Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Кристиан Тиссье (1951 г.р.) — один из наиболее известных мастеров айкидо в Европе. Он начал заниматься в возрасте 11 лет под руководством Мицуро Наказоно сенсея, а в возрасте 18 лет отправился в Японию, чтобы продолжить своё обучение в Хомбу додзё айкидо айкикай. В течение почти восьми лет он занимался у таких знаменитых мастеров как Сейго Ямагучи, Кисабуро Осава, Киссёмару Уэсиба.
В 1998 году Кристиан Тиссье получил 7–й дан айкидо айкикай и в настоящее время является одним из немногочисленных сиханов айкикая среди неяпонцев.
Это интервью было взято с увлекательного сайта http://www.guillaumeerard.comи неспеша переведено редактором местного информбюро.
На протяжении длительного времени я пытался взять интервью у сихана Кристиана Тиссье (7–й дан Айкикай, главы Французской федерации Айкидо). В конце концов, благодаря его доброте и доброй воле, это стало возможным. Существует всего несколько интервью с его участием на английском языке, поэтому я думал, что подобное интервью будет отличным способом представить сенсея Тиссье англоговорящим айкидокам.
После чрезвычайно динамичной утренней тренировки мы отправились в один из замечательных ресторанчиков Брюсселя, чтобы приятно позавтракать вместе с Кристианом Тиссье и ещё несколькими нашими коллегами. Там в неформальной обстановке два сихана (этим утром Кристиан Тиссье как раз присвоил этот титул Дэни Леклеру от имени Дошу Моритеру Уэсибы) поделились многочисленными историями из своей многолетней практики айкидо.
Затем мы отправились на дневную тренировку, после которой мы с Иваном (мой коллега из журнала «Айкидока») вновь подкараулили сенсея в его раздевалке для того, чтобы, наконец, задать ему все те вопросы, которые мы так долго готовили. Пристально глядя на нас своими необычайно голубыми глазами, он на протяжении часа уделял всё своё внимание нашим вопросам (едва не опоздав в итоге к вылету самолёта). Он отвечал на вопросы очень конкретно и с обезоруживающей искренностью, которая сделала интервью ещё более приятным и интересным. Также мы рассмотрели особенности методики его обучения и принципы функционирования организаций в айкидо.
Мне хотелось бы сказать отдельные слова благодарности сихану Дэни Леклеру, Франсуа Варле и Паулю Ван Лердэ (да простят меня эти почтенные джентельмены за мой французский. Прим. переводчика) из франкоязычной ассоциации айкидо за их помощь и теплый прием в Бельгии.
Guillaume Erard. Вместо того, чтобы в очередной раз спрашивать вас о вашей молодости и годах жизни, проведённых в Японии, позвольте нам более подробного поговорить о вашей технике. Когда кто–нибудь видит как вы выполняете техники айкидо, его не может не потрясти амплитуда и изящество ваших движений. Является ли эстетика важной частью ваших тренировок?
Кристиан Тиссье. Нет, в айкидо мы стараемся достичь чистоты движений в условиях противодействия партнера\противника. Следовательно, для того, чтобы этот конфликт был разрешен, нам необходимо сохрянять в сознании стремление к точности и экономичности движений, таким образом движение будет более чистым. Если оно чистое, то оно естественное и поэтому оно красивое. Как вы можете видеть, эстетика сама по себе не является самоцелью. Айкидо — эта боевая дисциплина, однако, это также искусство, и как только мы используем своё тело с этой точки зрения, мы должны работать над чистотой движений. Эстетика — это финальный результат такой работы.
|
Демонстрация техник айкидо |
Ivan Bel. Когда вы работаете, то кажется, что вы полностью расслаблены. Во время семинара вы фактически продемонстрировали, что если уке не даёт нам выполнить технику, мы можем сохранить это расслабленное состояние всего лишь изменив одну технику на другую.
Кристиан Тиссье. Это не совсем так. Моё понимание боевых искусств состоит в том, что если мы столкнулись с блоком, мы не должны говорить: «Я не могу сделать эту технику, поэтому, я должен делать что–то другое». В действительности, я стараюсь поступать наоборот, я пытаюсь отыскать подходящее решение с помощью изменения угла движения или положения тела, но не изменения техники. Это именно то, что я старался продемонстрировать вам сегодня во время семинара, особенно на котэ гаеси. Достаточно часто, выполняя эту технику, мы чувствуем, что не можем дальше продолжать движение по целому ряду причин. Как только мы теряем возможность двигаться дальше, мы не должны напрягаться, это всего лишь означает, что мы подошли к концу одного действия, однако, какое–то другое действие должно начинаться в результате нашей остановки, и мы должны стараться не разрывать контакт.
Отвечая на ваш вопрос о состоянии расслабленности, хочу отметить, что одна из задач будо — это победа над своим страхом. Желание стать сильнее, чем кто–либо другой не имеет значения. Мы должны стараться преодолеть наши собственные сомнения. Именно поэтому образовательная система, которую мы используем на наших занятиях айкидо, преследует цель исключить ситуации неприятия, отторжения и недопонимания. Чем больше мы будем подавлять эти страхи, тем легче нам будет приблизиться к тому, чтобы избавиться от других страхов, однако, это не означает, что мы станем непобедимыми. На мой взгляд мастерская, чистая техника позволит нам работать над собой и укажет простой путь к общению с помощью движений. Расслабленность происходит из этого.
Guillaume Erard. Насчёт общения... Вы делаете особый акцент на взаимоотношениях, которые должны существовать между сите и уке, когда оба должны стараться помогать друг другу улучшать свою технику. Однако, это часто расценивается как поддавки.
Кристиан Тиссье. Рассматривать эти взаимоотношения подобным образом весьма ошибочно. Не существует обучения без условностей. Если мы с вами решим поиграть в теннис, то я не стану приходить на игру с бейсбольной битой, в противном случае может оказаться, что играть нам будет весьма затруднительно. Как и в любой системе, мы определим некие правила. Мы носим белое кейкоги (доги) — это правило; мы занимаемся на татами — это тоже правило. Когда мы решим выполнить катате дори из статического положения — это опять определённое условие, поскольку никакого движения нет. Мы не толкаем, и не тянем. Мы позволяем партнеру выполнить технику. Мы создаем услвоия в начале обучения, и через них мы будем формировать нашу технику.
Разумеется, поначалу у вас не будет никаких ощущений. Например, мы будем говорить о том, что тенкан должен быть связан с центром, однако поначалу, мы будем видеть просто поворот и, возможно, обоих партнеров, смотрящих в одну и ту же сторону, однако никакого объединения, конечно же, не будет. Тем не менее, если вы работаете с уке, который технически вас превосходит, он будет создавать определенные ситуации, где вы сможете понять, чему пытаетесь научиться.
Что интересует меня больше всего, так это возможность тренироваться с людьми, чьи установки отличаются от моих собственных, и, тем не менее, выполнять на них техники не смотря ни на что! Именно поэтому я люблю заниматься с людьми, которых не знаю: высокими, большими, каратистами, дзюдоистами, и так далее. Я люблю работать со всеми, потому что это демонстрирует, что техники могут работать и без дополнительных условий — это и есть «применимость приёма». Однако прежде чем научиться этому, наш тренировочный процесс должен основываться на условиях.
Существуют, разумеется, системы обучения, которые полностью отличаются от моих. Некоторые из них очень строги и точны, однако, порой они настолько зажаты в рамках своих собственных правил, что никак не могут освободить сами себя из рамок этих ограничений. Это очень плохо...
Ivan Bel. Мы часто говорили о том, что айкидо основывается на двух главных принципах: ирими и тенкан. Глядя на вас, создаётся впечатление, что вы больше акцентируетесь на последнем, сочетая его с амплитудными спиральными движениями. Это ваш осознанный выбор, или он просто продиктован особенностями вашего телосложения?
Кристиан Тиссье. Откровенно говоря, у меня есть ощущение, что я практикую айкидо, основанное скорее на ирими. Недопонимание возможно происходит из–за того, что у нас разные представления об ирими. Ирими — это не попытка атаковать партнера в лицо каждый раз, когда он двигается, или оказывается открытым. Для меня ирими — это нечто вроде попытки сблизиться с центром вращения. Ощущение ма–ай в нашей терминологии пришло из кен–дзюцу (Касима Син–рю) и такой тип работы очень прямолинеен. Опять же, это зависит от понимания каждым ирими и тенкан, однако, я действительно считаю, что физически и ментально моё айкидо в основном основывается на ирими, а не на тенкане.
Что касается спиральных движений, то это тоже движение ирими. Спираль имеет центр, поэтому каждый раз, когда мы будем находить идеальную точку, вокруг которой можно повернуться, мы будем приобретать необходимую скорость и будем приближаться к центру. В конце концов, мы направим нашу силу в партнера. И в этот конкретный момент это будет идеальное ирими.
Guillaume Erard. Вы часто говорите, что айкидо — это образовательная система, которая основывается на определённой боевой подготовке. Как по–вашему, что люди пытаются развить, занимаясь подобной работой?
Кристиан Тиссье. Ну, это очень сильно зависит от конкретно человека, однако, если мы говорим об айкидо как системе обучения, то мы ни в коем случае не должны забывать про боевой аспект. Этот боевой аспект был определён изначально. Мы могли бы заниматься рисованием, скульптурой, дзен или многими другими вещами. Иногда людей в боевых искусствах привлекает вкус к схватке и противоборству. В боевых дисциплинах существует характерная система ограничений и одобрений. Наша система обучения, чья цель — помочь нам самореализоваться, основывается на этом контексте. Каждая ошибка должна предупреждаться либо учителем, либо невозможностью выполнить технику, однако, поскольку мы на татами, мы получаем ещё один шанс начать всё сначала. Мы должны воспользоваться преимуществами этого нового шанса, не повторять прежних ошибок, а попробовать ещё раз выполнить движение, но уже правильно.
Я не согласен с людьми, которые утверждают, что прогрессировать — означает делать что–то просто лучше. Для меня прогресс означает постоянное снижение количества ошибок, совершенствование движений и умение не открываться для возможной атаки. Сущность будо — это отсутствие открытых для атаки мест, «waki ga nai», что означает «никогда не оказываться открытым», это касается как наших движений, так и наших слов. В одной из своих книг, я приводил цитату из одной школы этикета, известной также как Огасавара. На главных воротах этой школы было написано: «Когда вы правильно сидите, находясь в идеальной позиции, даже злейший враг не сможет причинить вам вреда».
Именно благодаря своему поведению, мы можем не допускать ситуаций, когда мы оказывались бы открытыми. Обучение боевым искусствам предполагает то, что я называю «константами пути», к которым можно отнести: положение тела, контроль дистанции и видение окружающей обстановки. Эти три константы работают вместе. Совсем не сложно внедрить их в практику. Теперь мы можем уже сказать, что это боевое искусство, однако, ничего не изменится, поскольку мы до сих пор не в движении. Для того, чтобы начать двигаться, мы должны призвать другой естественный принцип — технику. Почему это естественный принцип? Люди всегда пытались воспользоваться определённой техникой для того, чтобы выполнить задачу более легко и эффективно. Техникам свойственно не пренебрегать другими принципами. Поэтому всё это дополняет само себя. Хорошо выполненный приём позволяет экономить движение и силу. Стремление к экономичности также естественно. Это именно то, чего мы должны пытаться достичь.
В завершение темы, вы можете добавить такие принципы как общение и достижение чистоты, а также какие–нибудь другие. Я действительно считаю, что существуют принципы айкидо, которые до сих пор не были открыты, но которые, тем не менее, являются естественными и которые мы должны добавить в нашу систему обучения для того, чтобы обогатить её.
Ivan Bel. Насчет естественных принципов. Мы часто слышим про «Ки», потоке энергии. Вы, тем не менее, не говорите об этом много.
Кристиан Тиссье. Да, я предпочитаю не говорить об этом. Причина этого состоит в том, что это понятие очень сбивает с толку. Я повидал довольно много в айкидо и встречал достаточно много сенсеев, и я должен сказать, что те, кто больше всех говорят о Ки, зачастую имеют самую слабую технику.
Разумеется, это не касается всех подряд, однако, Ки — это нечто нематериальное. Ки внутри нас. Ки присутствует всюду, независимо от того, знаем мы как его использовать или нет. Основной вопрос с Ки — это его поток. В терминах айкидо есть такое понятие «Кокю», которое является движущей силой Ки. Кокю переводится как дыхание, однако, в действительности более точно было бы сказать, что это сила дыхания.
На практике это означает, что когда вы занимаетесь с напряженными и задранными чуть ли не до ушей плечами, никакого потока Ки у вас не будет. Любой, кто занимается акупунктурой подтвердит вам это. Следовательно, до тех пор, пока ваша техника не станет совершенной, никакого естественного потока Ки у вас не будет. Мне кажется, что те люди, у которых Ки действительно есть его не чувствуют, потому что у них всё получается само собой, естественным образом.
Разумеется, мы можем разработать упражнения, наподобие тех, что были предложены Qigong для того, чтобы специально развивать силу дыхания. Мы также могли бы специально разрабатывать гибкость или что–то другое, но что получится в итоге? Я считаю, что айкидо — это цельная система и она достаточно неплоха. Поэтому бесполезно акцентироваться на каком–то отдельном аспекте боевого искусства, особенно в ущерб всему остальному. Если нам понадобится специально поработать над гибкостью, то мы сможем обратиться к специалисту. То же самое касается и силы дыхания. Однако, мы не должны мешать всё в кучу.
Возвращаясь назад к Ки, я предпочитаю не говорить о нём много, поскольку, я думаю, что разговоры на эту тему чаще всего приводят людей в заблуждение.
Ivan Bel. Поэтому ваш выбор — полностью сконцентрироваться на отработке техник?
Кристиан Тиссье. Совершенно верно, потому что техники раскрепощают тело! Как только вы расслабите своё тело и избавитесь от всех страхов и сомнений, движения станут текучими и плавными, и это позволит вам приобрести Кокю. Если вы обратите внимание на это кокю, то Ки у вас появится естественным образом.
Guillaume Erard. Всем хорошо известно, что вы были сильно связаны с Сейго Ямагучи сенсеем. Тем не менее, вы развили стиль, который очень сильно отличается от его собственного, по крайней мере, внешне.
Кристиан Тиссье. Это правда, наибольшее влияние на мою технику оказали два мастера айкидо. Второй Дошу (Киссёмару Уэсиба) был важным примером для меня, особенно, что касается базовых техник. Также, я многим обязан Ямагучи сенсею, технически, разумеется, однако также и многим другим вещам, таким как: свобода, строгость, эффективность техник. Наши взаимоотношения чем–то напоминали отношения отца и сына до такой степени, что к концу жизни он даже хотел купить дом на южном побережье Франции, чтобы жить неподалеку от меня.
Отвечая на ваш вопрос, я не знаю, делаю ли я техники так же как он или нет, это не является моей основной задачей. Фактически, он не хотел, чтобы мы были рабами его техник, и, возможно, он не был бы счастлив, если бы я стал его клоном. В большинстве своём я объединил те принципы, которые он передал мне.
Guillaume Erard. Иногда мы слышим о том, что айкидо до и после войны очень различается. Поскольку вы были одной из ключевых фигур в развитии айкидо как во Франции, так и за рубежом, не могли бы сказать нам, как по вашему мнению, что именно изменилось в айкидо?
Кристиан Тиссье. Я нахожу этот вопрос достаточно забавным, потому что когда я вернулся из Японии, то многие говорили, что мои техники стали отличаться от техник айкидо. Суть же ситуации состояла в том, что я только что вернулся после семи лет, проведённых в додзё Айкикай. С моей точки зрения, это те люди, которые остались во Франции, делали что–то отличное от айкидо. Я же всего лишь повторял то, чему научился в Хомбу додзё. Я не изобретал новых техник. Более того, я был признан своими учителями в возрасте 24 лет, я был близким учеником Дошу и был очень сильно связан с Ямагучи сенсеем, поэтому я действительно не думаю, что я был ключевой фигурой изменения айкидо в Европе. Очень важно делать различия между тем, что каждый думает об айкидо и тем, что действительно практикуется в додзё Айкикай.
Когда я приехал в Японию, у меня был второй дан, который мне вручил Муцуро Наказоно сенсей, и я также принимал участие в полном летнем курсе Нобуёси Тамура сенсея, поэтому я полагал, что у меня достаточно приличный уровень. Оказавшись в Хомбу додзё и увидев Дошу Киссемару Уэсибу, я был действительно поражен тем, что он делал. Это весьма сильно отличалась от того, к чему я привык, и многие факты, казавшиеся мне незыблимыми, должны были быть теперь пересмотрены и исправлены. Мне хотелось бы отметить, что поначалу мне не понравилось то, что я увидел, когда встретил Дошу, я думал, что он был очень медленный. Разумеется, я был неправ; я знал только то, к чему привык. Это несоответствие между тем, что мы думаем что знаем и тем, что знаем в действительности и есть тот фактор, который заставляет нас думать и прогрессировать.
Однако существует и такой вид развития, как развитие учителя по ходу его жизни. Я помню Миямото сенсея в те времена, когда он жил в Японии. Он тренировался для того, чтобы поломать партнера. Никто, за исключением группы лиц, куда входил и я, не хотел заниматься с ним. В наши дни, он очаровательный человек, который заботится о своих уке на татами, однако, разумеется, ему сейчас 60. Он изменился, также как все остальные. Я хочу сказать, что когда нам 20 лет, мы должны вести себя на татами как двадцатилетние, но мы должны также признавать, что у нас, разумеется, постепенно меняется телосложение, возраст и стиль исполнения техник.
В заключении мне хотелось бы сказать, что айкидо, как и любая другая дисциплина, развивается. Если мы сравним тех занимающихся, которых стояли у истоков айкидо с нынешними, то обнаружим значительные различия. Это легко объяснить тем, что многие айкидоки прежних лет пришли из дзюдо. Сегодня занимающиеся айкидо двигаются более свободно, более непредсказуемо, быстрее, конечно, техники сейчас совсем не такие как были раньше. Я постараюсь объснить вам, что хочу сказать. Когда я был ребенком, то даже посредственный каратист, выполнявший маваши гири в голову своего противника, вызывал у нас чувство восхищения. Нынешние дети так много времени уделяют видео играм и кинофильмам, что они часто видят, как парень, прежде чем ударить кого–то, выполняет шесть поворотов вокруг себя. Поэтому нынешнюю молодежь тяжело чем–то удивить, они живут в воображаемом мире боевых искусств и не готовы больше воспринимать реальность такой, какая она есть. Воображение меняется точно так же как и концепции техник, как и их применение. Это нормально, и айкидо тоже меняется вслед за этими процессами.
Мы не можем сказать, что айкидо — это нечто неизменное; оно меняется непрерывно, и нам следует поблагодарить богов за это, в противном случае, если бы ученики не становились лучше своих 50–ти летних учителей, то никакого айкидо уже не было бы! Что не должно меняться, так это принципы.
Ivan Bel. Насчет фантазий, в которых пребывают нынешние дети, играющие в видео игры, не чувствуете ли вы, что в подходах и ценностях между нами и новым поколением существует целая пропасть?
Кристиан Тиссье. Откровенно говоря, я не знаю. Возможно, так оно и есть, но я думаю, что те молодые люди, которые приходят в айкидо, понимают отличия. Начав заниматься, они принимают большое количество правил, которые вовсе не обязательно соблюдали бы дома, или где–либо еще. Затем, они соблюдают правила этикета додзё, жизни сообщества и регулярно посещают тренировки. Возможно, мы кажемся им кем–то вроде динозавров, однако, гораздо более важно, как мы себя ведем и какой пример им показываем. Если мы, как учителя, способны заметить талантливого или целеустремленного ребенка, то они также могут делать вывод о том, заслуживаете ли вы быть примером для подражания, обладаете ли естественным авторитетом или вы всего лишь старпёр. По моему мнению, ключ к успеху — это умение доводить идеи до молодых людей, при этом не пытаться действовать самому как молодому.
Мы должны быть честными и откровенными, это все. С практической точки зрения это означает, что ошибочно полагать, будто дети не способны прилагать максимальные усилия или быть готовыми на жертвы. Ребенок, который серьезно занимается тектоником или брэйк дансем прилагает столько же усилий, как и тот, кто практикует айкидо. И то, и другое достаточно трудоемко.
Ivan Bel. А сейчас давайте немного поговорим о политике. Вы только что присвоили очень редкий среди неяпонцев титул Сихана своему другу Дэни Леклеру (7ndash;й дан из Бельгии). Вы были одним из первых неяпонцев, который получил это звание, навевает ли это событие вам какие–нибудь воспоминания?
Кристиан Тиссье. Ну, в отношении меня все было совсем не так просто. Когда у меня был 6–й дан, ничего еще не было формализовано. Я иногда получал письма, либо из Айкикая, либо от сенсея Эндо, где они обращались ко мне «Тиссье сихан», однако, это было не совсем верно, поскольку этот титул не давался в то время официально. В конце концов возникла дискуссия, стартовавшая из статьи, опубликованной в журнале «Айкидо сегодня» (Американский журнал, издававшийся Сюзанной Пэри между 1983 и 2005 годом, и прекратившим свое существование после 100 выпусков), где Мицуге Саотоме сенсей и другие сиханы высказали свое мнение по этому вопросу. С этого момента Айкикай решил прояснить этот вопрос и начал присваивать это звание официально.
Титул сихана даётся либо стране, либо конкретной личности. Сегодня, мы наградили им Бельгию в лице Дэни Леклера, в качестве своего рода благодарности за все то, что он сделал для айкидо, однако, также для того, чтобы убедиться, что теперь все знают, что он именно тот, кто отвечает за распространение айкидо в этой стране. Это не означает тем не менее, что он сможет оценивать людей во всем мире. Другие тоже могут делать это, как бы то ни было, каждый случай индивидуален. Это все еще нечто вроде сложного бизнеса.
Guillaume Erard. Насколько мне известно, только 15 неяпонцев получили официально звание Сихана, что очень мало. Как вы считаете, японцы придерживаются политики протекционизма?
Кристиан Тиссье. Их действительно не много. Разумеется, японцы придерживаются протекционизма, в первую очередь это касается самого Айкикая. Каждый знает, что существует промежуток времени между присвоениями очередных данов. Это правило относится ко всему миру за исключением японских учи деши Хомбу додзё. Как только эти парни начинают путешествовать за рубеж, их начинают быстро продвигать. В любом случае, это часть игры, и мы знаем кто есть кто, поэтому не стоит удивляться этой системе. Каждый знает, чего стоит другой. Они также отдают себе отчет чего можно ожидать от неяпонских мастеров.
Ivan Bel. С ростом наших знаний и умений настанет ли такой момент, когда мы больше не будем нуждаться в Японии?
Кристиан Тиссье. Да, сейчас мы можем обойтись без Японии точно так же, как и Япония может обойтись без нас. Однако, я думаю, что очень важно не недооценивать то взаимодействие, которое существует между нами. Например, Японии трудно было бы добиться распространения айкидо без помощи, тех же национальных федераций и организаций, которые предоставляют такую возможность за пределами японских границ. Также необходимо осознавать, что сенсей в Японии известен только внутри своего собственного додзё и среди своих учеников. Не стоит думать, что эти парни проводят семинары с тремя сотнями участников далеко за пределами своего додзё. Они должны приехать в Европу, чтобы увидеть такое. Для молодого инструктора в его 50 лет, визит в Европу — это огромная возможность для того, чтобы заявить о себе. Если рассматривать технический уровень, то мы в Европе или в США столь же компетенты в обучении айкидо, однако, я думаю, что всегда интересно обернуться к истокам, поскольку методы обучения у нас очень отличаются.
Чего японцам не хватает, так это системного взгляда на айкидо. Слава Богу, это касается далеко не всех, но в целом, педагогика — это не самая сильная их сторона. Если вы спросите у них почему техника выполняется так–то или так–то, то вам просто ответят «потому что так надо». Это пример наиболее распространенного ответа, который вы получите в Японии. В результате, сенсей с 8–м даном из Японии вполне может не пройти «Brevet d'Etat» (французская инструкторская сертификация) во Франции. Я часто обсуждал этот вопрос с Сейсиро Эндо сенсеем. Даже не смотря на то, что он мой старший товарищ, он иногда спрашивает меня, может ли та или иная техника выполняться от атаки сзади. Наша прагматичность и логика, наша склонность к анализу позволяет нам очень быстро вникать в суть техник и классифицировать их. При всем уважении к японцам, мы многое им даем.
С другой стороны, у нас совсем другая культура и мы по–другому привыкли решать проблемы. Японцы часто позволяют вам самим задавать себе вопросы по поводу тонких ощущений и это отличный способ самосовершенствования. Японцы заставят вас постостоянно сомневаться, потому как будут вынуждать вас постоянно пересматривать свои взгляды.
Подводя итог, скажу, что мы можем обойтись без Японии, но все от этого многое потеряют.
Guillaume Erard. Давайте поговорим о ФАФ (Федерации айкидо Франции). Люди не понимают, какой пост вы занимаете в этой организации. Некоторые называют вас ее руководителем. Какую роль вы в действительности в ней играете?
Кристиан Тиссье. Чтобы было абсолютно ясно, я основал ФАФ. Я даже выбрал для нее название. Без меня, ее не существовало бы. Надо подчеркнуть, что я не собирался в действительности ее организовывать и нельзя сказать, что очень этим горжусь. Это произошло по случайному стечению обстоятельств. В то время айкидо входило в состав федерации дзюдо Франции (ФДФ). Однажды мы встретились с сенсеем Тамурой у меня дома, и во время еды он спросил меня: «Если мы выйдем из состава ФДФ, ты последуешь за мной?». Поначалу, я был всячески за это, однако, вскоре я осознал, что это фактически был политический маневр с весьма спорными основаниями. В конце концов я не поддержал эту затею, но не потому, что она была направлена против кого–то. Меня встревожил тот способ, с помощью которого она должна была осуществиться. Я думаю, что отделение от ФДФ было ошибкой. У нас было много преимуществ от членства в федерации, в части касающейся распространения айкидо, но мы в итоге всё равно получили свою независимость, как карате и ФКФ (Федерация каратэ Франции), или позже таеквондо и ФТФ (Федерация таеквондо Франции). Нам следовало бы спокойно развиваться до тех пор, пока мы не получили бы независимость естественным образом.
После отделения, я постарался оставаться более или менее в стороне. Молодые инструктора, окружавшие меня, такие как Филипп Готтард, имели уровень только 2–го или 3–го дана. В реальности у нас получилась очень детская федерация (смеясь). Это было в 1982 году, и хотя я технически был получше их, мне был всего лишь 31 год. С нами осталось несколько человек, которым не очень понравился способ, которым мы отделились, были и просто последовавшие за мной, такие как Пол Миллер или Луис Клире. Затем, мы обратились к Жаку Абелю и сформировали федерацию. Пьер Гишар, который был национальным техническим директором дзюдо и наследником Куртина, пришел ко мне и спросил, хочу ли я стать национальным техническим директором айкидо. Это было действительно значительное предложение, это было нечто вроде министерского назначения. Из уважения к тем людям, которые остались со мной, я решил не принимать его, возможно я ошибся. Я глава федерации только потому, что почти все региональные руководители, за исключением семерых или восьмерых человек, выходцы из моего додзё. Поэтому я являюсь фактическим лидером федерации. Я никогда не хотел, чтобы мне присвоили этот статус официально. Некоторые люди упрекают меня за это, поскольку в результате внутри федерации отсутствует четкая иерархия. Однако, это способ ее существования, и возможно, однажды он изменится. Эта ситуация меня нисколько не тревожит. Моя реальная роль заключена в том, чтобы представлять федерацию на международной арене. Однако, я не имею в ней официального титула. Ах да, извините, один имею, я — член технической коллегии, однако, я никогда её не покину (смеясь). Возможно, я выгляжу как своего рода изгой, с которым не так просто иметь дело.
|
Кристиан Тиссье работает с оружием |
Ivan Bel. Слышать от вас такое действительно необычно!
Кристиан Тиссье. Но это правда! Если я действительно захочу получить власть, это будет очень просто сделать. Я просто пойду в дирекцию ФАФ и попрошу сделать меня ее боссом, или что–то в этом роде. Разумеется, это создаст большие проблемы.
Guillaume Erard. Давайте завершим нашу беседу традиционным вопросом; чтобы вы хотели сказать нашим читателям?
Кристиан Тиссье. Думаю, я скажу. Мы только что говорили о двух федерациях. На мой взгляд, это действительно печально, что во Франции существует две федерации, особенно учитывая тот факт, что дела у них идут не очень. Тем не менее, нам следует радоваться тому, что мы достаточно удачливы и у нас их только две! В некоторых странах их 7 или 8. Вскоре я отправлюсь в Израиль и надо сказать, что у них целых 27 различных групп, в которых состоят совсем немного занимающихся. Как вы видите, все могло бы быть намного хуже.
Я люблю, когда все кругом понятно. Я всегда очень уважал Тамура сенсея и думаю он знает это. Он великий мастер, который полностью заслужил свою репутацию. В будущем, мне хотелось бы больше взаимодействовать с его школой. Даже если техники и концепции в оценке у нас различаются, мы должны помнить, что мы все занимаемся айкидо и разделяем единые принципы. Мы должны научиться жить вместе.
Guillaume Erard. Большое спасибо сенсей, желаю вам приятного перелета и надеюсь вскоре увидеть вас на татами.
Кристиан Тиссье. Было очень приятно побеседовать.