Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ПЕРСПЕКТИВЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ РОССИИ И КОРЕИ
90-е годы стали важным этапом на пути развития и интенсификации межкорейского диалога. Последние семь лет были насыщены событиями, которые временами приобретали драматический характер. Вряд ли целесообразно все их перечислять. Коротко остановимся на главном.
Во-первых, в декабре 1991 г. в Сеуле было подписано Соглашение о примирении и ненападении, сотрудничестве и обмене между Севером и Югом. В этом Соглашении особо отмечалось, что отношения между КНДР и Республикой Корея не обычные межгосударственные, а временно сложившиеся в ходе продвижения к воссоединению. Стороны взяли на себя обязательство отказаться от военно-политической конфронтации, обеспечить разрядку и мир, содействовать общенациональным интересам. Было решено сформировать Совместную военную комиссию Севера и Юга по разработке мер военного доверия. Соглашение предусматривало экономическое сотрудничество, прежде всего в освоении ресурсов, товарообмене, совместных инвестициях с целью пропорционального развития национальной экономики и повышения благосостояния всей корейской нации. Было выражено намерение сторон обеспечить свободное передвижение и контакты людей, переписку, встречи, воссоединение разделенных семей и родственников. Предлагалось также восстановить прерванные железнодорожные и шоссейные дороги, открыть водные и воздушные пути.
Тогда же, в декабре 1991 г., была принята Совместная декларация о безъядерном статусе Корейского полуострова, которая провозглашала, что Север и Юг отказываются от испытаний, разработки, производства, приема, владения, складирования, размещения и применения ядерного оружия. Обе стороны заявили, что не располагают сооружениями для ядерной переработки и конденсации урана.
Оба указанных документа имеют историческое значение. Впервые Север и Юг официально признали друг друга, взяли обязательство нормализовать отношения, укреплять мир на Корейском полуострове, создавать условия, приближающие объединение страны.
Если оценить не только обязательства сторон, но и сам дух указанных документов, то возникает ощущение достигнутого важного компромисса. По-видимому, и Север и Юг близко подошли к осознанию того, что институциональные рамки сближения позиций должны предусматривать формальное равенство партнеров вне зависимости от их военных и экономических позиций, а также сохранение существующих на Севере и Юге политических систем.
Однако старое мышление оказалось очень живучим. И Сеул, и Вашингтон вскоре усомнились в целесообразности заключенного Соглашения. Нельзя ли использовать трудности Пхеньяна в связи с обвальным сокращением связей с бывшим СССР? На свет была извлечена ядерная проблема. Север обвинили в том, что он накопляет ядерный плутоний и ведет разработку ядерного оружия.
Между тем инспекции Международного Агентства по ядерной энергии (МАГАТЭ) не обнаружили каких-либо нарушений Договора о нераспространении ядерного оружия, который Пхеньян подписал в январе 1992 г. Не вдаваясь в драматические перипетии беспрецедентного давления на КНДР со стороны Вашингтона и Сеула, скажем, что они в конечном счете осознали неправомерность своих домогательств. В результате, к неудовольствию Сеула, в октябре 1994 г., т.е. через два года после возбуждения обвинений против КНДР, было подписано Рамочное соглашение между КНДР и США о строительстве на Севере двух легководных атомных реакторов взамен графитовых.
Во-вторых, еще до окончательного решения ядерной проблемы были достигнуты договоренности о встрече 20 июля 1994 г. двух президентов, Севера и Юга. Однако этой встрече не суждено было состояться. Весь мир откликнулся на сообщение о кончине Ким Ир Сена. Лишь администрация Южной Кореи не сочла возможным выразить соболезнование и сделать это своим согражданам. В результате была упущена возможность примирения, налаживания взаимопонимания с новым руководством КНДР. Как бы ни относиться к личности Ким Ир Сена, он был незаурядным руководителем. Просто он стал жертвой конкретных обстоятельств, а точнее, жесткой конфронтации двух великих держав. Несомненно в Сеуле это понимали, но личные амбиции все-таки возобладали.
В-третьих, позиции России в отношении Кореи за последние семь лет претерпели существенные изменения. В 1991 г. СССР был единственным государством мира, которое сумело на деле реализовать давно назревшую потребность фактического признания двух Корей. В этот период СССР был единственной страной, которая имела возможность прямого общения с руководством Севера и Юга. Это обстоятельство заставило США, Китай, Японию наверстывать упущенное с целью восстановления баланса интересов.
После распада СССР приоритетными принципами новой внешней политики России стали деидеологизация внешней политики, создание пояса добрососедства по периметру границ РФ и СНГ, поиск путей и возможностей для интеграции РФ в АТЭР и АТЭС.
Применительно к КНДР, а также к Вьетнаму и Монголии, реализация указанных установок происходила в соответствии с крылатой фразой премьера РФ В.С.Черномырдина: “Хотели как лучше, а получилось как всегда”.
Верный принцип деидеологизации обернулся идеологической нетерпимостью, дистанцированием РФ от КНДР, свертыванием политических, экономических и культурных контактов. Трудно понять близорукость тогдашнего МИДа РФ, который в данном случае полностью проигнорировал установку на создание пояса добрососедства. Судя по всему, Москва стремилась подыграть Сеулу в надежде на полномасштабное экономическое сотрудничество и, в частности получение крупных кредитов. В пользу этого утверждения свидетельствует тот факт, что Россия инициировала пересмотр Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи от 1961 г. Россия выступила за отмену статьи, предусматривающей оказание военной помощи КНДР в случае неспровоцированной агрессии. Подчеркнем, именно неспровоцированной агрессии. А вот Китай продлил действие идентичного договора между КНР и КНДР на пять лет. И не слышно, чтобы Сеул официально и неофициально выражал претензии. В результате нарушается баланс сил на Корейском полуострове, обострились проблемы безопасности для КНДР. В самом деле, Договор о взаимной обороне между США и РК пока еще не отменен, а американские войска дислоцированы в Южной Корее.
Со своей стороны Сеул добился всего, что хотел: дипломатического признания со стороны Москвы и Пекина, ослабив объективно позиции Пхеньяна в диалоге с Сеулом, Вашингтоном, Токио; завязал дозированные экономические связи с РФ, направляя усилия на экономическое сотрудничество с КНР.
Что касается России, то она фактически поменяла на Корейском полуострове одного партнера на другого. В результате такой, мягко говоря, несбалансированной политики Россия практически утратила свое влияние в КНДР, почти потеряв своего традиционного партнера и соседа, что идет вразрез с национально-государственными интересами России закрепиться в Тихоокеанском регионе и влиять на развитие политического диалога Север - Юг.
Как следствие утраты своего влияния на КНДР Россия стала для других заинтересованных держав как бы лишним фактором (а может быть, и помехой) в деле урегулирования ситуации на Корейском полуострове. Наглядным свидетельством этому является предложение Вашингтона и Сеула о проведении четырехсторонних переговоров (США, РК, КНДР, КНР) по проблемам замены Временного соглашения о перемирии на Корейском полуострове на Договор о мире. Это предложение содержит некоторые конструктивные элементы, но оттесняет Россию от участия в политических решениях Корейского вопроса.
Такое развитие событий предвидеть было не трудно. В то время как РФ придерживалась прозападной ориентации по ядерной проблеме, США перехватили инициативу, начав переговоры с КНДР, которые завершились осенью 1994 г. подписанием уже упоминавшегося Рамочного соглашения о строительстве легководных реакторов на Севере. В выигрыше оказались США, КНР, КНДР, которая сумела одержать дипломатическую победу. А Россия и РК оказались неготовы к такому повороту событий.
По мере того, как эйфория в отношениях между Москвой и Сеулом стала идти на убыль, в российском руководстве стали осознавать ущербность проводимого курса в отношении КНДР. В результате началась существенная корректировка дипломатических и политических установок. С конца 1994 г. российская дипломатия взяла курс на восстановление сбалансированности корейского направления внешней политики Москвы, на вывод отношений с КНДР из тупика. Весной 1996 г. в Пхеньяне состоялось первое заседание Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству между РФ и КНДР. Осенью того же года между МИД двух стран был подписан план дипломатических обменов на 1997-1998 гг.
В нынешней обстановке новые приоритеты России на корейском полуострове состоят в следующем:
Предотвращение возникновения кризисных ситуаций, не говоря уже о вооруженных конфликтах, упрочение политической и военной стабильности.
Поддержание и развитие сбалансированных и разносторонних отношений с Севером и Югом, углубление взаимовыгодного экономического и других видов сотрудничества.
Содействие конструктивному диалогу и сближению Севера и Юга Кореи с целью обеспечить мирное сосуществование двух корейских государств как этап на пути к мирному объединению.
Поиск взаимопонимания с США, КНР и Японией ради выработки взаимоприемлемых решений международных аспектов корейской проблемы.
Проблема объединения Кореи и Россия
Расстановка сил на Корейском полуострове такова, что не приходится рассчитывать на поступательно-динамичное сближение сторон. Чтобы стимулировать этот процесс, необходимо, прежде всего, сосредоточиться на проблеме обеспечения равной безопасности Севера и Юга. До тех пор, пока одна сторона будет чувствовать себя в меньшей безопасности, чем другая, ощущать зависимость своего положения в этой области, недоверие и подозрительность будут серьезно тормозить контакты и позитивные сдвиги в других сферах взаимодействия и при определенных обстоятельствах вполне возможно замораживание последнего. Поэтому очень важно, чтобы Север и Юг имели хотя бы формальные гарантии недопущения военного конфликта. Такие политические и психологические гарантии могли дать Россия, США, КНР, Япония, выступая под эгидой ООН.
Не случайно КНДР постоянно настаивает на выводе американских вооруженных сил, дислоцированных в Южной Корее, что неизменно вызывает негативную реакцию Сеула. Между тем, в апреле текущего года министр обороны США Уильям Коэн заявил в Сеуле, что США связаны обязательством не покидать территорию Южной Кореи даже после объединения страны. В этой связи вряд ли оправданы нападки на Пхеньян по поводу содержания миллионной армии. Правящая элита КНДР не пойдет на самоубийственный вооруженный конфликт. Армия - это гарант безопасности КНДР, а также гарант выживания политической элиты в условиях экономического недомогания страны. На наш взгляд, без обеспечения равной безопасности сторон создание условий для мирного сосуществования КНДР и РК как объективной предпосылки объединения Кореи будет сопряжено с огромными трудностями, если вообще будет возможно. Как следствие, внутриполитическая обстановка на Севере будет эволюционировать в сторону нарастания страхов, что, конечно, не будет способствовать ослаблению военно-политической напряженности. Как ни парадоксально, но обе стороны, выработав концептуальные, во многом схожие подходы к объединению страны, не сформулировали свое видение обеспечения безопасности.
Судя по концептуальным подходам к объединению Кореи, обе стороны исходят из того, что формальному объединению в форме конфедерации или корейского содружества будет предшествовать сравнительно длительный этап мирного сосуществования двух общественно-политических и социально-экономических систем. Исходя из сегодняшних реалий можно предположить, что продолжительность этого этапа составит не менее 20-25 лет, причем формально объединение вовсе не обязательно будет означать завершение фактического объединения. Последнее можно будет считать осуществленным, когда произойдет общественно-политическая и социально-экономическая интеграция, т.е. конвергенция двух систем, что реально лишь в отдаленной перспективе. Наиболее вероятно, что трансформация формального объединения в фактическое произойдет уже при жизни будущего поколения корейской нации.
Однако предположим, что формальное объединение состоялось. Чтобы попытаться спрогнозировать дальнейший ход событий, по-видимому, целесообразно представить себе, хотя бы в общих чертах, с каким багажом придут к этому рубежу Север и Юг, каковы будут результаты периода мирного сосуществования.
В КНДР политические и социально-экономические реформы неизбежны. Правящая элита будет медленно, осторожно адаптироваться к новым реалиям с таким расчетом, чтобы удержать за собой ключевые посты и властные полномочия. Поэтому для них главная задача заключается в том, чтобы в ходе реформ обеспечить политические и экономические условия своего выживания не только в ближайшей перспективе, но и после объединения страны. Такой сценарий весьма вероятен, учитывая, что среди правящей элиты (как и в обществе в целом) традиционно очень сильны семейно-клановые, корпоративные и земляческие связи, для которых характерно широкая разветвленность. Гибко реагируя на социальные запросы отдельных слоев общества, она вполне в состоянии контролировать все властные структуры, время от времени внося коррективы в кадровый состав. Возможно также, что пхеньянское руководство возьмет на вооружение опыт бывших советских республик Средней Азии. Сравнительно быстро и достаточно легко влиятельные кланы этих республик полностью или частично расстались с социалистической символикой и, поделив ключевые посты, закрепились у власти. Не исключен и другой сценарий. В течение десятилетий в КНДР складывался “кланово-директивный” характер политического руководства и управления хозяйственной жизнью. Ким Ир Сен постоянно укреплял позиции своего клана, расставляя родственников на ключевых постах, тащя их как карточную колоду, то приближая, то отдаляя и даже наказывая. Репрессивные меры применялись в отношении сторонников клана Кима, самих являвшихся членами других менее влиятельных кланов. Поэтому не исключено, что уязвленные родственники станут интриговать внутри правящего клана, а попавшие в опалу партийно-государственные чиновники, а также армейские чины (главным образом их дети) захотят взять реванш. Как следствие возникнет ожесточенная закулисная свара и всем группировкам будет уже не до реформ. В этом случае даже косметическая либерализация режима будет отложена на неопределенный срок.
Наконец, еще один сценарий политической трансформации пхеньянского режима, вероятность которого нельзя не учитывать. В КНДР как-то незаметно возник новый средний класс. В ходе индустриализации появлялись все новые и новые профессии, выросли ряды научно-технической интеллигенции, появилось новое поколение управленцев-менеджеров совместных предприятий, среднее звено госаппарата значительно увеличило число номенклатурных работников. Общество в социальном плане стало более дифференцированным, дробным, мозаичным. Немало представителей этого нового среднего класса, особенно те, кто побывали за рубежом (работа, учеба), критически относятся к нынешней административно-командной системе. По-видимому, знакомство с ценностными ориентациями западного общества и с механизмами функционирования западной демократии оказало на них сильное влияние. По мере того как КНДР вынуждена будет открывать двери в международное сообщество, роль и влияние нового среднего класса будут возрастать. Поэтому и новые корейцы при определенных обстоятельствах могут стать носителями идей гражданского общества и катализатором демократических перемен.
Неэффективная затратная экономика Севера, выживающая в основном за счет эксплуатации дешевой рабочей силы, устаревшая технология, изношенное оборудование, дефицит энергоснабжения, узость экспортной базы, слабые и вялые внешнеэкономические связи обрекают хозяйство КНДР на деградацию. Технократы-прагматики осознают, что вывести страну из кризисного состояния можно лишь создав иную модель социально-экономического развития.
В ближайшей перспективе (десять лет) будет осваиваться китайский опыт. Приоритетная задача в этой период будет состоять в том, чтобы привлечь иностранный капитал, в том числе из Южной Кореи. Этот процесс начался в начале 90-х гг., но идет вяло, так как инвестиционный климат в КНДР не соответствует международным стандартам. Привлечение иностранного капитала на указанном отрезке времени будет преследовать следующие цели:
создание совместных предприятий (а также со 100% долей иностранного капитала), продукция которых будет насыщать внутренний рынок товарами широкого потребления с расчетом на стабилизацию жизненного уровня населения;
укрепление и реконструкция производственной инфраструктуры;
внедрение новых технологий;
налаживание экспортного производства путем создания свободных торгово-экономических зон.
Таким путем КНДР намеревается интенсифицировать свои внешнеэкономические связи.
В долгосрочном плане интенсификация торгово-экономических и научно-технических связей будет использована как предпосылка к созданию экспорт-ориентированной модели развития, воспроизводящей элементы южно-корейского образца. (А может быть, и очень схожей с ней.) Объективно это наиболее вероятный вариант, так как при скудости ресурсов, пожалуй, единственный шанс выйти из кризиса состоит в том, чтобы, опираясь на внешнее финансирование, задействовать дешевую рабочую силу (увели-чивая ее за счет сокращения армии) и выйти из экономической (а также политической) “полуизоляции”.
В пользу этого тезиса свидетельствует возникновение в КНДР еще в середине 80-х годов крупных торгово-промышленных компаний. Они оснащены современным оборудованием, приобретенным за счет средств корейцев, проживающих в Японии, мобилизуют наиболее квалифицированную рабочую силу и инженерно-технический персонал. Руководство комплектуется из наиболее грамотных технократов-прагматиков. По своим структурно-функциональным параметрам, методам государственного финансирования, предоставления различных льгот они очень схожи с крупными монополистическими объединениями “ЧЭБОЛЬ” в пору их формирования в 60 - 70-е годы. Достаточно уверенно можно полагать, что правящая элита намерена с помощью этих рычагов интенсифицировать внешнеэкономический обмен, увеличить темпы роста экономики, укрепить экономическую базу страны (не забывая о своем собственном благополучии) с таким расчетом, чтобы к моменту объединения выложить свои козыри.
Среди научных кругов российских корееведов существует мнение, что главный парадокс социально-экономической эволюции КНДР состоит в том, что правящая элита будет вынуждена осуществлять такие рыночные реформы, которые объективно будут содействовать эрозии существующей системы. В принципе развитие такой тенденции можно рассматривать как позитивное явление, так как это будет способствовать сближению социально-экономических структур Севера и Юга. В Южной Корее также накопилось немало сложных проблем. Однако их решение в отличие от Севера связано с выходом Юга на качественно новый уровень развития путем реформ, которые не затрагивают фундаментальные основы социально-экономи-ческой системы и призваны адаптировать механизм функционирования к новым вызовам международного сообщества.
В 90-е годы в Южной Корее происходили важные социально-политические перемены, которые можно рассматривать как предпосылки перехода на более высокую ступень развития:
продолжался отход от авторитаризма к демократическому обществу “закона и порядка”, как гласит официально сформулированный курс администрации. Свидетельство этому чистка в армии и лишение военных права вмешиваться в политическую жизнь страны; нашумевший судебный процесс над двумя бывшими президентами, а также сыном ныне действующего президента;
началась структурная и технологическая модернизация экономики с целью повышения ее конкурентоспособности; страна стала 29-м членом Всемирной торговой организации (ВТО) и Организации экономического сотрудничества (ОЭСР), элитарного Парижского клуба индустриального развития государств;
возросла социально-политическая мобильность различных слоев населения, которые с определенными оговорками в основном поддержали мероприятия администрации по борьбе с коррупцией, непотизмом и т.п.
В отличие от малой предсказуемости разворота событий на Севере южнокорейская администрация опубликовала амбициозную программу “глобализации страны”, реализация которой приведет к созданию “Новой Кореи”. Глобализация - это программа углубленной интеграции РК в международное сообщество в области политики, экономики, культуры с целью выхода на международные стандарты и превращения Республики Корея к концу второго десятилетия следующего столетия в один из ведущих центров азиатско-тихоокеанского региона (АТР). Для этого необходимо:
корейские политические, экономические, образовательные, культурные институты следует реформировать в соответствии с требованиями “глобализации”;
нация должна выработать политику, которая гармонизирует с глобальными тенденциями в сфере конкуренции и сотрудничества, а также вырастить талантливое поколение, способное осуществить эту политику и создать прочную базу для объединения Кореи;
Республика Корея должна построить общество, которое ценит духовное начало и добродетель не менее материального достатка;
повышение жизненного уровня населения, отвечающего стандартам передовых государств;
Республика Корея должна играть видную роль на международной арене и внести свой вклад в решение таких проблем, как ядерная угроза, экология, бедность, права человека.
Нам остается оценить насколько эта программа реалистична. Учитывая, что ее реализация не затрагивает фундаментальных основ социально-экономической системы, а последняя не раз демонстрировала высокую степень саморегуляции, наличие богатого опыта деловых кругов в адаптации к меняющимся условиям, то эта программа в общих чертах не выглядит авантюрной, хотя в ней прослеживаются элементы популизма.
Успехи и неудачи социально-экономической эволюции Южной Кореи, а также Северной Кореи будут в немалой степени зависеть от того, в какой мере та и другая сторона сумеют реализовать свой внутренний потенциал и от изменений в геополитической обстановке. Южнокорейская экономика переживает не самые лучшие времена. Участились циклические спады производства вследствие снижения конкурентоспособности южнокорейской продукции на внешних рынках из-за роста издержек производства, увеличения цен на импортные товары, технологического отставания. Определенные издержки для экономики Юга неизбежны в связи со вступлением в ВТО и ОЭСР (открытие внутреннего рынка для иностранной продукции, капиталов и услуг).
Если военно-политическая конфронтация на Корейском полуострове не пойдет на убыль, то непременно крупные средства будут отвлекаться на оборонные нужды. В случае, если диалог Север-Юг войдет в нормальное русло, то сразу возникнет вопрос о той цене, которую придется заплатить за воссоединение Севера и Юга, а также кто будет платить. Как само собой разумеющееся, считается, что основное бремя расходов ляжет на Южную Корею. Сумеет ли она справиться с этой проблемой в одиночку ? По имеющимся оценкам потребуется не менее 300 млрд. долларов инвестиций только для того, чтобы уровень производства не Севере достиг 40 % объема производства на Юге. Потребуется 12 лет, чтобы удовлетворить потребности при условии ежегодных инвестиций в размере четвертой части капиталовложений в основные фонды от общей суммы южнокорейских внутренних инвестиций. Это означает отвлечение крупных средств от жизненно необходимой для РК структурной перестройки, обеспечения научно-технического прогресса. Вряд ли деловые круги Южной Кореи захотят ради неясной перспективы объединения отказаться от амбициозных планов глобализации. Нельзя сбрасывать со счетов и настроение населения Юга. Согласится ли оно на неизбежное сдерживание роста (а может, и замораживание) своего благосостояния? Очевидно, что Южная Корея не в состоянии справиться с этой проблемой и потребуются другие, дополнительные источники внешнего финансирования. Таким образом, проблема экономического взаимодействия приобретает международный аспект.
Каковы же источники международного донорского капитала? Главные партнеры РК - США и Япония, а также Китай - рассматривают Южную Корею как опасного конкурента на мировом рынке и вовсе не заинтересованы в появлении “второй Японии”. Создание единого корейского государства укрепит экономический потенциал последнего и поэтому воссоединение Кореи будет встречено деловыми кругами без энтузиазма. Однако соображения политической целесообразности (нормализация обстановки на Корейском полуострове, поведенческая предсказуемость единой Кореи) наверняка одержит верх. Даже Китай, которому выгодно в настоящее время сохранить социалистический форпост в Северо-Восточной Азии, сочтет нецелесообразным оказывать противодействие объединительным тенденциям. Поэтому если средства по государственной линии будут выделены, потянутся и частные инвесторы.
Наконец, источником поступлений могут быть и станут различные международные организации. Вопрос в том, в каком объеме внешние вливания обеспечат финансирование интеграционного процесса. Маловероятно, что последует обильный приток денежных средств. Предположительно, что ежегодные инъекции в экономику Севера могут составить 3-4 млрд. долларов (южнокорейский капитал и внешние поступления). За счет этих средств начнется реконструкция “лежащего” аграрного сектора КНДР, перенос на Север трудоинтенсивных производств и так называемой точечной технологии в расчете на использование дешевой рабочей силы. В свою очередь Юг сосредоточится на производстве высокотехнологичной продукции. Такое разделение труда сохранится длительное время.
Следует предвидеть, что геополитическая обстановка в Юго-Восточной Азии будет довольно быстро изменяться.
Пхеньян нормализует отношения с Токио и Вашингтоном, что усилит его позиции в международном сообществе и в отношениях с Сеулом.
На основе быстрого экономического роста возрастут имперские амбиции Китая, что усилит опасения Сеула и Токио по поводу возможной торговой экспансии КНР.
Япония в отношениях с Россией отойдет от принципа “не ставить экономику впереди политики”, и проблема “возвращенных территорий” не будет мешать активизации торгово-экономических связей между Москвой и Токио.
США по-прежнему будут сохранять преимущественное влияние на Сеул и будут стремиться к укреплению своего дипломатического и иного присутствия (инвестиций) в КНДР.
Россия выйдет из вялотекущего экономического кризиса и добьется умеренных, но устойчивых темпов роста. Как следствие откроются благоприятные возможности наладить взаимовыгодное трехстороннее сотрудничество РФ - КНДР - РК. Такое сотрудничество отвечает национальным интересам России, ибо:
обеспечит локализацию возможных конфликтных ситуаций на Корейском полуострове;
и Север, и Юг могли бы стать важными экономическими партнерами РФ, особенно для ее Дальневосточного региона. Это повлияло бы на баланс взаимоотношений Москвы и Токио.
Для Севера и Юга приоритетными формами экономического взаимодействия останутся развитие межкорейского сотрудничества и участия в многосторонних программах: Туманган и его части свободной торгово-экономической зоны Раджин-Сонбон. Поэтому Россия будет искать ниши, где интересы России, Северной и Южной Кореи могут совпадать.
Это развитие российского Дальнего Востока, без которого Россия не сможет играть сколько-нибудь заметную роль в азиатско-тихоокеанском регионе. Южная и Северная Корея заинтересованы в активизации экономических контактов с Дальневосточным регионом — это поставки продукции, рабочей силы, производственная кооперация. Российские предприниматели могли бы содействовать вводу в строй или нормализации работы объектов, построенных в КНДР при помощи СССР, но при условии финансирования южнокорейскими партнерами.
Перспективно налаживание работы так называемых компенсационных предприятий в КНДР. Продукция этих объектов ориентирована на сбыт и может найти сбыт в России и СНГ. Вполне возможно материально-техническое и финансовое соучастие (при ведущей роли южнокорейского капитала) российских фирм в реконструкции этих объектов с последующей их совместной эксплуатацией в расчете на мировой рынок. Многообещающими представляются так называемые давальческие операции. Поставляя в КНДР из России и РК сырье, оборудование, можно было бы наладить производство товаров широкого потребления, которые нашли бы сбыт в России и СНГ.
При условии финансирования со стороны Южной Кореи, а также поставок техники можно было бы шире использовать трудовые ресурсы КНДР в Дальневосточном регионе России, прежде всего, в разработке месторождений полезных ископаемых, заготовке и переработке древесины, сборке различных электронных изделий и т.п.
Еще одна перспективная сфера трехстороннего взаимодействия - это научно-техническое сотрудничество. По сравнению с Южной Кореей не только Россия, но и КНДР идут впереди по уровню развития фундаментальных наук (физика, математика, атомная энергия). Со своей стороны Южная Корея имеет позитивный опыт быстрого внедрения научных разработок в производство.
В заключение представим себе, что формальное объединение по формуле “одна страна - две системы” произошло. Какие проблемы придется решать корейскому сообществу?
Политические системы останутся несовместимыми и поэтому общенациональные органы управления - Совет президентов, Совет министров, Совет парламентариев с большим трудом будут достигать консенсуса.
В области экономики придется решать трудные проблемы накопления “ресурсов объединения” с таким расчетом, чтобы воссоединение не противоречило интересам экономической безопасности единой Кореи.
Южнокорейский госаппарат, монополистические круги и представители иностранного капитала, которые определяют темпы, глубину и основные направления эволюции южнокорейского общества будут стремиться к тому, чтобы навязать свое видение конвергенции двух систем, т.е. выступать с позиции силы. В свою очередь, партийно-государственная элита Севера окажет противодействие этим политикам. В результате неизбежно возникнет брожение, возрастет социальная напряженность между различными слоями населения, что может породить новую волну взаимного недоверия.
В области экономики Север не сможет обогнать Юг по уровню экономического развития и вследствие этого придется решать проблему накопления “ресурсов объединения”, т.е. слияния двух социально-экономических систем не должно идти вразрез с интересами экономической безопасности единой страны. Поэтому инвестиции в северную экономику окажутся дозированными, а уровень благосостояния северян ниже, чем у южан. Это еще один источник напряженности, который может вызвать массовую миграцию северян на Юг. Последствия окажутся непредсказуемыми.
В социальном плане проблема будет состоять в том, как добиться выравнивания уровня трудовой мотивации и бытовой ориентации.
В социально-психологическом аспекте возникнет проблема совместимости северян и южан. Корея предстанет единой нацией, но единой культуры к моменту воссоединения не возникнет. Немецкий опыт показывает, что спустя восемь лет после объединения западные немцы считают восточных неполноценными представителями нации, а немцев-выходцев из России вообще рассматривают как инородцев.
В научных кругах существует мнение, что если полная интеграция двух систем будет прервана возникновением социальной напряженности, социальных конфликтов, будет порождать взаимную неприязнь, то может быть лучше, чтобы судьба единой корейской нации решалась следующим поколением корейцев.