Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ТУЛЬСКИЙ ФИЛИАЛ
Ростовцева Л.И.
Коллоквиум, курсовая работа, эссе
по экономической теории
Учебно-методическое пособие
Тула 2009
ББК 65.01
Р 78
Ростовцева Л.И. Коллоквиум, курсовая работа, эссе по экономической теории: Учебно-методическое пособие / Л. И. Ростовцева. – Тула: Тульский филиал РГТЭУ, 2009. – 23с.
Учебно-методическое пособие посвящено методам обучения, способствующим развитию творческой самостоятельности студентов и воспитанию духовно развитой личности. Апробировано в многолетней педагогической деятельности автора. Предназначено для студентов экономических специальностей и преподавателей экономической теории.
.
ББК 65. 01
Ростовцева Л.И., 2009
Тульский филиал Российского государственного
торгово-экономического университета, 2009
Содержание
Предисловие
Для преподавателя
Сегодня много говорится об экономике развития, основанной на знаниях, возросшей роли университета, продвижении к информационному обществу и необходимых для этого инновационных технологиях. Причем, под инновационными методами в образовании понимаются в основном информационно - компьютерные технологии, тестирование. Однако тест позволяет в лучшем случае определить сумму знаний, эрудицию, но вместе с тем убивает в студентах творческое начало. Компьютер, конечно, может заменить человека, но только такого, который не развивает свои творческие потенции многочисленными тестами с однозначными ответами. Возникает противоречие – будущее общество не представляется без творческой личности, способной к созиданию инноваций, а так называемые инновационные методы обучения препятствуют творческому развитию. Отношение к образованию становится все более утилитарным, узкопрагматичным. Где выход?
На Западе эту проблему осознали раньше нас: в США сегодня пытаются вернуться к практике устного счета, вытесненной калькулятором; во Франции уже в 1970-е гг. поняли, что преподавание не по традиционным учебникам, а рисованным картинкам разрушает способность воображения как основу умственных способностей; в Германии сетуют на то, что ныне не очень популярно изучение истории и древних языков, которые обладают сложной грамматикой, передают множество оттенков мысли и предполагают неоднозначное прочтение. Это препятствует формированию универсального взгляда на мир, не развивает воображение. В России сегодня в образовательном процессе сложная ситуация: с одной стороны, необходимо следовать государственным образовательным стандартам, предписаниям Министерства образования, оценивающего деятельность вузов по результатам Интернет-тестирования, с другой стороны, в обществе есть понимание необходимости сохранения лучших традиций отечественного образования: его фундаментальности, универсальности, гуманистической направленности. Но как измерить умение творчески мыслить? Компьютер это сделать не сможет, нужен преподаватель, пытающийся органически соединить современные мировые тенденции образования и национально-культурную укорененность.
Для студента
В чем особенности представленного учебно-методического пособия?
Во-первых, оно посвящено трем традиционно используемым в нашем образовании методам обучения (коллоквиуму, курсовой работе и эссе), объединенным по критерию их роли в развитии творческих способностей студентов.
Во-вторых, оно предполагает синтез учебного процесса и научно-исследовательской деятельности, что находит отражение уже в предлагаемой студентам тематике и коллоквиумов, и курсовых работ, и эссе. Преподаватель здесь – не просто транслятор знаний (из чужих учебников или Интернета), а сам исследователь проблем, которые предлагает для изучения студентам: поведения потребителей, потребительской культуры, истории экономической мысли России.
В-третьих, пособие необычно тем, что включает в качестве иллюстраций работы студентов-первокурсников, участвующих в ежегодном конкурсе эссе по Домострою. Их размышления, навеянные этим памятником русской нравоучительной литературы конца XV- начала XVI вв., дают представление о ценностях современной молодежи, их понимании связи времен, важности освоения культурного наследия, особенно сегодня, в условиях глобализации. Для многих из них это первая проба пера, потребовавшая под руководством научного руководителя кропотливой работы, уважительного отношения к слову как форме существования и выражения мысли.
В-четвертых, представленные материалы представляют интерес не только с точки зрения обучения, но и воспитания в самом широком смысле духовно развитой личности. Идентификация с историей и культурой своей страны вызывает нравственные и патриотические чувства, возвышающие человека, вводит его в сферу духа. В условиях эпидемии потребительства, «разносчиками» которой являются реклама, мода, СМИ, щедро оплачиваемые транснациональными корпорациями ради завоевания все новых рынков, весьма важным является воспитание культурного потребителя и грамотного, социально-ответственного предпринимателя, уважающего права своего контрагента.
В-пятых, все предлагаемые разработки основываются на использовании межпредметных связей между экономической теорией и правом, философией, социологией, филологией, экологией, историей. Это способствует развитию не однобокого «человека экономического», а целостной личности, способной творчески мыслить и действовать.
И, наконец, последнее – заканчивается книга несколькими эссе о гламуре, Родились они после защиты курсовых работ и сдачи экзамена по экономической теории, в результате посещения научного семинара в Центре общественных наук при МГУ имени М.В. Ломоносова «Гламур как искушение и порча» 24 июня 2008 г. А это уже свидетельствует о том, что проросли семена творческого отношения к учебе, раз возникло желание, как сказали бы методисты, дополнить учебный процесс внеучебным.
Таким образом, в первом разделе Вы найдете советы, как лучше подготовиться к коллоквиуму, на какие вопросы необходимо дать ответы, каковы требования к содержанию, оформлению и защите курсовой работы, как написать эссе; во втором разделе предлагается необходимая для этого литература; в третьем разделе Вас ждет знакомство с эссе основоположника жанра и сверстников. Не списывайте с компъютера, попробуйте написать сами – получите удовольствие и огромную пользу! Ждем Ваших работ! Желаем успехов!
Раздел I. Методические рекомендации по организации
самостоятельной работы студентов
1.1 Коллоквиум
Коллоквиум – это форма контроля самостоятельной работы студентов над специальной литературой. На коллоквиум может быть вынесена как отдельная работа (статья, монография, документ и т.д.), так и проблема, освещенная в ряде работ, знание которых должен продемонстрировать студент. Коллоквиум проводится в форме собеседования преподавателя со студентами и содержит в себе элементы проверки знаний и консультации. Необходимо отличать его от экзамена и зачета.
Во-первых, от коллоквиума не освобождаются даже успешно занимающиеся студенты.
Во-вторых, собеседование ведется с каждым студентом индивидуально в присутствии малой группы (5-6 человек). В случае затруднения студента при ответе на поставленный вопрос, последний может быть переадресован другим. При этом студенты могут дополнять друг друга, дискутировать, задавать вопросы, всесторонне обсуждая проблему. Таким образом, коллоквиум представляет собой групповую форму беседы преподавателя со студентами с целью выяснения их знаний. При этом каждому выставляется дифференцированная оценка.
В-третьих, на коллоквиуме студенты могут пользоваться своими записями изученных материалов.
Не следует сводить коллоквиум к семинару. Если семинар сегодня не рекомендуется проводить лишь вопросно-ответным методом, то на коллоквиуме он является основным.
Задачи, стоящие перед преподавателем при проведении коллоквиума:
Задачи, стоящие перед студентами при сдаче коллоквиума:
Коллоквиум №1
по теме «Теория потребительского выбора»
Проведение в I семестре коллоквиума на основе двух глав из монографии Л.И. Ростовцевой «Поведение потребителей и потребительская культура» имеет целью:
Рекомендуемая к изучению литература
1. Ростовцева Л.И. Поведение потребителей и потребительская культура. Гл. 1/ Ростовцева Л.И.. – М.: Изд-во Моск. университета, 2002. С.11–67.
2. Ростовцева Л.И. Поведение потребителей и потребительская культура. Гл.4. / Ростовцева Л.И.. – М.: Изд-во Моск. университета, 2002.
С.180–240.
Вопросы для самоконтроля
Коллоквиум №2
по теме «Роль государства в рыночной экономике»
Проведение во II семестре коллоквиума по законодательству о защите прав потребителей осуществляется с целью:
Рекомендуемая к изучению литература
1. Закон РФ «О защите прав потребителей» от 2 февраля 1992 г. (в последней редакции).
2. Экономическая теория / Под ред.Р.А. Косовой, Ю.В. Латова. Гл.6.–Тула: Изд-во ТулГУ, 2005. С.105-118.
Вопросы для самоконтроля
1.2 Курсовая работа
Курсовая работа по экономической теории предполагает самостоятельное углубленное изучение одной из актуальных проблем. Ее целью является закрепление, углубление и совершенствование знаний и профессиональных умений, формирование навыков самостоятельной учебной и научно-исследовательской работы, сбора и анализа эмпирических и статистических данных, работы со специальной литературой и нормативно-правовыми актами. В курсовой работе студенту необходимо раскрыть проблему с теоретической и практической точек зрения, рассмотреть различные подходы к ее решению и изложить собственное мнение.
Курсовая работа – форма научного исследования, предшествующая написанию дипломных и диссертационных работ. Поэтому необходимо освоение студентами языка науки, в первую очередь таких понятий, как актуальность исследования, его цель, задачи, проблема, гипотеза, объект, предмет, методология, метод, методика, научная новизна, практическая значимость. Эти понятия необходимо знать при подготовке введения.
Актуальность темы исследования – степень ее важности в данное время и в данной ситуации для решения проблемы. Характеристика актуальности не должна быть многословной: достаточно полстраницы машинописного текста, чтобы обосновать недостаточную теоретическую изученность данной темы или показать возможность решения определенной практической проблемы с помощью предпринимаемого исследования, либо указать и то, и другое.
Цель – это то, что требуется получить в результате проведения исследования на данную тему, некий образ будущего.
Задачи исследования – те исследовательские действия, которые необходимо выполнить для реализации поставленной цели, решения проблемы или проверки гипотезы.
Проблема – это такой вопрос, который стоит на границе известного и неизвестного. Она возникает тогда, когда старое знание показало свою несостоятельность, а новое еще не сформировалось окончательно. Поэтому научная проблема – это противоречие между знаниями (например, о потребностях людей в каких-то практических действиях) и незнанием (путей и средств их реализации).
Гипотеза – предположение, выдвигаемое для объяснения какого-либо явления, которое и не подтверждено, и не опровергнуто; это предполагаемое решение проблемы. Она определяет главное направление научного поиска, организует весь процесс исследования. Проверить гипотезу – значит проверить следствия, логически из нее вытекающие. В результате проверки гипотезу подтверждают или опровергают.
Объект исследования – это реальность, процесс или явление, порождающие проблемную ситуацию и избранные для изучения.
Предмет – сторона объекта, подлежащая изучению. Именно предмет определяет тему исследования. Объект и предмет соотносятся между собой как целое и часть, общее и частное.
Метод (греч. methodos – путь к чему-либо, исследование) – способ достижения цели, совокупность приемов и операций теоретического или практического освоения действительности, путь к постижению предмета изучения. При подготовке курсовой работы могут быть использованы, например, общенаучные методы (абстракция, индукция и дедукция, анализ и синтез, сравнение, классификация и др.) и частно-научные (экономический эксперимент, экономико-математическое моделирование, наблюдение, исторический метод, статистический анализ и др.).
Методика – понятие, которым обозначают совокупность конкретных приемов, связанных с данным методом, включая частные операции, их последовательность и взаимосвязь. Понятие «методика» используют применительно к многообразию частно-научных методов на уровне единичного.
Методология может пониматься двояко: как система принципов и способов организации теоретической и практической деятельности и как учение об этой системе, учение о методах. Студент должен понимать, методологии какого научного подхода (к примеру, институционального, неокейнсианского, неоклассического, марксистского и т.д.) соответствует совокупность применяемых им методов.
Научная новизна в курсовой работе может иметь субъективный характер, определяться не по отношению к обществу, а по отношению к исследователю. В этом случае выполненная работа может содержать осуществленный анализ статистических данных, моделирование известных в науке результатов, собственную точку зрения или оценку известных решений и т.д. (в отличие от диссертации, где требование получения нового знания для общества является обязательным).
Практическая значимость результатов исследования может заключаться в возможности решения на их основе иной практической задачи, проведения дальнейших научных исследований, использования в какой-либо сфере деятельности.
Несколько методических советов
Курсовая работа отличается от контрольной работы, поэтому при ее выполнении важно помнить следующее:
- тему курсовой работы необходимо раскрывать на основе изученных первоисточников и дополнительной литературы, не ограничиваясь пересказом учебников;
- в курсовой работе должны быть видны элементы научного творчества студента, теоретические положения освещены в связи с практикой;
- изложение текста должно быть самостоятельным, не допускается дословное заимствование отрывков, цитат из работ других авторов без сносок и ссылок.
В чем же заключаются элементы научного творчества?
Во-первых, в поиске литературы. Важно не только привлечь более широкий круг литературы, но и разобраться в степени изученности проблемы, выявить дискуссионные проблемы и выразить собственное отношение к ним, привести аргументы. Это требует известной самостоятельности мышления, творческого отношения к изучению литературы.
Во-вторых, творческая самостоятельность студентов проявляется в характере использования первоисточников, составляющих основу курсовой работы. Лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Самуэльсон, рассуждая о привлекательных сторонах научной деятельности, сказал, что «мы все карабкаемся на небеса на плечах своих предшественников». Важно понимать и правильно использовать заимствованные положения и выводы из основополагающих работ применительно к сегодняшнему дню. Например, в Западной Европе сегодня наблюдается всплеск интереса к «Капиталу» К. Маркса, вызванный современным кризисом. Это подтверждает вывод о том, что положительные моменты, заслуживающие внимания, есть в любой теории, принадлежащей к той или иной школе, направлению экономической мысли. Не существует одной теории, претендующей на абсолютную истину. Поэтому нужно использовать достижения экономической мысли разных эпох и направлений, но непротиворечиво.
В-третьих, элементом научного творчества в курсовой работе может быть продемонстрированное студентом умение научно анализировать цифры и факты, самостоятельно составлять таблицы и диаграммы, сопоставлять данные из различных источников, выявлять и объяснять тенденции в развитии экономических процессов и явлений.
В-четвертых, перевод работ зарубежных экономистов и реферативное изложение их содержания, а также обращение к литературному наследию великих земляков, особенно связанных с научными направлениями кафедры («Поведение потребителей и потребительская культура», «История экономических учений», «Этика Л.Н. Толстого») являются также свидетельством творческого отношения к выполнению курсовой работы.
Сегодня у студентов есть возможность через Интернет обратиться к библиографическим данным крупнейших библиотек мира или приобрести нужную литературу. Приведем некоторые адреса сайтов.
http://lcweb.loc.gov/ – Библиотека Конгресса США
http://www.uni-kiel.de – Центральная социально-экономическая библиотека ФРГ
http://portico.bl.uk – Библиотека Великобритании
http://www.nber.org – Национальное бюро экономических исследований США (материалы об экономических циклах с 1834 г. по настоящее время, динамика ВВП, потребительских расходов, инвестиций, безработицы, индексы цен)
http://www.worldbank.org – Всемирный банк (данные о макроэкономических показателях стран мира – ВВП и ВНД, промышленном производстве, торговле, распределении доходов)
http://www.imf.org – Международный валютный фонд (ежегодные отчеты, СНС и ее исполнение в странах мира, обзор экономического развития по странам, международные рынки капитала, международная торговля, паритет покупательной способности, коррупция)
http://www.rsl.ru – Российская Государственная библиотека
http://www.inion.ru – Библиотека ИНИОН РАН
http://www.gks.ru – Федеральная служба государственной статистики
http://www.minfin.ru – Министерство финансов РФ (данные о федеральном, региональном, консолидированном бюджетах, внутреннем и внешнем долге, платежном балансе России)
http://www.cbr.ru – Центральный Банк РФ
http://www.nalog.ru – Федеральная налоговая служба
http://www.maprf.ru – Министерство по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства РФ (до 2004 г.)
http://www.fas.gov.ru – Федеральная антимонопольная служба РФ (с 2004 г.)
http://www.prompolit/ruantitrust – информационные материалы по проблемам теории, практики и этики антимонопольного регулирования
http://www.libertarium.ru – тексты работ российских ученых в различных областях экономической теории
http://www.cera.newschool.edu/het – сайт по истории экономической мысли
http://www.rbc.ru –Информационное агентство «Росбизнесконсалтинг» (РБК)
http://www.hse.ru – Государственный университет – Высшая школа экономики (статьи, результаты исследований российских ученых)
http://www.amazon.com – списки книг в западных электронных магазинах
Требования к содержанию и оформлению1
1. Курсовая работа должна иметь четкую структуру, при ее оформлении необходимо учитывать требования к правилам цитирования источников, допустимым сокращениям, иллюстрациям, приложениям, библиографическим данным.
2. Курсовая работа обязательно должна иметь:
В оглавлении указывается структура работы, включающая: введение; основную часть, состоящую из глав, разделов (подразделов глав); заключение; список литературы; приложения.
Во введении должно содержаться:
- обоснование актуальности темы работы; цель и задачи исследования;
- описание методологической базы и методов исследования;
- определение объекта и предмета исследования; характеристика структуры работы.
В основной части работы автор раскрывает главные аспекты темы, излагает факты и подходы к решению поставленных задач, приводит результаты анализа и дает оценку реальному состоянию рассматриваемых проблем, предлагает возможные пути их решения.
В заключении автор работы делает выводы по результатам теоретического и/или экспериментального исследования.
Список литературы, используемой для написания курсовой работы, должен быть представлен в алфавитном или хронологическом порядке, отличаться систематичностью и включать в себя нормативные документы, научные труды, статьи в журналах и другие источники с указанием фамилии, инициалов авторов, издательства, года издания, а также адреса Интернет-ресурсов.
Приложение может включать:
презентации, скрин-шоты, таблицы и рисунки (чертежи, диаграммы, фотографии) и образцы документов.
3. Курсовая работа должна быть выполнена любым печатным способом на пишущей машинке или с использованием компьютера и принтера на одной стороне листа белой бумаги формата А4. Каждая страница содержит поля (левое - 20 мм, правое - 10 мм, верхнее - 20 мм, нижнее - 20 мм).
Размер шрифта основного текста – 14 , размер шрифта сносок, таблиц, приложений – 12. Междустрочный интервал – 1,5.
Объем курсовой работы определяется темой и содержанием и должен составлять не менее 30 и не более 40 страниц машинописного текста.
Нумерация страниц начинается со страницы 3, (номер страницы ставится сверху в центре страницы). Титульный лист (1-я страница) и оглавление (2-я страница) не нумеруются. Вставки на полях и между строк не допускаются.
При включении цитат в курсовую работу обязательно делается ссылка на источник. Ссылки на использованные источники следует приводить в квадратных скобках в конце предложения, указывая арабскими цифрами номер источника и страницы (например: [2. с.105]). Все сноски и подстрочные замечания должны быть на той странице, к которой они относятся. Сноскам должна быть дана сквозная нумерация. Сокращения в тексте не допускаются.
По всей рукописи должна быть выдержана единообразная система выделений в тексте, которыми не следует особенно увлекаться, во избежание пестроты зрительного восприятия и затруднения чтения.
В графах таблиц одинаковые цифры, символы, формулы и обозначения необходимо повторять, а не заменять кавычками. Табличные данные должны быть выражены в соответствующих единицах измерения.
Пропуски в графах (за отсутствием данных) следует заполнять знаком «тире» или словами «нет данных».
На все пронумерованные иллюстрации должны быть ссылки в тексте.
Защита курсовой работы
1. Завершающим этапом курсовой работы является ее обязательная защита. К защите курсовой работы допускаются студенты, своевременно представившие руководителю выполненную в соответствии с установленными требованиями курсовую работу, которая имеет положительную рецензию руководителя.
Студенты, представившие курсовую работу по истечении установленных сроков, допускаются к защите с разрешения декана факультета (зам. директора филиала по учебной работе) и согласия заведующего кафедрой после письменного объяснения причин.
2. Курсовая работа, признанная не отвечающей предъявляемым требованиям, возвращается студенту для доработки. Студент должен устранить указанные замечания в курсовой работе и представить ее руководителю не позднее пяти дней до срока защиты.
3. Если студент не смог представить курсовую работу к защите в установленный срок по уважительной причине (болезнь и т.п.), то деканом факультета (зам. директора филиала по учебной работе) по согласованию с заведующим соответствующей кафедрой решается вопрос о продлении срока представления и защиты курсовой работы.
4. Работа, являющаяся плагиатом, к защите не допускается. В этом случае студент обязан доработать ее или выбрать по согласованию с руководителем новую тему и самостоятельно ее выполнить.
5. Студенты защищают курсовую работу перед комиссией согласно графику защиты, который разрабатывается соответствующей кафедрой (структурным подразделением филиала).
6. В комиссию входит не менее 2-х преподавателей соответствующей кафедры (структурного подразделения филиала), включая руководителя.
7. Студент на защите должен быть готов:
8. При получении неудовлетворительной оценки студент обязан подготовиться и повторно защитить курсовую работу.
9. Защита курсовой работы, в том числе повторная, должна завершиться до начала экзаменационной сессии.
10. Студент, не защитивший в установленный срок курсовую работу, к сдаче экзамена по соответствующей дисциплине не допускается.
11. Студент, не представивший в установленный срок работу, получивший неудовлетворительную оценку на защите или не явившийся на защиту по неуважительной причине, считается имеющим академическую задолженность.
12. Для ликвидации академической задолженности студент обязан в установленные сроки представить курсовую работу руководителю и защитить ее перед комиссией.
13. По результатам защиты курсовой работы в зачетную ведомость (для защиты курсовой работы) выставляется оценка, которая заносится в зачетную книжку за подписью руководителя и учебную карточку студента. В учебную карточку студента также вкладывается рецензия на курсовую работу.
Критерии оценки курсовой работы:
– "отлично" выставляется студенту, показавшему глубокие знания, которые умело применяются при самостоятельном исследовании избранной темы, умение обобщать практический материал и делать на основе анализа выводы. Курсовая работа с оценкой "отлично" может быть рекомендована на конкурс студенческих работ, использована в качестве доклада на научной студенческой конференции.
– "хорошо" выставляется студенту, показавшему в работе и при ее защите полное знание материала, всесторонне осветившему вопросы темы, но не в полной мере проявившему творчество в исследовании.
– "удовлетворительно" выставляется студенту, раскрывшему в работе основные вопросы избранной темы, но не проявившему в полной мере самостоятельности в анализе или допустившему отдельные неточности в содержании работы;
– "неудовлетворительно" выставляется студенту, не раскрывшему основные положения избранной темы и допустившему грубые ошибки в содержании работы.
Примерная тематика курсовых работ
Направление I. Общая экономическая теория
Направление II. Микроэкономика
Направление III. Макроэкономика
Направление IV. История экономических учений
Направление V. Поведение потребителя
Образец
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ТУЛЬСКИЙ ФИЛИАЛ
(Тульский филиал РГТЭУ)
Кафедра гуманитарных дисциплин
КУРСОВАЯ РАБОТА
|
по дисциплине |
экономическая теория |
|
на тему |
Теория потребительского поведения и ее развитие в современных условиях |
|
Выполнил: студент 1 курса |
Руководитель: |
|
|
д.э.н., профессор |
||
|
Петров П.В. |
||
|
Иванов И.И. |
|
Отметка о допуске (не допуске) к защите |
|
|
«_____» __________ 2012 г. |
Тула 2012
Образец
Содержание
|
Введение…………………………………………………………………………… |
3 |
|
1. Сущность теории потребительского поведения……………………………... |
5 |
|
1.1 Модели потребительского поведения ………………………………….. |
5 |
|
1.2 Анализ потребительских предпочтений ……………………………….. |
8 |
|
1.3 Полезность. Функция полезности. Кривые безразличия ……………... |
10 |
|
1.4 Влияние доходов на поведение потребителя …………………………. |
16 |
|
2. Особенности поведения современного потребителя………………….. |
20 |
|
2.1 Основные характерные черты современного потребительского рынка ……………………………………………………………………. |
20 |
|
2.2 Потребительское поведение в современных условиях ……………… |
23 |
|
2.3 Особенности потребительского поведения и потребительская культура в России ……………………………………………………… |
25 |
|
Заключение………………………………………………………………………… |
28 |
|
Список литературы……………………………………………………………….. |
30 |
Образец
Список литературы
1.3 Эссе
Эссе (франц. essai – опыт, набросок) – жанр прозы, сочетающий подчеркнуто индивидуальную позицию автора с непринужденным, оригинальным изложением. Основателем жанра считается французский философ-гуманист Мишель Монтень (1533-1592), оставивший потомкам знаменитую книгу эссе «Опыты»(1580), в которой вольнодумец на основе исторических фактов реалистично описывает быт и нравы людей, рассматривает человека как самую большую ценность. Монтень считал свое знание ограниченным, поэтому словесное обсуждение того или иного предмета должно было что-то в нем открыть. Правда, в результате предметом своего исследования он сделал самого себя. Желая знать, что за человек он сам, он хотел познать через себя природу человечества. Таким образом, эссе явилось формой личностного выражения автора, обнаружив множество граней его скептичной, проницательной, мудрой личности. Эссе Монтеня характеризуют свобода построения и легкая, неспешная манера изложения с различными отклонениями от темы и всевозможными ассоциациями. В нем используются все приемы искусства слова: метафоры, каламбуры, ритм и прочие средства риторики. Главная отличительная черта эссе – краткость. У Монтеня есть эссе от одной страницы до пятидесяти.
В эссеистике выделяют два класса произведений: личностное, субъективное эссе, нацеленное на раскрытие личности автора, его чувств, и объективное, «серьезное» эссе, в котором личностное начало подчинено предмету описания или определенной идее. Основоположником последнего считается английский политический деятель и поэт Джон Мильтон (1608-1674), излагающий в своих эссе не столько свои чувства и впечатления, сколько идеи, призывы к социальным реформам. А первым эссеистом в Англии был Ф. Бэкон, написавший свои «Опыты» в 1597 г. Он пишет о тех же темах, что и Монтень, но в другой форме. В США XVIII в. основными темами эссе выступали политика и религия; так, Б. Франклин успешно сочетал субъективное эссе с политической сатирой.
В эссе главным является не воспроизведение реального факта или явления, а его анализ и истолкование путем отображения впечатлений, размышлений, ассоциаций автора. Эссеистский стиль отличается образностью, афористичностью, близостью к разговорной речи. В литературно-критическом эссе представляется не анализ произведения или творческого пути писателя, а рассуждения о них, подчеркивается субъективность своего отношения. Экономическое эссе при сохранении общей специфики жанра (рассуждение) имеет свои особенности. Прежде всего, это – объект анализа: факты и явления экономической жизни, экономические отношения, складывающиеся между людьми в процессе производства, распределения, обмена, потребления благ.
Экономическое эссе имеет свою логику представления материала: часто оно начинается с предварительной зарисовки, соображения, ассоциации о каком-либо предмете или по какому-то поводу, нередко случайному, единичному. Возможен эпиграф, причем не обязательно из научной литературы, а может и стихотворный или из фольклора. Выводы и итоги рассуждения могут быть сформулированы также в непривычной для научных работ форме, например, в виде риторического вопроса, провокационного опровержения и др.
Язык эссе отличается от строго научного языка непринужденностью, близостью к разговорной речи. Изложение позиции автора – лаконичное и четкое. Работа в жанре эссе не претендует на всеобщность. Весьма важную роль играет название.
Поскольку в эссе обязательным является представление позиции автора, постольку повествование ведется, как правило, от первого лица.
Положение
о проведении конкурса эссе по «Домострою» в ТФ РГТЭУ
Цель и задачи
Конкурс эссе о домостроительстве, или основах хозяйствования на Руси, проводится с целью:
Подготовка к участию в конкурсе предполагает решение ряда задач:
Условия проведения
Конкурс проводится в рамках изучения курса экономической теории в соответствии с Государственным образовательным стандартом (раздел «История экономических учений») и планом работы Молодежного интеллектуального клуба при Философско-экономическом ученом собрании среди студентов 1 курса экономических специальностей Тульского филиала РГТЭУ и других вузов. Конкурс является открытым для желающей принять в нем участие школьной молодежи.
Жюри утверждается директором филиала.
Работы должны быть объемом не более трех страниц машинописного текста, набранного шрифтом №14 через 1 интервал, Times New Roman.
Жюри определяет победителей конкурса и награждает грамотами и подарками. Лучшие работы рекомендуются для опубликования и участия в студенческих конкурсах более высокого уровня (межвузовских, всероссийских, международных) и научно-исследовательских конференциях.
Раздел II. Готовимся к коллоквиуму и курсовой работе
Предлагаемые материалы необходимы для подготовки к коллоквиуму, но вместе с тем будут весьма полезны и при выборе темы курсовой работы, а также при подготовке к конкурсу эссе по Домострою.
2.1 Теория потребительского поведения:
генезис и развитие2
Поведение потребителей может быть весьма различным, ведь каждый человек неповторим. В то же время оно всегда варьируется в определенных рамках, заданных двумя полярными типами потребительской культуры: гедонистическим и аскетическим. То есть потребительское поведение есть континуум между гедонизмом и аскетизмом. Различные теории рассматривают потребителя, исходя из его стремления либо к одной, либо к другой крайности. Чтобы разобраться в современных тенденциях потребительского поведения, обратимся, как это принято в методологии познания, к истории вопроса.
Интеллектуальные истоки теории потребительского поведения
Идеальный образ «человека потребляющего» Аристотеля
Основы теории потребительского поведения и потребительской культуры заложены в трудах Аристотеля (384-322 до н.э.). До сих пор в отечественной историко-экономической литературе основное внимание уделялось вкладу Аристотеля в разработку некоторых экономических категорий и их взаимосвязи, который был так или иначе связан со спором, которому более двух тысяч лет: являлся ли Аристотель провозвестником трудовой теории стоимости или он предок теорий, выводящих меновую стоимость из полезности? Идея противопоставления экономики и хрематистики привлекала экономистов с точки зрения первой в истории науки попытки анализа капитала3.
Влияние Аристотеля можно обнаружить в работах неоклассиков, институционалистов, выдающихся русских мыслителей, о которых пойдет речь ниже. Если взглянуть на современный маркетинг и толкование им мотивации и поведения потребителя, то можно и здесь заметить заимствование идей Аристотеля. Это и неудивительно, так как маркетинг характеризуется тесным “сотрудничеством” с психологией, родоначальником которой был великий древнегреческий мыслитель. Его рассуждения о процессе принятия решений, произвольном и непроизвольном поведении, роли обучения и привычки в формировании добродетелей, о назначении государства, об удовольствиях и многие другие получили преломление относительно поведения потребителей. Если посмотреть на поведение потребителей с консьюмеристской точки зрения, то было бы весьма полезным сегодня в основу воспитания культурного потребителя положить учение Аристотеля “о золотой середине”.
Аристотель – не только философ, но и энциклопедический ученый, родоначальник многих наук, в том числе этики, экономики, биологии, психологии. Без них не познать поведение человека, поведение потребителя. Аристотель творил, когда знание было нерасчлененным - ему принадлежит первое развернутое рассуждение о науке и ее видах. В силу этого Аристотель осуществил, как мы сказали бы сегодня, целостный подход к анализу человеческого поведения, о необходимости которого все чаще говорят современные ученые.
Таким образом обращение к наследию великого Стагирита в рамках данной работы преследует несколько целей:
1) стремление увидеть истоки теории потребительского поведения, преемственность его идей, тот путь, которым шло формирование научного знания о потребителе;
2) воспользоваться образцом целостного подхода к изучению человеческого поведения;
3) показать современность рассуждений Аристотеля, необходимость использования его идей в сегодняшней практике формирования потребительской культуры.
«Никомахова этика» - выдающийся памятник античного эвдемонизма, философского направления, признающего высшей целью жизни счастье4. Идеи Аристотеля, изложенные в этом трактате о счастье, питали мыслителей различных времен и народов. Весьма современно они звучат и сегодня.
Итак, что же такое счастье? Почему Аристотель обращается к его
анализу?
«Всякое искусство и всякое учение, а равным образом поступок и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу», - так философ начинает свое рассуждение. Поэтому благо «то, к чему все стремится»5.
Так как действий, наук и искусств много, то много бывает и целей. У врачевания – это здоровье, у судостроения – судно, у хозяйствования – богатство. Но есть одна высшая цель, ради которой существуют все другие – это счастье. Наивысшее благо - счастье.
Разные люди понимают счастье по-разному, в зависимости от своего образа жизни. Большинство людей, «то есть люди весьма грубые», понимают под благом и счастьем удовольствие. Поэтому они мечтают о жизни, полной наслаждений. Аристотель называет этот образ жизни «скотским». Более благозвучно его называют сегодня «гедонистическим» (от греч. hedonen– наслаждение). Термин «гедонизм» широко использовали впоследствии И.Бентам, основоположник английского утилитаризма, и маржиналисты.
Второй образ жизни – государственный – ведут люди достойные и деятельные. Для них благо и счастье – почет. К нему они стремятся, видимо, для того, чтобы удостовериться в собственной добродетели. А поэтому добиваются почета за добродетель у людей рассудительных и знакомых. Хотя, обладая добродетелью, счастливым можно и не быть, например, переживая беды, несчастья или бездействуя.
Наконец, третий образ жизни – созерцательный. Размышление, познание истины не ради какой-либо пользы, а ради нее самой – самое лучшее. «Счастье – это такая деятельность души в полноте добродетели»6, а высшей добродетелью является разум.
Что же такое добродетель?
Добродетель – те склады души, которые заслуживают похвалы. Добродетели бывают двух видов: мыслительные (дианоэтические) – мудрость, сообразительность, рассудительность и нравственные (этические) – ровность и благоразумие. Первые возникают благодаря обучению, вторые рождаются привычкой, то есть ни те, ни другие не даются человеку от природы, а требуют многократного повторения. Нравственная добродетель – это способность поступать наилучшим образом в отношении удовольствий и страданий.
Недостаток и избыток добродетели их губят. Благотворным является обладание серединой. Например, употребление еды и питья в меру сохраняет и улучшает здоровье, в недостатке или избытке – губит его.
Другое определение добродетели – это все то, в силу чего мы хорошо или плохо владеем своими страстями. Страсти есть все то, чему способствуют удовольствия или страдания: влечение, гнев, страх, отвага, злоба, радость, любовь, ненависть, тоска, зависть, жалость. Если человек способен в отношении удовольствий или страданий поступать наилучшим образом, то есть держаться середины, он – добродетелен. Обладание серединой здесь – благоразумие, избыток – распущенность. Обладание серединой похвально, крайности же достойны осуждения. Но найти середину не просто. Раздать и растратить деньги просто, а вот истратить на то, что нужно, сколько нужно и когда нужно, способен не всякий.
Чтобы дурно не поступать ради удовольствия и от прекрасных поступков не уклоняться из-за боязни страданий, необходимо правильное воспитание с самого раннего детства (об этом же говорит и Платон). «Больше всего надо во всем остерегаться удовольствия и того, что его доставляет …»7. Для этого надо следить за тем, к чему мы восприимчивы. Узнав это по возникающей в нас склонности к удовольствию или страданию, надо увлечь себя в противоположную сторону. Тогда мы придем к середине.
Если взять область наслаждения и страдания, то там есть термин для одной крайности, для избытка – невоздержанность, или распущенность. Середину характеризует умеренность, а для недостатка термина нет. Невоздержанность – это плохо, должна быть во всем умеренность.
По Аристотелю, наслаждение не есть благо, во всяком случае – не высшее благо, так же как и богатство, и почести. Образ жизни человека, посвятившего себя наживе, он характеризует как неестественный и насильственный, ибо богатство только полезно и служит средством для других целей. Но человек нуждается в некоторых внешних благах, так как невозможно человеку неимущему делать прекрасные дела. Поэтому богатство есть лишь внешнее условие счастья, а не само счастье. Благо, по Аристотелю, в категории качества – это добродетели, в категории количества – это умеренность, в категории отношения – полезное, в категории времени – удобный случай, в категории пространства – приятное местопребывание и т.д. То есть благо не является чем-то общим, подходящим под одну идею. Оно различно. Высшее благо Аристотель определяет как сообразную с добродетелью деятельность, а блаженство – как то, что само по себе делает жизнь желанной и ни в чем не нуждающейся, счастливой. Назначение человека он видит в разумной деятельности.
В нашей власти прекрасная и постыдная деятельность, в нашей власти быть нравственными или порочными людьми.
Чтобы стать добродетельным, надо совершать нравственные поступки. К этому должен стремиться каждый. Воспитанию добродетельных граждан, совершающих прекрасные поступки, больше всего внимания должна уделять наука о государстве (политика). Ее целью является достижение наивысшего блага, счастья. Это - наиважнейшая наука в обществе, которая главным образом управляет. Она законодательно определяет какие поступки следует совершать, а от каких стоит воздержаться, назначая награды и наказания. Обладание правосудностью и благоразумием рождается при частом повторении правосудных и благоразумных поступков.
Законодатели наказывают тех, кто совершает плохие дела, если только они совершены не подневольно и не по неведению, в котором сами люди не повинны. Тем же, кто совершает прекрасные поступки, оказываются почести. Это совершается, чтобы обуздать одних и подстегнуть других. Если же человек повинен сам в своем неведении, он может быть подвержен наказанию законом. Наказывают за неведение в законах чего-то такого, что знать положено и нетрудно, или за невнимание, которое во власти самого человека.
Для обладания добродетелями знание значит мало или вовсе ничего. Мало знать, что хорошо и что плохо, что есть добро и зло, надо хотеть следовать благу и уметь это делать. Поступки Аристотель делит на два вида: непроизвольные и произвольные. Непроизвольные поступки совершаются подневольно, например, из страха перед бедами или по неведению, если они заставляют раскаиваться и страдать, то есть вызываются внешними причинами. Поступки, совершаемые по собственной воле, то есть имеющие внутренние мотивы, произвольны.
Разграничение поступков произвольных и непроизвольных связано с вопросом о сознательном выборе и принятии решений. Вопрос о сознательном выборе самым тесным образом связан с добродетелью и позволяет судить о нравах. Решения мы принимаем о том, что зависит от нас и осуществляется в поступках. Они касаются не целей, а средств к цели – какое из них самое наилучшее. Быть добродетельным или порочным – выбираем мы сами.
Необходимым, но не достаточным условием для добродетели является разум, ибо его нужно уметь применить на деле, внося меру в аффекты, применяя общее знание к конкретным ситуациям. Разум должен господствовать над страстями. Этот вывод Аристотеля следует из его учения о душе. В чем его суть?
Одушевленные существа отличаются от неодушевленных тем, что обладают началом, дающим жизнь. Это начало и есть душа. Для ее объяснения Аристотель прибегает к своей метафизике реальности, в соответствии с которой все вещи есть сплав материи и формы. Материя – это потенция; форма – акт, или энтелехия. Отсюда жизнь – тело, материальный субстрат, потенциал, форма и акт которого – душа. Знаменитое определение души Аристотеля звучит так: «Необходимо считать душу субстанцией, формой физического тела, имеющего жизнь в потенции, но субстанция как форма есть энтелехия (акт)»; «душа – первая энтелехия физического тела, имеющего жизнь в потенции»8. То есть душа – суть бытия живого тела.
Фундаментальные функции и феномены жизни бывают троякого рода: вегетативного характера (рождение, питание, рост), чувственно-моторного характера (ощущение и движение) и интеллектуального характера (познание, установление и выбор). Соответственно и душа, по Аристотелю, трехчастна: он разделяет ее на «душу вегетативную», «душу чувственную» и «душу рациональную». Растения имеют душу вегетативную, животные – вегетативную и чувственную, человек – вегетативную, чувственную и рациональную. Рациональная душа – доминанта. Поэтому высшее благо и счастье, доступное человеку, – в совершенствовании себя как человека, в активности разума.
Совершенствование рациональной души – добродетель дианоэтическая. Рациональная душа двухаспектна, так как имеет дело с меняющейся реальностью, с одной стороны, и с неизменными принципами, с другой. Отсюда и две добродетели: рассудительность и мудрость. Рассудительность есть практическая мудрость, устанавливающая, что является благом и что – злом. Мудрость же как «софия» состоит в познании реальности, лежащей по ту сторону человека, выше него. Совершенствуя себя именно в последней, человек способен достичь высшего счастья и коснуться божественного.
Структура человеческой души дается Аристотелем не только в трактате «О душе», но и в «Этике». Там она разделена на две главные части: разумную и неразумную. Последняя же состоит из растительной и страстной; разумная – из рассудка и разума, то есть практического и теоретического разума. Практический разум должен властвовать над страстной частью души, которая разумна лишь тогда, когда повинуется разуму. Теоретический же, созерцательный разум не мыслит ничего, относящегося к деятельности и не говорит о том, чего следует избегать или добиваться. Он не имеет отношения к аффективной части души. Между тем эта последняя движет душой, так же как и практический ум, размышляющий о цели и направляющий деятельность.
Приводя эти рассуждения Аристотеля, мы умышленно не стали комментировать каждую идею с позиций сегодняшнего дня, показывать кто, как и когда развил ее. Это станет видно само собой на последующих страницах данной работы. Подчеркнем лишь, что идеи древнегреческого мыслителя оказались очень живучими. Правда, некоторые из них активно используются учеными и поныне, другие же игнорируются, хотя и актуальны сегодня. Так, исследование разными учеными потребностей, их структуры, мотивов основывается на учении о душе Аристотеля. Если сравнить собранную из фрагментов «экономическую систему» Аристотеля с пятью первыми главами «Богатства народов» Адама Смита и с первым разделом первого тома «Капитала» Карла Маркса, то обнаруживается поразительная преемственность мысли9. С другой стороны, в науке не прижилась идея хрематистики, часто игнорируется понимание счастья, основанного не на богатстве, почестях, удовольствиях и наслаждениях, а на совершенствовании себя как человека. Аристотель говорил о необходимости соблюдения «золотой середины», предостерегал от ориентации на удовольствие и наслаждение, а экономическая наука основывается на крайности – гедонизме, пропагандируя все большее потребление.
Этика добродетелей Аристотеля не канула в лету, она сохраняет свое значение и поныне. Она по-настоящему функциональна, так как призвана помочь людям в их жизни. Обилие добродетелей ведет к добру, а скудость – ко злу. Особенно высоко Аристотель ценил кроме разумной мудрости практическую мудрость, рассудительность, мужество, умеренность, щедрость, правдивость, дружелюбие, любознательность. Гармоническим сочетанием всех добродетелей он считал справедливость. Разве не нужны они нам сегодня?
Выясняя вопросы о том, что есть добродетель, подлинное благо и стремления человека, Аристотель ставит во главу угла представления об этической состоятельности личности. Задачи этики сводятся у него к выработке идеала личности, что очень важно для указания ориентиров самосовершенствования и воспитания. Это отличает его подход от подхода более поздних авторов, которые осуществляют этический анализ поступка и выработку нормативных требований к нему, чтобы предохранить от дурных действий.
Гедонистический образ «человека потребляющего»
Одно из первых этических учений – учение гедонизма. Таково, например, учение Аристиппа (ок. 435-355 до н.э.), основателя школы киренаиков, ученика Сократа. Наиболее развитой формы гедонизм достиг у Эпикура (341-270 до н.э.). Идеи гедонизма занимают центральное место в утилитаризме И.Бентама и Дж. Милля10.
Это учение основывалось на принятии в качестве высшего блага удовольствия, рассматриваемого как ценное само по себе и наиболее желательное состояние человека. Гедонизм исходит из того, что все наши поступки и стремления являются лишь средством для достижения главной цели – переживания удовольствия.
Согласно гедонизму высшим благом являются единичные удовольствия, которые могут сопровождаться последующими неприятными переживаниями. Последние рассматриваются как расплата за полученные удовольствия. Это обстоятельство отличает гедонизм от эвдемонизма, рассматривающего в качестве высшего блага счастье как систему жизни, в которой совокупность удовольствий перевешивает страдания. Эвдемонизм в отличие от гедонизма считает, что удовольствия, влекущие за собой страдания, есть дурные удовольствия.
Аристипп видел высшую цель жизни в удовольствии, отождествляя счастье с чувственными наслаждениями. Но при этом высшим благом он считал разумное наслаждение, а не просто удовольствие вообще. Именно к разумному наслаждению должен стремиться человек, по Аристиппу. Удовольствие и страдание являются мерилом добра и зла.
Эпикур учил жить в свое удовольствие, не стесняться плотских радостей, наслаждаться жизнью. Жизнь может быть счастливой здесь, на земле, а не в идеальном государстве или на небесах. Это отличало его от стоиков и христиан – его ярых противников. Эпикур писал в «Письме Менекею», что цель счастливой жизни состоит в здоровье тела и безмятежности души. Ради этого мы делаем все, чтобы не иметь ни страданий, ни тревог11. (Об этом пишет человек, который сам был очень слаб здоровьем. По словам Диогена Лаэртского, долгие годы с самой молодости он страдал болезнями желудка и мочевого пузыря; его рвало дважды в день и он не мог встать с носилок).
Когда мы имеем удовольствие, «всякая буря души рассеивается», так как нет надобности искать что-то недостающее, от чего благо души и тела достигнет полноты. Надобность в удовольствиях мы имеем тогда, когда страдаем от отсутствия удовольствий. Поэтому-то удовольствие есть и начало, и конец счастливой жизни. «Его мы познали как первое благо, прирожденное нам; с него начинаем мы всякий выбор и избегание; к нему возвращаемся мы, судя внутренним чувством, как мерилом, о всяком благе»12.
В.В. Шкода полагает, что Эпикура надо отделять от эпикурейцев. В русском языке словом «эпикуреец» обозначается не последователь философии Эпикура, а человек, склонный к изнеженной жизни без проблесков мысли. Чтобы так жить, не надо философии. Но тот, кто знает учение Эпикура, понимает почему наслаждение не предосудительно. Стоики хотят от человека подавления страстей и вообще чувственности разумом. Это для человека трудно. Христиане хотят сублимировать чувственность, как бы возвысив ее. Эпикур признает фактичность чувственности. По Эпикуру, что естественно, то не безобразно. Он не против «высокого», располагая его в одной плоскости с «низким». Оттого, что такая философия понятна обычному человеку он и опускает ее, извращает, делая эпикурейством13.
По Фрейду, принцип удовольствия есть один из важнейших регуляторов человеческой жизни и психики. Ощущение удовольствия до определенной степени является индикатором того, что с человеком все в порядке. Это подтвердит и каждый из нас. Потому-то и сложилось упрощенное представление о модели человека у Эпикура как стремящегося к наслаждению – чем больше удовольствие, тем лучше.
Однако стремление к максимуму удовольствия пагубно. Максимум саморазрушителен. О том, что следует ограничивать свое стремление к удовольствиям, есть и у Эпикура. «… довольство своим [умеренность] мы считаем великим благом не затем, чтобы всегда пользоваться немногим, но затем, чтобы, если у нас не будет многого, довольствоваться немногим в полном убеждении, что с наибольшим удовольствием наслаждаются роскошью те, которые наименее в ней нуждаются …». Почему так? В чем смысл умеренности в удовлетворении потребностей?
Эпикур рассуждает так. Простая еда может доставлять такое же удовольствие, как и дорогая пища, если человек ест ее, чувствуя потребность. Привычка к простой пище делает человека неустрашимым перед случайностью, приводит в лучшее расположение духа, когда появляется доступ к более дорогим продуктам, предметам роскоши.
Всякое удовольствие есть первое благо, но не всякое удовольствие следует выбирать. Мы обходим многие удовольствия, когда за ними следуют большие неприятности. Иногда некоторые страдания лучше удовольствия, если после них приходит большее удовольствие. Обо всем этом следует судить, соразмеряя полезное и вредное.
Эпикур специально оговаривает, что говоря об удовольствии как конечной цели, он понимает не удовольствия распутников и не чувственные наслаждения, а свободу от телесных страданий и от душевных тревог. «Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания …»14. Следовательно, не так уж и прост «человек потребляющий» Эпикура: ему нужны не только удовольствия, но и рассуждение.
Умеренность в наслаждениях и ограничение потребностей наряду с избавлением от страха (перед богами, смертью, непредвиденными жизненными коллизиями) и удалением от общественных и государственных дел ведет, по Эпикуру, к идеальному душевному состоянию – атараксии (невозмутимости). Достижение этого состояния Эпикур считал целью человека и высшей ценностью. Атараксия отгораживает человека от внешних источников страдания.
Идеи Эпикура, также как и Аристотеля, получили развитие в дальнейшем; они использовались при создании теории поведения потребителей. Гедонистический принцип в Бентамовском понимании был положен У. Джевонсом (1835-1882) в основу теории потребительского поведения, являющейся ядром неоклассики. Гедонизм лежит и в основе маркетинга. Вся наша современная жизнь пронизана гедонизмом. Т. Скитовски сформулировал свои три причины нерационального поведения потребителей, очевидно, также не без помощи Эпикура15.
Гедонистические мотивы получили широкое распространение в эпоху Возрождения и затем в этических теориях просветителей. Т. Гоббс (1588-1679), Дж. Локк (1632-1704), П. Гассенди (1592-1655), французские материалисты XVIII в. в борьбе против религиозного понимания нравственности часто прибегали к гедонистическому истолкованию морали. Наиболее полно гедонистический подход к человеку получил развитие у английского моралиста и правоведа И.Бентама, основоположника утилитаризма, признающего критерием нравственности пользу, выгоду, отождествляемую с наслаждением, или отсутствием страдания. Бентам был лично знаком и оказал большое влияние на Дж. Милля и Д. Рикардо.
Целью всякого человеческого действия Бентам провозгласил благосостояние. Единственной универсальной общественной наукой (или искусством достижения благосостояния) должна была стать, по его мнению, эвдемоника, частью которой является политэкономия. Благосостояние трактовалось им в гедонистическом духе. Человеком повелевают две силы: наслаждение и страдание. Они указывают и определяют, что нужно делать16. В.С. Автономов называет три основные черты Бентамовской концепции человеческой природы:
1) большая глубина абстракции, позволяющая применить модель не только к экономической сфере, но и любой другой области человеческой деятельности;
2) сведение всей мотивации человеческого поведения к гедонизму, к достижению удовольствий и избеганию огорчений. Например, Бентам верил в существование альтруистических мотивов, но не верил в их искренность, полагая, что за ними кроются те же личные удовольствия (например, от хорошей репутации);
3) счетный рационализм – характерная черта интеллекта. Недаром учение Бентама называют «арифметикой счастья». Он предполагал, что каждый человек в состоянии производить арифметические действия, которые нужны для получения максимума счастья (хотя такой подсчет и недоступен прямому наблюдению)17.
Наслаждения и страдания, по Бентаму, являются своего рода векторными величинами, основными компонентами которых являются: 1) интенсивность, 2) продолжительность, 3) несомненность или сомнительность, 4) их близость и отдаленность, 5) плодовитость (шанс на то, что за ними будут следовать ощущения того же рода), 6) чистота (отсутствие элементов обратного знака, например, удовольствие, сопряженное со страданием, чистым не является), 7) распространение (количество людей, которых они затрагивают данным чувством)18. Важнейшими компонентами считаются первые два (их применил в своем анализе и Джевонс).
Бентам полагал, что благосостояние можно измерить путем вычитания из произведения суммы интенсивностей всех удовольствий за данный период времени и их продолжительности общего количества страданий, испытанных за тот же период и рассчитанного аналогичным способом. Подсчет этот нужен для того, чтобы достичь наибольшей величины общественного блага: максимального счастья для максимального числа людей.
К простым удовольствиям, к которым восприимчива человеческая природа, Бентам относил прежде всего удовольствия чувств и богатства. Первые человек испытывает при удовлетворении требований голода или жажды, при опьянении, половом влечении, обонянии, осязании, при внутреннем ощущении полного здоровья и силы, а также это удовольствия глаза и уха, удовольствия новизны, проистекающие от удовлетворения любопытства, «приложением новых предметов к какому-нибудь из чувств»19. Вторые – удовольствия богатства – те удовольствия, какие человек испытывает благодаря сознанию владения вещами, особенно в первое время их приобретения.
Кроме того, по Бентаму, человек способен также получать удовольствие от искусства, дружбы, хорошего имени, власти, благочестия, благосклонности, неблагосклонности, памяти, воображения, ожидания, ассоциации, облегчения. Среди различных простых страданий он называл страдания лишения, чувств неловкости, вражды, дурного имени, благочестия, благосклонности, неблагосклонности, памяти, воображения, ожидания, страдания, зависящие от ассоциации.
Бентамовскому человеку свойственно немедленное потребление; будущие удовольствия для него имеют меньшую ценность, чем настоящие. Следствием гедонизма является пассивно-потребительская ориентация. Всякая реальность интересует человека лишь тогда, когда он может получить от нее пользу.
Аскетический образ «человека потребляющего»
Аскетизм (греч. askeo - упражняюсь) – принцип, характеризующийся чрезмерной воздержанностью в удовлетворении потребностей, предельно возможным отказом от благ в целях достижения морального или религиозного идеала20. Аскетизм – это ограничение и подавление чувственных влечений, желаний, (т.е. «умерщвление плоти») как средство достижения религиозных или этических целей. Кроме того, аскетизм является нормой нравственности, проявляющейся в готовности к самоограничению, умению идти на жертвы ради определенных социальных целей21. В Древней Греции аскетизмом называли упражнение в добродетели. Теоретическое обоснование он получил в религиозных учениях древнего Востока, затем у Пифагора. В раннем христианстве аскетами называли тех, кто проводил жизнь в постах, молитвах, уединении и самоистязании.
Аскетизм и пренебрежение к общественным нормам и ценностям являлись характерными чертами школы киников, или циников, наиболее выдающимися представителями которой были Антисфен (435-370 до н.э.) и Диоген (400-325 до н.э.). Они проповедовали отказ от достижений материальной цивилизации, богатства, чувственных удовольствий.
Идеи аскетизма проповедовали стоики (основатель стоицизма – Зенон (336-264 до.н.э.). Главную задачу философии они видели в этике, рассматривающей знание лишь как средство для получения мудрости, умения жить. Они полагали, что к удовольствиям не следует стремиться вообще, так же как и к достижению успеха в жизни. Чтобы быть счастливым, надо научиться переносить страдания. То есть этика стоиков есть, как бы гедонизм-наоборот, или антигедонизм: счастье состоит не в получении суммы удовольствий, а в умении правильно переносить испытания и, следовательно, минимизировать страдания. Счастья можно достигнуть не в вечной погоне за благом летучим, преходящим, а в сознательном следовании космическим (то есть божественным) законам. Единственное благо – добродетель, а зло – порок. Все остальное этически безразлично, хотя некоторые вещи более предпочтительны, например, здоровье и богатство лучше, чем болезни и бедность. Идеал стоиков – в апатии (бесстрастности), независимости от внешних обстоятельств. Апатия делает человека нечувствительным к страданиям, следовательно, счастливым.
Об аскетизме много рассуждает и Платон. В «Государстве» и «Законах» он изображает идеал аскетической культуры. Не о земном благополучии людей здесь идет речь, а о торжестве неземной цели – справедливости. Справедливость есть высшая сила души, которая умеряет, направляет, дает настоящий ритм и гармонию всем индивидуальным и общественным энергиям, находящимся в полном соответствии между собой. Ее можно найти лишь в справедливом обществе.
Недостаточностью сил отдельного человека для существования, множеством его потребностей Платон объясняет возникновение города. Первая и самая великая потребность – приготовление пищи для существования и жизни, вторая – приготовление жилища, третья – одежды и тому подобных вещей. На этой основе развивается общественное разделение труда, общество становится обширным. Возникают задачи управления и военной охраны, а в связи с этим – вопросы подготовки и воспитания. Здесь-то и проявляется яснее всего аскетический идеал.
Прежде всего аскетизм должен быть присущ стражам, которым необходимо не допустить проникновения в город богатства и бедности, потому что первое располагает к роскоши, лености и желанию новизны, а последняя – к раболепствованию и злоухищрениям для новизны. Из стражей выделяется правительство, которое должно уметь философствовать: «пока в городах не будут или философы царствовать, или нынешние цари и властители – искренне и удовлетворительно философствовать, пока государственная сила и философия не совпадут в одно …дотоле ни города, ни даже человеческий род не жди конца злу …». Только философу принадлежит ведение идей, в частности, и той идеи справедливости, которая должна лежать в основе государства. Мудростью знания обосновывается и мудрость действия.
В «Федоне», «Горгие», «Пире» Платон также рассуждает об аскетизме. Философа можно узнать прежде всего по тому, что он более, чем другие люди, устраняет душу от сообщения с телом, так как тело препятствует истинному разумению. Тело вовлекает в бесконечные хлопоты уже ради того, что ему необходима пища; вдобавок оно подвержено недугам, которые мешают улавливать бытие. «Тело наполняет нас желаниями, страстями, страхами и такой массою всевозможных вздорных призраков, что, верьте слову, из-за него нам и в самом деле невозможно о чем бы то ни было поразмыслить! А кто виновник войн, мятежей и битв, как не тело и его страсти? Ведь все войны происходят ради стяжания богатств, а стяжать их нас заставляет тело, которому мы по-рабски служим. Вот по всем этим причинам – по вине тела – у нас и нет досуга для философии»22.
По мнению С.Н. Булгакова, аскетический идеал Платона не есть проповедь опрощения и упрощения. В нем нет отрицания культуры, также как и натурализма, преклонения перед «естественным», природным, как таковым. Он исповедует идеал, отрицающий низшую естественность во имя высшей. Он ставит задачу достижения высшей культуры, в которой соединяются аскетизм, эротика и эстетика в неразрывное единство. Его идеал есть религиозно-эстетический. Это не эстетизм, ценящий лишь внешний покров красоты, а стремление к прекрасной жизни – известный идеал греков - калокагатия, где неразрывно сливаются и добро, и красота. Но одному чувственному гедонизму – стремлению к богатству, полнейшему удовлетворению возрастающих потребностей, признанию прав инстинктивных влечений тела – Платон говорит «нет».
В основу культуры Платон кладет воспитание по определенному образцу, которое основывается на служении музам (музыке в самом широком эллинском смысле слова), и гармоническом развитии тела (гимнастике). Сочетание музыки и гимнастики сделает разные части души согласными, по его словам, «одну напрягая и питая прекрасными речами и науками, а другую ослабляя, смягчая и умеряя гармонией и ритмом»23.
Еще один довод в пользу аскетизма приводит Платон. Рассудительность – умение не увлекаться страстями, относиться к ним сдержанно, с пренебрежением – свойственна тем, кто больше всех других пренебрегает телом и живет философией. Не случайно «Государство» заканчивается изображением загробного суда над душами: смысл человеческой жизни и деятельности не вмещается в пределы земного существования, а может пониматься при свете оттуда, где души освобождаются от тягот тела.
Аскетический идеал провозглашает также христианство. Оно видит высокий смысл в страданиях и учит переносить их с пользой для души. Но христианство никогда не требует стремиться к ним. Евангельская заповедь призывает возлюбить ближнего как самого себя. Если человек не любит себя, то он теряет истинную меру любви к ближнему. В этом состоит христианское «оправдание» гедонизма и одновременно мудрое ограничение его притязаний24. Христианство представило новый образ человека, во многом превосходивший античные представления.
Христианское понимание различных явлений жизни основывается на признании трех начал в природе человека: тела, души и духа25.
Тело человека создано Богом из «праха земного» и потому оно принадлежит земле. Телесная жизнь человека ничем не отличается от прочих живых существ – животных. Она заключается в удовлетворении потребностей тела. Множество различных потребностей можно свести к удовлетворению двух основных инстинктов: самосохранения и продолжения рода. Это необходимо, чтобы живое существо не погибло и не пропало бесследно. Для общения с внешним миром тело человека наделено пятью органами чувств: зрением, слухом, осязанием, обонянием, вкусом. Тело было бы мертвой машиной, если бы его не оживотворяла душа.
Душа – это жизненная сила человека и каждого живого существа. Она дана Богом, чтобы управлять телом. Благодаря сочетанию ее с духом, исходящим от Бога, душа человеческая отличается от души животных. Душа есть как бы связующее звено между телом и духом.
Все действия, или вернее движения души, разделяют на три вида: мысли, чувства и желания. Мыслительную работу душа производит с помощью мозга. Центральным органом чувства принято считать сердце, являющееся мерилом того, что нам приятно и неприятно. Желаниями человека руководит воля, которая не имеет в теле вещественного органа. Орудиями для выполнения ее предначертаний являются наши члены, приводимые в движение с помощью мускулов и нервов. Результаты деятельности нашего ума и чувства оказывают давление на волю, и тело производит то или иное действие. Если жизнь телесная удовлетворяет потребности, порожденные инстинктами самосохранения и продолжения рода, то жизнь душевная состоит в удовлетворении потребностей ума, чувства и воли. Душа хочет приобретать те или иные знания и испытывать те или иные чувства. Но жизнь человеческая не исчерпывается удовлетворением потребностей тела и души. Над телом и душой стоит еще что-то высшее – дух.
Дух выступает часто в роли судьи души и тела и дает всему оценку с особенной, высшей, точки зрения. Дух в человеке проявляется в трех видах: страх Божий, совесть и жажда Бога. Понятие «страх Божий» не означает страха в обычном человеческом понимании. Это «благоговейный трепет перед Величием Божьим, неразрывно связанный с неизменной верой в истину бытия Божия, в действительность существования Бога как нашего Творца, Промыслителя, Спасителя и Мздовоздаятеля»26.
Второе, чем проявляет себя дух в человеке – совесть. Она указывает человеку, что правильно и что не правильно, что угодно Богу и что нет, что должно делать и что не должно. Она не только указывает, но и понуждает человека поступать определенным образом, награждая утешением за исполнение или угрызениями за неисполнение. Совесть – наш внутренний судья, блюститель закона Божия. Народ называет совесть «голосом Божьим в душе человека».
Третье проявление духа в человеке епископ Феофан назвал «жаждой Бога». Нашему духу от природы свойственно стремиться к соединению с Богом. Какими бы земными благами человек ни обладал, ему всегда хочется чего-то большего. «Эта вечная человеческая неудовлетворенность, это всегдашнее недовольство, эта поистине ничем ненасытимая жажда показывает, что у нашего духа есть стремление к чему-то высшему, чем все то, что его в земной жизни окружает, к чему-то идеальному, как принято говорить, а так как ничто земное этой жажды в человеке утолить не может, то дух человека и мятется, не находя себе покоя, пока не обретет полного удовлетворения в Боге, к живому общению с Коим дух человеческий всегда сознательно или бессознательно стремится»27.
Руководящим началом в жизни каждого человека христианство считает духовную жизнь, то есть жизнь в общении с Богом, по воле Божией, в любви Божией. Это значит исполнять свое назначение на земле и наследовать вечную жизнь.
Духовные ценности христианство ставит выше материальных по причине их связи с бытием более совершенным, чем бытие материального мира. Однако соблазн материальных благ силен и часто заставляет человека предпочитать материальные интересы духовным. Защитой от этой опасности и является аскеза, метод, выработанный религиозной практикой.
Аскеза есть усилие по восстановлению должной иерархии ценностей путем ограничения собственных стремлений к материальным благам. При этом ощущение духовных ценностей становится более ярким и отчетливым; восстанавливается правильное соотношение духовного и материального. Правильное же соотношение ценностей в мире духовного призвано восстановить смирение. Последнее совершенно неприемлемо для утилитаризма.
В XIII-XIV веках схоласты предприняли попытку создать философию на основе интерпретации Аристотелевского учения и приспособления его к христианскому вероучению. Наиболее выдающимся его представителем явился Фома Аквинский (1225-1274), учение которого имеет и экономический аспект.
Базисом для этого учения послужил взгляд на происхождение собственности. Стремление к обогащению, рассуждали схоласты, не только сопряжено с опасностью для души. Оно несправедливо само по себе, так как имеет целью присвоение незаконной части того, что бог дал людям для общего пользования (а все люди от природы равны).
Если стремление к личному обогащению греховно, можно ли оправдывать торговлю, ремесла, развитие рынков, получивших импульс в средние века? Этот вопрос волновал многих. Есть ли торговля добро или зло?
Христианская мораль стремилась не только к устранению несправедливости и обмана в торговле, осуждению процента, но и к полному осуществлению заповеди Христа: во всем поступайте так, как хотели бы, чтобы с вами поступали другие. Это породило теорию «справедливой цены». По У.Эшли, Фома Аквинский дал ей следующую трактовку, суммировав учения своих предшественников28.
Для каждого предмета в данное время существует одна справедливая цена, которая не должна меняться от внезапных колебаний подвоза или спроса, от индивидуальной прихоти или умения торговаться на рынке. Покупатель и продавец обязаны держаться, насколько возможно, ближе этой справедливой цены. Кроме того, для всех предметов существуют надлежащие меры и надлежащее качество, которые также следует обеспечить и, если товары имеют какой-нибудь изъян или недостаток, продавец обязан заявить о них. Что касается взглядов на торговлю, то ее дозволенность зависит от мотива, которым руководствуется торговец: если он стремится не столько к получению прибыли, сколько к тому, чтобы обеспечить себя и свою семью необходимыми средствами к жизни, помочь бедным или ввозит в страну товары, в которых она действительно нуждается, не ища при этом исключительно наживы, – такая торговля заслуживает одобрения. Если же единственным побуждением к торговой деятельности является стремление к барышу, то такая торговля – презренное низкое занятие.
Если люди прибегают к обману, они совершают грех. Продать вещи ненадлежащего качества является непозволительным.
И еще один очень интересный момент есть в учении Фомы Аквинского. Он говорит о необходимости государственного регулирования, в частности регулирования весов и мер. «Неизбежным результатом учения о том, что греховно и что не греховно в экономической сфере, должно было быть стремление со стороны государственной власти, муниципалитетов и гильдий сперва бороться против отдельных проявлений зла, а затем, ввиду того, что число этих последних увеличивалось, контролировать промышленность и торговлю во всех их направлениях»29. Надо заметить, что ни общественное мнение, ни законодательство не проводили довольно долго различия между правом и нравственностью. Все, что несправедливо, считалось запретным под угрозой наказания. Спорили о границах компетенции духовной и светской властей, происходили столкновения между различными органами государства, например, между центральной властью и муниципалитетами. Но не было в средние века убеждения, что несправедливые поступки должны быть предоставлены исключительно индивидуальной совести и не должны подлежать вмешательству извне.
Согласно обычаям и постановлениям в одном английском городе существовали такие наказания за обман, лукавство и хитрость при купле-продаже: уличенный в первый раз – подвергался штрафу и лишался купленных нечестным способом товаров; уличенный в том же во второй раз - выставлялся к позорному столбу; в третий раз обманщик заключался в тюрьму и платил штраф; в четвертый – подвергался изгнанию из города.
Таким образом донаучный этап в формировании теории потребительского поведения, когда экономическое знание не выделилось из знания этического, философского и религиозного, дает три основных идеальных образа «человека потребляющего»: Аристотелевский (назовем его благоразумным), гедонистический и аскетический.
Благоразумный «человек потребляющий» в своем поведении ориентируется на аристотелевский принцип «золотой середины». В основе всех его действий должно лежать благоразумие, которое есть середина между распущенностью и бесчувственностью к удовольствиям. Разум позволяет человеку осуществлять тот или иной выбор на основе обдумывания предстоящего решения. Для этого необходима разумная мудрость - высшая добродетель, с помощью которой постигается любая реальность и даже бог. Добродетелям можно и нужно учиться. Они всегда выступают серединой, компромиссом благоразумного человека: «знать меру…», «ничего слишком …».
«Человек потребляющий»-гедонист, по нашему мнению, не тождествен эпикурейцу. Нарисованный Эпикуром образ человека считается в литературе более простым по сравнению с Аристотелевским из-за смешения учения Эпикура с эпикурейством, сведения жизни в массовом сознании к наслаждению и только. На самом деле Эпикур говорил об умеренном наслаждении, вовсе не пренебрегая разумом, нравственностью и справедливостью. Он полагал, что «нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно»30. Иное дело – понимание гедонизма утилитаризмом, рассматривающим все поступки и стремления человека лишь как средства для достижения главной цели – получения удовольствия. Потребление благ – первейшее средство для получения удовольствия.
И, наконец, «человек потребляющий»-аскет. Наибольшее развитие этот образ получил в религиях. Мотивация аскетического поведения в разных религиозно-философских течениях различна. Ближе всех к крайнему аскетизму буддизм. Платоновский идеал аскетической культуры - религиозно-эстетический, в котором сливается добро и красота. Платон - «против» одного лишь чувственного гедонизма, но «за» справедливость как высшую силу души, гармонизирующую все стороны жизни. Мудростью знания он обосновывает мудрость действия. Христианская модель «человека потребляющего» не отрицает принцип удовольствия вообще, но отдает приоритет духовному перед материальным. Христианство предостерегает людей от погони за богатством, которое может помешать служению Богу и заглушить таящееся в них доброе семя. Оно учит воспитанию добродетелей и борьбе со страстями. В религиозном смысле аскетизм есть подчинение всей жизни трансцендентным ценностям, в философском – главенство духовных ценностей над материальными, самоограничение потребностей тела. Аскетизм - процесс приближения к религиозно-нравственному идеалу на основе постоянного упражнения, труда.
Следует заметить, что аскетизм и гедонизм в «чистом виде» почти не встречаются. Поведение «человека потребляющего» определяется неким соотношением и гедонистического, и аскетического, в котором приоритет может принадлежать тому или иному. Для гедониста преобладающим является стремление к удовольствию, прежде всего за счет удовлетворения потребностей тела. Для аскета, напротив, характерно пренебрежение потребностями тела, приоритет духовного над материальным. Даже Аристипп, впервые выдвинувший гедонистический принцип, утверждал, что стремление к удовольствию заложено в человеке от природы и определяет все его действия, но человек не должен становиться рабом удовольствия. Ему следует стремиться к разумному наслаждению. Это означает, что гедонизм, по Аристиппу, также как и по Эпикуру, не отрицает в поведении элементы аскетизма. Равным образом и аскетизм не отрицает вообще гедонистического уже в силу того, что для поддержания существования человеку все-таки необходимо удовлетворение потребностей тела – человек должен есть и пить. Утоление жажды и голода стаканом воды и куском хлеба способно принести чувство удовольствия и самому убежденному аскету.
материальное духовное
Гедонизм Аскетизм
удовольствия страдания
Рис.1 Поведение «человека потребляющего»
как континуум между гедонизмом и аскетизмом
Экономический и социологический подходы к «человеку потребляющему»
Экономическая наука старше социологии. По мере развития предмета экономической науки «человек потребляющий» рассматривался сначала сквозь призму проблемы богатства, материального благосостояния общества, затем с точки зрения распределения ограниченных ресурсов для удовлетворения безграничных потребностей людей, а также рационального принятия решений.
На понимании «человека потребляющего» социологией отразились две тенденции в ее развитии, обнаружившиеся к середине ХХ века – европейская и американская. Если американская социология формировалась изначально как наука преимущественно о человеческом поведении, то европейская – развивалась в тесной связи с социальной философией, исследуя целостность социального организма, его системность, скрепляемую верованиями и нравственными ценностями, либо разумным разделением труда. В регуляции поведения человека и человеческих общностей она выдвигала на первый план надиндивидуальное.
Осуждение роскоши меркантилистами
Первым в истории экономическим учением явился меркантилизм. Он заслуживает пристального внимания, так как впервые в истории экономической мысли провозгласил главной экономической проблемой достижение богатства. Если раньше экономическое мышление основывалось на религиозно-этических принципах, предписывающих, что должно быть в экономической жизни в соответствии со Священным Писанием, то теперь возникли вопросы, что есть в действительности и что нужно сделать ради богатства общества.
Двум периодам в политике меркантилизма (ранний и поздний, или развитый меркантилизм) соответствуют две доктрины и в развитии его экономической теории: монетарная система, или система денежного баланса, и система торгового баланса. Такая точка зрения широко распространена в советской экономической литературе (Л.М. Мордухович, А.Г.Худокормов, Е.Г. Василевский, Я.С. Ядгаров)31. Реже встречается другая, в соответствии с которой эти две системы нельзя подводить под одно общее видовое понятие «меркантилизм», ибо их возникновение относится к разным эпохам и потому отражает разные ступени экономического развития (И.С.Плотников, Ш.Жид и Ш.Рист, М.Блауг) 32. Понятие «меркантилизм» они распространяют только на систему торгового баланса, появившуюся на свет в процессе борьбы с системой денежного баланса.
Общим для обеих систем является отождествление богатства с деньгами, но средства достижения одной и той же цели - максимального привлечения денег в страну - предлагаются разные. В первом случае это - меры к увеличению ввоза звонкой монеты, с одной стороны, и к недопущению ее вывоза за границу, с другой. Для этого необходим жесткий контроль чиновников, взимавших пошлину в звонкой монете с каждой торговой сделки, государственное регулирование денежного курса, запрет вывоза золота и серебра за границу (даже под угрозой смертной казни, как в Испании) и др.
С начала ХVII в. начинается эра позднего меркантилизма, который видит источники обогащения нации не в примитивном накоплении сокровищ, а в развитии внешней торговли и активном торговом балансе. Вместо фискальной экономической политики предлагается экономическая политика, в основе которой лежат соображения хозяйственного порядка: необходимость создания в стране условий для развития внешней торговли, которая обеспечит приток золота и серебра; поддержка промышленности путем импорта дешевого сырья; протекционистские тарифы на импортируемые промышленные товары; поощрение экспорта, особенно готовой продукции; рост населения для поддержания низкого уровня заработной платы33. При этом особое внимание уделяется необходимости сокращения потребления дорогих иностранных товаров, в первую очередь предметов роскоши, запретам на вывоз сырья и ввоз товаров, которые можно производить в своей стране. Тем самым обращается внимание на производство и потребление.
Первым произведением, в котором излагаются основные положения системы торгового баланса, является трактат Антонио Серра (1613)34. Серра выступает против запрещения вывоза денег и попыток регулирования курса валюты. Он проводит мысль, что увеличить приток золота в страну может благоприятный торговый баланс. Необходима регламентация движения товаров, а не денег. Серра дает первую классификацию источников богатства государства.
Рис. 2. Источники богатства (по А.Серра)
Томас Мен (1571-1641), один из руководителей Ост-Индской компании, впервые систематически изложил доводы системы торгового баланса в Англии. С помощью конкретных цифр, приводя цены различных товаров, он доказывает: «Нет иных способов получить деньги, кроме торговли. ...на вывезенные сто тысяч фунтов стерлингов можно ввезти ост-индских товаров приблизительно на пятьсот тысяч фунтов стерлингов»35. Кроме того, помимо пошлин развитие торговли поддерживает и умножает ремесла, судоходство, дает доходное занятие населению. Главное - продавать иностранцам ежегодно на большую сумму, чем покупать у них. Страна должна обогащаться путем торговли, обеспечивая превышение экспорта над импортом.
Что касается ввоза иностранных товаров, то необходима определенная система, учитывающая известную пропорциональность, их качество и назначение. Так, преимущество нужно отдавать предметам первой необходимости (пище, одежде, припасам для войны и торговли); затем должны следовать товары, нужные для здоровья и ремесел; на последнем месте могут находиться товары для удовольствия и украшения.
Фактически крупный торговый капитал вышел из-под правительственного контроля и сам старался навязать выгодную ему экономическую политику. Он требовал законодательного регулирования внешней торговли с целью достижения активного торгового баланса по трем направлениям.
1. Он стремился доказать выгодность для государства ведения торговли монополиями, а не отдельными купцами. Только компании могут сознательно исходить из интересов государства, купец же всегда преследует личную выгоду.
2. Борьба с расточительностью и роскошью – программное требование меркантилизма. Особенно вреден ввоз предметов роскоши из-за границы. Когда торговец их ввозит, он получает большие барыши. Государство же терпит убыток, так как расплата происходит золотом и серебром. Поскольку внешняя торговля сама по себе может быть невыгодной государству, постольку возникает необходимость ее регулирования, поощрения выгодных видов и запрета невыгодных.
Борьба против роскоши как экономически вредного явления имела еще один аспект. Ограничение личного потребления требовалось в целях накопления. Помещик Т.Мена должен был меньше покупать и больше продавать именно ради накопления.
Наивысшего размаха осуждение роскоши достигло во Франции ХVIII в. Французские материалисты Дидро и Гельвеций видели в роскоши причину упадка государств и величайшее общественное зло. Борьба с роскошью затронула и Россию. Были попытки запретить шить одежду из дорогих тканей с включением золота и серебра. Ограничивалась стоимость иностранных шелковых материй, из которых шилась одежда. Купцам, имевшим запасы слишком дорогих материй, предлагалось продать их за границей. Одежду, приобретенную до запрета, полагалось регистрировать и клеймить несмываемыми чернилами на невидимых местах. В указе 1742 года (при Елизавете Петровне) говорилось: «Невозвратный убыток приносят заморские нитяные кружева, которые ... покупаются весьма высокою ценою, а по малом самом времени как оне, так и данные за них деньги пропадают ни за что». Разрешалось носить только ранее купленные кружева. Богатое украшение седел, карет и саней также запрещалось36.
3. Потребности и интересы развития национальной промышленности также требовали законодательного регулирования внешней торговли. Выполнив функцию первоначального накопления капитала, торговый капитал постепенно отодвигается на задний план промышленным капиталом, превращаясь в его подчиненную форму. А промышленному капиталу выгодна протекционистская политика, защищавшая его в конкуренции с иностранным капиталом. С другой стороны, с точки зрения торговцев решение вопроса об источниках приобретения товаров подталкивает к мысли о необходимости развития собственного производства.
Интересные мысли на этот счет мы находим у Самуила Фортрея (1622-1681)37. Он предлагает увеличивать производство вещей, наименее обременительных для своей страны, но более дорогих в чужих странах. Вывозить не шерсть, а более дорогие изделия из нее. Так как Англия - монополист, то может устанавливать максимальные цены. Цены же на обычные товары, которые можно заменить другими или купить еще у кого-то, советует устанавливать невысокие, чтобы не потерять рынки сбыта. Увеличения прибыли при этом можно достичь за счет сокращения издержек, в первую очередь, уменьшая зарплату. Это даже полезно, ибо изобилие и мощь делают народ порочным и непредусмотрительным, а лишения и нужда - разумным и трудолюбивым. Кроме того, труд бедняков весьма выгоден государству - позволяет избавиться от налога на бедных.
Таким образом, анализируя необходимость развития производства для обеспечения богатства страны, Фортрей «мимоходом» касается и потребления. Начинает осмысливаться растлевающая и изнеживающая роль роскоши на «человека потребляющего».
На проблеме «утонченного» потребления, роскоши неоднократно останавливались также Дж.Ф. Мелон, И. Зонненфельс, Дж. Стюарт. Их подход был также узкопрактическим – «утонченное» потребление интересовало их как объект государственного управления. Пытаясь выяснить место роскоши в ряду социальных явлений, ее значение, они пришли в конце концов к выводу, что она общественно полезна, так как «обеспечивает бедным кусок хлеба»38. Постепенно обсуждение значения роскоши переходит в анализ экономической функции потребления вообще и спроса на товары, связывается с общим анализом менового оборота и денежного обращения.
«Классики» и «историки» о потреблении
Вопрос о потреблении и роскоши обсуждался и физиократами. Ф. Кенэ (1694-1774) в своих «Диалогах» к нему возвращается неоднократно, особенно при рассмотрении непроизводительного (бесплодного) класса и землевладельцев.
Основы субъективистской теории полезности были заложены А.Тюрго (1727-1781) в работе «Размышления о создании и распределении богатств» (1766). Тюрго различал субъективную и объективную ценность. Субъективная ценность в его понимании – это оценка вещи ее владельцем, объективная – устанавливается на рынке в зависимости от спроса и предложения, ряда других причин. Относительная ценность товара зависит от множества разных причин. Однако ценность каждой из обмениваемых вещей не имеет другого измерителя, кроме потребностей, желаний и средств договаривающихся. Таким образом основой ценности товара является полезность вещи, субъективно оцениваемая продавцами и покупателями. Эти субъективные оценки под влиянием конкуренции «превращаются» в цены на рынке, которые принимают и покупатели, и продавцы.
Первым критиком субъективистской концепции ценности был А.Смит (1723-1790). Он считал, что субъективные оценки полезности вещи, которая удовлетворяет различные потребности потребителей, не могут быть критерием ценности. Он полагал, что вещи приобретают ценность только тогда, когда на их производство затрачен труд, который и есть мерило стоимости.
Классическая политэкономия специального интереса к проблеме потребления не проявила. Она не занималась изучением явления потребления систематически, хотя и сталкивалась с ним в ходе анализа различных экономических явлений – цены, заработной платы, рынка. Так, Д. Рикардо (1772-1823) вплотную подошел к вопросам потребления в «Началах политической экономии» при выяснении вопросов зарплаты и кризисов. «Способность рабочего содержать себя и семью … зависит не от количества денег, которые он получает в виде заработной платы, а от количества пищи, предметов жизненной необходимости и комфорта, ставшего для него насущным в силу привычки, которые можно купить за эти деньги»39. Естественная цена труда «изменяется в разные времена в одной и той же стране и очень существенно различается в разных странах. Она зависит главным образом от нравов и обычаев народа»40.
Чаще, чем Рикардо, к проблеме потребления обращается Д. Мальтус (1766-1834), который отводит ему [потреблению] место главной движущей силы хозяйственной деятельности, роль регулятора накопления и производства. Однако Мальтус также не изучает потребление как самостоятельное явление - он скорее ставит проблему, чем выясняет. Мальтус провозгласил впервые, что не богатство создает потребности, а, наоборот, потребности создают богатства.
Первую значительную попытку систематического анализа потребления среди классиков предпринял Ж.Б.Сэй (1767-1832). Он определяет потребление как уничтожение ценностей и классифицирует его по цели и по субъекту. В первом случае он различает потребление непосредственное и производительное, во втором - общественное и частное. Большое внимание Сэй уделяет анализу роскоши и законодательству против нее. При этом он «очень не далеко уходит от постановки и разработки соответствующих вопросов у меркантилистов, не говоря, понятно, уже о Мальтусе»41.
Исследование Сэем мотивов частного потребления носит неэкономический характер. Среди благородных и дурных побуждений человека, влияющих на его потребление, называются: любовь к чувственным наслаждениям, тщеславие, великодушие, мстительность, алчность, предусмотрительность, воображаемые опасения, мнительность …и, на последнем месте, эгоизм. Зная, какое огромное значение классики отводили эгоизму – одной из главных характеристик «человека экономического» – у Сэя, по мнению Первушина, экономии потребления нет. Потребление рассматривается им в иных, неэкономических плоскостях, занимая по отношению к экономии место appendix'а42.Так же, как и Аристотель, Сэй замечает, что быть благоразумным в вопросах потребления трудно. Две крайности, в которые могут впасть люди, потребляя - скупость-воздержание и расточительность. По-видимому, эти крайности он считает и наиболее типичными в потреблении, так как вопросу их влияния на народное хозяйство преимущественно и посвящена книга о потреблении.
В целом же вклад классической школы в разработку проблемы потребления невелик. Хотя классики и изучали вопрос влияния потребления на народно-хозяйственную жизнь, сама сущность потребления оставалась вне поля их анализа. Потребление рассматривалось ими как функция производства. Исследование этой проблемы составляет заслугу исторической школы и неоклассиков.
Поворот от естественной философии к историзму в середине XIX века отразился и на экономической науке: произошел пересмотр как предмета, так и метода ее исследования. Вместо науки о богатстве, законах его производства и распределения, политическая экономия у историков превратилась в науку о человеке. Это потребовало внимательного изучения потребностей и потребления.
В. Рошер, (1817-1894) основоположник немецкой исторической школы, уделяет вопросам потребления значительное внимание. На основе собранного им довольно богатого исторического материала по разным странам и изучения почти всех работ своих предшественников, он предпринимает попытку научной систематики потребления. Этому он посвящает специальную, V книгу своего труда, где рассматривает сущность потребления вообще, его классификацию, отношение между производством и потреблением, бережливость и сбережение. Специальную главу он посвящает учению о роскоши, рассматривает ее понятие, историю и политику по вопросу о роскоши43. При этом используется новый метод - историко-сравнительный и отчасти статистический.
Историческое направление в социологии и экономике обусловило рост всякого рода статистико-экономических исследований. Начиная с 50-х годов XIX столетия, усиленно проводятся специальные социально-статистические исследования, прежде всего бюджетные. Первую серьезную попытку систематического использования этих материалов для научного исследования массового потребления предпринял директор Саксонского статистического бюро в Дрездене Э. Энгель (1821-1896).
Анализируя бюджеты семей рабочих, он задался целью определить величину потребления, чтобы выяснить соотношение между нормальным потреблением и нормальным производством. Группируя бюджеты по их средней доходности, пытаясь проанализировать их в динамике, он устанавливает обратную зависимость между размерами дохода рабочей семьи и процентом расходов на пищу: чем беднее семья, тем большая доля ее расходов приходится на пищу. Выявление этой зависимости, получившей впоследствии название “закона Энгеля” – одна из заслуг ученого. Приведем его слова: «Исследование различных бюджетов показало не только то, что чем меньше доход, тем большая часть его тратится на питание, но также, что питание, кроме того, ухудшается; оно показало далее, что чем меньше доход, тем большая часть его приходится на физическое содержание и меньше остается для духовного развития»44. Этот вывод позволил по доле расходов на питание в бюджете человека судить о его благосостоянии. Этот показатель используется в международной статистике и сегодня: семья считается бедной, если использует на питание более 50% своего дохода.
Другая, возможно, более важная заслуга Энгеля – в рационализации историко-статистического движения, собиравшего всякого рода материалы по социальному вопросу и положению рабочего класса. Энгель придал этому движению научный смысл, приспособив его к цели изучения массового потребления. Вслед за ним публикуют монографии о потреблении, основанные на анализе бюджетных данных, Швабе, Гамке, Гольц, К. Бюхер, Мулерт, Фюрт и др. Среди русских экономистов и статистиков следует назвать Ф.А. Щербину, В.Ф. Арнольда, И.С. Сабанеева, А.В. Чаянова, выяснивших закономерности потребительских бюджетов и взаимозависимости между составляющими их элементами45. Эти исследования охватывали уже не только рабочий класс, но и сельскохозяйственное население, средние слои и городское население. Появляются монографии о потреблении отдельных продуктов: алкоголя, мяса, молока и т.п.
Мировая война, разрыв хозяйственных связей, трудности в снабжении продовольствием выдвинули на первый план проблему потребления вообще и питания в частности. Потребление, считавшееся до войны частным делом, было подчинено государственному регулированию, достигшего апогея в карточной системе. Отсюда - интерес к проблеме потребления во всех странах, особенно в Германии и России. Регулирование потребления в России достигает своего максимума уже в советское время, в 1919-1920 годах. Центральное статистическое управление проводит под руководством А.Е. Лосицкого обследование питания городского и сельского населения; окончательную сводку материалов можно найти в «Статистическом ежегоднике 1918-1920 гг.»
Историко-статистическое направление в разработке вопросов потребления, родившееся в середине XIX в., дало много фактов. Объяснение же этих фактов, подведение под найденные эмпирические зависимости теоретического фундамента историкам не удалось. Это сделал в 1853 г. (почти одновременно с историками-экономистами) Г. Госсен, которого считают основателем математической и психологической школы. Исходной точкой анализа у него также является человек, которого он изучает, чтобы постичь социальное, понять законы обмена. У Госсена гедонистический взгляд на человека. Для него аксиома, что в основе всех поступков человека лежит всегда одна и та же цель, один и тот же мотив – стремление получить максимум удовольствий. Этим же мотивом руководствуется человек и в своем потреблении.
Госсен вывел две зависимости, названные впоследствии Визером "первым и вторым законами Госсена". Первый закон констатирует обратную зависимость между размерами потребления и удовольствием, получаемым от него: величина удовольствия, доставляемого последовательным удовлетворением одной и той же потребности непрерывно падает, пока не достигнет точки пресыщения.
Второй закон Госсена в формулировке автора звучит так: «Индивидуум, обладающий свободой выбора между некоторым числом разных видов потребления, но не имеющий достаточно времени использовать все их сполна, в целях достижения максимума своего наслаждения, как бы различна ни была абсолютная величина отдельных наслаждений, должен, прежде чем использовать полностью наибольшее из них, использовать все их частично, и притом в таком соотношении, чтобы размер каждого наслаждения в момент прекращения его использования у всех видов потребления оставался равным»46. То есть максимум удовольствия достигается тогда, когда потребитель обрывает удовлетворение различных потребностей на равных степенях их интенсивности, когда предельные полезности последних потребленных благ равны.
Неоклассическая теория потребительского поведения
В начале 70-х годов ХIХ в. трое ученых, работавших независимо друг от друга в Манчестере, Вене и Лозанне, пришли почти одновременно к примерно одинаковым выводам, открыв тем самым новую страницу в экономической теории. Это – У.Ст. Джевонс (1835-1882), опубликовавший в 1871 году “Теорию политической экономии”, К. Менгер (1840-1921), выпустивший в том же 1871 году “Основания политической экономии”, и Л. Вальрас (1834-1910), издавший в 1874 г. “Элементы чистой политической экономии”47.
Использование в анализе введенного ими принципа предельной полезности, по их мнению, позволяло признать за политической экономией звание точной науки, или чистой экономии, так как сводило основную проблему экономики к строгой математической форме. В истории экономической мысли этот период принято считать началом “маржиналистской революции” (marginal – предельный, отсюда и название новой школы – маржиналисты), вызвавшим к жизни появление кардиналистской теории предельной полезности и генезис ординалистской. В 90-е годы начался второй этап «маржиналистской революции», связанный с именами главы кембриджской школы А.Маршалла и основателя американской школы Дж.Б.Кларка.
Каковы же основные положения теории маржиналистов?
Потребности тела и разума заставляют человека искать удовольствия в потреблении. Чтобы он мог удовлетворить эти свои желания и потребности, необходима целесообразная трудовая деятельность, которая требует усилий (страданий). Побуждать к действию могут и другие чувства, например, являющиеся результатом совести, сострадания, иных моральных или религиозных мотивов. Но они предметом исследования экономистов, по мнению Джевонса, не являются; их должны рассматривать другие науки.
Поскольку чувства удовольствия и страдания могут быть более или менее сильными, следовательно, они поддаются количественной оценке с помощью показателей интенсивности и продолжительности. Знакомые рассуждения, не правда ли? Мы об этом читали у Бентама.
Эти принципы легли в основу теории потребительского поведения и спроса неоклассиков. Все они исходили из ряда предпосылок: независимость, эгоистичность, рациональность, информированность человека50.
Поскольку экономическая теория понимается неоклассиками как наука об эффективности использования ограниченных ресурсов ради удовлетворения безграничных человеческих потребностей, постольку и в поведении потребителя их заинтересовала проблема рационального выбора товаров и услуг при бюджетном сдерживании. Каким образом потребитель выбирает среди множества различных товаров и услуг наиболее удовлетворительный, с его точки зрения, набор?
Ситуация выбора предполагает, во-первых, наличие нескольких возможных вариантов выбора, когда есть из чего выбирать, во-вторых, ограниченность выбора доступных потребителю наборов доходом и ценами, в-третьих, существование критерия выбора, по которому покупатель сравнивает различные варианты и выбирает один, самый предпочтительный. Существует два подхода к этой проблеме: количественный (кардиналистский) и порядковый (ординалистский).
Экономисты Х1Х в. (У. Джевонс, К. Менгер, Л. Вальрас) предположили, что потребитель способен оценивать потребляемые им товары и услуги, сравнивая величины их полезности. Они допускали теоретическую возможность измерения полезности подобно измеримости массы, скорости, расстояния.
Поскольку целью потребителя является максимизация полезности, то первопроходцы теории полезности представляли ее как сумму полезностей всех потребляемых товаров, входящих в некоторый набор, и зависящих лишь от объема потребления товара. Такой подход вызвал критику оппонентов, ибо не учитывал зависимости полезностей отдельных товаров друг от друга. Многие товары взаимосвязаны: либо дополняют, либо заменяют друг друга. Поэтому бессмысленно говорить о полезности куска хлеба, не зная, съеден ли он с колбасой, маслом или сам по себе. Необходимо рассматривать полезность всего набора потребляемых товаров, а не одного какого-то отдельно взятого продукта.
В соответствии с кардиналистской теорией выбор какого-то набора товаров и услуг будет рационален, если он осуществлен в соответствии с правилом максимизации полезности. Это правило гласит: максимизировать удовлетворение потребности можно, распределив денежный доход потребителя таким образом, чтобы последняя денежная единица, затраченная на приобретение каждого вида товара, приносила одинаковую предельную полезность.51 Математически это правило можно представить в виде уравнения:
MUA/PA = MUB/PB ,
где MUA, MUВ - предельные полезности товаров A и B;
PA, PВ - цены товаров A и B.
Большинство экономистов соглашаются с тем, что в основе выбора того или иного набора товаров лежат предпочтения, однако возражают против возможности количественного измерения полезности. Может быть, отдельный потребитель и производит какую-то внутреннюю неуловимую количественную оценку полезности, но исследователю она не видна. У разных потребителей будут различные оценки. Поэтому в противоположность кардиналистскому был выдвинут ординалистский подход, основанный не на измерении полезности, а на возможности сравнения различных наборов товаров и услуг на основе предпочтительности. Более предпочтительными являются те наборы, которые имеют более высокий уровень полезности.
Своим появлением в начале ХХ в. ординалистская теория полезности обязана итальянскому ученому В. Парето (1848-1923) и российскому экономисту и математику Е.Е. Слуцкому (1880-1948). Окончательное оформление теория спроса, базирующаяся на ординалистском подходе, получила в работе Дж. Хикса (1904-1989) «Стоимость и капитал» (1939 г.)
Поведение потребителя с позиций ординалистского подхода рассматривается в три этапа: сначала изучаются его предпочтения с помощью кривых безразличия, затем учитываются бюджетные ограничения и, наконец, определяется потребительский выбор путем совмещения потребительских предпочтений с бюджетными ограничениями.
Допущение о возможности упорядочения потребителем всего множества товарных наборов с точки зрения их предпочтительности покоится на следующих предположениях аксиоматического характера: 1)предпочтения уже сформировались и потребители могут сравнивать и классифицировать различные наборы товаров и услуг; 2)предпочтения транзитивны, то есть если А > В (т.е. А предпочтительнее В), а В > С, то А > С; 3) потребители всегда предпочитают большее количество любого товара меньшему.
Таким образом благодаря усилиям маржиналистов теория потребления применяется к выяснению важнейших экономических проблем, в первую очередь, к анализу ценности. Экономия потребления перестала быть appendix'ом экономических курсов, органично войдя в общую систему экономической науки и даже заняв одно из первых мест. Так, А. Маршалл (1842-1924) посвящает III книгу "Принципов экономической науки" потребностям и их удовлетворению, помещая ее перед учением о производстве (IV книга), обмене (V книга) и распределении (VI книга).
Маршал предпринимает попытку синтеза маржиналистских и социологических подходов. Экономическая наука, по его мнению, представляет собой исследование богатства, с одной стороны, и часть исследования человека - с другой. Предметом ее исследований он провозгласил «главным образом те побудительные мотивы, которые наиболее сильно и наиболее устойчиво воздействуют на человека в хозяйственной сфере его жизни»52. Применение научных методов и анализа в экономической науке становится возможным тогда, когда появляется возможность измерить деньгами силу побудительных мотивов. Таким образом, по Маршаллу, «экономическая наука - это, с одной стороны, наука о богатстве, а с другой, – та часть общественной науки о действиях человека в обществе, которая относится к предпринимаемым им усилиям для удовлетворения своих потребностей в тех пределах, в каких эти усилия и потребности поддаются измерению в единицах богатства или его всеобщего представителя, т.е. денег»53 (курсив Маршалла – Л.Р.).
Новый шаг вперед – рассмотрение эластичности потребностей, реакции изменения объема спроса в ответ на повышение или уменьшение цены.
То, как люди тратят свой доход – одна из самых важных, по мнению Маршалла, задач практического приложения экономической науки к образу жизни людей. В расходах людей (прежде всего на пищу, одежду, жилище) Маршалл вскрывает два мотива: ради удовлетворения насущной потребности и ради хвастовства. Последний движим стремлением людей выделиться среди окружающих, потешить свое тщеславие. Жаждой превосходства Маршалл объясняет не только желание выделиться с помощью внешних признаков, но и внутренних – расширение круга интересов человека, стремление к совершенству ради него самого. Это возникает из наслаждения, которое люди получают от развития собственных способностей. Поэтому, «хотя на ранних стадиях развития человека его деятельность диктовалась его потребностями, в дальнейшем каждый новый шаг вперед следует считать результатом того, что развитие новых видов деятельности порождает новые потребности, а не того, что новые потребности вызывают к жизни новые виды деятельности»54.
Маршалл утверждает преимущество коллективных форм использования богатства над частными большим удовольствием от его великолепия, не омраченным личным тщеславием, с одной стороны, и завистью – с другой. Поэтому он выступает за мудрое размещение великолепия, сосредоточенное вокруг общественных зданий, в общественных парках, в общественных собраниях произведений искусства, в общественных центрах спортивных состязаний и развлечений. Следовательно, критерием благородности богатства, по Маршаллу, является применение его для обеспечения каждой семье средств существования и культуры, а также для создания обилия высших форм наслаждения коллективного пользования. Тогда удовольствия, приносимые им, могут становиться все более глубокими по мере расширения тех высших форм деятельности, для которых оно применяется.
Всякое увеличение богатства усиливает наполненность и благородство человеческой жизни, так как его предназначение – преимущественно удовлетворение подлинных потребностей. Но при этом Маршалл отмечает и «отвратительную жажду богатства» как средства, обеспечивающего возможность «жить напоказ». Законы против роскоши оказывались тщетными. Было бы огромным достижением, если моральный дух общества смог бы побудить людей избегать хвастовства индивидуальным богатством.
Рассуждения Маршалла о богатстве и человеке с экономической и нравственной точек зрения, венчает вывод о необходимости эстетического развития. Когда средства существования уже обеспечены, каждый должен стремиться увеличивать красоту вещей, которыми он владеет, а не их количество или их пышность. «Совершенствование художественной формы мебели или одежды развивает высшие способности тех, кто их производит, и служит источником все большего наслаждения для тех, кто ими пользуется». Но при этом не следует расходовать возрастающие средства на усиление сложности и вычурности предметов домашнего обихода, ибо мы не получаем тем самым подлинной выгоды и длительного счастья. «Мир был бы намного совершеннее, если бы каждый покупал вещей меньше и попроще, старался выбирать их с точки зрения их истинной красоты…»55.
Таким образом можно предположить, что «человек потребляющий», каким он представлялся Альфреду Маршаллу - это, во-первых, гедонист, желающий побольше извлечь удовольствия при удовлетворении своих потребностей, при этом, во-вторых, нравственный человек, без личного тщеславия и зависти, стремящийся к удовлетворению подлинных потребностей и культурному совершенствованию, и, наконец, в-третьих, эстетически образованный человек, обретающий выгоду и счастье благодаря красивым вещам, их качеству (когда средства существования уже обеспечены). Определив этические и эстетические ориентиры в поведении потребителя, Маршалл не идет дальше, указав, что их анализ выходит за пределы темы его книги и нуждается в дальнейших исследованиях.
Молодая историческая школа о «человеке потребляющем»
и христианская социология С.Н.Булгакова об аскетизме и гедонизме
На рубеже веков линию немецких историков представляет молодая историческая школа, во главе с Г. Шмоллером (1838-1917). В споре с К. Менгером он утверждает, что в общественных науках нет места для математики, т.к. реакции человеческой психики слишком сложны для дифференциального исчисления. Политэкономия - это наука о деятельности человека, направленной на удовлетворение его потребностей. Если она установит необходимые научные связи с этикой, историей, социологией и политической наукой, то превратится в доминирующую общественную науку. Поэтому он сосредоточил основное внимание на понятии “социального организма”, на этических аспектах хозяйственной жизни общества. Развитие человека, по мнению Шмоллера, в принципе происходит в направлении лучшей жизни и более возвышенного образа мыслей. Однако основные мотивы человеческих поступков - соперничество и враждебность. А сам человек у Шмоллера, стремящийся к получению наслаждений и избеганию страданий, мало чем отличается от бентамовского гедониста56.
Важной фигурой, вышедшей из недр молодой исторической школы, считается В. Зомбарт (1863-1941). Его воззрения, изложенные в “Современном капитализме” (1902), представляют собой “как бы ясное зеркало, в которое может смотреться гедонизм”57.
Для Зомбарта не существует сомнений в вопросе о роскоши. Он считает, что не существует столь расточительных трат, столь утонченных наслаждений жизнью, которые бы не могли найти своей санкции и потому оправдания в личности своего выполнителя. Дух он потопляет в чувственности, жизни без идеалов. Отсутствие идеалов заменяется им “жизнью в красоте”, единственным признаком которой является техническая целесообразность; “мы научимся находить прекрасным, что является технически совершенным”. К этому выводу он приходит вследствие сравнения первой половины XIX века с началом XX-го.
Век Фихте и Шеллинга, Гегеля и Шопенгауэра, Гейне и Гете он считает временем страшной грубости и безвкусицы из-за особенного характера образования того времени. “Будучи бедны материальными благами, в нищенской обстановке, они делали из бедности добродетель, строили себе мир идеалов и оттуда с презрением взирали на всякую чувственность и телесность. В ходу были воздержание и скромность… Мысль, идея, ученость восседали на троне как неограниченные властители…”. “…этому поколению литераторов, философов и эстетиков, бедных кошельком, но богатых сердцем, несвойственно было из принципа или по недостатку средств настоящее понимание материального благополучия, украшения внешней жизни”58.
Иное дело – современный Зомбарту момент, когда все жизнепонимание претерпевает перемены. Пробуждается вкус к видимому здешнего мира, красивой форме внешних предметов для радости жизни и наслаждений. Художественное ощущение становится определяющим началом всего образа жизни. Его прогноз на ближайшие 20-30 лет - грядущее поколение будет вести жизнь, пропитанную красотой и довольством. Это будет поколение, для которых наслаждение, радость жизни сделаются спутниками земных странствий.
Количественно потребность в изящном возрастет безмерно, так что роскошь императорского Рима, Венеции и Версаля превратится в ничто. При этом Зомбарт обращает внимание на то, что деловая и торговая жизнь уже пропитывается красотой. Это видно из удобного устройства и эстетической обстановки отелей, ресторанов, магазинов, салонов для стрижки и бритья.
Серьезной критике подверг зомбартовский “эстетический эпикуреизм”, развившийся из грубого гедонизма, русский политэконом, философ и богослов С.Н.Булгаков (о.Сергий). Причину такого перерождения он видит в ограниченности физиологических потребностей, удовлетворение которых имеет предел. Чтобы продолжать извлекать с их помощью наибольшее количество наслаждений, потребности следует утончать. Для этого и привлекается эстетика на службу чувственности. “Уже в одном этом словосочетании заключается чудовищное противоречие, ибо прекрасное по своей метафизической природе неотделимо от доброго и эстетика от этики, но для эпикурейского эстетизма, задающего тон современному декадентству, характерен именно этот эстетизм, вне всякой его связи с высшими деятельностями духа, следовательно, в подчинении низшим”59.
Не приемлет о.Сергий и чистый аскетизм, самое последовательное и решительное выражение которого дает религия буддизма, различные философские и религиозные секты. Если гедонизм хочет дух отдать в плен материи, то аскетизм стремится его совершенно от нее освободить. Тело и его жизнь, всякая радость жизни для аскета - абсолютное зло. Следовательно, убивай свою плоть, сокращай потребности, отрицай богатство как соблазн и величайшее зло - такова заповедь аскетизма. Но почему должна быть гонима из жизни радость? Булгаков с этим не согласен. Он - «за» богатство и его рост, но не как абсолютную ценность, а как условие освобождения личности. Доктрина же аскетизма, по его мнению, антиисторична. Считающая индивидуальное душеспасительство единственной задачей для человечества, она отрицает коллективно-нравственные или общественные задачи.
И гедонизм, и аскетизм считают материальные потребности и материальную жизнь самостоятельной целью (одно воззрение эту цель признает, другое - отрицает). Булгаков же богатство и материальную жизнь признает не как самоцель, а как средство для служения высшей, абсолютной цели. Человеческая жизнь имеет абсолютный смысл и ценность не в себе самой, а вне себя и выше себя, получает ее как служение высшему, идеальному началу, сущему добру. В работе духовной состоит цель человеческой жизни, а все остальное есть средства для этой цели.
Нищета приносит человеку унижающие его страдания и исключает возможность собственно человеческой, духовной жизни. Неудовлетворенные низшие потребности, как и болезнь тела, заполняют собою сознание и тем самым препятствуют деятельности духа. Таким образом о.Сергий продолжает линию Аристотеля, утверждая, что богатство есть необходимое условие развития.
Очередь высших потребностей приходит тогда, когда удовлетворены низшие. Культурный расцвет совпадает с эпохой материального расцвета и, наоборот, культурный упадок сопровождается упадком экономическим. С.Н.Булгаков видит в росте потребностей не только закон материального существования, но и духа - “развитие духа именно состоит в росте его запросов, в том, что он видит проблемы и задачи там, где раньше не видел”60.
Подъем человеческого достоинства, духовный рост личности выражается в росте материальных потребностей. Но определяющее значение имеет не материальная, а духовная сторона человека, направление его воли. Поэтому о. Сергий выводит формулу, свободную от крайностей гедонизма и аскетизма, но вовсе не отрицающую ни то, ни другое: “Умножай свои потребности, пока этого требует жизнь духа и человеческое достоинство, но и умей сокращать их, поскольку она же этого требует”61.
То есть о.Сергий выступает за “альтруистический гедонизм”, предполагающий привитие вкусов и потребностей культурной жизни. Он против нищеты и разорения, заставляющих страдать и лишающих наслаждений, унижающих достоинство личности. Аскетизм же, отказ от наслаждений имеет смысл только тогда, когда он свободен, а свобода предполагает обладание. Поэтому необходима свобода от нищеты.
Отвергая аскетизм как философское миросозерцание, о. Сергий высказывается за аскетическое начало нравственности. Если смысл жизни не в наслаждениях, а в благах духа, то внутренняя жизнь человека и человеческого общества представляет постоянную борьбу духа и чувственности за обладание человеком. Богатство изнутри влияет на дух человека, толкая к искушению. Правильное соотношение между потребностями духа и плоти требует духовной борьбы, контроля духа над чувственностью. Это - внутренний акт, не устранимый из человеческого сознания и человеческой истории. Поэтому необходим контроль аскетического начала над гедонизмом, чтобы находить правильное соотношение между ними. Тогда возможно создание истинной цивилизации, которая упраздняется одинаково и односторонним аскетизмом (уничтожающим, а не разрешающим ее проблему) и односторонним гедонизмом (ведущим к моральному вырождению, мещанству).
Заглядывая вперед, Булгаков дает удивительно точный прогноз (оправдавшийся уже сегодня, когда чувственное преобладает над духовным). Он утверждает - роскошь и нищета одинаково антикультурны. И если на долю современного ему времени выпала в основном борьба с нищетой, то для будущего человечества будет характерна борьба с богатством или роскошью. Роскошь есть оборотная сторона и постоянная опасность богатства. Зомбарт считал, что нет внешних признаков роскоши, есть только внутренние; о. Сергий видит и те, и другие. Роскошь есть, по его определению, победа чувственности над духом, мамоны над Богом в идеальной душе и в целом обществе. Когда руководящим началом становится культ наслаждения (эстетического или неэстетического), мы имеем дело с роскошью.
По мнению Булгакова, такой взгляд на богатство в Евангелии. Оно не гонит человеческой радости и не клеймит всякое чувственное удовольствие. Оно не осуждает культуру и экономический прогресс. Но оно предостерегает от плена духа в заботах о богатстве. Причем, у святых отцов присутствует развитие взглядов по вопросу о земном богатстве - от полного пренебрежения им, преобладания аскетического момента, до признания положительной стороны в зависимости от происхождения собственности и ее употребления62.
Таким образом человек С.Н. Булгакова – не простой автомат, машина, считающая интересы в стремлении достичь наибольшей выгоды с наименьшими затратами, как это представлено в абстракции “экономического человека”, а всегда самоопределяющееся существо, личность. Перед ней стоит задача примирить свои возрастающие потребности с аскетикой (самоограничением в своих стремлениях), которая в каждой эпохе меняет свой облик.
Образ «человека потребляющего» с позиций учения протестантизма мы находим у Макса Вебера (1864-1920). Его основные черты – аскетическая бережливость и рационализм, проистекающие из так называемого «мирского аскетизма». Особенность христианской аскезы на Западе, по Веберу, состоит в ее рациональном характере. Она являет собой не самоистязание и неприятие мирской жизни, а метод рационального жизненного поведения, цель которого состоит в освобождении человека от иррациональных инстинктов, от влияния природы и мира вещей, в подчинении всей жизни планомерному стремлению, постоянному самоконтролю. Цель аскезы – создание условий для деятельной, осмысленной, светлой жизни; настоятельная задача – уничтожение непосредственного чувственного наслаждения жизнью; главное средство – упорядочение жизни своих адептов63. Это – и у католиков, и у кальвинистов.
Отличие кальвинистской аскезы от средневековой состоит в отказе от советов Евангелия и преобразовании ее в мирскую аскезу. Аскетические идеалы стали осуществляться в рамках мирской профессии. Кальвинизм дал стимул к аскезе широким слоям религиозно настроенных людей учением о предопределении Богом к спасению. Духовную аристократию монахов вне мира вытеснила духовная аристократия святых в миру. Божественная милость, дарованная избранным и потому «святым», требовала не снисходительности к грешнику и готовности помочь своему ближнему в осознании слабости, а ненависти и презрения к нему как к врагу Господню. Отсюда необходимость постоянного самоконтроля своего избранничества, ведения религиозных дневников для записи своих грехов и искушений, а также успехов в деле спасения души.
Новый Завет осуждает богатство как таковое, ибо оно таит в себе опасность искушений. Стремление к богатству бессмысленно по сравнению с бесконечно превышающим его значением царства Божьего. Здесь аскеза направлена против любого стремления к мирским благам. В пуританизме и квакерстве осуждению подвергается лишь такое стремление к богатству, которое влечет за собой наслаждение им, бездействие и плотские утехи, успокоенность и довольство достигнутым. Это ослабляет стремление к «святой жизни», т.к. славу Господа приумножает лишь деятельность. «Не для утех плоти и грешных радостей, но для Бога следует вам трудиться и богатеть»64.
Рациональное приобретательство угодно Богу и должно быть утилитарно использовано на благо каждого человека и общества в целом. Богатство должно служить практически полезным целям. Мирская аскеза запрещала иррациональное использование богатства - показную роскошь, излишества, инстинктивную жадность, «маммонизм» - поскольку имущество само по себе является искусом. То есть стремление к богатству как самоцели порочно, а стремление к богатству как результату профессиональной деятельности есть Божье благословение.
Поэтому же самым тяжким грехом в протестантизме считается бесполезная трата времени. Светские развлечения, «пустая болтовня», роскошь, даже превышающий необходимое время сон (более шести, в крайнем случае, восьми часов) морально недопустимы, т.к. жизнь человека коротка и должна быть использована для подтверждения своего призвания. Время безгранично дорого, ибо каждый потерянный час труда отнят у Бога, не использован для приумножения славы Его. Пустым, а иногда и вредным занятием считается созерцание, если оно осуществляется в ущерб профессиональной деятельности. «Ибо созерцание менее угодно Богу, чем активное выполнение его воли в рамках своей профессии»65 (курсив М.Вебера – Л.Р.).
Необходим упорный, постоянный труд, поскольку он является, во-первых, испытанным аскетическим средством против искушений, во-вторых, поставленной Богом целью всей жизни человека (по словам апостола Павла, «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»). Причем, угодным Богу в протестантизме считается не просто труд как таковой, а лишь рациональная деятельность в рамках своей профессии, ибо в жизни без профессии отсутствует тот систематически-методический характер, который является требованием мирского аскетизма. Полезность профессии, ее угодность Богу определяется доходностью, а также характером деятельности с нравственной точки зрения и степенью важности, которую производимые блага имеют для всего общества.
Поэтому протестантизм предписывал стремление к богатству как следствию выполнения профессионального долга, при этом порицая то стремление к богатству, которое предполагает надежду на веселую и беззаботную жизнь, таит в себе искушение предаться лени, бездеятельности и грешным мирским наслаждениям. Бедность же достойна осуждения, т.к. наносит ущерб славе Божьей, а нищенствование (если ему предается работоспособный человек) есть грех бездеятельности. Кальвин строго запрещал просить милостыню.
Таким образом мирская аскеза протестантизма, с одной стороны, решительно отвергала непосредственное наслаждение богатством и стремилась сократить потребление, особенно когда оно превращалось в излишества. С другой стороны, приобретательство, стремление к наживе она понимала не только как законное, но и угодное Богу занятие. Ограничение потребления, соединенное со стремлением к наживе, служило накоплению капитала. Борьба с плотью и приверженностью к материальным благам была борьбой не с рациональным приобретательством, а с иррациональным использованием имущества. Аскетическая бережливость способствовала росту инвестирования больше, чем простое стимулирование капиталовложений. «Пуританизм стоял у колыбели современного «экономического человека»66.
Но Вебер не мог не заметить противоречия. К богатству ведут трудолюбие и бережливость. Однако рост богатства создает почву для гордыни, страстей и привязанности к мирским радостям жизни во всех их разновидностях. Повсеместно растет имущество прилежных и бережливых. Вместе с тем растут и их высокомерие, страсти и любовь к плотским мирским утехам. Пуританские идеалы не выдерживают натиска искушений, которые таит в себе богатство. В результате сохраняется лишь форма религии, но дух ее постепенно исчезает67.
Со всей гениальностью Макс Вебер предвосхитил сегодняшний день. Пророчески звучит его размышление: «Никому не ведомо, кто в будущем поселится в этой прежней обители аскезы; возникнут ли…совершенно новые пророческие идеи, возродятся ли с небывалой мощью прежние представления и идеалы, или, если не произойдет ни того, ни другого, не наступит ли век механического окостенения, преисполненный судорожных попыток людей поверить в собственную значимость. Тогда-то применительно к «последним людям» этой культурной эволюции обретут истину следующие слова: «Бездушные профессионалы, бессердечные сластолюбцы - и эти ничтожества полагают, что они достигли ни для кого ранее не доступной ступени человеческого развития»68. В этих словах звучит осуждение способного вытеснить аскетический идеал гедонизма, что и происходит сегодня.
Институциональный подход к потребительскому поведению
На рубеже ХIХ-ХХ вв. как альтернатива неоклассической теории зародился институционализм, весьма уважительно относящийся к исторической школе. Если неоклассики создавали свои теории на основе модели «экономического человека», равновесного подхода («статики») и апологии «невидимой руки» рынка, то институционалисты призывали изучать реальные экономические институты в их развитии («динамике»), благожелательно относясь к государственному регулированию экономики. Под «институтами» они понимали широкий круг категорий и явлений. Это и нормы, правила, привычки, обычаи, устанавливающие рамки поведения людей в обществе, структурирующие их экономические, политические и социальные взаимодействия. Это и закрепление обычаев и порядков в виде учреждения или закона: государство, семья, законодательство, бизнес, частная собственность, кредит и многое другое69. Отсюда проистекает и разнообразие тематики исследований институционалистов. Их интересует и проблема экономической власти, и социальные отношения, нивелирование социального неравенства, и проблемы мирового хозяйства, и футурологический аспект. Институционалистов объединяет не столько предмет, сколько метод исследования.
Особенность институционализма – расширение предмета экономической науки, придание ей междисциплинарного характера. Основное внимание представителей институционализма направляется не на создание «чистой» теории, а на изучение тенденций социально-экономического развития с целью выработки рекомендаций, рецептов по разработке и осуществлению экономической политики. Поэтому анализируется весь комплекс условий и факторов, влияющих на хозяйственную жизнь, не только экономических, но и политических, философских, правовых, исторических, социологических, психологических и пр. Институционалистов объединяет не столько предмет исследования, сколько метод анализа.
В научной литературе встречаются разные точки зрения относительно эволюции институционализма. Иногда различают институционализм и неоинституционализм в зависимости от его значимости в науке в определенных хронологических рамках: первый этап – 20-30-е годы XX в. – широкое распространение институционализма, второй этап – послевоенный период до 60-х гг. – уменьшение его влияния, третий этап – с 60-70-х годов и по настоящее время – усиление влияния современного институционализма, или неоинституционализма70. То есть неоинституционализм - тот же институционализм, только в современных условиях. Иногда его называют институционально-социологическим направлением71. Есть и точка зрения, выделяющая в рамках институциональной теории три направления:
- «старый», или традиционный институционализм (основанный на методологии холизма, объясняющего поведение и интересы индивидов через характеристики институтов, которые предопределяют взаимодействия между ними);
- неоинституционализм (расширивший и модифицировавший традиционную неоклассику, базирующуюся на методологическом индивидуализме, и снявший предпосылки полной рациональности, информированности, совершенной конкуренции);
- новая институциональная экономика (в большей степени, чем неоинституционализм, опирающаяся на «старый» институционализм, полностью отрицая неоклассику)72.
Основоположник институционализма Торстейн Веблен (1857-1929) показывает в своей "Теории праздного класса"(1899), как две древние привычки задают рамки поведения индивидов на рынке: инстинкт соперничества, объясняющий демонстративное потребление, желание выделиться среди других, и инстинкт мастерства, обусловливающий предрасположенность к добросовестному труду. Идея определяющей роли обычаев, привычек выступает основой Вебленовской историко-экономической концепции.
Критика Вебленом классической системы взглядов потребовала пересмотра коренных принципов экономической теории. Экономисты занимались не тем, чем нужно, утверждал он. Они постоянно интересовались рыночной ценой, тогда как подлинная экономическая наука должна заниматься проблемой причин и следствий, генетическим процессом. Классическая доктрина на основе идеи естественного закона пыталась исследовать «статическое состояние», в то время как надо исследовать институциональный рост, так как «…любая наука, которая подобно экономической, имеет дело с поведением человека, становится генетическим исследованием образа его жизни; предметом экономической науки является изучение поведения человека в его отношении к материальным средствам существования, и такая наука по необходимости есть исследование живой истории материальной цивилизации…»73.
Веблен считал, что экономисты выдвинули фальшивый лозунг о том, что потребление является конечной целью производства и очень мало уделяли внимания тому, как на деле ведут себя потребители, какое влияние на них могут оказывать потребляемые ими товары. Так как денежный интерес был признан равнозначным экономическому, человеческая личность исчезла из экономического анализа. Человеческие действия, нечто более сложное, чем пресловутые уравнения спроса и предложения, оказались вне предмета экономической теории.
Веблен не разделял мнения прежних экономистов о преобладании гедонистических мотивов в поведении потребителя, противопоставив им инстинкты, склонности и привычки. Человек – не машина для исчисления наслаждений и страданий. Его деятельность в любой области во многом определяется привычкой.
Главный вопрос в книге Т. Веблена «Теория праздного класса» - расточительное потребление праздных классов и чем оно обусловлено. Вплоть до последней трети ХХ века среди американских предпринимателей было популярно квакерство – религиозное течение, провозглашавшее главным требованием бережливость, скромный жизненный уклад, воздержание. Однако с развитием монополистического капитализма происходит концентрация производства и капитала, широкое развитие получает кредит, что создает возможность для крупной буржуазии обеспечить высокую норму производственного накопления и при расточительном потреблении. Более того, расточительство превращается в необходимый атрибут поведения крупного капиталиста как средство доказательства его платежеспособности, условие получения им кредита.
В ходе оценки собственности люди прибегают к сравнению, которое всегда является завистническим. Поэтому мотив, лежащий в основе накопления собственности – соперничество. Чтобы заслужить уважение людей, недостаточно лишь обладать богатством и властью, нужно сделать их очевидными. Для этого есть два пути – демонстрация праздности и расточительное потребление. Тем самым Веблен развивает мысль Маршалла о «потреблении напоказ».
Самое наглядное доказательство денежной силы – праздная жизнь74. Критерии свершений при праздной жизни обычно имеют форму нематериальных ценностей. Образованность, воспитанность, умение держать себя, соблюдение приличий и церемоний, хорошие манеры – все это свидетельства праздного образа жизни, ибо их приобретение требует непроизводительных затрат времени, сил и денег и, значит, выходит за пределы возможностей тех, чьи силы поглощены работой. Именно праздный класс придает приличиям ту окончательную формулировку, в которой они затем служат законом поведения для более низких слоев.
Демонстративное потребление материальных ценностей есть второе средство достижения уважения. Потребление товаров более высокого качества, ручной работы, модных, а, следовательно, дорогих есть свидетельство богатства. Демонстративное расходование денег на излишества движимо завистническим сравнением и приносит почет.
Свидетельством денежного преуспевания является одежда, жилище, питание, экзотические безделушки. Одежде как выражению денежной культуры Веблен посвящает специальную главу. Она должна быть, во-первых, дорогой, чтобы демонстрировать платежеспособность и расточительство, во-вторых, неудобной, чтобы свидетельствовать о праздности, сигнализировать о невозможности заниматься производительным трудом (высокий каблук, корсет, трость и цилиндр, женские юбки и изысканные шляпки представляют собой явное препятствие для этого), в-третьих, современной, ибо принцип новизны – это еще одно свидетельство демонстративного расточительства.
Расточительство в женской одежде проявляется сильнее, чем в мужской, в силу существования так называемого подставного потребления и подставной праздности. Их суть заключается в том, что жена, хозяйка дома своими нарядами и образом жизни призвана демонстрировать благосостояние семьи.
Таким образом полезность одежды и прочих вещей, призванных демонстрировать расточительное потребление, определяется Вебленом двумя видами «утилитарности», существующими в неразрывном единстве: функциональной, направленной на удовлетворение определенной потребности, и дополнительной, приносящей покупателю почет. В жизни напоказ он видит сущность «денежной цивилизации». Он осуждает то, что люди не стремятся жить полнее, разумнее, добрее, а стремятся доказать всем остальным свое денежное и материальное превосходство. Вместе с тем он дает представление и об истинной сущности человека с его «инстинктом мастерства» и стремлением к иным ценностям – знанию и труду.
В 1950 г. Х. Лейбенстайн, американский экономист (кстати, родившийся в России в 1922 г. и эмигрировавший с семьей в 1925 г.), рассматривая покупательский выбор в социальном контексте, классифицировал спрос на потребительские товары в соответствии с вызывающими его мотивами на функциональный и нефункциональный. Если первый обусловлен свойствами товара, то второй вызывается какими-то другими факторами, прежде всего внешними воздействиями на полезность. Сюда относятся:
- эффект присоединения к большинству, выражающий стремление людей не быть «белой вороной», быть модными и элегантными, чтобы соответствовать своему кругу (он приводит к возрастанию спроса на товар из-за желания подражать другим людям, тоже покупающим его);
- эффект сноба, объясняемый стремлением людей к исключительности, выделению себя «из толпы» (он, напротив, приводит к падению спроса из-за того, что другие тоже потребляют этот товар);
- эффект Веблена - явление показательного потребления, зависящее от цены товара (спрос может возрасти при повышении цены и упасть - при понижении).
К нефункциональному спросу Х.Лейбенстайн отнес также нерациональный спрос (покупки под влиянием сиюминутного каприза, прихоти) и спекулятивный (когда предложение товара придерживается в ожидании повышения цены)75.
Взгляды Веблена развил Дж.К. Гэлбрейт (род.1908). Активное развертывание научно-технической революции в конце 50-х и в 60-е годы способствовало технологическому детерминизму как методологии институционализма. На его основе были созданы прогнозы и сценарии будущего. В книге «Общество изобилия» (1958) Гэлбрейт утверждал, что достигнутый технический уровень позволяет капиталистическому обществу стать обществом изобилия. Вместе с тем осталась нерешенной проблема рационального распределения инвестиций. Отставание сферы общественных услуг от производства отрицательно сказывается на состоянии американского «общества изобилия». В городах плохие жилищные условия, проблемы с медицинским обслуживанием и школьным образованием. Поэтому Гэлбрейт выступает за рост инвестиций в сферу общественных услуг, особенно образования и науки, без которого не может быть дальнейшего научно-технического прогресса.
В книге «Новое индустриальное общество» (1967) понятие «индустриальная система» служит определяющей характеристикой общества, свидетельствующей о радикальной трансформации капитализма. Переход власти в корпорациях к «техноструктуре», т.е. менеджерам и научно-техническим специалистам, делает основной целью уже не прибыль, а высокий темп производства, что соответствует интересам общества76.
Теория нового индустриального общества Гэлбрейта фактически включает концепции «революции управляющих», «коллективного капитализма», «государства всеобщего благосостояния» А. Берли, Г. Минза, Дж.М. Кларка и других институционалистов. Но Гэлбрейт дал комплексную концепцию трансформации капитализма. В качестве альтернативы марксизму он выдвинул концепцию «конвергенции» двух систем.
В книге «Экономические теории и цели общества» (1973) его оптимизм сменяется пессимизмом. Гэлбрейт резко критикует крупные корпорации за расточение природных богатств, загрязнение окружающей среды, пренебрежение национальными интересами. Он пересматривает прежние представления о наличии тенденции к выравниванию доходов, о ликвидации бедности в результате расширения «индустриальной системы».
Среди последних крупных работ Гэлбрейта - «Культура удовлетворенности»(1992) и «Справедливое общество»(1996). «Цели и задачи справедливого общества очевидны - обеспечивать эффективное производство товаров и оказание услуг, а также распоряжаться полученными от их реализации доходами в соответствии с социально приемлемыми и экономически целесообразными критериями»77. Гэлбрейт критикует современную рыночную экономику за подрыв суверенитета потребителя - она не только в изобилии создает самые разные товары, но и формирует потребность в них. Самое убедительное доказательство этому - современная реклама и система сбыта товаров.
По мере удовлетворения потребностей в различных товарах, услугах и развлечениях, потребители становятся все более изобретательными в поисках того, что может улучшить и продлить им жизнь. Производители торопятся удовлетворить эти ожидания, не всегда справедливыми методами. Регулирование их деятельности и защита потребителя становятся в этих условиях хорошо осознанной необходимостью.
Таким образом Гэлбрейт ратует за честность, ибо экономическая система функционирует эффективно только в рамках жестких правил поведения. Первым из них является честность. Правда должна доводиться в полном объеме до потребителей, вкладчиков, общественности.
Критику технократического общества мы находим также у Д. Белла, одного из известнейших сегодня социологов, автора теории постиндустриального общества. Он сетует по поводу уничтожения трансцендентальной этики. Посредством массового производства и потребления капитализм разрушил протестантскую этику, усердно внедряя гедонистический образ жизни. К середине XX века капитализм пытается найти себе оправдание не в труде или собственности, но в статусной символике обладания материальными богатствами и культуре наслаждений. Повышение жизненного уровня и ослабление моральных норм превратилось в самоцель как выражение свобод личности. В организации производства и труда - расчетливое поведение, самодисциплина, стремление к карьере и успеху; в сфере потребления - культ сегодняшнего момента, возвышение мотовства, показуха и поиск игровых ситуаций.
“Ценностная система капитализма воспроизводит идеи благочестия, но сейчас они стали пустыми, ибо противоречат реальности - гедонистическому образу жизни, насаждаемому самой системой”. Белл пишет, что «технократическое общество не является обществом, облагораживающим человека»78. Его рассуждения при этом в определенной степени близки Булгаковским.
Материальные блага дают лишь мимолетное удовлетворение или порождают примитивное чувство превосходства по отношению к тем, у кого их нет. Однако одной из наиболее глубинных движущих сил человека является «стремление освятить социальные институты и системы верований, что сообщает смысл жизни и позволяет отрицать бессмысленность смерти»79 (выделено Беллом – Л.Р.). Постиндустриальное общество не в состоянии обеспечить трансцендентальную этику, кроме как тем немногим, кто посвятил себя служению науке. Антиномичные же настроения (радикальное отрешение от всего земного) в конечном счете означают разрушение уз, связующих общество, и чувства сопричастности с себе подобными. Отсутствие прочно укорененной системы моральных устоев Белл называет культурным противоречием этого общества.
Многие авторы стремились подчеркнуть отличие сложившегося к концу 60-х годов западного общества от нарождающейся новой технологической цивилизации. Для обозначения последней часто используется префикс «пост». Возникли концепции постмодернистского (С. Крук, С. Лэш, Р. Иглегарт), постэкономического (В. Иноземцев), посткапиталистического (П. Дракер), информационного общества (Ф. Махлуп, Т. Умесао, Д. Стиглер, Д. Стиглиц, К. Эрроу, М. Порат, Й. Масуда, др.), «третьей волны» (О. Тоффлер) и др., которые стремятся найти новое терминологическое обозначение будущего общества, но близки постиндустриалистам в главных концептуальных положениях80.
Основой концепции постиндустриального общества является оценка нового социума как резко отличающегося от индустриального и доиндустриального уменьшением роли материального производства и возрастанием сферы услуг, информации, иным характером человеческой деятельности, изменившимися типами ресурсов. Один из важнейших его признаков - ключевая роль личностных качеств человека, обусловленная способностью усваивать информацию и генерировать новое знание. Это - творческий, обладающий развитым интеллектом индивид. Основные мотивы его деятельности носят нематериальный характер, так как материальные потребности удовлетворены. Творчество становится абсолютно необходимым как для развития самого процесса производства, так и для адекватного усвоения его результатов81. Одна из черт образа человека будущего постэкономического общества - его новая, нематериалистическая мотивация. Повышение материального благосостояния создает предпосылки для перехода от традиционных материальных ценностей к ценностям внутреннего интеллектуального роста и развития.
Новое общество (по Р. Инглегарту, постмодернистское) предусматривает отказ от акцента на экономическую эффективность, бюрократические структуры власти и научный рационализм, характерные модернизации, и знаменует переход к более гуманному обществу, где для самостоятельности, многообразия и самовыражения личности больший простор. Вместо стандартного функционализма, увлечения наукой и экономическим ростом, характерными для «эпохи дефицита» индустриального общества, он делает больший акцент на эстетических и человеческих моментах, вводя элементы прошлого в контекст современности82.
Таким образом экономический и социологический подходы опираются на модели «экономического» и «социологического» человека. В основу общей модели homo economicus положен образ компетентного эгоиста, который рационально и независимо от других преследует собственную выгоду и служит образцом «нормального среднего» человека. Среди его основных черт называются независимость, эгоистичность, рациональность, информированность83. Иногда называют несколько иные черты: целерациональность, утилитарность, чувство эмпатии, доверие, интерпретативная рациональность84.
«Социологический человек» рассматривается учеными как антипод «человека экономического». Он подчиняется общественным нормам и альтруистичен, ведет себя иррационально и непоследовательно, плохо информирован и не калькулирует выгоды и издержки. «Социологический человек» знает, что за выполнение своих ролей он будет награжден, а за невыполнение - наказан. Он добивается своих целей способами, продиктованными не столько разумом, сколько эмоциями, ценностями и традициями.
2.2 Национальные особенности поведения потребителей и потребительской культуры85
Для развития потребительской культуры необходимо сочетание традиции и заимствованного чужого опыта, создание инноваций на этой двуединой основе. России же свойственно «метание» из крайности в крайность, абсолютизация то одного, то другого: то мы без устали твердим о преимуществах социализма в сравнении с «загнивающим» капитализмом, то «молимся» на Запад, восторгаясь плодами его цивилизации. Как плохой ученик, пытающийся списать контрольную у соседа, мы стремимся перенять западный опыт, догнать кого-то, забыв о своей специфике и собственных достижениях, которые следовало бы не отбрасывать в сторону (потому что на Западе этого нет), а, наоборот, развивать дальше.
В каждой культуре есть «резервуар» исторической памяти, на основе которого только и может быть осуществлено культурное развитие, может существовать культурная динамика. Традиции, национальные особенности потребительского поведения должны быть положены в основу государственной потребительской политики, использованы как фундамент для нового строящегося здания. Главная особенность, характерная для России испокон веков, о которой пойдет речь в этой главе –тенденция к приоритету духовных ценностей над материальными, к преобладанию аскетического типа культуры. При этом следует заметить, что русский аскетизм никогда не призывал к отречению от жизни, но всегда соединялся с верой в преображение жизни.
«Домострой» как идеал потребительской культуры Руси XV – XVI вв.
Исторические условия появления «Домостроя»
«Домострой» – памятник русской нравоучительной литературы – появился во времена Ивана Грозного в Новгороде. Историки приписывают его перу Сильвестра, духовника царя, оказавшего большое влияние на него в благотворный период его деятельности.
Эта книга воспитала очень много поколений россиян. Отголоски ее наставлений чувствуются в нашем поведении и сегодня. «Домострой» имел огромное влияние на умы русских мыслителей. Чтобы понять нашу национальную специфику, обязательно надо заглянуть в эту мудрую книгу, познакомиться с этим великолепным памятником нашей истории, нашей культуры, нашей мысли. Тем более, что в отечественных учебниках эта книга несправедливо обойдена вниманием.
Среди причин этого можно назвать недоброжелательство к нам других народов, которые описывали Россию и русских весьма критически. Русским приписывали пороки и слабости, которые можно встретить у любого народа. Эти россказни воспитывали недоверие и неприязнь к русским. А мы, лишенные в XX веке собственной истории и философии, вынуждены были изучать науку в западноевропейском варианте, смотреть на себя чужими глазами. Вот и сложилось превратное представление о русских и «Домострое». Будто пьянство, разврат, мздоимство, леность – наши национальные черты, а любовь к жене и детям обязательно проявляется в побоях.
Чем объяснить такое недоброжелательство? Этим вопросом мучались и Ю. Крижанич в XVII веке, и И. Т. Посошков – в XVIII, и В. О. Ключевский – в XIX. Болезненно переживали клевету на русских и славянофилы. А. С. Хомяков писал: «Недоброжелательство к нам других народов, очевидно, основывается на двух причинах: на глубоком сознании различия во всех началах духовного и общественного развития России и Западной Европы и на невольной досаде перед этою самостоятельной силою, которая потребовала и взяла все права равенства в обществе европейских народов, отказать нам в этом праве они не могут, но и смириться с тем – тоже»86.
Еще одна причина – внутренняя. На «Домострой» бросила тень критика домостроевщины. «Домострой» и домостроевщина не одно и то же. Домостроевщина как сумма признаков определенной культуры была открыта в фактах русской жизни в XIX веке. В народнической публицистике этот термин стал употребляться для обозначения мерзостей социальной действительности. «Домострой» регламентировал быт XV–XVI веков. За три века жизнь сильно изменилась, но мерки позднего средневековья были перенесены в XIX век. Точнее сказать, факты позднего средневековья попытались оценить с точки зрения века XIX. «Домострой» – это свод правил, наставлений, как себя вести в быту. Он вобрал в себя плоды народной мудрости, практические правила, нормы поведения. Для русского же человека всегда было определенной чертой поведения – неприятие всех форм нормализации (вопреки естественному закону), его своевольство, «все назло». В.В. Колесов полагает, что если основным признаком домостроевщины считать суровый регламент, то такая домостроевщина неприемлема и сейчас87.
Классическая литература XIX века тоже подхватила образ «Домостроя» с плеткой в руках отца и жестокостью хозяина. Это еще более способствовало углублению пропасти между «Домостроем» как литературным памятником и его толкованиями, мифами, созданными общественным сознанием. Представление о «Домострое» далеко отошло от самого памятника. Да, в «Домострое» есть и суровость воспитания, и принижение женщины, и жесткость хозяина. Но не следует забывать, что это памятник средневековой литературы. Время тогда было жестокое. Поэтому быт представлен в книге в соответствии с той эпохой. Не стоит делать акцент именно на этом. Гораздо больше в «Домострое» есть такого, на что следует обратить внимание, что не устарело и с позиций сегодняшнего дня, что проливает свет на особенности национального характера, что представляет собой вечные ценности. Сосредоточимся на этом. Попытаемся составить собственное мнение об этой книге, а не судить о ней по чужим толкованиям.
С родившимся в XIX веке мифом о том, что «Домострой» есть «сборник инструкций по истязанию всех подчиненных в патриархальной семье, и особенно женщин», не согласен и Д. Платонов88. Телесные наказания не соответствуют духу книги, они – лишь крайняя форма воспитания. Но прежде всего муж жену должен «любовию наказывати» (наставлять), они должны «жити в любви и чистосердии». «Домострой» просто плохо прочитан.
«Домострой» – типичный для средневековья памятник нраво-учительной литературы. Повествовательный элемент в нем подчинен назидательным целям поучения. Каждое положение в нем аргументируется либо ссылками на Священное Писание, либо на изречения народной мудрости – пословицы. Последнее отличает «Домострой» от других средневековых источников. Это не просто «Экономия». Она проникнута стремлением к утверждению нравственного идеала. Христианская мораль распространяется на бытовые подробности жизни Дома – одно-временно и государства, и города, и имения, и семьи. Она ставит ограничения возможностям человека, подчиняет общепринятым нормам жизни. Первый исследователь «Домостроя» И. П. Сахаров характеризовал его как «обрядник всего, что делать и как жить».
На заре своего бытия Древняя Русь предпочла путь святости пути культуры. «Святость представляет идеал должной, духовно одобряемой жизни…» Это «квинтэссенция тех духовных черт и особенностей практического поведения, которые видятся как идеальные массовому сознанию определенной эпохи», это те черты, которые близки национальному характеру и представляются должными89. Начиная с Петра, Русь отдала предпочтение пути культуры. Однако в допетровскую эпоху сложился архетип духовной жизни, ставший идеалом для всех последующих поколений. «Домострой» есть памятник времен святой Руси, в котором можно увидеть идеал и потребительской культуры.
Г. Федотов выделяет два типа русской святости, которые сначала нераздельно существовали в Сергии Радонежском, но потом разошлись: тип Нила Сорского, главы «нестяжателей», и тип Иосифа Волоцкого, возглавившего церковно-политическое течение, которое получило название по его имени –«иосифляне»90.
Православный церковный деятель Нил Сорский (ок. 1433–1508) проповедовал идеи мистического аскетизма, направленного не на истощение плоти, а на духовный подвиг. Почва подвигов – мысль и сердце, а не тело; цель подвигов – внутреннее совершенствование, совершенствование души. Поэтому излишнее истощение тела может лишь воспрепятствовать нравственному самосовершенствованию, так как слабое тело не в силах вынести бремя подвига. Источником нравственного подвига является авторитет «Божественного Писания». Нил Сорский – противник всякой «внешности», поэтому он не только против чрезмерного поста, но и против всяческих излишеств в быту. Ссылаясь на Евангелие, он писал: «Очисти келью твою и скудость вещей научит тя воздержанию. Возлюби нищету и нестяжание и смирение»91. Бедность для него идеал не только личной жизни, но и идеал церковный. Пышное убранство церквей, дорогие сосуды и одежды он считал излишним; чем жертвовать церкви, лучше раздать нищим. На соборе 1503 года он выступил против землевладельческих прав монастырей, что, по его мнению, было причиной нравственной деградации монашества.
Нил Сорский – организатор так называемого «скитского житья», существовавшего кое-где на Востоке, но не известного до него на Руси. В своих сочинениях он имеет в виду монахов, главной задачей которых являются духовно-нравственные наставления и советы. До мира ему нет дела, ибо там все обманчиво и им не стоит дорожить. «Мир, – говорит он, – ласкает нас сладкими вещами, после которых бывает горько. Блага мира только кажутся благами, а внутри исполнены зла. Те, которые искали в мире наслаждения, все потеряли: богатство, честь, слава - все минет, все опадет, как цвет. Того Бог возлюбил, кого изъял от мира» (то есть в иночество)92. Поэтому миссию монастырей он видел в реализации их как религиозно-нравственных центров, источников духовного «слова».
Пост у Нила есть только воздержание и умеренность, чтобы тело не потеряло работоспособности. Обоснование этого вывода напоминает рассуждения Аристотеля о «золотой середине». Всякий богоугодный человек может вкушать всякую хорошую пищу, но только с воздержанием. «Лучше, – говорит он, – с разумом пить вино, чем пить глупо воду. Если человек замечает, что та или другая пища, утучняя его тело, возбуждает в нем дурные наклонности, воспитывает в нем сластолюбие, он должен удаляться от нее, а если тело требует поддержки, то он должен принимать всякую пищу и питье как целебное средство. Безмерный пост и пресыщение равным образом предосудительны…» Но «безмерный пост и безмерное воздержание приносят еще более вреда, чем ядение до сытости»93.
Заглядывая в человеческую душу, Нил насчитывает восемь дурных помыслов, которые надо пресекать в зародыше: «чревообъядение, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость». Если помысел овладевает душою, такое состояние он называет «пленением», а если человек совершенно и надолго отдается ему – это «страсть». С этими состояниями нужно вести внутреннюю борьбу. Подвиг, по Нилу Сорскому, есть «умное делание», означающее борьбу с дурными помыслами. Победа над ними приводит к высочайшему, блаженному состоянию души и приближает к божеству. «Умная молитва» не только очищает тело, душу и ум человека, но и является высшей целью самосовершенствования, выше всех добродетелей. Внешняя же религиозная обрядовость, искусственные приемы монашеского аскетизма (умерщвление плоти) второстепенны, уводят от истинного пути.
Известный русский историк Н. И. Костомаров пишет, что нелюбовь Нила к роскоши была столь велика, что после смерти его составилось предание: когда царь хотел построить в его пустыни каменную церковь, то преподобный явился во сне и не приказал строить каменной церкви, а велел воздвигнуть деревянную.
Такая позиция означала пренебрежение мирским и противоречила позиции Иосифа Волоцкого (1439/1440–1515) с его хозяйственностью, практицизмом, личной волей, одобрением телесной и бытовой красоты. Монашескую жизнь он рассматривал как особого рода социальное служение. Монастырь, считал он, есть центр всей окрестной жизни, проводник справедливости и милосердия. Его богатства, его села и земли должны быть средством для благотворительности. Во время голода продукты раздавались голодающим, а для сирот устраивался приют. Социальное служение монастырей требовало средств и потому Иосиф Волоцкий выступал против Нила Сорского и «нестяжа-телей», за сохранение монастырского землевладения. На первый план он выдвигал не внутреннее духовное совершенствование личности, а социальную миссию религии и церкви как организующего начала человеческого общежития. Отсюда – идея необходимости сосредоточения богатств в монастырях для благотворительности, а также аскетическая строгость монашеского общежития и обязанность трудиться. Отдавая приоритет внешнему порядку, строгому выполнению монастырского устава, Иосиф Волоцкий много внимания уделял строительству храмов, церковному убранству, писанию икон. «Прежде о телесном благообразии и благочинии попечемся, потом же и о внутреннем хранении», – утверждал он 94.
Если идеи Нила Сорского и его последователей Вассиана Патрикеева, Артемия Троицкого, Максима Грека, Матвея Башкина, князя А. Курбского предполагали большую личную свободу, терпимость, самостоятельное мышление, то «иосифлян», напротив, отличала непримиримость к инакомыслию, всякого рода ересям. Ожесточенная борьба против «нестяжателей» развернулась игуменом Волоколамского монастыря Даниилом, ставшим с 1522 года митрополитом Московским. Он возглавил «иосифлян» после смерти Иосифа Волоцкого. На соборе 1525 года был осужден за неточности переводов (а фактически – за обличение внешнего направления благочестия) Максим Грек; собор 1531 года признал еретиком Вассиана Патрикеева; в 1553–1554 годах уже при митрополите Макарии в заточении оказалось много «заволжских старцев-нестяжателей», в том числе Артемий Троицкий. Скиты опустели. Победило направление внешнего, обрядоверческого благочестия. Сторонники «умной» молитвы, внутреннего самосовершенствования, духовной свободы, независимости церкви от светской власти потерпели поражение. «Иосифлянство» превратилось в официальную идеологию русской православной церкви (среди иосифлянских публицистов – старец Филофей, архиепископ Феодосий).
В это время и появляется «Домострой».
Ценности, образцы и нормы потребительского поведения
В «Домострое» три части.
Первая – «духовное строение» – религиозные наставления. Это – «поучение и наказание отцов духовных ко всем православным христианам о том, как веровать во святую Троицу и пресвятую Богородицу и в крест Христов и в небесные силы… О том, как царя почитать и князей и вельмож… И о том, как почитать святителей, священников и монахов – и пользу от них получать и молитвы просить на благословение дому своему и всех нужд своих, и духовных и телесных, но пуще всего духовных»95.
Вторая – «мирское строение» – поучение о семейных отношениях. Это некий устав о том, «как жить православным христианам в миру с женами и детьми и домочадцами, как наставлять их и поучать, и страхом спасать и запрещать строго и во всех их делах сохранять их в чистоте, душевной и телесной, и о них заботиться, как о собственной части тела… и нести любовь всем живущим по-божески»96.
Третья – «домовное строение» – рекомендации по ведению хозяйства. Здесь дается устав о том, «как учить жену, и детей и слуг, и как всякий запас собирать – и хлебный, и мясной, и рыбный, и овощной, и о домашнем хозяйстве, особенно в сложных делах»97.
У «Домостроя» много редакций, отличающихся друг от друга. Как говорят специалисты, это сборник текучего состава 98. Но эти три части явно выделяются во всех редакциях при тех или иных внесенных изменениях.
Первая его редакция была составлена в Новгороде в конце XV – начале XVI веков неизвестным автором, вторая – духовником молодого царя Ивана IV, благовещенским протопопом Сильвестром. Он сократил текст «Домостроя» по сравнению с первой редакцией, дав его как дополнение к другим произведениям, составленным с его участием. Чего нет в «Домострое», то есть в «Стоглаве», сборнике постановлений церковного Собора 1551 года (состоит, как и «Судебник» 1550 года, из 100 глав), в «Четьих-Минеях», в «Степенной книге». Но если «Стоглав» или «Судебник», были официальными законами, то «Домо-строй», остался свободным от жесткой нормализации.
Во второй половине XVII века появились даже стихотворные его переложения. В главе, добавленной Сильвестром, «Послание и наставление отца сыну», резюмирующей все содержание «Домостроя» и посвященной его сыну Анфиму, говорится: «В Писании сказано: «Позаботься оставить детей наставленными в заповедях господних – и это лучше неправедного богатства: краше жить в праведной бедности, чем в богатстве неправедном». Ты тоже, чадо, оберегайся неправедного богатства, добрые дела твори, имей чадо, великую веру в Бога…»99 В этих словах заключена специфика русского миропонимания – богат-ство, справедливость и духовность стоят нераздельно в одном ряду.
Как и другие «домострои», он появился, чтобы отметить изменения в жизни, подвести итоги прошлому – оценить его и/или закрепить как норму 100. В его основе лежит несколько жанров, характерных для средневековой литературы. Прежде всего это «поучения от отца к сыну», которые писали сначала особы царственного ранга (например, «Поучение Владимира Мономаха»), затем крупные феодалы, полководцы, бояре. В «Домострое» такую возможность получило купечество. (Заме-тим, Сильвестр был выходцем из семьи крупного новгородского купца.) Позднее в этом же жанре увидят свет «Завещание отеческое сыну» И. Т. Посошкова и «Духовная» В. Т. Татищева.
Кроме того, на «Домострой» оказали влияние слова святых отцов, о том, как жить христианам, сначала переводные (например, поучения Иоанна Златоуста), затем свои, русские (прежде всего – «Измарагд», сборник нравственного содержания, составленный в Новгороде XIV в.). При этом следует отметить социальную направленность этих поучений – они содержат только те установки нравственной жизни, которые отражают поведение человека в общественной среде. Не личные переживания, страсти, пороки отдельного человека, а только то, что направлено на служение другим членам общества, начиная с семьи. Этим можно объяснить рассуждения о необходимости поучать друг друга словом и наставлять личным примером. Поэтому же мы не видим в «Домострое» осуждения богатства и «торгашества», неправедного суда.
Наконец, русский «Домострой» испытал на себе влияние также западноевропейских «домостроев», восходящих к сочинениям Ксенофонта «О хозяйстве» и «Политике» Аристотеля.
«Домострой» описывает экономику нравственности. Это не закон, а завет. Ему не просто формально подчиняются, а следуют более строго, так как он глубже проникает в душу и направляет все действия. Он настраивает на понимание доброго смысла жизни, которое не приходит извне, а должно быть принято и усвоено изнутри самим человеком, его разумом, опытом, верой. А для этого нужно воспитание ума и совести.
Нравственное начало в человеке противоположно экономическому, основанному на безудержной погоне за корыстью и потребительстве. До определенного момента нравственность способна сдерживать «экономику», но ее необходимо воспитывать. И это делает «Домострой», восходящий как к народному представлению о человеке, так и к христианским нормам нравственности и порядочности. Если человек живет неправедной жизнью (страха Божия не имеет и отеческого предания не хранит, чинит неправды всякие и насилия, чрезмерную наносит обиду и, в долг взяв, его не вернет, истомит волокитой, по-соседски не отзывчив, ограбит, побьет, оклевещет, от неправедных поборов разбогатеет, непотребные дела совершит: блуд и распутство, сквернословие, гнев, ярость, злопамятство, – ест и пьет безудержно, до обжорства и опьянения, всегда пребывает в разгуле и т. д.), то его ждет осуждение или проклятия людей и немилость Божья. И наоборот, если человек живет праведной жизнью, то Бог обратит на него свои милости, приумножит урожай плодами и всякое изобилие, грехи отпустит и вечной жизнью наградит. А от людей – почет и уважение. То есть любое деяние «Домострой» рассматривает с двух точек зрения: религиозной и социальной. А при анализе хозяйственных вопросов – еще и с точки зрения надежности богатства. «Надобно каждому человеку избегать тщеславия и гордыни и неправдою нажитого имущества, жить по силе своей и возможности, и по расчету, и по средствам, добытым законным путем. Только такое житье и благоприятно, и Богу угодно, и похвально среди людей, а себе и детям своим надежно»101.
Отсюда вытекает важный вывод: человек по своей воле совершает поступки, ведущие к добру или злу, к правде или неправде. И по этим поступкам можно дать положительную или отрицательную оценку личности. Праведно жить надлежит всякому человеку. Но особые слова обращены к людям, создающим богатства: «Люди торговые и мастеровые, и земледельцы тоже пусть праведным только и благословенным торгуют, а производят, и пашут – без покражи, разбоя и грабежа, без поклепов и лжи, клеветы и обманов; пусть торгуют и промышляют нажитым праведными трудами, не ростовщичеством, но благодаря приплоду, труду и всякому урожаю, исполняют дела свои добрые по христианскому закону …»102 Нельзя наживаться за счет обмана потребителей.
Труд – основа жизни. Кто трудолюбив, бережлив и понятлив – тому хвала. Кто ленив, небрежен и нерадив – «такого поучать и бранить и, по вине смотря, наложить еще пеню… А кто глуп и груб, вороват и ленив, и ни на что не годится, кого наставления не берут – того, накормив, со двора прогнать: тогда и другие, на такого дурака глядя, не испортятся!»
А. М. Яковлева видит сходство идеального человека «Домостроя» – трудового человека – с протестантским типом личности в Западной Европе, как он описан М. Вебером 103. Однако следует добавить, что мотивация труда с протестантской и православной точек зрения является разной. Протестантизм рассматривает труд как главное аскетическое упражнение, основное орудие упорядочивания человеческой души и организации жизненного процесса в рамках профессии. Профессия считается личным призывом Бога служить в этой жизни, «здесь и теперь», обращенным к каждому верующему, «застигнутому» на рабочем месте. О богоугодности труда свидетельствует доходность. «Домострой» же объясняет необходимость труда стремлением к вечной жизни. Человек обязан трудиться постоянно, ибо по завету Божьему это важно для спасения души. Господь сказал: «На чем тебя застану, по тому и сужу». Поэтому всегда надо заниматься серьезным делом, так как смерть может застать
в любой момент 104. Отсюда – и строгая регламентация развлечений.
«Искусственные» развлечения, то есть занятия, придуманные людьми, в средние века считались антисвятостью и церковью осуждались. Игра-развлечение, как и двойничество – грех, ибо человек при этом отказывается от имени, данного ему при крещении, а значит, теряет ангела-хранителя и попадает в лапы к бесу. Дозволенными, естественными «утехами» считались любование природой как творением рук Божьих и гостевание 105. В «Домострое» много места отводится правилам приема гостей, этикету: какие блюда подавать, в какой последовательности, кто где должен сидеть, о чем говорить, сколько времени проводить в гостях.
Главная добродетель, по «Домострою», – труд, не только физический, но и нравственный. Термин «труды праведные» имеет очень широкое значение. Слово «праведный» в Древней Руси имело два оттенка: это святой, угодный Богу, и ведающий правду, социальную справедливость 106. Кроме общепринятого понимания, что «никто же без труда не увенчан будет», к «трудам праведным» отнесены честное несение государевой службы, забота жены о доме, забота слуги о хозяйском интересе, воспитание детей.
В памятнике говорится о «воспитании» детей, «наказании» и «поучении». Воспитанием называется забота об их физическом развитии, наказанием – забота о нравственном совершенствовании, а поучением – забота о религиозном развитии. Ум («разум», «смысл») признается из всех свойств человека самым ценным. Его необходимо развивать учением («наказанием»)107. Протопоп Сильвестр в своем «Послании и наставлении отца сыну» советует своему единственному чаду Анфиму, во-первых, читать Писание, во-вторых, держаться добрых людей всех чинов и званий, подражать их добрым делам и внимать их хорошим словам, в-третьих, остерегаться лукавых и преступающих закон, в-четвертых, использовать семейный опыт. Неоднократно Сильвестр напоминает о своих добрых делах и том, как Христос ему за это посылал свою милость, всякие блага (как мы сказали бы сегодня, Сильвестр воспитывает своего сына личным примером).
Культуре потребления продуктов питания посвящено в книге немало страниц. Главная мысль – пища должна быть полезной для здоровья. Поэтому много места отводится рецептам приготовления блюд русской кухни, правилам сохранения всяких припасов, меню в праздники и во время постов. Неоднократно «Домострой» предупреждает о вреде пьянства и обжорства, «неурочных питья и еды». Причем речь идет не о том, что не следует пить вообще, а о том, что необходимо соблюдать меру, нельзя пить «без удержу», «упиваться допьяна пьяными». «Спьяну многие от вина умирают и замерзают в пути», лишаются и земного богатства, и небесного. Из-за чрезмерного пьянства хозяйству разорение, от людей позор, родителям печаль и Богу не угодно 108. Вот так комплексно подходит к рассмотрению последствий пьянства эта книга: с точки зрения самого индивидуума, социума и религии.
Потребление одежды должно отличаться бережливостью. Работать – в рабочей одежде, а «по праздникам и при добрых людях, да в хорошую погоду» – платье должно быть лучшее. Одежда должна быть непременно чистой, заплатанной и зашитой. Носить ее и хранить надо аккуратно, чтобы «и людям посмотреть не совестно, и себе хорошо и прибыльно, и сиротине дать во спасение». Социальная функция одежды, по «Домострою», выражает не демонстрацию своего благосостояния, а стремление доставить удовольствие ближнему своим опрятным видом, а также заботу о слугах, бедных, нуждающихся, которым можно передать свои старые, но хорошо сохраненные вещи.
В основу должного потребительского поведения положен призыв возлюбить Господа и ближнего своего. Приоритет ценностей взаимопомощи, сострадания, милосердия пронизывает всю книгу. Если «у соседа или иного христианина не хватило зерна – на семена ли, на пищу, да лошади или коровы нет, или налога в казну уплатить нечем, – так нужно помочь ему и ссудить, а мало у самого, так у людей подзанять, но другому по просьбе дать. И помогать им от всей души, от всяких обидчиков оберегая по правде их». Следование коллективистским ценностям, милосердие и любовь, добрые дела являются делом богоугодным. Помог нуждающемуся, больному или нищему – получишь награду от Бога, который «преумножит урожай плодам и всякое изобилие… грехи отпустит и вечной жизнью наградит»109.
В «Домострое» говорится о стремлении к достижению достатка в удовлетворении самых необходимых жизненных потребностей. Признаки этого достатка – у людей отсутствует тревога или возмущение, они пребывают в мире, сыты, одеты, имеют теплую сердечную атмосферу в доме. При этом материальное богатство не является главной целью, приоритет отдается нематериальным ценностям. «Будь и праведен, и справедлив, и живи в смирении… в молитве к Богу и в слове к людям приветлив будь; опечаленного утешь, со всяким будь обходителен, щедр и милостив… друзей возлюби, а не злато…»110. (Выделено мною.– Л.Р.).
Но экономический аспект потребительской культуры в «Домострое» не является обойденным. Всякий человек должен жить по средствам. Необходимо все заранее распределить и вести хозяйство согласно приходу и расходу. Закупать товар и припас, какой не портится быстро, нужно тогда, когда завоз. Тогда это обойдется дешево: «хоть сейчас и не нужно, но тогда и купи – и покроешь нужду свою, а чего запасешь с избытком, на том деньги придут с прибылью», можно будет «лишнее продать, когда товар вздорожает»111.
Есть в «Домострое» и экологический аспект – указание на необходимость ведения домашнего хозяйства в чистоте и «в полном порядке». Глава 42 предписывает всегда подметать мусор, выгребать грязь, а зимой – снег во дворе и перед воротами на улице, содержать в чистоте конюшню, хлев, избу и всю домашнюю утварь.
Весьма интересны и актуальны наставления о необходимости вести учет и контроль запасов, о бережливости и гостеприимстве, умении строить отношения с людьми, уклоняться от конфликтов, избегать пьянства и разврата. «Законный брак тщательно соблюдай до конца своей жизни, чистоту телесную сохрани … и пьянственного берегись недуга – от тех двух причин все зло заводится и ведет в преисподний ад: и дом пуст –богатству разорение, и Богом не будет помилован, и людьми обесчещен, высмеян и унижен, родителями же проклят»112.
Таким образом в «Домострое» описан как идеал аскетический тип потребительской культуры, утверждающий жизнь, полезную для души и для тела, в любви к Богу и к людям, «по правде и с чистой совестью». Хорошо сказал об аскетизме, глубоко вошедшем в русскую душу, В. В. Зеньковский: «Русский аскетизм восходит не к отвержению мира, не к презрению к плоти, а совсем к другому – к тому яркому видению небесной правды и красоты, которое своим сиянием делает неотразимо ясной неправду, царящую в мире, и тем зовет нас к освобождению от плена мира. В основе аскетизма лежит не негативный, а положительный момент: он есть средство и путь к преображению и освящению мира. Видение небесной правды и красоты вдохновляет к аскетизму…»113 (Выделено автором. – Л.Р.)
Русские мыслители XVII–XVIII вв.
о богатстве материальном и нематериальном
Юрий Крижанич (ок. 1618–1683)
Хорват по национальности, католик по вероисповеданию, просветитель по призванию, выдающийся деятель общественно-политической мысли России Крижанич имел сложную судьбу 114. Не имея средств получить образование, он вынужден был воспользоваться услугами иезуитов, готовящих специалистов по унии (объединению восточной и западной христианской церкви под главенством римского папы). Униатским священником Крижанич был послан в Смоленск.
Прожив в России почти двадцать лет, он понял несбыточность унии. Подчинение христианских народов власти римского папы означало бы утрату национальных особенностей славян, подчинение их диктату Ватикана. Тогда Крижанич разработал свой план объединения всех славян во главе с русским народом. Он предлагает объединение славян сверху, отдавая главенство русскому царю.
В результате интриг его удаляют от царского двора в ссылку в Тобольск, где он создает трактат «Политика» (1663), в котором содержится глубокий анализ экономического положения России, даются советы царю как управлять государством.
Трактат состоит из трех частей, в которых говорится о богатстве, силе и мудрости государевой. Этими тремя вещами «мир славится и в коих он почитает свое счастье». Это три основы и три столпа государства. Богатство правителя состоит не столько в его золотой и серебряной казне, сколько в многолюдности его страны. Сила состоит не столько в обширности державы и в неприступности крепостей, сколько в хороших законах. Мудрость государева основана на двух правилах: «Познай самого себя. Не верь чужестранцам». Так же, как простой человек может быть обманут из-за доверчивости, так и короли бывают обмануты королями и целые народы – другими народами. Никто и никогда не творит добра ради своего ближнего, а всегда ради себя, исходя из своих интересов. Причина всех наших бед в том, что мы себя сами не знаем, а чужестранцам верим.
Некоторые люди славу и достоинство государево видят в том, чтобы: 1) «похваляться» перед чужестранцами красивой дорогой одеждой, пышным войском, серебром и казной, 2) одаривать чужестранцев, послов и торговцев богатыми подарками, 3) держать на большом жаловании множество чужестранцев ради славы, какую они приносят. Это – суетная слава. Истинное же достоинство – в том, чтобы не дать перехитрить себя в торгах и договорах115.
Какая страна является богатой? Та, где имеется золото, серебро и иные руды. Еще богаче та, которая изобилует вещами, пригодными для украшения тела и для одежды. Еще богаче кажется та, где есть в изобилии пища. А еще богаче, многолюднее и сильнее та страна, жители которой приобрели искусные навыки или обладают от природы острым умом и хитростью, где имеются хорошие корабельные пристани и торжища и где поэтому процветает всякое ремесло, земледелие и великая морская торговля, как это происходит в Англии.
Но еще более славным и счастливым будет государство, в котором, кроме всего этого, есть еще и хорошие законы, как это во Французском Королевстве116.
Таким образом представление о богатстве у Крижанича шире, чем у европейских меркантилистов. Кроме материальной составляющей (золото, серебро, товары), оно имеет и нематериальную составляющую (хорошие законы, знания, навыки, умения).
Есть еще одно отличие, обнаруживающееся при ответе на вопрос о путях достижения богатства. Крижанич различает справедливые и несправедливые средства обогащения. К первым он относит те благие и похвальные способы приобретения, посредством которых казна пополняется разумно, милосердно, по-божески и честно, без гнусной жадности, без лютых поборов и без невыносимого и бесчеловечного отягощения подданных. К таким способам относятся три: земледелие, ремесло и торговля, а четвертый – хозяйство, или общее устройство, является основой всех остальных.
Несправедливыми средствами обогащения Крижанич называет промыслы, из которых доходы извлекаются глупым, жестоким или мерзким путем. Ненадежен всякий доход, добытый без труда и пота, либо неправедно, либо жестоким и постыдным способом, либо без затраты достаточного времени. Алхимия, порча монеты, нещадные поборы, жестокие порядки, монополии, кабацкие дела и всякое чрезмерное и немилосердное отягощение подданных – плохие способы обогащения117. Всякий надежный доход должен приумножаться постепенно и терпеливо.
Размышляя о размерах богатства с количественной точки зрения, Крижанич был сторонником умеренности, «золотой середины». Неумеренная роскошь приносит телу болезни, неумеренное богатство порождает нищету, ибо за чрезмерными сборами в казну следует запустение страны. Бедное и малолюдное государство – тоже плохо, так как государь не имеет надежного богатства, необходимого ему для того, чтобы сделать свой народ счастливым. «Честь, слава, долг и обязанность короля – сделать свой народ счастливым. Ведь не королевства для королей, а короли для королевств созданы»118.
Впервые в истории отечественной экономической мысли Крижанич говорит о том, что смысл богатства страны в том, чтобы хорошо жилось народу. Тем самым он напоминает не только о правах, но и обязанностях правителя перед народом. Позднее эту мысль мы встретим также у И. Т. Посошкова. Кри-жанич в своем трактате подробно характеризует роль торговли, ремесла, земледелия в создании богатства государства. Он создал настоящий гимн просвещению и науке, ратует за создание школ, подчеркивает роль армии для сохранения государственной независимости, протестует против засилья иностранцев ( по сути он дает критику их политики «разори соседа»).
В духе меркантилизма он выступает против роскоши. Первая причина несчастий и бедности, по мнению Крижанича, – роскошь в одежде. «Рубахи вышивают золотом и шелком, сапоги прошивают медными нитками, мужчины носят жемчуг – такого безобразия нет нигде в Европе». Русские люди даже низшего сословия подбивают соболями шапки и шубы снизу так, что отделка остается скрытой и нисколько их не украшает; большие расходы являются напрасными. Это не только убыточно, но явно глупо и смешно, когда холоп носит золото, и оно скрыто под платьем. Крижанич полагает, что простым людям следовало бы запретить носить дорогую одежду: «Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье с боярином»1.
По нашему мнению, причины его недоумения, равно как и непонимания чужеземцев, видевших в русской одежде неразумность народа, следует искать в русском аскетизме, пренебрежении материальными ценностями. К тому же, в Европе была мода на меха, а в России, богатой пушниной, и суровым климатом отношение к ним было другим. Отсюда и кажущаяся нерациональность в поведении. А что касается пищи, Крижанич и сам отмечал неприхотливость наших людей в еде и питье. Жизнь без излишеств он называл одним из достоинств русских.
Крижанич называет пять функций одежды, или причин того, почему люди носят платье:
- для прикрытия тела от наготы и стыда,
- для защиты от холода и воды, грязи, ветра, зноя, пыли, мух,
- для возвышения своего достоинства, внушительности,
- для защиты от оружия и устрашения врагов,
- для украшения тела.
Четыре качества отличают хорошую одежду: пригодность (если она выполняет вышеперечисленные функции), доступность (если ее можно купить недорого), долговечность (если она скоро не порвется), легкость (если она не стесняет тело и не мешает движениям).
Сквозь призму этих критериев Крижанич критикует одежду русских, считая ее неудачной: неудобной, дорогой, недолговечной, плохого покроя – тесное длинное платье с узкими рукавами быстро рвется на локтях, не прибавляет чести и достоинства, требует дорогих украшений.
Иван Тихонович Посошков (ок. 1652–1726)
Посошков приводит первую классификацию богатства в экономической мысли России в своей «Книге о скудости и богатстве» (1721), посвященной Петру I.
Он выделяет два вида богатства: вещественное и невещественное. В свою очередь, последнее – это «истинная правда». «Паче вещественного богатства надлежит всем нам обще пещися о невещественном богатстве, то есть о истинной правде»120. «Истинна правда», по его мнению, вытекает из Священного Писания. «Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христа», то есть лишь при общем согласии и уважении друг к другу все обогатятся и царские сокровища умножатся. Другой источник невещественного богатства – духовная культура населения. Русскому народу «надобно не парчами себя украшати, но надлежит добрым нравом и школьным учением...»121
Западные экономисты считали, что богатство создается только для государства. От этого зависит его мощь. Богатство –цель государства, а государство – средство для получения богатства. И. Т. Посошков проводит идею, что в богатом государстве должен быть богат народ. «Все, что есть в народе богатства –богатство царственное, подобне и оскудение народное – оскуде-ние царственное»122. Таким образом «царственное богатство» и «всенародное богатство» есть формы проявления «гобзовитого богатства». Д. Платонов интерпретирует «гобзовитое», т. е. «изо-бильное», богатство как богатство с приращением123. Посошков верил, что российские реформы способны создать благоприятные условия для народного обогащения. Под «всенародным богатством» он понимал совокупность «домового богатства», то есть имущество семей. «Не то царственное богатство, еже в царской казне лежащия казны много... но то самое царственное богатство, еже бы весь народ по мерностям своим богатствы, а не внешними своими богатствы или позументным украшением...»124
Для умножения семейного богатства Посошковым предлагаются рецепты о рачительном ведении домашнего хозяйства, заимствованные из «Домостроя». «Чтобы даром напрасно ничего не тратили» – основной принцип; «необходимо быть от пьянственного питья воздержаннее»; «в одеждах не весьма тщеславно, и не иметь лишних украшений»125. То есть «домовое богатство» мыслитель видел как богатство-достаток в соответствии с нормами семейного потребления для разных сословий. Смысл сословных норм потребления – в их способности в конечном счете способствовать росту нормы накопления капитала у молодой буржуазии. И. Т. Посошков выводил предметы роскоши за рамки семейного богатства, осуждал роскошь и расточительность. В этом состоит сходство его мыслей с взглядами западных меркантилистов.
В 20-е годы ХVIII века около 97% податного населения России составляло крестьянское сословие. Потому Посошков особо выделяет «крестьянское богатство». От него зависят налоговые поступления в казну. Оно является условием подъема российской торговли и промышленности.
Особое место в книге Посошкова отводится духовности. Этому посвящена отдельная глава, в которой рассматриваются вопросы важности духовности для людей, подготовки священников, их поведения.
«Завещание отеческое сыну» Посошкова написано под сильным влиянием «Домостроя». Это проявляется как в избранном жанре, так и содержании. Отношение мыслителя к материальному богатству выражается как к необходимому условию жизнедеятельности, но не цели. Своему чаду он советует заботиться о «померном богатстве, а не о преизлишнем», чтобы быть со своими домашними сытыми. Если будет достаточное богатство, не радуйся ему, а не будет – не печалься. Если желанием богатства томим не будешь, то печаль и жадность не овладеют тобою, ты будешь властвовать над ним, а не оно над тобой. Если ты будешь благодарен малому, то и великим богатством наполнен будешь. Богачам не завидуй, а будешь богат сам, не будь скуп – помогай церкви, нищим, бедным и нуждающимся. Будешь милостив ты – будет милостив к тебе Бог, он ведает, что кому дать и чем кому владеть. Будь, кроток, смирен, снисходителен к людям, ни пред кем не возносись126.
В этих наставлениях утверждается приоритет духовных ценностей над материальными. Надо искать богатства вечного, а не временного, «ибо от богатства приходит гордость, тщеславие, чревообъядение, сластолюбие, вещелюбие, всякая роскошность непотребная. От излишнего изобилия и в блуд впадают...»127 «Нам не золотом и серебром, не накладными волосами подобает украшать себя», – говорит Посошков. Главные ценности – другие. Украшать себя надо в воинском деле храбростью, в судейском деле – правосудием, в купечестве – праведным и надежным словом, да товаром качественным, мастеровым людям – тща-тельным художеством. Самое лучшее украшение – духовное украшение:
– «благочестивая правая христианская древняя вера», которую надо соблюдать цело и непоколебимо,
– «книжное учение» и
– «философский разум»128.
А для этого необходимо правильно воспитывать детей, учить их терпеть всякую нужду. Одежда и еда должны быть простой и грубой, так как от роскоши царская казна оскудевает, семейный бюджет испытывает напряжение, а дорогие наряды и баловство рождают у детей гордость и распущенность. Пища не должна быть изысканной – здоровье и долголетие приносит человеку обычная еда. Никогда не следует объедаться – лучше не доесть, чем переесть. Знать меру нужно не только в еде, но и в выпивке, ибо «пианство человеки погубляет и в самую скудость приводит», подрывает здоровье, повреждает ум, порождает бесчестье129. А если обыкновенную еду или питье придется изменить, делать это надо постепенно, чтобы здоровье не повредить. Жить надо с воздержанием.
В воспитании детей, по Посошкову, необходимо, чтобы чада всегда были под присмотром. Это позволит, во-первых, избежать дурного влияния улицы, во-вторых, не допустить праздного времяпрепровождения (ничегонеделанья), в-третьих, постоянно контролировать их поступки, не допуская своеволия, нарушающего традицию, ибо «всякие пакости содеваются в народе, яко духовные, тако и гражданские и житейские, от самоволия»130. И конечно же, необходимо научить детей пребывать в ежедневных трудах.
Василий Николаевич Татищев (1685–1750)
Это и историк, и географ, и экономист, философ, этнограф, фольклорист, лингвист и даже палеонтолог. Он был убежденным сторонником и защитником эпохи петровских преобразований со всеми ее светлыми и темными сторонами. Это весьма интересная личность, правила которого вытекают не из преданий и древних уставов (как у его предшественников моралистов), а основываются частью на личном рассуждении, частью на началах нового западноевропейского образования. Часто его идеи идут вразрез с уставом и обычаем и направлены к разумной и полезной деятельности.
В. Н. Татищев видит два источника богатства: ремесла и торговля. «…богатство, сила и честь происходит единственно от прилежности народа к рукоделиам и добраго состояния купечства»131. К этому выводу он приходит, обратившись к примеру Англии и Голландии. Эти страны, не изобилующие землями и ее плодами, в том числе золотом и серебром, приобрели великие богатства единственно торговлей и ремеслами и за то у всех в почтении. Испания же, наоборот, ежегодно получала из всей Европы и Индии много золота, серебра, алмазов и прочих драгоценностей. К тому же и сама обладала многими внутренними ресурсами. Но за недостатком прилежности к рукоделиям и торгу весьма оскудела, растрачивая богатства на войны.
Являясь автором первого в Отечестве труда по истории Российской (в 7 томах), Татищев утверждает, что государи издавна заботились о пользе русского купечества. Составленный им перечень государей и их дел в области развития торговли и ремесел как главного источника обогащения страны позволяет сделать два вывода:
1. Элементы политики меркантилизма можно увидеть в истории России еще до Петра: это и забота о накоплении денег внутри страны, о развитии торговли, ремесел, мореплавания, о приглашении искусных мастеров из-за границы и подготовке своих специалистов, о полезных для России заимствованиях иностранного опыта (прежде всего опыта Голландии и Англии, где меркантилизм был наиболее силен).
2. Политика меркантилизма старше теории меркантилизма, которая стала постепенно вырисовываться в трудах русских мыслителей в XVII–XVIII веках. Как правило, они выступали с программами преобразования России, обращенными к государям: Ю. Крижанич – к царю Алексею Михайловичу, И. Т. Посошков – к Петру I, В. Н. Татищев – к императрице Елизавете Петровне.
Большую проблему для государства и для людей он видит в отсутствии законов. Ремесленники, не видя никаких предписаний, стремятся лишь дешевле свое изделие сделать и обмануть купца и потребителя. Так, часто в сапоги и башмаки под подошву для жесткости кладется береста, каретники и столяры из сырого леса делают товары, серебренники и золотари прибавкою меди и мышьяка портят свои изделия. И нет надзора и наказания за такое воровство. «… нет ни одного ремесла или рукоделия, которое у нас делается и в редах продается, чтоб какого коварства и обману не было, что не токмо стыд, но и государственный убыток, что мы весчи каких со избытком дома иметь можем, принуждены с убытком и усчербом наших ремесленников из других государств купить»132.
Купцы и их приказчики тоже наносят большой вред воровством и фальсификацией товаров. Хотя Устав магистратский и предписывает для проверки качества товаров определить маклеров в крупных городах, однако их нигде нет, кроме приморских городов, и законов им не предписано. Отсюда – плутовство и вредительство. Например, в Москве невозможно найти хорошего вина. Продают некачественное, поддельное вино, которое вызывает тяжкие болезни. Более всего воровством испорчены заграничные торги, китайский и персидский. Великое множество чаю привозят, но все гнилой и негодный, потому приходится покупать в Англии, Голландии, Швеции. По сему видно, что на границе у досмотра искусных маклеров нет. Если б были, то такой негодной и вредной для здоровья продукции не пропустили бы, а уничтожили тут же, чтоб впредь плохое возить и не пытались.
Много на Руси плутовства с поддельными векселями и банкротствами. Хищение внутренней пошлины происходит через отдачу на откуп малых таможен, лежащих близ городов. Например, купец, приобретя товары в Москве, с которых должен был заплатить пошлину в 100 рублей, возьмет выписку отвозную в малой таможне за 5 рублей и тем пошлину покажет.
Этот перечень фактов из XVII в. весьма напоминает проблемы сегодняшнего дня.
Экономические рассуждения В. Н. Татищева идут рука об руку с этическими. В его нравоучении доброму крестьянину и рукодельнику говорится о необходимости не льститься на барыши в случае неурожая, не продавать хлеба, чтобы самому потом не попасть в беду. В духе «Домостроя» он расписывает, что делать должно, а что нет. Осуждает праздность, восхваляет чистоту, предлагает распорядок дня и даже меню, чтоб сохранить здоровье и отличаться от скота. Он дает советы по воспитанию детей, расписывает, что должна уметь хорошая хозяйка и добрый хозяин, чтит не забывать Бога – все праздники и воскресенья проводить в церкви «в белых рубашках и во всяком опрятстве».
«Каждый человек, который ежечасно упражняется в работе, тот всегда здоров и бодр; а который спит довольно, ест много, тот ежечасно себя подвергает болезни».
Татищев приводит признаки плохого хозяйства в деревне, достойные осуждения133, на основе которых угадываются такие ценности, как чистоплотность, бережливость, трудолюбие.
|
1. С двора навоз течет. |
|
2. Мало дров заготовлено. |
|
3. Изба холодна и неконопачена. |
|
4. Зимою лаптей и веревок не наготовлено |
|
5. Изба и сарай от дождя капает. |
|
6. Колод, яслей и решеток нет для корма скота. |
|
7. Стол не мыт, а изба не чиста. |
|
8. Тараканы и сверчки в избе. |
|
9. Ножи, барона и сошники тупы. |
|
10. Тупа коса, серп и топор. |
|
11. Мало рубах и один кафтан. |
|
12. Лошадям, скоту и птицам не вод. |
|
13. На дворе своево колодезя нет. |
|
14. В погребе льду и бани нет. |
|
15. Летом телег, а зимой саней нет. |
|
16. Лошадь с садном, седла нет. |
|
17. На полосе хлеб хуже всех. |
|
18. Навоз долго не запахан. |
|
19. Хлеб убирают позднее всех. |
|
20. Летом избу топит. |
|
21. Худыя и сырыя хлебы печет. |
|
22. Ранее всех ест. |
|
23. А долее всех спит. |
|
24. Квасу в доме нет. |
|
25. Здоровый по миру ходит и милостыни просит. |
Рассуждения Татищева о воспитании также не потеряли сегодня актуальности.
Ребенка следует «ни до какой праздности не допускать, а всегда принуждать к работе, дабы он в том взял привычку и, смотря отца своего неусыпные труды, себя к тому приучать мог. Праздности человека приводят в воровство и разбои, от чего после навеки должен будет пропасть душею и телом. А дабы каждый праздно в младости не был, то должен он отдать его какому-нибудь художеству или рукоделию учиться»134. Учеба грамоте –самое важное в воспитании. Благодаря ей можно познать Закон и страх Божий, и отличить себя от скота.
В духовном завещании своему сыну Татищев растолковывает смысл духовности и показывает ее как жизненный ориентир, к которому нужно стремиться. Он учит, как достичь духовности.
Молодой человек, живущий в благополучии, мало задумывается о Боге и спасении своей души. В молодости желания властвуют над умом. По апостолу Павлу, «дух его побежден плотию, ею же он водим»135. Когда же человек приближается к старости или испытывает скорби, болезни, которые старят раньше времени, беды, то плоть его усмиряется, ум очищается. Дух освобождается от порабощения плотью. Как говорил Соломон: «Не в долговечности честная старость, и не числом лет измеряется: мудрость есть седина для «людей», и беспорочная жизнь –возраст старости»136. Старость от печалей прежде лет рождается. И тогда человек может еще в молодости, обуздав свои страсти, привести дух в сокрушение и начать размышлять и жить прилежно.
Любить Бога и веровать в него – есть исполнение только первой заповеди. Но необходимо исполнять и вторую – любить ближнего, как самого себя, ибо любовь к Богу без любви к ближнему несовершенна. Любить ближнего – значит проявлять милосердие, благодеяние, стремиться к истине. А кто такой «ближний»? Прежде всего муж, жена и дети. С самого младенчества родители учат своих детей нужному и полезному, наставляют на путь истинный. На закате своей жизни В. Н. Татищев описал этот путь следующими пунктами.
1. Главнейшее есть вера. Всю жизнь до самой старости нужно изучать Закон Божий: читать Библию, книги учителей церковных, жития святых (чтобы подражать их благим делам), книги других религий (чтобы уметь спорить с ними). Споря с единоверцами, надо опасаться, чтобы у людей не сложилось злое мнение.
2. Весьма важно учиться светским наукам – грамотно писать, знать арифметику и геометрию, хоть малую часть инженерных наук, историю Отечества, географию, законы гражданские и военные.
3. Почтение родителей есть главное в любви к ближнему.
4. По окончании изучения наук, с 18 лет нужно поступить на государственную службу, а с 24 лет – о браке подумать. В брак вступать нужно, хорошо поразмыслив:
а) Ранние браки не прочны, так как препятствуют изучению наук и несению службы, кроме того, молодые люди и в дружбе, и в любви нетверды. Поэтому лучший возраст для брака – от 22 до 30 лет.
б) Так как любовь часто помрачает ум, то при выборе супруги как бы ни казались тебе приятны все обстоятельства, следует обратиться за советом к опытным, надежным людям, каковыми являются прежде всего родственники и свойственники. Что касается персоны супруги, самое лучшее – посредственная красота, возраст одинаковый или лучше чуть моложе, веселость в беседе. Не ищи в браке богатства, ищи главного – жены, с которой в веселии можно жизнь прожить и род умножить.
в) Добрые свойственники лучше, чем большое приданое. Они и в совете благонадежнее, и в нуждах могут помочь, и общаться с ними приятно.
г) Главнейшее в жене – доброта, разум и здравие. Остерегайся ревности и беспутной жестокости. Если тебе что-то не понравилось, запальчиво не поступай. Рассуждением и добрым порядком от плохого поступка отврати и на лучший настрой. Помни, что жена тебе не раба, а товарищ, помощница и друг нелицемерный.
5. В службе государю и государству нужно быть верным и прилежным. О пользе общей, как о своей собственной надо думать, тайну государственную хранить.
6. Храбрость есть наилучшая похвала воину. Но неразумная запальчивость или робость равным образом плохи. Поэтому надо середину соблюдать, чтобы вперед не вырываться и сзади не оставаться.
7. На гражданской службе надо хранить правосудие во всех делах, не поддаваться лести, не стремиться к собственной пользе. Надо помнить, что мечтающие обогатиться впадают в беды и напасти. Неправедно созданное есть прах. Радоваться нечестно нажитым будешь малое время, а совесть будет мучить всегда. Такое богатство весьма непрочно. Помни, что мзда очи ослепляет; взявшие мзду свою душу губят. Другое дело – благодарность за доброе дело. Когда затрачен труд, дело сделано законно и хорошо, то за благодарность никто осудить не вправе. Думай о правосудии наиболее всего. Если человек обратился за помощью, выслушай его терпеливо, дай ему добрый совет или наставление и помоги.
8. Старайся быть государю верным и прилежным рабом, товарищам – добрым другом, а к страждущим – помощником и заступником; и если добра сделать им не можешь, то, по крайней мере, покажи приветливость и сочувствие.
Однако Татищев – представитель новой интеллигенции, формирующейся после воцарения Петра Великого и руководствующейся «мирскими» интересами и идеями, ядром которых является идеал Великой России. Стремясь найти обоснование «новой интеллигенции», он исходит из популярной в ХVIII веке доктрины «естественного права», основывающейся на признании автономии личности. В своем сочинении «Разговор о пользе наук и училищ» Татищев защищает мирскую жизнь и твердо настаивает на том, что «желание к благополучию в человеке, беспрекословно, от Бога вкоренено есть». Тем самым, по утверждению В. В. Зеньковского, Татищев впервые в русской литературе
развивает систему утилитаризма, исходящую из «разумного эгоизма»137.
Татищев полагает, что церковь должна быть подчинена контролю государства, чтобы избежать ее злоупотреблений; церковный закон может не совпадать с божественным. Понятие «греха» он трактует как совершение вредных человеку действий, не допустить которые можно, познавая самого себя, и вернув уму власть над страстями. По его мнению, Бог наказывает все противоприродные преступления, которым следуют естественные наказания.
Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765)
Он видел Россию как самобытное образование с богатой культурой, проводящее последовательную экономическую политику. Его позиция четко сформулирована в следующих словах: «Благополучие, слава и цветущее состояние государства от трех источников происходит. Первое – от внутреннего покоя, безопасности и удовольствия подданных, второе – от победоносных действий против неприятеля, с заключением придаточного и славного мира, третье – от взаимного сообщения внутренних избытков с отдаленными народами через купечество»138. Процветание России он связывал в первую очередь с расширением экономических функций государства (основанного исключительно на самодержавии).
Интерес Ломоносова к экономическим проблемам совпал с учреждением Петром I Петербургской академии наук и художеств. Академия должна была стать не только местом, где науки «обретаются», но и просветительским центром, распространявшим знания по всей стране. Академики-иностранцы приглашались в первую очередь для скорейшей подготовки русских специалистов, способных приступить к обучению всем наукам, а не для научных изысканий. Впервые в России прозвучало о существовании экономии как отрасли науки и учебной дисциплины. В проекте об учреждении Академии наук и художеств, утверж-денном Петром, говорилось: «Аще же притом экономия учена будет, то похвально и весьма полезно, ибо в общем жительстве учением ее великая прибыль и польза чинится»139.
Михаил Васильевич писал своему покровителю И. И. Шувалову, «истинному рачителю о всяком добре любезного Отечества» в письме от 1 ноября 1761 года о своих мыслях, которые могли бы быть использованы к «действительному поправлению российского света». Это письмо вошло в историю под названием «О сохранении и размножении российского народа». Говоря сегодняшним языком, Ломоносов перечисляет актуальные для России проблемы второй половины XVIII века.
1. О размножении и сохранении российского народа.
2. О истреблении праздности.
3. О исправлении нравов и о большем народа просвещении.
4. О исправлении земледелия.
5. О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств.
6. О лучших пользах купечества.
7. О лучшей государственной экономии.
8. О сохранении военного искусства во время долговременного мира.
Как видим, этот перечень имеет явно меркантилистскую направленность, включает в себя те же пункты, которые предлагали и западные меркантилисты. Но при этом русский ученый наполняет их иным содержанием, учитывающим нашу национальную специфику.
«Начало сего полагаю самым главным делом: сохранением и размножением российского народа, в чем состоит величество и богатство всего государства, а не в обширности, тщетной без обитателей140.
Среди мер по увеличению населения страны Ломоносов называет необходимость упорядочить браки. Он за запрет насильственного и неравного супружества. По его мнению, невеста не должна быть старше жениха двумя годами, а жених может быть старше 15 годами, так как женщины быстрее старятся. Сохранение рожденных – следующая мера. Чтобы сократить детскую смертность, надо перевести на русский язык хорошие книжки о повивальном искусстве, о детских болезнях, о лекарствах, которые можно найти в русских аптеках, напечатать и продавать их во всех церквах. Попам надо запретить крестить младенцев в холодной воде. Для сохранения жизни неповинных незаконно рожденных учредить богадельни.
Велики потери русского народа из-за болезней, несчастий и убийств. Недостаток докторов и аптекарей можно восполнить, послав российских студентов учиться за границу и учредив собственные университеты в государстве. Лечить надо по правилам, медицинскую науку составляющим. Для избавления от моровых поветрий надо, по примеру других стран, заблаговременно публиковать указы с рекомендациями, что делать. Для предотвращения несчастных случаев от пожаров и наводнений нужна предосторожность. Для защиты от разбойников Ломоносов предлагает огородить стенами города, поставить ворота и караул, чтобы провезти в город для продажи награбленные вещи без осмотра было труднее. В каждом огражденном городе устроить постоянные ночлеги для проезжих с письменными дозволениями и чтобы хозяин каждый день отчитывался в ратуше о своих постояльцах. Мещанам же принимать у себя в доме чужих, кроме родственников, запретить под угрозой наказания. За пойманного разбойника выдавать из мещанского казенного сбору 10 рублей, за злодейского главаря – 30 рублей.
Особо следует остановиться на вопросе о праздности и заботе каждого о своем здоровье. Ломоносов ратует за умеренность. Во время поста люди изнуряют себя плохою пищей, а в праздники отягощают объедением, пьянством и блудом. «Неравное течение жизни и крутопеременное питание тела не токмо вредно человеку, но и смертоносно»1. Другое дело, если человек готовился к посту житием умеренным, в пост не изнурял себя излишне и говел больше духом, нежели брюхом. Тогда в святую неделю он радуется о препровождении великого поста «в истинных добродетелях, в трудах обществу полезных и Богу любезных». Особенно, когда трудами он приводит в движение кровь и питается без резких скачков.
И еще одна причина праздности, укорачивающей жизнь – в нашей географии и климате. Зимой, когда крестьянам делать нечего, купцам из-за распутицы и плохих дорог нет проезда в город с товарами, кораблям нет плавания, военные стоят по зимним квартирам, большая часть народа вынуждена оставаться в праздности. Последняя дает повод к необузданной роскоши. Праздность – «матерь невоздержания». Она портит здоровье и укорачивает жизнь. Меньше надо невоздержанности, пирушек и гуляний, пьянства. Ученьем надо укоренить в мыслях, что Богу приятнее, когда мы имеем в сердце чистую совесть, чем в желудке цынготную рыбу, что посты учреждены для воздержания от излишества. Чистое покаяние есть доброе житие, склоняющее к милосердию, щедрости и любви. На заповеди Христа держится все: «Люби господа Бога твоего всем сердцем и ближнего, как самого себя».
Наконец, еще один источник потерь российского народа –это, говоря словами Ломоносова, «живые покойники». С пограничных мест уходили люди в чужие государства, особенно в Польшу, и тем лишалась подданных Российская корона. Побеги были чаще всего от помещичьих притеснений и от солдатских наборов. Это обстоятельство беспокоило русского мыслителя в то далекое время. А сегодня? Россия потеряла за годы перестройки миллионы математиков, физиков, химиков и просто своих граждан, которые могли бы трудиться на благо Родины, но создают ценности в США, Германии, Франции…
Среди собственно экономических сочинений следует назвать ломоносовский проект «Экономический лексикон российских продуктов» (1763). Он был задуман как справочное пособие для купечества и торгующего дворянства и должен был содержать сведения о продуктах (где производится и кем, какого качества и в каком количестве, где продается и по какой цене). Книга должна была стать ориентиром для заинтересованных лиц в отыскании товаров и их производителей. Хотя «Лексикон...» не был составлен из-за больших задержек и других трудностей сбора материалов с мест, полученные данные в целом представляли собой большую ценность.
Большое значение Ломоносов придавал распространению знаний, в том числе и экономических. Этому должна была способствовать издательская деятельность. Он выступал за учреждение при Академии наук (по примеру других государств) Российских ведомостей, которые бы печатали сведения о внутреннем состоянии государства, в чем где избыток или недостаток, например, хлеба, о ввозе и вывозе товаров. Это было бы особенно полезно для купечества.
Перечисляя заслуги Петра I, Ломоносов писал: «…премуд-рый Монарх предусмотрел за необходимо нужное дело, чтобы всякого рода знания распространить в Отечестве и людей, искусных в высоких науках, также художников и ремесленников размножить, о чем Его отеческое попечение хотя прежде сего мною предложено, однако, ежели оное описать обстоятельно, то целое мое слово еще к тому не достанет…» Для этого он «отчасти повелением, отчасти важным своим примером побудил великое множество своих подданных оставить на время отечество и искусством увериться, коль великая происходит польза человеку и целому государству от любопытного путешествия по чужим краям»1.
Какая же это польза?
Прежде всего это вызванное науками и всякими художествами «изобилие многоразличных наших удовольствий, которых прежде великаго России Просветителя предки наши не токмо лишались, но и о многих понятия не имели. Коль многия нужныя вещи, которые прежде из дальних земель с трудом и за великую цену в Россию приходили, ныне внутрь государства производятся и не токмо нас довольствуют, но избытком своим и другия земли снабдевают»2. Речь идет, по-видимому, о появлении новых потребностей россиян, вызванных знакомством с новыми товарами, с одной стороны. Их удовлетворение дает получение удовольствий. С другой стороны, раз Ломоносов говорит об удовольствиях, вызванных также и науками, то, возможно, он имел в виду и изменения, благодаря знаниям в самих людях, их нематериальные потребности.
Таким образом при Петре I потребительская культура России получила новое направление – движение началось от аскетизма к гедонизму. В отличие от западных экономистов, русские мыслители Ю. Крижанич, И. Т. Посошков, В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов понимали под богатством не только деньги и материальные ценности, но также и духовность, нравственность, гуманность. Их взгляды были тесно связаны с церковным сознанием. Начиная с Петра, начинается век секуляризации. Рождается светская культура, открывающая простор для мирских интересов и развлечений. Церковь утеряла свое влияние и сама попала под власть царя. Начался процесс обмирщения национального сознания. Вместо идеи «святой Руси» национальное сознание воодушевляется уже идеалом великой России. Различные технические удобства жизни, комфорт, но еще больше эстетика западного быта часто пленили русских необычайно сильно. Жажда образования (именно светского вместо церковного) способствовала быстрому овладению результатами западной культуры.
Христианская идея целостности воспитания и гуманистическая
педагогическая мысль
О двух системах воспитания
Понять своеобразие потребительской культуры и поведения потребителей в России невозможно, не затронув вопросы обучения и воспитания. В ходе воспитания создается человек таким, каким его хочет видеть общество. Любое изменение в организации общества вызывает изменение в представлении человека о самом себе. Именно общество создает идеал человека, который реализуется благодаря воспитанию 1.
Проблема различий в воспитании русского человека и западного восходит к проблеме Запад и Восток. Запад – царство рационализма, материализма и практицизма, а Восток, наоборот, есть обитель иррационализма, идеализма и духовности. Своими достижениями Запад обязан деятельностному активизму, Восток же пассивен и созерцателен. Западу свойственны индивидуализм, личностное начало, свобода и демократия, Востоку – коллективизм, общинное начало и тоталитаризм. «Запад есть Запад, Восток есть Восток», – констатировал Р. Киплинг, видя в них антиподы.
Начиная с XVII в. на русский образ жизни стал влиять Запад. Именно в это время в обществе встает вопрос – достаточно ли в России самобытных начал для благоденствия или нужно обратиться к материальным и духовным ценностям других народов? Поиск ответа привел к расколу русского православия. Осуждение старообрядчества, затем реформаторская деятельность Петра I и Екатерины II свидетельствуют о том, что ориентация на заимствование ценностей западной культуры становится ведущей.
В 30-40-х годах XIX века проблема Востока и Запада начинает активно обсуждаться в русской философии. Западники критикуют «созерцательное православие» русского народа, которое, якобы, приводит к застою, восхваляя деятельное начало западноевропейской цивилизации, основывающееся на католицизме. Чаадаев предлагал даже провести в России «духовную революцию».
Славянофилы, напротив, утверждают, что католицизм и протестантизм извращают подлинное христианство, ведут к духовной деградации и кризису европейской цивилизации. Приоритет духовных ценностей над материальными, утверждаемый православием, составляет своеобразие отечественной культуры и формирует у народа его лучшие духовные качества. Поэтому необходимо стремиться к преодолению влияния Запада, сохранять и развивать самобытные начала.
Синтез этих двух крайних точек зрения предпринял В. С. Соловьев, видевший в западном и восточном христианстве односторонние начала, не обладающие полной истиной. Предлагая соединить православную духовность с деятельным началом католицизма, он полагал, что решить эту задачу может лишь русский народ, принадлежащий и Западу, и Востоку. Мысли Соловьева нашли отражение в творчестве С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева, кн. С. Н. и Е. Н. Трубецких, С. Л. Франка и др.
Выдающийся русский историк и социолог В. О. Ключевский критически рассматривает два поучительных опыта из истории нашего образования 1. Древняя Русь стремилась слить школу с семьей, обучая не наукам, а житейским правилам, праведному житию. Первым учителем был священник приходского храма, а наставником в каждой семье – домохозяин, который учил своих домашних трем предметам: спасению душевному, мирскому строению (с целью воспитать гражданина, члена общества, умеющего жить «в сношениях с людьми, чтобы не в укор и посмех») и домоводству или обучению ремеслу, рукоделию. В этой домашней школе не было места сомнениям и раздумью. Воспитание осуществлялось в соответствии с обычаем. Каждый жизненный случай имел готовый ответ – все заранее было предусмотрено. Воспитывая своих детей, родители старались направить их чувства, поступки, слова по определенному духовно-житей-скому трафарету. В результате воспитывалась автоматическая совесть, слепое подчинение всеми принятому правилу.
Во второй половине XVIII века Екатериной II и ее помощником Бецким была сделана попытка совсем оторвать школу от семьи, резко перейдя к новой школе по европейскому образцу. Екатерина, увлеченная идеями западной педагогической мысли, пожелала ввести и в России рациональное воспитание по новым планам, на основе педагогики практического и полезного. Большое влияние на нее при этом оказали идеи о воспитании английского мыслителя Джона Локка, высказанные в книге «Мысли о воспитании» (1670), где он рисует идеал благовоспитанного и благонравного молодого человека, английского джентльмена 146. От «Домостроя» русская мысль резким прыжком перескочила к «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, но вскоре остановилась в растерянности. Вместо автоматической совести новая школа стала воспитывать автоматическое сердце.
Анализируя причину неуспехов Петра в насаждении просвещения, Бецкий приходит к выводу, что образование у нас не сопровождалось воспитанием. Многие из дворян, посланных учиться за границу еще при Петре Великом, возвратились с хорошими успехами в науках, но потом, имея путь к большим чинам и заслугам, останавливались; выходцы из простого народа также весьма скоро преуспевали в науках, но еще скорее возвращались в невежество. Дело в том, что «один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго или прямого гражданина, но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности лет воспитан не в добродетелях и твердо оные в сердце его не вкоренены…»147 Науки нужно преподавать постольку, поскольку это необходимо в гражданской жизни. Но главная задача – образование добродетельного, чувствительного сердца, доброго настроения.
Тогда Бецкий предложил создание воспитательных училищ для детей от 5–6 до 18–20 лет, в которых бы они взирали на подаваемые примеры и образцы поведения, находясь безвыходно, чтобы исключить вредные влияния (посещение самых близких сродников – в назначенные дни, но в присутствии начальства). По мнению Ключевского, восприняв западный опыт, Бецкий заблуждался, не видя в воспитании добродетели борьбы в человеке, нравственного акта воли, сознательного определения своего действия. Ключевский называл семью и школу «двумя добрыми соседками», друг другу помогающими. Семья не может заменить школу, а школа – семью. Семья должна заботиться о развитии индивидуальных способностей ребенка, школа – о приближении оригинальных индивидуальностей к общему типу, без чего невозможно общежития.
Мы привели этот пример для того, чтобы, с одной стороны, показать сложность поисков правильного воспитания и озабоченность этой проблемой в России XVIII–XIX веков, с другой стороны – различие систем западного и русского воспитания. Основными идеями в XVIII веке были человечество и добродетель. Но последняя понималась отвлеченно, к тому же на Западе не так, как у нас. Например, Локк писал, что добродетель одобряют потому, что она полезна, во-первых. И, во-вторых, идеи нравственного воспитания исходили из его теории о договорном происхождении государства. Законодательная власть устанавливается на основе «естественного закона самосохранения», то есть стремления людей безопасно пользоваться своей собственностью. Естественный моральный закон оказался подчинен правовой идее интересов буржуазного государства 148.
При определении целей и задач воспитания Локк исходил из деистического рационализма, то есть подчинения идеи Бога требованиям разума. Поэтому при формировании гражданских добродетелей он считал важным добиться господства разума над чувствами. Локк последовательно настаивал на практической направленности обучения, необходимого для подготовки к жизни, коммерческой деятельности – «для деловых занятий в реальном мире». Его новаторство заключалось в том, что, во-первых, он рассматривал процесс становления и воспитания человека как единство физического, психического и умственного развития. «Здоровый дух в здоровом теле – вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире», – так начинаются «Мысли о воспитании» с известной античной формулы. Во-вторых, последней инстанцией, к которой человек прибегает, определяя свое поведение, он провозгласил разум. И хотя среди различных способностей души верховенством обладает воля, человек Локка предпринимает то или иное волевое действие, основываясь на знании, имеющемся в разуме. Если же он поступает и думает по примеру других – родителей, соседей, служителей церкви и прочих или ставит на место разума чувство, то это является его недостатком 149.
Воспитанию в соответствии с русской православной традицией, наоборот, свойственно следование родительским наставлениям, поучениям отцов церкви, соблюдение признаваемых всеми правил поведения. Именно подражание доброму примеру является целью воспитания. Среди добродетелей на первое место ставится не разум, а чувство. Идеал – целостная личность с иерархическим устроением души, самым главным в которой является дух. Потому и главным в воспитании является воспитание духовности, а не разума.
Идея христианского воспитания отражена в трудах православных русских педагогов Н. Д. Ушинского, С. А. Рачинского, Н. И. Пирогова, философов В. В. Зеньковского, И. А. Ильина. Основной посылкой у них является необходимость уважения ребенка, творческое развитие его личности и интеллекта. Знаменитый русский врач и педагог Н.И. Пирогов писал: «Чтобы судить о ребенке справедливо и верно, нам нужно не переносить его из его сферы в нашу, а самим переселиться в его духовный мир»150. Профессор Московского университета, сельский учитель, писатель-педагог С. А. Рачинский считается создателем в России «художественно-эстетической» школы. В основу своей народной школы он положил Псалтирь и Пушкина. Взяв от церковности красоту богослужения, молитв, песнопения, он явился просветителем религиозно-нравственного направления. В своих «Заметках о сельских школах» он отмечал: «Средний уровень наших крестьянских детей, как мальчиков, так и девочек, вообще очень высок. …преобладают заметно способности математические и художественные. Умственный счет – любимая забава детей в промежутки между классными занятиями… музыкальная даровитость наших крестьян поистине изумительна. Ничуть не менее распространена… способность к рисованию»151.
В. В. Зеньковский, отмечая существование двух систем воспитания, борющихся между собой (просвещенчества, гуманизма и системы религиозной культуры), выявляет их сходство и отличия. Гуманизм выдвинул идею «нейтральной» безрелигиозной школы. Но она оказалась мифом, так как безрелигиозное – наука, культура, воспитание – является скрыто или явно антирелигиозным. (История показала это – работники культуры не остаются на платформе нейтральности; в конце концов они становятся либо антихристианами, либо горячими христианами.) Зеньковский реципирует (воспринимает) мотивы системы гуманизма, сочетая их с идеями христианской мысли, и выдвигает тезис о необходимости целостного воспитания. Он развивает гуманистическую идею гармонического воспитания личности.
Прежде чем перейти к вопросу о целостном воспитании личности, сделаем краткий исторический обзор основных педагогических течений.
Гуманисты о гармоническом развитии личности
В развитии гуманистической педагогической мысли можно выделить три основных направления. Первое – идеи Руссо (1712–1778), в основе которых лежит «педагогический натурализм», обращающий внимание прежде всего на природу ребенка152. Второе – научно-психологический подход к педагогике Гербарта (1776–1841) и его последователей. Третье – социальный подход Наторпа (1854–1942) и его последователей.
До Руссо воспитание шло под знаком ветхозаветной борьбы с ребенком. Суровость как принцип воспитания объяснялась непризнанием добра в душе ребенка. Например, одно из часто цитируемых правил в христианских педагогиках призывало: «Не играй с ребенком, если не хочешь, чтобы он взрослым огорчал тебя». Суровые ветхозаветные мотивы неизбежно должны были пройти через христианскую педагогику; они преобразились под влиянием Евангелия. Руссо впал в другую крайность: он впервые любуется ребенком, но с чисто натуральной, безбожной точки зрения. Его педагогика двойственна. С одной стороны, его система воспитания строится на изучении природы ребенка, что вполне соответствует духу христианства с его высокой оценкой детства, с другой стороны, она игнорирует роль религии в деле воспитания.
«Эмиль» Руссо имел очень большое влияние в конце XVIII и в XIX веках. Под его воздействием выделились четыре педагогических направления, которые возглавили И. Г. Песталоцци, Ф. Фребель, Г. Спенсер и Л. Н. Толстой.
Иоганн Генрих Песталоцци (1746–1827) – гениальный швейцарский педагог – претворил в жизнь теорию Руссо любования ребенком, преклонения перед его личностью. Он взялся за воспитание беспризорных детей. Живя вместе с ними, он способствовал замене школьной рутины живым общением. Мог войти в детскую душу, пробудить в ней стремление к добру, свету. В своей теории начального обучения связал обучение с воспитанием и развитием ребенка, педагогику с психологией, развил идею соединения обучения с производительным трудом. Его взгляды изложены в работах «Лингард и Гертруда» (1781–87), «Как Гертруда учит своих детей» (1801), «Лебединая песня» (1826).
Фридрих Фребель (1782–1852) – немецкий педагог, теоретик детского сада. В его педагогической системе нашли отражение педагогический натурализм Руссо и натурфилософия Шеллинга. Он также основывается на посылке, что в ребенке есть творческие силы от природы. Дети – как бы цветы, а педагоги – садовники. За цветами нужно ухаживать не потому, что мы можем создать их красоту, а для того, чтобы устранить все, что для них неблагоприятно – холодный ветер, недостаток влаги. Отсюда – идея детского сада, как места, где собираются дети для развития их природных потенций. Понимание детской души Фребелем очень близко к тому, что дается в Евангелии. В дореволюционной России имя Фребеля и его идеи были весьма популярны. С 70-х годов XIX века в Петербурге, Киеве, Харькове, Одессе, Тифлисе и других городах существовали так называемые Фребелевские общества – объединения деятелей дошкольного воспитания. Открывались платные детские сады и фребелевские курсы по подготовке воспитательниц в семьях и детсадах. Киевское общество имело даже Фребелевский женский педагогический институт – трехгодичное высшее учебное заведение, которое после революции было преобразовано в Институт народного образования. В русских, американских и немецких фребелевских детских садах отмечалась двойственность, характерная Руссо – сочетание христианских и антихристианских мотивов.
Герберт Спенсер (1820–1903) – английский социолог и психолог – сторонник идеи «естественного развития». В его книге «О физическом, моральном и умственном воспитании» появляется идея естественных наказаний. Природа ребенка, по его мнению, не предполагает действия божьего. Она сама таит в себе достаточно сил для своего развития, нужно только в воспитании стремиться к тому, чтобы в окружающих его социальных отношениях мог проявиться естественный закон. Например, если ребенок опоздал на обед, то пусть ест его холодным или вообще не получает его. Это приучает ребенка к естественной дисциплине и формирует сознание порядка, закона. Вторая идея Спенсера, получившая широчайшее распространение – идея гармонического развития личности. В сферу педагогического воздействия он включил и тело, находящееся в неразрывной связи с душой.
Лев Николаевич Толстой (1828 – 1910) развивал идеи Руссо после Спенсера. Его логика такова. Все в истории человечества было искусственно и насильственно; так быть не должно. В поисках естественности отрицает не только возможность воспитания, но и право на него. По Толстому, нет права вмешиваться в жизнь ребенка, которая сама в себе таит начало регуляции. Возможность принимать участие в воспитании он предоставляет не человеку, а природе. Отсюда – отрицание школы в общепринятом понимании. Школа у Толстого – полная педагогическая вседозволенность, снятие всяких препятствий в действиях ребенка, его абсолютная свобода. (В. В. Зеньковский называет это «педагогическим анархизмом» Толстого.) Толстой верит в естественную благость человеческого духа и в то, что человек может сам найти себя, если ему не препятствовать. Единственно, в чем взрослые могут принять участие в жизни ребенка – это помогать ему в проявлении любви. Эти идеи Толстого имели
огромное влияние не только в России, но и в США, Англии, Скандинавских странах.
Второе течение европейской педагогической мысли связано с развитием научных методов. Его родоначальником явился Иоганн Фридрих Гербарт – немецкий философ-идеалист, психолог и педагог. Если от Руссо пошло изучение личности ребенка в целом, то от Гербарта – анализ отдельных сторон природы ребенка. Гербарт – ученик Песталоцци; в педагогике он отошел от демократических принципов своего учителя, положив начало педагогической психологии или, иначе говоря, психологии ребенка. Его учение основывается на апперцепции – зависимости восприятия от предшествующего индивидуального опыта. Благодаря апперцепции в душе происходит непрерывное слияние прежнего и нового опыта. Так как человек обладает абсолютной памятью, все образы держатся в душе. Между ними [образами] может происходить борьба, из которой Гербарт выводит чувство и волю. Его идеи близки основному тону современной культуры, для которой главное – приоритет ума, развитие интеллекта. Последователями Гербарта считаются Штрюмпель (1812–1899) и Прейер. С этими именами связана научная психология детства. Не превознося природу ребенка, они перенесли в педагогике центр тяжести на изучение ребенка.
Третье течение, оказавшее большое влияние на педагогическую теорию и практику – социально-педагогическое. Руссо совершенно не рассматривал в своем учении влияние социальной среды. Однако она играет в нашей жизни огромную роль, и наука должна была обратить на нее внимание. Это произошло в XIX веке. Социология, созданная Огюстом Контом, повлекла за собой возникновение социальной психологии и затем социальной педагогики. Первое крупное имя в последней – Наторп – историк, философ знаменитой Марбургской школы. Его основная педагогическая мысль проста – человек должен быть воспитан не для индивидуальной жизни, а для жизни с другими. Поэтому школа должна помочь ребенку развить социальные функции для жизни в обществе. (У Руссо идея «естественного» развития индивидуума предполагала нацеленность на поиск самого себя.) По Наторпу, если школа атомизирует детский материал, то тем самым невольно создает в ребенке эгоцентризм, часто переходящий в эгоизм. Это огромный вред.
Выдающийся мюнхенский педагог Кершенштайнер (1854–1932) развил это направление в своем проекте «трудовой школы», которая должна быть лабораторией жизни, местом, где не только учат, но и делают вместе все, что относится к удовлетворению жизненных потребностей (моют посуду, убирают помещение и т. д.), сами обдумывают, как лучше решить те или иные задачи. С методической точки зрения такая школа требует от учеников не пассивного внимания и следования за учителем, а проявления активности при получении знаний. Хорошо, когда ребенок видит предмет, о котором идет речь в классе, но еще лучше, если он может сам его сделать или хотя бы нарисовать, изготовить модель. То есть трудовое значение школы Кершенштайнер видел в Сократовском принципе: «Я знаю хорошо лишь то, что умею сделать».
Социально-педагогические тенденции были особенно сильны в США, стране высокой социальной активности. Для выдающегося американского педагога Ко (1859–1952) социальный идеал рисуется как «демократия» Божия. Другой американский философ-эмпирик Дьюи (1859–1952) видит в школе социальную единицу, где между детьми происходит процесс социального взаимодействия с выдвижением авторитетов, влиянием друг на друга.
Теперь, когда мы рассмотрели в общих чертах основные направления гуманистической педагогики, попытаемся увидеть ее сходство и отличия от христианской педагогики. Очень хорошо, на наш взгляд, суть и специфика последней раскрыта в трудах В. В. Зеньковского (1881–1962) и И.А. Ильина (1883–1954).
В. В. Зеньковский и И. А. Ильин о воспитании целостной личности
Целостная личность – термин философии славянофилов. Ее идея восходит к православному учению о трех элементах человеческой сущности (тело, душа и дух), в которой душевная и материальная жизнь подчинена жизни духовной.
В. В. Зеньковский увидел привлекательность идеала «гармо-нической личности» Г. Спенсера, но считал его идиллическим и неверным.
1. При всей ценности физического воспитания он считал неверным то, что развитие тела у Спенсера полагается равноценным развитию души. «Личность построена иерархически, и ее правильное устроение предполагает не равномерное развитие всех сторон ее, а соблюдение иерархии в развитии сил…»1 Различные стороны личности имеют неодинаковую ценность. Справедливо то, что надо развивать личность во всех ее сторонах, но необходимо при этом, чтобы более существенные стороны не были принесены в жертву менее ценным и менее существенным.
2. Гуманисты (Спенсер, Толстой и др.) считали, что человек в силу своей природы, как он дан, есть норма. Для ее достижения нужно предоставить все естественному ходу вещей. Однако христианство имеет другое понимание пути человека. Оно зовет к покаянию, к тому, чтобы подняться над данностью и искать идеал: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». Таков верховный принцип христианской этики.
3. Зеньковский не согласен с отрицанием права на воспитание, с тем, что в душу воспитуемого не надо ничего вносить в силу благости природы и «естественного развития». Да, воспитывая, надо идти за интересами ребенка, а не за своими планами. Нельзя ограничиваться беспристрастными приказаниями. Но крайне важно помочь ребенку найти самого себя, угадать талант, логику внутреннего роста, способствовать утончению чувств. Это должны делать воспитатели и родители. Иначе, что не сделают воспитатели, то сделает улица. По Толстому, добро рождается само по себе. Нельзя не признать существования начатков естественного добра. Но натурализм Толстого направлен против религиозного подхода к душе ребенка.
4. Для христианской педагогики привлекательна идея дать индивидууму в школе возможность не только «стать собой», но и обеспечить развитие социальных сил в нем. Показать и научить тому, чем человек может помочь друг другу, очень важно. Воспитание не может быть отделено от жизни.
5. Христианство учит, как и гуманистическая педагогика, что воспитание ребенка должно происходить в свободе. Но при этом вносит существенное уточнение – свобода должна быть соразмерна возрасту, то есть предоставлена в той мере, в какой человек владеет своими силами и разумом.
Идеал школы, воспитывающей целостную личность, Зеньковский видел по-своему. На основе анализа американского и русского опыта, он приходит к выводу о том, что сама идея внерелигиозной школы неудачна. Отрыв преподавания от религиозных мотивов приводит к опасному опустошению души. Кроме того, он солидарен с И. Кантом, что в природе есть «ради-кальное зло», или первородный грех. Поэтому просто следовать за природой ребенка, исповедуя педагогический натурализм, является легкомысленным. С христианской точки зрения задача воспитания формулируется более широко по сравнению с натурализмом: воспитание должно не только считаться с природой ребенка, как она дана в опыте, но и содействовать раскрытию того, что заложено в него Творцом. Не раскрытие природы, как она есть, но раскрытие тех даров Божьих, которые могут способствовать выявлению образа Божия в человеке. Это необходимо не только для этой жизни, но и для вечной.
Каждому ребенку нужно помочь найти условия наилучшего и гармонического раскрытия личности, угадать «дарование», сгладить дурную наследственность, укрепить слабые стороны, ограничить резкие.
Школа должна помочь детям стать самостоятельными, крепкими и здоровыми людьми. Но неправильно, если школа стремится обучить всему. Лучше оставлять учеников кое в чем «голодными», чтобы оставить детям жажду искать дальнейшего. Развитие ума путем обогащения определенным материалом, по Зеньковскому, должно занимать в школе второе место. Нельзя и не нужно ученику знать все, нужно развивать умственные силы, чтобы уметь ставить и разрешать вопросы, которые выдвигает жизнь. На первом же месте должна стоять организация внутреннего мира ребенка, облегчение и помощь ему в поисках его индивидуальности. Идеалом должна быть целостная школа, то есть школа, способствующая формированию целостной личности.
Забота только о развитии ума часто бывает источником душевных искривлений. Поэтому необходимо воспитание чувств, забота о развитии всей эмоциональной сферы. Чувства свидетельствуют о процессах, происходящих в душе, от них зависит духовное здоровье человека. У человека с ядовитыми чувствами не может быть правильной духовной жизни. Поэтому так важна забота о воспитании души в целом. Зеньковский ставил эту задачу на первое место, называя педагогическим эмоционализмом. Причем, он подчеркивал, что речь должна идти не только о воспитании чувств как таковых, а о развитии того, симптомом чего являются чувства – «о развитии индивидуальности в ее творческой глубине»154.
Другой довод в пользу целостного воспитания личности вытекает из практической задачи школы. Она состоит в подготовке ребенка к «взрослой» жизни. Воспитание должно вести в жизнь, а не уводить от нее. Воспитание целостной личности должно помочь построить лучшую жизнь, а не просто овладеть той жизнью, которой мы живем. Оно не может дать ничего законченного. Оно должно лишь открыть путь и научить идти им. Подведя к внутренней жизни, к работе над собой, к овладению даром свободы, воспитание должно нацеливать на постоянное движение вперед к совершенству, на невозможность утешиться данным.
Взглядам Зеньковского очень близки рассуждения Ильина, который видел главную задачу воспитания не в обогащении памяти и не в образовании интеллекта, а в «зажигании сердца». «Обогащенная память и подвижная мысль – при мертвом и слепом сердце – создает ловкого, но черствого и злого человека»155. В ребенке важно как можно раньше пробудить и воспитать духовность инстинкта. Иначе человек, у которого нет единения инстинкта и духа, нет согласия между верой и знанием,–несчастный человек. Человек, находящийся в состоянии внутреннего раскола, остается несчастным и тогда, когда ему везет в жизни, все желания исполняются. Он «всю свою жизнь балансирует между соображениями о пользе, которые он обозначает словом «разум», «разумный», и минутным капризом, которому он так охотно предается под именем «настроения». Если ему удается держать равновесие между тем и другим, то существование – выносимое, если же не удается – то преследуют ипохондрия и жалкое существование. Он не знает, что делать, его главной целью становится обогащение. Отсюда скука и тоска, которая владеет «цивилизованным», но духовно опустошенным человеком. И выход только один – спасение в цельности. Человеческий ум должен найти путь к вере, должен не стыдиться своего сердца, дух должен воссоединиться 156.
По Ильину, дух есть нечто, переживаемое каждым из нас не раз в своем опыте; только кто-то испытывал при этом радостное наслаждение, кто-то – безразличие, кто-то – отвраще-ние или даже злобу. Дух есть реальность, причем самая драгоценная из всех. «Тот, кто жаждет духа, должен заботиться об обогащении своего опыта; не о наполнении своей памяти из чужих книг и не об изощрении своего ума умственной гимнастикой; но о разыскании в непосредственной жизни всего того, что придает жизни высший смысл, что ее освящает»157 (курсив Ильина. – Л.Р.). Для одного человека этот смысл может быть в природе, для другого – в искусстве, для третьего – в глубине собственного сердца, для четвертого – в религиозном созерцании. Дух живет там, где появляется совершенство, где человек стремится к совершенству или хотя бы к объективно-лучшему (Божествен-ному), даже и не достигая его.
Заложить в человеке основы духовного характера и научить самовоспитанию можно в раннем детстве. Именно в этом Ильин и видит смысл воспитания. Именно поэтому такое большое внимание он уделяет роли семьи. Только семья может осуществить духовное воспитание детей – научить их наслаждаться красотою природы и искусства, проявлять собственное достоинство, правосознание и деликатность, любить сострадательно и жертвенно, внимать дыханию и зову Бога.
Человек духовно здоровый более способен прислушиваться к показаниям внутреннего опыта – к велениям сердца, совести, чувства справедливости, чем человек рационалистической культуры. Отсюда и иное понимание творчества.
Однажды Аристотель сказал, что если человек способен иметь свои мысли, а не только воспроизводить чужие, он нуждается в досуге, чтобы вынашивать эти творческие идеи. Жизнь показывает, что досуг одних людей отводится безделью, развлечениям и наслаждениям, спорту или дремоте. Досуг других (творческих людей) заполнен сосредоточенным созерцанием, напряженным трудом, исканиями и созиданием. Творческий человек освобождает себя от капризов и прихотей, всего несущественного и живет существенным, «созерцанием» и «вслушиванием». Он «погружается» в предмет настолько, пока тот не овладеет им, пока предмет не захочет говорить через него. Таким образом творческий человек становится «орудием» своего предмета, то есть произведение возникает не из него, а через него. В ходе творчества человеку открывается предметная сущность бытия. Он не создает сам, а лишь воссоздает Божию идею и испытывает счастье, радуется тому, что ему дано было увидеть это и подтвердить. Творческому человеку светит целостный облик искомого, который открывается ему в духе и наслаждается воссозданием Вечного.
Из объяснения Ильиным творчества, исходя из духовности, целостности личности следует, конечно же, невозможность создания человеком творений во вред природе и самому себе. Западное же понимание творчества основывается на интеллектуальном потенциале творческого субъекта. Культивирование Западом воли и мышления, пренебрежение жизнью чувства привели к кризису западной культуры. Об этом пишет и Ильин, и Питирим Сорокин, и Освальд Шпенглер158. Западная культура, создаваемая без сердца, совести и веры, больна. Ее кризис – это кризис нецельного духа, расколотого, расщепленного человека. Уповая на знание и отвернувшись от веры, люди с любопытством обратились к природе, отвергнув дары христианства – сердечное созерцание и христианскую любовь. Любовь мешает уму и воле, а культура на Западе считается делом воли и ума. Конечно, на Западе есть общественная благотворительность, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что в ее основе лежат соображения выгоды, а не любовь, совесть и чувство159.
Деньги и имущество, обеспечивающие комфорт и удовольствия, достигаются волей, рассудком, расчетом, жестокостью и преступлениями гораздо легче, чем любовью, которая может оказаться для них препятствием. В погоне за жаждой обладания нет времени для сентиментальностей. Поэтому в моде человек деловой и холодный. Когда сердце умолкает, то пышно расцветают отрицательные чувства: гнев, злоба, зависть, жадность, тщеславие, гордость, мстительность. Отсюда конфликты и войны – выражения алчности, сердечной жесткости, зависти и ненависти.
Таким образом видение идеала человека с точки зрения русского восприятия христианства отличает «трезвое чувство» нераздельности, но в то же время и «неслиянности» мира божественного и человеческого160. Русские святые и подвижники в вопросе о соотношении материального и духовного, земного и божественного избегали обеих крайностей. Даже юродивые и иноки не имели презрения к миру; у них было лишь сознание царящей в нем греховности. Юродивые принимали подвиг нарочитого безумия, чтобы достичь свободы от соблазнов мира, тоскуя о правде и любви. Они были против внешней, суетливой стороны жизни, презирали житейские удобства, богатства, мелочное угождение себе, но не презирали человека, не отрывали его от жизни. Русское монашество также давало образцы духовной силы и свободы от плена миру. И юродство, и иночество было выражением подчинения земного небесному, но не его отвержения. В приоритете духовного над материальным и состоит особенность русского аскетизма.
Традиции, нравы и обычаи российского потребителя
Менталитет и правосознание потребителя при переходе к рынку
Менталитет каждого народа подразумевает существование сложившихся государственных и правовых институтов, своей культуры хозяйства (производства, потребления, отношения к собственности). Он складывается на протяжении многих веков и жизни многих поколений. Общим корнем в формировании русского и западноевропейского менталитета явилось христианство. Но в пределах христианского мировоззрения исторически выделились западно-и восточнохристианское направления. Первое – берет истоки своего формирования от Рима, его права, государственности, понятия частной собственности. Основной вопрос этого направления – права человека, а идея общества – правовое устроение социальной жизни. Главный вопрос второго – поиски смысла жизни. Основная идея организации общества – внут-реннее преобразование личности, сформировавшееся под влиянием Востока. Восточно-христианское направление, принятое на Руси, и влияние Востока стали определяющими при формировании менталитета русского человека и обусловили его отличия от западноевропейского менталитета. Потому русский человек – менее законник, чем человек Запада. Он большее значение всегда придавал естественному, чем писанному праву. Для него право всегда являлось формальной холодной справедливостью; идея же естественного права связывалась с нравственностью (добродетелью, совестью, правдой).
Принцип законности понимается западным человеком как единство требований, предъявляемых ко всем членам общества. (Перед судом может предстать и президент – все равны перед законом.) Это обусловлено во многом провозглашением в XVIII–XIX вв. принципа самоценности каждого человека.
Для России характерен «двойной стандарт»: один – для власти, другой – для народа. В условиях крепостного права крестьянин, например, долгое время вообще не имел никаких прав. Поэтому ориентация у него была не на суд, а на барина. Н. Некрасов писал: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Об этом же находим мысли и у А.И. Герцена, говорившего, что правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школою. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания ни был, обходит и нарушает закон всюду, где это может сделать безнаказанно. И совершенно также поступало в то время правительство.
Если в странах Европы общественный договор (по Ж.-Ж. Руссо, между подданными и властью) обязателен для исполнения обеими сторонами, то по-российски – это есть молчаливый сговор между ними об обоюдной безнаказанности при нарушении закона.
Русские пословицы отражают недоверчивое отношение народа к законам: «Где закон, там и обида», «Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет», «Закон – дышло: куда повернул, туда и вышло», «Хотя бы все законы пропали, только бы люди правдой жили». Еще более настороженное отношение к тем, кто их сочиняет и исполняет: «Не бойся закона, бойся судьи», «Что мне законы, коли судьи знакомы», «Кто законы пишет, тот их и ломает».
В условиях командной экономики у советского человека не было особой необходимости в знании законов. Переход от командной к рыночной экономике в России влечет за собой смену мышления и поведения людей. Это – нелегкий процесс, сопровождающийся для многих серьезными проблемами. Адаптироваться к рынку – значит приспособиться к новым социально-экономическим условиям жизнедеятельности. В психологическом плане это вызывает у человека различные душевные состояния: у одних – страх, нервозность, разочарование, ощущение беспомощности, неуверенности, растерянности, у других – радость, оптимизм, удовлетворенность собой. В экономическом плане адаптация к рынку порождает необходимость усвоения новых знаний, превращение их в навыки и умения, стремление к освоению новых профессий, чтобы занять доходное рабочее место. В юридическом плане адаптация к рынку требует знания рыночных законов.
В начале реформ потребитель-россиянин сильно растерялся. Как жить в новых условиях? Модель потребительского поведения в условиях командной экономики была иной. Потребовались новые стереотипы, освоение которых требовало времени, сил, знаний.
Являясь воспитанником командной системы, выросший в условиях дефицита и очередей, потребитель, естественно, имел другие покупательские привычки. А теперь проблема выбора товаров и услуг многих тяготила. Поиск информации о товарах (услугах), оценка альтернатив вызывали сложности. Очень часто из-за своей потребительской безграмотности, боязни инфляции и того, что товар «разберут», совершалась необдуманная или недостаточно обдуманная покупка, вызывающая впоследствии сожаление.
С другой стороны, отмечалась и противоположная тенденция. Из-за инфляции и сокращения реальных доходов многие миллионы россиян вынуждены были долго искать и тщательно обдумывать свой выбор, чтобы свести «концы с концами».
Привычка к созданию запасов, покупкам «впрок», беспомощность и неумение многих защитить себя в случае обмана, приобретения некачественного товара, мошенничества – все это характеризовало потребителя первой половины 90-х. Понадобилось время, прежде чем потребитель понял, что должен защищать себя прежде всего сам, вооружившись правовыми и экономическими знаниями. Таким образом в эпоху реформ наш потребитель вступил с низким уровнем потребительской грамотности, необходимой для жизнедеятельности в условиях рынка, с чертами поведения, свойственными командной экономике 161.
Сегодня, спустя десятилетие, потребитель иной. Он приспособился к новым условиям жизнедеятельности. Он уже знает свои потребительские права, умеет защитить себя в случае надобности. Научился он и ориентироваться в потоке товаров, принимать более менее разумные решения. Хотя проблем еще много.
Бережливость
В качестве одной из важнейших национальных особенностей потребительского поведения западные экономисты называют отношение в стране ко времени и к вещам 162. В развитых странах наблюдается бережное отношение ко времени, но расточительное – к вещам. Это объясняется уровнем производительности труда. В России, наоборот, имеет место, в основном, бережное отношение к вещам и расточительное – ко времени.
В западном «Экономиксе» есть понятие «ценность времени», определяемое стоимостью часа труда. Ценность времени на потребление в совокупности с рыночной ценой образуют «пол-ную цену» товара. Если подходить с этих позиций, то в условиях командной экономики, простаивая часами в очередях за покупками, мы приобретали отнюдь не дешевые товары. Мы не учитывали ценность нашего времени, ибо она была невысока. Для американца это были бы крайне дорогие товары.
К тому же не следует забывать и о влиянии в западных странах протестантской этики на отношение людей ко времени.
Для обеспеченных людей в индустриально развитых странах с высоким уровнем производительности труда характерно экономное расходование времени и расточительное отношение к вещам. Хозяйки предпочитают использовать в еде полуфабрикаты быстрого приготовления, врач не поедет в соседний город на автобусе, а полетит на самолете, хотя цена билета будет существенно отличаться. Неквалифицированные работники с низкой рыночной ценой времени или пенсионеры, располагающие временем, напротив, будут искать дешевые товары, экономить на транспорте. По мере экономического развития производительность труда имеет тенденцию к росту, поэтому и время на рынке труда становится все более ценным.
Для России в целом с ее низким уровнем производительности труда сегодня характерна низкая рыночная ценность времени. Большинство россиян не жалеют времени на поиск более дешевых товаров, работу в садово-огороднических товариществах. Перед многими стоит проблема выживания. Лишь состоятельные люди по-иному ценят свое время, руководствуясь формулой «полной цены» как суммы рыночной цены и ценности времени на потребление.
Расточительность в использовании времени россиянами имеет и обратную сторону – бережливость в использовании вещей. Последнее обстоятельство обусловливает тот факт, что российские женщины – хорошие хозяйки, а мужчины – разносторонне развитые умельцы. Кроме того, наша бережливость идет из глубины веков. Вспомним «Домострой», наставляющий бережно относиться к одежде, рационально кроить и беречь остатки и обрезки, хранить в порядке и чистоте домашнюю утварь, сохранять припасы. Это и понятно – на Руси каждый третий год был неурожайным, а каждые десять лет различные моровые поветрия уносили массу людей. Без бережливости и запасливости было не прожить.
Неприхотливость
Низким уровнем производительности труда отчасти можно объяснить и такую черту российского потребителя, как неприхотливость в удовлетворении материальных потребностей. Наш покупатель долго не был избалован качеством, разнообразием, сервисом. Низкое качество многих российских товаров, ненадежность в эксплуатации, неповоротливость наших производителей в следовании моде лежали в основе предпочтения большинством потребителей западных товаров отечественным. Это касалось одежды, обуви, радиоэлектроники. Истоки низкой производительности с вытекающими из нее рассмотренными выше особенностями потребительского поведения россиянина следует искать опять же в командной экономике: предприятия были не заинтересованы учитывать спрос, внедрять достижения научно-технического прогресса в производство из-за отсутствия хозяйственной само стоятельности и конкуренции.
Неприхотливость имеет и исторические корни. Еще Н. М. Ка-рамзин (1766–1826) отмечал у русских неприхотливость в удовлетворении материальных потребностей, описывая их пищу и одежду в древности 1. Пища древних славян была простой. Известно, что в VI веке они питались просом, гречихой и молоком. Позднее научились готовить разные вкусные яства. Любимым питьем был мед, который они делали, вероятно, сначала из меда диких пчел. Впоследствии научились и сами разводить их. Также простой была и одежда, едва прикрывавшая наготу. Славяне мало внимания уделяли своей наружности. Без сомнения они видели главную красоту мужа в крепости тела, силе рук и легкости движений. Отсюда – пренебрежение опрятностью в одежде. В пыли и грязи они могли появиться на людях. За эту неопрятность и нечистоту их осуждали греки, хваля при этом стройность, высокий рост и мужественную приятность лица.
Полнейшее равнодушие славян к роскоши и комфорту обнаруживается в бедности их жилищ и отношении к драгоценностям. Храбрые в сражениях, они не щадили себя для их приобретения. Не желание славы, а желание добычи двигало ими. Славяне не щадили собственной крови для приобретения драгоценностей, им ненужных: ибо они – вместо того, чтобы пользоваться ими – обыкновенно зарывали их в землю.
Почему они так поступали? Может быть, уже в этом факте содержатся истоки противоречивости русского характера, позднее отмеченной многими философами, поэтами и писателями? Может, объяснение следует искать в стремлении к запасливости, накоплению «на черный день»? Или в почитании иных ценностей, обусловивших пренебрежительное отношение к материальным богатствам?
В. О. Ключевский в качестве примера неприхотливости в Древней Руси приводит контраст между внушительными каменными церквами и унылыми деревянными домиками с тусклыми слюдяными окнами. «Дома жили неприхотливо, кой-как. Домой приходили как будто только поесть и отдохнуть, а работали, мыслили и чувствовали где-то на стороне. Местом лучших чувств и мыслей была церковь»164. Так, очень богатый, могущественный князь Владимир Васильевич, построивший несколько городов и много роскошных церквей, в 1289 году умирал на Волыни в местечке Любомли от продолжительной болезни, лежа в своих хоромах на полу на соломе.
Обратная сторона неприхотливости – одухотворенность. «Не зная выгод роскоши, которая сооружает палаты и выдумывает блестящие наружные украшения, древние Славяне в низких хижинах своих умели наслаждаться действием так называемых Искусств Изящных»165.
Доверчивость и недостаток рационализма
при принятии потребительских решений
Потребитель-россиянин по своей природе доверчив. Наверно, это имеет исторические корни – на Руси всегда высоко ценились совестливость и честное слово. Не эта ли доверчивость (в дополнение к потребительской безграмотности и развитому «стадному инстинкту» в середине 90-х) явилась для многих миллионов людей одной из причин обмана со стороны финансовых компаний, которым вверялись денежные сбережения?
О том, что доверчивость русских – почва для обманщиков, писали и Ю. Крижанич, и русский этнограф И. П. Сахаров. (1807–1863). «Знавший простоту поселян, их доверенность ко всему чудесному, мы не должны удивляться, что они позволяют себя обманывать чародеям… Русский поселянин тих и спокоен, добр от природы, понятлив до последней возможности. Случись с ним бедствие, он лишается этих наследственных доблестей, и тогда-то передается с полною достоверностью в распоряжение обманщиков»166.
Потребитель и сегодня страдает от мошенников. То «пирамиды», то беспроигрышная лотерея, то письма «победителям» каких-то конкурсов, то таймшеры... И все находятся простаки.
Поведение «среднего» потребителя- россиянина сегодня рациональным не назовешь как из-за доверчивости, так и по ряду других причин. Прежде всего это объясняется национальной спецификой русского характера. Если западный потребитель – рационалист, взвешивающий выгоды и издержки, и эгоист, руководствующийся прежде всего личным интересом, то русский человек всегда был далек от этих характеристик. Он – личность одухотворенная, т. е. оказывающая предпочтение душевным, а не рассудочным ценностям, совестливая, отзывчивая, нестяжательная, жертвенная. Он – личность общественная, признающая и уважающая общество, общее дело. «Русская цивилизация – цивилизация не денежная, не признающая деньги за святыню, скорее относящаяся к ним как к неизбежному злу, но которое можно облагородить. Духовность, справедливость, совесть – выше деяния»167. Хотя сегодня наметилась тенденция к ассимиляции иных, индивидуалистических ценностей.
В США широко распространена продажа косметики на дому, когда хозяйка приглашает своих подруг, и торговый агент устраивает презентацию продукции. В России эта форма продажи не пошла. Русские женщины стесняются наживаться на своих подругах.
Еще одна особенность, препятствующая рационализму – русский максимализм, проходящий через всю историю духовной жизни в России. Он связан прежде всего с природными особенностями русской души. Безмерность русских пространств, отсутствие внутри страны высоких гор, суровый климат не могли не наложить отпечаток на русский характер. К тому же широта русской души получила подкрепление в христианской идее целостности личности, которая учит бояться всякой «серединности». Обращенность христианства ко всему человеку, в единстве трех составляющих (тела, души и духа) получила в русской душе особую силу; «антитеза «все или ничего», не сдержанная житейским благоразумием, не контролируемая вниманием к практическим результатам, оставляет душу чуждой житейской трезвости»168. (Но духовная трезвость в сознании русских ценится очень высоко.) Отсюда – удивительно точная характеристика широкой русской души у А.К. Толстого:
|
Коль любить, так без рассудку, |
Коли спорить, так уж смело, |
|
Коль грозить, так не на шутку, |
Коль карать, так уж за дело, |
|
Коль ругнуть, так сгоряча, |
Коль простить, так всей душой, |
|
Коль рубнуть, так уж сплеча! |
Коли пир, так пир горой! |
Гостеприимство
Национальная черта россиян – гостеприимство. Гостя в России любили всегда, готовились к встрече с ним. Так, в «Домострое», памятнике средневековой нравоучительной литературы, читаем: «А коли один живет человек и не очень богат, да запаслив, держит для гостя пивцо в запасе, в марте сварив переварки ячневой да подсытив ее... всегда у хозяйки сметливой в запасе все, никогда перед гостем не стыдно...»169 Этому учила и христианская мораль: «Если же страдальцу больному, и роженице, и заезжему человеку что даст хозяйка, великая за то награда от Бога»170 Любим гостя мы и сегодня. Припасаем по-прежнему, как и несколько веков назад, вкусное кушанье, разные напитки. И на случай будущей пирушки, и на случай незапланированной встречи гостя.
Гостеприимство – одна из характерных черт, свойственных нашему народу на протяжении всей его истории существования. Уже летописи «единогласно хвалят» общее гостеприимство славян, редкое в других землях. Обычай гостеприимства сохраняется в течение многих веков, «и самое отдаленное потомство наследует нравы своих предков»4.
Н. М. Карамзин описывает примеры гостеприимства древних славян. Всякий путешественник был для них как бы священным: его ласково встречали, с радостью угощали, с благословением провожали и передавали друг другу на руки. Хозяин отвечал за безопасность гостя и, если не мог оградить его от беды или неприятности, то соседи ему мстили за это, как за собственное оскорбление.
Выходя из дому, славянин всегда оставлял дверь отворенной и пищу для странника. Купцы и ремесленники всегда охотно посещали славян, так как среди них не было ни воров, ни разбойников. Бедному человеку, не имевшему возможности хорошо угостить иностранца, позволялось все необходимое для этого украсть у богатого соседа. Важность долга гостеприимства оправдывала преступление.
Чем объяснить этот обычай?
«Но если и добродетели и пороки народные всегда происходят от некоторых особенных обстоятельств и случаев, то не можно ли заключить, что Славяне были некогда облаготворены иностранцами; что признательность вселила в них любовь к гостеприимству, а время обратило его в обыкновение и закон священный?..» – так рассуждает Карамзин. Возможно, финикяне могли торговать с балтийскими венедами за несколько веков до Р.Х. и быть их «наставниками в счастливых изобретениях ума гражданского»172.
Свое радушие хозяева демонстрировали гостям изобильною трапезою, не жалея ничего для веселого угощения друзей 173.
Специфика демонстративного потребления
Структура потребления в городе и деревне различна. Урбанизация делает жизнь людей более анонимной. Человек в городе пребывает постоянно и в толпе, и в то же время – в одиночестве. Его постоянно окружают люди, которых он не знает и которые не знают его. Как в этой ситуации можно обозначить свой социально-экономический статус? С помощью демонстративного потребления, прежде всего благодаря одежде или отдельным вещам.
Иное дело – в деревне, где все знают друг друга. Демонстративное потребление здесь имеет мало смысла. Хорошей одеждой бедность не скрыть. Односельчане знают друг о друге все: кто беден и кто богат.
Потому горожане тратят больше, чем сельские жители, на поддержание благопристойного вида. Их структура потребления иная: для поддержания приличного вида городскому населению в большей степени, чем сельскому, свойственна привычка жить впроголодь. Об этом писал еще Т. Веблен. Горожанин видит благосостояние в одежде, машине, сельский житель – в хорошем доме и питании.
Показное потребление свойственно не только богатым, но и представителям средних и низших слоев. Это – норма культуры, а не свойственная отдельным людям черта. Мало заметные формы потребления, скрытые для постороннего глаза, ограничиваются. Первоочередным становится демонстративное потреб-ление. Оно давит, диктует иррациональное поведение. В такой ситуации прислушиваться только к своим естественным потребностям, быть скромным становится неприлично. Надо быть «не хуже людей» в крайнем случае. Иначе можно быть подвергнутым осмеянию и оказаться в изоляции.
Дорогая одежда, золотые украшения играют более важную роль в показном потреблении в относительно бедных странах. В развитых странах очень богатый человек может ничем не отличаться от других в одежде, но иметь дорогой особняк или яхту. Одежда из дорогих магазинов используется для демонстрации престижного потребления, в основном, представителями среднего класса. Высший класс предпочитает штучные экземпляры от лучших модельеров. Низшие слои населения принимают за ориентир показного потребления товары, доступные следующему, более высокому слою. Об этом также говорил Веблен; это характерно и для сегодняшнего дня. Полностью скопировать потребление более высокого слоя невозможно для человека, стесненного в средствах. Но купить несколько вещей – под силу.
В России сегодня социальная структура находится в состоянии трансформации, формируются субкультуры многих групп. Поэтому по сравнению со странами с устоявшейся социальной структурой и культурой здесь чаще встречаются попытки жить по чужим стандартам.
Большое число новых «мерседесов» на улицах Москвы поражало еще недавно. Сейчас начинает обнаруживаться тенденция к умеренности, меньшей броскости, когда банкир конкурирует с банкиром, а не с бывшим одноклассником или сокурсником по институту. Деньги предпочитают вкладывать в образование детей.
В России действует и другая тенденция: потребление на уровне своего статуса или даже ниже. Это можно объяснить двумя причинами: во-первых, боязнью привлечь к себе внимание многочисленных в России преступных группировок, и, во-вторых, стремлением скрыть доходы от налогообложения. Лишь самые богатые не боятся демонстрировать свое богатство.
В конструировании стиля престижного потребления важная роль принадлежит элитарным видам спорта. У большинства народов, в том числе и в России, господствующий класс занимался охотой. Сегодня формой показного потребления являются такие виды спорта, как большой теннис, горные лыжи, плавание на яхтах, верховая езда. Их привлекательность для широких масс потребителей состоит в недоступности по экономическим причинам.
Ювелирные украшения, меха с давних пор считаются предметами показного потребления. Символами богатства являются жилища и средства передвижения. Если раньше в карету старались запрячь как можно больше лошадей, то в современном обществе используются мощные автомобили. Сегодня средства передвижения играют одну из важнейших ролей в информировании окружающих о статусе владельца. Принадлежность к высшим слоям общества демонстрируют также часы, дорогие и редкие.
Тело часто также является элементом системы показного потребления. Структура демонстративного потребления формируется общей культурой данного общества, зависит от уровня социально-экономического развития страны. Упитанность во многих культурах рассматривалась как символ высокого статуса. У народов, находящихся на стадии родового общества, быть толстым престижно, потому что еда – главное богатство. Объем живота был свидетельством высокого статуса у купцов и промышленников восходящего капитализма.
В XIX веке это было характерно для Германии, США, Великобритании. Толщина тела отражала богатство и статус. Аналогичный эталон красоты был и в России. Когда голод перестает быть проблемой большинства, меняется и культурная норма: престижным становится быть подтянутым и сухощавым, демонстрируя этим питание дорогой и здоровой пищей, в отличие от рабочих, питающихся хлебом и картошкой.
Поддержание стройной фигуры, особенно в зрелом возрасте – дорогое удовольствие, требующее сбалансированного питания, занятий физкультурой и спортом. Кроме того, это показатель высокой культуры, символ успеха. Чтобы следить за своей формой, нужны деньги, время, сила воли и соответствующее воспитание.
Демонстративное потребление можно увидеть и в русской истории. Например, когда устраивали пир, жена хозяина не должна была появляться перед началом. Она выходила в сопровождении женских особ и прислужниц, несших вино и сосуды. Хозяйка подносила вино почтеннейшему гостю и немедленно удалялась. Потом приходила в другом уже платье и угощала другого гостя. Опять уходила, переодевалась и потчевала третьего гостя. То же делалось в отношении всех гостей поодиночке, и каждый раз хозяйка являлась в новом наряде. «Эти переряживанья служили для показания роскоши и богатства хозяина»174.
Этот ритуал приема гостей выражает подставное демонстративное потребление, описанное Вебленом. Русским также было свойственно афишировать себя, выставлять в лучшем виде, заботиться о том, чтобы все, чем себя человек окружает, шло к лицу. Однако причины этого в России Ключевский называет иные, чем Веблен. У Веблена это объяснялось завистническим сопоставлением и инстинктом мастерства. Ключевский же наряду с выражением в этом суетности, тщеславия, притворства, видел «два очень симпатичных побуждения»: «Во-первых, стараясь показаться себе самим лучше, чем мы на деле, мы этим обнаруживаем стремление к самоусовершенствованию… А, во-вторых, этим притворством мы хотим понравиться свету, произвести наилучшее впечатление на общество, т. е. выражаем уважение к людскому мнению, свидетельствуем почтение к ближнему, следовательно, заботимся об умножении удобств и приятностей общежития…»175
В далекие времена лицо тонуло в обществе, в сословии, в корпорации, в семье. Поэтому всем своим видом и обстановкой должно было выражать не свои личные вкусы и взгляды, а задачи и интересы занимаемого общественного положения. Над личными понятиями царили приличие и обычай. Так было и в Древней Руси, и в Древней Греции. Иное дело в новое время.
Известно, что в Древней Руси дамы любили белиться и румяниться. Может, в этом обычае был свой смысл. Он красивых делал менее красивыми, а дурных приближал к красивым. Будь, как все, не высовывайся, шагай в ногу с другими – таково было правило.
И в более позднее время, при царе Михаиле и Алексее Михайловиче, действовало это правило. Малочиновному приказному человеку нельзя было построить хорошего дома – оболгут, что-де взяточник, казнокрад, и упекут под суд. Вот и боялись. А с другой стороны, при Екатерине II существовал закон, предписывающий то, как могли выезжать люди разных состояний. Именитым гражданам дозволялось ездить по городу в карете парою и четвернею, купцам первой гильдии – в карете только парою, второй гильдии – в коляске парою, третьей гильдии –запрещалось ездить в карете и впрягать зимою и летом больше одной лошади, то же – и цеховым ремесленникам или мещанам176.
Предпочтение натурального искусственному
Еще одна особенность россиян как потребителей заключается в том, что все натуральное ценится выше искусственного. Химия вызывает боязнь, природные вещества – доверие. К такой простой формуле сегодня сводятся многие решения о покупке, особенно продуктов питания, косметики, одежды, обуви. Причины того многообразны, среди них:
– географические особенности страны (суровый климат подтверждает, что одежда из натурального меха теплее, чем из искусственного, а природные богатства позволяют снабдить население подобными натуральными товарами);
– исторические традиции (из-за бережливости россияне предпочитают долговечные товары, к примеру, изделия из натуральной кожи служат дольше, чем из искусственной);
– экологическая проблема (радиация, использование минеральных удобрений и пищевых химических добавок при производстве продуктов питания, загрязненность воздуха, воды пугают россиян, которые в большинстве своем не могут похвастаться здоровьем, страдают аллергическими, онкологическими и прочими болезнями).
Возможно, в следующем описании Костомаровым условий жизни русских содержится объяснение этому: «Количественное богатство материалов страны, более девственной и обширной, чем плодоносной; скудость рукодельных произведений; труд производителя, тяжелый, вынуждаемый чаще всего внешними побуждениями необходимости и неизбежности, иногда тою отвагою, которая рождается вследствие терпения, редко изобретательностью и сознательною надеждою на успех; неудобства путей сообщения, подвергавшие торговцев невыразимым лишениям и опасностям; незнание техники чужеземных произведений; неведение способов их приобретения и сбыта своих собственных; недоверчивость к собственным силам и чужой добросовестности, а вследствие того стремление обманом предупредить обман; задержки и препятствия, которые на каждом шагу полагались торговой деятельности, – вот черты, отличавшие русскую торговлю и составлявшие ее исключительный характер»1.
Раздел III. Пробуем писать эссе
Почему мы обратились именно к этим старинным текстам: эссе Монтеня и Домострою?
Потому что, у Монтеня обнаруживается все богатство языка и тонкости стиля изложения. У кого же учиться писать эссе, как не у самого родоначальника жанра?! В Домострое представлены правила ведения хозяйства на духовно-нравственных основаниях (что сегодня вспомнить весьма полезно), а его слово связывает многие поколения нашего народа через традиции, культурную преемственность и духовные ценности.
Кроме того, и Опыты, и Домострой – произведения одной эпохи, но принадлежащие разным культурам. Оба они будят воображение, дают пищу для размышлений, инициируя множество вопросов. Что между ними общего и особенного? Какие вопросы, затрагиваемые в них, являются «вечными»? Какие положения противоречат современной жизни?
3.1 Учимся у Монтеня
Выгода одного – ущерб для другого178
Демад, афинянин, осудил одного из своих сограждан, торговавшего всем необходимым для погребения, осно вываясь на том, что тот стремился к слишком большой выгоде, достигнуть которой можно было бы не иначе, как ценою смерти очень многих людей. Этот приговор кажется мне необоснованным, ибо, вообще говоря, нет такой выгоды, которая не была бы связана с ущербом для других; и потому, если рассуждать как Демад, следовало бы осудить любой заработок.
Купец наживается на мотовстве молодежи; земледе лец – благодаря высокий цене на хлеб; строитель – вслед ствие того, что здания приходят в упадок и разрушаются; судейские – на ссорах и тяжбах между людьми; священни ки (даже они!) обязаны как почетом, которым их окружа ют, так и самой своей деятельностью нашей смерти и на шим порокам. Ни один врач, говорится в одной греческой комедии, не радуется здоровью даже самых близких своих друзей, ни один солдат – тому, что его родной город в мире со своими соседями, и так далее. Да что там! Поко пайся каждый из нас хорошенько в себе, и он обнаружит, что самые сокровенные его желания и надежды возникают и питаются, по большей части, за счет кого-нибудь другого.
Когда я размышлял об этом, мне пришло в голову, что природа и здесь верна установленному ею порядку, ибо, как полагают естествоиспытатели, зарождение, пи тание и рост каждой вещи есть в то же время разрушение и гибель другой.
Nam quodcunque suis mutatum finibus exit,
Continuo hoc mors est illius, quod fuit ante179.
О законах против роскоши180
Тот способ, которым законы наши стараются ограничить безумные и суетные траты на стол и одежду, на мой взгляд, ведет к совершенно противоположной цели. Правильнее было бы внушить людям презрение к золоту и шелкам, как вещам суетным и бесполезным. Мы же вместо этого увеличиваем их ценность и заманчивость, а это самый нелепый способ вызвать к ним отвращение. Ибо объявить, что только особы царской крови могут есть палтуса или носить бархат и золотую тесьму, и запретить это простым людям, разве не означает повысить ценность этих вещей и вызвать в каждом желание пользоваться ими? Пусть короли смело откажутся от таких знаков величия – у них довольно других; подобные же излишества извинительны кому другому, только не государю. Взяв пример с других народов, мы можем научиться гораздо лучшим способом внешне отличать людей по рангу (что, по-моему, в государстве действительно необходимо), не насаждая столь явной испорченности и изнеженности нравов. Удивительно, как в этих, по существу безразличных, вещах легко и быстро сказывается власть привычки. И года не прошло с тех пор, как мы, следуя примеру двора, стали носить сукно в знак траура по королю Генрихе II, а шелка настолько упали во всеобщем мнении, что, встречая кого-либо в шелковой одежде, вы тотчас же решали, что это не дворянин, а горожанин. Шелковые ткани достались в удел врачам и хирургам. И хотя все были одеты более или менее одинаково, оставалось достаточно внешних различий в положении людей.
Как быстро в наших войсках входят в честь засаленные куртки их замши и холста, а чистая и богатая одежда вызывает упреки и презрение!
Пусть короли прекратят это мотовство, и все будет сделано в один месяц, без постановлений и указов: мы сразу же последуем за ними.
Наоборот, закон должен был бы объявлять, что красный цвет и ювелирные украшения запрещены людям всех состояний, за исключением комедиантов и куртизанок. Такими законами Залевк исправил развращенные нравы локрийцев. Его указы были таковы: «Женщине свободного состояния запрещается выходить в сопровождении более чем одной служанки, разве что она пьяная. Запрещается ей также выходить из города по ночам, носить золотые драгоценности на своей особе и украшенные вышивкой одежды, если она не девка и не блудница. Ни одному мужчине, кроме распутников, не разрешается носить на пальцах золотые перстни и одеваться в тонкие одежды, как, например, сшитые из шерсти, вытканной в городе Милете». Благодаря таким постыдным исключениям он искусным образом отвратил граждан от излишеств и гибельной изнеженности.
Это было очень разумное средство – привлечь людей к выполнению долга и повиновению, соблазняя их почетом и удовлетворением честолюбивых стремлений. Короли наши всемогущи в области таких внешних преобразований. Quidquid principles faciunt, praecipere videntur181. Вся Франция принимает за правило то, что является правилом при дворе. Пусть они откажутся от этих безобразных панталон, которые выставляют напоказ наши обычно скрываемые части тела; от камзолов на толстой подкладке, придающих нам вид, какого на самом деле мы не имеем, и очень неудобных для ношения оружия; от длинных, как у женщин, кудрей; от обычая целовать предметы, которые мы передаем своим друзьям, или наши пальцы, перед тем как сделать приветственный жест, – в старину эта церемония была в ходу лишь в отношении принцев; от требования, чтобы дворянин находился в местах, в которых ему подобает держать себя достойно, без шпаги на боку, неряшливый, в расстегнутом камзоле, словно он только что вышел из нужника; от того, чтобы, вопреки обычаю наших отцов и особым вольностям дворян нашего королевства, мы снимали головные уборы, даже стоя очень далеко от королевской особы, где бы она ни находилась, и даже не только в ее окружении, но и вблизи сотен других, ибо сейчас у нас развелось множество королей на одну треть или даже на одну четверть. Так обстоит и с другими подобными вредными нововведениями: они сразу потеряли бы всякую привлекательность и исчезли бы. Все это заблуждения поверхностные, но не предвещающие ничего доброго; ведь хорошо известно, что самая основа стен подвергается порче, когда начинают трескаться краска и штукатурка.
Платон в своих «Законах» считает, что нет более гибельной для государства чумы, чем предоставление молодым людям свободы постоянно переходить – и в манере одеваться, и в жестах, и в танцах, и в гимнастических упражнениях, и в песнях – от одной формы к другой, колебаться в своих мнениях то в одну, то в другую, стремиться ко всяким новшествам и почитать их изобретателей; ибо таким путем происходит порча нравов, и все древние установления начинают презираться и забываться. Во всем, что не является явно плохим, перемен следует опасаться: это относится и к временам года, и к ветрам, и к пище, и к настроениям. И только те законы заслуживают истинного почитания, которым Бог обеспечил существование настолько длительное, что никто уже того не знает, когда они возникли и были ли до них какие-либо другие.
3.2 Студенческие эссе первокурсников
О Домострое, пьянстве и сегодняшнем дне
Бычков Антон
Прочитанный не так давно в первый раз Домострой произвёл на меня очень сильное впечатление. На лекции по истории экономических учений я узнал, что Домострой – это шедевр русской нравоучительной литературы. Текст, дошедший до нас, изложен протопопом Сильвестром, духовником царя Ивана IV. Домострой – это своеобразная энциклопедия жизни, которая поможет в любой ситуации, возникшей во взаимоотношениях и с Богом, и с людьми, и в хозяйстве. Все рекомендации в нем даны с духовно-нравственной стороны.
Сейчас, в нашем современном мире, немногие знают это произведение, редко кто читал. А зря.… Ведь Домострой отражает всю богатую сущность русского менталитета, оплот нашей нравственности и духовности. Теряя во времени такие книги, как Домострой, мы теряем частичку себя, что-то очень главное и ценное. Люди становятся безнравственными, ожесточаются; для них становится главным материальное, а не духовное. В погоне за богатством, карьерой, успехом они теряют душу.
В советский период нашей истории вопросы веры, религии были не актуальны, церковь подверглась жестоким гонениям. Сейчас подобного, к счастью, нет, народ медленно возвращается к своим религиозным истокам. Но мы видим, как к религии прильнул ряд криминогенных элементов, замаливающих грехи. Я не понимаю, как можно креститься и совершать преступления одновременно.
Каждый должен открыть Домострой – эту сокровищницу бытия и, я уверен, здесь можно почерпнуть много ценного и нужного. Например, сегодня много говорят о чрезмерном потреблении алкоголя в России. А как относились к потреблению алкоголя тогда на Руси? И вот что я прочитал в главе, написанной протопопом Сильвестром, посвященной его сыну Анфиму: «От хмельного питья, ради Господа откажись, ибо пьянство – болезнь, и все дурные поступки рождаются им». Эта фраза, как и в большинстве своём все фразы Домостроя, имеет глубокий смысл, который хотелось бы донести до людей, подвергнутых этой ужасной болезни.
Сейчас существует множество способов избавления от этой зависимости, самый распространенный из них – кодирование. Некоторые, довольно сильные духом, сами бросают пить. Но лучше не начинать! Однако сегодня набирает скорость подростковый алкоголизм. Причин этому много, перечислять не буду. Чаще всего все начинается с пива или энергетического напитка…
А женский алкоголизм! Женщина, по Домострою, - хранительница домашнего очага и уюта в доме. Против женского пьянства Домострой настроен особенно сурово. «А у жены решительно никогда никоим образом хмельного питья бы не было: ни вина, ни меда, ни пива, ни угощений. Питье находилось бы в погребе на леднике, а пила бы жена бесхмельную брагу и квас - и дома, и на людях. Если придут откуда женщины, справиться о здоровье, им тоже хмельного питья не давать, да и свои бы женки и девки не пили допьяна и в людях и дома. Жене же тайком от мужа не есть и не пить, захоронков еды и питья втайне от мужа своего не держать.… А когда случатся гостьи, потчевать их питьем как пригоже, самой же хмельного питья не пить». Или вот ещё: «И сама бы хмельного в рот никогда не брала, и дети и слуги у нее не брали бы тоже, и никогда бы жена без рукоделья сама ни на час не оставалась, разве что заболеет и слуги ее также. Если же в гости пойдет или если у ней гости, никогда бы сама не была пьяна, а с гостьями беседовала о рукоделье и о домашнем хозяйстве, и о праведном христианском житие а не насмешничала бы и не болтала ни с кем ничего».
Также в Домострое я увидел фразу: «Не надейтесь – ни пьяница, ни блудник, ни прилюбодей, ни содомлянин, ни вор, ни разбойник, и клеветник, ни убийца царства Божьего не наследуют!». У меня, лично, мороз по коже…
В России сегодня очень остро стоит демографическая проблема. В чём же её причины? Если хорошо присмотреться – не в алкоголизме ли тоже? От злоупотребления алкоголем ежегодно умирает огромное количество мужчин и женщин, тысячи детей остаются сиротами, ухудшается генофонд нации – прямо скажем, удручающая ситуация. Решение этой проблемы должно быть комплексное. Но, на мой взгляд, прежде всего надо меньше пить!
В русской литературе и философии есть одно замечательное имя – Э.А. Борохов. Я совершенно согласен с его многозначительной фразой:
«Вовнутрь себя залитый алкоголь
в количестве изрядном зачастую
Душевную смягчает ночью боль,
Но утром обостряет головную».
Апрель 2008
Дом – это нечто большее, чем число комнат и гарнитур...
Витт Ольга
Проблема семейного быта волнует всех. Что такое дом? Пристанище души и тела, уют, безопасность, тепло в прямом и переносном смысле... Это нечто большее, чем число комнат, достаток, мебельный гарнитур... Нечто таинственное и духовное, хоть и тесно связанное с материальным. Чем беспокойнее в мире, тем больше ценится дом-убежище. Сколько же должно пройти времени, чтобы не отдельные писатели, философы, ученые, а обычные люди увидели бы воочию, во что превращается общество, когда нет дома, нет семьи, живущей по законам нравственности?!
Сквозь века звучит мудрый голос протоирея Сильвестра, который когда-то по крупицам собрал Домострой и написал в нём главу «Поучение отца к сыну», пронизанное Словом Божьим и любовью к людям.
О чем же эта книга? О доме. О том, что ближних своих нужно любить бескорыстно. О том, что наставлять надо «не понуждением, не битьем, не тяжким рабством, но, словно детей, что всегда в порядке, одеты и сыты, и в теплом дому», т.е. любя.
Домострой может помочь в самых разных случаях. Сколько раз приходилось слышать о тех, кто бездумно пользуется дорогостоящими услугами целителей, экстрасенсов. Да, различать голоса ангелов света и тьмы становится все труднее. Но стоит только открыть восьмую главу из Домостроя «Как врачеваться христианам от болезней и от всяких страданий» и можно увидеть, что здесь есть все то, о чем Библия наставляет: строгий запрет всякой магии, как бы она не называлась. Автор Домостроя подчеркивает, что Бог очень часто допускает болезнь и страдания для нашего блага, и не всегда тяжкий недуг – это наказание.
Весь Домострой пронизан как Ветхим, так и Новым Заветом. Пожалуйста, можно жить так, как хочешь. Все мне позволительно, заметил апостол, но не все мне полезно.
Много дельных и добрых советов дает Сильвестр. Как милостыню давать. Как за столом себя вести. Не кричать: «Я этого не ем!», «Несоленое!». Естественно, не объедаться, не напиваться. «Раньше почетного гостя к еде не притрагиваться. А если почетный гость ты – не томи остальных, начинай поскорее».
А разве устарели советы о том, что прежде чем есть самим, надо покормить домашних животных? Они же вам покою не дадут! «А завтракать мужу и жене врозь не годится, разве уж если кто болен». А как делаем мы у себя дома? Совместная трапеза – это очень важная составляющая семейного счастья! К сожалению, в наше суматошное время очень тяжело собраться всем вместе за столом, разве что на праздник...
«А у жены решительно никогда и никоим образом хмельного питья бы ни было: ни вина, ни меда, ни пива, ни угощений». Строго? И даже исключений нет? Вот тебе и привычное: «Руси есть веселие пити». «Жене же тайком от мужа не есть и не пить, захоронков еды и пития втайне от мужа своего не держать».
Идеал христианского дома, как и всякий идеал на нашей грешной земле, либо искажен, либо безвозвратно разрушен. Редко можно увидеть мужей, которые на деле, а не на словах – священники в домашней церкви.
Помимо самого текста Сильвестра «Поучения отца к сыну», в книгу включено немало познавательного – как играли свадьбу, как правильно париться в бане, лечиться травами, устраивать огород, о свойствах драгоценных камней и даже как полезно утром расчесывать волосы, «мысли так и шевелятся».
Сегодня нам надо хотя бы стремиться к порядку в своем доме. И пусть в этом нам поможет Домострой.
Май 2008г.
Домострой сквозь призму времени
Грибик Александра
В наше время отзывы о Домострое различны. Многие считают его абсолютно бесполезным сегодня; говорят, что этот свод правил ставит всех в узкие рамки, закрепляет женское бесправие и поощряет телесные наказания. Но, несмотря на суровое содержание известно, что крепких семей во времена Домостроя было гораздо больше, чем теперь, и родителей уважали больше.
При чтении и оценке Домостроя нельзя забывать, о том, что он был написан не в наше время, а в XVI в. И нравственность, и обычаи того времени существенно отличались от сегодняшних, поэтому современный читатель должен это учитывать.
Средневековое мышление полностью построено на вере. Нашим предкам не нужно было никаких доказательств. А если кто-то не принимал эти условия, то считался отступником и изменником. Все жили и подчинялись одним и тем же законам, описанным в Домострое.
Я считаю, что Домострой не так суров, раз люди ему подчинялись, и это было не так уж плохо, если сравнивать с настоящим временем. И родители, как бы ни были строги, всё равно заботились о детях и желали им добра (как собственно и сейчас). Да, у них были другие методы воздействия на детей (иногда могли и поколотить), но, возможно, именно благодаря этому в семье царили почёт и уважение. Мать воспитывала девочек в любви к рукоделию, отец учил мальчиков ремеслу.
Много говорится в Домострое о долге людей друг перед другом: родителей, детей, супругов, соседей, слуг, господ, нищих, убогих и т.д.,- а также о взаимопонимании и взаимопомощи между ними. Читая о взаимоотношениях между мужем и женой в семье, на первый взгляд может показаться, что женщина в доме выступает в роли рабыни, что она должна смиренно подчиняться и бояться мужа. Но здесь самое время вспомнить, что Домострой отражает обычаи, сформировавшиеся в суровые времена, поэтому слова «бояться мужа», «со страхом внимать», можно понимать двояко: как буквально, так и в совершенно другом значении – в смысле уважения, почитания главы семейства, признания и понимания его особой роли.
Бояться мужа – значит быть вместе с ним и в горе, и в радости, выполнять свой долг в отношении дома, воспитывать детей, оказывать мужу поддержку и помощь, а главенство мужа в доме – это не своеволие и не проявление мужской тирании, а залог порядка. Из этого мы видим, что если правильно понять смысл написанных строк, то можно сделать вывод – в современной семье муж и жена выполняют такие же функции, но, естественно, сквозь призму нашего времени.
Домострой XVI века - это своего рода пример того, как всё должно быть; в реальности же могло быть иначе. Люди стремились жить по данным правилам, возможно не у всех это получалось, тем не менее, к образцу прислушивались и выносили для себя полезные советы и уроки построения жизни. Это не просто инструкция как необходимо жить,- это вполне реальная основа, которую можно использовать и сегодня. Не просто в теоретических построениях, но и на практике эта основа подходит для дальнейшего устройства правильной жизни.
Домострой нельзя понять с первого прочтения. К нему следует обратиться несколько раз и представить себе XVI в., эпоху его создания, лишь тогда можно сделать правильные выводы и вынести важные для себя моменты.
Май 2008 г.
О воспитании детей
Зотова Евгения
Как родителям воспитать детей в «доброй науке»? И как заботиться детям о своих родителях в старости? Эти вопросы, я думаю, никогда не потеряют своей актуальности. Прочитав « Домострой», а именно главы «Как воспитать своих детей в поучениях разных и в страхе Божьем», «Как детей учить и страхом спасать», «Как детям почитать и беречь отца и мать и повиноваться им и утешать их во всем», я задумалась: А как же складываются отношения между «отцами и детьми» в современном мире, почему нарушаются семейные традиции и уставы?
Священник Сильвестр в своей книге учит нас почитать и уважать мать и отца, любить и слушаться их во всем, а детей – наказывать (от слова «наказ») и поучать, а «за дело – и поколотить».
Мне кажется, что сейчас все немного иначе, хоть основы и те же. Как же можно добиться уважения от детей, которых наказываешь побоями? Это вызывает у них страх и боязнь, но не уважение, а впоследствии может взрастить в душе такие чувства, как ненависть или злобу. Гораздо проще и разумнее, я полагаю, объяснить все словами, пусть даже и резкими, но только словами, а не рукоприкладством. С методом «кнута и пряника», безусловно, не поспоришь, но «кнутом» должны быть слова или какие-либо лишения. Не стоит забывать о том, что человеческая жизнь устроена по спирали, и все хорошее или плохое, так или иначе, вернется. Так вот, хотели бы вы вместо спокойной старости заслужить осуждение и упреки от своих «кровиночек»?
Особый интерес вызвало у меня «поучение юношам», в котором говорится о тех качествах, которыми должен обладать каждый мужчина и о том, как следует относиться к людям разных чинов и возрастов: «… Оберегать душевную чистоту и телесное бесстрастие, иметь походку кроткую, голос тихий … при старших – молчание, знатным – повиновение, равным себе и младшим – искреннюю любовь». Я думаю, что люди, обладающие такими качествами – редкость для сегодняшнего времени. Тем не менее, они есть. Юноши с такими чертами характера и отношением к окружающим – настоящее богатство для общества, ведь в наше время так распространено хамство, грубость, неуважение к старшему поколению, зацикленность на материальных благах и накопительстве, утрачено чувство бережливости. «Праведный труд» вызывает насмешки, а умение наживаться за счет других людей – восхваляется.
В целом, «Домострой» произвел на меня сильное впечатление. Он заставил меня задуматься над очень многими немаловажными вопросами. Как воспитать своих детей добрыми, отзывчивыми, трудолюбивыми? Когда и за что наказывать или баловать? Как научиться понимать своих родителей? Но, наверное, самое главное то, что свои ответы я получила именно здесь, в этом произведении.
Март 2009 г.
О ценностях
Капустина Светлана
В современном мире всё чаще люди забывают о духовных ценностях, ставя на первое место деньги, положение в обществе, забывая о своих родных. Всё это издревле на Руси осуждалось и было отражено в памятнике нравоучительной литературы конца XV – начала XVI в. «Домострой». Прочитав его, понимаешь, что все затронутые там проблемы актуальны и на сегодняшний день.
В Домострое все поучения даются не только с экономической точки зрения, но и с религиозной, нравственной и социальной стороны. Как часто дети забывают о своих родителях или просто неуважительно к ним относятся! В Домострое это считалось самым большим грехом; по моему мнению, это правильно. Ведь родители делают для своих детей многое, стараются дать им лучшее будущее, оберегают от неправильных поступков.
В наставлении отца к сыну рассказывается, что человек должен заниматься праведным, т.е. угодным Богу трудом, чтить своих предков, воспитывать детей в религиозном духе, не наживаться на чужом труде, не гнаться за деньгами и прибылью. Сейчас люди не задумываются обо всём этом, души многих зачерствели из-за постоянной погони за богатством. Всё чаще забывается о том, что самой главной добродетелью для русского человека является труд, а капитал считался всего лишь как дополнительный ресурс. Ведь ещё с давних пор ведение хозяйства заключалось не в наживе и в несправедливой эксплуатации труда с целью получения прибыли, а в обеспечении разумного достатка для своей семьи. Сейчас мы все чаще замечаем то, что многим людям абсолютно все равно как и с использованием каких средств зарабатываются деньги, каким способом достаются богатства.
Большое внимание отводилось воспитанию детей в нравственности. В настоящее время дети состоятельных родителей считают, что за деньги можно купить всё и относятся к своим сверстникам с неприязнью. Они не понимают, что если человек богатый, то это не значит, что достойный.
Мне кажется, что «Домострой» и наставления изложенные в нём, нужно знать, чтобы быть человеком, заслуживающим уважения.
Июнь 2008 г.
Почему интересен Домострой
Попова Анна
В моих руках необычная книга. Эта книга о морали, о вечных ценностях, о том, как жить, руководствуясь духовными принципами, вести хозяйство, но не ради наживы, а только для благополучия. И хотя, эта книга, прежде всего, свод моральных норм XVI века, она невероятно актуальна и в наши дни. Эта книга – «Домострой». Она невероятно проста и убедительна. Может быть, благодаря тому, что в доказательство истинности того или иного положения приводятся изречения народной мудрости, которой просто нельзя не доверять; может, благодаря непосредственности чувства, искренности нравственного идеала, которые одухотворяют «Домострой». А может быть, «Домострой» кажется нам таким убедительным, потому, что все эти нормы поведения – это наше прошлое, наша история, и генетически они заложены в наше подсознание.
Безусловно, многие из них время сильно изменило. Многие положения «Домостроя» кажутся сейчас нелепыми, ошибочными, порой даже жестокими и глупыми. Так, например, сейчас сложно согласиться с тем, что для того, чтобы детям было хорошо, их нужно бить, что телесные наказания сделают их лучше. А в XVI веке это было незыблемой истиной. Но ведь это естественно, что в разных эпохах представления о жизни отличаются. Меняются цели в жизни, меняется жизненный уклад, роли разных слоев населения в устройстве общества, обычаи. И сейчас, наверно, просто нельзя судить, что на самом деле правильно, а что нет. Все относительно. И даже в самых нелепых, на первый взгляд, положениях «Домостроя» есть доля истины. Так или иначе, мы следуем многим из них, с большей их частью соглашаемся, ведь они разумны, и, хотя, были нормами поведения еще в XVI веке, остаются актуальными, потому, что остаются незыблемыми основы человеческих взаимоотношений, базирующиеся на христианских принципах любви и уважения друг к другу, почитании традиций и мудрости старших.
Я считаю, стоит периодически перечитывать «Домострой». Во-первых, потому, что просто интересно узнать, как и чем жили наши предки, сравнить их моральные нормы с нормами поведения нашего времени; а во-вторых, в нашем мире постоянной погони за прибылью, жажды наживы, мы порой забываем о том, как правильно жить, о том, что истинно украшает нашу жизнь, о духовности. И «Домострой» в какой-то степени может напомнить нам обо всем этом, указать нам на наши ошибки, научить чему-нибудь новому, что есть забытое старое.
Май 2008 г.
Учебник житейской мудрости
Слободчикова Мария
Традиционные представления о Домострое у современного человека примерно таковы: это исторический документ, закрепляющий женское бесправие и поощряющий телесные наказания. В Домострое прописан каждый шаг, который нужно сделать в течение дня, свобода личности отсутствует.
Для своего времени этот сборник был, наверно, полезным произведением, толково написанным, и что важно – рациональным, позволяющим экономить энергию на принятии решений. Поступай так, как учит предание, как делают все вокруг.
Домострой утверждает старшинство мужа в доме. Это явление вполне естественное для того времени, а вот для нынешнего – не совсем… Сейчас женщины стремятся выбиться вперед, сделать карьеру и быть независимыми от мужчин. Я не очень это одобряю. Мне кажется, так быть не должно. Мужчина, как глава семьи, должен содержать дом, быть старшим, быть хозяином. На мой взгляд, это залог порядка.
В Домострое говорится также о том, что основные обязанности хозяина – опекать, учить членов семьи и домочадцев, заботиться о них. Заметьте, не заставлять, не руководить, не указывать, а именно наставлять и оберегать.
Чуть подробнее я хотела бы остановиться на воспитании детей. В основном оно строится все-таки на принципах любви и прощения. Конечно, строгость в воспитании тоже важна. Домострой советует, «а не то, разобравшись, и поколотить». Однако при внимательном прочтении видно, что в тексте похвале уделяется гораздо больше внимания, чем брани.
Домострой предлагает порку как самое последнее средство, если другие способы научить уже не помогают. После наказания нужно обязательно приласкать и пожалеть. Таким образом, для своего времени Домострой предлагает очень осторожные, деликатные средства.
Домострой – одно из самых интересных нравоучительных произведений средневековой Руси. На мой взгляд, оно уникально, позволяет понять, как жили раньше наши предки и какие качества в людях ценились. Спустя столетия после своего появления на свет Домострой продолжает притягивать к себе внимание читающей публики, так как на его страницах каждый способен отыскать для себя множество ценных и практически полезных советов и рекомендаций. Лично я многое почерпнула для себя из труда Сильвестра, но, в то же время рада, что не жила во времена Домостроя. Хотя книгу мне читать было очень занятно.
Июнь 2008 г.
Домострой – произведение, над которым время не властно
Стрекозова Людмила
Недавно я прочитала поучительное произведение, которое заставило меня задуматься над очень важными вещами, пересмотреть свои взгляды на некоторые явления общественной и своей личной жизни. Это произведение - Домострой, величайший памятник русской истории. До «Домостроя» я никогда еще не сталкивалась с такого рода поучениями.
Автор-составитель, духовник царя Ивана Грозного Сильвестр так излагает всевозможные проблемы дома, хозяйства, о которых рассуждает, что невозможно не проникнуться сочувствием и пониманием. Мне кажется, что любой современный человек во время чтения «Домостроя» не может оставаться равнодушным, каждый занимает определенную позицию, решает для себя, разделять ли точку зрения автора или принять свою собственную. Определенно, это произведение вызывает целый поток самых различных чувств у читателей, а как применить те бесценные знания, которые люди извлекают из «Домостроя», каждый решает сам. Лично я, прочитав это произведение, поняла, что иначе стала относиться к некоторым вещам. Особое впечатление на меня произвели главы, посвященные взаимоотношениям родителей и детей. Это же очень актуальная и злободневная проблема! Больше всего мне понравилось, что этика в «Домострое» построена не на запретах, а она обращается к чувству стыда, которое в свою очередь порождает в человеке нравственные и духовные принципы.
Автор «Домостроя» считает, что детей следует воспитывать в строгости, не позволять им ничего лишнего, потому что именно порядок во всем и запреты помогут вырастить детей, которыми в дальнейшем можно будет гордиться, которые будут уважать и ценить своих родителей. А ведь это действительно так. Если мы посмотрим на сегодняшнее поколение, то можем увидеть, до чего довела его вседозволенность: дети избалованны, не уважают старших, они не хотят учиться, а потом и работать. И как следствие всего этого мы получаем деградированное общество. Поэтому можно сделать вывод, что для благополучия детей, прежде всего, нужно избавлять их от искушений, которых так много в наше время, учить их самоограничению, ведь это в дальнейшем пойдет только на пользу.
В подтверждение тому, что «Домострой» и по сей день не утратил своей актуальности, я хочу процитировать слова из главы «Как детей учить и страхом спасать»: «…не жалей младенца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти…Понапрасну не смейся, играя с ним: в малом послабишь - в большом пострадаешь, скорбя, и в будущем, словно занозы вгонишь в свою душу». А ведь и, правда, как же страдают родители оттого, что не проявляли в свое время достаточной строгости с детьми. Поэтому «Домострой» так актуален в наше время, ведь даже столько веков спустя можно наблюдать, что по сути-то ничего не меняется, время только проходит, а ценности остаются прежними.
Хотя «Домострой» - это и средневековое произведение, оно продолжает воздействовать на читателя и до сегодняшнего дня. Это же часть нашей истории, которую мы должны всегда помнить, извлекать уроки. Ведь на то она и история, чтобы учить нас не повторять чужих ошибок. Я считаю, что каждый человек должен прочитать это замечательное произведение и что-то для себя извлечь из этого чтения, потому что это настолько уникальное поучение, что будет полезно в жизни каждого.
Май 2008 г.
Об аскетизме
Терёшкина Дарья
«Надобно каждому человеку избегать тщеславия и гордыни и неправдою нажитого имущества, жить по силе своей и возможности, и по расчету, и по средствам, добытым законным путем. Только такое житье и благоприятно, и Богу угодно, и похвально среди людей, а себе и детям своим надежно».
Домострой
Аскетический тип культуры – это выдвижение на первый план не материальных потребностей и богатства, а стремление освободить дух от плена материи. В «Домострое» как идеал описан именно аскетический тип потребительской культуры, утверждающий жизнь, полезную для души и для тела, в любви к Богу и к людям, «по правде и с чистой совестью». Это предполагает духовно-нравственное отношение к труду и богатству, достижение разумного достатка за счет собственного труда и самоограничения потребностей, отрицательное отношение к стяжанию прибыли и добыванию денег как к самодовлеющей цели, негативное отношение к лодырям, несправедливой эксплуатации, ростовщическому проценту. В «Домострое» проповедуется трудолюбие, добросовестность, степенность, бережливость, порядок и чистота в хозяйстве. В основу должного потребительского поведения положен призыв возлюбить Господа и ближнего своего. «Домострой» осуждает недобросовестную работу и обман как грех перед Богом: «Кто в каком рукоделье нечисто готовит или в ремесле каком украдет что или соврет, и притом побожится ложно: не настолько сделано или не в столько стало, а он врет, - так и такие дела не угодны Богу, и тогда их запишут на себя бесы, и за это все взыщется с человека в день Страшного суд.
В потреблении, по Домострою, каждый человек и его ближние должны быть дисциплинированы, уметь разумно ограничивать свои потребности. Каждая вещь в их доме находится на своем месте. Хозяйство необходимо вести в соответствии с приходом и расходом, закупать товар – когда привоз, то есть, когда дешево, тогда будет возможность и получить прибыль, продав излишки, а потом – помочь бедным: «А в повседневном своем хозяйстве: и в лавке, и во всяком товаре, и в кладовой, и в комнатах, и во всяком дворовом припасе или деревенском, и в ремесле, и в приходе-расходе, в займах-долгах,- все заранее распределить, а потом уж и жить, хозяйство ведя согласно приходу и расходу».
Благочестивый хозяин старается оградить себя от грехов: стяжательства, сребролюбия, лихоимства (взяточничества; ростовщичества), страсти к дорогим красивым вещам, чревоугодия (объедения,) пьянства, хищения и многих других, наносящих раны его душе. Трезво взирая на мир и на себя в мире, человек трезво же и организует жизнь – не гоняется за модой, за новым, «крутым», эпатирующим. Он стремится к качеству – еды, изделия, одежды, орудия труда. Быт прост, надежен, красив и при этом аскетичен. В том, что касается сферы развлечений, эмоций, он также склонен относиться с трезвостью ко всему, что его окружает.
«Домострой» несет в себе ценности взаимопомощи, сострадания, милосердия. Приветствуются обильная раздача милостыни, поддержка неимущих, благодеяния, требующие материальных затрат.
Таким образом, «Домострой» проповедует аскетический тип хозяйствования, основанный на духовно-нравственном отношении к своим обязанностям и долгу, на приоритете духовных ценностей над материальными. Но, к сожалению, современный мир и его технологии массового социального и психологического влияния, пришедшие к нам с Запада, изменили систему ценностей российского общества. Манипулирование потребительским поведением, кошельками и душами людей через СМИ, индустрию досуга, рекламу привели к сдвигу в сторону бездуховности, отсутствию высших целей и ценностей, господству низменных плотских интересов и влечений. Все это самым негативным образом сказывается на нашем обществе, и особенно на молодом его поколении. Поэтому сегодня существует острая необходимость пересмотреть существующие приоритеты безнравственности и потребительства, осознать свои ошибки и вернуться к тем духовным принципам, от которых мы отступили и которые завещали нам наши предки в «Домострое».
Июнь 2008г.
Кто в доме главный?
Халимова Анна
Домострой – памятник нравоучительной литературы конца XV – начала XVI вв. Он позволяет понять менталитет русского народа, его культуру, традиции и быт. Знакомство с этим произведением и попытка в нем разобраться – это способ путешествия в прошлое, ведь тот, кто не познал историю своего народа, никогда не сможет познать и самого себя.
Сочинение об идеальном хозяйстве, семейной жизни и этических нормах христианского общества содержит советы самого разного характера - от заветов благочестия до кулинарных рецептов. Этот важнейший источник по изучению средневековой жизни отражает, подчас, не реальную практику, а идеализированное представление о ней.
В Домострое поднимаются многие проблемы, касающиеся хозяйственной стороны жизни человека, но я хотела бы акцентировать внимание на одной, на мой взгляд, наиболее важной проблеме – главенства в доме.
В современном обществе все явственнее становится одна тенденция: к женщине все чаще применяют эпитеты «жесткая, строгая, сильная», и все больше встречается мужчин, про которых говорят: «Он с мягким характером». Да и облик их изменился: женщины коротко стригут волосы, ходят в брюках, мужчины же носят длинные волосы и украшения. Как говорят ученые, происходит феминизация мужчин и маскулинизация женщин.
А что сказано в Домострое по поводу взаимоотношений мужчины и женщины в семье? Прежде всего, говорится о долге: долге супругов друг перед другом, родителей перед детьми, детей перед родителями, слуг перед господами, господ перед слугами... О долге каждого человека в семье и в государстве. Про "мужскую тиранию" и "женское бесправие" тоже сказано вполне конкретно. Домострой перечисляет обязанности мужчины и женщины в семье, причем сферы их влияния практически не пересекаются. Хозяин и хозяйка действуют автономно друг от друга, во многом они "равновелики". Женщина – главная внутри дома, мужчина – вне дома, т.к. он – кормилец, добытчик. Точно так же, как и глава семейства, хозяйка – государыня над детьми и слугами в доме. Она научает, распоряжается, поощряет их и если надо – бранит. Но самое важное, что касается роли женщины в семье, выражено так: "Если подарит кому-то Бог жену хорошую – дороже это камня многоценного. Такой жены и при пущей выгоде грех лишиться: наладит мужу своему благополучную жизнь... Доброй женою блажен и муж, и число дней его жизни удвоится - добрая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его; хорошая жена – награда тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив Божию заповедь, благословлена Богом, а во-вторых, хвалят ее и люди... Добрая жена и по смерти спасает мужа своего, как благочестивая царица Феодора" (Домострой, Глава 23).
Вот какой мне представилась женщина Домостроя: не забитая розгами, а прежде всего любимая и любящая хранительница домашнего очага, опекаемая и защищаемая своим мужем. Совсем иная ситуация в современном мире. В наши дни чаще оказывается, что на женщину, а не на мужчину возложена большая часть семейных обязанностей. И это не просто воспитание детей и сохранение домашнего очага, а именно те дела, которые раньше выполнял муж. Так, например, все чаще жены играют главенствующую роль и в семье, и на работе. Женщина является и матерью, и кормилицей, и домохозяйкой. Она одновременно должна и воспитывать детей, и кормить семью, и держать дом в чистоте и порядке, поддерживая, тем самым, атмосферу уюта и благополучия.
А в это время муж не работает, сидит дома и смотрит телевизор. И это не самый плохой вариант. Хорошо, если он не пьет и следит за детьми, ведет домашнее хозяйство. Встречаются ситуации, когда супруг проводит все свободное время в компании друзей-бездельников, что нередко приводит к деградации личности или, что еще хуже, спивается, тем самым, разрушая семью.
Таким образом, обстановка в сфере семейных отношений в наши дни кардинально отличается от той, которая существовала в средние века. Все реже можно услышать фразу «мужчина – глава семейства» и все чаще оказывается так, что именно хрупкие женские плечи несут на себе всю тяжесть повседневных забот. Я думаю, что стоит задуматься над этим. Ведь если так будет продолжаться и дальше, то мужчины нужны будут только в качестве особей – продолжателей рода человеческого. Но, ведь, это противоестественно! Женщине так хочется быть слабой!
Май 2008
Гламур – жизнь без смысла
Витт Ольга
Что такое «гламур»?
Кричащие наряды, пирсинг, пластические операции, боттекс и многое другое – всё это «гламур».
Гламур – это не просто стиль одежды – это образ жизни. Театры, кино, выставки сочетаются с прожиганием жизни в ночных клубах и казино.
Гламурная жизнь – это духовная пустота. Человеку, живущему такой жизнью, некогда задать себе вопрос: «Для чего я живу? В чём смысл моего существования?» Он ослеплён блеском дорогих украшений, оглушен клубной музыкой и изнеможён погоней за «совершенным» обликом.
Некоторые люди считают, что быть гламурным, значит быть привлекательным, приятным внешне. На мой взгляд, это ошибочное мнение, ведь для того, чтобы быть приятным внешне, совершенно не обязательно одеваться в бутиках «по последнему писку моды». Вполне достаточно придерживаться определенной этики в одежде и поведении, т.е. быть культурным человеком.
Культурный человек – это человек, имеющий духовно-нравственные ориентиры в жизни. У гламурного человека притуплена нравственность, он хочет выделиться одеждой и поведением; культурному человеку это не нужно.
Так откуда же появился гламур в России, если издревле у нас преобладали духовно-нравственные ценности жизни? Ответ прост – это веяние Запада.
Сейчас по телевидению пропагандируют лозунги: «Прочь комплексы!», «Один муж (жена) на всю жизнь – это скучно!», «Официальный брак – это пережитки прошлого!» и т.д.
Что же получается? Женщины – стервы, которые не должны испытывать чувство стыда за «жизнь без комплексов и предрассудков»; и мужчины – мачо, которые не должны чувствовать ответственности за свои действия! Не трудно догадаться, что всё это ведёт к разложению нашего общества и уничтожению такого социального института, как семья. Печальная картина…
Каждый человек хочет быть значимым, достойно выглядеть и не чувствовать нужды в деньгах, но никто не хочет называться «пустышкой» или ещё хуже «гнилым человеком». Что же делать?
Выходом из этой ситуации может быть только возврат к нашим духовным ценностям и нормам морали, которые были до "нашествия гламура". Деньги и материальное благополучие не должно стать главным и единственным смыслом всей жизни. Важно относиться к ним, как к средству, но не цели.
Июнь 2008 г.
Гламур – это болезнь
Морозова Марина
В последнее время люди все чаще употребляют слово «гламур»: гламурная кофточка, машина, сумочка, гламурный образ жизни. Часто гламурность ассоциируется с красивой загорелой блондинкой, влюбленной в розовый цвет и имеющей шикарную иномарку и маленькую собачку. Этот стереотип навязан нам с Запада. Я думаю, все слышали о «светской львице» Перис Хилтон, эдакой гламурной «кукле Барби». У нас в России тоже появились подражатели: Ксения Собчак, Мария Малиновская, среди мужчин – «король гламура» Сергей Зверев. Гламурность подобно инфекции быстро захватывает все слои населения, особенно быстро поражая женскую половину. Эта болезнь с неумолимой скоростью распространяется по всему миру. Ее симптомы – поражение духовного мира и впоследствии деградация личности. К сожалению, панацеи от этой болезни пока не найдено.
Чего скрывать! – я и сама подвержена этой болезни. В современном мире существует определенный, навязанный дресс-код, в соответствии с которым берут на работу, складываются межличностные отношения и зависит положение в обществе. И мне не хочется быть «белой вороной».
Как известно, спрос всегда рождает предложение, т.е. пока людям нужен гламур (а он им, как оказывается, нужен), его преподнесут маркетологи в виде брэндов, логотипов, рекламы и многого другого. Ведь в наше время на этом основывается огромная фэшн-индустрия.
Я думаю, что порой нам нужно задуматься над истинным смыслом жизни и ненужностью всей этой мишуры под названием «гламур». А закончить свои размышления хочется известным высказыванием А.П. Чехова: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли»…
Июнь 2008 г.
Гламур в современном мире
(размышления, навеянные научным семинаром
в Центре общественных наук при МГУ имени М.В. Ломоносова)
Чумичев Павел
Я стараюсь придерживаться православия и основаться на его идеях. Что такое показательное потребление, точнее гламур, c православной точки зрения? Думаю, что гламур может быть дурным помыслом, страстью и грехом. Преподобный Ефрем Сирин в числе телесных страстей называет чревоугодие, роскошь, пьянство, блуд, воровство, страсть к нарядам, нега, натирания лица, «жизнь плотоугодная, одебеляющая ум» и др. Корнем же всех этих зол, или первопричиной, он называет «сластолюбие, славолюбие и сребролюбие»182. Если помысел надолго овладевает человеком, то превращается в страсть, которая ведет к греху – поступку, противному закону Божию.
В то же время, если мои сверстники назовут меня негламурным, я обижусь. Это значит, что я не «в теме», я не красив, я плохо выгляжу. Гламур для молодежи это что-то вроде внешней составляющей сущности человека, яркости. Современная молодежь инфантильна, ищет индивидуальности, хочет быть яркой. Этому помогает особая субкультура больших городов (люди-эгоисты, ночные клубы и т.д.).
Многие считают, что гламур может привить эстетические чувства, воспитать вкус хорошо одеваться, прекрасно выглядеть, с виду быть приятным. Существует мнение, что творческие известные люди стоят выше гламура, а пародия на них и есть гламур.
Гламурную жизнь, красивую жизнь спровоцировал экономический рост, сначала на Западе после Второй мировой войны, потом и в нашей стране в середине первого десятилетия нынешнего века. Раньше были единицы богатых, а сегодня десятки и сотни, а тысячи и миллионы мечтают об этом. Гламур – это растрата денег.
А присутствовали ли элементы гламура на Руси или это современная западная характеристика? Ведь, в петровские времена можно найти его свидетельства в России (роскошные баллы, мода, подражание Западу в стиле жизни). А разве стиль комильфо не был гламуром XIX века?
Вот я и запутался! В голове вопросов больше, чем ответов. С позиции православия о гламуре одно, в истории – другое, в современной жизни – третье.
По моему мнению, гламур сравним с болотом. Есть разница, как в него зашел: по колено или по горло.
Послесловие
Общеизвестно, что современная молодежь мало читает, больше времени проводит перед экраном компьютера и телевизора, т.е. это поколение не «книжное», а «экранное». С одной стороны, хорошо, если студент умеет ориентироваться в постоянно возрастающем потоке информации, быстро найти необходимую литературу, отсортировать полезную информацию от бесполезной и вредной. Но с другой стороны, плохо, когда студент вместо того, чтобы самому писать курсовую работу или доклад, «скачивает» их из Интернета или сканирует готовые отрывки, компилирует их и выдает за готовую свою работу, даже не набирая текста. Это способствует деградации личности и падению нравственности. Нет импульсов для воображения, тренировки гибкости мышления, интуиции, способности формулировать свои мысли. Да и мыслей-то своих не возникает. А то, что плагиат – это воровство, многие даже и не понимают.
Наше общество теряет язык, а, следовательно, вместе с ним и духовно-нравственные ориентиры. Происходит потеря смыслов.
Но родной язык должен быть инструментом познания экономики, мира, самого себя! Это здорово, когда студент говорит так, как сказал в эссе о гламуре Павел Чумичев: «Вот я и запутался! В голове больше вопросов, чем ответов…»
Ростовцева Л.И.
Коллоквиум, курсовая работа, эссе
по экономической теории
Учебно-методическое пособие
Авторская редакция
________________________________________________
Формат 60х84 1/16. Печ. л. 8,3
Гарнитура: Times New Roman. Тираж 300 экз.
Заказ №
Отпечатано с готового оригинал – макета
в ЗАО «Гриф и К»
г.Тула, ул. Октябрьская, 81а
1 Требования к содержанию, оформлению и защите курсовой работы извлечены из Положения о курсовой работе, принятого Ученым советом РГТЭУ и утвержденного ректором С.Н. Бабуриным 24 марта 2008 г.
2 Источник: Ростовцева Л.И. Поведение потребителей и потребительская культура. Гл.1./Л.И. Ростовцева - М.: Изд-во Московского университета, 2002.- С.11-67.
3 Аникин А.В. Юность науки.- М.: Политиздат, 1979.- С.23.
4 Термин «эвдемонизм» происходит от двух греческих слов «эв» – благо и «даймоний» – дух, то есть благодушие, душевный покой.
5 Аристотель. Никомахова этика // Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика. – М.: ЭКСМО – Пресс; Харьков: Фолио, 1999. – С. 793.
6 Аристотель. Никомахова этика // Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика. – М.: ЭКСМО – Пресс; Харьков: Фолио, 1999. – С. 813.
7 Там же. – С. 831.
8 Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.1. Античность.- СПб.: Петрополис, 1977.- С.151.
9Аникин А.В. Юность науки.- М.:Политиздат, 1979.- С.21.
10См. :Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. – М.: РОССПЭН, 1998; Миль Дж. С. Утилитарианизм. О свободе. – СПб.: Типография А.М. Котоминиа, 1882.
11Эпикур. Письма и фрагменты//Мыслители Греции. От мифа к логике: Сочинения. – М.: ЭКСМО-Пресс, Харьков: Фолио, 1999. – С. 768-772.
12 Там же. С. 770.
13 Шкода В.В. Комментарии// Мыслители Греции. От мифа к логике: Сочинения. – М.: ЭКСМО-Пресс, Харьков: Фолио, 1999. – С. 826.
14Эпикур. Письма и фрагменты//Мыслители Греции. От мифа к логике: Сочинения. – М.: ЭКСМО-Пресс, Харьков: Фолио, 1999. – С. 771.
15 См.: Скитовски Т. Суверенитет и рациональность потребителя//Теория потребительского поведения и спроса. – СПб.: Экономическая школа, 1993. – С. 372-373.
16 «Природа поставила человечество под управление двух верховных властителей, страдания и удовольствия. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать. К их престолу привязаны, с одной стороны, образчик хорошего и дурного и, с другой стороны, цель причин и действий. Они управляют нами во всем, что мы делаем…» - Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. – М.: РОССПЭН, 1998. – С.9.
17 Автономов В.С. Человек в зеркале экономической теории. – М.: Наука, 1993. – С.18.
18 Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. – М.: РОССПЭН, 1998. – С.41-43.
19 Там же. С.46-47.
20 Философский словарь. Под ред. М.М.Розенталя. – М.: Политиздат, 1975. – С.28.
21 Большая советская энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1970. – Т.2. – С.318; Сидоров А.И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества.- М.: Православный паломник, 1998.
22 Платон. Диалоги//Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика.- М.:ЭКСМО-Пресс,1999.-С.134.
23 Булгаков С.Н.Основные мотивы философии хозяйства в платонизме и раннем христианстве//Булгаков С.Н.Труды по социологии и теологии: В 2-х т. Т.2 –М.:Наука, 1999.- С.221.
24 Шрейдер Ю.А. Лекции по этике.- М.:МИРОС, 1994.- С.22.
25 Закон Божий. /Сост. Протоиерей Серафим Слободской.- М.,2000.- С.113-116.
26 Закон Божий. /Сост. Протоиерей Серафим Слободской.- М.,2000.- С.115.
27 Там же.- С.116.
28 Эшли У.Дж. Экономическая история Англии в связи с экономической теорией. – М.: Типография А.Г.Кольчугина, 1897. – С. 164.
29 Там же. С. 165-166.
30 Эпикур. Письма и фрагменты//Мыслители Греции. От мифа к логике: Сочинения. – М.: ЭКСМО-Пресс, Харьков: Фолио, 1999. – С. 771.
31 Мордухович Л.М. Очерки истории экономических учений.-М.:Госкомиздат, 1957; История экономических учений. Ч.I / Под ред. В.А.Жамина, Е.Г.Василевского. – М.:Изд-во МГУ, 1989; Всемирная история экономической мысли. В 6 т. Т.I. – М.:Мысль,1987; Ядгаров Я.С. История экономических учений. – М.:Экономика,1996.
32 Меркантилизм / Под ред. И.С. Плотникова – Л.:Соцэкгиз, 1935; Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. –М.: Экономика, 1995; Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. – М.:Дело, 1994.
33 Блауг М.Экономическая мысль в ретроспективе.-М.:Дело Лтд,1994. – C.9.
34 Серра А. Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные рудников драгоценных металлов //Меркантилизм / Под ред. И.С. Плотникова – Л.:Сцэкгиз, 1935.- С.90-107.
35 Мен Т. Рассуждение о торговле Англии с Ост-Индией, содержащее ответ на различные возражения, которые обычно делаются против нее //Меркантилизм / Под ред. И.С. Плотникова. – Л.:Соцэкгиз, 1935.- С.122,123.
36 Шейнин Л.Б. Петербург и российский меркантилизм. - М.: Наука, 1977.- С.36-40.
37 Фортрей С. Выгода и благосостояние Англии, заключающиеся в увеличении запасов и расширении торговли этого королевства// Меркантилизм / Под ред. И.С. Плотникова. – Л.:Соцэкгиз, 1935. – С.185-202.
38 Первушин С.А. Очерки по теории массового потребления. Приложение к журналу «Экономист». – Петербург, 1922. – С.3.
39 Рикардо Д. Начала политической экономии// Классика экономической мысли: Сочинения. – М.:ЭКСМО-Пресс, 2000. –С.454.
40 Там же. С.456-457.
41 Первушин С.А. Очерки по теории массового потребления. Приложение к журналу «Экономист». – Петербург,1922. –С.7.
42 Там же. С.8.
43 Roscher W. System der Volkswirtschаft. I Auflage. 1854.
44 Экономическая школа. 1992. – №2. – С.107.
45 Первушин С.А. Очерки по теории массового потребления. Приложение к журналу «Экономист». –Петербург,1922. – С.12-13
46 Экономическая школа. –1992.-Вып.2. –С.40-41.
47 В экономической литературе родоначальником “маржиналистской революции” часто считают австрийскую школу, не замечая того факта, что взгляды Джевонса сложились уже к 1860 году и были изложены в двух небольших по обьему статьях “Об общей математической теории политической экономии” и “Краткое сообщение об общей математической теории политической экономии”. Но эти публикации не были замечены широкой публикой до начала 70-х годов. В.М.Гальперин считает, что именно от этих двух статей ведет свою историю современная экономическая теория. – Теория потребительского поведения и спроса. – СПб.: Экономическая школа, 1993. – С.9; Жид Ш.,Рист Ш. История экономических учений. – М.:Экономика,1995. – С.398-417.
48 См.: Жид Ш., Рист Ш.История экономических учений. – М.:Экономика,1995. – С.398-417.
49 Джевонс У.С. Краткое сообщение об общей математической теории политической экономии// Теория потребительского поведения и спроса.-СПб. Экономическая школа,1993.- С.7-77.
50Радаев В.В. Экономическая социология. Курс лекций -М.:Аспект Пресс, 1997.-С.16.
51 Макконнелл К., Брю С. Экономикс:Принципы, проблемы и политика.В 2-х т. Т.2. – М.: Республика, 1992. – С.32.
52 Маршалл А. Принципы экономической науки. Т.1. – М.:Прогресс,1993. – С.69.
53 Там же. С.107.
54 Маршалл А. Принципы экономической науки. Т.1. – М.:Прогресс,1993. – С.152.
55 Маршалл А. Принципы экономической науки. Т.1. – М.:Прогресс,1993. – С.206-207.
56 Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли.- М.:Прогресс,1968.- С.27-29.
57 Булгаков С.Н. Об экономическом идеале//Труды по социологии и теологии:В 2-х т. Т.1.-М.:Наука,1999.-С.234.
58 Булгаков С.Н. Об экономическом идеале//Труды по социологии и теологии:В 2-х т. Т.1.-М.:Наука,1999.- С.234-235.
59 Там же. С.234.
60 Булгаков С.Н. Об экономическом идеале//Труды по социологии и теологии:В 2-х т. Т.1.-М.:Наука,1999.- С.244.
61 Там же. С.247.
62 Булгаков С.Н.Христианская социология// Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии:В 2-х т. Т.2.-М.:Наука, 1999.-С.551-558.
63 Вебер М. Протестанстская этика и дух капитализма//Вебер М. Избранные произведения.-М.:Прогресс,1990.-С.155.
64 Там же. С.191.
65 Там же. С.186.
66 Вебер М. Протестанстская этика и дух капитализма//Вебер М. Избранные произведения.-М.:Прогресс,1990.-С.200.
67 «По мере того как аскеза начала преобразовывать мир, оказывая на него все большее воздействие, внешние мирские блага все сильнее подчиняли себе людей и завоевали наконец такую власть, которой не знала вся предшествующая история человечества. В настоящее время дух аскезы - кто знает, навсегда ли? - ушел из этой мирской оболочки. Во всяком случае, победивший капитализм не нуждается более в подобной опоре с тех пор, как он покоится на механической основе…И лишь представление о «профессиональном долге» бродит по миру, как призрак прежних религиозных идей…современный человек обычно просто не пытается вникнуть в суть этого понятия. В настоящее время стремление к наживе, лишенное своего религиозно-этического содержания, принимает там, где оно достигает своей наивысшей свободы, а именно в США, характер безудержной страсти, подчас близкой к спортивной».- Вебер М. Избранные произведения.- М.: Прогресс,1990.-С.206-207.
68 Вебер М. Избранные произведения.- М.: Прогресс,1990.- С.207.
69Сорокина С.Г. Торстейн Веблен и его книга "Теория праздного класса" (Вступительная статья)//Веблен Т. Теория праздного класса.-М.:Прогресс, 1984.- С 6-7.
70 Сорокина С.Г. Торстейн Веблен и его книга "Теория праздного класса" (Вступительная статья)//Веблен Т. Теория праздного класса.-М.:Прогресс, 1984.-. С.5; Сурин А. И. История экономики и экономических учений.- М.: Финансы и статистика, 1998.- С.115-116.
71 Всемирная история экономической мысли: В 5 т. Т.5.-М.:Мысль,1994.- С.44-60.
72 Нуреев Р. Институционализм: прошлое, настоящее, будущее//Вопросы экономики.- 1999.-№1.-С.125-131; Олейник А.Н. Институциональная экономика.-М.-ИНФРА-М, 2000.-С.26-27; Шаститко А.Е. Неоинституциональная экономическая теория.-2 изд.- М.:ТЕИС, 1999. -С.17-40
73 Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. - М.:Прогресс, 1968.- С.62.
74 Веблен понимает под праздностью не неподвижность, а непроизводительное потребление времени. Праздными занятиями он считает управление, войны, отправление обрядов благочестия, спорт и развлечения.
75 Лейбенстайн Х. Эффект присоединения к большинству, эффект сноба и эффект Веблена в теории покупательского спроса//Теория потребительского поведения и спроса.-СПб.:Экономическая школа,1993.-С.305-307.
76 Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество.-М.,1969.-С.113, 218.
77 Гэлбрейт Дж. К. Справедливое общество. Гуманистический взгляд//Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология/Под ред. В.Л.Иноземцева.- М.:Academia, 1999.- С.226.
78Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. - М.:Academia, 1999.- С.651.
79 Там же.
80Об этом см. Иноземцев В.Л.Постиндустриальный мир Даниелла Белла//Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. -М.:Academia, 1999.- С.X-LXXXIV; Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология.- М.: Academia, 1999.- 640 с.
81 Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества.- М.: Academia-Наука,1998.-С.237.
82Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация// Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология.- М.: Academia, 1999.-С.269.
83 Автономов В.С. Модель человека в экономической науке. - СПб: Экономическая школа, 1998; Кузьминов Я.И. Учебно-методическое пособие к курсу лекций по институциональной экономике. - М.: ГУ-ВШЭ, 1999; Радаев В.В. Экономическая социология. - М.: Аспект Пресс, 1997; Шаститко А.Е. Неоинституциональная экономическая теория. М.: ТЕИС, 1999.
84Олейник А. Институциональная экономика. Тема 1. Институциональные рамки неоклассики//Вопросы экономики, 1999. - № 1. - С. 134-135.
85 Источник: Ростовцева Л.И. Поведение потребителей и потребительская культура. Гл.4./Л.И. Ростовцева - М.: Изд-во Московского университета, 2002.- С.180-240.
86 Хомяков А.С. О старом и новом. – М.: Современник, 1988. – С. 83-84.
87 Колесов В.В. Домострой без домостроевщины // Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 7.
88 Платонов Д. Н. О принципах саморегулирования частного домохозяйства в древнерусском «Домострое»//Принципы хозяйственной самоорганизации/ Под ред. Ю. М. Осипова -М.: Изд-во МГУ, 1993.- С.137, 139.
89Яковлева А.М. «Устав о жизни по правде и с чистой совестью» и проблема развлечений в России XVI–XVII вв.//Развлекательная культура России XVIII–XIX вв. Очерки истории и теории. -СПб.: РАН Гос. ин-т искусствознания, 2001. - С. 8.
90 Федотов Г.П. Святые Древней Руси. - М., 1990. - С. 171.
91 Русская философия: Словарь /Под общ. ред. М. Маслина. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1999. - С.322-323.
92 Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей: В 4-х томах. Том первый. - М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1998. - С. 395.
93 Там же. – С. 395-396.
94 Русская философия: Словарь /Под общ. ред. М. Маслина. - М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1999. - С. 191-192
95 Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 114.
96 Там же.
97 Там же. – С. 115.
98 Там же. – С. 10.
99 Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 193-194.
100 Шмелев Н. П. Сильвестр. Домострой. – М.: Ассоциация «Книга. Просвещение. Милосердие», 1996.
101 Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 145.
102 Там же. – С. 144.
103 Яковлева А.М. «Устав о жизни по правде и с чистой совестью» и проблема развлечений в России XVI–XVII вв. // Развлекательная культура России XVIII-XIX вв. Очерки истории и теории. -СПб.: РАН Гос. ин-т искусствознания, 2001. - С. 17.
104 Домострой. -М.: Советская Россия, 1990. - С. 117
105 Но это не значит, что на практике эти рекомендации ретиво исполнялись. Известно, что Иван Грозный, следуя народной практике, защищает «искусствен-ные» развлечения, считая их грехом, но простительным. Русские любили веселья, игрища, музыку, пляску.
106 Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 129, 140, 196.
107 Найденова Л. Свои и чужие в «Домострое» //Родина. - Лето 1997. - №6. -С. 27.
108 Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 167.
109 Там же. – С. 144.
110 Там же. – С. 117.
111 Там же. – С. 156.
112 Домострой. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 196.
113 Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х томах. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - Т.1. - С. 42.
114 Пушкарев Л. Н. Юрий Крижанич. Очерк жизни и творчества.– М.: Наука, 1984.
115 Юрий Крижанич. Политика.- М.: Наука, 1965. - С. 374375.
116 Юрий Крижанич. Политика.- М.: Наука, 1965. - С. 382.
117 Там же. – С. 379.
118 Там же. – С. 381.
1 Юрий Крижанич. Политика. - М.: Наука, 1965. - С. 474, 481.
120 Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения /Ред. и комм. Б. Б. Кафенгауза.- М.: Изд-во АН СССР, 1951. - С. 14.
121 Там же. – С. 127.
122 Там же. - С. 78.
123 Платонов Д.Н. Иван Посошков. – М.: Экономика, 1989. – С. 11.
124 Там же. - С. 13-14.
125 Там же. – С. 13
126 Посошков И.Т. Завещание отеческое. - Санкт-Петербург, 1893. - С. 177-178.
127 Там же. С. 116.
128 Там же. С. 46.
129 Там же. С. 50.
130 Посошков И.Т. Завещание отеческое. - Санкт-Петербург, 1893. - С. 48.
131 Татищев В. Н.. Представление о купечестве и ремеслах // Татищев В. Н. Избранные произведения. – Л.: Наука, 1979. – С. 392.
132 Татищев В. Н. Краткие экономические до деревни следующие записки // В. Н. Татищев. Избранные произведения. – Л.: Наука, 1979. – С. 397.
133 Там же. – С. 413.
134 Татищев В. Н. Краткие экономические до деревни следующие записки // В. Н. Татищев. Избранные произведения. – Л.: Наука, 1979. – С. 412-413.
135 Татищев В. Н. Духовная // В. Н. Татищев. Избранные произведения. – Л.: Наука, 1979. – С. 133.
136 Премудрость Соломона, гл. 4, ст. 8, 9.
137 Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х томах. - Ростов-на-Дону, 1999.- Т.1. - С. 101-102.
138 Львов Д., Татаркин А., Трутнев И. Экономические воззрения М. В. Ломоносо-ва //.Вопросы экономики. - 1999. - № 7. - С. 124.
139 Львов Д., Татаркин А., Трутнев И. Экономические воззрения М. В. Ломоносо-ва. // Вопросы экономики. - 1999. - № 7.- С.124.
140 Михайло Ломоносов. Избранная проза. - М.: Советская Россия, 1986. – С.301-302.
1 Михайло Ломоносов. Избранная проза. - М.: Советская Россия, 1986. – С.309.
1 Ломоносов. М. В. Слово похвальное блаженные памяти государю императору Петру Великому, говоренное апреля 26 дня 1755 года //Михайло Ломоносов. Избранная проза. – М.: Советская Россия, 1986. - С. 279-280.
2 Там же. - С. 280.
1 О необходимости идеала воспитанника , на который должны ориентироваться педагоги, можно прочесть и у западных, и у русских социологов. «…Как в прошлом, так и в настоящее время наш педагогический идеал даже в деталях есть творение общества. Именно оно рисует нам портрет того человека, которым мы должны быть, и в этом портрете отражаются все особенности социальной организации» - Дюркгейм Э. Социология. - М.: КАНОН, 1995. - С. 254.
«Какой бы предмет ни преподавал тот или иной педагог, …он непременно должен знать не только свой предмет… но еще и тот идеал, к которому каждый из них стремится приблизить вверенные школе маленькие будущности». - Ключевский В. О. Два воспитания //Антология педагогической мысли России второй половины XIX-начала XX в. - М.: Педагогика, 1990. - С. 392-393.
1 Ключевский В. О. Два воспитания //Антология педагогической мысли России второй половины XIX - начала XX в. - М.: Педагогика, 1990. - С. 392-400.
146 См.: Локк Д. Мысли о воспитании //Я. А. Коменский, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци. Педагогическое наследие. - М.: Педагогика, 1987. - С. 143-178.
147 Ключевский В. О. Два воспитания //Антология педагогической мысли России второй половины XIX - начала XX в. - М.: Педагогика, 1990. - С.398.
148 Я. А. Коменский, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци. Педагогическое наследие. - М.: Педагогика, 1987.-С. 138.
149 Локк Д. Об управлении разумом// Я. А. Коменский, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци. Педагогическое наследие. - М.: Педагогика, 1987. - С. 178-179.
150 Цит. по: Лев Махно. Поиск православного метода в педагогике. // Вестник Тульской Православной классической гимназии. – 1998. - № 1. – С. 10.
151 Рачинский С. А. Заметки о сельских школах// Антология педагогической мысли России второй половины XIX - начала XX в. - М.: Педагогика, 1990. - С. 270.
152 Впервые природное влечение ребенка к свету, добру и знанию было отмечено чешским педагогом А. Коменским (1592-1670). Его педагогический натурализм заключался в сведении роли воспитания к помощи ребенку в процессе его созревания См. Коменский Я.А., Локк Д., Ж.-Ж. Руссо и Г. Песталоцци. Педагогическое наследие. - М.: Педагогика, 1987. - С. 6-134.
1 Зеньковский В. В. Педагогика//Вестник Тульской Православной классической гимназии. - 1998. - №1.- С. 29.
154 Зеньковский В. В. Педагогика//Вестник Тульской Православной классической гимназии. - 1998. - №1.- С. 45.
155 Ильин И.А. Путь к очевидности. - М.: Республика, 1993. - С. 307.
156 Там же.. - С. 306-316.
157 Там же. С. 307.
158 Ильин И. А. Путь к очевидности. - М.: Республика, 1993.- С.295; Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. -М.: Политиздат, 1992.- С.427; Шпенглер О. Закат Европы. - Т.1. - М., 1993. - С. 329.
159 «Общественная благотворительность на Западе обдуманна и умна; почти всегда хорошо налажена и приносит немало пользы; но она почти всегда жестка и холодна, нелюбовна и неделикатна, ограничена определенными социальными группами и не связана с живою добротою…» - Ильин И. А. Путь к очевидности. - М.: Республика, 1993. - С. 295.
160 Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х томах. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - С.44.
161 О моделях потребительского поведения в командной экономике см.: Корнаи Я. Дефицит.-М.: 1986.
162 Макконнелл К., Брю С. Экономикс: Принципы, проблемы и политика. В 2-х т. - Т.2. - М.: Республика, 1992. – С. 36.
1 Карамзин Н. История государства Российского. - М.: Книга, 1988.- Книга первая. Т. I . Гл. III. - С. 39.
164 Ключевский В. О. Исторические портреты. - М.: Правда, 1990. - С. 30.
165 Карамзин Н. М. История государства российского. - М.: «Книга», 1988. - Т. I. Гл. III. - С. 41.
166 Сахаров И. П. Сказания русского народа. – Тула: Приок. кн. изд-во, 2000. – С. 72.
167 Осипов Ю. М. Российская реформация. М.: Гуманитарное знание. - 1994. - С. 14.
168 Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х томах. - Ростов-на-Дону, 1999.- Т. 1. - С.44.
169 Домострой. М.: Советская Россия, 1990. С. 161.
170 Там же. С. 159.
4 Карамзин Н. М. История государства российского. - М.: "Книга", 1988. - Т. I. - Гл. III. - С. 36.
172 Карамзин Н. М. История государства российского. - М.: "Книга", 1988. - Т. I. - Гл. III. - С. 36.
173 Там же. С.39.
174 Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях //Костомаров Н. И., Забелин И. Е. О жизни, быте и нравах русского народа. - М.: Просвещение, 1996. - С. 104.
175 Ключевский В. О. Исторические портреты. – М.: Правда, 1990. - С. 31.
176 Там же.. - С. 37-38.
1 Костомаров Н. И., Забелин И. Е. О жизни, быте и нравах русского народа. – М.: Просвещение, 1996. – С. 173.
178 Источник: Монтень М. Опыты. О стойкости, праздности, умеренности и страстях: Пер.с фр./М. Монтень.- М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2003.- С. 137.
179 Если что-нибудь, изменившись, переступит свои пределы, оно немедленно оказывается смертью того, что было прежде (лат.).
180 Источник: Монтень М. Опыты. О стойкости, праздности, умеренности и страстях: Пер.с фр./М. Монтень.- М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2003.- С. 340-342.
181 Что бы ни делали государи, кажется, будто они это предписывают и всем остальным (лат.)
182 Добротолюбие. Избранные поучения. М., 2002.- С.137-138.
Составлено по: Серра А. Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные рудников драгоценных металлов // Меркантилизм/ Под ред. И.С. Плотникова – Л.:Соцэкгиз, 1935.- С.91-92.
политика
правителей
размеры
торговли
арактер населения
количество ремесел
местополо- жение
государства
избыток сельскохозяйственных
продуктов
Обычные
Специфические
Наличие золотых и
серебряных рудников
искусственные
естественные
Средства, способствующие
изобилию драгметаллов