Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Знаешь… А мы же вроде бы расстались. Да, точно. Ты мне смс прислал тогда, в тот дождливый апрельский вечер. «Живи своей жизнью. Ты же сильная.» И все. Все закончилось – нежные сообщения, статусы в социальных сетях, звонки по ночам и эти редкие встречи. Я готова поспорить, что ты даже и не вспомнишь, как мы познакомились и где.
Знаешь… Два года прошло. Два чертовых года с того момента, как ты уехал ночным экспрессом в свой далекий городок. 24 чертовых месяца холода и одиночества. 730 чертовых дней боли и ожидания. Но ни одной чертовой секундочки оправдавшихся надежд. Не приехал. Не нашел. Не обнял. Не успокоил. Первое время мне было невыносимо больно, просто нестерпимо. Хотя нет, не так. Я целиком была как целая боль. Казалось, прикоснись ко мне кто – и он сгорит заживо от этого ледяного огня, каким я была в те дни. Я целыми днями разрушала себя и свою жизнь, а ночами рыдала. Не плакала, а именно рыдала. Рвала несчастных мишек, которых ты мне дарил, царапала стены ногтями до крови. И никого не было рядом, совсем никого. Ты видел, как умирают дикие звери, попавшиеся в ловушку охотников? Медленно. Одиноко. Страшно. Больно. Вот так и я – умирала день за днем, тупо на что-то надеясь. Глупая, такая маленькая и такая наивная. Один Бог свидетель тех ошибок, которые я тогда успела натворить. Злачные места, паршивая компания, вены… Да, я не оправдываюсь, я сделала очень много глупостей, причем сделала осознанно. Но не об этом речь сейчас. Ровно через 167 дней я встретила Ее. Девушку чуть младше меня. Мы познакомились в клинике: меня привели родители, а она приходила с волонтерской миссией. Кроме нас молодежи там не было, вот мы и разговорились. Ее звали Жанна. Ей было 15 лет. Жанна спросила, как я оказалась там. Не знаю почему, но я ей рассказала свою, как мне казалось трагичную, историю. Ответ Жанны меня шокировал. Она назвала меня идиоткой. Кретинкой. Самой тупоголовой из всех ее знакомых. И она была чертовски права. А знаешь почему?
Жанне, как я уже говорила было 15 лет, она приехала из маленького городка. И все эти 15 лет она была серьезно больна. Серьезно и, к огромному сожалению, неизлечимо. ВИЧ. 15 лет назад ее мать отдала ее в детдом услышав диагноз практически приговаривающий ее ребенка. Хотя в чем была вина новорожденного малыша? Почему же ей так не повезло? А она не сдалась. Не затаила обиды на жизнь. Не сломалась. Закончила 9 классов в школе на отлично, приехала в столицу, поступила в колледж на грант. Стала волонтером Красного Креста и помогает людям не терять надежду. Хорошо готовит, умеет шить, в ее маленькой комнатке в общежитии всегда чисто и опрятно. Идеальный ребенок. Только ничей. Пока она рассказывала мне о своей жизни, я испытала чувство непреодолимого стыда. Я жива и абсолютно здорова, живу в полной семье, родители меня обеспечивают всем - и при этом ни капельки не ценю свою жизнь, раз готова так легко с ней проститься…
Знаешь, в голосе Жанны не было ни обиды, не злости, лишь легкая тоска… Я молчала. Что я могла ей сказать? Я совру если скажу, что сразу изменилась, нет. Но… После этого разговора мне стало намного легче. Я смогла стряхнуть с себя всю эту плесень и начала долгий путь возвращения к нормальной Жизни. Прежней я стать уже не могла, поэтому я начала строить себя новую. Сильную. Крепкую.
Следующие полгода я усиленно работала. Исправила свою успеваемость, занялась спортом, вернулась к своим друзьям. Было нелегко, честно скажу, но я вроде бы справлялась. Ровно через год после твоего ухода я решила навестить Жанну. Придя в клинику я начала искать ее, но нигде не нашла. Тогда я спросила у женщины в регистратуре была ли Жанна сегодня там. Тишина. Я повторила вопрос. Отведя глаза, наполнившиеся слезами медсестра наконец ответила мне. Жанна умерла. Неделю назад. Ее хрупкий детский организм так и не победил в схватке с коварной болезнью. Вот и все.
Хотя нет. Не все. Я поняла какой же сволочью я была. Получила стимул в ее лице, но ни разу не пришла к ней. Не позвонила. Она спасла меня, а я ее нет… Следующий год для меня прошел под флагом памяти Жанны. Первым делом я отстригла свои длинные волосы, чтобы быть похожей на Нее. Стала учиться еще лучше. Поступила сама в университет. Попросила прощения у родителей за все ошибки. Встретила хорошего парня. Я хотела, чтобы она сверху смотрела на меня и гордилась.
А потом опять пришел тот самый апрельский вечер. Ровно два года. Звонок на мобильный. Такой знакомый номер. Попросил выйти. Ну, вот, я вышла, стою перед тобой. Дождь. Видимая преграда между нами. Знаешь, ты совсем не изменился. Тот же парфюм. Тот же самоуверенный взгляд. Те же сигареты. Только я не та. Знаешь, этот дождь помогает собраться с мыслями. Ты что-то говоришь, извиняешься, пытаешься обнять. Но кого? Твоей девочки нет, ее нет уже год и одну неделю. Знаешь, это не Жанна тогда умерла от ВИЧ, это я погибла под осколками воспоминаний. Нет меня больше, нет. О девочке, которую ты бросил 730 дней назад осталось только легкое и слегка укоризненное напоминание в виде тоненького шрама браслетом обхватывающего мое запястье. Слегка дрогнувшим голосом я произношу единственную фразу… «Молодой человек, вы опоздали, Аля умерла год назад.» Вот и все. Я в последний раз улыбаюсь тебя и ухожу домой. Я замерзла и насквозь промокла, не хочу простудиться. А завтра мы с моим любимым пойдем навестить могилку Жанны. Мне нужно ей кое-что рассказать.