Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Дмитрий Филатов
Крылья ангела
Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем.
Ветхий Завет
Песнь песней Соломона (гл.8, ст.7)
28.09.2012г
Глава первая
Безнадежность
Желтоватый электрический свет нервным сиянием заполнял глухонемую пустоту просторной кухни, рождая безобразные тени от бьющегося в плафон мотылька. Звук бессильно хлопавших крыльев мотылька казался неистово-громким в ночной тиши, и лишь изредка его заглушал шум проезжавшей машины из распахнутого настежь окна. Белый тюль занавески колыхался где-то снаружи, вывернутый вон из квартиры, оставаясь висеть на нескольких целых люверсах. Темный кухонный гарнитур был обсыпан молотым кофе, чья пачка небрежно валялась возле раковины, а на обеденном столе, залитом бурыми лужами, стояла треснувшая кружка кофе и бутылка виски. Весь пол был залит водой из изуродованного кулера, рядом валялся разломанный увесистый стул, а на рельефных обоях багровело несколько капель крови.
Опираясь мощными руками на край стола и свесив голову, на кухне стоял один человек. Это был мужчина немногим меньше тридцати лет, среднего роста, с развитой мускулатурой, широкими плечами и татуировкой в виде крылатого дракона на левой руке. Короткие темно-русые волосы, волевой подбородок, четкие брови и обычно решительный взгляд составляли его облик. Одет он был лишь в домашние штаны и прямо босиком стоял в луже воды. На правом кулаке его была глубокая ссадина с уже запекшейся кровью, и мощные вмятины и чудовищный пролом на кулере ясно говорили о том, кем тот был изувечен. Мужчина стоял молча, совершенно бледный и невменяемый. Изредка он потряхивал головой, словно неврастеник и что-то невнятно шептал. Минут пять спустя, он все-таки выпрямился в полный рост и, сперва высунувшись в окно с какой-то безумной надеждой в глазах, стал рассеянно что-то искать по квартире.
- Что же это… - шептал он не своим, севшим голосом. – Как же так… Как же…
Он долго что-то искал по квартире, нервно разбрасывая остальные вещи в разные стороны, и в конце концов нашел телефон. Вертя его в руках, мужчина походил по комнате возле двуспальной кровати со смятым бельем и коротеньким женским халатиком, брошенным возле кровати, и наконец набрал номер.
- Антон, - все тем же не своим голосом просипел он после бесконечного множества гудков в трубке. – Мне нужна твоя помощь…
- Ты в своем уме? – послышался в трубке хрипловатый со сна, недовольный голос. – Ты на часы смотрел? Четыре часа ночи. Что случилось?
- Не знаю, что происходит, - ответил мужчина. – Беда. Она ушла. А такого просто… - голос мужчины вовсе пропал, - не может быть. Приезжай.
- Спокойно, - ответил Антон. – Давай спать ложись, утром в офисе все расскажешь, как договаривались…
- Антон! Я пропадаю. Я не могу этого объяснить, но то, что происходит, такого быть не может. Мне нужна твоя помощь, приезжай. О деньгах не думай, я все неудобства оплачу…
- Да брось ты… - чуть повысив голос, отозвался Антон. – Ты лучше… А, ладно. Держись давай, я сейчас буду.
Антон отключил телефон и, шумно выдохнув, откинулся на подушку. Затем он взглянул на часы и, потерев ладонями лицо встал. Одевшись, он включил диктофон и стал говорить:
- Дело номер… уф-ф, 25-76, вроде бы. Не важно. Клиент – Святослав Максимович Самарский, - подобные голосовые метки Антон, успешно работая частным детективом, делал всегда, вне зависимости от характера и сложности дела. Это было скорее даже привычкой, хотя достаточно много раз сильно помогало в делах. Надо сказать, записи на диктофон он делал чисто для себя и в совершенно свободной форме, просто фиксируя все, на его взгляд важное. – Год рождения его я не помню, мой ровесник. Друг детства. Не виделись с ним почти семь лет, когда он женился и уехал. Точнее, уехал и женился. Эти семь лет, по его заверению, был самым счастливым человеком со своей любимой женой Александрой. Вернулся в Прагу три месяца назад, из-за проблем со здоровьем сестры (та нуждалась в серьезной операции, на данный момент прооперирована и с ней все хорошо, на сколько мне известно). Около полутора или двух месяцев назад начались проблемы с его женой Сашей. Подробностей пока не знаю, но судя по всему подозрения в измене, явная перемена поведения, скрытность, скандалы в семье на этой почве. Зная характер Святослава, очень странно, что он обратился ко мне, видимо, рубеж пройден и в его семье все крайне плохо. В три часа сорок три минут ночи от него был звонок. Просил меня срочно приехать, говорил загадками. Голос его меня напугал, судя по всему у него нервный срыв. Надеюсь, это только эмоции и никакого криминала я не обнаружу. Ладно, с Богом. Выезжаю.
Мелодичный звонок незатейливой мелодией своей разорвал ночную тишину, и дверь с шумом почти моментально открылась, словно бы хозяин ждал прямо за ней. Антон переступил порог квартиры, свет в которой горел во всех комнатах и даже в кладовке, и первое, что врезалось ему в сознание, это яркий запах кофе, алкоголя и валерьянки.
- Здорово, - поприветствовал Антон, пожимая разбитую руку Святослава, и, заглядывая тому через плечо на кухню, где в луже валялся разбитый кулер и расколотый надвое стул, продолжил. – Ты как, в норме?
- Нет, - откровенно признался Святослав, отрешенно качая головой. – Впервые со мной такое. Я тут контроль над собой потерял, чуть всю кухню не разнес…
- Только кухню? – внимательно осматривая ту, уточнил Антон. – Из людей никто не пострадал? Кровь твоя?
- Нет, никто… - замахал руками Святослав и удивленно посмотрел на свой кулак. – Кровь? Да, моя, наверное. Я один был.
- А виски? Ты же вообще не пьешь?
- Я и мебель свою обычно не ломаю, - тяжело вздохнул в ответ Самарский. Видимо, присутствие друга вывело его из состояния аффекта и движения Святослава и речь стали становиться обыкновенными для него. – Чай, кофе если хочешь… вон сам свари. Совсем что-то странное происходит. Помогай.
- Не вопрос, брат, - кивнул Антон, насыпая кофе в машину. – Помогу. От кофе не откажусь, взбодриться не лишнее. А ты давай соберись, пока кофе варится, и все по порядку расскажешь. Кстати, тебе никто не говорил, что нескладно смотрится, что на правой руке у тебя золотое обручальное кольцо, а на левой твой массивный серебряный перстень?
- Это же подарок моих родителей, мне он очень ценен… ты же знаешь… Да причем тут мои перстни вообще?!
- Тихо-тихо, не кипятись. Просто отвлечь тебя хотел, ход такой психологический. Не прошел финт, извиняйте. Сядь, отдышись пока.
- Ну, так про Сашу я говорил, как мы с ней все эти почти что семь лет душа в душу жили, идеально просто, - заговорил Святослав, когда Антон с дымящимся кофе сел за стол. Подняв палец, тот включил диктофон, и Самарский продолжил. – Как из Праги тогда в Россию вернулись, все чудесно было. Любили друг друга по настоящему, жили просто друг для друга. Все хорошо было. И с работой все ладилось. И Саша неплохо устроилась, и у меня все с моим клубом отлично было, не смотря на переезд. Даже дороже бои, чем в Чехии были. Ну а потом с Настей беда приключилась. Операция эта ее, и денег надо было много, и уход ей был нужен. Ну а кроме меня-то ведь никого. Меня тогда еще реакция Саши удивила, но я внимания не обратил. Явно ей не хотелось в Прагу возвращаться. Но выхода другого не было, все это понимали. И мы вернулись. Ну, на время, конечно. По-сути, сейчас бы уже могли домой возвращаться.
- И как вернулись, сразу перемена в отношениях произошла? – спросил Антон.
- Трудно сказать… Знаешь, сначала все, вроде бы, также оставалось, но Саша какая-то нелюдимая стала. Все нездоровилось ей, что-то, дома сидела. Я уж ее силком вытаскивал погулять. А она как будто отгородиться от всего хотела. Честно говоря, я тогда сильно на это внимания не обращал… Жалею теперь. Дел тогда у меня было – ужас. С Настей тяжело было, много вопросов приходилось решать. Деньги нужны очень были, во всех клубах тогда я старался драться, где только бои проводились. Мало, в итоге Саше времени уделял, не знаю, что в тот момент с ней творилось, кто рядом был. Потом, где-то через месяц, острый период прошел, дел меньше стало… и проблемы начались. Или я их увидел. Не знаю, поведение Саши было, вроде бы, обычным, но из дома выходить она не любила, и словно что-то стала скрывать от меня. Я сначала значения не предал, а потом меня это задело. Но все выяснения отношений ни к чему не привели, никаких объяснений я не добился. А потом все по наклонной покатилось. Сперва она перестала дома сидеть, стала охотно везде появляться. Это меня было обрадовало, но я стал замечать… хотя, может мне казалось, не знаю. Что на нее мужчины излишнее внимание обращают. Заговаривают, кивают, улыбаются… Знаю, это как бред ревнивца звучит, но просто раньше такого никогда не было, а тогда явно мне в глаза бросилось. Звонки какие-то, SMS стали ей приходить, которые она сразу удаляла, а если не успевала, то либо не объясняла ничего, либо явно врала. Ну а потом он появился.
- Кто такой?
- Понятия не имею, - пожал плечами Святослав. – Может ее старый приятель, а может и нет. Но они явно знакомы были. Сначала я мимолетом его видел, а потом вместе их застал. Нет, они просто говорили, но Саша явно занервничала, увидев меня. Он скрылся.
- Ты с ним не говорил? – уточнил Антон. – Драк не было?
- Какой там… - злобно оскалился Святослав. – Как крыса, все время исчезал на ровном месте. Правда, был момент. Я их снова вместе застал, они говорили. Я направился к ним, и этот урод так на меня посмотрел… Прямо в глаза, вызов все равно что бросил, даже ухмыльнулся… - Святослав сжал мощные кулаки. – Но Саша… Что-то зашептала, засуетилась… И он снова скрылся. У нас снова скандал, который ее, словно не тронул. Все мои слова и аргументы впустую. Никаких объяснений.
- Как он выглядел? – спросил Антон.
- Среднего роста, среднего телосложения. Темные волосы, зачесанные назад, не длинные. Усы и бородка - эспаньолка. В темной одежде какой-то был, достаточно строгого такого стиля. Лет тридцать пять, наверное, не больше. Ну, вот. Так мы долго ругались, я в измене ее стал обвинять. Дико это все. Раньше бы голову дал на отсечение, что я у нее единственный. И вот такая перемена. Ну а потом все совсем испортилось. Уходить она стала. Пропадет без объяснения причин и того, где была, потом вернется. И старается вести себя как раньше, будто бы все хорошо может быть. Я следить за ней пытался. Но не получилось. Быстро ее терял. С неделю назад ночью проснулся, а ее рядом нет. Под утро пришла… совершенно чужая… одежда пропахла табаком и алкоголем. Скандал был жуткий. Ее я, конечно, пальцем не тронул, но из себя вышел, дверь в спальню высадил. Если честно, повеситься от бессилия хотелось. Но пользы – ноль. Ничего не объяснила. Выглядела расстроенной, убитой, плакала, просила прощения. Но ничего не объяснила. Я обещал ей, что, если она не одумается и не расскажет мне все, то добром это не кончится… Что все кончится плохо. Она плакала, гладила меня по голове, пыталась успокоить. Потом по утрам улыбалась, снова пыталась вести себя, как ни в чем не бывало. Тогда я решился нанять тебя для расследования, как бы отвратительно и больно мне это не было. И сегодня в час ночи я снова проснулся один. Рядом не было ни ее, ни объяснений. Телефон молчал. Я психанул, потом тебе позвонил. Вот такая вот дурацкая и глупая история. Я хочу, чтобы ты разобрался, выяснил, кто этот козлобородый, куда Саша ходит, что с ней происходит. По правде говоря, сперва я думал, что он ее любовник, но потом стал подумывать, не с сектой ли она связалась… Короче, выясни все, что сможешь.
- Понятно, брат, - кивнул Антон, вертя в руках пустую кофейную чашку. – Все вроде бы понятно. А у Саши родственники есть? Места любимые?
- Нет, родители погибли за много лет до нашей с ней встречи в автокатастрофе. Братьев и сестер у нее нет. Места? В Праге не знаю. Только те, где мы были вместе семь лет назад… Ну, Карлов мост, Староновая синагога, например.
- Тогда давай подробно расскажи, как вы встретились, куда тогда ходили. Может кого из того периода вспомнишь примечательного. Все максимально подробно, это может быть очень важно.
- Да, наверное… - вздохнув, произнес Святослав и с невообразимой тоской и болью посмотрел в окно, на пустую каменную улицу, тускло освещенную желтоватыми фонарями и бледной, полной луною. – Это было почти семь лет назад. Тогда я был молодым, дерзким миксфайтером. Мой клуб видел во мне хорошие перспективы, и как раз в Праге тогда была хорошая возможность поучаствовать в чемпионатах и продвинуться среди любителей. Хотя мне не очень хотелось двигаться дальше в большой спорт или, тем более, идти в профессионалы. Но деньги были хорошие, и я переехал в Прагу, тем более что здесь уже жила моя сестра, Настя. Не то, чтобы я прожигал жизнь или занимался распутством, но жил я тогда на широкую ногу и двери всех ночных клубов и элитных вечеринок были открыты для меня, как для звезды миксфайта…
…Темная крылатая ночь безраздельно властвовала над старой Прагой, кутая, рвущиеся ввысь, готические башни черной бархатной мантией своей. Каменная мостовая, по обыкновению старинных европейских городов выложенная ровными аккуратными булыжниками, гулко разносила звук бодрых шагов по непокорной ночной свежести. Узенькие улочки старого квартала, теснившиеся между средневековых домов, уходили куда-то в стороны, но это почти не интересовало Святослава, уверенно шедшего вперед. Там, впереди за углом, был один из закрытых ночных клубов Праги под названием «Медвежья голова». Попасть туда было крайне сложно, и именно там по ночам были самые захватывающие представления и шоу. Также «Медвежья голова» славилась тем, это было единственное место в Праге, где открыто продавался особый абсент, эффект от которого был, якобы, несравним с прочими. В «Медвежьей голове» Самарский очень зрелищно провел два победных боя, и был теперь там своего рода звездой, имевшей право на посещение. Клуб располагался в средневековом готическом здании, с зарешеченными стрельчатыми окнами, зловещими каменными горгульями на крыше и водостоках и «колючей» крышей. Двое внушительных вышибал у входа поздоровались со Святославом, и тот вошел внутрь. Надо сказать, что внутри здание было сильно реконструировано, а сам клуб помимо внутренних комнат занимал и один из двух внутренних дворов здания. Но это было совсем не важно Самарскому. Его просто восхищала обстановка и сама атмосфера клуба, создававшего неповторимое и особенное ощущение несочетаемой и яркой средневеково-модерновой эклектики. Темные мрачные готические переходы с холодными стенами и низкими потолками контрастировали с просторными двухуровневыми функциональными залами и танцполами, мозаичные витражи, кованные жаровни и клетки сменялись зеркальными потолками и стенами из одностороннего стекла… Одним словом, клуб не мог не производить сильнейшего впечатления, окрашенного в яркие и одновременно мрачные тона шика, сияния, вседозволенности и порочного распутства.
Надо сказать, Святослав до конца не знал, для чего пришел именно сюда. Легендарный абсент из «Медвежьей головы», продававшийся только там, не содержащий никаких запрещенных ингредиентов, но от которого, якобы, возникали совершенно потрясающие галлюцинации, Самарского не интересовал, ибо спиртного он не употреблял. Проводить эту ночь в необузданном или ярком пороке он тоже намерен не был, а скорее просто был привлечен стильностью, необычностью и закрытостью «Медвежьей головы». Танцевать ему не особенно хотелось, и Святослав проводил время за игрой на бильярде. Изящная молодая девушка, сидевшая за стойкой бара, сразу привлекла его внимание своей отрешенностью от атмосферы клуба и своей безучастностью к экстравагантному шику вокруг. Невысокая, с хрупкой фигуркой, длинными светлыми волосами, очень красивым утонченно-изящным лицом и яркими, необычайно выразительными глазами, облаченная в короткое облегающее платье и открытые туфельки на высоком тоненьком каблуке, она молча пила какой-то безалкогольный коктейль, почти не смотря вокруг. Пожалуй, даже создавалось впечатление, что ей скучно в клубе, что все окружающее ее совсем не прельщает и не интересует.
Сначала Святослав просто наблюдал за девушкой, очень его заинтересовавшей, но вскоре он положил кий и подошел к ней сзади.
- Поздравляю с днем солидарности трудящихся, - аккуратно присаживаясь рядом, с улыбкой произнес он, но девушка отреагировала совсем не весело, сухо сказав «Спасибо».
- Простите, - подняв ладони, продолжил Самарский. – Просто у Вас такой грустный вид, что я решил немножко пошутить. Меня зовут Святослав.
- Я знаю, как Вас зовут, - ответила девушка приятным нежным голосом, интонацией, однако, выказывая свое нежелание общаться. – Я видела Вас на ринге. Если позволите, я жду кое-кого.
- Безусловно, - кивнул Святослав, и серьезно добавил чуть наклонившись. – У Вас проблемы? Если так, то наша фирма решает любые, а как раз сегодня с пятидесяти процентной скидкой. Гкм. Мои шутки Вас, я вижу, не веселят. Но если, все-таки, захотите посмеяться, можете понаблюдать, как я в бильярд играю…
Лицо девушки почти не поменялось, и она, видимо, как и прежде, не желала общаться с незнакомцем.
- Непременно, - натянуто улыбнулась она, желая попрощаться. – Продолжайте свою игру.
- Быть может, Вы составите мне компанию?
- Не сегодня, - покачала головой девушка.
- Тогда простите за навящевость, - ответил Святослав, поняв, что девушка непреклонна. – Ухожу, но позвольте узнать Ваше имя.
- Искренне прошу прощения, - ответила девушка, немного растерянно улыбаясь, от чего ее красивое личико стало необычайно трогательным. – Нет, мне действительно жаль, но у Вас ничего не получится. Не обижайтесь, но я не настроена сегодня с кем-либо знакомиться. Я просто допью коктейль, если позволите.
- Простите, - улыбнулся в ответ Святослав и, испытывая отвратительную смесь чувства досады и глупого поражения, пошел назад к бильярду.
Ночь продолжала плыть над грешным миром, а клуб грохотал ритмичной музыкой, купаясь в тумане из искусственного дыма, порока и темного блеска. Казалось, лишь два человека в «Медвежьей голове» были отрешены от огней спецэффектов, рокота музыки, блеска эротических шоу и экстатического танцевального помешательства толпы… Девушка все также продолжала сидеть за стойкой, а Святослав не сводил с нее глаз, как-то технично и отстраненно катая шары по бильярду. Он видел, как еще двое парней по очереди пытались познакомиться с ней, но так же быстро были отшиты. Так длилось довольно долго и наконец Святослав решил переключиться на что-нибудь другое. Но сделать этого ему не дал очередной ухажер, подсевший рядом с девушкой. Злорадная улыбка скривила губы Самарского, и он засек время. Но ухажер, рослый, атлетичный парень с татуировкой в виде какой-то руны на бритой голове не уходил. В развязанной алкоголем манере он явно что-то говорил девушке, явно не реагируя на ее просьбы удалиться. Потом парень стал двигаться ближе к девушке, а та, напротив, отодвигаться. Положив кий, Святослав с удовлетворением подошел к стойке.
- Только не говорите, что это Ваш муж, - снова решил пошутить он. – А то мне, право, будет неудобно его прогонять.
- Да ты кто такой? – встав и приблизившись почти вплотную к Самарскому зарычал парень. – Вали к хренам, пока я тебя не ушатал, на хрен. Не лезь в чужие дела, мразота.
- Ты наезжать погоди чуть-чуть, - ответил Святослав, подняв и затем опустив палец. – Дай Незнакомке ответить на мой незатейливый вопрос. Так он Вам не муж?
- Нет, - скорее раздраженно, нежели испуганно ответила девушка.
- Тогда теперь ты можешь наехать, - сменив тон с забавного не угрожающий произнес Святослав, глядя в глаза сопернику. – На чемпиона по миксфайту и вале-тудо! Или валить по быстрому пока башка на месте.
- Да ты, твареныш… - зашипел парень, видимо не приняв слов Святослава в серьез.
Мощный кулак противника резко и мощно полетел в челюсть Святославу, но тот, с легкостью танцора, немного сдвинувшись влево и уйдя тем самым с линии атаки, левой ладонью толкнул предплечье противника, и вслед, левым же локтем врезался тому в правую скулу. Мощнейший удар мгновенно нокаутировал пьяного бойца, но Святослав подхватил того и аккуратно усадил на пол.
- Тихо-тихо, сынок, - проговорил он, маша ладонью перед мутными, застекленевшими глазами парня. Тот, вроде бы, был в сознании, но явно не управлял своим телом и даже разумом. – Успокойся, не дергайся. Обычный нокаут. Ровно дыши, сейчас оклемаешься. Только больше на рожон не лезь, бесполезно. Все, отдыхай.
Самарский оставил противника и снова подсел к девушке.
- Возьму на себя смелость попытать счастье во второй раз, - произнес он, улыбаясь девушке.
- Не стоит, простите, - покачала головой та и хотела встать.
- Ну уж секундочку! – шуточно возмутился Святослав, останавливая таймер на часах. – Ну-ка стойте. С этим наглецом пьяным Вы вон сколько времени общались. Это, в самом деле, не честно. Тем более, я Вас избавил от его неприятной компании, рисковал своим здоровьем и благополучием. Так что с Вас плюсом еще десять минут общения! И вообще, хватит битый час один коктейль пить. Бармэн, мороженое Незнакомке! Вы ведь любите мороженое?
- А ты настырный, - наконец приветливо улыбнулась девушка, видимо решив, все же, пообщаться со Святославом. – Только не строй планов на меня, хорошо?
- Я буду стараться завоевать твое доверие и симпатию, - честно отозвался Самарский, глядя девушке в глаза. – Нет, просто ты мне очень понравилась, Незнакомка, честно. Никакой пошлость и фальши, я просто хочу тебе тоже понравиться. А еще мне жаль, что те двое не стали к тебе приставать, и я их тоже не вырубил, знаешь как хотелось.
В ответ девушка улыбнулась.
- А мне так и называть тебя Незнакомкой?
- Почему бы и нет? – ответила девушка. – Не думаю, что наша милая беседа перейдет во что-то большее, увы.
- Это отчего же такая уверенность? – наклонив голову чуть набок возразил Святослав.
- У меня есть парень.
- А вот это ты меня обманываешь, хотя и не понимаю зачем.
- Обманываю? – удивилась девушка.
- Да, определенно, - кивнул Самарский, облокачиваясь на стойку бара. – Такие красивые девушки, у которых есть парень, в ночных клубах по ночам одни не скучают. Это противоестественно и для них самих и для их парней. А если такое происходит, то значит тебе с твоим парнем неинтересно, а ты ему не нужна, раз отпустил. А значит, фактически, парня все равно нет, даже если формально это и так.
- Ты прямо доктор Ватсон, по меньшей мере, - засмеялась девушка. – Дедукцию практикуешь.
- Приятно видеть, как ты улыбаешься, - признался Святослав. – У тебя точно ничего не случилось? Ты какая-то отрешенная, будто тебя силком сюда привели.
- Нет, все хорошо, спасибо. Просто клоуны в цирке тоже не смеются. В смысле, я часто здесь бываю. Друзья у меня здесь завсегдатаи. Правда сегодня не пришли.
- Понятно. Ну, а раз мы с тобой первый и последний раз видимся, имя свое ты скажешь без опасения, да?
- Ты и вправду настырный, - покачала головой девушка, пододвигая к себе, поданное мороженое. – Святослав, да?
- Вот видишь, раз имя мое запомнила, значит я все же тебе тоже приглянулся. Ну, пусть будет чуть-чуть.
- Русский, значит? По акценту я сразу поняла.
- Да, я не так давно в Праге. А ты тоже из России?
- Родилась там. Мои родители давно погибли. Уже много лет в Праге живу. Ладно, Саша меня зовут, будем знакомы, - при этих словах девушка подала Святославу свою изящную ручку с аккуратным спокойным маникюром.
- Для меня честь быть представленным столь прекрасной девушке со столь очаровательным взглядом, - нежно взяв руку Саши в свою, проговорил Святослав, приподняв подбородок.
- Перестань, - вновь засмеялась Саша. – Ты такой забавный. Ты всех девушек так соблазнить пытаешься?
- Нет, только тех, чьих ухажеров вырубаю ударом локтя, улыбнулся Святослав. – Так значит, ты часто здесь бываешь?
- Да, довольно-таки, - кивнула Саша.
- Тебе нравится здешняя обстановка или здешние шоу?
- Я бы не сказала. Скорее, они нравятся моим друзьям, которые меня приглашают.
- Познакомишь меня с ними?
- Вряд ли, - покачала головой Саша.
- Тогда я хочу познакомить тебя со своими. Хочешь побывать «за кулисами ринга»?
- Возможно когда-нибудь в другой раз, - немного печально ответила девушка. – Знаешь, мне сейчас действительно пора. Спасибо тебе, за то, что заступился за меня, и за твою деликатность. Ты правда классный парень. Мне жаль, очень, но мне пора. Прощай.
- Постой, давай я тебя провожу, Незнакомка.
- Если не хочешь испортить наше случайное свидание, то отпусти меня одну.
- Тогда, где мы встретимся завтра?
- Быть может, во сне… Навряд ли мы снова увидимся наяву. Но, впрочем, до встречи…
- Тогда считай меня… - возразил Святослав, но внезапно его за плечо тронул кто-то.
Он обернулся и увидел возле себя невысокого светловолосого парня со светло-карими глазами и резкими чертами лица, облаченного в пижонскую шелковую рубашку со стоячим воротником и рукавами с раструбом.
- Выпил бы ты абсента, и оставил девушку в покое, - спокойным голосом произнес парень.
- А ты, собственно кто? – немного возмущенно спросил Святослав. – Давай лучше ее саму спросим, чего она хочет.
- Жаль, но она ушла, - спокойно проговорил в ответ парень. – Видимо, ты ей наскучил. Какая незадача.
- Тебе чего нужно? – нахмурив брови, не понял Святослав, тщетно пытаясь отыскать взглядом в толпе Сашу.
- Скажем так, я ее знаю. И твоя компания ей не нужна. А, вернее сказать, она очень не нужна тебе.
- Спасибо, конечно, но я сам уж как-нибудь разберусь. Завязывай давай пыль в глаза пускать. Мне она понравилась, это факт. И это тебя не касается. Все, пока.
Святослав встал и хотел уйти, но парень очень крепко схватил его за предплечье, сказав:
- Лучше бы тебе прислушаться к моему совету. Не лезь к ней, если шкура дорога. Она не для тебя, поверь. А если станешь на рожон лезть… Не ты первый, конечно, но я предупреждаю, живи спокойно.
- А ты, я погляжу, крут, - отозвался Святослав, покосившись на то, как парень держит его руку. – Только пугать детей в подворотне будешь, а не меня. Пока я не впечатлен, и поверь мне, я буду делать так, как считаю нужным, а не так, как ты «посоветуешь». И еще. Я один из лучших бойцов миксфайта и вале-тудо в абсолютной весовой категории. Даже с крутой гоп-компанией тебе меня будет проблематично одолеть. А в одиночку шансов у тебя абсолютно никаких. Так что давай ты культурненько отпустишь мою руку, и я побегу догонять мою Незнакомку, хорошо?
- Прости, - спокойно отозвался парень, отпустив Святослава и чуть кивнув ему. – Я просто предупредил. Выбор за тобой.
Полумрак просторного зала жужжал и вибрировал от напряженной человеческой возни, бормотания и азартных выкриков. Мощные лампы ослепительным белым светом своим озаряли сетку восьмиугольника, внутри которого кипела ожесточенная битва. Коммерческий турнир из трех боев в абсолютной весовой категории был эффектно разрекламирован на всю Прагу и ее окрестности, и зал готов был лопнуть от избытка адреналина. Два первых боя были действительно зрелищными, и последний, эффектно начавшись, держал зрителей в невероятном напряжении. Даже сам комментатор, видимо, ерзал на стуле у микрофона, полностью поглощенный боем.
- Да, сегодняшний турнир, без сомнения, войдет в историю любительского спорта! По-моему, никто такого не ожидал. И мое мнение, что последний бой стоит предыдущих! Никогда еще я не видел такой тактики у Самарского. Видлэнд снова атакует двойками, клинч… Нет, шансов так сбить дыхалку Самарскому почти нет. Очень необычна такая рискованная агрессия Самарского. Пусть, работа первым номером и в его стиле, но так вкладываться в удар и прессинговать с таким опытным и опасным соперником очень неразумно. Удар, еще! Вот этого и стоит опасаться от Видлэнда! Да-а, такую двойку не каждый выдержит… Самарский вяжет соперника, Видлэнд теряет секунды. Надо отдать Самарскому должное, еще несколько секунд и он может восстановиться. Рефери хлопает по рукам! Да, Самарский, держаться за сетку против правил. Но мы помним ту мясорубку в начале боя, и тем не менее оба бойца в строю… Рефери разводит бойцов… Самарский снова работает первым номером, Видлэнд пытается пройти в ноги… Нет, Самарский явно не настроен вести бой в партере, хотя мы знаем, что он универсальный боец. Уход, бойцы снова в стойке… О-о!!! Вот это као-дод !!! Нет! Где же рефери, это уже не красиво! Трибуны просто в экстазе! Да-а, такого не ожидал никто. Полнейший нокаут! Врачи осматривают Видлэнда… Нет, так добивать падающего я считаю преступлением. И раньше этого за Самарским не было… Кажется теперь он пришел в себя и сочувствует сопернику. Нет, помогать врачам не стоит. Да, дорогие зрители, вот это бой! Секунданты поздравляют Самарского, но тому, кажется, не до них. А Видлэнд все еще без сознания. Травма явно не из легких. Ну, вот он поднимает руки. Врачи оказывают помощь, видимо, все в норме. Видлэнда поднимают. Но сейчас уже не до него. Самарский победил, и бой этот не забудут!
Антон встретил Святослава на ступенях выхода с пьедестала восьмиугольника. Немного распухший нос и порядочная ссадина на левой руке были лишь внешним отражением полученных травм, но Святослав не обращал внимания на это.
- Ну ты зверь, дружище, - улыбаясь произнес Антон. – Страшный человек. Так бедняге по куполу коленом! И добил потом.
- Что-то я нервный совсем, - хмуро признался тот. – Вон даже вовремя остановиться не смог, увлекся. Раньше не было такого. А сейчас только в бою и переключаюсь.
- Да я заметил, что ты как бешеный бился, - кивнул Антон, высматривая, куда можно выбросить пустую банку из-под лимонада доктор Пеппер. – Очень рискованно, надо признать. Максимум адреналина выпускал?
- Что-то вроде того, - хмуро кивнул Святослав, говоря служащим, что он хочет пройти в раздевалку вместе с другом. – Я, вроде как алкоголик, только вместо водки бои. Ладно, давай к делу, Антон.
- К делу, так к делу, - пожал плечами Антон и добавил. – А он тебе нос не сломал?
- Нет, я думаю, - покачал головой Самарский, пытаясь шатать переносицу пальцами. – Вроде не двигается и не хрустит. Давай, вон на диван можешь присесть. Рассказывай, что нарыл?
- А Саша так и не появлялась? – уточнил частный детектив.
- Нет, та ночь… - ответил Святослав, накинув на плечи полотенце. – Больше она не возвращалась. Телефон отключен. Ты нашел ее?
- Я ее находил и терял, если можно так сказать, - развел руками Антон. – Как будто она училась от преследования скрываться. Вот, я несколько фотографий сделал, тут подписано, где она была и когда. Но какой-то логичной закономерности я не нашел. Вместе с ней я видел двоих мужчин, один раз этого, - Антон подал Святославу фотографию. – И два раза этого.
- Да-да, - стал тыкать пальцем в фотографию Святослав. – Этот козлобородый. Этого типа я с ней и видел тогда. Какие у них отношения?
- Трудно сказать, - закусил губу частный детектив. – Но я бы поручился, что они не любовники. Совсем на это не похоже. Да и сама Саша странная довольно. Даже на этих фотографиях счастья или радости у нее не видно. На мой взгляд, она то ли чем-то очень озабочена, то ли расстроена, хоть и не показывает вида перед окружающими. А с этими двумя типами ведет себя странновато. Как будто пытается им угодить или сделать вид, что ей с ними хорошо. Возможно, это мои домыслы, конечно, но у меня именно такое впечатление. Как и то, что к тебе возвращаться она не намерена, какая бы причина этому не была виной. И это-то и надо выяснить.
- А эти типы, кто они такие? – перебил Святослав.
- Не знаю, пока, - ответил Антон. – Пытаюсь выяснить. Кстати, Саша за это время заходила именно в тот клуб, в «Медвежью голову», хотя оттуда тоже скрылась. Это очень любопытно. Я думаю, «Медвежья голова» еще будет фигурировать в нашем расследовании. Сейчас я вплотную занимаюсь сбором информации о клубе и тех мужчинах. Думаю, через пару дней есть смысл еще раз нам встретиться и обсудить все поподробнее. Только у меня одна просьба: не надо сейчас тебе появляться в «Медвежьей голове», ладно? Это может испортить все расследование. И еще одно. Я чувствую, что причина проблемы идет из прошлого. Так что постарайся как можно подробнее вспомнить все мелочи из ваших с Сашей первых встреч.
- Ладно, я постараюсь…
…Шел восьмой день с той ночи, как Святослав встретил Незнакомку в «Медвежьей голове». В любовь с первого взгляда Святослав никогда не верил, но той, видимо, не было никакого дела до его неверия. Вот уже больше недели Незнакомка, назвавшаяся Сашей, не выходила у него из головы, и он, с каким-то стыдливым для самого себя чувством, словно подросток, мечтал о сказочной встрече с ней. Но Саша не появлялась в «Медвежьей голове», а где еще ее можно было искать, Святослав не знал. Меж тем, жизнь его стала куда более пресной, нежели до встречи с Незнакомкой, и Самарского по вечерам все больше тянуло пройтись по средневековым улочкам в одиночестве со своими мыслями. Солнце уже село за колючие каменные крыши средневековых готических башен, и мягкий пока еще, предночной сумрак все смелее растекался по мощеным улицам Йозефового квартала. Взгляд Святослава, отдельный от его мыслей, мягко блуждал вокруг, невольно притягиваясь к Староновой синагоге. Святослав шел медленно, рассматривая старинное монументальное и строгое здание, охватывая взглядом соседние дома. Внезапно человеческая фигура на крыше одного из близлежащих зданий бросилась ему в глаза. Он не мог сказать точно, но фигура, очевидно, не хотела привлекать внимания, и быстро скрылась на крыше.
Прежде, Святослав счел бы свои действия полным бредом, но сейчас совершенно серьезно искал возможность залезть на крышу, ибо готов был поклясться, что видел на крыше именно свою Незнакомку. Забраться на крышу дома, действительно, было вполне возможно, хотя и проявив некоторые спортивные способности. Пожарная лестница была довольно высоко, но не без труда, добравшись до нее, Святослав без препятствий взобрался на крышу. Пологая крыша была довольно опасной для прогулок по ней, но Самарский, словно одержимый, шел вперед.
- Знаешь, сейчас я действительно поражена, - произнесла Саша, когда Святослав, наконец, отыскал ее на крыше. – Чего ты здесь делаешь?
- Я люблю вечерком прогуляться по крышам в Йозефовом квартале, - как-то склонив голову на бок, ответил Святослав. – Но если отбросить шутки, то что здесь делаешь ты? В то, что ты трубочист я не поверю все равно.
- Ну хватит уже смущать меня своими шутками, - засмеялась Саша, всем видом своим излучая куда большую свободность и расположенность к общению, чем той ночью. – Я работаю. Я художник-фотограф. Вот, - Саша подняла в руке профессиональный фотоаппарат с огромной оптикой. – Я фотографирую Прагу. Сегодня, например, Староновую синагогу. На закате и после него город обретает какой-то особенный шарм, я бы даже сказала романтизм.
- А с крыши, я так понимаю, ракурсы выгоднее? – уточнил Святослав.
- Именно, - обаятельно улыбаясь, кивнула Саша.
- И как же ты сюда залезла? Не по пожарной ли лестнице? – в ответ девушка снова кивнула. – Жуть какая. Там же акробатом надо быть, чтобы до нее допрыгнуть.
- Ну а я неплохо прыгаю.
- Понятно, - улыбнулся в ответ Святослав и подошел ближе. – Покажешь сегодняшние работы?
- Это всего лишь заготовки, - словно немного стесняясь отозвалась Саша. – Вот смотри. С этой крыши прекрасный вид. Смотри, как красива синагога в закатных лучах. А вот это фото, меня оно вдохновляет. Красиво, да?
- Красиво, - поддержал Самарский, больше смотря на девушку, чем на дисплей ее фотоаппарата. – И вот эта тоже. Я вообще готику очень люблю, - при этих словах Святослав сел прямо на крыше, так, чтобы был хороший обзор и, пригласив Сашу присесть рядом, продолжил. – Староновая синагога… Ты знаешь легенду о Пражском големе ? Якобы, это действительно было в Праге во времена страшных еврейских погромов в шестнадцатом веке. Рассказывают, что местный раввин, бывший большим мудрецом и даже магом, на самом деле создал голема, наведшего много шума в Праге. Рассказывают, что лишь получив от местного князя, или кто тут тогда был, обещание не трогать еврейскую общину, раввин умертвил своего голема, однако не уничтожив, а оставив покоиться на чердаке Староновой синагоги, дабы всякий умеющий мог вновь вернуть его к жизни при надобности. Говорят, что тело страшного истукана до сих пор покоится там, на чердаке, и евреи берегут его как зеницу ока.
- Да, я знаю эту легенду, - кивнула девушка. – Интересно, это действительно было?
- Не знаю, - пожал плечами Святослав. – Но говорят, что во время Второй мировой какой-то немецкий солдат поднялся на чердак и чего-то там с големом хотел сделать. Якобы, с чердака он так и не вернулся. Не знаю, правда это или вымысел, но евреи чужих на чердак не пускают.
- А ты бы хотел туда заглянуть? – спросила Саша, лукаво прищурив глаза.
- Еще бы, - усмехнулся Самарский, на самом деле просто по-мальчишески бравадясь. – Залезть в самую запретную комнату синагоги – это будоражит.
- Значит ты со мной?
- В смысле? – нахмурив брови, не понял Святослав.
- В смысле, давай залезем к ним на чердак, - повторила девушка. – Я не первый раз об этом думаю. Мне жуть как интересно, что там. Я бы и фотки сделала. Ты же залез сюда, это уже безумие. А дальше за мной идти готов?
- В смысле, совершить проникновение со взломом? Да не вопрос, всегда мечтал. Только там заперто, разве ты не знаешь?
- А мы снаружи зайдем. Наружную лестницу на чердак давно убрали, но если мы вон там сможем забраться, то во-он там и внутрь попасть сможем. Ну, я точно протиснусь.
- Единственное разумное решение – остановить тебя, - произнес Святослав, с невероятным чувством мальчишеского трепета и огня в груди ощущая, что неудержимо хочет непременно пуститься с Незнакомкой в совершенно сумасшедшее приключение, или даже вместе влипнуть в передрягу. – Но, что-то мне не хочется этого делать. А сама-то не боишься?
- Ужасно, - с азартной улыбкой призналась Саша. – Все поджилки трясутся, от того и еще интереснее. Ладно, пошли. Только не шуми и не отставай.
- Я-то? – улыбнулся Самарский. – Буду стараться, моя «багдадская воровка».
Надо сказать, Святослав впервые в жизни совершал столь авантюрный и спонтанный поступок, по крайней мере, столь мало думая, о его возможных последствиях. Но сейчас он был словно в колдовском дурмане, и без тени сомнения двинулся за девушкой. Оказалось, что ловкости и спортивной подготовленности ей было не занимать, и, не будь Святослав сам безупречно подготовлен, он однозначно оказаться бы в очень неудобном положении. Но, к счастью, прыгал, подтягивался и карабкался он ничуть не хуже Саши, и вскоре они были возле окошка, через которое можно было пробраться внутрь.
- Черт, заперто, - прошептала Саша. – Я надеялась…
- Тише, - оборвал Святослав, проявляя завидную подготовку и смелость, подтянувшись рядом на ужасно неудобном месте. – Отодвинься, если можешь. Я попробую…
И, достав из кармана складной швейцарский нож, Святослав стал откручивать петли, имевшейся в нем складной отверткой.
- Что ты делаешь? – не то волнуясь, не то ради кокетства шептала девушка. – Это же уже взлом получается…
- А ты разве не безбашенного приключения хотела? – улыбнулся в ответ Святослав. – Главное, чтобы прохожих рядом не было. Еще чуть-чуть… Так…
Сильной рукой Святослав сорвал последний шуруп, державший петлю, и двое смогли пробраться внутрь. На чердаке было темно. Искать, где включается свет не стали, опасаясь, что их обнаружат. Саша светила вокруг телефонным фонариком, а Святослав не видел ничего вокруг кроме прекрасного силуэта завладевшей его сознанием девушки, мягко окутываемого искрящейся волшебной темнотой. Вокруг были какие-то полки, книги, какая-то утварь, Саша фотографировала их, тихо что-то говорила и смеялась, и Святослав был счастлив.
- О, похоже, это и есть «мавзолей голема», - таинственно и интригующе произнес Святослав, решив все же поучаствовать в осмотре чердака.
Он указывал девушке на большой не то сундук, не то и вправду саркофаг у стены. Сундук этот был, явно весьма старый, и был надежно заперт двумя увесистыми навесными замками, явно старинной работы. Подойдя к сундуку, он стал теребить замки.
- Давай попробуем его открыть? – предложил Святослав, сам того не замечая, словно мальчишка бравадясь и пытаясь произвести на Сашу неизгладимое впечатление. – Вдруг внутри на самом деле лежит глиняный человек? Дорисуем ему первую букву слова, как оно там… «эмет», да? Я, правда, понятия не имею, как она пишится…
- Ты что?.. – очевидно, на сей раз искренне заволновалась девушка. – Не трогай. Вдруг он действительно там.
- Так это классно будет, - ответил Самарский. – Мы будем первыми, кто сфотографирует пражского голема.
- Святослав, не надо, пожалуйста, - ласково отодвигая руки того от замков, попросила Саша. – Мне страшно. Как-то тут не комфортно. Пойдем отсюда, ладно?
- Как скажешь, - сквозь тьму глядя в глаза девушки, согласился Святослав. – Ты же моя «багдадская воровка». Пойдем. Только спускаться труднее, будь осторожна. Давай помогу.
Крылатая ночь давно уже безоговорочно завладела старинной Прагой, и город мягко вяз в искристом бархате тьмы ее. Улицы сегодня были как никогда пустынны, и только бесконечная высокая луна светила, не жалея своего холодного, мягкого света. А двое шли по ночной улице, погруженные только друг в друга. Он отчаянно шутил и старался быть самым галантным на свете, она застенчиво и в тоже время игриво смеялась и кокетничала. Он не позволял себе лишнего, боясь спугнуть ее поспешностью действий, даже долго-долго не решался взять ее за руку. Она отчаянно этого желала, не проявляя, однако себя никак, страшно боясь показаться ему легкомысленной или, не дай Бог, распущенной. Но и он и она были отчаянно счастливы, и оба чувствовали себя друг с другом настолько комфортно и тепло, что было трудно представить, что они видят друг друга второй раз в жизни. Теперь они были словно одним целым, прежде сами того не подозревая, разделенным и, неведомо как жившим, нет существовавшим, по отдельности. Теперь они, наконец, нашли друг друга, и теперь их счастье было только в их руках…
Глава вторая
Абсент
Мерные энергичные шаги Антона разносились по лестнице гулко и звучно, словно ботинки его были подкованы. Держа в руках небольшую папку из черного пластика, детектив подошел к двери и с ходу, вместо звонка постучал в нее. Незапертая, она легко поддалась на порыв Антона, и тот, удивленно подняв брови, вошел внутрь.
- Святослав, братишка, ты где? – бодрым голосом позвал Антон, заглядывая в комнаты.
- Я в кухне, - послышался севший голос Самарского. – Иди сюда. Я обедаю.
- Что за на хрен? – возмутился Антон, войдя в кухню.
Зрелище было, и вправду удручающее. Посреди заставленной грязной посудой кухни, за захламленным столом, уставленном полусъеденными полуфабрикатами и двумя пустыми бутылками из-под абсента, сидел Святослав, держа в руке рюмку с ядовито-зеленым зельем. Вид у него был осунувшийся, серое лицо покрывала колючая щетина, а взгляд был затуманен. Мертвецки пьян он не был, но был отнюдь не трезв.
- Ты какого хрена творишь?! – рявкнул Антон, вырвав рюмку у Святослава. – Твою мать, я с ног сбился, чтобы дело твое расследовать, а ты водку пьянствуешь! Тебе все до фонаря, что ли? Ну давай я тогда тоже все к свиньям собачьим пошлю, и сиди здесь, абсент жри и жалей себя!
- Да успокойся ты, - развязано и даже немного по-хамски махнул рукой Святослав. – Тебе-то чего? Все будет проплачено, не беспокойся.
- Братиш, ты чего? – уже мирным голосом произнес Антон, наклонившись над столом к Святославу. – Причем здесь деньги? Я тебе, как другу помочь хочу, а ты меня обижаешь. Ты же не пил никогда, зачем это все? Что за игра в забывалки?
- Забыться я хочу…
- Угу, - кивнул Антон. – Хорошо забылся?
- Нет… Ни хрена не забылся!
- Так какого дьявола тогда? Эта зеленая дрянь и в радости иногда подводит, а в беде никогда никому не помогала, - заверил Антон. – Но я предупреждаю, если не завяжешь, я от дела отойду. Я для пользы хочу стараться, а не просто так. Давай тебе кофе сварю.
- Лучше чаю завари, по крепче, - понурив голову, отозвался Святослав.
- Ладно. Ты сколько уже пьешь?
- Да не пью я, - как-то уязвлено почти огрызнулся Самарский. – Два дня почти пытался напиваться, только хуже стало. Сегодня наоборот трезвею, башка трещит…
- То есть, я рановато пришел?
- Нет конечно, Антон, извини. Давай… да, вон в том ящике чай, да вон там. Рассказывай, что нарыл.
- Много чего, и все крайне интересное, - признался Антон. – Я уже уверен, что тут какое-то очень темное и старое дельце.
- Ты Сашу еще видел?
- Мимолетом. Она как привидение, из ниоткуда появится, потом исчезает. И этот парень с эспаньолкой тоже. И корень зла, я полагаю, либо в нем самом, либо в ком-то, чьи интересы он лоббирует. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило идентифицировать его. И тем смешнее это стало, когда я узнал, что он весьма публичная личность.
- Кто он такой? - сквозь зубы произнес Святослав.
- Где ложки-то у тебя? – обыскивая ящики, бормотал Антон. Затем он налил себе и Святославу, еще не успевший толком завариться чай и, сев за стол, продолжил. – Он веселый малый. Это Вацслав Млчешик, сын самого Карла Млчешика, главы семейной компании «Млчешик Абсинтиум».
- Не разу о такой не слышал, - признался Святослав.
- В принципе, не удивительно, - пожал плечами Антон, припивая чай из чашки. – Карл Млчешик – элитарный абсентье, в смысле винодел, выпускающий элитные сорта абсента, закупаемые лишь в самых высоких кругах по всему миру. Это что-то вроде коллекционного элитарного вина, только среди абсента. Безумно дорогой абсент. Не знаю, как Млчешик смог так высоко подняться, но факт в том, что в его компании чуть ли не штучное производство спиртного, никаких крупных партий. И, тем не менее, он очень богат. Еще интересен тот факт, что продажа его элитного абсента умышленно им не лицензирована на территории Чехии, а все производство сводится исключительно к экспорту. Короче, его абсент мы никогда не попробуем, если не войдем в круг избранных какой-нибудь правящей верхушки любой из других стран. Но еще больше ты удивишься тому, весьма тщательно скрываемому факту, что клуб «Медвежья голова» находится во владении неких третьих лиц, а вот само здание принадлежит семье Млчешик, у коих арендовано на бессрочное пользование. А абсент, продаваемый в «Медвежьей голове» и нигде более, выпускается где? Правильно, на арендованной владельцами «Медвежьей головы» на заводе «Млчешик Абсинтиум» площадке. Вот такая вот загагулина, брат.
- А что по этому Вацславу? – спросил Святослав.
- Есть кое-что, - кивнул Антон. – Вообще, все сотрудники «Млчешик Абсинтиум», среди которых многие являются членами семьи, ужас какие таинственные. Даже стройного списка сотрудников найти невозможно. Все настолько запутано и усложнено. Явно какая-то двойная учетность и бухгалтерия у них. Правда на Карла и Вацслава, все же сумел немного нарыть, они как-никак люди, все же, публичные. Сам Карл, что называется, темная лошадка. Неведомо откуда взялся, неизвестно, как в люди пробился. Но на своем месте стоит крепко, и скорее умрет, чем уступит свою нишу кому-то. По сути, он мог бы иметь куда большие доходы, расширив свой бизнес, но не делает это умышленно. Как говорят, человек очень волевой, сдержанный, справедливый. Но невероятно таинственный и тихий, как смерть. В том смысле, что никогда никаких скандалов, с ним связанных, шумных взлетов или падений, обвинений в чем-либо и интриг вокруг него не было. В свете о нем даже сплетен нет, потому, что не интересно. Сначала придумывали, а потом надоело. Но, однозначно, человек очень деловой и серьезный. Его же сын, Вацслав, судя по всему, в семейном бизнесе участвует меньше многих. О нем сплетни ходят. Частенько посещает элитные клубы Праги, закрытые тусовки. Ведет себя достойно, в скандалах и чем-либо предосудительном не замечен. Но говорят о нем всякое. Любит экстремальные виды спорта и, вообще, риск в любом его проявлении. С отцом в хороших отношениях, хотя больше развлекается, чем работает. Семейное увлечение – охота, на которую выезжают и летом и зимой.
- И где его можно найти?
- Постой секундочку, - возразил Антон. – Вот материал на Млчешиков, но встречаться с Вацславом тебе не надо, по крайней мере, пока. Тут все круче может быть, чем тебе думается. «Медвежья голова», однозначно, детище Млчешиков, возможно, одного Вацслава. И я боюсь, не связана ли она с наркотиками или какой-то еще подпольной криминальной деятельностью. А твоя Саша, явно имеет или имела когда-то к ним отношение. Я, кстати, был в клубе и брал тамошний абсент на анализ. Никаких запрещенных сильнодействующих препаратов там нет. Короче, обыкновенный абсент очень высокого качества, высокой крепости, с очень высоким содержанием туйона и эфирных масел. Короче, пойло ядреное, но ничего криминального. Однако, очень многие посетители «Медвежьей головы» заявляют об «изменении реальности», иногда массовом, после употребления абсента в клубе. Также ходят слухи о кулуарах «Медвежьей головы», неком «закрытом клубе в самом закрытом клубе». Лично я думаю, что это лишь городская легенда. Больше пока информации у меня нет. Вот держи, все в папке.
Время тянулось мутной бесконечной чередой невыносимых мгновений, слипавшихся в необъятную глыбу тяжелой, безысходной бесконечности. Новый день сменял старый, а ситуация ни в чем не менялась. Гора информации, нарытая Антоном, была бесполезной кучей ненужных Святославу фактов, никак не меняющих неизбежность того, что Саши рядом с ним больше нет. Проклятое время, которое должно было бы хоть как-то лечить, делало лишь хуже. И Святослав с каждым днем четче понимал, что у него не получится жить без его любимой. Мысли его, все время были только о ней, и это самому ему же напоминало одержимость. Он стал злым и нервным, и с ужасом стал осознавать, что если не вернет Сашу, то либо доведет себя до самоуничтожения в бою на ринге или на улице, либо банально сопьется, что было совсем уж дико для прежнего Святослава, вообще не употреблявшего спиртного. Впрочем, алкоголь не приносил ему даже кратковременного забытья, и самое лучшее, в чем он мог отвлечься, был максимальный выброс адреналина в бою. С чувством пренебрежения к самому себе, Святослав замечал, что все больше старается нарваться на неприятности на ночных улицах и, вообще, ведет себя самоуничножающе во всех смыслах.
Темная улица вокруг, казалось, давила на него всей неприветливой, зловещей массой своей, и он затравленно озирался, сам не осознавая этого. За это время он, вероятно, поучаствовал во всех возможных поединках, проводимых в Праге, вне зависимости от их уровня и гонорара за них. Для него уже просто не осталось места на рингах, по крайней мере, так часто, как он желал, бои не проводились. И выходом для Святослава стали подпольные бои без перчаток, на которые его провел один его старый товарищ, завязанный когда-то раньше в боях вале-тудо.
Телефон Святослава заиграл в его кармане, и красивая мелодия болезненно резанула ему сердце, снова явив в памяти его возлюбленную.
- Алло, - произнес он мрачно, взяв телефон.
- Здорово, брат, - прозвучал взволнованный и азартный голос Антона. – Ну и дельце ты мне подкинул. Извини, что долго с тобой не связывался, не было ничего. Короче, слушай, я так полагаю, лед тронулся. Очень много всего интересного я узнал об этом Вацславе и о «Медвежьей голове». Все расскажу при встрече. Важно то, что «клуб в клубе» в «Медвежьей голове» действительно существует. И это самый закрытый клуб из всех, о которых я слышал. Есть информация, что там также есть нечто вроде подпольной гладиаторской ямы. Самое главное, что я туда смог доступ найти! Этим, по сути, все это время и занимался. Ты даже понятия не имеешь, как это сложно было. Короче, сегодня ночью я там побываю. И я имею основания полагать, что даже потолкую с твоей Сашей. Так что, жди моего визита!
- Антон, - оживился Святослав. – Пожалуйста, как что-то узнаешь, сразу мне позвони, ладно?
- Не вопрос.
- Прямо вот как из клуба выйдешь, сразу набери. В любое время, я очень тебя прошу.
- Ладно-ладно, брат, я же говорю, не вопрос, - ответил Антон и добавил. – И еще одно. Я знаю, ты боями без перчаток увлекся. Послушай меня, брось это дело. Это не шутки, а опасная затея. Я бы, Святослав, не хотел вернуть Сашу тебе-инвалиду просто из-за того, что ты вел себя, как осел.
- Ладно, все хорошо будет, - отозвался Святослав. – Не переживай. Найди Сашу. Давай, до связи.
В бойцовский клуб Святослав вошел в приподнятом настроении, и грядущий всплеск адреналина давал ему еще больше положительных эмоций.
Шумная толпа, напряженная обстановка подпольных ставок и давящая музыка в стиле поединков муай-тай создавали какую-то гнетуще-будоражащую обстановку, а ведущий старался максимально поднять напряжение публики. Однако, к большому разочарованию толпы, бой был очень коротким, хоть и весьма кровавым. По новому обыкновению своему, Святослав начал бой крайне агрессивно и открыто. Несколько уходов и отмашек противника, и тот, мастерски поймав открывшегося Святослава ровным хуком, казалось, напрочь снес тому голову. Однако, Самарский успел отклониться назад, и кулак противника мощно своротил ему нос, буквально обдав струей крови пол ринга. От мощного удара Святослава развернуло на месте, но он, из последних сил стремясь не потерять координацию, придал туловищу максимальный разворот, выбросив правую руку в бэкфисте. Кулак Святослава ровно пришелся в голову его сопернику, и того неукротимо повело в сторону. Было четко видно, что это уже был нокаут, и что Святослав, словно одержимый зверь, добивает руками уже падающего соперника. Впрочем, удары его были весьма смазанные и неточные, словно бы он атаковал почти в слепую, или, точнее, сам на гране потери сознания. Когда боец упал, Святослав, чуть пошатываясь, несколько секунд сохранял стойку над соперником, но затем, убедившись в нокауте, поднял руки. Нос его был чудовищно свернут на бок, а кровь из него почти что била струей. Рефери поздравил победителя, второго бойца уволокли с ринга на осмотр врача. На голове того была приличная гематома, и в сознание он пришел не сразу. Но, когда помощь ему была оказана, врач осмотрел и Святослава.
- Шикарный у тебя перелом носа, - констатировал врач. – Давай репозицию сделаю по свежему.
Причиняя Святославу сильную боль, врач сильными пальцами поставил кости и хрящи носа относительно ровно, затем достал из сумки нестерильный пинцет и, засовывая его рукоятку поочередно в обе ноздри, с силой поправил перегородку носа. Затем достал бинт и, скрутив пару длинных толстых турунд, засунул их в ноздри.
- Вот, дышать, вроде бы должен, - произнес он. – Потом. Да и снаружи не особо кривой получился. Нормально. Конечно, хорошо бы в больничку. Там и репонируют получше и в гипсе надо бы потом походить. Но жить, короче, будешь. Кровь долго течь может, не пугайся. Турунды из носа несколько дней не вытаскивай и нос не трогай. Если в больничку не пойдешь, и так все нормально срастется. Только не трогай ничего.
- Спасибо, - отозвался Святослав. – Я в курсе, мне уже ломали.
- Самара, ты чего творишь? – раздался немного дребезжащий голос сзади, и Святослав понял, что это Ашмил Азарян, тот самый, который привел его на этот бой.
Ашмил был когда-то бойцом вале-тудо, но быстро понял, что больше денег сможет заработать в роле организатора боев, нежели участия в них. Это был рослый смуглый армянин с мощным подбородком и бритой наголо головой, покрытой татуировкой в виде сползающей на его шею сколопендры.
- Самара, - повторил Ашмил. – Что с тобой происходит? Ты зачем беднягу без перчаток уже в нокауте добивал?
- Я сам вырубался, плохо видел, - нехотя ответил Святослав.
- Ну мне-то сказки не рассказывай. Самара, я лучше многих знаю, что такое боевая ярость. Только на ринге она не катит, ты бы это сам должен знать. Ты чего, а? У нас тут не гладиаторская яма. Да, бои нелегальные, без перчаток, ограничения вообще до самого минимума сведены. Но это же не смертоубийство. На хрена человека калечить? Слава Богу, этот оклемался. Но нам тут ни трупы, ни травмы серьезные на фиг не нужны. Это серьезное заведение, а не дворовые бои. Ты уж извини, но еще одна такая выходка, и тебе путь сюда может быть заказан… Ты себя-то пожалей. Так подставляться, это признак дилетантства.
- Ладно, Ашмил, извини, - гнусавя из-за турунд в носу, отозвался Святослав. – Буду аккуратнее. Когда следующий бой?
- Здесь через неделю, - ответил Ашмил, отсчитывая гонорар Святославу. – Через пару дней еще бои без перчаток планируются, но в другом местечке. Там ставки поменьше. Но тебе, я думаю, туда не надо с твоим носом. Уж больно свежая травма.
- Ну, это уж я сам разберусь, ладно? – возразил Самарский. – Ты меня запиши и туда. А я вот чего спросить хотел.
- Самара, - развел руками Ашмил. – По твоей интонации судя, замыслил ты чего-то. Давай, спрашивай.
- Ты же давненько нелегальными боями занимаешься, так? Должен быть в этом деле тертым калачом.
- Самара, давай к делу уже. Все места я знаю в Праге, да. Чего хотел узнать?
- Чего-нибудь знаешь о закрытых боях в клубе «Медвежья голова»?
- Я тебе вот что скажу, - отозвался Ашмил, как-то по-заговорщески оглядываясь и отводя Самарского чуть в сторону. – Есть заведения, в которые лучше не соваться.
- То есть, ты знаешь, как попасть на эти бои?
- То есть, я с «Медвежьей головой» не связываюсь. Когда я только начинал свои подпольные искания, я тоже услышал про этот закрытый клуб. Но, слава Богу, у меня был хороший учитель. Помнишь его, наверное? Егорыч, сухощавый такой старикан, как карьеру тренера оставил, тоже организатором подпольных боев стал. И его слово для меня всегда законом было, он говна никогда не советовал. Так он мне тогда ясно сказал: «Не лезь туда, Ашик, послушай моего совета. Золотые горы будут обещать, а ты не лезь. Как я в свое время не полез». И у меня хватило соображалки прислушаться к словам старикана. Так что тебя я тут не помощник.
- Но знаешь, кто может помочь?
- Ты совсем с бревен, что ли съехал?! – возмущенно почти закричал Ашмил. – Я много кого знаю, но втягивать друзей во всякие паскудные вещи не буду. Ты мне, как брат, считай, так что даже не проси.
- А что, собственно, не так с этим клубом?
- Да дербанутые они на всю свою медвежью башку! Я сам не видел, но мне пацаны рассказывали. Там у них не бои без перчаток, а хренотень полная. Ну, например, каждый боец перед выходом в ринг по графину абсента ихнего раздавит, и потом в бой. И всем интереснее, как пьяные бьются, носы друг другу ломают, зубы вышибают, руки реально так отламывают. Координация нарушена, боль притуплена, травмы зрелищные, кровища хлещет… Ну какой это поединок, на хрен? Да, рассказывают, и не такое было. Якобы бойцов против собак могут выставить. Или одного против двоих. Или группа на группу. Гладиаторы, мать их. Короче, беспредел полный. И правил вообще никаких, хочешь – в пах бей, хочешь – глаза выдавливай, зубами рви. Банальное уличное месиво на выживание. Так что, извиняйте, но своих я ни за какие коврижки в подобное болото втягивать не стану. Да, еще говорят, что многие бойцы с законом не в ладах или вообще нелегалы. Думаю, таких спецом выбирают, чтобы в крайнем случае концы в воду и баста.
- Как-то вообще мрачно ты все описал, - усмехнулся Святослав, не на шутку взволновавшись о том, с чем же в самом деле может быть связана Саша.
- Я как мне рассказывали, так и говорю, - хмуро отозвался Ашмил. – Правда, еще говорили о наркотиках. Так, смутно. Типа глюки нереальные там многим видятся. Как и в самой «Медвежьей голове», только куда круче и чаще. В общем, хрен их знает, чем там занимаются.
- Ладно, братишка, понятно, - поблагодарил Святослав, хлопая Ашмила по плечу. – Ну, я пойду тогда. А на счет боя, я тебя наберу. До скорого.
- Бывай, Самара. До скорого.
Весь путь домой прошел в каком-то дурмане, и лишь мысли о скорых вестях от Антона хоть как-то сглаживали ситуацию. Желание Святослава лечь спать, и проснуться лишь тогда, когда все вокруг благополучно завершится, либо не просыпаться вовсе все больше перерастало в патологическое желание саморазрушения, если не сказать больше. Спать, скорее спать, чтобы прошло скорее это проклятое время – вертелось в голове Святослава, когда он отпирал дверь квартиры. Просторную, хоть и не особо большую квартиру в Праге Самарский решил не продавать, даже после того, как они с Сашей окончательно переехали в Россию. За семь лет, с моментов их первых встреч в квартире мало, что изменилось, даже постельное белье, на котором они проводили первые ночи все еще было прежним, на куне были все те же тарелки и ложки, на которых Саша подавала Святославу самые первые завтраки, а в комнате стоял, безнадежно устаревший, хоть и приличный, телевизор, в обнимку сидя возле которого, прямо на ворсистом ковре, когда-то они проводили первые вечера. И это было для Святослава проклятьем. Все в этой проклятой квартире, наполненной давным-давно сиянием истинного счастья, напоминало о ней. Даже сам воздух был словно пронизан ее сущностью, и каждый шкаф, каждая безделушка, каждая полочка являли перед глазами Святослава картины из давно ушедшего счастья. Как кадры из старого фильма, всплывали перед его глазами такие дорогие и такие болезненные моменты, являя ее, такую красивую, такую молодую и такую счастливую… Ее движения, такие игривые, такие легкие, словно бы ведомые истинным счастьем, поддерживаемые волшебными крыльями ангела. Ее лицо, такое светлое, сияющее, улыбающееся даже без улыбки, просто счастливое и такое влюбленное. Ее слова, ее поступки – поступки того, кто любит истинно… Всего этого не было теперь в этой проклятой каменной тюрьме. Потолок теперь давил, как крышка деревянного сундука, обои стали серыми и блеклыми, словно грязный саван. И вокруг было холодно, пусто и пыльно. Теперь квартира была для него одного – пустая, серая, тоскливая и злая. Теперь в ней не было ее, и хотелось бежать, хотелось рвать волосы и рыдать, хотелось разрушить весь этот несправедливый, серый мир… Но это не давало ничего – ни облегчения, ни забытья. И ржавеющее и неумолимое время медленно и скорбно крутило жернова свои, разламывая и перемалывая все вокруг, и необъятная туша обыденности мироздания и неотвратимости бытия ползла вперед, не останавливаясь ни на миг и не замечая ничего вокруг… Ведь не произошло ничего, всего лишь расстались какие-то двое. И даже никто не умер. Да если бы и умер, ведь это всего лишь чья-то жизнь, единственная, совершенно ничтожная из многих миллиардов… всего лишь…
Не разуваясь, пройдя в кухню, Святослав тяжело плюхнулся на стул и, обхватив руками голову, просидел так с минуту. Затем встал, открыл ящик и достал бутылку абсента. Зеленое зелье покоилось за толщей темного стекла, храня в себе эфирные масла полыни. Сделав пару глотков, Святослав, не выпуская бутылки из рук, оперся на край стола и простоял так, казалось целую вечность. Затем тряхнул головой и энергично подойдя к раковине, злобно стал выливать абсент.
- Нет, рано… - шептал он, словно одержимый, и глаза его были необычайно мутными. – Держись давай. Еще не все, еще не конец. Антон позвонит. Я найду ее. Верну… или… Рано еще умирать. Спать, спать. Надо спать…
Рассеянно и нервозно ходя по ненавидимой квартире, Святослав наконец нашел аптечку и достав от туда какое-то довольно мощное снотворное, уже почти закончившееся, стал пить его прямо из бутылочки.
Поздний-поздний Пражский вечер бесшумно летал над острыми шпилями средневековых каменных башен темной невидимой птицею, чьи необъятные крылья накрывали и Прагу, и вовсе полмира предночной мантией своей. Небо было чистым-чистым, а воздух будоражаще-свежим, и великолепные куранты Староместской ратуши давно уже отбили одиннадцать часов, дав и свое кукольное представление.
Святослав, гулко вышагивая по мощеным улицам, буквально летел на встречу со своей возлюбленной. Всего несколько дней прошло с той странной встречи, когда они вдвоем пробрались в синагогу, но Самарскому казалось, что он знает Сашу уже целую жизнь. В руках он нес красивый и очень элегантный букет белых роз, сам полностью поглощенный мыслями о предстоящей встрече. Однако, в условленном месте Саши не было, и Святослав очень заволновался. Долго ждать ему не пришлось, так как через пару минут откуда-то из соседней узенькой улицы раздался мощный звук не то удара, не то падения. Волна тревоги резко объяла Святослава, и он мгновенно бросился к улочке. Увиденная им картина несколько потрясла его, хоть и успокоила. Посреди узенькой средневековой улицы стояла его хрупкая Саша, а напротив нее, возле каменной стены дома, поднимался на ноги мужчина лет двадцати пяти, среднего телосложения, с неприятным лицом и глазами очень необычного цвета. Видимо, ни Саша, ни мужчина сразу не заметили приближавшегося Святослава. Мужчина, как-то сутулясь, спокойно встал и подошел к Саше.
- Зря ты это делаешь, девочка… - страшным хрипловатым голосом говорил он, и слова его едва доходили до Святослава. – Толкнула меня…
Молниеносным движением он схватил Сашу за плечи, но больше ничего ей не сделал. Видимо, он хотел продолжить ей что-то говорить, но перевел взгляд на Святослава, уже подошедшего достаточно близко.
- Пошел вон отсюда, - грозно прохрипел мужчина, отпустив Сашу и повернувшись к Самарскому.
Ответа не последовало, а подошедший Святослав, с невероятной скоростью и незаметностью правой рукой мощно толкнул мужчину в грудь. От сильного, хоть и мягкого толчка тот снова отлетел к стене, жестко врезавшись в нее спиной.
- Ох-х, - криво ухмыляясь и качая головой произнес мужчина, но Святослав перебил его.
- Закрой свой рот и вали пока башка на месте! – грозно проговорил Самарский, отдавая цветы Саше.
- Куда же ты лезешь, дурачок, - издевательски ответил мужчина, еще больше сутулясь. И слова его, почему-то стали звучать по-настоящему страшно. – Не трогал бы ты меня лучше, живее бы остался. А сейчас ведь на куски тебя…
Шум нескольких пар шагов послышался в начале улочки и все увидели, как группа молодых мужчин остановилась там.
- Микулаш! – крикнул один из них. – Мы к тебе пришли.
- Как только драка завяжется, сразу беги без оглядки, - шепнул Святослав, отодвигая Сашу себе за спину. – Если удастся, зови на помощь.
- Микулаш, ты чего? – снова спросил парень.
- Ян, тут кое-кто вырисовался, - раздосадовано ответил Микулаш.
- Оставь тут всех в покое, пойдем.
- Они очень грубят, Ян…
- Микулаш! – грозно позвал Ян, словно бы был беспрекословным повелителем. – Пойдем.
- Очень жаль, - фыркнул Микулаш, обращаясь к Святославу. – Земля круглая, увидимся еще.
Не дожидаясь ответа, Микулаш быстрым шагом подошел к мужчинам, и те спокойно ушли прочь.
- Что за чертовщина такая? – крайне обескуражено произнес Святослав. – Ты в порядке? Он тебя не тронул? Кто это?
- Все хорошо, милый, - явно очень взволнованная и испуганная, но стараясь всеми силами скрыть это, ответила Саша. – Странный какой-то тип. Может наркоман? Пристал ко мне, чего хотел непонятно. Я его толкнула, потом ты подоспел. Спасибо тебе, милый, я так испугалась. Пошли отсюда быстрее.
- Да, пошли, - кивнул Святослав, озадаченно. – Очень странно. Обычно, если на улице такая канитель завязывается, без драки не обойтись. Тем более что их целая толпа была, а они его увели. Надо скорее куда-нибудь перебазироваться.
Святослав открыл глаза, и понял, что сладкий сон, навеянный из ушедшего, счастливого прошлого, рассеялся без следа. Щемящая боль сжала его грудь, и Самарский почувствовал, что слезы накатывают на него. Вокруг было пусто и одиноко. Подушек было слишком много, а кровать была слишком широкой для одного, и потому наполовину она была холодной и пустой. Невидимый призрак его возлюбленной, казалось минуту назад мирно спавшей рядом, растаял без следа горькой иллюзией самообмана, и смятые, словно бы, простыни отнюдь не хранили тепла. Ее сторона постели совсем не была смятой ею, подушка уже не хранила запаха ее волос, и на тумбочке уже больше не мигал ярким голубым огоньком ее сотовый телефон. Нет, кровать была холодной и такой невыносимо-огромной, а тумбочку уже покрыла тихая и серая пыль. И лишь в большом зеркале напротив кровати, словно призрак, казалось, парой мелькает ее изящная фигурка, являя, словно пытку, картинки из когда-то счастливого прошлого… Серый в предутреннем сумраке потолок навис, казалось, прямо над лицом Святослава, да и все пространство вокруг, словно назло Самарскому, будто бы противилось его восприятию. Словно потакая какой-то отвратительной иллюзии, мелкие вещи словно старались расшириться до необъятных, заполнить собой все пространство, а крупные, напротив, сжаться до столь малых, что становилось, почему-то неприятно. Возможно, эта игра восприятия была последствием участившихся сотрясений мозга, или всего лишь психозом на нервной почве, или, того менее, просто не до конца пробудившимся сознанием, но это было не важно Святославу. Нервно встав, он взял телефон, и посмотрел вызовы.
«Один пропущенный вызов от Антона, в три часа, двадцать семь минут! Сейчас – четыре часа, сорок две минуты. Хм. – рассуждал про себя Святослав. – Не перезванивал, странно. Я же просил. Черт, как же я не услышал-то? Ладно, звоню».
Но телефон абонента был недоступен. Так было и через минуту, и через две. Святослав пил чай, нервно ходил по квартире, и непрерывно слышал в трубке, что абонент был недоступен. Включить логику и здравый смысл, что Антон все еще мог быть в клубе или отключить телефон Святослав, не смотря на все свои усилия, так и не смог. И не найдя ничего более разумного, чем полшестого утра поехать к Антону прямо домой, Святослав собрался и вышел из дома. Какие-то всевозможные мрачные мысли роились в его голове, как гудящая над болотами мошкара, он даже не заметил, как преодолел весь путь. Осознавая себя полным идиотом и не рассчитывая ни на что, кроме запертой двери и безответного звонка, Святослав сильно нажал маленькую черную клавишу возле двери. Пронзительная мелодия подозрительно четко раздалась из квартиры, и Самарский пригвоздил свой взгляд к черной щели между дверью и косяком. Холод прокатился по его спине сплошной волной, и первое, что пришло в его голову, что Антона уже может не быть в живых.
Тихо приоткрыв дверь, Святослав включил свет в прихожей и огляделся. Затем, готовый к внезапной атаке из засады, он обошел все комнаты, но никого не нашел. В принципе, сказать, что квартиру ограбили или искали что-то, однозначно было нельзя, но именно в последнем был абсолютно уверен Самарский. Ни одного из трех ноутбуков в доме не было, хотя все три зарядника были на глазах. Вообще, в доме не было ни одного электронного устройства, способного хранить информацию, ровно как и бумажных баз данных, которых, кстати, у Антона не было вообще. Пройдясь пару раз по квартире и все внимательно осмотрев, Самарский вдруг бросил взгляд на обеденный стол. Пустая чашка, хлебные крошки, батон в целлофановом пакетике, сахарница и открытая металлическая квадратная банка из-под чая. А рядом с ней, вполне вписываясь в ее цветовую гамму, вовсе не бросаясь в глаза, даже словно прячась от них, - любимый диктофон Антона. Быстро схватив его со стола, Святослав стал смотреть список записей, чем был крайне разочарован. Всего одна запись, датированная вчерашним вечером. Остальные, видимо, Антон успел сбросить на один из своих жестких дисков. С надеждой Святослав нажал кнопку и запустил файл.
«Дело номер 25-76, - прозвучал голос Антона на фоне негромкого шума работающего телевизора и мерного звона ложки, ударяющей в край стакана, чая вероятно. – Запись номер… Из головы вылетело. Ладно, потом датирую. Короче, сводная информация по Млчешикам. Теперь точно знаю, что закрытый клуб в «Медвежьей голове» есть. Старая добрая жидо-массонская ложа хуже умеет конспирироваться. Клуб неофициально прозван «Полнолуние». За то, что только в полнолуние туда можно попасть. Что там творится и какие цели преследует «Полнолуние» неизвестно. Мои предположения о связи с наркотиками кажутся мне все более безосновательными. Уж больно все таинственно и закрыто. Такая завеса тайны и закрытость, что легче на сырье разориться, чем на продажах заработать. С ребятами из полиции тоже общался. Если меня умышленно мои друзья не дурят, то ни один дилер, ни из клубов, ни с улиц никогда никаких дел не имел с Млчешиками, «Полнолунием» или «Медвежьей головой». Тут что-то другое. Может, более опасное. Я последнее время больше склоняюсь к тому, что это какая-то секта или тайное общество какое-то. Очень закрытое. Сначала думал, может что-то вроде секты-вербовщиков. Проводят отбор психотипов, посвящают к себе, промывают мозги, полностью контролируют. Может, так и есть, это, по крайней мере, многое бы объяснило. Но тогда эти зомби либо для личных целей нужны, либо для пересылки куда-то (не знаю, для подготовки терактов, военных целей…). А может, все гораздо прозаичнее, например, просто деньги качают. Но факт в том, что никакой информации о членах «Полнолуния» найти не смог. Единственные, кто бывали там, как пришлые гости, это организаторы подпольных боев и сами бойцы. Никто из действующих бойцов там не дрался. Там бьются либо абсолютно уличные бойцы, либо те, кому ринг закрыт навсегда, либо уголовники. Кстати, последние и «люди без прошлого» там наиболее частые гости. Говорят, на боях происходит страшное. Кстати, бои проходят всегда во время реального полнолуния, и только в эти три дня человек со стороны может войти в клуб. Таких, кстати, почти нет. Я буду одним из единиц. Короче, завтра все узнаю, что там творится. Да, вход в «Полнолуние» находится в «Медвежьей голове» за зеркальной сценой слева. Черная металлическая дверь с навесным замком снаружи и табличкой «Склад. Для служебного пользования». Рядом всегда пасется охранник с ключом. Он делает вид, что не дверь охраняет. Святославу об этом пока говорить не хочу, чтобы, не дай Бог, не стал соваться туда. Саша, однозначно, в «Полнолуние» вхожа, точнее является его полноправным членом. Кстати, в других заметках уже говорил, не покидает меня ощущение, что за мной следили, или следят. Хрен его знает откуда это ощущение, кожей, что ли чую. Если это так, то парни более, чем профессионалы. Ни разу засечь никого не смог. Так что, может и кажется. По Млчешикам никакой новой информации нет. Все подробно в прошлых двух заметках говорил, и на дисках есть. Надо не забыть Святославу дать. Ну, вроде все. А, вот еще чего! По Вацславу Млчешику. Не знаю, может и ненужная заметка. В четырнадцать лет Вацслав попал в серьезную аварию. Его привезли в клинику с тяжелой черепно-мозговой травмой, несколькими серьезными переломами рук, ног и костей лица, многочисленными рваными ранами на теле. Даже провести полное предоперационное дообследование не успели. Карл Млчешик с несколькими помощниками подоспели в больницу и не позволили врачам лечить его. Вацслав был в сознании, жизненных показаний к операции не было, но травмы были крайне серьезные. Вел себя Млчешик крайне спокойно и грамотно, все бумаги подписал. Все риски осознавал. Сына забрал домой. Кто и как лечил Вацслава неизвестно, но без операций и длительной реабилитации шансов на полное выздоровление не было. Поправился Вацслав весьма быстро. Так скажем, подозрительно быстро и без каких-либо последствий. Короче, завязываю. Намерения – посетить «Полнолуние», найти там Сашу».
- Хоть какая-то информация, - пробормотал сам себе Святослав. – Что же творится-то вокруг… Господи, втравил я Антона в историю. Убили ведь его, не иначе… Господи, Господи. Что же Саша? Может, ее шантажируют? Или она меня не хочет под удар ставить… Или она с ними заодно? Боже, ужасы какие творятся. Ладно, надо остыть немного, вдруг Антон, все же объявится. Хотя, не верю я в это… Ладно, спокойствие.
Глава третья
Полнолуние
Сияющий всей силой солнечных красок день, заливший ручьями золотых солнечных лучей все вокруг, напоивший благодатью своей листья деревьев и купающий в ослепительных потоках своих стайки деловитых воробьев на карнизах домов погас за какие-то секунды. Потоки сияющего солнечного света, плавившие черепичные крыши и водопадами льющиеся прямо на горячие булыжники мостовых исчезли бесследно, словно и не были вовсе. Густая и страшная тьма, словно кара небесная окутала все вокруг за считанные секунды, не давая ни птицам, ни людям найти убежище от себя самой. Лазурное и абсолютно чистое небо, само по себе, казалось, стало черным и мохнатым от закрывших благодатное бессильное солнце туч. Чудовищный по невероятной мощи своей, раскатистый гром низким рокотом своим оглушил все вокрук, казалось заставив дрожать стекла и стены, поселив первородный детский страх в сердцах прохожих. И десятки беспомощных глупых машин взвизгнули сигнализациями своими, тщетно вторя могучему и необоримому грому небесному. Изломанная синяя молния сверкнула, казалось одновременно с раскатом чудовищного грома, расколов черное небо на стеклянные осколки. Ослепительная и какая-то аргоново-синяя молния ломанной змейкой прошла по небесам до самой земли, на доли секунды ослепив все вокруг ярчайшей вспышкой. И грянул ливень. Неистовые потоки вод небесных упали на раскаленную былым солнцем землю, и вмиг превратили ее в дно, казалось, реки. Такого ливня давно не помнила Прага. Хляби небесные, разверзнувшись, затопили улицы и дворы, наполнили водами все вокруг. Машины, казалось, вот-вот смоет с дорог, а черные небеса лили мощные струи воды все сильнее. Суетливые прохожие, боясь намокнуть, тщетно пытались укрыться от ливня, прячась, словно голуби, под навесами домов, зонтиками летних кафе и в магазинах. Летняя стихия быстро согнала прохожих, словно пугливый скот, в заведения и подъезды. И бедолаги, пытавшиеся укрыться под козырьками, выглядели жалко, жмущиеся друг к другу, утопающие в одной необъятной луже, мокрые и окруженные потоками серой реки, водопадами гремящей с крыш и козырьков.
Рдеющие неземным свечением неона и аргона буквы кафе «Бессонница» намеренно подрагивали, и тьма стихии делала их еще более завораживающими. Стряхивая с себя дождевую воду и улыбаясь, в «Бессонницу» вошли двое молодых людей могучего телосложения, оба со спортивными сумками.
- Здорово так ливануло, - радостно улыбаясь, говорил Святослав, стряхивая волосы. – Прямо тьма Египетская да потоп Всемирный.
- Это точно, - поддержал второй, высокий мощный парень с выбритым на затылке колючим узором. – Давненько такого не помню. Если так лить будет, то до потопа реально недалеко.
- Да ладно, я не думаю, что такой ливень долгий будет, - махнул рукой Святослав. – Ну, что, Вован, по салатику, раз сама погода нас в кафе привела?
- Давай, Самара, - поддержал Владимир, усаживаясь за столик и ставя сумку рядом на стул. – А то я после тренировки, так-то, проголодался.
- Ну и отличненько, - улыбнулся Святослав, ища глазами официантку, протискивающуюся через наполнившую кафе толпу мокрых прохожих. – Девушка, меню будьте добры.
- Prosim, - подойдя, произнесла официантка по-чешски.
- Спасибо, - кивнул Владимир. – Пока сок апельсиновый принесите, пожалуйста.
- И грейпфрутовый, - добавил Святослав.
- Dobry, - улыбнулась официантка и ушла.
- Чего бы съесть-то? – рассматривая меню, проговорил Владимир.
- Да вон давай по цезарю возьмем да тарелку колбасок-ассорти, - предложил Святослав.
- Лады, Самара, - согласился товарищ и, окликнув официантку, сделал заказ, а затем продолжил. – У тебя, я гляжу, дела лучше всех идут? Улыбка с лица не сходит, летаешь, а не ходишь.
- Да вообще все классно, Вован, - улыбнулся Самарский.
- Это клево, - поддержал Владимир. – Слушай, развеяться надо. Тренер в последнее время жесткач устраивает. Я всех ребят хочу в «Статуэтку» позвать сегодня на ночь.
- Да нет, Вован, я не в теме, - отмахнулся Святослав.
- Да хорош обламывать, Самара, - укоризненно стал уговаривать Владимир. – Ты из себя девочку-то не разыгрывай. Не в теме он. Сам же знаешь, «Статуэтка» - самый лучший и красивый стриптиз-клуб в Праге. Сам мне его показал. Помнишь, как мы там культурно отдохнули с Ашмилом?
- Уровень! – одобрил Святослав. – Это факт. Но я в стриптиз не пойду, ты уж не обижайся.
- А чего так?
- Я девушку встретил. Короче, мне бы не понравилось, если бы она в баню с мужиками пошла.
- А можно и в баню с девчонками! – ухмыльнулся Владимир.
- Вован, харэ хохмить. Я тебе серьезно говорю, меня, блин, на романтику так и распирает. Стихи скоро писать начну.
- Прости, брат, - извинился товарищ. – Да я уж гляжу, ты сам не свой. Ну, рассказывай.
- Да не знаю даже… Она необычная. Не знаю, как сказать, но она – та, которая мне предназначена. Мы всего-то ничего знакомы, а я без нее уже не могу. Я ее впервые когда увидел, то все, будто бы меня к ней привязали. Как дурной ходил, только о ней думал, хотя даже имени не знал, поговорить не поговорил. Я, честно говоря, раньше в любовь с первого взгляда не верил и даже смеялся над этим. И сам, видать, попал. Серьезно, Вован, я как школьница влюбился, по уши.
- А она-то взаимностью отвечает?
- Да не то слово, братан. Она тоже как сумашедшая. СМС каждую минуту шлет. Короче, я такого раньше и не представлял. У меня такое ощущение, будто я взлететь могу, стоит только пожелать. Реально вокруг все как в сказке стало. Я такой сентиментальный никогда раньше не был.
- Видать, влюбился по-настоящему, Самара, - хлопнул того по плечу Владимир. – Не знаю, брат, я так не влюблялся, мне трудно судить. Ты только в передрягу не попади.
- Да нет, - махнул рукой Святослав. – Но, реально, я не знал, что цвета такими яркими и красивыми бывают, что каждая мелочь может столько удовольствия приносить. Реально, любовь – самое прекрасное чувство. Я даже описать его не могу. Как будто бы какой-нибудь ангел своими крыльями меня от всего плохого оградил, и я все только светлое теперь вижу.
- Классно. Жаль, конечно, что в «Статуэтку» не пойдешь. Но я очень рад за тебя. О, гляди дождь кончился. И солнце-то как светит!
- Спасибо, Вован. Слушай, куда ты все смотришь? У меня за спиной кто-то стоит?
- Неа, - наклонившись к Святославу, ответил Владимир. – Вон за тем столиком у стены парень видешь? Это что за хрен с подогом?
- Ну, - кивнул Самарский, оглянувшись. – Я откуда знаю. Что с ним не так-то?
- Да он, походу, следит за нами, вот что.
- Да?
- Ну, я его до тренировки видел, - пояснил Владимир. – С самого утра. И после нее тоже. И вот опять он рядом с нами. И сидит и смотрит по наглой. Походу, он скрываться даже не думает.
- Да ладно, оставь его в покое. Может кажется тебе. Черт с ним.
- Нет, нездоровая это канитель. Надо потолковать с ним. Мне вот не нравится, когда за мной следят.
- Ну, ладно, - согласился Святослав. – Пошли предъявим ему. Что скажет?
- Пошли, - вставая кивнул Владимир. – Шпион английский, мать его.
Субъект, якобы с утра следивший за двоими, выглядел и вправду очень странно, хотя никто не мог объяснить почему. Лет тридцати, крепкий, но ничем не выдающийся, темноволосый, одетый в темные брюки и короткорукавую рубашку. Единственное, что, пожалуй, привлекало внимание, был очень необычный оттенок его карих глаз, хотя скорее даже и не оттенок, а просто сами глаза. Да и поведение его, абсолютно спокойное и молчаливое, при более внимательном рассмотрении было весьма вызывающим, даже провоцирующим на конфликт, хоть и без каких-либо активных действий.
- Салют, шпион, - довольно агрессивно произнес Владимир, облокотившись на край стола мужчины. – Приятненького аппетита. И будь добр изъяснить нам с товарищем, какого хрена?
- Какого хрена ты обедать мне мешаешь? – спросил в ответ парень, вызывающе пристально глядя в глаза могучему бойцу. – Ты об этом спросил?
- Юморист, да? – садясь за стол продолжил Владимир. – Ты кто такой? На кой хрен следишь за нами с утра?
- А не твоего ума это дело, - дерзко ответил парень. – Считай, что ты во всем ошибся, а я просто обедаю. И до свидания.
- Ну ты дерзкий, - как-то немного опешив, ответил Владимир. – По ходу, не ученый ты давно, да?
- Ладно, хорош, - вмешался Святослав. – Ты, зачем дерзкий-то такой? Ответь по-человечески, чего надо тебе.
- Надо мне, чтобы вы домой побежали, - ответил парень. – Вы даже не представляете, на кого наехать пытаетесь.
- Так ты просвети нас.
- Обойдешься.
- Ну ты достал, - огрызнулся Владимир. – Пойдем на воздух побеседуем.
- А ты после беседы-то куда с отломанной рукой побежишь? Карьера-то твоя спортивная тогда закроется. Подумай еще раз.
В ответ Владимир буквально вспыхнул, но Святослав, будучи по натуре не таким горячим и агрессивным, его остановил.
- Хорош, Вован. Успокойся. Не надо драки, ладно. Я тебя прошу. Ты же его изувечишь, а потом хлопот не обрешься. Все же получается свидетели, что мы как беспредельщики просто подошли и наехали на него.
- Да по хрен мне…
- Тихо, Вован. Я тебя прошу. Пошли за столик спокойно.. А тебя, дерзкий, я лично предупреждаю. Кончай слежки, или говори чего надо. А если я еще раз тебя рядом увижу, беда может быть, запомни. Не связывайся с нами, пожалеешь.
- Сильно в этом сомневаюсь, - ответил незнакомец, и помедлив пару секунд, словно собирая в себе все силы, натянуто-культурно продолжил. – Эх-х, нельзя… Я не прав, приношу извинения. Давайте мирно закончим разговор, хорошо? Прощайте.
- Угу, - сдавленно и недовольно промычал Владимир. – Запомни, ты предупрежден.
- Я учту, - кивнул незнакомец, явно подавляя агрессию.
- Ладно, пошли, - уводя друга, произнес Святослав. – Да пес с ним. Видишь, придурошный какой-то. Вон колбаски принесли. Пошли, есть охота.
- Либеральный ты какой, а, - укоризненно покачал головой Владимир и шутливо добавил. - Может он за тобой, вообще следил? Может это маньяк, который спортсменов выслеживает и потом насилует. Вон у него глаза какие странные.
- Ну тогда понятно, что ты так распереживался, - с улыбкой подхватил Святослав. – Ясное дело, как начнет выслеживать, как пойдет насиловать!
- А то! – усмехнулся Владимир, и двое, сменив агрессию на шутку, вернулись к себе за столик.
Небольшой, довольно тихий ресторанчик был почти пуст, и Святослав и Ашмил, в силу своих богатырских фигур и броской татуировки Азаряна явно бросались в глаза на общем фоне. Самарский только подошел и взял себе лишь бутылку минералки. Ашмил же вовсю обедал, с аппетитом поедая традиционное чешское «вепрево колено» и жареный сыр.
- Самара, ты чего турунды из носа вытащил? – в свойственной ему, нагловатой, но не обидной манере задал вопрос Ашмил. – Смотри, сдвинешь на хрен его, будешь потом с кривым носом ходить.
- Забей, Ашмил, - отмахнулся Святослав. – Мы же не для того встретились.
- Да я уже догадался, - разламывая мощными пальцами запеченную рульку, мерно закивал Азарян. – Я даже уже догадался, чего ты попросить хочешь.
- Да?
- Да, - кивнул Ашмил. – То есть, нет. Если ты о «Медвежьей голове», то без вариантов. Хочешь острых ощущений, иди полицейскому морду набей и убеги. Я тут тебе не помощник.
- Ашмил, это очень важно, - стал убеждать Святослав. – Это вопрос жизни и смерти. Там такая хренотень творится, ты даже не представляешь.
- Очень важно, Самара, когда детей крестить собираешься, - ответил Ашмил, отправляя в рот вилку с жареным сыром. – А не представляю я, что там за хренотень именно потому, что не надо это нормальным людям. Все, давай сменим тему.
- Нет не сменим, Ашмил, - твердо возразил Святослав, привстав на стуле. – Ты Сашу помнишь?
- Сашу? – напрягся Ашмил. – Сашу, Сашу… Саньку, что ли, Молотка? Он от боев отошел, после инсульта прямо перед чемпионатом. Бедняга.
- Да какого Молотка?! – огрызнулся Самарский. – Сашу, жену мою!
- А, Сашеньку-то? – расплылся в улыбке Ашмил. – Помню, конечно. Красавица. А где она? Вы с ней не поссорились? А то нервный ты какой-то, психованный. И ее я с тобой не видел. Че происходит?
- Ну ты гений дедукции прямо, - развел руками Святослав. – Мне в клуб «Полнолуние» из-за нее надо. Она пропала, и ее там видели в последний раз. Мне нужен доступ в «Полнолуние».
- Ты вообще какой-то опасный стал, Самара, - насторожившись, ответил Ашмил, обратив внимание, что Всятослав пронзает его взглядом. – Реально пропала Саша?
- Реально, - подтвердил тот. – В один прекрасный день ушла и не вернулась. Я Антона нанял, помнишь его?
- Антона? – снова задумался Ашмил. – Не, не помню. Кто такой?
- А ты его и не знаешь, скорее всего, - махнул рукой Святослав. – Друг детства, частным детективом работает… работал.
- Че-то я сейчас не просек, - откладывая вилку, переспросил Ашмил. – «Работал», это что значит?
- Это значит, что я не знаю, что с ним произошло. Думаю, что его убили. Дома шмон навели, все дела забрали.
- И ты хочешь, чтобы я тебя на смерть сосватал, да? – спросил Ашмил. – Самара, нормально ты так мыслишь.
- Ашмил, я взрослый дядя, - ответил Самарский. – А ты хочешь, чтобы я просто сиднем сидел?
- А ты в полицию не пробовал обращаться?
- С чем интересно? С тем, что от меня «жена ушла, а потом ее в клубе видели»? Или с тем, что мой друг на звонки уже полдня не отвечает, хотя должен бы. А из его квартиры, якобы, пропали все ноутбуки»? Где тут криминал?
- А может он еще ответит, попозже?
- Дай бы Бог. Но он вчера ночью прошел в клуб, а потом пропал бесследно. Так что завязывай треп и говори, как на бои пройти.
- Ты мне тут не указывай давай, - не злобно огрызнулся Ашмил. – Не знаю, как тебе помочь даже… Не, с клубом я помогать не стану. Чтобы тебя тоже грохнули? На хрен надо. Жизнь не дорога?
- Какого хрена, Ашмил? – твердо и как-то даже угрожающе произнес Святослав. – Вы же, армяне, всегда крутыми парнями казаться хотите, главами своих семей. Как обычно, пустой треп?
- Это ты к чему так сейчас с умничал?
- К тому, что ты, Ашмил Азарян, предлагаешь мне отступиться и не лезть на рожон? То есть, мою жену хрен знает кто, хрен знает где держит, а я должен о шкуре своей думать? Друга моего, видимо, убили те же люди, что сейчас рядом с моей женой. Какое, к черту, благоразумие, скажи мне, а? Любой нормальный мужик глотки грызть всем вокруг станет, лишь бы жену отыскать. Я пробраться туда должен любой ценой. И если ты на моем месте поступил бы по-другому, то, реально, иди в жопу со всей своей благородной дружбой, - тяжелое бездвижное молчание повисло в воздухе, и Святослав, наконец, продолжил. – Так ты поможешь?
- Ладно, Самара, закрыли тему, убедил. Ты бы сразу сказал, что дело личное, что Саша замешана. Есть, короче, тип один, судя по всему, вербовщик. Насколько я знаю, кроме как через него в клуб не попадают. Обычно бойцы лично с ним общаются, естественно по наводке организаторов. Он странный тип, шпионский весь такой, туман таинственности на себя напускает постоянно, встречи всегда в полночь назначает, за что его и прозвали Мистер Полночь. Есть у меня товарищ, который с ним знается, думаю, все организуем. Я сегодня тебе отзвонюсь.
- «Полнолуние» проводит бои три дня, - уточнил Святослав. – Сегодня и завтра последние.
- Слышь, Самара, - недовольно отозвался Ашмил. – Я понял, что ты спешишь. Понял, что опасность Саше твоей может грозить. Семья – это святое. Не переживай, я сделаю все, что смогу.
- Спасибо, брат, я не забуду, - искренне отозвался Святослав.
Святослав сидел на мокрой лавочке в одном из дворов. Ночь вокруг казалась бесконечной молочно-серой дырой, через зыбкую слепую плоть которой изо всех сил старался пробиться желтый фонарный свет. Вокруг было душно и сыро, и становилось совершенно непонятно, шел ли неизмеримо-мелкий монотонный дождь, или просто стоял густой волглый туман. Вероятнее всего, дождь все-таки был, и хотя капли вовсе не ощущались, одежда, волосы и сама кожа довольно быстро становились мокрыми.
Встреча с вербовщиком была назначена в странном месте – одном из дворов жилых домов, ровно в полночь. Силуэт вербовщика вырисовался из непроглядного тумана как-то сам собою, словно бы тот уже давно стоял рядом, никем просто незамеченный. Это был высокий мужчина лет сорока с лишним, облаченный в длинное легкое полупальто и аккуратные прямоугольные очки в металлической оправе. Чуть седоватые его волосы были зачесаны назад, а все черты лица и сама мимика были строгими и очень сдержанными.
- Святослав Самарский? – спросил мужчина.
- Да, - встав, кивнул тот. – А Вы – Мистер Полночь?
- Кто я – это совсем неважно, - ответил Полночь. – А вот Вас мне рекомендовали, как хорошего бойца. Собственно, я и сам видел Вас в деле. Мои искренние похвалы.
- Спасибо, - настороженно кивнул Самарский.
- Собственно, испытывать в деле Вас я смысла не вижу. Как я уже сказал, я Вас видел. Потенциально, Вы нам подходите.
- Это очень хорошо, - подхватил Святослав. – Я хочу участвовать в боях.
- Разумеется, - одобрительно кивнул Мистер Полночь. – Но, чтобы не возникло недоразумений, я вынужден сразу вас предупредить. Бои в нашем закрытом клубе проходят совсем не так, как в других «нелегальных рингах». У нас бои зрелищные, жесткие, рискованные. Очень часто бои сопровождаются травмами, иногда очень серьезными. Правила отсутствуют полностью, то есть правило одно – победить после того, как ты вышел в ринг. Иногда соперником выступает животное. Иногда бои групповые. Сразу скажу, все всегда честно, то есть ставить против бойца медведя или льва никто не собирается. Но все риски и опасности покрываются размерами ставок. Вот ориентировочная таблица средних сумм гонораров при разных рейтингах. Посмотрите, и дайте ответ, хотели бы вы участвовать или нет. Повторяю, риски высоки, травмы часты.
- Да, меня устраивает, - рассмотрев бумагу чисто ради отвода глаз, ответил Святослав, протягивая ее назад Мистеру Полночи. – Я бы хотел участвовать.
- Отлично, тогда пара вопросов. Жена у Вас есть?
- Формально да, но мы поссорились, и она ушла. Короче, не живем мы вместе и не общаемся. Это, по сути и послужило толчком к подпольным боям. До этого я только в перчатках дрался.
- Понятно. Родители, близкие друзья?
- Есть, конечно. В России, сейчас иногда созваниваемся.
- Так. Гражданство?
- Россия. И живу я там. В Чехии временно. Через месецок планирую вернуться.
- Дети есть?
- Нет.
- Кто-нибудь знает, что вы планировали драться в нашем клубе?
- Организаторы, которые с Вами меня свели. Больше никто.
- Ясно. Хорошо. И теперь последнее. Все увиденное внутри клуба «Полнолуние», само местоположение клуба, люди, встреченные внутри, одним словом все, должно остаться полной тайной для тех, кто не был внутри. Это безоговорочное правило, обязательное условие нашего словестного соглашения. У Вас не останется наших контактов, но наш человек будет связываться с Вами каждое полнолуние или раз в несколько полнолуний, дабы пригласить снова участвовать или просто присутствовать. Отныне Вы будете не нашим членом, но одним из немногих, кому позволено к нам входить. Я думаю, Вы четко понимаете, что не с почтовой службой связались. И в случае нарушения вами соглашения, последствия будут радикальными. Вплоть до несчастного случая с Вами и даже теми, кому Вы можете открыть «свою тайну». Это не угроза, это изъявление серьезности намерений. Итак, я сказал все, что должен был. Теперь Ваше последнее слово. Не ошибитесь в нем. Это последний момент, когда Вы можете сказать «Нет», и мы расстанемся навсегда без тени обиды. Сказанное же «Да» будет означать полное понимание и принятие нашего словестного соглашения.
- Я все понял, Мистер Полночь. Я говорю «Да». И я готов к бою прямо сегодня.
- Тогда иди за мной, - кивнул Полночь, и стремительно пошел из двора.
Большой черный внедорожник, словно взявшись ниоткуда, стремительно подъехал к двоим, и те сели в машину. Молочно-белесая мгла вокруг полностью поглотила машину, и Святославу казалось, что в целом мире больше не осталось никого, кроме его загадочного спутника и его водителя.
- Я сам могу ставки делать? – поинтересовался Святослав, в надежде найти возможность порыскать среди членов клуба.
- Разумеется, - кивнул Мистер Полночь, смотря на часы. – Пока ты внутри клуба – ты его полноправный член. Разница лишь в том, что ты гость, а по этому можешь входить в клуб лишь тогда, когда мы тебя позовем, в остальном нет никаких различий. «Полнолуние» - особое место. В ринге сражаются не только гости, наоборот, большинство бойцов – постоянные члены. Любой желающий может участвовать. Также, ты можешь бросить вызов любому, как могут бросить и тебе. Хотя, обычно гостям вызовов не бросают. Я планирую для тебя сегодня «пьяный бой», тоже с гостем.
- Мы будем пить абсент?
- Да, и много. Прямо перед боем. И пол ринга будет залит маслом.
- Зачем такие извращения? – поинтересовался Святослав.
- Это не извращения, - объяснил Мистер Полночь. – Просто алкоголь и скользкий пол придает бою максимум непредсказуемости, в результате чего, парой, побеждает не сильнейший, а самый живучий. А иногда самый удачливый. Твой бой будет последним, так что можешь спокойно осмотреться, сам ставки сделать.
- Хорошо, спасибо.
Вскоре машина остановилась возле клуба «Медвежья голова», и Полночь велел следовать за ним. Видимо, в «Полнолуние» был вход и снаружи, так как они обошли здание, прошли через ворота внутреннего двора, огороженного металлическим забором, и подошли к одному из черных входов в дом. Внушительного вида охранник с татуированным волком на шее кивнул, и стал отпирать дверь. Войдя внутрь, Самарский сразу услышал, как охранник запирает дверь снаружи, от чего стало неприятно.
- Не бойся, - сказал Мистер Полночь. – Дверь всегда заперта снаружи. Выйти и войти можно только с позволения охраны. Я тебя оставлю, осваивайся. Минут за двадцать-тридцать до боя тебя позовут. Наслаждайся элитой самого закрытого клуба во всей Чехии.
«Полнолуние» во многом напоминало сам клуб «Медвежья голова», хотя было еще более ярким, шикарным и мрачно-готическим. Обилие свечей и открытого огня придавали клубу особую атмосферу. Яркого сексуально-распутного направления клуб отнюдь не имел, чего совсем не ожидал Святослав от самого закрытого заведения, хотя, недостатка в стриптизершах, само собой, не было. Интересным было и то, что помимо бильярдов, стилизованного под средневековье боулинга и нескольких игровых столов, в клубе были такие развлечения, как тир, метание ножей, стрельба из лука, несколько различных силомеров, и даже пара очень интересных тренажеров-аттракционов на чувство равновесия и ловкость. Многие мужчины боролись друг с другом на руках, и большинство людей, не танцевали, как это бывает в большинстве клубов, а, не смотря на довольно громкую музыку, просто общались друг с другом. Хотя, пустым танцпол не был, и те, кто выходил на него отдавались танцу полностью, словно желая доказать другим свое превосходство. Ведущий разбавлял музыку короткими монологами, зачастую обращая их на кого-то из членов клуба, словно зная все обо всех. Ринг Святослава не интересовал. Он ходил по клубу, зорко высматривая свою Сашу. Минуты складывались в десятки, за получасом шел получас…
Болезненная картина из прошлого разрезала сердце Святослава острым кривым серпом, и он подсознательно прихватился за грудь. Впереди него, совсем близко, за стойкой сидела она. Изящная, грациозная спинка Саши, облаченная в блестящее черное платье, ее такие родные и знакомые волосы… Нет, это была не галлюцинация. Просто Саша словно восстала из прошлого. Теперь она сидела за стойкой точно также как тогда, при первой их встречи.
Тихо подойдя сзади, Святослав положил свои мощные ладони ей на остренькие плечики и тихо прошептал, наклонившись:
- Если что-то не так, не оборачивайся, милая. Привет, я нашел тебя.
- Святослав? – удивленно прошептала Саша, но не обернулась. – Прошу, уходи. Я бросила тебя, зачем ты здесь? Не береди прошлое. У меня теперь другой, я полюбила его, так бывает. У нас все кончено, не заставляй меня опять убегать. Уходи.
- Не бойся, - еще тише произнес Самарский. – Не надо слов, я все равно не верю тебе. Я был глупцом, усомнившись в тебе. Я знаю, что здесь творится что-то плохое. Ты в опасности, да?
- Святослав, уходи, - стараясь говорить как можно более стальным голосом, ответила Саша, по-прежнему не поворачиваясь. – Мы уже не будем вместе. Найди себе кого-нибудь. Прости и прощай.
Саша хотела встать, но Святослав не убрал рук с ее плеч.
- Милая, хватит, - твердо и тихо произнес он. – Я понял, что ты в опасности. Что пытаешься оградить от опасности меня. Но это зря. Игра твоя не удалась, слава Богу. Теперь ты либо поможешь мне, либо я буду биться за тебя в одиночку, даже не знаю с кем. Вместе с тобой у меня больше шансов.
- Слав, ты бестолковый, что ли? – встав и обернувшись, произнесла Саша, с упреком и насмешкой глядя в глаза мужу. – Знаешь такое выражение: «Прошла любовь, завяли помидоры»? Очень не хотелось так резко тебе все высказывать, столько лет, все-таки вместе жили… но раз ты всякий бред придумываешь, то уж извини. Мы разные с тобой, как видно. Мне было хорошо с тобой, честно. Но, извини, приехав сюда, встретила я старого приятеля. Он богатый, чувственный такой. Ну, закрутилось так. Мне с ним интереснее, он больше меня устраивает. Если тебе это важно, в постели тоже. Мне новые ощущения нужны, новые переживания, страсть, а не обыденность. Прости меня, но надоел ты мне, я тебя всего знаю, каждый изъян, каждую грань. Я так не могу, я пленницей себя чувствовала последние пару лет. Надо было, наверное, все так сразу, честно сказать, да? А я, дура, не решилась. Думала, так тяжелее тебе будет. Короче, прощай, Слава. Я теперь с другим, и он тебе не ровня, уж прости. Отпусти меня и больше не преследуй.
- И ты думаешь, что твои слова обманут мое сердце? – с легкой улыбкой ответил Святослав, абсолютно спокойно выслушав страшную и обидную речь Саши. – Я люблю тебя, как и прежде. И с этим ничего не смогли сделать твои попытки обмана. Милая, ты же знаешь меня, тут без шансов, тебе меня не спасти. Без тебя я и так не жилец. Так что лучше сбрось маску. На руках тебя вытащить отсюда сложно будет.
- Уходи… - стальным голосом начала Саша, но внезапно осеклась, словно глотая воздух, и глаза ее заблестели слезами.
Святослав бросился обнять любимую, но кто-то схватил его за плечо.
- Девушка сказала тебе уходить, ты разве не слышал? – голос мужчины прозвучал каким-то позабыто-знакомым, словно восставшим из далекой-далекой памяти.
- Это тебе она девушка, а мне жена, - грозно ответил Святослав, болезненно вспоминая, где же раньше видел мужчину. – Успокойся, все хорошо.
- В курсе я, что ты за ней волочишься. – неприятно ухмыльнулся мужчина. – А ты не узнаешь меня, да? А вот я обиды не забываю, в крови у меня это. Я же обещал тебе, что еще встретимся…
- Микулаш, ты чего тут бузишь? – вмешался кто-то из толпы.
- Да этот гражданин обидел меня лет шесть назад, - ответил Микулаш. – А тут вот законное право есть вызов ему бросить. Он вон здоровый какой, авось не откажется.
- Микулашь, прекрати! – крикнула Саша. – Не смейте этого делать.
- Извини, Сашуль, тут ты бессильна. Имею право.
- Пошел ты подальше со своим правом, - глухо отозвался Святослав. – Мы уходим.
Взяв Сашу за руку, Святослав хотел было уйти, но Микулаш сильно и хлестко дал Самарскому пощечину, от которой у того остались яркие красные следы на лице.
- Стоять, тварь, - скалясь проговорил Микулаш и развел руки, как бы приглашая ответить на вызов.
- Удовлетворен? – повернувшись к обидчику, ответил Святослав. – Ты меня ударил, унизил. Теперь в расчете. Прощай.
Святослав снова хотел уйти, но Микулаш снова заговорил.
- Никакого расчета. Я вызов тебе бросил. Отвечай, тварь, или я так тебя на куски разорву.
- Микулаш! – отчаянно закричала Саша. – Не смей! Прекрати.
- Саша, молчи. Это закон, - не обращая внимания на девушку, бросил мужчина. – Не давайте ей вмешиваться, а то пораним еще.
- Микулаш! – почти в слезах заметалась Саша. – О-о! Вацслав! Где Вацслав?!
Бросив испуганный взгляд на Святослава, Саша нырнула в толпу, и почти в тот же миг Микулаш, сделав шаг на Святослава, толкнул его в грудь. Рука его провалилась мимо груди, ушедшего чуть в сторону Святослава, и тот, оказавшись сбоку от соперника, локтем мощно ударил в висок нападающему. Надо сказать, Святослав ожидал стопроцентный нокаут, ибо удар был действительно мощный. Но Микулаш, чуть пролетев вперед, развернулся и с неистовой, азартно-довольной улыбкой, оскалив зубы произнес:
- Ну вот, поехали.
Движения его были очень быстры, да и сам стиль боя очень необычен, он бил почти всегда открытой ладонью, пальцами, словно пытался дать оплеуху или исцарапать. Но Святослав, тем не менее, был на высоте. Уход, уклон, контратака – уход Микулаша. Атака Святослава – тщетно, снова атака – блок и ответ Микулаша правым хуком. Едва успев среагировать, Самарский виртуозно подсел под удар и сам контратаковал по печени. Мощнейший удар, как подумал Самарский, пробил бы дыхалку почти любого бойца, но дыхание весьма хилого телом Микулаша ничуть не сбилось. В ответ на удар, он закрылся и смазано оттолкнул Святослава, от чего тот едва не слетел с ног. В следующий миг Святослав уже снова уходил от молниеносных ударов Микулаша. Биться с ним было ничуть не легче, чем с самыми профессиональными бойцами вале-тудо, однако Святослав все же поймал противника и точно сработал свинг со средней дистанции прямо в челюсть Миуклашу. Редко можно было бы встретить человека, способного мгновенно не потерять сознание от подобного удара, однако Микулаш даже не пошатнулся. Кожа на его челюсти, все же лопнула, но отнюдь не так, как этого можно было бы ожидать. В следующий миг Святослав, коротко подшагнув, было нанес чудовищный удар локтем в скулу, но был отброшен назад. Микулаш ладонями резко оттолкнул Святослава, от чего тот, как от удара тарана, слетел с ног и, пролетев метра два с лишним, больно упал на спину, едва не смяв толпу, кольцом окружившую дерущихся. Самарский, упав, едва успел с ориентироваться, как Микулаш, словно дикий зверь, сверху напрыгнул на противника. Почти вслепую Святослав выбросил вперед левый кулак, оставив своим кольцом на лице Микулаша страшную рану. Схватившись за лицо, тот застонал, чем поспешил воспользоваться Самарский. Мощный удар правой, снова почти не оставивший следа, удар левой – и снова страшная рана от перстня. Теперь Микулаш почти не атаковал, пытаясь только закрыться от ударов. Умело вывернувшись, и заняв позицию сверху, Святослав, что было сил, бил левой рукой в лицо Микулашу. Чудовищные раны, словно от раскаленного кистеня, оставались на лице Микулаша, и он сопротивлялся все меньше и меньше, хоть и не отключался. Несколько секунд спустя, две пары сильных рук подхватили Святослава, и стащили с противника. В потухающей боевой агонии, перед Святославом все яснее прорисовывался облик изуродованного Микулаша, что не могло не оставить следа в сознании. Помимо увечий, все тело его казалось каким-то деформированным, ссутуленным и противоестественным. Пальцы рук были коряжесто заломаны, а лицо было искажено нечеловеческой маской не то ярости, не то злобы… Он, шумно дыша, скалил какие-то «неестественные» зубы, противоестественно широко открывал рот, чудовищно морщил лоб и лицо. Все тело его словно дрожало, а карие глаза стали словно бы ярче… Святослав не мог определить наверняка, и что конкретно, но весь облик Микулаша стал каким-то противоестественным.
- Хватит, хватит! – наконец осознал Святослав испуганный голос Саши. – Отпустите его! Сейчас же! Вацслав, скажи им!
- Тихо, милая, - раздался приятный волевой голос, и Самарский повернулся к говорящему.
Рядом с Сашей стоял тот самый тип с эспаньолкой. Это был молодой мужчина среднего роста, широкоплечий, с развитой спортивной фигурой. Зачесанные назад недлинные темные волосы, четкие брови, правильные мужественные черты лица, волевой подбородок и аккуратная эспаньолка складывали его лицо. Весь внешний вид Вацслава был весьма приятным и благородным, как и его манера, очень сдержанная и спокойная.
- Пусть пока его придержат, - продолжил Вацслав. – А то он, как видно, опасен.
- Микулаш сам виноват, - явно испуганно говорила Саша. – Все видели, Святослав не хотел драться. И это был вызов, так что вины его ни в чем нет…
- Успокойся, милая, - продолжил Вацслав. – Во всем разберемся.
- Какая она тебе милая? – огрызнулся Святослав. – Она жена моя! Дай нам уйти. А этот урод сам напросился.
- Он не честно дрался, - произнес Микулаш, медленно и болезненно вставая с пола. Вид его, вроде бы стал вполне обычным, за исключением страшных ран не лице. – Вацслав, кольцо его. Это из-за него все так вышло. Он опасен, к тому же за ней пришел. Не имётся человеку. Кончать его надо и все.
- Кого кончать, а кого нет – это я без тебя решу, - отозвался Вацслав с царственной властностью. – А по поводу боя, ты сам виноват.
- Я теперь на всю жизнь урод! – отчаянно возразил Микулаш. – Эти раны страшные шрамы оставят, знаешь же. Дай мне с ним разобраться без кольца.
- Может его тебе еще связать? – презрительно ответил Вацслав. – Я презираю такое поведение. Вызов бросается один раз. Скажи спасибо, что жив остался. Прими поражение достойно, ничтожество. И вон с глаз моих. А ты, Святослав, молодец. Признаю, что ты достоин уважения. Но вины с тебя это не снимает. Ты действительно изувечил моего подданного. И участвовал в том, в чем не следует. И что же мне делать с тобой?
- Отпусти вместе с Сашей, и больше не услышишь про нас никогда.
- Ответ совсем не правильный. Это исключено. Ты нашел нас, пришел к нам, увидел запретное. А главное, ты никак не хочешь расставаться с Сашей. И в этом главная загвоздка. Боюсь, ты в очень опасном положении.
- Мне глубоко плевать на опасность своего положения, я не для того сюда пришел, - ответил Святослав. – Может скажешь своим верзилам, чтобы руки мне отпустили?
- Разумеется, - кивнул Вацслав. – Только веди себя разумно. Не надо проявлять агрессию.
- Так ты отпустишь Сашу?
- С тобой, разумеется, нет. Весь вопрос в том, выйдешь ли ты, вообще, отсюда живым.
- Я тебя понял, - решительно сказал Святослав. – Тогда я сам бросаю вызов. Тебе.
Ропот прокатился волной по толпе притихших зевак, но Саша встала между Святославом и Вацславом.
- Нет, только не это, - тихо произнесла она, и слезы покатились из ее глаз. – Вацслав, он не понимает, с кем связывается. Он просто сражается за меня. Ты же понимаешь это. Прости его и отпусти.
- Он бросил мне вызов, при всех, - спокойно произнес Вацслав. – Разве ты не понимаешь, что это значит?
- Вацслав, не делай этого. Прикажи выгнать его прочь, но не причиняй вреда. Не принимай вызов, он же простой человек. И тогда я скажу тебе «да». Я стану твоей, как вы и хотели. Я буду хорошей женой и матерью и больше никогда не покину стаю. Я даю тебе слово, если ты обещаешь, что ни ты, ни другие не тронут его.
- Что за бред?! – было начал Святослав, но Вацслав его перебил.
- Больно, что она так любит тебя. Но это пройдет. Так тому и быть. Взять его и увести.
При этих словах Вацслав повернулся спиной к Святославу, а два мордоворота стали крутить Святослава. Тому еще удалось заехать одному из них в висок, снова оставив кольцом глубокую рану, но далее его все-таки скрутили. Облик раненного тоже сильно поменялся, и Святослав с ужасом осознал, что мордоворот скалится на него звериным оскалом. Надо сказать, что в силе мордовороты многократно превосходили Святослава, и вдвоем достаточно легко волокли его к выходу. Однако, техника Самарского была на высоте, и он ухитрялся постоянно выворачиваться и выходить из захватов. Святослав изловчился нанести еще один удар в лицо одному из противников, и второй мордоворот четко ударил его по голове. Смазанные искры, потухая, оставили дымчатый след в глазах, и в меркнувших отблесках сознания Святославу почудилось, что облик двоих стал вовсе ужасным и противоестественным. Мрак удушливой волной накрыл Святослава с головой, и он отключился.
Когда сознание вернулось к Святославу, первое, что он осознал, почему-то было чувство жажды. Потом пришла тошнотворная головная боль, и сознание стало просветляться. Чувство холода пробивало все тело Самарского крупной дрожью, и он понял, что лежит на холодном асфальте, ничком в большой луже. Поднявшись и сев, он протер мокрое лицо, размазав жидкую грязь из лужи, и, насквозь мокрый, медленно поднялся на ноги. Где он находился, он не знал, ясно было лишь, что это одна из городских улиц. Предрассветные волглые сумерки желтили небо мутной круговертью своей, а мелкий-мелкий серый дождь летел легионами своих капель с пустых глухонемых небес. Кое-как отряхнув воду с одежды и волос, Святослав огляделся, и пошел, решив, что это правильное направление.
- Милый, - послышался сзади тихий виноватый голос Саши, и Святослав моментально обернулся.
Она стояла перед ним. Глаза ее были полны слез, а руки нервно мяли маленькую сумочку.
- Милый, - повторила она, пропавшим голосом. – Прости меня…
Ни говоря ни слова, Святослав бросился к своей любимой, и они прижались друг к другу так крепко, словно были единым целым. Мир вокруг поблек и осыпался прахом, люди и небеса исчезли… Теперь, как уже бывало и прежде, они были лишь одни на грешной земле, лишь они одни имели значение, а всего прочего вовсе не существовало. Снова, как и прежде им двоим было ничтожно мало целого мира, но вполне достаточно друг друга и их любви.
- Родной ты мой, прости меня, пожалуйста, - севшим голосом шептала Саша на ухо Святославу, не выпуская его из своих объятий и безудержно плача. – Я такая дура… Я так жестоко поступила с тобой, так ушла… Милый, любимый мой, просто ты все для меня, я люблю тебя больше своей жизни, больше всего на свете… Я же спасти тебя пыталась, думала, что ты обидишься, смиришься, кого-нибудь найдешь… Родной мой, глупый, ты меня нашел. Не смотря ни на что. Бедный, бедный. Прости, что не смогла сдержать слез, что открылась тебе. Господи, что за глупая я… На погибель свою ты пришел в «Полнолуние», а потом и вызов Вацславу бросил, зачем? Бедный мой, бедный…
- Успокойся, любимая, - ответил Святослав ласково и благоговейно, также шепча слова в ухо любимой, и гладя ее по мокрым волосам. – Я все понял… нет, почувствовал. Что ты роль играешь, притворяешься. Не знаю как, может любовь подсказала. Понял, что спасти меня хочешь, и по этому сама себя мучаешь. Но спасать меня нет смысла, потому что нет меня без тебя. Нет, и больше не будет никогда. Это уж так вышло, милая, либо я вместе с тобой, либо никак. И зачем ты помешала Вацславу ответить? Наобещала ему всего, моя-то, моя любимая. Нет, не бойся. Я больше не дам тебя в обиду, они тебя не тронут, обещаю. Но вопросы есть. Ты ведь должна знать о них больше.
- Милый, дорогой мой, самый главный человек, - не переставая ронять хрустальные слезы, возразила Саша. – Ты так ничего и не понял? Опасность не мне грозит, а тебе. Смертельная опасность. Вацслав убил бы тебя в бою, как ребенка. Ты до конца всего не понял, да?
- Именно и хочу понять, солнышко. Ты сбежала, да? Значит, они за нами охотиться будут. Ты долго рядом с ними жила, расскажи мне, кто они? Я такое впервые видел. Этот доходяга Микулаш… Такая скорость, такая силища!.. Он лишь в технике мне уступал. Милая, у них глаза не человеческие, да и все они какие-то… как звери дикие. И вообще. Я Микулашу в висок локтем хороший такой, полноконтактный удар провел, вложился. И не вырубил его. Это нереально просто. Потом в челюсть ему вложился хорошо, и опять он не вырубился. После таких ударов даже под наркотиком, по-моему, нереально выстоять. И дрался он странно как-то. Такое ощущение, что они и не люди вовсе… Ты за сумасшедшего меня не прими, но я на полном серьезе говорю. И серебра боятся, ха! – при этих словах Святослав скривил в улыбке рот и шутливо добавил. – Оборотни, что ли? Расскажи о них побольше, это жизнь нам спасти может.
- Бедный мой, бедный… - покачала головой Саша. – Как люблю то я тебя, воин мой… Ты самого главного не понял, милый. Не «они», а «мы», то есть я тоже. И ты даже не представляешь, на сколько они, и я тоже, опасны.
- Ты о чем, вообще, говоришь?
- О том, что ты сегодня, действительно был в логове самых настоящих оборотней, лугару. - при этих словах глаза Саши зардели каким-то демоническим светом и стали действительно походить на волчьи, от чего Святославу стало не по себе. – Испокон веков мы живем рядом с вами. И почти все самые нереальные сказки про нас – самая настоящая истина.
- Солнышко мое, о чем ты говоришь?.. – каким-то пропавшим голосом отозвался Святослав. – Ты жена моя, мы в церкви венчались. Мы жили вместе шесть счастливых лет. Какие, к черту, лугару?
- Древние, как и сам род людской, - ответила Саша очень печально. – И самые, как это не покажется для тебя странно, обычные. Мы, оборотни, не проклятый Богом род. Мы такая же раса, как и люди, и далеко не все из нас такие уж чудовища, какими мы описаны в легендах средневековой Европы. Кстати, во всех странах есть легенды об оборотнях или волках героях, которые не нападали на людей, а помогали им. Вспомни русские сказки о Сером волке, Буром волке, германском Беовульфе. Да и те же самые предания о славянских воинах-зверях, скандинавских берсерках. Больше того, оборотни часто правили людьми. Иногда это была тирания, а иногда вполне светлое и справедливое правление. Отголоски всего этого даже в летописях сохранились. Взять, хотя бы Всеслава Полоцкого, о котором ясно написано в «Слове о полку Игореве», что он князьям города рядил, а сам волком в ночи рыскал. Не все из нас убивают людей. Я никогда не убивала и не ела человеческого мяса. Таких, как я довольно много. Нас принято называть светлыми или белыми оборотнями.
- Сашенька моя, - не в силах поверить в слова любимой, бормотал Святослав. – Ты шутишь? Как так-то?
- Увы, не шучу. Такой я родилась, такой и останусь. Кстати, лугару можно только родиться, стать нельзя. Есть правда, разные способы, чтобы обращаться и быть подобным нам, но это совсем другое.
- Как же ты это скрывала? Нет, я бы все равно заметил, ты шутишь, да? Нельзя семь лет жить с лугару и не подозревать об этом…
- А тут не о чем подозревать, - понурив голову, возразила Саша. – Мы такие же, как вы, мы наполовину люди. Мы не воем на луну, не обращаемся в волков при виде луны, не безумствуем при виде или запахе человеческой крови. Даже прикосновение серебра для нас всего лишь неприятно, если наша кожа при этом цела. Окружающим же этого не видно. Мы другие, но это незаметно, если этого не показывать.
- Я все равно не могу поверить… Моя жена, моя любимая – лугару? Бред какой-то. Другие, но незаметно… И в чем вы другие? Вы бессмертны? Вам надо превращаться периодически?
- Мы обращаемся по желанию, - ответила Саша. – Нам этого хочется, это как ощущать себя свободным. Лично я иногда обращалась и охотилась на мелкую дичь, очень редко, зная, что ты целый день на тренировке или турнире. Нет, мы не бессмертны, и стареем и умираем точно так же, как и люди. Но наш иммунитет, наше здоровье совсем иное. Мы не болеем практически никакими болезнями, нам крайне трудно сломать кости, повредить внутренние органы, лишить сознания. К тому же, наша регенерация и резервы организма во много раз выше, чем человеческие. А это значит, что все, что не убьет нас, скажем так, «на месте», для нас будет не смертельно. То есть, мы можем умереть от кровопотери, но кровь остановится, почти наверняка, даже из порванной сонной артерии, если, конечно, она не пересечена полностью. Кости срастутся за пару дней, а то и быстрее. Единственно, кожа заживает всего лишь раза в два-три быстрее, чем у людей, но зато шрамов не остается. Единственное исключение – серебро. Контакт его с кровью вызывает у нас сильную боль и чувство, подобное мощной лихорадке в купе со слабостью. Ткани же, контактировавшие с серебром, почти не регенерируют и восстанавливаются очень медленно. Рану от серебра у нас можно сравнить с глубоким ожогом у вас, или даже пулевым ранением. Еще мы гораздо сильнее и людей, и животных. По крайней мере, наши мышцы гораздо сильнее мышц всех млекопитающих. Также мы быстрее любого млекопитающего. В полной мере наша сила и скорость проявляются лишь когда мы обращаемся. Наше обоняние гораздо лучше собачьего, в темноте видим гораздо лучше, чем волки, лучше слышим. Еще у нас существует некая, можно так сказать, телепатическая связь с членами стаи. Мы как-бы ощущаем друг друга и большинству из нас очень трудно противиться тем, кто выше его в иерархии, особенно вожаку.
- Вацслав вожак? – сразу резко спросил Святослав.
- Нет, вожак Карл Млчешик. Вацслав его сын. Он второй в иерархии, и когда-нибудь станет вожаком. К тому же, он моложе и, вероятно, физически сильнее Карла.
- А кто ты?
- А со мной все сложно. Исторически сложилось, что стаи редко смешиваются и в основном живут на своей территории. Очень редко оборотни переезжают в другие города или страны. Чаще всего это связано с тем, что приехав на новую территорию, ты все равно должен войти в стаю, которая живет на этом месте. А новый член стаи должен доказать, отвоевать свое место в иерархии, в то время, как, рождаясь в стае, ты многое наследуешь от родителей, хотя и должен поддерживать свой статус. Короче, куда легче оставаться у себя дома. К новичкам относятся довольно придирчиво и сурово, а иногда могут даже покалечить. Все похоже на порядки в волчьей стае. Самый редкий вариант – это лугару одиночка. Как правило, это очень сильные, но очень конфликтные оборотни. И, как правило, именно о них людьми складывались страшные легенды или героические эпосы. Я же рождена в России. Моя стая издревле считалась очень почетной и очень сильной. А более всего отличалась храбростью своих членов. Я никогда этого не понимала и не поддерживала, потому что храбрость и сила нашей стаи была скорее простой жестокостью. Во время Второй Мировой войны от нас осталось мало чего. А когда мне было пять лет, люди убили последнего из нашей стаи – ее вожака, моего отца. Карл знал его и очень уважал, так я переехала в Прагу, и стала жить в его стае. В моих жилах течет древняя и очень могущественная кровь, чистая кровь лугару, за многие сотни лет ни разу не позволивших занять место вожака кому-нибудь другому из стаи. Поэтому я так ценна и уважаема в стае Карла. Кстати, «право вызова» и существует для того, чтобы любой мог подняться в иерархии и даже занять место вожака. Правда, последнее редко кому удается, хотя и случается.
- А это семейное увлечение охотой? – спросил Святослав. – Карла и Вацслава. На ней тоже ужасы какие-то творятся?
- Да, на охоте именно и творятся, - печально кивнула Саша. – Кроме нее стая практически ничего предосудительного не делает. Охота идет не на животных…
- Я догадался.
- Жертву выбирают из отверженных, преступников, падших на дно. Всегда стараются, чтобы жертва была как можно более негативной и опасной личностью, такой, о которой общество не только не станет плакать, но и даже искать не захочет. Лучше, если жертва физически сильная, так им интереснее. Для этого, по сути, в «Полнолуние» и приглашают чужих. Иногда жертве дают оружие… и охотятся.
- Все в стае Карла едят людей?
- Нет. Я никогда не ела. Еще две волчицы не едят, одна из них, как и я, и не пробовала.
- Это осуждается?
- Скорее да, но не особенно. Мы вольны жить так, как хотим. Такой стиль поведения можно сравнить с тем, что человек, например, принципиально не употребляет и осуждает алкоголь или не выносит, когда рядом курят. Он не в любую компанию вольется, но изгоем не станет. Так и у нас.
- Карл тиран? Злодей?
- Нет, совсем нет. Карл – великий вожак и великий лугару. Он по праву наш лидер. Он справедливый, мудрый, сильный и отважный. Но он лугару, он не такой, как люди, а поэтому всегда будет для вас злом и ужасом. Он не светлый волк, он истинный лугару, разумный и справедливый, но хищник по отношению к людям. Поэтому мы никогда с ним не понимали друг друга. И с Вацславом тоже. Я вообще всегда была немного другой, отца тоже не понимала, хоть и любила.
- Значит, легенды о кровожадных оборотнях не врут?
- Отчасти. Мы жили рядом с вами всегда, зачастую правили вами. Но стаи почти никогда не конфликтовали с людьми. Если и убивали, то тайно. Легенды описывают, как правило, оборотней-изгоев, волков одиночек, либо отвергнутых стаей, либо ушедших из нее добровольно. Многие из таковых были безумны, или являлись чем-то вроде человеческих беспредельщиков или даже маньяков.
- А в стае есть те, кто тебе дорог? – с серьезным видом произнес Святослав.
- Нет, наверное, - пожала плечами Саша. – По-правде сказать, они все мне чужие. Хорошие знакомые, в лучшем случае. Их есть за что уважать, но они совсем другие, с другими ценностями, другим взглядом на жизнь. С самого детства я не понимала лугару, считала, что мы не должны нападать на людей. А потом появился ты. С той самой первой встречи в «Медвежьей голове» ты не выходил у меня из сердца… И я следила за тобой постоянно. Моя профессия художника-фотографа позволила мне не вызвать никаких подозрений и претензий со стороны стаи. А потом они появились. И мы с тобой уехали из Праги. Так редко бывает, но нам повезло, мы смогли «потеряться», из-за того, что жили на территории другой стаи, конфликтующей с Карлом. А потому лугару из России контакты с Прагой не поддерживали, и, соответственно, Карлу никто ничего не сообщил обо мне. И, если бы с твоей сестрой беда не приключилась, так бы мы и жили счастливо. Я хотела остаться в России, но… сам помнишь, уступила тебе…
- Ничего, солнышко, ничего, - обняв любимую за плечи, ласково проговорил Святослав. – Все образуется. Ты сбежала, а это главное. Надо нам бежать из Праги, и быстрее. С Настей все давно хорошо, за вещами лучше не возвращаться. Я за то, чтобы покинуть город пешком, потом попутку поймать на трассе. А из другого города уже назад, в Россию. Думаю, безопаснее будет на машине.
- Милый мой, бедный мой, - гладя мокрое лицо Святослава своими ладонями и роняя при этом слезы, произнесла Саша. – Ты меня не понял, да? Не сбежала я… Я пришла попрощаться… - комок в горле сдавил голос Саши и она уткнулась в объятья Святослава, крупно дрожа в истерике.
- Тише, тише. Брось. Ты со мной, все, бежим. Никаких прощаний и точка, - уверенно и безапелляционно возразил Самарский.
- Любимый, ты даже представить себе не можешь, насколько опасна и могущественна стая. Это даже не мафия, это гораздо хуже. Никуда ты из города не выйдешь, тебе сразу убьют. Я бы не сбежала, не смогла. Я дала слово Вацславу, что вернусь к утру. Что мне нужно в последний раз попрощаться с тобой, и больше я никогда с тобой не встречусь. Прости меня, жизнь моя, но иначе он тебя убьет. Я не сомневаюсь, что за нами издалека следят, так что сбежать нет ровно никаких шансов. И сделать ничего нельзя. Нет выхода из этой западни. Прости, но лишь обещав быть его женой, я могла спасти тебя. Прости меня за все, милый. Смирись и живи дальше, забудь меня. Жаль, что ты не смог сделать этого раньше, теперь будет куда больнее… - слезы текли из глаз Саши градом, и голос ее был совсем низкий и пропавший от безнадежного ужаса. По всему облику ее и по всему поведению было видно, что все силы свои она бросила на то, чтобы держаться, говоря эти ужасные слова, держаться не смотря ни на что, держаться, чтобы попрощаться навсегда… Попрощаться ради единственного теперь, имевшего для нее смысл поступка, ради того, чтобы постараться уберечь Святослава от беды. Страшные суицидальные мысли, как раковая опухоль вгрызались в сознание ее все крепче и глубже, как бы она их не гнала, но знать о них не должен был никто, ради одного лишь – ради спасения Святослава.
- Прощай милый, и знай, я люблю тебя больше всего на свете, больше своей жизни, больше своего счастья. И все, что я делала, вся та жестокость и ложь к тебе были лишь ради твоего спасения. Прости меня и пожалей меня, не дай всем моим страданиям быть напрасными, не губи себя. Живи дальше, любимый. Ради меня…
- Перестань, милая, - тихо и сдавленно произнес Святослав. – Я не пущу тебя никуда.
- Тебе придется, или тебя убьют. А я этого допустить не могу. Не рви мне душу. Я смогу от тебя сбежать, не заставляй делать это.
- И когда у тебя свадьба? – каким-то странным голосом вдруг произнес Самарский.
- Через неделю, должно быть… Зачем тебе?
- Она будет в «Полнолунии»?
- Все события проходят там.
- И жить ты будешь пока там?
- До свадьбы меня оттуда не выпустят. Зачем тебе это знать? Какая разница?
- Потому что я приду за тобой, помни это.
- Не смей. Я запрещаю. Я себя в жертву отдала не для того, чтобы тебя, а может и меня убили. Прощай, любимый. К счастью, тебя не впустят в «Полнолуние».
- Ты разве забыла? Я без тебя не живу и жить не стану. И, как бы ты не пыталась обмануть меня, глупышка, я знаю, что ты тоже, - при этих словах слезы выступили на глазах Святослава. – Иди, милая, не зли своих собратьев. И жди мня. Я приду. И заберу тебя. Другого тут не дано…
Святослав стоял, не в силах побороть слезы, выступившие на его глазах, и не моргая смотрел на свою единственную и самую близкую, свою любимую, свою жену. И та, также не отрывая взгляда от мужа своего, пятилась назад, медленно утопая в зыбком омуте сырого тумана. И ничего не было уже вокруг, ничего было не нужно двоим, и были лишь они вдвоем в этом сером и безнадежном мире, но неотвратимо теряли друг друга… И ничего нельзя было изменить…
Глава четвертая
Волкодав
Засаленный маленький звонок возле двери, казалось, вот-вот сгорит или проломится под напором пальца Святослава. Когда темно-синяя металлическая дверь открылась и заспанный Ашмил, одетый лишь в семейные трусы, повертев головой, бросил неодобрительный взгляд на Самарского, тот уверенно вошел в квартиру, не спрашивая разрешения.
- Какого черта, Самара? – зевнув, развел руками Ашмил и, закрыв дверь, пошел за Святославом в свою же кухню.
Тот, тем временем, рыскал по ящикам, ища чай и сахар.
- Эй, але! – помахал рукой Ашмил. – Какого хрена, я спрашиваю? Пол седьмого утра!
- С добрым утром, - включая чайник и насыпая заварку в чашки, ответил Святослав. – Взбодрись давай. Дело есть.
- Не, Самара, не борзей, да! Я, конечно, безумно рад, что ты из «Полнолуния» живой вернулся, да еще бодрый такой! Но не надо так себя вести, как будто я у тя в гостях. Совесть, едрить твою, имей!
- Да не кипятись уже, Ашмил, присядь, - отмахнулся Святослав. – Давай, чаю выпьем, поговорим. Мне помощь твоя нужна.
- Хорош уже, Самара, - всплеснул руками Ашмил и погладил себя по бритой голове с татуировкой сколопендры. – Где-то я уже это слышал. Ты в «Полнолуние» был?
- Да.
- И?
- Что «И»?
- Хорош придуриваться, задрал уже, - рявкнул Ашмил. – Давай или говори все толком или вали отсюда. Хочешь, чтобы я помог – рассказывай. Нашел Сашу?
- Да. И намерен ее там не оставлять. Ее держат там против воли.
- Хреново, - признался Ашмил. – А бои как?
- Разные бывают. Меня просто проверяли. Был один «пьяный поединок» с самым зауряднейшим бойцом. Ерунда, - соврал Святослав. Чайник к этому моменту уже закипел. И Самарский, налив кипяток, сел напротив Ашмила. Но поставлено там у них все круто. Я должен к ним внедриться, если хочу до Саши добраться. А внедриться можно только через бои.
- И в чем вопрос?
- Два момента, - ответил Святослав. – Но обещай, что поможешь. Я жизнь свою положу за свою жену, с тобой или без тебя.
- Тебе типа боевая поддержка нужна, что ли? – прищурился Ашмил.
- Да нет, конечно. Что я, на идиота похож? Нет, под удар я никого кроме себя самого подставлять не собираюсь. Помощь мне в другом нужна.
- Валяй, я слушаю, - припивая чай и потирая лицо, проговорил Ашмил.
- Во-первых, мне пистолет нужен.
- А во-вторых?
- Умелец, который сделает мне пару эксклюзивных вещиц. Кастет, нож и шпоры.
- Нездоровая, какая-то канитель у тебя в башке творится, покачал головой Ашмил. – На хрена это все?
- Для боев, - соврал Святослав. – Все эти вещи должны быть посеребренные.
- Слушай, ты там абсента, что ли упился? Зачем это надо-то? Ты с волколаками биться, что ли будешь?
- Типа того, - пожал плечами Святослав. – Там бои проходят стилизованные, инсценированные. Веселятся, одним словом, толстосумы. Целые истории ставят с боевым сопровождением. Я буду в роли «охотника на оборотней», с ножом и кастетом буду с собаками на ринге биться. Страшно, аж жуть. Собачки у них хорошие. Но победить, все же, реально. Пистолет мне, как ты догадываешься, на всякий случай, а не для боев.
- Ну а серебрить цацки тогда зачем? Типа публике есть разница?
- Там публика абсолютно придурочная. С жиру бесятся по полной. Мне костюм дадут, перед боем мини-спектакль будет. Но оружие, сказали, с меня, и чтоб настоящее серебро было. Обещали, что все окупится сполна.
- Ты, я надеюсь. Это не ради денег и не ради гребанного адреналина делаешь?
- Я жену спасаю. И, кстати, поможешь ты или нет, но вряд ли мы потом еще свидимся. Если все пойдет хорошо, мы с Сашей навсегда из Праги уедем. А если пойдет плохо, меня просто грохнут. И без твоей помощи для последнего больше шансов.
- У меня такое ощущение, Самара, что ты во-первых мне мозги компостируешь по полной, а во-вторых, что ты в очень хреновые дела ввязываешься.
- Ты даже не представляешь, насколько эти дела хреновые, - признался Святослав. – Но по другому нельзя. Ты меня понять должен, каша крутая заварена. Антона уже убрали, Саша у них. И никаким законным способом проблему не решить. Тут одно из двух, Ашмил, - при этих словах Святослав стал выглядеть как-то по-особенному серьезно и печально. – Либо я Сашу спасу, либо меня убьют. Третьего не будет.
- Я, наверное, очень винить себя буду за это, но по-другому с тобой не могу. Если бы у меня такая ситуация была, я бы так же поступал, как ты. Хоть это и неправильно… Темное у тебя какое-то дело, недоговариваешь много. Ну и хрен с ним! Короче, если деньги нужны будут, не вопрос. Торговцев оружием я не знаю, но погодь минутку.
Ашмил вышел из кухни и вернулся спустя минут пять, положив перед Святославом увесистый серебристый револьвер и коробку патронов.
- Вот, по молодости лет приобретал. Не регистрированный, должен быть не стрелянный. Я только по бутылкам баловался. Смит & Вэссон, модель 625 и хрен знает какая-то там. Хорошая штуковина, дарю. И очень надеюсь, что ты ей не станешь пользоваться. А по поводу оружейника, есть один гаврик. У него свой магазинчик сувенирного средневекового оружия. Там и мастерская при нем есть. По любому он кастет и ножик сможет сваять. Он должен мне немножко, я ему звякну, он не откажет. Только обещай мне, что ты силы положишь на то, чтобы жену спасти, а не себя угробить.
- Обещаю, Ашмил, - крепко сжимая руку друга и подтягивая его к себе, чтобы обнять, ответил Святослав. – Спасибо тебе огромное. Реально, ты очень помог, и продолжаешь помогать. Спасибо, что поверил мне и вошел в мое положение. Если я останусь в живых, я твой должник на всю жизнь.
- Да брось ты, - махнул рукой Ашмил и добавил, дабы смягчить эмоциональный настрой. – Отдашь потом пару-тройку миллиончиков, и в расчете.
- Точно, - кивнул Самарский, пряча револьвер. – Так где оружейник?
- Стилизованная под средневековую кузницу лавка под названием «Щит и меч», знаешь такую?
- Да, прекрасно.
- Вот он ее хозяин, там же и продавец, и главный мастер. Свои зовут его Сингапур, дохлый такой малаец, фанатеющий средневековой Европой. Он реально из Сингапура приехал, так его и зовут. Часов в десять к ему подваливай, не раньше.
- Спасибо, так и сделаю. Мне все равно еще какого-нибудь серебра столового прикупить надо.
Стилизованная под средневековую кузницу лавка сувенирного оружия производила сильное впечатление и была одним из любимых мест, посещаемых туристами. В ней был даже маленький работающий кузнечный горн и наковальня, на которых Сингапур, в свободное от клиентов время, делал простые заготовки для своих работ. Все здесь навевало дух средневековой Европы, и даже сам пол внутри магазина был выложен декоративным булыжником, дабы создавалось впечатление полного присутствия на кусочке средневековой Пражской улочки. Всевозможные мечи, топоры, кистени и булавы висели на стенах и стойках, щиты стояли у стен, а на деревянных перекрестьях или соломенных чучелах красовались кольчуги и рыцарские латы. Сам Сингапур выглядел очень неординарно. Одетый в кожаные штаны, затянутые веревкой, серую льняную рубаху, подпоясанную кушаком, кожаный кузнечный фартук и широкие наручи, закрывавшие предплечья, он старался полностью передать дух средневековья. Даже его стрижка «под горшок» и небритое лицо передавали дух эпохи. Хотя, тщедушное телосложение и выражено-малазийский тип лица порядком портили всю картину.
- Привет, Сингапур, - произнес Святослав, подойдя к кузнецу. – Ашмил должен был звонить по поводу меня.
- Да, звонил, - отозвался Сингапур, подавая руку. – У тебя какой-то хитрый заказ должен быть, да?
- Типо того, - кивнул Самарский. – Мне нужен шипастый кастет, нож и шпоры с креплениями. Только не на пятку, а на носок, чтобы можно было, как оружие использовать.
- Да не вопрос, смастерим, - отмахнулся Сингапур. – Делов-то.
- Это не все, - добавил Святослав. – Их надо покрыть серебром. Вот, можешь переплавить этот столовый набор.
- Это на кой черт тебе их серебрить надо? – прищурил и без того узкие глаза Сингапур.
- Я в инсценированных боях участвую. Серебряное оружие, как реквизит с меня требуют.
- А-а? – закивал Сингапур. – Тогда так много серебра на фиг не нужно. Я цацки гальванизирую да и все. Выглядеть четко будут, как из серебра отлитые.
- Нет, Сингапур, мне по настоящему надо, - возразил Святослав. – Там организаторы придирчивые. Чтобы все натурально было.
- А я тебе что, искусственно, что ли, сделаю? Ну, тонюсенький слой серебра будет на металле, ну и что? Все натурально, не переживай.
- Нет, я заплачу. Но мне надо, чтобы оружие было покрыто настоящим, толстым слоем серебра. Моя прихоть, но надо сделать так.
- А на фиг? – насторожился Сингапур.
- Да тебе-то какая разница? Хочу я так. Сценический образ охотника на оборотней. В роль вживаюсь.
- Когда образ «сценический», то и серебряное оружие обычно «гальванизированное», - каким-то более низким голосом отозвался Сингапур. – Че за фигня? Я про средневековую Европу столько легенд прочел, что меня мало чем удивишь. Ты че, в натуре, в оборотней веришь, да?
- Да что за бред ты несешь? Ты о чем?
- А я вот верю… Ну, хрен знает, верю или нет, но тварюгу непонятную однажды видел. Обделался я тогда, будь здоров. Я и до этого легенд много прочел, а после вообще увлекся.
- И кого ты видел?
- Думаю, что оборотня, - пожал плечами Сингапур. – Дело-то года три назад было. Я ночами частенько работаю. И в окно как выглянул, так и остолбенел. Ни души вокруг, как вымерла вся улица. И вдалеке здоровенная такая свинота стоит! Страшно, аж жуть! На двух ногах, сгорбленная, волосатая, с ручищами огромными и с хвостом волчьим. А может собачьим, хрен их разберешь. А вместо башки человечьей – такая хреновина! Как у зверюги башка, на волчью очень похожа. И здоровенный такой. Метра под два, это, считай, сгорбленный. Я вперился в него и остолбенел. А оборотень постоял немного, дернулся, будто услышал чего, и как ветром его сдуло. Такая вот хренотень. Не поверишь, небось.
- Ну, почему? – пожал плечами Святослав, пытаясь быть как можно спокойнее. – Всякое бывает. Черт их знает, может не зря легенды существуют…
- Да я этих легенд после этого знаешь сколько прочитал? Вся средневековая Европа ими полна! Да и не только Европа, во всех мифологиях есть оборотни: и у славян, и у индейцев, и у азиатов. Только где-то меньше, где-то больше. Больше всего средневековых легенд про оборотней из Франции. Хотя, я так думаю, не потому, что их там больше было, а потому, что там они агрессивнее были. Вон в России, чуть ли не в каждой глухой деревне даже сейчас есть те, кто видел или помнит девку, которая в свинью превращалась тайком от мужа. Даже легенды про русских князей и европейских баронов-оборотней есть. Кстати, почти во всех старинных, настоящих легендах, так скажем, первоисточниках, оборотня можно убить не только серебром, но и любым оружием. Да а хроники инквизиции если почитать, сколько оборотней тогда убили? Правда, там хрен разберешь, где правда, а где вранье. Любого могли обвинить, и потом кожу содрать, чтобы проверить, нет ли на ее изнанке меха. Но так-то я своим глазам верю. И знаю, что они есть.
- Ну вот и сделай мне оружие, как будто я на настоящего оборотня иду охотиться, - через силу улыбнулся Святослав, понимая, что выглядит глупо.
- Если бы я шел охотиться на оборотня, я бы автомат взял, - ответил Сингапур. – Я как-то старым легендам доверяю больше.
- А я к ближнему бою тоже хочу готов быть. Вдруг кто подкрадется.
- Это ты глумишься надо мной или серьезно?
- А ты бы чего хотел?
- Правды.
- Если просто ради праздного любопытства, то тогда просто сделай мне оружие, и живи спокойно дальше, - серьезно ответил Святослав, от чего Сингапур поменялся в лице и побледнел.
- Ни хрена себе… - прошептал он. – Это че?.. Все, замяли. Давай ложки. Пошли, у меня там пара заготовок кастетов была, может подойдут. Нож тоже найдем. Шпоры тоже есть, но их немного переделать надо, они же под пятки. А еще вот чего есть. Я вижу ты мутный очень, и если честно лезть не в свое дело не хочу. Я знаю, что я видел, и больше с таким встречаться не хочу. Вот смотри. Я в свое время хотел доспехи коллекционные сделать по легенде о Ламбтонском черве. Это английская легенда о неком черве-драконе, которого никак убить не могли, потому что раны на нем мгновенно заживали. И один хитрожопый рыцарь сделал броню сплошь шипами покрытую, и сражался со змеем в бурной реке. Змей его пытался душить и резал тело на куски, как колбаску. И куски уносило течением, не давая вновь срастись с телом. Короче, я кроме левого наруча на предплечье ничего не сделал. Он из стали, шипы острые. По пять сантиметров длиной примерно. Неплохая защита от укусов собаки или кого хочешь, кто кусается. Предплечье ведь первая травмируемая область при нападении хищника. Надо такую штуку?
- Умно придумано, - кивнул Святослав. – Тоже покрыть серебром надо. Сможешь?
- Вот уж никогда не думал, что оружие на оборотней делать буду…
- Это мой сценический реквизит.
- Давай так. Я не спрашиваю, ты не рассказываешь. Но если еще раз такую хренотень скажешь, я тебе оружие гальванизирую! И не сетуй!
- Договорились, - кивнул Святослав. – Не буду мешать тебе работать. Я подожду.
Черная владычица ночь еще не успела завладеть каменной Прагой в полной мере своей. И предночной сумрак еще рябил в глазах пепельной зернистостью плоти своей. Ночные фонари уже загорались, и яркие рекламы сияли во всю мочь, хотя всем было ясно, что ночь сильнее их всех, и что ее бархатные вороные крылья безмолвно и неотвратимо укроют и фонари и неоновые огни необоримой тьмою своей.
Святослав стоял возле заднего входа в «Медвежью голову», того самого, через который он проходил с Мистером Полночью. Желание Самарского пройти через вход, выведанный Антоном, не увенчалось успехом, ибо в саму «Медвежью голову» охрана его не пропустила, не смотря на все его попытки. Перемахнув через забор, он, озираясь, прошел по внутреннему двору, и направился прямиком к охраннику. Пистолет его был заряжен, а наруч одет прямо под рубашку, и шипами своими топорщил рукав. В его сознании в последний раз боролись чувство желания вернуть любимую, страха, сомнения и нежелания причинять кому-либо вред. Голова его просто гудела от этих чувств, и он умышленно настропалял себя, понимая, что впадает от этого в своеобразный аффект.
- Стоять, мясо, - прохрипел охранник со злобной и вызывающей интонацией. – Вали отсюда, пока я тебя не разорвал.
- Тихо-тихо, - ответил Святослав максимально хладнокровно, приблизившись почти вплотную. – Что за нервы? Мне нужен Карл Млчешик. Впусти меня или позови его.
- А больше ничего не надо? – вызывающе кивнул охранник, и оскалился, показывая неестественно звериные зубы. – У тебя минута, мясо. Я и так очень удивлен, что человек, которому волчица все рассказала, имеет право жить. Но такова воля Вацслава, увы. Беги, и забудь сюда дорогу. Ты знаешь, что мы делаем с такими, как ты? Ты знаешь о нас, ты эмигрант, а самое главное, ты – человек, ты мясо. А мясо мы едим, охотимся на него и рвем зубами. И ваше счастье, что Карл и Вацслав так нас ограничивают. Так что беги, неприкасаемый ты наш. Или я расценю твое присутствие, как угрозу стаи. И уже никто тебя не спасет, даже та, кто так глупо и самозабвенно о тебе печется. И что Вацслав в ней нашел, в лживой предательнице…
- Я прошу тебя, как воин воина, дай мне пройти или позови Карла. Пожалуйста.
- С каким удовольствием я тебя сейчас убью, - хищно оскалился охранник, сверкая глазами. – Она будет плакать, но это ее выбор. Все равно она теперь принадлежит Вацславу, хоть она и дрянь. Я считаю до трех, мясо. Раз, два…
- Да простит меня Бог за все то зло, которое я сегодня совершу… - вероятно, сам себе прошептал Святослав, вытаскивая острый серебряный нож из груди охранника. – Не стойте на пути у того, кому нечего терять… Вы рушите наши судьбы, я разрушу ваши… Я всю вашу гребаную стаю перережу, но заберу Сашу…
При этих словах он, вероятно, уже вошел в состояние аффекта, и резко вонзал и вонзал нож между ребер оборотню. Железные руки охранника пытались сдавить горло Святослава, но силы стремительно покидали его, и вскоре он уже лишь цеплялся за одежду. Забрав ключ, Святослав отпер дверь, и вошел внутрь.
Видимо, информирована по поводу него была только охрана, ибо прочие члены Полнолуния внимания на Святослава не обращали. Привлекать к себе внимание он не желал, и старался держаться с краю, что вполне ему удавалось. Походив по клубу, ни Саши, ни Вацслава, ни тем более Карла Святослав не нашел. Проверив пистолет, он сбоку подошел к стойке бара, так чтобы стоять спиной к стене, и обратился к бармену:
- Здорово! Последняя ночь полнолуния сегодня да? А чего-то Карла с Вацславом не видно, здесь они?
- Ну а как же? – с ходу отозвался бармен, активно встряхивая коктейль. – Без них никак. А ты… - внезапно бармен осекся. – Да ты же…
- Стоять, волчонок, - оскалился Святослав, украдкой направив на того пистолет. – От пули не метнешься. Стой смирно и не дергайся.
- Я-то стою, - стараясь придать себе ауру равнодушного спокойствия, ответил бармен. – Только куда же ты то влез? Сам же все видел, все тебе рассказали. Мы волки. Разве этого мало тебе, чтобы бежать прочь?
- Я открою тайну, - прохрипел Святослав. – Сильному бояться нужно лишь единственную тварь – ту, которой нечего терять. Она действительно страшна, потому что непредсказуема и на все способна. И эта тварь – я, так как вы у меня отняли то, ради чего я живу. Бойся меня, я волкодав теперь.
- И? Ты станешь стрелять в баре? Тогда шансов у тебя не останется никаких.
- Серьезно? А я так-то полагаю, что у меня их и так немного. Но я реально тебя застрелю, если ты не отведешь меня к Карлу. А там будь что будет. Но с собой я многих заберу.
- Ладно, убедил, - кивнул бармен. – Это не моя война, а твоя. Только шансов у тебя нет, в этом ты прав. Вацслав и Карл, а может даже и Саша в задних комнатах. Заходишь в двери служебного помещения, вон те, и идешь прямо. На развилке направо и до лестницы. Поднимаешься на этаж выше и увидишь большие дубовые двери, около них охрана должна быть. Это покои Карла и Вацслава. Саша в последнее время там живет.
- Спасибо, - кивнул Святослав, зорко следя за происходящим вокруг. – А теперь перелазь через стойку и веди меня. И без глупостей.
Спорить бармен не стал, и двое, стараясь не привлекать внимания, пошли. Внимания на двоих особо никто не обратил, и они беспрепятственно вошли на лестницу.
- Подожди секунду, - остановившись прямо на лестнице, произнес бармен. – У меня к тебе просьба, выслушай ее. Как только ты окажешься на этаже и охрана тебя увидит, они сразу нападут. Вацслав им ясный приказ дал, если ты в клубе – убить. Так что драка неизбежна. И я, само собой, тоже буду вынужден напасть. Для тебя я дополнительный противник. Отпусти меня сейчас, и я уйду. Если боишься, что я подниму тревогу, то все воины и так учуют запах пороха и услышат выстрелы. Громкая музыка тебя не спасет. Так что, шансов у тебя нет, но отпусти меня.
- Ты, видимо, не воин, - криво улыбнулся Святослав. – Так что беги. Но не вздумай со спины нападать, убью.
Молча кивнув, бармен быстро удалился, и Святослав поднялся на этаж. Большие дубовые двери сразу бросились в глаза, и два мощных охранника в черных костюмах мгновенно отреагировали, узнав вошедшего. Невероятно быстро, за какие-то доли секунды преодолев расстояние, первый подлетел к Святославу, с ходу нарвавшись на таранный удар пули, с собачьим лаем вырвавшейся из массивного ствола. Следующие два выстрела следом врезались в грудь оборотню, оттолкнув его назад. Мгновением позже, железная рука второго охранника до боли сжала руку Святослава, опустив ее, с револьвером вниз. Мгновенный удар серебряным кастетом прошел мимо уклонившегося оборотня, и тот, молниеносно, секущим выпадом ударил Святославу в предплечье, желая сломать ему руку. Но острые лезвия наруча, укрытые под рукавом глубоко врезались в руку охранника, причинив сильную боль. Глаза его зарделись дьявольским огнем, а все лицо переменилось, явив черты звериной сущности и неестественно звериные зубы. Не в силах вырвать правую руку из захвата, Святослав яростно ударил в бедро оборотню, вонзив в того шипы кастета. Мучительный рев огласил коридор, и Святослав, высвободил правую руку из захвата. Роковой револьверный лай поставил точку в схватке, и две пули разорвали оборотню лицо и голову, оставив кровавые брызги на стене.
Не теряя ни секунды, Святослав, нервно оглядываясь, перезарядил револьвер, и с разбега, ногой распахнул двери. Вопреки ожиданию, внутри огромной шикарной комнаты его не ждала, готовая к сражению охрана. Там были лишь двое. Прямо напротив входа, спиной к горящему камину из черного камня, в кожаном кресле с резными деревянными подлокотниками в виде волчьих голов, сидела его Саша. Лицо ее было бледное, как лист бумаги, а по щекам катились безнадежные слезы. Позади же нее, наклонившись к ее уху через спинку кресла стоял Вацслав, лицо которого было трудно узнать. Все черты его чудовищно изменились, являя животную сущность, карие глаза уже не походили на человеческие, а были абсолютно волчьи. И сам оскал, не говоря уже о волчьих зубах, создавал страшное впечатление.
- Кто к нам пришел, - прохрипел Вацслав каким-то грудным страшным голосом. – Человечек-самоубийца. Сашенька, если ты вздумаешь двинуться с места, я буду рвать его на куски так долго, что даже он начнет просить меня о пощаде… Не в тот дом пришел ты, человек. Это дом ночи, дом волка.
- Не к тебе пришел я, - огрызнулся Святослав, не менее страшно, чем сам Вацслав. – Волкодава вы сделали из меня, на горе себе. Но я, - эти слова Святослав почти кричал, стараясь говорить как можно громче. – Пришел не к тебе, ты здесь не вожак, не альфа! Пусть все волки слышат, что хочу я говорить с Карлом – вожаком. Сегодня последний день полнолуния, и по вашим законам, любой, кто находится здесь, может бросить вызов любому! Я бросаю вызов вашему вожаку! Карл Млчешик! Альфа! Я бросаю тебе вызов, если ты способен еще принимать вызовы!
- Да кем ты возомнил себя? – скалясь, прорычал в ответ Вацслав, и Святослав увидел, как из коридора в комнату ворвались пятеро охранников с оружием. – Ты вошел в его дом, убил его людей. И ты считаешь, что достоин вызвать его на бой?
- По твоему приказу охрана напала на меня, я защищался, - ответил Святослав, оборачиваясь то на охрану, то на Вацслава. – Ты украл мою жену и держишь ее в страхе. Сейчас я окружен и шансов у меня нет, но не быть тебе никогда вожаком, если не чтишь ты ваши законы и боишься меня! Я вызываю Карла!
- Ты наглый, глупый и смелый, - прорычал Вацслав, и облик его стал меняться еще больше. Спина его стала сутулиться, руки и все тело словно увеличиваться. – Ты недостоин видеть Карла, человечек. Но я даю тебе шанс бросить вызов мне. Я разорву тебя на куски, ты узнаешь мощь настоящего лугару!
- Хватит! – прозвучал властный и очень спокойный голос, и в комнату вошел мужчина преклонных лет.
Одетый в темно-серый костюм-тройку, среднего роста, достаточно сухого телосложения. Его спокойное, изрезанное морщинами лицо, на первый взгляд было совершенно обычным. Темные волосы чуть с проседью, аккуратная равномерная бородка, прямой нос, глубокие, мудрые глаза. Во всем его облике не было ни малейшей агрессии, надменности, неучтивости, а была незыблемая уверенность, непоколебимое спокойствие, и какое-то, само по себе подавляющее все вокруг, ненадменное превосходство. Карл был одним из тех немногих, спорить с которым было невозможно, потому что он сам по себе, априори, был прав; тем, с кем в помещении учтиво здоровались первые встречные, тем, рядом с которым товарищам было спокойно даже в самых опасных ситуациях.
- Вацслав, - произнес Карл. – Что ты делаешь? Вызов уже брошен. Брошен мне. Нельзя нарушать исконные законы! Человек, опусти оружие. Тебя не тронут, пока ты не проявишь агрессии. Я думаю, всем все понятно?
При этих словах Карл посмотрел на Вацслава, и тот опустил голову, стремительно вновь приобретая полностью человеческий облик.
- Ты смелый человек, и не глупый, - продолжил Карл Млчешик. – Я знаю в чем дело. Но по нашим законам мы не женимся на людях, так что претензии Вацслава на твою «жену» вполне законны. Объясни, с надеждой на что ты пришел и зачем бросил мне вызов себе на погибель? Ведь Саша сделала все, чтобы спасти тебя. Или ты так смел и самонадеян?
- Я не смелый и не самонадеянный, - ответил Святослав. – Просто вы отняли у меня мою жизнь. Чего вы теперь хотите? Теперь мне просто терять нечего. Карл, ты вожак. Твое слово – закон. Я знаю, что ты не отпустишь Сашу подобру. Поэтому я вызываю тебя на бой. Я, человек, в честном поединке хочу победить тебя. И тогда я, одолевший вожака лугару, буду иметь право забрать свою жену.
- Честным поединком ты называешь бой человека с лугару? – чуть усмехнулся Карл. – Это как коту человека победить.
- У меня серебряное оружие, - возразил Святослав. – Не обольщайся.
- Сомнительное преимущество, - покачал головой Карл. – Но вызов брошен, назад ты слов не вернешь. Что ты хочешь, если победишь меня? Не вожаком же, наверное, стать?
- Нет, - покачал головой Святослав. – Дай слово вожака, что если я одолею тебя в бою один на один, ты навсегда отпустишь Сашу вместе со мной, и что никто, из твоих подданных никогда не будет нас преследовать.
- Ладно, - спокойно кивнул лугару. – Даю слово. Если ты меня победишь, я отпущу Сашу вместе с тобой на все четыре стороны. Если я погибну в поединке, то завещаю моему наследнику выполнить мое обещание, иначе он не станет достоин быть вожаком. Что-нибудь еще?
- Да. Если я погибну, то есть если ты победишь, я прошу никак не затрагивать Сашу. Она здесь совершенно ни при чем. В этом случае я прошу ее не совершать глупостей и жить дальше.
- Отец, - вмешался Вацслав, сделав шаг вперед. – Позволь мне сказать. Человеку не принципиально с кем сражаться, главное для него – это договор. Позволь мне сразиться с ним вместо тебя. Я уверен, он этого хочет не меньше, чем я.
- Вацслав, веди себя как сын вожака, - тихо ответил Карл. – Вызов – есть вызов.
- Позволь мне биться с человеком. Меня оскорбил он, пытаясь украсть мою невесту. И у него ко мне счеты, а не к тебе. Это меня он хочет убить, а не тебя. Пусть ставки будут те же, но драться я стану! - оскалился Вацслав. – Дай его мне…
- Твоя невеста, хочу тебе напомнить, - это его жена, уже много лет, - строго посмотрев на Вацслава, отозвался Карл, от чего тот покорно наклонился и отошел назад. – Перестань вести себя, как волченок. Вызов в полнолуние – священный закон. И не мести, ни сведения счетов не будет в моем доме. Мне, вожаку лугару, был брошен вызов, причем человеком. И ты считаешь, что я могу отказаться? Слов не вернуть назад, и бой будет. И никто не вмешается в него. И я скажу больше. Ты, если человек победит, выполнишь все условия и ни в чем не слукавишь, иначе не быть тебе вожаком вовсе. А кроме этого никто из стаи не в праве будет бросить вызов человеку, ибо он по законам нашим жить не обязан. А мы не убийцы, мы живем рядом с людьми сотни лет. Ладно, вызов брошен. За мной, человек.
При этих словах Саша, совершенно бледная и заплаканная, рванула с кресла и бросилась к ногам Карла.
- Карл, повелитель! - дрожащим и сорванным голосом взмолилась она, стоя на коленях перед Млчешиком и обнимая его ноги. – Прошу тебя, заклинаю всеми предками! Не сражайся с ним… Он человек, он глупый, невежественный… Он просто не ведает, на что идет, это глупость просто… Карл, прошу, не бейся с ним! Я сделаю абсолютно все, что вы с Вацславом мне повелите. Я буду его женой, твой сын ни на один миг не пожалеет о своем выборе, что бы он не делал. Я дам ему все, что он пожелает… Клянусь. Карл, я…
- Спокойно, Саша, - мягко, но непрекословно ответил Карл, аккуратно поднимая ее с колен. – Не волнуйся. Дело тут вовсе не в тебе. Ты и так уже дала эту клятву. Но милая моя, ты не убережешь своего человека, пока он делает все наоборот. Ведь это ясно, он либо вернет тебя, либо умрет. И ты ничего с этим не поделаешь, прости.
- Карл… - совершенно не своим, обезумевшим голосом застонала Саша, буквально падая на пол, но подхваченная Вацславом. – Пожалуйста… не-ет…
Завершив свою речь, Карл пошел из комнаты, и Святослав, ободрительно кивнув Саше, последовал за ним. Чувство, которое испытывал он, следуя за лугару, было для Святослава совершенно странным и непривычным. Он шел за лугару и чувствовал себя, словно робкий мальчишка. Какое-то раболепное чувство совсем не свойственной Святославу покорности и даже добровольного подчинения охватывало его, словно бы Карл обладал какой-то магической властью, неведомой силой, покоряющей всех вокруг. Он был вожак, абсолютно беспрекословный лидер, и даже Святослав чувствовал это на себе, от чего ему становилось неприятно. Больше того, чувство малодушного страха крепко вгрызалось в сознание бывалого бойца, и он не на шутку нервничал, и просто-напросто боялся предстоящего сражения. Боялся настолько, что трепетное волнение бросало его в какое-то оцепенение, и в сознании его промелькивали позорные мысли, не отказаться ли от всего. И лишь сконцентрировавшись и полностью собравшись, Святослав сумел побороть эти постыдные чувства, хотя трепетное волнение, если не сказать просто страх, все же остались. Такого не было со Святославом никогда за всю его жизнь. Ни в ринге, и не улице, когда ему приходилось драться сразу с несколькими противниками, ни даже в детстве. Всегда перед боем его охватывал какой-то волнительный, «адреналиновый» азарт, иногда даже чуть-чуть «нездоровый», лишенный нормального, адекватного страха, опаски, некая боевая ярость, «обращение берсерка». Конечно, перед уличной дракой с группой противников страх был, но он был здоровым, мобилизующим, дающим больше адреналина и больше расчета, а не раболепным и покорным.
Вопреки предположению Святослава пошли они не в общий зал, а во внутренний двор. Двор этот был полностью изолирован от улицы и от других входов, и попасть туда как-то иначе было невозможно, разве что спрыгнуть с крыши. Видимо, другим оборотням уже сообщили о предстоящем бое, ибо двор был уже полон народа, стоявшего по периметру, и зрители еще подходили. Гулко ступая ботинками по мощеной ровной брусчаткой земле, Карл прошел на середину двора и, повернувшись к Святославу, спросил:
- Ты хочешь быть вооружен пистолетом?
- Нет, - ответил Святослав, удивленный подобным вопросом. – У меня серебряное холодное оружие.
- Наивно, но достойно, - кивнул лугару. – Я предстану пред тобой оборотнем, так что удачи.
При этих словах Карл отошел в сторону и стал снимать с себя всю одежду. Сердце Святослава заколотилось быстрее и мощнее, и он, взяв кастет и нож, повел плечами и переступил ногами, бросив взгляд на шпоры. Сняв одежду, Карл обернулся к противнику и издал чудовищный, нечеловеческих рев. Расставив ноги широко и как-то присев, он весь сгорбился, разведя руки, и все вены на его коже вздулись, словно от чрезмерного напряжения. Страшное обращение происходило стремительно, и от него становилось очень неприятно. Все тело Карла словно раздуло, наполнило изнутри чужой плотью, руки его обратились в мощные лапы с огромными когтистыми пальцами, ссутуленное тело выросло до двух с лишним метров, густая черная шерсть, точь-в-точь как волчья, мгновенно проросла через его кожу, преимущественно покрыв спину и бока. Голова его трансформировалась в чудовищную волкоподобную морду с мощнейшими челюстями и абсолютно волчьим оскалом. И лишь глаза его почти не изменились, лишь зардевшись каким-то нечеловеческим, чудовищным огнем. Теперь Карл был сгорбленным двуногим чудовищем больше двух метров ростом, внешний вид которого был нечто средним между человеком, волком и медведем, с мощными когтистыми руками и чудовищной пастью, одного укуса которой, однозначно, было бы достаточно, чтобы сломать ногу лошади.
И под неясный мерный гомон толпы, бой готов был начаться.
В последних мгновениях перед боем Святослав успел поймать взглядом свою бедную Сашу, почти обессилившую и обреченную. Вацслав крепко держал ее сзади, не причиняя боли, но не давая дернуться ни на сантиметр. Ее бледное лицо напоминало уже лик мертвеца, настолько тень страдания и безнадежности исказила его. На ее глазах свершалась неотвратимая казнь ее любимого, без каких либо шансов пытавшегося вернуть ее, и она ничего не могла с этим сделать…
Но все мысли остались за пределами битвы, и Святослав, вновь вдохнув, словно страшный берсерк, ярость боя, вступил в схватку. Надо сказать, что уследить за битвой было крайне тяжело, ибо скорость, с которой двигался огромный лугару была просто чудовищной. Неведомо как Святославу удавалось уходить от смертоносных выпадов оборотня, но действовал он совершенно на боевых рефлексах, уклоняясь от атак на какие-то миллиметры. Бой скорее походил на попытки человека спастись от огромного хищника, но то, что вытворял Святослав было просто непостижимым. С огромной скоростью постоянно на миллиметр уходя с линии атаки лугару, словно акробат-тореадор, он изо всех сил пытался нанести контратаку, или дать оборотню нарваться на его шипованный наруч… Но лугару многократно превосходил человека и по скорости и по силе, и сам без труда, как казалось, уходил от контратак. Выпад оборотня, мастерский уход Святослава вправо, от которого Карл пролетел мимо него, и серебряный нож едва было не полоснул спину Карла… Но лугару, словно змей как то скрутился всем мощным торсом, также на какие-то миллиметры уйдя от ножа и сам своей чудовищной лапой перехватил руку Святослава в области предплечья. Чудовищный рывок сдернул бойца с места, и Святослав, пролетев больше трех метров, упал на пол. Железные мышцы уберегли плечо Святослава от страшного вывиха, но резкая боль пронзила руку. Одним легким прыжком оборотень преодолел это расстояние и едва смог остановиться, что бы не напороться на острые серебряные шипы наруча. Однако резкая боль пронзила всю его ногу, и он осознал, что Святослав изловчился вонзить острую шпору ему в левое бедро. В следующий миг шипованный кастет уже летел в лугару, но Карл, слегка порезав правую лапу о шипы наруча, отвел руку Святослава, каким-то чудом не сломав ее. В следующее мгновение правая рука того, не успев еще отойти от болезненного оцепенения, была также схвачена и обездвижена лапой оборотня, также оставив страшные синяки и едва не ломая кости, а вся чудовищная туша его обрушилась на Святослава сверху, совершенно обездвижив его торс и ноги. В последних мгновениях Святослав понял, что, словно маленький ребенок в руках опытного бойца, он не сможет совершенно ничего предпринять, чтобы хоть как-то вывернуться из железной хватки оборотня, и чудовищная пасть, словно молния мелькнула перед ним. Как кадры замедленного фильма, в глазах его запечатлелась бессильно рвущаяся из объятий Вацслава Саша, чей отчаянный безумный крик заглушала толпа. И Святослав почувствовал, как мощные острые зубы оборотня входят в лицо и горло его…
Глава пятая
Навсегда
Теплое вечернее небо уже окрасилось в рубиново-золотые тона, и камень старинных домов, да и сами темнеющие воды Влтавы приобрели мягкий розовый оттенок. Ветра практически не было, и лишь где-то там, в необозримой, головокружительной вышине, он мягко погонял причудливые бесплотные тела облаков, неуловимо меняющие свои формы. Рдеющее остывающим пожаром, рубиновое солнце опускалось все ниже и ниже, готовое уже коснуться горизонта. Карлов мост со своим средневековым мощением и величественными скульптурами по бокам его, в лучах закатного солнца был особенно красив. И вечерняя Прага еще не зажгла огней своих, и шум города словно умолк в ожидании заката, и древняя Влтава мерно катила воды свои меж каменных опор моста.
Меж тем, на Карловом мосту стояли двое. Словно светлые сущности из какого-то, совсем иного, не знавшего бед и горестей мира, они были совершенно вне толпы, вне города и даже вне этого моста и этого заката. Казалось, им не нужны были все эти, пусть даже и самые прекрасные, но все же чужие вещи. Лишь друг друга видели они и чувствовали, и весь необъятный мир вокруг был им тесен и мал, но вполне было достаточно их двоих. Она стояла, чуть приподнявшись на цыпочках, опираясь грациозными локотками на перила моста и прижимаясь к его груди. Он стоял чуть сзади, нежно-нежно обнимая ее, чувствуя и сберегая каждое ее дыхание, каждый жест, бережно-бережно прижимая ее к себе.
- Милая моя, мне так хорошо с тобой, - нежно прошептал Святослав на ухо своей возлюбленной.
- А мне с тобой, родной мой, - также нежно и очень трогательно прошептала Саша в ответ. – Все как-то нереально… Все как в сказке, так, что мне страшно даже. Так хорошо все не бывает.
- Брось, солнышко, - возразил Святослав. – Это нормально, что тебе страшно. Просто все так хорошо, что невозможно. Но это лишь значит, что мы по настоящему друг друга любим, а не то, что должно что-то случиться.
- Я знаю… Просто мы так мало знакомы, почти ничего. А мне кажется, что всю свою жизнь я прожила лишь для того, чтобы тебя встретить. Что теперь без тебя нет меня и жизнь не имеет никакого смысла. Честное слово, милый мой, родной мой. Так люблю тебя, что слезы наворачиваются.
- Солнышко мое, - развернув Сашу к себе и глядя в ее прекрасные, чуть поблескивающие глаза, произнес Святослав. – Ты – моя жизнь, моя половинка. Я никогда тебя не оставлю, теперь я вижу это так отчетливо, так ясно. Я люблю тебя.
- Но ты ведь так мало знаешь меня, мы всего ничего вместе. Вдруг я совсем не такая, как тебе кажется. Я ведь действительно… не такая.
- Милая, глупышка моя. Конечно ты не такая. Ты – моя любимая, самая особенная. Вот смотрю на тебя, и внутри все обрывается, так ты важна мне, так необходима.
- И ты мне… Но вдруг ты разочаруешься… Хорошие девочки в «Медвежью голову» не ходят.
- И в синагоги по стенам не лазают, - с влюбленной улыбой поддержал Святослав. – Но именно в «Медвежьей голове» тебя я встретил, и именно с тобой на безумство в синагоге пошел. Да и важно не то, что было раньше, а то, что мы есть сейчас. И перестань выдумывать про себя разные глупости.
- Вот мы говорим, что так любим друг друга. А вдруг судьба разлучит нас… Что мы будем тогда делать? Я не переживу этого.
- Тебе и не придется, - заверил Святослав, нежно-нежно целуя девушку в лоб. – Я буду с тобой рядом всегда. Даже если тебе это надоест, я все равно буду. Потому, что люблю, люблю, как никто не любит. Я обещаю тебе, судьба не разлучит нас, потому лишь, что я сделаю все – возможное и невозможное, чтобы не дать судьбе этого сделать. Быть может этого мало, но я могу обещать одно – я скорее умру, чем позволю нас разлучить. И это совсем не слова, видит Бог.
- Любимый мой, - искренне трепеща, шептала девушка. – Ты так уверен во всем… А вдруг все будет не так? Вдруг судьба решит все по другому?
- Судьба – это дорога, по которой мы не только идем, но и выбираем. Я не верю в фатум. Да пусть бы даже и фатум! Но мы любим друг друга. А любовь – величайший дар Божий. А значит теперь Его ангелы спустились к нам и закрывают своими крыльями от тьмы и бед. И их волшебные крылья будут укрывать нас всегда, что бы не случилось, до тех пор, пока наша любовь жива. А моя любовь не умрет. Это клятва. И знаешь, что самое страшное? Что даже если ты меня разлюбишь, я все равно буду тебя любить…
- Глупый, глупый мой… - шептала девушка, и на глазах ее блестели слезы счастья. – Как я могу разлюбить тебя? Ты половинка моя. В моей груди лишь половина сердца, без тебя она не сможет биться. Ты жизнь моя. Что мне с этим делать…
- Любимая моя, - каким-то чуть другим, более неуверенным и волнительным голосом произнес Святослав, нежно взяв возлюбленную за руки. – Так люди нормальные не делают, наверное… Но я сделаю. Мы просто всего-то месяц вместе, и я боялся купить то, что тебе не понравится… Я… Я хочу, всю жизнь свою провести рядом с тобой, солнышко. Я может быть слишком гоню лошадей, но не пугайся такого напора. Я просто действительно люблю тебя, и хочу стать твоим мужем. Милая, выходи за меня. А кольца вместе выберем.
- Родной мой, - бросившись на шею любимому, вскрикнула Саша. – Я хочу этого больше всего на свете. Я согласна. Но сделай мне подарок на свадьбу.
- Конечно, солнышко.
- Я хочу уехать из Праги, из Чехии. Давай в Россию к тебе вернемся. Этот город для меня прекрасен лишь тобой. Но в нем так много плохого, так много прошлого, которое для меня очень больно. Мне не хочется это вспоминать. По крайней мере, сейчас. Давай уедем.
- Как хочешь, любимая. Я ведь все еще в Праге только из-за тебя. Мы уедем, как только ты скажешь. Только будь со мной, солнышко. Будь со мной всегда.
- Я твоя, милый, полностью. И всегда ей останусь. Навсегда…
- Навсегда…
Мерный рокот толпы оборотней превратился в ликующий вой, а бедная Саша бессильно обмякла в крепких руках Вацслава, быть может и вовсе лишившись сознания. Искристая тьма залила глаза Святославу, но острая боль, пронзившая лицо и шею, вдруг иссякла. Горячий поток залил Самарскому кожу и волосы, но секунд пять спустя, он с изумлением осознал, что раны его далеко не смертельны. Отпустив врага, Карл отошел на несколько шагов и вновь обратился в человека. Двое мужчин поднесли ему халат и тапочки, и Карл быстро оделся. Святослав лежал на полу, совершенно обескураженный, и лишь когда Карл подал ему руку, поднялся.
- Молчи, - властно оборвал Карл Млчешик, хотевшего что-то сказать Святослава. – Бой окончен! Человек побежден. Лугару, празднуйте последний день полнолуния! Вацслав, Саша, подойдите.
Те молча приблизились, и Карл продолжил:
- Человек, ты побежден, в чем и не было никакого сомнения. Но подобного воина мне встречать не приходилось. И дело даже не в твоих навыках. А в твоем стремлении. И ты, наверное, спросишь, зачем я сохранил тебе жизнь?
- Прости, Карл, - сдавленно и отрешенно произнес Святослав. – Но я приду снова. Снова, и снова, и я…
- Молчи, - приказал оборотень, и Святослав замолчал. – Ты больше не придешь. И никогда не вернешься в Прагу. Не надо ворошить прошлое. Не надо нас травить.
- Ты действительно думаешь, что можешь остановить меня, Карл?
- Мне не надо этого делать, это сделает твоя Саша, - ответил Млчешик.
- Ты угрожаешь мне ей, волк? – зло и отчаянно зарычал Святослав.
- Нет, - покачал головой вожак. – Это не сделает нас счастливее. Я отпускаю ее.
Маска немыслимого удивления сковала лица Саши и Святослава, и Саша вдруг, рыдая, упала к ногам вожака.
- Отец, - уязвленно и зло прорычал Вацслав. – Почему ты делаешь это? Разве я не достоин ее?
- Ты будущий вожак, Вацслав, - спокойно ответил Карл. – Я делаю это скорее ради тебя, чем ради них. Мы же волки, наши пары на всю жизнь. А она не просто любит не тебя, а человека, она будет тебя ненавидеть так, как только может. И даже если она сдержит свою клятву, во что мне не верится, ты все равно не будешь счастлив. Потому что ты будешь ждать от нее искренности и тепла, а их не будет.
- Отец, ты предлагаешь мне потерпеть поражение от человека?
- Я предлагаю тебе быть достойным своего положения, каким ты был всегда. Ты еще молод, ты не знал любви. В ней не бывает поражений и побед. Она просто есть или нет. У них она есть. Отпусти Сашу и не бери на себя пожизненного ярма. Никогда не заставляй уважать или любить себя, ни то ни другое невозможно. Уважение можно лишь заслужить. А любовь – это дар Божий, она никому неподвластна. Отпусти, Вацслав. Это поступок вождя, потому что великодушие есть настоящий признак царской крови.
- Как тебе угодно, отец, - сухо, но покорно кивнул Вацслав. – Но я прошу тебя, Святослав, никогда не возвращайся в Прагу. Иначе быть беде.
- Карл, спасибо, - чуть дрогнувшим голосом произнес Святослав. – Сейчас ночь. Завтра же нас в Праге не будет. Обещаю.
- Прощай. Да, твой друг, сыщик. Он жив, не волнуйся. Просто он сунул нос глубже, чем надо. Тоже увидел лишнее. Он тоже никогда не вернется в Прагу, и в Чехию тоже. Быть может, ты даже о нем не услышишь. Но мы не причинили ему физического вреда. Мы – лугару, мы страшны. Но не так, как о нас думают люди. Мы охотимся на вас иногда. Но и вы не безгрешны. Но правда одна – все мы дети одного Бога, как бы кто не трактовал факты. Важны лишь дела. Одним словом, прощай.
Черная-черная ночь во всю уже властвовала над каменной Прагой. И черная невидимая плоть ее пронизывала и сам воздух и, казалось даже дрожащий свет фонарей. Теперь ночь казалась особенно властной, и маленькие островки фонарного света словно жались под натиском ее могучих, бьющих вороных крыл. Высокое черное небо, словно купол из черного хрусталя, казалось, дрожало в неизмеримой выси своей, сверкая миллиардами безупречных сапфировых звезд, и таинственная сияющая луна уже теряла безупречную форму свою, обращаясь на убыль. Особенно тихая и безлюдная была эта ночь, словно бы все суетливые горожане оставили теперь Прагу, давая ей дышать этой ночью свободно.
Длинная каменная улица мощеной дорогой своею уходила куда-то в черную пустоту, по бокам освещаемая дрожащим желтым светом фонарей. И было тихо, и не было никого. И лишь двое уходили по ней вдаль. Они шли, нежно-нежно и очень бережно обнимая друг друга, не отпуская даже на ходу. Он ласково все время целовал ее в макушку, не выпуская из своих объятий, она тихо-тихо плакала слезами счастья. И оба они что-то друг другу шептали…
…Две темные в ночи фигуры медленно отдалялись, тая в бархатной тьме, и никого не было вокруг. И никто не видел третьего, бывшего рядом с ними. Того, могучими сияющими крыльями которого были закрыты они от всепоглощающей тьмы, от несчастий и рока. Крыльями, укрывающими от греха и зла, дарующими утешение и благодать… Незримыми, но благословенными крыльями ангела…
Као-дод – в технике муай тай удар в прыжке коленом толчковой ноги.
Голем - (еврейск. «комок», «неготовое», «неоформленное»). В европейском фольклоре и средневековой демонологии глиняный великан, оживленный магическими средствами. Согласно фольклору, голем мог использоваться как помощник по хозяйству или как орудие мести. Голем не имеет души и не обладает собственным разумом, однако считается, что может выйти из повиновения. Наиболее известна легенда о големе, созданном пражским евреем рабби Левом.
Бэкфист - раскручивающийся удар рукой. Выполняется рукой с разворота. Удар наносится тыльной поверхностью кулака. Крайне опасный и мощный удар, чреватый нокаутом как для противника, так и для самого атакующего.
Лугару (ругуру) - франц. Loup-garou (оборотень) разновидность фольклорных оборотней, чудовище, представляющее собой человека с волчьей головой или «гибриды» человека с собаками, свиньями, коровами или даже цыплятами (обычно белыми). Типологически сходны с оборотнями, волколаками и др., однако перевоплощаются не как оборотни — тело не трансформируется, а как бы выворачивается наизнанку, быстро, без каких-либо физических неудобств и боли. В отличие от оборотней, обращаясь, не теряют человеческого мышления и рассудка, могут себя контроллировать.