Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Доклад по теме: Древнеегипетские воззрения на Ах, Ка, Ба, Ха как на основные компоненты человеческой природы.
Душа в представлении египтян.
У древних египтян наблюдается очень сложная система различения отдельных субстанций в душе человека. Эту систему породил необычайно сложный комплекс заупокойных верований. Итак, душа по верованию египтян состояла из Ах, Ка, Ба и Ха.
Ба - духовная сущность, придающая уникальный характер личности. Первоначально мыслился как воплощение могущества богов и фараонов, являясь только их атрибутом; понятию ба соответствовал знак аиста. Однако позже ба появилось и у простых людей. Ба представлялось, как нечто существующее только после смерти человека и изображалось как птица с человеческой головой. Позже представлялся в виде ястреба с человеческой головой, парящего над мумиями и царей, и простолюдинов. Фараон мог представляться как ба божества и одно божество могло быть ба другого. Ба бога – это характерная для него, воспринимаемая человеческими органами чувств космическая манифестация. Бог Ра имел целых семь ба. Ба и тело умершего человека были связаны тесными узами, и ба участвовало в оживлении мумии умершего. После смерти человека ба могло находиться в гробнице, а могло и покидать ее, подыматься на небо, однако в конце все же возращаться к телу. В гробницах часто делали узкие коридоры для посещения ба: оставаясь в полном единстве с умершим, он способен отделиться от человека и перемещаться, сопутствуя ему в загробном мире.
Ах (др.- егип. блаженный, просветленный) - слово, которое можно примерно перевести как "дух". Ах также являлся составной частью души человека, но что он представлял из себя неизвестно. Изображался ах в виде хохластого ибиса.
Ка - в египетской мифологии одна из душ-сущностей человека. В «Текстах пирамид» ка присуще только фараону и связано с идеей его божественного происхождения и могущества. В конце Древнего царства складывается представление о ка как о двойнике каждого человека, рождающегося вместе с ним и определяющего его судьбу. Ка изображается в виде человека, на голове которого находятся поднятые согнутые в локтях руки.
Механизм возникновения категории kA.
Огромное количество текстов недвусмысленно утверждает, что местом будущей жизни человека (не царя) является Запад (Jmn.t). Запад — это некая страна мертвых, место, где умирает солнце. В Старом царстве понятие Jmn.t утратило связь с географическим Западом, он вообще не имеет определенной пространственной локализации. Понятие Запада связано с изобразительным оформлением гробниц. Изображение человека воспринимается как «дверь», из которой выходит какое-то его проявление. Однако механизм действия изображений, то, как из них «выходит» изображенное, остается пока неясным. Ответить на этот вопрос помогают сами гробничные изображения, вернее, их компоновка. Практически всегда композиция на стене состоит из двух основных частей: расположенных поясами изображений различных действий, совершаемых для вельможи, и его собственного, обращенного к ним изображения, занимающего высоту всех или почти всех поясов и тем самым объединяющего все сцены воедино. Изображение хозяина всегда статично; за исключением трапезы, он просто неподвижно сидит или стоит. Практически всегда изображение его сопровождается титулами и именем, расположенными над его головой. Надписи эти являются названием всей композиции на стене и всегда строятся по стандартному образцу, что позволяет назвать их формулами: слово mAA («смотрение») + описание объекта смотрения (сцен, находящихся перед хозяином) + описание субъекта смотрения (титулы и имя хозяина). Например:
«Смотрение /на/ работу... /следуют титулы/»
«Смотрение /на/болота,ловлю рыбы /и/ птицы, /которые/ лучше всего... /следуют титулы/»
Значение этих «формул смотрения» огромно — именно они позволяют понять, как египтяне представляли себе функционирование системы изображений. Оказывается, что всегдашняя пассивность хозяина — лишь иллюзия, порождаемая его неподвижной позой, что на самом деле он совершает действие настолько важное, что именно оно дает название всей композиции, — смотрение. Какой же смысл имеет это столь необходимое для владельца гробницы «смотрение»? На стенах египетских гробниц изображается то, что умерший видел при жизни, в основном его хозяйство. Создается впечатление, что египетские настенные изображения также имели функцию напоминания.
Человеческая память такова, что хотя она и способна к непроизвольному воспроизведению однажды в нее заложенного, такое воспроизведение не совершается «само собой», «без толчка». Толчком к непроизвольному воспроизведению и были изображения. Древнего египтянина не мог не поражать такой феномен памяти, не осознававшийся, разумеется, как феномен именно памяти. Чувствуя, что изображенное «оживает» в памяти, мы прекрасно понимаем, что «оживление» это происходит именно и только в сознании, что такое ощущение субъективно; древний человек ввиду отличия его исторического опыта этого не сознавал и оценивал это явление иначе. Субъективно, с точки зрения вспоминающего, образ, полученный в результате воспоминания, неотличим от образа, возникающего при непосредственном восприятии. Поэтому вполне естественно, что, ничего не зная о процессах, совершающихся в его мозгу, древний человек и не принимал их во внимание, т. е. воспоминание чего-либо мог рассматривать как непосредственное видение
его. Но если человек видит кого-либо (и не в памяти, как это понимаем мы, а глазами, как считал египтянин), значит, этот кто-либо находится в данный момент перед видящим. Если же достоверно известно, что тот, кого видят, давным-давно умер, возникает вопрос: кто же тогда сейчас перед нами? Очевидно, что это копия умершего, его двойник, подобный своему прообразу, но не умирающий. По всей вероятности, эта копия, этот двойник и есть kA. Свойство изображения служить напоминанием, толчком для памяти, было расценено египтянами как то, что kA «выходит» из изображения, что изображение служит ему «дверью» — именно в таком смысле следует понимать «оживление» изображений.
kA = «Двойник»
Русский эквивалент этой категории. В свое время Н. Л'От предложил переводить kA словом «двойник» (double). Введенный в широкое употребление Г. Масперо, он представляется наиболее приемлемым, ибо лучше всего передает важнейший аспект kA — его сходство с «оригиналом» — и внешнюю противопоставленность человеку. kA для египтянина был явлением универсальным, он воспринимался как нечто совершенно естественное; значение же kA для будущей жизни превращало его в объект постоянного внимания и непрестанной заботы. Понятие «двойник» включает концепцию kA как «личности». Двойник это полная копия человека как индивида со всеми внешними (телесными) и внутренними (духовными и физическими) характеристиками, присущими ему одному.
Иероглиф и корень *kA
Смысл категории kA отражается в иероглифе, которым постоянно пишется это слово. Это знак поднятых вверх рук. В знаке отражена мысль о сходстве человека и его kA — если мы говорим «как две капли воды», у египтян можно предполагать другую метафору того же смысла — «как две руки». В таком случае перевод kA словом «Двойник» оказывается наиболее точно отражающим не только сущность египетской категории, но даже и ее графическую интерпретацию.
Древняя интерпретация возникновения Двойника
Поскольку познания древнего египтянина о человеке принципиально отличались от наших, мир чувств и представлений воспринимался им как данное в реальности вне человека; причины возникновения этих чувств, разумеется, не выяснялись. С точки зрения египтянина, существование Двойника как объективного свойства мира вполне доказуемо, вернее, чувственно проверяемо: всякое воспоминание об умершем, расценивавшееся как видение его Двойника, не могло не быть для вспоминающего убедительным свидетельством — ведь я сам его видел, значит, он действительно существует. Однако, несмотря на оценку Двойника как чего-то совершенно реального, объективного, египтяне несомненно чувствовали, что он все-таки очень зыбок, неуловим — сейчас человек его видит, но минуту назад не видел и снова не будет видеть через некоторое время, а другой человек, находящийся рядом, вообще его не видел и не увидит. Из-за этой зыбкости, являющейся прямым следствием субъективного на самом деле характера Двойника, он был слишком ненадежным в таком важном деле, как обеспечение вечной жизни; следовало каким-то образом закрепить, зафиксировать его, сделать его явным навсегда и для всех, независимым ни от каких внешних обстоятельств. То, что изображение и называние имени дают толчок воспоминаниям о человеке, т. е. выявляют его Двойника, делают его видимым для всех вокруг, подсказывает способ этой фиксации — создание изображений с надписанным именем. Изображенный человек может уже не опасаться зыбкости своего Двойника — пока существуют изображение и надписанное имя, Двойник явен для всех, т. е. жив. Мысль о существовании Двойника вытекает из возможности увидеть человека, которого в этот момент перед тобой нет. Психологическая основа для возникновения категорий kA и rn — процессы памяти. Так Двойник становится совершенно независимым от людей. Ведь сам по себе, объективно будучи воспоминанием о человеке, его образом, он мог бы существовать лишь до тех пор, пока живы люди, помнящие этого человека. Благодаря изобразительной и
письменной фиксации Двойник живет и тогда, когда никого из современников уже не остается. Создавая изображения, мастера создают мир kA. Для египтянина иметь в сознании образ объекта — значит видеть его kA, видеть его вполне реально, внешним зрением; поэтому когда художник делает изображение, он просто оконтуривает kA. обводит его, делает его видимым
не только для себя, но и для других. Считалось, что kA рождается с человеком до изготовления изображений. Когда в Новом царстве законность вступления на престол того или иного царя вызывала сомнения и ее требовалось дополнительно подтвердить, прибегали к помещению на стенах храма сцен его так называемого «чудесного рождения», доказывающих его происхождение от солнечного бога.
Первичность Двойника по отношению к изображению в сочетании с исторически сложившейся контурностью изображений порождают весьма своеобразную интерпретацию такой практики художественного творчества. Действительно, контурность изображения можно понимать как свидетельство того, что художник, создавая его, обводит Двойника. Наконец, очень вероятно, что как раз в мысли об изображении как о контуре Двойника кроется причина представления о том, что бог творит человека и его kA именно путем лепки из глины. Ведь высечение, вырезание есть лишь высвобождение из необработанного материала уже имеющегося образа, лепка же представляет собой процесс придания формы бесформенному, создание принципиально нового, дотоле ни в каком виде не существовавшего, т. е. не извлечение, а именно творение Двойника.
Время жизни Двойника.
kA рождается как бы дважды: в первый раз вместе с человеком и во второй — когда создается изображение. Разумеется, это «второе рождение» представляет собой лишь выявление и фиксацию того, что уже существовало раньше, однако значение его столь велико, что по важности оно ничуть не уступает первому, истинному рождению. Два этапа жизни kA — до создания изображения и после него — принципиально различны. На втором этапе благодаря изобразительной
фиксации, kA явен, и существование его очевидно для всех, поэтому важнейшей его функцией становится выполнение роли субъекта вечной жизни. Напротив, до создания изображения kA очень неявственен, призрачен. Конечно, возможность видеть kA и на этом этапе (а именно так расценивается всякое воспоминание о человеке) подтверждает его существование, но, поскольку воспоминание сугубо индивидуально и случайно, оно вместе с тем является свидетельством зыбкости невыявленного kA. В таком состоянии он, разумеется,
для роли гаранта вечной жизни непригоден — его следует выявлять изображением. Тем не менее нельзя считать, что на первом этапе kA существует лишь в потенции, реализующейся позднее, на втором этапе. Пока человек жив, kA выполняет определенные функции по обеспечению его жизнедеятельности, т. е. также играет очень важную роль. Таким образом, в существовании человека и его kA имеются принципиально разные этапы и рубежи. Вся жизнь человека представляет собой однокачественное бытие без сущностных перемен, конечным рубежом которого является смерть, kA рождается одновременно с человеком и какое-то время существует в неявной форме. В момент завершения изображения, для изображаемого человека никаким рубежом не являющийся,
с kA происходит качественное изменение — он обретает явную форму. В ней он
безболезненно переживает смерть человека, которая на нем никак не сказывается (за исключением того, что он утрачивает функции обеспечения психики), и в неизменном виде продолжает свое существование дальше.
Как долго оно могло продолжаться и был ли у него конец? Ответ на этот вопрос дает тот способ, которым египтяне боролись с жизнью Двойников своих врагов, — уничтожение изображений. Однако гибнет ли после этого kA окончательно или же только возвращается в свою исходную неявную форму? Наличие kA при жизни человека при всей своей неявности подтверждается самим существованием последнего — человека без Двойника просто не бывает, это
обязательное исходное условие. Совершенно другое дело, когда человек мертв — только изображение доказывает теперь наличие kA и только наличие Двойника свидетельствует о том, что когда-то жил и его «оригинал». Достаточно уничтожить изображение, как не останется вообще никаких свидетельств ни о существовании kA, ни о жизни человека. kA после гибели изображения должен превращаться в то, что существует, но никак себя не проявляет и никому не известно. Поэтому можно считать, что kA живет до тех пор, пока сохраняется изображение, а затем гибнет.
KA и rn
Категория kA не стояла особняком, с ней более или менее тесно был связан ряд других категорий. Во многих аспектах родственным и даже идентичным kA оказывается понятие rn — «имя». rn может обозначать имя как в его мировоззренческом аспекте, так и в бытовом (обозначение человека). Для египтян эти два аспекта составляли неразрывное целое, подобное тому, какое образуют kA и изображение. Представление о том, что имя несет в себе часть индивидуальности человека, является связанным с ним нерасторжимыми узами, хорошо известно во многих древних культурах и у народов «этнографической первобытности». Точно так же и египтяне воспринимали имя не как пустой звук, а как существо, как проявление носящего это имя человека. О близости двух категорий заявили сами египтяне, когда при XXII дин. начали использовать для обозначения имени слово , kA. Причина в одинаковой психологической основе категорий. Имя человека может служить прекрасным напоминанием о нем, порождающим точно такой же его образ, что и изображение. Египтянин этот образ выносит из сознания вспоминающего субъекта в окружающий мир, т. е. объективизирует его и тем самым превращает в Двойника-rn, аналогичного kA. Различие между kA и rn не касается их сущностных характеристик и заключается только в способах напоминания; впрочем, и оно не так уж велико. Способность обретать в своем сознании образы вне зависимости от источников информации можно условно назвать «внутренним зрением». Основывающаяся на специфике «внутреннего зрения» и наиболее ясно проявляющаяся в позднем словоупотреблении близость kA и rn была представлением практически во всех египетских памятниках. Изображение человека почти всегда сопровождается его именем и титулами, которые, уточняя личность изображенного, являются как бы составной частью имени. Так возникает пара «изображение + имя», в которой изображение из-за его доминирующих размеров воспринимается как главная составляющая. С другой стороны, имя человека всегда должно сопровождаться детерминативом — знаком человека. Возникает пара «имя (фонетическое написание) + детерминатив», в которой детерминатив выглядит как дополнение к главной, фонетической составляющей. Может создаться впечатление, что эти две пары («изображение + имя» и «имя + детерминатив») разные, однако никакой принципиальной разницы между ними нет. В Старом царстве система детерминативов еще не сложилась, и детерминатив являлся, по существу, не чем иным, как пиктограммой, изображением называемого предмета. Поэтому крупное изображение на всю стену оказывается в такой же степени детерминативом к написанному рядом имени, что и детерминатив размером с иероглиф, а фонетическая часть находится в одинаковом отношении и к большому изображению, и к маленькому детерминативу.
kA и статуи.
Первичными в изобразительном оформлении гробниц были статуи. Об этом неопровержимо свидетельствует уже хотя бы тот факт, что существует масса гробниц, в которых настенных изображений нет, но зато имеются сердабы (помещение в гробнице, где размещались статуи усопшего, от арабского «подвал»). Впрочем, даже в гробницах, где были и рельефы, и статуи, культ последних был более важен; например, сиутский номарх Среднего царства в своих знаменитых договорах со жрецами подробно оговаривает их обязанности по культу своих статуй, но не упоминает настенных изображений. Точно так же и в храмах, где имелось огромное количество настенных изображений, основным объектом культа была все-таки статуя бога. Такая главенствующая роль скульптуры вполне понятна — объемное изображение по сравнению с плоским менее условно и, следовательно, несет в себе большую долю реальности. Именно это превращало статуи в главное средство фиксации индивидуальности владельца гробницы, и именно поэтому их следовало особенно тщательно оберегать, прятать в сердабах. В сердабе статуя была надежно защищена, но это имело и оборотную сторону — несмотря на совершение перед сердабом ритуалов, скрытая в нем статуя оказывалась все-
таки изолированной, замкнутой на саму себя. Настенные изображения, по самой природе своей более условные, чем статуи, позволяли, однако, нарушить вынужденную изоляцию kA. Здесь изображению хозяина могли сопутствовать изображения всего того, что он любил и в чем он нуждался; для kA таким образом создавался целый мир, который при наличии только статуи не существовал (попыткой хоть как-то расширить мир статуи является размещение в сердабе статуэток слуг).
Представления о Двойнике были одной из важнейших составляющих египетской культуры и играли огромную роль на протяжении всего ее существования.
Религиозные представления египтян о «душах»
Человек, по представлениям древних египтян, состоит из шести сущностей. Первой из них является Саах («тело») – бренная оболочка человека, которая не способна жить без Ка. Рен («имя») – в представлении древних египтян имя занимало очень важное место в жизни человека, поскольку они верили, что оно в дальнейшем определяет судьбу человека. Ка («двойник») – «аспект» личности человека, пронизывающий его дальнейшую судьбу, хотя в других источниках встречается определение, что «ка» - двойник или полная копия человека как индивида. Ка присуще всему живому. Ба («душа», «жизненная сила») – сознание человека, психика, душа. Изначально «ба» было присуще только фараонам и божествам, однако в Среднем царстве «ба» приписывается каждому человеку. Аху («Светлый», «Освещённый») – черта, необходимая для существования в загробном мире, которую человек обретает после смерти путём ритуала отверзания очей. Шуит («тень») – «сущность» человека.