовать приня тию успешных решений, не гарантируя, однако, их безусловной правильности». Тем не менее в более поздней публикации «К более глубокому пониманию социальных систем» (1969) Форрестер писал: «Наша работа сосредоточена на принципах, применимых к любой системе, состояние которой изменяется со временем. Эти прин ципы охватывают системы в физике, технике, менеджменте, эко номике, медицине и политике — везде, где взаимодействия между компонентами изменяют состояние системы по мере того, как совершается ее переход от настоящего к будущему».
6.8. СИТУАЦИОННЫЙ ПОДХОД
В УПРАВЛЕНИИ
**■■
Большое количество научных школ управления, существовав ших к началу 60-х годов, демонстрирующих процесс дифферен циации в области научных исследований проблем управления, привело к новой тенденции в западной истории управленческой мысли XX в. — к попыткам объединить разные школы и направ ления на базе определенных единых концепций. Этому способ ствовали также призывы ученых приостановить бурный поток научных исследований, который привел к состоянию «джунглей в управленческой теории», как образно выразился бывший пре зидент Американской академии менеджмента, профессор Кали форнийского университета Г. Кунц в своей одноименной статье (см. [7].). Его не поддержал Г. Саймон, который в статье «Разви тие теорий менеджмента» (1964) писал, что «если это и джунгли, то в них бродят огромные слоны», имея в виду наличие к тому времени достаточно четко сформировавшихся научных школ и направлений.
; Попытки создать объединяющую теорию были порождены возражениями против представления о состоянии в западной ИУМ как о джунглях. В 1964 г. на конференции Американской акаде мии менеджмента была принята резолюция о необходимости «со здать единую теорию управления», которая могла бы объяснить явления, наблюдаемые в управленческой практике, и в то же время согласовать между собой разнообразные, нередко противоречивые концепции, а затем создать основу для принятия практических рекомендаций по решению возникающих при этом проблем уп равления.
Объединяющей концепцией была названа новая ситуационная теория управления. Авторство названия теории принадлежит про фессору Сент-Джонс кого университета (Нью-Йорк) Р. Моклеру, который в статье «Ситуационная теория менеджмента» (1971) утверждал: «Говорить о современной теории управления как о джунг лях означает игнорировать объединяющую нить, лежащую сегодня в основе теории, ситуационную теорию управления». Сам автор, правда, признавал, что сущность ситуационного подхода не явля ется чем-то принципиально новым. Так, например, П. Дракер в сшей книге «Практика управления», вышедшей еще в 1954 г., в основ ных чертах формулирует основы ситуационного подхода к управ лению. Наряду с Дракером и его коллегами по эмпирической школе необходимость конкретного анализа ситуаций для принятия правильных управленческих решений отстаивали многие другие теоретики управления. Новыми веяниями, по мнению Моклера, являются попытки рассматривать ситуационную теорию в каче стве объединяющей концепции, превращение ее в основополага ющий принцип управленческого мышления, а также растущее влияние этой теории на многие области исследования, подготовки и переподготовки управленческих кадров.
Появление ситуационного подхода к вопросам организации и управления Моклер и его единомышленники объясняли не столько стремлением создать единую теорию управления, сколько следствием усилий переориентировать теорию управления в на правлении практики управленческой деятельности. Объясняя при чины такого отношения к теории управления, Моклер указывал: конкретные ситуации, конкретные условия, в которых действует менеджер, настолько разнообразны, что современные теории менеджмента оказались неудовлетворительными с точки зрения практиков, ищущих в теории практическое руководство. «Это может звучать как ересь для старой гвардии теоретиков управле ния, — пишет он, — но мой собственный опыт научил меня, что мало (если они вообще имеются) раз и навсегда установленных принципов управления, рассчитанных на всеобщее применение. Именно вследствие этого многие исследования и публикации прошлого по вопросам управления, которые часто пытались раз работать такие принципы, не сумели обеспечить менеджеров достаточно практичным руководством».
Р. Моклер считал, что «в самом лучшем случае можно разрабо тать условные или ситуационные принципы, которые являются полезными в определенных конкретных деловых ситуациях». Эта исходная посылка становилась все более распространенной как в исследованиях в области управления, так и в системе подготовки и переподготовки менеджеров. Новый подход выразился в том, что акцент стал переноситься на изучение действительных условий, конкретной ситуации, в которой находится та или иная фирма, и на разработку на этой основе специфической, уникальной, если это необходимо, организационной структуры, отвечающей кон кретным условиям и требованиям. При этом главная предпосылка ситуационного подхода состояла не столько в призыве к менедже рам действовать сообразно фактам и обстоятельствам, сколько в стремлении построить теоретическую модель организации, в ко торой эти внешние обстоятельства характеризовались бы четко определенным набором так называемых контекстуальных пере менных, а на основе эмпирических данных были бы установлены в вероятностной форме взаимозависимости этих переменных и главных внутренних характеристик организации.
Таким образом, сторонники ситуационного подхода ставили и решали 3 основные задачи:
во-первых, разработать теоретическую модель отображения множества ситуационных фактбров и обстоятельств в виде кон текстуальных переменных (модель ситуации); * во-вторых, разработать модель функциональных соотношений контекстуальных переменных и внутренних характеристик орга низации (модель связей);
в-третьих, на основе двух моделей принять и реализовать ре шение об управляющем воздействии на организацию (в целом или ее части).
На этой основе были изучены связи «технологии» и «структуры» (Д. Вудворд, Д. Томпсон, Ч. Перроу), «внешней среды и внутри-организационных форм и механизмов» (П. Лоуренс и Дж. Лорш, Д. Далтон), «размера» организации и характеристик системы управ ления (П. Блау, Д. Пью, Д. Чайлд), социально-психологических особенностей членов организации и стилей лидерства и поведе ния в организации (Д. Лорш, Д. Морз), а также другие элементы внешней среды и организации.
Параллельно с ситуационным подходом получило определенное развитие и другое, близкое к нему направление — релятивистское. Сущность этого подхода сформулировал профессор школы биз неса Гарвардского университета Д. Ломбард. Он подверг критике все теории управления за их «дуалистичный подход» в том смыс ле, что каждая теория оперирует «одномерными» понятиями («универсалиями») и весьма упрощенно трактует истинность по стулируемых принципов организации. Оценивая организацию с позиций релятивизма, он призвал к пересмотру всех положений всех теорий в свете сложного многообразия ситуаций, целей и ценностей, их неизбежно относительного характера.
Ситуационный подход к организационным структурам полу чил наиболее последовательную разработку в работе П. Лоуренса и Дж. Лорша «Организация и среда» (1969). Они назвали свой подход случайностной теорией организации (Contingency Theory). Ее исходным положением является утверждение: не существует единственного способа организации, и на различных стадиях раз вития того или иного предприятия необходимы различные типы организационных структур. Основное содержание книги Лоуренса
и Лорша составляет анализ различных типов организационных ситуаций, потребностей, определяемых различными ступенями роста компании, ее взаимодействия со средой. Исходя из этого анализа становится возможным выбор организационной структуры, отвечающей действительным нуждам фирмы.
Такой подход послужил толчком и для специалистов, занима ющихся изучением организационных структур. Они стали отказы ваться от разработок формальных схем и традиционных иерархи ческих структур и разрабатывать специфические индивидуализи рованные организационные структуры, отвечающие конкретным потребностям тех или иных промышленных фирм.
Характерно, что ситуационный подход затронул практически все основные научные школы управления, проявившись в иссле дованиях управления как системы и отдельных ее элементов. Так, например, ситуационный подход к проблеме лидерства разработал Ф. Фидлер в работе «Теория эффективности лидерства» (1967). Он пытался категориально определить различные типы и ситуа ции группового поведения людей в организации и соответственно стиль руководства, наиболее эффективный для конкретной ситу ации. Аналогичный подход применил и У. Уайт, который в работе «Организационное поведение: теория и ее применение» пытался выявить типы группового поведения в организации и исследовал влияние различных методов руководства на групповое поведение и поведение индивидов. Эти и другие исследования свидетель ствуют о том, что ситуационный подход стал превалировать и в исследованиях по управлению. Это, в свою очередь, означало определенный отход от традиционного стремления предыдущих школ управления сформировать универсальные принципы руко водства людьми в организации.
Следует отметить, что сторонники ситуационного подхода допускали возможность преодоления существовавших разногласий школой человеческих отношений и новой школой. Анализируя сущность метода исследования операций, Моклер справедливо подчеркивал, что в основе этого подхода лежит именно анализ ситуации. Однако он пишет: «Любопытно, что специалисты по исследованию операций очень часто не применяют ситуационное мышление в такой же мере, как техническое мышление, будучи погружены в механику линейного программирования, теории оче редей, теории игр и т. п. И чем больше эти люди оказываются погруженными в свои методы, тем дальше они отходят от про блем бизнеса и оказываются менее способными находить общий
язык с менеджерами». Методология ситуационного подхода по зволяет, по мнению его сторонников, последовательно преодолеть этот недостаток.
Одной из конкретных попыток представить методы исследова ния операций с позиций ситуационного подхода является работа Д. Миллера и М. Старра «Управленческие решения и исследова ние операций» (1970). Авторы этой книги намеренно строят изло жение материала не вокруг различных формализованных методов, а на основе типов деловых ситуаций и таких направлений деловой практики, как рыночные операции, производство, финансы и др. Они не столько стремятся сделать читателей книги специалистами по различным методам исследований операций, сколько хотят показать менеджерам и специалистам по исследованию операций, как можно использовать методы количественного анализа в раз личных конкретных ситуациях.
Были среди сторонников ситуационного подхода ученые, ко торые, несмотря на успехи, достигнутые благодаря новейшим методам управления, настойчиво продолжали доказывать, что не было, нет и в принципе быть не может науки управления, ибо руководство — это прежде всего искусство, и поэтому оно не подчи няется правилам, не может быть кодифицировано, расшифровано. Эта иррационалистическая концепция дополнялась и эмпиричес кими аргументами: напоминалось о многообразии и уникальности условий, ситуаций и проблем, с которыми сталкивается менед жер, указывалось на качественные различия управленческой дея тельности в разных областях, подчеркивалось значение личности управляющего, решающая роль субъективного фактора и т. д.
Справедливо отмечая недостаточность абстрактных постулатов и умозрительных выводов, сторонники этого подхода по существу отрицали значение теории и сводили проблему управления к лич ным способностям и эмпирически обретаемым навыкам. Типичным представителем этой нигилистической в сущности точки зрения является профессор Мичиганского университета Дж.С. Одиорне. В статье «Джунгли теории управления и экзистенциальный менед жер» (1966) Одиорне утверждает, что «общая теория управления невозможна». Он доказывал несостоятельность бихевиористских концепций и формализованных моделей управления, которые, по его мнению, затрагивают лишь наименее существенные аспекты деятельности менеджера. В отличие от этих спекулятивных, по мнению Одиорне, построений, эмпирические исследования мо гут иметь некоторое значение, но лишь в тех случаях, когда они непосредственно связаны с конкретным опытом.
Одиорне предлагал применять конструируемую им экзистен циальную теорию управления. Основная ее идея — это отрицание возможности подведения управленческой деятельности под опре деленные закономерности, правила, нормы. «С точки зрения абстрактного ученого в области управления, мир менеджера часто оказывается безответственным и недисциплинированным». Ясно во всяком случае то, что это мир субъективных наблюдений, стремлений, решений, не поддающихся эмпирической верифи кации. Следовательно, надо отказаться от игнорирующей специ фику менеджмента науки управления. Одиорне присоединяется к высказыванию Камю: «Мы стоим перед трудным выбором между описанием, которое достоверно, но ничему не учит, и гипотезами, которые претендуют на то, что учат, но не являются достовер ными». Реально действующий, или экзистенциальный, менеджер не столько соблюдает правила, установленные научным менедж ментом, сколько самым непредвиденным образом (неожиданно также для своего конкурента) нарушает их и благодаря этому до стигает успеха.
Одиорне заявлял, что все современные теоретические школы управления весьма упрощенно рассматривают исключительно сложную и многообразную деятельность реального менеджера-бизнесмена, между тем как он страдает не от отсутствия эмпири ческих данных, а от избытка таковых. Представители количественных и бихевиористских теорий придают значение лишь систематичес кому наблюдению и анализу деятельности менеджера, критикуя эмпирическую школу, которая делает акцент не столько на сис темности исследования, сколько на осмыслении конкретного индивидуального опыта руководителей во всем его своеобразии. Одиорне поддерживает эмпирическое направление в полемике с системным подходом. Он утверждает: «Единственная альтер натива — это вернуться назад к экзистенциальному менеджеру со всей ужасающей сложностью его действий и выборов. Будучи удивительно далеким от доминирующих джунглей теории управле ния, корни которой восходят к количественной, бихевиористской и классической школам, движение мысли, которое определяется как экзистенциализм, является фактически, если не по признанию, философией, вокруг которой преуспевающий менеджер органи зует свою жизнь и работу. Из всех школ теории управления она более всего сходна с эмпирической школой».
Надо отметить, что эмпиризм Одиорне, в отличие от предста вителей эмпирической школы, сводится к личному, неповтори мому, лишенному элементов общезначимости экзистенциальному опыту менеджера. Ключ к этому опыту — не исследование, а вы живание, которое может быть стимулировано экзистенциальной онтологией, или учением о существовании. «Онтология является, хотя и бессознательно, руководящей философией самого экзис тенциального менеджера, философией его выбора и действий».
Как известно, экзистенциализм понимает существование как субъективное состояние человеческого индивида, состояние пол ного отключения от эмпирических мотивов, соображений, влия ний, когда индивид действует соответственно своей экзистенции и потому абсолютно свободно. Эту концепцию Одиорне пытался применить к менеджеру, хотя, конечно, с точки зрения филосо фии экзистенциализма менеджер отнюдь не является экзистенци альным индивидом, так как его выбор определяется вполне кон кретными желаниями, например, стремлением к максимизации прибыли. По Одиорне, суть менеджера заключается в том, что он существует, решает, действует. «Вначале менеджер существует, затем создает самого себя. Психологи (бихевиористы) пытаются представить поведение менеджера исходя из его объективных, т. е. не относящихся к его индивидуальности, характеристик; мате матики стремятся поднять хаотическую природу его деятельности до уровня рациональной системы действий. Но и те, и другие игно рируют субъективность, индивидуальность, импульсивность менед жера, как и ситуации, в которых он действует и которых, как правило, не постигает абстрактный анализ».
Одиорне отмечал, что «почти все школы управления занимаются исследованием проблем руководства в крупных корпорациях, в силу своего могущества огражденных от действия множества факторов, с которыми сталкиваются менеджеры менее крупных и совсем уж небольших фирм. Теоретики, как правило, игнорируют деятельность мелких фирм, где менеджеры обычно не только не преуспевают, но и терпят полное поражение. Почти все современные концепции управления, преподаваемые как в школах бизнеса, так и на различ ных курсах менеджмента, сводятся к следующему: как стать хорошо оплачиваемым служащим одной из 500 крупнейших американ ских корпораций? Никто при этом не задумывается над тем, как те же самые принципы могут быть применены в 37 000 фирм с числом работающих от 100 до 500 чел., в 4 300 000 фирм с чис лом работающих от 1 до 99. Какие теории управления занимаются такого рода фирмами, средняя продолжительность существования которых не превышает 7 лет? Все рассуждения теоретиков менедж мента, относящиеся в основном к профессиональным руководи телям, прячущимся в убежищах крупных корпораций, не выдержат никакой проверки, если хотя бы немного расширить сферу их приложения».
Одиорне пытался доказать, что большинство обстоятельств, которые окружают экзистенциального менеджера, просто не под даются никакому теоретическому анализу. При этом он ссылался на заявление одного из президентов Американской ассоциации управления Л.А. Эппли о том, что «во многих областях теории управления мы парим вслепую», и подчеркивал, что теоретики менеджмента явно недооценивают определяющую роль этих обла стей и факторов. «Мы не можем ни планировать их, ни избежать их, мы можем только бороться против них и, в конце концов, быть разбитыми ими или переключиться на уничтожение друг друга». Принципиальную невозможность создания науки управ ления он объяснял существованием 5 ситуационных ограничений (situational limits), суть которых в следующем.
Первое ограничение заключается в постоянной ситуаци-ональности (situationality) самого менеджера, который, не успевая выйти из одной критической ситуации, немедленно попадает в другую. Он живет и действует в постоянно меняющейся обста новке со многими неизвестными. Едва удается ему определить или решить какую-либо проблему, как обнаруживается, что число труд ностей явно умножается именно потому, что часть из них уже преодолена. Он надеется опереться на свой прошлый опыт, но новые проблемы требуют новых решений. Тем не менее, только прибегая к своему прошлому опыту, к оценке конкретных ситуаций, через которые он прошел, менеджер может подготовить себя — правда, весьма неуверенно, без всяких гарантий на успех — к новым, всегда неожиданным, как правило, парадоксальным, ситуациям.
Второе ситуационное ограничение — это удача. Одиорне подчеркивает, что все теории, за исключением разве статистики и теории игр, сбрасывают со счетов это обстоятельство, в то время как в реальной действительности для реального менеджера оно имеет огромное значение. Одиорне рассматривал «удачу как чис тую случайность, нечто вроде выигрыша в лотерее на билет, кото рый ты к тому же не покупал, а где-то нашел. Никто не знает пути к удаче, не знает, где она его ждет: она, как и беда, всегда застает врасплох. Наивны поэтому представления науки управления о том, что менеджер управляет событиями. Самое большее из того, что возможно, — это приспособление к обстоятельствам. Потому-то применение логического позитивизма к деятельности менеджера наталкивается на жесткие ограничения. Логические конструкции,
даже если они были созданы на основе существующих фактов и факторов, не могут применяться к новым отношениям».
Третье ситуационное ограничение — борьба и конфликты, которыми сопровождается вся деятельность менеджера. Одиорне имеет в виду прежде всего конкурентную борьбу между предпри нимателями, в которой активное участие принимают менеджеры. Однако, не ограничиваясь констатацией этого бесспорного факта, Одиорне, следуя экзистенциалистской методологии, сводит кон курентную борьбу в рыночных условиях к некоей общечеловечес кой ситуации, заключающейся в том, что «полное согласие между людьми невозможно. Людям вообще присуще стремление строить свои отношения с позиций «господства сильного», путем всевоз можных махинаций и манипуляций, и лучшее, на что можно наде яться, — это конкуренция без откровенно выраженной враждеб ности. В основе всего этого лежит всеобщий конфликт между ограниченными ресурсами человечества и неограниченными при тязаниями людей. С этой точки зрения, конкуренция оказывается естественной и, увы, неизменно критической ситуацией. Ограни ченность ресурсов вызывает неудовлетворенность и недовольство, острие которых направлено против тех, кто добился успеха. Никакие попытки разрешить этот конфликт на основе бихевиоризма или математических моделей ничего дать не смогут, кроме, пожалуй, того, что помогут одной из сторон временно выиграть или же быстрее проиграть в происходящей борьбе».
Четвертое ситуационное ограничение, которое принципи ально несовместимо ни с какими из существующих научных тео рий управления, — это постоянно сопровождающее менеджера чувство неизбежной вины. Речь идет о конкретной вине, связанной с сознанием совершенного проступка. Чувство вины априорно, и оно присуще менеджеру, поскольку он — менеджер, т. е. сделал свой экзистенциальный выбор. По сути дела, оно даже незави симо от отношения менеджера к другим людям: это прежде всего сознание вины перед самим собой за свои собственные промахи, неудачи, которые неизбежны как следствие выбора менеджер ского существования. Менеджер обречен на то, что всегда наряду с успехом его ждут неудачи. Терпя неудачи и стремясь всячески продлить желаемый успех, менеджер большую часть времени, даже в период преуспевания, связан чувством неизбежной вины, по стоянно говоря себе: «Если бы я только сделал нечто иное». Чув ство вины перед собой никогда не покидает менеджера и поэтому не может не оказывать непрестанное влияние на его поведение.
Наконец, пятым экзистенциальным ограничением, «необ ратимым и неуправляемым», является смерть менеджера, т. е. его последняя возможность: «не быть». Поскольку Одиорне рассуж дал об экзистенциальном менеджере, смерть оказывается самым сильным доводом против возможности существования научной теории управления. «Ведь смерть — это не то, что происходит в конце жизни просто как завершение, заключительный аккорд. Смерть — это то, что присутствует в жизни, в экзистировании, поскольку оно сознает, переживает само себя. Значит, жить — это жить смертью, присматриваться, прислушиваться к ней, созна вать, что она становится тебе все ближе, все интимнее и что эта близость прекратится лишь вместе с твоей смертью. Действитель ность и проще, и сложнее. Мотивы, которыми менеджер руковод ствуется, субъективны, они проникнуты симпатиями и антипа тиями, любовью и ненавистью, страхом и надеждой. Полагать, что мотивы опираются на обоснованные доказательства, значит рас сматривать менеджера со стороны. Гораздо убедительнее было бы считать, что преуспевающий менеджер слишком занят достиже нием успеха, чтобы тратить время на теории, которые пытаются объяснить ему его успехи. Экзистенциальный менеджер слишком занят тем, чтобы оставаться просто существующим».
Одиорне сравнивал менеджера с практиком, у которого не остается времени для исследований, или с моряком, настолько занятым своим делом, что он не в состоянии изучать отвлеченные вопросы, которые занимают кабинетного теоретика именно по тому, что он находится не в море, а в эфире чистой мысли. «Где же в таком случае место для теории управления? — спрашивает Одиорне и отвечает: — Устраните действие всех ситуационных различий между менеджерами, конфликт, удачу, вину, смерть, и теория управления получит условия для спокойного плавания. Но вы устраните тем самым и реальный мир с его фактической неотвратимостью и получите в результате некие бесплодные уп ражнения в абстрактной логике.
Сложная природа человека и условия, в которых он действует, не станут проще, если рассматривать его как логическую машину, а его деятельность — как математическую модель или систему внешних устройств ЭВМ. И все же мы не вправе совсем отказаться от теоретического осмысления менеджерской деятельности. Прин ципы этой деятельности иррациональны, но все же они сущест вуют. Их пока еще никто не открыл, не описал. Те, кто пытался это сделать, шли путем логического анализа, будто бы вычленяющего
принципы, которые затем подвергаются эмпирической верифи кации. Но этого недостаточно для понимания управленческой деятельности. Абстрактный подход низводит до нонсенса всю моральную и экзистенциальную деятельность менеджера. Теория должна быть экзистенциалистской: ее исходным пунктом может являться лишь непреодолимая субъективность человеческого инди вида, осуществляющего свой жизненный проект». Итак, кризис научной теории управления может быть преодолен лишь на основе философского иррационализма, раскрывающего иррациональную бездну существования и указывающего пути предотвращения на учных предрассудков.
Таковы вкратце суть идеи «ситуационности» и ее различные реализации в трудах основоположников.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. Дайте характеристику положений и экспериментов представителей научного менеджмента начала XX в.
2. В чем смысл принципов эффективного управления X. Эмерсона?
3. Раскройте содержание функций управления производством по ра ботам А. Файоля.
4. Каковы положения школы человеческих отношений М. Фоллетт, Э. Мэйо, Ф. Ротлисбергера?
5. Как был организован и каковы основные результаты хоторнского эксперимента?
6. В чем заслуга Ч. Барнарда в развитии управленческой мысли?
7. Каковы основные положения системного подхода в управлении?
8. Дайте характеристику основных достижений школы социальных систем в развитии управленческой мысли.
9. Что послужило причиной появления новой школы управления и ка ково ее содержание?
10. В чем причины возникновения ситуационного подхода в управ лении?
11. Каковы причины и факторы появления новых школ в течение первых 70 лет XX в.?
12. В чем сходство и различие школ XX в. с предыдущими концеп циями XIX в.?
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гвишиани Д.М. Организация и управление. 2-е изд. — М., 1998.
2. Маршев В.И. История управленческой мысли // Управление обще ственным производством. — М.: МГУ, 1991. С. 84-
3. Тейлор Ф. Управление предприятием. — М., 1903; Принципы науч ного управления. — М., 1911; Административно-техническая организа ция промышленных предприятий. — СПб., 1912; Научные основы орга низации промышленных предприятий. — СПб., 1912.
4. Файоль А. Общее и промышленное управление. — JI.; М., 1924.
5. Труды международных конференций по «Истории управленческой мысли и бизнеса». - М.: МГУ: ТЕИС, 1996, 1998, 2000-2003.
6. Mayo E. The Social Problems of an Industrial Civilization. — N.Y., 1933.
7. Koontz H. The Management Theory Jungle // Journal of the Academy of Management. 1961. V. 4. № 3.
8. Odiorne G.S. The Management Theory Jungle and the Existential Manager // Journal of the Academy of Management. 1966. V. 9. № 2.
9. Mockler R.J. Situational Theory of Management // Harvard Business Review. 1971. V. 49. № 3.
10. Дункан У.Дж. Основополагающие идеи в менеджменте. — М.: Дело, 1996.
11. Petersen E., Plowman E.C. Business Organization and Management. Ed. 3. - Homewood 111., 1953.
12. Drucker P.F. The Practice of Management. — N.Y., 1954.
13. Newman W.H. Administrative Action. — N.J.: Englewood Cliffs, 1956.
14. Symonds C.N. The Institute of Management Sciences: Progress Report // Management Science. 1957. V. 3. № 2.
15. Miller B.C., Form W.F. Industrial Sociology. - N.Y., 1958.
16. Barnard С The Functions of the Executive. — Cambridge, Mass., 1938.
17. Barnard С Organization and Management. Selected Papers. —
Cambridge, Mass., 1948.
18. Simon H.A. Administrative Behavior. — N.Y., 1946.
19. Simon H.A. The New Science of Management Decision. — N.Y., 1960.
20. March J.G., Simon H.A. Organizations. — N.Y.: Wiley, 1958.
21. Selznick P. Leadership in Administration. — Evanston, 1957.
22. Learned P., Ulrich D.N., Booz D.R. Executive Action. — Boston, 1951.
23. Etzioni A. Modern Organizations. — N.Y., 1964.
24. Rubenstein N., Haberstroh C.I. Some Theories of Organization. — Homewood, 111., I960.
25. Bertalanffy L. von. General System Theory. — N.Y., 1968.
26. Rudwick B.H. Systems Analysis for Effective Planning: Principles and Cases. - N.Y., 1969.
27. Cleland D., King W. Systems Analysis and Project Management. — N.Y., 1968.
28. Andchoven A. Systems Analysis // National Journal, 1970. V. 2. № 19.
29. Weidenbaum M.L. Planning-Prqgramming-Budgeting System: Selected Case Materials. — Washington, 1960.
30. Planning-Programming-Budgeting Summary and Recomendations. US Research and Development Corp., 1968.
31. ФоррестерД. Основы кибернетики предприятия (индустриальная динамика). — М., 1971.
32. Roberts E.B. The Dynamics of Research and Development. — N.Y. — Evanston — London, 1964.
33. Forrester J. W. A Deeper Knowledge of Social System // Technology Review. 1969. V. 71. № 6.
34. Lombard D.F.F. Relativism in Organization // Harvard Business Review. 1971. № 2.
35. Lawrence PR., Lorsch J.W. Organization and Environment. — Home wood, 111., 1969.
36. Fiedler F.E. A Theory of Leadership Effectiveness. — N.Y, 1967.
37. Whyte W.F. Organizational Behavior: Theory and Application. — Homewood, 111., 1969.
38. Miller D.W., Starr M.K. Executive Decisions and Operations Research: N. J.: Englewood Cliffs, 1970.
39. Кунц Г., О'Доннел С. Управление: системный и ситуационный анализ управленческих функций: В 2 т. — М.: Прогресс, 1981.
Глава 7
РАЗРАБОТКА НАУЧНЫХ ОСНОВ УПРАВЛЕНИЯ В СССР
7.1. Становление советской управленческой мысли в 20-е годы XX в.
7.2. Советская управленческая мысль в 30-50-е годы XX в.
7.3. Г.Х. Попов о развитии советской управленческой мысли в 60-е годы.
Разработка проблем управления в 70-90-е годы
7.1. СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ
в 20-е годы XX в.
Революция 1917 г. в России привела к уничтожению одной системы управления и утверждению новой, так называемой соци алистической системы управления производством. Модели соци алистов-утопистов были апробированы не раз на небольших объектах — на отдельных предприятиях, в ассоциациях, в городах. Но революция изменила судьбу одного из крупнейших государств в мире, где в одну ночь одна система сменилась на другую. Это по требовало от руководителей молодой социалистической республики оперативной организации прежде всего прикладных исследова ний в области адаптации старых, но полезных средств управления и разработки новых эффективных средств управления.
Основной вклад в разработку и организацию исследований про блем управления социалистическим производством был сделан В.И. Лениным. Продолжая исследования дореволюционного периода и учитывая конкретную ситуацию и новые задачи, он разрабатывал
новые принципы управления и функции советской государствен ной власти и ее органов. В своих работах он стремился обосновать «творческую, активную, созидательную роль государственной власти и системы управления в построении социалистического общества». Как видим, по своей постановке задача не очень отличалась от модели управления полицейским государством. Изменилась среда, поэтому изменились и средства, но суть верховенства государст венной власти сохранилась. Именно власть и управление выдвигал Ленин в качестве факторов, которые, опираясь на социалистичес кую собственность, сыграют роль организатора социалистического строительства. «Берет верх тот, у кого величайшая техника, орга низованность, дисциплина и лучшие машины».
Будучи хорошо знакомым с работами Ф. Тейлора и понимая «остроту момента», В.И. Ленин выступил инициатором крупней шего в истории управленческой мысли эксперимента в масштабах отдельно взятой страны по одному, но архиважному прикладному вопросу — «научная организация труда» (сиречь тейлоризм в усло виях социалистической республики). Если проследить изменения взглядов Ленина и его оценок системы Тейлора, сделанных до и после революции, то они могут послужить не только примером научного обобщения и оценки уровня развития управленческой мысли на отдельном историческом этапе, но и полезным уроком методологии проведения всякого историко-научного исследования. Даже небольшие цитаты Ленина, приведенные ниже, демонстри руют именно развитие взглядов одного и того же исследователя одной и той же системы управления, когда выводы во многом (если не во всем) определяются объективным состоянием и оцен ками соответствующего исторического контекста — политической и социально-экономической ситуации внутри страны, окружающей страну внешней политической и социально-экономической среды — с учетом накопленных исследователем личного опыта и знаний.
Так, в 1913 г. Ленин в статье «"Научная" система выжимания пота» писал: «Прогресс техники и науки в капиталистическом обществе означает прогресс в искусстве выжимать пот». Обладая даром предвидения, еще в 1914 г. в статье «Система Тейлора — порабощение человека машиной» Ленин писал: «Система Тейлора без ведома и против воли ее авторов подготовляет то время, когда пролетариат возьмет в свои руки все общественное производство и назначит свои, рабочие, комиссии для правильного распределе ния и упорядочения всего общественного труда». А в 1918 г. в работе «Очередные задачи советской власти» он уже писал: «Крупнейший капитализм создал такие системы организации труда, которые при условии эксплуатации масс населения были злейшей формой порабощения и выжимания добавочного коли чества труда, силы, крови и нервов меньшинством имущих клас сов из трудящихся, но которые в то же самое время являются последним словом научной организации производства, которые должны быть приняты социалистической советской республикой, которые должны быть переработаны ею в интересах осуществления нашего учета и контроля над производством, с одной стороны, а затем — повышения производительности труда, с другой стороны».
Ленин рассматривал науку управления как систему наук, особо выделяя искусство управления. Много внимания в своих работах он уделял и кадрам управления. Он неоднократно подчеркивал, что «всякая работа управления требует особых свойств». Сформу лированные им требования к руководителям и принципы работы с кадрами легли в основу кадровой системы. Ленин обосновал идею о совершенствовании как особой функции управления, о создании особого органа совершенствования управления, об осо бом типе работника по совершенствованию управления.
Он часто выступал со статьями и речами о борьбе с бюро кратизмом в управлении. Ленин сформулировал и реализовал на практике такие модели управления экономикой, как «военный коммунизм» и новая экономическая политика (нэп). На их базе в 20-е годы XX в. сформировались основные концепции управ ления — организационно-административная и экономическая. Первая связана с именами И.В. Сталина и его группы, Л.Б. Каме нева и Г.Е. Зиновьева и их группы единомышленников, а также Л.Д. Троцкого и его группы. Вторая концепция связана с именем Н.И. Бухарина и его группы.
Особыми были теоретические направления «рабочей оппози ции» и «демократического централизма». В итоге острой идейной борьбы различных концепций победила административная кон цепция Сталина и его соратников. В интересах развития сталин ской концепции управления много сделали Ф.Э. Дзержинский, В.В. Куйбышев, Г.К. Орджоникидзе. Например, Дзержинский много внимания уделял разработке проблем организации управ ления, его совершенствования. Куйбышев и Орджоникидзе руко водили теоретическими разработками и внедрением результатов исследований по совершенствованию управления.
Над разработкой концепции организационного управления активно работали государственный деятель, дипломат, журналист, организатор Лиги «Время» (впоследствии «Научная организация труда (НОТ)») П.М. Керженцев (1881-1940) и талантливый ученый А.К. Гастев (1882-1938).
Первый значительный труд Керженцева «Принципы организа ции» был опубликован в 1922 г. Эта книга рассматривалась как первый советский учебник в области организации. Весьма поло жительно ее оценил Ленин. В своей работе «Лучше меньше, да лучше», касаясь именно этой книги, Ленин писал: «Объявить конкурс сейчас же на составление двух или больше учебников по организации труда и специально труда управленческого... Можно взять за основу книгу Керженцева». Кроме этой монографии, Керженцев опубликовал еще 2 крупные работы в 1923 г.: «НОТ — научная организация труда» и «Борьба за время», а также 2 инст руктивных пособия для молодых организаторов: «Памятка орга низатора» и «Организуй самого себя».
Важной заслугой Керженцева в развитии теории управления было выделение в качестве объекта исследования организации в целом. Организацию, как объект, он исследовал независимо от того в какой сфере — производственной или непроизводствен ной — она находится. Он разработал принципы организации, исследовал цели и задачи, типы и формы организации, проблемы организационных связей и методов. Главным элементом органи зации, по Керженцеву, является человеческий фактор.
Серьезный вклад в разработку теории управления в 20-е годы внесли исследования Центрального института труда (ЦИТ), воз главляемого А.К. Гостевым. ЦИТ был первым в мировой истории институтом по изучению проблем организации труда и управления.
В 20-е годы активно разрабатывались проблемы наук, состав ляющих теоретические основы управления производством. В част ности, существенный вклад в общую теорию организации, которая явилась предшественницей кибернетики и общей теории систем, внес своими научными открытиями врач, организатор и директор Института переливания крови, философ-экономист А.А. Богданов (Малиновский) (1873-1928). Он был ярким представителем орга низационно-технологического подхода к управлению. «Всякая задача, — отмечал он, — может и должна рассматриваться как организационная».
В своей основной работе «Тектология. Всеобщая организаци онная наука» (1925-1929) Богданов предвосхитил многие идеи кибернетики, теории систем, синергетики и других наук. «Всеоб щую организационную науку, — отмечает Богданов, — мы будем называть «тектологией». В переводе с греческого это означает «уче ние о строительстве». «Строительство» является синонимом со временного понятия «организация». В предисловии к 1-й части своего основного труда он писал: «Пережитые годы — годы вели кой дезорганизации, как и великих организационных попыток, — породили во всем мире острую потребность в научной постановке вопросов организации».
Тектология Богданова — это общая теория организации и дезор ганизации, наука об универсальных типах и закономерностях структурного преобразования любых систем. Основная идея тек-тологии состоит в тождественности организации систем разных уровней — от микромира до биологических и социальных систем.
Богданов был одним из пионеров использования математи ческих методов при анализе организации и управлении организа цией. В частности, им был разработан закон наименьших сил («скорость эскадры определяется скоростью движения самого медленно плывущего корабля»), составивший основу так называ емого сетевого метода планирования и управления.
Для описания важных закономерностей функционирования организаций Богданов ввел и определил ряд новых научных тер минов: динамическое равновесие, прогрессивный и консервативный отбор, регулятор и бирегулятор.
Прогрессивный отбор, являющийся основой возникновения, роста и развития системы, включает механизмы положительного и отрицательного отбора. В случае положительного отбора в сис теме увеличивается неоднородность компонентов и количество внутренних связей и, таким образом, повышается ее сложность и степень автономии частей.
Тезис А.А. Богданова о положительном отборе как средстве повышения автономности и функциональной целостности орга низации предвосхищает современные идеи многоплановой и мно гофункциональной работы на базе многоцелевых технологий. Эти принципы лежат в основе концепции автономной междисципли нарной рабочей группы — системной единицы предприятия но вого типа; успешное формирование подобных единиц — один из важнейших результатов реинжиниринга.
Положительный отбор обычно повышает не только эффек тивность организации (например, среднюю производительность труда), но и ее неустойчивость. Поэтому необходимы меры, которые ослабят его действие, они называются отрицательным отбором. При нем повышаются порядок и однородность, возрастает уровень централизации и координации отдельных действий. Отрицатель ный отбор усиливает структурную целостность и устойчивость системы, но в то же время снижает ее функциональную эффек тивность.
Направленность отбора, от которого зависит возникновение форм организации, относительно стабильна в неизменной среде; в быстро изменяющейся среде отбор идет то в одном, то в другом направлении. Современными примерами положительного отбора являются стандартизация и кооперирование отдельных предпри ятий. Примерами являются отрицательного отбора в контексте стратегий «разработки, ориентированной на наиболее полное удовлетворение требований клиента» (например, «проектирова ние, обеспечивающее высокое качество» (design for quality) или «проектирование для производства» (design for manufacturing), являются уменьшение количества деталей, упрощение их соеди нений и процедур сборки.
Очевидно, что механизмы структурной селекции тесно связаны с определением рациональной меры децентрализации/централи зации системы. Централизация ускоряет адаптацию и облегчает специализацию элементов системы. Но по мере развития центра лизации все труднее совершенствовать технологии и внедрять инновации. Поэтому надо установить некоторый уровень децент рализации, обеспечивающий большую защищенность системы (автономия способствует выживанию) и возможность продуктив ного развития инициативы отдельных звеньев. При этом следует инициировать и поддерживать противоположные тенденции по отношению к классическому принципу специализации — идеи многофункциональности, процессы реинтеграции, ротации от дельных функций на предприятиях. Эти идеи А.А. Богданова об эффективном соотношении децентрализации и централизации, спе циализации и реинтеграции в организациях на 70—80 лет опередили свое время.
С именем А.А. Богданова связана также целенаправленная разработка организационных структур на основе предсказания будущих направлений их развития, в первую очередь развития в кризисных ситуациях. Его концепция «коллективной структуры», способствующая стиранию граней между управляющими и работ никами, можно считать предшественницей посттейлоровских организаций. Чем сложнее организация, тем больше шансов у нее столкнуться в ходе развития с кризисной ситуацией, необходимостью структурной перестройки.
В своих трудах Богданов четко сформулировал принципы авто номного поведения и близко подошел к идеям современной теории автопоэзиса (autopoiesis) и замкнутой круговой организации процес сов. Так, понятие автономии тесно связано у него с круговоротом, рекурсией и регенерацией. Автономная система операционно замкнута, если ее организация характеризуется процессами, кото рые рекурсивно зависят друг от друга и образуют устойчивую структурную единицу в области гомеостазиса.
Сохранение и развитие целостности, индивидуальности сис темы обеспечиваются в автопоэзических процессах самообновле ния (self-production), когда гомеостатическая система при внешних возмущениях постоянно заменяет собственные составляющие. Иными словами, автопоэзическая организация означает образо вание сети самовоспроизводящихся и саморегулирующихся про цессов.
Любые разнородные явления могут быть объединены общими структурными связями на основе единства и объективности законов организации объектов. Исходя из этого Богданов сформулировал задачу и способы ее решения: «Задача тектологии — систематизи ровать организационный опыт; ясно, что это наука эмпирическая и по своим выводам должна идти путем индукции». Всякую чело веческую деятельность Богданов считал организующей или дезор ганизующей, предлагая рассматривать ее как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения.
В результате непрерывного взаимодействия формируется 3 вида комплекса (системы), которые Богданов различал по степени их организованности: организованные, неорганизованные, нейтраль ные. Богданов полагал, что дезорганизация является частным случаем организации (причем верхнего предела организации и нижнего предела дезорганизации не существует). Во всем мире происходит борьба организационных форм, и в этой борьбе побеждают более организованные формы (не важно, идет речь об экономике, поли тике, культуре или идеологии). Это происходит потому, что орга низационная система всегда больше, чем сумма ее составля ющих элементов, а дезорганизационная система — всегда меньше суммы своих частей. Поэтому основная задача тектологии состоит в лучшей организации вещей (техники), людей (экономики) и идей.
Богдановым была разработана идея о структурной устойчи вости системы и ее условиях. В самой системе он выделял два вида закономерностей:
а) формирующие, т. е. закономерности развития, приводящие к переходу системы в другое качество;
б) регулирующие, т. е. закономерности функционирования, спо собствующие стабилизации нынешнего качества системы.
Богданов ввел ряд новых понятий, характеризующих этапы развития различных систем. Так, термин «комплексия» употреб лялся им для обозначения ситуации, когда система представляет собой чисто механическое объединение элементов, между кото рыми еще не начались процессы взаимодействия. Это характерно для случая, когда, скажем, предприниматель начинает создавать организацию (набрал кадры, закупил технику, помещение и т. д.), но сама организация еще не функционирует.
Конъюгация (по Богданову) означает уже такой этап развития системы, когда начинается сотрудничество между отдельными элементами системы (например, работники установили между собой формальные и неформальные отношения). Термин «ин-грессия» выражает этап перехода системы к новому качеству (например, рост сплоченности, взаимопонимание, сработанность коллектива), а понятие «дезингрессия» — наоборот, процесс деградации системы, ее распада как целостного объединения.
Богданову принадлежит заслуга в разработке личной текто логии — науки об организации жизнедеятельности человека. Исходным пунктом такой организации Богданов считал сознание и самосознание, желательное тождество сознания и бытия, дейст вия и бытия. Самосознание — исходный пункт, первоначало, ос новной принцип менеджмента, с реализацией которого связаны самопознание, самовоспитание, саморегуляция.
Богданов из многих форм вычленяет тектологическое созна ние и самосознание, отражающие организационные связи, орга низационные принципы и функции. Каждый человек, по мнению Богданова, — это своя маленькая и несовершенная, стихийно по строенная тектология. В практике и мышлении человек оперирует тектологическими понятиями, сам того не подозревая, подобно тому как обыватель, взглянув на часы, устанавливает астрономи ческую величину помимо своего ведома и намерения. Но и эту обыденную тектологию Богданов не рассматривал как просто индивидуальную. Человек получает ее из социальной среды через общение с другими людьми. Из этого общения, считал Богданов, он формирует наибольшую долю своего опыта, особенно методов его организации, долю настолько большую, что его личный вклад по сравнению с этим представляет величину неизмеримо малую и к тому же величину зависимую.
Существенный вклад в разработку различных теоретических и прикладных проблем управления внесли ученые и исследова тели 20-х годов — И.М. Бурдянский, Н.А. Витке, Э.К. Дрезен, Ф.Р. Дунаевский, Н.М. Ерманский, Е.Ф. Розмирович. Эти ученые «по призыву партии» занялись исследованиями проблем конкрет ных наук об организации, в частности, конкретными задачами «научной организации труда» (НОТ), в рамках которой разра батывались и вопросы управления в целом. Решением научных проблем управления занимались несколько специальных научных институтов и лабораторий: Центральный институт труда (ЦИТ), Таганрогский институт труда, Всеукраинский институт труда, Казанский институт труда, Центральная лаборатория по изуче нию труда при Институте мозга и психической деятельности (Ленинград), Институт техники управления (ИТУ) и др. По дан ным официальной статистики, в 1923 г. в советской республике насчитывалось 58 учреждений, так или иначе занимавшихся вопросами НОТ, в том числе вопросами управления производ ством.
Бурное развитие исследований и успех полученных результа тов по проблематике НОТ объясняются по крайней мере двумя причинами. Во-первых, возникла острая необходимость решения проблем минимизации трудовых затрат в масштабах всей страны. В годы сурового «военного коммунизма» было не до теоретико-методологических исследований, так как, учитывая последствия гражданской войны, крайнюю хозяйственную разруху, низкую грамотность трудового населения, общественная мысль была вы нуждена искать средства скорейшего решения сугубо практичес ких проблем. Поэтому-то и были привлечены для адаптации идеи Ф. Тейлора по хронометражу и нормированию трудовых процес сов, оптимизации в организации рабочих мест.
Во-вторых, это направление исследований уже было «на ходу», так как тейлоризм в России был в моде, его изучали и применяли с начала XX в., только теперь исследование парадигм Тейлора получило общественно-политический заказ. Пригодились и оцен ки тейлоризма, сделанные в свое время Лениным. Однако, как мы знаем, звучать они стали не столько ругательными, сколько реко мендательными. В общем, научному направлению способствовали и ситуация, и удача.
В 20-е годы получила существенное развитие и теория плани рования как главного рычага управления социалистической рес публикой. Выдающимся теоретиком социально-экономического
прогнозирования и планирования был Н.Д. Кондратьев (1887— 1937)1. Активно исследовались проблемы экономического меха низма и методов управления производством. Наиболее яркой фигурой среди теоретиков экономических методов управления был Н.И. Бухарин (1888—1938). В противоположность организа ционной школе теоретики экономических методов управления разрабатывали концепции финансов, денег, цен как главных инст рументов управления. Был разработан ряд концепций коопера тивных форм организации производства. Крупнейшим теоретиком коопераций в области сельского хозяйства и вообще организатором сельскохозяйственной науки был А.В. Чаянов (1888—1939)2.
Зарождение нотовского движения в России. Представим генезис отечественной ИУМ в первые десятилетия существования СССР на основе фундаментальных исследований, которые были прове дены ленинградской школой историков советской управленческой мысли во главе с профессором Э.Б. Корицким. Эта группа опуб ликовала ряд монографий, посвященных исследуемому периоду, в которых были изложены оригинальные результаты и выводы о причинах и тенденциях развития советской управленческой мысли.
Исторически первой крупной советской школой управления была научная организация труда (НОТ). С целью устранения дву смысленностей в понимании сути терминов, авторы монографии «Научный менеджмент. Российская история» начинают с понятия «научный менеджмент». В первые годы XX в. научный менедж мент имел несколько интерпретаций. Тейлор ввел термин «науч ный менеджмент», на русский это переводилось как «научное управление». Популяризатор и толкователь принципов Тейлора французский ученый, профессор де Шателье перевел этот термин на французский язык как «научная организация труда». В Герма нии новая область науки быстро распространилась под названием «рационализация». В России все эти понятия нередко употреблялись
1 Основные идеи планирования изложены им в статьях «План и предвиде ние», «Критические заметки о плане развития народного хозяйства», опубликованные в 1927 г. Мировую славу принесла Н.Д. Кондратьеву его работа «Большие циклы экономической конъюнктуры» (1925), посвя щенная решению проблем цикличности капиталистического развития.
2 Основные его работы в области организации управления сельским хо зяйством — «Оптимальные размеры земледельческих хозяйств» (1922), «Организация крестьянского хозяйства» (1925), «Как организовать крестьянское хозяйство в Нечерноземной зоне» (1926). как синонимы, а развитие научного менеджмента долгое время шло под флагом НОТ. Разделение научного управления и собст венно НОТ произошло много позднее.
Нотовское движение зародилось в России примерно в то же время, что в США и в Европе. По свидетельству А.К. Гастева, уже в 1904 г. «где-то на Урале, в Лысьве и других заводах делались попытки применения принципов НОТ». Развитие НОТ связано с деятельностью многих крупных ученых. Здесь следует отметить «замечательный труд Белавененца, который по своему упорству и методической стройности чуть ли не оставляет позади работы Джильберта», — писал А. Гастев.
Одной из первых в области НОТ возникла школа профессора Н.И. Савина, издавшего труд «Резание металла», который в запад ноевропейской литературе ставился на один уровень с трудами самого Ф. Тейлора. Представители этой школы на основе трудов Ф. Тейлора и Н.И. Савина начали практическую деятельность по внедрению принципов научной организации труда на нескольких заводах, прежде всего на машиностроительном заводе «Айваз» в Петербурге, построенном по последнему слову европейской тех ники и организации производства. Это был один из немногих российских заводов, на котором впервые была внедрена система Тейлора (наряду с заводами «Вулкан», Семенова, орудийным заво дом, «Южными железными дорогами»). До Первой мировой войны в России насчитывалось 8 предприятий, работа на которых была организована по системе Тейлора, а, например, во Франции — лишь одно.
Движение по организации труда и управления получило отра жение и в литературе. Было создано специальное издательство во главе с инженером Левенстреном, в журналах «Русское богатство», «Мир божий», «Журнал для всех» и других регулярно публикова лись статьи по данной проблеме. В годы Первой мировой войны и «военного коммунизма» научные принципы организации труда не могли получить широкого распространения, они использовались в усеченном виде и лишь на отдельных предприятиях военного производства. По окончании Гражданской войны, с переходом к новой экономической политике (1921), движение за научную организацию труда и управления быстро активизировалось.
За первые годы советской власти был накоплен уже и собст венный опыт управления, собрано много фактов применения теорий управления на практике, были опубликованы результаты исследо ваний по НОТ, возникли новые проблемы в области организации общественного производства. Эти причины и общественный ин терес вызвали потребность в коллективном обмене мнений.
Мощный толчок процессу становления отечественного науч ного менеджмента дала I Всероссийская инициативная конферен ция по научной организации труда и производства, созванная под эгидой НКПС по инициативе Л.Д. Троцкого и начавшая свою работу 20 января 1921 г. В журнале «Организация труда», выхо дившем в те годы, была дана такая оценка конференции: «первый как в России, так и во всем мире опыт широкого обсуждения вопросов труда». На самом деле Россия уже имела такой опыт и по существу большинства обсуждаемых на съезде проблем, и по форме (о чем было сказано в главе 5). Но некоторые вопросы и результаты были, конечно, специфичными для такого рода собраний. Хотя организатором конференции был Комиссариат путей сообщения, обсуждавшиеся на ней вопросы выходили далеко за пределы транспортной проблематики. Об этом свидетельствуют, например, доклады А.А. Богданова, В.И. Бехтерева, О.А. Ерман-ского, М.Н. Фалыснер-Смит, С.Г. Струмилина, Г.И. Челпанова и др., в которых поднимались такие теоретические проблемы, как организация труда в масштабах общества, хозяйственная плано мерность, физиология и психология труда, отношение к тейло ризму. Решения этих проблем требовала новая организация труда и управления, приходящая на смену тоталитарной системе «воен ного коммунизма». Появилась необходимость теоретико-методо логических обобщений.
На конференции присутствовали 313 участников и около 100 гостей. Работа велась в 5 секциях:
1) организация работ в механическом производстве, в част ности в железнодорожных мастерских;
2) организация работ в железнодорожном транспорте;
3) организация управления и его частей;
4) рефлексология труда;
5) мероприятия по объединению работ по научной организации труда и практическому их осуществлению.
Всероссийский форум обнаружил существенные расхождения в общетеоретических трактовках НОТ и управления. Главными вопросами, по которым велась наиболее острая полемика, явля лись отношение к западным концепциям менеджмента, прежде всего к тейлоризму, и выработка методологически правильного подхода к НОТ.
В ходе дискуссии по вопросу об отношении к западным концеп циям менеджмента сформировались два полярно противоположных лагеря: тейлористы и антитейлористы. Первые (И.С. Каннегисер, Н.Н. Гредескул и др.) склонны были отождествлять тейлоризм с научной организацией труда и управления. Они утверждали, что учение Тейлора не только принципиально неоспоримо, но и универсально, т. е. практически полностью приемлемо в любых общественно-экономических условиях. Вторые (прежде всего О.А. Ерманский) резко возражали тезису о политико-идеологи ческой нейтральности тейлоризма и обращали внимание на недо пустимость его отождествления с «научной организацией труда». Они отмечали ориентированность тейлоровского учения на мак симальную, выходящую за пределы возможностей человеческого организма интенсификацию труда, что было несовместимо с цен ностями нового строя, утвердившегося в России.
Кроме того, конференция показала достаточно глубокое пони мание ее участниками сложности, многомерности самого понятия «научная организация труда и управления», выделив «не только хозяйственно-техническую сторону ее, но также общественно-экономическую и психофизиологическую». Такая трактовка воп роса закладывала основу для выработки комплексного подхода к анализу вопросов менеджмента. Не случайно в работе конферен ции принимали участие представители самых разных специаль ностей: техники, инженеры, экономисты, психологи, физиологи, врачи и пр. В общей резолюции конференции было сформулиро вано определение НОТ: «Под научной организацией труда надле жит понимать организацию, основанную на тщательном изучении лроизводственного процесса со всеми сопровождающими его усло виями и факторами. Основным методом при этом является изме рение с натуры затрат времени, материалов и механической работы, анализ всех полученных данных и синтез, дающий стройный, наиболее выгодный план производства».
Однако последующее утверждение резолюции о том, что в основе НОТ лежат выводы психофизиологии, рефлексологии и гигиены относительно процессов труда и утомляемости человека, что якобы позволяет соблюсти не только требования «экономизации произ водства», но и интересы трудящихся, явно страдает односторон ностью, ибо игнорирует экономический, социально-политический и прочие аспекты проблемы и тем самым противоречит комплекс ности подхода, идеи которого были озвучены на конференции.
На форуме были поставлены и такие чрезвычайно важные вопросы, как необходимость подготовки и введение в программы учебных заведений предметов по научной организации труда
и управления производством, создание специальных органов по проведению НОТ в жизнь и пр.
Явившись первым как в России, так и во всем мире опытом широкого обсуждения вопросов труда, конференция стала выда ющимся событием в истории формирования отечественного ме неджмента. Именно после I конференции широким фронтом под знаменем НОТ начинаются исследования по всей организационно-управленческой проблематике; непродолжительный по времени, но яркий период самоутверждения и быстрого развития менедж мента в России, завершившийся с окончанием нэпа. В этот период вокруг таких ученых, как А.К. Гастев, Н.А. Витке, Ф.Р. Дунаев ский, П. Есманский, Е.Ф. Розмирович и многих других, форми руются первые школы управления.
Не следует забывать, что процесс становления и развития отечественного научного менеджмента происходил в сложных ис торических условиях. В восстановительный, а затем и в период реконструкции, при острой нехватке ресурсов от науки в первую очередь требовалась разработка чисто практических указаний того, как следует планировать производство, стимулировать труд, рабо тать с наименьшими затратами времени, материальных и денежных средств. Внимание ученых было сосредоточено на таких частных проблемах, как рациональная организация рабочего места, совер шенствование структуры управленческого аппарата, упрощение делопроизводства, создание простых и дешевых форм учета и от четности, постановка контроля над выполнением заданий и др. Многие работы были посвящены исследованию отдельных функций и методов экономического управления.
Однако было бы заблуждением считать, что в трудные 20-е годы отсутствовали теоретико-методологические исследования. Жаркие дискуссии проходили по таким вопросам, как определение поня тия «управление», возможность и необходимость выделения осо бой науки об управлении, ее предмет, метод, пути развития. Так, по мнению большинства российских ученых, управление произ водством нельзя трактовать исключительно как искусство и не замечать при этом наличия в нем общих принципов и причинно-следственных связей. Управление должно стать одновременно самостоятельной наукой, областью точно сформулированных научных посылок и выводов.
Важно подчеркнуть, что основоположники научного менедж мента в России, не отрицая определенной роли в управлении интуиции, индивидуальных качеств организаторов, не отрицая
наличия искусства, приоритет отдавали изучению и использова нию закономерностей и принципов управления, объективно от ражающих потребности производства. «Знания и опыт в вопросах управления трудом, — отмечал профессор В.Я. Подгаецкий в ра боте «Что такое научная организация труда» (1925), — поддаются приведению в определенную систему, поэтому возможно и нужно считать научную организацию труда особой наукою». И чем полнее будет систематизирован управленческий опыт, чем больше будет выявлено и изучено законов и принципов управления, тем полнее и быстрее оно превратится из искусства, посильного лишь немно гим индивидуумам, в науку, которой могут и должны овладеть многие хозяйственники. Но это отнюдь не означает исчезновения искусства управления, умения практически воплотить научные обобщения.
Вопрос о наличии устойчивых закономерностей в организа ционно-управленческой сфере деятельности людей и о необходи мости их обнаружения и формулировки поднимался многими отечественными исследователями. Так, ученый и хозяйственный деятель М.И. Яковлев, выделил проблемы организации народ ного хозяйства в целом в особую группу знаний и поставил вопрос о возможности существования в системе наук науки упрлвления производством. Он попытался также обозначить предмет последней, под которым подразумевал «законы построения хозяйственного аппарата». Изучение управления, не сомневался В.Я. Подгаецкий, «должно привести к созданию определенных правил и законов науки об управлении». Ранее подобную идею высказывал харь ковский ученый Л. Жданов в работе «Пять основных принципов управления» (1922). Таким образом, уже в 20-е годы российские ученые ставили проблемы предмета науки об организации труда и управлении производством.
Российскими учеными-управленцами был высказан ряд сужде ний и о методе науки о менеджменте, представляющих несомнен ный интерес. Метод любой науки, как известно, призван выработать совокупность определенных способов и приемов исследования и обобщения явлений и процессов изучаемой данной отраслью знаний действительности. Как подчеркивали ученые 20-х годов, в своем развитии метод всегда идет рука об руку с развитием самой науки, способствует ее поступательному движению и сам крепнет в ее достижениях. «В медицине, например, — писал М.И. Васильев, один из организаторов Первой конференции по НОТ (1921), ученый, хозяйственный деятель, — широко используется одно могучее орудие, без которого не существовало бы многих самых важных ее достижений, — клинический метод распознавания болезней. В хозяйственной жизни тоже часто необходим "клини ческий метод", и те работы, которые проделываются по нему, имеют полное право на эпитет "научный", право именоваться начинанием по "научной организации"».
Применительно к науке управления российские ученые начала XX в. сформулировали следующие способы и приемы изучения организационно-управленческих процессов:
• принцип систематического наблюдения происходящих в уп равлении явлений;
• принцип выделения из всей совокупности явлений определен ных объектов, изоляции их, разложения на составные части и описания (метод анализа);
• принцип соединения отдельных звеньев изучаемого процесса в «центростремительное целое» (метод синтеза);
• принцип измерения наблюдаемых явлений (во времени и про странстве);
• принцип эксперимента и, в частности, испытания практикой. Последнему принципу придавалась исключительная роль,
утверждалось даже, что его применение является главным двига телем науки управления.
Важно отметить и то, что наука управления мыслилась рос сийскими учеными межотраслевой, применимой в одинаковой степени ко всем сферам жизни. Такой подход создавал базу для поиска основных закономерностей и принципов управления, об щих для самых различных ступеней и звеньев народного хозяй ства и иных сфер приложения физических и интеллектуальных способностей людей. Таким образом, развитие научного менедж мента в России с самых первых его шагов осуществлялось в орга ническом единстве прикладных и общетеоретических исследо ваний. Причем ученым 20-х годов* удалось выявить устойчивую зависимость между степенью теоретико-методологических разра боток и уровнем конкретно-прикладных изысканий. Они отмечали, что невнимание к вопросам методологии (или пренебрежение ими) не только неизбежно пагубно сказывается на развитии науки уп равления, но и в конечном счете приводит к замедлению темпов работы по совершенствованию практической управленческой деятельности, которая в этом случае теряет свой теоретический фундамент.
Не отрицая важности как прикладных, так и теоретических исследований, отечественные ученые по-разному расставляли акценты, причем острота дискуссий достигала самого высокого накала. Назревала необходимость проведения II всесоюзной кон ференции, которая подвела бы черту под этими обсуждениями и определила главную линию дальнейшего развития организаци онно-управленческой науки. Особенно острой была полемика между так называемой «платформой 17-ти», отражающей позиции П.М. Керженцева, И.М. Бурдянского, М.П. Рудакова и других видных деятелей нотовского движения в стране, и «группой 4-х», отстаивавшей взгляды научной школы Центрального института труда во главе с А. Гастевым.
Представители «платформы 17-ти» ратовали за необходимость широких теоретических обобщений в области НОТ и управления, за народнохозяйственный подход к организационным проблемам, за широкое вовлечение масс в работу по НОТ через различные низовые ячейки, кружки, общества. Сторонники А.К. Гастева предостерегали от опасности чрезмерного теоретизирования и предлагали заняться в первую очередь практическими вопросами, рекомендуя начинать всю работу по научной организации труда и управления с определения самых слабых мест, с упорядочения труда отдельного человека, с рационализации трудовых операций. Существенные разногласия были и по важнейшему методологи ческому вопросу — об определении НОТ. По свидетельству В.В. Куйбышева, главного инициатора и организатора II конфе ренции, этих определений было около 20. «С самим термином НОТ, — говорил он, — происходят сущие злоключения. Одни этот термин признают, другие — нет. Это жонглирование словом "НОТ" создает страшную картину». Проанализировав обе платформы, Куйбышев пришел к выводу, что разногласия между ними не столь уж непримиримы. Это и должна была показать очередная конфе ренция.
II конференция по НОТ начала работу в Москве 10 марта 1924 г. Из 7 ее секций наибольшее число докладов представила секция управления. Большое внимание было уделено методам рациона лизации госаппарата, делопроизводству, постановке отчетности, канцелярской технике и другим проблемам практической направ ленности. Весьма знаменателен лозунг, под которым проходила конференция: «В связи с жизнью, для жизни, не отрываясь от жизни!».
В резолюции этого представительного форума говорилось: «Необходимо категорически отвергнуть попытки трактования НОТ как целостной системы организации труда. Такое трактование, исходя из неправильного, немарксистского представления о воз можности создания умозрительным путем совершенной системы организации труда, практически совершенно бесплодно и ведет лишь к праздным разговорам и вредному теоретизированию. НОТ нужно понимать как процесс внесения в существующую органи зацию труда добытых наукой и практикой усовершенствований, повышающих общую продуктивность труда».
Несомненно, в этом определении научная организация труда понималась прежде всего как практико-рационализаторская дея тельность в области организации труда и управления. Несомненно и то, что подобный подход принижал значимость теоретико-методологических разработок, названных почему-то не только «умозрительными», но и «немарксистскими». Сегодня «тяжкое» обвинение в адрес теоретиков НОТ звучит даже забавно, ибо хорошо известно, что свою «совершенную систему» организации будущего общества К. Маркс создал именно «умозрительным» путем.
Вместе с тем, критикуя определение II конференции, следует помнить о специфике современного ей этапа хозяйственного стро ительства. Предложенное конференцией толкование НОТ не только и даже не столько отражало личные воззрения В.В. Куйбышева, партийного и государственного деятеля, которого трудно заподоз рить в симпатиях к исследовательской, кабинетно-теоретической работе, сколько особенности определенного исторического периода, диктовавшего первоочередное решение практических проблем. Для восстановления народного хозяйства требовались огромные средства, которые нужно было срочно изыскать внутри страны, не уповая на помощь и кредиты извне. В связи с этим основными стали вопросы снижения себестоимости продукции и установления жесткого режима экономии, а для этого, в свою очередь, необхо дима непрерывная рационализация труда, производства и управ ления. На этом и основывалась концепция II конференции, суть которой была изложена В.В. Куйбышевым: «Побольше веры в то дело, которое мы здесь начинаем, побольше практицизма, побольше здорового чутья действительности, поменьше теоретизирования, оторванного от жизни».
В соответствии с выработанной линией конференция выдви нула главные задачи в области НОТ:
• переработка достижений западных теоретиков и практиков и обмен опытом с ними;
• увязка научно-исследовательской работы с потребностями про изводства;
• установление тесной связи между институтами и лаборато риями НОТ и их специализация;
• опытное изучение труда в производстве и управлении, а также отдельных трудовых процессов;
• организация школ для подготовки инструкторов, способных к внедрению лучших методов работы;
• внедрение в труд и изучение на всех ступенях и во всех типах школ принципов НОТ.
После II конференции прикладные исследования начинают доминировать над теоретико-методологическими. Это метко под метил А.З. Гольцман: «От споров о целесообразности науки о труде постепенно переходят к изучению ее основных принципов. В этом уже шаг вперед». Однако методологические исследования не были прекращены. Просто их удельный вес в общем объеме организа ционно-управленческой тематики относительно сократился. И, как бы для закрепления отмеченной тенденции в развитии отечествен ной мысли, подчеркивания ее происходит смена названий: дви жение НОТ все чаще именуется рационализаторским, а термины «НОТ», «управление», «научное управление» все чаще заменяются словом «рационализация», употребляющимся как их синоним.
Организационные формы развития науки управления. Пробле мами НОТ в 20-е годы (а затем и некоторое время в 30-е годы) в молодой советской республике занимались несколько десятков специально созданных научных институтов и лабораторий. Наи более крупные из институтов — Центральный институт труда (ЦИТ, директор А.К. Гастев), Государственный институт техники управления при НК РКИ (ГИТУ, директор Е.Ф. Розмирович), Таганрогский институт организации производства (ТИОП, дирек тор П.М. Есманский), Казанский институт научной организации труда (КИНОТ, директор И.М. Бурдянский), Всеукраинский институт труда (ВСУИТ, директор Ф.Р. Дунаевский). Основными задачами институтов и лабораторий являлись изучение проблем организации труда и управления и разработка обобщающих тео ретических положений, создание систематизированных концеп ций в области управления. Академические исследования тесно переплетались с практической работой, а большая часть институтов являлась и рационализаторскими центрами. И наконец, институты осуществляли и подготовку кадров управления и специалистов в области НОТ. По данным НК РКИ, в 1923 г. в стране насчиты валось 58 специальных учреждений НОТ. Но, пожалуй, более оригинальным было создание в различ ных организациях и учреждениях и на многих советских предпри ятиях специальных опытных станций, контор по рационализации, консультационных бюро (орг-бюро) и лабораторий (так называ емых орга-станций ЦИТа) для проведения конкретных исследо ваний в учреждениях и на конкретных предприятиях («натур-экспериментов») по проблемам совершенствования процессов управления и производственной деятельности, а главное — для осуществления процессов рационализации в области управления и производства и соответствующего повышения квалификации кадров на конкретных предприятиях. Многие из экспериментов были проведены задолго до аналогичных хоторнских эксперимен тов Э. Мэйо и Ф. Ретлисбергера — создателей школы человечес ких отношений. Наряду с организационными формами в эти годы идеи управления пропагандировались в специальных периодичес ких изданиях — в журналах «Организация труда» (начал выходить в 1921 г.), «Предприятие», «Инженерный труд», «Пути рационали зации» и др.
Размах, масштабы и системность подхода в области организации НОТ в советской республике вызывали восхищение у зарубежных специалистов, которые посещали Россию в те годы и которые откровенно говорили о том, что в Западной Европе не существует ни одного примера подобного рода комбинации исследовательс кого и педагогического учреждения, каковыми были в 20-е годы советские институты и лаборатории НОТ и орга-станции ЦИТ. И, конечно, количество исследований и экспериментов способ ствовали получению ряда оригинальных научных результатов, во многом предвосхитивших ныне пропагандируемые открытия в области менеджмента. Остановимся на некоторых достижениях российских специалистов в области управления в 20-е годы XX в.
Методологические проблемы в работах советских исследова телей 20-х годов. Несомненно, лидером отечественной науки управления и НОТ в 20-е годы был А. К. Гастев. Основная заслуга А. Гастева — разработка теоретических и экспериментальных идей новой науки — социальной инженерии («социального инжене-ризма»), соединявшей методы естественных наук, социологии, психологии, педагогики и биологии. А. Гастев и его коллеги по ЦИТ называли свою самобытную концепцию научной организации труда и управления производством, базирующуюся на социальной инженерии, технобиосоциальной концепцией трудовых установок. Концепция ЦИТ включала три взаимосвязанных блока:
1) теорию трудовых движений в производственных процессах и организации рабочего места;
2) методику рационального производственного обучения;
3) теорию управленческих процессов.
А. Гастев не скрывал своей «протейлоровской» позиции в оценке трудолюбия и увлеченности своей работой любого работника, считая, что рабочий никогда не работает в полную силу. Эта пред посылка вместе с целью повышения интенсивности и производи тельности труда и породила потребность в изучении физических и психических возможностей человеческого организма и дальней шего использования результатов исследований. При этом А. Гастев предлагал отказаться от «глубинных познаний» существа труда, а исследовать лишь «реакции работника» в рамках конкретных производственных операций, а задачу НОТ в целом он видел в максимальной активизации человека, сочетаемой со сбереже нием сил и здоровья работников, рациональным расходованием их энергии.
Решая проблему, «как развить в каждом работнике постоян ную внутреннюю потребность в непрерывном совершенствовании своего труда, как "намагнитить" его методами научного труда и управления», коллектив ЦИТ разработал специальную методику производственного обучения, ставшую основой социальной кон цепции ЦИТ. Суть методики — ускоренный метод обучения со строжайшей дозировкой знаний. Работа по созданию методики быстрого и массового обучения трудовым приемам и операциям велась комплексно и сопровождалась лабораторными исследова ниями и экспериментами в области биомеханики, энергетики, психотехники и др. Методика позволяла за 3-6 месяцев подгото вить высококвалифицированного рабочего, на что в специальных школах требовалась 3—4 года. Внедрение методики осуществля лось посредством орга-станций ЦИТ, созданных в 1921 г. при Центросоюзе, на заводах «Искромет», «Электросила», в 1922 г. на текстильных предприятиях Трехгорной мануфактуры, в Орехово-Зуевском тресте, в Богородско-Щелковском тресте, в АО «Хлебо продукт», при газете «Гудок», в кассах отдела Соцстраха и др.
Что касается исследования процессов управления производ ством, методология А. Гастева базировалась на разделении пред мета исследования на две предметных области. А. Гастев разделял управление производством на два вида — управление вещами и управление людьми. При этом утверждалось, что обоим видам присущи общие черты: «Рабочий, который управляет станком, есть директор предприятия, которое известно под именем станка (машины-орудия)». Такой подход ведет «к высшей степени демо кратической идее организации, когда на каждого рабочего, даже на каждого чернорабочего, мы смотрим как на известного «директо ра», имеющего дело с определенным предприятием. Мы кладем решительный конец разделению на так называемый исполнитель ный персонал и персонал управленческий. Мы говорим, что это только функции, часто совершенно неразделимые даже на самой автоматической работе, и в самых рабочих низах мы можем опре делить, где именно рабочий выступает со своими «директорскими», со своими управленческими функциями», — писал А. Гастев в статье, опубликованной в 1924 г. в журнале «Организация труда». Исходя из этой идеи, А. Гастев подходил к решению проблем управления с точки зрения рабочего места, распространяя полу ченные выводы на управление предприятием, отраслью, народ ным хозяйством и даже государством: «Тот, кто умеет тщательно отделать свое рабочее место, разложив его на стойку, хватку, точ ность в распределении движения, аккуратность в расположении материала, тот, кто одержит экзамен в пределах этой рабочей зоны, тот также блестяще выдержит экзамен и на управление цехом, и на управление заводом, и, смеем сказать, на управление госу дарством». Правомерность такого подхода А. Гастев пытался под твердить выявленным им циклическим набором функций, якобы инвариантных как при выполнении работы у станка, так и в управ лении заводом в целом. Состав и последовательность функций, по А. Гастеву, таковы: «Расчет — установка — обработка — конт роль — учет — анализ — систематика; расчет — установка...».
С целью корректности изучения многогранного явления и процесса «организация труда и управления» А. Гастев предлагал выделять в предмете исследования и изучать характеризующие его аспекты — технический, психофизиологический, педагогический, экономический.
И наконец, А. Гастев сформулировал и предпринял попытку исследовать несколько до сих пор актуальных методологических проблем науки управления. Среди них — выработка строгих науч ных определений понятий и категорий, характеризующих органи зацию производственных процессов; разработка и классификация законов и закономерностей, изучаемых наукой организации про изводства. В связи с последней проблемой в трактате «Как надо работать» (1921) А. Гастев предложил разделять все таковые зако ны на две группы — аналитические («организационные тенденции по раскалыванию производственного процесса на отграниченные акты») и синтетические («тенденции по непосредственному связы ванию и сложной композиции актов в организационные агрегаты»). Оценивая вклад трудов А. Гастева и ЦИТ в развитие управленчес кой мысли, можно утверждать, что эта группа исследователей впервые предложила комплексный подход к разработке теории управления, сформулировала ключевые направления исследова ний по управленческой проблематике, предложила и реализовала на практике оригинальные решения некоторых проблем органи зации производства. Причем исследованием проблем управления занимался не только ЦИТ, но многие орга-станции на предпри ятиях. Вот некоторые темы исследований орга-станций:
• исследование техники административно-хозяйственного аппа рата, системы работ учреждения и его составных частей;
• выяснение изменений, которые могут повысить продуктив ность работы аппарата;
• установление кратчайших административно-хозяйственных действий и распоряжений.
Результаты исследований одной из орга-станции были изло жены в статье сотрудника ЦИТ Е.Д. Саломонович «Опыт фото графии рабочего дня администратора» (1924). В статье приводятся 5 групп видов деятельности администратора в течение рабочего дня:
1) чтение писем и телеграмм;
2) разговоры по телефону;
3) диктование распоряжений;
4) подписание на документах;
5) прием сотрудников и посетителей. «Преобладающий процент времени, — говорилось в статье, падает на прием сотрудников, который происходит непрерывно целый день... — 75% всего рабочего дня администратора». Иссле дователи делают выводы о необходимости регламентирования вре мени докладов и приемов, разгрузки руководителя помощниками, установления точной регламентации обязанностей и прав каждого сотрудника.
Одним из родоначальников НОТ в России является О.А. Ерман-ский (1866—1941), автор трактатов «Научная организация труда и система Тейлора» (1922), «Теория и практика рационализации» (1928). Он известен в мире отечественной науки управления как разработчик концепции «физиологический оптимум», которая стала фундаментом рациональной организации всякого труда, в том числе управленческого. О. Ерманский писал, что для воз никновения научно-организованного предприятия в обществе должны быть объективные причины и предпосылки, среди кото рых — высокий уровень зрелости технико-экономических усло вий и развития крупного машинного производства, потребность в организующих и рационализирующих научных методах и уровень развития научной мысли (прежде всего экономической, техничес кой, а также психофизиологии труда). «Рациональную организацию» он определил как теорию наилучшего, оптимального использова ния всех видов энергии и всех факторов производства, предметом (и результатом) которой являются три основных принципа (закона):
1) принцип положительного подбора (выполняемой работы и соответствующих орудий труда);
2) закон организационной суммы (которая больше арифмети ческой суммы составляющих сил);
3) принцип физиологического оптимума.
Если два первых принципа были развитием известных еще до О. Ерманского утверждений А.А. Богданова, И.М. Бурдянского, других российских и зарубежных ученых, то термин и принцип «физиологический оптимум» были открытием О. Ерманского. Он считал, что главнейшими элементами в любой производственной деятельности являются не время («скорость», «интенсивность») и пространство («длина пути») выполняемой работы, а расходу емая энергия всех производственных факторов (Е) и достигаемый при данной затрате энергии полезный результат (R). Он писал, что нельзя рассматривать как самую рациональную такую органи зацию работы, при которой получается максимальная величина R, но достигается она ценою затрат огромного количества энергии. Аналогично нельзя принять за критерий рациональности и мини мальный расход энергии, ибо в этом случае достигнутый результат может оказаться ничтожным.
В качестве же критерия рациональности организации работ О. Ерманский предлагает коэффициент рациональности, выража емый как отношение R к Е, который и следует оптимизировать при планировании работ. Сам принцип оптимума, по Ерманскому, определен следующим образом: получение возможно большего по лезного результата на единицу затрат или использование возможно меньшей энергии на единицу достигаемого результата всегда долж но находиться в поле зрения организаторов производства. А для того чтобы добиться максимального соотношения затрат и результата, требуется углубленное знание закономерностей производственных процессов, знание черт и особенностей как личных, так и вещест венных факторов производства. Энергетический принцип опти мума, писал О. Ерманский в статье «О критерии рациональности» (1928), является главным и универсальным законом рациональ ной организации, действующим «как в области сознательной дея тельности людей, так и в области стихийных процессов природы, особенно органической». Исходя из этого, Ерманский был нетер пим к иным подходам в обоснованиях НОТ. В частности, он резко выступал против идеи «узкой базы» А. Гастева, называя его плат форму примитивной, он также критиковал зарождавшийся тогда социально-психологический подход к управлению в работах Н.А. Витке и его единомышленников (Я.С. Улицкого, Р.С. Май-зельса, С.Д. Стрельбицкого, Г.А. Нефедова и др.).
В первой половине 1920-х гг. широкое распространение среди нотовцев получили работы Н.А. Витке по проблемам «человеческих отношений в управлении», опередившие аналогичные разработки американских ученых М. Фоллетт, Э. Мэйо, Ф. Ретлисбергера, о которых шла речь в предыдущей главе учебника. Статьи Н. Витке по социально-управленческой проблематике выходили с 1922 г., а основной труд «Организация труда и индустриальное развитие (Очерк по социологии научной организации труда и управления)» был опубликован в 1925 г. К этому времени уже накопилось доста точно много работ, претендующих на «фундаментальные основы НОТ», что и вызвало критику создавшейся в научно-практичес кой литературе ситуации со стороны представителей социального направления. Один из них — Р. Майзельс — в своей работе «Струк тура учреждений и организация делопроизводства» (1924) образно охарактеризовал почти затоптанное поле определений НОТ: «Это слово (НОТ. — М.В.) широко шагает по нашим учреждениям и в каждом из них получает иное содержание, иной костюм. В одном оно представляется в виде глубокого старца, одетого в мантию средневекового алхимика, с волшебным камнем в руках, прикос новение которого превращает все предметы в золото; в другом оно принимает образ легкомысленного и шаловливого Меркурия, который во всякий момент не прочь угнать золоторунных овец из-под самого носа Юпитера; в третьем оно рисуется в виде мас титого ученого, который что-то думает, творит, создает, но что ни какого отношения к практической работе учреждений не имеет».
По мнению представителей социальной школы управления, в исследованиях научной организации труда и управления произ водственными системами следует четко различать две предметных
области. Первая из них — это возникающие в производственном процессе отношения отдельного работника с вещественными фак торами производства. Практическая цель таких исследований — рационализация трудового процесса или научная организация труда, что и составляет собственно НОТ. Вторая предметная об ласть — это возникающие отношения между двумя человеками и более, вовлеченными в производственный процесс. Прикладная цель этих исследований — рационализация взаимодействий человека с человеком в производственной деятельности. Это сфера другой науки — научной организации управления (НОУ), или научного менеджмента. Сторонники школы Витке занимались проблемами второго рода, считая, что управление вообще и организационный фактор в частности будут все более значимыми в прогрессиру ющем развитии производства. Тот же Майзельс писал: «Если XIX в. вполне заслуженно получил название века пара и электричества, то XX в. будет веком рациональной организации».
По мнению Витке, колыбель НОТ — это индустриализация общества и концентрация производства. На большом количестве примеров Витке показал, как концентрация в развитых капиталис тических странах привела «к отделению управления от владения, к обезличиванию капитала и к могучей централизации управле ния предприятиями... Управление становится своеобразной про фессией специальных наемных людей». Причем «чем крупнее и внутренне сложнее организация, тем определеннее управлен ческая функция становится самостоятельной и профессионально осуществляемой. Это — профессия организатора и администра тора». Одновременно Витке отмечает, что «организационная революция наших дней не ограничивается организационно-тех нической областью, но овладевает и областью социально-органи зационной. Она простирает свое влияние не только в отношении предмета к предмету и человека к предмету, но и в отношении людей друг к другу в производственном процессе предприятия... Она овладевает людскими взаимоотношениями в процессе произ водства, перестраивает индивидуалистически-авторитарную сис тему управления на принципиально от нее отличную систему кол лективно-трудового сотрудничества и заниматься одновременно специальной и плановой работой над культивированием духа улья, активной заинтересованности каждой рабочей группы и всего рабо чего коллектива в успешном выполнении своего задания». Витке от мечал: «Работник организации должен чувствовать удовлетворение своим трудом. Поэтому:
• он должен понимать его общественный смысл;
• он должен хорошо владеть техникой;
• ему должны давать вполне исполнимые и вместе с тем не слиш ком легкие задания.
Удовлетворение дается чувством собственной силы в преодоле нии сопротивления».
Витке принципиально различал организационно-администра тивную и управленческую деятельность на предприятиях. Он писал: «Во всякой организации надо отличать два круга явлений: ее внут реннюю организацию и внешние взаимоотношения. При этом совершенно очевидно, что внутренняя организация служит целям внешних взаимоотношений... Это создает разделение руководства. Один тип руководства исходит из анализа изменений общеокру жающей среды. Другой тип руководства, подчиненный первому, заботится о состоянии организации, наилучшем ее построении и действии и приводит ее в движение соответственно с получен ными заданиями. Первый верховный тип руководства имеет дело с постоянно меняющимися и чрезвычайно сложными явлениями мно гообразной, грозной внешней среды (выделено нами. — М.В.). Здесь пока менее всего возможны точный и длительный, методичный расчет и жесткое планирование. Здесь многое зависит от быстроты решения и счастливой интуиции. Второй тип руководства — административно-внутренне-организационный — имеет дело со сравнительно-замкнутыми и устойчивыми явлениями, с постоян ным комплексом фактов и данных, потому может и должен ставить свою работу на основании прочного расчета, точного знания, четкого плана действий». Эти действия двух типов руководства Витке обозначил как стратегию (политику) и тактику (админист рацию).
Сутью организационно-административной работы является создание в организации атмосферы дружного коллективного со трудничества («духа улья»).
Витке провел анализ уже известных нам 5 функций управ ления (согласно административной школе А. Файоля) и сделал следующие выводы. Две функции — предвидение и контроль — относятся к плановому руководству оперативным процессом пред приятия. Три другие функции — организация, распорядительство и координация — «направлены в сторону социальной организации предприятия и имеют дело с коллективно-трудовым аппаратом». По мнению Витке, построение эффективной социальной органи зации и есть одна из важнейших задач НОТ и НОУ: «Научная организация труда и управления есть стремление сложить специ альную систему знаний, выработать особую технику организацион но-административной деятельности, т. е. определенную систему правил, дающих наибольший результат при известных, заранее рассчитанных условиях. Научная организация труда и управления вырабатывает свою технику, опираясь на ряд теоретических наук. Она стремится превратиться в новую и целостную систему знаний о рациональном построении и руководстве трудовыми коллективами индустриального общества».
Ряд методологических проблем разрабатывала Харьковская школа НОТ во главе с ее лидером — Ф.Р. Дунаевским (1887—1960). Ф. Дунаевский известен как автор концепции комплексной целост ности организации, изложенной в его основном труде «Комплекс ность в организации. Предпосылки рациональной организации» (1928). Суть концепции сводилась к необходимости определения всего «состава организационных функций, образующих организа ционное целое». А поскольку, писал он, «исчерпывающее решение подобной проблемы не может быть дано сейчас при нынешнем состоянии науки об организации», то главные цели своего науч ного трактата Дунаевский сформулировал так: разработать основ ные категории организационных функций, дать их развернутое конкретное содержание и на этой основе раскрыть социальное существо рационализации организации.
Состав организационного целого в виде классификации ос новных организационных функций по Дунаевскому представлен в табл. 7.1. В качестве признака классификации Дунаевский избрал «основные фазы организационного процесса», что позволило ему выделить три группы фаз и соответствующие группы функций на каждой фазе организационного процесса.
Другим достижением Ф.Р. Дунаевского в развитии взглядов на управление явилась разработанная им концепция «админист ративной емкости», под которой он понимал способность непо средственно руководить определенным числом лиц. Для разрешения проблемы роста так называемого «промежуточного звена» руко водителей и органов управления, возникающего при увеличении «управляемого населения», Дунаевский предлагал две меры:
во-первых, работа с персоналом — тщательный подбор персо нала, специальная его подготовка, планирование персонала, сти мулирование персонала и т. д.;
во-вторых, расширение границ «административной емкости» с помощью техники управления, передачи машинам рутинной, механической работы, автоматизации управления.
Таблица 7.1
Фазы и основные функции организационного процесса (по Ф. Дунаевскому)
|
Основные фазы организационного процесса |
Соответствующие функции |
|
1. Фаза починная (инициация) — протекающая от первого замысла организации до приступа к реальному формированию аппарата организации |
1. Установление задачи организации |
|
2. Определение способов решения задачи |
|
|
3. Обеспечение осуществительной силы |
|
|
II. Фаза устроительная (ординация) — протекающая от самого начала формирования организации до приступа к ее текущей деятельности |
4. Установление состава потребных активностей |
|
5. Определение состава исполнителей |
|
|
6. Обеспечение стимуляции исполнителей |
|
|
III. Фаза распорядительная (администрация) — протекающая в сложившемся аппарате и по определившемся руслам, как текущее руководство всей деятельностью организации |
7. Установление оснований распоряжений |
|
8. Определение содержания распоряжений |
|
|
9. Обеспечение исполнения распоряжений |
Ф.Р. Дунаевский одним из первых в советской России призы вал к формированию особой науки организации и управления, или организационной технологии, которая должна базироваться на двух основаниях — рациональной системе учета и теории распо ряжения.
7.2. СОВЕТСКАЯ УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ МЫСЛЬ в 30—50-е годы XX в.
В 30-е годы исследования проблем общей теории управления были также централизованно свернуты, как в 20-е централизо ванно развернуты, «в связи с завершением формирования адми нистративно-командной системы управления». В то же время 30-е годы характерны развитием инициативных и плановых ис следований по конкретным наукам основ управления, которые проводились по отдельным функциям управления (финансы, снаб жение, учет, экономическое районирование страны).
В 1937 г. в СССР был издан один из первых советских учебни ков по организации производства — «Организация производства в машиностроении», посвященный вопросам организации произ водства только в одной отрасли промышленности. Дальнейшие успехи исследований в области организации производства в других отраслях позволили разработать и опубликовать в 1950 г. межот раслевой учебник по организации промышленного производства — «Организация и планирование социалистического промышленного предприятия», автором которого был СЕ. Каменицер.
Вместе с тем во многих отраслях разработки отдельных наук рб управлении уже не обеспечивали потребностей практики. Не обходимость перестройки административной системы требовала качественно нового уровня научных основ управления, разработки теории управления как важнейшей составной части научных ос нов управления. Формирование теории управления общественным производством и выделение ее в качестве учебной дисциплины произошло в 60—70-е годы.
Оценивая общую ситуацию в 30-50-е годы в отечественной ИУМ, профессор Э.Б. Корицкий пишет: «Взлет отечественной науки управления в 20-е годы сменился падением в 30-50-е годы. Внимательное ознакомление с литературой этого периода позво ляет констатировать совершенно бесспорный факт: прежнее разно образие методологических подходов к анализу организационно-управленческой проблематики стремительно таяло. Абсолютно все рассмотренные выше течения и научные школы, за исключением разве что зарубежья, были разгромлены, а лучшие отечественные ученые обвинены во "вредительстве" и репрессированы».
В эти годы наметился отход от принципов нэпа, одновременно усиливали свои позиции административно-командная система и авторитарный централизм. В итоге научная организация управ ления становилась все более ненужной и вскоре была отторгнута административной системой как «буржуазная выдумка». Уже во вто рой половине 20-х годов ликвидируется лига «Время», а в 30-е годы упраздняются все научно-рационализаторские органы при ведом ствах и предприятиях во главе с самой РКИ, закрываются опытные станции и орга-станции, институты и лаборатории, славившиеся достижениями в области НОТ и управления во всем мире, пре кращаются дискуссии в Госплане, Академии наук и т. д. Во всем этом административная система усматривает смертельную опас ность для своего существования, ибо она по своей сути антаго нистична научности. Основная ставка делается на «сильного» руководителя, единолично управляющего вверенным ему участком, неукоснительно, порой слепо, выполняющего все директивы центра.
Однако даже в это мрачное для научной организации труда время окончательно искоренить ее «побеги» не удалось. Индустри ализация страны, повлекшая за собой радикальную структурную
перестройку народного хозяйства и выдвинувшая на передний план тяжелую промышленность, потребовала от нового поколения ученых сконцентрировать свои изыскания в области организации производства именно в этой отрасли.
Так, в 1931 г. был создан Центральный научно-исследователь ский институт организаций производства и управления промышлен ностью Наркомтяжпрома (ЦИО), который развернул исследования проблем массового и поточного производства, диспетчирования оперативного управления, внутризаводского планирования (в част ности, разработки техпромфинплана), ряда других проблем. По добные исследования велись в этот период не только в ЦИО, но и в образующихся отраслевых проектно-технологических инсти тутах, в ряде вузов Москвы и Ленинграда, в Промышленной ака демии по подготовке высшего командного состава и некоторых других организациях.
Научные изыскания в организационно-управленческой сфере в эти годы приобрели новые особенности. Речь прежде всего идет о строго отраслевом характере исследований, пришедшем на смену межотраслевому. Кроме того, резко усилился прикладной аспект исследований и почти исчез общетеоретический. Последний про должал теплиться, пожалуй, лишь в стенах ЦИО. Сотрудники этого института Б.Я. Каценбоген, К.Я. Корницкий, Н.Е. Левинсон и др. сформулировали принципиально новую общетеоретическую кон цепцию, которую можно назвать «организационно-производствен ной». Появилась в ней и новая терминология. Вместо терминов «НОТ», «управление», «рационализация» стало применяться по нятие «организация производства», которое, по мнению новых исследователей, успешно заменяло все другие. Вероятно, вытес нение старых категорий объясняется прежде всего тем, что научные концепции 20-х годов в глазах представителей нового поколения были необратимо дискредитированы.
Предметом теории организации производства ученые 30-х го дов считали «непосредственный процесс производства во всей его целостности, охватывающий как совместное функционирование средств производства, так и самый процесс труда и кооперацию I носителей его субъектов производства — рабочих». Содержание этой науки, по их мнению, охватывало 3 больших спектра вопросов:
1) проблемы организации труда;
2) проблемы организации кооперации средств производства;
3) проблемы организации управления производством. Подобную группировку предлагали и многие представители
научного менеджмента 20-х годов, в частности, И.М. Бурдянский, П.М. Керженцев и др. Но, в отличие от предшественников, со трудники ЦИО полагали, что организация производства не имеет собственных закономерностей, она основывается на научном по знании, во-первых, тех объективных законов, которые управляют общественным производством (законов экономики), и, во-вторых, тех законов естествознания, которые технология прилагает к произ водству. Б.Я. Каценбоген писал: «Наука об организации производ ства, таким образом, является дисциплиной технико-экономичес кой, объединяющей в себе экономические науки и различного рода технологии. Кроме того, теория организации, по убеждению «последних могикан» научного менеджмента в России, не может не учитывать законы психофизиологии труда, а также данные правовых дисциплин — хозяйственного и трудового права».
Как видим, теория организации по-прежнему трактуется ши роко — как наука, включающая вопросы и НОТ, и собственно организации производства, и управления. Выделение этих трех на правлений в самостоятельные отрасли научного знания произойдет позднее. В этой цепи вызывает сомнение правомерность отрицания собственных закономерностей теории организации и управления, ибо в таком случае подлежит сомнению и сама необходимость выделения отдельной науки.
Вместе с тем «организационно-производственная» трактовка имела и свою сильную сторону. Она внятно и четко указала на зависимость организационно-управленческой сферы от объектив ных экономических законов, пренебрегать которыми научный менеджмент, если он желает быть эффективным, просто не вправе. Отсюда органично вытекала необходимость в изучении механизма действия этих законов и учете полученных теорией сведений в практике хозяйственного управления. Однако утверждавшая свое безраздельное господство административная система не восполь зовалась этой идеей. Наоборот, насильственным изменениям подвергалась среда, в которой только и могут действовать естест венные законы экономической жизни. Такой средой «обитания» экономических законов является, как известно, рынок. Восста новленный в эпоху новой экономической политики, пусть и не в полном объеме, он теперь вместе с самим нэпом стремительно уничтожался. С ликвидацией реальных рыночных отношений переставали действовать законы спроса и предложения, ценооб разования, вырождался, следовательно, и основанный на них хоз расчет, который все более отрывался от рынка и трактовался как метод «планового, централизованного хозяйствования», как «ос новной рычаг планирования», как «способ реализации плановых установок». Все более популярным становился выдвинутый Н.А. Вознесенским тезис о том, что в советской экономике «нет стихийных законов развития», и «движение определяется самими людьми (рабочим классом под руководством партии)».
Понятно, что подобный подход фактически узаконивал субъ ективизм и полный произвол в деле организации и управления народным хозяйством, подводя при этом некое «теоретическое обоснование» существования административной системы. Послед няя же неуклонно и перманентно усиливала директивно-плановое начало, переходя к прямому распределению материально-техни ческих и финансовых ресурсов между предприятиями, к центра лизованному решению вопросов нормирования, ценообразования, кредитования. «Хозяйство, — писал в этой связи русский эконо мист Б.Д. Бруцкус, — стало окончательно строиться не индуктивно, нащупывая на рынке потребности населения и измеряя в сво бодно колеблющихся ценах их интенсивность, а априорно, исходя из статистически обоснованных планов». Единственная брешь, ос тававшаяся в советской плановой экономике вплоть до 1930 г., — коммерческий кредит, позволявший предприятиям продавать друг другу товары в кредит и выписывать векселя, — была «задраена» реформой кредитной системы от 31 января 1930 г., которая упразд нила последние атрибуты рыночной экономики и ознаменовала «полную и окончательную» победу административно-командной системы.
В трудные годы Великой Отечественной войны и первых после военных пятилеток происходило дальнейшее укрепление позиций планово-административного централизма. Управленческая мысль в этот непростой период жизни страны продолжала работу в об ласти оперативного управления, планирования и учета производ ства. Событием этого времени, как уже говорилось, было издание в 1950 г. учебника СЕ. Каменицера «Организация и планирование социалистического промышленного предприятия».
К концу 50-х - началу 60-х годов ситуация в области организа ционно-управленческих исследований заметно меняется к лучшему. Кризис научного управления 30-50-х годов сменился оживлением, а затем и подъемом в 60-е годы. Причины резкого повышения внимания к вопросам управления связаны прежде всего с количест венным и качественным усложнением народного хозяйства, основу которого составляла многоотраслевая индустрия. Высокого раз вития достигла отечественная наука, ее результаты были признаны во всем мире. Изменилась и социально-политическая атмосфера: период жесточайших сталинских репрессий сменился хрущевской «оттепелью», возрождавшей условия для научных поисков и дис куссий. Рост масштабов производства, числа хозяйственных связей, многовариантность решения экономических задач объек тивно вызывали усложнение процесса управления, это требовало новых подходов к организации управленческих систем, а наме тившаяся демократизация раскрепощала интеллектуальную дея тельность ученых, сделавших абсолютно верный вывод о том, что потенциальные возможности традиционных форм управления исчерпаны.
Послевоенные годы и последующие 50-е годы характерны для ИУМ прежде всего тем, что ведется активная разработка конкрет ных проблем организации управления хозяйством страны, сильно разрушенным во время войны. Решались вопросы формирования организационных структур центральных государственных органов управления процессом восстановления народного хозяйства; фор мирования новой системы планового управления; создания от раслевых и региональных министерств, комитетов; разработки генеральных планов и стратегий развития важнейших отраслей восстанавливаемого хозяйства. В связи с этим разрабатывались проблемы хозрасчета и демократических форм участия работников в управлении экономикой, финансовой дисциплины и хозрасчета, кадровые проблемы (подбора, расстановки, резерва, ротации, сти мулирования, обучения, оценки кадров), сочетания централизации и децентрализации, делегирования полномочий и др.
К сожалению, в силу оперативности многие управленческие преобразования приходилось осуществлять без проведения экспе риментов, без учета глубоко разработанной научной базы — эмпирическим путем, методом «проб и ошибок», что часто приво дило к принятию неэффективных решений.
В частности, неудачными оказались попытки создания «супер министерств» в соответствии с законом «О преобразовании ми нистерств» (март, 1953). Согласно этому закону ряд отраслевых министерств были слиты в межотраслевые комплексы. Очень скоро стало ясно, что они нежизнеспособны в силу своей громоздкости и негибкости. Последовал ряд управленческих решений по преоб разованию этих комплексов, сокращению числа подразделений в них и в итоге по упрощению организационных структур. Этот поиск эффективных организационных форм завершился принятием в 1957 г. закона, согласно которому практически все общесоюз ные и союзно-республиканские министерства были упразднены. Управление народным хозяйством переходило от отраслевого принципа к территориальному. В каждом крупном администра тивном районе был создан Совет народного хозяйства (совнархоз), которому передавались функции планирования, оперативного управления и контроля.
Это было знаменательным событием в развитии управленческой мысли. Во всемирной истории управления редко можно встретить такого рода эксперимент. В истории же молодого социалистичес кого государства такой эксперимент уже проводился во второй раз. На этот раз он оказался более продолжительным, чем в 20-е годы. Лишь в 1965 г. система управления на основе территориального признака была опять трансформирована в министерскую (отрас левую) систему.
И в той, и в другой системе были свои положительные и отри цательные стороны. Так, отраслевая система весьма эффективно использовала ресурсы с точки зрения интересов отрасли. Однако в результате ее применения очень быстро происходило истощение региональных запасов, природных ресурсов, неоптимально с точки зрения народного хозяйства в целом размещались многие сред ства (например, транспортные), загрязнялась окружающая среда в регионах. В итоге народнохозяйственные показатели неуклонно падали.
В свою очередь, территориальный подход, оперативно, раци онально и эффективно выстраивая систему управления местным хозяйством, очень быстро приводил к созданию дублирующих подсистем управления, формированию «государств в государстве», и в итоге опять-таки общенациональные показатели эффектив ности падали. Как всегда, истинное решение находилось где-то посередине, и суть его, скорее всего, заключалась в переключе нии режима управления народным хозяйством с одного принципа управления на другой по прошествии определенного числа лет. Эмпирически этот срок установился в пределах 7—9 лет.
Тем не менее реальные эксперименты не проходили незаме ченными для науки управления, и в конце 50-х - начале 60-х годов, начинается новый «управленческий бум». Оживляются и быстро совершенствуются подходы 20-х годов — организационно-кибер нетический, технический, праксеологический, функциональный и пр. Причем, и это чрезвычайно важно отметить, многие из пере численных подходов отпочковываются в самостоятельные науки. Так возникла, например, кибернетика, определяющая общие за коны управления на различных уровнях иерархии и в разных сферах — от технических объектов до общественно-экономичес ких систем и живых организмов. Для представителей этой науки управление есть «выбор желательного хода процесса, контроль хода процесса и воздействие на систему, обеспечивающее жела тельный ход». Возникли и новые самостоятельные науки — исследование операций, праксеология, теория организации и др. В связи с широким проникновением в науку математических методов появилась принципиально новая теория — оптимальное планирование народного хозяйства, большой вклад в становление которой внесли Л.В. Канторович, Л. Лурье, В.В. Новожилов, B.C. Нем чинов и др. В то же время некоторые ученые поставили вопрос И о необходимости формирования самостоятельной науки управ ления экономикой, отличной не только от кибернетики, полит экономии, праксеологии и т. п., но и от смежных наук типа НОТ и научной организации производства.
Но если такая наука необходима, то изучение какой части управления она должна взять на себя, не деформируя при этом предметы исследования других наук? Каковы в таком случае ее собственный предмет и содержание? Вот главный методологичес кой вопрос, ответ на который напряженно искала отечественная управленческая мысль 60-х годов. Надо сказать, что мнения сто ронников новой науки значительно различались.
Одни ученые выдвигали организационно-кибернетическую трактовку содержания теории управления, по существу подменяя последнюю кибернетикой и теорией организации. Они рассмат ривали управление как воздействие на объект, выбранное из мно жества возможных воздействий на основании имеющейся для это го информации, улучшающее функционирование или развитие данного объекта. По мнению В.П. Боголепова, структура теории управления должна включать следующие разделы:
• общая теория управления, в том числе теория автоматизации управления;
• теория информации (она должна рассматривать как существо информации, так и всю работу над ней — и при анализе обста новки, и при подготовке решений, и при руководстве их осу ществлением);
• теория исследования действий, или операция (методология подготовки решений), как общая, так и применительно к част ным областям использования;
• теория алгоритмов (или, что имеет несколько иное значение, теорию логико-математического моделирования), относящаяся отчасти к подготовке, отчасти к реализации решений;
• теория технических средств управления, включая вычислитель ные машины.
Подобная трактовка содержания науки управления не полу чила всеобщего признания. Несмотря на неоспоримую важность кибернетики, она не есть наука управления экономикой, ибо не изучает социально-экономические аспекты управления. Киберне тику, как уже отмечалось, интересуют лишь общие закономер ности управленческих процессов, осуществляемых как в неживой природе (технических системах), так и в биологических и соци альных системах безотносительно к их содержанию. Поскольку управление в данной системе есть одна из ее черт, постольку оно может быть понято лишь на основе и в процессе познания всей системы в целом, вскрывающего объективные законы ее функци онирования и развития. Технико-кибернетический подход исклю чительно важен, но недостаточен. Становилось все более очевидным, что успех в деле оснащения органов управления таким мощным инструментарием, как автоматизированная система управления (АСУ), зависит не только от уровня развития математики, физики, механики, но и в огромной степени от уровня социально-эконо мических исследований. Наряду с организационно-техническими концепциями теории управления в 60-е годы завоевали популяр ность и другие трактовки, анализ которых будет приведен в разд. 7.3.
Основные теоретические разработки в конце 50-х — начале 60-х годов стали сосредоточиваться на совершенствовании мето дов управления, организационных структур и в целом — систем управления народным хозяйством, основываясь на достижениях родственных наук. Общесоюзная научно-практическая дискуссия начала 50-х годов об основах политической экономии социализма, разработка в 60—70-х годах принципов ценообразования, вопро сов материального и морального стимулирования, новых методов планирования (в том числе известной методологии СОФЭ), ре зультаты научных исследований в ряде других отраслевых науках (экономическая кибернетика, психология, социология, государ ственное право и др.) способствовали развитию собственно науки управления. Однако по-прежнему оставались неразрешенными ключевые (как мы знаем, с 4-го тысячелетия до н.э.), прагмати ческие по своей природе вопросы: «Как повысить эффективность и добиться результативности системы управления хозяйством? Существует ли универсальный системный способ решения этой задачи или в каждый конкретно-исторический период времени надо конструировать свои методы и элементы системы управле ния?» От решения этих вопросов зависел прежде всего теорети чески обоснованный выбор системы управления экономикой
в определенный период развития экономики страны. Очевидно, что эту проблему невозможно было решить без комплексного и системного подхода, ибо объект исследования — система управ ления народным хозяйством — отличался именно этими наиболее существенными характеристиками.
7.3. Г.Х. ПОПОЭ О РАЗВИТИИ СОВЕТСКОЙ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ МЫСЛИ в 1960-е годы
Анализ работ советских авторов показывает, что одна из про блем, которая занимала их в 60-е годы, — это выработка общей методологической позиции. И если в части предмета расхожде ний не было, ибо всех интересовало только управление, то в части трактовки объекта точки зрения были разными. Это обусловли валось как научными интересами, так и научной платформой авторов. Приведем взгляды выдающегося советского ученого про фессора Г.Х. Попова о тенденциях в развитии советской управ ленческой мысли этого периода, опубликованные в его всемирно известной монографии «Проблемы теории управления» (1974).
По мнению Г.Х. Попова, в 60-е годы существовало по мень шей мере 3 наиболее известных объектных подхода к трактовке исследований проблем управления. Первая группа ученых, прежде всего экономистов, считала, что необходимо анализиро вать только собственно социалистическое производство. В одном из известных учебников О.В. Козловой и И.Н. Кузнецова «Науч ные основы управления производством» (1970) управление про изводством определялось как «целенаправленное воздействие на коллективы людей для организации и координации их деятель ности в процессе производства». По мнению авторов, только с учетом специфики социалистического производства можно сформулировать цель управления производством, определить структуру органов управления хозяйством и другие элементы системы управления хозяйствующим субъектом.
Вторая группа ученых во главе с правоведами считала, что нельзя рассматривать хозяйственные органы в отрыве от дру гих органов социалистического государства. Известный ученый А.Е. Лунев в 1966 г. писал: «Следует отметить неправильное, одно стороннее, применительно только к экономике, понимание науки управления». Другой правовед профессор Ю.А. Тихомиров ука зывал: «Раздвоение государственных органов и ограничение управления экономикой означает недооценку управления как надстроечной категории». Профессор М.И. Пискотин высказал более конкретное предложение, считая, что во всех областях госу дарственного управления есть общие черты, которые и являются главными, а объекты управления привносят лишь особенности, которые, конечно, надо учитывать. Эту же позицию занимала про фессор Ц.А. Ямпольская, она утверждала: «Только на базе анализа государственного управления можно совершенствовать формы и методы управления экономикой, культурой, здравоохранением, народным образованием, бытовым обслуживанием населения и т. д. и т. п.». Как видим, эта группа ученых считала важным учи тывать в исследованиях черты государственной формы, т. е. черты субъекта управления, при этом управление они характеризовали как многогранную организационную деятельность государства через его органы.
В то же время в научной литературе встречались высказыва ния, в том числе и юристов, где была показана недостаточность чисто государственного подхода к управлению производством. Так, С. С. Алексеев пишет: «Ряд общественных отношений не может быть предметом правового регулирования потому, что данное по ведение людей не допускает внешнего контроля и не может быть обеспечено (вызвано) при помощи специфических правовых средств». Ю.М. Козлов подчеркивает: «Практика знает случаи, когда ряд функций осуществляется параллельно как государствен ными органами, так и общественными организациями». В.В. Лаптев также отмечает «преувеличение некоторыми учеными-юристами таких общих понятий, как государственное управление и орган государственного управления, забвение существенных различий между управлением в собственном смысле и хозяйственным управ лением».
Приверженцы третьего подхода предлагали анализировать управление в социалистическом обществе в целом. Этот подход преодолевал ограниченность подхода с позиций как одного объ екта — производства, так и одного субъекта — государства. Как мы знаем, в 1921 г. в итоговом документе I конференции по НОТ было сказано, что объектом анализа проблем управления должны быть все сферы производственной и непроизводственной жизни. В трактате «Научное управление обществом» (1968) В.Г. Афа насьев тоже пишет: «В целостном социальном организме, каким является социалистическое общество, нет и не может быть реше ния относительно какой-либо одной сферы общественной жизни, которое в большей или меньшей степени не затрагивало бы все другие его сферы... Управление — это свойство, внутренне при сущее обществу».
Подход с позиций общества в целом позволил правильно по дойти к ряду важных проблем управления, однако и он вызвал серьезные возражения. Пожалуй, самые главные состоят в том, нто такая наука вообще не обособится от научного коммунизма, или ее рекомендации будут столь общие, что не подойдут ни для управления государством, ни для управления производством. «По лучается некая необъятная наука наук, на которую возлагаются непосильные задачи заниматься всем и вся, начиная от руководства социальными преобразованиями, строительством социализма И коммунизма и кончая созданием научно обоснованной системы информации» [81. С. 39-40].
Как и в западной ИУМ XX в. (точнее, в США), в СССР стали раздаваться голоса о необходимости объединения усилий с целью выработки единой методологической точки зрения с учетом плюсов и минусов каждого из 3 подходов. При всех разногласиях анализ этих подходов, проведенный профессором Г.Х. Поповым, выявил несколько общих моментов: «Во-первых, каждый из подхо дов, опираясь на собственную концепцию, дает ценный материал, касающийся управления. Например, анализ социалистического производства позволяет сформулировать важное положение об экономических методах воздействия. Анализ государственного управления позволяет выявить ряд принципов построения аппа рата управления. Анализ управления обществом позволяет понять специфику места и роли государственного управления среди дру гих субъектов управления.
Во-вторых, каждый из подходов, выдвигая серьезные доводы в пользу своего метода и точно так же выдвигая серьезные обви нения в адрес конкурента, приводит малоубедительные доказа тельства в пользу своей исключительности. Фразы о единственно правильном, единственно возможном, наилучшем подходе обычно остаются лишь фразами. В-третьих, практика показывает, что только использование достижений всех подходов дает возможность сколько-нибудь полно описать конкретный процесс управления. Конечно, в зависимости от стоящей задачи можно выделить какой-то веду щий подход. В одном случае — это анализ управления с позиций особенностей субъекта, в другом — анализ управления с позиций общества и т. д. Но всегда требуется определенное сочетание всех подходов. Исходя из всего сказанного, будет, вероятно, правиль ным утверждение, что все три подхода к анализу проблем управ ления правомерны и взаимосвязаны... Нужно отвергнуть не тот или иной подход, а его претензии на исключительность, на моно полию. Именно на базе таких претензий возникают трудности в анализе, появляются недостаточно обоснованные выводы, вы падают из поля зрения важные особенности. Конечно, при таком тройственном подходе неизбежно определенное дублирование проблематики. Но, в конечном счете, от этого выигрывает анализ проблем управления при социализме».
Как видим, в результате анализа сохранилась проблема опре деления ведущего подхода «в зависимости от стоящей задачи» в том или ином конкретном случае. Если говорить об управлении производством, то ни у кого не вызывало сомнения положение о ведущей роли экономики. В подтверждение приводились слова В. И. Ленина: «Производство непосредственных материальных средств к жизни и тем самым каждая данная ступень экономического развития народа или эпохи образуют основу, из которой развива ются государственные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные представления данных людей и из которой они поэтому должны быть объяснены — а не наоборот». Об этом же говорили и ученые рассматриваемого периода. Например, в сборнике трудов правоведов содержится мысль о том, что «эконо мические факторы оказывают определяющее влияние на систему и организацию управления». Это же утверждали и философы: «Поскольку производство, экономика составляют материальную основу жизни общества, экономические решения являются осно вой решения социально-политических и идеологических задач, а управление экономикой — ключом к управлению социальными и духовными процессами».
При этом ученые не воспринимали как догму ведущую роль процессов управления в производстве по отношению к другим видам управления. Они понимали, что управление в разных сферах общества оказывает и обратное воздействие на черты и особен ности управления в хозяйстве. Например, несомненно влияние на теорию управления предприятием, развитую А. Файолем, прин ципов управления в армии (штабная система) и в государствен ном аппарате (принцип единства распорядительства). Поэтому тезис о ведущей роли управления в экономике не являлся дово дом в пользу того, что только анализ управления экономикой представляет научный интерес.
Другая причина выработки общей позиции состояла в том, что значительная часть недоразумений в ходе научной дискуссии по проблемам управления была связана с нечетким определением
подхода к объекту, т. е. расхождения начинались на аксиоматичес ком уровне. И хотя ученые употребляли одни и те же термины — «функции», «методы», «органы управления» и т. д., но вкладывали в них разный смысл. В конце концов большинство ученых при знали в качестве объекта социалистическую экономику, не отка зываясь от общения со специалистами из других сфер научной деятельности.
Определение объекта повлекло за собой наведение порядка в понимании термина управление социалистическим производством, ибо к 60-м годам оно присутствовало во многих науках как часть исследований и, естественно, приобрело в них устойчивую и спе цифическую интерпретацию. Этот вид управления исследовали в своих работах экономисты, философы, юристы, социологи, кибернетики, психологи. Вариантов трактовок такого сложного и многогранного явления, как управление социалистическим производством, было очень много, и предстояло навести в них порядок, выявить противоречия и общность позиций.
Проанализировав научные работы, исследователи выявили следующие трактовки управления социалистическим производ ством:
• как системы аспектов: экономического, организационно-тех нического, психологического, политического и т.д.;
• как системы признаков, общих с другими видами управления и специфических, присущих только этому виду управления;
• как набора всех элементов;
• комплексная, системная трактовка управления.
Кроме того, каждая из указанных трактовок отличалась и уров нем объекта исследования, уровнем управления производством. Были также исследованы вопросы управления всем народным хозяйством, управления теми или иными хозяйственными систе мами (отраслью, территорией и т. д.), управления производственной организацией (участком, цехом, предприятием, объединением).
Приведем краткую характеристику трактовок, следуя позиции Г.Х. Попова.
Трактовка первая. К этой группе можно отнести концепции, в которых управление сводится к одному из его аспектов (сторон) или управление рассматривается как набор нескольких аспектов. Подтверждением устойчивости таких взглядов послужил пример выделения секций на I Всесоюзной конференции по проблемам научной организации управления социалистической промышлен ностью, состоявшейся в 1966 г. В частности, были выделены такие секции: экономические проблемы управления; организационные проблемы управления; правовые проблемы управления. При та ком подходе управление как система разделялось на подсистемы, причем основой разделения служила принятая в мире классифи кация наук. Положительной стороной аспектного подхода явля лась относительная легкость его реализации в соответствующих научных исследованиях. Подход как бы обращается к представи телям разных наук с призывом собрать в своей сфере материал, относящийся к управлению, и представить его на обсуждение. Очевидно, что на определенной стадии развития исследований по управлению только такой подход и возможен.
Однако недостатки его также очевидны. Это не столько анали тический, сколько инвентаризационный подход. При достаточно полной явке разных наук картина об управлении становится мно гокрасочной. Однако очевиден и тот факт, что при сборе мате риалов по управлению из разных наук часть аспектов выпадала, сказывалась неравномерность развития управленческой пробле матики в науках. И опять конкретные примеры. На II Всесоюзной конференции по управлению в 1972 г. уже не было правовой секции, зато появилась секция социальных проблем управления. А психологам не повезло ни в 1966 г. , ни в 1972 г. — их секция так и не была организована.
Другой проблемой аспектного подхода является вопрос о де тализации самих аспектов. Так, экономический аспект можно разбить на политэкономический и конкретно-экономический, конкретно-экономический, в свою очередь, — на отраслевые ис следования и т. д. Дифференциация самих наук и их внутренняя детализация зашли очень далеко, причем каждой из наук было что сказать об управлении. Однако чем более дробными станови лись аспекты, тем более пестрой и нецельной становилась общая картина управления.
Трактовка вторая. Другая точка зрения на управление социа листическим производством была высказана в работах, в которых делалась попытка представить управление уже как самостоятель ное явление, в нем выделялись те или иные признаки и черты. Так, кибернетики изучают черты, присущие всем видам управле ния: в неживой природе, в организмах, в обществе. Праксеологи изучают признаки, присущие всякой человеческой деятельности. Есть экономисты, которые пишут о признаках, присущих данному Виду управления в силу того, что его объектом является производ ство. Примерно в этом же плане построены и работы некоторых юристов. Они понимают, что правовые проблемы управления — это чересчур обособленная часть, и стремятся говорить о правовых элементах, имеющихся в каждой конкретной проблеме управления производством.
Несомненно, шагом вперед в развитии этого направления была идея о том, что признаки управления можно разбить на две группы: общие и специфические. Специфические присущи только данному виду управления, а общие — нескольким видам управления. Вна чале под общими понимались только всеобщие, кибернетические признаки. Но потом стало очевидно, что есть несколько групп общих признаков для тех или иных классов и подклассов видов управления. Например, у всех видов управления производством в разных формациях есть не только коренные различия, но и ка кие-то общие черты. При достаточно правильном выявлении всех признаков трактовка управления как совокупности общих и специ фических признаков была шагом вперед по сравнению с аспектной характеристикой.
Трактовка третья. Обширный материал об управлении содер жался в работах, посвященных отдельным его элементам: функ циям, методам, составным частям, проблемам. Согласно первому варианту элементной трактовки управления во многих работах анализировались такие функции, как учет, планирование, контроль, мотивация, оперативное руководство. Авторы этих работ исходили из идеи, что управление состоит из набора функций.
Второй вариант такого рода трактовок управления — анализ составных частей управления: кадров, техники, органов управления.
Третий вариант элементной характеристики управления — анализ отдельных его проблем: возможность применения эконо мико-математических методов, внедрение новой техники, ответ ственность, борьба с бюрократизмом, демократизация и т. д.
Так, на II Всесоюзной конференции по управлению в 1972 г. уже появились две секции, выделенные по элементному принципу: секция кадров управления и организации их труда и секция уп равления техническим прогрессом.
Несомненная заслуга элементных трактовок управления за ключается в том, что основой анализа являются уже не аспекты, и даже не признаки, а конкретные проблемы управления. В то же время многие представители элементного подхода, выбрав эле мент анализа, зачастую исследовали не элемент в целом, а только некоторые его аспекты. Например, при исследовании функции планирования рассматривались только экономические или только экономико-правовые проблемы планирования и не затрагивались, например, социальные проблемы.
Другая уже, по существу, непреодолимая ограниченность эле ментного подхода — его бессистемность. Всегда очень легко дока зать важность анализа какого-то элемента, но глубокий его анализ сделать трудно, так как элемент берется в отрыве от управления в целом, не ясно его место в общей системе. Практически это означает, что ценные идеи (например, об улучшении учета или о внедрении ЭВМ) не реализуются в силу того, что другие элементы управления (которые не были приняты в расчет или о существо вании которых даже не подозревали) выступают противодейству ющим фактором. Поэтому элементный подход, хотя и обогащал анализ управления, все же не мог дать полной характеристики управления.
Трактовка четвертая. В связи с тем, что все рассмотренные под ходы имели существенные недостатки, возникла необходимость комплексной трактовки управления производством. Появление такой трактовки явилось главным итогом исследований 70-х годов. Комплексность заключалась в том, что было признано необходи мым анализировать все аспекты и все признаки управления. Ком плексный подход исходил из идеи, что существует иерархия в аспектах: ведущая роль принадлежит экономическому, он опре деляет правовой и, в свою очередь, испытывает обратное воздей ствие и т. д. Комплексность анализа предполагает, что общие и специфические признаки неравноправны, ведущее значение при надлежит специфическим признакам. Взаимодействие же аспек тов и признаков приводит к появлению в реальном управлении новых качеств, которые нельзя обнаружить при анализе отдельных аспектов или признаков.
В принципе идея комплексного подхода вполне правильна и была шагом вперед в развитии концепций управления. Однако этот подход был все еще абстрактным. Даже если взять все аспекты и все черты управления, остается сфера абстракции высокого порядка. Поэтому как этап теоретического анализа комплексный подход очень важен, особенно для выработки методологии анализа проблем управления. Но он недостаточен для полной картины исследуемого явления управления социалистическим производ ством.
Комплексный подход необходимо дополнить системностью. Системный подход стремится представить все элементы и про блемы управления в виде взаимоувязанного целого. Правда, по нятие система управления разные авторы трактовали по-разному, но у всех была одна общая идея: от анализа отдельных элементов надо перейти к анализу системы управления в целом. Системный подход нисколько не умалял значения дальнейших исследований в области функций управления или каких-то конкретных проблем управления. Напротив, развитие концепции о системе управле ния социалистическим производством создает действительно прочную теоретическую базу для исследования элементов этой системы. Идея системного подхода состоит также в том, что целое (в данном случае — управление социалистическим общественным производством) имеет признаки и законы, которых не было у составляющих это целое элементов. Поэтому логическим выво дом из концепции системного и комплексного подхода является положение о наличии в управлении не только экономических, правовых, организационных и т. п. аспектов, не только общих и специфических черт, не только принципов, присущих отдельным функциям управления, но и новых, особых признаков — признаков управления в целом.
Оставалось прийти к консенсусу относительно уровня собст венно производства. Существовало много разновидностей комп лексного, системного подхода. Например, были локальные иссле дования, в которых изолированно изучались либо предприятие, либо отрасль, либо территориальный район. Даже если исследо вание этих объектов выполнялось комплексно и системно, оно, по существу, оставалось неполным. Дело в том, что в социалисти ческом обществе все локальные хозяйственные системы выступали не изолированно, а как части одного целого — народного хозяйства. Только с позиций народного хозяйства можно было по-настоящему понять проблемы управления отраслью или предприятием, рес публикой или территориальным комплексом.
Поэтому, признавая необходимость и правомерность комплекс ного, системного анализа отдельных локальных хозяйственных систем, на первое место все-таки стали выдвигаться проблемы управления общественным производством в целом. В конце концов, комплексная и системная трактовка управления всем социалис тическим общественным производством была признана обще методологической трактовкой предмета и объекта исследований по управлению производством.
На самом деле ученые редко придерживались какого-то одного из 4 указанных подходов. Однако классификация Г.Х. Попова позволила на абстрактном уровне упорядочить обширный накоп ленный материал, систематизировать существовавшие трактовки управления. Следуя его логике, приведем подробные характерис тики различных трактовок, отраженные в научных работах.
Аспектная характеристика управления социалистическим про изводством. Разные ученые, придерживавшиеся явно или неявно аспектного подхода, выделяли разное число аспектов. Обычно ведущее место отводилось экономическим проблемам управления. Иногда в составе экономических проблем выделяли политэконо-мические аспекты. Выделение экономических проблем управле ния позволяло рассматривать вопросы планирования, финансов, хозяйственного расчета.
Следующими по важности и популярности были социальный и психологический аспекты управления. Имеется немало плодотвор ных результатов, полученных при анализе психологических проблем или социальных проблем управления. Иногда внутри социального аспекта выделяли социально-политические проблемы управления производством, конкретно-социологические аспекты управления, проблемы партийного руководства экономикой. Довольно часто выделяли организационные проблемы управления, при этом осо бое внимание уделялось органам управления народным хозяйст вом. В отличие от исследований XIX в. гораздо реже выделялись и исследовались правовые аспекты или правовые проблемы уп равления социалистическим производством (за исключением государственно-правовых проблем). Это можно объяснить либо снижением уровня правовых знаний (что маловероятно), либо существовавшим идеологическим табу на проведение такого рода научных исследований (что более вероятно).
Экономические аспекты управления. Прежде всего, в рамках этих исследований четко различались политэкономический и кон кретно-экономический аспекты управления. Советские ученые придавали наибольшее значение научным результатам в области политэкономических исследований проблем управления общест венным производством. По их мнению, политическая экономия, раскрыв характер производственных отношений, экономических законов их становления и развития, показав роль планомерности и основного экономического закона, выявила объективную основу управления социалистическим производством. Это было самое широкое направление исследований, которые вели несколько групп ученых. Первая группа исследователей связывала управле ние производством с главным производственным отношением социализма — отношением собственности. Вторая группа иссле дователей делала особый акцент на механизмы использования объективных экономических законов социализма. Третья группа особо выделяла и исследовала роль закона планомерного, про порционального развития, роль планомерности как главной базы управления социалистическим производством. Четвертая группа исследовала экономические интересы граждан социалистического общества. И наконец, существовала пятая группа исследований, в которых отношения управления признавались частью производ ственных отношений, и соответственно все внимание сосредоточи валось на определении места отношений управления среди других производственных отношений.
Отмечая исключительную роль политэкономических аспектов управления социалистическим производством, Попов полемизи ровал с некоторыми ее интерпретаторами. Он писал: «Ряд авторов, усвоив со студенческих лет такие категории, как производствен ное отношение, закон и т.д., воображают, будто эти категории выступают как таковые и на поверхности. Так, А.С. Петров на вопрос: «Управляет ли директор машинами, оборудованием и постройками?» — отвечает так: «"Конечно, нет. Что касается директора, то он управляет... производственными отношениями"». Эти авторы забывают, пишет Попов, что К. Марксу потребова лась огромная сила теоретической абстракции, чтобы вскрыть за конкретными явлениями производственные отношения. Этого не смогли достичь самые выдающиеся ученые классической буржу азной политэкономии.
Но открытие К. Маркса не изменило того факта, что на поверх ности общества, как до Маркса, так и сейчас, производственные отношения не лежат чистенькие и незапятнанные. Собственно, в этом случае наука не понадобилась бы. Попытки перенести про изводственные отношения в окружающий нас мир приводят к попыткам решить конкретные проблемы хозяйства, исходя только из законов производственных отношений. Реальные зерна требуют реальных жерновов, построенных, конечно, на основе абстракт ных знаний о зерне, камне и т. д. Попытка получить муку из абстрактной мельницы рождает на практике неудачи. Попытки актуализировать роль и значение политэкономии, сделать ее кон структивной противоречат ее предмету и, по существу, дискреди тируют подлинное значение этой науки. Нельзя приуменьшать роль абстракции, но нельзя и превращать ее в категорию, с кото рой, как шутила специалист по математической логике профес сор МГУ С.А. Яновская, авторы учебников политэкономии на улице за руку здороваются. Один социолог даже сказал по поводу попыток заселить конкретный мир абстракциями: «Если я встречу всеобщую волю, прогуливающейся по улице, как я смогу узнать ее?».
Производственные отношения в чистом виде в практике хозяй ствования не выступают. Они являются мыслительным продук том, результатом абстрагирующейся деятельности ума теоретиков. Это нисколько не отменяет ни их объективности, ни их матери альности. Так, известный в мире советских ученых как политэко ном и правовед В.П. Шкредов в своей работе «О разграничении предмета политической экономии и теории управления производ ством» пишет: «Будучи непременным элементом системы общест венных отношений производства, управление как таковое имеет свою, специфическую определенность, отличающую его от собст венно материальных производственных отношений, которые со ставляют предмет политической экономии... Непосредственно отношения между управляющими, с одной стороны, и исполни телями, с другой, не представляют собой ни процесса производ ства, ни процесса распределения, ни процесса обмена продуктов. В качестве таковых для них характерно отношение воли одних к воле других. Это есть, следовательно, волевое общественное отношение в процессе производства и воспроизводства... Управ ленческие отношения в целом и в отдельных своих проявлениях имеют свое особое содержание, которое характеризует именно сознательно-волевую сторону производственной деятельности людей. Данная совокупность отношений составляет собственный предмет специальной науки (теории) управления и получает от ражение в соответствующей системе категорий: хозяйственная информация, план, функции органов управления, методы воз действия, контроль исполнения и т.д».
Наряду с политэкономическим в рамках экономических иссле дований существовал второй подход — конкретно-экономический. Исходя из политэкономических категорий, сторонники этого под хода пытались дать конкретную картину хозяйства. Поэтому в хозяйстве вместо производственных появляются экономические отношения и хозяйственные связи. В состав производства включа лись и техника, и кадры. В конкретном экономическом отноше нии, как подчеркивал один из идеологов этого подхода профессор СЕ. Каменицер, проявляется уже не то или иное производственное отношение, а вся их совокупность. «Ни одно явление в хозяйстве нельзя связывать с действием какого-либо одного экономического закона, взятого изолированно. Только в совокупности законы опре деляют существо каждого явления в экономической жизни страны». Но даже если исходить из конкретно-экономической трак товки управления, этого будет недостаточно для достоверности выводов об управлении производством, ибо, как писал П. Брюйн (1968), «экономические условия редко являются единственными исходными данными, на основе которых принимаются решения, так как технические или социальные аспекты проблем оказывают не меньшее влияние на эти решения». А потому, как утверждалось в коллективной монографии «Организация и управление (вопросы теории и практики)» (1968), «даже самая полная инвентаризация разрозненных формулировок, относящихся к различным отсекам экономической науки, не дает нам предметного представления о реально-целостных процессах жизнедеятельности предприятия как объекта управления. Мы недостаточно изучаем предприятие в целом, как единство свойств экономических, технических, соци ально-политических». Именно поэтому делались попытки вклю чить в характеристику общественного производства правовые, социальные и другие аспекты.
Правовые аспекты управления. Конкретное экономическое (хо зяйственное) отношение между отдельными лицами представляет собой волевое выражение объективных производственных отно шений данного общества. Признание волевого момента в конк ретных экономических отношениях не означает, что они теряют материальную природу. «Конкретные экономические акты, — писал юрист С.Н. Братусь, — волевые, но не идеологические». Ему вторит юрист С.С. Алексеев: «Авторы, отрицающие волевой характер конкретных экономических отношений, их волевую сто рону, не замечают, насколько велики затруднения, которые встают перед ними при последовательной защите отстаиваемых ими пози ций. Им приходится объявлять производственным каждое отдельно взятое отношение по денежным расчетам, страховым операциям, трудовым соглашениям, пенсионному обеспечению, исследова нию и т. д.».
В разнообразные имущественные, трудовые, земельные, фи нансовые отношения, выступающие на поверхности производства, включается волевой момент. Это позволяет правильно подойти к правовому аспекту социалистического производства и преодо леть существующий у некоторых экономистов правовой нигилизм. При анализе правового аспекта управления можно выделить как признаки, присущие всякому государственно-правовому подходу, так и специфические черты государственно-правового подхода к управлению при социализме. «Всякое общество, — писал
Ю.А. Тихомиров, — предполагает организацию, дисциплину, власть. Основоположники марксизма-ленинизма различали власть в широком социологическом аспекте, свойственную любому об ществу, и власть политическую».
В рамках правового аспекта также были «отраслевые» разно видности. Однако больше всего работ было по исследованиям государственно-правового аспекта управления. Еще Аристотель писал о 3 системах органов: Законодательное собрание, прави тельственные органы и судебные. Буржуазия сделала знаменем лозунг «разделение властей на особые, независимые друг от друга органы». А юристы русского императора Петра I нападали на этот принцип как на нерациональный, порождающий несогласован ность, и защищали рациональное соединение власти в руках абсо лютного монарха, который и законы издает, и управляет, и судит.
Признаками всякого государственного управления являются публичность, территориальная организация, первичность власти (власть класса) и ее вторичность (власть органов государства), суверенность и единство власти, ее неограниченность, деление власти на социально-политическую и административную, правовой механизм и др.
С одной стороны, правоведы вполне логично стремились указать на те дополнительные и специфические возможности, которые дает управлению государственная форма. Но, с другой стороны, они приписывали государственному управлению те черты, кото рые, по существу, присущи любому социальному управлению; тем самым они абсолютизировали государственное управление и его правовую форму. Идея об ограниченности достоинств государ ственной формы управления в обществе (см. главу 5) была одной из теоретических концепций либеральной буржуазии в ее борьбе за ограничение государственного вмешательства в экономическую и социальную жизнь. Маркс показал, что дело не столько в том, активно или нет вмешивается государство в экономическую жизнь, сколько в ограниченности самого государственного управления как такового. «Самое поверхностное рассмотрение законодатель ства... показывает, чего достигали господствующие, когда они воображали, что могут осуществить что-нибудь при помощи одной своей господской воли, т. е. в качестве носителей одной только воли». В то же время он показал огромную роль государства и права: «Будучи надстройкой над уже сложившимися экономи ческими взаимоотношениями, право в свою очередь является фак тором, толкающим и дающим определенное направление этим взаимоотношениям. Несомненно, оно имеет свойство как закреп лять, так и толкать, вызывать, способствовать по крайней мере зарождению тех взаимоотношений, к которым законодатель стре мится. И в этом состоит сущность творческой роли законода тельства».
Среди юристов шла дискуссия по поводу того, какой смысл вкладывать в термин «государственное управление». Некоторые отождествляли его с деятельностью государственных исполнитель ных органов. Более широкое толкование связывает государственное управление с деятельностью всех органов государства (представи тельных, исполнительных, правоохранительных), но относит к нему только исполнительскую деятельность, подзаконную и подконт рольную. Есть еще более широкие концепции, в соответствии с которыми государственное управление охватывает и все органы государства, и все виды их деятельности.
Особенно плодотворным был самый общий подход, позволя ющий полнее раскрыть черты управления. Социалистическое го сударство, сохраняя некоторые черты всякого государства, имеет и только ему присущие черты. «Поэтому анализ правового аспекта управления в первую очередь, — писал Г.Х. Попов, — должен был затронуть именно эти черты, специфические для социалистичес кого государства и соответственно присущие управлению произ водством при социализме в той мере, в какой оно приобретает государственно-правовую форму. Государственные органы явля ются тем звеном в системе политического руководства социалис тическим обществом, где политика партии трансформируется в политику государства и становится обязательной для всех граждан».
Вопрос о специфических чертах государственного управления при социализме, например, ставил А.И. Лепешкин в учебнике «Курс советского государственного права» (1961), выделяя специфи ческие особенности социалистического государства. Обобщая опыт советского государства и других социалистических госу дарств, ученые пытались выявить специфику причин, порожда ющих социалистическое государственное управление, специфику положения государства, ставшего собственником подавляющей части средств производства, проанализировать превалирование хозяйственно-организационных задач над насилием, особую при роду государства, выражающего интересы большинства народа и превращающегося постепенно в общенародное. В социалисти ческом государственном управлении новый характер приобретают право, которое выражает интересы всего народа, и правовое регу лирование, которое базируется не столько на принуждении, сколько на моральном авторитете юридических норм, убежденности и сознательности граждан. «Принуждение как таковое не исчезло, но перестало быть главным методом и чаще выступает лишь как потенциальная возможность». В социалистическом государстве нет особых органов местного самоуправления и нет органов, пред ставляющих центральную власть на местах. Социалистическое государственное управление характеризуется верховностью, само стоятельностью, суверенитетом, неограниченностью. В то же время полномочия каждого органа строго ограничены рамками закона, правовых норм. Социалистическое государство сочетает прямую демократию с представительным характером правления. Социалистическое государственное управление закрепляет в пра вовых нормах особую роль партии рабочего класса.
Важной проблемой правового аспекта управления являлась проблема системы государственных органов. В Советском госу дарстве понятия «законодательство» и «управление» получают особый смысл, отражают на основе единства власти специфику разделения управленческого труда. До 1936 г. вообще четко не раз делялись законодательская и исполнительская виды деятельности и часто издавались совместные декреты ВЦИК и Совнаркома. Конституция 1936 г. строго дифференцировала органы: органы власти, органы управления, суд и прокуратура. Но название «орга ны управления» как-то противопоставляло власть и управление, давало почву мнению о том, что управление сводится только к исполнительской деятельности. Даже пятилетний план оказыва ется за пределами управления, так как он принимается как закон. Гораздо точнее говорить о представительных, исполнительных и судебно-контрольных органах государственного управления.
В методическом отношении важно отметить, что иногда в черты правового аспекта включались признаки, входящие в экономи ческий аспект, или черты, присущие всем процессам управления при социализме. Например, демократический централизм присущ и управлению социалистическим государством, но он вовсе не является особенностью только государственного управления. Иногда к специфическим признакам социалистического государства отно сили черты всякого правового аспекта управления. Например, юристы выделяли такие формы управления: материально-техни ческие операции, организационные мероприятия, гражданско-правовые сделки, меры государственного принуждения, акты управления. Не касаясь правильности и логичности этого переч ня, надо заметить, что перед нами типичные проблемы любого государственного управления, а не проблемы исторически опре деленного, социалистического государственного управления.
Или возьмем экономическую роль государства. Определенная экономическая роль присуща любому государству. Специфика социалистического государства не в существовании самой по себе этой функции и даже не в ее масштабах. Ведь при современном государственно-монополистическом капитализме масштабы го сударственного участия в делах хозяйства иногда значительны. Специфика в том, как указывал В. И. Ленин, что хозяйственно-организаторская деятельность стала главной функцией социалис тического государства.
То же относится и к вопросу об участии общественности. Об щественность участвует в делах любой демократически устроенной буржуазной республики. Действительная специфика социалисти ческого государственного управления — участие всех трудящихся и характер их участия.
Различные правовые науки исследуют разные черты правового аспекта управления. «Поэтому было бы правильнее, — писал про фессор М.И. Пискотин, — выделить новую науку — науку госу дарственного управления, которая объединит эти исследования, будет в комплексе изучать государственное управление». Но даже если и появится новая наука, то она, скорее всего, заключает Г.Х. Попов, тоже не охватит всех проблем правового аспекта управ ления социалистическим производством, и для полного раскрытия этого аспекта понадобится и в будущем привлекать материал из различных правовых наук.
Другие аспекты управления. Наряду с правовым большое значе ние придавалось социально-психологическим аспектам управления социалистическим общественным производством. «Необходимость глубокого изучения многочисленных факторов социально-психо логического микроклимата предприятий, исследования человека на производстве имеет неоценимое значение для рациональной орга низации всей системы управления социалистическим производ ством», — указывалось в коллективной монографии «Научная организация управленческого труда» (1968). В западных школах в тот же период проводилось много исследований психологичес ких проблем производства в рамках теории малых групп, семьи, учебной группы, бригады, коллектива учреждения.
В то же время известно, что в предвоенные и послевоенные годы в СССР имела место борьба с «психологизацией». Профессор Б.Д. Парыгин в своей капитальной работе «Социальная психология как наука» (1967), комментируя этот период, отмечал, что «за про тестами против психологизации нередко скрывалось упрощенное представление о ходе и закономерностях исторического процесса. Пока есть основания больше опасаться другого — вульгаризации теории исторического материализма в духе чисто экономического детерминизма, когда не рассматриваются вопросы духовной жизни, особенно всевозможные душевные движения различных социальных групп, классов, наций и народов, смена настроений, увлечений, верований, обычаев и традиций людей в прошлом... В результате картина исторического процесса схематизировалась, обесцвечивалась, поскольку в ней не отражался дух времени, а вместо живых лиц изображались носители социальных функций. А игнорирование психического содержания личности превращают ее в персонифицированную социальную функцию, единицу, вин тик и другие детали безликого социального механизма».
Б.Д. Парыгин выделяет 4 аспекта общественной психологии:
1) совокупность компонентов коллективной психологии: настро ения, коллективная воля, общественное мнение, традиции, групповые отношения;
2) психологические особенности больших социальных групп (народов, наций и классов), профессиональных групп (произ водственные бригады, научные группы, коллективы артистов, отдел учреждения и т. д.), возрастных групп и прочих малых групп (семья, родственники, соседи, приятели и т. д.);
3) психологические стороны разных сфер общественной жизни: материального производства, быта, политики и т. д.;
4) социально-психологические стороны различных форм общест венного сознания (психология права и нравственности, психо логия религии, психологические аспекты науки и т. п.). Ограниченность аспектного подхода. Подход к характеристике
управления производством с точки зрения различных его аспек тов позволил раскрыть ряд существенных признаков управления. В то же время, по мнению Г.Х. Попова, ему присуща и ограничен ность. Прежде всего, сами трактовки, например, правового аспекта управления сильно различаются. Одни специалисты фактически сводили трактовку к хозяйственному праву, другие — к админист ративному праву, третьи пытались выделить нечто более широкое, чем тот или иной вид права. Так же сильно различаются позиции по вопросу об экономических проблемах управления или о соци ально-психологическом аспекте. С такого рода разночтениями можно было бы смириться, так как они являются неизбежным спутником развивающегося участка науки. Отшлифованность и устойчивость свидетельствуют о том, что исследовательский этап развития на данном участке науки уже пройден и началось ее учебно-методическое совершенствование. Иногда неправильно трактуется роль тех или иных аспектов управления. Например, преувеличивается (или преуменьшается) роль психологических проблем. А какие-то аспекты вообще игнорируются. Но и такого рода ограниченность можно преодолеть. Есть еще одна проблема. Например, многое из того, что описано под видом, экономичес ких проблем управления, упоминается в хозяйственном праве. Однако это дублирование аспектных подходов также не смущает: определенное дублирование неизбежно, особенно на стыках наук. Аспектному подходу присущи такие ограниченности, которые вытекают из его сущности и которые он не может преодолеть. ' Во-первых, аспекты управления — это своего рода абст ракции. В действительности нет отдельно экономических проблем управления и отдельно правовых. Только теоретически можно раз делить эти стороны единого явления «управление», на практике они неразрывны. Конечно, иногда встречаются практические про блемы сугубо правового содержания, и тогда аспектный подход начинает прямо помогать практике. Но большинство практичес ких проблем управления, будь то постановка цели управления или формирование органа управления, являются комплексными. По этому изучение управления как набора аспектов всегда останется чем-то оторванным от реальной действительности. Эту ограни ченность аспектный подход преодолеть, скорее всего, никогда не сможет.
Во-вторых, даже если все аспекты управления приняты во внимание, останется проблема их взаимодействия. Проблемой синтеза никто из представителей, придерживавшихся аспектного подхода, в 50-60-х годах не занимался. Эта проблема оказалась за пределами интересов и возможностей и правового, и психологи ческого, и других аспектов. Игнорирование проблемы взаимодей ствия аспектов — логическое следствие разложения комплексных явлений управления на абстрактные аспекты.
И наконец, в-третьих, при аспектном подходе всегда труд но провести грань между психологией и психологическим аспек том управления, между правом и правовым аспектом управления. Поэтому материал сугубо правовой или сугубо политэкономичес-кий нередко составляет главную часть работ по соответствующим аспектам управления, а сами управленческие проблемы выступают
как своего рода довески. Вместо исследования политэкономи-ческих аспектов управления автор постепенно увлекался какой-нибудь традиционной проблемой самой политэкономии.
Конечно, вполне возможно выделить в управлении различные аспекты, и, наверное, анализ каждого из аспектов имеет важное самостоятельное значение. Однако мир устроен не так, пишет Г.Х. Попов, и приводит в подтверждение высказывание западных исследователей управления П. Райветта и Р. Акоффа: «Было бы большой ошибкой рассматривать отдельные отрасли науки как различные аспекты реальной действительности. Иными словами, мы исходим из предположения, что природа организована так же, как университеты. Нет ничего более далекого от истины. Так, например, мы говорим о физических, химических, медицинских и биологических проблемах, рассматриваем психологические, социальные, политические и экономические проблемы, как будто проблемы, которые ставит перед нами окружающий мир, можно классифицировать точно таким же образом, как и сложившиеся научные дисциплины. Но, по существу, имеются просто проблемы, а различные прилагательные описывают всего лишь различные подходы к их изучению».
Общие и специфические черты управления социалистическим производством. Представители этого подхода попытались преодо леть ограниченность аспектного подхода и представить управле ние как набор общих и специфических признаков. В соответствии с известной классификацией видов управления на управление в неживой природе, в биологических системах и в обществе, авторы предполагали, что управление в социалистическом производстве имеет общие черты:
• со всеми другими видами управления — в природе, в технике и в обществе;
• со всеми видами управления, в которых человек выступает как субъект;
• со всеми видами управления в человеческих коллективах;
• со всеми видами управления в обществе;
• со всеми видами управления производством (в разных форма циях).
Однако главным, как отмечал Г.Х. Попов, являются специфи ческие черты управления, отражающие сущность социалистичес кого способа производства. Можно отметить 3 группы таких черт. Во-первых, поскольку производство — часть общества, то черты, присущие управлению в социалистическом обществе, должны иметь место и в управлении социалистическим производством. Во-вторых, поскольку в управлении производством при социализме главным субъектом выступает государство, то черты социалисти ческого государственного управления — необходимый элемент при характеристике управления производством. В-третьих, управление производством при социализме отражает коренные черты и осо бенности объекта управления социалистическим производством.
В связи с интересом в большей степени к методологическим проблемам, далее Попов кратко характеризует особенности каждой группы черт, а не работы авторов идей.
Черты управления, отражающие экономический базис. При соци ализме плановое управление впервые становится главной составной частью хозяйственного механизма, решающим фактором эконо мического развития. Говоря о специфических признаках социалис тического планового управления, Попов подчеркивает, что первый фактор — это уровень развития производительных сил, степень развития общественной формы труда, их необходимый минимум. Степень кооперации — это второй важный фактор. Решающее влияние на черты управления социалистическим производством оказывает третий фактор — общественная собственность, т. е. тот факт, что все хозяйство сосредоточено в руках одного собственника. Это создает объективную возможность и необходимость центра лизованного управления всем общественным производством.
Конечно, прежде всего необходимо выделить те признаки уп равления социалистическим производством, которые вытекают именно из наличия общей собственности, а затем уже те, которые вытекают из масштабов фактической кооперации труда в ее рамках.
Первую группу признаков можно было бы назвать владельчес ким управлением, а вторую группу — управлением кооперацион ным. В социалистическом обществе, в условиях и на базе общест венной собственности, управление производством выходит за рамки предприятий и объединений, оно охватывает отрасли, территори альные комплексы, все общественное производство. Такое преоб разование социальной основы и масштабов управления не может не привести к его качественным изменениям.
Управление социалистической экономикой ставило перед со бой цели, которые вытекали из основного закона социализма. При этом ссылка делалась на классиков социалистических теорий. Так, во время подготовки первой программы партии Г.В. Плеханов определил цель социалистического производства как удовлетво рение нужд всего общества и отдельных его членов, что очень напоминает формулировки целей правителей первых государств-полисов. В.И. Ленин отстаивал положение о том, что целью явля ется обеспечение полного благосостояния и свободного всесто роннего развития всех членов общества. Тем не менее советские экономисты продолжали вести бурные дискуссии по вопросу о цели социалистического производства. Академик А.М. Румянцев писал: «Если капитализму нужен работник, то социализму нужна личность». Профессор В.Н. Черковец в работе «О методологичес ких принципах политической экономии как научной системы» (1965) писал: «Нам представляется, что трактовать социалисти ческое производство как производство прибавочного продукта, объявлять целью социалистического производства прибавочный продукт, хотя бы и с уточнениями, что он принадлежит обществу, было бы теоретически неправильно».
Другой предмет дискуссии — основной атрибут, или основная черта, социалистического хозяйства. Здесь ученые были едино душны, признавая первенство за планомерностью в масштабах всей страны. Планомерность и сознательность являются неотъемлемым атрибутом функции управления и в этом смысле, хотя и в своеоб разной форме, присущи, как отмечал К. Маркс, всякой коопера ции и управлению. Принципиальное отличие социалистического управления от других форм управления производством состоит в том, что планомерность стала признаком всего общественного производства. Это позволило в социалистическом обществе раз рабатывать и осуществлять не только планы для предприятий или объединений, но и планы народнохозяйственные. Важнейшим признаком народнохозяйственной планомерности является цент рализм. Именно он обеспечивает приоритет народнохозяйственного подхода и наиболее полно отражает новую природу управления производством при социализме.
Управление при социализме характеризуется не только цент рализмом, но и демократизмом. Управление выражает интересы всех трудящихся, сознательно и планомерно организующих про изводство и общественную жизнь. Демократизм проявляется и в определенной децентрализации процесса принятия хозяйственных решений между различными звеньями социалистической эконо мики в рамках и на основе народнохозяйственного плана. «Цент рализм, понятый в действительно демократическом смысле, — писал Ленин, — предполагает в первый раз историей созданную возможность полного и беспрепятственного развития не только местных особенностей, но и местного почина, местной инициативы, разнообразия путей, приемов и средств движения к общей цели». Демократический централизм в условиях товарно-денежных от ношений при социализме неразрывно связан с хозяйственным расчетом. В резолюции XI Всероссийской конференции РКП(б) (1921) говорилось: «Хозяйственный расчет должен лежать в основе ведения всей государственной промышленности».
Если народнохозяйственный подход — один из резервов и пре имуществ социалистического пданового управления, то другой его резерв — возможность опереться на инициативу всех трудящихся, на их энергию и активность. С этой целью взамен исчезнувшей конкуренции предлагалась иная форма проявления инициативы и энергии трудящихся — социалистическое соревнование, призван ное стимулировать активность каждого члена общества, каждого звена социалистической экономики. «Социализм не только не угашает соревнования, а, напротив, впервые создает возможность применить его действительно широко, действительно в массовом размере, втянуть действительно большинство трудящихся на арену такой работы, где они могут проявить себя, развернуть свои способ ности, обнаружить таланты, которых в народе непочатой родник. И если при капитализме это было частным делом отдельного капи талиста, помещика, кулака, то при Советской власти это не част ное дело, а важнейшее государственное дело», — писал Ленин. Он призывал «увлечь массу рабочих и сознательных крестьян великой программой на 10—20 лет».
И хозрасчет, и соревнование должны быть связаны с личной заинтересованностью — моральной и материальной. Во время дискуссии о профсоюзах в 1921 г. В.И.Ленин критиковал идею Л.Б. Троцкого, что «ударность в производстве — уравнительность в потреблении». Ленин писал: «Это совершенно неверно... Если меня так будут предпочитать, что я буду получать восьмушку хлеба, то благодарю покорно за такое предпочтение. Предпоч тение в ударности есть предпочтение и в потреблении. Без этого ударность — мечтание, облачко, а мы все-таки материалисты». При всей важности соревнования, материального и морального стимулирования как двигателей экономического прогресса под черкивалась необходимость и роль системы ответственности. Хозяйствование — столь сложная область, что работники должны иметь право принимать те или иные решения в конкретных ситу ациях. Но если работники имеют возможность выбирать варианты решений, они должны и отвечать за свои действия.
Еще одна группа проблем управления социалистическим производством концентрировалась вокруг вопроса о механизме хозяйствования. Одни говорили о товарном характере механизма социалистического хозяйства, другие — о нетоварном, третьи — о товарном и нетоварном одновременно. Последняя концепция с точки зрения анализа проблем управления могла бы быть при емлема, если только признать ведущую роль нетоварного плано мерного фактора, оставить бесплодные попытки сконструировать вечную модель социализма, стать на точку зрения диалектики, т. е. точку зрения развития. Тогда станет ясно, что в XX в. меха низм хозяйствования развивался от более товарного к менее то варному. Этот процесс, собственно, идет даже при капитализме, где сфера рынка и конкуренции сокращается. Было бы странно, если бы общественная собственность не способствовала и не содей ствовала процессу, который даже в условиях частной собственности пробивает себе дорогу, рождая разного рода дирижизм, програм мирование, прогнозирование и т. д. Общественная собственность вовсе не мирится и вовсе не безразлична к рынку, а в силу внут ренних законов стремится его вытолкнуть как инородное тело, изжить, преодолеть. Но вывод о наличии тенденции — это прежде всего теория. В конкретные периоды — и это ярко показал нэп — могут быть актуальны возвраты, отступления, особенно если, например, предприятия отрасли автомобилестроения в социалис тической стране меньше кооперированы, чем заводы концерна Форда, или если имело место в силу объективных условий чрез мерное ограничение сферы действия закона стоимости.
Соглашаясь с антитоварниками о конечной перспективе разви тия, Г.Х. Попов отмечал, что для советской страны, вынужденной ради индустриализации и быстрейшего послевоенного восстанов ления тяжелой промышленности сильно ограничить товарные механизмы, является иногда актуальным определенное расширение сферы товарных, стоимостных рычагов. Таким образом, можно лучше обеспечить проверку критериями эффективности ранее принятых решений о структуре хозяйства, о размерах предпри ятий. В таких условиях можно создать более оптимальную базу для образования объединений из заводов, близких друг другу не в силу подчиненности одному главку, а по действительной кооперации. Таким барометром можно дополнительно проверить состоятель ность и пригодность тех или иных хозяйственных руководителей; воспитать тех, на кого моральные факторы действовали недоста точно, лучше поощрить тех, кто может проявить инициативу.
Но было бы глубоким заблуждением возводить нужду в добро детель, говорил Г.Х. Попов, и, исходя из временной текущей потребности в расширении сферы стоимостных рычагов, выдви гать теории об истинном социализме, якобы возможном лишь как рыночная экономика. В конкретных условиях может оказаться настоятельно необходимым (и это сегодня видно на примере неко торых стран) и другой путь — ограничить рыночные механизмы, которые начали давить на саму общественную собственность, выхолащивая ее суть, сводя ее к бумажке, лозунгу, вывеске.
Таков вкратце анализ Г.Х. Попова общих признаков и черт, присущих управлению социалистическим производством. Кроме того, в своей монографии он приводит характеристику специ фических черт управления социалистическим обществом. Еще в 20-е годы Е. Ф. Розмирович разработала схему, характеризующую всякое управление в социалистическом обществе. Она считала, что социалистическое общество является управляемым (в отличие от преимущественно стихийных предшествующих общественных формаций), и схема управления им включала учет, планирование и организацию. А.К. Гастев, формулируя схему управления, исходил из анализа рабочего места. Но под рабочим местом он понимал любое место — на заводе, в учреждении и т. д. Схема А.К. Гастева включала расчет, установку, обработку, контроль. Профессор Ю.О. Любович правильно отмечает, что микромодель Гастева и макромодель Розмирович обнаруживают существенную общность и строятся по одному и тому же принципу, в них речь идет о чертах управления в социалистическом обществе.
Именно при анализе черт управления социалистическим об ществом прежде всего появляется такой признак, как управляе мость. В отличие от предшествующих социально-экономических формаций, социалистическое общество — это сознательно управ ляемая целостная система. Одна из важнейших сторон управле ния обществом при социализме — ведущая роль политических факторов и значительный удельный вес политической организа ции, политических методов управления. Субъектами управления при социализме являются партия, государство, общественные организации, каждый трудящийся. Экономисты считают партий ность принципом хозяйственного руководства, юристы — прин ципом государственного управления. По мнению же Попова, в деятельности партии сращиваются два момента: руководство другими организациями, прежде всего государством, и непосред ственное участие в управлении. Но в обоих случаях партия воз действует через людей, через членов партии. Специфика роли партии — воздействие через механизм подбора и расстановки кадров в различных органах управления; особый упор на такие функции, как выработка программы деятельности, целей, системы применяемых методов. Партия широко использует пропаганду и агитацию. Специфика роли партии также и в том, что ее дея тельность не сливается с деятельностью других органов, что по зволяет ей осуществлять контроль. В то же время «политика партии, — пишет В.Г. Афанасьев, — не исчерпывает всего содер жания управления. Она дает общее направление, определяет соци альную направленность управления, ставит общие цели, задачи, указывает на общие средства, принципы решения этих задач».
Природе управления социалистическим обществом соответст вуют особые формы единоначалия и коллегиальности, особая сис тема выдвижения руководителей. В управлении социалистическим обществом важную роль играют методы воспитания, агитации, пропаганды, убеждения, исключительно велика роль контроля. Среди специфических черт управления социалистическим обще ством основное место занимает демократический централизм. Один из важных аспектов — анализ социально-психологических проблем управления социалистическим обществом. Процесс уп равления при социализме проникнут коллективизмом и интерна ционализмом, патриотизмом и гуманизмом. Для эффективного осуществления управления необходимо определить систему соци альных идеалов, место навыков и привычек, роль нравственных начал, общественного мнения, коллективного и массового настрое ний, массовых увлечений. Все эти явления, с одной стороны, оказывают определенное влияние на процессы управления, опре деляют их черты, а с другой — сами являются объектом управля ющих воздействий. Исключительное значение для анализа управления при социализме имеет проблема места и роли глав ного субъекта управления — личности, члена общества, каждого человека.
Надо заметить, что исследователи не всегда четко различали признаки управления социалистическим производством, вытека ющие из характера производственных отношений, и признаки, вытекающие из всей совокупности отношений социалистического общества. Например, партийность и плановость — это скорее черты всякого управления при социализме. Демократический цент рализм присущ в определенных формах и производству, и всему социалистическому обществу.
Ввиду того, что управление социалистическим производством выступает в значительной мере как деятельность социалистического государства, вполне правомерно было бы рассмотреть и признаки управления, связанные с государственной формой управления. Но в управлении социалистическим производством большое место занимает партийное руководство экономикой, управление в коопе ративных организациях, деятельность общественности. Поэтому было бы неправильно отождествлять управление социалистичес ким производством с государственным управлением социалисти ческим производством. Последнее — важнейшая составная часть первого. Тем не менее среди юристов бытовало мнение, что все управление социалистическим производством — государственное, так как партия руководит хозяйством через государство, обще ственность нуждается в государственных нормах и т. д. Однако, по мнению Попова, «не только при коммунизме, но уже при соци ализме значительная часть проблем управления минует государст венную форму. Речь идет не только о так называемой подзаконной деятельности, которая государством и правом не регулируется. Дело в том, что партия руководит хозяйством не только через государственные органы, но и непосредственно. Например, она устанавливает цели управления, принимая на съездах директивы по пятилетним планам. Партия руководит колхозами зачастую также непосредственно. И роль общественности нельзя сводить только к действиям по полномочию государственных органов.
Совершенно правильно, что решающая часть управления про изводством при социализме осуществляется через государство. Но также очевидно, что государство все же — один из субъектов управления». Поэтому Попов рассматривал признаки государ ственного управления не в разделе о признаках управления, а в разделе об аспектах управления социалистическим производством.
Черты управления во всяком производстве. Помимо специфи ческих черт управление социалистическим производством имеет и черты, общие с другими видами управления (например, присущие процессу управления во всяком производстве). Управление про изводством в прошлом развивалось путем выделения из общих производственных операций управления как особой деятельности: от управления храмовым хозяйством Древнего Египта или афин ской эргастерией до управления всем транспортом, от экономичес кого человека Ф. Тейлора до мультипликаторов и акселераторов национальной экономики Дж.М. Кейнса, от техницизма Г. Форда до психологических опытов Э. Мэйо.
Управление в производстве возникает на базе кооперации труда. Но сама эта кооперация определена не только разделением труда, но и масштабами собственности. Кооперация труда, перерастающая рамки собственности, тре бует согласования, но это согласование достигается через стихий ный регулятор — рынок, выступающий как антитеза производ ственного управления. В то же время масштабы собственности могут перерасти масштабы реальной кооперации производства. Так не раз было в период феодальных завоеваний или при случай ном объединении в руках капиталиста совершенно разнородных предприятий. Таким образом, необходимо сочетание целого ряда условий, чтобы возникло управление производством.
Во всяком производстве должна иметь место непрерывность, превращающая его в воспроизводство. Во всяком производстве необходимо разделение вновь созданного продукта на потребля емую и накопляемую части, необходимо возмещение затраченных средств производства. Всякое производство распадается на собст венно производство, обмен, распределение и потребление. Всякое производство имеет определенную территориальную и отраслевую структуру, в нем идут процессы специализации, технического про гресса и т. д. Даже цель общественного производства, отмечает A.M. Румянцев, «в своей основе... обусловливается сущностью человеческого труда как такового». Все эти черты объективны, и управление производством должно следовать законам управля емого объекта.
На дифференциацию управления влияет необходимость учи тывать сам процесс производства, снабжение, сбыт и т. д., матери альную сторону производства и работников, отдельные факторы или параметры производства: качество продукции, издержки и т. д. Анализ позволяет выявить место управленческой деятельности среди других видов труда в производстве и показать общественно необходимый и эффективный характер управленческого труда.
Черты, присущие всем видам управления. Существуют ли общие черты для всех видов управления в природе, обществе, технике? Кибернетика дает на этот вопрос положительный ответ. Кибер нетика, пишет А.И. Берг, обобщает закономерности процессов управления, происходящих в живой природе, в человеческом обществе, в промышленности. Точка зрения по этому вопросу изложена выше. Анализ работ разных ученых показывает, что конкретный перечень кибернетических черт управления сильно зависит от области, в которой работает автор. У одних чувствуется влияние техники, у других — биологии, у третьих — экономики. Пожалуй, наиболее полно раскрывают эти признаки авторы фило-софских работ по кибернетике.
Так, в качестве признаков всякого управления в работах по кибернетике называют следующие моменты:
• наличие системы;
• причинные связи элементов в системе;
• наличие управляющей и управляемой систем;
• динамический характер системы;
• наличие управляющего параметра;
• усилительная способность системы, ее способность претерпе вать большие изменения от малых воздействий;
• хранение, передача и преобразование информации;
• обратная связь;
• целенаправленность, наличие цели во всяком управлении;
• антиэнтропийность управления.
Очевидно, что каждая из этих черт присуща всякому управле нию. Например, никакое управление невозможно без постановки цели. А вот попытка, например, включить в общие черты управ ления оптимальность неправильна, так как оптимальность — это лишь идеал, который присущ только группе процессов управления. Кибернетические черты можно объединить в две группы: свой ственные форме и структуре управления (статические черты) — это системность, детерминизм, управляющий параметр и т. д.; свойственные содержанию управления (динамические черты) — это обратная связь, целенаправленность и т. д.
Однако кибернетика как наука не охватывает всех общих черт процессов управления. Общие черты всякого управления вскры вают и другие науки. Так, теория систем тоже выявила ряд общих особенностей управления. И управление, и организация не суще ствуют сами по себе, пишет А.С. Петров в своей работе «Эконо мические основы управления производством» (1966). Они носят соподчиненный характер и действуют в рамках какой-то третьей категории. Такой категорией является система. Система характе ризуется целостностью (свойства целого — это нечто большее, чем сумма свойств, составляющих это целое элементов), составом, структурой, взаимосвязью с внешней средой и т. д.
Специалисты по исследованию операций выделяют свой подход, противопоставляя его и кибернетике, и теории систем. В центре операционального подхода оказывается процесс функционирова ния деятельности.
Ряд общих черт управления выявляет и теория организации. «Организация не есть и не может быть частью управления, а во всех случаях управление составляет часть общей организации:
точнее, управление подчиняется организационному фактору», — пишет В.П. Боголепов. Примерно так же считает и В.И. Терещенко: «Под организацией понимается структура, состав, в рамках кото рого проводятся отдельные мероприятия. Управление же — это совокупность скоординированных мероприятий, направленных на достижение определенной цели. Организация — это своего рода анатомия предприятия, управление — это его физиология. Если хотите, организация — это статика дела, управление его динамика».
Организационный подход позволяет выявить целый ряд важ ных моментов. Надо, конечно, помнить, что само по себе управ ление имеет тоже определенную структуру, и наряду с организа цией и управлением можно говорить об организации управления и даже об управлении организацией. Среди общих черт, присущих управлению, особый интерес представляют некоторые признаки управления в биологических системах. Так, в высшие нервные центры поступает не детальная, а лишь обобщенная информация о деятельности отдельных частей организма, достаточная в то же время для координации всех органов. Отдельные органы — крове носная система, почки и т. д. — работают с высокой степенью автоматизма. Но центральная нервная система вмешивается в их работу, хотя это вмешательство, за исключением чрезвычайных случаев, имеет не детальный характер. Оно идет чаще всего или по пути перенастройки подчиненных систем без подмены их функ ций, или путем вмешательства в деятельность данного органа через другие органы. Например, изменяется темп сердцебиения не путем приказа из мозга, а через местную стимулирующую систему.
Черты, присущие всем процессам управления с участием человека. Еще одна группа признаков — общие признаки всякой деятель ности с участием человека. Систематическую попытку изучить законы человеческой деятельности предпринял и Т. Котарбинский в цикле работ, посвященных праксеологии. Будучи президентом Академии наук Польской Народной Республики, Котарбинский имел богатое поле для организационной деятельности и проверки своих идей. Праксеологические идеи возникали у многих ученых. В 1926 г. Е. Слуцкий опубликовал в Киеве статью «Приложение к проблеме построения формально-праксеологических принци пов экономики». Исключительно много праксеологических поло жений содержится у теоретиков НОТ — как советских (например, в работах А.К. Гастева «Как надо работать» и П.М. Керженцева «Организуй самого себя»), так и зарубежных (Ф. Тейлор, Г. Эмер сон и др.).
Речь идет о чертах, присущих всем процессам управления, которое осуществляет человек. Первый признак этого управления — мышление. Оно позволяет создавать информационные модели процессов, планировать деятельность. Деятельность распадается на 3 звена: план в голове — реальный процесс — контроль за соот ветствием результата плану. Человек познает мир и изучает соответ ствие знаний и мира. Он свободен в действиях и может выбирать варианты действий. Он мотивирует свои поступки различными причинами, реальными и вымышленными, биологическими и соци альными, основанными на знаниях, соответствующих действитель ности, или вытекающими из превратных представлений.
Специальной задачей праксеологии Т. Котарбинский считал выработку правил эффективной деятельности независимо от при роды этой деятельности, независимо даже от того, умственное это действие или физическое.
В праксеологии исследуют такие понятия, как действие, цель, орудие достижения цели, способ, продукт, виновник (автор дейст вия), импульс и произвольный импульс и т. д. Она изучает приспо собление средств к цели, задачи улучшения продукта, критерии эффективного действия. Например, цели различаются по времен ному признаку, по количеству субъектов (индивидуальные, груп повые, общие), по шкале ценностей (главная цель и побочные) и т. д. С праксеологической точки зрения осуществляется оценка изделия, оценка действия, оценка виновника. В оценках изделий выделяют точность, четкость, чистоту, оперативность. Чистота включает в качестве одного из видов экономичность, определяемую как отношение ценности изделия и возможных убытков. В оцен ках действия выделяют рациональность (вещественную и методо логическую), осторожность, смелость и рискованность. Смелость, например, в свою очередь подразделяется на элементы, в том числе энергичность, которая тоже имеет варианты — например, инициа тива, интенсивность, стойкость и т. д. Существует система оценок и с точки зрения виновника, т. е. действующего лица: предприим чивый, трудолюбивый, стойкий, опытный. Оценка «опытный» включает такие градации: знаток, мастер, гроссмейстер.
Праксеология формулирует правила хорошей работы: дирек тивы по экономизации действий, препарации действия, инстру-ментализации действия и т. д.
Праксеология является лишь одним из аспектов анализа об щих черт всякой человеческой деятельности. Другим источником могла бы стать, например, инженерная психология, или психология труда. Во всяком случае, не вызывает сомнений сама возможность обобщения на основе данных различных наук тех черт, которые присущи всякой человеческой деятельности, рассматриваемой как управление. Выводы, полученные при таком подходе, будут столь же полезны, как и выводы кибернетики. Анализ общих черт чело века как такового и анализ общих черт управления с участием человека — составной элемент процесса познания конкретного вида управления. Этот анализ не имеет ничего общего с субъекти вистскими представлениями, согласно которым определяющими силами общественно-исторического процесса (а следовательно, и поведения людей) являются чувства, страсти, влечения отдель ных индивидуумов.
О той роли, которую играют общие признаки работы, можно судить, ознакомившись хотя бы с некоторыми правилами А.К. Гас-тева, которые по существу являются праксеологическими. Правило первое. «Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать, продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работ продумать досконально». Правило второе. «Если ра бота не идет, то не горячиться, а лучше сделать перерыв, одуматься и приняться снова, опять-таки тихо: даже нарочно замедлять, чтобы себя выдержать».
Черты всех видов управления в коллективах людей. Большая группа общих признаков появляется тогда, когда и управляющие, и управляемые системы состоят из сознательно действующих эле ментов. Вероятно, поэтому Ю.О. Любович считал, что только применительно к коллективам можно вообще начать говорить об управлении. К сожалению, только в 60-е годы стали предприни маться специальные попытки анализировать черты управления именно в человеческих коллективах. И вполне естественно, что за это взялись ученые, связанные со школой праксеологии. В первую очередь следует назвать монографию профессора Варшавского университета, директора Института праксеологии Польской ака демии наук Я. Зеленевского «Организация человеческих коллекти вов (введение в теорию организации и руководства)» (1971).
По мнению Г.Х. Попова, при анализе черт управления коллек тивами необходимо выделить два важных этапа: первый — анализ управления, осуществляемого в коллективе одним человеком; второй — анализ управления, когда управляющая система сама уже представлена коллективом лиц. Когда объект управления состоит из сознательных и свободных в выборе людей, естественно, возникает вопрос: чем обусловлено возникновение отношений власти и подчинения? Они — продукт коллективных связей (как оркестр нуждается в дирижере). Анализ управления выявляет про блемы власти, авторитета, этапов процесса принятия решения и т. д. Человеческая деятельность, выступавшая при анализе труда как целое, как неразрывное сочетание плана в голове человека и действий его рук, теперь как бы'распадается на две части: одна из них становится функцией руководителя, а другая — подчиненного.
Именно здесь впервые могут быть сформулированы этапы процесса управления во времени: предварительное управление, оперативное управление, контроль.
Предварительное управление включает выработку цели управ ления, прогнозирование (предвидение результатов развития, со вершающегося под действием существующих факторов) и плани рование (система мер, необходимых для преодоления отклонения прогнозируемых итогов от интересующей нас цели). Оперативное управление включает деятельность по реализации этих мер. Она может быть подразделена на организацию (создание нужной струк туры из необходимых ресурсов), координацию, распорядительство, командование (мотивацию) в условиях созданной структуры. Контроль включает анализ достигнутых результатов (обратная связь) и является исходным пунктом нового цикла управления.
Создание системы управления, состоящей из иерархии людей, позволяет выделить и исследовать число ступеней управления (инстанций), закрепить отдельные этапы управления за опреде ленными людьми или даже органами. Появляются руководители разных рангов, при этом высшие руководители сосредоточивают в своих руках решение принципиальных вопросов.
При анализе иерархии управляющей системы возникают про блемы передачи ответственности на низшие уровни иерархии, проблемы централизации и децентрализации процесса принятия решения и самой организации управления. По типу организации иерархии подразделяются на линейную, штабную, функциональ ную и т. д. Именно при анализе управляющей системы, состоящей из людей, можно проанализировать и технику управления.
Подчеркивая необходимость и плодотворность общего анали за процессов управления в коллективах, Попов отмечает, что «для многих буржуазных школ является традиционным рассматривать черты управления именно на данном уровне, абстрагируясь от классовых и других социальных проблем, пытаясь в рассуждениях о власти, об авторитете, о мотивах, о формальной и неформальной организации утопить генеральные проблемы всякого конкретного управления: кто управляет, в чьих интересах, на основе каких конкретно отношений и т. д. Для мелкобуржуазных теоретиков именно уровень управления в коллективе служит базой всякого рода теорий о бюрократизме вообще, об абсолютной несовмес тимости индивида и управления, о конформизме как таковом. Поэтому неправильна попытка абсолютизировать выводы, полу ченные при анализе руководства вообще. Но в то же время он позволяет наметить целый ряд моментов, важных для понимания управления в той или иной конкретной форме, в том числе и в социалистическом производстве».
Черты управления всяким обществом. Среди коллективов осо бое значение для исследования имеют общество, производство и государство. «Общество, — писал Ф. Энгельс, — порождает известные общие функции, без которых оно не может обойтись». В определенных условиях часть этих функций переходит к госу дарству. Однако и до возникновения государства, и, разумеется, после его отмирания вся совокупность процессов управления в об ществе имеет общие черты. Одной из проблем является анализ власти уже не просто в коллективе, а власти как элемента всякого общества. «И что за чудесная организация, — писал Ф. Энгельс, — этот родовой строй во всей его наивности и простоте! Без солдат, жандармов и полицейских, без дворян, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без судебных процессов — все идет своим установленным порядком... Хотя общих дел гораздо больше, чем в настоящее время... тем не менее нет и следа нашего раздутого и сложного аппарата управления. Все вопросы решают сами заинтересованные лица, и в большинстве случаев вековой обычай уже все урегулировал».
Важно исследовать и проблему выделения категории лиц, осу ществляющих в обществе функции управления, принудительность и характер власти в обществе. «Самый жалкий полицейский слу житель цивилизованного государства имеет больше авторитета, чем все органы родового общества, вместе взятые; но самый могу щественный монарх и крупнейший государственный деятель или полководец эпохи цивилизации мог бы позавидовать тому не из-под палки приобретенному и бесспорному уважению, которое оказывают самому незначительному родовому старейшине».
Или возьмем проблему регламентации бюрократической про цедуры. Русский художник А. Бенуа в годы царской либерализации перед Первой мировой войной жаловался: если бы знать еще точно, что можно и чего нельзя, тогда было бы полбеды, но ведь именно этого-то никто не знает; с одной стороны, как будто все дозволено, а с другой — как будто все и запрещено. Художник не понимал, что свободное усмотрение и отсутствие догматических норм есть первое условие произвола. Самое жесткое правило про грессивнее и выше самого либерального конкретного подхода. По этому поводу еще К. Маркс писал: «Урегулированность и порядок являются именно формой общественного упрочения данного спо соба производства и потому его относительной эмансипации от просто случая и просто произвола».
Попытки анализировать признаки управления всяким обще ством в то время только предпринимались, но ожидания были большими. Как писал профессор А.Е. Мушкин, «на какой бы сту пени развития ни находились общественные отношения, всегда общество, как совокупная воля, должно подчинять себе индиви дуальные воли, должно регулировать общественные отношения, руководить действиями и поступками индивидуумов». Анализ признаков, общих для управления социалистическим производ ством и других видов управления, позволяет глубже раскрыть характеристику данного вида управления.
Итак, профессор Г.Х. Попов рассмотрел одну из характерис тик управления социалистическим общественным производством. Эта характеристика состоит в том, что в управлении социалисти ческим производством были выделены общие и специфические черты и раскрыто содержание каждой группы признаков — как специфических, так и общих. Основной недостаток такой харак теристики состоит в том, что управление как бы распадается на группы черт. Но картину реального управления нельзя получить путем механического сложения отдельных признаков, ибо все признаки, присущие управлению социалистическим производ ством, не просто сосуществуют друг с другом, они переплетены в разных аспектах, взаимодействуют и взаимовлияют. Синтез всех этих разрезов управления не только является суммой указанных групп признаков, но и рождает качественно новые черты. Поэтому характеристика управления по признакам, даже если не преувели чивать роль общих признаков и подчеркивать ведущую роль спе цифических признаков, является неполной. Это, как говорят в математике, необходимая, но еще недостаточная составная часть анализа проблем управления социалистическим производством.
Функциональная характеристика управления. Выделение в уп равлении различных функций и их анализ были важной вехой в ИУМ, о чем говорилось в главе 6. Собственно, именно с функ ционального анализа управления, проведенного Ф. Тейлором и А. Файолем, берут свое начало всякого рода концепции научного менеджмента. Конечно, совершенно неправомерно зарождение научного анализа управления связывать с углублением исследова ний его организационно-технических аспектов, но сама по себе важная роль функционального подхода несомненна. Главная черта функциональной трактовки управления состоит в том, что управ ление трактуется как набор функций. Еще Файоль писал, что управление как совокупность определенных организационных, экономических, технических и технологических функций решает весь комплекс задач по обеспечению процесса производства.
Трактовка понятия функция управления была различной у со ветских авторов. В учебнике О.В. Козловой и И.Н. Кузнецова «Научные основы управления производством» функция управления определена как «отрасль работы, представляющая совокупность решений, действий или процессов, объединенных общностью объекта и решаемых задач по управлению производством».
Б.В. Смирнов пишет, что под функциями управления следует понимать объективно необходимый вид трудовой деятельности по ассимиляции информации для выработки решений, определяющих цель деятельности в коллективе.
В первом и втором определениях верно подчеркивается, что функция — это отрасль работы, вид деятельности. Но в первом определении эта отрасль неправильно связывается с решением задачи (есть функции, которые непосредственно задач управле ния не решают, например учет), а во втором — преувеличенный упор сделан на информационную, а не на содержательную сторону функций управления.
По мнению Попова, функции управления — это, во-первых, часть управленческой деятельности, во-вторых, обособившаяся часть данной деятельности. Но сводить функцию только к про цессу разделения труда в управлении было бы неверно. Не всякое разделение труда в управлении означает выделение функций уп равления. Например, выделение операций печатания на машинке не означает появления функции управления, а приводит только к появлению нового участка (элемента) работы. Какое же разделе ние труда приводит к появлению функций управления? Видимо, такое, при котором специализируется, выделяется относительно
самостоятельный участок. Базой этой самостоятельности могут быть или структурные части объекта управления, или связанные группы задач управления (на это и обращают внимание О.В. Коз лова и И.Н. Кузнецов). Но базой могут быть и другие основания, например, разные субъекты управления или разные этапы управ ленческой деятельности (сбор информации, анализ и т. д.).
Таким образом, функция управления — это особый вид управ ленческой деятельности, продукт процесса разделения труда и спе циализации в управлении, отличающийся относительной самостоя тельностью участок управления. В литературе функции управления иногда отождествляют с задачами управления. Задача управления — это субъективно понятая объективная цель управления. При таком подходе трактовка функции управления приобретает субъективную окраску. Цели управления действительно диктуют набор функций управления, но этот набор зависит и от других факторов.
Иногда функции управления отождествляют с функциями органов управления или с функциями работников управления. На самом деле именно функции управления создают базу для пони мания функций и органов управления и работников, поэтому они должны быть рассмотрены самостоятельно.
Трактовка управления как совокупности функций позволила успешно решить много проблем. Процесс управления был рас членен на части. Первоначально А. Файоль, как мы знаем, выделил административные функции с точки зрения последовательности развертывания процессов управления во времени: предвидение, организация, распорядительство, согласование, контроль. Затем этот перечень уточнялся: были выделены этап целеполагания, а также функция мотивации (активизации).
Идея о том, что управление надо расчленить на части, позво лила провести специализацию в управлении. А специализация в управлении, как и в производстве, резко повышает эффективность. Об этом говорил еще А. Смит. Специализация позволила уделить внимание таким функциям, как планирование, определение пер спективных целей, которые обычно затирались управленческой текучкой и терялись среди оперативных проблем.
Особое значение функционального подхода состояло в том, что было обращено внимание на подготовку управления, на пред варительные стадии управления производством. Специализация позволила выделить и эффективно организовать такие участки, как подбор кадров, учет, контроль и т. д.
В результате функционального подхода удалось углубленно разработать содержание многих участков управленческой деятель ности. Например, была подчеркнута роль функции мотивации (побуждения к деятельности). Функция распорядительства, коман дования гораздо полнее и глубже достигает своих целей, если от даваемые приказы или сразу отвечают интересам исполнителей, или включают элементы, призванные создать и развить такую заинтересованность. Мотивация не только увеличивает силу при каза, но зачастую заменяет такой приказ. Если мотивация сильная, можно некоторое время не отдавать конкретных приказов, так как имеется уверенность, что подчиненный в данной ситуации сам будет действовать в нужном направлении.
Но самое главное воздействие функциональной трактовки уп равления состояло в том, что были получены объективные основа ния для построения органов управления производством — как в совокупности, так и каждого в отдельности. Функциональный под ход позволил разработать основные типы структур управления — линейную, функциональную, а также разные комбинированные структуры. Благодаря этому удалось точно определить круг прав и обязанностей тех или иных органов, их внутреннюю структуру, права и обязанности их подразделений. Это, в свою очередь, по зволило определить профиль необходимых работников, сформули ровать требования к их знаниям, навыкам, личным качествам. Без функционального анализа никогда не удалось бы построить такую сложную организацию, которой является управление производ ством. В то же время функциональный подход столкнулся с целым рядом проблем. Функциональный анализ на первых порах мало интересовался содержанием управленческой деятельности и ее объектом. Как было показано в главе 6, чисто организационные трактовки функций управления были подвергнуты критике даже в западной литературе в ходе полемики представителей школы человеческих отношений с классической организационной теорией.
Это заставило сторонников функционального подхода при влечь материал, отражающий содержание управления, а также особенности объекта. Однако и в настоящее время трактовки от дельных функций управления часто страдают некомплексным подходом. Так, например, теоретики планирования недостаточно интересуются правовыми проблемами, а в трактовке мотивации чрезмерно увлекаются психологизмом.
Вначале особенности объекта управления пытались отобразить с помощью схожих функций. Это не удалось. Поэтому попытки ввести в функциональный анализ моменты, связанные с содержа нием управленческой деятельности, завершились тем, что начали выделять новые функции. Появились функции управления снабже нием, финансами, качеством, социалистическим соревнованием, функции нормирования, технического контроля и т. д. Количе ство функций стало быстро расти, а соотношение их оказалось очень запутанным.
Смысл обособления функций состоял в том, чтобы выделить относительно самостоятельные участки управления. Однако выяс нилось, что функция планирования, например, снабжения вторга ется в сферу функции управления снабжением, а функция управ ления соревнованием пересекается со всеми функциями. Таким образом, разрушилась стройность, которая была при организаци онной трактовке функций как этапов управления, и основания для формирования структур управления стали зыбкими.
Функциональный подход даже при правильной трактовке са мих функций тяготеет к так называемой функционалке. Суть этого явления состоит в том, что отдельные функции начинают жить своей жизнью. Обособленность превращается в самостоятель ность, и цели отдельной функции начинают восприниматься как самодовлеющие. Уже не бухгалтерия существует для обслужива ния управления, а управление обязано подстраиваться под требо вания бухгалтерии.
Некоторые функциональные участки, даже ненужные с точки зрения интересов дела, стремятся отстоять свое право на суще ствование, придумывают для себя дела, иногда бесполезные, а иногда и просто вредные для успешного хода управления. Они стремятся захватить побольше ассигнований, кадров. Полученное стараются полностью истратить, чтобы не урезали будущие ассиг нования. В результате возникает постоянная тенденция к росту функций.
Функциональный подход не смог объяснить многих явлений управления. Даже в трактовке такой функции, как планирование, обнаружились противоречия. С одной стороны, планирование трактовали как этап, стадию управления, следующую за функци ей целей и (в типичной трактовке) предшествующую функциям организации и распорядительства. Но при ближайшем рассмотре нии оказывалось, что реализация этой функции требует знания не только проблем целей управления, но и методов, и кадров, и орга нов, и мотивов. Ведь надо спланировать всю систему управления, все ее элементы. Значит, при раскрытии функции планирования (при последовательном подходе) надо раскрыть все управление. Но тогда эта функция покрывает все управление и исчезает как особая стадия. Можно спорить лишь о том, какой термин сохра нить. Предпринимались попытки дать узкую трактовку планиро вания (например, как этапа в деятельности системы управления), но при таком подходе возникала путаница в трактовке других функций, так как из сферы планирования выпадал этап планиро вания самой системы управления.
Наиболее сложной и неразрешимой для сторонников функцио нального подхода к управлению оказалась проблема классификации функций управления. Например, в наиболее распространенной тогда классификации функций, приведенной в методических ука заниях НИИ труда (1966), было выделено общее руководство и функциональное руководство. В составе функционального руко водства, например, выделена функция организации труда и зара ботной платы как особая. Но одновременно выделена функция материально-технического снабжения.
Не говоря уже о том, что материально-техническое снабже ние является не функцией управления, а одной из функций про изводства (в управлении можно выделить функцию управления снабжением), остается неясным, куда входит организация труда и заработной платы работников снабжения: в функцию управле ния снабжением или в функцию организации труда и зарплаты. И главное — почему она входит в оба блока? Ведь при обоих ва риантах возникает нелогичность: либо существует управление снабжением без организации труда, либо есть функция организа ции труда, из которой почему-то исключили организацию труда работников снабжения.
В учебнике О.В. Козловой и И.Н. Кузнецова «Научные основы управления производством» дано несколько разных классифика ций функций управления, но в перечне функций за подбором кадров следует снабжение, как будто в управлении снабжением нет подбора кадров. Делопроизводство также выделено в отдель ную функцию управления наряду с планированием, хотя очевидно, что планирование без делопроизводства невозможно. Основная причина трудностей создания указанных классификаций состоит в том, что делаются попытки построить классификацию однораз мерную, линейную (на основе одного признака). На самом деле разделение труда в управлении и выделение функций происходят под воздействием разных причин, и функции по-разному пересе каются друг с другом.
Чтобы создать логичную классификацию функций управления, нужно было рассмотреть на совокупность функций управления отстраненно. Но перед этим управление было разделено на функ ции, и такого «внефункционального» наблюдательного пункта при делении не осталось. А с позиций учета или планирования дать классификацию всех функций просто невозможно. Получалось противоречие. Или управление — сумма функций, но тогда с ка ких позиций определить эти функции? Или такая позиция есть, но тогда в управлении должен быть какой-то участок, стоящий над функциями.
В результате функционального подхода к управлению появился ряд учебных курсов и наук: планирование, статистика, учет и т. д. Но учебник по управлению, который представлял бы собой сово купность глав обо всех функциях, в те годы так и не был написан именно потому, что удовлетворительной и непротиворечивой клас сификации функций создать не удалось.
Таким образом, делает вывод Попов, функциональный под ход, позволивший существенно продвинуться в понимании ряда серьезных проблем управления, в целом не смог стать теорией, объясняющей все управление производством при социализме.
Элементная (или элементарная) характеристика управления. Разновидностью и своего рода детализацией функционального подхода является элементная трактовка управления. В этом слу чае управление трактуется не как совокупность функций, а как совокупность разного рода элементов (кадры, органы, технические средства, документы и т. д.). В качестве элементов могут высту пать и отдельные этапы процесса управления (решение, инспек тирование и т. д.), и отдельные явления управления (бюрократизм, например).
Бывает, что характеристика элемента дается одноаспектная (например, только экономическая или только психологическая). Однако много работ посвящено комплексному описанию и ана лизу элементов системы управления. Какого-либо полного перечня элементов дать невозможно, так как авторы по-разному делят управление на те или иные аспекты. Положительное значение эле ментного подхода к управлению состоит в том, что акцентируется внимание на тех или иных конкретных проблемах управления.
В результате такого подхода появились интересные работы, Детально исследующие различные вопросы. Обращают на себя внимание, в частности, исследования проблемы ответственности, в которых выделяется вопрос о той мере, в какой исполнитель, выполняющий приказы начальника, отвечает за те или иные дейст вия. Как правило, отмечает Я. Зеленевский, получение приказа сверху нисколько не реабилитирует подчиненного, если его дейст вия неправильны. В то же время, выполнение приказа сверху не означает, что подчиненный не достоин награды. Однако в иссле дованиях часто встречались нелогичности. Если результат показал, что приказ был неудачен, — пытаются реабилитировать исполни теля, снять с него вину. Если же приказ был правилен, этот же теоретик склонен поднимать на щит исполнителя (хотя при данной точке зрения надо и успехи, и просчеты отнести на счет автора приказа). Наиболее правильно, по мнению Попова, считать сте пень ответственности при неудаче и степень заслуги при успехе соизмеримыми. «На наш взгляд, надо всегда возлагать и ответ ственность, и поощрения как на руководителей, так и на испол нителей. Только при таком подходе исполнитель с инициативой выполнит правильный (по его мнению) приказ и будет всеми силами сопротивляться тому, что он считает неверным в приказе».
Элементный подход позволил проанализировать и другие явления управления: стиль работы, авторитет, документооборот, наказание, демократизацию и т. д. В то же время элементный подход еще в большей степени, чем функциональный, страдает некомплектностью, бессистемностью, уклоном в детали и частности, увлечением отдельными частями целого. Даже при комплексном подходе к характеристике тех или иных элементов очень трудно дать более или менее полное описание этих элементов. Обычно элемент находится в многочисленных динамических и функцио нальных связях с другими элементами, и изолированное его рас смотрение неизбежно оказывается существенно отдаленным от действительности. Например, чтобы по-настоящему понять, плох или хорош руководитель, необходимо знать подчиненных, с кото рыми ему приходится работать. Кроме того, надо знать, каковы начальники данного руководителя, каков объем прав у руководи мого им органа и т. д. Анализ захватывает все новые проблемы, наглядно демонстрируя недостаточность элементного подхода.
Мы рассмотрели позитивные и негативные стороны трех трак товок управления. Как видим, нужна была такая теория, которая смогла бы синтезировать положительные элементы своих пред шественниц и элиминировать их слабости. Такой теорией и стала комплексная, системная концепция управления.
Комплексная характеристика управления социалистическим произ водством. Представим себе, что формируется новое промышленное министерство. В этой деятельности необходимо учесть и черты управления в социалистическом обществе (например, демократи ческий централизм), черты управления в коллективах (например, требование кворума), кибернетические черты и другие, присущие управлению социалистическим общественным производством. В процессе работы придется иметь дело и с правовым, и с соци альным, и с психологическими аспектами, с проблемами отдельных функций управления, с особенностями управления в промышлен ности. Другими словами, решение конкретной проблемы управ ления требует комплексного подхода.
В.Г. Афанасьев в трактате «Научное управление обществом» (1968) писал: «Комплексный подход позволяет учесть всю сово купность факторов, воздействующих на течение общественных процессов, определить место и значение каждого из них в общест венной системе, выделить основные задачи, решив которые воз можно успешно разрешить все многообразие управленческих задач». Некоторые специалисты, соглашаясь с идеей комплексного подхода к управлению социалистическим обществом, отрицают его применительно к управлению социалистическим производ ством. «Между тем элементарное общественное отношение уп равления социалистическим производством "рабочий — дирек тор" может содержать и экономический, и идеологический, и даже национальный аспекты. Те, кто хотели ограничить управление производством экономикой, пытаются разделить его как отсеки подводной лодки. Эти бдительные вахтеры за проходную завода склонны пропустить только производственные, в крайнем случае, экономические, отношения, а правовые отношения отвезти на трамвае через два квартала в здание горисполкома или профсовета. У них отдел кадров оперирует с правовыми отношениями, а отдел труда — с экономическими. Нет ничего вульгарнее подобной схе мы», — писал Г.Х. Попов. Необходимость комплексной трактовки управления общественным производством при социализме посто янно подчеркивал один из старейших советских теоретиков уп равления профессор Ю.О. Любович: «Важнейшим направлением теоретической научной работы по вопросам организации произ водства следует считать планомерное изучение их социологических и психологических аспектов». Из идеи комплексной характерис тики управления исходил и СЕ. Каменицер, когда сформули ровал тезис о том, что «в практике хозяйственного руководства предприятиями применяются организационные, воспитательные и экономические методы управления». «Следует иметь в виду, что при управлении производством имеет место большое разнообразие отношений, которые не могут быть исследованы на базе только экономических законов. Это, с одной стороны, политические, классовые отношения, с другой — отношения, связанные с принадлежностью одних работников к аппарату управления, и других работников, занятых непосред ственным трудом. Это — отношения между людьми, различными по полу, возрасту, интеллекту и т. п.», — писали ленинградские ученые А.А. Годунов и Б.В. Смирнов.
Таким образом, комплексная концепция управления обще ственным производством на первый план выдвигает конкретные явления процесса управления. Эти явления рассматриваются в единстве, как комплекс разных аспектов. В одних случаях за управлением преимущественно стоят экономические отношения, в других — психологические отношения и т. д. Но гораздо чаще в конкретных явлениях управления сочетаются (на основе веду щей роли производственных отношений) те или иные комбина ции разных аспектов либо даже комплекс всех их. Убедительным свидетельством необходимости подхода к социалистическому производству как комплексному социальному явлению служили перспективные планы — план ГОЭЛРО, пятилетние планы. Пла нирование всегда стремилось реализовать комплексный подход к управлению и боролось с тенденциями «техницизма» и «эко номизма». «Планирование — это, собственно говоря, не просто экономическая деятельность, как часто многие считают. Это раз работка социальных проблем, проблем, связанных с повышением уровня жизни народа. План мы рассматриваем как комплекс экономических и социальных задач, которые предстоит решить в плановом периоде, как комплекс всех вопросов, связанных с жизнью человека», — писал один из руководителей советского государства А.Н. Косыгин (1972).
Характерно, что при анализе итогов Великой Отечественной войны известный советский военачальник маршал Г.К. Жуков трактовал военное управление тоже как комплексное явление, охватывающее «широкий круг военно-политических, моральных, психологических факторов».
Управление хозяйством должно учитывать все аспекты — тех нический, организационный, экономический, социально-полити ческий, психологический и др.
Управление как единство общих и специфических признаков. После характеристики общих и специфических признаков управления социалистическим производством — общие, которые характерны и для других видов управления, и специфические, присущие только ему, профессор Г.Х. Попов предложил ряд синтетических признаков управления социалистическим производством как со вокупность результатов, полученных при анализе каждой группы признаков.
-ц Первая группа синтетических признаков управления социали стическим производством возникает как пересечение признаков общих черт, имеющихся у разных видов управления. Вторая группа синтетических черт управления возникает при взаимодействии общих и специфических черт. Третья группа признаков управле ния выявляется при взаимодействии лишь специфических черт управления социалистическим производством. Очень ярко про блема синтеза разных признаков выступает при анализе сочетания и взаимодействия в управлении социалистическим производст вом признаков, связанных с хозяйством, и признаков, связанных с тем, что главным субъектом управления при социализме явля ется государство.
Эта проблема была поставлена в работе В.П. Шкредова «Эко номика и право» (1967). Шкредов требует различать в конкретных актах управления то, что вытекает из их государственной природы, и то, что в них пришло из потребностей экономики. До Шкредова эту же проблему ставил A.M. Бирман, который выделял в управ лении хозяйством как административную сторону (деятельность государственных органов), так и экономическую. Он критиковал шараханье из стороны в сторону, когда, например, «одно время экономическая роль государства возвеличивалась до сверхъестест венных размеров, а в другой период она же полностью отрицалась, как якобы нарушающая действие объективных экономических законов социализма».
Анализ взаимодействия этих двух групп признаков в управле нии социалистическим производством — одна из важнейших про блем исследований по управлению. Необходимость анализа при управлении социалистическим хозяйством проблемы синтеза, государственного и хозяйственного, станет еще более очевидной, если привлечь материал о практике вмешательства буржуазного государства в экономическую жизнь. Буржуазное государство всегда выполняло определенную экономическую роль, хотя бы в качестве охранителя торговых путей и частной собственности. Но совре менное буржуазное государство, по мнению Попова, пытаясь как-то ослабить объективную потребность в социалистическом обобществлении средств производства, уже давно усиленно сти рает различие между public administration и business management, т. е. между управлением общественным, государственным и управ лением деловым, экономическим. Буржуазное государство все чаще отказывается от классического принципа свободной конкуренции, заменяя его рецептами кейнсианского толка. Поэтому, когда воз никает вопрос о том, является ли, например, деятельность прави тельства США в сфере науки управлением, с наших позиций ответ очень прост: если подходить с точки зрения государства, то эта его деятельность, как и другие виды государственной активности, не сомненно есть управление. Если же подходить с позиций объекта управления, то деятельность правительства является управлением лишь в части тех учреждений науки, которые находятся в собствен ности государства, а для остальных сфер науки эта деятельность — типичное вмешательство буржуазного государства.
Управление как единство всех функций. При рассмотрении функ ционального подхода к управлению было показано, что основные трудности при таком подходе связаны с отсутствием интегральной характеристики всей совокупности функций управления. Кроме того, возникают трудности с отражением в содержании функций того факта, что объектом управления является производство, и не просто производство, а производство социалистическое. Решение первой проблемы и попытки рассматривать всю совокупность функций управления неизбежно связаны с необходимостью выде лить в управлении функцию особого рода, которая призвана объ единять, координировать, интегрировать все прочие функции в единое целое. Необходимость такой функции понимал уже А. Файоль. Но у Файоля интегративная функция выделена для объединения в целое всех функций производства. Таковой функцией он правильно считал администрирование. Однако хотя Файоль и чувствовал, что и в самом управлении нужна функция, объединя ющая его участки (планирование, учет и т. д.) в целое, он эту функ цию все же не выделил. Г.Х. Попов вводит такую интегрирующую функцию в управлении и называет ее руководством. Руководство призвано объединять в слаженный ансамбль и планирование, и организацию, и мотивацию. Именно оно призвано преодолевать диспропорции между отдельными функциями управления.
На практике к функции руководства относят иногда и частные функции (например, контроль или установка целей). Но теорети чески функция руководства — это именно функция синтеза, интег рации. Функция руководства — это как бы мозг всего управления или его центральная нервная система, поэтому все прочие функ ции можно назвать частными. Иногда функцию руководства отож дествляют с функцией координации. Действительно, руководство включает и координацию других функций, но все же оно шире, так как предполагает не просто и не только координацию, но прежде всего интеграцию всех частных функций в единое целое.
Следует заметить, что проблема интеграции возникает и при реализации отдельных функций управления (например, между элементами функции планирования). Но руководство внутри функции планирования или учета есть разновидность более об щего явления руководства в системе всех функций управления.
Таким образом, комплексный подход к управлению как един ству всех функций позволил выделить новое в характеристике управления — функцию руководства. Другое новшество, выявляе мое при интегральном подходе, — функция совершенствования управления. Чем сложнее система функций управления, чем она более дифференцированна, тем острее перед руководством встает задача постоянного совершенствования управления как внутри каждой специальной функции, так и особенно в межфункциональ ном разрезе. Сложность этой задачи и привела к тому, что от руко водства все чаще отпочковывается функция совершенствования управления, которая выделяется в самостоятельный участок.
И наконец, еще одним следствием интегрального подхода явля ется возможность построить обобщенную модель классификации функций управления. Существующие классификации не избежали противоречий.
Надо исходить из того, что все классификации функций — это абстракция, а в реальном разделении труда и его специализации в управлении выделяются участки работы, обособившиеся в силу действия одновременно нескольких причин. Такой участок в раз личных классификациях займет поэтому разное место. Например, функция «планирование снабжения» выделена на основе двух причин специализации: разделения видов управленческой деятель ности на этапы с учетом фактора времени (планирование, учет и т. д.) и обособления управленческой деятельности по стадиям производства (собственно производство, снабжение, сбыт и т. д.).
В общем виде можно выделить такие принципы классификации
Функций:
• основной управленческий, когда функции выделяются с точки зрения фактора времени — как этапы процесса управления. Здесь можно вы делить предварительное управление (целеполагание, прогнозирование, планирование), оперативное управление (организация, координация, распорядительство, мотивация), контроль (учет, анализ и корректи ровка);
• производственный, в соответствии с которым выделяются функции, отражающие особенности объекта управления. Например, выделя ются функции управления стадиями производства (собственно про изводство, снабжение, финансы, сбыт) или функции управления по уровням (участок, цех, завод и т. д.);
• специфический управленческий, когда выделяются, например, функ ции, выполняемые разными субъектами производства (государствен ные органы, партийные органы, общественные организации), или функции управления кадрами в управленческой системе, заработной платой и т. д.;
• технологический управленческий, в соответствии с которым выделя ются функции сбора информации, анализа, принятия решения и т. д. Таким образом, один и тот же объем управленческой деятель ности как бы рассматривается с разных позиций. Многообразие возможных принципов классификации функций управления отра жает многообразие факторов, влияющих на процессы специали зации в сфере управления. До Г.Х. Попова аналогичные классифи кации предлагали и другие советские ученые, например, И.И. Сигов, В.И. Олигин-Нестеров, Г.Э. Слезингер. Но и они не избежали противоречий из-за линейности подхода в отличие от многомер ного подхода Г.Х. Попова.
Так же, как и любая классификация функций, каждый прин цип разделения труда в управлении — своего рода теоретическая абстракция. В действительности не существуют отдельно ни функ ция планирования, ни функция управления снабжением. Любой участок управленческой деятельности является результатом сразу нескольких принципов разделения труда. Например, функция пла нирования материально-технического снабжения на предприятии есть результат взаимодействия трех принципов разделения труда в управлении: 1) по вертикали (предприятие), 2) по времени (пла нирование) и 3) по стадиям производства (снабжение). Известный специалист в области управления Л.А. Аллен критиковал А. Файоля как раз за то, что у него функции, связанные с субъектом управ ления, оторваны, изолированы от функций, связанных с объек том управления. Аллен подчеркивал, что отмеченные Файолем этапы управления (предвидение, организация и т. д.) относятся к каждой функции управления, связанной с объектом (т. е. и к уп равлению финансами, и к управлению качеством, и к управлению сбытом).
Если попытаться отразить идею многомерной модели класси фикации функций формально, то общее число функций будет равно произведению всех элементов из каждого класса. А понятие функции можно сформулировать так: «функция, которая состоит в том, что министерство (орган управления) в масштабе отрасли (уровень управления) определяет цели (административная функ ция) в области капиталовложений (область финансовой деятель ности) на повышение квалификации хозяйственников (элемент внутренней среды организации)». Или: «функция, состоящая в том, что министерство в масштабе отрасли планирует средства на повышение квалификации хозяйственников». В модели эти две функции будут различаться лишь одним признаком. Таким образом, комплексный подход к управлению как к единству всех функций позволяет сделать ряд ценных выводов: о функции руководства, о модели функций управления, о функции совершенствования управления. Возможны и другие следствия. Но в целом ясно, что комплексный подход позволил продвинуться в анализе проблем управления гораздо дальше, чем это позволял сделать анализ отдельных функций или аспектов управления.
Системная характеристика управления социалистическим произ водством. При рассмотрении элементной концепции управления отмечалось, что характеристика элемента может быть комплексной, если учитывать взаимодействие разных его аспектов, сочетание общих и специфических признаков. В таком случае нерешенным остается один вопрос: каким образом увязать элементы в систему, как из характеристик отдельных элементов составить общую кар тину управления?
Чтобы получить такую картину, необходимо описать систему управления в статике и в динамике. Эти две системы объединяют различные элементы, характеризующие управление. Управляющая система предстает перед нами как система органов управления. За органами управления стоят субъекты управления — государство, общественные организации, партия. Сами органы формируются из двух основных элементов: кадры и технические средства (здания, машины, носители информации и т. п.).
Управление как процесс можно представить в виде отдельных этапов: выработка целей управления, выбор методов управления, организация разработки плана и его реализация и т. д. Чтобы этот процесс осуществлялся успешно, необходимо предварительно комплексно рассмотреть проблему целей, принципов, методов и функций управления. Это, так сказать, общая характеристика механизма управления.
И наконец, из процесса функционирования системы управле ния целесообразно выделить работу, которая направлена как на совершенствование самой управляющей системы, так и на улучше ние процесса ее функционирования. Речь идет о выделении этапа рационализации самой системы управления — этапа ее совершен ствования, реорганизации, развития. Обобщая, можно сказать, что эпицентрами, вокруг которых группируются проблемы управле ния социалистическим производством, являются: теоретические положения о механизме управления; управляющая система в статике; управляющая система в динамике; совершенствование системы управления. Рассмотренные выше аспекты управления, общие и специфические черты управления, функции и элементы управления как бы покрываются предложенной группировкой разделов. Комплексная концепция управления тем и характерна, что она, во-первых, ассимилирует все то ценное, что дали пред шествующие исследования, во-вторых, позволяет продвинуться дальше в анализе проблем управления социалистическим произ водством. Точнее, только комплексный и системный подход по зволяет наиболее глубоко анализировать проблемы управления.
В рамках этого подхода также имелись различные позиции ученых. Так, если в трактовке Г.Х. Попова упор делался на реаль ные явления управления, то в трактовке комплексного подхода О.А. Дейнеко и Д.М. Крук упор делается на управленческие отно шения. Соглашаясь с необходимостью комплексного анализа управленческих отношений, все же стоит заметить: отношения — это уже нечто, стоящее за конкретными явлениями управления, т. е. они вторичны, а деятельность — первична. Их следует исследо вать, но главная проблема, по мнению Г.Х. Попова, — объяснение и преобразование конкретных явлений: органов, кадров, процес сов и т. д.
7.4. РАЗРАБОТКА ПРОБЛЕМ УПРАВЛЕНИЯ в 70-90-е годы
Большой вклад в разработку организационно-управленческих вопросов внесли I (1966) и II (1972) Всесоюзные научно-техни ческие конференции по проблемам научной организации управ ления социалистической промышленностью. В обширном докладе Ю.О. Любовича, представленном на I конференции, с позиций комплексного подхода анализировались проблемы определения
управления, предмета науки управления, ее содержания и основ ных разделов. Участники II конференции были единодушны в том, что в изучении процессов управления производством заметное место должна занять комплексная теория управления, открывающая и формулирующая собственные законы, не входящие в предмет ни одной из существующих наук. Знаменательно и то, что само управление не ограничивалось рамками какого-либо аспекта, а опре делялось как комплексное явление, представляющее собой единство социально-политических процессов и организационно-технических факторов. Такое определение следует рассматривать как опреде ленный итог всего предшествующего пути, пройденного отечест венной теорией управления экономикой.
Специфика комплексной науки управления состоит в том, что она не «отслаивает» те или иные аспекты управления, а изучает закономерности организации и функционирования системы уп равления как единого целого, закономерности сложной, много мерной управленческой деятельности. Взаимодействуя с другими науками, она осуществляет собственный интегральный подход к исследованию реальной управленческой практики.
В 70-е годы в СССР активно стала формироваться комплексная наука управления социалистическим общественным производ ством как результат многочисленных исследований, проводимых различными научными коллективами, а также реформы управления экономикой страны 60-х годов. Следует отметить, что хозяйственная реформа 60-х годов мыслилась как комплексное мероприятие. Можно выделить 3 основных ее элемента:
1) восстановление на новой основе отраслевой структуры управ ления;
2) резкое расширение хозяйственной самостоятельности и ини циативы предприятий на основе активизации рыночных отно шений и сокращения числа централизованно утверждаемых показателей;
3) внедрение экономических методов управления (прежде всего полного хозяйственного расчета), усиление экономической заинтересованности трудовых коллективов и отдельных работ ников в эффективном труде и повышение их ответственности за его результаты.
Идеологи хозяйственной реформы отстаивали преимущества экономических методов управления перед административными. «Административное руководство, — писал один из реформаторов
профессор Я.А. Кронрод, — часто не считается с наличием противо речий между общественными и коллективными, коллективными и личными интересами, обязывает предприятие вопреки его инте ресам заниматься деятельностью, нужной обществу, а работника — деятельностью, необходимой предприятию, безотносительно к тому, насколько это соответствует его личным интересам. Во многих слу чаях эти задания или совсем не выполняются, или их реализация дает очень мало эффекта, ибо вместо экономического побуждения действуют только административные рычаги. Иное дело — эконо мические методы руководства. Они призваны полностью исполь зовать интересы и стимулы, учитывать и разрешать коллизию интересов при помощи системы таких экономических рычагов, как цена, прибыль, материальное поощрение и т. п.».
Аналогичные идеи развивали В. Белкин и В. Ивантер, кото рые утверждали, что экономические методы в отличие от адми нистративных указаний создают возможность так называемого саморегулирования (названного оппонентами «пресловутым»), совершенствования хозяйства, исправления ошибочных решений.
Последовательные сторонники реформы призывали к более полновесному использованию конкурентно-рыночных отношений в хозяйственном управлении и связывали наличие в последнем серь езных недостатков с игнорированием действия закона стоимости. Показательны в этом плане работы Г.С. Лисичкина, Н.Я. Петра кова, Б.В. Ракитского и др., в которых обосновывался тезис о том, что закон стоимости — важный регулятор общественного произ водства и при социализме. Объясняя хронические диспропорции в народном хозяйстве, Г.С. Лисичкин указал на 2 основные при чины их живучести. Это, во-первых, невозможность своевремен ного переливания средств из одной отрасли в другую, из одного предприятия в другое; во-вторых, отсутствие объективного крите рия, позволяющего автоматически открывать то тут, то там клапан, чтобы выпускать излишние средства, направляя их туда, где их можно эффективнее использовать. Невозможность автоматичес кого переливания средств производства из одних отраслей, спрос на продукцию которых вдруг снизился, в другие, где разрыв между спросом и предложением неожиданно углубился, по мнению автора, дорого обходится народному хозяйству. Выход он видел в необходимости использования некоего автоматического регуля тора, коим и должен являться закон стоимости, выступающий в форме цены производства. Это означало, по словам Г.С. Лисич кина, признание наибольшей, максимальной прибыли в качестве
важнейшего критерия и показателя эффективности производства, хотя при социализме, осторожно оговаривается автор, стремление к максимальной норме прибыли не имеет того всеобщего харак тера, как при капитализме.
Общепризнанно, что реформа 60-х годов заметно оживила темпы экономического роста в 8-й пятилетке, однако эффект проводимых мероприятий оказался весьма кратковременным. Действительно, уже к концу 60-х годов явственно обозначился принципиальный отход от основных идей реформы. Ее сторонники так и не сумели органично дополнить курс на рыночное хозяй ствование преобразованиями в области форм собственности на средства производства и форм централизованного управления экономикой. Как справедливо отмечал О. Лацис, интересы пред приятия по-прежнему в общем-то игнорировались, несмотря на разговоры о «повышении заинтересованности». Ставка, как и прежде, делалась не на то, чтобы по-новому формировать интересы предприятий, а на то, чтобы более надежно принуждать их дейст вовать вопреки своим интересам. По-прежнему считалось, что единственным адекватным выразителем общенародных интересов является разрабатываемый центром народнохозяйственный план, который предприятия, «не рассуждая», обязаны выполнять и в зависимости от выполнения которого оценивалась и стимулиро валась их деятельность. В этой схеме управленческих отношений совершенно отсутствовал потребитель, запросы которого нахо дились на обочине механизма реформ. Исключив же из сферы управления потребителя, реформа создавала благоприятные усло вия для атрофии принципа материальной заинтересованности производителей в конечных результатах труда.
Концептуальная недоработанность реформы в конечном счете привела к тому, что ее идеологи вскоре были вынуждены очистить поле боя под дружным напором последовательных представите лей социалистического учения, «не поступавшихся великими принципами». В науке возобладали представления, генеалогически родственные воззрениям ученых 30—50-х годов XX в., предостере жения об опасности ослабления централизма и подрыва устоев социализма. Естественно, что подобные бурно прогрессировавшие в 70-е годы трактовки «вытравливали» сам дух реформы 60-х годов, закладывали основы для быстрого восстановления традиционной административной системы управления. «Именно благодаря адми нистративному руководству в масштабах всего народного хозяй ства, — писали, например, Д.В. Валовой и Г.Е. Лапшина, — удается наиболее рационально сочетать личные, коллективные и обще ственные интересы, преодолевать существующие между ними неантагонистические противоречия». Реформаторские взгляды и намерения «товарников» были подвергнуты резкой критике в работах А.В. Бачурина, А.М. Еремина, Н.А. Моисеенко, М.В. По пова и многих других авторов. Суть развиваемого ими научного направления сводилась к необходимости постоянно наращивать плановое централизованное начало в управлении экономикой. Именно это направление стало, по существу, парадигмой в науке управления 70-х — первой половины 80-х годов. Отстаивая тезис о несовместимости рынка и социализма, сторонники этой пара дигмы все недостатки хозяйственной практики связывали с нераз витостью «непосредственно общественных отношений», с недо статочно твердо проводимым в жизнь централизмом.
Естественно, возобладала аспектная концепция управления производством, в которой акцент делался на преимущество про изводственных отношений над управленческими, в том смысле что «управленческие отношения являются частью производствен ных». Этому способствовало еще и то обстоятельство, что сами теоретики управления не могли отстоять свою автономность. Как показала жизнь, прогрессивными все-таки оказались результаты именно тех разработок, в которых с упорством исследовалось не только собственно управление как реальная деятельность, но и управленческие отношения, возникавшие по поводу и в связи с этой деятельностью.
Сторонники исследования управленческих отношений пре красно понимали, что эти отношения гораздо сложнее как пред мет исследований, чем деятельность, прежде всего в силу своей практической неизмеримости. На самом деле, ведь до сих пор нет удовлетворительных научных результатов по проведению реаль ных экспериментов по измерению изменений управленческих отношений на каком-либо уровне и/или объекте управления. А на этой предпосылке строятся (довольно неустойчивые в смысле валидности и верификации) концепции мотивации, организаци онного поведения, организационной культуры, организационного развития, многие практические рекомендации по устранению конфликтов, поведению лидеров, управлению изменениями и др. Однако это направление прогрессивнее, о чем свидетельствуют результаты исследований по более узкой элементной и проблем ной тематике — мотивации (теории процессов), лидерства (ситу ационные модели), оргструктур (внешняя среда) и др. Очередная попытка выработать трактовку управления была предпринята сотрудниками научного Центра проблем управления экономического факультета МГУ во главе с профессором Г. Попо вым. Ими была предложена комплексная характеристика управ ления производством.
В качестве средств решения поставленных научных задач были предложены, во-первых, система знаний о творческой деятель ности, к каковым относится упрабление социальными объектами, и, во-вторых, система знаний об управлении производством — методологические основы, конкретные науки об элементах управ ления, теория и искусство руководства. Основным результатом этого подхода стали первые полноценные формулировки предмета и метода науки (теории) управления. Под предметом науки управ ления стали понимать закономерности управления общественным производством, как целостного, комплексного и конкретного соци ального явления и процесса, т. е. как реальной практической дея тельности.
Отметим, что известный ученый Е. Старосьцяк в свое время писал по поводу предмета науки управления следующее: «Некото рые воображают, что науки об организации и руководстве имеют целью составить как бы катехизис определенных рецептов: как нужно организовывать, как нужно действовать, чтобы организа ция и деятельность были как можно исправнее, и что именно в этом заключается практичность наших наук. Но это, конечно, явное недоразумение. Невозможно дать такой свод конкретных советов. Невозможно потому, что каждое учреждение в каждый определенный момент работает в иных условиях. Поэтому мы не имеем рецептов правильной организации или правильной деятель ности. Мы ищем скорее довольно общие закономерности». j Под методом науки (теории) управления понимался метод анализа и синтеза управления как деятельности, базирующийся на | диалектическом методе и характеризующийся народнохозяйственным, плановым, системным, комплексным, оптимизационным J и прагматическим подходом.
Трудность разработки науки управления была вызвана прежде
всего уникальностью предмета исследования: наблюдать прихо дится не материально-вещественные блага, которые относительно просто измерить количественно, а творческие обобщения, идеи, 1 концепции, информацию, принимающие чаще всего форму уп равленческих решений. Причем конечные результаты обществен ного производства не совпадают по времени и в пространстве с моментом принятия этих решений. Тем самым дополнительно возникает немало трудностей в связи с измерением и реальной оценкой эффективности деятельности органов управления.
Специфика предмета потребовала и специальных методов ис следования. Наряду с логико-историческим методом исследования, способствующим формированию собственно теории руководства, был предложен и метод анализа конкретных образцов как сред ство исследования искусства управления, творческих аспектов управленческой деятельности. В завершение учеными МГУ была предложена схема, отражающая содержание и логику теории руко водства. Она состояла из 3 частей.
1. Общая характеристика системы управления производством (разделы: управление как структура и процесс; цели, принципы, функции и методы управления).
2. Характеристики управляющей системы в статике (органи зационная структура управления, кадры, техника и органы управ ления).
3. Характеристики функционирования управляющей системы (процесс управления, оценка эффективности управления, совер шенствование и развитие управления).
Совокупность охарактеризованных представлений научной школы управления Г.Х. Попова о парадигме «Управление как сис тема» отражена в табл. 7.2. В ней присутствуют два представления о системе управления (УС) в статике и динамике. В статике пред ставлены характеристики и элементы системы управления, а в динамике — процесс управления и развитие управления (включа ющий совершенствование и изменение системы управления). Именно отраженные в табл. 7.2 составляющие системы управле ния и получили отражение в научных разработках и публикациях представителей школы Г.Х.Попова.
В целом указанные положения были скорее планом разработки науки управления, чем реальными научными открытиями в этой области. Как отмечал Г.Х. Попов, теория управления не могла быть создана без участия реальных руководителей. Однако в те годы отсутствовал «механизм, который бы связал вместе руководите лей и ученых. Этот механизм должен быть постоянно действу ющим. Этот механизм должен соединить знания, умения и опыт руководителя со способностью ученого анализировать, обобщать, оценивать, формулировать».
В качестве основных предлагались 2 формы контактов ученых и хозяйственников: рационализация, или эксперименты управления
Таблица 7.2 Управление организацией как система (УС)
|
УС в статике |
УС в динамике |
||
|
Механизм управления |
Структура управления |
Процесс управления |
Развитие управления |
|
Функции управления |
Кадры управления |
Содержание процесса |
Экономика изменений в организации |
|
Методы управления |
Техника управления |
Организация процесса |
Эффективность изменений в организации |
|
Цели управления |
Оргструктуры |
Технология процесса |
Разработка теорий (науки) управления |
|
Принципы управления |
Органы управления |
Эксперимент (рационализация) |
|
|
Подготовка новых кадров управления |
|||
|
Характеристики системы |
Элементы системы |
Взаимодействие элементов |
Адаптация и развитие системы |
(включая управленческое консультирование), и учеба руководи телей. И та, и другая формы стали активно внедряться в практику управления. Были открыты специальности по управлению, в раз личных вузах страны были созданы факультеты «организаторов производства», отраслевые ИПК и т. п. Одновременно учебные и отраслевые институты приступили к выполнению крупномасш табных хоздоговоров (консалтинговых проектов) с предприятиями страны по проблемам совершенствования управления, в своих исследованиях они использовали отечественные и зарубежные достижения в области науки управления и управленческого кон сультирования, одновременно способствуя дальнейшему развитию науки управления.
В 80-90-е годы было создано большое количество творческих научных коллективов, избравших предметом своих научных инте ресов разработку науки управления общественным производством. Это лаборатории проблем управления в МГУ им. М.В.Ломо носова, в Московском инженерно-экономическом институте им. С. Орджоникидзе, Московском институте народного хозяйства им. ГВ. Плеханова, Ленинградском финансово-экономическом институте им. Н.А. Вознесенского, в академических и отраслевых научно-исследовательских институтах и др. Эти лаборатории на чали масштабную, многоплановую работу по сбору и системати зации накопленных результатов в мировой науке управления, формированию информационного обеспечения специалистов по управлению, разработке и реализации планов научных исследова ний по управлению, внедрению управленческого консультирования в практику выполнения хоздоговоров.
Было налажено переиздание и издание отечественной и пере водной зарубежной литературы по проблемам теории и практики управления, появилась управленческая рубрика во многих эконо мических, юридических, социологических и других периодических изданиях, начали выходить ежемесячный реферативный сборник ВИНИТИ «Организация управления», специальные сборники «Организация управления» в серии АН СССР «Итоги науки», став ший очень быстро популярным журнал «ЭКО» и др. Именно в эти годы были переизданы труды П.М. Керженцева и А.К. Гастева; вышла коллективная монография «Научная организация труда и управления» (1966); переведены с английского известные работы В.И. Терещенко «Организация и управление» (1965) и «Курс для высшего управленческого персонала» (1970); опубликованы работы Д.М. Гвишиани «Организация и управление», СЕ. Каменицера «Основы управления промышленным производством», Л.Н. Кача линой «Научная организация управленческого труда — оргпроекти-рование», труды Р.А. Белоусова, Д.М. Берковича, А.Г. Аганбегяна; коллективные монографии «Управление социалистическим произ водством: Вопросы теории и практики», «Научные основы управле ния социалистическим производством» (под редакцией Д.М. Крука), «Теория управления социалистическим производством» (под ре дакцией О.В. Козловой), «Организация управления общественным производством» (под редакцией Г.Х. Попова, Ю.И. Краснопояса) и многие другие.
Наряду с издательской активностью заметно увеличилось число мероприятий научно-организационного характера. В эти годы в СССР регулярно проводились международные и всесоюзные, республиканские межотраслевые и отраслевые конференции, сим позиумы, семинары и другие форумы, собиравшие на свои заседа ния известных ученых и специалистов по управлению, практиков-бизнесменов, педагогов и молодых специалистов со всего мира. Наиболее крупными мероприятиями были всесоюзные конференции по теме «Проблемы научной организации управления социалис тической промышленностью», после завершения которых публи ковались рекомендации для центральных органов управления по важнейшим направлениям совершенствования управления народ ным хозяйством в целом и отдельными его отраслями на основе комплексного и системного подхода. Наряду с разработкой общих проблем управления некоторые ученые продолжали исследования функциональных, элементных и аспектных проблем управления. Наибольший интерес для истории мысли, на наш взгляд, представляют разработки тех лет в области методов управления, функций и структур управления, кадров управления, НОУТ, процессов управления, совершенствования управления.
В свою очередь, наиболее острой была полемика ученых-спе циалистов относительно обоснования экономических методов управления. Методологической базой и одновременно предметом дискуссий были трактовки объективных экономических законов, являющихся основой экономических методов. А так как послед ние были предметом политической экономии, то расхождение или сходство взглядов управленцев зависело от политэкономической школы, от их трактовки производственных в целом и экономи ческих в частности отношений управления социалистическим производством, от трактовки стоимостных инструментов (цены, кредитования, финансирования и др.).
Наиболее устойчивой и аргументированной выглядела точка зрения, изложенная в трудах ученых-управленцев МГУ, которые в своих разработках использовали результаты коллег соседних подразделений, прежде всего разработки ученых кафедр полити ческой экономии и экономики промышленности МГУ.
В трудах управленцев (например, в коллективной монографии «Методы управления социалистическим производством» под ред. Г.Х. Попова) структура производственных отношений рассматри валась как единство 3 групп отношений: 1) непосредственно об-, щественных, планомерных отношений; 2) товарных эквивалентно-t возмездных отношений и 3) косвенных товарных отношений. Эта \ основа позволила перейти от раскрытия содержания 3 видов от -ношений к трактовке и конкретизации 3 групп экономических - методов: методов планомерного управления, планомерно-стоимост ных методов и методов косвенного воздействия соответственно. Важнейшей общей экономической характеристикой 3 групп методов был экономический расчет. Его основой были сознательное использование всей системы экономических законов, пред видение экономических последствий управленческих решений, материальная заинтересованность и материальная ответственность управленческих работников за последствия принимаемых реше ний. Экономический расчет состоял из двух форм: прямого эко номического расчета, основанного на 1-й группе отношений, и хозяйственного расчета, основанного на 2-й и 3-й группах отно шений. При этом отмечалась устойчивая тенденция в обществе к усилению и расширению действия хозрасчетных отношений.
В свою очередь, в качестве средства практического исполь зования экономических методов предлагались различного рода показатели, характеризующие качественные результаты хозяйст венной деятельности (эффективность управления производством на разных уровнях народного хозяйства). Среди показателей вы делялись директивные, расчетные и внутренние (собственные); натуральные и стоимостные; эквивалентные и неэквивалентные и т. п. Указанные показатели раскрывались по своему содержанию и различались в зависимости от уровней управления.
Следует также отметить, что в 1970—90-е годы советские ученые и практики продолжали развивать концепцию совершенствова ния и развития системы управления, которая базировалась на так называемом триедином подходе: научные исследования в области управления, подготовка новых кадров управления для работы в изменяющихся и измененных условиях, рационализация (экс перименты) всех элементов системы управления. Этот подход впервые реализованный еще в 1920-х годах в советской России, совершенствовавшийся в 70-90-х годах XX в. в СССР, вполне со временен и актуален и сегодня, особенно в той его части, которая относится к проведению кадровой работы.
Результаты научных исследований находили отражение в пар тийных и правительственных документах, что, в свою очередь, слу жило толчком для дальнейшего развития научной мысли. Так, среди «Основных направлений развития народного хозяйства на 1976—1980 годы» были названы совершенствование планирования, методов хозяйствования и экономического стимулирования, орга низационной структуры управления. На апрельском (1985 г.) Пле нуме ЦК КПСС было указано на необходимость приведения форм хозяйствования в соответствие с современными условиями и по требностями, намечены более конкретные направления совершен ствования и перестройки системы управления. Эти направления ставили перед советской наукой управления очередные задачи ее организации в области междисциплинарных исследований акту альных проблем, мобильности научных кадров, гибкости структур научных учреждений и разработок.
С начала 80-х годов в теории управления постепенно нарас тало понимание необходимости новой крутой ломки сложившейся административно-командной системы. В работах экономистов
того времени по существу закладывались теоретические основы для осуществления реформы, в них обосновывалась необходимость радикальных сдвигов в соотношении централизованного управления и хозяйственной свободы производственных звеньев, в установ лении новой меры сочетания плановости и рыночных методов, предусматривающей существенное расширение самостоятельности основного звена экономики и резкое повышение уровня его ответ ственности за конечные итоги производственной деятельности. Иными словами, в этих работах формулировалась концепция «ко ренной перестройки» системы управления экономикой.
Однако новая система мыслилась в рамках существующего строя, она должна была придать ему большую устойчивость и динамизм, упрочить его основы, укрепить порядок и организованность.
Но все усилия по «коренной перестройке» управления, сохра няющие и централизованный план, которому хотелось придать лишь «новый облик», и государственную форму собственности почти в прежнем объеме, и большинство других основополагающих социалистических ценностей, не оздоровляли экономику страны. Стало ясно, что реформа существующей системы обречена на неудачу. Тогда, в 1986—1989 гг., в литературе был поставлен вопрос: а возможна ли в принципе новая система управления в рамках существующей модели социализма, внутренняя логика развития которой неизбежно ведет общество в тупик? В этот период страна зачитывалась публикациями Л.И. Абалкина, П.Г. Бунича, Г.Х. По пова, Н. Шмелева и многих других экономистов, открыто и остро ставивших этот вопрос. В подавляющем большинстве публикаций пока не подвергалась сомнению доброкачественность социалис тической идеи, но уже говорилось о кризисе ее существующего варианта, о несовместимости рыночной системы и плана, о необ ходимости исторического перевоплощения прежде всего самой социалистической идеи. События 1991 г. внесли ясность в ситуа цию противостояния и, по сути, ознаменовали собой завершение социалистического этапа развития, а вместе с этим и окончание очередного этапа эволюции управленческой мысли.
Подводя итог, можно утверждать: развитие взглядов на управ ление социалистическим производством, происходившее все предыдущие годы, послужили основой для проведения в середине 90-х годов революционной перестройки политической и экономи ческой систем управления в нашей стране. Перестройка привела к разрушению десятилетиями слагавшуюся систему централизован ного управления, к экспериментированию различными формами
демократического управления. Так, на смену хозрасчету в форме арендного подряда пришла кооперативная форма управления. Бурно развивалась система совместных предприятий, служившая своего рода мостом между советской системой централизованного управления и новейшими зарубежными децентрализованными системами.
Развиваемые различные формы собственности трансформиро вались в многообразие форм и методов управления. Как и многие годы назад, по-прежнему актуальными остаются проблемы функ ций, структур и процессов управления, но уже в терминах ре структуризации управления организациями с учетом перехода на рыночную экономику; кадровые проблемы и среди них вопросы мотивации и стимулирования, вопросы подготовки, а главное — оперативной переподготовки кадров для работы в абсолютно но вых условиях. Все более актуальными в научных исследованиях по управлению становятся новые парадигмы управления: стра тегическое управление и стратегический маркетинг; организаци онная культура и организационное развитие; реструктуризация и реинжиниринг, бенчмаркинг и управление изменениями, науча ющиеся организации и ситуационное лидерство.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
1. В чем содержание всеобщей организационной науки А.А. Богданова?
2. Дайте краткую характеристику основных положений школы НОТ и управления.
3. Каково содержание научной школы ИТУ?
4. Охарактеризуйте социологию научной организации труда и управ ления школы Н.А. Витке.
5. Каковы идеи повышения эффективности организации и труда в ра ботах А.К. Гастева и его последователей в ЦИТе?
6. Охарактеризуйте опыт работы орга-станций на советских предпри ятиях.
7. Дайте характеристику принципов организации П.М. Керженцева.
8. Что было общего в теориях управления трудом советских авторов и западных школ научного управления? В чем было различие?
9. Раскройте содержание исследований аспектных, функциональных, элементных и комплексных проблем управления. Что в них обще го? В чем различие?
10. Каково содержание и в чем различие подходов научных школ уп равления Г.Х. Попова и О.В. Козловой?
11. По каким направлениям велись исследования проблем управления в 1990-х гг. и каковы их результаты?
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Труды I Всероссийской инициативной конференции по научной организации труда и производства. 20—27 января 1921 г. — М., 1921.
2. Стрельбицкий С. Администратор: Этюд из научных проблем тру да. — Харьков, 1923.
3. Подгаецкий В. Что такое научная организация труда (НОТ). — Харьков, 1925.
4. Яковлев М.И. Проблема администрирования хозяйственных орга нов. - М„ 1921.
5. Жданов Л. Пять основных принципов управления // Хозяйствен ный расчет. К вопросам методологии промышленной работы в совре менных условиях. — Таганрог, 1922.
6. Добровольский А., Соколов Н. Метод исследовательско-рационали-заторской работы // НОТ и хозяйство. 1925. № 8.
7. Васильев М.И. О применении НОТ // Предприятие. 1924. № 1.
8. Вызов Л. Пути рационализации учреждений. — М., 1925.
9. Добровольский А., Соколов Н. Основы исследовательско-рациона-лизаторского метода // НОТ и хозяйство. 1925. № 13-14.
10. Куйбышев В.В. Задачи ЦКК и РКИ (лекции, читанные в универ ситете им. Я.М. Свердлова в 1924 г.). — М., 1924.
11. НОТ и РКИ: Беседа с наркомом РКИ В.В. Куйбышевым (март 1924 г.). Научная организация труда и управления / Под ред. А.Н. Щер-баня. — М., 1965.
12. Научная организация труда 20-х годов: Сб. документов и матери алов. — Казань, 1965.
13. Бюллетень II Всесоюзной конференции по НОТ. 15 марта 1924 г. — М., 1924.
14. Гольцман А. Реорганизация человека. — Л., 1925.
15. Терехов Р. Рационализация промышленности и управления. — Харьков, 1928.
16. Лавриков Ю.А., Корицкий Э.Б. Развитие теории управления соци алистическим производством. — Л., 1989.
17. Адамецки К. О науке организации. — М., 1972.
18. У истоков НОТ: Забытые дискуссии и нереализованные идеи. — Л., 1990.
633
Глава 8
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ УПРАВЛЕНИЯ
8.1. Мотивация — как содержание и как процесс.
8.2. Концепции лидерства: от лидерских качеств к обучению.
8.3. Инструментальные концепции управления.
8.3.1. Концепция разработки стратегий в условиях неопределенности.
8.3.2. Концепция «белого пространства» в организации.
8.3.3. Концепция «управление знаниями».
8.3.4. Концепция T-shaped management (TSM).
8.4. Организационная культура: измерение и управление.
8.1. МОТИВАЦИЯ — КАК СОДЕРЖАНИЕ И КАК ПРОЦЕСС
Продолжая разрабатывать идеи экспериментов и мысли Мэйо и Ретлисбергер о человеческой природе, а также вопросы гумани зации труда, психологи, социологи и управленцы сосредоточили внимание на проблемах мотивации, на выявлении основ мотива ции и механизмах мотивационных процессов. Первое направление породило ряд содержательных концепций мотивации, второе — несколько процессных концепций мотивации.
Общепризнанным лидером всемирной управленческой мысли в разработках проблемы мотивации считается А. Маслоу. Он ро дился в Бруклине в 1908 г., обучался в университете штата Вис консин, где получил ученую степень доктора психологии. Вскоре ему Удалось получить должность научного ассистента у знаменитого психолога Э.Л. Торндайка в Колумбийском университете. Завершил свою научно-педагогическую деятельность А. Маслоу деканом факультета психологии в университете Брандейса. К этому времени в мире ученых он был признан основоположником гуманистичес кой психологии. Многие из его публикаций стали существенным вкладом в психологию, но в контексте проблемы мотивации самой известной является книга «Мотивация и личность» (1954).
Маслоу определил мотивацию как «изучение предельных целей человека». Хотя все люди, в сущности, имеют одни и те же цели, различные социальные культуры оказывают влияние на выбор пути, которым эти цели достигаются. Важная составная часть теории Маслоу заключается в том, что людям не дано полностью достичь своих целей. Если удовлетворена одна потребность или достигнута одна цель, другая потребность или цель приходит им на смену.
Маслоу сформулировал три фундаментальных допущения от носительно человеческой природы, которые составляют основу его теории:
• люди суть нуждающиеся животные, потребности которых ни когда не могут быть удовлетворены;
• состояние частичного или полного неудовлетворения потреб ностей побуждает человека к действию;
• существует иерархия потребностей, в которой основные потреб ности более низкого уровня находятся на нижних ступенях, а потребности более высокого уровня — на самом верху. Рассмотрим кратко характеристику иерархии потребностей
по Маслоу. В основании иерархии располагаются физиологические потребности в пище, воде, одежде и жилье. Это — потребности выживания, без удовлетворения которых человек погибает. Эти потребности являются природными, они присущи человеку с момента рождения.
По мере того как физиологические потребности удовлетворя ются, возникают потребности безопасности и социальные потреб ности. Люди нуждаются в защите от опасностей и неопределен ностей в будущем. В развитых странах пища уже может не быть проблемой для большинства населения, но оно ощущает насто ятельную потребность в защите от неспособности зарабатывать в старости, от серьезных болезней и прочих опасностей в неопре деленном будущем.
Не все потребности соотносятся с безопасностью и выжива нием отдельной личности. Люди нуждаются также в общении и в ощущении причастности. Отсюда третий уровень иерархии — это
потребность в принадлежности и причастности. Людям необхо димы признание со стороны других и ощущение сопричастия к коллективу.
Далее следует потребность в уважении и признании, ибо каж дый из нас стремится к нему. Нам необходимо верить: то, что мы делаем, имеет смысл; мы честны, благородны; нас принимают как друзей, как уважаемых коллег. Когда мы уверены в таком приеме, наша потребность в уважении и признании удовлетворена.
На самой вершине иерархии находится потребность в само реализации — возможно более полном выявлении талантов и ма стерства, которыми мы обладаем. В то время как остальные потребности часто удовлетворяются, лишь немногие личности самореализуются. Самореализация — это поиск, цель, а не какое-либо определенное свершение. Всегда есть работа, которую надо сделать, отношения, которые надо улучшить, возможности, кото рые надо использовать.
Маслоу в своей иерархии разделил потребности на две боль шие категории. Дефицитные потребности охватывают потребности на низших уровнях, включая физиологические, потребности в безо пасности и сопричастии. Потребности роста и развития суть по требности в уважении и самореализации. Следует отметить, что дефицитные потребности удовлетворяются за счет факторов, так или иначе внешних по отношению к личности (к ним относятся, например, пища, здоровая окружающая среда, друзья и любимые люди), тогда как потребности роста присущи личности, ее внут ренним характеристикам.
Важное значение поддержания благоприятных условий труда Маслоу раскрыл в ходе своего обсуждения «теории угрозы». Ши рокая общественность в целом и персонал в организации могут испытывать серьезные психологические проблемы, когда встре чаются с опасностью. Когда индивид сталкивается с трудностями при достижении своей жизненной цели, возникает конфликт. Исследуя причины и последствия угроз, приводящих к конфликтам, Маслоу ввел понятия «-угрожающие конфликты», когда работник вынужден выбирать между двумя одинаково важными, но взаимо исключающими целями (слабая угроза), и «катастрофический конфликт», когда работник лишен выбора в связи с серьезной угрозой (например, увольнение или досрочный уход на пенсию).
В отличие от многих психологов Маслоу изучал здоровую, а не патологическую человеческую личность. Большая часть кни ги «Мотивация и личность» посвящена обсуждению самореализу ющейся личности. В качестве объектов для своей теории Маслоу использовал друзей, знакомых и студентов, которые, как он полагал, имели достаточно мотивов для самореализации. Первым сущест венным отличительным признаком самореализующейся личности является ее индивидуальная установка по отношению к жизни. Самореализующиеся люди «живут скорее в реальном мире при роды, чем среди искусственного нагромождения идей, абстракций, верований, ожиданий и стереотипов, которые люди в большин стве своем путают с реальным миром». Самореализующиеся лич ности воспринимают то, что существует реально, а не то, что они хотят и надеются видеть реальным. Они не эгоистичны, их инте ресует жизнь других людей.
Но даже если самореализующиеся личности и заботятся о бла госостоянии других, все их внимание сосредоточено на пробле мах, поэтому о них часто думают как о холодных и надменных натурах. И все же подобный тип личности постоянно стремится к более тесным отношениям с близкими ему людьми. Более полное познание этих «других» образует его постоянную цель. Потребности в партнерстве становятся также потребностями самореализующейся личности, а забота есть существенный элемент дружеских взаимо отношений. Данный портрет чрезвычайно здоровой личности представляет нам человека, который нуждается в уединении, но любит ближних и заботится о них. Самореализующийся индивид ставит перед собой цели и работает для их достижения, в то же время он руководствуется принципами и этическим кодексом, который заставляет его иногда предстать перед людьми таким «добрым», что другие могут даже невзлюбить его как человека, который столь явно демонстрирует ролевую модель для более «нормальных» людей в своей организации.
Как и все теории, выдвинутая Маслоу иерархия потребностей не свободна от недостатков, на которые указывали критики этой теории. Один из самых очевидных — это невозможность для рядовых сотрудников распознавать различные уровни иерархии. Если эти уровни нельзя идентифицировать или выделить, то для менеджеров трудно, а иногда и невозможно индивидуализировать и конкретно адресовать мотивационные программы. Второй не достаток — иерархическая линейность в процессе удовлетворения потребностей.
В ответ на эту критику К. Альдерфер выдвинул свою теорию человеческих потребностей существования, связей и роста, опубли кованную в одноименной книге в 1972 г. Согласно этой теории человеческие потребности разделены на 3 категории: существова ние, связи (взаимоотношения) и рост. Потребности существования соответствуют физиологическим потребностям и потребности в безопасности по Маслоу; потребности в связях аналогичны по требностям в принадлежности и причастности, признании и ува жении; потребности роста можно сравнить с потребностями в признании и уважении со стороны окружающих и самореализации.
Хотя концепция Альдерфера и нашла широкое признание благодаря своей относительной простоте, в большей своей части она совпадает с концепцией Маслоу. Обе концепции исходят из существования различных видов потребностей и предполагают их взаимосвязь, которой можно воспользоваться при выработке программ мотивации и поощрения индивидуального поведения в организациях. В то же время Альдерфер не определяет потреб ности в рамках иерархической структуры и утверждает, что все потребности могут быть активными в любой данный момент. При этом, если не удовлетворена потребность верхнего уровня, усили вается степень действия потребности более низкого уровня, что переключает внимание человека на этот уровень. По Альдерферу, иерархия потребностей отражает восхождение от более конкрет ных потребностей к менее конкретным. В связи с этим в случае неудовлетворения потребности верхнего уровня происходит так называемый обратный ход сверху вниз или переключение на более конкретную потребность. Процесс движения вверх по уровням потребностей Альдерфер называл процессом удовлетворения по требностей, а обратный ход (движение вниз) — процессом фрус трации или поражением в стремлении удовлетворить потребность.
Кроме того, в концепции Альдерфера предусмотрены циклы на удовлетворение одной и той же потребности. Так, например, потребности в росте или иной другой потребности могут практи чески усиливаться по мере того, как они удовлетворяются.
Несмотря на то, что полученные результаты исследований человеческих потребностей в целом лучше объясняются теорией Альдерфера, она получила лишь ограниченную поддержку со сто роны исследователей.
Еще одна содержательная концепция мотивации была разра ботана американским психологом МакКлелландом. Она известна как концепция трех приобретенных потребностей: достижения, соучастия и властвования. Дэвид МакКлелланд родился в Маунт-верноне, шт. Нью-Йорк, в 1917 г. Он изучал иностранные языки в колледже Макмюррей и закончил Университет Уэсли в 1938 г. Ученую степень доктора психологии он получил в Йельском уни верситете, а затем с 1956 г. работал на кафедре общественных от ношений в Гарварде.
Основополагающей в исследовании МакКлелланда была идея о том, что потребность в достижении, по меньшей мере, в какой-то своей части является определяющей для экономического роста или экономического развития. Если выражаться конкретно, иссле дование было ориентировано на доказательство того, существует ли связь между потребностью к достижению и уровнями продук тивности отдельных личностей, организаций и обществ. Об этом МакКлелланд писал в первой своей крупной научной работе «Об щество достижений» (1961). Однажды обнаружив подобную связь, МакКлелланд разработал программу тренинга, задачей которого было стимулирование потребности достижения у менеджеров, владельцев малых предприятий и прочих групп.
Для иллюстрации практической значимости этой идеи Мак Клелланд в работе «Управление мотивацией для расширения человеческой свободы» (1978) указывал, что собственники малого бизнеса, у которых вырабатывались потребности к достижению, оказались более активными участниками муниципального уп равления, больше инвестировали в расширение своего бизнеса, предоставляли рабочие места вдвое большему числу людей по срав нению с группами, не прошедшими подобного курса обучения.
Из исследований МакКлелланда можно сделать несколько выводов. Наиболее важный вывод касается мотивации предпри нимательских способностей в обществе в целом. МакКлелланд утверждал, что общества с повышенными мотивами к достиже нию порождают больше энергичных предпринимателей, а эти предприниматели, в свою очередь, ускоряют экономический рост. Предприниматели должны рисковать, а готовность брать на себя определенную долю риска ассоциируется с более высокой потреб ностью достижения. Кроме того, утверждал он, что люди с более развитыми мотивами достижения сами верят в то, что у них больше вероятность успеха, чем у тех, у кого эти мотивы слабее. Люди с развитыми мотивами достижения проявляют большую энергию, трудоспособность, активный и творческий подход. И на конец, эти люди получают больше удовлетворения от сознания того, что они удачливы, чем от публичного признания и похвалы.
Другой вывод МакКлелланда отвечал на вопрос, каким образом развиваются и могут развиваться мотивы высоких достижений. Прежде всего важно, чтобы родители или менеджеры устанавли вали высокие стандарты поведения, доброжелательно и незамед лительно реагировали, когда дети или работники поступают в соответствии с этими стандартами. Для стран, которые хотят
использовать высокие стандарты поведения для ускорения эконо мического роста, необходимо: 1) отказаться от ориентирования на традицию и стимулировать развитие личности своих граждан; 2) усиливать потребность достижения путем таких действий, как утверждение принципов высокой эффективности и установление стандартов высокой производительности; 3) добиваться лучшего распределения имеющихся трудовых ресурсов, направляя тех, кто наиболее пригоден к той или иной деятельности, в сферы, где они могут оказать максимальное воздействие на организационную и социальную эффективность, а также признавая и вознаграждая ориентированных на достижения людей в рамках фирмы и страны. Потребность соучастия, как и в концепции Маслоу, проявля ется в виде стремления людей к дружеским отношениям с окру жающими. Люди с высокой потребностью соучастия стараются устанавливать и поддерживать хорошие отношения, стремятся получить одобрение и поддержку со стороны окружающих, обес покоены тем, что о них думают другие члены организации. Для них очень важным является тот факт, что они нужны кому-то, что их коллеги небезразличны к ним и к их поступкам. Они пред почитают занимать в организациях такие позиции и выполнять такую работу, которые позволяют им находиться в активном взаимодействии с людьми (коллегами, клиентами).
Потребность властвования также является приобретенной, т. е. развивается на основе обучения и жизненного опыта. Она состоит в том, что человек стремится контролировать ресурсы и процессы, протекающие в его окружении, стремится оказывать влияние на поведение окружающих его людей, брать на себя ответ ственность за действия и поведение других людей. Эта потребность в концепциях лидерства заняла ключевую позицию в объяснении источников власти человека в группе.
Существует еще одна концепция, которую традиционно от носят к содержательным концепциям мотивации, хотя на самом деле речь в ней идет об изучении не столько природы человека, сколько природы труда, исходя из предпосылки, что труд и его значимость для работника должны быть постоянной заботой всех стремящихся к успеху менеджеров.
От индивида к рабочему месту: двухфакторная теория моти вации Ф. Герцберга. Группа исследователей психологической служ бы в Питсбурге, работая в середине 50-х годов над проблемой мотивации, нашла существующие теории мотивации Маслоу и МакКлелланда несовершенными. В результате появилась книга
«Отношение к труду: обзор исследований и мнений» (1957), напи санная Ф. Герцбергом и его коллегами.
Ф. Герцберг родился в г. Линн (штат Массачусетс) в 1923 г. Он обучался в университете Питсбурга, где защитил магистерскую диссертацию в области здравоохранения и получил докторскую степень по психологии. Затем он приступил к работе в психологи ческой службе в Питсбурге в качестве руководителя научно-исследовательских работ. Позднее он стал профессором психологии в Университете Кейса, в настоящее время является профессором менеджмента в университете штата Юта. Проштудировав несколько тысяч публикаций на тему мотивации, Герцберг пришел к выводу, что в этой области много путаницы и нужен свежий подход.
Уже во второй работе «Мотивация к труду» (1959) Герцберг с коллегами выдвинул совершенно иной подход, чем тот, который содержался в первой его книге. Он считал, что главная ошибка прежних исследований заключалась в их фрагментарности. Так, исследования, в которых рассматривались факторы, влияющие на установку рабочих на труд, лишь в редких случаях охватывали последствия этих установок. Вместе с тем исследования послед ствий установок на труд почти не касались их происхождения. По мнению Герцберга, не хватало исследований отношения персонала к работе в целом, в которых одновременно рассматривались бы факторы, установки и последствия. Это называлось комплексом или блоком «факторы — установка — следствие».
В поисках нового подхода Герцберг и его коллеги провели опрос профессиональных работников (бухгалтеров и инженеров) на 5 различных предприятиях в районе Питсбурга. Респондентов просили рассказать о случаях, когда они были крайне удовлетво рены или крайне не удовлетворены своей работой. Анализ полу ченных результатов обнаружил нечто такое, чего не знали иссле дователи мотивации ранее. Ученые пришли к выводу, что процесс получения удовлетворенности и процесс нарастания неудовлетво ренности работой с точки зрения обусловливающих их факторов никак не связаны между собой, т. е. устранение факторов, которые вызывали рост неудовлетворенности, необязательно приводило к увеличению удовлетворенности. Иными словами, факторы, вы зывающие удовлетворенность работой, отличались от тех, из-за которых возникала неудовлетворенность. Таким образом, менед жеры должны знать: если персонал не удовлетворен условиями труда, то даже незначительные затраты на покраску оборудова ния, увеличение времени отдыха и создание музыкального фона могут способствовать разрешению мотивационных проблем в ком пании. Факторы, которые усиливают удовлетворенность, исследова тели назвали мотиваторами, а факторы, снижающие неудовлетво ренность, — гигиеническими (скорее всего, по причине ориентации Герцберга на здравоохранение).
Результаты исследований вызвали большой интерес среди руко водителей. Герцберг показал, что определенные аспекты труда суть «необходимые, но недостаточные условия мотивации». Такие факторы, как политика компании и управление, межличностные отношения с начальством и коллегами, а также общие производст венные условия, образуют лишь базовые условия труда. Подобно тому как общественные водопроводы не делают человека здоровым, а только не позволяют ему стать больным, эти гигиенические факторы не могут быть мотиваторами. Они лишь создают нормаль ные, здоровые условия труда. Работник надеется на здоровое окру жение, разумную политику компании и приятные взаимоотноше ния с начальником и коллегами. Если эти условия отсутствуют, то работник будет неудовлетворен работой, но если они есть — это необязательно вызывает состояние удовлетворенности работой.
В то же время мотивирующие факторы создают возможности для достижений, признания хорошо сделанной работы, позволяют взять на себя больше ответственности, предусматривают служеб ный рост. Эти факторы подчеркивают то, что работа должна быть источником самореализации и персонального роста.
Менеджер должен иметь в виду, что гигиенические факторы, которые могут лишь усилить неудовлетворенность в случае их отсутствия, являются внешними, или не присущими данному ра бочему месту. Они связаны с окружением, коллегами по работе и политикой компании. Вместе с тем мотиваторы являются внут ренними факторами, т. е. они присущи самой работе. По мнению Герцберга, секрет мотивации достаточно прост. Если вы, будучи менеджером, советовал он, хотите мотивировать рядовых работ ников или других менеджеров, дайте им осмысленное задание, которое предполагает возможности достижения, роста и призна ния. Эта рекомендация, несомненно, породила идеи мотивации трудом и обогащения труда, которые играют важную роль в совре менных теориях управления.
Основной вывод заключается в том, что теория Герцберга концентрирует внимание на задании и способах, с помощью ко торых работа становится более осмысленной. Если Тейлор, Гантт и Гилбрейты были одержимы идеей формулирования и измерения рабочего задания, а Мэйо, Ретлисбергер, Маслоу и другие авторы, писавшие о человеческих отношениях, настаивали на признании того факта, что задания выполняют в определенной среде, то Герцберг с коллегами утверждали, что работа и рабочие задания должны иметь смысл.
Предметом процессных теорий мотивации является мотиваци-онный процесс, конечная цель которого — результат выполнения определенной работы. Исследования такого рода показали, что любой индивид в процессе выполнения работы сталкивается с проблемой выбора из возможных своих поступков, учитывая текущие ситуации или информационные факторы, а также ожи даемый результат. Первая теория — теория ожиданий — имеет от ношение к оценке самим работником результатов, которые могут быть получены при выборе одного из поведенческих вариантов, когда поставлена простая цель максимизации отдачи. Человек рассматривается здесь как рациональный агент, ориентированный на поиск максимальной выгоды от ограниченных затрат энергии.
Теорию ожиданий впервые предложил В. Врум в работе «Труд и мотивация» (1964). Вначале он ввел два важных термина. Первый — это ожидание, которое, согласно Вруму, есть «вера в вероятность того, что за определенным действием последует конкретный резуль тат». Второй термин — валентность, означающая привлекатель ность, или осознанную ценность, которую человек приписывает каждому конкретному результату. Величина валентности опреде-, ляется тем, в какой мере полученный результат становится сред ством для получения чего-либо, представляющего определенную ценность для человека. Например, рабочий может захотеть рабо тать интенсивно, так как он считает, что тяжелая работа будет выше оплачиваться (высокое ожидание). Валентность более высо кого заработка определяется тем, позволяют ли полученная сумма денег предположительно приобрести новый автомобиль, который так нужен рабочему и его семье. Поэтому мотивационное давление на человека, побуждающее его совершать определенное действие или выбрать определенную альтернативу, равно осознаваемой ве роятности (ожиданию) того, что это действие приведет к нужному результату, помноженной на осознаваемую ценность (валентность) этого результата.
Согласно теории ожиданий Врума процесс мотивации поко ится на 3 составляющих: усилия — исполнение —результат. Взаимо действию этих составляющих и посвящена теория. Усилия рассмат риваются как следствие и результат мотивации. Исполнение — как 1
следствие взаимодействия усилий, личных возможностей и состо яния среды. Результат — как функция, зависящая от исполнения и от степени желания получить результаты определенного типа. С практической точки зрения сущность теории Врума кратко изложена А. Пекотичем и Г. Черчиллем в статье «Исследование ожидаемого удовлетворения и валентности» (1981) следующим образом: «Мотивация человека на затрату усилий для выполнения какого-либо задания зависит от: 1) ожидания, т. е. осознания человеком вероятности того, что затраты определенных усилий на данное задание приведут к росту производительности; 2) механи ческого действия, т. е. сознания человеком взаимосвязи более высокой производительности и получения более высокой отдачи, например лучшего заработка, продвижения по службе и т.д.; 3) валентности, т. е. осознания желательности получения конкрет ного вознаграждения».
В работе Врум применял математический аппарат для измере ния валентности и других параметров модели. Основные выводы из работы Врума следующие:
во-первых, ожидание вознаграждения более значимо, чем это часто полагают. Люди делают выбор, исходя скорее из того, что, по их мнению, произойдет в будущем, чем на основе событий прошлого;
во-вторых, вознаграждение следует тесно и недвусмысленно связывать с такими действиями, которые являются необходимыми для данной организации. Те виды поведения, которые рассмат риваются как полезные для организации, следует вознаграждать открыто, регулярно и щедро;
в-третьих, люди по-разному ценят вознаграждения, так что, распределяя вознаграждения соответственно получаемым органи зацией результатам, следует учитывать желания каждого отдель ного работника;
в-четвертых, вознаграждение должно быть эквивалентно уси лиям, затрачиваемым на выполнение рабочего задания.
Теория ожиданий достаточно сложна для применения, ибо она абстрактна. В то же время она достаточно конкретна и проста в другом: все мы осознаем важность ожидаемого результата для формирования нашего поведения, и теория ожиданий позволяет применить все, что мы знаем о себе, к мотивации тех, с кем мы работаем. В теории ожиданий сделано одно неявное допущение о рациональности человеческой природы. Люди в теории рассмат риваются как счетные машины — даже обладая ограниченной информацией, они оценивают поведение сегодня с точки зрения его вероятного результата завтра.
Несколько иным был образ человека в процессной теории мотивации Б. Скиннера, называемой теорией оперантного подкреп ления, которая базировалась на его же концепции оперантного научения. Эта концепция открыла совершенно новое направление в исследованиях поведения человека — так называемое научающе-бихевиорапьное направление в теории личности. Научение психологи определяют как любое относительно постоянное изменение в су ществующей взаимосвязи стимула и реакции на него. С точки зрения концепции научения личность — это тот опыт, который человек приобрел в течение жизни, это накопленный набор изу ченных моделей поведения. Указанное направление занимается открытыми, или доступными непосредственному наблюдению, действиями человека как производными от его жизненного опыта. При этом в отличие от тех исследователей, которые искали перво причины поведения человека в его «разуме» и внутренних психи ческих явлениях, Скиннер и его последователи принципиально рассматривали внешнее окружение как ключевой фактор челове ческого поведения.
Б. Скиннер родился в Саскуэханне (штат Пенсильвания) в 1904 г. Атмосфера в его семье была теплой и непринужденной, учение уважалось, дисциплина была строгой, а награды давались, когда их заслуживали. В 1926 г. он получил степень бакалавра гумани тарных наук по английской литературе в Гамильтоновском кол ледже (штат Нью-Йорк). По иронии судьбы в колледже Скиннер не посещал ни одного психологического курса. После колледжа он вернулся в родительский дом и попытался стать писателем. Попытка оказалась неудачной. Сам он писал в «Автобиографии» (1967): «Я бесцельно читал, строил модели кораблей, играл на рояле, слушал только что изобретенное радио, строчил юморис тические заметки в местную газету, но больше ничего не писал и подумывал о визите к психиатру». Но «попал» на факультет пси хологии Гарвардского университета.
Его тяга к психологии объясняется увлечением эксперимен тами русского физиолога И.П. Павлова. В 1931 г. он получил докторскую степень в Гарвардском университете, с 1931 по 1936 г. занимался в Гарварде научной работой, сконцентрировав свои научные усилия на изучении нервной системы животных. В 1936 г. он занял должность преподавателя в университете штата Минне сота, а с осени 1945 г., стал руководителем кафедры психологии университета штата Индиана. В 1948 г. он вернулся в Гарвард и оставался там до ухода на пенсию в 1974 г. За эти годы он при обрел известность как один из ведущих бихевиористов США. Умер Б. Скиннер в 1990 г.
За годы научной деятельности Скиннер написал около 20 боль ших монографий, но фактически ни одна из книг Скиннера не была посвящена непосредственно менеджменту. Он изучал пове дение голубей, а не людей. Тем не менее результаты его иссле дований были перенесены и на менеджмент, именно по этой причине мы должны рассмотреть его воззрения на мотивацию и научение.
Скиннер считал, что теоретики мотивации излишне много внимания уделяют «внутренней сущности» и соответствующим факторам, таким, как потребности, мотивы и желания. Напротив, его теория сосредоточена исключительно на наблюдаемых явле ниях — на стимулах и реакциях на них, поэтому она является раз новидностью концепции научения. Научение может происходить двумя способами: с помощью классического подкрепления либо с помощью оперантного подкрепления. При классическом подкреп лении (или обусловливании) стимул предшествует реакции, как это происходило во время знаменитых опытов Павлова с собаками. При оперантном подкреплении реакция происходит до и в ожидании стимула. Эта предпосылка и составляла основу теории Скиннера.
Скиннер утверждал, что оперантное подкрепление — это про цесс, при котором поведение изменяется и происходит науче ние. Процесс научения облегчается благодаря положительному подкреплению необходимого поведения. Положительным под креплением может быть любой фактор, который усиливает час тоту возникновения нужной реакции всякий раз, когда он имеет место. Например, денежное вознаграждение за хорошо сделан ную работу — это положительное подкрепление. Но ключ к по ниманию теории Скиннера следует искать скорее в способе, которым осуществляется подкрепление, точнее — в режиме под крепления.
До этого момента фактически ничего уникального в теории оперантного обусловливания нет. Даже Ф. Тейлор признавал потенциальное мотивационное воздействие положительного под крепления. Однако предложенная Тейлором система с различ ными ставками оплаты труда, по выражению Скиннера, была рав нозначна непрерывному подкреплению. Всякий раз, когда рабочий производил единицу продукции в пределах или ниже нормы, он получал одну и ту же заработную плату. Даже если эта норма и была перекрыта, вознаграждение выплачивалось непрерывно, но ставка заработной платы изменялась. Подобное непрерывное подкрепление достаточно популярно в организациях. Каждый раз, как только мы заканчиваем недельную или месячную работу, мы получаем свою заработную плату, а ее величина основана скорее на договорном соглашении, чем на достигнутой произ водительности.
Если через О выразить оперантное поведение (выпуск еще одной единицы продукции или окончание еще одного рабочего дня), а через С — последствия (получение дневной ставки или оклада), то режим непрерывного подкрепления можно выразить следующим образом:
О-С, О-С, О-С, О-С.
Такой режим подкрепления поощряет стабильное, но без энтузиазма поведение. Основной стимул при этом — трудиться на протяжении интервала времени, необходимого для получения еженедельной заработной платы или производства количества продукции, достаточного для сохранения рабочего места.
В дополнение к непрерывному подкреплению менеджер может использовать какую-либо форму частичного подкрепления. Как сле дует из названия, нужное следствие возникает не после каждого повторения действия, а осуществляется через фиксированные интервалы времени или через некий переменный интервал. В даль нейшем будем иметь дело только с соотношениями этих интерва лов, хотя принципы останутся теми же, что и при использовании временных интервалов. При подкреплении с фиксированным интер валом следствие наступает через определенное время. Например, могут повториться 3 или 4 задания, прежде чем работник получит положительное подкрепление. Символически это можно пред ставить так:
О—О—О—С, О—О—О—С.
После выполнения каждых 3 заданий подряд следует возна граждение (т. е. результат). Например, менеджер нанимает консуль танта и сообщает ему, что частичные выплаты последуют через интервалы, когда проект будет выполнен на 30, 50 или 100%. Здесь стимул заключается в том, чтобы завершить выполнение проекта как можно скорее, с тем чтобы получить договорную оплату. Такой подход, вероятно, приведет к интенсивному и быстрому труду, но потенциально здесь также имеются проблемы. Как, на пример, можно сочетать ускоренный темп работы консультанта с ее высоким качеством?
При подкреплении с переменным интервалом невозможно пред сказать точную повторяемость, которая приведет к желаемому результату. Символически это можно представить так:
О—С, О—О—О—О-О—С, О—О—С.
Иллюстрацией этой схемы могут служить азартные игры. Никто не может точно предсказать, когда выпадет выигрышная карта при игре в покер или в какой момент «однорукий бандит» (игровой автомат) даст возможность выиграть. Подобная схема подкрепле ния является одним из главных стимулов деятельности исследо вателя в лаборатории. Никто не может знать, приведет ли еще одно повторение эксперимента к получению результатов большой научной значимости. Такая схема считается одной из самых сти мулирующих форм подкрепления. Проблема состоит в том, каким образом эта схема может быть применена в области управления. Очевидно, что ни профсоюзы, ни кто-либо из работников не по зволят предпринимателям платить заработную плату по случайной схеме. В то же время уже накоплено достаточно много примеров того, как идеи оперантного подкрепления применялись в различ ных организациях большого и малого бизнеса.
8.2. КОНЦЕПЦИИ ЛИДЕРСТВА: ОТ ЛИДЕРСКИХ КАЧЕСТВ К ОБУЧЕНИЮ
Еще одним научным направлением, которое активно разраба тывала западная управленческая мысль, было исследование про блем лидерства в управлении. Из истории управленческой мысли известно, что категория «лидерство» относится к числу вопросов, имевших важное значение для любой цивилизации, поэтому она всегда привлекала и сегодня привлекает большое внимание тео ретиков и практиков управления. Вначале исследования на тему лидерства в XX в. касались относительно малого числа великих людей, которые живут в любом обществе, работают в любой орга низации и, как представляется, обладают определенными чертами характера, которые присущи не всем и не в одинаковой степени. Так появились теории лидерских качеств.
Примерно в середине XX в. научные исследования в области лидерства столкнулись с неразрешимыми задачами, когда подход, основанный на чертах характера и направленный на идентифика цию личных качеств выдающихся лидеров, оказался безрезультат ным. В этом случае приходилось иметь дело со слишком большим числом исключений, относящихся почти к каждой черте харак тера. Диалектика взяла свое, и центр внимания был перемещен на поведение лидера. Это означало повышенный интерес к тому, что подразумевается под понятием «лидерство», свойственными ему методами руководства, представлениями лидера о ведомых и т. п.
В конечном счете, многие теперь считают, что неуловимый шифр для предсказаний в сфере лидерства следует искать не просто в качествах и поведении лидера, а в соответствии реакции лидера и той ситуации, с которой он столкнулся. В большинстве совре менных исследований лидерства преобладает ситуационный под ход к лидерству. Но во все времена стоял общий вопрос: можно ли обучить лидерству? Постараемся проанализировать основные вехи в развитии взглядов на лидерство. При этом следует отметить, что указаны лишь характерные парадигмы в исследованиях, хотя каж дое из них выделено условно, ибо ни одно из них не существовало обособленно и по многим методологическим категориям пересе калось с другими исследованиями.
Теории лидерских качеств, или искусство лидерства. Первые системные исследования по теме лидерства были направлены на идентификацию характерных черт выдающихся лидеров. Это не удивительно. Достижения великих людей вызывают всеобщее вос хищение. История богата примерами жизни личностей, которые достигали величия. Но прошло немало времени, прежде чем ис следователи обратились к поиску признаков, которые объясняли бы, каким образом отдельные личности достигают величия. В ка честве примера можно привести точку зрения, которую одним из первых выдвинул американский исследователь О. Тид.
О. Тид родился в 1891 г. в Массачусетсе. Он намеревался стать священником, но был разочарован чрезмерным лицемерием, рас пространенным в тогдашней религиозной среде, и вместо этого выбрал карьеру бизнесмена. Он занимал множество постов, рабо тал даже консультантом в области управления, прежде чем нашел подходящее место в 1920 г., когда был принят на работу в компа нию McGraw-Hill Books в отдел деловых изданий. В течение 5 лет он был редактором отдела книг из области социальных наук и эко-номики в издательстве Harper & Brothers. Служебное поло жение обеспечило ему базу и аудиторию для разработки и распро странения его идей в области бизнеса, экономики и социальных проблем.
Уже в первой книге «Инстинкты на производстве» (1918) Тид рассмотрел ряд наиболее важных инстинктов, в том числе и ли дерство, которые, по его мнению, свойственны всем человечес ким существам. Тема лидерства были продолжена в работах «Чело веческая природа и менеджмент» (1929) и «Искусство лидерства» (1935). Лидерство он определил как «оказание влияния на людей с целью совместного достижения некоторой цели, которую они считают желательной». Тид полагал, что большинство людей хотят принадлежать к какой-либо ориентированной на достижение цели группе, например к предпринимательской компании, церкви, синагоге или общественной организации. Лишь немногие при званы быть лидерами, большинство же людей хотят, чтобы их вели, и чувствуют себя удовлетворенными в качестве ведомых. Именно те немногочисленные личности, которые проявляют себя как лидеры, представляли для исследователей особый интерес.
Людей можно вести за собой с помощью разных способов. Можно применять советы, и такие советы, действительно, пред ставляют эффективный инструмент для налаживания хороших отношений. Иногда лидеры запугивают, но увещевания или обо дряющие беседы скорее ведут к успеху. Тид обосновывает пользу убедительных логических аргументов. Как бы то ни было, именно случайный намек на ситуативную природу лидерства был самым примечательным моментом в его работах. Несмотря на то что Тид концентрировал свое внимание в первую очередь на личных качествах лидера, он сознавал, что лидеры используют «логику событий» в случаях, когда наступает подходящее время для того, чтобы пустить в ход свое влияние. Иногда предусмотрительные лидеры сами создают проблемные ситуации, на которые они могут особым образом реагировать. Возможно, именно поэтому лучше всего запоминаются те лидеры, которые ставили перед собой достойные и вызывающие цели, а затем реагировали на это соответствующим образом.
Цели, которые укрепляют авторитет лидера, должны быть четко определены и привлекательны. Это должны быть цели, с которыми ведомые с энтузиазмом работники идентифицируют себя. Согласно закону ситуаций, который рассматривала Фоллетт, ситуация задана и лидер на нее реагирует определенным образом. Тид отстаивал аналогичную точку зрения, но пошел в другом на правлении, указывая на то обстоятельство, что ситуация может быть создана опытным лидером.
Что необходимо для того, чтобы быть лидером. Как и боль шинство ученых, писавших ранее о лидерстве, вопреки «логике событий» и закону ситуаций Тид был убежден, что преуспева ющие лидеры обладают определенными и четко идентифициру емыми чертами. К наиболее существенным чертам он относил следующие:
• физическая и эмоциональная выносливость. Лидерство — это тяжелая работа, поэтому лидер должен обладать выносли востью значительно выше среднего уровня;
• понимание назначения организации и направления ее деятель ности. Лидер должен иметь цели и воодушевлять других на их достижение;
• энтузиазм. Хорошие лидеры часто считаются «одержимыми». Их энтузиазм так или иначе трансформируется в господство и влияние;
• дружелюбие и привязанность. Тид считал, что для лидера хуже, когда его боятся, чем любят. Лидерам необходимо, чтобы им симпатизировали ведомые, если они хотят воздействовать на них;
• порядочность. В соответствии со своими принципами Тид считал, что лидеры должны заслуживать доверия. Работники хотят, чтобы лидерами были люди решительные
и вызывающие у них доверие. В свою очередь, подчиненные должны быть уверены в том, что дело находится в надежных руках. Лидеры должны живо реагировать на неправильные реше ния и преодолевать искушение порицать других за свои ошибки. Хорошие лидеры должны быть достаточно коммуникабельными, иметь чувство юмора и, возможно, самое главное, быть хорошими педагогами. В конечном счете, лидер — единственный учитель, которого когда-либо имели многие сотрудники.
Как лидеры ведут за собой. Эффективный лидер доводит свои ожидания до подчиненных и определяет границы свободы их действий. Тид был идеалистом, но он знал человеческую природу и был реалистом, рассматривая ее. Он даже допускал, что власть оказывает коррумпирующее воздействие и может вызвать тщесла вие. Беглый взгляд на историю подтверждает этот вывод, поэтому мы должны проявлять особую осторожность в отношении рисков, связанных с лидерством. Например, Тид знал, что лидеры часто стремятся к самовозвышению. Иногда лидеры отстаивают соб ственный путь, настаивают на своем, даже если другие с ними не соглашаются. Часто они полностью отождествляют себя со своими целями, тогда любое несогласие воспринимается ими как преда тельство.
В одном из наиболее глубоких высказываний относительно лидерства Тид утверждает, что «хорошее руководство зависит от хороших последователей. Лидер указывает путь, тогда как его последователи должны решать, насколько хорош этот путь». Это высказывание можно считать глубоким уже потому, что здесь впервые содержится намек на одну из идей теорий менеджмента, * которая была развита значительно позднее. Она заключалась в том, что лидерство определяется не' только личностными характерис тиками лидера.
Отход от теории личных качеств лидера. Перечень основных характерных качеств лидера оказался чрезмерно длинным, к тому же противоречивые выводы, вытекающие из набора этих качеств, нельзя было примирить между собой. Это привело некоторых исследователей к тому, что они стали просто отрицать всякую связь *между характерными качествами личности и лидерством. Те ученые, которые продолжали исследования в этом направлении, были уверены в том, что, хотя личность и имеет какое-то отношение к лидерству, эта связь более сложная, чем представлялось сначала. Область изысканий была расширена с целью нахождения других факторов, которые позволили бы найти выход из затруднитель ного положения.
По мере продвижения по этому пути обозначилась вся слож ность проблемы лидерства. Становилось все более ясно, что лич ность лидера, стиль лидерства и общая ситуация — детерминанты эффективного лидерства.
Идеи Тида о лидерстве имели интуитивный характер и выте кали в первую очередь из его личного опыта. Не прошло и деся тилетия после публикации его «Искусства лидерства», как в уни верситете штата Огайо были развернуты чрезвычайно важные специальные научные исследования в области лидерства. В статье «Первые годы исследований лидерства в университете Огайо» (1979) К. Шартл писал, что, хотя междисциплинарная программа исследований лидерства в Огайо фактически была начата в 1945 г., истоки этих исследований восходят к программе изучения про фессий, профинансированной Министерством труда США и Ко миссией по трудоустройству военных кадров, которая была реа лизована в 1934 г. Одним из пионеров этих исследований был P.M. Стогдилл.
Р. Стогдилл родился в 1905 г., сделал блестящую карьеру пре подавателя по специальности «наука управления и психология» в университете штата Огайо, где защитил докторскую диссертацию.
Он сотрудничал в бюро молодежных исследований, а также слу жил чиновником в американской береговой охране. В 1946 г. стал помощником руководителя исследований в области лидерства при университете штата Огайо. Он автор многочисленных книг и ста тей по лидерству и остается признанным авторитетом, внесшим значительный вклад в данную область науки.
Исследования, осуществленные в университете штата Огайо, имели важное значение по нескольким соображениям. Многие считают, что они существенно дополнили ту методику изучения лидерства, считавшуюся до 50-х годов традиционной, согласно которой господствующей была теория личных качеств. Стогдилл изменил этой традиции и в статье «Исторические тренды в тео риях и исследованиях лидерства» (1974), обобщая пройденный исследовательский опыт, открыл секрет своей предметной инно вации. «Хотя некоторые характерные особенности свойственны всем лидерам, — писал он, — лидерство лучше рассматривать во взаимодействии многих независимых переменных, которые нахо дятся в состоянии непрерывного движения и изменения». Этого аргумента в экспериментах Стогдилла оказалось достаточно для того, чтобы переменить господствовавшие ранее взгляды на лидер ство и рассматривать лидерство как активную деятельность. На первый план выдвинулся приоритет изучения поведения лидера, а не его личных качеств.
Наибольшую известность проводившимся в университете ис следованиям принесла идентификация двух факторов, или измере ний, лидерства: внимание к подчиненным и введение в структуру. Внимание к подчиненным включает поддержку их, дружелюбие и признание индивидуального вклада каждого в достижение об щей цели. Введение в структуру (или посвящение) в большей мере касается аспектов ориентации на решение поставленной задачи (например, управление, оценка результатов деятельности, кален дарное планирование и пр.). В отличие от более поздних теоре тиков исследователи из штата Огайо не представляли себе эти измерения как конфликтующие или взаимоисключающие. В реаль ности эффективные лидеры могут находиться на высоком уровне в обоих измерениях. Внимание к подчиненным и структура мыс лились скорее как взаимодополняющие, чем конфликтующие, аспекты в поведении лидера. Но даже, несмотря на комплемен-тарность, которая перешла в более поздние методические подходы (например, известная модель Р. Блэйка и Д. Мутона. 1964), иссле дования поведения лидера, а также форм проявления лидерства начали сближаться, по меньшей мере, косвенно, на основе сбли жения взаимоисключающих допущений о лидерстве и его стилях.
Допущения о лидерстве и его стилях. Хотя внимание к подчи ненным и введение в структуру в исследованиях университета штата Огайо были признаны параллельными, во многих последу ющих разработках в области менеджмента взаимоисключающие стили лидерства стали сопоставляться. Возможно, дихотомии между ориентацией на задачу и на персонал, автократией и демократией и т. д. были использованы для удобства теоретических рассуждений, что облегчило менеджерам задачу выделения различных типов поведения лидеров. Или же, вероятно, исследователи, предложив шие выбор из взаимоисключающих стилей, действительно считали, что разнообразие стилей может обеспечить высокую эффективность руководства. В любом случае такая дихотомия прочно закрепилась в литературе о менеджменте.
Рассмотрим, например, дихотомию, с которой мы сталкива емся, когда исследуем допущения лидера относительно подчинен ных. Это было удачно скомпоновано Д. Макгрегором в работе «Человеческая сторона предприятия» (1960), который полагал, что манера поведения менеджеров менее трех десятилетий назад поставила их в положение «лицом к прошлому и спиной к буду щему». В своих действиях они исходили из допущений о сотруд никах, которые, возможно, и были правильными по отношению к прошлому, но, безусловно, неадекватно отражали современную ситуацию.
Д. Макгрегор родился в Детройте (штат Мичиган) в 1906 г. Докторскую диссертацию он защитил в Гарварде в 1935 г. и там же работал, пока не перешел на должность сотрудника в сектор про мышленных отношений при Массачусетсском технологическом институте (МТИ) в 1937 г. Позднее он стал руководителем этого сектора. С 1948 до 1954 г. он был президентом колледжа в г. Антиохе, после чего вернулся в МТИ и работал в нем в качестве профессора по промышленному менеджменту до конца жизни (1964).
Наиболее значительной книгой Макгрегора была «Человечес кая сторона предприятия» (1960). В ней он предложил наиболее известную дихотомию менеджмента: теорию Хи теорию Y. Теорию X Макгрегор назвал «традиционным взглядом на управление и конт роль». В соответствии с этой точкой зрения лидер формулирует следующие предположения относительно персонала, который находится под его руководством: 1. Каждый нормальный человек не имеет желания трудиться и
стремится уклоняться от работы, насколько это возможно.
2. В силу того, что люди не расположены к труду, их следует при нуждать, контролировать, руководить ими и угрожать им на казанием, если они не предпринимают достаточных усилий для того, чтобы достичь поставленных организацией целей.
3. Каждый нормальный человек предпочитает, чтобы им управ ляли, он стремится избежать ответственности и относительно нечестолюбив. Больше всего люди желают личного спокойствия. Вместе с тем лидер, усвоивший теорию Y, которую Макгрегор
рекомендует как средство «интеграции индивидуальных и группо вых целей», исходит из других допущений в отношении своих подчиненных.
1. Затраты физических и духовных сил на работе столь же естест венны, что и при игре или отдыхе.
2. Угроза наказания или внешний контроль не являются един ственными средствами, стимулирующими достижение постав ленных организацией целей. Люди наделены способностями к самоуправлению и самоконтролю при достижении целей, которым они привержены.
3. Приверженность целям является функцией вознаграждения, ассоциирующегося с достижением этих целей.
4. Нормальный человек, поставленный в соответствующие усло вия, не только берет на себя ответственность, но и стремится к ней.
5. Склонность к творчеству, богатое воображение, изобретатель ность и созидательность при решении организационных про блем часто встречаются у людей.
6. В условиях современного индустриального общества интел лектуальный потенциал нормального человека лишь в редких случаях используется полностью.
В соответствии со взглядами Макгрегора принцип, который выведен из теории X, — это управление и контроль, осуществля емые авторитетом. Напротив, теория Y основана на принципе интеграции, или создании таких условий, в которых члены данной организации наилучшим образом достигали бы целей, направляя свою энергию на достижение успеха предприятия. Такой принцип интеграции в буквальном смысле создает условия, при которых отдельные личности достигают собственных целей, внося при этом вклад в достижение целей всей организации. Это и есть эффект взаимодополнения.
Предположения лидера имеют важное значение, так как, по Макгрегору, то, во что человек верит как в истину, побуждает его поступать соответствующим образом. Подобное поведение, в свою
очередь, побуждает и других поступать так, как от них ожидают. Именно таким образом люди создают (творят, порождают) само исполняющиеся пророчества (что в современных исследованиях называют реализуемым видением). Если лидер допускает, что его последователи ленивы, безответственны и их надо принуждать упорно работать, то вполне вероятно, что будет создана система поощрения и оценки, обеспечивающая такие условия, при кото рых ведомые будут вести себя' аналогично. Будут выработаны четкие нормы и правила, менеджеры будут контролировать не только выполнение работы, но и ее качество в соответствии с тре бованиями лидера. Работники быстро приспособятся к новой системе и, в конце концов, будут вести себя соответствующим образом, т. е. так, как это предсказывает теория X.
Вместе с тем если предполагается, что подчиненные достаточно ответственны и зрелы, то будет выработана соответствующая сис тема поощрения и оценки. При этом будут предусмотрены воз можности профессионального и личного роста, контроль будет ослаблен, и рабочие будут трудиться с более высокой отдачей.
Макгрегора критиковали за то, что он представлял лидерство исключительно в категориях теории А'или Y, тогда как в действи тельности ведомые имеют определенные характеристики, которые описаны одновременно в обеих теориях. На самом деле Макгрегор, несомненно, осознавал опасность мышления в категориях этих двух крайностей и с самого начала указывал, что лидерам следо вало бы считаться с необходимостью выборочных адаптации допу щений. Степень контроля, осуществляемого лидером или менед жером, следует выборочно адаптировать к уровню зрелости или зависимости ведомых. Незрелые и зависимые сотрудники нужда ются в более строгом контроле. Вероятно, к ним подходит большая часть допущений, составляющих теорию X. Зрелые и независимые подчиненные не нуждаются в столь жестком контроле, и в первую очередь к ним относятся допущения теории Y.
Больше оснований имеет критика в адрес Макгрегора за то, что его так называемая теория на деле не являлась таковой и осно вывалась скорее на ожиданиях, чем на свидетельствах реального мира. Книга «Человеческая сторона предприятия» — классичес кий труд в данной области исследования не в силу научной обо снованности, а из-за ясности изложения и концентрации вни мания на «легком», хотя и немаловажном, разделе менеджмента: предположения лидера в отношении своих подчиненных фак тически определяют его поведение. Подобно легендарному гре ческому скульптору Пигмалиону менеджеры часто «лепят» тип поведения сотрудника, с которым они сталкиваются. Как бы то ни было, убежденность в том, что допущения менеджеров пред ставляют единственный и основной источник нашего знания о лени и безответственности персонала, не может быть подтверж дена интуитивно, и эта идея не была исследована в достаточной мере для того, чтобы признать неоспоримыми столь огульные обобщения.
Значимость управленческих допущений заставила менеджеров и ученых в области менеджмента внимательно рассматривать от носительные достоинства разных стилей лидерства и управления. Вскоре основополагающим в исследованиях лидерства стал вопрос: что значит руководить наилучшим образом, что такое эффектив ное управление?
Четыре модели организаций Лайкерта. Многие исследователи сконцентрировали свое внимание на стилях в лидерстве, так как обращение к лидерскому поведению сразу же вызвало интерес к этой важной проблеме. Одним из результатов научных исследо ваний в данном направлении стала работа Р. Лайкерта «Новые модели менеджмента» (1961). В ней Лайкерт воспроизводит типы (классы) проблем, с которыми приходится иметь дело, если раз мышлять о подходящих и неподходящих стилях лидерства. Эта работа основана на более многочисленных и достоверных данных, чем большинство других исследований в этой области.
Р. Лайкерт родился в Чайене (штат Вайоминг). Докторскую степень получил в Колумбийском университете, работал в уни верситете Нью-Йорка и в исследовательском бюро компании по страхованию жизни, прежде чем стал директором Института соци альных исследований при Мичиганском университете.
В своей книге Лайкерт высказал много идей управления, но две из них имеют особую значимость для менеджеров. Во-первых, наиболее эффективными лидерами-менеджерами становятся те, кто выполняет связующую функцию между высшим и низшим уровнями организации. Другими словами, лидер, выполняющий функцию связующего звена, информирует своих сотрудников о намерениях высших менеджеров, а высший менеджмент — о том, что происходит среди работников. Во-вторых, Лайкерт предложил ставший знаменитым принцип поддержания отношений, который гласил: лидеры должны обеспечивать максимальную воз можность того, чтобы все действия в рамках определенной орга низации рассматривались как взаимодополняющие и были на правлены на формирование и поддержание личного достоинства и значимости сотрудников.
В работе «Человеческая организация» (1967) Лайкерт сопоста вил разные типы организаций, взяв за основу типы принятого уп равленческого стиля. В числе факторов, которые он использовал для классификации различных организаций, были природа при меняемых мотивационных стимулов, характер коммуникационных процессов, способы принятия решений, установки целей и приоритетов, а также контроля., В результате он выделил 4 типа организаций.
• Организации 1-го типа. По Лайкерту, это — эксплуататорские . и авторитарные организации. В таких организациях менед-1 жеры и лидеры не доверяют своим подчиненным. Мотивация
основана на страхе, угрозах и случайных поощрениях. Поток информации направляется сверху вниз, а та скудная инфор мация, которая поступает наверх, как правило, неточна и искажена. Цели навязываются сверху, где принимаются все важные решения.
• Организации 2-го типа. Это — благожелательный и авторитар-*Ь ный тип организации. Лидеры и их подчиненные демонстри-■М руют взаимоотношения по принципу «мастер — работник». «гг В большей мере, чем в организации 1-го типа, подчиненные
«■. посвящены в дела организации. Здесь более развита система поощрений, лучше организован поток информации наверх. Взаимоотношения лидеров и подчиненных можно назвать патерналистскими.
• Организации 3-го типа. Эту систему Лайкерт назвал консуль тативной формой организации, так как здесь лидеры все еще осуществляют полный контроль, но обращаются за консульта цией к своим работникам, прежде чем принять окончательное решение. Сообщения наверх осторожны и неоткровенны, отсутствует свободная передача информации.
• Организации 4-го типа. Этот тип организации Лайкерт опре делил как основанный на участии. Лидеры доверяют подчинен ным и убеждены в том, что их персонал ответственно трудится для достижения поставленных организацией целей. Сообще ния налажены четко, информационный поток осуществляется вертикально и горизонтально. Цели формулируются по прин ципу соучастия людьми, которые непосредственно вовлечены в практическое решение задач.
Большинство лидеров создают организационные структуры 2-го или 3-го типа, поскольку использование структуры 4-го типа, которую Лайкерт рекомендовал как наиболее предпочтительную, требует значительных изменений в философии лидерства. Кроме того, не следует надеяться на мгновенные изменения. Когда новые программы принимают крупные организации с разветвленной структурой, менеджер должен считаться с тем, что пройдет не менее года, прежде чем сотрудники убедятся в реальности изме нений, но еще больше времени потребуется для получения осяза емых результатов, отмечал Лайкерт. Вероятно, поэтому иногда неудачны попытки создать сразу организацию 4-го типа, ибо для этого необходимо время. Осуществляя изменения, необходимые для введения системы, основанной на участии, трудно сохранить в течение достаточно продолжительного времени доверие и эн тузиазм высшего руководства. Тем не менее результаты иссле дований, представленные Лайкертом, свидетельствуют о том, что затраты времени и энергии на переход организации от 1-го или 2-го типа к 4-му типу полностью оправдываются.
В конечном счете, можно отметить, что идеи Лайкерта согла суются с идеями Макгрегора. Оба автора доказывают: климат, создаваемый менеджментом в организации, оказывает влияние на результаты деятельности персонала. Они также признавали, что ситуационные переменные могут радикально воздействовать на поведение лидера. По их мнению, большее внимание к чело веческому фактору будет способствовать более высокому уровню индивидуальной и организационной производительности. В 70-х годах «логика событий» и «закон ситуации» приобрели намного большую значимость в качестве факторов эффективного лидерства.
Теория эффективного лидерства. Не все согласятся с тем, что индивидуальный стиль руководства сможет проявиться в наиболее эффективной форме организационного поведения. Ф. Фидлер был первым, кто совместил два названных аргумента и обосновал их с помощью научных исследований. Его по праву считают основа телем теорий ситуационного лидерства.
Ф. Фидлер родился в 1922 г. в Вене. Ученую степень доктора психологии получил в университете Чикаго в 1949 г. В настоящее время он является профессором психологии и работает в Вашинг тонском университете. До этого он работал в университете штата Иллинойс, тогда же опубликовал свою наиболее значимую книгу «Теория эффективного лидерства» (1967). В ней были обобщены результаты обширных научных исследований. Книга оказала важное воздействие на представления менеджеров о лидерстве.
Развивая свои взгляды на эффективное лидерство в зависи мости от условий, вначале Фидлер охарактеризовал ситуации, в которых оказываются различные группы людей. За основу были взяты 3 критерия:
1. Власть лидера, обусловленная его служебным положением. Отношения лидера с членами группы в значительной степени определяются властью, которую он осуществляет над своими подчиненными.
2. Характер задания. Задания в .рамках организации могут быть структурированными и неструктурированными. Структуриро ванное задание расписывает действия шаг за шагом, оно легко предсказуемо, во многих случаях его можно заранее запрограм мировать. Неструктурированные задания запрограммировать невозможно.
У лидеров групп со структурированными заданиями работа проще, она не требует власти, вытекающей из служебного по ложения, ибо в значительной мере обусловлена инструкцией по обслуживанию рабочего места.
3. Отношения «лидер — подчиненный». Отношения между лидера ми и подчиненными «представляют, на наш взгляд, наиболее существенный и единственный элемент, определяющий влия ние лидера в небольшой группе». Если лидеры пользуются глубоким уважением со стороны подчиненных, то нет необхо димости в высоком служебном положении, чтобы заставить подчиненных активно работать.
Исходя из этих 3 аспектов, Фидлер классифицировал ситуа ции, с которыми сталкивается лидер, в зависимости от степени их благоприятности и неблагоприятности. Рассматривая 3 критерия измерения — служебное положение, структуру заданий и отноше ния «лидер — подчиненный» — во всевозможных комбинациях, он получил 8 самостоятельных комбинаций, или 8 октант. Ок танта 1 означает наиболее благоприятную ситуацию, в которой оказывается лидер: служебное положение гарантирует прочную власть, задание хорошо структурировано, отношения «лидер — подчиненный» позитивны. В качестве примера можно привести популярного командира взвода в армии. Октанта 8 наименее бла гоприятна: служебная власть лидера слаба, задание не структуриро вано, отношения «лидер — подчиненный» негативны. В качестве примера можно привести непопулярного руководителя проекта, решающего с группой инженеров сложные технические проблемы.
Вопрос о стиле. Для того чтобы определить наиболее эффек тивный стиль лидерства для каждой из 8 октант, Фидлер класси фицировал лидеров — руководителей групп на основе их поведения
по отношению к «наименее предпочтительным сотрудникам (НПС)». Без учета многочисленных деталей очки лидеру по показателю НПС зачислялись в зависимости от того, как он реагировал на сотрудника, с которым менее всего хотел бы работать. Если лидер высоко оценивал деятельность своего НПС, это означало, что он не придавал особого значения личным качествам и считал сотруд ника порядочным, интеллигентным, трудолюбивым и компетент ным, несмотря на свое нежелание с ним работать. Руководитель, который умеет отделять личные качества человека от его работы и получает удовлетворение от того, что ему удается создавать и поддерживать нормальные отношения с персоналом, — это лидер, ориентированный на человеческие отношения. Лидеры, которые воспринимают НПС негативно, связывая низкую производитель ность сотрудника с нежелательными чертами его характера, оце ниваются невысоко. Такой руководитель наибольшее удовлетво рение получает от выполненного задания, поэтому определяется как лидер, ориентированный на задание.
Развивая эти положения, Филлер изучил много групп — от групп студентов — будущих гражданских инженеров до экипажей бомбардировщиков. Полученные им результаты указывают на существенную зависимость между личностью лидера и ситуацией, в которой он находится. Для каждой ситуации необходим особый стиль лидерства, поэтому научное направление, которое основал Фидлер, стало называться ситуационной теорией лидерства.
Основной результат исследований Фидлера состоял в следу ющем. Лидеры, движимые идеей выполнения задания, как пра вило, достигают лучших результатов и в крайне благоприятных ситуациях (когда они обладают властью в силу прочного служеб ного положения, задания достаточно структурированы и нала жены хорошие отношения «лидер — подчиненный»), и в крайне неблагоприятных ситуациях. Напротив, лидеры, движимые стрем лением формировать отношения, обычно получают наилучшие результаты в промежуточных или умеренно благоприятных (не благоприятных) ситуациях. Эти оригинальные выводы он изложил в статье «Ситуационная модель — новые направления в лидер стве» (1974).
Развитие ситуационного подхода в лидерстве. Исследования Фидлера в рамках ситуационного подхода были развиты в различ ных направлениях, результатом чего стали довольно интересные теоретические идеи. Одни из первых появились разработки на стыке концепций лидерства и процессов принятия решений.
В 1973 г. была опубликована монография В. Врума и Ф. Йеттона «Лидерство и принятие решений», в которой в рамках предложен ной модели авторы трактуют роль лидера как функцию контроля за процессом, в ходе которого принимаются решения в той части организации, за которую этот лидер несет ответственность. Эта модель является важным вкладом благодаря тому, что она иллю стрирует, насколько эффективны различные стили лидерства и решения проблем (например, автократический, консультативный или ориентированный на групповую работу). Более того, этот подход позволяет сделать вывод о том, что эффективный лидер может и должен демонстрировать самые разные стили лидерства и разрешения проблем в зависимости от типа проблем и конкрет ного времени их появления. При решении некоторых проблем, например, таких, когда временной фактор не имеет значения, а их успешная реализация не зависит от одобрения или неодобре ния со стороны подчиненных, лидер может быть более автокра-тичным. В других ситуациях потребуется скорее консультативный или ориентированный на группу подход. Задачи, стоящие перед лидером, заключаются в том, чтобы найти тот стиль, который был бы наиболее эффективным для решения конкретной проблемы.
В статье «Принятие решений как социальный процесс: нор мативная и дескриптивная модель поведения лидера» (1974) В. Врум и А. Яго попытались развить ранее полученные резуль таты, разработав программу обучения лидерству. Как полагают авторы, определяющим показателем квалификации любого лидера служит умение согласовывать свое поведение с требованиями ситуации. Существенным аспектом подобной приспособляемости является умение выбрать соответствующий процесс принятия решений для каждой проблемы. В этом смысле подход Врума и Яго напоминает ситуативную точку зрения Фидлера, хотя он и требует хорошей индивидуальной приспособляемости и применим только к объяснению поведения лидера в различных процессах принятия решений.
Другим направлением развития идей Фидлера является теория «путь — цель». Авторы этой теории Р. Хаус и Т. Митчелл в статье «Теория лидерства «путь — цель» (1974) отметили как важнейший результат исследованную ими проблему влияния поступков ли дера на восприятие подчиненными целей своей работы, личных целей и путей достижения этих целей.
Теория «путь — цель» во многом основывается на известной процессуальной теории мотивации — теории ожиданий. Так, идея авторов о соотнесении и зависимости эффективности лидера от его умения вознаграждать (в меру своих возможностей) подчинен ных и распределять вознаграждение по результатам выполнения ими различных заданий или достижения специфических целей вполне согласуется с выводами теории ожиданий.
В рамках теории «путь — цель» поведение лидера принимается подчиненными в том случае, если оно ведет к непосредственному удовлетворению определенных потребностей сразу же или в ожи даемом будущем. Таким образом, поведение лидера будет мотиви рованным в глазах подчиненных, если он ставит удовлетворение их запросов в зависимость от эффективности деятельности и улуч шает условия внешней среды для подчиненных, оказывая им под держку и материальное поощрение, необходимые для повышения производительности.
С точки зрения практики теория «путь — цель» предлагает не сколько положений, которыми лидеры могут руководствоваться в своих действиях по стимулированию более высокой продуктив ности подчиненных.
• Лидеры могут усилить мотивацию, выявляя и стимулируя по требности подчиненных в высоких результатах, которые они могут контролировать. Они могут обсуждать со своими подчи ненными возможности потенциального служебного роста и за работка для тех, кто выполняет специальные задания.
• Лидеры могут эффективно повышать мотивацию, выплачивая поощрительные вознаграждения тем членам группы, которые достигают высокой продуктивности.
• Лидеры могут облегчить достижение поставленных целей, ин структируя и советуя. Лидеры, принимающие на себя ментор ские функции, могут, например, усилить мотивацию подчи ненных, оказывая им помощь, давая мудрый совет или делясь опытом, для достижения личных целей и целей организации.
• Лидеры могут усилить мотивацию, формулируя для подчиненных четкие цели и ожидания. Особенно это касается работы там, где существует неопределенность относительно задач сотруд ников. В этом случае лидеры могут четко определить ожида ния и указать наиболее эффективные пути достижения цели.
• Лидеры могут улучшить мотивацию, устраняя барьеры на пути достижения цели. Нет ничего более полезного для высокомо тивированных подчиненных, чем лидеры, которые помогают им достигать поставленных целей.
Итак, мы познакомились с некоторыми ставшими уже клас сическими теориями лидерства. Из сопоставления точек зрения стало понятно, что тема лидерства оказалась более сложным пред метом, чем это казалось большинству исследователей. Эта тема в течение десятилетий занимала многие великие умы в области менеджмента.
Можно с уверенностью утверждать: немногие менеджеры со гласны сегодня с чрезмерно упрощенным мнением о том, что лидеры обладают специфическим^ личными качествами или реа гируют соответствующим образом в самых уникальных ситуациях. Напротив, в настоящее время большинство исследователей заняты поиском надежных признаков, которые позволили бы предсказы вать характерные особенности лидерских способностей.
Развитие взглядов на лидерство в 90-х годах. Основная уста новка современных исследователей лидерства звучит так: «Наличие последователей — это единственное, что явным образом отличает лидеров от не-лидеров». За лидерами следуют преданные им ведо мые. У не-лидеров таковых нет. И никто не становится лидером до тех пор, пока не обретет последователей. «Последователи, — пишет У. Бланк, — это тот элемент, который лежит в основе лидерства, наличие которого всем и во всех ситуациях дает право считаться лидером. Линкольн, Ленин, Кинг, Перо, Эш и Вахнер... стали лидерами тогда, когда обрели последователей. Последо ватели — это союзники, которые представляют обязательную оборотную сторону медали, называемой лидерством».
Мысль о том, что у лидеров есть последователи, а у не лидеров их нет, является очевидной. Однако глубокий, до поры остающийся скрытым смысл, обусловленный изменением совре менного подхода к проблеме лидерства, не столь уж очевиден. Как только исследователь перестает рассматривать отношения «лидер — последователи» как нечто банальное, и делает эти от ношения центральными в понимании феномена лидерства, он обретает новые возможности к более глубокому его познанию. Сосредоточиваясь на отношениях «лидер — последователи», а не на личностных чертах, поведении или привычках лидеров, иссле дователь начинает видеть и личностные черты, и лидерство в новом свете. Это позволяет выявить новые закономерности лидерства. Например, У. Бланк в работе «Девять естественных законов лидерства» (1995) сформулировал законы лидерства.
Девять естественных законов лидерства по У. Бланку
1. У лидера есть готовые идти за ним последователи-союзники.
2. Лидерство — это сфера взаимодействия.
3. Лидерство происходит как событие.
4. Лидеры пользуются влиянием, выходящим за пределы формаль ной власти.
5. Лидеры действуют за пределами формальных процедур.
6. Лидерство сопряжено с риском и неопределенностью.
7. Инициативы, выдвинутые лидерами, подхватывают не все.
8. Лидерство — продукт сознания, способности к переработке ин формации.
9. Лидерство — самопроизвольно возникающее явление. Лидеры и последователи обрабатывают информацию в рамках собственных субъективных, внутренних оценок.
Ниже приведена краткая характеристика первых 3 законов.
Первый закон Бланка: у лидера есть готовые идти за ним последователи-союзники
Первый естественный закон гласит: у лидера обязательно дол жны быть последователи. Бланк попытался объяснить скрытый смысл этого простого утверждения следующим образом: «Боль шинство людей, стремящихся к лидерству, изначально задают себе неправильные вопросы. В вопросах "Как я осуществляю руковод ство?" или "Что мне надо делать для того, чтобы стать лидером?" раскрывается ошибочное убеждение в том, что лидерство собрано из элементов-деталей. Правильные же вопросы таковы: "Как за ставить других следовать за мной?", "В чем потребности других?" и "Как обрести союзников?"».
Автор популярной книги «Jesus CEO» Л.Б. Джонс формулиру ет ту же мысль следующим образом: «Лидеры, намеревающиеся совершить нечто достойное, должны заручиться поддержкой дру гих. Я замечаю, что слишком многие управляющие имеют в под чинении служащих, которые работают формально, потому что числятся в штате, но эмоционально не вовлечены в выполнение задачи... Вовлечь других означает следующее: прежде чем вы ис чезли в клубах дыма, оставив всех позади себя, вы обеспечили "преданность" всего вашего персонала вам и друг другу. Иисус постоянно проверял своих учеников, когда задавал им вопрос: "Ты со мной?" — и ожидал на него ответ».
Второй закон Бланка: лидерство — это сфера взаимодействия
Второй закон является производным от первого. Поскольку лидерам необходимы последователи, то лидерство не сводится к проблеме личности. В достаточной мере лидерство является про дуктом отношений между лидером и последователями. Бланк говорит об этих отношениях как о «неделимой целостности, напо минающей танец, отражающий превратности взаимодействия лидера и последователя». Бланк добавляет, что «лидерство лучше понимать как сферу взаимодействия. Лидерство не столько лич ностный, сколько межличностный феномен. Не сильный разум сделал лидером Джека Уэлча. Лидером его сделали последовав шие за ним люди. Лидерство в корпорации Microsoft порождено не изобретательским гением Билла Гейтса, а общностью или связью, существующей между Гейтсом и его сотрудниками». Таким образом, главная задача всех лидеров — построение прочных де ловых отношений с другими людьми. Бланк приводит замечание Дж. Джексона: «Лидеры не столько выбирают стороны, сколько сводят их вместе». Следовательно, «лидеры, чутко воспринима ющие окружающую среду, постоянно наводят мосты и создают зоны взаимодействия, для того чтобы другие люди стали более восприимчивы к инициативам таких руководителей».
Третий закон Бланка: лидерство происходит как событие
Известно, что отношения между людьми не вечны. Следова тельно, если лидерство — это отношение, то лидеры не могут ос таваться всегда впереди: тот, кто сегодня ходит в лидерах, завтра может утратить свое положение. Однако мы ожидаем от лидеров не этого. Когда большинство из нас размышляют о лидерстве, мы склонны рассматривать его как длительный процесс, в ходе кото рого лидеры руководят, последователи идут за ними, а весь про цесс продолжается, и он продолжается до тех пор, пока лидер жив или предпочитает осуществлять руководство. Бланк утверждает, что на самом деле это вовсе не так: «Лидерство происходит как событие или явление, имеющее начало и конец. Сферы взаимо действия лидера и последователей возникают, достигают зрелости и завершаются. Эти сферы оживают всякий раз, когда встречаются лидер и последователь, т. е. они происходят как дискретные взаи модействия... Если лидер совершает множественные публичные акты-события лидерства, то его положение может казаться непре рывным. Однако у большей части событий, подтверждающих факт лидерства, короткий срок действия. Эти события происходят как дискретные краткие взаимодействия лидера и последователей в особых обстоятельствах».
Другими словами, жизненный путь лидеров может походить на движение серфингиста по волнам. Ли Якокка смог стать пре зидентом и лидером компании Ford, затем оказался уволенным и сумел возродиться в качестве лидера в компании Chrysler. Стив Джобе преуспевал в компании Apple и потерпел неудачу в компа нии Next. Бланк объясняет: «Лидерство лучше всего понимать как дискретную реальность. Сфера взаимодействия существует лишь до тех пор, пока у лидеров есть последователи. Между событиями, в которых воплощается лидерство, имеются разрывы, подобные тем, которые существуют между составляющими фильм кадрами кинопленки или между буквами в словах, например:
л | и | д | е | р | с | т | в | о».
Роли и обязанности лидера. Один из способов объяснить то, что делают лидеры или что лидеры должны делать, — это сравнить роли, обязанности, привычки и действия обычного менеджера с ролями, обязанностями, привычками и действиями руководи теля, служащего великим целям, виртуального, погруженного в свои мечты и видения, харизматического, ориентированного на группу, излучающего энергию, постгероического, порожденного новой наукой. В табл. 8.1 приведено такое сравнение, построен ное Д.Г. Бойетт и Д.Т. Бойетт в книге «Путеводитель по царству мудрости» (2001) на основе работ многих экспертов в области лидерства и руководства.
Другой способ проведения различий между руководителями-лидерами и управляющими — сравнение лексики, используемой руководителями-лидерам и, с лексикой традиционно мыслящих управляющих. Лидеры чаще употребляют такие выражения:
• руководство требует любви;
• лучшими руководителями являются слуги;
• вы руководите, отдавая себя другим.
Как ни странными кажутся слова, что руководство требует любви или что руководители должны быть слугами и дарителями, эти утверждения отражают представления многих современных исследователей лидерства о том, какие требования предъявляют сегодня к руководителям. Очевидно, что эти требования суще ственно отличаются от тех ожиданий, которые возлагались на руководителей еще в недавнем прошлом. Исследователи считают, что современный руководитель должен действовать в другом ритме, обладать иным складом ума, по-другому концентрировать свое внимание на повседневных управленческих задачах, выстраивать иные отношения с подчиненными, клиентами и акционерами.
В меньшей степени современные исследователи акцентируют внимание на тех личных характеристиках и действиях руководи телей, которые некогда считались важными, но придают особое
Таблица 8.1
1 Отличия управляющих от руководителей-лидеров
|
Управляющие |
Руководители-лидеры |
|
Направляют дела в правильное русло |
Делают правильные дела |
|
Заинтересованы в производительности |
.Заинтересованы в эффективности |
|
Администрируют |
Внедряют новшества |
|
Поддерживают обычный порядок |
Развивают организацию |
|
Сосредоточивают внимание на системах и структуре |
Сосредоточивают внимание на людях |
|
Полагаются на контроль |
Полагаются на доверие |
|
Организуют и рекрутируют персонал |
Сплачивают людей, работающих над общей задачей |
|
Акцентируют важность тактики, структуры, систем |
Акцентируют важность философии, фундаментальных ценностей, общих целей |
|
Видят краткосрочную перспективу |
Видят долгосрочную перспективу |
|
Задают вопросы «что?» и «как?» |
Задают вопросы «почему?» и «кто?» |
|
Принимают статус-кво |
Бросают вызов статус-кво |
|
Сосредоточены на настоящем |
Сосредоточены на будущем |
|
Подводят итоги |
Смотрят вперед, за горизонт |
|
Подробно разрабатывают порядок, этапы действий и сроки их выполнения |
Разрабатывают концепции и стратегии |
|
Стремятся к предсказуемости и порядку |
Стремятся к переменам |
|
Избегают рисков |
Идут на риск |
|
Побуждают персонал к соблюдению стандартов |
Вдохновляют людей на свершение перемен |
|
Используют формальное, служебное положение для влияния на подчиненного |
Используют личностное влияние |
|
Требуют от других подчинения |
Побуждают других следовать за собой |
|
Действуют в рамках принятых в организации правил, регламентов, стратегий, процедур |
Действуют вне рамок принятых в организации правил, регламентов, стратегий, процедур |
|
Имеют определенную должность |
Берут на себя руководство |
значение уже другим ролям и обязанностям. В общем виде теоре тики выделяют 3 фундаментальных сдвига, произошедших в обя занностях и ответственности руководителей: 1) от разработки стра тегий к видению (визионерству); 2) от роли командира к роли рассказчика; 3) от роли архитектора систем к роли проводника изменений и служителя людям. Каждый из этих сдвигов пред ставляет собой важное смещение акцентов в поведении руково дителя. Изложим вкратце взгляды теоретиков лидерства на эти изменения.
Первое изменение роли лидерства: от разработки стратегий к визионерству. Начиная по меньшей мере с 1920-х годов менед жеры высшего звена уделяли большую часть своего времени и вни мания разработке и реализации стратегий компаний. В одной из статей, опубликованных в 1994 г. в журнале Harvard Business Review, К. Бартлетт из Гарвардского университета и С. Гхошал из Лондон ской школы бизнеса отметили: «Со времен Альфреда Слоуна до Ли Якокки могущественный, даже героический образ управля ющего высшего ранга как всеведущего стратега закреплен в ис тории бизнеса и фольклоре». В прошлом следовавшие таким традициям старшие менеджеры «изучали синергетику бизнеса, приводили в равновесие портфели стратегических инвестиций» и стремились «формулировать стратегические намерения». Разра ботку стратегий долгое время считали ключевой функцией руко водства, но это не та функция, на исполнение которой, по мнению исследователей, современным лидерам следует тратить время.
По мнению ученых, современные руководители должны кон центрировать свои усилия на разработке перспективного видения своих организаций, а не на планировании стратегии предприятий. Как утверждают эксперты, проблема состоит не в том, что страте гии перестали быть нужными, а в том, что одних стратегий уже недостаточно. «Традиционно, — объясняют Бартлетт и Гхошал, — управляющие высшего звена стараются вовлечь служащих в вы полнение задач интеллектуально, посредством применяемой в стратегическом анализе логики убеждения. Но построенные с кли нической точностью и аккуратностью контрактные отношения не вдохновляют людей на чрезвычайные усилия и прочную пре данность делу, которые необходимы для постоянного повышения эффективности». Стратегии не обеспечивают вовлечения людей. У работников не формируется сильная эмоциональная привержен ность стратегиям. Стратегии дают ответы на вопросы «что?» и «как?», но не на вопросы «почему?» и «кто?», а знать ответы на эти вопросы важнее. Как утверждают Бартлетт, Гхошал и многие другие исследователи, руководители должны выйти за пределы вопроса «что?» для того, чтобы создать «организации, с которыми работающие в них люди могут себя идентифицировать, принад лежностью к которым они могут вместе гордиться и которым они готовы быть преданными. Иначе говоря, топ-менеджеры должны обратить наемных работников в преданных членов организации, ориентированной на достижение цели».
К. Альбрехт формулирует необходимость видения так: «Во мно гих отношениях кризис, переживаемый предпринимательством сегодня, является кризисом смысла. Люди утратили уверенность потому, что больше не понимают, почему вопросы «ради чего?» и «почему?» ставят после вопроса «что?». У них нет больше ощу щения того, что положение вещей определено правильно и что напряженная работа приведет к успеху. У все большего числа людей возникают сомнения относительно будущего их органи заций и ощущение неопределенности этого будущего. Соответст венно они испытывают эти чувства и в отношении своих карьер, собственного будущего. Все больше организаций и работающих в них людей погружаются в кризис смысла. Людям, стремящимся играть роль руководителей в этих новых условиях, нельзя недо оценивать глубины человеческой потребности в смысле. Это одна из самых основных человеческих потребностей, аппетит, который не исчезнет».
Исследователи вполне справедливо считают видение чем-то большим, нежели боевой клич, побуждающий сотрудников биться в жестокой конкурентной борьбе за рост доли рынка или за уве личение прибылей вдвое по сравнению с прошлым годом. Виде ние по своей природе скорее эмоционально, чем рационально. Короче говоря, это нечто, трогающее не только разум, но и сердце. Как говорит К. Альбрехт, «видение — это разделяемый сотруд никами корпорации образ того, каким мы хотим видеть наше предприятие или каким мы хотим, чтобы оно стало. Видение обеспечивает исходную точку будущей ориентации. Оно дает от вет на вопрос, как мы хотим, чтобы нас воспринимали люди, мнения которых важны для нас. Декларация видения предпола гает присутствие благородной цели и высоких ценностей, чего-то, считающегося особенно достойным».
Другой американский исследователь Б. Нанус описывает ви дение как «реалистичный, внушающий доверие, привлекательный образ будущего вашей организации, как идею, обладающую такой энергетикой, что она, по сути, приближает будущее скачками, вызывая к жизни те навыки, таланты и ресурсы, которые необхо димы для пришествия желаемого будущего, и как путеводную звезду для всех, кто нуждается в понимании того, какой должна быть организация и куда ей идти». Автор книги «Харизматичес кий лидер» Дж. Конджер характеризует видение как виртуальный образ желаемого будущего состояния, идеал или далеко идущую мечту. У. Бланк уподобляет его «уникальным, встроенным в со знание линзам с большим углом захвата и большим приближе нием, позволяющим людям заглядывать в будущее и постигать возможности, которые таит в себе большое полотно будущего». А М. Уитли в книге «Лидерство и новая наука» сравнивает видение с «силовым полем, которое пронизывает организацию энергети ческой волной». Она пишет, что «все служащие, сталкивающиеся с этим силовым полем, испытывают его воздействие. Такие кон такты с полем формируют поведение служащих и приводят его в соответствие с целями организации».
Обобщим признаки хорошего видения, на которые указывают различные исследователи. Итак, видение:
• придает смысл изменениям, которых ожидают от людей;
• вызывает отчетливый и положительный виртуальный образ будущего состояния;
• внушает гордость, придает энергию, создает ощущение свер шения;
• запоминается;
• побуждает людей;
• идеалистично;
• дает образ такого будущего, которое явно лучше настоящего;
• соответствует истории, культуре и ценностям организации;
• устанавливает стандарты совершенства, в которых отражены высокие идеалы;
• вносит ясность в представления о цели и направлении;
• внушает энтузиазм;
• поощряет преданность;
• отражает уникальность организации;
• создает перспективу;
• овладевает вниманием;
• направляет повседневную деятельность;
• отсеивает несущественное;
• придает людям импульс, необходимый для преодоления сте реотипа «от сих до сих»;
• придает смысл и значение повседневной деятельности;
• соединяет настоящее с будущим;
• подвигает людей к действию.
В качестве иллюстрации в табл. 8.2 приведено несколько крат ких формулировок видения компаний.
Однако нескольких слов зачастую оказывается недостаточно. Обычно, для того чтобы в полной мере прочувствовать непреодо лимую силу видения, нам надо услышать более пространное объяс нение от руководителя-лидера, который облекает это видение в слова. Например, Г. Форд так,изложил свое видение демократи зации автомобиля: «Я построю автомобиль, доступный великому множеству людей... Его цена будет столь низкой, что любой чело век, имеющий хорошую заработную плату, будет в состоянии ку пить такой автомобиль и вместе со своей семьей наслаждаться благословенными часами отдыха на огромных открытых просто рах Божиих... Когда я завершу это начинание, каждый сможет позволить себе иметь автомобиль и будет его иметь. С наших дорог исчезнут лошади, автомобиль станет обыкновенной вещью, и мы дадим работу и хорошие заработки большому числу людей».
У. Дисней описал свою мечту о Диснейленде следующим об разом: «Идея Диснейленда проста. Это место, где люди обретают счастье и узнают новое. Это место, где родители и дети приятно проводят время вместе; место, где учителя и ученики открывают
Примеры видения компаний
Таблица 8.2.
|
Компании |
Видение |
|
ЗМ |
Решать нерешенные проблемы по-новому |
|
Fannie Mae |
Укреплять социальную ткань, постоянно расширяя демократичность условий приобретения домов |
|
Hewlett-Packard |
Техническими средствами содействовать прогрессу и благосостоянию человечества |
|
Mary Kay Cosmetics |
Предоставить женщинам неограниченные возможности улучшать свою внешность |
|
Merck |
Сохранять и улучшать человеческую жизнь |
|
Nike |
Испытать эмоции соревнования, радость победы и одоления соперников |
|
Sony |
Испытать радость прогресса и применения технологии на благо общества |
|
Walt Disney |
Сделать людей счастливыми |
|
Wal-Mart |
Дать малообеспеченным людям возможность купить такие же вещи, какие покупают богатые |
большие возможности познания и обучения. Там пожилые люди смогут утолить свою ностальгию по минувшим дням, а моло дые — насладиться вызовами будущего. Там для всеобщего обо зрения и изучения будут представлены чудеса Природы и чудеса, созданные Человеком. Диснейленд основан на тех идеалах, меч тах и суровых, но достоверных фактах, которые создали Америку, и посвящен этим идеалам, мечтам и фактам. Уникальное обору дование Диснейленда позволит наглядно продемонстрировать эти мечты и факты, превратить их в источник отваги и вдохновения для всего мира. Диснейленд будет понемножку и ярмаркой, и выставкой, и площадкой для игр, и общественным центром, и музеем живых фактов, и местом, где можно увидеть красоту и волшебство. Он вберет в себя достижения, радости и надежды мира, в котором мы живем. И он будет напоминать и показывать нам, как сделать все эти чудеса частью нашей жизни».
Второе изменение роли лидерства: от роли командира к роли рас сказчика. Второе изменение роли лидерства является производ ным от первого. Руководители-визионеры (мечтатели-провидцы) должны вести себя иначе, чем руководители-стратеги. Стратегии можно реализовывать по кратким командам руководителя, напри мер: Купить это! Добавить этот продукт! Инвестировать в это подразделение! Пополнить штаты! Однако исследователи подчер кивают, что визионерство требует от руководителя иного поведе ния. М.Л. Кинг не отдавал приказ немедленно реализовать его мечту. Дисней не отдавал команду воплотить его «место счастья» в действительность. Если стратеги могут требовать и командовать, то визионеры должны побуждать и увлекать. Второе изменение роли лидерства предполагает, что руководители должны прекра тить командовать и научиться быть искусными рассказчиками.
Понятие рассказчик, вероятно, ассоциируется с образами про роков древности или добрых дедушек и бабушек, которые плетут кружево дивных и увлекательных историй. Такого рода занятие кажется не очень подходящим для лидера, но как раз оно и явля ется той задачей, выполнять которую советуют современным руко водителям многие современные исследователи.
Величайшим поборником концепции руководителя как рассказ чика является психолог X. Гарднер. В опубликованной в 1995 г. книге «Мысли лидера» Гарднер утверждает: «Одним из ключей — возможно, единственным ключом — к лидерству является эффек тивность в сообщении историй». Изучив известных (и менее из вестных) исторических лидеров, Гарднер обнаруживает, что многие
из них еще в раннем возрасте обладали мастерством рассказчи ков. «Многие другие сделали искусство увлекательного повество вания — в форме ли убеждающих публичных речей или хорошо подготовленных письменных документов — одной из главных своих целей». Способность рассказывать, говорит Гарднер, состав ляет «фундаментальную часть призвания лидера» и является особым искусством. Правильно рассказанные истории могут объединять, побуждать, вдохновлять и сплачивать последователей на поддержку видения, которое озарило лидера. А истории, рассказанные не правильно, нагоняют скуку и могут вызвать обратную реакцию у слушателей. Вот примеры отзывов и реакций, которые вызывают хорошие лидеры-рассказчики:
«Слушая этого человека, я наслаждаюсь. Иногда его речи могут сильно взволновать».
«Он наполнил зал идеями, задачами, вызовами бездной работы, стимулирующей, возбуждающей вас и группу. Он предельно убе дителен, очень легко налагает на слушателей обязательства. Он подкрепляет свои идеи силой собственной личности и заставляет вас как можно быстрее продвигаться к пониманию идеи. Знаете, он создал нечто важное. Он вовлекает людей, наращивая эмоци ональное крещендо».
«В нем столько энтузиазма, что это сквозит в его речах. Он всегда вызывает восторженные чувства, он всегда возвышен и никогда не вписывается в обычные масштабы».
По мнению ученых, лидерство отчасти является языковой игрой. Потенциальные игроки должны овладеть инструментами риторики, включая мастерство применения метафор и ритмичес ких рисунков. Повторы, использование рифм и ритмики, сбаланси рованность речи и аллитерации позволяют завладеть вниманием слушателей, спровоцировать эмоциональную реакцию, пробиться сквозь шум повседневности. Люди запоминают суть сказанного. И, что еще важнее, истории соединяют слушателя с лидером-рассказчиком. Развитие способности рассказывать яркие, образ ные истории стало вторым главным изменением в поведении руководителей.
Третье изменение роли лидерства: от роли архитектора систем к роли проводника изменений и служителя людям. Третье изменение роли лидерства в равной мере обусловлено и первым, и вторым. Если некое видение хорошо известно, оно пользуется широким признанием, его энергично проводят в жизнь, незачем и сооб щать о нем. Людям не нужны лидеры, которые заставляют их делать то, что они уже и так делают. Новое лидерство сопряжено
с переменами и в этом отношении весьма отличается от того, которое было раньше. За всю историю управленческой деятель ности высшие руководители государств и организаций разработа ли системы определения, измерения и управления поведением менеджеров среднего и низшего звена и производственных работ ников. Эти системы были задуманы для того, чтобы создать струк туры, в которых мужчины и женщины действовали бы так, как предписано организацией, компанией, фирмой. Идея заключалась в том, чтобы обеспечить стабильность, последовательность и пред сказуемость.
К. Бартлетт и С. Гхошал так описывают традиционную орга низацию: «С вершины иерархической структуры руководитель взирал на порядок, симметрию и единообразие, на аккуратное разложение задач и обязанностей компании на составные части. Рядовые менеджеры смотрели снизу вверх на фалангу контроле ров, удовлетворение требований которых поглощало большую часть энергии и времени менеджеров низшего звена. Результатом, по словам одного из высших управленцев и президента General Electric Джека Уэлча, стала организация, обращенная лицом к высшему руководству и спиной — к потребителям».
В такой структуре потоки информации и капитала должны восходить на самый высший уровень, где руководители принима ют решения, распределяют ресурсы, устанавливают приоритеты, определяют обязанности, дают задания и контролируют управ ление ресурсами. Управленцы высшего звена являются единст венными настоящими предпринимателями. Идеи, зародившиеся внизу такой структуры, подвергаются подробному документиро ванию и изучению и редко преодолевают эти бюрократические препоны. Вся система «управляется по вертикали... ориентиро вана на финансовые показатели и основана на авторитете».
По мнению ученых, проблема таких систем заключается в том, что происходит фрагментация ресурсов компаний, возникают вер тикальные каналы коммуникаций, изолирующие подразделения одной компании друг от друга и мешающие им объединить свои силы. В целом же такое построение компании делает ее чем-то меньшим, нежели сумма ее составляющих. Люди поглощены ис ключительно последовательностью прохождения команд и выпол нением задач, предусмотренных штатным расписанием. Бартлетт и Гхошал пишут: «Системы, обеспечивающие контроль и соблю дение установленных правил, одновременно препятствуют и твор честву, и инициативе. Люди, лишенные индивидуальности, зачас тую начинают совершать поступки, на предотвращение которых и запрограммирована система. В лучшем случае культура, воз никающая в такой организации, становится пассивной; наемные работники реализуют инициативы корпорации с чувством отстра ненности и злорадства, твердо зная, что эти инициативы ожидает провал. В худшем случае жестко контролируемая среда деятель ности провоцирует антагонизм и даже вредительство; люди, глубоко Интегрированные в организацию, находят способы для подрыва стесняющей их системы».
Сегодня, говорят исследователи, этот тип системы ведет к ка тастрофе. Например, Дж. Чампи, ставший вместе с М. Хаммером пионером движения за реинжиниринг бизнес-процессов в орга низациях, в своей книге «Реинжиниринг менеджмента: мандат нового лидерства» пишет: «В том штормящем море, по которому мы ныне плывем, необходимо обладать культурой, поощряющей такие качества, как неутомимость (по силе равная уклончивости наших клиентов), воображение без границ (чтобы создавать у наших клиентов потребности, о существовании которых они, возможно, и не знают), а также сочетание гладкой командной работы с автономией личности (необходимое для того, чтобы со ответствовать взыскательным стандартам клиентов). Нельзя иметь культуру подчинения командным цепочкам и требованиям штат ного расписания. В наши дни такая культура просто не работает. Рынки накажут вас за приверженность к ней».
Основываясь на своих наблюдениях за поведением топ-менед жеров в таких компаниях, как ЗА/, Canon, Intel, ABB, GE и Komastsu, исследователи Гхошал, Бартлетт, Чампи и многие другие эксперты в области лидерства предлагают альтернативные структуру орга низации и роль высшего менеджмента. Они утверждают, что лидеры указанных компаний создают культуры, поощряющие предпринимательство на низовом уровне, наращивают компе тентность, невзирая на внутренние границы между отделами, и побуждают людей постоянно ставить под сомнение стратегию компании в целом. Эти руководители достигают указанных целей, действуя только в качестве проводников и служащих изменений. & Научение или обучение лидерству? Последний вопрос, который мы обсудим по теме лидерства, звучит так: «Можно ли научиться лидерству?» В большинстве научных работ ответ такой: «Научиться лидерству можно». А П. Дракер откровенно заявил, что «лидерству необходимо и можно учиться». Почти 3Д американских компаний ежегодно направляют своих сотрудников на курсы подготовки руководителей. Психологи и антропологи снимают на видеока меры будущих руководителей в действии, проводят обследования и опросы людей, работающих вместе с будущими лидерами, членов их референтных групп, их начальников, после чего потенциаль ным лидерам дают соответствующие рекомендации. Под руковод ством специалистов по развитию личности некоторые занимаются скалолазанием и испытывают себя трудностями жизни на лоне дикой природы. Таким образом будущим руководителям помо гают «выйти за пределы своих возможностей», чтобы развить у них страсть к лидерству. Практически все школы бизнеса предлагают курсы подготовки управленцев, включающие изучение теории лидерства. Кроме того, теоретики проповедуют собственные ва рианты лидерства, а многие даже имеют свои школы. Все это подтверждает мысль о том, что управлению, руководству и лидер ству можно обучиться. Можно довольно легко и быстро усвоить приемы, навыки, способы общения. Можно овладеть теориями, стратегиями и тактикой лидерства — всем тем, что преподают на краткосрочных курсах и многонедельных семинарах.
В то же время также очевидно, что нельзя легко приобрести или выработать чувства, интуицию, эмоции, проницательность, устремления, заботливость, способность к сочувствию, эйфорию — т. е. страсти, присущие лидерам, да и саму страсть к лидерству, т. е. то, что и делает людей вожаками других. Те премудрости, ко торым можно научиться на краткосрочных курсах руководителей, помогут обучающемуся стать более совершенным руководителем, но не сделают его лидером, если он не является таковым.
Итак, как же стать настоящим лидером, который обладает всеми чувствами, интуицией, устремлениями и другими качест вами, отличающими его от получившего хорошую подготовку за урядного руководителя? Приведем 3 основных вывода теоретиков лидерства по этому поводу.
Генетика и раннее детство. Большинство ученых считают, что потенциалу лидерства способствуют два обстоятельства: до статочно хорошие врожденные способности, как умственные, так и физические, и переживания раннего детства, «зажегшие в сердце огонь лидерства». До сих пор продолжается широкая и оживленная дискуссия о том, какие генетически обусловленные черты, помимо интеллекта и физической энергии, оказывают воз действие на потенциал лидерства. Некоторые эксперты полагают, что ген лидерства встроен в ДНК, другие отвергают это мнение. Отметим, что вопрос о важности переживаний раннего детства вызывает меньше разногласий.
Образование. Исследователи гуру считают: чтобы научиться ли дерству, необходимо получить надлежащее образование. Обратите
внимание: исследователи говорят об образовании, а не о профес сиональной или специальной подготовке. Это важное различие, поскольку, как отмечает в книге «Менеджмент абсурда: парадоксы в лидерстве» психолог Р. Фарсон: «Профессиональная подготовка ведет к развитию умений, навыков и приемов. Образование, на против, ведет не к овладению приемами, а к получению информа ции и знаний, которые, попав в хорошие руки, помогут обрести понимание и даже мудрость. А мудрость ведет к смирению, со страданию и уважению — качествам, совершенно необходимым для эффективного руководства. Профессиональная подготовка делает людей более однообразными, так как всех обучают одним и тем же навыкам. Образование же, которое дает возможность сверить личный опыт с преподаваемыми идеями, имеет свойство делать людей разными, отличными друг от друга. Таким образом, первое благо образования состоит в том, что получивший его менеджер становится уникальным и независимым субъектом в полном смысле слова».
Жизненный опыт. Теоретики управления настаивают на том, что любому менеджеру необходимо уже в начале карьеры приоб рести опыт лидерства. В своей книге «Сила для изменений» Дж. Коттер пишет, что руководители, с которыми ему довелось встречаться, «на 3-4-м десятке лет жизни почти всегда имели возможности на деле попробовать быть лидером, пойти на риск и извлечь уроки из побед и поражений». Подобный опыт представ ляется важным для развития у руководителя множества навыков и подходов, поскольку он учит людей тому, что лидерство — тяже лое дело, и тому, что у руководителей есть возможность осущест влять изменения. Такой опыт помогает «им понять, что одни лишь управленческие приемы не дают результата, когда необходимо приспособить организации к изменяющимся внешним условиям. Этот опыт также дает людям возможность понять те их собственные сравнительно сильные и сравнительно слабые стороны, которые имеют отношение к лидерству».
8.3. ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ КОНЦЕПЦИИ УПРАВЛЕНИЯ
Первопричинами появления новых идей и концепций управ ления организациями являются изменения, происходящие во внешней среде и в самих объектах управления — организациях. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие теоретики и консультанты управления изучают внешние и внутренние симптомы и причины появления новых организаций, пытаются предсказать направления их модификаций, предвидеть их новые сущности, формы и типы с целью своевременной разработки концепций управления и систем управления, соответствующих новым организациям. Новые (по сути и по форме) организации появляются в совершенно определенный исторический момент под влиянием внешних и внутренних факторов при их удачном сочетании (в том числе целей, намерений и возможностей лиц, принимающих решение). Чаще всего это связано с тем, что в определенный момент один способ организации работы стано вится более эффективным, чем другой.
Такова, например, история возникновения современной вир туальной корпорации, занимающейся разработкой программных продуктов для персональных компьютеров и использующей труд программистов всего мира, в то время как головной офис, распо ложенный в США, выполняет только представительские функ ции. Еще 20 лет назад такую форму организации трудно было представить. Тем не менее такие организации появились, причем в тот момент, когда издержки, связанные со связью на значитель ные расстояния, стали меньше экономии на зарплате сотрудни ков. Стало дешевле нанять индийского программиста и нести затраты на коммуникации с ним, чем платить менее квалифи цированному американскому программисту. К такой ситуации привело множество факторов: снижение издержек коммуникации; появление информационного продукта, работы по которому легко передаются в цифровом виде; унификация английского языка как мирового (особенно в области компьютерных технологий) и т. д. Эти факторы появились в разное время и оказывали свое влияние постепенно. Стоимость коммуникации снижалась в течение дли тельного времени и продолжает снижаться, освоение английского языка — тоже длительный процесс. Появление же нового типа организации произошло ровно в тот момент, когда все эти факторы в сумме привели к тому, что издержки одного способа производ ства вначале сравнялись с другими, а затем действие тех же факто ров привело к росту выигрыша от использования распределенных работ, и позиции виртуальных корпораций усилились.
Основные направления изменений и модификации компаний, систем и структур управления, о которых говорят современные теоретики управления, можно сгруппировать следующим образом: • переход от узкой функциональной специализации к интегра ции в содержании и характере управленческой деятельности, к процессным организационным структурам;
• трансформация оргструктур компаний из пирамидальных в плоские, усиление горизонтальных связей в организации;
• осуществление децентрализации ряда функций управления (прежде всего производственных и сбытовых);
• повышение роли инновационной деятельности и венчурного финансирования в организации;
• усиление филиальных форм< в деятельности компании, напри мер, путем создания внутренних рынков;
• создание компании-сети и сетей из компаний (с усилением статуса кадрового и информационного потенциалов);
• создание обучающихся и самонастраивающихся организаций. Эти тенденции в развитии организаций породили (до либо
после их создания) ряд оригинальных идей, концепций и теорий управления, которые составляют предмет новейших исследований по ИУМ. О некоторых из них и пойдет речь далее.
8.3.1. КОНЦЕПЦИЯ РАЗРАБОТКИ СТРАТЕГИЙ В УСЛОВИЯХ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ
Традиционные подходы к разработке стратегии базируются на предположении, что с помощью набора мощных аналитических методов можно предсказывать будущее любого бизнеса достаточно точно и в итоге использовать эталонные корпоративные страте гии. Этот процесс часто не принимает в расчет различной степени неопределенность будущего, это часто приводит к тому, что компа ния не в состоянии не только противостоять внешним угрозам, но и воспользоваться возможностями, открывающимися в буду щем. Другая опасность состоит в том, что менеджеры не в состо янии найти стратегию даже при традиционном анализе, когда сталкиваются с неопределенностью. В этом случае они отказыва ются от анализа и формируют стратегии только на основе «здра вого смысла».
Одна из концепций выработки стратегии в условиях неопреде ленности была опубликована в журнале McKinsey (2000) в статье «Strategy under uncertainty». Авторы концепции считают, что редко менеджеры абсолютно ничего не знают о будущем даже в самых неопределенных ситуациях и сферах деятельности. Доступная стратегическая информация обычно распадается на два уровня. Во-первых, часто существует возможность определить явные тен денции, например, рыночной демографии, что помогает опреде лить потенциальный спрос на будущие изделия компании или услуги. Во-вторых, многие факторы, которые являются в насто ящее время неизвестными, на самом деле познаваемы (например, эластичность спроса на некоторые устойчивые категории изделий, планы конкурентов по расширению бизнеса и др.).
Неопределенность, которая остается даже после проведения самого лучшего анализа, принято называть остаточной неопреде ленностью. На практике остаточную неопределенность, возника ющую для большинства компаний, можно разделить на 4 уровня, характеризующих «предсказуемость будущего».
1-й уровень: достаточно ясное будущее. В этом случае менед жеры могут использовать стандартный набор инструментов для определения альтернативных стратегий: рыночное исследование, исследования затрат конкурентов и их способностей, модели оценки денежных потоков и др.
2-й уровень: альтернативы будущего. Будущее может быть опи сано по одному из нескольких сценариев. Анализ не позволяет определить, что конкретно произойдет, но может помочь устано вить вероятностные события. На втором уровне неопределенности находятся компании, ожидающие изменения регулирующих или законодательных актов, или стратегия которых зависит от страте гий конкурентов.
3-й уровень: диапазон будущего. В этом случае нет определенных сценариев будущего, но известно ограниченное число ключевых переменных, определяющих диапазон будущего, а фактический результат может находиться где угодно в пределах этого диапазона. Чаще всего на этом уровне неопределенности находятся компа нии в зарождающихся отраслях промышленности или входящие в новые географические рынки. Анализ на 3-м уровне подобен анализу на 2-м: необходимо сформировать набор сценариев для определения диапазона будущих результатов.
4-й уровень: полная неопределенность. На этом уровне невоз можно определить диапазон потенциальных результатов, не говоря уже о сценариях в пределах диапазона. Иногда даже невозможно определить предсказуемые направления развития будущего. Ситу ации на 4-м уровне являются по своей природе переходными, они часто появляются после больших перемен в технологиях, законо дательстве или макроэкономике. Единственное утешение — эти ситуации со временем имеют тенденцию мигрировать к одному из предыдущих 3 уровней. На этом уровне оказались, например, Многие западные компании в начале 1990-х годов, намеревавшиеся войти На рынки России.
Как это ни парадоксально, ситуации на 4-м уровне могут при нести более высокую прибыль и меньшие риски для компаний, которые пытаются сами сформировать рынок, потребителя, т. е. будущее, чем ситуации на 2-м и 3-м уровнях. Так как ни один из участников рынка точно не знает наилучшую стратегию в такой окружающей среде, задача заключается в том, чтобы найти наи более мощные средства и ресурсы, с их помощью сформировать представления о будущем и навязать его другим участникам рынка.
8.3.2. КОНЦЕПЦИЯ «БЕЛОГО ПРОСТРАНСТВА» В ОРГАНИЗАЦИИ
По мнению разработчиков этой концепции — американских исследователей М. Малетца и Н. Нориа, в каждой организации наряду с формализованной частью (названной авторами «черным шространством») существует так называемое «белое пространство», •которое находится вне формальных процедур управления и бюд жетирования, но характеризуется большими размерами, большими не задействованными в основной деятельности потенциалами организации, неясностью правил поведения, нечеткостью страте гии развития, отсутствием формального руководства. «Белое про странство» — это поле для предпринимательской деятельности членов организации, с помощью которого можно постоянно инициировать новшества в организации, но которое нужно как минимум контролировать, а лучше — инициировать и управлять им. Менеджеры, которые действуют в безграничных просторах «белого пространства», обычно являются самыми успешными по •введению инноваций, по созданию нового бизнеса, по нахож-цению новых рынков и т. п. Если компании будут игнорировать Существование этой территории, они могут упустить различные возможности, которые она предоставляет.
Высказав гипотезу о существовании «белого пространства» Ь организации, авторы концепции провели исследование, в каких |угучаях и когда рациональнее оставаться в «черном пространстве», а в каких случаях следует действовать в «белом пространстве». Рассмотрим краткие выводы этих исследований.
Первая задача, которая стоит перед менеджером, желающим войти в «белое пространство» и развить там деятельность, — это не упустить момент выхода из «черного пространства». Конечно, боль шинство проектов должно создаваться, разрабатываться и управ ляться в формальной организационной структуре, для этого они и созданы. Менеджеры могут рассчитывать на успешный переход к «белому пространству» при выполнении хотя бы одного из 3 усло вий, проистекающих от ситуации в «черном пространстве»:
• большая неопределенность в установлении методов достижения целей «черного пространства»;
• жесткая формализованная политика или конкуренция в «чер ном пространстве», не позволяющая процветать в этом про странстве;
• третье условие связано с первыми двумя и заключается в том, что операции, проводимые компанией в «черном простран стве», выполняются весьма успешно, но имеются дополни тельные ресурсы, которые опасно использовать в успешном бизнесе. В этом случае в экспериментальных целях имеет смысл их направить на реализацию в «белом пространстве». Знать, в какой момент следует покинуть «черное простран ство», очень важно. Однако выход в «белое пространство» всегда сопровождается большими рисками, поскольку для многих менед жеров это незнакомая среда, требующая различных идей о том, какой бизнес осуществлять, когда его начать, когда и как его за кончить, как его контролировать и оценивать и т. д., оставаясь представителем «черного пространства». Поэтому второй задачей, встающей перед менеджером, является понимание особенностей проблем, которые появляются в связи с пребыванием и деятель ностью в «белом пространстве», и того, как эти проблемы преодо левать.
Приведем несколько примеров.
1. Топ-менеджеры одной компании знали, что они должны действо вать быстро, чтобы войти в сферу электронной коммерции. Но они не могли прийти к соглашению по следующим вопросам: какой из многих конкурирующих отделов должен занять рынок, как будут разрешены конфликты по поводу каналов сбыта, какие цены следует установить и т. д. К тому же компания столкнулась с рядом внешних неопределен ностей: рынок был настолько новым, что не было никакой ясности. В итоге исполнительные директоры поняли, что люди должны экспери ментировать с электронной коммерцией в «белом пространстве», где есть возможность использовать ресурсы конкурентных групп без их формаль ного вовлечения и даже без их полного одобрения.
2. Исполнительный директор одного международного банка создала виртуальный трастовый бизнес, который принес доход более 1 млрд долл. без участия топ-менеджеров. Она спроектировала и собрала продукты и услуги, которые были произведены для нее банковским отделом по розничной торговле. Она до сих пор отвечает за трастовый бизнес, и более чем 70 человек из разных отделов банка справедливо признают ее в качестве неформального лидера.
3. Исполнительный директор компании общественного пользова ния газовыми и электрическими услугами выделил сегмент клиентов
(в основном университеты и больницы), который нуждался в волоконно-оптических сетях. Несмотря на то что компания начала думать о расши рении бизнеса, волоконно-оптические сети не были включены в новый список разрабатываемых продуктов. Исполнительный директор знал, что компании потребуются месяцы, а то и годы, чтобы принять решение о производстве нового продукта. Используя личные связи, ему удалось получить ресурсы как от менеджеров организации, так и от дилеров. В течение 18 месяцев он создал бизнес на 200 млн долл. с использованием существующей системы ЛЭП как базы для волоконно-оптической сети, в которой нуждались его клиенты.
Авторы концепции выявили 4 основные проблемы, с которыми ♦сталкиваются менеджеры, управляющие в «белом пространстве»:
• оформление прав (легитимности) осуществления нового биз-% неса;
*• мобилизация ресурсов для его осуществления;
• продвижение продукта нового бизнеса;
• оценка результатов.
Специфичной является только первая проблема, остальные же существуют и в «черном пространстве», хотя по многим призна кам они различаются.
8.3.3. КОНЦЕПЦИЯ «УПРАВЛЕНИЕ ЗНАНИЯМИ»
Глобальные цели этой концепции аналогичны предыдущим — создать дополнительные ценности для потребителя, увеличить доходы и другие показатели эффективности компании. Понятие «управление знаниями» все чаще стало появляться в статьях и монографиях по менеджменту, появились первые учебники, в школах бизнеса начали преподавать эту дисциплину. Нет ничего удивительного в том, что многие ведущие специалисты и анали тики утверждают: умение быть конкурентоспособным благодаря интеллектуальному потенциалу является основным для поддер жания бизнеса в современной экономике, которая основывается на знаниях. Ценности в бизнесе создаются в большей степени за счет неосязаемых активов (знания, корпоративная культура), чем за счет физических активов.
По мнению авторов статьи «Managing the knowledge manager» (McKinsey Quarterly. 2001. № 3), ценность, которую менеджеры надеются создать от управления знаниями, находится на одном из трех уровней. На самом низком уровне менеджеры стремятся помочь своей организации стать лучше в том, чем она уже зани мается. На 2-м уровне знание может использоваться, чтобы под крепить новые формы коммерческой деятельности (например, новые отделы по работе с потребителями и межведомственное уп равление). На этом уровне управление знаниями по-прежнему происходит в уже существующем бизнесе. И наконец, на самом высоком уровне управление знаниями порождает и предлагает клиентам совершенно новые ценности.
Следует ли компании назначать специального менеджера по управлению знаниями? И что обеспечивает успех этому менеджеру в области обнаружения нового потенциала компании? Исследо вания показывают, что успех зависит от двух вещей: во-первых, от способности высшего менеджмента детально определиться, что он надеется получить от управления знаниями, и от его возмож ностей создать исполнительскую культуру в компании, которая увеличивает спрос персонала на знания; во-вторых, от того, как хорошо СЕО (менеджер высшего звена) развивает программу управления знаниями.
Если компания желает только улучшить текущие процессы, она может достичь необходимых социально-экономических и тех нических целей путем привлечения лишь соответствующих экс пертов. Если же она желает добиться большего, то руководству может понадобиться опытный менеджер по управлению знаниями, чтобы закрепить наиболее ценные связи между знаниями и бизне сом и придумать наиболее подходящую тактику их использования.
Опыт таких компаний, как Goldman Sachs, GE, ВР, преуспев ших в использовании знаний для повышения эффективности ра боты, показывает, что, имея в структуре менеджеров по управле нию знаниями, можно создавать реальные новые ценности. Если на первых порах эти менеджеры функционировали подобно водо проводчикам, направляя частицы информации через разные ка налы нужным специалистам, то теперь в компаниях существуют специальные коммуникационные каналы (корпоративные сети e-mail, интранет и т. п.), созданы новые способы общения и сов местной работы, позволяющие наблюдать за деятельностью компа нии, выявлять пути повышения эффективности этой деятельности, в том числе новые методы работы с клиентами. Также стало ясно: для того чтобы знания создавали ценность, надо, чтобы сотрудники компании хотели получить эти знания и знали, как их применить. Менеджеры по управлению знаниями должны формировать в компаниях механизмы обмена знаниями между подразделениями и сотрудниками компании, постоянно повышая кругозор сотруд ников, а сотрудники, в свою очередь, должны стремиться получить новые знания (как в самой компании, так и вовне).
• На чем же базируется теоретическая концепция «управление знаниями»?
Управление знаниями можно определить как управление ин теллектуальными активами компании. Временем зарождения этой концепции можно считать 1993 г., когда состоялась I конферен ция в Бостоне, специально посвященная проблематике управле ния знаниями в компаниях и организациях. В настоящий момент это одно из самых перспективных и бурно развивающихся направ лений в менеджменте. Историческими причинами зарождения его являются:
• глобализация и обострение конкуренции, побуждающие ком пании искать конкурентные преимущества;
• быстрое развитие и внедрение информационных технологий;
• повышение общего технологического уровня производства. Существуют и научные предпосылки возникновения управле ния знаниями как научного направления. Прежде всего, это новые научные результаты в области экономической теории, в социоло гии, философии, психологии, педагогике и других науках.
Но управление знаниями — как конкретный вид деятельности — остается довольно сложным делом. Существует ряд вопросов, которые связаны непосредственно с технологией этой деятель ности, с определением того, что должно все-таки оставаться конфи денциальным и личным, как «захватить» знание без разрушения творческого потенциала. На сегодня известно несколько подхо дов к управлению знаниями, авторами одного из которых явля ются Дж. Браун и П. Дюгуи. В одной из статей, опубликованных в журнале Harvard Business Review (2000), они противопоставили управление знаниями уже известному процессу реинжиниринга, представив их как два радикально противоположных подхода в управлении современным предприятием.
Реинжиниринг — это радикальное перепроектирование деловых процессов для достижения существенных, резких, скачкообраз ных улучшений по решающим современным показателям деятель ности компании, таким, как стоимость, качество, сервис и темпы. Реинжиниринг был разработан как средство реконструкции биз нес-процессов с целью обеспечения организации конкурентного преимущества. Инструментарий реинжиниринга предполагает, что процесс создания ценности и эффективных результатов может быть описан, зарегистрирован и повторен при необходимости в относительно предсказуемой конкурентной среде.
В противоположность реинжинирингу управление знаниями является эмпирическим подходом, основанным на практике. Оно предполагает, что чем больше менеджеры будут способствовать развитию в организации знаний, тем больше увеличится эффек тивность их организации, прежде всего благодаря изобретатель ности и импровизации людей. Иными словами, действия по со зданию ценностей и эффективных результатов не всегда легко выявить, ибо окружающая среда постоянно изменяется и является непредсказуемой.
Дж. Браун и П. Дюгуи раскрыли суть противоречий, возника ющих при желании сбалансировать процедуры получения («за хвата») новых знаний без уничтожения знания. С одной стороны, неиспользуемые или неверно направленные новые идеи вряд ли смогут привести к повышению прибыли. С другой стороны, чрез мерно бюрократическая структура ограничивает свободу мысли, но известно, что творческий дух в организации, креативность членов организаций приводят к непрерывному созданию нов шеств, обеспечивающих успех в современном бизнесе.
В качестве примера они приводят опыт компании Xerox и пока зывают сложности в изучении лучшей практики (best practice) этой компании. Представители отдела по обслуживанию клиентов, которые устанавливают машины компании Xerox, должны следо вать прописанным регламентам и инструкциям. Но на самом деле исследователи обнаружили, что их реальный успех зависит от того, как сотрудники компании обучаются друг у друга, изучают опыт коллег, рассказывая истории о том, как они устанавливали машины и приспосабливали их к особенностям отдельных предприятий в различных обстоятельствах. Такой непринужденный обмен знаниями происходил во время неформальных завтраков перед рабочим днем, во время которого они пили кофе, смеялись над ошибками, задавали друг другу вопросы и сплетничали.
В другой статье того же журнала исследователи Хансен, Нория и Терней показали разницу между стратегией «кодификации знаний» и стратегией «олицетворения знаний» в процессе управ ления знаниями. Кодификация знаний предполагает получение знаний от людей, кодирование, документирование и хранение их в базах данных, к которым может легко обращаться и использо вать любой сотрудник компании. Как пример исследователи при водят большие консалтинговые компании, подобно Ernst&Young и Accenture, которые научились повторно использовать накоп ленные ими знания, что позволяет им снижать расходы и увели чивать производство без снижения качества продукции или услуг. Стратегия «олицетворения» связывает знание с конкретным человеком, который получил и развил это знание. Передача знания
должна происходить главным образом посредством контактов с этим человеком. В данной части информационные технологии используются не для хранения знания, а для его передачи. Стра тегия таких консалтинговых компаний, как McKinsey или Boston Consulting Group, которая заключается в предоставлении высоко качественных услуг клиентам по специальным ценам, и является примером стратегии «олицетворения».
Авторы делают акцент на т'о, что стратегия управления зна ниями на предприятии должна отражать конкурентоспособную стратегию, которая позволяет создать ценности для клиентов и получить доходы для себя. В частности, выбор из двух указанных стратегий управления знаниями зависит от ответов на следующие вопросы:
• Вы предлагаете стандартизированные или особые изделия?
• Вы выпускаете «зрелые» или инновационные продукты?
• Ваши люди полагаются на явные или на неявные (предполага емые) знания для решения проблемы?
Кодификационный подход лучше использовать, когда компа ния имеет дело со зрелым, стандартным продуктом и используются явные знания, такие, как программное обеспечение или данные маркетинговых исследований. Стратегии «олицетворения знаний» чаще используются в компаниях, ориентированных на предостав ление особых товаров или услуг потребителям, выпускающих ин новационные продукты, используемых неявные знания (деловое суждение, навыки по внедрению, научная экспертиза).
8.3.4. КОНЦЕПЦИЯ T-SHAPED MANAGEMENT (TSM)
X' Эта концепция была порождена потребностью создать гори зонтальные структуры нового типа на базе теории обучающихся организаций. Впервые идея такого типа управления была пред ложена американскими учеными М. Хансеном и Б. Отигером. Концепция предполагает формирование и деятельность в органи зациях менеджеров совершенно нового типа, которые разрушают традиционную корпоративную иерархию, чтобы совместно с дру гими менеджерами свободно использовать собственные знания как на горизонтальном уровне организации (что соответствует горизон тальной части написания буквы «Т»), так и при индивидуальной деловой деятельности (вертикальная часть буквы «Т»). Успешный менеджер, реализующий идеи TSM, должен научиться жить и действовать внутри напряженной среды организации, созданной такого рода двойной ответственностью, схожей с характеристи кой матричной структуры. Особенно эффективна концепция TSM в компаниях больших размеров, в которых предоставлена боль шая автономия производственным отделам. Дело в том, что эта автономия часто порождает сильное негативное соперничество между производственными единицами. А концепция TSM, поощряя сотрудничество руководителей производственных и других отде лов, становится мощным противовесом такому отрицательному явлению.
В компаниях, осуществляющих сегодня идеи TSM, руководи тели подразделений в своих должностных инструкциях имеют две части описания работ. Во-первых, это перечень классического объема и содержания специальных работ в соответствии с занима емой должностью, которым уделяется 80-85% рабочего времени. Во-вторых, это обязательное участие в процессах обмена идеями и знаниями между руководителями подразделений компании, которому уделяется 15-20% рабочего времени. Для реализации целей второй части должностных инструкций в компаниях созда ются специальные группы — peer groups, которые осуществляют свою деятельность согласно разработанной и утвержденной руко водством компании общей стратегии бенчмаркинга.
Очевидно, что двойная ответственность по TSM требует от руководителя подразделения делегирования некоторых своих обя занностей сотрудникам подразделения. Изменения в организации в свете концепции TSM следует предварять измеримыми экспе риментами в отдельных функциональных областях организации или на примере межфункциональной команды по типу тех, кото рые были созданы К. Гоном в 1999 г. на фирме Nissan и действуют до сих пор.
Конструируя концепцию TSM, Хансен и Отигера начали с того, что ввели термин «T-shaped management» для обозначения менед жера организации, который свободно делится своими идеями с коллегами по горизонтали оргструктуры организации, одновре менно сохраняя преданность работе отдела согласно подчинен ности по вертикали. Используя тщательный анализ деятельности компании ВР Amoco, в которой более 100 тыс. служащих и отде лений в 100 странах, авторы исследовали проблему, как лучше всего организовать формальное участие в группах и обмен зна ниями, чтобы они приносили дополнительный вклад в достижение бизнес-результатов организации.
Процесс обмена знаниями в ВР Amoco основывается на 4 бло ках: описание работы, критерии продвижения, ключевые крите рии качества работы и организация работ. В результате анализа авторы приходят к выводу, что стратегия управления знаниями должна в большей степени основываться на «мозговом штурме» и общении менеджеров между собой, чем на электронном обмене документами. Общаясь между собой, менеджеры более четко понимают цели, которые поставила перед собой организация, а не замыкаются на выполнении целей только своего отдела. Т-менеджеры должны быть тщательно «выращены», ибо они — менеджеры следующего поколения.
По мнению авторов, ключевая роль в процессе создания орга низационного знания принадлежит менеджерам среднего звена, поскольку они находятся на пересечении вертикальных и гори зонтальных информационных потоков в компании. В компании, создающей знание, они являются связующим звеном и организа торами знания. Пространство для распространения знаний может принимать различные формы (например, выездные сборы, собра ния Т-менеджеров).
Например, компания ВР решила создать свое оригинальное пространство для распространения знания. В 1992 г. один из ру ководителей среднего звена компании г-н Браун и его коллеги создали peer groups, в которых главы 12 отделов, занимающиеся схожими видами деятельности, собирались для того, чтобы обсу дить стратегические и технические проблемы, которые им приш лось преодолеть. Важно отметить, что менеджеры высшего звена не имели права присутствовать во время переговоров, что повы шало искренность и доверие во время работы группы.
Большую роль в обмене знаниями играет технология. ВР имеет электронные «желтые страницы», которые идентифицируют экс пертов в различных областях. Компания разработала сложные сетевые системы, например мультимедийную электронную почту и видеоконференции, которые дают возможность отделам собраться и поработать параллельно их собственной работе. Тем не менее и такие технологии постоянно совершенствуются.
Механизм внедрения концепции. Основываясь на опыте ком пании ВР, авторы концепции предлагают следующий механизм реализации концепции на практике, состоящий из 3 последова тельных шагов:
Первый шаг. Компания должна проинформировать всех своих менеджеров о введении нового механизма работы и взаимо действия менеджеров из разных отделов. Компания может выбрать два основных направления. Первое заключается в том, что дан ный тип работы может быть прописан в договоре, заключаемом с менеджером, где кроме его прав и обязанностей, касающихся работы в отделе, будет также прописана обязанность, связанная с участием в peer groups. Второй способ заключается в том, что T-shaped менеджмент является частью корпоративной культуры, которую разделяют все работники компании.
Второй шаг. Он включает создание IT-систем, баз данных, которые будут содержать информацию о сотрудниках, о задачах, с которыми они сталкивались, об опыте и сфере их работы и дру гую информацию, необходимую для того, чтобы менеджер мог сделать правильный выбор участников peer groups. IT-системы могут понадобится компании для проведения виртуальных кон ференций, что может понадобиться, когда у участников нет вре мени на поездку в другую страну или город для участия в peer группе или, когда вопрос не требует долгого анализа и многоднев ных собраний.
Третий ш а г. Он включает создание в компании специаль ного отдела, который будет заниматься организацией peer groups, вести статистику, чтобы понять, когда менеджеры больше всего нуждаются в помощи и помогла ли им peer group в решении про блем. При этом обязательным является участие сотрудника дан ного отдела в работе peer group в роли наблюдателя. Роль наблю дателя заключается в том, что он будет оценивать работу как peer group в целом, так и ее отдельных участников. Этот сотрудник будет нейтральным лицом, и его присутствие никак не должно отразиться на доверии, существующем в peer groups.
После осуществления этих шагов менеджеры могут созывать peer-groups для решения проблем организации.
8.4. ОРГАНИЗАЦИОННАЯ КУЛЬТУРА: ИЗМЕРЕНИЕ И УПРАВЛЕНИЕ
Актуальность и популярность тематики по управлению орга низационной культурой возрастает с каждым днем. Известный специалист Э. Шейн в «Руководстве по корпоративной культуре» (1999) утверждал: «Культура вообще имеет большое значение, поскольку за ней, как правило, стоит латентная, влиятельная и зачастую неосознаваемая комбинация сил, которая определяет наше индивидуальное и коллективное поведение, влияет на наше восприятие реальности, характер мышления и ценности. Организа ционная культура, в частности, имеет важное значение, поскольку элементы культуры определяют стратегию, цели и модели деятель ности любой компании».
Руководители организаций, как и древние мыслители, искав шие средства повышения эффективности своих организаций, стали все больше осознавать: именно организационная культура и есть такое средство, и эффект любого изменения в организации в первую очередь обусловливается уровнем организационной культуры, а значит, и предопределяет успех или неудачу этих изменений. Согласно данным, опубликованным Дж. Пфеффером в журнале Американской академии менеджмента (1995), первые 5 позиций в списке крупнейших компаний мира по показателю «рост объема продаж за 1975—1994 гг.» буквально вне конкурен ции заняли американские компании Southwest Airlines (21 775%), Wal-Mart (19 807%), Tyson Foods (18 118%), Circuit City (16 410%) и Plenium Publishing (15 689%). Их ежегодные обороты составляли более 130 млрд долларов, а рекордсмен по этому показателю за последние несколько лет компания Wal-Mart в 2003 г. имела обо роты более 230 млрд долларов. Ближайшая к Wal-Mart не менее известная компания Microsoft имела обороты около 150 млрд дол ларов. Естественно, возникают вопросы: как компании, специа лизирующиеся совершенно в разных бизнесах (соответственно в авиаперевозках, розничной торговле со скидками, распределе нии продуктов питания, торговле потребительской электроники и издательском деле), умудряются поддерживать и ежегодно уве личивать такие финансовые обороты, что их отличает от других компаний? По мнению исследователей, ключевой составляющей в каждом конкретном случае является что-то не очень явное, но гораздо более сильное, чем такие известные рыночные факторы, как распродажа и покупка бизнесов, замена управляющих, ре структуризация компании, минимизация издержек и т. п. Главной отличительной особенностью этих преуспевающих компаний, наиболее мощным фактором, который все они выделяют как ключевую составляющую своего успеха, является культура их организаций.
Успех названных компаний определялся скорее ценностями компаний, чем отношением к рыночным силам; скорее заповедями личностного свойства, чем завоеванием позиций в конкурентной борьбе; скорее заботой о понимании ситуации, чем проблемами ресурсного преимущества. По существу, даже трудно назвать хотя бы одну процветавшую или процветающую сегодня компанию, которая воспринималась бы лидером в своем деле и не обладала бы вполне различимой, без труда связываемой только с нею орга низационной культурой. Речь не идет о том, что стратегия или рыночное присутствие или технологии продаж не важны. Речь идет о том, что благодаря уникальной организационной культуре пре успевающая компания обладает способностью уменьшать степень неопределенности в коллективе организации, вносить ясность в ожидания членов коллектива, обеспечивать целостность в орга низации за счет ключевых ценностей и норм (воспринимаемых всеми как вечные и передаваемые из поколения в поколение), создавать чувство причастности к организации и преданность общему делу.
Иными словами, именно в корпоративной культуре компания черпает силы для своего эффективного и результативного разви тия. Обратив внимание на этот источник стратегического успеха в бизнесе, практики и теоретики управления... довольно быстро осознали, что корпоративная, или организационная, культура, будучи неформальной сущностью организации, определяется как очень сложные явление и процесс с точки зрения ее анализа, диагностики, оценки и изменения. Именно по этим проблемам далее представлены взгляды и мнения современных исследователей.
Атрибуты и элементы корпоративной культуры и их характерис тики. Истоки существования такого феномена, как корпоративная культура, лежат в самой природе организации. Это объясняется тем, что организация по определению является многомерным сочетанием входящих в нее различных элементов и функциональ ных областей, а также формальных норм и неформальных цен ностей, составляющих основу корпоративной культуры.
Движение к неформальному подходу в управлении корпора циями сегодня проявляется во многом и по-разному. К примеру, в последнее время публикуются статьи по проблемам организаци онной культуры не только в специализированных управленческих (типа Organization Science), но и в экономических отраслевых журналах. Формируются целые научные направления, изучающие определенные культурологические проявления, такие, как органи зационная демография, индустриально-организационная психоло гия и др. Широкие массы читателей все чаще имеют возможность знакомиться с изданиями, освещающими проблемы эффективного взаимодействия индивида и коллектива. Одним из пионеров в этой области был Д. Карнеги с его бестселлером «Как завоевать дру зей». В известной работе С. Кувея «Семь привычек высокоэффек тивных людей» (1999), проблематика корпоративной культуры представлена в форме понятий «парадигмы» и «видения». Куль турные И психологические аспекты все чаще становятся объектом исследования при приеме сотрудника на работу, причем, как минимум, компании проверяют индивида На психологическую совместимость с коллективом. При этом все более популярными и общедоступными становятся специальные инструменты такой оценки, к примеру, «индикатор типов личности Майерса—Бриггса» (Myers-Briggs Type Indicator).
Феномен кризис-менеджмента и зачастую связанный с ним процесс «хед-хантинга» («охота» компаний за конкретными высо коклассными специалистами), т,акое явление, как ключевая роль той или иной личности в истории компании, — все это также подчеркивает значимость неформального культурного базиса для эффективного существования компании. В связи с этим публику ются списки руководителей, которым удалось провести существен ные преобразования в организационной культуре управляемых ими компаний. Первый такой список был опубликован профес сорами Дж. Коттером и Д. Хескеттом в книге «Корпоративная культура и достижения фирмы» (1992).
В последнее десятилетие последовательно происходит смеще ние акцентов в управлении организацией в сферу управления персоналом и многих связанных с этим процессом аспектов. Как следствие, современным компаниям свойственна гораздо более четко выраженная социальная ориентация, нежели это было даже 10 лет назад. В повседневную практику компаний вошло предо ставление социального пакета, проведение мероприятий, ориен тированных на улучшение неформальных внутрикорпоративных коммуникаций (так называемый team-building); руководители все чаще уделяют внимание эргономике рабочего места и офисной версии китайской концепции гармонии с окружающей средой фэн-шуй и т. д.
Как отражение указанных тенденций, все чаще можно встре тить предложения в сфере управления корпоративной культурой и ее элементами со стороны как универсальных, так и специали зированных консалтинговых и тренинговых компаний. В том же направлении развивается академическое и бизнес-образование: спецкурсы по корпоративной культуре прочно закрепились в про граммах западных и российских университетов и бизнес-школ.
Учитывая неосязаемость и трудность восприятия корпоратив ной культуры, исследователи зачастую используют аналогии с физическими телами. К примеру, формальные организационные структуры сравниваются с твердыми и жидкими физическими телами, даже если и прозрачными, но все же заметными и осяза емыми. А корпоративная культура ассоциируется с неосязаемыми материалами, например, с газообразными веществами. Аналогично организационную культуру часто сравнивают со своеобразным «клеем», скрепляющим элементы организации, или током, сжатым воздухом, другими субстанциями, позволяющими определенной организации быть полноценной работающей системой.
Появились статьи, в которых корпоративная культура рассмат ривается с точки зрения эпидемиологического подхода, авторы этого подхода утверждают, что определенные культурные парадигмы передаются от одного члена организации другому подобно вирусу. При этом при целенаправленном «запускании» вируса в систему организации руководством зачастую происходит срабатывание «иммунной системы», после чего необходимо введение «супрес сивных мер» для подавления сопротивления и распространения «вируса-парадигмы».
На начальных этапах развития концепций организационной культуры руководителей компаний, помимо прочего, интересовало, почему подходы к осуществлению организационной деятельности, сработавшие на определенных предприятиях в одних странах, работают по совершенно другому сценарию на других предприя тиях либо в другом национальном окружении? В качестве примера «неуниверсальности» национальных управленческих технологий часто приводится феномен «кружков качества», которые стали секретом успеха в японских корпорациях, но оказались совершен но неприменимы в американских компаниях. Правда, они могут быть действенными и в американской деловой среде, но в совер шенно другой, видоизмененной форме, как об этом пишет Л. Джуэлл в монографии «Индустриально-организационная психология» (2001). Эти и другие вопросы породили множество исследований в сфере «национальной» составляющей организационной культуры.
Рассмотрим основные атрибуты термина «корпоративная куль тура». Наиболее популярным является такое определение. Корпо ративная культура — это комбинация верований, ценностей, этики, порядков и атмосферы в организации, негласных ценностей, норм и поведенческих шаблонов, которые становятся естественным порядком деятельности организации и в организации. Культуру конкретной организации часто выражают одной фразой: «так здесь заведено». Сложность определения характерных атрибутов куль туры обусловлена тем фактом, что «культура является не просто климатом, властвованием, политикой, а всем этим воедино и даже чем-то большим», как сказано в «Словаре по бизнесу и менедж менту» (2003).
Несмотря на то что концепции организационной культуры стали активно разрабатываться в конце 70-х годов XX в., истоки этого феномена можно усмотреть в работах представителей школы человеческих отношений. М. Фоллетт, Э. Мэйо, Ф. Ретлисбергер и их последователи считали неформальные, нематериальные, меж личностные и моральные основы сотрудничества более важными, нежели формальные и осязаемые. Их идеи и мысли поддержива лись развитием социологических и антропологических теорий культур, связанных с группами ^обществами (например, в рабо тах М. Вебера).
Со временем фокус теории сместился к более измеряемым аспектам организационной культуры, таким, как уровень делеги рования полномочий и дистанция власти в той или иной нацио нальной среде, вовлеченность индивидов в принятие решений. Возросший интерес к исследованиям корпоративной культуры способствовал публикации в начале 80-х годов ряда монографий по данной тематике. Именно тогда вышли работы теперь уже клас сиков корпоративной культуры — Г. Хофстида, В. Оучи, Э. Шейна, Г. Питерса, В. Уотермана, Т. Дила, А. Кеннеди, которые подчер кивали актуальность проблематики и необходимость изучения неосязаемых элементов корпоративной культуры. В дальнейших исследованиях все большее внимание уделялось влиянию культуры на деятельность организации и тому, каким образом происходит создание, сохранение и изменение культуры компании. При этом организационная культура все реже рассматривалась как естест венный, независимо проявляющийся феномен и все чаще вос принималась как управляемый и изменяемый актив и фактор конкурентного преимущества.
Г. Хофстид, один из родоначальников теоретических изыска ний в сфере анализа корпоративной культуры, дал следующую интерпретацию культуры: «Культура состоит в образцовых спосо бах мышления, восприятия и реакции, принимающихся и переда ющихся главным образом с помощью символов, составляющих отличительные достижения групп людей, включая их воплощения и артефакты; основная суть культуры состоит из традиционных (т. е. исторически извлеченных и отобранных) идей и особенно связанных с ними ценностей» (2001).
Один из наиболее известных специалистов современной теории культуры организации Э. Шейн в своем основном труде «Организа ционная культура и лидерство» (2002) дает следующее формальное определение культуры: «Культура группы может быть определена как паттерн коллективных базовых представлений, обретаемых группой при разрешении проблем адаптации к изменениям внешней среды и внутренней интеграции, эффективность которого оказы вается достаточной для того, чтобы считать его ценным и переда вать новым членам группы в качестве правильной системы вос приятия и рассмотрения названных проблем». Современными исследователями данное определение воспринимается как опти мальное.
Классификация элементов корпоративной культуры произво дится по разным признакам и, как правило, зависит от целей конкретного исследования. «Реактивная» часть культуры органи зации, т. е. та ее часть, которая относительно статична, разделяется обычно на элементы в соответствии с источниками возникновения и формами проявления организационной культуры. «Проактив-ными» элементами культуры признаются ее носители — индивиды, группы и подгруппы индивидов.
К источникам, определяющим корпоративную культуру, отно сят различные национальные, индустриально-функциональные и институциональные факторы. Теория влияния на корпоратив ную культуру национальных факторов, присущих разным странам, получила широкое распространение не в последнюю очередь из-за очевидных различий между культурой компаний разных стран и наличия феномена кросс-культурных коллизий. В работах Г. Хофстида и Р. Льюиса (2001) подчеркивается влияние нацио нальных обычаев, воспитания, этикета и других составляющих, свойственных национальным сообществам, на организационную культуру, которая, в свою очередь, является своеобразным кол лективным программированием поведения индивидов и групп. Такие национальные особенности, как постулаты, на которых построена система образования, здравоохранения, социальная или рыночная структура экономики, также оказывают существенное влияние на формирование особых типов организационных куль тур в рамках национальных сообществ. Отраслевые и проектные свойства также рассматриваются как фактор, оказывающий вли яние на культурный базис организации. Так называемая индуст риально-функциональная составляющая определяет успех неко торых управленческих моделей в одних секторах экономики и их «провалы» в других. Иногда в качестве примера влияния этих факторов приводится даже состоятельность определенных проект ных организаций в военных операциях, программах национального значения.
Влияние государства и регулирующих институтов на культуру организации относится к институциональному фактору. Примеры различий организационных культур компаний в Западной и Вос точной Германии, Северной и Южной Корее, исламских странах с прозападным и радикальным режимом власти показывают, что национальный фактор может проявляться по-разному, в зависи мости от институциональной основы, на которой выстроено об щество. При этом учитываются такие факторы, как экономическая, политическая и религиозная система, характер взаимоотношения контактных аудиторий и приемлемый для данного общества уро вень транзакциейных издержек. К институциональным факторам, определяющим корпоративную культуру, также относят историю страны, сообщества, организации, описывающую этапы жизнен ного цикла организации и задающую определенное направление организационной культуре.
Э. Шейн, описывая в работе «Организационная культура и ли дерство» уровни организационной культуры, выделяет 3 основные группы элементов, в которых она проявляется: артефакты — видимые организационные структуры и процессы; провозглаша емые ценности — стратегии, цели, философии (так называемые провозглашаемые обоснования) и базовые представления — подсо знательные, представляющиеся чем-то самоочевидным убеждения, особенности восприятия, мысли и чувства членов организации (первичный источник ценностей и поступков).
В качестве форм проявления корпоративной культуры иссле дователи выделяют такие категории, как здравый смысл, традиции, восприятие реальности, времени и пространства, форма лидер ства в организации.
Поскольку как источники, так и формы проявления корпора тивной культуры непосредственно взаимосвязаны в процессе вос производства культуры, то и те, и другие элементы, составляющие многообразие организационной культуры, чаще всего рассматри ваются в комплексе. К примеру, Т. Дил и А. Кеннеди в работе «Корпоративные культуры» (2000) основными элементами куль туры называют деловую среду, ценности, героев, обряды и ритуалы, £ также систему культурной коммуникации. В качестве более структурированных комплексных подходов к описанию элементов корпоративной культуры можно привести «луковичную» диафамму культуры Г. Хофстида и модель «культурной сети» Дж. Джонсона (рис. 8.1). В целом эти универсальные подходы характеризуются принципом существования неизменного «ядра» — это сущность организации и разнообразные проявления этой сущности, которые также являются свойством данной организации.
«Луковичная» диаграмма Г. Хофстида
«Культурная сеть» Дж. Джонсона
Рис. 8.1. Элементы организационной культуры
В работе «Руководство по корпоративной культуре» Э. Шейн привел все многообразие элементов неформального базиса сущест вования организации, включающее и источники, и формы прояв ления культуры (рис. 8.2).
Как было сказано, «проактивными» носителями организацион ной культуры являются как отдельные индивиды, так и коллектив, или формальная организация индивидов. Равнодействующая куль турного многообразия множества индивидов в группе составляет культуру группы (которая зачастую усиливается или ослабляется определенными факторами). При этом индивидуальный характер субкультур сохраняется и проявляется в том, что одни проактив-ные элементы могут выступать как «катализаторы» определенных организационных процессов, в то время как другие участники организации будут играть роль «замедлителей».
Исследования всего многообразия атрибутов и элементов орга низационной культуры и возможности управления ими осущест вляются по двум основным направлениям: влияние элементов корпоративной культуры на организационную эффективность и изучение вопросов взаимодействия комбинации культур.
Популярные модели измерения и управления культурой организации. Современный алгоритм управления организационной культурой подробно описал Хофстид в работе «Культуры и организации» (1997). Основными этапами данного процесса, по Хофстиду, являются:
Элементы корпоративной культуры
Внешние факторы выживания
Миссия, стратегия, цели
Средства, структура, системы, процессы
Измерение: определение ошибок
Внутренние интеграционные факторы
Общий язык и понятия —
Групповые границы и своеобразие
Природа власти и взаимоотношений
Распределение поощрений и привилегий
Более глубокие предположения
Отношение человека к природе
Природа истины и реальности
Природа человеческого естества
Природа человеческих взаимоотношений
Природа времени и пространства Рис. 8.2. Элементы корпоративной культуры
• диагностика корпоративной культуры;
• осуществление стратегического выбора;
• создание сети лояльных «агентов» в организации;
• разработка необходимых структурных изменений;
• разработка необходимых изменений в организационных про цессах;
• пересмотр политики управления персоналом;
• последующий мониторинг развития организационной культуры. , Многие исследователи подчеркивают двусторонний характер
процесса управления культурой компании. С одной стороны, необ-хедимо определенное «видение свыше», проявляющееся в заявле нии абстрактных и возвышенных идеалов для подъема энтузиазма в принятии вводимых ценностей и верований. С другой — большое внимание уделяется деталям реальной жизни в организации с целью объективного и стабильного понимания руководством компании, что происходит на самом деле. Это, в свою очередь, позволяет оперативно получать обратную связь по мере пошаго вого регулирования организационной культуры.
Э. Шейн сформулировал механизмы изменения культуры в соответствии со стадиями развития организации, которые обла дают свойством кумулятивное™, т. е. на каждой последующей ста дии действуют все предыдущие механизмы и добавляются новые (табл. 8.3).
Технология эффективного управления основана на определе нии наборов оптимальных сочетаний элементов культуры органи зации, эффективных в той или иной ситуации, и на «измерении» влияния этих элементов на деятельность компании. Согласно ло гике процесса измерения в каждой модели разрабатывается шкала (т. е. множество альтернатив), относительно которой впоследствии происходит оценка, затем определяется механизм измерения (т. е. каким образом происходит отнесение имеющейся ситуации к какой-либо из альтернатив). Зачастую разрабатываются вспомо гательные шкалы (например, ценностные), а затем по особой сис теме «привязок» определенных ценностей к тому или иному типу
Таблица 8.3
Механизмы изменения культуры на разных стадиях жизненного цикла компании
|
Стадия развития организации |
Механизмы изменения |
|
Основание, ранний рост, развитие |
Инкрементальные изменения путем общей и частной эволюции Изменение посредством внутриорганизационной терапии Изменение посредством содействия созданию гибридных культур |
|
Средний возраст |
Изменение посредством систематической подпитки из избранных субкультур Плановое изменение посредством реализации проектов развития организации и создания параллельных обучающих систем Размораживание и изменение вследствие технологического фактора |
|
Зрелость и закат |
Изменение посредством внедрения «людей со стороны» Размораживание посредством скандалов и развенчания мифов Управление посредством преобразования Изменение путем навязывания убеждений Разрушение и перерождение |
культуры происходит идентификация характерного культурного базиса. В свою очередь, взгляд на организационную культуру извне получил развитие в теориях межкультурного взаимодействия.
В качестве общей для всех моделей характеристики можно выделить то, что практически все они либо получены на основе эмпирических исследований, либо были впоследствии проверены на практическую применимость.«В любом случае, каждый руково дитель, используя доступные ему методы и технологии (опросники, подробное описание системы подсчетов, градацию результатов с предустановленными рекомендациями), может эффективно ис пользовать эти модели на практике. Рассмотрим наиболее извест ные модели диагностики и управления корпоративной культурой. В модели Э. Шейна проповедуется ситуационный подход, предполагающий, что диагностика культуры уникальна в каждом конкретном случае. Согласно Шейну, процесс внутренней дешиф ровки культурных представлений, осуществляемый специалистами компании с целью управления ими, включает следующие стадии:
1) получение согласия руководства компании;
2) проведение большого группового собрания:
• краткая лекция, посвященная проблемам культуры;
• выявление артефактов;
• выявление провозглашаемых ценностей;
• первичное определение коллективных базовых представлений; выявление позитивных и негативных культурных влияний в подгруппах;
отчет о базовых представлениях и совместный анализ.
В «Руководстве по корпоративной культуре» Шейн приводит несколько упрощенную технологию идентификации культуры, основанную на предпосылке об осуществлении указанных ниже процедур самим руководством:
• определение бизнес-проблемы, на решение которой должна повлиять культура;
• анализ 3 уровней корпоративной культуры в данном ключе (артефакты, провозглашаемые ценности и базовые представ ления);
• идентификация артефактов;
• определение ценностей организации;
• сравнение ценностей и артефактов, поиск «провалов» и от клонений;
• повторение процесса с другими подгруппами; » оценка базовых представлений.
Анализируя модели других авторов, Шейн отмечает, что они «справедливы, но угрожающе ограничены». В качестве примера Шейн упоминает модели «солидарности-коммуникабельности» Гоффи—Джонса и модель конкурирующих ценностей Камерона— Куинна, которые, как и многие иные модели, сконцентрированные на отдельных элементах или аспектах корпоративной культуры, «игнорируют другие элементы культуры, которые располагаются гораздо глубже и не могут быть даже заметны». В то же время Шейн признает, что такие модели могут быть использованы в изучении отдельных аспектов корпоративной культуры и их вли яния на организационную эффективность.
Д. Коттер и Д. Хескетт, обследовав более 200 компаний из раз ных отраслей, пришли к выводу, что влияние корпоративной куль туры на эффективность организации следует оценивать в первую очередь с точки зрения ее влияния на процесс принятия решений сотрудниками компании. Получив поначалу противоречивые резуль таты исследования гипотезы влияния сильной культуры на эф фективность компании (таких показателей, как рост оборота на рынке, рост выручки, рентабельность инвестиций), Коттер и Хескетт объяснили их «одномерностью» подхода и необходи мостью более тщательного многофакторного анализа. В связи с этим в дальнейших исследованиях особое внимание было уделено таким факторам, как степень влияния определенной культуры на интересы клиентов, сотрудников, акционеров компании, а также то, как культура влияет на лидерский потенциал менеджмента компании и соотносится с ее рыночной и технологической средой. Примечательно, что авторы исследования обнаружили зависимость мнений сотрудников компании в отношении эффективности орга низационной культуры от степени успешности ее деятельности. В тех организациях, где положение в последние годы наблюдения улучшилось, сотрудники признавали, что адекватная культура в большей степени помогла увеличить эффективность, чем оказала негативное влияние. В тех случаях, где положение компании ухуд шилось, сотрудники организации единодушно сходились во мне нии, что именно неоптимальная корпоративная культура явилась основным фактором снижения эффективности.
К. Камерон и Р. Куинн разработали специальный инструмент для оценки организационной культуры — OCAI (Organizational Culture Assessment Instrument), основанный на так называемой структуре двух конкурирующих пар ценностей: внешняя ориента ция компании в противопоставление внутренней ориентации, гибкость в действиях в противовес стабильности и контролю.
Данная техника изложена в их известной работе «Диагностика и изменение организационной культуры» (2001). Она предполагает использование расширенного опросника, состоящего из 6 вопро сов. Каждый вопрос имеет 4 альтернативных ответа (А, В, С и D), между которыми нужно распределить 100 баллов в зависимости от степени применимости каждого ответа к данной организации. При этом заполняются 2 идентичных опросника: характеризующие текущую ситуацию и предпочтительное положение компании (на пример, через 5 лет).
Вопросы, включаемые в опросник, охватывают следующие шесть областей:
• характеристика менеджмента;
• лидерство в организации;
• управление персоналом;
• основа существования организации;
• стратегическая ориентация;
• критерии успеха.
Вопросы изначально расставлены таким образом, чтобы ко нечное число баллов позволяло судить о том или ином типе орга низационной культуры. Предварительно ученые по двум парам конкурирующих ценностей определили двухмерное пространство из 4 типов корпоративных культур организаций (рис. 8.3):
• иерархическая культура;
• культура, ориентированная на рынок;
• «клановая» культура семейного типа;
• эдхократическая культура.
Далее, согласно технологии Камерона и Куинна, следует про извести подсчет среднего количества баллов для А, В, С и D (при менительно к А — это сумма всех очков для ответов по вопро сам А, разделенная на 6, и т. д. для других категорий) как для текущего варианта, так и для предпочтительного в долгосрочном плане варианта организационной культуры. Графически отобразив количество баллов по каждой из категорий, можно произвести диагностику корпоративной культуры, а нанеся на данный профиль полученные результаты (согласовав при этом соответствующие квадранты), можно определить доминирующую форму корпора тивной культуры исследуемой организации.
Камерон и Куинн отмечают, что организациям свойственен совершенно разный культурный профиль в зависимости от отрас ли, стадии жизненного цикла и прочих определяющих культуру факторов.
Гибкость и свобода действий
Иерархическая
культура
Стабильность и контроль
Рис. 8.3. Модель Камерона—Куинна (типы корпоративных культур организаций)
Поскольку модель позволяет определить текущее и желаемое состояния организационной культуры одновременно, можно осо знанно влиять на определенные культурные элементы для изме нения неформального базиса компании в предпочтительном на правлении (к «идеальному» профилю). Для выявления наиболее действенных инструментов управления культурой в целях дости жения оптимального состояния Камерон и Куинн предлагают составить профиль каждой из 6 областей, описанных ранее (на основе которых ими были составлены опросники). Согласно авторам OCAI-метода, каждый из этих 6 факторов можно нанести на профиль «4 культур» отдельно для того, чтобы наглядно оценить влияние того или иного фактора на культуру организации.
В разработанной в начале 80-х годов XX в. модели «7S» Т. Питере и Р. Уотерман, в то время консультанты компании
McKinsey & Co., развили расширенный подход к элементной при роде организации. Модель была названа по первым буквам «S» английских названий 7 основных элементов организации:
• стратегия (strategy);
• структура (structure);
• системы или формальные и неформальные процедуры (systems);
• ключевые компетенции и навыки (skills);
• персонал (staff);
• стиль или верования, нормы и управленческий стиль (style);
• общие или разделяемые в организации ценности (shared values). Питере и Уотерман разделили 7 элементов, составляющих
организацию, на «жесткие» и «гибкие» (рис. 8.4). К «жестким» элементам были отнесены стратегия, структура и системы, исполь зуемые в компании. Эти элементы осязаемы и относительно легко поддаются определению. Кроме того, они могут быть найдены в корпоративных планах, стратегических программах, организа ционных диаграммах и других документах. Остальные «4S» — 4 элемента, характеризуемые исследователями как «гибкие» — сложно поддаются определению, и именно эти элементы, согласно Питерсу и Уотерману, относятся к ключевым составляющим кор поративной культуры.
Рис. 8.4. Модель «7S» Питерса—Уотермана
Питере и Уотерман подчеркивают, что по-настоящему эф фективные организации достигают гармонии между всеми 7 эле ментами. Таким образом, утверждают они, регулировать культуру организации необходимо с помощью определения оптимальных комбинаций между этими 7 факторами — именно так (т. е. самими факторами и многообразием их возможных состояний) ими опре деляется пространство альтернатив. Согласно модели, управление организационной культурой осуществляется с помощью опреде ления текущего состояния каждого элемента, сравнения с идеаль ным положением и осознанных шагов к достижению оптималь ной комбинации. Исследователи отмечают, что изменение одного элемента организации непременно повлияет на другие элементы. Так, к примеру, изменение системы управления персоналом оп ределит новый стиль управления и тем самым станет причиной перемен в структурах, процессах и наборе ключевых компетенций компании.
Пользуясь данным инструментарием, Питере и Уотерман изу чили практику 43 эффективно функционирующих компаний и попытались найти причины их успешной деятельности на протя жении 20-летнего периода. Результаты были изложены в работе «В поисках успешного управления» (1982). Проанализировав об щие для успешных организаций характеристики, они обнаружили, что эффективным компаниям присущи 8 факторов успеха:
1) нацеленность на действия;
2) понимание клиента;
3) автономия и предприимчивость;
4) отношение к персоналу как к главному источнику эффек тивности;
5) единодушная ориентация на стоимость;
6) «занятие своим делом», или «знай, чем управляешь»;
7) простая организационная форма и необходимый минимум подразделений;
8) сосуществование жесткого контроля и гибкости организации. Питере и Уотерман пришли к выводу: если организационная
культура построена на перечисленных принципах, компанию ожи дает успех по аналогии с изученной выборкой компаний-лидеров. Авторы исследования отмечают, что в процессе перемен многие организации фокусируют усилия на «жестких» элементах — стра тегии, структуре и системах. Их позиция к «гибким» элементам выражена неявно и не является осознанным объектом управления. Питере и Уотерман подчеркивают, что наиболее успешные компа нии тщательно работают над «гибкими» элементами, поскольку эти элементы организации могут ускорить или нейтрализовать процесс внедрения изменений (новые структуры и стратегии трудно выстроить на неадекватных ценностях и компетенциях).
Критики данной модели отмечали, что компании, рассматри ваемые в исследованиях Питерса и Уотермана как успешные, ис пытывали значительные трудности впоследствии (наиболее яркий пример — компания IBM). В качестве контраргументов высказы ваются идеи о том, что исследователи сконцентрировались лишь на положительных моментах в деятельности отобранных компаний, и субъективный подход, без репрезентативных статистических обоснований, не совсем корректен. Активная нацеленность на успех компании в ущерб уважению личной культуры индивидов вызвала жесткую критику со стороны П. Дракера, который назвал признаваемую многими специалистами как самое популярное издание в области менеджмента книгу Питерса и Уотермана «In Search of Excellence» «книгой для юнцов».
Тем не менее в настоящее время мнения ученых и практиков сходятся в том, что теория Питерса и Уотермана приобретает не сколько другое значение: современные компании должны руко водствоваться перечисленными факторами как необходимым, но недостаточным условием успешной деятельности. Предложенная исследователями модель «7S» в целом воспринимается как ценный инструмент для осуществления процесса изменений в организации и ее направленного развития.
Т. Дил и А. Кеннеди в работе «Корпоративные культуры» (2000) избрали для классификации организационных культур 2 характе ристики процесса принятия решений: степень риска, связанного с деятельностью компании/группы, и скорость обратной связи (или отдача в виде результатов и вознаграждения), отражающая успеш ность принимаемых компанией и ее сотрудниками решений и стратегий действий. На основе этого и обследования нескольких сотен корпораций и деловых условий, в которых они функцио нируют, авторы предложили классификацию из 4 эмпирических типов культур (рис. 8.5).
В каждом типе культуры Дил и Кеннеди выделяют соответ ствующие основные ценности, так называемых героев (наиболее ярких представителей и распространителей), обычаи и ритуалы (то, в чем проявляется тот или иной тип), сильные и слабые сто роны (в тех или иных ситуациях или секторах экономики). Крат кая характеристика каждого типа организационной культуры по модели Дила-Кеннеди приведена ниже.
Степень риска
Низкий
Культура
процессов
(бюрократия)
Высокий
Культура «рискованных мероприятий»
о !
Культура
«интенсивной
игры»
Культура «крутых парней»
Рис. 8.5. Модель Дила—Кеннеди
Культура «крутых парней» (tough-guy, macho culture) характери зуется осознанным принятием высокого риска и быстрой обратной связью со стороны типичных ее представителей — спортсменов, представителей силовых структур, врачей (особенно хирургов).
Культура «интенсивной игры» (the work hard/play hard culture) предполагает концентрацию на количестве проделанной работы и создании особого к ней интереса путем неординарных подходов. При этом значительное внимание уделяется времени, выделяемому на досуг сотрудников. Наиболее яркими примерами организаций с наличием таких культур являются ресторанные сети и высоко технологичные компании.
1 Культура «рискованных мероприятий» (the bet-your-company culture) характеризуется чрезвычайно большим риском при выборе стратегических альтернатив, но при этом коллектив организации нацелен на достижение долгосрочной цели любыми средствами. Типичные примеры — нефтяные концерны и компании аэрокос мической отрасли.
Наконец, культура процессов (the process culture) характеризу ется относительно комфортной и безопасной обстановкой, которая наиболее адекватна для рутинной деятельности страховых компа ний и банков, государственных органов, а также предприятий особо регулируемых отраслей промышленности (к примеру, фармацев тической). Дил и Кеннеди отмечают при этом, что при условии выхода процессов из-под контроля культура становится «бюро кратической» (именно в негативном понимании этого термина).
Исследователи полагают, что осознание сотрудниками орга низации культурной основы, по правилам которой действуют как вся группа, так и некоторые ее элементы, позволяет существенно повысить индивидуальную и организационную эффективность. По их выражению, «сильная культура позволяет людям лучше осо знавать, что и как нужно делать, следствием чего является более эффективная работа». Дил и-Кеннеди подчеркивают необходи мость гибкого подхода к определению оптимального состояния и управлению корпоративной культурой для той или иной орга низации — выбор зависит от состояния конкурентной среды на определенный момент. Авторы модели отмечают также, что большая организация является своеобразной комбинацией перечисленных типов культур. Это обусловлено сложностью внутреннего и внеш него окружения таких компаний.
Известный консультант в области корпоративных культур Д. Дэнисон, опираясь на 15-летний период наблюдения за куль турой более чем 1000 преуспевающих и проблемных компаний разных размеров, отраслей промышленности, возрастов и стадий жизненного цикла и изучив мнения 40 000 представителей этих и других компаний, создал одну из наиболее репрезентативных теорий анализа корпоративной культуры с точки зрения органи зационной эффективности. Характеристики модели были опуб ликованы в статье «Пять условий высокорезультативных культур» (1998).
В своих исследованиях Дэнисон использовал ту же шкалу конку рирующих ценностей, которая применялась в модели Камерона— Куинна (рис. 8.6).
4 поля, определяемых двухмерной моделью конкурирующих ценностей, Дэнисон соотносит с 4 проявлениями корпоративной культуры — это миссия, устойчивость, вовлеченность, приспосаб-ливаемость. По утверждению автора модели, каждый из этих эле ментов влияет на организационную эффективность. Проявление культуры в качестве миссии основывается на том, что общее чув ство видения, цели и стратегии может стимулировать движение членов организации в направлении общих целей. Элемент устой чивости состоит в том, что общий взгляд, верования и групповые ценности участников организации стимулируют внутреннюю со гласованность и укрепляют значение и чувство культурной иден тификации сотрудников компании. Вовлеченность способствует развитию духа ответственности и собственности и как следствие, приверженности и лояльности по отношению к организации. Наконец, приспосабливаемость посредством норм и верований
Внешняя ориентация
Внутренняя ориентация Рис. 8.6. Модель Дэнисона
улучшает способность организации получать, интерпретировать и переводить сигналы из внешнего окружения во внутриоргани-зационные и поведенческие перемены, что, в свою очередь, обес печивает выживание, развитие и рост организации.
Для целей исследования Дэнисон выделяет следующие пока затели эффективности:
• рентабельность (прибыль на инвестированный капитал, отдача в расчете на сумму активов компании);
• уровень и темп роста продаж;
• доля на рынке;
• новизна продукта;
• качество;
• удовлетворение работников.
В терминах эффективности Дэнисон полагает, что пара «мис сия» и «устойчивость» определяет рентабельность инвестиций продаж и активов; комбинация «приспосабливаемость» и «вовле ченность» влияет на новизну продукта; «вовлеченность» и «устой чивость» — на качество, рентабельность инвестиций и степень удовлетворенности сотрудников компании, и, наконец, «приспо сабливаемость» и «миссия» оказывают влияние на долю компании на рынке и темп роста продаж.
В свою очередь, в целях бо,лее точного анализа влияния кон кретных культурных факторов на эффективность, а также для исключения автокорреляции каждое из 4 полей Дэнисон разделяет на 3 элемента (индекса), что позволило выделить в общей слож ности 12 индексов «культурных проявлений» (этот термин он ввел в более ранней своей работе с А. Мишра «О теории организаци онной культуры эффективности». 1995). Процедура анализа куль туры начинается с опроса работников компании и представителей ее окружения. Респонденты дают ответы по 5-балльной шкале на 60 вопросов (по 5 вопросов в целях идентификации каждого из 12 индексов). Затем по каждому вопросу, а после этого и по каж дому индексу рассчитывается среднеарифметическое значение. Согласно технологии Дэнисона, полученное для каждого индекса среднее значение противопоставляется нормам — аналогичным показателям других компаний, содержащимся в специальной базе данных, пополняемой в течение всего периода наблюдения. (В настоящий момент база насчитывает информацию о более чем 500 компаниях разного профиля — о крупных и малых, сконцент рированных на производстве, услугах, розничной торговле, финан сах, высоких технологиях, о некоммерческих и правительствен ных организациях). Как результат, определяется так называемый процентильный показатель, который позволяет судить о значи мости того или иного фактора как элемента организационной культуры компании. Например, процентильный показатель 78 для индекса «стратегические намерения» (см. рис. 8.5) позволяет сде лать вывод, что в данной организации стратегические намерения определяют корпоративную культуру, укрепляют рыночные позиции и финансовые показатели в большей степени, чем у 78% схожих с данной организацией компаний. В дополнение к процентилям существует понятие «квартиль», отражающее 25%-, 50%-, 75%-И 100%-ную отметки в каждом из индексов. Кроме того, адапти рованная для применения на практике модель Дэнисона позволяет довольно эффективно определить сильные и слабые стороны кон кретной организационной культуры.
В последние годы появился еще ряд теорий и моделей диаг ностики и управления корпоративной культурой предприятия, отражающих те или иные элементы культуры и показатели орга низационной эффективности. Среди них модель «коммуникабель ность — солидарность» Гоффи-Джонса и теория «культуры гречес ких богов» Ч. Хэнди (рис. 8.7); теория «семи процессов» В. Сате, посредством которых культура влияет на организационную деятель ность (кооперация между индивидами и частями организации, принятие решений, контроль, коммуникации, лояльность орга низации, восприятие организационной среды, оправдание своего поведения); модель AGIL Т. Парсонса, позволяющая определять доминирующую культуру в организации в зависимости от того, насколько культура предполагает выполнение одной из выделен ных автором функций социальной системы. Согласно последней модели выделяют адаптирующиеся, целеустремленные, интегри рованные и латентно-образованные организации. Аббревиатура модели AGIL образована от названий характеристик культур: adaptation (адаптация), goal-setting (целевые установки), integration (интеграция), latency (скрытая поддержка культуры).
М. Трэйси и Ф. Вирсема исследовали проблему выбора опти мального типа корпоративной культуры современной организации, ориентированной на рынок. Они подчеркивают зависимость куль туры организации как внешней оболочки от выбранной руковод ством и проповедуемой сотрудниками модели поведения на рынке, являющейся одной из 3 возможных альтернатив: операционное превосходство, лидерство по продукту, ориентация на клиента.
Модель Гоффи - Джонса Солидарность
Модель Хэнди Уровень централизации
|
Низкая |
|||
|
Фрагменти-рованная культура |
|||
|
Низкая |
|||
Высокая
Меркантиль ная культура
|
Сетевая культура |
Общинная культура |
||
|
Высокая |
|||
О
|
Низкий |
Высокий |
||||
|
Культура личностей (Дионис) |
Культура власти (Зевс) |
||||
|
Низкая |
|||||
Культура
задач
(Афина)
Культура
ролей (Аполлон)
Рис. 8.7. Модели Гоффи—Джонса и Ч. Хэнди
Модели межкультурного взаимодействия. Одновременно с ука занными исследованиями в области диагностики и управления корпоративной культурой активно разрабатывались модели меж культурного взаимодействия, получившие широкое распростране ние в силу актуализации такой проблематики, как управление международными концернами, преодоление коммуникационных барьеров и кросс-культурных противоречий, нейтрализация нега тивного эффекта масштабных сделок по слияниям и поглощениям. С одной стороны, исследователи пытаются изучить ключевые характеристики, в достаточной степени определяющие нацио нальные модели менеджмента в той или иной стране (или, как минимум, описать пространство таких характеристик). С другой стороны, многие специалисты предлагают основанные на много летнем опыте наблюдений своеобразные практические руководства по преодолению негативных проявлений культурных коллизий и достижению всеобщего взаимопонимания.
Очевидно, что для стран с различными национальными куль турами характерны, скорее всего, разные подходы к понятию эффективности. К примеру, в Японии корпоративная культура должна способствовать маркетинговой эффективности, в США проповедуются количественные методы по измерению эффектив ности корпоративной культуры (стоимостной подход, финансо вые показатели в единицу времени), для скандинавских стран высшим приоритетом является социальная направленность куль туры организации, в тех же странах, которые пережили период или находятся на стадии широкомасштабной национализации или приватизации (к примеру, Франция, Россия, Китай), критерием эффективности культуры является степень выживаемости и эф фективности долгосрочного развития.
В 1999 г. французский исследователь Э. Лоран, изучив фило софию и поведение менеджеров в 9 странах Западной Европы, в США, Японии и Индонезии, выявил четкое наличие влияния национального фактора на поведение и установки управленцев. В целом Лорану удалось проверить гипотезу в отношении 60 про изводственных проблем разного характера, изучив характер отно шения респондентов к тем или иным утверждениям (гипотезам).
Годом позже Г. Хофстид построил основные положения своей кросс-культурной теории на эмпирических данных, полученных из 116 тыс. анкет, разосланных им предварительно в офисы ком пании IBM в 40 странах. В результате обработки ответов и про верки возникших в ходе исследования гипотез Хофстид выделил 5 базовых факторов, согласно которым можно классифицировать безграничное многообразие национальных культур: дистанция власти, степень неприятия неопределенности, индивидуализм/ коллективизм, женственность/мужественность, долгосрочная/ краткосрочная ориентация деятельности. Последний фактор из вестен также как «конфуцианский динамизм» — он объясняет, в какой мере индивид привержен моральным принципам.
Репрезентативность эмпирических выкладок и убедительная аргументация автора сделали модель изучения национальных осо бенностей организационной культуры чрезвычайно популярной. В то же время критики теории отмечают, что Хофстид не в полной мере учитывает тот факт, что национальным культурам в значи тельной мере присуща неоднородность (к примеру, в канадских провинциях Квебек и Альберта живут «разные канадцы»).
Исследования Ч. Хампден-Тернера и Ф. Тромпенаарса также относятся к теориям, изучающим межкультурное взаимодействие. В течение 20 лет ученые собрали информацию от 15 тыс. респон дентов (из числа работников управленческого звена) в 28 странах мира. В результате им удалось выявить 6 определяющих культуру ценностных измерений: универсализм — специализация; концен-трированность — рассеянность; индивидуализм — общинность; внутренняя направленность — внешняя направленность; достига емость статуса — предопределенность статуса; последовательность событий во времени — синхронизация событий во времени.
У. Оучи в своих исследованиях описал организацию типа «Z» — эффективный вариант культуры американской деловой организа ции, объединяющей преимущества японской и традиционной американской деловых культур. При этом Оучи использовал 7 наиболее значимых для сравнения и построения оптимального варианта культурных переменных: характер найма, оценка резуль татов работы, карьерные перемещения, система контроля, модель принятия решений, объект ответственности, интерес к человеку.
К. Хайяши исследовал коммуникативное проявление различных деловых культур, в результате ввел понятия высококонтекстных и низкоконтекстных типов организаций в зависимости от культуры коммуникации, распространенной в той или иной стране (рис. 8.8).
Модель Г. Лэйна и Дж. Дистефано определения влияния на циональных особенностей на организационную культуру описы вает 6 ключевых переменных, определяющих особый тип культуры: характер отношения человека к природе, ориентация во времени, вера о природе человека, ориентация на деятельность, форма отношений между людьми, роль индивида в обществе.
Высококонтекстная культура: фраза имеет множество значений; неясная оргструктура
Низкоконтекстная культура:
сказанное отражает подразумеваемое;
четкая оргструктура
|
i |
||||||
|
V |
Малайзия Япония Индия Сингапур Россия Германия Великобритания
Рис. 8.8. Модель высококонтекстных и низкоконтекстных культур Хайяши
Р. Льюис в популярной книге «Деловые культуры в междуна родном бизнесе» (2001) классифицирует разновидности нацио нальных культур в зависимости от отношения к использованию времени и доминирующих способов получения информации и выделяет моноактивные (к примеру, англосаксонские страны), полиактивные (южноевропейские страны) и реактивные культу ры (азиатские стран). Опираясь на собственный богатый опыт наблюдения за культурным разнообразием множества стран, Льюис эмпирическим образом относит те или иные страны к вы деленным им культурным типам.
Новые тенденции в теории и практике. Насущный характер проблем управления организационной культурой стимулирует практическое применение популярных теоретических моделей. Проверенная действенность моделей на практике и несложные в работе алгоритмы помогают менеджменту компаний достичь реальных результатов. Актуальность и востребованность теорий на практике подтверждается и тем фактом, что почти все основные разработчики теоретических моделей в сфере идентификации и управления организационной культурой подготовили специальные издания, ориентированные на специалистов широкого профиля, написанные понятным языком и использующие те же предпосылки, которые были использованы в свое время в теоретических моделях. В настоящее время опубликованы руководства или практические труды по корпоративным культурам Э. Шейна, Г. Хофстида, Т. Дила и А. Кеннеди, Р. Уотермана, Г. Минцберга и других авторов. Инте ресной особенностью является универсальность и самодостаточ ность отдельных глав практических изданий, что контрастирует с жесткой логикой работ теоретического содержания.
Одновременно универсальные и специализированные консал тинговые компании все чаще осуществляют проекты по диагнос тике и управлению элементами корпоративной культуры. При этом консультанты используют как конкретные теоретические модели (к примеру, компании Denison Consulting и Copernicus Consulting, использующие модель Дэнисона), так и самостоятель но разработанные и запатентованные технологии типа Cultural Due Diligence, Cultural Health Index, Cultural Orientations Indicator.
Высокий спрос на практические технологии в данной области подстегивается тем, что организации постепенно переходят (или, по крайней мере, стремятся перейти) от формально структуриро ванных к структурам эдхократического типа, основным коорди национным механизмом в которых является взаимное согласова ние. Эти организации могут принимать какую угодно форму для того, чтобы эффективно решать возникающие проблемы и исполь зовать уникальные возможности. В последние годы появляются организации, которые стимулируют нестандартное мышление (out-of-box thinking), поощряют частичную занятость сотрудни ков. Эти организации характеризуются как «управляемый хаос» или «набор проектов под определенным брендом с профессио нальным отношением к клиенту». Таким образом, можно сделать вывод, что значение организационной культуры как неформаль ного базиса организации, призванного направлять этот «творчес кий хаос» в определенное русло, со временем будет еще больше возрастать.
1.
2.
3.
КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
Охарактеризуйте связи школы человеческих отношений и совре менных теорий мотивации.
В чем сходство и различие модели управления полицейским госу дарством и современных концепций лидерства?
Какие факторы повлияли на возникновение различных теорий ли дерства?
Что послужило причиной возникновения теорий организационной культуры?
5. Каковы связи школы человеческих отношений и теорий организаци онной культуры?
6. Каковы современные подходы к решению проблемы измерения и изменения организационной культуры?
7. В чем общность взглядов на «знание» и «мудрость» мыслителей Древнего Китая, Ю. Крижанича и современных специалистов по управлению знаниями?
8. В чем причины возникновений инструментальных концепций управ ления?
9. Что общего между концепциями T-shaped Management и управле ния знаниями?
10. Каковы ваши представления об организациях будущего и соответ ствующих парадигмах управления?
11. Охарактеризуйте цикличность в развитии всемирной управленчес кой мысли.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Blank W. The Nine Natural Laws of Leadership. - N.Y.: AM АСОМ, 1995.
2. Joy пег J. Corporate culture defines success // Computing Canada. 2001. May 18.
3. Prewitt M. Corporate culture: MRG adopts bigger firms' synergistic precepts // Nation's Restaurant News. 1999. August 9.
4. Carroll G.R. Organizational demography and culture: insights from a formal model and simulation // Administrative Science Quarterly. 1998. Sept.
5. Covey С Seven habits of the High-Effective people. - L., 1999.
6. Kotter J.P., Heskett J.L. Corporate Culture and Performance. — N.Y.: The Free Press, 1992.
7. Seel R. Culture & Complexity: New insights on organizational change // Organizations & People. 2000. Vol. 7. № 2.
8. The Chartered Management Institute Dictionary of Business and Management. — L.: Bloomsbury, 2003.
9. Hofstede G.H. Culture's Consequences: Comparing Values, Behaviors, Institutions and Organizations Across Nations. Thousand Oaks, Sage Publications, 2001.
10. Hofstede G. Cultures and Organizations. Software of the Mind. — N.Y.: McGraw-Hill, 1997.
11. Hofstede G.J., Pedersen P.B., Hofstede G. Exploring Culture: Exercises, Stories and Synthetic Cultures. - Yarmouth: Intercultural Press, 2002.
12. Deal Т.Е., Kennedy A.A. Corporate Cultures. The Rites and Rituals of Corporate Life. - Cambridge (MA): Perseus Publishing, 1982, 2000.
13. Deal Т.Е., Kennedy A.A. The New Corporate Cultures. Revitalizing the Workplace After Downsizing, Mergers and Reengineering. - Cambridge (MA): Perseus Publishing, 2000.
14. Johnson G. Managing strategic change — strategy, culture and action // Long Range Planning. 1992. Vol. 25. № 1.
15. Hofstede G. Cultures and Organizations. Software of the Mind. - N.Y.: McGraw-Hill, 1997.
16. Cameron K.S., Quinn R.E. Diagnosing and Changing Organizational Culture. - N.Y.: Addison-Wesley, 1999.
17. Waterman R. Jr., Peters Т., Philips J.R. Structure Is Not Organisation // Business Horizons. 1980. Vol. 23. June.
18. Peters Т., Waterman R. In Search of Excellence. — N.Y.: Harpen & Row, 1982.
19. Waterman R.H., Jr. Adhocracy. - N.Y.: W. W. Norton & Company, 1993.
20. Handy С Gods of Management: The Changing Work of Organizations. -N.Y.: Oxford University Press, 1995.
21. Handy С The Handy Guide to the Gurus of Management. BBC World Service, 2003.
22. Levering R. A Great Place to Work: What Makes Some Employers So Good. - N.Y.: Random House, 1988.
23. Denison D.R., Mishra A.K. Toward a Theory of Organizational Culture and Effectiveness // Organization Science. 1995. Vol. 6. № 2. March-April.
24. Goffee R., Jones G. Character of a Corporation. Harper Business, 1998.
25. Parsons T, Turner B.S. The Talcott Parsons Reader. Polity Press, 1999.
26. Treacy M., Wiersema F. The discipline of market leaders. — N.Y.: Harper Collins, 1995.
27. Hampden-Tumer C, TrompenaarsF. Building Cross-cultural competence. Yale University Press, 2000.
28. Hayashi K. Cross-cultural Interface Management. - Tokyo, 1986.
29. Бойетт Д. Г., Бойетт Д. Т. Путеводитель по царству мудрости: луч шие идеи мастеров управления. — М.: Олимп-Бизнес, 2002.
30. ГибсонДж.Л., Иванцевич Д.М., Донелли Д.Х. Организации: поведе ние, структура, процессы. — М.: Инфра-М, 2000.
31. Минцберг Г. Структура в кулаке: создание эффективной организа ции. — СПб.: Питер, 2001.
32. Шейн Э.Х. Организационная культура и лидерство. — СПб.: Пи тер, 2002.
33. Льюис Р.Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От стол кновения к взаимопониманию. — М.: Дело, 2001.
34. Джуэлл Л. Индустриально-организационная психология. — СПб.: Питер, 2001.
У.Д. Основополагающие идеи в менеджменте. — М.: Дело, 1996.
36. Крыштафович А.Н. Управление знаниями — перспективное направ ление менеджмента // Менеджмент в России и за рубежом. 2003. № 1.
37. John Seely Brown, Paul Duguid. Knowledge management // Harvard Business Review. 2000. May-June.
38. Morten T. Hansen, Bolko von Oetiger. Introducing T-shaped managers. Knowledge management's Next generation // Harvard Business Review. 2001. March.
39. Maletz M.C., Nohria N. Managing in the Whitespace // Harvard Business Review. 2001. February.
40. Managing the knowledge manager. McKinsey Quarterly. 2001. № 3
41. Strategy under uncertainty. McKinsey Quarterly. 2000. № 3.