Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
-Мария Жукова-Гладкова
Достучаться до седьмого неба
Мария Жукова-Гладкова
Достучаться до седьмого неба
Автор предупреждает, что все герои этого произведения являются вымышленными, а сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.
Глава 1
Клеопатра
Я опоздала на самолет и стояла в аэропорту Ниццы. Я опоздала на самолет впервые в жизни. Правда, я впервые в жизни летела одна, хотя мне уже двадцать пять лет. Но так получалось. Я приехала в Петербург из маленького городка, отмеченного только на самых крупных картах. У меня нет высшего образования, только одиннадцать классов провинциальной школы! Я приехала в город на Неве после победы на конкурсе красоты. Я воспользовалась шансом, который мне дала судьба. Знаете, с чем и в чем я приехала? У меня даже чемодана не было! У меня дамской сумочки не было! Никакой! Был армейский рюкзак, еще дедушкин, и полиэтиленовый пакет. И я закрепилась в Петербурге. Чего мне это стоило…
Начинала моделью – и стала довольно востребованной. Потом встретила строительного магната Владимира Станиславовича и три года прожила с ним. Он был против модельной карьеры. Я сидела дома, занималась домашним хозяйством, организовывала вечеринки. Это не говоря про массаж, маникюр, фитнес-центр, спа-центр и сопровождение того же Владимира Станиславовича на различные мероприятия. Я его ни у кого не уводила. Я вообще никого ни у кого не уводила. И я любила Владимира Станиславовича! Я не могу жить с мужчиной, не испытывая к нему никаких чувств! Меня все девчонки за это ругали. Я могла бы давно быть замужем, но я не могу без любви! Но Владимир Станиславович на мне не женился.
В мои двадцать четыре, когда мне уже было поздно возвращаться в модельный бизнес, Владимир Станиславович отправил меня в отставку. Он купил мне однокомнатную квартиру в «брежневке», отдал все мои вещи, которые занимают большую часть единственной комнаты, и, так сказать, пустил в свободное плавание. При расставании Владимир Станиславович заявил, что беспокоится обо мне и о моем будущем. Он расстается со мной ради меня! Я, видите ли, закисну дома! Я должна изменить свою жизнь. Он прямо заявил, что у меня, с моими организаторскими способностями, неплохие шансы устроиться в жизни без спонсора.
Что я пережила… Сколько слез пролила… Но смогла взять себя в руки. Уж очень хотелось щелкнуть Владимира Станиславовича по носу. Для начала я устроилась на работу в один глянцевый журнал, с которым теперь активно конкурирует мой собственный.
Да! Да! У меня теперь есть собственный журнал. Да, его мне купил Владимир Станиславович – но только после того, как я проявила себя! Мы пересекались с моим бывшим сожителем на мероприятиях, куда я приходила в качестве корреспондента глянцевого журнала, потом пересеклись на горнолыжном курорте, куда я тоже приехала работать…
Я благодарна Владимиру Станиславовичу. Никто не сделал для меня столько, сколько сделал он. Он придал мне ускорение, которое мне требовалось. Он в самом деле сделал мне доброе дело. Он расстался со мной, оторвал меня от себя ради моего же блага. Владимир Станиславович пожертвовал своей блажью ради моего будущего. Может, это и есть любовь? Или это старость? Мне было очень приятно, когда на свое двадцатипятилетие я получила от него подарок с вложенной открыткой, на которой была одна фраза: «Катенька, я тобой горжусь!»
И ведь работаю я сама! Часто по четырнадцать часов в день. Но мне это нравится! Купив журнал, Владимир Станиславович нанял очень толковую даму пятидесяти двух лет, полную сил и энергии. Вначале она относилась ко мне настороженно, как, впрочем, и я к ней, но потом мы подружились, несмотря на то что я годилась ей в дочери. Но мы обе делаем общее дело. У нее, как и у многих наших женщин предпенсионного и пенсионного возраста, были проблемы с поиском работы – несмотря на опыт, квалификацию, умение и желание работать. У меня было страстное желание проявить себя, показать, что я чего-то стою (и показать не только Владимиру Станиславовичу). Мы обе учились, мы хотели учиться и добиться успеха. Мы хотели сделать наш новый журнал прибыльным. Издательский бизнес очень сложен – и я в процессе работы узнавала все эти сложности. Но я очень хотела делать журнал, хотела признания, хотела, чтобы меня воспринимали не как чью-то любимую женщину (а то и просто живую игрушку), а как главного редактора журнала. Да, Владимир Станиславович купил мне его, но я создаю его сама с командой единомышленников, по крохам постигая профессиональные тайны.
Моя коллега предложила печатать журнал в двух вариантах – глянцевом и дешевом, на газетной бумаге, для более широкой аудитории. Пусть читают школьницы и пенсионерки, матери семейств и одинокие женщины. А глянец, с большим количеством фотографий и несколько другой рекламой, ориентируем на обеспеченных женщин, но тоже желающих как-то изменить свою жизнь. Очень многих из них – как из первой группы, так и из второй – интересует, как найти мужа (первого или нового) или, по крайней мере, любовника. Мне самой есть что сказать по вопросам поиска, и мы решили печатать истории тех, кто нашел, и тех, кто еще ищет, – чтобы другие женщины не повторяли их ошибок и использовали удачные ходы. В первом номере мы рассказали о новом горнолыжном курорте, где побывала зимой я, с упором на поиск мужчины на горнолыжных курортах в целом и на этом в частности – чтобы читательницы сами решали, ехать туда за мужьями/любовниками или не ехать. Мы описали, кого там можно встретить. Владимир Станиславович с партнерами разместил у нас рекламу. Мы сами нашли еще нескольких рекламодателей.
Первый тираж разошелся за два дня. Мы сделали допечатку. Главный редактор глянцевого журнала, в котором я начинала свою издательскую карьеру, позвонила и назвала меня предательницей. Я пожелала ей счастья в личной жизни и сказала, что конкуренция в профессиональном плане только пойдет нам обеим на пользу. А сама подумала, что мы очень правильно выбрали ориентацию издания – журнал для женщин, которые находятся в поиске. Таких женщин – большинство, причем среди всех социальных слоев, возрастов и профессий.
Во время подготовки третьего номера моя коллега честно призналась мне, что всегда с презрениям относилась к «олигархическим женщинам» и только злорадствовала, когда слышала, как одна брошенная выкинулась из окна, а другая перерезала вены в ванной. У меня никогда не было желания покончить с собой. Я слишком люблю себя для этого. Но… на каком-то жизненном этапе мне было очень плохо. Себя было жалко. Я проклинала Владимира Станиславовича, но пошла не резать вены, а работать. Владимир Станиславович правильно оценил мои возможности и мой характер.
А мама до сих пор звонит и спрашивает, когда же я наконец выйду замуж. Мне с детства мама и бабушка внушали, что главное для женщины – это удачно выйти замуж. Теперь я так не думаю. Теперь я думаю, что работать надо обязательно. Если у тебя есть работа, ты независима от мужчин материально, у тебя есть дело, которым ты занята и увлечена, то и отношения с мужчинами складываются по-другому. К тебе по-другому относятся. Нужно быть успешной самой по себе. Но и любви тоже хочется… Любви, а не спонсора!
Любовь вроде бы появилась на том самом горнолыжном курорте, которому мы посвятили первый номер журнала, потом исчезла, потом возникла на мое двадцатипятилетие, потом опять пропала. Любовь эта из спецслужб. Возможно, опять на каком-то ответственном задании. Но я не исключаю, что у этой любви в разных городах (а то и странах) семеро по лавкам от семи разных женщин. Из-за него я тоже какое-то время страдала, но с работой по четырнадцать часов в день на страдания времени почти не остается. Я засыпаю мгновенно, едва доношу голову до подушки!
Владимир Станиславович позвонил мне недели две назад и спросил, не хочу ли я поприсутствовать на дне рождения одного очень богатого человека, который будут справлять на Лазурном Берегу во Франции.
– В какой роли? – тут же спросила я.
– Ну конечно, как главный редактор и владелица популярного глянцевого журнала! – воскликнул Владимир Станиславович. – Тебя уже все воспринимают в новом статусе, Катенька. Ты больше не модель, не моя подруга, ты – самостоятельная и успешная женщина. И ты должна подавать себя только так! И слушать мои советы. Я же всегда давал тебе только хорошие советы, не правда ли? Хотя ты их вначале всегда воспринимаешь в штыки.
Я усмехнулась, но спросила, что мой бывший сожитель посоветует мне делать на дне рождения этого богатого человека.
– Работать по профилю твоего журнала, – как само собой разумеющееся ответил Владимир Станиславович. – Вы же ориентируетесь на женщин в поиске? Вот и напишешь про празднование дня рождения богатого мужчины, на котором можно – или нельзя – вести поиск. Это на твое усмотрение. Мне, кстати, будет интересно потом почитать, что ты решишь.
– Там будет много одиноких богатых мужчин?
– Да. И много женщин – без мужчин. Юбиляр любит приглашать всех по одному, то есть без жен и любовниц, а также успешных женщин, и смотреть, что получится. Конечно, основная масса девушек будет из модельного бизнеса, но будут и с телевидения, из газет и журналов, балерины, певицы… Я уже говорил с юбиляром насчет тебя. Скоро тебе должны прислать приглашение.
– Вы предупредили, что я буду писать о его дне рождения?
– Да, конечно. Думаю, что его помощники сейчас изучают уже вышедшие номера твоего журнала. Я уверен, что они им понравятся и юбиляр захочет видеть у тебя свою рекламу, включая скрытую.
– А если не понравятся? Не будет ни приглашения, ни рекламы?
– Не факт, – тут же нашелся Владимир Станиславович. – Реклама может и появиться. Но ты помнишь, что я застолбил первый разворот и четвертые страницы?
Приглашение пришло вместе с билетом на рейсовый самолет. У юбиляра, естественно, имелся свой самолет, но я не попадала в разряд избранных, которые полетят на нем. Я понимала, что на юбилее будут присутствовать и другие обладатели собственных самолетов, но я пока не была знакома ни с кем из них.
Получилось так, что я впервые летела одна. До приезда в Петербург из родного провинциального городка я на самолетах не летала ни разу. Потом я летала с Владимиром Станиславовичем – на курорты, на футбол в Англию, на какие-то деловые встречи, то есть он вел переговоры, я ходила по магазинам. Один раз, после расставания с ним, я летала на горнолыжный курорт с моей нынешней конкуренткой, главным редактором другого глянцевого журнала.
На этот раз долетела я нормально, в аэропорту Ниццы взяла такси и отправилась в гостиницу, где мне на три ночи был забронирован номер. Мы с моей коллегой решили, что я как раз осмотрюсь, чтобы приехать в эти места в августе и собрать материал для нашего журнала. Говорят, что в августе в этих местах самый большой наплыв дичи и охотниц. Как раз своими глазами посмотрю, так это или не так.
Но ближайшим пунктом программы был день рождения. Естественно, следовало прибыть в дорогом вечернем платье. Ничего нового я покупать не стала, благо, что платьев после расставания с Владимиром Станиславовичем мне хватит на несколько лет. Следовало только покопаться в огромной куче одежды и обуви, занимающей у меня большую часть комнаты, как я уже говорила. У меня не доходят руки все это разобрать и разложить. Роюсь по мере необходимости. Но хоть не надо в ближайшем будущем тратить время на магазины! После расставания с Владимиром Станиславовичем я думала, что не надо тратить деньги… Теперь мне стало дороже время.
Из гостиницы гостей забирали специально присланные лимузины. Я очутилась в одном с тремя «Вишенками», очередной девчоночьей группой. Оказалось, что Сюзанна, Регина и Камелия (на самом деле – Света, Рита и Кира) зачитывают мой журнал до дыр. Мне было приятно.
Зачем продюсеры меняют девочкам имена? Почему они не могут петь под своими собственными? Я-то понятно почему представляюсь Катей. То есть мне кажется, что нормальному человеку должно быть понятно. Я ненавижу данное мамой имя (Клеопатра). Мама звала меня Клепой. Клеопатра Ивановна Левченко – это, по-моему, кошмар. Но мама почему-то считала, что имя Клеопатра будет привлекать мужчин, а она, как уже говорилось выше, очень хотела, чтобы я удачно вышла замуж. Хотя, если вспомнить судьбу самой известной Клеопатры… В модельном агентстве, где я успела потрудиться, использовали мое настоящее имя. Там оно, так сказать, пришлось ко двору. Не нужно было ничего придумывать, когда меня «засвечивали». Но по жизни…
Мы быстро доехали с «Вишенками» до особняка юбиляра, они отправились готовиться к выступлению, а я прошла на огромную лужайку перед домом. Хотя лужайку, наверное, в данном случае следовало бы именовать полем. Гости были разодеты в пух и прах. Думаю, что на этой вечеринке были представлены все последние коллекции европейских домов моды. Переливались и сияли драгоценные камни в оправах из золота и платины. Если взглянуть со стороны, отойдя хотя бы на край лужайки (или поля), то создавалось впечатление, что на ней собрались жар-птицы (женщины) и пингвины (мужчины в смокингах). Но я держала свое мнение при себе.
Не думаю, что на дне рождения собралось много людей, которые пришли просто отдохнуть и поразвлечься. Как и на большинстве тусовок, целью было попасться на глаза кому надо, а потом получить что-то для себя. Эти цели преследовали и мужчины, и женщины. Кто-то использовал возможность встретиться в неофициальной обстановке и обговорить какую-то сделку.
Кое-кто из гостей размещался в доме юбиляра, но даже такого дворца на всех не хватало, да и, возможно, юбиляр не желал селить у себя всех. У ряда приглашенных имелись свои дворцы или просто особняки в этих местах, кое у кого – даже в пешей досягаемости, но они, естественно, не ходили пешком даже на такие расстояния. Самых скромных гостей, типа меня и «Вишенок», разместили по гостиницам.
Праздник был запланирован на открытом воздухе. Погода позволяла. Но я догадывалась, что на случай непогоды тут тоже было что-то предусмотрено. Наверняка натягивалась какая-то крыша. Гостей было много, и усадить всех в доме, даже в огромном обеденном зале, не представлялось возможным. И сцену там было не поставить. То есть там имелось небольшое возвышение, но не такое грандиозное сооружение, сделанное по последнему слову эстрадной техники, как то, что воздвигли на лужайке.
Столы были рассчитаны на двенадцать человек, перед каждым посадочным местом лежала карточка с именем гостя. По прибытии всем вручали номерок – чтобы гость точно знал, к какому столу идти. Насколько я поняла, столы у сцены предназначались для близких друзей или самых дорогих гостей. Я сомневалась, что у такого человека могут быть близкие друзья. Среди дорогих (во всех смыслах) гостей узнала кое-кого из политиков и чиновников. Следующие ряды занимали бизнесмены (кое-кого я знала по фотографиям), потом, так сказать, люди искусства в широком смысле, к которым была причислена и я. Признаться, я ожидала, что рассадка будет другой, то есть не будет четкого разделения на бизнес и искусство. Также я ожидала, что за каждым столом будет по шесть мужчин и шесть женщин, но это тоже оказалось не так.
Официальная часть с тостами длилась не очень долго. Потом началась пьянка с обжорством под пение приглашенных артистов. В это время представители каждого мира вели деловые разговоры – или, по крайней мере, я так решила. Через три часа после начала праздника, хорошо выпив, закусив и поговорив о делах, народ стал перемещаться между столами, знакомиться, общаться. Вот тут все начали пересаживаться.
Владимир Станиславович тоже присутствовал, мне несколько раз подмигнул, но время мое не отнимал. Я знакомилась с народом обоего пола, общалась и смогла предварительно договориться о предоставлении рекламных площадей двум потенциальным рекламодателям. Также я пришла к выводу, что на такой тусовке можно легко найти партнера на одну ночь. Я получила четыре соответствующих приглашения, причем не прямо в лоб, а поданных так, что их можно было принять или не принять, никого не обидев. Я не приняла. Партнеров для серьезных личных отношений здесь не искали. Для деловых искали. О любви из присутствующих тоже, похоже, никто не мечтал (кроме меня, идиотки). Мечтали о больших деньгах, яхтах, особняках во всех частях света, теплом месте на высокой чиновничьей должности или в какой-нибудь политической партии, проходящей в Государственную думу.
Конечно, не обошлось без драки (разве какое-то большое сборище на Руси может пройти без нее?), без танцев, без песнопений пьяных гостей. Меня всегда поражает, как наши люди, напившись водки в жару, могут петь «Ой, мороз-мороз», но ведь поют же!
Я познакомилась с несколькими дамами, обменялась телефонами. Дамы заявили о своей готовности дать интервью моему журналу. Услышав мой разговор с одной из потенциальных героинь, один сильно пьяный господин в смокинге заявил, что тоже готов дать интервью женскому журналу с советами мужчины. Я взяла его визитку. Женщинам явно будет интересно послушать и мужское мнение по поводу того, где мужчин искать и как ловить в сети. Я сделала несколько снимков украдкой, чтобы было чем оживить репортаж о дне рождения.
Но это только я думала, что украдкой. Ко мне подошел мужчина лет пятидесяти с явно военной выправкой, коротким ежиком седых волос и жестким взглядом серых глаз. Представился начальником службы безопасности одного из близких друзей юбиляра. Правда, был в смокинге, как гости, а не в пиджаке, как молодые секьюрити, к гостям близко не подходившие.
– Фотографировать запрещено, – сказал он.
Я тоже представилась и пояснила, что прибыла сюда для подготовки репортажа о дне рождения, о чем юбиляр знает. Сергей Семенович (как назвался мужчина) на мгновение задумался, потом предложил мне вместе с ним прогуляться к его боссу, который как раз беседовал с юбиляром.
«Интересно, а почему ко мне подошел начальник службы безопасности друга юбиляра, а не самого юбиляра? Или тут к работе подключены службы безопасности всех друзей? Это случайно не опрометчивое решение?»
Но спорить я не стала. Я подхватила Сергея Семеновича под подставленный локоть и поразилась крепости мышц. Вообще он не смотрелся накачанным, как молодцы-секрьюрити. Сергей Семенович был жилистым и чем-то напоминал то ли гепарда, то ли ягуара, готового мгновенно сорваться с места. Вероятно, он прошел хорошую подготовку в каких-нибудь законспирированных спецслужбах Советского Союза в те годы, когда готовили на самом деле блестящих специалистов своего дела. Они потом организовывали революции и перевороты на разных континентах по заданию партии и правительства, а в новые времена возглавили спецслужбы у олигархов и просто очень богатых людей.
– Клеопатра, я много о вас слышал, – юбиляр склонился над моей ручкой. – Очень рад знакомству. Наконец-то оно состоялось. Сколько гостей! Не могу уделить всем должного внимания, даже таким красивым женщинам, как вы.
– Вы представились Катей, – тут же повернулся ко мне Сергей Семенович.
– Мне не нравится мое имя, и поэтому я всегда представляюсь Катей, – пояснила я.
– Дмитрий, – склонился над моей ручкой босс Сергея Семеновича.
Лицо Дмитрия было мне знакомо из газет, я только точно не помнила, чем он занимается. По возвращении домой уточню, тем более Сергей Семенович напомнил еще и отчество, и фамилию. И Дмитрий, и юбиляр явно проводили время в спортзале (хотя точно не имели подготовки Сергея Семеновича), а также в солярии или под солнечными лучами. Не исключаю, что и у косметологов, и у пластических хирургов, к которым теперь зачастили и мужчины не только из шоу-бизнеса и не только нестандартной ориентации.
Юбиляр праздновал тридцать восьмой день рождения, Дмитрию, вероятно, было примерно столько же. Оба были холеными брюнетами, только Дмитрия я назвала бы более ярким. Юбиляр носил небольшую бородку, Дмитрий гладко брился.
Начальник службы безопасности тем временем уточнил у юбиляра, на самом ли деле мне дозволено писать о юбилее.
– Да. Но, конечно, моя пресс-служба ознакомится с материалом до того, как журнал пойдет в печать. Если хотите, Клеопатра, то есть Катенька, мои сотрудники вам могут предоставить дополнительный материал. Свяжитесь с ними прямо, скажите, что нужно.
– Она фотографировала, – сказал Дмитрий. – И я отправил Сергея Семеновича разобраться.
«Значит, это он заметил? Когда успел-то?!»
Меня попросили показать снимки в телефоне. Пришлось показать. Просмотрели и юбиляр, и Дмитрий, и его начальник службы безопасности.
– Ну эти, вообще-то, можно оставить, – сказал Дмитрий. – Только больше ничего не фотографируйте.
Юбиляр кивнул.
– Сергей Семенович составит вам компанию до конца вечера, – заявил Дмитрий. – Он ответит на интересующие вас вопросы.
Я пояснила направленность нашего журнала. Мужчины крякнули.
– Ну и как? – наконец родил юбиляр. – Можно ли на моем дне рождения найти мужчину? Я, признаться, не вникнул в суть, когда Владимир Станиславович, ваш… э-э-э…
– Бывший сожитель, – подсказала я.
– М-да, ваш… э-э-э… в общем, Владимир Станиславович сказал, что вы – главный редактор глянцевого журнала.
– То есть ничто другое вас не интересует? – тут же встрял Дмитрий.
– Глянцевых журналов много, – пожала плечами я. – Мы к тому же выходим в двух вариантах – глянцевом и неглянцевом. Упор на поиск мужа, первого или нового, любовника, друга-мужчины не делается ни в каком другом журнале – по крайней мере, в той степени, как у нас. А у нас все статьи под этим углом. Есть другие журналы, например, со сплетнями – кто, с кем, как, где. Есть с упором на уход на кожей, волосами, с рассказами о новых спа-процедурах. Каждый, как может, старается привлечь покупателей.
– Так вы ответите на мой вопрос? – посмотрел на меня юбиляр. – Как с поиском мужчины у меня на дне рождения?
– После того как возьму интервью у всех, с кем здесь познакомилась и предварительно договорилась. Или хотя бы у половины. По-моему, здесь можно найти только мужчину на одну ночь.
– Но эта ночь может стать самой памятной в жизни женщины, – заметил Дмитрий и мне подмигнул. – Многие мечтают получить приглашение на такой вот день рождения, чтобы эта ночь в их жизни была.
Он меня клеит? И поэтому послал ко мне своего начальника службы безопасности?
– Вы уверены, что этих женщин устроит одна ночь? Все надеются на большее.
– Им остается только надеяться, – заметил юбиляр и тоже мне подмигнул.
В это мгновение к нам подошла очень красивая девушка двадцати с небольшим лет, натуральная блондинка с длинными волосами и серыми глазами. На меня бросила оценивающий взгляд и тут же вцепилась в руку Дмитрия.
– Дима, пойдем к озеру, – сказала она, немного растягивая гласные. Таким тоном она, вероятно, просит очередную шубу или очередную драгоценность.
Неужели я когда-то была такой? Хотя нет. Я ничего не просила у Владимира Станиславовича. Он сам мне покупал. То есть давал деньги, и я покупала. Теперь донашиваю. Внешне я отношусь к тому же типу, что и эта девушка. Мы во вкусе Дмитрия? Поэтому ко мне и был отправлен Сергей Семенович?
– К какому озеру? – удивленно спросил юбиляр. – У меня на участке нет озера. Бассейн есть.
Вскоре выяснилось, что девушка имела в виду Средиземное море, выход к которому на самом деле имелся на участке. Девушка удивленно хлопала глазами. Ресницы, по-моему, были накладные.
Дмитрий все-таки пошел к «озеру», юбиляра под локоток подхватил кто-то из деловых мужчин, мы остались с Сергеем Семеновичем.
– Ну, что делать будем, Катя-Клеопатра? Погуляем или рассказать что-нибудь?
– Из вашего спецназовского прошлого? Вы в каком звании? Какими языками владеете? В каких странах выполняли интернациональный долг, или как там это называлось в советские времена?
Сергей Семенович развернулся, оказался напротив меня и теперь смотрел мне прямо в глаза. Смотрел задумчиво. Вероятно, он привык к тому, что девушки-блондинки с модельной внешностью типа меня – полные дуры. Только что один пример подходил, правда, та была бледная, а я – загорелая. Знаю, что загар мне идет, и поэтому поддерживаю его круглогодично, даже теперь, с этой сумасшедшей работой!
– Катя, какое у тебя образование? – спросил Сергей Семенович.
– Средняя школа, – ответила я и пояснила, где эта школа находится.
Однако больше мы поговорить не смогли. К Сергею Семеновичу подскочила женщина лет тридцати, слегка полноватая брюнетка. Женщина была красивой, яркой, но очень несчастной. Мне показалось, что я где-то видела ее раньше. Хотя если она бывает на тех же тусовках, на которые я сопровождала Владимира Станиславовича…
– Сергей Семенович, ну помогите мне, пожалуйста! – воскликнула она, не обращая на меня внимания. – Ну вы же знаете, что я его люблю! А эта шалава белобрысая только и думает, как побольше отхватить!
– Маргарита, ты – умная женщина, – сказал Сергей Семенович теплым тоном, как будто разговаривал с любимой дочерью. – Ну пойми ты, что все. Все! Закончились ваши отношения. К сожалению, не ты первая и не ты последняя. И вообще как ты сюда-то пробралась?
– Это уж мое дело, – отмахнулась неизвестная мне Маргарита. – Сергей Семенович, ну проводите меня к нему! Вы только подведите, а там уж я сама справлюсь!
Маргарита вцепилась в начальника службы безопасности мертвой хваткой и потащила его прочь. Оба обо мне забыли. Сергей Семенович даже не оглядывался. Решил, что я не представляю угрозы для босса? Ну а я пошла тусоваться с народом. Записала пару интервью пьяных женщин на диктофон, туда же пошли советы пьяных мужчин и спор мужчин с женщинами.
Больше в тот вечер я не видела ни Сергея Семеновича, ни Маргариту, ни Дмитрия с блондинкой. Юбиляр мелькнул пару раз, но всегда находился в окружении каких-то гостей. К лимузину, доставившему меня в гостиницу, меня провожал мой бывший сожитель Владимир Станиславович. Сам он остался на мероприятии.
Глава 2
Сергей Семенович
Сергей Семенович прекрасно помнил, как в жизни его босса появилась Маргарита. Как она появилась в его собственной жизни… Она была не во вкусе босса. Она была в его вкусе! Но… Женщина босса – табу. Можно смотреть, нельзя трогать. А Маргарита сразу же стала относиться к нему, как к отцу. Да, по возрасту он годился ей в отцы, но видел в ней не дочь, а женщину… А она бегала к нему за советом. И бегала плакать на его плече. Он ее жалел. Он был готов ей помогать оставаться с другим… Маргарита любила его босса, Сергей Семенович любил Маргариту.
За Маргариту попросил старый товарищ босса. Ох уж этот старый товарищ… Финансовый гений. Они вместе учились с боссом, еще в советские времена. Были лучшими студентами группы, потока, курса, всего института.
Сергей Семенович встречался с деканом, очень толковым дядькой, своим ровесником. В те годы, когда два будущих финансиста еще являлись студентами, будущий декан работал простым преподавателем. Но хорошо помнил и босса Сергея Семеновича, и второго парня.
Дмитрий, глава финансовой группы, в которой Сергей Семенович возглавлял службу безопасности, был очень талантливым студентом. Его товарищ был гениальным. Так сказал декан. И рассказал о том, как советовался с этим финансовым гением в девяностые годы.
Гений создал одну из самых известных финансовых пирамид. Но смог вовремя исчезнуть, в отличие от многих пирамидостроителей, отправившихся в места не столь отдаленные. Его ищут до сих пор – или уже не ищут. Гений жив и здоров, живет где-то на Западе – или не на Западе. Задание выяснить это Сергей Семенович не получал. Возможно, босс это и так знал. Или знал, как в случае необходимости связаться с сокурсником. Задачей Сергея Семеновича был сбор информации о Маргарите, младшей сестре гения. Начальник службы безопасности всегда собирал информацию о женщинах, появляющихся рядом с боссом, как, впрочем, и не только женщинах.
Гениальный товарищ позвонил Дмитрию, боссу Сергея Семеновича, и попросил взять под свое крылышко Маргариту, мечтавшую стать актрисой. Просто попросил ввести ее в нужный круг. Не надо было оплачивать ее роли, как делают иногда богатые мужья для своих жен. Финансовый гений легко мог сделать это сам. Но Маргарита этого не хотела. Она хотела получать заслуженные гонорары, но ей нужен был небольшой толчок. Подобное сам гений организовать не мог, так как в России давно не показывался и не собирался. У него не было нужных связей. Прошлые связи он потерял, а некоторые старые знакомые, вероятно, вспоминали его совсем не добрым словом. Его помощь могла пойти сестре во вред. Маргарите нужно было встретиться с определенными людьми, принимающими решения в мире кино.
Босс для начала дал задание собрать информацию о Маргарите. Сергей Семенович собрал. Только в ее биографии было мало интересного. У них с финансовым гением оказался общий отец, гений был сыном законной жены, а Маргариту общий папа прижил от любовницы, и она носила фамилию матери. Перед смертью отец попросил законного сына позаботиться о младшей сводной сестре. Он и заботился. Но Маргарита хотела пробиваться сама. Она была очень упорной и трудолюбивой девушкой.
Информация о ее старшем сводном брате оказалась во много раз интереснее. Декан снимал перед ним шляпу – и был ему благодарен. Сразу же после появления финансовых пирамид (которые тогда еще так не именовали) преподаватель, узнав фамилию своего лучшего студента, решил обратиться к нему за консультацией. Куда и сколько вкладывать?
Бывший студент дал толковый совет – вложиться сейчас можно в несколько мест, но после получения первых дивидендов деньги забрать и больше не вкладывать. Довольствоваться первой полученной прибылью и ежедневно перечитывать «Сказку о рыбаке и рыбке».
Декан так и сделал. На полученную прибыль они с женой купили стиральную машину, на которую никогда не хватало денег. Жена хотела снова вложиться, но декан помнил слова своего гениального студента и ежедневно напоминал жене о рыбаке и рыбке. И о старухе напоминал из той сказки. Жена кричала, плакала, но декан был тверд. Но как зато она потом гордилась мужем… Когда знакомые отправлялись в больницы с сердечными приступами и инсультами… Когда ходили отмечаться в какие-то непонятные очереди в надежде получить хоть сколько-то из кровных вложенных денег. Знакомые вспоминали, как отказывали себе во всем, чтобы вложить лишнюю копейку в надежде получить не только новое корыто. Супруга декана смотрела на новую стиральную машину и радовалась. Она удовлетворилась одним корытом, не отказывала себе в еде. Мужа называла гением. Он скромно помалкивал и таинственно улыбался.
Занимаясь прошлым гениального брата Маргариты (которое на самом деле было интересным!), Сергей Семенович выяснил, что этот тип обожает сложные схемы. Ему неинтересно, если все получается легко и просто. Нет, все должно быть очень изощренно запутано! Может, поэтому он и гений? У гения же должны быть отклонения и не очень здоровая голова – с точки зрения нормального человека, каким себя считал Сергей Семенович. Еще гений любил эксперименты – любого плана. Может, ему было просто скучно?
Маргарита никакими финансовыми пирамидами не интересовалась. Ее занимала карьера актрисы, причем сделанная не через постель. Она хотела играть, а не спать со старыми похотливыми режиссерами.
И играла! Ее быстро оценили. Она стала очень известной актрисой второго плана. Главных ролей ей не давали, да и она сама понимала, что лучше всего у нее получаются эпизодические роли. Она могла ярко блеснуть в эпизоде, на который все зрители обращали внимание, который обязательно упоминали критики. Маргарита реально оценивала себя. Вероятно, она решила не дергаться и наслаждаться тем, что есть. Предложения были, она не сидела без работы. Постоянно сниматься в эпизодических ролях лучше, чем раз блеснуть в главной и не получать больше никаких предложений. Под нее даже стали писать маленькие роли. Ее приглашали на всевозможные презентации, закрытые мероприятия, у нее имелись личные поклонники.
Но она влюбилась в Дмитрия. Серьезная, целеустремленная, чистая девушка влюбилась в главу финансовой группы. В развратного, испорченного, избалованного, пресыщенного почти сорокалетнего мужика, который ни разу не был женат и не собирался. Сергей Семенович реально оценивал своего босса. Маргарите не нужны были его деньги, ей был нужен сам Дмитрий. Сергей Семенович это видел. И еще он знал, что Маргарита совершено не во вкусе босса.
Но тот уложил ее в постель. Или она легла сама. Легла по любви… Хотела отдаться любимому мужчине, подарить ему себя. Но она быстро надоела боссу из-за своей щенячьей преданности. Надоела своей любовью… Не смог Дмитрий оценить чувства девушки. Не смог или не захотел. Ему не требовались осложнения, а с Маргаритой можно было иметь только серьезные отношения. Это босс понимал. Но он не хотел ничего серьезного.
«Зачем ты тогда вообще ее трахал? Зачем давал ей какую-то надежду?» – хотелось крикнуть Сергею Семеновичу, но он, конечно, этого не делал. Он жалел Маргариту. Он подставлял ей плечо. А она не понимала, что творилось у Сергея Семеновича внутри… Он не показывал. Считал, что не имеет права этого делать. Из-за самой Маргариты. В данном случае на босса ему было уже плевать.
Сергей Семенович не понимал, на что еще надеется Маргарита. Ведь умная же девушка! Или любовь слепа? Она еще верит, что Дмитрий вернется к ней? Зачем она приехала во Францию? Ведь сколько сил и денег потратила! И ведь у нее нет лишних денег. Она не брала у Дмитрия и у брата. Она сама зарабатывала! Не то что блондинки босса…
Сергей Семенович не знал, как помочь Маргарите. С боссом говорить было бессмысленно. И не дело Сергея Семеновича лезть в личную жизнь босса. Если бы какая-то дамочка представляла опасность и Сергей Семенович мог это аргументированно доказать – другое дело. Босс бы его выслушал. И послушал бы! Потому что знал: Сергей Семенович зря предупреждать не будет. Поменял бы одну блондинку на другую. Не проблема. Не было у босса проблем с женщинами. Но у Маргариты проблема имелась. Она по-настоящему страдала.
Ну почему бы ей не найти себе нового мужчину на этом юбилее? Вон сколько желающих! Вон какими глазами на нее смотрят мужики! Богатые, высокопоставленные мужики! Сергей Семенович был готов пожертвовать своими чувствами ради счастья Маргариты и указывал ей на тех, кто явно ею интересовался. Но ей был никто не нужен, кроме босса. Как и Сергею Семеновичу был не нужен никто, кроме Маргариты.
Глава 3
Клеопатра
Утром все шло не так. Почему-то много времени заняла выписка из отеля. Все мои предыдущие выписки из всех отелей за границей проходили без сучка без задоринки. Но тут молодой человек заполнял кучу каких-то бланков, просил меня прочитать, потом подписать. Денег, правда, с меня никаких не требовали. Суть всех подписанных мною документов, насколько я понимаю, заключалась в том, что я «претензий не имею». Может, это инициатива юбиляра? Или кого-то из его подчиненных? Но факт в том, что я вышла из гостиницы значительно позднее, чем планировала.
На пути в аэропорт дорогу перегородила какая-то фура. Образовалась огромная пробка, все сигналили, высовывались из окон, орали на разных языках. Но сделать ничего было нельзя, оставалось только ждать.
В результате самолет на Петербург улетел без меня. Я понимала, что предъявлять претензии кому-либо бессмысленно. Следовало выяснить, на какой ближайший рейс я могу купить билет, а потом решать, ждать ли мне в аэропорту или отправляться на поиски гостиницы.
Но тут я заметила группу граждан, шествующую по аэропорту. Возглавлял ее финансист Дмитрий с виснувшей на нем вчерашней блондинкой. В группу входили щебечущие «Вишенки» в сопровождении полного лысеющего мужчины какой-то восточной внешности, три крепких молодца (вероятно, телохранители), следовавшие рядом с Дмитрием, но оттесняемые блондинкой; Сергей Семенович отсутствовал. Правда, в задних рядах шла Маргарита с понурым видом. Она была в каком-то свободном летнем плащике и показалась мне еще более пухленькой, чем вчера. Нельзя с такой фигурой носить такие плащики. Или она беременна?! Еще в группу входили три неизвестных мне мужика делового вида: один – постарше, лет сорока, двое – помоложе, явно до тридцати. Все трое были с сумками для ноутбуков (вероятно, с ноутбуками), самый старший еще и с кейсом. Странно, но багаж отсутствовал у всей компании. Девушки были с дамскими сумочками, но ведь они явно прилетели во Францию не только с ними? Или они на какой-то прогулочный вылет? Не в Петербург?
Первым меня заметил Дмитрий, сканировавший взглядом зал. Не знаю уж, с какой целью, вероятно, поиска знакомых или просто красивых женщин, на которых мог отдохнуть его взгляд. Ухо отдохнуть не могло, так как блондинка говорила беспрерывно. Возможно, поэтому финансист и сканировал окрестности, чтобы хоть как-то отвлечься.
Дмитрий расплылся в улыбке. Тут меня заметили «Вишенки», радостно завизжали и замахали руками. Сопровождавший их восточный мужик (продюсер?) осмотрел меня суровым критическим взглядом. Лицо блондинки исказилось, Маргарита взглянула на меня совершенно бесстрастно. Или не помнит? Не обратила вчера внимания? Вполне ведь могла не обратить. Она не посчитала меня конкуренткой. Трое деловых мужиков осмотрели оценивающе, но не выразили ни одобрения, ни критики – никоим образом. Телохранители мазнули ничего не выражающими взглядами. Я не представляла угрозы. По крайней мере, им и их боссу.
– Здравствуйте, Клеопатра, то есть Катенька! – На этот раз Дмитрий мне ручку не целовал, так как с висящей на нем блондинкой сделать это было невозможно. – Рейс ждете?
Я сказала, что ждать мне уже нечего.
– Так полетели с нами! – радостно воскликнул Дмитрий.
Блондинка посмотрела на меня с ненавистью. Если бы взглядом можно было убить, я бы уже лежала бездыханная. «Вишенки» захлопали в ладоши и опять завизжали. Маргарита не отреагировала никак. Она была словно не здесь, не с нами. Может, успокоительное принимала? Все сопровождавшие Дмитрия мужчины стояли с ничего не выражающими лицами. По-моему, им было все равно, полечу я в их компании или не полечу.
– Куда? – спросила я.
– Вы же из Петербурга? – Я кивнула. – Мы в Петербург летим. На моем самолете, – добавил Дмитрий. – Понимаете, Клеопатра, то есть Катенька, некоторые люди нашей страны, включая меня, оказались на таком жизненном этапе, когда личный самолет иметь удобнее и дешевле. Моя жизнь какое-то время тому назад превратилась в сплошные перелеты – и я купил самолет.
– Неужели дешевле, чем летать рейсовыми? – удивилась я, делая себе пометку, что это нужно будет упомянуть в журнале. Кстати, неплохо будет сфотографировать и внутреннее убранство. Я слышала, что интерьер «Боинга» одного нашего олигарха из первой десятки обошелся в два раза дороже, чем сам самолет.
– Я же не экономическим классом летал, – как само собой разумеющееся заявил Дмитрий. – И не один.
Я улыбнулась.
– Так полетите?
– Полечу. Что-нибудь где-нибудь нужно оформлять?
– Нет, конечно. То есть только пройти паспортный контроль. С багажом сейчас ребята разберутся. Наш-то прямо к самолету подвозят. Коля, – Дмитрий повернулся к одному из молодых деловых мужиков с ноутбуками.
– Понял, – сказал Коля, подошел ко мне и взялся за ручку чемодана на колесиках. – Разрешите? Я все сделаю.
Коля забрал мой чемодан и куда-то ушел, я осталась с сумкой, которую собиралась брать в салон. Основное место в ней занимал ноутбук, также там лежали документы, кошелек и косметичка.
Паспортный контроль тоже был не такой, к которому я привыкла. Наши паспорта забрал какой-то служащий аэропорта и вскоре вернул с дежурной улыбкой. Никакую очередь к пограничникам стоять не пришлось. Нашу ручную кладь тоже никто не просвечивал, нас самих через рамку не прогонял. Вероятно, французам было все равно, что русские несут в частный самолет. Тут привыкли к русским и частным самолетам. Процедура была отработана. Правда, к самолету пришлось идти пешком.
Это был «Боинг-737». На земле у трапа нас встречала улыбающаяся стюардесса-брюнетка. Интересно, Дмитрий кого все-таки предпочитает? Маргарита и блондинка относились к совершенно разным типажам. Я была одного типажа с его последней пассией. Стюардесса имела модельную фигуру, но была другой масти. «Вишенки» красили волосы в какой-то оттенок малинового. Насколько я знала, их группу все сразу же узнавали по странному цвету волос.
Внутри салон был полностью переделан. Таких удобных и широких кресел я в самолетах не видела никогда, пристежные ремни были сделаны из крокодиловой кожи. В хвостовой части, как мне сказали, находились спальня, душевая и туалет. Еще один туалет был у кабины пилотов, там же располагалась кухня.
К нам вышел командир корабля, очень вежливо поздоровался со всеми, пожелал приятного полета и отправился в кабину. Стюардесса закрыла дверь в самолет и осталась с нами в салоне.
Взлетели без проблем. Дмитрий сидел рядом с блондинкой в первом ряду, рядышком примостились «Вишенки» с продюсером. Я была в одиночестве, трое деловых мужиков тихо общались между собой. Двое телохранителей сидели в креслах, один отправился к стюардессе. Возможно, будет помогать разносить обед. Маргарита в одиночестве устроилась в самом конце салона. Мне было ее жалко. Я не была с ней знакома, я видела ее всего второй раз в жизни, но поняла, что Дмитрий ее бросил, а она его до сих пор любит.
Я сама совсем недавно была в такой ситуации. Года еще не прошло! Правда, после трех лет совместного проживания с Владимиром Станиславовичем моя любовь к нему прошла, но была привязанность, симпатия, благодарность. Я жила с ним, потому что хотела жить с ним! Мне было с ним комфортно. Если бы у него начались какие-то проблемы, я не убежала бы к другому мужику, я бы поддержала. Но он решил иначе… Он любил меня – и поэтому фактически заставил меня жить своей, а не его жизнью. Я всегда буду ему за это благодарна! И еще мне говорили, что он хотел бы, чтобы я вернулась – но не примет меня назад. У него сейчас другая женщина. Интересно, ей он поможет сделать карьеру? И сможет ли она сама? Мы с ним друзья, иногда встречаемся и обедаем вместе.
Но Владимир Станиславович поступил со мной порядочно. Он отдал мне все мои вещи, он купил мне квартиру, пусть и однокомнатную, и в «брежневке». Он не выбросил меня на улицу. Большинство девчонок просто выбрасывают. И старых жен, с которыми прожили по много лет, тоже выбрасывают. Я не знала, как Дмитрий поступил с Маргаритой. Я сомневалась, что все было так, как между мною и Владимиром Станиславовичем. Может, сходить к ней на заднее сиденье? Поддержать хотя бы словом?
Я помнила себя после расставания. Сколько слез я пролила! Как я проклинала Владимира Станиславовича! Чего я ему только не желала… Маргарите сейчас очень нужна поддержка. И я знаю, какая именно. Я расскажу ей все, что произошло со мной, что я пережила – и чем сердце успокоилось. Я сама предложу Дмитрию купить ей журнал, салон красоты, цветочный магазин – в зависимости от ее пристрастий и талантов. Мне было только непонятно, почему она прилетела во Францию.
Но Маргарита сама прошла вперед и, так сказать, встала перед аудиторией, которая ждала обеда. Выглядела она отвратительно. В самом деле беременна?
– Марго, иди на место. Сядь! Не маячь перед глазами, – недовольным тоном сказал Дмитрий, обнимавшийся со своей блондинкой.
– Ну, сейчас будет очередной концерт, – пробурчал один из деловых мужиков. Я не поняла, который. По голосам я их не различала.
– Разнообразим полет, – ответил второй.
– А тебе еще не надоело это разнообразие? – спросил третий. – Все одно и то же. С каждой бабой. Различается только степень громкости и количество концертов. Неужели никто из них не понимает с первого раза? И надо же было этой во Францию припереться!
– Босс зря ее в самолет взял, – заметил первый.
– Пожалел, – сказал второй.
– Всех не нажалеешься, – выразил свое мнение третий.
Я повернула голову и поняла, что это говорил восточный мужчина. Потом он повернулся к одному из телохранителей.
Те больше не сидели, развалившись в креслах. У обоих были напряженные позы. Интересно, что уже выкидывала Маргарита и ее предшественницы? Телохранители ожидают, что им сейчас придется оттаскивать женщину от босса и блондинки?
– Марго, сядь, – раздраженно повторил Дмитрий.
Маргарита молча распахнула полы летнего плащика. Я в этот момент смотрела на трех деловых мужчин и увидела, как у всех троих раскрываются рты и они замирают на своих местах. Дмитрий грязно выругался. «Что такое? Что такое?» – пищала блондинка. Двое телохранителей издали тихие стоны.
– А что это на ней? – спросила одна из «Вишенок». Продюсер произнес вслух нехорошее слово.
Я наконец повернулась к Маргарите. Вокруг ее тела шел «пояс шахидки». То есть я сразу же решила, что это он, хотя, естественно, видела такой в первый раз в жизни.
Нельзя было исключать, что вижу в последний. Я бросила взгляд на голубое небо и облака за иллюминатором. Неужели это все? Так глупо, так рано… Мне показалось, что у меня перед глазами за несколько секунд пролетела вся моя жизнь. Зачем я ругалась с мамой и бабушкой? Почему я в последние годы так редко к ним ездила? Ведь они же так по мне скучают! Это сейчас я безумно занята, но в период жизни с Владимиром Станиславовичем могла бы и почаще. Почему меня раздражали их советы? Ведь они шли от чистого сердца. И как я могла так проклинать Владимира Станиславовича? За что?
– Я приговариваю вас всех к смерти и собственноручно казню, – объявила Маргарита ледяным тоном.
«Да она не в себе! – тут же подумала я. – Она накачана какими-то препаратами!»
– Что она хочет, Дима? – пропищала блондинка. – Дима, зачем ты взял ее в самолет?
Рука Маргариты, будто в замедленной съемке (или мне так казалось), ухватилась за шнур. Шнур, насколько я понимала, шел к взрывателю на «поясе шахидки».
– Мамочка, – сказал детским голосом один из мощных телохранителей у меня за спиной.
Вероятно, он лучше других оценивал ситуацию и понимал, что они с товарищем вовремя не доберутся до Маргариты. Но где же третий, который ушел к стюардессе? Он мог бы прыгнуть на Маргариту сзади. Или он не знает, что происходит? Он сейчас со стюардессой… Наверное, хорошо умереть на пике блаженства…
О чем я думаю? Неужели я сейчас умру? Неужели эта ненормальная…
– Вы считаете, что все присутствующие виноваты в вашем несчастье? – спросила я ровным тоном (или мне так казалось, по крайней мере, я старалась). Вроде бы потенциальных самоубийц нужно попытаться отвлечь от задуманного разговорами. Хотя она уже держит рукой шнур…
– Уволю всех на хрен! – рявкнул Дмитрий. – Куда смотрели? Зажрались тут у меня! Расслабились от сытой жизни! – Дмитрий с искаженным от гнева лицом повернулся к телохранителям. Я тоже бросила на них взгляд. Они были белее мела. – Как она на борт с этим поднялась?!
– М-да, в наше время, похоже, лучше летать рейсовыми самолетами, – сказал продюсер, ни к кому конкретно не обращаясь.
Дмитрий и его покрыл. Я никогда не понимала выражения «сплошной мат». Не может быть «сплошного мата». Он должен разбавляться другими словами. Но тут я впервые услышала, что это такое, причем в исполнении совершенно разных людей.
Маргарита невозмутимо стояла со шнуром в руках. Теперь у нее на губах появилась легкая улыбка. Но неужели третий телохранитель, стюардесса и пилоты ничего не слышат? Или они связываются с землей? Хотя чем тут может помочь земля… Надо что-то делать самим!
Внезапно я поняла, что меня безудержно клонит в сон. Что за странная реакция? Я, правда, никогда раньше не оказывалась в подобной ситуации, но даже предположить не могла, что мне захочется спать. Когда твоя жизнь под угрозой, спать не должно хотеться!
– Вы мне все осточертели! – сказала Маргарита.
Это были последние слова, которые я слышала. Потом перед глазами мелькнула какая-то яркая вспышка – и все…
Глава 4
Вася
Три дня спустя в Париже
Вася промучился весь путь до Парижа. Он не любил никуда летать один, но часто приходилось это делать. Бизнес. И на этот раз он отправился в путешествие в одиночестве. Так было надо. Так того требовало дело. А если дело требует, значит, надо. Вася был деловым человеком и весьма успешным. Даже очень успешным. Если вспомнить, что он родился в бараке в Кронштадте, когда Кронштадт был еще закрытым городом, а теперь в одиночестве проживает в огромных апартаментах неподалеку от Летнего сада… Да, конечно, иногда у него появляются женщины, но они все – подруги на одну ночь.
У Васи получилось все, кроме устройства личной жизни. Из-за этого очень переживала мама, мечтавшая о внуках. Мама так и живет в Кронштадте, конечно, не в бараке, а в отдельной квартире. Он был готов купить маме любую, в любом месте, но она осталась в той однокомнатной, которую в советские времена государство выделило им с Васей. В соседних квартирах и подъездах поселились соседки из барака. Мама не хотела лишаться общения. Что бы она стала делать в отдельной Васиной квартире в центре Петербурга, в доме, где живут одни обеспеченные граждане? Вот если бы внуки появились… Тогда бы мама с радостью переехала и нянчилась. Но внуки не намечались даже в проекте. В Кронштадте мама общалась с теми, кого знала с молодости. Их дети тоже разъехались – если вообще были живы.
Отец погиб по пьяному делу, когда Вася еще в школу не ходил. И все их соседи мужского пола – любого возраста – к этому времени или уже лежали в сырой земле, или пили по-черному, или пребывали в местах не столь отдаленных. Никакого другого варианта для жителей барака, где родился Вася, не существовало. Или одно, или второе, или третье. Скорее – все варианты в порядке очередности. Пить на малой Васиной родине начинали очень рано (те, кто не служил на военно-морской базе, хотя и на базе тоже пили), правда, отдать должное, наркотой не баловался никто. Не наше это, не русское. Тем более в советские времена… Вася тогда про наркотики даже не слышал (ну если только какой-то далекий звон), что теперь казалось странным. Теперь же, как думал Вася, наркоманов стало не меньше, чем алкоголиков, и все молодые. В годы же Васиного детства по пьяни совершались преступления, люди отправлялись в восточном или северном направлении. После барака некоторые на зоне отдыхали… Сосед говорил, что пока сидел в «Крестах», язву вылечил! И питание было нормальным (по сравнению с тем, чем «угощали» в семье), и врачебная помощь ему оказывалась, и не на полу спал, а на нарах. На постельном белье, которым в тюрьме пользовался в первый раз в жизни! Человек, попавший в тюрьму после барака на свободе, сожалел, что раньше не совершил какого-нибудь преступления. Кому сказать – не поверят, но это было так. А некоторые умирали до того, как отправиться по этапу, не успев совершить в жизни вообще ничего.
Вырвался один Вася. Один из всех поколений. Но он страшно этого хотел. Он не пил, пока шел наверх, ну если только с нужными людьми. Ведь в России же масса вопросов решается за столом и в бане. Но чтобы в одиночестве? Никогда! Ему всегда требовалась компания.
Сейчас она требовалась, как никогда. Вася боялся самолетов, правда, никогда никому в этом не признавался. Но он не мог летать трезвым. И один пить не мог – и не позволял себе. Только один раз попробуешь выпить в одиночестве – и пиши пропало. Все. У него перед глазами были конкретные примеры. А Вася не собирался катиться по наклонной плоскости. Вася собирался и дальше подниматься по лестнице вверх.
Вот только женщины достойной не было. Все хотели Васиных денег. Он был не против платить, не против кого-то баловать, но в ответ хотел чувств. Он хотел, чтобы его любили. Его самого. Он хотел найти женщину с родственной душой или просто с душой. Он искал душу, а не маску. Правда, пока попадались одни маски, которые, поняв, что Васю не получится доить, срывались, и чудовище, прятавшееся под такой маской, устраивало мерзкую сцену.
Вася был симпатичным тридцатитрехлетним мужчиной, широким в плечах. Вообще у них в роду все были с широкой костью. Вася три раза в неделю ходил в тренажерный зал, однако ничего не мог поделать с намечающимся животиком. Но ведь работа-то в основном сидячая. На переговорах сидит, в машине сидит, дома вечером перед телевизором тоже сидит. Или лежит. И покушать Вася любил. Вкусно покушать и много. Вася умел готовить сам, научился, пока мать была на работе. Она-то на заводе вкалывала, часто в две смены, чтобы его, балбеса, на ноги поднять. Часто у нее не было сил готовить, в особенности после стояния в очередях, например, за иногда появлявшейся в магазине «Докторской». И Вася научился готовить сам. И теперь, когда сон советского человека о сорока видах колбасы в магазине воплотился в жизнь, Васе не хотелось ни одного вида этой колбасы. Хотелось вкусного мяса, которое он часто и готовил сам.
Матери он был благодарен. Она не только его родила, она вдолбила ему в голову правильные вещи, она показала ему путь. Простая женщина, с неоконченным средним образованием, с неудавшейся личной жизнью. Она никогда не кричала на него, не ругала. Она разговаривала с сыном.
– Если не хочешь учиться, ты можешь не учиться. Люди живут без образования. Почти все наши соседи – без образования. Я – почти без образования. Можно прожить, сынок. Вопрос: как? Ты хочешь жить так, как я? Как наши соседи?
И еще она говорила:
– Можно пойти по кривой дорожке и вообще ходить только кривыми тропами. Можно и так жить. И на Колыме люди живут. И в нашем бараке. Вопрос: как живут? Ты хочешь жить так? Каждый свою дорогу выбирает сам, сынок. Тебе выбирать свою. Но ты должен очень хорошо подумать.
Матери было просто негде взять нормального мужика. Не было нормальных мужиков ни в их бараке, ни в соседнем.
Но Васе теперь не найти нормальную женщину. Он пытался спускаться в метро и искать женщину там, он знакомился в Интернете. Правда, ему нравились только блондинки модельного типа. А среди блондинок модельного типа не встречалось женщин с такими душевными качествами, какие требовались Васе. Блондинки модельного типа хотели только денег. Некоторые еще хотели, чтобы Вася помог им сделать карьеру модели, певицы или актрисы. Они хотели навсегда остаться в Васиной квартире, впиться в него пиявками и сосать кровь, пока не высосут до последней капли, то есть доллара и рубля. Но Вася сразу же отрывал от себя пиявок.
Бизнес-леди ему тоже не нравились. Зачем ему карьеристка? И домашние клуши не нравились. Ему нужно с женщиной разговаривать. Она должна понимать, о чем говорит Вася. Она должна интересоваться происходящим в мире, она должна разбираться во многих вещах. И она должна быть такой, чтобы не стыдно было показать друзьям и партнерам.
Обычно выбираемых Васей блондинок модельного типа показать было не стыдно. Но с ними было невозможно разговаривать! И готовить они не умели. И вообще ничего не умели! Только глаза горели алчностью. Ну разве можно такую сделать матерью своего ребенка?! Ребенок-то наследует не только за отцом, но и за матерью. А если родится такой же тупой?
У Васи была домработница, кандидат биологических наук. Очень интересная (во всех планах) женщина. Вот если бы она была лет на двадцать помоложе… Вася же не геронтофил какой-то. Вася – нормальный мужик, которому никак не найти нормальную женщину.
И начальницей у Васи была женщина. Вася ее уважал, но никогда бы не связался как с женщиной, если бы даже она была моложе. Она унаследовала бизнес от мужа, застреленного наемным киллером, но в фирме трудилась с самого ее основания, бухгалтером. Но бизнес требовал регулярных полетов в Африку и встреч с покупателями по всему свету. Большинство покупателей и африканцы не желали общаться с женщиной. Они не воспринимали женщин серьезно. Поэтому хозяйке и требовался Вася. Вася числился коммерческим директором. Они с Хозяйкой Медной горы (как в фирме звали начальницу и владелицу, хотя на самом деле была не гора, а яма, то есть ямы – во множественном числе) были нужны друг другу, и оба это понимали. Они не могли делать деньги друг без друга.
Хозяйка Медной горы продала Васе двадцать пять процентов акций всех ям по приемлемой цене – чтобы еще привязать его к себе. Ямы были с марганцем, без которого, как известно, невозможно производство стали. Вася надеялся купить и другие акции или просто еще один крупный пакет, хозяйка обещала. У Васи не было оснований ей не верить. Наверное, продаст, в особенности если он заключит какую-то очень выгодную сделку. Детей-то у нее нет, есть племянник, балбес и лентяй. Придуривается сейчас на втором курсе какого-то вуза, только чтобы не идти в армию. На всякий случай, конечно, там и справочки припасены. Отправить учиться в Англию или еще какую-то европейскую страну не получилось – племянник оказался неспособен выучить ни один иностранный язык. Еще во время учебы в школе он заявлял Васе, который проводил с ним воспитательную работу по просьбе тетки, что учиться и напрягаться ему незачем. Он унаследует от тетки квартиру и загородный дом – и будет их сдавать за хорошие деньги каким-нибудь иностранцам. Этих денег хватит, чтобы жить. И проценты с акций будут капать. Наймет мальчик толкового управляющего, да того же Васю. Ведь Вася его не кинет? А молодой человек не будет лезть в дела фирмы и давать указания. Он же в этих делать все равно ничего не понимает – и, главное, признает это! Неужели они не поладят с Васей?
Вася вздыхал, Хозяйка Медной горы вздыхала и просила Васю не бросать ее непутевого племянника. Вася говорил, что не бросит, но в свою очередь просил акции фирмы. Если у него будет пятьдесят один процент, то он подпишет любую бумагу, подтверждая, что не бросит балбеса и лентяя, будет вытирать сопли, отгонять хватких девиц, лечить, выводить из запоя и вообще делать все, что потребуется. Завладеть ямами с марганцем очень хотелось.
Но в любом случае Хозяйка Медной горы была еще крепкой женщиной пятидесяти двух лет и на кладбище не собиралась (по крайней мере, естественных причин для этого не просматривалось). Она время от времени использовала молоденьких мальчиков из известного стриптиз-шоу для дам. Она не увлекалась никем надолго, хотя иногда возвращалась к старым любовникам. Главным для нее был бизнес, и большую часть жизни Хозяйка Медной горы проводила на работе.
Вася тоже проводил большую часть жизни на работе, только хозяйка находилась в офисе, а Вася – в разъездах по разным странам, континентам и Петербургу. Иногда они с хозяйкой проводили вечера вместе. Нет-нет, никакого интима между ними не было! Их отношения скорее напоминали отношения матери и сына или старшей сестры и младшего брата. Они обсуждали стратегию фирмы, конкретные сделки, вообще говорили за жизнь. Хозяйка очень сожалела, что Вася никак не может устроить личную жизнь, но ничем помочь не могла. Ей было не с кем познакомить Васю. Молодую блондинку модельного типа, умненькую, толковую, не хищницу, которая полюбит самого Васю и с которой Васе будет о чем поговорить, было крайней сложно найти.
На рейсе Петербург – Париж Вася осмотрел попутчиков и попутчиц. Попутчиц он окрестил «экскурсантками», то есть отправляющимися в столицу Франции исключительно для того, чтобы просвещаться культурно. Вася ни разу в жизни не был в музее, ни в каком, ни в одном городе. Его совершенно не интересовали достопримечательности. Дворцы он рассматривал только с одной точки зрения: хотел бы он там жить или нет. Вообще многие наши так делают – из тех, кто смог вовремя срубить бабки. Иностранцам не понять принцип покупки недвижимости нашими гражданами. Например, англичане и французы так и не врубились в это самое «пришел, увидел, заплатил». Но если домик понравился. И времени лишнего нет. Тебя прокатили на вертолете над замком, потом ты прошелся по комнатам и решаешь: беру, домик как раз в моем вкусе. И, естественно, плачу наличными. И вообще у меня на счетах в пятнадцати банках лежат суммы, достаточные для покупки ваших домов.
То есть знакомство с интересной женщиной опять исключалось. И выпить было не с кем, а Васе, как уже говорилось, в самолете требовалось выпить. Но и мужиков, с которыми можно было бы это сделать, не нашлось. А Вася специально прихватил в дьюти-фри хорошего коньяка и виски. Мало ли, что они в пакеты жидкости запечатывают. Предполетный досмотр прошли – и вперед. К приземлению никаких жидкостей не останется. Но на этот раз осталось. Обе бутылки остались. В полете Вася выпил только банку пива. Но что такое банка пива для мужика ростом под метр девяносто и весом под сто килограммов?
В столице Франции Васе требовалось пересесть на другой рейс, Париж – Дакар. Сенегал не был конечной целью его путешествия, и из Дакара, скорее всего, придется следовать к цели или водным путем, или каким-нибудь частным самолетом. Но к месту Васиного назначения не было прямых рейсов ни из Петербурга, ни из Парижа. Однако Вася всегда отличался находчивостью, и это знали все люди, с которыми он работал. Поэтому он и летал для ведения переговоров в самые отдаленные части планеты.
За это тоже надо было благодарить маму. Еще в советские времена, в бараке, в Кронштадте она заставляла его учить иностранные языки. Помогло то, что с одной стороны от их десятиметровой комнатушки жила учительница английского языка, а с другой – французского. Через много лет Вася понял, что ни та ни другая не знали современного языка, в особенности пожилая француженка, которая сама учила язык еще в царской гимназии в Гатчине… Но обе вбили Васе в голову грамматику, то есть скелет, на который он потом нанизал лексику. Им Вася тоже был благодарен, только теперь ни одной уже нет в живых.
Английского и французского Васе хватало. Еще ни в одной стране у него не возникло проблем. И вообще не существовало проблем, которые бы Вася не мог решить.
Спустившись на французскую землю и перейдя в другой терминал, Вася принялся за поиски соотечественников, с которыми можно бы было выпить.
Глава 5
Клеопатра
Мне мокро.
Это была первая мысль, которая ворвалась мне в сознание.
Я поняла, что лежу в воде, в теплой воде. Мне не было холодно, но было мокро. Локоть упирался в песок, голова лежала на согнутой в локте руке. Иногда вода накатывала на руку и лицо. Я приоткрыла рот. Вода оказалась соленой.
Где я?
И тут я все вспомнила… Частный самолет Дмитрия, главы какой-то финансовой группы, брошенную им Маргариту с «поясом шахидки», вспышку…
Значит, я осталась жива? Упала в море? А разве при падении с такой высоты выживают? Я где-то читала, что во время крушения самолета пассажиры гибнут в течение двух минут. Не мучаются. Но ведь вроде живут на земле люди, выжившие в авиакатастрофах? Кстати, а в каком состоянии мое тело?
Наконец я открыла глаза. У меня было такое ощущение, что я очень долго и очень крепко спала. Я никогда в жизни не пила снотворное, но предполагала, что после сильного снотворного ощущения могут быть как раз такими, как я испытывала в эти минуты. Голова была тяжелая и дурная. Глаза уже не слипались, но открылись с трудом.
Я лежала в воде, на мелководье, справа простирался пляж, слева в бесконечность уходило море. Вдали пляж заканчивался какими-то скалами. Справа – растительностью.
Я села, поняла, что одета точно так же, как когда садилась в самолет, – джинсы, футболка и летняя джинсовая курточка, на ногах – кроссовки. Все, конечно, было мокрое. И в этой одежде мне было жарко, так как солнце хорошо припекало. В Ницце с утра похолодало, поэтому я и надела курточку. Я посмотрела на безоблачное небо – солнцу было еще далеко до зенита. Интересно, насколько тут жарко в полдень? Кстати, а ведь полдень уже миновал. Я же из Ниццы вылетала где-то около часа дня по Питеру, то есть в одиннадцать по Франции. Или я что-то путаю?
На песке у самой кромки воды стояла моя сумка. Я первым делом заглянула в нее. Ничего не промокло! Ноутбук был абсолютно сухим. Но ведь должен был быть удар… И еще на песке под сумкой оказались мои часы. Как они туда попали? Как они могли слететь с моей руки и оказаться под сумкой? Но часы работали. Это меня очень обрадовало. Они у меня были переведены на время Ниццы. На Петербург я их перевести не успела. Я же оставалась в Ницце. По французскому времени было десять утра. Значит, в Петербурге полдень. А здесь?! Ничего не понимаю.
Я скинула одежду и разложила на песке. Рядом поставила сушиться кроссовки. На мне остались трусики и бюстгальтер. Хорошо, что я ношу белье только из натуральных тканей, в синтетике я бы тут с ума сошла. Часы временно засунула в боковой кармашек сумки.
Но где обломки самолета? Или не обломки, а целый самолет? Где остальные люди? Как я оказалась на этом пустынном берегу со своей сумкой? Кстати, у меня же есть мобильный.
Я сунула нос в сумку, но трубку не нашла. Я точно клала ее в сумку. Я всегда так делаю. Сумка была застегнута. Где же трубка? Я проверила документы, деньги и косметичку. Все на месте. Как раз посмотрела на себя в зеркало. Хороша…
В самолет я обычно не крашусь, потому что если засну с накрашенными глазами, мне потом долго не избавиться от раздражения. То есть никакой смазанной косметики не было просто из-за ее отсутствия. Но лицо очень сильно опухло, а волосы… Я тут же выхватила из сумки щетку и расческу и принялась за свою гордость…
Потом я заплела косу, закрепила ее на затылке заколкой и решила окунуться. Конечно, вода была слишком теплой для того, чтобы у меня в голове прояснилось, и я не собиралась окунаться с головой, но после купания все равно стало легче.
Я какое-то время посидела на берегу, глядя вдаль на море, которое не бороздили никакие суда. Потом мне захотелось пить. И где здесь взять воду? Море-то соленое! А я тут рассиживаюсь на берегу под солнцем, сохну. Да я вскоре могу умереть от жажды! Надо искать пресную воду.
Белье, в котором я купалась, уже высохло, футболка высохла, джинсы, курточка и кроссовки не успели. Я надела футболку и джинсы, носки запихала в сумку. Кроссовки обула на босу ногу. Курточку повесила на одну руку, на другое плечо – сумку и тронулась на поиски воды в тени деревьев.
Я решила отойти подальше от пляжа, ведь если идти вдоль, то точно не найдешь никакого озера и реки. Кстати, я на острове или это материк? Маргарита дернула за шнур, когда мы должны были пролетать над материковой частью Европы. Но это по моим прикидкам. Куда ж меня отбросило-то?
Лес был тропическим, я слышала крики каких-то птиц, несколько цветных пернатых промелькнули перед глазами. Это попугаи? Я не знала точно. Насекомые, названия которых я тоже не знала, походили на драгоценности с крыльями и переливались на солнце. В лесу было влажно. Я назвала бы этот лес ярусным, то есть первый ярус занимал кустарник, потом росли пальмы, а третий ярус составляли какие-то гигантские деревья, названия которых я не знала. Возможно, тоже пальмы. А не в Африке ли я? Только как меня могло в Африку забросить?
В лесу жажда отступила. У меня создалось впечатление, что мое тело впитывает влагу само, через поры. Солнце здесь не пекло.
Лес оказался не таким уж большим, то есть я ожидала, что мне придется идти по нему гораздо дольше. Но он вскоре остался за спиной. Впереди я увидела площадку, освобожденную от растительности. На ней стояло какое-то строение, грубо сложенное из неотесанных камней разных размеров. Перед строением, под нависающими пальмовыми листьями стоял грубо сколоченный длинный деревянный стол, у стола – две скамьи. На столе мое внимание привлекли три глиняных кувшина и несколько тарелок с простыми лепешками, бананами и огурцами. За столом сидели двое мужчин.
Люди! Я вышла к людям! Это было лучшим вариантом. Или нет? Кто мне поверит?!
Я сделала несколько шагов вперед и замерла. Мне показалось, что у меня галлюцинации.
Один из сидевших за столом мужчин был в трусах и с голым торсом, и я узнала в нем молодого делового мужчину с сумкой для ноутбука. Мы летели с ним в самолете. Его звали Коля, и он занимался моим багажом. Интересно, где сейчас мой чемодан на колесиках?
Второй, пожилой, был одет в какую-то длинную белую рубаху ниже колена. Но не это было главным. Я узнала его.
– Дядя Витя?! – пролепетала я, но он меня услышал.
Он уже шел ко мне, раскрывая объятия.
* * *
В апреле мне удалось на два дня съездить к маме и бабушке в родной город. Бабушка серьезно заболела, требовались лекарства. В моем родном городке их не купить, по почте пересылать долго, а никакими экспресс-службами доставки моя родина не охвачена. У людей там нет денег для оплаты подобных услуг, поэтому экпресс-службы доставки не открывают офисов в таких городах и не берут туда заказов. Уехавшие дети в большинстве случаев тоже не могут оплатить подобную экспресс-доставку. И я решила ехать сама.
Как раз попала на годовщину смерти нашего соседа дяди Вити. Я хорошо его помнила с детства. Он был очень добрым человеком, но сильно пил. Он никогда никому не отказывал в помощи. У него были золотые руки, и он мог все починить. Конечно, благодарные граждане ему наливали. Его жена, наоборот, была мерзкой теткой, которая громким голосом воспитывала несчастного дядю Витю. Я помню, как в годы моего детства она шваброй гоняла его домой. Мне было непонятно, почему он не уйдет от такой тетки.
Год назад дядя Витя умер, о чем мне писала мама. На похороны собрался чуть ли не весь городок. Его жена ревела белугой и бросалась на гроб. На годовщину тоже собралось много народу. Я, правда, на кладбище не ходила, но дяди-Витина фотография стояла перед нашим подъездом, перед ней горели свечи и лежали цветы. Мама дома перебирала фотографии, на которых был запечатлен дядя Витя, он многому научил мальчишек в нашем дворе. За ним вообще всегда детвора ходила толпой. Я помнила даже, как мы отводили его домой пьяного, чтобы не замерз в сугробе.
Но как дядя Витя мог оказаться здесь?
– Катенька, здравствуй, милая! Узнала? Как я рад, что узнала! Но ты все равно меня бы душой почувствовала…
– А где я? Где мы?
Коля продолжал сидеть на скамье, но повернулся к нам с ничего не выражающим лицом.
– В раю, – просто сказал дядя Витя.
Я замерла на месте.
– В каком раю? – переспросила я шепотом.
– На небесах, – как само собой разумеющееся ответил дядя Витя. Он постоянно улыбался. – Катенька, ты должна знать, что люди после смерти попадают или в рай, или в ад. Ты была хорошей девочкой и попала в рай. Коля вот тоже попал, ну а остальные… – дядя Витя пожал плечами.
– Катя, ходите водички? – спросил Коля, который, вероятно, уже какое-то время переваривал информацию о нашем местонахождении.
Я кивнула. Дядя Витя, вроде состоявший из человеческой плоти, нисколько не разложившейся, проводил меня под локоток к столу. Коля уже протягивал мне простую глиняную кружку, наполненную водой из графина. Вода была прохладной, свежей и безумно вкусной.
– Бананов поешь, Катенька. – Дядя Витя пододвинул ко мне тарелку с фруктами. – Или овощей. – Он подтолкнул тарелку с огурцами.
Я пока молча пила, стараясь переварить услышанное. Дядя Витя тем временем говорил Коле, как рад меня видеть, рассказывал, какая я хорошая, какая у меня мама хорошая и бабушка хорошая.
А если я на самом деле умерла?! Что будет с мамой и бабушкой?!
Внезапно мне ударила в голову мысль.
– А где Петр? – спросила я у дяди Вити.
– Какой Петр? – удивленно посмотрел на меня бывший сосед.
– Тот, который с ключами. От Царства Небесного. Вроде как он встречать должен. Я, конечно, не сильна в таких делах, хотя и крещеная. Но про Петра-то вроде все слышали.
– Точно, – сказал Коля и спросил, где я проснулась.
Я рассказала. Коля пришел в себя под ближайшими к этой площадке деревьями и увидел дядю Витю в рубахе. Дядя Витя тут же сказал, что «у них» все ходят в таких рубахах и целая стопка лежит в доме. Мы с Колей тоже можем облачиться.
– Нет, спасибо, – сказали мы хором. Насколько я помнила, Коля садился в самолет в летнем деловом костюме.
Теперь костюм висел на ветке. Я сразу не заметила. Кроме костюма, у Коли были трусы и ботинки, которые он снял и сейчас сидел босиком. Никакой сумки с ноутбуком при Коле не оказалось. В карманах костюма остались документы, кредитки и деньги, вроде бы совершенно ненужные на этом острове. Хотя как сказать. Мобильный исчез. Мой ноутбук Колю страшно заинтересовал, но его пыл быстро остыл. Мой компьютер предназначался для, так сказать, путевых заметок в Ницце. Не от руки же мне писать? Связи со спутником у меня, естественно, не было. Ну не подчиненным же мне через спутник указания передавать, право слово? Тем более раз я планировала отсутствовать всего три дня. И роуминг был включен. Если бы я еще археологией занималась, в какой-нибудь пустыне копалась или по джунглям бегала, исследуя фауну и флору…
Коля сказал, что если бы остался его собственный ноутбук или ноутбуки двух его коллег, мы бы немедленно связались с миром.
– Вы бы не связались, – вставил дядя Витя. – Отсюда нет связи с земным миром.
Я подумала, что успею написать одну статью, пока не сядет батарея, но не представляла, на сколько вообще хватит заряда. Я ведь уже работала на ноутбуке без включения в сеть.
– Так, вернемся к Петру, – резко повернулся к дяде Вите молодой деловой мужчина Николай. – Я всегда представлял рай…
– Но ты же в нем никогда не был. Ты радоваться должен, что сюда попал, а не на сковородке жаришься! И не варишься в казане в кипящей смоле. Ты в прекрасном месте, будешь жить в единении с природой…
– Я никогда не хотел стать дикарем, – заявил Коля. – Меня никогда не привлекало выживание в первобытных условиях и экстрим. Я всегда ездил отдыхать в цивилизованные места, в спокойную обстановку. Я не знаю, как добывать пищу в этом… месте. Я не умею удить рыбу. Я никогда не был вегетарианцем и не могу жить без мяса. На одних фруктах и овощах я не выживу! Кстати, а хлеб откуда сюда поставляют?
– Я не знаю, – сказал дядя Витя, глядя честными глазами на Колю и меня. – Здесь все само появляется.
– То есть как само? – спросили мы опять почти хором.
– Я выхожу утром – стол накрыт, днем хожу погулять, искупаться, прихожу – опять пища. И вечером тоже.
Коля спросил про меню.
– Выпить не дают, – вздохнул дядя Витя, который в прошлой жизни очень уважал это дело. – Птицу дают, рыбу. Овощи и фрукты всегда есть. И хлеб всегда, только не наш, черный, а вот такие лепешки.
– Яблоки где? – спросила я.
– Здесь нет яблонь.
– То есть как нет?! – воскликнули мы с Колей хором.
– Нет, – пожал плечами дядя Витя.
– А змей? – Коля подпер щеку рукой.
– Змей нет. Спокойно можете гулять.
– Он про одного-единственного спрашивал, – пояснила я, сразу же уловив Колину мысль. – Который должен быть под яблоней.
– Ах вот вы о чем! – рассмеялся дядя Витя. Дошло наконец? – Так это сколько веков назад было? Все течет, все изменяется не только на земле.
– Петра вы видели или нет? – Я решила все-таки прояснить эту тему.
– Нет. Есть старец Евлампий.
– А он кто такой? – спросил Коля, вероятно, знакомый с Библией и прочими священными и теологическими текстами не лучше меня.
– Старец, – пожал плечами дядя Витя. – Книги все время читает.
– Тут и книги есть?
– Есть, – кивнул дядя Витя, который, если не ошибаюсь, ничего не читал в прошлой жизни. Теологические тексты-то уж точно. Ввиду отсутствия таковых в нашем родном городе.
Дядя Витя тем временем пояснил, что в этом месте в специальной пещере в скале лежит много старинных книг и здешние обитатели занимаются их просушкой.
– Вас здесь много?! – поразился Коля.
– Не очень. Понимаете, ребята, это – одно из многих мест. То есть рай – это не сад за забором, у врат которого стоит Петр с ключами, а множество различных маленьких мирков. Все почему-то думают про сад. Я сам думал. Ну, может, изначально после сотворения мира и был один сад. Но души-то все прибывают! Пришлось расширяться.
– Остальные места в пределах досягаемости? – спросил Коля. – На лодке доплывем? Или мы на материковой части? И море только с одной стороны?
– Я отсюда никуда не уходил, – вздохнул дядя Витя. – Но те, кто тут жил с самого моего появления, так и живут дальше. Вы – первые гости. То есть постояльцы, то есть… я не знаю, как правильно сказать. Но я точно знаю, что это навсегда. Как мне объяснили, в каждом месте живет столько людей, сколько нужно, и оно этим людям идеально подходит.
– Кому нужно? – посмотрела я на дядю Витю. Я, конечно, люблю пляжные курорты, но не хотела навсегда остаться в этом месте! Тем более место мало походило на курорт…
– Месту. Вечности, – тем временем философски говорил дядя Витя.
– А чем вы тут занимаетесь? – насел на него Коля, украдкой наступая мне под столом на ногу. – Землю возделываете? Что-то строите?
Дядя Витя покачал головой.
– Но что вы делаете целыми днями?!
– Книги сушим, читаем. Иногда Евлампий вслух читает и разъясняет содержание текстов. Очень интересно. Пищу насущную тут не нужно добывать. Я же уже говорил! Все само появляется. Еще мы гуляем, медитируем, слушаем пение птиц…
– Лучше б я в психушку попал, – сказал Коля. – От такой жизни я точно свихнусь.
Еще год назад я сама вела праздный образ жизни – в некотором роде. Я не работала в традиционном смысле, но я вела хозяйство у Владимира Станиславовича. Никакой прислуги не было. Была пятикомнатная квартира и трехэтажный замок. Вы когда-нибудь убирали такие площади? Но я после жизни в маленьком провинциальном городке и закалке на грядках и в окрестных лесах, которые у нас обирали до последней ягодки и последнего грибочка, справлялась довольно легко. Также я готовила, но готовка не отнимала много времени. По утрам Владимир Станиславович только пил кофе, днем обедал в городе, вечером мы часто куда-то ходили. Еще я организовывала вечеринки, как я уже говорила. Ну и массаж, маникюр… В общем, я была занята. Про последние месяцы молчу. Я вкалывала каждую минуту бодрствования.
Я не хочу праздной жизни в этом тропическом раю! И меня дома дела ждут!
– Катя, пойдем искупаемся, – предложил Коля.
Дядя Витя пытался отправиться вместе с нами, но мы вежливо отказались от сопровождения. Я прекрасно помнила дорогу. Сумку я оставила в доме. Потом подумала и сняла джинсы. Было очень жарко, а Коля не увидит ничего нового. Тем более футболка у меня длинная, попу закрывает. И джинсы как раз посушатся. Я развесила их и джинсовую куртку на ветках.
Зайдя в дом, я увидела, что на земляном полу лежат толстые плетеные матрасы и тоненькие одеяльца непонятного происхождения. Стены изнутри выглядели точно так же, как снаружи. На грубо сколоченном табурете в углу на самом деле лежали сложенные белые рубахи. Я на них не позарилась. Мне только показалось, что рубахи пахнут «Тайдом». Откуда в раю «Тайд»?
Потом мы с Колей отправились к морю. Он – босиком и в трусах. Я – в кроссовках на босу ногу, трусах, лифчике и майке. Коля и дядя Витя очень оценивающе оглядели мои ноги. Вообще-то мне пора уже делать эпиляцию… Хотя в этом месте, наверное, следовало думать о другом.
Глава 6
Сергей Семенович
Сергей Семенович пришел в себя, но пока не открывал глаз. Следовало сориентироваться, где он. Он чувствовал невероятную слабость. А до нее была боль…
Неужели опять тропическая малярия? Он помнил, как подхватил ее в Африке, когда они помогали чернокожим революционерам сместить царька-диктатора. Потом оказалось, что главный пламенный революционер и друг Советского Союза не только диктатор, но и многоженец и вроде бы даже каннибал. Последнее не было доказано, но связи с американцами были. Сергея Семеновича это мало волновало. Тогда его волновало, как выжить.
Температура зашкаливала за сорок, болело все тело. Раздулась печень, а с ней и весь живот.
На этот раз симптомы были похожими. Но не мог он в цивилизованной Франции подхватить тропическую малярию. Или мог? Но почему он один?
И после ранения, уже в Южной Америке, тоже было что-то похожее. В рану попала какая-то гадость. Тоже температура, тоже боль во всем теле, тоже раздувало живот, хотя ранение было в бедро. Или он тогда одновременно страдал от нескольких напастей?
Он лежал с закрытыми глазами и вспоминал события последних дней. Он сопровождал босса, молодого и успешного финансиста Дмитрия, на юбилей одного его приятеля, который праздновался в Ницце. Там было много разного народа. И Маргарита, предпоследняя пассия босса, тоже каким-то образом просочилась в ряды приглашенных. Но Маргарита всегда была находчивой девушкой. В советские времена ее бы, наверное, соответствующие службы подключили к работе.
Сергей Семенович симпатизировал Маргарите и заставлял себя относиться к ней, как к дочери. Только как к дочери и ничего больше! Из женщин босса она нравилась ему больше всех. Маргарита была личностью, не то что последняя белая моль… Сергей Семенович не понимал, как можно было променять Маргариту на эту мышь с бантиком, как про себя звал последнюю пассию босса Сергей Семенович. Нет, она не ходила с бантиками, она обычно раскидывала волосы по плечам, но ее образ в целом в мозгу Сергея Семеновича почему-то ассоциировался с белой мышью с бантиком…
Маргарита… Его безответная любовь… которой он не мог показать свои чувства…
Ночью после вечеринки Сергею Семеновичу стало плохо. Ребята отвезли в местную больницу. Но боссу требовалось срочно улетать в Россию. Ждать выздоровления начальника службы безопасности он не мог, и сам Сергей Семенович это прекрасно понимал. Он вспомнил, что ребята при нем звонили коллегам из службы охраны юбиляра. Те еще оставались во Франции. Но заходил ли к нему кто-то?
Сергей Семенович не помнил. Ему стало так плохо, что он лишился чувств. Сколько же времени он провел без сознания?
В комнате точно имелось какое-то освещение. То есть в палате. Он же наверняка еще в больнице – раз он только сейчас пришел в себя. Значит, дежурное освещение. Есть ли в палате кто-то, кроме него? Сергей Семенович напряг все органы чувств, как его учили еще в молодости.
Да, кто-то тихонечко посапывает. Вроде его положили в одноместную палату? Или перевели в другую? Или он в реанимации?
Сергей Семенович чуть-чуть приоткрыл глаза.
Палата была небольшой, кровать располагалась посередине, а в ногах, чуть левее стояло кресло. В нем спала женщина. Сиделка? В женщине было что-то знакомое. Сергей Семенович пригляделся.
Маргарита!
А она-то тут что делает? Она же вроде должна была улететь с боссом. Он обещал ее взять с собой в Россию. Маргарита говорила, что у нее нет денег на обратный билет… Или у нее пропал билет? Сергей Семенович точно не помнил. Но босс ее точно собирался взять с собой. Или после того, как Сергей Семенович попал в больницу, попросил остаться? Больше-то из сопровождавших босса людей никто не мог задержаться. Или Маргарита сама вызвалась? Могла вообще-то… У них всегда были хорошие отношения. Только она не знала об истинных чувствах Сергея Семеновича. Он их никогда не показывал.
Он вспомнил, как впервые увидел Маргариту. Сергей Семенович всегда предпочитал женщин своего возраста. Они были ему более интересны и для времяпрепровождения, и для постели. Главным всегда было общение, а как можно общаться с подружками босса? И в постели женщины в возрасте – другие… Маргарита оказалась единственным исключением среди подружек босса.
Нет, Сергей Семенович с ней никогда не спал. Любая женщина любого босса – табу. Можешь только смотреть. Он и смотрел…
На темно-каштановые волосы с легким золотистым отливом, на ямочку на подбородке, на пухлые губки. Оторвать взгляд от губ Маргариты было очень сложно. Они казались сочными, как ягодки клубники, а когда она их приоткрывала, можно было увидеть узкую щель между двумя верхними передними зубами. Глаза были похожи на кошачьи – светло-карие, с какой-то таинственной желтизной, миндалевидные, с затаенным охотничьим азартом.
Ему захотелось пить. Он скосил глаза на прикроватную тумбочку, потом попытался приподняться, но рухнул на подушку без сил. Слабость была невероятная.
Маргарита проснулась от его движения и бросилась к постели.
– Сергей Семенович, миленький, вы очнулись?!
Маргарита пощупала рукой его лоб. Она улыбалась, в глазах блестели слезы.
– Как вы себя чувствуете?
– Пить дай, – с трудом выдавил из себя он.
Маргарита захлопотала вокруг него, как наседка вокруг цыпленка.
Сергей Семенович не уловил момента, когда в палате появилась еще какая-то женщина. Эта явно была из персонала больницы. Говорила на французском, убеждала Маргариту уйти. Маргарита отвечала на русском, что никуда уходить не собирается и останется в палате. Несмотря на то что собеседницы явно не знали языка друг друга, обе прекрасно понимали, что говорит вторая. Вероятно, спорили на одну и ту же тему не в первый раз.
Потом Сергею Семеновичу сделали укол, и он опять провалился в небытие. Каждый раз, когда он приходил в себя, он первой видел Маргариту, дежурившую у его одра. Один раз он видел русского парня, явно из телохранителей юбиляра, который приходил его проведать. Парень принес Маргарите какие-то два пакета.
Дня через три, а может, четыре (Сергей Семенович не мог сказать точно) он проснулся и впервые почувствовал себя способным выслушать рассказ Маргариты – все, что она сможет ему поведать.
– Сергей Семенович, что вы помните? – спросила верная сиделка.
Он помнил, как ему стало плохо, как его привезли в больницу, как босс сказал, что вынужден его оставить, так как в России ждут дела.
– Они все улетели? – уточнил он у Маргариты.
Женщина кивнула и смахнула слезу.
– А ты почему осталась?
Он так хотел услышать, что из-за него… Маргарита всхлипнула. Значит, не из-за него…
– Меня выгнали… Бросили… Я не знаю, как лучше сказать… То есть какое слово лучше… Все плохо!
Всхлипывая, Маргарита рассказала, что уже в аэропорту Ниццы блондинка босса учинила скандал. Вроде она до того времени не осознавала, что Маргарита полетит с ними в одном самолете. А она не желала лететь с Маргаритой в одном самолете. В общем, Дмитрию пришлось выбирать – или блондинка, или Маргарита.
– И вещи мои в самолете остались! Там все мои вечерние платья! – Маргарита всхлипнула. – У меня только сумочка! И двадцать евро! Эта гадина небось мой чемодан уже выкинула. Со всеми моими вещами! И зарядное устройство там было. Мобильник уже отключился. У меня ничего не осталось! Я сижу в этой Франции с одной сумочкой! Без мобильника! Без денег!
– Маргарита, успокойся! Решим мы все твои проблемы. Расскажи, как ты сюда добралась.
По словам Маргариты, она вернулась в Ниццу на попутной машине. К счастью, во Франции это можно сделать и без денег. Довезут, в особенности красивую молодую женщину.
– Сергей Семенович, мне стыдно…
– Что тебе стыдно? Что с мужиком за деньги переспала? Я правильно догадался? Ну так если жизнь заставила…
– Я даже не переспала. Он ничего не смог. Наркоманом оказался. Нет, не тот, который подвозил. Я вышла на набережной, пошла мимо яхт… Меня заметили, пригласили. Ну, сами знаете, как бывает. В общем, я заработала сто евро и переночевала на той яхте. Хотя какой там сон… Утром я сбежала. Но этих евро хоть на еду хватило и еще осталось. Но все равно на билет не хватает и жилье снять не на что. Я стала искать больницу, в которую отвезли вас. Нашла, пробилась к вам. Меня пытались выставить, но вы же меня знаете…
Маргарита улыбнулась сквозь слезы.
– В общем, они поняли, что меня не выгонят, да и им лучше – не надо свой персонал на дежурство у вашей постели сажать. И, как я понимаю, им неплохо заплатили. И еще ребята приходят от юбиляра. Мне принесли кое-какие вещи, зубную щетку…
– Где мой телефон?
– Сейчас дам. Я его выключила. И вещи ваши все здесь.
Маргарита прошла к шкафу-купе, извлекла сумку, с которой Сергей Семенович прилетел во Францию, из сумки достала выключенную трубку и протянула мужчине. Он включил ее и запустил набор номера босса.
Телефон оказался выключен или находился вне зоны действия сети. Он повторил то же самое с телефонами адвоката Тимура, помощников босса Николая и Григория, потом трех телохранителей. Все аппараты оказались выключены или вне зоны действия сети.
Сергею Семеновичу это очень не понравилось.
Тогда он позвонил секретарше босса в Россию.
– Сергей Семенович, с вами все в порядке?! – заорала она не своим голосом. – Вы живы?!
– Ну, выжил, – ответил Сергей Семенович, немного удивившись такой истеричной реакции секретарши, всегда сохранявшей спокойствие.
– А… Дмитрий Петрович?
– Что Дмитрий Петрович?
– Он… как?
– Он что, не в России? – Сергей Семенович понял, что плохо соображает после болезни.
На другом конце провода воцарилось молчание.
– Вы где, Сергей Семенович? – наконец спросила секретарша босса с опаской.
Он ответил и вкратце описал, что с ним случилось.
Секретарша опять долго молчала, раздумывая.
– То есть вы ничего не знаете про Дмитрия Петровича? – наконец спросила она.
– Он что, не улетел из Ниццы?!
– Улетел. Но самолет исчез.
– Как исчез? Где?
– Понимаете, он должен был лететь в Петербург, а полетел в Дакар. Это ваша служба безопасности выяснила. Летчики поменяли полетный план, или как там это называется. Я же никогда этими делами не занималась. Все же летчики делают.
– Но они не могли сделать это по собственной инициативе! – закричал Сергей Семенович.
– Нет, конечно. Но я не знаю, какие у Дмитрия Петровича могут быть дела в Дакаре! Он мне звонил утром в тот день, сказал, что к концу рабочего дня будет в офисе! И вдруг в Дакар! И никаких сведений. А потом выясняется, что самолет исчез.
– Самолет не мог просто исчезнуть.
– Я понимаю! – истерично закричала секретарша. – Но никто не знает, где он! Он исчез где-то над пустыней. Я была уверена, что и вы там тоже… Простите, Сергей Семенович! Но никто у нас не знал, что вы в больнице. Вам нужна какая-нибудь помощь? Кто-то из ребят может прямо сегодня вылететь во Францию.
– Да, пожалуй, – задумчиво произнес Сергей Семенович и сказал, кого отправить.
У всех ребят в службе безопасности Дмитрия Петровича были открытые шенгенские визы – босс часто летал в Европу. Поскольку Сергей Семенович был еще слаб, ему требовались «ноги» для выполнения поручений. А он уже понял, что расследование следует начинать в Ницце.
Правда, была одна радость – Маргарита осталась жива. Нет все-таки худа без добра… А новые платья он ей потом сам купит.
Глава 7
Вася
Шурик и Ленчик сидели в баре. Требовалось убить время между рейсами Москва – Париж и Париж – Дакар. А как убить время двум мужикам в аэропорту? Способ один – напиться в баре. За время полета выспятся и протрезвеют. И вообще им в Сенегале не сразу после спуска по трапу на переговоры бежать.
В бар вошел высокий мощный блондин с карими глазами. Шурик и Ленчик мгновенно определили: наш. Только у нашего человека на лице может отражаться такое страстное желание выпить. И похоже, что соотечественник ищет компанию. Ну разве нормальный русский мужик может пить в одиночестве?
Взгляд мужика остановился на двух друзьях из Москвы. Он тоже мгновенно опознал соотечественников. Шурик приветственно поднял руку, Ленчик кивнул на пустующий стул.
Знакомство состоялось.
Выпили за знакомство, за успешный предстоящий полет, за успешное завершение дел на африканской земле, за успешное возвращение домой. Предполетный досмотр проходили на автопилоте, но при входе в салон самолета смогли выразить французской стюардессе желание поменяться с кем-то местами, чтобы сидеть вместе.
Оказались втроем на центральном ряду кресел, где как раз три места, и сразу же заснули. Были разбужены стюардессами для приема пищи, пищу приняли и стали обсуждать: прямо сейчас открыть одну из бутылок из дьюти-фри или еще немного поспать.
Обсуждение было прервано объявлением из кабины пилотов. Судя по содержанию сообщения, командир сменился в процессе полета, и русские это проспали.
Обращение прозвучало на английском и французском языках. Воздушный лайнер, как выяснилось, был захвачен «группой приличных людей».
– Я правильно понял значение выражения decent people? – уточнил Шурик. – Может, еще какое-то есть, которого я никогда не слышал? Или, может, это какая-то группировка так называется? Типа «Аль-Каиды»?
Вася и Ленчик слушали дальше.
Пассажирам предлагалось не демонстрировать глупого и ненужного геройства, не задавать никаких вопросов до окончания полета, так как по приземлении им будут предоставлены все необходимые объяснения. Оказалось, что эти самые «приличные люди» не желают ненужных и бессмысленных смертей пассажиров и просто травм. Всем предлагалось оставаться на своих местах до окончания полета.
Уже во время выступления нового командира корабля (или кто он там был) в салоне воцарилась гробовая тишина. Замолчали все. Кто спал – проснулся. Вася огляделся вокруг. Детей не было – ни маленьких, ни подростков. Уже хорошо. И салон был заполнен не полностью – оставалось много свободных мест. По прикидкам Васи, в самолете было человек сто, может, чуть больше. В Дакар из Парижа летели французы, какие-то африканцы (не обязательно сенегальцы, но Вася не мог определить их национальную принадлежность), точно была группа американцев, которые очень шумно себя вели в накопителе. Также Вася видел двух арабов в национальных одеждах и арабов в европейских костюмах, но они вполне могли быть гражданами Франции. Но могли и не быть.
Васе вдруг захотелось освободить организм от лишней жидкости, успевшей скопиться в мочевом пузыре. Но пустят ли в туалет? В любом случае следовало подождать и посмотреть, что будет дальше. Не все же «приличные люди» находятся в кабине пилотов?
И он оказался прав. В салоне эконом-класса, которым летел Вася (он никогда не выпендривался, обходился без бизнес-класса и опять же считал, что в эконом-классе скорее встретит женщину, которая сможет его заинтересовать), со своих мест поднялись четыре человека и заняли места в двух концах, по человеку в проходе в начале салона и по человеку в проходе в конце.
– Интересно, что у них такое в руках? – прошептал Шурик.
На первый взгляд можно было решить, что четверо «приличных людей» держат в руках томики поэзии. Вероятно, во время предполетного досмотра эти вещицы и приняли за книги. Четверо мужчин на самом деле выглядели прилично. Двое были арабами в европейской одежде, двое – европейцами или, правильнее будет сказать, обладали европейской внешностью.
– Наверное, это взрывные устройства, – высказал свое мнение Вася.
– Но ведь через «телевизор» же прогоняли! – воскликнул Ленчик. – Они в аэропорту что, спали? Ну ладно бы у кого-то одного пропустили! Я все понимаю: глаза устают, поток пассажиров. Но этих-то сколько! И еще наверняка в бизнес-классе есть! И в кабине пилотов.
– Наука и техника не стоят на месте, – философски заметил Вася. – В особенности те отрасли, которые работают на криминал. – Вполне могли разработать взрывное устройство, которое в аэропортовом «телевизоре» смотрится как книга. Ведь вытаскивать-то редко что заставляют. Если только у службы досмотра возникают вопросы. А тут – книги. Какие вопросы?
– Или сообщники из каких-то других служб аэропорта доставили в самолет, – высказал свое мнение Шурик. – Вроде в Париже все грузчики в аэропорту – арабы. Загружали багаж в самолет, загрузили и эту дрянь.
– Ты подумай, где багажное отделение и где мы! – воскликнул Ленчик. – Грузчики в салон не заходят.
– Ну, мало ли… Я не знаю устройство самолета.
Их обсуждение было прервано истерическим визгом какого-то рано полысевшего мужика лет тридцати пяти, по виду – мелкого банковского клерка, слегка пришибленного пыльным мешком. Вася в жизни много наслушался бабьего визга, начиная с детских лет в Кронштадте и кончая блондинками модельного типа. Последняя его постельная партнерша (ну не скажешь же: девушка или возлюбленная?) во время пешего подъема по лестнице к Васиной квартире встретилась с крысой. Вася на крысу никакого внимания не обратил. С ними боролись всем элитным домом с привлечением всех возможных служб и химических средств, но победителями в этой борьбе всегда выходили крысы. Они могли на некоторое время исчезнуть (или затаиться?), а потом появлялись снова, причем или становились крупнее, или имели уши большего размера, или рождались шестилапыми, но рождались и жили!
Во всех квартирах элитного Васиного дома жили коты, причем не менее двух на квартиру и не элитные, а те, на которых можно было рассчитывать в плане борьбы за свою территорию. Два Васиных помойных кота (отмытых и вылеченных от кучи болезней, подхваченных на помойке) в квартиру крыс не пускали. Коты быстро поняли, что от них требуется, если они хотят жить у Васи и регулярно питаться элитными продуктами. К соседям крысы тоже не заходили. Можно сказать, что с крысами в доме была достигнута негласная договоренность: вам – подъезд, нам – квартиры. Во время Васиных командировок котов кормила домработница, кандидат биологических наук.
Но Васина постельная партнерша, встретившись с крысой, вопила, как сирена гражданской обороны. После этого вопля Вася с ней расстался, даже не доведя до квартиры. Теперь какой-то придурочный иностранный мужик вопил еще громче, давая сто очков форы Васиной блондинке модельного типа.
Мало того, что мужик вопил, так он еще и вскочил с места и понесся по проходу к одному из типов, его перекрывавшему.
– Интересно, выстрелит или нет? – успел сказать Шурик.
Васе тоже было интересно. А вдруг «книги» – это не взрывчатка, а огнестрельное оружие? Ведь есть же уже пластиковые пистолеты. Может, и пистолеты были пронесены на борт в разобранном виде, а здесь собраны? И скоро будут продемонстрированы народу?
Но здесь все было проще. Крикун получил «книгой» по физиономии и рухнул на спину, схватившись руками за лицо. Из-под пальцев тут же просочилась кровь. Значит, «книгой» смогли разбить нос. Не исключено, что и сломать.
Вася высунулся в проход, вслед за ним попытался высунуться и Шурик.
– Интересно, из какого материала у них сделаны эти взрывные устройства? – спросил Шурик, который, похоже, был очень любознательным человеком.
Тем временем получивший по морде мужик катался по полу и орал, что «они» хотят врезать «нами» по небоскребам, правда, не уточнял, по каким.
«Разве на маршруте нашего следования есть небоскребы?» – задумался Вася.
– По Пентагону, – произнес спокойным голосом благообразный седой старик в очках, невозмутимо читавший какой-то научный журнал. Старик говорил на английском, произношение было очень четким, как у дикторов Би-би-си.
– Не дотянем до Пентагона, – высказал свое мнение Вася.
В их части салона разгорелась оживленная дискуссия между представителями трех стран. Старик оказался ученым из Англии, летевшим на какие-то раскопки, два немца, присоединившихся к обсуждению, – бизнесменами. Стали подсчитывать количество топлива в «Боинге» при полном баке, максимально возможную продолжительность полета, скорость, влияние погодных условий… Было очень интересно.
Наиболее вероятным местом (если «они» планируют все-таки ударить «нами» по чему-либо) была признана дипмиссия США в Ираке. Но для этого требовалось поменять маршрут и лететь в противоположную сторону! А самолет вроде бы не разворачивался… Хотя кто его знает… Это на автомобиле нельзя не почувствовать, а что происходит в воздухе, никто точно сказать не мог. Резких разворотов самолетов в воздухе пока никому на своей шкуре испытывалось не доводилось.
– То есть вы уверены, что нами не будут ничего бомбить? – уточнили немцы у русских.
– Определенно нет. Глупо. То есть глупо было угонять для этой цели французский самолет, вылетевший из парижского аэропорта. Проще привезти взрывчатку – если мы говорим не о США, а о странах Ближнего и Среднего Востока или Африки. Воздушное пространство Европы мы уже покинули. И вообще зачем устраивать террористические акты на Востоке и в Африке?
Профессор напомнил про Израиль.
– Выбрали бы другой рейс, – уверенно заявил Вася. – Я считаю, что нами будут торговать… Только бы потенциальные покупатели согласились на предложенные условия.
Потом немцы поделились своей проблемой с новыми русскими друзьями, которые, как и они, приняли в организмы немало горячительных напитков. Ведение переговоров решил взять на себя Вася.
Он поднял руку, как школьник, и на английском языке спросил у террориста в своем проходе, можно ли ему и его друзьям сходить в туалет по очереди. Терпеть больше нет сил. Проблему нужно решать, в особенности если им еще предстоит долгий полет. Террорист что-то крикнул через плечо в другой салон.
– Он позвал старшего, – сказал ученый.
– Вы знаете арабский? – уточнил Вася.
– Да. Я говорю на восьми языках, но только не знаю вашего. Однако считаю, что иметь рядом русских в подобной ситуации просто прекрасно, – произнес англичанин.
– Русских не любят в Европе.
– В Англии мнения, можно сказать, разделились на диаметрально противоположные, – усмехнулся ученый. – Вас или любят, или ненавидят. Но вы никого не оставляете равнодушными, а это уже что-то. Одно это вызывает уважение.
– Вы лично нас любите? – встрял Шурик.
– Во-первых, я – болельщик «Челси», а все болельщики «Челси» могут испытывать только чувство благодарности к вашему олигарху. Он нанял профессионалов – самых высокооплачиваемых тренеров и спортивных менеджеров, он купил классных игроков. Да что я вам это объясняю? Во-вторых, и что более важно в данной ситуации, русские, насколько мне известно, умеют выпутываться из самых патовых ситуаций, причем с блеском. Наша и вообще европейская пресса об этом много пишет, правда, обычно в критическом тоне. Но вы привыкли к трудностям, и часто то, что мы считаем трудностями, для вас является самым обычным делом.
– Вы не рассчитываете на спасение… официальными инстанциями? – поинтересовался Вася.
– Я на него, конечно, надеюсь, – сказал пожилой англичанин, – но не думаю, что эти террористы – дураки. Я вообще никогда не думаю, что мой конкурент, противник, соперник – дурак. Да, во всех террористических организациях есть фанатики и прочие неуравновешенные личности, место которых в психиатрической лечебнице с высокими стенами, но руководство всех этих организаций – умные люди. Они уже смогли захватить самолет. Они явно долго готовили эту операцию и перехитрили все службы парижского аэропорта. Это немало – при нынешнем подходе к мерам безопасности. Я не знаю, смогут ли что-то в данном случае сделать официальные инстанции, как вы выразились, молодой человек. Для начала мы должны выяснить цели вот этих молодых людей.
Англичанин кивнул в проход на дежурившего там араба в европейской одежде. В этот момент из-за спины араба показался новый персонаж с черной маской на лице – по типу спецназовской.
«Хороший знак», – подумал Вася. Раз не хочет показывать лицо, значит, боится быть опознанным в дальнейшем. Из этого следовало, что захватившие самолет граждане не планируют врезаться ни в какой небоскреб, Пентагон, Белый дом, английский парламент, Эйфелеву башню и прочие объекты. Возможно, некоторых (а то и всех!) пассажиров отпустят – если они выполнят предъявленные требования (или лично, или при помощи родственников или властей своих стран).
Вообще Вася считал, что, так сказать, некоммерческие заложники никому не нужны и риск должен быть прямо пропорционален планируемой прибыли. Эта операция явно стоила дорого. Следовательно, можно было сделать вывод, что и прибыль планируется немалая. Навряд ли самолет захватили из-за самолета. Его должны были захватить из-за кого-то из пассажиров. Вася не сомневался, что этот пассажир (или пассажиры – во множественном числе) летит в бизнес-классе. На этом рейсе первого класса не было. Навряд ли кто-то представлял интерес для террористов в экономическом, хотя курочка по зернышку клюет…
Дежуривший в проходе араб стал что-то объяснять на ухо мужику в маске, потом показал пальцем на страдающих от переполненного мочевого пузыря. Немцы тоже подняли руки, как школьники. Мужик кивнул, направился к Васе, по пути переступил через рыдавшего на полу психа с разбитой физиономией и спросил у Васи на английском с акцентом, он ли жаждет в туалет. Вася кивнул, немцы тут же заявили, что и они хотят. И Шурик с Ленчиком хотели, и пожилой англичанин. Главный террорист сказал, что в туалет будут ходить по одному в процессе очередности, и велел встать Васе. Повел его почему-то не в конец салона, а вперед, в туалет бизнес-класса. Но Васе было уже все равно. Если бы мужик его не повел, он бы в скором времени облегчился под кресло.
Мужик ни разу ему не врезал, хотя потребовал, чтобы Вася шел с поднятыми руками, и следовал сразу же за Васиной спиной, шаг в шаг. Ничем в спину Васе не тыкал. Этот тип даже «книгу» в руках не держал. Вася очень внимательно осмотрел пассажиров бизнес-класса. В этом салоне дежурили двое террористов, однозначно арабов. По физиономиям пассажиров, которые выражали самые разные эмоции, Вася, конечно, не понял, ради кого из них захватили самолет. Но ни одного известного лица не увидел. Хотя откуда ему знать известных людей из всех родов деятельности? Да он бы наших долларовых миллиардеров всех не узнал бы, не говоря про иностранных.
Мужик ждал его перед туалетом, потом жестом позвал с собой в кабину пилотов. Пожалуй, больше тут было негде уединиться. Но интересно, зачем этот террорист хочет с Васей уединяться? Не для интима же?
На полу лежали двое связанных французских летчиков в форме. У них были заткнуты кляпами рты и завязаны глаза, еще один был мертв и тоже лежал на полу. Оказал сопротивление? Проявил ненужное геройство? Самолетом управляли трое русских мужиков! Правда, Вася понял это не сразу. Мужики были в таких же масках, как и главный в группе захватчиков.
При заходе террориста в черной вязаной маске и Васи в кабину пилоты лишь бросили взгляды через плечо и продолжили свою работу. Они перекидывались фразами, относящимися исключительно к делу – управлению воздушным судном. На русском языке! Никаких посторонних разговоров ни на какую тему не вели. Одеты были в гражданскую одежду.
Или русский язык для этих троих – общий? Может, учились в России, а то и Советском Союзе? Никакого сильного акцента Вася не услышал, с другой стороны, и фраз длинных не произносилось, только обрывочные. Или это не арабы, а чеченцы? Или еще какие-то восточные люди из России или с территории бывшего Советского Союза?
И вообще интересно, они в банде или просто наняты? И как наняты – под угрозой семье? Или согласились добровольно за большие деньги? Или идейные? Тогда хуже…
– Сядь на пол, – сказал мужик в черной вязаной маске Васе. Сказал на чистом русском. Вася почему-то не удивился.
Вася сел.
– А теперь рассказывай, кто ты такой и какого хрена тебя понесло в Дакар.
Вася сам предпочел бы добираться до цели своего назначения каким-то другим путем или по крайней мере другим рейсом, но он же не мог заранее знать о планах соотечественников?
Вася честно сказал, что работает коммерческим директором, назвал фирму, назвал конечный пункт своего путешествия.
– Выкуп за меня платить некому, – предупредил Вася. – Мать полностью оторвана от современных реалий, и вообще у нее сердечный приступ случится, если она узнает, что я попал в заложники. Начальница не станет.
Хотя на самом деле Вася считал, что Хозяйка Медной горы как раз может заплатить за него выкуп… Она – может. Но вот хватит ли денег? И будет ли она готова потратить столько, сколько запросят?
– Выкуп нам есть с кого брать, – заявил командир международного отряда террористов. – Не из-за тебя самолет захватывали.
Вася хмыкнул.
– А с тобой что за гаврики летят?
Вася рассказал, что знал, и пояснил, как познакомился с Шуриком и Ленчиком. Проявлять геройство и молчать, как партизан, он не собирался. Результат геройства лежал рядом с пробитой головой. И ведь все равно этот мужик в черной шапочке с прорезями выяснит, кто такие Шурик и Ленчик, – если захочет.
– Я не знаю, смогут ли они или их семьи и начальники заплатить. На самом деле не знаю.
– Да забудь ты про выкуп, – мужик явно скривился под маской. – Я тебе, может, наоборот, денег предложу.
– Вы? Мне? Денег? – обалдел Вася.
– Ну, если будешь себя хорошо вести и выполнять мои приказы.
– А что нужно делать? – тут же оживился Вася.
Он сразу же решил для себя, что спасение его собственной жизни для него является первоочередной задачей. Рисковать ею он не стал бы и ради соотечественников, а уж ради иностранцев тем более не будет.
– Успокаивать заложников. То есть если я прикажу встать, построиться в затылок друг другу и спускаться по трапу по одному, то все должны встать, построиться в затылок друг другу и направляться к выходу из самолета. Ты должен помочь организованному протеканию процесса. Мне не нужны лишние проблемы и трупы.
– Я буду сидеть на своем месте?
– Да. Отсюда пойдешь опять с поднятыми руками, окружающим пассажирам скажешь, что тебя спрашивали о твоем финансовом положении. Я и остальных жаждущих облегчиться спрошу.
– А дальше?
– Дальше посмотрим, – усмехнулся дядька.
– Вопрос можно?
– Валяй.
– Почему вы объединились с арабами?
– Без них никак. И со мной мудрые арабы. Те арабы, которые обычно угоняют самолеты, никогда не делают это ради денег.
– Что?! – искренне поразился Вася. – А ради чего?
– Арабы? Ради спасения своих братьев по вере. Всегда же выдвигаются требования кого-то освободить. Или они убивают себя и кучу ни в чем не повинных людей за какую-то идею или в виде мести за убийство своих братьев неверными. Они тратят деньги на такие дела, но не требуют миллион долларов в самолет.
– А вы собираетесь?
– Ты меня что, идиотом считаешь?
– А тогда чего вы хотите? – не понял Вася.
– Во-первых, из-за какого-то вшивого миллиона, даже долларов, не стоило бы и дергаться. Во-вторых, ты себе представляешь миллион наличными? А миллиард? Куда я их дену? В-третьих, я не собираюсь никому сообщать о местонахождении самолета.
«Он мне мозги пудрит», – подумал Вася.
– Но это же можно определить! – воскликнул Вася вслух. – Сейчас такая техника, что…
– Все телефончики по прилете тут же уничтожим, кстати, прямо сейчас их соберем. Это ты мне правильно напомнил. А в самолете все разобьем. Но и аппаратура у нас есть специальная – в месте приземления. Она подавит любые сигналы всех диапазонов. Но лучше перестраховаться.
Главарь так и не сказал Васе, что намерен требовать. Вася не стал нарываться и спрашивать еще раз. Вместо этого он с поднятыми руками отправился назад на свое место. Следующим для беседы был приглашен немец.
Глава 8
Клеопатра
На берегу, на некотором удалении от выхода на пляж, мы увидели трех человек. То есть вначале мы их услышали. Двое размахивали руками и орали, третий, старец в такой же рубахе, как и на дяде Вите, и с посохом из какого-то неровного крючковатого ствола, стоял молча. Или отвечал так тихо, что мы не слышали. Старец был седым как лунь, с длинными волосами, бородой и бровями. Когда мы подошли, я отметила яркие, блестящие глаза, которые никак не ожидала увидеть на старческом лице. Обычно у стариков глаза блекнут, становятся водянистыми, иногда слезятся, но чтобы такой пронзительный, острый взгляд… Странно.
– Так, народу прибыло, – заметив нас, сказал старший из деловых мужчин. Он поздоровался с Колей за руку и обратился ко мне: – Меня зовут Тимур. Ты, если не ошибаюсь, Клеопатра.
– Лучше Катя.
– А крестили тебя как, деточка? – проскрипел Евлампий – это, естественно, оказался он. Голос мне тоже показался странным.
Я пожала плечами. Надо будет спросить у бабушки. Если я ее еще когда-нибудь увижу…
Второй мужчина представился Григорием. Он тоже был из тройки деловых. Они все приземлились в этом месте в одних костюмах, без багажа. Тимур с Григорием уже успели раздеться до трусов (маек не было ни у того, ни у другого), так как находиться на пляже в костюме было невозможно. На шеях у обоих висели золотые цепочки, но без крестов. Как я уже говорила, Тимур точно был восточным мужчиной. В венах Григория, по-моему, текла еврейская кровь. У Коли и у меня крестики были.
– Вам объяснили, где вы находитесь? – Тимур посмотрел вначале на Колю, потом на меня.
Мы кивнули. Коля повторил услышанное от дяди Вити.
– Ну, нам примерно то же самое сказали, – кивнул Тимур. – Но получается нестыковочка. Я – татарин и мусульманин, а Гриша – наполовину еврей, наполовину хохол, то есть по отцу иудей, по матери католик, а сам атеист. Мы здесь что делаем?
– А чем вы недовольны? Вы лично? – спокойно спросил Евлампий и, подобно дяде Вите, стал рекламировать жизнь в этом божественном месте.
– Почему я не помолодел?! – заорал Тимур.
– Почему вы должны были помолодеть? – удивился Евлампий.
– Потому что я мусульманин!
– А у вас в раю, значит…
– Да! Тридцать лет мне должно быть! Всем тридцать лет становится, пусть даже умер в сто!
– И вроде гурии должны быть? – задумчиво произнес Григорий. – Катенька – прелестная девушка, но нам бы женщин желательно побольше.
– А у меня месяц назад сын родился! – заорал Коля. – Разве нормально отрывать человека от молодой жены и новорожденного ребенка?
«Так, на Колю больше не смотрим», – сказала я себе. Я вообще не связываюсь с женатыми мужчинами. А уж против детей точно играть не буду. Но я очень хочу любви… Большой, взаимной… Но не сумасшедшей. Сумасшедшей не надо. Я против безумств – по любой причине.
– Неужели в раю нет баб? – продолжал Гриша. – Тогда для меня это не рай. И для любого нормального мужика не рай. Одна Катя на всех – это, знаете ли…
– Вон женщины, – Евлампий указал посохом вдаль.
По пляжу понуро брели «Вишенки» в сопровождении продюсера, который, судя по его виду, должен был быть одного вероисповедания с Тимуром. Или с папой Григория. Теперь я сомневалась. Но оказался атеистом, правда, одновременно обрезанным и крещеным, что ему обеспечили дедушка и бабушка с разных сторон.
– Простите, а вы себя к какой национальности причисляете? – спросила я.
– Русский и прошу называть меня Володей, – ответил Виссарион Рубенович Мильц.
– А разве Мильц мог быть Рубеном? – задумчиво произнес Григорий.
– Фамилия от матери. Я – незаконнорожденный.
«Вишенки» оказались со своими дамскими сумочками, из которых исчезли телефоны, и очень печалились из-за исчезновения багажа, где было много дорогих их сердцу вещей.
– Так, вопрос с бабами решен, – объявил Григорий. – Что с едой?
На эту тему выступили мы с Колей и указали путь к месту, где накрывают. Голодный народ рванул питаться. Мы с Колей и старец Евлампий остались.
– Так это остров или нет? – спросил Коля.
– Не могу сказать, – пожал плечами Евлампий.
– Кто здесь еще из нашего самолета? – подала голос уже я.
– Из чего? Что такое самолет?
Казалось, он искренне не понял вопроса. Коля попытался объяснить, что мы все вместе летели из Ниццы в Петербург, но Евлампий не знал ни Ниццы, ни Петербурга или хорошо играл роль.
– Я понимаю, дети мои, что вам трудно поверить в происходящее. Но нужно смириться. Вы здесь надолго.
– Ну, в это я готов поверить, – сказал Коля. – Хотя бы примерно можете назвать срок?
– Вечность.
– Что мы будем здесь делать? – спросила теперь уже я.
– Думайте о вечном, медитируйте. Можете помочь просушить книги. Почитаете их. В них собрана мудрость веков. Не исключено, там что-то и про вас всех есть. Там написано обо всем…
Старец показал посохом на скалу, которой заканчивался пляж, пояснил, что ее нужно обойти, и мы увидим тропинку, ведущую вверх. Когда будем подниматься, перед нами предстанет вход в пещеру. Там хранятся книги, и там же мы сможем найти и его самого. Он живет в пещере.
После этого он нам кивнул и отправился по пляжу по направлению к скале. Мы переглянулись, я скинула футболку, и мы с Колей долго плескались в теплом море. Потом немного обсохли и тронулись в обратный путь. Опять хотелось пить.
По пути Коля сообщил, что Тимур является личным адвокатом финансиста Дмитрия, а они с Григорием – личными помощниками. Хотя финансовая группа, возглавляемая Дмитрием, ворочает миллионами, работает в ней не так уж и много народа. Правда, все являются специалистами в своей сфере, работают очень много и соответственно хорошо получают. У них также много подконтрольных структур. Однако Коля не стал уточнять, в чем заключается контроль.
– У Дмитрия есть враги?
– А у кого их нет? – философски заметил Коля. – С его-то состоянием?
– Я имела в виду…
– Я прекрасно понял, что ты имела в виду. Но я не понял, почему мы все здесь! Если бы самолет на самом деле взорвали…
– То есть рай ты исключаешь по определению?
Коля расхохотался.
– Ты плохо знаешь Тимура, Григория, да и меня, грешного. Речь дяди Вити была рассчитана на идиотов. Если бы какие-нибудь бизнесмены из твоего родного провинциального городка попали сюда, они бы еще могли купиться. Но только не мы!
– Коля, насколько я понимаю, были потрачены немалые деньги. Кем? С какой целью? Я, конечно, очень рада, что осталась жива, но подумай сам: убить было бы проще. В частности, меня.
Коля пожал плечами.
Вскоре мы оказались на площадке у домика. За столом на этот раз мы застали еще и Дмитрия с блондинкой. Нас встретили радостными возгласами и предложили присоединиться. Пока стояла жара, вполне можно было обойтись овощами, фруктами и водой, но народ обсуждал, что вечером неплохо было бы выпить винца и вкусить мясца. Дядя Витя куда-то исчез.
– Катя, ты его точно знаешь? – спросил у меня Дмитрий.
Я рассказала все как есть.
– А если вспомнить какие-то детали? – предложил продюсер Володя, он же Виссарион Рубенович.
– Какие детали? Он был взрослый мужчина, даже ближе к деду, а я – фактически ребенок. Я давно уехала из родного города.
– А о городе? – выступил с предложением Тимур. – Что там у вас есть такого, что знают только местные жители? Может, какое-то специфическое название какой-то улицы? Какая-то известная на весь город бабка? Городской сумасшедший? Катя, думай. Его нужно проверить.
Пока мне ничего в голову не приходило. Но этот мужик был потрясающе похож на дядю Витю! Я верила, что это он!
А если он не умер? Мог он сбежать от своей сварливой жены? В принципе, мог. А потом кто-то, похожий на него, умер… Он же вроде по пьяному делу под грузовик попал, и его еще протащило за машиной. Точно я не помнила, и маме было не позвонить. Но хоронили в закрытом гробу, фотографию на него ставили ту же самую, которую в мой последний приезд домой выставляли на годовщину. Так он или не он?
– Послушайте, а ведь в раю должны быть души, – вдруг объявил Володя-Виссарион.
– Ну, предположим, – посмотрел на него Дмитрий.
– Не предположим, а точно.
– Володя, у тебя еще остались какие-то сомнения? Ты все-таки допускаешь, что мы в раю? – спросил Коля.
– Наоборот! Я нашел еще одно доказательство вранья этих пророков – или кто они там. Души не могут оставлять следы на песке. Их оставляют только люди из плоти и крови.
– И не могут оставлять продукты жизнедеятельности организма, – добавила я.
Народ захохотал.
– Молодец, Катя! – улыбнулся мне продюсер.
Я съела два бананчика, попила воды. Внезапно ко мне обратился Дмитрий.
– Что вы вчера делали с Сергеем Семеновичем, Катя? – спросил он.
Я удивленно вскинула глаза.
– Ничего не делали.
– Она с ним знакома? – удивленно спросил Тимур у своего босса, будто меня здесь и не было.
Дмитрий рассказал о нашем вчерашнем (или более раннем?) знакомстве. Я не дала больше задать себе вопросов и поведала про скорое появление Маргариты, которая увела Сергея Семеновича. Мужчины переглянулись.
– Это все объясняет, – объявил Григорий.
– Не все, а кое-что, – поправил Тимур. – Мне только интересно, эта долбаная шахидка здесь или нет? Дима, я тебе давно говорил…
– Я прекрасно помню, что ты мне говорил! – заорал Дмитрий. – Но кто мог подумать, что она такое выкинет!
– Давайте разберемся, что она все-таки выкинула, – спокойно предложил Коля.
Все собравшиеся стали анализировать случившееся в самолете, свое пробуждение и пришли к выводу, что для начала нужно обследовать место, в котором мы оказались. Остров это или не остров? Кто тут есть, кроме нас? Что тут есть?
– Пошли прямо сейчас, – сказал Дмитрий. – Мы же не знаем, когда здесь темнеет.
– Простите, а почему Сергея Семеновича не было в самолете? – встряла я. – Насколько я поняла, это ваш начальник службы безопасности.
– У него сильнейшее отравление, – сообщил Тимур. – Его среди ночи отвезли в больницу. Но мы не могли дожидаться его выздоровления и полетели домой в Петербург. Планировалось, что после выздоровления Сергей Семенович доберется сам. Виза у него годовая, так что проблем никаких не было.
– А угроза жизни? – спросила я.
– Не было. Врачи сказали, что он съел что-то не то. Теперь у меня в этом большие сомнения. Раз его увела Маргарита…
– Значит, она вполне могла ему что-то подсыпать, – закончил фразу Григорий.
– Они всегда были в прекрасных отношениях, – напомнил Дмитрий.
– Вот она его и не убила, а только временно вывела из строя, – высказал свое мнение Коля. – Отравление Сергея Семеновича как раз вписывается в схему случившегося.
– А он случайно не был в деле? – вкрадчивым голосом произнес Тимур.
– Почему нас не убили? – спросила я теперь уже у всех сидевших за столом. – Убить было бы проще. И здесь не все, кто летел в самолете.
– Телохранителей как раз могли убить, – заметил Григорий. – Они в данном случае – балласт. Экипаж…
– Стюардессу, – высказал свое мнение Дмитрий. – А классные летчики всегда нужны. У меня же работали пилоты экстра-класса. Но…
Он посмотрел на «Вишенок». Если бы это были звезды мировой величины, то их спасение выглядело бы вполне естественным. Но это была одна из многочисленных девчоночьих групп. Их у нас сотни, а уж исполнительниц… Причем эти исполнительницы регулярно меняются после того, как их предшественницы устраивают личную жизнь. Еще были я и блондинка. Я, конечно, себя очень люблю, но – надеюсь – реально оцениваю. У меня на сегодняшний день нет покровителя, который бы бросился на мои поиски. Владимир Станиславович в прошлом. Да, сотрудники журнала ему, наверное, позвонят. Но только после того, как сами забеспокоятся из-за того, что я не вернулась вовремя. И мое невозвращение вовремя они тоже себе объяснят. Не будут они дергаться первые несколько дней! Работа поставлена, а я полетела на Лазурный Берег Франции. Мало ли кого я встретила на этом самом Лазурном Берегу, да еще в особняке у одного из богатейших людей России. В журнале будут гадать, с кем я, может, даже делать ставки. И неотвечающий мобильник их тоже не заставит беспокоиться!
Кстати, а я ведь позвонила своей заместительнице с сообщением, что опоздала на самолет. Но что сажусь в самолет Дмитрия, сообщить не успела. Я сказала, что буду выяснять ситуацию с билетами на ближайшие рейсы. Мои сотрудницы могут решить, что я кого-то встретила в аэропорту… Или поехала назад в гостиницу… А мобильный вообще могла потерять.
Мама и бабушка – в родном городе. Созваниваемся мы не очень часто. Мой последний возлюбленный из спецслужб, с которым я познакомилась на горнолыжном курорте, месте моей первой командировки? Так я понятия не имею, где он сейчас! Он то появляется в моей жизни, то исчезает, и я научилась относиться к этому философски. Есть – хорошо, нет – еще лучше, быстрее закончу подготовку очередного номера журнала. Я отучила себя страдать и переживать. Я, наоборот, научила себя принимать с благодарностью то, что дает жизнь. И этот последний возлюбленный тоже не забеспокоится…
Как грустно, что обо мне некому беспокоиться… Как грустно быть одной…
«Так, хватит раскисать!» – тут же сказала я себе. Я сделала то, что удается единицам из брошенных богатыми мужчинами женщин. Я сама зарабатываю на жизнь, и не только на жизнь, но и на маленькие радости. Меня больше никто не воспринимает как содержанку, даже эти мужчины, сидящие со мной за столом. Я – молодая красивая женщина модельного типа. Да, я старше блондинки, висящей на Дмитрии, и «Вишенок», но совсем на чуть-чуть! Я из их поколения, но я – главный редактор журнала, продающегося огромными тиражами! И они все знают, что я сама работаю, а не открываю рот под фонограмму!
Но сейчас речь шла не об этом. Речь шла о том, что меня никто не будет искать. Долго не будет искать. Я – одна. Я живу одна и по жизни одна. Так почему меня оставили в живых? В благородство тех, кто провернул какую-то странную и пока непонятную операцию, я не верила. Значит, я кому-то зачем-то нужна.
Самолет захватили не из-за меня. Нет, его не захватили. Я даже не знала, что с ним сделали! Я не верила в то, что Маргарита с «поясом шахидки» его взорвала. Хотя какую-то вспышку я видела.
А если все-таки кому-то понадобился самолет? Сколько он стоит?
Я задала этот вопрос вслух.
– Мой? – уточнил Дмитрий.
– Ну а чей же еще?
– Катя, ты считаешь, что все это происходит из-за того, что кому-то потребовался самолет? – Володя-Виссарион явно понимал, что мы тут оказались не из-за его «ягодок».
– Глупо было бы затевать операцию из-за самолета, – сказал Тимур.
– А что затевалось-то? – закричал Володя-Виссарион. – Объясните мне! У меня контракты горят! У меня выступления девок на три месяца вперед расписаны! Мы сейчас чес должны были уже начать по городам и весям! Летний же сезон! Меня с девками сюда зачем притащили? Вас увеселять? Не верю. Ни про какие ваши дела я не знаю, они тем более.
– Самолет сколько стоит? – повторила я свой вопрос, обращаясь прямо к Дмитрию. – Хотя бы примерно.
– «Боинг-737» – это общее название более десяти моделей самолетов, – пояснил финансист Дмитрий. – Цена варьируется от примерно пятидесяти миллионов долларов до восьмидесяти пяти миллионов долларов. Я говорю про новые самолеты. Ну а дальше следует учитывать износ, количество ремонтов…
– А также внутреннюю обшивку и навороты, модные у определенной категории наших граждан, – добавил Григорий. – Старый можно купить за шестнадцать-двадцать миллионов долларов.
– Наш на пятьдесят миллионов точно потянет, – сказал Тимур.
«Вишенки» весело рассмеялись.
– Катя, ты в самом деле думаешь, что самолет так просто угнать и кому-нибудь продать? – посмотрел на меня Коля. – Это не картина, не ваза, не колье. Спрятать его довольно сложно, хотя и возможно. Но нужен большой ангар. И дело даже не в этом. Понимаешь…
– А если в Африку каким-нибудь повстанцам? – спросила я.
Мужчины замерли на своих местах, потом очень внимательно посмотрели на меня.
– Катенька, напомни, пожалуйста, кем ты работаешь? – попросил Тимур.
Я сказала. Дмитрий добавил, что он это знал от Владимира Станиславовича, который всячески меня рекламировал в нужных кругах.
– Да, некоторым провинциальным девочкам без образования удается сделать головокружительную карьеру не в модельном бизнесе, – объявил Коля и мне улыбнулся.
– Одной на десять тысяч из приезжающих в Москву и Петербург, – сказал Тимур. – Правда, гораздо больший процент находит богатых мужчин.
– И рискует оказаться на улице в сорок лет. Или в тридцать. Когда они уже не могут начать новую жизнь, а привыкли к определенному образу этой самой жизни, – невозмутимо заметила я. – Мне повезло, что мы с Владимиром Станиславовичем расстались, когда мне было двадцать четыре.
«И я не пошла в проститутки или просто по рукам», – добавила я про себя. И Владимир Станиславович оказался порядочным человеком! Мне очень повезло тогда. Но повезло ли сейчас?
– Катя, ты хочешь замуж? – спросил Володя-Виссарион. По-моему, ему было просто интересно и любопытно.
– Я хочу любви.
«Вишенки» опять весело рассмеялись.
– Я сказала что-то смешное?
– Все ищут мужа или по крайней мере спонсора! – заявила одна из девчонок.
– Но я не могу быть с мужчиной, которого не люблю. Для того чтобы лечь в постель, я должна хотеть мужчину. Хотеть ему отдаться, хотеть чувствовать его в себе. А если я не хочу мужчину, не испытываю к нему никаких чувств, то я не могу с ним быть. Ни временно, ни постоянно.
– Вы – дура, – сказала блондинка, впервые высказавшись в этом райском месте.
– Закрой пасть, – одновременно рявкнули продюсер и Коля.
Потом Коля извинился перед Дмитрием. Продюсер не стал. Я ему улыбнулась. И Коле улыбнулась. Передо мной извинился Дмитрий, но не потребовал этого от своей последней пассии. Видимо, понимал, что бессмысленно.
Блондинка, виснувшая на Дмитрии, открыла рот в удивлении. «Вишенки» опять захихикали, правда, не высказывались.
– Катя, продолжай, пожалуйста, – предложил Дмитрий. – Насчет Африки мне мысль понравилась.
– Могли к арабам, – высказал свое мнение Володя-Виссарион. – Тоже недалеко. То есть могли в Африку к арабам или в Африку к неграм. Я не знаю. Но топлива-то явно хватило бы на большое расстояние.
– В таком случае опять встает вопрос, почему нас всех оставили в живых, – заметил Григорий. – Экипаж работает дальше по своей специальности. От телохранителей избавились, Маргариту и стюардессу вполне можно продать в бордель, но…
Его взгляд упал на «Вишенок», потом он перевел его на блондинку и, наконец, на меня.
– Ты хотел сказать, что среди присутствующих есть и другие кандидатки в бордель, – заговорила я. – Я не обижаюсь. Это на самом деле так. Скорее всего, что дело в вас, Дмитрий. Самолет ваш. Тимур, Григорий и Коля – ваши ближайшие помощники, если я все правильно поняла.
Мужчины кивнули.
– Я сама оказалась в самолете случайно.
– Мы тоже в последний момент, – добавил продюсер. – У нас еще одно выступление планировалось, но его отменили, и Дмитрий любезно согласился нас прихватить.
– Но здесь дядя Витя, которого помнит Катя, – напомнил Коля. – Заранее спланировать Катино появление здесь не мог никто. Никто не знал, что Катя полетит с нами.
– Мы вообще могли с вами не познакомиться, – посмотрела я на Дмитрия. – На дне рождения было много народу. И я вообще-то договаривалась об интервью с женщинами. Простите, но вы не входили в круг моих интересов.
Блондинка хмыкнула. «Вишенки» захихикали.
– Так, сходите искупаться, – рявкнул продюсер. – Или просто погуляйте под пальмами.
Три девицы беспрекословно выполнили приказ и вскоре скрылись из виду. Блондинка осталась. Зачем она Дмитрию? Ведь умный же должен быть мужик, если создал и возглавляет свою финансовую группу! И непохоже, чтобы он занимался образованием своей пассии, как Владимир Станиславович занимался моим. Как же мне все-таки повезло с Владимиром Станиславовичем!
– Я согласен, что дело во мне, – сказал Дмитрий. – Может, во мне и ребятах. Но нас оставили в живых. Потратили немалые деньги на операцию – правда, пока непонятно, какую.
– Что из себя представляет Маргарита? – поинтересовалась я.
– Моя бывшая… подружка, – пожал плечами Дмитрий.
– Это я поняла. Кто ее родители? Может, есть какой-нибудь брат, дядя…
Тимур рассмеялся.
– Я спросила что-то смешное?
– Нет, Катенька. Ты убедила меня в том, что нельзя судить о людях по их внешности. Правда, я никогда раньше не видел блондинку с модельной внешностью, которая могла бы задать умный вопрос и думать в том же направлении, что и я. К сожалению, с нами нет Сергея Семеновича. У нас он занимается проверкой всех новых лиц, попадающих в зону интересов финансовой группы, лично Дмитрия Петровича и некоторых высокопоставленных сотрудников. Сергей Семенович смог бы рассказать подробно.
– Насколько я помню, ничего особенного в ее досье не было, – объявил Дмитрий.
– Но кому-то же она продалась! – закричал Григорий. – И в результате мы все сидим в этом раю!
– Я поняла, что Маргарита – брошенная женщина, а брошенная женщина способна на многое, если не на все, – заявила я. – Она хотела вам отомстить, – я посмотрела на Дмитрия. – Но все-таки навряд ли она сама организовала это дело – пока непонятно, какое. Ее явно кто-то использовал, потом избавился от нее. Вопрос: кто?
Дмитрий, Тимур, Григорий и Николай переглянулись и пожали плечами.
– У вас в ближайшее время намечалась какая-то важная сделка? – посмотрела я на Дмитрия.
– У нас все время важные сделки, – ответил вместо него Тимур.
– А что-нибудь особенное? – не отставала я. – Где вы должны были присутствовать обязательно. А ваше отсутствие сорвет, например…
– Мысль очень разумная, Катя, – сказал Григорий. – Но ничего сверхординарного не планировалось. Да, все важное, и присутствие всех нас четверых на работе обязательно. Но…
– Катя, твой журнал без тебя прекратит существование? – спросил продюсер.
– Если буду отсутствовать недолго, нет. Сейчас система уже налажена. Да, мне надо бы вернуться поскорее, но сотрудники справятся. У нас одна команда.
– Ваша финансовая группа развалится? – Володя-Виссарион обвел взглядом других мужчин.
– В ближайшее время нет, – ответил Тимур. – Но мы потеряем деньги. Чем дольше будем отсутствовать, тем больше потеряем.
– То есть вас не вывезли сюда для того, чтобы сорвать какую-то конкретную сделку? – опять уточнила я.
Четверо мужчин покачали головами.
– И наше исчезновение вызовет вопросы и расследование, – сказал Дмитрий. – Надеюсь, что Сергей Семенович в ближайшее время поправится. Хотя его могли вывести из строя надолго… И как раз для того, чтобы не занимался расследованием…
– У нас есть семьи, – напомнил Коля. – Мои-то точно просто так не оставят мое исчезновение.
– И обо мне забеспокоятся, – сказал продюсер. – А я позвонил и в офис, и домой, чтобы сообщить, каким самолетом лечу.
И только о том, что я лечу самолетом Дмитрия, не знал никто… Почему я никому не позвонила?! Хотя Дмитрий же сказал, что меня из аэропорта довезут до дома.
Я могла рассчитывать только на себя. Если я сама себя не спасу, меня не спасет никто. Другие же, по-моему, на кого-то и что-то рассчитывали. Но они не жили в нищете с мамой и бабушкой в провинциальном городке, а потом не были брошены на волю волн богатым сожителем после трех лет совместного проживания. Они не поднимались с нуля. У них что-то было на старте. У меня не было. И я очень хорошо усвоила, что в жизни можно рассчитывать только на себя. Только!
Глава 9
Вася
Шурику с Ленчиком, оставшемуся в салоне немцу и пожилому английскому ученому Вася сказал, что его спрашивали о роде занятий и о том, есть ли кому за него платить выкуп.
– Они не могли просто так захватить любой самолет, – задумчиво произнес англичанин. – Если бы собирались взрывать – другое дело. И если бы собирались во что-то врезаться. Но рассчитывать на то, что в одном из самолетов, вылетевших из парижского аэропорта, будут люди, способные заплатить по-настоящему большой выкуп, глупо. Нужно знать точно.
– Слушайте, а может, в нашем самолете летят на это знаменитое ралли? «Париж – Дакар»? – спросил Шурик.
– Оно проводится, то есть проводилось, в декабре, – сообщил англичанин.
– А его что, отменили? – поразились русские мужчины.
Англичанин пояснил, что ралли «Дакар-2008» (изначально, с 1978 года ралли именовалось «Париж – Дакар», а потом стало именоваться просто «Дакар» с указанием года проведения) отменили по соображениям безопасности – из-за убийства в Мавритании четырех французских туристов и новых угроз террористов в адрес участников гонки. Власти Мавритании заявляли о безопасности трассы, но это не сработало. В 2009 году ралли перенесли в Южную Америку от греха подальше. Оно проходило по территории Аргентины и Чили с финишем в Буэнос-Айресе. И с тех пор так и проводится в Южной Америке.
– То есть террористы и здесь есть? – уточнил Ленчик.
– Где «здесь»? – с легкой улыбкой на губах посмотрел на него пожилой англичанин. – По-моему, сейчас они есть везде. Никто в мире не застрахован от террористических атак. Но судя по тому, что рассказали вы, молодой человек, – англичанин посмотрел на Васю, – нас захватили не с целью совершения террористического акта, а с целью получения денег. Если говорить про Мавританию, то там больше половины населения живет за чертой бедности. Страна по уровню жизни занимает где-то сто пятьдесят четвертое место, если не ошибаюсь. Если говорить про Сомали… Но про Сомали и их пиратов и так сейчас очень много говорят. А вообще во всех странах, порождающих террористов и пиратов, ситуация похожа. Берутся голодные, часто бездомные мальчишки, в специальных лагерях их обучают обращению с оружием – и вперед. И этот человеческий ресурс бесконечен. Для заложников всегда лучше попасться голодным, чем идейным. Больше шансов выжить. Но, как я уже пытался сказать вам, наши герои явно захватывали не первый попавшийся самолет. Их интересует какой-то конкретный пассажир. То есть мы у голодных. Это хорошо. Или относительно хорошо.
– Как, по вашему мнению, буду развиваться события? – поинтересовался Вася, полностью согласный с мнением англичанина. Он уже сам думал про такого пассажира.
– Посадят на каком-нибудь заброшенном военном аэродроме, возможно, оставшемся от вас, русских. И это – первая опасность. Я, конечно, надеюсь на мастерство пилотов… Кстати, за штурвалом сейчас кто?
Вася сказал, что люди террористов.
– Это хуже…
– Откуда вы знаете? – Васе стало обидно за русских летчиков.
– Ну, может, и нет. Я не могу судить об их квалификации.
– Самолет не трясет, – вставил немец. – Если бы не эти типы в проходах и не объявление, то мы бы и не догадались, что сменился экипаж.
Но до посадки еще было много времени. Всех граждан, которые желали в туалет, туда пускали и, как понял Вася, всех допрашивали. Вася считал, что посадить лайнер в конечном счете должны не очень далеко от изначального места назначения. Ведь если у пассажирского самолета изменится маршрут, это тут же отметят диспетчеры. Хотя они уже явно летели над Африкой… Причем Африкой, где остается немало дикарей… Может, здесь диспетчеры и не отметят изменение маршрута. Или отметят не сразу. Тем более летчики должны быть опытными и должны знать, что в каком случае говорить.
Пока Вася размышлял, в проходе появились стюардессы с мешками для мусора. Стюардессы передвигались с каменными лицами. Вероятно, их всех загнали в одно место и держали под наблюдением. Из динамиков прозвучал голос нового командира корабля (или главаря террористов), требовавшего сдать мобильные телефоны. Кто-то в салоне попробовал возмутиться. К двум возмущавшимся тут же подошли арабы, подняли каждого из мужчин с кресла за шкирку, врезали по лицу «книгами», а потом отправили в полет по проходу. Полет сопровождался воплями и жертв, и окружающих граждан. С еще несколькими орущими гражданами тоже провели работу «книгами» – до потери сознания этими гражданами. Вероятно, террористы каким-то образом передали сигнал главарю, или тот слышал вопли, или предполагал такую реакцию, но из динамиков прозвучало еще одно объявление. Смысл его заключался в одном: молчать и выполнять приказы – если хотите остаться живы и здоровы. Пассажирам не рекомендовалось мнить себя суперменами.
После этого главарь предложил врачу, если такой имеется в самолете, оказать первую медицинскую помощь гражданам, в ней нуждающимся, а одной из стюардесс – предоставить в распоряжение врача имеющиеся в самолете средства для оказания помощи.
В самолете летели гинеколог и стоматолог, которые и приступили к выполнению врачебных обязанностей. Правда, вид у обоих был такой, что им, по мнению Васи, самим требовалась медицинская помощь, правда, скорее психологическая. Стюардессы приступили к сбору средств связи. За каждой из них следовало по террористу, которые следили за тем, чтобы трубку сдал каждый пассажир. Никто не пытался утаить телефоны после показательной акции усмирения. Васе тоже не хотелось проверять нервы террористов на прочность. Тем более он надеялся выйти из этой передряги живым и здоровым… Ну а телефон он купит новый. Невелика потеря.
Правда, был еще и ноутбук. Их тоже собрали, надо отдать должное, аккуратно. Может, думают использовать в дальнейшем? Детей обучать компьютерной грамотности?
Потом стюардессы раздали всем пледы и маленькие самолетные подушечки. Главарь террористов предложил забрать это добро с собой при выходе из салона – если граждане хотят, чтобы им было чем укрываться ночью и что подкладывать под голову.
Вася прикрылся пледом и переложил из борсетки паспорт в потайной карман брюк. У него все «командировочные» брюки были оснащены такими карманами. И еще имелся особый ремень – для кредиток и наличных денег. С оборотной стороны по всей длине шла молния, а внутри была пустота, во время командировок заполненная. Со стороны ремень выглядел как совершенно обычный. Но в аэропорту Вася держал паспорт с частью наличности в борсетке. Не вынимать же было паспорт на паспортом контроле с расстегиванием штанов? Часть наличности Вася оставил в борсетке – чтобы террористы ее забрали и успокоились. Также в ней лежали таблетки от головной боли, боли в животе и диареи.
Ко времени посадки уже спустилась ночь, поэтому пассажиры не могли в иллюминаторы рассмотреть местность. Всем было велено пристегнуть ремни, и граждане выполнили этот приказ мгновенно. Большинство стало молиться. Вася не стал, Вася думал. Старый англичанин, сидевший слева от него, без соседа у иллюминатора, неотрывно в него смотрел, потом сказал:
– Огней очень мало. Не город, даже не поселок. И на взлетно-посадочной полосе их обычно больше. Точно какой-то старый военный аэродром.
К удивлению всех пассажиров, посадка была приемлемой. Да, самолет потрясло, и потрясло прилично, какое-то время он просто дрожал, как в лихорадке. Васю охватила гордость за своих соотечественников. Только наши мужики могут в таких условиях мягко посадить самолет! И они это сделали. При посадке никто не пострадал. Что же будет дальше?
Глава 10
Клеопатра
Так и не придумав никакого объяснения нашему появлению здесь, мы решили все-таки заняться осмотром места пребывания. Мы разделились на группы – ходить по одному даже мысли ни у кого не возникло. Мало ли какие «подарки» приготовлены нам в этом раю… «Вишенки» пока не вернулись. Но на их помощь и здравый смысл никто и не рассчитывал. Слава богу, рассчитывали на мой. Это было для меня комплиментом.
В одной группе оказались Дмитрий с бесплатным приложением в виде блондинки, которая не отпускала его от себя даже на этом острове. С ними пошли Тимур и Григорий. Я предпочла группу без блондинки и отправилась на исследование окружающей территории с Колей и продюсером.
Мы всей толпой вышли на пляж, где очнулась я, дружно окунулись, так как жара не спадала, хотя солнце уже давно двигалось к горизонту, а потом разошлись в разные стороны. Группа с блондинкой отправилась налево, а мы втроем – направо, к скале, в которой, как говорил старец Евлампий, хранятся какие-то старинные книги.
– Мне интересно, где мои подопечные, – заметил Володя-Виссарион. – Куда их понесло?
– А обычно куда носит? – поинтересовался Коля.
– По магазинам. Но магазинов, насколько я понимаю, тут нет, в особенности таких, какие интересуют трех этих дур.
– Что ж вы так о своих подопечных? – посмотрела я на продюсера.
– Но ведь в самом деле дуры! И все время приходится с такими работать! У меня сейчас эта группа и две индивидуалки, как я их называю. С мальчиками работать не хочу. Еще хуже.
– Почему? – спросили мы хором с Колей.
– Разве нормальный мужик пойдет кривляться на сцене? Разве будет носить то, что эти… певцы на себя надевают? Ну а я – нормальный. А девки, по крайней мере, – девки. И, кстати, с девок денег больше. Спрос на них больший – во всех планах. Ведь основные деньги у нас с корпоративов и частных вечеринок. Там-то в большинстве случаев требуются девки, а не смазливые мальчики, готовые на все.
– Но у мальчиков сразу появляется куча фанаток, они раскупают билеты на концерты, – заметила я.
– Катя, я лично с фанаток имею гораздо меньше, чем с мужиков, жаждущих молоденьких певичек. Концерт даже в самом большом зале – а с этими «талантами» на большие залы рассчитывать не приходится – дает меньше, чем частные выступления. А потом еще находятся идиоты, которые хотят на них жениться. На мальчиках-то у нас жениться запрещено законом – в смысле мужчинам. А тетки, которые их тоже иногда заказывают, в мужья их никогда не берут. Я, правда, знаю случай, когда тетка-банкирша взяла в мужья молодого кубинца, но там совсем другая история, и он танцевал, а не пел. Но поющих мальчиков не берут! А им самим фанатки в женах не требуются. На это ума хватает. В общем, я работаю с девочками. И уже обычно знаю, какие проблемы меня ждут. Все они одинаковые…
– Вон Катя – исключение, – улыбнулся Коля.
– Катя, ты когда-нибудь думала о том, чтобы петь на сцене?
– Мне медведь на ухо наступил.
– Наличие голоса и слуха в наше время обязательными условиями не являются, – твердо заявил музыкальный продюсер. – Надо иметь привлекательную внешность и уметь хорошо двигаться. При взгляде на тебя и твои движения у мужиков должно возникать желание… При взгляде на тебя, Катя, возникает.
– В удаленном от цивилизации месте, где у вас, в общем-то, нет выбора.
– Не скажи. Не только.
– Значит, Катя подошла бы вам как будущая звезда нашей эстрады? – уточнил Николай.
– Да. Потенциал есть. Я его вижу.
– Послушайте…
– Я серьезно, Катя. Тебе даже псевдоним придумывать не надо. Твое настоящее имя – Клеопатра – подойдет. Научишься рот открывать под фонограмму. Это не сложно.
– Нет, – твердо сказала я.
Если бы это предложение поступило в годы моей модельной карьеры, а тем паче вскоре после приезда в Петербург из моего родного городка, я бы тут же за него ухватилась. Или сразу же после расставания с Владимиром Станиславовичем, когда я не представляла, чем мне заняться…
– Нет, – повторила я еще более твердо.
– Денег будет больше, чем от твоей работы в журнале, а усилий придется тратить меньше.
– Но меня будут воспринимать как легкодоступную шлюху, а я хочу, чтобы воспринимали как бизнес-леди. И о будущем надо думать! Сколько я смогу крутить задницей на сцене? А в журнале и после наступления пенсионного возраста работают.
– Тебе еще рано думать о пенсии! – заорал продюсер.
– В жизни надо учитывать все возможные варианты развития событий, – сказала я. – Меня перемены в жизни многому научили. Или, по крайней мере, я так надеюсь. Мой ответ вам: нет. Но я могу опубликовать интервью с вашими девушками у себя в журнале. Давайте лучше об этом поговорим.
Николай рассмеялся и пожал мне руку. Продюсер усмехнулся. Мы подошли к скале, где должна была храниться библиотека.
Евлампий вроде бы говорил, что скалу нужно обойти? Мы обошли и остолбенели. Три «Вишенки» в белых длинных рубахах стояли на коленях на земле рядом с Евлампием, дядей Витей и еще каким-то мужиком средних лет и, как мы поняли, молились. Зрелище напоминало ритуал в какой-нибудь секте. Правда, я, к счастью, ни в какой секте никогда не состояла, но представляла это именно так. Евлампий еще держал в руках какой-то старый фолиант и заунывно читал вслух.
– Так, что вы тут делаете, шалавы? – рявкнул Володя-Виссарион.
– Уйдите, грешники! – басом воскликнул мужик, которого мы видели впервые, и стал молиться еще более истово.
– А чего не на Восток смотрите? – спросил Николай.
Я не была уверена, что молиться следует, глядя на Восток. Вроде бы православные молятся перед какой-то иконой. Мусульмане вроде бы обращают взор в сторону Мекки. Я посмотрела в ту сторону, куда обращали взор молящиеся. Там виднелась еще одна скала и…
– Коля, Володя, взгляните вон туда, – я дотронулась до рук новых знакомых.
На скале проступал какой-то непонятный образ… Это было лицо, но чье? Может, тут какой-то языческий культ? Или Вуду? И я не понимала, как этот лик появился на скале. Он был выпуклым! То есть его не выбивали на камне, а вроде убирали породу вокруг, чтобы остались одни линии. Это ж какую работу надо было проделать!
– Пойдемте дальше, – тихо сказала я. – Сюда мы еще успеем вернуться.
– Пошли, – согласился Николай. – Эти тут, похоже, надолго.
У продюсера было напряженное лицо, и он очень внимательно рассматривал своих подопечных. Потом кивнул и первым тронулся дальше на исследование места нашего пребывания.
Мы опять пошли по золотому песку у кромки моря. Легкие волны набегали на берег. Справа по ходу движения возвышались джунгли. В их глубине периодически орали птицы, именно орали, а не пели. Иногда казалось, что их там ощипывают живьем. У нас гораздо приятнее слушать птиц. Или мне просто здесь было некомфортно.
Ни у кого из нас даже не возникало желания удаляться в этот экваториальный лес. Для нас, городских жителей, он таил в себе опасности. И пальмы здесь были какого-то непривычного вида, не такие, как я видела на пляжных курортах, на которые выезжала с Владимиром Станиславовичем.
– Здесь могут быть змеи, – вдруг сказал продюсер.
– Дядя Витя говорил, что нет, – вспомнил Коля.
– Мало ли что этот пророк вам говорил…
– Надо надеяться, что мы с ними не встретимся, – миролюбиво заметила я.
– И хищники могут быть, – продолжал Володя-Виссарион.
– Вы еще скажите, что купаться опасно, так как могут приплыть акулы.
– С акулами проще, – невозмутимо заметил Володя-Виссарион. – Их сразу же надо бить кулаком в нос.
– Что надо делать?! – хором спросили мы с Колей.
– Я серьезно, – посмотрел на нас продюсер. – Сам удивился, когда узнал. Но это – самый действенный, то есть вообще, пожалуй, единственный, способ спасения от акулы, если с ней в море встретится пловец. Я сам узнал об этом в Австралии. Акулу нужно лупить кулаками в нос – сколько можете, со всей силы. Например, в Австралии известен случай, когда одна старушка таким образом спаслась. Била акулу, пока не подоспели спасатели.
– Ну, если австралийская старушка справилась… – рассмеялся Коля. – Может, нашим бабушкам посоветовать новое применение своих многочисленных талантов? Наши, если полезут в море, точно побьют всех акул.
– Послушайте, как вы считаете, в мире еще остались белые пятна? – спросила я у своих спутников.
Оба кивнули. Володя-Виссарион вспомнил, как где-то читал про обнаружение дикарей в Тихом океане в начале XXI века. Про эту цивилизацию (если такое слово можно было применить в том случае) никто раньше не знал! А люди жили веками, но так получилось, что все морские пути нашей цивилизации их обходили. Еще вроде каких-то животных-мутантов совсем недавно обнаружили…
Мы увидели обезьян, и у нас даже создалось впечатление, что они над нами хохочут. По крайней мере, издаваемые звуки напоминали хохот. Они цеплялись хвостами за ветки, швырялись всем, что попадалось под лапу. Любопытные мордочки то и дело мелькали среди тропической растительности. Потом показались и попугаи, которых мы раньше только слышали. Теперь они сидели на ветках. Лес стал более редким… Вообще я сказала бы, что пейзаж вокруг теперь больше напоминал то, что мне доводилось видеть на рекламных проспектах и пляжных курортах.
– Я слышу шум воды, – сообщил продюсер.
Мы остановились и прислушались. Коля опустился на колени и приложил ухо к земле.
– Здесь может быть какой-нибудь водопад? – спросила я.
– По-моему, здесь может быть все, что угодно, – ответил продюсер. – Пошли посмотрим.
Очень скоро мы оказались на равнине, покрытой мягкой невысокой зеленой травой. Создавалось впечатление, что ее подстригали. Или на самом деле подстригали? Иногда среди травы мелькали разноцветные цветочки. Мы почувствовали свежесть, которая словно разливалась по нашим телам. На нас дохнуло прохладой.
А потом у нас троих захватило дух. Мы увидели чистейшее озеро, над которым словно поднимался туман, но это был не туман, это были мелкие брызги, так как со скалы в озеро летела струя воды.
– Здесь что, еще и река есть? – спросил Коля.
– Мы вообще не знаем, где мы, – напомнила я.
– Это может быть выход подземной реки на поверхность, – высказал свое мнение Володя-Виссарион и предложил напиться.
Мы подошли к озеру, которое оказалось довольно холодным, напились и умылись. Похоже, что воду, которую нам подавали, брали отсюда. Но нам требовалось осмотреть всю территорию, и мы опять вернулись на берег моря (или океана).
Еще минут через сорок пути мы встретились с второй группой исследователей. Мы находились на острове, причем пригодном для жизни лишь с той стороны, где мы все очнулись. С этой не было золотистого песка и подходящих для купания мест. Наоборот, берег и вход в воду были утыканы скалами, как крупными, так и мелкими и острыми. Прибой разбивался о камни. Казалось, что с этой стороны значительно прохладнее.
Мы поделились нашими впечатлениями, вторая группа нашла интересную бухту с огромным количеством рыбы, которую можно было хватать голыми руками. Хотя, конечно, было бы лучше действовать самодельным копьем или гарпуном.
– С голода не умрем, даже если не будут кормить, – объявил Дмитрий. – Рыба, бананы, кокосы, попугаи, обезьяны. Пошли к дому. Посмотрим, подадут нам ужин или нет.
Решили идти по маршруту нашей группы, чтобы посмотреть на водопад и группу молящихся (если они еще молятся). Водопад произвел впечатление на всех, кто его еще не видел. До скалы с библиотекой мы добрались, когда уже почти стемнело.
«Вишенки» и трое немолодых мужчин в белых одеждах больше не молились, а сидели вокруг костра и ели жареную рыбу. Рыба лежала в огромной миске, и нам также предложили подкрепиться. Рядом стояли кувшины с водой, а на большой тарелке возвышалась горка хлебных лепешек. Больше ничего не предлагалось.
Евлампий завел речь о том, что нужно питаться просто, наслаждаться жизнью и каждым ее днем, солнцем, морем, зеленой растительностью, той же пищей. Дмитрий попросил его помолчать, правда, вежливо. Тут дядя Витя и третий мужик в белой длинной рубахе принялись рассуждать о грехе – в широком смысле. Отдать им должное, говорить они умели. Интересно, где их таких набрали? Мы постарались побыстрее закончить ужин, чтобы расстаться с проповедниками.
– Завтра с утра начнем репетировать, – объявил продюсер своим подопечным.
И тут девочки выдали такое… У нас отпали нижние челюсти после их сообщения о том, что им открылась греховность их жизни и всего того, что они делали в миру. Неужели за такой короткий срок им можно было задурить головы? Продюсер немного послушал, потом рявкнул так, что, кажется, дрогнули скалы.
– А ну встали и пошли со мной, шалавы!
Девочки замолчали и прижались друг к другу. Они тряслись от страха. Заговорил Евлампий. Он нисколько не боялся ни продюсера, ни кого-то другого из нашей компании! Он был уверен в себе и своей правоте. Уже во время его речи мне стало немного стыдно.
Хотя чего мне стыдиться?! Я жила так, как могла! Я хотела вырваться из нищеты, закрепиться в большом городе и никогда не возвращаться в родную провинцию. Я хотела и хочу счастья, успеха и денег. Правда, я никогда не хотела яхт, особняков в различных частях света, парка автомашин. На самом деле никогда не хотела ездить на «Бентли» или «Порше»! Эти машины, по-моему, привлекают то внимание, которое мне не нужно. Мобильный телефон мне необходим для того, чтобы звонить, а бриллианты, по-моему, должны быть в другом месте, а не встроены в трубку! Связь-то одна и та же, что с бриллиантами, что без!
Мама с бабушкой все-таки научили меня многим правильным вещам, вдолбили мне их в голову. Не все то золото, что блестит. Правильно, нельзя маниться блеском! И синица в руке лучше журавля в небе. Только мама с бабушкой делали упор на необходимость удачно выйти замуж. Они считали, что все проблемы женщины решает удачное замужество. Но моя жизнь убедила меня в том, что это не так. Рассчитывать нужно прежде всего на себя.
Но все-таки я в первую очередь хотела личного счастья… Я хотела избавиться от одиночества. Ведь у меня никого нет. Ни одного близкого человека, мама с бабушкой – не в счет. Они далеко, они уже давно далеко, они оторваны от современной и, в частности, моей жизни. У меня нет близкой подруги. Возможно, это из-за той жизни, которую я вела последние годы. Одноклассницы остались в родном городе. В модельном бизнесе подруг нет, есть конкурентки. Спасибо, что серной кислотой лицо не облили, не изуродовали каким-то иным способом, не били и за волосы не таскали. Потом я стала жить с Владимиром Станиславовичем. Такая жизнь тоже не способствует появлению близких подруг. Я встречалась с другими бывшими моделями, устроившими свою жизнь подобно мне, ходила с ними к косметологам и массажистам. Но у меня не было близкой подруги. У меня не было близкого человека. Я совсем одна.
Потом я хотела навсегда избавиться от нищеты, не жить так, как мама и бабушка. Я никого не грабила, не обманывала. А теперь я сама работаю и зарабатываю и хочу добиться успеха в выбранном деле. Мне не нужен богатый мужчина только потому, что он богат. Мне он должен нравиться как мужчина, как человек. Я не люблю бедных не потому, что они бедны, а потому что они, как правило, ленивы и ждут, что кто-нибудь за них все сделает. Наша народная мудрость советует до тридцати трех лет лежать на печи или ждать встречи со щукой или с золотой рыбкой. А еще хорошо бы иметь скатерть-самобранку и ковер-самолет. А если никто ничего не принес и не предложил, начинают пить. Такой мужчина мне не нужен! Мне нужен самодостаточный, сделавший себя сам (self-made, как говорят американцы), способный решать возникающие проблемы, не ждущий никого с блюдечком с золотой каемочкой!
Так в чем же тогда меня обвиняет этот Евлампий? А ведь он обращался и ко мне!
– Чего вы хотите добиться? – тихим, но твердым голосом спросила я.
– Вы все должны осознать, что жили неправильно. Вы должны раскаяться, искренне раскаяться…
– Но если мы в раю, мы должны были раскаяться ДО того, как попали сюда, – заметил Николай.
– Вы получили аванс. Вы получили реальный шанс стать другими…
– А мы разве просили об этом? – рявкнул Григорий. – Человек сам должен делать выбор. Много раз в жизни. Так почему нам не предоставили выбор здесь?
– У вас есть выбор – раскаяться или остаться такими, какие вы есть. Если раскаетесь, будете спасены…
– Николай прав, такие речи обычно ведутся ДО попадания в рай, – сказал Тимур. – У нас в городе много всяких проповедников, правда, в последнее время стали меньше ходить по квартирам.
– А я знаю, как проверить, в раю мы или нет, – вдруг объявил Дмитрий.
Все резко повернулись к нему, включая так и продолжающих дрожать «Вишенок».
– Надо попробовать совершить самоубийство, – невозмутимо продолжал финансист.
– Вы, что ли, будете это делать? – воскликнул продюсер.
Блондинка раскрыла от удивления рот.
– Что я, идиот? У нас вон есть граждане в белых одеждах. Они утверждают, что мы в раю. Так, граждане? А раз мы в раю, значит, мы все умерли. То есть умереть снова мы не можем. В раю уже не умирают, если не ошибаюсь. Ну так докажите нам, что мы в раю.
– Какие доказательства вам требуются? – спокойно спросил старец Евлампий. Он что, не понял, к чему клонит Дмитрий?
– Прыгните со скалы вниз. Любой из вас. На ту сторону, на пляж. Можете прыгнуть со скалы у водопада. Еще лучше. Если вы так уверены, что не разобьетесь, то почему бы не прыгнуть?
– Разумная мысль, – кивнул Тимур. – Еще можете попробовать утопиться. Или на пляже, или в озере. Я за озеро. У любого нормального человека там должно очень быстро свести ногу. То есть на нашей планете Земля при такой температуре воды и разнице между температурой воды и воздуха… И еще сразу же можно получить сердечный приступ.
Тимур привел в качестве примера одно заказное убийство (о котором было известно только в узких кругах). Жертва была большим любителем бани – и конкуренты заказали соответствующий способ убийства. В результате распаренный товарищ из парилки нырнул в холодный бассейн. Правоохранительные органы, родственники и друзья приняли смерть за естественную. Профессионал высочайшего класса (кстати, с медицинским, хотя и не высшим образованием) повысил свой рейтинг.
– Ну так как? – спросил Дмитрий, обводя взглядом Евлампия, дядю Витю и третьего мужика в длинной белой рубахе.
– Ой, мне так хочется посмотреть на самоубийство! Никто из девочек никогда его не видел! Жаль, фотоаппарата нет и камеры! – воскликнула блондинка. На этот раз никто не назвал ее дурой и не предложил заткнуться.
– Самоубийств у нас здесь никто никогда не совершал, – спокойно сказал Евлампий. – И я не знаю, возможно это или невозможно. Я знаю, что для того, чтобы что-то случилось, человек должен этого по-настоящему хотеть.
– Так это везде так, – заметил Коля.
– Здесь происходит только то, чего ты действительно хочешь. Ни один из нас не хочет совершить самоубийство…
– Значит, прыгнув со скалы, вы все останетесь целы и невредимы, – как само собой разумеющееся заявил Тимур. – Вы не хотите совершать самоубийства, мы не хотим убивать вас. Но мы хотим доказательств. Прыжок со скалы будет доказательством.
Дмитрий кивнул, Коля с Григорием тоже кивнули. Мне было очень интересно, как эти трое в длинных белых рубахах будут выкручиваться.
– Все проблемы начинаются с вопросов, – спокойным голосом заговорил Евлампий. – Я не знаю, что сейчас происходит на Земле, и не хочу знать. И мне не нужно это знать. В этом моя сила. Реальность в раю создается верой, а реальность на Земле – поиском ответов на возникшие вопросы. Здесь нужно думать только о благом, и будет благо.
– Все правильно, но не надо заговаривать нам зубы, – перебил продюсер. – Это вот им вы могли задурить головы, – он кивнул на трех своих подопечных, слушавших с открытыми ртами. – А остальные здесь – взрослые, сформировавшиеся личности. – Его взгляд упал на блондинку, и он добавил: – Почти все.
Правда, Виссарион явно подумал, что блондинку самоубийство совершить тоже не заставишь, пусть она и несформировавшаяся личность. Я там личности вообще не видела, но это другой вопрос.
Евлампий молчал в задумчивости.
– Сейчас уже темно, – решила выступить я. – Давайте отложим обсуждение – и дело – до утра. Когда рассветет, снова встретимся здесь. А вы за ночь подумаете о доказательствах, – я посмотрела на Евлампия. – И поразмышляете, как прыгнуть со скалы и не разбиться. Или топиться и не утонуть.
– Катя права, – сказал Николай. – Пошли спать. Все устали.
– Поднимайтесь! – крикнул Володя-Виссарион своим подопечным, но «Вишенки» не шелохнулись.
– Они останутся здесь, – твердо сказал Евлампий. – В пещере есть места для сна. И Катя может остаться.
– Нет, спасибо, – быстро ответила я, решив держаться другой группы.
– Катенька, ты не боишься остаться с таким количеством мужчин, которые… – открыл рот дядя Витя.
– Способны защитить женщину? – спросил Дмитрий. – Катя сделала правильный выбор. А мы – не похотливые тупые животные, готовые броситься на оказавшуюся поблизости самку.
– Правда? – спросил третий мужик в длинной белой рубахе, имени которого мы так пока и не узнали.
Его никто не удостоил ответом. Дмитрий с блондинкой, продюсер, Тимур, Григорий, Коля и я тронулись в путь к каменному домику.
Глава 11
Сергей Семенович
Сергей Семенович вручил Маргарите свою кредитку, но не с личными средствами, а со средствами компании, которые он тратил на обеспечение безопасности босса. Дмитрий Петрович был уверен в своем начальнике службы безопасности и знал, что тот никогда не потратит эти деньги без необходимости и никогда не потратит чужие деньги на себя.
У босса было шале в горах, дома на Лазурном Берегу не имелось. Сюда он прилетал только на вечеринки и останавливался или в домах друзей, или в дорогих отелях.
– Маргарита, у меня к тебе поручение. То есть поручение-просьба. Постарайся снять апартаменты на четверых. Завтра прилетят двое моих ребят, я сам надеюсь скоро покинуть больницу, и тебе надо где-то жить. На английском ты говоришь – думаю, что в данном случае хватит английского.
– Русского хватит, – улыбнулась Маргарита. – Я же снимала тут жилье. На какой период нужны апартаменты? Какая максимальная цена?
Сергей Семенович велел для начала снять на неделю и что-то недорогое. Приличное, но недорогое. Нет, он не экономил деньги босса, но не хотел привлекать лишнее внимание. Хотя и не исключал, что ему скоро придется искать новое место работы…
– И себе купи одежду, – сказал он Маргарите. – Конечно, не ворох вечерних платьев, – добавил с улыбкой, – а то, что тебе нужно для жизни здесь. Ты – девочка разумная, я же знаю.
Маргарита печально улыбнулась.
Вечером Маргарита вернулась в палату Сергея Семеновича, сообщила, что все сделала. Сергей Семенович настоял, чтобы она эту ночь ночевала на новом месте. Ей надо поспать в нормальной постели после стольких дней в кресле. Маргарита оставила адрес и номер стационарного телефона. Сергей Семенович сообщил их в Петербург.
На следующий день прилетели двое его подчиненных, вначале разместились в апартаментах, потом прибыли к одру начальника службы безопасности.
Ребята ошарашили его еще одной новостью.
Исчез не только личный самолет Дмитрия Петровича со всеми пассажирами на борту, но и пассажирский лайнер, летевший из Парижа в Дакар. В лайнере находились свыше ста человек, и пропал он примерно в том же месте, что и самолет Дмитрия, но через три дня после первой трагедии.
– Там что, аномальная зона образовалась? – спросил Сергей Семенович. – Новый Бермудский треугольник?
Ребята пожали плечами.
– Но французский-то самолет, наверное, ищут? Я понимаю, что частный самолет российского олигарха для французских властей не так важен, как, впрочем, и для наших. И африканцы, наверное, если и станут искать, то в основном с целью наживы.
– Там кругом пустыня, – сообщили ребята. – Ни одного населенного пункта. Ни одного оазиса. Ничего на многие десятки километров. Уже по телевизору неоднократно обсуждался этот вопрос. Показывали какие-то съемки со спутника. Сплошные пески или выжженная солнцем земля. Никаких обломков. Утверждают, что самолеты исчезли бесследно. Вообще про наш стали говорить только после исчезновения французского! А получается, что наш исчез раньше.
– Ну, может, нужно подождать другие фотографии со спутника, – заметил Сергей Семенович. – Насколько мне известно, со спутника ведется съемка под разными углами, и возможности современных спутников потрясают воображение. Только нужно получить съемку под всеми возможными углами.
– Во французском лайнере находились граждане многих стран, в частности группа американцев, – сообщили подчиненные. – Уж американцы-то наверняка сделали все необходимые съемки со всех доступных спутников.
– Они уже выслали туда поисковые группы?
– Вроде этот вопрос сейчас обсуждается. Но говорят, что шансов найти живых нет.
– Сколько до океана? Вертолет дотянет?
– Говорят, что точно дотянут новые модели маленьких самолетов, типа «Сессны».
– Но самолет – не вертолет! Ему нужна взлетно-посадочная полоса!
– Нужна, – кивнул парень. – Вы еще не все знаете. Во французском лайнере летела дочь владельца самолетостроительного концерна, который как раз и строит такие самолеты. Не «Сессны», а нечто подобное. По телевизору эти модели показывали. Боссу бы надо про них сказать. Ах да…
– Дальность полета при полном баке у такого самолета какая? – спросил Сергей Семенович.
– Вроде две с половиной тысячи километров. Или миль, – ответил один из парней.
– Говорили, что можно лететь пять часов со скоростью четыреста километров, – вспомнил второй.
– Миль вроде, – поправил второй.
– Хм… – произнес Сергей Семенович.
– Вы думаете?..
– Пока я ничего не думаю, – резко ответил начальник службы безопасности. – И что можно думать в данном случае? Что раз там летела эта девка, то кто-то воспользовался самолетами ее отца? А пересаживали людей в них как? И где?
– Нет, я хотел сказать, что на этих самолетах могли прилететь в пустыню и, может, сбить самолет босса и французский лайнер…
– Зачем?! И как они сели? Как потом взлетели? Это же самолет, а не вертолет! Нужна хоть какая-то взлетно-посадочная полоса. Мы же только что это обсуждали! Или я что-то неправильно понял?
– Бывает аварийная посадка на брюхо, – заметил второй подчиненный. – Жесткая посадка. Лучше, конечно, на глубокий снег. Но, наверное, и на песок можно. Конечно, будут ушибы, мягкой посадки точно ждать не следует… И скорее всего без жертв не обойтись.
– Хорошо, на брюхо посадить можно. Согласен. А взлететь как? Это не вертолеты! Огромный пассажирский лайнер и самолет Дмитрия Петровича с песка не взлетят точно! Пусть он там хоть трижды утрамбован, хотя я в этом и сомневаюсь.
– А если это террористы? Зачем им взлетать? Их вполне мог устраивать полет в один конец. Сбили самолеты. Выполнили свою священную миссию…
– Пока никто на себя ничего не взял, – сообщил первый помощник. – Может, потому, что точно неизвестно, что случилось.
– Место предполагаемого крушения в пустыне на экран ноутбука можно вывести? – спросил Сергей Семенович.
– У нас нет съемок со спутника. Нужно запросить через знакомых и…
– Я километры хочу посчитать.
Сотрудники службы безопасности финансиста Дмитрия занялись подсчетами. По всему выходило, что с места предполагаемого крушения самолетов даже на маленькой машине легко можно долететь до обитаемых мест, причем в любом направлении.
– Значит, и спасателей можно отправить, – сказал один из помощников.
– Можно, но куда торопиться? Все соответствующие службы явно считают, что пассажиры мертвы. А операция затратная. Пустыня. Никаких ориентиров, соответственно поиски еще осложняются. На борту находились представители не менее десяти стран.
– Так кто должен вести поисковые работы?
– По идее французы, так как лайнер был французский. Но нужны согласования с властями двух стран – ведь неизвестно точно, на какой территории исчезли лайнер и самолет нашего Дмитрия Петровича.
– А в случае нашего самолета…
– Если бы это был наш пассажирский лайнер, то на место бы уже вылетел Шойгу! То есть теперь, конечно, не Шойгу, а… Но у меня до сих пор Шойгу со всеми катастрофами ассоциируется. Всегда его жду, когда что-нибудь в стране серьезное случается. Человек был на своем месте. Но это частый самолет олигарха. И никакой Шойгу на место его крушения не полетит. И государство не отправит туда ни одного отряда МЧС. Хотя в принципе может предложить помощь французским спасателям, так как на борту французского лайнера находились трое граждан России. Ну и заодно наш самолет поищут.
Глава 12
Клеопатра
Мы без проблем добрались до каменного домика и увидели, что на столе опять выставлена нехитрая еда и вода.
– Еще перекусим? – предложил Дмитрий.
Мы все уселись за стол и принялись за обсуждение предстоящего размещения. Продюсер сразу же сказал, что нужно выставлять дозорных, причем дежурить следовало по два человека.
– Нас семеро, – напомнил Тимур.
– Дам, наверное, исключим, – сказал Дмитрий.
– Я буду дежурить, – объявила я.
– А я не собираюсь! – взвизгнула блондинка. – Это не женское дело, и вообще…
– Так, вопрос решен, – перебил ее продюсер. – Катя, составишь мне пару?
Я кивнула. Коля собирался дежурить с Григорием, а Дмитрий с Тимуром. В домике как раз лежало четыре плетеных матраса, так что оставшиеся смогут разместиться. Хотя еще блондинка… Но ничего, разберемся.
Я очень порадовалась, что мои джинсы и курточка высохли. Не исключено, что ночью станет прохладно, хотя пока ни о какой прохладе речи не шло. Если мы в районе экватора, то ее вообще не будет. Это не Петербург и не средняя полоса России, в которой я родилась.
– Катя, какую смену выбираешь? – спросили у меня.
Я выбрала первую, так как привыкла ложиться поздно, а утром встать для меня – большая проблема. Остальные пятеро отправились спать, по-моему, мужчины даже не думали об отсутствии женщин (для себя). Все устали.
Я интересно провела время с продюсером. Он смешно рассказывал о своей работе и своих подопечных. Но нам пришлось прервать разговор. К дому приближалась фигура в белом – то есть в длинной белой рубахе, которые тут, похоже, предоставлялись всем желающим. И пахли «Тайдом»! Мужчины согласились со мной, что свежие рубахи однозначно пахнут стиральным порошком.
Мы с Володей замерли на своих местах.
– Погоди дергаться, – прошептал напарник. – Это женщина.
По-моему, от женщин можно ждать еще больших гадостей, чем от мужчин, но пока на этом острове нас никто убить не пытался. С нами работали словом. Интересно, что скажет эта дама? Или ее сюда просто доставили раньше нас?
– Здравствуйте, – произнесла женщина лет тридцати на вид.
Электрическое освещение тут, естественно, отсутствовало, но мы нашли в домике лучины (то есть мы решили, что это лучины) и теперь осматривали женщину в свете крошечного пламени. Еще светили звезды и луна, но все равно всего этого было недостаточно. Я могла только сказать, что она высокого роста и имеет модельную фигуру. Длинные светлые волосы были раскиданы по плечам.
– Могу ли я присесть с вами за стол?
– Пожалуйста, – сказали мы хором.
Она села.
– Могу ли я испить воды?
– Конечно.
Она выпила.
– Могу ли я съесть банан?
– Хоть все.
– Все я есть не буду никогда. Я привыкла довольствоваться малым.
– А вы, простите, кто? – наконец спросил продюсер.
– Меня зовут Ольга, – сказала женщина.
Мы тоже представились, потом Володя-Виссарион поинтересовался, что Ольга делает в этих местах.
– Конечно, наслаждаюсь жизнью, как и все, попавшие в рай! Здесь же божественно!
– Ну, это смотря с какой стороны взглянуть, – буркнул себе под нос продюсер.
– Неужели вам здесь не нравится?! – поразилась она.
– У нас всех, знаете ли, в других местах остались незаконченные дела, – заметила я.
– Ну, это все суета, – отмахнулась женщина.
Во время разговора мне удалось рассмотреть ее получше. Конечно, лучина – не электрическая лампа, но все равно было понятно, что женщина красива. Или наоборот, она кажется более красивой в свете лучины? В свете электрической лампы, возможно, были бы заметны мелкие морщинки вокруг глаз, а то и в других местах.
– А у вас нигде не осталось незаконченных дел? – не отставала я.
– Нет, – покачала головой Ольга. – Признаю, что в первые дни здесь я сожалела о том, что не смогла отомстить за свою смерть. Но старец Евлампий много беседовал со мной, и я поняла, что желание мстить разрушительно для меня самой. И разве можно думать о мести в таком божественном окружении? Я продолжаю работать над собой. Ведь я до сих пор его не простила… Но раз меня взяли сюда, значит, у меня есть потенциал, и я смогу справиться со всеми низменными страстями.
«Речь, достойная пациентки сумасшедшего дома», – подумала я.
– А вас убили? – спросила я вслух нейтральным тоном и наступила под столом на ногу своему напарнику.
Ольга кивнула с печальным видом.
– А за что? – спросил продюсер.
– За любовь…
– От вас соперница избавилась? – поинтересовалась я, хотя помнила, что Ольга говорила про «него» и ничего про «нее».
– Если бы соперница… Я могла бы понять другую женщину, борющуюся за мужчину…
– И убивающую конкуренток? – встрял продюсер.
– Да. Я научилась ставить себя на место другого человека. Но я никогда бы не поступила так, как он… И ведь он даже убивал не своими руками… Он отдал приказ своему начальнику службы безопасности… Он убил меня чужими руками!
Произнося эту речь, Ольга очень эмоционально простирала руки вверх. Хотя я не совсем понимала, куда и с какой целью она их тянет. Или считала, что это добавит пафоса?
– Вы случайно не Сергея Семеновича имеете в виду? – уточнила я.
– Да, его, это воплощение дьявола! Конечно, он не попал в рай! Я удивлена, что попал Дмитрий. Хотя он всегда давал много денег на благотворительность. Наверное, его добрые дела на весах судьбы перевесили зло, которое он принес людям. Или он оказался здесь, чтобы покаяться. Чтобы осознать, как неправильно жил на земле…
«Что-то тут не так с «программой», – подумала я.
Или «артисты» просто время от времени ошибаются, не выучив толком роль? Или тут специально делается какой-то упор на покаяние? С какой-то пока неизвестной целью? Раньше я считала, что каяться надо ДО окончания своего земного пути, а не после – и не только я, как показала практика. Или в какой-то религии или секте дается шанс и после смерти? К сожалению, я не была сильна в этих вопросах и не могла аргументированно поспорить.
– Что вы хотите от нас? – уточнила я. Продюсер вопросительно смотрел на Ольгу.
– От вас двоих – ничего. Вы не принесли мне зла. Вам не нужно просить у меня прощения. Вам не нужно передо мной каяться…
– А вообще по жизни чего хотите? – спросил Володя-Виссарион.
– По жизни? Жизнь уже закончилась.
– Земная закончилась, – заявила я с самым невозмутимым видом. – Но ведь есть и жизнь после смерти. И она продолжается, не так ли? Вот мы все встретились на острове, беседуем при свете лучины. Кстати, тут генератора случайно нет?
– Нет. Здесь нет никаких благ цивилизации, к которым вы привыкли. Вам придется о них забыть навсегда. Но здесь не нужно думать о пище насущной. Здесь не нужно работать. Все, что требуется для поддержания жизнедеятельности организма, появляется само. Вы уже убедились, что пища появляется на столе? Вы только должны все это принимать с благодарностью и молиться.
«Секта. Или нас всех хотят свести с ума, превратить в покорные овощи. Нет, так не пойдет!»
Только знать бы точно координаты этого острова…
Самолет, на котором мы вылетели из Ниццы, здесь сесть не мог. Хотя вроде бы «Боинги» садятся на воду… Ведь если летишь рейсовым самолетом, в самом начале стюардессы проводят инструктаж и сообщают, что спасательный жилет находится у тебя под креслом. И надписи есть на кресле впереди о том, где лежит спасательный жилет! И говорят, что надувать его надо только при выходе из салона…
То есть «Боинг» мог приводниться. Нас спустили по специальному трапу, доставили на остров, а самолет… Не думаю, что «Боинг» мог взлететь с воды. Значит, он утонул. Значит, лежит где-то на дне неподалеку от берега. Мы на такое расстояние пока не заплывали. Но можно соорудить плот (если тут нет лодки) и осмотреть дно на глубине. Не думаю, что самолет приводнился уж очень далеко от берега.
Но где экипаж? Где телохранители Дмитрия? Маргарита и стюардесса? Их убили?! Но если мы найдем самолет, то кто-то сможет к нему нырнуть, заглянуть в кабину пилотов, в иллюминаторы в салоне…
Или остров находится недалеко от материка? Вопрос: какого? Европы? Африки? Я не думала, что нас отправили к Южной или Северной Америке, а тем более Азии. Слишком далеко, могло не хватить топлива. Мы могли проснуться. Зачем лишние проблемы? Похитители явно постарались действовать побыстрее.
То есть «Боинг» могли посадить в каком-то аэропорту на самом берегу континента, а потом переправить нас сюда на вертолете. Вертолет точно сядет на пляже. И на этой площадке перед домом сядет. Но какова дальность полета вертолета? Я не знала даже примерно. Наверное, зависит от модели.
Возможно ли пройти такое расстояние на плоту? Наверное. Если повезет. Если знаешь, в какую сторону плыть. Если море будет спокойным, как было сегодня. Если не встретишь акул или еще каких-то кровожадных тварей. Если будет пресная вода. Если будет еда…
Нет, на плоту лучше не рисковать.
Но что делать?!
– Пойду-ка я Дмитрия разбужу, – объявил Володя-Виссарион, вставая. – Им с Тимуром уже скоро нас менять. Думаю, полчаса в таком деле роли не играют.
Я кивнула. Продюсер ушел, мы с Ольгой остались. Она сидела с закрытыми глазами и молчала. Руки молитвенно сложила на груди. Я тоже молчала. Не мое дело влезать в разборки между любовниками, пусть даже бывшими. Если бы я еще претендовала на Дмитрия… Но я не претендовала. Я в этой компании вообще ни на кого не претендовала. Да и мужчины, к моей радости (в данном случае), положили глаз не на меня.
Из этой компании мне никто не приглянулся. Может, у меня слишком завышенные требования? Вообще-то романтическая обстановка тропического острова должна бы располагать к интиму. Но такая ли уж она романтическая? Неизвестно, где летчики. Неизвестно, где телохранители. Неизвестно, как мы все тут оказались. И неизвестно, зачем все это было организовано!
Явно не из-за меня. В этом я не сомневалась. Скорее всего – из-за Дмитрия. Он – самая подходящая кандидатура. Но, может, и не из-за него. Самый явный ответ – не всегда правильный. Юрист Тимур казался мне темной лошадкой. Мало ли какие дела он прокручивал…
Стоило мне вспомнить про Тимура, как он, потирая глаза, вышел из дома. За ним следовал Дмитрий. Замыкал шествие Володя-Виссарион, не рухнувший сразу в постель.
Трое мужчин приблизились к столу, потом Тимур и Дмитрий замерли на месте. Через несколько секунд Тимур схватил в руки лучину и поднял над головой Ольги, чтобы получше ее рассмотреть. Выразился непечатно. Дмитрий тоже выразился непечатно.
– И, как назло, Сергея Семеновича нет, – буркнул Дмитрий.
– Может, он в деле? – задумчиво произнес Тимур.
– Сергей Семенович? Никогда! – уверенно заявил Дмитрий. – Это верный служака. Он не продаст. Он служил родине. А когда от родины мало что осталось, стал служить мне и за гораздо более достойное жалованье. Его специально выключили из игры. Эта сука Маргарита. А ты раздевайся! – рявкнул он так, что я аж дернулась. Ведь может разбудить спящих в доме.
Однако это, по-моему, мало волновало Дмитрия – если сон подчиненных его вообще когда-либо волновал. Он уже дергал Ольгу за длинную рубаху. К моему величайшему удивлению, она, не споря и ничего не говоря, сняла ее!
Тимур держал лучину, Дмитрий осматривал тело женщины. Наверное, если бы у него была лупа, то осматривал бы с лупой. Ольга стояла не двигаясь и смотрела в никуда. У меня опять создалось ощущение, что я нахожусь в сумасшедшем доме.
– Блин! – наконец сказал Дмитрий.
– Может, Сергей Семенович ее не убил? – задумчиво произнес Тимур.
– После того, как она мои документы фотографировала?! После того, как она меня продала? И, кстати, он не один ее вывозил. Там еще кто-то из парней был, даже двое, наверное.
– Меня убил Сергей Семенович, – произнесла Ольга ничего не выражающим голосом.
– Как он тебя убил? – заорал Тимур. – Где шрамы? Где следы от пулевых отверстий?
– Сергей Семенович не такой дурак, чтобы стрелять, – заметил Дмитрий. – Ведь можно вычислить оружие, из которого стреляли. Теперь же все в компьютерах, не забывай! Через десять лет может всплыть! И вообще его в Советской армии учили убивать многими способами. И в своей жизни, как я понял, он больше всего убивал голыми руками.
– Он разве из армии? – задумчиво произнес Тимур.
– Неважно, – отмахнулся Дмитрий. – Учили его настоящие спецы. И он сам стал профессионалом высшего класса. Я бы другого не нанял. Так как он тебя убил, убогая?!
– Утопил, – сказала Ольга.
– И ты всплыла на этом острове?! – рявкнул Тимур.
– Это рай, а не остров. И да, я очнулась здесь на берегу. И с тех пор живу здесь. И мне здесь очень нравится. Нравилось – до тех пор, пока тут не появились вы!
– Я тоже очнулась на берегу, наполовину в воде, – напомнила я, встревая в разгоравшийся скандал. – Думаю, что в случае Ольги возможны несколько вариантов развития событий.
– Знаешь что… – заорал Тимур.
– Погоди. Пусть Катя говорит, – перебил Дмитрий. – Она уже высказала разумное объяснение поведения Маргариты, которое не пришло в голову мне, как мужику, – месть брошенной женщины.
– Первый вариант – ваш Сергей Семенович ее не утопил, – заговорила я. – Второй вариант – ее быстро вытащили и откачали. Не знаю, кто. Может, туристы какие-то рядом находились. По всей вероятности, нас с вами усыпляли в самолете. Ее тоже могли усыпить и доставить сюда. И она тоже не помнит, как здесь оказалась. Разница в том, что мы не верим, что находимся в раю, а она поверила. В особенности если помнит, как Сергей Семенович ее топил, и не помнит остального.
Ольга попробовала что-то вставить, но Дмитрий с Тимуром одновременно цыкнули на нее. Она так и стояла полностью обнаженная и нисколько не смущалась своей наготы. Вроде как так и надо. Продюсер снова уселся рядом со мной и наступил мне на ногу. Мы с ним переглянулись. Тимур с Дмитрием отошли в сторону и что-то тихо обсуждали. Тишину нарушали только звуки леса.
Из дома появился Николай, которого явно разбудили вопли, и ошарашенно уставился на обнаженную женщину с прекрасной фигурой.
– Кто это? – спросил он. Он не был знаком с Ольгой? Или не рассмотрел ее как следует?
Дмитрий ответил. Николай подошел поближе, уставился на Ольгу, осмотрел все ее тело, она никак не отреагировала.
– Обалдеть! – сказал Николай.
Продюсер предложил выпить водички и сам налил в кружку. Николай выпил залпом.
– А вы? – тихо спросила я у продюсера.
– Не мой типаж, – ответил он. – Я на таких каждый день пялюсь. И меня никогда не привлекало полностью обнаженное женское тело. В женщине должна быть тайна…
– А тут разве нет тайны? – рассмеялась я. – Девушку убили, а она по острову разгуливает. Вон пришла взглянуть на заказчика своего убийства, тоже оказавшегося в раю. Хотя вроде бы убийцам и заказчикам подобных дел вход в это место должен быть заказан.
– Коля, ты с Ольгой спал? – вдруг крикнул Дмитрий.
Мы с продюсером тут же замолчали. Какие интересные отношения в окружении Дмитрия! Мне всегда казалось, что женщина босса – запретный плод. Или запретный плод как раз наиболее сладок? Или Дмитрий отдает подчиненным тех, которые надоели?
– Я с Маргаритой спал, когда моя жена беременная ходила, – сообщил Коля. – Вы же сами мне тогда сказали, чтобы пользовался. А с Ольгой Григорий спал.
– Буди Григория, – велел босс.
– А что вы с ним собираетесь делать? – поинтересовалась я. – Ведь, как я понимаю, это дела давно минувших дней…
– Катенька, я не собираюсь наказывать своих людей из-за того, что кого-то трахнули! Если бы это была моя жена, мать моих детей – другое дело, а так-то? Хотя, конечно, встречаются и другие начальники.
Тимур хмыкнул. Продюсер тоже хмыкнул.
– Катенька, я вижу, что ты – жалостливая девушка, – продолжал Дмитрий. – Но я не кровожадный! Поверь!
«После того, как приказал убить Ольгу?»
Тут из домика как раз, протирая глаза, вышел Григорий. Вслед за ним появилась блондинка.
– А это еще кто такая?! – завизжала она при виде голой Ольги.
– Она мертва, – сказал Тимур.
– То есть как это мертва?!
Блондинка бросилась на Ольгу как разъяренная фурия. Та проснулась в мгновение ока – и в следующую секунду обе блондинки модельного вида катались по земле с визгом и матом. Мужики отпрыгнули в сторону.
– Гриша! Коля! – заорал Дмитрий. – Разнимите их!
– Как их разнять? – рявкнул Коля.
– Как Сергей Семенович всегда разнимал!
– Мы не Сергей Семенович! – заметил Григорий.
– Забирай Ольгу и проверь, она или нет! – тем временем отдавал приказы Дмитрий.
– Вы же решили, что она!
– Последняя проверка осталась! Трахни ее, раз ты с ней спал!
– Да знаете, со сколькими бабами я после нее спал?!
– Ты что, от бабы отказываешься? Тебе на этом острове бабу предлагают, а ты не хочешь?
– Так оторвите ее от вашей!
– Сам оторви!
– Надо что-то делать, – сказала я продюсеру.
– А что тут сделаешь? Ты можешь их разнять? Лучше даже не пытайся, а то и тебя покалечат. Оно тебе надо?
Дам все-таки растащили Григорий с Николаем, и Григорий тут же повел Ольгу прочь, в направлении моря. Дмитрий усадил свою блондинку (весьма потрепанную, надо отдать Ольге должное) за стол и стал успокаивать.
– Пойдем спать, Катя, – сказал продюсер.
Мы отправились в дом и заняли отдельные матрасы. Вскоре пришел и Николай и тоже улегся, даже не предпринимая попыток устроиться у меня под бочком.
Глава 13
Вася
Пассажиров какое-то время держали в самолете, потом стали группами, очень организованно выводить из салона. Ручную кладь (дамские сумочки и мужские борсетки) взять разрешили, все остальное личное добро приказали оставить. На улице стояла ночь, и горевшие костры никак не помогали рассмотреть, где оказались пассажиры, летевшие в Дакар. Спускались по надувному трапу. Естественно, привычных ступенчатых никто сюда не пригонял.
Васю опять охватила гордость за наших летчиков. Посадить самолет на взлетно-посадочной полосе непонятного происхождения, при свете шести костров – по три с каждой стороны – это, знаете ли, высший пилотаж во всех смыслах этого слова.
Встречала пассажиров новая группа боевиков. Они что-то кричали на своем языке, слышался лязг оружия. Неподалеку от взлетно-посадочный полосы чернела какая-то строительная техника и большой ангар.
– Думаю, что полоса сделана недавно, – заметил пожилой англичанин, постучав по ней ногой. – Надо будет рассмотреть при свете дня.
– Это не аэродром, – сказал Вася. – Никаких домов, хозяйственных помещений…
– Посмотрим при свете дня, – опять сказал ученый. – Сейчас трудно судить.
Пассажиров отправили в ангар, пол которого был устлан какими-то плетеными ковриками. После захода последнего пассажира дверь с лязгом закрылась, потом, похоже, ее чем-то подперли с другой стороны.
– Пошли в угол, – предложил Шурик.
– Надо бы поближе к входу, – сказал Вася.
Трое русских, англичанин и два немца выбрали место, показавшееся оптимальным им всем.
– Нас тут не сожгут? – вдруг спросил один из немцев, возможно, страдавший клаустрофобией. Или его дедушка когда-то рассказывал, что они творили с русскими партизанами, попавшими в плен?
– Вы считаете, что они захватывали самолет и сажали его в таких экстремальных условиях для того, чтобы нас тут сжечь оптом? – воскликнул Вася. – Или потешить себя убийством нас всех по очереди? Я повторяю: нами будут торговать.
Пожилой англичанин кивнул.
– Главарь показался мне исключительно умным человеком, который знает, чего хочет, – сказал профессор. – Я считаю, что всех по очереди будут вызывать для приватных бесед. Главарь не терял времени зря и уже побеседовал с частью пассажиров в самолете. Он очень быстро выяснит, кто есть кто. Возможно, в его банде есть хорошие компьютерщики. Или компьютеры доставят в другое место, где можно быстрее обработать информацию. Ведь информация в личном компьютере – это своего рода богатство. Конечно, если ею умело воспользоваться. Где-то дня через два, а то и раньше террористы будут знать, кто из нас на сколько тянет, ну и соответственно пойдут запросы.
– А у них есть два дня? – спросил Вася. – Они должны действовать быстрее.
Англичанин пожал плечами.
Пассажиры захваченного авиалайнера размещались молча – уже были ученые. За стенами ангара, наоборот, звучали возбужденные голоса.
– Делят добро, – сообщил профессор. – Как я понимаю, нам больше не видеть нашего багажа.
«Невелика потеря», – подумал Вася.
Примерно минут через двадцать в ангаре опять зазвучал голос главаря, общавшегося с пассажирами авиалайнера в воздухе.
Опять было сказано, что все останутся живы, если будут себя хорошо вести. В самое ближайшее время граждан начнут выводить группами по десять человек для отправления естественных надобностей и получения бутылок воды и хлеба. Потом граждане могут устраиваться на ночлег. Не желающие отправлять естественные надобности и получать воду с хлебом могут не выходить вообще. Первой десятке предложили построиться перед входом.
Вася понял, что одна из его задач – обеспечивать здесь порядок построения. Вероятно, главарь имел в виду это. Но люди сами строились, не толкались, не ругались, не спорили. Правда, русских было всего трое.
– Первыми не пойдем, – сказал Вася.
Двое русских, двое немцев и англичанин кивнули. В ангаре было тусклое освещение. У них здесь где-то генератор?
Сразу же после речи главаря дверь опять заскрипела, вошли четверо вооруженных типов.
– А когда же допросы? – спросил один из немцев у товарищей по несчастью. – Если вы говорили, что они собираются выяснять…
– Еще успеют, – ответил Вася. – Нам надо бы выбрать еще четверых в нашу группу и каждому дать свое задание.
– Для начала на улице следует осмотреться, – сказал англичанин. – Хотя в такой темноте мы ничего не увидим. Вероятно, осмотр окружающей местности придется отложить до утра. Нас же, наверное, и утром будут выводить для отправления естественных надобностей?
– Вон компания французов из четырех человек, – кивнул один из немцев. – Правда, там одна женщина. И неизвестно, какие у них планы…
– Вы считаете, что кто-то жаждет оставаться в плену у этих бандитов? – спросил Ленчик.
– Я понимаю, что не желает никто, но ведь и рисковать не очень хочется. Я бы предложил немного подождать развития событий. Если правительства наших стран согласятся на требования террористов, нас вполне могут отпустить.
– США могут предложить применить силу в отношении страны, породившей террористов, – заметил второй немец.
Вася с трудом сдержался, чтобы не высказать свои размышления по этому поводу.
– Наше правительство этого не допустит, – уверенно заявил первый немец.
Англичанин кивнул и заявил, что подобные вопросы должны решаться ООН или на совместном совещании глав государств, граждане которых оказались в заложниках у террористов. По мнению граждан Великобритании и Германии, получалось, что эти страны силу применять не станут и будут действовать в соответствии с позицией ООН. Вася не представлял, какую позицию в данном случае займет ООН и другие государства. Он только был на девяносто девять процентов уверен, что его родина палец о палец не ударит ради его спасения, как, впрочем, и спасения Ленчика с Шуриком. Платить за них не будут, никакие боевые и спасательные отряды высылать тоже не станут. Самое большее – на весь мир выразят возмущение и потребуют немедленного освобождения всех заложников. Вася очень хорошо знал русскую народную мудрость: спасение утопающих – это дело самих утопающих. И отправляясь в различные страны, где никогда не утихают конфликты, по заданию Хозяйки Медной горы, Вася рассчитывал только на свои силы. С рядом этих стран у России не было дипломатических отношений, и он добирался до целей через другие страны и всегда рассчитывал только на себя.
И сейчас он рассчитывал тоже только на себя, ну, может, еще на помощь двух русских мужиков. Только для начала следовало провести рекогносцировку.
Англичанин тем временем объяснял товарищам по несчастью, почему, например, ничего до сих пор не сделано с сомалийскими пиратами. Международного суда, под чью юрисдикцию они попадали бы, не существует! Сомали не может судить своих пиратов, так как признаваемая ООН власть контролирует лишь часть столицы государства, Могадишо. А пока морских разбойников отпускают «в связи с неразрешимыми юридическими противоречиями» и будут отпускать и дальше, пока ООН не создаст специальный трибунал или просто не наведет порядок в Сомали. Необходимо решение на уровне Совбеза ООН, но пока его нет.
– То есть вы хотите сказать, что захватившим нас типам тоже ничего не будет? – спросил Шурик. – Они-то вроде не из Сомали. Чернокожих среди них нет.
– Я не знаю, – ответил англичанин.
Наконец подошла их очередь покинуть ангар. Четверо французов (трое мужчин и молодая женщина) сами присоединились к ним. Они тоже не торопились на выход и все время о чем-то спорили. Васе было интересно узнать, о чем. Поэтому он встал в строй так, чтобы оказаться рядом с тремя мужчинами и женщиной. Он не зря учил французский, а в последние годы совершенствовал его, правда, не во Франции, а в Африке, но это другой вопрос.
Он понял, о чем говорили французы.
Мужчины считали, что самолет захватили из-за женщины, то есть ее отца.
Вася решил, что обязательно должен выяснить детали.
Глава 14
Клеопатра
Я не слышала, как ночью кто-то выходил из домика и как кто-то входил. Спала я очень крепко. Не знаю, что сказалось – усталость, калейдоскоп событий или приятная прохлада домика по сравнению с жарой снаружи. Когда проснулась, внутри оставался только похрапывающий продюсер. Я, естественно, не стала его будить и отправилась на улицу.
Рядом с домиком никого не было, но на столе стояла вода, лежали бананы, апельсины и огурцы. Я попила, съела апельсин (неужели тут и апельсины растут? Яблоки должны быть! Яблоки! Недоработка «проектировщиков»!) и отправилась к морю умываться. На берегу принимали воздушные ванны Дмитрий, Тимур, Николай и блондинка. Все, за исключением блондинки, пожелали мне доброго утра. Насколько я понимала, Григорий еще не вернулся после «проверки». Интересно, куда его повела Ольга?
Я искупалась, к этому времени появился продюсер. Мужчины высчитывали время нашего пребывания на острове, исходя из размера собственной щетины. Весьма оригинальный подход, надо сказать. Я невольно бросила взгляд на свои ноги, уже требующие эпиляции, но не могла сказать, на сколько вырастают волоски за один день, за два дня или за три дня. Я успокоила себя мыслью о том, что волоски у меня и на ногах, и на руках светлые и не очень заметны.
Мужчины же пришли к однозначному выводу: сегодня не бреются кто второй, а кто третий день. Продюсер и Коля, по их словам, не успели побриться перед вылетом из Ниццы в Петербург, да и не посчитали это нужным. Дмитрий и Тимур брились, правда, по моему мнению, у Тимура щетина отросла больше всех. Похоже, он относился к типу мужчин, которым иногда требуется бриться даже два раза в день. Вчера мы уже проснулись на острове, здесь бриться было нечем. Все обитатели мужского пола носили бороды.
– То есть в отключке мы однозначно были полдня и ночь, – пришли к выводу все. – Не больше.
Потом поступило предложение искупаться в очередной раз. Когда мы все уже обсыхали на берегу, я поделилась мыслями об утопленном самолете.
– Ты умная девушка, Катя! – воскликнул Володя-Виссарион.
– Ты знаешь, как строить плот? – спросил Тимур.
– Может, у этих есть лодка? – Коля кивнул в сторону скалы, где мы в последний раз видели обитателей этого острова и «Вишенок». – Скажем, что хотим поплавать на лодке. Рыбу-то они как-то ловят? Не с берега же?
– Ты бухту помнишь с другой стороны? – спросил Дмитрий.
– Все равно если они обустраивались на этом острове, то должны иметь лодку, – уверенно заявил продюсер.
– Главное – они должны иметь связь с какой-нибудь Большой землей, – вздохнул Дмитрий. – Давайте думать, где они могут прятать оборудование.
– Где-то в скале, если это их база, – высказала свое мнение я. – Если они говорили про библиотеку…
– Надо еще раз обследовать остров, – произнес Тимур. – Все равно делать нечего.
– Думаешь какую-нибудь спутниковую антенну найти? – хмыкнул Коля.
– Не думаю. У них должен быть спутниковый телефон, причем свой собственный. Они не могли рассчитывать на твой, Дмитрий. Далее. Наши ноутбуки. И свой должен быть комп, имеющий надежную связь со спутником. Мгновенную и надежную! Мало ли что мы можем выкинуть. А вдруг природные катаклизмы? Организаторы этого дела должны были предполагать, что связь может понадобиться в любой момент – ради предупреждения, получения совета или указаний.
– Вообще-то это все стоит немалых денег, – заметил продюсер.
– Дмитрий Петрович у нас тоже стоит немалых денег.
– И таких расходов? – посмотрела я на Дмитрия, потом на Тимура.
Оба кивнули.
– Интересно, когда выдвинут требования? – вздохнул Дмитрий. – Тимур, ты хотя бы примерно представляешь, что могут потребовать?
– Деньги, акции, – пожал плечами юрист. – По-моему, вопрос один: в каком количестве?
Я предложила прогуляться к скале, взглянуть, чем занимаются обитатели острова, проверить «Вишенок».
– И перекусить бы не мешало, – заметили одновременно Тимур и продюсер, отличавшиеся полнотой.
Мы пошли к скале. Я сама шла по воде, держа кроссовки в руке. Никто из наших не позарился на белую рубаху. Я была в своей длинной футболке, мужчины, чтобы не обгореть, накинули рубашки, блондинка шагала в нижнем белье.
У скалы, правда с другой стороны, не на пляже, мы застали удивительную картину. То есть для кого-то она, может, и не была бы удивительной, но я не представляла, что так можно сушить книги. На земле лежали широкие гладкие доски. У меня тут же возник вопрос, откуда они здесь взялись, но я не стала задавать его вслух, считая, что правду все равно не услышу. Трое мужчин, Евлампий, дядя Витя и тот, имени которого я так и не знала, и три «Вишенки» – все шестеро в длинных белых рубахах занимались просушкой страниц старинной книги.
Конечно, современную так не просушить – у современных книг страницы не зашнурованы. Тут же обложками служили две дощечки, обтянутые потрепанной кожей, а страницы надевались на шнурки или веревки. В эти минуты Евлампий как раз снимал листы с веревок. На них были заметны потеки и влажные пятна. Или это плесень? Если книги хранились в каком-то углублении в скале у моря…
А они в самом деле тут хранились? И эта компания их нашла?! То есть книги – это какой-то старинный клад, например, припрятанный мореплавателями в Средние века или проповедниками, направлявшимися в Африку или Америку? Они потерпели кораблекрушение, книги удалось спасти. Потом люди отправились к Большой земле на шлюпке. Книги взять с собой не могли. Возможно, роль играл каждый лишний килограмм, возможно, не хотели рисковать книгами. Ведь они в Средние века стоили очень дорого! Правда, и в наше время такие книги стоят очень дорого. А потом за книгами не смогли вернуться…
Евлампий сидел на большом валуне и держал книгу на коленях. Снимая листы с веревок, он передавал по два мужчинам, те подносили их к большим доскам, у которых трудились «Вишенки». Девушки аккуратно раскладывали листы на досках и прижимали их маленькими гладкими камушками. Камушки лежали в плетеной корзине, стоявшей рядом.
Я опустилась на корточки перед уже заполненной большой доской, чтобы прочитать текст, но не смогла этого сделать. Я не знала этого языка, да и шрифт был необычный. Или это почерк? Книга, похоже, была рукописной. Рядом со мной присел Тимур и тоже уставился на текст.
– Если не ошибаюсь, это старофранцузский, – сказал он и вопросительно посмотрел на Евлампия.
Старец неопределенно пожал плечами.
– И много тут таких книг? – не отставал Тимур.
– Много, – подал голос дядя Витя.
– Посмотреть можно? – спросила я.
– Поднимайтесь в пещеру, – махнул рукой Евлампий. – Только не все сразу. Там мало места. За выступом найдете.
– Коля, давай. – Дмитрий посмотрел на подчиненного – явно после того, как оценил крутизну подъема. Тимур и продюсер ее тоже оценили. Блондинку книги не интересовали. – Катенька, полезешь?
Я кивнула и полезла первой. За мной последовал Коля. На середине подъема я сообразила, что Коля, похоже, часто дышит не только из-за неудобного подъема. И оставшимся внизу мужчинам я демонстрировала лишнее… Но что поделаешь?
А вообще подъем оказался не таким уж и сложным. Всегда было за что уцепиться, на что поставить ногу. И никто неожиданно не подберется к пещере – находящиеся внутри обязательно услышат шум.
Добравшись до пещеры, я не стала смотреть на Колю – чтобы не смущать его и чтобы самой не чувствовать себя неловко. Я вошла первой, Коля остался на свежем воздухе немного отдышаться. Пещера была погружена в полумрак. Но я увидела здесь такие же матрасы и одеяла, как предоставленные нам в каменном доме. В центре был оборудовал очаг, над ним висел котелок, сейчас пустой. Рядом с очагом стояли два кувшина с водой. Я напилась, потом зашла за выступ, упоминавшийся Евлампием, и обнаружила там углубление. Создавалось впечатление, что это дыра, уходящая в глубь скалы. В дыре лежали книги. Ширина позволяла уложить две рядом. Но сколько их тут, определить на глаз не представлялось возможным. Для того чтобы достать верхние, мне пришлось нагнуться и опустить голову в дыру. Самые верхние, вероятно, уже достали до меня. Интересно, а куда эта компания девает уже просушенные книги?
Я взяла в руки одну толстую тяжелую книгу и вынесла на свет. Коля сидел на камне и смотрел вниз, на работающих. Продюсер что-то выговаривал «Вишенкам», но они на него не обращали внимания, продолжая заниматься своей работой. Дмитрий о чем-то тихо совещался с Тимуром, рядом стояла блондинка с совершенно дебильным выражением лица и смотрела на работающих.
– Их там много? – увидев книгу в моих руках, спросил Коля.
– Не определить. Нужно все вынимать, чтобы посчитать точно.
– По-моему, это латынь, – высказал свое мнение Коля. – Тимур знает латынь. Вообще на эти книги можно безбедно жить до конца жизни. Только как их отсюда вывезти?
– Как самим выехать? Знаешь ли, я обойдусь без этих книг и всех своих драгоценностей, только бы вернуться в Петербург!
– Я тоже, – вздохнул Коля.
Он сходил в пещеру, вернулся и предложил спустить вниз одну эту книгу. Если латынь, пусть Тимур ознакомится с содержанием. Как раз занятие на вечер. Без книг, без телевизора и без компьютера было очень трудно. Мы же современные люди!
Признаюсь честно, читать я не приучена. В смысле книги. Но последний год, после начала работы в журнале (еще в качестве нанятой служащей, до того, как Владимир Станиславович купил мне собственный журнал) я каждый вечер сидела в Интернете. И сейчас мне страшно хотелось туда же! Это засасывает…
Мы спустились вниз, Тимур подтвердил, что книга на латыни, и заявил Евлампию, что мы ее забираем для, так сказать, «чтения всей семьей». Евлампий пожал плечами.
– А лодки у вас, случайно, нет? – спросила я.
Старец вскинул на меня глаза в удивлении.
– Кать, зачем тебе лодка? – спросил дядя Витя.
– Хочу по морю на лодке поплавать.
– И я хочу, – сказал продюсер. – Я помню, как в годы моего детства мы с мамой в Парке Победы каждые выходные брали лодку напрокат. Какие тогда очереди были за лодками! Давали на час. Но тогда не было такого количества развлечений, как теперь. И сейчас у нас нет привычных развлечений. Так что неплохо было бы покататься на лодке. Есть она здесь где-нибудь или нет?
– Нет, – сказал Евлампий.
– А инструмент, чтобы построить? – спросил Дмитрий.
– Вы будете строить? – откровенно поразился третий мужик в длинной белой рубахе.
– Я буду организовывать процесс. У меня это очень хорошо получается. Так есть инструмент?
– Нет, – сказал Евлампий.
Во время всего это разговора он невозмутимо снимал листы с веревочек, дядя Витя с напарником носили их к доскам, а девочки раскладывали по их поверхности.
– Ольга где? – спросил Дмитрий у Евлампия.
Старец пожал плечами.
– Где она здесь живет?
Старец опять пожал плечами.
На вопрос о местонахождении Григория старец сделал то же самое. То есть, насколько я понимала, следовало ждать, когда Григорий вернется сам. Хотя, конечно, можно было обыскать остров.
– Что будем делать? – спросил продюсер, обводя взглядом нашу компанию. – Есть хочется.
– Еда ждет вас на столе, где вы обычно вкушаете пищу, – объявил Евлампий. – Здесь мы можем предложить вам только воды.
– Пошли к дому, – принял решение Дмитрий после того, как все наши напились. – Григорий ведь придет туда.
Мы снова вышли на пляж. Впереди шел Дмитрий с блондинкой, потом Тимур с Николаем, замыкали шествие мы с продюсером. Тимур нес книгу на латыни под мышкой. Никто не пытался ее отнять и не сказал, что уносить книги нельзя.
– С девками что-то не то, – тихо сказал мне продюсер. – Они как под дурью. Работают, как автоматы, глаза не то чтобы стеклянные, а какие-то неживые…
– В самом деле могут быть под дурью. Нас же в самолете усыпляли и тут могли как-то на них воздействовать. И мало ли что растет на этом острове? Подмешали в пищу – вон девки и ходят дурные.
– Зачем они им, Катя? – посмотрел на меня продюсер. – Дмитрий – понятно. Его ближайших помощников прихватили, чтобы не подняли панику. Или из-за того, что много знают. Ты попала в самолет случайно. Меня с девками тоже специально никто бы захватывать не стал. Но зачем их здесь одурманивают? Кому они нужны? Кому они могут помешать? И как?! Я бы понял, если бы их сразу продали в какой-то бордель или просто убили. Но их привезли сюда! И здесь с ними поработали. Зачем?! Катя, они ничего не знают! Они – дуры набитые. У всех троих одна цель – найти богатого мужика и выйти за него замуж! Все!
Я глубоко задумалась. Я тоже не понимала, зачем девиц одурманили. Я не понимала, зачем нас здесь держат. Но потом мне в голову ударила мысль…
– Тимур! – позвала я.
Юрист обернулся, и они с Колей подождали нас с продюсером.
– Да, Катя?
– Кто наследует за Дмитрием?
Тимур рассмеялся. Коля улыбнулся. Продюсер хмыкнул.
– Завещания нет. Детей тоже нет. Родители умерли. Дмитрий Петрович холост.
– А кто есть из родственников?
Тимур вздохнул.
– Есть двоюродный братец. Матери были родными сестрами.
– И братец не является любимым родственником Дмитрия? – уточнил продюсер с улыбкой.
Сам Дмитрий в это время удалился в гущу тропической растительности с блондинкой. Мы вчетвером зашли в воду и продолжили беседу там. Тимур оставил тяжелую книгу на латыни на песке. Пожалуй, ее тут никто не украдет и дикие звери не разорвут, хотя бы из-за отсутствия последних.
– Они разошлись по идеологическим мотивам, – сообщил Коля.
– Это каким же? – поразился Володя-Виссарион. – Братец что, коммунист? И не любит Диму-капиталиста? Считает его эксплуататором трудового народа, кровопивцем, пьющим чужую кровь? Одновременно мечтая занять его место?
– Нет, брат вполне обеспечен. Я даже не исключаю, что он богаче Дмитрия, только он это не афиширует, и большая часть его дохода является неофициальной.
– Чем занимается братец? – не понимали мы с продюсером.
– Торговлей оружием в международных масштабах. А Дмитрий категорически против такой торговли. Он даже предлагал взять его в дело! Только бы Всеволод не занимался тем, чем занимается! Но тот так и продолжает и еще на пару со своим отцом. Папаша-то отдал жизнь службе в армии, дослужился до полковника, но, как вы, наверное, можете догадаться, не очень доволен положением военного пенсионера. Военнослужащий, офицер и военный пенсионер в Советском Союзе и теперь – это две очень большие разницы. Он рассчитывал на одно, получил другое. В свое время сына в военное училище отправил с вполне определенными целями и перспективами. Ну а потом в нашей стране начались всем известные перемены.
– И папа с сынком занялись торговлей оружием? – спросил продюсер.
– Да. У папы, естественно, остались очень хорошие связи в нужных кругах. И эти связи тоже хотели и хотят денег – но не хотят нигде засвечиваться. Более того, папа Всеволода успел послужить на Арабском Востоке. И Всеволод там жил какое-то время – без мамы. Мама категорически отказалась ехать в арабскую страну, да и папа вроде бы не очень хотел, чтобы она туда ехала и ходила в парандже или хиджабе. У Всеволода остались друзья детства…
– Которые теперь являются членами «Аль-Каиды» или «Хезболлы»?
– Скорее, чего-то подобного, но мелкого. Я точно не знаю. На Аравийском полуострове папа точно служил, а там рыбацкие деревни как раз являются основными поставщиками бойцов «Аль-Каиды». Хотя не знаю, дозволялось ли советскому офицеру общаться с местными рыбаками. Или такое общение, наоборот, приветствовалось, как с угнетенными представителями трудового народа? Я даже точно не знаю, в какой стране или странах он служил. Скорее всего, в Йемене. Но там, вообще-то, все рядом.
Я спросила, почему рыбацкие деревни являются основными поставщиками бойцов «Аль-Каиды». Признаться, мне подобное никогда не приходило в голову – или я просто об этом не задумывалась. Мне объяснили, что, например, в богатейшей нефтяной стране мира, Саудовской Аравии, большая часть населения живет очень бедно. Разрыв в доходах членов королевской семьи с приближенными, с одной стороны, и жителей рыбацких деревень – с другой, огромен, даже больше, чем у нас между богатыми и бедными. И эту несчастную арабскую бедноту, с одной стороны, призывают к отрицанию западных ценностей, а они, с другой, видят, как живет королевская семья.
– То есть арабы сражаются за деньги? – уточнила я. – Мне всегда казалось…
– Фундаменталисты хотят восстановить более чистую исламскую веру, исламисты стремятся к политической власти, чтобы радикально изменить свои общества, – пояснил Тимур. – Суннитские фундаменталисты готовы сосуществовать с той политической системой, которая есть. К тому же большинство мусульманских фундаменталистов не являются террористами ни в каком смысле, а некоторые из самых яростных и хорошо организованных террористических групп, в частности «ХАМАС» и «Хезболла», не являются фундаменталистами.
– Без бутылки не разберешься, – хмыкнул Коля.
– То есть как не являются? – откровенно поразился продюсер. – Я всегда считал…
– Я тоже считал, – усмехнулся Тимур. – А потом занялся этим вопросом и выяснил много интересного. Главное – нам нечего бояться исламских террористов! И Америке тоже! Большинство крупных террористических актов последнего десятилетия вообще не включали исламские цели! Я, признаться, обалдел, почитав мировую статистику о количестве погибших. В головы-то простым гражданам по всему миру вдалбливается совсем другое. Вспомните Тимоти Маквейга в Оклахома-сити, отравление зарином, проведенное «Аум Сенрике» в токийском метро, беспорядки в Греции и сепаратистские атаки басков в Испании. У большинства исламских террористических групп на Среднем Востоке и в Азии есть программы действий только внутри собственных стран. Я лично считаю, что эти группы в обозримом будущем не станут оказывать никакого влияния на жизнь Европы, США, а России так тем более. Ну если только каким-то образом не дестабилизируют или не уничтожат Израиль. А это очень маловероятно. Эти группы больше всего напоминают террористов, которые нарушали спокойствие в Северной Ирландии и Колумбии в недавнем прошлом. Ни те, ни другие не оказывали никакого значительно влияния на геополитику или экономику большинства развитых стран. Да, «Аль-Каида» отличается от этих групп, потому что ее программа недвусмысленно глобальна, они нацелены на США, крупнейших союзников Америки и страны–производители нефти.
– Но кто-то очень хорошо обогащается на борьбе с терроризмом, – сказала я.
– Правильно, Катенька. Борьба с терроризмом – дело очень выгодное. Под него можно много денежек оприходовать, законы принять, чтобы подавлять недовольных, например, социальной политикой государства и разрывом в доходах богатых и бедных. Можно объявить террористами тех, кто о терроризме – в понимании нормального человека – даже не задумывался.
– А что там с братцем нашего олигарха? – напомнил продюсер.
– Братец выполняет роль разъездного коммивояжера на пару с папой. Но торгует не соковыжималками, не энциклопедиями и не детскими игрушками, а оружием. Куче этих маленьких террористических (или не террористических – вопрос спорный) групп требуется оружие. Они не могут его купить напрямую. И дело в том, что многие производители тоже не могут официально продавать свою продукцию ряду стран и категорий граждан. Продают посредники типа Всеволода. У этих стран, групп и категорий населения появляется оружие, и другие страны, борцы с терроризмом, выделяют деньги на эту самую борьбу – в частности, тем же самым производителям оружия, которые им обеспечили противоположную сторону. Вы представляете, сколько народа на этом кормится? Но всем нужны люди типа Всеволода. Без них не будет торговли. Самый известный из таких «коммивояжеров» в мире – наш соотечественник Виктор Бут.
– Обалдеть! – сказала я.
– Да, этот Всеволод на самом деле вполне может быть богаче Дмитрия, – задумчиво произнес продюсер.
Коля с Тимуром одновременно кивнули. К этому времени мы уже лежали на песочке и обсыхали. Я сказала себе, что должна находить положительные моменты во всем. Загар обновлю! Только бы не сгореть на этом солнце… Но пока вроде бы все шло хорошо. А море было просто восхитительным.
– Мы не знаем точно, – сказал Коля. – Мы не знаем, какие доходы у Всеволода. Но он однозначно очень обеспеченный человек.
– Я как-то был свидетелем разговора братцев, – вспомнил Тимур. – Всеволод, усмехаясь, говорил, что брат может обращаться к нему за кредитом на льготных условиях. А Дима ответил, что никогда не воспользуется грязными деньгами, полученными от торговли оружием, пусть и под самый минимальный процент. То есть я к тому, что организовывать устранение Дмитрия Всеволоду нет резона. Конечно, деньги никогда не бывают лишними, и от наследства он не откажется из идеологических и еще каких-то соображений. Он все возьмет. И у него, кстати, есть две бывшие жены и два ребенка – по одному от каждой. Может, сейчас уже в третий раз женат. Я точно не знаю. Но у Дмитрия родственников ближе Всеволода нет. Наследников первой очереди точно нет. Ну а потом по закону уже могут претендовать наследники второй, третьей очереди… И я не знаю, есть ли кто-то, кроме Всеволода. Дима точно ни с кем больше не общался.
– Он и со Всеволодом почти не общался, – напомнил Коля.
– А конкуренты? – спросил продюсер. – Враги есть?
– Конечно, есть, – хмыкнул Тимур. – Неужели вы думаете, что у бизнесмена – тем более финансиста – такого ранга может не быть врагов?
– Давайте поговорим о конкретных, – предложила я. – Есть ли разоренные Дмитрием конкуренты? Я не думаю, что нам стоит учитывать несправедливо – или справедливо – уволенных сотрудников, обиженных на Дмитрия. Как мы все согласились, эта операция требовала больших финансовых вливаний. А если кто-то разорился из-за Дмитрия, а потом поднялся? Или нашел… спонсора? Я не знаю, как в данном случае лучше выразиться.
– Кому он подпортил карьеру? – добавил продюсер. – К кому не проявил снисхождения, хотя мог бы?
– В высших сферах финансового мира – как, впрочем, и не только финансового – нет места снисхождению, – заметил Тимур.
– Это понятно, – кивнул продюсер. – Но вам на ум приходят конкретные кандидатуры? Сильно обиженных? Разоренных?
– Мне лично приходят уволенных, – признался Коля. – Но все это – мелкие сошки. Их никто не стал бы воспринимать всерьез. И знали они мало.
– Были двое, – с самым серьезным видом кивнул Тимур.
– Когда? – удивленно воскликнул Коля.
– Ты еще не работал на Дмитрия Петровича. В конце девяностых.
– Но время-то тогда было…
– Это неважно, – заметил продюсер. – Для человека не играет роли, когда его разорили – в бандитские девяностые или в более спокойном двадцать первом веке.
– Расскажите, – попросила я у Тимура.
Продюсер и Коля кивнули.
– Один мужик из окна выпрыгнул, записку оставил. И не только записку, а письма разослал в различные инстанции. Везде просил защитить семью. Дмитрий Петрович тогда много денег потратил, чтобы замять дело. Хотя тот тип сам виноват. Он Димины деньги потратил, а Дима совершенно справедливо потребовал возместить убытки. Предложил продать загородный дом, городскую квартиру, машины… Дима все деньги с его личных счетов снял. Мужик дом продал, машины продал, а из окна квартиры сиганул.
– И чем дело закончилось? – поинтересовалась я.
– Квартира осталась семье. Я не знаю, что сейчас с ними. Вообще-то Дима был прав…
– Что именно мужик сделал? – спросил Коля.
– Играл на бирже. Димиными деньгами. То есть занимался тем, чем должен был – мы же вкладываем деньги в акции, играем на понижение, на повышение, – попытался Тимур объяснить нам с продюсером. – В компании есть определенные средства, которые на это выделяются. Это одно из направлений нашей деятельности. Но решение принимается, так сказать, коллегиально. Ни один человек не имеет права решать, что деньги пойдут на эти акции, а не на те.
– А Дмитрий? – удивилась я.
– Отдать ему должное, он всегда выслушивает специалистов. Он нанял высококлассных профессионалов – и они выполняют свою работу, ту, ради которой были наняты. Они анализируют рынок акций, делают прогнозы. Каждый делает свой анализ и свой прогноз. Стоит ли вообще вкладывать деньги в акции конкретной компании? Сколько акций купить? То есть держать какой-то пакет как вложение денег или попытаться завладеть блокирующим или контрольным? Или вообще купить компанию? То же самое с валютой. Продавать или покупать? Какую именно в данный конкретный момент? Потом все собираются вместе, идет общее обсуждение. На последнем этапе подключается Дмитрий. Если несколько человек по отдельности пришли к одному и тому же выводу, то компания вкладывает деньги в акции, которые в ближайшее время должны вырасти в цене, – или наоборот, избавляется от акций, котировка которых вскоре должна упасть. Да, окончательное решение принимает Дмитрий. Но делает это на основании представленных отчетов и анализов. Это очень разумная организация работы.
– Вы свои личные деньги вкладываете в акции? – спросила я.
– Да, – кивнул юрист.
– И я вкладываю, – сообщил Коля. – На основании тех же анализов рынка. И своим друзьям советую.
– Консультирование является еще одним видом деятельности нашей финансовой группы, – продолжал Тимур. – Теперь многие люди хотят вкладывать деньги в акции. В девяностые годы народ скупал доллары и держал под матрасами. Теперь наблюдается несколько другая тенденция.
– А банковские вклады? – спросила я.
– Процентные ставки падают. Хотя совсем недавно росли. Катя, тебе нужно обратиться к нашим финансовым консультантам. Многое зависит от суммы, которую ты готова вкладывать. От срока. Вообще в каждом случае нужен индивидуальный подход.
– Кать, мы тебе устроим бесплатную консультацию, – улыбнулся Коля. – В благодарность за приятно проведенное время. Правда, Тимур?
– Правда. Если вернемся.
– Но почему вы решили…
– Катя, я – юрист. Я привык реально смотреть на вещи. Я очень надеюсь, что мы здесь временно и мы вернемся. Все вернемся. И еще прихватим этих бородатых проповедников – или кто они такие.
– А мне организуете консультацию? – спросил продюсер.
– Конечно! – воскликнул Коля. – Вообще к нам может обратиться любой человек. Мы заинтересованы в клиентах и в получении ими прибыли – чтобы они снова приходили к нам. Подумайте сами – зачем нам разорять людей? А клиент обогащается, и мы становимся богаче. Как правило, мы берем проценты с полученной прибыли. Мы даже налоговые декларации помогаем заполнить. Неподготовленному человеку сложно разобраться во всех этих финансовых премудростях.
Я сказала, что обязательно обращусь в финансовую группу Дмитрия после возвращения (уверенно сказала!), и предложила вернуться к мужику, выбросившемуся из окна.
Тимур пояснил, что упомянутый сотрудник был одним из тех, кто занимался анализом рынка акций. Он предложил вложить деньги во вполне определенные, но другие люди, занимающиеся тем же самым, его не поддержали. А он решил всем доказать, что прав. Ладно бы свои деньги вложил. Но он вложил деньги компании, то есть Дмитрия, и прогорел. Акции резко упали в цене.
– У него был доступ к этим деньгам?
– Был, – кивнул Тимур. – После того случая в компании были произведены кое-какие изменения. Так что нет худа без добра. Теперь такое невозможно. Теперь деньги перечисляются только после отмашки Дмитрия.
– А еще кто? – спросила я. – Вы говорили про двоих. Второй тоже растратил деньги?
– Нет, работал на конкурентов, и его поймали. Этот информацию собирал.
– Что с ним случилось?
– Этот вопрос следовало бы задать Сергею Семеновичу или еще кому-то из службы безопасности, – хмыкнул Тимур. – Я не знаю. Можно, конечно, у Димы спросить. Вроде у нас говорили, что помер. Я скандал помню, как ему пинок под зад дали, тоже помню. Вроде погиб в автомобильной аварии. Или не погиб, а сильно покалечился.
– И автомобильные аварии тоже бывают разные, – нейтральным тоном заметил продюсер.
– Вот именно, – кивнул Тимур.
Глава 15
Сергей Семенович
Сергей Семенович предложил подчиненным заняться просмотром всех возможных выпусков новостей – наших, французских, английских и американских телеканалов. Сам занялся изучением новостных сообщений в Интернете.
В большинстве сообщений, как в Интернете, так и по телеканалам, говорилось только о французском лайнере. О самолете Дмитрия Петровича говорили, пожалуй, только в России. В случае французского лайнера не отрицалась возможность захвата воздушного судна террористами. Однако никаких требований от террористов на момент выпуска новостей не поступало. Тем не менее в иностранных выпусках и сообщениях их новостных агентств в Интернете заявлялось о скорой отправке поисковых групп к месту предполагаемого крушения французского лайнера. Министры иностранных дел различных стран, граждане которых находились на борту, гневно осудили террористов и террористическую деятельность. Однако Сергею Семеновичу быстро стало понятно, что, как он и предполагал, в России никто и пальцем не пошевелит для спасения частного самолета крупного финансиста, в особенности раз неизвестно, кому перейдет финансовая империя. Наличие трех российских бизнесменов на борту французского лайнера тоже никого не подвигло на спасательные мероприятия. Россия – не Израиль, который может из-за одного своего солдата начать войну. Но граждан Израиля не борту не было. А российские власти, вероятно, придерживаются о своих гражданах вполне определенного мнения: сами выкрутятся.
Правда, парочка мелких российских чиновников выступила с осуждением международного терроризма. Также оказалось, что российские власти опечалены известием об исчезновении двух самолетов. В общем, как всегда, было много слов и никаких дел.
От Франции и США выступили президенты, от Германии канцлер. В последнем новостном сообщении, которое читал Сергей Семенович, говорилось, что представители ЦРУ уже начали розыск самолета.
Сергей Семенович задумался, потом решительно набрал номер двоюродного брата своего босса. Они не испытывали друг к другу никаких симпатий, никогда не сотрудничали. Но этот двоюродный брат босса вместе со своим отцом, отдавшим большую часть жизни службе в армии, а на старости лет решивший подзаработать вместе с сыном, мог что-то знать. Сергей Семенович никогда не стал бы посредником в торговле оружием. Но он не мог осуждать бывших военных, которые этим занялись. Он считал себя не вправе их осуждать. Он прекрасно знал, в каком положении оказались военные, часто после каторжной службы в удаленных от цивилизации частях. И не род деятельности двоюродного брата босса и его отца вызывал у Сергея Семеновича неприязнь, а их бравада перед Дмитрием Петровичем и его начальником службы безопасности.
Это был очень слабый шанс, и Сергей Семенович это понимал. Но больше-то звонить было некому.
У него имелись номера всех телефонов родственников Дмитрия Петровича. Двоюродный брат ответил по своему основному мобильному и заявил, что про исчезновение самолета Дмитрия слышал, но по данному вопросу ничего сказать не может. Навряд ли его захватили террористы. Более того, он не мог представить, как бы они провернули это технически. Французский лайнер захватить могли, затесавшись в ряды пассажиров. Но скорее всего исчезновение двух самолетов примерно в одном месте – совпадение. Может, какие-то особые ветры, может, какие-то атмосферные явления.
– Если бы они летели один за другим, то да, могли быть природные явления, – закричал Сергей Семенович. – Но французский лайнер исчез через три дня!
– Ну, может, там какие-то особые ветры дуют как раз каждые три дня.
Сергей Семенович скрипнул зубами, но заставил себя говорить спокойным тоном:
– Ты не в курсе, почему Дима полетел в Дакар?
– Откуда? Это вы должны знать, Сергей Семенович. Вы – начальник его службы безопасности. Я не помню, сколько времени не видел Димку. Я не знаю, что там могло случиться, даже примерно, – жестко сказал двоюродный брат босса. – Я вообще в Швейцарии. У меня тут важные переговоры с заказчиками. Мне не до самолетов! – Наверное, братец решил, что все-таки перегнул палку, потому что добавил более мягким тоном: – Сергей Семенович, я сейчас на самом деле занят. Но вы, пожалуйста, позвоните, если что-то выясните. Если кто-то и сможет это сделать, то только вы.
Сергей Семенович попрощался, откинулся на подушки и закрыл глаза. Он был еще слаб.
Глава 16
Клеопатра
Обсохнув, мы отправились к дому. На жаре есть не хотелось. Хотелось пить. Но вообще-то и фруктов было бы неплохо пожевать. Ничего горячего и, так сказать, существенного я бы сейчас в рот класть не стала. Только продюсер сказал, что не отказался бы от яичницы из пяти яиц с ветчиной и помидорами. Коля хотел деревенского творога со сметаной и рассказал, что его теща покупает восхитительные молочные продукты на Кузнечном рынке. Правда, женщина, у которой теща отоваривается, бывает только по средам. Хотя продукты в основном предназначаются Колиной жене, недавно родившей ребенка, ест их Коля, так как жена не любит молочное. Тимур рассказал нам рецепт шашлыка, который у них в семье передается из поколения в поколение. Правда, в эти минуты шашлыка никому не хотелось, но вечером мы могли бы посидеть у костерка… Если бы было мясо, если бы было, в чем его замариновать…
За этими разговорами мы вышли на полянку – и замерли на месте.
– Мама! – тихо произнес Коля.
Тимур издал какой-то непонятный рык. Продюсер выругался. Я стояла с открытым ртом.
На одной из толстых пальмовых веток висел Григорий. Одет он был в длинную белую рубаху – такую, как тут носят аборигены. Из-под рубахи торчали босые ноги. Под пальмой не стояло обуви, а валялся какой-то чурбан, с которого висельник, вероятно, подпрыгивал в последнюю минуту жизни…
Тимур сунул тяжелую книгу, которую нес от скалы, мне, сорвался с места и бросился к Григорию. Потом за ним пошел Коля, медленно пошел, волоча ноги и не сводя глаз с удавленника. Мы с продюсером уставились друг на друга.
– По-моему, началось, – сказал Володя-Виссарион.
– Вы предполагали, что нас начнут убивать?
Мужчина кивнул.
– Что делать?
– Надеяться, что мы с тобой, Катя, не входим в сферу интересов убийцы. То есть заказчика. Но все равно нужно срочно думать, как убраться с этого острова. И оружие нужно. Хотя бы палки.
– Как вы считаете, у этих есть огнестрельное? – Я кивнула в сторону скалы, которая в дневное время виднелась и с площадки у дома.
– Не знаю. По крайней мере, на себе им его прятать негде.
– И в пещере не было…
– Но на этом острове полно мест, где можно спрятать и пулемет, и миномет, и даже гаубицу. Пошли воды попьем.
У стола мы замерли во второй раз.
На нем лежала записка, придавленная кувшином. Листок был вырван из моего блокнота. Я узнала своих кошек. Я обожаю блокноты с рисунками. Естественно, делаются они типографским способом. Сейчас они есть в продаже – на каждой странице бледными красками изображены кошки, щенки, цветы.
Володя-Виссарион извлек записку из-под кувшина. Мы не знали почерка Григория, но под предсмертной запиской стояла подпись с расшифровкой. Хотя, судя по содержанию, записку едва ли можно было назвать предсмертной. Он писал, что хочет вернуться к привычной жизни и видит только один способ. Если он совершит самоубийство здесь, то вернется в Петербург или хотя бы Ниццу и будет жить так, как жил раньше. Он решил попробовать.
– Зачем мы говорили про самоубийство? – задумчиво произнес продюсер. – Хотя кто же мог подумать, что в голову вроде бы нормального парня придет подобное?
– Дмитрий предлагал аборигенам в белых одеждах его совершить, чтобы доказать нам, что мы в раю. Помните? Он говорил, что в раю нельзя совершить самоубийство, так как те, кто туда попал, уже умерли.
Но я и предположить не могла, что кому-то захочется попробовать…
Продюсер бросил взгляд на Григория и Тимура с Колей. Тимур стоял на чурбане и осматривал труп. Пытается определить, сам Григорий повесился или ему помогли? Но можно ли это сделать в наших условиях?
– Мне кажется или лицо в самом деле почернело? – тихо спросила я у продюсера.
– Я знаю, что у задушенных чернеет. Одну мою певичку маньяк задушил. Это происходит от прихлынувшей крови. У той девчонки еще все горло было в синих кровоподтеках. Бр-р-р!
Я налила себе в кружку воды и выпила. Продюсер тоже выпил.
– Иди проверь сумку, Катя, – сказал он.
Я отправилась в дом. Сумка стояла не совсем так, как я ее ставила. Я заглянула внутрь. Ноутбук был на месте, как, впрочем, и косметичка, и кошелек. Блокнот лежал в сумке. Листок точно вырвали из него. И ручку мою брали. И вернули.
Неужели сам?
Когда я вышла из дома, Тимур с Колей уже подошли к дому и сообщили, что попытаются снять Григория. Продюсер показал на записку.
– Григорий не был психом, – произнес Коля.
Продюсер сказал про своих «Вишенок» – то, что говорил мне по пути сюда от скалы.
– Он никогда ничего не нюхал, не кололся…
– Да никто же не говорит, что он это сделал добровольно! – воскликнула я. – Кстати, а Ольга не владеет гипнозом? – вдруг ударила мне в голову мысль. – А если она в свое время смогла воздействовать на Сергея Семеновича? На тех, кто собирался ее убить? Они уверены, что убили ее, а она вышла сухой из воды. И теперь она воздействовала на Григория. Подвела его к нужной черте.
Тимур с Колей переглянулись.
– Надо искать Ольгу, – сказал Тимур. – Остров не такой уж большой. Никакое судно сюда не подходило, вертолет не садился. Мы бы услышали. То есть она где-то здесь. Найдем и допросим. На всех воздействовать не сможет. Коля, бери скамейку с другой стороны.
– Почерк точно его? – уточнила я.
– Его, – кивнул Коля. – И подпись его.
Мужчины понесли скамейку к пальме, на нее влез Коля и стал развязывать узел.
– Катя, ты меня прости, но я есть хочу, – сказал продюсер. – Не могу удержаться при виде еды.
Я села рядом с ним и взяла в руку банан. Продюсер с удовольствием жевал хлебную лепешку. Я тоже взяла лепешку. Я решила, что мне нужны силы. Неизвестно, сколько нас тут будут кормить. Надо пользоваться моментом.
Тимур с Колей завернули тело в большие пальмовые листья и отнесли в тень. Хотя на такой жаре… Может, стоило закопать? Но было нечем. Мужчины вскоре с хмурыми лицами вернулись к столу, выпили воды, съели фруктов.
Наконец появились Дмитрий с хихикающей блондинкой. Дмитрия ввели в курс дела. Он с ошалелым видом прочитал записку, потом сбегал к телу.
– Так, подкрепляемся, берем остатки еды с собой и идем обыскивать остров, – объявил он.
– Может, сходить набить морды бородатым? – предложил Тимур.
– Давайте начнем с острова, – сказала я. – Набить морды вы всегда успеете, а если мы чего-то не обнаружим, может быть поздно.
После недолгих обсуждений мы пошли к озеру с водопадом. Держались все вместе. Ни у кого даже мысли не появилось ходить по отдельности.
Но наше обследование острова ничего не дало. Вообще ничего. Мы не нашли следов людей. Никаких. Создавалось впечатление, что на этот остров до нас не ступала нога человека – если не считать поляну с каменным домом и скалу, у которой обитали трое бородатых с тремя «Вишенками».
Но где же Ольга? И вроде дядя Витя говорил, что тут и другие люди есть?
Не обнаружив ничего и никого, мы снова вернулись к дому. На столе опять лежали овощи, фрукты и хлебные лепешки. Меню было однообразным. Мы перекусили, поговорили о любимых блюдах, о том, как в девяностые годы, оказывается, спорили о том, сколько устриц придется съесть, чтобы навсегда забыть вкус мясокомбинатовских пельменей, которыми питались в студенческие годы, и «Докторской» колбасы, покупаемой на талоны. Тот период обошел меня стороной. Я была ребенком и жила в маленьком провинциальном городке. Мы питались со своего огорода…
Я не знала, что такое просить родителей, отправлявшихся в командировку в Москву в советские времена, привезти пастилу, которой почему-то не было в Ленинграде. Мой сознательный возраст пришелся на те годы, когда в магазинах, даже в удаленных от Москвы и Петербурга регионах, уже было полно иностранного шоколада, кока-колы и прокладок с крылышками.
Я впервые услышала, что рост цен – хорошая новость. Это означает, что люди все больше и больше денег тратят на себя. А это, в свою очередь, означает, что они больше получают. Страны, отличающиеся высокими ценами, имеют и более высокий уровень жизни. У нас выше всего цены в Москве, так и уровень жизни тоже. Дороговизна – признак богатого и процветающего государства…
– Узнаю, узнаю Дмитрия, – раздался из темноты незнакомый (мне) мужской голос. Мы не слышали, как человек приблизился. Уже стемнело, никто из нас не удосужился сходить в дом за лучинами. – Значит, когда все дорого – это хорошо? А как же пенсионеры? Как же бюджетники?
– Эй, вы кто такой? – спросил продюсер.
Мужчина в длинной белой рубахе остановился по центру площадки. К столу не приближался. Никто из нас не встал. Мы с продюсером и Колей сидели к площадке лицом, а Дмитрий, блондинка и Тимур – спиной. Теперь и они развернулись.
– Дима, ты помнишь меня? Лучше бы, конечно, было задать этот вопрос Сергею Семеновичу, но его тут, конечно, нет. Кто бы взял этого убивца в рай? Андрей Никонов я, подсказываю, чтобы не мучились.
– А, мой бывший сотрудник, продавшийся конкурентам.
– Я про него сегодня рассказывал, – очень тихо сказал Тимур.
– Каждый пытается выжить так, как может, – продолжал бывший сотрудник. – И то, что я сделал, не заслуживало наказания смертью. Не ты меня породил на свет, Дима. И не Сергей Семенович. И не вам было меня убивать!
– А мы тебя что, убивали? – спросил Дима.
– Ну, официальная версия – самоубийство. Меня даже священник отказался отпевать! Хотя жена и друзья объясняли, что нет никакого самоубийства! Но оказалось, что наши попы принимают официальную версию следствия! Подумать только! Ведь вроде церковь отделена от государства. Жене предложили написать прошение Патриарху. Она не стала. Сколько времени бы это прошение ходило по инстанциям? А меня что, все это время в холодильнике держать?
– И что с тобой сделали? – спросил Тимур.
– Слушай ты, мусульманин, помолчал бы! У вас-то самоубийство с одновременным убийством большого количества неверных за честь почитается! Думаете, что Аллах вас на небеса за уши затащит!
– Оставь мусульман в покое, – процедил Тимур.
– А почему за уши? – спросила я.
– Почему за уши – не знаю, – ответила фигура в белом. – Но из-за того, что затягивает за уши, они на себя надевают пояс шахида. Чтобы голова, по возможности, осталась цела.
– Так вместе с вами что, еще кто-то погиб? – спросил продюсер, внимательно слушавший разговор.
– А как же! Спасибо Диме и Сергею Семеновичу!
Из темноты, держась за руки, выступили парень с девушкой – тоже в белых одеждах. Из их речи стало понятно, что они – невинные жертвы «самоубийства» Андрея Никонова. У них остался маленький ребенок, которого теперь воспитывает бабушка.
– А что хоть случилось-то? – спросил Коля.
– Он на нас упал, – сказала девушка.
– Откуда? – воскликнул Тимур и добавил задумчиво себе под нос: – Или я перепутал? Этот из окна прыгал? Но как же можно было еще двоих укокошить? – Он подумал мгновение и заорал: – А ну убирайтесь все отсюда! Врете вы все! Думаете нас с ума свести? Не сведете! Мужики, встаем!
Дмитрий поднялся мгновенно. Коля с продюсером переглянулись и тоже встали. Но все три фигуры в белом мгновенно отступили во тьму. Андрей Никонов сыпал проклятиями в адрес Дмитрия.
Наши не стали преследовать незваных гостей. Снова сев за стол, мы обсудили новый график дежурства на ночь. Мы с продюсером опять вызвались в первую смену. Потом предстояло заступать одному Коле, а под утро, когда сон самый крепкий и можно ожидать незваных гостей, – Тимуру и Дмитрию. Мы решили, что при появлении кого-либо дежурные сразу же должны орать во всю глотку. Блондинка опять отказалась.
Глава 17
Вася
Их вывели ночью на улицу, но рассмотреть что-либо не представлялось возможным. Освещения не было, а то, по которому садился самолет, выключили, костры затоптали. Но им помогали находить путь прикладами. Никого не волновало, что в группе девять мужчин и женщина, захватчики вроде даже не обратили на это внимания.
Вначале им указали место для отправления естественных надобностей, но это место уже легко распознавалось по запаху, потом отвели в сторонку и быстро направили луч фонарика в лицо каждого. Женщине велели остаться. Мужчинам вручили по бутылке воды и куску хлебной лепешки, потом проводили в ангар.
– Как хорошо, что я родился мужчиной, – заметил один из немцев при входе в ангар. Их компания договорилась говорить на английском, который знали и трое русских мужиков, и двое немцев, и, естественно, англичанин.
– Да, не повезло женщине, – кивнул Ленчик. – Всем женщинам, которые оказались в этом самолете. Голодные арабы…
– Ее никто не будет насиловать, – заметил один из французов на английском языке с сильным акцентом. – Наоборот, ее будут беречь как зеницу ока.
– Это почему? – тут же спросил Вася. Кое-что он уже успел подслушать. Хотелось получить побольше информации и деталей.
Французам предложили разместиться поближе к интернациональной компании и вместе распить воду за неимением вина, водки, шнапса и виски.
– Вы знаете, кто она? – спросил другой француз.
– Помилуйте, откуда? – воскликнул англичанин.
Остальные пожали плечами.
– Это у нас по телевидению и во всех бульварных газетах смаковали историю ее семьи, – заметил третий француз. – А у них своих сплетен хватает. Хотя продукцией ее отца пользуется весь мир…
– Он вино производит? – спросил Шурик.
– Нет, он строит самолеты.
– «Боинги»? – уточнил один немец.
– «Боинги» строят американцы.
– Французы аэробусы строят, – сообщил Вася. – И наши авиакомпании их теперь вроде даже предпочитают «Боингам». Вероятно, они дешевле.
– Ее отец не строит аэробусы. Он производит маленькие самолеты типа «Сессны». Они себя уже очень хорошо зарекомендовали. Надежны, увеличена дальность полета в сравнении с аналогичными моделями других компаний, просты в управлении, отличная система навигации. А это очень важно, так как такими самолетами, как правило, управляют не профессиональные пилоты, а обеспеченные люди, получившие лицензии. Иногда пилотные лицензии на такие самолеты имеют журналисты, управляющие имений, они популярны в Аргентине на фермах, где готовят лошадей для игры в поло…
– Месье, давайте на время забудем об Аргентине и поло, – перебил Вася. – Мы в Африке, и в ближайшее время, как я думаю, никто из нас не сможет поиграть ни в поло, ни в футбол, ни в баскетбол и даже посмотреть матчи по телевизору. Вернемся к мадемуазель, или мадам, или кто она там.
– Мадемуазель. Летела к своему жениху в Дакар.
– Он что, сенегалец? – воскликнул англичанин.
– Нет, он белый француз, но простой банковский служащий. А у папы на дочку большие планы, и простой банковский служащий в качестве зятя его не устраивает. Вроде у него на примете есть несколько достойных молодых и не очень молодых людей. И с самой мадемуазель в обход папы пытались познакомиться немало мужчин. Конечно, среди них были и альфонсы, но факт в том, что она отвергла всех – богатых и бедных, поскольку любит одного своего банковского служащего.
– Что в нем особенного? – поинтересовался Ленчик.
«Может, решил приударить за француженкой?» – подумал Вася о соотечественнике.
Мадемуазель была совсем не в его вкусе – маленькая, худенькая, черненькая и еще с короткой мальчишеской стрижкой. И богатые папы Васю никогда не привлекали. Он не хотел быть понукаемым зятем, которого взяли в дело, или которому дали денег, или просто облагодетельствовали. Ведь богатые родственники вполне могут так считать, даже если не сделают ничего из перечисленного и окажется, что Вася зарабатывает не меньше тестя! Вася собирался быть главой семьи. Лучше бы, конечно, найти жену без родственников… Но об этом мечтает каждый мужчина. Правда, девочку из детского дома Вася тоже не хотел. Встречался он с одной, познакомился с подружками. И пришел к выводу: они какие-то другие. Может, сказывается отсутствие материнской любви? Вася ведь тоже жил не в райских условиях, но у него была (и есть!) замечательная мама.
Но сейчас следовало не вспоминать маму, не размышлять о будущей жене (даже кандидатуры на эту роль нет!), а выяснить как можно больше про француженку. Не в матримониальных целях, не в целях обогащения, а ради побега.
Ведь если она дочь владельца самолетостроительной компании, причем строящей маленькие самолеты для, так сказать, частных лиц, то велика вероятность, что она умеет управлять самолетом, а это – шанс. Вася самолетом управлять не умел – никаким. И не факт, что человек, умеющий управлять маленьким самолетом, способен сесть за штурвал «Боинга». Наоборот же – очень вероятно.
Вася почему-то вспомнил случай с бывшим аргентинским пилотом, участником вооруженного конфликта с англичанами из-за Фолклендских (Мальвинских) островов. Этот пилот также был известным игроком в поло, после войны его наняла в свою команду богатая американская семья – в период, когда аргентинцам было запрещено выступать в Англии, а также в ряде международных турниров. Но из-за того, что семья лишилась лакомых кусков собственности, молодой человек вынужден был не только играть в поло, но и трудиться в богатой американской семье тренером, конюхом и еще выполнять какие-то поручения, связанные с его основным делом.
Однажды несколько животных сбежали – то ли с тренировки, то ли из стойла, – а с проверкой как раз прилетела дочь босса и его первая помощница в бизнесе. Она недавно получила лицензию пилота. Дочь босса обвинила во всем аргентинца, заставила сесть в личный вертолет (а в том случае был вертолет, а не маленький самолет) и отправиться вместе с ней на осмотр огромных владений.
Вначале они летели по хорошей погоде, потом попали в дождевое облако, и девушка полностью потеряла контроль – и над машиной, и над собой. Аргентинец легко справился с задачей, хотя никогда раньше не управлял вертолетом. Дело закончилось браком. И девушке еще пришлось нестись за игроком-пилотом в Аргентину и уговаривать его, после того как ее папа натравил на потенциального зятя иммиграционную службу в связи с незаконным пребыванием молодого самца на территории США. Папе не хотелось иметь в зятьях профессионального игрока во что-либо, тем более аргентинского красавца, который, как и предполагал папа, вскоре полностью подчинил себе его дочь и стал изменять ей направо и налево. Вася изучал эту семью в связи с расширением их с Хозяйкой Медной горы бизнеса.
Вероятно, уже несколько человек в их группе мечтали повторить судьбу того аргентинского игрока в поло – то есть спасти наследницу и жениться на ней, поэтому и Ленчик с Шуриком, и немцы очень дотошно расспрашивали французов о мадемуазель. Англичанин на роль ее мужа не подходил по возрасту и молчал. Вася тоже молчал и слушал.
Мадемуазель Жаклин оказалась незаконнорожденной дочерью самолетостроительного магната, но единственной остающейся в живых. От законной жены у него были два сына, но один погиб в автомобильной аварии, а второй – от передоза. Внуков не осталось. Более того, незаконнорожденная дочь оказалась самой толковой, или правильнее будет сказать – единственным толковым отпрыском. Папа понимал, что она реально способна продолжить дело его жизни – если захочет. Но она не хотела. Она вообще не хотела его ни видеть, ни слышать. Она считала (и вероятно, обоснованно), что он испортил жизнь и ей самой, и ее матери. Мать никогда не вышла замуж, растила дочь без отца, и жили они небогато. Самолетостроительный магнат вообще был против рождения ребенка любовницей и никак не помогал своей дочери.
Мадемуазель занималась рекламой, в настоящее время трудилась в самой известной французской компании, предоставляющей подобные услуги, и очень высоко там поднялась к своим двадцати девяти годам. Поднялась не благодаря папе, не благодаря постельным подвигам, а благодаря своему таланту и трудолюбию!
Эта компания рекламировала новую модель маленьких самолетов. Дочь великолепно выполнила работу, для которой ее наняли, но переходить на постоянную работу к папе категорически отказывалась. В прессе и телерепортажах всплывали все новые и новые подробности из жизни папы и дочки. То есть рассказывать о дочке в желтой прессе было нечего – училась, очень много работала, по мужикам не шлялась, верна своему банковскому служащему, перевод которого в Дакар (с повышением в должности и увеличением жалованья) организовал папа, чтобы убрать с глаз долой. Это как раз всплыло совсем недавно, и дочка намылилась в Дакар – явно для выяснения отношений.
У папы за жизнь было много любовниц, теперь они дают интервью и пишут мемуары. Вся Франция гадает, чем закончится противостояние. Букмекерские конторы уже принимают соответствующие ставки.
– А в какую сумму оценивается папино состояние? – поинтересовался Ленчик, который про этого самолетостроительного магната никогда раньше не слышал.
– Порядка девяти миллиардов евро, – ответил один из французов.
– И эта дура не хочет девять миллиардов евро?! – прошептал Шурик.
– Да, она заявляет, что хочет работать и зарабатывать сама. Она гордится тем, что сама сделала карьеру, в общем, это такая современная эмансипированная мадемуазель. Как говорят американцы, self-made.
– И явно феминистка, – добавил Ленчик. – Распустили вы баб у себя в Европе. То-то едете к нам за женами.
Французы и немцы вздохнули, англичанин промолчал. Возможно, подобные вопросы его уже не интересовали.
Вася про себя делал выводы. Если кто-то из группировки постоянно проживал во Франции, то не мог не слышать про конфликт папы и дочки. Возможно, слышали и в других европейских странах. О нем и у нас могли говорить, просто Вася про него не знал, а террористы вполне могли выискивать подходящую кандидатуру по разным странам. Дочки русских миллиардеров одни в Дакар не летают, тем более обычным рейсовым самолетом и в эконом-классе! То есть виновата сама мадемуазель.
Или ей даже в голову не могло прийти, что ее возьмут в заложницы? Она не рассматривала такой вариант? Жила себе как жила, работала; наверное, хотела, чтобы от нее отстали журналисты… Интересно, а журналистам она будет иск предъявлять за то, что привлекли к ней внимание террористов? Или пассажиры самолета будут предъявлять иск мадемуазель? Или ее папе? На Западе же обожают предъявлять друг другу иски. Теперь можно гадать, кто кому и на сколько будет предъявлять.
Если они отсюда выберутся.
– Вася, ты бы сколько с папы запросил за дочку? – спросил Шурик.
– Половину состояния.
– Думаете, не все будут требовать? – очень серьезным тоном уточнил француз.
– Все никогда нельзя требовать – иначе можешь не получить ничего. А раз эта группа провернула такую операцию, то это означает, что во главе стоят умные люди, а не религиозные фанатики. Наверняка они изучили и личность папы, и финансовое состояние его компании и других активов – если они есть. А наверняка есть. И счета могут быть в Швейцарии, и еще что-то интересное.
– Они потребуют наличные? – подал голос немец.
– Вы в своем уме? Вы можете себе представить, как выглядит хотя бы один миллиард евро наличными? И сколько весит? Одна стодолларовая купюра весит один грамм. Евро, наверное, примерно столько же. Куда и на чем их доставлять? И где папа их столько возьмет? Есть ли в мире такое количество наличности? Нет, будут банковские переводы – в несколько банков, ну а потом денежки пойдут гулять и запутывать следы. Тут возможно множество вариантов.
– Но мы-то за что страдаем?! – схватился за голову еще один француз.
– Вас пока не допрашивали? – подал голос невозмутимый англичанин. – А нас уже допросили, в самолете. Они явно хотят получить деньги и с остальных – раз уж нас прихватили. Конечно, очень маловероятно, что среди пассажиров есть еще один человек, родственники которого тянут на девять миллиардов евро, но думаю, что здесь собралось немало обеспеченных людей.
– Как вы считаете, нас убьют? – спросил третий француз.
– Пока точно нет. Они же еще ничего не получили, – высказал свое мнение англичанин.
– А потом?
– Все зависит от их конечных целей.
Собравшиеся почему-то посмотрели на Васю. Решили, что он лучше всего подходит на роль лидера? Или он пока высказывал только мудрые мысли и поэтому его опять хотят послушать?
– А вы что думаете? – почти хором спросили французы. Немцы наклонились вперед.
– Согласен с мнением предыдущего выступающего. Надо будет послушать, что нам скажут. А это будет только завтра. Им же тоже надо спать. И я советую всем присутствующим постараться заснуть.
Васю вообще поражало спокойствие в ангаре, как, впрочем, и относительно спокойное поведение иностранных граждан в самолете и при выходе из него. Да, в первый момент кто-то сорвался, а потом все утихомирились. Никто не орал, не рыдал, не требовал консула, не грозил никакими карами небесными или земными. Все спокойно выполняли приказы. Или их на Западе учат, как вести себя, если оказались в заложниках? Или они у себя на Западе так привыкли выполнять всякие приказы и инструкции? И поэтому выполняли и приказы террористов? И будут выполнять и дальше?
Но в России другие жизненные принципы. Кроме принципа «спасение утопающих – дело самих утопающих», который уже неоднократно вспоминал Вася, есть «если нельзя, но очень хочется, то можно». Попробуйте перевести эту фразу иностранцам так, чтобы они поняли смысл и прониклись. Никогда не поймут, почему наши люди толпой прут туда, куда «вход воспрещен», едут под «кирпич», а уж по встречке или по улице с односторонним движением навстречу этому движению – это у нас вообще обычное дело. Никого не удивишь!
С такими заложниками террористам проще, но Васе сложнее найти напарников. Одному на побег не решиться, несмотря на «спасение утопающих».
– Но нас скорее убьют или не убьют? – не отставал француз.
– Нас не убили в самолете, нас не убили здесь, а, наоборот, разместили на ночлег и дали еду и воду, – заговорил англичанин. – Это хороший признак.
– Да, если бы хотели убить, то убили бы сразу, – подхватил Вася.
Правда, он думал, что убивать могут начать прямо завтра – в воспитательных целях. Или через пару дней – со зла, если ничего не будет получаться. Или убьют тех, за кого не заплатят. Или… Возможны варианты.
И вообще могут бросить здесь в пустыне, а это – еще хуже, чем пуля в голову. Умирать от жажды и голода совсем не хотелось. А пешком, как понимал Вася, отсюда до людей не добраться. Только на самолете. Или на вертолете.
Вася дал себе слово, что после возвращения домой (он обязательно вернется!) он научится управлять маленьким самолетом. Хотя бы маленьким. И вертолетом. С его работой такой навык вполне может пригодиться. В Петербурге явно найдутся люди, готовые дать Васе соответствующие уроки.
И почему он раньше этого не сделал?!
Глава 18
Клеопатра
Наше с продюсером дежурство прошло спокойно. Никто не появлялся. Мы скоротали его за интересной беседой и договорились о сотрудничестве – если мы когда-нибудь вернемся домой. Я обещала писать обо всех его протеже, а он, в свою очередь, обеспечивать меня эксклюзивными интервью и всячески рекламировать мой журнал среди всех своих кругов общения.
Мы разбудили Колю и легли спать. Сквозь сон я отдаленно слышала какой-то спор, но не стала прилагать усилия, чтобы проснуться. Может, блондинка не захотела отпускать Дмитрия на дежурство? Если что-то важное – разбудят. А если нет, я лучше посплю. Мне силы нужны!
Когда я наконец встала, наши с хмурым видом сидели за столом, то есть сидели не все, а Дмитрий с блондинкой, продюсер и Тимур.
– А Коля где? – спросила я.
– Неизвестно, – скривившись, ответил Дмитрий. – Он нас не разбудил.
– Я сам проснулся, – сообщил Тимур. – Позже, чем должен был. Но я привык просыпаться рано и тут проснулся. Как раз светать начало. Смотрю – Коля должен был нас давно разбудить. Вы все спали. Я решил, что ему, может, не хочется ложиться – или заснул за столом. Я вышел на улицу, а его нет. И стол опять накрыт.
– Катенька, позавтракай, пока есть возможность, – улыбнулся продюсер.
Я принялась за еду, а Тимур продолжил рассказ.
Адвокат какое-то время дежурил один, за это время обошел поляну.
– Как вы думаете, какая здесь разница во времени с нами? – спросила я. – Я имею в виду поясную или…
– Если мы в Атлантике, то часа три или четыре. Не думаю, что нас увезли дальше, – заявил Тимур. – С Канарами у нас три часа. И по моим ощущениям и расчетам… ладно, не буду вас утомлять. Считаем, что три часа с Петербургом. В общем, я обошел поляну, заглядывая подо все кусты. Ну, сами понимаете… Николая нигде нет. Григорий лежит там, где мы его оставили.
– И Тимур разбудил меня, – сообщил Дмитрий. – Я тоже обошел поляну и заглянул под все кусты. Потом мы позавтракали. Потом встал Володя.
Продюсер кивнул. Потом, как я понимала, встала блондинка, которая опять не дежурила. Как я заметила, она успела сильно обгореть, а никаких защитных кремов, или хотя бы послеожоговых мазей, или самого простого «Детского» ни у кого не имелось. Все осталось в багаже. Теперь же кремы отбирают перед посадкой в самолет, поэтому я все сложила в багаж, а декоративная косметика, которая лежала у меня в косметичке, мне здесь совершенно не требовалось. Правда, блондинка каждый день подводила глаза и красила губы. Зачем?! На такой-то жаре? На острове, с которого олигарх уж точно не сбежит, потому что не на чем?
– Катя, давай завтракай и сходим к скале, – продолжал Дмитрий. – Может, они что-то скажут.
– Вы думаете?
– Я уже склонен бить морды, – объявил Тимур. – Не думаю, что сообщники прячутся там рядом. А с тремя мужиками, один из которых – старик, мы втроем как-нибудь справимся.
– Мои дуры не должны оказать сопротивления, – вставил продюсер. – Будут визжать и закрывать лица руками. Но в крайнем случае вы, девочки, не стесняйтесь, – посмотрел он на меня и блондинку.
– А если в скале есть какой-то потайной ход? – спросила я. – Или подземная камера? Зал со сталактитами и сталагмитами?
Мужчины замерли на своих местах, каждый глубоко задумался.
– Все эти «призраки» должны где-то прятаться на острове, – невозмутимо продолжала я. – Мы его, конечно, пока плохо обследовали, но согласитесь, что скала подходит лучше всего – из всех мест, которые мы тут видели. И скорее всего, у них одна база.
– Да, я бы на их месте тоже разместился группой, а не по отдельности, – кивнул Тимур. – Надо бы скалу получше осмотреть.
– Взорвать бы ее… – задумчиво произнес Дмитрий.
– Даже если бы у нас была взрывчатка, это было бы опасно, – заметил продюсер. – Остров небольшой, а для такой скалы требуется мощный заряд. Остров мог бы уйти под воду. Ну и вообще… Мало ли какие природные катаклизмы начнутся… В любом случае взрывать нам их нечем. Но допросить следует.
Мы встали из-за стола и направились к морю. При выходе на пляж все резко остановились. На песке лежали Колины вещи, придавленные большим камнем. Из-под камня торчала записка.
Дмитрий первым пошел к вещам и опустился на корточки. Мы все устроились вокруг или на коленях, или на корточках. Тимур отодвинул камень в сторону. Записка опять была на листке из моего блокнота с кошками. Когда он успел его вырвать?!
Из содержания записки следовало, что Коля осознал тщетность своего существования и решил с ним покончить. Он просил всех его простить и не поминать лихом.
– Да это бред сивой кобылы! – воскликнул Дмитрий. – Не мог он такого написать!
– Почерк его? – уточнил продюсер.
– Его, – кивнул Тимур в глубокой задумчивости. – Катя, когда он мог взять у тебя из сумки листок и ручку? Кстати, где ручка? Или он заранее это написал?
Тимур подхватил вещи Коли и записку, мы вернулись к дому, и я осмотрела свою сумку. Блокнот и ручка были на месте. И все остальное было на месте.
– Скольких листков не хватает в блокноте? – спросил Тимур.
Я не могла ответить на этот вопрос. Я сама их вырывала, и они тут не пронумерованы.
– Кто-то мог вырвать листок, пока нас не было, и ручка могла быть другая. Мы же на глаз не определим.
На всякий случай Тимур принес записку Григория, которая лежала в его собственных вещах в доме, и мы их сравнили. Вроде бы чернила те же… Листок точно из моего блокнота…
Я предложила блондинке надеть Колину рубашку, чтобы не обгореть еще сильнее.
– Правильно, – кивнул Дмитрий. – А то скоро облезать начнешь.
Блондинка бросила на меня полный ненависти взгляд, но рубашку надела. Кстати, стала смотреться сексапильнее. И чем я ей не угодила? Я не претендую на ее сокровище!
– Ну и что будем делать теперь? – спросил продюсер.
– Пойдемте купаться, – сказала блондинка.
– Ты что, дура?! – рявкнул Тимур.
– А почему нет? – спросил Дмитрий. – Тело, скорее всего, уже отнесло далеко от берега. И топился Николай, наверное, не у берега.
– Если топился, – почему-то вырвалось у меня.
– Ты о чем, Катя? – спросил Тимур.
Все остальные выжидательно смотрели на меня.
– Это может быть инсценировка, – сказала я.
– А Григорий? Тоже инсценировка? – заорал Дмитрий.
– Григорий – нет, а Коля – может, и да. Тела-то нет.
– Ну и что?!
– А если он с ними? – я кивнула в сторону скалы. – Вы полностью исключаете такой вариант?
Дмитрий прикусил губу, Тимур смотрел на меня в задумчивости. Продюсер чесал голову.
– На самом деле, пойдем искупаемся, – сказала я. – Поговорим на пляже.
Все в задумчивости отправились назад на берег. Блондинка разделась первой и отправилась в воду. Я тоже скинула футболку и последовала за ней. Через некоторое время к нам присоединились мужчины. Все с опаской поглядывали на дно, которое тут прекрасно просматривалось, но Коли нигде не было. Потом все молча вышли из воды и легли обсыхать.
– Я думаю, что меня кто-то захотел выключить из дела, – наконец произнес Дмитрий. – С какой именно целью – не знаю. Может, перехватить какой-то пакет акций. Это нужно смотреть по возвращении. Тебе ничего не приходит в голову, Тимур?
Адвокат пожал плечами.
Вскоре мы встали и пошли к скале, где все те же лица (трое мужчин и три девушки) занимались просушкой книг. Все опять были в белых рубахах.
– Что вы делаете с нашими товарищами? – спросил Дмитрий.
Трое мужчин удивленно посмотрели на него, потом на всех нас.
– Мы с вами ничего не делаем. И вам не навязываемся, – наконец ответил старец Евлампий. – Если вы захотите нам помочь, то мы примем вашу помощь. Нам нужно просушить еще много книг. Лишние руки не помешают.
– А что вы планируете с ними делать потом? – спросил продюсер.
– Читать, – как само собой разумеющееся ответил Евлампий.
– Давайте скалу осмотрим, – сказал нам Дмитрий.
Евлампий, дядя Витя и третий мужик в белой рубахе странно посмотрели на нашу компанию. Три «Вишенки» не реагировали на наше присутствие, то есть не обращали вообще никакого внимания! Девчонки с нами даже не поздоровались! Они, как три автомата, продолжали заниматься книгами – раскладывали листы на досках. Их что, зомбировали?
И Григория? И Колю? Но как именно?!
Дмитрий сказал, что будет действовать в паре с Тимуром (блондинку не считал), мы с продюсером посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Блондинка объявила, что посидит в тенечке, – и уселась за такой же стол, как стоял перед нашим домом, налила себе в кружку воды и стала пить маленькими глотками.
Мы принялись за осмотр скалы. Дмитрий с Тимуром пошли по часовой стрелке, мы с продюсером – против. Потом мы с ним залезли в пещеру, еще раз осмотрели тайник с книгами и ощупали все стены. Безрезультатно. К нам заглянул Тимур и объявил, что лезет на вершину.
– Зачем? – спросил продюсер. – Там-то уж точно нет никакой двери. Или думаешь найти люк, будто бы закрывающий жерло вулкана? Хотя это не вулкан…
– А ты когда-нибудь на вулкане бывал?
– Нет. Что я, больной, что ли, по вулканам лазать?
– И я не бывал. Может, они так и выглядят. В общем, я слазаю. Посмотрю на море, остров огляжу… У меня как раз дальнозоркость стала развиваться.
– А Дима где?
– Внизу остался. Разговоры разговаривает. Что-то о вечном.
Мы с продюсером решили, что пришла пора нам спуститься вниз. Дмитрий с блондинкой на самом деле сидел за столом вместе с третьим мужиком в белой рубахе. Мужик представился Иваном. Евлампий тоже сидел за столом, но на краю скамьи, с очередной книгой на коленях. Он, как и вчера, снимал с веревочек листки и отдавал девочкам. Дядя Витя занимался чисткой валунов – протирал их какой-то ветошью. Мы с продюсером попали в разгар беседы о смертных грехах. Честно говоря, я никогда не задумывалась, почему гордыню, алчность, похоть, зависть, чревоугодие, гнев и уныние называют смертными грехами. Оказывается – потому что они несут духовную смерть. Повторить все рассуждения Евлампия и Ивана я не смогла бы при всем желании.
Нашу беседу прервал истошный вопль. Это был дикий крик ужаса…
Дмитрий, продюсер и я как ужаленные вскочили со своих мест и вылетели на утоптанную площадку. Блондинка с невозмутимым видом осталась сидеть за столом, как, впрочем, и Иван с Евлампием. Старец просто поднял голову. Правда, дядя Витя оставил валун, который чистил, и подошел к нам. «Вишенки» продолжали раскладывать страницы книги на больших досках, будто ничего не слышали.
– С другой стороны, – подсказал дядя Витя.
– Что с другой стороны?! – заорали хором Дмитрий с продюсером.
Я пыталась осознать, что произошло. По-моему, кричал Тимур, но я могла и ошибиться. Крик вначале зазвучал наверху, потом…
Нет, не может быть!
– Пойдемте посмотрим, – сказал дядя Витя и первым стал огибать скалу, направляясь на пляж.
Мы гуськом тронулись за ним. За дядей Витей следовал Дмитрий, потом продюсер, потом я. Остальные за нами не пошли.
Шум прибоя казался мне очень сильным. Раньше он таким не был. Или надвигается шторм? Правда, небо было голубым, и все так же безмятежно светило солнце. Но, может, вечером начнется буря? Ураган? И остров смоет с лица земли? Или вырвет с корнем огромные пальмы? А мы…
Нет, я не буду думать об этом.
Как я уже говорила, этой скалой заканчивался пляж. С нашей стороны, то есть той, с которой мы обычно подходили к скале от места нашего проживания на острове, был песчаный пляж. С другой же торчали острые камни. Нет, пик там не было, и проткнуть человека насквозь было невозможно, но если человек падал на эти камни с десятиметровой высоты…
Мы все одновременно увидели тело, потом подняли головы вверх. Можно ли было там поскользнуться? Я не знала, и проверять у меня не было никакого желания. Может, Тимур слишком близко подошел к краю? Может, увидел что-то вдали и захотел получше рассмотреть? И оступился?
Дмитрий стал пробираться среди камней к своему адвокату. Я последовала за ним.
– Куда ты, Катя? – позвал дядя Витя.
– Ну не оставлять же его лежать там?! – воскликнул продюсер и отправился за мной.
Дядя Витя остался у самого начала камней. Когда я повернулась в следующий раз, рядом с ним уже стоял Евлампий. Они о чем-то тихо переговаривались. Евлампий держал в руках очередную толстую книгу, но нерасшнурованную и закрытую.
Тимур лежал на спине, подняв лицо к небу. Глаза были закрыты, а лицо искажала гримаса ужаса – будто он в последние минуты жизни увидел что-то жуткое, какое-то доисторическое хищное животное, инопланетянина с бластером или отряд средневековых пиратов с саблями, перенесшихся в наше время и атакующих современного адвоката.
Потом Тимур шевельнулся. Или мне это показалось? Но нет, это заметил и Дмитрий и схватил друга за руку.
– Тимур!
Несчастный открыл глаза. Дмитрий рухнул рядом с ним на колени. Я подошла с другой стороны и взяла адвоката за другую руку. Продюсер предложил помочь Тимуру сесть.
– Не надо, у него, наверное, сломан позвоночник, – сказал Дмитрий. – Тимур, ты можешь говорить?
– Не хо… дите… ту… да, – с трудом произнес Тимур и закрыл глаза.
– Ты что-то видел? – напряженным голосом продолжал задавать вопросы Дмитрий.
– Нет… – прошептал страдалец.
– Вы поскользнулись? – подала голос я. Тимура никто не мог столкнуть, так как наверху никого не было! И мы бы услышали, если бы туда кто-то полез! Тихо залезть на эту скалу невозможно!
– Нет… Ужас…
Мы переглянулись с Дмитрием и продюсером.
– Тимур, ты внезапно испытал ужас? – спросил Володя-Виссарион.
– Да…
Мы опять переглянулись.
– Значит, какая-то установка, – сказал продюсер. – Работает на вполне определенных частотах. По-моему, чувство панического страха вызывает инфразвук, хотя могу ошибаться. Но от инфразвука не умирают. Умирают от сердечного приступа, или могут быть задавлены толпой.
– Ничего не понял, – признался Дмитрий.
Я молчала, ожидая продолжения. Мне казалось, что продюсер в эти минуты напрягает память и будто разговаривает сам с собой.
– Да… – произнес очень тихо Тимур, который явно слышал продюсера, потом странно дернулся всем телом – и в следующую секунду у него из уголка рта скатилась струйка крови.
Дмитрий принялся судорожно искать пульс.
– Катя, зеркальце есть?
– Сумка в нашем доме. На шее попробуйте, – предложила я.
Пульса не было… Тимур умер на наших глазах. Я отпустила его руку. Дмитрий мгновение не шевелился, потом сложил руки адвоката на груди.
«Свалятся же», – почему-то подумала я, но ничего вслух говорить не стала.
– О каком инфразвуке ты говорил? – Дмитрий посмотрел на продюсера. – Тимур тебя вроде понял. Мне можешь толком объяснить? И Кате. Или ты поняла?
Я покачала головой.
– Детально объяснить я не могу. Для этого нужен физик. Но я ведь продюсер. Я стараюсь изучить опыт разных стран – кто что использовал для лучшего воздействия на зрителя. Иногда попадаются интересные вещи. Иногда просто интересно почитать, как народ изощрялся, – прекрасно понимая, что у нас ничего подобного применить нельзя. Я сейчас вспомнил про один английский театр. Дело было в Лондоне, и режиссер хотел усилить психологическое воздействие на зрителя. Вроде там была какая-то мистика… Врать не буду, так как точно не помню. Это зарегистрированный случай использования инфразвука. Зрителей охватил панический страх, и они бросились вон из театра. В давке пострадало много народу. Но инфразвук не был причиной смерти! Сам по себе он не приводит к смерти. Еще я читал про сердечные приступы. Тоже зарегистрированные случаи. При использовании инфразвука можно испугаться до такой степени, что у тебя остановится сердце. Или будет разрыв сердца.
Выслушав Володю-Виссариона, Дмитрий глубоко задумался.
– То есть такая установка работает на вершине этой скалы? – Дмитрий поднял голову и посмотрел вверх.
Мы с продюсером тоже подняли головы, но ничего нового не увидели.
– А какого она размера? – спросила я у продюсера.
– Понятия не имею, – ответил он. – Даже примерно. Но техника все время развивается и усовершенствуется. Дима, ты помнишь, на каких компьютерах начинал работать? Большие дискеты помните?
Финансист хмыкнул. Но мы оба поняли, что имел в виду Володя-Виссарион. Установка могла оказаться и портативной, и замаскированной среди камушков на вершине. Или могла быть вкопана там в землю. Хорошо, что на нас не оказала воздействия. Но рядом с нами находились эти типы в белых рубахах… Конечно, они не хотели пострадать. Насколько я поняла, защиты от такой установки нет. Установку включили, чтобы воздействовать на Тимура.
А если ею же воздействовали на Колю и Григория? И именно это побудило их к самоубийству? Я высказала мысль вслух.
– А записки? – напомнил Дмитрий.
– Я не знаю точно, как действует инфразвук, – повторил Володя-Виссарион. – А может, это вообще не он! Я не физик, я продюсер! Может, это какая-то другая установка! Может, если бы на Тимура воздействовали не на вершине скалы, а на земле, он бы тоже написал предсмертную записку! Нас не было рядом с ребятами! Может, им в их состоянии подсунули ручку и листки из Катиного блокнота – и они написали. Я не знаю!
Мы все одновременно посмотрели на старца Евлампия и дядю Витю.
– У меня давно чешутся руки набить им морды, – тихо произнес Дмитрий.
– Пошли, – ответил продюсер и первым тронулся к двум типам в белых рубахах.
Драка была яростной и беспощадной. Старец и безобидный алкоголик дядя Витя (каким я его помнила) владели приемами какой-то борьбы, но Дмитрия и продюсера переполняла ярость. Они мстили за убитых товарищей, именно убитых, поскольку никто из нас не мог считать случившееся самоубийствами. С чего бы это молодым, здоровым, успешным мужикам вдруг кончать с собой? С какой стати? Ну мало ли, что оказались на острове? Жизнь-то продолжается! Выберемся мы отсюда как-нибудь! И эти в белых рубахах тут не будут жить вечно! Должен за ними кто-то прибыть. На корабле, вертолете, гидроплане. На чем угодно! Не может тут быть запасов еды на неопределенный период времени! Здесь даже огорода нет. Значит, огурцы откуда-то привозят – даже если бананы и апельсины собирают на острове. И хлебные лепешки должны печь здесь! Значит, нужна мука.
Дмитрию удалось довольно быстро вырубить дядю Витю. Или повезло? Когда я очнулась от размышлений, финансист уже тащил его к воде, подхватив под мышки. Ноги мужчины в белой рубахе волочились по земле.
– Что вы хотите с ним делать? – крикнула я.
– Топить.
– Но…
– Чем меньше их останется, тем безопаснее для нас.
Я в утоплении не участвовала. Не могла. Разъяренный Дмитрий все сделал сам. Я отвернулась. Я не могла на это смотреть.
– А допросить? – тихо спросила я, когда он вышел из воды и приблизился ко мне.
– Второго допросим. Володя как раз привел его в нужное состояние.
Меня удивляло, что на шум драки никто не прибежал. Не мог третий тип в белой рубахе его не услышать. Или решил, что его дружки сами справятся? Или не хотел оставлять без присмотра девчонок?
А ведь на девчонок тоже как-то воздействовали… Но сейчас не это было главной проблемой. И вообще девчонки были живы, и их вроде бы никто убивать не собирался.
– Ну, что скажешь, старец? – спросил Дмитрий у Евлампия, которого продюсер держал за бороду. – Что здесь у вас за лавочка?
– Мне кажется, что борода накладная, – вдруг сказал продюсер и предложил оттащить Евлампия к воде.
Тот попытался сопротивляться, но Дмитрий с Володей-Виссарионом ему еще разок хорошенько врезали. Далее процессом руководил продюсер, который в накладных бородах явно разбирался лучше нас с Дмитрием. Держали Евлампия мы с финансистом, а продюсер бороду смачивал, дергал – и оторвал. Потом пришел черед седой шевелюры, которая тоже отделилась (отделение сопровождалось воплем «старца»), и перед нашим взором предстал очень симпатичный мужик лет тридцати с коротким ежиком темных волос.
– Так… – произнес Дмитрий. – Катя, мы сейчас с него рубаху снимем, а ты ее разорви на веревки, ну или как получится, чтобы связать этого гада.
– Она – молодая девушка и… – открыл рот гад.
– Не бойся: я ничего нового не увижу, – ответила я.
Правда, рубаха оказалась из довольно плотного материала, и рвать ее мне помог продюсер. Мы связали «старцу» руки и повели его к нашему домику. Дмитрий, похоже, забыл про блондинку. Правда, допросить Евлампия (или кто он там) было важнее, чем беспокоиться о благополучии девицы, от которой нам не было никакой помощи. В любом случае своя рубашка ближе к телу. Дмитрию нужно было в первую очередь спасать себя. Если он вырвется отсюда, то найдет еще целый полк таких блондинок. Они в очередь к нему выстроятся! И адвоката нового найдет, и помощников. И Володе-Виссариону нужно было в первую очередь спасать себя, а не «Вишенок». Если он вырвется отсюда, то наберет еще не одну девчоночью группу, и на кастинг к известному продюсеру придут сотни, если не тысячи девчонок!
И мне тоже нужно было спасать себя. Как я уже говорила, мне вообще не на кого рассчитывать в этой жизни. Я одна. И жизнь научила меня полагаться только на себя. Мы вместе с этими мужчинами, пока можем быть друг другу полезны, пока можем друг другу помочь. А если встанет выбор «он/она или я», то каждый из нас выберет себя. И я это прекрасно понимала. Может, если мы все втроем выберемся отсюда, мы станем друзьями по жизни, несмотря на разный вид дельности и разницу в возрасте. Но было нужно еще выбраться.
Глава 19
Вася
Мадемуазель вернулась в четыре утра. Одна. Вася услышал, как она пробирается к своим соотечественникам, правда, легла отдельно – так, что ее от мужчин отделяло какое-то пространство. Один француз попытался что-то спросить у женщины, но она только отмахнулась. Вася решил не лезть с вопросами. Еще успеет. И вначале нужно послушать саму мадемуазель.
Казалось, что женщина мгновенно заснула. Так устала? Или просто лежит без сил, измотанная и физически и морально? Интересно, что ей сказали? И что она ответила?
Кроме мадемуазель, подолгу отсутствовали и другие заложники. Из ангара всю ночь кого-то выводили, кого-то приводили. Криков с улицы не доносилось. В ангаре тоже никто не кричал и не рыдал, правда, храпели.
Вася все-таки заснул и проснулся только от громких приказов, которые от двери на английском языке отдавал какой-то араб. Пассажиров опять собирались выводить для отправления естественных надобностей. Какие заботливые террористы!
Первая группа долго не возвращалась. Остававшиеся в ангаре пассажиры уже начали беспокоиться. Но никаких выстрелов с улицы не доносилось. Хотя ведь могли и ножичком пырнуть… Вася считал, что пассажиров допрашивают, выясняя, сколько с кого можно поиметь.
К Васе пододвинулся англичанин.
– Что вы планируете делать? – спросил англичанин Васю почти в самое ухо. – Вы лично?
– Бежать, – так же тихо ответил Вася. – А вы?
– Тоже, – сказал англичанин. – У вас есть план?
– Вначале нужно осмотреться на улице.
– Разумно. Вы хотите еще кого-то взять с собой?
– Сейчас я не готов ответить на этот вопрос. По крайней мере, обсуждать побег пока ни с кем не собираюсь. И вообще чем меньше народу, тем проще сбежать. И тем меньше вероятность, что за нами отправится погоня.
– Вы знаете, что это такое? – тихо спросил ученый, вроде как проверяя по часам время.
– Не знаю, но догадываюсь. Часы с электронным компасом?
Англичанин улыбнулся. Вася подумал, что ему по возвращении в Петербург (он обязательно вернется!) нужно будет еще и обзавестись подобными часами. Хозяйка Медной горы как раз спрашивала, что подарить Васе на следующий день рождения. Часы с электронным компасом!
И почему он раньше ими не обзавелся?
Их группу опять вывели вдесятером, включая мадемуазель. Но назад в ангар отправили только русских, немцев, англичанина и француженку. Ее соотечественников задержали.
Вася успел осмотреться и первым делом отметил, что маскировкой тут занимались профессионалы своего дела. Использовались огромные куски какой-то ткани (или брезента?) песочного цвета, точь-в-точь совпадающего с цветом окружающей пустыни. Ангар был выкрашен в такой же цвет. Кое-что присыпали песком. Камуфляж у охраны тоже был песочного цвета. Да, ребятки подготовились знатно и явно не для того, чтобы потешить себя убийствами неверных в удаленном от цивилизации месте.
Но что они все-таки хотят получить? Только деньги или будут и политические требования? Например, вывести американские войска из Ирака, или где они сейчас находятся. Или уничтожить какую-нибудь из американских военных баз. Вася постарался поставить себя на место террористов. Если бы это были одни арабы, он не стал бы этого делать. Он не мог поставить себя на место религиозных фанатиков, не мог представить, что могут пожелать какие-нибудь фундаменталисты или исламисты. Но в группе захватчиков есть русские. И командир у них русский. Нужно нашим освобождение «братьев по вере» из каких-нибудь американских или израильских застенков? Не смешите меня.
На месте наших Вася выяснил бы социальный статус и материальное положение каждого из пассажиров, чем, похоже, захватчики и занимаются. А потом можно назначать цену на каждого (поэтому и важно не только материальное положение, но и социальный статус). Например, английский ученый может быть небогат сам по себе, но потеря для мировой науки окажется невосполнима. Следовательно, должно платить государство и научные круги. Нужно подумать, сколько реально с них можно получить. Граждане США всегда дороги своей стране. Француженка дорога своему папе, пусть он и не дорог ей. Она бы за него платить точно не стала, а вот он за нее, скорее всего, заплатит. Не все свое состояние в девять миллиардов – тогда она ему будет уже не нужна как продолжательница семейного дела, а вот половину… Родственники захотят увидеть сына, мужа, брата, дочь, сестру… А тем, у кого родственников нет, вполне могут отрезать головы и демонстрировать родственникам других пассажиров. Да, пожалуй, урок нужен, хотя бы чтобы было неповадно медлить.
По возвращении в ангар с лепешками (воды пока больше не давали) англичанин опять устроился рядом с Васей. Ленчик с Шуриком о чем-то тихо шептались, немцы переговаривались друг с другом, француженка лежала на животе, закрыв голову пледом.
– Нужен человек, который умел бы управлять самолетом, – сказал Вася.
– Как я понимаю, вы тоже видели эти очаровательные самолетики? Вроде их как раз и выпускает папа нашей мадемуазель. – Англичанин бросил взгляд на француженку.
Рядом с местом содержания заложников стояло пять самолетов, что Васю откровенно удивило. Один был огромным «Боингом», на котором прилетели все заложники. Второй самолет тоже был большим, но все-таки поменьше размером. Возможно, тоже «Боинг». И тоже угнанный? Но тогда где пассажиры? Или они уже заплатили выкуп и их отпустили? Но Вася не слышал ни про какие угоны нигде в мире! Или до него просто не дошла эта информация?
Так, секундочку! А ведь он до вылета в командировку слышал, что исчез самолет какого-то нашего олигарха. У Васи это сообщение в одно ухо влетело, а в другое вылетело. Олигарх не из первой десятки, даже не из первой сотни, и вообще какой-то финансист, а не нефтяник, не газовщик, не производственник и не строитель. Какой-то банковский деятель, короче – ростовщик. Вася таких не уважал. Он производственников уважал, а к типам, которые деньги из воздуха делают и всякие пирамиды строят, испытывал только презрение.
Но русских в ангаре больше не было. Вася всех осмотрел. Наши рожи сразу же определяются. Может, финансиста уже доставили на родину? Но он не мог лететь один. Или и всех сопровождающих отпустили? Или это другой самолет?
Два больших «Боинга» закрывали огромные куски материи песочного цвета. Когда Вася шел назад в ангар, на «Боинге» меньшего размера эту ткань как раз поправляли – и Вася заметил шестизначный номер, нарисованный черной краской.
Но эти два больших самолета были не единственными. Под тентом песочного цвета стояли три небольшие машины, которые заметил и англичанин.
– Я в свое время летал на «Сессне», – тихо сказал он. – Научился и получил лицензию. Посчитал, что мне это необходимо с работой в удаленных от цивилизации местах…
«И мы сейчас находимся как раз в таком месте», – подумал Вася.
– Эти французские самолеты сильно отличаются от «Сессны»? – спросил Вася.
– Не знаю. Надо бы спросить мадемуазель. И я давно не летал…
– Но вы же хотите спасти себе жизнь?
Англичанин хмыкнул.
– Сколько мест в самолете?
– Думаю, что пять. Могу ошибиться. И в них может храниться груз. Знаете, такие самолетики были любимым транспортом Пабло Эскобара. Вы, наверное, знаете, кто это такой?
– Колумбийский наркобарон. Он на них перевозил свой груз?
– Да.
– Я бы на его месте использовал вертолеты.
– У него был аэродром.
– А-а… Ну тогда другое дело. И здесь есть взлетно-посадочная полоса.
– Придумайте, русский, как нам с вами попасть в один из этих самолетиков, и я постараюсь подняться в воздух… Хотя я не могу гарантировать вам жизнь и спасение.
– Но это наш шанс. И более реальный, чем ожидание милости от захватчиков. Пойду-ка я познакомлюсь с мадемуазель.
Но француженка послала русского парня Васю далеко и надолго, причем на трех языках, включая русский.
– Откуда вы знаете русский? – спросил Вася на родном языке.
Его не поняли. Он задал вопрос на французском. Ему опять сказали по-русски, куда пойти. Француженка не была расположена к разговорам.
Вернулись французы и доложили, что их допрашивали о материальном положении, социальном статусе и родственниках, к которым следует обращаться.
Таким же образом из ангара вывели оставшихся пассажиров, возвращались они частями, все – с лепешками.
Когда день уже стал клониться к вечеру, в ангар, где стояла невероятная жара, вошел мужик со славянской внешностью в сопровождении двух арабов с автоматами. Еще двое замерли у входа с совершенно непроницаемыми лицами. Славянин осмотрел ангар, в который днем свет проникал сквозь щели между неплотно пригнанными друг к другу листами, и направился в угол, где разместились русские, англичанин, немцы и четверо французов.
Он показал пальцем на англичанина и на английском языке спросил о его национальности. Потом то же самое спросил у Васи. У немцев прямо спросил, немцы ли они. Потом славянин приказал вставать Васе, англичанину, одному немцу и француженке. Этой толпой они молча направились к группе шумных американцев, которые громче всех в ангаре обсуждали перспективы и выражали уверенность, что их страна их освободит.
Славянин выбрал одного мужчину из группы американцев. Вася не мог понять, по какому принципу.
Потом на весь ангар (в котором пассажиры замолчали и воцарилась мертвая тишина) славянин на английском языке заявил, что отобрал по представителю пяти стран, кивнул на группу молча стоявших граждан, перечислил страны, которые они представляют, и спросил, представители еще каких стран имеются в ангаре.
– А зачем вам? – подал голос какой-то мужчина.
– Будут делать заявление, которое мы передадим в средства массовой информации ваших стран.
Вася переглянулся с англичанином. Вася представил свою физиономию на экранах телевизоров в России… Да он после такого видеообращения к народу и правительству не сможет жить в России и заниматься бизнесом. Ведь это унизительно для мужчины, причем успешного и состоявшегося! Мужчина не должен просить заплатить за него выкуп. Говорить перед камерой, что он очень хочет жить, что не хочет, чтобы ему отрезали пальцы, если деньги не придут вовремя…
Со своих мест в ангаре поднялись швейцарец, сенегалец, ливанец, итальянец и представители еще каких-то стран. Всего набралось одиннадцать человек. Славянин уточнил у каждого, говорит ли тот на английском, и был вынужден поменять сенегальца. Потом он удовлетворенно кивнул и первым направился к выходу из ангара. Представители одиннадцати стран потрусили за ним. Шествие замыкали арабы с автоматами.
Когда они вышли на улицу, то уже начало темнеть. Солнце только что село. Потом их завели за самолет, на котором они прилетели, и они увидели, как несколько человек из захватившей их группы опять поправляют огромный кусок ткани, закрывающий второй самолет, меньшего размера.
– Боинг семьсот тридцать семь, – сказал американец. – Точно он. Но вроде бы в ангаре до нас никого не было?
– Может, их уже отпустили, – высказал свое мнение англичанин.
А Вася опять смотрел на шесть цифр, нарисованных на борту. Они легко читались при остающемся свете дня. Вася никогда не обращал внимания на цифры на бортах самолетов и даже не мог сказать, есть они там или нет. Но здесь цифры были. И самолет не был раскрашен в цвета какой-то из известных авиакомпаний. Не было ни названия авиакомпании, ни логотипа, просто какие-то размытые линии, а цвет – бело-серо-голубой. То есть белый переходил в серый, серый – в голубой, голубой – в белый. Переходы были плавные и нерезкие. И еще была реклама, которую Вася тоже рассмотрел. Он такую в России видел. Рука веером держала три купюры – 500 евро, 100 долларов и 5000 рублей. Значит, точно самолет русского?
Вася отметил, что все в их группе осмотрели открывшийся под маскировочной тканью самолет. Или эта демонстрация была проведена специально?
Потом их провели в строение, которое Вася назвал бы командным пунктом. От двери их ангара его было не рассмотреть – закрывали самолеты. Но они также создавали и тень. Здесь было значительно прохладнее. Место за день не успело нагреться, как ангар.
Всем предложили садиться на плетеные коврики, а командир отряда (опять в маске с прорезями для глаз) остался сидеть за грубо сколоченным столом. У двери застыли автоматчики. Славянин раздал всем «гостям» пластиковые стаканчики с холодной водой.
– Итак, не будем терять время, – заговорил главарь на английском языке. – Английский все присутствующие знают? Отлично. Сейчас каждому из вас вручат отпечатанный текст заявления для правительств и средств массовой информации ваших стран. Но говорить будете только на английском. Текст заявления вы должны выучить наизусть. Не по бумажке же читать?
Славянин появился с пачкой отпечатанных на лазерном принтере листков и раздал их заложникам. У него в руках осталось еще несколько листков.
Вася с большим интересом принялся за чтение. От него требовалось сообщить своему правительству (а надо ли правительству Васино сообщение? Оно и Васю, и сообщение, и всех заложников видело в гробу и белых тапочках) и СМИ о том, что самолет, летевший рейсом Париж–Дакар, был захвачен группой серьезно настроенных, но порядочных людей, которые не собираются пачкать себя убийством без крайней на то необходимости. Правительству просто сообщалось, что ему нет нужды беспокоиться о своих гражданах (можно подумать, оно когда-то беспокоилось). Средствам массовой информации предлагалось передать это сообщение всем коллегам, чтобы они регулярно повторяли его в телеэфире, радиоэфире, печатных изданиях и сети Интернет. Они должны делать это для граждан, которые получат конкретные требования. Если эти требования будут выполнены гражданами, которые их получат, заложники будут отпущены. Отпускать будут партиями – по мере выполнения требований. Если граждане, которые получат требования, их не выполнят, то соответствующие заложники будут проданы в рабство, а «группа серьезно настроенных, но порядочных людей» донесет до мировой общественности их имена и требования, которые они не выполнили. И не выполнившим требования гражданам придется поставить крест на своей карьере в политике, бизнесе или еще чем-то. Видеосюжеты о жизни в рабстве людей, которые туда попадут из-за невыполнения требований, будут донесены до мировой общественности, конечно, с многократным упоминанием имен тех, благодаря кому люди оказались в рабстве.
Англичанин спросил, может ли он задать вопрос. Главарь благосклонно кивнул.
– А когда вы начнете требовать деньги? Или требования определенным гражданам уже поступили?
– Кто вам сказал, что мы будем требовать деньги? – ответил вопросом на вопрос главарь.
– А что? – спросил американец.
– Подумайте сами, что можно потребовать у вашего правительства и отдельных его представителей. У ваших-то соотечественников деньги точно никто не будет требовать.
– Вас осудит весь мир! – завелся американец.
– Правда? Если мы потребуем от вас убраться в вашу Америку вместе со всеми вашими базами? Из Европы? Африки? Азии? Давайте спросим представителей других стран. Что скажут представители Африки?
Черные лица озарили белозубые улыбки.
– Мы скажем в видеообращении, что к нам тут очень хорошо относятся и мы готовы терпеть временные неудобства ради высокой цели.
– Италия выскажется?
– О да, синьор! В мировом кризисе виновата Америка, и только Америка! Она навязывает всему миру свои товары, лезет на чужие рынки. Пусть американцы живут на своем континенте и не вмешиваются в европейские дела!
– Россия что скажет?
– Все правильно. Пусть сидят в своей Америке и никуда не лезут.
Американец быстро понял, что среди заложников у него нет союзников. Главарь сказал, что представители всех стран могут добавить свое мнение об Америке и требованиях «группы серьезных, но порядочных людей» в видеообращение к своим СМИ и правительствам.
– Но ведь это не единственное ваше требование! – заорал американец. Лицо у него стало красным, по нему струился пот.
– Нет, не единственное. Но остальные вас не касаются. Так, кто готов записать видеообращение?
Для записи представителей разных стран уводили в другое помещение, где была установлена аппаратура. От Васи вначале потребовали представиться, назвать место работы и цель полета в Дакар. Насчет цели он сказал просто: бизнес. Уточнений не потребовали. Вася чувствовал себя полным идиотом, когда говорил перед камерой о «группе серьезных, но порядочных людей», которые, надо отдать им должное, пока никого не убили. Про мертвого французского летчика Вася решил не говорить. Но пассажиры все были живы!
– Граждане, к которым поступят требования! Пожалуйста, выполните их, чтобы нас не продали в рабство! – закончил он свое выступление. Он очень надеялся, что его голос не звучал жалобно.
Никого из представителей стран в ангар по одному не отводили. Вася предположил, что их поведут всех вместе. Он видел, что на улице уже стемнело, и решил, что действовать нужно или этой ночью – или никогда.
– А если попробуем сейчас? – спросил он у англичанина, вернувшегося с записи. – Самолеты должны стоять с полными баками. Освещение по периметру у них не включено, то есть стрелять будет трудно.
– Лучше, если мы тихо отделимся от группы, – сказал англичанин. – Может, не заметят? В темноте?
– Идеальным вариантом было бы тихо вырубить арабов. Не думаю, что нас будут провожать большой группой. Скорее всего, двое… И автоматы пригодятся.
– Вы умеете стрелять из автомата, русский?
– Конечно. Тем более это наши «калашниковы». А вы сможете вырубить хотя бы одного араба? Второго я беру на себя.
– Давайте возьмем в дело нашего знакомого немца, – со вздохом предложил англичанин. – Вы с ним вырубите по арабу, я тем временем уже начну продвижение к самолету. Я – пожилой человек и бегаю явно медленнее вас…
Вася поманил пальцем знакомого немца. Три головы представителей разных стран склонились друг к другу и обсудили план действий. Немец сразу же согласился и заявил, что втроем у них есть шанс. Больше никого брать не следовало.
Глава 20
Клеопатра
Первую часть пути мы шли молча. Я несколько раз оглянулась. Тимура надо бы похоронить… Он – мусульманин, значит, хоронить нужно до захода солнца. У нас еще есть время. Главное – нас никто не преследовал.
– Вы далеко собрались? – спросила я у Дмитрия и продюсера.
– К дому. Пить хочется, – ответил финансист. – Ну и этого там подвешивать удобнее будет. И я знаю, где.
– Вы его душить собираетесь?
– Пытать, – как само собой разумеющееся ответил Дмитрий.
Продюсер молчал, я тоже не стала встревать с комментариями. Обнаженный «старец» с отличной фигурой шел молча. Больше он не сутулился, да и походка изменилась. Уже не требовалось играть роль.
– Эй, ты артист? – спросил продюсер, пнув Евлампия ногой.
– Два курса проучился в театральном, – ответил тот. – Потом отчислили, и я загремел в армию. У меня богатая биография.
– После армии тебя подхватил криминал? – спросила я.
Евлампий захохотал.
– Что смешного я сказала?
– Зачем меня было подхватывать, если я сам напрашивался? Как и любой нормальный человек, я искал денежную работу, на которой не требуется особо напрягаться.
– И кем работал после службы в армии? – обернулся Дмитрий, который шел первым.
– Аферистом.
– А сфера деятельности? – спросила я.
– Любая. Я работал по многим сценариям, которым не обучают нигде. Приходилось заниматься самообразованием!
– Вроде в вашей профессии в почете узкая специализация, – заметил Дмитрий. – Раньше это было искусство, и на нем до сих пор сидят старики, потом пошла недвижимость, ну а затем финансовые пирамиды. Я, как финансист, много могу интересного рассказать про аферы в банковском деле. Еще ваш брат подвизается в туризме, нетрадиционной медицине, колдовстве и благотворительности.
– У тебя что? – посмотрел продюсер на «старца».
– Скорее благотворительность, хотя я не стал бы так четко разделять специализации. Люди типа меня их часто меняют, в зависимости от того, что более востребовано. На данный момент я сказал бы, что в России это информатика.
– Какая благотворительность? – уточнила я.
– Сбор пожертвований на монастыри и храмы. Хотите расскажу, как я попал в эту сферу? Никто не верит! Вру – верят, а правду рассказываю – не верят! Кстати, помогите мне от присоски избавиться. С ней говорить неудобно.
– От чего? – воскликнул Дмитрий.
А я «старца» поняла. Мне уже доводилось слышать про приспособления, искажающие речь. И как я раньше не догадалась, что Евлампий пользуется такой штуковиной?
– У тебя на небе присоска? – уточнила я.
– Ага.
«Старец» открыл рот. Я заглянула в него, потом отлепила специальное приспособление, сидевшее за передними верхними зубами. И Дмитрий, и продюсер повертели его в руках, потом продюсер опустил штуковину в нагрудный карман рубашки, заметив, что она ему может в дальнейшем пригодиться. Мы с Дмитрием на это добро не претендовали.
– Ну, давай рассказывай, что собирался, – сказал Дмитрий «старцу».
Евлампий (а на самом деле Егор) был жестоко избит конкурентами по своему предыдущего виду аферистской деятельности. Нашел его священник одной маленькой церквушки, стоящей на выезде из Петербурга, принес к себе, оказал первую помощь. Евлампий-Егор у него отлежался и решил возвращаться в мир, где его, вероятно, уже потеряли подельники.
Одежда Евлампия-Егора, в которой его нашел священник, была полностью разорвана, но ему требовалось что-то, в чем добраться до дома. Звонить он никому не хотел – вначале требовалось разведать обстановку. Пришлось выбирать себе одеяние из пожертвований. В церковь иногда отдавали старье для нищих. В сравнении с этой одеждой вещи из магазинов секонд-хенд можно считать элитными моделями дорогих бутиков. Вероятно, в Европе (а в Петербург секонд-хенд в основном поступает из Скандинавии) сдают вещи несколько другого качества. Таких, как Евлампий-Егор увидел в церкви, там, вероятно, и на помойке не найти.
Но приходилось выбирать из того, что есть. Ватные штаны на несколько размеров больше пришлось подпоясать веревкой, так как ремни среди пожертвований отсутствовали. На линялую футболку он надел растянутый свитер в катышках, на ноги обул старческие ботинки с молнией посередине, вроде войлочные. Современный молодой мужчина не смог точно определить материал. На голову натянул нечто черное и вязаное, вероятно, подходившее (или, скорее, неподходившее) для представителей любого пола.
И Евлампий-Егор, и священник понимали, что в таком виде молодого человека вполне могут забрать в обезьянник у первой же станции метро. Поэтому священник выдал страдальцу металлическую банку для пожертвований с двумя просверленными дырочками. В них была продернута веревка. На банку скотчем крепилась фотография храма с текстом мелким шрифтом (банка была крупная, вроде в таких в нашу страну когда-то поставляли оливковое масло).
Возвращение в родной дом в таком виде подвигло Егора на превращение в старца Евлампия – только за одну эту поездку, не обращаясь ни к кому за пожертвованиями (он не хотел привлекать лишнее внимание к себе), молодой человек собрал достаточно денег, чтобы вернуться к священнику на такси и отдать «подарки».
Эти «подарки» он на самом деле вернул, а банку попросил оставить себе на память, не объясняя, как планирует использовать «память». Правда, с тех пор стал свою старую одежду не выносить на помойку, а отвозить к выходившему его священнику. Мало ли еще кому-то понадобится.
– Ну и где пожертвования собираешь? – спросил Дмитрий.
Мы к этому времени уже подошли к дому и опять накрытому столу, за который уселись. Воды налили и Евлампию-Егору, я держала перед ним кружку, пока он не напился.
– А везде, где удастся, – сказал он. – Но, естественно, у богатых. В метро и электричках по вагонам не хожу. Я на другом уровне работаю. Есть много богатых людей с лишними деньгами…
– Так, секундочку, а это не ты ли на острове принимаешь? – вдруг внимательно пригляделся к парню Дмитрий.
– Уже не принимаю.
– На каком еще острове? – спросила я.
– Ну не на этом же. В Карелии, если не ошибаюсь? – Дмитрий посмотрел на «старца».
Тот кивнул.
– Я тоже что-то слышал про старца-предсказателя, – заявил продюсер.
– Ну, это я, – скромно пожал плечами Евлампий-Егор.
– Тебя разоблачили? – уточнила я.
– Не заплатил кому надо. Пришлось быстро сматывать удочки. Но долго не сидел без дела. Я как раз раздумывал, податься на Урал, в Сибирь – или сменить имидж. Я вообще-то хорошо вжился в роль старца Евлампия. И тут поступило предложение податься на тропический остров и опять в роли старца. Я согласился. Решил, что и денег заработаю, и отдохну. Правда, большую часть времени приходится ходить в маскарадном костюме. Но все равно я вдосталь покупался, да и позагорать удавалось – если уходил от этой компании.
– Сколько народу на острове? – спросил продюсер.
– Понятия не имею. Честно.
– Какое конкретно ты получил задание? – поинтересовалась я.
– Дурить головы тем, кого сюда привезут. Будто попали в рай. Все оставлялось на мое усмотрение. Я же поднаторел в проповедничестве. И еще нужно книги просушить. Их тут нашли до моего приезда. Я не знаю кто и не знаю, почему сразу не вывезли. Может, здесь их легче высушить? Может, так эффект лучший будет. А может, хотели соединить одно с другим – и антураж, и дело. Мне объяснили, как нужно сушить. Вот мы их по листочку и раскладываем.
– То есть цель – свести нас с ума? – спросил продюсер.
– Не знаю. Вы должны были поверить, что вы в раю. Восхитительная природа, теплое море. Еда сама появляется, словно из ниоткуда…
– Кстати, мясо тут есть? – перебил Дмитрий.
– Тушенка. Нам давали.
– Кто подает и готовит еду?
– Девка с парнем. Они вроде к вам приходили призраков изображать.
– А где готовят?
Евлампий-Егор пожал плечами.
– Я никогда не интересовался. Я приучен не задавать лишних вопросов. Кормят досыта – и спасибо. Самому не нужно думать о хлебе насущном.
– Кто заказчик? – наконец задал Дмитрий вопрос, который, по-моему, следовало задавать первым. Или он хотел разговорить «старца»? Но тот, по-моему, вообще обожал поболтать – на любые темы.
Евлампий-Егор опять пожал плечами.
– Ты его видел?
– В маске.
– В смысле? – не поняли мы все.
– В омоновской – или такого типа. Лица он мне не показывал.
– Он русский? – спросил Дмитрий, что-то напряженно обдумывая.
– Вроде да.
– Какие-то дефекты речи? Еще что-то, по чему можно было бы опознать главаря?
Евлампий-Егор пожал плечами.
– Ты его узнаешь, если увидишь?
Парень задумался.
– В маске узнаю. То есть при повторении той же обстановки. Без маски… В другой ситуации… Не могу сказать.
– Ты что, с ним всего один раз виделся? – удивилась я.
– Ага, – кивнул парень. – Чего ему со мной общаться? Как я понял, у него огромная организация. А я понятливый. И какой у меня был выбор? Мне предложили привычную работу и хорошие бабки. Мне что, отказываться? Опять самому что-то выдумывать? Тем более, как я понял, в этой организации отказы не принимаются. Если на тебя положили глаз и предложили работу, то ты или принимаешь предложение, или исчезаешь с лица земли.
– А тогда почему ты сейчас с нами так мило беседуешь и все выкладываешь? – вкрадчиво спросил Дмитрий. Нам с продюсером тоже хотелось знать ответ на этот вопрос.
– Не люблю, когда меня бьют.
– Все не любят, – заметил продюсер. – Но не все начинают тут же трепать языком.
– Вы на моих глазах утопили Серегу! Я еще пожить хочу!
– Значит, он никакой не дядя Витя? – хмыкнула я.
– Ну конечно, нет! Его быстренько под тебя подготовили! И ты его сразу признала! Я лично на такую удачу и не рассчитывал. И, по-моему, никто не рассчитывал! Тебя собирались подготавливать и…
– Секундочку! – перебила я. – А я-то кому понадобилась? Что с меня взять?
– Это что, все из-за Кати затеяно?! – Дмитрий сделал широкий жест рукой, словно охватывая весь остров. Продюсер внимательно посмотрел на меня, потом подпер щеку рукой.
– Нет, из-за вас. – Евлампий-Егор кивнул на Дмитрия.
– А зачем маскарад для меня? Я вообще могла не оказаться в том самолете! Я в нем оказалась в последний момент!
– Нет, я понял, что ты должна была в нем оказаться. Не спрашивайте, не знаю, как тебя планировалось туда засунуть.
– Я не вещь, чтобы меня засовывали в самолет!
– Не придирайся к словам. Но я точно знаю, что тебя выбрали заранее и даже в твой родной город ездили. Наверное, решили, что этот твой умерший сосед будет ярким штрихом. Что ты на него среагируешь. И ты на самом деле среагировала! Его поминали во время твоего приезда. О нем говорили. И Серега внешне почти копия этого дяди Вити. Конечно, использовали грим – чтобы походил на фотографию.
– Катя, за тебя есть кому платить выкуп?
Я покачала головой. Хотя Владимир Станиславович, который и так для меня столько сделал, может…
– Это не из-за выкупа, – сказал Евлампий-Егор.
– А из-за чего?! – заорали мы втроем.
– Катю не из-за выкупа точно, – поправился «старец». – Тебе голову следовало обрабатывать, – посмотрел на меня Евлампий-Егор. – В смысле на мозги капать. Начальство почему-то решило, что ты сразу же поведешься на рай и все остальное, что мы тут планировали впаривать. И «дядя Витя» должен был очень помочь. Ваши-то «Вишенки» сразу повелись, – он посмотрел на Володю-Виссариона. – Молятся, поклоны бьют, в грехах каются, трудом и постом их искупают. На них наши проповеди сразу подействовали.
– И что планировалось дальше? – спросила я.
– В отношении всех нас, – добавил продюсер.
– Не знаю. Честно, не знаю. Я не задаю лишних вопросов. Моя работа начинается и заканчивается на этом острове.
Мы с Дмитрием и продюсером переглянулись.
– Мы здесь не первые? – спросила я. Внезапно мне ударила в голову такая мысль…
– Да, и до вас народ был, – признал Евлампий-Егор.
– И что с ними?! – Мы все склонились к «старцу», оказавшемуся молодым мужчиной.
– Я не знаю. Честное слово! Их увезли с острова. Ну неужели я буду спрашивать, куда и зачем? Какое мое дело?
– Их живыми увезли? – спросил Дмитрий.
– Да, конечно, – кивнул Евлампий-Егор.
Мы опять переглянулись.
– Чему вы удивляетесь-то? – не понял парень. – Ну кто бы стал тратить такие средства, чтобы вас тут всех убить? Это гораздо легче сделать в другом месте. И гораздо дешевле. Ну сами подумайте, сколько тут человек задействовано! Какая сложная операция!
– Тогда почему убили Николая, Григория и Тимура? – спросил Дмитрий. – Или довели до самоубийства, что в данном случае одно и то же? Эти люди по своей воле никогда бы не совершили самоубийства. Я знал их много лет.
– Но ведь совершили же, – пожал плечами «старец». – Мы тут никого никогда не убивали.
– Ты нас что, за идиотов считаешь? – заорал Дмитрий. – Трое здоровых во всех планах, успешных мужиков вдруг взяли и покончили жизнь самоубийством! Осознали, видите ли, неправедность жизни! Или решили через самоубийство вернуться в привычный мир! Что у вас за установка тут работает?
Евлампий-Егор в непонимании уставился на финансиста.
– Вы о чем?
– На них воздействовали инфразвуком? – спросил продюсер.
– А это что такое?
– Ты в самом деле не знаешь?! – заорал Дмитрий.
– Нет.
Евлампий-Егор переводил взгляд с Дмитрия на продюсера, потом на меня и обратно на Дмитрия и моргал. Притворяется? Или ему все настолько по барабану? Ничем не забивает себе голову? Веселый аферист, наслаждающийся жизнью в каждый конкретный момент?
– Ты на вершину скалы, с которой сегодня сорвался Тимур, лазал?
– Что я, дурак, что ли? Иван с Серегой сказали, что это опасно. Они один раз слазали и заявили, что больше ни за какие коврижки. И чего мне там делать? Мне моя жизнь дорога. А на море я и с пляжа посмотрю.
«Может, Тимур в самом деле просто сорвался? – задумалась я. – А страх был страхом высоты?»
Я не знала ответов на эти вопросы.
– Так, вернемся к Николаю, Григорию и Тимуру, – с трудом сдерживая ярость, опять заговорил Дмитрий. – Как ты считаешь, почему от них избавились?
– Мне никто ничего не объяснял.
– Я спросил: как ты считаешь?
– Ну, наверное, они были лишние. Хотя странно. Лишних сюда не привозят. От них раньше избавляются. Зачем тащить балласт?
– Но ведь их троих привезли!
– Я не знаю, почему, – опять пожал плечами Евлампий-Егор. – Может, начальство вначале хотело их как-то использовать, а потом отказалось от этой мысли.
– Кто-нибудь еще здесь кончал жизнь самоубийством?
«Старец» покачал головой.
– По крайней мере, при мне нет.
– А ты тут сколько живешь?
– Скоро год будет.
– А остальные?
– Не знаю.
– То есть как не знаешь?! – опять завелся Дмитрий.
– Ну я же вам объяснял, что не задаю лишних вопросов! И какое мне до этого дело? Я отношусь к людям так, как хочу, чтобы относились ко мне. А я не хочу, чтобы мне задавали лишние вопросы о моем прошлом!
– Иван с Серегой были здесь до тебя?
– Иван был. Серега позже приехал.
– А остальные?
– Парень с девкой, которые еду готовят, были. Остальных, как я понял, под вас привезли. Тут под каждого клиента кого-то привозят. Некоторые со всеми работают. Я, например. И Иван с Серегой со всеми работали. Только Серегу перед вашим приездом сделали «дядей Витей».
– Сколько времени здесь находятся «клиенты»? – спросила я. Этот вопрос волновал меня больше других.
– Все по-разному.
– А в среднем? – спросил продюсер.
– Месяц, может, даже меньше.
Дмитрий с продюсером схватились за головы.
– А чем вам здесь не нравится? – искренне удивился Евлампий-Егор. – Климат прекрасный, погода отличная, море теплое. Зимы тут не бывает! Еду подают, спи сколько хочешь. Чего вам еще надо?!
Мы втроем опять переглянулись.
– Кто старший на острове? – спросил Дмитрий.
– По возрасту?
– Главный у вас кто?
– Иван. Потом Серега.
– Серегу уже ни о чем не спросишь, – сказал продюсер. – Значит, будем беседовать с Иваном.
Глава 21
Вася
Главарь ушел и больше не появлялся. После того как последнее видеообращение было записано и представитель Сенегала вернулся в помещение, где на полу сидели представители других десяти стран, появились два араба с автоматами. То есть в дверь заглянул один и жестом показал, что пора на выход. На улице ждал второй. Автомат был перекинут через плечо. Арабы не ожидали пакостей. Вроде бы больше поблизости никого не было.
Когда они немного удалились от штаба и уже обходили самый большой самолет, Вася тихо сказал:
– Пора!
Арабы не ожидали нападения. Немец с русским подхватили автоматы и припустили за англичанином в направлении тента, под которым еще при свете дня видели маленькие самолеты. Кто-то молча бежал за ними, но Вася не оглядывался. Разберутся на месте. Самолетов в любом случае три, а если в каждом – пять мест… И вообще некоторые товарищи по несчастью могли рвануть в другую сторону.
Уже у самого самолета Вася понял, что к ним присоединились француженка и итальянец. Еще одна группа забиралась во второй самолет. Вроде там командовал американец. Ну что, им можно пожелать только удачи.
– Приборы знакомые? – спросил Вася у англичанина, плюхаясь на соседнее кресло.
Остальные трое разместились позади. Вася держал автомат на изготовку. В этом самолете иллюминатор и со стороны пилота, и со стороны пассажира, сидевшего рядом, можно было приспустить, как в автомобиле, что Вася и сделал, высунув в отверстие ствол. Рожок был полон. О страхе перед полетом он на этот раз даже не думал.
Англичанин тем временем быстро разобрался с приборами.
– Он долго заводится? – бросил Вася через плечо.
– Нет, быстро, – сказал женский голос сзади и дал очень четкие указания англичанину, которые тому явно помогли. Самолет начал движение – то есть начал выруливать из-под тента.
Женский голос на английском языке с сильным французским акцентом посоветовал включить освещение. Голос с немецким акцентом заметил, что освещением можно раньше времени привлечь к себе внимание.
– Но без освещения можно врезаться в другой самолет!
– Я помню дорогу, – сказал англичанин, хотя слово «дорога» в данной ситуации звучало несколько странно. Или он имел в виду путь до взлетно-посадочной полосы?
Насколько помнил Вася, эта самая полоса как бы заворачивала под тент. Для двух больших самолетов тоже были сделаны ответвления, то есть места для разворота, и «Боинг-737», то есть меньшего размера, стоял, развернувшись для разбега перед взлетом. И маленькие самолетики стояли, развернувшись перед взлетом. Но не тот самолет, на котором прилетели они…
Или он уже останется здесь навсегда? На нем можно было сесть, но взлететь уже нельзя? А на другом «Боинге» можно? И эти маленькие самолетики уже явно использовались, доставляя сюда террористов, воду, продукты питания, строительные материалы? Но как сюда доставили строительную технику? Для этого требовался грузовой самолет. Скорее, это сделал грузовой вертолет. Ведь при помощи этой техники строили полосу! Это ж какие затраты!.. Но ради четырех с половиной миллиардов евро…
Тем временем на втором самолетике зажгли освещение, американец, сидевший на месте пилота, высунулся из иллюминатора и рявкнул, что он будет взлетать первым и чтобы ему не мешали.
– Пропустите, – отдал приказ Вася. – Еще не хватало с ними столкнуться на взлетно-посадочной полосе…
– Вечно эти американцы прут, куда не просили, – заметил итальянец.
Но у американца явно что-то пошло не так, потому что тот самолетик стал быстро вращаться вокруг своей оси.
– Вперед! – рявкнул Вася.
Англичанину, который уже разобрался с приборами, второе приглашение не потребовалось. Самолетик выбежал (у Васи создалось именно такое впечатление: выбежал!) на взлетно-посадочную полосу, какое-то время (недолгое) под пассажирами тряслась земля, или скорее их потряхивало в машине, но очень быстро эта тряска прекратилась и… Они взлетели.
За спиной послышались аплодисменты.
– Браво, профессор! – сказал Вася, так и не выпуская из рук автомат и пытаясь рассмотреть, что происходит внизу.
Там уже горело несколько источников освещения, и было видно, как второй маленький самолетик выплясывает некий странный танец (смесь хип-хопа и джиги) на взлетно-посадочной полосе, куда ему удалось вырулить (или выбежать).
– По-моему, в том самолете дерутся, – заметил немец. – Кто-то пытается вырвать у американца штурвал, а он не отдает. Вроде из Ирака и стран бывшей Югославии с нами никого не было?
– У африканцев к американцам могут быть свои претензии, – заметил итальянец. – У всех стран могут быть к ним претензии.
Второй самолетик на взлетно-посадочной полосе вращался вокруг своей оси…
– Я не думал, что это возможно, – признался Вася.
– Вероятно, включили только один двигатель, – высказала свое мнение мадемуазель и потом сказала что-то еще про законы физики, в которых Вася не очень разбирался. Он разбирался в законах коммерции.
Но мадемуазель понял итальянец, и у них разгорелась оживленная беседа на какие-то технические темы.
– Машина очень удобна для пилотирования, – тем временем заметил англичанин. – Лучше «Сессны». Теперь я не сомневаюсь, что справлюсь. Но только нужно определиться, куда лететь.
Ученый взглянул на компас на руке, потом на приборы на доске и объявил всем, что уже давно определился с их местонахождением, о чем знает русский друг. Но куда теперь? Где люди ближе? Причем дружественно настроенные люди, а не арабы-фанатики.
Вася уже отвернулся от иллюминатора, поскольку смотреть было больше не на что, и он не смог узнать, чем закончилась пляска самолетика на взлетно-посадочной полосе. Его взгляд внезапно упал на лист бумаги, валявшийся у него под ногами.
Вася наклонился, лист поднял и понял, что это какой-то план с указанием направления следования. Автор плана предлагал держать курс на побережье, где вроде бы был отмечен аэродром.
– На их аэродром нам нельзя, – сказали почти хором все остальные после того, как Вася поделился соображениями.
– Но на побережье было бы неплохо, – заметил итальянец. – А уж там или по суше, или по воде доберемся до цивилизации. Профессор, вы сможете посадить машину на шоссе?
– Думаю, да. В любом случае шоссе не может быть хуже этой взлетно-посадочной полосы.
– Не факт, – покачал головой Вася. – Мы в Африке. А здесь некоторые дороги даже хуже, чем в России.
Мадемуазель сказала, что самолет предназначен для посадки на самую неровную полосу.
Немец заметил, что вдоль побережья, хотя и на некотором от него удалении, расположено много островов, и немалая часть из них находится в частном владении.
– Нет, на частную собственность нам нельзя, – сказал итальянец. – Мало ли как частники отнесутся к вторжению на свою территорию. По законам некоторых стран они могут нас сразу же уничтожить, не задавая вопросов.
– Да, к частникам лучше не соваться, – согласился Вася, думая, что реакция его соотечественников в таком случае непредсказуема. Конечно, могут и всяческую помощь оказать, и на своем самолете (или яхте) доставить домой (или в Лондон), но ведь могут и рыбам скормить. Смотря кто находится на острове, смотря с какой целью используется остров… Некоторым соотечественникам – владельцам островов подобный международный десант совсем не нужен…
– Большие острова не могут принадлежать частным лицам, – продолжал немец гнуть свою линию.
– Вы хотите до Тенерифе добраться? Или до Мадейры? Думаю, не дотянем. И тогда нам нужно отклоняться на север. Я сейчас лечу прямо к Атлантике. Мадемуазель, какова дальность полета этого воздушного судна? Хотя бы примерно?
– Если профессор правильно определил координаты места, где нас держали, то до побережья стопроцентно дотянем. И еще останется запас горючего. Кстати, у нас полный бак?
– Да, – подтвердил англичанин.
– Может, сесть на побережье, сориентироваться, а потом лететь дальше?
– Господа, посмотрите вокруг себя, нет ли где-то карты, – попросил ученый.
Карта нашлась рядом с итальянцем. То есть это была не типографским способом сделанная карта и не атлас местных дорог, а распечатка из Интернета на нескольких листах формата А4.
– Я не знаю этого языка, – сказал он. – И тут сделаны надписи чьей-то рукой.
– Арабский, что ли? – подал голос англичанин. – Давайте мне. Я знаю арабский.
– Нет, вроде кириллица.
– Тогда дайте мне, – сказал Вася.
Карта на самом деле оказалась на русском языке. Васю больше всего заинтересовал остров, отмеченный словом «артисты». Он попытался вспомнить блатной язык, который изучал с детства в родном бараке, но не мог предложить никакого специфического значения этого слова. Артисты – это артисты. Но что они делают на этом острове? И почему люди, захватившие самолет, отметили их на своей карте? На той карте, где отмечены расстояния до их базы от цивилизованных мест? Или на острове держат еще и артистов? Захваченных ранее? На «Боинге-737»? Так тогда их спасать надо!
– Нет, давайте лучше сядем на побережье, – сказала мадемуазель.
– А вы не боитесь оказаться в руках чернокожих дикарей? – поинтересовался итальянец. – Я, например, люблю русский балет и всегда хожу на спектакли, когда русские артисты приезжают в Милан, где я живу.
– Господа, мы летим в направлении Мавритании, – сообщил англичанин. – Или мы уже над Мавританией. Это в самом деле небезопасное место. И, кстати, последними пострадавшими там были французы, мадемуазель. И из-за того, что творится в Мавритании, уже отменяли ралли Париж–Дакар, а потом вообще перенесли в Южную Америку. Наш самолет летел рейсом Париж–Дакар, и одно это совпадение подсказывает мне, что лучше в Мавритании не садиться.
– А до Дакара не дотянем? – спросил немец.
– Не думаю. И в таком случае нужно отклоняться на юг.
– Прямо у нас остров с артистами, – сказал Вася. – Горючего до него хватит?
– Думаю, да, – сказал англичанин.
Вася снова углубился в изучение карты. От базы в пустыне маршрут, отмеченный составителем карты (то есть человеком, делавшим на ней пометки), пролегал на какой-то аэродром на самом берегу Атлантического океана. А уже с этого аэродрома другой маршрут вел на остров с артистами. Может, садились на дозаправку?
– Вообще-то рядом с островом с артистами есть еще три, – заметил Вася вслух. – Этот просто выделен. Может, нам сесть на одном из соседних? Про них ничего не сказано. Или пролететь над артистами? Посмотреть?
– Вы уверены, что к тому времени рассветет? – спросил немец.
– Вполне может, – заметил англичанин.
– Сколько времени этот самолет может находиться в воздухе? – спросил Вася у француженки.
– Зависит от скорости полета, от…
– При нашей скорости, при нашей высоте полета сколько мы продержимся в воздухе?
– Около шести часов.
– Ну, в таком случае до островов мы точно дотянем, – сказал англичанин. – Да, пожалуй, нужно взглянуть, что на них. Но место для посадки должно быть только на том, где артисты. Остальные, как я понял, гораздо меньше.
– А ведь нас должны засечь радары, – вдруг сказал немец. – Здесь же рейсовые самолеты летают. Насколько я знаю, при вылете на частном самолете нужно запрашивать разрешение и…
– Мы в Африке, – напомнил ученый.
– И что из того?!
– Я не знаю, с кем и как тут можно связаться. И рисковать не хочу. Мало ли как у этих террористов настроено радио.
– На какой высоте точно не засекут радары? – спросил Вася.
– Метров пятьдесят от земли, – ответила мадемуазель. – Но лететь на такой высоте опасно. Тем более когда мы приблизимся к цивилизованным местам. И на пути к побережью может быть лес. Я считаю, что если мы услышим обращение какого-то диспетчера, то должны ответить. Профессор, поверните вон тот рычажок.
Мадемуазель показала ухоженным пальчиком.
Радио заговорило на русском! Заканчивался выпуск новостей.
– Тихо! – рявкнул Вася.
Он уловил лишь последние несколько фраз. Организаторы какого-то концерта в Анапе собирались подавать в суд на известного продюсера Виссариона в связи со срывом концерта его группы «Вишенки», на который были распроданы все билеты. Как стало известно организаторам концерта, продюсер находится на одном из островов в Атлантическом океане вместо того, чтобы представлять своих девочек в Анапе. Организаторы пытались ему дозвониться, но он не отвечает на звонки. Тогда при помощи своих друзей они выяснили местонахождение спутникового телефона продюсера (назывались точные координаты) и поняли, что тот их банально кинул, явно получив более выгодное предложение от какого-то олигарха. Но он не может не вернуться в Россию, и по возвращении ему придется отвечать в суде, а потом компенсировать ущерб как организаторам концерта, так и зрителям. Сумма ущерба пока не была определена.
После этого сообщения включили какой-то из хитов «Вишенок» про «него» и про любовь. Но у них все песни были про «него» и про любовь, как знал Вася, которому «Вишенки» периодически попадались в эфире. Правда, на них следовало смотреть, а не слушать, но смотреть у Васи не было ни времени, ни желания, а слушать он иногда был вынужден, стоя в пробках.
Вася схватил карту и проверил координаты. Они совпадали.
– Что там сказали? Что там сказали? – стали спрашивать хором англичанин, итальянец, немец и француженка.
Вася перевел. Сам он думал, что раз на острове выступают артисты и находится известный продюсер, то туда можно рискнуть залететь.
Но почему они отмечены на плане террористов? Их тоже планируют взять в заложники? Ну так тогда их предупредить надо! И связаться с родиной, пока есть связь!
А связь самолета с миром оборвалась. Песня «Вишенок» закончилась – и наступила тишина. Англичанин пытался что-то крутить, француженка давала указания, но ничего не помогало.
Вася закрыл глаза и стал размышлять. Террористы (или как их правильно называть?) хорошо подготовились. Возможно, не для одной операции – и скорее всего, что не для одной. Они выяснили, кто в это время будет находиться поблизости. Захватили французский самолет, еще один самолет, вероятно, русского финансиста, а теперь, возможно, планируют прихватить группу русских артистов, а скорее всего хозяина острова с гостями. Это будет жирный улов. Согнать всех одновременно в один ангар, держать, пока кто-то не заплатит. А кто-то точно заплатит…
И может, захват артистов планировался как следующий этап операции? Не платите? Вон смотрите. Мы захватили еще один самолет. И захватим еще. Если не заплатите.
Возможно, пассажиры «Боинга-737» уже заплатили и находятся на пути к цивилизации. И будут предъявлены средствам массовой информации. Заплатили – и живы. И вы тоже платите.
А если пассажиры «Боинга-737» ничего не платили? А если владелец «Боинга» и есть организатор всего этого?! И будет представлять себя перед СМИ жертвой, чтобы родственники остальных заложников побыстрее перечислили деньги?
– Ну так что, летим на остров с русскими артистами? – уточнил англичанин.
Немец был за. И итальянец был за. Француженка выступила против. Англичанин вопросительно посмотрел на Васю.
– Летим, – сказал русский. – Но вначале нужно обязательно посмотреть на соседние острова.
– Если получится… – вздохнул англичанин. – Я надеюсь, что у ваших соотечественников там не нацелены в небо никакие зенитно-ракетные установки?
Глава 22
Клеопатра
Дело близилось к вечеру. Мы не заметили, как пролетел этот день.
– Какие будут предложения на обозримое будущее? – спросил Дмитрий, обращаясь к нам с Володей-Виссарионом.
«Старец» попытался открыть рот, но Дмитрий рявкнул на него, заметив, что его он ни о чем не спрашивал.
Я предложила провести ночь где-нибудь в другом месте. Возьмем матрасы, одеяла, мою сумку. Я считала, что лучше разместиться у воды – в смысле у озера и водопада.
– Разумно, – кивнул продюсер и посмотрел на Евлампия-Егора. – Тут есть змеи?
«Вроде бы этот вопрос мы уже задавали, – вспомнила я. – Правда, «дяде Вите». И «дядя Витя» тогда находился не в том положении, в котором сейчас находится Евлампий-Егор. «Дядя Витя» вполне мог соврать».
– Нет, – сказал Евлампий-Егор. – И хищников нет. Можно спать на открытом воздухе. Только мошки кусают. Не комары, а какая-то мелкая гадость. Не знаю, как называются. У нас есть от них мазь. В смысле на базе. Помажешь – и не чешется. Но и без мази, в принципе, терпимо.
– Давайте собираться, – сказал Дмитрий, вставая.
– А Тимур? – напомнил продюсер. – Похоронить бы надо. Нехорошо, если он останется лежать на камнях.
Дмитрий посмотрел на «старца».
– Как ты думаешь, ваши Тимура похоронят или оставят?
– Я же говорил, что у нас никогда раньше…
– Я тебя о чем спросил?!
– Наверное, уберут. Я бы сам в воду скинул.
– Возвращаться к скале сейчас, наверное, не стоит, – высказала свое мнение я. – Давайте завтра днем.
Продюсер кивнул. Дмитрий немного подумал и согласился с нами.
Евлампий-Егор откашлялся, робко посмотрел на меня и сказал, что ему надо в туалет, а со связанными за спиной руками у него не получится. И хотелось бы какую-то одежду.
– Катя, иди в дом, – сказал Дмитрий. – Собери одеяла, одежду, а мы тут разберемся.
В результате мы облачили «старца» в одежду Григория (брюки и рубашку), которая лучше всего подошла по размеру. Я повесила на плечо свою сумку, в другую руку взяла собственную одежду. Мужчины разделили между собой остальное. Евлампия-Егора все-таки развязали и вручили ему матрасы. Еду мы всю забрали, как и кружки.
До водопада добрались быстро, окунулись в холодное озеро, напились, но устраиваться на ночлег решили на некотором удалении – от этого водоема сильно тянуло холодом.
Про блондинку Дмитрий не вспомнил ни разу. По крайней мере, вслух он ее не упоминал. Или решил, что она является обузой? Что без нее мы втроем скорее выживем? С этим я была согласна. Более того, я считала, что она может нам серьезно помешать или выдать нас, если нам придется скрываться – не из-за того, что хочет предать, а со страху.
Наконец Дмитрий задал Евлампию-Егору вопрос, который, по-моему, следовало задать гораздо раньше. У меня он давно вертелся на языке, но я не встревала. Пусть старшие ведут допрос. И вообще они – мужчины, а такие мужчины, как Дмитрий и продюсер, явно не любят, когда женщина куда-то лезет. Я, конечно, в процессе допроса тоже что-то спрашивала, но по большей части помалкивала, слушала и раздумывала.
– Где мы находимся? – спросил финансист, уже сидя на плетеном матрасе и уминая немного зачерствевшую лепешку.
– На острове, – как само собой разумеющееся ответил Евлампий-Егор. Слава богу, про рай больше ничего не говорил. – Вы же его обходили кругом. Вы должны были понять…
– Где этот остров расположен?! На карте мира? Ты земной шар представляешь?
– Глобус представляю, – сказал «старец».
– И где мы?
– Я не знаю.
– Тебя сюда что, в бесчувственном состоянии привезли? Как и нас?
– Нет. Но ведь из окна не поймешь.
– Какого окна?! – завелся Дмитрий.
– Самолетного.
– Оно иллюминатором называется.
– Все равно же не поймешь, как бы ни называлось, – пожал плечами молодой человек. – Там же только облака видны. А землю видишь, лишь когда взлетаешь и садишься. А я в любом случае в самолете в окно, то есть иллюминатор, никогда не смотрю, потому что боюсь.
– Тебя прямо из России доставили сюда? Прямым рейсом?
– Нет. С пересадками.
– Я его сейчас убью, – тихо сказал продюсер.
– За что вы собрались меня убивать? – завизжал «старец». – Я отвечаю на все ваши вопросы! Я не виноват, что не знаю ответов!
– Как ты сюда летел? – процедил продюсер, делая ударение на каждом слове.
– Я не понимаю вопрос, – пропищал Евлампий-Егор.
– Володя, ты сможешь его убить, только если я не убью его раньше, – сказал Дмитрий.
– Вылетал из Петербурга? – мягко спросила я.
– Нет, из Москвы. До Москвы ехал на поезде.
– Дальше, – процедил Дмитрий.
– Из Москвы ты куда летел? – спросила я.
– Куда-то в Африку. То есть нет! Вспомнил! Рейс был на Рио-де-Жанейро с несколькими посадками. Я еще удивлялся. Теперь же самолеты и по десять часов в воздухе могут находиться.
– И дольше могут, – сказал Дмитрий. – Но смотря какой самолет.
– Аэрофлотовский.
– Господи, дай мне сил устоять перед искушением! – воскликнул Володя-Виссарион, представлявшийся атеистом.
– Где вы делали посадку? – опять подала голос я.
Молодой человек явно напрягал память, потом сказал, что на курорте. Много наших граждан на этот курорт летают. Его часто рекламируют.
– В Египте, что ли? – подсказал продюсер.
– Нет. Но где-то рядом.
– В Тунисе? – спросила я.
– Точно! В Тунисе! Но мы не вышли из самолета. То есть окончательно не вышли. Нас примерно на час выгоняли сидеть в зале аэропорта. Но часть пассажиров больше в самолет не вернулась. А мы дальше полетели. И еще раз сели. Но мы до Рио-де-Жанейро не долетели. Мы вышли на второй остановке.
– И где была эта остановка? – процедил Дмитрий. Я подозревала, что у него уже руки чешутся начистить красивую морду «старцу». Правда, один глаз у красавчика был подбит продюсером.
– Я не помню название. Честно не помню! Не бейте! Я впервые такое название слышал!
– Садились в Африке?
– На острове. Как я понял, у побережья Африки. Народ там черный. Все служащие аэропорта – черные.
– То есть не Канары, – задумчиво произнес продюсер.
– Мы южнее, – уверенно заявил Дмитрий, потом его осенила мысль: – Острова Зеленого Мыса?
– Точно! Правильно! – искренне обрадовался Евлампий-Егор. – На одном из них. Но я опять не помню название…
– Ладно, это уже неважно.
– Это Атлантический океан? – продюсер протянул руку в сторону пляжа.
– Я не знаю. Не бейте! Я на самом деле не знаю! Может, это море какое-то!
– Егор, что ты делал на островах Зеленого Мыса? – мягко спросила я.
– Пил. Вино. Португальское. Знаете, мне португальское вино понравилось, а испанское не нравится. Слишком сладкое и привкус какой-то…
– Так, обсуждение вин оставим до лучших времен, – перебил Дмитрий. – Кстати, вам тут алкоголь положен?
– После успешной работы с клиентами. Пока вы здесь – ни капли. А как увозят – дают напиться допьяна. Последний раз мы дня три пили.
– Я бы все равно предпочел мясо, – сказал продюсер.
Я кивнула. Выпить мне совсем не хотелось – и обычно никогда не хочется на жаре. И вообще я не по этому делу. И я знаю, как быстро женщина может спиться. Насмотрелась в своем родном провинциальном городке. Муж уходит – женщина начинает пить. Одна наша соседка за полгода из красивой цветущей женщины превратилась в неприятную бабу неопределенного возраста с испитым лицом. И в таком случае никакая пластическая операция не поможет. За примерами далеко ходить не надо – можно просто включить телевизор.
После расставания с Владимиром Станиславовичем я выпила бутылку коньяка. Одну. В одиночестве. И приняла решение. А потом пить было просто некогда и не для чего. Забываться мне не требовалось, засыпала я и так прекрасно. И сейчас не требовалось. Вот мороженое я бы съела… И мясо, которого мне на жаре тоже обычно не хочется есть. Но здесь и сейчас хотелось. И хлеба черного с куском колбасы. Я устала от огурцов, бананов, апельсинов и хлебных лепешек.
– Сколько времени ты провел на островах Зеленого Мыса? – спросил продюсер у Евлампия-Егора.
– Не помню. Честно. Это ж год назад было! Но вроде пару дней.
– А что было дальше?
– Дальше меня сюда переправили.
– Каким видом транспорта? – процедил Дмитрий.
– Самолетом.
– Здесь не может сесть самолет! Или у вас тут есть раскатывающаяся взлетно-посадочная полоса, как газон?
– А разве газоны раскатывают? – поразился Евлампий-Егор.
– Есть такая штука для очень обеспеченных людей, – рассказал Дмитрий. – Правда, я этого никогда не понимал. Но некоторые хотят зимой выпендриться перед друзьями и знакомыми. Правда, вянет быстро. Можешь у себя дома расстелить по возвращении. Если вернешься и если денег не пожалеешь на это удовольствие.
– Он типа коврика, что ли? – заинтересовался Евлампий-Егор. Для своих будущих афер почву готовит в прямом и переносном смыслах?
Дмитрий кивнул.
– Разных размеров бывают, – пояснила я. Мне доводилось видеть эти «газоны». – По желанию заказчика. Но трава натуральная. Не искусственный газон.
– Обалдеть, – сказал молодой аферист. – Век живи – век учись.
– Было бы чему, – хмыкнул Дмитрий. – Так что со взлетно-посадочной полосой? На пляже расстилаете? Хотя я, признаться, не представляю, как можно это сделать.
– Самолет садился на воду.
– Гидроплан, что ли? – подал голос продюсер.
– Я не знаю, как он называется, – вздохнул Евлампий-Егор. – Но он и садился на воду, и взлетал с воды. Я никогда не видел, как самолет разбегается по воде… И ноги пришлось промочить. Он не у самого берега садился. Мы прыгали с него в воду и все пожитки на себе тащили до берега.
– Понятно. Значит, гидроплан.
– Интересно, сколько отсюда до островов Зеленого Мыса? – задумчиво произнес Дмитрий, явно не ожидая ответа.
– А может, мы на одном из них? – подала голос я. – Вы помните, сколько там островов? Аэропорт, наверное, на одном или на двух. Или один международный, остальные – для маленьких самолетиков. И острова наверняка разных размеров. И совсем необязательно, что с одного видно другой.
– По-моему, они даже на две группы разделяются, – ответил Дмитрий. – Наветренные и Подветренные. А может, это и не они так разделяются. Или не только они. Много их там. И другие какие-то, наверное, есть поблизости. Эй, старец, а ты не помнишь, сколько времени вы летели на гидроплане?
Евлампий-Егор покачал головой.
– А мысли добраться до другого острова у вас тут не появлялось? – спросил продюсер. – Например, чтобы в баре посидеть? К цивилизации вернуться?
– Зачем?! – искренне удивился Евлампий-Егор.
– Здесь есть катер, весельная лодка, плот? – спросила я.
– Надувная лодка точно есть. Деревянных и пластиковых нет.
– Сколько до ближайшего острова, ты, конечно, не знаешь?
«Старец» покачал головой.
– Кто-нибудь с этого острова выезжал на другие острова?
– Я не знаю. Я же говорил вам, что сюда то кого-то привозят, то увозят. Но те, кто живет постоянно… Нет, пожалуй, нет.
К этому времени уже совсем стемнело. Мы все устали. Пора было ложиться спать.
На ночь Дмитрий привязал «старца» к своей ноге. Мы втроем все-таки решили дежурить, но теперь по одному. Я опять вызвалась дежурить первой. Продюсер сказал, что немного посидит со мной, потом поспит, потом я его разбужу.
Мы устроились так, чтобы «старец» не мог слышать нашего шепота.
– Как ты считаешь, он играл роль и на самом деле такой придурок? – спросил у меня Володя-Виссарион.
– Он не играл и он не придурок. Он просто такой. Ничего не берет в голову. Это мелкий аферист, который не хочет особо напрягаться, не хочет рисковать и подвергать свою жизнь опасности. Мечтает, чтобы деньги просто валились с неба. По-моему, его очень устраивает его нынешняя работа. Есть покровители, он занимается привычным делом, не напрягается, живет не в слякотном Петербурге, а на тропическом острове, купается, вероятно, имеет разных женщин. Его все устраивает. Или в основном устраивает, скорее в большей, чем в меньшей степени. А нас он испугался. Парень он сообразительный – то есть способный быстро просчитывать варианты и свою прибыль. Он не знает, кто победит в этом противостоянии, но раз мы смогли его прихватить, раз на его глазах Дмитрий хладнокровно утопил «дядю Витю», подыгрывает нам. Он испугался.
– И мы должны этим воспользоваться.
Мы посмотрели друг на друга.
– Как бы нам подобраться к их базе… – задумчиво произнесла я.
– Кать, а что именно ты хочешь? На резиновой лодке я лично по Атлантике путешествовать не рискну. Лучше пока остаться здесь.
– У них должна быть связь с миром. Спутниковый телефон. Компьютер, имеющий связь со спутником.
– Причем со спутником, которым пользуются представители множества направлений, чтобы местных деятелей было труднее выделить, если что-то пойдет не так, – задумчиво произнес продюсер.
– А что, существует разделение по спутникам? – искренне удивилась я.
– Существует, – кивнул Володя-Виссарион. – Есть доступные для любой организации, а есть – для ограниченного круга, например, для спецслужб одной страны. Или для одной спецслужбы.
– А те, что для любой, – вообще для любой?
– Имеющей соответствующую технику и специалистов. Я знаю, что такой спутниковой связью – при помощи компьютера, связанного с определенным спутником, доступным для массы организаций, – неоднократно пользовались террористы, например, выдвигались требования при взятии заложников. Трудно определить источник. То есть это технически возможно, но на его поиск может уйти неделя, а то и больше. Как ты понимаешь, к тому времени можно легко поменять место дислокации. Правда, у таких, так сказать, общедоступных спутников есть минус – связь может сработать через сутки. Но может и сразу.
– Вообще-то и электронные письма не всегда доходят мгновенно, и даже SMS, – заметила я. – Но нас устроит и через сутки. Только бы добраться до какого-то средства связи. Хотя мне звонить некому…
– Так-таки и некому? Такой красивой девушке? Катя, не верю!
Но это на самом деле было так. Не в ФСБ же мне звонить? И не в полицию по «ноль-два»? Я, Клеопатра Ивановна Левченко, нахожусь незнамо где, определите, откуда поступил сигнал, и спасайте меня. Был у меня любовник из спецслужб, как я уже упоминала, закрутился у нас романчик на горнолыжном курорте, месте моей первой журналистской командировки… Нельзя сказать, что мы разругались, нельзя сказать, что мы расстались. Мы не ругались, мы не расставались, но его работа требует постоянных командировок, как я понимаю – в разные части света, а я не могу и не хочу никого вечно ждать. Но я в любом случае не помнила его номера телефона. Он был вбит в память моего мобильного, но мобильного я лишилась. Хорошо, что я еще держу все телефоны и электронные адреса в обычной записной книжке, так что навсегда я их не утратила, но записная книжка лежит дома, в Петербурге.
– У моих знакомых нет возможности спасти нас с этого острова, – сказала я продюсеру. – Нет возможности поднять соответствующие чины из ФСБ, МЧС, и я не знаю откуда еще. Я даже не представляю, кто может приехать, приплыть, прилететь сюда, чтобы нас спасать. Российский флот? А имеет ли он право действовать в чужих водах? Или это нейтральные? Шойгу со своими орлами может сюда прилететь?
– Я тоже не знаю, – сказал Володя-Виссарион. – Если не ошибаюсь, российский флот теперь представлен в опасном регионе около Сомали. И там ведь наши моряки уже себя показали. Помнишь, как успешно провели операцию по спасению одного танкера?
– Мы с другой стороны Африканского континента.
– Вот именно. А здесь нет сомалийских пиратов. Или пока нет. Но мне есть кому позвонить. У меня имеются знакомые, которые в состоянии реально помочь. И я думаю, что они уже беспокоятся. От меня уже четыре дня нет никаких известий. То есть я в последний раз звонил в Петербург утром, в день захвата нашего самолета. Шоферу своему, чтобы встретил меня с девками. Сказал, что лечу самолетом Дмитрия. Кстати…
– Ну? – подбодрила я.
– То есть по крайней мере шофер знает, каким самолетом мы вылетели. Я-то думал, что никто. А я ведь звонил ему! Но сообразил ли он? Если бы я кому-то из помощников позвонил – другое дело. Понимаешь, Катя, у меня очень толковые помощники. Помощники – это половина дела, даже больше! Я не представляю, что теперь будет делать Дмитрий. Ведь трех самых приближенных к нему людей убили. Найти новых крайне сложно. Ладно бы одного, а тут – всех!
– Главное – остаться в живых и вернуться домой, – заметила я.
– Но надо и о работе думать. А у меня срываются гастроли! Мне неустойку платить!
– Какая неустойка? Вы о чем? Вы же не по своей вине сорвали гастроли! Это чрезвычайные обстоятельства. У вас должен быть какой-то пункт в контракте. Если надо, я выступлю в любом суде.
– Спасибо, Катенька, – продюсер накрыл мою руку своей. – Но дело в том, девочка, что контракт – это одно, а договоренность – совсем другое дело. И такого количества черного нала, как в мире шоу-бизнеса, не крутится больше нигде. И очень важна репутация.
– Вы на этом похищении сможете сделать пиар, – заметила я.
– Я уже думал об этом… Будешь участвовать в ток-шоу?
– Обязательно! Я думаю на этом деле повысить тиражи.
Продюсер рассмеялся, потом стал серьезным.
– Катя, ты сможешь убить человека?
– Не знаю, – ответила я после некоторых размышлений. – Если встанет выбор, он или я, то, наверное, да. Я очень хочу жить. Я хочу вернуться домой. Я хочу и дальше выпускать свой журнал. И я понимаю, что сейчас вопрос ставится как раз так: или мы, или они.
– Все-таки думаешь, что нас хотят убить? Тебя, меня, Дмитрия, девок? По-моему, этот «старец» говорил правду. Ну, по логике вещей, если бы хотели убить, убили бы в Петербурге или Ницце. Зачем было везти сюда?!
– Но ведь Григория, Колю и Тимура убили, – напомнила я.
– Не знаю, Катя, – вздохнул Володя-Виссарион. – Я знаю только, что нам обязательно нужно добраться до какого-то средства связи и подать сигнал о нашем местонахождении. И если для того, чтобы до него добраться, нужно будет убить, я буду убивать. Дмитрий уже убил. Я, признаться, не ожидал, но понимаю, в какое состояние его привела смерть Тимура. Мне надоело здесь сидеть, как идиоту. У меня дел полно. И я хочу мяса. Вроде бы наш обнаженный друг что-то говорил про тушенку?
Вскоре продюсер отправился спать, я вглядывалась и вслушивалась в ночь, но все было спокойно, только ящерицы в этом месте свистели гораздо громче, чем у домика. Никто к нам не приближался. Да и если за нами не следили постоянно, не провожали до нового места дислокации, то найти нас среди ночи было сложно. Тут стояла кромешная тьма, а мы не разводили костров.
Глава 23
Вася
Когда они находились уже над океаном, на самом деле начало светать.
– Сколько нам до островов? – с беспокойством спросила француженка, поглядывая на какие-то приборы на доске.
Немец с итальянцем заснули. Вася находился в каком-то пограничном состоянии между сном и явью, то засыпал на несколько минут, то просыпался. На этот раз, впервые в жизни, он не испытывал страха во время полета. Некогда было бояться! Вначале он испытывал невероятное возбуждение, которое охватило всех после побега с базы террористов, теперь оно спало, но страха не появилось. Возможно, одна из причин заключалась в том, что их не преследовали. Вероятно, главарь с подчиненными бросился к второму самолетику. Его удержать было реальнее, чем догонять уже взлетевшую машину. Интересно, что сделают с попытавшимися сбежать заложниками? И кто попытался сбежать? Представители всех шести оставшихся стран или нет? Вася не был уверен, что когда-то об этом узнает.
– Вижу землю, – сообщил англичанин, у которого в его возрасте уже явно начала развиваться дальнозоркость.
Но первый остров оказался маленьким кусочком суши, без каких-либо строений и с малым количеством растительности.
– Горючее заканчивается, – напряженным голосом объявил англичанин. – Мы должны немедленно сделать выбор.
– Где остров с артистами? – спросил Вася.
– Вон там, вдали, видите облачко? – показала пальчиком француженка. – Думаю, что это и есть интересующий нас остров. Профессор?
– Похоже, что да.
Вася стал вглядываться в даль и вскоре понял, что видит тонкую белую нить – или ему так казалось. Вскоре нить стала увеличиваться в размерах, но одновременно с увеличением цели перестал работать один двигатель, и это навряд ли входило в план англичанина при посадке и было рекомендовано разработчиками. Высота полета снизилась, вода приближалась… Потом прекратил работать второй двигатель… Самолет превращался в планер, вода приближалась, но приближалась и суша…
– Упадем в воду, – предупредил англичанин.
Немец выругался на родном языке, итальянец вспомнил Мадонну. Вася прикидывал, опустить стекло иллюминатора или, наоборот, закрыть. По его разчетам, они должны были рухнуть в воду где-то в семидесяти метрах от берега, если повезет – пятидесяти. А ведь там, наверное, глубоко…
«Может, лучше было не сбегать с базы террористов? – пронеслась мысль. – Может, стоило подождать? Ведь вроде они никого не собирались убивать».
Но менять что-либо было уже поздно. Возврата назад не было. Они сбежали. Улетели. И теперь следовало вспомнить один из главных принципов проживания в России: «Спасение утопающих – это дело самих утопающих».
Самолет рухнул в воду, то есть вначале просвистел у самой кромки, задел ее брюхом, крылом, потом почему-то первым в воду стало входить крыло, но со стороны пилота…
Вася резко раскрыл иллюминатор и выпрыгнул в море, не выпуская из рук автомат. Почему-то пронеслась мысль: «А будет ли работать «калашников» после купания в океане?», потом Васю потянуло вниз…
Он успел набрать воздуха в легкие перед тем, как вода сомкнулась над его головой, и быстро вынырнул, то есть его выбросило вверх, как пробку.
«Надо отсюда валить», – подумал Вася, видя, словно в замедленной съемке, как рядом погружается самолет… Ведь может образоваться воронка. Еще затянет…
Рядом вынырнул еще кто-то. Француженка! Да, бабы все-таки – живучие существа! Вася прекрасно плавал – все-таки его детство и отрочество прошли в Кронштадте, а там было стыдно не уметь плавать. И они с ребятами любили нырять, надеясь отыскать сокровища. Никакого специального снаряжения ни у кого не было, в лучшем случае – дешевая маска или очки для плавания, купленные в магазине спорттоваров. Но ныряли! И еще на спор сидели под водой. Правда, с тех пор прошло много лет. Нет, иногда Вася тренировался в нырянии – в бассейне с друзьями. Они ныряли и доставали со дна брошенные туда предметы. Забава у них такая была. Вася обычно побеждал – успевал собрать на дне больше всех предметов. Или больше всех монеток, или монеток на самую большую сумму и выбрать монетки по два евро среди наших рублей. Они с друзьями разнообразили забаву. Чаще надо было забавляться!
Англичанин! Хороший дядька, благодаря которому Вася оказался здесь, сбежал от террористов, чего не смог бы сделать сам, не умея управлять самолетом, не выплыл сразу же, а это означало…
Вася сунул автомат француженке и рявкнул:
– Дуй к берегу!
Рявкнул на русском, но мадемуазель, кажется, все поняла. А Вася нырнул. Глубина, по его прикидкам, составляла от трех до четырех метров. Самолет уже уткнулся мордой в песчаное дно и, как в замедленной съемке, опускался… Вася не знал, как правильно выразиться. Оседал корпусом? Движение было красивым, такое ожидаешь увидеть в кино, но Васе было не до красот.
Из кабины вылезало тело… Немец. Вроде живой. С выпученными глазами. Вася сделал пару гребков к нему и подтолкнул вверх – и немец вылетел на поверхность, как пробка. Вроде больше не опускается. Может, выживет? Интересно, француженка станет ему помогать? Или кто-то из ее предков участвовал в движении Сопротивления или просто погиб от фашистов, и у нее к немцам вполне определенное отношение, несмотря на всю пропагандируемую в Европе толерантность?
Но об этом было некогда думать. Вася нырнул в открытый им самим иллюминатор. В висках уже стучал пульс, дико стучал, голову разрывало… Нет, еще можно чуть-чуть потерпеть. Ага, вон и англичанин. Пожалуй, он ударился головой о боковую стенку, очень не вовремя потерял сознание и уже хлебнул хорошую порцию воды…
Вася подхватил ученого, с трудом вытащил сквозь иллюминатор. Как хорошо, что они тут такие большие! Предусмотрительный все-таки папаша у мадемуазель. Или сам когда-то тонул? Или кто-то умный посоветовал сделать такие запасные выходы? Но Вася все равно чуть не застрял. Не сообразил, что вдвоем одновременно им не пролезть. Пришлось оттолкнуть англичанина назад в кабину, вылезти самому ногами вперед, потом за волосы вытащить англичанина.
Воздух заканчивался. Вот теперь голову на самом деле разрывало. Если он еще задержится, то это все. И для англичанина, и для него. Тогда все было зря. Нет! Спасение утопающих – дело самих утопающих.
Вася пробил головой воду и вырвался на воздух. Из горла вырвался хрип, свист. Или это так входил воздух? Вася стал жадно дышать, стараясь втянуть в себя весь воздух, весь кислород в округе. Одновременно он рывком вытянул на поверхность англичанина. Делать искусственное дыхание на глубине было невозможно. Сколько до берега? Метров пятьдесят или даже сорок. Француженка с немцем уже выбирались на песок.
Вася поплыл, таща на себе тяжелое тело англичанина. Вообще-то он совсем недавно казался Васе сухощавым пожилым господином, но тогда он не пытался спасти ему жизнь, не тащил из последних сил к берегу. Наконец Васины ноги коснулись дна, и стало легче. Фактически выбросив тело ученого на берег, Вася прыгнул к нему и надавил руками на грудную клетку. Потом он делал искусственное дыхание рот в рот. Он делал все, чему ему научили в детстве. А в Кронштадте в их районе это умели все – окружение обязывало. И Васе доводилось спасть людей таким образом. В отрочестве он спас мальчишку и девушку. А в последние годы вовремя вытаскивал из бассейна пьяных друзей. И делал искусственное дыхание, и знал, как давить на грудную клетку, как переворачивать. Да и на одном дорогом пляжном курорте довелось откачать мужика, пока аборигены бегали кругами, что-то крича на своем языке, а жена и приятели заламывали руки.
Потом изо рта англичанина хлынула вода. Боже, сколько же он ее заглотил! Вася продолжил восстановительные процедуры. Взгляд англичанина стал осмысленным. Потом его снова вывернуло, он задыхался, его опять выворачивало, казалось, мужчина посинел, но Вася уже не волновался за старика. Выживет.
И тут Вася наконец услышал, что происходит вокруг него. До этого он не обращал внимания на окружающие звуки. Теперь они словно ворвались ему в сознание. Он повернул голову.
Француженка и немец направляли друг на друга русские «калашниковы» и ругались на английском языке (каждый – со своим специфическим акцентом) с использованием русского мата.
Англичанина, который теперь сидел, поддерживаемый Васей, еще раз вырвало, и он захлопал глазами, глядя на мокрых до нитки мужчину и женщину с автоматами, предъявляющих друг другу какие-то претензии.
Потом из-под ряда деревьев, которые росли вдоль берега, появилась еще одна очень колоритная группа.
Первым шел абсолютно голый молодой мужик с прекрасным телом. С таким телом надо в стриптизе выступать и стричь деньги с женщин, которым недостает мужской ласки и внимания. Вот только бы побриться красавчику не мешало – ну или отрастить чуть более длинную щетину, а то было ни то ни се. Тут Вася вспомнил, что сам в последний раз брился еще в Петербурге, и непроизвольно дотронулся до щек. М-да, он сам выглядел не лучше красавчика. Васе борода никогда не шла, и он знал, что женщины не любят, когда их колют щетиной. Единственный кусок ткани на голом мужике почему-то был привязан к правой щиколотке и волочился по песку. Это была какая-то белая тряпка непонятного происхождения.
За голым мужиком в ряд выстроились трое, двое мужчин и потрясающе красивая высокая блондинка, как раз в Васином вкусе. Блондинка была одета в весьма потрепанную футболку, чуть-чуть прикрывающую трусики, и кроссовки. Под мышкой держала ноутбук, который в данной ситуации смотрелся весьма странно. Она сегодня явно не успела расчесаться и как следует умыться, про макияж и речи не шло. С одной стороны от нее стоял тучный дядька какой-то восточной национальности в расстегнутой рубашке, которая когда-то была белой, и свободных семейных трусах. Трусы были самыми простыми, в таких еще в Васином бараке мужики ходили. На ногах у дядьки были летние туфли из крокодиловой кожи, тысяч за пять долларов, обутые на босу ногу. На коротких толстых ногах сидело огромное туловище. Может, в костюме он смотрелся бы как-то по-другому, но в почти обнаженном виде выглядел жутко. Ему бы в фильмах ужасов сниматься. Ко всему в придачу дядька был очень волосатый, если не считать головы, на которой уже образовалась внушительная лысина. Остатки черных жестких волос с сединой стояли дыбом. Но он, похоже, решил отрастить бороду – может, чтобы компенсировать лысину. В дядьке было что-то знакомое. Вася его точно раньше видел. Но одназначно не обнаженным.
Третьим в ряду стоял видный мужчина лет сорока, который тоже почему-то отращивал бороду. Мужчина явно занимался своим телом, но недавно обгорел, как, впрочем, и восточный тип. Видимо, поэтому они и не снимали рубашки. На видном мужике, кроме расстегнутой рубашки, были надеты трусы-боксеры. На ногах были летние жутко дорогие туфли из очень мягкой черной кожи. На пляж в таких не ходят. В них ходят на приемы. Уж Вася-то знал толк в мужской обуви… Правда, на щиколотке левой ноги у этого тоже болтался обрывок непонятной белой тряпки. У блондинки и тучного восточного мужика тряпок на ногах не было. Видный мужик тоже сегодня не успел причесаться. Хотя время-то раннее. Эти два типа держали в руках палки, то есть, наверное, правильнее было бы сказать – дубины.
– Где мы? – прохрипел англичанин на родном языке.
– В раю, – ответил голый молодой мужик.
Двое других подкинули в руках дубины. Блондинка внимательно осматривала прибывших на остров.
Глава 24
Клеопатра
– Катя, просыпайся, самолет!
Кто-то сильно тряс меня за плечо. Казалось, я только что заснула. Какой самолет? Где?
– Катя!!! Клеопатра!
Наконец я проснулась и на самом деле услышала гул. Он шел со стороны пляжа. Значит…
Но самолету здесь негде сесть. То есть это вертолет или гидроплан.
– Давайте в сторону берега, – отдавал команды Дмитрий очень напряженным голосом. – Все оставляем здесь, кроме Катиной сумки.
– Отвяжите меня от себя! – заорал Евлампий-Егор.
Как назло, узел не развязывался, мужчинам пришлось отпрыгнуть в стороны и разорвать остатки рубахи, из которой были сделаны веревки. По куску осталось на правой щиколотке «старца» и на левой у Дмитрия.
Я спала все в той же футболке, больше ничего надевать не стала, только сунула ноги в кроссовки. Дмитрий и Володя-Виссарион накинули рубашки на плечи, ноги сунули в туфли. «Старец» спал в рубашке Григория, в ней и побежал с нами на пляж, закрывая плечи, но не чресла. Но мне казалось, что он любит ходить голым и демонстрировать свое мужское достоинство, отдать должное, внушительных размеров. Может, он голубой или какой-нибудь извращенец?
По пути, указываемому Евлампием-Егором, мы увидели сваленные под деревом палки – дубины, и Дмитрий с продюсером прихватили для себя хоть какое-то оружие. Я не стала. С дубиной против самолета… Это еще хуже, чем с ружьем. Но если мужчинам дубины помогут поднять моральный дух, почувствовать себя увереннее… А они явно почувствовали, и это меня обрадовало.
– Странно, – тем временем выдохнул на бегу Евлампий-Егор.
– Что странно? – спросили Дмитрий, продюсер и я почти хором.
– Обычно гидроплан не с этой стороны садится.
– Ладно, посмотрим.
– А прилетает с этой стороны? – уточнила я. Мало ли, где он садится…
Евлампий-Егор задумался.
– Не совсем. Надо с берега посмотреть.
– Что значит «не совсем»? – рявкнул продюсер.
– Погодите, – коснулась я его руки. – Давайте вначале посмотрим.
Володя-Виссарион тут же остыл.
Мы подбежали к берегу, но на пляж выходить не стали. К острову на самом деле приближался небольшой самолет, который мы услышали издалека – тут звуки разносились на большое расстояние. Но теперь двигатели не работали – и самолет превратился в планер. Он быстро терял высоту и неумолимо приближался к воде…
– Это не наш, – удивленно произнес Евлампий-Егор.
– И это не гидроплан, – сказал продюсер.
– Это новая французская модель, – сообщил финансист. – Я думал себе такой купить, потом решил, что «Боинга» хватит. Такие самолетики хороши, чтобы летать на дачу.
– Если на даче есть взлетно-посадочная полоса, – заметила я. – Или для этого вида самолетов она не нужна?
– Нужна. И в некоторых поселках она есть, – усмехнулся Дмитрий. – Но здесь нет.
Мы переглянулись вначале с ним, потом с продюсером, затем снова повернулись к морю. В это мгновение, почти перед самым падением самолета в воду, открылся иллюминатор со стороны пассажира. Иллюминатор оказался огромным, вероятно, предназначался как запасной выход, и из него в воду выпрыгнул мужик с автоматом.
– Ой, мамочки, – пропищал Евлампий-Егор. – Нас же убьют!
– Кто знает: автомат будет работать после купания в соленой воде? – спросила я.
– Если бы здесь был мой начальник службы безопасности… – вздохнул Дмитрий. Я отметила, что он очень напряжен.
– Думаю, что автоматы все-таки не предназначены для водных процедур. В особенности в соленой воде, – высказал свое мнение Володя-Виссарион. – Или их, по крайней мере, нужно сразу же разбирать, смазывать все детали… Но чтобы сразу же стрелял после купания… Маловероятно.
– Но ведь есть же что-то стреляющее под водой! – воскликнул Евлампий-Егор. – Люди же охотятся! Я сам слышал разговоры про подводную охоту на одной тусовке.
– Это другое, – отмахнулся Дмитрий.
Мне лично казалось, что знаменитый «калашников» должен быть очень устойчивым, но я не стала спорить. Тем более это мог быть и не «калашников».
В следующее мгновение мы увидели, как рядом с уже всплывшим мужиком с автоматом появилась еще одна голова. Мужик с автоматом что-то рявкнул, всучил автомат второму всплывшему, а сам нырнул.
– Интересно, сколько их там? – тихо произнес продюсер, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Надо прятаться, – пропищал Евлампий-Егор.
– Спрятаться мы всегда успеем, – оборвал его Дмитрий. – Тем более если эти никогда не бывали на нашем острове. Для начала нужно разобраться, кто это такие и с какой целью прибыли.
– Не исключено, что они могут стать нашими друзьями и помощниками, – заметила я.
– Наверное, это конкуренты, – вдруг сказал Евлампий-Егор.
– Чьи? – воскликнул Дмитрий.
– Его работодателей, – подсказала я.
– Катя права, – заметил продюсер. – Мы должны с ними подружиться.
– Вначале нужно разобраться, кто они такие, – повторил Дмитрий. Я не поняла, он боялся или был просто напряжен.
Тем временем личность с автоматом уже почти приблизилась к берегу и шла по дну. Это оказалась невысокая худенькая черноволосая женщина с мальчишеской стрижкой. Одета она была в летний брючный костюм и босоножки, которые не потеряла в процессе заплыва. Это стало видно, когда она ступила на песок. Автомат для нее был явно великоват.
– По-моему, это наш «калашников», – пригляделся продюсер. Остальные промолчали.
Неизвестная женщина (явно не из спецназа) почему-то несколько раз встряхнула автомат. Это она так воду вытряхивала? Думает, что после этого будет стрелять?
В море у места падения самолета всплыла еще одна голова. Вначале мы подумали, что это тот же мужик, но потом поняли, что другой. Этот тип, тоже с автоматом, быстро поплыл к берегу и вышел из воды вскоре за женщиной. Мужчине было лет сорок, его отличало пивное брюшко, обтянутое мокрой рубашкой поло. На нем также были светло-бежевые свободные брюки, обувь отсутствовала. К автомату, в отличие от женщины, этот тип относился очень уважительно и считал его большой ценностью. Оружие не встряхивал.
Тем временем в море у места падения самолета показались еще двое. Один тащил второго на себе. Вскоре и они оказались на берегу. Симпатичный высокий мужик лет тридцати или тридцати с небольшим со спортивным телом незамедлительно принялся за оказание первой помощи пожилому сухощавому джентльмену. Молодой мужик явно знал, как делать искусственное дыхание и вообще вести себя с наглотавшимся воды человеком. Создавалось впечатление, что он чуть ли не профессиональный спасатель. На мужчину и женщину с автоматами он не обращал никакого внимания. Они на него и старика тоже. Они были заняты выяснением отношений. Ругались на английском языке, но каждый с акцентом. Периодически вставляли в английскую речь слова на французском (женщина) и на немецком (мужчина).
– Она – француженка, он – немец? – тихо спросил продюсер.
– Ты лучше слушай, о чем они говорят, – прошипел Дмитрий.
Немец обвинял француженку в захвате самолета. Француженка орала, что не имеет к своему биологическому отцу никакого отношения, знать его не хочет и была бы рада, если бы террористы получили с него выкуп.
– А что ты сказала в обращении французскому правительству? Ты объяснила соотечественникам, что весь самолет пострадал из-за тебя?
– Я не обращалась к французскому правительству!
– Это почему это? Представители десяти стран обращались, а она, видите ли…
– А меня заставили говорить с отцом! Чтобы он поверил, что я жива!
– И он обещал заплатить?
– Обещал.
– Так тогда почему тебя понесло с нами? Зачем ты полезла в наш самолет? Папа заплатит – ты свободна. Это за нас платить некому!
– А ты уверен, что террористы бы меня освободили, зная, что у моего отца еще восемь миллиардов?
– А они что, всего один миллиард требовали? – искренне удивился немец.
– О чем они говорят? – со странным выражением лица повернулся к нам молодой аферист. Или от прозвучавших сумм у него что-то повернулось в голове? Щелкнуло, как тумблер?
– Я тоже чего-то не понял, – признался Володя-Виссарион. – О каком миллиарде речь? Миллиарде чего?
– Да если даже рублей, то тоже неплохо, – заметила я.
– Согласен, – кивнул Дмитрий. – Но думаю, что не рублей. И Франция и Германия в зоне евро…
– Если разделить на четверых… – открыл рот Евлампий-Егор.
– Ты нас имеешь в виду? – перебил Дмитрий.
– Ну не их же!
– Катя, что ты думаешь? – спросил продюсер. – Давайте выслушаем женщину.
– Меня устроит и одна восьмая от миллиарда евро, – сказала я. Остальные хмыкнули. – Но для начала мы должны выяснить, где в настоящий момент находится этот миллиард. Оружие у них, скорее всего, бесполезное. Опасность если кто-то и представляет, то только вон тот молодой мужик, который профессионально оказывал помощь старику.
Все трое моих спутников кивнули.
– Я предлагаю начать с маскарада, – заявила я. – Думаю, что в плагиате нас никто не обвинит, если мы сообщим прибывшим гражданам, что они находятся в раю.
– Надо их совсем запутать, – добавил Евлампий-Егор с самым серьезным видом. – Катя, ты выходи на пляж с ноутбуком под мышкой. Сумку поставь под пальму. Никто не украдет. Ты будешь с ноутбуком, Дима и Володя с дубинами по бокам от тебя, я – без ничего и совершенно обнаженный… Это должно произвести впечатление. А что говорить, решим по ходу дела. Я на этом собаку съел. Главное – их расколоть, а там видно будет. И для этого очень важно первое впечатление. Пошли!
И мы пошли.
Глава 25
Сергей Семенович
Вскоре Сергей Семенович все-таки покинул больницу и перебрался в снятую Маргаритой квартиру. В одной комнате разместился он сам, в другой – Маргарита, в третьей – ребята из службы безопасности. В квартире работать было удобнее, чем в больнице. Маргариту посадили за ноутбук, чтобы отслеживала все новости в режиме онлайн, а Сергей Семенович решил проверить летчиков, то есть то, как они провели время во Франции между прилетом и отлетом.
Он не мог объяснить, почему ему в голову ударила эта мысль. Но кого еще было проверять? Маргарита сообщила, что Дмитрий Петрович также взял с собой в самолет «Вишенок» с продюсером. Сергей Семенович не ждал никаких пакостей от глупеньких молоденьких певичек. Девочки хотели устроить свою личную жизнь, выйти замуж за богатого бизнесмена, а не взрывать и не угонять самолеты. Их продюсера он знал много лет и знал, что тот тоже никогда не стал бы принимать участие ни во взрыве, ни в угоне самолета. Продюсер делал деньги на мальчиках и девочках из провинции, а выкачав из проекта максимальную прибыль, переходил к другому. Да, он часто поступал жестоко по отношению к своим подопечным, но взрывать самолет с собой любимым? Никогда!
Вроде больше никого из посторонних в самолете не было. То есть не должно было быть. Последнюю блондинку Сергей Семенович даже не учитывал в своих рассуждениях. Эта белая мышь с бантиком даже петь не умела, как «Вишенки»!
В телохранителях Дмитрия Петровича Сергей Семенович был уверен. Он сам их подбирал. И зачем им-то устраивать теракт или угонять самолет?
Сергей Семенович все-таки надеялся, что самолет не разбился. Он обладал потрясающей интуицией и почему-то чувствовал, что его босс жив. Значит, возможны варианты. Самолет совершил вынужденную посадку – пусть на брюхо, пусть жесткую, но совершил. Летчики на Дмитрия работали высококлассные. Других специалистов в финансовой империи вообще не держали – ни на каких должностях. То есть если это было возможно сделать технически, даже теоретически, то летчики самолет посадили.
Но у Дмитрия Петровича имелся спутниковый телефон. И у продюсера вроде тоже был. И у первого пилота. Даже если босс без сознания, кто-то должен был воспользоваться спутниковым телефоном! Одним из трех! Они должны работать в любом месте! В пустыне должны!
Но никто не воспользовался. Значит, или все мертвы, или спутниковые телефоны у пассажиров самолета отобрали и уничтожили. Сергей Семенович бы уничтожил.
А ведь он не сделал одну очень важную вещь! Это все проклятая болезнь. А ребята не сообразили. Или решили, что босс точно погиб. И все в самолете погибли.
Сергей Семенович позвонил знакомому в ФСБ.
– Серега, жив?! – искренне обрадовался знакомый. – А я уже, грешным делом… Рад. Очень рад. На самом деле. Серега, ты сейчас где?
Сергей Семенович объяснил ситуацию и сказал, что спутниковый телефон его босса и первого пилота официально зарегистрированы. Возможно, и у известного продюсера был спутниковый телефон и тоже официально зарегистрированный.
– Мысль понял, – тут же откликнулся знакомый, вероятно, просчитывая блага для себя лично в случае успешной поисковой операции. Ведь можно же и в международном масштабе прославиться… – Попробуем запеленговать.
Он позвонил ближе к вечеру.
– Запеленговали телефон продюсера.
– И где он?
– На небольшом острове в Атлантике. Остров находится в частном владении, кому именно принадлежит, сказать не могу. Выяснить, конечно, можно, но думаю, что тебе это сделать проще, чем мне. Если это вообще нужно. Самолет там сесть не может. Может вертолет и гидроплан. – Приятель сказал точные координаты острова. – Серега, ты уверен, что продюсер улетел на самолете твоего босса?
Сергей Семенович не был уверен. Он знал, что продюсер с «Вишенками» собирался лететь с его боссом. Маргариту отослали прочь в аэропорту. Частные самолеты могут не оставить списков пассажиров нигде… Тем более частные самолеты, принадлежащие россиянам. Мало ли кого в последний момент прихватили… Это списки пассажиров исчезнувшего французского лайнера уже опубликованы в газетах и вывешены в Интернете. Но никто не может точно сказать, кто летел в самолете Дмитрия. Может, продюсер перед самой посадкой на борт получил какое-то заманчивое предложение?
Но улетали из Франции. Следовательно, проходили паспортный контроль. Если бы дело было в России, Сергей Семенович без труда выяснил бы, кто его прошел. Хотя не факт, что удалось бы выяснить и по этим данным, кто в конце концов сел в самолет Дмитрия… Но сейчас Сергей Семенович находился во Франции, и таких связей у него тут не было.
Продюсер мог не улететь в самолете Дмитрия. Продюсер мог потерять спутниковый телефон. Его могли у него украсть.
В результате Сергей Семенович дал задание одному из своих подчиненных выяснить местонахождение «Вишенок» и их продюсера, не сообщая о местонахождении спутникового телефона продюсера, а другому – отправляться в гостиницу, где жили два пилота, штурман и стюардесса в период пребывания Дмитрия Петровича во Франции.
Глава 26
Клеопатра и Вася
При нашем появлении француженка с немцем прекратили ругаться, челюсти у них отвисли. Автоматы у обоих смотрели в песок. Сухощавый благообразный старик после проведенных молодым парнем восстановительных мероприятий пришел в себя. И он, и парень сидели на песке. Первым рот открыл старик. Или он у них главный? А парень – его телохранитель? И почему-то первым его вопросом был:
– Где мы?
Словно по заказу нашего «старца»! Француженка что-то заверещала на своем языке, которого из нас никто не знал, немец молчал и что-то обдумывал. Старик тоже молчал, моргал и сплевывал. Парень оглядел нас в задумчивости, дольше всех рассматривал продюсера. Ах да, это же медийное лицо! Но не в мировых же масштабах?
– Фигня какая-то, – сказал парень по-русски.
Мы с продюсером переглянулись. Дмитрий о чем-то очень напряженно думал.
– Добро пожаловать в райские кущи, – расплылся в улыбке Евлампий-Егор.
– Что он сказал? – одновременно спросили француженка, немец и старик. Он-то какой национальности? Вскоре выяснилось, что англичанин.
Но русский парень пока не стал отвечать своим спутникам. Он поднялся на ноги, расправил плечи, не торопясь подошел к Евлампию-Егору и, словно в замедленной съемке, врезал ему в челюсть так, что наш «старец» отлетел к ряду деревьев, росших вдоль пляжа. Я еле успела отпрыгнуть в сторону, чтобы освободить дорогу для летящего тела.
Внезапно заверещала француженка, но не от кровопролития. Она показывала пальцем в другую часть пляжа, в направлении скалы, которая с этого места была почти не видна. Но с той стороны по пляжу шли пятеро в длинных белых рубахах – три «Вишенки», блондинка, о которой позабыл Дмитрий, и проповедник Иван, или кто он там на самом деле.
– Что здесь происходит? – спросил молодой русский мужик, обращаясь к продюсеру.
– Мы бы тоже хотели это знать, – ответил Володя-Виссарион и представился.
Гость острова вопросительно приподнял бровь, потом спросил у продюсера, не позволит ли он ему сделать один звонок.
– Да если бы было с чего звонить, я бы сам давно позвонил! – заорал продюсер.
– И я бы позвонил и вызвал помощь, – добавил Дмитрий и представился.
Парень почесал голову, потом пожал руки Дмитрию, Володе-Виссариону, мне (я тоже представилась). «Старец» так и валялся на песке, не предпринимая попыток встать.
– У меня на работе все бабы твои журналы читают, – сказал парень, назвавшийся Василием, бизнесменом из Петербурга – коммерческим директором известной у нас Хозяйки Медной горы.
А он-то как здесь оказался?
– Вы здесь добровольно или вынужденно? – встрял Дмитрий.
– Конечно, вынужденно! У меня дел полно, а я то в пустыне сижу, то теперь вообще неизвестно где! Кстати, а это кто? – Василий кивнул в направлении приближающихся граждан в белых одеждах. Он явно брал инициативу на себя.
– Наши враги, – сказал продюсер. – То есть девки безобидные. Это три мои и одна Димина. А мужика надо допросить. У нас пока руки не дошли. Давай мы сейчас его вместе скрутим, а потом поговорим. И нам есть что вам рассказать, и вашей компании, как я понимаю, тоже есть чем поделиться.
– Один вопрос, – перебил Василий. – Вообще какая-нибудь связь тут есть?
– Пока мы не смогли до нее добраться, – ответил Дмитрий. – Мы тут пятый день. Вчера прихватили «старца», – он кивнул назад. – Получили кое-какую информацию. Но ее недостаточно.
– На острове находится ваш спутниковый телефон. – Василий посмотрел на продюсера. – Может, на одном из соседних.
Он вкратце рассказал, что ему известно по этому поводу.
– Вот сволочи! – воскликнул Володя-Виссарион.
Василий тем временем предложил переходить на английский, чтобы всем было понятно, о чем речь. Идея набить морду приближающемуся типу в длинной белой рубахе была с большим энтузиазмом поддержана немцем. В результате Иван был быстро скручен превосходящими силами, рубаха на нем разорвана и превращена в веревки, которыми связали его и «старца», у которого к подбитому глазу добавился разбитый нос и слегка свернутая челюсть.
Всех поразили четыре девицы, упавшие на пляже на колени. Они простерли руки к солнцу и завели какую-то монотонную песню. Или это была молитва?
– Это что, ярилопоклонники? – уточнил Василий.
– Это аферисты, – сказал Дмитрий. – Не девки, конечно. Девкам головы задурили. Всем, кроме Кати. – Он улыбнулся мне. – Но мы так пока и не поняли, что это за афера и что нужно от нас. Кстати, двое моих помощников и адвокат убиты.
– Они сами! – заорал Евлампий-Егор и выплюнул окровавленный зуб. – Я же вам говорил!..
– Я видел такое же тело на дне, – вдруг сказал немец, кивая на девчонок, которые так и простирали руки к солнцу. Это ж как быстро их успели обработать! Или использовалась какая-то техника, от которой «плывут» мозги?
– Какое? – все повернулись к нему.
– В такой рубахе, – пояснил немец. – Оно лежит рядом с самолетом.
– Это Коля, – сказал Дмитрий.
– Он что, в рубахе топился? – почему-то спросил продюсер. Ему никто не ответил.
– Так, народ, кто хорошо плавает? – спросил Василий.
– Я, – пропищал Евлампий-Егор.
– Тебя не спрашивали! – рявкнул продюсер и посмотрел на Василия: – Ты хочешь к самолету вернуться? Утопленника вытащить?
– Я вашего утопленника вообще не видел! Там наш один остался, итальянец. Но я и его на берег тащить не собираюсь. Нужно обыскать самолет. Я не знаю, что в нем есть.
– Там осталась моя сумочка! – заявила француженка.
– Мадемуазель, за сумочкой вам придется плыть самой, – заявил немец. – Или платить. Например, миллиард евро.
– У меня нет миллиарда евро!
– Есть у вашего папы, – напомнил немец.
– Вася, объясни, пожалуйста, о чем речь, – попросил Дмитрий.
– Миллиард нам всем не помешает – даже если его поделить, – добавил продюсер.
Вася объяснил – вкратце. И мы тоже объяснили, как попали на этот остров. Пока наши рассказывали, я сбегала под деревья и убрала ноутбук в сумку. Нечего его под мышкой держать. Маскарад закончен.
Самым удивительным для нас всех оказалось местонахождение самолета Дмитрия. Финансист точно не помнил номер (который прекрасно помнили Вася, англичанин и немец), но рисунок на самолете (рука, сжимающая три расправленные веером купюры – 500 евро, 100 долларов и 5000 рублей) являлся логотипом компании Дмитрия и был нанесен на корпус лайнера. Не могло быть второго самолета с таким логотипом! Но что самолет Дмитрия делает в пустыне? Успели ли мы побывать там (в бессознательном состоянии)? Зачем нас перебросили на этот остров?
– С кого-то из вас что-то требовали? – подал голос англичанин и опять откашлялся.
Не сговариваясь, мы повернулись к связанному Ивану, лежавшему на песке.
– Ну? – многозначительно спросил Дмитрий.
– Разве я с вас что-то требовал? – невинно спросил он.
– Мы прекрасно понимаем, что не ты главный в вашей организации, – с трудом сдерживая ярость, заговорил продюсер. – Но насколько мы поняли, на острове старший – ты.
Иван бросил гневный взгляд на Евлампия-Егора, лежавшего рядом с разбитой физиономией.
– Он главный, он, – проскулил «старец».
– Сука, – процедил Иван.
Василий молча подошел теперь к Ивану, одной левой поднял его за волосы, а правой спокойно врезал в челюсть, потом бросил опять на песок. Я поняла, что Вася – человек дела и долго разговоры разговаривать не будет. Вероятно, ему приходилось иметь дело не только с финансистами и восходящими звездами эстрады, как Дмитрию и Володе-Виссариону. Немец захлопал в ладоши. Англичанин легко улыбнулся. Француженка опять завизжала.
– Ну? – спросил теперь Вася.
Его «ну» оказалось более действенным, чем в исполнении финансиста Дмитрия.
– С вас как-то хотят получить деньги, – сказал Иван и выплюнул окровавленный зуб, как недавно его коллега по афере.
– Подробнее, – процедил Вася.
– Я не знаю, как именно! У нас здесь другие задачи. Мы здесь деньги не получаем. Нам платят зарплату и премии. Эй ты, – он искоса посмотрел на Евлампия-Егора, – подтверди.
– Да-да, я же вам говорил, что тоже не знаю. Мы, так сказать, на зарплате и премиальных.
– С нас хотят получить выкуп? – уточнил Дмитрий. – То есть за нас?
– Не знаю! Я не задаю лишних вопросов. Наша задача – дурить вам головы. И ваша компания – наша первая осечка. Со всеми остальными получалось.
– Секундочку! – вдруг воскликнул Вася, явно что-то припоминая. – А Светлана Анатольевна, бизнес-леди, такая холеная брюнетка с розовыми младенческими щечками…
– У нее такие щечки были только в первый день, – хмыкнул Иван. – У нас тут нет ни овец, ни овечьих эмбрионов для инъекций.
– Вы о чем?! – заорали хором Дмитрий с продюсером.
К ним повернулся Василий и пояснил, что про пребывание «в раю» уже слышал, только ни он сам, ни его начальница (Хозяйка Медной горы, известная в нашем городе, только я не знала, о какой горе идет речь), подругой которой была упомянутая Светлана Анатольевна, не поняли, где находится «рай».
– Кто такая Светлана Анатольевна? – спросил немец.
– Где она сейчас? – спросила я.
– Что с ее бизнесом? – спросил Дмитрий.
– Что она вообще рассказывала? – спросил продюсер.
Вася усмехнулся и ответил на все вопросы.
Светлана Анатольевна была владелицей очень прибыльного гвоздевого производства, оставшегося ей от убитого в девяностые годы супруга. Она значительно расширила и усовершенствовала производство. Гвозди, гайки, болты нужны всегда. Товар она производила качественный и даже продавала его в Америку. Но потом стала все больше и больше увлекаться религией. Ездила к какому-то старцу на остров.
Дмитрий, продюсер и я дружно посмотрели на «старца» и пояснили остальным, как он выглядел еще вчера.
– Так… – многозначительно произнес Вася.
– Я никого не заставлял к себе приезжать! – заверещал Евлампий-Егор. – Сами ехали! Вы же не приезжали? А чего ж не брать пожертвования с идиотов, если сами дают?
– Ну, в чем-то ты прав, – согласился Вася. – Но потом Светлана Анатольевна каким-то образом оказалась в «раю».
– Где прихватывают клиентов, мы не знаем, – подал голос Иван. – Нам привозят «материал» для работы – и мы работаем.
– И доработались до того, что по возвращении в Россию Светлана Анатольевна продала прибыльный бизнес и ушла в монастырь.
Все собравшиеся на пляже невольно бросили взгляд на четырех девушек в длинных белых рубахах, так и стоявших на коленях и простиравших руки к солнцу.
– В России есть монастыри для поклоняющихся солнцу? – уточнил англичанин.
– Она в православный ушла, – сообщил Вася. – Но ярилопоклонники у нас тоже есть. Где они собираются, я не знаю. И знать не хочу.
– А родственники Светланы Анатольевны? – спросила я.
– Сын – наркоман. Она считала, что это – наказание за ее грехи. Я не знаю, жив ли он еще. Он точно ничего не предпринимал, но он, как вы понимаете, жил в своем хорошем мире. Другие родственники пытались. Там родная сестра есть, кто-то из двоюродных. Светлана Анатольевна отдала им часть полученных за продажу завода денег. Может, это были и все деньги. Родственники не смогли выяснить, за сколько она его продала. Может, за десятую часть стоимости. Неизвестно. Завод и дальше процветает с новыми хозяевами – или все просто работает по накатанной схеме. Светлана Анатольевна жива, моя начальница к ней даже ездила один раз, но сказала, что больше ни в какой монастырь никогда не поедет.
– Завод стоил того, чтобы городить весь этот огород? – Дмитрий сделал широкий жест рукой, словно пытаясь охватить остров.
– Да, – кивнул Вася. – А вас-то тут еще и несколько.
– Всегда несколько, – вдруг подал голос Евлампий-Егор, и все тут же повернулись к нему. – Группами привозят.
– Да, всегда несколько человек, – подтвердил и Иван. – Из-за одного человека невыгодно. То есть не так выгодно. Тут все – обеспеченные люди, и каждый попадающий в наш «рай» тянет на немалую сумму. Но группой и обрабатывать проще.
– А они? – кивнула я на «Вишенок» и блондинку. – А я? Мой журнал не стоит таких расходов. Или пока не стоит. Из недвижимости у меня – однокомнатная квартира в доме постройки советских времен. Машине три года.
– У девок точно брать нечего, – подтвердил продюсер. – Они все из провинции и пока даже не «наелись» шмотками и побрякушками. Жилья своего нет ни у одной, машин нет, деньги частично отсылают родителям, а остальное тратят на себя.
– Эту я тоже с голым задом с подиума брал, – Дмитрий кивнул на блондинку.
– Насколько я понял, все дело в вас. – Иван кивнул на Дмитрия. – Всех остальных взяли за компанию. Хотя вы, – он посмотрел на продюсера, – тоже не бедный человек. Я даже не представляю, кто из вас двоих богаче.
– Секундочку! – подал голос Василий, который слушал все очень внимательно. – Вы – или ваше начальство – считали, что после пребывания на этом острове серьезный финансист и хитрый продюсер – это комплимент, Виссарион! – уйдут в монастырь? Распродадут все свои активы, проекты, недвижимость? Мужики, у вас как с религией? Хотя бы показательно перед телекамерами молитесь?
Оба рассмеялись и покачали головами.
– Катя?
Я тоже покачала головой.
– Ну? – многозначительно спросили хором Василий и Дмитрий.
– Мы должны были свести вас с ума. То есть вы должны были поверить, что попали в рай, потом вернуться на землю и снова стремиться в рай. Дальше я не знаю.
– Мне это напоминает подготовку арабских террористов, – вдруг подал голос англичанин, и все тут же развернулись к нему.
– А вы правы, профессор! – воскликнул Вася.
– Что вы имеете в виду? – спросил Дмитрий.
– Жаль, с нами уже нет Тимура, он бы, наверное, мог много рассказать про мусульманский рай, – заметил продюсер.
Я попросила англичанина пояснить поподробнее. Немец и француженка (с автоматами) тоже слушали с большим интересом.
Англичанин сказал, что существует несколько методик подготовки смертников, одна из них – так сказать, показать райские кущи, чтобы у человека, подвергнувшегося соответствующей обработке, возникло желание вернуться туда снова – и навсегда. Естественно, первый и очень важный этап – это подобрать кандидатуры. Не каждому человеку можно задурить голову. Не каждый убьет даже под гипнозом. Обычно выбирают кандидатов из бедных слоев, малообразованных и вообще недалеких.
Мы все невольно посмотрели в сторону четырех девушек в белых одеждах. Иван хмыкнул. Внезапно девушки сняли белые рубахи, оставшись совершенно обнаженными, и в таком виде пошли в воду. Все замерли на своих местах с открытыми ртами. Наиболее широко рот открылся у немца. Он вообще стоял с дебильным выражением лица. Вася хмыкнул и спросил:
– Они топиться?
– Нет, – ответил Иван. – Совершать омовение.
– Эти четверо соответствуют требованиям, которые вы перечислили, – заявил продюсер, глядя на англичанина, потом перевел взгляд на Ивана. – Так их что, в шахидки здесь готовят?!
– Здесь никого не готовят в шахидки, – твердо сказал Иван. – И их без вас сюда бы никто не повез.
Я вспомнила, как Тимур говорил про пополнение «Аль-Каиды» жителями рыбацких деревень. Иван врет?
– Я всегда считал, что в шахидки идут вдовы, – признался Дмитрий. – Из чувства мести.
– И это, конечно, тоже присутствует, – кивнул англичанин. – Причем месть может быть за любого родственника, погибшего или пострадавшего по вине власти. Но кровная месть – совсем не обязательное условие! Я прочитал много литературы на эту тему. Кровная месть – это версия, которую пытаются навязать власти, но при подготовке смертников – целенаправленной и организованной – кровная месть не играет главенствующей роли, хотя может присутствовать и может использоваться.
– Рассказывайте дальше, профессор, – попросил Вася.
По словам англичанина, с будущим смертником работает специально подготовленный человек. Работает индивидуально. Один наставник на одного смертника. Эта подготовка – самый важный этап. Нужно точно определить, так сказать, профпригодность кандидата – до начала серьезной обработки и траты средств. Подобная подготовка – не черта нашего времени. Она ведется уже много веков. Ведь уже много веков люди пытаются менять существующий строй, убирать со своих постов глав государств и религиозных лидеров. Только раньше смертники действовали кинжалами и теми же кинжалами убивали себя (правда, иногда их казнили, если они не успевали это сделать), а теперь используют тротил, гексоген и прочие материалы, рожденные цивилизацией.
Но методы с годами не изменились. В старые времена будущих смертников накачивали опиумом и подвергали необходимой психологической обработке. Они проходили и специальную военную подготовку, их обучали владению оружием, маскировке. Ведь смертники должны были незаметно проникнуть во вражеский лагерь, дворец или другое охраняемое место. Часто такие смертники имелись на службе у правителей государств или регионов. На них всегда был спрос.
И теперь будущих смертников погружают в состояние наркотического опьянения, но используется не опиум, а более совершенные наркотики и препараты. Наука не стоит на месте, а наука, которую оплачивает криминал, всегда развивалась быстрее, чем та, которую оплачивало государство.
– Но человек же поймет, что ему что-то вкололи! – воскликнула француженка. – Нельзя сделать укол так, чтобы человек этого не заметил!
– Какие уколы, мадемуазель? – посмотрел на нее пожилой англичанин. – Никто не действует так явно. И никогда не действовал! Будущему смертнику предлагают напитки, и это тоже – проверенная историей практика. Началось все с напитков с опием; что используется теперь, я не знаю. Хотя, возможно, и тот же поверенный веками опий. Человек впадает в состояние прострации. Напоминаю: это выходцы из бедных семей, необразованные и недалекие. И их ведут в «рай». Например, в огромный дом, в сад. Кругом стоят дорогие вещи, дно фонтанов усыпано золотыми монетами, или золотые монеты просто валяются под ногами. Восхитительные запахи, вкуснейшая еда. Естественно, красивые женщины на любой вкус, готовые выполнить любой каприз. Кандидат в смертники получает неземное удовольствие, а ублажающие его красотки еще и постоянно капают на мозги – говорят, что им плохо без него на небесах, они будут без него скучать и будут ждать.
Потом наступает утро – и ломка. Происходит возвращение из рая на землю, к жизни в нищете, без единой золотой монеты, с мерзкими запахами и без восхитительных женщин, готовых удовлетворять любую прихоть. Никакая прихоть вообще не удовлетворяется. И главной целью в жизни такого несчастного становится возвращение в «рай», где он однажды побывал. То есть умрешь вместе с неверными – и опять попадешь к гуриям, сиренам, блондинкам, вкуснейшей еде, восхитительным запахам и ощущениям.
– Но здесь нет ничего подобного, – задумчиво сказал Иван, который теперь сидел, а не лежал на песке. Может, сам задумался о том, в какое дело влип, причем по собственной воле, благодаря единственному желанию – заработать без особого напряга. – И сюда-то привозят людей небедных! Образованных и умных!
– Я не говорил, что у вас все организовано, как у тех, кто готовит смертников, – спокойно напомнил англичанин. – Я говорил, что у вас что-то похожее. Какие-то общие принципы обработки. Но мне понятно, что делается при подготовке смертников и зачем это делается. А здесь – не совсем.
– А здесь хотят, чтобы мы после этого «рая» отписали все деньги и все наше добро! – рявкнул Дмитрий. – Покаялись. Но кто посчитал меня таким идиотом? Кто посчитал Володю таким идиотом? Ладно тетка средних лет с сыном-наркоманом, еще и ударившаяся в религию. Ей это все могло лечь на благодатную почву. И легло. Кто здесь еще был? – Он резко повернулся к Ивану.
– Эй, красавчик! – вкрадчиво произнес Василий, обращаясь к Евлампию-Егору. – Давай всех перечисляй.
– Вы – нетипичная публика, – сказал Иван. «Старец» кивнул. – Такие, как вы, у нас впервые. Мы сами удивились. Раньше были в основном бабы.
– Была пара придурочных мужиков, – добавил Евлампий-Егор. – Может, наше начальство решило расширить сферу деятельности? Испытать нашу методику на вас? Я не знаю.
«Как обычно», – подумала я.
– Я на второй день сказал, что с вами у нас ничего не получится, – продолжал Иван. – С девками – легко, – он кивнул на четверых в белых одеждах. – На них наша обработка мгновенно подействовала. Еще думал, что с Катей получится. В особенности после того, как она сразу же узнала «дядю Витю». Мы на такую удачу даже не рассчитывали. Но потом – облом.
Мне улыбнулся Вася. И Дмитрий улыбнулся. И Володя-Виссарион. Я изобразила на лице радость, а сама подумала, что, возможно, меня просто не заставали одну. Мне хотелось верить, что на меня бы не подействовала «методика», но… Я не знала.
Разве можно избежать действия наркотика, если его тебе ввели? Или брызнули какой-то гадостью в лицо? Или воздействовали на подсознание какими-то особыми сигналами? Какой-то аппаратурой?
Кстати, интересно, а что тут использовали? Я спросила вслух. Ответа не последовало. Мой вопрос повторил Вася, потом многозначительно придвинулся к Ивану.
– Я владею гипнозом, – сказал тот. – Правда, у меня не со всеми получается, – быстро добавил он.
– Ну, не все люди поддаются гипнотическому воздействию, – заметил англичанин. – И если вы и объект говорите на разных языках, воздействие очень осложняется, если вообще возможно.
– Иностранцев здесь не было, – вставил Евлампий-Егор. – Даже представителей бывших союзных республик. Все только русскоязычные.
– И все из Петербурга? – спросила я.
Иван с Евлампием-Егором переглянулись, потом хором сказали:
– Не знаем. Не спрашивали.
– Ты хочешь сказать, что смог воздействовать на всех моих подчиненных?! – заорал Дмитрий.
– Да, странно как-то получается, – вставил продюсер. – На девок – вполне. И на моих трех, и на блондинку. Им мозги легко запудрить, тем более что их у них почти нет. Но на трех взрослых, умных, состоявшихся мужиков?
Четыре упомянутые девушки как раз выходили из воды. Представляю, как тяжело было мужчинам смотреть на это зрелище. С немца пот лил градом. Англичанин, пожалуй, полностью восстановился. Может, ему стоило раньше показать обнаженную натуру? У них-то такого, пожалуй, не увидишь.
– Как вам не стыдно?! – закричала француженка. – Что вы сделали с этими девушками?
– Что у вас в России делают с женщинами, чтобы они так входили в воду и так выходили? – спросил немец, не отводя взгляда от обнаженных женских тел. Правда, девицы, выйдя на пляж, сразу же облачились в белые рубахи и опять бухнулись на колени.
– Серега – который перед вами играл дядю Витю – тоже владел гипнозом, – невозмутимо продолжал Иван. – Одному мне было бы сложно справиться с таким количеством людей.
– Но как вы могли… – не унимался Дмитрий. – Вы что, способны импульсы во все стороны рассылать?
– Нет, конечно. Работа велась индивидуально. Ведь ваш Григорий повесился, когда остался один. И Николай пошел топиться после того, как остался на дежурстве один.
– Они сами писали записки? – уточнила я.
Иван кивнул.
– А Тимур?! – не унимался Дмитрий. – Ладно Григорий с Николаем. Они на самом деле на значительный промежуток времени оставались в одиночестве. Допускаю, что кто-то из вас подошел, поговорил, заговорил, задурил… В общем, как-то убедил совершить самоубийство. Да, верю. Да, такое может быть. Слышал про такие вещи. Но когда вы успели поработать с Тимуром? Он один только полез на скалу! Там никого не было!
– Или все-таки был инфразвук? – вкрадчиво спросил продюсер и пояснил иностранцам и Васе, к какому выводу мы пришли еще у скалы, когда стояли над умирающим Тимуром.
Выслушав продюсера внимательно, Вася, не обращая внимания на Ивана, молча направился к Егору-Евлампию. Тот стал отпрыгивать от него на заднице.
– Я все расскажу! Все! Только не бейте!
– Козел, – буркнул себе под нос Иван с перекошенным лицом.
– Есть какой-то прибор! Есть! Я не знаю, инфразвук, ультразвук или еще что там за звук! Не знаю! Я в этом не разбираюсь! Но когда его применяли, остальным приказывали заткнуть уши специальными затычками, а лучше вообще убраться подальше!
– Затычки от инфразвука? – задумчиво произнес англичанин. – Не уверен…
– Может, и не инфразвук. Я не знаю! Я на самом деле не знаю! – быстро говорил, даже почти кричал Евлампий-Егор. – Тут на острове инженер есть. Он этот прибор изобрел, собрал и использовал. Я не знаю, как его использовать! Но по размеру он небольшой, то есть переносной. То есть не надо клиента вести в определенное место. Можно прибор перетащить. Один человек это может сделать под мышкой.
– Козел, – опять процедил Иван.
– Что козел? Что козел? – повернулся к нему «старец». – Я жить хочу. И не хочу, чтобы меня били! Я никого не убивал! Никогда! Я никого до самоубийства не доводил!
– Ты у людей деньги отнимал! – рявкнул Иван.
– Не отнимал! Сами отдавали! С радостью! В этом мое отличие от вас всех. Мне всегда сами деньги несли. И когда я за спасение живой природы боролся, и когда старцем был. И я давал людям возможность почувствовать себя благородными или почувствовать, что они смывают с себя часть грехов! Я не настаивал! Я не воздействовал на подсознание гипнозом – хотя бы потому, что им не владею! Я не использовал никаких приборов, хотя бы потому, что не могу их изобрести и собрать, да даже если бы они у меня и были, я бы не мог ими пользоваться! Я с техникой не дружу! Я всегда все ломал! Самые простые приборы!
– Ты зубы умеешь заговаривать! – рявкнул Иван.
– Да, говорить я умею. И убедительно говорить. Да, это мой талант. И да, мне приятно видеть результаты моей работы…
– Выраженные в рублях, долларах и евро, – закончила фразу я.
– Да! Да! – заорал Евлампий-Егор, который, по-моему, был на грани истерики. Или это уже была своеобразная истерика? – И у меня на этом острове – самая чистая совесть!
Иван захохотал.
Вася вкрадчиво спросил, кто еще находится на острове в настоящий момент.
– Да, сколько здесь еще человек? – подал голос немец, который очень внимательно слушал все, что говорилось, а когда Евлампий-Егор в истерике переходил на русский, просил меня или продюсера, стоявших ближе всего к нему, переводить на английский – хотя бы смысл.
– Козел, – в очередной раз процедил Иван.
Вася многозначительно посмотрел на Евлампия-Егора.
– Сейчас посчитаю, – сказал тот. – Я, Иван, Серегу убили, инженер, он еще изображал кого-то из ваших знакомых, – посмотрел «старец» на финансиста Дмитрия.
– И оказался похож, – хмыкнул Дмитрий.
– Так Алена – гример, – как само собой разумеющееся заявил Евлампий-Егор.
– Какая еще Алена?! – заорал продюсер.
– Парня с девкой помните? Они тоже кого-то изображали. Вам лучше знать, кого. Они еще еду готовят. Я же рассказывал вам. Вот девка – еще и гример. Ну кто будет лишних людей-то держать? Зачем?
– А парень? – спросил Вася.
– Что парень? Это ее муж. Законный или гражданский – я не знаю. Какое мне дело? Но мы все знали, что Алена – Сашкина баба.
– И как вы тут без женщин? Или с женщинами? – спросил немец и посмотрел на четырех красоток в белых одеждах. – Я не понял.
– Постоянная женщина на острове только одна – Алена. Но ведь все время кого-то привозят. Нам не возбранялось… Только нужно было действовать в контексте общей концепции.
– Ну завернул фразу! – воскликнул продюсер. – А моих вы тоже в контексте? А таблетки они принимают? Так-то я слежу, чтобы предохранялись. А тут?
Евлампий-Егор захлопал красивыми глазами.
– Ясно, – сказал продюсер. – Придется мне набирать новую группу.
– Об этих вы в любом случае можете забыть, – заявил Иван.
– Ты так им головы промыл?! Остатки мозгов вымыл?
– А обратно можно? – поинтересовалась я из любопытства. – Ведь если вы смогли на них воздействовать таким образом, то, наверное, сможете внушить и другие вещи.
– Катя, не лезь лучше в эти дебри, – устало сказал мне Иван. – На тебя мы не успели воздействовать, и благодари судьбу за это. До конца эта сфера не изучена и, думаю, не будет изучена никогда. Просто никогда не позволяй никому копаться в своей голове.
Англичанин откашлялся и сообщил, что существуют различные виды воздействия. С каждым годом они усовершенствуются. В старые добрые времена подобными вещами занимались только люди, обладающие вполне определенными способностями. Могли использоваться травы и ароматы, усиливающие воздействие. В новые времена используется техника, выдающая звуки в разных диапазонах и на разных частотах, а также химия и фармакология, то есть их достижения. Если результаты воздействия человека можно снять, то после использования техники, химических и фармакологических препаратов это часто невозможно.
– Человека тоже не всегда, – заметил Иван.
– Тот, кто воздействовал, как правило, может снять результаты своего воздействия, – сказал англичанин.
– Если это не дилетант.
– И другой специалист может, – невозмутимо продолжал англичанин. – Я знаю, что подобные методы использовали секретные службы, отправляя своих сотрудников в стан врага в годы холодной войны. В частности, это неоднократно использовалось в вашей стране, – англичанин обвел нас взглядом. – Установки закладывались на подсознательном уровне. Потом снимались. Или не снимались. Признаться, я не очень верю в благородство спецслужб всех стран и в доброе, человеческое отношение к своим сотрудникам.
– Но вообще когда-то снимались? – заинтересовался немец.
– Да. Тем же человеком, который их закладывал. Этими специалистами очень дорожили. Их охраняли получше секрета атомной бомбы. И в вашей Германии такое было. И, думаю, есть. Только теперь – повторяю – работают не только люди с особыми способностями. К сожалению. Вы правы, – англичанин кивнул Ивану. – Если использовался какой-то прибор, фармакология и химия, то воздействие окончательно не снять.
Англичанин бросил взгляд на четырех девушек в белых одеждах.
– Я смогу их как-то использовать? – спросил продюсер.
– Они захотят уйти в монастырь, – подал голос Иван.
– Они? В монастырь?! – у продюсера открылся рот.
Вася напомнил, что совсем недавно рассказывал историю одной своей знакомой бизнес-леди, которая как раз ушла в монастырь после пребывания на этом острове.
– Это у вас такая методика разработана? – уточнила я, с ужасом подумав, что и мне такое могло быть уготовано. Что бы было с мамой и бабушкой? Я не хочу в монастырь! Я хочу выйти замуж и родить ребенка! Я хочу продолжать работать в глянцевом журнале! Я еще много чего не сделала в миру! И вообще я не надоевшая царская жена, чтобы меня в монастырь оправлять!
Иван кивнул.
– Но почему? – спросил продюсер. Это вопрос, вероятно, вертелся на языке у всех.
– Один раз прокатило – и стали использовать дальше, – пожал плечами Иван. – Зачем голову ломать? Зачем придумывать что-то новое? И во всех случаях прокатывало – кроме вашего!
– Я не понял, почему вас сюда привезли. – Вася посмотрел на Дмитрия, потом на продюсера, потом просто улыбнулся мне.
Глава 27
Сергей Семенович
Вечером Сергей Семенович долго не мог закрыть от удивления рот.
Информация, добытая одним подчиненным, не вызвала особого удивления, но вторым…
Первый выяснил, что мир шоу-бизнеса оплакивает кончину известного продюсера и трех восходящих звездочек. Оказывается, в России гораздо больше эфирного времени и газетных площадей было посвящено гибели продюсера, чем гибели финансиста. Но продюсера и, главное, его многочисленных подопечных знала вся страна, а финансиста – гораздо меньшее количество людей. Во много раз меньшее. Если бы пропал самолет олигарха первой десятки – другое дело, а таких, как Дмитрий Петрович, на просторах нашей Родины и в Англии – сотни, если не тысячи.
В телеэфире, радиоэфире и газетах Дмитрия Петровича прямо не обвиняли в смерти продюсера и «Вишенок», но на это намекали. У Сергея Семеновича совершенно справедливо возник вопрос: каким образом зарегистрированный на продюсера телефон оказался на острове в Атлантике? Самолет там не пролетал! То есть телефон из него даже выпасть не мог. Хотя как телефон мог выпасть из самолета? Если еще из «Сессны»… Может, продюсер презентовал телефон любовнице? Или его у него на самом деле украли?
Но мысли об острове и его проверке пришлось отложить на потом. Вернулся второй подчиненный. Не один, со штурманом.
Сергей Семенович чуть не сполз по стене коридора при виде одного из членов экипажа. Живого и невредимого, только в хлам пьяного.
Первым делом двое помощников и Маргарита принялись за приведение штурмана в божеский вид. Помощник, который его привел, сказал, что расплатился с гостиницей корпоративной картой и выяснил у персонала, что «этот русский» пил много дней подряд и выходил из номера только для того, чтобы пополнить запасы спиртного.
Но живой штурман был перед глазами Сергея Семеновича, его ребята знали, какие процедуры следовало провести, чтобы пьяный стал трезвым и способным отвечать на вопросы.
И он вскоре смог, но то и дело размазывал сопли по лицу.
– Игорь, что случилось?! – спросил Сергей Семенович.
– Ребята погибли, – всхлипнул штурман.
– Почему ты остался в гостинице?
Штурман молча достал из кармана трубку мобильного телефона, нашел нужное SMS-сообщение и протянул Сергею Семеновичу. Сам закрыл лицо руками.
Сообщение было от жены Игоря. Она уведомляла таким образом, что уходит от Игоря. Ей надоело его вечное отсутствие и ненормальный график работы. К его возвращению ее вещей в квартире не будет. Она уходит жить к другому человеку, который работает на нормальной работе и каждый вечер возвращается домой. Дочь она забирает с собой. Дочери нужен отец, который вечером укладывает ее спать, читает сказку или хотя бы просто появляется дома.
– И она отключила телефон! Или сменила номер! – всхлипнул штурман.
– Ты получил это сообщение, пока Дмитрий Петрович находился во Франции?
Игорь кивнул.
– И запил?
– Ну да. Оно в предыдущий день перед вылетом пришло. А вылетали-то утром. Я был никакой. Ребята сказали, что меня прикроют. Чтобы я отлежался денек и летел рейсовым. Тем более функции штурмана мог выполнить один из ваших ребят.
Подчиненные Сергея Семеновича кивнули. Один из находившихся в самолете парней успел послужить в ВВС.
– И что дальше? – спросил Сергей Семенович.
– А то вы не знаете?! Самолет разбился! Ребята погибли!
– Ты уверен, что разбился?
Штурман пораженно посмотрел на Сергея Семеновича.
– Так передавали же… И я нашим звонил…
Мужчина ошарашенно обводил взглядом собравшихся в квартире.
– Они живы?! – не веря этой радости, спросил штурман. – Правда? Живы?
– Игорь, я не хочу тебя обнадеживать, – заговорил Сергей Семенович. – Но тел никто не видел. Самолет исчез. Бесследно исчез. Мне нужна твоя консультация как специалиста.
Игорь моргал глазами.
– Вы считаете, что они могли выжить? При падении с такой высоты?
– Скажи мне, ребята могли посадить самолет в пустыне? Технически это возможно?
– Смотря какая там местность, – ответил Игорь. – Где-то да, а где-то нет. Взлететь, скорее всего, нет. Точно нет. Посадить – может быть. Но тогда их надо спасать!!! Сколько они там дней? В самолете же нет запасов воды и…
– Не ори. Террористы могли захватить наш самолет? Как-то спрятаться, пока он стоял в аэропорту?
– Могли спрятаться только в багажном отсеке – но в таком случае умерли бы от переохлаждения. И перебраться из багажного отсека в салон во время полета невозможно. И вообще, зачем там прятаться террористам?
– А бомбу могли подложить?
– Вообще-то, ваши ребята все очень тщательно всегда проверяют, – заметил штурман. – Вы же сами аппаратуру какую-то закупали. Или технический отдел корпорации закупал. Но я сам видел, как ваши ребята перед каждым полетом проверяют самолет! И в аэропорту соответствующие службы хорошо работают. Не думаю. Нет. Не могла быть бомба.
– Службы аэропорта в основном нацелены на проверку рейсовых самолетов, – заметил один из помощников Сергея Семеновича.
– Если кто-то посторонний направится к самолету, стоящему на поле, то тут же привлечет внимание. А уж если попытается в него залезть… И к днищу бомбу не прикрепишь. Тем более мы во Франции! Если бы еще в России что-то заложили… Но там-то ваши в два раза тщательнее все проверяют. Нет, ни бомбы, ни террористов не должно было быть. И за техническим состоянием наши всегда очень тщательно следили. Ведь никому же не хочется умирать!
– Но технический сбой мог быть?
– Теоретически мог, – пожал плечами штурман. – От этого никто не застрахован. Птица могла попасть в двигатель. Хотя на такой высоте… Но да, признаю, что могли быть технические неполадки. Или какие-то природные катаклизмы. Может, там какое-то магнитное поле образовалось? Если исчезло целых два самолета.
Сергей Семенович переглянулся с помощниками.
– В общем, Игорь, ты можешь поблагодарить свою жену. Она спасла тебе жизнь. Лучше быть брошенным, но живым мужем, чем оставить после себя вдову.
– Это ребята спасли мне жизнь… – опять всхлипнул Игорь.
Сергей Семенович подумал, что пьянство спасало многим русским мужикам жизнь. Он сам знал несколько таких историй. Причем это относится не только к русским. На известном пароме, затонувшем в Балтийском море, в основном спаслись те, кто допоздна пил в барах, а не те, кто трезвыми ушли спать в каюты и не смогли из них выбраться. Или Судьба любит дураков и пьяниц?
Глава 28
Клеопатра и Вася
– Ох, как мне не хватает Сергея Семеновича! – воскликнул Дмитрий. – Уж мой бы начальник службы безопасности разобрался с этим делом!
– Но что-то проглядел ваш захват, – ехидно заметил Иван. – Тех, у кого есть служба безопасности, здесь не появлялось! Дамочки бывали, которые телохранителей держали для вполне определенных целей.
– Ты намекаешь, что я… – Дмитрия аж в жар бросило от ярости.
– Нет, он намекает, что ваша служба безопасности проглядела готовящуюся операцию, – спокойно сказал Вася. – Или была в деле.
– Не может быть! Я никогда не поверю, что Сергей Семенович…
– Он ведь сильно отравился перед нашим вылетом из Ниццы, не так ли? – подала голос я. – Его явно специально отравили. Мы же это уже обсуждали в первый день.
Вася попросил рассказать эту часть наших приключений поподробнее. До этого на нее упор не делался.
– Конечно, специально отравили, – уверенно заявил он. – Но кто-то из вашей службы безопасности был в деле. Хватило бы одного, но лучше двое.
– А летчики? – подал голос пожилой англичанин.
– Ну, летчикам могли к вискам пистолеты приставить. А для летчиков главное – жизнь пассажиров. Да и самим умирать явно не хотелось. Дима, у тебя сколько летчиков?
– Трое. Два пилота и штурман.
– Хм… Значит, в деле было не меньше двух человек из службы безопасности. Один бы не справился. Или кто-то спрятался в самолете. Например, один в деле и еще двое-трое где-то в укрытии до нужного момента.
– Тогда в деле должен был быть и кто-то из экипажа, – заявил продюсер. – Или один из экипажа и один из службы безопасности.
– Да, пожалуй, это оптимальный вариант, – кивнул Вася. – И могли еще кого-то спрятать.
И тут мне в голову внезапно ударила мысль…
– Что вы знаете про Маргариту? – спросила я у Ивана и Евлампия-Егора.
– А ведь она была в деле! – воскликнул Дмитрий, не давая ответить аборигенам.
– В этом никто не сомневается, – хмыкнул продюсер. – С самого начала было ясно, что Маргарита в деле.
– Брошенная вами женщина решила вам отомстить, – усмехнулась я.
– Да, Катенька нам уже объясняла женскую психологию, – улыбнулся продюсер. – Но Маргарита явно не организатор. Ее использовали. Может, голову задурили, как этим четверым.
– Вот ведь гадина! И угораздило меня с ней связаться! Ведь не в моем вкусе совершенно!
– А почему вы с ней связались? – уточнил Вася у Дмитрия. – Кто она вообще?
– Актриса второго плана, – сообщил продюсер. – Отдать должное – неплохая.
При этих словах я вспомнила, где видела Маргариту раньше.
– Пыталась петь, но быстро поняла, что пение у нее не пойдет, – продолжал Володя-Виссарион. – В свое время со мной советовалась. Очень толковая и здравомыслящая девушка. Также понимала, что первые роли не для нее. Вторая женская роль – ее потолок, первая – никогда. Эпизодические роли у нее очень хорошие, запоминающиеся. Насколько я знаю, она пользуется большим спросом именно на эпизодические роли.
– Вот именно что здравомыслящая и толковая, – вздохнул Дмитрий. – Я… ее пожалел. Она – младшая сестра моего давнего приятеля. Мы с ним вместе учились. Он попросил помочь ей пробиться. Мне это было несложно. Я просто попросил знакомых посмотреть Маргариту, дальше она все делала сама.
– А сам приятель-то где? – поинтересовался Вася.
– Не знаю, – улыбнулся Дмитрий. – Он – один из самых известных пирамидостроителей нашей страны, но, в отличие от попавшихся, сумел вовремя сделать ноги.
– С деньгами?
Дмитрий кивнул.
– Очень талантливый финансист. Но, как и многие талантливые люди нашей страны, пошел по криминальному пути. Однако смог точно определить момент, когда следовало сворачиваться. Я обрадовался, когда он мне позвонил. Он сказал, что у него все хорошо, я лишних вопросов не задавал. Он попросил за Маргариту. У них большая разница в возрасте, и я даже не знаю, родные ли они брат и сестра или сводные. Фамилии разные. Я вообще не знаю, под какой он сейчас живет фамилией. Может, у них общий отец, а у Маргариты фамилия ее матери, потому что она – незаконнорожденная. Если бы рядом был Сергей Семенович…
– А ваша служба безопасности не проверяет ваших любовниц? – спросил Вася.
– Проверяет. Я Сергея Семеновича сразу же предупредил, от кого появилась Маргарита. Если бы он нашел какой-то криминал – у Маргариты, – он бы мне точно сказал. Но ему даже в голову не пришло рассказывать мне про ее родителей. И я бы слушать не стал.
– Она интересовалась вашей работой? – спросила я у Дмитрия.
Он покачал головой.
– Она хотела стать актрисой. Она ни разу не была в моем офисе. Я никогда не говорил с ней о работе.
– Но как-то же отношения у вас завязались, – заметил Василий.
– Я пару раз звонил ей, спрашивал, как дела. Потом позвонил тем, кому ее рекомендовал. Ее очень хвалили. Я решил пригласить ее поужинать. Мне было с ней интересно. Она попросила каким-то образом ввести ее в круг моих знакомых, так сказать, засветить в тусовке. Кстати, Катя, ты могла ее видеть. Но, как я понимаю, в твоем журнале Маргарита не засветилась. Или еще не успела.
– Наш журнал не интересуют актрисы эпизодических ролей, появившиеся в тусовке. Не наша специализация, – сказала я и посмотрела на Дмитрия. – Но если она совершенно не в вашем вкусе…
– Она очень хорошенькая. Шарм есть. Катя, ты же видела ее в Ницце!
– В Ницце у нее с шармом была напряженка, – хмыкнула я. – Она страдала.
– Она в меня влюбилась, – вздохнул Дмитрий.
– Или играла роль, – сказал англичанин.
Дмитрий пожал плечами.
– Понимаете, Маргаритой заинтересовались несколько моих знакомых – ну и я посмотрел на нее другими глазами. Женщина, которая никому не нужна, никому и не нужна! А та, которой интересуются несколько мужчин, привлекает внимание все новых и новых. А Маргарита была для меня доступна. Ну и…
– Бывает, что мужчина предпочитает один тип женщин, а женится на представительнице совершенно другого, – вдруг объявила француженка.
– Да, у меня даже появлялась мысль жениться на Маргарите, – признал Дмитрий.
– А что не сложилось? – спросил Вася.
– Она застала меня в постели с другой. Ну, я никогда не останавливался ни на одной женщине. Всегда были вторая, третья любовницы. А Маргарита хотела быть единственной. Устроила скандал. Мне не нужны скандалы. Я раздумал жениться. Но мы еще какое-то время были вместе, потом я стал от нее скрываться. То есть не скрываться… Стал недоступен. У меня на этот счет методика отработана. Но она как-то проникла на день рождения к моему другу. А потом упросила Сергея Семеновича взять ее в самолет. Он ко мне пришел и сказал, что она то ли потеряла билет, то ли он был в один конец, а у нее нет лишних денег… Не помню! Я слушал вполуха. Точно что-то с билетом. Семенович уже лично попросил меня взять ее в самолет. Он вообще хороший мужик. С одной стороны – профессиональный убийца, а с другой – баб и кошек жалеет. Я знаю, что у него дома три кошки живут, подобранные на помойках.
Вася усмехнулся и сказал, что у него тоже. А я так страдаю, что не могу завести кота! У Владимира Станиславовича аллергия, а когда я стала жить одна, взять животное было невозможно из-за моего постоянного отсутствия дома… Я внимательно посмотрела на Васю. Интересующий меня мужчина должен обязательно любить животных.
– Я Семеновичу сказал, что пущу Маргариту под его ответственность, – продолжал Дмитрий. – Чтобы она ко мне не лезла, истерик не закатывала. Чтоб я ее не видел и не слышал. Семенович пообещал, что все обеспечит. Но ночью его с отравлением отвезли во французскую больницу, а Маргарита… Ну, вы сами все знаете.
– Одна она действовать не могла, – уверенно заявил Вася и посмотрел на продюсера. – Вы абсолютно правы. Был кто-то из службы безопасности и кто-то из экипажа.
– Но где она?! – закричал Дмитрий.
Вася посмотрел на «аборигенов».
– Здесь не было никакой Маргариты, – твердо сказал Иван.
– Не было, – подтвердил Евлампий-Егор. – И нас про нее не предупреждали. Вас привезли, – он кивнул Дмитрию, продюсеру и мне. – Их, – он бросил взгляд на девушек в белых одеждах, – и ваших помощников, – он опять посмотрел на Дмитрия.
– Может быть, мертва, – заметил англичанин. – Как и все остальные, кто находился в самолете. Все-то навряд ли были в деле. Кто еще был?
– Трое телохранителей, трое летчиков и стюардесса. И Маргарита.
– Вообще все могут быть мертвы, независимо от того, были в деле или нет, – сказал немец.
Остальные присутствующие согласно кивнули.
– Мы не закончили с обитателями острова, – опять заговорил Вася и посмотрел на Евлампия-Егора, сжавшегося от одного его взгляда. – Как я понял, есть вы двое, инженер, парень с девкой-гримером. Парень с девкой еще и еду готовят. Так?
«Старец» кивнул и сказал, что парень вообще на все руки мастер. Дом из камней складывал он, и мебель делал тоже он. Еще есть компьютерщик. Вроде на него было заведено уголовное дело за хакерство. Или не успели. «Старец» точно не знал.
Вася посмотрел на Ивана.
– Он бабки у какого-то банка увел. Я точно не знаю. В общем, ему нужно было срочно делать ноги. И ему предложили работу здесь. Он согласился.
– А вы как тут оказались? – вежливо поинтересовался у Ивана англичанин.
– Так же. Но давайте не будем обо мне.
– Но все постоянные работники оказались здесь потому, что у них под ногами горела земля? – спросила я. – Или уже было заведено уголовное дело, или должны были завести в ближайшем будущем?
Иван кивнул.
– А парень с девкой что сделали? – спросил продюсер.
– Не знаю. Таких вопросов не задают. Я не хотел, чтобы их задавали мне, и не задавал другим.
– Так, еще кто здесь?
– Сейчас Ольга. Ваша бывшая любовница, – он посмотрел на Дмитрия.
– То есть она настоящая?
– А вы не поверили? – хмыкнул Иван.
– Не мог до конца поверить.
– Сам Сергей Семенович ее пожалел. Вы же сами сказали, что он жалеет баб и кошек. Но предупредил: если появится поблизости от вас, он сам лично ей шею свернет, причем до того, как она успеет к вам приблизиться.
– Это кто такая? – спросил Вася.
Дмитрий рассказал, что Ольга в свое время была к нему подослана для сбора информации и он застал ее за фотографированием документов. Правда, Сергей Семенович сразу предупредил, что в Ольгиной биографии есть белые пятна и ему потребуется время для того, чтобы выяснить все. Но Ольга начала действовать чуть ли не сразу же. А Дмитрий был ослеплен любовью и не послушал начальника службы безопасности, рекомендовавшего не рисковать и найти другую женщину. Потом Сергей Семенович разобрался с людьми, подославшими Ольгу. А саму ее, значит, пожалел…
– Ее привезли под вас, – Иван посмотрел на Дмитрия. – Нам она сказала, что хочет отомстить лично вам, а остальное ее не волнует. Ей предложили такую возможность, она сразу же согласилась. Серегу можно было легко загримировать под «дядю Витю», – Иван посмотрел на меня. – А нашего инженера под бизнесмена, – он посмотрел на Дмитрия. – Я не помню, что вы с ним сделали. Или тот бизнесмен покончил жизнь самоубийством?
– Еще кто? – спросил Вася.
– Все. Вначале нам говорили, что вроде еще кого-то привезут, но не привезли. Но мы вроде и так справлялись.
– Почему убили моих помощников? – спросил Дмитрий. – Это сразу планировалось?
– Нет. Раньше здесь никого никогда не убивали. И их мы тоже не убивали! Они сами покончили с собой!
– Но вы довели их до самоубийства!
Иван не удостоил Дмитрия ответом и продолжил рассказ:
– Поступили указания. Уже после того, как вы оказались здесь. Мы действовали строго в соответствии с ними.
– Как вы поддерживаете связь с миром? – спросил англичанин. По-моему, это следовало спросить раньше! Или всем хотелось послушать, как организовано дело? Связь-то никуда не денется!
Вася посмотрел на Евлампия-Егора и произнес одно слово:
– Ну?
– Я – никак. Мне не с кем поддерживать.
– Родственники у тебя есть?
– Есть. Но я не хочу никого из них видеть и слышать.
Вася посмотрел на Ивана.
– За связь отвечает наш хакер. Через него идут все указания и все наши сообщения.
– А электричество здесь есть? – подал голос англичанин.
– Генератор. Как работает – не знаю. Всеми техническими вопросами занимаются инженер и хакер. Здесь у каждого свои задачи. Я периодически передаю сообщения жене и дочери. Но не сам. Я не знаю, как это сделать. Но, насколько я понимаю, сигнал шифруется. Вроде из Каира, но из Кейптауна, но не из Кейптауна, а из Мельбурна. Это я к примеру говорю.
– То же самое мне говорили террористы, – подала голос француженка.
Все мгновенно повернулись к ней.
– Кстати, мадемуазель, а почему вас так долго держали ночью? – спросил англичанин. – Дольше всех остальных?
– Я не хотела разговаривать с моим биологическим отцом, – поджала губы француженка.
Вася быстро поведал нам, кто ее отец.
– Откуда вы это знаете? Я с ним не общаюсь и не желаю общаться! – закричала француженка.
– Ваши соотечественники ввели нас в курс дела, мадемуазель, – сообщил англичанин. – И не нужно на нас кричать. Это мы должны на вас кричать, если самолет, в котором летели более ста человек, захватили из-за вас. Знаете ли, у всех были свои планы и…
– Я их нарушила?! У меня тоже были свои планы! Думаете, мне нужно было, чтобы меня брали в заложницы?..
Она резко осеклась.
– Какая-то мысль посетила, мадемуазель? – вкрадчиво спросил немец.
Француженка внезапно расхохоталась. Остальные стали переглядываться. Мадемуазель что, сходит с ума? Так приключения подействовали? Или перегрелась на солнышке? Вообще-то, пора бы искупаться.
– Не хотите окунуться? – словно прочитав мои мысли, предложил Евлампий-Егор. – И вообще, может, мы к дому пройдем? Там должны были уже стол накрыть.
Дмитрий быстро пояснил последним прибывшим, как тут появляются овощи, фрукты, хлебные лепешки и вода. Было принято решение окунуться, а потом идти к столу – или к водопаду, где воды точно хватит всем. Француженка уже не хохотала, а просто посмеивалась.
– Может, поведаете, что вас так развеселило, мадемуазель? – спросил продюсер. – Мы тоже посмеемся.
У француженки явно улучшилось настроение. Нет, крыша не поехала. Но она была чем-то очень довольна.
– Самое смешное будет, если мой биологический отец уже перевел за меня деньги, – наконец поведала она нам причину своего веселья. – Он заплатил, а я сбежала сама!
– Ну, положим, не сама… – заметил Вася.
– Каждый был сам за себя, хотя мы и сбежали все вместе. В любом случае платить вам я ни за что не буду.
«О чем это она?» – подумала я. Наши мужчины тоже как-то странно смотрели на мадемуазель, причем как связанные, так и несвязанные.
– Я и сама умею управлять самолетом, так что смогла бы справиться и одна, – невозмутимо продолжала француженка. – Каждый был и остается сам за себя, – повторила она. – И я привыкла заботиться о себе сама…
– Кать, ты феминистка? – посмотрел на меня Василий, демонстративно отворачиваясь от француженки. От ее речи (которую он не дослушал до конца) его скривило, как от зубной боли.
– В том плане, что я за равные права мужчин и женщин, например, при устройстве на работу, на должности, на которых могут работать и мужчина, и женщина, но почему-то берут мужчину. И я за то, чтобы мужчине и женщине за одну и ту же работу платили одинаковую зарплату. И все. Мне очень нравится, когда обо мне заботятся и меня спасают. Любому нормальному человеку приятна забота.
– Слышала? – бросил Вася взгляд через плечо на француженку. – Поэтому ваши мужики едут за нашими девчонками и женятся на них. Женщина должна позволять о себе заботиться, но в меру, – тут же добавил Вася.
– На Катеньку можно положиться в трудной ситуации, – улыбнулся продюсер.
– А на эмансипированных европейских баб нельзя, – вставил Вася.
– На меня можно положиться! – закричала француженка. – Я – очень ответственный человек. Я занимаю высокий пост в фирме, на моем счету сотни успешно проведенных рекламных кампаний.
– Очень нужны тут твои рекламные кампании, – буркнул англичанин и улыбнулся мне по-отечески.
Связанный Иван расхохотался. А вот Евлампий-Егор очень внимательно приглядывался к француженке. Просчитывал варианты?
– Поживешь тут хотя бы пять дней, как мы, запоешь по-другому, – сказал Дмитрий.
– Здесь нужно держаться всем вместе, если мы хотим выжить, – с самым серьезным видом продолжал продюсер. – Вот Катя, например, от ночных дежурств не отлынивала и все тяготы вместе с нами переносила, не то что некоторые, – он посмотрел на блондинку. – И мы с Катенькой уже договорились о взаимовыгодном сотрудничестве по возвращении на родину. Кать, может, ты еще один журнал начнешь выпускать? О шоу-бизнесе? Я войду в долю.
– Ну тогда и я войду, – сказал Дмитрий. – Давайте по возвращении встретимся и обсудим бизнес-план.
Вася расхохотался.
– А что ты смеешься? – посмотрел на него продюсер. – Ты Катю первый раз в жизни увидел, а мы тут провели уже пять дней. В таких условиях человек очень хорошо проявляется. И времени у нас было много на знакомство.
– Все правильно, – с серьезным видом кивнул Вася. – Я просто терпеть не могу эмансипированных европейских теток. Но и наших содержанок я тоже не люблю. Нужна золотая середина.
– Вася, ты женат? – спросила я.
– Холост. И никогда не был женат. В поиске.
И Вася многозначительно посмотрел на меня. Хотя на кого еще ему было тут смотреть? На эмансипированную француженку? На четырех свихнувшихся девок в белых одеждах? Даже до появления на острове они бы его, наверное, не устроили. Три певички, мечтающие захомутать богатого мужика, и одна содержанка? Я даже не знала, занималась ли блондинка вообще чем-то. Ах да, немного погуляла по подиуму, но особо не засветилась. Дмитрий же говорил, что взял ее с подиума. Оставалась я.
Но что скажет Вася по возвращении на родину? Посмотрел бы он там в мою сторону? Я мысленно вздохнула. Из всех мужчин здесь мой выбор тоже падал на Васю. Нужна разумная разница в возрасте, поэтому большинство присутствующих мне не подходили. Связать жизнь с иностранцем я никогда не хотела. Аферист Евлампий-Егор мне просто не нравился, хотя был здесь самым симпатичным. Я не люблю трусливых мужиков и не люблю болтливых, а он был именно таким.
Мне нравился Вася. Или у меня просто давно не было мужчины?
Глава 29
Клеопатра и Вася
– Пошли купаться, – сказал Вася, скидывая высохшую на нем одежду.
Я бросила футболку и осталась в нижнем белье. Эх, придется выбросить мой любимый комплектик после пребывания на этом острове. Вася оценивающе меня оглядел и цокнул языком.
Немец быстро разделся до трусов, француженка объявила, что будет купаться после того, как мы все покинем пляж.
– Вы считаете, что кто-то увидит что-то новое, если вы разденетесь? – спросил Дмитрий.
Француженка демонстративно отвернулась.
– Народ, нырять кто умеет? – спросил Вася, когда мы заходили в воду.
Купаться пошли он, Дмитрий, продюсер, немец, англичанин, Евлампий-Егор, которого развязали, и я. «Старец» держался подальше от Васи. Все еще связанного Ивана мы оставили на берегу. Но с его великолепным загаром можно было не бояться обгореть. Четыре девицы уже накупались. Француженка пошла под тень деревьев, не выпуская из рук автомата. Немец оставил свой на ворохе одежды.
– Не надо бы ей оставаться одной, – заметила я, оглядываясь.
– Катя, пусть она делает все, что хочет, – ответил Василий. – Она заявила, что в состоянии о себе позаботиться, пусть и заботится.
– Ей никто из нас не нужен, и мы без нее обойдемся, – добавил англичанин. – Чего ж сама не улетала? Там был еще и третий самолет.
– Ей на самом деле ничего не угрожает. Гипнозом, кроме Ивана, никто не владеет, – подал голос Евлампий-Егор. – Французского Иван не знает, и ситуация не очень располагает к гипнотическому сеансу. Главное – насчет вас никаких указаний не поступало. А мы тут действуем только по указке начальства. Инициативу не проявляем. Тем более с убийствами.
– Кто говорит про убийства? – посмотрел на него англичанин. – Ее папаша тянет на девять миллиардов евро. Если он даже перечислил один за нее террористам, осталось восемь. Ее нужно беречь как зеницу ока!
Евлампий-Егор как-то странно хмыкнул и глубоко задумался.
Вася повторил вопрос насчет умения нырять, потом сказал, что хочет осмотреть кабину затонувшего самолета. Во время полета никто ее не обыскивал.
Евлампий-Егор сказал, что умеет нырять. Дмитрий тоже умел. Я сказала, что прилично плаваю, но нырять не решусь. Поэтому предложила забирать извлеченные из кабины вещи и доставлять на берег. Продюсер вызвался мне помогать. Англичанин отказался далеко заплывать и сказал, что будет ждать нас там, где можно встать на дно, забирать груз (если мы что-то найдем) и относить на берег.
Из кабины были извлечены кейс с кодовым замком, большая спортивная сумка, дамская сумочка француженки и мужская кожаная куртка.
Француженка даже сказала «мерси» после того, как ей отдали сумочку.
– Вася, а твои документы? – спросила я.
Мужчина кивнул на ворох одежды.
– Все свое ношу с собой. Знаешь такую латинскую поговорку?
Вася показал потайные карманы в брюках с внутренней части и расстегнул внутреннюю молнию на ремне. Я увидела совершенно сухой паспорт, кредитки и наличные деньги разного достоинства.
– Ручная кладь у меня тоже была. Но я переживу ее потерю. Денег там немного, пусть террористы подавятся. И багаж не жалко. Но мне за свою жизнь доводилось побывать в таких местах, где лучше все носить на себе. И летел я в Африку. Хотя теперь некоторые места в Африке, по которым проводится сафари, оказываются более цивилизованными, чем русская глубинка. Но такие карманы есть у меня почти на всех брюках. По крайней мере на тех, в которых я езжу в командировки. Они недешевые, но того стоят. И ремни я теперь только такие использую.
Карманами и ремнем Васи заинтересовался немец. Его паспорт остался при нем, но весь промок после падения самолета в воду. У немца все было рассовано по карманам.
В спортивной сумке, извлеченной из салона самолета, оказалась мужская одежда, что порадовало мужчин, и пакетики с белым порошком. Пакетики лежали в черном полиэтиленовом мешке, заклеенном скотчем. Скотч мы с трудом отодрали и уставились на рассыпавшееся по песку богатство.
– А тут приличный улов, – заметил продюсер. – Кто-то лишился кругленькой суммы.
– Я думаю, что это мог быть гонорар арабов, – высказал свое мнение Вася. Англичанин кивнул. – И у главаря банды, взявшей заложников, могут возникнуть проблемы. Ведь его подчиненные, не исключено, работают только под кайфом.
– Или это летчик делал свой маленький бизнес, – сказал немец. – Что тоже нельзя исключать. Но нам, к сожалению, от этой находки никакой пользы. Лучше бы еще одна сумка с одеждой.
Но был еще кейс. С кодовым замком не церемонились. Били камнем, потом дубиной, потом прилагали силушку молодецкую. Четыре девицы не обращали на грохот никакого внимания. Француженка приводила в порядок лицо, сидя в тени пальмы. Иван так и лежал связанный на песке. Евлампий-Егор активно участвовал в раскрытии кейса.
Я подошла к Ивану и опустилась рядом с ним на песок.
– Красивая ты баба, Катя, – сказал Иван, с вожделением меня оглядывая. Я пока не надевала футболку.
– Я не баба.
– Женщина. Девушка. Прости.
– Когда за вами приедут?
– За нами? – удивился он. – А зачем за нами приезжать? Никто из живущих здесь постоянно отсюда уезжать не собирается.
– А вы не боитесь, что…
– Остров – частная собственность. Иностранцы в этом плане очень щепетильны. Нужны веские основания. Кто и кому их предоставит?
Иван хитро посмотрел на меня и улыбнулся.
– А вы не думаете, что Дмитрий и продюсер…
Иван рассмеялся.
– Во-первых, вы еще не покинули остров. – Я напряглась. – Во-вторых, даже если вы вернетесь домой в целости и сохранности, и Дмитрий и продюсер будут молчать про это… приключение. Подумай, как все это может сказаться на их репутации. Ты можешь рассказать подружкам. Но ты ведь тоже не станешь в своем журнале рассказывать о том, как провела здесь время?
– Может, и стану, – улыбнулась я. – Только подумаю, под каким соусом это подать. Знаете, какая у нас направленность? Поиск мужа, первого или нового, поиск любовника. Мы рассматриваем самые разнообразные ситуации. Так что я считаю, что побывала в творческой командировке. Расскажу читательницам, как искать мужа или любовника, если вдруг окажутся в заложницах или на отрезанном от цивилизации острове в теплом море… Представлю разные типажи, с которыми познакомилась здесь. Перечислю положительные и отрицательные характеристики. Вы же сами, наверное, знаете, что люди в подобной ситуации проявляются по-особому, не так, как дома. В Петербурге, Ницце, Куршевеле и других городах и курортах у меня не было возможности так хорошо узнать известного продюсера. Стал бы он где-то в другом месте вести со мной задушевные беседы по ночам? А тут вел. И мы договорились о сотрудничестве в дальнейшем. И от Дмитрия и его помощников – пока они были живы – я получила много ценных и бесплатных советов. В Петербурге я бы их не получила. Я узнала много нового для себя.
– Я смотрю, ты большая оптимистка.
– Разве это плохо? Одновременно самым ужасным, самым лучшим и самым значительным событием в моей жизни было расставание с богатым мужчиной, с которым я прожила три года – сразу после ухода с подиума, с двадцати одного до двадцати четырех лет. Мне потребовалось кардинально изменить жизнь. Я рыдала, жалела себя, потом вкалывала по четырнадцать часов в день. Но все сложилось очень удачно. Я благодарна тому мужчине за все, что он для меня сделал. Я стала другой. А пять дней на этом острове – мой первый отдых за долгое время.
Иван долго и серьезно смотрел на меня.
– Гипнотизируете?
– Нет. Обстановка не та.
– А можете? Меня можно загипнотизировать?
– Можно, Катя. Любого человека можно. Нет, конечно, не каждый гипнотизер может обработать всех клиентов. Но в принципе… Кать, не давай никому копаться в своей голове. Никогда. Ни с какими целями. Не допускай таких ситуаций. Я тебе это уже говорил и повторяю. Это мой тебе добрый совет.
– Спасибо, – улыбнулась я.
В этот момент остальные мужчины, находившиеся на пляже, громко закричали. И Иван, и я повернулись в ту сторону. Казалось, что спор идет на нескольких языках. Открытый кейс валялся на песке, и из него частично выпали банковские бандероли. Номинал купюр я со своего места не видела, видела только, что это доллары, и подозревала, что купюры, естественно, самого большого и самого любимого в России номинала.
– Иди туда, – сказал Иван.
– Зачем?
– Деньги делить, – усмехнулся он.
– Думаете, нам на этом острове понадобятся деньги?
– По крайней мере, наведи порядок в мужских рядах. Иначе они долго не успокоятся.
Я проследовала к группе спорящих и спокойно сказала на английском языке:
– Господа, давайте вначале посчитаем, сколько тут денег, а потом разделим в равных долях.
– Почему это в равных? – крикнули все мужчины одновременно.
Я рассмеялась. Каждый стал убеждать меня, что внес большой вклад в добывание этих денег. Мы на острове самолет не угоняли, собой не рисковали. Мы тут жили спокойно, на всем готовом, пока Вася, англичанин и немец сбегали от террористов. Деньги – террористов, следовательно, раз заложники сумели забрать их у захватчиков, а потом еще и поднять со дна морского, то это значит, что деньги принадлежат им. То есть англичанину, немцу и Васе. Англичанин, правда, сказал, что Вася заслужил большую долю за его вклад в операцию и спасение ученого. Вася выступил с ответным комплиментом и сказал, что если бы не мастерство англичанина как пилота, они бы сюда не добрались.
Дмитрий, продюсер и Евлампий-Егор, естественно, присоединившийся к ним, убеждали противников, что тоже натерпелись и заслужили материальной компенсации.
– Заслужили, – кивнул Вася, – но не из этих денег. Выясняйте, кто вас сюда привез, – и требуйте компенсацию с него. Или просто берите ее. Мне ли вам объяснять, как это делается в России?
Мы не заметили, как к нам подошла француженка. Мадемуазель была с автоматом. Автомат немца валялся на песке. Мадемуазель направила его на мужчин (я стояла чуть в стороне) и объявила:
– Деньги – мои.
– Это с какой радости? По какому такому праву? А аргумент у тебя какой? – послышалось со всех сторон.
Мадемуазель показала, что лучший аргумент – это «калашников».
Она выстрелила в грудь немца. У того из горла вырвался странный хрип, смешавшийся с криком, он схватился за грудь, по которой расплывалось красное пятно, – и стал падать на спину… Все наблюдали за происходящим, как в замедленной съемке.
– Эй ты! – посмотрела она на Евлампия-Егора. – Пересыпь деньги в сумку. Одежду можешь из нее вытряхнуть и забрать себе. Живо давай!
«Старец» принялся за работу. Остальные смотрели на дуло автомата. Я размышляла, нормальная ли француженка психически. И вообще, просчитала ли она варианты? Нас много. Она одна. И у нас остался второй автомат. И церемониться с ней никто не станет. В особенности, раз в деле появилось еще такое количество долларов.
– Ну, чего приуныли? – расхохоталась мадемуазель. – Одним конкурентом меньше.
Когда Евлампий-Егор закончил работу, мадемуазель велела подтолкнуть сумку ногой к ней, подхватила ее на плечо и стала пятиться с автоматом. Вскоре она уже скрылась под сенью деревьев.
– Остров большой? – обвел нас всех взглядом Вася.
– Не скроется, – ответил Евлампий-Егор. – Мы с Иваном тут все норы знаем.
– Выжить можно одной? – спросил англичанин. – Без поставки продуктов? На том, что есть на острове?
– Теоретически, – ответила я. – Но умеет ли она ловить рыбу? Способна ли добыть огонь? Баксы ей в этом точно не помогут.
Мужчины рассмеялись.
– Пора перекусить, – заявил Дмитрий.
Я предложила развязать ноги Ивану. Не нести же его? И навряд ли он от нас сбежит. Сама я подхватила свою сумку из-под пальм, и мы тронулись к домику, где размещались в первые дни пребывания на острове.
Глава 30
Клеопатра и Вася
Стол у домика был накрыт, но давно. Хлебные лепешки успели засохнуть, бананы почернели, а огурцы завяли – если так можно было о них сказать, но создавалось именно такое впечатление. Возможно, все дело в климате. Но мы все были голодны и смели предложенную еду, даже Ивана накормили, не развязывая рук.
Мертвого немца перед уходом с пляжа оттащили под пальмы и временно закрыли широкими пальмовыми листьями. Четыре девицы в белых одеждах остались на пляже. Мы их с собой не звали.
Обсуждение дальнейших действий длилось недолго. Все были за то, чтобы взять штурмом базу, где хранились запасы еды и имелась связь с внешним миром. У нас был автомат, нас было много.
Но для начала Вася решил проверить автомат – и выстрелил из него в дерево. Осечка. Он выстрелил еще раз. Опять. Тогда Вася положил оружие на стол и быстро разобрал.
– Нужно чистить и смазывать. Масло на острове есть? – посмотрел он на Ивана.
– Есть.
– Но почему он выстрелил у француженки? – воскликнула я.
– Повезло, – сказал Вася.
– Я видел в каком-то советском фильме, как наши отстреливаются, выйдя из воды, – стал вспоминать продюсер. – Там подорвали корабль, они выплыли с оружием и еще победили в ближнем бою.
– Так то фильм, – заметил Вася. – Прославление подвига советских солдат. Рассчитывать на то, что оружие будет стрелять после купания, глупо. Да, может выстрелить. Но не факт, что француженке удастся сделать еще хоть один выстрел.
– Ваш «калашников» очень надежен, – сказал англичанин. – Устойчив к различным воздействиям. Возможно, проблема с данным конкретным экземпляром. Я слышал, что после купания «калашников» должен стрелять.
Я вспомнила, как француженка, выходя на берег, вытряхивала воду из автомата. Немец не вытряхивал.
– Вот вам и ответ, – хмыкнул Дмитрий.
– Интересно, где она? – задумчиво произнес англичанин.
– Наверное, обследует остров, – пожал плечами Дмитрий. – Мы обследовали. Кстати, не сопрет ли она наши одеяла и матрасы?
– Найдем, – уверенно заявил продюсер. – И одеяла, и матрасы, и мадемуазель. Пошли базу брать штурмом.
– А оружие у вас тут есть? – спросила я у Ивана.
– Вообще есть, – сказал он. – Но мы им ни разу не пользовались.
– Какое? – тут же заинтересовался Вася.
– Спроси что-нибудь полегче. Я не по этим делам. Ствол ни разу в руках не держал. Но не автоматы. Пистолеты или револьверы. Я не разбираюсь.
Мы пошли к базе, месторасположение которой тут же вызвался показать Евлампий-Егор. Ивана не спрашивали. Он просто молча шел с нами со связанными за спиной руками. У меня в душе почему-то зародилось нехорошее предчувствие…
Как нас встретят? И встретят ли? Можно ли заметить с базы приближение непрошеных гостей? Может, там имеется что-то типа перископа?
– Что представляет собой база? – спросила я вслух.
– Подземный бункер, – ответил Евлампий-Егор.
– Ишь как вы тут хорошо подготовились, – хмыкнул Вася. – Это ж сколько средств надо было потратить на строительство!
– Насколько мне известно, здесь была какая-то яма, – подал голос Иван. – Поэтому и решили делать бункер.
– А кто строил? – поинтересовался продюсер.
– Какие-то белорусы.
– Белорусы?! – поразились мы чуть ли не хором.
– Если вам нужна качественная работа, то нужно приглашать или белорусов, или хохлов. Правда, хохлы, насколько мне известно, работают медленнее, и нужно обязательно знать, кого приглашаешь. На даче у моих соседей работали. Очень качественно, но очень медленно, отмеряли не по семь, а по семьдесят раз. Это не всех устраивает. И халтурщики среди них встречаются. Таджики с узбеками, как правило, не имеют строительных специальностей. Они их в России стали осваивать. Оптимальный вариант – белорусы. И рукастые, и быстро, и меньше халтуры, если она вообще есть.
– Они живы? – спросила я.
– Белорусы? Конечно. Вам же уже неоднократно говорили: тут никого не убивали. При вас появились первые жертвы. Я не знаю почему! А белорусов, насколько я понял, хозяин нанимал не в первый раз. Наверное, собирается и дальше их использовать. И они наверняка довольны таким заказам. Ни в какие спецслужбы не побегут сообщать о том, что делали. Им семьи кормить надо.
Я спросила, есть ли на острове видеокамеры.
– Зачем? – удивленно посмотрел на меня Иван. – Вас снимать, что ли? Когда было надо, за клиентами следили. Глазами. Видеокамеры были бы очень дорогим удовольствием. Потребовался бы гораздо более мощный генератор, дополнительные специалисты. А установка? А если попугай клювом ударит? Обезьяны решат поиграть? Нет, даже мыслей не появлялось их установить.
Наконец мы подошли к замаскированному входу в бункер. Вроде мы даже один раз проходили тут рядом и ничего не заметили – в самый первый день, когда осматривали остров.
– Давай, старец, стучись в дверь, – сказал Дмитрий. – Или тут люк?
Люк, прикрытый листвой, оказался не заперт. Внутри была кромешная тьма.
– Так и должно быть? – Вася посмотрел на Ивана.
Он покачал головой. На лице было написано беспокойство.
– Давай, старец, спускайся вниз, – приказал Дмитрий. – Вон я вижу лесенку. Ты тут бывал, шею не свернешь. Наверное, знаешь, где свет зажигается?
Иван подсказал, где. Евлампий-Егор полез вниз, и вскоре в бункере на самом деле вспыхнул свет.
– Ну? – крикнул вниз Дмитрий.
– Здесь никого нет, – раздался удивленный голос Евлампия-Егора. – И все выключено!
Следующим вниз полез Вася, за ним Дмитрий и англичанин. Мы с продюсером и Иваном остались наверху.
– Что скажешь по этому поводу? – спросил продюсер у Ивана.
– Я думаю, что наши свалили. И бросили нас с Егором здесь.
– То есть как свалили?! – спросили мы одновременно с продюсером.
– По запасному варианту, – хмыкнул Иван. – Он у нас оговаривался. Мы же не знали, как дело пойдет. Но все шло здорово, как по накатанной… И шло бы и дальше, если бы не вы.
– Можно подумать, мы виноваты, что оказались на этом острове! – воскликнул продюсер.
– Вы не виноваты. Но вы почему-то привлекли внимание нашего хозяина. Или только один Дмитрий привлек, а вы, ваши подопечные и Катя оказались в самолете случайно – а потом и здесь за компанию. Я не знаю мотивов хозяина. Мне давались задания – я их выполнял. Но что-то здесь не так… Хозяин – очень умный и расчетливый человек. Он всегда просчитывал все операции на много ходов вперед. И он никогда никого не убивал. Может, кто-то прижал его к стенке. Я не знаю!
– Если ваши коллеги покинули остров, то сделали это по собственной инициативе?
– Мы ничего не делали по собственной инициативе. И никому из нас нельзя появляться в России.
– То есть ваш хозяин должен был с ними связаться?
Иван кивнул в глубокой задумчивости.
– Они должны были услышать самолет, – вдруг сказал продюсер.
– Я тоже так думаю, – кивнул Иван. – Услышали, связались и получили соответствующее задание. Может, предварительно сходили на разведку. С вами со всеми нам было бы не справиться. Но нас с Егоркой не взяли…
– Как они покинули остров?
– Лодка была.
– Резиновая? – вспомнила я рассказ «старца».
Иван поморщился.
– Резиновая тоже есть. Но была и не резиновая с запасом продовольствия. Егорка о ней не знал.
– Как они отошли от острова? Мы бы услышали шум мотора!
– На веслах. Мотор включили уже на удалении, скрывшись из виду. И отходили не со стороны пляжа, где находились все мы.
– На лодке можно дойти до другого острова? Горючего хватит? Или придется грести?
– Теоретически можно и на веслах дойти. Но по договоренности навстречу должна была выйти яхта. Не знаю, вышла или нет. Но нас почему бросили?!
Я видела, как расстроен Иван. Его бросили и предали. Он столько работал на хозяина, а тот это не оценил. Или бросал не хозяин, а коллеги, решившие спасать свои шкуры? Поняли, что запахло жареным?
Из бункера появилась голова Васи.
– Кать, суп из тушенки сваришь? Тут огромные запасы овощей. И кастрюля большая есть. И хлебопечка для этих лепешек, которыми вас кормили. Давайте спускайтесь. Хоть поедим нормально.
– А связь?
– Нет связи. Ни спутникового телефона, ни компьютера. Ничего нет! Все забрали! Или перепрятали в другое место.
Ивана все-таки развязали, и он тоже поучаствовал в поисках, ругая хозяина и коллег последними словами. Евлампий-Егор расклеился и просто рыдал. Но мы в самом деле поели нормально – впервые за эти дни.
Глава 31
Сергей Семенович
Штурман Игорь перебрался в снятую Маргаритой квартиру и разместился в одной комнате с Сергеем Семеновичем. Штурман был готов выполнять любые задания, чувствуя себя виноватым и не зная, как искупить эту вину. Но что он мог сделать?
Однако события продолжали развиваться, причем самым неожиданным образом. Сергею Семеновичу на мобильный телефон позвонил один из телохранителей, который тоже должен был находиться в самолете!
– Только не называйте меня по имени! – начал разговор телохранитель. – Вы один?
В этот момент Сергей Семенович был один в комнате, но не в квартире. В другой комнате находилась Маргарита.
– Никому не говорите, что я жив. Никому! Ни одной живой душе!
– Не волнуйся.
– Я рад, что вы живы, – признался парень. – Я уже боялся, что… Ладно, времени нет.
Телохранитель сказал, что находится в Испании, и попросил лично Сергея Семеновича за ним приехать. Объяснил куда и еще раз настойчиво попросил никому не говорить, куда и зачем он едет.
– В наших рядах предатель. Или, скорее, предатели. Их несколько. И будьте осторожны, Сергей Семенович! Очень осторожны! Кстати, у меня нет никаких документов, и звоню я по чужому телефону. Для пригревших меня ребят вы – мой дядя.
Сергей Семенович сказал Маргарите, что немного прогуляется. Она напрашивалась с ним, но он заявил, что хочет побыть один. Ему нужно подумать, а думается ему хорошо в одиночестве во время пеших прогулок.
– На улице жарко! А вы ослаблены!
– Здесь парк неподалеку. Посижу на скамеечке. Погуляю в тени деревьев. Я скоро вернусь, Маргарита. Не беспокойся.
Хотя ее беспокойство Сергею Семеновичу было очень приятно. Он поцеловал Маргариту в лобик и ушел, взяв только документы, наличные евро, кредитки и телефон. Пусть звонят. Он скажет, что еще гуляет. И вообще ребята не станут задавать лишних вопросов. Раз шеф уехал, значит, так нужно. Если посчитает, что им следует что-то знать, скажет. А до Испании тут не очень далеко. Можно на машине доехать, что он и собирался сделать.
Сергей Семенович арендовал «Пежо», в конторе по прокату автомобилей ему вручили карту автомобильных дорог, и он, сверяясь с ней, тронулся в направлении Испании. Почему-то вспомнился инструктаж, который он проходил еще в советские времена. Тогда французы ездили на машинах в Испанию за обувью – потому что там было дешевле. Интересно, до сих пор ездят или нет? Или теперь дешевое – это китайское? И ездить никуда не надо. Конечно, не перед домом торгуют, но и не в другой стране.
Теперь по Евросоюзу стало продвигаться еще проще, даже с российским паспортом. Но куда же делись документы подчиненного? Почему он не попал в самолет? Ему тоже пришло какое-то сообщение, как и штурману Игорю? Или он каким-то образом спасся? Нет, если самолет упал, спастись невозможно. А если сел на воду… В принципе, возможно. Но почему он в Испании?
Хотя как самолет летел в Дакар? Сергей Семенович мысленно воспроизвел в памяти нужный участок карты мира. По-разному можно лететь. Но самолеты исчезли с радаров во вполне определенном месте. До Испании далековато. И исчезли не над морем, а над пустыней. Но ничего, скоро они встретятся, и Саша все расскажет.
Подчиненный ждал на вилле каких-то русских, которые по широте душевной оказали помощь попавшему в беду соотечественнику и не задавали лишних вопросов. Тем более и хозяин, и два его друга не просыхали во время отдыха, их женщины тоже были не в лучшем состоянии. Когда появился Сергей Семенович, вся компания голышом купалась в бассейне.
– Дед, залезай! – крикнули Сергею Семеновичу, который еще полностью не оправился от отравления и выглядел не лучшим образом.
«Дед» предпочел посидеть в тенечке и попить чаю со льдом.
– Лучше я все здесь расскажу, а потом вы решите, куда ехать, – вздохнул Саша, который не мог не выпить с приютившими его согражданами.
От истории подчиненного у Сергея Семеновича волосы встали дыбом. У него не было оснований не верить парню, которого он сам подбирал в службу безопасности и сам многому научил. Но Маргарита… Как он в ней ошибся! Вот что значит любовь, которая застилает глаза. Вот ведь угораздило потерять бдительность. Или он стареет?
– Дмитрий Петрович жив? – перебил он Сашу.
– Не знаю. Я не видел его после того, как очнулся. Возможно, нас держали отдельно. И Маргариту я тоже не видел! Я видел, что она сделала в самолете, вспышку видел, а потом отключился… Я много думал о том, что было сделано. Пустили газ. Убивать нас не планировалось. И Дмитрия Петровича убивать явно не хотели. Его держат в заложниках. Но я не знаю где.
Саша описал взлетно-посадочную полосу в пустыне, огромный ангар, в котором очнулся вместе с одним из товарищей, навес, под которым стояли маленькие самолетики типа «Сессны». Он описал группу собравшихся там людей – сборный отряд из русских и арабов. На взлетно-посадочной полосе, проложенной по пустыне, одиноко стоял самолет Дмитрия Петровича.
– На той полосе может сесть «Боинг-767»? – спросил Сергей Семенович у подчиненного.
Саша странно посмотрел на начальника службы безопасности.
– Ты ничего не слышал про исчезнувший французский лайнер?
Саша покачал головой. Сергей Семенович вкратце пересказал суть сообщений, которыми в последние дни были заполнены все программы новостей.
– Вы думаете?.. – открыл рот Саша.
– Пока ты там был, французский лайнер еще даже не вылетел из Парижа, – сказал Сергей Семенович. – Но сесть он там мог?
– Наверное, – пожал плечами Саша. – Раз наш сел.
– Летчики в деле?
– Трудно сказать. Я вообще не знаю, живы ли они. Я их не видел. Мне другой пилот жизнь спас. Тоже русский. Поговорить с ним я не смог.
И Саша рассказал, что им с товарищем предложили сменить место работы. Где все это время находился третий телохранитель, неизвестно. Возможно, он был в деле. Возможно, газ для него оказался смертельным. Вообще-то именно он умел управлять самолетом, послужив в свое время в ВВС. Они же для начала решили выяснить, что от них требуется, а тем временем осмотреться и каким-то образом подать сигнал Сергею Семеновичу или ребятам в России о своем местонахождении. И ведь еще требовалось выяснить, что произошло.
Их схватили, когда они попытались воспользоваться спутниковым телефоном одного из арабов. Стояла ночь, и тело можно было легко оттащить в пустыню и забросать песком. Кто бы его нашел? Но за ними явно следили и пока ничего не говорили.
Товарища убили на месте, Сашу скрутили. Русский мужик лет пятидесяти пяти стал проводить с ним воспитательную работу. По мнению Саши, просто издевался, уже приняв решение.
– Узнаешь его, если еще раз увидишь?
Саша кивнул.
– Этот мужик у них, похоже, был за главного. Старший по возрасту – точно он. Военная выправка, командирские интонации. Лицо очень загорелое, причем загар не наш.
У Сергея Семеновича мелькнула мысль, кто это может быть, но пока он не стал ее озвучивать.
В конце концов главарь объявил, что Сашу сейчас увезут с базы, и мерзко хмыкнул.
– Ведь тебе, дураку, хорошую работу предлагали. Денег бы заработал, на всю жизнь бы себя обеспечил.
– А мог бы и головы лишиться.
– Так и так лишишься, – сказал главарь и ушел.
Два араба оттащили Сашу в маленький самолетик и положили на люк в днище. Пилот перед тем, как сесть за штурвал, сказал, что ему нужно проверить положение тела. Во время этой проверки он всунул в одну связанную Сашину руку небольшой ножик и встретился с ним взглядом. Еще в самолетике оказался молодой мужик, которого Саша в первый момент принял за Дмитрия Петровича – пока не увидел его лица.
– Фигура, манера двигаться очень похожи, – сообщил он.
После этого Сергей Семенович убедился в правильности своей догадки. Осталось только попросить ребят из России переслать по электронной почте соответствующие фотографии и показать их Саше.
Пилот и мужик, похожий на Дмитрия Петровича, во время полета обсуждали какие-то финансовые операции.
– У меня сложилось впечатление, что пилот очень не прост, – признался Саша. – Я не могу повторить, о чем они говорили, но он прекрасно разбирается во всех финансовых тонкостях. Они обсуждали какие-то денежные переводы. Но если он в банде, то почему он попытался меня спасти?
– Ну, может, работал за деньги, – пожал плечами Сергей Семенович. – А убийство ему претило. Не все же готовы за деньги убивать. Или подловили мужика на чем-то – и он вынужден работать на террористов. Мужик молодой?
– Лет тридцать пять. Я его точно никогда не видел.
– И что с тобой сделали?
– Сбросили над морем. Люк открыли. Как я понимаю, он открывается автоматически. Наверное, на какую-то кнопку нажали… Но не очень далеко от берега. Я перерезал веревки на руках, потом на ногах. Я прекрасно плаваю. И мне повезло. Меня рыбаки подобрали, потом я быстро устроился на судно, идущее в Испанию, со сборным экипажем. Русских не было. Но им недоставало рабочих рук, и им было все равно, есть у меня документы или нет. В Испании сошел на берег, даже с деньгами, но на эти деньги до России было не добраться. Я вообще-то думал в Мадрид двигать, в наше посольство. Сказать, что меня ограбили, стукнули по голове, ничего не помню. Ночевать решил на пляже, а тут ребята приехали на ночное купание. В общем, познакомились мы с ними, они меня к себе привезли.
– Почему ты мне вчера не позвонил?
– Когда вчера? Мы на эту виллу приехали уже сегодня, под утро.
– Ах да… Ты все правильно сделал. Я очень рад, что по крайней мере тебе удалось спастись. А теперь будем действовать.
Сергей Семенович связался по телефону с двумя подчиненными, находившимися во Франции, и велел не выпускать из квартиры Маргариту.
– Так она разве не с вами? – удивленно спросил один из парней.
Маргарита исчезла, не оставив обратного адреса.
Саша, которого Сергей Семенович вскоре привез в снятые во Франции апартаменты, опознал на фотографиях и главаря банды, и пассажира маленького самолетика, так похожего фигурой на Дмитрия Петровича.
Сергей Семенович теперь знал, в каком направлении ему действовать. Только бы Дмитрий Петрович оставался в живых. Начальник службы безопасности не мог быть уверен, что его босса не убьют после того, как он выполнит требования захватчиков. Только бы он подольше сопротивлялся!
Но Маргарита-то какова! Кто бы мог подумать…
Глава 32
Клеопатра, Вася и Сергей Семенович
Нам оставалось только ждать, но никто не знал, чего. Вспомнит ли хозяин этого острова о нас или о своих подчиненных? Или наша судьба его совершенно не интересует? Он получил, что хотел? Но что?! И получил ли?
И что происходит с пассажирами французского лайнера, захваченного непонятной русско-арабской группой? Они живы? Их спасли? Или отпустили после выплаты выкупа? А если так, то забеспокоился ли кто-то из-за отсутствия русского парня Васи, пожилого англичанина, немца, итальянца и француженки, единственной дочери миллиардера? Уж ее-то отец должен был поднять всех на ноги! Или он просто перечислил требуемую сумму? Но не получив дочь, он должен обратиться к компетентным органам! С другой стороны, как он сможет найти ее на этом острове? Как нас всех кто-то сможет найти?
Дмитрий говорил, что надеется на своего начальника службы безопасности. Вася, еще раз внимательно выслушав наш рассказ (версию каждого), заметил, что Сергея Семеновича может уже не быть в живых. Его вывели из строя, и нам неизвестно, выжил он после того отравления или нет. Дмитрий схватился за голову.
Француженку мы не видели и не слышали. Мы не представляли, куда она подевалась. Специально тоже не искали. Но каждую ночь устанавливали дежурство. Нас никто не беспокоил. Четыре девицы, казалось, жили в своем хорошем мире, и им никто был не нужен. Иван больше не занимался их обработкой, но время от времени уединялся с одной из «Вишенок». Двух других взяли себе Евлампий-Егор и продюсер. Дмитрий использовал блондинку по прямому назначению (как он выражался). Девицы не сопротивлялись. Казалось, им было все равно. Они равнодушно принимали пищу, не участвовали в разговорах. Они выключились из нашего мира! Но нашим мужикам подобное вроде даже нравилось.
Англичанин сказал, что уже вышел из того возраста, когда женщины вызывают вполне определенные желания. Ему их удовлетворение не требовалось. Его заинтересовали книги, обнаруженные на острове. Он с огромным интересом их читал и говорил нам, что они стоят целое состояние и представляют ценность для науки. Мы продолжили их просушку. Дмитрий заявил, что мы заберем их все с собой, когда будем покидать остров, и разделим по-братски.
Но надежда покинуть остров таяла с каждым днем…
Мы объединились с Васей. Во-первых, он остался единственным свободным мужчиной, а я – единственной свободной женщиной. Во-вторых, я не воспринимала остальных как возможные предметы страсти. Дмитрий с продюсером (даже если не учитывать возраст) стали мне друзьями, и я хотела сохранить с ними эти отношения. Отношения с трусливым Евлампием-Егором были для меня неприемлемы. Иван был средних лет (я вообще не могла точно определить его возраст), желания у меня не вызывал, да и, если честно, я его немного опасалась. Что ждать от мужчины, владеющего гипнозом? Не смогу я от него защититься!
А Вася, может, и защитит, и поддержит. Главное – Вася вызывал у меня интерес как мужчина, а я у него – как женщина. Он прямо сказал, что ему нужна женщина для общения, а не с промытыми мозгами, и он не понимает остальных мужиков. Те же не только пользовались телами «Вишенок» и блондинки, но и обсуждали, что с ними делать по возвращении! Продюсер заявил, что сможет их очень выгодно пристроить. На такой «товар» есть спрос. Я хорошо относилась к Виссариону, но его циничность меня иногда коробила.
Мы с Васей не легли в одну постель в первую ночь. Мы просто вызвались дежурить вместе, то есть Вася спросил, буду ли я дежурить в паре с ним. Я кивнула. Мне требовалось к нему присмотреться! Как он поведет себя, когда мы останемся вдвоем? Мне хотелось остаться с ним вдвоем… Продюсер улыбнулся и все понял.
Мы долго говорили и никак не могли наговориться. И не разбудили наших сменщиков. Они были этому только рады, а мы отоспались с утра. Ведь не нужно было торопиться на работу. Потом мы опять говорили весь день.
– Где ты раньше-то была? – спрашивал меня Вася. – Живем в одном городе. Вроде даже в одной тусовке, я про тебя слышал, твой журнал неоднократно видел. А познакомились неизвестно где!
Вася очень ловко ловил рыбу, рассказывая по ходу дела, как рыбачил в Кронштадте. Рыба в годы его детства и отрочества чуть ли не каждый день появлялась на их с матерью столе. Рыба в море была бесплатной, а они считали каждую копейку. Вася показал нам всем, как запекать рыбу над костром и как в золе. Получалось очень вкусно.
Мы ждали. Хоть кого-нибудь. Один человек в светлое время суток каждый день дежурил на скале, вглядываясь в морскую даль. Может, появится какой-то корабль? Конечно, больше никакие приборы не работали. Инженер забрал с собой свое изобретение, вызывающее у человека страх на подсознательном уровне.
Мы провели на острове еще неделю. С одной стороны, я была счастлива, что встретила Васю, с другой – страшно хотелось в Петербург, к цивилизации, работе. Наверное, я еще долго не поеду никуда отдыхать. Наелась я отдыхом! Дальше некуда. Работать хотелось страшно!
* * *
Корабль появился на тринадцатый день моего пребывания на острове. Мы все выбежали на пляж, стали махать руками и прыгать, как идиоты. Кто бы видел известного финансиста и еще более известного продюсера в таком виде и таком состоянии… Хотя ведь корабль мог оказаться и вражеским. То есть приплыть на нем могли не наши друзья, а наши враги.
Но приплыл Сергей Семенович, начальник службы безопасности олигарха, про которого я столько слышала за эти дни. Я вообще за эти дни столько узнала про людей, с которыми оказалась на острове…
Дмитрий лобызал Сергея Семеновича, как отца или как брата, спасшего непутевого младшего родственника.
– Недоглядел, – повторял Сергей Семенович. – Недоглядел. Моя вина.
– Но вы же все исправили! – восклицал финансист, обросший бородой. – Я так и знал, что именно вы нас спасете. И всем это говорил. Ребята, подтвердите!
Сергей Семенович и еще несколько прибывших с ним лиц изъявили желание осмотреть остров. Мы все понимали, что лица представляют какие-то спецслужбы (или одну всемирно известную организацию из трех букв, поменявшую название по окончании советских времен, но не поменявшую сути). Сопротивляться было бессмысленно. Да и зачем? Мы быстро рассказали про француженку, которую со дня появления на острове не видели. Нам было просто интересно узнать, тут она еще или нет.
– Мадемуазель наследница? – хмыкнул Сергей Семенович. – Уже давно во Франции. Дает интервью и выступает в ток-шоу. Вроде книгу собралась писать, а в Голливуде о ней уже фильм хотят снять. Дамочка решила обогатиться. Тем более она-то знает, как проводить рекламные кампании.
– Что?.. – хором спросили те, кто в этот момент находился рядом с Сергеем Семеновичем.
– Катя, ты тоже можешь обогатиться и увеличить тиражи своего журнала в несколько раз, – посмотрел на меня Сергей Семенович вместо ответа. – Если все очень хорошо продумаешь.
– И проконсультируюсь с вами? – лукаво улыбнулась я.
Сергей Семенович кивнул. Я спросила, есть ли у него в телефоне фотоаппарат. Сергей Семенович позвал кого-то из подчиненных, и тот появился с профессиональной камерой, которую вручил мне.
– Пошли прогуляемся по острову, – предложил Сергей Семенович. – Катя фотографии сделает для своего журнала. А я вам кое-что расскажу. Здесь все свои, как я понимаю?
Сергей Семенович посмотрел на своего босса. Дмитрий кивнул. На прогулку также отправились продюсер и мы с Василием. Англичанину предоставили возможность позвонить, и он общался с кем-то из коллег, которые обещали к его приезду организовать пресс-конференцию. Девицы в белых одеждах опять молились на берегу и вызывали неподдельный интерес команды прибывшего судна. Представляю, что будет, когда они решат совершить омовение. Евлампий-Егор и Иван за последнюю неделю обговорили возможность устройства на работу и решения своих российских проблем – если срок давности по предъявленным обвинениям не истек. И у продюсера, и у Дмитрия имелись знакомые в разных структурах, и они при желании могли решить вопрос с двумя аферистами. Иван требовался продюсеру – для работы с восходящими звездами. Нет, продюсер не хотел, чтобы им промывали мозги, но среди звезд попадается много истеричек и просто неуравновешенных особ. С ними нужно работать. Психологи помогают мало. Продюсер считал, что от гипнолога может быть больше толка. Я несколько раз видела, как Иван шушукался с продюсером. Вероятно, обсуждали будущее сотрудничество.
Я не знала, какие претензии имелись у наших правоохранительных органов к Ивану. Но он заверял нас всех, что никогда никого не убивал и даже не доводил до самоубийства – до появления на этом острове. Я не знала, что он делал, используя свои способности. Вынуждал людей отписать деньги? Ну, если он докажет продюсеру свою необходимость, то Володя-Виссарион поможет ему смыть грешки.
Бывший старец Евлампий-Егор заинтересовал финансиста Дмитрия, и тот соответственно шушукался с ним. Вероятно, Дмитрию требовался помощник с отлично подвешенным языком. Ведь Егор способен уговорить кого угодно на что угодно. А такие люди явно нужны финансовой группе для продвижения своих проектов. Какие грешки у него? Наверняка одурачивание доверчивых граждан. Узнают ли его, если он будет выступать от финансовой группы? Навряд ли. Ведь последнее время в России он работал «старцем Евлампием». Да ведь и прическу изменить можно, и линзы контактные вставить, и пластическую операцию сделать. Многое можно сделать, в особенности с финансовыми возможностями Дмитрия. Евлампию-Егору потребуется только доказать свою полезность.
В процессе прогулки Сергея Семеновича очень заинтересовали найденные старинные книги и бункер. Я все фотографировала, Сергей Семенович подозвал помощников для упаковки книг. Дмитрий заявил, что часть отдаст англичанину. Но кому что, решит чуть позже.
– Как вы узнали, что мы здесь? – спросил Вася, когда мы наконец остались впятером и вне пределов слышимости остальных.
– Первой подсказкой был ваш спутниковый телефон. – Сергей Семенович посмотрел на продюсера.
– А его можно найти? – тут же оживился Володя-Виссарион.
– Уже нет. Сигнал был, потом исчез. То есть телефон привозили на этот остров, затем уничтожили.
Вася сообщил, что слышал по радио сообщение о сигнале спутникового телефона продюсера. Организаторы сорванных гастролей смогли через каких-то знакомых определить местонахождение продюсера – или они так думали.
– Вы слышали специально сделанную для вас запись. С координатами! Чтобы вы знали, куда лететь. И вы ведь, наверное, обнаружили в самолете карты? Распечатанные на принтере? Мне сказали, что они должны были быть.
– Вы хотите сказать, что все было специально подстроено?.. – воскликнул Вася. – Но я не умею управлять самолетом! Да, теперь обязательно научусь. Кто знал, что найдется старик англичанин? Тем более он давно не летал, да и возраст вообще-то… Или заранее знали про мадемуазель? Так она француженка, а карты были на русском языке.
– Французский лайнер угоняли из-за француженки, но изначальный план всей операции был немного другим. Маленький самолетик должен был «угнать» другой человек, русский. Взять с собой кого-то из иностранцев, чтобы в дальнейшем подтвердили его невиновность. Кое-кому нужно было, так сказать, возвращаться в мир. Карты лежали на видном месте, не правда ли?
Вася задумался на мгновение, потом кивнул.
– И самолетики будто манили из-под навеса, – признал он.
– Вот-вот. Имелся человек, который должен был подбить на побег кого-то из иностранцев. К ним приглядывались, чтобы определиться, кого выбрать. Но вы сработали быстрее. И это устроило организаторов.
– И устроило, что сбежала и француженка? – спросила я.
– Так ее папа уже перевел деньги, – хмыкнул Сергей Семенович. – Вы не представляете, что творится в Европе, да и, пожалуй, во всем мире. Все обсуждают этот угон и побег француженки.
– Кстати, сколько все-таки потребовали у папы? – с серьезным видом поинтересовался финансист Дмитрий. – Половину состояния или один миллиард?
– Один миллиард евро. Папа тянет на девять с небольшим. В принципе требование захватчиков было разумным. Нельзя было требовать все или даже половину. А миллиард из девяти… За единственную наследницу… И ведь наверняка еще что-то есть в швейцарских банках на номерных счетах.
– Ну и какие у них теперь отношения с доченькой? – спросил Вася, общавшийся с француженкой больше нас всех.
– Доченька не хочет его ни видеть, ни слышать.
– После того, как он заплатил за нее миллиард евро?! – воскликнула я. – Она в своем уме? Да хотя бы из чувства благодарности…
– Так она говорила ему, чтобы не платил. И запись есть. Он записал разговор – и с главарем банды, и с дочерью. Но только после возвращения Жаклин отдал запись компетентным органам. И запись попала в эфир и газеты. Он стал посмешищем. Она на самом деле говорит, что ей не нужны его деньги и она предпочтет остаться у террористов, чем иметь дело с таким подонком, как он. Ей понятны мотивы террористов, но непонятно его отношение к ее матери и к ней в детстве. Ей дали с ним поговорить, чтобы он убедился: она жива. Потом главарь объяснял, куда перевести деньги.
– Но их там, конечно, уже нет? – усмехнулся финансист.
– Конечно. Ушли дальше в течение часа и затерялись в мировых финансовых дебрях. А доченька сама вырвалась из лап террористов, более того, прихватила их деньги, вероятно, предназначенные для оплаты труда боевиков, собирается заплатить с них налоги, а также обогатиться на внезапной популярности. И показать папе, что она лучше его во всем. Она вырвалась из лап террористов, а папа этого не делал. Она не платила террористам, а, наоборот, забрала их деньги. Кому еще такое удавалось? Отважная, находчивая, самостоятельная женщина. Ей не нужен мужчина-спасатель. Ни папа, ни муж. Средства массовой информации интересуются ею как личностью, а не как дочерью богатого папы.
– Кстати, как там ее банковский служащий? – поинтересовалась я. – Она же вроде к нему в Дакар летела.
– Она считает, что он продал ее террористам. Вначале он продался ее папе, что соответствует действительности. За более высокую должность и более высокий оклад он перебрался в Дакар, подальше от дамы сердца. Не исключено, что папа что-то выплатил и наличными. Теперь мадемуазель заявляет, что этот клерк решил еще подзаработать. Она никому не говорила, куда собирается лететь. Она просто взяла на работе отпуск. Дату и рейс знал только бывший возлюбленный. Правда, я не думаю, что удастся доказать его связь с террористами – даже если она и была, что очень сомнительно.
– Вообще-то сейчас все вносится в компьютеры, – заметил Вася. – И желающие могли получить информацию сразу после покупки ею билета – если она бронировала его на свое имя. Навряд ли она путешествовала с фальшивыми документами.
– Нет, она путешествовала с настоящими. Как бы мировая общественность узнала, что дамочка в самолете?
– Вот и я о том же! – закричал Вася. – Хороший хакер это выяснил бы без труда. И без ее клерка в Дакаре.
– Может, она хочет так расстаться с мужчиной, – пояснила я. – Обвинив его хоть в чем-то. Теперь она популярна, богата, к ней явно посватаются богатые и знаменитые. Нужно расставаться с прошлым и свалить вину на свое прошлое.
– Буду знать, – посмотрел на меня Дмитрий.
– Буду учитывать, – сказал Вася.
– Катя не такая, – улыбнулся продюсер.
– Да, Дмитрий Петрович, вам нужно поучиться расставаться с дамами, – вздохнул его начальник службы безопасности. – Может, вам Катя что-то посоветует.
– Вы нашли Ольгу? – повернулся Дмитрий к Сергею Семеновичу.
– Какую Ольгу? – в первое мгновение не понял тот.
– Да ту, которую вы должны были убить, а не убили! – взревел Дмитрий. – Она тут призрака из себя изображала. То есть нам впаривали, что мы в раю, и она соответственно… Катя, что Ольга говорила?
– Секундочку, – остановился Сергей Семенович, пытаясь вникнуть в ситуацию. – Вы хотите сказать, что Ольга Бакунина здесь ?
– Была здесь, – сказал Дмитрий.
Сергей Семенович выдохнул воздух и попросил нас для начала все подробно ему рассказать – с момента отбытия из Ниццы. Дмитрий, продюсер и я поведали о наших приключениях, Вася – о своих. Сергей Семенович слушал очень внимательно. В процессе мы успели окунуться, обсохнуть и продолжили прогулку по острову. По нему, кроме нас, ходило много народу. Среди них были и люди с видеокамерами. Журналисты? Сотрудники спецслужб? Я не спрашивала. Иностранцев среди них я не заметила. Так, может, наши хотят представить мировой общественности свой «отчет»?
По ходу рассказа Сергей Семенович по рации сообщал своим подчиненным, где искать трупы.
– Кстати, француженка пристрелила немца, – заметил Вася.
– А доказательства где? – посмотрел на него Сергей Семенович.
– Это было на наших глазах, – сказала я.
– Ваше слово против ее.
– Но и англичанин это видел! – воскликнул продюсер.
– Ребята, что вы от нее хотите? – устало спросил Сергей Семенович. – Денег? Не получите. С ней вообще лучше не связываться. Вопрос о том, чтобы направить сюда наш корабль, решался на государственном уровне. Так что давайте не привлекать француженку. Без нее проблем хватает.
– А как она покинула остров? – спросил Дмитрий.
Это интересовало нас всех. Сергей Семенович удовлетворил наше любопытство.
– Василий, вы помните карту, которую видели в маленьком самолетике?
Вася кивнул.
– Там ведь указывалось еще три острова?
Вася опять кивнул.
– Она хорошо помнила карту – и добралась до соседнего.
– Как?! – воскликнули мы хором.
– Соорудила плот. Ее хобби – выживание в экстремальных условиях. На Западе есть специальные курсы. Нам своего экстрима хватает, а им скучно, хочется выбросить адреналин в кровь. Довольно много людей посещают такие курсы. Может, «курсы» – не совсем правильное слово, но суть в том, что желающих научиться выживать в таких-то и таких-то условиях обучают опытные инструкторы. Там действует какая-то система баллов, я не могу ее в точности объяснить, но у мадемуазель что-то типа черного пояса карате. В общем, она добралась до ближайшего острова, а оттуда подала сигнал бедствия через спутник.
– Каким образом?! – опять воскликнули мы хором.
– У нее с собой была спутниковая тревожная кнопка. Есть теперь такие.
– Почему ее еще нет у меня? – посмотрел на своего начальника службы безопасности финансист.
– Теперь будет.
– А мне поможете приобрести? – подал голос продюсер.
– Помогу.
Вася тоже изъявил желание запастись такой ценной для путешествий по Африке вещью. Я так и не поняла, где именно находятся его ямы с марганцем. А мне, пожалуй, такая кнопка не требуется. Хотя я могу написать о ней в своем журнале.
Но у меня возник вопрос насчет француженки.
– Почему она не подала сигнал сразу после захвата самолета? После приземления в пустыне?
– Опасалась, что его перехватят террористы, – мгновенно сообразил продюсер. – Наверняка у них была какая-то аппаратура. Или могла быть. А тут сигнал не мог уловить никто. И заглушить не мог.
– Нет, не поэтому, – хмыкнул Сергей Семенович. – Она, видите ли, хотела посмотреть, как будут развиваться события! И твердо заявляла в разговоре с отцом, что ей его помощь не требуется. Правда, не объясняла почему.
Сергей же Семенович пояснил нам, что у француженки, как у завсегдатая курсов по выживанию, был заключен контракт с какой-то частной французской спасательной компанией. То есть эта компания является одним из организаторов курсов. Ведь учеников периодически забрасывают на объекты, где они на практике и занимаются выживанием в экстремальных условиях. На крайний случай их обеспечивают такими «тревожными кнопками».
Отправляясь в Дакар, мадемуазель обратилась в компанию, где ее давно знали, и заключила договор на обслуживание. В компании знали, куда она отправляется и на сколько. Потом, естественно, узнали о захвате самолета и с нетерпением ждали сигнала. Уже опасались, что их оборудование у мадемуазель отобрали – или она погибла, что казалось более вероятным. При падении самолета эта крошечная капсула не разбилась бы. А если она не раздавлена, то и сигнала нет. То есть без участия человека, желающего подать сигнал бедствия, не определить, где находится «тревожная кнопка».
Но сигнал поступил, и совсем не из того места, откуда его ждали. Спасатели тут же отправились на помощь. Героическая мадемуазель вскоре оказалась во Франции.
– Вот ведь сука, – сказал Вася. – Ведь могла спасти нас всех. Она хоть сказала, что мы находимся на острове?
– Сказала, что на острове остались подозрительные русские. Она не понимала ваших разговоров. Она привыкла в жизни рассчитывать только на себя. Повторяет это во всех интервью.
– Все она понимала, – сказала я. – Мы же говорили на английском. Она сама прекрасно говорит на этом языке.
– Вы от нее узнали координаты? – перебил Вася.
– Нет.
– Ты забыл про мой телефон, – напомнил продюсер. – Сергей Семенович же сказал, что он стал первой подсказкой.
– Дело не только в нем.
– Про наш побег с базы террористов она что сказала? – не отставал Вася.
– Что вы улетели впятером. Она делала упор на то, что вы лично, Вася, вызывали у нее подозрение с самого начала. Она не захотела оставаться на острове с вами и другими подозрительными русскими. Русский прилетел к банде своих соотечественников, которые тут непонятно чем занимаются. Вам нужно очень хорошо продумать, что вы будете говорить журналистам. Но у нас будет время на корабле. Ведь карты на самом деле были на русском языке, и сообщение по радио было на русском, и на острове оказались русские.
– Да среди террористов были русские!
– На ваше счастье, Вася, это подтвердили пассажиры самолета. И вы были в списках пассажиров и в официальной командировке. Ваши многочисленные партнеры по всему свету уже подтвердили вашу благонадежность. Но все равно следует подумать о том, как подавать происходившее на острове. Мадемуазель еще что-то говорила про наркотики, но я не понял.
– Кстати, а где они? – спросил Дмитрий, обводя нас взглядом.
Мы втроем пожали плечами, но задумались. Дмитрий тем временем объяснял своему начальнику службы безопасности, как их нашли. В результате обсуждения мы пришли к выводу, что пакетики с белым порошком могли прихватить Иван с Евлампием-Егором или кто-то один из них. Груз-то ценный, а они хорошо знают остров и имеющиеся на нем укрытия. Могли спрятать – на будущее. Конечно, не для личного потребления, а для продажи. Сергей Семенович заявил, что при общении со СМИ и представителями спецслужб наркотики лучше не упоминать вообще. Не было наркотиков, и точка. Только англичанина следует предупредить.
– Англичанин, думаю, выступит на нашей стороне, – сказала я. – В особенности, если ему подарить несколько старинных книг.
– После того, как выступит, – вставил продюсер.
– Васю нужно представлять героем. Он подбил англичанина на побег. Он его спас и откачал. Француженка просто пристроилась, а потом всех бросила, – заявила я. – Жаль, немец мертв.
– Да, отличная версия, – кивнул Дмитрий. – Сергей Семенович, что вас в ней не устраивает?
Начальник службы безопасности вздохнул.
– Вы не захотите открыть мировой общественности и даже нашим средствам массовой информации и спецслужбам всю правду, – посмотрел на своего босса Сергей Семенович. – Вам нужно изображать полное неведение, постоянно повторять, что вы ничего не понимали с самого начала и не поняли до сих пор. Для вас лучше говорить всем, что вы потеряли сознание в самолете, а очнулись здесь.
– Так и было!
Сергей Семенович вздохнул.
– Вы не представляете, кто сделал вам такую «козу», – продолжил он. – И вы должны на этом твердо стоять. И на том, что появление здесь самолета с Васей, француженкой, англичанином – совпадение. Вы и Вася не представляете, почему этот остров был отмечен террористами. Надо говорить, что террористы, вероятно, узнали о его продаже.
– Я на самом деле не представляю, – подтвердил Вася.
– Когда его продали? – спросил Дмитрий.
– Две недели назад. Бывший владелец, гражданин Доминиканской Республики, продал его гражданину Греции. Гражданин Греции – выходец из Советского Союза, но уже давно перебрался на историческую родину. Мне удалось с ним встретиться.
– Он бывал на острове?
– Проходил мимо на яхте. Бывший владелец сказал, что ему срочно потребовалась наличность для обновления производства. Да грека это и не интересовало. Он хотел вложить деньги. Вроде собирается обустраивать здесь новый курорт.
– То есть бывший владелец проводил тут последнюю операцию и уже давно планировал смотать удочки, – сделал вывод Вася.
– То-то Иван с Егором удивлялись происходящему, – покачал головой продюсер.
– Этот владелец – главарь банды, захватившей французский лайнер? – уточнила я. – Тот, который разговаривал с Васей в маске?
– Нет, – покачал головой Сергей Семенович и вздохнул.
Глава 33
Клеопатра, Вася и Сергей Семенович
– Ну?! – закричал Дмитрий.
– В захвате французского лайнера участвовали ваши родственники, ваш двоюродный брат и его отец.
– Они что, спятили? – прошептал финансист. – Им было мало торговли оружием? Решили в террористы податься? Или думают теперь специализироваться на захвате заложников? Дело, конечно, выгодное, но, по-моему, еще более опасное, чем торговля оружием. Или так сдружились с арабами…
– Арабы в деле, бесспорно, участвовали, и Василий вам это подтвердит.
Вася кивнул.
– Но вдохновителями были не они. Арабов, наоборот, подбирали ваши родственники. Из числа своих знакомых. Естественно, те, кому было предложено участие в захвате, не отказались. Правда, теперь у ваших родственников могут возникнуть очень большие проблемы.
– Их арестовали?
– Нет. Их не арестовали. Я согласился их спрятать. Естественно, в обмен на чистосердечное признание во всем лично мне.
– От кого спрятать? – спросила я.
Сергей Семенович хмыкнул и с интересом посмотрел на меня.
– Не ожидал от вас этого вопроса, Катя.
– Считаете, что раз блондинка – значит дура?
– Не считаю. Вся эта история научила меня очень серьезно относиться ко всем женщинам. Может, в дальнейшем буду обращаться к вам, Катя, за консультациями. Как начальник службы безопасности любвеобильного Дмитрия Петровича.
– Так это что, Ольга Бакунина все организовала? – с ошалелым видом спросил финансист. – Которая тут призраком прикидывалась?
«Что он несет? Откуда такая мысль могла появиться? Или это так проявляется шок от всех полученных новостей?»
– Я не знал про Ольгу, – напомнил Сергей Семенович.
– Ольге предложили вам отомстить, – высказала свое мнение я. – Она согласилась. Вероятно, ее не интересовало, кто хочет вам отомстить таким образом. Ей предложили сценарий, и он ее очень устроил. Вспомните, что говорил Иван.
– Почему вы тогда ее не убили?! – спросил Дмитрий у своего начальника службы безопасности.
– Я не убиваю женщин без крайней на то необходимости. И мужчин тоже. И Ольга не заслуживала смерти – ни тогда, ни сейчас. Вы были не правы, Дмитрий Петрович. Я ее от вас изолировал. Больше она вам не докучала. И сейчас бы не докучала, если бы организатор всего этого дела не знал про нее, не нашел ее и не убедил участвовать. Сама бы она не вызвалась и никаких действий предпринимать не стала. Ее явно искусили.
– Ладно, проехали. Я потом с ней сам встречусь.
– Нет смысла это делать, – вздохнул Сергей Семенович. – Я вам прямо сейчас могу сказать, что с ней какое-то время имел любовную связь ваш двоюродный брат. Всеволод вообще нескольких женщин после вас подобрал и пригрел. Вероятно, на роль призрака Ольга подходила лучше всего. Других-то вы убивать не приказывали, да и жизнь самоубийством из-за вас никто не кончал.
– Что?! Всеволод с моими женщинами?.. – казалось, других слов Сергея Семеновича финансист не услышал.
– Да. Я отслеживаю судьбу ваших бывших пассий до момента устройства ими личной жизни – то есть мои люди. Как только у Ольги завязались отношения с вашим двоюродным братом, я встретился и с ней, и с ним – по отдельности. То есть я со всеми встречался… Со Всеволодом каждый раз.
– Почему вы мне об этом не рассказали?
– Если бы я рассказывал вам все, что происходит с вашими знакомыми, то у вас бы не было времени работать, как, впрочем, и у меня. Вас же Ольга не донимала после того, как вы поручили мне от нее избавиться? Я от нее избавился. И повторяю: и на этот раз дело не в Ольге. Ее явно использовали.
– А что вам сказали Ольга и двоюродный брат Дмитрия, когда вы с ними встречались? – поинтересовалась я.
– Что у них любовь, и на самом деле там какое-то время была страсть. Не любовь, а именно страсть. Сошлись люди на почве нелюбви – и это еще мягко сказано – к вам. Получали удовольствие от проклятий в ваш адрес. Вместе вас ругали. Потом страсть угасла, и они расстались по обоюдному согласию. Кстати, Ольга родила ребенка и растит его на пару с матерью.
– И она отправилась сюда? Бросив маленького ребенка?!
– Ребенок, наверное, с ее матерью, – Сергей Семенович пожал плечами. – Наверное, она решила не упускать единственную возможность отомстить вам. Предлагал явно Всеволод. Не исключаю, что Ольге не только оплатили расходы, но и выплатили гонорар за актерскую работу. Это можно будет выяснить. Чего ж не совместить приятное с полезным?
– Ох, какие бабы суки! – покачал головой Дмитрий. – Ты к ней со всей душой…
Я расхохоталась. И Вася расхохотался.
– Кстати, а когда у Ольги начались отношения с двоюродным братом Дмитрия, кто проявил инициативу? – отсмеявшись, спросила я у Сергея Семеновича.
– Брат. И повторяю: это не первая и не последняя ваша женщина, которую он подобрал, – Сергей Семенович посмотрел на босса. – Я даже советовался с психологом по этому поводу, – невозмутимо продолжал начальник службы безопасности.
Вася с продюсером хмыкнули. Я слушала очень внимательно. Может, потом возьму интервью у какого-нибудь психолога для своего журнала.
– Комплексы из детства? – спросил Вася.
Сергей Семенович кивнул.
– Но тогда почему он подбирал , а не отбирал ? – подал голос продюсер.
– Он готовился. И подготовился.
– Я все-таки не понял, кто устроил мне этот отдых? – заорал Дмитрий, делая широкий жест рукой, будто обводя весь остров. – Драгоценный братец?
– Нет, его тоже использовали. И его отца использовали. Но все, кому поступило предложение, с радостью согласились. По крайней мере, Всеволод и его отец. Значит, и Ольга тоже. Ваш брат всегда считал себя обделенным. Считал, что все лучшее всегда достается вам. Он мечтал вам досадить.
– Но…
– Мне – и остальным присутствующим – вы можете ничего не объяснять. На самом деле все было не так, но ваш двоюродный брат воспринимал действительность по-своему. Он считал себя обделенным, и ему ничего не докажешь. Возможно, он и торговлей оружием занялся, чтобы стать богаче вас. Это реальный способ хорошо обогатиться. И он ждал своего часа.
– Зачем? Зачем ему мне мстить?!
– Это его личные тараканы. Вы лучше учились, вам все легко давалось. Вы постоянно жили в Петербурге, то есть тогда еще Ленинграде, а он с отцом-военным мотался из одного гарнизона в другой. Там много всего, и нет смысла сейчас все это перечислять. Но подобное – не редкость между братьями, как родными, так и двоюродными, троюродными и прочими родственниками. Вы знаете, что на протяжении истории – во всех странах – родные братья из богатых и высокопоставленных семей ненавидели друг друга? Конечно, в тех случаях речь шла о наследстве, а то и троне. В вашем случае этого нет, но соперничество между братьями – обычное дело. В большинстве случаев, к счастью, оно не приобретает гипертрофированных форм. Иногда приобретает. Это ваш случай. То есть случай с вашим двоюродным братом.
– Мне это даже в голову не приходило! – качал этой самой головой Дмитрий.
– А его эти страдания, можно сказать, сжигали изнутри.
Мы переглянулись с Васей и продюсером. Я порадовалась, что у меня нет ни братьев, ни сестер. А я еще страдала, что у меня никого нет, только мама с бабушкой в далеком провинциальном городке… Может, и хорошо не иметь родственников?
– Летчики Дмитрия Петровича были в деле? – спросила я. – Или им приставили пистолеты к вискам?
– Пилоты в деле, штурмана отсекли.
– То есть как отсекли? – посмотрел на своего начальника службы безопасности Дмитрий.
– Штурману будто бы прислала SMS жена с заявлением, что уходит к другому и забирает с собой дочь. Ей надоело его вечное отсутствие, и она хочет жить с мужчиной, работающим на нормальной работе. На звонки штурмана она не отвечала. Он считал, что она то ли выключила телефон, то ли сменила номер после того, как отправила сообщение.
– Он во время получения сообщения находился в Ницце? – уточнил Вася.
– Да. Но жена ничего подобного не посылала. У нее украли телефон. И послали с него это сообщение штурману. Убивать его никто не собирался. Пилоты были уверены, что он не согласится участвовать в деле, но твердо заявляли: если штурман будет убит, то и они откажутся. Это их друг, с которым они не один пуд соли съели. Они знали, что могут на него положиться. Им предложили такой вариант выключения штурмана из дела. Они добавили деталей – и еще помогли ему уйти в запой. Я нашел его в Ницце в совершенно расклеенном состоянии. Но твердо заявляю: он не был в деле. Он ничего не знал.
– А пилоты почему на это пошли?
– Деньги. Одному за квартиру нужно кредит выплачивать, а второму – за квартиру известной вам стюардессы, вашей бывшей любовницы, Дмитрий Петрович.
– Еще одна обиженная баба? – хмыкнул продюсер. – Дима, может, ты наконец женишься?
– И стюардесса ведь на каждом рейсе видела новую блондинку, – заметила я. – Я правильно поняла ситуацию?
– После Дмитрия Петровича у стюардессы началась любовь с одним из пилотов. Но пилот в отличие от Дмитрия Петровича купил ей квартиру, в которой с ней встречается. Кредит взял для этого!
– У него семья? – уточнила я.
– Конечно.
– Ну почему «конечно»? – хитро посмотрел на меня продюсер. – Далеко не все мужчины женаты.
– И далеко не все мужчины покупают своим любовницам квартиры.
– Так мне что, всем бабам, с которыми я расстаюсь, квартиры покупать? – Дмитрий обращался прямо ко мне.
– Думаю, что это избавило бы вас от ряда проблем, – сказала я.
Сергей Семенович кивнул. Дмитрий нахмурился.
– То есть пилоты согласились исключительно из-за денег? – уточнил Вася.
– И с гарантией, что будут представлены жертвами. Они собирались вернуться к работе на вас, Дмитрий Петрович.
– Да я их…
– Погодите. Уволить их вы всегда успеете. Но отдавать их под суд уже не позволю я. Слишком много всего всплывет. Вам это надо? Тем более специалисты-то экстра-класса.
Вася кивнул.
– А вообще они совершили какое-нибудь преступление? – спросила я. – Ничего же не доказать. В смысле, что они были в деле. Мало ли в чем они вам признались в частной беседе. На официальном допросе они будут твердо стоять на своей версии. Их заставили. Они спасали пассажиров.
– Так, секундочку! – воскликнул Вася. – А французский лайнер, в котором летел я? Летчики были наши, правда в масках.
Сергей Семенович кивнул.
– Это они и были, – подтвердил начальник службы безопасности финансиста.
– Но их было трое! Меня же заводили в кабину.
– Двое пилотов Дмитрия Петровича, один парень из службы безопасности.
– Как они в нем-то оказались?!
– Так французский лайнер сел в пустыне через три дня после самолета Дмитрия Петровича, – пояснил начальник службы безопасности. – Пилоты по чужим документам вернулись во Францию. На эти документы были куплены билеты на рейс Париж–Дакар, как и остальным участникам операции. По документам русских в самолете было трое: вы, Василий, и два парня из Москвы. Не доказать, что там летели наши пилоты, которые после захвата взяли управление лайнером на себя.
– Так, насколько я понимаю, мой самолет со всеми пассажирами, летевшими из Ниццы в Петербург, посадили в пустыне, – заговорил Дмитрий. – Но почему никакие службы не отреагировали на то, что самолет летит не туда?
Сергей Семенович усмехнулся.
– Штурман говорил, что первый пилот получил от вас SMS с сообщением, что вам нужно в Дакар. Изменение маршрута штурмана нисколько не удивило. Это случалось и раньше. Да и штурман уже был в запое. А пилоты оформили все, как требуется по правилам воздушных перевозок. Они прекрасно знают все эти процедуры. Но вас об этом в известность не поставили. SMS – еще одна отмазка для пилотов. Много людей подтвердит, что подобное неоднократно случалось в прошлом.
– Кто посылал сообщение с моего телефона?!
– Маргарита.
– Она тоже вернулась во Францию по чужим документам? – уточнила я.
Сергей Семенович кивнул.
– Кто не был в деле? – устало спросил Дмитрий. Мне в эти минуты было его жаль. Ужасно, когда тебя предает твое окружение.
– Двое телохранителей. Из трех.
– Они живы? – спросила я.
– Двое из трех. Один, который был в деле, и еще один, который не был.
– Кто пускал газ? – поинтересовалась я. – Ведь нас же усыпили каким-то газом?
– Маргарита. А стюардесса уединилась с тем из телохранителей, который был в деле. Они быстро надели противогазы. Пилоты тоже были в противогазах. Маргарита наглоталась газа, но, конечно, не столько, сколько остальные, – к ней на помощь бросилась стюардесса. И в любом случае она была готова рисковать.
– А вспышка? Я помню, что была вспышка!
– Тоже Маргарита. Талантливейшая из актрис, – хмыкнул Сергей Семенович.
– И что было дальше? – спросил Дмитрий. – Самолет приземлился в пустыне. Как мы оказались на этом острове? Здесь несколько часов лету. Я правильно тебя понял, Вася?
– Вас переправляли в два этапа – на побережье, потом на гидроплане сюда. Летчики с Маргаритой и один из телохранителей отправились в Париж – тоже через побережье. Там летчики с телохранителем, который им помогал, сели в нужный самолет, а Маргарита вернулась в Ниццу и устроила шоу лично для меня. Стюардесса оставалась в пустыне.
– А двое других телохранителей?
– Им предложили войти в состав банды. Один-то уже давно согласился – тот, который выполнял роль штурмана. Где он сейчас – не знаю. Вероятно, трудится на новой работе с новыми хозяевами. С его квалификацией и разнообразными талантами несложно найти работодателей. Двое других на словах согласились, а на деле решили выяснить обстановку, потом бежать. Одного застрелили, когда они пытались отобрать у арабов оружие, второго скинули в море живым.
– Откуда скинули?
– С самолета. Из люка. Но пилот смог вставить ему в руку нож. Парень выжил, добрался до берега, дозвонился до меня. Если бы не он, я бы не смог раскрутить это дело. Полностью раскрутить. И до вас бы неизвестно когда добрался.
– А с пассажиров французского лайнера деньги получили? – спросил продюсер с искренним интересом. – Кто-нибудь заплатил, кроме папы Жаклин?
– Многие заплатили. Эти платежи стали просто приятным добавлением к миллиарду.
– Мои родственники получили деньги? – заорал Дмитрий.
– Нет. Они остались на бобах. Более того, их счета, на которые должна была поступить их доля, полностью опустели. Поэтому они и сотрудничают со мной с таким энтузиазмом. И с вами будут сотрудничать, Дмитрий Петрович. Вы – талантливый финансист, и вы, может быть, сможете проследить путь денег.
– Так кто это все организовал?!
– Брат Маргариты. С ее помощью. Злой финансовый гений.
– Зачем?!
– Ну, вообще-то миллиард – это очень большие деньги, – заметил Сергей Семенович. – А там не только миллиард…
– Чего-то я не понял, – признался Вася. – Зачем было все так усложнять?! Уж больно запутанная операция получается.
Мы с продюсером кивнули. Дмитрий о чем-то напряженно размышлял.
– Мы говорим о гениальном аферисте, друзья мои, – улыбнулся Сергей Семенович. – Я всегда с уважением относился и отношусь к талантливым людям, правда, почему-то большинство из них имеет криминальные наклонности. Или просто меня с такими сталкивала жизнь. Старший брат Маргариты уже разработал несколько схем обогащения. Думаю, что деньги ему уже давно не нужны. Он обеспечил себя на много жизней. Ему важен азарт. Кайф он ловит от этих дел! Как правило, он никого не убивает. Он вложил нож в руку спасшемуся телохранителю! Он летал на том самолетике, на котором потом сбежал Василий с компанией.
– То есть деньги были его? И наркотики?
– Не знаю. Не думаю. Знаю, что он красиво грабит. Ему нужна красивая комбинация, чтобы им все восхищались! Как правило, эти комбинации сложные. Ну любит человек сложные, красивые комбинации! Блажь такая периодически приходит в его не очень здоровую голову.
– Не очень здоровую? – воскликнул продюсер. – Если он смог придумать такую операцию?!
– Он определенно с отклонениями, как и все гении, – уверенно заявил Сергей Семенович. – Он любит не очень здоровые развлечения. Он – фантазер-экспериментатор. Ради разнообразия жизни. Только эксперименты проводит с людьми. И ему обязательно нужно восхищение – гениальностью его задумки.
– И им на самом деле восхищаются, – вставил финансист Дмитрий. – У него была лучшая финансовая пирамида. И он не пожадничал. Он вовремя уехал. И подсказал людям, к которым хорошо относился, что пора выходить из игры. Но почему он так кинул меня на этот раз?!
– Маргарита, – сказали мы вчетвером почти хором.
– Ах да… Какой же я дурак!
– То есть этот остров был очередным проектом финансового гения? – спросила я.
Сергей Семенович кивнул.
– И это он заставлял теток отписывать ему все свои акции и накопления? – поразился Вася.
– Не только теток. А кандидатов подбирала Маргарита. Гениальная актриса нашего времени. Она вошла в ваше окружение, Дмитрий Петрович, во вполне определенную тусовку с определенной целью – подбор клиентуры! И ваш сокурсник, Дмитрий Петрович, обращался к вам не для того, чтобы вы протолкнули Маргариту в актрисы, а для того, чтобы познакомили с нужными – для их цели – людьми. Ваш сокурсник не мог вернуться в Россию. А Маргарита тут жила, периодически ездила в гости к брату. Брат разглядел в сестре талант – или таланты. Маргарита загорелась идеей. К тому же она всегда мечтала стать актрисой. Ну, снялась бы она в главной роли в каком-нибудь фильме или сериале. Брат легко мог бы это оплатить. Но такая слава есть у многих. Ей же хотелось, чтобы о ней говорили и по-настоящему восхищались. Кстати, ею и так восхищались как актрисой эпизодических ролей. Они у нее получались гениально. И на них она бы пробилась без вашей протекции, Дмитрий Петрович. Они с братом разрабатывали операции на пару и…
– Вы считаете, что теперь о ней будут говорить и ею восхищаться? – перебил продюсер.
– Мне бы этого не хотелось. Это одна из причин, по которой я предлагаю вам всем молчать. То есть, конечно, мы разработаем версию для прессы, и она у меня в общем и целом готова, но…
– Маргарита не должна получить то, что хотела, поскольку обвела вас вокруг пальца, – закончила фразу я.
– Катя, ты понимаешь, что она хотела? – спросил Дмитрий.
– Славы гениальной мошенницы. Их-то помнят много лет, например Соньку Золотую Ручку. О них пишут романы, снимают фильмы, их приводят в пример, упоминают в учебниках. Это покруче, чем недолгая слава актрисы. Тем более теперь постоянно развиваются всякие технологии, и неизвестно, какие актрисы будут востребованы через пять лет. И будут ли вообще! А гениальная мошенница, главная героиня гениальной операции… Вот она и устроила представление.
– Мой сокурсник решил закрыть проект «Остров»? – опять заговорил Дмитрий. – Обчистил карманы, то есть банковские счета некоторого количества граждан, и решил вовремя уйти? Но уйти своеобразно?
– Да, – кивнул Сергей Семенович. – Он поставил перед собой несколько целей. Закрыть проект. Сорвать большой куш. Отомстить за сестру.
– И он явно собирал на меня досье… – задумчиво произнес Дмитрий.
– Я думаю, что досье у него собраны чуть ли не на всех известных людей нашего города, а вероятно, и не только нашего, – высказал свое мнение Сергей Семенович. – И не исключено, что он продолжает их пополнять и в скором будущем придумает какую-то новую схему отъема денег.
– То есть этот гениальный финансист хотел повесить на Дмитрия захват французского авиалайнера? – уточнил продюсер.
Сергей Семенович кивнул.
– Я не совсем понимаю, как это можно было сделать, – высказал свое мнение Вася. – Если бы мне сказали, что лайнер захватил известный финансист, глава финансовой группы, не замеченный ни в каких темных делах, то есть не уличенный, я бы не поверил. Я бы сразу же решил, что его подставляют.
– Тем более он же тоже пропал, – напомнила я. – Со всеми помощниками. Может, этот злой гений хотел всех запутать? Пока суд да дело, он полностью заметет следы. Он был уверен, что правоохранительные органы и спецслужбы всех стран вскоре убедятся в полной невиновности Дмитрия. Есть свидетели его невиновности – мы. Но вначале будут заниматься им. А его сокурснику этого времени как раз хватит, чтобы завершить все свои дела.
Дмитрий схватился за голову, потом посмотрел на своего начальника службы безопасности.
– Меня, случайно, не арестуют по возвращении в Россию?
– Нет. Сразу же соберем пресс-конференцию. Выступите в нескольких передачах. С Катей и известным продюсером. Вы не будете возражать?
Мы с продюсером улыбнулись. Нам подобные выступления будут только на руку. Бесплатный пиар! Подумаешь, пару неделек пожила на удаленном от цивилизации острове. Зато теперь можно увеличить тиражи журнала.
– Где Маргарита? – спросил Дмитрий у Сергея Семеновича.
– Исчезла, – вздохнул начальник службы безопасности. – Следов нет. Можно, конечно, поискать…
– Не стоит, – сказал Дмитрий. – На ее месте я сделал бы пластическую операцию. И ее братец поможет ей замести следы… чтобы через некоторое время явиться в новом образе. Думаю, что они оба вскоре появятся в новом проекте. И никто не может предположить, что это будет за проект! Какая женщина! Какая актриса! Ее я не забуду никогда… Да, она не мой типаж, но…
Дмитрий долго качал головой.
Вскоре мы увидели, как к нам приближаются два крепких молодых человека из подчиненных Сергея Семеновича.
– Все вещи собраны. Ваша сумка с ноутбуком доставлена на корабль, – посмотрели парни на меня.
– Пора покидать остров, – сказал Сергей Семенович.
Мы с Васей взялись за руки и поглядели друг на друга. Нет, в этом пребывании на острове определенно было что-то положительное!
Глава 34
Клеопатра и Вася
По возвращении на родину у меня, как я и ожидала, начался форменный сумасшедший дом. Я работала по шестнадцать часов в сутки, пару раз оставалась ночевать в офисе. Мы готовили следующий номер журнала. Я давала интервью всем желающим, выступала на телевидении и по радио – иногда одна, чаще с продюсером, реже – еще и с Дмитрием. Финансисту было не до нас. За время его отсутствия (и отсутствия его верных помощников и адвоката) в финансовой группе начались проблемы. Насколько я поняла, со счетов исчезли крупные суммы денег. Может, необходимая для съема денег информация была в ноутбуках теперь мертвых Григория, Николая и Тимура?
У меня взяли интервью и несколько зарубежных изданий. Также со мной попросили встречи и представители Интерпола, которые желали знать, что произошло лично со мной и свидетелем чего я стала. Я рассказала, но не посчитала нужным сообщать, что мне известно про роль Маргариты и ее гениального брата. Пусть сами докапываются! Если докопаются… И вообще что их так беспокоит? Из иностранцев погиб один человек из экипажа лайнера, поскольку решил показать себя героем (как сообщалось средствами массовой информации), и несколько человек, решивших не дожидаться спасателей и выплаты выкупа захватчикам. Тело итальянца, утонувшего в маленьком самолетике, извлекли из обломков, тело немца, застреленного француженкой, не нашли. Я предполагала, что тут постарались люди Сергея Семеновича – то ли для давления на француженку, то ли для того, чтобы избежать каких-то осложнений для Дмитрия Петровича и всех русских, оставшихся в живых на острове. Все, кто пытался захватить второй самолетик на базе в пустыне, погибли. Остальные пассажиры французского лайнера были живы, здоровы, давали интервью. Некоторые, правда, лишились весьма крупных сумм, но ведь жизнь дороже.
Первую группу освобожденных заложников, как я узнала уже в России, во Францию доставили на самолете олигарха его высококлассные пилоты. На этот раз телохранителя, выполнявшего роль штурмана, с ними не было. Они, конечно, утверждали, что действовали с приставленными к вискам стволами, сажая самолет олигарха в пустыне. Они не знали, кто сажал французский лайнер (по их словам). Версия у них была очень убедительная и очень хорошо отработанная. И они ведь доставили часть людей во Францию! Естественно, это были те, за кого уже перечислили деньги. Родственники других пассажиров поспешили тоже перечислить деньги, хотя, возможно, получили бы своих родственников и без этого. К моменту появления групп захвата в пустыне (координаты подсказали наши летчики) там, естественно, уже никого из захватчиков не было. Одиноко стоял французский лайнер, в ангаре сидели оставшиеся заложники. Маленькие самолеты исчезли.
Мировая общественность сочувствовала русскому финансисту, которого, как все считали, хотели подставить террористы. Все подозревали, что его планировали не только сделать козлом отпущения, но и ободрать как липку, и вскоре эта информация подтвердилась. В России многие злорадствовали, но никакие органы никаких претензий к Дмитрию не предъявляли – ни наши, на французские, ни Интерпол. В кругу своих знакомых я слышала слова сочувствия в адрес Дмитрия. Он же стал жертвой. Это мы с продюсером выиграли от подобной популярности. Три «Вишенки» и блондинка оказались в психиатрической клинике, где их внимательно изучают. Врачи клиники расспросили нас с продюсером о случившемся, но мы мало чем могли помочь. Один молодой врач сказал, что собирается писать на «полученном материале» диссертацию. Пусть пишет. Насколько я понимала, девчонки нормальными не станут никогда.
Гипнотизер Иван и аферист Евлампий-Егор как-то быстро исчезли с горизонта, и следы их затерялись.
– А ты сомневалась? – спросил меня Вася, с которым мы продолжали встречаться в Петербурге. – Я так и думал, что они быстренько растворятся на просторах нашей родины, а то и за ее пределами. Не исключаю, что это их босс постарался. Хороший начальник не бросает своих, тем более таких талантливых специалистов. Других-то вовремя вывезли. А этих с небольшим опозданием. Я бы на месте их босса помог им исчезнуть.
Через три месяца покончил с собой Дмитрий – застрелился в загородном особняке (уже проданном новому владельцу) из какого-то крупнокалиберного пистолета, снеся себе половину черепа. Его финансовая группа была на грани банкротства. Прошли массовые увольнения. Он оставил предсмертное письмо, в котором просил у всех прощения, только не уточнял, за что.
На похоронах было много народу, много представителей СМИ, которых интересовали моя скромная персона, продюсер, уже раскручивающий новую женскую группу («Клубничек»), и Василий. Но мы не могли сказать про самоубийство Дмитрия ничего нового. По-моему, причины его были понятны и без наших комментариев.
Мы с Васей не поехали на поминки, а отправились к нему. Помянем Дмитрия вдвоем. У продюсера на вечер был намечен концерт, и он тоже не поехал на поминки. Сергей Семенович был мрачнее тучи, мы даже не стали к нему подходить.
Вечером в Васиной квартире раздался звонок.
– Ты кого-то ждешь? – спросила я.
Он пожал плечами и пошел открывать. На пороге стоял совершенно незнакомый мне мужчина лет пятидесяти пяти.
– Вы не узнаете меня, Василий? – спросил он, потом извлек из кармана черную шапочку с прорезями для глаз и быстро натянул на голову. – А так?
– Вы? – поразился мой любимый мужчина и повернулся ко мне. – Это главарь из…
– Я поняла. Проходите. Мы поминаем Дмитрия.
– Нечего его поминать. Поминать нужно моего сына, – вздохнул мужчина, опять снимая шапочку.
Мы с Васей открыли от удивления рты. Уже за столом, куда мы пригласили нежданного гостя, он рассказал нам то, что знал.
Два талантливых финансиста – известный нам Дмитрий Петрович и брат Маргариты – были близкими друзьями и поддерживали отношения на протяжении многих лет. Один помогал другому. Они с самого начала знали, что финансовым пирамидам через какое-то время придет конец, а против пирамидостроителей возбудят уголовные дела. Ведь до России подобные пирамиды строились и в других странах. Поэтому один из двух партнеров всегда оставался, так сказать, в легальном бизнесе. Но все свои аферы они проворачивали вместе.
– И это последнее дело с угоном двух самолетов, островом?..
Мужчина кивнул.
– Нас с сыном подставили, как последних лохов. Мы не получили ничего из того, что нам обещали! Более того, мы еще потеряли наши деньги, доверие партнеров, выгодный бизнес… На нас вышел этот брат Маргариты. Был очень убедителен. Сам участвовал в операции – у него пилотная лицензия, и он сам несколько раз летал в пустыню, вывозил летчиков и свою сестру…
– И все было специально подготовлено, чтобы кто-то захватил маленький самолетик и улетел именно на остров? – уточнил Вася. Что, не поверил Сергею Семеновичу?
– Было разработано несколько сценариев. Вариант с тобой, Вася, всех устраивал. Мы быстренько прокачали всех пассажиров по нашим базам данных, а увидев, что вы подружились с англичанином, постарались предоставить вам возможность. Вы же легко сели в самолет, взлетели, пока мы занимались другими угонщиками. Тем улететь не удалось.
– У вас были приборы ночного видения? – уточнил Вася.
– Конечно. Но я не знал, что и Димка в деле! Я думал, что этот его дружок мстит за свою сестру! А все это было театральным представлением. Она была очень убедительна! Какой же я идиот…
– То есть Дмитрий жив и сделал ноги, а вместо него погиб ваш сын? – спросила я.
Мужчина кивнул.
– Зачем ему было сбегать? Зачем банкротить свою компанию, которую он строил с нуля?
– Запахло жареным. Он решил сам снять деньги, пока их у него не отобрали другие. Это-то правильно… Ведь он их сам заработал. Ну, может, слово «заработал» здесь не очень подходит… Он их сделал – благодаря своему неординарному уму. И естественно, что не хотел их отдавать тем, кто, имея соответствующие возможности и власть, решил наложить на них лапу. Дружок помог. Маргарита помогла. Разыграли комбинацию…
– Но его помощники, его юрист…
– Дом рубят – щепки летят, – пожал плечами гость. – Они могли бы помешать. Они многое знали, разбирались в своем деле. Они могли бы догадаться, что происходит. Поэтому их убрали – чтобы не помешали. Насколько я понимаю, необходимости везти всех троих во Францию не было… А тут их собрали в одном месте, в одном самолете… Димка – подонок. Его дружок, которого я называю злым гением, своих людей не убивает и не бросает. Он всех вытащил! И даже этого «дядю Витю» Димка топил понарошку! По настоянию дружка, который за своих людей горой!
– То есть как? – поразилась я.
– А вот так! Вы труп не видели? Не видели. Вы вообще что видели?
Я стала вспоминать. Я тогда отвернулась. «Дядя Витя» вполне мог проплыть под водой…
– Откуда вы это знаете?
– От Ивана, гипнотизера. Это вообще-то мой знакомый. Он заходил попрощаться и многое мне рассказал. Ну а я сложил кусочки картинки-загадки – то, что знал я, то, что знал Иван…
– Но Евлампий-Егор нам столько всего рассказал… Зачем было спасать предателя?
– А вы уверены, что он не играл заданную роль? Этот успешный аферист очень хорошо усвоил одну из главных заповедей аферистов – ложь должна быть максимально приближена к правде. Думаю, что роль Евлампия-Егора тоже была очень хорошо продумана. И я уверен, что он жив и еще где-то всплывет.
– А ваш сын? – спросила я как можно мягче. – Что все-таки случилось?
– Мы вернулись в Россию… Не буду рассказывать, как. Дмитрий пригласил моего сына к себе в загородный особняк. Сказал, что предложит ему сделку. Мы даже не знали, что особняк уже продан! Сын поехал… А потом позвонил Дмитрий и дал указания…
– Они были внешне похожи? – уточнил Вася.
– Лицами – нет, а телосложение – почти один в один. Поэтому моему мальчику и снесли полголовы…
– Но почему вы молчите?!
– Вам предложили сделку? – спросил Вася.
Мужчина кивнул и выпил водки.
– У меня еще две младшие дочери. Жена, мать… И два внука есть. У сына было две жены. Дмитрий оставил нам кое-какие счета. Он же понимает, что у человека нельзя забрать все. А там достаточно денег – по меркам среднего обывателя. Мне уже предложили работу консультанта… У меня же большие связи. Не пропаду. Семье не дам пропасть. Но задора, азарта, какие у меня были, уже нет…
– Почему вы пришли ко мне? – спросил Вася.
– Предупредить хотел. Будьте поосторожнее, ребята. Мало ли что этим двум финансовым гениям придет в голову. Вы много знаете. Обо многом могли догадаться. Я после смерти сына, наверное, стал другим человеком. Вот и пришел. Не поминайте лихом. И никуда не лезьте. Радуйтесь, что живы, что встретили друг друга…
– В любом случае у нас нет доказательств, – сказала я.
– Наверное, в этом ваше счастье. И залог вашей безопасности.
– А что вы знаете про мое появление на острове? – задала последний вопрос я. – Почему меня взяли? Мне специально подстроили опоздание на самолет?
– Вы оказались самой подходящей журналисткой, или, правильнее будет сказать, представительницей СМИ. Планировалась сложная комбинация. Вас не собирались убивать, но вы должны были по возвращении говорить вполне определенные вещи. Вероятно, организаторы решили, что вам проще задурить голову. Вы – красивая молодая блондинка, которой спонсор купил журнал. Сами знаете, как вас обычно воспринимают, – гость хмыкнул. – И, наверное, этим пользуетесь. Вас ведь задержали в гостинице?
Я кивнула.
– Ну а потом в аэропорту Дмитрий предложил вам сесть в его самолет. Встреча для вас была уже подготовлена. По возвращении вы должны были нести ахинею про рай, в котором побывали с Дмитрием, любителем блондинок модельного типа. Кстати, это могло быть еще одной причиной. Выбор пал на вас, так как вы во вкусе Дмитрия. Только все предыдущие были дуры, а вам не смогли задурить голову, как задурили мне и сыну. Хоть в чем-то они просчитались!
Вскоре отец погибшего Всеволода ушел, мы с Васей остались вдвоем.
– Как ты считаешь, мы навсегда расстались с этой компанией? – спросила я.
– Думаю, нет. Почти уверен, что нет.
Я вопросительно приподняла брови.
– Я думаю, что ты через некоторое время получишь заманчивое предложение.
– Я? От Дмитрия и брата Маргариты?!
Вася кивнул.
– Эти двое не смогут долго сидеть без дела. Им станет скучно. Возможно, они уже готовят новый проект, и для тебя там приготовлена определенная роль. Тебя вообще на остров могли брать с расчетом на будущий проект.
Я открыла рот.
– Ты должна гордиться собой, Катя. Тебя оценили два финансовых гения. Ты очень достойно показала себя на острове. В общем, жди предложения.
Я не стала говорить Васе, какое предложение мне хотелось бы получить больше всего. Сам должен догадаться, если считает себя таким умным!
Эпилог
Сергей Семенович пил горькую. Еще зеленым лейтенантом, да даже до получения погон его учили не доверять женщинам. Женщина – самый опасный противник. Самый непредсказуемый. Самый подлый. Самый хитрый. Нельзя влюбляться. Никогда. Ни в кого. В постели нужно выпытывать секреты. А он даже в постель с Маргаритой не лег ни разу!
И как он просмотрел тайный план босса? Как он проморгал связь с гениальным другом-финансистом? Его развели, как мальчишку!
И последний звонок босса… Да, тот выплатил ему крупную материальную компенсацию. До конца жизни можно не работать и черную икру каждый день ложками жрать. Но Сергей Семенович никогда не любил черную икру. Он любил свою работу. Он честно ее выполнял. И он до последнего момента считал, что его босса подставили! Он его защищал, как мог. И труп опознал так, как надо.
Сергей Семенович уже подумывал застрелиться, но тут раздался звонок в дверь. Звонили настойчиво. Сергей Семенович понял, что незваный гость не уйдет, встал, покачиваясь, из-за стола и направился к двери.
За дверью стояла худенькая невысокая женщина с короткой мальчишеской стрижкой. Сергей Семенович моргнул. Где-то он ее видел…
– Вы пригласите меня к себе? – спросила женщина на английском языке с французским акцентом.
И тут он ее вспомнил – мадемуазель Жаклин, прославившаяся на весь мир. Но что она делает у него под дверью?
Сергей Семенович посторонился. Мадемуазель прошла к нему в комнату, увидела остатки холостяцкой пьянки, скривила тоненький носик, развернулась и посмотрела прямо в глаза хозяину.
– Сколько вам нужно времени, чтобы протрезветь? – спросила она.
– Зачем мне трезветь?
– Я хочу предложить вам работу, – заявила француженка. – Я нанимала частных детективов. Собрала информацию о людях, с которыми меня в последние месяцы столкнула судьба…
– Но мы же с вами не встречались!
– Тем не менее я многое о вас знаю. И считаю, что вы – именно тот человек, который мне нужен.
– Вы считаете, что мне хочется работать? Я вот как раз перед вашим приходом думал…
– Застрелиться? – рассмеялась француженка. – Бросьте, полковник! Скоро вы забудете этот день как плохой сон. Я предлагаю вам интересное дело, интересную работу и возможность оправдаться в собственных глазах. Вам ведь это нужно больше всего? Вы ругаете себя за то, что просмотрели своего босса?
– Но он все равно был моим боссом…
– Он вас бросил. Он кинул – как говорят у вас в России – множество людей. Он убил своих верных помощников. Но пригрел аферистов.
– Что вы хотите, мадемуазель?
– Славы и полной финансовой свободы, – как само собой разумеющееся заявила француженка. – А от вас требуется найти вашего бывшего босса и его приятеля с сестричкой.
– Откуда вы вообще знаете…
– Я же сказала, что нанимала частных детективов. Они нашли мне главаря банды, захватившей лайнер, в котором летела я. Я с ним познакомилась. Его тоже кинули и еще лишили сына. Да вы все это и без меня знаете! Он готов работать на меня. Еще есть русская блондинка, главный редактор журнала. Ей, как и мне, нужны слава и деньги. Если потребуется, можете ее подключить. И у нее очень смелый молодой человек. Молодому человеку нужны деньги – чтобы купить ямы с марганцем. У него навязчивая идея стать владельцем этих ям с марганцем. В общем, вы один или с помощниками – думаю, что лучше с вышеперечисленными лицами – ищите мне тех, кто мне нужен.
– А что будет потом? – с интересом спросил Сергей Семенович.
– Вероятно, придется решать: слава или деньги. Но у меня для этого еще есть время. И это моя проблема. Так вы будете работать на меня? Вы согласны в принципе? Тогда мы обсудим детали.
Сергею Семеновичу стреляться расхотелось. Появился интерес. Появилось дело. А Сергей Семенович не мог жить без интересного дела. Правда, он никогда не работал на женщин. Но, может, эта француженка того стоила?