Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
«Умная оборона» НАТО — новые вызовы и угрозы
06.07.2012 АНАЛИТИКА Концепции и доктрины
В последнее время в НАТО много говорится об «умной обороне (smartdefense)». Этим термином обозначают начавшуюся крупномасштабную военную реформу альянса, направленность которой задают США. На майском (2012) саммите НАТО в Чикаго конструкт «умная оборона» введен в официальный лексикон.
Знакомясь со всевозможными информационно-аналитическими материалами по данной теме, ещё раз убеждаешься в правоте Талейрана, утверждавшего, что «слова нужны, чтобы скрывать мысли». Хотя есть и исключения. В информационную среду прорываются отдельные материалы, комментирующие, например, создание киберцентра НАТО в Таллине. Однако эти материалы теряются в потоке комментариев, пережёвывающих тему планируемой НАТО «оптимизации военных расходов» и ей подобные. А ведь даже беглый профессиональный анализ дает возможность усмотреть помимо пресловутой «оптимизации» как минимум три уровня целей Планировщика «умной обороны».
1-й уровень связан с началом перехода к очередной «микрореволюции» в военном деле, которую можно определить формулой «От стратегии Клаузевица к Сунь Цзы».
2-й уровень — отражение политических процессов, направленных к созданию «новой Антанты».
3-й уровень включает задачи организационного и военно-технологического обеспечения новой стратегической концепции НАТО.
Суть реализации целей 1-го уровня состоит в развитии военной организации Запада, в том числе за счет перехода к новым технологиям управления международным конфликтом с использованием «силового фактора». Провал НАТО в Ираке и Афганистане, когда дело доходит до того, что сухопутные войска «победителей» вынуждены находиться в укрепрайонах и платить за то, чтобы их не трогали, вызвал необходимость пересмотра основных положений военной политики Западного альянса. В основу пересмотра положена новая «побеждающая стратегия» войны как одного из способов разрешения международного конфликта.
Достаточно длительное время в основе западных представлений о военной стратегии лежали идеи Карла фон Клаузевица. Основной целью войны, по Клаузевицу, было вовлечь армию противника в «решающее сражение» и затем выиграть его. Современный ответ на то, как это сделать, был дан Джоном Бойдом (1927-1997), лётчиком ВВС США и стратегом конца ХХ века. На основе обобщения опыта германского «блицкрига» и действий израильской армии на ранних этапах ее существования Д. Бойд предложил концепцию «цикла OODA» (Observe — Orient — Decide – Act), известного также как «цикл Бойда». Теория Бойда считается одним из краеугольных камней современной науки об управлении конфликтом и, прежде всего, военным конфликтом. В русском переводе аббревиатура OODA даётся как НОРД (цикл «Наблюдение – Ориентация – Решение – Действие»). Содержательно цикл Бойда может быть определен как длительность совокупности процедур планирования и управления конфликтом от момента первого появления информации об объекте до его исключения из списка целей после уничтожения. Цикл Бойда позволил захватить один из главных стратегических ресурсов – время.
Вооруженные силы западных держав, организующие свои действия по «циклу OODA», к тому же использующие технологии рефлексивного управления противником, на начальных этапах вооруженной фазы межгосударственного конфликта демонстрируют свою эффективность против заведомо более слабой стороны. Вместе с тем ограниченность указанной «побеждающей стратегии» становится все более очевидной. Данный факт уже давно отмечался в циклах статей в журнале «Информационные войны», издаваемом Академией Военных наук совместно с РАН. Процитируем одну из этих статей:
«Армия, использующая теорию Бойда, неизбежно вынуждена вести очень короткую войну с немедленным уходом с захваченной территории и прекращением после этого всяких военных операций там, где воевала. Что равносильно поражению, так как согласно любой военной доктрине уход с оккупированной территории есть поражение в войне. При этом проводить локальные операции карательного или экспедиционного характера невозможно, так как армия неизбежно сталкивается с быстрым нарастанием неопределенности последствий своих действий, что ведет к подавлению циклов Бойда и поражению в войне. Вести долговременные операции так же невозможно из-за тех же самых ограничений. Таким образом, противнику нужно лишь подождать некоторое время, осторожно провоцируя партизанскую войну и вынуждая армию проводить ответные контрпартизанские действия. А далее армия, побеждая практически в каждом отдельном боестолкновении, просто «захлебнется» в своих тактических успехах, сопровождаемых нарастающей неопределенностью. Иными словами эта армия с каждым разом будет ставить и успешно выполнять все более ошибочные задачи с точки зрения стратегии победы. (Именно такой стратегии придерживаются исламские фундаменталисты в Ираке)». Переход от модифицированной Д. Бойдом стратегии Клаузевица к Сунь Цзы видится западным военным руководителям выходом из сложившегося концептуального тупика. Сунь Цзы так же, как и Клаузевиц, стремился к победе в войне, но предпочитал спровоцировать развал армии противника еще до начала решающего сражения: «Одержать сто побед в ста сражениях – это не вершина превосходства. Подчинить армию врага, не сражаясь, – вот подлинная вершина превосходства». По Сунь Цзы, такая война из материально-вещественной сферы «перетекает» в информационную. При этом от «цикла OODA» и технологий рефлексивного управления противником на Западе не отказываются. Этот подход реализуется в рамках трех базовых концепций:
1. Концепция единого геоцентрического ТВД, сформулированная в 2009 г. командующим космическими войсками США генералом Робертом Келером, предложившим также подход к обеспечению доминирования на таком театре военных действий (принцип SpaceSituationalAwareness – SSA).
2. Концепция «быстрого глобального удара».
3. Концепция адаптированного планирования боевого применения стратегических наступательных сил.
В целом же процесс управления межгосударственным противоборством организуется на основе сквозных функциональных технологий, позволяющих реализовать в системе управления указанным противоборством все виды выработки управленческих решений. В рамках организации многоуровневого процесса управления межгосударственным конфликтом «цикл OODA» реализуется на тактическом уровне управления, в то время как на стратегическом уровне ведется подрывная деятельность (по Сунь Цзы) с использованием технологий «информационных войн 2-го поколения» (по терминологии корпорации РЭНД) и так называемого «организационного оружия».
В этом свете проясняется смысл наметившейся в США тенденция ставить во главе Пентагона профессиональных разведчиков и в первую очередь — специалистов по тайным операциям. Так, предпоследний министр обороны (до конца 2011 г.) Роберт Гейтс начал свою работу в государственных органах США в 60-х годах ХХ века, когда его как специалиста-советолога пригласили на работу в ЦРУ. В сентябре 1989 г. Роберт Гейтс создал «сверхсекретную группy» из пяти человек для «планирования на случай чрезвычайных происшествий в России». В группу входила Кондолиза Райс, занимавшая позже, при президенте Дж. Буше-мл., пост госсекретаря США. По свидетельству самого Гейтса, работая над организацией контролируемого разрушения СССР, группа смотрела дальше и разрабатывала рекомендации по вопросу о том, «что делать с Россией после того, как рухнет Советский Союз». Таким образом, предпоследний глава Пентагона был одним из главных разработчиков плана расчленения России. Интересно отметить, что Барак Обама после прихода к власти оставил Гейтса (человека Бушей) на ключевом посту министра обороны! И лишь в конце 2011 его сменил Леон Паннета – бывший директор ЦРУ! Как видим, «умная оборона» подкрепляется «специально обученными» кадрами.
Сама по себе идея «умной обороны» не нова. Еще в 1943 г. британский ученый-физик О.У. Ричардсон предложил парадигму «новой войны», исходя из целесообразности упреждающего разрушения военно-промышленного потенциала государства — вероятного противника без военного столкновения с ним (в своё время именно в такой войне был побеждён СССР)… Однако еще до Ричардсона «новую оборону» на практике реализовала нацистская Германия, которая успешно использовала теорию «блицкрига», совмещённого с упреждающими действиями в информационно-психологической сфере. Когда в 1938 г. на одном из совещаний Гитлеру льстиво заметили, что он «положил Чехословакию в карман, как скомканный платок», тот ответил, указывая на Канариса: «А скомкал его он».
В настоящее время на Западе происходит своеобразная «реинкарнация» успешно апробированных на практике военно-стратегических концепций нацистской Германии с поправкой на современное развитие военно-технологической базы. Авиационно-танковый «блицкриг» заменяется на «быстрый глобальный удар» на едином геоцентрическом ТВД, наносимый в «цикле OODA» и «усиленный» использованием технологий рефлексивного управления противником. Одновременно «запускаются» стратегии Сунь Цзы. Еще до перехода к военной фазе конфликта государства – потенциальные противники «доводятся до кондиции» с использованием различных технологий «внешнего» управления (информационного управления, институционального управления, организационного управления и др.), в том числе и «технологий управляемого хаоса», о которых много толкуют, но организацию противодействия которым, не зная разработки Стивена Манна, плохо представляют. Все происходящие в этой сфере изменения можно объяснить только одним: Запад готовит новую «побеждающую стратегию» будущей «большой войны».
Что касается целей 2-го уровня, то они усматриваются в намечающемся формировании внутри блока НАТО локального кластера – своеобразной «новой Антанты» с тем, чтобы не допустить создания Четвёртого Рейха на базе возрождающейся Германии, которая быстро наращивает свой геополитический потенциал и «идёт в отрыв» от Великобритании и Франции. Посредством «умной обороны» решаются в этом две центральные проблемы стратегического сдерживания Германии в попытках не дать ей превратиться в сверхдержаву.
Во-первых, военное строительство в Германии берётся под «внешнее управление». Весьма характерна в этом отношении история с отставкой министра обороны ФРГ Карла-Теодора цу Гуттенберга, обвиненного в… плагиате при написании докторской научной работы. История разворачивалась строго в соответствии с канонами проведения «активного мероприятия» по дискредитации высокопоставленного федерального чиновника. 12 апреля 2010 г. цу Гуттенберг объявил о начале подготовки к реформе Бундесвера, сделав очень характерные уточнения, не оставляющие сомнений в том, что он намерен внедрить новые технологии управления конфликтами в немецкую армию. Успех цу Гуттенберга в деле реформе Бундесвера грозил превратить армию ФРГ в высокоэффективный механизм глобального действия. Такая перспектива, однако, категорически не устраивала англосаксов и Францию. Как только стало известно, что реформа германской армии подготовлена весьма квалифицированно, была успешно проведена активная часть операции по уничтожению карьеры цу Гуттенберга.
Во-вторых, на основе «умной обороны» представляется возможным реализовать «синергетический эффект» повышения военного потенциала Великобритании и Франции в условиях новой волны экономического кризиса. 2 ноября 2010 г. в Лондоне состоялся англо-французский саммит, который, по выражению газеты Daily Telegraph, соответствовал духу Entente Cordiale – договора «сердечного согласия» 1904 года, более известного как Антанта. На саммите Франция и Великобритания договорились о беспрецедентном двухстороннем сотрудничестве в военной сфере. Центральным пунктом новой англо-французской Антанты стало создание объединенного экспедиционного корпуса. Предполагается тесное сотрудничество в области военных исследований, особенно выделяются такие сферы, как подводный флот и связь, в том числе спутниковая. Планируется организация совместных разработок в области беспилотных летательных аппаратов, высокоточного оружия и других систем вооружения.
Отдельное соглашение касается ядерного потенциала двух держав. Оно предусматривает, что английские ученые будут работать в лабораториях Франции и участвовать в совместных испытаниях ядерных боеголовок обеих стран на территории французского центра ядерных исследований «Вальдук», где к 2014 г. будет построен специальный комплекс. Разработка перспективных технологий в области ядерного оружия будет проходить в британском исследовательском центре в Олдермастоне.
Реализация 3-го уровня целей «умной обороны» непосредственно связана с провалом США (НАТО) в Афганистане и Ираке и с успехом «арабской весны». Принятие новой Стратегической концепции НАТО означает, что в современных условиях НАТО является инструментом поддержания устойчивости системы «центр – колониальная периферия», в которой только и может существовать Западная цивилизация. В этом – суть «новых функций альянса». Поэтому военная сила НАТО будет постоянно «проецироваться» на различные регионы – поставщики сырья и энергоносителей. И делаться это будет на основе перехода от прямолинейной военной агрессии к применению технологий «умной обороны».
* * *
Основная проблема, на решение которой нацелен проект «умная оборона», связана с процессами, происходящими в Мир-системе и ведущими к существенным изменениям ее структуры «центр – полупериферия – периферия». Данные процессы представляют собой источник крупных военных конфликтов. Мир уже вступил в фазу нестабильности и находится накануне масштабных геополитических и технологических сдвигов. Мы сейчас переживаем фазу «великих потрясений» в цикле мирового развития, начавшемся в 1980-х годах и заканчивающемся к середине XXI века. По мнению большинства экспертов, нарастание нестабильности должно завершиться большим циклическим кризисом, который станет рубежом в развитии мировой экономической и политической системы. Сложившаяся имперская система Глобального центра капитала (ГЦК) неэффективна, так как основана на безудержном потреблении и поглощении природных ресурсов в стране пребывания ГКЦ – Соединённых Штатах Америки. Для поддержания такого потребления ГЦК вынужден контролировать все больше источников ресурсов, находящихся в распоряжении суверенных государств. Существующий миропорядок предполагает перекачку ресурсов из других стран, контролируемых ГКЦ, в Соединённые Штаты. Если ослабить этот контроль и приостановить или хотя бы затормозить перекачку ресурсов, 5% населения Земли, живущих в США, уже не смогут расходовать 26% энергии и обеспечивать 35% загрязнений окружающей среды, не говоря о ведении войн за ресурсы под лозунгами свободы и демократии. Это обстоятельство крайне беспокоит американскую политическую элиту и является сильнейшим побудительным мотивом выдвижения проекта «умная оборона». Существующая имперская система с Глобальным центром капитала в США основана, главным образом, на скрытом внешнем управлении государствами полупериферии и периферии. Однако этого зачастую недостаточно, для управления международным противоборством всё чаще требуется сила. С конца XIX в. США для сохранения своего статуса активно проводят на мировой арене политику с позиции силы, стремясь предотвратить снижение потребления, так как именно рост потребления обеспечивает устойчивость имперской системы США. Для того чтобы ГЦК оставался в США, политические руководители этой страны должны провоцировать и поддерживать множество конфликтов в мире и эффективно ими управлять. При этом неизбежно возникает «проблема координации», связанная с неэффективностью системы централизованного управления сложной политико-экономической системой в условиях быстрых изменений. Ситуация меняется слишком быстро, чтобы быть понятой лицами, принимающими решения (ЛПР), что приводит к новым конфликтам. ЛПР теряют ориентацию, а события выходят из-под контроля, ярким примером чему является мировой экономический кризис, «запустивший» проект «умной обороны». В рамках указанного проекта для решения проблемы управления межгосударственными конфликтами используются типовые механизмы демонтажа централизованных политико-экономических систем. Системы, подверженные риску потери координации, особенно уязвимы при информационных войнах (СССР, Югославия, Ирак, Тунис, Египет, Ливия, Россия и др.).
В XXI веке для решения мировых проблем уже не обязательно прибегать к оружию, провоцировать военные конфликты, осуществлять военную агрессию. Арсенал эффективных средств направленного воздействия на участников межгосударственных конфликтов существенно расширился. Помимо «традиционных» средств из гиперкласса «оружие» появились средства из гиперклассов «метаоружие» (геофизическое, климатическое и др.), а также «квазиоружие», куда входят многочисленные технологии информационных войн. Типичным примером технологий из гиперкласса «квазиоружие» являются технологии рефлексивного управления действиями лиц, принимающих решения (ЛПР) с использованием так называемых международных (как правило – западных) «рейтинговых агентств». Здесь можно добиться, например, того, что правительство какой-либо страны начинает стремиться в своей деятельности не к повышению геополитического статуса страны, качества и продолжительности жизни населения и т.д., а к повышению месторасположения страны в сомнительном рейтинговом списке. То есть происходит подмена цели функционирования государственного механизма (по Сунь Цзы — «увод на ложный объект»). Вообще, уже давно пора профессионально разобраться с деятельностью указанных рейтинговых агентств, способных оказывать эффективные дестабилизирующие воздействия на экономику. Вспомним хотя бы сравнительно недавнюю историю с временным снижением рейтинга США, чуть было не спровоцировавшим очередную волну финансового кризиса.
* * *
С появлением «умной обороны» при развитии военной организации России и обеспечении ее безопасности следует учитывать следующие доминирующие на Западе теории ведения войны:
1. Теория «непрямых действий» Б. Г. Лиддел-Гарта («Клаузевица ХХ века»), дополненная «Искусством войны» Сунь Цзы.
2. Кибернетическая модель OODA Д. Бойда и ее развитие в форме «концепции центров тяжести» Дж. Уордена, определяющей выбор «болевых точек» в цикле «О» («Наблюдение») и нанесение по ним «точечного удара» в цикле «А» («Действие»).
3. Теория и технологии «управляемой конфронтации» В. Лефевра.
«Умная оборона» создаёт для России широкий спектр опасностей и угроз, связанных с развитием технологий информационного противоборства в кибернетической и ментальной сферах. В рамках информационного противоборства разрешаются многие международные конфликты. Под «информационной войной» мы понимаем, следуя Б. Г. Лиддел-Гарту, такой способ разрешения межгосударственного конфликта с использованием технологий из гиперкласса «квазиоружие», при котором выживание противостоящего государства (в том числе уровень ущерба его демографии, экономике и т. д.) не рассматривается в качестве ограничивающего условия. В настоящее время принята следующая условная классификация информационных войн.
Информационные войны 1-го поколения рассматриваются как вид поддержки боевых действий. Такие войны ведутся с использованием разнообразных технологий контроля за информационным трафиком (радиоэлектронная борьба, подавление систем связи и управления противника, засекречивание информации и расшифровка секретных донесений противника и др.).
К используемым при организации «умной обороны» информационным войнам 2-го поколения (согласно типологии RAND) относятся, в частности, так называемые «цветные революции». Технологии их проведения («управление хаосом» по С. Манну, «ненасильственная борьба» по А. Рапопорту и Д. Шарпу) достаточно хорошо известны. Как представляется, в России управление соответствующим процессом («умной обороны») осуществляет «специально обученный» посол США Майкл Макфол. Необходимо отметить, что информационные войны 2-го поколения ведутся в квазистационарных условиях, когда обстановка меняется сравнительно медленно. В таких войнах побеждает тот, кто превосходит противника в финансовых ресурсах. Год за годом, десятилетие за десятилетием с помощью методов и технологий информационных войн осуществляется трансформация системы ценностей населения стран – жертв информационной агрессии. Всем «цветным революциям» предшествовал длительный период системного воздействия на сознание людей. В результате государственные системы выходят из области устойчивости. Государство теряет суверенитет, происходит передел собственности и сфер влияния. Сотни миллионов людей, которые стали жертвами масштабного обмана, прекрасно это понимают, но ничего сделать не могут.
В настоящее время обстановка в мире меняется стремительно, наступает эпоха интеллектуальных информационных войн — войн 3-го поколения. Для победы в таких войнах недостаточно превосходить противника в финансовых ресурсах. Тот, кто владеет методами интеллектуальных войн и волей, имеет реальный шанс не проиграть, а то и выиграть. Что особенно важно в информационных войнах 3-го поколения, для них не требуется значительных материальных средств, здесь важно наличие интеллектуальных ресурсов. Для России, например, это реальный шанс обеспечить свою субъектность и достойное положение в Мир-системе в контексте глобальных изменений, сопровождающихся конфликтным противоборством.
В специальной литературе (см. публикации журнала «Информационные войны») при анализе современных конфликтов выделяются как минимум две новейшие системы их управления с использованием технологий интеллектуальных информационных войн. Со стороны США применяются технологии управления в полисубъектных средах (разработчик В. Лефевр). С российской стороны предлагаются технологии управления на основе так называемых «технологий 7-го технологического уклада» (по терминологии В. Лепского), а также двухконтурных схем боевого планирования и управления. Обе указанные системы технологий представляют собой варианты управления средой и ориентированы на создание/подавление эффектов спонтанной самоорганизации и обеспечение эффективных действий в условиях тотального информационного контроля со стороны противника. Использование технологий информационных войн 3-го поколения даёт возможность управлять временем как важнейшим ресурсом войны. Двухконтурная схема управления конфликтом позволяет осуществлять нападение, оставаясь практически «невидимым» для военной организации, разведки и контрразведки противника. На сегодняшний день российское научное сообщество еще обладает «мобилизационной готовностью» в рассматриваемой предметной области. Будучи востребованным для ведения информационной войны по демонтажу Глобального центра капитала и переходу к новому «многополярному» состоянию Мир-системы (где России была бы отведена роль одного из центров власти и капитала), оно в состоянии обеспечить «эффект внезапности». Сегодня технологии «интеллектуальных информационных войн» — это в определенной степени «know how» России, однако завтра это может стать «общим знанием».
Автор: Виктор Бурбаки
Источник: http://www.fondsk.ru/news/2012/06/29/umnaya-oborona-nato-novye-vyzovy-i-ugrozy-dla-rossii-i.html