Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
ОТ ИЗОБРЕТЕНИЯ ТРАДИЦИИ К ЭТНОГРАФИИ
ГОСУДАРСТВА: ПОДКАМЕННАЯ ТУНГУСКА,
1920-Е ГОДЫ
Цель статьи: смещение фокуса истории этнографии от «изобретения традиции» к этнографии государства. Исследование предела государства и жизни за этим пределом как государственной категории.
Предмет статьи: «этнографическая правильность» в том виде, как она понималась в советской этнографии тех лет.
Статья рассматривает: диффузию государственных отношений, в которых использовалась техника создания традиции (текстуальные и политические приемы, характеризующие социальную организацию, этнографии, и государства на Севере тех лет). Диффузия основана на микроисторическом анализе архивных материалов Комитета Севера – обсуждения «Временного положения об управлении туземных народностей и племен Северных окраин» 1926 года и проектов земельно-водного устройства этих народностей на расширенном пленуме Комитета в 1928 году.
Одна из центральных проблем - конструирование этнографической подлинности и отношения власти между этнографами и объектами их изучения.
Главный фокус статьи: государство как отношение принимает форму знания, причем не просто информации о размерах населения или поголовья оленей, а знания о природе социальных отношений и экономики народов Севера, которое в процессе государственного строительства вырабатывает и себя концептуально и эмпирически.
Содержание статьи:
Процесс создания образа прошлого на примере фотографии
На фотографии, сделанной в 1926 году на берегу реки Подкаменная Тунгуска, притоке Енисея, Иннокентий Суслов, запечатлел участников эвенкийского традиционного танца (исполнялся по случаю общинных собраний кочевых родов эвенкских охотников и оленеводов). Фото не является «этнографически правдивым»: не убрана брезентовая палатка, и фигура М. И. Ошарова находится в центре хоровода, фотограф Гричихин убрал с негатива и брезент, и фигуру Ошарова. Получился негатив этнографически правильный.
Данный снимок и комментарии – это один из ярких примеров того, какими приемами достигалось этнографическая правильность. Убирается брезентовая палатка – предмет слишком «современный» и не соответствующий образу традиций культуры. Главной мишенью редактирования являются видимые в оригинале приметы постановочности самого события.
С какой точки зрения происходит это редакторская правка реальности? В данном случае эта точка зрения одновременно и чисто описательная, и преобразовательная. В поле ее внимания не просто этнографические факты, но и новый общественный строй.
Как соотносились этнографическая и преобразовательная перспективы в экспедиционной практике Комитета Севера? Как понимать этнографически иерархии между преобразователями и преобразуемыми в их отношении к иерархиям между исследователями и исследуемыми – этнографами и их информантами? Они разделялись по принципу исторической динамики: «первый снимок – нетронутая традиционная культура, второй – советское строительство»; при этом они составляли и единое целое, поскольку задачей Комитета было создать советские институты таким образом, чтобы они органически соответствовали общинным и эгалитарным традициям народов Севера. Социальная организация эвенков уже была социалистической, требовалось преобразовать первобытный коммунизм в научный коммунизм («этнографический принцип социальных реформ»). Реформы Комитета Севера в этом смысле можно считать антропологической деятельностью, а его антропологию – реформаторской.
Утопия сообщества, построенного согласно науке, представляет собой воображаемое будущее, то эта точка в прошлом – своеобразная «утопия наоборот», или «ретротопия». Такой ретротопией и кажется деятельность Комитета Севера. Картина редактирования и прямого преобразования реальности с целью получения этнографической подлинности находится в противоречии с репутацией этого Комитета в российской этнографии. В целом, советская политика по отношению к народам Сибири считается вмешательством в их жизнь в целях модернизации и контроля.
Иной взгляд на деятельность Комитета Севера: этнографическая правильность институтов советской власти создавалась представителями Комитета такой техникой редактирования и избирательного видения, которая очень похожа на редакцию фотографии Суслова, а участие местного населения в этих институтах было инспирированным и постановочным. Любой этнографический факт избирателен и любая реальность избыточна по отношению к этому факту. В данном конкретном случае мы имеем сочетание этнографической ретротопии – видения того, «как было раньше» с видением того, «как должно быть» в будущем.
В 1920-е годы мы видим начала тех форм огосударствления жизни коренных народов Сибири, которое достигает кульминации в позднесоветское время, когда «охотник» или «чум работница» становятся формой государственного трудоустройства – да и государство вообще принимает особую и, как видно с позиций сегодняшнего дня, преходящую форму тотального трудоустройства.
Государство существует в форме «перекочевок» или экспедиций, которые пересекаются с маршрутами перекочевок эвенков в точках, где воплощается практика новой государственности (органы советской власти переставали существовать, как только реформаторы покидали данный район, и возобновлялись во время следующей поездки).
Родовые советы на бумаге
В экспедиционных материалах Суслова большое место отведено созданию новых органов власти. Изображение создаваемых им местных советов также отредактировано, и фигура преобразователя также устранена с первого плана.
Рассматривается отчет о родовом собрании (суглане) на Стрелке-Чуне, фактории на Подкаменной Тунгуске выше Бакита, который Суслов провел в 1926 году. Социальная геометрия этого собрания представляет собой круг (обозначает коллективное собрание и родовую общину в целом). Суслов находится в центре, но в то же время и как будто вовне его. Здесь происходит объективизация видения, которое как бы не имеет автора – это «Реальность» с большой буквы. Суслов сам вел протокол заседания, но и из протокола нельзя точно сказать, где был он сам во время собрания или какую роль он играл. Аудитория самого изображения, а не изображенное собрание или танец эвенков, здесь и является объектом советизации. Советская идентичность этой аудитории поддерживается обеими практиками – чтением статьи и разглядыванием фотографии.
Далее рассматривается социальная геометрия означаемого – то, что репрезентировалось. Родовые советы и этнографические описания традиционной социальной структуры строились согласно родовой общинной организации народов Севера. Суслов подчеркивает, что роды Чемдаль, Куркагир и Панкагир «не административные управы, а кровные роды, первые два – местные на Подкаменной Тунгуске, Панкагиры – чужие, в этом причина их «этнографических» различий, поэтому роду Панкагир следовало создать совет отдельно от двух других.
Эвенкийские кровные роды были давно интегрированы в т.н. «административные роды», или «родовые управы», созданные царскими властями в целях выплаты пушной подати. Все три рода образовывали единую «Кежмскую волость» (основа общей местной идентичности), «кровная» родовая идеология была под контролем местной элиты (этот административный слой местных социальных отношений, а также имущественное расслоение и считались тем налетом современности, от которого традиционная родовая организация должна была быть очищена подобно тому, как современные предметы могли быть удалены с фотографии традиционного танца; решение этой проблемы должно было «органически» исходить от самих членов родовых общин).
Персонаж исторического романа, написанного Трошевым, говорит о том, как новая жизнь будет, по сути соответствовать древним эвенкийский традициям. Именно новые советские институты следуют традициям родственной взаимопомощи, а вовсе не те отношения, которые кажутся «родственными», но в центре которых находятся местные богатеи.
Подвергая присвоения «древних» эвенкийских традиций в угоду местным князьям и кулакам политической «редакторской правке», отслаивая и «отчуждая» их, реформаторы воссоздают «старый уклад» в его исконной форме, в то же время создавая базу для советских институтов.
«Этнографический принцип»
«Этнографический принцип» - оставшаяся утопичной, но авторитетная идея опоры на опыт, отраженный в культуре народов Севера, в строительстве нового общества и государства.
Моделируется не только опыт, но и сама этнография, которая в данном примере проговаривается через призму биологии. Эволюционные идеи легко переводимы и на язык классовой структуры нового общества, и, соответственно, марксисткой антропологии. Оленеводы, как представители самых бедных слоев царской империи, - естественные союзники рабочего класса. Будучи наиболее эволюционно «отстающими», они являлись и наиболее социалистически ориентированными.
Этнографическое наследие народничества: отсылка к народническому этнографическому опыту происходит через высказывания Маркса. Русская крестьянская община не является препятствием для социалистического развития, но может служить «точкой опоры социального возрождения в России», однако, для этого она должна быть избавлена от разрушительных влияний, а затем обеспечена нормальными условиями свободного развития.
Эта идея создает условия, при которых становится возможным не разрушение, а охрана органической чистоты традиционных общинных структур.
Создание нового административного деления: родовые советы должны были существовать внутри этнических автономий, а генеалогическое родство, как их основание, было одновременно и «элементарной частицей» общей национальной идентичности. Именно на уровне родовых советов и должна была происходить трансляция тысячелетнего эволюционного опыта в социализм.
Советский дискурс получает возможность включить в себя интеллектуальную генеалогию народничества, а советская этнография моделирует «хождения в народ» и российскую традицию длительного включенного наблюдения.
Способы моделирования: через моральный авторитет политической ссылки моделируется полевой авторитет – этнографическое знание, «свидетельствующее от первого лица». Этнографически подготовленные активисты отправляются на продолжительную работу на север от лица Комитет в кач-ве инспекторов, статистиков и преобразователей. «Каждое путешествие молодого человека по Северу должно стать добровольной ссылкой».
Единство познавательной и преобразовательной практики, стирание границ между объектом и субъектом. «Серьезная работа с туземцами есть не что иное, как настоящее отуземливание в соответствие с курсом партии.»
Государственный подход в этнографии
«Государственная школа»: с т.з. этой школы, эгалитарная сущность общины является не пережитком некоей исконной традиции, предшествующей гос-ву, а напротив, результатом целенаправленного гос-ного строительства и тонкой системы управления через круговую поруку и другие формы коллективной ответственности.
Бытование Указа об управлении инородцев:
Проекты родовых Советов
Проект Д.Лаппо
Критика Суслова
Проект полон этнографических ошибок. Принять его означало бы легитимировать в новых политических условиях власть старых административных форм, в которых личность придавлена авторитетом старших, в которых родовой староста или князец принимался вместо отца с правом взыскания по обычаям племени. Организация родовых советов на основе исторических и этнических данных должны значительно изменить границы районов.
Критика Добровой-Ядринцевой
Следует отличать «кровный» род от «искуственного».
Проводить границы между родами в одних случаях совершенно невозможно, в других затруднительно, если территориальное единство рода и есть, оно формирует временное пространство пересечения: торговые пути – когда отправляются торговать.
Проект Д. Яновича
Знание и власть формируют единую перспективу, центром которой является единая этнографическая точка зрения Комитет – она же политическая и преобразовательная. Редакции подвергается само этнографическое видение. Проекты редактируются с целью создать этнографическую правильность, которой соответствует некая исконная и естественная социальная организация.
Динамика советскости
Политика этнографической правдивости не имела успеха и очень скоро была вытеснена линией на коллективизацию, которая этнографически опиралась на понятие класса, а не кровного рода.
Сценарий преобразований:
Внедрение органического социализма было не вполне органическим, а напрямую зависело от подчистки первобытного коммунизма от его непосредственного контекста. Такая редакция выполняла функцию и сокрытия, и демонстрации центра политической власти, воплощенной в одной фигуре этнографа и преобразователя. Появилась жестокая конкуренция за право занять позицию такого центра.
Эвенки пребывали в значительном замешательстве по поводу спешки, с которой их регистрировали и перерегистрировали в различных местных Советах. «Разные начальники» торопились провести столько собраний, сколько возможно, за летний период – самое удобное для поездок время. Агенты Комитета конкурируют с местными властями из зон непосредственного экономического тяготения коренного населения.
Для всех заинтересованных сторон сложность заключалась в том, что организованные родовые Советы фактически исчезали с отъездом реформаторов, что не означало враждебного отношения эвенков к реформаторам.
Советская замена форм местной политической системы формами «научными» привела к еще большей политизации.
Инструкторы из Комитета прибывали, чтобы очертить границы между территориями семей и родов. Действуя в соответствии с линией расширенного пленума Комитета на социалистическое, но при этом органическое землеустройство.
Компания по закреплению территорий семей и родов обнаружила, что население кочует не по определенным маршрутам, а кто где желает. Вместо закрепления по отдельным участкам размечается максимальная зона этого общего пользования землей, что в точности повторяет проект Лаппо, отвергнутый Комитетом. Границы были очень условны.
Без систематической гос. поддержки Советы распадались так же легко, как и создавались. Сложно было по факту сохранять очевидность генеалогических родов. Попытки ввести структурные принципы традиционного землепользования в структуру местного землепользования провалились.
Последствия:
Попытка опираться в реформах на генеалогические роды, как они представлялись реформаторам, привела к созданию иерархий в преобразуемом населении. Видим здесь как старую родовую элиту, так и новых активистов и этнографов. Сеть иерархий повторяет контуры карты экономического тяготения коренного населения. Но точками тяготения являются точки создания нового административного строя, а политический язык иерархий – язык не только особо понимаемой научной правды, но и обличений и доносов. Что создает новые формы противоборства и конкуренции. Происходит диффузия нового государственного языка.
Неудачи Комитета обнаруживают несостоятельность органического подхода перед марксистским, делают заметными властолюбивый характер и тенденцию демонстрировать собственную значимость у глав родовых советов. Родовой принцип построения Советов не достиг отчуждения старейших и лучших членов рода, но, напротив, создал почву для сохранения прежними лидерами своих полномочий и власти.
Труд в социальных отношениях внутри общины не был товаром, сложно было доказать, что неравенство имело не просто старорежимное, но капиталистическое происхождение.
Решения проблемы:
Относиться к иерархиям внутри общин как к подобным феодальным, когда землевладелец не выплачивает крестьянину заработную плату, но напротив, взимает с него дань.
Рассматривать отношения родственные и гендерные, а также отношения, основанные на обмене дарами, как аналогичные рыночным, скрытые налетом традиционной социальности, но в действительности производные от капиталистических форм эксплуатации.
Социальная структура внутри населения тайги и тундры дублировала модели классовых отношений между тайгой или тундрой с одной стороны, и торговыми факториями, - с другой: коренное население экономически тяготело к таким торговым точкам – так же, как внутри местных сообществ охотники и мелкие оленеводы тяготели к крупным оленьим хозяйствам.
Местные выборы основывались на классовых квотах. Советы были переименованы в туземные и кочевые, а отсылки к обычному праву были исключены из Временного положения. Интегральные кооперативы этого района были преобразованы в Простейшее Производственное Объединение, а позже стали обычными советскими колхозами.