Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
РЕФЕРАТ
по дисциплине «История»
по теме: «Переход развитых стран Европы, Азии, Америки в постиндустриальную стадию развития»
Содержание
Введение 3
1. История становления постиндустриализма 5
2. Информационное общество –основа постиндустриальной экономики. 13
Заключение 20
Список литературы 21
Введение
ХХI век –историческая эпоха становления и развития постиндустриальной экономики и дальнейшей глобализации производства и обмена в мировом хозяйстве, эпоха углубления международной экономической интеграции в разных его регионах и совершенствования взаимодействия различных интеграционных формирований в целях обеспечения устойчивого экономического и социального прогресса во всем мировом сообществе.
В настоящий момент в постиндустриальную стадию развития перешли наиболее развитые страны Северной Америки, Западной Европы, Азии. Постиндустриальное общество характеризуется максимальным вынесением производства за пределы государства и упором на развитие информационных технологий. Американский социолог Д. Белл сформулировал основные признаки такого общества: создание экономики услуг, доминирование слоя научно-технических специалистов, центральная роль теоретического научного знания как источника нововведений и политических решений в обществе, возможность самоподдерживающегося технологического роста, создание новой «интеллектуальной» техники. Анализируя новые черты в экономике, Белл сделал вывод, что в обществе наметился переход от индустриальной стадии развития к постиндустриальной, с преобладанием в экономике не производственного сектора, а сектора услуг.
Переход к новому типу общества –постиндустриальному происходит в последней трети XX века. Общество уже обеспечено продовольствием и товарами, и на первый план выдвигаются различные услуги, в основном связанные с накоплением и распространением знаний. А в результате научно-технической революции произошло превращение науки в непосредственную производительную силу, которая стала главным фактором и развития общества, и его самосохранения. Вместе с этим у человека появилось больше свободного времени, а, следовательно, и возможностей для творчества, самореализации, возрос престиж образования. Технические разработки становятся все более наукоемкими, теоретические знания приобретают наибольшее значение. Распространение этого знания обеспечивает сверхразвитая сеть коммуникаций.
1. История становления постиндустриализма
Облик современной мировой экономики начал складываться с конца 40-х гг., когда большинство стран были вовлечены в мировую систему индустриального хозяйства. Последующие десятилетия характеризовались нарастающей экономической стратификацией, составившей основание нового мирохозяйственного устройства. Распад колониальных империй в значительной мере выключил освободившиеся государства из системы традиционного разделения труда, сделав экономики развитых стран гораздо более самодостаточными. Развитие высоких технологий и превращение науки в главную производительную силу позволило великим державам отказаться от развития прежними темпами собственного индустриального производства, что породило т.н. «точки роста» в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. В результате к началу 90-х годов мир разделился на три части:
первую, представлена развитыми постиндустриальными государствами, доминирующими в области высоких технологий и контролирующими основные инвестиционные потоки;
вторую, составляют новые индустриальные страны, импортирующие технологии и капитал, и экспортирующие продукты массового производства;
к третьей относятся регионы, специализирующиеся на добыче сырья и поставках сельскохозяйственных товаров, полностью зависимые от спроса на их продукцию и в силу этого вполне подконтрольные постиндустриальному сообществу.
Становление постиндустриальной системы было подготовлено быстрым экономическим ростом 50-х и 60-х гг., результатом чего стало значительное повышение благосостояния населения западных стран, и резким повышением роли науки и технологий во всех сферах общественной жизни. Применение достижений научно-технического прогресса изменило структуру производства и занятости; рост благосостояния вызвал пересмотр традиционных материалистических ценностей, а возросшая роль науки и образования выдвинули цели развития личности на место одного из основных социальных приоритетов. Все эти обстоятельства отчетливо прослеживаются на протяжении первых послевоенных десятилетий.
С 1945 по 1955 г. ВНП в США рос со средним темпом 4,7% в год; потребительские расходы увеличились за это десятилетие на 38%; безработица опустилась до уровня в 4% трудоспособного населения, а инфляция не поднималась выше 2% в год. Аналогичными были и успехи европейских стран: между 1950 и 1973 годами средний темп роста их ВНП составлял 4,8%, причем основную роль в его обеспечении играл подъем производительности. Отличие от межвоенной эпохи было велико: мировой валовой продукт между 1950 и 1973 годами увеличивался средним темпом в 2,9% ежегодно, что в три раза превосходило данный показатель для периода с 1913 по 1950 год; темпы роста международного торгового оборота составляли 7% в год против 1,3% в предшествующий период. Как следствие, радикально изменилась структура общественного производства. Несмотря на бурное развитие новых отраслей промышленности, доля индустриального сектора, как в ВНП, так и в структуре занятости резко снизилась на фоне стремительного роста сферы услуг.
Прогресс науки и образования стал важнейшей чертой эпохи. Накануне Великой депрессии в США на сто работников приходилось только три выпускника колледжа, то в середине 50-х годов их число увеличилось в шесть раз, количество ученых и персонала научно-исследовательских учреждений выросло более чем в десять раз только с начала 30-х по середину 60-х годов, производство информационных услуг возросло с 4,9 до 6,7% ВНП, а доля в нем затрат на образование увеличилась в период с 1949 по 1969 год более чем вдвое. В целом же за два десятилетия, прошедших после окончания Второй мировой войны, расходы США на НИОКР выросли в 15, а расходы на все виды образования –в 6 раз, хотя сам ВНП лишь утроился. В 1965 году США тратили на НИОКР и образование около 10% ВНП.
Все это привело к двум важным следствиям. С одной стороны, в рамках самих развитых экономик перенос акцента на развитие новых секторов неминуемо должен был вызвать замедление традиционно исчисляемого экономического роста. Еще в 1967 году был сформулирован тезис о том, что экспансия сферы услуг неизбежно приводит к снижению общей производительности и сокращению темпов роста экономики, что и стало реальностью в западном мире уже в середине 70-х.
С другой стороны, сдвиг в сторону сферы услуг и экспансия высокотехнологичных отраслей привели к важным изменениям в мировой конъюнктуре. Во-первых, они позволили американским и европейским компаниям начать перенос производства ряда массовых товаров за пределы национальных границ, что заложило основы развития так называемых «новых индустриальных стран». Во-вторых, технологические прорывы, серьезно сократившие потребности в сырьевых ресурсах, сделали западные страны более независимыми от их традиционных поставщиков.
Формирование первых предпосылок перехода к постиндустриальному обществу подготовило почву для резкого снижения роли первичного сектора как в экономике развитых стран, так и в мировом масштабе в целом, когда третичный сектор становится абсолютно доминирующей сферой общественного производства, первичный окончательно теряет свое прежнее значение. К началу 70-х сложилась ситуация, в которой целостность и сбалансированность мировой индустриальной системы была нарушена, что обернулось нефтяным кризисом 1973 г. Первый системный кризис индустриального типа хозяйства фактически подвел черту под историей первичного сектора экономики и открыл дорогу развитию четвертичного (первичный сектор –добыча, вторичный –производство, третичный –услуги, четвертичный – информация).
В этот период в большинстве постиндустриальных стран было закреплено фактическое устранение первичного сектора из числа значимых компонент национальной экономики. К началу 80-х гг. доля добывающей промышленности в ВВП США и Канады составляла около 2,6%, тогда как в Германии – 1,1%, а во Франции и Японии –,8 и 0,6% соответственно. В аграрном секторе создавалось менее 3% американского ВВП и находило себе применение не более 2,7% совокупной рабочей силы.
К этому же времени относится стабилизация и начало снижения доли вторичного сектора, как в производимом ВНП, так и в общей занятости.
Фундаментальной основой отмеченных перемен стал прогресс в области науки и технологий. Занятость в информационном секторе в США возросла с 30,6% в 1950 году до 48,3% в 1991-м, а ее отношение к занятости в промышленности – с 0,44 до 0,93. Резко сократилось число работников, занятых непосредственно материальной производственной деятельностью: данные по США для начала 80-х годов составляют около 12%, а для начала 90-х – менее 10 процентов.
Таким образом, все необходимые предпосылки для быстрого формирования постиндустриальной системы имелись в наличии; между тем кризисные явления середины и второй половины 70-х годов серьезно нарушили внутреннюю сбалансированность, как экономик западных стран, так и мирового хозяйства в целом. Именно поэтому в большинстве постиндустриальных держав приоритеты хозяйственной политики 80-х оказались сосредоточены вокруг решения насущных экономических проблем.
Судьбоносными для американской постиндустриальной экономики стали последствия рейгановской реформы. Важнейшим из них оказался рост производственных инвестиций. Основными его источниками были, во-первых, средства самих американских предпринимателей, сохраненные в результате налоговой реформы, во-вторых, активизировавшиеся банковские кредиты, вновь устремившиеся в промышленный сектор, и, в-третьих, хлынувшие в страну иностранные инвестиции.
Другим значимым следствием стал резкий рост производительности во всех отраслях американской экономики. Именно деиндустриализация американской экономики стала тенденцией, определившей ее позиции в последующем десятилетии. Между 1975 и 1990 годами значительно сократилась доля рабочей силы занятой в промышленности. В эти же годы большинство высоких технологий, применявшихся ранее лишь в оборонной промышленности или остававшихся слишком дорогими для их коммерческого использования, воплотилось в предложенных рынку продуктах.
В эти годы были заложены основы системы венчурного капитала; в результате ныне только в Калифорнии в рискованные технологичные проекты инвестируется больше средств, чем во всей Западной Европе.
Но большинство позитивных сдвигов, возникших в 80-е, стало ощутимым для большей части американских граждан лишь в 90-е.
Между серединой 80-х, когда западные страны, и прежде всего США, предпринимали особые усилия, обеспечившие их нынешнее процветание, и серединой 90-х, когда оно стало реальностью, находится кризис 1987 г. В результате которого большинство экспертов, рассматривавших сложившееся положение, предрекали глубокую депрессию и окончательный переход роли мирового экономического лидера к Японии, которая в это время испытывала небывалый подъём в совершенствовании высоких технологий. Однако существенную роль сыграло широкое и эффективное использовались в постиндустриальных странах достижений информационной революции. Сравнения показывают, что кабельными сетями к середине 90-х годов были связаны 80% американских домов и только 12% японских; в США на 1000 человек использовались 233 персональных компьютера, в Германии и Англии около 150, тогда как в Японии – всего 80; электронной почтой регулярно пользовались 64% американцев, от 31 до 38% жителей Западной Европы и лишь 21% японцев, и т.д.
Радикальное изменение значения технологического фактора относится именно к началу 80-х, когда постиндустриальные тенденции стали оформляться в некое единое целое. Согласно данным, приводимым Дж. Гэлбрейтом, между 1980 и 1989 гг. роль технологического фактора в обеспечении хозяйственного прогресса выросла более чем на четверть, тогда как значение потребительского спроса снизилось почти на такую же величину, а действенность протекционистских мер осталась практически неизменной. Это лишний раз подчеркивает, что США в гораздо большей степени, нежели любая иная страна, сумели правильно определить ориентиры своего развития и вошли в 90-е годы как в эпоху, в рамках которой они были обречены на успех.
Таким образом, в 80-е гг. проявились первые признаки того, что постиндустриальный мир обрел ранее неведомую ему целостность и гармоничность. Начало десятилетия было отмечено радикальным изменением основных тенденций в потреблении важнейших ресурсов, что создало предпосылки для постепенного возвращения сырьевых цен к докризисному уровню и существенно снизило масштабы хозяйственных притязаний развивающихся стран.
Став самодостаточной системой, постиндустриальная цивилизация сегодня одна способна решать судьбы всего человечества и определять перспективы хозяйственного развития.
90-е гг. – период триумфа постиндустриальной модели. В последнее десятилетие XX века западный мир вступил в условиях внешней и внутренней стабильности, обладая всеми необходимыми предпосылками для быстрого и устойчивого хозяйственного роста. Подъем, обозначившийся в США с 1992 г., а в Западной Европе –с 1994 г., стал первым проявлением успехов информационной экономики, триумфом «четвертичного» сектора хозяйства. В новых условиях ведущая роль информационной составляющей должна была снизить интенсивность потребности западного общества в максимизации материального богатства и сократить долю продукта, предлагаемую к реализации на мировых рынках новыми индустриальными экономиками, подобно тому, как развитие сферы услуг за десятилетие до этого снизило потребности формирующейся постиндустриальной цивилизации в естественных ресурсах.
Главным ресурсом в новой хозяйственной системе стал интеллектуальный капитал, или способность людей к нововведениям и инновациям. Именно его эффективное использование привело к тому, что в 90-е гг. во многих западных странах, и в первую очередь в США, был преодолен ряд негативных тенденций, казавшихся опасными в прошлом. Впервые за последние тридцать лет федеральный бюджет США был сведен в 1998 году с профицитом, а европейские страны жестко ограничили параметры государственного долга перед введением евро. Показатели безработицы в США вернулись к цифрам сорокалетней давности, почти полностью преодолена инфляция.
Современный хозяйственный прогресс определяется, прежде всего, развитием информационных технологий и связанных с ними отраслей промышленности.
Именно в этом секторе экономики производится ресурс, для которого не характерна традиционно понимаемая исчерпаемость. Сегодня Запад получает реальную возможность вывозить за пределы национальных границ товары и услуги, объемы экспорта которых не сокращают масштабов их использования внутри страны. Тем самым формируется практически неисчерпаемый источник сокращения отрицательного сальдо, столь характерного для торговли постиндустриальных стран с индустриальным миром в 80-е гг. При этом развитие информационного сектора практически не наталкивается на ограниченность спроса, так как, с одной стороны, его продукция остается относительно дешевой, а с другой, потребности в ней по самой их природе растут экспоненциально.
Информационный сектор обеспечивает экономический рост без пропорционального увеличения затрат энергии и материалов; правительствами постиндустриальных стран уже одобрена стратегия десятикратного снижения ресурсоемкости единицы национального дохода на протяжении ближайших трех десятилетий.
В новых условиях на первый план выходят проблемы стимулирования инвестиционной активности и выработки корпоративной стратегии, способной обеспечить активное проникновение компании на новые рынки. В этих вопросах как нельзя лучше прослеживается радикальное отличие современных хозяйственных принципов от общепринятых несколько десятилетий назад; оно во многом объясняет то качество экономического роста, благодаря которому постиндустриальная цивилизация заняла уникальное положение в системе мирового хозяйства. Новая инвестиционная стратегия и новое качество современных корпораций сделали возможными последние успехи западного мира.
В современных постиндустриальных обществах сформировался саморегулирующийся механизм, позволяющий осуществлять инвестиции, стимулирующие хозяйственный рост, посредством максимизации личного потребления, которое всегда казалось их антитезой. В этом одна из важнейших характеристик нового общества, которое сделало фактически все основные виды потребления, связанные с развитием личности, средством создания самого производительного ресурса. Там, где индустриальные нации вынуждены идти по пути сокращения потребления, постиндустриальные способны максимизировать его, причем с гораздо более масштабными результатами. Дальнейшее укрепление позиций постиндустриального мира может происходить, поэтому без излишних самоограничений с его стороны.
В рамках постиндустриального ядра между лидером –США –и странами с запаздывающим на три-шесть лет становлением постиндустриального общества одно время нарастал некоторый разрыв. На протяжении 90-х годов индустриальная экономика Японии стагнировала, пережив острый кризис, в котором проявился крах инвестиционной стратегии, неоправданных инвестиций в основные фонды и недвижимость, которая обесценилась в несколько раз.
В Европе кризиса, подобного Японскому, не было в силу изначально более адекватной стратегии инвестиций, но экономический застой по образцу американских 80-х во второй половине 90-х годов показался во весь рост. За это время европейские валюты потеряли 40% стоимости относительно доллара.
Переход ведущих западноевропейских стран к постиндустриальной стадии экономики, в основном был связан с образованием и развитием Европейского союза в 1957 г., в который вошли Франция, Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Это была своего рода предыстория западноевропейской интеграции. В состав общества вошли страны с высоким уровнем развития, что во многом определило высокие темпы его экономического роста на протяжении последующих 15 лет и переходом их к постиндустрии.
Развитие регионального Евразийского экономического сообщества как одного из интеграционных формирований обусловливается общими закономерностями глобализационного процесса, предполагающими создание информационного производства с принципиально новой системой международного разделения труда и кооперации. Региональная интеграция при этом делает абсолютно необходимой разработку межгосударственной стратегии на основе согласованных доктрин. Для успешного перехода к постиндустриальной стадии развития Евразийский союз должен учесть весь положительный опыт ЕС.
2. Информационное общество –основа постиндустриальной экономики
Информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы – самый большой потенциальный источник богатства. Постиндустриальная экономика – это экономика, в которой промышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступает место сфере услуг, а сфера услуг есть преимущественно обработка информации.
Рассматривая общественное развитие как «смену стадий», сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием «четвертого», информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг.
Если в аграрном обществе экономическая деятельность была связана с производством продуктов питания, а ограничивающим фактором являлась земля, в индустриальном обществе главным было производство товаров, а ограничивающим фактором – капитал, то в информационном обществе основной экономической деятельностью является производство и применение информации для эффективного функционирования других форм производства, а ограничивающим фактором становится знание. Если в индустриальном обществе центральными переменными были труд и капитал, то в постиндустриальном обществе таковыми выступают информация и знания, которые замещают труд в качестве источника прибавочной стоимости. Начиная с 1993 г., в США и Канаде разрабатывается концепция сначала национальной, а затем глобальной информационной супермагистрали. Информационное общество в американском варианте определяется как общество, в котором лучшие школы и курсы становятся доступными всем студентам, вне зависимости от географических условий, расстояния, ресурсов и трудоспособности; огромный потенциал искусства, литературы становится доступен не только в библиотеках и музеях; медицинские и социальные услуги становятся доступными в интерактивном режиме; имеется возможность использовать телекоммуникации для работы и досуга, получения информации. Государственные, деловые структуры могут обмениваться информацией электронным путем, снижая объем бумажной работы и улучшая качество услуг. Следует, конечно, иметь в виду, что такая перспектива информационного общества для подавляющего большинства населения Земли, сосредоточенного в развивающихся странах – дело далекого будущего.
Информационный сектор экономики можно представить в виде отраслей информационной индустрии, которые создают содержание, его распространяют и обрабатывают. К индустрии содержания относятся организации, которые создают интеллектуальную собственность. Информацию создают писатели, композиторы, художники, фотографы, ученые, инженеры. В этом им помогают издатели, продюсеры, вещатели и организации, которые придают первоначальному содержанию «товарный вид». Сюда же входят организации, которые сами не создают новой информации, но компилируют ее, производя справочники, базы данных, статистические сборники и т.п. На долю этих поставщиков информации приходится значительная часть доходов, получаемых в индустрии содержания.
Индустрия распространения информации связана с созданием и управлением сетями распространения информации: телекоммуникационными компаниями, сетями кабельного телевидения, системами спутникового вещания, радио и телевизионных станций.
Индустрия обработки содержания охватывает производителей компьютеров, телекоммуникационного оборудования и потребительской электроники. В информационном секторе лидирует индустрия содержания. Именно в ней производится большая часть добавленной стоимости, что привело в середине 90-х к интенсивному процессу слияния и поглощения компаний информационного сектора экономики.
В 90-е годы понятие информационного общества стали отождествлять с понятием постиндустриального общества, и не случайно –на волне начавшейся в 80-е годы третьей научно-технической революции происходит стремительное развитие микроэлектроники, которое вызвало появление новых средств хранения, обработки и передачи информации; в частности, компьютерной техники.
Развитие промышленности одновременно потребовало и вызвало развитие высоких технологий, и, в частности, микроэлектроники. Здесь прослеживается замкнутый круг –для дальнейшего развития промышленности требовались научные знания, и, одновременно, лишь развитая промышленность позволила создать технические средства для их накопления и распространения.
Становление постиндустриального общества началось в 90-е годы. К началу 90-х окончательно сформировались предпосылки для того, чтобы знания заняли свое уникальное место в производственном процессе. Революция в сфере связи и обработки информации качественно изменила характер доступа к ней, резко увеличила производительность труда в сфере сбора и обработки информации, выкинула на свалку истории множество архаичных промежуточных форм, а с ними и традиционных малопроизводительных информационных технологий.
В этих условиях изменился характер мотивации хозяйствующих субъектов. Традиционные ориентиры стали размываться уже в конце индустриальной эпохи, на этапе так называемого «нового индустриального общества», когда стало все ярче проявляться преобладание третичного сектора.
На протяжении последней трети XX века в США, лидере постиндустриального развития, 9 из 10 вновь созданных рабочих мест были созданы в бесприбыльном секторе экономики. Очевидно, при оценке эффективности инвестирования в эти проекты принимались во внимание менее определенные и более комплексные характеристики, нежели дивиденды на вложенный капитал.
Если приглядеться к ситуации на высокотехнологических рынках в США и (менее пока развитых) в Германии и Франции, то увидим, что капитализация котирующихся там фондов мало коррелирует с их прибыльностью и даже с ожидаемой прибыльностью. Очевидно, инвесторы ждут от своих инвестиций несколько иной отдачи, чем прибыль. Аналогичные процессы наблюдаются в Японии.
Это изменение мотивации неслучайно. Производству стал необходим не столько образованный или информированный работник, сколько креативный деятель, творец, умеющий привносить в каждый процесс нечто новое, из известного извлекать нечто, ранее не существовавшее. Личность такого типа качественно отличается от господствовавшего в индустриальном обществе типа. Это качественное отличие лежит в сфере мотивации.
Креативная мотивация стала главным признаком принадлежности к новому господствующему классу. Успех в постиндустриальной среде способствует людям, имеющим креативную, а не накопительскую мотивацию. Креативные ценности активно укореняются в сознании элиты постиндустриального ядра современной цивилизации.
На рубеже тысячелетий наблюдается все более быстрый рост креативно мотивированного класса современного общества, в который перерождается прежняя элита индустриального мира. Вне зависимости от состоятельности родителей, людей, принадлежащих к этой группе, с радостью принимают в лучшие колледжи, затем в лучшие университеты, дающие возможность получить степень магистра и более высокие ученые степени.
Окончив образование, они успешно строят карьеру, которая позволяет им реализовать свои способности и добиться уважения. Достигнув зрелости, эти счастливчики, как правило, имеют доход, выражающийся шестизначным числом. На них работает технология, расширяя их возможности для выбора и повышая степень их свободы, предоставляя в их распоряжение невиданные ресурсы, позволяя им заниматься тем, чем им нравится. По мере того, как жизнь осыпает их этими благами, они начинают тяготеть друг к другу, получая, благодаря своему богатству и техническим средствам, все более широкие возможности совместной работы и тесного общения.
Нынешний правящий класс, плавно перетекает в постиндустриальный, по мере смены поколений. В 2000 г. около половины студентов ведущих университетов США были детьми родителей, чей доход превышал 100 тыс. долл. Если в 1980 г. среди выпускников колледжей с четырехгодичным сроком обучения только 30% происходили из семей, чей доход превышал 67 тыс. долл., то сегодня это число возросло до 85%.
Богатые американские семьи всегда в достатке имели финансовые ресурсы, необходимые для оплаты обучения своих отпрысков в колледжах, но такого явления ранее не наблюдалось. Причиной здесь является изменение мотивации, умение элиты адаптироваться к реалиям постиндустриального мира, где богатство и власть будет базироваться на обладании не материальными ресурсами, а специфической формой капитала – уникальными знаниями и способностями.
Новый правящий класс уже сегодня в постиндустриальном ядре контролирует почти весь конечный продукт современного материального производства и процесс создания высоких технологий. Конкуренция индустриального типа и производство, которое может обойтись без новых технологических достижений, сохраняются сегодня почти исключительно в сфере примитивных массовых услуг. Туда стекается низкоквалифицированная рабочая сила, не будучи в состоянии конкурировать с образованными работниками в других отраслях.
Постиндустриальная активность оказалась несовместимой с классической мотивацией человека индустриальной эпохи. Адекватная индустриальной цивилизации модель поведения, описанная Адамом Смитом и лежащая в основе так называемой рыночной экономики, потеряла свою адекватность реальности. Тип поведения, социальная интеграция которого порождает индустриальное общество, стал несовместим с экономическим и социальным успехом в новых условиях. Неравенство в имуществе и доходах в странах постиндустриального ядра обнаружилось в 80-е и особенно 90-е годы. В странах постиндустриального ядра имеет место интенсивный процесс падения доходов малоквалифицированных работников и все большего вытеснения их роботами, автоматами и системами автоматической обработки данных из процесса производства. С ростом систем искусственного интеллекта, основанных на технологиях типа логического программирования, становление экспертных систем нового типа ляжет в основу аналогичного процесса для высокообразованных лиц некреативного характера труда.
Падение доходов, безработица и деклассирование лиц с некреативной мотивацией является перманентным процессом с нарастающей интенсивностью.
Одновременно этот процесс затрагивает и представителей правящего класса, сохранивших индустриальную мотивацию. Их имущество резко обесценивается, относительная стоимость материальных объектов снижается с нарастающей скоростью. Обороты компании из одного человека с материальным капиталом стоимостью не более $10000-$15000, работающей в постиндустриальном секторе производства, могут достигать миллионов и даже десятков миллионов долларов, а прибыль – тысяч процентов, не будучи при этом основной целью деятельности компании. Приобретение объектов недвижимости для такой компании перестает быть существенной проблемой, а их стоимость малозаметна в сравнении с инвестициями в нематериальные активы.
Заключение
Человечество неотвратимо вступает в информационную эпоху. Вес информационной экономики постоянно возрастает, и ее доля, выраженная в суммарном рабочем времени, для экономически развитых стран уже сегодня составляет 40-60% и ожидается, что в ближайшем будущем она возрастет еще на 10-15%. Постиндустриальное и информационное общество иногда отождествляют друг с другом, иногда разделяют. Одним из критериев перехода общества к постиндустриальной и далее к информационной стадии развития может служить процент населения, занятого в сфере услуг:
если в обществе более 50% населения занято в сфере услуг, наступила постиндустриальная фаза его развития;
если в обществе более 50% населения занято в сфере информационных услуг, общество стало информационным.
В ряде публикаций отмечается, что США вступили в постиндустриальный период своего развития в 1956 году (штат Калифорния преодолел этот рубеж еще в 1910 году), а информационным обществом США стали в 1974 году.
В Европе переход к постиндустриальной стадии развития связан с глобализацией и регионализацией экономики, в первую очередь с образованием ЕЭС в 1957 г.
В Азии постиндустриального развития достигла Япония, за счёт разработки высочайших технологий и выноса производства в близлежащие «новые индустриальные» и развивающиеся страны.
Признавая несомненность достижений США и других стран в области постиндустриализации и информатизации, необходимо понимать, что определенная доля «постиндустриальности» и «информационности» этих стран создана за счет выноса ряда материальных, нередко экологически вредных, производств в другие страны мира, за счет так называемого «экологического колониализма».
Список литературы