Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
1.
Представьте: людный декабрьский вечер, не совсем вечер, конечно, но уже стемнело. Всё смешалось: и мои внимательные взоры на задницы впереди идущих девушек, и моя внутренняя рассеянность. Смешался лёгкий, почти незаметный туман, смешался прекрасный снежок и тусклый свет автомобилей. И, кстати, шёл снег. Кружился и мягко ложился на землю. Это был тот снег, который не мешал никому, это был тот снег, ради которого некоторые люди останавливались. Люди наблюдали, как он плавно обнимает землю, он придавал всему этому вечеру какой-то сказочный шарм. Гудели машины, гудели люди.
20-е число. Я – Гельман Алексей, и мой друг – Дмитрий Захаров, направляемся в одно родное нам заведение. Мы медленно плетёмся по Невскому проспекту в моё любимое время суток. Знаем, что торопиться нам незачем, мы устало расхаживаем, а также смотрим на метушливых людей.
В воздухе ничуть не пахло паническим одиночеством, которое иногда проскальзывает, по крайней мере, у меня в этой серой толпе. Как правило, в толпе интеллектуальные способности понижаются, а превышает интуиция и самообладание человека.
Чувствовалось приближение праздника, чего-то грандиозного. Как говорится: «Новый Год уже на носу». Это выражение чётко передавало атмосферу того вечера. Все чего-то ждали, куда-то спешили. С телефонами в руках, с какими-то нелепыми бумагами и вещами. Девушки шагали вместе со своими парнями, некоторые из них озадаченно поднимали свои красивые глаза, когда кто-то из парней случайно скажет какую-то пошлость. Но всё же, как не прискорбно, многие из пар, из проходящих мимо компаний, грязно матерились. До нас с Димой неоднократно доносились: матерщина, пошлые высказывания, шуточки из интернета.
Мат – это обычные слова, обычнейшие. Такие же, как и те, которые мы употребляем в своём лексиконе ежедневно. Просто они пришли к нам с других языков, с других наречий, всё дело в том, что завоеватели славян ругали этими словами людей, считая их рабами. Кто захочет разговаривать на языке недруга?
Мат это просто некрасиво. Люди, почему-то считают, что это зло, что-то аморальное. Совсем нет, просто по использовании мата в речи человека, можно судить о его словарном запасе. Нет, не думайте, что я не использую мат в своей речи, использую, конечно же. Но, довольно-таки, мало. Есть такие люди, которые употребляют мат, когда нужно, то есть они неброско вставляют его. И я принадлежу к таким людям. Я просто считаю, что мат – это чистейший мувитон.
Вечер был - то что надо. Женщины шли под ручку со своими мужьями. Люди, огромными толпами, заходили в магазины. В магазинах они покупали себе яркие гирлянды, мишуру, ёлочные игрушки, некоторые тащили окутанные в тонкую верёвочку сосны и ели. Всё кружилось в этот знаменательный вечер. Когда мы проходили мимо кафе, где две симпатичные девчонки пили кофе с аппетитными пирожными, мы с Димой на минутку приостановились. Затем мы уставились на них, дело обстояло в том, что они были очень красивыми. У них была такая нежная, я бы сказал французская внешность. Я их сразу представил гуляющими по Парижу, целующимися со своими парнями, а когда они хотели заняться сексом, то они направлялись в ванную и смывали с себя всю косметику. Не боялись своего тела, своего прекрасного естества.
Мы смотрели на них с несколько секунд, они почувствовали наши пронзительные взгляды, и вяло улыбнулись нам, а потом более энергично и дружелюбно помахали нам своими тоненькими ручонками. Без слов зазывали нас к себе, чтобы мы посидели с ними. Я прекрасно чувствовал, что девушки одиноки.
Дима послал им воздушные поцелуи, я поступил подобным образом. Одна девушка даже привстала, и тоже послала нам воздушные поцелуи. Мы всё же вспомнили о нашей цели. Мы с Димой, не горели желанием оставаться с девушками, из-за того, что мы оба знали, что девушки нас просто так не оставят, а будут настаивать на продолжение умилительного знакомства только в более интимной обстановке. Мы страшно боялись опоздать и что-то пропустить. И мы пошли дальше, даже толком не попрощавшись с девчонками. Но могу заметить одно, что после приятной мимики у нас ещё больше поднялось настроение.
2.
- Дима, как думаешь? Они примут нашу затею?
- Не знаю, но мне кажется, что она должна им, по крайней мере, понравится.
Мы двигались в самую глубь Невского проспекта. Ещё несколько метров, шаг, ещё шаг, ещё шаг. Сигнал автомобиля. Мне улыбнулась удивительной красоты девушка, она устремила свой взгляд на мои голубые глаза. Через мгновение её взор был на моих густых, русых волосах, которые чуть выглядывали из-под шапки. На моих волосах были маленькие капельки снега, скорее всего, это и заставило её улыбнуться. Просто девушка, кажется, плакала. Шаг, шажок, Димка чихнул. Шаг. Я чувствовал некое волнение. Мы с Дмитрием вошли в наше уютное местечко и прошли к нашему большому и удобному столику. Этот столик находился, практически, в самом конце этого чудеснейшего заведения, перед большим и простым окном, которые устанавливают в самых обычных кафе.
Я почувствовал какое-то совершенно непонятное удовлетворение, когда увидел Антона с Машей за предпоследним столиком. Они сидели совершенно одни. Я, вернее, получил дозу спокойствия, я ведь увидел своих непревзойдённых друзей. Антон, не смотря на свой спокойный и холодный нрав, экспрессивно жестикулировал и смотрел на прекрасные зелёные глаза добродушной Маши; на её русые, слегка курчавые волосы, которые она закрутила за заострённое ушко. Одна часть её великолепных локонов лежала на белом шерстяном свитере, другая за ухом. Маша смотрела на Антона, то вдумываясь, то отводя взгляд. Когда мы стояли в 7-ми метрах от столика, я заметил, что она широко улыбнулась, открыла свою маленькую ладонь и положила на руку Антона. Когда мы подошли, Антон явно выражал своё некое недовольство, как будто они обсуждали что-то важное. Наверняка, наш юный парень: красивый с круглыми очками на носу, с крупной косматой бородой; похожий на поэта-битника, сидел и втирал этой девушке, со слабо выраженной нимфоманией, что-то из области физики. Скажу по секрету, но главная любовь Антоши – точные науки, он не особо любит гуманитарные, филологические науки. Они его не возлюбили, или он их – я не знаю. Но к гуманитарным наукам он равнодушен. Этакая психологическая стенка у моего друга. Он даже русский язык знает плохо. Постоянно делает элементарные ошибки. Какой-то парадокс. Не правда ли? Высокий интеллектуал, а делает ошибки в простых словах. Исторические события путает. Но в физике, ему нет равных, он может доказать и опровергнуть любые витиеватые теории, решить любою запутанную и абсурдную алгебраическую функцию. Я всегда завидовал ему тем, что он так отлично знает алгебру и геометрию. Антоша не очень любит размышлять, в смысле, он не плавает в своих фантазиях, не представляет себе чего-то невероятное. Мне иногда кажется, что алгебра затупила его. Потому что, все его наблюдения и доводы слишком холодны, лишены всякого огня, пусты и точны. Хотя, с ним очень интересно общаться, у него есть чёткая логика, он приводит весомые аргументы в разговоре. Антон очень умный и способный парень. Но, всё же с моей гениальностью и величавостью ему просто не сравниться. Нет, не думайте, что я слишком высокого мнения о себе, это не завышенная самооценка, это не мания величия. Это, всего лишь, глубочайший самоанализ. Я – гений!
Дима подсел подле Маши, а я возле Антоши.
- Ребята, как прошёл сегодняшний день? – энергично и при этом чуть одухотворённо спросил, друг мой любознательный и экстравертный, Дмитрий.
- Ничуть не хуже других, ничуть не приметней. Но, сегодня такая приятная погода, – с приподнятым чувством, сказала Маша.
-Согласен, согласен, – не дав ей досказать, затараторил я.
Она слегка смутилась, взглянула на меня. В этом женственном и чересчур нежном взгляде, я прочёл что-то вроде этого: «Лёшенька, ты как всегда нетороплив, а потом: – Знаешь, ты мне всегда нравился, я хочу тебя, давай сбежим в этот вечер, и предадимся сладострастной любви». Маша ещё та девчонка! Ах, как она умеет блистать и водить своими глубокими глазками. Мне всегда кажется, что она этому специально обучалась, в какой-то академии конченных и порядочных девиц.
- А где Гена с Ясей? Где Настя?– спросил я.
- Да, кстати. Сейчас наберу. Что-то они опаздывают, – весело сказала Маша, достала из сумки свой большой и новомодный мобильный телефон, как вы уже догадались - айфон. И начала что-то клацать на экране телефона, то есть она его разблокировала, сфокусировала своими пальчиками что-то и набрала Гену, либо Ясю. Сейчас узнаем, кого же. Прошло секунд 30, на звонок никто не отвечал.
- Я звоню Ясе, странно, что она не отвечает. Сейчас позвоню Гене.
Ещё 15 секунд, и вот – эврика! Кто-то ответил. – Ребята, вы где? Мы вас ждём.
- Да, мы сейчас приедем. У нас буквально одна остановка. Эмм… (скорее всего, Гена посмотрел в окно). Да, точно, одна единственная остановка.
Я слышал, как переговариваются Яся и Настя. До моих ушей донёсся тихий и мягкий голос Насти, ровный, такой спокойный. Более высокий голос Яси по-настоящему женственный. Мне кажется, когда Ева искушала Адама на – «съесть яблочко», то у неё был именно такой голосок, такие интонации, с которыми Яся обычно разговаривала, спокойно дискутировала. Рассказывала нам о ужасах и невероятных впечатлениях, когда она перечитывала великого Эдгара По или её любимого гениального Стивена Кинга. Прекраснейшая девушка.
- Настя с вами? – спросила Машенька.
- С нами, конечно, – ответил Геннадий, он помолчал, потом дополнил: - Я долго не собираюсь сидеть в кафе. Я всю неделю только и делал, что учился, учился и ещё раз учился. И сейчас мне как никогда, хочется пройтись, – энергично сказал Гена. (Маша включила громкую связь, и мы превосходно всё слышали).
- Я понимаю. Конечно же, мы прогуляемся.
3.
Мы сидели и обсуждали тему праздника.
- Согласен с тобой, Маш. Новый Год, атмосфера праздника - всё это чувствуется превосходно, – сказал Дима.
- Эта атмосфера праздника, кстати, чувствуется уже две недели, а то и больше. Новогоднюю продукцию: мишуру, гирлянды, ёлочные игрушки, искусственные и миниатюрные ёлочки появились в супермаркетах ещё в середине ноября. Наш народ готовится к этому очень серьёзно, заранее так сказать. И это, я считаю, правильно. Новый Год – это мой любимый праздник, но в этом году, я хочу его встретить как-то по-особенному, точно не по-семейному. Надоели мне мои скрупулезные родственники. С родителями я бы отпраздновала, могла бы, как-то 17 лет выдерживала их. Я люблю их очень сильно, но мне не по душе, когда мои родители, бабушка, дедушка, тётя Марина, дядя Антон, их дети и т.д, веселятся, разговаривают о каких-то политических вещах и смотрят тупые новогодние телепередачи. Я просто хочу чего-то большего, чего-то более открытого, молодого. Ах, не надо столь надеяться на Новый Год. Но, я надеюсь прекрасно и забавно отметить праздник, скорее всего, буду отмечать с вами, по крайней мере, я очень хочу отметить праздник именно с вами. Мы ведь так подружились за этот год. – Она быстро отвела взгляд от нас и посмотрела в окно, Мария смотрела на снег, а может быть на тучи, которые мешали ясно рассмотреть луну, и она наконец-то сказала: - Нега и чрезмерное удовольствие захлёстывает меня в эти суетливые деньки.
- Согласен, – поддакивал Дима.
В этот сладкий момент заходят Гена с Ясей и Настя. Гена и Яся, по своей обычайности, идут за ручку (они встречаются), мы радостно зазываем их к себе.
Слава Богу, что в нашем кафе, довольно-таки просторные диванчики, и мы влезаем всемером. Когда подошли эти несравненные и гуманистически настроенные личности, я саркастично поздоровался с каждым из них. Вот так: - Здра-а-авствуйте. Затем Гена протянул мне руку, я её с удовольствием пожал, и при этом, я улыбнулся ему, а он мне. Геннадий улыбнулся мне широкой и по-настоящему искренней улыбкой, такой несравненно доброй, которая раскрывает его белоснежные, слегка заостренные зубки. От этой улыбки, я перевёл взгляд на его лёгкую небритость. Взглянул на его красивые бакенбарды, на русые волосы, на аккуратно зачёсанную чёлку. Я люблю его, люблю всей душой, как ни странно, но с этим худощавым парнем, я чувствовал себя по-семейному спокойно. Геннадий обладает удивительным характером. Он с лёгкостью сможет успокоить, то есть, охладить свой вспыльчивый нрав в критический момент. Он – студент медицинского факультета, увлекается психологией, ботаникой, чуть химией (как он говорит), физикой, и, конечно же, прикладной медициной. Один из самых прекраснейших людей, которых я встречал в своей жизни.
Я пропустил его, с интеллигентным возгласом: - Садитесь, сударь! Он ответил, всё ещё улыбаясь: - О, спасибо большое, я польщен вашими манерами.
Мы всегда «играем» в интеллигентов, но, на самом деле, мы таковыми и являемся. Просто боимся, что в нашем деградированном обществе нас как-то иначе воспримут. Хотя нас всегда по-другому воспринимают. Даже не так, нас просто не понимают. В нашем обществе, к скорбному сожалению, иногда нет места интеллигентности, воспитанности. Наше общество деградирует. Мычит, а не разговаривает. Какое ужасное будущее страны с невоспитанными, некультурными людьми. Но нет! Мы семь человек: Я – Алексей Гельман, Дмитрий Захаров, Геннадий Филатов, Ярослава Кравченко, Мария Титова, Анастасия Василевская, Антон Белянский. Не позволим деградации коснуться нас.
– Судари и сударыни, я извиняюсь, но я залезаю вперёд к окну, – сказал я, и нагло впихнулся на середину диванчика, пред моим лицом была Яся. Мне сразу стало спокойно. Интересно то, что я много раз замечал, что при виде Яси, в её присутствии, мне всегда становилось хорошо, непринуждённо. Наверное, потому что, она была выдающейся студенткой-умничкой на медицинском факультете, а в будущем эта девушка спасёт n-ое кол-во жизней, станет академиком. Они с Генкой, ну прямо пара совершенно спокойных и хладнокровных людей, они действительно безмятежные люди, а характер у Яси - ярко флегматический. Но вот внешность у Яси грубо противоречит её сдержанному характеру. Это какая-то удивительная внешность, в ней есть что-то мифологическое, определённо. Шикарные ярко-чёрные волосы, очень глубокие карие глаза, даже глубокие чёрно-карие глаза. Длинный, остроконечный, чуть-чуть кривоватый, но довольно аккуратный носик. Мягкая и приятная улыбка, однако, в этой улыбке многие индивидуумы находят что-то некрасивое, кривое. Я с ними в корне не согласен, великолепная улыбка, особенно когда она произносит слова иноязычного происхождения с явными французскими нотками, тогда она будоражит всё моё сознание, настолько я восхищаюсь этой девушкой, её невероятной красотой. Так что у меня один раз, под влиянием гормонов, когда я в очередной раз разглядывал её, случилась бурная эрекция. И в тот момент, я так же разглядывал её, ловил её взгляды, смотрел на мягкие и «музыкальные» пальчики. Я представлял, будто она эти пальчиками засовывает себе в трусики…
«Ах, какой вздор!» – такая мысль у меня мгновенно пронеслась в голове, я слегка тряхнул головой, и прогнал эту извращённую мысль, но я себя никогда, никогда не наказываю за мысли. Наказывать себя за мысли – ущербная чепуха, ересь полнейшая. Если бы люди себя корили и упрекали за невероятные мысли, за невообразимые, фантастические замыслы, то, наверное, многих великих писателей, философов, художников, поэтов и музыкантов мир бы просто никогда и не узнал бы.
Я снова посмотрел на неё, и в моей голове, представилась картина, будто она школьница, быстро и идеально делает уроки, потом скучает. А потом идёт со своей компанией, сидеть и угорать где-то в каких-то неприметных, но при этом совсем не злачных местах. Эта мысль мне быстро наскучила. И в тот удивительный вечер, я просто наслаждался присутствием Яси, умилённо наблюдал за тем, как они целовались с Геной.
- Как неделя? – спросил на этот раз Геннадий.
- Неделя не очень, я просто забита учёбой, ей я нагружена, – без особого блеска сказала Маша.
- Ой, вот только не надо рассказывать про учёбу, мне вообще кажется, что на самом деле везде трудно учиться. Но ученье – свет. А вот нам с Ярославой не легче, эта латынь – величавый язык, очень красивый, на этом языке заложен фундамент всей медицины и многих других наук. Гена посмотрел на Ясю. Яся сухо кивнула.
- Сам спросил, сам и пожаловался.
- А вот мне, по-моему, нужен личный психолог, – промолвила Настя.
- Я могу быть им. - сказал я, не то в шутку, не то в серьёз.
- Ну нет. Я тебе не дам свои мозги лечить. Ты потом сделаешь огромные выводы и не захочешь со мной общаться, да и вообще будешь плохого мнения обо мне, – сказала Настя.
- О, нет. Какая ты глупая, ведь психологи вовсе не лечат мозги. А они выслушивают и анализируют проблемы, помогают выплёскивать негатив, то есть избавляться от него различными методами, да и вообще, разбираться в многочисленных проблемах. А чтоб избавиться от негатива, необходимо выговариваться. Знаешь, если хочешь, то, в принципе, мне можешь выговариваться, я умею слушать, да и мне интересно будет,- сказал я, чуть волнуясь.
- Вообще, у каждого должны быть свои тайны, если я тебе буду рассказывать о своих проблемах, то я буду тебе не интересна как человек, так как, ты поймёшь какая я. – повторилась Настя.
- Ой, а как будто, я не знаю о твоих проблемах, словно, ты не говоришь о них. Я знаю многие твои тайны, долго с тобой общаюсь и вот ничего, не пропал же у меня интерес к тебе. То есть, Настя, ты мне интересна, – смеясь, ответил я. Антон тоже начал ухмыляться, так как его насмешило рассуждение Анастасии.
- Хмм. Это да. Но я ведь тебе чуть рассказываю, – сказала Настя, она видно немного расстроилась, из-за того, что мы начали с неё смеяться. – Хватит смеяться, ну ребята, – протянула она. Я легко приобнял её, в знак того, что мы не цинично смеёмся, а просто дружелюбно шутим. Она так и есть.
Мы все совсем забылись. Вдруг Дима шепнул мне о нашей идее.
- Мы ведь хотим вам предложить идею, а вернее, мы хотим вас пригласить в путешествие, – неожиданно и радужно, воскликнул я.
- Путешествие?! – воскликнула Маша.
-Зимой путешествие?– несколько растерянно, спросил Антон.
- Да, а как будто, мы никогда не путешествовали… - отвечал я, но Антон меня сразу прервал.
- Но, это ведь зима, лютые российские морозы. А где ты собственно хочешь путешествовать? – спросил Антон.
- Ребята, давайте не будете сыпать вопросы, в наш с Лёшей адрес, а просто тихонько послушайте, – сказал Дима.
- Мы хотим поехать на Карелию. Объясняю, т.е от Питера до Петрозаводска и там в окрестностях этого города путешествовать.
- А как же учёба? – спросила Маша.
- А вот это вообще не проблема, – ответил Дима.
- Для кого как, – сказала Настя.
- Смотрите: мы ведь учимся до 31 декабря, потом с 1-7 выходные. Потом опять учимся, а потом аж, в конце января – начале февраля у нас каникулы. Некоторые экзамены сдаются до Нового Года, а некоторые после 7 января. В итоге до конца января сессия заканчивается, – промолвил я.
- Ну и?
- Мы ведь можем некоторые экзамены сдать автоматом, а по некоторым получить зачёты. Мы все хорошо учимся, с 25 можем и не ходить. Там буквально 4 дня учёбы. Только за эти 5 дней надо хорошо поднажать.
- Хорошо, скорее всего, с учёбой всё получится, но как мы будем путешествовать зимой, даже если мы будем на лыжах, а мы именно на них и будем. Всё равно мы не сможем согреться в полной мере, – сказал Гена.
-Ребята, я ждал этого вопроса, – промолвил я. – Мы будем гостить. Хотите в гости?
- А у кого мы будем гостить?
- У тамошнего лесника. Этот человек очень любит туристов, гостей. Принимает путешественников у себя самым добропорядочным способом. Я хотел бы, чтобы нашу компанию - семь человек, он приютил у себя. Мой дедушка знаком с ним, он рассказывал, что он принимает многих туристов совершенно бесплатно.
Я сел и смотрел на их реакцию. Гена задумался. Антона, кажется, я заинтересовал, а Яся вообще тёрла своими хрупкими пальцами тёплую ладонь.
- А он нас не убьет?
- Отлично пошутила, Настя, - с иронией, сказал я. - Да и там есть цивилизация, мы ведь идём не в глухой, беспросветный лес, а идём любоваться всей красотой русской природы. Мы будем наслаждаться заснеженными речками, прекрасными лесами, возвышенностями. Именно тихо и спокойно наслаждаться, медленно и плавно передвигаться на лыжах, фотографировать всё вокруг на наши хипстерские советские плёночные фотоаппараты. Мы не будем никуда спешить, а будем всё вкушать, смаковать, так сказать. Ведь на морозе излишняя потливость способствует переохлаждению тела.
- Я согласен, – провозгласил Геннадий. – Мне эта идея, кажется, великолепной. Как раз перед наступающим праздником. Это будет очень увлекательно.
- Я тоже хочу, – сказала Маша, и потерла пальцами об ладонь.
- Вот и замечательно. Мы с Лёшей так хотели, чтоб вы нас поддержали, приняли нашу идею, – сказал Дима. - А ты Яся?
- А я вот не знаю…
- Ты чего? – уставился на неё Генка.
- Понимаешь, я не знаю, мама так переживает за Артёма.
- Ох. True story. – запыхтел Геннадий.
У Яси есть родной младший брат, его зовут, как вы уже поняли - Артём. И на тот момент, по словам Яси, он переживал глубокую и тяжёлую депрессию, он очень сентиментальный парень, по крайней мере, она так утверждала. «У него маниакально-депрессивный синдром» - сказала она однажды, но я ей не поверил. Геннадий рассказывал мне, что, мол, этот парень расстался с девушкой в родном городе – Уфе, а когда он переехал сюда, то его начали донимать, насмехаться над ним. Артём не получает никакой поддержки и т.п в этом печальном роде. Я пропустил это мимо ушей. На самом деле, как я потом узнал, Артём очень циничный, глупый и некультурный парень.
Я сидел и смотрел в окно, за окном кружился и падал снег. В свете фонарей и фар автомобилей, прекрасно, чётко и многозначительно видно было, что сегодня вся земля Санкт-Петербурга будет обескуражена и занесена снегом, которым будут поутру выбивать ковры, которым будут лепить снежки как взрослые, так и дети. В это время чувствуешь какое-то волшебство, и я также чувствовал его, прямо ощущал на вкус, на запах. В тот момент я сидел не в кафе, а где-то в Нарнии, среди её королей. Но, вскоре, я улетел из чудесной страны и стал разговаривать со своими замечательными и превосходными друзьями, далее спорить об этом одиозном Артёме.
- Я не смогу поехать без него, я обязана взять его с собой, прямо обязана, – затрепетала Ярослава.
- Почему? Что он ребёнок какой-то?
- Нет, Артём взрослый человек… То есть он… Понимаете, он переживает сейчас очень смутное время, фактически, ни с кем и не общается, не выходит из своей комнаты даже, всё время сидит за этими глупыми компьютерными играми, – торопливо и чересчур волнительно отвечала Яся. – Мама очень переживает за него, души не чает. Она даже хотела приехать к нему, узнать ли всё нормально. Она ему звонит, а он только и отвечает, что всё хорошо, мычит что-то, а мама, действительно, всё чувствует.
- Эх, придется его взять с собой. Ну, ничего, думаю, что всё будет замечательно, и он нам не помешает, – сказал Дима.
- Думаю, что так и будет.
4.
Всё время пребывания в кафе, а это – битый час, мы обсуждали особенности поездки, музыку, литературу. Нам надоело сидеть в кафе, мы уже выпили кофе, съели картошку фри с кетчупом и майонезом. Девушки уже успели несколько раз сходить попудрить носик.
Мы вышли на улицу. На улице была спокойная погода, но при этом довольно метушливые люди. Я вдохнул свежий воздух через рот. К сожалению, капилляры носовой полости не согрели холодный питерский воздух, но мне было всё равно, так как в тот момент, я почувствовал бодрость, новые силы. Антон вышел, затем накинул на себя пальто, а потом лёгким и плавным движением руки вытянул сигарету из пачки и закурил её.
- Сколько раз тебе говорили, чтобы ты не курил, ведь ты уже воздерживался от этой гнусной привычки, и, причём продержался 6 месяцев, – сказал Дмитрий.
- Я брошу. Обязательно брошу, я могу это сделать, это вполне в моих силах. Вот ты только не думай, что если я говорю что брошу, это означает, что все так говорят, но не бросают. Я, действительно, проанализировал всю эту ситуацию, и, пожалуй, я брошу курить как раз под Новый Год. Ты прав, Дима. Мне кажется, что если я сейчас не брошу, не завяжу с этим дрянным делом, то потом и вовсе не смогу оторваться от этого зловонного, губительного вещества, – ответил Антон, выдыхая табачный дым вверх, к затуманенному небу.
- Как медик тебе говорю: «Курение производит к раку лёгких, развитию хронических заболеваний, заболеванию простаты, уменьшению члена, кстати», – кротко добавил Гена.
- Уменьшится твой член, – сказала Настя и взяла его, то ли за мошонку, то ли за кончик члена.
- Ты чего? – тупо уставился на неё Антон. Антон держал сигарету прямо, крепко-накрепко зажав её меж указательным и большим пальцем.
- Ничего, а ну выбрось эту гадость. Как маленький ребёнок, ей богу, – сказала Настя и моментальным движениям взяла у него сигарету изо рта, и таким же непревзойденным движениям погасила сигарету ногой, а далее широко и прекрасно улыбнулась Антону.
- Спасибо, что хоть заботишься обо мне, – с довольной ухмылкой, произнёс Антон.
- Не стоит благодарности, мне всё равно, - сказала Настя, чуть скокетничав.
Далее мы шли по Невскому проспекту, говорили о насущных и внеземных темах.
- Как же хорошо идти на сытый желудок, и в такую приметную пору. Просто великолепно, совсем не ожидал такого от сегодняшнего вечера. Знаете, ребята, есть такая тенденция в психологии: «Чем больше ты ожидаешь от чего-то, тем меньше оно сбывается, реализуется». Например, парень собрался пойти вечером к девушке, и он весь этот день только и делал, что мечтал, строил грандиозные планы, а он приходит и ничего не получается, ничего не вписывается в те моменты, которые он якобы запечатлел в своих планах. А, напротив, парень озадаченный, чем-то разочарованный идёт домой, и тут ему встречается знакомая девушка, они разговаривают, делятся проблемами, им весело вдвоём и они идут к ней, – сказал Геннадий, после этого он вдохнул, наверняка, хотел что-то дополнить.
- И там парня ждёт ошалевший секс, – сказал я.
Многие засмеялись.
- Почему самые интересные и увлекательные, знаменательные встречи проходят спонтанно? Наверное, работает эта тенденция. Думаю, что сегодня она сработала. Хотя, сама тенденция довольно таки однобокая, не полная, – сказал это Гена, с красивой улыбкой на лице.
Мы продолжали смеяться и фиглярничать. Удивительно свежий воздух давал нашему организму энергию; мы счастливы. Именно в такие, как правило, не слишком заметные моменты, вдруг ощущаешь, что ты счастлив. Счастье проходит по твоему телу, словно ток, как будто ярый оргазм, затем доходит до сердца, а потом медленно затихает. Длится эта счастливая реакция секунд 20. И эта реакция, этот процесс быстрого счастья прошёл и по мне. Мне стало так комфортно, чудно и по-настоящему беззаботно, беспечно. Наверное, это случилось, потому что, я был со своими друзьями в этот занимательный момент. Я их так люблю. Мне кажется, что мои друзья – это одно из самых важных моментов в моей жизни, то есть, они мне как альтернативная семья. Они поднимали меня в нужные, тяжёлые моменты моей жизни. Я похмелялся ими, высмаркивал в них слизь эмоционального негатива, который скапливался у меня не в носовой полости, а на сердце.
5.
Я тихо поднимался по лестнице, в девять часов вечера. После того как мы посидели с ребятами в кафе, мы ещё чуть прогулялись, сошли с Невского проспекта. Затем кидались снежками в небольшом парке. Я поднимался по лестнице и вспоминал, как это было шикарно. Перчатки, снег, я попал в Гену, попал в Антона, случайно сбил Настю… Да, это было замечательно. Парк-тихоня, заснеженные деревья, постаревшие лавочки… И мы - кучка оголтелых студентов-идеалистов, практически, одни в этом волшебном парке, кидаемся снежками, как будто малые дети. Мы – неизвестные представители какой-то субсубкультуры, слушаем джаз, рок и классику. Читаем классиков, а затем смешиваем их с битниками. Хотя, бит-литература – это уже классика. Вольнодумцы, в некоторой степени мизантропы, эстеты и убеждённые атеисты. Наверное, если бы мы жили под конец 60-х, то мы бы первые вышли пикетировать против абсурдной и по-настоящему низкой, унизительной войны во Вьетнаме. Мы бы конструировали баррикады из книг, а оружием нам бы служили музыкальные инструменты, книги и поцелуи.
Когда вдоволь наигравшись, у нас был выбор либо идти в общежитие, либо идти к Насте, все пошли к Насте. Но не я, в этот момент, мне захотелось навестить дедушку и бабушку.
Я открывал дверь своим ключом, и вошёл в трёхкомнатную квартиру своего деда-академика.
Мой дедушка, он у меня профессор философии, теологии, гуманитарных наук и т.д, преподаёт в одном престижном вузе Санкт-Петербурга. Он разработал несколько идей в классической философии, некоторые его труды чрезвычайно популярны в узких кругах, на широкие круги его работы не расходятся, не знаю почему. Думаю, что кропотливые труды моего несмиренного деда в ближайшем будущем обязательно признают. Ну а что?; ведь произведения Винсета Ван Гога сначала тоже не признавались, а он сейчас признанный и всемирно известный гений. Мой дед тоже гений, в этом я не сомневался, фактически, никогда! Несмотря на тихий, нравственный образ жизни, он глубоко и горячо полюбил путешествия в пылкой юности. Дедушка объездил в свои 65 лет, практически, всю Россию, Украину. Наверное, также всю Европу и Северную Америку. Я много раз путешествовал с ним в различных живописных местах. У него большое кол-во знакомых по всему земному шару. Кстати, моим друзьям однажды представился случай пить чай с академиком, даже путешествовать с ним один раз. Ребята его сразу же полюбили. А Маша поставила его фотографию на заставку мобильного телефона. И всегда ведь расспрашивала меня о моём великолепном дедушке, целовала фотографию моего дедушки на своём телефоне. Я сначала думал, что она шутила и иронизировала, а потом поговорил с ней, и оказалось, что старый путешественник ей действительно нравится. Вот же Машка – проказливая нимфоманка.
- Дедушка, это я. – сказал я, в тот момент, когда снимал свою обувь.
- Да, да, проходи. Добрый вечер, Лёшенька. Как вечер проходит? Кушать будешь? – окликнул меня дедушка.
Я прошёл в просторную гостиную, где сидел на диване мой дедушка и мой отец. Я даже не ожидал, что у дедушки будет заседать отец, совсем вот не ожидал.
- Папа, и ты здесь? Почему не дома? – спросил я.
- Я зашёл к Сергею Владимировичу, мама ведь поехала к тёте Алле, что же мне дома сидеть, – ответил мне мой замечательный папа.
- Это да, – пробурчал я.
Они играли в шахматы, и, кажется, мой папа съел больше шахматных фигур, чем мой дедушка у него. Они играли напряжённо, этакая кипучая смесь интеллектов. Дедушка сидел на роскошном диване, а папа на мягчайшем пуфике. Я прошёл в кухню, на кухне готовила блинчики бабушка.
- Ой, Лёша. Сначала твой папа пришёл, теперь ты. Хоть бы предупредили, скоро вот блинчики будут, – воскликнула бабушка.
- Спасибо большое, но я не голоден, честно.
Я выпил воды, далее сходил в туалет. Потом пошёл в комнату, я обещал друзьям переночевать с ними, и поэтому, спешил поговорить с дедушкой. К моему большему счастью, эти гроссмейстеры закончили свою партию. Дед сидел один, он читал Фицджеральда.
- Кто выиграл? – спросил я у него. Он оторвал глаза от чтения и ответил мне: - Твой отец. Он искусно владеет техникой коня, меня поразила его чёткость мыслей, продуманность ходов. Интересные ходы дамой в этой партии, а также…
- Он это умеет… Эм, дедушка, мне нужно с тобой поговорить.
- Да, Лёш, пожалуйста. О чём же? – спросил дедушка. Он отложил книгу и внимательно начал слушать меня. Я почувствовал в тот момент, какое-то чувство ответственности.
- Ты путешественник со стажем. Ты многое повидал, со многими людьми знаком, я ведь это прекрасно знаю. Помнишь, как-то на досуге, ты рассказывал нам о мужчине, о суровом леснике, который ещё носит длинную косматую бороду. Назвав его прототипом славянского мужчины.
- Конечно, помню. Его зовут – Иван. Но, ты не подумай, он не необразованный и тупой крестьянин, а он восхитительный интеллигент, хранитель славянского фольклора, он визионер и мистик, кстати. Живёт затворнической жизнью, литератор, читает преимущественно классиков – Достоевского, Толстого, Тургенева и т.д, то есть ценителей русской души. Он истинный славянофил. Норов у него самый изумительный, непредсказуемый, иногда, довольно-таки, экспрессивный, иногда холодный как лёд. Он очень приветный и добродушный человек. А чем тебя он, собственно, заинтересовал?
- Мы с ребятами надумали путешествовать по природе Карелии. Знаешь, дедушка, мы бы хотели проветриться перед праздником. Мы с ребятами и так ходим путешествовать, довольно-таки, часто, так что нам не привыкать, – сказал я, с неким волнением.
-Похвально, похвально, – сказал дедушка. – Я так полагаю, по твоим словам, конечно, что вам поднадоела учёба, и вы хотите оторваться от городской суеты, так сказать набрать энергии для празднования Нового Года.
- Именно, дедушка, именно. И нам с ребятами ничуть не лень идти, мы собирались в ноябре ещё, только в Украину, но, к сожалению, у нас не получилось. Только сейчас не об этом… Как думаешь, этот человек - Иван, он нас сможет принять нас у себя, обогреть, буквально, на три дня?
- Думаю, что да. Он чрезвычайно гостеприимный человек, – говорил дедушка, в тот момент, когда пристально лорнировал меня вдоль и поперёк. – Я уже говорил о том, что он живёт затворнической жизнью, безусловно, женщины у него есть, но Иван живёт, тем не менее, один. Он принимает гостей у себя, раньше у него была порядком яркая, но, по его словам, глупая жизнь. Но, ему всё это, вскоре, изрядно поднадоело, он исчерпал вкус такой жизни, для него этот вкус стал горьким, кислым, до жути неприятным. Ты меня понимаешь. Он стал членом многих научных экспедиций, исследований и т.д. В прочем, если вы, действительно, хотите и намереваетесь поехать к нему, то вы вскоре всё непременно узнаете.
- Дедушка, а он сейчас там? В лесах близ Петрозаводска, – спросил я.
- Скорее всего. Лично я был там чуть меньше года назад, и могу с уверенностью сказать о том, что в его планы никак не входило менять местообитание. Думаю, что вы можете идти туда, и не беспокоиться, не о чем вам беспокоиться.
- Да, мы пойдём, – воскликнул я, только теперь уже с чувством гордости за себя, за своих друзей.
- Вы большие молодцы, ступайте в путь, ничего не бойтесь, – сказал дед. – А я напишу ему письмо, предупрежу его о вашем приезде.
- Спасибо большое, дедушка. Мы хоть отдохнём, – добавил я.
Дедушка встал, поправил свой коричневатый свитер. И спросил: - Лёшенька, а Мария с вами идёт?
- Да, дедушка. А что?
- Да ровным счётом ничего, Лёшенька. Просто Мария такая прелестная девушка, очаровательная. Сколько внимания, даже некой лести направила она на меня, в тот раз, когда я путешествовал вместе с твоими приятными друзьями.
Я усмехнулся, неожиданно усмехнулся, потому что вспомнил Машу, которая чуть ли не мастурбировала на него. Дедушка этого не увидел, да и к счастью, что не увидел, как я смеюсь. Он, наверное, думал о Маше в тот момент, когда сказал какая она, и скрылся в туалет.
Думы и извечные мысли летают в туалетах людей.
Я прошёл в спальню, там сидел папа. Он что-то читал в интернете, а чтоб не тревожить его, я зашёл на балкон, достал телефон и начал звонить Диме.
- «Дима, я сегодня к вам не приду, я устал. Если честно, мне не особо хочется ехать к вам, то есть мне хочется, но мне лень».
- Ничего страшного, у нас скука. Гена, Антон и Яся уехали. Остались я да Марья, ну и Настя, естественно. Я конспект учу, спать так хочется.
- Мне вот тоже. Я узнал о том мужчине, оказывается, он нас с радостью примет, наши опасения оказались ложными.
- Вот и славно, – сказал Дима.
- Да.
И я рассказал Диме всё то, что мне рассказал дедушка. Дима благостно и радостно всё воспринял. Мы попрощались.
Я снова навязался к дедушке, он увлечённо показал мне место на карте, где проживает лесник, объяснил, как добраться, что делать и т.д. Это удивительно слаженно и чётко уложилось у меня в голове. И я со спокойной душой и усталым телом лёг спать после насыщенного и замечательного дня.
6.
21-е число. Прекрасная и восхитительная суббота. Днём, в основном, я занимался учёбой, а вечером провёл много времени с друзьями. Суббота прошла под знаком алкоголя и разврата, веселья и странных, новых ощущений. Игра в карты на раздевание у Маши дома, Гена показал член, когда проиграл. А Настя не поскупилась и оголила свою роскошную грудь. Мы с ребятами не боимся показывать свои интимные места, иногда просто отрицаем всевозможные догмы, моральные законы, мы полная противоположность аскетам, вопиющие враги пуританства. Мы – истинные эстеты. Я и мои друзья не стесняются, практически, ничего. Мы живой дух молодости и волшебства.
В следующие дни, мы с ребятами упорно работали над нашими зачётами, оценками. Все без исключения хотели справиться до 25 числа и со спокойной душой отправиться в путешествие. Яся сказывала, что и Артём готовится к путешествию, я его не знал, совсем вот не знал, но Гена говорил, что он нормальный парень. Он не говорил – хороший, а говорил именно – нормальный. Это меня чуть настораживало, а хотя, может и нет.
Мне было абсолютно всё равно, я больше волновался и переживал над тем, что найдём ли мы этого лесника. А потом себя сам же и успокаивал, говоря: «Карта у тебя есть, чего же ты не найдёшь?» Меня ещё тревожила мысль о том, как он нас примет, хватит ли у него места для всех нас, не придётся ли снимать номер отеля в Петрозаводке? Все эти мысли угнетали и давили на меня, я не мог сконцентрироваться на элементарных вещах.
Вечер, 23-е число. Завтра последний день учёбы, я сдал, практически, все экзамены. Остался только английский язык и экология. В принципе, легко сдам, только уже после 7 числа. Могу, кстати, на каникулах прийти, если, только, преподаватель английского вернётся, тогда вот ему сдам.
Мы все собрались у Марии дома, то есть, в просторной и уютной квартире. Мне здесь очень комфортно. Геннадий взял шампанского, не знаю зачем. Мы его чуть покутили, далее смотрели фильм. Фильм никудышний, конечно.
Далее мы покушали, затем повеселились. Я закинул в сумку свои учебники, тетрадки и прочие ученические принадлежности. Настала пора спать, многие ещё не ложились, Антон и Настя сидели в социальных сетях, а время было уже позднее. Я собирался спать, лёг на пол, укутался в свой спальный мешок (потому что, кровати было всего лишь три, а как уместить семерых человек?) и начал думать, закрывать глаза, мечтать и смотреть в другие осветлённые комнаты, то есть на различные источники света. В той комнате, в которой я лежал, никого не было. Яся купалась, по-моему. Гена уже спал.
Я уже, фактически, заснул, как вдруг, лёгкой и утончённой походкой в комнату вошла Маша, та самая, которая пять минут назад, наверное, читала Цветаеву или Пастернака, отвечала в твиттере, да делала что угодно, но могу констатировать факт: она мне помешала заснуть.
- Лёша, ты спишь?
- Нет, нет. Засыпаю, но ещё, определённо, не сплю.
- А вот Гена уже заснул, - утвердительно сказала она.
- Правда?
- Угу, – глухо подтвердила она. - Спит как младенец.
Маша лёгким движением своего тела оказалась около меня, то есть она легла подле меня.
- Наверное, тебе холодно, на этом паркете? – обеспокоенно спросил я.
- Есть чуточку, – смущённо ответила она.
- Я расстелю свой спальник. Думаю, будет хорошо.
- А я тогда принесу одеяло.
Мы сделали это: положили косматое одеяло на паркет, а на нём развернули мой старый спальник.
- А ты чего ко мне трёшься? – спросил я, когда Мария легла подле меня и начала ютиться.
- Ничего, а что? Тебе не нравится?
- Нравится, конечно. От тебя так приятно пахнет, с тобой очень комфортно, уютно. И твои волосы, – я понюхал её волосы. – Они такие бархатные… Такие мягкие, - я продолжал дышать прекраснейшим ароматом её волос и накручивать на указательный палец её шикарные локоны.
- Спасибо, – со смешком произнесла Маша.
- Ты чего? Что не так? Я смешон?
- Нет, Лёшенька, совсем нет. Ты напротив, такой милый.
Я прилёг на свои локти и уставился на неё, Маша лежала бочком ко мне.
- И в который раз ночуем у тебя, спасибо большое, – сказал я. Я осмотрелся по сторонам.
- Ой, да ладно. Вы столько раз у меня ночуете, что я даже и не помню сколько. Да и не за что, в конце концов.
- Я вот всегда хотел спросить, где твои родители? Просто я их ни разу не видел, то есть здесь в квартире, да и ты не рассказываешь о них.
- Это квартира моих родителей, а сами они недавно развелись. Мама живёт сейчас в Купчино со своим новым муженьком. А папа… А папа, даже не знаю… Знаю, что всё у него хорошо, этой информации мне вполне достаточно. Родители приезжают ко мне по праздникам, дружат между собой,– с лёгкой досадой, сказала Мария.
Я поглядел на небольшую искусственную ёлочку, которая стояла посередине комнаты. Пушистая красавица была приодета в красочную гирлянду, пушистую мишуру и несколько новогодних игрушек, а это – два синих пластмассовых шарика, стеклянный зайчик и белочка, которая держала в лапках искусные часики. Великолепные советские новогодние игрушки.
- Тебе очень обидно? Ну, то, что они разошлись? – спросил я.
- Как сказать, Лёш. Мне, наверное, уже и наплевать. Родители мне дали, практически, всё: любовь, заботу, воспитание, знания, родительское тепло и многое другое. Наверное, они выплеснули всю любовь на меня, и поэтому у них не осталось её друг для друга. А вообще, это их обдуманный выбор, а может и необдуманный, ведут себя как дети. Ты меня не поймёшь.
- Конечно же, не пойму. У меня, к большому счастью, родители вместе. Маша, ты переживаешь из-за своих родителей, из-за их отношений, тебе дороги воспоминания, дороги эти люди. Ты жалеешь, что ты не можешь видеть их вдвоём, не можешь видеть их общей радости. Они не могут обеспечить тебя как эмоционально, так и морально, психологически и т.д. Я полностью не пойму тебя, но прекрасно чувствую, что тебе плохо от развода родителей.
- Наверное, ты прав. Спасибо большое за понимание, – ответила она.
Она сидела и безответно смотрела в пол, перебирая ворсинки у себя на кофте. Потом легла подле меня.
- Ты что плакала?
- Нет, не совсем. Лёгкая слеза, всё нормально, – ответила Маша. Она лежала возле меня и своим локтем впивалась мне в одно из 7 пар истинных ребёр. Частично волосы Марии лежали на моём сутулом плече. Одну ногу она запрокинула на мой живот, так, что её подколенная чашечка левой ноги лежала на моём лобке, то ли члене. В общем, где-то в той зоне. А я лежал обычно, просто вытянув ноги, но вскоре мне захотелось поджать колени. Наверное, из-за того, что Мария предоставляла мне некий дискомфорт своим положением на моём теле.
- Тебе неприятно?
- Что именно? – спросил я.
- То, что я закинула на тебя ноги. Ты меня согреваешь, просто, Лёша.
- Нет, нет… Мне приятно, то есть мне не совсем комфортно.
- А вот так? - спросила меня Маша, и секундами после, ретиво поцеловала меня. Именно - ретиво, потому что, это был искренний поцелуй, не какая-то фальшивость, не какая-то благодарность за то, что я её выслушал и поддержал, а настоящий поцелуй заинтересованной и возбуждённой девушки. Мне было по-настоящему приятно.
- А так даже более чем. Только зачем ты делаешь это?
- Что делаю? – удивлённо спросила она, хотя она прекрасно знала, что делает. На самом деле, Мария – превосходная и талантливейшая актриса.
- Целуешь меня, вьешься надо мной, а я могу предположить, что даже не надо мной, а над моим телом.
- Нет, ты мне очень нравишься. Правда, ты ведь такой хороший, замечательный парень.
- Ты хотела бы со мной встречаться? Раз уж на то пошло, – неожиданно спросил я.
А наши чувства с Машей уже были давно не просто дружескими, у нас проскакивала некая космическая связь, влюблённость чистой воды. У меня была форменная эмпатия к этой прелестной девушки.
- Я не знаю. Ой, Лёш, давай не будем, пожалуйста, об этом говорить. Я, наверное, сейчас не смогу на этот вопрос ответить, - отговаривалась она. Мне показалось, что она действительно растеряна. В эти прекрасные моменты я был эмоционально возбуждён. С замиранием сердца я слушал Машины слова, от слога до слога. Обеспокоенно было моё сознание, всё еврейское нутро. – В данный момент я ощущаю к тебе сильнейшее влечение, – сказала она.
Я поцеловал её, не знаю зачем. И через год, через 10 лет, я буду задавать себе этот вопрос: «Зачем ты поцеловал Машу в тот предновогодний вечер?»
И как вы думаете, какой будет ответ? Да никакой. Я не могу найти ответ на это вопрос. Я пробую, но ничего не получается. Не получается что-то связное, логическое.
Нет истины на Земле, нет её вообще. Всё земное – это сгусток обстоятельств.
7.
Мы целовались, а сударыня Мария искусно делает это. Она обсасывала и прикусывала мою губу, облизывала дёсна. Наши языки были переплетены, будто святейшие деревья в Лихолесье. Я неброско гладил её по груди, у Маши такая нежная и упругая грудь, приятная на ощупь. Мои рецепторы осязания чувствовали девичье тепло, а также Машину непревзойденную ласку. Я засунул свои пальцы ей в трусики, а она, соответственно, засунула свои тоненькие пальчики мне в трусы. Мадам Мария непринуждённо дотрагивалась и трепала мою лобковую растительность, достала мой половой орган.
- Подожди, Маша. Ты, действительно, хочешь это сделать?
- Естественно, – ответила она, всё ещё держа руку на пенисе.
- Ты хоть ничем не заражена?
- Нет, конечно же. И вообще с чего ты взял, да как ты вообще мог подумать, что я могу быть заражена венерическими заболеваниями? – уставившись на меня, спросила Мария.
- Любой человек может быть заражен венерическими заболеваниями. О, Венера – богиня любви! Я просто предохраняюсь на всякий случай. А вдруг у тебя пучок весенний? И даже сейчас я должен предохраниться. У тебя нет презерватива? Я без презерватива не буду заниматься сексом, – гордо заявил я.
- А ты что? Он должен быть при тебе.
- Я сюда спать пришёл, а не сексом заниматься, – безапелляционно ответил я.
- Эх, какие вы парни безответственные, – сказала она и пошла в другую комнату.
Я подумывал о том, что надо, всё-таки, отказаться от секса с этой девицей, но естественные инстинкты победили меня, разрушили моё нравственное сознание. «У меня давно не было девушки, а почему бы и нет? Маша отличная и сексуальная девушка, – говорил голос внутри меня».
Мария пришла с презервативом в руках. А за этим последовала экспрессия и сплошная эйфория, безудержные фрикции, различные тепловые эффекты. Мы были увлечены и счастливы.
По окончанию этого физиологического процесса было около без полчаса 00.00. Довольно-таки, рано для студентов. Мы лежали с Марией на моём спальном мешке, он был уже мокрый от пота. На полу была маленькая лужица – это результат женской эякуляции. Мария – очень эмоциональная барышня.
Я лежал, мне было хорошо и спокойно. Я закинул руку на плечо Маши, а она гнездилась возле меня. Мы были абсолютно нагие и ни капельки не стыдились этого. Наверное, если бы в этот момент зашли ребята, то мы и не стали бы прикрываться, но они бы не зашли. Во-первых, они уже смотрели провокации подсознания, а во-вторых, дверь была заперта с того момента, как Машенька зашла в комнату с контрацепцией в руках.
Всё было прекрасно и беспечно, секунды длились дольше обычного. Я посмотрел на клитор Маши, у неё такая замечательная вульва. Гирлянда отбрасывала свои огоньки: синеватые, зелёные, красные; и комната заливалась в обворожительном свете, за окном, по-прежнему укрывал землю белёсый снежок. Было уютно. Вся эта атмосфера напомнила мне новогоднюю песню – «Let it snow».
Я надел трусы, натянул на своё разгорячённое тело кофту и плавно заснул.
8.
Утро 23-е. Я проснулся, подле меня спала Мария. Она лежала в лёгкой футболке и трусиках, полуобнажённое тело выглядывало из-под одеяла. Она спала, слегка приоткрывши рот, а её шикарные волосы раскинулись на моём спальнике. Превосходная femina. Эта утренняя композиция такая умилительная, что мне и не хотелось будить Машу. Я аккуратно встал, оделся и поехал на учёбу.
9.
Вечер, 24-е. Я и мои друзья – самые старательные и прилежные ученики. Я сдал сегодня экологию, раз плюнуть. А сам предмет мне очень импонирует. После учёбы я поехал за «благословением» к дедушке. Мне кажется, что он был восхищён тем, что мы затейливо путешествуем. Ему радостно за нас. Также кроме «благословления», я взял у него пять пар лыж, это всё, что у него было. Я купил ещё две пары, то есть на Машу и на Артёма (деньги мне дала Яся).
Сейчас семь часов вечера, я собираю рюкзак, в пол 10 уже автобус до Петрозаводска. Я ужасно волнуюсь, есть также некий лёгкий мандраж. Я хотел сходить в туалет, естественно для процесса дефекации. Но там уже восседает Антон, бородатый физик в очках, умиляет то, когда смотришь, как этот могучий парень выдувает из своей прямой кишки каловые массы. – Антон, давай побыстрее, – сказал я.
- Да, да. Вот, чуть-чуть осталось, – сказал он.
Я услышал, как он испражняется, вещество полилось, и его мочевой пузырь опустел. – Ох, как горный ручеёк, – сказал, даже вскрикнул он. Я невольно улыбнулся.
Я пересекался с Марией, но мы словно были холодны друг к другу.
- Маша, ты чего со мной не разговариваешь? – спросил я её, когда мне уже в край осточертело молчать.
- Как это не разговариваю? А что случилось? – спросила она. Мне показалось, что она, действительно, ничего не понимает и не внимает смысла из моих слов. Маша вела себя по-обычному.
- Вчера мы с тобой переспали, а сейчас ведём так, будто ничего и не произошло.
- А вчера и так ничего не произошло. Обычный секс, успокойся ты. Не будь занудным, ведь ты сам этого хотел, и, наверное, ещё раз хочешь попробовать – сказала Маша, и прижалась ко мне своим изящным плечом.
- Ах, какой вздор… Получается, я стал очередной жертвой озабоченной девицы, жертвой нимфоманки, – понурено сказал я.
- О, нет. Лёша, на самом деле, ты мне очень импонируешь как человек, и как половой партнёр, кстати, тоже, – искренне промолвила Мэри. – Мне вот интересно, какой по счёту я у тебя была?
- Четвёртой, – без нотки смущения, сказал я.
- Ух, какие милости, – прощебетала Маша.
- В чём же, собственно, милости?
- Ты не встречаешься ни с одной девушкой, а ты чрезвычайно привлекателен. Ты, действительно, красивый парень, если сравнивать с другими мужчинами.
- Правда?
-Да, Лёша, ты намного красивей многих других парней. К твоей персоне уделяют пристальное внимание многие девушки, причём сексуальные девушки, а я у тебя четвёртая. Просто поразительно.
- И ты мне нравишься, даже очень. Ведь ты настоящая и искренняя девчонка. Меня вдохновляет твоё чувство юмора, нескончаемый задор, твои идеи, мысли. Да и вообще, сама твоя внешность и многие другие факторы.
-Мне очень приятно, – кокетничала Мария, но она сказала это проницательно и искренне.
Она больше ничего не сказала, а взяла и поцеловала меня, в губы, горячим и патетическим поцелуем.
- Не увлекайся, – сказала Маша, и прервала великолепную процессию поцелуя, лобызания. – Давай собирайся, а то на автобус опоздаем. Провела верхними фалангами пальцев по моим губам, и скрылась, словно оранжевый сон.
«Это благодарность? Ну и пусть, мне всё равно» - прозвучало в моей голове.
В общем, вечером мы делали всё для того, чтобы поскорее собраться в путь. Уже было восемь часов вечера, а Артёма нет. Но вдруг раздался стук - громкий, шибкий.
- Это, наверное, Артём, – сказала Яся и побежала открывать.
- Привет, – послышался басовый голосок, но приятный, довольно-таки, громкий.
- Привет, раздевайся. Ты молодец, что уже собрался, мы тебя одного и дожидаемся, – сказала Яся, когда обхаживала Артёма.
Артём зашёл в комнату широкой и размашистой походкой. На нём были старые, чуть протёртые джинсы, но всё это придавало ему некого шарма. Обычный безвкусный свитер. Чёрно-фиолетовая лыжная курточка, она сидела на нём чуть мешковато. В принципе, он выглядел как обычный и нормальный парень, совершенно неприметливый, таких люди как он, есть в каждом городе, на каждой улице, в каждом доме. Но, всё же, что-то выделяло его - это гордая и стройная осанка, размашистый нос, пухленькие и розоватые губы, неяркие и блеклые огоньки в глазах. Коричневато-чёрные волосы.
- Привет, – сказал он.
- Здравствуй, – ответили мы.
Артём пожал Гене руку, потом Антону. – Антон, очень приятно.
И так Артём поздоровался, познакомился со всеми. Нам он понравился, хотя, мы его ещё и толком-то не знали. Без 15 девять мы вышли из дому. Всем не терпелось попасть в Петрозаводск.
Мы сели в комфортабельный автобус. Пришлось ехать всю глубокую ночь, но было, довольно-таки, много свободных мест, и поэтому было не душно и вдоволь места. Многие из нас спали взбудораженным и лёгким сном. На остановках мы выбегали на улицу, для того чтобы пописать. Ночь была неспокойная, не ровная.
10.
К утру, мы приехали в Петрозаводск. Всем ужасно хотелось спать, некоторые мои товарищи уже разочаровались в поездке. «Просто вы устали», – объяснил я этим недотёпам. Они мне верили. Желание сна, спешка, а также голод победили нас. И мы сняли две комнаты в отеле-хостеле, так как, сам отель не на шутку пустовал, то администратор разрешил нам снять две комнаты, и, кстати, за очень малую плату. Я с ребятами пробыл в отеле ровно 6 часов. За это время мы успели питательно поесть, удачно подремать. Все без исключения сходили в душ. В общем, настроение у нас просто было просто превосходное, мы откинули все преграды и вспомнили, зачем приехали. Ребята окрылились идеями и мыслями о путешествие, вдохновились не на шутку. Я с парнями точно осмотрел карту, всё было нормально. Мы покинули отель, а затем устремлено ехали на север. В 14.00 были уже в окраинах Петрозаводска.
Автобус высадил нас. Мы прошли пару метров и уселись, для того, чтобы надеть на стопы лыжи.
11.
Мы с ребятами передвигались по лесу тихо и спокойно, изрядно умиротворённо, так как, прекрасно знали, что если мы вспотеем, то это может привести к переохлаждению тела. Хотя, было, довольно-таки, тепло, но всё равно, мы старались соблюдать меры безопасности.
Я наблюдал за поэзией славянской природы. Как же величава и превосходна она. Убеждаюсь я в этом вновь и вновь, когда путешествую по ней со своими удивительными друзьями. И сейчас, я убедился в этом снова. Ничто не сравнится с нею, она прелестна и чрезмерно очаровательна. До человека, который идёт по славянской земле, доноситься вся симфония природы: сладкое пение ручейков и горных рек, красочность и прекрасность лесов и их обитателей, весь совокупный шикарный вид. Водоворот великолепия, древних чар и необузданности природы захватывает путешественника. Он и сам не замечает, как невольно влюбляется и очаровывается красотой природы, словно молодой художник своей непоколебимой натурщицей. Этот гармоничный водоворот дурманит путешественника и навсегда остаётся в его памяти. Через этот водоворот я прошёл с самого мальчишества.
У всех было какое-то приподнятое настроение. Ребята даже и позабыли, куда мы направляемся, вот в какой мере, нас поразила и вдохновила славянская земля.
Мы двигались по размашистому лесу, он был зеркально девственный. Сам лес смешанный, там растут и как сосновые деревья, так и еловые, берёзовые, осиные, но всё же, доминировали сосновые и еловые, берёзовые деревья. Было прелестно смотреть на сосновый карельский заснеженный бор. Шапки и ломти снега покрывали эти чудесные деревья; нахлобученные деревья выглядели настоящими рыцарями, богатырями с коваными доспехами.
До нашего слуха донеслись тихие шорохи… Это пробежала белка. Пушистое и умилительное создание. Антон сфотографировал её на свой телефон. Белка быстрыми движениями вскарабкалась на дерево, затем пробежала по веточке и замерла на долю секунды, а потом ловким прыжком перескочила с одной ветки на другую и т.д. А мы, соответственно, ехали дальше на своих, буравящих снег, лыжах. Снег под нами поскрипывал и шуршал, т.к снега было предостаточно, то идти на лыжах было удобно и непринуждённо. Ветки не мешали езде.
Мы забыли, где находимся. Лес принял нас просто отлично. Деревья словно манили нас, для того, чтобы выпить с нами крепкого вина. Я с ребятами опьянел великолепием леса. Был небольшой туман, но при этом вид был ясный, отличный. Крупинки льда и снега ютились на кустах и ветках сосен.
По карте мы должны двигаться на север. А чтоб нам было легче идти, дедушка указал нам на карте речку, и если, мы будем двигаться подле неё, то мы придём прямиком к дому одного из здешних лесников, то есть – Ивану. Двигались мы интенсивно, но повторюсь: мы не спешили, я и ребята, хотели осмотреть каждую веточку, каждое растение, каждое животное. Хотели в полноте насладиться лесом, и всем тем предпраздничным настроением, которое кипело в каждом из нас.
Зимняя хрупкая сказка поглощала нас ежесекундно и сковывала нас своими холодными, но при этом, милейшими и прекраснейшими объятиями.
Ребята двигались дальше, вдалеке блеснула небольшая речка.
- Это, скорее всего, небольшой ручей, – сказал Гена.
Мы подошли, и вправду, это был ручей. Он бежал быстро и небрежно, в его водах отражались наши одухотворённые путешествием лица, прям персонифицированный вид. По берегам ручейка торчали веточки, палочки, всевозможная обмороженная листва.
- Я сейчас сфотографирую это, – сказала Маша и достала из сумки плёночный фотоаппарат «Зенит».
Ребята поели, сходили в туалет, сняли с себя лыжи и прикрепили их веревками к специальным отделам на наших больших туристических рюкзаках. Нам было, довольно-таки, удобно двигаться с ними; лыжи не представляли особой обузы.
Впереди была заснеженная тропинка, я сразу же достал карту и стал осматривать её. Если внимательно рассматривать карту, то, действительно, будет видна небольшая тропинка, а в километре от неё сама речка, намного крупнее, чем же этот ручеёк. Я решительно направился в сторону речки.
Мы прошли около получаса и оказались подле большой речки. Бесспорно, это была - Шуя. Она частично застыла, мы ступили на плотный шар льда. Конечно же, в некоторых участках лёд был совсем крохкий и ненадёжный, потому что, было, довольно-таки, тепло. Начало темнеть, мы начали беспокоиться, ведь мы хотели пораньше прийти к Ивану в дом, познакомится с ним. Хоть дедушка и написал ему, но мы не до конца были уверены в том, что Иван получил письмо. «А почему бы ему не провести телефон или купить мобильный?» - негодовал по этому поводу Дмитрий.
Яся уже устала. Мы пробирались в полупотёмках. Праздничное настроение у всех участников туристической группы резко снизилось, а взамен пришло уныние. Артём ужасно негодовал и этим напрягал меня. Уже тогда я ощущал на вкус его циничные нотки характера. «Мы сейчас придём, успокойтесь, ещё пару километров» - говорил я.
12.
Мы ужасно нервничали. Уже, практически, стемнело, а мы всё ещё только движемся вдоль реки, и не можем найти дом Ивана – все эти нелепые обстоятельства осточертели нам. Но, вдруг послышался хруст веток, чьи-то нелепые куцые шажки ломали ветки. Нам стало ясно одно – кто-то стремительно пробирается по сосновому бору. Мы испугались и в мерах предосторожности спрятались за большим валуном, который был обсажен деревьями. В общем - хорошее укрытие.
Я с ребятами стал выжидать, а звук всё приближался… Нетерпеливый Артём высунул свою голову, будто какой-то аграрный гусь. Мудрый Геннадий сразу же поправил его, отодвинув Артёма от зримого пространства, так что, он был неприметен за валуном. Мы все, кстати, отлично спрятались, так, чтобы человек, который будет выходить из плотного бора, скорее всего, не заметит нас.
У нас было сбито дыхание, некоторые стали отчаянно глотать воду. В эти моменты, мы услышали, что кто-то явно вышел из бора. Антон медленно вытянул голову и взглянул на незнакомца. Затем в долю секунды он повернул свою голову к нам. Я увидел истинный и вопиющий ужас в его очах.
- Там… кто-то… он покрыт волосами. Весь волосатый, – простонал испуганный Антон. Ужас не сходил с его лица. Настя сидела рядом с ним, и он взрослый парень начал клубиться к ней. Его что-то серьёзно испугало.
- Это может быть бородатый мужик с плотной шубой? – предположил Дмитрий.
- Я не знаю… Лица нет у него, всё в волосах.
Шорохи доносились до нас буквально в 70 метрах.
- Может это медведь? – спросил хладнокровно Геннадий.
- Да нет, не думаю. Я не знаю… может… - отчаянно бормотал Антон.
- Ребята, слышите! Звук приближается, – провозгласил я.
- Тихо спускаемся в овраг. Там и увидим, что это за существо.
Мы украдкой спустились в небольшой овраг, который был полностью огорожен деревьями. Балка находилась в пяти метрах вниз от валуна, склон был почти прямой, не особо крутой. Нас не было видно, но было прекрасно видна поверхность. Овраг был удобен для обзора. До нашего слуха донёсся непонятливый и отчётливый звук, и мы поглядели вверх, подле валуна проходил – чёрт. Мифологическое создание, которое шло и бормотало что-то несвязное, это был не голос, а какой-то рык, мутное рычание. Антон не соврал, он и вправду видел – черта. Он ковылял своими копытами к югу, весь мохнатый и ужасный, страх он наводил на нас, жутчайший страх. Рога на голове, грязный волосяной покров. До наших рецепторов донёсся едкий и броский запах торфа, серы и какой-то гари, истинное зловоние торфяных болот. Все сразу поняли, что это лишнее доказательство того, что это настоящий чёрт.
Мы не знали, что сказать. Настя хотела вскрикнуть, но Дима во время закрыл ей рот. Я сидел и не понимал, что происходит. Ясно одно, что происходит что-то невероятное, просто уму непостижимое. Гена вяло жестикулировал. Антон и Маша перепугано сидели. Наступил общий конфуз.
- Я не пойду больше по той дороге, – говорила, фанатично испугавшаяся, Ярослава.
-Он… Это… Я даже не знаю, как это назвать шло в другую сторону. Нам нечего бояться, – сказал Геннадий, и успокоил свою девушку. Прильнул её к своему мужскому плечу. Взял её за руку. Наверное, она чувствовала себя в таком положении намного комфортнее, более спокойно.
- Может, вернёмся на тропинку возле речки, – робко, предложил Дмитрий.
- Нет и ещё раз нет, Дима! – самоуверенно провозгласила Настя.
Наверное, в ней заиграл инстинкт самосохранения.
- Я понимаю, ребята, что вы, может быть, сейчас испуганы и шокированы…
- У меня чуть яйцо не выкатилось, блять. – сказал Артём, перебив меня.
- Но, может всё-таки, вернёмся на тропу, – досказал я.
- А если он нас сзади… нагонит нас… - пугливо предположила Настя.
Я упёрся ладонью о лоб. В отчаянии, конечно же. Все были охвачены ужасом, этот ужас не отпускал до самого домика Ивана.
Со страхом я только поднялся с колен.
- Что делать будем? – спросил я, обращаясь к своим друзьям.
- Это я хотела у тебя спросить, что же делать, – произнесла, в край оробевшая Анастасия.
- Ничего, ровным счётом. Я не знаю, что это было за животное.
- Это был чёрт, – утвердительно сказал Артём.
- И ты веришь в это? – спросил я.
- Ты сам прекрасно видел, – ответил он.
- Да, но не может такого быть. Фантомы – да. Но, ведь не черти. Какой-то бред…
Я просто не хотел верить своим глазам.
- У него не ноги, а копыта, – провещал Антон.
Все умолкли.
Мы кое-как, через дебри, восстановились, то есть достигли того места, откуда и прервали свой путь.
- Я замёрзла, ужасно замёрзла, – бормотала Мария.
- Это видно, весь нос красный, – отметил Артём.
- Вот выпей.
Я протянул ей тёплого чая в термосе.
Уже потемнело. Стукнуло 18.00.
- Ребята, осталось недолго. Максимум километр, не больше, – проговорил я.
В этот момент раздался оглушительный рёв, а затем свет, ослепительный свет. Он сводил нас с ума.
- Что это? – крикнул я.
Я слышал отдалённые крики девушек.
- Это чёрт! Чёрт, это, то чудовище! – крикнула Настя.
Я больше ничего не слышал. Мои глаза затуманила нездоровая синева. Кажется, что я потерял сознание.
13.
Очнулся я на берегу реки, безымянном берегу. Я не чувствовал боли, не чувствовал свои конечности. Не чувствовал ровным счётом абсолютно ничего. Взор мой был устремлён в небо. Ах, нет, в космос. Я смотрел на звёзды, взирал Малую и Большую Медведицу и разные другие созвездия. Вид был прелестный, ведь даже тучек крупных не было. Когда подолгу взираешь на бескрайние космические поля. Космос, бесспорно, передаёт тебе какую-то энергетику.
Я услышал то ли шаги, то ли ползанье. Я поспешил встать. Наверное, это именно энергетика космоса меня так быстро подняла. Перед собой я увидел Антона. Он был в снег, словно снеговичок, который слепили детишки в советских городах. Косматая борода его была в каких-то листьях, смесью снега и земли. Он сматерщинил.
- Что случилось? Где все?
- Я не знаю… Меня, как будто вырубили. Я, по-моему, находился в кратковременной отключке, – стал изъясняться я.
- Эээй. Ребята…
Протяжный звук.
- Мы здесь, мы здесь, – кричал бегущий Антон.
- Слава Будде, – взмолилась Мария.
- Машенька, это ты, – сказал я. Я почувствовал к ней такую сильную любовь, даже не любовь, а чувство уважения. Я обнял её и взял ёё на руки.
Попробовала бы какая-то нечисть Марию тронуть, я бы ей задал ужаснейшую порку.
- Что случилось? Где остальные? – затрепетала Маша.
- Мы только что опомнились.
- А что вообще случилось?
- Мы сами не знаем, меня как будто затянуло в кроткий туманный синеватый сон.
- У меня, практически, такое же самое. Только сначала начали появляться белые, серые цвета, а потом, уже эти самые цвета начали разбавляться, таять фиолетовым, – сказала Мария. – Лёша, Антон, где все? Ребята, я боюсь, чтоб не случилось что-то кошмарное.
- Ээй, ребята. Вы где? Гена, Настя, Яся, Дима, Артём… - отчаянно закричал Антон. Ребятаа… - протягивал Антон. Протягивал он каждое имя.
- Не кричи, – сказал я.
- А как мы ещё найдём их? – спросил Антон.
- Не знаю… Что это вообще было?
- Может нас кто-то отравил. А что ведь есть большое количество таких веществ? Хотя, нет… Всё же, нет. Так быстро нас не смогли отравить, это произошло мгновенно. Если бы нас стали дурманить сильным веществом, то мы бы не проснулись так быстро, а мы проснулись… - Антон посмотрел на наручные часы. - Буквально через 15 минут. Но, не бывает такого вещества, которое могло произвести такой эффект. Хотя, в этой волшебной местности, мать вашу, могло случиться, что угодно. Я не знаю… - безнадёжно проговорил Антон.
Он вдруг встал и с новыми силами, скорее всего, из-за глубокого чувства страха начал орать и звать кого-то на помощь, а затем стал звать и кликать Гену, Диму, Ясю, Артёма, Настю…
Мы были обезоружены, пали духом. Упал член, упала смелость, наверное, исключение того, что у нас не упало в тот злосчастный момент, так это – лёгкие. Они никогда не спадают, даже после смерти.
- Ребята…
- Да, – послышался слабый и сухой крик, полукрик.
- Кто там?
- Это я. На помощь. Ау!
Крик послышался в метрах 100 от нас, слабый и глухой. Но, я узнал, что это был, никто иной как – Артём.
- Артём, это ты?
- Я, это я. Да… Я здесь,- зазвучал голос Артёма одухотворённо. Я и Антон скорее побежали на зов Артёма.
14.
Было темно, и, практически, ничего не видно. Погода шла нам уступки, только тем, что температура была не сильно низкая. Слава Богам, что месяц помогал нам. Искусственный спутник Земли не раз вытаскивал людей из различных передряг, а особенно погодных. В этот вечер он помогал и нам, искренне сочувствовал. Этакая толерантная и альтруистическая двойная планета.
Я увидел Артёма, он был похож на Антона, то есть, также был весь в снегу и земли. Мы привели его на место, где сидела Маша и были сложены наши вещи, то есть, то место где нас и отключили. Расспросили Артёма. Странно, но симптомы, фактически, совпадали. Только как полностью потерять сознание, у каждого из нас маячили разные цвета.
Мы вчетвером проштудировали территорию в 500 метрах от исходной точки. Слава Будде, что у нас были при себе фонарики, а то мы бы и вовсе заблудились. Мы кликали остальных, звали их, но эффекта не было. «Они исчезли» - думали мы.
- Это всё ты, твоя дурацкая затея, - сказал мне Артём.
- Ты что вообще идиот? Я тебя до вчерашнего вечера вообще не знал. Кто тебя просил идти с нами?
Поведение этого слабоумного человека возмутило меня.
- Яся попросила, если бы не сестра, тогда я и не пошёл бы, блять.
- Твоя сестра за тебя волнуется, идиот. Ты ей не безразличен.
- Кстати, ей на меня всё равно.
- Нет, уж поверь.
Артём ничего не ответил, он дальше пошёл искать других ребят.
«Он просто набивает себе цену, вот и всё. Этакая сопливая девчонка, которая самоутверждается, тем, что оскорбляет других людей. Ох, и скверный тип» - подумал я.
- Что делать? – спросил я, когда мне уже в край надоело безнадёжно прочёсывать территорию. – Мы ведь сами можем заблудиться, уже темно, а вот ночи здесь очень холодные. Нет смысла возвращаться в Петрозаводск, мы можем заблудиться и замёрзнуть. Я позвоню в спасательную службу от Ивана.
- Согласна. Раз уж до дома Ивана буквально три километра, то нам надо спешить, – поддержала меня Мария.
Мы напились горячего чая, закрепили лыжи на рюкзаках и отправились в путь. Был глухой вечер, и ничего не хотелось в тот момент, как покрова и пристанища, безопасности.
Мы шли уже минут 30, но ничего не видели, только деревья, камни, деревья… Хотя… Мы вчетвером увидали тусклый свет среди беспросветного соснового бора, среди захудалых деревьев. Я с ребятами шёл на этот свет. Мы были, будто мотыльки.
До света нам оставалось буквально 500 метров. Мы уже ощущали уют, тепло и помощь, но тут на нас налетела ужасная пурга. Метель засвистела, защебетала. Казалось, что сквозь слои снега я видел лица, какие-то странные, угрюмые. Я испугался, я подумывал, что скоро умру. Я даже был уверен, что это смерть. Она пришла за мной как некстати, в самый неподходящий момент. Я боролся с ней, боролся с безжалостной бурей - размахивал руками, пытался устоять на ногах, но мне она не поддавалась. Я через слои снега посмотрел на Марию и Артёма, над их фигурками, над их жалкими силуэтами буря изощрённо потешалась, как только могла. Мария была как тряпичная кукла, её нежнейшее тело метель швыряла из стороны в сторону. Мне стало ёё так жалко. Я упрекал себя за то, что надоумил ребят пойти в такое путешествие, вот так «отдохнуть». Надо было срочно помочь ей, что я, собственно, и сделал. А сделал я пару шагов, и словно слепой, на ощупь, распознал Марию. Затем подал ей руку, она безмятежно взяла ёё. И вдруг… Буря утихла, и снег целыми комками спал с нас. – Что, что? Что это было? – кричал Артём. Никто не знал…
15.
Я помог встать ребятам и первое, что я увидел, так это огромный дом, который был слегка припорошён снегом.
Месяц светил ясно, он сотрудничал с нами. Месяц всегда идёт на уступки человечеству. Было безоблачно. Я задрал голову вверх, на тёмном холсте, какой-то неизвестный, но чрезмерно талантливый и изумительный художник вырисовал яркие и белёсые точки. Небо было двухслойное. Первый слой- это тёмный космос, а второе – это красивое тёмно-синее полотно.
А дом поистине большой. Второй этаж с большими французскими окнами. «Наверное, это чердак»- подумал я. А в окнах горел свет, горел он пламенно, уютно. Свет падал на белый снег. Кристаллический снег серебрился, переливался в свету дома, отражал его. На пороге уютного дома стоял массивный мужчина, лет так 40. Длинношерстная, пышная косматая борода сразу впивалась в глаза. Одет он был, довольно-таки, просто: штаны, плотный вязаный свитер с оленями, очки, старомодные ботинки.
- Идите же скорее сюда. Меня зовут – Иван. Вы гости? Я как раз вас и ищу.
- И мы вас. Дедушка, то есть, Сергей оповестил вас?
Мы вчетвером подходили ближе к дому. Я на расстоянии трёх метров увидел Ивана.
-Да, твой дедушка всё написал мне. Я с удовольствием приму вас у себя. Чувствуйте себя, как дома, гости дорогие. Не беспокойтесь ни о чём, – сказал гостеприимный и мужественный лесник. – Проходите в дом.
16.
Мы зашли в широкую дубовую дверь. Повеяло комфортом, уютом, теплом. Я ощутил, что это старинный дом. Мы ощущали теплоту каменного дома. На нас повеяло застоявшимся теплом, по-моему, это было самое сладкое наслаждение, которое мы смогли бы получить в тот вечер, кроме еды, конечно же. Интересная вырезная вешалка находилась в коридоре, но, сам по себе, коридор был очень маленький. В нём стояла вешалка, старинный комод, небольшая полочка, которая висела на стене. Она была забита различными бытовыми приборами, а на верёвочке неприметно сушились поздние осенние грибы.
- Раздевайтесь. Давайте вашу куртку, прелестная леди, - говорил Иван, одновременно любезничая с Машей.
- Нам нужна помощь. На нас кто-то напал, когда мы были на пути к вам. Мы потеряли сознание, а когда уже очнулись, то наши друзья исчезли. Нельзя медлить.
- Я понимаю вас, пройдёмте в гостиную.
Мы прошли в широкую гостиную, она была обставлена старинной мебелью. Но мне сразу же бросились в глаза, те субъекты, которые находились в этой самой гостиной. Я успокоился, но при этом одновременно и испугался. Некоторые присутствующие повергли меня в шок, в истинный шок. Мария вскричала, то ли от радости, то ли от моментального страха. Скорее всего, от страха. К сожалению, страх несёт большое эмоциональное угнетение.
В гостиной, на мягких и удобных креслах, сидели наши потерявшиеся друзья, а вместе с ними, дружественно дискутируя, наполовину волосатые создания, у которых вместо ног были копыта, а также мохнатые ноги. Мария вскричала, она побежала к выходу. – Это демоны. Это бесы, нечисть. Нет… - вскричала Мария.
- Маша, постой. Это фавны, они дружелюбные, они нас одурманили тогда, – спокойно сказала Яся, вставши с пола, на котором был расстелен шерстяной ковёр, чтобы догнать сумасшедшую Марию.
- Они вас одурманили, вы под чарами. Вы мертвы… - вскричала Маша, добежавши до коридора. Она быстро схватила свою обувь и куртку. – Я за помощью, – протянула, даже сказать вытянула она. – Лёша, Антон, Артём… – на всё горло кричала Маша, она так напрягала свои короткие голосовые связки, что потеряла, сорвала голос. Голос стал сиплым, хриплым. Она даже не успела надеть сапоги, ибо она ужасно боялась.
Я не знал, что мне делать. Бежать с ней, спасаться, всё выяснить, узнать. «Куда она бежит? Что будет делать? Вокруг ведь тёмная ночь, дебри», – анализировал я. Я обулся и выбежал на улицу. Также поступил и Геннадий, только он бежал за нами для того, чтобы разъяснить всё, что-то объяснить. Лично я бежал за ней, чтобы просто остановить её. Мария не внимала ни слова Геннадия, не мои. На улице показались Иван, Антон, Яся и все те, кто оставался в доме. Выбежал также один рослый фавн. Он крупными шагами, на своих быстрых копытах, перегнал меня и Гену и остановил Машу. Фавн взял её за талию и крепко сжал.
– Нет! Отпусти меня, – кричала Маша глухим голосом; она, чуть не рыдая, красивая и прекрасная, отчаянно била бедного фавна кулаками по волосатым рукам. Фавн держал красавицу и не отпускал её. – Лёша, Антон… - кричала она. – Ребята, Гена, Яся, Настя, Дима… уходим.
- Мы никуда не уйдём. Маша, перестань кричать, фавны тебе ничего не сделают, – подошёл Гена и хладнокровно сказал ей это.
Она перестала брыкаться у него в руках. Милый фавн опустил её на землю.
- Здравствуйте, Мария, – сказал фавн.
- Но откуда вы знаете моё имя? – спросила со смущением и прежним страхом Маша.
- Ваши прекрасные друзья уже не раз называли ваше великолепное имя. И, кстати, меня зовут - Фостус. Мария, не откажите в любезности, называть меня на - ты.
Фавн протянул мужественную руку. Она по-женски пожала Фостусу руку, пожала мягко и дружелюбно, но при этом, испытывая некий страх к неизвестному, может быть, отвращение.
Подошёл Иван. Он пригласил всех в дом. Мы вчетвером: я, Маша, Артём, Антон были невообразимо сконфужены. Естественно, ведь мы пережили яркий стресс.
- Сейчас, сейчас. Я вам всё объясню, – промолвил Иван, сажаясь с чашкой в руках на просторное ложе-диван. – Как вы уже догадались, я необычный лесник, а визионер и мистик. Я понимаю, что вас это может поразить, приведёт в некий шок, в изумление, но я поддерживаю связь со многими существами. Я – мистик, зоолог, культуролог, врач. Я защищаю и охраняю мифологических животных, борюсь за их права, исследую их культуру и историю, а также я лекарь этих существ. Я помогаю им выжить, вылечиться, исследую их болезни, а также, я пробую создавать медикаменты, которые помогают убивать различные недуги. Не удивляйтесь, ведь болезни распространены не только среди людей, а и среди и этих людей, – без смущения сказал чародей. Я просто блефую; притворяюсь здешним лесником. И, кстати, получаю хорошую зарплату. Я так прекрасно удовлетворяю требования работодателей Карельского заповедника, что они ко мне уже месяцев 7-9 не заглядывали, - повествовал Иван.
Мы были восхищены Иваном.
- Иван, а можно у вас спросить?
- Да, пожалуйста.
- Понимаете, Иван. Мы вечером видели существо, которое похоже на чёрта, – сказал я.
- Может вы видели фавна?
- Нет, нет. Это был точно не фавн. Это существо было полностью покрыто мехом, грязным и отвратительным. У него были рога. Большие и острые рога. Не тупые и гладкие как у фавнов, а именно остроносые и крючковатые, – объяснил я.
- Удивительно! – воскликнул Эвантус.
- Это мог быть и чёрт. А чем от него пахло? Вы случаем не учуяли? – расспрашивал Иван. – Ведь некоторых существ можно быстро распознать по запаху, людей вот очень легко.
- Учуяли, учуяли. Торфом от него воняло, – промолвил Антон.
- Хм. Всё сходится, – сказал Иван. Он думал и медленно указательным пальцем тёр свой подборок. – Наверное, это действительно – чёрт. Я, кстати, вас забыл предупредить. Понимаете, сейчас наступили предновогодние дни. И я обязан оставить вас до новогодней ночи.
- Только почему?
- Потому что в предновогодние дни, земные и внеземные духи крайне активны. Пример вам, тот чёрт, который ищет что-то. Он блуждает по земле в эти дни. И чертей огромное кол-во. Он нечистый дух, лучше вам не встреть его в лесу. Ох, и худо будет.
- А как же мы доберёмся до Санкт-Петербурга? Мы ведь хотели встретить Новый Год с родными людьми, – расстроено спросила Анастасия.
- О, не беспокойтесь об этом, я постараюсь вас доставить в самый нужный день.
- Но как? Вы ведь не маг, – сказал я.
17.
Фавны удивлённо посмотрели друг на друга.
- Может быть, вы удивитесь, но я светлый маг, я – чародей. Воин света и любви, – гордо сказал Иван.
Мы замолчали, мы не верили своим ушам, глазам, своему сознанию.
- Как вы думаете, кто остановил метель.
- Вы?
- Да, – при этих словах Иван поднялся, высунул руку из кармана брюк и открыл ладонь. Он что-то сказал, и из его ладони появилось бирюзовое пламя, он махнул рукой - появилось фиолетовое пламя. Иван в третий раз открыл ладонь, из этой ладони стремительно рос подснежник, а когда он распустился, то он мгновенно превратился в голубя. Голубь взлетел и залетел в грудную клетку Ярославы.
- Что это? Что? Куда он полетел? – вскричала она. Она испугалась, устрашилась. Гладила свою грудь, щупала соски.
- Не базлай, Ярослава. Он запал в твоём сердце.
- А со мной что-то случится? – по-прежнему с паникой в глазах, говорила Яся.
- Ничего с тобой не случится, голубушка моя. Сердце поуветливее станет.
У нас с ребятами глаза были на выкате, сердце вырывалось из груди, сосуды в голове импульсировали так, что голова сдавливалась.
Лично я закаменел на месте. Я весь был скован тихим ужасом.
- А почему же метель утихла? – спросил Антон.
- Потому что, Алексей взволновался и проявил нежность и любовь к Марии, то есть, неравнодушие, проницательность. Метель – это моя личная защита от ледащих гостей, я так охраняю свой дом и его обитателей. И, простите меня, гости дорогие, что не встретил вас, не предупредил.
Мы, действительно, были ошарашены, воистину эпатированы.
- А теперь, я хотел бы вас познакомить со своими друзьями. Это – фавны. Именно эти фавны усыпили вас, - объяснял Иван.
- Мы подумали, что вы те люди, которые убивают животных, - сказал застенчивый фавн Фостус. – Мы применили против вас фавново травянистое зелье, оно должно было ненадолго усыпить вас.
- А почему вы нас не принесли в дом? А других ведь принесли? – сказал Артём, показывая вначале на себя, Антона, Марию и меня, а затем на Ясю, Диму, Гену, Анастасию.
- Мы просто напросто не заметили вас. Наверное, зелье отнесло на метров двадцать вот этих ребят. – Фостус показал ладонью на Анастасию, Диму, Ясю и Гену. – А когда мы убедились, что это не те ужасные люди, мы понесли их в дом.
Всем было до жути интересно.
- И, конечно же, я хотел бы познакомить вас со своими друзьями. Это Эвантус.
При этих словах высокий и миловидный фавн встал и поклонился. - Практически, все фавны названы латынскими именами. Я в совершенстве владею латынью, и мы с ними общаемся на латыни. Фавны – истинные полиглоты, я же говорил о том, что у них высокоразвитый интеллект. Они блистательно владеют русским, и поэтому, свободно могут общаться с вами, – продолжал Иван.
- Мы, действительно, прекрасно владеем русским языком. Лично я знаю, порядком 10 языков. Это - латынь (родной мне язык), украинский, русский, английский, польский, немецкий, французский, итальянский, датский и плохо развитый норвежский. Каждый сидящий в комнате фавн знает, порядком, минимум 5 языков, – сказал Эвантус; речь его была восхитительна, с прекрасным и чётким славянским акцентом.
- Ничего себе, – восхищённо воскликнула Анастасия. – В нашей стране люди даже свой язык толком не знают.
-Я хочу, чтобы вы продолжили знакомство с фавнами. Фавны - они самые благородные мифологические существа. Homo simils equus или же по-простому – Homoequus. - сказал Иван на латыни. Это я дал им такой термин; фавны - это непарнокопытные млекопитающие существа. У фавнов есть интеллект, есть АТФ, ДНК и РНК кислоты. Они и должны присутствовать, ведь даже у бактерий эти кислоты есть. Количество хромосом у фавнов – 55. Имеется головной мозг, спинной мозг, нервные клетки. Есть лёгкие, бронхиолы, в лёгких осуществляется процесс газообмена. А вот по своей психологии, они в основном – интроверты. Так как, у них развита телепатия, то они не нуждаются в общении. Даже сейчас они переговариваются с помощью неё, – он посмотрел на Ерофея. - Фавны по своей анатомии и физиологии, практически, аналогичны человеку. Но есть множество удивительных особенностей, которые присущи этой чудесной расе… – предоставил нам некие анатомические сведения лесник.
- Мы раса, чистокровная отдельная раса, – подметил Энниус.
Иван продолжал презентовать нам фавнов.
- А вот это – Ерофей. Исключение то, что этот фавн захотел носить славянское имя. Ему оно созвучно, – сказал Иван. Молодой и красивый фавн, с чрезмерно курчавыми волосами, сидел возле камина. Он поднял руку в знак приветствия и встал. Затем раздал нам каких-то конфет.
- Ешьте, это сладости. Украл в Петрозаводске, – легко произнёс фавн. Каждому без исключения он поцеловал руку. – Мы фавны высокие интеллигенты, – подметил он.
Затем встал приятной наружности фавн, которого зовут – Энниус. «Я брат Эвантуса», - сказал он. Для него были присущи и естественны графские манеры. Кажется, что у всех фавнов были врождённые графские манеры, врождённая приятна внешность, а также курчавые мягкие волосы. Энниус чуть-чуть рассказал о себе. За Энниусом встал и представился самый молодой и ретивый, сентиментальный фавн – Купидон. Он был чуть ниже своих собратьев, но при этом он был ангельской внешности, за что собственно и получил такое имя.
Мы остепенились, начали более свободно разговаривать и отвечать. Частично прошёл страх, но не у всех.
- Во-первых, у фавнов теплота тела намного выше, чем у людей. Если же у людей свёртывание белка происходит при t 40-41по Цельсию, то у фавнов белок сворачивается при 46-47 градусах. Фавны намного моторней, это, прежде всего, связано с их копытами. Фавны могут набирать скорость до 80 км в час. Быстрые и проворные существа. Во-вторых, у фавнов на голове есть небольшие рога, скорее всего, это ненужные производные кожи, которые остались у них в процессе эволюции. Почему их спина и руки наполовину волосатые, вы сами уже догадаетесь, я думаю. А самая главная особенность – это долголетие, фавны живут большое количество лет, их не берут различные болезни… – разъяснял нам Иван, будучи большим специалистом.
- Сколько в среднем живут фавны? – спросил я.
- Лет этак 500. Самый старый фавн умер в возрасте 670 лет.
- А сколько же лет вам всем? – спросил Геннадий, оборачиваясь на фавнов.
- Лично мне 350, - сказал Энниус.
- Мне тоже 350, – произнес Фостус. И мне, - сказал Эвантус. – Мы ведь братья, поэтому нам равное кол-во лет – 350.
- Ну, а вам Купидон сколько? – озадаченно спросила Настя.
- Мне 340.
Настя перевела взгляд на рядом сидевшего Ерофея.
- А вот мне – 380. Я самый старший среди этих растяп.
На данный момент, мы познакомились со всеми пятью фавнами, они неизменно гостили у Ивана. Можно сказать, что они жили у него. Мы были удивлены и восхищенными всеми этими людьми.
18.
Мы легли спать в нежные постели. Так как это был пятикомнатный дом, то мы все спокойно поместились. А уступчивые фавны, которые, по своей обычайности, спали в тех комнатах, ушли куда-то ночевать в другое место. Они спят меньше чем люди, им хватает 4-5 часов сна, это максимум. Факт в том, что нервная система у них очень сильная, мощная.
В одной комнате спал Иван, в другой комнате - Дима и Артём. В третьей – Маша и Настя. В четвёртой – Яся и Геннадий. А в пятой комнате, которая находилась на чердаке – я и Антон. Мы прекрасно и благополучно разместились.
Сама комната была уютна и опрятна. Французские окна открывали вид на парящий в воздухе снег. На полочке стояли бутылки с изысканным алкоголем, на стене висела картина неизвестного художника. Картина шикарная, на ней изображена обнажённая девушка. Она сидела на чём-то (не показано на чём именно); девушка очаровательная, поистине сексуальная, чудесная. Она прикрывалась каким-то темно-каштановым одеялом так, что была видна только одна грудь, то есть одна молочная железа. Безупречный сосок, пухлые красноватые губы. У девушки на картине прелестный курносый носик, выразительные глаза, ярко выпирающие ключицы. Волосы её были собранны в хвост, но один локон свисал на лоб, что и придавало этой картине неповторимого шарма. Мягкая и чувственная живопись. Девушка манила и очаровывала меня. Я рассматривал каждую деталь картины, каждый тон, каждый штришок. В общем, я долго рассматривал эту картину, и всё же никак не мог полностью насладиться ею. Неописуемый восторг постиг меня.
Я и Антон завернулись в спальные мешки, словно пауки завернули Бильбо Бэггинса в свою паутину, когда тот был с отрядом гномов на пути к Одинокой Горе.
- Ох, и не нравятся мне эти фавны, да и вообще очень многое. Мы попали в какую-то необычную сказку, волшебство. И чувствую, что это не к добру, – сказал Антон, он хотел о чём-то поговорить перед сном.
- Успокойся, Антон. Мне кажется, будет всё нормально. Хоть Иван и мистик, общается с мифологическими существами, но он добропорядочный, великодушный и культурный человек. Я думаю, что нужно быть последним невеждой, чтобы не заметить его гостеприимства, – разъяснял очевидные факты я.
- А как насчёт фавнов? – спросил Антон. - А они тебя не пугают своим видом? Они не такие как люди, у них эти рога, копыта.
-Ты так узко и обыденно мыслишь, Антон. Да, я сначала, действительно, испугался этих существ, но они добрые и благодушные. Они ведь люди, просто они не такие как мы. Ну и что с этого? Я не расист, и в любом случае уважаю любую расу. В том числе и фавнов. Разве не заслуживают они ласки, тепла и любви?
- Думаю, что заслуживают.
- Правильно думаешь, ведь каждое, абсолютное каждое существо нуждается в хорошем отношении к себе. Нуждается в доброте, в любви. И фавны не исключение. Они, кстати, добронравные, благородные и прекрасные существа.
- А они тебя не пугают своим видом?
- Ни капли. У них есть рога, есть копыта, но они ведь хорошо ко мне относятся. Вообще, почему они должны пугать своим видом? Почему? Человек он воспринимает как должное только то, что ему привычно, обыденно, он воспринимает что-то первое увиденное, услышанное, почувствованное, он не воспринимает неизвестное, неведомое. А я, напротив, хочу познакомиться с этой расой, изучать их поведение, сравнивать с несносными людьми. Подружиться с ними, в конце концов!
Я повернулся на бок, затем натянул одеяло. Антон что-то ворчал.
- Я хочу спать. Так что давай спать, спокойной ночи, тебе, – сказал я.
- Спасибо и тебе, – ответил Антон.
Я повернулся на бок. Глаза у меня слипались, я так устал за этот насыщенный день, что хотел побыстрей и беспечней заснуть.
Но не тут-то было. В углу комнаты послышались скрипы и шорохи.
- Думаешь, мышь? – спросил Антон.
- Не знаю… не знаю… Надо включить свет и посмотреть.
19.
Мы подошли к источнику звука и увидели – цветок. Он распускался. Его большие стебельки нелепо прикасались и упирались в тумбочку, подле которой он стоял.
- Здравствуйте, молодые люди! – произнёс он. – А где же Эвантус?
- Не хватало нам сегодня открытий. То лесник-чародей, то фавны, а теперь… говорящий цветок! – в изумлении произнёс Антон.
Я подтолкнул Антона, для того, чтоб он замолчал.
- Эвантус ушёл спать в другое место, он уступил нам эту комнату на три дня. В какое именно место он не сказал, – ответил я, невиданному растению.
- Вы будете сегодня спать здесь? – спросил цветок.
- Да, и, скорее всего, ещё две ночи.
- Эх, Эвантус. Мы с ним дискутируем каждую ночь. Эвантус обещал меня сегодня полить и Флобера почитать. А вы не могли бы это сделать? А то он постоянно отсутствует, бывает ночует у городских или деревенских девушек.
- Полить сможем. А вот Флобера, к сожалению, не прочтём вам, так как очень хочется спать. – Чем поливать? Водой?
- Нет, нет. Возьмите с полочки, пожалуйста, ликёр. Первая бутылка слева.
- А разве вы такое пьёте? – удивился я.
- Да, конечно же, пью. Жизнь цветка не очень разнообразна, она скучна и обыденна. Зато, Иван случайно оживил меня. Теперь я могу общаться человеческим языком, мыслить, читать, слушать музыку, воспринимать информацию и многое другое.
- А не боитесь, что вы можете завянуть? – иронически произнёс Антон.
- Нет, друг мой. Алкоголь, к вашему удивлению, благоприятно влияет на моё состояние. Корни укрепляются, листья не желтеют.
«Откуда идёт звук?» – прошептал мне на ухо Антон.
- Заткнись, – ответил я ему, этому нетактичному и непунктуальному парню.
Я аккуратно лил в горшок ликёр.
- Хватит?
- Нет, нет. Ещё чуточку… Теперь хватит, – аккуратно отвечал цветок. – Благодарствую. Выключите свет, пожалуйста.
Когда мы ложились спать, то Антон произнёс, довольно-таки, неприличное и ругательное слово, которое полностью ознаменовало наш сегодняшний день.
20.
Наступило 26-е число. Проснулись мы в бодром расположении духа. Ночью мы с Антоном спали крепко и чудно. Я расспрашивал у других, как же им спалось, они отвечали, что им спалось комфортно и отлично. Я и ребята были благодарны Ивану за такой радужный приём. Мы начали некие процессы гигиены, которые были сложены из наших личных привычек. Когда мы закончили свой утренний туалет, то сели завтракать. Сели вдевятером, так как фавны не приходили, не явились на завтрак.
Мы сели за деревянный большой стол, который был накрыт многокрасочной скатертью. На скатерти лежали всяческие яства: спечённые румяные хлеба, масло, яйца, «Жульен», а также свежеиспеченная горячая красная огромнейшая рыба, она была покрыта жареными грибами и лучком, всевозможными специями. Стояла горшок с картошкой-пюре. В бокалах был налит чай. Иван умеет готовить, готовит он искусно, как Бог.
- Угощайтесь, гости дорогие. Я утречком в езе поймал. Из всякой моли хорошую рыбу выловил, – сказал Иван, и руками разломал хлеб. Мы даже уловили его запах, превосходный запах.
- Благодарим, вас.
- А что вы будете сегодня делать? – спросил Иван.
- Скорее всего, просто будем наслаждаться природой, - ответил я.
- Если хотите, то можете посетить мою баню. Она на улице.
- Спасибо вам огромное. Мы ведь давно не принимали душ, да и всегда хотели попариться в русской баньке.
Мы разложили себе на тарелки рыбу, на каждого пришёлся огромный кусок. Я отрезал ножом небольшой кусочек и положил себе в рот, ощутил я какой-то чужой и неизвестный вкус рыбы. Она была божественная, была с привкусом соли, зелени и грибов, лука. Я ощутил тепло на своём языке, рыба была только что испечённой, и естественно она горячая. Я поглощал рыбу, ощущал невероятный вкус, ощущал даже самые тонкости, то есть изящные специи.
– Читайте книги, у меня, полагаю, довольно таки большая библиотека. Да и вообще, чувствуйте себя, как дома, – сказал Иван, когда ел красную рыбу.
- Да, у вас, действительно, обильная библиотека, – сказал Гена.
Нам очень импонировал Иван, его образ жизни, вся сказочная атмосфера леса, которая окружала нас. В этот день, то есть первый день нашего пребывания у лесника мы были приятно удивлены, даже восхищены его жильём, всеми теми чудесами, которые кружились подле нас.
21.
После обеда мы ушли в лес. Прогулки по заснеженному лесу, чудеса природы, впитывание в себя неспешной энергетики – это и были цели нашего путешествия. Лес был нахлобучен снегом, а снег этот скрипел и шуршал под ногами. Снег лежал как белое полотно. На белоснежном снегу оставались наши многочисленные следы. Я и другие парни кидали слепленные снежки в девушек, а те в свою очередь в нас. Зимний лес не спал, а он веселился вместе с нами. Заснеженные деревья умилительно смотрели на нас. Когда я взглянул ввысь, то зимнее солнце светило на меня, было очень приятно и восхитительно видеть такое яркое солнце зимой. Его лучи отражались от каждой маленькой снежинки и слепили меня.
В сосновом боре послышался стук копыт.
- Фавны?
- Сейчас посмотрим, – ответил я.
Нет, это были не фавны. Это был лось, причём крупный лось, массивный. У лося были высокие ноги, а также широкие и подвижные уши, большие и увесистые рога. Его рога зацеплялись за ветки, он яростно освобождал их. И вскоре он выбрался из бора, затем посмотрел на нас, но не стал трогать, не стал бежать на нас, что было бы критически опасно. Лось побежал по чистому снегу, перепрыгивая поваленные и засохшие хвойные деревья, и далее скрылся за холмом.
Мы вскарабкались на холм и осмотрели местность. Чудеса… Заснеженная и волшебная даль… Эта даль, этот непревзойдённый горизонт, очаровывает глаз человеческий. Я вдохнул свежий карельский воздух через рот. Порция холодного воздуха дошла до бронхиол, а затем и газообмен осуществился в альвеолах.
Я с ребятами проследил за лосем, который аккуратно оббегал крупные валуны и всевозможные сосенки, осины. Он побежал вдаль, за горизонт. Что его ждёт там? Куда он бежит? Может быть, хочет быстрее всё приукрасить в своём жилище, Новый Год ведь не за горами.
Мы бродили по опушкам, поднимались на возвышенности, просто наслаждались обществом друг друга. При мне всегда была карта и при Гене тоже. Это на случай того, что мы можем заблудиться.
Мы остановились на полянке. Сделали себе небольшой отдых. Я присел на пенёк.
- Эх, как я люблю путешествовать. Всё-таки, не зря мы пошли, не зря… Путешествия они дают своё, она дают чувство некой просветлённости, ощущение прекрасного и беспечного, чувства красоты, а также вольнодумие, некоторые смешанные эмоции, забаву и интерес. Всю эту городскую суету и мишуру я выкидываю, когда путешествую, – воодушевлённо сказал я. – А ты? – спросил я у Геннадия.
- Лёша, ну для меня это другой мир, в который иногда бегаю расслабиться. Для меня, наверное, это одна из главных целей в жизни.
- Путешествовать и осваивать мир? – переспросил я.
- Именно. Нет, на самом деле, для меня самое главное в жизни – это самореализация, то есть и интеллектуальная и творческая, социальная и моральная, конечно же. Потому что, человек всегда должен стремиться к чему-то лучшему, высшему. Это моё субъективное мнение. «Нет предела совершенству» , – сказал он.
- Ребята, хватит философствовать, – сказала Яся. – Я замёрзла, пойдёмте домой.
- И я замёрзла, – крикнула Настя; такую же речь произнесла и Маша.
- Тогда идёмте в дом к Ивану.
22.
Мы пришли в дом. Разделись. Уселись за стол, чтобы поесть. Иван расспрашивал нас о том, как мы погуляли, а также спрашивал о том, что мы собираемся делать в это время. Иван сделал яичницу, пожарил курятину, приготовил различные салаты, тыквенную кашу. Поставил на стол крепкий компот. Ел Иван аккуратно, очень даже интеллигентно. Косматая и длинная борода Ивана ничуть не была в чём-то жирном, он не запачкал бороду едой, воистину питался педантично. За столом он, практически, не разговаривал; Иван, молча, пережевывал вкусную пищу и глотал непереваренный комок пищи. После процесса поступления органических веществ он поблагодарил нас и ушёл в свою комнату.
В полдник, мы в основном играли в шахматы, играли на своих айфонах, сидели в соц. сетях и читали книги. Лично я читал книгу. Читал дневники Франца Кафки. У Ивана действительно находится огромнейшая и обильная библиотека. На первой полке шкафа-гиганта в ряд стоят полные собрания: Стендаля, Достоевского, Бунина, Ремарка. На второй – Толстой, Флобер, Куприн, Карамзин и Пушкин. На третьей полке – Чехов, Фрейд, Кафка, Лермонтов. На четвёртой – Леся Українка, Тарас Шевченко, Іван Франко, Григорій Сковорода, Марко Вовчок. А другие книги в доме Ивана стояли в другом шкафу-гиганте. Там стоят и тридцать томов Чарльза Диккенса, Эдгар По, Лавкрафт. Литература Ренессанса – Джованни Боккаччо, Франческа Петрарка, Чосер, Франсуа Рабле, Шекспир, Макиавелли. А также – Толкин, Оскар Уайльд, Платон, Берроуз, Лесков, Хэмингуэй, Бродский. И многие другие классики. Затем мы сходили в баню, парились мы все одновременно, то есть парни совместно с девчонками. В нашей компании не боятся наготы и естества.
Пришли фавны, они принесли продуктов. Фавны заводили громкие речи.
Под вечер мы устроили мини-концерт. Мария, которая обладала таким певчим голосом, как – сопрано, делала обворожительные вокальные пируэты, было прелестно и занимательно слушать.
23.
Прошла ещё одна ночь, мы по-прежнему спали в утеплённой комнате-чердаке. Только вот цветок сегодня не говорил, потому что, милый Эвантус успел напоить его и почитать Флобера ещё днём. Ночь прошла гладко, то есть преспокойнейшим образом.
Я проснулся раньше всех. Мне почему-то захотелось прогуляться, и поэтому я оделся и вышел из дому. Пошёл по направлению к озеру, оно находилось, примерно, в 500 метрах от дома Ивана. На озере стелился туман. Туман был не особо вязким. Но он придавал озеру шарму и прелестности, туман придавал очарования всему этому пейзажу, композиции. На воде лежал лёд. Он был тонким и ненадёжным, а на льду, в свою очередь, лежал прекрасный слой снега.
Я бродил по берегу озера, вдыхая чистый озёрный воздух. Мне очень понравилось находиться в таком тихом месте. В таких местах мысли не давят на человека, а напротив, они сами распределяются по полочкам; в таких местах простое становится сложным, а сложное простым.
Я скрупулезно ходил по берегу реки, взирая на прекрасную карельскую природу, которая развернулась вокруг меня. Внезапно я увидел знакомого. Я неожиданно увидел Купидона. Он находился на противоположном берегу. Я сразу же затаился, так как мне было интересно смотреть за ним, увлекательно было наблюдать, что же он делает.
Фавн был одет в пальто. Сидел на небольшом валуне. Купидон слегка наклонил голову влево и что-то жестикулировал в сторону заснеженной водной глади. Он улыбался, встряхивал головой, смеялся. Было ясно, что он ведёт беседу. Но с кем? «Это русалка», – пронеслось вихрем у меня в голове.
Близ берега лежала нагая девушка, у неё были золотые волосы, такие нежные, женственные. Я увидел наливные ягодицы. Мне бросился в глаза прекрасный и ровный позвоночник. Я стал считать позвонки. Насчитал 34. «Это человеческие нормы позвоночника» - думал я. «Но тогда почему, же она по пояс в воде? Разве это обычная девушка? Зачем она лежит в воде?» - мысли и интерес не давал мне покоя.
Они беседовали и что-то обсуждали. Видно было то, что это существо очаровало нашего любвеобильного Купидона, прямой наводкой флиртовало с ним.
Мне это вскоре порядком надоело, и я собрался уходить. Встал. Но неожиданный всплеск воды заставил меня повернуть голову. Купидон плюхнулся в воду. Я не заметил, каким образом, но могу констатировать тот факт, что Купидон по свою глотку находился в воде. А русалка, как ни в чём не бывало, проплыла до середины озера. И выпрыгнула на метров 5 в вышину из ледяной озёрной воды. На миг я рассмотрел эту живописную картину, девушка, которая зависла в невесомости, оккупировала моё внимание, я всё объективно анализировал. Я увидел золотистые и красивые, шикарные, роскошные волосы, которые свисали по направлению к воде. Лучи солнца воодушевлённо играли с этими превосходными волосами. Я углядел несколько больших и многочисленные малейшие жабры на шее у русалки. Тело было изысканным. Я увидел беспрецедентное лоно; узрел замечательную вульву. И я увидел – ноги. Именно ноги, прекраснейшие и восхитительные человеческие ноги. Я рассмотрел двуглавую мыщцу бедра, рассмотрел икроножные мышцы. Я прокатился взором по прелестной стопе и филигранным пальчикам, но на этих пальчиках была натянут слой перепончатых ласт, таких как у жабы. Вид был интересный, загадочный. Девушка стремительно нырнула под ледяную воду и скрылась под ней. Воистину искусный ныряльщик. У меня в тот момент начался процесс экзальтации. Я попросту влюбился в это существо, каким бы необычным, чуждым оно не было, я готов был преклоняться перед ним, перед невиданной красотой.
Я стоял, будто заколдованный, а Купидон вылез из воды. Ощетинился и взъерошился, отряхнул от снега своё пальто, которое он оставил на берегу, и убежал в чащу лесную. Я в восторге побрёл домой.
Я пришёл в дом. Иван уже хлопотал по дому. Осматривал какого-то сатира. Сатир подцепил гонорею и теперь страдал от этого треклятого венерического заболевания, также у него был бронхит, насморк и вывихнут палец. Бедный сатир. Иван отвёл его в одну из пяти комнат, там он поработал со своим больным, дал ему лекарства и наставления.
24.
В принципе, сегодняшнее утро ничем, практически, не отличалось от вчерашнего. У меня, естественно, оно кардинально выражалось воспоминаниями и ощущениями, а вот у других ребят – нет.
Ближе к 12 часам мы снова пошли в лес. Нам понравилось там, мы ходили и веселились, причудливая карельская природа вновь открывала нам свои красоты. Мы безмятежно расхаживали по лугам, по возвышенностям.
После полудня пришли домой, и я увидел чуть расстроенного Купидона. Ах, нет… Я замечал на его лице улыбки. Такие улыбки, словно фавн улыбался от воспоминаний. Фостус сидел в кресле и скучал. Он позвал меня за собой, я поднялся в комнату и увидел, что в комнате, в которой спят Гена и Яся полно пиротехники. Фостус достал огромный чемодан, открыл его, затем достал из чемодана пакеты взрывчаток, различных веществ.
- На Новый Год готовлю салют, огненная забава прокатится по Воттовааре.
- По чём прокатится? – спросил я, не понявши по чём собираются прокатиться салюты.
- По Воттовааре, это скалистые горы в 90 километрах от нас. Там будет шабаш, празднование Нового Года. И вы будете с нами… ой, проговорился, – закрыл рот ладонями фавн, будто маленький ребёнок, когда он лжёт.
- Что, что? – переспросил я.
- Ничего, ничего. Я оговорился, - сказал Фостус и широко улыбнулся мне.
Я не стал обращаться на это внимание, больше всего мне хотелось узнать о Купидоне. Я не спешил рассказывать Фостусу о том, что я сегодня видел на озере, т.к посчитал, что это личное дело Купидона.
- Фостус, а Купидон, ты не знаешь, у него есть любовь?
- Понимаешь, Купидон очень чувственный парень, но, несмотря на его слишком сентиментальный и любвеобильный характер, у него нет любви. По крайней мере, сейчас. В комнату зашёл Геннадий, он услышал реплику о Купидоне.
– Сейчас расскажу, ребята.
- Да нет, не надо.
- Я всё же расскажу, чтоб вы были в курсе, и не задавали лишних вопросов. Да и эта история поможет вам получше узнать нашу культуру.
-Было это лет 120 назад. Купидон в то время ещё не повстречал нас и путешествовал по французским Альпам. Однажды, под влиянием сильнейших амурных чар, влюбился в простую деревенскую девушку, - говорил Фостус. Она была самая красивая и обаятельная в своём поселении. Так вот эта девушка в течение многих дней получала самые волшебные цветы и подарки, получала сказочные, мечтательные и изумительные письма, которые были написаны бесподобным каллиграфическим почерком. В этих письмах Купидон раскрывал свою душу, описывал свою любовь, страсть, влечение к этой девушке, повествовал о своих сексуальных фантазиях. Девушка в свою очередь не отрицала подарки, всегда читала и не жгла письма молодого незнакомца. Она рисковала даже тем, что хранила у себя похотливые письма. Девушка была, вволю своего легкомыслия, ветрена, и поэтому сладкие письма дурманили её, ей не было страшно.
Купидон же любил созерцать и наблюдать за этой девушкой, за её грациозными движениями, когда она ходила по лугам, пела песни со своими подругами. Купидон боготворил её прелестное нагое тело, когда она купалась в пруду. И вот он решился показать себя, он фанатически любил её, и поэтому всё же решился встретиться с ней. Написал ей очередное письмо. В этом злополучном письме попросил девушку прийти на луг, который находился не особо далеко от её дома. Фавн назначил время. Только вот назначил утром.
Ночью он украл в деревне одежду и переоделся. В то утро его копыта скрыли кожаные самодельные ботинки, которые он смастерил специально для этой встречи. Мохнатые ноги скрыли широкие сельские штаны, торс - рубашка. А вот с небольшими рогами и длинными лопоухими ушами была некая проблема. Но Купидон развязал и эту проблему, он нашёл, длинную по краям, соломенную шляпу. Своим внешним обликом он походил на обычного крестьянина.
И вот наступило утро. Было мрачное, ветреное и пасмурное утро. Купидон пришёл на луг, спрятался за сосновыми деревьями, затем пришла девушка. Она была одета в лёгкое хлопковое платье, волосы её были длинными, ветер фривольно играл с ними. Девушка шла с венком на голове. Она остановилась и стала осматриваться. Вот и вышел наш наивный Купидон. Крестьянка махнула ему рукой, он нелепой походкой подошёл к ней. «Вот ты любовь моя, огонь моих чресел. Денно и ношно, я мечтаю о тебе, о любви твоей, боготворю и лелею твой образ», – говорил ей Купидон, глядя в глаза.
- «Это ты? Вы такой необычный… В прочем, я вас совсем не знаю. Вы откуда?» - гладила она по щеке Купидона.
-« Я живу далеко от этих мест, я свободный путник. Я заметил вас, когда вы купались в речке… Я, я наблюдал за вами многие дни… Луиза, вы прелестная девушка. Моё путешествие приостановилось, так как я не захотел отправляться дальше, я влюбился в вас, сударыня-с…, – взволнованно говорил Купидон. – Хочешь, Луиза, я унесу вас в свои края? Там у вас будет всё, я подарю счастье», – так явственно и правдоподобно рассказывал Фостус. Как будто, он там присутствовал.
- «Как ваше имя» - спросила крестьянка.
Сам Купидон замешкался. Древнее имя могло бы отпугнуть юную красавицу, и он вымолвил: «Моё имя – Модест».
- «Какое у вас славное имя», – кротко и кратко сказала она, – играл словами Фостус.
- «Вы такой настойчивый, я вас попросту не знаю. И я побаиваюсь вас», – сторонилась крестьянка.
-« О, не бойтесь, премилое создание. Это беспричинно с вашей стороны», – разъяснялся Купидон.
Купидон подошёл к девушке, крепко взявши её за руку. Поцеловал её руку, а затем поцеловал девушку в губы. Луиза вырвалась из объятий, но не убежала и не отреклась от фавна. Она хоть и боялась незнакомца, но он своими чувствами вскоре растрогал девушку. Девичье сердце отдалось фавну. Фавн молился на её тело, прям там, на лугу, в полевых альпийских цветах. Благоговел пред её божественным телом. Но в этот момент сильный порыв ветра унёс соломенную шляпу метров на пять вниз по склону. Луиза рьяно вскрикнула, она на диво испугалась. Девушка вырвалась из утех фавна и ударила его по лицу, в испуге, конечно же. Она обнажённая побежала в сторону деревни. Купидон побежал за ней. Наверное, есть такие традиции у фавнов - бежать за перепуганными девушками.
Он хотел объяснить ей, но слабоумная, да притом шокированная девушка, ничего не хотела слушать от Купидона. Девичий вопль пробудил внимание пастуха, он взял вилы и побежал на звук. Он заметил нагую вопящую девушку. Луиза добежала до пастуха, спряталась за его спиной.
-« Там демон… там демон», – кричала она пастуху на ухо.
Купидон мог убить, обезвредить пастуха. Он мог захватить девушку и убежать с ней в лес. Но будучи истинным пацифистом, он ничего этого не сделал.
-« Прощай», – промолвил он. Купидон снял с себя всю одежду и кинул пастуху под ноги, промолвив: - «Отдайте, пожалуйста, тому мужичине, у которого я это украл». Обнажённые копыта спровоцировали пастуха, и он кинул вилы в Купидона, тем самым ранив его. Рана была на руке, она была крохотная и маленькая. Он спокойно ускакал в лес. - После этой встречи, Купидон надолго охладел к женщинам, охладел к чувствам, – так закончил свой рассказ Фостус. – Может быть, за столько лет у него и появилась новая пассия. Знаю только, что раньше, после Луизы, он регулярно пользовался услугами гетер.
Мы были озадаченны рассказом Фостуса, он повествовал нам историю так рьяно, правдоподобно и чисто, что у меня назрел вопрос: - Фостус, а откуда ты всё знаешь? Ты рассказывал так, словно сам там был и всё видел.
- Я читал его дневники. Читал те записи, которые он писал во Франции, естественно, он писал их на французском языке. Только в дневниках описано всё более подробно, более красноречиво и красиво, а я вам, напротив, предоставил историю в сжатом и сокращённом виде.
25.
В 18.00 мы расслаблялись в гостиной. Нам пришёлся на вкус вчерашний размеренный, комфортный и тихий вечер. И мы продолжали данную тенденцию.
Из комнаты вышел Иван, он подозвал Энниуса.
- Энниус, ты не мог бы съездить в город?
- Да, я могу, вполне, – ответил Энниус. – Только зачем?
- Инно, бери мой снегоход и поезжай. Я тебе дам денег и купишь на них продуктов, список я уже составил, и медикаментов.
- С удовольствием, – ответил фавн, чуть посвистывая.
- Маскируйся хорошо, друг мой… Чтобы я без тебя делал бы, Энниус, – благодарно сказал Иван.
- Я хочу поехать с тобой, Энниус, – сказал я.
Дело в том, что мне не особо хотелось сидеть весь вечер в доме, и поэтому, я из вежливости попросил Энниуса поехать с ним. Он с радостью принял моё предложение, да к тому же, нам нужно было купить продукты Ивану, ведь негоже, то, что ты у человека бесплатно живёшь, ешь за его счёт. Негоже так. И поэтому, мы все скинулись на продукты и небольшой подарок Ивану на Новый Год.
Фавн надел деревянные протезы стопы, а затем на них натянул ботинки. Надел штаны, свитер и куртку. Теперь он был похож на обычного хипстера, который носит небрежную бороду и аккуратные, но при этом длинные и густые бакенбарды.
Мы сели на снегоход, я не умел, конечно же, им пользоваться, поэтому сел сзади. Фавн завёл транспорт, мы умиротворённо и прелестно ехали, объезжая бугорки и кочки. Проехали километра два.
Энниус грязно подскочил на кочке и резко затормозил, из-за треклятого русака, который в тот момент перебегал дорогу…
26.
Очнулся я в царстве Морфея. Морфей благородно встретил меня, доброкачественно. Морфей просил меня не оставаться в его царстве, он был небезразличен ко мне. Я выпил чаю с королём, побеседовал, мы вели занимательнейшую дискуссию.
Мне нужно было уходить. Морфей сказал мне напоследок, чтобы я не обезнадёживался и упрямо, целеустремленно двигался к своей мечте. Я пообещал ему, что так и будет.
Я покинул беседку, которая была вся оплетена цветами, и заблудился в горах.
Долго скитался по царству Морфея. Видел мёртвых и живых. Я смотрел на молодых людей, которые бегают по жизни и ищут любовь, был особенно восприимчив ко всему тому, что происходило в этом царстве.
В скором времени, я очутился на пруду. Было мрачное и удручённое утро. Там было большое кол-во опавших осенних листьев. Это был, наверное, пруд в каком-то небольшом британском графском поместье. Через пруд был проложён невиданный железный узкий мостик, который был приукрашен талантом кузнеца. На этом мостике безрадостно стоял Геннадий и взирал куда-то вдаль. Но тут его аристократическую шляпу украла какая-то пёстрая птица, и тогда он протянул руки в надежде выхватить шляпу на лету. Но птица была попроворней его, она безудержно улетела. А Гена упал в воду, так как ударился об железную резьбу мостика и нелепо поскользнулся. Он забарахтался, но Гена не мог двигаться, не мог плыть. Он держался за мостик и не отпускал его, он боялся утонуть. Плащ был весь в воде, но не одежда ему сейчас важна, а жизнь.
Из водяной бездны выплывает Яся, она русалка с самым настоящим хвостом. Яся хватает под руки Гену и тащит на берег, но он сопротивляется, боится, не доверяет. Она смотрит на него глубокими глазами, а потом Гена вольно и безмятежно отпускает руки, доверив тем самым свою жизнь русалкам. Русалка без труда спасла жизнь Геннадию, он благодарен ей, как благодарен ребёнок своей матери. Как благодарен каждый из нас в час благодарности. Абсурд, но для меня это был не абсурд, а скорее, пронзительная и демоническая реальность. Абстрактным путешествием по царству Морфея.
Почудился яркий и проницательный белый свет. Свет был воистину оглушительным. Белое полотно заняло всё моё зрительное пространство.
27.
Я очнулся. Подле меня сидел Иван.
- Где я?
- У меня. Вы с Энниусом опрокинули снегоход, и ты отлетел в большой овраг. Энниус не нашёл тебя, он отправился за помощью.
- Ничего себе, – удивлённо спросил я. – Иван, а со мной ничего серьезного не случилось?
- С тобой ничего серьезного не случилось. Максимум всей твоей беды – это вывих среднего пальца, но я уж его вправил. Есть царапины, несколько гематом. Ты ударился об дерево при аварии снегохода. Так что полежи чуть-чуть.
– Иван, я, когда отключился, видел короля Морфея. Я с ним беседовал, улун пил. Не знаете, что это было? Вы как маг, наверное, знаете.
- Да, я знаю. Алексей, дело в том, что ты попал в заколдованную зону, ведь перед Новым Годом различные существа ставят лихие заклятия.
Вот мой тебе совет: «Не переживай и не принимай близко к сердцу то, что ты видел там». Эти видения могут быть пусты, а могут и быть наполнены смыслом. Решать только тебе. Ты знаешь, лучше полежи, отдохни от всего этого.
- Нет, нет. Я не хочу лежать, – сказал я, когда почувствовал прилив сил.
- Так ты ведь ничего из этого не потеряешь, если пролежишь здесь весь день.
- Потеряю, сударь, потеряю. Я, прежде всего, потеряю драгоценное времяпровождение со своими друзьями. Сейчас утро? – спросил я.
- Да, Алексей, сейчас именно утро. Вы лучше лежите, я вам всё сейчас принесу.
- Нет, нет, не надо. Это, безусловно, очень любезно с вашей стороны, но я бы хотел сам пойти пообедать.
Я встретился с друзьями. Поел и общался с Ерофеем, Энниусом и Купидоном весь оставшийся день. Затем ближе к ночи я Дима, Геннадий, Яся, Антон, частично Мария, завели колоссальную и интересную дискуссию с фавнами.
- Понимаешь, Алексей, люди эволюционировали из обезьяноподобных, также и фавны, только фавны – это эволюционная смесь между первыми людьми и непарнокопытными существами.
- Ты хочешь сказать, что фавны – это дети половых актов между человеком и первыми непарнокопытными животными? – спросил я у Энниуса.
- Скорее всего, но не факт. Миллионы лет назад непарнокопытные имели чуть-чуть другое строение, физиологию. Или же с самого начала эволюции были такие существа схожие с нами. Никто не знает. «Если труд сделал из обезьяны человека, то из лошади фавна» – может быть надо ссылаться на эту теорию. Наверное, всё же, именно на эту. В древние века люди прекрасно ладили с фавнами, наши предки были отличными учёными, архитекторами, строителями, поварами, воинами, философами, фавны занимали даже места в правительстве. Но с приходом христианства, как фавны, так и другие мифологические ассимилировались, мы одни из немногих выживших до 21 века, – закончил Энниус.
- Фавны обычные существа, в нас нет ничего аморального, отвратительного. Мы можем объявиться человечеству, но нас не поймут, не смогут. Это очень досадно. Фавны, если бы им этого хотелось, могли бы захватить весь мир человеческий, но мы этого делать не будем, так как не считаем это за правое дело. Люди очень глупы, так как они принимают только то, что для них общепринято, ординарно. Фавны потихоньку размножаются, это нам хватает, – укоризненно сказал Ерофей.
-А у вас самих есть дети? – спросила Мария.
- Нет, мы не нашли себе подходящих женщин-фавнов, то есть не встретили свою любовь среди фавнов. Удивительно, что среди людей, нимф, русалок нашли, а вот среди нам подобных – нет.
- А человеческая женщина сможет родить вам ребёнка? – спросил Дмитрий.
- К сожалению, нет. Это просто физиологически невозможно. Даже если гипотетически предположить, то при рождении фавн порвёт вагину и внутренние органы женщине, и она умрёт. Да и ребёнок тоже, он задохнется просто. Женское влагалище слишком узкое, чтобы из него мог благополучно вылезти новорождённый фавн, также он может запутаться в пуповине, да и многие другие причины. А основная причина – женщина не может забеременеть от фавна….
28.
Наступило 28-е число, а значит и последний день гостевания у Ивана. Нам не хотелось уходить, не хотелось покидать этот обветшалый рай.
Я полностью поправился от вчерашнего пребывания в галлюциногенном царстве Морфея. Мы собрались и подались кататься на лыжах на заснеженные холмы. Кататься было одно удовольствие, мы уже ощущали вкус праздника. Мы энергично отдыхали, резвились и хлестко поднимались на холмы, для того, чтобы великолепно съехать с возвышенности, которая покрыта соснами и другими деревьями.
Солнце светило. Мы бродили и фотографировались в лесу. Нам было приятно и интересно находиться в этих местах. Я влюбился во всё это. Мы подошли к какому-то небольшому, маленькому озеру, на берегу была лодка, и мы ветрено уселись в неё, проплыли до середины озера. Я увидел на дне что-то серебряное. Это был плавник, но я никому не хотел говорить об этом, затаил в своей душе.
Уже был вечер, мы отобедали, прям в лесу теми продуктами, которые взяли у Ивана. Снег пленил нас. Стало смеркаться, и мы стали возвращаться домой. Артём споткнулся о кочку.
- Нет, ну ёбанный леший! – отчаянно воскликнул Артём.
- Ах, какой вздор! – послышался глухой басовый голос за спиной.
Какой-то старый мужчина взял хамоватого Артёма за ухо. Мы были удивленны, так как этот мужчина был одет по-старинному, он был в ветхом старинном меховом плаще-балахоне, который был захламлён, весь в снегу, земли и листве, ветках. У этой личности была седая борода, которая была набита сосновыми веточками, иголками, маленькими шишками. Он был старый и дряхлый. Весь в ветках, листве. На ногах кожаные сапоги, которые набиты каким-то мехом. Весь в плесени, паутине. От него пахло сыростью земли и влажным деревом. Грязные и жирные волосы, которые накрывает мягкая шерстяная шапка, – примерно так выглядел этот субъект.
- Вы кто такие?
- Мы путешественники, гостим мы у лесника, Ивана.
- У Иоанна. Лесник… Он так себя называет… А почему же у него такие невоспитанные гости?
- Это только тот парень, которого вы держите за ухо. Он крайне невоспитан,– сказала Настя.
- А вы кто такой? Отпустите меня вообще, – завопил Артём.
- Кто я такой? Я вот действительно лесник, то есть я – Леший. Хранитель лесов карельских уже многие века.
В этот момент подбежал Иван, и сказал: - Дух леса, зачем трогаешь моих гостей?
- А мне неприятно, колдася они по лесу шастают и меня оскорбляют, – сказал дух леса.
- Леший, ты ведь благочестивый spiritus. Отпусти парня.
- Отпущаю я тебя, сокол, – сказал Леший и ослабил покрытые мелкошерстным мохом пальцы. – Но будь осторожен в своих речах.
- Благодарю вас, - ответил услужливо Артём.
- Ты их будешь держать до новогодней ночи? – спросил Леший.
- Придется так сделать, но думаю, что всё обойдется, – сказал Иван. – Ареды не явятся, как думаешь?
- Думаю, что нет. По-крайней мере, совокупность положительной энергетики вытеснит их. Черти не подойдут. Ты будешь их держать при себе в новогоднюю ночь?
- Да.
- Они это переживут? – произнёс, странный и пугающий вопрос, Дух Леса.
- Я уверен в этом, - спокойно ответил Иван.
Мы ушли с этого места.
- Вы о чём говорили? – спросил я у Ивана.
- Ни о чём. Он думает, что я вас буду держать до новогодней ночи, он ошибается. Завтра, как вы хотели, я вас выведу благополучно из лесу, до Петрозаводска… В сказочное время года вы гостите у меня.
Мы пришли домой. Мы занимались теми делами, которыми занимались обычно дома у Ивана. Антон пошёл помогать Энниусу. Артём снова был недоволен всем, сквернословил и называл фавнов «козлами ёбанными», я не удержался и треснул ему подзатыльника. Он накинулся на меня, Дима быстро разнял нас.
-Ваше присутствие меня утомляет, ведь ты такой придурок, – сказал я.
-Ты конченый мудак. – оскалился он.
Я больше не обращал внимания на слабоумного и циничного парня. Не хотел я даже думать, что в доме Ивана присутствует дегенерат.
29.
Я мрачно ходил между комнат и вдруг заметил, что-то вроде коморки. Я дёрнул дверь, она не открылась, зато слабо поддалась мне. Я мог её раскрыть максимум на сантиметра два. Вся коморка была заполнена чем-то, абсолютно вся. То, что заполняло всю коморку давило на дверь. Я был уверен, что там было что-то ценное, важное. Я не стал долго останавливаться возле коморки, мой интерес чудным образом погас.
Настало время собираться. Я с ребятами упаковал свои вещи в рюкзак. Осталась всего лишь одна ночь. Я зашёл в комнату. Комната, в которой мы спали все три ночи, принадлежит, как вы уже знаете, Эвантусу. На стене всё так же бессменно висела великолепная картина. В эти моменты, когда я в очередной раз рассматривал прелестную картину зашёл и хозяин комнаты.
- Эвантус, кто написал эту шедевральную картину?
- Я её написал, – тихо ответил фавн.
- Ты? Если это ты написал, то я вправе утверждать, что ты настоящий художник, талантливый художник.
- Спасибо тебе большое. Я её написал год назад, – поблагодарил меня Эвантус.
- А кто эта девушка?
- Натурщица, которой я заплатил небольшую сумму за эту работу. Прекрасная девушка, она из Петрозаводска, творческая личность. Когда я познакомился с ней, она была ещё школьницей. Она девушка, у которой приятное и ненавязчивое чувство юмора, большая редкость среди заносчивых и напыщенных девушек. Восхитительная девушка. Я её любил…. Хотя, не знаю, любил ли я её, но страсть и влечение были, – говорил это Эвантус и тупил свой взгляд в пол.
- А где сейчас она?
- В Москве. Я ей, кажется, совсем не нравлюсь, не приглянулся я ей. Её нежное девичье сердце лежит к другому человеку. Ей не нравилась моя нелепая походка, ты понимаешь из-за чего. Она постоянно пыталась стянуть с меня шапку, шляпу мою, но я ей, естественно, не давал этого сделать. Один раз эта девица затащила меня в постель, но ничего произошло, по видимым тебе обстоятельствам.
- Понимаю, - я сказал себе это под нос.
- Но ничего не поделаешь, такова жизнь. Я отправил ей открытку в Москву, может быть, она и получит её.
- Ты знаешь, купи себе ноутбук.
- Да, я слышал об этом ноу-ть-буке.
- Тогда ты мог бы общаться с этой девушкой на расстоянии, то есть через социальные сети.
- Я подумаю, над твоим предложением. Мне надо бы съездить и посмотреть ноу-ть-бук.
- Хорошо, - я засмеялся.
Эвантус тоже засмеялся.
– Rivendus, mon cher Alexey. – смеясь, сказал Эвантус, продемонстрировав изящную палитру языков.
Мы ещё немножко постояли и беспечно пообщались. Кстати, фавны очень приятные и интересные собеседники, они умеют выслушать, смогут что-то дельное тебе подсказать.
- Пошли, я тебе кое-что покажу? – спросил Эвантус.
- Идём, – согласился я.
Эвантус вывел меня во двор, и сказал: - «Запрыгивай мне на спину» Я вольно запрыгнул и Эвантус побежал. На спине у фавна я пробежал, буквально, 2 минуты, и мы остановились около какого-то небольшого сарайчика. Эвантус открыл двери ключом и пропустил меня. Я зашёл и ощутил застывшее тепло, запах скипидара, красок, шоколада. Как вы догадались, сарайчик служил мастерской для творческого фавна. Здесь располагалась мебель, наверное, ещё революционной Российской империи. Был увесистый диванчик, стулья, комод, в сарае было одно окно. Помещение было пыльное, небрежное. По центру стоял крупный стол, на котором были разбросаны, небрежно скручены тюбики с маслом, сложены кисточки. По углам были сложены мольберты, стояли недоделанные каменные скульптуры.
- Это моя мастерская, Алексей, – гордо сказал Эвантус.
Я был восхищён этим помещение, именно в таких мастерских и рождаются гениальные полотна, живописные и естественные скульптуры, которые остаются в истории человечества на многие века.
- Хочешь чаю? – предложил фавн.
- Давай, – ответил я.
- Сейчас, сейчас. Я заварю вкусный и бодрящий чай.
Я осматривался по сторонам. Наверное, в этот момент, глаза у меня были на выкате, то есть большие.
30.
Эвантус выбежал на улицу, под заснеженной толстой клеёнкой лежали сухие и колотые дрова, для того, чтоб разжечь костёр. Эвантус редко использовал дрова для своих нужд, а если и использовал, то рубил только сухие и больные деревья. Он фавн, дитя природы, умеет читать мысли животных, он понимает речь деревьев, кустарников, цветов. Даже умеет определять их чувства. Но он знал, что дерево, которое гниёт, которое высохло, это дерево страдает и мучается. Такие старые деревья скорбно ноют, терзаются. Они просят Эвантуса срубить их, убедительно просят. И добродушный фавн на миг становится палачом, но когда он слышит облегчающий стон, он не сомневается в своём выборе, в том, что не оставил он в муках умирать дерево. Ему больно и прискорбно, но по-другому поступить он не мог. Плачевно всё это для его душевного состояния.
Он разжёг костёр и поставил воду для того, чтоб она закипела. Молекулы начали двигаться быстрее, а если учитывать тот факт, что мы были на возвышенности, то быстрее в два раза.
Пока кипела вода, Эвантус показал мне венец своего творения – статую благородного фавна. На статуе, был запечатлён момент, когда фавн медленно перепрыгивает с одной ноги на другую.
- Ты гений, Эвантус. Так естественно и глубоко подать форму, глубину линий, штрихи. Ты даже выразил эмоции и чувства, их глубину. Я поистине восхищён тобой. А ты не пробовал делать, например, выставки?
- Спасибо тебе большое, – фавн на секунду засмущался, а затем продолжил разговор: - Нет, выставок не было, хотя, была одна, но это было давно, и, то я выставлял там свои картины, свою живопись. Вот эта картина, он указал пальцем на картину, на которой было изображён лес, заняла призовое место. На картине лес отдавал голубизной, над ним стелился туман, как тогда на озере.
Вода закипела, и любезный фавн заварил чай, а пока чай остывал, мы более тщательно рассмотрели и проанализировали картины Эвантуса. Я сел на стул, а Эвантус сел на диван. Я хлебнул чай и приглаженно, мягко заснул.
- Эй, Лёша. Лёша… - говорил фавн. Он тряс моё отключённое тело, но это было более чем бесполезно.
У одной из скульптуры ожила голова. Это был Иван.
- Иоанн, это вы сделали? - А они хоть живы?
- Да, я. – ответил сперва Иван. Конечно же, я разве похож на убийцу?! – возмущённо воскликнул чародей.
- Только зачем? – спросил Эвантус. – Они завтра должны были уезжать.
- Я знаю, но они не должны завтра уехать, из-за того, что злые духи погубят их. Я же им солгал, я их бы никак не вывел из лесу.
- А почему вы их усыпили, а не оставили в обычном для них состоянии?
-Потому что, здесь будет твориться такое, ибо им лучше этого не видеть. Ты сам это прекрасно знаешь. Это может кардинально поразить их, они могут сойти с ума.
- Что вы подлили?
- Ничего особенного, обычное сонное зелье. Вечером 31-го их отпустит от волшебства этого зелья, они будут присутствовать на грандиозном карнавале, и потом я благополучно отправлю их домой. Родных я уже предупредил, можешь не волноваться.
Эвантус тяжело и печально выдохнул.
– Что всё творишь дока ты этакий? – радужно спросил лесник.
- Да, хоть как-то самореализуюсь в этом мире.
- Плесни-ка мне свежего чаю, – сказал лесник.
Они начали чаяпитничать.
Наши безмятежные тела поместили в специальную комнату. Вследствие результата зелья - все физиологические процессы останавливались до окончания его действия. Все кроме гниения, а чтобы избежать гниения на нас два раза в день сыпали смеси трав, которые значительно замедляли этот процесс.
Спокойно прошло 29-е число, безмятежно и мёртво – 30, 31.
00.00
«…Мои любимые фавны, когда подойдёт время, суньте им в ручки вот эти засушенные листья. Они не дадут магического эффекта, но реакцию они всё-таки дадут. Эти листья горькие и неприятные на вкус, но они вызовут вкусовую память, и тем самым будут стимулировать эффект Святой Рыбы…»
31.
31-го числа в 19.00 зелье сняло свои чары. Мы просыпались долго и витиевато, мы ведь спали, практически, трое суток, но мы всего этого не знали. Усталость съедала нас. Когда я очнулся, то сразу же увидел Энниуса.
- Энниус?
- Да, да, друзья мои, дорогие. Я ваш реаниматор, – сказал он.
- А что мы здесь все делаем? – спросил Дмитрий.
- Вы здесь спали, все трое суток напролёт.
- Как трое суток? Ты шутишь Энниус?
- Ничего подобного, вас одурманил Иоанн.
- Ой, я и забыла. Но… - стукнула себя по лбу Ярослава.
И при этих словах я подробно вспомнил мастерскую Эвантуса. Припомнил манящий запах травянистого чая и красок Эвантуса.
- Вставайте, новогодний вечер на дворе, – сказал Энниус, когда помогал дамам встать.
- Сегодня 31-е? – спросила Анастасия?
- Да.
- Ой, что же будет. Наверное, родители меня уже ищут, в розыск объявили.
- Нет, никто тебя не ищет, – сказал Иван, он вошёл в комнату и сразу же ввязался в разговор. – Я сообщил каждому из ваших родных, теперь они не переживают за вас.
- А что вы им сказали?
- Сказал, что вы приедете в новогоднюю ночь. А не можете приехать сейчас, потому что огромнейшие проблемы с транспортом.
- Мы сейчас отправляемся домой? – спросила Мария.
-Нет. Вы сначала переживёте со мной традиционное для мифологических существ новогоднее празднество, а потом уже вернётесь преспокойно домой.
- Но, что нам делать?
- В основном, отдаваться своим чувствам, эмоциям, но при этом держаться возле меня и подле почтеннейших фавнов.
- А можно как-то избежать новогоднего ритуала?
- Можно, но в таком случае вы умрёте. Тот человек, который видел активизацию тёмных и светлых духов, а вы припомните, сколько вы её видели! Тот обязательно должен пройти ритуал, который отпустит от вас воспоминания и ощущения связанные со светлой и тёмной энергии, вы будете очищены. В противном случае, вас лес не выпустит.
- А что же останется от этих прелестных деньков, которые мы провели у вас, Иван?
- Всё то, что не связано с магией и волшебством.
Я очень сильно расстроился, омрачился видом. Я хотел помнить и теплить воспоминания о фавнах, о величайшем маге - Иване, обо всех тех чудесных и прелестных существах, которых я встретил в нашем новогоднем путешествии.
- Что нам сейчас делать?
- Мы идём на новогодний бал, – резво сказал Ерофей и подпрыгнул на метр ввысь.
32.
Мы оделись, сели за стол, на столе был большой и огромный на выбор. Были самые искусные яства. Я разволновался. Пришло время ехать на карнавал.
Мы вышли во двор. «Взваливайтесь на нас, мы доставим вас на Воттоваару.» - говорили фавны. Парни взвалились на фавнов, а девушки полетели на сенях Ивана. Девушки никогда не летали в сенях, и поэтому, были шокированы и взволнованы. Яся даже потеряла на минуту сознание, но что не сделаешь ради своей жизни. Фавны прибежали, примерно, за час. Они устали, но вскоре, практически, восстановили все свои силы.
А на горе и подле неё стоял настоящий гвалт, здесь пахло салютами, торжеством и нечистью. Сатиры танцевали и делали обворожительные движения, лесные духи витали вокруг. Они следили за всем праздником, восседали на ветках сосен и пили брагу.
Энниус и Фостус достали флейты, Ерофей огромный барабан с прикреплёнными к нему небольшими тарелками и колокольчик, Купидон скрипку. Ерофей держал всё на привязи, огромный барабан с тарелками был перекинут через плечо, а колокольчики на специальной верёвочке.
Фостус тихо и мелодично начал наигрывать мелодии, а Эвантер своим гармоничным и искусным тенор-баритоном начал петь древнюю песню, слова которой, мы с ребятами просто не могли разобрать. Было видно, что это древнейший народ, но он при этом не потерял свою природу, свою культуру, свою память. Лилась античная песня, всё блестело и сверкало. Пастельная и мягкая шерсть фавнов пестрилась в месячном свете, копыта добрейших фавнов были все в снегу. Это не мешало им выплясывать, резвиться, кувыркаться. Эх, какие чудные и шаловливые создания. Ловко играла Купидонова скрипка, сентиментально выводил он высокие ноты и гармонично подпевал Эвантеру и Энниусу.
Песня подходила к концу, а смелая Маша ритмично выплясывала с Энниусом что-то среднее между полькой и краковяком. Притоптывала ногами и смеялась, веселилась. Песня утихла… Ерофей, громоздко ударил по тарелкам.
-Actum est ilicet! – провозгласил Фостус и слегка тупнул ножкой.
Мы ничего не поняли из его речи, но ясно было то, что песня феерически закончилась.
- Ad opus. – лаконично сказал Ерофей, и новая мелодия закружилась на карельских землях.
Всё плясало и цвело в ту ночь. Иван не был сердит и чем-то озабочен, а напротив, он был в приподнятом расположении духа.
33.
Сладострастные нимфы выходили из сосновых боров, вылезали из-под камней. Ручейки воплощались в живых юных дев. Дриады, наяды и ореады подчинялись законам праздничной ночи.
Ярослава, которой захотелось пописать, тихонько удалилась и присела подле мощного дерева. Потекла струя мочи. Она закончила весь этот естественный процесс, надела трусы, хотела надеть штаны, но кто-то взял её за правую руку. Это был – энт, то есть древень, дерево ожило. Живое дерево струсило с себя урину Яси и упрекнуло её. «Будь осторожней, всё оживает в новогоднюю ночь» - сказало дерево напоследок и пошло отплясывать с девственницами вальс. Яся упала в обморок, Геннадий успешно вывел её из этого состояния.
Я ненароком увидал, что Купидон завершил игру на скрипке, и тихо, украдкой, чтобы его никто не заметил, пошёл по склону туда, где находилось небольшое озеро, совсем маленькое, крохотное. Я сразу же понял, что он хочет повидаться с тем существом, которым я восхитился туманным утром.
Я также незаметно и скрытно спускался по склону, следуя за Купидоном. Точно какие-то немыслимые чары околдовали меня, но мне очень хотелось увидать, взглянуть ещё раз на то чудо. Мне хотелось ещё раз посмотреть на неё, потому что, я забуду её как сладкий сон. Я пробрался до озера, на берегу озера сидел Купидон. Озеро отражало те блики, те ярчайшие огни, которые отбрасывала гора. Я вновь увидел её, сердце у меня остановилось, руки похолодели от волнения.
Я разглядывал её прекрасную грудь, волосы, глаза; у неё была невообразимая красота. Перепончатые пальцы гладили Купидона по его щеке. Я не выдержал и вышел из-за сосновых деревьев.
- О, Купидон, завтра я всё напрочь забуду. Познакомь меня с этой игрой природы, с этим чудом. И будет мне упоение.
- Ах, какой вздор. Ты следил за мной? Но, не виню я тебя, в этом нет твоей вины.
- О, диво, – я ближе подошёл к чудесному существу.
- Это также детище эволюции. Это утопленница. Её утопили из-за своей невероятной красоты, но я не хотел бы об этом говорить, потому что, это крайне сугубая и прискорбная, горестная история. Она не захотела полностью умирать и приняла несносный обряд бессмертия. Мы с ней общаемся с помощью телепатии, то есть мы отправляем в мозг другу дружке конкретную информацию. Телепатии нужно учиться годами, – объяснительно промолвил Купидон.
Я упал на колени, совершенно невольно. Мои ноги подкосились, и я стал тянуть руки, но стоит заметить, что это было осознанно, даже более чем. Я сам этого хотел, сам удовлетворялся тем, что смотрел и любовался утопленницей, этой бедной девушкой.
- А знаешь, почему тебя так сильно тянет к ней?
- Я не знаю, честно не знаю. Почему же? Почему? – вскричал я.
- У утопленницы, из-за эволюции, повышены флюиды, то есть общее притяжение. Организм фавнов, сатиров и русалок абсолютно нейтрален к ним, а вот людей, энтов и животных усиливают её флюиды. У неё кроме телепатии развит ещё и месмеризм.
Я был очарован её красотой, она взяла мои щёки в свои холодные и мокрые пальцы, облизала мои губы и окунула в озеро.
Но, я не почувствовал ледяной воды. Я лежал на голом снегу и смотрел в космос, пролетела комета. В космосе мелькало что-то, и было так беспечно, что не хотелось нарушать этого спокойствия, а для этого можно было и умереть. Я готов был умереть, не интересовало меня ничего, ровным счётом ничего. Время замерло, я чувствовал себя клочком на Земле, то есть чем-то стоящем, чувствовал, что Земля приняла меня, одухотворила.
Меня потянули за рукав куртки, это был Фостус. Он кинул ввысь какой-то мешочек, мешочек приземлялся на меня. Но, он вдруг застыл и взорвался, громко взорвался. Я прикрыл голову руками. Пёстрые огни падали на землю возле меня. Я поднялся.
Я осмотрелся: нимфы юлились в замечательном танце. Была зима, а соответственно, было холодно. Но нимфы не хотели подчиняться этому обстоятельству, они были совершенно нагие. Ничего нового в их наготе я не находил, ведь такое же обнажённое тело я видел и у земных девушек, у Маши, например. Но, в наготе нимф было что-то прекрасное, призрачное, далёкое, чего нет у земных женщин. Их симметричные пропорции тела очаровали нас, и, кстати, всех без исключения. Их локоны кружились в бешеном темпе мифологического танца и праздника. Они вальсировали и лукавили с уважаемыми фавнами под витиеватую и задорную музыку.
- Delectabile tempus. – бубнил Иван себе под нос в тот предновогодний вечер, он был в великолепнейшем настроении. Танцевал с утопленницами, флиртовал с девственницами.
Вотоваара сверкала и горела мифологическими существами. Послышались взрывы, громкие и необузданные. Оказывается, черти хотели тоже поучаствовать в новогоднем балу. Если бы Иван и другие чародеи, которые присутствовали на карнавале, ослабили защиту, то, наверное, черти бы съели нас, убили бы фавнов, сожгли энтов. Но, ничего подобного не случилось, так как черти не могли прорвать положительную оборону, и поэтому, слышались только громкие, ужасные, большие взрывы, которые на миг усугубляли положение.
Но вот – Иван взмахнул посохом и кинул птичий череп в демона. Череп просверлил энергетическое поле и закружился на роге у одного черта. Череп превратился в цветок, и эти цветы разрастались на голове у демона. Далее из многочисленных цветов росли многочисленные растения, их корни сплетали копыта грязных чертей и те гнили на земле, а маленькие пёстрые птички клевали демонов. Они медленно исчезали на цветущей земле, а танцы неугомонно продолжались.
34.
Эвантер и Фостус начали сосать грудь нимф, словно младенцы у матери, словно жеребёнки у коровы. Из груди начало капать молоко, чистейшее молоко. Фавны лобызали нимф со всех сторон, зарывались в их волосы и пили молоко. Иван тоже отведал дивного напитка, он сел и начал обсасывать молочные железы одной из нимф. Чистое молоко капало в его рот, он жадно напивался этой чудной жидкостью, капли молока плавно спадали по его густой и косматой, длинной бороде. Он отведал молока, вытер рот об локоны нимфы и до пола поклонился ей. Прелестный, странный и великолепный вид. Я никогда не видел такого замечательного действа. Нимфа подозвала меня. Я не хотел идти, но Иван тотчас объяснил нам, что в новогоднюю ночь тот, кому нимфа предлагает своё молоко, не должен отказаться. Мы сгруппировались, и нимфы нам давали отведать изумительного молока. Гена попросил разрешения взять немного этого молока. Нимфа Геннадия без колебания разрешили ему это сделать. Гена достал пробирку и поднёс к груди наяды и взял полную пробирку; он закрыл пробирку.
Я медленно сосал грудь, а она была очень тёплая. Я ощущал себя младенцем. Молоко нимф на вкус, по-моему, как обычное молоко, но в нём чувствуется какой-то особый привкус мёда, зелени и малины. Такая вот необычайная смесь. Когда я проглотил молоко, то почувствовал какое-то странное ощущение, ощущения нарастали, и по моему пищеводу лилась приторная жидкость и в организме началась пурга, словно бабочки клубились в моём желудке. Я почувствовал эйфорию, причём великодушную, божественные чувства развивались у меня в груди. Мои щёки пылали.
-Вы узнали секрет нашего долголетия, – сказал Иван.
Чудное чувство. Меня охватило счастье, безграничная эйфория, я был словно на небе, в эдеме. Моя голова закружилась, глаза были навыкате, но вскоре эта блистательная процессия закончилась. Я заметил, что рана от падения на моей руке затянулась, её не было видно. Гора Воттоваара пестрила и кружилась в праздничном веселье. Сатиры и фавны занимались любовью на заснеженных скалистых камнях. Блудные сатиры занимались половым актом с нимфами, лобызали их горячие бюсты. Тысячи фавнов пили из больших кубков сладкое, чуть медоточивое, старое вино. Кудрявые и божественные девственницы лежали на снегу и смотрели в небо.
Я словно раскалялся и вливался во всё это празднование. Я танцевал и трогал обнажённое тело нимфы лесной. Всё сверкало, пылало и громыхало. Мы позабыли обо всём на свете, отдались своим инстинктам, эмоциям и ощущениям. И тут сзади осторожно подошёл Энниус и протянул мне засохшие листья. «Быстрей глотай, пока не начало действовать молоко нимф» - торопливо сказал он, и подбежал к Антону.
35.
Я проглотил это, а далее очутился в санях, сани вёл кто-то в красном кофтане и сани летели по воздуху. Сани были запряжены благородными северными оленями, которые бежали по воздуху. Возле меня сидели мои непревзойдённые друзья. А возле человека в красном кофтане плясал Ерофей, который держал в руках палочку. Этой палочкой фавн бил по колокольчикам, он водил палочкой по колокольчикам. На бортах был прикреплён огромный барабан с прикреплёнными к нему небольшими тарелками, фавн время от времени бил по нему.
- Ерофей, куда мы летим? – спросил я у него.
- Ерофей, можешь не отвечать Алексею, – спокойно и величаво произнёс человек в красно-белом кофтане. Все мои друзья смотрели на этого мужчину, а он, соответственно смотрел на нескончаемый горизонт. Он повернулся, и я увидел Ивана. – Мы летим в Санкт-Петербург.
- Иван, ты и есть Дед Мороз? – не боязливо спросил Геннадий.
- В точку.
Я вскрикнул, мы ликовали с ребятами. Мы вспоминали все уму непостижимые моменты нашего новогоднего путешествия. Теперь многое встало на свои места, я понял, что хранилось в коморке, понял, где он научился своим чарам.
- А мы, оказывается, гостили у Деда Мороза, – сказал я. Мы стали радужно смеяться. Затейливый смех прорезался у Ерофея.
А Ерофей продолжал звонить в колокольчики, создавая чудесный и пленительный звук.
- Иван, а почему мы ничего не забыли? – спросила Анастасия.
- Это вы съели Святую Рыбу за первым нашим завтраком, она всему виной.
Экзальтация сидела с нами в санях, а эйфория отплясывала торжественную польку.
36.
Земля сверкала. Я видел много радостных лиц, которые жгут бенгальские огни, взрывают хлопушки и едят оливье.
Я наблюдал за эпохальным Новым Годом, праздничное настроение распространялось быстрее, чем скорость света. Восхитительная Мария опёрлась на моё плечо.
37.
Мы подлетали к Санкт-Петербургу. До нового года оставался час. Питер светился, Нева отбрасывала тысячи огней, взрывов, отбрасывала радость. Всё горело, всё полыхало. Мы приземлились.
Весь город был полон праздничного настроения. Город просто впитывал дух праздника. Всё небо озарялось прекрасными огнями, самыми яркими и блистательными. Была некая атмосфера тепла и беззаботности.
Я зашёл к дедушке. Скинул с себя тяжеленейший рюкзак. Быстро и невнятно объяснил ситуацию родителям, сказал дедушке об Иване. Он сказал, что всё прекрасно знает, он сам пил молоко нимф и ел после этого засохшие листья.
Я обомлел после такого заявления, руки у меня похолодели. Мне надо было что-то выпить, и впопыхах я глотнул шампанского. Я чуть не потерял дар речи. Оказывается, мой дед был приятелем Ивана и не раз гостил у него. «Обсудим, потом, всё потом…» - многозначительно сказал дедушка. «Он знал всё с самого начала» - подумал я.
Я наскоро съел оливье и ещё каких-то яств. Побежал к Маше. Там мы должны отпраздновать Новый Год, должны отпраздновать все вместе.
Я бежал по заснеженным улицам. Они были окутаны праздничной, торжественной вуалью.
Мы собрались у Марии, все восемь путешественников. Начали бить куранты, мы начали чокаться бокалами. Пузырчатое шампанское выливалось на наши руки. И с последним 12 ударом начался великий праздник. На улице послышались канонады фейерверков. Весь мир был поглощён в праздничное ликование.