Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
red54;;;;;Билет 1: Особенности древнерусской литературы и средневековой книжности
-Литература древней Руси была религиозна «Хождение Богородицы по мукам», «Киево-Печерский патерик»
-Она имела рукописный характер, так как в то время, еще не было типографий. Произведения были анонимные, не имели авторов, так как те были монахами, и указывать свое имя считалось нескромным. Так же, предки считали, что пишет не человек, а что-то высшее –Бог или дьявол.
-Историзм литературы «Повесть временных лет», «Повесть о тверском восстании 1327 года»,
-Символизм литературы –предки считали, что мир –это символ, все что происходит –знак Бога. «Повесть о споре жизни и смерти»
-Дидактизм –предки внушали людям какие-то истины, религиозные, политические и т.д. «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Поучение» Владимира Мономаха.
-Лаконизм произведения были краткими, потому что пергамент был очень дорогим. Тексты были небольшими, но емкими. Слова не выделялись, все писалось слитно.
Билет 2 : Проблемы периодизации литературы древней Руси
13,14,15 век –Монголы уничтожили русскую цивилизацию, литература сузилась до проблемы борьбы против монгольской орды: «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Повесть об осаде Киева», «Сказание о Мамаевом побоище», «Житие Сергия Радонежского», «Путешествие Афанасия Никитина в Индию».
16 век. Русь, освободившаяся от Монгольского ига, начала стремительно развиваться Монументальные произведения –полное собрание русских произведений. «Никоновская летопись» - от возникновения Руси, до 15 века, «Домострой», «Повесть о Петре и Февронии», московские, Тверские и Новгородские летописные своды.
17 век –борьба после смерти Ивана Грозного, начинается семибоярщина, Украина, в течении года осаждала Троицкий монастырь. Литература рассказывает о смутном времени. Затем литература, при правлении Романовых, расцветает, появляется драматургия.
Билет 3 : Основные источники и этапы формирования русского летоисчисления. «Повесть временных лет» как литературный памятник начала 12 века.
Древнерусская литература
1 Литература Киевской Руси(11- 1ая треть 13 века) (Поучения Владимира Мономаха, "Новгородская летопись","Слово о полку Игореве", "Повесть временных лет",
2. 13-15 век Литература сузилась до одной темы - борьбы с татаро-монгольским игом ("овесть о битве на реке Калке", "Задонщина", "Сказание о Мамаевом побоище"
Появляются превые сказания о путешествиях. "Хождение за 3 моря" Афанасия Никитина.
. 16 век. Появляются первые собрания всех произведений русской литературы. Русские-один из 2 народов, которые создавали библиотеки в то время. "Никоновская летопись" -иллюстрированная,погибла, когда поляки захватили Кремль.
"Домострой"
Появляется превая повесть в руслите "Повесть о Петре и Февронии" -16 век.
Москва, Тверь, Новгород - появляются летописные своды.
. 17 в. Семибоярщина, нападение шведов , поляков, литовцев и украинцев. "Повесть о преславном Российском царстве", Летописная книга Шаховского. События Смутного времени.
Повесть временных лет
В конце 19 века Шахматов написал работу о ней, где говорится, что у ПВЛ не один автор.
ая запись - 30-ые годы 11 века - в Софийском соборе митрополит Илларион собрал группу писцов,которые стали записывать сказания. Сказания о распространении христианства на Руси. Все они имели антигреческий характер, хотя греки ввели:
письменность
христианство
Церковную музыку
живопись.
В русской летописи в 5-11 веке фольклорные записи, а с 12 - уже исторические.
годы 11 века - Ефрем выгнал летописцев из Софийского собора,они пошли в Киево-Печерский монастырь,где создали летописную мастерскую. их приютил игумен Никон(он ввел погодную запись) Он широко использовал фольклор Причерноморья. Под его пером история из церковной превратилась в светскую.
-ые годы 11 века. Игумен Иоанн.
Святополк в летописи изображен как подобие дьявола.до 1113 года продолжалась борьба между Святополком и церковью. Нестор же переписал образ Святополка в положительных тонах.
летопись приобретает общерусский характер
появляется связь со всемирной историей
летопись становится официальной
г игумен Сильвестр получил от Мономаха поручение переписать летопись , чтобы его там изобразили в хорошем свете, а Святополка- в плохом. Мстислав попросил включить в ПВЛ Поучение Мономаха.
темы ПВЛ :
судьба славянства
история христианской Руси(Ольга,церковные реформы Владимира), Борис и Глеб( первые князи-мученики)
войны.
междоусобицы
Тема культуры
история монастырей .
Скриптории -книжные мастерские.
Билет 4 : Национальное своеобразие ранней русской агиографии. Художественные особенности «Жития Бориса и Глеба»
АГИОГРАФИЯ
Агиография изображает подвиг веры (или святой жизни) почитаемых Церковью святыми
Откуда вообще? Агиография складывается под прямым влиянием Евангелия и Деяний Апостолов. Здесь впервые задается (Иисус Христос), Прообраз, на путь которого будут ориентироваться святые Христианской Церкви, и, кроме того, дается эталон страданий за Христа. Повествования в Деяниях о мученической гибели архидиакона Стефана и других апостолов –учеников Иисуса как раз и есть агиографии я задают ориентир жизни христианского общества для всей последующей агиографической традиции.
Канонов тогда еще не было, как и официального причисления к лику святых отдельных подвижников. Однако уже тогда начинается молитвенное почитание тех, чья близость Богу обнаружилась еще в земной жизни. К таким причислялись, прежде всего, мученики.
На первом месте по святым деяниям было, конечно –мученичество
А вот одним из главных жанров агиографии –мартирий (от греч. martys –свидетель),
рассказ о том, как христиане засвидетельствовали свою верность Христу собственной кровью и мученической смертью.
Так уж вышло, что первыми источниками житий были протоколы допросов и приговоров подсудимых, нотариальные записи римских проконсулов и судей, посылавших христиан на казнь. Однообразны и Почти до нас не дошли, но все преукрашивались, превращались в рассказы, пересказывались, , и мысль житии, как считается, появилась от туда.
На Русь агиография в сопровождении богослужебных книг проникает в южнославянских переводах из Византии вместе с принятием христианства в X в.
Первыми сборниками житий были месяцесловы и минеи четьи то есть книги для чтения «по месяцам». Минеи четьи содержали огромный корпус житий святых. Они распределялись по месяцам от сентября до августа . Те кто умел читать –читали собственно именно вот эти краткие жития и слова святых
Жанр патерика
. занимает особое место в агиографической письменности. Помимо житийного материала, в патериковые сборники включаются изречения святых отцов-подвижников. Сам же житийный материал здесь осмысляется несколько иначе, чем в обычных житиях. Если обычные жития стремятся показать образцовый жизненный путь подвижника, дать эталон подражания читателям-христианам, то патериковые сказания, или т.н. патериковые новеллы, останавливают внимание на странном, необычном, сугубо индивидуальном в жизни и поступках святого и потому не всегда пригодном для подражания (бесовские искушения, «странности» и «чудачества» святых и т.д )
?? .может быть, как повесть о горе и злосчастье. ??
Расцвет русской агиографии приходится на XVв. Тогда же меняется и характер отечественной житийной литературы. Документальный материал отступает на второй план, - главное внимание обращается на его обработку. В житиях начинают появляться искусные литературные приемы, развивается целая система жестких правил. на Русь проникает стиль византийского «плетения словес »
Примечательно, что первыми русскими канонизированными церковью святыми стали именно князья Борис и Глеб...
Создание культа Бориса и Глеба, а еще и написания про них житий, им посвященных, имела две цели. С одной стороны, канонизация первых русских святых поднимала авторитет церкви (прежде всего перед Византией) которая следила за сохранением своего главенствующего положения среди православных стран.
Эта канонизация говорила о том, что Русь «почтена пред Богом» и удостоилась своих
“святых угодников” да еще и князей
С другой стороны, культ Бориса и Глеба имел важный и офигенно актуальный политический подтекст: он «освящал» и утверждал государственную идею, где все русские князья —братья. Древнерусская литература связана была с насущными политическими интересами крепнувшего Московского княжества и изо всех сил старалась отразить возраставшие объединительные его тенденции.
Плюс предполагает «покорения» младших князей «старшим». Хотя тут мысль эта представлена своеобразно.
Именно так поступили Борис и Глеб: они беспрекословно (но не безвольно) подчинились своему старшему брату Святополку, почитая его «в отца место», Святополк же, гад, нагло воспользовался их братской покорностью.
Поэтому имя Святополка Окаянного становится во всей древнерусской литературной традиции нарицательным обозначением злодея, а Борис и Глеб, принявшие мученическую смерть, объявляются святыми патронами Русской земли.
Особенности жития —
Исключительная эмоциональность,
Нарочитая условность сюжетных ситуаций и акцент речевых формул.
Герои поступают вопреки жизненной правде, Так, как требует их роль святого мученика
Деталей и подробностей мало,
Действие происходит как бы «в сукнах»,
Все внимание автора и читателя сосредоточивается на эмоциональной и духовной жизни героев. Пассивность Бориса и Глеба перед лицом Святополка это, в общем, дань агиографическому канону, согласно которому мученик, страшась смерти, одновременно покорно ожидает ее.
Судьба Бориса предрешена заранее: он знает об ожидающей его смерти и готовится к ней; все происходящее в дальнейшем —это лишь растянутая во времени гибель обреченного попытки смириться со своей обреченностью князя.
Чтобы усилить эмоциональное воздействие жития, агиограф даже саму смерть Бориса как бы устраивает: его пронзают копьями в шатре, затем убийцы призывают друг друга «скончать повеленное» и говорится, что Борис «усьпе, предав душою свою в руце Бога жива» , и наконец, когда тело Бориса, обернутое в ковер, везут в телеге, Святополк, заметив, что Борис приподнял голову (значит, он еще жив?), посылает двух варягов, и те пронзают Бориса мечами.
Чисто этикетным, сели так можно, характером отличаются пространные молитвы Бориса и Глеба, с которыми они обращаются к Богу непосредственно перед лицом убийц, и те как бы терпеливо ждут, пока их жертва кончит молиться.
Таким образом, в житие внимание было сосредоточено на изображении страданий святого и прежде всего величия его духа перед лицом смерти. Отсюда и большая скупость деталей, и условность характеристик, и —с другой стороны —большая эмоциональность молитв или обличений.
Глеб такой же герой-мученик, как и Борис. Когда Святополк его зовет в Киев, он немедленно отправляется в путь. Недалеко от Смоленска его настигают посланные Святополком убийцы, и Глеб безропотно, не оказывая никакого сопротивления, позволяет убить себя. Однако образ Глеба не во всем повторяет Бориса. В отличие от Бориса, томимого мрачным предчувствием, Глеб ничего не подозревает, даже когда узнает о смерти отца и гибели брата. Он только выражает желание поскорее встретиться с любимым братом на небесах, если уж нельзя на земле.
Наивно-восторженно Глеб относится к окружающему миру, он не верит, что его могут убить. При виде убийц, подплывающих к нему в лодке, он, не замечая их мрачных лиц, радуется встрече, думает, его приветствуют. О том, что его собираются убить, Глеб догадывается лишь тогда, когда они стали "скакать" в его лодку, держа в руках мечи. Глеб, дрожа всем телом, просит о пощаде, как просят дети: "Не троньте меня, не троньте меня!" Он не понимает, за что и почему должен умереть. Беззащитность Глеба очень трогательна. Это один из самых светлых образов древнерусской литературы.
5 билет : Поэтика “жития Феодосия Печерского”
”Житие Феодосия Печерского —памятник древнерусской литературы, написанный преподобным Нестором Летописцем. Существуют различные датировки написания Жития:1080-е годы или начало XII века. Памятник рассказывает о жизни игумена Киево-Печерского монастыря преподобного Феодосия, начиная от его рождения, прихода в монастырь до игуменства и смерти.
В поучениях Феодосия Печерского не удается выделить обязательные элементы строения проповеди (тема, экзордиум, пропозиция, наррация, конклюзия), однако они обладают четкой логико-семантической структурой. В каждом из них, кроме вступления, выделяются три логико-семантических блока, зачастую также обладающие трехчастностью. Поучения Феодосия Печерского от первого до последнего - единый комплекс, начальный текст которого демонстрирует духовно-нравственные переживания автора и раскрывает причины и обстоятельства, побудившие его к составлению данных сочинений. По существу поучения Феодосия Печерского можно рассматривать как целостное сочинение объединяющего жанра. Особенности первого поучения о душевной пользе позволяют сблизить его с жанром послания. Модифицируют жанр дидактического поучения также большое количество молитвенных обращений к слушателям.
Коммуникация автора и адресата посредством письменной речи в Послании о вере латинской включает в себя воспроизведение, помимо «рамочной», нескольких внутренних диалогических ситуаций, в которых происходит смена участников реальной/воображаемой коммуникации. Деление семантемы на логико-семантические части в Послании о неделе соответствует этапам «полудиалога», то есть ответам на заранее поставленные и теперь воспроизводимые вопросы.
Диалогизм, как сущностное качество поучения и послания, реализуется в сочинениях Феодосия Печерского и при помощи системы образов. С одной стороны, образы автора и адресата (читателя или слушателя) находятся в соположении, диктуемом законами того или иного жанра. Автор в посланиях занимает более низкое положение, нежели адресат. В поучениях их соотношение иное: автор выше адресата. Так, в посланиях в облике автора появляются черты учителя и проповедника, а в поучениях - черты кающегося грешника. Причем, в этом не проявляется смешение разных шаблонов. Появление несвойственных избранному жанру черт есть следствие реализации индивидуальных, личностно обусловленных черт автора. В посланиях Феодосий Печерский действительно по отношению к князю Изяславу выступает в качестве доброго наставника и милосердного духовного отца. А особенностью поучений оказывается ярко выраженное лирическое начало, проявляющееся в передаче интимных переживаний собственной греховности и молитвенных обращений к пастве.
В систему образов посланий и поучений входят также образы «мы» и вы»/ «они». «Мы» в посланиях включает в себя весь православный мир, в поучениях - всех насельников Киево-Печерского монастыря. «Они» в посланиях - образ, вопрощающий анти-поведение («жидовствование» или «латинство»). «Вы» в поучениях —это та же самая паства, к которой обращается проповедник с наставлениями и обличениями. Автор в равной мере объединяет себя с «мы» и «вы» в поучениях, подчеркивая свою слитость с насельниками монастыря, общие проблемы нравственного самоусовершенствования. В посланиях же адресат в равной степени объединяется с «мы» и «они», поскольку в нем обнаруживаются как позитивные, так и обличаемые качества. Автор же соотносится с адресатом только в положительном аспекте.
И в посланиях, и в поучениях Феодосия Печерского, несмотря на наличие сведений о ситуациях и участниках коммуникации, происходит деконкретизация их образов в связи с тем, что в данных сочинениях рассматриваются общеинтересные, значимые для последующих поколений темы и воспроизводятся типичные ситуации духовно-нравственных исканий. Тем самым деконкретизация образов в посланиях и поучениях Феодосия Печерского «размыкает» их в «вечность». Феодосий всегда особое внимание обращает на нравственные проблемы: для него главными вопросами всегда являются наставления в милосердии, смирении, доброте, забота о душе своей паствы или духовного чада и собственно проявление самим автором сострадательного и милосердного отношения к адресату.
6 билет : "Хождения"
- путешествия, описания паломничества к "святым местам"
Хождение-жанр, повествующий о реально существующем путешествии.
Различают: паломнические, купеческие, посольские и землепроходческие хождения.
Признаки жанра хождения:
-события - реально исторические;
-по композиции - цепь путевых очерков, соединённых по хронологическому или топографическому признаку;
- повествователь - не обязательно образованный, но обладающий обязательными личностными качествами - смелостью, энергичностью, дипломатичностью, веротерпимостью, он не стремится приукрасить, идеализировать события;
-язык-простой, разговорный древнерусский, использование иностранных слов для номинативной функции, чаще всего используются сравнения. Первый образец этого жанра - «Паломническое хождение игумена Даниила в Палестину». «Хождение игумена Даниила» ценно как обстоятельный путеводитель для русских паломников и источник археологических сведений об Иерусалиме. В его произведении, первом в своём жанре, формировались основные каноны написания хождений, которые впоследствии стали отличительными признаками для этого жанра.
Особенности «Хождения игумена Даниила
»: описания святых мест; множество реальных пейзажных зарисовок, он стремится к предельной конкретности изображаемого; пересказ или упоминание житийных, библейских или апокрифических легенд; повествование о самом путешествии и рассуждения о повествователе. Также поразительна разносторонность интересов игумена: помимо святых мест его интересуют практические вопросы - оросительная система Иерихона, добыча фимиама на острове Кипр, особая планировка Иерусалима, построенного в форме 4-х конечного креста. Для стиля произведения характерен лаконизм и скупость языковых средств. Даниил избегает абстрактных слов, предпочитая простую лексику конкретно-бытового характера. Эпитеты обычно носят описательный или оценочный характер. Простой язык объясняется тем, что игумен с самого начала дал себе установку писать просто и понятно для обычных людей. Хождение игумена Даниила» ценно как обстоятельный путеводитель для русских паломников и источник археологических сведений об Иерусалиме. В его произведении, первом в своём жанре, формировались основные каноны написания хождений, которые впоследствии стали отличительными признаками для этого жанра
«Хождение » Даниила–образец паломнических записок, ценный источник исторических сведений о Палестине и Иерусалиме. По форме и содержанию оно напоминает многочисленные средневековые описание путешествия западноевропейских пилигримов. Он подробно описал маршрут, увиденные достопримечательности, пересказал предания и легенды о святынях Палестины и Иерусалима, порой не отличая церковно-канонических рассказов от апокрифических. Даниил –крупнейший представитель паломнической литературы не только Древней Руси, но и всей средневековой Европы. Даниил выступает как патриот родной земли, не забывающий в дальних странах о ее интересах, заботящийся о ее престиже.
Жанр хождений в древнерусской литературе
Мифопоэтические представления о пути. Библейская образность и симво-
лика пути. Понятие «пути» в мусульманской культуре и суфизме.
Характеристика жанра хождений: объект изображения, способ литератур-
ного обобщения, структура, принципы изображения пространства в хождениях,
образ повествователя, язык.
Своеобразие «Хождения игумена Даниила» как паломнического литера-
турного памятника: история создания и основная цель произведения; компози-
ция произведения и типы путевых очерков. Сравните очерки, помещенные в
хрестоматии, по объему, составу, стилю. Особенности образа повествователя в
произведении; характеристика стилистики хождения. Функции сравнений.
Своеобразие жанра купеческого хождения. «Хождение за три моря» Афа-
насия Никитина. Судьба Никитина и его путевых записок; содержание хожде-
ния, основные темы путевых очерков; сведения об Индии ХV века, сообщаемые
автором; своеобразие построения произведения; стилистика хождения. Роль
иноязычной лексики.
Отражение тенденций эпохи Предвозрождения в «Хождении» Афанасия
Никитина. Личность путешественника, его внутренние психологические пережи-
вания, жизненные принципы, средства и приёмы их раскрытия. Изображение
скитаний. Реалистические эпизоды из жизни Афанасия Никитина и встреченных
им людей. Отсутствие односторонности в изображении главного героя.
«Хождение игумена Даниила» и «Хождение за три моря Афанасия Никити-
на»: сопоставительный анализ: образ Святой земли в «Хождении игумена Дании-
ла» и образ Иностранной земли в «Хождении за три моря», апокрифы и фольклор
в хождениях и т.д.
Элементы «хождений» в других жанрах. Судьба жанра хождения в русской
словесности XVI-XVII вв.
Билет 7 : Хождение игумена Даниила
Еще в языческой Руси возникли устно-поэтические предания о путешествиях к священным местам (капищам). Такие предания составляли значительный культурный пласт, отразившийся, в частности, в восходящих к домонгольскому времени былинах об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Идолище Поганом, Василии Буслаеве и многих др.; рудименты этой - дохристианской - культуры прослеживаются и в ряде духовных стихов ("Голубиная книга").
После крещения Руси старые традиции были переориентированы и сопряжены с новым обычаем поклонения библейским и христианским святыням. Соответственно, уже самые ранние оригинальные древнерусские литературные произведения содержат отзвуки этого обычая. Так, согласно "Повести временных лет" преподобный Антоний, будущий печерский подвижник, бывал в Царьграде еще в начале XI века и дважды посещал Афон. "Житие Феодосия Печерского" также сообщает о паломниках, в частности о поездке в Иерусалим игумена Киевского Димитриевского монастыря Варлаама. Интерес к древним святыням был вызван различными переводными книжно-письменными источниками - прежде всего, Библией, богослужебными и агиографическими текстами. Немалую роль в этом отношении играли апокрифы ("Хождение Агапия в Рай", "Беседа трех святителей" и др.) и историко-естественнонаучные сочинения ("Хроника Георгия Амартола", "Христианская топография" Козьмы Индикоплова" и др.). Содержавшиеся в них те или иные топографические реалии библейско-христианского мира воспринимались как знаки, или символы, христианского вероучения.
Очевидно, уже к концу XI века посещение святых мест стало обычным явлением в жизни русского общества. Разумеется, люди отправлялись в путешествие не только из стремления воочию увидеть все то, что было связано с жизнью библейских персонажей и историей христианства, но и по упованию на сугубо спасительную силу молитвы, совершенную в селении Благодати. Участников путешествий в Святую Землю на Руси называли по-разному: либо "паломниками" (на основании обычая приносить домой пальмовую ветвь), либо "каликами" (от латин. "caliga" - башмак), либо "сторониками". В Западной Европе для их обозначения использовался термин "пилигрим" (искаженное от латин. "peregrinus" путешествующий). Поодиночке в Святую Землю не ходили. Обычно собирались в группы - согласно духовным стихам, дружины или ватаги во главе с атаманом. Очень быстро стремление поклониться великим христианским святыням обрело на Руси настолько широкие масштабы, что уже в XII веке вызвало обеспокоенность Церкви.
Надо сказать, еще в лоне древней вселенской Церкви некоторые авторитетные отцы (например, Григорий Нисский, Августин Блаженный, Иероним Блаженный), квалифицируя паломничество как акт священнодействия особо посвященных, осуждали обычай без специальной подготовки - по-язычески - "искать Бога ногами". Древнерусская Церковь в этом отношении не была исключением. Хотя согласно церковному Уставу святого князя Владимира паломники как "митрополичьи люди" находились под церковным покровительством, то есть как бы приравнивались к духовенству, однако вместе с тем само духовенство стремилось к ограничению числа паломников, - прежде всего, из среды мирян и даже монахов. Поводом для такого ограничения служил очевидный факт, что традиция ходить по святым местам способствовала развитию праздности, воровства и тунеядства.
Кроме того, именно от "каликов перехожих" исходили и распространялись различные легендарно-апокрифические поверья, и именно они были разносчиками разного толка ересей. Показательно в этом отношении свидетельство древнерусского канонического сочинения XII века "Вопрошание Кирика, иже вопроси епископа Нифонта и инех". Беспокоясь о правильности своего решения, Кирик спрашивает Нифонта: "А иже се рех: Идуть в сторону, в Ерусалим, к святымь и другым, - аз бороню, не велю ити, сде велю ему добру быти. Ныне другое уставих (т. е. повторил свой запрет). Есть ли ми, владыко, в том грех?" И Нифонт соглашается: "Велми, рече, добро твориши! Да того деля идеть, абы, порозну ходяче, ясти и пити, а то ино зло. Борони, рече". Показательно также определение Константинопольского собора 1301 г. по поводу вопросов сарайского епископа Феогноста. В частности, он спрашивал, дозволительно ли христианам путешествовать в Иерусалим и справедливо ли он поступал.
«Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли» —древнейшее из русских описаний паломничества в Святую землю. Для всех последующих русских хождений этот памятник начала XII века послужил образцом.
Даниил стремится быть как можно более ясным и точным в своих описаниях; чисто литературных задач он не ставит перед собой никаких; ухищрений стиля у него нет. И вместе с тем перед нами прекрасный литературный памятник, проникнутый высоким пафосом радостного узнавания, написанный рукой человека, умеющего быть внимательным и способного описать то, что он видел.
Свое путешествие Даниил начинает и оканчивает в Константинополе, ничего совершенно не говоря ο пути из Руси и на Русь, каковой, очевидно, представлялся ему всем хорошо знакомым и, во всяком случае, не заслуживающим описания.
Даниил плыл по морю из Константинополя до Яффы в Палестине, посещая по пути острова и приморские города, аккуратно отмечая при этом расстояния между ними и их основные достопримечательности —святыни, промыслы, а также общее их состояние.
Из Яффы с группой паломников (с ним было и несколько русских) Даниил по суше двинулся к Иерусалиму. Описал и этот путь, небезопасный из-за нападений мусульман, которым часто подвергались путешественники; сказал ο чувствах, охватывающих паломников при виде города священной истории.
Незадолго до того, в 1099 году, Иерусалимом овладели крестоносцы; побережье они завоевали чуть позже, в начале XII века. Β 1100 году Иерусалим стал королевством. Когда туда прибыл Даниил, там правил первый король крестоносцев Балдуин (Балдвин) I. Даниил характеризует его как человека благочестивого, доброго, скромного, не горделивого, говорит, что тот покровительствовал ему.
Β Иерусалиме Даниил поселился в подворье (метохе) палестинского монастыря Св. Саввы, где прожил шестнадцать месяцев. Там ему встретился хороший знаток этих мест, прославленных ветхозаветной и новозаветной историей. Не щадя «худого своего добыточка» на оплату провожатых, Даниил совершал путешествия по городу, его окрестноcтям и по стране, жадно осматривая и очень старательно описывая памятники и достопримечательности —вид, состояние, устройство, размеры, материал, из которого они сделаны, расстояние и направление движения от одного κ другому.
Даниил несколько раз ходил κ Иордану и Мертвому морю, посетил лавру Св. Саввы, Вифлеем, Хеврон и множество других мест. Большое путешествие на север, в Галилею, ему удалось проделать благодаря счастливой оказии —вместе с войском короля Балдуина. Войско шло κ Дамаску. Даниил просил и получил позволение присоединиться κ нему у самого короля, С крестоносцами Даниил дошел до верховьев Иордана, здесь оставался десять дней, пока король не возвратился, осматривал Галилею вокруг Тивериадского моря, а также Фавор, Назарет, Кану Галилейскую. Оттуда, тоже с «дружиной многой», Даниил прошел в Акру, недавно (1104) взятую христианами, далее по берегу —до Кесарии и через Самарию вернулся в Иерусалим.
Пользуясь добрым κ себе отношением короля Балдуина, Даниил смог поставить на камне Гроба Господня лампаду «от всея Русьскыя земля» и оказался на удобном для обзора месте во время пасхальной службы у Гроба, когда зажигались стоящие на камне Гроба лампады. Эти праздничные события Даниил прекрасно описал в особом рассказе, помещенном в конце «Хождения». Морем —через Яффу, Кесарию, Акру, Вириту (Бейрут),—проплыв мимо устья Оронта, на котором стояла Антиохия, будучи напоследок ограблен в Архипелаге пиратами, Даниил возвратился в Константинополь.
«Аз же неподобно ходих путем симъ святым, во всякой лѣности и слабости и во пьянствѣ, и вся неподобная дѣла творя»,—сокрушается Даниил. Единственной своей заслугой, хотя опять-таки прося прощения за «худоумие» и простоту, Даниил считает основательность своего знакомства со Святой землей. Многие, пишет он, ходили в святой город Иерусалим торопливо и, «многа добра не видѣвши», собираются идти опять, но опять торопливо, «а сего пути нелзѣ въскорѣ створити». Лишь прожив шестнадцать месяцев в Иерусалиме, Даниил смог хорошо «походити и испытати вся святая си мѣста». Действительно, «Хождение» Даниила выделяется среди принадлежащих той же эпохе описаний Святой земли (Зевульф, Иоанн Вирцбургский, Фока) точностью и обстоятельностью наблюдений. Будучи замечательным литературным памятником, оно является в то же время драгоценным источником исторически и археологически ...
Билет №8
История открытия и публикации «Слова о полку Игореве»
(Существуют 2 научно обоснованные даты написания «Слова о полку Игореве»:
–май-июнь 1185 года
–май 1185-август 1187 гг.).
Рукопись «Слова о полку Игореве» сохранилась только в одном списке, который находился в древнерусском сборнике, приобретённом в конце 1780-х —начале 1790-х годов. одним из коллекционеров памятников русских древностей графом Алексеем Мусиным-Пушкиным у бывшего архимандрита упразднённого к тому времени Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле Иоиля. Граф пригласил археографа Малиновского, историка Бантыш-Каменского и тогда уже извсетного переводчика Карамзина для изучения памятника и составления списока , в который было введено разделение слов, предложений, заглавные буквы и пр. Этот список и лежал в основе издания 1800 года, которое было подготовлено под заглавием:«Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новогорода-Северского Игоря Святославича» (в конце книги приложены «Погрешности» и «Поколенная роспись российских великих и удельных князей в сей песни упоминаемых»). В пожаре 1812 года подлинник “Слова о полку Игореве” сгорел вместе с почти всей библиотекой графа Мусина-Пушкина. Однако сохранились выписки из погибшей рукописи, сделанные А. Ф. Малиновским и Н. М. Карамзиным, с замечаниями о некоторых иных чтениях оригинала сравнительно с текстом, приготовленным для издания 1800 г, но именно это издание и царская копия, снятая для Екатерины II в 1795, стали основными источниками сведений об этом памятнике.
Дальнейшее изучение и переводы «Слова о полку Игореве» продолжались и породили массу вопросов, некоторые из которых остались не решенными до сих пор. Выдвигались различные версии насчет авторства, получившими наибольшее распростанение явлеются версии о том, что автором слова является сам князь Игорь или летописец Петр Бориславович.
Билет №9
Поход новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 году и его отражение в «Слове о полку Игореве».
В "Слове о полку Игореве" говорится об историческом событии: неудачном походе на половцев князя Новгород-Северской земли Игоря Святославовича в 1185 году, в котором он потерпел поражение и потерял войско.
Слоит сказать, что в то время война не являлась редким явлением. Таким путем князья стремились не только увеличить владения, но и усилить свое влияние, “завоевать” славу.
Историческая подоплека событий, описываемых древним русским поэтом, такова: в 1180 году князь Игорь и хан Кончак заключили договор об объединение и совместном нападении на Киев, но потерпели поражение. А уже в 1184 году русские князья (князь Игорь не учавствовал в походе по причине того, что он начался весной, и гололедица помешала конному войску Игоря прибыть вовремя) во главе с киевским князем Святославом разбили половцев.И опасность, казалось бы, отступила от Русской земли.
Весной 1185 года Святослав Всеволодович уехал в свои северо-восточные владения собирать воинов, чтобы идти к Дону на половцев на всё лето, а Игорь вместе с его братом Всеволодом, князем Курским и Трубчевским, племянником Святославом Ольговичем, князем Рыльским, средним сыном Владимиром Путивльским предприняли новый поход.
Велась ожесточенная борьба,в итоге которой многие воины погибли, а Игорь вместе с остальными князьями был взят вплен (в самом начале «Слова о полку Игореве» автор говорит о том, что Игорь не прислушался к дурному предзнаменованию и повел войско в бой, также автор обобщённо говорит о трёх днях боя с половцами, уточняя, что на третий день стяги Игоря пали к полудню).
Вслед за победой над Игорем половцы ринулись разорять Русскую землю, в то время, как князья были заняты раздорами. Половцы вторглись на Русь по двум направлениям: к Переяславлю и в Посемье. В Переяславле сел в осаду Владимир Глебович, а в Курск и Путивль, не смотря на раздоры, Святослав Всеволодович успел прислать своих сыновей Олега и Владимира. Святослав соединился с Рюриком у Заруба, готовясь форсировать Днепр, чтобы прийти на помощь осаждённым в Переяславле. Половцы не стали дожидаться столкновения и ушли, им удалось сжечь только город Римов.
Стоит сказать о нелегкой судьбе русских женщин, ведь любая война приносит женам и матерям только страдания. В “Слове о полку Игореве” автор говорит о том, что в Путивле, стоя на высокой стене города, плачет по пленному Игорю Ярославна. Горе затмило для нее весь свет, а виной тому —война.
Из плена Игорю удалось сдежать, но он оставил там своего сына Владимира, который вернулся позже, женившиь на дочери хана Кончака. В городе князя Игоря Святославича встретили, как героя.
Пафос "Слова о полку Игореве" в том, что автор призывает князей к объединению на благо земли Русской. Битва описана гротескно, автор пытался прославить доблесть и отвагу русских князей.
10 билет
Тема героизма нашла свое отражение в воинской повести.
Воинская повесть - жанр древнерусской литературы, распространённый в 11—вв. Основу В. п. составляет изображение исторического события, связанного с героической борьбой народа против внешних врагов. Патриотический пафос повествования сочетается с публицистической оценкой происходящего, эпичность с взволнованным лиризмом. Центральный герой В. п. —обычно реальная историческая личность, представленная в качестве идеального воина-христианина. Большое место отводится красочному описанию сражений.
Во 2-й половине 17 века воинская повесть уступает место новым жанрам бытовой и авантюрно-приключенческой повести.
2 вариант:
В эпоху татаро-монгольского нашествия самым распространённым жанром в летописи. Воинские повести, включённые в летопись, не претерпели изменений. Зато появились внелетописные повести-новая разновидность воинской повести. Они представляли собой произведения, изначально написанные не для включения в летописный свод. Такие повести бытовали в составе сборников исторического и смешанного содержания, а в 16 в. их без изменения могли вносить в крупные летописные своды. Их история начинается «Повестью о разорении Рязани Батыем». Также в этот период было создано множество летописных воинских повестей, посвящённых одному событию-битве на р. Калке. Известны версии Лаврентьевской, Ипатьевской и Тверской летописей. Наиболее краткая-версия Лаврентьевской летописи. Это информативный тип повести, свойственный большинству повествований этого свода о захвате русских городов. Во вступлении говорится о недоумении русских людей, увидевших появление у границ Руси захватчиков. Далее идёт повествование, структурно построенное по канонам жанра. 1 часть-приход татар и сбор русских войск в поход. 2 часть-краткое сообщение о битве. 2 часть-развёрнутый рассказ о трагических последствиях битвы и гибели русских князей. О героях не сообщается развёрнуто, нет авторской оценки. Поэтому самым значительным и интересным образом является образ повествователя. Он говорит о своей неуверенности в излагаемых фактах, о незнании, кто такие татары, т.к. сам автор не был непосредственным участником событий. Всё это приводит к очень малому количеству изобразительно-выразительных средств, лишь книжные эпитеты «премудргш мужи», «благочестивый князь» есть в повести. Но есть эмоциональное описание чувств русских людей: «И бысть плачь и туга в Руси и по всей земли слышавшимъ сию беду».
По версии Ипатьевской летописи, это повесть событийного типа, поэтому содержит подробный рассказ о происшедшем. 1 часть-повествование о том, что предшествовало выступлению русских войск (поражение половцев от татар, просьба половцев о помощи). 2 часть-упоминание о ряде сражений. Кратко описаны бои до решающего боя, описаны переходы русских войск. И подробно описана битва на Калке, где основное внимание уделено Зкнязю Даниилу Галицкому, описывается его поведение в бою. Его образ-образ богатыря, сильного и могучего, он не чувствует ран, не теряет доблести ни при каких условиях. 3 часть-краткий рассказ о поражении и гибели русских князей, что объясняется как Божья кара «за грехи христиан». От повести Лаврентьевской летописи это произведение отличается ярко выраженным повествовательным характером, появлением главного героя-князя, отсутствует ярко выраженная позиция повествователя. Всё это характерно для данного жанра. Но есть упоминание о несогласованности войск, что помогает читателю по-новому осознать причины поражения. Повесть о битве на Калке в Тверской летописи является самой поздней. Начинается она рассуждением о татарах, где автор выражает свою точку зрения о причинах поражения русских войск. Он говорит о гордости и хвастовстве русских князей, которые гордились своими дружинами и были высокомерны. Затем автор рассказывает о дружиннике князя Всеволода Александре Поповиче, который затем служил и сыну Всеволода, и Мстиславу Романовичу. После этого начинается основная сюжетная линия, рассказ о поражении половцев от татар, просьба половцами у руссах помощи. Далее следует описания сбора дружины, прихода татарских послов с предложением мира, убийства их. Все описания традиционны для воинской повести-подробное повествование о ходе военных действий, поражении русских войск и т.д. Но отличие-попытка введения двух сюжетных линий в текст-основную линию и линию, связанную с личностью Александра Поповича. Однако эта попытка не полностью удаётся, в описании военных событий он не упоминается как воин, говорится только о его гибели. Но сам принцип впоследствии послужит для развития жанра. В летописях всех княжеств развиваются оба типа воинских повестей, но в галицко-волынской традиции преобладает событийный, а в северорусской-информативный
11 билет
Период XII-XI веков в русской литературе является переходным в движении от киевской литературы, отмеченной идейно-статистическим единством, к литературе будущего централизованного Московского государства. В литературном процессе можно выделить два основных этапа: XIII-XIV вв. и XV в.
Первый начинается с битвы Калке 1223 г. и заканчивается победой на Куликовском поле 1380 г. Литература этого периода характеризуется разновидными тенденциями. Ведущий жанр этого времени воинская повесть, доминирующая тема татаро-монгольское нашествие. Поэтическим пафосом образами и ссыльным патриотическими чувствами проникнуты «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Слово о погибели Русской земли», «Сказание о подвигах и житии великого князя Александра Невского» (житие, имеющие черты воинской повести), «Повесть о Шевкале», посвященная событиям 1327г. в Твери и др.
Жития - это церковные сочинения о выдающихся русских людях - князьях, деятелях церкви. Их героями становились только личности, чья деятельность являлась действительно эпохой в истории Руси, или те, чей жизненный подвиг стал примером для многих поколений русских людей. Церковь их объявляла святыми. Таким было, например, «Житие святого Александра Невского». В нем рассказывалось о замечательных подвигах князя в борьбе со шведами, немцами, о его титанической и опасной дипломатической деятельности в отношениях с Батыем, Золотой Ордой, о его загадочной смерти на пути из Сарая. Русские люди, читая это Житие, проникались идеями служения Родине, патриотизма. Автор стремился отвлечь от всего эгоистического, суетного и пробудить в их душах высокие жизненные идеалы служения людям, обществу, своей стране.
Другим таким известным Житием стала повесть о жизни и трагическом конце Тверского великого князя Михаила Ярославича, растерзанного в Орде.
Любимым чтением русских людей стало и «Житие Сергия Радонежского», написанное его учеником Епифанием Премудрым в 1417-1418 гг. На страницах этого сочинения предстает образ высоконравственного, трудолюбивого, глубоко религиозного человека, для которого высшее счастье - сделать добро ближнему и благополучие родной земли.
Второй этап в развитие литературы начинается после победы на Куликовском поле и завершается присоединением к Москве Великого Новгорода, Твери и Пскова. В эти годы в общественной мысли в литературе господствовала идея политического и культурного объединения русских земель, которая все больше связывалась с Москвой. Московская литература приобретала общерусский характер и занимала ведущее место.
Особенно популярны в это время становятся сказания. Это истории, посвященные знаменательным событиям в жизни страны. Таким сказанием стала «Задонщина» (написана в 80-е гг. XIV в.), рассказывающая о Куликовской битве. Ее автор Софроний Рязанцев шаг за шагом повествует о начале нашествия Мамая, подготовке Дмитрия Донского к отпору врагу, о сборах рати, об исходе исторической битвы.
Повесть проникнута высоким патриотическим духом, и недаром автор не раз обращается мысленно к событиям и образам «Слова о полку Игореве».
Специальное сказание было создано о нашествии хана Тохтамыша на Москву, которое буквально потрясло Русь после блестящей победы на Куликовском поле. Историко-литературные произведения отражали всю сложность и трагичность борьбы Руси за единство, против ордынского ига.
В XIV - XV вв. вновь появляются на Руси «Хождения» - сочинения, описывающие дальние путешествия русских людей. Одним из них стало знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина, в котором он рассказал о своем многолетнем путешествии по странам Востока и о жизни в Индии. Начало описания датировано 1466 г., а последние строки были написаны в 1472 г. на обратном пути, неподалеку от Твери, где А.Никитин и умер.
В XV в. тему национально-освободительной борьбы оттесняла литературу нового типа, которая отличалась тематическим и стилевым разнообразием, более ограниченной связью с фольклором и стремлении к психологизму.
Билет 12. Киевские жития. Поэтика «Жития Александра Невского».
Билет 12)
Житие Александра Невского", написанное вскоре после смерти князя (ум. в 1263 г.), создает идеальный образ правителя, защитника своего отечества от военных и идеологических посягательств внешних врагов. Оно не укладывается в каноны житийной литературы, и это понимали древнерусские книжники, внесшие его прежде всего в состав летописей (первая редакция жития вошла в состав Лаврентьевской и Второй Псковской летописей), и только в XVI в. оно вошло в "Великие Четьи-Минеи" Макария и "Пролог".
Само заглавие произведения дает определение его специфики: "Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра" - рассказ о жизни, главным содержанием которой явились подвиги "храбрости". Основу жития Александра Невского составляют две воинские повести о битве на Неве и на Чудском озере.
Врагом Русской земли выступает в житии "король части Римьскыя от полунощныя страны"; тем самым автор подчеркивает, что русскому православному князю предстоит вступить в борьбу с римско-католическим западным миром, ставящим целью захват "земли Александровой". Враг преисполнен уверенности в своих силах: "в силе тяжце", "пыхая духом ратным", "шатаяся безумием", "загордевся" шлет он послов к Александру со словами: "Аще можеши противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою". "Разгореся сердцем", Александр укрепляет свой дух молитвой. Он обвиняет врага в нарушении заповеди божией, повелевающей "жити не преступающе в чюжую часть". Уверенный в правоте своей борьбы, Александр воодушевляет войска и с "малой дружиной" устремляется на врагов. В бой он идет с верой "к святыма мученикома Борису и Глебу". Так мотивируется в житии видение старейшины земли Ижорской Пелгуя: на утренней заре он видит плывущих в насаде Бориса и Глеба, спешащих на помощь "сроднику своему князю Александру".
Подробно описывается в житии ход сражения 15 июля 1240 г., большое внимание уделяется подвигам Александра и его храбрым "шести мужам" - богатырским ратникам. Сам Александр проявляет необычайное мужество и бесстрашие в бою, он "возложи печать на лицы шведского короля острым своим копией". Мужеством и храбростью отличались "мужи" Александровы: Гаврило Алексич по единой доске въехал на коне на вражеский корабль и избил бесчисленное множество врагов, его столкнули в воду, но он выплыл. Молодой новогородец Савва подрубил столб златоверхого шатра шведского короля, и падение шатра вызвало ликование в русском стане; Ратмир в пешем строю мужественно бился с врагами и скончался от ран на поле боя; Сбыслав Якунович рубился с врагами "единым топорном, не имеяша страха в сердце своем". Ловчий князя Яков Полочанин наехал с мечом на полк. Миша в пешем бою с дружиной "погуби три корабли римлян". При этом сообщается, что о подвигах этих славных "мужей" автор слышал от "своего господина" Александра Ярославича.
Битва на Чудском озере с немецкими рыцарями 5 апреля 1242 г. изображена в традиционной стилистической манере воинских повестей: "Бе же тогда субота въсходящю солнцю, и съступишася обои. И бысть сеча зла и труск от копий ломления и звук от сечения мечнаго, яко же и озеру померзъшю двигнутися; и не бе видети леду: покры бо ся кровию".
Ссылаясь на "самовидца", автор жития говорит о помощи Александру небесного полка. На самом деле Александр в этой битве проявил незаурядный полководческий талант, разгадав тактический замысел врагов.
Князь возвращается в Псков, ведя подле коней пленных, "иже именують себе божий ритори". Победа приносит Александру, подчеркивает житие, всемирную славу: "Инача слыти имя его по всем странам и до моря Египетьскаго и до гор Араратьскых и обону страну моря Варяжьскаго и до великого Риму".
О других воинских подвигах Александра житие сообщает кратко: "единым выездом" он побеждает 7 ратей "языка Литовъ
Билет 13 : Цикл средневековых произведений о Куликовской битве. Художественное своеобразие «Сказания о Мамаевом побоище»
Победа, одержанная русскими над монголо-татарами на Куликовом поле, произвела огромное впечатление не только на современников этого эпохального события в истории Руси, но долго интересовала и волновала русских людей и после 1380 г. Этим объясняется то, что Мамаеву побоищу посвящен целый ряд литературных памятников, созданных в разное время, которые переписывались и перерабатывались древнерусскими книжниками на протяжении нескольких столетий.
Произведения Куликовского цикла различны по своему характеру и стилю. Поэтическая «Задонщина», документально-историческая первоначальная летописная повесть, остро публицистическая Пространная редакция летописной повести и, наконец, наполненное воинской героикой, отзвуками фольклора, подробно освещающее все события «Сказание о Мамаевом побоище».
«Задонщина» уже упоминалась выше в связи со «Словом о полку Игореве». Помимо самостоятельного литературного значения и того факта, что этот памятник посвящен столь знаменательному событию в истории Руси, как Куликовская битва, «Задонщина» важна для нас и как неоспоримое свидетельство древности и подлинности «Слова о полку Игореве».
Наиболее вероятное время создания «Задонщины» —-е —самое начало 90-х гг. XIV в. «Задонщина» это возникший под непосредственным влиянием события отклик на Куликовскую битву [1]. В «Задонщине» выражено поэтическое отношение автора к событиям Куликовской битвы. Его рассказ (как и в «Слове о полку Игореве») переносится из одного места в другое: из Москвы на Куликово поле, снова в Москву, в Новгород, опять на Куликово поле. Настоящее переплетается с воспоминаниями о прошлом. Сам автор охарактеризовал свое произведение как «жалость и похвалу великому князю Дмитрею Ивановичю и брату его, князю Владимеру Ондреевичю», «Жалость» —это плач по погибшим, «Похвала» —слава мужеству и воинской доблести русских. мужеству и воинской доблести русских.
Весь текст «Задонщины» соотнесен со «Словом о полку Игореве»: тут и повторение целых отрывков из «Слова», и одинаковые характеристики, и сходные поэтические приемы. Но обращение автора «Задонщины» к «Слову о полку Игореве» носит творческий характер.
Летописная повесть о Куликовской битве дошла до нас в двух видах: кратком и пространном. Краткая летописная повесть входит в состав летописей, ведущих свое происхождение от летописного свода Киприана (Троицкой летописи). Пространная летописная повесть в своем наиболее раннем виде представлена Новгородской IV и Софийской I летописями, т. е. должна была находиться в протографе этих летописей.
В краткой летописной повести, написанной, видимо, в близкое время к событию (во всяком случае не позже 1408-1409 гг. —времени составления Свода Киприана), передаются основные исторические сведения о Куликовской битве. Большая часть произведения посвящена тому, что произошло после Куликовского сражения. О самой битве рассказано кратко, общими формулами воинских повествований. Пространная летописная повесть в несколько раз больше краткой. Текст краткой вошел в нее полностью с некоторыми текстуальными изменениями в начальной части и в дословном повторении второй, основной части повествования. В пространной летописной повести появляется ряд новых данных исторического характера. Здесь говорится о сборе русских войск на Коломне, о приходе на помощь к московскому князю князей Андрея Ольгердовича Полоцкого и Дмитрия Ольгердовича Брянского, сообщается о присылке великому князю на поле брани послания от игумена Сергия, рассказывается о переправе русских сил через Дон, более подробно описывается битва, говорится о том, что великий князь бился впереди всех и что «весь доспех его бит и язвен, но на телеси его не бяше язвы никоея же»
«Сказание о Мамаевом побоище» —наиболее обширный памятник Куликовского цикла. В нем дошел до нас самый подробный рассказ о событиях Куликовской битвы.
«Сказание» многократно переписывалось и перерабатывалось, вплоть до начала XVIII в., и дошло до нас в восьми редакциях и большом количестве вариантов. О популярности памятника у средневекового читателя как «четьего» (предназначавшегося для индивидуального чтения) произведения свидетельствует большое число лицевых (иллюстрированных миниатюрами) списков его [8]. Главный герой «Сказания»—Дмитрий Донской. «Сказание» —это не только рассказ о Куликовской битве, но и произведение, посвященное восхвалению великого князя московского. Автор изображает Дмитрия мудрым и мужественным полководцем, подчеркивает его воинскую доблесть и отвагу. Все остальные персонажи произведения группируются вокруг Дмитрия Донского. Дмитрий —старший среди русских князей, все они —его верные помощники, вассалы, его младшие братья.
Мамай, враг Русской земли, изображается автором «Сказания» в резко отрицательных тонах. Если Дмитрий —это светлое начало, глава благого дела, деяниями которого руководит бог, то Мамай —олицетворение тьмы и зла —за ним стоит дьявол. Принцип абстрактного психологизма в данном случае проявляется очень ярко.
Широко пользовался автор «Сказания» поэтическими образами и средствами «Задонщины». Взаимодействие этих памятников носило обоюдный характер: в поздних списках «Задонщины» встречаются вставки из «Сказания о Мамаевом побоище».
«Сказание о Мамаевом побоище» представляло для читателей интерес уже тем, что оно подробно описывало все обстоятельства Куликовской битвы. Однако не только в этом привлекательность произведения. Несмотря на значительный налет риторичности, «Сказание о Мамаевом побоище» носит ярко выраженный сюжетный характер. Не только само событие, но и судьба отдельных лиц, развитие перипетий сюжета заставляло читателей волноваться и сопереживать описываемому. И в целом ряде редакций памятника сюжетные эпизоды усложняются, увеличиваются в количестве. Все это делало «Сказание о Мамаевом побоище» не только историко-публицистическим памятником, но и сюжетно-увлекательным произведением.
К началу XIV столетия прошло уже более полувека монголо-татарского ига. Владычество Золотой Орды, тяжелым бременем ложившееся, прежде всего на широкие слои населения (крестьян и ремесленников), тормозило политическое и социально-экономическое развитие страны. Монголо-татарское нашествие тяжело отразилось на книжной культуре Древней Руси, на просвещении: во время разгрома городов уничтожались книжные богатства, упал уровень грамотности среди населения. В XIV в. начинает возрастать стремление к просвещению, возрождается книгописная деятельность, чему благоприятствует появление с середины XIV в. более дешевого писчего материала —бумаги. Центрами книжности становятся возрождающиеся старые и возникающие новые города, многочисленные монастыри.
В годы, непосредственно предшествовавшие Куликовской битве и после нее, в конце XIV —первой половине XV в., наступает расцвет русского летописания. В это время создаются многочисленные летописные своды, летописание разных городов.
В начале XIV в. вновь пробуждается интерес к иным странам и к описанию достопримечательностей чужих земель. Русские паломники посещают святые места (Константинополь, Иерусалим) и составляют описания своих путешествий. 20-ми гг. XIV в. датируется «Сказание о святых местах о Костянтинеграде», автором которого считают новгородского архиепископа Василия. В 1348– гг. совершает паломничество в Константинополь Стефан Новгородец и составляет описание своего путешествия —«От странника Стефанова Новгородца». Описания чужих земель и путешествий первой половины XIV в. возродили популярный в Древней Руси жанр «хождений».
В первой половине XIV в. в агиографии, как и в летописании, должны быть отмечены те же явления, что и в предшествующий период. Пишутся жития подвижников церкви и монашества, княжеские жития. К первому виду житий относится написанное в это время «Житие митрополита Петра» —одно из самых ранних произведений московской литературы.
Средневековый метод абстрагирования определил и особенности изображения человеческой психологии в произведениях, созданных в период Предвозрождения. Д. С. Лихачев определил эту черту литературы русского Предвозрождения как «абстрактный психологизм». «В центре внимания писателей конца XIV —начала XV в. оказались отдельные психологические состояния человека, его чувства, эмоциональные отклики на события внешнего мира. Но эти чувства, отдельные состояния человеческой души не объединяются еще в характеры. Отдельные проявления психологии изображаются без всякой индивидуализации и не складываются в психологию. Связующее, объединяющее начало —характер человека —еще не открыто. Индивидуальность человека по-прежнему ограничена прямолинейным отнесением ее в одну из двух категорий —добрых или злых, положительных или отрицательных».
Предвозрожденческие явления в культурной жизни страны, пробудившиеся в начале —первой половине XIV в., с особой силой дали себя знать в конце столетия —первой половине XV в. Подъем национального самосознания после Куликовской битвы способствовал расцвету культуры, вызвал повышенный интерес к прошлому, пробудил стремление к возрождению национальных традиций, одновременно усилив культурное общение русских земель с другими государствами. Возобновляются традиционные связи Руси с Византией и южнославянскими странами.
«Задонщина» - фактографическая первоначальная краткая летописная повесть наполненное воинской героикой, отзвуками фольклора. Одно из самых первых произведений, воспевших битву на Куликовом поле.
«Задонщина» вся основана на тексте «Слова о полку Игореве» —тут и повторение целых отрывков из «Слова», и одинаковые характеристики, и сходные поэтические приемы.
Сказание о Мамаевом побоище. Наиболее подробное описание событий Куликовской битвы сохранило нам «Сказание о Мамаевом побоище» —основной памятник Куликовского цикла.
Легендарные сказания
В XIV —первой половине XV в. широкое распространение получает жанр легендарно-исторических сказаний. Отдельные легендарно-исторические сказания, связанные с одним лицом, объединенные в единый текст, становятся житием («Житие Иоанна Новгородского», «Жития Варлаама Хутынского»). Наиболее красочные легендарно-исторические сказания в конце XIV —первой половине XV в. создаются в Новгороде (40—-е гг. XIV в «Цикл сказаний об Иоанне Новгородском», около 1440 г. «Сказание о путешествии Иоанна на бесе в Иерусалим»)
Особенности Древнерусской литературы:
15 билет
Борьба идей и стилей в русской публицистике 16в. Переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского.
Идеологическая направленность лит-ры Московского царства предопределила бурное развитие публицистики. В публицистике были широко распространены произведения, посвящённые злободневным темам общественной жизни. Области публицистических проблем: проблемы, связанные с формированием самодержавного государства (облик самодержца, взаимоотношения разных сословий, проблема взаимоотношения царской и церковной власти), церковные проблемы (борьба с ересью, проблема внутрицерковного землевладения, проблемы нравственного облика).Одним из самых известных публицистов был Максим Грек. Ему принадлежит огромное литературное наследие. Новаторство Максима Грека в области публицистики очень велико: он внёс аллегорию в публицистику, отрёкся от традиционного самоуничижения. А его мысли и советы очень актуальны и полезны. Содержание и стиль переписки Ивана Грозного и Андрея Курбского.В полемической переписке Курбского и Грозного отражено столкновение 2-ух социальных позиций-родовитого боярства и служилого дворянства, утверждающего необходимость крепкой самодержавной власти. Различны послания и по своему стилю-абстрактно-рассудительному и изворотливому у Курбского и конкретно-грубому и язвительному у Грозного. В первом послании Курбский обвиняет царя в жестокости и притеснении его самого, говорит о том, что царю придётся отвечать на Страшном Суде за всё. В ответ на это Иван Грозный пишет обширное послание, в котором называет адресата лжеучителем, незаконно присвоившим право наставлять монарха и его подданных. Грозный воспроизводит отдельные реплики Курбского и неизменно их опровергает. Послание создаётся как своеобразное исповедание веры и принципов российского самодержавия. Грозный пародирует стиль адресата, его строй мыслей и литературный стиль. Царь подвергает осмеянию все его аргументы, искажая их и иронически высмеивая. Например, Курбский в своём послании говорит о крови, пролитой за царя на поле битвы, а Грозный иронически обыгрывает эти слова, говоря о том, что царь не виновен в пролитой крови, и что христианин не должен жалеть о подвиге во имя Родины. Грозный повторяет ключевые обороты, выстраивая ряд ассоциаций в форме отрицательного параллелизма. Все обвинения в свой адрес Грозный опровергает, руководствуясь библией, подобно Курбскому. Во втором своём послании к царю Курбский критикует «широковещательное и многошумящее» письмо Грозного, объявляя краткость главным критерием литературной выучки автора. Курбский считает недопустимым неумеренное цитирование «паремейников»-1щгзл из ветхого завета, нарушение этикета переписки и обилие цитат собственного письма, о чём и говорит царю. Стиль этого послания уже не так язвителен и гневен. Курбский примиряется с некоторыми высказываниями, говоря, что он уже смирился с притеснениями, «да будет о сем Бог тебе судьёю». Курбский говорит: «уже не разумею, ни чему же у нас хощеши». Стиль приближен к дидактическому, Курбский размышляет о действиях Грозного, но не осуждает их так ярко, уповая на Божью помощь: «а сего ради подождём мало, понеже верую, иже близ...Иисуса Христа пришествие». Во втором послании Грозного также используются стилизационные пародии и ирония. Он, подражая Курбскому, начинает жаловаться: «Колики напасти яз от вас приял, колики оскорбления, колики досады и укоризны! И за что?». Он пародирует смиренный стиль Курбского, стилистика его послания приближается к самоуничижению.Эта переписка была интереснейшим документом эпохи и составляла важный этап истории русской публицистики 16-17 вв.
16 Общая характеристика монументальных памятников 16-го века.
XVI век —время окончательного складывания и укрепления Русского централизованного государства. Разнообразные летописные своды сменяет единая общерусская великокняжеская (потом царская) летопись, создается единый свод церковной и частично светской литературы —«Великие Минеи Четий» (т. е. месячные тома для чтения —материал для чтения, расположенный по месяцам).
«Великие Минеи Четии» были составлены под руководством новгородского архиепископа, впоследствии митрополита всея Руси Макария. Созданный им грандиозный свод состоял из двенадцати томов —по одному на каждый месяц года.. В состав каждого тома входили жития всех святых, память которых отмечается в данном месяце,
В начале века появляется важнейший два важнейших идеологических памятника: «Послание о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы и чуть позже - «Сказание о князьях Владимирских».
В «Послании о Мономаховом венце» излагалась легенда, сыгравшая важнейшую роль в развитии официальной идеологии Русского самодержавного государства. Это легенда о происхождении правящей на Руси великокняжеской династии от римского императора —«Августа-кесаря» и о подтверждении ее династических прав «Мономаховым венцом», якобы полученным киевским князем Владимиром Мономахом от византийского императора.
На основе «Послания о Мономаховом венце» был создан один из популярных памятников XVI в. —«Сказание о князьях Владимирских». Текст его был в общем сходен с текстом «Послания» Спиридона, но «Родословие литовских князей» выделено в особую статью, и роль, отведенная Спиридоном тверским князьям, перенесена на московского князя Юрия Даниловича и его потомков; в конце упоминалась победа Дмитрия Донского над Мамаем.
«Стоглав» - постановления Церковного собора 1551 года (100 глав: вопросы Ивана Грозного на богословские темы –и 100 ответов на них священнослужителей).
«Домострой». –Система норма внутренней домашней жизни. Опирался на старинное «Поучение Владимира Мономаха». За основу для подражания взят быт зажиточного горожанина. Это —рачительный хозяин, «домовитый» человек, имеющий «домочадцев» и «слуг» —холопов или наемных. Он боится и чтит царя и власть.
Общей во всех этих монументальных памятниках была идея особой роли России как единственной православной страны, уцелевшей в мире, утратившем истинное христианство.
17 Формирование нового идеала святости в русской житийной литературе 16-17 веков. Поэтика «Повести о Петре и Февронии».
Жанр «Житие» = агиография: это традиционные описания жизни и деятельности святых, чаще духовных лиц, реже –князей (миренные Борис и Глеб). Классическим примером может служить «Житие Сергия Радонежского», написанное Епифанием Премудрым в конец 14 века. Стиль «плетение словес»: нарочитое украшательство, сложность, даже запутанность. Однозначная святость объекта повествования.
Но вот перед нами совсем другое произведение. «Повесть о Петре и Февронии». Оно написано ясным языком, относительно короткими фразами, в нем нет нагромождений метафор, повесть напоминает скорее русскую народную сказку. Его автор –Ермолай Еразм, современник Ивана Грозного, тоже, как и все тогда - церковный писатель. Но на основе старинного предания о муромском князе Петре и крестьянской девушке Февронии автор строит новый идеал святости:
- идеалом становится простая, тихая и скромная крестьянская девушка
- она творит чудеса не от мудрости и святости, а как бы от простоты и целомудрия. Спасает князя от ядовитых ран в сражении со Змеем, крохи хлеба в ее ладони превращаются в зерна благоуханного ладана.
- Их любовь с князем вызывает негодование знатных боярынь –но тихая и рассудительная Февронья умеет всех вразумить. Ее главное оружие: ум, благородство и кротость. Перед нами ранний прообраз Василисы Премудрой, Царевны-Лягушки и других воплощений «Мудрой Девы».
Поэтика произведения вытекает из светлой любви князя и простой девушки. Только один раз Петр (еще не осознавший, что встретил настоящее Чудо Любви) –пытается не выполнить обещание, не жениться. Но потом все встает на свои места. Петр и Февронья любят друг друга до смерти, и даже смерть их не может разлучить. Перед нами первая на Руси литературно обработанная русская сказка –но созданная с расчетом на достоверность, как и любое «Житие». Автор никогда не удивляется описываемым чудесам, воспринимает и, как должное. В финале, когда святые сущности покойных оказываются не в разных, а в одном гробе - это также воспринимается как божественный дар, данный Петру и Февронье в заслугу за их праведную жизнь и взаимную любовь. (тоже удивительно, ведь в канонах святая любовь может быть только к Богу).
18 особенности агиографических сочинений Епифания Премудрого
Агиогра́фия –изучение жития святых, богословская литература, проповедующая святость.
Первое агиографическое произведение Епифания –«Слово о житии и учении святого отца нашего Стефана, бывшего в Перми епископа».
Житие Стефана Пермского, просветителя коми-зырян и первого пермского епископа.
Епифаний впервые применил здесь свой собственный стиль «плетение словес»: многочисленные, нанизанные друг на друга обороты, сравнения, метафоры, вообще украшательства. Это затрудняет чтение, зато придает значимость объекту –отцу Стефану.
Исследователи отмечали: «одной из особенностей этого жития является отсутствие типично аскетических подвигов и поучений –вплоть до самой кончины святого. Культурно-миссионерский труд, связанный с делом любви, покрывает все».
Второе крупное произведение Епифания - "Житие Сергия Радонежского". Писать его Епифаний начал примерно в 1393 году, сразу после кончины Сергия., В отличие от своей предыдущей агиобиографии, Епифаний наполняет описание жизни преподобного Сергия чудесами. Всеми мерами он стремится доказать врожденную праведность своего учителя, прославить его как избранного угодника Божия, служителя Божественной Троицы (Сергий основал Троицкий монастырь). Так, младенец отказывается сосать грудь матери, если она перед этим ела мясное, и иногда и вовсе постится по нескольку дней, отказываясь от молока –без вреда для себя.
Число «3» играет в произведении особую роль. Исследователи находят троекратные повторения, троекратные речевые обороты, трехчастые композиции глав и т.д. Еще в утробе матери в храме неродившийся младенец трижды кричит во время службы, чем приводит в смущение и мать, и всех вокруг. Но священник успокаивает и разъясняет, что сын будет угоден Богу (1) избран Богом, (2) будет обителью Бога, (3) служителем Св.Троицы. Число «три» выступает как повествовательный компонент, как художественная деталь, и как модель для построения риторических фигур.
Епифаний снова мастерски применил здесь риторически изощренный стиль «плетения словес», с присущими ему цепочками разнообразных эпитетов, сравнений, обилием риторических фигур.
Билет 19
Значение "Хождения за 3 моря" Афанасия Никитина в истории русской путевой литературы
Цель и маршрут путешествия отражались на общей тональности и содержании произведений. Так как в средние века определяющей была не национальная, а конфессиональная (по религии) принадлежность человека, настроение авторов менялось в зависимости от созвучия увиденного их религиозным убеждениям. Тверской купец Афанасий Никитин попал в земли, населенные мусульманами и индуистами. Для древнерусского путешественника, оказавшегося в одиночестве в иноконфессиональной среде, это обстоятельство стало серьезным испытанием. Вообще перемещения в пространстве в средние века требовали от человека немалого мужества и решительности. Ограниченность географических познаний, разнообразие опасностей, подстерегавших в пути, отсутствие развитых путей сообщения, слабая информированность о событиях, происходящих даже в не очень отдаленных землях, превращали средневековые странствия в своего рода подвиг.
Наиболее удобным и быстрым способом перемещения в пространстве был водный. С древнейших времен купцы и воины использовали реки для дальних странствий (например, путь «из варяг в греки»). Перемещение по рекам, несмотря на необходимость перетаскивать суда волоком из одной водной артерии в другую, было безопаснее и практичнее движения сухопутных караванов. Морские плавания осуществлялись в те времена обычно в непосредственной близости от берегов. Именно водный путь, как наиболее естественный, продиктованный географическим положением исходного пункта путешествия, был избран для торговой экспедиции на Восток Афанасием Никитиным.
Тверской купец оказался в Индии до появления там представителей западноевропейских государств. Морской путь в Индию был открыт португальцем Васко да Гама в 1498 –гг., т.е. на несколько десятилетий позже, чем достиг индийских берегов русский торговый гость.
Практическая цель, толкнувшая Афанасия на столь рискованное предприятие, не была достигнута. Однако результатом странствий этого талантливого человека стало появление первого реального описания далекой страны, всегда волновавшей воображение человека Древней Руси, ведь о сказочно богатой Индии рассказывалось в легендах и литературных произведениях, в том числе в таких текстах, как «Александрия» и «Сказание об Индии богатой». Человек XV века своими глазами увидел экзотические земли и талантливо рассказал о них своим соотечественникам.
Афанасий Никитин живо и достоверно описывает природу Индии, ее политич. строй, торговлю, с. х-во. Он смело вводит в свое повествование автобиографич. эпизоды, лирич. отступления. Рассказывая об обычаях и обрядах, проявляет терпимость к чужим религиям, сочувствие народу. Записки свидетельствуют о горячем патриотизме их автора, о широте его взглядов и начитанности. Язык записок близок к разговорной и деловой моск. речи; широко используются персидские, арабские, тюркские слова и выражения. «Хождение...» —одно из первых в европ. лит-ре описаний Индии, где дается относительно реальная картина жизни этой страны. Записки переведены на мн. языки мира.
20 Русская сатира 17-го века
Православие считало смех греховным. Еще Иоанн Златоуст заметил, что в Евангелии Христос никогда не смеется. Путешественник архидиакон Павел Алеппский писал, что «в Московии за приезжими подсматривают и за шутку или смех ссылают в Сибирь». Это, конечно, тоже курьез, но во всякой шутке есть доля правды. Официальная (т.е. церковная) литература и культура считала смех –приметой беса (Это заметно в «Повести о Савве Грудыне», где смеется именно «названный брат» героя - бес).
Русская сатира 17-го века имеет во многом антиклирикальную направленность. Церковный раскол (патриарх Никон –протопоп Аввакум и др) взбудоражил умы.
«Калязинская челобитная» - по форме жалоба монахов на своего архимандрита, которые мешает «лежа вино да пиво пить» и заставляет монахов «ходить в церковь». Челобитная требует прислать нового, «нормального» (т.е. такого, как у всех монастырей –развратника!).
Сатира проявляется и в социальном протесте пртотив самого общественного устройства: «неправедные судьи», взяточники и крючкотворы, продажные судьи выведены в сатирических повестях о Шемякином суде и о Ерше Ершовиче.
Древнерусский «дурацкий смех» родствен смеху средневековой Европы. Осмеивался не только объект, но и субъект повествования, ирония превращалась в автоиронию, в смех над самим собой.
Сказочный (какой-то раблезианский) рай обжор и пьяниц описан в «Сказании о роскошном житии и веселии». Любопытно, что дорога в это место описывается так: называются десятки городов, удаленных друг от друга –т.е. читатель понимает, что рисуется вся страна.
Церковные и мирские власти утверждают, что в мире царит порядок. Фома и Ерема «Повесть о Фоме и Ереме» рассказывает о двух братьях-неудачниках) не верят в это. С их точки зрения, в мире царит абсурд. Не случайно излюбленный стилистический прием сатирической литературы –оксюморон: предлагается, безруким –«сыграть в гусли», безногим –«вскочить» и т.д.
Сатира на Руси –это, конечно андерграунд.
Билет 21 : ПОВЕСТЬ О ГОРЕ-ЗЛОЧАСТИИ —стихотворное произведение XVII в., сохранившееся в единственном списке XVIII в. (полное название: “Повесть о Горе и Злочастии, как Горе-Злочастие довело молодца в иноческий чин”). П. начинается с рассказа о первородном грехе, причем автор излагает не каноническую, а апокрифическую версию, согласно которой Адам и Ева “вкусили плода виноградного”. Подобно тому как первые люди нарушили божественную заповедь, так и главный герой П.—молодец, не послушав “учения родительского”, пошел в кабак, где “упился без памяти”. Нарушение запрета наказано: все одежды с героя “слуплены”, а накинута на него “гунка (ветхая одежда кабацкая”, в которой он, стыдясь случившегося, идет “на чужую сторону”. Он попадает там “на почестей” пир, ему сочувствуют и дают мудрые наставления, молодец снова нажил себе “живота больше старого, присмотрел невесту себе по обычаю”. Но тут, на пиру, он изрек “слово похвальное”, которое и подслушало Горе. Привязавшись к нему, являясь во сне, оно убеждает отказаться от невесты и пропить свои “животы”. Молодец последовал его советам, снова “скинул он платье гостиное, надевал он гунку кабацкую”. Попытки молодца избавиться от страшного спутника, по совету добрых людей, явиться с раскаянием к родителям ни к чему не приводят. Горе предупреждает: “Хотя кинься во птицы воздушные, хотя в синее море ты пойдешь рыбою, я с тобою пойду под руку под правую”. Наконец молодец нашел “спасенный путь” и постригся в монастыре, “а Горе у святых ворот оставается, к молодцу впредь не привяжется”.
Д. С. Лихачев характеризовал П. как “явление небывалое, из ряда вон выходящее в древней русской литературе, всегда суровой в осуждении грешников, всегда прямолинейной в различении добра и зла. Впервые в русской литературе участием автора пользуется человек, нарушивший житейскую мораль общества, лишенный родительского благословения”, “впервые... с такой силою и проникновенностью была раскрыта внутренняя жизнь человека, с таким драматизмом рисовалась судьба падшего человека”. В П. нет реалий, которые позволили бы ее точно датировать, но очевидно, что главный герой —человек XVII в., “бунташной” эпохи, когда ломался традиционный уклад жизни.
22 билет
Вся повесть состоит из отдельных эпизодов. И тематически и стилистически они настолько заметно членят повествование, что редакторы и переписчики повести впоследствии сочиняли для них особые заглавия, например: «О отъезде Фомы Грудцына на куплю в Шахову область», «Како Савва отдает богоотметное писание и поклонится сатане», «О отшествии из Казани Саввина отца Фомы Грудцына к Соли Камской во град Орел» и т. п. Все эпизоды повести, несмотря на свою полную законченность, тесно связаны между собою единством авторского замысла. Каждый из них раскрывает то определенные черты характера героя повести, то особенности его поведения вне дома, вне родительского надзора. Сперва изображается ближайшая среда героя —его семья. Черты патриархального купеческого быта характеризуют весь жизненный уклад этой семьи. Здесь вся власть в руках главы семьи —отца. Здесь торговля —дело всей жизни, и когда в годы «Смуты» внешние обстоятельства мешают ей, отец героя Фома Грудцын оставляет родной для ряда поколений Грудцыных Великий Устюг и «преселяется в понизовый царственный град Казань, зане не бысть в понизовьях градех злочестивыя Литвы». Отсюда он отправляется в торговые поездки вниз по Волге то к Соли-Камской, то к Астрахани, то «за Хвалынское море в Шахову державу».
Автор показывает своего героя вне родительского дома, в торговом отъезде в далеком Соли-Камском городе Орле. Сперва и здесь Савва попадает в сферу привычных патриархальных отношений. И в чужом городе ему открыт путь «по отцу»: ему оказывает гостеприимство гостинник города Орла, его приглашает в свой дом орловский купец Бажен Второй, старый друг отца Саввы, с которым он «многу любовь и дружбу имел»; его зовет к себе на пир воевода, «зане добре знаяше отца его», и т. п. Но веяния нового времени выбивают Савву из обычной колеи жизни. Он сближается с молодою женою Бажена и «живет в неисправном житии: елико с ним отцевских товаров, все изнурил бе в блуде и пиянстве». В огромном запасе традиционных литературных образов и ситуаций автор повести находит материал для описания и объяснения такого необычного поведения юноши. Не в злой воле Саввы причина его неблаговидных поступков. Это молодая жена Бажена соблазняет неопытного юношу. Но когда Савва, после изгнания его из дома Бажена, вновь входит в доверие последнего, вторично поселяется в его семье автор иначе, как вмешательством дьявола его зависти, не может объяснить поведение своего героя. Неторопливо, в рамках широких и сочных бытовых описаний, развертывается любовная интрига повести. Впервые в древней русской литературе мы встречали такое внимание к романической стороне повествования.
Развязка любовной интриги чисто реалистическая. Слухи о «неисправном житии» Саввы доходят в Казань к родителям Саввы. Они неоднократно пишут ему, умоляя возвратиться в Казань. Савва же не отвечает на их письма продолжая сходиться с женой Бажена. Тогда отец Саввы решается сам поехать за ним в Орел и вернуть домой. И Савва вынужден бежать из Орла. Так автор обрывает любовную интригу повести. На этом оканчивается юность героя и его жизнь в родной ему купеческой среде, устои которой —беспрекословное повиновение родителям и святость семейных уз —он так небрежно нарушает. Рамки повествования затем значительно расширяются. Герой попадает в орбиту больших исторических событий своего времени —русско-польской войны 1632—гг. В Шуе Савва зачисляется в солдаты и в скором времени «в воинском обучении такову премудрость» приобретает, «яко и старых воинов и начальников во учении превосходит». Перейдя с полком в Москву, он выдвигается по службе еще больше: полковник «вручает ему три роты новобранных солдат, да вместо его устрояет и учит той Савва»; царский шурин боярин Стрешнев приглашает его к себе на службу и, наконец, «по некоем случае явственно учинися о нем и самому царю». Все удивляются «остроумию» (уму) Саввы. Удача неизменно сопутствует ему: он совершает дерзко-смелую разведку, проникнув в самый Смоленск вместе с бесом наплюдают какое у поляков орудие сколько их и, наконец, во время осады Смоленска в единоборстве побеждает трех польских богатырей. Это кульминационный пункт воинской удачи и славы героя, и автор изображает его подвиги в героико-эпическом стиле русских былин и воинских повестей. И только образ «названного брата» Саввы —беса, неотступно следующего за ним и помогающего ему, носит на себе отпечаток традиционной агиографической манеры письма.
Последние эпизоды повести —это история падения героя: его изгнание из войск боярином Шеиным; болезнь как результат общения с диаволом; исцеление от иконы Казанской божьей матери, изображенное в духе богородичных «чудес», и, наконец, пострижение и смерть в монастыре.
Так, последовательно, из эпизода в эпизод раскрывается художественная биография героя и самая тема произведения. В нем отразились беспокойство духа молодого поколения, недовольство старым укладом жизни, небрежное отношение к родительскому авторитету и еще бессильное, но уже ясное стремление строить жизнь по-своему, т. е. настроения, характерные для второй половины XVII в. Эти настроения, очевидно, глубоко волновали различные слои населения Русского государства, так как, кроме «Повести о Савве Грудцыне», мы находим их в «стихах умиленных» и позднее в «Комедии притчи о блудном сыне» Симеона Полоцкого.
Образ Саввы Грудцына —это образ большой обобщающей силы, литературный тип, запечатлевший характерные черты молодого человека переходной эпохи.
В еще одном произведение - «Книге бесед» -полемическое рассуждение Аввакума направлено против новых, реалистических исканий в искусстве XVII в. Живописец Симон Ушаков и его единомышленник Иосиф Владимиров отстаивали новые принципы иконописи. Оба стремились к жизненной правде и достоверности изображаемого. В частности, Симон Ушаков считал необходимым для живописца изучение анатомии человека; Иосиф Владимиров полагал, что лики па иконах нельзя писать «зачаделыми», и мрачными - они должны быть «светловидными». Поборник «святых традиций» Аввакум усмотрел в этом происки католического запада. И хотя дальнейшая история иконописи рассудила не в его пользу, страстность и принципиальность Аввакума вызывают уважение.
Выступление Аввакума против реалистических тенденций в живописи объясняется стремлением уберечь православную Русь от влияния католического Запада.
БИЛЕТ № 25
)Поэтика "Жития протопопа Аввакума".
Жанровое своеобразие "Жития". Написанное в 70-х годах XVII века, на исходе шестого столетия русской агиографии, "Житие" Аввакума, именно как житие, было беспримерным в том смысле, что агиограф и прославляемое им лицо здесь впервые отождествлялись, житие стало личной исповедью. Ранее в житиях описывались только святые, признанные таковыми, разумеется, только после смерти. При большой начитанности Аввакум умел при случае мастерски пользоваться шаблоном житийного повествования. Тем труднее было втиснуть в узкие рамки привычного шаблона такое новшество, как личная повесть, повесть о себе. Препятствием служила не только литературная форма, но и весь дух церковной культуры средневековья. И её защитник одновременно выступал как литературный новатор. В этой культуре не было места интересу к реально-психологическому изображению чьей бы то ни было личности, тем более авторской – и как психологический феномен вообще, и как соблазн автономной самооценки.
Вот почему в "Житии" Аввакума так много авторских оправданий перед читателем по поводу самой темы. "Житие" начинается словами о том, что Аввакум не самочинно берётся рассказывать о себе, а из послушания перед духовником. Не обходятся без особо смиренных оговорок и не раз описанные Аввакумом неизбежные во всяком житии чудеса (в данном случае его собственные).
2)Анализ произведения древнерусской литературы.
"Житие протопопа Аввакума" относится к древнерусской литературе XVII века. Этот век для истории Руси был переломным, "бунташным". Одной из примет того времени стала церковная реформа патриарха Никона. Накануне реформы церковь переживала глубокий кризис. Никон мечтал о вселенской православной церкви под покровительством Руси. Но реализации этой идеи мешало различие между русскими и греческими обрядами. Патриарх настаивал на унификации обряда и требовал исправления церковных книг по греческим оригиналам.
Реформа Никона вызвала резкое противодействие защитников старых обрядов, ее следствием стал раскол православной Руси. Как полагают историки, значительная часть населения страны сохранила верность древним традициям. Таким образом возникло явление старообрядчества (старообрядцами стали называть тех, кто не принял реформы Никона). Старообрядчество – самое мощное религиозное движение за всю русскую историю. Влиятельнейшим вождем его был протопоп Аввакум.
Он стал писателем уже в зрелом возрасте, до сорока пяти лет за перо брался редко. Из разрозненных сочинений Аввакума едва ли десяток приходится на раннюю пору, все остальные, включая его знаменитое житие — первую в русской литературе развернутую автобиографию, —он написал в маленьком городке Пустозерске, в устье Печоры. Сюда Аввакума привезли в заточение 12 декабря 1667 года, здесь он провел последние 15 лет своей жизни. Здесь же 14 апреля 1682 года его возвели на костер.
В Пустозерске с 1669 по 1675 год пишет Аввакум свое "Житие". Его открывает вступление, рассказ о юных годах Аввакума и о чудесах, которые должны свидетельствовать о божественном призвании автора. Не случайно поэтому в начале жития Аввакум рассказывает о своем чудесном сне-видении: по Волге плывут "стройно два корабля золотые". Это корабли Луки и Лаврентия. За ними плывет третий корабль — это корабль Аввакума. Это знамение явилось символом многотрудного "плавания Аввакума по волнам житейского моря" и предопределило его мученический путь.
Житие Аввакума напоминает монолог. Автор непринужденно и доверительно беседует с читателем-единомышленником. В искренности и страстности, с которой протопоп ведет свое повествование, рассказывая о перенесенных тяготах, о своих победах, о видениях и чудесах, выражается его позиция. Он то взволнованно, то эпически спокойно, то иронично делится воспоминаниями, ибо трагическое в его судьбе важно как пример мужества и стойкости, а победы Аввакума воспринимаются как убедительные свидетельства его искренности и правоты той идеи, за которую он боролся всю жизнь. Аввакум вызывает уважение своей убежденностью, откровенностью, мужеством. Он не терпит компромиссов и самым страшным судом судит себя за редкие проявления человеческих слабостей.
Главным делом своей жизни Аввакум считал борьбу с реформами Никона, и большая часть жития посвящена именно этому. Рассказывая о своей жизни, он стремился воодушевить единомышленников на борьбу "за дело Божие". Поэтому он выделяет разного рода знамения и чудеса, которые должны подтвердить божественное освящение его борьбы за истинную веру. Это и затмение солнца в 1654 году, когда патриарх Никон собрал церковный собор, утвердивший новые реформы, и затмение, произошедшее тогда, когда Аввакума расстригли и бросили в темницу. Протопоп терпит страшные испытания: его избивают, ссылают, на долгие месяцы и годы заточают в тюрьму.
Автор рассказывает о страшных своих мучениях необычайно просто в бытовой разговорной манере. Он пишет о своем первом заключении в Андрониевом монастыре. Он сидел на цепи в темной камере, что ушла в землю. "Никто ко мне не приходил, —вспоминает Аввакум, —только мыши, и тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно".
Подробно и, казалось бы, бесстрастно описывает он перенесенные им побои и надругательства. Так, тобольский воевода Афанасий Пашков "рыкнул, яко дивий (дикий) зверь, и ударил меня по щоке, таже по другой, и паке в голову, и збил меня с ног и, чекан ухватя, лежачева по спине ударил трижды и, разболакши (раздев) по той же спине 72 удара кнутом.
В другой раз, закованного протопопа везли в лодке. "Сверху дождь и снег, а на мне на плеча накинуто кафтанишко просто; льет вода по брюху и по спине, —нужно (мучительно) было гораздо".
"Житие" —бытописание социальной и общественной жизни, освещение религиозных и этических конфликтов времени, выражение демократической идеологии и эстетики Аввакума, ориентированной на "природный русский язык", на нового читателя — крестьянина, посадского мужика, "природного русака", которого объединяет с автором общность национального русского чувства.
Русский уклад, национальный быт и в целом проблема национальной самобытности Руси, не только как проблема государства, церкви, официальной идеологии, но и как факт внутренней, душевной жизни человека, области интимных чувств, личных переживаний, —все это широкий бытовой общественно-социальный фон "Жития". Но в то же время "Житие" и автобиография – это исповедь человеческой души, что сказывается на характере этнографизма и психологизма произведения. Форма литературного выражения, жанр и стиль определяют их специфику: бытовые реалии, в том числе и отчетливо нарисованные с натуры этнографические картины — описание сибирского края, рек, озер, гор, флоры и фауны, —не просто создают фон, а входят в структуру художественного произведения. Этнографические картины даны не сами по себе, они как бы усиливают, обостряют психологические состояния, влияют на характер психологических чувств и переживаний героев.
В "Житии" постоянно фиксируется география мест пребывания протопопа по пути его следования в ссылку. Приводятся названия рек, озер, городов, монастырей: Даура, Лена, Тунгуска, Шаманские и Долгие пороги, Байкалово море, Ирьгень-озеро, Тобольск. Называется точное место рождения Аввакума — Нижегороцкий предел за рекой Кумою, село Григорово.
Этнографические реалии в "Житии" выразительны и достоверны. Так, дано описание Долгого порога Большой Тунгуски: "Горы высокие, дебри непроходимыя, утес каменной, яко стена стоит... В горах тех обретаются змеи великие; в них же витают гуси и утицы — перие красное, вороны черные, а галки серые; в тех же горах орлы, и соколы, и кречаты, и курята инъдейские, и бабы и лебеди и иные дикие, —многое множество, —птицы разные. На тех же горах гуляют звери многие дикие: козы и олени, изубры, и лоси, и кабань, и волъки, бараны дикие.
Подробно описывается и Байкалово море, где "русские люди рыбу промышляют". Протопоп замечает: "Егда к берегу пристали, восстала буря ветренная, и на берегу насилу место обрели от волн. Около ево горы высокие, утесы каменные и зело высокие. Наверху их полатки и поволуши (башни), врата и столпы, ограда каменная и дворы, —все богоделанно. Лук на них растет и чеснок. Там же растут и конопли богорасленныя, а во дворах трава красныя, и цветы и благовонный гораздо.
Реальные картины вызывают у Аввакума поток эмоциональных чувств, их лирическое выражение перекликается с публицистическими отступлениями, хвалой Богу и осуждением человеческих страстей: "А все то у Христа — тово света наделано для человеков, чтоб упокояся, хвалу Богу воздал. А Человек, суете которой уподобится, дние его, яро, сень (тень), переходят; скачет, яко козел; раздувается яко пузырь; гневается яко рысь; съесть хощет, яро змия; ржет, зря на чужую красоту, яко жребя, лукавует, яко бес… Бога не молит, отлагает покаяние на старость и потом исчезает и не всем, камо отходит: или во светли, или во тьму, —день судный коегождо (каждого) явит. Протопоп восклицает: "Простите мя, аз согрешил паче всех человек".
В процессе художественного воспроизведения житейских перипетий Аввакума бытовые реалии обрастают этнографическими деталями, подчеркивающими психологические состояния и ситуации. Окружающие обстоятельства, в круг которых входит и природа, вызывают эмоциональные состояния, глубокие переживания автора-повествователя. Так, после предметного описания местности следует: "На те горы выбивал меня Пашков, со зверями, и со змиями, и со птицами витать". На этнографическом фоне вырисовываются картины страданий и бедствий героя: "Егда поехали из Енисейска, как будем в Большой Тунгуске реке, в воду загрузило бурею дощеник мой совсем: налилъся среди реки полон воды, и парус изорвало, —одны палубы над водою, а то все в воду ушло. Жена моя на палубы из воды робят кое-как вытаскала. Житейскую обстановку плавания характеризует и пейзаж: "Осень была, дождь на меня шел, всю нощь под капелию лежал, сверху дождь и снег, а на мне на плеча накинуто кафтанишко; льет вода по брюху и по спине. Нужно (мучительно) было гораздо.
Средствами ассоциированных метафор обозначается реальная обстановка, в которой живет Аввакум с семьей, также рисуется и картина жизни в "зимовье": "Я лежу под берестом наг на печи, а протопопица в печи, а дети кое-где, в дождь прилучилось, одежды не стало.
Символы и аллегории вводятся в изображение быта: "видим яко зима хощет быти; сердце озябло; и ноги задрожали". Образ бредущих среди зимы путников, разбивающихся о лед, превращается в аллегорическую картину бренности, обреченности человеческого пути и все- таки надежды.
В изображение быта включается также библейская и народная символика: видения — два золотых корабля; чудеса — приход ангела, накормившего протопопа щами, черная курочка, несущая по два яичка в день. В "Житии" наблюдаются приемы народной поэзии трехкратного повторения, пословицы, поговорки, каламбуры и сказовый стиль. Реально-материальный быт, сливаясь с символикой, всегда характеризуется конкретным содержанием и связан с жизнью и превратностями судьбы протопопа. Образы Аввакума конкретны, но в то же время это художественные символы-обобщения. На специфику литературной манеры Аввакума обратил внимание Д.С. Лихачев. Он отметил, что факт в сочинениях Аввакума подчинен мысли, чувству, идее. Факт иллюстрирует идею чувств, а не идея объясняет факт. Но, по мысли ученого, Аввакум не просто бытописатель... За бытовыми мелочами он видит вечный непреходящий смысл событий, предсказанных предшествующими видениями – традиционными образами Средневековья.
Автор как в автобиографии-исповеди много пишет о своих переживаниях, он "тужит", "рыдает", "вздыхает", "горюет". В "Житии" автор и герой слиты в одном лице, что усиливает личностный характер повествования, придает ему эмоциональность, искренность, непосредственность, и в итоге — особый психологизм. Д.С. Лихачев отмечал, что нельзя не видеть связи "Жития" с тем новым для русской литературы психологизмом XVII века, который позволил Аввакуму не только подробно и ярко описывать собственные душевные переживания, но и найти живые краски для изображения окружающих его лиц.
Так, со страниц "Жития" встает образ несгибаемого борца, подвижника, пустозерского узника, искренне верящего в праведность своих идей, полемиста, обличителя, мученика и защитника истинной, в его понимании, веры. Личность и деятельность Аввакума – явление исключительное. "Его внимание привлекают, —как подчеркивает Д.С. Лихачев, —такие признаки национальности, которые оставались в тени до него, но которые станут широко распространенными в XIX и XX веках. Все русское для него прежде всего раскрывается в области интимных чувств, интимных переживаний и семейного быта. В XV–XVI веках проблема национальности была нерасторжимо связана с проблемами государства, церкви, официальной идеологии. Для Аввакума она также и факт внутренней душевной жизни. Он русский не только по своему происхождению и не только по своим патриотическим убеждениям, —все русское составляло для него тот воздух, которым он дышал, и пронизывало собою всю его внутреннюю жизнь, все чувство. А чувствовал он так глубоко, как немногие из его современников накануне эпохи реформ Петра I, хотя и не видел пути, по которому пойдет новая Россия.