Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ
ЗАЩИТА ВЛАДЕНИЯ
Константин СКЛОВСКИИ, кандидат юридических наук, Юрий ШИРВИС, судья Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа
Понятие «владение» представляет собой и довольно простой, и весьма сложный вопрос. Доступность его проистекает из того, что признаки владения взяты из реальной жизни, оно сориентировано на то очевидное обладание, которое знакомо любому из нас и обычно обозначается как «физическое господство над вещью». Сложность владения обнаруживается прежде всего в его истории, создавшей юридические формы владения и держания, отделившей владение от собственности и сформировавшей отдельную, не связанную с собствен ностью систему защиты владения.
В нашем современном праве владельческая защи та, впрочем, утрачена, и эта утрата отзывается лишь при столкновении с той или иной неурегулированной ситуацией. Однако в других системах права, напри мер, в родственном нашему праву Германском граж данском уложении (ГГУ), она сохранена. Все же, ка жется, есть смысл кратко обрисовать суть владельчес кой защиты. Ее основные черты — это защита налич ного, фактического владения вещью от всяких внеш них посягательств. При этом не допускается никакая ссылка на право собственности или иное право, даю щее владение (на этой почве возникло знаменитое из речение римских юристов: «между владением и собс твенностью нет ничего общего»). Поэтому и может оказаться, что защиту получает даже вор, если его владение будет нарушено (что с трудом вмещается в рамки здравого смысла). Но в силу таких правил вла дельческая защита весьма оперативна и эффективна, быстро восстанавливает гражданский мир и устраня ет всякое насилие над личностью (ведь без насилия нельзя лишить владения), неприкосновенность кото рой, может быть, и стала здесь главной охраняемой ценностью. Владельческая защита носит обычно пред варительный, временный характер; за ней может пос ледовать уже иск собственника, который вернет вещь управомоченному лицу (защита владения, повторим, защищает не право, а фактическое положение). Для владельческой защиты также характерна, что она осу ществляется нередко полицейскими средствами (ин тердиктами).
В России владельческая защита предусматривалась в прошлом веке сенатскими указами, которые «пред писывают полиции немедленно по получении жалобы на насильное завладение приводить в ясность, в чьем владении было имение тогда, когда учинено было на силие, после чего и возвращать его тому, у кого оно отнято, не входя при этом в рассмотрение представ-•ляемых сторонами документов, так как это уже дело суда».
В нашем современном праве, напротив, защищается только владение, основанное на конкретном праве (ти туле), т.е. «документе», используя сенатскую термино логию, — законное владение, например, владение собс твенника, арендатора, хранителя и т.д. Главным средс твом защиты выступает иск певладеющего собственни ка (или иного законного владельца) к владеющему не собственнику (ст. 301 ГК), широко известный как вин-дикационный иск.
Этот иск является вещным, а это значит, что услови ем его предъявления является отсутствие личной, обя зательственной, т.е. прежде всего договорной, связи между собственником и владельцем. Например, если арендодатель передал в аренду имущество, то он не вправе затем истребовать вещь по виндикационному ис ку, а должен исходить только из условий передачи и возврата имущества, оговоренных в договоре аренды. Виндикационный иск допустим только тогда, когда меж ду лицом, имеющим собственность или иное право, да ющим владение, с одной стороны, и владельцем, с дру гой стороны, нет никакой иной юридической связи, кро ме самой вещи. Смысл этого правила) которое) надо за метить, нередко нарушается, очевиден: если собствен нику предоставить возможность на свой выбор истребо вать вещь у любого лица либо по договору) по которо му он ее передавал) либо на основании виндикационно-го иска, т.е. допустить одновременное существование обязательственного и вещного иска) то собственник по лучит настолько очевидные преимущества, а граждан ские отношения так запутаются, что любые условные передачи вещей станут невозможными, и весь граждан ский оборот сведется только к простейшим сделкам куп ли-продажи.
В соответствии с виндикационным иском собствен ник вправе истребовать вещь из чужого незаконного владения. Однако вещь не подлежит выдаче, если при обретена владельцем возмездие и добросовестно, т.е. при ее приобретении он не знал и не должен был знать, что лицо, которое отчуждало вещь, не имело права это делать (с одним исключением: когда собственник утра тил владение помимо воли). Но отказ в виндикационном иске приводит к не вполне нормальной ситуации: с од ной стороны, остается собственник без вещи, а с дру гой — незаконный, хотя и добросовестный, владелец, имеющий вещь без всякого определенного права на нее. Та же ситуация возникает и в связи с непредъявлением иска вовсе, а также при отказе в иске по мотиву про пуска срока исковой давности.
Положение несколько изменилось после введения в наше законодательство приобретательной давности. Те-
105
перь незаконный, т.е. не имеющий основания) но доб росовестный владелец, провладев вещью установленные сроки, приобретает на нее право собственности.
Можно, впрочем, заметить, что и в этом случае проблема полностью не разрешилась.
Во-первых, поскольку срок приобретательной дав ности превышает срок давности исковой (интересно, что несколько десятилетий назад, когда заговорили об этой проблеме, предлагалось, чтобы сроки исковой (по вин дикации) и приобретательной давности совпадали), воз никает разрыв во времени, когда собственником счита ется одно лицо, а владение и виндикационную защиту имеет другое. Естественно, что в этот период вещь прак тически непригодна для нормального оборота.
Во-вторых, ограничение приобретательной давности только добросовестным владением, которое само под лежит еще доказыванию, оставляет без всякого регули рования всякое прочее владение, которое могло за пре делами виндикации получить хотя бы относительную за щиту владельческими средствами, если бы они допуска лись нашим законодательством.
Можно предположить, что в результате такой час тичной урегулированности трудности будут нарастать по мере вовлечения пока еще в основном косного иму щества в гражданский оборот, когда кроме пассивной защиты наличного владения станет ощущаться потреб ность и в активной защите, т.е. отсуждении вещей от иных незаконных владельцев, а также возникнет необ ходимость полноценного отуждения этих вещей.
Такое уже происходит, например, с виндикацией. Практика показывает, что в рамках хорошо разработан ного и традиционно широко применяемого виндикаци-онного иска появляются и довольно сложные вопросы, которые требуют специального рассмотрения.
Само по себе оживление оборота, постепенное вов лечение в него значительного имущества приводит к то му, что бесспорные, казалось бы, истины оборачивают ся неожиданными следствиями.
В литературе приведен такой пример: до приватиза ции имущество находилось в хозяйственном ведении госпредприятия. Оно не было включено в уставный ка питал и оказалось во владении третьих лиц. Вправе ли приватизированное предприятие (АО) теперь заявить виндикационный иск? Автор отвечает отрицательно.'
Действительно, если для простой владельческой за щиты достаточно доказать предыдущее фактическое владение и его нарушение, то для виндикации нужно еще иметь и титул, право. Собственность здесь отсутс твует, т.к. нет приема-передачи (включения в уставный капитал путем утверждения акта оценки имущества), без которой собственность не возникает (ст. 223 ГК РФ). Ранее установленное право хозяйственного веде ния, даже как право, лишенное владения) не может сох раниться) т.к. такого права нет у негосударственных ор ганизаций в силу ГК РФ. Но если нет титула) нет и вин дикации.
Другой аспект этой проблемы виден из такого дела. Часть здания, принадлежавшая ДО «Востоккурортпро-ект», была продана в порядке реализации залога, вы данного в обеспечение кредита, с публичных торгов, проведенных народным судом, и приобретена ТОО «ДальФЭК-АКОН». Покупатель предъявил иск к дол жнику, продолжавшему занимать здание, о выселении, т.е. о передаче владения, сославшись на ст. 151 ГК РСФСР (ст. 301 ГК РФ).
Возникает вопрос о применимости виндикации. Тот факт) что ранее истец не являлся владельцем спорной вещи, сам по себе не препятствует виндикации, посколь ку ст. 301 ГК не содержит такого предварительного ус ловия (в этом отношении иск сходен с известным из римского права квази-владельческим интердиктом о вве дении во владении). Более серьезная проблема в другом. Истец не является не только владельцем, но и собствен ником, поскольку собственность возникает в момент пе редачи вещи, а после торгов такой передачи не после довало. Суд предложил решить спор в зависимости от того, является ли истец «добросовестным приобретате лем» имущества^ Применение судом понятия из сферы вещного права, каким) несомненно, является «добросо вестный приобретатель», позволяет предположить, что тем самым признана все же возможность виндикации, а не обязательственного иска из купли-продажи. Впрочем, данная проблема может быть решена путем совершенс твования законодательства о публичных торгах и об ис полнении судебных решений.
В более общем виде аналогичный вопрос был решен несколько иначе: если состоялось решение компетентно го органа о передаче имущества, то при отсутствии у сторон документов о передаче нет оснований считать, что право собственности возникло. В то же время име ется право требовать от другой стороны передачи иму щества, причем основанием такого требования, надо полагать, должен считаться указанный акт компетентно го органа, а не нарушение владения, а значит, и само требование не должно считаться виндикацией.
Есть и довольно серьезные проблемы, на которые давно обращали внимание цивилисты, но до недавних пор они были малозаметны практически, и только сей час начинают ощущаться.
Например, при рассмотрении иска Комитета по уп равлению имуществом о признании сделки приватиза ции недействительной, было установлено, что привати зированный объект был впоследствии отчужден треть им лицам, которые также были привлечены к процессу. Признав недействительной сделку приватизации, а так же последующую сделку по отчуждению имущества, суд встал перед вопросом: вправе ли истец истребовать спорный объект по ст. 167 ГК, т.е. в порядке реститу ции, либо должен применяться виндикационный иск.
На поверхности лежат отличия этих средств: при виндикации не встает вопрос о возврате выплаченных за
Савкин С.Ф. Споры, возникающие из правоотношений собственности и аренды (судебно-арбитражная практика). Го сударство и право, 19^7, № 2, ст. 72.
' Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1996, № 10, с. 53-')4.
' Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1993, № 9, с. 102-103.
Новые документы. Дополнения. Справки
106
истребуемую вещь покупных сумм, но возможно возра жение о добросовестности приобретения; нормы о воз врате всего полученного по сделке и возвращении сто рон в первоначальное положение (реституции) о добро совестности не упоминают, но предусматривают встреч ные денежные расчеты при аннулировании купли-про дажи. Различны и сроки исковой давности: три года — для виндикации и десять лет — для реституции по нич тожным сделкам.
Вопрос, однако, гораздо глубже по своей сути, а практические проблемы, которые возникают в данной ситуации, могут оказаться почти неразрешимыми, что видно, например, из такого дела.
Борисов В. приватизировал свою квартиру и продал ее АО «Огни Арбата», которое, в свою очередь, обме няло приобретенную квартиру на коммунальную квар тиру с гражданами Дьяченко, Жуковскими, Абрамовы ми, причем в обмен были вовлечены и иные жилые по мещения. В бывшую квартиру Борисова вселилась Жу ковская В. Коммунальная квартира, в свою очередь, бы ла продана агентству «Контакт».
Суд, установив, что при приватизации квартиры Бо рисовым В. были нарушены права недееспособного Бо рисова И., на этом основании признал недействительны ми договоры приватизации квартиры и договор мены, а также выселил из квартиры Борисовых Жуковскую В. без предоставления иного жилого помещения.
Отменяя это решение, Президиум Московского гор-суда сослался на то, что при применении последствий недействительности сделки стороны возвратили не все, что ими получено по сделкам, в результате чего учас тники спора не приведены в первоначальное положение, причем «суд не обсудил вопрос о возможности призна ния недействительным договора мены только в части ме ны жилых помещений с Жуковскими^.
Проблема состоит в том, что если признание недейс твительной сделки влечет за собой аннулирование всех основанных на ней последующих сделок, то это само по себе еще не означает, что тем самым производится реституция всех их участников, и в любом случае пре дусмотренное реституцией перемещение имущества не может происходить между лицами, не вступавшими не посредственно в договор. Поэтому трудно согласиться с таким подходом, когда истец стремится, ссылаясь на нормы о реституции, получить утраченную им в резуль тате недействительной сделки вещь не от другой сторо ны сделки, а от третьих лиц только потому, что они оказались ответчиками в сложносоставном процессе о недействительности связанной одной вещью цепи сде лок.
Конечно, нельзя исключить вероятности, что истца можно вернуть в первоначальное положение, затронув не всех ответчиков (в данном случае этот подход прос леживается в рекомендации суда обсудить возможность только частичного аннулирования договора мены), но это, конечно, — вопрос удачи. Кроме того, такая изби рательная отмена приводит к принципиальному проти воречию: ведь если отпало исходное основание — при-
ватизация квартиры, то и все вытекающие из этой сдел ки следующие акты утрачивают силу, или, как это афо ристически сформулировано Верховным Судом РФ при менительно к другому жилищному делу, «отношения собственности, основанные на недействительной сделке, также являются недействительными» .
Нетрудно представить себе, что при определенном умножении числа сделок, вытекающих из недействитель ной, их цепь может настолько возрасти, что осущест вление реституции становится и практически невозмож ным. В данном деле уже можно заметить такую ситуа цию, и именно этим легко объяснить как отмененное ре шение, выборочно затронувшее цепь сделок, так и реко мендации надзорной инстанции, не вполне последова тельно предлагающей выбрать для реституции другие, более приемлемые с точки зрения исполнимости объек ты.
Проблему, по-видимому, можно решить, только ес ли сначала ввести реституцию в число известных праву явлений. Иными словами, нужно квалифицировать обя занность участников недействительной сделки по воз врату имущества. Исходя из основного деления всех прав на вещные и личные (обязательственные), эта связь может быть либо вещной, либо личной. Основываясь на содержании ст. 167 ГК РФ, прямо указывающей на «каждую из сторон» как обязанное лицо, следует прий ти к выводу, что, хотя сделка и падает, ее стороны все же остаются не в вещной, а в личной связи, принципи ально не отличающейся от связи по поводу расторже ния договора.
Обязанность по реституции не поставлена в зависи мость от владения вещью или иным имуществом, полу ченным по сделке, что характерно именно для личной, а не вещной связи. Поэтому требования, заявляемые не посредственными участниками сделки, должны иметь личный характер. Следовательно, здесь виндикация дол жна уступить личному иску.
Но если из нормы п. 2 ст. 167 ГК следует, что обя занность возврата, полученного по сделке (и соответст венно право требования), возникает лишь в отношении другой стороны сделки, т.е. является, как уже говори лось, личной, то, значит, она не распространяется на отношения с третьими лицами. Закон не позволяет рас пространить силу обязательства из реституции на тре тье лицо аналогично, например, интересной норме § 822 ГГУ, согласно которой, если получатель безвоз мездно предоставит полученное третьему лицу и вслед ствие этого прекращается обязанность получателя к воз врату неосновательного обогащения, то третье лицо обя зано возвратить полученное на тех же основаниях, как если бы оно получило исполнение от кредитора без пра вового основания.
Это обстоятельство является ключевым для всей проблемы, ведь, как можно видеть из приведенных при меров, в практике постоянно появляется вопрос, мож но ли распространить реституцию за пределы отноше ний между сторонами в сделке и вести ее далее, пока не будет найден первоначальный предмет сделки, если он,
Бюллетень Верховного Суда РФ, 1996, № 4, с. 9—10.
Бюллетень Верховного Суда РФ, 1995, № 8, с. 1.
конечно, представляет собой индивидуально определен ную вещь (в противном случае реституция бесспорно за вершается на другой стороне, обязанной вернуть иму щество, поскольку в отношении вещей, определенных родовыми признаками, невозможность исполнения, по классическому правилу «qenera поп pereunt — род не погибает», никогда не наступает).
Попутно нужно ответить на другой вопрос: нельзя ли толковать невозможность возвратить полученное в натуре не только в смысле утраты (в том числе перера ботки и т.п. — утраты тождества) вещи, но и в смысле дальнейшей передачи вещи третьим лицам? Признав юридическую связь из реституции личной (обязатель ственной), мы должны сделать вывод, что утрата инди видуально определенной вещи приводит к прекращению этого обязательства в натуре (ст. 416 ГК) и замене его денежным, как это указано в ст. 167 ГК. При возмез-дной сделке денежная компенсация едва ли имеет смысл, т.к. собственник обязан будет также вернуть по купную цену вещи, которая предполагается равной сто имости (здесь возможно, видимо, только субсидиарное применение норм о неосновательном обогащении, если покупная цена не совпадает со стоимостью).
Что касается лиц, не вступавших в договоры друг с другом (в том числе имеется в виду и истец, предъявив ший иск обеим сторонам договора о признании сделки недействительной), а оказавшихся в одном процессе лишь вследствие приобретения имущества, ставшего предметом недействительной сделки, то их связь огра ничена только принадлежностью спорной вещи и может иметь, следовательно, качество только вещной связи. В этих рамках и возникает возможность виндикационно-го иска взамен исключенной реституции.
Ясно, что, пока вещь существует, сохраняется и пра во собственности на нее, а значит и возможность ее виндицировать.
Реальный потенциал виндикации, как может пока заться, не слишком велик — ведь собственник, передав ший вещь по своей воле, не имеет право истребовать ее от добросовестного приобретателя по возмездной сдел ке (ст. 302 ГК), а когда речь идет о недействительных сделках, тем самым предполагается и передача вещи по воле собственника. Но ведь даже если виндикация и не возможна, то, тем не менее, вследствие недействитель-
ности сделки не возникает право собственности у доб росовестного владельца. Таким образом, появляется по нятная, но не всегда ясно осознаваемая в части последс твий ситуация разведения собственности и владения вещью.
Итак, если виндикация невозможна, то при наличии оснований, т.е. обогащении за счет иного лица, возни кает обязательство из неосновательного обогащения, выполняющее по отношению к виндикации, как и рести туции, субсидиарные, восполнительные функции, т.к. «специальные правила должны иметь преимущество пе ред общими нормами об обязательствах из неоснова тельного обогащения».
Изложенное позволяет сформулировать общий под ход к проблеме таким образом: между непосредствен ными сторонами договора вследствие признания его не действительным возникают обязательства личного, а не вещного характера, содержание которых описывается ст. 167 ГК (а в соответствующих случаях и другими нор мами §2 гл. 9 ГК), в том числе и по поводу переданной по недействительному договору вещи. Соответственно вещь возвращается собственнику в любом случае, если только она сохранилась у другой стороны сделки, а ссылки на добросовестность приобретения не имеют места. Можно, конечно, заметить, что во многих случа ях недобросовестность ответчика сама по себе является основанием недействительности сделки. Но, во-первых, это обстоятельство имеет все же частный характер, а во-вторых, поскольку речь идет о двусторонней рести туции, обязанность безусловного возврата вещи лежит на той из сторон, которая получила вещь, а ей может оказаться, конечно, и истец.
Если же аннулирование сделки приводит к отпаде нию основания, породившего право на вещь, у третьего лица, с которым прежний собственник не вступал в до говор, то восстановивший свое право собственник полу чает не личный, а вещный (виндикационный) иск к не законному владельцу, а последний) соответственно, рас полагает предусмотренной для виндикации защитой (ст. 302 ГК).
Естественно, что раз право на виндикацию имеет не только собственник, но и титульный (законный) владе лец, везде, где мы говорили о собственнике, имеется в виду и законный владелец.
Выборы
Редакция продолжает публикацию материалов, освещающих накануне выборов деятельность ведущих партий и общественных движений. Мы отдаем себе отчет в том, что статьи данной серии разноплановы по людям, которые их подготовили, и, как правило, идеологически ангажированы. Это естественный результат предвыборной борьбы за власть. И он перестает быть таковым только в случае, если сопровождается нарушениями действующего законодательства. Вместе с тем, не вступая в полемику с авторами по существу поднятых ими проблем, редколлегия намерена впоследствии развернуть по ним дискуссию.