Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Европе предстоит определиться в выборе модели социального развития
Владимир Гутник
АНАЛИЗ
Владимир Гутник, руководитель Центра европейских исследований ИМЭМО РАН, к.э.н.
Перспективы экономического развития стран европейского валютного союза на ближайшие пять - десять лет считаются благоприятными, однако над всеми расчетами экспертов витает угроза ухудшения конкурентоспособности европейской экономики. Уже два десятилетия в экономической прессе Европы обсуждается необходимость реформ системы социальной защиты, без которых высокоразвитые европейские страны лишатся притока капитала и не выдержат тяжести финансовых обязательств в социальной сфере.
В последние же годы в ряде западноевропейских стран, и прежде всего в Германии, обострилась еще одна проблема: высокая зарплата и растущие дополнительные выплаты работникам превращаются чуть ли не в основной фактор высоких издержек производства, ухудшающих конкурентное положение данных стран и обусловливающих большую безработицу. В феврале 1999 г. в среднем в странах ЭВС она хотя и сократилась по сравнению с предыдущим годом на полпроцентных пункта, все же составляет 10,5 проц. от трудоспособного населения. И это несмотря на трехпроцентный рост ВВП в прошлом году и ожидаемый двухпроцентный рост в нынешнем. В крупнейших странах группировки - Германии, Франции, Италии - доля безработных заметно выше средней.
Высокая зарплата оказывается непреодолимым барьером на пути создания новых эффективных рабочих мест в регионе. Иными словами, инвестиции в расширение рабочих мест приносят предпринимателям крайне низкие прибыли, а то и убытки. Рост производительности труда в ряде европейских стран стал устойчиво отставать от роста зарплаты. Так, в Западной Германии в 1985 - 1991 гг. зарплата выросла на 33,9 проц., а производительность труда - только на 22,6 проц.; впрочем, были периоды и хуже: в 1971 - 1982 гг. рост зарплаты составил 53,3 проц., а производительности труда - 32,9 проц. Быстрые темпы роста прямых и побочных затрат на оплату труда характерны не только для тех стран Западной Европы, где они были относительно низкими (например, в Греции и Ирландии в 1975 - 1995 гг. они выросли в 4,9 раза), но и, скажем, для Германии (здесь за тот же период они увеличилась в 4,8 раза).
По другим подсчетам (на базе национальных валют), в 1980 - 1997 годах полные затраты на оплату 1 часа труда выросли в Западной Германии на 134,8 проц., а производство валового продукта за час - только на 60,2 проц., соответственно в Италии - на 338,8 и 81,1 проц., во Франции - на 171,9 и 73,5 проц., в Дании - на 141,9 и 28,2 процента.
У заокеанских конкурентов соотношение динамики затрат на труд и результатов его использования за этот же период более благоприятное: в США - 107,9 и 74,5 проц., а у японцев это соотношение вообще почти идеальное - 96,4 и 88,6 проц. Из стран ЭВС сходные показатели имеют только Нидерланды - 82,4 и 78,7 процента1.
Вместе с тем высокое качество, которым славились западноевропейские товары, все менее отличает их от азиатских или латиноамериканских. Поэтому оправдать высокую и всевозрастающую зарплату и сопутствующие выплаты европейским работникам становится все сложнее.
Впрочем, оправдание есть только одно: сохранение принципов социальной рыночной экономики, где упор делается на первом прилагательном. В отличие от американского рынка труда отношения между работниками и предпринимателями в Европе относительно оплаты труда традиционно зависят от корпоративных решений и соглашений и потому далеки от гибкости и быстрой приспособляемости к изменяющимся условиям. Сила профсоюзов превратилась в вещь в себе и не может использоваться для реальной модернизации отношений между трудом и капиталом. Отдельные работники становятся заложниками корпоративных интересов и не могут выбраться из заколдованного круга "рост зарплаты - снижение занятости". "Тарифная автономия"2, введенная Людвигом Эрхардом во время реформ 1948 - 1949 годов в Германии, из фактора социально-экономической стабилизации превратилась в оковы для предпринимателей и барьер для желающих получить работу со сравнительно невысокой оплатой.
Привлекательная - в том числе и для многих российских политиков - модель социально ориентированной рыночной экономики в Германии и ряде других западноевропейских стран со временем оказалась не только не идеальной, но и дающей ощутимые сбои. Она явно демонстрирует превращение достоинств в недостатки и настоятельную потребность в модернизации. И дело не только в чрезмерных государственных расходах, которые многие специалисты считают болезненно обременительными (один из экономических конгрессов, проводимых авторитетным Фондом Х.М.Шляйера, еще семь лет назад призывал провести "курс лечения для государства с целью похудения", поскольку его тучность антисоциальна), но и в огромных социальных (понимаемых в широком смысле) расходах предприятий.
Дабы избежать недоразумений, следует подчеркнуть, что автор данной статьи является убежденным приверженцем концепции социального рыночного хозяйства в варианте Вальтера Ойкена и последователей Фрайбургской школы. Более того, эту модель можно принять в качестве наиболее предпочтительного образца для России, но не для копирования, а для ориентира при выработке собственной модели. Однако идеализация ее и игнорирование проблем и ошибок при воплощении концепции в жизнь методами экономической политики было бы непоправимой ошибкой с нашей стороны. Впрочем, учиться на чужих ошибках полезнее всего, а выявление сбоев дает сигнал ремонтникам, но отнюдь не дискредитирует модель в целом.
Как ни парадоксально, надежды на прорыв и радикальное решение проблем социального рыночного хозяйства связывались с приходом к власти в большинстве западноевропейских стран правительств социал-демократического толка. Ясно, что профсоюзы не могли пойти на уступки требованиям либерально-консервативным властям, но с родственными левоцентристскими правительствами вполне могли найти общий язык. Действительность оказалась сложнее. Социалисты и социал-демократы, понимая всю необходимость реформирования сферы трудовых отношений и социальной политики, действуют чрезвычайно осторожно и даже половинчато. К тому же и профсоюзы в большинстве случаев пытаются воспользоваться ситуацией и выторговать себе хоть какие-то привилегии - радикальное реформирование рынка труда может привести к заметному ослаблению их позиций.
На фоне поисков социально-политических компромиссов обнаружились и более сложные, зачастую не проявляющиеся на поверхности экономические процессы. В тех странах ЭВС, которые отличаются высокими издержками, обусловленными оплатой труда и сопутствующими затратами на работников, еще несколько лет назад началась интенсивная работа по сдерживанию роста зарплаты. В нее включилось правительство, профсоюзы, работодатели и их союзы, преследуя не столько общий интерес обеспечения большей конкурентоспособности экономики и соответственно расширения занятости, сколько свои групповые интересы. Тем не менее очевидно, что всем им придется подчиниться объективной и неотвратимой необходимости существенно ограничить рост зарплаты и сопутствующих выплат. Сдерживание роста зарплаты означает, что она должна устойчиво отставать от роста производительности труда, независимо от других условий: например, стоимости жизни, новых общественных потребностей.
С точки зрения рационализации политики заработной платы уже сейчас видны некоторые обнадеживающие результаты. В той же Германии, например, в 1995 - 1997 гг. зарплата увеличилась уже только на 4,8 проц., а производительность труда выросла на 13,5 проц.. По оценкам, такой же разрыв сохранился в 1998 году. Социальная приемлемость такого развития событий облегчается очень низкой инфляцией в конце 90-х годов.
Весьма показательна динамика доли зарплаты и жалованья наемных работников с ВВП, отражающей вклад фактора "труд" в его создание. Собственно этот показатель важен не только как свидетельство роста благосостояния рабочих и служащих, но и с точки зрения ресурсов экономического развития (см. таблицу 1).
Очевидно различие тенденций в основных регионах мирового хозяйства. Если в США наблюдается долговременная стабилизация квоты зарплаты в ВВП, и аналогичная ее динамика в основном повторяется в Великобритании, то в Японии и большинстве стран ЕС в течение последних 20 лет идет явное снижение квоты, причем в Европе до более низкого уровня. Наиболее значительное снижение имело место во второй половине 90-х годов, причем во всех ведущих странах ЭВС: Германии, Франции, Италии и Испании.
Еще одним важным показателем является уровень затрат на зарплату в стоимости единицы продукции (обычно он рассчитывается как отношение затрат на оплату рабочего часа одного занятого к валовой стоимости произведенного за 1 час продукта). Это исключительно значимый фактор конкурентоспособности на мировых рынках (см. таблицу 2).
Итак, если доля зарплаты в национальном доходе (или доля труда в качестве фактора, которому вменяется определенная доля создания ВВП) в США выше, чем в Европе, то по затратам зарплаты на единицу продукции американцы имеют более низкие показатели, чем страны ЕС, а последние превосходят Японию. Динамика снижения данного показателя у японцев, правда, более благоприятна. Вместе с тем у европейских стран этот показатель остается высоким по абсолютной величине.
Особенно это характерно для Германии: после максимума, достигнутого в 1995 г. (862 пункта), здесь идет упорная борьба за снижение издержек на зарплату, и достигается эта цель как раз опережающим ростом производительности труда. В абсолютном выражении они остаются в этой стране самыми высокими по сравнению с основными конкурентами на мировом рынке (выше они только у Великобритании и Норвегии). Учитывая, что зарплата и сопутствующие выплаты рабочим и служащим становятся важнейшим элементом себестоимости продукции, можно утверждать, что ослабление усилий по снижению их доли в стоимости продукции серьезно затруднит сохранение экспортной экспансии немецкой экономики.
Лидером по прямым и побочным затратам на труд остаются Западная Германия, Норвегия и Швейцария: один час рабочего времени в обрабатывающей промышленности стоил в 1997 г. соответственно 47,9 DM, 43,6 DM и 42,9 DM. Восточная Германия ( новые федеральные земли ФРГ), при таких подсчетах обычно рассматривается отдельно; для нее данный показатель в 1997 г. составил почти 33 DM. Следом идут Дания (40,7 DM) и Бельгия (40 DM). Сильно отстают Франция (32 DM) и Италия (30 DM), уступая даже Восточной Германии. Так что Германия далеко обогнала своих партнеров по ЭВС. У наименее развитых стран ЭВС Греции и Португалии данный показатель составляет соответственно 15,8 и 11 DM 3. Четырехкратный разрыв между Германией и беднейшей южноевропейской страной, безусловно, потенциально взрывоопасен.
Вместе с тем чреват опасностью и отрыв по данному показателю от Японии (35 DM) и США (32 DM). Причем если в Японии фантастически высокая динамика затрат на труд (с 1980 г. по 1997 г. они увеличились более чем на 250 проц.), то США демонстрируют показательную сдержанность (за тот же период рост всего на 98,6 проц.). Согласованные действия американского правительства и бизнеса по ограничению темпов роста заработной платы обеспечили очень низкий уровень безработицы при практически отсутствующей инфляции.
Правда, если сравнивать прямые выплаты за один час работы, то американцы не отстают от европейцев. В пересчете на немецкие марки они составляли в обрабатывающей промышленности в 1997 г. около 23 DM, тогда как в Западной Германии - 26,4, в Бельгии и Голландии- около 21, во Франции 16,6. Но почти у всех 11 стран, входящих в ЭВС, высоки побочные расходы на оплату труда (прежде всего это социальные выплаты) - как правило, превышая две трети основной зарплаты (в Германии - 82 проц., Франции - 93 проц., а Италии - 103 проц.). Только в Дании побочные затраты составляют лишь четверть основной зарплаты, и это абсолютный минимум среди всех развитых стран (впрочем, основная зарплата датских работников является максимально высокой). Англосаксонские же страны единым фронтом идут по другому направлению. В США, Канаде, Австралии, равно как и в Великобритании и Ирландии, побочные выплаты составляют 38 - 40 проц. от основной зарплаты.
Какой вариант лучше - платить высокую зарплату, чтобы человек сам заботился о себе и своей семье таким способом, который он считает наиболее приемлемым для себя, или же значительную часть его доходов формировать за счет социальных выплат, - это далеко не решенный вопрос. Ясно лишь, что параллельное наращивание и зарплаты, и побочных выплат (причем последние никак не увязываются с производительностью труда) приводит к неблагоприятным макроэкономическим последствиям.
Многие аналитики именно в рациональной политике зарплаты, согласованной с социальной политикой, видят основную причину нынешнего американского процветания. Возможно, они и преувеличивают, но ненамного. Очевидно, что без такой политики финансовое положение США не было бы столь блестящим, а доллар не оттеснил бы евро в тень, повергая в уныние Дж.Сороса и других спекулянтов, уверовавших в быстрый взлет единой европейской валюты. Увы, евро не сможет вернуть январские позиции, не говоря уже о большем, если не будет принципиально решена проблема безработицы и социальных расходов (балканский фактор, безусловно, усугубляет положение, но отнюдь не является доминирующим), а значит, опять-таки придется твердо придерживаться курса на сдерживание зарплаты. Важно и то, что другие страны ЭВС с высокими издержками на зарплату (особенно некоторые скандинавские, Австрия и Бенилюкс), скорее всего, будут ориентироваться на соответствующую социально-экономическую политику германского правительства. "Красно-зеленый" кабинет Шредера вынужден заставить профсоюзы смириться с "эрой сдержанности" и не допустить реализации их чрезмерных требований в отношении как зарплаты, так и социальных выплат. Одновременно с активными хозяйственно-политическими мерами в сфере сдерживания роста зарплаты в Европе начались, а точнее, обострились, научные дискуссии о возможных последствиях такого сдерживания. От проблемы совершенствования механизмов тарифных соглашений эксперты перешли к более острой постановке вопроса - к зарплатному демпингу, конкуренции в сфере зарплаты, угрожающей единой валюте, возможностям "окончания эры скромности" и т.д.
Особенно интенсивным оказался не прекращающийся по сей день спор о "конкуренции снижающихся зарплат", затеянный немецкими учеными, но имеющий далеко не теоретическое значение. То, что именно в Германии развернулись дискуссии о рисках сдерживания роста зарплат, не случайно. Есть опасение, что вместо желаемого результата в виде конкурентных преимуществ и уменьшающейся безработицы возникнет ответная реакция со стороны партнеров по союзу. Спираль снижения зарплат способна вызвать цепь неблагоприятных событий, которые перекроют все полученные выгоды.
Исходным тезисом в этих дискуссиях является вполне справедливое утверждение, что создание экономического и валютного союза, централизация денежной политики и введение евро создают новые институциональные условия, и рынки, прежде всего рынок труда, должны рационально приспособиться к ним. Партнеры по тарифным переговорам в каждой стране теперь должны учитывать ограничения в денежной сфере, устанавливаемые не национальными банками, а единым Европейским центральным банком. Вместе с тем изменение тарифных условий в одних странах ЭВС быстрее будет сказываться на ситуации в других странах группировки.
Самое существенное при этом, что политика на рынке труда, в области зарплаты, в социальной сфере еще не стала единой и даже далека от гармонизации. Как мы видели выше, дифференциация условий здесь очень существенна. Более того, различаются и механизмы тарифных переговоров. Следовательно, обеспечить единую или согласованную линию будет нелегко. Как бы то ни было, каждая страна стремится сейчас снизить уровень безработицы прежде всего у себя, а не в среднем по ЕС или ЭВС.
Если в одной стране проводится политика сдерживания зарплаты с целью снижения затрат на зарплату в единице продукции и последующего расширения занятости, то относительные преимущества будут достигаться не только по отношению к США или Японии, но и по отношению к ближайшим соседям по ЭВС. Последние, очевидно, не будут безучастно наблюдать за этим и тоже пойдут на снижение затрат на труд. При отсутствии единой или жестко скоординированной политики в этой области данная стратегия приведет к общей дефляции, которая расценивается экспертами как фактор, способный вызвать дестабилизацию денежного хозяйства ЭВС. Единая же политика практически невозможна, да и вряд ли будет полезна из-за сохраняющихся существенных исходных различий как в сфере зарплаты, так и на национальных рынках труда в целом.
Итак, политика сдерживания зарплаты на национальном уровне является благом для этой страны, вызывая одновременно негативные последствия для ЭВС в целом. Поэтому задумки канцлера Шредера при помощи форума "Союз за труд" с участием правительства, профсоюзов и предпринимателей быстро договориться о скромном повышении тарифов и тем самым содействовать созданию новых рабочих мест могут привести к серьезным потрясениям.
Эти рассуждения могут оказаться не чем иным, как попыткой предотвратить переориентирование политики немецкого федерального правительства в сфере заработной платы. Под большим вопросом находится утверждение, что лишь с помощью снижения относительных затрат на труд удастся расширить занятость, создать новые рабочие места. Если это и удастся, то только места для малоквалифицированного труда, поскольку высокопроизводительные рабочие места требуют и соответствующей зарплаты. В России хорошо известно, чем оборачивается экономия на зарплате для высококвалифицированных специалистов. Европейские предприниматели не станут создавать рабочие места лишь для обеспечения занятости. А ведь 30 - 40 проц. нынешних безработных вряд ли найдут работу при любом сдерживании зарплаты.
Эмпирические исследования, в частности, ученых Кильского института мировой экономики С.Лаппа и Х.Лемента, доказывают, что высокие издержки на зарплату в Германии сильнее всего препятствуют инвестиционной активности. Соответственно, сдерживание роста зарплаты, приведение ее темпов в соответствие с темпами роста производительности труда неизбежно вызовет приток инвестиций и с некоторым временным лагом к созданию новых рабочих мест.
Следовательно, снижение зарплаты в Германии, или Австрии, или Бельгии может оказаться решающим фактором привлечения капиталов, ищущих сферы приложения именно в странах с соответствующими условиями. Смогут ли развернуть на этом поле конкуренцию Португалия или Греция, где зарплата и так невысока, но для привлечения инвесторов еще надо решить множество проблем с технологией, качеством труда и т.п.? Поэтому конкуренция в сфере зарплаты, скорее, теоретическое предположение. Но если она начнется, то приток капиталов в высокоразвитые страны ЭВС неизбежно скажется и на общем положении всех участников союза. Одним из важных последствий станет укрепление евро, а рациональная денежная политика Европейского центрального банка сможет предотвратить длительную дефляцию. К тому же активная инвестиционная деятельность и рост занятости очень быстро спровоцируют оптимальное повышение цен, создающее благоприятную среду для экономического роста.
Нынешняя дискуссия, представляющая немалый интерес для российской экономической политики еще далека от завершения. Исход хозяйственно-политических споров покажет, является ли американский путь "скромности в зарплате" уникальным или пригодным для распространения. Но уже очевидно, что если в современных условиях и начинается конкуренция в сфере зарплаты, то за ее понижение, а не повышение. Высокоразвитое социальное рыночное хозяйство неизбежно сталкивается с проблемой чрезмерных обязательств, на выполнение которых не хватает средств. Высокая социальная защищенность должна быть соразмерна экономической эффективности. Иначе придется идти на попятную, а это всегда болезненный процесс. Высокая зарплата и высокие социальные отчисления могут быть как сильным стимулом к труду, так и серьезным барьером на пути инвестиций.
На какой же вариант политики зарплаты, характерный для столь любимого в нашей стране социального рыночного хозяйства, мы станем ориентироваться - на образец 60 - 80-х годов с постоянным и опережающим производительность труда ростом зарплаты (стимулировавшим, кстати, огромный внутренний спрос) или на нынешний курс, с его сдерживанием зарплаты и ограничением социальных выплат? Разумеется, в России с ее нынешними доходами смешно говорить о стратегии ограничения зарплаты. Но, увы, рост зарплаты происходит только от экономического подъема в стране, ее преимуществ перед конкурентами на мировом рынке и активной инвестиционной деятельности, создающей рабочие места. Иначе рост доходов окажется эфемерным.
1 Produktivitoat und Lohnstouckkosten im internationalen Vergleich. - IW-trends. H.2. 1998. S.74.
2 Она предусматривает заключение соглашений о минимальных тарифах между союзами предпринимателей и профсоюзами (без непосредственного участия государства), причем ни одна компания, входящая в соответствующий союз, не имеет права выплачивать более низкую зарплату, даже при согласии на это работника.
3 Industrielle Arbeitskosten im internationalen Vergleich 1980 bis 1997. - IW-trends. H.2. 1998. S.91.
Таблица 1
Квота зарплаты* в ВВП
===============================================================
Год ЕС-15 Германия Франция Великобритания США Япония
---------------------------------------------------------------
1960 74,4 70,6 72,8 71,2 72,8 80,0
1975 77,2 75,0 75,4 77,9 72,2 81,1
1994 70,1 68,8 67,2 72,4 71,4 72,8
1998** 68,3 64,8 66,3 72,8 72,4 72,7
1999*** 67,8 64,2 65,7 73,4 73,3 72,3
===============================================================
* - очищенная от влияния изменения доли наемных работников в общем числе занятого населения
** - оценка
*** - прогноз
Источник: Bundesministerium fЯr Arbeit und Sozialordnung.
Statistisches Taschenbuch 1998. Arbeits- und Sozialstatistik. Tab. 9.7.
Таблица 2
Номинальные издержки на зарплату в единице продукции
===============================================================
Год ЕС-15 Германия Франция Великобритания США Япония
---------------------------------------------------------------
1960 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1975 258,2 313,1 249,8 208,1 59,2 302,3
1994 781,8 825,4 590,9 575,0 427,7 1312,2
1998* 817,5 795,9 607,1 748,5 517,2 1137,0
1999** 827,9 802,7 612,8 769,6 534,2 1150,4
===============================================================
* - оценка
** - прогноз
Источник: Bundesministerium four Arbeit und Sozialordnung. Statistisches Taschenbuch 1998.
Arbeits - und Sozialstatistik. Tab. 9.9.